Аннотация: Навеяно текстами группы "Реакция Вассермана"
Коллекция
или
игра Подсознания и Underground Knife
Снова пишешь <смех проходит через пальцы>
На асфальте <возле площадей и станций>
В ночь по крышам <оставляя только эхо>
Убегайте <вслед за мною, вслед за смехом>
by Underground Knife
Больно. Кровь стучит в висках. Перед глазами разноцветные мутные круги. Я не знаю где я, кто я и куда иду. Кажется, это город, тут холодно и сыро, где-то рядом вода. Пахнет туманом, и дышать трудно. Как же болит голова. Не могу идти дальше. Стена? Шершавая, холодная и мокрая, на ней нарисована красная стрелка. Почему так ярко? Это - машина, хорошо, что их мало. Может сейчас ночь? Куда я иду? Проваливаюсь в стену, она обхватывает меня, затягивает. Может это ад?
Смех? Я его слышу, но рядом никого нет, наверное... Больно, меня тошнит, живот крутит, и голова не думает, может я хочу спать? Смех! Тот же, он добрый и зовет меня. Куда?
Большие белые двери. Откуда внутри стены двери? Смех там? Это больница. Сейчас точно ночь: людей мало. Почему меня не останавливают дежурные? Они сидят на своих стульях, на меня даже не взглянули. Может я уже умер? Не важно, смех там, прямо по коридору. Яркие лампы - знакомо, но я начинаю бояться. Снова двери - закрыты. Я вижу там людей в халатах и масках - операционная. Что-то не так или они закончили? Кто он? Я его знаю, причем хорошо. Тяжелые веки закрывают карие глаза, под шапкой каштановые волосы, прямой нос и тонкие губы - "алмазный скальпель"? Почему стало смешно и горько?
Кто ты? Твоя кожа бледная, хотя должна сиять как перламутр, губы посинели и не разжимаются, но они так славно и искренне мне улыбались, светлые волосы не сияют, ловя солнечные лучи, не вижу твоих эмоций. Где твои бездонносерые глаза? Девушка, как помочь тебе? Нет! Нет! Ты не должно ходить! Ты мертва, твои глаза не видят, а на груди, там за волосами слева, я видел швы! Нет! Не приближайся! Больно!
Яркие огни, гул в ушах, не чувствую свое тело, много людей, что-то льется, звенит стекло, горечь во рту, жар в горле и желудке. Мне не весело. Тошнота, головная боль, хочу пить: золотистого, зеленого, коричневого, а лучше прозрачной горящей воды. Наконец-то, я один. Нет людей, шума, ярких огней, никто не говорит, не звонит и не дергает. Ходить трудно, места на полу мало от стоящих везде пустых бутылок, перейти в чистую комнату не хочется. Там все напоминает о ней? Только тишина и волшебная вода, дарящая забвение - алкоголь...
Как мне надоела эта кровь в висках, может ее выпустить? Пускай бежит куда хочет. Где я опять? Там же, на улице? Холодно и мокро, дождь? Как трудно идти, как сквозь воду. Пахнет тухлятиной и солью, тина и какие-то слизняки лепятся к телу, одежда не спасает склизкая мерзость ползает под штанами, хочет до сердца добраться, а там его и нет. Опять смех. Кто же ты? Кто смеется надо мной!
Это ты, старик, или твои куклы? Какой ты большой! Или это я маленький? Мастерская очень маленькая, но мне в ней нравиться. Здесь пахнет кожей, клеем и чем-то приятно-нежным. На полках сидят фарфоровые куклы. Они очень красивые: ангельские лица в обрамлении волос всех оттенков, тщательно подобранные наряды, сделанные стариком вручную, и свое особое украшение из кожи. И где он находит такой качественный материал для кукол? Больше всего поражает как раз качество волос и кожи, как настоящие... Старик зовет меня. Оборачиваюсь, все-таки я маленький. Старик не страшный, он улыбается, довольный своей работой, и говорит, что она всегда будет снами и, что мы похожи. Смотрю на новую куклу в коллекции... отца? У нее прямые короткие волосы цвета горячего шоколада, лицо без улыбки, но доброе, немного печальное. Новое творение одето непривычно: в широкие брюки, рубашку с длинным рукавом и кожаную жилетку. Последняя особенно выделяется: на правой полочке изображено сердечко с какой-то надписью. Картинка уже была на коже раньше. Это татуировка!
Я знаю ее! Женщина с волосами цветы горячего шоколада и с картинкой сердца на груди - мама! Она умерла - врожденный порок сердца, так сказал отец... Ложь! Боль и чувство одиночества навсегда... отец меня предал, я в ЭТО верю.
Идти все труднее, и холод пронзает все тело. Одежда намокла и потяжелела. Может ее снять? А зачем? Хорошо, что мерзость ушла. Осталась только вода да запах соли. Откуда соль? Море? Океан? Не помню, я всегда любил воду, мама приучила. Смех за спиной, она меня всегда дразнила... оборачиваюсь.
Солнце? Откуда тепло и свет? Я в аудитории, и я молод! Да, это она! Женщина, давшая надежду и мечту - мой доктор. Лекция по анатомии сердца. Она прекрасна: солнечные лучи играют на иссиня-черных волосах, убранных в хвост, белый халат подчеркивает стройную фигуру, неизменный пронзительноголубой шелковый шарф обвивает шею. Я в нее влюблен, я восхищаюсь ей как врачом и желаю как женщину. Она смотрит на меня и отвечает на вопрос. Какой же спокойный уверенный низкий голос. Я хочу знать, как она кричит от страсти...
Почему я вспоминаю ее холодный взгляд, даже насмешливый. Она смотрела свысока на мое пылкое признание, помню...
Крик удивления, страх в глазах, узнавание. Белые шелковые простыни, тонкие запястья, стянутые прочной веревкой. Она моя! Я слышу стон, но в нем нет страсти, только боль и отчаяние. Не хочу! Люби меня! Всем сердцем будь моей! Мужские руки обхватывают тонкую шею, из синих глаз сбегает слеза, рот открыт в немом крике...
Боль не проходит, всему телу холодно, но голова в огне. Вокруг темно или я не вижу? Сил нет, не могу идти дальше. Что это за видения? Они мои? Нет, я не такой! Это не мое прошлое, тогда чье? Холодно, темно страшно, непонятно... Смех? Опять ты? Хочу спросить:
- Кто ты? - я кричу? Ничего не знаю...
Длинный стеллаж с ячейками и подсветкой, очень узкая комната, но чистая и хорошо освещенная. Рабочий стол с приборами и инструментами для работы с костью, откуда я это знаю? За ним мужчина средних лет (тяжелые веки скрывают карие глаза, каштановые волосы зачесаны назад, прямой нос, тонкие губы, узкий подбородок, украшенный эспаньолкой) шлифует костяную сферу, что-то весело насвистывая. Крупный череп, видно только его затылочную часть. Хищник? Примат? Нет! Череп человеческий! Почему? Поворот к полкам - там аккуратные ряды человеческих черепов с краткими пометками, не разобрать. Где я? Почему все так знакома? Не хочу смотреть на мужчину за столом - страшно оглянуться. Хочу уйти, не видеть этого! Смех.
- Да кто ты такая!!! - слышу свой крик, голос хриплый не знакомый. Уже не важна боль, и стук крови, и холод, и вода, что окружает меня. Хочу знать кто ты? Неважно, ангел или демон, святая или грешница, живая или придуманная скажи кто ты? Какая ты?
- Ответь!!!
Свет, тепло, радостные голоса, где я опять? чей-то дом большой и светлый. Мне здесь рады. Белокурый ангел подбегает ко мне, хватает за руку. Братик? Но у меня нет сестры. Неважно, я старше ее на много, больше десяти лет точно. Но она так добра и искренна. Невинная и беззащитная девочка, смотрит на меня сквозь пушистые ресницы своими глубокими бездонносерыми глазами. Рассказывает все, не таясь обо всей своей жизни, это был ее смех, поддерживающий меня на всем жизненном пути. Не могу сдержать улыбку. Она вертится у зеркала и взрослеет. Какая красавица, похожа на бесплотную фею, на богиню весеннего солнца, чьи лучи сплетаются со светлыми локонами и обволакивают перламутровую кожу, с ней так хорошо, как... как... как с мамой! Я защищу ее, во что бы то ни стало, я - врач!
Нет! Не верю! Я... я... я - "алмазный скальпель". Кровь на руках - я ее так часто вижу, яркий свет операционных - к нему привыкаешь. Что это? Почему руки в крови, но темно? Где ассистенты? Они не нужны. Об этой операции никто не узнает, самые красивые принадлежат мне. Они не были честными со мной, каждая притворялась, что не любит, не хотела подарить крик наслаждения - ЛГУНЬИ! Мне не нужны их вероломные тела, только череп, что прекрасен в своей чистоте и изяществе...
Нет! Это не мои видения, я не могу быть ИМ! Смеющийся ангел, помоги! Приди в эти страшные видения!
Да... ты пришла, я слышу твой голос, твой смех вернул меня в твою гостиную. Когда ты успела вырасти? Говоришь, что любишь меня? Я верю только тебе, но я стар, а ты молода. Зачем тащишь к зеркалу?
Рядом с белокурым тонкостаным ангелом стоит высокий жилистый мужчина. В его каштановых волосах еще не появилась седина, но широкий лоб отмечен глубокой складкой, от уголков карих глаз и тонких губ разбежались морщинки...
Прости, любимая, это моя вина, я иду к тебе. Пора платить за грехи, мои и моего отца...