В определенный момент своей жизни я решил, что в этом мире есть всего лишь одно достойное меня занятие. Охота.
Этот мир, этот жуткий монстр, вечно голодный, беспрерывно заглатывающий миллионы жизней и беспощадно, с холодной точностью машины, перемалывающий и искажающий их до неузнаваемости, всегда наводил на меня ужас. Я ехал в громыхающем трамвае, заваленном кучей покореженных тел, на поворотах отчаянно пытающихся ухватиться хоть за что-нибудь. Я закрывал глаза и видел,- также четко, как вижу сейчас перед собой Вас,- как это чудище медленно, с тупой сосредоточенностью зверя, пережёвывает их на своих железных, вечно острых клыках, видел, как ходят его желваки, перемалывая их хрупкие тела, слышал лязг его челюстей и слабый хруст костей. Еще мгновение, и оно выплюнет их когда-то светлые, полные надежд, а ныне бесцветные и бесформенные души на свалку, как переработанный и более не пригодный материал. Я видел и слышал все это настолько отчетливо, что, открыв глаза и увидев этих людей перед собой, непременно удивлялся, что вот они - сидят, стоят с неизменным равнодушием на лицах, каждый где-то в своем далеком мире, и кажется, никто даже не задумывается о том, что может случиться всего лишь через секунду.
Страх постоянно крадущейся за мной смерти, казалось, никогда не покидал меня. Даже в детстве, как мне теперь кажется, я осознавал, что когда-нибудь умру. Именно осознавал! Все - и дети, и взрослые, знают, что однажды смерть непременно постучится в дверь, но они не осознают этого. Они так беспечны и самонадеянны! Эти дети, капающиеся в песочнице с тупыми ухмылками на лицах, этот глупый смех, эта возня, все эти игрушечки, войнушечки, дочки-матери...Ничего не меняется. Этот маскарад, я всегда презирал его. Единственное, что меня действительно интересовало, это моя охота. Нет, конечно, будучи ребенком, я не знал, что за своей смертью нужно охотиться. Но я всегда был очень осторожным. Я как будто что-то подозревал, опасность всегда таилась где-то поблизости, и каждый раз, поворачивая за угол или открывая скрипучую дверь незнакомого мне подъезда, я ждал встречи с ней. Я всегда был начеку, даже когда разум мой толком не понимал, чего следует опасаться, сердце мое часто сковывал ледяной ужас, в такие моменты я крепко зажмуривал глаза и тряс головой, пока страшное предчувствие чего-то неизбежного не покидало меня. Это особая чувствительность к воздействию на меня окружающего мира, ложно принимаемая посторонними людьми за мнительность, очень беспокоила моих родителей. В совокупности с некоторыми другими присущими мне "особенностями" она не давала им ночью спать спокойно. Так говорила моя мать, тщательно подбирая каждое слово, а я молча слушал и кивал, и знал, что она никогда не поймет то, что открыто только мне. К вечному расстройству моей матери, я никогда не играл вместе с этими глупенькими детишками, у меня были занятия поинтересней. Я любил спрятаться где-нибудь в укромном местечке и наблюдать. Все вокруг бегали, суетились, что-то кричали, шептались, смеялись, плакали, а я смотрел. Мне доставляло несказанное удовольствие, вот так вот, ни во что не вмешиваясь, просто наблюдать. Я всматривался в лица людей, когда они занимались каким-нибудь "очень важным" делом и пытался понять, всерьез ли они думают, что это имеет хоть какое-нибудь значение. Они, кажется, действительно так думали, да и сейчас думают. Когда-то, очень давно, и я так думал. Тогда я был еще слеп, также как и они. Я бы может и сейчас ничего не осознавал, если бы однажды не встретился со своей смертью.
Как-то, лет десять назад (я был еще мальчишкой), я возвращался домой. Была поздняя осень, шел дождь, а я забыл взять зонтик и промок насквозь. Несмотря на непогоду, домой не хотелось. Я петлял дворами, делал крюки, подолгу останавливался под каким-нибудь одиноко стоявшим деревом, прижимался спиной к сырому, покрытому мхом, словно плесенью, стволу и протягивал руки ладонями вверх. Капли с листьев дерева тяжело плюхались мне на руки и разлетались по сторонам маленькими брызгами. Один раз я так увлекся, что даже не заметил, как дождь закончился. Темнело, я представил себе, какая взбучка ждет меня дома и пожалел, что не могу остаться под этим деревом навсегда. Я уже собирался бежать, когда краем глаза уловил какое-то движение на противоположной стороне улицы. Я прищурился и разглядел маленький комочек, медленно двигающийся навстречу мне. "Котенок!",- мелькнуло в голове. Я выскочил из-под дерева и радостно бросился к нему. В три прыжка я очутился у комочка, и правда оказавшегося котенком. Он был совсем крохотный, весь скукошенный, серая шерстка промокла и свалялась. Котенок дрожал то ли от холода, то ли от страха передо мной. Я взял его на руки и прижал к себе. Я чувствовал биение его крохотного сердечка в своих руках. Я посмотрел на котенка, он смотрел своими круглыми голубыми глазками на меня. Вдруг меня передернуло, мне показалось, что котенок ухмыляется. Смотрит на меня своими глазищами и ухмыляется. Я моргнул, стараясь прогнать видение. Но вот опять. Котенок стал барахтаться у меня в руках, жутко пища при этом. Пару раз он больно царапнул меня. Здесь я не выдержал, мне вдруг пришло в голову, что это не котенок вовсе. Он так на меня смотрел, как будто знал какую-то тайну про меня, как будто знал что-нибудь такое, чего даже я сам не знаю. Я со всей силы бросил его на землю. Котенок опять превратился в комочек, в серый неподвижный комочек. Я боялся до него дотронуться. Мне вдруг стало нестерпимо страшно, ноги, руки обдало холодом, я готов был кричать. Со всех ног я бросился бежать, но, почти добежав до парадной, я остановился. Внезапно мне пришла в голову мысль, а вдруг он не умер, вдруг он медленно ползет за мной? Через силу я заставил себя пойти назад. Когда я подошел к тому месту, где бросил котенка, его там не оказалось. Минут пятнадцать я молча стоял, тупо глядя перед собой. Мне казалось, я даже ни о чем и не думал. Видимо домой я вернулся в очень странном состоянии, так как мать даже не ругалась, а сразу вызвала врача. Они закрылись на кухне, но я все равно мог слышать ее тонкий нервный голосок, приглушенные всхлипы и монотонный бубнеж доктора. Наверняка она опять рассказывала ему про мое больное сердце, это была ее любимая тема.
Она считала своим долгом сообщать каждому встречному о моих "особенностях". Когда я был совсем маленьким, у нас дома часто по вечерам собирались какие-то тети-дяди, и мама заводила свою песнь, а они ей подпевали. Теперь я понимаю, им просто очень хотелось быть милосердными, они жалели меня на разный лад, приносили конфеты, дарили мягкие игрушки. Иногда мне казалось, что это для них сродни соревнованию - все они думали, что знают, что я чувствую. Но ничего они не знали. Тогда я не мог понять, почему они так странно ведут себя со мной. Я вовсе не нуждался в столь пристальном внимании, оно меня тяготило. А они так странно смотрели на меня, так сочувствовали моей матери. Я ничего не мог понять, и мне было очень стыдно и неловко, я не знал, как реагировать на их прискорбные взгляды. В общем, вся эта ситуация меня порядком раздражала. Во время их визитов я стал стараться ускользнуть под любым предлогом из дома. Как-то раз я особенно долго гулял, так как погода была плохая, и людей на улице было совсем мало. Это произошло как раз за несколько дней до встречи с котом. Я уже подходил к дому, как вдруг из парадной прямо навстречу мне вылетел высокий мужчина в черной шляпе, закрывающей половину его лица. Он меня очень испугал. Видимо мужчина понял это, так как он вдруг резко остановился и подошел ко мне. Он потрепал меня по голове, улыбнулся и сказал, что рад меня видеть. Я очень удивился, так как видел этого человека впервые, тем более, что мне, по-моему, до него никто не говорил, что рад меня видеть. Я как-то даже не нашелся, что сказать. Мужчина, увидев мое замешательство, засмеялся. Его смех мне не понравился, он больше походил на скрип старой ржавой двери, да и лица человека я видеть не мог. Мужчина наклонился к самому моему уху и прошептал, что мне не нужно бояться. Я попытался отстраниться от него, он не стал меня удерживать. Он вдруг стал очень серьезным. Меня его присутствие стало напрягать, я уже хотел было пойти в парадную, как вдруг он резко схватил меня за рукав и тихо сказал: "Никогда не бойся смерти!",- и быстро зашагал прочь. На меня его слова произвели какой-то завораживающий эффект. Я долго смотрел ему вслед, и даже когда человек скрылся за поворотом, я все стоял и смотрел. Не помню, через какое время я очнулся, но на улице уже стемнело, поэтому я поспешил домой. Мать была на кухне, отца, слава богу, еще не было. Я подошел к матери и спросил, правда ли это, что я умру. Она как-то испуганно посмотрела на меня и спросила, кто мне такое сказал. Я ответил, что никто, я сам вдруг об этом подумал. Мама резко отвернулась от меня, вышла из кухни и закрылась в своей комнате. Я долго звал ее, но она так и не открыла. Тогда я впервые осознал, что я непременно умру. И мне стало страшно.
Под вечер у меня начался жар, и мать даже хотела отправить меня в больницу, но врач сказал, что в этом нет никакой необходимости. А я вот и не знал, где мне было бы лучше. Ведь кот наверняка теперь знал, где я живу. Ночь я просидел с включенным светом, страшно хотелось спать, но мне все время мерещилось приглушенное мяуканье, пару раз в полудреме я даже видел, как котенок, уже большой кот со сверкающими голубыми глазами, заползает в мою комнату через окно. Я просыпался с криком, дико озираясь по сторонам. Теперь я точно знал, чего мне следует бояться.
Спустя две недели я выздоровел и снова смог ходить гулять. История с котом стала казаться какой-то нереальной, я все помнил прекрасно, но краски стали бледнее, звуки смешались и стихли. Иногда я начинал думать, что мне все привиделось в горячечном бреду. Вернее, мне этого очень хотелось. Но то злополучное место встречи с котом я по-прежнему обходил стороной. Вообще с тех пор мое отношение к котам изменилось. Дома у нас никогда не было никакой живности - у матери была аллергия на шерсть - да и я, в принципе, никогда не высказывал особого желания обзавестись домашним питомцем, хотя в целом животных любил и никогда не мучил. Однако теперь у меня появилось устойчивое предубеждение против котов. Мне казалось, что они на меня как-то косо сморят. Я пробовал поговорить с матерью на эту тему, но она как-то грустно смотрела на меня и качала головой. Она так делала довольно часто, и я просто ненавидел эти ее качания, в такие минуты мне начинало казаться, что она считает меня ненормальным. С отцом я говорить боялся, он бы просто меня избил.
Перед тем как лечь спать, я обходил всю комнату, заглядывая во все углы, открывал дверцы шкафа, перебирал одежду, закрывал плотно окно, на щеколду закрывал дверь (я не мог выносить ее жуткий скрип) и только потом ложился в постель. Свет я никогда не выключал, спал с ночником. Мать как-то попыталась выяснить причину моих тревог, я ей все честно рассказал про котенка. Я говорил, что тот котенок, это был не просто котенок, это была моя смерть. Она подкралась тогда ко мне на улице, она хотела меня обмануть, она прикинулась невинным котенком и думала меня провести. Только вот я ее раскусил, она могла провести кого угодно, только не меня. Я был готов к встрече, я предчувствовал ее задолго до того, как она решила ко мне подкрасться. Я всегда знал, что она придет, я был начеку. Никогда еще я не видел мать такой испуганной, у нее просто началась истерика. На крики прибежал отец, увидел состояние матери и так посмотрел на меня, что я думал, он меня сейчас прибьет. Это странно, но мне даже стало легче. Кот бы до меня тогда не добрался. Опять приехал этот врач, меня увезли в больницу. Опять больница, опять эти жуткие процедуры. Опять, опять и опять. Мать приходила ко мне каждый день, плакала, просила прощения. Она постоянно просила прощения. А я был рад. Лучше уж эти процедуры, чем встреча с котом. Отец приехал ко мне только один раз, на выписку. С того дня я больше не поднимал тему котов с родителями. Они тоже ничего не вспоминали. Но свет ночью я так и не выключал.
С тех пор прошло десять лет, ничего достойного Вашего внимания в моей жизни за это время не произошло. Теперь только я жил один. Мои родители, живущие на другом конце города, не имели возможности рассказывать всем подряд о моих "особенностях", и я даже научился походить за нормального, у меня появились друзья. Но, честно сказать, друзья мне были нужны только для прикрытия, никто особого интереса для меня не представлял. Они любили строить планы на будущее, постоянно говорили об этом, и зачастую мне еле удавалось скрыть свое раздражение. В общем, с ними мне явно было не по пути.
Тем временем я начал свою охоту. Когда я был подростком, отец часто упрекал меня в моем якобы нежелании противостоять трудностям. Он всегда хотел, чтобы я был тем, кем бы он мог гордиться. Но я таким не был. Его это очень расстраивало. Я сначала на него обижался, я видел, что он ничего не понимает. Теперь, живя один, я иначе смотрел на его слова. Я думал, что он был одновременно прав и не прав. Конечно, отец ничего не понимал, но в его словах была доля правды. Всю свою жизнь я действительно только и делал, что боялся, убегал, прятался, ждал подвоха. Я был лишь жалкой добычей, на которую объявили охоту. Теперь настал мой черед. Кот достаточно преследовал меня, если и не наяву, то в моих ночных кошмарах, появляясь откуда не возьмись непременно с этой жуткой ухмылочкой, он все время садился слева от меня и пристально смотрел своими огромными ледяными глазами. Просыпался я с криком и в холодном поту. Постепенно в голову начинали закрадываться ужасные мысли, и я понял, что настал критический момент. Надо было на что-то решиться. Я объявил охоту на кота. Она стала смыслом последних месяцев моей жизни.
Я твердо решил, что найду его, где бы он ни был. А что будет дальше - не так важно. Главное, я больше не буду бояться и убегать. Я садился в трамвай и ехал на другой конец города, в тот дождливый день, навсегда изменивший мою жизнь. Я бродил и бродил вокруг того дерева, я стоял под ним, я вглядывался в противоположную улицу. Ничего не происходило. Конечно, Вы могли бы подумать, что это довольно глупое занятие, ведь за десять лет кот мог и умереть. Но я точно знал, что он жив, что он рядом, я слышал запах его мокрой шерсти, я слышал слабый стук его сердца, я видел тусклый блеск его глаз.
И вот однажды, Вы не поверите, я его встретил! Да, это был он. Сидел на окне и намывал свою серую морду, и делал вид, что меня не замечает! Я тихонько подкрался к окну, благо это был первый этаж, и постучал в стекло. Кот вскинул мордочку и наши глаза встретились. Да-да, это был он. Эти голубые глазищи! Я оскалился: "Ну что, котяра, вот и я, не ждал?" Казалось, кот смотрел как-то недоуменно. Да, он был таким, каким я себе его и представлял. Изящный, серый, хитрый, да-да, это был он! И пусть делает вид, что он меня не узнает! Он меня тогда не провел, и в этот раз не проведет. Только теперь я не боюсь, тупая котяра! Я засмеялся. Кот как-то странно посмотрел на меня и спрыгнул с окна. Я ждал. Он столько лет меня терроризировал, что теперь ему так просто не отделаться. Я был прав, через какое-то время кот снова появился в окне и уставился на меня своей наглой мордой. "Кис-кис",- зубоскаля, позвал я. Кот повел ухом, прыгнул на открытую форточку, и не успел я и глазом моргнуть, как он терся у моих ног. А ты и прям наглец, мелькнуло у меня в голове, посмотрим, что ты еще выкинешь. Какое-то время кот продолжал топтаться у моих ног, но с моей стороны реакции так и не последовало. Тогда кот как-то обиженно отошел от меня, задрал хвост и побежал по улице. Я остолбенел. Это был не кот, а кошка. Почему-то я почувствовал себя обманутым. Страх снова постепенно завладевал мной. Неожиданностей я боялся больше всего. Стараясь не упустить кошку из виду, я поспешил за ней. Казалось, теперь она меня не замечала, медленно гарцуя по тротуару. Вдруг кошка ускорилась и проворно заскочила в приоткрытую дверь парадной. Боясь потерять ее из виду, я забежал за ней. Кошка, по-видимому, и не пыталась от меня убежать. Она не спеша поднималась по лестнице, грациозно переставляя лапы, и упорно делала вид, что меня здесь нет. Вдруг она остановилась на площадке, подошла к одной из дверей и начала громко мяукать. Я даже вздрогнул, никогда не слышал, чтобы кошки так громко мяукали. В голове мелькнула мысль - может схватить ее прямо сейчас - но я почему-то медлил. Послышался щелчок, замок открывали. Сейчас было самое время бежать или хотя бы спуститься на пролет ниже. Но я не мог сдвинуться с места. Тот самый, уже забытый мной, ледяной ужас сковал ноги и руки. Наконец дверь открылась, но на пороге никого не оказалось. Я стоял неподвижно. Кошка обернулась и посмотрела на меня. Мне почудилось, что она мне подмигнула. Еще мгновение, и кошка исчезла в квартире. Дверь так и стояла открытой. Минут пять я стоял неподвижно, не в силах сдвинуться с места. Сердце билось так сильно, что казалось, оно выпрыгнет из груди. Этого еще не хватало, как молния пронеслось в голове, мне нельзя волноваться. На подкашивающихся ногах я сделал несколько шагов, какая-то непреодолимая сила влекла меня к раскрытой двери. Я зашел внутрь. Было темно, выключатель нащупать так и не удалось. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я смог разглядеть, что стою в длинном узком коридоре, в конце которого слабо мерцал свет и доносились приглушенные шорохи. Я не знал, что мне делать. Вдруг неожиданно отчетливо я услышал низкий мужской голос: "Марена, девочка моя, куда ты пропала, кис-кис". Странно, голос мне показался знакомым, но я так и не смог вспомнить, где я его слышал. Переборов одеревенелость в ногах, я сделал несколько шагов вперед. Дверь, громко скрипнув, закрылась. В конце коридора все смолкло. Громко выдохнув, я пошел вперед. Меня трясло. Дойдя до поворота, я невольно остановился. Мне было страшно. "Кто здесь?",- раздался все тот же голос, скрываться было бессмысленно. Я шагнул в луч света. Сделав пару шагов, я оказался на светлой просторной кухне. В центре стоял стол, за которым сидел высокий темноволосый человек. На коленях у него сидела кошка, громко мурлыкая. Человек даже не поднял головы. Он и кошка делали вид, что меня здесь нет. И все же только при взгляде на этого человека мне стало больно дышать. Я кашлянул. Реакции не последовало. "Это странное чувство, как будто я уже видел Вас где-то..." "Вы фантазируете, такое вряд ли возможно, особенно если учесть тот факт, что я....",- его голос словно отдавался эхом где-то внутри черепной коробки. Я остолбенел. Он был по-прежнему неподвижен. Лицо- безразличие. Окаменевшая статуя, вселяющая лишь холодный ужас. "Сядьте и успокойтесь". Человек поднял глаза и уставился на меня. Его пронзительный взгляд буквально пригвоздил меня к полу. С большим трудом, не отрывая от него глаз, я сел. "Господи, если бы смерть имела облик человеческий, то это верно были бы Вы..." "А Вы догадливее, чем я думал"...Он говорил, не открывая рта. Его голос звенел у меня в голове. За секунду до того, как мое сердце остановилось, я почувствовал, как он коснулся своими тонкими пальцами моего левого плеча. Холод его ладоней прожигал кожу сквозь рубашку. Заключительная сцена заключительного акта. Он улыбнулся. "Всему приходит конец, и в этом Ваше счастье, Вам больше не нужно бояться". Проваливаясь в темноту, я еще мог слышать его голос, отдающийся эхом, разрывающим стенки моего черепа.
Он говорил: "Надо признаться, при жизни я мало задумывался о смерти. Я знал, что она есть, что она должна быть, ведь это такой универсальный закон. Если что-то появилось, это что-то когда-нибудь непременно исчезнет. Почему так? Что ж, есть некоторые вопросы, на которые человеку знать ответ не положено, для его же блага. Будешь много думать об этом, жизнь пройдет стороной, а вот смерть стороной точно не пройдет, в этом можно быть уверенным. Да, некоторые люди жаждут встречи с ней, видя в смерти свое спасение, ведь вот она - дверь, стоит лишь легонько подтолкнуть ее, и все. Ничего этого нет, никакой суеты. Тишина, покой, пустота. Ведь вот же она! Но дотронуться до нее нельзя. Никто не может отворить эту дверь - она открывается только снаружи. Для Вас это темница, Вы взаперти, и Вы боитесь, не так ли? Замкнутость Вашей жизни давит на Вас, Вы сгибаетесь под тяжестью ноши, Вы все ближе и ближе к земле, совсем скоро она скроит Вас в своих недрах. Но скажите мне, какие цветы будут расти из Вас?
Вы можете бояться ее, как жуткого монстра, притаившегося где-то под кроватью, на чердаке, в темноте заваленного трепьем шкафа, Вы можете бежать от нее, стараясь убить сознание, в глубинах которого сокрыта эта дверь, Вы ведь слышите ее скрипучий голос, но что она говорит?
Вы можете пытаться ее обмануть, не понимая, что в конечном итоге обманете лишь себя. Вы можете...Вы можете делать что угодно, пока не поймете одну простую вещь: смерть - Ваш друг, Ваш единственный друг".