Аннотация: Фрагменты из новой книги. Жанр, тэги: боевик, экшн, "новый порядок", "зашифрованная жизнь", конспирология, детектив, приключения.
Корпорация "Война LTD". Фрагменты из новой книги.
1.
Над гравийной полосой аэродрома "Буст" колышется знойное марево. На открытом солнцу и ветру пространстве, выстроенные в один ряд, замерли под палящим зноем накрытые выцветшим пересохшим брезентом воздушные аппараты: здесь базируется эскадрилья "мигов", а также вертолеты 205-й ОВЭ.
На небе ни облачка; уже месяц в этих краях не пролилось и капли дождя. Местный ландшафт не радует глаз. Особенно, если это глаз человека, привычного к другой природе, к другим климатическим и природным условиям.
Если посмотреть на север, то через пустырь будут видны низкие серые строения небольшого городка. Это Лашкаргах, административный центр провинции Гильменд, расположенной на юго-востоке Демократической Республики Афганистан.
В средние века на левом берегу реки Гильменд была построена крепость, но сейчас от нее мало что осталось. Этот небольшой город, имеющий геометрически выверенную планировку, в его нынешнем современном виде в пятидесятых годах фактически заново отстроили американцы. Они же, американские инженеры, техники, строители построили этот аэропорт, изначально гражданский, но, в случае войны, его можно было бы использовать как аэродром подскока. Об этом недавно говорил замполит. "Если бы мы не опередили "потенциального противника" и не пришли на помощь трудовому народу Афганистана, то на этом аэродроме стояли бы не наши "миги", "грачи" и "крокодилы", а американские "фантомы", "чинуки" и "геркулесы"...
Лашкаргах - или Лашкар Гах - это край земли, опаленной солнцем. "Лошкаревка", как прозвали этот городок те, кто служат здесь.
Не самое лучшее место на земном шарике, и это еще мягко сказано.
Незадолго до полудня от серых приземистых казарм, занятых бойцами лашкаргахского отдельного отряда спецназа ГРУ, отъехал плотно загруженный автобус "ПАЗ". Все отверстия, какие только можно было открыть, включая двери, открыты. Но все равно душно; лица бойцов влажно блестят, выцветшая форма пропиталась солью. Их подняли по тревоге в половине шестого утра. Но только сейчас поступил приказ грузиться в автобус, который отвезет их на расположенный невдалеке аэродром.
Поездка оказалась недолгой; спустя уже несколько минут автобус остановился возле транспортного вертолета МИ-8. Борттехник открыл обе створки десантного отсека, убрав заодно ПКТ и крепления, чтобы пулемет не мешал погрузке. Он останется на земле, это уже известно; в полет, взяв на борт своей машины группу бойцов спецназа, отправятся лишь пилот и оператор. Это позволит взять еще восемьдесят килограммов груза. Будут ли это запасные патроны в цинках, или выстрелы к РПГ, еще один "утес" или сухпай и фляги с водой, решать командиру группы.
Одновременно с "пазиком" к стоянке вертолетов двести пятой эскадрильи подкатил штабной УАЗ. Из него вышли трое старших офицеров: начальник штаба бригады, командированный из Кабула, из штаба 40-й армии полковник и замполит части. К ним с докладом направился рослый, выжаренный солнцем, жилистый, с загорелым до черноты лицом командир группы - он экипирован в такой же камуфляж, что и бойцы его отряда.
- Добро, Николаев! - выслушав доклад, сказал начштаба. - Задача ясна?
- Так точно, товарищ подполковник.
- Николаев, вы проверили бойцов на предмет возможного наличия у них посторонних предметов, бумаг или записей? - спросил замполит. - Это важно!
- Я предупредил, чтобы не брали ничего лишнего.
- Если у кого-то при себе есть фото... Или кто-то решил взять письмо от любимой...
- Я предупредил, - с нажимом повторил старший группы.
- Отвечаете головой!
Старлей посмотрел на начштаба бригады.
- Разрешите грузиться на борт?
- Командуйте, Николаев.
Спустя несколько минут Ми-8 поднялся с гравийной площадки аэродрома "Буст". Вслед за ним, сотрясая лопастями винтов знойный воздух, снялся штурмовой Ми-24, назначенный в сопровождение.
Офицеры, приехавшие из Лашкаргаха на аэродром, чтобы лично проследить за погрузкой отобранной еще утром группы бойцов ООСпн, придерживая головные уборы, еще некоторое время наблюдали за удаляющимися винтокрылыми машинами. Затем они уселись в ГАЗ, водитель которого повез их обратно в штаб.
Солнце в этот день палило особенно нещадно. Все в природе замерло; все живое попряталось в укрытие, или искало спасительную тень. Земля эта сурова, прокалена солнцем, почти безводна, бедна полезными ископаемыми. Тем не менее, за право обладать этой землей, за право утвердиться здесь, постоянно идут войны.
Над взлетной полосой аэродрома Буст, над плоской открытой равниной, над пустыней, лежащей за руслом реки Гильменд, дрожит знойное марево. На календаре шестнадцатое число, восьмой месяц; год от рождества Христова тысяча девятьсот восемьдесят четвертый.
2.
Г Л А В А 1
Наше время.
1 октября.
Провинция Гильменд,
Афганистан.
Тяжело нагруженный "Чинук" с подвешенным к днищу контейнером, рубя винтами знойный, с полынным привкусом воздух, тяжело снялся с площадки близ пакгауза аэропорта Буст на южной окраине Лашкаргаха. Следом за ним поднялся "AH-64"; обладающий хищными стремительными обводами штурмовик кажется черным на фоне наливающегося предзакатной краснотой западного края небосвода.
Транспортный вертолет и выделенный в сопровождение боевой "апач", треща винтами, заложили вираж над плоскими окраинными строениями столицы этой южной провинции. И легли на курс, параллельный проложенной по пустыням Баква и Регистан дороге - вероятно, летят в Кандагар.
По шоссе, проходящему в этом месте в нескольких километрах от ограды аэропорта, параллельно взлетно-посадочной полосе, движется колонна грузового транспорта.
В ее составе пятнадцатитонные самосвалы, траки с платформами для перевозки контейнеров и техники, "панелевозы", бортовые грузовики, бетоновозы, три автокрана. Колонну, насчитывающую с полсотни единиц грузовой техники, сопровождает охрана: "хамви" и три джипа, два из которых оборудованы турельными пулеметами. В списанном и переоборудованном "частниками" армейском джипе находятся начальник колонны и двое "гардов". В трех "боевых тачанках" еще шестеро сотрудников группы прикрытия. Все они контракторы, сотрудники одной из крупнейших на планете частных военных компаний "Армгрупп", чей филиал находится на расположенной в тридцати километрах отсюда базе Camp Bastion [1].
- Stay at crossroad! - скомандовал Козак водителю своей "боевой тачанки". - Yes, right here! [2]
Открыв тяжелую, с вставленной внутрь титановой пластиной правую переднюю дверь "дефендера", Иван выбрался наружу.
- Будьте на волне "Бастион Три" [3],- сказал он оставшемуся в прохладном салоне "гарду", прежде чем захлопнуть дверь. - А я перекурю пока.
Хотя времени уже шесть вечера, жара стоит адова. В три пополудни было тридцать восемь по Цельсию; сейчас столбик чуть опустился, но все еще за тридцать.
Пока Козак выковыривал из пачки сигарету, пока прикуривал, успел весь покрыться липким потом... До реки и простирающихся ниже по течению оазисов, радующих глаз сочной зеленью, кажется, рукой подать. Но это обман зрения, аберрация - пустынный ландшафт искажает зрительную картину. Сама пустыня, на краю которой он сейчас находится, напоминает разогретую духовку. Жара начнет спадать лишь к полуночи. Ночью температура резко упадет - до пятнадцати или даже десяти градусов. А днем опять будет пекло под сорок.
Иван обошел по кругу выкрашенную в цвет местности "бронемашину" - оттюнингованный умельцами джип Land Rover Defender 110. Производители, доведись им увидеть эту "тачанку", были бы сильно удивлены теми новшествами, которые внесли механики филиала ЧВК в конструкцию этого внедорожника... Козак усмехнулся про себя. Получив практически сразу по прибытию в Кэмп Бэстион назначение на свою нынешнюю должность старшего по Team-2, он на пару с водителем Хансом взялся переделывать закрепленную за ним тачку. По правде говоря, выбирать в гараже филиала особо не из чего. Но вот этот "сто десятый", после доводки, после установки дополнительных сварных "бронеплит" на боковые передние двери, армированного лобового стекла вместо прежнего и замены "кондишена", его вполне устроил.
Из плюсов: носовая часть и передние боковые двери с армированными стеклопакетами теперь должны держать попадания из "стрелковки". Ну, и от осколков защита, если только СВУ будет не слишком мощным, или выпущенная из трубы мина не рванет слишком близко.
Из минусов: больше, чем на шестидесят миль в час - против ста десяти в заводском исполнении - на нем теперь не разгонишься. Но это не такая уж большая плата за безопасность (пусть и относительную, поскольку от граника или даже попаданий из крупнокалиберного пулемета это самопальное бронирование не спасет). Здесь не германские автобаны и не трек для "Формулы 1", чтобы гоняться на скорости под двести.
К тому же, самосвалы, траки, автоцистерны, рефрижераторы, автобусы с местным персоналом, прочий транспорт, сопровождение и охрану которого осуществляют сотрудники ЧВК "ArmGroup/AGSM", по местным дорогам передвигаются, ясен пень, с гораздо меньшей скоростью.
В крыше имеется люковый вырез и крепления для полукруглого щитка и пулемета. Получив назначение на должность Chief Officer Team-2, а вместе с ним и эту машину, Козак распорядился снять эти излишества. В конце концов, он старший в группе прикрытия, он - сменный начальник Team-2; а, значит, имеет кое какие привилегии.
Например, ездить по этой долбанной раскаленной пустыне в герметичном салоне с кондишеном, а не в открытой всем ветрам тачке, где уже через полчаса езды скрипит песок на зубах, а мозги в черепушке плавятся от зноя.
Колонна растянулась на несколько километров. Дистанция между транспортами в ордере должна составлять минимум тридцать, максимум шестьдесят метров. Средняя скорость варьируется, но обычно она составляет семьдесят километров в час. Колонна должна идти компактно... Но это в идеале. А на практике происходит то, что он сейчас наблюдает: транспорты разбрелись по всему шоссе, как овечки у нерадивого пастуха.
Козак сплюнул вязкой слюной под ноги. Это второй выезд за день. Техника не выдерживает - за день обломались два трака. Водителей подобрали, поломанные машины, оставили на шоссе, - работа для ремонтных бригад. Еще один самосвал заглох возле карьеров. Ремонтные бригады не справляются с нагрузкой. Люди устают зверски, пашут до одури, до потери сознания; поди-ка поработай в такую адову жару... Среди водителей, кстати, в большинство местные, и еще тут немало паков. Они лучше переносят жару, хотя с ними по ходу постоянно возникают какие-то проблемы. А вот среди охранников местных нет ни одного - сидящие в лондонской и вашингтонской штаб-квартирах компании "Армгрупп" начальники распорядились не принимать в штат афганцев, как, впрочем, и жителей соседнего Пакистана.
Иван бросил взгляд на наручные часы. График второй ездки нарушен, и сильно нарушен. На этом перекрестке они должны были быть еще два часа назад, в четыре пополудни. Понятно, что возвращаться придется затемно. Вообще-то, это нарушение действующих правил, поскольку здесь не принято продергивать "нитки" в темное время. Но это в идеале. А на практике каждый второй день у них происходит нечто подобное.
Но это не его business. Поддерживать порядок в ордере колонны обязан старший колонны. Задача Козака, как старшего группы прикрытия, обеспечить защиту ордера в случае нападения на колонну. И если не отбиться самим, то продержаться - коль вдруг нападут крупными силами - до прибытия подмоги с земли и воздуха. Но с какой стати на них должны напасть? С середины лета не было зафиксировано ни одного случая нападения на охраняемый сотрудниками AGSM в данном вилайете транспорт. Ранее на сопровождение колонн отправляли от десяти до пятнадцати джипов с охраной, а теперь, в связи с изменением ситуации в лучшую сторону - втрое меньше...
Но надо все же понимать, что здесь далеко не курорт. Провинция Гильменд не самое спокойное место на планете. Да и в этой вечно воюющей стране - тоже. Почти две трети сырья для изготовления героина выращивается именно здесь, в этих краях, в долине реки Гильменд, в оазисах, орошаемых из выстроенных в середине прошлого века американскими инженерами системы ирригационных каналов.
Еще совсем недавно здесь шли нешуточные бои - американские морпехи и британские парашютисты показательно гоняли "бородачей". Но сейчас как-то все подуспокоилось: договорились, по-видимому, что не будут мешать друг другу делать свой бизнес.
Мимо развилки, фыркая дизельными выхлопами, сотрясая почву, проехало с полдюжины самосвалов. Эти уже вскоре свернут на другую дорогу, ведущую к старым карьерам. Понять логику "логистов" в данном случае непосвященному в эти дела человеку вряд ли возможно. Казалось бы, вот зачем нужно гонять самосвалы к расположенным почти в сорока километрах от базы карьерам? Если точно такой же песок или грунт можно добывать в любом месте непосредственно у периметра? Песка и грунта в окружающей Кэмп Бастион пустыне столько, что им можно сколь угодно долго и щедро наполнять "бастионы", эти насыпные формы-"кубики" для возведения укрепленного периметры базы, а также использовать для внутренних нужд, типа просыпки в двойных стенах складных ангаров. Сплошь и рядом встречаются участки каменистой пустоши; ставь дробилки и будет у тебя любое необходимое для строительства количество щебня или гравия.
Ан нет, не все так просто.
У этой войны своя логика; и заключается она в том, что подрядные компании решительно на всем хотят заработать. А чем больше объемы и расстояния, тем больше можно выпилить для себя из осваиваемых сумм.
Вслед за самосвалами, свернувшими на щебенчатую дорогу, мимо развилки проехало несколько пустых фур, которые пасет лично старший колонны. Водитель пятнистого желто-коричневого "хамви" с пулеметом на башенке, хотя и видел - не мог не видеть! - стоящую на обочине близ развилки "тачанку", а рядом с ней старшего группы прикрытия, не стал приветствовать коллег сигналом. Портативная рация - "кенвуд" в нагрудном кармане бронника - тоже молчит. Никаких тебе - "привет, парни!..", или чего-то в этом роде. У него натянутые отношения с старшим колонны Колином Кэмпбеллом - именно этот субъект на пару с двумя гардами пропылил мимо на "хамви"... Иван, подняв руку в обрезанной перчатке, все же вяло помахал вослед проехавшему мимо массивному внедорожнику с башенкой для стрелка; он решил для себя, что не будет обращать внимание на мелкие выпады, он выше этого.
Фуры свернули на перекрестке на дорогу, по которой, объехав с юга аэродром, можно через КПП въехать на грузовой терминал. На базе Кэмп Бастион имеется свой аэродром, более мощный, чем здешний. Тем не менее, часть грузов перебрасывается через лашкаргахский аэропорт. И тоже, поди-ка догадайся, какой в этом смысл.
Солнце медленно клонится к линии горизонта. Козак отошел на несколько метров от машины; справил нужду. Над серо-желтой пустыней, над темной полосой шоссе, по которому они приехали сюда, и по которому уже вскоре отправятся обратно, на базу, дрожит знойное марево. Кожа на спине и предплечье зудит и чешется так, что спасу нет; едкий пот выедает глаза. Иван вытер запястьем, "напульсником", лицо. Но и это не слишком-то помогло избавиться от неприятных ощущений.
В такую жару и в такой местности, как эта, надо ходить - если уж возникает такая необходимость - в той одежде, которую предпочитают местные жители, пуштуны или хазарейцы. То есть, в широких полотняных штанах "изар" с тесемками, которые можно завязать, со многими складками. В легкой рубахе до колен с разрезами по бокам, с широкими свободными рукавами. В качестве обуви - легкие кожаные туфли или сандалии. На голове - чалма, накрученная так, чтобы были прикрыты от солнца затылок и лоб. Более практичной одежды для этих мест пока еще никто не придумал.
А на нем в данную минуту чего только не надето, чего только не навешано... Камуфляж, пусть даже сшитый из материи отличного качества, и предназначенный для подобной этой местности (Иван приобрел два комплекта в Турции на свои кровные). Ботинки Lowa Boots германского производства; они более практичны, нежели кроссовки. Купленный, опять же, за свои деньги бронник (вернее, "Battle Chest Rig" - "боевой нагрудник"). Сей защитный гаджет, хотя и облеченный, весит около восьми килограммов - два кило текстиль и еще четыре плитки мягкой брони - "плэйт кэрриер" - вставленные на груди, спине и по бокам. Поверх бронника "разгрузка" с запасными обоймами к АКСУ - он сам выбрал себе в оружейке этот автомат, благо тот российского производства и практически "новье". В кармашках разгрузки запасные рожки к автомату. Еще портативная рация и сигнальные ракеты. На боку, на поясе закреплена кобура с "глоком", поверх камуфляжных брюк надеты "наколенники". Голова, остриженная почти наголо, повязана "банданой", хвост которой прикрывает от солнечных лучей затылок; поверх нее надета форменная кэпи.
"Сучку", а также прихваченный на "миссию" карабин с оптикой Иван оставил в машине. Когда он был рядовым "гардом", то мог позволить себе в подобных условиях обходиться без бронника. Но сейчас он начальник; пусть и небольшой, - у него под командой сейчас два десятка сотрудников, считая тех, что остались в лагере, но начальник. На него смотрят десятки пар глаз, каждое его слово, каждый поступок отслеживают и анализируют. И если он сам начнет нарушать внутренние правила, позволять себе поблажки, вроде того, чтобы снять во время "миссии" бронник, то о дисциплине, о беспрекословном выполнении команд старшего группы прикрытия придется уже вскоре забыть...
И еще. Если ты не можешь выдюжить день - от рассвета до заката - в таких сложных условиях, в экипировке, мотаясь на "тачанке" под палящим солнцем по этим небезопасным местам (а таких дней наберется сотня с лишком на один контракт), если не достает духу или здоровья, то и нечего маяться - надо искать себе другую работу.
Наконец показался хвост колонны, сопровождаемый пикапом "тойотой" с крупнокалиберным "браунингом", установленным на треноге в кузове.
Здесь восемь траков с прицепными платформами и четыре автобетоновоза. Этим придется проехать вдоль южной окраины на выезд, а затем, после этого вынужденного крюка - центр Лашкаргаха закрыт для грузового транспорта - свернуть на дорогу, ведущую к заводу железо-бетонных конструкций, который только-только ввели в эксплуатацию.
Иван вернулся в машину.
- Блиать?! - усмехнувшись обожженным на солнце лицом, по-русски сказал датчанин. - Жар-рко што пиздетс?
Кто-то из служивших здесь прежде сотрудников выучил датчанина русскому мату. А, может, он обучился ему где-то в другом месте, кто его знает. Сам Ханс не из болтливых; на вопросы, откуда "дровишки", кто обучил простого скандинавского парня крепким выражениям, он либо дает уклончивый ответ - "где-то слышал...", либо молча лыбится. Думается, его знание русской словесности за два последних месяца лишь упрочилось: новый босс - Айвен Козак - хотя и слывет выдержанным человеком, но нет, нет, да и скажет что-нибудь эдакое - на своем родном языке.
- Жара, - по-русски буркнул Козак, затем по-английски скомандовал. - Поехали, Ханс! Следуйте за траками... сопроводим их до завода!
[..]
Ханс взял по максимуму влево, так что они сейчас, пыля левыми колесами по обочине гравийной дороги, могли видеть не только корму идущего замыкающим бетоновоза с выкрашенным в красный с белыми полосами цвет барабанного смесителя. Но также и голову их сравнительно небольшой колонны, впереди которой следует "тойота" с пулеметной турелью в кузове.
Ворот как таковых на комбинате нет. Когда-нибудь здесь достроят ограду, и оборудуют проходную; но пока что этот строившийся в дикой спешке объект стоит открытый всем ветрам. С тыльной стороны производственный комплекс, правда, отгорожен естественной преградой - навалованным ирригационным каналом, ответвляющимся от реки Гильменд, до левого берега которой отсюда примерно четыре километра. У ближнего здания - что-то вроде офиса заводоуправления - стоит кирпичная сторожка, в которой дежурят два "вохровца", из местных, из афганцев. Вот и вся охрана.
Ханс чуть приотстал, чтобы не поймать камушек в стекло от следующей впереди "бетономешалки" (оно хоть и армированное, но все равно следует поберечь).
Иван потянулся за бутылкой с водой. В это самый момент послышался громкий хлопок!
Откуда-то из зарослей - на их "ближней" стороне канала - вынеслась дымная струя!.. Граната ударила точно в кабину следующего за "тойотой" трака!..
А следом из зарослей камыша басовито заговорил крупнокалиберный пулемет - шквал огня обрушился, как показалось Ивану, разом на всю их колонну.
3.
Ближнее Подмосковье.
Дорога с разбитым покрытием, с многочисленными колдобинами и заполненными дождевой водой "лунками", столь глубокими, что приходилось их осторожно объезжать, привела к КПП какой-то воинской части. "Разворачивайтесь!" - голосом Максима Галкина потребовал навигатор. - "Разворачивайтесь!.. Разворачивайтесь!.."
- Да пошел ты, - пробормотала Анна. - Все равно толку от тебя ноль.
Она выключила прибор, который оказался ей не помощником в сегодняшней поездке.
"Шкода" остановилась у контрольно-пропускного пункта, от которого остались небольшое строение без крыши, поваленные бетонные плиты и проржавевшие останки ворот. И еще щит, на котором поверх замазанного краской текста или изображения начертано крупными буквами:
ВСЕ СПИ**ЕНО ДО ВАС!
Дальше, за брошенным КПП, видны серые коробки каких-то зданий с содранными или провалившимися крышами, без окон и дверей. Присмотревшись, Анна поняла, что приехала не по адресу. Ей необходимо попасть на один из объектов бывшей Академии ВВС, но нужное ей место по описаниям выглядит иначе.
"Только без опозданий",- сказал ей собеседник, генерал-лейтенант в отставке, прошедший некогда путь от рядового летчика до заместителя Главкома ВВС России и начальника Академии ВВС имени Н. Жуковского и Ю. Гагарина. - "Я этого - опозданий! - терпеть не могу!"
Остался позади указатель поворота к местному Музею авиации. Анна, в который уже раз за утро мысленно обругав самое себя, развернулась и покатила через центр в обратном направлении.
К счастью, она выехала из дому с солидным запасом по времени. Будь иначе, она бы точно опоздала на встречу, а нужный ей человек вряд ли стал дожидаться ее. Их разговор не состоялся бы, и ей потом еще пришлось бы оправдываться перед собственным начальством. Которое, собственно, через свои каналы и помогло уговорить этого отставного военного летчика, чтобы тот встретился с "журналисткой" и как можно более подробно ответил на подготовленные ею вопросы.
Спустя четверть часа Анна все ж отыскала нужный поворот. Еще через несколько минут "шкода" припарковалась рядом с стоящим неподалеку от КПП темно-синим Chevrolet-Blazer...
Посмотрела на наручные "картье" - без одной минуты десять. Фуххх... успела.
[...] Все трое - генерал и Анна впереди, "родственник" в нескольких шагах позади - двинулись в сторону КПП. В отличие от другого виденного недавно Анной контрольно-пропускного пункта, на этом имеется шлагбаум, а возле сторожки дежурит охранник - сотрудник какого-то ЧОПа. По-видимому, этот товарищ получил инструкции на счет визитеров. Когда двое мужчин и девушка проследовали мимо него, он даже не посмотрел в их сторону, словно то были не люди во плоти, а нечто нематериальное, типа призраков
Территория бывшей академии ВВС, на которую они так легко проникли, годилась для съемок какого-нибудь футуристического фильма. Вполне себе подходящие декорации для голливудского боевика, в котором - по сюжету - инопланетяне или местные бандерлоги захватили планету и стали вытворять разные нехорошие вещи. Как то: растаскивать, расхищать добро, рушить все, что ни попадя, гадить окрест, и ломать, приводить в негодность все то, что нельзя забрать, присвоить, приспособить для своих низких целей.
- Как здесь тихо... - сказала Анна, чтобы хоть что-то сказать.
- Как на кладбище, - угрюмо отреагировал генерал, в прошлом начальник этого известного некогда на весь мир учебного заведения. - Гробовая тишина.
Корпус, мимо которого они шли, шлепая по мелким лужам, и обходя стороной наполненные водой колдобины, поначалу казался не таким запущенным, не таким жалким, как другие окрестные здания.
- Здесь училась элита ВВС, - сказал генерал после тяжелой паузы. - Когда-то и я здесь был слушателем. Потом преподавал некоторое время; а в начале девяностых был начальником этого заведения.
Они поднялись по ступеням. Входная дверь оказалась сорванной с петель. В вестибюле, куда они прошли, весь пол завален каким-то хламом: фрагментами сломанной мебели, учебными пособиями, обрывками плакатов, какими-то железками...
- Выглядит еще хуже, чем в прошлый приезд, - негромко сказал генерал. - Все растащили, все разграбили. Что не вынесли. то разбили...
- А что было раньше в этом здании? - спросила Козакова.
- Это Корпус "Т". Здесь и еще в соседнем строении базировалась опытная база академии. Мой самый любимый корпус, чтоб вы знали. Анна... как вас по отчеству? - Он повернулся к ней. - Алексеевна?
- Можно без отчества - Анна.
- Так вот, Анна. Меня проинформировали о том, что за история вас интересует. Осторожно, смотрите под ноги. - Генерал, продолжая, как он и обещал, разговаривать на ходу, стал подниматься по лестнице, усеянной обрывками бумаг и мелким хламом. - Но вы все же сами обозначьте объект вашего интереса. Говорите свободно, - он с горечью усмехнулся, - нас здесь никто не услышит.
- Меня интересует одно "летное происшествие", случившееся в Афганистане. - Анна переступила через лежащую на лестничной площадке между вторым и третьим этажами железку, смахивающую на выхлопную трубу от легковушки. - Двенадцатого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года на аэродром в Кандагаре не вернулся самолет Су-24, выполнявший некое боевое задание...
[...]
- Что значит "некое"? - сурово оборвал ее генерал. - Это было боевое задание.
- Извините, я, возможно, неточно выразилась... Это одна из причин, кстати, почему я попросила организовать встречу с вами, Александр Николаевич. Важны не только детали случившегося, важна также и терминология. Я простой журналист... И, хотя прочла немало материала на эту тему...
- Зачем это вам? - вновь прервав собеседницу, спросил отставник. - Кому и зачем понадобилось ворошить давнее прошлое?
- Я готовлю цикл публицистических статей, - сказала Анна. - Тема - противостояние Запада и Востока, США и СССР в последние годы "холодной войны". С привязкой к нынешней обстановке на "Большом Ближнем Востоке".
- Откуда вы узнали об этом летном происшествии?
- Из книги одного отставного полковника, военного историка Смольникова. Вам доводилось читать серию его публикаций про ядерное противостояние СССР и США?
- Возможно.
- В одной из книг описан эпизод с крушением штурмовика СУ-25... Данное ЧП произошло в августе восемьдесят четвертого, двенадцатого числа, во второй половине дня... Впрочем, я уже говорила. В этой же главе Смольников приводит версию, взятую из западных источников. Вернее, версий этих две. Одна гласит, что в тот день в районе афгано-пакистанской границы, восточнее этой условной, скажем так, линии примерно на пять или шесть километров, разбился фронтовой бомбардировщик СУ-24М...
- Бред... - сухо сказал генерал. - Весной и летом того года "сухие" работали с аэродрома в Ханабаде по Панджшерской и Андарабской долинам.
- То есть, на севере Афганистана? И южнее не летали?
- Имеется в виду южные и юго-восточные провинции Афганистана? Конкретизируйте локацию.
- Приграничные провинции Забуль, Кандагар и Гильменд...
- В этом регионе "сухие", имеется в виду, "двадцать четвертые" - не работали.
Они остановились на площадке третьего этажа.
Через пустой дверной проем виден большой - огромный! - зал с возвышением в противоположном его конце; вероятно, там находилась кафедра. В дальнем углу грудой свалены стулья, целые и сломанные. На стенах кое-где уцелели демонстрационные стенды. Паркет, как и повсюду, вскрыт, щитовые взломаны, вся проводка ободрана и унесена.
- Здесь демонстрировались узлы и системы новой техники, включая несерийные и экспериментальные образцы, - глухо произнес Александр Николаевич. - А что за вторая версия? Просветите меня, невежду.
- Думается, вы ее слышали. Еще в "перестройку", во второй половине восьмидесятых, в западной прессе появились материалы, посвященные данному летному происшествию. Это ЧП увязывается с дальнейшим событиями, произошедшими на стыке условных административных границ двух афганских провинций - Забуль и Кандагар, и на примыкающей приграничной территории Пакистана, в провинции Белуджистан.
- Ну, ну.
- Мне продолжить?
- Продолжайте.
- Согласно этой версии, двенадцатого августа на склоне горного хребта в районе отрогов Восточных Соломоновых гор, разбился не "грач"... И даже не СУ-24М...
- А что тогда? "Тарелка" с инопланетянами?
- Другой бомбардировщик - "Туполев-два-два-эм-три"...
- Чушь! За все время афганской войны мы не потеряли ни одного бомбардировщика дальней авиации.
- Я читала об этом. Но...
- Мне прислали файлы с вашими репортажами из Сирии, Ливана и Турции, - вдруг сказал Александр Николаевич. - Неплохо, неплохо... Но я, однако, ни разу не видел вас, вашего лица на экранах федеральных телеканалов. И не слышал прежде вашей фамилии - в качестве фронтового журналиста или ведущего профильных телепередач.
- Я работаю, как фрилансер.
- То есть?
- Значительная часть сюжетов, роликов, которые показывают по телевидению разных стран, снимают, или, если угодно, добывают, именно "фрилансеры"... Мы получаем деньги за отснятый материал, а каналы через агентства получают "картинку" из горячих точек.
- У вас есть семья? - неожиданно спросил генерал.
- Что? - Анна удивленно посмотрела на собеседника. - Семья?
- Ну... муж... дети... Вы замужем?
- Да.
- Дети есть?
- Хм... Какое это имеет отношение к нашему разговору?
- А такое... - Генерал потер переносицу. - Такое, что вот это все... то, что вы пытаетесь вскрыть, это - не женское дело.
- А что, по-вашему, "женское дело"?
- Ладно, проехали, - сказал генерал. - У вас еще есть ко мне вопросы?
- Предлагаю вернуться к нашему разговору. - Они стали подниматься по лестнице на четвертый этаж. - Когда я работала с материалами в ЦАМО; обнаружила в архивном документе ссылку на вашу докладную начальнику комиссии, назначенной приказом маршала Соколова, первого заместителя тогдашнего министра обороны маршала Гречко... В августе восемьдесят четвертого года вы занимали должность командира отдельного Триста семьдесят...
- Осторожно! - Генерал, взяв девушку под локоть, помог ей переступить через битое стекло. - Нас перебазировали в Кандагар из Шинданда. Сначала одну эскадрилью... в феврале восемьдесят четвертого, а потом еще две. Летом я командовал этим полком... но осенью того же года его расформировали.
Еще одна остановка - на площадке четвертого этажа. По левую руку - он виден через голый дверной проем - открылся взору еще один большой зал. Как и повсюду в этом здании, пол здесь усеян мелкими железками, фрагментами какой-то аппаратуры и прочим мусором.
- Это был наш "грач", - неожиданно сказал генерал. - Полет проходил в горной местности, в сложных погодных условиях. Аппарат врезался в склон горы... Летчик погиб. Да, была создана комиссия. Если вы читали тот документ, о котором упомянули вскользь, то должны знать, к каким выводам пришла расследовавшая данное происшествие комиссия.
- "Человеческий фактор", как сейчас говорят... Ошибка пилота.
- Давайте не будем тревожить мертвых, - сухо сказал генерал.
- Александр Николаевич, меня интересуют детали этого летного происшествия.
- Детали? - На лицо отставника набежало облачко. - Детали, говорите? - Он показал рукой на усыпанный обломками аппаратуры пол зала. - Видите вот это? А теперь представьте себе склон горы, усеянный обломками летательного аппарата! При том, дополню для полноты картинки, что двигатели и прочие тяжелые фрагменты планера оказались внизу, в реке! Можете себе представить это зрелище?
- С трудом...
- Вы ведь творческий человек?
- Эмм... В некотором смысле.
- Включите воображение.
- Мне не достает информации, чтобы представить себе всю эту картинку целиком... Кроме того, я не понимаю...
- Что именно не понятно вам?
- Почему была предпринята столь масштабная операция? Каковы причины?
- Шла спасательная операция. Надо было забрать с места крушения некоторые, гм... детали разбившегося аппарата.
- Почти две недели в том районе шли ожесточенные бои. А если брать провинцию Кандагар, ее северо-восточную часть, то они продолжались затем и всю осень. Что послужило этому причиной, как вы думаете?
- Если говорить о конкретном случае, о падении самолета, то поисково-спасательная операция продлилась от трех до четырех суток.
- А что именно случилось между двенадцатым и шестнадцатым числом?
- Вы что, не слушаете меня? Я уже сказал.
- Уточните еще раз, пожалуйста. Я ведь не специалист в этой сфере.
- В район падения нашего... летательного аппарата стали стягиваться моджахеды... Надо также учитывать, что это ЧП произошло совсем недалеко от их баз и укрепрайонов.
- В Афганистане за все годы той войны потеряно более двух десятков "грачей"...
- Тридцать три, если быть точным.
- Вот видите! Ни из-за одного другого разбившегося штурмовика, или истребителя, или вертолета, или даже транспортного самолета, не было столько... - Анна замялась, подбирая нужное определение. - Столько головной боли, - закончила она.
- Поисково-спасательные мероприятия проводятся даже в тех случаях, когда нет уверенности, что летчик - или экипаж - сумел выжить после летного происшествия.
- Такая активность была связана с тем, что самолет упал в непосредственной близости с границей Пакистана?
- Довольно близко, да. Но на территории ДРА, сколько помнится.
- А бои в районе ущелья "черных пещер"? В десяти или пятнадцати километрах от места крушения самолета? А "Кандагарская операция "Юг-84"? Это ведь уже происходило фактически на территории Пакистана?
- Неужели? - Генерал натянуто улыбнулся. - Какое это имеет отношение к тому летному происшествию, о котором вы упомянули?
- Я полагала, что вы, Александр Николаевич, расскажете мне об этом. О том, какая связь между поисково-спасательной операцией, или что это там было, и разгоревшимися уже вскоре боями в районе "черных пещер". Их еще называют "змеиными", насколько я в курсе.
- Не вижу тесной связи.
- Этот комплекс пещер находится всего в километрах десяти или двенадцати на юго-восток от места падения самолета. Первые столкновения с моджахедами отмечены пятнадцатым... ну, или шестнадцатым августа. Отдельные отряды спецназа, переброшенные из Кандагара и Лашкаргаха при поддержке авиации, работали в том районе от пяти до семи суток. Боевые столкновения разной интенсивности в данном районе... довольно малолюдном, кстати... продолжались вплоть до двадцать пятого августа. Были отмечены также стычки с переброшенными в тот район из Черата и Зхоба бойцами пакистанского спецназа SSG. Это то, что мне удалось выяснить по найденным в ЦАМО документам Сороковой армии...
Анна вновь поймала на себе колючий взгляд.
- Что вы от меня-то хотите? - хмуро спросил отставной военный. - Задайте конкретный вопрос!
- На борту разбившегося аппарата... какой бы марки он ни был... имелось тактическое ядерное оружие?
- Что??
- Говоря иначе - "спецбоеприпас"?
- Вы, журналисты, горазды на выдумки!..
- Это не я придумала. Я всего лишь упомянула одну из версий трактовки давнего летного происшествия, приведенную в книге военного историка. Человека, служившего, кстати, в ведомстве, охранявшем "ядерные секреты".
- Ну, так встретьтесь с ним! И задайте ему свои вопросы.
- Уже встречалась. Смольников критически относится к данной версии, хотя и приводит ее в одной из своих книг. Он что-то не договаривает... - Она скупо улыбнулась. - Как и вы, Александр Николаевич.
Генерал, повернувшись к другому проходу, кивнул в сторону все еще висевшей там таблички:
"Стой! Проверь секретные документы!"
- Вам знакомо слово "подписка"?
- Ммм... Ну, я, в общем, понимаю...
- Вы, молодежь, ничего не понимаете! - сердито сказал отставник. - Вам кажется, что все так легко и просто... Наивные вы люди!
- Но ведь мы живем в другое время! Той страны... ее уже нет.
- Вот именно! - сурово сказал генерал. - Моей страны нет уже двадцать с лишним лет! А вы... и такие, как вы... все лезете, все копаетесь!..
- Александр Николаевич...
- Разграбили, понимаешь, все материальное, разломали, растащили по углам и заначкам!.. - сердито продолжил тот. - И все мало им, мало!! Да когда ж вы успокоитесь?! Когда настанет этому предел?!
- Послушайте...
- Вижу, уже и за историю государства, в котором вы толком не жили и о котором имеете смутное представление, принялись!.. Ищете жареные факты? Хотите выставить нас, старшее поколение, агрессорами, оккупантами, кровожадными и неумными людьми, готовыми, чуть что, разжечь мировой пожар?!
- Александр Николаевич, вы меня не правильно поняли...
- Это был лучший в мире центр для подготовки военных летчиков и авиаспециалистов, - процедил генерал. - Видите, во что он превратился? Бандерлоги... - Отставной военный сердито махнул рукой. - Это я не вам, девушка... Не принимайте на свой счет.
На этом, собственно, разговор закончился. Генерал сухо попрощался, после чего направился к другой лестнице. Поднявшись по ней, он выбрался на крышу здания, откуда открывается обзор на весь этот славный, некогда наполненный кипучей энергией авиаторов, а нынче серый, съежившийся, кажущийся брошенным город.
Александр Николаевич достал из кармана плаща платок, вытер мокрое лицо - к дождевым каплям прибавились скупые мужские слезы. Поездка растравила ему душу; он, бывший начальник этого некогда известного на весь мир заведения, все еще отказывался верить тому, что видят его глаза.
Валентин вывел Анну из заброшенного здания.
- Вам в ту сторону. - Он указал на КПП, через который они недавно прошли. - Больше не звоните Александру Николаевичу, - сухо сказал он. - Всего доброго.
4.
Провинция Гильменд,
Окрестности Лашкаргаха.
Первым среагировал на опасность Ханс - датчанин мгновенно утопил педаль газа в пол!..
Взревел движок перегруженного, натерпевшегося за этот бесконечный жаркий день "дефендера"! И лишь спустя несколько мгновений Козак осознал, что его водитель делает что-то не то: они, постепенно ускоряясь, отъезжали от хвоста колонны.
Поднеся к губам портативную рацию, торопливо произнес:
- Браво Четыре?! Марек?! Вы там живы?
В следующую секунду он вынужден был сам дернуть за ручник! Выхватил из паза трубку автомобильной рации, настроенной на волну центральной станции "Бастион Один".
- Attention! We"re under attack!!! Внимание! Это "Браво Два"! Нас атаковали!!! Находимся возле завода бетонных конструкций!..
Из динамика автомобильной рации послышался голос дежурного оператора станции.
- "Браво Два", это "Бастион Один"! Доложите, что у вас происходит и нужна ли вам помощь?!
- Это "Браво Два"! Неизвестные ведут огонь по колонне из гранатометов и стрелкового оружия! Необходима срочная поддержка - с земли и воздуха!..
Тяжелый джип замер на щебенчатой дороге - они успели отъехать метров на сто от хвоста остановившейся колонны.
Отчетливо слышна стрельба: басовито, резко, грубо строчит крупнокалиберный пулемет, на его фоне звучат автоматные очереди...
"Хорошая мишень, - просквозило в голове у Козака. - "Стеклопакеты" не выдержат очередь из крупнокалиберного... Да и из РПГ могут достать..."
"Гард" схватился за ручник. Иван локтем ткнул его в плечо, затем сбросил его руку с ручного тормоза. Он не понимал, что творится с его водилой - Ханс не казался ему прежде трусом. Да, это так естественно, так понятно для нормального человека - утопить педаль газа и быстро-быстро-быстро покинуть - или попытаться - место, где тебя могут убить или тяжело ранить. Это нормальная реакция человеческого организма, заточенного на определенные вещи. Главная из которых - сохранение своей жизни, причем, любой ценой.
- Ханс, очнись! - рявкнул он. - Нас сейчас ресхреначат здесь, на открытом месте!! Топчи на газ!!
Датчанин наконец очухался; он врубил переднюю скорость и утопил педаль газа в пол! Сделал это было весьма своевременно; едва тяжелый джип тронулся с места, как по ним от канала стал шарашить крупнокалиберный пулемет!..
По правой скуле "дефендера" словно ломом наотмашь ударили! Одна из тяжелых пуль пятидесятого калибра с протягом, по касательной - как показалось Козаку - хлестнула по правой передней двери!..
Но уже в следующую секунду джип оказался в мертвой зоне для стреляющего из зеленки от канала пулеметчика; двух "гардов" и их транспорт теперь прикрывал кормой хвостовой бетоновоз.
Козак закрепил на голове гарнитуру. Ханс, пришедший, кажется, в себя, сделал то же самое. Датчанин, выдернув из ниши под панелью "хеклер", вопросительно посмотрел на старшего.