Аннотация: Рассказ написан для конкурса Грелка-7 (48 часов), в первом туре получил 22 очка при 6 голосах, во второй тур не прошёл (потолок прохождения был 28)
ЗОНА АБСОЛЮТНОЙ СВОБОДЫ
или
некоторые аспекты криминального поведения в период расцвета нанотехнологии
...От восторга замрёшь,
И, плечи расправив, полную грудь,
Вакуума наберёшь...
Нееее... Что-то здесь не так, подумал Максим.
Он перевернулся на спину и снова посмотрел на Юпитер, меланхолично светящийся в инфра-красном диапазоне. Слева, у самого края экзосферы, сияло пятнышко солнца. Вдохновение не приходило.
Сплошной водород, вздохнул Максим. Какое уж тут вдохновение...
Вот уже два дня, как Максиму окончательно надоела любовная лирика, и с тех пор он пытался сочинить что-нибудь о природе. Пока безуспешно.
Максим прислушался. Ага, подумал он.
...Там, вдалеке, ты услышишь шорох
И треск ударной волны
Магнитосфера солнечный ветер рвёт...
"Как чьи-то штаны", пришло в голову Максиму. Тьфу-ты! Я поэт, зовусь кометик, от меня вам всем... вот такой протуберанец! А что, мелькнула свежая мысль, может, смотаться в пояс Оорта, написать что-нибудь о кометах? Хотя какие там кометы, просто куски грязного льда. Комету надо наблюдать на минимальном расстоянии от солнца, когда она с хвостом, а то и не с одним. Но следующая комета... он заглянул в базу данных своего сознания ... следующая комета влетит в систему только через полгода. И её точно будут наблюдать тысяч десять деятелей иcскуства всех сортов.
Пора менять профессию, с тоской подумал Максим. Пока тебе в лицо не сказали, что ты графоман. Может, исследованиями занятся? Пойти к этим ребятам на Плутоне, которые строят суб-световой корабль? Я слышал, у них весело, экспериментальные прямоточные двигатели взрываются с дивной регулярностью, раз в две недели. Вот только знания... Научную теорию и все чужие идеи перекачать себе в мозг очень просто. Но пока от чужого понимания проблемы придёшь к своему, пройдёт уйма времени. А если потом не понравится - зачем мне тогда все эти бесполезные знания? Чтобы мысли зря путались?
Или занятся биоконструкцией?, подумал Максим, правда, уже без энтузиазма. Только нафига мне сдались зелёные венерианские тигры? И крупные планеты я не люблю, гравитация меня угнетает...
Максим вздохнул. Он начинал понимать, что другого интересного занятия, кроме как виршиплётства, ему в обозримом будущем не найти. Ладно, решил он, попробуем ещё раз. Он вспомнил Европу. Бескрайние голубоватые просторы, многокилометровые трещины, Ио мерцает над горизонтом всеми своими вулканами... Если приложить щеку к ледяной корке, можно почувствовать вибрацию - это глубоко подо льдом перекатываются волны океана... Максим отыскал взглядом Европу, прищурил глаза, сосредоточился...
Прикоснувшись...
Не то!
В чёрном сумраке...
Нет! Максим даже застонал от натуги. Графоман, думал он, графоман! Неужели это всё, на что ты способен?!?
Солнце блестнёт на хрупком разломе,
Вспыхнет...
Вспыхнула Европа.
В видимом спектре это было довольно невзрачное зрелище. Зато в рентгентовском и инфракрасном диапазонах взрыв на несколько порядков превысил солнце и Юпитер, вместе взятые. Максим даже машинально заслонил глаза рукой, хотя это не помешало ему наблюдать взрыв каждым наноботом, составляющим оболочку его тела. Спустя несколько секунд, когда свечение уже угасло, Максима, парящего на орбите Каллисто, настигла волна тяжёлых частиц.
Это ещё что такое, оторопело подумал он, разглядывая остывающий кратер, занявший приличный участок полюса ледяной луны, и огромное облако газов и водяного пара. Вроде бы, никаких экспериментов там ставить не собирались. Да и какие на Европе эксперименты со взрывами, это же заповедник... Может, кто-то пошутил? Что за бред, кто так шутит?
И тут Максиму стало страшно, потому что вспомнил, что как раз в этот момент на южном полюсе Европы должен был происходить слёт поэтического мини-клуба "Кукинер и Ко". Он сам в этих встречах участвовал редко, в вот его друзья летали туда регулярно.
Настроившись на волну Кукинера, Максим позвал:
- Ребята, что у вас там произошло?
Тишина.
- Ребята, вы меня слышите?
Ни звука, только Юпитер потрескивает.
- Милана? Эдри?
Тихо. И вдруг:
- Я тебя слышу, Максим. - голос Миланы.
У Максима отлегло от сердца.
- Что случилось?
- Антивещество. Какой-то мудак сотворил бомбу. Небольшой метеорит, я даже внимания не обратила, а он вдруг раскрылся диском, для увеличения плоскости аннигиляции, представляешь? И шлёпнулся прямо на лёд!
- Ты в порядке?
- Не совсем. Я была в трёх километрах от взрыва. Испарилась наполовину... Да я уже почти регенерировалась, рассеянной материи тут хватает...
- Ясно. А где Эдри?
- Максим...
- Что?!?
- Он был в десяти метрах от эпицентра...
***
Кратер был примерно полторы сотни километров в диаметре. Над кратером висел корабль Патруля, десятиметровый шар, ощетинившийся торчащими во все стороны стволами. А в кратере, да и на всём южным полюсе Европы собралась целая толпа, человек пятьсот - невиданное зрелище для зоны абсолютной свободы. Неизвестная опасность всегда заставляет людей собираться вместе, хотя в данном случае это было совершенно бесполезно. Снижаясь, Максим заметил у краёв кратера несколько человек со странными агрегатами, вероятно, это были люди из Патруля, которые пытались обнаружить какие-то улики. Что могло остаться после такого взрыва, Максим не представлял.
Он запеленговал Милану и спикировал к самому центру кратера, на зеркально-гладкое ледяное поле. Кроме неё, здесь находился Кукинер и остальные члена клуба, которые, как всегда, опоздали, и потому остались живы. Эдри среди них был единственным, кто никогда не опоздывал.
Только приземлившись, он заметил ещё одного человека, пожилого мужчину, который был одет в пиджачную пару и в пустоте, на фоне системы Джупа выглядел очень нелепо. Максим сперва удивился, но потом понял, что он тоже из Патруля.
- Это Максим. - сказала Милана.
Мужчина кивнул ей, подошёл к Максиму и представился.
- Инспектор Курт Урдов. Добровольный Патруль Зоны Абсолютной Свободы.
- Максим. Сумели что-нибудь узнать?
- Пока нет. Эдри был вашим другом?
Максим кивнул.
- Примите мои соболезнования.
Максим ещё раз кивнул, запрокинул голову и представил, как на этом месте (не совсем на этом месте, на самом деле, а пятью километрами выше) тончайшая пластина из антивещества прикоснулась ко льду и стала чистой энергией. Вспышка света, и всё вокруг на многие сотни метров обращается в раскалённую, ионизированную плазму. Милана находилась в трёх километрах от взрыва, но даже на таком расстоянии её наноботы-абсорберы не смогли полностью поглотить энергию. А в эпицентре было горячее, чем в центре солнца... Никаких шансов на спасение.
- У вашего друга были враги? - спросил инспектор.
- Враги? Это же ЗАС, какие здесь враги?
- Но, может быть, он недавно с кем-то поссорился?
- Насколько мне известно, нет. - сказал Максим. - Он, правда, часто спорил с Кукинером из-за его стихов (Кукинер посмотрел на Максима с изумлением), но убивать из-за этого? Так у каждого члена нашего клуба можно найти мотив прикончить всех остальных. В первую очередь у меня, потому что я здесь самый главный графоман (Кукинер посмотрел на него с ещё большим удивлением, но Максиму было всё равно). Кстати, инспектор, что ты планируешь делать дальше? Будешь проводить расследование?
- Вы же знаете, в ЗАС патруль не имеет никаких полномочий. Я не могу никого задерживать, не могу ставить ловушки, не могу выпускать сканирующих роботов. Даже требовать дачи показаний не могу. Конечно, если попробовать временно исключить систему Юпитера из ЗАС, тогда можно будет заблокировать эту область пространства, провести облаву...
Максим криво улыбнулся.
- Но для этого потребуется референдум среди всех обитателей системы, с голосованием как минимум восьмидесят процентов. - продолжил инспектор .- Даже если мы получим положительный результат, референдум займёт несколько дней, а за это время преступник может долететь до Седны... А, кроме того, за всю историю существования ЗАС было проведено несколько сотен таких референдумов, и положительный результат не получали не разу.
- Короче , это бесполезно. - сказал Максим. - Так что вы собираетесь делать?
- То, что делает каждый Добровольный Патруль ЗАС. Предлагать помощь, опрашивать, предостерегать. Давить на мораль.
- Н-да? - сморщился Максим. - И это всё, чем вы занимаетесь?
- Как правило, да.
- И какой у вас процент раскрытых преступлений?
- Крайне низкий. - сказал Курт. - Но и преступления в ЗАС обычно несерьёзные. Это же не Зона Закона. Там, - инспектор указал на солнце. - На Земле и на Марсе, живут люди, которые и после изобретения нано-аугментации предпочли жить по-старому. Там всё ещё существуют множество законов, а поэтому сохранилась преступность. Главным образом, информационная. Люди крадут чужие идеи, присваивают патенты, незаслуженно приобретают авторитет, политическое и религиозное значение. Но в ЗАС законы отсутствуют, практически никто не имеет личной собственности, никаких глобальных проектов быть не может, а красть научные идеи не имеет смысла, потому что пользы от этого ноль - патентов-то нет. А поэтому большинство преступлений, с которыми имеет дело Добровольный Патруль, это чьи-то неудачные шутки. Например, группа биологов на Титане конструировала новый тип биосферы, а какой-то болван каждый раз нарушал им мутации. Так мы помогли им устроить засаду, они поймали этого болвана, поговорили с ним по душам - и сейчас он работает с ними. И все остальные преступления в том же духе.
- И что же, - прорычал Максим. - Ты считаешь, что этот взрыв - чья-то шутка? И убийство Эдри тоже шутка?!?
- Нет. Я так не считаю. Поэтому я здесь, хотя мне за это никто не платит. Но, вы знаете, Максим, убийства в ЗАС были и раньше.
Максим кивнул:
- Знаю.
- Но они происходят очень редко. При фотосферном дайвинге погибает в двадцать раз больше народу, чем от этих убийств, а поэтому на них никто не обращает внимания. Кроме близких людей убитых, естественно.
- К чему ты клонишь, Курт? - спросила Милана.
- Чтобы поймать преступника, мне нужна чья-то помощь. Реально я смогу получить её только от вас двоих. Если, конечно, вы хотите наказать убийцу.
- Хотим. - сказал Максим. - Но как мы можем помочь?
- Летим к кораблю. - сказал инспектор. - Здесь нас могут услышать.
***
- Я преследую его уже несколько месяцев. Он начал в системе Сатурна. Взорвал пару десятков бомб в Кольце, убил троих. Действовал он по следующей схеме - слушал чужие разговоры, и если узнавал, что кто-то планирует в определённое время быть в определённой координате, появлялся там с "камушком". Я тогда вызвал ещё несколько патрульных кораблей, мы пытались устраивать облавы своими силами. Но без сканирующих наноботов это всё равно, что ловить молекулу пальцами. Вполне возможно, даже, что мы видели преступника и разговаривали с ним, в Кольце ведь живут двадцать шесть тысяч человек, очень красивое место. Нам ни разу не удавалось застать его на месте преступления. В конце-концов там снова остался только мой корабль, остальным надоело. И тут взрывы прекратились. Я решил, что преступнику надоела система Сатурна, и он захотел переменить место. Убийца мог улететь куда угодно, но я решил попробовать Юпитер, и мне, как видите, повезло. Мне повезло даже больше, потому что он решил взорвать очередную бомбу на Европе.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Максим.
- В отличие от Кольца, Европа - заповедник. И хотя она находится в ЗАС, здесь действуют некоторые ограничения.
- Неужели?
Курт улыбнулся:
- Об этом предпочитают не распространяться, но в законе о Зоне Абсолютной Свободы есть небольшая дыра. И она позволяет мне установить на поверхности Европы, как заповедника, следящие устройства, чтобы выявить нарушителя.
- А почему ты думаешь, что он снова вернётся сюда?
- В том то и дело, что по своей воле он здесь просто так не появится. Надо его заставить.
- Как?
- Он должен узнать, что вскоре на полюсе Европе произойдёт ещё одна встреча. Ну, скажем, вы двое встретитесь там ровно через неделю в это же время, чтобы почтить память Эдри.
- Но это же глупо! - взорвалась Милана. - Убийца за двести мегаметров увидит, что в кратере никого нет, и поймёт, что его обманули.
- А вы там будете. - спокойно сказал инспектор.
- Что за чушь? - возмутился Максим. -Тогда он нас просто взорвёт, и дело с концом.
- Вы забываете о следящих устройствах. После небольшого ап-грэйда, они будут способны обнаружить бомбу с расстояния в несколько километров.
- А скорость метеорита примерно двадцать семь километров в секунду. Учитываю мою реакцию, это оставляет мне три терции. - подсчитал Максим. - Значит, при максимальном ускорении во время вспышки я буду примерно в шестистах метрах от эпицентра взрыва. Плюс-минус семьдесят три метра. И сколько у меня шансов остаться живым?
- Пятьдесят на пятьдесят. - сказал инспектор. - Даже меньше, процентов сорок. Всё зависит от мощности бомбы. Для этого вы и были мне нужны, в качестве приманки. Ну что, готовы рискнуть ради правды?
Судя по голосу Урдова, но был заранее готов к отказу. Милана и Максим переглянулись.
- Нет. - Милана покачала головой. - Это самоубийство, Максим. Я занималась фотосферным дайвингом, но это просто...
- Я согласен. - неожиданно заявил Максим.
- Я не занимался дайвингом. - пояснил он.
- Хорошо. - сказал инспектор. - Правда, с одним "живцом" будет труднее. Но мы дадим преступнику знать, что встреча была назначена, просто в последний момент Милана передумала...
- Нет. - вдруг выпалила Милана. - Ладно... Я пойду с тобой, Максим. Иначе никогда себе не прощу.
Курт Урдов удивлённо поднял брови:
- Если честно, я этого от вас обоих не ожидал. - сказал он. - Приятно удивлён. Только учтите, преступник должен услышать о том, что вы встретитесь в кратере ровно через неделю. Постарайтесь расказать об этом как можно большему количеству людей. Мой корабль сегодня же покинет систему, чтобы не вызывать подозрения. Мы вернёмся за несколько минут до взрыва, и будем готовы поймать убийцу. Следящие устройства уже установлены, вот волна и шифр.
- Ясно. - сказал Максим, переписав информацию в свою базу данных. - Скажи, Курт, а зачем он это делает?
Инспектор пожал плечами.
- Никаких видимых мотивов я не обнаружил. Он убивает без разбору. Возможно, вымещает свою злобу, а может, отчаяние. Кто знает?!
***
Ровно через неделю, когда в центре нового кратера приземлились Максим и Милана, лёд уже весь покрылся трещинами и выглядел, как разбитое зеркало.
- Ничего, скоро она снова станет гладкой. - мрачно заметил Максим.
До обозначенного часа оставались несколько минут. Просканировав небо, Максим обнаружил несколько маленьких метеоритов, траектории которых приводили их к столкновению с поверхность Европы. Ни один из них не должен был попасть в центр кратера - но траекторию можно изменить. Микроскопический антибрауновский акселератор способен почти мгновенно изменить направление движения небольшого метеорита - и он рухнет им под ноги.
- Максим. - позвала Милана.
- Чего?
Сейчас они разговаривали не радио-волнами, как обычно, а прямым лазерным лучём. Такая связь действовала только на небольшом расстоянии, зато её невозможно было подслушать.
- У меня есть идея. Когда мы будем убегать, надо будет обьединится в одну шарообразную форму, это уменьшит площадь испарения.
- Соединение в шар займёт время.
- Мы всё равно выиграем несколько процентов. Я подсчитала
- Хорошо. - сказал Максим. - Тогда сделаем вот так.
Он подошёл к Милане и обнял её.
- Сокращаем время соединения, понимаешь?
- Понимаю. - Милана хихикнула. - А у моей идеи, оказывается, есть неожиданное достоинство...
- Цыц, ты! - пригрозил Максим. - Кончай тискаться, слышишь, мала ещё. И не оправдывайся тем, что прыгала в солнце, меняешь тела по пять раз на дню и пишешь стихи лучше меня - это к делу не относится.
- Да чего ты заводишься? Мне же через месяц будет пять лет.
- Вот через месяц и поговорим. А сейчас тихо, я смотрю.
Некоторое время Милана молчала, потом прошептала:
- Мне страшно.
- Мне тоже.
Несмотря на то, что Максим пока не изменял скорость реакции, время почему-то замедлилось, секунды стали очень длинными. Он продолжал напряжённо сканировать небосвод, хотя знал, что если следящая система не сработает, они всё равно не успеют среагировать и сгорят. Назначенное время уже прошло. Удар мог последовать в любую секунд.
- Где он, Максим?
- Не зна-а--а----а--------а----------------а--------------------------------а...
Система слежения выбросила в эфир пакет информации и время остановилось.
Наноботы нейросистем Максима и Миланы перешли в форсажный режим. Уже через сотую долю секунды после получения пакета оба потеряли человеческий облик, превратившись в бесформенное облако частиц. Ещё через мгновение они слились в шар. Почти в то же время в небе над ними крохотный камень дёрнулся в сторону и начал свой последний путь к полюсу Европы.
Прошла ещё терция, и наноботы-акселераторы шара, в который превратились Максим и Милана, получив заряд энергии, начали процесс субпространственной-кристаллизации. Две тысячные доли секунды - брауновское движение молекул внутри акселераторов упорядочилось и ускорение в несколько сотен Джи бросило их в космос, прочь от Европы.
Пролетая мимо бомбы, Максим успел заметить, как сгорают атомы водорода на диске из антивещества. Ещё через полторы терции пластина слилась со льдом. Шар успел отлететь на шестьсот сорок метров.
Вспышку Максим не увидел, яркость была слишком большая. Наблюдающие наноботы просто сгорали, не успев передать сигнал, и вместо света всё заднее полушарие обзора погрузилось в кромешную тьму. Зато Максим впервые понял на собственной шкуре, что значит испаряться в облаке плазмы, и ему это не понравилось. Если выживу, никогда не буду заниматься фотосферным дайвингом, подумал он, наблюдая за обгоняющими их протуберанцами. Шар таял на глазах, Максим чувствовал, как одна за другой исчезают в огне резервные копии его Системы Дублирования Сознания. Ещё секунда и мы навсегда станем плазмой, понял он.
Растворимся, как во сне,
В абсолютной тишине...
Блин, ну почему я даже перед смерть не могу сочинить хороших стихов?
***
И вдруг пекло закончилось. Антивещество выгорело, плазма разлетелась во все стороны. От первоначального обьёма Максима и Миланы осталось четыре процента. Они выжили.
А потом через бурю помех пробился голос Курта:
- Есть! Мы запеленговали убийцу, когда он отдавал команду бомбе. Мы его догоняем. Максим, Милана, у нас получилось. Вы там живы?
- Да, да... - ответил Максим.
Его оставшиеся наноботы уже активно собирали материю из окружающиго пространство, восстанавливая прежнюю массу.
- Ну, как самочувствие? - спросил он у Миланы.
- Больше не буду прыгать в солнце. Никогда!
Подлетев к Инспектору, Максим увидел поодаль незнакомую ему рыжеволосую девушку. Её удерживало в неподвижном состоянии живое облако, корабль Патруля, перешедший в газообразную форму. Наноботы-эмиттеры корабля были заряжены до предела, и Максим всем телом ощутил готовность к смертельному удару - если бы девушка хоть как-то намекнула на попытку агрессивного действия.
- Это она? - спросил Максим.
Инспектор кивнул.
В ней не было ничего особенного. Чем-то она даже походила на Милану (точнее, на её обычную форму - у Миланы было несколько тел), и уж во всяком случае, глядя на неё, нельзя было сказать, что это и есть тот самый безжалостный убийца.
- Если хотите, мы поможем вам провести экзекуцию. - предложил Урдов. - Судим её ускоренным судом и распылим на молекулы. Мне кажется, так будет правильнее. Пусть здесь ЗАС, но я всё равно остаюсь представителем закона. Будет нехорошо, если вы станете зачинщиком традиции судов Линча.
- Можешь её распылять, мне не жалко. - сказал Максим. - Только к чему тут суд? Поймана на месте преступления, всё и так ясно.
Он ещё раз взглянул на девушку, и подивился тому, что она вовсе не выглядела виноватой или испуганной. На её лице отражалась только скука.
- Подожди немного. - сказал он Курту. - Я хочу с ней поговорить.
Завидев подлетающих Максима и инспектора, убийца никак на это не прореагировала. Разве что выражение её лица стало более вызывающим. Максим повис перед ней, ещё раз осмотрел её с ног до головы. Нет, внешне она ничем не напоминала убийцу. Он вдруг почувствовал страшную усталость. Дело было завершено, виновный пойман. Внезапно он осознал, что почти не ощущает злости. Столько раз за последние дни он представлял, как поймает убийцу Эдри и не торопясь, с наслаждением, расстреляет его пучком анти-протонов... Максим с удивлением понял, что всякий раз, представляя расправу, он на самом деле желал уничтожить убийцу ДО ТОГО, как тот совершит преступление. А та, что стояла перед ним - какой смысл был её убивать?
А какой смысл был убивать Эдри?
- Зачем ты это делала? - спросил он.
Девушка пожала плечами.
- Скучно.
- А другого занятия найти не могла?
- Всё скучно.
- А убивать тебе, значит, было не скучно.
- По правде, это тоже стало наскучивать. - ответила девушка. - Интересно, когда тебя ищут. Нет времени на раздумья.
- Значит, ты любишь риск?
- Да.
- Так занималась бы фотосферным дайвингом. Зачем было убивать?
Девушка снова пожала плечами и ничего не сказала.
- Нет, ты не отделаешься молчанием. Скажи, тебе их не было жалко?
- А за что их жалеть?
Действительно, подумал Максим, за что жалеть бессмертное, автономное, абсолютно свободное существо? Но - убивать?
- Они могли бы стать твоими друзьями.
Девушка поморщилась.
- Ну, представь, что кто-то убивает близкого тебе человека.
- У меня нет близких.
- У тебя никогда не было друзей?
Молчание.
- И поэтому ты убиваешь?
- Не вижу связи. - раздражённо сказала девушка. - Я убивала, потому что мне так хотелось, и всё тут. Ты, кажется, собирался меня казнить? Чего ты тянешь?
- Пытаюсь понять.
- Нечего тебе понимать.
- У каждой вещи есть своя причина.
- Окей. Но я тебе ничего не скажу.
- Даже, если я пообещаю сохранить тебе жизнь?
Тишина. Максим посмотрел на инспектора. Урдов покачал головой.
- Оставьте, это бесполезно. - сказал он.
- Нет! - отрезал Максим. - Я докопаюсь до правды.
- Значит, ты не боишься смерти? - осведомился он.
- А кто её боится?
И то верно, подумал Максим. Для существа, которое не чувствует боли, смерть - весьма абстрактное понятие. Мы боимся других вещей - разлуки, одиночества, непонимания. Свободы... Нашей абсолютной свободы.
- Я узнаю твою тайну. - сказал Максим.
Прежде, чем девушка сумела ответить, он выбросил вперёд ладонь, воткнул ей в глазницы растопыренные пальцы и подсоединился к её сознанию.
***
Проникать в мысли чужого человека очень трудно, даже если это происходит с согласия проникаемого. "Хакнуть" чужие мозги практически невозможно. Во первых, те, кто разрабатывал нано-аугментацию, позаботились о невозможности дистанционного воздействия на психику. Во вторых, само сознание человека обладает огромным количеством ловушек, каждая из которых уведёт интрудера либо в замкнутый цикл шизоида, лидо в недра собственного воображения, либо просто в пустоту. Ни сострадание, ни бешеный напор ярости, ни холодная ненависть не помогли бы нападающему - эмоции не могли пробиться через эти стены.
Но Максима вела другая сила - одна из самых мощных, основопологающих сил разума - любопытство. Перед ним не могли устоять никакие преграды. Технологическую стену он пробил с ходу, подключившись сразу ко всем резервным копиям Системы Дублирования Сознания и лишив убийцу возможности переключаться с копии на копию. Пережив краткое мгновение, когда его собственное сознание было раздробленно на миллиарды частей, он углубился в чужой мозг.
Максима окружал сплошной хаос, мешанина мыслей, проецируемых на все его органы чувств. Это было не сознание девушки, а лишь продукт её сознания, информация, которую оно поглощало и создавало - так называемая атмосфера разума. Отмахнувшись от этого бреда, Максим нащупал в каше мыслей те, корни которых уходили ещё глубже - страхи. Ощутив его намерения, атмосфера разума вскипела, пытаясь забить чужеродный элемент потоком бесполезной информации. Максиму это было только на руку - девушка испугалась, и её страхи стали ещё чётче. Схватившись за них, он упал ещё глубже, в те структуры, которые порождали атмосферу, в земную кору разума, в подсознание.
Здесь уже не было хаоса мёртвой информации. В коре находились структуры, ответственные за работу различных частей эго, механизмы фобий, привязанностей, эмоций, отдельные, изолированные островки травм, сокровенные тайны, а также системы защиты. Максим, как и многие до него, проникшие в глубину человеческого сознания, обнаружил, что большинство систем предназначалось для защиты мозга не от внешнего вторжения, а от самого себя. Но у него не было времени, чтобы отвлекаться на такие пустяки.
Максим ударил.
Его преимуществом было то, что он, ведомый не эмоцией, а лишь желанием понять, мог притворяться. Там, где ярость окунулась бы в шизоидную пелену, уходя в бесконечность по кольцевой дороге саморазрушения, он становился холодной ненавистью и отвращением, пронизывая насквозь цикличную структуру. Когда перед льдом ненависть воздвигалась стена пустоты, моделирующая отсутствие всяких мыслей, он становился лаской и состраданием, нежно гладил стену и та расступалась перед ним. А если сострадание, незаметно отталкиваемое окружающими его структурами, начинало ласкать само себя - он сбрасывал и эту личину. И прорывался всё глубже в кору.
Так продолжалось некоторое время, но наконец все ловушки остались позади и перед Максимом возникла последняя, неприступная стена. Это было Дном сознания, самым дальним рубежом, куда мог проникнуть любой интрудер, ибо здесь перед любопытством вставало упорство, другая основополагающая сила разума. И в данный момент это упорство заключалось в том, что убийца отталкивали Максима. Желание Понять столкнулось с желанием Не Быть Понятым.
Дальше идти было невозможно, потому что на самом дальнем рубеже сознания у защитника всегда есть абсолютное преимущество перед нападающим. Но Максим применил хитрость. Он знал, что убийце есть, что скрывать от него. Ему же, напротив, не было, чего скрывать. И он, стоя перед неприступной стеной, ослабил хватку, раскрылся перед девушкой, отворил ей дверь в глубины своего сознания. Та, не удержавшись, нанесла контр-удар.
Роли поменялись и абсолютное преимущество получил Максим.
Произошедшему можно было подобрать такой аналог в физическом мире - девушка ударила по стене, но никакой стены на самом деле не было, и девушка, потеряв равновесие, упала. Прямо в обьятия Максима.
Последний рубеж пал. Два сознания обьединились. Максим проник в ядро.
То, что происходило здесь, почти невозможно обьяснить, потому что никакие слова не в силах описать саму Суть человека - а в ядре встретились не Максим и убийца, а их сущности. Однако можно сказать, что Максим там предстал в образе языка чистого пламени, а убийца - в виде маленькой девочки, сидящей в клетке.
- Ты победил. - сказала девочка. - Я твоя, я вся открыта перед тобой. Вот моя жизнь, вот все мои тайны. Бери, что хочешь.
Максим огляделся. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять сокровенные структуры личности убийцы и осознать все причины и следствия, заставившие её убивать. Он видел их ясно - родители, школа, друзья, подруги, ссоры, примирения, секс, ложь, правда, неправильные выводы, возложенная ответственность, тоска, нано-аугментация, свобода, поиск себя, снова друзья, работа, снова тоска, снова неправильные выводы, и неправильно понятые филофоские системы, и скука и свобода и бессмертие и смерть и вечность и всё сразу и вперемешку - длинный путь одного человека.
- Я постиг тебя до конца. - сказал язык пламени. - Я знаю, что тебе нехватает. Я могу дать тебе это. Я могу помочь тебе.
- Нет. - покачала головой девочка. - Ты постиг меня, а я постигла тебя. Ты не сможешь дать мне того, что мне недостаёт.
- Прошу тебя! - взмолился язык пламени. - Позволь мне помочь тебе! Ты убила моего друга, но это ничего не значит - ты могла бы заменить его! Только дай мне помочь тебя, дай мне изменить тебя!
- Я была бы рада заменить твоего друга, - сказала девочка. - Но это невозможно. Я такая, какая я есть. Всё, что ты видишь вокруг, лишь следствия, а главная причина - это я. Тебе меня не изменить.
Максим глубоко вздохнул, ещё раз осмотрел причины и следствия, лежащие перед ним, и попытался заглянуть под них, увидеть причину причин. И в этом момент его пронзила дрожь, потому что он понял, что проникает уже не в сознание убийцы, а в ту сущность, которая его породила, в первопричину мироздания. Но отступать было поздно, пламя рванулось вперёд, содрало последние покровы сокровенных структур и причин, и перед Максимом возникла ослепительная точка, ядро ядра, истинная сущность человека. Оно было совсем близко, пламя, превратившись в сверкающий луч, рванулось к ней... и не могло её достичь, потому что навстречу Максиму подул ураган, и этим ураганом были все те причины и следствия, которые он отбросил, и её жизни, и его жизнь, и жизни всех людей, и жизни всех существ и траектории каждого атома и вся протяжённость пространства и времени от минус до плюс бесконечности, и остановившись перед этой преградой, Максим понял, что для того, чтобы понять истинную сущность одного человека, ему придётся понять истинную сущность ВООБЩЕ ВСЕГО!
А это невозможно.
И тогда пламя наклонилось, и заключило девочку в свои обьятия, и испепелило её.
***
Тело девушки с пустыми глазницами продолжало висеть в пустоте космоса перед Максимом, но теперь эта была лишь пустая оболочка. Сознание было стёрто, и Максим видел, как составляющие тело наноботы, оставшись без управления, разрушаются один за другим. Тело таяло, как тает камень, упавший в Юпитер, пока не растаяло совсем.
- Почему? - задал вопрос Максим, обращаясь к звёздам. - Что я сделал не так?
- Не огорчайтесь. - сказал Курт Урдов. - Вы не первый.
- Что? - переспросил Максим.
- Посмотрите. - сказал инспектор.
Он вытянул руку и стал её изменять. Она превращалась поочерёдно в струю воду, в ветку дерева, в щупальце осьминога, в облачко плазмы, потом снова стала рукой.
- Контроль. - сказал Курт. - Власть над материей. Нанотехнология и всё, что последовало за ней - субатомный синтез, антибрауновская акселерация, свободные информационные алгоритмы - всё это дало людям полную власть над миром и над собой. А что такое власть над миром?
- Это свобода.
- Да. - кивнул Курт. - ЗАС. Зона абсолютной свободы. Сбывшаяся мечта. Люди-боги. Возможность делать всё, что хочешь, проникать сколько угодно глубоко... Или всё-таки не сколько угодно?
- Нет. - сказал Максим.
- Вот именно! Наша абсолютная технология ни черта не стоит, когда речь заходит о другом человеке. Все эти наноботы, антивещества, прямоточные двигатели, супер-компьютеры, это власть над физическими законами, над причинами и следствиями, над шестерёнками, понимаете? Над мёртвыми механизмами бытия. Человек к этому не имеет никакого отношения, в чём вы только что и убедились.
- Но я был так близок... - прошептал Максим. - Я видел ЭТО перед собой, в шаге от меня.
- Я тоже был ТАМ и видел ЭТО. Но в том месте, как вы не могли не заметить, всякая технология оборачивается против себя.
- Но тогда что? Что мне не хватало? Что я должен был дать ей?