Вечер в тихом лесу. Сквозь молодую зелень и застаревшую хвою пробиваются солнечные лучи, освещая дом, растущий на кленовых ветках. В доме четыре эльфа рассматривают лежащее на лавке и тихо посапывающее существо.
- Пожалуй, его не стоит показывать матери. - Говорит старик Розаниэл. Он так стар, что и сам не помнит, сколько ему исполнилось. Но при случае любит рассказать, как воевал вместе с королём Арглоарлом Четвёртым в войне Сломанных Ветвей десять тысяч лет назад, будучи уже весьма опытным воином. Правда, частенько путается, отвечая на вопрос о том, на чьей стороне и против кого он воевал.
- Да- да. Такой удар! - отвечает Кэганиэль, его старший ученик и помощник. -Какое уродливое дитя! Ужас!
- Как такое могло случиться? - Это юная Свиристель, которая всего пятьсот лет, как разменяла пятое тысячелетие - Господин, вы уверены что это не орчёнок?
-Уверен! - Голос Розаниэла твёрд и холоден, как клинок звёздной стали. -Свет Зеркального Алмаза не потемнел и не исказился. Это эльф.
- Ужас! Первое дитя эльфов за три тысячи лет... - робко подаёт голос Горчичное Зёрнышко, самый молодой в этой компании. Он ещё не получил права на взрослое имя, но уже придумал его. Известное дело, молодёжь всегда стремиться вперёд и за шесть сотен лет до Игр Посвящения он будет смаковать эти звуки. Если не придумает за это время сотню-другую новых имён.
Темнеет и светлячки выползают из нор, густо усеяв потолок своими тельцами и мягкий жёлтый свет залил комнату. Теперь лежащее на лавке существо выгляжит ещё отвратительнее.
- О Мудрейший! Оно совсем не похоже на эльфа. - Свиристель говорит с должным почтением, как и подобает Молодости перед Старостью. В ночном освещении её лицо кажется отлитым из тёмного золота. Кэганиэль невольно залюбовался им, а Горчичное Зёрнышко опустил глаза, что бы не смущать красоту девушки своим слишком юным взором.
- Я это заметил. - Тихо отвечает старик.
-Горе нам, горе! -С неприкрытым ужасом в голосе восклицает Кэганиель, отрываясь от созерцания Свиристели. - Скажи, Мудрейший, ждать ли нам конца мира в ближайшее время?
Молчит старик.
- А что мы скажем матери? - Спросила девушка.
- А... Может, его подменили? - подаёт голос молодой эльф и заткнулся, устыдившись своей дерзости.
- Вы же знаете эту погань - людей, им требуется кровь эльфа для своих грязных ритуалов. Так может быть...
- Кэг, мы уже пришли к заключению, что это эльф и пусть так оно и будет, - говорит Свиристель наставительным голосом. Но Кэганиэль не внял этому.
- Мы прокляты! Мы все прокляты! Для нас не осталось в этом мире места. - Кэганиэль в ужасе закрыл лицо руками. - Наши леса заросли дикой ольхой и крапивой! На наших лужайках пасутся коровы а из ручьёв пьют свиньи!. В наших реках человеческие жены полощут свое белье. Своё бельё! - простонал он. - Вы слышите! Бельё!
- Кэг, прекрати истерику. - Девушка выпрямляется во весь рост и сурово смотрит на эльфа. - И так ясно без тёмных чар тут не обошлось.
Всё это время Розаниэль молчит, стоя неподвижно и глядя в одну точку. Его можно принять за статую, если бы не лёгкие седые волосы, которые шевелятся на ночном сквозняке.
- Вы... вы ее видели... Она... Это она? - удивлённо шепчет Горчичное Зёрнышко. - Она совершено лишена волос...
- Да, действительно... - Кивнула Свиристель.
- Телосложение точно орочье... - говорит Кэганиэль
- Да где вы видели таких корявых орков? - Свиристель презрительно поджала губы, произнеся это. - Новорождённые мыши, крысы и даже медведи и то смотрятся изящнее. Нет, как хотите, а это или грязное заклятие, или... Не знаю что. - Буркнула она, демонстративно повернувшись к окну. За окном ухнул филин. Несложным заклинанием она заставила птицу сняться с ветки и улететь во тьму. - А голова непропорционально велика... -произнесла девушка задумчиво. - может гномы... Они посвящены тёмной магии.
- И как по вашему гном мог наложить заклятья так, что бы у эльфийки родилось такое. - Ухмыльнулся Кэганиэль.
- А может люди? - робко высказался малой. - Среди них тоже есть маги и ведьмы и...
- Да что вы привязались к людям! Не видите, она и на человека не похожа.
Внезапно старик пошевелился. Лёгкий взмах руки и вырастает удобное кресло, в которое старик кряхтя усаживается. Затем говорит:
- Эльф. Но мы не можем оставить её с нами. Мы не можем её убить. Мы ничего не можем с ней сделать.
- Не можем? - Удивляется Свиристель. - Или всё-таки можем? Не ты ли, Мудрейший, учил нас, что для эльфов нет ничего невозможного?
Старик ненадолго задумывается.
- Ты права, юная. Кое-что мы можем сделать. Этот несчастный ребёнок уродлив, как все люди, хотя и не похож на них. Так и быть по сему! Подбросим ребёнка в людское поселение, где самое место таким... существам, и забудем эту историю. Кто с этим согласен?
Трое одновременно кивают.
-Хорошо. Горчичное Зёрнышко! Ты молод и тебе пора показать, на что ты способен. Возьми это, - старик указывает на ребёнка, почти не выказав при этом своего отвращения, - и отнеси в посёлок людей. Старайся не показываться им на глаза, и не сталкиваться с ними. Понял?
-Да, Мудрейший.
-Вот и хорошо. А теперь, когда все трудности закончились, разойдёмся по домам. У нас был трудный день, торжество рождения, как-никак, а завтра ещё труднее, праздник Карруф - дело не из лёгких.
Мать и дочка шли по селу, сгибаясь под тяжестью коробов с хворостом. Зима ещё не скоро, но запасать топливо надо уже сейчас, благо лес рядом. Внезапно они остановились, услышав странный звук.
- Что это? - Спросила дочь. Как будто кто-то плачет?
- Ребёнок, - ответила мать. - Кажется, он голоден. Надо бы ему помочь.
Искать пришлось недолго, ребёнок лежал в кустах под забором. Он был завёрнут в обрывок плаща, белого, с вышитыми золотыми звёздами.
- Господи, какой хорошенький! - Воскликнула дочь. - Мама, давай возьмём его к себе!
-Взять-то не долго, да только...-
-Что, мама?
- Судя по плащу, у него богатые родители, как бы потом чего не вышло... - Мать задумчиво покачала головой, потом махнула рукой и сказала: -Эх, семь бед - один ответ, хоть доброе дело сделаем, авось господь помилует. Доченька, бери его, у меня силы уже не те. А ты бери, милая, бери...
В доме ребёнка перепеленали.
- Девочка! - Воскликнула дочь, осмотрев ребёнка. - Даже милая, только ушки какие-то странные. Почему это, мама?
-Похоже, это эльфийский ребёнок, - тихо сказала мать. - Наверное, она им не понравилась, и они её выкинули.
- Но почему, она могла им не понравится, почему, мама? Такая миленькая...
- Не знаю, дочка. Помнится, бабка моя говорила, что у эльфов слишком долгая жизнь, слишком долгая и лёгкая. Вроде бы у них так редко рождаются дети, что они за своими торжествами и праздниками попросту забыли, что такое ребёнок и как он выглядит. Для них это что-то мерзкое, а для нас с тобой - красавица сестра и помощница, когда вырастет.