Аннотация: Постскриптум к повести Моргрена "Dead Can Dance". Всего лишь одна из моих многочисленных позиций, причем вовсе не магистральная.
Знакомые по кошмару
(постскриптум к Dead Can Dance)
Я, молодой и целеустремленный, пал жертвой непонятной болезни.
Моргрен "Dead Can Dance"
Всем молодым и бесцельным посвящается
Удивительное дело: я редко когда ставила и ставлю перед собой цели. Этот недостаток выявился и в процессе учебы: мне несложно выделить главное, но зачем - ведь я не собираюсь следовать этому...
Примерно так же бесцельно мне предложили в качестве подарка повесть, а я бесцельно согласилась. (Возможно, где-то мною двигало тщеславие, но от него многого не добьешься) И только с каждой новой частью - все они очень разные, если Вы читали их по отдельности, - мне становилось понятен авторский замысел. Он был мне очень знаком.
Замысел.
Замысел, к слову сказать, о знакомстве... Много кто пишет о людях, которые, встретившись в первый раз, кажутся друг другу давно знакомыми. Быть может, не сразу, но спустя некоторое время. Быть может, неосознанно. Так или иначе - знакомых.
Много написано о знакомстве в мечте, в идеале, в светлом видении. Моргрен написал повесть о знакомстве в кошмаре. Да еще и в исторически обусловленном, увязанном кошмаре.
* * *
Но лучше ли та действительность, которая окружает персонажей - и нас? И кто реальнее - не реален сами по себе, а именно реальнее: мы, двое персонажей или их сны?
* * *
Я сижу за столом, в своем "директорском" кресле, и думаю. В руках у меня маленькая полоска бумаги. На ней - всего три строчки черными чернилами, чуть размытые из-за того, что клочок сильно потрепан. В каждой из строк - две буквы и равное количество цифр. Похоже на номера банкнот, что ли?.. Нет, не то.
Правда, каждое число начинается с цифры 8.
Мне прекрасно знакома эта запись. Но я молчу об этом - не рассказываю себе самой.
* * *
Не каждый читатель признается себе, что эта повесть относится к нему. Впрочем, благо, она и относится не к каждому читателю. Да и не мы вольны решать - о нас это или нет. Это простая констатация.
Коротко: некий персонаж (назовем его Паркер), по-видимому, служащий, любящий музыку и иногда выпить пивка после работы, знакомится с девушкой - случайно. Безо всякой инициативы с его стороны. Девушка находит его весьма странным...
Пожалуй, так оно и есть. Нашему персонажу по ночам - или не по ночам - снится - или не снится - история Жиля де Ре от первого лица. Помимо его воли. Когда маршал Франции осознает, что влюбился - или ему так кажется, - то же самое начинает понимать - или не понимать - и персонаж. Это доводит обоих до непредсказуемых поступков.
Или все было не так, и поступки эти предсказуемы, и причины их ясны? Пусть даже в основе их - обсессия, у обсессии тоже есть причины. Вслед за Паркером, предельно отстраненно разберем причины.
* * *
Вновь сконцентрируем нужные нам обрывки событий.
Я встряхиваю правую руку, чтобы попытаться отогнать боль. Это помогает, но ненадолго, потому что рука тут же принимает привычное положение на мыши.
Когда же заставляю себя отвлечься и с облегчением попадаю в другую комнату, мой взгляд тут же падает на конфеты. Тогда конфеты, одна за другой, транжирскими дозами... На кухне - "Коммерсантъ" и какой-нибудь сыр. Или сок: то я пью его слишком холодным, прямо из холодильника, то забываю о нем, и он стоит на столе - а за стеной я сижу в кресле перед экраном.
Думаете, мы забываем оттого, что думаем о делах?
Никто не думает о делах. Думают о чем-то еще, о всякой всячине.
Иногда мне кажется, что мы перестаем думать, и то, что кажется окружающим высокой работой мысли - письменная работа с аналитикой, шикарные рефераты, свободная речь, полные лекции, упорная работа с цифрами и выдающаяся решительность - все это делается на уровне рефлексов, привычек. Иногда это так и есть.
А что заменяет нам мысли? Мы ведь, несмотря ни на что, не можем не думать...
Бесцельная бессонница, пара экономических журналов, бумаги, исписанные никому не нужными текстами, прозак или глинтвейн, ацикловир или новый диск жуткой, действующей на нервы, но все же активно (нельзя сказать - радостно) слушаемой музыки, сыр с плесенью или свежая газета со вчерашними новостями (телевизор мы не смотрим), или коробка конфет в один вечер, или вдруг появившиеся в жизни таблетки по три раза в день... И тем не менее, мы дико безразличны к таким вещам: "Бейлиз" стоит у меня на столе нетронутым уже больше месяца и стал, кажется, частью интерьера.
Почему?
* * *
Отдельно надо выделить еще один пункт, пожалуй: я тоже очень хорошо забываю лица, пока не увижу их на фотографии. Может, это оттого, что я не смотрю в глаза? Нет же, смотрю, но, наверное, не так, как следовало бы. Жиль, ау!..
...Когда-то мы, наверное, испытывали трудности в общении. Не просто забывали имена, но и не могли сказать собеседникам ничего интересного. Но неудобство от этого имело лишь внешнее происхождение: ведь в глубине души это вряд ли когда-либо могло нас побеспокоить. Ныне же мы владеем - довольно неплохо - искусством "ловкого молчания". Если считаем нужным. А иногда считаем, но не получается. Тогда вновь возникает долька беспокойства, как неожиданно кислая долька лимона, как привкус, на который обычно не обращаешь внимание.
* * *
Наверное, целей нет не только у нас. Но к чему тогда беспокойство?
А кто сказал, что мы беспокоимся? Мы спокойны. Мы привыкли. Нам не о чем беспокоиться. Не имея целей, не рискуешь волноваться из-за их выполнения. И даже из-за их отсутствия.
Однако это не означает, что непоставленные цели не выполняются. Выполняются, еще как. Доказательство - резюме тех многочисленных, кого считают "молодыми и целеустремленными"...
Скажите, Вы уверены, что у каждого из них действительно есть цель?
Вру. Цели бывают, и еще какие. У меня они обычно связаны с небанальными событиями: праздниками, поездками и всяческими ответственными мероприятиями. Тогда я заряжаю многоствольную винтовку и до миллиметра нацеливаюсь на каждого зайца.
Следовательно, иногда мы проявляем такое единство стратегии и тактики, что мысленно смакуем все детали операции еще до ее проведения. Правда, зачем - не думаем, нам интересен процесс.
А потом радостно (с возрастом все радостнее) бросаем все на самотек. Чтобы не беспокоиться из-за глупостей, наверное. И смотрим на результат. Случается, записываем его, пытаемся выразить чувства, нас тихо тошнит от написанного, и мы впадаем в творческий кризис, который, опять же, разрешается стаканом холодного сока или ожиданием предстоящего очередного случая.
Точно так же я спускаю курок наугад и гляжу: странно, стекло вагона цело?.. Ведь так хотелось... нет, не разбить - пронизать его пальцами. Странно, я опять что-то ем, хотя не собиралась обедать?.. А вот это уже совсем не странно - я опять сижу за компьютером, хотя не собиралась.
* * *
Тем не менее, у персонажа "DCD" есть будущее. Будущее, в данном случае, есть у всех бесцельных. Они живут, пока нет цели. Или есть? Беспокойство, беспокойство...
Паркер проговорился. Правда, не своими словами, но это в его случае не столь важно. Это и не мои слова, а я тоже хочу проговориться ими:
Myself I long for love and light,
But must it come so cruel, and oh so bright?
Так мы, оказывается, знакомы. Здравствуй, Брат Беспокойства, брат по отсутствию цели. Просто так - здравствуй. И удачи тебе. Ведь от беспокойства до вечного покоя - всего один шаг.