Аннотация: Очень милый рассказ, написанный моим мужем
Мы стояли на мостовой и пытались ловить почти незримые паутинки, которые россыпью спускались с безоблачного неба. Такое случалось очень редко, и стать свидетелем подобного было большой удачей. Последний хромосомный дождь, который я запомнил, застал меня в больнице. Я был тогда совсем маленький, болел тяжелой ангиной, и даже подойти к окну стоило немалых усилий. Но я это сделал, и с завистью наблюдал, как прохожие ловят блестящие паутинки и смеются. Как же мне хотелось тогда к ним, я был уверен, что дождь непременно излечит меня от надоедливой болезни.
Этот случай в больнице почти стерся из моей памяти, как и ощущение досады, когда упускаешь что-то такое желанное прямо из-под носа. Но тем сильнее была радость теперь, от мысли, что все-таки повезло оказаться именно в том месте, где пошел дождь.
Хотелось крикнуть изо всех сил что-нибудь вроде "ви-и-уу-ии", повыше подпрыгнуть, поймать самую большую паутинку - хотя, разумеется, все они были абсолютно одинаковыми, просто по-разному сверкали в лучах осеннего солнца. Но ничего такого я не сделал - просто смотрел прищурившись вверх, улыбаясь и держа ее за руку.
- Слушай, это так красиво... - почти шепотом сказала она, словно боясь спугнуть паутинки. Я не видел ее лица, но прекрасно знал, какое по-детски милое удивление сейчас на нем.
- Ты ведь никогда раньше такого не видела? - спросил я так же тихо.
- Нет... видела по телевизору только, и родители еще рассказывали. Им один раз повезло в молодости. Когда маме говорят о зеленом цвете ее глаз, она вспоминает тот день. Ух.. оказывается это так красиво!
Меня грызло неловкое сомнение, но я все-таки спросил:
- Хочешь... попробовать сделать что-нибудь?
Несколько секунд тишины, а потом ее робкие слова в ответ:
- Но ведь не всегда получается, и не у всех... И вообще никто не может объяснить, как это происходит.
- Это не повод не пытаться, - чуть осмелел я.
Неожиданно вспомнив ее слова о вечном недовольстве своей прической и волосами, я протянул руку и поймал одну из радужных паутинок. Она совсем не ощущалась между пальцами и была заметна лишь по слабому мерцанию.
Ее рука в моей ладони вздрогнула. Наконец-то я посмотрел ей в глаза - они блестели так же, как и паутинки дождя. Не дожидаясь слов, я провел едва заметным движением по ее волосам, разжимая пальцы. Паутинка засияла сильнее, стала менять форму, удлиняясь все больше, пока не выросла до длины волос. А потом она вплелась в них и растворилась, от сияния не осталось и следа.
Мне показалось, что я слышу как бешено стучит от волнения ее сердце.
- Ну, чего там? Не молчи, - ее пытливый взгляд скользил по моему лицу, пытаясь разгадать эмоции.
- Если честно, ничего. Она просто... исчезла куда-то.
- Я же говорила, никто не знает... - и тут она замолчала, потому что выражение на моем лице стало меняться. Как и ее волосы.
Они начали светиться будто изнутри, сперва слабым блеском, а потом все сильнее. При этом длина их тоже менялась - они росли. Вот уже кончики коснулись ее плеч, потом еще ниже... и еще, медленно, но уверенно. Остановились, лишь когда поравнялись с лопатками. И поменяли свой цвет - вместо бледно-серого на русый с необъяснимо красивым золотистым отливом. Сияние исчезло, теперь уже насовсем. Превращение заняло не больше минуты.
- Они... - ее голос дрожал от волнения, - они стали другими, я это чувствую.
- Да, стали такими красивыми. Но и раньше были просто шикарны, - поспешно добавил я - женских надуманных обид стоит опасаться даже в такие чудесные моменты.
Она дрожащими пальцами потрогала кончики волос и в глазах заблестели слезы.
- Ты теперь можешь даже посмотреть, - улыбнулся я и перекинул шелковые локоны через ее плечо.
- На работе все подумают, что парик, а потом станут завидовать, - наконец-то она засмеялась.
- Ничего, в малых дозах зависть благоприятно влияет на самооценку, - подмигнул я.
А паутинки все падали и падали сказочным бриллиантовым дождем.
- У меня есть еще идея, - я поймал настороженный взгляд. - Дай мне свою руку, не бойся. Мне кажется сегодня наш день.
Я чуть поднял рукав ее осеннего пиджака и она тут же поняла, что я задумал.
На запястье открылся шрам после детского ожога, размером как две пятикопеечные монеты. След от глупой случайности, некрасивый и напоминающий о себе всякий раз, когда смотришь наручные часы. Именно поэтому она и не любила их носить.
Я снова осторожно поймал паутинку и приложил ее к запястью. Теперь мы оба могли видеть, что происходит и затаили дыхание.
Несколько секунд паутинка просто лежала. А потом начала двигаться, растягиваться и удлиняться, превращаясь в тонкую сияющую нить, концы которой словно магнитом притягивались друг к другу. Наконец они сомкнулись, образовав из нити овал такого же размера как место ожога. В центре засветилась яркая точка, похожая на бусинку. Довольно быстро бусинка превратилась в горошину и продолжила увеличиваться, пока не заполнила светом все пространство овала, созданного чудесной нитью.
А потом это яркое пятно... стало сливаться с рукой. От волнения у меня пересохло горло, а мозг все пытался хоть как-то ассоциировать происходящее. "Оно ставит заплатку!" - бешенным ветром пронеслась в голове мысль.
Свечение становилось все сильнее и казалось, что в любой момент может вспыхнуть ладонь. На этот раз мне стало страшно. "Дурак! Полез со своими идеями!" - рождались и уносились прочь мысли, а виски ощутили бешенную пульсацию сердца. Я крепко обнял ее, держа руку выше запястья и ощущая, что она испугалась не меньше моего. И в какой-то момент я просто не выдержал. Зажмурился от яркого света, и от страха. Жалкие секунды, такие короткие, но такие длинные.
- Смотри... - ее голос дрожал, но испуга в нем не было. Я открыл глаза. Кожа на запястье была гладкой, и от шрама не осталось и следа, он словно растворился.
- Получилось, - облегченно выдохнул я.
- Ты мне руку сейчас передавишь, - шутливо сказала она и я поспешил ослабить свои объятия. - Извини, я испугался...
Она с улыбкой кивнула и провела пальцами по моей щеке.
- Спасибо, я бы сама никогда не решилась наверное.
- Что ты, мне же приятно очень, к тому же...
- Ой, смотри! - перебила она. - Они все еще падают, даже в какие-то шарики собираются.
Хромосомный дождь не кончался, и блестящие паутинки все падали с ясного неба, медленно покачиваясь из стороны в сторону, иногда собираясь в причудливые фигуры, словно в детском калейдоскопе.
- Ты хочешь еще что-нибудь? Дождь может скоро закончится.
- Эй, так нечестно! Давай и тебе, а то все мне да мне.
- У меня и так все есть, - добродушно сказал я. - Мне куда приятнее видеть, как радуешься ты.
"Он такой милый" - подумала она. "Я такой милый" - подумал я.
- Может, просто постоим и полюбуемся? - сказала и, чуть подумав, добавила: - Хотя меня так часто раздражает моя курносость...
- Ты что, это же так мило! - я поспешил выразить протест.
- Ничего ты не понимаешь в женской красоте, - изящно надула губки она, - и не представляешь, сколько раньше слез выплакала из-за этого.
Я тяжело вздохнул - порою женская логика и самокритичность были так далеки от меня. Посмотрел на нее, спрашивая взглядом "Точно хочешь этого?", и задорные огоньки были красноречивее любых слов в ответ.
- Закрой глаза, - сказал я ей, когда очередная паутинка оказалась у меня между пальцев. В этот раз поймать было труднее - падать они стали заметно реже.
Затаив дыхание, я приложил паутинку к ее переносице.
- Что бы не случилось - не дергай головой!
- Хорошо... - ее голос дрожал от волнения и нетерпения.
На этот раз паутинка светилась куда меньше, чем ее предшественницы. Она вытянулась по всей длине переносицы в тонкую радужную нить, приняв контур носа. А потом начала плавно менять форму - курносый кончик выравнивался вместе с ней.
- Ну? Что там? Получилось? - любопытство затмило все страхи в ее голосе.
- Да... снова сработало. В третий раз. Это просто чудо какое-то! Обычно даже раз считается неимоверным везением, а тут целых три!
- И-и-и? Что там? Можно смотреть? - сыпались нетерпеливые вопросы.
- Подожди, еще минутку хотя бы.
Контур ее носика, теперь ровный и волевой, до сих пор отдавал теплым свечением, которое быстро исчезло.
- Можешь смотреть, - наконец разрешил я.
- Это просто невероятно! - ее глаза снова заблестели от радости, а пальцы изучали собственный нос с такой осторожностью, будто он из пластилина и может изменить форму от любого неудачного касания.
- Но, все равно знай, ты и без этих чудес у меня самой красивой была, - я приобнял ее улыбаясь. - Смотри, дождь заканчивается.
Паутинки падали все реже. Вскоре в нашем поле зрения осталась лишь одна, плавно парящая на расстоянии вытянутой руки. Вот она над головами, теперь ниже, на уровне глаз - мы стараемся запомнить ее магическое неизведанное свечение, быть может это последний шанс в нашей не такой уж и длинной жизни. Паутинка спустилась ниже моста, почти к зеркалу реки, и в темно-зеленой воде замелькали тени рыб, хотя обычно они стараются держаться подальше от этих городских шумных мест. И когда она коснулась глади воды, самая проворная рыбина молниеносно подхватила ее и потащила куда-то на глубину. Мерцание в темной воде становилось все слабее, пока не исчезло совсем.
"Интересно, имеют ли рыбы желания?" - мелькнул в моей голове философский вопрос, ответ на который не очень-то хотелось знать.
- Что же она с ней сделает? - оказалось, что наши мысли совпали.
- Не все ли равно, - шепнул ей на ушко. - Намного интереснее, что мы с тобой будем делать.
Она повернулась ко мне и вопросительно посмотрела.
- Кто-то грозился тушить сегодня мясо, а я обещал свою помощь, - мы засмеялись. - И откладывать это опасно - слышишь грозное урчание в животе?
Улыбаясь, мы взяли друг друга за руки и зашагали прочь с мостовой.
Она обернулась лишь раз, но конечно уже никаких паутинок не было, жизнь вернулась в обычное русло.
- Как думаешь, мы увидим его когда-нибудь снова? - спросила она.
- Не знаю... - задумчиво ответил я.
* * *
Воскресное утро бодрило солнечной погодой, но даже это не смогло помешать моим планам подольше поспать, наслаждаясь единственным выходным. Прошло уже больше двух недель с тех пор, как мы случайно попали под тот хромосомный дождь. Эмоции чуть поутихли, вернулись серые будни, разбавленные маленькими радостями. Этим утром такой радостью был аромат румяных блинчиков. Казалось бы - всего лишь завтрак, а так приятно и радостно на душе, как у ребенка.
Запах еды окончательно прервал мой утренний сон, и я собирался лениво вылазить из постели, как вдруг услышал громкий звон на кухне.
- Все нормально? - спросонья крикнул я, пытаясь попасть ногами в тапки. В ответ молчание. - Милая, все хорошо?
Один тапок упрямо не хотел занимать свое место, и это начинало раздражать. Воюя с ним, я непроизвольно прислушивался к звукам. Ни шагов, ни ругательств, как всегда бывает, когда падает кастрюля или тарелка - лишь тревожная тишина.
В итоге я плюнул на упрямый тапок, вскочил как есть, и чуть не вскрикнул от неожиданности, когда повернулся к двери. Она стояла в проеме тихой молчаливой тенью, оперевшись о дверной косяк. Взгляд был пустым и уходил в никуда, сквозь меня. Я сразу все понял...
Печальным и пустым взглядом сквозь меня смотрела курносая девушка с блеклыми серыми волосами. И я знал, что увижу, если присмотрюсь к ее запястью.
- Почему все так... - ее губы дрожали. - У мамы... это так давно было и глаза до сих пор не потеряли свой цвет.
От моего воскресного настроения не осталось и следа.
- Но ты ведь знаешь, такое часто бывает, - попытался успокоить я.
- Знаю, но моя мама... мы с ней так похожи... все должно быть иначе, - она шмыгнула носом, в тихом голосе переплетались обида и разочарование. Такие же наивно-детские, как и радость там, тогда на мостовой. - Я даже не поняла, что произошло. Просто готовила, а когда решила помыть руки, то заметила шрам. Случайно кастрюлю перевернула, прости.
- Ничего страшного, не переживай. Ты ведь помнишь, что я всегда говорил тебе?
Она кивнула, но как-то вяло и неуверенно.
- Если забыла - напомню. Ты очень красивая такая, какая есть.
Я подумал, как глупо сейчас для нее звучат мои успокоительные слова, но ничего умнее придумать не смог. Тем более, что они были чистой правдой.
- Когда он пойдет снова? - тихо спросила она.
Молча повернувшись к окну, я взглянул на шумную улицу. Город уже бурлил жизнью, мотался транспорт, гуляли прохожие, некоторые тащили сумки из магазинов. А вдалеке виднелась мостовая, на которой мы попали под хромосомный дождь. Вроде бы недавно, но так давно. Случайность позволила нам прикоснуться к чудесному, и глупо обижаться на нее за это.
- Не знаю... - я задумчиво посмотрел на ясное осеннее небо, с которого в любой момент могли начать спускаться мерцающие паутинки, - не знаю...