Смоляков Сергей. Штрихи жизни

ШТРИХИ ЖИЗНИ

В вахтенном журнале лишь то пишут,
что видят, а не слышат.
Русская поговорка

Стариков и моряков трудно уличить во лжи.
Английская поговорка

ЭКСПЕРИМЕНТЫ

Они бывают разными. Одни проводят люди в различных целях, для получения чего-то нового, а другие производят над людьми, воплощая в жизнь глобальные идеи, зачастую бредовые. Назовём первые малыми, ими обычно занимаются учёные или просто люди, чем-то увлечённые. Эксперименты большие затевают обычно политики, ставшие во главе стран, получившие в свои руки громадные ресурсы и они почему-то очень редко используют их во благо.

В прошлом ХХ-м веке по этим причинам народы были втянуты в две мировые войны, в которых погибли десятки миллионов людей. В первой из них сгинул и мой дед, оренбургский казак, в конце 1916-го года на германском фронте. В суматохе отступления, некому было тогда толком павших хоронить. Где могила его - никому не известно. Тем более что вскоре грянула в стране революция, покончившая с царской империей, а затем начался и великий эксперимент большевиков. Они решили писать историю страны с чистого листа, зачеркнув прошлое, да и человека решено было тоже создать нового. Вот как это отразилось на судьбе отца моего, родившегося в 1912 году, в самый канун войны и последовавших за ней событий. А родился он в селе Чесноковка станицы Магнитной. Туда семью занесло тоже в результате эксперимента, ещё столыпинского, когда осваивали новые земли. Но толком на новом месте не обустроились, война смешала все карты.

В четыре года мой отец осиротел, мать его позже вернулась в станицу Краснохолмскую к отцу, снова вышла замуж, и мальчик жил в семье отчима, а это не просто. Дети в казачьих семьях рано узнают, что такое труд на земле. Начинают пасти скот, да в поле помогать взрослым. А в стране усиленно шло насаждение новой идеологии, особое внимание было при этом уделено молодёжи. Так вот и отец мой, из верующего мальчика вскоре превратился в бойкого комсомольца. Его уже не привлекала, привычная для предков, работа на земле, да и от опеки отчима тоже хотелось избавиться. Время диктовало принять активное участие в строительстве нового общества, а для этого нужно было учиться. Отчим грозил полным отказом в какой-либо помощи в этом случае. Но выход нашелся. Как раз в станице организовалась коммуна, в которую вошли самые бедные и безлошадные земледельцы. Отцу, коли он выходил из семьи, положена была часть имущества, а именно: лошадь, телега, плуг и кое-что ещё. Всё это он передавал коммуне, за что ему выдавалось направление на работу и учёбу. Таким образом, оказался отец мой на строительстве Магнитки, одного из первых советских промышленных гигантов, так совпало, что возводился комбинат на том месте, где стояла ещё недавно отцовская хата.

Работая, отец продолжил учёбу в техникуме при комбинате. Учил и других, взрослых уже людей, в ходе "компании по ликвидации неграмотности". Но что-то изменилось в учебной программе, и обучение специальности "электрооборудование горных предприятий" закрыли. Тогда, поднатужившись, удалось поступить ему в политехнический институт города Свердловска (ныне Екатеринбург). Давалась учёба здесь с трудом, сказывалась слабая школьная подготовка. Да и материально было очень не просто, но помогали друзья, связь с которыми сохранилась на всю жизнь. Вступил в ряды коммунистической партии, что накладывало на него дополнительные обязанности и ответственность. Но это едва не вышло боком: к концу учёбы стали его агитировать перейти на работу в "органы", еле отвертелся от такого доверия! Гораздо позже, когда нам стала известной правда о сталинских застенках, отец признался, что его вера и дисциплинированность могли бы сыграть с ним злую шутку.

А на практике познакомился студент со скромной девушкой, моей будущей матерью. Она трудилась на электроподстации после окончания ФЗУ (фабрично-заводское училище). Вместе они сумели прожить долгую жизнь, преодолев все тяготы сурового века.

После окончания института, снова ждал отца эксперимент: его призвали в пограничные войска и, не успев поработать инженером-электриком, стал он вдруг связистом. Хоть и пытался доказать, что его профессия к связи совсем отношения не имеет, но военному начальству виднее. Тут тоже по проводам ток идёт, а не вода. Направили в Забайкалье, а это от Читы до Благовещенска просторы. С жильём и тогда у служащих были проблемы, а жене рожать приспело. Так что, братец мой появился на свет в Перми, здесь уральская родня маме помогла. Это 1939-й год уже. Отца переводят в Хабаровск, где ему дали жильё в казарме при штабе батальона связи. Здесь я был рождён в суровый январь 1941-го года. Через полгода началась страшная война на западе страны. Но тогда считали, что и Япония, будучи союзницей Германии, начнёт военные действия, а её квантунская армия от Хабаровска всего в каком-то десятке километров стоит. Потому семьи офицеров начали эвакуировать вглубь страны. Бабушка, мама и мы с братом поездом отправились опять на Урал. А отца поджидал ещё один эксперимент. У нашего флота появилась новая, очень серьёзная опасность - электромагнитные мины. Стали разрабатывать способы защиты от них, чем занялся знаменитый потом И. Курчатов. По всем родам войск искали инженеров-электриков, нашли и моего отца. Из старшего лейтенанта погранвойск он стал флотским инженером-старшим лейтенантом, а служить пришлось здесь же в Хабаровске, где была база Краснознамённой Амурской Флотилии. В 1943 году стало ясно - Япония в войну с нами не вступит, у неё проблемы на юге Тихого океана. Мы с мамой возвратились к отцу. После войны отец так и не вернулся к гражданской своей профессии, прослужив до самой отставки офицером, размагнитчиком кораблей.

Начинались мои жизненные эксперименты. Тогда, правда, не так часто, как теперь, проводились они в сфере образования. Когда пошел я в седьмой класс, то с удивлением обнаружил во дворе школы девочек. До того существовали отдельно женские и мужские школы. Было непривычно, но интересно, а первые романтические чувства несколько отвлекали нас от учёбы. Тем более что жил я тогда в знойном городе Баку. Потом отца перевели в Ленинград (ныне это С-Петербург). Тут новый эксперимент: Н. Хрущёв вдруг решил, что учёных у нас много, но ведь и работать кому-то тоже надо! Наша школа оказалась в числе 11-ти питерских, что решили "приблизить к производству".

И вот мы, девятиклассники, стали четыре дня ходить в школу, а два дня в неделю трудиться на заводе. Чуть сократили нам при этом учебную программу. Завод "Красная Заря" занимался изготовлением телефонной аппаратуры и был шефом нашей школы (такое тогда практиковалось тоже). Таким образом, к окончанию школы освоили мы и рабочие специальности. Всё бы это хорошо, но свыше решили ещё, что продолжать дальнейшую учёбу в техникумах или институтах нам можно только отработав на производстве аж два года. Мальчишек далее ждала служба в армии, и какая уж там потом учёба, из головы все знания испарятся.

Поэтому покинул я, получив "аттестат зрелости", невские берега. Поступил в таллинскую мореходку, благо в Эстонии были другие понятия в области образования. Это было закрытое учебное заведение при Министерстве Морского Флота, где из нас готовили не только специалистов транспорта, но и офицеров запаса для флота военного. К концу нашего обучения, кто-то в верхах решил военную кафедру закрыть. Мичманскую стажировку на боевых кораблях нам отменили, но звание младшего лейтенанта присвоили. Этот эксперимент запоздал. По окончании училища мне вручили диплом специалиста по морскому судовождению, а вот о воинском звании позже напомнят.

Направляло на работу нас министерство, исходя из своих потребностей. По месту направления необходимо было отработать не менее пяти лет, после чего можно было выбирать место работы уже самому. Мне выпал путь к берегам Тихого океана, на суда Дальневосточного Морского Пароходства. Начал там матросом, ну а позже уже трудился на штурманских должностях. Так пролетели семь лет. То север, то тропики, то льды летом, то пальмы зимой. Последние полтора года работал на судне, переданном Вьетнаму, точнее СРВ, ибо в стране, разделённой надвое, вовсю полыхала война. Север, поддержанный со стороны социалистических держав, сражался с Югом, вернее с американской армией, там воевавшей. Спустя почти полвека я узнал, что американцы в 1967 году всерьёз готовили ещё один ужасный эксперимент, а именно атомный удар по коммунистическому Вьетнаму. Так что, мне повезло, да и не только мне.

Эта война была экспериментом США по "отбрасыванию коммунизма". Заодно она позволяла испытать новые виды вооружений. Вдруг выяснилось, что артиллерию списывать рано. Только ракетами, как мыслил Н. Хрущёв, не обойтись. Стали и у нас разрабатывать новые артиллерийские системы, а вот офицеров этой специальности ранее поразогнали. Тут и вспомнили про офицеров запаса, в том числе и про меня. Из под бомб большого американского эксперимента я попал под наш, малый.

Вернувшись во Владивосток, получил повестку о призыве в Вооружённые Силы. Не отгуляв положенного отпуска (раньше сядешь - раньше выйдешь), ступил я, в звании лейтенанта, на палубу противолодочного корабля. Теперь я уже не штурман, а командир артиллерийской боевой части. При этом почти забыл о том, чему учили, да учили-то не очень серьёзно. Всё же не основная специальность. Всему пришлось учиться заново. По материальной части - у своих же подчинённых, этого я не стеснялся, а про остальное выпытывал у офицеров с других кораблей. Для этого даже приходилось иной раз сбегать в "самоволку", т.е. на соседний корабль, выходивший на стрельбы. Стоя рядом с коллегой, наблюдал его действия, слушал команды и всё это записывал в свою записную книжицу. Штудировал и многочисленную документацию. Со временем пришёл какой-то опыт. Стали уговаривать продолжать службу, но у меня были другие планы, да и вдали от семьи болтаться устал. Это эксперимент продлился ровно три года. Покинув Тихий океан, я вернулся на берега Балтики.

А вот чем моряк может заниматься на земле, я даже и представить не мог. Стал ходить по таллинским предприятиям в поисках работы. Мне предлагали должности то в отделах технического контроля, то составителя поездов на железной дороге. Но вот кто-то надоумил посетить судоремонтный завод, где имеются доки и буксиры. Вроде бы работа по специальности и ближе к дому. Наведался туда, и не напрасно: предложили оформиться береговым боцманом временно, а с получением нового буксира перейти уже в помощники капитана. Через пару месяцев стал я крутить штурвал морского буксира "Румб", осваивая новое дело. Быстро растущий флот рыбаков, требовал соответствующей ремонтной базы, и завод быстро расширялся. Работы хватало, она была интересной и вполне меня устраивала. Теперь хватало времени и для семьи, дети подрастали, их нужно было готовить к школе. Отец мой завёл огород на окраине города, успевал и ему там помогать, наслаждаясь после морей зеленью природы. К свежим овощам и фруктам привыкал заново после обычных на Востоке консервов.

Решилась и жилищная проблема. Поначалу поселился я со своим семейством у отца, стеснив при этом мать и сестру. Мне, на получение своего жилья, в ближайшие годы рассчитывать не приходилось. Но помог деньгами отцу, а тот приобрёл кооперативную квартиру, как ветеран, вне очереди. Это тоже был эксперимент такой, по решению острой квартирной проблемы в стране.

Советский рыболовный флот в то время осваивал всё более дальние районы промысла. Стали менять экипажи судов в иностранных портах, поближе к зонам лова. А вот для ремонта, флоту приходилось бегать к родным берегам, теряя при этом массу времени, расходуя много топлива. Вот и стали думать в министерстве, как решить эту проблему. В результате, замышлен был эксперимент - создать базу для ремонта поближе к Южной Атлантике. Вариантов было несколько: Марокко, Мавритания, Аргентина. Но остановились затем на Экваториальной Гвинее. Туда решено было отправить плавучий док, буксир и плавмастерскую. Специалистов поручили послать, в основном, Балтийскому судоремонтному заводу. И вот, в августе 1974 года из Таллина отправились в Москву судоремонтники. Летать за границу можно было только оттуда. Там же, в Москве, нужно было получить инструктаж, без этого - нельзя было. Плавединицы повели морским путём перегонные команды из Калининграда и Одессы.

Я тоже стал участником этого эксперимента, в качестве капитана морского буксира "Антей". Для этого пришлось прилететь на ИЛ-18 из Москвы в Малабо, через Триполи и Лагос. Бывшая в недавнем прошлом испанской колонией, ныне Экваториальная Гвинея стала независимым государством. Остров Фернандо-По стал именоваться Масиас Нгема Бийого, в честь первого президента страны. Его потом расстреляют "благодарные" граждане, без этого тоже эксперименты по обретению независимости часто не обходятся. Столичный город Малабо ещё недавно носил красивое название Санта-Изабель. А Луба, где и обосновался судоремонтный комплекс, ранее был Сан-Карлосом. Там я принял судно у перегонщиков.

Обжились на новом месте довольно быстро, а вот к сырости и жаре привыкали медленно, как раз мокрый сезон начинался. Местные темнокожие на нас смотрели с удивлением, белые сами таскают груз на горбу, не нанимая туземцев. Моим делом, на первых порах, было протралить район постановки дока и наметить места отдачи мёртвых якорей для него. Что и было сделано. Вскоре док стал на место, а там и первый траулер был поднят для ремонта.

С работой освоились, дела пошли на лад. Но вскоре возникла проблема с продовольствием. Я ещё в Таллине советовал руководству забить доковые холодильники под завязку, но начальство только отмахнулось: на месте всё есть! А на месте, в этой новоявленной стране, после ухода испанцев почти всё исчезло. Пришлось мне готовиться к походу к более богатым соседям, а именно в Камерун. Карт у меня, естественно, не было. На одном из траулеров попросил у капитана карту подхода к порту Дуала и просто срисовал на лист бумаги основные ориентиры. Пришлось взять на борт и пассажира, атташе ГДР-го посольства. Не без проблем, но продукты доставил и для комплекса, и для советского посольства, да и германский атташе себе кое-что доставил. Потом такие рейсы стали регулярными.

Но главной проблемой, в дальнейшем, стала медицинская. Можно сказать, "сунулись мы в воду, не зная броду". Не подозревали в министерстве о том, что здесь свирепствуют тропические болезни пострашнее малярии и желтой лихорадки. От тех, у всех нас были прививки. Здесь же, многие из наших ребят подхватили филяриатоз или "слоновую болезнь". Проще говоря, в крови у тебя поселяются паразиты, а их потомство закупоривает сосуды, из-за чего неимоверно распухают конечности. Закончилось всё это тем, что судоремонтный комплекс пришлось перебазировать в Анголу. Ещё один основали и на берегу Индийского океана, в Мозамбике. Оба они там проработали много лет. Множество заболевших наших специалистов потом лечились, с разной степенью успеха, в Институте тропических заболеваний в Москве. Так что, эксперимент был в чём-то успешным, а в чём-то трагичным.

Тем временем, в стране назревали большие перемены. Началась горбачёвская "перестройка", но тогда ещё, ни яйцеголовые аналитики, ни гадалки со всеми предсказателями вкупе, не могли и подумать, чем всё это закончиться. А нам предстояло стать свидетелями самого большого эксперимента века - развала советской империи, и перехода её осколков от "развитого социализма" к "дикому капитализму", а то и настоящему феодализму.

Мне пришлось на первом этапе этих, так быстро меняющихся, событий поучаствовать, как политику местного калибра в Таллине. Здесь был образован "Клуб политических инициатив", где мы пытались искать возможности сотрудничества представителей двух общин, эстонской и русской. В последней, конечно, были не только русские. Будучи сопредседателем клуба, встречался тогда со многими интересными людьми. Кто-то и сейчас мелькает на телевидении, печатается в прессе, другие канули в неизвестность. Но тогда, волна "национального возрождения" сметала напрочь наши усилия.

Бросив политику, уехал я в Анголу. Влекло туда разочарование деятельностью политиканов, да и материально хотелось помочь семье. Вот там-то меня и застал самый пик эксперимента - развал страны под названием Союз Советских Социалистических Республик или просто СССР. Событие это изумило и потрясло, как самих разноплеменных жителей страны, так и мировое сообщество. Во многих местах пролили кровь, многие люди стали беженцами. Экономика во всех республиках рушилась, люди бедствовали, да и просто голодали. Царила растерянность.

Вернувшись летом 1992 года в Эстонию, я стал человеком "без гражданства". Так поделили у нас народ - граждане и "негры" (не граждане). Но с работой повезло, устроился на местных линиях, стал перевозить людей и грузы на острова. Пришлось и с островов доставлять на материк российские воинские части с имуществом, семьи с детьми. Эти люди были сорваны с обжитых мест и ехали со слезами, не зная куда. Зато российские правители перевыполнили свои обещания, данные Западу, который свои обещания выполнять и не собирался.

Прошли годы. Многое как-то утряслось. Мои дети и внуки стали гражданами Эстонской республики. Мы с женой - граждане России, так удобней иногда туда ездить. Эксперимент по строительству капитализма продолжается. Кто-то получает при этом большие барыши, кто-то ищет пропитание в мусорных баках. Политики быстро забывают свои невыполненные обещания и щедро раздают новые. Молодые и энергичные люди ищут удачи за рубежом.

Да и в мире очень не спокойно. "Арабская весна", инспирированная западными монополиями, зажгла пламя братоубийственной войны в странах северной Африки и Ближнего Востока. Чем это всё закончится - кто скажет? Китайская мудрость гласит, что худо жить в эпоху перемен. Но нам, увы, выпала именно такая эпоха. Дай же Боже, её как-то пережить!

КОМЕДИЯ

Нет-нет, да и припомниться что-либо из далёкой уже юности, когда мы не только постигали морские науки, но и пробовали себя в иных занятиях и увлечениях. Кто-то серьёзно занимался спортом, кто-то пробовал рисовать или петь. Меня же привлекла драматическая студия, открытая при училище, руководил которой актёр местного театра по фамилии Варанди. Пришли сюда ребята, интересующиеся литературой, будущие судоводители и механики. А я ведь ещё в своей ленинградской школе на сцене силы пробовал.

После небольшого ознакомления с теорией, тестами по движению и речи, решили мы "замахнуться" хоть и не на Шекспира, но всё же на Николая, сами понимаете, Гоголя. Это тоже немало, для наших самодеятельных возможностей! Разыграть решено было сцены из "Мёртвых душ". Роль Чичикова поручили блондину из механиков, Манилова играл Анатолий Бельский, мой сокурсник. Коробочку, за неимением в наших рядах девушек, изображала молодая дама из секретариата училища. Ну а мне досталось воплотить на сцене не самого симпатичного персонажа, скрягу Плюшкина. Каждый из нас получил на руки соответствующий текст, прочёл и запомнил его. Ну, почти запомнил, если правду сказать. Далее пошли репетиции уже совместно. Потом была назначена дата выступления, а мы уже примерили костюмы, взятые из театральных запасов.

0x01 graphic

И вот, настал волнующий день показа на публике. Нам за кулисами накладывают грим, мне его досталось больше всех, чтоб состарить лицо, как следует. Мы в костюмах, а первая пара уже на сцене. Всё идёт пока гладко. Чичиков уговаривает вальяжного Манилова, за этим следуют сцены с Коробочкой и Ноздрёвым. Публика всё это принимает благосклонно, звучат радующие душу аплодисменты. Наконец и мой выход. Сгорбившись и шаркая ногами, двигаюсь по сцене. Торгуюсь, как и положено из-за мёртвых душ с Чичиковым. Потом угощаю его своим гадким винцом. Вроде дело идёт уже к благополучному концу. Пора писать расписку. Передо мной на столе стоит пузырёк с чернилами и лежит перо. Беру его и макаю в чернила. А пузырёк-то оказался закрытым, глубоко утопленной в горлышко пробкой, которую я не заметил. Перо втыкается в пробку, и пузырёк поднимается вместе с пером, зажатым в моей руке. Мне бы нужно поставить его обратно на стол и освободить другой рукой незаметно для публики. Но я глянул на партнёра, а тот еле-еле сдерживает свой смех, его физиономия так при этом кривится, что я тоже не выдерживаю. Несколько мгновений мы корчимся, глядя друг на друга, надувая щёки, и всё же разражаемся хохотом. Зал тоже всё понял, все от души смеются, и начинают звучать громкие аплодисменты. Мы с партнёром вскакиваем, неловко кланяемся и убегаем со сцены.

Перед нашим руководителем было страшно неудобно. Уж мы, конечно, извинялись и каялись. А он, как не странно, нас особенно не ругал. Ведь мы сумели здорово рассмешить зрителей, а это тоже большой успех, пусть и случайный. Такая вот получилась комедия!

ТУАЛЕТ ПО-ЯПОНСКИ

Случилось это в славном городе Симидзу, что расположен на берегу одноименного залива, на острове Хонсю. Тёплая японская весна, в спокойной воде отражается белый конус знаменитой горы Фудзи. Советский пароход "Эльтон" стоит на якоре, в ожидании причала. Группа моряков с него отправилась на катере в город, в их числе и два дружка матроса. Геша и Серёга недавно прибыли на Дальний Восток из Эстонии, они только начинают свою морскую карьеру после мореходного училища. Побродив по улицам города, который здорово отличается от городов старушки Европы, ребята отведали местного пива. Через какое-то время, естественно, последовала соответствующая реакция. А куда бежать в незнакомых местах? Тут Геша обратился к Серёге:

- Ты же был вчера в городе. Показывай заведение.

Тот успокоил друга:

- Да тут рядом у вокзала есть туалет.

Поспешили туда. Геша семенит впереди, видно поджимает нужда! Вот и заветная дверь, но перед носом Геши туда входит местная дама. Он, прижав руки к паху, разворачивается на полусогнутых ногах и укоризненно смотрит на друга. А тот и сам не понимает, в чём же дело, ведь место проверенное вчерашним днём. Но тут из дверей выходит мужчина, значит всё в порядке! Парни заскакивают в заведение и с удивлением видят, что в общем помещении справляют нужду "мальчики налево", "девочки направо"! Одни стоя, другие сидя. Ну что же, делай, как все!

Дело сделано и на душе полегчало. Только выскочив на улицу, друзья от души расхохотались, и над собой, и над наивными японцами, которые ещё не всё переняли из западных обычаев.

СКРОМНЫЙ ПРАЗДНИК

Праздники бывают разные, по-разному их и отмечают. Наверное, самый приятный праздник - день рождения, когда все тебя хвалят и дарят подарки только тебе. Но это, пожалуй, только в молодости. С годами, прибавление возраста прибавляет и печалей. А вот встреча Нового года радует всех и всегда, а потому, это для всех самый любимый, самый красивый праздник. Таковым он является и для меня. Встречал я его и дома, среди родных, и в компании друзей, и на корпоративах. Приходилось отмечать эту дату и на работе, которая у меня связана с морем. Но и вдали от дома, иногда там, где и зимы-то никогда не бывает, мы старались устроить что-то вроде нашего зимнего праздника. Вместо ёлочки - экзотическое растение, вместо снега - вата. Но настроение всё равно хорошее, стол богаче обычного, напитки и песни, всё, как у людей. Всегда находились в экипаже люди умеющие сыграть на гитаре или баяне, спеть или рассказать нечто забавное. А какая радость, в это время, получить из дома поздравительную радиограмму. Радист становился почти настоящим добрым Дедом Морозом. Конечно, где-то в тропиках хоть и нет привычной ёлочки, да погода получше и на столе экзотика всяческая. А вот на севере бывало иначе.

В канун новогоднего праздника начальство старалось вытолкнуть суда в море - так годовую отчетность делали покрасивее. Вот и наш теплоход однажды вышел из северного порта как раз перед самым Новым годом. 31-го числа разыгралась непогода. Снежные заряды, сильный встречный ветер и крутая волна создавали настроение совсем не праздничное. Я в то время был ещё молодым третьим помощником капитана и нёс вахту с 20 часов до полуночи. Так что Новый год застал меня на мостике во время передачи вахты. Место наше определил по радиопеленгам, нанёс его на карту, заполнил судовой журнал. Поздравили с коллегой друг друга с Новым годом, пожелал ему счастья в Новом году и, как положено, "спокойной вахты"! Спустившись в каюту, ополоснулся, поменял тёплую куртку на тужурку и направился в кают-компанию. Надеялся там с кем-нибудь из машинной команды чуть расслабиться и скромно, но отметить торжественный момент. Но скромность была полной - на месте не было ни души. На столе увидел закреплённую записочку, в которой извещалось, что закуска в холодильнике, а выпить мне тоже оставили. И действительно в специальном креплении для графина и стаканов, чтобы не разбились в качку, в одном из этих стаканов обнаружил напиток. Был он совсем не новогодним, то есть просто перцовкой. Ну что же, всё подстать настроению и погоде. Присел в уголке, расклинившись и приноравливаясь к меняющемуся крену, выпил залпом. Закусывать что-то не захотелось. Вот и всё. Отправился спать. Пожалуй, не было у меня в жизни праздника скромнее. А вообще-то, настоящий праздник у моряка бывает, когда он возвращается домой. Пусть даже на календаре, это будет всего лишь обычный рабочий день!

НЕ СТАТЬ КОЗЛОМ

"Ждать у моря погоды" - дело очень уж ненадёжное, о том и поговорка эта. А в дальневосточных северных морях, тем более. Но государственный план выполнять нужно неукоснительно, по крайней мере, раньше было именно так! Везли теплоходы жителям Чукотки и Камчатки необходимое снабжение, а на "большую землю" обратным рейсом доставляли продукцию рыбокомбинатов и горных предприятий. Портов на побережье практически нет, а грузовые работы на открытых рейдах, как раз и зависят от погоды. Задует ветер, разведёт волну, или дождь сутками не даёт вам возможности вести выгрузку, вот, и вынужден экипаж коротать время в ожидании. Теплоход болтается на якоре, тоскливо кивая волнам, серое море накрыто серым низким небом. Люди маются и ищут способы хоть как-то развлечься. Старые фильмы надоели, их уже прокрутили не один раз. Рыбачить в непогоду тоже не тянет. Остаются шашки, шахматы и флотский "козёл". Последняя игра - это самая популярная, командная, да и зрителям наблюдать интереснее. События развиваются быстро, а какой азарт!

На одном из теплоходов мне пришлось не раз посетить суровые берега западной Камчатки и попадать в погодные простои. Там-то и меня приобщили к такой забаве, как "козёл". В экипаже числилось множество настоящих мастеров, лихо и с удовольствием стучащих костями домино по обеденному столу. Возглавлял профессионалов этого вида спорта сам капитан. Он же лично вёл журнал, в который итоги состязаний заносились. Журнал представлял собой солидную амбарную книгу, с изображением на обложке животного, давшего сей игре название. Начинали игру те, у кого было меньше всего поражений в предыдущих боях. Остальные записывались за ними в очередь. Итак, схватка начиналась. Две пары, перемешав, разбирали костяшки, и громко комментируя свои и чужие удары, сражались не на жизнь, а на смерть. Зрители кого-то хвалили, а кого-то и едко подначивали. Но вот раздаётся ликующий вопль - "рыба"! Велика радость победителей, как и смущение проигравших. Первые из них остаются за столом, чтобы продолжить игру с новым противником, а вторых ожидает позорная процедура. Болельщики сопровождают их на корму судна, где за леера привязана, опущенная до грунта "кошка" с острыми крючьями. Её выбирают вместе с обычно зацепившимися листьями морской капусты. Проигравшие должны эти солоноватые, со специфическим запахом, листья отведать на вкус. Не всем приятно, но таков был на этом теплоходе закон! А затем, эту пару вели в подсобное помещение, где на столе лежали тоже кости домино, но особые: изготовленные из дерева и такого размера, что в ладонь можно взять не более двух штук. Ими предлагалось научиться играть заново, только потом разрешат вернуться к обычной игре. Сурово, но что же делать, коли стал ты на время Козлом!

0x01 graphic

Знаю, что были на других судах и в других компаниях иные виды наказания проигравших. Изготовлялись специальные медали, а так же вручались дипломы и грамоты. Ныне, увы, эта игра уже не так популярна. Хотя пенсионеры ещё стучат кое-где по дворам, будя бабушек, дремлющих у подъездов. Народ тихонько превращается в индивидуалистов, играющих не с живыми людьми, а с разными видами компьютерной техники. Реже слышатся добрые шутки и безобидные подколки. А если и раздаётся где-нибудь режущий ухо возглас - "Ну ты, козёл!", то это уже не игра. А жаль!

ЭХО ВЫСТРЕЛОВ

Случайно глянул на календарь событий, произошедших в сегодняшний день, и одно из них отчётливо всплыло в памяти. Пятьдесят лет назад, 22-го ноября в городе Даллас, штат Техас, раздались выстрелы, отозвавшиеся по всему миру. Мысленно попробую вернуться в то тревожное время.

Я только начинал осваивать свою морскую профессию. После окончания училища попал на Дальний Восток. Пришлось поработать матросом, приобретая необходимый опыт и набирая плавательский ценз. Но вот, уже получен штурманский диплом, и назначение на теплоход в новой должности. Осень 1963-го года застала меня у берегов Камчатки. Времена действительно были непростые, все мы недавно пережили "кубинский кризис", поставивший мир на грань ядерной войны. Моему брату тогда продлили срок армейской службы, всё было приведено в состояние боевой готовности. Да и здесь, на Востоке, участились облёты наших судов американскими самолётами-разведчиками, у берегов затаились ракетные подлодки. Кризис тот всё же благополучно разрешился. Случилось это, во многом благодаря и молодому, особенно в сравнении с нашими несменяемыми руководителями, президенту США. На него оказывали мощное давление военные круги, нефтяное лобби и те, кто потерял интересы на Кубе. Но Джон Ф. Кеннеди посмел поступить так, как подсказывал ему здравый смысл. Мир не переступил страшной черты. За это люди были благодарны симпатичному американскому лидеру. Пользовался уважением он и у нас, советских граждан, воспитанных отнюдь не в духе любви к боссам капиталистических стран.

Пока человечество наслаждалась мирным небом, мы тоже занимались своими будничными делами. Баржи подходили к нашему борту с грузом рыбопродукции, экипаж наш всё это богатство размещал по трюмам. Передохнуть времени почти не было. И вот, во время короткого перекура, радио донесло до нас весть, которая всех поразила, даже нам показалась неправдоподобной: В США убит президент! Как же так? Молодой, красивый, любимый согражданами, патриот своей страны, и убит? Мы терялись в догадках, а сведения, доходившие до нас, были скупыми. Тогда я и такой же молодой радист, решились на непозволительное, а именно: послушать "вражий голос". Сутки спустя, ночью настроились в радиорубке на волну радиостанции "Голос Америки". Шла передача "Джон Фицджеральд Кеннеди, человек и президент". Треск и шум в эфире мешали, но всё же основное было понятно. Понятно, что произошло, а вот почему это случилось, так и осталось загадкой.

Прошло много лет, появилось множество версий на тему "убийство в Далласе". Теперь мы знаем, что после былого покушения, таинственно погибло множество свидетелей, исчезли вещественные доказательства. Что-то обещают рассекретить ещё через десятки лет. Но осталось, и только окрепло ощущение того, что далеко не всё в порядке в США, в стране, которая так любит учить всех демократии. Да и не только учит, но и насаждает эту "демократию" бомбами в странах, которые об этом не просили.

Конечно, бесполезно рассуждать на тему, что было бы, если бы того-то не случилось. И всё же жаль, когда один выстрел круто меняет многое в жизни целой страны, а то и мира. Так было с убийством П.А. Столыпина в России, так же случилось и с гибелью Д.Ф. Кеннеди. Всё могло бы быть иначе, но мы имеем то, что есть. Увы, и сейчас ещё где-то действуют мощные силы, от которых добра ждать нельзя. А нашей хрупкой планете и без того грозят многие опасности. И так хотелось бы, что бы разум и силы человечества были направлены на решение проблем, вместо их усугубления. Но пока продолжаются попытки действовать на мировой арене шантажом и силой, а значит, эхо тех давних уже выстрелов ещё не смолкло.

СВОБОДА

Лето приносило оживление на суровые берега Охотского моря. На множестве рыбных комбинатов, разбросанных по северному и восточному побережью, начиналась путина. В эту горячую пору, как говориться, день - год кормит. Рыбаки трудятся без устали, да им в помощь ещё прибывают "вербованные", люди с материка, приехавшие на сезон подзаработать. У моряков-дальневосточников тоже прибавляется забот, нужно завезти на эти комбинаты разное снабжение и вернуться с рыбной продукцией во Владивосток или Находку. Держим курс на север!

Таким вот образом, и наш теплоход оказался на рейде в районе Тауйской губы. После прошедшего шторма море уже утихло, но плавсредства комбината ещё не были готовы к работе. Стало быть, нечаянно, получили мы немного свободного времени, которое было решено посвятить рыбалке. К вечеру спустили на воду шлюпку, взяли снасти и кое-чего из продуктов. Добравшись до берега, всё это выгрузили и вскоре уже занялись ловлей. Дело это, в здешних местах нехитрое, да и нам не впервой, так что улов долго ждать себя не заставил. Стало уже темнеть, с моря потянуло прохладой. Хотя мы и одеты в телогрейки, но пробирает ветерок. Да и пора уже перекусить. Развели костёр, насобирав плавника, поставили котелок и заварили уху. В небе появилась луна, временами закрываемая бегущими облаками. Костёр потрескивает и приятно согревает. Аромат ухи возбуждает здоровый аппетит. Стали устраиваться в кружок и разливать насыщенное варево.

Только приступили мы к трапезе, как раздался звук чьих-то шагов по галечному берегу. В свете костра нарисовалась вскоре весьма экзотическая фигура мужчины. На ногах высокие яловые сапоги, брюки и куртка из брезентовой ткани, широкий кожаный пояс с ножом, а за плечами ствол карабина. На голове, вместо привычной здесь меховой или вязаной шапки, повязка, напоминающая чалму. Лицо украшали большие зеленоватые глаза и лихо закрученные рыжеватые усы. На вид - точно разбойник! Но мужчина вдруг широко улыбнулся и поздоровался с нами. Пригласили его присесть и мы. Ухи хватит, угощайся! Разговорились, рассказали ему о том, что нас сюда привело. Поинтересовались и тем, как он здесь оказался, чем занимается, не боится ли один ночью по безлюдным местам бродить. К нашему большому удивлению оказалось, что он - турок. Всякого народу тут встречали, но это всё же редкость! А занимается охотой, рыбной ловлей, хижину себе соорудил на берегу реки, подальше от берега. На вопрос о том, не скучно ли одному, ответил так:

- Зато я свободен, занимаюсь тем, что нравится, и никому не подчиняюсь.

Видимо был он из турков-месхетинцев, проживавших на территории Грузии, а им там было не очень уютно и в советские времена. Видимо достали его власти грузинские, ведь не от хорошей жизни бегут в столь дальние края. Вот и нашёл всё же себе место, где людей почти нет, но зато и чиновников тоже.

Историю эту давнюю я вспомнил, прочитав в новостях портала Делфи сообщение о проблемах жителя города Нарва. Он тоже турок, но женат на гражданке Эстонии. Его дочь ходит в эстонский детский садик. Сам он выучил эстонский язык и подал ходатайство о получении эстонского гражданства. Да не тут-то было! Как раз наши политики изменили закон и увеличили срок проживания в стране, необходимый для подачи такого заявления, с 5 до 8 лет. Так что, помыкайся ещё, а мы опять препону придумаем. И вот ведь что обидно, страна маленькая, здесь от чиновников далеко не убежишь!

ТОНУ НА СУШЕ

То, что с морем шутки плохи, известно всем. Тысячи судов сгинули в его пучине по разным причинам. Великое множество моряков не вернулось домой, найдя вечный покой на дне морей и океанов. Но утонуть, увы, можно не только в морских просторах. В минувшем году мы стали свидетелями большого наводнения в восточных краях России, принесшего немало бед. Вот и вспомнилось, как сам когда-то пережил нечто подобное, отдыхая после дальних морских рейсов на берегу.

Было это в славном городе Находка, где за неимением собственного жилья, снимал я довольно убогий домишко на окраине, в районе Падь Ободная. Здесь, у склонов сопок, были рассыпаны небогатые частные дома. "Удобства" во дворе, вода из колодца, печи топятся дровами и угольком. Это не про центр города, а про окраины говорилось тогда: - "Эх, Находка! Пыль да водка".

0x01 graphic

Но, выбирать не приходилось. Вернулся я из очень длительного рейса летом. Маленькая доченька уже шустро бегает и довольно бегло лопочет. Жене, в моё отсутствие, помогала тёща, которая рискнула добраться в этакую даль из Белоруссии. Всё хорошо, лето радует теплом, гуляю с детской коляской по окрестностям, иногда добираясь и до берега залива Америка. Наступил август. В это время тёплые ветра с океана приносят и обильные осадки. Если на равнинах влага равномерно распределяется по площади, то в гористых местах вся она быстро скатывается со склонов вниз и этот "низ" начинает тонуть.

Лить начало ещё днём. Мы, по этой причине, отсиживались дома, и спать легли пораньше под монотонный шум дождя. Среди ночи меня растолкала жена, встававшая к ребёнку. Я сел на кровати, опустил ноги в тапки, но они оказались по щиколотку в воде. При этом сказать, что я сильно удивился, это значит - ничего не сказать!

Включили свет и увидели впечатляющую картину - кругом в доме вода. Решения принимал быстро, как при оставлении судна в связи с угрозой затопления: тёщу и жену с ребёнком тут же отправил к хозяйке, что сдавала нам жильё. Её новый дом стоял рядом, но повыше, и вода туда ещё не дошла. Сам добрёл до ещё одних соседей. К дому, где проживали двое стариков, я подошёл уже по пояс в воде. Забарабанил им в окно и разбудил. Они, причитая, принялись спасать своё имущество. Этим же, вернувшись к себе, занялся и сам с подоспевшей на помощь женой. Стол поставили в центре комнаты, на него подняли кровать. На эту кровать сверху побросали одежду и кое-какие вещи. Потом, взяв с собой документы, сумки с самыми необходимыми вещами и едой, направились тоже к хозяйке.

До рассвета никто из взрослых уже не заснул. Днём, выглянувшее из-за туч солнышко, осветило безрадостную картину - весь двор и дорога за ним ушли под воду. Весь почти посёлок превратился в большое озеро. Тёща со слезами причитала:

- Ну как же можно в таких краях жить?

Но жить как-то было нужно. А потому, чуть придя в себя, решил я отправиться в магазин за продуктами. На улице тепло, поэтому оделся легко, спортивное трико, майка и на ногах кеды. Вода дошла до самого порога хозяйкиного дома, но на пол просочилась чуть-чуть. Спустившись с крыльца, оказался я в воде выше колен. За воротами было уже выше пояса, а на дороге и вовсе по самые плечи, так что сумку с деньгами держал над головой. Так и шёл, почти плыл, ориентируясь по столбам, чтоб не нырнуть в обочину. Магазин находился не так далеко и на пригорке, так что его работе вода не помешала. По случаю наводнения давали даже водку, которой до того почему-то не было. К продуктам взял для профилактики бутылочку, и благополучно вернулся. Вода уже не прибывала, но и на спад пока не пошла.

К вечеру на лодке к дому подгрёб ещё один сосед. Стал звать нас с женой в кино. И мы с ним поехали, вызвав новые слёзы у тёщи. Эх, как же молоды, беззаботны и отчаянны мы были! Кинотеатр тоже был расположен на возвышении, к которому мы и причалили. И фильм посмотрели комедийный, не припомню теперь какой, но помню, что настроение он нам улучшил.

А вскоре вода стала спадать. Начался аврал по уборке грязи из домика и просушки того, что подмокло. Выручало нас только малое количество имущества. Не успели тогда ещё обрасти барахлом. Да ещё пришлось помочь старикам-соседям в составлении заявлений на помощь от городских властей. У людей не только пострадало жильё, но и начисто пропал урожай на приусадебных участках. За повреждённые дома вряд ли что давали, а за снесённый огород, как я помню, выплачивали "аж" целых 25 рублей!

Вскоре, после того августовского потопа, призвали меня на военную службу. По этому случаю получил я комнату уже в современном здании на территории флотского городка. А тонуть мне больше не пришлось ни на суше, ни на море. И слава Богу!

КОГДА НЕ БЫЛО МОБИЛЬНОЙ СВЯЗИ

Смотрю рекламу "TELE 2", где мама шлёт отца передать что-то сыну, тот едет на рыбалку, потом возвращается обратно, и так неоднократно. Потом вам предлагают мобильный телефон и льготные условия компании. И вспомнились мне времена, не такие уж и давние, когда всё так и было.

В 1971 году, вернувшись с Дальнего Востока в Таллин, я решил с "большим морем" на время завязать, дети подрастают. Предложили мне работу на буксирах судоремонтного завода, но место сменного капитана освободится только с прибытием нового судна. А пока, в ожидании, согласился побыть береговым боцманом. Подчиняется он капитану завода, обеспечивает швартовку судов, наблюдает за состоянием причалов. А ещё служит посыльным, ведь на буксирах тогда ещё не было радиостанций, ни судовых, ни мобильных. Телефоны карманные появятся гораздо позже. Поэтому связь тогда осуществлялась так:

Капитан завода посылает меня с заданием на буксир "Шторм", стоящий в южной гавани. Я топаю туда, а это полкилометра будет, не меньше. Передаю задание, но мне отвечают, что не готовы его выполнить - машина не в порядке. Возвращаюсь в конторку капитана завода, так дескать и так. Он посылает меня на другой буксир, куда и направляюсь. Так же пешочком передаю различные указания крановщицам, уборщикам причалов и т.п. Короче, не прошло и трёх месяцев, как мои сапоги превратились в дырявую рухлядь. Ну, а сколько времени при этом терялось, и говорить не приходится. Прошло пару лет, и вот уже на буксирах появились неплохие станции, работающие в ультракоротком волновом диапазоне. Такая же установлена и у капитана завода, проблемы решаются при этом куда быстрее. Ну а в нынешние времена, всё как в сказке. У всех капитанов не только отличная радиосвязь, но и волшебный малютка-телефон в кармане. Хочешь послание напиши, хочешь - звони кому угодно, даже за границу. Можно фотографию им сделать и послать, интернетом пользоваться. Даже не вериться самому, как мы без этого жили-то?

ПРИПЛЫЛИ

В советское время на этот судоремонтный завод приходили, "поправить своё здоровье", суда Министерства Рыбного Хозяйства всего северо-западного региона громадной страны. Это были траулеры и рефрижераторы различных типов и тоннажа. Причалы двух обширных гаваней были плотно заставлены корпусами этих тружеников моря, на бортах которых виднелись явные следы многомесячной борьбы с океанской стихией. Но к окончанию ремонта они вновь приобретали свежий вид: серые борта и белые надстройки выглядели почти щегольски.

Вот и на сей раз, заканчивались ремонтные работы на одном из судов, приписанном к Ленинградскому порту. Небольшой этот рефрижератор и назывался по имени такой же небольшой реки - "Фонтанка".

Ремонт завершается ходовыми испытаниями и устранением тех замечаний, что на них выявляются. А затем подписываются все необходимые документы и - "счастливого плавания!"

Капитан заводского буксира "Балтиец" вывел "Фонтанку" из гавани в залив, пожелав экипажу успешных испытаний. Прошло несколько часов, и рефрижератор должен был уже возвращаться к причалу. Действительно, по рации вскоре поступил вызов:

- "Балтиец", я "Фонтанка". Подхожу, выходите встречать. Приём.

- "Фонтанка", я "Балтиец". Понял, выхожу. Приём.

Капитан буксира заглянул в каюту механика и велел запускать дизеля. Палуба привычно задрожала, отзываясь на работу машин. Боцман и матрос выбрали швартовы, буксир начал разворот между плавдоками. Механик поднялся в ходовую рубку, поскольку теперь управление двигателями принял на себя капитан. За волноломом стала ощущаться качка, лёгкий норд-вест гнал волну прямо в залив. Капитан убавил ход и глянул в сторону моря. Там никого не видно. Взял бинокль и внимательнее осмотрел вечерний горизонт. Хотя и стемнело уже, видимость прекрасная, но ни "Фонтанки", ни других судов не наблюдается. Своим недоумением капитан вслух поделился с механиком, затем взял микрофон:

- "Фонтанка", я "Балтиец". Не наблюдаю вас. Приём.

- "Балтиец", я "Фонтанка", мы на месте. Приём.

- Да на каком же вы месте, - это капитан говорит уже механику, а сам ещё раз оглядывается вокруг. И вдруг в глубине залива, на фоне светящихся окон жилых домов, замечает судовые огни. Но ведь там уже прибрежная отмель!

- "Фонтанка", я "Балтиец". Вы что, сидите? Приём.

- Да,- раздалось после некоторого молчания.

- Ну вот, приплыли! - это уже опять механику.

Конечно, всякое бывало у капитана буксира. Иной раз команды на судах так отмечали окончание ремонта, что выведя их на рейд, он долго и с опаской наблюдал, какой курс они держат. На этот раз всё было проще: не сориентировались люди в незнакомой акватории. Пришлось осторожно, чтоб самому не сесть на мель, подойти к корме "Фонтанки". Села она носом на песчаный грунт и это было неплохим вариантом. Закрепили конец, и буксир попробовал снять судно с мели. Когда капитан дал полный ход, буксирный конец лопнул. Завели новый, потолще. Теперь капитан буксира применил другую тактику: меняя направление движения, он стал немного раскачивать, сидящего на песочке бедолагу. Такой приём оказался верным: "Фонтанка" вскоре оказалась на чистой воде. Ещё полчаса, и она уже у заводского причала. Её капитан, недавно прибывший на судно, чтобы принять его из ремонта, смущённо извинялся за казус и благодарил буксировщика. В подарок, команда буксира получила от рыбаков по большой банке хорошей атлантической сельди. Что же, скромная, но приятная оценка твоего труда!

ПРОЙТИ ОГОНЬ И ВОДУ

О людях опытных, бывалых, преодолевших многие тяготы и препятствия в своей жизни, говорят: - "прошёл огонь и воду". Морская профессия сама уже предполагает, что приключений и опасностей встретится на пути множество. Нынче мы, моряки, сполна отдавшие свой долг флоту, встречаясь изредка по датам праздничным, а чаще - уже по печальным, вспоминаем былое. И тут узнаём о том, что и кому пришлось пережить, из каких бед и передряг выбраться. Рассказчик, иной раз, сам с трудом уже верит в то, что с ним происходило. У кого-то на судне случался пожар, бывали критические минуты в сильный шторм, пробоины во льдах или при столкновении с другим теплоходом. Но, если мы сидим за одним столом, если не растеряли бодрости духа и чувства юмора, то стало быть удалось найти в себе силы взять верх над стихией и случаем, а кроме того, нас ещё многому учили и тренировали всю жизнь. Это тоже специфика профессии.

Вот скажем, государством можно управлять и не имея специальных сертификатов. Да и у депутатов парламента никто не требует даже справки о состоянии здоровья. У моряков и лётчиков - другое дело! Помимо постоянной практики, необходимо регулярно учиться, сдавать экзамены и зачёты. Капитан или старший механик имеет сертификатов столько, что для их хранения нужен довольно толстый том.

0x01 graphic

Многое изучается в теории, но и на практике нужно не подкачать. О реальных случаях из своей жизни, кое-кто пишет в воспоминаниях.

Я же хочу поведать немного о прохождении "сквозь огонь и воду", а именно о том, как мы учились и учили подчинённых своих, быть готовыми к борьбе за живучесть судна. Во времена парового флота всё было довольно просто. Противопожарное оборудование представлено помпами в машинном отделении, шлангами на палубе и в помещениях. Там же находились ящики с песком, да набор элементарных средств: лопаты, топоры, вёдра и лом. Ручные огнетушители могли выдать слабую струю воды с пеной. Да ещё имелась ручная переносная помпа, именуемая весёлым народом "разлукой". В случае возгорания груза в трюмах, можно было так же использовать систему паротушения, но та имелась не везде. Вот этим мы во время учебных тревог и пользовались с переменным успехом. Серьёзного пожара, конечно, не потушишь, но с мелким очагом, да ещё и вовремя обнаруженным, справиться можно. Тренировки были простыми, но давали экипажу какую-то уверенность в своих силах и способность избежать паники. На одном из пароходов, где пришлось работать, до моего прихода туда, был случай серьёзный. Загорелся груз хлопка в трюме. Своими силами охлаждали палубу и смежные отсеки, но ликвидировать пожар не смогли. На одесском рейде, куда успели подойти, пришлось отвести судно на мелководье, где прибывшие военные подорвали заряды у борта. Вода, поступившая в пробоину, затопила трюм, и судно было таким путём спасено.

Меня Бог миловал, не пришлось тонуть или гореть. Ну а мелкие случаи не в счёт!

Со временем и суда стали иными, да и оборудование, а также средства защиты и спасения изменились. Тут уже своими силами не обойтись, осваивать новинки приходилось на курсах и специальных судах-тренажёрах. Стали оборудовать и береговые центры.

Здесь приходилось облачаться в термостойкие костюмы, взваливать на себя тяжелые дыхательные баллоны. Затем, взяв переносную рацию с фонарём, отправляться группой и в полной темноте на разведку задымлённых, незнакомых помещений, в которых необходимо разыскать пострадавших (их изображают манекены) и потушить очаг возгорания. Задача, нужно признаться, не из лёгких. Кто-то теряет ориентировку в темноте и дыму, кто-то теряет члена своей группы, так что не всем с первого раза удаётся получить зачёт.

А впереди ждёт вода. Летом и осенью осваиваем разные спасательные средства на морской акватории, зимой в бассейне. Это различные виды жилетов, надувных плотов, шлюпок и катеров. Тут тебе и прыжки с высоты в воду, и переворачивание плота на воде, и буксировка спасаемого человека. Особо "приятные" воспоминания оставило освоение спасательной шлюпки автоматического спуска. Она располагается на корме судна под крутым углом к воде. Люди в ней пристёгиваются ремнями, командир шлюпки приводит в действие спусковое устройство и шлюпка летит носом вниз с высоты десятка метров. Уйдя почти целиком под воду, она затем выскакивает из неё, как пробка. Ощущения космические!

На этом приключения с водой не заканчиваются. Учимся ещё заделывать пробоины и выбираться из затопленных отсеков. Вот, мне с группой дают задание заделать пробоину в палубе отсека. Мы вчетвером накрываем рваное отверстие, из которого уже бьёт вода, специальным щитом, становимся на него, чтобы затем прижать его раздвижным стальным упором. Но тут напор воды дали такой, что и нас, и упор, и щит моментом сносит в стороны. Стучим ключом в переборку, и напор убавили. "Пробоина" заделана. Мокрые и слегка побитые, выбираемся для "разбора полёта". Потирая свои ушибы, спрашиваем инструктора:

- Мы что, провалились в Марианскую впадину? - Тот извиняется за оплошность оператора.

Впереди нас уже ждёт "затопление". Кое-кто из пожилых моряков просит от такого испытания освободить, и их не неволят. Я позже понял, что это действительно психологически и физически очень непростое испытание. Спускаемся на площадку трюма, осматриваемся. Под нами помещение, куда позже нужно будет нырнуть и выйти из него под водой в бассейн, расположенный в соседнем трюме. Стоя над нами, инструктор спрашивает о готовности, получив наше бодрое - "готовы", закрывает над нами люк. Снизу доносится шум быстро поступающей воды. Она поднялась нам по грудь и остановилась. Темно, но внизу едва видно пятно света, это люк, через который и нужно выбираться. Ныряю первым, нащупываю рукоятки люка, с трудом, но открываю его. За ним свет. Протискиваюсь в люк и всплываю на поверхность бассейна, едва не хлебнув воды. Вижу инструктора и любопытных из числа таких же бедолаг, которым тоже предстоит это испытание. Выбираюсь из воды, жду остальных ребят своей группы. Вскоре и они присоединяются ко мне. Зачёт успешно сдан, осталось только отдышаться.

А вскоре и врачей на судах не осталось. Нас стали отправлять и на медицинские курсы. Слушаем новые премудрости, учимся делать уколы, ставить канюли, зашивать мелкие раны. Нам вручают новые сертификаты. Стопка личных документов - всё толще! Про обучение по своим судоводительским дисциплинам, а так же радиопремудростям, ведь и радистов теперь на флоте сократили, уже не буду говорить, это вроде само собой разумеется.

Осталось пройти испытание "медными трубами". Но они в нашу честь, увы, не трубят, а вот "фитиль" схлопотать - нет проблем.

Если сумел ты выбраться из суровой переделки, так за это тебе и деньги платят, дорогой моряк. Так что, вперёд и с песней!

ЧУДЕСА ЭЛЕКТРОТЕХНИКИ

"В электротехнике чудес не бывает, а бывают плохие контакты". Истинность этой поговорки знают не только моряки, но и многие вполне сухопутные люди. Однако и очень хорошие контакты, но соединённые неверно, могут сотворить некие "чудеса". О парочке таких случаев из личной практики я могу вам поведать.

Первый произошёл в Калининграде, где на заводе "Янтарь" мне пришлось принимать из постройки морской буксир "Руссо-Балт". Дело уже подходило к концу, начинались ходовые испытания. А для того, что бы их провести, нужно было выйти в море. Путь туда шёл по довольно узкому каналу. И вот буксир наш тихо отошёл от заводского причала, разворачиваясь носом на запад, к морю. На борту, кроме экипажа, находятся и заводские специалисты. Каждый проверяет своё оборудование. Члены экипажа должны убедиться, что всё работает, заодно они осваивают эту новую технику.

В перечне того, что должно быть испытано, есть и такой пункт: "автоматическая отдача буксирного гака из рулевой рубки". Для этого на пульте управления имеется отдельная кнопка. Следуем мы по каналу средним ходом, чтобы не поднимать волны. Боцман на палубе стоит возле гака, наблюдая за тем, как всё сработает. Ну а на мостике представитель завода и старпом стоят у нужной кнопки. По сигналу инженера, старпом жмёт на кнопку. Эффект наступил мгновенно, но совсем не тот, что ожидали. Гак остался на месте, в прежнем положении, зато остановился правый главный двигатель. Буксир резко покатился вправо, к берегу. Только быстрая реакция старпома, бросившегося к управлению левой рулевой насадкой, и спасла судно от посадки на бровку канала.

Минуту все молчали, застыв в неприятном изумлении. Потом, уняв некую дрожь в коленях, стали выяснять причину. Для этого заводской электромонтажник открыл панели пульта управления и стал разбираться в массе разноцветных электрокабелей и проводов. Через какое-то время, вытерев пот, доложил, что проводка была перепутана. Просто кнопка аварийной остановки двигателя находится рядом с кнопкой отдачи гака. Теперь всё в порядке. Но мы не стали испытывать судьбу ещё раз, отложив это испытание до выхода на морской простор. Там только убедились в том, что уж теперь-то всё работает как нужно.

Ну а второй случай произошёл в Таллине, где ледокольный паром "Когува", принадлежащий местной судоходной компании, проходил плановый ремонт. После выхода из дока паром, который являлся электроходом (т.е. винт его вращается электродвигателем), должен был пройти ходовые испытания на рейде. Ошвартованы мы были не у причала, а у борта рыболовецкого траулера. В те времена в гавани было ещё тесно, это чуть позже флот наш распродали за бесценок зарубежным дядям. Из машинного отделения доложили на мостик о готовности. Лоцман, прибывший незадолго до этого на борт, кивнул капитану: - "можно трогать". Капитан перевёл ручку управления на "малый вперёд". Старпом, стоящий на крыле мостика, с удивлением увидел, что корпус траулера медленно поплыл вперёд. Значит, мы пошли назад! Он крикнул капитану, но тот уже и сам заметил неладное. Хорошо ещё, что по корме было "чисто", никого не задели. Капитан попробовал тогда дать задний ход, и судно послушно двинулось вперёд. Посоветовались коротко с лоцманом и решили выходить, чтоб не терять время.

Так и прошли эти ходовые испытания: всё функционирует нормально, только нужно не забывать, что указатель направления движения у тебя работает наоборот! Закончив испытания на мерной миле, определив девиацию главного магнитного компаса, вернулись на прежнее место. Ошвартовались без проблем. Ну а потом уже выяснили, что же случилось. Перебросили контакты, и всё стало на свои места. Опять подвели заводские электрики, но и наши электромеханики не уследили. "Доверяй, но проверяй"! Это ведь не зря сказано.

Оставить комментарий © Copyright Смоляков Сергей (serzal@mail.ru) Размещен: 18/01/2014, изменен: 19/11/2018. 58k. Статистика. Миниатюра: Проза Иллюстрации/приложения: 4 шт.		Ваша оценка:

Смоляков Сергей : другие произведения.

Штрихи жизни