Аннотация: Давайте представим, что наш мир - лишь сцена, театр боевых действий для сверхсущностей...
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи,
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половинки души.
Омар Хайям
Я вдохнул горько-приторный дым сигареты и стряхнул пепел на ровную поверхность воды. Золотые рыбки оживились, и, смешно вращая глазами, устремились к серым рассыпчатым хлопьям. Они поочередно хватали их, широко разевая рты, выплевывали, и бросались за новыми порциями ароматной золы.
- Твоя сущность проявляется в каждом поступке, - прозвучал низкий голос из-за спины. - Надежды, которые ты даришь человечеству - лишь пепел, а люди, как рыбы в аквариуме, таращатся на тебя, не верят, но внимают и поддаются искушению...
Я вздрогнул, но не повернул головы. Это был он. Друг мой. Враг мой. Единственный равный соперник в тоскливой и однообразной пьесе, именуемой "Жизнь".
- Я скучал по тебе! - проникновенно сказал он, растягивая окончания слов. - Как Земля? Пятьдесят лет в человеческой шкуре...
- Тебе и подольше приходилось, - ответил я, оборачиваясь.
- Помню, - седой, похожий на Энтони Хопкинса старик улыбнулся и поправил серебряное пенсне. - Здесь было здорово, но в небесах лучше, там - власть!
- Власть - это условность, ведь ты можешь вкусить ее плоды, лишь спустившись на землю.
- А я уже здесь! - он обвел взглядом полутемный зал ресторана. - Настало время ИГРЫ.
- Не боишься?
- Чего? - старик недоуменно пожал плечами. - Ты проиграешь, как и в прошлый раз.
- Пари?
- Пари! - он протянул ладонь для рукопожатия.
- Играем как обычно? - уточнил я.
- Да. На все про все - столетие. Проигравший остается на земле, а выигравший, - старик посмотрел на меня торжествуя, - победитель обладает небом до новой ИГРЫ.
- Согласен, но с одним условием...
- Приму любое из сотен разумных, - он потер тыльную сторону левой ладони.
- Две тысячи лет прошло, а ты все еще ощущаешь крест и гвозди распятия? - сказал я с деланным удивлением и усмехнулся. - Мне нравилось быть Пилатом!
- Ближе к делу, - старец недовольно поморщился.
- Идет. Предлагаю ИГРУ один на один, ИГРУ без помощников, последователей и прихлебателей.
- И без театральных эффектов, - добавил он. - Мне надоели восхождения на троны и сражения, в которых участвуют миллионы.
- Ба! - искренне удивился я. - Да тебе их, никак, жаль?
Я ударил в стекло аквариума, и потоки воды обрушили золотых рыбок на мраморный пол. Они судорожно бились среди камней и осколков стекла, обагряя кровью грязные лужи.
- Жизни людей - лишь декорации для нашей ИГРЫ, - я иронично улыбнулся. - Ты сам это сказал, помнишь?
- Да, но с тех пор прошли тысячи лет! - он сжал правую руку в кулак, и рыбки на полу замерли. - Я научился милосердию.
- Боже милосердный! - я смиренно склонил голову. - Напомню тебе эти слова, когда будешь просить о пощаде и швыряться человеческими жизнями как грязью в надежде оттянуть неминуемое поражение!
- Один на один! - Бог погрозил указательным пальцем. - Ты сам предложил это, так что, будь добр, соблюдай оговоренные правила!
- Бесспорно! - я развернулся на каблуках, и под ногами заскрежетало стекло. - Но воплощаться в людей все же придется. А значит, они умрут.
- Никто не совершенен, даже ты, Сатана!
- Пятьдесят лет назад выиграл ты, - я заглянул в бездну серых глаз за стеклами пенсне. - Твоя очередь моделировать сценарий.
Он согласно кивнул и с сожалением взглянул на бегущую к нам охрану ресторана. Его глаза заалели, и через секунду двухметровые громилы в фиолетовых пиджаках вспыхнули яркими факелами.
- Пойдем отсюда, не люблю крики и дым! - он ухмыльнулся, и все погрузилось во тьму...
День рождения был в самом разгаре. Уже настал тот момент, когда все изрядно выпили и сыпали вокруг себя золотистые искры веселья. Одни хоронили калории на танцполе, другие болтали "за жизнь", и только я сидел молча, грустно уставившись в одну точку. Мне стукнуло тридцать. Рубеж, что ни говори. А за душой - пустота. Пьяные пирушки, шальные деньги, ни кола, ни двора, и жизнь - перекати-поле. Но самое печальное, что другого-то и не хочется. Брожу одиноко по миру, будто вызвали и велели принести что-то, а я ничего не нашел, и к кому возвращаться - не знаю. А вокруг сотни людей. Сотни поглощающих еду и выпивку индивидуумов, каждый из которых - Вселенная. Я криво улыбнулся и ткнул одноразовой вилкой в одноразовую же тарелку. Осетр был абсолютно безнадежен, как, впрочем, и салат. Рыбу вообще сложно испортить, тем более выращенную на ферме, но поварам местного заведения это удалось. Я отодвинул еду, откинулся на спинку стула и посмотрел на часы. Циферблат высвечивал "22:05", а обязательная программа предполагала веселье как минимум до полуночи. Еще два часа мучений. Я тяжко вздохнул и плеснул в фужер следующую порцию водки.
- Привет! - вкрадчиво сказал подошедший ко мне незнакомец.
Здравствуйте, - я тупо уставился на стоящего передо мной парня, пытаясь вспомнить, где видел его раньше.
Смутные догадки нехотя всплывали откуда-то из пучин памяти и, не успев обрести законченные формы, погружались обратно.
- Вас зовут? - я протянул руку для приветствия и вопросительно уставился на неожиданного визитера.
- Бог, - уверенно заявил он и крепко пожал мою ладонь.
- Бо-о-ог? - растягивая гласную спросил я и весело засмеялся. - Бывают такие имена?
- Черт его знает! - он потер тыльную сторону левой ладони. - Бывает все.
И вдруг разболелась голова, а на лбу выступила испарина. Я в каком-то ступоре смотрел на парня и с ужасом осознавал, что вижу себя самого. Такие же серые, чуть раскосые глаза, высокий лоб, полные губы и нос с небольшой горбинкой, вот только волосы не мои: у него черные как смоль, а у меня русые с проседью. Я почему-то испугался. Испугался по-настоящему, впервые за долгие годы. А он смотрел на меня пристально, с затаенной усмешкой.
- Ну, вспоминай же! - негромко сказал Бог, и бездонные колодцы памяти распахнули свои глубины.
Я видел Великую Пирамиду Хуфу. Она сверкала на солнце, а пред ней в немом восторге склонилась потрясенная толпа. Я восхищался творением рук своих, и, сжимая в руках отравленный нож, ждал, когда же появится ОН.
Моя колесница неслась по великой китайской стене, а я стрелял из лука по наседающим племенам варваров. Вокруг свистели горящие стрелы, летали копья и дротики, но я не боялся, мне нужен был их предводитель, мне нужен был ОН.
Сам Хайям читал мне свои стихи, а потом шепнул на ухо: "Привет, Сатана!", и вонзил кинжал в сердце.
А я убил ЕГО, когда он звался Юлием Цезарем.
Я был Атиллой и Ганибалом, Чингиз-Ханом и Александром Великим, я собирал огромные воинства и порабощал великие империи лишь для того, чтобы поставить на колени ЕГО.
А ОН делал то же, и побеждал меня.
ИГРА! Как сладко звучит это слово! Оно возбуждает, оно пьянит, оно заставляет кровь быстрее бежать по венам.
Я не помню, когда она началась. Я даже не знаю, кто ее придумал. Она устроена гениально. Мы двое рождаемся обычными людьми. Затем растем и взрослеем, постигаем жизнь, не догадываясь о том, кем являемся на самом деле. А потом наступает прозрение, как у меня сейчас. И начинается битва...
ИГРА может длиться не более века, чем быстрее кто-то из нас побеждает, тем дольше он властвует на небесах. А потом все начинается с начала. В этом раунде тридцать лет из ста уже пролетели - осталось лишь семьдесят.
Я осознал, что последние две тысячи лет жил на земле и не возвращался на небо. Я вспомнил, что каждую ИГРУ доводил до логического завершения - дуэли или войны, а в последний момент уступал, поддавался, делая это натурально и естественно. Я заманивал Бога в ловушку, суть которой открылась мне во всем ее великолепии. И теперь она должна захлопнуться!
- Один на один, - неуверенно прошептал я, - ресторан в центре Манхэттэна, и золотые рыбки в крови...
- Молодец, вспомнил! - Бог улыбнулся, и я ощутил его нетерпение. - Выбирай оружие.
- На этот раз сражения не будет! - твердо сказал я.
- Ты нарушаешь заведенные правила!
- Заведенные кем? - крикнул я, и несколько гостей повернули головы в нашу сторону.
- Нами, - он поднял руки вверх. - Мы правим этим миром, и, если не хочешь, чтобы жизнь превратилась в серый песок, незаметно сочащийся между пальцев, сражайся!
- Двадцать последних столетий ИГРА была нечестной, - уверенно сказал я, откинувшись на спинку неудобного стула. - Я сдавал ее. Сливал победу, не колеблясь ни минуты, потому что победы не может быть в принципе. ИГРА виртуальна, она - грандиозная симуляция, а мы с тобой - две стороны медали, одно существо, страдающее раздвоением личности.
- Это - лишь твои фантазии! - он с сомнением покачал головой. - Мы - разные, ты и я, мы самостоятельны в своих решениях и психически здоровы.
А ты можешь адекватно судить о собственном психическом состоянии? - дожимал я. - Ты - всего лишь половина целого, часть сознания! Ведь мы похожи, похожи до безумия, и не только внешне. Я легко могу предсказать любой твой шаг, любое действие, любой поступок, а ты всегда или почти всегда можешь понять меня. Можешь прочесть, как открытую книгу.
- Доказательства? - он начал колебаться и лихорадочно размышлял, пытаясь найти изъяны в моей тщательно проработанной версии.
- Доказательств нет, - выпалил я. - Есть только факты. А они говорят в пользу моей теории. Люди поклоняются тебе, они строят храмы и алтари, мечети и соборы, а их душами властвую я. Чувствуешь разницу между "поклоняться" и "властвовать"? Наивные людишки приписали тебе все добродетели, а мне - пороки. Смешные они! Ведь понятия "добро" и "зло" смешались, превратились в алфавитное месиво, разобраться в котором не сможет никто! Мы с тобой - две крайности, две ипостаси одного существа, понимаешь! Каждый тянет одеяло на себя, и в результате возникает равновесие, которое периодически смещается в ту или иную сторону.
- Допустим, ты прав, - он хмурился и щурил глаза, - но что теперь? Каков выход из этой ситуации?
- Он есть. Мы должны объединиться и стать силой, которая сохранит статус-кво и не оставит места колебаниям, мы должны открыть новую эру, эру стабильности и процветания. - Я посмотрел на него со всей искренностью, на которую был способен. - Подойди ко мне! Мы же друзья, и так одиноки в этом пустом и бессмысленном мире...
Бог неуверенно встал и сделал пару шагов. Я двинулся навстречу и обнял его. Правой рукой я осторожно нащупал на столе тупой нож.
- Привет, мой друг, - сладко шепнул я и вонзил смертоносное лезвие ему в спину. Хлынула горячая кровь, и потоки тьмы затопили Вселенную.
Если хочешь убедить кого-то во лжи, сдобри ее изрядной долей правды. Я узнал эту истину, живя среди людей. Они, и только они научили меня всему, что я знаю. Я две тысячи лет постигал их науку лгать. Я стал опытнейшим интриганом, мой и без того развитый за тысячелетия ум обострился до предела. Я постиг человеческую душу и теперь мог править людьми не по наитию, а четко осознавая их тайные и явные желания. Но главное в том, что я открыл природу и смысл собственного существования. Я понял, что являюсь частью сознания некоего сверхсущества, а мой визави - его вторая половина. И в этом я не врал.
Почему я убил его исподтишка? Не знаю, быть может, чтобы напомнить деньки, когда он был коварным Хайямом, а, быть может, чтобы обострить ИГРУ. К тому же, необходимо сохранять и поддерживать имидж, особенно, будучи Сатаной...
Я посмотрел на облачный трон и задумался. Как давно я не правил миром...
Как это здорово - быть собой и одновременно всем сущим на грешной земле. На время я могу стать любой сущностью, воплотиться в любого человека, в растение, в камень или животное. Передо мной вновь открываются безграничные возможности. И, в конце концов, я стану единственным властителем мира. Всего-то, нужно искалечить разум своей второй половины.
Я буду рядом с оставшимся на земле Богом все семьдесят лет до следующей ИГРЫ. Я стану травой у его изголовья, птицей в опрокинутом небе, посохом в его усталых руках. Все собеседники на земле будут говорить с ним моими устами, предсказатели и гадалки - пророчествовать его скорое безумие, а дети - называть блаженным. Я внушу ему, что он повредился рассудком, я упеку его в психушку, я сведу его с ума! Я должен это сделать как можно быстрее! Ведь до следующей ИГРЫ остается всего семьдесят лет...