Ургимеда я не видел лет десять. Все втроем - я, он и Трайб - закончили факультет управления Кангарского университета в 176-м, но мы с Трайбом сразу после докторантуры отправились на вольные хлеба, а Ургимед остался в науке. Так, доходили слухи, что он заделался сначала доцентом, потом - профессором, замом по науке Института проблем управления, мы им гордились, но - чего греха таить - и завидовали отчасти. Впрочем и у нас дела неплохо шли. К тридцати пяти (а Трайб лишь на пару месяцев меня старше) оборот нашей компании достиг полутора сотен в год, мы с ним на пару прикупили отличный домик на побережье Мраморного моря, разбили вокруг него сад на площади чуть не в пятьсот акров и уже подумываем о женитьбе. Впрочем, пока ни одна из рассмотренных кандидатур нас не устроивает: одна красива, но капризна, вторая практична и покладиста, но слишком уж незаметна в обществе, третья и вовсе часу не может просидеть спокойно - все-то ей надо срочно, хоть разорвись, но сделай! А мы ведь люди умственного труда, мы, бывало, по целому дню в одной позе на пляже лежим в глубокой задумчивости, так что после ходим спереди белые, а сзади красные. Очень, знаете ли, неудобно. Ну и больно тоже.
Я это к чему рассказываю: чтобы понятно стало, отчего мы с Трайбом так удивились, когда напротив наших шезлонгов, установленных на террасе, вдруг возникло кресло с Ургимедом, укоризненно качающим головой. Застал он нас, следует признаться, в минуту полной расслабленности и душевного покоя. У обоих в руках по бокалу чин-тоника, но у меня на бедрах полотенце повязано, а Трайб, в силу врожденной склонности к абсолютизму, был и вовсе голый.
--
Эк вас разморило! - пробурчал Ургимед, обмахиваясь листком бумаги. - Мозги-то еще не сварились на жаре?
--
Привет! - отозвался Трайб и хотел было отхлебнуть из бокала, но передумал и опустил его на приставной столик. - Присоединяйся!
--
Некогда мне, - отозвался наш старый друг, - совещание через полчаса...
Был он одет по последней чиновничьей моде: в белую с золотыми пуговицами широкую рубаху и зеленые шелковые штаны. Судя по плетеному поясу с тяжелыми кистями, должность он занимал немаленькую.
--
А ты, поди-ка, уже в директора института выбился? - предположил я. - На банкет решил позвать?
--
Третий месяц, как член-корреспондент, - скромно ответствовал Ургимед и, когда мы синхронно присвистнули, добавил. - Впрочем, я к вам по делу!
--
Ну, давай! - разрешил Трайб, и не выдержал-таки, отхлебнул своего чин-тоника, в котором тоника и на восемь пузырьков не набралось бы.
--
По межсистемным связям институт получил заказ на разработку одной модели. Задачка, казалось бы, несложная, но заказчики обставили ее столькими ограничивающими условиями, что наша Лаборатория нестандартных процедур управления готова от нее отказаться...
--
Академическая? - не скрыл удивления Трайб. - В ней же такие зубры: Дьюстип, Грина, доктор Дэб!
--
Дэба давно пора на пенсию! - пренебрежительно отмахнулся Ургимед. - Да и дисциплина в лаборатории хромать начала - разбаловалась молодежь...
--
Уж не нам ли ты хочешь подсунуть свою проблему? - поинтересовался я. - Сразу предупреждаю, что у нас два контракта в работе, и раньше, чем через месяц мы не освободимся!
--
Вижу я, как вы заняты контрактами, - вздохнул бывший сокурсник. - Мне бы такую работенку - я бы о пенсии до конца дней своих не вспоминал!
Так как мы не поддержали его шутку и тенью улыбок, Ургимед задумчиво потер наморщенный лоб и решил играть с нами в открытую.
--
Ребята, - начал он с виноватой улыбкой, - дело швах! Срок контракта на разработку модели истекает через тридцать дней, а мы в тупике оказались. Думаете, я совсем ничего не соображаю, если решил через частников работать? У меня своих гавриков под началом на два института наберется! Если бы не память о том случае, когда вы Флува в калошу посадили на ценностных симулякрах - я бы к вам и не обратился!
--
А-а... - протянул Трайб. - Флува вспомнил! Честно говоря, если бы не похмелье - хрен бы я дернулся тогда с ним спорить!
--
Ну так что, беретесь? - повеселел Ургимед. - Оплата почасовая, по высшей академической ставке!
--
Фиг! - ответил Трайб. - Двадцать бонов и двадцать дней! - и он, словно не рассчитывая, что член-корреспондент его правильно расслышал, дважды махнул рукой с растопыренными пальцами.
--
Десять бонов и десять дней! - среагировал Ургимед, невольно проколовшись в весьма тщательной подготовке к встрече с нами. Во всяком случае, расценки фирмы "Трайб-и-Леверк" он знал прекрасно.
--
Пятнадцать и пятнадцать, - вставил я, внимательно посмотрев в глаза нанимателя.
Сошлись мы на четырнадцати бонах и шестнадцати днях. Нормально, если учитывать, что мы познакомились намедни с двумя подружками и пока колебались, не зная, на ком из них остановить свой выбор. Они ведь тоже времени и внимания к себе требовать будут.
--
Так я присылаю материалы?
--
Давай... - вздохнул Трайб. - Слушай, ты точно не хочешь выпить?
--
В другой раз! - ответил Ургимед, и в ту же секунду снизу, с площадки для пуддинга раздался хруст гравия под прибывшим контейнером.
--
Старый ты жучила! - успел напутствовать Трайб исчезавшего Ургимеда.
Я едва придремал, когда почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Еще шумел в ушах монотонный морской прибой, качались под ровным бризом пальмы, когда в сон проник нудный голос Трайба: "Эй, Лев, проснись, черт тебя подери!"
Я оторвал голову от горячего песка, оказавшегося подушкой, и приподнялся.
--
Кто здесь?
--
Это я!
Тень, почти неразличимая в звездном свете, проникавшем сквозь не задернутые шторами окна, наклонилась к самому уху.
--
Проснулся?
--
Что надо, Трайб?
--
Как ты можешь сейчас спать? Давай, поднимайся, разговор есть!
Чувствуя себя полностью разбитым, я выполз из-под простыни, которую делил с Нумой, прикрыл ею забелевшие девичьи ягодицы и, нащупав возле кровати тапочки и борясь с раздирающей рот зевотой, с трудом встал. Долгие годы общения с Трайбом научили меня простой истине: если ему что-то загорелось, спорить бесполезно. Можно спрятаться на Южном полюсе под вечной мерзлотой, можно зарыться на десятифутовую глубину в раскаленный песок пустыни Каска - он все равно тебя найдет, отроет, выдернет за пятку на поверхность и поведает очередной безумный план.
--
Чего тебе нужно? - пробормотал я уже в коридоре, следуя за ним Трайбом на кухню и с неимоверным напряжением переставляя подгибающиеся на каждом шагу ноги.
Ответил он, уже сидя на табурете.
--
Ты прочитал материалы?
--
Посмотрел мельком... - пробормотал я, обеими руками удерживая нижнюю челюсть на месте. Если бы не это стороннее усилие - она наверняка вывернулась бы из суставов в очередном спазматическом зевке.
--
И что ты думаешь?
--
Ничего не думаю, - ответил я искренне. - Думаю, что четыре утра - самое время, чтобы немного поспать перед завтрашним днем.
--
На, глотни! - он пододвинул мне свою кружку, в которой осталось с дюйм остывшего кофе.
--
Как тебя Наса к себе пускает...
--
Я еще не ложился!
--
Ну, и дурак!...
--
Слушай, - продолжил он, когда в два глотка опустошил кружку и немного приморгался к свету, - а тебе не кажется, что Ургимед задумал нам подставу устроить?
--
Нет, - ответил я, чуть подумав. - Выигрыша ему никакого нет. Более того, если мы завалимся, этот случай можно будет использовать против него самого - его сокурсники, его протеже...
--
Ага... - Трайб взъерошил волосы. - Но ведь тогда задача является объективно не решаемой!
--
И когда ты до этого додумался? - сарказма в моем голосе он, как всегда не уловил.
--
Когда дочитал последнюю папку!
--
Так уж и последнюю? - не удержался я.
По старому правилу, мы знакомимся с документами с разных сторон, поэтому он начал изучение с лицевой стороны контейнера, а я с обратной. Но, стоит признать, до ужина я едва успел просмотреть треть папок - примерно полторы тысячи фунтов бумаг из пяти тысяч имеющихся. Поверить Трайбу, так он за последующие шесть часов сумел изучить все оставшееся!
--
Ну да! - подтвердил он. - И если свести воедино всю картину, получается полный бред!
Вот такой он есть - Трайб. Все-то ему не по нраву, все не отвечает требованиям. То слишком гениально, то недостаточно безумно, то чрезвычайно посредственно, то абсолютно неясно.
--
И что ж тебя на это раз не устраивает? - направил я его в конструктивное русло.
--
Да сам посуди! - вскинулся он. - Ребята - чертовы эти грунтяне, или как их там еще прозывают - решили и в воду влезть, и на сухое сесть! И всеобщие выборы президента им подавай (я насколько понял - должность вроде нашего Верховного Координатора), и разбираться в специфике его деятельности они не собираются. И человека они хотят простого, понятного себе, но и специалиста желают классного. И всеобщего участия в выборах хотят, но и обязательными их делать не желают. Хотят, чтобы отданный конкретным избирателем голос сохранялся в полной тайне, и при этом возможности для подтасовок свести минимуму или вовсе исключить. Разве это возможно?
--
Почему нет? - удивился я.
Я вам по большому секрету скажу: Трайбом (да и ему подобными) только так и можно управлять. Будешь спорить - получишь скандал. Будешь со всем соглашаться - потеряешь всякое уважение. Вот я и придумал способ, который назвал "метод воздействий по касательной", заключающийся в искусном использовании вопросов, междометий, движений бровями и глазами, недоговоренностей и затянутых пауз. Трайб особенно не любит пауз. Его жуть как выводит из себя время, которое (как ему кажется) собеседник бездарно тратит на осмысление того, что и сытой устрице понятно.
--
Леверк, ты совсем идиот, или только прикидываешься? - устало спросил Трайб. - Ты ведь знаешь, я троечников всю жизнь недолюбливал!
Это он, паучище злобный, на мою тройку по телесной подготовке намекает - единственную в дипломном вкладыше. Сто раз объяснял ему, что из-за пальца ушибленного я тогда опоздал на торопуньской дистанции, потому и попал в отлив на середине Буртанского пролива - полдня, как дурак, с течением боролся, все не мог оставшиеся десять миль проплыть.
--
Прикидываюсь, - признался я. - Но только для того, чтобы не сильно от тебя отличаться!
--
Ты это к чему?
Будь он способен испепелять взглядом - работать ему завтрашним утром, изредка и виновато поглядывая на урну с моим прахом. Но, как говорится, "каждая песчинка мечтает стать жемчужиной, да не каждой суждено попасть в нужное время в нужное место". Поэтому я чрезвычайно мило ему улыбнулся припухшими от укусов Нумы губами.
--
Ты не слишком увлекся проблемой ограничений? Не начать ли нам, как писано в четвертой главе руководства Снелайса с осмысления целей и задач?
Обиделся Трайб. Виду особого не подал: встал, кофе в кофеварку засыпал, кружки сполоснул, насвистывать себе под нос начал, но уж я-то его знаю. Пока кофейник бурчал и кашлял, сходил мой друг и компаньон за бумагой, карандашами цветными и простыми, пачкой пластилина, железной доской и круглыми магнитиками. Мы уж так привыкли - наглядно все изображать. Можно, конечно, и с компьютером париться, но по старинке ловчей выходит. Проверено за десять-то лет...
Короче, как успокоился он, набросали мы на листке основные требования к процедуре грунтянских выборов: должны они быть прямыми, тайными и равными, добровольными, но при этом всеобщими. Посмотрели в справки, что аборигены под этими терминами подразумевают - Трайб не поленился, сбегал до контейнера, притащил пару чуть влажных от вечерней росы папок. Нарисовали первичную схему, простенькую. Все, вроде, гладко получается, да тут кстати вспомнил мой друг, что для подсчета голосов у грунтян особый орган формируется - не доверяют они технике по косности своего мышления.
Тут уж мне выпал черед в ночной прохладный сад спускаться. Думал, заодно искупаться - да совесть заела. Трайб, бедняга, такого за это время нафантазирует, что мало потом не покажется! Принес ему охапку бумаг фунтов на двести (вот охота же двуногим прямоходящим связываться с такими носителями информации!), высыпал на пол кухни. Мельком вдвоем проглядели - Трайб даже вздохнуть пару раз успел. Не от скуки - от глупости инопланетной. Почеркали схему. Идиотизм: выборы тайные, а комиссию действующий президент формирует, имеющий при этом право повторного избрания. Вот и докажи потом, что ты вовсе не так голосовал - коли на руках у тебя ни единого свидетельства не осталось. Тупик. Аппендикс, по-научному...
Ага. Ну, кофе еще попили, поругались для разогрева - сызнова начали. Во-первых, решили, что некое доказательство тому, что абориген голос отдал за конкретного кандидата, должно (как ни крути) все-таки у него на руках оставаться. А кому его предъявить можно для сверки? Логичный ответ - тому, кто заинтересован в истине, то есть той организации, которая кандидата в президента выдвигала и поддерживала. Уж она-то проголосовавшему рада, как родному! Уж она-то его должна облизать и почетом окружить! По поводу первого непротиворечивого решения наскоро сплясали "бардаш" вокруг стола, не совсем аккуратно прыгая через разбросанные по полу бумаги с карандашами, но едва сердце успокоилось, задумались опять.
Абориген-то наш и без того ленив, на выборы его на веревке не затащишь, а тут надо же - добрые инопланетяне советуют его обязать повторно куда-то идти, что-то доказывать! Ну и пошлет он всех советчиков дороги по воде прокладывать - и правильно сделает. Его тоже можно понять: вместо того, чтобы разумный отбор на президентскую должность среди специалистов делать, да самим же специалистам это и поручить, доброго и честного грунтянина от палки-копалки отрывают, от зубила кремневого! Да и если рассудить: не приходит же в голову на корабле колонистском с тремястами членами экипажа и десятью тысячами пассажиров выборы капитана в середине рейса устраивать, да еще общим голосованием? Каждому собственная жизнь дорога - пусть уж место капитана старший помощник займет, коли освободилось оно некстати, ну или навигатор, в крайнем случае!
Тут подружки наши на кухню головенки свои просунули, лохматые спросонки. Глазки у обеих узенькие - щурятся с темноты спален на наш праздник света. "И что, - говорят чуть не хором, - долго вы тут собираетесь в игрушки играть? Мы, - говорят, - в одиночестве спать не привыкли. Холодно нам, - говорят, - и скучно!"
Ну, тут и пробило нас на изумительное по элегантности решение. Пока я, значит, подружек по спальням разводил, да в животики целовал и простынками укрывал - Трайб игрушек пластилиновых налепил (трехногих для устойчивости) и план-схемы помещений сделал.
Вот тут-то мы с ним и отвязались!
--
А как, - спрашивает он меня, - у нас призовой фонд формироваться будет?
--
Элементарно, дружище! - отвечаю я, не раздумывая. - Весь не использованный бюджет предвыборной компании остается в управлении избирательной комиссии, которая и передает его в полном объеме кандидату-победителю!
--
А если штаб его кампании весь выделенный фонд потратит?
--
Тогда не хотел бы я быть на их месте в момент выплаты выигрыша голосовавшим за их кандидата! Один раз они нагреть их, конечно, смогут, да только это последний раз будет...
--
Ага... - кивнул Трайб. - Тут мы с тобой договорились: выборы в лотерею превращаем, купон избиратель от бюллетеня отрывает и предъявляет после оглашения результатов - если, конечно, он поставил на верного кандидата. Двойной контроль: и ЦИК голоса учитывает и штабы кандидатов - потому данные всегда сопоставить можно. Ну, а как азарт подогреть?
--
А мы до самого конца интригу сохранить должны! - ответил я. - Голоса избирателей - конечно важно. Они вероятность выигрыша увеличивают, но гарантировать его не могут. И здесь, на последнем этапе, мы включаем элемент случайности. Например, за одного кандидата проголосовало семьдесят процентов - мы семьдесят красных шариков в барабан кладем. За другого - пятнадцать, значит и столько же шариков... Хотим с точностью до трех знаков после запятой - пожалуйте играть не с сотней шариков, а со ста тысячами! И девочку в передничке, да с бантиками на косичках. И наблюдателей иностранных, да от кандидатов-конкурентов. Пусть убедятся, что в барабане фокусов нет и у девочки в ладошке шарик не заныкан!
--
Согласен! - кивнул Трайб. - Всегда найдутся те, кто захочет поставить на хромого лепикана в надежде сорвать большой куш. А, следовательно, состязательность выборов при любом раскладе гарантирована! Грунтяне еще в очереди будут давиться, чтобы скорей бюллетень для голосования получить!...
На том мы и остановились в ту памятную ночь. На следующий день потратили два часа, записали доклад на два хромосомных набора (чтоб, значит, самим время на доклад перед президиумом не тратить), приложили эскизы бюллетеней с перфорацией по четырем углам для простоты отрыва, блок-схемы информационных потоков и наскоро спаянную машинку для автоматизированного подсчета результатов голосования, да и забурились с Нумой и Насой на десять дней в рифовую зону понырять-поплавать.
Боны нам, конечно, перевели своевременно, честь по чести, Ургимед навещал с поздравлениями, чин-тоника с вялеными креветками откушать изволил и веточку кораллов на память увез. Был он, кстати, уже в желтой налобной повязке со знаком "шести сигм" - академика, значит дали. Что ж, через пару лет выборы Координатора - если ему черных шаров не накидают, будет и у нас свой человек в правительстве. Глядишь, контракт какой-никакой обломится!
Кстати, на вопрос Трайба о реакции грунтян на наш проект сокурсник замялся.
--
Нет, - сказал, - они всем довольны остались. И полторы сотни фунтов платины в слитках привезли - здесь нет претензий. Но вот систему внедрять отказались.
--
И что так? - поинтересовался Трайб, подняв голову с налипшим на щеку песком.
--
А, говорят, выборы уж совсем неуправляемые получаются из-за вашего элемента случайности!
--
М-да? Об управляемости я что-то не помню! - засомневался Трайб и повернулся ко мне. - Лев! Там хоть слово было об управлении выборов?
--
Не-а! - отозвался я, не открывая глаз.
--
Да вы не дергайтесь! - рассмеялся Ургимед. - Они сами признались, что писать в задании об этом не стали, поскольку считали управляемость само собой разумеющейся. Мол, нет смысла деньги тратить, если результат не гарантирован!
--
Ну и мяч им в руку, да свисток на шею! - обиделся мой друг.
--
Согласен, - кивнул Ургимед.
Уже гораздо позже, когда сокурсник наш бывший откланялся и к себе в кабинет перешел, Трайб вроде без особого интереса обронил в сторону.
--
Леверк, как ты думаешь, грунтяне эти - совсем бесперспективные?
--
Ну почему же, - возразил я, перебирая волосы лежащей рядом Насы, - вовсе нет!
--
Они ж перемрут так, толком и не поняв, чего им на самом деле хочется!
--
Ага! - отозвался я. - Их двенадцать миллиардов на единственной планете! Вот так взяли, и все вымерли!
--
Ну... - протянул Трайб. - Если двенадцать миллиардов... Да если хотя бы каждый десятый имеет квалификацию управленца, а каждый третий - хоть самую чуточку гениален...
Я не стал его разочаровывать в грунтянах - нервничать еще начнет, переживать. У нас более серьезные проблемы есть: никак мы из двух подружек одну жену выбрать не можем! Сами посудите: Нума замечательно готовит омлет из лепиканьих яиц с рубленными листьями элоа, зато Наса целуется лучше. У одной спина гладкая, как обточенный волнами янтарный камень, а вторая совсем не храпит. Ну, и что делать? Здесь ведь большинством голосов не решишь - здесь исключительно консенсус нужен! Вот так. А вы говорите - выборы грунтянского президента! Ерунда все это, задача на три чашки кофе!