... устало опускаясь в кресло в гостиной, я почувствовала себя настолько беспомощной, что заплакала в девятнадцатый раз за последние две недели. Я обшарила все: простучала все полы, все стены (у Нади могли появиться мысли сделать сейф), сняла все картины, сняла полки, разобрала для надежности стол, вдруг там что-то завалялось, вытащила и переворошила все шкафы, всю огромнейшую библиотеку, которую собирал еще Надин дед - ничего. Вообще ничего.
И вот однажды, когда я сидела на этом кресле и размышляла, позвонили в дверь. Сердце учащенно забилось, когда посыльный вложил в мои руки коробку, за которую я поставила свою подпись. Теперь эта коробка моя, решила я, и в нетерпении открыла ее.
И тут меня словно стукнули по голове, хотя последствия были немного не те - я засмеялась, радостно захлопав в ладоши, да так громко и заливисто, что на глазах появились слезы. Стало понятно - истерика...
Успокоившись, я удивленно смотрела на то, что было в коробке, достала это, покрутила в руках. Я не знаю почему, но мне вспомнился суд над Надиной квартирой. Это был, конечно, не совсем суд (суд так быстро не устроил бы разбирательство - пришлось бы ждать и все такое), просто как только я узнала, что, не найдя завещания, родная тетка Нади - ужасная стервоза, которая ненавидела всех на свете, а более всего Надю, эта вероломная и наглая тетя Люба, как меня всегда заставляли ее называть, хотя мы и не были связаны кровным родством - подала права на квартиру Нади, я тут же позвонила однокурснице, отец которой был адвокатом.
Разбирательство нашего дела прошло быстро, умело и без жертв. С моей стороны. Тетя Люба же, имея ужасный истеричный характер, заявила, что квартира принадлежит ей по закону и вскоре перейдет старшему сыну, Олегу (который, кстати, совсем спился, и на слушании еле держался на ногах). В общем, закон был на моей стороне. Фактически, квартира пока не моя, до нахождения завещания, но отцу моей подруги удалось для разбирательства заиметь ключи...
Так я и оказалась здесь, и теперь сижу и смотрю на ноутбук Нэд, который она купила полтора года назад. Как же я могла забыть про него?! Я постоянно думала о дневниках, и поэтому... Точно, поэтому-то я и забыла про него - голова была забита совсем другим.
Руки мои дрожали, пока я включала компьютер. На экране открылось окно - требовали пароль. Я задумалась, но лишь на минуту. Надя когда-то рассказывала мне, что пароль у нее меняется раз в год - первые две цифры - первые цифры года рождения (это совсем просто - 19), а вторые две - последние текущего года. Так что пароль был всего лишь началом испытаний.
Я искала все, что могло показаться интересным. В огромно памяти компьютера было столько файлов! К концу дня я уже думала, что никогда не найду там ничего. Собрав вещи и ноутбук, я отправилась домой, спать.
Так продолжалось несколько дней. Я мало ела, почти не спала - все искала и искала... И, оп-ля!, я нашла! Но что...
Я читала страницу за страницей, честно пытаясь понять смысл написанного и лишь потом до меня дошло - все это полнейшая чушь!.. Если вы еще не поняли, что там было - поясню:
"Вчера Светка из соседнего подъезда вышла замуж за Витю. Вот стерва!.."
"Когда Саша мне сказал, что мы расстались, я просто ушам не поверила! И этому человеку я отдала целых две недели своей жизни?!"
"А что возомнила эта старая грымза с психологии???!!! Поставить мне тройку за то, что я опоздала на сорок минут! Это неслыханно!!!!.."
Открыв рот, я закрыла глаза. И это все??!!! Это и есть моя сестра? Добрая, понимающая, умнейщая девушка! Девушка с амбициями! Которая всегда могла поддержать и понять?!
Я закрыла окно и продолжила поиск, словно на автопилоте, постепенно понимая, что ничего уже не смогу найти...
На следующий день я встала во второй половине дня с пустой душой и чугунной головой. На кухне я нашла лишь одного человека - Костю. Но вид моего парня меня не очень воодушевил.
- Что-то ты раненько. Как дела?
- Раненько? Мара, что с тобой такое? Не помню, когда ты последний раз вставала в три часа дня!
- Слушай, у меня была ужасная неделя, ты же знаешь, - я села к нему на колени и прижалась к груди, как делала это всегда, когда чувствовала, что обидела его. Но сегодня и это не помогло - Костя был явно чем-то расстроен.
- Что случилось?
- Тебе пришло письмо. - Он покрутил в руках белый большой конверт. Я попыталась его взять, но он увернулся, внимательно всматриваясь в глаза. - Я долго думал - давать его тебе или нет.
- Ну, Костик, ну, пожалуйста! А вдруг это важно! Хочешь, ты сам прочитаешь его, и если что-то важное отдашь мне, хорошо?
Он недоверчиво вскрыл конверт, достал сложенный лист. Я попыталась подсмотреть, но это было бесполезно, потому что бумага была высшего качества.
Костя положил бумагу на стол, тем самым давая мне право на него. Я схватила лист и...
Что за ...?!
Я посмотрела на конверт, обратного адреса не было.
- Как думаешь, что это может быть?
- Шифр или код, - пожал плечами Костя. И тут меня словно по голове ударили. Точно! - Эй, ты чего?
Я нажала на поиск, и комп заработал с новой силой. Могло и не получится. Я прокручивала в голове набор букв и цифр:
438zem29pod015f76
Что они могли означать?
И тут комп гордо запищал, сообщая о завершении поиска. Я увидела лишь один файл без названия. Открываю, а там номер. Боже, когда же это все кончится?!
- Да это же номер хранилища в банке! - Победный голос Кости донесся до меня как в тумане. Я медленно повернулась, и уверенно прошептала:
- Веди.
- Как это не можете?! Какой ключ?
- Ключ от камеры, - призывая к спокойствию, сказал директор хранилища, в котором мы уж битый час не можем пройти к заветной моей цели. Но я столько сил потратила на это! Пусть только попробуют мне помешать!
- Поймите, мы не имеем права пускать вас в хранилище. Вы должны представить ключ, а иначе... - Он развел руками, отчего я чуть не набросилась на этого лысого толстяка в очках.
- Мара, мы ничего не сможем от него добиться, не имея ключа, - Костя взял меня за руку, но я не дала ему себя увести.
- Вы с ума сошли! Как, откуда я могу взять ключ?! Моя сестра, Булгакова Надежда Юрьевна, умерла! Никто не знает где ключ!!!
- Сестра? Интересно, интересно. Саша, посмотри-ка, пожалуйста, договор на ячейку номер 15 84 39. Ага! - Поверх очков его острый взгляд мог бы открыть банку консервов. - Милая моя, вы, по-моему, ошиблись. Никакой сестры не существует, сейф оформлен на другого человека.
Я даже потеряла дар речи от этих слов. Как же так? Неужели я вновь ошиблась? Это провал...
- На кого? - первым обрел голос Костя, который был всегда спокойным и хладнокровным, а сейчас был странно-удивленным.
- На кого? - усмехнулся директор. - Уж точно не на Надежду Юрьевну Булгакову. Здесь записан совсем другой человек.
- Ну, кто же он? Может быть, мы знаем его?
- Ну...
- Да говорите же, черт бы вас побрал! - сама я даже и не ожидала, что смогу стукнуть по столу с такой силой. Костяшки пальцев упрямо хрустнули, я чуть не вскричала от боли, но вовремя спохватилась, сжав зубы.
- Хорошо-хорошо. Но после этого вы уйдете и больше не вернетесь, договорились? - Костя кивнул. Директор сказал имя. Мы с Костей переглянулись...
- Может быть, я бестолковый дурак, поэтому могла бы ты мне объяснить, что, черт возьми, произошло?
Я покачала головой, облокотившись о дверной косяк. В раздумье я совсем не услышала его, лишь потом поняв смысл его слов. Медленно повернула голову и уставилась на Костю, словно увидела его впервые.
- А что тут объяснять? Мне кажется, все понятно, - тихо сказала я.
- Ну и?
- С чего начать... Я словно представляю, как это было на самом деле. Во-первых, Надя пришла в хранилище, но она боялась чего-то или кого-то. Это я узнаю, когда открою хранилище и прочитаю дневники. Во-вторых, повинуясь этому страху, она подписывается чужим именем первого человека, который ей пришел на ум...
- Тебя! Но это не подходит: подчерк-то твой! По крайней мере точно не твоей сестры.
- Нет, - отмахнулась я. - Это Надя писала. Я сама ее научила подчерки менять и подделывать. И не раз я видела, как Надя имитирует мой подчерк, и роспись, конечно. Сама ее научила расписываться, как я. А я умею расписываться как она.
- Но как же...
- Документы? Да это самое простое. - Я скрестила руки на груди и стала мерить шагами комнату. Костя развалился на диване, но не так, как обычно. Хотя не больно-то я и придала этому значение. - Мои права. Когда я разбила машину, отец отобрал их, грозясь вообще разорвать и поджечь. Надя тогда у нас жила, отходила от разрыва с очередным парнем... Да. Это было в ее плане. И скоро я в этом надеюсь убедиться...
- Стоп. Она уговорила твоего отца не выкидывать права?
- Нет. - Я усмехнулась хитрости и мудрости сестры. - Она сама же и предложила выкинуть их. Удивительно, что она была так предусмотрительна!
- Мда... Фото подделать еще проще. Но разве права можно использовать, как документ?
- Костя, ты что? Совсем плох? Это же так просто! Стоит лишь сделать правдоподобное лицо и сказать, что паспорт украли, на переделке, и очень срочно нужно. Господи, да я же объясняю профессионалу! Да что с тобой, в самом деле? А, Кость?
Костя молча наблюдал за мной, как я сажусь подле него на диван.
- Дорогой, ты не заболел?
- Нет. Нет, конечно. Просто задумался - зачем такая конспирация?
- Задумайся лучше над тем, где найти ключ. Все остальное станет ясно, как только я получу дневники.
- Ты так хочешь заполучить эти дневники, будто это смысл твоей жизни!
- Так и есть. - Честно, так и было! Но что это? Ревность промелькнула в глазах моего парня. Ну, да ладно, с этим потом разберемся, а сейчас главное найти ключ.
- Я сейчас пойду к Наде... То есть к ней в квартиру... То есть к себе. Я совсем уже запуталась.
- Вот об этом я и говорю. Я провожу тебя...
- Не надо, я на машине.
Уже хватая сумку, в которой лежал спаситель-компьютер, я открывала дверь и вдруг услышала:
- Люблю тебя!
Повернувшись, улыбнулась и вторила:
- И я тебя.
Выйдя из подъезда, я направилась прямиком к блестящему, до блеска отполированному, темно-синего джипу. Это была на самом деле ВЕЩЬ. Сидения, обитые мехом, салон полностью из светло-коричневой кожи и кремовой обшивки. Нэд рассказывала, что, когда она жила в Америке, у нее была машина на подобие такой, только другого производителя, да и кожа чуть качественней... Как только она приехала обратно, тут же заказала в салоне джип похожей подели, именно темно-синий и покрытый специальным покрытием, чтобы не обтирался слишком быстро, с таким салоном, что любой бы обзавидовался. Стекла затонированы, новейшая сигнализация. В салоне телефон. Вроде бы все.
Я дотронулась до руля, вздохнула, вдруг представив на своем месте напряженно всматривающуюся в дорогу Надю. Как она выходит из машины, хлопая дверцей и заливисто смеясь. Как Нэд красит губы одной рукой, а другой правит рулем, да так ловко, что ни одной аварии, ни одного штрафа. Как ругается по телефону с очередным ухажером, а я сижу рядом и вслушиваюсь в каждое слово, удивляясь, о чем они спорят. Со временем я стала понимать сестру до такой степени, что иногда удивляясь, что мы не родные. Так почему же так вышло?..
Несмотря на внешний громоздкий вид, водить эту малышку было легко и удобно, благодаря самым лучшим амортизаторам и прочей дребедени - честно сказать, ничего не понимаю в машинах. Знаю только, как водить, правила дорожного движения, знаки... а еще очень хорошо знаю гаишников.
Через десять минут я уже наливала кофе в СВОЕЙ маленькой кухне, задумчиво шаря в компе, не надеясь найти ничего, чтобы могло мне подсказать, что искать.
Этот ключ должен был быть где-то поблизости, но так, чтобы его найти было не так просто, особенно посторонним людям. Моя сестра была асом по части загадок и их решений. К несчастью, я не унаследовала ее предприимчивости и отменной памяти.
Я слышала звон часов, будто это били у меня голове. Что-то заставило меня встать и подойти к книжной полке, на которой Надя собрала самые свои любимые книги, от которых меня иногда бросало в дрожь. Взять, хотя бы Стивена Кинга с его ужасными рассказами, которыми меня пугала мама в детстве, да и всеми остальными фантастами. Я, конечно, частично переборола давний страх, но неприятное ощущение осталось и никуда от этого не денешься...
В книге про драконов Павла Шумилова, я увидела красивую закладку и, вытащив книгу, открыла ее. Там был изображен красивейший рисунок, изображающий двуглавого дракончика с розоватой чешуей, маленькими рожками и ослепительной человеческой улыбкой. Опять Надькины художества. Ну, помешалась она на драконах в юности, понятно это. Но зачем, зачем себя окружать этими мифическими существами, погружаться в свои фантазии наяву?! Зачем жить в несуществующем пространстве, зная, как близка смерть?.. Но это я забылась, а теперь продолжу описывать дальнейшее...
Я всмотрелась в рисунки, и вновь вздохнула: как в тумане я вспомнила мольберт, холст и смеющуюся сестру у нее в комнате. Ей было лет семнадцать, по-моему, когда ей подарили этот мольберт и краски, и она целыми днями рисовала, рисовала, и получалось у нее все лучше и лучше. Она нарисовала мать, меня, всех своих друзей, но особенно хорошо получался у нее один человек, мужчина, которого я видела не один раз, но не по-настоящему, а на рисунках, на набросках, так что ореол таинственности окружал эту его личность, он был скрыт загадкой. Знала я его имя - Максим, Надя несколько раз рассказывала о нем, но лишь поверхностно. Так что этот период ее личной жизни выпал из большого списка любовных похождений, который я составляла мысленно за многие годы общения с Нэд. Что сказать, она была скрытна, даже по обычным меркам, а уж в отдельности...
И тут я захлопнула книгу и стремительно покинула квартиру. Идея возникла в моей маленькой головке, как молния - сверкнула и исчезла, но оставила след, прямой и верный...
- Как ты?..
- Я просто подумала, что бы сделала Надя на моем месте. И, оп-ля!
- А поподробнее? - Костя притянул меня одной рукой и усадил на колени, в тоже время другой рукой беря у меня ключ. Я захихикала и чмокнула его в щеку, наблюдая за манипуляциями.
- Она бы спрятала ключ на самом видном месте. В своей квартире она не могла это сделать - а вдруг я бы не смогла туда попасть, поэтому, как только до меня дошло, то я понеслась сюда. И вот, смотри. - Картина Надиного изготовления висела на самом видном месте - на ней были изображены мы с ней вместе, в обнимку, щека к щеке. Только теперь она лежала на диване, с разобранной рамкой, в которой я и отыскала ключ. Не веря своему счастью, я позвала Костю, поделиться своей радостью. Но он был таким смурным, хоть и старался выдавить улыбку, что, кстати, у него не очень получилось. Я стала его щекотать, чтобы хоть как-то поднять настроение, но он лишь отстранился и убрал мои руки.
- Теперь нужно ехать в хранилище и отдать им ключ. Ты, наконец-то успокоишься.
- Черта с два! - Я вскочила на ноги, глаза мои горели - я это чувствовала. - Успокоюсь только тогда, когда прочту ее дневники! Вот так вот!
- Поехали.
В хранилище нам были не особо рады. Но ничего не поделаешь - мы клиенты, а для них это самое главное. Хорошо...
- Я нашла ключ. Открывайте, - пресекла я попытку служащего мне возразить, и повертела ключом и номером хранилища у него под носом. Мужчина в толстых очках и лысиной сжал губы и удалился. Видимо, пошел проверять. Через две минуты вышел молодой человек в темно-синем костюме, заставил показать мои документы, проверил роспись, и, сказал, чтобы я шла за ним. Костя дальше не пошел, но я заметила это только, когда мы преодолели два лестничных пролета вниз и три бронированных двери, остановившись перед зеркальной дверью, которая охранялась сигнализацией. Зачем такая конспирация? Что там такое лежит, что понадобилась такая защита?
Все произошло быстро: раз, и мы уже внутри, два, и мужчина уже открывает встроенную в стену дверь. Он пропустил меня в маленькое хранилище. Я зашла. Прямо посередине, на столе, стояла коробка, размером 20х50. Обычная, коричневая коробка, ничем не примечательная. Я кинула на мужчину недоверчивый взгляд и обеими руками ухватилась за эдакое "сокровище".
Так же быстро дверца была закрыта, и вскоре я казалась рядом с Костей, который недоверчиво смотрел на то, что у меня в руках.
Я лишь пожала плечами и двинулась к выходу. На улице шел дождь, начавшийся внезапно, как и часто бывает летом. Оказавшись в машине, я села на сидение рядом с водителем и кинула Костику ключи.
Я медлила секунду: потом стала как заводная раздирать коробку. Естественно, у меня ничего не получилось, пока Костя не отобрал ее у меня. Удивленно посмотрев на него, я постепенно успокоилась и когда она была открыта, уже без дрожи в руках посмотрела внутрь. Сверху лежал большой белый конверт с одной-единственной надписью: "Марине". В нем было сложенное вдвое письмо, а в письме...
Если ты читаешь мое письмо, дорогая Мара (а я на девяносто процентов уверена в том, что это будешь ты), это может означать только две вещи. Первая: я сама дала тебе ключ и указала на это хранилище; тогда это значит, у меня все получилось. Второе может означать, что я не смогла тебе дать его сама... тогда ты просто молодчина! Хотя я никогда и не сомневалась в этом, иногда бывали сомнения.
Во втором случае, я хочу тебе сказать, что в одном из дневников ты найдешь еще одно письмецо - отдашь его нотариусу.
На счет всего остального говорю, нет, наставляю, читай все, что хочешь - мне прятать теперь от тебя ничего не нужно.
В этом же случае я прошу: поговори с Ним и позаботься о Ней, насколько сможешь (я знаю, ты девушка умная, скоро сама все поймешь и выполнишь мою просьбу).
Если же случай не столь серьезный, то мы скоро увидимся и отпразднуем свадьбу, только чью первую: твою или мою? (Это, кстати решать только тебе, и никому другому, запомни это).
Я рассчитываю на тебя, Марочка и очень люблю, но прежде чем сделать правильный выбор, подумай: стоит ли дело свеч - не повторяй моей ошибки, но и не будь слишком подозрительной, хорошо?
До встречи!
Всегда любящая тебя, Нэд
Р.S. Все будет хорошо
Ничего, ничего больше не будет хорошо! Ни у тебя, Нэд, ни у меня! Мы никогда не сможем встретиться больше!
Смахнув слезу, я сказала, упрямо глядя в окно:
- Кость, будь другом, отвези меня домой.
- Куда именно?
- К родителям.
Больше мы не сказали друг другу ни слова и до самой квартиры смотрели в пол.
- Ты не зайдешь?
- Кажется, ты хочешь побыть одна. Не буду мешать.
Он обнял меня и чмокнул в щеку, вытирая слезы с моих щек.
- Прости. Люблю тебя.
- Знаю, и я тебя.
Я не пригласила его на завтра, как обычно это делала, потому что понимала, не смогу я думать о чем-то другом, пока не разберусь с Надей и ее дневниками.
Рассевшись на ковре в гостиной, не раздеваясь, я вытаскивала толстенные тетради, полностью исписанные размашистым характерным подчерком Нади. То и дело на тетрадях мелькали надписи, сопровожденные саркастическими фразами, например:
Мама
Вера Последнего писателя,
или чем заслужить лейкемию
Там была тетрадь и про меня:
Мара
Большая девочка,
или кризис детского возраста
Уже привыкшая к шуточкам сестры, я только ухмыльнулась на эту надпись. Я открыла Свою тетрадь. Она начала ее, еще когда мы не были особенно дружны, и скоро я поняла почему:
17 октября
...я чувствую, что она мой шанс. Ведь я могу взять ее под свою опеку, пока она не превратилась в настоящую Маменькину Дочку. Это же просто ужасно! Она висит на шее у мамы, не хочет делать даже самые простейшие вещи только потому, что это все делают за нее Ира и Сережа! Неслыханно! Кто может вырасти из такой? Стерва? Шлюха? Или кто-нибудь похуже?!
Слава богу, у меня есть время ее исправить, научить чему-нибудь. Только получится ли у меня?..
Но это было еще и не самое удивительное!..
20 октября
Мне иногда кажется, что эта девчонка вообще ничего не понимает, из того, что я говорю! Пришибленная, ей богу!
Говорю ей: перестань кривляться, иначе я накажу тебя, будешь мыть посуду. Так она как начнет кричать, что все расскажет маме, что я не имею права ее наказывать! Боже! Как вспомню, так вздрогну!..
Да... Вот так вот, тебе, Мара, за все твои грехи...
25 октября
Придумала другой способ воспитать из нее человека. Теперь приходится играть в куклы и строить домики из Лего. Как я это ненавижу... Зато пошел маленький прогресс. Больше не ругаемся по пустякам. Я сказала, чтобы она перестала плакать: это делают только мальчишки и слабаки. Удивительно, но сработало! Умница девочка!.. Есть интеллект, только нужно его еще найти...
Я читала каждую запись, и все вставало на свои места. Я поняла, почему Надя всегда убегала домой, это было лет восемь назад, как только приходили мои родители (однажды Нэд подслушала их разговор о ней и обо мне - как она влияет на мое восприятие. Оказалось, именно тот разговор заставил ее заняться мной основательно). Оказалось, что я смотрела ей в рот, и, чтобы что-то с этим делать, Надя развила мое упрямство до таких размеров, что,
Боже упаси! Но я рано научилась им управлять, и это было выгодно. Даже я это поняла.
Удивительно, оказывается, это моя мать начала ту ссору, из-за которой я не разговаривала ни с Надей, ни с собственной матерью почти целых два месяца. Надя, конечно, сохраняла свою гордость и не могла позволить себе просить прощения, но я была тогда "слишком спесивой и неуравновешенной бестией" и никогда "конкретно оценивать действия и поступки" не могла.
Еще я нашла там несколько набросков моего лица в профиль, как я сижу на дереве и еще что-то такое. Да, рисовать она умела.
По окончании Своей тетради, а это произошло только через четыре часа, я ошарашено закрыла ее и убрала в подальше от себя. Черт знает что! Как много она от меня скрывала! Ну, почему, почему она не давала мне своих советов тогда!? Или давала?..
Я открыла ради интереса тетрадь, самую толстую из всех, с надписью:
Максим
Любовь Всей Жизни,
или Хранитель моей души
Интересно, тот ли это Максим, про которого она мне рассказывала несколько раз? Любовь всей жизни?! Интересно...
...боже, да она была на нем просто помешана! Сколько рисунков! Сколько стихов!
Первая запись датирована 8 мая и год... шестнадцать лет прошло с тех пор, подчерк совсем еще детский, слова не складываются в предложения. Мда... За это время многое изменилось. Но я отвлеклась...
Сегодня я познакомилась с Ним. Он покорил меня с первого же взгляда, как и должно было быть. Ему 16, он высокий, блондин, веселый, забавный. Только мы не успели познакомиться поближе. Вот завтра...
Неужели я не могу не думать о нем хоть пять минут! Чем он так меня зацепил?! Макс-макс-макс-макс...
Следующая дата 9 мая.
Это чувство неописуемо! Какой он замечательный! Бывает, что между двумя людьми пробегает искра. Так вот - сегодня это произошло между нами...
Летаю словно в облаках. Целый день. Даже слова позабыла все напрочь, пришлось заучивать заново, но это все ерунда. Главное - я не упала в грязь лицом, проявила всю свою сдержанность, надеюсь, у меня вышло все как надо. Он диджей. По крайней мере, Женя так сказала. Да и сегодня, в парке, он развлекал старичков старыми военными песнями и ему это действительно нравилось - это было в его глазах. Хотя я поняла это только сейчас, потому что до этого момента все мысли вертелись только вокруг Него.
Че-то я совсем уж размечталась...
Хотя почему бы и нет?
12 июня
Прошел уже месяц, а я все еще не могу выбросить Макса из головы. Мы ни разу не виделись после того раза, но сегодня, когда мы занимались с Женей, он пришел. Мы начали болтать, он смешил меня, мешал заниматься, Женя только посмеивалась - дала ему книжку по современной музыке, мол, иди, учи. Макс подмигнул мне, и вышел на балкон. Стал своим громкий басом цитировать фразы из книги. Я долго смеялась, не зная, как остановиться. Мне было настолько с ним интересно, что забывала все на свете, и что поделать с этим, не знала. И не знаю до сих пор.
Еще несколько записей ничем не отличались от предыдущих, лишь сюжет менялся. Неудачные попытки встретится, потеря телефона, ссоры, скандалы и даже одна пощечина.
Так прошел год, затем еще один, очень похожий на предыдущий, только тон Нэд слегка изменился: стал более пессимистичным, усталым. Она уже не была так поглощена личными переживаниями, но Максим занимал большую часть ее мыслей. Парни приходили и уходили, но она всегда помнила о нем...
Я попыталась сегодня вспомнить, как зовут одного из своих бывших парней, и... не смогла! Не смогла вспомнить ни имени, и тем более ни фамилии. Это ужасно! Я становлюсь бесчувственной, совсем как Лена из нашего класса! Этого нельзя допустить! Но что же делать?!..
Она так хотела быть такой же как все! Как она этого хотела! Но не могла ничего изменить. Макс был неотъемлемой частью ее мыслей, и с этим она тоже ничего не могла поделать.
Месяц за месяцем ее подчерк менялся, слова становились проще, раскрепощеннее, будто бы она потеряла орфографический словарь, или ей развязали язык...
Они начали встречаться только через четыре года после знакомства. Сама Нэд говорит, что это было "мечтой, которая, казалось, никогда не осуществится". И даже через пару лет, они все еще были вместе, не смотря на разлады, загулы, разрывы и примирения. Я не могла не заметить изменения, происходящие с ней, не могла не заметить изменения отношений.
Его забирают в армию. Идиот! Сколько я ему говорила - но зачем меня слушать! Козел дикий! Как я без него буду?! Что буду делать?!
Так и сказала ему. Нахмурившись, Макс ответил и этим погубил наши отношения. Все, прощай, моя радость!
Просит, чтобы я ему писала. Обещаю, целую, плачу. Придурок! Ну зачем ему армия?! Сказа это ему. На этот раз он просто заткнул меня единственным известным ему способом. Дурачок. Хочет, чтобы я его дождалась. Обещаю, опять. А сама не знаю, что и думать.
Открываю следующую страницу, а там письма. Целая пачка писем. И все от Максима. Писал чуть ли не каждый день. Не хотела их читать, а потом подумала, что хуже то не будет. Или же просто любопытство подвело...
Через три с половиной часа, я устало пила кофе на кухне. Слишком, слишком много информации за один день, это точно. Нужно отдохнуть...
На следующий день встала с восходом солнца и как только увидела разложенные на полу в гостиной дневники, сон тут же прошел.
Я взяла запакованную картонную коробку, немного меньшую по величине, чем первая. На ней было написано только: "New York - dream"s city". Даже не зная, английского любой дурак бы понял, что у меня в руках, как оказалось, самое ценное, из всего, что оставила Нэд. Я не раздумывая вскрыла коробку и достала оттуда несколько толстенных тетрадей, совсем не похожих на те, что я видела у Нэд раньше. На одной рисунок был детский, очень красивый, а внизу подпись: "for mummy" и еще уже взрослой рукой: "Диана". Не было никаких саркастических приписей, которые так любила Надя. Был просто рисунок, выполненный карандашом - цветочки, бабочки, а среди всего этого великолепия женщина и ребенок, конечно без деталей, но очень хорошо набросанный. Я с замиранием сердца открыл первую страницу.
"Она такая крохотная, просто маленький живой комочек. Когда я взяла ее не руки, то поняла, что ни когда не смогу отказаться от нее, что раньше я просто ошибалась. Кайл был рядом и я благодарна ему всей душой. Жаль, что все так получилось. Но что мне делать теперь? Что будет, когда вернусь?! "
Я отложила тетрадь и со смешанным чувством порылась в коробке. Нашла тетрадь с подписью:
Кайл
большой папочка или
очень сексуальный босс
... и начала читать...
Через полтора часа я вернулась к тетради под названием Диана, уже понимая, что к чему.
Так прошло еще три дня. Я прочитала все ее дневники, причем некоторые по два раза. В тетради под названием:
Ярославль
Жизнь большого города
или может быть, когда-нибудь
я наткнулась на то самое завещание. В нем было сказано, что квартира, принадлежавшая Наде, переходит после ее смерти к Марине и Константину Шелест после их свадьбы, если же данное, и обязательное условие не будет выполнено, то квартира будет выставлена на продажу, а полученные за нее деньги распределятся так: треть остается мне же, вторая треть отдается детскому дому ****, а оставшиеся деньги делятся на две части и переходят: первая - семье погибшей - Соловьевым, а другая идет начислением в уже имеющийся счет в банке на имя Дианы Мелиссы Кросс.
Вы еще не догадались кто это? Нет? Тогда я не слишком хороший рассказчик... В любом случае объясню. Диана - это Надина дочь. Да-да... Я просто в шоке. До сих пор. Дочь. А Кайл - это отец ребенка. Они познакомились, когда Нэд приехала в Америку работать по переводу. Она мечтала об этом переводе, как сама говорила мне, с пеленок. Конечно, любой мечтал бы об этом, и любой с радостью ухватился бы за эту возможность. Но я хорошо знала Надю, и она бы ни за что не покинула родной город, в котором так хорошо устроилась, просто так. Недавно я узнала, что она уехала потому, что рассорилась с Максимом в очередной раз. Что заставило ее сделать отчаянный шаг? Да, в принципе, ничего такого. Просто она "не могла жить в месте, где все ей напоминает его, каждая комната, каждый рисунок, даже ковер за несколько сотен долларов (ну, это понятно почему)". Когда представилась такая возможность, она, ничего ему не сказав, собрала вещички и умотала за океан. Он звонил ей, звонил ее матери, от которой все узнал и даже приехал однажды к ней в Америку. Надя писала, что все сложилось хорошо - они поговорили, все обсудили, помирились, но когда речь зашла о том, что ей нужно вернуться в родной город, Надя зажалась, я даже представила, как это было, и наотрез отказалась. В общем, Максим вскоре уехал, и они почти не общались очень долгое время. Надя писала, что периодически созванивалась с сестрой Максима, Ольгой. Та рассказывала ей о Нем, о Его девушках и любовных похождениях. Надя писала о том, что для нее он уже ничего не значит, что ей все равно с кем он и что делает (брехня, конечно).
Кайл Кросс - прямой начальник Нади - высокий, загорелый спортсмен, всегда галантный и учтивый. Сначала у них возникла взаимная неприязнь, но потом случилось Кое-что. Впрочем, сама Надя не беспокоилась об этом, потому что Кайл оказался просто замечательным парнем. Они встречались, но вскоре Надя поняла, что беременна. Она писала, что была очень расстроена этим фактом. Я знала почему.
Но это была еще не самая неожиданная весть...
"Зал был полон людей - по большей части родственников с его стороны, были еще его коллеги по работе. Они сновали туда-сюда, громко смеялись, разговаривали и все такое. Мне стало не по себе, ведь я почти никого здесь не знала. Почему мне раньше не пришло в голову, что я НЕ ХОЧУ замуж за Кайла. Казалось, все так просто - но нет. Правильно мама говорила - не надо ничего усложнять, иначе не трудно и запутаться. Я искала глазами Кайла, но нигде не могла его найти. Как сказать, что я его не люблю и не хочу замуж за него. Это неправильно. Неправильно обманывать его. Нужно все рассказать.
Я нашла его в какой-то коморке, маленькой комнатке, когда проходила мимо. Он был не один, а с женщиной. По голосу, с молодой женщиной. Я встала у косяка и прислушалась. Тихие голоса отдавались гулом у меня в голове, но, не смотря ни на что, я оставалась спокойной и даже ничуть не расстроенной. Отойдя к другой стене, я ждала. Вскоре открылась дверь и оттуда выглянула голова Кайла в сопровождении Пилар, его сотрудницы, кажется, секретарши Дика. Он грустно посмотрел на меня, я улыбнулась так же грустно. Пригласила его поговорить. Что он сказал? Да я даже сейчас и не вспомню точно. Вроде что-то про то, что он меня любит, и еще что-то... Я покачала головой, и сказала: "Если ты готов пожертвовать своей настоящей любовью только ради ребенка, мы сейчас пойдем и поженимся. Это первый вариант. Второй такой - мы распускаем гостей, и отменяем свадьбу. Тогда ты сможешь в полной мере наслаждаться своей новой девушкой, я уеду отсюда" - "Ты оставишь ребенка?" Я покачала головой. Кайл закрыл глаза, глубоко вздохнул. Лишь один раз я видела его в таком состоянии, оно означало, что он думает. "У меня есть другое предложение. Мы идем сейчас и венчаемся. Потом ты можешь уехать куда хочешь и делать что хочешь, но только после того, как родится наш ребенок. Если он не нужен тебе, я оставлю его и воспитаю сам. Мы должны попробовать, и если что-то не получится, тогда... " Я подумала немного. Казалось, это сумасшествие, но когда увидела, как Кайл смотрит на меня, поняла - он не отступится.
Мы поженились, договорившись оставаться свободными, не смотря на то, что у нас будет ребенок. Мне было очень страшно, но Кайл был надежным, любящим и всегда готовым помочь. Или же мне просто хотелось наконец-то испытать, что это такое, когда есть семья...
Нет, я просто сумашедшая! Зачем?!! Сейчас я сижу за письменным столом в кабинете Кайла, в его доме. Он просто огромен, даже комнаты кажутся большими, чем в обычных домах. Я думаю это из-за высоких потолков и мебели, расставленной возле стен, высоких книжных шкафов, набитых техническими книгами и книгами по механике и менеджменту вперемешку. Кайл это любит. А Максим вообще предпочитает практику теории. Это ведь нормально, что я думаю о нем каждый день, правда? Я имею в виду, что наша последняя встреча, которая так закончилась... Надо ему позвонить"
"У меня начались схватки. Я никогда не испытывала таких мучений, как в тот день. Но это было только начало. Почему меня никто не предупредил, что рожать - это как попасть в ад??!!!!!! Ни за что, никому не пожелаю такого! Хорошо, что Кайл был там, но иногда мне казалось, что он потеряет сознание. Да он и малой части не испытывал того, что я! Хотя, вряд ли я понимала тогда, что рядом был именно Кайл, ведь в голове вертелся совсем другой человек. Я не скоро еще смогу увидеть Максима, если вообще когда-нибудь увижу. Он не знает о моей дочке, и то, что я замужем тоже не знает. У меня иногда просыпается совесть, да так, что я начинаю плакать, реветь, истерить, все такое. Мне плохо, и лишь когда я смотрю на малышку, все проходит. Кайл все замечает, он вообще чуткий, но что он может сделать? Как мне поступить?"
"Две минуты назад я разговаривала с мамой. Она сказала, что у нее нашли рак. Что-то с кровью. Она попросила, чтобы я вернулась. И чтоб взяла с собой Диану. Ей нет трех, как я могу посадить ее в самолет? Да она же ужасно боится высоты! Я сама-то не люблю летать. Нет, это просто исключено. Кайл сказал, что я просто не хочу ехать к матери. Скорее всего, он прав... "
"Я не знаю, что мне делать. В тысячный раз в жизни я говорю эти слова, и в тысячный раз никто не может на него ответить. Придется, как и всегда, додумывать самой. Мамы нет. Я дома. И я свободна. Кайл звонил и сказал, что через пару месяцев он сможет устроить частный самолет для перевоза моей девочки. Мы договорились, что они станут жить в Германии, а я прилетать на выходных. Это было просто ужасно, неудобно, но все же лучше, чем вообще не видеться. Пилар очень любит Диану и она в какой-то мере заменяет ей мать, но и она не сможет меня заменить. Мы каждый день разговариваем с Дианой по телефону и это очень тяжело, ведь я не могу ее обнять и поцеловать. Бедная моя, маленькая девочка..."
- Да...
- Алло! Могу я услышать Максима... Малашева?
- Он... Он сейчас не может подойти к телефону. А кто его спрашивает?
- Вы Ольга?
- Да... Но кто вы?
- Мое имя Марина. Я - сестра Надежды...
- Вы сестра Нади? Мне очень жаль вашу сестру...
- Да, спасибо. Ольга, понимаете, мне очень нужно поговорить с Максимом. Не могли бы вы подозвать его к телефону?
- Боюсь, это не возможно... Понимаете, он пьет уже почти две недели не просыхая... Честно говоря, в первый раз в жизни не могу ничего поделать.
- Хм... давайте так, когда Максим придет в себя, вы позвоните мне на номер ******, хорошо?
- Ну, хорошо... До свидания.
Так прошел наш странный разговор с сестрой Максима. По моим расчетам ему должно быть около тридцати двух, тридцати трех. Я легко могу себе его представить по многочисленным рисункам Нэд, что я нашла у нее в дневнике. Я знаю его так, как знала Нэд, а она знала его хорошо.
Ольга позвонила через день. В голосе слышалась такая радость и облегчение, что уже в самом начале разговора я поняла - пора ехать.
Было уже почти шесть вечера, когда я выходила из машины у дома номер 15. Это был один из тех многоэтажных домов, которые строились для мажоров и для "новых русских", которые так любят изысканность и претенциозность. Сам по себе дом был миленьким, с маленькими балкончиками и большими окнами, на которых разводилась чуть ли не вся местная фауна.
Запахнув по плотнее куртку, я направилась ко второму подъезду. Ольга в разговоре упомянула код... Дай бог памяти... Точно!
Дверь открылась только через пять минут после того, как я задолбила в нее кулаками. Мужчина был озадачен: он чесал в затылке, другой рукой в тоже время, почесывая живот. Мне даже стало смешно, потому что он напоминал большого белого мишку, с которым я спала до шести лет. Он был такой белый, пушистый, всегда приятно пах и улыбался. И в тоже время мне он казался таким грозным, немного строгим, сердитым иногда, и постоянно справедливым. И этот мужчина, который стоял передо мной, так сильно походил на моего мишку...
Мужчины не стареют. Теперь я это знаю точно. Максим поправился, отчего еще больше стал похож на Фредди (моего мишку), он был высоким, со светлыми волосами и карими глазами, и даже седые вески не портили первого впечатления. Он был не брит - щетина уже переросла в бородку, а вокруг глаз залегли темные круги. Не нужно быть специалистом, чтобы понять - ему хреново.
- Вы кто?
- Мара... то есть Марина. Я...
Я оборвала фразу, потому что испугалась взгляда карих глаз. Они вдруг стали черными, налились кровью. Максим сжал зубы, отчего челюсть по-боевому выдвинулась вперед. Мама моя, я чуть не сиганула вниз по лестнице от страха. Но, сжав кулаки, я осталась, и даже посмела сделать шаг вперед.
Тут Максим отошел на полшага, я тут же проскользнула вглубь коридора. Дверь захлопнулась. Повернувшись, я посмотрела на него. Максим оглядел меня с ног до головы.
- Что это?
- Может, мы пройдем в комнату, - мой голос дрожал, но я ничего не смогла с ним поделать. Выражение лица его изменилось, и Максим будто проснулся.
- Простите... Иногда я вообще забываю, что в мире есть кто-то кроме меня и моей сестры... Прошу вас, проходите. Я сейчас, - и скрылся в ванной.
Прошло минут двадцать. Я успела осмотреть квартиру, вполне приличную, но не опрятную. Точно квартира холостяка. Огромная, даже по современным стандартам, просторная, уютная. Наверняка не обошлось без сестры. Да это, в принципе, без разницы. Не ругайте музыканта, он играет, как умеет...
Когда появился Максим, я была в гостиной. В руках я держала серебряную рамку с фотографией, которую прежде никогда не видела, хотя не раз видела ту, которая там была изображена.
- Мы вместе ездили в Египет. - Я подпрыгнула от испуга, когда услышала чуть хрипловатый голос у себя над ухом. Казалось, ему нравился произведенный собою эффект и я понимала его. Без волос на лице он стал намного моложе, и все же на нем был отпечаток, хотя, я, конечно, могу и сомневаться, но отпечаток этот оставила смерть Нади. Я знала об их отношения, но мои знания ТЕПЕРЬ ничего не могли принести. Вот если бы я знала раньше...
- Я знаю. Я просто не могла представить Надю и.... вас.