Ей хотелось сжаться в крошечное существо - в улитку. И спрятаться в свою раковину. Уж там бы ее никто не нашел, никто не тронул. И она спокойно качалась бы на зелёной ветке где-нибудь в поле. Или прикрыть плотно дверь в свою комнату, чтобы лишь часы нарушали вязкую тишину. И их голос был бы самым громким звуком в пространстве комнаты.
Она не понимала, что с ней происходит. Чем вызвано такое настроение. Да, конечно, за окном поздняя осень, линялые краски и бесконечные дожди. По утрам громко кричат и кружат над домом, собираясь в дальнюю дорогу, птицы. И это вызывает грусть- грусть расставания до весны, до лучших времен, ведь осень это перепутье, скрещение всех дорог. И после длинного сонного лета наступает пробуждение. Ясное осознание того, что что-то не сбылось, что-то потеряно и теперь не отыщешь. И можно грустить об этом под мелкий перестук дождя.
На это лето у Лики были особые надежды. Начиналось оно светло и радостно. Наконец-то она устроилась на работу. Работа была самая простая - почтальон. Но теперь у нее был верный кусок хлеба. А главное - она обрела независимость. Теперь не надо было выпрашивать у родителей деньги и чувствовать, как припечатываются к ее лицу недовольные взгляды отца. Теперь она сама могла прокормить своего 3-х летнего Антошку. Зарплата, конечно, небольшая. Но если жить скромно, то вполне можно было прожить и на эти деньги, ведь она человек неизбалованный.
И еще, тогда, в начале июня, ей показалось, что наконец-то впереди слабо забрезжило счастье, вернее намек на это долгожданное мифическое счастье.
Как-то утром в их почтовом отделении раздался сердитый звонок, и интеллигентный мужской баритон долго возмущался тем, что ему не принесли очередной номер журнала. Это был звонок с ее участка. Она работала недавно и, в общем-то, не имела к этому номеру журнала никакого отношения, но все-таки пообещала выяснить в чем дело. Концов она так и не нашла и поплелась извиняться. Другого выхода не было.
Дверь открыл высокий худощавый мужчина в тренировочном костюме. В его серых моложавых глазах мелькнула улыбка: " Вы, ко мне? " Лика сухо пробормотала: " Я с почты". Выражение его лица сразу изменилось: " Вот оно что. . . ", - проговорил он уже совсем другим тоном:"Ну, и чем вы меня порадуете? Что с моим журналом?"
Она начала растеряно извиняться, сказала, что может возместить ущерб деньгами. Номер журнала стоит 17 рублей. "Но мне нужен журнал, а не деньги",- произнес он возмущенно. Сказал несколько нелестных слов о работе почты и совсем невежливо, не простившись, захлопнул перед нею дверь.
Лика подумала: "Это пока цветочки! То ли еще будет. . .". И стала спускаться по лестнице.
Но он больше не звонил и не появлялся. Встретила она его некоторое время спустя, случайно, на автобусной остановке, неподалеку от общежития, в котором жила, и в первую мгновение не узнала. Он поздоровался и, встретив ее удивленный взгляд, спросил: "Вы, что меня забыли?" В его глазах опять мелькнула, запомнившаяся ей легкая чуть ироничная улыбка.
Вечерело. На деревьях трепетали от легкого прикосновения ветерка молодые листья. И он зачем-то предложил ей прогуляться и заодно поговорить о делах. Но о делах он почему-то больше не вспоминал. А говорили они о разных пустяках. Он сказал, что зовут его Олег Павлович или просто Олег. И долго восхищался ее именем - Лика. Он сказал: " Какое редкое замечательное имя! Ну, просто как у Бунина. Больше я такое нигде не встречал" Лика объяснила, что ее так назвали в память о бабушке и, что в школьные годы она очень стеснялась своего имени.
Кругом были обыкновенные Лены и Наташи, а она - Лика. Полностью Гликерия. Ей тогда казалось, что в наши дни это звучит так же старомодно и неуклюже как Глафира или Прасковья. А мальчишки ее обычно дразнили Лукерьей.
По образованию Олег был филологом, и он был первым в ее жизни человеком, который отнесся к ее имени без насмешек. И она почувствовала признательность и сразу прониклась к нему доверием.
Он проводил ее до порога общежития и растворился в густеющих сумерках.
Недели через две Олег появился в их почтовом отделении, отозвал ее в сторону, взял за руку и сказал: " Меня пригласили на день рождения. Мне нужна дама. Ты не можешь мне составить компанию?" Слух больно резануло произнесенное "ты". Они были едва знакомы. Лика хотела возмутиться, попыталась выдернуть руку. Но он посмотрел на нее своим особым взглядом, и что-то дрогнуло в ее душе. Она вспомнила наставления своей старой подруги Верки: "Надо быть проще.."
И смолчала. "В конце концов, он меня старше лет на пятнадцать", - подумала она. Ей не хотелось никуда идти, она не любила шумные компании, но почему-то согласилась. И лишь дома схватилась за голову: "Куда я дену Антошку? Да и платья у меня нет!" Но все вопросы разрешились сами собой. Только вот она не знала к добру это или к беде. Неожиданно приехала мама и забрала Антона. Ей вдруг захотелось, чтобы внук погостил у нее недельку. А на другой день забежала радостная Верка с пакетом в руках. Она пришла похвалиться только что купленным платьем. Её муж получил какую-то там премию. И добрая бескорыстная Верка сама предложила свое новое платье. Нет, ей, конечно, было жалко платья, она отрывала его от сердца. Лика это прекрасно видела. Но она так же знала, что Верка обидится не на шутку, если она откажется и лишит ее тем самым приятного чувства осознания собственного благородства.
Платье было элегантное. Тонкий шуршащий шёлк струился меж пальцев ласковым ручейком. Ничего подобного Лика давно уже не носила. За годы Перестройки
она привыкла к простеньким юбкам и блузкам, да к разношенным свитерам. И когда этот нежный шёлк коснулся ее тела, она вдруг впервые за много лет, снова почувствовала себя женщиной. На душе стало легко и безоблачно. Словно с ее плеч неожиданно свалилась тяжелая, пригибающая ее к земле, непосильная ноша. И она не узнала себя в зеркале. "Неужели это я?",- подумала она недоверчиво. Из зеленой глубины стекла на нее смотрела изящная молодая женщина с темными блестящими глазами.
"Боже, мой!",- она схватилась за голову, - "Боже, мой. . ." И опустилась на стул. "Ведь мне всего 26 лет!" И она вспомнила своего сбежавшего мужа и все эти долгие мучительные годы без копейки денег, бесконечные болезни сына, недовольное ворчание родителей, их бесконечные упреки. Вспомнила свой бесполезный диплом инженера - конструктора.
А ведь есть другая жизнь: там праздник и благополучие. Там свет. Но вот только как пробиться к этому свету? Как прожить жизнь, не ожесточаясь? Как не сломаться под непосильной для хрупких женских плеч ношей? И кто ей в этом поможет?
И она вдруг словно прозрела, она с особой отчетливостью поняла, что никто никогда ей ни в чем не поможет. Что каждый человек одинок и беззащитен в этом мире. И никому нет до нее никакого дела. А Олег Павлович такой же, как все мужики. В лучшем случае сделает ее своей любовницей. А когда надоест, бросит как бездушную ненужную вещь.
Она медленно сняла платье и, аккуратно свернув, положила его в пакет. Никуда она не пойдет! Лика погасила свет и легла на кровать. За окном бледнели мелкие причудливые звезды.
Олег еще не раз появлялся в их почтовом отделении и даже как-то приносил цветы, но она не выходила к нему. А если нечаянно встречала на улице, проходила с каменным, ничего не выражающим лицом, словно не узнавала. И, в конце концов, он исчез из ее жизни.
И вот прошло лето. Очарование первых осенних дней сменилось долгими и нудными дождями. Поздними вечерами Лика, уложив сына спать, подолгу смотрит в окно и иногда под перестук дождя вспоминает Олега. И думает: "А правильно ли я тогда поступила?.." Ответа на свой вопрос она не знает.