Аннотация: Получил разгромную рецензию из "Полдня". Кто писал - не знаю. Уж не Первушин ли? Ну, ясен перец, против Карла Маркса (которые даже не родственники) не попрешь!
Я заметил объект на двадцать первом витке вокруг планеты. Мог бы и не заметить: гравиметры и магнитометры фиксировали на склоне хребта выход железняка, полностью искажавшего картину. Но мне как раз захотелось рассмотреть поверхность планеты сквозь разрыв в облаках, используя оптику с максимальным разрешением.
Небольшое образование черного цвета, тускло отсвечивающее в лучах местного солнца, уже миновавшего зенит. Похожее на каплю нефти, лежащую на предметном стекле. Такое у меня родилось сравнение. Размеры объекта удалось определить лишь приблизительно - около семи метров в диаметре и четырех метров высотой. Я едва успел загнать его в перекрестье визира и засечь координаты. Следующие два витка я думал. На третьем начал снижение.
Есть разведчики, предпочитающие работать в паре. Им нужно чувствовать присутствие рядом живого человека, слышать его дыхание, ощущать запах. Им нравится перебрасываться шутками, пусть одними и теми же на протяжении месяцев автономного полета. Это помогает держать себя в форме: не забывать стирать и гладить рубашки, менять носки, готовить полноценные обеды и ужины. Мне этого не нужно. Я и без напарника помню о своей принадлежности к человеческому роду, но в корабле люблю ходить голым, петь песни и разговаривать с самим собой. Нет более внимательного и благодарного слушателя, чем я сам, любимый. И до сей поры психологам не в чем было меня упрекнуть.
Место для посадки я выбрал в километре от намеченной цели - чуть ниже по склону, на естественной террасе. Хотел "дунуть" с подвиса, чтоб расчистить площадку от камней, но постеснялся шума. Да и полчаса ждать потом, пока пыль осядет...
Планетарный модуль - он потому и называется планетарным, что сконструирован для работ по уменьшенному радиусу. Есть и плюсы: прыжки у него короткие, зато начинать можно почти без разгона, с мегаметра в секунду. И по причине собственной малой массы чувствителен даже к объектам класса астероидов. Межзвездные корабли, как известно, могут пробивать тоннели лишь между телами от планет-гигантов и выше. Понятно почему. Но зато и энергетика им требуется - ого-го! Потому и не решена до сих пор проблема гиперсвязи: для отправки сообщения нужен конверт массой и стоимостью в мой "Эльбрус". Я его за орбитой восьмой планеты оставил - там вакуум хороший, для предстоящего старта удобно... Я к чему это все? К тому, что на модуле из ВТО - вспомогательного транспортного оборудования - были только стандартный атмосферный флаер на фотопреобразователях и "многоножка" с микрореактором. Но их я даже трогать не стал, так и оставил в трюме на расчалках.
Любой выход на планету для меня праздник. Заранее знаю, что в первые минуты голова от простора будет кружиться, слабость в коленях появится, но ничего с собой не могу поделать. Будто шампанского бутылку залпом выпил - пою, танцую, в душе водой в зеркала плююсь. Это проходит потом, часа через два, когда ноги не привычные ноль-восемь "жэ" почувствуют, а все, что планета предложит. Эта предложит один и три, я сразу посчитал. Вместо девяноста килограммов сто двадцать таскать придется. А и ничего, костям полезно!
Кислорода в атмосфере было многовато, и уровень радиации повышен за счет изотопов радона (видать, где-то тлеют потихоньку массивные залежи урана и тория), но жить годами я тут не собирался. Натянул на влажное после душа тело легкий изолирующий костюм, застегнул на поясе "самоспасатель" и вышел в шлюз.
Сразу по сторонам я глазеть не решился: три месяца на "Эльбрусе", неделя в модуле, привычка к наличию стен вокруг и потолка над головой. Спустился на грунт, потопал башмаками - хороший грунт, твердый, в пятки бьет. Справа - склон горы, усеянный валунами, видать, тут оползни бывают. Кустарник чахлый, желто-рыжий, почти весь в тени ютится. Однако, температурка за бортом! Нарукавный "универсал" показывает тридцать восемь, а ведь дело к закату близится. Слева от меня - край террасы, туда не пойдем. При посадке насмотрелся на дымку над лесом. Интересует меня лишь та черная "капля" - вот к ней и двинемся, по склону наискосок.
Всего протопать нужно было километр, но я подустал. С дополнительными тридцатью килограммами поневоле чувствуешь себя старинным дредноутом, превозмогающим встречную волну. Бедра скоро налились свинцом, хрустели колени, пару раз пришлось останавливаться, переводя дыхание.
Объект, замеченный с орбиты, с пятидесяти шагов выглядел еще более искусственным. Я сдерживал себя из последних сил, гнал прочь сумасшедшую догадку, но она назойливой осенней мухой кружилась в мозгах. Неужели я - простой парень, заурядный разведчик, каких сотни, - нашел давнюю мечту Человечества? Вот сейчас гладкая, до блеска зализанная боковина этой шляпки черного гриба как-нибудь хитро распахнется (обязательно хитро, не по-нашему: лепестковой диафрагмой, трубчатым зевом... не знаю, как еще можно оформить вход-выход) и появится Представитель Чужого Разума. Инопланетянин, черт его дери!
Он появился. Край черной сплющенной капли вдруг оказался не твердым, а чем-то вроде ткани. Мягко и бесшумно распахнувшись в моем направлении, он лизнул с боков показавшуюся в проеме фигуру и вновь сошелся уже позади нее. Чужак не сделал мне навстречу и шага, сама "капля", как мне показалось, и вовсе не шелохнулась, но оказалась от меня дальше метра на три. М-да. Это вам не лепестковая диафрагма.
Существо, внешне очень напоминающее человека, медленно подняло на уровень плеч верхние конечности (да что уж тут говорить - руки!) и опустило их вдоль тела. Приветствие, - догадался я и воспроизвел движение. Расстояние до него было совсем небольшое, и рассмотреть чужака можно было во всех деталях.
Он был пониже меня ростом, но пошире в плечах, талии и бедрах. Фигура его казалась почти квадратной, и к тому же одежда - чересчур свободной, свисающей мягкими складками. На голове у него было надето нечто вроде прозрачного полиэтиленового пакета, а не жесткий шлем с забралом, как в наших костюмах. Логично было предположить, что аборигеном чужак быть не может - не с чего ему тогда было бы от местной атмосферы прятаться. Значит, такой же, как и я, разведчик.
Сколько в свое время было сил потрачено, сколько теорий написано, а что делать сейчас, при первом в истории Человечества контакте, я не знал. Да, есть в "универсале" программа звукового анализатора и переводчика, но обкатывалась она на земных языках, а у животных распознавала лишь эмоциональную составляющую. Короче, готовность моя - хуже не придумаешь...
Инопланетянин сделал почти незаметный шаг назад, потом еще один. Что он хочет этим сказать? Приглашает к себе или требует, чтобы я ушел? Вот незадача! Долго ломать голову над первым же вопросом я не мог себе позволить, и двинулся вперед. Угадал я верно - чужак не проявил ни малейших признаков недовольства или испуга, продолжая пятиться спиной, заставил снова распахнуться стену своего дома? аппарата? Я шагнул за ним.
Внутри было лишь немногим сумрачней, чем под открытым небом. Стенки "капли" были совершенно прозрачны, почти невидимы, и лишь там, где они переходили в потолок, подергивались молочной мутью. Вот пол - да, был. Серое, чуть пружинящее под ногами покрытие изрядной толщины - входя, мне пришлось ступить вверх, словно на ступеньку.
На этот пол чужак и опустился. Забавно сел. Подошвы остались прижатыми, но и колени, раздвинувшись, о пол оперлись. А ягодицы (или что там у него вместо них?) опустились меж ног на поверхность. Со стороны смотреть - очень удобно сидит, устойчиво и без напряжения. Представить невозможно, как у него суставы голеностопные устроены, позволяющие все это проделывать.
Я тоже сел. Только вначале достал сунутую в последний момент в набедренный карман персоналку - она хоть и гибкая, и толщиной с двенадцатистраничную тетрадку, но поломаться все-таки может. Сел по-индийски, сплетя перед собой ноги. Чужак увидел, защелкал что-то, удивлен, по-моему, был или доволен - как его понять?
Сидим, значит, друг напротив друга, как два пуштуна в афганских горах: камни вокруг, трава жухлая, покрытие под нами ковер изображает. Только костра не хватает и казана над ним. Да и аромат баранины с луком здесь совершенно к месту показался бы. Переговорщики...
Я скрываться не стал, внимательно разглядел лицо чужака. Что можно сказать? После всех пересмотренных в детстве фильмов, облик находившегося передо мной инопланетянина показался мне совсем человеческим. Ну, носа нет - складка мясистая вместо него, почти скрывающая единственную ноздрю; губы внешне не определяются - ротовая щель от края лица до края; челюсти вперед выдвинуты; вместо ушных раковин - приличных размеров отверстия, прикрытые кожистыми мембранами. Ни волос, конечно, ни бровей. Судя по тому, как изредка на мгновение мутнели глаза чужака - имелись у него внутренние полупрозрачные веки. Под водой, наверное, плавать удобно. Но сами глаза почти человеческие, пусть и с вертикальным зрачком. Шея есть, руки-ноги, как уже говорил, на месте. Ну очень на людей они похожи - через несколько минут я и отличия перестал замечать.
Развернул я персоналку, расправил экран, пробежался пальцами по клавиатурной сетке.
--
С чего знакомство начнем? - спрашиваю. - Кто такие, откуда прилетели?
Чужак быстро-быстро защелкал в ответ. Рот у него совсем немного при этом открывался, но успел я заметить острый кончик темного языка и сплошную пластинку внизу вместо отдельных зубов. Может, родственники нашим ящеркам да черепахам?
Проверил на всякий случай нарукавный "универсал" - включен ли звуковой анализатор. Да, включен. И нет, пока не готов к переводу - оранжевым индикатор светится. Чужак уловил мои движения, тоже глазами зырк-зырк с персоналки на "универсал" и обратно. Снова щелкает. Наверное, спросить что-то пытается, да кто ж его поймет - что?
Вывел на экране изображение Млечного пути, повернул его к чужаку, показал. Очередь щелчков в ответ. Может, у него зрение по-другому устроено: цвета не различает, или разрешение экрана его не устраивает? Нет ответа на мои вопросы. Я не стесняюсь - вслух говорю. Съемник голоса у меня у меня за ухом имплантирован, а воспроизводящие динамики - на шлеме снаружи. Могу, конечно, и в радиорежим перейти, да непохоже, что он напрямую его воспринимать станет. А в колпаке его смешном, плёночном, и вовсе никакого оборудования не наблюдается. Мне ж видно - он полностью прозрачный!
А вот интересно: как он живет здесь, в "капле" своей? Ну, спать, положим, и на полу можно. А все остальное где спрятано? Оборудование, инструменты, продукты? Мне бы сейчас даже крошечный столик не помешал, пусть и доска - сгодилась бы. Неудобно же персоналку на коленях держать - гнется она вся, экран бликует. Не понимаешь? Экий ты, в самом деле, недотёпистый...
Нет, что-то вроде доходит до него. Язык жестов выручает. Ткнул чужак рукой в пол, да лихо ткнул - все шесть пальцев погрузились. Вытаскивает обратно, а покрытие за ним тянется, словно тесто. Пошевелил над комком со стеблем другой рукой - развернулась масса овальным блюдом на ножке. Смотрит на меня чужак: подойдет?
--
Отлично! - киваю, а сам думаю: ох и хлопотно тебе, должно быть, в таком доме жить, где для любого случая мебель заново изготавливать нужно...
--
Что, продолжим урок астрономии? - спрашиваю, да только щелчки в ответ слышу и непонятные движения руками наблюдаю.
Тем не менее, нахожу родной Орионов рукав, делаю отметку пальцем на экране, рисую неблизкий свой путь, одновременно укрупняя изображение. Не самая у меня удобная техника с собой оказалась, но хоть карандашами по бумаге черкать не приходится. Чужак со своей стороны смотрит, изредка наклоняясь к экрану и непрерывно щелкая. Я его не слушаю, продолжаю гнуть свою линию, называя по ходу звезды, рядом с колодцами которых приходилось выныривать из гипердрайва.
Вдруг "универсал" забурчал недовольно, и приятным женским голосом отчетливо произнес: "Далеко!" Я дернулся. Индикатор на рукаве мигал желтым, а пару раз я и зеленый проблеск уловил. Что, неужели заработает эта игрушка? Никогда бы не поверил! Мы и говорим всего ничего, да и язык чужой, щелчковый, ни на один из земных не похож. А вообще, как он происходит - семантический анализ? По моему представлению, какие-то картинки нужно показывать, изображения предметов со звучанием слов сопоставлять... Или тут ерунда: программа мою речь в качестве перевода его звуков воспринимает? Ну, так мы действительно "далеко" зайдем! - смеюсь. - Я о своем, ты, дружище, о своем, а "универсал" одно с другим сопрягает...
Чужак протягивает руку к персоналке, трогает пальцем (чудные, кстати, у него наперстки на каждом), смотрит на меня выразительно, будто разрешения спрашивает.
--
Ну, возьми, - говорю, - не сломай только!
Он будто понял, но лишь первую половину фразы. Обеими руками взял компьютер и давай его в разные стороны растягивать да скручивать. У меня сердце оборвалось. Все, думаю, конец технике пришел! А чужак и сам в растерянности: выдержала персоналка, экран светится, только глупости стал показывать. Ты бы побольше за клавиатурную сетку хватался!
Я успокоился, но ненадолго. Берет инопланетянин электронику мою и всей шестерней - в пол. Да еще весом придавил, чтоб поглубже спрятать.
--
Эй, друг! - голос повышаю. - Ты чего делаешь? Ты, может, подумал, что я тебе насовсем машинку подарил? Мне не жалко - но совесть же надо иметь! Ты бы хоть в обмен что предложил...
А надо признать, что на самом деле мне за персоналку было до слез обидно. Мало того, что новая совсем - и полугода не прошло, как прикупил - так я перед самым вылетом в нее библиотеку Конгресса закачал. Понятное дело, только книжки с газетами, без рукописей, но все равно: триста миллионов единиц хранения. Незаменимая вещь в экспедициях. Я, бывает, когда глаза устают, в голосовой режим машинку перевожу. Сидишь, схему контроллера гироскопа какого-нибудь разбираешь, а у тебя в голове: "...У вас тут не найдется нормальной колоды? Тогда поехали - я свою захватил на всякий случай, в ней не простые картинки..." Мне старые книжки тоже нравятся, особенно когда голос Рэя Притчера синтезатор гонит.
Да. А чужак опять понял - интонация меня выдала, а, может, лицо подвело. Хотя, что уж он в наших лицах понимать может! Зарылся рукой в пол свой волшебный, и достает мне мою персоналку. Протягивает, щебечет: "На, мол, возьми! Цела твоя техника, не бойся!" Пока я, глазам своим не веря, ее открывал, да по каталогам ходил, проверяя, все ли данные на месте, он передо мной на столик и еще одну машинку выложил. Точь-в-точь, как моя. И царапинка на верхней обложке характерная воспроизведена. Ну, фокусник!
Чужак убедился, что я на него внимание обратил, распахнул дубликат персоналки, потыкал пальцем в сетку: убедись! Работает! Но только я сердцем возрадовался, он берет ее и в комок скатывает. Небрежно, будто салфетку использованную. Показывает на ладони - не узнать машинку. Делает пару пассов свободной рукой, и вдруг зашевелился бесформенный ком, потек, превращаясь в толстенький цилиндрик. Когда из его торца ударил луч, видный даже в закатном свете - я оторопел. Из компьютера фонарик сделать - надо же таким простодырым быть! И тут он мне, друг любезный, устроил шоу.
Из фонарика он сделал что-то непонятное, но когда поднес к моей руке, я от яблока с торчащими из него иглами даже сквозь ткань комбинезона вибрацию почувствовал. Затем шипастый предмет растянулся в плоский экран, на котором психоделический орнамент перетекал и вращался. Потом был эпизод с полным разрушением и ссыпанием тончайшего порошка с ладони на пол. Последующее возрождение в набор устрашающего вида щипцов, которыми, как я понял по жестам, они пользуются во время еды. Непонятный бублик, перекатываемый между пальцами одной руки с ловкостью карточного фокусника. Комплект тонких дисков, по очереди спрятанных в складки одежды и бесследно в них растворившихся. Под конец чужак снова засунул руку почти под себя, вытащил целенькую персоналку и вручил мне.
--
Однократно - плохо, многократно - удобно, хорошо! - прощелкал он, а мои динамики внутри шлема отразили голос Рэя Притчера, пришедший сразу отовсюду.
--
Так, - сказал я. - Значит, мы и поговорить, наконец, сможем...
--
Говорить долго, - ответил он. - Встреча первая редкость! Очень много раз был в очень много разных мест - встреча был никогда нет!
Я ушел от него только через два часа. Сто двадцать минут, заполненных пересекающимися вопросами, трудными, переполненными паузами и подборами слов, ответами, демонстрациями обоюдных возможностей. Был ли я раздавлен? Нет. О каком чувстве подавленности может идти речь, когда осуществилась заветная мечта землян? Боялись. Надеялись. Пытались угадать. Полагались на нас, астронавтов. Мы смогли.
Местное солнце, багрово-красное в перенасыщенной кислородом атмосфере, тонуло в плоских облаках, размазанных над горизонтом. Тени от камней и кустарника были длинными и такими контрастными, что в них можно было макать кисть и рисовать прямо в фиолетовом небе. Я спускался наискосок по склону, чувствуя легкость, тяжесть, слабость, могущество, неизмеримую власть над всем сущим и собственное ничтожество. Бесконечный по множеству вкусов коктейль, пьянящий и разрывающий меня на части. Ощущение смертного, получившего твердую уверенность в скором превращении в бога.
Ничтожный по своей вероятности Контакт. Две цивилизации, расположенные в одном рукаве одной галактики, но разделенные тысячами парсеков пространства. Ведущие поиск в одном направлении - к центру, к шаровидному скоплению звезд, но исповедующие разные принципы отбора таких звезд для разведки и случайно пересекшиеся в одной точке пути. Мы ведь почти разминулись: мой "Эльбрус" вращается по гелиоцентрической орбите, за границей системы, носитель чужака - превращен в спутник "восьмерки". Я миновал ее сходу, газовые гиганты нас не интересуют. По их же представлениям, нет лучшего места для строительства опорных баз. Тоже логично: гравитационный колодец рядом, свободного пространства для разгона и торможения - хоть отбавляй. Я - скептик, потому оценил бы вероятность нашей встречи на поверхности внутренней, да еще и атмосферной планеты одним шансом на миллион.
Что я несу в этой небрежно сунутой в набедренный карман машинке? Следующую НТР? Но можно ли сравнить искусство выплавки металлов с изобретением парового двигателя и даже компьютера? На мой взгляд, нет. Есть базовые открытия, платформенные. Они задают вектор развития цивилизации. А есть лишь этапы движения по вектору. Электричество - да, вектор. Но ядерная энергия - этап. Я же несу переворот не в сфере энергетики или информации (хотя и это неизбежно), но в самом консервативном из миров - мире вещей и предметов. Что есть стальной нож? Модификация осколка кремня двухсотвековой давности, выполненная по иной технологии и из другого материала. Ничего принципиально нового ни в области применения, ни в способе. И то, и другое - вещи конечные, ограниченные, имеющие начало своей предметной жизни и неизбежный конец. Не обязательно по причине физического износа - в нынешнее время большее значение имеет моральное устаревание. А не хотите иметь дело с вещами вечными, взаимно превращающимися, всякий раз отвечающими самым высоким из разработанных стандартов?
Вещи... Через пару лет человек услышит рекламу: "Вам надоела старая модель холодильника? Нужна вдвое большая по вместимости? Произнесите "один", если - да, "два" - если нет, "ноль" или совсем промолчите - если Вам требуется время подумать... Произнесите отчетливо девятизначный код требуемой модели... Не забудьте извлечь продукты перед трансформацией аппарата... Произнесите "ввод"... Спасибо за своевременное обновление товара!"
Что это будет, какой мир? Если бы я знал... Мне пока не доводилось жить в обществе, где ценность представляет не сам предмет, а масса материала, потраченная на его создание. Всё - из всего. Таким будет новый принцип. Вещи создаются по мере надобности и сразу после использования исчезают с глаз твоих. Меняются не только стиль и содержание жизни, меняются цели. Мне, например, уже сейчас неясно, за каким чертом я купил дом четырехсот метров площадью. Что мне делать в его пустых комнатах: "ау" кричать и эхо слушать?
Впрочем, все может оказаться совсем не так просто...
Вернувшись в корабль и потратив полтора часа на поверхностное изучение материалов-комиксов, записанных на дубликат персонального компьютера, я понял, что все действительно не так просто. Я не ученый. К своим тридцати пяти я отучился лишь двадцать два года. Школа, колледж, университет, дополнительные курсы, высшие курсы космонавтики, курсы переподготовки. Я неплохо знаю электротехнику и электронику, механику и математику, физику, астрономию, химию в основных разделах, в медицине разбираюсь не хуже фельдшера, ориентируюсь в геологии... Но все на среднем уровне или чуть выше. Там - техник по документам, там - магистр, здесь - третий разряд, тут - шестой уровень допуска.
Повторяю, я не ученый. Я разобрался, где может идти речь о потоках нейтрино, где - о квантовых переходах, о квазикристаллических структурах, о слабых взаимодействиях и неорганических цепочках, отвечающих за память материала... Специалисты смогли бы оценить, сколько времени потребовало бы воспроизведение данной технологии в земных условиях. Но вряд ли я ошибся на порядки: восемнадцать месяцев или три года - роли не сыграют.
Поняв это, я выключил компьютер, отдал дань своему интеллекту, постучав себя в грудь кулаками и прокричав прерывисто-гортанное: "О-о-о-о-о!", и принялся за работу. Ее было много: демонтаж, монтаж, программирование. За шесть последующих часов я перепел все песни, которые помнил. Пел наши деревенские, которые еще батя базлал под настроение, пел барные блюзы, современные скороговорки, даже русские пел, которым выучился в подмосковном Королёве. Труднее всего далась "Ой, цветет калина в поле у ручья...", которой меня выучила сестра Макса Шепелева. Чуть ведь не женился тогда сдуру... Из принципа пять раз пропел, каждый звук выговаривая, ошибаясь и начиная сначала.
В четыре утра приготовил себе яичницу, нарубил ветчины замороженной, налил полстакана виски, и опустил все это в себя с нарушением правил размещения грузов в летательных аппаратах. Не знаю как кто - а я утром есть не могу. И спать на пустой желудок ненавижу. Поставил будильник на шесть. Упал лицом в подушку. Настроение было - хуже некуда.
Утром, пока солнце еще не высунуло над горизонтом свою рыжую макушку, я встал, принял душ, облачился в скафандр и полтора часа занимался выгрузкой-погрузкой. Вывел "многоножку", послал импульс на "Эльбрус" с полетным заданием, заглушил корабельный реактор, задал полный "останов" вспомогательных агрегатов, блокировал доступ к данным бортового компьютера и отправился в путь. Корабль чужака, болтающийся между спутниками "восьмерки" меня не волновал. Даже если у него есть режим автовозврата, на его выполнение уйдут месяцы. Еще столько же на их прилет сюда, сколько-то на поиски... Мой "Эльбрус" за это время упрыгает на десятки парсеков.
На машине - совсем не то, что пешком: сидишь за плексом, джойстиком водишь, мысли думаешь. Ни выбирать место для постановки ноги не нужно, ни по сторонам с опаской смотреть. Красота!
Понятное дело, никто не виноват, а уж друг мой чужедальний - меньше всего. Судьба свела. Будь Человечество чуточку иным, я бы подарок этот в ладонях ему принес, понадобилось - пешком от звезды к звезде прошагал бы. Но сейчас - нет. Мы ведь такие, мы ведь к устоявшемуся порядку, к окружающим нас предметам прикипаем не телом - душой. Мы вещи изобретаем, изготавливаем, холим и лелеем. Они - наше представление о богатстве, об успехе. Мы пылинки с них сдуваем, в рай и в ад готовы с собой забрать, убивать и умирать за них готовы. Я не о себе думаю, не об отце даже, который сорок лет кровати вручную мастерит, "ложа" - как их сам зовет на трезвую голову и "вибростенды" - по субботней пьяни. Мы бы выкрутились, точно. И себя бы я смог обеспечить принесенным Даром, и детей своих, и родителей. А остальные восемь миллиардов?
Ну, хорошо, не восемь - шесть. Два миллиарда как занимались крестьянским трудом, так и будут. Но остальные-то? Представить страшно, сколько людей вдруг лишними окажутся, когда не нужно будет производить миллионы наименований товаров, а для них - добывать сырьё. А также хранить, перевозить, обрабатывать, продавать, ремонтировать, утилизировать в конце концов... И еще производить энергию, и машины, производящие энергию, и оборудование, производящее эти машины, а для тех - добывать сырье...
Ну, привезу я этот Дар, доставлю в целости и сохранности. Появятся в мире двадцать или тридцать концернов, производящих уникальный материал, несколько десятков тысяч фирм, разрабатывающих и совершенствующих конструкции и дизайн моделей. Сколько-то сохранится горнорудных компаний, чуть маркетинга уцелеет, рекламы, продаж "на развес". А остальные? Шахтеры и риэлторы, кассиры супермаркетов и биржевые брокеры, водители и автомеханики, слесари и строители, операторы термоядерных станций и капитаны супертанкеров, дизайнеры по интерьеру, портнихи и сантехники.... Шесть миллиардов человек, в одночасье оказавшиеся ненужными, никчемными, лишенными всяких стимулов и средств к существованию. Сотни, тысячи профессий исчезнут навсегда. Кризис, охватывающий чуть не все отрасли экономики, психологический шок, обесценивание активов, знаний и навыков, ломка стереотипов.... Поистине, ломка. Паранойяльное производство и потребление товаров ничуть не легче зависимости от наркотиков. И Дар чужака, по моему разумению, может оказаться лекарством пострашнее самой болезни.
"Бойся данайцев, дары приносящих". Не данайцев я боюсь - нашего неумения распорядиться Даром с требуемой осторожностью. Колоссальная экономия энергии, материалов, времени человеческого - а я от всего этого хочу отказаться. Возможность двинуть вперед земную цивилизацию на столетия - а я раздумываю. Бред! Было бы кому рассказать - тот не поверил бы. Но некому рассказать. Один я...
Нет, недаром я вчера уговорил чужака задержаться еще на сутки. Обоим нетерпелось поскорей начать возвращение, принести своим весть о контакте. Но что-то меня беспокоило. Может, страх обращения нашей встречи в мираж, в морок, в истаивающий под утренним солнцем туман. А может, стремление выиграть время. Еще старик Эйнштейн говорил: больше всего, мол, Человечество нуждается в хорошей скамейке - чтобы сесть и задуматься.
Чужак ведь тоже полностью автономен. Со связью они, как и мы, проблему пока не решили. Будь иначе - иной и выход пришлось бы искать. Но условия таковы, каковы они есть. Уверен на сто процентов - по извлеченным из персоналки материалам библиотеки Конгресса, наборам снимков звездного неба, картам и схемам он уже вычислил нахождение Земли. Что-либо втолковать ему, объяснить наши внутренние сложности - политические, экономические, психологические - будет почти невозможно. Он либо не поймет, либо не поверит. И они придут к нам со своим Даром, даже если я сам о нем умолчу. Его с благодарностью примут и не замедлят использовать, потому что тем, кто на вершине пирамиды, плевать на тех, кто внизу. И тогда начнется "ломка".
На "многоножке" километр пути занял всего ничего времени. Уже вышел чужак, встречает. Как и договаривались: когда местное солнце на десять градусов поднимется над горизонтом. Справа горный склон с выходом железосодержащих руд, слева - край террасы. Склон рыхлый, лавиноопасный. Тряхни его как следует - загремит, поползет вниз, погребая под тысячами тонн породы все встречающееся на пути. Никто и никогда не найдет здесь остатков наших кораблей. Ведь "многоножки" оснащены микрореакторами, вполне надежными устройствами, если не вмешиваться в систему управления. После же взлома защиты мирный транспорт превращается в атомную бомбу и средство доставки в одном флаконе. Пусть тихоходное, но с боеголовкой в двадцать килотонн. И объект в самом эпицентре...
Ты, дружище, такой же, как я - одинокий разведчик. Мне не хочется платить тебе черной неблагодарностью, и, тем более, самому становиться преступником. Я вообще ненавижу необратимые поступки. Но ты должен понять: у меня за спиной шесть миллиардов. "Счастье всего человечества не стоит и слезинки одного ребенка". Я не согласен с буквальной трактовкой этой фразы. Но в том, что ваши вечные вещи, вообще - Прогресс, не оправдывают людских страданий - в этом я убежден полностью...
Чужак поднял руки, приветствуя меня. Я ответил. Но он уловил краткий миг замешательства и больше не отводил взгляда. Мы неплохо вчера друг друга понимали - именно поэтому я оставил последний шанс договориться, прежде чем придется нажать на кнопку аварийного передатчика. "Ничего не бывает вечного, дружище, - сказал я, открывая кабину. - Даже понятия о добре и зле меняются со временем и расстоянием. Все зависит лишь от угла зрения, под которым ты наблюдаешь событие..."