Донбасс-2014 или про Дмитрия Николаевича
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Донбасс-2014 или про Димитрия Николаевича.
В январе 2015 года мне, автору этих строк, пришлось выехать в Донбасс в командировку. На обратном пути мне в купе попался попутчик - житель одного из городов Донбасса. Назовем его Димитрием Николаевичем, во всяком случае, он так сам представился. Димитрий Николаевич оказался живым свидетелем произошедших в то время в Донбассе событий и весьма словоохотливым человеком. Особенно после третьей рюмки, точнее кружки, ибо рюмок у нас в поезде не было, и мы пили из подручных сосудов: я из чайного стакана с подстаканником, а попутчик мой из железной зелененькой кружки.
Однако, чтобы читатель, упаси Боже, не подумал, что мы пили водку кружками и стаканами, уточняю: наливали буквально на донышко.
Ну, примерно на палец.
Чуть больше мизинчика, но меньше безымянного.
Рассказ Димитрия Николаевича я и привожу ниже, в почти неизменном виде. Мне только пришлось убрать всякие упоминания, которые могут идентифицировать личность Димитрий Николаевича, о чем он меня просил, когда я высказал идею написания этой книги. Дело в том, что Димитрий Николаевич в своем повествовании не стеснялся в выражениях в адрес обеих сторон конфликта и вполне оправдано не желал оказаться между молотом и наковальней. К тому же он очень не любил правоохранительные органы.
Про Майдан.
На дворе был грозный 14-й год. Правда, Димитрий Николаевич еще не знал, что он грозный.
Ну да, в Киеве "менты поганые" косили из калашей и драгуновых несчастных "революционеров" с фанерными щитами, доказывая лишний раз свою "преданность" народу.
- Так то ж в Киеве! - рассуждал Димитрий Николаевич, - Где мы, а где Киев! Ну, постреляют немножечко, перестреляют самых буйных, ну сменят власть в очередной раз. Потом посадят невиновных и наградят непричастных. Вместо одних жуликов, к власти придут другие, и будем продолжать жить по-старому.
Вначале-то, Димитрий Николаевич за евромайдан был. Поездив в свое время по Европам, он быстро понял, что жизнь там намного "лучшее", чем на его исторической родине и даже несколько раз предпринимал безуспешные попытки в эти самые "Европы" переехать жить.
Поэтому, когда началась возня с евроассоциацией, Димитрий Николаевич был двумя руками "за!". Нет, он кончено понимал, что от подписания какой-то там бумажки, между правителями Европы и его исторической родины, Европа на этой самой, его родине, не наступит, а так и останется полная жопа.
- Но ведь с чего-то же надо начинать! - убеждал себя Димитрий Николаевич, - Уж хоть не нам, то хоть детям и внукам нашим посчастливится жить в цивилизованной и европейской стране!
Однако когда на евромайдан повылазили какие-то гоблины с воплями типа "хероям слава" и стали фигачить коктейли Молотова-Рибентропа в "ментов поганых", Димитрий Николаевич засомневался. И это даже не смотря на жуткую нелюбовь Димитрия Николаевича к "ментам поганым": как-то ублюдочно все получалось, не по-европейски, недемократично, негуманистично, неприлично и несимпатично. Димитрий Николаевич считал, что еврореволюцию нужно делать чистыми и демократичными евроруками, пришитыми в нужном месте, к туловищам умненьких и благоразумненьких евролюдей. А гопота с бандеровскими флажками, скачущая, подобно бандерлогам, из мультика про Маугли, Димитрию Николаевичу сразу как-то не понравилась.
Надо сказать, что раньше Димитрий Николаевич к Степану Бандере относился примерно, как к Дарту Вейдеру, существу далекому и почти что фантастическому. Но однажды у него вышел спор с его старенькой мамой.
Мама, будучи 29-го года рождения прошлого века, закончила филфак русского языка Харьковского университета имени Горького (ныне - Каразина), и рассказала, как 22-х летних девчонок, выпускниц их факультета, отправляли учительствовать в Западную Украину. А так же рассказала как, ради того, чтобы не ехать в эту самую Западную Украину, девчонки-выпускницы готовы были выйти замуж за кого угодно, поскольку, мудрая Советская власть отправляла туда на убой только незамужних. Дабы не плодить сирот-нахлебников.
Возможно, так же был расчет на то, что эти девчонки как-то там ассимилируют с местным населением, то есть выйдут замуж, и начнут распространят семена разумного, доброго и вечного, то есть, великий и могучий русский язык, а так же верное, а потому всепобеждающее учение марксизма-ленинизма, однако вышло все по иному.
Маме Димитрия Николаевича, которая успела выйти замуж до окончания университета за папу Димитрия Николаевича, жутко повезло. А ее подружку, которой жутко не повезло (она замуж не вышла), отправили в эту самую Западную Украину, в которой ее бандеровцы и убили. Видимо в бандерщине заведено так было. Солдата НКВД убить непросто - у него автомат имеется. А ну как пальнет? А девчонку-учительницу - просто. Ни автомата, ни пистолетика, даже дамского, самого завалящего, учителям в СССР не выдавали. Поэтому и пала мамина подружка жертвой борьбы галицайских украинцев за "незалежность" или черт его знает за что еще.
Было неизвестно, насколько эта безвинная жертва помогла в той борьбе. Известно только, что мама Димитрия Николаевича всю их Галицию после этого сильно возненавидела и пронесла эту ненависть через всю свою жизнь.
Поначалу Димитрий Николаевич пытался маме возражать и теоретизировать на тему, что, мол, Советская власть на Западной Украине тоже изрядно зверствовала - отправляла всех, кто ей рожей не вышел, в Сибирь холодную, где они и сгинули. За что ж такую власть любить? А учитель для "бандер" в те времена был представителем ненавистной Советской власти, да еще и - из русскоязычной Слобожанщины, москальщины то есть.
- Но убивать-то, зачем? - возражала Мама и показывала Димитрию Николаевичу фотографию подруги.
С измятой картонки старенького "бромпортрета" на него смотрела черноглазая красавица с вьющимися волосами и Димитрий Николаевич сразу проникался жесткой неприязнью к Степе Бандере и его последователям. Тогдашним и нынешним.
- И правда, - думал он, - А зачем было убивать-то? Можно ведь просто детям уроки прогуливать! Или вообще в школу не ходить...и приятно и, самое главное, гуманно!
Но, каждый раз, поломав немного голову над дилеммою типа "стоит ли ненавидеть жителей Запада страны за преступления бандеровщины?", Димитрий Николаевич приходил к выводу, что "не стоит". Потому, что не все там были "бандеровцами", а те, кто был, не все были убийцами молоденьких учительниц. И вообще - война дело грязное и ... прошлое.
А посему нужно всех простить и про обиды забыть. Ради будущего.
На Майдане, между тем, начиналась финальная стадия прелюдии к трагедии.
- Вот придурки! - негодовал про майдановцев Димитрий Николаевич, - С фанерными щитами под пули лезут! Не иначе как обдолбились дрянью какой-то. Разве может здравый человек вот так, на верную смерть? И ради чего? Янукович им не нравится! А кому он нравится? До выборов-то всего год остался! Переизбрали бы, со временем, этого жулика, да и дело с концом! Ну, а ежели бы он, гад, в фальсификации разные ударился, ну тогда конечно! Без Молотова-Рибентропа не обойтись! Сам бы пошел швырять, благо пустых пивных бутылок дома в избытке. А сейчас-то зачем? "Не время исчо, не время!".
Как-то шурин Димитрия Николаевича, служивший срочную в "афгане", рассказал ему про таблетки военные, под названием "боевая химия".
- Примешь таблетку, - говорил шурин, - И все! Страха нет, голода и холода то же. Голова ясная. Можно на таблетке воевать! Потом следующую примешь... Но, после десятка таблеток, с мозгами проблемы начинаются - человек как робот становится, без мозгов, то есть. А на войне без мозгов долго не живут.
Однажды по телевизору показали журналиста, который на Майдане освещал события:
- Какие смелые люди защищают Майдан! - верещал журналист,- В десятке метров от меня взорвалась свето-шумовая граната и я был ослеплен и оглушен! А эти бесстрашные люди всю ночь стоят на морозе, среди горящих шин, а на свето-шумовые гранаты они вообще внимания не обращают! Их защищает и поддерживает великое чувство украинского патриотизма и любовь к Украине!!!
- Ага, - ворчал Димитрий Николаевич, - да они же явно военных "колес" обожрались! Вот жлобы! Хоть одно бы маленькое "колесико" журналюге закатили, шоб не так пугался, не так верещал, сердешный!
23 февраля.
Между тем, пришло 23 февраля - всенародно любимый праздник. И неважно, служил ты в армии или нет. Как раньше говорили: "Кто не был - тот будет, кто был - тот не забудет...". Даже в детских садиках девочки поздравляли мальчиков на 23-е февраля. А уж на работе - сам Бог велел.
Был и у Димитрия Николаевича, как и у любого среднестатистического человека, на работе свой микроколлектив, в котором Димитрий Николаевич отмечал все праздники и просто иногда усугублял от скуки. Правда, в микроколлективе была только одна дама, но Димитрия Николаевича это не беспокоило, поскольку ценил он этот коллектив не из-за дам, а чисто из возможности лишний раз усугубить. Точнее - употребить. Конечно же, без приставки "зло".
Поскольку заранее не было известно, раскошелится ли их единственная "микроколлективная" дама на угощение в этот раз, а спрашивать было неудобно, Димитрий Николаевич предусмотрительно прикупил бутылочку коньячку, которую никому не афишируя, и скрыл в шкафчике своего кабинета.
Надо отметить, что у Димирия Николаевича, окромя микроколлектива, был еще и собственный кабинет, поскольку был он начальником. Правда, очень мелким, но кабинет отдельный таки у него был. Впрочем, на предприятии, где Димитрий Николаевич работал, даже у некоторых вовсе не начальников были свои собственные кабинеты. Не по причине нежной заботы администрации о трудящихся - просто здание было рассчитано на много людей, а после всех перестроек, ускорений и кризисов с независимостями, людей на предприятии осталось совсем мало, поэтому и кабинетов на всех хватало. С лихвой. Даже у уборщицы был свой кабинет с ведрами и тряпками. Да что там у уборщицы! Даже у котов был собственный кабинет! Именно у котов - обычных, усатых и полосатых.
Дело в том, что вместе с Димитрием Николаевичем работало много женщин. Очень сильно бальзаковского возраста и очень бальзаковских же размеров. Детки у них, соответственно, давно повырастали да поразъехались кто куда, поэтому избыточные материнские инстинкты было изливать совсем не на кого. Ну, разве что - на котов.
Была откуда-то изловлена пара не то котов, не то кошек и посажена в один из пустых кабинетов, где раньше был компьютер - потом с потолка стало капать, и компьютер убрали в другой пустой кабинет. А освободившийся стал котофермой.
Прознав про это, Димитрий Николаевич сильно рассердился и даже начал кричать, чего с ним обычно не бывало. Не то, чтобы он котов не любил, а просто счел это "ну совсем уж капец!" (ну да, не "капец", разумеется, а похуже). Но женщины-кошатницы сообщили ему, что данное подселение санкционировано начальником Димитрия Николаевича и Димитрий Николаевич кричать сразу перестал, а только спросил у своего начальника:
- Ну и на ...фига?
На что начальник Димитрия Николаевича ответил:
- Та задолбали уже! Пришлось уступить. Вот!
Так что был наш Димирий Николаевич обустроен на рабочем месте не хуже, чем коты.
В тот раз их единственная микроколлективная дама опять не подкачала и скромную полянку таки накрыла. Правда, был один нюанс. Дама эта была просто фанатичной евромайданавкой, а некоторые другие микроколлективщики ее взглядов, мягко говоря, не разделяли, но вслух об этом старались не говорить.
Однако, где-то после третьей рюмки Димитрий Николаевич возьми да и ляпни:
- А выпьемьте-ка за мир во всем мире!
А что, собственно, он такого сказал? Кто же против мира, да еще и во всем мире?
Но не тут-то было!
Евромайданная дама вдруг взбеленилась и стала кричать остальным членам микроколлектива про то, что они жалкие рабы, и куда их пошлет Янукович (который на тот момент уже удрал и послать никого никуда не мог), туда они, мол, и пойдут и так далее. Обозванные "жалкими рабами", конечно, разобиделись и по началу пытались как-то цивилизованно возражать, но дама все больше распалялась, и в конце концов, когда дошло до взаимного швыряния харчами, стало ясно, что праздник окончательно испорчен. Кончилось все посыланием сторонами друг друга по известному адресу и удалением всех по своим кабинетам.
Тяжко вздыхая, Димитрий Николаевич уселся у себя на стул, и некоторое время, шевелил мозгами, пытаясь осознать произошедшее и найти виновного. Как обычно он не смог никого иного отыскать, окромя себя.
- Все это из-за моего дурацкого тоста, - думал Димитрий Николаевич, откупоривая свою бутылку коньяку.
Налив себе полную рюмку, он залпом опрокинул ее и налил вторую. Потом третью.
Димитрий Николаевич понимал, что имела ввиду, их микроколлективная евродама, обзывая всех и его, в том числе, "рабами".
Царь или Нецарь?
Дело в том, что в начале зимы Димитрий Николаевич с другими членами коллектива ездил титушкой на антимайдан в Киев. В те времена Димитрий Николаевич еще сам был евромайдановцем в душе, поэтому на антимайдан ехать не хотел категорически. Но на их отдел пришла разнарядка - столько-то душ обеспечить. Бросили по отделу клич, мол, кто хочет за Януковича бесплатно в Киев сгонять за триста гривенников?
Но никто не захотел. Народ сказал, что если б за "тыщутриста" - тогда да, а за триста - едьте сами. Потому как зима и мороз.
Пришлось Димитрию Николаевичу и другим подобным микроначальникам, ехать самим, так как более высокое начальство могло сделать соответствующие оргвыводы.
Народу-то пофигу. Народ никто не тронет. А с начальника спрос двойной - ибо, во-первых - не организовал, а во-вторых, не обеспечил, то есть, даже сам не поехал. Двойное прегрешение.
Поматерился тогда Димитрий Николаевич и пошел в гастроном харчи покупать. Накупил консервов всяких, колбасы, леденцов, ну и пару бутылочек коньячку. Потом подумал и взял еще и водочки. Ведь мороз же на улице!
Жене сказал все как есть, а маме наврал, мол, еду в Киев на выставку в манеже. Она, конечно, не поверила и пол-мозга вынесла. А перед этим жена первую половину мозга тоже вынесла. Так и явился Димитрий Николаевич на вокзал с рюкзачком и с вынесенным до основания мозгом.
На вокзале была жуткая толчея. От города Димитрия Николаевича отправляли на Киев целый эшелон антимайданщиков. Это была пестрая толпа самых разных возрастов и социальных положений. От рабочего класса до технической интеллигенции и различных менеджеров самого среднего звена.
Димитрию Николаевичу и его коллегам попался последний вагон, да так удачно, что остановился он входом прям перед ними, и они почти первые влезли внутрь. Народ бегал по темной плацкарте и возбужденно "забивал" места. Димитрий Николаевич занял самое первое купе и стал звать к себе коллег. Позже, когда все наконец-то расположились, в первое купе приперся какой-то важный мужик и выпер оттуда Димитрия Николаевича с коллегами.
Димитрию Николаевичу захотелось дать тому мужику в морду, но мужик пояснил, что первое купе - штабное и его занимать нельзя, о чем он всех на перроне предупреждал.
Димитрий Николаевич на перроне как обычно ни черта не слышал, поскольку мозг у него был вынесен еще дома, а сами уши без мозга как известно не работают. Да к тому же он был еще и глуховат. Поэтому пришлось выселяться.
Коллеги как-то незаметно рассеялись по вагону, а Димитрий Николаевич замешкался и в результате был поселен на верхнюю боковую полку возле туалета в окружении незнакомых мужиков.
От этого Димитрий Николаевич совсем было расстроился: мало того, что место возле параши, так еще и выпить не с кем - все чужие. Но потом как-то успокоился, подумав, что раз существуют такие места в вагонах, возле туалета, то значит, кто-то на них должен ездить. Просто сейчас как раз и подошла его, Димитрия Николаевича, очередь. Ведь он давно на таком месте уже не ездил.
Стал Димитрий Николавеич вспоминать, когда он последний раз возле параши ездил, но вспомнить не смог и от этого окончательно умиротворился. Расстелил он свой спальный мешок на полке и забрался в него послушать радио.
Радио в вагоне работало плохо, но пока поезд стоял, еще как-то слушать было можно, а как тронулся, да отъехал от местной телевышки на горе, так радио начало злобно шипеть. Тогда Димитрий Николаевич включил плеер и стал слушать свою любимую, но уже изрядно заслушанную музыку.
За этим занятием его и нашли коллеги, пригласившие отужинать вместе. Димитрий Николаевич сразу же провел опрос коллег с целью выяснить наличие боеприпасов. Боеприпасов у коллег оказалось не густо, всего по бутылке на нос, в отличие от его, Димитрия Николаевича, запасов. К тому же коллеги непродуманно везли их в стекле. Не практично и тяжело. Сам Димитрий Николаевич все попереливал в пластик еще дома. Посему решено было начать со стекляшек.
Во всех иных купе прочие антимайдановцы активно занимались тем же, несмотря на шныряющих туда-сюда "старших" со строгими предупреждениями "небухать!".
Рюмка, точнее, кружка за кружкой и завязался разговор. Разумеется о наболевшем - о политике. Ну как же можно такую тему обойти, ежели едешь митинговать в столицу?
- Задолбали эти бандерлоги! - ворчал плотный и потный программист, который еще в 2004-м ездил "антимайданить", - Ну тогда всякое было, но до коктейлей не доходило. Это уже беспредел!
- Ну а как иначе с мусорами совладать? - возражал худенький электронщик.
- Во-во! - живо подхватил Димитрий Николаевич, - Вы как хотите, а мне мусоров не жалко! Я всегда говорил, что за ихний беспредел отвечать придется рано или поздно!
Поскольку все знали про конфликт между "органами" и Димитрием Николаевичем, который мог для последнего закончиться и тюрьмой, никто не возразил, а все только понимающе закивали и разлили еще по одной.
- Ты, Дима, конечно, прав, - вежливо заметил один из коллег, - Но у нас ведь, как обычно - гадят одни, а отвечают за это другие.
- Что ты имеешь ввиду? - оживился Димитрий Николаевич, - Что тех, которые нас тут таскали, незахренсобачий, там нету?
- Ну да! Там же "беркут".
- А какая разница? - влез в спор еще один коллега - начальник, который был "подельником" Димитрия Николаевича, - Ты думаешь, если попадешься этому мордовороту с дубиной под руку, он тебя пожалеет? Да он ничего делать другого не может, кроме как дубиною своей народ дубасить! Между прочим, за наши же деньги! Если ты думаешь, что ты с ними, с ментами, по одну сторону баррикад, ты сильно ошибаешься! Они с теми, кто им платит. А платит им власть! Янукович, то есть. Завтра покажет он им на тебя "фас" и вышибут тебе мозги.
- Ха-ха! - засмеялся коллега, - А я то им на что? Тоже мне фигура!
- Да ты чё? Наивный? - завелись Димитрий Николаевич с коллегой-"подельником", - Мы, тоже так думали!
- Тише, мужики! - зашикали остальные, - Щас нас из вагона выгонят!
Все засмеялись над шуткой:
- Ну и пусть выгонят! Купим на вокзале по бутылочке и домой поедем!
- Мужики! - решил сменить острую тему Димитрий Николаевич, - А я вот думаю, отчего эта революция случилась?
- Да какая же это революция? Это же все бандерлоги!- возразили ему.
- Не, мужики, - возразил Димитрий Николаевич, - Не все так просто. Вот вы подумайте, сколько денег надо, чтоб этот майдан прокормить, обогреть, да и вообще - организовать.
- Так "люби кияне" же там тащут и жратву, и одеялки, и лекарства...
- А организовать? Где вы видели, чтоб народ так лихо сам организовался? Вот, к примеру, все мы жалуемся на коммуналку. Я пятьсот гривенников, только за отопление плачу! И все мы недовольны. Но как-то так ни разу и не организовались... А тут раз - и вот тебе палатки, вот старшие, вот пункты различные там, для питания, помощи медицинской, плакаты, флаги и прочее...Нет, я думаю, что это бунт олигархов!
- Это каких же? Уж не Ахметки ли? Так он же сам Яныка на президента поставил! - коллеги осоловело уставились на Димитрия Николаевича.
- Понимаю, друзья, ваше недоумение. - хитро улыбнувшись и покачнувшись промолвил, решивший поумничать, Димитрий Николавеич, - Однако ответьте мне на маленький вопрос: вот все мы историю учили и про капитализм-феодализм слыхали. Так вот: какой нынче строй в Украине в соответствии с теорией исторической науки? То есть, какая у нас сейчас общественно-политическая формация?
- Капитализм, конечно! А что же еще? - все сошлись в одном мнении, - Только, недоразвитый конечно.
- А вот и не капитализм!
- Мдя? Ну а что же тогда?
- Феодализм!
- ?????????
- Дык, вы сами посмотрите! Что такое капитализм? Это власть олигархии, то есть, когда в стране есть десяток-другой очччень богатых Буратинок, которые, хоть и грызутся друг с другом периодически, но, в общем и целом все заодно. Они и есть реальная власть. А все остальные, типа Президента и Правительства - лишь ихние инструменты. Они их назначают и убирают, если надо. И так везде - и в Штатах, и в Европе...
- Ну и что? А у нас разве не так?
- Было так. До Януковича. Ведь чего в газетах все это время, ну после его выборов, писали? Что он попригребал в стране все прибыльные бизнеса. Он, сыночек его, дружбаны, там, всякие, типа этого... как его? С фамилией птичьей!
- Петушкин!
- А-ха-ха! Гы-гы-гы! - толпа развесилилась.
- Курченко, что ли? - догадался самый молодой и трезвый электроник.
- Во! Точно он! - обрадовался Димитрий Николаевич, - Та хорош вам ржать! Вы лучше прикиньте, что получается: теперь у нас Янукович - это царь! Витек первый!
- Чё, первый? А Ющенко? Он же тоже Витек?
- Не! В том то и дело! Ющенко Витек, но не царь! При нем бардачина и безвластие были, а олигархи, только и делали, что грызлись и класть они на него хотели. При Юще как раз и был капитализм, только - дикий, в начальной стадии. А этот - царь! Все несогласные заткнулись: Юлька в тюряге на больничку косит, Луцик - аналогично. Иные за бугор здриснули - Коломой, например, из Туманного Альбиону и носа не кажит. Ну а мелочь всякая, головы в плечи повтягивали и судорожно ищет "решал" при троне, администрации, то есть. И сыночка свого, во власть потащил, цесаревича, то есть. А нахрена олигархам царь?
- А Ахметка? Ахметка-то здесь и никуда не удрал!
- До поры, до времени. Слишком многое их связывает. Однако, думаю, и Ахметкино время придет. Не за горами уже.
- Так ты думаешь... это все ОНИ? С Ахметкою? Ну, майдан, в смысле?
- Не знаю! Я вам мысль свою, пьяную, высказал, а вы уж думайте, как хотите. Однако жду вашего логичного оппонирования!
- Так выходит, по-твоему, кранты Яныку?
- Выходит - кранты! Он же, дурак, со всей страной перессорился: и с народом, и с олигархами. Это ж суметь надо!
- Ладно! Ну их всех в жопу! Налейте еще по одной, да пойдем покурим, - коллеги явно притомились.
Бутылка забулькала над кружками. Каждому по два булька. Больше нельзя, завтра - неизвестность.
- Ну ... за нас! Чтоб все нормально было, чтоб живыми и здоровыми вернуться. И... идут они все в задницу!
- В задницу! В задницу!
Проявив полное пролетарское единство в вопросе "как поступить с властью", коллеги опрокинули свои кружки и чашки с цветочками.
Слегка закусив, засобирались в тамбур курить. Димитрий Николаевич поплелся следом, сам не зная зачем, поскольку не курил.
Стрельнув сигарету и затянувшись дымом, Димитрий Николаевич почувствовал, как железный пол тамбура ускользает из под его ног. Чтоб не упасть, он ухватился за ручку двери, медленно побрел обратно в вагон и, с трудом взобравшись на свою полку, закрыл глаза.
Он увидел, как его вагон, отцепившись от поезда, летит над самыми верхушками заснеженных елей. На черном небе сияют яркие-преяркие звезды, а чуть выше, в какой-то кибитке, по небу мчится седовласый, бородатый старик. То ли сам Отец-Создатель, то ли просто Дед Мороз. И глядя вниз на несущийся вагон с Димитрием Николаевичем, старик в свете Луны крутит пальцем в руковице у виска, как бы говоря:
- Ну и на хрена тебе, дураку, была нужна та сигарета?
Титушки - бравы антимайданушки.
Утром поезд медленно вполз в Киев на вокзал. Было объявлено, что вещи не брать, поскольку вечером предполагалось вернуться в этот же поезд ночевать. Все послушно оставили свои сумки и пакеты.
Димитрий Николаевич, которого после вчерашнего изрядно бодало, было сунул два своих боеприпаса в карманы куртки, но тут вспомнил про колбасу. И колбасу тоже сунул в карманы. Потом туда же пошли и консервы. Глянул он на свою растопыренную-раздутую куртку, плюнул, и, сложив все обратно в рюкзак, надел его себе за плечи и вышел вон.
Огромная толпа, с серыми небритыми мордами, вывалила на перрон и куда-то поползла за старшими, сквозь ментовское оцепление. Было это шествие похоже на огромный призыв в армию. Только призывники были уже не юного возраста. К тому же, по мордам было видать, что вечером не все ограничились одним стаканом.
Из маневрового тепловоза с названием "ЧМЭЗ", высунулся чумазый машинист и закричал:
- Так що, хлопци, буде жыты Украйина, чы ни?
- Иди ты в задницу! - ответили ему из толпы, - За рельсами лучше следи!
- Та с такымы, як вы, точно не будэ!!! - машинист совсем отчаялся.
Димитрию Николаевичу хотелось объяснить тупому машинисту, что не нужно спрашивать о таком глобальном и важном у несчастных, переполненных скорбью и опустошением, людей. Он хотел сказать, что не зря даже в сказках, прежде чем доброго молодца расспросами мучить, его надобно сначала напоить и накормить. А уж потом можно и о глобальном, о почти гамлетовском - "быть или не быть" Украине.
Но машинист был далеко, эдак путей за шесть-восемь, да к тому же, "ЧМЭЗ" увозил его все дальше, а орать Димитрию Николаевичу очень не хотелось. Ему даже идти, даже стоять не хотелось.
- Пивка бы сейчас, или джина с тоником, - сказал кто-то внутри Димитрия Николаевича.
- Сердце моё! Это ты? - вопросил он с содроганием.
- Я, я это, Димочка, Сердце твое, - ласково ответило Сердце Димитрия Николаевича.
- Да где же я сейчас? Возьму?- слезы навернулись на глазах Димитрия Николаевича от жалости к Сердцу, - Ты потерпи, родное мое!
- А ты не нервничай, Димочка, не волнуйся,- сказало Сердце примирительно, - Тебе волноваться вредно.
- Ты уж прости меня, я вчера...
- Знаю, знаю, Димочка, но ты не виноват, так уж вышло, расслабиться нужно было, дело-то серьезное!
- Во-во! Именно - серьезное! Разве расслабишься без этого, когда дело такое серьезное?
- А что там у тебя, Димочка, за пазухой булькает, в бутылочке из под водички "миргородской"? - тихо так, чтоб никто не услыхал, спросило Сердце, почти шепотом.
- Конь-я-чок... - прошептал Димитрий Николаевич одними губами.
- Вот и умница, ты Димочка, у меня. Ты, как только укромное местечко появится, отхлебни чуток. Много не надо!
- Конечно, Сердечко мое дорогое! Конечно, любимое! Отхлебну! Сколько скажешь! Ты ведь у меня одно!
- Чё ты там бормочешь? - услыхал над ухом Димитрий Николаевич голос своего коллеги.
- А это... я ... та вот, мля, допился, совсем - сам с собою разговариваю!
- Тю! Та ты гонишь, скока мы там выпили? А - а - а! Точно, гонишь! По телефону через гарнитуру с женой болтал! Думаешь, я совсем тупой? Ха-ха!
- Да шутка! Шутка это! - Димитрий Николаевич обрадовался неожиданному выходу из глупой ситуации и побрел за коллегой к ржавому пешеходному мосту времен развитого социализма. За пазухой уютно булькал коньячок, цвета янтарного крымского Солнца, согретый теплом доброго Сердца Димитрия Николаевчиа.
Дальше была долгая дорога к месту митинга на Европейскую площадь. В автобусы набивали измученных Нарзаном людей, как шпроты в банки и долго, тягуче везли сквозь серость и унылость киевских спальных районов. Потом всех выгружали, старшим выдавали голубенькие жетончики на метро и название конечной станции - "Контрактова площа".
В метро Димитрий Николаевич почувствовал себя свободнее - рядом с ними ехали обыкновенное люди, спешившие по своим делам. Можно было свободно начхать на антимайдан и, выйдя на любой станции, отправиться на поиски пивка или джин-тоника. Но Димитрий Николаевич понимал, что не сможет так поступить со своими коллегами и бросить их в такое сложное время. Однако сама возможность свободы выбора вселяла бодрость и уверенность в завтрашнем дне.
На поверхности обнаружилось огромное количество митингующих, точнее, слоняющихся без дела антимайдановцев с флагами Украины и партии регионов. Вновь прибывшие прижимались к обочине и ждали указаний старших, которых все не было. То есть, старшие были, а указаний от них - не было. Как назло, рядом не оказалось ни одного киоска, в котором можно было бы утолить свою жажду и успокоить свое несчастное Сердце.
После томительного часа ожидания эшелон, с которым прибыл Димитрий Николаевич сотоварищи, встроили в колонну и она медленно, с остановками, ползла вверх по брусчатке к Европейской площади. К этому времени многие митингующие уже не могли терпеливо ждать обещанных мифических биотуалетов. Они разбегались кто - куда по одному или по двое. Возвращались уже не спеша, с умиротворенными лицами. Ни один укромный уголок, ни один мало-мальски подросший кустик или деревце не укрылся от их внимания и старания, благодаря которым снег вдоль дороги превратился из мрачновато-серого в веселенько-желтенький.
Димитрий Николаевич, поддавшись общему энтузиазму, также слегка воспрянул духом. Но до полного восстановления истощенных сил еще было далеко. На счастье, колонна окончательно застопорилась и, простояв без движения в толпе минут двадцать, народ начал рассматривать окрестные достопримечательности как таковые, по сути. Главной достопримечательностью оказалась гора, точнее, склон, по которому вверх тянулось множество следов, а наверху виднелся красивый заборчик.
Димитрий Николаевич предложил одному из коллег прогуляться и разведать - а что же там наверху? До конечной цели движения, Европейской площади и Украинского дома (бывшего музея дедушки Ленина), было уже рукой подать, но колонна и не думала никуда двигаться. Вероятно по причине отсутствия свободного места на площади. Поэтому решение было принято легко и Димитрий Николаевич с коллегой стали карабкаться вверх, преодолевая отдышку от вчерашних посиделок и старательно обходя желтые пятна на снегу.
Добравшись до вершины холма, они обнаружили там уже изрядное количество таких же антимайдановцев и памятник какому-то мужику с крестом. Фигура этого мужика сильно напомнила Димитрию Николаевичу денежную купюру, но какую именно, он не смог вспомнить. Надпись на пьедестале гласила, что это князь Владимир.
Димитрий Николаевич с коллегой сразу почти хором продекламировали: "Князь Владимир влез на лошадь, ну раскачивать ее...". Потом их осенило, что находятся они на Владимирской горке. Про существование такой горки в Киеве они слыхали, но где она находится - не имели не малейшего понятия, поскольку бывали в Киеве только в профессиональных командировках, в которых обычно изучали лишь окрестные кабаки да гастрономы.
Походив вокруг и пофоткавшись вокруг памятника, коллеги призадумались: на всех лавочках вокруг, их товарищи по несчастью уже давно разложили газетки с яствами и напитками и вовсю поправляли здоровье. Димитрий Николаевич, решив, что "и нам пора", извлек из-за пазухи теплую бутылочку крымского коньячка и, отвинтив пробку, протянул коллеге. Коллега, до этого выглядевший совсем приунывшим, сразу воспрянул духом и засиял взором. Отхлебнув по изрядному глотку, грамм эдак на пятьдесят-семьдесят, они блаженно выдохнули и развернули по леденцу, заранее заготовленному Димитрием Николаевичем.
Приятное тепло разлилось по всем закоулкам их измученных и подмерзших тел. Они вдруг обнаружили, что небо чисто и на нем сияет Солнце, что снег искрится в его лучах, что они находятся в окружении очень милых и культурных людей, и Днепр все так же чуден при клеевой погоде, когда "кочеврыжась и выпендриваясь, пилит сквозь леса и горы...".
Отхлебнув еще для порядку, коллеги засобирались вниз - колонна вздрогнула и стала подтягивать свои расползшиеся сегменты.
Вход на площадь был забаррикадирован грузовиками и ментами, одетыми, подобно средневековым рыцарям, в шеломы с забралами. Димитрий Николаевич с опаской поглядывал на них. Мозг говорил ему:
- Чего ты, дурень, шарахаешься, они сейчас на твоей стороне.
А Сердце охало и ныло:
- Ой, Димочка, да как же такое быть может, чтоб менты, и на твоей стороне? Ой, не к добру все это!
Димитрий Николаевич собрал в кулак всю свою волю и важно, с высоко поднятою головою, прошествовал с коллегой мимо ментовского заслона. Ему казалось, что стоит лишь взглянуть в их глаза, как они, подобно гоголевскому Вию, сразу закричат: "Вот он! Хватайте его! Он против Януковича и власти вообще!".
Но ментам было абсолютно наплевать на Димитрия Николаевича. У них в тот день были иные задачи.
На площади ожидаемо было несметное количество людей. Димитрия Николаевича с коллегой сразу всосала в себя толпа возле сцены. Им пришлось ухватиться друг за дружку, дабы не потеряться. В центре этого муравейника движение отсутствовало, подобно болоту, и они остановились плечом к плечу с другими людьми.
Над толпой вился пар, выдыхаемый сотнями легких, а так же дым от полевых кухонь. Атмосфера была спокойной, примерно как на советской первомайской демонстрации - все кричат "ура", когда надо, и машут флажками, но при этом каждый думает о своем, о шкурном, как бы побыстрее слинять домой, где уже стол накрыт и водочка давно остыла в холодильничке...
- Банду геть! - сказал Димитрий Николаевич коллеге на ухо, но тот не услышал.
- Слушай, мы что, весь день тут стоять будем? - заорал Димитрий Николаевич коллеге.
- Ага! Полная жопа! - согласился коллега.
- Да я не про фигуру! - сострил Димитрий Николаевич, - Слушай, пойдем к кухням?
Пробравшись к кухням, они обнаружили там толпу еще боле плотную. На кухнях раздавали кипяток и больше ничего. Только тут Димитрий Николаевич понял гениальность своего решения забрать из поезда рюкзак, вопреки указаниям старших. Быстро посовещавшись, они решили, что стоять полдня в очереди ради кипятка неперспективно и глупо. Вместо этого был найден колченогий столик, оббитый оцинковкой, очень старый и грязный, но это их не смутило.
На газетку тут же легла колбаска, баночка кильки, хлебушек и, конечно же, недопитая бутылочка и праздник жизни начался. Точнее, продолжился.
- А скажите, коллега, - начал Димитрий Николаевич, - Как вы думаете, почему нами все время правят идиоты?
- А потому, коллега, - ответил коллега, - Что туда, наверх, нормальных людей не пускают, только идиотов. А если нормальный человек туда и попадет случайно, то сразу станет идиотом.
- Совершенно с вами согласен, коллега! Сколько раз я был свидетелем того, что нормальный человек, попав во власть, становился идиотом. Это интересный медицинский феномен... Вот взять, например, всех наших Президентов. Вот Кучма, например! Ведь не идиот же он был, когда "Южмашем" руководил? Скорее всего - нет! Иначе заметили бы и направили на партийную работу. А как стал Президентом - будто подменили. Зачем-то Гонгадзе убил и все, карьера кончилась. Помните ли вы, коллега, произведение Сальтыкова-Щедрина "Медведь на воеводстве"? Так вот, там карьера Медведя - воеводы закатилась аналогичнейшим образом: он Чижика съел!
- Кого?
- Чижика. Ну, журналист у них там такой в лесу был - Чижик. Так все после этого и поперли на Медведя: дурак, мол, зачем Чижика съел? Кому, мол, жалкий Чижик мешал? В общем, потерял Медведь авторитет в лесу. А какая власть без авторитета?
- Это вы, коллега, подводите к разгону студентов "беркутом"?
- Ну да! На черта Януковичу было их разгонять? Ну, хотели они этой евроассоциации, а он ее не хотел. Но разгонять-то зачем? Был бы он не идиот, пришел бы к ним на Майдан с мешком пирожков и сказал бы: "Люби друзи! Я дуже пышаюся вашей громадянськой позицией, вона мени дуже дорога! Тому я пропоную усим вам прыйти до мене в администрацию, дэ мы обговоримо це важливе питання в присутности политологив, экспертив, та журналистив. Завтра утром. А сейчас (щелчок подтяжками) - дискотека! Пирожки с кофе ждут вас!" А потом бы развели на всю страну бесплодную дискуссию на тему "быть или не быть евроассоциации" или "евроассоциация - политико-экономические перспективы" и так далее. Не стояли бы тогда мы тут с вами на морозе.
- Так вы же сами, уважаемый, сказали давеча в поезде, что Янукович это феодал. А какие "политико-экономические" дискуссии могут быть при феодализме?
- Феодал то он - феодал. Да только феодал - это не синоним слова "идиот". Когда феодалам в средние века нужно было с толпой договариваться - они шли и договаривались.
- Ну, не понял он, что надо идти и договариваться.
- Правильно - потому, что идиот! Все поняли, а он один не понял. Так ведь у него там целая куча всяких советников-бездельников, которые должны были предупредить о пагубности такого опрометчивого шага, мол, низзя, Царь-Батюшка, энтих холопов трогать, революция начнется! Но все промолчали! Почему?
- Может и не промолчали, просто он не послушал.
- Так ведь я и говорю - идиот! А Ющенко?
- А что Ющенко?
- Как, что? Во-первых, со своим голодомором носился, как идиот. Нет, ну я конечно понимаю, трагедия такая была и забывать как бы нельзя. Но, по моему мнению, у главы государства и поважнее дела есть!
- И слава Богу, что он ими не занимался. Потому, что, как только он ими заниматься начинал, так стране наступал полный пушной зверек. Помнишь, почем газ при Кучме был? Пятьдесят баксов за тысячу кубов! А этот дурак как начал орать: "Хочу рыночные цены за транзит!", так россияне ему и сказали: "Хорошо! Будут. И на газ тогда тоже рыночные!" И стал газ, аж по двести пятьдесят. Ну не идиот ли?
- А как он гривну обвалил? Нет, ну я понимаю, кризис и все такое. Но ведь валютный резерв был, аж под сорок арбузов баксов! Можно ведь было держать гривну и держать, а там бы у МВФ кредит взяли...
- Так это еще ладно. Они ведь со своим дебилом лысым, банкиром главным, перед этим целый год трендели, какая гривна валюта крепкая и что, мол, сбережения только в гривне хранить надо. А потом все депозиты заперли в банках и гривну обвалили. Это же называется - кидок! Всю страну кинул, гад! Да еще и на выборы потом поперся. Идиот клинический!
- Конечно, идиот! Слушай! У них там, наверное, все пропитано спорами идиотизма! Занес их кто-то, наверное, коммуняки, и с тех пор, как попадет туда нормальный человек, подышит этими спорами, и сам идиотом становится. А, ежели, идиот туда попадет, так еще и своих добавит, как блох. А всего-то надо - дезинфекцию нормальную, с хлоркой провести, да идиот-контроль на входе установить. Чтоб дунул кандидат в трубочку, как у гаишников, а в трубочке вещество специальное, меняющее цвет при попадании экскрементов спор идиотизма. И сразу видно - этого пропустить, а этого на дезинфекцию! "Одежду сюда, пожалуйста! А сами - сюда, на клизмочку с дезраствором..."
- Ну ты придумал! Хоть заявку на патент пиши... но, во-первых - у спор не бывает экскрементов, поскольку это спящие бактерии в плотной оболочке, а во вторых - кто ж тебе там этот идиот-контроль будет организовывать, ведь они же все и-ди-о-ты!
- Да, точно, и-ди-о-ты! "А ну их в задницу!" - как говорил бравый солдат Швейк. Давай еще по глоточку...для дезинфекции.
Несмотря на то, что на площади давно уже яблоку негде было упасть, народ все прибывал. Димитрия Николаевича с коллегой и столиком стали теснить все дальше и дальше. Осознав, что весь день стоять за опустевшим столиком как-то несподручно, да и другим надо бы место для трапезы уступить, они убрали остатки своих нехитрых яств и двинулись куда глаза глядят.
Другие их коллеги бесследно растворились в толпе и найти их не представлялось возможным. Созвонившись по телефону, они узнали, что коллеги давно покинули неуютную площадь и направились в какой-то чешский пивной ресторан. Димитрий Николаевич, было, тоже засобирался в такой ресторан, но коллега сказал, что еще не вечер. А поскольку было неясно, как долго им еще так предстоит "антимайданить", они решили беречь денежные ресурсы и пока питаться своими харчами.
После недолгих споров было решено вновь взобраться на горку, только теперь на другую, примыкающую непосредственно к Европейской площади. Вместо того, чтобы пройти по дорожке, они по привычке поперлись в лоб. Однако, склон был северный и обледенелый, от чего они несколько раз падали, а так же застревали в причудливых позах, боясь пошевелиться, чтоб не упасть, на потеху другим антимайдановцам, которые и без того уже были достаточно веселы.
На горе все было по-другому. На горе царило умиротворение и гармония. По извилистым дорожкам гуляли мирные и добрые люди, подобные ангелам. И не было тут площадной суеты, эстрад, криков - даже флагов не было. Никаких.
Гора Димитрию Николаевичу и его коллеге очень понравилась. С полным рюкзаком выпивки и закуски они здесь чувствовали себя Богами Олимпа, с зевотным равнодушием взиравшими вниз на людскую суету.
А внизу, между тем, шумел и дымил антимайдан. Чуть поодаль, возле здания главпочтампта, шумел и дымил майдан. Между ними сновали туда-сюда толпы людей.
- Зачем это все? К чему это все? - мыслил Димитрий Николаевич, греясь на солнышке, - Не проще ли собраться всем вместе, накрыть полянку, налить по одной, потом по второй и порешать вопросы вечные: "Шо делать, блин, и кто, блин, виноват?"
- Это ты правильно, Дима, говоришь, - сказал коллега, - Достань-ка еще свою бутылочку, а? Я то, дурак, все свое в поезде оставил...Ну ничего, как вернемся, будем мое "гулять"!
- Это что! - расхвастался Димитрий Николаевич, протягивая коллеге бутылочку, - Во, гляди, что у меня еще есть!
И Димитрий Николаевич извлек из рюкзака раскладной рыбацкий стульчик и пеноковрик в виде седушки, - Садись, вот!
Они уселись и вновь принялись трапезничать.
Так и провели они весь день на той горе. Ходили по ней взад-вперед, периодически хлебали из запасов Димитрия Николавеича, закусывали колбаской и радовались зимнему солнышку. Хотели пойти в музей воды, но зажали деньги. Хотел, было, Димитрий Николаевич на евромайдан сходить, к своим тогдашним братьям по убеждениям, но коллега отказался, а сам Димитрий Николаевич не пошел.
К вечеру позвонил старший, который давеча изгнал их из первого купе, и велел топать в метро и ехать обратно на вокзал. По дороге к метро к ним пристал какой-то дорого одетый мужик, представившийся крымским бизнесменом, и завел разговор о политике, ожидая найти в антимайдановцах единомышленников. Однако подвыпивший Димитрий Николаевич раздолбал Януковича в пух и прах и стал доказывать, что будущее Украины с Европой:
- Вот ты, любезный, говоришь, Россия нас спасет? Да чхать она на нас хотела, твоя Россия! Вот у нас на предприятии раньше продукцию в Россию отправляли. А пару лет назад они там взяли и ввели антидемпинговые пошлины против нас. Чтоб своих производителей поддержать. И теперь мы лапу сосем! А ведь тогда еще никакого майдану и близко не было. А "сырные войны"? А "молочные"? Как только России что-то не так, так - бац! Жди очередной торговой войны! А ты говоришь, они нас спасут. Не спасут!
- Ты думаешь, зачем народ на майдан собрался? - еще больше распалился Димитрий Николаевич, - Правильно, в Европу хочет! А почему в Европу, почему не в Россию? Ведь и там и там как бы деньги обещают, в виде кредитов разных, но народ выбирает Европу. Значит дело не в деньгах! А в чем? Да просто ведь все! Не хотят люди, чтобы судьи взятки за свои решения беззаконные брали, не хотят, чтоб менты поганые задержанных на допросе дубинками забивали за признания липовые, не хотят, чтоб чиновники всех уровней бюджетные деньги разворовывали, в нищете жить не хотят! А как это все вместе называется? Ре-фор-мы! Народ реформ хочет ! Народ хочет в другой стране жить! В Европейской! А что же Россия в этом плане может украинцам предложить? Да ничего! Потому, как в России точно такие же проблемы, как и у нас. И их там никто решать даже не начинал! Так почему же мы должны выбирать Россию? В чем она нам может быть маяком?
От таких речей крымский бизнесмен сильно расстроился, а Димитрий Николаевич с коллегой тем временем нырнули в метро, оставив крымского бизнесмена, таким образом, при его расстройстве.
- Ну ты и разошелся! - сказал Димитрию Николаевичу удивленный коллега.
- Та это я с бодуна злой, - пытался отшутится Димитрий Николаевич.
На самом деле Димитрий Николаевич сам был удивлен своей речью - теперь в его голове неожиданно все стало на свои места и он в тот момент решил, что окончательно убедился, на чьей он стороне.
Когда добрались до поезда, уже было совсем темно. Умостившись в теплом вагоне, достали запасы коллеги и знатно поужинали. Потом Димитрию Николаевичу захотелось пивка и он побрел в гастроном, не взирая на протесты ментов из оцепления.
Потом пили пиво, ходили курить, потом пришли коллеги, потерявшиеся в чешском пивном ресторане, и все обрадовались, а потом... уже никто ничего не помнил.
Проснулся Димитрий Николаевич от того, что было жарко. Во всю слепило солнце и поезд тихо тащился где-то среди искрящихся сугробов и столбов. Обрадовавшись, что едет домой, Димитрий Николаевич принялся рыться в рюкзаке в поисках чего-нибудь.
Другие антимайдановцы уже попросыпались и злые сидели у пустых столиков, поскольку все выпили и съели еще вчера. Найти удалось лишь четверть поллитровки водки, чудом не допитую. Рассматривая ее в задумчивости, Димитрий Николаевич поймал на себе взгляд соседа с нижней полки. Это был отчаянный, измученный взгляд страждущего, больного человека, который только что увидел исцеляющее лекарство в руках у доктора, но доктор, сволочь, похоже, собирался его употребить для собственной пользы. И столько в этом взгляде было покорной обреченности, что Димитрий Николаевич не выдержал и тихо прошептал, чтоб никто не слышал. Ибо вокруг весь вагон был наполнен такими же глазами.
- Мужик, водки хочешь?
Вопрос был явно дурацкий, но мужик тут же превратился из полутрупа в жизнерадостного весельчака:
- Водки??? КАНЕШНОХАЧУУУУ!!!!
Бутылка перекочевала к мужику. Он подскочил как ужаленный и с радостью бросился к друзьям, которые позавчера, чисто по-дружески, поселили его возле параши:
- Я водку достал!
- Дурак, ты, дурак..., - подумал Димитрий Николаевич и пошел в туалет. Благо туалет был почти что свой.
К вечеру все антимайдановцы благополучно вернулись домой к радости своих близких. Жена Димитрия Николаевича закрутила в электромясорубку вилку и Димитрий Николаевич, вынимая ее плоскогубцами, тихо радовался тому, что жизнь возвращается в привычную колею.
Колюня.
Вот этот-то антимайдан и не могла простить им их коллега-евромайдановка.
Поставив бутылку в шкаф, Димитрий Николаевич проглотил свой обед и занялся повседневными делами.
Вечером нужно было тащиться в главный корпус на какую-то дурацкую конференцию. Хлебнув еще коньячку, Димитрий Николаевич одел пальто, взял свой портфельчик и вышел на улицу.
На улице была почти весна. Снег растаял, светило заходящее солнышко, народ неспешно тащился к проходной. Как не хотелось идти на эту конференцию, а делать было нечего, и Димитрий Николаевич побрел навстречу людскому потоку.
В толпе он увидел Колюню - работника их отдела, низенького и худенького парня неопределенного возраста. Они кивнули друг-другу и разошлись.
Конференция прошла быстро, все вопросы были приняты единогласно. Народ был в приподнятом настроении - пятница, 23-е февраля. На лестнице Димитрия Николаевича догнал коллега и сообщил, что ему позвонили по телефону и сказали, что недалеко, в посадке нашли нашего Колюню, того самого. Димитрий Николаевич никак не мог понять, что Колюня делает в посадке, ведь там одна грязюка сплошная - ног не вытащить. Но ему объяснили, что Колюня там лежит, но живой, и что его, то ли побили, то ли сам нажрался. А нашел его прохожий неравнодушный и с его мобилы начал звонить и наткнулся на номер одного из коллег.
Димитрий Николаевич тут же расхрабрился и бросился с коллегами Колюню из посадки выручать. Ему очень хотелось дать в морду тем козлам, которые подняли руку на маленького и хилого Колюню, но он сумел сообразить, что эти козлы уже давно смылись и в морду давать будет некому. От этого Димитрий Николаевич расстроился, разжал свои кулаки и побрел месить грязь за коллегами в посадку.
Колюня горизонтально торчал, застряв в развилке ствола мощного дерева в самой гуще посадки. Если б не сознательный мужик, то так бы и проторчал он там, околев к утру от холода.
Колюня нес какую-то околесицу, причем безостановочно. На первый взгляд у него не было никаких травм и повреждений. Поза только внушала замешательство - так в развилку дерева даже при трезвом желании трудно было пролезть.
Димитрий Николаевич принялся Колюню из развилки извлекать. И таки извлек. Но, пытаясь водрузить его на ноги, в темноте, зацепился за какую-то корягу. Колюня, потеряв поддержку, рухнул на спину, а сверху на него рухнул "спасатель" Димитрий Николаевич. Он мог бы запросто сломать хлипкому Колюне хребет, но инстинктивно вытянул вперед руки и приземлился на них, а не на Колюню.
После долгой возни в грязи, Колюню, в одном ботинке, наконец-то дотащили до ближайших домов, где какое-то время пытались усадить на ступеньки крыльца, но Колюня не сидел и постоянно валился на бок, не переставая бормотать. Обнюхивания и осмотры ничего не дали - Колюня был абсолютно цел и, похоже, что трезв.
Решено было вызывать скорую.
В скорой принялись долго выспрашивать, а не пьян ли пострадавший. И так умело заморочили голову Витьку - коллеге, проводившему с ними переговоры, что, в конце-концов, Витек взял да и брякнул, что, мол, таки да, возможно слегка и пахнет.
- К пьяным на вызовы не ездим! - радостно сообщили в скорой и повесили трубку.
Поругав немного Витька за излишнюю болтливость, друзья стали ломать голову о том, чего им с этим живым трупом дальше делать.
Бросать на улице - даже не обсуждалось.
Тащить до дому - далековато, да никто толком и не знал, где Колюня живет.
Стали звонить родственникам. В телефоне у Колюни были сплошь одни Гали, Маши да Наташи. Начали по алфавиту. Все Гали, Маши да Наташи в один голос твердили, что никакого Колюни знать не знают. Кое-где отвечали вообще мужским голосом и начинали расспрашивать подозрительно о том, кто такой Колюня и откуда он прознал про этот номер телефона. На это Димитрий Николаевич отвечал, что произошла ошибка, и быстро давал отбой. Ни мамы, ни жены, ни детей, как оказалось, у Коюни не было, а все его подружки в трудную минуту резко впали в амнезию.
Делать было нечего - решили вызывать ментов.
Коллега Игорек зажмурился:
- Ну, сейчас начнется: где были, что делали, обезьянник и так далее.