Никогда не понимал этого слова - любовь. Нет, написано и сказано об этом чувстве очень много. Настолько много, что не знать, что это такое, после всего прочитанного, наверное, просто смешно. Но еще раз должен признаться - не понимал этого слова. Что это жертвенность - да. Что она слепа - безусловно, сам безумен, когда люблю. Что она слепа - абсолютно. Что она сильна и беззащитна одновременно - не то слово.
Никогда не понимал, как можно признаться в любви. Признаться можно в чем-то плохом. А разве любовь - это плохо? Мне нравилось, когда я люблю, и я готов кричать всем о том, насколько она меня переполняет, надоедая своим безумием и ошалевшим незнакомым прохожим и очумевшим от удивления домочадцам. Но Ей - никогда не скажу. Ей я действительно могу только признаться, ощущая себя глупым мальчишкой, который без Её разрешения взял у Неё Её саму - она-то ведь этого не знает. Она не знает, что ее слабость и беззащитность - боль моих мыслей. Боль, ножом пронзающая меня и причиняющая невыносимые страдания от предчувствия, что она может пренебречь моей силой и готовностью яростно разорвать любого в клочья, кто хоть в мыслях посмеет посягнуть на Неё. Для меня нет жизни - Она моя жизнь. Для меня нет смерти - Она моя смерть.
Гормоны? Говорят, гормоны виной этому безумию? Наверное. Им виднее. Но ужас и трепет, охватывающий меня при ее появлении делают меня совершенно безрассудным. И, когда, глядя мне в глаза, она говорит - я люблю тебя, кровь захлестывает все мое сознание. Она согласилась принять мою защиту, она ждет от меня силы и твердости, она верит, что ни с кем ей не будет теплее, чем около меня.
Я не люблю. Это все пустые слова глупых мальчишек, мнящих себя Дон Кихотами. Любовь - пустая сопливая глупость для тех, кто не верит в свои силы и всякий раз ищет удобного момента прислониться и переложить свои трудности на плечи других. Это игра. Игра в поддавки, где важнее всего быстро понять, что тебе уже поддались и уже можно свободно распоряжаться Его силой и защитой.
Что они знают, эти глупые пацаны о смерти? Что они знают о жизни? Только треп и пустая бравада. Я умираю и поднимаюсь десяток раз в году. Я уже настолько привыкла к ощущению себя истощенной, что их клоунада даже не развлекает. Они не знают того одиночества и боли, которую мне приходится скрывать под доброжелательной улыбкой. Улыбкой, которая принадлежит только одному. Ему, который ничего не говорит, а просто есть рядом. Тому, кто ждет не потому, что ждет время, а потому что Он живет со мной одним временем.
Он далеко, но я знаю, что Он здесь.
Он не появляется перед ужином, раскладывая на диване газеты - я ужинаю всегда одна. Но я знаю, что он здесь.
Он не приходит вечером, уставший и резко пахнущий потом после тяжелой полуденной работы. Запах и ощущения - в моей памяти и никому неизвестны.
Он не ложится со мной в постель, Хотя я всегда чувствую его прикосновения и готова отдаться им с бешеным сумасшествием, растворяясь в его сильных руках.
Просто - он в другом городе, где много машин. Просто мы так живем и по-другому не умеем.
Вот и все. Все прошло. Вчера были в крематории. Потом были люди, его фотография рядом с блюдцем со стопкой водки, накрытой черным хлебом. Говорят, так положено, так нужно. Кому...? Наверное... Ну и пусть - наверное знают, что говорят.
Мы прожили с ним пятьдесят лет без двух недель. Золотую свадьбу справлю одна.
Гости ушли и дома тихо. Последние годы жили на даче и дома совсем не прибрано. Ну и пусть - кому это теперь нужно?
Любовь. Где она? Дети ушли - один погиб в аварии, другой - стал начальником. Вот и мой вчера нашел куда уйти - оттуда не возвращаются, но там, говорят встречаются.
Остались только стены в пыльных коврах, да дача со старым и больным псом, за которым некому больше ухаживать кроме меня. Да, там холодно зимой, а после этого лета, наверное будет еще холоднее. Но, Бог даст, мой пёс доживет со мной до весны и в доме будет все-таки теплее - вот она моя оставшаяся любовь.
Что это? Что-то мокрое и противное. Темно. Никого. Страшно и по ногам что-то течет.
Сейчас заору - должен ведь кто-то услышать?
Вот. Стоило только чуть пошуметь и уже стало светлее.
Какая у меня все-таки большая и тяжёлая голова. А вот руки ... Нет, это не руки, это - ноги. Это мои пальцы. Вот этот - самый большой.
Хочется спать, есть и чтобы не было этой противной холодной мокроты в ногах.
О - меня уже услышали и пихают в рот что-то резиновое.
Не хочу я это - я есть хочу.
Вот она - моя самая теплая и мягкая. Положила рядом. Там кто-то еще ворчит - но это уж его дело, а я сейчас есть хочу.
Как это здорово, когда сухо, тепло и не голодно. И когда рядом она - моя мама.
Вот теперь и спать можно.