Погода за окном звала и манила: идём гулять! И Маша, и все её школьные друзья и подруги неделю назад забросили портфели и ранцы поглубже в шкафы. Пятый класс в прошлом. А впереди... Лето! Каникулы! Три месяца не видеть учебников, не стоять у доски, держа в руках мел, решать задачи и писать диктанты. Гуляй не хочу!
Нет же, до вечера носа не высуни, сиди с младшим братом, который подхватил простуду и заболел - в детсад его не отведёшь. Бабушка приедет только через неделю, а папа с мамой - на работе допоздна.
- Колька, есть хочешь? - крикнула Маша.
Ответом было лишь сопение из-под одеяла. Брат спал.
Девочка подошла к кроватке, положила ладошку на покрытый испариной лоб Кольки. Температура спала, мальчик дышал спокойно и ровно.
- Слепцова-а, - в окно кто-то затарабанил, - гулять пойдёшь?
Кто там? Маринка или Светка, или обе сразу? Везучие. Поди, на котлован со старшими собрались. Жара такая стоит, куда ж ещё? В лес рано, ни ягод, ни, тем более, грибов ещё нет.
- Тише вы! - Маша тихонько приоткрыла форточку и шикнула на обеих подруг, ждущих её на завалинке. - Не могу я. У меня брат болеет, до вечера дома вздыхать.
- Ну и сиди сиднем, - веснушчатая Маринка показала нос, а Светка скорчила рожу, - а мы плескаться. - И убежали в неожиданно жаркое сибирское лето, только пятки засверкали.
Машка грустно уселась за письменным столом у окна, согнав ленивую муху со стула.
Как говорил папа - закон максимальной пакости. Сидеть в такую погоду дома, пока остальные во всю наслаждаются каникулами - что может быть хуже?
И ни кошки, ни собаки нет, с кем можно было бы поиграть. Грусть, уныние, беда, печаль.
На столе, тоскуя, лежали упаковка карандашей и альбом.
"Порисовать, что ли?" - подумалось девочке. - "Уж не до хорошего..."
По рисованию Маша была отличницей, учительница постоянно папе с мамой намекала, что пора бы дочку в школу искусств отдать. Но девочке не хватало усидчивости. Всегда бросала на полдороги более-менее сложные рисунки.
Штрих. Штрих. Добавить тени. Суровости. Теперь немного мягкости и нежности.
И вот на брусчатке сидит одинокий комочек - чёрный котёнок, потерявший маму, братьев и сестёр. А над его головой собираются грозовые тучи. Мрачные настолько, что могли бы посоперничать с цветом его шерсти.
Сорвались первые тяжёлые капли. Ещё и ещё. И котёнок моментально промок под разразившимся проливным дождём.
- Бедненький... - протянула Маша, закончив рисовать. - И некому тебя укрыть, обогреть и накормить.
- Мрррр... - жалобно заурчала бумага. И за окном громыхнуло так, что оконные стёкла задрожали. Зашумел ливень.
Маша, сжимая в руках фломастер, долго и озадаченно смотрела на насквозь мокрого чёрного котейку, усевшегося на столе.
- Буду звать тебя Мурыч! - отойдя от оцепенения, она поцеловала котёнка в нос, и тот, сморщившись, чихнул. - Простудился что ли? Сейчас, супу горячего нарисую...
- Ну, и дождина... - на зашедшем с улицы отце сухого места не было.
- Ливанул, так ливанул! - поддакнула мама, протискиваясь в сени и складывая зонт. - Как Колька?
- Похоже, поправляется, жар спал, - ответила Машка совсем по-взрослому. Ей всегда нравился чёткий больничный официоз. Как во флюорографии: лёгочные поля чистые, плевра без изменений, сердце в пределах нормы.
- Ты ж мой доктор, - мама чмокнула дочку в обе щёки.
- Ирэн, душа моя, лучше б наш доктор, ужин приготовил, - папа подмигнул дочке, - а говорить так, как в поликлинике рецепты выписывают - это и попугая научить можно. Есть хочется...
- Сеня! - мама демонстративно упёрла руки в бока.
- Что, Сеня?
- Мам! Пап! - из спальной вышел Колька, держа в руках котёнка. - У нас теперь есть Мурыч!
- И откуда это чудо? - папа нахмурился. Он никогда не жаловал домашних животных, даже собаку во дворе держать не давал.
- Сеня, какая разница? - вступилась мама. - Твоя аллергия может и потерпеть. Не выкинем же мы кискина на улицу под грозу.
- Поужинать бы... - папа демонстративно махнул рукой, мол, делайте, что хотите, - а то я его съем.
- А всё на столе, - Маша не имела права не вмешаться, - суп, котлеты и пюре. Я всё нарис...
- Ира, давай потом хвалить будем, а то желудок к позвоночнику уже приклеился! - папа первым пробрался на кухню и втянул широким носом витавшие там ароматы.
Все расселись за стол, и Машка каждому налила из расписной супницы.
- Потрясающе пахнет, - папа вооружился ложкой с чётким намерением уничтожить куриный бульон с лапшой и мелкими кубиками картошки.
- Не помню у нас такой посуды, - мама с подозрением начала рассматривать ложки и тарелки с супницей. - Расписная, под гжель. Сеня-я-а...
- Ира, ну что опять Сеня? - папа оторвался от еды, и Машка отметила его недовольный взгляд. - Дай поесть спокойно!
Колька стоически молчал, кормя котёнка с ложки.
- Мам! Пап! Я... - Маша не знала с чего начать. И боялась, что её не поймут. Она и сама толком ещё не осознавала, что же происходит. - Это я виновата.
***
- Гриня, я тебе говорю, что какая-то хрень творится, не иначе! - Димка Сахно, долговязый маг седьмого уровня, ночной дозорный по случайности, а не по велению души, ошалело смотрел в системы мониторинга. В своё время, вернувшись из армии, Сахно сразу же пошёл устраиваться на работу в пожарную часть, забыв при этом протрезветь после дембеля. И свалился под колёса возвращавшемуся с ночной смены дозорному патрулю. Те, пока его откачивали, признали в жертве обстоятельств Иного. Ну, и по-быстрому наставили на путь истинный. И работу, опять же, нашёл, горемыка. Пусть невелик талант, так в мониторинге много ума и не надо.
- Димас, прошу, только не неси свою невнятную "сахню", - Григорий Огурцов, ведущий дозорный службы наблюдения, маг пятого уровня фыркнул, - что у тебя там?
- Смотри! Я вместе с метеорологами уже полчаса офигеваю, - Дмитрий в два клика развернул интерфейсы мониторинга и ткнул пальцами в показания.
- Мда, дела, - протянул Огурцов, присмотревшись к данным, - а я так, грешным делом, и подумал, что у тебя опять "синдром Сахно" проявился, Сумрак из башки потёк. Да тут...
- В смысле? Я...
- В коромысле! - Гриня оборвал напарника по смене на полуслове. - Уже целых полчаса прошло, а ты сидишь и не понимаешь. Димас, ну, сколько можно тупить-то? Мы же не Гидрометцентр. Я тебе когда ещё сказал - пиши себе инструкцию, если не запоминаешь ничего. То видишь того, чего нет, то сидишь и ждёшь у моря погоды. Как ты, вообще, в Дозор попал?!
- Чего ждать-то? - Огурцов хмыкнул. - Это Омск, детка! Тут случайного ничего не происходит - сплошные закономерности. Магические возмущения единовременно с погодными явлениями? Ты серьёзно думаешь, что совпадение? Готовь рапорт наверх. Все данные, скриншоты - приложить в обязательном порядке. Наше дело вовремя доложить, дальше пусть сами разбираются, кто и где Сумрак мутит. Ты пока пиши, а я грозу погашу. Ишь, разбушевалась...
***
- Представляешь, Слепцова! Мы чуть не потонули на котловане, - Маринка со Светкой, перебивая друг друга, сбивчиво рассказывали подруге про свой вчерашний поход. - Только на матрасе захотели заплыть поглубже, ветер ка-а-ак налетит. До-о-ождь ка-а-ак ливанёт. Матрас перевернуло. Хорошо, что ещё мелко было. На цыпочках вышли к берегу, а так бы, - Светка замолчала, и Маринка подхватила волну, - на похороны бы к нам пришла.
- Вот вы дуры! - Машка теребила передник платья, не поднимая глаз на подруг. - Ну, какие похороны?
- А что! - Маринка вздохнула. Долго и по-взрослому. - Плавать мы не умеем. Только топориком на дно.
- Мррряяя... - тоскливо потянуло с крыльца. - Муррррммьяяяяя.
- Ой, какая прелесть! - Светка бросилась к котёнку. Взяла его на руки. - Тебе предки подарили?
- Да, я... - Машка на мгновение опешила, но сумела собраться. Рассказывать направо и налево о своих художественных талантах папа с мамой запретили. Сами весь вечер за голову держались, вспоминая классику: "Что делать?!" - Да, предки. Папа принёс.
- Милашка какой! - Светка погладила котёнка, почесала его за ушками, и тот заурчал от удовольствия. - Черныш, да?
- Его Мурыч зовут, - поправила Маша.
- Мурррррррьяяя! - подтвердил котёнок.
Скрипнула калитка. По-тёплому, по-знакомому.
- Внуча! - донёсся голос бабушки. - Встречай старушку! А то не донесу сумки, упаду у забора.
- Марин, Свет, давайте, вы завтра всё расскажете, - Машка, извиняясь, развела руками. Мол, простите, подруги, но обстоятельства опять сильнее меня. Те, впрочем, понимающе кивнули и бесшумно ретировались.
- Баушка! - из сеней выскочил Колька. Сияющий и весёлый, как будто и не было простуды, семеня короткими ножками, бросился навстречу. - Я тебе помогу! Я сильный!
- Ты ж мой богатырь! - баба Галя поставила баулы на тропинку и подхватила внука в объятия. И тут же почувствовала, как её обнимает подоспевшая внучка, - И ты ж моё сокровище! Соскучились? А я уж то как. Сердце ёкнуло: домой тебе надо. Так я на первый же поезд и к вам.
- Мрррррьямммааа... - ревниво затянул Мурыч на завалинке.
- А это ещё кто? - баба Галя отвлеклась от внуков, пристально уставившись на котёнка. - Красавец! Как будто с картины сошёл...
- Мамочка, с возвращением! Быстро ты обернулась. Но, пока ты по подругам ездила, внучка-то у тебя самой настоящей волшебницей стала! - Ирина тепло обняла, хозяйничающую на кухне бабушку Галю.
- Скажешь тоже, милая, - вмешался папа. - Волшебницы - это не по-русски. По-нашенски должны быть только ведьмы, да, мама? - он хитро подмигнул тёще.
- Сгинь, вурдалак! - баба Галя, рассмеявшись, махнула на Семёна рукой. - Как, такая княжна, да и ведьма?! Садитесь, ужинать будем.
- Мамуль, погоди, - мама была настолько серьёзной, что Машка и не могла припомнить, когда последний раз видела её такой. - Есть разговор. Дети, поиграйте в спальной, хорошо? Попозже поедим.
- Да сама знаю, что есть, - Галина Ивановна посерьёзнела. - Ладно, стало быть, потолкуем. Внучата, не серчайте, мы ненадолго, - при взгляде на уходящих с кухни Машу и Кольку голос её потеплел.
И Машке с Колькой во время разразившихся жарких кухонных дискуссий пришлось возиться с котёнком. Мурыч никак не желал идти в лоток.
- Смотри, кискин, вот здесь надо писить и какать! - девочка ткнула пальцем в ящик с опилками.
- Мррря! - котёнок пренебрежительно наморщил нос.
- Да, писить и какать! - подтвердила Машка.
- Мрррряяя?! - Мурыч никак не мог в это поверить, обнюхивая каждый уголок такого уютного ящика. Мол, здесь бы спать, а не гадить, да, хозяйка?
- Маш, хочешь, я ему покажу? - Колька приспустил штанишки.
- Совсем дурак?! - девочка легонько шлёпнула брата по лбу.
- Муррррья! - котёнок обустроился на новом месте, фыркнул пару раз, свернулся клубочком и закрыл глаза. Типа, какой туалет. Я тут спать буду. И не мешайте, я уже.
- Что делать будем? - Колька застегнул ремешок и вопросительно посмотрел на сестру.
С котёнком не поиграть, родители на кухне воздух сотрясают - время от времени из-за закрытой двери долетало:
- Это всё вы, мама, с вашей наследственностью!
- Замолчите оба, я знаю, что делать!
- Женщины, я нихрена не понимаю!
- А чего бы ты хотел? - Маша вопросительно посмотрела на скучающего братика.
- Мороженое... - протянул тот мечтательно.
- Фиг тебе! - девочка хихикнула. - Ты только поправился, так что мучайся. Может, варенья?
- И корзину печенья, - поддакнул Колька.
- Как скажешь, - по припрятанным альбомным листам заскрипели фломастеры. Некстати с подачи братика вспомнился Карлссон - весёлый чудак с пропеллером, обожавший сладкое. - Ведь он же лучше собаки, - пробормотала Маша, тщательно вырисовывая лопасти винта.
- Ой! - от неожиданности Колька сел там же, где стоял.
- Это же жулики, стреляй, Малыш! - раздался голос Карлссона сквозь стрёкот пропеллера. - Или для начала подзаправимся вареньем?
***
- Попадалово какое-то! - восклицание Сахно вывело Огурцова из метастабильного сонного состояния. - Гришан, у меня тут пики.
- Что, не червы? - Григорий с трудом разлепил глаза. Вторая смена подряд давала о себе знать. - Локализованные? Или ты как в прошлый раз?
- Да, я не пойму что-то, - Сахно бубнил под нос, мямля что-то невнятное.
- И почему я снова не удивлён... - Гриня потянулся, окончательно просыпаясь. - Нехорошая закономерность, не находишь? Показывай мониторинг, что и где!
- Да вот...
- И что тебя опять смущает?! - Огурцов почувствовал, что начинает закипать. - Да, что за ерунда-то?! Второй день подряд так тупить!
- А?
- Сосиску на! - Огурцов ткнул пальцем в монитор. - Геолокация для кого придумана? Для красоты просто, или что? Димас, ты вроде не местный, из европейской части прислали, а конченый... В Иные по объявлению набирают уже что ли?
- Я...
- Что, я? Нажми на кнопку! Материализация чёткая, с привязкой по координатам. Поедешь у меня на Оймякон мамонтов из анабиоза будить, балбес! Где ответ Центра по вчерашнему рапорту?
- Я... - Сахно, как и вчера, начал краснеть и хлопать ресницами.
- Ты другие слова знаешь? Чтоб почту читал, я так понимаю, тебя пинать надо? - Огурцов почувствовал, что и сам начал багроветь от злости. Он старший смены, ему и выхватывать чудес от начальства в первую очередь за подвиги подчинённого.
- Я...
- Лучше молчи! - указательный палец Грини предостерегающе замер у самого кончика носа Сахно. - И пошёл вон! Покури пятнадцать минут, не мешай. Что встал? Вали. Пятнадцать минут, я сказал, это - приказ!
***
- Баба Галя, а куда мы идём? - Машка судорожно цеплялась за бабушкину ладошку.
- Играть идём, милая, играть! - Галина Ивановна ещё сильней стиснула пальцы внучки, чтоб ни в коем случае не отпустить. - В игру одну. Интересную...
- Но, я не хочу сейчас играть. И поздно. Мама с папой... Колька...
- Обождут. Мама с папой разрешили, а Коленьке пора спать, - тон бабушки был непреклонен. - А мы с тобой во дворе сейчас...
- Мрррря! - донеслось из-за окошка - в спальной проснулся Мурыч.
- Малыш, а есть ещё варенье? - и Карлссон оторвался от банки, утирая губы. - Ты спишь что ли?
Колька улыбался, видя десятый сон, нашёптанный ему ласковой бабушкой. На кухне так же блаженно сопели Семён с Ириной, уснувшие на брошенном на пол старом тулупе.
- Окаянные, разбудят всех, чего недоброго, - скривившись, протянула бабушка, наклонившись к брусчатке. Достав мелок, она чертила что-то на пыльных камнях. - Любишь классики? Я вот с детства обожаю. У меня и мелок всегда подходящий есть. По-детски сыграем, в короткие, да, внуча?
***
- Полный сахнец! - резюмировал Огурцов.
- Угу, - вернувшийся с вынужденной прогулки Сахно зевнул, будто бы ничего и не было. - Что делать-то будем?
- Тебе - лучше уволиться, Дим. Не твоё это, - Гриню трясло. - Если попросишь, Забвение наложу. Заживёшь, как человек. А так, я рапорт всё равно подам. Выбирай, или по собственному желанию, или по статье...
- Но тут, смотри, - Сахно ткнул пальцем ответ с Москвы.
- Мать твою! А я чем тут по твоему занимался? - Огурцов почувствовал, что его чайник сейчас закипит и выдаст протяжную трель. - Ты почему это не прочёл и не выполнил? Не мог? Тогда почему не доложил, а? - Гриня ещё раз вслух перечитал распоряжения Центра, которые Сахно проспал. - На выброс надо было реагировать ещё вчера. А сегодня, Сумрак пойми, какие последствия придётся компенсировать.
- Причём тут мама? - пушистые ресницы напарника вновь захлопали, как в песне двух рыжих братьев-Иных с заимствованной фамилией - вот-вот взлетит.
- С-сука-а... - протянул Гриня. - Завтра же рапорт, по собственному желанию, понял? Молча-а-ать! - рявкнул он, предупреждая любые вопросы. - Робот-сахноид. Ограниченного действия и способностей. Тьфу. Даже жаль, что ты светлый такой, а я тебя сейчас убить готов! Опоздали мы...
***
- Да, внуча? Играем! - баба Галя, натужно улыбаясь, кивнула в сторону начерченных классиков. - Бросай стёклышко, милая. Глядишь, и бабушка с тобой детство вспомнит.
- Бабуль, а ты хорошо играла? - Машка подбросила в руке прозрачный осколок. Она смотрела на семь расчерченных мелом классов, на солнышко с луной, и ничего пока не понимала. - Я вот в такие короткие никогда не играла. У нас всегда: то до десяти, то до одиннадцати...
- Да куда уж мне до хорошего, внученька, - старушка деланно вздохнула. - Дальше четвёрки, сиречь четвёртого уровня и не ушла. Уж как меня моя мамка тогда драла - как ту сидорову козу. Доскачи я до седьмого класса, то бишь первого уровня, а то и до солнышка или луны, если б замахнулась, разве б жили мы в Омске? И твоя мама твоего папу, думаешь, встретила бы? Ты бросай, Маня. Куда, кхмм, Бог пошлёт.
- И на семёрку сразу можно?
- А то! - Галина Ивановна глубоко вздохнула, трепеща и едва сдерживая бурлящие эмоции: неужели, получит преемницу, да ещё и с таким потенциалом? - Темновато становится. Сейчас свечечку затеплю, сумрак разогнать.
И впрямь, как по волшебству, стало светлее. Машка даже удивилась, какая у неё выросла тень - длиннющая-длиннющая, протянулась через все расчерченные классики.
- А что за уровни, бабуль? - Маша замерла перед броском, примеряясь стёклышком. Чтоб попасть - так наверняка в самый старший квадрат.
- Кидай, милая! Потом всё расскажу, тебе так проще будет, поверь!
Машка, вздохнув, бросила стёклышко. Играть с бабушкой, уж, наверное, ничем не хуже, чем со Светкой и Маринкой. Бабушка-то точно поддастся.
Переливаясь радугой, осколок, скользнув через седьмой квадрат, остановился точнёхонько на линии между солнцем и луной.
- Да ты ж моя высшая... - протянула баба Галя. И для чего-то перекрестилась.
- Мррррррряяяяяя, - вдруг завыл Мурыч в спальной, выбравшись из уютного лотка. И Карлссон, доев варенье и стрекоча пропеллером, вновь во весь голос предлагал стрелять по жуликам, отчаянно колотя в окна.
- Давай, Машенька, - прошептала баба Галя, едва дыша.
Машка послушно скакнула по расчерченным квадратам, ступив по собственной тени.
- Раз, два, три-четыре - ты один в огромном мире.
Кто это бормочет? Бабушка колдует, что ли, или это только кажется?
Девочку вдруг забил озноб. Неужели, на улице так похолодало? Или она заразилась от Кольки? Ай, да ладно, тут прыгать-то!
- Пять - нет вокруг других ребят.
Было одиноко. Так же как перед грозой и появлением Мурыча. Пусто и серо. И ни фломастеров нет под рукой, ни даже мела, что остался у бабушки.
- Шесть и семь - можно сгинуть насовсем.
Машка наклонилась за заигравшим всеми цветами радуги стёклышком, застывшим на разделяющей свет и тьму полосой.
Нет, ну, какие "насовсем"? Нехорошие стихи. Таким даже в школе не учат. Стихи должны быть добрыми, наставлять на жизненный путь - как говорила Машкина учительница литературы Элеонора Карловна, терзая в руках томик "Родной речи".
- Солнышко или луна - нет, не будешь ты одна!- родилась строчка.
"Так я и так не одна", - подумалось Маше. За спиной дом, мама, папа, Колька. И пушистый Мурыч с весёлым Карлссоном - её рисованные герои. - "Дались мне эти свет и тьма".
- Нужно выбрать, милая, - это бабушкин голос.
Но что она советует? Какой выбор? Бред.
Машка фыркнула. Точь-в-точь, как сошедший с альбомного листа промокший под дождём котёнок. Ага, мол, сейчас, разбежалась выбирать.
- Нет, что ты делаешь?! - раздался гневный голос бабы Гали.
Маша, подобрав стёклышко, снова ставшее прозрачным, перепрыгнула в обратную сторону. И тень её, заколебавшись, как будто уменьшилась. Или пламя бабушкиной свечки задрожало на ветру?
- Семь и шесть - дома мама с папой есть! - девочка как будто наяву увидела спящих на полу в обнимку родителей, Кольку, который объелся печенья с вареньем и счастливо развалился в кроватке.
- Маша!
- Пять - можно выйти погулять! - а это уже Маринка со Светкой тарабанят в окошко и зовут поплавать на котлован.
- Внуча! Вернись! Ты должна сделать выбор! - голос бабы Гали утонул в торжествующем мяуканьи Мурыча и радостных воплях Карлссона.
- Четыре-три, два и один - и ты вовсе не один! - пламя бабушкиной свечки погасло, и непомерно длинная Машкина тень исчезла. Или затаилась в накрывшем двор сумраке до следующей игры.
Галина Ивановна, демонстративно держась за сердце, тихо заплакала на завалинке. Мол, что ты наделала, внучка. Видишь, как бабушке плохо стало! Все силы потратила, и всё впустую.
- Бабуль, держи водички, - девочка принесла ковшик со студеной колодезной, дала Галине Ивановне напиться, отчего та стала успокаиваться и приходить в себя.
- Машенька, надо перепрыгнуть!
- Знаешь, баб, я больше не хочу играть в классики. Мне не нравится, - и Маша выбросила стёклышко далеко за забор, и, показав язык, убежала в дом - рисовать, как будто бабушка на всё лето задержалась у подруг. А ещё здорового Кольку, хорошую погоду и отличное настроение. И никаких классиков и мела.
***
- Ну, что там, Димас? - Огурцов потянулся в кресле, вырвавшись из объятий дрёмы.
- Западно-сибирское уныние, коллега, - Сахно зевнул. - Ни одного возмущения. Тишь, да гладь.
- Может, по пивку? Есть у меня пару заклинаний в арсенале. - Гриня решил расщедриться. Не копить же "бонусы" все четыре квартала, а то под Новый Год печень не выдержит.
- Мне бы квасу...
- Пиво, мон шер ами, только пиво. Квас я тебе что, нарисовать должен что ли?!