Смирнов Артур : другие произведения.

Stiks- Цвет ее глаз

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.97*61  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мы - лучшие, мы элита мира красоты. Высокие стены оберегают нас от мужской назойливости и смертельных опасностей Стикса. Нашу привлекательность шлифуют выдающиеся мастера своего дела, над нашим образованием работают лучшие педагоги. И каждую воспитанницу в итоге ждет одинаковая участь - стать покорной избранницей важного господина. Но, несмотря на строжайшее воспитание, есть среди нас те, которые готовы пойти на немыслимое - поменять безопасность и комфорт Цветника на вечный риск свободы. Все, что для этого надо - перебраться через стену, преодолеть охранные периметры, избежать внимания патрулей и систем наблюдения, избавиться от следящего браслета. И, главное - не дать себя убить, ведь в мире, где всем заправляет Смерть, у нас нет друзей, зато врагов великое множество. Один шаг за стену, и ты среди них. Анонс. Книга не связана с приключениями Карата - мир Стикса, но регион, обстоятельства, герои - другие.
  S-T-I-K-S Цвет ее глаз
  
  "Внимание! Любое посягательство на эту иммунную считается актом агрессии против Азовского Союза. Виновники подлежат уничтожению на месте или занесению в черный список первой категории.
  Всем военнослужащим и гражданским лицам Азовского Союза от лица Гражданского Совета приказываю немедленно доставить эту иммунную в Центральный стаб обеспечив охрану и сведя к минимуму ее общение с посторонними.
  В том случае, если она обнаружена мертвой или погибнет при транспортировке, приказываю принять все необходимые меры для оперативной доставки тела в один из двенадцати главных стабов. Также следует обеспечить сохранность тела.
  Если тело значительно повреждено или оперативная доставка затруднена, приказываю его похоронить. Для этого желательно выбрать место, где произрастают цветы (луг, поле, клумба). На тело по-возможности одеть белое платье, на могилу возложить белые орхидеи (или другие белые цветы). В том случае, если произвести захоронение невозможно, тело следует уничтожить (подрыв, сжигание), или надежно скрыть на стандартном кластере накануне перезагрузки, или привести в неузнаваемый вид. Личный браслет необходимо снять (перерезав крепление ремешка алмазным инструментом или ампутировав руку) и доставить в канцелярию ВСП департамента.
  Дата. Подпись представителя ВСП департамента. Отпечаток пальца воспитанницы. Ментат-метка воспитанницы. Группа крови и Rh воспитанницы. Рост. Цвет волос. Цвет глаз. Особые приметы. Номер в каталоге".
  Стандартная форма записки при браслете-маяке воспитанниц средних и старших групп Цветника.
  
  
  Глава 1
  Нужно больше розового
  
  С мишенью мне сегодня не повезло. Всем нормальные достались, в том смысле, что грязные, с одеждой жуть как все плохо, лица несимметрично расплывшиеся - будто недогоревшие свечи, на голове полный кавардак, ну и дальше по списку полный комплект нехорошего. А мой издали почти на нормального человека похож, а не на дергающуюся на привязи уродливо выгнувшуюся фигуру мечтающую лишь об одном - освободиться от пластиковых пут? после чего слопать меня с чавканьем и хрустом? не теряя время на возню у плиты.
  То есть сырой и даже живьем.
  Вот уж мишень так мишень, ее будто специально подобрали, чтобы настроение в хлам испортить. Полноватая тетка лет сорока в нелепой двуцветной юбке и такой же дурацкой блузке, причем свободный верх ни капельки не сочетался с зауженным низом. Она явно и до заражения была не очень-то адекватной, ведь это уже даже не безвкусица, это откровенная глупость способная изуродовать самую идеальную фигуру. На живой такое сочетание смотрится смешно, на такой, конечно, все по другому, смеяться никому не захочется. Пусть юбка и омерзительно грязная, как это всегда бывает с нижней частью одеяния тех бродячих, которые еще не растеряли свои тряпки, но волосы почти в порядке, лицо даже можно принять за нормальное, просто сонное и под глазами чернеют вытянутые синяки похожие на натеки некачественной туши. Семикратный оптический прицел позволяет даже с такого расстояния различать аккуратные пятнышки ярко накрашенных ногтей, а ведь они чуть ли не в первую очередь меняются до неузнаваемо-уродливого состояния. По всему заметно, что моя цель переродилась недавно.
  Возможно, еще вчера она была нормальным человеком. На что-то надеялась, чего-то боялась и пыталась узнать, почему мир так жестоко изменился, и за что ее посадили в клетку вместе с такими же ничего не понимающими людьми. А потом раз, и нормальные мысли остались в прошлом, теперь ей хочется только есть без оглядки на диету, причем особую пищу, без которой зараженные быстро теряют силы и перестают развиваться.
  Ее, разумеется, хорошенько накормили, чтобы побыстрее двигалась, после чего связанную привезли сюда - в место, где нашли смерть немало таких, как она.
  Совсем свежая, не настолько изменившаяся, как остальные, вот и дергается поменьше других, а ведь именно рваные движения издали выдают их нечеловеческую сущность - у нормальных людей моторика иная. Этим бегунам дистанция до огневого рубежа - мелкая помеха не только для ног, а и для глаз, ушей и, разумеется - носов. Прекрасно нас чуют, ведь мы не пытаемся скрываться, а наши сопровождающие специально привлекают внимание зараженных то и дело размахивая красными флажками. Всем известно, что для потерявших разум красный и оранжевый цвета - самые ненавистные, а уж если окрашенные в них объекты двигаются, твари приходят в неописуемое бешенство.
  Один даже руку свою грызть начал - возбудился не на шутку.
  Нас на рубеже одиннадцать, плюс Ворона и Соня маячат за спинами. Сопровождение сюда не подпускают, гвардейцы держатся в отдалении, лишь офицер с сержантом уселись на раскладные стульчики шагах в двадцати и лениво таращатся в установленные на штативах подзорные трубы. Десяток с лишним мертвяков привязанных к вбитым в землю кольям изо всех сил стараются порвать путы и помчаться в сторону людей. Для них это лакомая еда, причем ее много, хватит, чтобы восстановить силы, насытиться до отвала, дать богатую пишу прожорливому механизму перерождения, который в случае удачи со временем превратит их в настоящих монстров, а не эту печально-отвратительную пародию на людей.
  Этих точно не превратит, сейчас они умрут окончательно. Но такую судьбу можно даже назвать везением, ведь им пусть и ненадолго, но удалось пережить остальных - тех, с кем оказались в одном загоне вскоре после прибытия.
  Ворона подошла к сидящему на стульчике сержанту, о чем-то с ним поговорила, и, развернувшись, своим на зависть хорошо поставленным голосом произнесла:
  - Дистанция до цели - сто девяносто метров. Стрелять только по своим номерам и только после того, как их выпустят.
  С таким прозвищем ей полагается каркать, но даже я не могу не признать - голос у нее на редкость мелодичный и на мужчин действует безотказно. Вон, все до единого гвардейцы в ее сторону покосились, а ведь они стараются сдерживаться в проявлениях своих чувств.
  На плоском дне этой громадной ямы мы очутились уже далеко не первый раз. Впервые такое со мной случилось в одиннадцать лет, в тот день я впервые подержала в руках настоящее оружие, а не пневматику или страйкбольные игрушки. И убила тоже впервые. При первых выездах мертвяки так и оставались на своих кольях, некоторые из них получали от нас множество пуль, прежде чем неопытные воспитанницы, наконец, дарили им покой. Затем задача усложнилась - мишени начали отпускать, и с тех пор порядок действий не менялся. Однако воспитательницы все время повторяют одно и то же, разве что цифра дистанции каждый раз другая.
  Зараженных для нас привозят не самых слабых, но и сильными их не назовешь, ведь в загонах они не успевают как следует развиться даже при обильной кормежке. Но все равно достаточно шустрые и это расстояние преодолеют быстро. На середине дистанции проведена черта из насыпанного поверх чахлой травы и песка толченого мела. Ее уже давно не подновляли, дождями успела размыться, да и затоптали сильно при выездах, но все равно разглядеть можно. Если чья-то мишень пересечет белесую линию, воспитанница получит выговор.
  Но только не я, моя цель так далеко не уйдет.
  День, как назло, солнечный, а мое ненормальное зрение с солнцем не очень-то дружит. Пришлось несколько раз с силой зажмуриться, заставляя глаза работать как следует, а затем не напрягая правый и не прикрывая левый, расслаблено уставилась на цель. В цифре, озвученной Вороной, я не нуждалась, потому что заранее побеспокоилась высчитать дистанцию по сетке "Mil-Dot", таблицу для своей винтовки помню прекрасно и знаю, что целиться нужно одной отметкой ниже перекрестья.
  Некоторые предпочитают выждать, пока мишени почти доберутся до черты. Думают, что с такого расстояния свалить их куда проще. В чем-то я с ними согласна, но в чем-то категорически нет. Опыт всех выездов подсказывает, что в первую очередь зараженных привлекаем не мы, а флажки в руках гвардейцев. Да и сами гвардейцы тоже не могут их не интересовать. В привилегированные подразделения не набирают обделенных мускулатурой и отбраковывают тех, чей рост меньше ста восьмидесяти сантиметров. Такая гора мяса ни одного мертвяка не оставит равнодушным, мы со своими идеальными пропорциями на фоне плечистых высоченных солдат вкусными блюдами не смотримся.
  Наша позиция напротив кольев, но зараженные побегут не прямо на нас, они неизбежно начнут смещаться вправо и влево по направлению к лакомым солдатам. И чем ближе, тем заметнее будет угловое смещение, а так как пули долетают до цели не мгновенно, придется учитывать движение мишеней. Это не так уж и трудно, но зачем мне лишние сложности, если можно легко обойтись без них.
  Неразвитые мертвяки непроходимо тупы: некоторые не сразу осознают, что освободились; некоторые от чрезмерного рвения в этот момент валятся с ног. И те и другие оставляют чуточку времени на то, чтобы поразить их головы без поправок на движение. Также можно убить одним выстрелом, если попасть в верхнюю часть позвоночного столба, но по мне - такое проделать куда труднее. Поэтому я всегда выбираю мозг, на начальной стадии он у них не изменен и прикрыт обычными человеческими костями, до "живого булата" зрелых зараженных или, тем более, необъяснимых чудес живучей элиты им бесконечно далеко.
  Теперь остается самое главное - не прозевать момент, когда сержант нажмет на кнопку. В моей винтовке всего один патрон, еще два я зажимаю между пальцев, но за последние десять стрельб я обращалась к ним лишь трижды, считая случай с осечкой. Но даже в тот раз это подарило мертвяку не больше пяти дополнительных секунд жизни.
  Хотя какая же это жизнь? Кошмарное существование.
  Нелепо одетая женщина резко дернулась, в тот же миг до ушей донесся слитный треск одиннадцати детонаторов, которые одновременно разорвали пластиковые хомуты удерживающие мертвяков возле кольев. И сразу вслед за этим звонко ударил мой выстрел. Винтовка очень красивая, но не очень-то практичная, ведь предназначена для охоты на некрупную дичь и лучше всего себя проявляет при уничтожении пустых бутылок ради развлечения - примерно так о нашем оружии отзывались гвардейцы. Зато отдачи почти нет, я легко успела вернуть прицел поймав в него свою цель. На миг неприятно удивилась, увидев, что она даже не думает умирать, но тут же успокоилась - мишень неловко упала на колени, затем завалилась вперед, оперлась на тут же подломившиеся руки, зарылась лицом в песок, ноги ее конвульсивно задергались, и эти движения быстро затихали.
  Все как обычно, похожие картинки я видела не знаю уже сколько раз. Кто-то принимает пулю мгновенно, кто-то может продержаться секунду-другую, а то и больше, но заканчивают все одинаково.
  Прости меня тетенька, но, думаю, ты вряд ли мечтала стать прожорливым монстром, так что я просто подарила тебе покой.
  Но все же это свинство ставить мишенью мертвяка, так похожего на обычного человека. Спасибо Вороне, определила на этот номер именно меня.
  Вот ведь гадюка сладкоголосая.
  Кроме моей мишени от своего столба не успела удалиться еще одна - четвертая. Тинка с винтовкой - все равно что черепаха с велосипедом, она совершенно не умеет попадать по движущимся целям и потому с переменным успехом старается повторять мой прием. На этот раз успешно.
  Вот упала еще одна фигура, девятая - Саманта отличилась, что очень даже удивительно, ведь стреляет она отвратительно, трех патронов ей хватает далеко не всегда. Миа своему попала в ногу, да так серьезно, что тот свалился и теперь пытается неуклюже ползти зачем-то высоко вздернув грязный зад. Далеко не уйдет, он почти неподвижный, таких легко добивать.
  До белой линии добралось лишь два мертвяка, причем один сильно хромал - тоже ногу зацепили. Вторая и десятая мишень - как обычно отличились Мишель и Кира. Самое смешное, что Кира стреляет даже лучше меня, но только из пистолета, и только из малого калибра. Все остальное у нее из рук валится, такие вот странности.
  - Отставить стрельбу! - приказал сержант. - Гвоздь! Чердак! Зачистить оставшихся! Джигит, бери своих и собирайте манатки! В темпе!
  Я на эти грубые крики даже не шелохнулась. Для нас гвардейцы - не указ, надо дождаться воспитательниц, и до этого момента любоваться не слишком привлекательным зрелищем - гвардейцы Гвоздь и Чердак с неуклюжей картинностью собираются убить подбегающих мертвяков грубым оружием похожим на кирки. Патроны слишком ценны, и без того на нас перевели десятка два, если можно обойтись без них, обходятся такими штуками или даже простыми топорами. Выглядит, конечно, тошнотворно, но эти одноклеточные громилы почему-то искренне верят, что мы когда-нибудь хором запищим от восхищения глядя на их омерзительные "подвиги".
  Наша система воспитания подразумевает почти полное отсутствие общения с мужчинами, в том числе и с гвардейцами. В идеале мы даже прозвища их знать не должны. Но почему-то знаем не только прозвища, но и то, что Гвоздь раньше был помощником у ментатов и почти не выбирался из подвалов Главного Управления Безопасности, где неоднократно принимал участие в допросах задержанных, в том числе и с применением пыток. А Чердака за его заслуги на восточных рубежах в прошлом году премировали женой из свежих, и он спустя неделю так сильно ее избил, что ей пришлось почти две недели провести в больнице, после чего их подвергли разводу, а такое считается тем еще позором.
  Пусть оба как угодно пыжатся, но ни одна из нас даже не улыбнется на потуги столь несимпатичных людей. Ну разве что Лола, но она и мертвяку готова улыбнуться. Ей дай волю, она так и будет ходить с вечной улыбкой крайне недалекого человека - позитива у нее на пятерых.
  - Мишель, Кира, мы вами недовольны, - с легкой укоризной произнесла Ворона. - Что вы можете сказать по поводу случившегося? Тем более, у вас это далеко не первый раз.
  - У меня живот болит так лежать, - попыталась отмазаться Кира.
  Мишель благоразумно промолчала. На вид она столь же недалекая, как и Лола, но ума у нее все же побольше. Вот и сейчас прекрасно понимает, что любые оправдания бессмысленны.
  Воспитанницы старших групп должны везде и во всем демонстрировать высочайшие успехи, Ворону и прочих воспитательниц не интересуют причины их неудач, им нужны все новые и новые достижения.
  Впрочем, практическая стрельба - далеко не критичный предмет для орхидей, так что не стоит сильно беспокоиться, если у кого-то с ней нелады. Поэтому серьезный выговор по результатам вряд ли последует.
  Ворона, будто прочитав мои мысли, оставила главных мазил в покое и решила подпортить мой мед каплей дегтя:
  - Элли, ты не могла бы давать своим мишеням хотя бы несколько секунд, они у тебя не успевают даже на шаг отойти от столба. Со стороны иногда кажется, что ты стреляешь раньше, чем они освобождаются, а это недопустимо.
  - Да госпожа Альбина, простите, постараюсь так и сделать в следующий раз.
  В следующий раз я поступлю в точности как сейчас, но старшей воспитательнице знать об этом вовсе не обязательно.
  - Девочки, поднимайтесь. Правильно поднимайтесь.
  Слово "правильно" произнесла с нажимом, еще помнит, как Лола в позапрошлый раз, резко вскочив, потеряла равновесие и неуклюже завалилась на колено, отчего гвардейцы рассмеялись, а их придирчивый офицер, пропустив представление из-за болтовни с сержантом, не на шутку рассвирепел и отругал подчиненных разнообразными нехорошими словами. Некоторые я услышала впервые, и не только я. Само собой, мы их постарались хорошенько запомнить, а Ворона, прекрасно это понимая, вечером устроила нам нудную лекцию на тему грязных языков, самоуважения и красоты вежливой речи.
  Подняться - целое искусство, чтобы его освоить в совершенстве требуется потратить не один месяц. Занятия проводятся на самых разных поверхностях: голых досках, спортивных матах, жестких диванах, мягких кроватях и сыпучем песке искусственного пляжа, который устроен возле уличного бассейна. В любой обстановке будущая жена достойного человека должна продемонстрировать максимально женственную грацию.
  Это очень важно. Прежде чем даже чуть-чуть пошевелиться, подумай, как это будет выглядеть со стороны. Если не эстетично, нейтрально или тем более нелепо, лучше вообще не двигайся.
  Положить винтовку, приподнять торс, упершись при этом ладонями в розовое покрывало, под которым скрывается такого же цвета вспененный пластик, изогнувшись в талии повернуться на бок, одновременно запрокидывая голову с таким расчетом, чтобы одним движением перекинуть волосы за спину. Управление прической - самое сложное. Чуть-чуть не рассчитаешь, и половина ее останется болтаться перед лицом, а все прочее улетит назад, и выглядеть ты при этом будешь пугалом или, как однажды выразилась воспитательница Джейн, - лахудрой.
  Жаль, что ее так быстро от нас убрали, она знала множество необычных словечек и делилась ими не жадничая.
  Некоторые думают, что полный беспорядок на голове идет многим женщинам. Это верно лишь в единичных случаях, во всех прочих беспорядок лишь кажущийся, на самом деле вы видите одну из самых сложнейших в исполнении и поддержании причесок.
  Естественность - то, что выглядит просто, но добиться этого тяжелее всего.
  Волосы ушли удачно, теперь приподняться еще больше, оставив под опору всего одну руку, подобрать ногу под себя с таким расчетом, чтобы вставая, на миг продемонстрировать нижнюю часть бедра с другой стороны. Тут важно не переборщить, порядочные женщины не должны показывать лишнее перед посторонними мужчинами, да и перед своими это далеко не всегда оправдано.
  Но и совсем уж мелочиться тоже не стоит, так что элемент непростой, ведь приходится учитывать форму ноги, покрой одежды, особенности ткани и даже ветер, если он достаточно сильный.
  Стрелять куда проще, там поправки считать легче и есть строго выверенная таблица, которая не изменится только оттого, что ты наденешь другую юбку.
  Сегодня мы все встали если не на отлично, то на хорошо точно. По крайней мере никто не потерял равновесие, как в позапрошлый раз случилось с Лолой. И не вовремя налетевшим ветром не раздуло подол платья, как случилось два месяца назад с Самантой. Должно быть все до единого гвардейцы успели рассмотреть ее трусы. После такого фееричного конфуза она теперь даже в замкнутом пространстве пытается заранее определить направления всех сквозняков.
  В невезучести Саманта вечно соревнуется с Лолой и не всегда понятно, кто же побеждает в этом странном состязании - обе страдают.
  Ворона больше ничего не приказывала, она молча развернулась и направилась к вызывающе розовому Цветомобилю, зажатому между двух скучно-зеленых бронемашин сопровождения. Забраться в него красиво - наша последняя задача на этом этапе, но даже вечно влипающая в неприятности Лола справилась с ней на ура.
  Вот и все, теперь остается аккуратно устроиться в кресле постаравшись проделать это так, чтобы на платье не появилось новых складок, и потом сидеть на месте до конца поездки. Соня раздвинула лесенку стрелка, неспешно забралась наверх к пулеметной турели. Ворона заняла выгодную позицию на кресле обращенном к салону, с него можно без помех разглядывать большинство пассажирок. Но старшая воспитательница на нас не смотрела, она пододвинула к себе монитор внешнего обзора и уставилась в него с таким пристальным вниманием, будто увидела что-то невероятно интересное.
  Ну и на что там смотреть? На чашу давным-давно заброшенного песчаного карьера, где она бывала уже не один десяток раз? На то, как гвардейцы собирают наши винтовки, гильзы и неиспользованные патроны? Или на то, как они сворачивают покрывала и пластик, на котором мы лежали?
  Мне эти зрелища еще в первый раз не показались захватывающими, как и всем остальным. Да и Ворона раньше не обращала на них внимание. Без причины она своим привычкам не изменяет, тогда что же сегодня не так?
  Неизвестно.
  Окна Цветомобиля закрыты стальными листами и сетками, но можно посматривать через узкие горизонтальные щели, это не возбраняется. Вот только есть один нюанс - как и все остальное такое следует проделывать с максимальной женственностью, что непросто в моей ситуации. Ведь надо склониться над сидящей у стенки воспитанницей, при этом постараться ухватиться за опору так, чтобы руки оказались чуть согнуты в локтях, - это очень важно. Ни в коем случае не боком, только спиной вверх, с сильным прогибом в талии, постаравшись, чтобы короткое платье натянулось на ягодицах ровно настолько, насколько позволяют приличия для такой ситуации. Но я сижу в проходе, сиденья располагаются вплотную друг к дружке, в столь стесненной обстановке сексуально извернуться так же непросто, как змее заползти назад в свою сброшенную шкуру.
  Поэтому предпочла не напрягаться и просто спросила Тину:
  - Ну и что там снаружи интересного?
  Та, повернувшись так, что натянувшееся платье выгодно подчеркнуло самые привлекательные особенности фигуры, небрежным голосом скучающей дамы (специально, чтобы Ворона услышала) ответила:
  - Ничего заслуживающего внимания. Все это я видела неоднократно, не считая того, что Рафик зачем-то таскает эту уродливую трубу.
  То, что упомянутый гвардеец впервые за все выезды охранял стрельбище с гранатометом, а не с автоматом, Тина, конечно, заметила раньше, а сейчас просто указывала на это обстоятельство. То есть тоже отметила одну из необычностей этого выезда.
  Почти неуловимое напряжение, ощущаемое чуть ли не с самого утра, и заряженный гранатомет в руках Рафика - еще один штрих к этому напряжению. Я это почувствовала, Тина тоже, кто еще такой же внимательный? Или мы видим то, чего нет, накручивая себя без причины?
  Трудно что-то понимать до последней мелочи, когда тебе почти ничего не рассказывают о том, что происходит здесь и сейчас. Мы бесконечно оторваны от окружающего нас мира и по мельчайшим деталям пытаемся строить какие-то глубокие предположения, зачастую неправильные или даже смешные.
  Главные потребительницы самых неправдоподобных слухов и пустых домыслов - вот кто мы такие.
  Зарокотали моторы гвардейских машин, их грубый шум не заглушила даже выкрашенная в розовый цвет тонкая броня Цветомобиля. Его двигатель тоже завелся, и пришлось ухватиться за поручень. Как ни старались маханики придать нашему транспорту яркий и беззаботный вид, но он так и остался переделанным под реалии Улья грубым грузовиком. Сильно потяжелевший, трясет в нем немилосердно, а уж как мотает на крутых поворотах - слов нет. Непросто при такой езде держаться непринужденно-женственно, но мы стараемся, мы все очень стараемся.
  Кто не старается, того рано или поздно переводят в обычные воспитательные дома, а это очень и очень плохо.
  Меня не переведут. У меня привлекательная внешность, и я почти со всеми заданиями хорошо справляюсь. Но тоже стараюсь наравне со всеми, потому что испортить репутацию можно очень быстро, на такие примеры мы все насмотрелись.
  Тем более, за мной числится столь серьезный проступок, что до сих пор не пойму, почему не вылетела за розовые ворота со скандалом. Так что приходится заглаживать свое прегрешение всеми силами.
  То есть почти всеми.
  За гулом моторов можно не думать о том, что именно и как именно следует говорить. Поэтому Тина, продолжая время от времени посматривать в щель, сообщала мне результаты своих наблюдений.
  - На втором блоке машина стоит, вроде танка, но не танк.
  - БМП1? Или самоделка какая-нибудь?
  
  
  # # 1 БМП - аббревиатура, боевая машина пехоты, класс бронированной техники.
  
  - Не успела рассмотреть, она в капонире стояла, но не очень похожа. Может и правда танк, но башенка слишком маленькая, будто игрушечная.
  - Вот как можно перепутать танк с чем-то другим? И разве там был капонир?
  - Не помню, что было раньше, но сейчас он точно есть. Ой, а вот это и правда танк! Стоит у обочины, рядом ремонтная машина, механики ходят с кислыми лицами. Я думаю, что танк сломался.
  - Наверное, тебе непросто было сделать такой вывод.
  - Ли, не умничай, тебе не идет. Кстати, ты заметила, что на этой дороге постоянно что-то ломается?
  - Не накаркай.
  - Ты о чем?
  - Не хватало еще нам сломаться на таком солнцепеке.
  - А, вот ты о чем. Ну так кондиционер работает.
  - Он работает, пока работает мотор. И работает плохо.
  - Ага, душно тут, а окна не раскрыть. Видела, как Соня сразу полезла к пулемету?
  - Она и до этого так делала.
  - Ага, делала - целый один раз, ну или два. Что-то они все какие-то беспокойные сегодня. Случайно не знаешь - в чем тут дело?
  Хотелось пожать плечами, но такие жесты в присутствии воспитательниц я давлю в зародыше. Они уместны лишь в ограниченном наборе ситуаций, и эта в нем не состоит. Поэтому ответила не шелохнувшись:
  - Может быть все что угодно. Помнишь, какая суета началась перед приездом того толстого посла от дальних речников?
  - Рафик тогда с гранатометом не ходил.
  - Рафика тогда не было, он сюда недавно попал, после контузии перевели в центр.
  - И без него было кому такую штуку таскать.
  - Беспокойства тогда тоже было много, как и сейчас.
  - Да, было. И Корнелию от нас тогда забрали.
  - Тинка, ты же сама знаешь, что она теперь жена первого генерала речников.
  - Ага, конечно, знаю. Только даже одним глазком не видела этого генерала. Хотя бы на фотографию глянуть, интересно - какой он из себя. Ты тоже не видела?
  - Если бы видела, тебе самой первой рассказала.
  - Спасибо, Ли, я тоже от тебя такое скрывать не стану, - улыбнулась Тина.
  У нее серьезные проблемы с внешностью, и они нарастают. Тину это волнует больше всего на свете, а еще мгновенно заводят подначки от некоторых воспитанниц. Нас нельзя назвать близкими подругами, но я не затрагиваю нехорошую тему вообще, а она высоко ценит такое отношение, это нас сближает.
  Тина в очередной раз взглянула в смотровую щель и заворожено произнесла:
  - Лиска, ты бы это только видела...
  - Что там?
  - Солдаты. Самые простые солдаты. Или даже рейдеры наемные. Дикие рейдеры. Кто во что одеты, все смотрят на нас и смеются.
  - Они смеются не над нами.
  - Нет над нами, они прямо на меня смотрят.
  - Они не могут тебя видеть за стальным листом.
  - Но смотрят именно сюда и им явно очень смешно.
  - Мне тоже смешно смотреть на нашу машину.
  - Тебе смешно?! Но что тут такого смешного?!
  - То, что это розовый грузовик, и наверху на нем установлен пулемет, тоже розовый. Это и правда выглядит смешно.
  - А мне нет.
  - Мне вообще-то тоже. Мы к нашей машинке привыкли, но эти солдаты нет.
  - Ли, ты вообще когда-нибудь видела диких рейдеров или хотя бы простых солдат на последнем периметре?
  - Один раз.
  - Когда?
  - Точно не помню, лет восемь или девять назад.
  - Ого! Ну и память! А что тогда случилось?
  - Орда пришла из Пекла.
  - Правда?! Большая орда?
  - Таких никто никогда не видел за всю историю. Просто огромная. Ни одного простого бегуна, все страшные, матерые, развитая элита толпами носилась. Я видела, как оттуда привезли танк с сорванными гусеницами и согнутой на бок пушкой. Ее чуть в узел не завязали, представляешь, какая силища?
  - Ужас.
  - Ага, вот именно, что ужас.
  - И что потом было?
  - Орду завели на заминированный кластер.
  - Это сколько же мин на такое потратили?
  - Всего лишь одну.
  - Одну?!
  - Мина была атомной, ее установили на вышку сотовой связи и взорвали посреди орды, очень много тварей сгорело.
  - Но так же нельзя, это радиация, от нее потом нехорошее начинается.
  - В тот раз военные все по хитрому устроили. Мину взорвали как раз перед перезагрузкой кластера, очень точно подгадали, в нужный момент заманив орду. Большая часть радиоактивной гадости быстро исчезла, облако от взрыва понесло в сторону Дона, где-то в той стороне осадки выпали, а там порядочные люди не живут.
  - Хитрые какие. Думаешь, сейчас новая орда пришла?
  - Не знаю Тинка, мне никто ничего не говорил.
  - Мне тоже.
  - Будем смотреть и слушать, кто-нибудь обязательно проболтается или даже все расскажет.
  - Ага, так всегда бывает. Но жаль, что прямо сейчас нельзя ничего узнать.
  - Узнаем Тинка, мы обязательно все узнаем. Ну или почти все. Потерпи немножечко.
  
  
  Глава 2
  Что-то за окном
  
  Лола все же нашла возможность продемонстрировать себя во всей красе. Я даже не представляю, куда она на этот раз загляделась или о чем задумалась. Нет, не упала, и даже не оступилась, просто чуть повернула голову на повороте. Что она там высматривала - неизвестно: может мухой на стене залюбовалась или высматривала прекрасного принца на белом танке. Неаккуратного движения хватило, чтобы посыпалось и пролилось все: книги, вода и стакан.
  - Не останавливаться, - спокойно отреагировала Лаура - одна из немногих воспитательниц, которой мы так и не придумали прозвище. - От бедра, строго от бедра, ровно, плавно, ровно, естественно, без напряжения, не меняя темп. Вы не идете, вы парите над землей. Лола, девочка, будь добра, подойди, ко мне.
  Лола вышла из круга, а мы так и продолжали двигаться друг за дружкой. При внешней простоте для меня это одно из самых утомительных упражнений. Очень нервирует. Казалось бы, ну что тут такого сложного - просто ходить по кругу. И то, что от нас при этом добиваются максимальной красоты движений - не должно напрягать, ведь мы должны блистать всегда и во всем, иначе быть не может.
  Но вот то, что размещается на моей голове - напрягает. Стопка книг в твердом переплете, а на них небьющийся стакан, чуть ли не до краев наполненный водой. Он устойчивый благодаря ширине, но его ширина коварна, при интенсивных движениях можно расплескать содержимое, и это недопустимо.
  А уж если что-то упадет - вообще катастрофа.
  У Лолы только что рухнуло абсолютно все и она, не придумав ничего лучше, заревела беззвучно, но горько. Ужасно боится, что ее выгонят из Цветника, переживает при любой неудаче. Вот же глупая, ведь каждый знает, что избранник ждет не дождется того момента, когда ей исполнится шестнадцать лет и двадцать один день. Ее судьба определена, осталось только дотерпеть совсем уж крохи и постараться в последний момент не ухитриться покалечится, только это может стать помехой для брачной церемонии, да и то лишь временной. Рассыпавшиеся книжки и разбитый стакан - ерунда при таких внешних данных и обстоятельствах.
  Может Лола и нерасторопная, но на нее претендовали сразу несколько жутко важных мужчин - такова ее популярность. Господин Трамадол оказался куда важнее всех прочих, он теперь никому ее не отдаст, а уж отправить избранницу такого человека в обычный воспитательный дом - тот еще скандал. Такое могут допустить лишь в самом крайнем случае, это почти немыслимо.
  Но нет же, ноет как маленькая.
  Лаура решила, что платком здесь обойтись не получится. Мягко взяла Лолу под руку, повела к дверям в коридор. Дверь за воспитательницей и воспитанницей не успела захлопнуться, как Миа ехидно выдала:
  - Вот ведь дура, только и умеет, что ныть. С кем поспорить, что эту косолапую ни за что не выгонят? Даже если начнет с разбега головой об стену биться, ее все равно оставят, тупым мужчинам нравятся тупые.
  - Все и так это знают, никто не станет с тобой спорить, - заметила Тина, идеально огибая одно из расставленных на нашем пути препятствий.
  Походка у нее - высший класс: ни миллиметра в сторону, ни капли расплесканной воды, а уж как небрежно работает руками - просто загляденье. Очень жаль, что проблемы с ее внешностью нарастают.
  Миа, мгновенно позабыв о Лоле, переключилась на новую цель:
  - А вот ты, Тинка, как ни крути своими толстыми булками, а все равно скоро вылетишь. Потому что ты жирная, а жирным в Цветнике делать нечего.
  - Я не жирная, у меня просто низ немножко тяжелый - это возрастное.
  - Не низ тяжелый, а ты жирная. Ты скоро превратишься в корову, а коровам здесь не место. Вот кто на тебя внимание обратил на последних смотринах? Кто?
  - Да хотя бы господин Железняк.
  - Железняк? Да он просто грязный танкист, нашла чем хвастаться, у него вместо мозгов мазут и глаза тупые будто у теленка. Из вас прекрасная пара получится: корова и теленок.
  - Вообще-то он командующий всеми бронетанковыми войсками Азовского Союза, - невозмутимо заметила Дания.
  Обычно она молчаливая, но Мию недолюбливает, как и почти все.
  - И что же тут хорошего? - не сдавалась Миа. - Будет ночами нюхать мазут, пока мужу не надоест таращиться на ее бесконечный зад. А он ему быстро надоест, потому что его слишком уж много.
  - Зато у меня грудь есть, а ты доска с овечьими глазами, - начала заводиться Тина тоже переходя на примитивно-оскорбительный язык.
  - У меня прекрасные ноги, а не трубы пароходные, как у тебя, и у меня экзотическая внешность, а не коровья. И я еще расту, и все что надо у меня тоже растет.
  - Да твоя грудь даже если вырастет, будет похожа на уши облезлого спаниеля. И соски у тебя черные, как смола. А у меня грудь красивая и соски розовые, в личном деле два плюса стоят, а не черточки, как у тебя. Неудачница.
  - Миа, и почему же при такой экзотической внешности к тебе не стоит очередь из женихов? - вступила в перепалку Кира и сама себе ответила: - Может потому, что тебе следует вести себя поскромнее? И уж точно не надо доставать Тину, она не виновата, что у нее широкая кость.
  - Не такая уж широкая, да и хватит вам к ней приставать! - звонко потребовала Бритни. - Вы в такие моменты совсем не похожи на орхидей, вы жутко вульгарные! Да на вас смотреть противно, куда это годится?!
  Бритни - далеко не первая красавица Цветника, но голосок у нее просто сказочный, такой хочется слушать снова и снова не только мужчинам. Она часто этим пользуется, не позволяя жарко разгораться регулярно вспыхивающим ссорам.
  Наша сладкоголосая сирена.
  - Кто-нибудь знает, что вообще происходит? - моментально всех успокоив продолжила Бритни.
  - Ты о чем? - спросила Кира.
  - Разве ничего не заметила? Что-то явно происходит, все такие мрачные ходят, даже воспитательница Лаура. А когда подъезжали, нормальных людей на улице почти не было, зато были какие-то непонятные бродяги. Может даже дикие рейдеры, уж очень ужасно одеты и таращились на нас как ненормальные.
  - Да кто бродяг на центральный стаб пустит? - хмыкнула Мишель.
  - Ты в проходе сидела и ничего не видела, а вот я все видела прекрасно. И Рафика помнишь? Он сегодня все стрельбы простоял на горке с гранатометом. Рафик никогда с ним не стоял, первый раз такое за ним заметила. И военных машин по пути много встретилось. Причем самых разных, даже танк был. И еще нам прогулку со стаканом назначили в малом зале, а ведь еще не стемнело и погода хорошая, мы могли бы ходить по плацу, как почти всегда делаем.
  Бритни сжато перечислила почти все мои наблюдения. Может еще что-то заметила, но ей пришлось замолчать, дверь начала открываться - вернулись Лаура и успокоившаяся Лола.
  Она может на ровном месте истерику закатить, а уже через пять минут начинает вести себя как ни в чем ни бывало.
  - Лола, присоединяйся к девочкам, - с порога произнесла воспитательница. - Ну и о чем вы здесь без меня щебетали?
  Общение во время прогулки не запрещено, но как бы не поощряется. Да и вообще, оставшись без присмотра, мы должны вести себя как мышки под веником. Так что момент скользкий, но и Лауру с Вороной не сравнить, она не придирается на ровном месте.
  Вряд ли задержится у нас надолго, обычно таких из Цветника быстро убирают.
  С ответом я опередила всех прочих желающих:
  - Госпожа Лаура, мы обсуждали тех мужчин, которые смотрели на нас, когда мы проезжали через главный периметр.
  - Элли, старайся не говорить настолько длинными предложениями, они у тебя выглядят неизящно.
  - Я постараюсь, госпожа Лаура.
  - И что именно вы обсуждали в тех мужчинах? Неужели вы решили, что они могут видеть через броню и вовсю обсуждают ваши внешние данные? Дар человека-рентгена - очень редкий дар.
  - Нет, такое мы не думали. То есть я точно о таком не думала. И я даже их не видела. Но те, кто видели, говорят, что это не гвардейцы, и даже на обычных солдат они не похожи. Таких людей здесь давно не было, некоторых из нас это беспокоит.
  - Не беспокойтесь, это все же солдаты, просто не совсем наши, а контрактники со стороны. Их нанимают на какой-то срок, обычно небольшой и обеспечивают гораздо хуже, чем наших защитников.
  - А почему на главном периметре стоят они, а не наши защитники? - своим неподражаемым голоском спросила Бритни.
  Такой голос заставляет мужчин разевать рты до земли, вот и на воспитательницу подействовал, она чуть замешкалась с ответом.
  А потом и вовсе замерла, обернулась. Ну вот и конец задушевному разговору - Ворона появилась. У старшей воспитательницы все очень строго - если отрабатываешь походку, то отрабатываешь именно походку, а не языком треплешь. Не удивлюсь, если сейчас придумает какую-нибудь пакость, чтобы это подчеркнуть.
  - Девочки, что здесь за шум?
  Ответ с нашей стороны не подразумевается, высказаться должна Лаура. Она мешкать не стала:
  - Лола немножко расстроилась из-за пустяковой оплошности, и мне пришлось ее успокаивать. Это огорчило остальных, к тому же девочки разволновались из-за дневных событий.
  - И почему же они разволновались?
  - Они сегодня видели людей, которые походили на диких грязных рейдеров. Орхидеи не привыкли к таким зрелищам. Они опасаются, что нам что-то угрожает.
  - Глупости.
  - Разумеется - глупости, я как раз им это объясняла.
  - Благодарю, Лаура, но раз уж я здесь, то сама это объясню. Девочки, не сбивайтесь с ритма. Ритм - самое главное, не нужно его себе навязывать, нужно стать его частью. Скользить по волнам, а не барахтаться в них - не забывайте. Мне понятны ваши страхи, вы ведь такие впечатлительные. И мы очень просто от них отделаемся, надо всего лишь вспомнить, - кто вы, как высоко вас ценят и как о вас заботятся. Повторяйте за мной. С выражением повторяйте, красиво, как в песне. Впрочем, вы сами все знаете. Итак, начнем!
  О нет, как же я устала от этого нескончаемого бреда...
  - Мир грязен, переполнен злом и насилием.
  С трудом удержавшись, чтобы тяжело не вздохнуть и попытавшись придать своему голосу ту самую "песенную выразительность", как вечно требуют воспитательницы, в одном ритме с остальными в который уже раз произнесла банальные слова:
  - Мир грязен, переполнен злом и насилием.
  - Смерть заполонила его до последнего уголка, она стоит над каждым из нас, так было всегда и так будет.
  Продолжая вышагивать по кругу, мы слово в слово повторяли за старшей воспитательницей слова, которые в разных вариациях слышали уже не одну сотню раз.
  - Этот мир называют Ульем или Стиксом, но его истинное имя - Смерть.
  Лаура тоже подхватила, да так воодушевленно, что чуть ли не на крик срывается. Она сектантка из Белых Сестер, оттуда любят набирать воспитательниц, с такими потом нечасто возникают проблемы. К тому же сам Герцог им благоволит, в одном из ежемесячных выступлений он лично похвалил их за большой вклад в развитие системы гражданских инициатив.
  Вот только религия у них настолько мрачная, что впору завязывать петлю на веревке. И глупая. Считают, что мы тут все умершие, что этот мир располагается на пути к вечному блаженству, которое можно заслужить лишь строго придерживаясь немаленького набора заповедей.
  Несусветная тупость, ведь нет ни малейшего сомнения, что я живая, что я никогда не умирала.
  Спасибо, что сестрам запрещено устраивать здесь проповеди. Но такие как Лаура находят выход, да и другие воспитательницы им охотно потакают. Поэтому нам иногда приходится повторять раз за разом перемешанную сектантскими бреднями чепуху, которую они произносят с умным видом. И неважно, что мы в это время делаем: вышагиваем с книжками на макушках, бежим кросс вокруг главного здания, делаем растяжку у гимнастических стенок или красим ногти - мы должны говорить так же серьезно, без запинок, с выражением и не забывать про распроклятую женственность.
  Про нее нам нельзя забывать никогда и ни в чем.
  - Мы цветущий луг посреди пепелища. Мы живые орхидеи на могиле, в которую превратился мир. Мы здесь для того, чтобы все помнили - существует не только пепел и тлен, сохранилась красота, ведь она бессмертна. Мы созданы прекрасными, мы лучшие из лучших, мы избранные и неповторимые, мы главное украшение мира смерти.
  Лаура в этот вариант все-таки подпустила капельку своей сектантской чепухи, и потому в паре мест ее слова разошлись с нашими. Она так часто делает когда уверена, что никто не выскажет ей замечание.
  Ну да, здесь его сделать некому, Ворона против нее слова не скажет.
  Ворона какая-то странная. Нам ее представили как старшую воспитательницу, но почему-то ничем не выделяется из рядовых, а иногда кажется, что она даже ниже их по рангу. Ну если не всех, так некоторых. В своем неизменном черном платье с длинными рукавами, чересчур строгой не идущей ей прической и почти полном отсутствии косметики. Никто не знает, сколько Альбине лет, но ходят слухи, что не меньше шестидесяти. Выглядит раза в три моложе, что для Улья нормально, но я не верю в столь высокую цифру.
  Иногда мне кажется, что ей все сорок, а иногда и двадцать не могу дать. Она нереально странная. И дико придирчивая.
  Особенно ко мне.
  - Мы те, над кем тщательно работают лучшие педагоги всех вселенных Мультиверсума, лучшие воспитатели, лучшие из тех, кто знают, как ценна красота в мире смерти и как именно следует ее лелеять. Мы те, чье призвание - дарить радость любви тем, кто защищают от гибели остатки мира. Не всем подряд, а только лучшим из лучших. Ведь лучшие заслуживают лучшего. И лучшие знают, где именно выращивают любовь и красоту для самых отважных воинов.
  Ну да, конечно, ага - отважных воинов, как же. Я с неполных тринадцати лет знала, что моим "любимым" избранником станет Портос. Он такой жирный, что смотреть тошно, и это далеко не единственный недостаток его омерзительной внешности. Да и разве только во внешности дело? Самое плохое в нем другое, о чем даже думать не хочется. Ну и защитник он, конечно, тот еще. Смешно, но будь этот кусок потного жира на сегодняшних стрельбах, его мертвяка пришлось бы убивать гвардейцам. Такому как он не нужно уметь пользовать оружием, Портос занимается тем, что ездит по соседним стабам и ведет с ними торговые переговоры. Говорят, он сумел наладить такую систему, где почти каждый ксер находится на самом удобном для него месте и потому работает с максимальной отдачей.
  Когда он убивал в последний раз? И убивал ли вообще?
  Сомневаюсь...
  Почти все наши женихи - такие же сомнительные вояки. Они те, кому подчиняются настоящие воины, но настоящих нечасто подпускают к орхидеям Цветника.
  - Наши защитники скорее погибнут, чем позволят кому-то или чему-то нанести вред тем, кого укрывают эти стены. Цветник то, что не отдадут никогда и никому, ни один враг не пройдет в розовые ворота и не переступит через порог нашего дома.
  А вот это что-то новенькое. Ну или хотя бы не сильно заезженное. Тот самый ответ на слова Лауры, что мы, дескать, волнуемся, созерцание немытых рейдеров пошатнуло нашу ранимую психику.
  Ну да, нас все волнует. Абсолютно все, если оно хоть чуть-чуть, хоть самым краешком выбивается за рамки скучнейшей рутины, в которой мы варимся годами. Любой слух, любая мелочь или даже едва заметный намек на нее при первой возможности становится темой для обсуждений, иногда очень даже горячих.
  - Нас защищают, а мы делаем все, чтобы сделать жизнь наших защитников прекрасной сказкой.
  Боже, какие банальности приходится произносить, искренне сочувствую своему языку и прошу у него прощения.
  В очередной раз удержавшись от горестного вздоха, повторила за Вороной:
  - Нас защищают, а мы делаем все, чтобы сделать жизнь наших защитников прекрасной сказкой.
  И тут что-то начало меняться.
  Я даже не поняла что, просто Тина чуть сбилась с ритма движения, а такое с ней случается нечасто, она у нас прямо-таки эталон устойчивости. Это заставило меня вернуться в привычный мир, откуда я уходила в спасительное царство апатии при любом намеке на очередное хоровое восхваление нашей красоты и защитников, которые эту великую красоту защищают двадцать четыре часа в сутки без перерывов на обед и сон.
  Звук. Странный звук. Звук смутно знакомый, как будто я его уже когда-то слышала, но вспомнить не получается.
  Во сне, в далеком детстве, в другой жизни - где угодно, но это уже было.
  Из-за необычного звука я тоже сбилась с ритма и даже почувствовала, что это все, вот-вот, и не просто оступлюсь, а позорно рухну с высоты длиннющих шпилек, растянусь на паркете разбросав книжки и разлив воду из широкого стакана.
  Я испугалась.
  Нет, вовсе не падения, а того, что может последовать за этим скребущим по нервам звуком. Я не знала, что именно мне грозит, но почему-то не сомневалась - сейчас случится нечто ужасное.
  Некоторые начали поворачивать головы, прислушиваясь к непонятному нарастающему толи гудящему свисту, толи шипению, толи и того и другого понемножку. Ни на что не похожий шум нарастал стремительно, казалось, вот-вот, и он перейдет в оглушающий рев.
  И тут где-то на улице что-то дико хлопнуло - с отрывистым треском, с громоподобным хлопком, с лязгом, неожиданно и страшно. Затрясся пол под ногами, зазвенели стекла, удивительно, как они не разлетелись вдребезги после такого.
  Некоторые завизжали, все за единственным исключением или присели, или непроизвольно дернулись. И у тех и у других посыпались книги и стаканы, но никто даже не подумал расстроиться по этому поводу. Лишь Саманта не сплоховала, так и стояла с гордо вскинутой головой, но вряд ли она достойна за это похвалы, просто до нее всегда все доходит в последнюю очередь.
  Если вообще доходит.
  - Все на пол! - требовательно крикнула Дания. - Прижмитесь к полу! Сейчас начнется! И быстрее ползите сюда, ко мне, за стену, она капитальная!
  Почему надо прижиматься к полу, что именно сейчас начнется, и при чем здесь капитальная стена, отделяющая зал от пристройки, я понятия не имела. Но повторила все ее действия не раздумывая. Так много громких слов от этой молчуньи я никогда не слышала, это впечатляет, к тому же она явно знает о чем говорит.
  Тина тоже подчинилась, и, на корточках присев под стеной, не удержалась от растерянного вопроса:
  - Даня, что сейчас начнется?
  - Ничего хорошего, - мрачно ответила та и сумела еще раз меня удивить - бухнулась под стену плашмя даже не подумав сделать это женственно, прикрикнув при этом: - Саманта, бегом сюда! Да бегом же!!!
  Сегодня наша молчунья точно сама не своя, вон, даже Саманту проняло - бросилась к нам.
  И тут действительно началось.
  Звук, до этого раздавшийся однократно, загремел снова и снова, с каждым разом все сильнее и сильнее. Рядом жалобно зазвенело сдавшееся, наконец, стекло, осколки брызнули на паркет, по которому мы только вышагивали, свет погас, перепугавшиеся воспитанницы завизжали на несколько голосов, и я сама не смогла понять, не был ли один из этих голосов моим.
  Все закончилось так же резко, как и началось. Дания, приподнявшись, стряхнула с платья скорее всего несуществующую пыль, обернулась по сторонам и потрясающе-спокойным голосом спросила:
  - А где госпожа Лаура? И Альбина?
  - По моему обе в дверь выскочили, - неуверенно ответила Кира и спросила: - А как ты узнала, что сейчас такое начнется?
  - Я не знала, я подозревала.
  - Что это вообще было?! - этот вопрос задали сразу несколько девочек на разные лады, и я была в их числе.
  - Кто-то нас обстрелял.
  - Обстреляли?! Из чего?! Кто?!
  - Не знаю. Давно такое не слышала, отвыкла. Или гаубицы, или минометы отработали. Нет, наверное - все же гаубицы.
  - Ты умеешь различать такое по звуку? - удивилась я.
  - Зачем по нам стреляли из гаубиц? - перебила меня Тина.
  - Не по нам, - ответила ей Дания. - Просто где-то поблизости взрывалось.
  Зашелестела включившаяся система внутренней трансляции, чуть искаженный голос госпожи директрисы почти слово в слово повторил то, что до этого говорила Дания:
   - Всем воспитанницам и воспитательницам сохранять спокойствие. Если рядом с вами есть крепкие стены, присядьте за ними так, чтобы они защищали от осколков, которые могут прилететь с улицы.
  - Какие осколки? - удивилась Саманта, до которой, наконец, что-то начало доходить. - Мы ведь в главном стабе, здесь никогда не стреляют из пушек.
  - Ну да, а это, значит, были просто хлопки салюта, - нервно выдала Миа. - Саманта, ты просто ужасно тупая дура, сиди уже, где сидишь и помалкивай.
  - Ты когда-то такое уже слышала? - я по-другому повторила свой вопрос не сводя внимательного взгляда с Дании.
  Ее болтушкой точно не назовешь, но если спрашивают прямо - не игнорирует. Тем более, мой взгляд мало кто может выдержать, он у меня необычный. Вот и сейчас Дания отмалчиваться не стала:
  - Слышала.
  - Где?! - произнесла я одновременно с Тиной.
  - До того, как попала сюда. Дома.
  - У тебя дома стреляли из пушек?! - изумилась Бритни.
  - Из чего только там не стреляли...
  - В том?! В старом доме?! В самом первом?! - не поверила Кира.
  - Ага.
  - Но это же дом, там такое не бывает, там всегда спокойно.
  - В моем доме было именно так. Там война.
  - Кто это вообще мог сделать? Может нагнали этих грязных рейдеров и они что-то перепутали? - спросила Миа, непонятно к кому обращаясь.
  Говорит растерянно, ей это не свойственно. Обычно она дико самоуверенная и любит доставать других, особенно Тину. Но сейчас почти тише воды себя ведет.
  Из коридора заглянула Лаура, напряженно произнесла:
  - Девочки сидите там. Никуда не уходите.
  - Мы поняли, госпожа Лаура, - ответили сразу в несколько голосов.
  - А кто это стрелял? - не могла успокоиться Миа. - Неужели кто-то что-то перепутал и снаряды чуть не попали в Цветник?
  - Никто ничего не путал, - тем же напряженным голосом ответила воспитательница.
  - Но...
  - Это были бандиты из Братства. Посидите спокойно несколько минут, сейчас гвардейцы их прогонят.
  - Как бы не так, прогонят их, ага, - негромко, чтобы от дверей не расслышала воспитательница, произнесла Дания. - Эти пушки могут стрелять за несколько километров, попробуй до них для начала доберись, чтобы прогнать.
  За окном вновь хлопнуло, но как-то не так, совсем иначе, больше похоже на праздничный салют, а не прежние ужасающие звуки. К тому же громыхнуло не сильно, не оглушительно, наверное, - взорвалось где-то далеко. А вот еще и еще.
  Дания соизволила пояснить без вопросов:
  - Наши пытаются накрыть батарею Братства.
  - Как это накрыть? Покрывалом, что ли? - удивилась Лаура.
  - Вот ведь тупая, - прошипела Миа. - Накрыть - это значит, убить их.
  - Так это не взрывы? Это наши стреляют?! - оживилась Тина.
  - Ну а кто же еще кроме наших? Да, это точно выстрелы, а не взрывы, не бойтесь.
  - Ужас, я бы ни за что их не различила.
  - Ну так слушай внимательно и запоминай.
  - Зачем такое запоминать?!
  - На какое расстояние может стрелять гаубица? - перебила я Тину, быстро обдумав то, что сейчас узнала.
  Дания покачала головой:
  - Прости Лиска, но я не помню. А может никогда и не знала.
  - На сто километров сможет?
  - Не думаю. По моей улице вообще перестали стрелять из таких штук, когда врага отогнали примерно на тридцать километров.
  - Тридцать?
  - Ну может двадцать пять, а может тридцать пять. Не уверена. Говорю же - не помню и не знаю. Когда они стояли в пяти километрах, к нам каждый день что-нибудь прилетало, ни одного целого дома не осталось, все разрушено или осколками побито.
  - Что за бред я только что услышала?! - вскинулась Миа. - Какие тридцать пять километров?!
  - Девочки, не шумите! - строго произнесла Лаура, выглядывая из коридора.
  Пробираться к нам через засыпанный битым стеклом зал она не рвалась. Не все окна еще разлетелись, оставшиеся могут лопнуть от очередного взрыва и горе той, кто в этот миг окажется на пути летящих осколков.
  - Так какие тридцать пять километров? - тихонько повторила Миа. - До кластеров Черного Братства как минимум втрое больше, они очень далеко от нас, это все знают.
  - Лаура сказала, что стреляли именно они, ты сама слышала.
  - Не может быть, значит, ты что-то путаешь с пушками.
  - Вряд ли. Может земли Братства и далеко, вот только их пушки гораздо ближе, чем мы думали.
  
  
  * * *
  Черное Братство - самая больная тема для Азовского Союза. Это понятно хотя бы по тому, что нам почти ничего о нем не рассказывают.
  Но разве можно что-то скрыть от коллектива состоящего исключительно из девушек почти одинакового возраста? Знаем пусть и не все, но многое.
  Прежде всего то, что Братством такое называть - плохо. Братство ведь от слова брат, а слово брат - теплое и светлое слово, в нем нет ничего черного.
  Но Братство и правда черное насквозь, потому что основано теми еще нелюдями.
  Нет, зараженные здесь вообще ни при чем, они не страдают манией устраивать укрепленные поселения на стабильных кластерах Стикса, для выживания им в первую очередь требуется лишь обильная высококалорийная пища, а не оружие с патронами, боевая техника и прочее в таком духе. И братья не атомиты, изуродованные радиацией, и не прочие уроды вроде них, по разным причинам изощренно наказанные Ульем. Увы, но у них всем заправляют те, кто внешне ничем от нас не отличаются.
  Но внутри они насквозь гнилые, потому как нормальный человек никогда не опустится до дна столь омерзительной пропасти.
  Муры - вот кто основали Черное Братство. Ренегаты, угодливо прислуживающие различным группировкам внешников - самых страшных врагов всех иммунных. Им здесь нужно только одно - наши тела и жизни. Своих прихвостней они терпят лишь до тех пор, пока те всеми силами помогают им обеспечивать потребности в этом кошмарном товаре.
  Муры ловят иммунных новичков на свежих кластерах, караулят их на удобных дорогах и в местах, которые трудно обойти. Но в первую очередь внешников интересует не самое свежее мясо, им подавай тех, которые провели здесь месяцы и годы, именно из таких можно получить самый качественный биологический материал. Поэтому их слуги охотятся на рейдеров, устраивают набеги на территории одиночных ничего не значащих стабов, могут даже нападать на защищенные городки. Но только не на крупные, такое им не под силу.
  На крупные нападает только Черное Братство - ему и не такое под силу.
  По их заверениям, братья давно уже не сотрудничают с внешниками, но при этом у них почему-то слишком много хорошего оружия и военной техники, не говоря уже о патронах и снарядах. Никто не сомневается по поводу природы источников получения таких полезных вещей, - их до сих пор снабжают все те же хозяева.
  Бесплатно они это делать не станут, а расплатиться с внешниками можно лишь одним товаром - смертью иммунных.
  Поэтому с Черным Братством воюют все без исключения, союзников у него нет. Но кому-то от них достается больше, кому-то меньше.
  Судя по той информации, которая до нас доходит, Азовскому Союзу в последнее время как раз достается больше. Мы его неотъемлемая часть, причем самая прекрасная, и до сих пор нас эта война никак не задевала. Где-то умирали защитники, где-то гибли враги, но здесь, почти в самом центре немаленькой территории крупнейшего в регионе объединения стабов, всегда царило спокойствие.
  До сегодняшнего вечера.
  Братство ударило не по окраинам, что давно уже никого не удивляет. Из десятков малых и больших стабов оно выбрало один из самых спокойных, располагающийся чуть северо-западнее географического центра Азовского Союза. Всего лишь обстреляло из пушек, но пушки - не то оружие, которое можно незаметно спрятать в кармане, прикинувшись обычным рейдером. Все это надо как-то провезти через многочисленные периметры с минными полями, проволочными заграждениями и железобетонными столбами, где передвигаются моторизованные патрули, а на дорогах оборудованы укрепленные блокпосты. Попробуй хотя бы с пустыми руками проползти мимо взглядов многочисленных наблюдателей, присматривающих за опасными местами через объективы расставленных на вышках камер. И ко всему прочему опасайся взглядов с небес - Азовский Союз славится своими дронами, целая мастерская создана специально для сложных переделок гражданских моделей под разведывательные нужды.
  Не один и далеко не два километра придется преодолеть, а затем, громко заявив о себе этим жутким грохотом и начавшимися в Центральном стабе пожарами, отойти на восток той же дорогой не бросив тяжеленные пушки, ведь это очень ценное оружие.
  Я в такой бред никогда не поверю. Все проще. Все куда проще. Братство сейчас не за сто километров от нас, оно подобралось ближе. Гораздо ближе. Вот почему Рафик сегодня охранял нас с гранатометом, и вот почему на дороге было столько грязных солдат и разной военной техники.
  Военным есть чего опасаться.
  Прислужники внешников рядом с нами, но никто не счел нужным поставить в известность будущих жен главных господ Азовского Союза.
  
  
  Глава 3
  Вечерние посиделки
  
  Цветник не блещет размерами, по сути, это всего лишь одно крестообразное здание, пусть и большое по меркам стаба, но ничем не выдающееся. К нему примыкает множество пристроек, и все это хозяйство обнесено высокой бетонной стеной с колючей стальной спиралью поверху. Выйти можно через единственные ворота, которые приходится открывать не только перед транспортом, но и ради пешеходов - калитки там нет. За ними стоит караульная будка обложенная бетонными блоками и окруженная вбитыми в землю рельсами, в ней день и ночь дежурят гвардейцы.
  Еще недавно Цветник утопал в зелени, но после недавнего происшествия (в котором я оказалась замешана по уши) в целях повышения безопасности были спилены все деревья. Здание как бы разделось, но с точки зрения воспитанниц это пошло ему на пользу. Ведь теперь из окон второго этажа открывался прекрасный ничем не заслоняемый вид на окрестности.
  Обычно разглядывать там особо нечего - со всех сторон стоят некрасивые здания, где располагаются различные важные учреждения Азовского Союза и некоторые представительства союзных объединений кластеров. Считается, что это место является дипломатической столицей региона и центром деловой жизни для сотен тысяч людей, если не больше. Цветник со своей спецификой не очень-то вписывается в такую деятельность. Они тут суетятся сами по себе, а мы живем сами по себе, почти никак друг с другом не пересекаясь.
  Но иногда интересно посмотреть на некоторых, очевидно новых здесь людей, или хотя бы тех, которые только-только узнали, что именно скрывается за невзрачной стеной с розовыми воротами. Мужчин не может не заинтересовать тот факт, что в длинном приземистом здании со всех сторон увитом диким виноградом в строгости и порядке воспитываются десятки сформировавшихся красавиц и сотни тех, которых выбрали в слишком нежном возрасте, когда их выдающиеся внешние данные еще не проявились в полной мере. Но опытные сотрудники Цветника знают способы разглядеть в невзрачной куколке восхитительную бабочку, ошибки у них случаются нечасто.
  Наблюдать за такими мужчинами забавно. Некоторые просто бросали на Цветник мимолетные взгляды, но взгляды эти были особенные, явно не случайные. У некоторых, чрезмерно возбужденных, доходило до того, что останавливались истуканами и смотрели, смотрели, смотрели. Просто не могли оторваться, их взгляды будто прилипали к окнам. Но таким обычно не давали заниматься этим долго, подходили гвардейцы и вежливо или не очень вежливо просили уйти.
  Это очень смешило, ведь мужчины видели только верхнюю часть дома, а окна второго этажа открывать запрещено, на них даже ручек нет, требуется особый ключ. Разглядеть кого-нибудь из нас за хитрыми стеклами невозможно.
  Те, кому разрешено таращиться на цветы из Цветника, занимаются этим не на улице, а во время смотров и прочих мероприятий, куда допускаются лишь избранные господа. Таким важным людям рядовые гвардейцы не указ.
  Сейчас мы смотрели не на мужчин. Да и как их разглядишь в сгустившихся сумерках? Даже в обычные времена на улице в такое время стоит темень, а сейчас, когда электричество отключилось после взрывов, и вовсе мрак.
  Но было одно исключение - здание министерства ментальных дел. Похоже, именно оно являлось главной целью Братства, они ведь обязаны ненавидеть ментатов, есть за что. Ведь некоторые из этих специфически одаренных специалистов способны мимолетным взглядом вскрыть всю подноготную предателей рода человеческого, скрыть свою сущность от них невозможно.
  По крайней мере - так считается.
  Один снаряд попал в министерство или несколько - я не поняла. Разве что Дания может на такой вопрос ответить, но не очень-то хочется ее спрашивать - не такие уж важные подробности. Однако кое-что понятно всем - зданию хорошенько досталось, и теперь оно горит. Причем никто не торопится его тушить, ни одной пожарной машины не приехало. Какие-то люди мечутся на фоне огня, но их мало и непонятно, чем именно они там занимаются. Хотя вон - вроде бы понесли кого-то.
  Не я одна это заметила, Рианна прокомментировала:
  - Покалеченного понесли. А может даже мертвого.
  - Шоколадка, иногда ты даже глупее обезьяны, - в своей излюбленной уничижительной манере ответила на это Миа. - Кому нужны мертвые? Покалеченных сразу спасать кинулись, но только своих. А этого наверняка вытащили из подвала, туда снаряды не достали. Там могут такие сидеть, кто сами ходить уже не могут.
  Кожа у Рианны не шоколадная, но и белой ее назовешь. Она стройная мулатка с лучшими в Цветнике ягодицами, и поэтому Миа обожает сравнивать ее с разнообразными видами обезьян, что вызывает встречную негативную реакцию. Но сейчас в ответ ни слова не последовало, Рианна, как и все прочие, предпочла промолчать.
  Наверняка мысленно ужаснулась, представив, кого именно и в каком состоянии вытащили из зловещих подвалов обители ментатов. Все знают, что пойманных муров, в том числе из Темного Братства, свозят именно туда.
  О том, что именно там с ними вытворяют, знать не хочется. Достаточно вспомнить жуткие неправдоподобные страшилки, чтобы надолго испортить себе настроение.
  - Бегом отсюда! - пискнула Лола и, первой бросившись от окна, ухитрилась оступиться на ровном паркете и едва не врезаться в стену головой.
  Причем ходит в мягких удобных тапках, вот уж неловкая так неловкая.
  Цветник располагается на большом стабе, так что это здание Азовскому Союзу пришлось возводить самостоятельно, а не дожидаться прилета готового. Готовых в таких местах или не бывает вообще, или они в ужасающе запущенном состоянии. Уж не знаю, где отыскали строителей, но спасибо им преогромное за некоторые огрехи. В том числе за скрипучий паркет и доски лестниц. Может специально так сделали, чтобы никто не мог бесшумно пробираться к запертым красавицам, может случайно получилось, но мы могли слышать воспитательниц еще до того, как они поднимутся на второй этаж. Настоящая леди не должна носиться сломя голову, они это вечно подчеркивали своим поведением, и потому какая бы из них сейчас не направлялась к нам, излишне торопиться не должна.
  Мы успели укрыться в спальне. Переодеваться не пришлось, все уже в ночных халатиках, далеко не первый раз позволяем себе вечерние стояния у окон в коридоре, процедура отработана до мелочей. Естественно, воспитательница сейчас слышала шум, но кроме Вороны мало кто после такого заглядывает во все комнаты подряд.
  Да и чего к нам заглядывать? Ведь все усердно делают вид, что спят. Ну это если двери раскрыть.
  Во всех коридорах есть хитрые камеры видеонаблюдения, через них нас прекрасно видно даже в полной темноте, но почему-то ни Ворона ни другие не собирают с них данных на нарушительниц, что давно уже навело нас на очевидную мысль - лично директриса или кто-то другой, не менее важный, негласно разрешила закрывать глаза на столь ничтожное нарушение распорядка.
  Но на мониторы все же поглядывают, слишком долго находиться в коридоре нам не позволяют, кто-нибудь неизбежно начинает подниматься по скрипучей лестнице.
  Сейчас камеры скорее всего не работают - света ведь нет. Но все равно кому-то не сидится. Должно быть у воспитательниц свое расписание, или у этой электроники автономное питание, как и у системы внутренней трансляции.
  Дождавшись, когда скрип в коридоре стихнет, неугомонная Рианна спросила:
  - Интересно, кто там пришел?
  - Поднимись, открой дверь и спроси погромче, - буркнула Миа и начала с силой взбивать подушку.
  В этот миг с улицы донесся шум, такой же непонятный и угрожающий, как и тот, который заставил нас сегодня трястись от страха на холодном паркете в малом зале. Что-то шумное, урчащее, шипящее, резкое, ужасающе громко подающее голос через одинаковые короткие промежутки времени. Не настолько оглушительное, как взрывы снарядов, и на пальбу пушек совсем не похоже, но тоже мурашки по коже побежали.
  - Это еще что такое?! - испуганно вскинулась Лола.
  Та еще трусиха, ей много не надо, но должна признать, что мне и самой от такого шума не по себе. Я понимала, что из всех присутствующих лишь одна может на такое ответить, и так как от природы любопытна, тут же перевела вопрос на нее:
  - Дания, что это?
  Та ответила без заминки:
  - "Град".
  - Ты издеваешься?! - вспыхнула Миа. - Какой же это град, ведь грозы нет!
  - Такому "Граду" гроза не нужна, потому что это оружие, а не ледяные шарики с неба. Наши стреляют, по кому-то приблизительно полпакета выпустили.
  Информация, что град бывает не только ярким погодным явлением, но и оружием, причем применяют его почему-то пластиковыми или бумажными пакетами, меня обескуражила, да и не только меня. Спасибо Дании, она это поняла и уже не первый раз за день, изменив своей молчаливости, снизошла до пояснений без дополнительных вопросов:
  - "Град" - это страшно. "Градом" у папы в машине разнесло стекла и радиатор, а первому мужу соседки оторвало половину головы и руку почти на моих глазах. От этой штуки нам больше всего доставалось, много домов вокруг побило, ну и людей тоже. Поодиночке его снаряды редко прилетают, их обычно десятки падают в одно место.
  - Снаряды? Так это тоже пушка? - спросила Тина.
  - Нет, на пушку совсем не похоже. Это такая машина, как бы грузовая, но вместо кузова у нее пачка труб с заряженными в них ракетами. Хотя пусть будет пушка, какая разница, все равно результат один - взрывает то, во что попадает. "Град" страшнее всего слушать, но когда стреляют наши, так хорошо становится, так хорошо... Вы даже не представляете, как приятно знать, что падать это будет не у тебя перед домом, а у тех, кто день и ночь разносят твой город. Сидишь под стеной и слушаешь: это из гаубицы прилетело куда-то рядом, аж пол вздрогнул; а это стекла от мин звенят; а вот завыло, зарычало раз за разом, - пошли ракеты от нас к ним. И ты отчетливо понимаешь, что это все, наши узнали, где стоит их батарея, сейчас ее не станет, там все погибнут, сгорят со своими снарядами. После этого станет тихо. Жаль, не навсегда, ведь потом пригонят новых солдат и опять завертится. Настоящий конвейер смерти - они убивают нас, наши отвечают, и все затихают, потому что там уже некому стрелять, все мертвые или калеки. А потом брат смеется, всем рассказывает, что у него сестра-блондинка отличает по звуку что, куда и какого калибра полетело. А там ведь ничего сложного, даже музыкальный слух не нужен, это вам не ноты, это гораздо легче.
  - Ты сегодня такая разговорчивая, - удивилась Бритни.
  - Да я вот просто думаю - ну и зачем это надо? Зачем мне такое знание?
  - Это точно наши стреляли? - опасливо уточнила Лола.
  - Точно. "Град" ни с чем не перепутаешь... и попадания от него тоже.
  - Он, наверное, убивает тех, кто по нам сегодня стрелял, - обрадовалась Саманта. - Они тоже сейчас замолкнут, как те, которые стреляли по улице Даньки.
  - До тебя это только сейчас дошло? - не упустила своего Миа. - Саманта, ты просто тормоз, ты наш главный ходячий тормоз, тупости у тебя на семерых хватит.
  - Зато я понравилась господину Резкому, - не стала спорить блондинка, прекрасно понимая, что сражаясь оружием быстрой на язык оппонентки, победить не сумеет. - Ну а ты обещана господину Четвертаку, он толстый и похож на беременную жабу, у него жуткая одышка, он все время потеет, от него несет кислятиной даже когда нежарко. А господин Резкий такой красивый, и фигура у него идеальная. Ну а если что-то случится с господином Голодом, его назначат командиром гвардии, это все знают. Со временем он обязательно станет очень большим человеком.
  Зря она затронула эту тему, Миа очень нервно относится к недостаткам кандидатуры своего будущего супруга, а в том, что касается доставания других, с ней никто сравниться не может.
  Вот и сейчас ударила зеркально:
  - Саманта, а это ничего, что у господина Резкого уже есть жена? Я промолчу о том, что он не пропускает ни одной юбки, это все прекрасно знают.
  - Не говори про него так! Он хороший, ты не видела, как он мне улыбался!
  - Дура ты опилками набитая, он всем улыбался, даже Тине. Ты для него просто юбка, одна из многих.
  - Но я на смотре в платье была.
  Миа не выдержала, засмеялась зло, некрасиво, совсем не женственно:
  - Да ты просто королева дур! В платье она была, вот ведь умора тупая.
  Перспектива выслушивать эту перепалку полчаса или дальше дольше меня не вдохновляла, а ведь все идет именно к этому. Такое надо стараться прекращать в самом зародыше, пока не разгорелось до неугасимого состояния, чем я и занялась:
  - Может вы хотя бы разок помолчите? Вот сколько можно гадостей про своих мужчин говорить? Неужели других тем нет?
  - Я про своего гадости не говорю, - не сдавалась Миа. - Это наша белобрысая про него вспомнила, видать влюбилась, покоя ей не дает.
  - Она вспомнила, потому что ты просто так на нее накинулась.
  - Это я накинулась?!
  - Ну не я же. Не трогай ее, всех уже достало, что вы постоянно ругаетесь. И было бы из-за чего... смешно.
  Мию у нас не любят, ее лучше игнорировать, она везде найдет повод оскорбиться или придраться. Злопамятная до ужаса, свое обязательно возьмет со временем, ну или достанет беспочвенными насмешками и обвинениями.
  Хотя чего скрывать, далеко не всегда они беспочвенные, ведь то, что она рассказала про господ Четвертака и Резкого - чистейшая правда. Хотя с другой стороны, зачем вообще такие непростые темы поднимать? Наши будущие мужья далеко не святые, они редко блещут прекрасными манерами и красотой или хотя бы намеком на нее, этот факт трудно подвергнуть сомнению. Но признавать в разговоре с другими, что твой избранник - самодовольное земноводное на которое смотреть тошно...
  Нет, такое у нас признавать никто не любит.
  Я единственная, с кем Миа даже не пытается поскандалить. У меня свои методы борьбы с такими как она, с одним из них ей пришлось познакомиться чуть ли не при первой нашей встрече. Я тогда нашла способ оказать на нее неизгладимое впечатление при помощи самой примитивной взбучки. Она помнит, что я сильнее, и пока что это действует. Поэтому без колебаний вмешиваюсь, когда считаю нужным прекратить перепалки связанные с нашей черноволосой красоткой.
  Но вмешиваюсь аккуратно, стараясь не сильно ее задевать, ведь если доведу до белого каления, она может взбелениться, и мне опять придется доказывать свое преимущество.
  Драться - это глупо, но другие способы против нее работают плохо.
  Мишель, пользуясь тем, что вспыхнувшая было ссора затихла, тоже решила внести свою лепту в разговор. Она дико помешана на книгах и фильмах и пусть смутно, но помнит, что и того и другого в прежней жизни было много. Здесь у нас это тоже есть, но в ограниченном количестве, да и выбор специфический, что для нее недостаточно, и потому повернула нить беседы на важную для себя тему:
  - Ну и страху мы сегодня натерпелись, но почему-то хочется даже еще больше, и я знаю, что нам сейчас нужно.
  Какая-то чудная логика, но даже я, догадываясь к чему ведет рыжая, притихла, заинтересовавшись продолжением.
  - Тина, ты спишь? - спросила Мишель.
  - Почему это я должна засыпать так быстро да еще и под вашу болтовню?
  - Расскажешь что-нибудь? Лучше про того типа в маске из человеческой кожи и с бензопилой. Только не запутайся в именах, как в тот раз, так неинтересно.
  - Я уже сто раз эту муть рассказывала, - недовольно ответила Тина.
  Она сегодня явно не в духе. Да все мы сейчас не в своей тарелке, такой уж день. Впервые за все время пребывания в Цветнике узнали, что здесь не настолько безопасно, как нас постоянно уверяли.
  - Ну расскажи, ну пожалуйста, - продолжала канючить Мишель. - Ты же знаешь, что нам никогда не показывают такие фильмы. Нам вообще почти ничего не показывают, а если и включают, то такую ерунду, что печально смотреть.
  - Лучше толкни Бритни, пусть она что-нибудь расскажет, у нее лучше получается.
  - У нее все истории отсюда, а не из фильмов. И все какие-то тупые. Мне только одна понравилась - про скреббера, который умел превращаться в человека, но ему нельзя было смотреть в глаза. Вот там жуть так жуть. Ну Тинка, на давай, рассказывай уже.
  - Нет настроения, да и не надо это тебе.
  - Это почему же?
  - Потому что выйдешь замуж и насмотришься на всякую ерунду до тошноты.
  - Я даже не знаю точно, кто будет моим мужем. Вдруг он тоже запретит такое смотреть, и что я тогда буду делать? Ну расскажи, ну что тебе стоит.
  - У меня настроения нет. Не пойму, как тебе вообще такое может нравиться. Ужасно глупый фильм, я даже половину сюжета не помню и вспоминать не хочу.
  - Это для тебя, Тинка, глупый. Ты когда попала в Улей? Почти в четырнадцать? Это ведь недавно, ты много фильмов помнишь. А я почти ничего не могу вспомнить. Я даже не знаю, сколько мне лет - на глаз определяли.
  Не удержавшись, я пояснила:
  - Определяли знахари, а они в таких вопросах не ошибаются ни на минуту, так что тебе шестнадцать с маленьким хвостиком, не сомневайся.
  - О! Я знаю, что можно рассказать вместо фильма! - внезапно оживилась Мишель. - Сейчас рассказывать будет Лиска. Элли, расскажи, пожалуйста, еще разик. Расскажи, как ты убила того мертвяка куском стекла.
  О нет! Неужели опять придется вспоминать эту мерзость и к тому же вслух?!
  Некогда изрезанные до костей пальцы жалобно заныли. Раны давно затянулись, белесые шрамы рассосались бесследно, как это неизбежно происходит в Улье, но тело до сих пор помнит страх, боль и отвращение, поэтому я невольно сжалась.
  - Да расскажи ты уже, а то рыжая никому спать не даст, она совсем свихнулась на тупых ужастиках, - поддержала Миа. - Лучше уж тебя слушать, чем эту корову с ее бензопилами и тупыми студентками с голыми сиськами.
  Хотелось ответить Мие чем-то убойно-колким, но так нельзя, с ней у меня пока что действует молчаливый уговор - она меня никак не трогает, но и я на нее не давлю без веской причины. Что-то вроде вооруженного нейтралитета, где ни одна из сторон не хочет нарушать перемирие первой. Сегодня я уже не раз встревала в ее перепалки с другими орхидеями, приходится обращаться скромнее со своими желаниями.
  Да и почему бы не рассказать, ведь толку-то отмалчиваться, если нехорошее воспоминание благодаря любопытству Мишель вернулось во всей красе и теперь отпустит не сразу. Так что терять уже нечего.
  Вздохнув, начала:
  - У меня тогда не было выхода, я выбралась из кустов с пустыми руками и мне очень нужен был тот мертвяк. К тому же он уже меня заметил, пришлось действовать быстро. Чем его можно убить, если вообще ничего нет? Только тем, чего много под ногами валяется. Там обычно один мусор, но и полезное попадается. Например - стекло. Первое попавшееся стекло в таком деле не подойдет. Но его на кластерах много самого разного, везде можно найти. Мертвяки, запертые в своих квартирах, после того как сильно проголодаются часто вываливаются из окон с любого этажа, ведь у них не всегда хватает ума открывать замки.
  А ведь зря я начала рассказывать, на душе все гаже и гаже становится, крупно ошиблась, когда подумала, что этого не случится. Вот ведь Мишель, вот ведь спасибо, змеюка ты бессовестно любопытная.
  Но раз уж начала, придется продолжать, истинная леди не должна прерывать свою речь на полуслове.
  - То же самое касается машин с запертыми пассажирами и водителями. Иногда в автомобили снаружи врываются матерые, чтобы добраться до людей или слабых зараженных, но стекло там не слишком подходит, оконное гораздо лучше. Оно раскалывается на куски разного размера и формы, нужно найти вытянутый, что я и сделала. Если есть время, его противоположный конец можно чем-то обмотать. Тряпки, бумага, изоляционная лента или скотч, полиэтиленовый пакеты - все что угодно подходит, надо добиться, чтобы вы могли хвататься за стекло, но не порезаться им. Вы должны помнить, что мертвяки опасаются ударов по глазам. Но нас также учили, что даже сильная рана в глазницу вряд ли их убьет. Однако на стадиях переходных от ранних к средним у них начинает меняться скелет и какой-то период глазное дно остается очень слабым, его легко пробить любым оружием. Главное, чтобы при этом достало до мозга, иначе вы получите не труп, а одноглазого и очень злого зараженного.
  - И ты бы смогла ударить мертвяка стеклом в глаз? - охнула Саманта.
  Уже раз пятьдесят слышала мою историю, но ведет себя так, будто это случилось впервые. Светлая у нас почти всегда такая, это только Мию раздражает, остальным все равно или даже нравится, мы добродушной глупышке многое прощаем.
  Мию у нас абсолютно все раздражает, вот и сейчас не стала молчать:
  - Не перебивай Лису, овца белобрысая! Достала уже!
  - Помолчите обе! - вскинулась Мишель. - Лиска, ну пожалуйста, не слушай никого, продолжай.
  - Тихо все! - неожиданно воскликнула Лола. - Кто-то идет!
  Хвала скрипучему паркету, я хотя бы на время избавлена от обязанности продолжать рассказ о далеко не самом приятном событии в моей жизни.
  А может и не на время. Мишель как пришло что-то в голову, так и уйдет. Может мгновенно забыть о стекле и мертвяке, переключиться на другое или даже уснуть, как с ней часто случается во время традиционных "говорилок" перед сном.
  Дверь без стука отворилась, из мрака коридора ударил луч фонаря, послышался голос Вороны:
  - Девочки, вы спите? Просыпайтесь быстрее, вы должны спуститься в смотровой зал.
  - Избранных господ привезли? - сонно спросила Бритни.
  Она у нас обычно начинает сладко сопеть едва коснется головой подушки, даже перед самыми интересными разговорами ее сонливость нечасто сдается, вот и сейчас отключилась неожиданно для всех.
  Некоторые от такого неуместного вопроса прыснули, я тоже не удержалась. Даже Ворона ответила не своим голосом, почти веселым, а не стандартно-ледяным.
  Я почему-то уверена, что она тоже умеет радоваться как обычный человек, просто та еще мастерица это скрывать.
  - Ну Бритни, ну какие могут быть кандидаты в супруги в столь неурочное время? К тому же к смотрам мы готовимся заблаговременно.
  - Прошу прощения, не поняла спросонья.
  - Тебе не за что извиняться, ведь это очень мило, что у тебя такой здоровый сон. Даже самый взыскательный мужчина улыбнется, когда ты, проснувшись, скажешь ему что-нибудь в таком духе. А улыбка твоего мужчины, это прекрасно и к тому же полезно для отношений.
  - Для чего нам спускаться? - деловито уточнила Тина. - Мы не знаем, что надевать.
  - Оставайтесь в халатах, обувь тоже ночная.
  - В халатиках?! - изумилась Кира.
  Все мы неравнодушны к нарядам, это ведь так естественно, но она на них просто повернута. Спуститься в халате и тапках в святая святых Цветника - любую заставит удивиться, ну а для нее это вообще жесточайший удар.
  - Да, в халатах, - подтвердила старшая воспитательница. - Так и идите, ничего страшного в этом не вижу. Халат, между прочим - весьма эротичное одеяние и к тому же немаловажный элемент атмосферы домашнего уюта. Так что будем считать это маленькой практикой, вы должны уметь правильно использовать любые наряды в любых ситуациях.
  У нас одно время работала воспитательница Стелла. Очень красивая и умная женщина, но вот с языком у нее случались проблемы. Хотя выгнали из Цветника не за это, а за то, что попалась на курении в раздевалке возле уличного бассейна. Так вот, она, когда указывала на вульгарность все равно в чем, изредка использовала неприемлемое для истинной леди слово связанное с крайне пошлой формой визуализации самых интимных подробностей отношений между мужчиной и женщиной. Так вот, я уверена, что мой халатик она бы обозвала в своей манере.
  Слово, без сомнения, жутко некрасивое, но в моем случае вынуждена согласиться со Стеллой, а не с Вороной - он вовсе не эротичный, он откровенно порнографический. У других халаты тоже интересные, но доставшийся мне - просто нечто. Я в нем чувствую себя куда больше раздетой, чем когда совершенно голой стою по душем и под наблюдением преподавательницы специализирующийся на интенсивных методах обольщения делаю вид, что всего лишь моюсь, а не пытаюсь свести с ума якобы наблюдающего за мной избранника.
  Я свой халат недолюбливаю, но не могу не признать, что он мне очень идет, и потому обречена его носить до тех пор пока не подберут что-нибудь другое. Наверняка - такое же неприличное. Подозреваю, воспитательницы уверены, что в настолько комичном тряпье я никуда не сбегу.
  Смешные. Самых разных тряпок в Цветнике хватает, достаточно только руку за ними протянуть. К тому же можно сбежать и вовсе голой, потому что за периметром тряпья еще больше.
  
  
  * * *
  В столь позднее время ниже второго этажа я спускалась лишь однажды, причем в нормальной одежде, а не во фривольном халатике и мягких тапочках. У других вообще опыта подобных вылазок нет, так что лишь присутствие Вороны удерживало нас от бурного обсуждения столь неординарного события.
  Ну да, всех воспитанниц, даже самых мелких, выгнали из постелей и привели в сердце Цветника - смотровой зал, зал смотрин, смотровую, смотрильню или даже подсмотрелку-подгляделку. У этого немаленького помещения множество названий, но все они намекают лишь на одно.
  Да, нас привели в единственное на свете место, где мы иногда видим тех, для кого нас выращивают. Официально процесс называется воспитанием, но зачем обманывать себя в мыслях, ведь это именно выращивание.
  Время от времени назначаются смотрины, обе группы орхидей и часть старших фиалок готовятся к такому событию. Много нервов, все очень пафосно и строго, иногда даже слишком строго, до излишеств во всем, что подчеркивает наши достоинства. В этот зал мы заходим живыми куклами, нас будто отполировывают до зеркального блеска, мы сами себя в зеркале боимся узнать, настолько сильный эффект оказывает максимальное выпячивание всех плюсов своей внешности и тщательная маскировка минусов.
  Истинная леди выказывает скромность во всем, что не касается заботы о своей красоте - в этом она та еще бесстыдница не гнушающаяся самыми сомнительными методами. В таком деле ее ничем не смутить.
  Ну или почти ничем, все же какие-то рамки у нас есть даже в этом.
  Через порог смотрового зала я переступала с ярко выраженным чувством неловкости. Боже, ведь даже не причесалась, не говоря уже обо всем остальном. И что с того, что все мы одинаково нелепы со своими неподготовленными волосами и легкими халатиками? Истинная леди не должна оглядываться на остальных, и это правильно, ведь той, которая сама является признанным образцом для подражания, брать пример с других глупо.
  Девочки до восьми лет в ярких цветастых пижамах, а вот восьмилетние ромашки уже в бесстыдных халатиках и потому смотрятся ужасно смешно.
  Когда-то я тоже была такой и почему-то тогда смеяться над собой не хотелось. А теперь едва удержалась, чтобы не прыснуть. Какое-то странное ощущение в голове - то смеяться хочется, то грусть накатывает, то апатия. Должно быть устала, спать пора, но не дают.
  В крыло к мелким нам хода нет, поэтому мы их если и видим, то лишь во дворе и только издали. Такого, чтобы все группы собрали в одном месте, я не припомню.
  Да у нас вообще никогда не было столь поспешных сборов, уж я-то точно знаю, я тут главная старожилка.
  Следующая странность этого дня едва не заставила меня запнуться, как это часто случается с Лолой без малейшего повода даже на самых ровных местах. Но я не она и потому не сбилась с ритма шагов. Резкие остановки при движении в потоке людей - это неженственно и даже вульгарно.
  Но чего мне стоило сдержаться - словами не передать.
  Смотровой зал разделен на две неравные зоны. Первая - для избранных господ, она небольшая по площади и с отдельным входом через пристройку. Считается, что в пристройку нам хода нет, и потому мы не можем знать о том, какая в ней обстановка. Но мы, разумеется, знаем чуть ли не все. Знаем даже то, что там имеется комната с бильярдным столом, в ней мужчины курят и употребляют алкогольные напитки. При этом им прислуживают официантки, которых привозят из самого фешенебельного ресторана Центрального стаба.
  Нам даже известно, что важные господа иногда занимаются сексом с этими официантками в той же пристройке. Для этого там предусмотрены комнаты со всеми удобствами, но, если верить самым пикантным слухам, иногда хватает зеленого сукна бильярдного стола.
  Та половина зала, которая предназначена для мужчин, отделена от остальной невысокой декоративной решеткой - смешной преградой, через которую якобы невозможно перебраться. На моей памяти это попытались сделать лишь однажды, тот важный господин явно переусердствовал в комнате с бильярдом и попытался пробраться на женскую половину, всем своим немаленьким телом ударив в мешающее ему препятствие.
  Решетка устояла перед пьяным напором, а не знающего меру господина я больше не видела.
  К нам предъявляют высочайшие требования, к тем, кто нас выбирает, они куда меньше, но все же без них не обходится, и, однажды нарушив правило, которое нарушать нельзя, ты больше никогда не увидишь ярко-розовые ворота Цветника со стороны двора.
  Хотя, если признаться честно, вряд ли правила обязательны абсолютно для всех господ. Это ведь просто общий список не учитывающий величину власти, которая сосредоточена в руках отдельных претендентов на получение орхидеи. У некоторых из них возможностей так много, что они могут переписывать любые законы под свои пожелания.
  Мужская половина обставлена скромно. Здесь нет ничего розового и вообще отсутствуют яркие краски, все скучно, лишь два ряда кресел располагающихся в шахматном порядке, причем один выше, а второй ниже, для этого устроено что-то вроде наклонной ступеньки.
  На нашей стороне гораздо веселее. Здесь параллельно рядам кресел протягивается шикарная дорожка, по которой хочется ходить и ходить, ее бархатистая поверхность слезно просится под наши каблучки. Хотя приподнята она невысоко, возникает ощущение, что ты посматриваешь сверху вниз на тех, кто в свою очередь таращатся на тебя. Это я образно, потому что мы не должны буравить мужчин прямыми взглядами, для этого есть стена за ними и прочие возвышенные детали интерьера.
  На дорожку в начале и конце выходят два прохода, от них загибаются скрытые галереи протягивающиеся по периметру зала, они выводят к большой комнате, где мы сидим в ожидании выхода, наводим последние штрихи на свою красоту и волнуемся-волнуемся-волнуемся.
  Это самые напряженные минуты и часы в нашей жизни. От нас требуется показать самое лучшее, что в нас есть и при этом не опозорить Цветник, что не так просто, как кажется со стороны.
  Если мне когда-нибудь приснится, что я вышла на дорожку в пушистых розовых тапках с помпончиками и в кремовом халатике из воздушной ткани, которую местами приходится придерживать руками во избежание крайней степени пошлого происшествия, я даже не знаю, что со мной случится.
  Возможно, умру в тот же миг, не просыпаясь.
  Но нет, слава Улью, на дорожку нас не погнали. Нас вообще завели в другую дверь, потом пришлось несколько раз повернуть в узких коридорчиках, чтобы в итоге выйти в место, которое я с первого взгляда даже не узнала.
  Как бы абсолютно все знакомо, но тем не менее я здесь никогда не была.
  Шедшие впереди, осознавая, куда именно попали, не всегда могли сдержать эмоции. Пусть и не кричали в голос и не падали в обморок, но охи-ахи доносились со всех сторон. Я чуть тоже не присоединилась к этому хору, ведь было отчего.
  Немыслимо. Нас привели туда, где мы не имеем права находиться. Запретная зона, территория мужчин - та самая огороженная решеткой часть смотрового зала, где располагаются их кресла. Вот потому я и не опознала это место с первого взгляда - смущал непривычный ракурс, ну и сознание отказывалось смириться с тем, что нас пропустили туда, где воспитанниц не должно быть никогда и ни при каких обстоятельствах.
  Но мы все же именно здесь, к тому же непричесанные и ужасно одетые.
  Директриса, заложив руки за спину, прохаживалась по дорожке. Госпожу Флору мы между собой называем Селедкой. Сама не знаю почему, на рыбу она вообще не похожа. Очень даже ничего на вид: холеная, высокая, с шикарными ногами, роскошными светло-каштановыми волосами, чувственными губами и молочной кожей. Разве что есть в ней что-то неуловимо скользкое, но это с первого взгляда не определить.
  Поговаривают, и я в это верю, что Селедке больше семидесяти лет, но если об этом не знать, ни за что не дашь ей больше двадцати восьми. Даже тридцать - явная натяжка. Конечно, Улей легко решает возрастные проблемы иммунных, но тут он постарался заметно больше, чем с большинством других женщин.
  Или дело не в Улье, а в секретах поддержания красоты, уж Селедка их знает немало, достаточно оценить ее косметику, где все на месте и нет ничего лишнего.
  Дождавшись, когда зайдут последние воспитанницы со своими охами и ахами, директриса резко обернулась в сторону кресел и в своей обычной манере четко и звонко чеканя каждое слово, холодно произнесла:
  - Девочки, присаживайтесь и посидите минутку спокойно, сейчас вы увидите кое-что важное.
  Легко сказать посидите, ведь кресел всего лишь девятнадцать, я за все годы ни разу не видела, чтобы их заняли все до единого, даже пятнадцать зрителей редко набирается. Но нас-то далеко не пятнадцать, если собрать все группы, насчитается больше двух сотен.
  Но кресла рассчитаны на мужчин самой разной комплекции, в любое из них две такие как Тинка с разбега усядутся и им не будет невыносимо тесно. К тому же здесь есть массивные раздутые подлокотники, на которые тоже нетрудно пристроиться вдвоем с каждой стороны, это даже можно проделать женственно, если не запутаться в свисающих там и сям чужих ногах. Плюс мелкие прекрасно помещаются на коленях, плюс те, кому ничего не досталось, могут стоять позади, обхватив подголовники руками.
  Минуты вполне хватило, кое-как устроились все.
  Бедные кресла, такого нашествия они никогда не видели. Как, впрочем, и мы. Причем никто не спешит объяснить, в честь чего совершается столь вопиющее нарушение прежде нерушимых устоев.
  Селедка, убедившись, что мы расселись, сказала, уже отворачиваясь:
  - Спасибо, что все пришли вовремя. А теперь внимательно выслушайте выступление Герцога.
  Директриса что-то нажала на пульте, который держала в руке, черный прямоугольник огромного экрана, укрепленного чуть дальше дорожки и выше нее, расцвел красками стандартной заставки срочных новостей.
  Некоторые не удержались от удивленных восклицаний. Дело не в том, что их потряс оживший экран, и без него давно заметили, что свет на первом этаже уже восстановили.
  Герцог - главный мужчина Азовского Союза. Единственный, кого нам рекомендуется упоминать без приставки "господин", но обязательно с восхищенным придыханием. Это даже не прозвище, и уж тем более не имя. Это что-то вроде названия должности, которое приклеивается к тебе раз и навсегда, покинуть ее можно только в одном случае.
  Когда умрешь.
  Герцог может все, абсолютно все, для него нет никаких запретов. Пожелай он заявиться в Цветник, директрисе ничего не останется, как раскрыть перед ним любые двери. Он может выбрать понравившуюся воспитанницу без смотрин, забрав ее прямо из комнаты, в которой застанет.
  Да что там говорить, он всех нас может забрать, ему никто не вправе сказать "нет".
  Вот только не заберет, потому как многие из нас уже обещаны другим - тем, на кого опирается Герцог. Опору легко потерять из-за такого оскорбления, и что с ним будет дальше? Да ничего хорошего, до нас доносились отголоски давних историй о плохо закончивших лидерах Азовского Союза, которые позабыли о том, что иногда следует проявлять умеренность в желаниях.
  К тому же у нынешнего Герцога есть жена, и она выпускница Цветника. Красивая и умная женщина, уже давно с ним живет, и, по слухам, ума у нее столько, что супруг вынужден с этим считаться.
  Так что неизвестно, у кого сейчас больше власти - у Герцога, или у нее. Многие говорят, что она держит его в таком кулаке, откуда Цветник ты даже в телескоп не разглядишь.
  Так что Герцог - один из немногих облеченных большой властью мужчин, которым или запрещено здесь находиться, или они не появляются у нас по другим причинам. К тому же он крайне редко показывается на телевизионных экранах, лично я видела его там семь раз, последний случился полтора года назад. Нам, конечно, не так часто удается посмотреть местные передачи или хотя бы фильмы из разных миров, но все равно понятно, что этого человека не отнесешь к мозолящим глаза назойливо-публичным личностям.
  Ну и что же такое он должен сейчас сказать? Ради чего нас согнали вниз даже не позволив переодеться?
  Присев на подлокотник крайнего слева кресла во втором ряду, я задумчиво уставилась на экран, где демонстрировалась знакомая картинка - какой-то высокий мускулистый воин в странного вида бронежилете из соединенных друг с дружкой стальных деталей попирает ногой извивающегося на засыпанной разнокалиберными гильзами земле развитого зараженного, с силой замахиваясь для того, чтобы ударить прикладом по оскалившейся двойными рядами зубов уродливой голове.
  Нарисовано красиво, но до чего же по-идиотски. Судя по характерным признакам, зараженный достиг стадии в классификационной таблице обозначаемой "yellow-три1", а это серьезно. Каким бы ты ни был сильным воином, но удержать столь опасного монстра поставив на него ногу так же непросто, как остановить этой же ногой разогнавшийся грузовик. Разбить прикладом голову может и не совсем уж фантастика, но скорость приклада должна достигать значений сопоставимых со скоростью распространения звуковых волн в атмосфере. Я уж промолчу о том, что автомат при этом может пострадать до неисправимого состояния, а многочисленные дополнительные приспособления, установленные на целом наборе планок, разлетятся по всей округе.
  
  
  # # 1 Yellow - желтый (англ.)
  
  Похоже тот, кто рисует такую чепуху, если и выбирался за пределы стаба, то лишь ради плановой профилактики статической лихорадки. Нас тоже ради этого время от времени вывозят, но исключительно на зачищенные кластеры во внутренних областях Азовского Союза. Встретить на них опасного зараженного так же непросто, как отыскать мужчину под кроватью в одной из спален воспитанниц Цветника.
  Глядя на квадратное лицо, которому художник попытался придать одухотворенное выражение, но выглядело это так же нелепо, как если к экскаваторному ковшу пририсовать глаза, нос, рот и стальной шлем с пучком петушиных перьев, я вдруг почувствовала себя нехорошо. Неудержимая тошнота подступает, причем стремительно. Попыталась успокоить ни с того ни с сего разволновавшийся желудок, при этом картинка начала расплываться, взгляд отказывался фокусироваться на выбранной точке.
  И вдруг все прошло, будто вообще ничего не было. Я даже удивиться столь странным симптомам не успела, как нелепая картинка исчезла, вместо нее на нас теперь смотрел Герцог. Одетый в тщательно подогнанный под грузную фигуру темно-зеленый мундир расшитый золотыми нитями, с непокрытой головой, что ему очень не шло из-за проблемных сальных волос и неравномерной прически лысеющего человека, лицо усталое, отрешенное, но при этом мутные глаза горят нездоровым огнем. Будто это не старый иммунный, а только-только свалившийся из внешних миров новичок, которому не повезло, и он вот-вот переродится в урчащую тварь.
  Та самая стадия, когда человек еще осознает себя, но остался всего лишь один шаг до необратимой потери разума.
  Герцог смотрел на нас, мы смотрели на Герцога. Несмотря на то, что в зале собрались все воспитанницы, воцарилась такая тишина, что можно было расслышать неритмичные звуки далекой артиллерийской стрельбы, доносившиеся с улицы. Где-то не так уж далеко что-то раскатисто бухнуло несколько раз, а затем я отчетливо различила отрывистую очередь из чего-то серьезного, вроде автоматической пушки, и вслед за этим раздалась целая серия негромких хлопков.
  Это уже явно недалеко, это очень близко, разве может такое оружие достать до батарей муров? До них ведь не один километр и не десять, если верить Дании. Тогда почему стреляют? Муры подобрались к периметру? Или я что-то не понимаю?
  - Работают? По какому беспилотнику? - удивленно спросила сидевшая правее Тина внимательно прислушиваясь к шушукавшимся рядом с ней орхидеям обеих групп.
  Похоже, Дания опять дает свои пояснения, а я, к сожалению, устроилась слишком далеко от нее.
  - Верные граждане Азовского Союза, в этот трудный час я не мог не обратиться ко всем вам, - после неприлично затянувшейся паузы начал Герцог. - Многие из вас уже знают, что случилось в последние часы. Для остальных поясню - случилось предательство. Ряд гарнизонов северного сектора частично покинули свои позиции, в том числе бросив опорные пункты номер шесть и девять, периметр между ними, речной рубеж и некоторые располагающиеся западнее блокпосты, включая те, которые стояли у переправ. Также снято карантинное оцепление со сто сорок третьего кластера, перезагрузившегося сегодня утром, большая часть новеньких все еще остается на его территории, и вскоре почти все они переродятся. Вы могли слышать, что предатели объяснили свой поступок задержками выплаты жалования, но это не так, жалование если где-то и задерживалось, то лишь частично, что не доставляло проблем военнослужащим. Все вы знаете, что в боевых условиях не так просто обеспечивать бесперебойную работу финансового аппарата на удаленных рубежах, это обычное явление, и оно никогда не вызывало недовольство. Прямой подкуп офицерского и рядового состава - вот что произошло. Последний вскрытый нами заговор показал, что спецслужбы Черного Братства пустили корни среди некоторых слоев нашего руководства и, к сожалению, мы не успели оперативно выжечь эту скверну дочиста. Как вы должно быть помните, я неоднократно предупреждал о...
  Да что же это такое - меня чуть в колесо не скрутило от стремительно накатившей тошноты, и перед глазами опять все расплылось. Должно быть мне противопоказано сидеть на подлокотниках в столь вычурной позе. Это, конечно, женственно, но, похоже, оказывает негативное давление на внутренние органы, так что лучше чуть расслабиться и повернуться немного по другому.
  Вот так, теперь напряжения почти нет, да и дурнота отступила.
  Задумываться над капризами организма некогда, я и так ухитрилась пропустить часть интригующего выступления, а Герцог продолжает и дальше рассказывать ужасно интересные вещи.
  - ...таким образом, враг сумел беспрепятственно выдвинуться к нашим внутренним стабам, провести ряд диверсий и атаковать ряд важных объектов мобильными диверсионными группами. Также имели место обстрелы ствольной артиллерией, в том числе ими подвергся Центральный стаб, есть жертвы и разрушения. Понимаю, что непросто после такого сохранять спокойствие, но уверяю, что поводов для волнения нет. Наша артиллерия оперативно накрыла колонны муров, по результатам предварительной разведки враг понес чудовищные потери в живой силе и технике, в данный момент он спешно отступает в восточном направлении. Только на подходе к шестому опорному пункту Братство оставило два танка, боевую машину пехоты, бронированный тягач, четыре укрепленных автомобиля и тяжелый бульдозер переделанный в инженерную машину разграждения. Часть этой техники мы сумеем восстановить или используем для пополнения запаса запчастей. Также контрбатарейные действия привели к тому, что враг потерял большую часть задействованной в бандитской вылазке артиллерии. Подразделения гвардии уже выдвинулись на передовые рубежи и прямо сейчас наносят сходящиеся удары по беспорядочно отступающим прихвостням внешников, им грозит неминуемое окружение и полное...
   Да что же это такое?! Опять?! Я ведь по другому устроилась, никакого давления не может быть. Необъяснимая внезапно начинающаяся тошнота, а еще слабость, просто дикая слабость с полным отключением зрения и слуха. Тошнота неохотно отступает, но слабость не торопится последовать вслед за ней и даже хуже - продвигается дальше, стремясь превратить каждую жилку в рыхлый жгут из безвольной ваты.
  Со мной что-то не так.
  Слух частично вернулся, но слова Герцога стали странными, они будто из глубокого колодца доносятся и почти не задерживаются в моем сознании. Разве что отдельные обрывки получается осознать, причем сама не понимаю - зачем мне это надо.
  Мне сейчас не до речей нашего главы, мне плохо, мне жутко плохо, мне так плохо, что словами невозможно передать. Мне нельзя здесь сидеть, мне надо постараться встать и выйти. Выйти отсюда, в этом немаленьком зале почему-то невыносимо душно и тесно.
  Покинуть зал в разгар выступления главнокомандующего Азовского Союза - тот еще скандал, но до конца я вряд ли сумею досидеть.
  - ...таким образом, внутренним стабам совершенно ничего не грозит. Мы оперативно ликвидируем последствия измены вместе с прорвавшимися шайками, а затем нанесем ответный сокрушительный удар, используя строевые войска, гвардейские батальоны, наемников-рейдеров и вооруженные силы союзников, в том числе и новых. Вот-вот мы получим в свое распоряжение целую армию лучших воинов Призападной Цепи. Вы знаете, что у нас в последнее время возникали серьезные разногласия с этим проблемным регионом, но лучшее, что мы можем сделать перед лицом такой угрозы - позабыть о своих и чужих амбициях, выступить общим фронтом, ударить так, чтобы второго удара не потребовалось. И мы это непременно...
  Ужас, ну как же противно он говорит. Должно быть, мне стало дурно именно от его омерзительного голоса. Будь он проклят, будь прокляты все его выступления. После того, что этот лощеный боров высказал с этого же экрана четыре года назад, от нас в три этапа забрали целую толпу фиалок, чтобы те как следует ублажили новых союзников, у которых возраст согласия совсем уж смешной, а институт брака и вовсе отсутствует. Я всего лишь чуть-чуть не дотянула до перевода в одну из таких групп, так сильно мне никогда в жизни не везло.
  Что же будет после сегодняшней речи? Кому из нас не повезет на этот раз? Враг почти добрался до сердца Азовского Союза, Герцогу придется напрячь все свои ресурсы.
  А мы - их важная часть.
  - Лиска?! Ли?! Элли, что с тобой?! Да помогите же кто-нибудь, разве не видите, Элли упала и не может подняться! Ей плохо!
  Упала? Нет, я просто прилегла на внезапно оказавшийся рядом диванчик. Сама не понимаю - откуда он здесь взялся. Или мне кажется, и это всего лишь пол? Ну да какая разница, я и на полу могу прекрасно поваляться. Мне нужно отдохнуть, как следует отдохнуть. Завтра очередной длинный день, много чего придется сделать, встречать рассвет полагается во всеоружии, а не расклеившейся слабачкой.
  Я его встречу. Я не первый день в этом мире, я знаю, на что он способен.
  Стикс быстро лечит любые мои недомогания.
  
  
  Глава 4
  Пропущенные смотрины
  
  Я потеряла счет времени, иногда не понимаю, реальность вокруг меня, или расшалившееся сознание решило пошутить, нарисовав что-то несуществующее. Но иногда дурнота ненадолго откатывается, я становлюсь почти нормальной, если не считать того, что лежу на омерзительно-пропотевшей простыне укрываясь тонким одеялом и не всегда могу пошевелить хотя бы пальцем. Работают только уши, да и те еле-еле, со зрением все гораздо хуже, оно как бы есть, но не всегда находятся силы поднять веки.
  Похоже, Улей не очень-то торопится меня восстанавливать.
  Зато теперь я точно знаю, насколько убого выглядит тот закуток медицинского блока, который приспособили для содержание тяжелобольных. Особо не старались, и я понимаю - почему. Все дело в том, что далеко не каждая девочка может стать воспитанницей Цветника. Даже если ты красавица с завидным потенциалом, тебя не возьмут в том случае, когда от тебя можно ожидать подвоха в том, что касается физического состояния. Улей и правда лечит самые тяжелые случаи, но не всегда оперативно, а на некоторые вещи может опасно долго не обращать внимание или даже вообще о них забыть. Например, некоторые женские недомогания приходится устранять при помощи знахарей, это связано с изменением особенностей менструального цикла у иммунных.
  Точнее - знахарок, ведь мужчинам в Цветнике доступна лишь часть смотрового зала и пристройка к нему. Пустить их сюда, в место, где содержат полуголую воспитанницу не способную в данный момент даже позвать на помощь...
  Это совершенно невозможно.
  Знахарки, которых время от времени здесь появляются, только круглые глаза делают. Похоже, ни одна, ни вторая не понимает с чем они столкнулись. Зря их приводят, я лишь раздражаюсь от их бесполезной суеты.
  Зато когда они уходят, я остаюсь одна. Даже в моем состоянии это почти блаженство, ведь мы не знаем, что такое одиночество, рядом с нами всегда кто-нибудь есть. Иногда меня это напрягает до желания с кем-нибудь поскандалить без причины, так что даже в столь плачевном положении можно найти плюс.
  К тому же прямо сейчас мое состояние улучшилось настолько, что я, похоже, могу не только шевелиться, а и решиться на большее. Куда большее. Например - сесть. Только не понимаю, зачем мне это нужно.
  Лучше и дальше буду лежать и мечтать, чтобы невыносимая дурнота отступила далеко-далеко, а потом и вовсе ушла, попрощавшись навсегда.
  Да, мне и правда лучше, веки поднялись без труда. Может и правда выздоравливаю?
  А это что за шелест непонятный? И почему так странно открывается дверь медицинского блока, почти без скрипа, который я уже запомнила до последней нотки? Такое впечатление, что кто-то пытается проникнуть сюда украдкой.
  Ширма резко ушла в сторону, и я с удивлением уставилась на необычно серьезно одетую Тину, - такое в повседневной жизни мы не носим, да и косметика парадная. Та, настороженно таращась в ответ, подчеркнуто-радостно воскликнула:
  - Ли, мы думали, что ты тут при смерти лежишь, а ты вся такая розовая и красивая. Выздоровела?
  - Кто бы меня тут держал здоровую?..
  Ух ты, я, оказывается, умею говорить. Голос, конечно, так себе, но он все же не пропал.
  - Тебе плохо?
  - Нет, уже лучше, в обмороки почти не падаю. А кто тебя сюда пустил? И почему ты так интересно одета?
  - А ты разве не знаешь?
  - Что?
  - Боже! Да ты же и правда ничего не знаешь!
  - Что я не знаю?
  - Ли, ты пропустила смотрины и даже не знаешь об этом! Фантастика!
  - Какие смотрины? До смотрин еще целый месяц. Только не надо говорить, что я здесь провалялась тридцать дней.
  - Внеочередные смотрины, мы сами в шоке.
  - Это как?
  В дверь трижды стукнули. Тина, побледнев, затравленно заметалась взглядом по сторонам, затем заскочила в крохотный санитарный блок и, уже закрываясь, умоляюще произнесла:
  - Не выдавай и даже не смотри в мою сторону.
  Три стука - наш традиционный сигнал, что воспитательницы рядом. Ну да, на высоких каблуках убежать отсюда она не успеет, медицина у нас располагается в неудобном тупичке длинного хорошо просматриваемого коридора. Могла бы разуться ради такого дела, тоже мне еще, прятаться вздумала. А вдруг кто-нибудь туда заглянет?
  Дверь открылась и благодаря тому, что Тина не вернула ширму на место, я успела заметить, как заходят Ворона и директриса, причем знахарок с ними нет.
  Что им вообще здесь понадобилось? И что я буду им отвечать, если спросят о потревоженной ширме? Ведь считается, что самостоятельно неспособна и пару шагов пройти.
  От греха подальше прикрыла глаза, сделав вид, что в очередной раз провалилась в черноту забытья. Видеть теперь ничего не видела, зато слышала прекрасно. Даже тогда, при первых приступах, мне часто изменяло зрение, но слух если и отключался, то лишь на непродолжительные периоды.
  Судя по шагам, обе приблизились к моему закутку, остановились рядом и молчат.
  Первой заговорила Ворона.
  - Элли спит.
  - Она не спит, сном такое состояние называть нельзя, - возразила Селедка. - Так Харита говорила.
  Харита - одна из знахарок. Та, которая считается более опытной и сильной.
  Только мне она абсолютно ничем не помогла, если не считать тех таблеток, после которых боль отступает, а дурнота становится терпимой.
  - Я не верю этой шарлатанке, - возразила Ворона. - Элли в таком состоянии уже третьи сутки, а она так и не сказала ничего определенного, только словами играет и все время пичкает ее разной химией.
  - Она лучшая из всех наших знахарок.
  - Это не значит, что она хорошая.
  - Очевидно, этот случай не для нее. Но если состояние Элли не улучшится, мы найдем другой вариант.
  - Какой?
  - Не знаю, надо с Эсмеральдой обговаривать. Портос будет недоволен, если мы потеряем его девочку.
  - Портосу она нужна так же сильно, как мертвяку пуля в голову.
  - Это так, - согласилась директриса, тем самым вслух признав, что жених у меня проблемный. - Но Элли, по сути, уже его собственность, пусть и неформально, но часть статуса. Только представь, что будет, если все вокруг начнут ему соболезновать по поводу гибели невесты, которая жила не в его доме, а оставалась в Цветнике? Двусмысленная ситуация, мы не имеем права такие допускать.
  - Я бы на его месте хорошенечко подумала, прежде чем настолько затягивать церемонию бракосочетания. Такое уже ни в какие рамки приличий не укладывается, и это целиком его вина.
  - Альбина, мы сейчас не о том говорим.
  - Я лучше поговорю об Элли, чем о нашем позоре. Мы опозорились, как... Мы сильно опозорились, мы как последние дуры себя повели.
  - Не груби мне.
  - Простите, госпожа Флора, больше такое не повторится.
  - Аля, брось такой тон, лучше уж груби - пусть тебе и не идет, но воспринимается куда лучше таких извинений. Не надо так остро реагировать, в истории Цветника бывали и куда более вопиющие случаи. Уж тебе ли не знать.
  - Но я реагирую остро и не понимаю твоего спокойствия. Насчет Саманты уже почти договорено, что она в ближайшее время уходит к господину Резкому. Если бы не нападение Братства, он бы уже провел церемонию развода, это из-за них ему пришлось уехать на восточные позиции, причем срочно. Его прежняя жена - легкомысленная женщина с плохой репутацией, в его нынешнем положении ему нужна статусная супруга, слишком высоко поднялся. И как он отреагирует на то, что его девушку отдали западникам? Ты же его прекрасно знаешь и прекрасно понимаешь, какой может оказаться реакция. Он ведь просто бешеный.
  - Аля, начнем с того, что восточные позиции у нас теперь не настолько далеко, как раньше. До них рукой подать.
  - Я это знаю. Сейчас это знает каждый у кого есть уши. Ты не поверишь, но за эти дни я даже научилась различать разные орудия по звуку. Война теперь у нас под боком, господин Резкий мог бы выкроить крошку своего времени ради такого пустяка, как церемония развода, ему бы не пришлось ради нее ехать далеко. Только после этого он мог рассчитывать на Саманту официально. Ну почему у них всегда какая-нибудь ерунда? Почему нельзя придерживаться простых правил?
  - Аля, ты прекрасно знаешь, что у нас тут зачастую все решается мимо официальных путей. К тому же ты меня перебила. Есть предварительный договор с Резким, это негласно одобрено наверху, все знают, что жен он меняет часто, такая у него привычка, и ему постарались вбить в голову, что орхидеями мы не разбрасываемся, придется довольствоваться одной, мы не намерены обеспечивать его все новыми и новыми игрушками. Но с того же верха нам было приказано вывести на смотр всех воспитанниц, которым еще не подобраны мужья. Так что господин Резкий со своей тягой к светловолосым нимфеткам может катиться до самого края востока - приказ есть приказ. Думать надо было головой, а не тем, чем он обычно думает. Ты слышала, что они пытались прижать муров к перезагружающемуся кластеру?
  - Я слышала, что муры на это не согласились.
  - Альбина, это животное вместо того, чтобы лично организовать и возглавить преследование, приказал своим псам поймать на ближайшем свежем кластере несколько маленьких девочек. Сама догадайся, что потом с ними произошло.
  - Эта свинья начала ловить новеньких?!
  - Не надо обижать свиней такими сравнениями. Но ты права - да: свинья, козел и похотливая извращенная тварь. Он скоро зараженных начнет ловить, лишь бы они не выглядели старше пятнадцати и были достаточно свежими на вид. Хотя насчет последнего не уверена, он явно не из тех, кто слишком придирчивы к таким мелочам.
  - Фло, и ты только сейчас поняла, что он за фрукт? Да он и на Саманту клюнул только потому, что у нее вид четырнадцатилетней, а мозги на пару лет моложе, если не больше. Дай ему волю, он бы начал резвиться не то, что среди наших фиалок, он бы и до ромашек добрался. Это полностью больной человек, ты же знаешь, что здесь такое со многими случается, и не все они могут сдерживаться. Улей очень сильно нас меняет.
  - Спрячь я Саманту, они бы выбрали другую. Так и так нам кого-то надо отдавать, я не имела полномочий не выставлять ее на смотр, да и не считаю это правильным.
  - Ты не могла бы пояснить?
  - Давай уже признайся сама себе, что Саманта - далеко не лучший наш цветок. Она не блещет умом, до нее слишком поздно все доходит, если вообще доходит, из-за этого выглядит или глуповатой, или сонной. Успехи выше среднего балла у нее лишь в двух дисциплинах: пение и маникюр. Да мы можем в любой момент набрать на улице сотню девчат, которых за неделю научим правильно красить ногти и мурлыкать песенки, так что великим достижением это назвать нельзя. Но Саманте повезло с внешностью, только поэтому она у нас. Что просили западники? Высокую блондинку с длинными ногами, не слишком узкими бедрами, прямыми волосами, приличным размером груди и ярко-голубыми глазами. Саманта полностью соответствует запросам этого чудовища, и с ней не так жалко расставаться, как с другими. Или предпочитаешь, чтобы к этому уроду отправилась Дания?
  - Вот только не надо передергивать.
  - Аля, ты же знаешь, я готова тебя выслушивать всегда и по любому поводу, но сейчас откровенно не понимаю, что ты от меня хочешь? Нам надо было с кем-то расстаться и этой потерей стала Саманта. Переживем, это далеко не самый худший вариант, вспомни хотя бы ту раздачу фиалок четыре года назад.
  - Я помню, - произнесла Ворона столь необычным для нее дрогнувшим голосом, что говори она так всегда, никто бы не называл ее обидным прозвищем. - Я очень хорошо помню. Мы до сих пор не оправились после этого, именно потому у нас не так много орхидей, как было когда-то. Мы теперь должны каждую ценить. Каждую.
  - Да, ты права, у нас и правда назревает проблема из-за тех потерь. Мы не можем набирать орхидей с улицы, все обязаны проходить как минимум через стадию фиалок, я уже устала напоминать об этом нашим тупицам из департамента. Но Аля, они не наша собственность, здесь и сейчас я ничего не решаю - это не в моей компетенции. Да тут даже Эсмеральда ничего не решает, уж слишком высокий уровень. Западники играют с нами в свою игру, у них сейчас набралось много козырей и с этим приходится считаться. Они выбрали Саманту, теперь она поедет на запад, за мы или против - значения не имеет.
  - Флора, до чего же мы дожили, даже приличные слова не получается подобрать. Мы только что спустили Саманту в унитаз, несмотря на то, что у нее уже был избранник. Почти утвержденный избранник, то есть мы пошли против главного правила.
  - Вот именно, что почти, это, к сожалению, многое меняет. И у нас все цветы прекрасные, не надо на ней зацикливаться.
  - В том-то и дело, никто из них не заслужил такую участь.
  - И что ты от меня хочешь? Как я могу это исправить?
  - Никак. Извини, ты тут вообще ни при чем. Просто четыре года назад я думала, что такое больше никогда не повториться. Но то, что сейчас происходит - ничем не лучше.
  - Сильно расстроилась?
  - А ты нет?
  - Альбина, я в таком же шоке, как и ты, но нам нужно считаться с обстоятельствами. Братство подобралось так близко, что наверху началось что-то вроде паники. Ты же сама понимаешь, насколько все серьезно. Если потребуется, они готовы отдать весь Цветник за то, чтобы им помогли отбросить муров на восток. Ситуация очень опасная, у тех появился новый лидер, и он странный. Ходят слухи, что ими командует настоящий внешник, отсюда растут ноги успехов этих мразей.
  - Флора, не повторяй глупости за другими. Ты можешь представить, чтобы внешник в защитном костюме и противогазе руководил этим сбродом? Так далеко на запад восточники не забираются, они не могут удаляться от своих стерильных баз.
  - Я могу и не в такое поверить.
  - В этот бред?!
  - Аля, внешники постоянно рискуют заразиться. Выйдет из строя респиратор, или его с него сорвет, например, пулей. Они такие же люди, какими были мы с тобой до того, как с нами это случилось, и некоторые, естественно, не перерождаются, остаются иммунными. Назад им дороги уже нет, а свои, скорее всего, не станут таких отправлять на разделку, ведь это дурно повлияет на мотивацию остальных. Там каждый ежедневно рискует заработать критическую дозу спор Улья, каково им будет узнать, что после такого тебя свои же разберут на органы. То есть это почти исключено, но что тогда с таким делать? Почему бы не использовать его в своих целях? Он ведь настоящий солдат прекрасно знакомый с нашими реалиями и уже не привязанный к стерильной базе. Это наступление очень странное, ничего подобного Братство никогда не устраивало, все считали, что оно вообще на подобное неспособно, это ведь сборище ненавидящих друг дружку банд, а не армия. Подумай над этим как следует.
  - Я сейчас могу думать только об одном... - совсем уж потерянным голосом произнесла Ворона.
  Так на моей памяти она даже близко к такому тону никогда не разговаривала.
  - О том, чтобы эти твари побыстрее отсюда уехали. Пусть забирают Саманту и проваливают, они свое уже получили.
  - Они уедут, как только закончат все свои дела, но тебе не придется долго этого ждать, им недолго осталось. И не надо переживать за девочку, этот урод в чем-то похож на Резкого, западники проговорились, что он тоже меняет женщин с быстротой автоматной стрельбы.
  - Вранье.
  - А по моему правда, ведь все логично. Он просто пытается доказать, что и в таком виде все от него без ума. Хотя может ты и права, я не уверена, что ему вообще нужны женщины, он ведь слишком далеко зашел, говорят, что никто еще так далеко не заходил и сохранял при этом разум. Но если я не ошибаюсь, Саманте всего лишь придется немного потерпеть, а потом она не пропадет. Даже там не пропадет, с ней все будет хорошо, с такими красивыми и недалекими никогда ничего дурного не случается.
  - Саманте, возможно, придется хуже, чем другим его женщинам.
  - Почему ты так считаешь?
  - Потому что ему нужна не Саманта. Ему просто нужна девочка из Цветника. Он хочет получить то, что мало кому доступно, хочет доказать, что ничем не хуже того же Герцога. Это чудовище не живым телом хочет распоряжаться, нет, он хочет закрепить за собой высокий статус. Он теперь не лидер одной из банд западников, он тот, кто может рвать орхидеи, это мало кому позволено, тем более на таких льготных условиях. Знает, что мы сейчас сильно нуждаемся в помощи, вот и пользуется. Ты подумай сама, его люди не истратили ради нас ни одного патрона, а он уже поднялся на высоту, о которой до сих пор не мог даже мечтать.
  - Не первый раз нашими девочками расплачиваются за договор с дикарями.
  - Но первый раз орхидею отдают предателям и чудовищам.
  - Аля, западники не считают себя предателями, они думают, что ничем нам не обязаны, мы с этим не согласны, отсюда и напряженность.
  - Тогда зачем им понадобился наш позор? Ты представляешь, какие разговоры пойдут, когда люди узнают, кому мы отдали Саманту? Это немногим лучше, чем привязать ее посреди опасного кластера и приманить зараженных. Уродливо, отвратительно, в конце концов - это нарушение правил. У нас ведь есть минимальные требования к избранникам, западник им не соответствует, про таких как он там отдельно сказано.
  - Альбина, ты начинаешь меня раздражать. Не на шутку начинаешь. В чем смысл нашего разговора? У меня и так нервов почти не осталось, а ты последние вот-вот истреплешь.
  - Прости, я сама не своя после такого.
  - Ничего страшного, мне тоже не по себе, просто стараюсь не показывать, - смягчившись, призналась директриса. - Пойдем, не будем мешать бедной девочке. Вдруг она сквозь сон услышит твои причитания, после такого ей начнут сниться кошмары.
  Блин, ну не надо уходить! Когда еще мне представится случай подслушать секретные беседы далеко не последних лиц Цветника?! Я честное слово сплю крепко и ничего не слышу. И кошмаров у меня не бывает.
  А если и бывают, я их все равно не запоминаю.
  - Одно из немногих мест, где нас не подслушают, - вздохнула директриса, с шуршанием поправляя ширму. - Привыкла, что здесь никогда никого нет, совсем позабыла про Элли. Бедная девочка, да что же с ней такое?
  - Она скоро придет в себя, она сильная.
  - Я тоже в это верю. От нее случались хлопоты, но я с тобой согласна, она и правда не слабачка, такую больничной койкой не удержать. Ты еще не забыла, что из-за нее пришлось срубить все деревья во дворе?
  - Разве такое можно забыть? - обычным ледяным голосом ответила Ворона. - Надо сделать так, чтобы Саманта и с ней попрощалась.
  - Думаешь, стоит организовать посещение?
  - Зачем нам лишний официоз разводить? Вся первая группа только и думает, как бы незаметно пробраться к Элли и засыпать ее голову свежими новостями. Проще всего дать им личное время. Допустим, один час. Переодеться, убрать косметику и отмыться от сальных мужских взглядов. Эти мужланы таращились на девочек будто пещерные люди, так что горячий душ им сейчас не помешает.
  - Ну ты уж совсем... От взглядов отмываться, надо же, как загнула...
  - Да я просто пытаюсь шутить.
  Ворона шутит?! Фантастика! Это почти что падение неба на землю.
  Старшая воспитательница тем временем продолжила:
  - При этом дадим понять, что воспитательный состав направляется на длительное чаепитие. Ведь нет ничего странного в том, что мы тоже торопимся обсудить необычные смотрины. Девочки поймут, что у них есть немного времени на шалости, и все до единой будут здесь уже через минуту. Главное - их не спугнуть.
  - Сколько времени им дадим?
  - Для прощания пятнадцати минут вполне достаточно, а потом придется аккуратно распугать и сделать вид, что ничего не заметили. Ну как обычно в рамках воспитания правильного характера.
  - Ну да, системное воспитание разносторонней личности в условиях ограниченных возможностей. Хорошо, поступим по-твоему, нехорошо получится, если Саманта не простится с Элли, они ведь были достаточно близки. Жаль, что бедняжка так крепко спит.
  - Это не помеха для прощания, ты ведь знаешь девочек.
  - Знаю. Пойдем, Альбина. Чаепитие говоришь? Мне после таких смотрин потребуется что-нибудь покрепче. Уж прости, но тебе не предлагаю.
  - Только не выбивайся за рамки приличий, Флора, сейчас не лучшее время, чтобы расслабляться.
  - Тут ты тоже права, я понятия не имею, что еще может свалиться нам на головы. Сумасшедшие дни.
  Дверь за Вороной и Селедкой закрылась, но тут же распахнулась другая - выбралась Тина. Глаза ее были вдвое больше обычного, лицо изменилось под натиском только что полученной информации. Подслушанное давит нестерпимо, требует немедленно поделиться им абсолютно со всеми.
  Тина - умная девочка, но иногда ее, что называется, основательно клинит. Вот и сейчас не придумала ничего лучше, чем попытаться разболтать все первой встречной.
  То есть мне.
  - Лиска! Ты даже не представляешь, что я сейчас услышала!
  - Конечно нет, - ответила я с самым серьезным видом. - Меня ведь здесь не было, вышла ненадолго, чтобы они тут без меня поболтали.
  До Тины дошло, насколько несусветно только что сглупила, она приглушенно прыснула, и, прижимая ладони ко рту, бросилась к выходу из медицинского блока.
  
  
  Глава 5
  Сломанная орхидея
  
  Пришли если не все, то почти все, и в не таком уж маленьком помещении стало тесновато. Прощание Саманты со мной - не шутка, столько значимое событие подразумевает массовость.
  Пока почти все охали и ахали, расспрашивая меня о самочувствии, Бритни заглянула куда только можно и нельзя, после чего разочарованно спросила:
  - Лиска, а тебе разве ничего не приносили?
  - Что мне должны были принести?
  - В кино показывают, что больным вкусные вещи носят. Тортики разные, ну там пирожные, конфеты, шоколадное печенье. Или хотя бы фрукты. Моей бабушке тоже носили, у нее вся тумбочка была завалена.
  Бритни у нас маленькая знаменитость, и на это есть две причины: у нее самый потрясающий голос в Цветнике, и она главная наша сладкоежка. Причем фигура у нее проблемная, так что приходится поддерживать ее разными способами, в том числе постоянными диетами. Но певунью то и дело ловят на забавных нарушениях режима. Например - на поедании сахара из сахарницы при помощи ладони, а однажды она пыталась разузнать - можно ли употреблять глюкозу из ампул в аптечке, и насколько это вкусно.
  Она что угодно готова в рот засунуть, лишь бы это хотя бы чуть-чуть сладило.
  - Да когда же ты уже нажрешься? - ответ от Мии не заставил себя долго ждать.
  - Если бы ты сидела на такой диете как я, ты бы вечно думала только о еде, - вспыхнула Бритни.
  - Я могу есть все что угодно, и мне от этого ничего, а ты в один миг превратишься в корову, рядом с тобой даже Тина будет выглядеть шваброй.
  - Девочки, не ссорьтесь, - попросила Рианна, и затараторила: - Элли, ты даже не представляешь что было. Это были такие смотрины, всем смотринам смотрины. Это было просто нечто.
  Ну все, если Ри раскрыла рот, всем остальным лучше помалкивать или страдальчески вздыхать. Пока не выскажет все, что должна высказать, заткнуть ее почти невозможно. Перед такой словоохотливостью даже Ворона иногда пасует, а это многое значит.
  Шоколадка продолжала трещать с той же невообразимой скоростью, и это не казалось некрасивым, наоборот - женственно получалось, я ей иногда даже завидую, моя манера говорить совсем не такая, да и голосом ужасно далека от Бритни. В нем, увы, вообще нет зрелости, хотя я старше всех в группе.
  И самое неприятное заключается в том, что при моем смешном индексе возраста есть немаленький шанс, что голос навсегда останется несерьезным.
  Резкое замедление роста, неменяющаяся внешность, слабый голос - все намекает на то, что я обречена на инфантильность, пусть даже только внешнюю. Это нельзя назвать недостатком, многие такому будут только рады, но только не я.
  Так уж сложилось, что мне с двенадцати лет пришлось неистово мечтать о необычном - хотела вырасти такой, чтобы во внешности не осталось ни малейшего намека на детство.
  Но Улей решил по своему.
  - Элли, ты не поверишь - приехала делегация западников из Призападной Цепи. Только они ее называют Конфедерацией, а себя конфедератами, а не предателями, как их у нас здесь обзывают. И прикинь, наши их так и называли сегодня. Ну то есть конфедератами. И ты бы видела эти смотрины. Ли, ты даже не представляешь, что там было. Они пришли без костюмов, прямо в зеленой одежде, как простые солдаты или даже дикие рейдеры - ни золоченого шитья, ни медалей, ни знаков различия, вообще ничего, просто тряпье. И одежда не первой чистоты, и не глаженная, к таким пугалам даже подходить не захочется, наверное, воняют будто дохлые скунсы. Они пришли не просто посмотреть на орхидей, они пришли выбрать одну из нас и увезти к важному господину, одному из их вождей. Ты представляешь такое? Мы до сих пор в шоке. Я на них как глянула и сразу подумала, что грохнусь в обморок, если меня выберут. На них ведь смотреть невозможно, ты не поверишь, насколько они дикие. Нет, ну, красивые конечно, пусть и не все, и улыбался там один так мило, даже немного понравился, приятная такая улыбка. Но я как подумаю о том... Ой, ладно Лиска, я лучше промолчу, и так кучу всякого наговорила, тебе тяжело слушать, ты совсем больная.
  - Давай уже, говори все, - с непонятным намеком выдала Миа.
  - Не надо, - требовательно произнесла Кира после чего зачем-то взяла молчаливую Саманту за руку и отвела на шаг от азиатки.
  Наша главная блондиночка никогда не отличалась болтливостью, но сегодня сама себя превзошла. Помалкивает будто рыба, слова не попыталась высказать за все это время, полностью в себя погружена. И дело тут явно не в том, что реакция у нее почти всегда замедленная, просто не каждый день узнаешь, что тебе придется покинуть привычный дом и отправиться туда, где ты никогда не была. Тем более, что ехать придется в края, о которых ничего хорошего не слышала.
  Но самое главное, что там, на опасном западе, тебя ждет человек, который не видел тебя ни разу, но, тем не менее, уже принято решение, что именно он станет твоим супругом. И решение это оспорить невозможно.
  Я бы на ее месте вряд ли стала сыпать беззаботными словами направо и налево.
  - Тогда я скажу! - воскликнула Миа.
  Как-то странно воскликнула, в ее голосе и злоба неугомонной стервы, и неугасимое желание сказать что-то гадкое, и почему-то нотки страха. А еще непонятный мрак, и, как ни странно, нескрываемая радость. Будто только что избежала жуткой опасности и не может в себя прийти от нахлынувшего счастья, сдобренного немалой толикой не успевшего рассеяться кошмара.
  - Миа, я тебя прибью! - разозленной кошкой прошипела Кира.
  А та, сузив свои восточные глаза до узких щелочек, выдала ужасное:
  - Уже завтра наша Саманта станет женой самого уродливого в мире кваза, который командует западниками. Вот такие, Лиса, у нас были смотрины. Хорошо, что ты так вовремя заболела, а то и тебя могли запросто выбрать, ты же у нас тоже светленькая, а страшила заказывал как раз такую. До чего же хорошо, что я родилась брюнеткой, как представлю, что меня целует сморщенный мертвяк с желтыми клыками в вонючей пасти, тошнить начинает.
  - Замолчи! - с большим трудом и не своим голосом я сумела выдавить из себя всего лишь одно слово.
  Губы Мии искривились совсем уж некрасиво:
  - Что? Испугалась за себя? Да ты не бойся, Лиса, они заказывали блондинку с голубыми глазами. А кто у нас в группе самая главная блондинка? И кто вечно хвасталась, что у нее самые голубые в мире глаза? Саманта, меньше надо себя нахваливать, таких как ты сама судьба любит наказывать, вот и получила, что заслужила. Радуйся теперь, дура болтливая.
  Я уже почти не прислушивалась к той грязи, которую несла эта восточная красотка по непонятной всем причине непрерывно пребывающая в шаге от грандиозной истерики, до которой, впрочем, доходило очень редко, почти всегда разряжалась по мелочам. Миа вечно на взводе, она не упускает ни единой возможности задеть других, но то что высказала сейчас...
  Это затмевает все. Абсолютно все. Это даже не жутко. Это гораздо хуже.
  Это и есть тот мрак, который проскакивал в ее голосе.
  Так вот что подразумевали Селедка и Ворона, когда упоминали урода и чудовище. Как же я сразу не догадалась...
  Воспитанницы не вправе выбирать себе понравившихся мужчин. Мы можем лишь беспрекословно подчиняться и радоваться по настоящему или обманывая себя и других, когда нам сообщают самые важные в жизни известия. У некоторых они приятные или почти приятные, у некоторых не очень, другим ужасно не везет.
  Каждая мечтает о добром, верном, ласковом и сильном. И, само собой, о красивом.
  Человек, который должен стать моим мужем, не лишен недостатков. Да что уж тут скрывать - у него множество недостатков. Это можно сказать практически обо всех мужчинах приходящих в смотровой зал. Да, к великому нашему сожалению, они нечасто похожи на завидных женихов. У них дурные манеры, скверные характеры, вредные привычки, лишний вес, далеко не самые прекрасные лица и фигуры. Почти все они старые и скучные, не умеют ценить домашний очаг и верность для них - пустой звук во всех случаях, если это не касается верности их элитных избранниц.
  Но при всех своих недостатках они все же остаются людьми.
  Как бы мне не доказывали, никогда не признаю кваза таким же человеком, как и я. Мне неоднократно приходилось видеть этих жутких созданий, таких любят набирать в вооруженные силы, они даже в гвардии встречаются. В некоторых случаях разумные монстры незаменимы благодаря своей силе, ловкости, живучести и почти полной невосприимчивости к боли. Иногда их даже объявляют героями, я видела трансляцию двух церемоний награждения чудовищ, но даже это ни на капельку не поколебало мое отношение к ним.
  Основная причина появления уродливых измененных - жемчуг. Высокоактивный биологический материал с большими трудностями получаемый из споровых вместилищ высших зараженных. Как и все прочие трофеи такого рода, его нельзя улучшить, синтезировать или скопировать, плюс при попытке разделения превращается в бесполезный мусор, а механизм действия - великая тайна. Зато все прекрасно знают, как им пользоваться, ведь наука несложная - достаточно просто скушать, можно даже водичкой не запивать. И вуаля - через несколько часов или дней ты ощутишь, что имеющиеся у тебя умения Улья стали работать эффективнее или даже раскрылись их новые грани. А в некоторых случаях самое время отправиться к ближайшему знахарю, чтобы он активировал новое - это высший приз.
  Жемчуг - самое дорогое, что можно найти в этом мире. Так считается повсеместно.
  Но не все с ним так радужно. Говорят, что и на небесных светилах внешних миров можно отыскать пятна, так вот, - на жемчуге они тоже есть: черные, омерзительные, непредсказуемые в своем проявлении.
  Некоторые иммунные после приема жемчуга начинают меняться внешне. Со временем они перерождаются почти как развитые мертвяки, но при этом в большинстве случаев полностью сохраняют разум и прежние привычки, в том числе и гастрономические. То есть, не бросаются на других людей с голодным урчанием, не пытаются оторвать им головы или что-нибудь отгрызть. Да, такие предпочитают любой пище мясную, желательно не сильно прожаренную, но и от обычной картошки с укропом не станут отказываться.
  Этих уродов называют квазами, они, меняясь все больше и больше, обычно останавливаются приблизительно на середине желтой части классификационной шкалы, то есть примерно соответствуют мертвякам на средней стадии развития заражения или чуть ниже. Внешним видом очень на них походят, разве что в лицах сохраняется больше человеческих черт, скелет деформируется не настолько сильно и ткани его сохраняются почти неизменными, внешние пластины армировано-костистой брони могут не развиваться вообще или развиваются фрагментарно.
  Квазы ужасны на вид, но они полезны, и потому их терпят повсеместно. Проживая среди людей им постоянно приходится подчеркивать свою человеческую сущность всеми возможными способами. К примеру, не может быть и речи, чтобы выйти из дома в одних шортах и шлепанцах. Какая бы жара не стояла на улице, будь добр одевайся как следует и обязательно в чистое, в таком случае тебя вряд ли перепутают с настоящим зараженным. Если ты хотя бы слегка изменишь этим несложным правилам на территории цивилизованного стаба, это пусть и рискованно, но еще куда ни шло; а вот если такое случится на обычном кластере, ты рискуешь получить пулю от кого угодно без малейшей попытки разобраться в твоей сущности.
  В одиночку за границу стаба квазу лучше не выбираться, ведь основная причина смертности этих чудовищ - дикие рейдеры и прочие живущие оружием иммунные сперва стреляют, а потом начинают думать.
  Или не думают вообще.
  Полагаю, всем понятно, что с существами со столь проблемной внешностью случаются и другие неприятности. Ну да, без жизненных сложностей их существование немыслимо. Я вот не верю, что во всем мире найдется женщина, которая без принуждения согласится стать подругой кваза или тем более супругой. То есть разумные монстры обречены на одиночество.
  Но Саманту никто не спрашивал. Нас никогда о таком не спрашивают даже хотя бы ради пустой формальности. На брачной церемонии орхидеи помалкивают, от них не требуется слов, все уже высказано другими. Мы всего лишь ценные приобретения, а кому придет в голову интересоваться мнением своей покупки.
  Наша глупенькая тихоня стала собственностью чудовища.
  - Миа! - выкрикнула я не своим голосом, сама не понимая, откуда взялись на это силы. - Заткнись и больше не открывай рот!
  - А то что?! - вскинулась черноволосая, агрессивно уперев кулаки в бока.
  Да уж, обнаглела в край, почуяв мою беспомощность. И ведь никто другой не сумеет заткнуть ее лучше чем я, вот только сейчас это не сработает, для нее немощная воспитанница - не авторитет. Если остальные не придумают способ как можно быстрее заткнуть нашу восточную красавицу, все может закончиться грандиозной массовой ссорой с интенсивным обменом плохими словами, а то и дракой.
  Они, увы, такой способ вряд ли придумают.
  Кира слегка глуповата, но Мию не любит, так что сейчас ей даже не пришлось заводить себя, сходу заверещала, костеря ту на все лады. Да и остальные зашумели, ведь то, что сказала восточная красотка - просто ужасно. Пусть это и чистая правда, но о таком следует помалкивать, мы не должны публично придираться к кандидатурам тех, кто нас выбирают.
  На деле, конечно, придираемся, но аккуратно, без лишних грубостей, в меру.
  То, что высказала Миа, вышло далеко за рамки меры. Саманте и без того сейчас несладко, а тут такое...
  Шум поднялся грандиозный, хоть уши затыкай. Мне даже показалось, что не успокаивающаяся голова заболела втрое сильнее. Все орали на Мию, Миа отвечала в том же духе, и, похоже, всеобщее негативное внимание ей даже нравилось, она заводилась все больше и больше.
  А Саманта, внезапно наклонившись и почти прижавшись своим лицом к моему лицу, с горячечной поспешностью прошептала:
  - Лиска, можно тебя спросить? Важное спросить, мне очень нужно знать.
  Глаза у светлой горят нездорово, ее будто лихорадит. И вообще они какие-то не такие. Нет, вовсе не заплаканные, что в ее ситуации можно счесть вполне естественным, но с ними явно что-то не так, в них поселилось непонятное, несвойственное ей, чуждое и неописуемое. Я не понимала, что это такое, но почему-то перестала прислушиваться к истеричным выкрикам Мии, ругающейся со всеми одновременно, и при этом не опаздывающей отвечать на сыплющиеся на нее со всех сторон выпады.
  Я почувствовала смутное беспокойство, но не могла понять, в чем его причина.
  - Саманта, ты ведь прекрасно знаешь, что наши избранники не идеальные, не нужно слушать эту пустоголовую истеричку.
  - Я не о ней хочу спросить. То есть не насчет того, о чем она сейчас говорила. Ты ответишь, Элли? Пожалуйста, мне очень нужно знать. Мы ведь больше никогда не увидимся, а я очень ценю все, что ты говоришь. Ты не представляешь, насколько для меня это важно. Элли, ты не любишь высказываться попусту, и ты знаешь такие слова как "нет" и "не знаю". Ты совсем не такая, как другие, тебя даже Миа не трогает. Сможешь ответить? Всего лишь один вопрос.
  - Спрашивай, конечно.
  Странно, но я ничуть не волновалась по поводу ее вопроса при этом прекрасно понимая, что он, скорее всего, мне не понравится. Уж слишком много уговоров со стороны Саманты, это крайне необычно и явно неспроста. Она со всеми общается в высшей степени корректно, не считая Мию, но я у нее на особом счету, всегда говорит со мной подчеркнуто осторожно, будто боится задеть. Я думаю, что таким поведением она хочет заслужить наше сближение, стать если не подругой не разлей вода, то хотя бы такой же приближенной, как Тина. Жаль, что я не пошла ей в этом навстречу, никогда не тянуло сходиться с людьми, которые меня совершенно не понимают.
  Вообще-то меня здесь никто не понимает или даже побаиваются понять. Но Саманта в этом стоит особняком, мы с ней, очевидно, полные противоположности.
  Склонившись к моему уху, невеста чудовища напряженно прошептала:
  - Твоя история, та, которую Мишель все время просит рассказать. Про тебя на диких землях и зараженного. Ты в последние разы иногда рассказывала, что мертвяков не надо бить по глазам. То есть это не самый лучший способ их убивать.
  - Ага, - подтвердила я. - Туда не так уж просто попасть и еще труднее пробить кости, если те еще не ослабли или уже усилились. Если не повезет, просто оставишь одноглазым. И что с того, ведь даже полностью ослепленные мертвяки могут оставаться опасными, слух у них нечеловеческий. Да и попробуй их еще ослепи, ведь для этого придется бить два раза.
  - Элли, я не о том. Вот скажи, а ты бы смогла. Ну если очень надо, смогла бы?
  - Что смогла? Я не понимаю о чем ты?
  - У тебя было стекло. Ты бы могла стеклом в глаз? Я не о мертвяке, с ними все понятно, я о другом. Смогла бы ударить так человека? Скажи пожалуйста, мне это очень нужно знать.
  Странный вопрос и в высшей степени странное поведение Саманты. Не потому, что совершенно нетипичное для нее, а потому что сейчас я жду от нее совершенно другое. Мне хочется как-то проявить участие, врагу не пожелаешь настолько кошмарную участь, но вместо этого придется отвечать жуткую ерунду.
  Зачем ей это нужно?!
  Куча вопросов роится в голове, но спрашиваю не я - спрашивают у меня. Сама не поняла, как громко прошептала ответ.
  - Да, сделала бы. Не задумываясь сделала. Но только в самом крайнем случае.
  Саманта, несмотря на громкую ругань девочек, все поняла, потеряно улыбнулась, едва заметно кивнула, и уже выпрямляясь произнесла:
  - Спасибо тебе, Лиска. За все спасибо. Ты лучшая. Я, конечно, не такая, но попробовать тоже могу.
  - Куда ты? Что с тобой такое? Не надо держать это в себе, присядь, давай поговорим.
  - Хватит, уже наговорилась... - с неожиданным равнодушием произнесла светлая, разворачиваясь.
  Я едва ее услышала, потому как ссора за время нашего короткого разговора не то что не стихла, она заметно усилилась. Миа визжала так, что начни рядом с Цветником опять взрываться снаряды, мы бы вряд ли это услышали. Остальные тоже не молчали, но им до нее далеко, она сегодня сама не своя. Не такая, конечно, как Саманта, но с ней тоже что-то не так.
  Странно, что наша азиатская экзотика до сих пор не впала в истерику, похоже, она немаленький заряд нервов накопила, не припомню, чтобы когда-нибудь настолько повышала голос.
  Саманта скрылась за дверью, где перед этим пряталась Тина. Разумеется, она могла туда пойти из-за возникших потребностей, и при этом некрасиво присутствовать посторонним. Но я сама не знаю почему была твердо уверена, что сейчас нужно выбросить из головы любые правила приличия, кто-нибудь все время должен находиться рядом с ней.
  Саманте нельзя оставаться одной. Нигде нельзя.
  Напрягая все силы, крикнула, попытавшись заглушить визг Мии.
  - Тинка!
  Не получилось, но все равно громко вышло, она должна была услышать.
  Ноль реакции, пришлось повторить:
  - Тина, быстрее иди за Самантой, не оставляй ее одну!
  Реакции все тот же ноль, Тинка, как и остальные, всецело занята перебранкой с Мией. Как раз выдала фразу, где присутствует куча слов, которые истинная леди знать не должна.
  Но мы их почему-то знаем все до единого. Как бы нам не внушали обратное, никакие мы не истинные леди, мы насквозь фальшивые.
  Еще несколько минут назад я была уверена, что громко говорить не смогу никогда в жизни. Но ведь нашла силы, два раза крикнула, пытаясь достучаться до Тины.
  Сейчас я решилась на куда большее - подняться.
  И должна признать, что это вышло почти здорово. Да, ни капли не женственно, но с учетом моего состояния - отлично, теперь я стояла у изголовья ортопедической кровати, крепко держась за спинку.
  Сейчас мне предстоит новое героическое свершение - я должна добраться до двери, за которой скрылась Саманта. Изнутри там нет щеколды, значит, она не закрылась. Просто потянуть на себя и увижу крохотное помещение, спрятаться от меня там негде.
  Там меньше бьют по ушам крики разбушевавшихся девчонок, может даже получиться хоть немного приободрить Саманту. Правда, не представляю, какие слова сейчас можно подобрать.
  И существуют ли вообще слова, способные приободрить в столь гадкой ситуации.
  Она такое не заслужила, но разве нас кто-нибудь спрашивает...
  Самое главное и трудное - пройти несколько шагов ни за что не держась. Никто не торопится броситься мне на помощь, все заняты руганью, значит, придется выкручиваться самостоятельно. Но не очень-то уверена, что это получится.
  А что если обмануть планировку помещения? Что если воспользоваться длинным, но куда более безопасным маршрутом? То есть пройтись вдоль стены придерживаясь за нее. Пара поворотов, и я окажусь на месте ни разу не потеряв опору.
  Отличная идея, при таком способе передвижения есть шанс добраться до двери не грохнувшись головой об пол.
  Приблизительно через десять секунд мой оптимизм начал сильно нервничать, а затем предательски сбежал, не попрощавшись. Еще пара шагов, и последовал столь жесточайший приступ головокружения, что не упала лишь по оригинальной причине - не сумела сразу сообразить в какую сторону выгоднее заваливаться.
  При втором приступе удержалась благодаря тому, что успела добраться до угла и надежно уперлась руками в две сходящиеся стены.
  Да я просто супер, я ни разу не брякнулась, а ведь уже половину пути прошла. Ну теперь я точно смогу, мне все под силу.
  Каждый шаг давался с такими муками и напряжением, что даже подзабыла - ради чего именно затеяла этот тяжелейший поход. В голове лишь одно засело - надо обязательно добраться до двери и открыть ее.
  Всего лишь добраться и открыть - смешной пустяк для здорового человека, и тот еще подвиг для меня.
  Я сделаю это. Я смогу. Я само воплощение упрямства, если я что-то решила, рано или поздно так и будет.
  Так и есть - у меня все получилось. Держась одной рукой за ручку, другой упираясь в дверной косяк, уставилась на квадратную комнатку, где не было ничего кроме тесной душевой кабинки, раковины и унитаза.
  А еще там была Саманта, и глядя на нее я вспомнила - зачем меня сюда понесло. Все связные мысли вылетели, пока с муками пробиралась вдоль стен. Мне ведь надо было с ней поговорить, не оставлять наедине с размышлениями о не самом веселом будущем. Я, наконец, пришла, вот только говорить уже ничего не надо.
  - Ли, что ты делаешь?! - ударил по ушам недоуменный крик Тины.
  Я уже долгое время не реагировала на вопли сцепившихся орхидей, но этот врезался в сознание, он сильно выбивался из ритма грандиозной ссоры. Наконец-то, хоть кто-то заметил, что лежачая больная нарушает строгий постельный режим.
  - Заткнитесь пожалуйста, все заткнитесь.
  Я произнесла это усталым негромким голосом смертельно вымотавшегося человека, но все присутствующие, должно быть, что-то в нем уловили. Что-то такое, после чего даже самая грандиозная ссора теряет всякий смысл. Затихли, как по команде развернулись в мою сторону, глаза у всех стали необычными, будто на меня уставились пойманные с поличным нашкодившие котята.
  Нет, не у всех - есть одно исключение, - Миа все еще не высказала свое последнее слово. А тут подвернулась такая уникальная удача - я стою в трех шагах, вся из себя беспомощная и потерянная. Ну просто идеальная мишень для словоизвержения, упустить такое - зря жизнь прожить. Не понимая, что всяким ссорам теперь здесь не место, она, развернувшись, стремительно приблизилась, агрессивно скалясь чуть ли не в лоб ткнула пальцем.
  - Ты! Лиса драная! Ты кем себя возомнила?! Да кто ты вообще такая, чтобы приказывать мне заткнуться?! Ты же дешевка, ты дрянь ничего не стоящая, да тебе место на помойке с дикими рейдерами, ты ведь не зря так к ним рвалась! Ты такая никчемная, что тебя твой Портос даже не стал забирать из Цветника! Тебе, дешевке, дали шанс, не выперли под зад коленом, так что сиди тихо и рот не разевай! Ты все поняла?! Лучше бы тебя сделали подстилкой кваза, а не Саманту! Хотя что я говорю, ты ведь даже квазам не нужна! Ты так и будешь тут торчать вечной засохшей орхидеей, ты провоняешь здесь все собой! Никчемность ты ходячая, идиотка уродливая у которой нет ничего кроме дурацкой мордашки с глазами тупой куклы! Молчишь?! Вот и молчи, а то моду взяла, рты другим затыкать! Да ты грязи под моими ногами не стоишь, дура никчемная!..
  Ну и так далее в том же духе.
  А я просто стояла под нескончаемым словесным водопадом собирая в один комок последние силы. Спокойно стояла, мне сейчас ни говорить лишнего нельзя, ни напрягаться даже чуть-чуть. Недолго мне осталось, накатывает очередной приступ и я почему-то твердо уверена, что удержаться на ногах не смогу несмотря на любые усилия - невеликие запасы моей устойчивости исчерпаны.
  Я слишком много себе позволила и вот-вот буду за это наказана.
  И лишь когда поняла, что выжала из себя все силы до последней капли, уставилась в глаза Мие и спокойно произнесла:
  - Ты случайно не забыла наш последний разговор?
  Та осеклась на полуслове, сбитая толку как моим ледяным голосом, так и словами никак не вписывающимися в рамки ссоры. Я ведь далеко не в том состоянии, чтобы напоминать о взбучке, которую исхитрилась ей тогда устроить втайне от всех. И в ее темных глазах что-то промелькнуло. Она ничего не забыла, боится меня даже такую беспомощную, но все же придется ей напомнить, обязательно придется.
  Очень может быть - это будет последнее, что я успею сделать в своей жизни. Это плохо, это неженственно, но это нужно как мне, так и ей.
  Это всем нам нужно.
  Одно время меня на совесть учили калечить и даже убивать людей, да и потом этому уделяли внимание, мы ведь должны уметь защищать своих избранников (ну и себя заодно). Вот только на все эти ухищрения меня сейчас не хватит. И потому, продолжая придерживаться за дверной косяк, до упора выгнула ладонь второй руки и хлестко врезала Мие в нос. Сил у меня, конечно, всего ничего осталось, мускулатура несерьезная, но и она по телосложению недалеко от трубочки для коктейлей ушла и к тому же стоит на туфлях с высоченными каблуками, а это самая коварная в мире штука.
  Что-то тихо хрустнуло, Миа, издав непередаваемый писк, завалилась назад так стремительно, что в задравшемся подоле короткого красного платья я успела разглядеть такого же цвета трусы. Должно быть, ноги ее при этом взлетели кверху, нацелив громадные каблуки на потолок, но это я уже не осознала, потому что тоже не удержалась, ввалилась спиной вперед в дверной проем, рухнула на пол с жутким звуком стукнувшись головой о кафель и успела подумать, что мне повезло, ведь могла приложиться затылком о край унитаза.
  Потом уже смутно увидела склонившуюся надо мной Тину и почти сразу услышала ее истошный крик и даже догадалась о том, по какой причине она орет.
  Тина разглядела Саманту.
  Под этот крик я и закрыла глаза, позволив накатывающей тьме унести меня туда, где всегда тихо.
  
  
Оценка: 5.97*61  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"