Пси-фактор
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Рассказы: Пси-фактор, Кванты и все такое, Ночь, Вкусы, Окошко
|
Пси-фактор
Толик уходил из дома, накинув прокуренную ветровку, из кармана которой выглядывало горлышко маленькой. Уходил по быстрому, воровато оглядываясь, поджидая подвоха. Жена ворочалась в спальне, обречено вздыхая по ушедшей молодости - в другой раз Толик и сам бы присел рядышком на край кровати, и вздыхали бы они вместе, обмениваясь ненавидящими взглядами, но сегодня сам вечер способствовал быстрому и незаметному уходу.
- Пошел паразит - устало вздохнула супруга, и Толик виновато втянул голову в плечи. Рука машинально полезла в карман, проверяя. Пальцы погладили горлышко, сначала легкими касаниями прошлись по металлической резьбе, ощупывая, наслаждаясь фабричной гладкостью линий, ноготь колупнул этикетку - все в порядке. Минутой ранее, Толик самолично вытащил бутылку из заначки, затаив дыхание и чуть ли не писаясь. Не то, чтобы он боялся Надьки, но все же в каждой бабе сидит черт - это общеизвестно, а в Толиковой супруге, таких чертей воз и тележка.
Вечер накрыл мир бархатным сумраком. Луна серебрила рельсы, отбрасывая на шпалы тонкие бесконечно длинные тени. Где-то вдали выла собака и шумела уходящая в никуда электричка. Выбравшись на улицу, Толик пошел на звук, предвкушая.
До будки стрелочника он добрался без приключений. Еще издалека заметил велосипед Лысого, прикованный цепью к металлическим перилам. Люська дрыхла в будке, горел свет в окне, и Толик наливался блаженством, зная что...
***
А я свою третью выгнал. До нее были две, но это еще до армии. Я как из армии домой вернулся, уже к дому подхожу - свет во всех комнатах. Она-то не писала полгода, куролесила видать. Зашел, и в натуре охуел.
Ты только представь - столы ломились!
А эта курва сидит с хахалем, в моем свитере. Меня увидела, сползла с его колен, и смотрит на меня бухая. Ты прикинь - в моем доме, и такое?
Водка, закусь, все как положено, не, я все понимаю, но так?
Сажусь на табуретку, а хахаль мне самогонку в стакан наливает - на мол, опрокинь брателла. Взял я стакан, и, не закусывая, опрокинул, а он кулаком мне в харю бьет. Я уклонился и сам ему по роже - н-на! Потом вскакиваю, ногой табуретку поддел, и со всей дури ему по башке - хрясь! Только ножка в руках осталась.
А потом его и эту тварюку нахер из хаты выгнал.
***
Огромный металлический остов электрички несся сквозь пространство, насыщая его (пространство) тревогой. Свет фонаря плясал на шпалах, освещая лестницу в бесконечность. В кабине дремал машинист. Помощник машиниста дремал рядом с ним. В первом вагоне дремали пассажиры, и во втором вагоне дремали пассажиры, а в третьем вагоне...
***
Николай Лысенко со значением откупорил вторую бутылку. Кадык стрелочника задергался в такт булькающим звукам. Наполнив стаканы, Николай сделал торжественно-строгое лицо.
- Давайте выпьем этот гидроксид пентагидродикарбония, чтобы наша реальность вошла в соприкосновение с нашими желаниями.
***
Есть вероятность того что, посеяв рубль, уже никогда его не найдешь. Это мудрость, проверенная веками.
***
Толик стукнул кулаком по столу:
- А я так вам скажу, господа хорошие - просрали вы все полимеры, вот что!
- Погоди - Лысенко успокаивающе положил руку ему на плечо. - Вот ты говоришь просрали... А я тебе отвечу - да просрали. Но зато, я скажу тебе - не зря просрали!
- Правда? - с надеждой спросил Толик. Его глаза предательски набухли, и первая слезинка, та, что самая чистая, самая искренняя, была готова скатиться по нежной коже небритой щеки, и даже стрелочник, этот прожженный циник, сидевший на угольном ящике, даже он замер, ощутив важность мгновения...
Лысенко опустил взгляд.
- Не знаю - вздохнул он, и полез в карман за сигаретой. - Не знаю, но вам скажу - вы гады, гады хуже фашистов.
Толик заплакал.
***
В одну и ту же реку невозможно войти дважды - имеется в виду, что когда вы войдете в реку второй раз - это будет уже совсем другая река в совсем другом мире. Это еще одна мудрость, проверенная веками.
***
А потом он обнимал холодный фарфор, чувствуя как толчками, спазмами рождается истина. В глазах щипало, в горле першило, а он все не мог оторваться от созерцания этого маленького фарфорового мира, в самом сердце которого, там внизу, посередине, чуть колыхалось маленькое озерце холодной, прозрачной воды.
А потом его долго выворачивало в унитаз, и жена подходила к дверям, осторожно заглядывая - радовалась, должно быть, стерва!
***
- Рельсы - это две бесконечности - рассуждал стрелочник. - Лично я пару раз пробовал найти начало или конец, но ничего не вышло.
- Хорош трындеть - с осуждением сказал Толян. - Вон, за твоей будкой, как раз кончается путь. Можешь сам посмотреть - там насыпь, две шпалы вкопано, а к ним поперечная балка прибита, с катафотом.
Стрелочник вздохнул.
- Какой ты, Толян, право... - досадливо поморщился Николай. - На вот, выпей...
- Ну, а чего... он прав - неожиданно сказал стрелочник. - От себя добавлю - вот такие, как он, и разрушают вселенскую гармонию.
Лысенко вздохнул, и выпил.
А потом ответил.
***
Вечер холодил луну.
Луна подмигивала в окно.
Чья-то жизнь стояла на кону.
А им, паразитам, все равно!
***
Судьба - есть непреложный факт. Имеется в виду, что как ни приложи, все боком выходит. Это не проверенная веками мудрость, это - истина.
***
Толик плакал, утирая слезы рукавом. Стрелочник равнодушно смотрел в окно. Собака Люска дрыхла в будке, должно быть ей снилась огромная кость. Николай Лысенко рассуждал:
- Допустим наш мир есть категория... Хотя, с другой стороны, какая там категория - так, унылая абстракция. Скучно мы живем, господа. Мы перестали делать маленькие смешные глупости - блевать с балкона, писать на оголенные провода. Мир стальных джунглей стал нам пристанищем, и кто может сказать, что он не одинок в этом мире?
- Ну не знаю - не согласился стрелочник - вон у Толяна жена не лает, не кусает, хотя та еще сука!
Толян скорбно кивнул.
- У ней на стене даже скалка висит, чтобы значит по моему приходу меня оприходовать.
- Вот сука! - согласился Николай. - Давай еще по одной.
В окно постучали.
***
А потом, значит, говорю ей - ну что, сучара, опять пришла? Блядина ты такая, и глаза твои бесстыжие. А она плачет, вся такая оборванная, жалкая - тельце кривенькое, глазки косые, груди как сосиски болтаются - длинные такие, и вытянутые, до пупа свисают. Ножки коротенькие, а руки, наоборот, почти до коленей достают - ну это потому, что она еще горбатенькая немножко. И смотрит так в глаза жалостливо - у меня что-то внутри аж дернулось. Что сказать - простил я ее. Так и живем с тех пор - маемся...
***
Семь бед - один ответ. Пришла беда - отворяй ворота. Не было печали - черти накачали.
***
Серые тени на серой стене.
Плачет, скорбит.
***
- Пси-фактор - это особый фактор - объяснял Лысенко. - Я, вот, например, цельный академик, и ничего - пью с вами сучарами гидроксид пентагидродикарбония, чтобы значит показать, что даже академику не чуждо общение. Так вот - этот фактор стоит особняком среди разных других факторов. Не знаю даже как объяснить вам, обормотам - это такой фактор, что всем факторам фактор. Ты Толик наливай, пока я объясняю. Открытие этого фактора, товарищи, есть факт непреложный, и вместе с тем неоднозначно трактуемый. Налил? Давай сюда...
Николай с отвращением выпил.
- И вот теперь, когда в нашей науке произошли такие изменения, некоторые отдельные личности весьма недальновидно бросаются обвинениями, в адрес настоящих ученых, которые стояли у истоков...
- И просрали полимеры - злопамятно бросил Толик.
Лысенко с ненавистью промолчал.
- Ну ладно, Толик, хватит - толкнул его в бок, стрелочник. - Все хороши, чего уж тут.
Толик хрюкнул и полез в карман за бутылкой.
***
Мир устойчив.
***
Косточка была огромной - до самого неба. Люська смотрела на нее, не решаясь притронуться. С одной стороны поблескивал жиром хрящ, с другой, растрощенной чьими-то зубами выпирал мозг. Люська поскуливала от счастья, при этом зная, что в настоящей реальности никакой кости на самом деле нет.
***
Мудрости вообще любят проверяться веками. Иначе - какие они, нахер, мудрости...
***
- Ну что там? - спросил Толян у стрелочника. - Когда уже электричка проедет?
- Скоро - невозмутимо ответил стрелочник.
***
И наша жизнь похожа на электричку - прет зараза, хрен остановишь. А коль остановишь - тоже ничего хорошего. Одна сплошная суета.
***
И снился машинисту сон - как будто ожил весь вагон. И смотрит на него, насупив брови - а ну давай, сигналь мудак. Ты только руку протяни, нажми на кнопку. И будет счастье на земле. Ты главное, дай знак!
***
Толик выпил
***
Чувство долга - вещь неистребимая - даже во сне машинист знал это.
Нажал на кнопку, засранец!
***
- О, гудит, гандон! - обрадовался Толян. - Ну, давай друг, твой выход.
Стрелочник взглянул сурово и ничего не ответил. Вышел в темноту и стал у путей, отойдя впрочем, на шаг из соображений безопасности. В руке стрелочник сжимал жезл - в желтую и черную полоску.
- Слушай, Толян, а на хрена он каждый раз эту полосатую хуйню показывает? - поинтересовался Лысенко, разливая остатки водки.
- Работа у него такая - сумрачно ответил Толик, принимая стакан.
Николай выпил.
- Слушай, а расскажи еще про пси-фактор - попросил Толик.
- Ага, задело за живое, значит - улыбнулся Лысенко. - А что у нас, насчет выпить?
Вместо ответа Николай пожал плечами.
- Ладно, подождем когда этот жезлоносец вернется, может у него есть чего - почесал голову Николай.
***
Спящая электричка пронеслась мимо. Стрелочник убрал жезл и поежился - вечер был прохладным. Проводив взглядом уносящиеся во тьму огоньки, стрелочник с чувством выругался.
***
А все равно жизни с ней у меня не было. Сама страшная как смерть, а видно зудело у ней между ног - блядовала как могла, и что самое странное - находила охочих до своих прелестей. Из каких только помоек я ее не вытаскивал - вся грязная, обосранная, в каком-то рванье, а смотрит жалостливо, как собачонка. Месяц, два живем, вроде все нормально, потом так надоест, что аж выворачивает. Дам пинка, бывало - а ну пшла, курва, - так ее день, другой нет, а сердце уже не на месте. Потом слышу - стучит в калитку, пришла родимая.
Потом ей в пьяной драке глаз выбили, и финкой рожу исписали - поутихла малость. Даже по хозяйству чего-то там пыталась делать - то веник в руку возьмет, то тарелку разобьет. Хозяюшка! А все равно, гляну иногда - а у ней уже уцелевший глаз тоской налился. Косит куда-то в сторону окна. Пора выгонять, значит.
***
Аллегория - это такая срань, что ни уму, ни сердцу. Так, когда уже совсем жопа - начинаем мыслить аллегориями, чтобы не обидеть ненароком.
***
Мысли вслух - ну там мудрости всякие, проверенные веками - есть признак расстройства. Огорчения так сказать.
***
Стрелочник достал бутылку из шкафчика и поставил на стол. Лысенко довольно причмокнул. Толян потер руки.
Товарищи переглянулись.
Жизнь продолжалась.
***
Электричка неслась вперед - назад нестись она не могла при всем желании. А машинист спал - вот сука!
***
Мир иллюзорен.
***
Люська почесалась во сне, и тихонько тявкнула.
Это она так службу несла.
Животное, чего уж тут.
***
- Так вот, Толян, пси-фактор, если тебе уж так интересно, это братец, не хер собачий, и ни какая-нибудь там загогулина. Это почище интеграла будет. А открыли его случайно - впрочем, все открытия сделаны случайно. Триппер знаешь, как нашли?
- И как? - заинтересовался стрелочник.
Лысенко понимающе улыбнулся:
- А вот так - пошел один умник в сортир, по малой нужде - и получилась у него нужда не малая, а самая что ни на есть большая - стоял, как мудак, цедил по капле в час. А вы говорите наука... Наука это можно сказать искусство...
- Просирать полимеры? - ехидно поинтересовался Толян.
Стрелочник шикнул, но Лысенко успокаивающе поднял руку.
- Нет, ничего - пускай товарищ выскажется. Ему ж неинтересно про пси-фактор слушать.
- А что... я ничего - стушевался Толян.
***
В спорах рождается истина. Это мудрость, проверенная... ну вы поняли.
***
Поезда пронзают пространство. Уносятся в никуда. Такая у них планида.
***
Почему всякая банальность, изложенная с суровым видом, считается мудростью? Почему реальность реальна, а возможность управлять ею, нет?
***
Вечер становился ночью. Растворялся в ней. Это признак того, что все в порядке.
***
- Так чего там за пси-фактор такой? - в который раз поинтересовался Толян.
Лысенко поднял стакан.
- Это брат, такая интересная штука... Черт возьми - даже дух захватывает. Сейчас расскажу, выпью вот только...
Толян взболтнул жидкость в стакане.
- Ну, за науку.
Никто не возражал.
***
Электричка неслась навстречу судьбе. А машинист спал, и снилось ему... впрочем, вы уже знаете...
***
Как я вообще с ней познакомился? Да ребята подсоветовали - живет, мол, одна неподалеку - дает всем. Ну а я как с третьей разошелся, так ходил все какой-то смурной. Может быть из-за того, что бабы не было?
Как увидел в первый раз - обомлел. Чуть плохо не стало. Как в анекдоте - драл и плакал. А она видно тоже что-то такое почувствовала, обернулась и смотрит одним глазом (ну тогда у ней еще два глаза было), а другой куда-то в сторону таращится, и такой, значит этот взгляд у ней необычный - синий, и цвет такой, как будто кто-то всю синеву в мире собрал, и в этот глаз залил. Я от неожиданности даже стратил - взбзднул то есть. А она смотрит, и я как бы понимаю, что во взгляде этом любовь или еще какое другое чувство, но хрен его знает, все-таки стремная она какая-то. Ну, вот так и стали встречаться - днем я ее деру, а ночью ее где-то хуи таскают по подворотням.
Потом вообще у меня поселилась. Вроде и выгнать жалко, но и смотреть на нее - только настроение портить.
А вы говорите - любовь...
***
Мудрость - это такая истина, до которой всем дела нету, и обойтись без нее никак. Такая вот диалектика.
***
- Разливай - скомандовал стрелочник.
- Сей момент - Толян потрусил бутылку, выдавливая последние капли. - Готово.
Лысенко взял стакан и сосредоточенно посмотрел в него, словно пытаясь найти ответы на все вопросы.
В окно опять постучали.
- Да кто там, нахер? - раздраженно спросил Толян.
- Это ночные бесы - серьезно ответил стрелочник. - Души попавших под электричку. Они стучатся, чтобы хоть кто-нибудь вспомнил о них.
Толик открыл рот.
- Да шучу - рассмеялся стрелочник. - Это ветка о стекло стучит от ветра.
- Фу ты... - облегченно выдавил Толян. - Чуть не обосрался с перепугу. Ладно, давайте допивать, и баста. А про пси-фактор, Лысый потом расскажет.
- Я, между прочим, академик, а не хуй с бугра - обиделся Николай.
- Ну ладно, ладно - примиряюще захлопал в ладоши стрелочник. - За что пить будем?
Толян почесал небритую щеку:
- А за пси-фактор и будем пить, мать его за ногу!
Николай кивнул.
- Ну, за пси-фактор - согласился стрелочник. И выпил. - Вы это, товарищи... допивайте уже и пиздуйте по домам - мне отдохнуть охота.
- Знаем мы, твой отдых - засмеялся Толян - опять о вечности думать будешь.
- Тоже дело - не согласился с ним Лысенко. - У каждого своя дорога, и не стоит стоять на ней посторонним.
И выпил.
***
Диалектика сурова - все, что противоречит теории - к ногтю.
***
Николай и Толик вышли из будки стрелочника. Николай какое-то время возился с замком, отстегивая цепь. Толян смотрел в ночной сумрак, пытаясь разобраться в самом себе.
- Ну что, тронули - Лысенко легонько тронул пальцем рычажок звонка. Тот отозвался печальным треньканьем.
- Пойдем потихоньку - согласился Толян, и скривился, вспомнив про супругу.
И они пошли, удаляясь от будки, в которой стрелочник думал о вечности.
Ночь окутала друзей, пытаясь сбить с дороги, но как можно сбить с дороги того, кто сам не знает пути?
***
Подъезжая к станции, машинист то ли спросонья, то ли по какой другой причине, нажал на гудок. С веток чуть не попадали одуревшие от сна вороны.
***
Вот такая вот она - вечность. Всего-то пара рельсов, соединенных шпалами.
Славянск, декабрь 2010
Кванты, электроны и все такое
- Квантовая механика? - переспросил Лысенко, внимательно рассматривая стакан. - Э, братцы кролики, не такая это и простая штука, доложу я вам. Очень не простая.
Он не спеша, с видимым удовольствием выпил. Вытащил из мятой пачки сигарету, покрутил между пальцев.
- Ведь если разобраться, что такое окружающая нас реальность? - спросил он у слушателей.
Стрелочник пожал плечами. Он как никто другой был озадачен поиском смысла, но даже в самых смелых своих предположениях не шел дальше обыденной сути вещей. Лысенко же, в его глазах выглядел этаким ниспровергателем устоев, мятежным облаком не то Тютчева, не то Рылеева, не то обоих вместе взятых. Впрочем, слушал он академика с интересом - иногда тот отвлекался от дел насущных и вещал, время от времени закусывая дармовой спирт дареной закусью, заботливо приготовленной умелыми руками Толяна.
- Реальность дана нам в ощущениях - весьма кстати ввернул стрелочник, выбирая кусок сала. - И никакие законы не будут абсолютны, пока мы не определим, где кончаются эти самые ощущения, и начинается собственно реальность, в этих ощущениях нам данная.
- Эк ты загнул - поморщился академик. - Вроде и слов много, а все бестолковые какие-то. Ты слушай лучше, и не мешай...
- Ну, ты же сам спросил про реальность - вмешался стрелочник, превыше всего в людях ценивший справедливость.
Лысенко отмахнулся.
- Это был риторический вопрос. Стало быть так - современная наука не дает точного ответа, тем более что до сих пор нет единой теории, которая могла бы увязать в одно целое все существующие, а значит...
- Стоп! - Толян ударил рукой по столу. - То, что ты, Лысый, академик, еще не означает, что мы со стрелочником тоже из ученой братии. Мы люди простые, не гордые - так что сердцем прошу - не доводи до греха. Объясняй, но так, чтоб понятно было.
Стрелочник согласно кивнул и вытянул пробку из пузырька со спиртом. В будке запахло пустырником. Лысенко втянул воздух, отчего его ноздри расширились, и сам он на мгновение стал похож на большую ученую обезьяну.
- Ладно, обормоты - пробормотал он, собираясь с мыслями. - Говоря простым языком, квантовая механика, это такая наука, что не каждый хрен огородный сумеет допетрить что, куда и для чего.
- Ну вот! - довольно кивнул Толик - можешь ведь, когда захочешь. Давай тару.
Лысенко протянул стакан с надбитым краем. Весело забулькала настойка.