Смирнов Владимир Васильевич: другие произведения.

Человек разгоняет тучи

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Peклaмa:
Конкурс "Мир боевых искусств. Wuxia" Переводы на Amazon!
Конкурсы романов на Author.Today
Конкурс Наследница на ПродаМан
Устали от серых будней?
[Создай аудиокнигу за 15 минут]
Диктор озвучит книги за 42 рубля
Peклaмa
 Ваша оценка:
  Ч Е Л О В Е К Р А З Г О Н Я Е Т Т У Ч И
  
  Англия, Блэкпул, 1937 год.
  
  Сцена первая и единственная
  
  Томас Мур и Райан Скотт. Им лет по тридцать семь
  
  Райан: - И во сколько тебе обошёлся этот дом, Том?
  Томас: - Не мне, а нам.
  Райан: - Ну...ты ведь самый богатенький из...нас.
  Томас: - Все платят поровну.
  Райан: - Вот как. Социализм?
  Томас: - Нет. Просто дружба. Социализм предлагаешь ты.
  Райан: - Я?!
  Томас: - Да.
  Райан: - Каким это образом?
  Томас: - Ты ведь хотел...экспроприации?
  Райан: - Да брось, Том, не заморачивайся. Дружба так дружба. Кстати, экспроприация - это не социализм, а коммунизм.
  Томас: - Какая разница.
  Райан: - Большая. При коммунизме всё общее.
  Томас: - А при социализме?
  Райан: - А при социализме - общественное.
  Томас: - И в чём разница?
  Райан: - Когда всё общественное, твоего нет, то есть, всё твоё, а взять ничего нельзя. А когда всё общее - бери что хочешь и сколько хочешь.
  Томас: - А если я возьму вообще всё?
  Райан: - Не знаю. Наверное, тебя убьют.
  Томас: - То есть, я всё-таки не смогу взять что хочу и сколько хочу.
  Райан: - Вся штука в том, что у тебя не будет этого желания.
  Томас: - Сейчас - есть, а тогда - не будет?
  Райан: - М... А сейчас, значит, есть?
  Томас: - А как бы я иначе стал тем, кем стал?
  Райан: - Хм. Что, значит, всё дело - в желании?
  Томас: - Да. Всё просто. Кто хочет - тот может, кто не может - тот не хочет. Ведь так?
  Райан: - Вот как? А скажи, Том...Чарли - он не смог? или не захотел? Ведь ты должен это знать, у вас было общее дело.
  Томас: - (После долгой паузы) Просто я хотел сильнее, чем он.
  Райан: - И потому он прыгнул с крыши?
  Томас: - Нет, не потому. Он просто сошёл с ума. Что подтвердил и его врач. И...послушай, Райан, здесь будет...общество...и я бы не хотел, чтобы такие дискуссии имели место. А для тебя...лично для тебя... скажу правду. Хочешь?
  Райан: - (После паузы) Не знаю.
  Томас: - Но я всё-таки скажу. Чарли был сумасшедший. Он сошёл с ума из-за денег. Когда человек что-то ставит выше себя, он взбирается на эту вершину и часто падает. Чарли упал, вот и всё.
  Райан: -...Его хоронили в закрытом гробу.
  Томас: - Да, оказалось слишком высоко.
  Райан: - Я понял, Том.
  Томас: - Я рад, что ты понял.
  Райан: - А помнишь, как мы - ты, Чарли и я...
  Томас: - (Обрывает) Райан, дружище... У меня было четыре или пять компаний вроде нашей, и помнить всё я не могу.
  Райан: - (После паузы) Тогда, в те годы, мне казалось, что ты и Чарли вместе навсегда...
  Томас: - А разве мы не вместе?
  Райан: - Чарли уже нет.
  Томас: - И всё равно мы вместе. Я помогаю его родителям и сёстрам.
  Райан: - Я знаю.
  Томас: - А раз знаешь, не дури.
  Райан: - (Молчит).
  Томас: - Когда приедут остальные?
  Райан: - Как только я получил твою телеграмму, я известил всех. А когда кто подтянется - кто ж его знает.
  Томас: - Ладно. А Джессика будет?
  Райан: - Должна. Если только...
  Томас: - Что?
  Райан: - Ничего.
  Томас: - Договаривай, друг.
  Райан: - Если только она не уехала куда-нибудь с Мэттью.
  Томас: - М. Он всё гоняет на своих машинах?
  Райан: - Женщинам нравится скорость. А ему - что не гонять, при таких-то родителях?
  Томас: - Да, ты прав. А не знаешь...как далеко у них зашло?
  Райан: - Не думаю, чтобы далеко.
  Томас: - Почему?
  Райан: - Мэттью всех возит, ему всё равно, а Джессика - умная.
  Томас: - Любовь зла.
  Райан: -...Какая в наше время любовь?
  Томас: - Ты это...с высоты нажитых лет, или...что-то не сбылось?
  Райан: - С высоты нажитых лет, в которых многое не сбылось.
  Томас: - Что же, например?
  Райан: - Например...не сбылась лучшая девушка на планете.
  Томас: -...Но у кого-то...эта девушка сбылась?
  Райан: - Да.
  Томас: -...Кто хочет - тот может, кто не может - тот не хочет.
  Райан: - О чём ты?
  Томас: - Значит, чьё-то желание было сильнее твоего. Вот и всё.
  Райан: - То есть...я слабак?
  Томас: - Не обижайся.
  Райан: - Я не обижаюсь. Я просто хочу понять. Если любовь...(Замолкает).
  Томас: - Ты минуту назад сказал верные слова.
  Райан: - Какие?
  Томас: - "Какая в наше время любовь?"
  Райан: - Бьёшь меня моим же оружием?
  Томас: - Любовь хороша в книгах и фильмах.
  Райан: - А в жизни?
  Томас: - А в жизни есть ещё положение, происхождение, достаток, разные атрибуты: ум, обходительность, да в конце концов...просто смазливые глазки. Признаки делают жизнь наравне с сутью, потому что в определённой степени являются её выражением. Вот и всё, друг. (Пауза). И что с ней стало?
  Райан: - Она вышла за него замуж, родила детей, двоих, потом...
  Томас: - Потом? Есть ещё "потом"?
  Райан: - Потом он сбежал в Аргентину.
  Томас: - Почему?
  Райан: - Я думаю, потому, что слишком мало украл: Англии неудачники не нужны.
  Томас: - А она...то есть, она и дети? Ты интересовался ими?
  Райан: - Интересовался.
  Томас: - И?
  Райан: - Она сказала мне, что очень тронута.
  Томас: - И всё?
  Райан: - Она сказала, что почти забыла меня и что будет лучше, если и я забуду её.
  Томас: - А ты?
  Райан: - (Жмёт плечами).
  Томас: - Подожди-подожди, я что-то не понял.
  Райан: - Мне было тридцать пять, ей - тридцать три, а выглядела она на пятьдесят пять.
  Томас: - Да-а, расклад...
  Райан: -...Ты прав. Кто хочет - тот может. Если бы я знал, чем это закончится, мне сейчас кажется, я бы смог... смог...
  Томас: - Винишь себя?
  Райан: - А кого ещё винить? Её? Если бы она знала, она бы вышла за меня. Его? Если бы он знал, всё равно всё произошло бы так, как произошло. Остаюсь я. Я её любил и знал...ты слышишь, знал, что кроме как со мной, ей счастья не будет ни с кем. Но...это знают все влюблённые, а толку... Если бы я знал...
  Томас: - Запомни, друг: ты ни в чём не виноват, всё идёт как идёт, просто прими последствия.
  Райан: - Последствия чего?
  Томас: - Сегодняшний день - последствие вчерашнего, сегодняшний человек - последствие вчерашнего. Вот и всё.
  Райан: - Так просто? А если не хочешь принять?
  Томас: - Кто не принимает последствия, тот не принимает жизнь, а кто не принимает жизнь, тот умирает.
  Райан: - Как Чарли.
  Томас: - Да, как один из вариантов.
  Райан: - Есть другие?
  Томас: - Да - ты, друг. Ты умираешь медленно, Чарли умер быстро. Вот и всё.
  Райан: - Для тебя всё так просто?
  Томас: - Нет. Это было сложно. Но я выжил. И поумнел.
  Райан: -...Том...Чарли...- из-за тебя?..
  Томас: - Нет. Были мои деньги. И были его деньги. Но было ещё много ничьих денег - ни его, ни моих, и Чарли захотел, чтобы они стали его.
  Райан: - А ты?
  Томас: - А я не стал ему мешать, но однажды...пришёл налоговый инспектор...и я ему заплатил.
  Райан: - То есть...Чарли убил ты?
  Томас: - Чарли убил Чарли. А я всего лишь не отдал ему свою рубаху. Может быть, это и не по-христиански, зато по справедливости.
  Райан: - Подожди, Том...я хочу понять... Значит, те деньги, то есть, твои деньги...- они неправедные?
  Томас: - Бог не дал человеку закона о деньгах, а по закону Англии - они мои.
  Райан: -...Значит, всё-таки...Чарли...убил ты.
  Томас: - Жизнь - странная штука, Райан. Одиссея убил собственный сын. Ахилл был героем, но его убил простой выходец из толпы. А птицу, даже не заметившую камня, над которым она пролетала, завтра этим камнем собьют. Кого винить, Райан? Кого?
  Райан: - Но Чарли был нашим другом...
  Томас: - Да, так бывает, Райан. Сегодня ты чей-то друг, а завтра вы - ты и он - подписываете какие-то бумаги, и - всё. Всё, Райан, понимаешь? Друзья бумаг не подписывают, они просто верят друг другу. Я предложил это Чарли, но он отказался. Он отказался. Он, Райан.
  Райан: - Ты хочешь меня убедить, что Чарли - плохой?
  Томас: - Нет, Райан, Чарли - не плохой, просто он затеял игру, правил которой не знал. Это часто бывает.
  Райан: - А ты?
  Томас: - Я тебе всё рассказал, Райан. Я невиновен.
  Райан: - Поклянись.
  Томас: - Христос сказал: кто поклянётся, того отдам Богу. А нам, простым людям, лучше иметь дело с Сыном, а пока мы не чисты по-земному, к Отцу лучше не соваться. Клятва - это претензия на небо, а мы живём на земле.
  
  Долгая пауза
  
  Райан: - Вот так, Томас.
  Томас: - Ты меня осуждаешь?
  Райан: - Нет. Просто Чарли мог жить.
  Томас: - Не мог.
  Райан: - Почему?
  Томас: - Если бы он мог жить, он бы не умер.
  Райан: - Так почему же он умер?
  Томас: - Я ему поставил мат в игре, которую затеял он.
  Райан: - И нельзя было его спасти, ограничиться патом?
  Томас: - Пат - это ничья, а деньги ничьими не бывают. У него был шанс.
  Райан: - Какой?
  Томас: - Я его предупредил, что вызову налоговую.
  Райан: - А он?
  Томас: - Он посмеялся, сказал: мы замазаны оба.
  Райан: - Вот как...
  Томас: - Вот так.
  Райан: - И что теперь делать?
  Томас: - Жить.
  Райан: - То есть, принять последствия?
  Томас: - Ты можешь их не принимать, Райан.
  Райан: - И тогда - умирать?
  Томас: - Кто хочет - тот может. Борись. Отомсти мне за Чарли.
  Райан: - Убить тебя так же, как ты убил его?
  Томас: - Хотя бы.
  Райан: - Всех не убьёшь.
  Томас: -...Вот почему, Райан, она не стала твоей.
  Райан: - Что?
  Томас: - Тебе нужно было всего лишь убрать одну помеху, но ты придумал себе тысячу помех - и назвал это любовью.
  Райан: - Господи...Томас...ты дьявол...
  Томас: - Вот как? А теперь подумай, только честно: я - дьявол, или ты - трус? Только честно.
  Райан: - (После долгой паузы) Выбирала она.
  Томас: - Но ведь любил её - ты! Где проходит грань между тем, что должен сделать ты и тем, чего не должны делать другие? Где, Райан?
  Райан: -...Я не могу тебе ответить на это, Том.
  Томас: - А я могу.
  Райан: - (После паузы) Да, Том, наверное, ты прав.
  Томас: - Да, Чарли, я прав.
  Райан: - Что? Что ты сказал? Ты сказал: Чарли?
  Томас: - По привычке. Просто я с ним иногда беседую.
  Райан: - Вот как? И о чём же вы беседуете?
  Томас: - Это секрет. Хотя одно могу сказать: когда мне предстоит принять важное решение, я его зову, чтобы поговорить.
  Райан: - (После паузы) Том...а ты, случайно, не в аду живёшь?
  Томас: - (Улыбаясь) Нет.
  Райан: - (Облегчённо вздыхает) Слава Богу. Значит...всё в порядке.
  Томас: - Да, Райан. Всё в порядке. И порядок этот придуман не нами. Не нами - к сожалению или к счастью.
  
  Слышен звук мотора
  
  Томас: - Это не к нам?
  Райан: - (Выходит, через десять секунд возвращается). Эмили.
  Томас: - Она сама водит?
  Райан: - За рулём - Джейкоб.
  Томас: - Вот и славно. Значит, есть шанс, что до вечера прибудут и остальные.
  Райан: - Сомневаюсь.
  Томас: - Почему?
  Райан: - Тучи. Судя по всему, лить будет долго.
  Томас: - Да, это ещё не в нашей власти.
  Райан: - Хоть что-то не в нашей власти.
  Томас: - Многое не в нашей власти.
  Райан: - Что ещё?
  Томас: - Гитлер.
  Райан: - Он обложен, как волк.
  Томас: - Но он - волк. Вот увидишь.
  Райан: - Что он может один?
  Томас: - Райан, Райан...ты плохо меня слушал.
  
  Голос: - Э-эй!
  
  Томас: - Мы здесь! Вверх по лестнице!
  
  Через десять секунд входят Эмили Уильямс и Джейкоб Тёрнер; Эмили лет 27, Джейкобу, как и Томасу и Райану, примерно 37
  
  Эмили: - Вы вдвоём?
  Томас: - Здравствуй, Эмили (Жмёт руку Джейкобу).
  Эмили: - Здравствуй-здравствуй. Привет, Райан.
  Райан: - Привет. (Тоже жмёт руку Джейкобу).
  Джейкоб: - Мы вовремя?
  Эмили: - Мы не помешали, случайно?
  Томас: - Чему?
  Эмили: - А вдруг у вас философические беседы?
  Томас: - Нет.
  Эмили: - О чём тогда вы говорили?
  Томас: - О женщинах, жизни, смерти и Гитлере.
  Эмили: - И кто из них победил?
  Томас: - Райан, кто?
  Райан: - От смерти и Гитлер не уйдёт.
  Эмили: - А мне кажется, уйдёт.
  Райан: - Каким же образом?
  Эмили: - Уйдёт от неё к женщине, вот и всё.
  Райан: - Всего-то?
  Эмили: - Будут дети, и смерть отодвинется. Потом у них будут дети, и смерть отодвинется ещё. И в конце концов...
  Райан: - И в конце концов...
  Эмили: - Райан, ты глупый. Том, скажи ему.
  Томас: - Шерше ля фам.
  Эмили: - Вот!
  Райан: - Об этом мы тоже говорили.
  Эмили: - Так значит, вы всё переговорили, не дождавшись нас? Ты слышишь, Джейкоб! Я же говорила: езжай быстрее.
  Джейкоб: - Сто миль в час - это медленно?
  Эмили: - Их языки оказались быстрее твоей машины. Кстати, на ужин будет заливное из языков?
  Томас: - Когда соберём кворум, обсудим это.
  Эмили: - А пока нет кворума, давайте что-нибудь перехватим. У вас что есть?
  Райан: - Вино и бокал.
  Эмили: - Том?
  Томас: - Деньги. На них можно обменять всё.
  Эмили: - Джейкоб?
  Джейкоб: - У меня в корзине завтрак на двоих.
  Эмили: - Обильный завтрак?
  Джейкоб: - Для женщины, пожалуй, обильный.
  Эмили: - Я хочу!
  Джейкоб: - Ну, что ж. Когда говорит женщина - говорит Бог. (Встаёт).
  Эмили: - Спасибо, Джей.
  Джейкоб: - (Выходит) Не за что.
  Эмили: - (Томасу и Райану) Так что вы решили с Гитлером?
  
  Пауза
  
  Томас: - (Осторожно) Боюсь, то, что мы решили, не имеет никакого значения.
  Эмили: - Почему?
  Томас: - Потому что решать будет он.
  Эмили: - А ты, Райан?
  Райан: - Я думаю, что недолго осталось. До первой серьёзной ошибки.
  Эмили: - А что это будет за ошибка?
  Райан: - Какая разница? Лишь бы быстрее.
  Эмили: - А усекновение евреев - это не ошибка?
  Райан: - Это их внутреннее дело.
  Эмили: - А если они начнут поедать младенцев - это тоже будет их внутренним делом?
  Райан: - При чём тут младенцы?
  Эмили: - Младенцы не могут дать сдачи, сопротивляться.
  Томас: - Видишь ли, Эмили... Они обязательно будут есть младенцев - обращать их в свою веру, - и младенцы и правда не смогут сопротивляться. Точно так же, как не сопротивляются наши младенцы.
  Эмили: - А чему должны сопротивляться наши младенцы?
  Томас: - Нашей бесхребетности.
  Эмили: - По-твоему, англичане бесхребетны?
  Томас: - Конечно.
  Эмили: - Объясни, почему.
  Томас: - Потому что верят байкам с Даунинг-стрит.
  Эмили: - А почему ты считаешь, что это байки?
  Томас: - Потому что нас кормят посулами вот уже сто тридцать лет, вот уже сто тридцать лет нам говорят: проголосуйте за нас - и вы увидите. И мы голосуем и - ничего не видим. Через два года или пять лет нам снова говорят то же самое - и снова мы голосуем - и снова имеем то, что имеем. Нас обманывают, как младенцев; любой человек старше двадцати лет может видеть, что всё - обман, но видеть не хочет, потому что если он это увидит, он как мужчина должен будет взять в руки винтовку, - и он предпочитает не видеть. Вот почему я и сказал: бесхребетные.
  Эмили: - А где по-другому?
  Томас: - В России, например.
  Эмили: - Ха, вот как. Я и не знала, что ты коммунист.
  Томас: - Я не коммунист, это во-первых. А во-вторых, там тоже нет коммунизма. Просто там нет болтунов.
  Эмили: - Там у всех всё отняли.
  Томас: - И дали за эти годы больше, чем отняли.
  Райан: - Том, их власть построена на крови.
  Томас: - Их власть скреплена кровью. А построена на идее. Всякая идея должна быть скреплена кровью.
  Эмили: - Они же в Бога не верят!
  Томас: - А зачем им это? Достаточно того, что Он верит в них.
  Райан: - Том...ты сейчас говоришь странные вещи. Как ты можешь знать, в кого верит Бог, а в кого не верит?
  Томас: - Прости, Райан, но что каксается Бога, то тут никто и ничего знать не может. Однако есть один признак, который может указать на волю Бога.
  Эмили: - Какой же это признак?
  
  Входит Джейкоб с корзиной
  
  Джейкоб: - Ну, вот, Эм, и твой...
  Эмили: - (Обрывает) Погоди, Джейкоб! Так какой же это признак, Том?
  Томас: - Подумайте сами, друзья, сможет ли кто-то верить в себя, если в него не верит никто, ни один человек во всей земле?
  
  Пауза, все пытаются решить это
  
  Райан: -...Да...это было бы трудно - верить в себя, если в тебя никто не верит.
  Эмили: -...Согласна... Тогда даже если бы ты мог хоть каплю, ты бы и этой капли не сделал...руки бы не поднялись просто.
   Томас: - А теперь рассудите: не больше ли того, людей, то есть, если не верит Бог? Если не верит Бог, то не верит и вселенная, а вселенная населена - здесь, в частности, нами, - и потому не верили бы и мы, так что, если не верит в тебя Бог, то ты - бессилен.
  Райан: - Кажется, я понял, к чему ты клонишь.
  Томас: - Да, именно к этому. Если человек посмел, то ему дал эту смелость Бог, а если он посмел и - плюс - сделал, значит, Бог ему помог. Ведь так следует из наших рассуждений? А теперь - следите за моей мыслью - у них, там, в России, как грибы, один за другим встают заводы, и заводы эти работают, и они пользуются продукцией этих заводов - несмотря на то, что ни у кого на руках нет денег, то есть, деньги - не нужны, понимаете? И они не останавливаются - посмотрите статистические журналы, - они наращивают, наращивают производство и мощь. Нигде и никогда не было такого развития. И после этого вы говорите, что они не верят в Бога? Бог поставил на них и не требует от них славословий, он требует дела, и они делают его. И мне плевать, как это называется - социализм, коммунизм, атеизм, - я вижу, как из ничего, из голого семени идеи - вырастает гигант, которому будет под силу отстроить мир и заставить его жить по своим законам. И - да - я утверждаю, что с ними - Бог. И вам нечего мне возразить, потому что я говорю только про факты. Вот так-то, милые мои.
  Эмили: -...То, что ты сказал, Том...то есть ты сказал, что там из ничего, вдруг, вырастает огромная сила. Ты...так... сказал. Но тогда - для чего эта сила, и что ждать нам от неё?
  Томас: - Для чего она? А для чего растёт гений, для чего нужен чемпион? Кто знает? Его смысл - в нём самом. А что ждать нам от этой силы... Я думаю, она нас и не заметит, мы ей не нужны. Александр Македонский покорил весь мир, но хотя он был во многих странах, ещё больше стран, где он не был, он просто не заметил их за их тщетой. Вот так-то. Так что, я думаю, мы просто будем продолжать наши воображаемые диалоги с господами с Даунинг-стрит, как делали это до сих пор, мы слишком смешны, чтобы на нас оглядываться.
  Эмили: - Но мы самая сильная страна в мире!
  Томас: - Не самая сильная, а самая жадная.
  Эмили: - Нет, самая сильная! Промышленность, армия! Дух!
  Томас: - Угу. И ещё мы верим в Бога.
  Райан: - (Мягко) А почему бы нет?
  Томас: - А теперь давайте рассудим. Может ли чемпион спокойно смотреть, как рядом растёт другой чемпион? Или он должен его притормозить, чтобы не упустить своё чемпионство? Ответьте.
  Эмили: - (После паузы) Ну...было бы логично...притормозить.
  Томас: - А это значит, что уже сегодня надо начинать войну, потому что завтра будет поздно.
  Эмили: - Войну с Советами?
  Томас: - Да.
  
  Всеобщее молчание
  
  Джейкоб: - (Осторожно) А что это нам даст?
  Томас: - Чемпионство. Или ты о деньгах?
  Джейкоб: - Но...чемпионство...без денег...это как-то...
  Томас: - А дух? А самосознание? А самоощущение?
  Эмили: - Вообще-то правильно. Дух чемпионства - это главное.
  Джейкоб: - Но дух...чем-то должен питаться.
  Томас: - Дух питается духом. Иными словами, Богом. В Которого вы все так верите.
  Джейкоб: - При всём уважении...к духу...и к тебе, Том... материю никто не отменял.
  Томас: - Да, никто. И там, на огромной части континента, материя набирает небывалую силу, маятник раскачивается, маховик уже накапливает энергию. Ну, что вы решите?
  Райан: -...А разве от нас что-то зависит?
  Томас: - Так сделайте так, чтобы зависело! Мы с тобой, Райан, уже говорили об этом недавно, вдвоём.
  Райан: - Но...призывать к войне...
  Томас: -...Ну, что ж... Тогда нам придётся смириться вскорости со второй, а то и с третьей...или десятой ролью.
  Эмили: - А ты-то сам, Том, ты? Что ты делаешь для того, чтобы отстоять чемпионство?
  Томас: - Из всех нас я достиг...сам!..самого большего...из всех, кто сегодня здесь будет. Это касаемо моего чемпионства. А что касается Советов - я уже говорил, мне они нравятся, и они не спрашивают у нас, великих, или у других, считающих себя великими, можно ли им то или это, они просто делают, и всё, и они возьмут всё своё...а может, и чужое прихватят, неважно.
  Эмили: - Как это неважно?!
  Томас: - Ха! Кто это спрашивает?! Верная дочь Англии?! Англии, которая содрала со всего мира столько шкур, сколько на нём было надето?! Нет, Эмили, нет, родная, либо Англия сейчас доказывает, что то была её сила и дух, либо признаёт, что это был простой грабёж беззащитного, поджимает хвост и убегает в кусты - и ждёт, как это объяснят господа с Даунинг-стрит - фарисеи и книжники.
  Джейкоб: - Но ведь...если реально...на Даунинг-стрит решается всё.
  Томас: - Хм! Там тоже всё решалось в Зимнем дворце. Но пришёл человек, от сохи, быдло, по нашему разумению, и сказал: хватит! Кто-то что-то вякнул, но его тут же поставили к стенке, и дальше - тишина, а потом - теперь - гром аплодисментов. Вот так-то, Джейкоб.
  Райан: - И ты, Том, считаешь, что они у власти - по праву?
  Томас: - Право существует лишь до тех пор, пока не появится более сильное право, и его не отменит.
  Райан: - То есть, право сильного?
  Томас: - Райан, я повторяю: мы с тобой уже об этом говорили. И ты признал, что я прав. Что касается права сильного...то это просто подарок Божий, когда сильный оказывается правым. А я - повторяю - считаю, что они правы. Ибо у них получилось отменить деньги и собственность - зло, которое ограничивает человека, оправдывает подлость и в конце концов низводит его до скота. Взять на себя ответственность за всего человека, за целый народ - для этого нужна смелость и право! Их идея победила. Посмотрим, найдётся ли более сильная идея.
  Джейкоб: - (Осторожно) Том...у нас тоже была Хартия вольности, тоже были разные идеи - от Генриха Восьмого и Кромвеля до Палаты общин...но всё равно...всё сводится к одному...а именно, у кого в руках золотой телец. Там, я думаю, кончится тем же.
  Томас: - Да, Джейкоб, да, Золотой Телец, будь он проклят! Но разве не вдесятеро славны от того люди, заставляющие его убраться, сгинуть, спрятаться в самой глубокой щели, но дать расцвести саду человека, саду земли, деревьям, цветам, лицам? Мечтать не о пачке денег, а о радости?
  Джейкоб: - Том...Золотой Телец необорим.
  Томас: - (Разочарованно и немного презрительно) Да, Джейкоб, ты прав, всё решается на Даунинг-стрит.
  Джейкоб: - (Обрадованно) А я что говорю!
  Томас: - Ну, что ж, будем наблюдать...как стоит новый чемпион, как держит удар.
  Эмили: - Хм, его пока никто не бьёт.
  Томас: - Будут бить. Увидите.
  Эмили: - Кто же?
  Томас: - Хотя бы мы. Если не сами, то чужими руками.
  Джейкоб: - Томас...а откуда такая любовь к Советам?
  Томас: - Тебя не было, Джейкоб, ты пропустил кое-что, но Эмили и Райан подтвердят, что во мне говорит не любовь, а всего лишь вера в здравый смысл. Эмили, Райан, так?
  Эмили: - Ну, вообще, да.
  Райан: - Да, ты объяснил это.
  Томас: - А ещё то, что я ненавижу Даунинг-стрит, как и вообще подлецов, прячущих свои гнусные делишки за словами. Что ни оратор, то или святой, или пророк. А когда он отговорит и уходит со сцены, в его кармане неожиданно материализуются акции сталелитейных и строительных компаний.
  
  Голоса снизу: э-эй! вы здесь? мы правильно нашли?
  
  Джейкоб: - Правильно! Поднимайтесь на второй этаж! Здесь весело!
  
  Слышны шаги по лестнице; судя по ним, человека 3-4. Входят одна за другой три молодые женщины и мужчина. Оливия Льюис - 30 лет, Грэйс Эдвардс - 25 лет, Изабелла Морган - 33 года, Оливер Джонсон - 32 года. Вновь пришедшие здороваются со всеми, отдельные реплики типа "как дела?" и "давно не виделись"
  
  Эмили: - Ну, я думаю, кворум есть (Все смотрят на неё), пора обсудить меню.
  Изабелла: - А кого ещё нет?
  Томас: - Джессики.
  Райан: - И я пригласил ещё Вильяма Уайта, но не знаю, будет ли он.
  Эмили: - Но кворум-то есть?
  Райан: - Да.
   Эмили: - А опоздавшим придётся надеяться на наш вкус. Итак, какие будут предложения? Лично я хочу заливное из языка, крабов и суп из индейки. Принимается?
  Оливер: - Суп хотелось бы посущественнее.
  Изабелла: - Оливер, уступите даме.
  Оливер: - Хорошо, но тогда я бы хотел ещё яичницу с помидорами.
  Эмили: - Возражения есть? Нет? Тогда кто ещё?
  Джейкоб: - Мужской части общества, я думаю, не будет хватать бифштексов с кровью.
  Оливер: - Принято.
  Изабелла: - Женская часть тоже жалует бифштексы.
  Грэйс: - Мы забыли про салаты.
  Оливия: - Салаты должны быть из свежей зелени.
  Джейкоб: - Отлично. Что ещё?
  Эмили: - Вино!
  Джейкоб: - Томас отлично разбирается в винах. Всё?
  Райан: - (После паузы) Забыли самое главное.
  Эмили: - Что?
  Райан: - Чай.
  Изабелла: - Чай - с тортом!
  Джейкоб: - Теперь - всё?
  
  Все переглядываются: вроде, всё
  
  Томас: - Ну, раз всё, то мы с Оливером идём делать заказ и нанимать служанок.
  Изабелла: - По сколько скидываемся?
  Томас: - Я куплю всё на свои, потом рассчитаемся.
  Изабелла: - Это удобно. Спасибо, Том.
  Томас: - Не за что. Пошли, Оливер?
  Оливер: - Ведите, капитан.
  
  Томас и Оливер уходят
  
  Грэйс: - Райан, а кто это - Вильям Уайт?
  Райан: - Один мой старинный друг. Иногда он появляется в разных компаниях, где мы бываем, но близко вы его не знаете.
  Грэйс: - А зачем тогда ты его позвал?
  Райан: -...Хм...сам не знаю. Просто хотелось его увидеть, а поскольку он никогда не портит компании, я решил, что вы будете не против.
  Изабелла: - Это не тот ли Вильям Уайт, что был на регате в клетчатом пиджаке? Тогда ещё была такая хорошая погода.
  Райан: - Нет. Я ни разу не видел его в клетчатом пиджаке.
  Оливия: - Кажется, я его знаю. Он вечно ошивается в разных компаниях в надежде завязать новые знакомства или что-то урвать по финансовой части, или по мужской. Да?
  Райан: - Ха-ха-ха! Нет, это точно не он. Для него книга милее компании, и если он куда-то идёт, то только когда его очень попросят.
  Оливия: - И ты его...очень попросил?
  Райан: - Ну...да.
  Оливия: - Вот как. А почему?
  Райан: - Мне казалось, что вам...нам всем - будет небезынтересно услышать некоторые его мнения. У него очень необычный взгляд на вещи. К тому же...
  Изабелла: - К тому же?..
  Райан: - К тому же я хочу видеть, так же он ловок в беседе с другими, как со мной, или это просто я не умею соображать в его ключе.
  Эмили: - О! Это кстати! Мы тут наслушались от Тома, и мне было бы интересно посмотреть, есть ли кто, кто Тома заткнёт за пояс.
  Райан: - Тома? Я думаю, нет. Вильям говорит в другом ключе, он не любит споров, но потом, после, происходят события, которые подтверждают его правоту, и ты поневоле вспоминаешь, что он говорил, и думаешь: надо же!
  Грэйс: - А вот это интересно. Может быть, он маг?
  Райан: - Нет. Маги загадочные - а он всегда открыт.
  Грэйс: - А вот и нет! Маги вовсе не загадочные. Кто-нибудь из вас видел мага?
  
  Раздаётся несколько смешков и одно "нет"
  
  Оливия: - Магов давно не существует.
  Грэйс: - А вот и нет! Они есть! Просто они скрываются посреди нас, они с виду такие, как мы. Так же одеваются, так же ходят на службу, или владеют фабрикой, или работают дворниками, и их нельзя угадать. Они так же, как и мы, несут чушь, улыбаются, огорчаются... И становятся собой, магами, только когда они одни.
  Изабелла: - Ого! Грэйс, ты выдумщица!
  Грэйс: - А вот и нет! Ведь раньше маги были? Ну, скажите, были?
  Оливия: - (Неохотно) Ну...допустим.
  Грэйс: - А куда они делись? Вымерли?
  Изабелла: - (После паузы) Ну, хорошо. Допустим, они спрятались. Почем тогда? Раньше не прятались, а теперь спрятались?
  Грэйс: - И раньше прятались! Ведь все узнавали, что они маги, только после их смерти! Вот! Во время же их жизни - не знали, а только некоторые догадывались, но они молчали, потому что догадываются самые умные, а умные умеют молчать.
  Изабелла: - (Медленно) Так...Грэйс. Хорошо, маги есть, и они среди нас. Скажи, ты хоть одного знаешь?
  Грэйс: - Нет.
  Изабелла: - (Вздыхает) Я-то думала, что ты всерьёз.
  Грэйс: - Я всерьёз!
  Изабелла: - Нет, Грэйс. Если ты не знаешь, то не всерьёз.
   Грэйс: - Я знаю. Просто не могу доказать, а это уже другое дело.
  Оливия: - (Поддерживая Изабеллу) Да, я тоже подумала было, что Грэйс сейчас познакомит нас с каким-нибудь магом, или хотя бы укажет на него.
  Грэйс: -...А если укажу? Что вы сделаете?
  Эмили: - Ясно, что. Двинем к нему, вместе или поодиночке.
  Грэйс: - И после этого - что он сделает со мной?
  
  Общее молчание
  
  Оливия: - Мда. В общем-то, Грэйс права.
  Изабелла: - Да, права. Но тогда зачем было вообще затевать этот разговор.
  Грэйс: - Ты так говоришь, Изабелла, как будто это я его затеяла.
  Изабелла: - А кто?
  Грэйс: - Я не помню, но точно не я.
  Райан: - Никто не затевал. Я говорил о Вильяме, а Грэйс сказала: а может быть, он маг? А я сказал, что маги - загадочные. Грэйс возразила, а Оливия сказала, что магов нет, а Грэйс снова возразила. Обычное дело, никто ничего не затевал, просто обмен мнениями завёл в тупик, больше ничего.
  
  Все немного разочарованны
  
  Грэйс: - (Осторожно) Скажите, а вы...не замечали, что обмен мнениями всегда...почти...заводит в тупик?
  Изабелла: - Хм...в этом что-то есть.
  Оливия: - Однозначно.
  Эмили: - Мда, действительно.
  Райан: - Но, с другой стороны, если бы обмен мнениями не заводил в тупик, то не о чем было думать.
  Джейкоб: - А я думать не люблю.
  Эмили: - Почему это?
  Джейкоб: - Потому что, если по-честному, когда начинаешь о чём-то думать, дело кончается тем, что надо идти в церковь грехи отмаливать.
  Оливия: - Ты что, думаешь о грехах?
  Джейкоб: - Нет, но сами мысли к греху приводят.
  Эмили: - Ну, что ж...как говорится, не согрешивши - не раскаешься.
  Джейкоб: - Вот каяться-то и не хочется.
  Эмили: - А чего хочется?
  Джейкоб: - Утвердиться. В грехе ли, или в святости, но хочется утвердиться.
  Оливия: - А как это - утвердиться в грехе?
  Джейкоб: - (Поднимает брови. Молчит).
  Эмили: - Лучше спроси, дорогая, как это - утвердиться в святости? Вот чего никто не знает. А в грехе утвердиться...было бы здоровье, больше для этого ничего и не надо...кроме доброй воли.
  Оливия: - То есть, Джейкоб...была бы твоя воля, и ты бы...м?
  Джейкоб: - Ну, в общем-то, да.
  Оливия: - А скажи, Джейкоб, а первым бы делом ты что сделал? Ну, я хочу сказать, какой бы был твой первый грех, была б твоя воля?
  Джейкоб: - Ну, не знаю.
  Эмили: - Знает-знает. У каждого мужчины есть то, без чего он жить не может, но жить без этого приходится. Спроси его, Оливия, спроси.
  Оливия: - Так что, Джейкоб, без чего тебя жизнь жить заставляет?
  Джейкоб: - Вам бы всё шуточки.
  Оливия: - Нет, мы серьёзно.
  Джейкоб: - А раз серьёзно, тогда у себя спросите.
  Оливия: - Как же мы будем спрашивать у себя про тебя?
  Джейкоб: - Про себя спросите, про себя. У себя.
  Оливия: - М-м. Какие мы серьёзные.
  Райан: - Нет, в самом деле, Оливия. Расскажи лучше о себе.
  Оливия: - Вы обо мне и так всё знаете.
  Райан: - Нет. Мы знаем, какого цвета у тебя глаза, какая у тебя причёска, какие ты любишь платья. А вот о твоём любимом грехе ничего не знаем. О твоём заветном желании.
  Оливия: - А...что, заветное желание обязательно должно быть грехом?
  Райан: - Если бы оно не было грехом, ты бы его давно исполнила, и у тебя появилось бы другое заветное желание, которое, не будь оно грехом, ты бы снова исполнила. И так далее, вплоть до того заветного желания, которое ты держишь в себе и не исполняешь, потому что оно грех. Так что - да, заветное желание всегда греховно.
  Оливия: - Может быть, нам не использовать слово "всегда", а использовать слово "преимущественно"?
  Джейкоб: - Хочешь выскользнуть?
  Оливия: - Да ради Бога! Заветное желание? - получайте! Я хотела бы каждому тупице сказать в глаза, что он тупица, без последствий для себя, но непременно на людях.
   Эмили: - М! И кому бы ты хотела первому это сказать?
  Оливия: - Не имеет значения! - дошла бы очередь и до первого, будь он хоть тысячным.
  Джейкоб: - Нет, Оливия, первое серьёзно обдуманное оскорбление - это как первый мужчина: здесь важен выбор. Кому?
  Оливия: - Прежде всего этим коронованным ублюдкам, а первому из них - нашему.
  Джейкоб: - (Ошарашенно) Почему?
  Оливия: - А почему бы и нет? Что, нельзя?
  Джейкоб: - Ну...как-то неприлично.
  Оливия: - Зато заветно.
  Эмили: - Та-ак. Хорошо. Оливия ответила. Кто следующий? Может быть, ты, Джейкоб? Ведь это ты вызвал её на откровение?
  Джейкоб: - А может быть, ты?
  Эмили: - Оливия, рассуди нас. Ведь теперь должен говорить Джейкоб?
  Оливия: - Нет!
  Эмили: - А кто, я?
  Оливия: - И не ты.
  Эмили: - Кто же тогда?
  Оливия: - Райан!
  Эмили: - Хорошо. Райан, а какое твоё заветное желание?
  Райан: - Это неинтересно. У Оливии было интереснее.
  Эмили: - И всё же?
  Джейкоб: - Давай, дружище.
  Райан: - Чтобы у одной женщины с двумя детьми не было детей.
  Изабелла: - О-па! Ты хочешь лишить её смысла жизни?
  Райан: - Я хочу подарить ей смысл жизни.
  Изабелла: - И этот смысл жизни, её жизни, - ты?
  Райан: - В точку.
  Оливия: - Ха! а был всегда таким пай-мальчиком... Кто бы мог подумать!
  Изабелла: - Подожди, Оливия, это ещё не самое интересное. Скажи, Райан...ты хочешь, чтобы у неё не было детей...то есть, ты хочешь вернуться в то время, когда у неё не было детей?
  Райан: - Да.
  Изабелла: - И чтобы не появилось мужа, от которого у неё дети?
  Райан: - Да.
  Изабелла: - И чтобы она была девушка, и вот - пришёл ты! Да?
  Райан: - Нет. Я пришёл, но это ничего не изменило. Чтобы пришла она.
  Грэйс: - Послушайте, по-моему, это слишком личная история, и вообще нам надо прекратить эту игру.
  Изабелла: - Нет-нет-нет. Это очень интересно.
  Грэйс: - Райан, я бы на твоём месте ушла.
  Райан: - А смысл? Я уже всё сказал. Как видите, ничего интересного. Кто следующий? Давай ты, Изабелла.
  
  Все смотрят на Изабеллу
  
  Изабелла: - (После долгой паузы) А знаете, Райан прав. Я бы тоже хотела вернуть то, чего вернуть нельзя. (Пауза). Да и большинство из вас - тоже.
  Джейкоб: - А как же Оливия?
  Изабелла: - Я думаю, она соврала. Да, Оливия?
  Оливия: - Нет. Прошлое неинтересно, ибо в нём уже не выпендришься. А вот в будущем - можно выпендриться, и потому оно и интересно. Вы так не считаете?
  
  Общее молчание
  
  Райан: - (После паузы) Нет, Оливия, ты ошибаешься. Будущее интересно лишь постольку, поскольку оно имеет шансы стать прошлым. Если же будущее этих шансов не имеет, то оно пусто.
  Оливия: - А не кажется ли вам, многоуважаемый рыцарь, что уж лучше жить в пустоте, чем в грязи?
  Грэйс: - Оливия! Как ты...как ты можешь!
  Оливия: - Ты слишком молода, Грэйс, чтобы рассуждать. Говори лучше о магах, тебе это идёт.
  Грэйс: - Молода?! Да я всего на пять лет моложе тебя!
  Оливия: - Именно в эти пять лет перестают быть куколкой.
  Грэйс: - Я - куколка?!
  Райан: - Девушки, девушки!
  Грэйс: - Ты не понимаешь, Райан! Она вызвала тебя на откровение, а теперь говорит, что ты живёшь в грязи!
  Райан: - Она права, Грэйс. Но она умолчала об одном: она хочет жить в пустоте, лишь бы самой не жить в грязи, где сейчас. Ведь так, Оливия?
  Оливия: - (Молчит с надменным видом).
  Райан: - И, кстати, Грэйс. Не находишь ли ты, что в свете нашей сегодняшней беседы, в свете того, что уже сказано, и в гораздо более ярком свете того, что ещё не сказано, маги, колдуны и разные рыцари Круглого Стола с Мерлином вкупе - достаточно скучная тема? И если бы можно было снять фильм про душу человека - любого человека, - то он затмил бы все легенды и предания?
  
  Недолгое молчание
  
  Грэйс: - Я поняла, Райан. Это ты так уводишь разговор в сторону пустой светской беседы.
  Райан: - А разве ты не того хотела?
  Грэйс: - Нет! Я бы хотела, чтобы люди не использовали друг друга как повод вознестись и унизить.
  Райан: - М. Об этом мечтал ещё Христос. Где-то Он сейчас? Никто не знает?
  Эмили: - Ради Бога, Райан, не надо трогать религию, а то мы сейчас превратимся в священников и будем соревноваться в своих совершенствах и мечтах.
   Райан: - Да, ты права.
  Грэйс: - Райан, ну, почему ты всегда соглашаешься? Тебя вызвали на откровенность - и ты пошёл, тебе затыкают рот, и ты готов и на это. Почему так?
  Райан: - Потому что, малышка Грэйс, все люди правы, но для того, чтобы они были правы, нужно определённое - не очень большое - количество неправых. И мудрая жизнь устроила так, что это необходимое соотношение всегда есть.
  Грэйс: - Но ты не неправ!
  Райан: - Быть неправым обидно, но выглядеть неправым - вполне сносно. Поверь мне, это не трагедия, это...это выше нас, а тому, что выше нас, надо подчиняться. Ведь если солдат перестанет подчиняться сержанту, а сержант перестанет подчиняться майору, война будет проиграна.
  
  Все молчат; устыдились или им неудобно - непонятно
  
  Грэйс: -...Какая война?
  Райан: - Не знаю. Если бы человек знал, за кого и против кого он воюет, всё было бы иначе, но жизнь - этот фельдмаршал - устроена так, что сегодня ты с кем-то сидишь в одном окопе, а завтра он уже там, по ту сторону, и вы ловите друг друга в прицел или ждёте решительного наступления, с той ли стороны, с этой ли, неизвестно. Ведь так, Грэйс? Ты даже в свои двадцать пять должна уже знать, что я говорю правду.
  Грэйс: - (После паузы) Райан, скажи, тебе кажется, что ты очень старый?
  Райан: - Старых людей нет, Грэйс, есть только бесперспективные. Когда жизнь - война - отправляет человека в отставку, ему больше ничего не остаётся. Те, кто сумел отличиться, гремят своими наградами, и это для них колокольный звон в храме их души, те же, кто отличиться не сумел...раз за разом, стирая свою гимнастёрку, просто отмечают, что она всё больше и больше теряет форму, цвет и качество, и вспоминают то время, когда она была их надеждой.
  Грэйс: - Райан...как это горько...
  Райан: - Ничего не поделаешь. На земле производится только определённое количество сахара, и если у кого-то больше нормы, то у кого-то - меньше. Хм, об этом, собственно, и говорил Том.
  Грэйс: - О чём?
  Райан: - О России, где у всех сахару поровну.
  
  Недолгая пауза
  
  Оливия: - (Тихим голосом) Но ведь там тоже есть сластёны.
  Райан: - Да, наверное. Сластёны есть везде, но, как говорил Том, мы миримся с тем, что жизнь создана для них, а русские решили...что жизнь нужна всем поровну.
  Джейкоб: - Дикие люди.
  Райан: - Почему?
  Джейкоб: - Не знаю, просто жизнь, про которую они так решили, устроена по-другому. Есть красивая женщина и есть невзрачная женщина, и хоть как распределяй сахар, но одна всегда будет сладкой, а другая - кислой, вот и всё.
  Райан: - Жизнь, Джейкоб, уравнивает всех, и красивый сидит в одном окопе с некрасивым, и толстый - с худым, и богатый - с бедным, и в конце тебя не спросят, был ли ты красив, толст или богат, тебя спросят: как ты воевал? И окажется, что худой бросил в общий котёл - хоть в церковную кружку - последнюю одежду, а толстый не бросил никому ничего, но ограбил десять храмов, созданных худыми. Это война, Джейкоб, окоп - общий, и один в нём воюет за всех, а другой присваивает славу (в том числе и материальную) тысяч других.
  Джейкоб: - Ты что, Райан, говоришь о загробной жизни, в которой всем воздастся, что ли?
  Райан: - Хм. Но ведь для каждого война кончается только с его смертью...или с выходом в отставку. Но отставку дают только инвалидам.
  Джейкоб: - Не плохо, скажу я вам, быть инвалидом с парой миллионов годового дохода.
  Райан: - Эта пара миллионов, Джейкоб, - не дошедшие до фронта пушки, которые могут стать победой, пулемёты, которые могли бы остановить врага, патроны, без которых человек всё равно что труп (нет даже одного, чтобы застрелиться), это отсутствие бинтов и йода в госпиталях...это тысячи убитых товарищей. Как ты думаешь, Джейкоб, это пройдёт для тебя даром? Плевать на загробную жизнь, Бог с ней! - для тебя, как для человека, это пройдёт даром?
  Джейкоб: - Но если я не чувствую боли убитых и раненых, если я не трясусь под обстрелами и у меня всегда есть еда и кров...то что мне?
  Райан: - Хорошо, Джейкоб, я спрошу по-другому. Ты бросил тысячи человек на верную смерть. Ты - после этого - можешь считать себя мужчиной? Твои давние друзья по окопу на грани из-за тебя, ты - мужчина после этого?
  Джейкоб: - (Молчит, думает).
  Оливия: - После этого, Джейкоб, ты в лучшем случае палач.
  Джейкоб: - Да что вы ко мне привязались?! Джейкоб! Джейкоб! А-а, вы снова продолжаете эту глупую игру? Хотя якобы отказались от неё? Или я чего-то не понял?
  Оливия: - Какие уж тут игры...
  Изабелла: - Мне всё это не нравится. Мы же хотели повеселиться, поболтать...
  Грэйс: - Повеселились... Я же говорила, говорила в самом начале: не надо! не надо!
  Оливия: - Поздно, Грэйс. Мы уже вошли в эту страну.
  Грэйс: - В какую?
  Оливия: - Где под ногами - камень, где вода раз в десять дней, где солнца нет, а если оно есть, то оно убивает.
  Грэйс: - Так давайте выбираться оттуда.
  Оливия: - А тебе разве не интересно, Грэйс?
  Грэйс: - А что мне должно быть интересно?
  Оливия: - Выжить. Выжить в этой стране. Дойти до конца сил, а там - может быть? вдруг? - будут луга, река и долина.
  Грэйс: - (После паузы) Я здесь самая молодая...я не знаю, достаточно ли у меня опыта, чтобы быть полезной вам.
  Джейкоб: - Я тоже не хочу.
  
  Пауза
  
  Изабелла: - Итак?
  Джейкоб: - Поехали, Грэйс?
  Эмили: - Вот это мило, друг. Приехал со мной, а уехал с другой?
  Джейкоб: - Ну, если вы здесь все чокнутые!
  Грэйс: - Да, Джейкоб, поехали.
  
  Грэйс и Джейкоб встают, подходят к двери, останавливаются, смотрят друг на друга, ещё раз на всех - коротко - и выходят
  
  Райан: - (После паузы) Изабелла, ты, по-моему, тоже не в восторге?
  Изабелла: - Да. Но я остаюсь.
  Оливия: - Угу. Ну, тогда... Тогда - какое же твоё самое заветное желание, Изабелла?
  Изабелла: - Моё самое заветное желание - выйти замуж.
  Оливия: - Уточни.
  Изабелла: - Что уточнить?
  Оливия: - Выйти замуж за кого угодно или за кого-то конкретно?
  Изабелла: - (После паузы) За Тома. Но и Оливер - тоже неплохо.
  Эмили: - А Райан?
  Изабелла: - Тоже сойдёт.
  Райан: - Спасибо, Из.
  Изабелла: - Не за что. Ещё вопросы?
  Оливия: - Надо подумать. Хотя - нет. Скажи, Из, Том - это из-за денег?
  Изабелла: - Не знаю. Может быть.
  Оливия: - Как такое - не знаю?
  Изабелла: - Том - это выход в другой мир, в другой мир в дополнение к моему. А деньги ли это или что другое - что-то в Томе, - какая разница?
  Оливия: - Понятно. Тогда Райан тебе не подходит.
  Изабелла: - Ты забываешь, Оливия, мне тридцать три года. Мне уже многие подходят, очень многие, их даже больше, чем хотелось бы.
  Эмили: - Так чего же ты ждёшь?
  Изабелла: - Чего я жду? Того же, чего ждёт каждый. Чуда. (Смотрит на остальных). А разве вы его не ждёте? Не ослепительного и всепоглощающего, а своего, маленького и уютного чуда? Ну?
  
  Общее молчание. Каждый проверяет эту новую мысль на себя. Так проходит некоторое время
  
   Райан: - А ведь Из права. Мы все живём в ожидании маленького прекрасного момента, который не сбросит нас с рельсов, не отменит путь, но украсит его. Вот чего мы хотим - продолжать свой путь в другом ландшафте.
  Эмили: - Но ведь так не бывает. Если путь проложен, другого ландшафта не будет. Пески не превратятся в луга, а лысые курганы не порастут лесом, и никуда не денется вечная мерзлота. И это правильно, ведь когда прокладывали наш путь, всё учитывалось, учитывалось всё. (Пауза). Неужели мы все глупы? Неужели мы все несчастны?
  Изабелла: - (После паузы) Если это так, то...я так понимаю...чуда не будет?
  Райан: - Боюсь, что так, Из.
  Изабелла: - Значит, это всё россказни?..
  Райан: - Что - россказни?
  Изабелла: - Что Бог милостив.
  Райан: -...Нет, Из. Но - представь себе: был приказ свыше проложить твой путь здесь, геодезисты измерили и проверили маршрут, геологи исследовали грунт, инженеры прикидывали каждый метр вправо-влево, рабочие клали рельсы на шпалы... И - что, всё это отменить просто потому, что тебе захотелось чуда?
  Изабелла: - Тогда...почему мы хотим чуда? Почему? Что это - наша глупость? или чья-то подлость?
  Райан: - Это может быть не глупость и не подлость, а просто ложь во спасение - средство помочь нам осилить этот проложенный путь, сквозь все ландшафты, сквозь всё окружающее.
  Эмили: - И что - может быть, и то, что Земля вертится, и каждый день наступает новый день - это тоже ложь во спасение, ибо дарует нам волшебное слово "завтра"? И весна - это тоже ложь? И весь мир закручен и движется - не ради нас, но ради обмана нас, а путь...путь проложен, проложен надёжно и мёртво? (Пауза. Смотрит на всех). Ну, что же вы? что вы молчите?
  Райан: - Наверное, отвечу за всех. Нам нечего сказать, Эмили.
  Изабелла: - А мне есть, что сказать.
  Райан: - Так скажи, Из.
  Изабелла: - Ну, что ж, получайте. Я не хочу.
  Оливия: - И это всё?
  Изабелла: - А тебе мало? А Ему, Богу, мало? Он сделал всё за нас, и идиоты ждут чудесного завтра, а я говорю: я не хочу. Если бы все свои тридцать три года я прожила сама, и далее было то, что я заслужила и не было бы того, чего я не заслужила, я могла бы понять. Но когда кто-то делает с тобой что-то в отместку или наказание за то, что он же сделал с тобой раньше... Это же подлость! Подлый обман. Это же...этого же не может быть! Не должно быть! Это против всех правил, против разума, данного нам, против даже данных нам обещаний о блаженных плачущих и гонимых. Против! Это против жизни, в конце концов.
  Райан: - К сожалению, мы не властны. Кто даёт жизнь, тот ею и распоряжается. Кто тебе дал жизнь, Из?
  Изабелла: - Допустим, родители.
  Райан: - А пошла ли ты по дороге, предначертанной ими для тебя?
  Изабелла: - Нет.
  Райан: - И теперь ты сожалеешь. А может так быть, что если бы ты их послушала, всё было бы иначе?
  Изабелла: - Да. Но тогда мне это бы показалось скучным и... обычным.
  Райан: - То есть, сыграло шутку с тобой всё то же прекрасное "завтра".
  Изабелла: - Может быть.
  Райан: - Да. Родители предлагают нам обручальное кольцо, а мы мечтаем о магических кольцах царицы Савской. Так бывает всегда: нам предлагают дорогу, а мы выбираем судьбу.
  Оливия: - (Медленно) Нам предлагают дорогу, но мы выбираем судьбу. Значит, ты думаешь, Райан, что существует как минимум две судьбы? А может, тогда - три? Или десять?
  Райан: - Не знаю. Я знаю только одно - судьбы нет, её нет в том смысле, в каком мы её понимаем.
  Оливия: - Непонятно. Говори яснее.
  Райан: - Если бы была судьба, то не было бы в главной Книге поучений типа: слушайся твою мать и отца твоего. Логично? Вообще не было бы правил жизни. Ведь эти правила должны направлять нашу жизнь, так? Так. А если есть судьба, то все правила будут бессильны, выполняй ты их, не выполняй.
  Оливия: - Зачем же тогда эти правила? Или...действительно, судьбы нет?..
  Эмили: -...Судьба есть.
  Изабелла: - (После паузы) Вот как. Только...Эмили...нас ждёт рассуждение или история? Рассуждения мы уже слышали (хотя они, может быть, и были следствием каких-то историй), но истории - интереснее. Так что ты хочешь предложить? Историю?
  Эмили: - Историю. Но очень короткую. И не совсем приятную.
  Изабелла: - Неприятную? Это интересно. Мы слушаем.
  Эмили: - Это случилось шесть лет назад, мне было двадцать один. Я почитала мать свою и отца своего, я раз в два-три месяца перечитывала притчи Соломона, раз в неделю разговаривала с преподобным, и он всегда звал меня говорить с ним почаще, ибо, как он говорил, он питался от меня мудростью и радостью... В общем, мне казалось, что я знаю жизнь от "а" до "я" и её ловушки - не для меня. И вот...однажды...появился один человек...и я забыла и преподобного, и родителей, и притчи Соломона, и самого Соломона. И с тех пор я больше обо всём этом не вспоминаю...кроме родителей, да и то лишь тогда, когда мне нужны деньги. Вот так, (С издёвкой) коллеги. Я пыталась взять жизнь мудростью, а она взяла меня хитростью... Хотя...это даже не хитрость была, а...мне просто предложили дорожку, пройти которую я не могла отказаться. Так что...судьба есть. И вообще...зря вы тут мудрите. Если путь проложен, другого ландшафта не будет.
  
  Общее молчание
  
  Райан: - Скажи, Эмили...а тот человек... (Замолкает).
  Эмили: - Тот человек? Ты хочешь спросить, где он сейчас?
  Райан: - Да.
  Эмили: - Ха-ха-ха-ха! Он сделал своё дело и ушёл. И знаете...я иногда думаю...что... (Замолкает).
  Оливия: - (Осторожно) Что?..
  Эмили: - Что это был посланец судьбы, эмиссар жизни. Она посмотрела на меня, послушала мои слова, прочитала мои мысли - и сказала: вот ты какая, значит, значит, ты меня за бороду схватила? - а ну-ка! - и всё...всё...всё... Боже мой, всё... (Закрывает лицо руками).
  Райан: - (Осторожно) Эмили...
  Эмили: - (Не открывая лица) Что - Эмили?.. Эмили больше нет. Плодитесь и размножайтесь. Почитайте мать свою и отца своего. Не судите, и не судимы будете. Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые - разуму. Страх Господень - ненавидеть зло. Не допустит Господь терпеть голод душе праведного. Праведник вовеки не поколеблется. Что - Эмили? Эмили нет, есть только Судьба, а как её зовут - Эмили, или Оливия, или Изабелла, или Райан - какая разница?
  Райан: - (После паузы) То есть, ты хочешь сказать, что все люди на земле связаны каждый с каждым, и связаны так, что можно сказать, что никого из нас в отдельности нет, и мы - лишь иллюзия себя?
  Эмили: - Райан, какая разница? Есть мы, или нет нас, но все наши мысли обособления в один миг становятся достоянием всех других, и эти другие делают всё для того, чтобы уравнять тебя, сровнять. И потому я говорю: Не гордись, человек, захочет Бог загнать зверушку - загонит зверушку, захочет загнать зверя - загонит зверя.
  Райан: - Бог или мы?
  Эмили: - Опять же: какая разница? Каждый из нас - всего лишь один, один на один с более двух миллиардов умов, связанных между собой, и каждый из них видит в тебе что-то своё, чего не видишь ты. Это ли не Бог? И если и не Бог, то уж полБога точно, и во всяком случае - Судьба.
  Райан: - А о чём же тогда говорят книги, уча благоразумию как эквиваленту Судьбы?
  Эмили: - Не знаю.
  Райан: - Например, они говорят: выбирай друзей. Но в соответствии с тем, что ты сказала, Эмили, означает ли это: ограничь Судьбу её благостной составляющей?
  Эмили: - Вряд ли. Выбирай друзей! Но враги тоже знают твои мысли, и если друзья что-то тебе не поставят в вину, то это, вина, всё равно не исчезнет, и должна будет быть реализованной, и выбирая друзей, ты лишь оттягиваешь расплату.
  Изабелла: - Эмили, я тебя не узнаю. Не ты ли любишь скорость, веселье и праздник?
  Эмили: - Да. Полюбила. После того, как поняла, что всегда буду стоять на одном месте, и веселья и праздников не будет.
  Оливия: - Ты это поняла после того...того человека? после того, как он ушёл?
  Эмили: - Да. Это как если бы Бог сказал: вот твой путь, - и ты пошла, и уткнулась в отвесную стену. Понимаете? Бог. Сказал. И. Обманул.
  Изабелла: - Разве Бог может обмануть?
  Эмили: - А почему нет? Ведь все мы обманываем друг друга, и себя, так почему Он не может принять в этом участие, в игре, затеянной нами в Его мире?
  Райан: - Это интересно. Интересно в первой части того, что ты сказала.
  Эмили: - О чём ты?
  Райан: - Ты сказала: Он обманул. Но обман должен иметь начало. А начало всего - Он. И вот я подумал: а имеет ли значение то, что происходит? Или это, всё, что происходит, - всего лишь повод узнать наше к этому отношение? И тогда - вполне возможно, что обман был инициирован Им, чтобы проверить нас. И тогда - наши слёзы и смех не имеют значения, а имеют значение только наши симпатии и антипатии, отношение к людям как к носителям событий. Ведь люди - это, в конце концов, лишь носители событий, не более. Событий, задевающих нас. И определяют нас наши симпатии и антипатии. И в свете этого: что такое судьба? Дурная судьба - это быть связанным с антипатичными нам людьми, с анти-людьми, и благая судьба - это быть связанным с симпатичными нам людьми. Но...вся штука в том, что в случае благой судьбы, в случае жизни с симпатичными нам, нам даже не о чем будет с ними говорить, и не будет темы и причины для взаимной симпатии. То есть, симпатия может возникнуть только на фоне антипатии.
  Оливия: - Иными словами, симпатия может возникнуть только в одном окопе.
  Райан: -...Да.
  Оливия: - И нормальное состояние человека - это война.
  Райан: - Да.
  Оливия: - Но тогда и нормальное состояние мира - это война. Так?
  Райан: - Не знаю.
  Оливия: - Нет, Райан, иди до конца.
  Райан: - Я думаю так. Когда война между людьми заходит в тупик, тогда начинается война между народами. Иными словами, если во внутренней войне никто не выиграл, начинается война внешняя. Так, если человек внутри себя, в своей внутренней войне, зашёл в тупик, то единственный его шанс - выйти из себя. Если народ зашёл в тупик, он тоже выходит из себя, из своих пределов. Только у людей это называется конфликт, драка, а у народов - война, хотя в литературе, бывало, слова эти и заменяли друг друга.
  Оливия: - Хм, и что нужно, чтобы народ вышел из себя?
  Райан: - Немного. Народу нужен вождь, который приведёт его к отвесной скале, как выразилась Эмили.
  Оливия: - Но Эмили ни с кем не дерётся.
  Райан: - Если я правильно понял, у неё - непрекращающийся конфликт с Богом. Эмили, я правильно понял?
  Эмили: -...Да.
  Оливия: - Эм, ты Ему хочешь что-то доказать?
  Эмили: - Я хочу доказать, что Он был неправ, сделав то, что сделал. И потому прожигаю жизнь.
  Изабелла: - Назло маме уши отморожу?
  Эмили: - Из, дети - самые умные люди, потому что зрят в корень. Если до мамы по-другому не доходит... Понимаешь, виновата мама.
  Изабелла: - Но мама не может отвечать за всё.
  Эмили: - Может. Может. Мама отвечает даже тогда, когда она уже умерла. Отвечает по праву старшего.
  Оливия: - Эм, кроме права старшего есть право сильного. Не ты ли должна по этому праву отвечать?
  Эмили: - Я была сильной, пока мама не сделала меня слабой.
  Оливия: - Может быть, в этом был какой-то смысл?
  Эмили: - Был.
  Оливия: - Какой?
  Эмили: - Представь себе, что ты умеешь читать мысли. У любого, у всех.
  Оливия: - Ну? И?
   Эмили: - Что ты прочтёшь в головах людей, которых избила судьба?
  Оливия: - И что же я прочту?
  Эмили: - Ты сразу заметишь, что они делятся на две категории. Одна клянёт судьбу, а в её лице и Бога, а другая ищет Богу оправдание, и в его лице судьбе. Разве не так? Первая кричит: мне это не нужно было! - а вторая шепчет: значит, так было нужно.
   Райан: - Есть ещё третьи, Эм.
  Эмили: - Это кто же?
  Райан: - Те, кто клянёт судьбу и просит Бога.
  Эмили: - Этих я не рассматриваю. Они нелогичны. Они унижают...ну, пусть, Бога, и Ему это вряд ли нравится.
  Райан: - Унижают?
  Эмили: - Да. Они говорят: Ты это сделал, ослабь хватку Свою.
  Райан: - В чём же тут унижение?
  Эмили: - В том, что они шантажируют Бога. Это как если ученик в школе сказал учителю: Вчера ты был плохой и выпорол меня, а сегодня будь за это лапочкой и поставь мне "отлично".
  Райан: - Но если ты выучил урок...
  Эмили: - Перестань, Райан. Если ты выучил урок - тебя не спросят, - ты это помнишь по школе? Кстати, я всегда думала, что учителя умеют читать мысли.
  Райан: - Господи, Эмили, как же ты училась? в этом кошмаре?
  Эмили: - Отлично училась. Я уже говорила.
  Райан: - Так, может быть, Судьба...была в чём-то права?
  Эмили: - В чём, Райан, в чём?! В том, что мир померк? В том, что солнце закатилось? В том, что весна - время дураков, а не цветов? В том, что мне всё равно, кто меня катает на машине? В чём она была права? Нет, Райан, судьба неправа всегда, иначе бы она не была судьбой. Если бы каждый получал по заслугам, то зачем была бы нужна судьба? А это значит, что она идёт помимо заслуг, то есть, помимо нас, нас же используя. И это значит, что судьба отдельно, а мы отдельно, судьба - помимо нас, а мы - помимо судьбы, и тем не менее, оба есть - и судьба, и мы.
  Райан: - Да, это так, ты права, Эмили. Но представь себе, что жизнь, судьба, время - это полотно, ткань, и там, где мы плохи - там прорехи, а там, где мы хороши - нить цела и даже, может быть, сверкает, что мы - это нити полотна, а само полотно - это и есть судьба. И нет никакой частной, единичной судьбы - судьба только общая, и целостность полотна зависит от каждой нити. Да, есть, очевидно, какие-то силы, которые испытывают прочность полотна, и увидев порванную нить, они стремятся вытащить её, как только могут, и если нить вялая и не сцеплена с другими, то они её вытаскивают... Но тут уж наша задача - каждой нити - удержаться в полотне, если мы хотим, конечно, в нём быть. И возможно, что судьба - полотно - жертвует ненужной или негодной нитью...это может быть. Об этом написано и в Библии - помнишь, отделение злаков от плевел. Так, может, Эмили, твоя судьба - это просто прореха в полотне, которую сделал неведомо кто...враг, может быть, а ты грешишь на Бога, на судьбу?
  Эмили: - Райан, один очень умный человек сказал мне однажды: даже если мы в руках врага, мы всё равно в руках Бога. А это значит, что прореха в полотне, любая, прореха в нас - с Его ведома, а может быть, и по Его воле.
  Райан: - (После паузы, медленно) А ты знаешь, Эм, что самое трудное в жизни?
  Эмили: - Что?
  Райан: - Это когда человек, равный тебе или даже более низкий, становится более высоким, оказывается благороднее тебя, и ты видишь, что ты - низок, и никак не можешь это преодолеть. Не можешь преодолеть зависть и ревность. Или оказывается благополучнее тебя - и ты снова не можешь преодолеть зависть и ревность. Так, может, эта твоя жизненная бравада - это твой способ заглушить эти чувства, доказать, что тебя это не волнует? Помнишь, сказано: и будут последние первыми и первые последними. Не так ли всё было? - ты была первая, а Бог отличил других, в земном ли царстве или в небесном...
  Эмили: - (После паузы) Я не могу этого вспомнить, Райан. Но в одном ты прав: я помню, что видела тихое светлое счастье других и хотела показать им (и себе), что я счастлива не меньше. Да, это было. Да и сейчас есть.
  Райан: - Так может, это было тебе дано, чтобы ты поняла, что нужно жить собой, а не другими, жить самой, а не показывать другим?
  Эмили: - (Усмехается) Что, другие нужны лишь для того, чтобы задуматься о себе?
  Райан: - Как знать, как знать.
  Эмили: - Но они нужны, ибо они есть.
  Райан: - Потому-то я и говорил о полотне. Когда в него приходится удар, рвётся не одна нить, а многие, и испытания одного - это одновременно и испытание многих.
  Эмили: - Кого же ещё испытывают, кроме меня, мною?
  Райан: - Самое простое - твоих родителей. Что они переживают, глядя на тебя?
  Эмили: - Хм. До сих пор я думала, что они лишь боятся, чтобы не случилось большого скандала.
  Райан: - А на самом деле?
  Эмили: - Теперь - не знаю.
  Райан: - А ведь, наверное, есть те, кто, глядя на твои подвиги, аплодирует и кричит: давай хлеще?
  Эмили: - (Кивает. После паузы) Много.
  Райан: - Не настигнет ли их однажды что-то подобное?
  Эмили: - По справедливости, должно.
  Райан: - Вот так наши мысли и превращаются в нашу судьбу, которой и не было бы, но которая нужна хотя бы затем, чтобы испытать других.
  
  Пауза
  
  Оливия: - Значит, главная война - это война внутренняя, и она-то и порождает судьбу.
  Райан: - Я думаю, да.
  Оливия: - Одно меня в вашей беседе особенно задело: я знаю, как тяжко осознавать, что на свете есть люди благороднее тебя, люди, находящиеся в центре узора полотна. И ты, действительно, думаешь: почему они, а не я, хотя мы долгое время были вместе. Вместе, вместе, вместе, и вдруг - ! изгиб нити и... Нда.
  Райан: - Все мы даны друг другу друг для друга.
  Оливия: - И хотя бы за это мы должны быть благодарны и другу и врагу. Возлюби, как себя. Хм, непреходящая наука. Как же мы ещё молоды.
  Райан: - Да, мы молоды. Но существует наша внутренность - наша судьба, наша и наших близких, и как знать, может быть, и мы однажды войдём в узор полотна. Но боюсь, это будет не очень радостно.
  Оливия: - Почему?
  Райан: - Мне кажется, самый красивый узор возникает на месте самого страшного удара. Когда восстанавливаются нити. Да и нить - не видит узора, а всего лишь участвует в нём.
  Изабелла: - Для кого же узор?
  Райан: - Будь я более молод, я ответил бы: для Бога.
  Изабелла: - А сейчас?
  Райан: - (Жмёт плечами) Не знаю.
  Эмили: - Для наблюдателей.
  Изабелла: - Для каких наблюдателей?
  Эмили: - Откуда мне знать? Сидят разные...в партере - и наблюдают.
  Изабелла: - Хм, ты их не очень-то любишь.
  Эмили: - А за что их любить? Впрочем, не любить тоже не за что. Мы - такие же. Не мы ли наблюдали в древнем Риме, как мужчины убивают друг друга ради нашей потехи? Но чтобы выжить, им нужно было не думать о нас. И они на нас плевали, как и мы плевали на них. В жизни всегда так - один играет, другой смотрит. Потом роли, возможно, поменяются. И станут последние первыми.
  Изабелла: - Очень сомневаюсь.
  Оливия: - Я тоже. Сенатор не пойдёт на арену.
  Эмили: - Его убьют в спальне, и это будет не менее изощрённо и красиво...для тех, кто понимает.
  Оливия: - Для тех, кто понимает. А ты, Эм, понимаешь?
  Эмили: -...Мне кажется, вкус у меня есть.
  Изабелла: - И что же свой вкус говорит тебе? Какое убийство самое красивое?
  Эмили: - Убийство, происходящее мгновенно - и длящееся всю жизнь. Ты нанёс удар, и человек всю жизнь живёт только им, всю оставшуюся жизнь. Вот это по-царски. Это как обрубить ноги...или руки...
  Изабелла: - Это же садизм.
  Эмили: - Нет. Это всего лишь жизнь. Душу обрубить так же легко, как руки и ноги. Я подозреваю, что в мире ходит много обрубков душ, просто мы их не видим.
  Оливия: - А ты что скажешь, Райан?
  Райан: - Я уже говорил про это. Про нити, которые восстанавливаются, чтобы создать узор.
  Оливия: - Слышите? Кажется, это Том и Оливер. Кстати, Райан, я знаю одну нить, которую никому ни за что не порвать.
  Райан: - Что же это за нить?
  Оливия: - Наш Том.
  Райан: - Да, Том - крепкий орешек. Пойду посмотрю, не надо ли им помочь. (Встаёт, выходит).
  Изабелла: - Итак, Эм...ты - обрубок?
  Эмили: - Не больше, чем ты.
  Изабелла: - О чём ты?
  Эмили: - А то ты не знаешь?
  Изабелла: - (Молчит, подняв брови).
  Оливия: - Прости, Эм, но это не разговор.
  Эмили: - Я уже достаточно сказала, теперь говорите вы.
  Оливия: - Но тебя никто не заставлял говорить, Эм.
  Эмили: - А так всегда бывает. Никто никого никогда не заставляет. Личная свобода - личная глупость. Откуда следует, что свобода - глупость.
  Оливия: - В каком смысле?
  Эмили: - Во всех.
  
  Пауза
  
  Изабелла: - Ладно, Эм, я не обижаюсь. Ты действительно много сказала, и действительно, может быть, то, чего нам знать не следовало. Прости нас.
  Эмили: - За что?
  Изабелла: - За то, что любопытство оказалось сильнее...сильнее... В общем, нам следовало тебя остановить, но...всё произошло как-то быстро, наожиданно...
  Эмили: - Ладно, проехали.
  Оливия: - Сейчас придут парни. Видимо, никого больше не будет. Не подумайте обо мне плохо, но...я думаю, эта мысль так или иначе и вас уже коснулась...
  Изабелла: - Говори яснее, Оливия.
  Оливия: - Мы здесь ночуем. Мальчики отдельно, девочки отдельно. Но если вдруг пойдёт не так... (Пауза). Словом, кто из вас кого хочет?
  Эмили: - Я никого не хочу.
  Оливия: - Прекрасно. Значит, тебе - что останется.
  Эмили: - Даже этого не надо.
  Оливия: - Хорошо-хорошо. Изабелла? Том или Оливер?
  Изабелла: - Есть ещё Райан.
  
  Пауза
  
  Оливия: - Так - Том или Оливер?
  Изабелла: - Том.
  Оливия: - Прекрасно. Всё складывается как нельзя лучше.
  Изабелла: - Для кого?
  Оливия: - Для всех.
  Изабелла: - Боюсь, Райана тебе не зацепить.
  Оливия: - Не будем гадать.
  Эмили: - Всё выйдет наоборот.
  Оливия: - Как - наоборот?
  Эмили: - Не знаю. Надо спросить сдающего.
  Оливия: - Кого?
  Эмили: - Сдающего. Того, кто тасует колоду и сдаёт карты.
  
  Не очень долгое общее молчание
  
  Изабелла: -...Ты хочешь сказать...что кто-то...сидит на коньке этого дома...и...
  Эмили: - Примерно так.
  Изабелла: - Поэтому ты ничего не хочешь?
  Эмили: - Нет, не поэтому. Но вы на меня не обращайте внимания. Делите, распределяйте...берите. Утром посмеёмся вместе. Ха-ха-ха-ха!
  Оливия: - (Подходит к окну). Будет дождь. Возможно, буря.
  Эмили: -...У меня такое ощущение, что буря идёт уже давно, просто мы её не замечаем.
  Изабелла: - Как можно не заметить бурю?
  Эмили: - Человек видит то, во что верит. А верит в то, во что ему выгодно верить.
  Изабелла: - Ты хочешь сказать, что мы слепые?
  Эмили: - Нет. Я хочу сказать, что мы обманываем себя. И искренни в этом.
  Изабелла: - Я думаю немного по-другому. Что все обманывают друг друга. Все обманывают каждого.
  Эмили: - А почему бы нет? Если человек сам обманывает себя, то почему бы его не обмануть другому?
  Изабелла: - Ты слишком сложно рассуждаешь. Всё проще.
  Эмили: - Как?
  Изабелла: - Обман - это единственное средство миру быть спокойным, единственное средство сдержать агрессию.
  Эмили: - Агрессию кого?
  Изабелла: - В частном случае - агрессию ближнего своего, а в общем - агрессию правды. Да-да, милочка, правда агрессивна. Сначала она сдирает с тебя одежду, выставляя на посмешище, потом - кожу, чтобы все видели твои внутренности, а потом отправляет на костёр или на дыбу.
  
  Молчание
  
  Эмили: - (Оливия всё это время стоит у окна, смотрит). Возможно, Из, ты и права.
  Изабелла: - Только возможно?
   Эмили: - Да, только возможно.
  Изабелла: - Когда-нибудь...или у кого-нибудь было по-другому?
  Эмили: - Возможно, нет. Но - возможно - мир ждёт этого счастливчика.
  Изабелла: - Полно, Эмили. Это же не лотерея, а закон, а по закону счастливчики - те, кто его не нарушает.
  Эмили: - То есть?..
  Изабелла: - То есть, самозабвенно и великолепно врёт сам, не отказывая в этом другим; человек спасается и даёт шанс спастись ближнему своему.
  Эмили: - Из, а какое дело человеку до ближнего своего? Наоборот даже, цель каждого (не явная, а тайная) - спастись самому так, чтобы не спаслись другие. Разве нет?
  Изабелла: - Вот. Вот! В самую точку. Потому-то все и лгут без зазрения совести, и при этом у них нет большего удовольствия, чем заставить другого сказать правду, поймать на лжи. Но это - от азарта охотника, мимолётное, временное. А по разуму, по жизни, все мы, по большому-то счёту, снисходительны, как это там? - не суди и не судим будешь, прощай, и тебе простится, примерно так. Ты согласна? Но если вдруг представляется стопроцентный повод отправить кого-то в ад, его не упускают, как будто думают (или знают), что рай не бесконечен...что на троне нет места двоим.
  Эмили: -...Да. Но почему - двоим?
  Изабелла: - Потому что в жизни конкуренция всегда бывает только между двоими. Осилить одного - реально, больше - нет. Да и логично - если ты объявишь войну всем, тебе жить только секунду. И очень часто борьба происходит между близкими. За человека ли, за наследство ли, за власть ли, за царствие ли небесное, - между близкими. Близкими по крови ли, или по духу, но между близкими.
  Эмили: - Это - как две подруги делят парня?
  Изабелла: - Или два друга делят девушку. О! - кажется, мужчины поднимаются. Оливия!
  Оливия: - (От окна) А? Что?
  Изабелла: - Рыцари на подходе. Прими утомлённый вид.
  Оливия: - И чем же я утомлена?
  Изабелла: - Думами, дорогая, думами. Нет ничего романтичнее утомлённости тяжёлыми думами. Вот так примерно (Показывает).
  
  В это время входят Райан, Том, Оливер
  
  Оливер: - О, у вас был серьёзный разговор?
  Оливия: - С чего ты взял?
  Оливер: - Изабелла...сама не своя. Из, тебе плохо?
  Изабелла: - Нет, Оливер, мне всегда хорошо. А сегодня - особенно.
  Оливер: - Но я же вижу: тебе плохо.
  Изабелла: - Оливер, запомни: если женщине больше тридцати и она не замужем, ей не может быть хорошо.
  Оливер: - (Теряется, не знает, что на это должен сказать джентльмен). Но...я...
  Томас: - Из, как у тебя было в школе с математикой?
  Изабелла: - Не помню. А что?
  Томас: - Просто многие девочки путают числа. Например, тридцать и пятьдесят.
  
  Общее оживление
  
  Изабелла: - Ты хочешь сказать, что в свои пятьдесят я выгляжу на тридцать?
  Томас: - Нет, я хочу сказать, что не надо заглядывать на двадцать лет вперёд.
  Изабелла: - Хорошо, Том. Вечером...или ночью...после ужина...я с удовольствием выслушаю твои теории. Договорились?
  Томас: - Замётано.
  Изабелла: - Кстати, что с ужином?
  Томас: - Девушки внизу уже всё готовят. Райан сказал, что мы лишились двух бойцов.
  Изабелла: - Да. Слабые отсеиваются.
  Томас: - Грэйс - слабая?
  Изабелла: - (Ведёт неопределённо бровями и плечами).
  Оливия: - Джейкоб дал слабину.
  Томас: Хм! А Грэйс тут при чём?
  Оливия: - А у Джейкоба в машине было свободное место, и он предложил его Грэйс.
  Томас: - А-а. Ну, это можно понять.
  Оливия: - Можно или нельзя, но - придётся. Ты не расстроен?
  Томас: - Ничуть. (Смотрит в окно). По-моему, начинается буря.
  Изабелла: - Угу. А мы - в уютном, крепком доме, и нам всё нипочём. Кстати, и сколько стоит этот дом? Том!
  Томас: - Не знаю.
  Оливия: - Она имеет ввиду: за сколько ты его снял?
  Томас: - Это так важно?
  Изабелла: - Нас шестеро вместо десяти. Выходит, на нас ложится ещё груз четверых.
  Райан: - Не волнуйся, Из, Том умеет видеть цену, лишнего не даст. Так, Том?
  Томас: - Вы будете приятно удивлены. (Короткая пауза). Но это будет завтра.
  Оливия: - Хм. Завтра. Слово из детства.
  Изабелла: - О чём ты?
  Оливия: - А ты - разве не помнишь? В детстве всё всегда было завтра.
  Изабелла: - (После паузы). Хм. Да, действительно. (Задумчиво-мечтательно) Завтра.
  Томас: - (Задумчиво) Завтра...
  Оливер: - А что же было "сегодня"?
  Эмили: -...Сон...
  Оливер: -...В детстве, когда я засыпал, мне всегда казалось, что завтра может не наступить...
  Райан: - И мне тоже.
  Оливер: - И что ты с этим делал?
  Райан: - Пытался не спать.
  Оливер: - А потом?
  Райан: - А потом наступало завтра, и я просыпался.
  Оливер: - Я тоже пытался не спать. Потому что сегодня я ещё жив. И я не спал, чтобы завтра перенести в сегодня.
  Райан: - И как, удавалось?
  Оливер: - Два раза. Но оба раза я засыпал днём. Днём засыпать было не страшно.
  Изабелла: -...А ты, Том?
  Томас: - Я всегда знал, что проснусь.
  Изабелла: - Как это? Кто может это знать?
  Томас: - Я знал. У меня на завтра всегда была куча дел, которые требовали меня. И я не мог их обмануть.
  Изабелла: - Как странно ты говоришь.
  Томас: - Ничего странного.
  Изабелла: - Как можно обмануть дела?
  Томас: - Просто - не сделать их.
  Изабелла: - И что тогда? Что-нибудь изменится?
  Томас: - Изменится. И не изменится.
  Изабелла: - Что не изменится? И что изменится?
   Томас: - Не изменится то, что дела будут сделаны всё равно. А изменится то, что сделает их другой, другой испытает оргазм и славу, и твоя судьба станет его судьбой, и не ты завоюешь очарованное королевство.
  
  Молчание
  
  Оливия: - Вот как, тебе, Том, нужно королевство? (Скорее утверждение, чем вопрос, но и вопрос тоже).
  Томас: - Зачем ты это спросила, Оливия? Ведь тебя не интересует, нужно мне королевство или нет, ты просто хотела сказать, что ты выше всех королевств. Мы примем это к сведению, дорогая. Твоё мнение, то есть, твою позу. Но...
  Оливия: - (Обрывает) Позу? Мою позу?
  Томас: - Да. Ты ведь хотела просто поставить нас всех в известность, что ты не нуждаешься ни в каком очарованном королевстве. (Это тоже скорее утверждение, но и - немного - вопрос).
  Оливия: -...Допустим. И что дальше?
  Томас: - То, что - нуждаешься. Возможно, не осознаёшь, ещё вероятнее - боишься осознавать, но - нуждаешься не меньше других, даже осознающих.
  Оливия: - Я - боюсь осознавать? И я - нуждаюсь? Ну, хорошо, даже если нуждаюсь, но почему - боюсь осознавать? Почему боюсь?
  Томас: - Потому что если ты осознаешь это, тебе придётся за него драться. А драться хотят и могут не все; кто не хочет (или не может) - тот просто не впускает в себя мысль об очарованном королевстве, боится это сделать, ибо если он сделает это, впустит, то ему, скорее всего, придётся иметь дело с другим собой - собой расслабленным, неспособным, парализованным, трясущимся, раздавленным, неимущим. Неимущим. Какое страшное слово, Оливия, - неимущим. Вот потому-то люди и боятся. Боятся очарованного королевства, боятся допустить мысль, боятся себя.
  Эмили: -...Том, ты закончил?
  Томас: - Да. А что?
  Эмили: - Что? Да ничего. Просто - ты прав, Том. Но я боюсь... что даже если все - все, Том - признают твою правоту, и даже согласятся с тобой, - вся земля, Том, - тут же самыми умными, самыми уважаемыми, самыми чистыми и авторитетными людьми, Том, будет принят закон, запрещающий очарованное королевство, будут сжигаться книги с малейшим намёком на него, а тот, кто скажет о нём - вот как ты, - будет навечно заключён в замок Иф, в Бастилию, в Тауэр. Вот так, Том.
  Томас: -...Бедная Эмили... Ты, конечно, права, права своим кругозором, но ты отстала. Есть место и люди, поставившие очарованное королевство своей целью и объявившие о нём всенародно.
  Эмили: - Какое-нибудь замкнутое африканское племя?
  Томас: - Африканское? - пожалуй, что и так.
  Эмили: - Что, не африканское?
   Томас: - Почти. Русские.
  Изабелла: - Фи, Том!
  Оливер: - Том, дружище, ты перебрал.
  Оливия: - Этот сброд?..
  Томас: - Сброд?! Люди, которые сказали: "Мы станем теми, кого из себя сделаем", - сброд?! А мы - кто? Мы, боящиеся каждого шага, не освящённого королевой или епископом, начальником или мэром, полисменом или хозяином закусочной, - мы - кто? Кто ты, Оливия? ты, Оливер? ты, Изабелла? Вы что, думаете, что мэр или констебль откроют вам ворота рая? Вы их каждый раз выбираете и назначаете - и каждый раз думаете, что - вот, уже, вот он, рай? Нет, родные, вы их и выбираете, и назначаете, наоборот, чтобы в рай не попасть, чтобы пойти другой дорогой, дорогой, где нет сомнений в себе и в Боге, во враге и друге, в том, что выше вас и в том, что ниже вас. Вы согласны сомневаться по мелочам - сколько, четыре с половиной процента отдать на счастье, или пять, ибо отдать всё вы не можете, вам надо оставить побольше на жратву и на стены вокруг своего самомнения (не себя, а своего самомнения!), ибо ваше самомнение даёт вам право не драться, не погибнуть ночью в пьяной драке или днём на эшафоте, или в Греции за свободу, или в России, отстаивая святое право на самомнение таких же, как вы. Вы никогда не посмеете сомневаться во враге, ибо если вы в нём усомнитесь, он может стать другом и потребовать свою половину. Вы никогда не посмеете сомневаться в друге, ибо если вы в нём усомнитесь, он может стать врагом и отнять у вас всё. И ваше это "Фи!" - это всего лишь страх перед людьми, осмелившимися на врага и на друга, оспорившими Бога, ибо честно и смело посмотрели вокруг и не нашли Его, и узнавшими на деле, что их король обладает такой же плотью, как и все они, и что та плоть, которую они вырвали из него, ничем не отличается от плоти, которую веками вырывал из них он, что нет ничего более священного в жизни, чем очарованное королевство, ибо оно - для всех, для всех, кто осмелится, и они берут с собой в дорогу лишь смелых, а остальные - и вы, и все мы - могут идти куда хотят, и кому хотят, кланяться, - Богу, епископу, полисмену, потому что нам всё равно, кому кланяться, лишь бы в их лице кланяться мамоне. Да, мы настолько трусливы, что не можем сказать себе прямо: мы кланяемся деньгам, - и мы выбираем себе кого-нибудь из их наместников, и вот тут-то преданности нашей нет предела. Вот так, милые мои. Думаю, что после всего этого, что я сказал, вы меня видеть больше не захотите, потому оставляю свою долю - (Отсчитывает банкноты, кладёт на шифоньер) - и исчезаю. А вы...ха-ха-ха-ха, - оставайтесь и постарайтесь сказать друг другу убедительные слова о моём то ли безумии, то ли хамстве. Прощайте! (Уходит).
  Оливия: - (Вслед, он уже ушёл) ...Том, там буря... - (Это сказано очень негромко и очень нерешительно).
  Райан: - Ничего, Оливия, пусть. Я думаю, он вернётся.
  Изабелла: - Кто - Том?
  Райан: - Посмотри в окно. Боюсь, из города ему не выехать.
  Изабелла: - Всё равно. Думаю, он предпочтёт гостиницу.
  Райан: - Хм. Люди часто заблуждаются, считая, что они предпочтут второе первому, и всё же почти всегда возвращаются к первому, просто потому, что первое тоже выбрали они и выбрали именно потому, что это первое. Я думаю, Том вернётся.
  Изабелла: - Посмотрим.
  Эмили: - Я не могу понять. Он так хорошо сказал про очарованное королевство. И вдруг - эти...Россия.
  Оливер: - Всем свойственно заблуждаться. И Том тоже не застрахован.
  Райан: - Да. Но...Том и добился в жизни большего, чем все мы, потому что меньше нас заблуждался.
  Эмили: - Да, Райан. Но верно и другое. Маленькие люди - маленькие заблуждения, большие люди - большие заблуждения. Большому человеку стоит отклониться на микрон, и его величина сделает остальное.
  Райан: - Возможно. Есть человек, который мог бы это подтвердить или опровергнуть. Но он мёртв.
  Эмили: - О ком ты?
  Райан: - О Чарли.
  Изабелла: - А, этот ваш третий друг.
  Райан: - Третий? Неизвестно. Возможно, он был вторым...а возможно, первым.
  Изабелла: - Что ты имеешь ввиду?
  Райан: - Что в дружбе не бывает третьих, вторых и первых.
  Изабелла: - Но ведь кто-то из друзей обязательно умнее, кто-то честнее, кто-то талантливее...
  Райан: - Я...думал всегда, что в дружбе ум самого умного - это ум каждого, честь самого честного - это честь каждого, и талант самого талантливого - это талант каждого. Иначе - разве это дружба? - нет, иначе это соревнование самомнений, и себе в друзья надо выбирать людей слабее тебя.
  Изабелла: - Но ведь так и происходит. В друзья выбирают людей слабее себя.
  Райан: - Хм. А какой в этом прок слабому?
  Изабелла: - Прямой прок. Его слабость получает индульгенцию. И все довольны.
  Райан: - (После паузы) Да, возможно; очевидно, сколько людей, столько и дружб.
  Изабелла: - Конечно. И основное свойство дружбы - то же, что и всего остального: удобство. Никто не будет дружить с человеком, с которым неудобно. И любовь - то же. Вообще, везде, где есть выбор, удобство - главный критерий выбора. Все остальные определения и рассуждения - от ума...или, как сказал бы Том, от желания показать ум. Вот и всё. Удобство. Его величество удобство.
  Эмили: - Да, Райан, это очень похоже на правду. И то, что Том недавно говорил о России - это от ума, как и сказала Изабелла, и русским сейчас очень всем неудобно, и не будет удобно никогда, но и там, у них, всё равно всё кончится так же, как у всех, и всё будет так же, как у всех, - удобно; их идея обречена...если это идея, а не обман. Но очарованное королевство - останется, оно вечно, ведь если дружб столько же, сколько людей, то и очарованных королевств столько же, сколько королей.
  Изабелла: - То есть, столько же, сколько людей.
  Эмили: - Нет, Из. Столько же, сколько королей. Не каждый человек мечтает об очарованном королевстве.
  Изабелла: - Но оно - чушь, если его нет. А если оно есть, то туда должен быть особый пропуск - ведь ты же сама сказала, что - не для всех. А коли так - что это за пропуск?
  Эмили: -...Том сказал - смелость.
  Изабелла: - Нет-нет-нет, я помню, что сказал Том. Смелость - это чтобы допустить в себе мысль об очарованном королевстве, отдаться его очарованию. Но это не пропуск. Хм, смелость... Александр был смелым, но...ну, вы понимаете, вы о нём читали. Так кого же туда пустят?
  Оливер: - По идее, самых достойных.
  Изабелла: - Нет. Для достойных место есть - Царствие Небесное. А очарованное королевство - это здесь, на земле, протяни руку... Хотя...вроде бы Эмили лучше других поняла Тома. Эм, что это - очарованное королевство?
  Эмили: - Всё просто. Это просто мечта. У кого она есть, тот за неё дерётся. Остальным остаётся лишь мечтать, как бы поудобнее войти в мечту другого, того, кто дерётся и может воплотить, как пробраться в это воплощение, прирезав себе землицы, присвоив немножко капитала, присовокупив чуть-чуть недвижимости...а если получится, то - лучше всего - выйдя замуж за основателя мечты. Вот что имел ввиду Том. Есть творцы и есть прилипалы. Кстати, Из, - это и ответ на твой вопрос о пропуске: либо ты творец, либо успел подсуетиться.
  Райан: - (Тихо) Может быть, поэтому все очарованные королевства кончаются кровью: либо творцы избавляются от подсуетившихся, либо подсуетившиеся - от творцов.
  Изабелла: - Подожди, Райан. Не будем заглядывать так глубоко. Королей должно быть достаточно много, коли в жизни почти все устроены. Вопрос: как отличить, различить, найти короля. Допустим - да, я испорченная, - чтобы выйти за него замуж. Эм, если такая умная, дай рецепт блюда.
  Эмили: - Пфы! Ха-ха! Рецепт: окрути Тома - и не заморачивайся.
  
  Наступает разрядка. Общий смех, в том числе Изабеллы
  
  Изабелла: - (Отсмеявшись) Это невозможно, Эм.
  Эмили: - (Жмёт плечами). Почему?
  Изабелла: - Ты моложе меня на шесть лет. Это значит, что с тобой Том будет на шесть лет счастлив больше. Он выберет тебя. Если он вообще кого-то выберет.
  Оливия: - Ты ошибаешься, Из. Мужчина выбирает ту, что ближе к нему. Каким бы раскоролём он не был. Так ведь, Райан?
  Райан: - Нет, не так.
   Оливия: - А как?
  Райан: - Мне кажется, человек (...и мужчина тоже...) в жизни... выбирает того...кто лучше его обманет.
  Эмили: -...Ну, что ж... Могу поспорить, что Райан не мечтает об очарованном королевстве. Да, Райан?
  Райан: - Да, Эм, но я не в счёт.
  Оливия: - (Живо) Почему?
  Райан: - Потому что я уже был в очарованном королевстве.
  Изабелла: - Так...ты побывал королём, Райан?
  Райан: - Да.
  Изабелла: - И что же у тебя была за мечта?
  Райан: - Жениться на девушке, которая родила бы мне двоих замечательных детей.
  Изабелла: - И?..
  Райан: - И она исполнила мою мечту. Но с другим королём. Всё просто. Я больше не мечтаю. Я не король, дамы. Эмили права.
  Оливия: - (В общем неловком молчании, тихо, но спокойно) Она тебе до сих пор дорога? (Это чуть больше вопрос, чем утверждение).
  Райан: - Мне дорога моя память. Какова её доля в этом - я не знаю. Но Том прав: очарованное королевство - больше вселенной.
  Эмили: - Прости мне. Я не думала... (Замолкает).
  Райан: - Если бы мы всё время думали, мы бы так ничего и не сделали. Но я хочу, чтобы вы знали: очарованное королевство есть. Просто оно, действительно, не всем даётся...не всем по зубам. И это мне доходчиво, хотя и несколько грубо, объяснил Том, когда мы были с ним вдвоём. Кто хочет - тот может, кто не может - тот не хочет. Вот такая простая философия. И всё, что мы с вами нагородили - и Том в том числе, - просто перепевы этого простого мотива.
  Оливия: - (Она подошла снова к окну) А буря утихать не собирается.
  Изабелла: - Что это за шум внизу? Кто-то пришёл?
  Райан: - Не Том ли вернулся?
  Оливер: - Спущусь посмотрю (Выходит).
  Эмили: - А я думаю, Райан прав - Том действительно вернётся.
  Изабелла: - Да, буря...
  Эмили: - Буря здесь ни при чём.
  Изабелла: - А что тогда?
  Эмили: - Райан, ведь это задумка Тома - собрать нас здесь?
  Райан: - Да.
  Эмили: - Значит, он что-то хотел нам сказать, что-то важное. Может быть, что-то предложить. И может быть... предложить принять участие в его мечте, позвать в очарованное королевство.
  Изабелла: - Предложить подсуетиться...как ты это назвала?
  Эмили: - Да, действительно, на Тома непохоже.
  Изабелла: - И всё же...- для чего-то он всех собрал.
  Оливер: - (Входит) Джессика.
  
  Всеобщее оживление: "О!", "Да?", "Где же она?", "Наверное, насквозь промокла?"
  
   Оливер: - Сейчас переоденется и придёт.
  Изабелла: - А как там стряпня?
  Оливер: - Идёт полным ходом.
   Эмили: - Во что же она переоденется?
  Оливер: - Дом давно сдаётся внаём, там внизу есть комната с рабочей одеждой (ну, там, садовника, кухарки, гувернантки), а стряпухи пообещали быстро просушить, что было на ней. Так что...
  Эмили: - Так что, ждём, кого увидим?
  Райан: - Джессика-кухарка? Нет.
  Изабелла: - Гувернантка? Мне кажется, нет.
  Оливия: - Вы правы. Она оденется садовником.
  
  Слышны слабые сигналы внизу
  
  Изабелла: - Кто-то сигналит. Том?
  Райан: - Том бы не стал сигналить. Он всегда приходит молча.
  Оливер: - Значит...Грэйс и Джейкоб? Спущусь. (Встаёт).
  Райан: - Скорее всего.
  
  Оливер выходит
  
  Оливия: - Райан, а...где сейчас та девушка...женщина?
  Райан: - Насколько я могу предположить, исходя из того, что знаю, на подённой работе.
  Оливия: - И в тебе ничто не шевелится?
   Райан: - Ну, почему. Шевелилось. Даже, бывало, кричало.
  Оливия: - И?..
  Райан: - И я исследовал это.
  Оливия: - (Настойчивее) И?..
  Райан: - И я понял...что это...всего лишь...память. Моя память.
   Оливия: - А наша память...она не может стать чьим-то счастьем?
  Райан: - Нет. Наша память - это наше счастье. Когда ты попробуешь этим поделиться...она перестанет быть счастьем, и превратится в хлопоты по дому, поучения о жизни и...в конце концов, обычную вечернюю усталость...с виски (в лучшем варианте) или традиционным английским скучным чаем (в худшем).
  Оливия: - А так...- романтика?
  Райан: - Я готов поделиться этой романтикой с тобой, О, но боюсь, что ты перестанешь после этого со мной здороваться.
  Эмили: - Оливия, Райан, не надо.
  Изабелла: - Эм! Это же очень интересно!
  Оливия: - Да, Эмили, не мешай Изабелле наблюдать.
  Изабелла: - Слушать глупости всегда интересно.
  Оливия: - Глупости?
  Изабелла: - Вы же чуть не подрались. И из-за чего? Из-за того, что ты поняла, что это не твой случай. А если бы спросила меня, я бы тебе сказала (по секрету), что на случай надеяться нельзя. Надеяться на прикуп можно, только если у самой на руках подходящая карта.
  Оливия: - (Отворачивается).
  Изабелла: - И не надо отворачиваться. По мне, так Райан - молодец, он не соврал себе и - заметь это! - тебе, что очень важно!
  Оливия: - (После короткой паузы) Лучше бы он мне соврал.
  Изабелла: -...Вот и ещё одно очарованное королевство рухнуло.
  Оливия: - Ты рада?
  Изабелла: - Не то, чтобы очень, но мысль, что кто-то доживёт до моих лет с тем же успехом - утешает.
  Оливия: - А сколько тебе, Из, тридцать два?
  Изабелла: - Тридцать три.
  Оливия: - Ф, - ф, - ф, - ф, - ф, -ф, -ф...
  Изабелла: - А тебе?
  Оливия: - Тридцать. Когда нам будет по сорок пять...
  Изабелла: - (Обрывает) Мне будет сорок восемь.
  Оливия: - После сорока пяти неважно, кому сколько... Когда нам будет по сорок пять, мы с тобой встретимся (специально) и...я думаю, нам будет, что обсудить. А пока...
  Изабелла: - А пока мы с Райаном можем молчать с тем же успехом, что и говорить, так?
  Оливия: -...Примерно.
  Изабелла: - (Райану) Что ты предпочитаешь, Райан? Молчать или говорить?
   Райан: - Слушать и понимать.
  Изабелла: - То есть, молчать. Каких только ярлыков не навесят на молчание, чем только его не оправдают! Надо же - слушать и понимать! Как высоко!
  Оливия: - Ты всё не так поняла, Из. Хотя про ярлыки - это верно.
  Изабелла: - А что я не так поняла?
  Оливия: - После того, что он сказал, ему всё равно остаётся только молчать. А если он что . и скажет - кто его будет слушать?
  Изабелла: - Мне кажется, кое-кто будет
  Оливия: - Кто же?
  Изабелла: - Тот же, кто не хочет его и слышать.
  Оливия: - То есть, я?
  Изабелла: -...Нну...ты - да, но...не думаю, что ты одинока.
  Оливия: - Кто же ещё? А! Уж не ты ли, подруга?
  Изабелла: -...Не спеши. Поживём - увидим. Кстати (Поднимает палец. Райану) Тебе приходилось видеть соперничество женщин, Райан?
  Райан: - (Молчит).
  Изабелла: - Очень! Я тебе скажу: очень! О-хо-хо... Так, кажется, они идут.
  
  Входят Оливер, Джейкоб, Грэйс и Джессика. Джесике - 29 лет, хороша спокойной чёрной красотой
  
  Джессика: - Всем привет. Привет, Оливия, здравствурай, Из, Эмили - (Жест рукой вверх), Райан, привет. Где же мы все разместимся, интересно...
   Изабелла: - Кажется, становится тесно.
  Оливия: - В тесноте, да не в обиде.
  Изабелла: - (Загадочно поднимает брови и наклоняет слегка вправо голову).
  Джессика: - (Садится) А где же Том?
  Изабелла: - Он сказал нам всё, что о нас думает, и уехал.
  Джессика: - И что же он о вас думает?
  
  Тем временем Грэйс, Джейкоб и Оливер как-то устраиваются, Джейкоб и Оливер присаживаются на краешек стола
  
  Изабелла: - Он думает, что мы - сброд.
  Джессика: - (Удивлённо) Вы - сброд?
  Изабелла: - Да.
  Джессика: - Боюсь спросить, почему.
  Оливия: - Девушки - потому что не прыгают в постель к товарищу Сталину, а парни - потому что не охраняют с винтовкой его покой.
  Джессика: - Хм... Хм...
  Оливия: - Это что-то означает?
  Джессика: - Да.
  Оливия: - Что же?
  Джессика: - Что он, возможно, прав.
  Изабелла: - М-м. Ты тоже коммунистка?
  Джессика: - Нет. По другим соображениям.
  Изабелла: - По каким же?
  Джессика: - Женщина, оказавшись в постели с тираном, проживёт не одну жизнь, а три. Как и мужчина, оказавшийся в его оойме.
  Эмили: - Оливия всё перевернула! Речь шла именно о коммунизме.
  Райан: - Подожди, Эмили. Ты тоже перевёртываешь. О коммунизме не было сказано ни слова. Речь шла о России и русских.
  Эмили: - Но они коммунисты!
  Райан: - Да, коммунисты, но не об этом была речь. Речь шла о людях, взявших на себя ответственность за себя. Ведь так?
  Эмили: - (Неохотно) Так.
  Джессика: - Это действительно интересно. Хм. Вот, значит, как Том смотрит на Советы...
  Оливия: - Ладно бы только на Советы. Но он сквозь их призму смотрит на всё...на нас. Эти Советы как кость в горле.
  Джессика: - Ты только что назвала их призмой. Определись.
  Грэйс: - Дамы, а вам не кажется, что это немного...не светская беседа?
  Изабелла: - Грэйс, нас собрал Том. А Том, - ты знаешь - не большой охотник до светских бесед.
  Грэйс: - Но его здесь нет. Когда он появится - пусть говорит о чём хочет. А пока - мы свободны. И внизу, у стряпух, уже почти всё готово.
  Изабелла: - Ужин, оплаченный Томом.
  Джейкоб: - А по-моему, Грэйс права.
  Эмили: - Тогда зачем вы вернулись?
  Грэйс: - Не ревнуй, пожалуйста.
  Джейкоб: - Грэйс!..
  Грэйс: - Что - Грэйс?! Пусть знает! Пусть все знают! (Осекается).
  Изабелла: - (Вкрадчиво) Что - знают?
  Грэйс: - Что...у нас...с Джейкобом...ничего не было. Ведь правда, Джейкоб? Ведь правда, Джейкоб, ведь - не было?
  Изабелла: - Зря стараешься, душечка. Тома здесь нет.
  Грэйс: - А при чём тут Том?
  Изабелла: - При всём.
  Грэйс: - Не понимаю.
  Изабелла: - Вся женская половина...компании...общества...света, в конце концов, тайно мечтает о Томе. Вся мужская половина...тайно ждёт слова Тома. И все мы - здесь - сегодня затем, чтобы - одним ждать, затая дыхание, не сделает ли Том предложения руки и сердца, другим - чтобы ждать, не сделает ли Том...так скажем...делового предложения. Разве нет, милые мои? И я подозреваю, что сейчас Том собрал нас именно за этим.
  
  Общее молчание
  
  Изабелла: - (Продолжает) А коли так, давайте предположим, что Том всё-таки вернётся, и приготовимся его встретить соответственно ранга.
  Грэйс: -...Какого...ранга?
  Изабелла: - ЕГО...ранга.
  Грэйс: - (Хлюпает носом, достаточно громко).
  Изабелла: - В чём дело, милочка?
  Грэйс: - Ни в чём! (Махает руками, прячет лицо, выбегает. С порога:) Я...вышла из игры. (Исчезает).
  Изабелла: - Странная.
  Оливия: - Ну, почему же?
  Изабелла: - Потому что все мы играем по правилам, и признаний никто ни от кого не потребует. Ведь все мы живём в особом мире, мире догадок, и променять этот мир на мир фактов никто не хочет и потому не требует.
  Оливия: - Тебе хорошо рассуждать. А Грэйс была в машине, одна с Джейкобом...и вокруг лил дождь...
  Джейкоб: - Не надо намёков! Между нами ничего не было.
  Оливия: - Конечно, не было. Ведь кроме того, что бывает, в мире ничего не бывает.
  Джейкоб: - Это что, опять намёки?!
  Оливия: - Не заводись, Джейкоб, не заводись. Лучше скажи, отчего это Грэйс так расстроилась, что сошла с финишной прямой, в конце которой стоял Том, смеющийся Том с раскрытыми объятиями?
  Джейкоб: - Мне кажется, вы немного...преувеличиваете Тома.
  Оливия: - Ты хочешь сказать: идеализируем?
  Джейкоб: - Да.
  Оливия: - А как, по-твоему, надо к нему относиться?
  Джейкоб: - Попроще. Выкиньте его из головы, и он сам придёт к вам своими ногами.
  Оливия: - Как ты.
  Джейкоб: - Хотя бы как я. Или как Оливер. Или как Райан.
  Оливер: - Я не против.
  Изабелла: - А ты, Райан?
  Райан: - По-моему, про меня Оливия знает лучше меня. Спросите её.
  Изабелла: - О, так что там насчёт Райана?
  Оливия: - Мы это уже обсудили.
  Изабелла: - Народ интересуется. Мужчин всегда смущает неравенство.
  Оливия: - О каком неравенстве ты говоришь?
  Изабелла: - Ясно, о каком. Одних зовут, других нет, одни приходят, другие нет.
  Оливия: - Если честно, мне наплевать, кто кого позовёт и кто к кому придёт.
  Изабелла: - Даже если позовут тебя?
  Оливия: - Ха! Кто?
  Изабелла: - Например, Райан. Представь себе, что он исправился и стал хорошим мальчиком.
  Оливия: - Нет. Он слишком зависит от обстоятельств. Он был хорошим мальчиком, когда она была хорошей девочкой. А потом она стала плохой девочкой, и он превратился в плохого мальчика. Райан, скажи: такие кому-нибудь нужны?
  Райан: - (Молчит).
  Оливия: - Вот видишь - он молчит.
  Изабелла: - Ты просто не умеешь спрашивать.
  Оливия: - Спроси ты.
  Изабелла: - Скажи, Райан, тебе нравятся женщины, которые любую...любую твою волю поставят тебе в вину? Которые, как бы ты ни прожил и что бы ты ни прожил, найдут в этом только повод для обвинения? (Смотрит на Оливию).
  Оливия: - (Молчит).
  Изабелла: - (Смотрит на Райана).
  Райан: - (Молчит).
  Оливия: - Он молчит.
  Изабелла: - Просто он очень умный.
  Оливия: - А при чём тут ум?
  Изабелла: - Умные мужчины предпочитают не спорить с дурами.
  Оливия: - И кто же тут дура? Ты или я?
  Изабелла: - Мы. Мы обе. Ведь так, Райан?
  Райан: - Да, Из. (Пауза). Если мужчина небезразличен женщине, она найдёт и в чём его обвинить, и как его оправдать. Если безразличен - то же, но по другой причине.
  Изабелла: - Браво, Райан. (Хлопает, громко, редко и отрывисто. Прекращает хлопать. Оливии) А ты, О?
  Оливия: - (Хлопает так же).
  Изабелла: - (Улыбается, глядя то на Райана, то на Оливию). Ну, мои милые, мир?
  Райан: - (Встаёт). Мир - время между войнами.
  Изабелла: - А разве другое бывает?
  Райан: - Бывает.
  Изабелла: - Как это?
  Райан: - Просто. Ни мира, ни войны. Я выйду, я давно не курил.
  Оливия: - Какие сантименты... Кури здесь.
  Изабелла: - Райан. Индульгенция получена. Противник отступает.
  Райан: - (Качает головой) Оливия - не противник. Оливия никогда и никому не будет противником.
  Изабелла: - Почему?
  Райан: - Потому что она говорит то, что думает. Противники такими не бывают. Такими бывают только союзники. Есть такие люди, вечные союзники. Их используют то те, то другие, - кто лучше соврёт (вот, как ты), и они всегда покупаются.
  Изабелла: - Но мне кажется, ты тоже всегда говоришь то, что думаешь.
  Райан: - Нет. Я говорю не то, что думаю, а что меня вынуждают думать.
  Изабелла: - Почему?
  Райан: - Потому что меня нет.
  Изабелла: - Что это значит? - вот ты.
  Райан: - Человека нет, если у него нет готовых ответов на всё, не противоречащих друг другу. И потоиму его никто не может использовать, как вечных союзников. Я, как и союзник, найду подтверждение любой лжи. Но, как и противник, найду и опровержение ей. Поэтому мы с Оливией разного поля ягоды. Она пойдёт за каждым, в том числе за собой, я не пойду ни за кем, в том числе за собой.
  Изабелла: - (Раздумчиво) Хм, как всё сложно.
  Райан: - Не сложнее, чем игра в теннис. Ты можешь быть кем угодно, но кто бы ты ни был, требуется от тебя лишь одно: удачно попасть по мячу. А что до внутреннего мира, он никого не волнует: Бах жил долго и был счастлив в любви и детях, Моцарт сгорел быстро, и не был счастлив ни в чём.
  Изабелла: - И оба они были плохими игроками.
  Райан: - Да.
  
  Наступает молчание. Райан, наконец, закуривает
  
  Джейкоб: - Другим тоже можно курить, или только Райану?
  Изабелла: - Курите, мальчики.
  
  "Мальчики" закуривают
  
  Оливия: - Поддержу компанию. (Вытаскивает сигарету, закуривает).
  Джессика: - О...
  Эмили: - А я и не знала.
  Изабелла: - А ты, оказывается, плохая девочка.
  Оливия: - Меня всегда все считали плохой девочкой. Пока я не закурила, я этим возмущалась. А теперь...
  Эмили: - А теперь - не возмущаешься?
  Оливия: - А теперь и вам советую. Мужчины ненадёжны - то они есть, то их нет, а сигареты - всегда под рукой.
  Изабелла: - В этом что-то есть.
  Райан: - Определённо.
  Оливия: - (Отстранённо, глядя в окно и выпуская дым) А буря продолжается. (Все молчат). Так всё же - почему Том нас оставил?
  Райан: - Потому что считал своё присутствие продолжением своего оскорбления.
  Оливия: - Иными словами, потому что не хотел нас оскорблять...
  Райан: - Да.
  Оливия: - (Спокойно и неторопливо) А мне кажется...он просто разочаровался здесь кого-то увидеть.
  
  Происходит немая игра, все переглядываются каждый с каждым, вспоминая, кто был тогда-то и тогда-то; поначалу никто почти не смотрит на Джессику, ибо её не было, но постепенно все взоры сосредотачиваются на ней. Зритель этого (постепенности процесса) не заметит, но подсознательно воспримет. Итак, все смотрят на Джессику
  
  Джессика: - Я думаю, вы ошиблись.
  Изабелла: - Ты действительно так думаешь, или просто боишься поверить собственному счастью?
  Джессика: -...Я понимаю, Из, твоё оскорбление...его мотивы... поэтому не обижаюсь.
  Изабелла: - (Делает резкий жест, но её опережает Райан).
  Райан: - Из, не надо! Тем более, что Оливия права.
  Оливия: - Ты что-то знаешь?
  Райан: - Когда мы были с Томом вдвоём, он интересовался лишь одним человеком; он спросил меня, донёс ли я его приглашение до Джессики.
  
  Пауза. Неслышно-незаметно-робко входит Грэйс
  
  Изабелла: - Итак, Том собрал нас, чтобы представить нам...королеву. (Это полувопрос-полоутверждение. Джессике) Ваше величество... (Кланяется).
  Джессика: - Завидуешь?
  Изабелла: - Принимаю.
  
  Пауза
  
  Эмили: - И я...принимаю.
  Оливия: - Принимаю.
  Грэйс: - (Жалко) И я. (Ей стыдно, что она так сплоховала).
  
  Пауза
  
  Изабелла: - Самое время отметить. Всё уже должно быть готово. Оливер, поинтересуйся, и - пусть всё несут.
  Оливер: - (Выходит).
  Изабелла: - Давайте готовить стол.
  
  Организованно и без суеты все, и мужчины и женщины, сдвигают вместе большой и поменьше столы, придвигают диван, кресла, стулья, отходят, любуются
  
  Райан: - Джессика, твоё место - там (Показывает на главу стола).
  Джессика: -...Хорошо (Сказано тихо).
  Райан: - Реши, где будут сидеть остальные.
  Джессика: -...Я не могу.
   Изабелла: - Можешь. В этом деле главное - не церемониться.
   Оливия: - Давай, Джес.
  Джессика: - Райан, ты сядешь здесь.
  Райан: - (Кивает, подходит к своему месту).
  Джессика: - Оливия, ты будешь рядом с Райаном.
  Оливия: - Хорошо. (Подходит к своему месту).
  Джессика: - Изабелла...выбери место сама.
  Изабелла: - Нет.
  Джессика: - Почему?
  Изабелла: - Я всю жизнь выбирала своё место сама. И ни разу не угадала.
  Джессика: - Тогда ты сядешь здесь.
  
  Входит Оливер
  
  Оливер: - Уже несут.
  Джессика: - Оливер, ты будешь сидеть с Изабеллой.
  Оливер: - Хорошо. (Становится за своим местом).
  Джессика: - Эмили и Грэйс - здесь.
  
  Девушки молча подходят
  
  Джессика: - И...Джейкоб (Указывает на место).
  Джейкоб: -...Ладно.
  Джессика: - Ещё три места.
  Райан: - Обещал приехать Вильям Уайт, но видимо, его не будет.
  Джессика: - Кто это?
  Райан: - Мой друг...знакомый.
  Изабелла: - Так друг или знакомый?
  Райан: -...С ним легко говорить, и когда он отвечает, кажется, что он - друг.
  Изабелла: - Понятно.
  Райан: - И - Том. Для него, насколько я понял, оставлено это место? Джессика?
  Джессика: - Да.
  Райан: - Ну...тогда, Джессика...приглашай.
  Джессика: - Прошу вас, дамы и господа.
  
  Все садятся
  
  Оливер: - (Оборачивается на дверь. Громко:) Несите!
  
  Две девушки и женщина постарше начинают суетиться: они входят, выходят, снова входят, ставят блюда, тарелки и т.д., что положено в таких случаях. Пока они работают, происходит разговор
  Эмили: - Я думала сначала, будет обычная вечеринка: с радиоприёмником, танцами, выпивкой...ну, и так далее.
  Оливия: - Я, признаться, тоже.
  Джейкоб: - А у меня так вообще другого не бывает. Только мне показалось странным, что это затеял Том, я сомневался. И, как видите, я оказался прав.
  Эмили: - Ты всегда прав, Джейкоб.
  Джейкоб: - А что в этом такого? Что есть, то есть.
  Изабелла: - Что делать. Жизнь отменяет все наши ожидания.
  Райан: - Ты ожидала чего-то другого?
  Изабелла: - То, чего я ожидала, не сможет сделать ни Бог, ни сам Ротшильд.
  Оливия: - Это интересно.
  Изабелла: - Интерес обычно заканчивается либо завистью, либо насмешкой.
  Оливия: -...Да, ты права.
  Изабелла: - А ты, Райан? Чего ты ожидал? Ты из нас был ближе всего к Тому.
  Райан: - Почему - был? Разве Том умер?
  Изабелла: - Я просто неудачно выразилась. Хотя...по справедливости... (Смотрит на Джессику).
  Джессика: - Справедливости, как известно, нет.
  Райан: - Есть. Просто справедливость вершится и на небе, и на
   земле, нам же доступна лишь земля, и не зная небесного, как мы можем с уверенностью рассуждать о земном?
  Оливер: - Это всё философия.
  Райан: - А что есть, кроме?
  Оливер: - Я.
  Райан: - В смысле?
  Оливер: - (Поясняет) Я, я. Вечное я. Почему на ипподроме выиграл он, а не я, почему на ней женился он, а не я, почему король он, а не я, почему пресловутым Ротшильдом стал Ротшильд, а не я, почему избит был я, а не он. Я. Камень, отменяющий все философии и унижающий всех философов.
  Райан: - М. Ты хочешь сказать, что кроме философии, есть ещё психология?
  Оливер: - Называй это психологией, если хочешь. Я называю это: я.
  Райан: - Принято. В одном ты прав. Я никогда не знает справедливости.
  Оливер: - Мда, ты правильно понял.
  Изабелла: - Оливер, я поражена. Ты всегда был такой... молчаливый.
  Оливер: - Ты хочешь сказать: незаметный.
  Изабеллла: - Ну... Что произошло?
  Оливер: - Не знаю. Хотя...может быть, я просто захотел справедливости? Как ты думаешь, Райан?
  Райан: - Не знаю. (Медленно, прислушиваясь к себе:) Я думаю, для справедливости человеку нужен только он сам. Если же человеку нужен кто-то другой, он нужен ему только для психологии, для победы, для победы, даже если он нужен для дружбы или любви. Очень часто человек говорит себе правду, о себе и о других, и всё зря, ибо когда он говорит себе правду, ему кажется (он хочет этого), что он ошибается или кто-то свыше увидит, как он правдив - и отменит эту правду ради какой-то справедливости. Но справедливость - в утверждении правды, а не в отмене её.
  Изабелла: - (Прерывает) Ты уверен?
  Райан: - Что ты имеешь ввиду?
  Изабелла: - Может быть, справедливость - не в утверждении правды, а в создании её, и тогда - может быть создана любая правда? Иными словами, правда - это дерево, семенем которого была справедливость? И - не справедливость вершится ради правды, а правда - ради справедливости?
  Райан: - Может быть, ты права, Изабелла. Но - что ты имеешь ввиду?
  Изабелла: - Ничего. Ровным счётом ничего.
  Райан: - Мне кажется, ты что-то задумала.
  Изабелла: - Нет. Если кто и задумывает, то не я.
  Оливия: - Райан, оставь её. Все мы - большие выдумщики. И задумщики.
  
  Две девушки и женщина встали в стороне, сложив руки: всё готово
  
  Джессика: - Простите меня...
  Изабелла: - Что?
  Джессика: - Мне кажется, надо подождать Тома.
  Изабелла: - Он не вернётся.
  Райан: - Почему?
  Изабелла: - Зачем мы ему?
  Райан: - (После паузы) Да, я сам часто об этом думал: зачем мы ему? И я ответил на этот вопрос. Он просто смеётся над нами. Однажды я принял в жизни бесповоротное решение. И - немного спустя пришёл Том - и его отменил. Бог очень любит решения, принимаемые человеком, ибо тогда появляется почва для проверки: на каком этапе давления или соблазна человек своё решение отменит. Это и есть взвешивание. Впрочем, польза обоюдная: и Бог узнаёт человека, и человек узнаёт себя. Торгаши Богу неинтересны, они сами себя "взвешивают", и даже специально для этого придуманы биржи. Богу интересны те, кто якобы взыскует Его. Вот тогда Он вступает в игру и говорит как бы: не обижайся, ты сам хотел. Все, кто хочет власти, все, кто хочет любви, все, кто хочет дружбы, все, кто хочет счастья, все, кто хочет правды, все, кто хочет справедливости, все, кто хочет любить цветы Его - все под ударом. И личные трагедии - это трагедии недостатка Бога, и кажущиеся личные трагедии - это трагедии избытка Его. Часто безвременная кончина - это либо свидетельство недостатка Бога и неоправдавшейся надежды, либо - избытка Бога и надежды оправдавшейся. Революция, восстание, война, излом - угодны Ему. Спросите, почему же есть мир и спокойное течение жизни? - потому что человек познаётся не только в миге, но и в вечности, и в вечности он может быть совсем иным, чем в моменте. Так, герои войны боятся простой шпаны, часто бывает, а трусы оказываются хорошими художниками или справедливыми руководителями. Разнообразие жизни - во благо, и только те, кто уже прошёл испытание, могут надеяться на упорядоченность, которая есть в жизни отшельников или пенсионеров, и тогда - по Сеньке и шапка.
  Изабелла: - Том в роли Бога? Нет-нет, я ничего не говорю, Том выдающийся человек, но...всё же... Хотя...было, и мои решения он отменял. А у вас как? Оливия?
  Оливия: - Было.
  Эмили: - Что было?
  Оливия: - Подробности не важны. А ты, Джейкоб?
  Джейкоб: - Думаю, да.
   Оливия: - Не уверен?
  Джейкоб: - Мои решения отменяет всякий, кому лень, кто может предложить что-то вкусней, обильней и веселей. Так что я не в счёт: если и было, то я не заметил за обыденностью.
  Оливия: - Оливер?
  Оливер: - Да.
  Оливия: - И что это было?
  Оливер: - Я бы предпочёл забыть. И уж молчать - во всяком случае. Райан, а у тебя что было за решение?
  Райан: - Я же сказал: бесповоротное решение. И если бы поворота не произошло, меня бы не было, был бы другой Райан, была бы скала...больше Тома. Эмили, у тебя что было? Если, конечно, было.
  Эмили: - Было. Не важно, что, но...я сплоховала.
  Райан: - Ты сплоховала, или Том отличился?
  Эмили: - Если бы я не сплоховала, Том бы не отличился. (Пауза). С другой стороны, иногда мне кажется, что если бы Том не отличился, я бы не сплоховала. Твоя очередь, Грэйс.
  Грэйс: - Я не хочу говорить.
  Изабелла: - Это всё?
  Грэйс: - Том подлец.
  Изабелла: - Давно ты это поняла?
  Грэйс: - Как только Райан сказал.
  Райан: - Итак, всех нас...Том...поставил на место.
  Оливия: - Или оставил на месте.
  Райан: - Вопрос: на своём ли месте он нас оставил? Или... Кстати...мы забыли королеву. Джессика?
  Джессика: - Да, было. И я...не стану молчать, как все вы. Я тоже приняла...как выразился Райан...бесповоротное решение. (Пауза). Я согласилась выйти замуж за лорда Уэсли. И я знала, что будет потом и уже приняла это...
  Оливия: - Он же старше тебя на сорок лет...
  Джессика: - Я приняла это, я сказала, приняла всё, что будет.
  Оливия: - И?..
  Джессика: - Ха-ха-ха!.. И появился Том.
  Оливия: - И?..
  Джессика: - И отодрал меня...на заднем сиденье. Такой лорду Уэсли я уже стала не нужна. (Пауза). Райан...ты что-то говорил про Бога?
  Райан: - (После паузы) Я сейчас...боюсь сказать что-либо... потому что это могут быть не окончательные слова... потому что...может придти кто-то...и отменить их.
  Изабелла: - Скажи прямо: ты хочешь забрать слова про Бога и сказать то же, но про Дьявола, но боишься, что придёт Том и тебе придётся взять их назад?
  Райан: -...Дело в том... Я не хочу, чтобы пришёл Том.
  Оливия: - Бог он или Дьявол?
  Райан: - Да. Мне всё равно, Бог он или Дьявол. Я хочу быть собой.
  Оливия: - А тебе не кажется, что если не придёт Том, придёт кто-то другой? Что дело не в Томе, а в тебе?
  Райан: - (С усмешкой) Нам всем так кажется, ведь каждому из нас Том оставил выбор, и мы...выбрали сами...и не знаем толком, Том это был, или же мы. И в этом весь ужас. Ведь так? Ведь ты, Оливия, принимала решение сама?
  Оливия: -...Да.
  Райан: - А ты, Джессика?
  Джессика: -...Да.
  Райан: - И то же самое скажут все остальные. Вот так-то, друзья. Тому очень нравились Советы, русские - это я знаю точно. Но нравились ли они ему потому, что они проводники...воли неба...или потому, что с ними, с любым из них, он был бессилен...и Бог был бессилен... и Дьявол...но... Вот так-то.
  Оливия: - Буря кончается.
  
  Голос снизу: Хозяева!
  
  Оливер: - (Подходит к выходу, кричит:) Сюда!
  
  Слышны шаги по лестнице. Входят двое - полисмен и мужчина лет 35
  
  Райан: - Господи, Вильям! Друзья, это Вильям, Вильям Уайт!
  Оливия: - Буря кончилась... Вы привезли нам хорошую погоду, мистер Уайт.
  Полисмен: - Боюсь, не особо хорошую.
  Изабелла: - Что-то случилось?
  Полисмен: - На мосту полтора часа назад мистер Уайт не смог разъехаться с другой машиной, она упала с моста, водитель погиб. Мы проверяем обстоятельства дела. Мистер Уайт сказал, что едет на вечеринку в этот дом. Это действительно так?
  Райан: - Ну, конечно! Мы его давно ждём. Я не думаю, что он виноват в этой трагедии...погода, сами видите, какая. Это, наверное, случайность...просто трагическая случайность.
  Полисмен: - Разберёмся. Мы установили личность погибшего. Это некий Томас Мур. Кто-нибудь его знает?
  
  Всеобщее гробовое молчание
  
  Полисмен: - Значит, нет?
  Райан: - (После паузы) Его все знают. Он был здесь.
  Полисмен: - (После паузы) И вы говорите, что это случайность?
  Райан: - Вилли...как тебя угораздило?
  Вильям: - Вода заливала стёкла, видно было то футов на двадцать, то на два. Я увидел его случайно, и повернул руль. Вероятно, он увидел меня раньше, и когда я не среагировал, он довернул ещё влево и...
  Полисмен: - Мы здесь, чтобы установить личность этого джентльмена. Вы его узнали, больше нам от вас пока ничего не требуется, только я перепишу ваши имена и адреса для следствия.
  Райан: - Но что тут расследовать?
  Полисмен: - Один джентльмен ехал из этого дома, другой - в этот дом, и вы говорите, что расследовать нечего? Да, возможно, это действительно трагическая случайность, но мы должны в этом убедиться. Это Англия.
  Райан: - Сержант...ведь дело терпит? У нас готов ужин, и если вы и мистер Уайт составите нам компанию...всего на час, ведь это ничего не изменит?
  Полисмен: - (После недолгого раздумья) Хм...
  Райан: - Тогда присаживайтесь. Буря кончилась, и мы все можем вздохнуть. К тому же если вы намерены всё-таки забрать мистера Уайта, то ему не помешает подкрепиться.
  Полисмен: - Хорошо. (Вилли Уайту) Прошу.
  
  Вильям Уайт и полисмен садятся за стол рядом друг с другом
  
  Райан: - (Служанкам) Если всё готово... На первое, инспектор, у нас суп из индейки. Вы любите?
  Полисмен: - (Жмёт плечами).
  Райан: - (Служанкам) Подавайте!
  
  Конец
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Популярное на LitNet.com В.Старский "Интеллектум"(ЛитРПГ) А.Завадская "Архи-Vr"(Киберпанк) В.Василенко "Стальные псы 6: Алый феникс"(ЛитРПГ) А.Минаева "Академия Алой короны-2. Приручение"(Боевое фэнтези) А.Емельянов "Мир Карика 11. Тайна Кота"(ЛитРПГ) Kerry "Копейка"(Антиутопия) Я.Ясная "Муж мой - враг мой"(Любовное фэнтези) К.Федоров "Имперское наследство. Сержант Десанта."(Боевая фантастика) Д.Максим "Новые маги. Друид"(Киберпанк) Hisuiiro "Птица счастья завтрашнего дня"(Киберпанк)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
И.Мартин "Время.Ветер.Вода" А.Кейн, И.Саган "Дотянуться до престола" Э.Бланк "Атрионка.Сердце хамелеона" Д.Гельфер "Серые будни богов.Синтетические миры"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"