Фридрих Ницше и рождение культуры из "духа музыки"
1. Жизнь и судьба
Фридрих Ницше (1844-1900) - самый популярный философ конца XIX века; и не столько по причине глубины его идей, сколько в силу изобретенного им философско-поэтического жанра, выражающего бессознательные токи духовной жизни, направленного на возбуждение умов, честный поиск смысла жизни и целей исторического процесса.
Ницше сформулировал эффектные этико-философские лозунги: "Переоценки всех ценностей", "Смерти Бога", "Вечного возращения", "Воли к власти", "Сверхчеловека", "Большой политики". Опираясь на них, он смело атаковал традиционное христианство, рационализм и гуманизм - то есть, самые основы европейской культуры. Ницше подверг критике общепринятые принципы "любви к ближнему", "сострадания", "милосердия", утверждал "полезность" для человеческого рода "злых" и "воинственных" инстинктов. Пафос критики просветительских идеалов сближал Ницше с Марксом и Фрейдом. Его предчувствие глобальных катастроф смущало и увлекало.
Созвучие афористических высказываний духу нарастающего политического экстремизма стало причиной множества вульгарных толкований учения Ницше. Его изображали как человеконенавистника, убийцу Бога, фашиста, расиста, нигилиста и декадента, проповедующего разгул животных инстинктов и превращение человека в дикаря, варвара, "белокурую бестию". Между тем, творчество Ницше содержит серьезные, живые идеи, давшие толчок самым влиятельным философским и политическим течениям ХХ века: философии жизни, и, в какой-то мере, марксизму, фрейдизму и фашизму. Сегодня вульгарное ницшеведение успешно преодолевается, а в Европе и России наблюдается ренессанс Ницше.
Ницше - многогранен. Филология, этика, эстетика, политика и психология сливаются в его творчестве. Ницше отрицал "чистый разум" просветителей. Мысль, по его мнению, вырастает из воли, страсти, желания. Она - истинна и полновесна, когда сращивается с музыкой, сбрасывает с себя маску профессорской отвлеченности. Вместе с тем, ничто не является столь значимым, чем мысль. "Мы должны рожать наши мысли из нашей боли, вкладывая в них все, что в нас есть: кровь, сердце, огонь, веселость, муку, совесть, рок". Отказ от старых ценностей Ницше ощущал как свою личную трагедию. Он писал о себе как о "глубокой коллизии совести", "борьбе против всего, во что до сих пор верили, считали священным". Ему хотелось "преодолеть самого себя". Вся двухтысячелетняя история представлялась ему как "лично пережитая".
Идеи Ницше далеко не бесспорны. Но то же самое можно сказать и об идеях других великих мыслителей. Их ценность в том, что они заставляют еще раз задуматься, что есть человек и мир вокруг него.
Фридрих Ницше родился 15 сентября 1844 году в местечке Рекен близ Лютцена в Германии. Он был сыном протестантского пастора, который умер, когда Фридриху исполнилось пять лет. По преданию род Ницше происходил от польской дворянской семьи Ниецких, бежавшей в Германию от преследований католиков. Впитанные с плотью и кровью религиозность, честность, совестливость определили характер будущего мыслителя.
С детства Ницше учился владеть собой, стоически переносить боль и страдания. Он уважал других и самого себя, был наблюдателен, ценил в людях достоинство и хорошие манеры. "Граф Ниецкий не должен лгать", - говорил он своей сестре, будучи еще десятилетним мальчиком. Как в жизни, так и в сочинениях, Ницше являет нам пример героизма, тонкости ума и свободной мечты. Он был чувствителен к прекрасному и безобразному, гармонии и диссонансу.
Ницше любил одиночество, но нуждался в друзьях, которых склонен был идеализировать. Многие его дружеские связи кончались разочарованием. Сложилась легенда, будто бы Ницше был женоненавистником. Для этого имелись определенные основания, в первую очередь, некоторые его письменные высказывания о женщине вообще ("женщина - собственность, которую надо запирать") и о Лу Андерс-Соломе - женщине, в которую Ницше был сильно, но безнадежно, влюблен. Тем не менее, философ имел любящих подруг и наперсниц среди женщин. Его любовь проявлялась в грубой чувствительности и быстро перерастала в нежную, сердечную дружбу.
Проблематичность, противоречивость жизни была в фокусе внимания Ницше. Но его нельзя трактовать как дуалиста, противопоставляющего духовно-культурное и животно-инстинктивное начала в человеке. Сам он этой противоположности не чувствовал и не переживал. Поиск истины и цельности бытия в творчестве, любви, дружбе, морали и политике было его страстью, отличительным признаком как мыслителя. Возможно, он был провидцем будущей культуры, в которой все естественно-природное и духовно-культурное, женственное и мужское, восточное и западное слиты в гармоническом единстве.
В целом, внешняя жизнь Ницше не богата событиями. С ранних лет главным его желанием было узнавание жизни, истории человека. Он был музыкален, уже в девять лет сочинял музыкальные композиции. Две из них были на слова Пушкина - "Заклинание" и "Зимний вечер". По совету своего учителя Ричля - первого филолога Германии - Ницше выбрал в качестве профессии классическую филологию. Лейпцигский университет без экзамена присудил ему степень доктора, когда Ницше только исполнилось 24 года. Он преподавал в Базеле, занимался языками, штудировал греческих философов, трагиков и поэтов. Летом он любил путешествовать. В 1870 году отправился добровольцем на войну с французами. Однако принять участие в сражениях не удалось. На передовой он заразился дифтеритом, чуть не умер и вынужден был вскоре вернуться домой.
Если говорить об испытанных Ницше идейно-нравственных влияниях, то это, прежде всего, античные философы, в особенности Сократ и Платон. От них идет основная философская и жизненная тема Ницше: философское воспитание, искусство достойной жизни, усовершенствование человека. Далее, христианство. Уже в детстве Ницше, по его словам, "узрел Бога во всем блеске". Религия представлялась ему основанием всякого знания. Однако в 18 лет он приходит к выводу, что бытие Божие, бессмертие, спасение - все это лишь гипотезы, призванные поддерживать в нас полезные привычки и спокойствие ума. Доктрина христианства есть истина. В этом смысле - она непреложна. Но человек должен сегодня признать в культуре Смерть Бога, коль скоро Бог воплотился в человеке. Человек принимает на себя всю ответственность за свои поступки, поиск истины, правильного пути жизни. Христианская совесть, соединившись со свободным умом, побеждает слепую веру, но отвергает также и чистый разум. "Все Боги умерли, теперь мы хотим, чтобы жил Сверхчеловек".
Для поиска истины человек использует все свои силы и способности. Изначально он не может знать, что в самом человеке хорошо, а что плохо. Было бы ложью и преступлением не замечать в себе темных помыслов, страхов, жадности, агрессии. Мы должны видеть относительность критериев добра и зла. С того момента, когда ответственность переходит от Бога к человеку, мы обязаны рассматривать жизнь и самих себя как материал для исследования. Но душа не должна впадать в Хаос. Иерархия инстинктов, ощущаемая совестью и сердцем, не должна нарушаться.
Из сказанного ясно, что "антихристианство" Ницше сильно преувеличено. Как "добрый протестант", он всегда верил в Бога, Разум и Совесть, которые были для него нерасторжимы. Он порвал с обрядовым, бытовым, церковным христианством без терзаний и потрясений, следуя своей внутренней вере.
Среди друзей Ницше был историк искусства Якоб Буркхардт. От него Ницше перенял интерес к проблемам личности. Буркхардт глубоко осознавал индивидуализм как основной принцип жизни Нового Времени, открывающий путь к свободному исследованию, опытной науке, утверждению прав человека, приводящий также к разрыву глубинных духовно-религиозных связей между людьми.
В Лейпциге Ницше посещал Рихарда Вагнера и его жену Козиму, которые принимали его как друга семьи. Ницше восхищался музыкальным гением Вагнера, считал его воспитателем нового поколения. Он горячо поддерживал проект Вагнера - создать на основе народного мифотворчества и научного исследования человеческой души театр, который может перевоспитать народ. Но скоро Ницше разочаровался в Вагнере. Симпатии Вагнера к анархистам и революционерам, его антисемитские высказывания, популизм, самодовольство, мелочность характера вызывали у Ницше неприязнь. Разочаровался Ницше и в Шопенгауэре, которого считал своим учителем, высоко ценя его книгу "Мир как воля и представление". Мысль Шопенгауэра, что разум и воля должны сливаться в едином жизненном порыве, глубоко запала в сознание Ницше. Однако он не принял учения Шопенгауэра о сострадании, которое, во многих случаях, маскирует леность мысли, бездействие. Умеренность, самоограничение и аскетизм представлялись Ницше не столь важными добродетелями по сравнению с мужеством, волей к победе, развитием внутренних сил.
Характерной чертой Ницше было стремление к свободе. Он сначала нежно привязывался к тем, в ком чувствовал ум, силу и веру. Но, пройдя через стадию поклонения, освобождался от власти и чужой личности, сколь бы обаятельной и великой она ни казалась.
Позже Ницше раскрыл этот принцип словами Заратустры, говорившего ученикам: "Плохо отплачивает учителю тот, кто навсегда остается только учеником... Вы говорите, что верите в Заратустру? Но что толку от всех верующих! Вы еще не искали себя, когда нашли меня. Теперь я приказываю вам потерять меня и найти себя, и только когда вы отречетесь от меня, я вернусь к вам".
Всего десять лет вел Ницше спокойную жизнь профессора. Здоровье его ухудшалось и он ушел в бессрочный отпуск. Болезни наступали со всех сторон: желудочные боли, бессонница, рвота, депрессия, сменяющаяся нервным возбуждением, прогрессирующая слепота, мигрени, ознобы, холодный пот - все это не укладывалось ни в какой привычный медицинский диагноз. Пренебрегая гигиеной, Ницше работал по десять часов в сутки за письменным столом. Он испытывал огромный творческий подъем и, все более тяжкие, мучения. Но тем выше ценил он здоровье, ясность ума - все то, что здоровые люди обычно считают естественным. Ницше хотел открыть каждому чудовищное противоречие между истинными возможностями жизни, призванием человека и той слабой, убогой, слепой жизнью, которую он ведет. Осознание этого противоречия вскрывает лживость мещанской буржуазной морали, основанной на послушании, искании сегодняшней выгоды, сострадании. Воля к здоровью, могуществу - вот что должно стать стрежнем жизненной стратегии. Ницше призывает "строить свой дом на краю вулкана". Без риска и мужества подлинная жизнь невозможна. Он публикует все новые книги - одну за другой. Но его не читают. У него нет ни жены, ни учеников, ни помощников. Он живет Болезнью, которая становится его великим Другом,
Чем ближе Истина, чем глубже понимание Жизни - тем сильнее страдания и тем чаще темнота окутывает разум. Ницше мечтает о "союзе свободных умов", но даже близкие друзья бегут от него. Тогда он уходит в себя, ищет друзей в душе, как бы разделяя ее на части. Правда жизни не может быть высказана одним голосом. Он слышит в себе голоса Аполлона и Диониса, Христа и антихриста, мелкого расчетливого буржуа и мудрого Заратустры, который призывает видеть смысл жизни в том, чтобы дарить, ничего не требуя взамен. Заратустра становится для Ницше его главным "Я", его самостью - как сказал бы Юнг. Ницше живет на вершинах мысли. Но воздух здесь слишком разреженный. Вдохновение приближает его к безумию. В 1889 году Ницше полностью утрачивает душевное равновесие, а 25 августа 1900 года - умирает, даже не узнав об успехе своих последних книг.
2. Рождение трагедии из "духа музыки"
Историки и социологи привыкли "выводить" культуру из некоего универсального основания: из коллективного разума, природы человека, экономики. Ницше в своей ранней работе "Происхождение трагедии из духа музыки" (1872) "вывел" трагедию - эту фундаментальную форму античной культуры - из музыки, которую воспринимал как наиболее адекватное выражение человеческой и мировой воли. В противовес немецкой философской традиции, трактовавшей античность как оптимистическую, проникнутую светлым разумным аполлоновским началом культуру, Ницше рисовал портрет другой Греции: трагической, опьяненной Вакхом-Дионисом, мифологией и театром. Культ Диониса, связанный с виноделием, привел к появлению вакханок, сатиров, охваченных священным безумием. Они упивались кровью растерзанных зверей, славили Диониса, увлекали за собой толпы женщин и мужчин. Дионис славился как освободитель. Он снимал с людей бремя мирских забот, ломал железные оковы, сокрушал стены, был способен превращаться в быка, козла. В Афинах устраивались торжественные спектакли-дионисии, в которых разыгрывался священный брак Диониса, устраивались состязания поэтов и хористов, из которых возникала греческая трагедия (буквально: козлиная песнь, "трагос" - козел). Именно благодаря своей оргиастической юношеской силе, жестокой и трагической, маленькая Греция сумела всего за какие-то полтора столетия заложить основы всех ветвей будущей цивилизации.
Оптимистический рационализм логики, буржуазный утилитаризм, демократию Ницше считает симптомами упадка, старости. Да, от Сократа и Платона - через Аристотеля - протягивается к нам научно-философская традиция, способность анализировать, эмпирически и логически мыслить, рационально обосновывать свои действия. Но не является ли "сократическая" наука орудием разложения, самопоедания разума? Тщетно пытается разум уловить исходную сущность мироздания. Мысль, развиваясь, уходит в бесконечность. Философия склонна отстраняться от жизни. Между тем, трагическое чувство адекватно жизни. Оно пронизывает человека до глубины души, не потакая рационалистическим иллюзиям, не уходя трусливо от страшной могущественной реальности, освобождая человеческую волю к победе, торжеству, праздничной радости.
Ницше начинает свою книгу с идеи о единстве и постоянной борьбе двух начал - аполлонического и дионисического. Они борются в душе человека, истории, творческом порыве художника, скульптора и музыканта. Отсюда - два вида искусства - пластическое (архитектура, скульптура, танец, поэзия) и непластическое, раскрывающееся в музыке, речи и театральном действии. Эти два начала постоянно взаимодействуют, достигая иногда равновесия в героических подвигах и совершенных произведениях искусства.
Ницше ассоциирует дионисическое начало с опьянением, а аполлоническое - со сновидением. Он приводит примеры оргиастических празднеств, с их разнузданностью, сладострастием, жестокостью. Многие народы погибали, когда люди, освободившие в себе эти чувства, безжалостно уничтожали друг друга. Но греки, как считал Ницше, были защищены от разрушительных вакханалий Аполлоном, ведь ему свойственны спокойный артистизм, гармония, прекрасные сновидения, в которых рождаются героические мифы. Аполлон - бог красоты - отгораживает человека от всего безобразного, уродливого, злого, позволяя принять жизнь, как она есть. Дионис дает простор всем силам жизни, раскрывает всю ее мощь; Аполлон придает ей прекрасную форму. Лишь в трагическом искусстве - не в науке, не в морали, не в политике - эти две противостоящие силы Диониса и Аполлона гармонично сливаются. Отсюда знаменитая формула Ницше: "Только как эстетический феномен жизнь оправдана в вечности". Иначе говоря, только искусство, творчество, созерцание прекрасного, чувство, вызываемое трагическим хором, раскрывают в человеке всю возможную для него полноту бытия. Все личное и случайное погружается в сон, равно как и отвлеченная мысль. Если мысль действительно свободна, и не связана с жизнью, она неизбежно приходит к выводу об ужасе и отвратительной нелепости человеческого существования. Чтобы этого не допустить, человек заключает свою мысль в научные рамки, то есть бежит от жизни с ее иррациональностью.
Подлинная жизнь - это искусство! Более того, именно искусство - не наука, не справедливые законы - способно преобразить жизнь. И если искусство утомляется, ослабевает, если трагедия уступает место комедии и зрелищу, потакая тем самым лености и умственной слепоте, тогда жизнь склоняется к упадку, культура разлагается, народ, допустивший это, гибнет.
Обыватель готов посмеяться над любой чепухой, лишь бы не испытывать трагического мироощущения. Ницше акцентирует момент античной истории, когда трагедия вдруг "покончила самоубийством" в лице Еврипида. Устами этого комедиографа говорил Сократ, желавший все разложить своими вопросами, и ни на один вопрос не дававший ответа. За это он и был наказан - справедливо. Со времен Сократа культура стала опираться на науку, умерщвляющий и схематизирующий разум, чуждый инстинкту жизни.
Образ Сократа, представляемый Ницше, резко контрастирует с оценкой этого человека в историко-философской традиции, которая всегда возводила его в ранг святого мученика, Ницше признает значительность, силу Сократа - "достойного противника" трагической культуры. Однако, в итоге, "дерзкая рассудочность" Сократа завела греков, да и всю Европу, в тупик. Сократ изгнал музыку из жизни, умертвил трагедию и этим разрушил прекрасный греческий мир - в лице Гомера, Эсхила, Фидия, Перикла, Диониса. Предание донесло до нас легенду, что Сократ иногда испытывал нечто вроде укоров совести. Демон, который, по его словам, руководил его умом, говорил древнегреческому мудрецу, сидящему в тюрьме: "Сократ, займись музыкой".
Если философ чего-то не понимает разумом, это еще не значит, что перед ним - нечто нелепое или безобразное. Трагик в этом смысле - глубже философа. Он не верит в чистую логику. Ему чужда гипертрофированная рассудочность, усекающая мироздание. Сократический человек, взявший на себя руководство культурой, в конце концов, должен признать свою несостоятельность. Искание истины сделалось для науки чем-то более важным, чем она сама. Истина выродилась в констатацию единичного случайного соответствия между словом и событием.
На самом же деле, Истина, понятая до конца, во всем ее объеме, должна отвечать на вопрос о смысле мироздания, выражать место и миссию человека в мире. Дать такой ответ способна трагедия, но не наука. Между тем, современная культура отрицает в своем поверхностном демократизме и оптимизме трагический взгляд на историю.
Опережая Шпенглера, Ортегу-и-Гассета, Бердяева, Ницше предрекает Европе гибель, если она не сумеет взрастить в себе ростки новой трагической культуры.
При всем этом Ницше не был пессимистом. В мировоззрении Гете, Канта, Шопенгауэра он видел ростки нового трагически-мужественного мировоззрения. Предзнаменованием пробуждения диониссийского духа он считал и немецкую музыку, ее могучий солнечный бег - от Баха к Бетховену и от Бетховена к Вагнеру. Таинственное единство немецкой музыки и немецкой философии символизировало, по мнению Ницше, сближение искусства и разума, свидетельствовало о возращении человечества к своим первоосновам, о том, что современная культура начинает двигаться в направлении, противоположном аполлоновскому. Мы идем не от трагедии к науке, а от науки - к трагедии. Время сократического человека - миновало! Нужно учиться не у римлян, а у греков! "Имейте мужество стать трагическими людьми"!
3. Критика христианства. "Смерть Бога"
Особенно много споров и кривотолков разгорелось вокруг этико-религиозного учения Ницше, которое трактовали как воинствующий атеизм, желание вытравить у человека веру и совесть, облагородить инфантильную "тоску по преступлению", отождествить гениальность со злодейством.
Между тем, Ницше признавался, что еще ребенком "познал Бога во всем его блеске и величии". Аристократ по натуре, он был глубоко чужд всему низменно-плебейскому, неблагородному. Ницше - враг гедонизма и утилитаризма. Ему неприятны такие чувства как жадность, трусость, мелочная эгоистичность, желание властвовать над другой личностью. Как же понять тогда его яростную атаку на христианскую мораль любви и сострадания?
Во-первых, надо принять во внимание, что творчество Ницше - это, скорее, философская поэзия, чем научная доктрина. Во-вторых, его критика религии и морали направлена не против конкретных добрых дел, дружественных и альтруистических поступков, а против коллективного самообмана, лживых идеологий, которыми пытаются оправдать свою убогую и духовно-пустую жизнь. Иными словами, жизнь хотят расцветить иллюзиями светлого будущего, торжествующей справедливости, верой в рай и идеал, для осуществления которых ничего реально не делая. В-третьих, Ницше сознавал историческое значение христианства. Оно - достойный, сильный противник, с которым стоит поспорить. Речь Христа - один из внутренних голосов души самого Ницше. Даже в письмах Ницше иногда подписывался "Распятый". Позиция Ницше - не примитивный атеизм, не бунт против христианских идеалов, и религии как таковой, а попытка выработать новую "сверхрелигию", способную перевоспитать человека, помочь ему выполнить свою историческую миссию.
Христианство сформировало личность, свободного и ответственного человека, способного принимать исторически-значимые решения, не боясь рока страданий и самой смерти. Именно христианство научило человека брать вину на себя. Христианство "отчеканило" самые тонкие, благородные лица, какие только появлялись в истории. Да и сама церковь, несмотря на нелюбовь Ницше к бытовому, официальному христианству - представляется ему более благородным учреждением, чем государство, которое он называл самым "холодным из чудовищ".
Беды и несчастья религии проистекают, можно сказать, из ее достоинств. Христианство хранит в себе дух музыки, трагическое чувство жизни, из которого родилась культура. Но, идя на поводу у жадных, обуреваемых низменными инстинктами, и потакая слабым и больным, оно превратилось в догму и, вместе с тем, в "антиидеал", приспособленный для культивирования бедности и страдания, примиряющий человека с его убогим существованием.
Человек должен жить, расти, властвовать собой, управлять общественными и природными стихиями. Двигаясь по этому пути, он, конечно, страдает в силу многих причин, в том числе и потому, что ему приходится причинять боль и страдание. Но такова жизнь, такова правда жизни. Нельзя потворствовать слабости, своей и чужой, строить мораль на сострадании, которое расслабляет и обезоруживает.
Ницше предугадал открытый в ХХ веке психоанализом синдром "бегства в болезнь", концентрации жизненного чувства на страдании, что помогает придать жизни смысл и привлечь к себе внимание окружающих. Если я чувствую, что мною пренебрегают, меня не ценят, не понимают, то я заболею, уйду в страдание и, тем самым, обрету значимость.
Но почему бы такому человеку не опереться на свойственную ему, как и всякому другому, волю к здоровой жизни, творчеству и свободе? Почему бы ему не искать свое призвание, чтобы "стать тем, кто он есть"?
Христианство, как и всякая религия, содержит в себе двуединое стремление: вобрать в себя жизнь со всеми ее противоречиями, ни от чего не отворачиваясь, и выстроить идеал, то есть, очистить жизнь ото лжи, реализовать высшие ценности: истину, добро и красоту.
Причиной вражды Ницше к историческому христианству были его бескомпромиссное требование идеала и его отталкивание от внешне обрядового христианства. Ницше вырос в протестантской семье. Протестантизм разрушил христианскую соборность, поставив человека лицом к лицу с Богом, и человек не выдержал испытания.
Он стал оправдывать и маскировать свои слабости разного рода фикциями: раскаянием, искуплением, подаянием, показной добродетелью, лицемерным аскетизмом. Божественную энергию протестантизм направил на осуществление экономических проектов. Священников Ницше называл "ядовитыми пауками на древе жизни". Чем, в действительности, должна быть религия? Глубоким чувством благодарности за жизнь, силу, здоровье. Народ, который верит в Бога, верит и в себя. В Боге он чтит свои добродетели. Если исчезает вера в жизнь, в будущее, надежда на свободу - народ слабеет и вырождается.
Человек не может жить без религии. Открыто провозглашаемый атеизм - есть самообман. Идея атеизма выполняет в душе ту же функцию, что и идея Бога - только наоборот. Однако Ницше отказывается принимать ядро христианства, которое он видит в особого рода чувстве, называемом им "ressentiment".
Введенное Ницше в философский обиход французское слово "рессентимент" можно перевести как мстительность, раздраженное бессилие, блокирующее волю к власти и конструктивному творческому действию. Рессентимент сочетает в себе душевную ненависть, злобу, зависть и, вместе с тем, кротость. Душевная лживость большинства христиан проявляется в том, что они поклоняются прошлому, почитают выдуманного ими Христа, который умер якобы ради спасения людей, когда, на самом деле, он умер, чтобы показать, как надо жить.
Воцерковленные христиане и особенно протестанты пришли к тому, что Бог - умер в их душах. Душа не могла вынести противоречия между верой в божественный идеал и земным ничтожеством человека.
Христиан Ницше не любит еще и за то, что они презирают тело и физическое здоровье. Если нет тела, то нет и света, есть только мыслимая, часто иллюзорная, реальность. Христианство зовет к свету, но, на деле, предпочитает сумерки. Подлинная жизнь, согласно Ницше, зрима, метафорична и мифологична. Ее смысл раскрывается не в отвлеченной абстракции, а в богатстве инстинктивной деятельности и спонтанно принимаемых решений, в мысли, смело преодолевающей любые преграды. Мыслить по Ницше, значит оживлять понятия, придавая им первоначальный образный смысл, стертый научным языком. Философия должна быть танцем на свету, а не жонглированием понятиями.
В критике христианства Ницше есть глубокий смысл и явные преувеличения. Он говорит о Смерти Бога с сожалением и хотел бы его вернуть. Христиане растворили веру в обыденном буржуазном благополучии. К тому же, Смерть Бога есть феномен на уровне идеологии, слов, художественных стилей, в которые Ницше до конца не верил. Если кто осмелится заглянуть вглубь души, он скажет вместе с Юнгом, что "Боги не могут и не должны умирать". Бердяев упрекал Ницше в том, что он видит смысл в страдании, но отрицает его в жалости и сострадании, без которых не бывает деятельной любви. Бердяев также говорил, что христианство есть трагедия свободы, а Ницше уподобляет его трагедии греческого Рока, Необходимости, что особенно отчетливо проявляется в его теории "вечного возращения". Ницше презирает христианскую покорность судьбе, но не видит деятельного героизма христианских святых и подвижников.
4. Человек и "Сверхчеловек"
Европа глубоко больна. Повсюду наблюдаются симптомы упадка. Демократия - есть нечто лживое и вырождающееся. Религия восхваляет жалость, страдание и принижает ценность здоровой жизни. Искусство проповедует терпимость ко всему и пессимизм. Даже "лучшие люди", которых Заратустра собирает в своей пещере, декаденты. Все они с трудом подавляют отвращение к современному человеку, которого видят повсюду и вокруг себя находят. Вот мудрец-пессимист, который учит, что все суета сует; вот король, оставивший королевство, осознав, что он - вовсе не лучший среди людей и потому не имеет права ими управлять. Вот добросовестный ученый, посвятивший жизнь изучению мозга пиявки. Он понял, что не достоин уважения. Вот "последний из Пап", не способный утешиться ни "Смертью Бога", ни верой в него. Вот "добровольный нищий", опростившийся и желающий учиться у коров, смиренно жующих траву. Вот, наконец, "тень" человека, обегавшего весь мир, все области мысли и потерявшего себя. Высшие представители культуры отвращаются от народа и всего, что они называют "счастьем". Но и аристократические ценности: Истина, Долг, Верность, Благородство для них пропали. Материальное благополучие не может удовлетворить человека. Но где взять духовные ценности, которые бы оправдали жизнь, не были лживы и не прикрывали бы чьей-то хитрости, жадности, бессилия?
Невозможно вернуться к наивной вере былых времен. Но и современные падение, разложение не обязательно суть предвестие смерти. Листья желтеют и опадают осенью, чтобы новая зелень расцвела весной. Страдание "высших людей" - это брожение духа в некой большой реторте, в которой должен, в конце концов, родиться новый человек. Ведь столько живет в нем недоразвитых талантов, недодуманных, мыслей, нереализованных идей! И если уже не одна реторта лопнула, не выдержав кипения, если не один герой упал с горы и разбился, не достигнув вершины, значит ли это, что человечество ни на что не годно и навсегда погрязло в пороке и грехе? Нет, дело обстоит не так плохо. Ницше верит в возрождение человека! Нового, радикально отличного от современного - "ветхого", "последнего" человека. "Что такое обезьяна для человека? Предмет смеха, стыда и скорби. Точно такой же обезьяной является человек для Сверхчеловека. Современный человек не есть цель, реальная ценность. Он есть лишь мост, проход в будущее! Пусть же погибнет человек, лишь бы родился и жил Сверхчеловек"!
В этой знаменитой тираде Заратустры нельзя не видеть трагического оптимизма Ницше, его горячей веры, равно как нельзя не усмотреть и провозвестия великих скорбей и несчастий. Ведь сказано все это было в конце XIX века. Вспомним теперь о ГУЛАГе, Холокосте, о тоталитарных режимах ХХ века. Попытаемся вдуматься в суть катаклизмов, на которые человек сам себя обрек. Почему и зачем все это было? Нельзя не услышать в ленинском требовании строить коммунизм из явно негодного, гнилого "человеческого материала" отзвука ницшеанского "философствования молотом", указания на необходимость "перековки" человека, без которой больше нельзя идти вперед, а, осознав современные экологические и демографические реалии, нельзя даже рассчитывать выжить еще хотя бы одно столетие.
И как мы должны после всего этого относиться к Ницше: как к инициатору и проповеднику массового террора и концлагерей или как к мудрому пророку, указывающему на человеческие слабости, которые больше невозможно терпеть и которые нужно выжечь каленым железом? Однозначный ответ на этот вопрос дать не просто. Ницше часто говорит, что человек породит Сверхчеловека самоуничтожением. (Selbstanfhebung). Сначала человек просто грустит, тоскует. Потом страдает и начинает презирать самого себя. Затем задумает и осуществляет над собой жестокую операцию. И вот из этой бездны страданий и презрения к себе рождается, как полагает Ницше, энергия, чтобы сделать последний шаг - из современного человека выковать Сверхчеловека.
Теперь посмотрим, что же такое Сверхчеловек, каковы его основные черты, цели, ценности.... Ставя так вопрос, мы неизбежно касаемся задач социального переустройства. В чем-то будучи созвучен Марксу и Ленину, Ницше однако резко отвергает демократию и принципы равенства, провозглашаемые социалистами и либералами. Социальный идеал Ницше, во многом, напоминает кастовое общество Платона, состоящее из мудрецов-правителей, воинов и работников. Важно, чтобы все они делали свое дело честно, с полной отдачей, чтобы никто никому не завидовал и не пытался низвергнуть. Эксплуатируемые должные повиноваться, воины - воевать, мудрецы - мыслить и экспериментировать. Вопрос о том, можно ли переходить из одного сословия в другое и на каких условиях, у Ницше остается открытым. Он не предвидит в будущем обществе гражданской, классовой борьбы. Низшие сословия работников, не способные избегнуть, как и все люди, некоторых лишений и страданий, будут жить даже более спокойно и счастливо, чем аристократия. Ведь они не несут почти никакой ответственности, их не одолевают сомнения, за них думают другие. Для них сохраняют ценность плотские удовольствия и религия, которая золотит своими лучами их полуживотное существование.
Но высшее сословие "сверхлюдей" должно жить аскетично, оно за всех ответственно и покоя для него не будет. Философ - духовный владыка. Ему подчинены практики-управленцы. Сам он, главным образом, созерцатель, определяющий высший закон и направление движения общества. Он имеет доступ ко всем тайнам, значениям, и творит совершенно свободно, будучи равнодушен к тому, что считает добром, злом, счастьем и несчастьем простой народ. Разумеется, мудрец должен быть безупречно честным человеком. Ему не нужна мораль послушания. Он не желает зарабатывать деньги. Он - господин своих животных влечений. В нем концентрируются наиболее ценные черты рода человеческого. Но собрать в себе все лучшее, самое мудрое и благородное - нелегко. Мудрость говорит разными голосами и выдвигает противоречивые требования. Это Ницше знал по своему личному опыту. Задача Сверхчеловека в том, чтобы "дать самому себе закон", выбрать самостоятельно свой нравственный императив.
Тип Сверхчеловека появлялся иногда в истории в силу случайного стечения обстоятельств, но никогда не был доминирующим. Такого человека специально не воспитывали. Его, скорее, боялись, подавляли в зародыше. Общество выращивало противоположный тип - стадного животного, домашнего, послушного существа. Или, может быть, дикого, жестокого воина, не умеющего делать ничего, кроме как убивать. Облик Сверхчеловека Ницше видит в героях греческих мифов, в обожествляемых харизматических лидерах, подобных Наполеону, Иисусу Христу, который был, по его мнению, "единственным настоящим христианином". Сверхчеловек проступает также в героях эпохи Возрождения, несмотря на все жестокости и предательства, на которые они были способны. Эти люди были решительны, мужественны и готовы свою жизнь поставить на карту. Они стремились к творчеству и свободе, а это и составляет сущность Сверхчеловека. Отдаленным прообразом Сверхчеловека может служить аристократ, преодолевший в себе страх и зависть, то самое чувство "рессентимента", которое, по Ницше, является сущностью христианства. Сверхчеловек живет полной жизнью. Но его полнота бытия ничуть не похожа на жизнь удачливого, богатого, сытого, всем довольного буржуа. Жизнь полна постольку, поскольку может превзойти себя, создать нечто более высшее, чем она сама.
Современные философы, старающиеся выявить стержневую идею ницшеанства, освобожденную от разного рода неточных, непродуманных, категорических высказываний, считают, что Ницше хотел освободить в человеке жизнь, труд, мысль и язык (Фуко). Это означает, что идея сверхчеловека была лишь символом культуры. Культура будущего предполагает, по Ницше, преобразование современного социума полуживотных в сообщество "сверхлюдей", напоминающее коммунизм у Маркса. В будущем обществе исчезнут семья, собственность, право, государство, религия, власть, мораль. Освобождение жизни означает свободное проявление всех здоровых инстинктов человека, умеющего владеть собой, и способность слить свое желание с требованием долга, достижением естественного гармоничного состояния организма.
Освобождение труда означает превращение работы в творчество по призванию. Творчество, в отличие от труда, не зависит от экономической рентабельности, рынка, механизмов купли-продажи. Творчество - самореализация личности. Освобождение мысли означает отказ от догм и авторитетов, но еще больше - превращение мысли в органическую потребность, характеризующую психически здорового - выносливого, интеллектуально-тренированного человека, ум которого открыт для осмысления любых проблем жизни.
Свободная мысль не вынуждается, не диктуется внешней практической потребностью, а вырастает из глубины души. В мысли разум сливается с чувством жизни и верой в Бога. Важно и то, что свободная мысль развертывается в обществе "свободных умов". Другой человек не препятствует мне свободно мыслить и высказываться. Он здесь, рядом со мной, для того чтобы подобно магниту притягивать мои мысли, помогать мне оформлять их в слова. Освобождение языка означает свободный выбор формы выражения. Язык понимается как вся совокупность символов, знаков, значимых предметов, составляющих культуру. Обычно человек полностью погружен в этот мир, подчиняется ему. Сверхчеловек постоянно творит культуру, самого себя и находит в этом смысл жизни.
Отрицание Сверхчеловеком религии и морали как способов организации и душевных процессов и повседневной жизни означает не вхождение в полосу душевного хаоса и социальной дезорганизации, но нечто противоположное. Сверхчеловек созрел до того, чтобы свободно контролировать саморазвивающийся, оптимально функционирующий социум, надзирать за ним, подобно тому, как ухаживает за садом или заповедником. Разнообразие мнений и желаний - богатство жизни, а не источник конфликтов в обществе свободных умов. Сверхчеловек сохраняет все знания, силы, умения, приобретенные в ходе истории, но должен разбить старые скрижали законов. Современному человеку нужно оставить "детские побрякушки", которыми он до сих пор услаждал себя: стремление к богатству, славе, счастливому, сытому существованию.
Возвышаясь над собой, человек страдает и презирает себя. В бездне своего страдания он черпает энергию, необходимую для того, чтобы сделать последний шаг: отказаться от себя, отождествить себя с Богом, взяв от него всю свободу и всю ответственность.
Опубликованный материал является частью последней статьи Э.В. Соколова, которую он, к сожалению, не успел закончить. Тем не мнеее, мы сочил интересным начало его работы о жизни и творчестве С. Ничше.
Узнаваем и привлекателен как стиль писания письма Э.В. Соколова, обсуждения многообразия и противоречивости проблем, содержащихся в первой работе Ницше, так и ознакомление читетелей с биографией и вырисовывающейся из написанного образ немецкого философа.