Смирнов Александр Валерьевич : другие произведения.

В клетке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  Гудок.
  Пауза.
  Снова гудок.
  Я открыл глаза. В темноте комнаты растворялись очертания предметов. Пять утра.
  Очередной гудок пронзил сознание. И кому я понадобился в такую рань? "Всё! Меня нет, я сплю", - решил я и закрыл глаза. Гудки продолжались.
  Пролежав так минуты две, я не выдержал и сжал челюсти, надавливая на искусственный зуб, в который был вмонтирован телефон. Тут же в сознание ворвался раздражённый голос шефа:
  - Белов! Почему опять виз-сеть не работает? Через полчаса чтоб был на рабочем месте, иначе можешь считать себя уволенным!
  Не желая слышать никаких возражений, шеф отключился.
  С трудом заставив себя встать, я медленно побрёл в ванную в тягостном предвкушении очередного муторного дня.
  Две недели катастрофического недосыпания сказывались - то, что смотрело на меня из зеркала над умывальником, лишь отдалённо напоминало человеческое лицо. И всё из-за этой чёртовой виз-сети. Зачем только она понадобилась нашей фирме?
  Умывание холодной водой не прогнало сонливость, а лицо, к тому же, приобрело какое-то жалкое выражение. Пришлось создавать иллюзию бодрости с помощью голограммы.
  Голокамера у меня была из дешёвых, поэтому ей требовалось около десяти минут для работы над моей внешностью, впрочем, пользовался этой возможностью я не часто, и обычно мог позволить себе подождать. Разглядывая царапину на мониторе голокамеры, я мечтал, как бы было хорошо хотя бы на пару дней избавиться от звонков в пять утра, от офиса с его вечными проблемами и вообще от техники.
  Если в двадцатом веке прогресс носил преимущественно технический характер, то в двадцать первом столетии он всё больше проникал в сферу биологии. Первым шагом стал искусственный зуб-телефон, появившийся в начале века. На этом развитие технологии не остановилось, и впоследствии появился целый ряд вживляемых в организм устройств. Всякие экзотические приборы вроде инфракрасного третьего глаза вымирали так же быстро, как и рождались, некоторые более осмысленные устройства прижились и вошли в жизнь (и организм) многих людей.
  Так что в наши дни каждый может изменять себя, как он только захочет, были бы деньги. Не скажу, что я любитель подобных преобразований себя, но многие находят в этом какое-то удовольствие. Правда, зачастую это выглядит смешно. Вот наш шеф, например. Не знаю, что он там себе имплантировал, но на вид он - двухметровый атлет с рекламного плаката, хотя самому ему уже лет семьдесят, и реальный рост - метр с кепкой. То ли он считает, что такая внешность помогает ему при общении с клиентами, то ли он таким образом даёт выход своим комплексам... Впрочем, это его личное дело.
  Я же привык использовать минимум технических примочек к своему организму - только те, которые необходимы для нормальной жизни в современном обществе и, к тому же, предписаны законом. Волновой модулятор, зуб-телефон и идентификационный чип в правой руке - вот и всё, что мне нужно. Модулятор у меня простенький - он был вживлён в мозг, когда мне было пять лет, и служит лишь для поддержания лицевой голограммы в течение дня и для транслирования информации из телефона непосредственно в сознание.
  
  Голокамера издала резкий звук, и на мониторе появилось сообщение: "Создание голограммы завершено успешно". Я выключил питание и подошёл к зеркалу.
  Подглазины исчезли, и бледность стала не такой явной. Обычные черты обычного лица двадцатипятилетнего жителя большого города. В общем, в таком виде можно спокойно идти на работу.
  
  В свой отдел я пришёл только около шести. Шеф к тому времени дошёл до той стадии бешенства, когда волны гнева уже практически ощущаются кожей. До моего появления он в ярости мерил шагами комнату, не находя выхода своей злобе. Увидев меня, он тотчас подошёл, если не сказать подбежал, и сразу же вылил на меня поток упрёков, отчаянно жестикулируя.
  Из его слов я понял, что не проходили какие-то транзакции, которые должны были быть завершены ещё ночью. И виновником этого вопиющего безобразия назначили, конечно же, меня. Речь шла о сделках на крупные суммы, и фирме грозила потеря ценного клиента. В общем, на этот случай шеф уже придумал мне штук пять страшных кар.
  Словоизлияния шефа заняли минут пятнадцать столь драгоценного для него времени. Наконец, его запал иссяк, и я смог пройти в техническую комнату.
  
  В технической комнате находился центр управления виз-сетью.
  Визуальная сеть, или виз-сеть представляла собой альтернативу обычной компьютерной сети. В виз-сети было удобней работать, функциональных же отличий не было, либо их очень хорошо спрятали. Да и соединялись её узлы обычными кабелями.
  Работа в виз-сети осуществлялась с помощью специального шлема, подключаемого к системному блоку - узлу сети. После надевания на голову шлем связывался с волновым модулятором оператора, создавая оптические и тактильные иллюзии.
  Перед оператором появлялось изображение сети в виде соединённых линиями друг с другом узлов. Если это было ему позволено, то, дотрагиваясь до узла, пользователь входил внутрь него и мог использовать его функции. Все необходимые данные вводились с обычной клавиатуры.
  Не знаю, зачем нашей фирме, занимающейся оптовыми поставками за рубеж всего, что только можно, вдруг срочно понадобилась виз-сеть. Технология была совсем новой и не до конца отлаженной, в чём я уже имел возможность многократно убедиться.
  Виз-сеть просто не поддавалась нормальной настройке! Следование инструкциям разработчиков приводило к тому, что любой пользователь имел доступ к любому узлу сети. Это приводило к постоянным сбоям, и в рабочем состоянии система находилась не более полудня после наладки.
  В этот раз повторилась уже привычная ситуация: надев шлем, я увидел, что больше половины узлов светятся красным, провозглашая свою неработоспособность. Наверняка опять какой-нибудь складской умник из ночной смены решил поэкспериментировать с сетью.
  В общем, фронт работы был налицо, и мне ничего не оставалось, кроме как приступить к ней.
  
  Настройка виз-сети отняла достаточно много времени. Я бы мог управиться и быстрее, но с девяти часов на меня обрушился шквал звонков от пришедших на работу людей. Некоторые были недовольны, кричали и требовали поторопиться, другие же, наоборот, весёлыми голосами ("Так можно сегодня не работать?") интересовались, как у меня идут дела.
  Когда я наконец закончил, время обеда уже прошло. Позавтракать я не успел, и голод жгутом скручивал пустой желудок.
  Я пришёл в столовую в третьем часу, и там уже почти никого не было. В приоткрытое окно задувал свежий зимний ветер, остужая и разгоняя душный воздух помещения. Залетавшие на хвосте ветра снежинки садились на стоявший у окна стол, превращаясь в маленькие капли, тускло поблёскивающие в искусственном свете.
  Столовую обволакивала какая-то сонная атмосфера: неторопливо ели немногочисленные посетители, медленно передвигались раздатчицы у стойки, зевала, не прикрывая рта, толстая кассирша.
  Взяв себе какой-то остывшей еды, я, стоя с подносом в руках, обвёл взглядом помещение в поисках знакомых. За одним из столов у стены я увидел Вику из соседнего отдела и подсел к ней. Она была невысокого роста и миловидной внешности, с тёмными, длинными, слегка волнистыми волосами медного оттенка и с ясными глазами, смотрящими внимательно и дружелюбно. Мы немного поговорили о том, о сём, и, пользуясь моментом, я пригласил её вечером поужинать в одно неплохое кафе. Она, улыбнувшись, согласилась, и мы до вечера расстались, вернувшись каждый в свой отдел.
  
  В отделе была всегдашняя суета - все куда-то бегали, с кем-то разговаривали, что-то выясняли, стараясь, видимо, нагнать время, упущенное из-за проблем с виз-сетью. Мне же, наоборот, было совершенно нечем заняться, и я, найдя самый незаметный, на мой взгляд, угол между шкафом и окном, клевал носом, периодически задрёмывая.
  Ближе к вечеру в наш отдел вновь наведался шеф. На этот раз он выглядел куда более весёлым, нежели утром, и даже улыбался. Поговорив что-то для виду, он отпустил весь отдел раньше времени домой - не иначе тот клиент, которого он так боялся потерять, простил шефа.
  
  На улице уже начало темнеть и заметно потеплело. С неба падали крупные мягкие хлопья снега, настилая пушистый ковёр, который не успевали счищать автоматические уборщики. Снег надевал белые шапки на яркие вывески увеселительных заведений и более строгие - фирм и госучреждений. На улице было мало прохожих - час пик пока не наступил, и люди ещё трудились в муравейниках своих организаций.
  
  Когда я пришёл домой, до встречи с Викой оставалось ещё два часа, и я решил немного вздремнуть, чтобы прояснилась голова, гудевшая после рабочего дня. Чтобы не проспать, я завёл будильник в телефоне.
  Разбудил же меня, однако, очередной звонок шефа. Его весёлое настроение уже успело куда-то улетучиться. Говорил он спокойно и беззлобно, но этот его тон меня особенно настораживал.
  - Олег, - начал он, - у нас опять проблемы с сетью. Второй раз за день, между прочим.
  - Опять? Но когда я уходил, всё было нормально...
  - А сейчас нет. Начались проблемы на каком-то узле в бухгалтерии, они там что-то попытались сами исправить. В общем, теперь ничего не работает. Так что ты сходи, посмотри, разберись.
  - Да я и так с пяти часов на ногах. Неужели нельзя до завтра подождать?
  - Нельзя.
  - Но не могу же я работать двадцать четыре часа в сутки, в конце-то концов! И вообще, у меня свидание.
  - Да начхать мне на твои свидания! - внезапно заорал шеф. Я так и представил, как побагровело его лицо. - У меня тоже своих дел по горло, а тут ещё с вами, недоумками, возиться! Уговаривать. Чтоб к десяти часам всё сделал, иначе выгоню к чёртовой матери! Да ещё в личную карту такую характеристику впишу, что тебя даже в магазин продавцом не возьмут.
  С этими словами шеф отключился. Неуравновешенный он всё-таки тип. И лезть не в своё дело любит - половина отделов, наш в том числе, под его прямым руководством находится. Эта боязнь шефа поручить часть дел кому-нибудь другому напоминала паранойю, и удивительно, как под таким чутким руководством вся фирма ещё не развалилась.
  Тем не менее, надо было идти на работу. Как бы ни хотелось обратного, но обстоятельства оказывались сильнее. Автоматизация ряда производств выгнала на улицы толпы людей. Многих тут же засосала в свои недра бурно развивающаяся сфера услуг. Те же, кто поспособней, получили образование и тоже нашли себе нишу, так что повальной безработицы не случилось. Однако найти теперь приличное место практически невозможно, поэтому мне бы не хотелось исполнения угроз шефа.
  
  Перед тем, как уйти, я позвонил Вике:
  - Вика, привет, это Олег.
  - Привет. Что-то?..
  - Слушай... Извини меня, мы не сможем сегодня встретиться... Шеф взбеленился совершенно... Орёт, грозится с потрохами меня съесть, если сейчас же не приду.
  - Хорошо. Я понимаю.
  - Ты только не сердись...
  - Я не сержусь.
  
  С какой-то тяжестью на душе направился я на работу. На работу, которая, будучи интересной, уже успела, тем не менее, опостылеть. Изматывающий график с постоянной беготнёй и срочностью, с пятиминутной готовностью двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, припадки гнева идиота-шефа - всё это хотелось скомкать и выбросить, как ненужную бумажку, бумажку весом в полтонны...
  Типизированный, конторско-офисный мир... он не терпит инакомыслия, не терпит свободы. Однотонно-монотонная череда коридоров, ряды однотипных офисов - они нивелируют понятие личности. Личность не нужна в их мире. Да и зачем вообще нужен человек в этом мире? Быть винтиком и смазкой в чудо-машине, спицей в колесе прогресса. Сверять время по часам каждые десять минут в предвкушении передышки и страхе не успеть, не сделать вовремя, выбиться из расписания, нарушить утверждённый график. Жить для общества, чтобы изредка получать от него подачки. Служить прогрессу, чтобы рабски самозабвенно радоваться его красивым подаркам-безделушкам, вроде различных имплантатов и волновых модуляторов последних моделей, завёрнутых в блестящие обёртки из глянца.
  Не таким видели прогресс в девятнадцатом, двадцатом и даже в начале двадцать первого века. С каждым годом человек всё больше становится машиной, и даже не машиной, а её крошечной частью, всё большим винтиком. И всё больше замыкается в клетке противоречий, запутывается в многоцветьи проводов, не в силах вырваться из замкнутого круга.
  
* * *
  Следующий день прошёл неожиданно спокойно, без суеты. Казалось, что у каждого человека в фирме внезапно закончилась работа - все занимались преимущественно своими делами. Время еле волочило ноги, и в отделе воцарилась скука. Люди, поддавшись этой расслабляющей обстановке, непрестанно зевали и, чтобы не заснуть, вступали в длинные бессодержательные разговоры друг с другом.
  Наконец рабочий день кончился, и все дружно ринулись к выходу. Идя по коридору, я встретил Вику. Хотя она и говорила, что всё нормально, было заметно, что она обижена вчерашним. Несмотря на то, что она пыталась это всячески скрыть, в её взгляде проскальзывало недовольство, и фразы получались порою резковатыми.
  К концу разговора она, однако, немного оттаяла, и согласилась в выходные съездить за город покататься на лыжах. Я клятвенно заверил её, что на этот раз никуда не пропаду.
  
* * *
  Настала суббота. Наконец-то мне удалось выспаться, так что голограмма сегодня была явно не нужна. Умывшись и позавтракав, я позвонил Вике и сообщил, что выхожу (мы жили на противоположных концах города, поэтому договорились встретиться прямо на лыжной базе).
  
  День выдался солнечным и тёплым - градусов пять мороза. Возле лыжной базы лежали сугробы, и их ослепительная белизна резала глаз. Белоснежную чистоту поля несколько оттенял сосновый бор, начинавшийся в ста метрах за зданием. От базы были проложены несколько лыжных трасс, и по ним уже катились немногочисленные лыжники.
  Весь вид этой залитой солнечным светом зимней природы заряжал оптимизмом и наполнял душу какой-то необъяснимой радостью.
  Любуясь картиной, я неторопливо подошёл к базе. Это было приземистое одноэтажное бревенчатое здание, в котором, помимо самой базы, располагалась также и небольшая закусочная.
  Не успел я войти внутрь, как раздался звонок телефона. Думая, что это Вика, я ответил, но, услышав голос шефа, сразу же отключился. Телефон тут же зазвонил вновь.
  Не обращая на него внимания, я вошёл в закусочную. Взяв с одного из столиков коробочку с зубной нитью, я сунул её в карман и подошёл к стойке. Спросив у стоящего за ней человека, где туалет, я направился туда. Телефон продолжал трезвонить.
  Звонки не прекратились и в туалете. Приходя через волновой модулятор непосредственно в сознание, они вызывали раздражение большее, нежели сотня назойливых комаров.
  Я достал из кармана зубную нить. Отмотав от неё кусок сантиметров сорок, я привязал один конец к искусственному зубу, другой - к металлическому крану умывальника, для чего пришлось над ним наклониться.
  Глубоко вдохнув, я дёрнул первый раз. Челюсть пронзила резкая боль.
  Я дёрнул второй раз. Зуб не поддавался, а челюстные нервы продолжали истерично посылать тревожные сигналы в мозг, и без того страдающий от звонков телефона.
  Что было сил, я дёрнул головой в третий раз, и зуб всё-таки вырвался из десны. Он вылетел изо рта и со звонким стуком ударился о раковину окровавленным камешком. Однако он был ещё слишком близко, и звонки не переставали звучать в моём сознании.
  Отвязав зуб от крана, я утопил его в раковине. Через пару секунд звонки наконец-то прекратились. Прощай, рабство!
  
  Из развороченной десны текла кровь, но я сглатывал её, не чувствуя боли, ибо меня переполняла Она. Я первый раз в жизни ощущал Её так остро и так близко.
  Это не могло быть ничем иным - это была именно Она.
  СВОБОДА!
03-06.07.2007
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"