- Готов Вали? Раз, два, три, четыре пять, я иду искать!- Это было тёплое безоблачное утро, недалеко от восточной границы II Великой Человеческой Империи. Солнечный диск лениво взбирался по небосводу, а легкий утренний ветерок приносил ароматы цветущих лугов.
Валерд лежал в густой траве за кустом сирени и был вполне доволен собой, ещё бы - это было идеальное место для засады. Куст сирени был очень хорошим укрытием, и в своих поисках папа обязательно должен был его проверить, а густая, по пояс взрослому человеку трава должна была надёжно укрыть Валерда до тех пор пока папа не нагнётся, чтобы заглянуть под куст, и тогда прятки должны были перейти в скачки!
Годвард де Бонкруа, магистр Круга Посвящённых, а так же первый советник Верховного Магистра Империи, мягко ступал по белому песку аккуратной, не очень широкой тропинки, которая причудливыми изгибами обвивая персиковые деревья, яблони, вишни, кусты диких роз и сирени, исчезала в глубине сада-заповедника небольшого, но очень уютного и гостеприимного поместья дома де Бонкруа. Несмотря на свое кресло магистра магии и любовь к точным наукам, Годвард сильно недолюбливал прямые линии, которые всегда напоминали ему клинки Императорской Гвардии, пролившие на его глазах реки крови при подавлении восстания в Вольных Городах. Он считал, что любой конфликт можно разрешить дипломатическим путём, но Старейшины Вольных Городов, в помощь которым был отправлен отряд гвардейцев под командованием тогда ещё просто советника де Бонкруа, его мнения явно не разделяли, и просто утопили восстание в крови как самих восставших, так и простых мирных граждан. Именно поэтому здесь в родовом поместье на востоке Империи, было практически невозможно найти прямые линии, всё от ножек кресел до садовых тропинок, было волнистым, резным, вьющимся и округлым. И эта особенность делала поместье де Бонкруа одним из самых выдающихся архитектурных шедевров Империи. Основное здание, павильоны и беседки строили лучшие каменщики Империи вместе с эльфийскими мастерами по дереву, а вот сады и аллеи были творением исключительно эльфов, однако все поместье строилось и взращивалось под личным руководством самого Годварда. В одном из самых безопасных и благоприятных мест Империи первый советник создал свой собственный маленький рай, в который сразу же после окончания работ переселилась его семья: жена Эмилин и семилетний сын Валерд. Сам же Годвард бывал здесь гораздо реже чем ему хотелось. После успеха с заключением договора о мире и сотрудничестве со Старейшинами Вольных Городов, блестяще пройдя испытания на самую высокую, седьмую ступень Круга Посвященных (вообще-то степеней девять, но восьмая доступна только Императору, а девятая Верховному Магистру Магии) и благодаря своей выдающейся силе, мудрости и миролюбию, став первым советником Верховного Магистра, он большую часть своего времени проводил рядом с Императором в столице или сопровождал его в поездках. Будучи правой рукой опоры трона и официальным представителем магов при Императоре, Годвард очень мало времени проводил с семьёй, и очень ценил те редкие моменты, когда ему удавалось выбраться в поместье.
Сегодняшний день был именно таким счастливым моментом, находясь дома с семьёй, вдали от войны, политики, заговоров и интриг, посреди ухоженных рощ, слушая пение дивных птиц, которых он сам когда-то привёз сюда из далёких краёв, он отдыхал, отдыхал по настоящему, душой. Но больше всего в своей жизни он ценил часы проведённые с сыном, Годвард сильно переживал, что не может быть примерным отцом, и постоянно находиться дома чтобы воспитывать сына, и потому в эти часы проведённые вместе он вкладывал всю свою заботу, всю нежность и всю свою безграничную любовь.
Оставаясь вдвоём они становились по-настоящему близки, и на несколько часов для них обоих реальный мир с его бесконечными проблемами, переживаниями и запретами переставал существовать. Они жили в своём собственном мире, где были только игры, звонкий смех, веселье и бесконечные шутки, где было позволено всё!
Вот и сегодня, ступая по ещё не успевшему нагреться на солнце песку, несмотря на бессонную ночь проведённую у трона Его Императорского Величества, Годвард был свеж бодр и счастлив. Игра в прятки всегда была их любимой забавой. Валерд, несмотря на свой врожденны талант к магии, был очень развит физически, сильный, ловкий, прекрасный фехтовальщик, он умел становиться не заметным и всегда хорошо выбирал укрытия. Поэтому чтобы найти его без применения магии нужно было потрудиться, а на обоих в момент игры всегда были особые медальоны сделанные Годвардом специально для игр с сыном, которые по желанию мага блокировали ощущение магических потоков, а значит возможность колдовать и чувствовать находящегося рядом мага. Мельком заглядывая под кусты диких северных роз, он направлялся в самую глубину сада, Валерд никогда не прятался в окрестностях дома, предпочитая убегать подальше, к густым зарослям его любимой сирени. Это была не обыкновенная сирень, распространённая на юго-востоке Империи, первый росток этого чудесного растения Годвард привёз из своей дипломатической поездки в Эльфинадель, столицу эльфийского царства. А увидев в какой восторг этот маленький кустик привел Вали, посадил в самом центре своего сада десятки таких же кустов. Это стоило ему огромной суммы денег и титанических усилий, ведь эта сирень росла только в саду самих Владык Эльфинаделя, и была любимым растением Её Величества, получить один саженец в качестве подарка, было великой честью, и знаком крайней расположенности Владык, но уговорить эльфов отдать человеку три десятка саженцев было практически невозможно. Однако Годварду это удалось, хотя пришлось дать обещание, что он никогда и никому, даже самому Императору не отдаст саженцы, а все до единого посадит в своём саду, и будет с любовью ухаживать за ними, ведь эта сирень была не просто растением, она была живым, чувствующим, мыслящим существом. Вместе с саженцами в поместье де Бонкруа отправился и личный садовник Владычицы эльфов, чтобы правильно посадить растения, и обучить садовников Первого советника основам ухода за ними. Но Вали, был решительно против того, чтобы за его сиренью кто-то ухаживал и сам стал учиться у эльфийского мастера, постигнув в этом деле не только основы, но и все тонкости, и даже некоторые секреты, которые решил ему открыть старый эльф, как своему лучшему, искренне любящему своих подопечных ученику. С тех пор ухаживание за огромными кустами живой сирени стало для Валерда самым любимым занятием, и самым ярким напоминанием о папе, когда тот подолгу отсутствовал дома. Сам же Годвард всегда носил на отвороте своего серого плаща большой, с дикую розу, цветок сирени, подаренный ему сыном в тот день когда живые кустики в первый раз зацвели в саду имения. Это растение, благодаря своей необычной жизненной силе, делало мысленно-чувственную связь отца и сына чрезвычайно сильной, и они чувствовали друг друга, даже если их разделяли месяцы пешего пути. Так что искать Вали стоило именно там, в самом центре сада за одним из кустов живой сирени.
Песчаная дорожка, раздвоилась и все так же петляя, устремилась в разные стороны, однако Годвард пошел прямо, по колено в высокой и сочной траве, потому что ни одна дорожка или тропинка в поместье не вела к живому сердцу сада. Чем дальше от дома, тем выше и гуще становилась трава, деревья росли выше и ближе друг к другу, своими переплетенными кронами полностью скрывая небо, создавая в саду не зловещий, но все же внушающий трепет сумрак. Но вот деревья кончились и Годвард вышел на залитую солнцем поляну, где вокруг одного самого густого и высокого растения, стояли образуя ровный круг, при этом не касаясь друг друга ровно тридцать кустов Живой сирени, которые несмотря на отсутствие ветра в саду, приветственно зашелестели листвой приближающемуся первому советнику. Поглаживая руками стебли высокой уже до пояса травы он внимательно осмотрелся по сторонам, Валерда нигде не было видно, но Годвард знал, что он здесь и даже догадывался где его искать. Для виду заглянув под пару кустов из круга, он медленно и бесшумно рассекая заросли травы, направился к центральному кусту, который величественно возвышался как над поляной так и над своими собратьями. Конечно Валерд не всегда выбирал укрытие в кругу Живой сирени, это лишало бы игру самого интересного: поиска, но чем дольше Годвард отсутствовал дома, тем ближе к центру сада прятался Вали. В этот раз, из-за напряжений, возникших между Империей и Свободным Королевством, он был в разъездах больше трех месяцев, и потому знал, что Валерд спрятался под центральным кустом Живой сирени, который был не только центром образованного другими кустами круга, но и центром всего сада.
Пройдя в паре шагов от затаившего в густой траве сына, он остановился, и пару секунд вдыхал дивный необычайно приятный аромат цветущей сирени, после чего резко нагнулся, отодвигая большую опустившуюся ниже травы ветку. Как раз в тот момент, когда рука отца коснулась ветви, Валерд прыгнул, и оказавшись на спине удивлённо охнувшего папы восторженно завопил, - Вперёд мой верный конь, неси меня в самую гущу сражения! И да устрашатся враги мои громоподобного топота твоих копыт!
Годвард тут же вскочил, придерживая сына, чтобы тот не свалился с "ретивого скакуна", и издав боевой клич пиратов Вольных Городов, побежал по кругу, постоянно подпрыгивая и петляя, то выскакивая за его пределы, то снова возвращаясь к центру. Сердца обоих бились учащённо, оба чувствовали себя самыми счастливыми людьми на свете. Годвард в очередной раз осознал, что несмотря на всю безвыходность ситуаций в которые он попадал, именно стремление снова оказаться здесь, в этом саду, с восторженным сыном на спине, помогало ему не только выживать самому, но и возвращать десяткам, а иногда и сотням сынов и дочерей, живых и здоровых отцов. Именно поэтому солдаты никогда не были для Первого Советника расходным, возобновимым материалом, поэтому в каждом своём воине он видел прежде всего отца, кормильца и опору семьи, и всегда, даже рискуя собственной жизнью он старался, сохранить жизни доверенных ему людей.
Он уже собирался зайти на новый круг, как вдруг в груди похолодало, а сердце стала теребить не сильная, тупая, ноющая боль. Сохраняя счастливое и безмятежное выражение лица, он остановился, пару раз переступил с ноги на ногу, словно застоявшийся конь, спустив сына на землю, присел рядом. Холод в груди прошёл, а вот ноющая боль в сердце осталась, первое сулило скорые беды, а вот второго у Первого Советника никогда раньше не было, и это факт его слегка обескуражил.
- И да устрашатся враги мои громоподобного топота твоих копыт? Неужели я правда так громко топаю,- засмеялся Годвард, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.
- Нет конечно, просто я вспомнил тяжелую поступь коней Императорской гвардии, в тот день на параде, когда ты взял меня в столицу три года назад, и подумал, что наверное, очень страшно стоять в строю на который с жутким топотом и грохотом несётся клин закованных в сталь всадников.- Валерд прижался к нему и закрыв глаза стал напевать их любимую эльфийскую частушку. Годвард машинально подхватил мелодию, и погрузился в свои воспоминания.
Он прекрасно помнил тот день, центральную площадь Стамфедора, огромной и прекрасной, в своём роскошном великолепии столицы II Великой Человеческой Империи. Помнил грандиозный парад, который Император устроил в честь пятилетия своего единственного и любимого наследника. Помнил как спорил с женой, которая почему-то всегда была против того, чтобы Годвард отвозил сына на праздники в столицу, но в тот день ему пришлось настоять, так как он был просто обязан представить Императору и Великому Магистру своего сына и наследника. Попав после окончания парада, который произвёл огромное впечатление на Валерда, в приёмную Императора, Годвард был удивлён реакцией Императора, всю беседу не отводившего своего задумчивого взгляда от сына советника. Его Величество почти не участвовал в беседе, лишь осведомившись о возрасте парня, его интересах и цели в жизни. Ещё Годвард помнил, что в тот момент когда его с сыном гвардеец приглашал в приёмную у него возник точно такой же холод в груди как сейчас. А в конце аудиенции на выходе из дворца их нагнал гвардейский офицер, передавший, что в Вольных городах поднялось восстание, и помощь Старейшинам будет отправлен гвардейский корпус, который должен возглавить Советник де Бонкруа, и вручивший ему предписание немедленно предстать перед Верховном Магистром. Но не смотря на то, что месяц проведённый в Вольных Городах, стал самым страшным и кровавым в его жизни ни какой тупой боли в области сердца он не чувствовал.
- Папа! Пап! Не спи, зима приснится, замерзнешь. - Несмотря на шутку, глаза Валерда оставались не по-детски серьёзными и обеспокоенными. Тревога в голосе сына вернула Годварда в реальный мир, он глубоко вздохнул и помассировал кончиками пальцев едва тронутые инеем седины виски.
- Всё в порядке Вали, я просто немного задумался - Он уже подбирал слова способные успокоить сына, как вдруг почувствовал на себе чей-то тяжёлый, но абсолютно спокойный, и как ему показалось слегка заинтересованный взгляд, чужой взгляд! Подняв голову, попутно сорвав с шеи блокирующий использование магии медальон, он приветливо улыбнулся, хотя внутри у него вновь похолодало, но теперь это было не предвещание опасности, а смятение и страх. За пределами круга Живой сирени, прислонившись к стволу одной из яблонь, скрестив на груди руки, с тонкими изящными пальцами поэта и музыканта, стоял невысокий человек. Его Годвард, несмотря на гасящие магию амулеты должен был почувствовать едва тот переступил порог имения, но он был тут, в паре десятков шагов от него, слегка склонил голову в знак приветствия и призывно помахал первому советнику рукой. Предчувствие его не обмануло, сэр Дореан Аленорэ, начальник личной охраны Его Императорского Величества, передавал лишь чрезвычайно важные и срочные императорские приказы, а то что сэр Дореан был здесь, а не остался на веранде ждать, пока Годварда позовут слуги, означало, что случилось что-то крайне важное, требующее немедленного вмешательства первого советника. Несмотря на своё прозвище Каменный Дон, полученное сэром Аленорэ за хладнокровие, и его каменное, не выражающее никаких чувств лицо, которое навсегда застыло в тот миг, когда на его руках, от колотой раны в живот скончался его единственный сын, он прекрасно понимал желание Годварда не тревожить сына и жену, и потому пришёл в имение первого советника один, сразу же отправив своего мага-помощника назад, чтобы тот своей взволнованностью не выдавал всю серьёзность ситуации.
- Посиди здесь сынок, я скоро вернусь - взлохматив волосы на голове сынишки и заговорчески ему подмигнув, Годвард направился к личному телохранителю Императора. Не высокий, на полголовы ниже магистра, худощавый, с двумя закреплёнными за спиной, крест на крест широкими саблями, такагир-ве оружием, которое использовала только личная гвардия Императора, Каменный Дон казался абсолютно спокойным, но Годвард, чувствовал его сильно напряжение, рыцаря сильно поджимало время.
- Сэр Дореан! Рад вас видеть в своём доме!
- Сильно в этом сомневаюсь советник, но к делу, на западной границе, в районе городишки Яреп замечена большая орда орков и пара семей болотных троллей. Сейчас они начинают прорыв, а мы несмотря на все усилия наших магов не в состоянии вовремя перебросить войска, что-то мешает создать там достаточной величины портал, вы должны отправиться туда со штурмовой группой и устранить помеху. - Голос сэра Дореана был внятным и довольно громким, но его губы почти не шевелились, и это произвело сильное впечатление на Годварда, который несмотря на более чем полвека службы при дворе встречался с сэром Аленорэ всего пару раз.
- Я всё понял, отправляюсь немедленно, только позвольте попрощаться с сыном. - Годвард кивнул в сторону неподвижно сидящего под кустом сирени Валерда.
- Мы с вами ровны первый советник, я не вправе что-то вам позволять или запрещать. Но помните, что каждая минута - это десятки чьих-то жизней, потому поторопитесь, я оповестил вашу жену, что вы вызваны во дворец, идите, я подожду здесь. - Сэр Дореан замолчал и скрестив руки на груди снова привалился к стволу дерева. - Годвард! С тобой всё нормально? Мне показалось ты не заметил моего появления.
- Да, всё хорошо, я просто... Просто задумался.
- Задумчивый маг? Что ж это вполне нормально.- По воистину каменному лицу рыцаря было невозможно прочитать ни единой его мысли, однако как маг, де Бонкруа почувствовал, что сэр Дореан ему не поверил.
Однако следовало поспешить, и он широким шагом направился к притихшему Валерду. Тот был чрезвычайно взволновал, он никогда не видел сэра Аленорэ, но слышал о нем сотни разных сказок и легенд, которые на самом деле были лишь частью биографии рыцаря, и прекрасно понимал, что означало его присутствие в их саду.
- Вали, послушай меня, мне необходимо отправиться во дворец, и предстать...
- Пап, если бы тебя вызывали к Императору, то пришел бы гвардейский офицер, а не сэр Дореан Аленорэ, раз он здесь, значит что-то случилось, что-то очень серьёзное.- Валерд скрестил руки на груди, подражая сэру Дореану, и осуждающе посмотрел на отца, но в следующую секунду бросился ему на шею.- Я боюсь за тебя папа, тебе было плохо? А если это повторится во время боя.- На его глазах навернулись слёзы, но он изо всех сил старался не расплакаться в присутствии рыцаря.
- Нет Вали, это было просто предчувствие чего-то плохого, и оно сбылось, ты прав на счёт сэра Дореана, дело важное и сложное и опасно, но я нужен многим беззащитным людям, я борюсь за правое дело, а значит я справлюсь, ты ведь считаешь своего папу сильным? - Он взял в ладони лицо Валерда и посмотрел ему в глаза.
- Конечно пап, ты не просто сильный, ты самый сильный! Просто береги себя ладно? И поскорей возвращайся - Валерд ещё раз крепко обнял отца и отступив на шаг прижав кулак к сердцу произнёс.- Долг превыше всего!
- Долг превыше всего - ответил Годвард тем же уставным гвардейским салютом - Я стрелой, туда и обратно, ты до тридцати сосчитать не успеешь - и поцеловав сына в лоб, он подошел к сэру Дореану. - Я готов.- Но прежде чем сотворить заклятие портала, он оглянулся и помахал сыну рукой. И смотря на сына он вдруг осознал, что прощается не только с ним, но и с кустами Живой сирени, и с садом и с поместьем, словно он уходил отсюда навсегда, не надеясь когда-нибудь вернуться. Словно прочитав мысли и чувства советника сэр Аленорэ ни выдавал себя ни движением, ни шорохом, до тех пор пока вспомнив о гибнущих защитниках Ярепа, магистр не стряхнул с себя оцепенение и не шагнул в окно сотворённого им портала. Так он покинул родовое имение в тот день, чтобы уже никогда не вернуться назад. Первый советник Великого магистра, магистр седьмой ступени Круга Посвящённых, лорд Годвард де Бонкруа погиб во второй день осады Ярепа.