Крылья с силой рассекают упругий воздух, встречный ветер ерошит белоснежные перья, заставляет глаза слезиться. Но разве слезы - слишком большая цена за счастье быть свободной? Свободной от всего: от людей, от правил, от земного притяжения.
Заложить крутой вираж, провалиться в воздушную яму, пролететь над самой землей, ощутив, как еще по-весеннему нежные травинки щекочут живот... и снова свечой взмыть в такое синее, такое бескрайнее, такое восхитительно настоящее небо. Земли нет, это просто красочная иилюзия, обманчиво добродушная и надежная. Земля околдовывает, привязывает к себе. И только небо никогда не обманет. И оно, в отличие от земли, не утомляет, не тянет жадно силы, скорее, наоборот, восстанавливает утраченную энергию.
Она бы с радостью полетала еще, но было уже пора - на земле ждали. Она повернула назад и, завидев наконец знакомую поляну, на которой, напряженно вглядываясь в небо, замер одинокий силуэт, сложила крылья и камнем рухнула вниз.
Уже у самой земли воздух привычно уплотнился, замедляя ее падение, и она мягко опустилась на подставленные руки.
- А если я однажды не успею? - укоризненно спросил он.
- Я разобьюсь, - беззаботно ответила она. - Так что, уж будь добр, успевай.
Он рассмеялся и нежно поцеловал ее.
- Вы когда в последний раз брились, почтенный мэтр? - с наигранным неудовольствием поинтересовалась она.
Он пожал плечами:
- Не знаю, наверное, когда ты в последний раз напоминала об этом.
Она возмущенно фыркнула, но тут же светло улыбнулась. Он невольно залюбовался этой улыбкой - радостной, искренней, столь заразительной, что ответная уже танцевала на его губах.
- Так и будешь стоять и улыбаться? - ехидно спросила она. Он хмыкнул и неохотно опустил ее на землю.
- Пошли.