Смольников Алексей Алексеевич. Баллада о Диком Космосе. Живой или Мертвый

Глава 1

Красота периферии

Космопорт Шапура. Трудно отыскать большее сборище редчайших подонков на всей пограничном пространстве между Территориями Правительства и фронитром. Воры, бандиты, наркоманы, проститутки... Девственный рай для любого, кто ищет либо легкой наживы, либо приключений на свою пятую точку.

Весь космопорт представлял из себя огромный поселок, построенный из песчаника и листов ржавого шифера, а в центре стояло стоял огромный купол взлётно-посадочной станции. Пролетавшие над головой космолёты, как большие шаттлы, так и маленькие одноместные звездолеты, приносили с собой освежающий ветерок. Но вместе с этим легким холодком приходил и душный горячий воздух, исходящий от ионных двигателей. Когда жар прошелся по моему телу, мне опять стало дурно. Ненавижу жару. Но такова особенность этого карликого княжества в заднице Вселенной.

Местный порт является главным и единственным связным звеном небольшой луны газового гиганта Шапур с остальными звездными системами сектора. Вся поверхность представляет из себя степи и полупустыни, уходящие далеко за горизонт, изредка прерываемые дюнами или плато, которые собираются в подобие горной цепи.

Такой вид обычен для планет, плохо принявших терраформацию. Искусственное изменение экосистемы мира, рано или поздно, подносят такую свинью. Умеренный мир, полный растительности и водоемов, превращается засушливую пустошь за считанные циклы. Но это еще цветочки...

На небе было ни облачка. Спаренные солнца светили в зените и выпаривали всякую влагу, какая только была. Остальное прибирали влагосборищные станции на окраине города, каждая из которых контролировалась кровососущими корпорациями, успевшие приватизировать их после установления Правительственного Контроля. На таких планетах, главным, и единственным, промыслом является эта самая добыча и конвертирование влаги из атмосферы в чистую воду.

Планеты-города, или экуменополисы, не способны сами производить или добывать себе питание, в виду особенностей городского ландшафта, на котором в принципе невозможно заниматься ничем другим, кроме средней или тяжелой промышленности. Потому мелкие планеты-пустыни и плодородные аграрные миры добывают за них все необходимое. Урожаи на многих достаточно богатые, чтобы прокормить себя и еще парочку систем, но вместо этого, население довольствуется небольшим процентом от того, что добыли за сезон. И трудящиеся при этом ничего поделать не могут. Победа Правительства над Коалицией сама все уже сделала. Ограничения, аресты, "упразднение" профсоюзов и "несчастные случаи" со всяким инакомыслящим вырвали зубы и прижгли десны тому волку, что зовется "трудовым народом".

Солнца были в полном зените, от чего земля жгла пятки даже через подошвы сапог. Волосы под шляпой и щетина на лице неимоверно чесались, что хоть кожу сдирай, а одежда еще сильнее намокала от пота, словно я в ней в сточной канаве искупался. Не говоря уж о том, что от количества выпитого, и не только виски с коньяком, меня дико мутило и воняло перегаром. Сигарный дым во рту лишь слегка разбавлял жуткий привкус, словно мой рот использовали как кошачий туалет, но легче мне от этого не стало. Поправив ворот своего плаща, я двинулся в сторону станции, где на якоре стояла моя "птичка".

Люди не обращали на меня внимания, и это было хорошо. Я не искал для себя лишнего внимания, хотя многие в этом городе меня хорошо знали. Для них я был очередным пришлым, решивший тут отсидеться. Побудет, погуляет, а потом найдет работу и улетит восвояси. Обычное поведение для наемника.

Но особенно яро меня принимали в своих заведениях владельцы салунов и баров, зная о моей щедрости в плане оплаты и бережного отношения к "товару". Но в то же время ни дня не проходило, чтобы я кого-нибудь не убил. В основном мерзавцев и подонков, но это прилепило ко мне присказку: "В ночи он пропойца, а днем он стрелок".

Несчастные люди. Все они и так тут на положении дойных коров, которых ежечасно насилуют и выкачиваю все жизненные соки чиновники и корпоративные шишки. Две банды лицемером, мать их, которые как стаи стервятников слетаются на свежий труп и раздирают его на части, параллельно грызя глотки друг другу. А тут еще и лихие ковбои, как я.

Идя все дальше, я ненароком заметил здание местного магистрата. Главный планетарный правитель, "выбранный" населением на 8-милетний срок. Его жилище представляло из себя типичный мраморный особняк, на крыше которого торчал флагшток со знаменем Правительства.

Эмблемы чёрного ястреба, державшего в лапах стилизованный дубовый венок, со звездной россыпью внутри, на фоне чёрно-жёлто-белого флага. Твою мать... эта дрянь режет мне глаза даже больше, чем свет этого чертового солнца. Тут были и другие поселения и города, но космопорт был единственным, чье население перевалило за тысячу человек, что прировняло его статус к столице системы, и потому эти сукины дети поставили тут свое представительство.

Продолжая смотреть на флаг, я вытащил сигару на секунду, чтобы сплюнуть собравшуюся слюну, а за одно высказать свое неуважение Правительству, после чего продолжил свой путь. Все пока что было спокойно... пока что.

И вдруг за своей спиной я услышал вопль:

- Пуллон! - услышал я пьяный вопль. - ЛЮЦИЙ, МАТЬ ТВОЮ, ПУЛЛОН!

Голос был мне знаком, и от него веяло неприятностями. Люди начали смотреть на того, кто шел позади меня. Вопли привлекли ко мне столь не желаемое внимание. Я повернулся назад, чтобы посмотреть на человека, которого я так разозлил... Я тихо выругался, когда увидел кто это.

Из облака пыли, появившегося от очередного шаттла, вышел Нельсон О'Доннел, местный шериф и, по совместительству, помощник колониального маршала. В моих глазах это был совсем мальчишка. Ему было не менее 20, но выглядел не более чем на 16, в черном костюме-двойке, с длинным пиджаком на распашку, на лацкане которого был приколота шестиконечная звезда в кругу, на котором было написано: "ШЕРИФ ФЕДЕРАТИВНОГО АЛЬЯНСА ВСЕЛЕННОЙ (сверху). КОСМОПОРТ ШАПУРА (снизу)" Так получилось, что между нами произошло небольшое недоразумение. И хотя моя вера в Бога была под вопросом, я в уме молил этого недоноска, чтобы тот своей дланью вбил немного мозгов в пацана, пока мне не пришлось это сделать самому. Все усложнялось тем, что мальчишка был "кривым, как сабля", что объяснялось пустой бутылкой из-под джина в его руках. Он передвигался, как стреноженный, и качался будто сейчас на палубе корабля во время шторма. Смотря на это, я только глубоко вздохнул.

- Чем могу помочь, шериф? - спокойно спросил я, стараясь уладить все мирно.

- Ты! - рявкнул он в ответ, указывая на меня пальцем. - Чертов наемник! Из-за тебя погиб мой отец! Ты обесчестил мою сестру! У меня есть все основания убить тебя прямо здесь... прямо... СЕЙЧАС! Доставай оружия...

Говорил он не настолько разборчива, как я описываю, но долгое время, проведенное среди пьяниц, позволило мне выучить то, что они излагают. А по сравнению со знатоками этого "языка", Нельсон О'Доннел ну просто Юрий Левитан. Поэтому его речь в моем повествовании такая "нормальная".

- Парень, не дури... Твой отец сам нарвался, когда сел за карточный стол. Не выхвати тогда он пистолет, сейчас был бы жив, и в этом моей вины нет...

- Ложь! - шериф подходил ко мне все ближе. - Мне все рассказали. Ты позволил шулерам обобрать его, а когда он обвинил их, ты просто стоял и смотрел! А моя сестра...

- Твоя сестра, мальчишка, первая шалава города. Дает всякому за сотню баксов, когда ты по ночам обходишь город, а твой отец, мир его останкам, лежал пьяным у себя на диване. Могу лишь сказать то, что малолетние шлюхи меня не интересуют.

- Ты лживый кусок говна, Пуллон! Я не собираюсь доводить дело до суда, чтобы те уроды, кто плетут грязные сплетни о моей семье, окажутся среди присаженных, которые оправдают тебя... Поэтому я разделаюсь с тобой сам, и к Дьяволу всё!

- Тут тебе не повезло парень... Во первых, ты слишком пьян, чтобы стреляться, а во вторых, я "законников" не убиваю...

- И как раз сегодня... - сказал парень, сорвав с лацкана значок, - ... я... не... "законник" ...

Закончив свой монолог, О'Доннел отбросил свой значок в сторону. Я тихо выругался. Я понимал, что он все равно остается шерифом, но отбросив прочь символ власти, в глазах людей он лишил меня оснований отказать ему. Закон фронтира, мать его. "Если стрелок, в каком бы состоянии он не был, может держать оружие и требует сатисфакции у другого стрелка, тот обязан подчиниться, иначе он будет заклеймен трусом и будет гоним а каждой планете или луне". Принципы ценятся, но честь превыше всего. Поэтому я встал перед своим противником лицом, отбросив край плаща от бедра, чтобы было удобнее выхватить ствол. Мой жребий был брошен.

Я понимал, что в таком состоянии как сейчас, шериф не сможет в меня попасть, хоть встань я к нему в упор. Моего же опыта было достаточно, чтобы в течении нескольких секунд не только выхватить револьвер, но и стреляя от бедра, с закрытыми газами, сбить пустую банку в трехстах метрах от меня. И это при том, если я буду в стельку пьяным, как сейчас О'Доннел. Однако сейчас, я был намного трезвее, чем он. И тут в моей голове мелькнула гениальная, как мне показалась, мысль...

Вселенная как будто замерла. Люди смотрели на нас, затаив дыхание. Казалось, солнце над нами припекало больше, следя за нами, как огромный глаз, а ветер стал более редким, будто появлялся от взмаха ресниц этого огненного ока. Само время застыло в ожидании исхода этой дуэли.

Я и шериф стояли в сорока шагах друг от друга. Мы смотрели друг другу в глаза, даже сдерживая веки, чтобы не моргать. В его глазах я увидел слепую ненависть и страх. Я знал, что смотреть на меня, в мои глаза, это все равно что посмотреть в глаза Дьявола, прямо в темную бездну Преисподней. Конъюнктивит только прибавлял красок в этот образ. Для большего устрашения, я даже скалил свои кривые зубы, меняя положение сигары от одного края рта к другому. Эффект был не велик. Для пьяного и море по колено. Это я знал на все сто процентов.

Я уже успел сфокусироваться на цели. Рука то приближалась, то отдалялась от рукояти револьвера, раззадоривая своего оппонента для того, чтобы тот выхватил оружие первым. Залог честной дуэли - позволить противнику первым взяться за ствол. Тогда никто не упрекнет меня в том, что у меня был выбор. Если в тебя уже летит пуля, выбор остается один - стреляй в ответ... и постарайся увернуться.

И вот оно. Момент истины. Его глаза сами об этом сказали. Время, когда наши стволы скажут за нас, кто из нас кто. Шериф готовился выхватить свой пистолет из кобуры. Мое сердце замедлило ход, я даже слышал его биение. Я отсчитал три удара. Ровно... три... удара... Между нами прокатилось перекати-поле, словно замена удару колокола часовой башни.

Шериф выхватил пистолет...

Я сразу за ним...

5 секунд...

Мне нужно было 5 секунд на прицел...

Вот оно...

и...

ВЫСТРЕЛ!

Вольфрамовая пуля моего гаусс-револьвера пронзила воздух, крутясь в нем как юла. Она шла прямо и плавно, не сбавляя ход. Для нее не было времени. Для нее не было пространства. Все для нее было бренно, не имело абсолютно никакого значения. Только этот полет. Только это короткое мгновение. Раскаленная куколка устремилась вперед, чтобы вырваться из своего кокона. Стать из омерзительной личинки, настоящей красавицей. Выпустить крылья и улететь. Так далеко, чтобы и не осталось памяти и о ней, и кем она была. Мне всегда было знакомо это желание... но этому было не суждено случиться. Она не куколка. Она пуля. Пуля... с крыльями бабочки. И эти крылья доставили ее туда, куда я ее направил. Я, и никто иной.

Своим выстрелом я не убил О'Доннела. Я лишь его обезоружил. Как я уже говорил, у меня был большой опыт в перестрелках, и скорость реакции у меня была на высоте. Жалость к парню не позволила мне держать прицел своего гаусс-револьвера на его голову. Поэтому я пустил пулю в его оружие, самозарядный пистолет калибра .45 "Миротворец". Стандартный ствол фронтирных копов, унаследованный от Эпохи Объединения. В некоторых случаях, настоящий антиквариат. Не удивительно, что от вольфрамового снаряд, ствол превратился в застывший сгусток железного месива, окружающий сквозную дыру между концом ствола и той частью, к которой прилагалась рукоять.

Шериф крутился на месте, выплескивая из своей гортани арию боли и страданий, сжав в кулаке указательный палец. Так получилось, что резкий выпад ствола из его руки привел к тому, что скоба сломала основную фалангу. Костяная боль одна из самых сильных в человеческом теле. Но в сравнении с раздробленной костью от крупной шрапнели или бронебойной пули, сломанный палец сравни комариному укусу. Небольшая шина на пару недель и он опять сможет практиковаться в стрельбе или пользоваться своей правой рукой для удушения "одноглазого змея".

Эту дуэль я выиграл. С давних пор, победителем дуэли считается тот, кто если уж не убил, то обезоружил своего оппонента. В глазах людей я теперь был не только честным, но и благородным дуэлянтом, оставшегося при своих принципах. Перед тем как вернуть пистолет в кобуру, я, по привычке, сдул небольшой белый дымок с дула и вернул его в кобуру, вертя его на ногтевой фаланге пальца. Пара оборотов назад, ловим за рукоять и в кобуру. Груви!

Я уходил, ни разу не обернувшись. О'Доннелу помогут так или иначе. Боль придала ему немного трезвости в голову, и тот факт, что я его не убил, должен заставить его немного пересмотреть свои взгляды на меня и на ситуацию, в которую я был втянут. Крики скоро спали, и я в уме улыбался. У парня большой потенциал, и если будет держать себя в хорошей форме, то он может и до колониального маршала, или даже магистрата, дойти. В конце концов, отличный "законник" - несравненный политик.

Минуло уже больше часа, как я перебирал ноги по раскалённой гальке, рассыпанной на дороге. Дышать становилось тяжелее, и я начал понимать, что чувствует мангуст, запертый в бане. Подобно глотку свежего воздуха, передо мной появилось высокие стены здания космопорта.

Как это обычно бывает, это место является самым людным на всей планете. Это было похоже на пруд, из которого берет воду ведро с дырявым дном. Только корабли были тем ведром, а водой - люди. Через широкий проход в стене, способный пропустить колонну тяжелых танков в 10 машин, идущих в одну шеренгу. Внутри меня встретил спертый воздух и клубы обжигающего пара. Идя все глубже этого овального "сарая", я сопротивлялся идущему против меня людскому потоку.

Тут встречались и "черномазые", и "узкоглазые", и "бедуины". Даже встречались представители жидовской и горской национальности. Сотни и сотни семей, ищущих на фронтире новой, лучшей жизни. Вот идиоты... Я часто видел, как от безысходности в таких семьях появлялись не счастливые фермеры, а как раз в такой контингент, о котором я говорил ранее.

И вот, наконец, я добрался до своей "птички". Легкий перехватчик Омега-4 типа "Аквила". Маленький и юркий истребитель, который не раз меня вытаскивал из неприятностей. И все благодаря большой огневой мощи: двум большим рельсовым орудиям и прилогающимся к ним пусковыми установками для ракет. Чудный кораблик. И достаточно места под сидением, чтобы прятать легкую контрабанду.

Я подошел ближе и прошелся ладонью по гладкой поверхности керамитной брони, раскрашенный в красно-белые цвета. Холод теплоотталкивающего слоя покалывал грубую кожу моей мозолистой ладони. Это было подобно поглаживанию гривы верного жеребца, который стал мне подобен брату. Нас столько связывает... хоть мне и пришлось сначала его украсть у прежнего владельца.

Под ним кто-то копошился. Ножки, на которых стоял истребитель, были короткими, но достаточно высокими, чтобы под него мог пролезть человек. Я медленно обошел свой корабль к другой стороне. Из-под него торчала пара сапог, которые ритмично подергивались. На моем лице проступила улыбка и я подошел ближе. За внешними шумами толпы и работы техников, я расслышал как нежный музыкальный голосок подпевает композицию из какого-то альбома неизвестной мне новомодной группы. Она в своем репертуаре...

Чтобы выманить механика я пошел на хитрость. Затянул как можно больше дыма в рот, а потом выдохнул его прямо под истребитель. Реакция себя ждать не заставила. Механиков раздражают такие шутки. Дым может означать пожар или неполадки в оборудовании. В мою сторону посыпались ругательства, какие даже сапожник за работой себе не позволит. Я просто оперся спиной на бок корабля и ждал появления механика.

- Я тоже рад тебя видеть, Кими, - спокойно сказал я, стряхивая пепел с сигары.

Из-под моего корабля вылезла Кимберли МакАртур, один из лучших механиков во всем фронтире. Это была молодая девушка с пронзительными персидскими глазами, доставшимися ей от матери. У нее было приятное глазу лицо с римским профелем, которое не моги испортить ни пятна смазки, ни грязь от копоти, ни что-либо иное. На ней была бейсболка и рабочий комбинезон, слегка расстёгнутый, образуя декольте. Черт... Да с такими природными данными, она может растопить любое сердце. Даже мое...

- Извините, мистер Пуллон, - сказала она мне, встав на ноги. - Думала, что это опять засранцы с колониальных шаттлов.

Я приподнял уголки рта в улыбке. От ее же, у меня сердце застучало быстрее. У нее были ровные, белоснежные зубки, которыми я сам не мог похвастаться. А ее глаза... Два изумруда, как две звезды пленительного счастья. Но я отогнал лишние мысли из головы и повернулся к кораблю. Нельзя позволять эмоциям захлестнуть тебя. Либо их контролируешь ты, либо они руководят тобой. А это, друзья мои, неправильно.

- Ну как мой верный "конь"? Скакать еще будет?

- Хах... Он нас с вами еще переживет. Я заменила катализатор и поставила новые фильтры очистки топливных элементов. Плюс взяла на себя смелось и улучшила "деритринитационный движок". Теперь вы сможете пересекать пространство вне зоны действия астра-маяков без повторного подтверждения координат, перезарядки реле и при этом не оставлять лишний ионный след. Классно, правда?

- Система слепой навигации? Интересно у ты это украла... Технологии Правительства не так просто достать.

- Ну..., - Кими сняла бейсболку и поправила волосы, - ...я знаю одного человека, который знает другого парня, а тот спит с девчонкой, чей брат является тестем какой-то шишки в магистратуре, а этот уже...

- Ладно, ладно, - прервал я ее монолог, - Просто скажи: "Не задавай вопросов, не услышишь вранья".

В ответ я услышал легкий смешок одобрения, который предал мне бодрости. Рука нехотя потянулась в карман за второй четвертью аванса, отданного мне Слейдом. Отсчитав две с половиной тысячи, я протянул сложенные купюры Ким, на что та просто протянула ладонь, отталкивая их.

- Не стоит, - сказала она.

- Считай это подарком от постоянного клиента, - ответил я. Ким, нехотя, приняла деньги, но потом ушла. Мельком я заметил, что она отдала их небольшой семье переселенцев, которые мирно сидели на чемоданах.

Я тихо усмехнулся. Две с половиной тысячи долларов, особенно Правительственных, это бешенные деньги, на которых в такой дыре можно неплохо обустроиться на первых парах: оплатить аренду земли под строительство жилья, закупить все необходимое для старательства или сборки влаги, определить детей в местную школу. Кими. Щедрая Кими. Раньше она в тихую передавала отданные ей деньги беднякам, а сегодня она сделала это в открытую. Зачем? У нее было доброе сердце...

Я знал, что есть и иная причина. Очень личная. Я видел это в ее глазах. Она чинила, заправляла и обновляла мой корабль уже давно не из-за денег. И не из-за хороших отношений старых друзей. Тут было нечто большее. Я знал ее уже 3 года и давно заметил это.

Разрушительное чувство, которое я себе не могу позволить. Однажды я позволил себе подобное... и это плохо кончилось. Я не хотел терзать ее душу, но и лишать ее надежды я не собирался. Жестокость имеет много лиц, и я решил использовать то лицо, которое удобнее всего. Лицо сочувствия, а не милосердия.

Я достал небольшой круглый пульт и нажал на круглую кнопку. Стеклянная крыши кабины открылась с шипением и жужжанием. Обожаю этот звук, все равно что домой вернуться. Хотя, по сути, этот корабль его прихожая. 10 долгих лет я кочую с планеты на планету, из системы в систему, из сектора в сектор... и за это время я обрел новый дом... Небо. Небо мне родимый дом, а в земле пусть свиньи возятся и трупы жрут.

Я поднялся на крыло, затушив последнюю на сегодня сигару, и сделал не более двух коротких шагов, прежде тем определить свой зад в кожаное сидение, попутно отдав честь Кимбери, которая с присущей ей детским задором, отсалютовала мне в ответ. Удобно расположившись в кабине, я вновь нажал на кнопку пульта, и кабина плотно захлопнулась.

Внешне стекло кабины было тонированное, со специальным покрытие, отражающее сенсоры кораблей, не позволяющее идентифицировать пилота. Это, и ранее упомянутый мной теплоотталкивающий слой, делает корабль настоящей невидимкой, особенно если дрейфовать без использования ионных двигателей, которые могут выдать меня. Самая лучший скрыться от патрулей Правительства: полностью выключить системы корабля, ждать ухода кораблей, а как они уйдут, то и лететь дальше можно. Все просто.

Окно кабины было разделено на сегменты, образующие фигуру в виде восьмигранника, от угла которого тянулись линии, образуя в середине еще один, более маленький восьмигранник. Впереди тянулся раздвоенный нос, на котором были закреплены пушки. Удобная вещь. Если система наведения выйдет из строя, маленькое окошко может послужить "мушкой". Но пока что, круглый экран системы наведения по левую руку от меня заморгал и включился. То же сделал и экран навигационного компьютера справа.

Вскоре мой верный "конь" полностью пробудился, когда я услышал звук сдвоенного ионного двигателя позади меня. Рев станет тише, когда мы выйдем на верхнюю орбиту, в полный вакуум, где не могут существовать звуки. Я решился не рисковать с безвоздушным пространством и закрепил ремни безопасности. Еще немного поколдовав с управлением, меня слегка подбросило вверх. Корабль поднялся от земли и убрал ножки. "Вот мы и поехали!": сказал я в уме.

Взяв в свои руки оба сайдстика, я начал плавно поднимать "птичку" выше. Надо быть аккуратным, чтобы случайно не врезаться в потолок. Для удобства, я снял свою шляпу, чтобы ее поля не мешали кругозору. Еще немного поколдовав с панелью навигации, перед окном появился голографический экран, показывающий мне рассчитанный путь выхода из космопорта. "Конь" сам знал, как и куда ему скакать. Следуя инструкциям, в виде голограммы золотистой полоски монорельса, я плавно, набирая скорость, начал двигаться к широкой дыре куполообразной крыши. Нужно быть внимательным, чтобы не врезаться в транспортный шаттл или любой другой аппарат. И вот, спустя несколько минут, я уже смотрел в голубизну неба, готовясь к выходу из атмосферы.

Чем выше я поднимался, тем больше трясся мой корабль. Космические полеты, это вещь всегда опасная. За бортом менялись давление и температура. Я на себе чувствовал, как меня прижимает к креслу из-за автоматического включения искусственной гравитации. Она было чуть сильнее планетарного тяготения, чтобы сбалансировать как безвоздушное пространство космоса, способное заморозить и буквально вывернуть тебя наизнанку, так и сверхскорость при включении "деритринитации", от силы которого скелет развалится прямо под кожей, не говоря уже о месиве вместо органов. Космос - это риск. А риск - дело благородное, не так ли?

Я вновь вернулся к панели навигации, и нажав на изображение шара, голограмма передо мной сменилась на огромную карту Вселенной. Сначала на экране светилась маленькая мигающая точка на орбите маленькой луны, вращающейся вокруг синего газового гиганта. Мое текущее местоположение. Я прикоснулся пальцами к экрану и, соединяя кончики вместе, уменьшил изображение, пока вместо одной луны не появилась вся галактика, в которой я находился. В правом нижнем углу было изображение лупы, означающая навигационный поиск. Я нажал не него и настроил фильтр на поиск "в зоне текущего место положения". В строку поиска я вбил слово "АХЕРОН".

Через секунду, изображения галактик начали менять одну другую, пока одна из них не стала увеличиваться так стремительно, словно камера "падает" вглубь. Падение закончилось на обширной солнечной системе, подписанная в левом верхнем углу, как "СИСТЕМА АХЕРОН". На нем я нажал на большой темный шарик, иссеченный разноцветными нитками. Вот и мое место назначения.

Когда я нажал "Задать маршрут", ко мне вернулось прежнее изображение галактик, только теперь их пересекала извилистая широкая желтая полоска маршрута. От Ахерона меня разделяли три галактики, две из которых находились уже не на территории фронтира, а в Правительственном Пространстве. Это было не очень хорошо. Если что-то случится, мне придется очень-очень быстро сматываться. Но что поделаешь... деньги не пахнут.

До запуска "движка" оставались считанные минуты. И к этому нужно было подготовится. Может быть мой звездолет и движется достаточно быстро, но расстояние достаточно большое.

Конечно есть уже корабли, оснащенные особыми "генераторами телепортационного поля", которые позволяют в считанные минуты пересекать целые сектора галактики. Но технология слишком дорогая и находится в прямом ведомстве Правительства. Поэтому приходится пересекать "знатное" расстояние, которое, согласно показаниям панели навигации, займет 48 суток, начиная отсчет с момента включение ускорителя.

В космосе, время - понятие относительное. Ты можешь годами лететь с одной галактики на другую, а на планетах в их составе прошло всего несколько часов. Чтобы время не пожрало тебя во время путешествия, было придумано устройство стазиса. Тебе в организм вводят специальный раствор, который обрабатывает твою кровь и вводит все функции организма в анабиоз, от чего тело не стареет физически. Давным-давно, для этого существовали специальные капсулы, наполненные этой дрянью, но теперь все намного проще.

Нажав на символ в виде "Zzz", что во многих комиксах и мультиках означает храп, в правом подлокотнике сидения появился округлая камера, накрывшая мою руку от локтя до кисти. Зафиксировав руку, я почувствовал покалывание. В трубках, тянувшихся по краям камеры, сначала вошла синяя жидкость, а обратно вышла темно-красная.

Раствор заменяет мою кровь, чтобы сохранить мое тело, в то время как сложные приборы производят процедуру плазмафереза - очистки моей крови от всякой дряни. Глаза начинали слипаться. Все функции моего организма останавливаются. Все... кроме мозга. Меня клонило в сон. Я расслабился, погрузившись в кресло, которое для моего обмякшего теля было похоже на стог мягкого сена. Умиротворенный от холода, накрывшего всю внутренность моего тела, я чувствовал, как все медленнее и медленнее бьется мое сердце. Я знал, что ускоритель включился. Теперь мой "конь", на всех парах, несет меня к цели. Но я этого не увидел. Я этого не почувствовал.

Впереди была тьма...

Примечания

¹англ. groovy -- "круто", "отлично", "очаровательно" или "удивительно"

²В данном случае слово "бедуины" используется как обособление всех мусульманских народов Ближнего Востока, преимущественно арабам.

³Сайдстик (англ. Side-stick -- боковая ручка) -- ручка управления летательным аппаратом, находящаяся сбоку.

Оставить комментарий © Copyright Смольников Алексей Алексеевич (bilbo.007@mail.ru) Размещен: 22/10/2013, изменен: 22/10/2013. 29k. Статистика. Глава: Фантастика		Ваша оценка:
Аннотация: Люций Пуллон - бывший "сталкер" и закалённый в боях ветеран межгалактической гражданской войны, сражавшийся на проигравшей стороне Объединенной Трудовой Коалиции, зарабатывает на жизнь тем, что выполняет "контракты", выполнение которых предусматривает сочетание профессий профессионального контрабандиста, пирата и киллера. Он принципиален и держится жесткого Кодекса Чести, повинуясь "законам фронтира". Список его судимостей неисчислим, а его благородство безгранично. И как бы его не таскала жизнь, его лицо всегда будет на плакатах "Разыскивается" с припиской... Живой или Мертвый. Глава 1 "Красота переферии"

Смольников Алексей Алексеевич : другие произведения.

Баллада о Диком Космосе. Живой или Мертвый