Электричка, отфыркиваясь, тронулась от перрона и, набрав скорость, скрылась за поворотом, оставив на платформе бородатого мужчину средних лет. За спиной у пассажира был рюкзак, а в руках - широкие лыжи. Он шумно втянул ноздрями воздух, наслаждаясь чистотой и свежестью лесного морозного духа. Затем натянул рукавицы и двинулся в сторону заснеженного бора. У края леса, где кончалась тропинка и начиналась наполовину занесенная лыжня, он, сунув ноги в "Бескиды", сверился с навигатором. Лыжня шла в нужную сторону - мужчина улыбнулся и мерно заскользил в выбранном направлении.
Лыжник топал около часа. За время, что он двигался, совсем рассвело. У живописной полянки между холмом и озером навигатор сообщил, что путник достиг цели. Мужчина растерянно огляделся: на полянке никого не было. Утоптанный снег, следы палатки, несколько несожженных поленьев, тонкие цепочки дорожек в заросли - все свидетельствовало о том, что здесь еще недавно был разбит лагерь, но его обитатели снялись с места и покинули пристанище. Мужчина несколько недоуменно посмотрел на остатки лагеря, позвонил несколько раз по мобильнику - ни на один вызов его не ответили, затем, заметив продолжение лыжни, решил следовать по ней далее вдоль берега.
- Прогуляюсь, - сказал он сам себе, ощутив некоторую тревогу.
Ему пришлось потратить еще около получаса, прежде чем перед ним замаячил ярко-красный шатер у опушки густой чащи - березняка, перемежающегося тонкими осинками и настырным малиновым подлеском.
Подъехав к шатру, мужчина постучал палкой по крыше:
- Э-ге-гей! Люди! Это я!
Не услышав ответа, бородач скинув лыжи и рюкзак, ткнулся было в полог палатки, но передумал. Он резко развернулся и, ступая шаг в шаг по глубоким одиноким следам, ведущим в гущу леса, на ходу принялся расстегивать куртку и штаны. Он покрутил головой, высматривая местечко поукромнее, после чего внезапно остановился. Под широкой березой с раскидистыми ветвями, повалившись лицом в снег, лежал человек - парень лет двадцати, одетый явно не по погоде лишь в тонкую флиску да легкие спортивные брюки, заправленные в сапоги-луноходы.
- Леша! Горяев! - воскликнул бородач. Он бросился к парню, перевернул его на спину, попытался поднять. Тот, кого он назвал Горяевым, был холоден, как морозный хрусткий снежок. Мужчина принялся энергично тормошить и растирать упавшего, но почти сразу понял бессмысленность своих действий - Леша был мертв.
Бородач отступил, медленно побрел к палатке, а там, придя в себя, позвонил в полицию. Четкие, краткие, но внятные объяснения, предназначавшиеся невидимой дежурной, выдали в нем человека дисциплинированного, обладающего ясным умом. Завершив звонок, человек решительно расстегнул палатку.
- Подъем! - скомандовал тот. - А ну, быстро все встали! Беда у нас, парни, беда!
В шатре, от влажного и чуть кисловатого воздуха которого бородач брезгливо поморщился, без задних ног дрыхли четыре человека. Ни один из них не пошевелился от окрика. Бородач оглядел молодых людей в спальниках - один спальник был пуст - вытащил ближайшего к нему парня на улицу, вытряхнул в снег. Затем дважды повторил операцию. Последний молодой человек выполз из мешка сам, недовольно щурясь на прищельца.
- О!.. Сергей Анатолич,... - просипел он. - Здрасьте... А сколько времени?... А чего вы шумите?...
- Леша Горяев погиб.
- Как? - юноша уставился на бородача припухшими сонными глазами. Потом просиял, - Ну и шуточки у вас! Сразу спать расхотелось!
- Это не шуточки, Петя. Что тут произошло?
- Вправду?!
Петя Пелешок, обувшись, но не одевшись, выскочил из шатра. Между палаткой и поленницей, укрытой тентом, лениво перекидывались снежками вытащенные Сергеем Анатольевичем парни. Снежки на лету рассыпались в пух, но парни, казалось, не замечали этого. Они сидели прямо на снегу и механически швыряли друг в друга комья. Лица их были такими же опухшими, как и у Пелешка. Когда Сергей Анатольевич и Петя прошествовали мимо них с самым мрачным видом, молодые люди, растерев физиономии снегом, ринулись следом. Они даже весело загалдели, зашевелились, но у тела Горяева резко затормозили, разом оборвав галдеж.
- Пили вчера? - спросил Сергей Анатольевич, оборачиваясь к своим подопечным - бывшим ученикам, которым некогда аккуратно выводил отметки за контрольные по физике и с которыми за их школьные годы прошагал немало километров по таким же заснеженным лесам. Совместные походы Сергей Анатольевич Шаров практиковал и со своими выпускниками. Пятеро приятелей-студентов, в ужасе взиравших на погибшего товарища, тоже несколько лет назад учились у бородатого, сурово сдвинувшего брови человека.
- Мы немного, - хрюкнул, наконец, Коля Корякин. - Праздник ведь. Всего две бутылки.
Шаров скользнул взором по изрядно помятым лицам, по набухшим векам, по мешкам под глазами у толпящихся перед ним молодых людей.
- Ничего себе, немного, - горестно вздохнул он, опираясь лопатками о ветвь могучей березы. - Допились, молокососы.
- Так мы же не водку, - подал голос Ваня Ворохов, высокий широкоплечий молодчик с буйными русыми кудрями. - Водка невкусная.
- Мы портвейн пили, - сказал Саша Самейко и не без гордости добавил, - настоящий, португальский. Мы и не окосели даже. По баночке тушенки навернули сначала. С гречкой. Потом уже пить начали. Там же не больше двадцати градусов.
Сергей Анатольевич почесал затылок. С озвученной дозы упиться вусмерть пятерым крепким парням было невозможно. Хитрят, братцы-кролики. Определенно, хитрят.
- Может, сердце, - предположил Пелешок.
- Какое еще сердце? - сердито вопросил Ворохов.
- Ну, инфаркт там или ревматизм.
- Ты дурак, Петя? - с надеждой поинтересовался Ваня. - Ревматизм, это когда колени скрипят.
- Ни фига! Я в детстве ангиной болел, мне сказали, что может быть осложнение - ревматизм сердца. Я тогда целую четверть пропустил.
- А его никто не бил? - рассудительный Корякин, как всегда, подал робкую, но здравую идею.
Шаров покачал головой:
- Я переворачивал. Никаких повреждений. - Помолчав, он предложил, - Отойдем, ребята, и до приезда полиции ничего не трогаем, мы и так уже натоптали. Идите в палатку, не мерзните, я чуть позже. Мне... мне в кусты надо.
- Прямо здесь? - в ужасе воскликнул Петя.
- Ты точно дурачок! - Самейко выразительно постучал по черепу и легонько подтолкнул приятеля. - Иди, давай, мыслитель.
Молодые люди вернулись в шатер, а Шаров, задержавшись на некоторое время для детального изучения картины, потопал по делам в противоположную от места гибели своег ученика сторону. Потом вернулся к телу и снова осмотрел Горяева.
- Когда Сергей Анатольевич ступил за порог шатра, кисловатый запах вчерашнего возлияния уже не чувствовался. Ребята проветрили помещение, затопили железную печурку.
- Рассказывайте, - велел Шаров, - как можно подробнее. Почему ушли с нашей стоянки, что делали, что ели-пили, как Леша вел себя.
- Мы приехали вчера поздно, - начал Саша Самейко, приглаживая растрепанные смоляные волосы, - после обеда. Мы с Лешкой не могли раньше. Пришли на нашу поляну, а та уже занята.
- Кем?
- Неизвестно, - молвил Коля. - Людей видно не было, наверное, ушли бродить по лесу. Чья-то синяя палатка. Здоровая, типа нашей. Странно только все как-то выглядело.
- Почему?
- Не знаю. Не помню.
- Не придумывай, - перебил его Пелешок. - Стойбище как стойбище. Людей не было, ну, так и мы обычно не торчим на месте. Дрова напилили и айда кататься. А там, я видел, две лыжни отходили в сторону, кроме нашей.
- И я видел, - кивнул Ворохов. - Коляну, как обычно, ужасы мерещатся.
- И я, - подтвердил бородач. - лыжню видел. Но лагеря уже не было.
- Ушли, наверное, - сказал Саша.
- Наверное. Что дальше?
Петя подбросил полено в топку, поставил на печку котелок:
- А дальше мы решили идти дальше, а вам утром позвонить, что мы в другом месте.
- Что ж не позвонили?
- Проспали.
- Точно! -горячо заговорил Саша. - Отвалились все разом. Тут за холмом обалденная чистая горка. Мы до ночи на ней катались. А без подъемника - сами знаете, упариться можно. Потом немного выпили ради праздника и совсем свалились.
- Немного... А кто решил именно здесь ставить лагерь?
Парни недоуменно переглянулись между собой.
- Кто-кто? - сказал Ваня. - Да никто. Шли, шли, видим, место неплохое, почему бы и не встать?
- Черт нас занес, вот кто, - с интонацией полной безнадежности буркнул Коля. - Сидели бы как белые люди дома под елочкой, ничего бы не случилось.
- Все черти сидят внутри нас самих, - возразил ему Сергей Анатольевич. - Как там вода - не кипит?
- Скоро, - пообещал Пелешок.
- Кстати, а кто дежурил ночью у печки?
- Никто не дежурил.
- С ума сошли! Опасно же!
- У нас новое ноу-хау, - с гордостью поведал Петя, - вон там за печкой. Это все Сашка придумал.
Шаров заглянул за печку, приподнял двумя пальцами чьи-то влажноватые лыжные сиреневые штаны. Под штанами обнаружились четыре приличных валуна. Камни были едва теплые.
- Чуть не сдохли, пока их сюда доперли, - простодушно пояснил Петя, - Зато от печки они так раскочегарились, что мы печку затушили и спокойненько пошли спать. Камни до сих пор теплые.
- Ловко придумано, - похвалил Сашу Сергей Анатольевич, ничуть не удивившись. Самейко всегда был сообразительным парнем.
Ваня Ворохов вдруг, надувшись, принялся искоса поглядывать на Пелешка.
- Ты что, Ваня? - не выдержал тот.
- А то, - Ворохов рассерженно засопел. - Думаю, вот, не ты ли Горяева стукнул. Сам знаешь, причина имеется.
- Ты про Катю? - Петя чуть не задохнулся от возмущения. - Ты Катюху имел в виду?
- А кого же еще? Леха увел у тебя девушку, ты затаился, и потом, когда все спали, стукнул его и бросил на улице умирать. А что - мороз приличный. Полчаса и готово.
- Ты белены объелся, Ванек? - Петя, хотя и был на голову ниже Ворохова, кинулся на обидчика с кулаками. Он успел съездить Ване по уху, но был без труда повален на пол и прижат коленом. Из-под колена, хрипя, Петя выкрикнул, - Если из-за девчонок все бы убивали, никого бы на Земле не осталось! Отпусти, Ванек! И мозгами пораскинь - сам стал бы из-за бабы убивать?
- Значит, Горяев увел у тебя невесту? - поинтересовался Сергей Анатольевич, мягко отодвигая Ворохова и освобождая его жертву.
- Что значит, увел? - сказал Пелешок, отряхиваясь. Серые его глаза засверкали. - Катюха - корова, что ли, чтобы ее уводить? Сами расстались. Лучше уж сразу, чем пожениться, а потом развестись. То же мне - причина! Вон Санек с Лехой бизнес никак поделить не могли. Чем не повод?
- Бизнес! - хмыкнул Самейко. - Разорение одно, а не бизнес. Я и так хотел бросать это дело, надоело уже по горам таскаться. Пора уже стоящим чем-то заняться. Универ кончу и брошу эту ерунду.
Сергей Анатольевич знал, что Саша с Лешей на пару водили в горах туристические группы. Саша отвечал за подготовку маршрутов, а Леша - за поиск клиентов. Назвать походы серьезным бизнесом, наверное, было бы непросто.
Самейко ехидно добавил:
- А Колян до сих пор на Горяева обиду таит. Помните, в седьмом классе?
Парни, исключая Колю, рассмеялись. Шаров сдержанно улыбнулся, но тут же одернул Сашу:
- Глупо тогда вышло. Я бы на месте Коли тоже обиделся.
Корякин до смерти боялся, и, кажется, до сих бор продолжал бояться пауков. Коварный Горяев засунул Коле за шиворот крестовика прямо на уроке физики. Жертва арахнофобии, обмочившись от страха, устроила тогда настоящую истерику - на радость юным балбесам седьмого "Б". Мокрые штаны Корякина, его бешеная пляска в попытках вытряхнуть кошмарную тварь, разгромленный кабинет физики одноклассники до сих пор вспоминали с огромным удовольствием.
- Леха сто раз уже извинился, - заявил обиженный Коля. - Мы же мелкие тогда были. Форменные придурки. Дело прошлое.
- А у Вани не было повода для ссоры? - спросил Шаров.
- Абсолютно, - пробасил Ворохов. - Нам делить было нечего.
В закипевшую воду Петя высыпал пачку макарон и взялся за банку тушенки. Сергей Анатольевич, ощутив, что в рот ему сейчас ничего не полезет, помотал головой:
- Я не буду. Тошно мне.
- Всем тошно, - сказал Петя, - а поесть все равно надо.
- Я не понимаю одного, - продолжил Шаров, - как так вышло, что Горяев отправился в кусты и там свалился. И как вышло, что сапоги на его ногах были одеты неправильно. Пьян был?
- Как все, - произнес Ваня. - Весело было, но мы не ужирались настолько, чтобы сапоги путать... Я и не заметил про сапоги.
- Вы слышали, как он выходил?
- Я лично спал, ничего не слышал. Может, кто-то вышел вместе с ним?
- В том-то все и дело, - протянул озадаченно Шаров, - что ничьих, кроме его собственных, следов там не было. Я шел по этим следам - там совершенно определенно никто рядом или по ним след в след не ходил. Мы, конечно, натоптали, но рядом с телом видно, что следы одинокие.
- Да ну? Пойду, посмотрю, - Коля поднялся и вышел из палатки. Спустя несколько мгновений, он закричал, - Парни! Гляньте! Тут кое-что интересное!
Отталкивая друг друга, молодые люди устремились на зов. Учитель неспешно вышел следом.
- Вот! - торжествующе изрек Корякин. - Видите?
- Что мы должны увидеть? - не понял Пелешок.
- Вон там! -Коля указал на отверстие в сугробе по левую руку от тела. - Там что-то торчит!
- Улики! - завопил Шаров, но проворный Петя, нырнув в снег, успел вытащить темный продолговатый предмет - бутылку из-под португальского портвейна.
- Ого, - пробормотал Коля, - Мы же только две вчера выпили. Откуда здесь третья? Сашка, посмотри, те две на месте?
Самейко, ближе всех стоявший к шатру, сбегал к палатке и сообщил:
- Бутылки на месте, а макароны убежали.
- Тогда все понятно, - вздохнул Ворохов, - Извини, Петька, что я тебя оклеветал. Девушки тут ни при чем. Леха сам виноват. Зажилил от нас третью бутыль, сам ее высосал, окосел, снегоходы вон даже неправильно натянул, упал и замерз.
- А кто покупал портвейн? - полюбопытствовал Шаров.
- Леха. Мы скидывались, а он покупал, - печально промолвил Петя. - Он никому не доверял его покупать, боялся, что мы ненастоящий возьмем.
Похоже, от вида мертвого тела его замутило. Он по сугробу, черпая в сапоги снег, обошел приятелей и нырнул под полог шатра.
- А следов, действительно, нет. Только его, - помолчав, заметил Саша. - Кажется, Ванек прав.
Шаров, разглядывая на обратном пути спины своих питомцев, уловил вдруг странное мерцающее ощущение, что ему вот-вот откроется тайна смерти Леши Горяева. Он смотрел на крепкие фигуры юношей и пытался припомнить, чем увлекались невольные подозреваемые. "Да, - сказал сам себе бородач, - подозреваемые. Не хочется себе признаваться, но один из них причастен к гибели Алексея".
Сильный рослый Ворохов ходил на лыжах, имел какой-то разряд и являл собой прекрасный образец здорового, пышущего мощью и радостью жизни молодого мужчины. Барышни сохли по прекрасному Аполлону, но у того на уме были лишь лыжи да учеба. Гибкого, не менее сильного Самейко, помнится, неугомонные родители таскали по многочисленным секциям, надеясь вырастить из сына то фигуриста, то гимнаста, то танцора, то каратиста - непременно звезду мирового масштаба. Звездой Саша не стал, спорт после школы бросил, переключившись на туризм. Коля Корякин, полноватый коренастый паренек, хорошо играл в шахматы и неплохо жал штангу. В десятом классе он дал зарок избавиться от обидной клички "Жиртрест" и весьма успешно его исполнил. Он был крепок, но простодушен, чем постоянно когда-то пользовались его одноклассники, подбивая на шалости вроде перемещения учительского стола или выстраивания на плечах пирамиды мальчишек. Петя Пелешок, рост имевший чуть ниже, чем Ворохов, ничем особо не увлекался. Разве что автомобилями, бесконечно разбирая и реанимируя в отцовском гараже дряхлые "Лады" и престарелые "Москвичи". Хорошо разбирался в физике, вместе с Самейко ходил на районные олимпиады, иногда что-то выигрывая.
Они все сильные, подумал Сергей Анатольевич. Любой из них легко пронесет десяток-другой метров неподвижное мертвое тело.
- Кто открывал бутылки? - спросил Шаров, усаживаясь в центр компании.
- Одну Леха, вторую Ваня, - с готовностью отозвался Пелешок, отскребывая подгоревшие макароны.
- Ну да, я, - согласился Ворохов.
- Запаха в бутылках постороннего не было?
- Нет, вкусно пахло. Виноградом.
Коля Корякин рассеянно выставлял у порога лыжные ботинки - слева самые маленькие по размеру, справа - самые большие.
- Огоньку подбавьте, - попросил он. Вид у Коли был кислый. - Что-то холодно. Интересно, когда полиция подъедет?
- За город? - с сомнением проговорил Саша. -Не скоро. И позавтракать успеем, и пообедать.
- Что-то мне не хочется ни завтракать, ни обедать, - сказал Коля.
- Хорошо, - продолжил пытать Сергей Анатольевич, - а за что пили? Тосты поднимали?
- Какая разница? - уставился на него Петя.
- Не знаю, - честно признался Шаров. - Это я так, чтобы зацепиться за что-нибудь, чтобы вспомнить подробности.
- Сначала за рождество. Потом за нашу дружбу, - сказал Ворохов, - за то, что уже несколько лет подряд отмечаем рождество все вместе в прекрасном лесу.
- Ну, да, за дружбу, - хохотнул Самейко. - Горяев сразу вспомнил про паука и обоссавшегося Коляна, Коля дал Лехе пинка, Леха треснул Колю по плечу. Но мы их разняли и третий тост выпили за прекрасных дам.
- Только Петьке от такого тоста стало грустно, - произнес Ваня, - и мы налили по четвертой. И мы выпили.... Выпили...
- За что?
- Ну, это,... - засмущался Ваня, - за вас. За то, что вы такой крутой препод у нас были - в походы таскали, спектакли ставили и вообще...
Сергей Анатольевич лесть пропустил мимо ушей:
- А потом?
- А потом мы стали стали обсуждать других учителей, - с сарказмом произнес Петя, - перемыли им все косточки.
- И в "Контакт" поиграли, - подал голос Коля.
- Да, в "Контакт". Потом снова разлили. Просто так выпили, без тоста, потому что Колян вспомнил, что бабушка ему пирожки с собой в честь праздника дала. Мы эти пирожки стрескали.
- С чем пирожки были?
- С мясом, с капустой, с вареньем, - послушно отчитался Коля. - А затем Сашка разлил по последней, мы выпили за погоду.
- За погоду?
- Чтобы метели не было или мороза сильного, - добродушно пояснил Самейко. - Такую гору нашли, жалко, если не покатаемся.
- А потом?
- Посидели немного, поговорили, спать захотелось. Мы печку потушили и по мешкам. А тут и вы пришли, - завершил Ваня.
- А это то, из чего вы пили? - Шаров покрутил в руках глубокую пластиковую кружку.
- Ага.
- А наливали докуда?
- Не знаю, - сказал Ваня, - Плескалось там что-то.
- Не на донышке?
- Нет, больше! Вот посюда примерно, - Ворохов отчеркнул ногтем линию на боку емкости.
- И вы говорите, что мало выпили, - Сергей Анатольевич с укоризной посмотрел на Петю.
- Хавчик готов, - объявил тот, отворачиваясь. - Налетай.
Ворохов, Пелешок и Самейко потянулись за мисками, а Коля с Сергеем Анатольевичем вышли на воздух.
- Как они могут? - выдавил Коля. - Меня аж тошнит, а они ничего - лопают.
Учитель и ученик обошли шатер и пристроились на бревне, наблюдая за веселым дымком, струившемся из трубы над палаткой.
- Понял, - тихо промолвил вдруг Коля. - Понял, что не так.
- Где не так?
- В том лагере на нашем месте, где мы обычно с вами стояли. Там палатка без трубы была. Понимаете?
Шаров задумчиво потеребил бороду. Он понимал Колю. В зимнем походе обычно спят в шатре с разборной железной печкой и железной трубой. У печки дежурят по очереди, сменяясь каждые два часа. Обычные спальники не годны на морозе ниже минус десяти, разве что у туристов были пуховые альпинистские мешки. Но это совсем иной уровень туризма - не уровень приятельских вылазок на природу.
Догадка, замаячившая в мозгу у Шарова, стала чуть плотнее, чуть телеснее. Учитель встал, подхватил за руку Корякина.
- Коля, - попросил он, - покажи мне, где чьи лыжные ботинки. Ты их по порядку ставил.
- Сашкины. Ле... Лешины, - начал Коля, откинув полог шатра и оборвав перестук ложек. - Мои. Петькины. Ванины.
- Та-а-ак, - с едва заметным удовлетворением протянул Сергей Анатольевич, - А кто вчера шел первым по лыжне?
- Саша.
- А чьи это штаны чудесного сиреневого цвета?
- Санины. А при чем тут штаны? - недоуменно спросил Петя.
- А самый сильный у нас Иван,... - Сергей Анатольевич потер виски и снова потеребил бороду. - Ничего, ребята, ничего...
Повисла утомительная пауза, точку в которой поставила заливистая трель мобильника в кармане у Шарова.
- Да, - снял трубку учитель. - Да... Именно так... Да, я... Хорошо, ждем.
- Полиция на подходе. На снегоходах едут, по другому им никак. Саня, пойдем со мной, встретим их, а то заблудятся.
Самейко вскинул брови, но перечить не стал. Натянул сиреневые лыжные штаны, накинул куртку того же цвета.
- Идемьте, - просто сказал он.
Встав на лыжню, Шаров бодро замахал палками и бодро - Самейко едва поспевал за ним - заскользил вдоль берега озера.. Когда лагерь скрылся за поворотом, он остановился, сошел с лыжни.
- Минут через десять здесь будет бригада следователей, - произнес он. - У тебя есть еще время подумать и принять правильное решение, которое хотя бы чуть-чуть исправит то, что ты натворил.
- Я? - Саша зло блеснул глазами. Из ноздрей его, как у горячего коня, вырвались две энергичные струйки пара.
- Ты, Саня. Я, конечно, могу ошибаться, и буду рад, если ошибусь, но, к сожалению, многое указывает на то, что смерть Леши на твоей совести.
- И что же такое указывает? - парень тяжелым взглядом впился в наставника.
- Обувь - вот что меня смутило более всего. Обувь и одинокие следы Горяева. Следов постороннего человека рядом с его следами не было, но его собственные следы были слишком глубоки. Я удивился этому факту, еще не зная, что они ведут к Леше. Горяев был не настолько тяжел, как указывают на то его следы. И сапоги. Они были перепутаны - левый на правой ноге, правый - на левой.
- Во-первых, она была слева, а Горяев - правша. Во-вторых, вы распили две бутылки портвейна, но их хватило аж на шесть тостов. Полтора литра на пятерых - это по триста миллилитров на брата. И по пятьдесят миллилитров на тост. В принципе, нормально для небольшого праздничного бокала, но совершенно нереально для полулитровых кружек. Ваша доза, как показал Иван, не плескалась на донышке. Это подвело меня к мысли о том, что на самом деле вина было больше - три, а то и четыре бутылки. Две, которые купил Горяев и дополнительные, которые были куплены кем-то еще. Плюс, насколько я понял, в какой-то момент наливать вино начал именно ты и наливал до последнего.
- Леша отодвинулся к пирожкам, я принял вахту.
- Не просто принял - с расчетом. Парни как один заявили, что им очень захотелось спать, и спустя некоторое время все просто отрубились. Потому что в вине было снотворное или что-то типа клофелина. Уснули все, кроме тебя.
- С чего вы взяли, что я не спал?
- Штаны, - Шаров ткнул пальцем на Сашины сиреневые брюки. - Они лежали за печкой на камнях и сушились. Когда я их брал рукой, чтобы посмотреть на камни, штаны были чуть непросушены. У всех остальных одежда была сухая.
- Скомкал, забыл разложить на просушку, потом опомнился.
- Что очень нетипично для профессионального туриста, зарабатывающего на походах деньги.
- Не спалось. Ходил гулять при луне, - обреченно молвил Самейко.
- Конечно, ходил. И именно при луне. И знаешь куда? Сначала с Горяевым в кусты, вернее к березе, потом к тому странному лагерю, занявшему наше любимое место.
- Леша ходил один. Рядом не было следов.
- Разумеется. Потому что ты нес его на плечах. В его снегоступах. А сам Горяев был без обуви. Потом бросил его в сугроб, встал на него, надел кое-как сапоги на Лешу, а сам перебрался на березу. Я облокачивался спиной о ее ветвь. Замечательная береза, раскидистая. Нетипичная для наших северных краев. Обычно деревца имеют длинные тонкие стволы и чахлые ветки, а там - красота: ветви толстые, крепкие и невысоко от земли. Для бывшего гимнаста не составит никаког труда взобраться на такое дерево. С березы ты перебрался на соседнюю сосну, раскачался и прыгнул в снег возле палатки. И отправился на ликвидацию фальшивого лагеря, который до того сам же и устроил. Вы потому и выдвинулись после обеда, что с утра ты мотался сюда - разбивать палатку и изображать, что место занято. Но ты поленился установить печку с трубой, и Коля это заметил. Мне же показалось странным, что все следы вокруг того лагеря были одинаковыми. Я не придал этому значения, решив, что там стоял один человек. И я оказался прав, потому что этим человеком был ты.
- Я бы не успел.
- Неправда. Из города добираться час. Час туда, час обратно, два часа ходьбы и возни с палаткой. Если в девять выехать, в тринадцать можно заново отправляться в поход.
- И зачем мне этот фальшивый лагерь? - выдавил Саша.
- Чтобы был повод повести друзей дальше и встать там, где тебе нужно - неподалеку от редкой и замечательно раскидистой березы. Думаю, ты ее давно присмотрел и, возможно, даже пробовал взбираться. В конце концов, ты лучше всех знал здешние окрестности. То, что для ребят выглядело как чистая случайность, на деле было тщательно спланировано. Вы встали именно там, где ты захотел.... Ты всегда был умным мальчиком, Саня.
- А, может, это был не я? Вон Ванек гораздо сильнее меня, - Самейко хмыкнул, с силой всадив лыжную палку в снег.
Шаров скептически покачал головой:
- Против тебя Саша, свидетельствуют и размеры обуви. У вас с Горяевым они самые маленькие, причем у тебя нога меньше Лешиной. Никто, кроме тебя, не смог бы влезть в его снегоступы. Это, конечно, пустяк, при желании можно потерпеть тесную обувь, но Ванина нога точно бы не влезла в Лешину обувь.
Самейко продолжил яростно тыкать сугроб, а Сергей Анатольевич подытожил:
- Рискну предположить, что дело происходило следующим образом. Рано утром ты отправляешься в лес, чтобы разбить липовую стоянку. Возвращаешься, встречаешься с ребятами, вместе с ними снова едешь в лес. Вы обнаруживаете, что поляна занята и двигаетесь вроде как куда глаза глядят, но реально - в точно назначенное место к злополучной березе.
Ты заранее подтаскиваешь камни и выдаешь ребятам идею, как можно избежать ночное дежурство.
Ты знаешь, что Горяев везет с собой на праздник две бутылки портвейна и покупаешь точно такую же, а то и две таких же. В свою бутыль заранее подсыпаешь препарат - клофелин? - и усаживаешься разливать вино. В куче вещей, рюкзаков и одежды никто бы и не заметил, что в некоторый момент появилась третья, а то и четвертая бутыль. Все пьют, ты только делаешь вид, что пьешь.
Когда все засыпают, ты выносишь Горяева на мороз, вытворяешь трюк с обувью и березой, кидаешь рядом промытую, наполненную двумя каплями чистого портвейна пустую бутыль, чтобы все подумали, что Алексей пожадничал и выпил лишнее. Возможно, до того прикладываешь к бутылке Лешины пальчики.
Затем уезжаешь убирать липовый лагерь и примерно через полтора-два часа возвращаешься. Вроде все...
В зачарованную тишину январского леса ворвалось вдруг задорное тарахтение моторов. Несколько мгновений спустя из-за выступающего мыска ледяного озера возникли два снегохода.
- Это к нам, - сказал Шаров, прикладывая козырьком руку ко лбу. - Знаешь, Саша, девушка или детская обида - я не верю в такие ничтожные мотивы. Дело, как водится, в деньгах. Не удивлюсь, если, несмотря на уверения, что все пустяки, вы с Лешей вышли в своем деле на новый уровень с приличными деньгами. И мне очень горько, что мой ученик не выдержал главного экзамена - оставаться человеком в любой ситуации.
Сергей Анатольевич повернулся спиной к Самейко, угрюмо склонившему голову и продолжавшему штамповать дырки на снегу. После нескольких шагов навстречу снегоходам, он прокричал на бегу:
- Будь человеком, Саша! У тебя есть последний шанс поступить правильно! Он ледяной, но он есть!
Саня Самейко посмотрел ему вслед с отчаяньем и тоской. Но этого Шаров уже не видел.