По чёрной выжженной пустоши бредут двое, мужчина и женщина. Пыль покрыла одежду и впиталась в морщины на лице, а волосы пепельно-серы, хотя оба ещё молоды. Сквозь плотные тучи сочится тусклый свет, и путь кажется бесконечным.
Однообразие пейзажа растягивает часы. Призрачным маяком возникает на границе зрения ствол клёна, обгоревший снизу, но ещё живой. Октябрьский ветер оборвал всю листву, и она жёлтым ковром легла у подножия дерева. Однако вскоре этот островок цвета остаётся позади, и снова вокруг лишь чёрная монотонность.
На ночь двое прячутся от ветра и холода в канаве, бывшей некогда руслом ручья. Под старым плащом они видят сны о прежней жизни, зелёные леса и полноводные реки, и краски, море красок.
На следующий день они достигают города. Немногие уцелевшие жгут костры среди руин и недобрым оценивающим взглядом провожают путников. Те стараются не приближаться, они хотели бы покинуть город как можно скорее, но разрушенные дома - единственное место, где есть шанс найти хоть что-то съестное, и они вынуждены мириться с опасностью.
Когда город, наконец, остаётся позади, начинается дождь. Ледяные отравленные струи вмиг промачивают одежду, изгоняя остатки тепла. Однако дождь наполняет подставленные фляги, даруя странникам надежду.
Но надежда тщетна. Ночью над горизонтом поднимается красное зарево. Оно ширится и наплывает.