Аннотация: фотографии помогают нам помнить вещи и чувства, которые могли бы исчезнуть навечно.
Яркий кусочек прошлого.
Девчушка лет 3-х, 4-х крутилась возле зеркала. Красный брючный костюмчик был просто великолепен. На кофточке были поперечные тоненькие белые полоски.
Брючки прикрывали туфельки так, что видны были только округлые их носки.
Волосы были недавно подстрижены, и прическа называлась в простонародье "под горшок", но вообще-то это должна была быть прическа а-ля Мирей Матье, а получилось нечто среднее между Сэссоном и Ваней Дурачком. Но малышке сие было неведомо, и она с самым серьезным видом продолжала осмотр. Поправив бант уже в который раз и осмотрев себя с боков и сзади - она удовлетворенно кивнула головкой.
Затем заглянула на кухню, где папа и мама о чем-то договаривались напоследок перед тем, как отец поведет дочь фотографироваться.
Насупив бровки малышка, поинтересовалась, скоро ли выходить. Родители оглядели ее, улыбнулись друг, другу и принялись целовать и тискать ребенка, приговаривая ласковые слова. Как будто участвовали в соревнованиях, кто больше приласкает ребенка.
Девочка захохотала, пряча шейку от поцелуев и совершенно обалдев от такого обилия нахлынувших чувств обоих родителей, но, видимо испугавшись за судьбу своего огромного банта в волосах, принялась рваться на волю.
Как хорошо было идти рядом с папой в это воскресное солнечное утро, держась за его руку по всем этим огромным улицам, заполненным людьми, машинами, различными звуками и запахами. Казалось, что все вокруг смотрят только на них, на папу с дочкой, ведь они такие красивые и нарядные, и папа такой большой, добрый и умный, и какая у него славная послушная доча, а у девочки такие совершенно-замечательные костюмчик, туфельки и бант.
Иногда малышка останавливалась и протирала ладошкой свои новые туфельки, на кончики которых оседала пыль. Протерев их девочка сопела и отряхивала ручки друг о друга прежде, чем подать одну из них отцу, и тогда отец принимался шарить в карманах, в надежде, что там найдется носовой платок, но тот не находился и он приняв пухлую, маленькую ладошку продолжал прервавшийся разговор.
Наверное, они говорили о зверюшках, мультиках, о Дедушке Морозе, о Красной Шапочке, о том, что мама приготовит к их возвращению, и какая должно быть получится красивая фотография. О том, что как жаль, что у девочки простужено горлышко, а то бы они непременно съели бы по Мороженому, и еще о многих, многих очень важных вещах, которые нужно было обсудить с папой.
Я смотрю на свою черно-белую детскую фотографию, на свои серьезно сдвинутые
бровки и плотно сжатый маленький ротик и отчетливо вспоминаю тот солнечный выходной день, когда отец с утра повел меня фотографироваться. Что удивительно я совершенно не помню, как, кто тогда меня сфотографировал и что было после, когда мы вернулись из фотосалона. Удивительная штука память, может если не эта фотография из моего раннего детства, то я не запомнила бы и тот день из моего детства. Кстати самая яркая деталь - это пыль на туфельках и ее старательное вытирание ладошкой. А также я смотрящая на себя в зеркало. Бог мой, я казалась сама себе такой большой и самостоятельной....