|
France |
Русский |
|
Dans les derniers jours de mai 1793, un des bataillons parisiens amenés en Bretagne par Santerre fouillait le redoutable bois de la Saudraie en Astillé. On n'était pas plus de trois cents, car le bataillon était décimé par cette rude guerre. C'était l'époque où, après l'Argonne, Jemmapes et Valmy, du premier bataillon de Paris, qui était de six cents volontaires, il restait vingt-sept hommes, du deuxième trente-trois, et du troisième cinquante-sept. Temps des luttes épiques. |
В последних числах мая 1793 года один из парижских батальонов, отправленных в Бретань под началом Сантерра, вел разведку в грозном Содрейском лесу близ Астилле. Около трехсот человек насчитывал теперь этот отряд, больше чем наполовину растаявший в горниле суровой войны. То было после боев под Аргонном, Жемапом и Вальми, когда в первом парижском батальоне из шестисот волонтеров осталось всего двадцать семь человек, во втором -- тридцать три и в третьем -- пятьдесят семь человек. Памятная година героических битв. |
|
Les bataillons envoyés de Paris en Vendée comptaient neuf cent douze hommes. Chaque bataillon avait trois pièces de canon. Ils avaient été rapidement mis sur pied. Le 25 avril, Gohier étant ministre de la justice et Bouchotte étant ministre de la guerre, la section du Bon-Conseil avait proposé d'envoyer des bataillons de volontaires en Vendée ; le membre de la commune Lubin avait fait le rapport ; le Ier mai, Santerre était prêt à faire partir douze mille soldats, trente pièces de campagne et un bataillon de canonniers. |
Во всех батальонах, посланных из Парижа в Вандею, было девятьсот двенадцать человек. Каждому батальону придали по три орудия. Сформировали их в спешном порядке. 25 апреля, в бытность Гойе министром юстиции и Бушотта военным министром, секция Бон-Консейль предложила послать в Вандею несколько батальонов волонтеров; член коммуны Любен сделал соответствующее представление; первого мая Сантерр уже мог направить к месту назначения двенадцать тысяч солдат, тридцать полевых орудий и батальон канониров. |
|
Ces bataillons, faits si vite, furent si bien faits, qu'ils servent aujourd'hui de modèles ; c'est d'après leur mode de composition qu'on forme les compagnies de ligne ; ils ont changé l'ancienne proportion entre le nombre des soldats et le nombre des sous-officiers. |
Построение этих батальонов, возникших молниеносно, оказалось столь разумным, что и посейчас еще служит образцом при определении состава линейных рот; именно тогда впервые изменилось традиционное соотношение между числом солдат и числом унтер-офицеров. |
|
Le 28 avril, la commune de Paris avait donné aux volontaires de Santerre cette consigne : Point de grâce, point de quartier. A la fin de mai, sur les douze mille partis de Paris, huit mille étaient morts. |
28 апреля Коммуна города Парижа дала своим волонтерам краткий наказ: "Ни пощады, ни снисхождения!" К концу мая из двенадцати тысяч человек, покинувших Париж, восемь тысяч пали в бою. |
|
Le bataillon engagé dans le bois de la Saudraie se tenait sur ses gardes. On se ne hâtait point. On regardait à la fois à droite et à gauche, devant soi et derrière soi ; Kléber a dit : Le soldat a un oeil dans le dos. Il y avait longtemps qu'on marchait. Quelle heure pouvait-il être ? à quel moment du jour en était-on ? Il eût été difficile de le dire, car il y a toujours une sorte de soir dans de si sauvages halliers, et il ne fait jamais clair dans ce bois-là. |
Батальон, углубившийся в Содрейский лес, готов был к любым неожиданностям. Продвигались не торопясь. Зорко смотрели по сторонам направо и налево, вперед и назад; недаром Клебер говорил: "У солдата и на затылке глаза есть". Шли уже давно. Сколько могло быть времени? День сейчас или ночь? Неизвестно, ибо в таких глухих чащах безраздельно господствует вечерняя мгла и в Содрейском лесу вечно разлит полумрак. |
|
Le bois de la Saudraie était tragique. C'était dans ce taillis que, dès le mois de novembre 1792, la guerre civile avait commencé ses crimes ; Mousqueton, le boiteux féroce, était sorti de ces épaisseurs funestes ; la quantité de meurtres qui s'étaient commis là faisait dresser les cheveux. Pas de lieu plus épouvantable. |
Трагическую славу стяжал себе Содрейский лес. Здесь, среди лесных зарослей, в ноябре 1792 года свершилось первое злодеяние гражданской войны. Из гибельных дебрей Содрея вышел свирепый хромец Мускетон; длинный список убийств, совершенных в здешних лесах и перелесках, вызывает невольную дрожь. Нет на всем свете места страшнее. |
|
Les soldats s'y enfonçaient avec précaution. Tout était plein de fleurs ; on avait autour de soi une tremblante muraille de branches d'où tombait la charmante fraîcheur des feuilles ; des rayons de soleil trouaient çà et là ces ténèbres vertes ; à terre, le glaieul, la flambe des marais, le narcisse des prés, la gênotte, cette petite fleur qui annonce le beau temps, le safran printanier, brodaient et passementaient un profond tapis de végétation où fourmillaient toutes les formes de la mousse, depuis celle qui ressemble à la chenille jusqu'à celle qui ressemble à l'étoile. Les soldats avançaient pas à pas, en silence, en écartant doucement les broussailles. Les oiseaux gazouillaient au-dessus des bayonnettes. |
Углубляясь в чащу, солдаты держались настороже. Все кругом было в цветенье; приходилось пробираться сквозь трепещущую завесу ветвей, изливавших сладостную свежесть молодой листвы; солнечные лучи с трудом пробивались сквозь зеленую мглу; под ногой шпажник, касатик, полевые нарциссы, весенний шафран, безыменные цветочки -- предвестники тепла, словно шелковыми нитями и позументом расцвечивали пышный ковер трав, куда вплетался разнообразным узором мох; здесь он рассыпал свои звездочки, там извивался зелеными червячками. Солдаты шагали медленно в полном молчании, с опаской раздвигая кустарник. Над остриями штыков щебетали птицы. |
|
La Saudraie était un de ces halliers où jadis, dans les temps paisibles, on avait fait la Houiche-ba, qui est la chasse aux oiseaux pendant la nuit ; maintenant on y faisait la chasse aux hommes. |
В гуще Содрейского леса некогда, в мирные времена, устраивались охоты на пернатых, ныне здесь шла охота на людей. |
|
Le taillis était tout de bouleaux, de hêtres et de chênes ; le sol plat ; la mousse et l'herbe épaisse amortissaient le bruit des hommes en marche ; aucun sentier, ou des sentiers tout de suite perdus ; des houx, des prunelliers sauvages, des fougères, des haies d'arrête-boeufs, de hautes ronces ; impossibilité de voir un homme à dix pas. |
Стеной стояли березы, вязы и дубы; под ногой расстилалась ровная земля; густая трава и мох поглощали шум человеческих шагов; ни тропинки, а если и встречалась случайная тропка, то тут же пропадала; заросли остролиста, терновника, папоротника, шпалеры колючего кустарника, и в десяти шагах невозможно разглядеть человека. |
|
Par instants passait dans le branchage un héron ou une poule d'eau indiquant le voisinage des marais. On marchait. On allait à l'aventure, avec inquiétude et en craignant de trouver ce qu'on cherchait. |
Пролетавшая иногда над шатром ветвей цапля или водяная курочка указывали на близость болота. А люди все шли. Шли навстречу неизвестности, страшась и с тревогой поджидая появления того, кого искали сами. |
|
De temps en temps on rencontrait des traces de campements, des places brûlées, des herbes foulées, des bâtons en croix, des branches sanglantes. Là on avait fait la soupe, là on avait dit la messe, là on avait pansé des blessés. Mais ceux qui avaient passé avaient disparu. Où étaient-ils ? bien loin peut-être. Peut-être là tout près, cachés, l'espingole au poing. Le bois semblait désert. Le bataillon redoublait de prudence. Solitude, donc défiance. On ne voyait personne ; raison de plus pour redouter quelqu'un. On avait affaire à une forêt mal famée. |
Время от времени попадались следы привала -- выжженная земля, примятая трава, наспех сбитый из палок крест, груда окровавленных ветвей. Вот там готовили ужин, тут служили мессу, там перевязывали раненых. Но люди, побывавшие здесь, исчезли бесследно. Где они сейчас? Может быть, уже далеко? Может быть, совсем рядом, залегли в засаде с ружьем в руке? Лес словно вымер. Батальон двигался вперед с удвоенной осмотрительностью. Безлюдье -- верный знак опасности. Не видно никого, тем больше оснований остерегаться. Недаром о Содрейском лесе ходила дурная слава. |
|
Une embuscade était probable. |
В таких местах всегда возможна засада. |
|
Trente grenadiers, détachés en éclaireurs et commandés par un sergent, marchaient en avant à une assez grande distance du gros de la troupe. La vivandière du bataillon les accompagnait. Les vivandières se joignent volontiers aux avant-gardes. On court des dangers, mais on va voir quelque chose. La curiosité est une des formes de la bravoure féminine. |
Тридцать гренадеров, отряженные в разведку под командой сержанта, ушли далеко от основной части отряда. С ними отправилась и батальонная маркитантка. Маркитантки вообще охотно следуют за головным отрядом. Пусть на каждом шагу подстерегает опасность, зато чего только не насмотришься... Любопытство -- одно из проявлений женской храбрости. |
|
Tout à coup les soldats de cette petite troupe d'avant-garde eurent ce tressaillement connu des chasseurs qui indique qu'on touche au gîte. On avait entendu comme un souffle au centre d'un fourré, et il semblait qu'on venait de voir un mouvement dans les feuilles. Les soldats se firent signe. |
Вдруг солдаты маленького передового отряда почувствовали тот знакомый охотнику трепет, который предупреждает его о близости звериного логова. Будто слабое дуновение пронеслось по ветвям кустарника, и, казалось, что-то шевельнулось в листве. Идущие впереди подали знак остальным. |
|
Dans l'espèce de guet et de quête confiée aux éclaireurs, les officiers n'ont pas besoin de s'en mêler ; ce qui doit être fait se fait de soi-même. |
Офицеру не для чего командовать действиями разведчика, в которых выслеживание сочетается с поиском; то, что должно быть сделано, делается само собой. |
|
En moins d'une minute le point où l'on avait remué fut cerné ; un cercle de fusils braqués l'entoura ; le centre obscur du hallier fut couché en joue de tous les côtés à la fois, et les soldats, le doigt sur la détente, l'oeil sur le lieu suspect, n'attendirent plus pour le mitrailler que le commandement du sergent. |
В мгновение ока подозрительное место было окружено и замкнуто в кольцо вскинутых ружей: черную глубь чащи взяли на прицел со всех четырех сторон, и солдаты, держа палец на курке, не отрывая глаз от цели, ждали лишь команды сержанта. |
|
Cependant la vivandière s'était hasardée à regarder à travers les broussailles, et au moment où le sergent allait crier : Feu ! cette femme cria : Halte ! |
Но маркитантка отважно заглянула под шатер ветвей, и, когда сержант уже готов был отдать команду: "Пли!", раздался ее крик: "Стой!" |
|
Et se tournant vers les soldats : --- Ne tirez pas, camarades ! |
Затем, повернувшись к солдатам, она добавила: "Не стреляйте, братцы!" |
|
Et elle se précipita dans le taillis. On l'y suivit. |
Она бросилась в кустарник. Солдаты последовали за ней. |
|
Il y avait quelqu'un là en effet. |
И впрямь там кто-то был. |
|
Au plus épais du fourré, au bord d'une de ces petites clairières rondes que font dans les bois les fourneaux à charbon en brûlant les racines des arbres, dans une sorte de trou de branches, espèce de chambre de feuillage, entr'ouverte comme une alcôve, une femme était assise sur la mousse, ayant au sein un enfant qui tétait et sur ses genoux les deux têtes blondes de deux enfants endormis. |
В самой гуще кустарника на краю круглой ямы, где лесорубы, как в печи, пережигают на уголь старые корневища, в просвете расступившихся ветвей, словно в зеленой горнице, полускрытой, как альков, завесою листвы, сидела на мху женщина; к ее обнаженной груди припал младенец, а на коленях у нее покоились две белокурые головки спящих детей постарше. |
|
C'était là l'embuscade. |
Это и была засада! |
|
-- Qu'est-ce que vous faites ici, vous ? cria la vivandière. |
-- Что вы здесь делаете? -- воскликнула маркитантка. |
|
La femme leva la tête. |
Женщина молча подняла голову. |
La vivandière ajouta furieuse :
-- Etes-vous jolie d'être là ! |
-- Да вы, видно, с ума сошли, что сюда забрались! -- добавила маркитантка. |
|
Et elle reprit : |
И заключила: |
|
-- Un peu plus, vous étiez exterminée ! |
-- Еще минута, и вас бы на месте убили!.. |
|
Et, s'adressant aux soldats, la vivandière ajouta : |
Повернувшись к солдатам, она пояснила: |
|
-- C'est une femme. |
-- Это женщина! |
|
-- Pardine, nous le voyons bien ! dit un grenadier. |
-- Будто сами не видим! -- сказал кто-то из гренадеров. |
La vivandière poursuivit :
-- Venir dans les bois se faire massacrer ! a-t-on idée de faire des bêtises comme ça ! |
-- Пойти вот так в лес, чтобы тебя тут же убили, -- не унималась маркитантка, -- надо ведь такую глупость придумать! |
|
La femme stupéfaite, effarée, pétrifiée, regardait autour d'elle, comme à travers un rêve, ces fusils, ces sabres, ces bayonnettes, ces faces farouches. |
Женщина, оцепенев от страха, с изумлением, словно спросонья, глядела на ружья, сабли, штыки, на страшные лица. |
|
Les deux enfants s'éveillèrent et crièrent. |
Дети проснулись и захныкали. |
|
-- J'ai faim, dit l'un. |
-- Мне есть хочется, -- сказал один. |
|
-- J'ai peur, dit l'autre. |
-- Мне страшно, -- сказал второй. |
|
Le petit continuait de téter. |
Лишь младенец продолжал спокойно сосать материнскую грудь. |
|
La vivandière lui adressa la parole. |
Глядя на него, маркитантка проговорила: |
|
-- C'est toi qui as raison, lui dit-elle. |
-- Только ты один не растерялся. |
|
La mère était muette d'effroi. |
Мать онемела от ужаса. |
Le sergent lui cria :
-- N'ayez pas peur, nous sommes le bataillon du Bonnet-Rouge. |
-- Да не бойтесь вы, -- крикнул ей сержант, -- мы из батальона Красный Колпак! |
|
La femme trembla de la tête aux pieds. Elle regarda le sergent, rude visage dont on ne voyait que les sourcils, les moustaches et deux braises qui étaient les deux yeux. |
Женщина задрожала всем телом. Она робко взглянула на сержанта и не увидела на его обветренном лице ничего, кроме густых усов, густых бровей и пылавших, как уголья, глаз. |
|
-- Le bataillon de la ci-devant Croix-Rouge, ajouta la vivandière. |
-- Бывший батальон Красный Крест, -- пояснила маркитантка. |
|
Et le sergent continua : |
А сержант добавил: |
|
-- Qui es-tu, madame ? |
-- Ты кто такая, сударыня, будешь? |
|
La femme le considérait, terrifiée. Elle était maigre, jeune, pâle, en haillons ; elle avait le gros capuchon des paysannes bretonnes et la couverture de laine rattachée au cou avec une ficelle. Elle laissait voir son sein nu avec une indifférence de femelle. Ses pieds, sans bas ni souliers, saignaient. |
Женщина, застыв от ужаса, не спускала с него глаз. Она была худенькая, бледная, еще молодая, в жалком рубище; на голову она, как все бретонские крестьянки, накинула огромный капюшон, а на плечи шерстяное одеяло, подвязанное у шеи веревкой. С равнодушием дикарки она даже не потрудилась прикрыть голую грудь. На избитых в кровь ногах не было ни чулок, ни обуви. |
|
-- C'est une pauvre, dit le sergent. |
-- Нищенка, что ли? -- спросил сержант. |
|
Et la vivandière reprit de sa voix soldatesque et féminine, douce en dessous : |
В разговор снова вмешалась маркитантка: |
|
-- Comment vous appelez-vous ? |
-- Как звать-то? |
|
|
Вопрос прозвучал по-солдатски грубо, но в нем чувствовалась чисто женская мягкость. |
|
La femme murmura dans un bégaiement presque indistinct : |
Женщина невнятно пробормотала в ответ: |
|
-- Michelle Fléchard. |
-- Мишель Флешар. |
|
Cependant la vivandière caressait avec sa grosse main la petite tête du nourrisson. |
А маркитантка тем временем ласково гладила шершавой ладонью головку младенца. |
|
-- Quel âge a ce môme ? demanda-t-elle. |
-- Сколько же нам времени? -- спросила она. |
|
La mère ne comprit pas. La vivandière insista. |
Мать не поняла вопроса. Маркитантка повторила: |
|
-- Je vous demande l'âge de ça. |
-- Я спрашиваю, сколько ему лет? |
|
-- Ah ! dit la mère, dix-huit mois. |
-- А, -- ответила мать. -- Полтора годика. |
|
-- C'est vieux, dit la vivandière. &Сcedil;a ne doit plus téter. Il faudra me sevrer ça. Nous lui donnerons de la soupe. |
-- Смотрите, какие мы взрослые, -- воскликнула маркитантка. -- Стыдно такому сосать. Придется, видно, мне отучать его от груди. Мы ему супу дадим. |
|
La mère commençait à se rassurer. Les deux petits qui s'étaient réveillés étaient plus curieux qu'effrayés. Ils admiraient les plumets. |
Мать немного успокоилась. Двое старших ребятишек, которые тем временем уже успели окончательно проснуться, смотрели вокруг с любопытством и, казалось, даже не испугались. Уж очень были пышны плюмажи у гренадеров. |
|
-- Ah ! dit la mère, ils ont bien faim. |
-- Ах, -- вздохнула мать, -- они совсем изголодались. |
|
Et elle ajouta : |
И добавила: |
|
-- Je n'ai plus de lait. |
-- Молоко у меня пропало. |
|
-- On leur donnera à manger, cria le sergent, et à toi aussi. Mais ce n'est pas tout ça. Quelles sont tes opinions politiques ? |
-- Еды им сейчас дадут, -- закричал сержант, -- да и тебе тоже. Не о том речь. Ты скажи нам, какие у тебя политические убеждения? |
|
La femme regarda le sergent et ne répondit pas. |
Женщина молча смотрела на сержанта. |
|
-- Entends-tu ma question ? |
-- Ты что, не слышишь, что ли? |
|
Elle balbutia : |
Она пробормотала: |
|
-- J'ai été mise au couvent toute jeune, mais je me suis mariée, je ne suis pas religieuse. Les soeurs m'ont appris à parler français. On a mis le feu au village. Nous nous sommes sauvés si vite que je n'ai pas eu le temps de mettre des souliers. |
-- Меня совсем молодой в монастырь отдали, а потом я вышла замуж, я не монахиня. Святые сестры научили меня говорить по-французски. Нашу деревню сожгли. Вот мы и убежали в чем были, я даже башмаков надеть не успела. |
|
-- Je te demande quelles sont tes opinions politiques ? |
-- Я тебя спрашиваю, каковы твои политические убеждения? |
|
-- Je ne sais pas ça. |
-- Не знаю. |
|
Le sergent poursuivit : |
Но сержант не унимался: |
|
-- C'est qu'il y a des espionnes. &Сcedil;a se fusille, les espionnes. Voyons. Parle. Tu n'es pas bohémienne ? Quelle est ta patrie ? |
-- Пойми ты, сейчас много шпионок развелось. А шпионок, брат, расстреливают. Поняла? Потому отвечай. Ты не цыганка? Где твоя родина? |
|
Elle continua de le regarder comme ne comprenant pas. Le sergent répéta : |
Женщина глядела на сержанта, будто не понимая его слов. Сержант повторил: |
|
-- Quelle est ta patrie ? |
-- Где твоя родина? |
|
-- Je ne sais pas, dit-elle. |
-- Не знаю, -- ответила женщина. |
|
-- Comment, tu ne sais pas quel est ton pays ? |
-- Как так не знаешь! Не знаешь, откуда ты родом? |
|
-- Ah ! mon pays. Si fait. |
-- Где родилась? Знаю. |
|
-- Eh bien, quel est ton pays ? |
-- Ну, так и говори, где родилась. |
|
La femme répondit : |
Женщина ответила: |
|
-- C'est la métairie de Siscoignard, dans la paroisse d'Azé. |
-- На ферме Сискуаньяр в приходе Азэ. |
|
Ce fut le tour du sergent d'être stupéfait, il demeura un moment pensif, puis il reprit : |
Туг пришла очередь удивляться сержанту. Он на минуту задумался. Потом переспросил: |
|
-- Tu dis ? |
-- Как ты сказала? |
|
-- Siscoignard. |
-- Сискуаньяр. |
|
-- Ce n'est pas une patrie, ça. |
-- Так разве твой Сискуаньяр -- родина? |
|
-- C'est mon pays. |
-- Да, это мой край. |
|
Et la femme, après un instant de réflexion, ajouta : |
Она нахмурила брови и сказала: |
|
-- Je comprends, monsieur. Vous êtes de France, moi je suis de Bretagne. |
-- Теперь я поняла, сударь. Вы из Франции, а я из Бретани. |
|
-- Eh bien ? |
-- Ну и что? |
|
-- Ce n'est pas le même pays. |
-- Это ведь разные края. |
|
-- Mais c'est la même patrie ! cria le sergent. |
-- Но родина-то у нас одна, -- закричал сержант. |
|
La femme se borna à répondre : |
Женщина упрямо повторила: |
|
-- Je suis de Siscoignard. |
-- Мы сискуаньярские. |
|
-- Va pour Siscoignard, repartit le sergent. C'est de là qu'est ta famille ? |
-- Ну, ладно, Сискуаньяр так Сискуаньяр! Твоя семья оттуда? |
|
-- Oui. |
-- Да! |
|
-- Que fait-elle ? |
-- А что делают твои родные? |
|
-- Elle est toute morte. Je n'ai plus personne. |
-- Умерли все! У меня никого нет. |
|
Le sergent, qui était un peu beau parleur, continua l'interrogatoire. |
Сержант, человек красноречивый и любитель поговорить, продолжал допрос: |
|
-- On a des parents, que diable ! ou on en a eu. Qui es-tu ? Parle. |
-- У всех есть родные или были, чорт возьми. Ты кто такая? А ну, говори скорее. |
|
La femme écouta, ahurie, cet - ou on en a eu - qui ressemblait plus à un cri de bête qu'à une parole humaine. |
Женщина слушала, оцепенев, эти окрики, похожие более на звериное рычанье, чем на человеческую речь. |
|
La vivandière sentit le besoin d'intervenir. Elle se remit à caresser l'enfant qui tétait, et donna une tape sur la joue aux deux autres. |
Маркитантка поняла, что пришло время снова вмешаться в беседу. Она погладила головку грудного младенца и ласково похлопала по щечкам двух старших. |
|
-- Comment s'appelle la téteuse ? demanda-t-elle ; car c'est une fille, ça. |
-- Как зовут крошку? -- спросила она. -- По-моему, она у нас девица. |
|
La mère répondit : Georgette. |
Мать ответила:
-- Жоржетта. |
|
-- Et l'aîné ? car c'est un homme, ce polisson-là. |
-- А старшего? Этот сорванец, видать, кавалер. |
|
-- René-Jean. |
-- Рене-Жан. |
|
-- Et le cadet ? car lui aussi, il est un homme, et joufflu encore ! |
-- А младшего? Ведь и он тоже настоящий мужчина, гляди какой щекастый. |
|
-- Gros-Alain, dit la mère. |
-- Гро-Алэн, -- ответила мать. |
|
-- Ils sont gentils, ces petits, dit la vivandière ; ça vous a déjà des airs d'être des personnes. |
-- Хорошенькие детки, -- одобрила маркитантка, -- посмотрите только, прямо взрослые. |
|
Cependant le sergent insistait. |
Но сержант не унимался: |
|
-- Parle donc, madame. As-tu une maison ? |
-- Отвечай-ка, сударыня. Дом у тебя есть? |
|
-- J'en avais une. |
-- Был дом. |
|
-- Où ça ? |
-- Где был? |
|
-- A Azé. |
-- В Азэ. |
|
-- Pourquoi n'es-tu pas dans ta maison ? |
-- А почему ты дома не сидишь? |
|
-- Parce qu'on l'a brûlée. |
-- Потому что его сожгли. |
|
-- Qui ça ? |
-- Кто сжег? |
|
-- Je ne sais pas. Une bataille. |
-- Не знаю. Война сожгла. |
|
-- D'où viens-tu ? |
-- Откуда ты идешь? |
|
-- De là. |
-- Оттуда. |
|
-- Où vas-tu ? |
-- А куда идешь? |
|
-- Je ne sais pas. |
-- Не знаю. |
|
-- Arrive au fait. Qui es-tu ? |
-- Говори толком. Кто ты? |
|
-- Je ne sais pas. |
-- Не знаю. |
|
-- Tu ne sais pas qui tu es ? |
-- Не знаешь, кто ты? |
|
-- Nous sommes des gens qui nous sauvons. |
-- Да просто бежим мы, спасаемся. |
|
-- De quel parti es-tu ? |
-- А какой партии ты сочувствуешь? |
|
-- Je ne sais pas. |
-- Не знаю. |
|
-- Es-tu des bleus ? Es-tu des blancs ? Avec qui es-tu ? |
-- Ты синяя? Белая? С кем ты? |
|
-- Je suis avec mes enfants. |
-- С детьми. |
|
Il y eut une pause. La vivandière dit : |
Наступило молчание. Его нарушила маркитантка. |
|
-- Moi, je n'ai pas eu d'enfants. Je n'ai pas eu le temps. |
-- А вот у меня детей нет, -- вздохнула она. -- Все некогда было. |
|
Le sergent recommença. |
Сержант снова приступил к допросу. |
|
-- Mais tes parents ! Voyons, madame, mets-nous au fait de tes parents. Moi, je m'appelle Radoub ; je suis sergent, je suis de la rue du Cherche-Midi, mon père et ma mère en étaient, je peux parler de mes parents. Parle-nous des tiens. Dis-nous ce que c'était que tes parents. |
-- А родители твои? А ну-ка, сударыня, доложи нам о твоих родителях. Меня вот, к примеру, звать Радуб, сам я сержант, я с улицы Шерш-Миди, мать и отец у меня были, я могу сказать, кто такие мои родители. А ты о своих скажи. Говори, кто были твои родители? |
|
-- C'étaient les Fléchard. Voilà tout. |
-- Флешары. Просто Флешары. |
|
-- Oui, les Fléchard sont les Fléchard, comme les Radoub sont les Radoub. Mais on a un état. Quel était l'état de tes parents ? Qu'est-ce qu'ils faisaient ? Qu'est-ce qu'ils font ? Qu'est-ce qu'ils fléchardaient, tes Fléchard ? |
-- Флешары -- это Флешары, а Радубы -- это Радубы. Но ведь у человека не только фамилия есть. Чем они занимались, твои родители? Что делали? Что сейчас поделывают? Что они такого нафлешарничали твои Флешары? |
|
-- C'étaient des laboureurs. Mon père était infirme et ne pouvait travailler à cause qu'il avait reçu des coups de bâton que le seigneur, son seigneur, notre seigneur, lui avait fait donner, ce qui était une bonté, parce que mon père avait pris un lapin, pour le fait de quoi on était jugé à mort ; mais le seigneur avait fait grâce et avait dit : Donnez-lui seulement cent coups de bâton ; et mon père était demeuré estropié. |
-- Они пахари. Отец был калека, он не мог работать, после того как сеньор приказал избить его палками; так приказал его сеньор, наш сеньор; он, сеньор, у нас добрый, велел избить отца за то, что отец подстрелил кролика, а ведь за это полагается смерть, но сеньор наш помиловал отца, он сказал: "Хватит с него ста палок", и мой отец с тех пор и стал калекой. |
|
-- Et puis ? |
-- Ну, а еще что? |
|
-- Mon grand-père était huguenot. Monsieur le curé l'a fait envoyer aux galères. J'étais toute petite. |
-- Дед мой был гугенотом. Господин кюре сослал его на галеры. Я тогда еще совсем маленькая была. |
|
-- Et puis ? |
-- Дальше? |
|
-- Le père de mon mari était un faux-saulnier. Le roi l'a fait pendre. |
-- Свекор мой контрабандой занимался -- соль продавал. Король велел его повесить. |
|
-- Et ton mari, qu'est-ce qu'il fait ? |
-- А твой муж чем занимался? |
|
-- Ces jours-ci, il se battait. |
-- Воевал. |
|
-- Pour qui ? |
-- За кого? |
|
-- Pour le roi. |
-- За короля. |
|
-- Et puis ? |
-- А еще за кого? |
|
-- Dame, pour son seigneur. |
-- Конечно, за своего сеньора. |
|
-- Et puis ? |
-- А еще за кого? |
|
-- Dame, pour monsieur le curé. |
-- Конечно, за господина кюре. |
|
-- Sacré mille noms de noms de brutes ! cria un grenadier. |
-- Чтобы вас всех громом порасшибало! -- вдруг заорал один из гренадеров. |
|
La femme eut un soubresaut d'épouvante. |
Женщина подскочила от страха. |
|
-- Vous voyez, madame, nous sommes des Parisiens, dit gracieusement la vivandière. |
-- Видите ли, сударыня, мы парижане, -- любезно пояснила маркитантка. |
|
La femme joignit les mains et cria : |
Женщина в испуге сложила руки и воскликнула: |
|
-- O mon Dieu seigneur Jésus ! |
-- О господи Иисусе! |
|
-- Pas de superstitions, reprit le sergent. |
-- Ну-ну, без суеверий! -- прикрикнул сержант. |
|
La vivandière s'assit à côté de la femme et attira entre ses genoux l'aîné des enfants, qui se laissa faire. Les enfants sont rassurés comme ils sont effarouchés, sans qu'on sache pourquoi. Ils ont on ne sait quels avertissements intérieurs. |
Маркитантка опустилась рядом с женщиной на траву и усадила к себе на колени старших детей, которые охотно к ней пошли. У ребенка переход от страха к полному доверию совершается в мгновение ока и без всяких видимых причин. Тут действует какое-то непогрешимое чутье. |
|
-- Ma pauvre bonne femme de ce pays-ci, vous avez de jolis mioches, c'est toujours ça. On devine leur âge. Le grand a quatre ans, son frère a trois ans. Par exemple, la momignarde qui tette est fameusement gouliafre. Ah ! la monstre ! Veux-tu bien ne pas manger ta mère comme ça ! Voyez-vous, madame, ne craignez rien. Vous devriez entrer dans le bataillon. Vous feriez comme moi. Je m'appelle Houzarde ; c'est un sobriquet. Mais j'aime mieux m'appeler Houzarde que mamzelle Bicorneau, comme ma mère. Je suis la cantinière, comme qui dirait celle qui donne à boire quand on se mitraille et qu'on s'assassine. Le diable et son train. Nous avons à peu près le même pied, je vous donnerai des souliers à moi. |
-- Бедняжка вы моя, бретоночка, детки у вас такие милые, просто прелесть. Сейчас скажу, сколько им лет. Вот тому, что побольше, -- четыре годочка, а младшему -- три. А девица эта, смотри, как сосет, сразу видать -- знатная обжора. Ах ты, чудовище этакое! Ты так свою мамашу совсем скушаешь. Вот что, сударыня, вы ничего не бойтесь. Вступайте в наш батальон. Будете вроде меня. Зовут меня Гусарша. Это мое прозвище. Но по мне уж лучше Гусаршей зовите, чем мамзель Двурогой, как мою матушку. Я -- маркитантка, а занятье наше маркитантское такое -- разноси себе воду, пусть кругом стреляют и убивают. Хоть тут все на свете перевернись. У нас с вами одинаковая нога, я вам свои башмаки подарю. |
|
J'étais à Paris le 10 août. J'ai donné à boire à Westermann. &Сcedil;a a marché. J'ai vu guillotiner Louis XVI, Louis Capet, qu'on appelle. Il ne voulait pas. Dame, écoutez donc. Dire que le 13 janvier il faisait cuire des marrons et qu'il riait avec sa famille ! Quand on l'a couché de force sur la bascule, qu'on appelle, il n'avait plus ni habit ni souliers ; il n'avait que sa chemise, une veste piquée, une culotte de drap gris et des bas de soie gris. J'ai vu ça, moi. Le fiacre où on l'a amené était peint en vert. Voyez-vous, venez avec nous, on est des bons garçons dans le bataillon ; vous serez la cantinière numéro deux ; je vous montrerai l'état. Oh ! c'est bien simple ! on a son bidon et sa clochette, on s'en va dans le vacarme, dans les feux de peloton, dans les coups de canon, dans le hourvari, en criant : Qui est-ce qui veut boire un coup, les enfants ? Ce n'est pas plus malaisé que ça. Moi, je verse à boire à tout le monde. Ma foi oui. Aux blancs comme aux bleus, quoique je sois une bleue. Et même une bonne bleue. Mais je donne à boire à tous. Les blessés, ça a soif. On meurt sans distinction d'opinion. Les gens qui meurent, ça devrait se serrer la main. Comme c'est godiche de se battre ! Venez avec nous. Si je suis tuée, vous aurez ma survivance. Voyez-vous, j'ai l'air comme ça ; mais je suis une bonne femme et un brave homme. Ne craignez rien. |
Десятого августа я была в Париже и подавала напиться самому Вестерману. Ну, доложу я вам, было дело! Видела своими глазами, как гильотинировали Людовика Шестнадцатого, Луи Капета, его теперь так называют. Ух, и не хотелось же ему помирать! Да слушайте вы меня, чорт возьми! Подумать только, еще тринадцатого января жарили ему каштаны, а он сидел со своим семейством да посмеивался! Когда его силком уложили "на доску", как у нас в Париже говорят, он был без сюртука и туфель, только в сорочке, в пикейном жилете, в серых шерстяных штанах и в серых шелковых чулках. Своими глазами видела... Карета, в которой его везли, была выкрашена в зеленый цвет. Послушайтесь меня, идите с нами. У нас в батальоне все славные ребята, будете маркитанткой номер второй, я вас живо делу научу. Нет ничего проще, -- дадут тебе большую флягу и колокольчик, а ты расхаживай себе спокойно, ступай в самое пекло. Пули летают, пушки ухают, шум стоит адский, а ты знай кричи: "А ну, сынки, кому пить охота, а ну?" Говорю вам, дело немудреное. Я, например, всем подряд пить подаю. Ей-богу, правда. И синим и белым, хотя сама-то я синяя. И самая настоящая синяя. А пить вот всем подаю. Ведь каждому раненому пить охота. Умирают-то все, и синие и белые, без различия убеждений. Перед смертью людям надо бы помириться. Нелепое это занятие -- драться. Идите с нами. Если меня убьют, дело к вам перейдет. Вы не смотрите, что у меня такой вид, я женщина не злая, и солдат из меня неплохой бы вышел. Не бойтесь ничего. |
|
Quand la vivandière eut cessé de parler, la femme murmura : |
Когда маркитантка закончила свою речь, женщина пробормотала: |
|
-- Notre voisine s'appelait Marie-Jeanne et notre servante s'appelait Marie-Claude. |
-- Нашу соседку звали Мари-Жанна, а нашу служанку звали Мари-Клод. |
|
Cependant le sergent Radoub admonestait le grenadier. |
Тем временем сержант Радуб отчитывал гренадера: |
|
-- Tais-toi. Tu as fait peur à madame. On ne jure pas devant les dames. |
-- Молчал бы ты! Видишь, даму совсем напугал. Разве при дамах можно чертыхаться? |
|
-- C'est que c'est tout de même un véritable massacrement pour l'entendement d'un honnête homme, répliqua le grenadier, que de voir des iroquois de la Chine qui ont eu leur beau-père estropié par le seigneur, leur grand-père galérien par le curé et leur père pendu par le roi, et qui se battent, nom d'un petit bonhomme ! et qui se fichent en révolte et qui se font écrabouiller pour le seigneur, le curé et le roi ! |
-- Да ведь честному человеку такие слова слушать -- прямо нож в сердце, -- оправдывался гренадер, -- легче на месте помереть, чем на этих самых чудищ заморских глядеть: отца сеньор искалечил, дедушку из-за кюре сослали на галеры, свекра король повесил, а они, дурьи башки, сражаются, устраивают мятежи, готовы дать себя уложить ради своего сеньора, кюре и короля! |
|
Le sergent cria : |
Сержант скомандовал: |
|
-- Silence dans les rangs ! |
-- В строю не разговаривать! |
|
-- On se tait, sergent, reprit le grenadier ; mais ça n'empêche pas que c'est ennuyeux qu'une jolie femme comme ça s'expose à se faire casser la gueule pour les beaux yeux d'un calotin. |
-- Мы и так не разговариваем, сержант, -- ответил гренадер, -- да все равно с души воротит смотреть, как такая миленькая женщина сама лезет под пули в угоду какому-нибудь попу! |
|
-- Grenadier, dit le sergent, nous ne sommes pas ici au club de la section des Piques. Pas d'éloquence. |
-- Гренадер, -- оборвал его сержант, -- мы здесь не в клубе секции Пик. Не разглагольствуйте. |
|
Et il se tourna vers la femme. |
Он снова повернулся к женщине: |
|
-- Et ton mari, madame ? que fait-il ? Qu'est-ce qu'il est devenu ? |
-- А где твой муж, сударыня? Что он поделывает? Что с ним сталось? |
|
-- Il est devenu rien, puisqu'on l'a tué. |
-- Ничего не сталось, потому что его убили. |
|
-- Où ça ? |
-- Где убили? |
|
-- Dans la haie. |
-- В лесу. |
|
-- Quand ça ? |
-- Когда убили? |
|
-- Il y a trois jours. |
-- Третьего дня. |
|
-- Qui ça ? |
-- Кто убил? |
|
-- Je ne sais pas. |
-- Не знаю. |
|
-- Comment, tu ne sais pas qui a tué ton mari ? |
-- Не знаешь, кто твоего мужа убил? |
|
-- Non. |
-- Нет, не знаю. |
|
-- Est-ce un bleu ? Est-ce un blanc ? |
-- Синие убили? Белые убили? |
|
-- C'est un coup de fusil. |
-- Ружье убило. |
|
-- Et il y a trois jours ? |
-- Третьего дня, говоришь? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- De quel côté ? |
-- А где? |
|
-- Du côté d'Ernée. Mon mari est tombé. Voilà. |
-- Около Эрне. Мой муж упал. Вот и все. |
|
-- Et depuis que ton mari est mort, qu'est-ce que tu fais ? |
-- А когда твоего мужа убили, ты что стала делать? |
|
-- J'emporte mes petits. |
-- Пошла с детьми. |
|
-- Où les emportes-tu ? |
-- Куда? |
|
-- Devant moi. |
-- Куда глаза глядят. |
|
-- Où couches-tu ? |
-- Где спишь? |
|
-- Par terre. |
-- На земле. |
|
-- Qu'est-ce que tu manges ? |
-- Что ешь? |
|
-- Rien. |
-- Ничего. |
|
Le sergent eut cette moue militaire qui fait toucher le nez par les moustaches. |
Сержант скорчил непередаваемо свирепую гримасу, вздернув пышные усы к самому носу. |
|
-- Rien ? |
-- Совсем ничего? |
|
-- C'est-à-dire des prunelles, des mûres dans les ronces, quand il y en a de reste de l'an passé, des graines de myrtille, des pousses de fougère. |
-- Ежевику рвали, терн прошлогодний, он еще кое-где на кустах уцелел, чернику ели, побеги папоротника. |
|
-- Oui. Autant dire rien. |
-- Да это все равно, что ничего. |
|
L'aîné des enfants, qui semblait comprendre, dit : J'ai faim. |
Старший мальчик, поняв, очевидно, о чем идет речь, повторил: "Есть хочу". |
|
Le sergent tira de sa poche un morceau de pain de munition et le tendit à la mère. La mère rompit le pain en deux morceaux et les donna aux enfants. Les petits mordirent avidement. |
Сержант вытащил из кармана краюху хлеба -- свое дневное довольствие -- и протянул ее женщине. Она разломила краюху пополам и дала по куску старшим детям. Они с жадностью принялись уплетать хлеб. |
|
-- Elle n'en a pas gardé pour elle, grommela le sergent. |
-- А себе не оставила, -- проворчал сержант. |
|
-- C'est qu'elle n'a pas faim, dit un soldat. |
-- Потому что не голодна, -- сказал солдат. |
|
-- C'est qu'elle est la mère, dit le sergent. |
-- Потому что мать, -- сказал сержант. |
|
Les enfants s'interrompirent. |
Мальчики перестали жевать. |
|
-- A boire, dit l'un. |
-- Пить хочу! -- сказал один. |
|
-- A boire, répéta l'autre. |
-- Пить хочу! -- сказал другой. |
|
-- Il n'y a pas de ruisseau dans ce bois du diable ? dit le sergent. |
|
|
La vivandière prit le gobelet de cuivre qui pendait à sa ceinture à côté de sa clochette, tourna le robinet du bidon qu'elle avait en bandoulière, versa quelques gouttes dans le gobelet et approcha le gobelet des lèvres des enfants. |
Маркитантка сняла медную чарку, висевшую у нее на поясе рядом с колокольчиком, отвернула крышку жбана, который она носила через плечо, нацедила несколько капель и поднесла чарку к губам ребенка. |
|
Le premier but et fit la grimace. |
Старший выпил и скорчил гримасу. |
|
Le second but et cracha. |
Младший выпил и сплюнул. |
|
-- C'est pourtant bon, dit la vivandière. |
-- А ведь какая вкусная, -- сказала маркитантка. |
|
-- C'est du coupe-figure ? demanda le sergent. |
-- Ты чем их попотчевала, водкой, что ли? -- осведомился сержант. |
|
-- Oui, et du meilleur. Mais ce sont des paysans. |
-- И еще какой, самой лучшей! Да разве деревенские понимают! |
|
Et elle essuya son gobelet. |
И она сердито вытерла чарку. |
|
Le sergent reprit : |
Сержант снова приступил к делу: |
|
-- Et comme ça, madame, tu te sauves ? |
-- Значит, сударыня, спасаешься? |
|
-- Il faut bien. |
-- Пришлось. |
|
-- A travers champs, va comme je te pousse ? |
-- Бежишь, стало быть, прямиком через поля? |
|
-- Je cours de toutes mes forces, et puis je marche, et puis je tombe. |
-- Сперва я бежала, сколько хватило сил, потом пошла, а потом свалилась. |
|
-- Pauvre paroissienne ! dit la vivandière. |
-- Ох вы, бедняжка, -- вздохнула маркитантка. |
|
-- Les gens se battent, balbutia la femme. Je suis toute entourée de coups de fusil. Je ne sais pas ce qu'on se veut. On m'a tué mon mari. Je n'ai compris que ça. |
-- Люди все дерутся, -- пробормотала женщина. -- Кругом, куда ни погляди, всюду стреляют. А я не знаю, чего кто хочет. Вот теперь мужа моего убили. Ничего я не понимаю. |
|
Le sergent fit sonner à terre la crosse de son fusil, et cria : |
Сержант звучно ударил прикладом о землю и сердито прокричал: |
|
-- Quelle bête de guerre ! nom d'une bourrique ! |
-- Да будь она проклята, эта война! |
|
La femme continua : |
|
|
-- La nuit passée, nous avons couché dans une émousse. |
-- Прошлую ночь мы в дуплине спали. |
|
-- Tous les quatre ? |
-- Все четверо? |
|
-- Tous les quatre. |
-- Все четверо. |
|
-- Couché ? |
-- Стоя, значит, спали? |
|
-- Couché. |
-- Стоя. |
|
-- Alors, dit le sergent, couché debout. |
-- Да, -- повторил сержант, -- стоя спали... |
|
Et il se tourna vers les soldats : |
И повернулся к солдатам. |
|
-- Camarades, un gros vieux arbre creux et mort où un homme peut se fourrer comme dans une gaîne, ces sauvages appellent ça une émousse. Qu'est-ce que vous voulez ? Ils ne sont pas forcés d'être de Paris. |
-- Товарищи, здешние дикари называют дуплиной большое такое дуплистое дерево, куда человек может втиснуться, словно в ножны. Да с них какой спрос. Ведь не парижане. |
|
-- Coucher dans le creux d'un arbre ! dit la vivandière, et avec trois enfants ! |
-- Спать в дупле, -- повторила маркитантка, -- и еще с тремя ребятишками! |
|
-- Et, reprit le sergent, quand les petits gueulaient, pour les gens qui passaient et qui ne voyaient rien du tout, ça devait être drôle d'entendre un arbre crier : Papa, maman ! |
-- Да, -- промолвил сержант, -- когда малыши рев поднимали, вот прохожие, должно быть, дивились, ничего не могли понять, -- стоит дерево и кричит: "Папа, мама". |
|
-- Heureusement c'est l'été, soupira la femme. |
-- Слава богу, сейчас хоть лето, -- произнесла женщина. |
|
Elle regardait la terre, résignée, ayant dans les yeux l'étonnement des catastrophes. |
Она опустила долу покорный взгляд, и в глазах ее отразилось огромное удивление перед непостижимым бременем бед. |
|
Les soldats silencieux faisaient cercle autour de cette misère. |
Солдаты молча стояли вокруг маркитантки. |
|
Une veuve, trois orphelins, la fuite, l'abandon, la solitude, la guerre grondant tout autour de l'horizon, la faim, la Soif, pas d'autre nourriture que l'herbe, pas d'autre toit que le ciel. |
Несчастная вдова, трое маленьких сироток, бегство, растерянность, одиночество, война, с грозным рыком обложившая весь горизонт, голод, жажда, единственная пища -- трава, единственный кров -- небо! |
|
Le sergent s'approcha de la femme et fixa ses yeux sur l'enfant qui tétait. La petite quitta le sein, tourna doucement la tête, regarda avec ses belles prunelles bleues l'effrayante face velue, hérissée et fauve qui se penchait sur elle, et se mit à sourire. |
Сержант подошел поближе к женщине и поглядел на девочку, прижавшуюся к материнской груди. Малютка выпустила изо рта сосок, повернула головку, уставилась красивыми синими глазками на страшную мохнатую физиономию, склонившуюся над ней, и вдруг улыбнулась. |
|
Le sergent se redressa et l'on vit une grosse larme rouler sur sa joue et s'arrêter au bout de sa moustache comme une perle. |
Сержант быстро выпрямился, крупная слеза проползла по его щеке и, словно жемчужина, повисла на кончике уса. |
Il éleva la voix.
-- Camarades, de tout ça je conclus que le bataillon va devenir père. Est-ce convenu ? Nous adoptons ces trois enfants-là. |
-- Товарищи, -- сказал он громогласно, -- из всего вышесказанного выходит, что батальону не миновать стать отцом. Как же мы поступим? Возьмем да и усыновим трех малышей. |
|
-- Vive la République ! crièrent les grenadiers. |
-- Да здравствует Республика! -- прокричали гренадеры. |
|
-- C'est dit, fit le sergent. |
-- Решено, -- заключил сержант. |
|
Et il étendit les deux mains au-dessus de la mère et des enfants. |
И он простер обе руки над матерью и детьми. |
|
-- Voilà, dit-il, les enfants du bataillon du Bonnet-Rouge. |
-- Значит, -- сказал он, -- отныне это дети батальона Красный Колпак. |
|
La vivandière sauta de joie. |
Маркитантка даже подпрыгнула от радости. |
|
-- Trois têtes dans un bonnet, cria-t-elle. |
-- Под одним колпаком три головки, -- прокричала она. |
|
Puis elle éclata en sanglots, embrassa éperdument la pauvre veuve et lui dit : |
Потом вдруг зарыдала в голос, поцеловала бедняжку вдову и проговорила: |
|
-- Comme la petite a déjà l'air gamine ! |
-- А маленькая-то уже и сейчас, видать, шалунья! |
|
-- Vive la République ! répétèrent les soldats. |
-- Да здравствует Республика! -- снова крикнули гренадеры. |
|
Et le sergent dit à la mère : |
Сержант повернулся к матери: |
|
-- Venez, citoyenne. |
-- Пойдемте, гражданка. |
|
France |
Русский |
|
Au printemps de 1793, au moment où la France, attaquée à la fois à toutes ses frontières, avait la pathétique distraction de la chute des Girondins, voici ce qui se passait dans l'archipel de la Manche. |
Весной 1793 года, в те дни, когда враги яростно рвались к границам Франции, а сама Франция находила трагическую усладу в падении жирондистов, вот что происходило в Ламаншском архипелаге. |
|
Un soir, le Ier juin, à Jersey, dans la petite baie déserte de Bonnenuit, une heure environ avant le coucher du soleil, par un de ces temps brumeux qui sont commodes pour s'enfuir parce qu'ils sont dangereux pour naviguer, une corvette mettait à la voile. |
1 июня, приблизительно за час до захода солнца, на острове Джерсей, в маленькой пустынной бухточке Боннюи, готовился к отплытию корвет под прикрытием тумана, столь же верного покровителя беглецов, сколь опасного врага мирных мореплавателей. |
|
Ce bâtiment était monté par un équipage français, mais faisait partie de la flottille anglaise placée en station et comme en sentinelle à la pointe orientale de l'île. Le prince de la Tour-d'Auvergne, qui était de la maison de Bouillon, commandait la flottille anglaise, et c'était par ses ordres, et pour un service urgent et spécial, que la corvette en avait été détachée. |
Судно это, обслуживаемое французским экипажем, числилось в составе английской флотилии, которая несла службу охраны у восточной оконечности острова. Английской флотилией командовал принц Латур Оверньский, из рода герцогов Бульонских, и именно по его приказу корвет был отряжен для выполнения важного и спешного поручения. |
|
Cette corvette, immatriculée à la Trinity-House sous le nom de the Claymore, était en apparence une corvette de charge, mais en réalité une corvette de guerre. Elle avait la lourde et pacifique allure marchande ; il ne fallait pas s'y fier pourtant. Elle avait été construite à deux fins, ruse et force ; tromper, s'il est possible, combattre, s'il est nécessaire. Pour le service qu'elle avait à faire cette nuit-là, le chargement avait été remplacé dans l'entre-pont par trente caronades de fort calibre. Ces trente caronades, soit qu'on prévît une tempête, soit plutôt qu'on voulût donner une figure débonnaire au navire, étaient à la serre, c'est-à-dire fortement amarrées en dedans par de triples chaînes et la volée appuyée aux écoutilles tamponnées ; rien ne se voyait au dehors ; les sabords étaient aveuglés ; les panneaux étaient fermés ; c'était comme un masque mis à la corvette. Les corvettes d'ordonnance n'ont de canons que sur le pont ; celle-ci, faite pour la surprise et l'embûche, était à pont désarmé, et avait été construite de façon à pouvoir porter, comme on vient de le voir, une batterie d'entre-pont. La Claymore était d'un gabarit massif et trapu, et pourtant bonne marcheuse ; c'était la coque la plus solide de toute la marine anglaise, et au combat elle valait presque une frégate, quoiqu'elle n'eût pour mât d'artimon qu'un mâtereau avec une simple brigantine. Son gouvernail, de forme rare et savante, avait une membrure courbe presque unique qui avait coûté cinquante livres sterling dans les chantiers de Southampton. |
Этот корабль, значившийся в списках английского морского ведомства под названием "Клеймор", на первый взгляд казался обычным транспортным судном, хотя в действительности являлся военным корветом. По виду это было прочное, тяжеловесное торговое судно, но горе тому, кто доверился бы внешним приметам. При постройке "Клеймора" преследовалась двоякая цель -- хитрость и сила: если возможно -- обмануть, если необходимо -- драться. Чтобы успешно справиться с предстоящей задачей, обычный груз заменили тридцатью крупнокалиберными каронадами, занявшими все межпалубное пространство. В предвидении непогоды, а вернее, стремясь придать корвету мирное обличье торгового судна, все тридцать орудий принайтовили, или, проще говоря, прикрепили тройными цепями, причем жерла их упирались в закрытые ставни портов; самый зоркий глаз не обнаружил бы ничего подозрительного, тем более что окна и люки тоже были задраены; корвет словно надел на себя маску. Каронады были на лафетах с бронзовыми колесами старинного образца -- со спицами. Как правило, на военных корветах орудия размещаются лишь на верхней палубе, однако "Клеймор", предназначенный для внезапных нападений и засад, не имел открытой батареи, но, как мы уже говорили, мог нести целую батарею на нижней палубе. При своих внушительных размерах и относительной тяжеловесности "Клеймор" был достаточно быстроходен и среди всех прочих судов английского флота славился прочностью корпуса, так что в бою стоил целого фрегата, хотя его низкая бизань-мачта несла только одну бизань. Руль, редкой по тем временам, замысловатой закругленной формы, -- творение саутгемптонских верфей, -- обошелся в пятьдесят фунтов стерлингов. |
|
L'équipage, tout français, était composé d'officiers émigrés et de matelots déserteurs. Ces hommes étaient triés ; pas un qui ne fût bon marin, bon soldat et bon royaliste. Ils avaient le triple fanatisme du navire, de l'épée et du roi. |
Экипаж "Клеймора" состоял из французских офицеров-эмигрантов и французских матросов-дезертиров. Людей отбирали тщательно: каждый принятый на борт корвета должен был быть хорошим моряком, хорошим воином и хорошим роялистом. Каждый был трижды фанатиком -- фанатически преданным корвету, шпаге и королю. |
|
Un demi-bataillon d'infanterie de marine, pouvant au besoin être débarqué, était amalgamé à l'équipage. |
На случай высадки экипажу корвета придали полубатальон морской пехоты. |
|
La corvette Claymore avait pour capitaine un chevalier de Saint-Louis, le comte du Boisberthelot, un des meilleurs officiers de l'ancienne marine royale, pour second le chevalier de La Vieuville qui avait commandé aux gardes-françaises la compagnie où Hoche avait été sergent, et pour pilote le plus sagace patron de Jersey, Philip Gacquoil. |
Корветом командовал граф дю Буабертло, один из лучших офицеров старого королевского флота, кавалер ордена Святого Людовика; его старшим помощником был шевалье де Ла Вьевиль, который командовал той самой гвардейской ротой, где Гош начинал свою службу в качестве сержанта; лоцманом был самый опытный из всех лоцманов Джерсея -- Филипп Гакуаль. |
|
On devinait que ce navire avait à faire quelque chose d'extraordinaire. Un homme, en effet, venait de s'y embarquer, qui avait tout l'air d'entrer dans une aventure. C'était un haut vieillard, droit et robuste, à figure sévère, dont il eût été difficile de préciser l'âge, parce qu'il semblait à la fois vieux et jeune ; un de ces hommes qui sont pleins d'années et de force, qui ont des cheveux blancs sur le front et un éclair dans le regard ; quarante ans pour la vigueur et quatre-vingts ans pour l'autorité. Au moment où il était monté sur la corvette, son manteau de mer s'était entr'ouvert, et l'on avait pu le voir vêtu, sous ce manteau, de larges braies dites bragou-bras, de bottes-jambières, et d'une veste en peau de chèvre montrant en dessus le cuir passementé de soie, et en dessous le poil hérissé et sauvage, costume complet du paysan breton. Ces anciennes vestes bretonnes étaient à deux fins, servaient aux jours de fête comme aux jours de travail, et se retournaient, offrant à volonté le côté velu ou le côté brodé ; peaux de bête toute la semaine, habits de gala le dimanche. Le vêtement de paysan que portait ce vieillard était, comme pour ajouter à une vraisemblance cherchée et voulue, usé aux genoux et aux coudes, et paraissait avoir été longtemps porté, et le manteau de mer, de grosse étoffe, ressemblait à un haillon de pêcheur. Ce vieillard avait sur la tête le chapeau rond du temps, à haute forme et à large bord, qui, rabattu, a l'aspect campagnard, et, relevé d'un côté par une ganse à cocarde, a l'aspect militaire. Il portait ce chapeau ras baissé à la paysanne, sans ganse ni cocarde. |
По всей видимости, корвету предстояло совершить незаурядные дела. Недаром "Клеймор" принял на борт человека, один вид которого говорил, что его стихия -- риск и приключения. То был высокий, еще крепкий старик, не согбенный годами, с суровым лицом, которое казалось и юным и старческим одновременно, что затрудняло определение его возраста; пусть такому человеку много лет, зато у него много сил, пусть поседели виски, зато глаза мечут молнии; сорок -- по богатырскому сложению и восемьдесят -- по уверенной в себе властности. В ту минуту, когда новый пассажир вступил на палубу, ветер отогнул край его плаща и открыл взорам широкие штаны, гетры и куртку из козьей шкуры всклокоченным мехом внутрь, расшитую по коже позументом, -- традиционный наряд бретонского крестьянина. Такие куртки в Бретани раньше носили и в будни и в праздники, смотря по надобности, выворачивая наружу то мехом, то расшитой стороной, так что простая овчина становилась в воскресенье праздничным нарядом. Чтобы довершить сходство с крестьянской одеждой, костюм старика был с умыслом потерт на локтях и коленях и выглядел заношенным, а плащ из грубой ткани походил на обычное рубище рыбака. Голову старика венчала круглая по моде того времени шляпа с высокой тульей и широкими полями; при желании ее можно было носить и на крестьянский и на военный манер -- в первом случае поля опускались, а во втором достаточно было приподнять один край и пристегнуть к тулье петлицей с кокардой. Сейчас шляпа была надета на крестьянский лад, без кокарды и петлицы. |
|
Lord Balcarras, gouverneur de l'île, et le prince de la Tour-d'Auvergne, l'avaient en personne conduit et installé à bord. L'agent secret des princes, Gélambre, ancien garde du corps de M. le comte d'Artois, avait lui-même veillé à l'aménagement de sa cabine, poussant le soin et le respect, quoique fort bon gentilhomme, jusqu'à porter derrière ce vieillard ta valise. En le quittant pour retourner à terre, M. de Gélambre avait fait à ce paysan un profond salut ; lord Balcarras lui avait dit : Bonne chance, général, et le prince de la Tour-d'Auvergne lui avait dit : Au revoir, mon cousin. |
Лорд Балькаррас, губернатор острова, и принц де Латур Оверньский лично сопровождали старика на корабль. Тайный агент эмигрантской знати, некто Желамбр, состоявший прежде в охране графа д'Артуа, самолично следил за уборкой каюты для нового пассажира и, пренебрегши своим благородным происхождением, простер внимание и заботливость до того, что сам нес за стариком его баул. Отбывая обратно на сушу, г-н де Желамбр склонился перед мнимым крестьянином в низком поклоне; лорд Балькаррас сказал ему: "Желаю успеха, генерал", а принц Оверньский добавил: "До скорой встречи, кузен!" |
|
" Le paysan ", c'était en effet le nom sous lequel les gens de l'équipage s'étaient mis tout de suite à désigner leur passager, dans les courts dialogues que les hommes de mer ont entre eux ; mais, sans en savoir plus long, ils comprenaient que ce paysan n'était pas plus un paysan que la corvette de guerre n'était une corvette de charge. |
Матросы "Клеймора" тут же окрестили нового пассажира "Мужиком", и эта кличка то и дело повторялась в тех обрывистых фразах, которые заменяют морякам беседу, но кто он, откуда взялся и зачем попал на судно, оставалось для них загадкой; однако они быстро поняли, что этот "Мужик" такой же мужик, как корвет -- торговое судно. |
|
Il y avait peu de vent. La Claymore quitta Bonnenuit, passa devant Boulay-Bay, et fut quelque temps en vue, courant des bordées ; puis elle décrut dans la nuit croissante, et s'effaça. |
Ветра почти не было. "Клеймор" вышел из бухты Боннюи, миновал Булэй-Бэй и некоторое время, прежде чем взять курс в открытое море, шел в виду берега; затем, постепенно уменьшаясь в размерах, судно исчезло во мраке. |
|
Une heure après, Gélambre, rentré chez lui à Saint-Hélier, expédia, par l'exprès de Southampton, à M. le comte d'Artois, au quartier général du duc d'York, les quatre lignes qui suivent : |
Час спустя, вернувшись к себе в Сент-Элье, Желамбр отправил с саутгемптонским курьером в штаб-квартиру герцога Йоркского следующие строки, адресованные графу д'Артуа: |
|
" Monseigneur, le départ vient d'avoir lieu. Succès certain. Dans huit jours toute la côte sera en feu, de Granville à Saint-Malo. " |
"Ваше высочество, отъезд состоялся. Успех обеспечен. Через неделю все побережье от Гранвиля до Сен-Мало будет объято пламенем". |
|
Quatre jours auparavant, par émissaire secret, le représentant Prieur, de la Marne, en mission près de l'armée des côtes de Cherbourg, et momentanément en résidence à Granville, avait reçu, écrit de la même écriture que la dépêche précédente, le message qu'on va lire ; " Citoyen représentant, le Ier juin, à l'heure de la marée, la corvette de guerre la Claymore, à batterie masquée, appareillera pour déposer sur la côte de France un homme dont voici le signalement : haute taille, vieux, cheveux blancs, habits de paysan, mains d'aristocrate. Je vous enverrai demain plus de détails. Il débarquera le 2 au matin. Avertissez la croisière, capturez la corvette, faites guillotiner l'homme. " |
А за четыре дня до того тайный эмиссар вручил депутату от Марны гражданину Приеру, прикомандированному с особыми полномочиями к Шербургской береговой армии и квартирующему в Гранвиле, послание, написанное той же рукой, что и первое, и гласившее:
"Гражданин депутат, 1 июня, с началом прилива, снимется с якоря корвет "Клеймор", несущий на себе батарею, скрытую на нижней палубе, цель его плавания -- высадить на французский берег некоего человека, чьи приметы приводятся ниже: рост высокий, возраст пожилой, волосы седые, одежда крестьянская, руки аристократические. Завтра постараюсь сообщить более точные сведения. Высадка намечена на утро 2 июня. Поставьте в известность эскадру, захватите корвет, прикажите гильотинировать вышеозначенного человека". |
|
France |
Русский |
|
Le commandant et le second remontèrent sur le pont et se mirent à marcher côte à côte en causant. Ils parlaient évidemment de leur passager, et voici à peu près le dialogue que le vent dispersait dans les ténèbres. |
Капитан и его помощник поднялись на палубу и зашагали рядом, о чем-то беседуя. Видимо, они говорили о пассажире, и вот каков был этот ночной разговор, заглушаемый ветром. |
|
Boisberthelot grommela à demi-voix à l'oreille de La Vieuville : |
Дю Буабертло вполголоса сказал Ла Вьевилю: |
|
-- Nous allons voir si c'est un chef. |
-- Скоро мы увидим, каков он в роли вождя. |
|
La Vieuville répondit : |
Ла Вьевиль возразил: |
|
-- En attendant, c'est un prince. |
-- Что бы там ни было, он -- принц. |
|
-- Presque. |
-- Как сказать! |
|
-- Gentilhomme en France, mais prince en Bretagne. |
-- Во Франции -- дворянин, в Бретани -- принц. |
|
-- Comme les La Trémoille, comme les Rohan. |
-- Точно так же, как Тремуйли и Роганы. |
|
-- Dont il est l'allié. |
-- Кстати, он с ними в свойстве. |
|
Boisberthelot reprit : |
Буабертло продолжал: |
|
-- En France et dans les carrosses du roi, il est marquis comme je suis comte et comme vous êtes chevalier. |
-- Во Франции и на выездах у короля он маркиз, как я -- граф и как вы -- шевалье. |
|
Il y eut un silence. |
Наступило молчание. |
|
Boisberthelot repartit : |
Первым нарушил его Буабертло. |
|
-- A défaut d'un prince français, on prend un prince breton. |
-- За неимением французского принца приходится довольствоваться принцем бретонским. |
|
-- Faute de grives... - Non, faute d'un aigle, on prend un corbeau. |
-- За неимением орла... и ворон хорош. |
|
-- J'aimerais mieux un vautour, dit Boisberthelot. |
-- Мне куда больше был бы по душе ястреб, -- возразил Буабертло. |
|
Et La Vieuville répliqua : |
На что Ла Вьевиль ответил: |
|
-- Certes ! un bec et des griffes. |
-- Еще бы! Клюв и когти. |
|
-- Nous allons voir. |
-- Увидим. |
|
-- Oui, reprit La Vieuville, il est temps qu'il y ait un chef. Je suis de l'avis de Tinténiac : un chef, et de la poudre ! Tenez, commandant, je connais à peu près tous les chefs possibles et impossibles ; ceux d'hier, ceux d'aujourd'hui et ceux de demain ; pas un n'est la caboche de guerre qu'il nous faut. Dans cette diable de Vendée, il faut un général qui soit en même temps un procureur ; il faut ennuyer l'ennemi, lui disputer le moulin, le buisson, le fossé, le caillou, lui faire de mauvaises querelles, tirer parti de tout, veiller à tout, massacrer beaucoup, faire des exemples, n'avoir ni sommeil ni pitié. A cette heure, dans cette armée de paysans, il y a des héros, il n'y a pas de capitaines. D'Elbée est nul, Lescure est malade, Bonchamps fait grâce ; il est bon, c'est bête ; La Rochejaquelein est un magnifique sous-lieutenant ; Silz est un officier de rase campagne, impropre à la guerre d'expédients. Cathelineau est un charretier naif, Stofflet est un garde-chasse rusé, Bérard est inepte, Boulainvilliers est ridicule, Charette est horrible. Et je ne parle pas du barbier Gaston. Car, mordemonbleu ! à quoi bon chamailler la révolution et quelle différence y a-t-il entre les républicains et nous si nous faisons commander les gentilshommes par les perruquiers ? |
-- Да, -- произнес Ла Вьевиль, -- давно пора подумать о вожде. Я лично вполне разделяю девиз Тентениака: "Вождя и пороха!" Так вот, капитан, я знаю приблизительно всех кандидатов в вожди, как пригодных для этой цели, так и вовсе непригодных, знаю вождей вчерашних, сегодняшних и завтрашних, и ни в одном нет настоящей военной жилки, а она-то нам как раз и нужна. Что требуется для этой дьявольской Вандеи? Чтобы генерал был одновременно и испытанным крючкотвором: пусть изводит врага, пусть оттягает сегодня мельницу, завтра куст, послезавтра ров, простые булыжники и те пусть оттягает, пусть ставит ловушки, пусть все оборачивает себе на пользу, пусть крушит всех и вся, пусть примерно карает, пусть не знает ни сна, ни жалости. Сейчас в их мужицком воинстве есть герои, но вождей нет. Д'Эльбе -- полнейшее ничтожество, Лескюр -- болен, Боншан -- миндальничает; он добряк, что уж совсем глупо. Ларошжаклен незаменим на вторых ролях; Сильз хорош лишь для регулярных действий и негоден для партизанской войны; Катлино -- простодушный ломовик; Стоффле -- хитрый лесной сторож, Берар -- бездарен, Буленвилье -- шут гороховый, Шаретт -- страшен. Я не говорю уже о нашем цирюльнике Гастоне. В самом деле, не понимаю, почему мы в конце концов поносим революцию, так ли уж велико различие между республиканцами и нами, коль скоро у нас дворянами командуют господа брадобреи? |
|
-- C'est que cette chienne de révolution nous gagne, nous aussi. |
-- А все потому, что эта проклятая революция и нас самих тоже портит. |
|
-- Une gale qu'a la France ! |
-- Да, тело Франции изъедено проказой. |
|
-- Gale du tiers état, reprit Boisberthelot. L'Angleterre seule peut nous tirer de là. |
-- Проказой третьего сословия, -- подхватил дю Буабертло. -- Одна надежда на помощь Англии. |
|
-- Elle nous en tirera, n'en doutez pas, capitaine. |
-- И она поможет, не сомневайтесь, капитан. |
|
-- En attendant, c'est laid. |
-- Поможет завтра, а худо-то уже сегодня. |
|
-- Certes, des manants partout ; la monarchie qui a pour général en chef Stofflet, garde-chasse de M. de Maulevrier, n'a rien à envier à la république qui a pour ministre Pache, fils du portier du duc de Castries. Quel vis-à-vis que cette guerre de la Vendée : d'un côté Santerre le brasseur, de l'autre Gaston le merlan ! |
-- Согласен, изо всех углов лезет смерд; раз монархия назначает главнокомандующим Стоффле, лесника господина де Молеврие, нам нет никаких оснований завидовать республике, где в министрах сидит Паш, сын швейцара герцога де Кастри. Да, в Вандейской войне будут презабавные встречи, -- с одной стороны -- пивовар Сантерр, с другой -- цирюльник Гастон. |
|
-- Mon cher La Vieuville, je fais un certain cas de ce Gaston. Il n'a point mal agi dans son commandement de Guéménée. Il a gentiment arquebusé trois cents bleus après leur avoir fait creuser leur fosse par eux-mêmes. |
-- А знаете, дорогой Вьевиль, я ценю Гастона, он неплохо показал себя, когда командовал войсками при Гименэ. Без дальних слов велел расстрелять триста синих да еще приказал им предварительно вырыть себе братскую могилу. |
|
-- A la bonne heure ; mais je l'eusse fait tout aussi bien que lui. |
-- Что ж, в добрый час, но и я бы с этим делом не хуже его справился. |
|
-- Pardieu, sans doute. Et moi aussi. |
-- Конечно, справились бы. Да и я тоже. |
|
-- Les grands actes de guerre, reprit La Vieuville, veulent de la noblesse dans qui les accomplit. Ce sont choses de chevaliers et non de perruquiers. |
-- Видите ли, -- продолжал Ла Вьевиль, -- великие военные деяния требуют в качестве исполнителя человека благородной крови. Такие деяния по плечу рыцарям, а не цирюльникам. |
|
-- Il y a pourtant dans ce tiers état, répliqua Boisberthelot, des hommes estimables. Tenez, par exemple, cet horloger Joly. Il avait été sergent au régiment de Flandre ; il se fait chef vendéen ; il commande une bande de la côte ; il a un fils, qui est républicain, et, pendant que le père sert dans les blancs, le fils sert dans les bleus. Rencontre. Bataille. Le père fait prisonnier son fils, et lui brûle la cervelle. |
-- Однакож и в третьем сословии встречаются приличные люди, -- возразил дю Буабертло. -- Вспомните хотя бы часовщика Жоли. Во Фландрском полку он был простым сержантом, а сейчас он вождь вандейцев, командует одним из береговых отрядов, у него сын республиканец; отец служит у белых, сын у синих. Встречаются. Дерутся. И вот отец берет сына в плен и стреляет в него в упор. |
|
-- Celui-là est bien, dit La Vieuville. |
-- Да, это хорошо, -- подтвердил Ла Вьевиль. |
|
-- Un Brutus royaliste, reprit Boisberthelot. |
-- Настоящий Брут, Брут-роялист, -- сказал дю Буабертло. |
|
-- Cela n'empêche pas qu'il est insupportable d'être commandé par un Coquereau, un Jean-Jean, un Moulins, un Focart, un Bouju, un Chouppes ! |
-- И все-таки тяжело идти в бой под командованием разных Кокро, Жан-Жанов, каких-то Муленов, Фокаров, Бужю, Шуппов. |
|
-- Mon cher chevalier, la colère est la même de l'autre côté. Nous sommes pleins de bourgeois ; ils sont pleins de nobles. Croyez-vous que les sans-culottes soient contents d'être commandés par le comte de Canclaux, le vicomte de Miranda, le vicomte de Beauharnais, le comte de Valence, le marquis de Custine et le duc de Biron ! |
-- То же чувство, дражайший шевалье, испытывают и в другом лагере. В наших рядах сотни буржуа, в их рядах сотни дворян. Неужели вы полагаете, что санкюлоты в восторге от того, что ими командует граф де Канкло, виконт де Миранда, виконт де Богарне, граф де Валанс, маркиз де Кюстин и герцог Бирон. |
|
-- Quel gâchis ! |
-- Да, путаница изрядная. |
|
-- Et le duc de Chartres ! |
-- Не забудьте еще герцога Шартрского! |
|
-- Fils d'Egalité. Ah çà, quand sera-t-il roi, celui-là ? |
-- Сына Филиппа Эгалитэ. Когда Филипп, по-вашему мнению, станет королем? |
|
-- Jamais ! |
-- Никогда. |
-- Il monte au trône. Il est servi par ses crimes.
-- Et desservi par ses vices, dit Boisberthelot. |
-- А все же он подымается к трону. Его возносят его собственные преступления и тянут вниз собственные пороки, -- добавил дю Буабертло. |
|
Il y eut encore un silence, et Boisberthelot poursuivit : |
Вновь воцарилось молчание, которое прервал капитан: |
|
-- Il avait pourtant voulu se réconcilier. Il était venu voir le roi. J'étais là, à Versailles, quand on lui a craché dans le dos. |
-- А ведь он был бы весьма не прочь пойти на мировую. Приезжал нарочно повидаться с королем. Я как раз находился в Версале, когда ему плюнули вслед. |
|
-- Du haut du grand escalier ? |
-- С главной лестницы? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- On a bien fait. |
-- И хорошо сделали. |
|
-- Nous l'appelions Bourbon le Bourbeux. |
-- У нас его прозвали "Бурбон-Бубон". |
|
-- Il est chauve, il a des pustules, il est régicide, pouah ! |
-- Очень метко, плешивый, прыщавый, цареубийца, фу, пакость какая! |
|
Et La Vieuville ajouta : |
И добавил: |
|
-- Moi, j'étais à Ouessant avec lui. |
-- Мне довелось быть с ним в бою при Уэссане. |
|
-- Sur le Saint-Esprit ? |
-- На корвете "Святой дух"? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- S'il eût obéi au signal de tenir le vent que lui faisait l'amiral d'Orvilliers, il empêchait les Anglais de passer. |
-- Если бы он держался на ветре, следуя сигналу адмирала д'Орвилье, англичане ни за что бы не прорвались. |
|
-- Certes. |
-- Совершенно справедливо. |
|
-- Est-il vrai qu'il se soit caché à fond de cale ? |
-- А правда, что он со страха забился в трюм? |
|
-- Non. Mais il faut le dire tout de même. |
-- Болтовня. Но такой слух распространить не вредно. |
|
Et La Vieuville éclata de rire. |
И Ла Вьевиль громко расхохотался. |
Boisberthelot repartit :
-- Il y a des imbéciles. Tenez, ce Boulainvilliers dont vous parliez, La Vieuville, je l'ai connu, je l'ai vu de près. Au commencement, les paysans étaient armés de piques ; ne s'était-il pas fourré dans la tête d'en faire des piquiers ? Il voulait leur apprendre l'exercice de la pique-en-biais et de la pique-traînante-le-fer-devant. Il avait rêvé de transformer ces sauvages en soldats de ligne. Il prétendait leur enseigner à émousser les angles d'un carré et à faire des bataillons à centre vide. Il leur baragouinait la vieille langue militaire ; pour dire un chef d'escouade, il disait un cap d'escade, ce qui était l'appellation des caporaux sous Louis XIV. Il s'obstinait à créer un régiment avec tous ces braconniers ; il avait des compagnies régulières dont les sergents se rangeaient en rond tous les soirs, recevant le mot et le contre-mot du sergent de la colonelle qui les disait tout bas au sergent de la lieutenance, lequel les disait à son voisin qui les transmettait au plus proche, et ainsi d'oreille en oreille jusqu'au dernier. Il cassa un officier qui ne s'était pas levé tête nue pour recevoir le mot d'ordre de la bouche du sergent. Vous jugez comme cela a réussi. Ce butor ne comprenait pas que les paysans veulent être menés à la paysanne, et qu'on ne fait pas des hommes de caserne avec des hommes des bois. Oui, j'ai connu ce Boulainvilliers-là. |
-- Есть еще на свете дураки, -- продолжал капитан. -- Возьмите хотя бы того же Буленвилье, о котором вы сейчас говорили. Я его знал, хорошо знал. Сначала крестьяне были вооружены пиками, а он забрал себе в голову превратить их в отряды копейщиков. Решил обучить их действовать пикой по всем правилам, как положено в воинских уставах. Мечтал превратить дикарей в регулярное войско. Старался научить их всем видам построения батальонных каре. Обучал их старинному военному языку: вместо командира отделения говорил "капдэскадр", как называли капралов во времена Людовика Четырнадцатого. Уверял, что создаст регулярную часть -- из этих-то браконьеров; сформировал роты, и сержантам полагалось каждый вечер становиться в кружок; сержант шефской роты сообщал на ухо сержанту второй роты пароль и отзыв, тот передавал их тем же путем соседу, тот следующему и так далее. Он разжаловал офицера за то, что тот, получая от сержанта пароль, не встал и не снял шляпу. Судите сами, что там творилось. Этот дуралей никак не мог понять одного: мужики хотят, чтобы ими и командовали по-мужичьи, и что нельзя приучить к казарме того, кто привык жить в лесу. Поверьте, я знаю вашего Буленвилье. |
|
Ils firent quelques pas, chacun songeant de son côté. |
Они молча сделали несколько шагов, думая каждый о своем. |
|
Puis la causerie continua : |
Затем разговор возобновился. |
|
-- A propos, se confirme-t-il que Dampierre soit tué ? |
-- Кстати, подтвердились слухи о том, что Дампьер убит? |
|
-- Oui, commandant. |
-- Подтвердились, капитан. |
|
-- Devant Condé ? |
-- На подступах к Конде? |
|
-- Au camp de Pamars ; d'un boulet de canon. |
-- В лагере Памар. Пушечным ядром. |
|
Boisberthelot soupira. |
Дю Буабертло вздохнул: |
|
-- Le comte de Dampierre. Encore un des nôtres qui était des leurs ! |
-- Граф Дампьер. Вот еще один из наших, который перешел на их сторону. |
|
-- Bon voyage ! dit La Vieuville. |
-- Ну и чорт с ним! -- сказал Ла Вьевиль. |
|
-- Et Mesdames ? où sont-elles ? |
-- А где их высочества принцессы? |
|
-- A Trieste. |
-- В Триесте. |
|
-- Toujours ? |
-- Все еще в Триесте? |
|
-- Toujours. |
-- Да. |
|
Et La Vieuville s'écria : |
И Ла Вьевиль воскликнул: |
|
-- Ah ! cette république ! Que de dégâts pour peu de chose ! Quand on pense que cette révolution est venue pour un déficit de quelques millions ! |
-- Ах, эта республика! Сколько бед! Было бы из-за чего! И подумать только, что революция началась из-за какого-то дефицита в несколько несчастных миллионов! |
|
-- Se défier des petits points de départ, dit Boisberthelot. |
-- Ничтожные причины самые опасные, -- возразил Буабертло. |
|
-- Tout va mal, reprit La Vieuville. |
-- Все идет к чорту, -- сказал Ла Вьевиль. |
|
-- Oui, La Rouarie est mort, Du Dresnay est idiot. Quels tristes meneurs que tous ces évêques, ce Coucy, l'évêque de La Rochelle, ce Beaupoil Saint-Aulaire, l'évêque de Poitiers, ce Mercy, l'évêque de Luçon, amant de madame de l'Eschasserie... |
-- Согласен. Ларуари умер, дю Дрене -- совершенный дурак. А возьмите наших пастырей Печального Образа, всех этих зачинщиков, всех этих Куси, епископа Рошельского, возьмите Бопуаля Сент-Олэра, епископа Пуатье, Мерси, епископа Люсонского, любовника госпожи де Лэшасери... |
|
-- Laquelle s'appelle Servanteau, vous savez, commandant : l'Eschasserie est un nom de terre. |
-- Которая, да было бы вам известно, зовется Серванто. Лэшасери -- название ее поместий. |
|
-- Et ce faux évêque d'Agra, qui est curé de je ne sais quoi ! |
-- А этот лжеепископ из Агры, этот кюре неизвестно даже какого прихода. |
|
-- De Dol. Il s'appelle Guillot de Folleville. Il est brave, du reste, et se bat. |
-- Прихода Доль. А звать его Гийо де Фольвиль. Он, кстати сказать, человек очень храбрый и хорошо дерется. |
|
-- Des prêtres quand il faudrait des soldats ! Des évêques qui ne sont pas des évêques ! des généraux qui ne sont pas des généraux ! |
-- Нам нужны солдаты, зачем нам попы! Да еще епископы, которые вовсе и не епископы даже! И генералы, которые вовсе и не генералы! |
|
La Vieuville interrompit Boisberthelot. |
Ла Вьевиль прервал капитана: |
|
-- Commandant, vous avez le Moniteur dans votre cabine ? |
-- Есть у вас в каюте последний номер "Монитера"? |
|
-- Oui. |
-- Есть. |
|
-- Qu'est-ce donc qu'on joue à Paris dans ce moment-ci ? |
-- Интересно, что нынче дают в Париже? |
|
-- Adèle et Paulin, et la Caverne. |
-- "Адель и Полэн" и "Пещеру". |
|
-- Je voudrais voir ça. |
-- Вот бы посмотреть! |
|
-- Vous le verrez. Nous serons à Paris dans un mois. |
-- Еще посмотрите. Через месяц мы будем в Париже. |
|
Boisberthelot réfléchit un moment et ajouta : |
И после минутного раздумья дю Буабертло добавил: |
|
-- Au plus tard. M. Windham l'a dit à milord Hood. |
-- Или чуть позднее. Господин Уиндхэм сказал это лорду Гуду. |
|
-- Mais alors, commandant, tout ne va pas si mal ? |
-- Значит, капитан, наши дела не так еще плохи? |
|
-- Tout irait bien, parbleu, à la condition que la guerre de Bretagne fût bien conduite. |
-- Все идет превосходно, чорт возьми, только в Вандее надо воевать лучше. |
|
La Vieuville hocha la tête. |
Ла Вьевиль покачал головой. |
|
-- Commandant, reprit-il, débarquerons-nous l'infanterie de marine ? |
-- Скажите, капитан, -- спросил он, -- высадим мы морскую пехоту? |
|
-- Oui, si la côte est pour nous ; non, si elle est hostile. Quelquefois il faut que la guerre enfonce les portes, quelquefois il faut qu'elle se glisse. La guerre civile doit toujours avoir dans sa poche une fausse clef. On fera le possible. Ce qui importe, c'est le chef. |
-- Высадим, если побережье за нас, и не высадим, если оно нам враждебно. Ведя войну, иной раз надо вламываться прямо в двери, а другой раз полезнее для дела проскользнуть бочком в щелку. Когда в стране идет гражданская война, необходимо держать наготове отмычку. Постараемся сделать все, что возможно. Но главное -- вождь. |
|
Et Boisberthelot, pensif, ajouta : |
И задумчиво добавил: |
|
-- La Vieuville, que penseriez-vous du chevalier de Dieuzie ? |
-- Скажите, Ла Вьевиль, что вы думаете о Дьези? |
|
-- Du jeune ? |
-- О младшем? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- Pour commander ? |
-- В качестве военачальника? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- Que c'est encore un officier de plaine et de bataille rangée. La broussaille ne connaît que le paysan. |
-- Он годен лишь для регулярных действий и открытого боя. А здешние дебри признают только крестьянина. |
|
-- Alors, résignez-vous au général Stofflet et au général Cathelineau. |
-- Следовательно, придется вам довольствоваться генералами Стоффле и Катлино. |
|
La Vieuville rêva un moment et dit : |
Подумав с минуту, Ла Вьевиль сказал: |
|
-- Il faudrait un prince, un prince de France, un prince du sang. Un vrai prince. |
-- Тут нужен принц. Французский принц, принц крови. Словом, настоящий принц. |
|
-- Pourquoi ? Qui dit prince... |
-- Почему же? Раз принц... |
|
-- Dit poltron. Je le sais, commandant. Mais c'est pour l'effet sur les gros yeux bêtes des gars. |
-- Значит, трус. Знаю, знаю, капитан. Но все равно принц необходим, хотя бы для того, чтобы поразить воображение этого мужичья. |
|
-- Mon cher chevalier, les princes ne veulent pas venir. |
-- Но, дорогой шевалье, принцы что-то не спешат. |
|
-- On s'en passera. |
-- Обойдемся и без них. |
|
Boisberthelot fit ce mouvement machinal qui consiste à se presser le front avec la main, comme pour en faire sortir une idée. |
Дю Буабертло машинально потер ладонью лоб, словно это помогало пробиться наружу нужной мысли. |
Il reprit :
-- Enfin, essayons de ce général-ci. |
-- Что ж, придется испытать нашего генерала, -- произнес он. |
|
-- C'est un grand gentilhomme. |
-- Во всяком случае, он чистокровный дворянин. |
|
-- Croyez-vous qu'il suffira ? |
-- Значит, по-вашему, он подойдет? |
|
-- Pourvu qu'il soit bon ! dit La Vieuville. |
-- Если только окажется хорош, -- ответил Ла Вьевиль. |
|
-- C'est-à-dire féroce, dit Boisberthelot. |
-- То есть беспощаден, -- уточнил дю Буабертло. |
|
Le comte et le chevalier se regardèrent. |
Граф и шевалье переглянулись. |
|
-- Monsieur du Boisberthelot, vous avez dit le mot. Féroce. Oui, c'est là ce qu'il nous faut. Ceci est la guerre sans miséricorde. L'heure est aux sanguinaires. Les régicides ont coupé la tête à Louis XVI, nous arracherons les quatre membres aux régicides. Oui, le général nécessaire est le général Inexorable. Dans l'Anjou et le haut Poitou, les chefs font les magnanimes ; on patauge dans la générosité ; rien ne va. Dans le Marais et dans le pays de Retz, les chefs sont atroces, tout marche. C'est parce que Charette est féroce qu'il tient tête à Parrein. Hyène contre hyène. |
-- Господин дю Буабертло, вы сказали сейчас настоящее слово. Беспощадный, именно это нам и требуется. Наша война не ведает жалости. Пришел час кровожадных. Цареубийцы отрубили голову Людовику Шестнадцатому, мы четвертуем цареубийц. Да, нам нужен генерал, генерал Палач. В Анжу и в верхнем Пуату командиры играют в добряков, по уши увязли в великодушии, и, как видите, толку никакого. А в Марэ и в Ретце командиры умели быть жестокосердными, и все идет отлично. Только потому, что Шаретт жесток, он держится против Паррена. Одна гиена стоит другой. |
|
Boisberthelot n'eut pas le temps de répondre à La Vieuville. La Vieuville eut la parole brusquement coupée par un cri désespéré, et en même temps on entendit un bruit qui ne ressemblait à aucun des bruits qu'on entend. Ce cri et ces bruits venaient du dedans du navire. |
Буабертло не успел ответить. Последние слова Ла Вьевиля заглушил отчаянный крик, сопровождаемый шумом, не похожим на все существующие шумы. Крики и шум доносились с нижней палубы. |
|
Le capitaine et le lieutenant se précipitèrent vers l'entre-pont, mais ne purent y entrer. Tous les canonniers remontaient éperdus. |
Капитан и помощник бросились туда, но не смогли пробиться. Орудийная прислуга в ужасе лезла наверх по трапу. |
|
Une chose effrayante venait d'arriver. |
Произошло нечто ужасное. |
|
France |
Русский |
|
Le canon allait et venait dans l'entre-pont. On eût dit le chariot vivant de l'Apocalypse. Le falot de marine, oscillant sous l'étrave de la batterie, ajoutait à cette vision un vertigineux balancement d'ombre et de lumière. La forme du canon s'effaçait dans la violence de sa course, et il apparaissait, tantôt noir dans la clarté, tantôt reflétant de vagues blancheurs dans l'obscurité. |
Пушка беспрепятственно разгуливала по нижней палубе. Невольно приходила на мысль апокалиптическая колесница. Фонарь, раскачивавшийся под одним из бимсов, еще усугублял фантастичность этой картины головокружительной сменой света и тени. Пушка то попадала в полосу света, вся ярко черная, то скрывалась во мраке, тускло и белесо поблескивая оттуда, и вихревой бег скрадывал ее очертания. |
|
Il continuait l'exécution du navire. Il avait déjà fracassé quatre autres pièces et fait dans la muraille deux crevasses heureusement au-dessus de la flottaison, mais par où l'eau entrerait, s'il survenait une bourrasque. Il se ruait frénétiquement sur la membrure ; les porques très robustes résistaient, les bois courbes ont une solidité particulière ; mais on entendait leurs craquements sous cette massue démesurée, frappant, avec une sorte d'ubiquité inouie, de tous les côtés à la fois. Un grain de plomb secoué dans une bouteille n'a pas des percussions plus insensées et plus rapides. Les quatre roues passaient et repassaient sur les hommes tués, les coupaient, les dépeçaient et les déchiquetaient, et des cinq cadavres avaient fait vingt tronçons qui roulaient à travers la batterie ; les têtes mortes semblaient crier ; des ruisseaux de sang se tordaient sur le plancher selon les balancements du roulis. Le vaigrage, avarié en plusieurs endroits, commençait à s'entr'ouvrir. Tout le navire était plein d'un bruit monstrueux. |
Каронада продолжала расправляться с кораблем. Она разбила еще четыре орудия и в двух местах повредила обшивку корабля, к счастью выше ватерлинии, но при шквальном ветре в пробоины могла хлынуть вода. С какой-то неестественной яростью обрушивалась каронада на корпус судна. Тимберсы еще держались, так как изогнутое дерево обладает редкой прочностью, но даже и они начали предательски трещать, словно под ударами исполинской дубины, которая била направо, налево, во все стороны одновременно, являя собой удивительный образ вездесущности. Представьте себе дробинку, которую трясут в пустой бутылке: даже выписываемые ею кривые и те уступали в своей быстроте и неожиданности прыжкам чудовища. Четыре колеса каронады многократно прошлись по телам убитых ею людей, рассекли их на части, измололи, искромсали на десятки кусков, которые перекатывались по нижней палубе; казалось, мертвые головы вопят; ручейки крови то и дело меняли свое направление в зависимости от качки. Внутренняя обшивка корвета, поврежденная во многих местах, начинала поддаваться. Все судно сверху донизу наполнял дьявольский грохот. |
|
Le capitaine avait promptement repris son sang-froid, et sur son ordre on avait jeté par le carré, dans l'entrepont, tout ce qui pouvait amortir et entraver la course effrénée du canon, les matelas, les hamacs, les rechanges de voiles, les rouleaux de cordages, les sacs d'équipage, et les ballots de faux assignats dont la corvette avait tout un chargement, cette infamie anglaise étant regardée comme de bonne guerre. |
Капитан быстро обрел свое обычное хладнокровие, и по его приказанию через люк стали швырять вниз все, что могло задержать или хотя бы замедлить бешеный бег каронады, -- матрацы, койки, запасные паруса, бухты тросов, матросские мешки, кипы с фальшивыми ассигнатами, которыми были завалены все трюмы корвета, ибо эта подлая выдумка англичан считалась законным приемом войны. |
|
Mais que pouvaient faire ces chiffons ? Personne n'osant descendre pour les disposer comme il eût fallu, en quelques minutes ce fut de la charpie. |
Но какую пользу могло принести все это тряпье, если ни один человек не решался спуститься и разместить, как надо, сброшенные вниз предметы? Через несколько минут вся нижняя палуба белела, словно ее усеяли мельчайшие обрывки корпии. |
|
Il y avait juste assez de mer pour que l'accident fût aussi complet que possible. Une tempête eût été désirable ; elle eût peut-être culbuté le canon, et, une fois les quatre roues en l'air, on eût pu s'en rendre maître. Cependant le ravage s'aggravait. Il y avait des écorchures et même des fractures aux mâts, qui, emboîtés dans la charpente de la quille, traversent les étages des navires et y font comme de gros piliers ronds. Sous les frappements convulsifs du canon, le mât de misaine s'était lézardé, le grand mât lui-même était entamé. La batterie se disloquait. Dix pièces sur trente étaient hors de combat ; les brèches au bordage se multipliaient et la corvette commençait à faire eau. |
Море волновалось ровно настолько, чтобы усугубить размеры бедствия. Сильная буря пришлась бы кстати; налетевший ураган мог бы перевернуть пушку колесами вверх, а тогда уже не составило бы труда укротить ее. Тем временем разрушения становились все серьезнее. Уже треснули и надломились мачты, которые, опираясь о киль корабля, проходят через все палубы, наподобие толстых и круглых колонн. Под судорожными ударами пушки фок-мачта дала трещину и начала поддаваться грот-мачта. Батарея пришла в полное расстройство. Десять орудий из тридцати выбыли из строя; с каждой минутой увеличивалось число пробоин в обшивке корвета, и он дал течь. |
|
Le vieux passager descendu dans l'entre-pont semblait un homme de pierre au bas de l'escalier. Il jetait sur cette dévastation un oeil sévère. Il ne bougeait point. Il paraissait impossible de faire un pas dans la batterie. |
Старик пассажир застыл на нижней ступеньке трапа, словно каменное изваяние. Суровым взглядом следил он за разрушениями. Но не двигался с места. Казалось, было выше сил человека сделать хоть шаг по батарейной палубе. |
|
Chaque mouvement de la caronade en liberté ébauchait l'effondrement du navire. Encore quelques instants, et le naufrage était inévitable. |
Каждый поворот непокорной каронады приближал гибель судна. Еще минута, другая, и кораблекрушение неминуемо. |
|
Il fallait périr ou couper court au désastre ; prendre un parti, mais lequel ? |
Приходилось или погибнуть, или предотвратить катастрофу, что-то предпринять. Но что? |
|
Quelle combattante que cette caronade ! |
Перед человеком был могучий противник -- пушка. |
|
Il s'agissait d'arrêter cette épouvantable folle. |
Требовалось остановить эту обезумевшую глыбу металла. |
|
Il s'agissait de colleter cet éclair. |
Требовалось схватить на лету эту молнию. |
|
Il s'agissait de terrasser cette foudre. |
Требовалось обуздать этот шквал. |
|
Boisberthelot dit à La Vieuville : |
Буабертло обратился к Ла Вьевилю: |
|
-- Croyez-vous en Dieu, chevalier ? |
-- Вы верите в бога, шевалье? |
|
La Vieuville répondit : |
Ла Вьевиль ответил: |
|
-- Oui. Non. Quelquefois. |
-- Да. Нет. Иногда верю. |
|
-- Dans la tempête ? |
-- Во время бури? |
|
-- Oui. Et dans des moments comme celui-ci. |
-- Да. И в такие вот минуты -- тоже. |
|
-- Il n'y a en effet que Dieu qui puisse nous tirer de là, dit Boisberthelot. |
-- Вы правы. Только господь бог может нас спасти, -- промолвил Буабертло. |
|
Tous se taisaient, laissant la caronade faire son fracas horrible. |
Все молча следили за лязгающей и гремящей каронадой. |
|
Du dehors, le flot battant le navire répondait aux chocs du canon par des coups de mer. On eût dit deux marteaux alternant. |
Волны били в борт корабля, -- на каждый удар пушки отвечало ударом море. Словно два молота состязались в силе. |
|
Tout à coup, dans cette espèce de cirque inabordable où bondissait le canon échappé, on vit un homme apparaître, une barre de fer à la main. C'était l'auteur de la catastrophe, le chef de pièce coupable de négligence et cause de l'accident, le maître de la caronade. Ayant fait le mal, il voulait le réparer. Il avait empoigné une barre d'anspect d'une main, une drosse à noeud coulant de l'autre main, et il avait sauté par le carré dans l'entre-pont. |
Вдруг на этой неприступной арене, где на свободе металась пушка, появился человек с металлическим брусом в руках. Это был виновник катастрофы, канонир, повинный в небрежности, приведшей к бедствию, хозяин каронады. Содеяв зло, он решил исправить его. Зажав в одной руке ганшпуг, а в другой конец с затяжной петлей, он ловко соскочил в люк, прямо на нижнюю палубу. |
|
Alors une chose farouche commença ; spectacle titanique ; le combat du canon contre le canonnier ; la bataille de la matière et de l'intelligence, le duel de la chose contre l'homme. |
И вот начался страшный поединок -- зрелище поистине титаническое: борьба пушки со своим канониром, битва материи и разума, бой неодушевленного предмета с человеком. |
|
L'homme s'était posté dans un angle, et, sa barre et sa corde dans ses deux poings, adossé à une porque, affermi sur ses jarrets qui semblaient deux piliers d'acier, livide, calme, tragique, comme enraciné dans le plancher, il attendait. |
Человек притаился в углу, держа наготове ганшпуг и конец; прислонившись спиной к тимберсу, прочно стоя на крепких, словно стальных, ногах, смертельно бледный, трагически спокойный, словно вросший в палубу, он ждал. |
|
Il attendait que le canon passât près de lui. |
Он ждал, чтобы пушка пронеслась мимо него. |
|
Le canonnier connaissait sa pièce, et il lui semblait qu'elle devait le connaître. Il vivait depuis longtemps avec elle. Que de fois il lui avait fourré la main dans la gueule ! C'était son monstre familier. Il se mit à lui parler comme à son chien. |
Канонир знал свою каронаду, и, как казалось ему, она также должна его знать. Долгое время прожил он с нею рядом. Десятки раз вкладывал он руку ей в пасть! Хоть пушка зверь, но зверь ручной. И он заговорил с нею, словно подзывая собаку: |
|
-- Viens, disait-il. Il l'aimait peut-être. |
"Иди, иди сюда", -- повторял он. Может быть, он даже любил ее. |
|
Il paraissait souhaiter qu'elle vînt à lui. |
Казалось, он желал, чтобы она подошла к нему. |
|
Mais venir à lui, c'était venir sur lui. Et alors il était perdu. Comment éviter l'écrasement ? Là était la question. Tous regardaient, terrifiés. |
Но подойти к нему, значило пойти на него. И тогда ему конец. Как избежать смерти под ее колесами? Вот в чем заключалась вся трудность. Присутствующие, оцепенев от ужаса, не спускали глаз с канонира. |
|
Pas une poitrine ne respirait librement, excepté peut-être celle du vieillard qui était seul dans l'entrepont avec les deux combattants, témoin sinistre. |
Дыхание спирало у каждого в груди, и, быть может, только старик пассажир -- мрачный секундант ужасного поединка, -- стоя на палубе, дышал ровно, как всегда. |
|
Il pouvait lui-même être broyé par la pièce. Il ne bougeait pas. |
Его тоже могла раздавить пушка. Но он даже не пошевелился. |
|
Sous eux le flot, aveugle, dirigeait le combat. |
А под их ногами слепая стихия сама руководила боем. |
|
Au moment où, acceptant ce corps-à-corps effroyable, le canonnier vint provoquer le canon, un hasard des balancements de la mer fit que la caronade demeura un moment immobile et comme stupéfaite. " Viens donc ! " lui disait l'homme. Elle semblait écouter. |
В ту минуту, когда канонир, решив вступить в грозную рукопашную схватку, бросил вызов своей каронаде, морское волнение случайно затихло, и каронада на миг остановилась, словно в недоуменном раздумье. "Поди ко мне", -- говорил ей человек. И пушка будто прислушивалась. |
|
Subitement elle sauta sur lui. L'homme esquiva le choc. |
Вдруг она ринулась на человека. Человек отпрянул и избежал удара. |
|
La lutte s'engagea. Lutte inouie. Le fragile se colletant avec l'invulnérable. Le belluaire de chair attaquant la bête d'airain. D'un côté une force, de l'autre une âme. |
Завязалась борьба. Неслыханная борьба. Хрупкая плоть схватилась с неуязвимым металлом. Человек-укротитель пошел на стального зверя. На одной стороне была сила, на другой -- душа. |
|
Tout cela se passait dans une pénombre. C'était comme la vision indistincte d'un prodige. |
Битва происходила в полумраке. Там возникало едва различимое сверхъестественное видение. |
|
Une âme ; chose étrange, on eût dit que le canon en avait une, lui aussi ; mais une âme de haine et de rage. Cette cécité paraissait avoir des yeux. Le monstre avait l'air de guetter l'homme. Il y avait, on l'eût pu croire du moins, de la ruse dans cette masse. Elle aussi choisissait son moment. C'était on ne sait quel gigantesque insecte de fer ayant ou semblant avoir une volonté de démon. Par moment, cette sauterelle colossale cognait le plafond bas de la batterie, puis elle retombait sur ses quatre roues comme un tigre sur ses quatre griffes, et se remettait à courir sur l'homme. Lui, souple, agile, adroit, se tordait comme une couleuvre sous tous ces mouvements de foudre. Il évitait les rencontres, mais les coups auxquels il se dérobait tombaient sur le navire et continuaient de le démolir. |
Как ни странно, но казалось, что у пушки тоже была своя душа, правда, душа, исполненная ненависти и злобы. Незрячая бронза будто обладала парой глаз. И словно подстерегала человека. Можно было подумать, что у этой махины имелись свои коварные замыслы. Она тоже ждала своего часа. Неведомое доселе огромное чугунное насекомое было наделено сатанинской волей. Временами этот гигантский кузнечик, подпрыгнув, задевал низкий потолок палубы, потом прядал на все четыре колеса, как тигр после прыжка опускается на все четыре лапы, и кидался в погоню за человеком. А человек, изворотливый, проворный, ловкий, скользил змеей, стараясь избежать удара молнии. Ему удавалось уклониться от опасных встреч, но удары, предназначенные канониру, доставались злосчастному кораблю, и разрушение продолжалось. |
|
Un bout de chaîne cassée était resté accroché à la caronade. Cette chaîne s'était enroulée on ne sait comment dans la vis du bouton de culasse. Une extrémité de la chaîne était fixée à l'affût. L'autre, libre, tournoyait éperdument autour du canon dont elle exagérait tous les soubresauts. La vis la tenait comme une main fermée, et cette chaîne, multipliant les coups de bélier par des coups de lanière, faisait autour du canon un tourbillon terrible, fouet de fer dans un poing d'airain. Cette chaîne compliquait le combat. |
За пушкой волочился обрывок порванной цепи. Цепь непонятным образом обмоталась вокруг винта казенной части. Один конец цепи оказался закрепленным на лафете, а другой, свободный конец вращался, как бешеный, вокруг пушки и усиливал ее яростную мощь. Винт держал этот обрывок плотно зажатым, словно в кулаке, каждый удар тарана-пушки сопровождался ударом бича-цепи; вокруг пушки крутился страшный вихрь, будто железная плеть в медной длани; битва от этого становилась еще опаснее и труднее. |
|
Pourtant l'homme luttait. Même, par instants, c'était l'homme qui attaquait le canon ; il rampait le long du bordage, sa barre et sa corde à la main ; et le canon avait l'air de comprendre, et, comme s'il devinait un piège, fuyait. L'homme, formidable, le poursuivait. |
И все же человек упорно боролся. Минутами не пушка нападала на человека, а человек переходил в наступление; он крался вдоль борта, держа в руке брус и конец троса, но пушка словно разгадывала его замысел и, почуяв засаду, ускользала. А человек, ужасный в пылу битвы, бросался за ней следом. |
|
De telles choses ne peuvent durer longtemps. Le canon sembla se dire tout à coup : Allons ! il faut en finir ! et il s'arrêta. On sentit l'approche du dénoûment. Le canon, comme en suspens, semblait avoir ou avait, car pour tous c'était un être, une préméditation féroce. Brusquement, il se précipita sur le canonnier. Le canonnier se rangea de côté, le laissa passer, et lui cria en riant : " A refaire ! " Le canon, comme furieux, brisa une caronade à bâbord ; puis ressaisi par la fronde invisible qui le tenait, il s'élança à tribord sur l'homme, qui échappa. Trois caronades s'effondrèrent sous la poussée du canon ; alors, comme aveugle et ne sachant plus ce qu'il faisait, il tourna le dos à l'homme, roula de l'arrière à l'avant, détraqua l'étrave et alla faire une brèche à la muraille de proue. L'homme s'était réfugié au pied de l'escalier, à quelques pas du vieillard témoin. Le canonnier tenait sa barre d'anspect en arrêt. Le canon parut l'apercevoir, et, sans prendre la peine de se retourner, recula sur l'homme avec une promptitude de coup de hache. L'homme acculé au bordage était perdu. Tout l'équipage poussa un cri. |
Так не могло длиться вечно. Пушка вдруг точно решила: "Довольно! Пора кончать!" -- и остановилась. Зрители поняли, что развязка близится. Каронада застыла на мгновение, как бы в нерешительности, и вдруг приняла жестокое решение, ибо в глазах всех она стала одушевленным существом. Она вдруг бросилась на канонира. Канонир ловко увернулся от удара, пропустил ее мимо себя и, смеясь, крикнул ей вслед: "Не вышло, разиня!" В ярости пушка подбила еще одну из каронад левого борта, затем снова, как пущенная из невидимой пращи, метнулась к правому борту, но человеку вновь удалось избежать опасности. Зато рухнули под ее мощным ударом еще три каронады; потом, слепая, не зная, на что еще решиться, она повернулась и покатилась назад, подсекла форштевень и пробила борт в носу корвета. Человек, ища защиты, укрылся возле трапа, в нескольких шагах от старика секунданта. Канонир держал наготове ганшпуг. Пушка, очевидно, заметила его маневр и, даже не дав себе труда повернуться, ринулась задом на человека, быстрая, как взмах топора. Человек, прижавшийся к борту, был обречен. Все присутствующие испустили громкий крик. |
|
Mais le vieux passager jusqu'alors immobile s'était élancé lui-même plus rapide que toutes ces rapidités farouches. Il avait saisi un ballot de faux assignats, et, au risque d'être écrasé, il avait réussi à le jeter entre les roues de la caronade. Ce mouvement décisif et périlleux n'eût pas été exécuté avec plus de justesse et de précision par un homme rompu à tous les exercices décrits dans le livre de Durosel sur la Manoeuvre du canon de mer. |
Но старик пассажир, стоявший до этой минуты, как каменное изваяние, вдруг бросился вперед, опередив соперничающих в быстроте человека и металл. Он схватил тюк с фальшивыми ассигнатами и, пренебрегая опасностью, ловко бросил его между колес каронады. Это движение, которое могло стоить ему жизни, решило исход битвы; даже человек, вполне усвоивший все приемы, которые предписываются Дюрозелем в его книге "Служба при судовых орудиях", и тот не мог бы действовать более точно и умело, чем самый старый пассажир "Клеймора". |
|
Le ballot fit l'effet d'un tampon. Un caillou enraye un bloc, une branche d'arbre détourne une avalanche. La caronade trébucha. Le canonnier à son tour, saisissant ce joint redoutable, plongea sa barre de fer entre les rayons d'une des roues d'arrière. Le canon s'arrêta. |
Брошенный тюк сыграл роль буфера. Незаметный камешек предотвращает падение глыбы, веточка иной раз задерживает лавину. Каронаду пошатнуло. Тогда канонир в свою очередь воспользовался этой грозной заминкой и всунул железный брус между спицами одного из задних колес. Пушка замерла на месте. |
|
Il penchait. L'homme, d'un mouvement de levier imprimé à la barre, le fit basculer. La lourde masse se renversa, avec le bruit d'une cloche qui s'écroule, et l'homme se ruant à corps perdu, ruisselant de sueur, passa le noeud coulant de la drosse au cou de bronze du monstre terrassé. |
Она накренилась. Действуя брусом, как рычагом, человек налег всей своей тяжестью на свободный конец. Махина тяжело перевернулась, прогудев на прощание, как рухнувший с колокольни колокол, а человек, обливаясь потом, забросил затяжную петлю на глотку поверженной к его ногам бездыханной бронзе. |
|
C'était fini. L'homme avait vaincu. La fourmi avait eu raison du mastodonte ; le pygmée avait fait le tonnerre prisonnier. |
Все было кончено. Победителем вышел человек. Муравей одолел мастодонта, пигмей полонил громы небесные. |
|
Les soldats et les marins battirent des mains. |
Солдаты и матросы захлопали в ладоши. |
|
Tout l'équipage se précipita avec des câbles et des chaînes, et en un instant le canon fut amarré. |
Весь экипаж бросился к орудию с тросами и цепями, и в мгновение ока его принайтовили. |
|
Le canonnier salua le passager. |
Канонир склонился перед пассажиром. |
|
-- Monsieur, lui dit-il, vous m'avez sauvé la vie. |
-- Сударь, -- сказал он, -- вы спасли мне жизнь. |
|
Le vieillard avait repris son attitude impassible, et ne répondit pas. |
Но старик снова замкнулся в своем невозмутимом спокойствии и ничего не ответил. |
|
France |
Русский |
|
L'homme avait vaincu, mais on pouvait dire que le canon avait vaincu aussi. Le naufrage immédiat était évité, mais la corvette n'était point sauvée. Le délabrement du navire paraissait irrémédiable. Le bordage avait cinq brèches, dont une fort grande à l'avant ; vingt caronades sur trente gisaient dans leur cadre. La caronade ressaisie et remise à la chaîne était elle-même hors de service ; la vis du bouton de culasse était forcée, et par conséquent le pointage impossible. La batterie était réduite à neuf pièces. La cale faisait eau. Il fallait tout de suite courir aux avaries et faire jouer les pompes. |
Победил человек, но победила и пушка. Правда, непосредственная опасность кораблекрушения миновала, но, однакож, корвет не был окончательно спасен. Вряд ли представлялось возможным исправить нанесенные повреждения. В борту насчитывалось пять пробоин, при этом самая большая -- в носовой части судна; из тридцати каронад двадцать лежали на лафетах мертвой грудой металла. Да и сама укрощенная и вновь посаженная на цепь пушка тоже вышла из строя: ее подъемный винт был погнут, из-за чего стала невозможной точная наводка. Батарея теперь состояла всего из девяти действующих орудий. В трюм набралась вода. Необходимо было принять срочные меры для спасения корабля и пустить в ход насосы. |
|
L'entre-pont, maintenant qu'on le pouvait regarder, était effroyable à voir. Le dedans d'une cage d'éléphant furieux n'est pas plus démantelé. |
Нижняя палуба, доступная теперь для осмотра, являла поистине плачевное зрелище. Взбесившийся слон и тот не мог бы так изломать свою клетку. |
|
Quelle que fût pour la corvette la nécessité de ne pas être aperçue, il y avait une nécessité plus impérieuse encore, le sauvetage immédiat. Il avait fallu éclairer le pont par quelques falots plantés çà et là dans le bordage. |
Как ни важно было для корвета пройти незамеченным, еще важнее было предотвратить неминуемое крушение. Пришлось осветить палубу, прикрепив фонари к борту. |
|
Cependant, tout le temps qu'avait duré cette diversion tragique, l'équipage étant absorbé par une question de vie ou de mort, on n'avait guère suce qui se passait hors de la corvette. Le brouillard s'était épaissi ; le temps avait changé ; le vent avait fait du navire ce qu'il avait voulu ; on était hors de route, à découvert de Jersey et de Guernesey, plus au sud qu'on ne devait l'être ; on se trouvait en présence d'une mer démontée. De grosses vagues venaient baiser les plaies béantes de la corvette, baisers redoutables. Le bercement de la mer était menaçant. La brise devenait bise. Une bourrasque, une tempête peut-être, se dessinait. On ne voyait pas à quatre lames devant soi. |
Когда длилась трагическая борьба, от исхода которой зависела жизнь и смерть экипажа, никто не обращал внимания на то, что творилось в море. Тем временем сгустился туман, погода резко переменилась, ветер свободно играл кораблем; выйдя из-под прикрытия Джерсея и Гернсея, судно отклонилось от курса и оказалось значительно южнее, чем следовало; теперь корвет находился лицом к лицу с разбушевавшейся стихией. Огромные валы лизали зияющие раны корабля, и как страшна была эта грозная ласка! Баюкающая зыбь таила в себе опасность. Ветер крепчал. Нахмурившийся горизонт сулил шторм, а быть может, и ураган. Взор различал в потемках лишь ближайшие гребни волн. |
|
Pendant que les hommes d'équipage réparaient en hâte et sommairement les ravages de l'entre-pont, aveuglaient les voies d'eau et remettaient en batterie les pièces échappées au désastre, le vieux passager était remonté sur le pont. |
Пока весь экипаж спешно исправлял наиболее серьезные повреждения на нижней палубе, пока заделывали пробоины, расставляли по местам уцелевшие орудия, старик пассажир поджидал на верхней палубе. |
|
Il s'était adossé au grand mât. |
Он стоял неподвижно, прислонившись к грот-мачте. |
|
Il n'avait point pris garde à un mouvement qui avait eu lieu dans le navire. Le chevalier de La Vieuville avait fait mettre en bataille des deux côtés du grand mât les soldats d'infanterie de marine, et, sur un coup de sifflet du maître d'équipage, les matelots occupés à la manoeuvre s'étaient rangés debout sur les vergues. |
Погруженный в свои думы, он не замечал движения, начавшегося на судне. Шевалье Ла Вьевиль приказал солдатам морской пехоты выстроиться в две шеренги по обе стороны грот-мачты; услышав свисток боцмана, матросы, рассыпавшиеся по реям, бросили работу и застыли на местах. |
|
Le comte du Boisberthelot s'avança vers le passager. |
Граф дю Буабертло подошел к пассажиру. |
|
Derrière le capitaine marchait un homme hagard, haletant, les habits en désordre, l'air satisfait pourtant. |
Вслед за капитаном шагал какой-то человек в порванной одежде, растерянный, задыхающийся и все же довольный. |
|
C'était le canonnier qui venait de se montrer si à propos dompteur de monstres, et qui avait eu raison du canon. |
То был канонир, который только что и весьма кстати показал себя искусным укротителем чудовищ и одолел взбесившуюся пушку. |
|
Le comte fit au vieillard vêtu en paysan le salut militaire, et lui dit : |
Граф отдал старику в крестьянской одежде честь и произнес: |
|
-- Mon général, voilà l'homme. |
-- Господин генерал, вот он. |
|
Le canonnier se tenait debout, les yeux baissés, dans l'attitude d'ordonnance. |
Канонир стоял по уставу на вытяжку, опустив глаза. |
|
Le comte du Boisberthelot reprit : |
Граф дю Буабертло добавил: |
|
-- Mon général, en présence de ce qu'a fait cet homme, ne pensez-vous pas qu'il y a pour ses chefs quelque chose à faire ? |
-- Генерал, не считаете ли вы, что командиры должны отметить чем-нибудь поступок этого человека? |
|
-- Je le pense, dit le vieillard. |
-- Считаю, -- сказал старец. |
|
-- Veuillez donner des ordres, repartit Boisberthelot. |
-- Соблаговолите отдать соответствующие распоряжения, -- продолжал дю Буабертло. |
|
-- C'est à vous de les donner. Vous êtes le capitaine. |
-- Командир здесь вы. Ведь вы капитан. |
|
-- Mais vous êtes le général, reprit Boisberthelot. |
-- А вы -- генерал, -- возразил дю Буабертло. |
|
Le vieillard regarda le canonnier. |
Старик бросил на канонира быстрый взгляд. |
|
-- Approche, dit-il. |
-- Подойди сюда, -- приказал он. |
|
Le canonnier fit un pas. |
Канонир сделал шаг вперед. |
|
Le vieillard se tourna vers le comte du Boisberthelot, détacha la croix de Saint-Louis du capitaine, et la noua à la vareuse du canonnier. |
Старик повернулся к графу дю Буабертло, снял с груди капитана крест Святого Людовика и прикрепил его к куртке канонира. |
|
-- Hurrah ! crièrent les matelots. |
-- Урра! -- прокричали матросы. |
|
Les soldats de marine présentèrent les armes. |
Солдаты морской пехоты взяли на караул. |
|
Et le vieux passager, montrant du doigt le canonnier ébloui, ajouta : |
Но старый пассажир, указав пальцем на задыхавшегося от счастья канонира, добавил: |
|
-- Maintenant, qu'on fusille cet homme. |
-- А теперь расстрелять его. |
|
La stupeur succéda à l'acclamation. |
Радостные клики вдруг смолкли, уступив место угрюмому оцепенению. |
|
Alors, au milieu d'un silence de tombe, le vieillard éleva la voix. Il dit : |
Тогда среди воцарившейся мертвой тишины старик заговорил громким и отчетливым голосом: |
|
-- Une négligence a compromis ce navire. A cette heure il est peut-être perdu. Etre en mer, c'est être devant l'ennemi. Un navire qui fait une traversée est une armée qui livre une bataille. La tempête se cache, mais ne s'absente pas. Toute la mer est une embuscade. Peine de mort à toute faute commise en présence de l'ennemi. Il n'y a pas de faute réparable. Le courage doit être récompensé, et la négligence doit être punie. |
-- Из-за небрежности одного человека судну грозит опасность. Кто знает, удастся ли спасти его от крушения. Быть в открытом море, значит быть лицом к лицу с врагом. Корабль в плавании подобен армии в бою. Буря притаилась, но она всегда рядом. Море -- огромная ловушка. И смертной казни заслуживает тот, кто совершил ошибку перед лицом врага. Всякая ошибка непоправима. Мужество достойно вознаграждения, а небрежность достойна кары. |
|
Ces paroles tombaient l'une après l'autre, lentement, gravement, avec une sorte de mesure inexorable, comme des coups de cognée sur un chêne. |
Слова старика падали в тишине медленно и веско, с той неумолимой размеренностью, с которой топор удар за ударом врезается в ствол дуба. |
|
Et le vieillard, regardant les soldats, ajouta : |
И, властно взглянув на солдат, он добавил: |
|
-- Faites. |
-- Выполняйте приказ. |
|
L'homme à la veste duquel brillait la croix de Saint-Louis courba la tête. |
Человек, на лацкане куртки которого блестел крест Святого Людовика, потупил голову. |
|
Sur un signe du comte du Boisberthelot, deux matelots descendirent dans l'entre-pont, puis revinrent apportant le hamac-suaire ; l'aumônier du bord, qui depuis le départ était en prière dans le carré des officiers, accompagnait les deux matelots ; un sergent détacha de la ligne de bataille douze soldats qu'il rangea sur deux rangs, six par six ; le canonnier, sans dire un mot, se plaça entre les deux files. L'aumônier, le crucifix en main, s'avança et se mit près de lui. " Marche ", dit le sergent. - Le peloton se dirigea à pas lents vers l'avant. Les deux matelots, portant le suaire, suivaient. |
По знаку графа дю Буабертло два матроса спустились на нижнюю палубу и принесли оттуда морской саван; корабельный священник, который с момента прибытия на судно не выходил из кают-компании, где он читал молитвы, шел за ними следом; сержант вызвал из рядов двенадцать человек и построил их по шестеро в две шеренги, канонир молча стал между ними. Священник, держа распятие в руке, выступил вперед и подошел к капитану. "Шагом марш", -- скомандовал сержант. Взвод медленно двинулся к носу корабля, два матроса, несшие саван, замыкали шествие. |
|
Un morne silence se fit sur la corvette. Un ouragan lointain soufflait. |
На корвете наступила гробовая тишина. Слышались только далекие завывания бури. |
|
Quelques instants après, une détonation éclata dans les ténèbres, une lueur passa, puis tout se tut, et l'on entendit le bruit que fait un corps en tombant dans la mer. |
Через несколько мгновений раздался залп, блеснул во мраке огонь выстрелов, потом все смолкло, и лишь всплеск воды, принявшей в свое лоно труп расстрелянного канонира, нарушил тишину. |
|
Le vieux passager, toujours adossé au grand mât, avait croisé les bras, et songeait. |
Старик пассажир попрежнему стоял в раздумье, прислонясь к грот-мачте и скрестив на груди руки. |
|
Boisberthelot, dirigeant vers lui l'index de sa main gauche, dit bas à La Vieuville : |
Буабертло указал на него пальцем и, обращаясь к Ла Вьевилю, вполголоса произнес: |
|
-- La Vendée a une tête. |
-- Отныне у Вандеи есть глава. |
|
France |
Русский |
|
Mais qu'allait devenir la corvette ? |
Но какая участь ожидала корвет? |
|
Les nuages, qui toute la nuit s'étaient mêlés aux vagues, avaient fini par s'abaisser tellement qu'il n'y avait plus d'horizon et que toute la mer était comme sous un manteau. Rien que le brouillard. Situation toujours périlleuse, même pour un navire bien portant. |
Тучи, уже давно льнувшие к волнам, теперь почти слились с водой и заслонили весь горизонт, окутав море плотной завесой. Куда ни кинешь взгляд -- всюду туман. Даже для неповрежденного корабля такое положение чревато опасностями. |
|
A la brume s'ajoutait la houle. |
К туману присоединилось волнение. |
|
On avait mis le temps à profit ; on avait allégé la corvette en jetant à la mer tout ce qu'on avait pu déblayer du dégât fait par la caronade, les canons démontés, les affûts brisés, les membrures tordues ou déclouées, les pièces de bois et de fer fracassées ; on avait ouvert les sabords, et l'on avait fait glisser sur des planches dans les vagues les cadavres et les débris humains enveloppés dans des prélarts. |
На корвете не теряли зря времени; судно постарались облегчить, выбросив за борт все, что удалось собрать после разгрома, учиненного каронадой, -- поврежденные орудия, разбитые лафеты, смятые или оторванные тимберсы, бесформенные обломки дерева и металла; орудийные порты открыли и, приставив к ним доски, опустили в бушующее море искалеченные трупы, завернутые в парусину. |
|
La mer commençait à n'être plus tenable. Non que la tempête devînt précisément imminente ; il semblait au contraire qu'on entendît décroître l'ouragan qui bruissait derrière l'horizon, et la rafale s'en allait au nord ; mais les lames restaient très hautes, ce qui indiquait un mauvais fond de mer, et, malade comme était la corvette, elle était peu résistante aux secousses, et les grandes vagues pouvaient lui être funestes. |
Море становилось все грознее. Не то чтобы неминуемо должна была разразиться буря; наоборот, казалось, где-то далеко за горизонтом стихает ураган и шквал пронесется севернее; но попрежнему высоко вздымались валы, верный признак неровного дна, и не такому израненному судну, как "Клеймор", было устоять против напора волн; любая могла стать причиной его гибели. |
|
Gacquoil était à la barre, pensif. |
Гакуаль задумчиво стоял у руля. |
|
Faire bonne mine à mauvais jeu, c'est l'habitude des commandants de mer. |
Бестрепетно смотреть в лицо опасности -- таков обычай капитанов. |
|
La Vieuville, qui était une nature d'homme gai dans les désastres, accosta Gacquoil. |
Ла Вьевиль, человек от природы веселого нрава, подошел к Гакуалю. |
|
-- Eh bien, pilote, dit-il, l'ouragan rate. L'envie d'éternuer n'aboutit pas. Nous nous en tirerons. Nous aurons du vent. Voilà tout. |
-- Ну что, лоцман, -- сказал он, -- ураган, как видно, не состоялся. Как ни тужился, чихнуть не смог. Теперь мы выкарабкаемся. Ветер, конечно, будет. Но не более того. |
|
Gacquoil, sérieux, répondit : |
Гакуаль серьезно ответил: |
|
-- Qui a du vent a du flot. |
-- Где ветер, там и волна. |
|
Ni riant, ni triste, tel est le marin. La réponse avait un sens inquiétant. Pour un navire qui fait eau, avoir du flot, c'est s'emplir vite. Gacquoil avait souligné ce pronostic d'un vague froncement de sourcil. Peut-être, après la catastrophe du canon et du canonnier, La Vieuville avait-il dit, un peu trop tôt, des paroles presque joviales et légères. Il y a des choses qui portent malheur quand on est au large. La mer est secrète ; on ne sait jamais ce qu'elle a. Il faut prendre garde. |
Ни улыбки, ни тревоги, -- таков уж истинный моряк. Однако смысл его слов вселял беспокойство. Судно, давшее течь, боится волны, ибо она может затопить корабль. Как бы желая придать больше веса своему предсказанию, Гакуаль слегка нахмурил брови. Должно быть, в душе он считал, что после трагического происшествия с пушкой и канониром Ла Вьевиль слишком рано заговорил в таком небрежном, даже легкомысленном тоне. Есть слова, приносящие в плавании беду. У моря свои тайны, и кто знает, что заблагорассудится ему сотворить через минуту. |
|
La Vieuville sentit le besoin de redevenir grave. |
Ла Вьевиль почувствовал, что надо переменить тон. |
|
-- Où sommes-nous, pilote ? demanda-t-il. |
-- А где мы сейчас, лоцман? -- спросил он серьезно. |
|
Le pilote répondit : |
На что лоцман ответил: |
|
-- Nous sommes dans la volonté de Dieu. |
-- В руце божией. |
|
Un pilote est un maître ; il faut toujours le laisser faire et il faut souvent le laisser dire. |
Лоцман -- хозяин на корабле; надо всегда предоставлять ему свободу действовать, а иногда и свободу говорить. |
|
D'ailleurs cette espèce d'homme parle peu. La Vieuville s'éloigna. |
Впрочем, лоцманская братия не многоречива. И Ла Вьевиль счел за благо отойти прочь. |
|
La Vieuville avait fait une question au pilote, ce fut l'horizon qui répondit. |
Ла Вьевиль задал вопрос лоцману, а ответ ему дал сам горизонт. |
|
La mer se découvrit tout à coup. |
Море вдруг очистилось. |
|
Les brumes qui traînaient sur les vagues se déchirèrent, tout l'obscur bouleversement des flots s'étala à perte de vue dans un demi-jour crépusculaire, et voici ce qu'on vit. |
Пелена тумана, цеплявшегося за волны, разодралась, все темное взбаламученное море стало доступно глазу, и вот что увидел экипаж "Клеймора" в предрассветных сумерках. |
|
Le ciel avait comme un couvercle de nuages ; mais les nuages ne touchaient plus la mer ; à l'est apparaissait une blancheur qui était le lever du jour, à l'ouest blêmissait une autre blancheur qui était le coucher de la lune. Ces deux blancheurs faisaient sur l'horizon, vis-à-vis l'une de l'autre, deux bandes étroites de lueur pâle entre la mer sombre et le ciel ténébreux. |
Небеса прикрыло облачным сводом; но облака теперь не касались поверхности вод, восток прочертила бледная полоска, предвестница близкой зари, и точно такая же полоска появилась на западе, где заходила луна. И оба эти белесые просвета, блеснувшие друг против друга, узенькими тусклосветящимися ленточками протянулись между нахмурившимся морем и сумрачным небом. |
|
Sur ces deux clartés se dessinaient, droites et immobiles, des silhouettes noires. |
И на фоне этих уже побелевших полосок неба прямо и недвижно вырисовывались черные силуэты. |
|
Au couchant, sur le ciel éclairé par la lune, se découpaient trois hautes roches, debout comme des peulvens celtiques. |
На западе, освещенном последними лучами луны, вздымались три скалы, похожие на кельтские дольмены. |
|
Au levant, sur l'horizon pâle du matin, se dressaient huit voiles rangées en ordre et espacées d'une façon redoutable. |
На востоке, на бледном предрассветном горизонте, виднелись восемь парусных судов, выстроенных в боевом порядке, и в самом их расположении чувствовался грозный умысел. |
|
Les trois roches étaient un écueil ; les huit voiles étaient une escadre. |
Три скалы были вершиною рифа, восемь парусов -- французской эскадрой. |
|
On avait derrière soi les Minquiers, un rocher qui avait mauvaise réputation, devant soi la croisière française. A l'ouest l'abîme, à l'est le carnage ; on était entre un naufrage et un combat. |
Итак, позади лежал Менкье, риф, пользующийся у моряков недоброй славой, а впереди ждал французский флот. На западе -- морская пучина, на востоке -- кровавая резня; кораблекрушение или битва -- иного выбора не было. |
|
Pour faire face à l'écueil, la corvette avait une coque trouée, un gréement disloqué, une mâture ébranlée dans sa racine ; pour faire face à la bataille, elle avait une artillerie dont vingt et un canons sur trente étaient démontés, et dont les meilleurs canonniers étaient morts. |
Для борьбы с рифом корвет располагал лишь продырявленным корпусом, пришедшими в негодность снастями и расшатанными в основании мачтами; для боя в его распоряжении были девять уцелевших орудий, вместо тридцати прежних, к тому же самые опытные канониры погибли. |
|
Le point du jour était très faible, et l'on avait un peu de nuit devant soi. Cette nuit pouvait même durer encore assez longtemps, étant surtout faite par les nuages, qui étaient hauts, épais et profonds, et avaient l'aspect solide d'une voûte. |
Заря чуть брезжила на горизонте, и вокруг корвета попрежнему лежала ночная мгла. Еще не скоро суждено было ей рассеяться, особенно теперь, когда густые тучи поднялись высоко, заполонив все небо и несокрушимо плотным сводом встав над корветом. |
|
Le vent qui avait fini par emporter les brumes d'en bas drossait la corvette sur les Minquiers. |
Ветер, уносивший вдаль последние клочья тумана, гнал корабль прямо на Менкье. |
|
Dans l'excès de fatigue et de délabrement où elle était, elle n'obéissait presque plus à la barre, elle roulait plutôt qu'elle ne voguait, et, souffletée par le flot, elle se laissait faire par lui. |
Потрепанный и полуразрушенный корвет почти не слушался руля, он уже не скользил по поверхности вод, а нырял и, подгоняемый волной, покорно отдавался ее воле. |
|
Les Minquiers, écueil tragique, étaient plus âpres encore en ce temps-là qu'aujourd'hui. Plusieurs tours de cette citadelle de l'abîme ont été rasées par l'incessant dépècement que fait la mer ; la configuration des écueils change ; ce n'est pas en vain que les flots s'appellent les lames ; chaque marée est un trait de scie. A cette époque, toucher les Minquiers, c'était périr. |
Менкье -- зловещий риф -- в те времена представлял собой еще большую опасность, чем в наши дни. Ныне море -- неутомимый пильщик -- срезало большинство башен этой естественной морской цитадели; очертания скал и сейчас еще меняются, ведь не случайно по-французски слово "волна" имеет второй смысл -- "лезвие"; каждый морской прибой равносилен надрезу пилы. В те времена наскочить на Менкье -- значило погибнуть. |
|
Quant à la croisière, c'était cette escadre de Cancale, devenue depuis célèbre sous le commandement de ce capitaine Duchesne que Léquinio appelait " le père Duchêne ". |
А восемь кораблей были той самой эскадрой Канкаля, что прославилась впоследствии под командованием капитана Дюшена, которого Лекиньо в шутку окрестил "Отцом Дюшеном". |
|
La situation était critique. La corvette avait, sans le savoir, pendant le déchaînement de la caronade, dévié et marché plutôt vers Granville que vers Saint-Malo. Quand même elle eût pu naviguer et faire voile, les Minquiers lui barraient le retour vers Jersey et la croisière lui barrait l'arrivée en France. |
Положение становилось критическим. Пока буйствовала сорвавшаяся с цепи каронада, корвет незаметно сбился с курса и шел теперь ближе к Гранвилю, чем к Сен-Мало. Если даже судно и не потеряло пловучести и могло идти под парусами, скалы Менкье все равно преграждали обратный путь на Джерсей, а вражеская эскадра преграждала путь во Францию. |
|
Du reste, de tempête point. Mais, comme l'avait dit le pilote, il y avait du flot. La mer, roulant sous un vent rude et sur un fond déchirant, était sauvage. |
Впрочем, буря так и не разыгралась. Зато, как и предсказал лоцман, разыгралась волна. Сердитый ветер гнал по морю крупные валы, угрюмо перекатывая их над неровным дном. |
|
La mer ne dit jamais tout de suite ce qu'elle veut. Il y a de tout dans le gouffre, même de la chicane. On pourrait presque dire que la mer a une procédure ; elle avance et recule, elle propose et se dédit, elle ébauche une bourrasque et elle y renonce, elle promet l'abîme et ne le tient pas, elle menace le nord et frappe le sud. Toute la nuit, la corvette la Claymore avait eu le brouillard et craint la tourmente ; la mer venait de se démentir, mais d'une façon farouche ; elle avait esquissé la tempête et réalisé l'écueil. C'était toujours, sous une autre forme, le naufrage. |
Море никогда сразу не выдает человеку своих намерений. Оно способно на все -- даже на каверзу. Можно подумать, что ему знакомы иные тайны крючкотворства: оно наступает и отступает, оно щедро на посулы и легко отрекается от них, оно подготовляет шквал и отменяет его, оно заманивает в бездну и не разверзает бездны, оно грозит с севера, а наносит удар с юга. Всю ночь "Клеймор" шел в тумане под угрозой урагана; море отказалось от своего первоначального замысла, но отказалось весьма жестоко: посулив бурю, оно преподнесло вместо нее скалы. Оно заменило один способ кораблекрушения другим. |
|
Et à la perte sur les brisants s'ajoutait l'extermination par le combat. Un ennemi complétant l'autre. |
Надо было или погибнуть в бурунах, или пасть в бою. Один враг споспешествовал другому. |
|
La Vieuville s'écria à travers son vaillant rire : |
Ла Вьевиль вдруг беспечно рассмеялся. |
|
-- Naufrage ici, bataille là. Des deux côtés nous avons le quine. |
-- Здесь кораблекрушение -- там бой, -- воскликнул он. -- С обеих сторон шах и мат. |
|
France |
Русский |
|
La corvette n'était presque plus qu'une épave. |
"Клеймор" являл собой лишь жалкое подобие былого корвета. |
|
Dans la blême clarté éparse, dans la noirceur des nuées, dans les mobilités confuses de l'horizon, dans les mystérieux froncements des vagues, il y avait une solennité sépulcrale. Excepté le vent soufflant d'un souffle hostile, tout se taisait. La catastrophe sortait du gouffre avec majesté. Elle ressemblait plutôt à une apparition qu'à une attaque. Rien ne bougeait dans les rochers, rien ne remuait dans les navires. C'était on ne sait quel colossal silence. Avait-on affaire à quelque chose de réel ? On eût dit un rêve passant sur la mer. Les légendes ont de ces visions ; la corvette était en quelque sorte entre l'écueil démon et la flotte fantôme. |
В мертвенном рассеянном свете встающего дня, в громаде черных туч, в зыбкой дымке, окутавшей горизонт, в таинственном гуле морских валов -- во всем была какая-то кладбищенская торжественность. Лишь ветер, злобно завывая, нарушал тишину. Катастрофа вставала из бездны во всем своем величии. Она подымалась в личине призрака, а не с открытым забралом бойца. Ничто не мелькнуло среди рифов, ничто не шелохнулось на кораблях. Всеобъемлющая, всеподавляющая тишина. Неужели все это действительность, а не просто мираж, проносящийся над водами? Казалось, ожили видения старинных легенд и корвет очутился между демоном-рифом и флотилией-призраком. |
|
Le comte du Boisberthelot donna à demi-voix des ordres à La Vieuville qui descendit dans la batterie, puis le capitaine saisit sa longue-vue et vint se placer à l'arrière à côté du pilote. |
Граф дю Буабертло вполголоса отдал необходимые распоряжения Ла Вьевилю, который немедленно спустился в батарею, а сам капитан взял подзорную трубу и встал рядом с лоцманом. |
|
Tout l'effort de Gacquoil était de maintenir la corvette debout au flot ; car, prise de côté par le vent et par la mer, elle eût inévitablement chaviré. |
Все усилия Гакуаля были направлены на то, чтобы идти против волны, ибо, если бы ветер и волны обрушились на судно сбоку, оно неминуемо бы опрокинулось. |
|
-- Pilote, dit le capitaine, où sommes-nous ? |
-- Лоцман, -- спросил капитан, -- где мы находимся? |
|
-- Sur les Minquiers. |
-- У Менкье. |
|
-- De quel côté ? |
-- А с какой стороны? |
|
-- Du mauvais. |
-- С самой опасной. |
|
-- Quel fond ? |
-- Каково здесь дно? |
|
-- Roche criarde. |
-- Сплошной камень. |
|
-- Peut-on s'embosser ? |
-- Можно стать на шпринг? |
|
-- On peut toujours mourir, dit le pilote. |
-- Умереть всегда можно. |
|
Le capitaine dirigea sa lunette d'approche vers l'ouest et examina les Minquiers ; puis il la tourna vers l'est et considéra les voiles en vue. |
Капитан направил подзорную трубу на запад и оглядел скалы Менкье, потом повернулся к востоку и стал рассматривать видневшиеся на горизонте паруса. |
|
Le pilote continua, comme se parlant à lui-même : |
А лоцман продолжал вполголоса, словно говоря сам с собой: |
|
-- C'est les Minquiers. Cela sert de reposoir à la mouette rieuse quand elle s'en va de Hollande et au grand goëland à manteau noir. |
-- Вот они, Менкье. Здесь отдыхает и белая чайка, летящая из Голландии, и альбатрос. |
|
Cependant le capitaine avait compté les voiles. |
Тем временем капитан молча считал паруса. |
|
Il y avait bien en effet huit navires correctement disposés et dressant sur l'eau leur profil de guerre. On apercevait au centre la haute stature d'un vaisseau à trois ponts. |
Восемь кораблей, построенных в боевом порядке, виднелись на востоке, силуэты их грозно рисовались над водой. В центре можно было различить высокий корпус трехпалубного судна. |
Le capitaine questionna le pilote :
-- Connaissez-vous ces voiles ? |
-- Можете узнать отсюда эти корабли? -- спросил капитан лоцмана. |
|
-- Certes ! répondit Gacquoil. |
-- Еще бы не узнать, -- ответил Гакуаль. |
|
-- Qu'est-ce ? |
-- Что это там такое? |
|
-- C'est l'escadre. |
-- Эскадра. |
|
-- De France ? |
-- Французская? |
|
-- Du diable. |
-- Чортова! |
|
Il y eut un silence. Le capitaine reprit : |
Воцарилось минутное молчание. Капитан заговорил первым: |
|
-- Toute la croisière est-elle là ? |
-- Что же, вся их эскадра здесь? |
|
-- Pas toute. |
-- Нет, не вся. |
|
En effet, le 2 avril, Valazé avait annoncé à la Convention que dix frégates et six vaisseaux de ligne croisaient dans la Manche. Ce souvenir revint à l'esprit du capitaine. |
Он не ошибся. Второго апреля Валазе доложил Конвенту, что в водах Ламанша крейсируют десять фрегатов и шесть линейных кораблей. Но капитан только сейчас вспомнил об этом. |
|
-- Au fait, dit-il, l'escadre est de seize bâtiments. Il n'y en a ici que huit. |
-- Ваша правда, -- сказал он. -- Ведь в их эскадре шестнадцать судов. А здесь только восемь. |
|
-- Le reste, dit Gacquoil, traîne par là-bas sur toute la côte, et espionne. |
-- Все остальные, -- заявил Гакуаль, -- кружат возле берега и шпионят. |
|
Le capitaine, tout en regardant à travers sa longue-vue, murmura : |
Не отрывая глаз от подзорной трубы, капитан пробормотал: |
|
-- Un vaisseau à trois ponts, deux frégates de premier rang, cinq de deuxième rang. |
-- Трехпалубный корабль, два фрегата первого ранга, пять второго ранга. |
|
-- Mais moi aussi, grommela Gacquoil, je les ai espionnés. |
-- Но я тоже, -- проговорил сквозь зубы Гакуаль, -- за ними шпионил. |
|
-- Bons bâtiments, dit le capitaine. J'ai un peu commandé tout cela. |
-- Недурные суда, -- похвалил капитан. -- Я сам командовал такими. |
|
-- Moi, dit Gacquoil, je les ai vus de près. Je ne prends pas l'un pour l'autre. J'ai leur signalement dans la cervelle. |
-- А я, -- заметил Гакуаль, -- видел их все, как вас вижу. Как-нибудь одно от другого отличу. С закрытыми глазами узнаю. |
|
Le capitaine passa sa longue-vue au pilote. |
Капитан передал подзорную трубу лоцману: |
|
-- Pilote, distinguez-vous bien le bâtiment de haut bord ? |
-- Лоцман, а вы узнаете это судно, вон то с высокими бортами? |
|
-- Oui, mon commandant, c'est le vaisseau la Côte-d'Or. |
-- Как же, капитан. Это "Кот д'Ор". |
|
-- Qu'ils ont débaptisé, dit le capitaine. C'était autrefois les Etats-de-Bourgogne. Un navire neuf. Cent vingt-huit canons. |
-- Переименовали, значит, -- сказал капитан. -- Раньше он назывался "Бургундские штаты". Совсем новенькое судно. Сто двадцать восемь орудий. |
|
Il tira de sa poche un carnet et un crayon, et écrivit sur le carnet le chiffre 128. |
Он вынул из кармана записную книжку и карандаш и проставил на страничке цифру 128. |
Il poursuivit :
-- Pilote, quelle est la première voile à bâbord ? |
-- Лоцман, -- произнес он затем, -- а как называется судно по левую сторону от "Кот д'Ор"? |
|
-- C'est l'Expérimentée. |
-- Это "Опытный". |
|
-- Frégate de premier rang. Cinquante-deux canons. Elle était en armement à Brest il y a deux mois. |
-- Фрегат первого ранга. Пятьдесят два орудия. Два месяца тому назад его вооружили в Бресте, |
|
Le capitaine marqua sur son carnet le chiffre 52. |
И капитан записал цифру 52. |
|
-- Pilote, reprit-il, quelle est la deuxième voile à bâbord ? |
-- Лоцман, -- продолжал он, -- а второе судно слева? |
|
-- La Dryade. |
-- "Дриада". |
|
-- Frégate de premier rang. Quarante canons de dix-huit. Elle a été dans l'Inde. Elle a une belle histoire militaire. |
-- Фрегат первого ранга. Сорок восемнадцатифунтовых орудий. Ходил раньше в Индию. Славное у него боевое прошлое. |
|
Et il écrivit au-dessous du chiffre 52 le chiffre 40 ; puis, relevant la tête : |
Под цифрой 52 он подписал цифру 40, потом поднял голову и спросил: |
|
-- A tribord, maintenant. |
-- Ну, а направо? |
|
-- Mon commandant, ce sont toutes des frégates de second rang. Il y en a cinq. |
-- Там, капитан, фрегаты второго ранга. Всего пять. |
|
-- Quelle est la première à partir du vaisseau ? |
-- Какое судно идет первым? |
|
-- La Résolue. |
-- "Решительный". |
|
-- Trente-deux pièces de dix-huit. Et la seconde ? |
-- Тридцать два восемнадцатифунтовых орудия. А второй? |
|
-- La Richemont. |
-- "Ришмон". |
|
-- Même force. Après ? |
-- То же вооружение. Дальше? |
|
-- L'Athée. |
-- "Атеист".["Архивы морского министерства". Состояние флота на март месяц 1793 года.] |
|
-- Drôle de nom pour aller en mer. Après ? |
-- Странное имя! С таким опасно пускаться в плавание. Дальше? |
|
-- La Calypso. |
-- "Калипсо". |
|
-- Après ? |
-- Дальше? |
|
-- La Preneuse. |
-- "Ловец". |
|
-- Cinq frégates de trente-deux chaque. |
-- Итого пять фрегатов по тридцать два орудия каждое. |
|
Le capitaine écrivit au-dessous des premiers chiffres, 160. |
Под прежними цифрами капитан подписал цифру 160. |
|
-- Pilote, dit-il, vous les reconnaissez bien ? |
-- Лоцман, -- сказал он, -- вы действительно узнаете их с первого взгляда. |
|
-- Et vous, répondit Gacquoil, vous les connaissez bien, mon commandant. Reconnaître est quelque chose, connaître est mieux. |
-- А вы, -- возразил Гакуаль, -- знаете их назубок. Узнать -- полдела, вот знать -- это поважнее. |
|
Le capitaine avait l'oeil fixé sur son carnet et additionnait entre ses dents. |
Капитан пристально глядел на листок записной книжки и, бормоча что-то про себя, подсчитывал: |
|
-- Cent vingt-huit, cinquante-deux, quarante, cent soixante. |
-- Сто двадцать восемь, пятьдесят два, сорок, сто шестьдесят. |
|
En ce moment La Vieuville remontait sur le pont. |
В эту минуту на палубу поднялся Ла Вьевиль. |
|
-- Chevalier, lui cria le capitaine, nous sommes en présence de trois cent quatre-vingts pièces de canon. |
-- Шевалье, -- крикнул ему капитан, -- против нас триста восемьдесят орудий. |
|
-- Soit, dit La Vieuville. |
-- Превосходно, -- ответил Ла Вьевиль. |
|
-- Vous revenez de l'inspection, La Vieuville ; combien décidément avons-nous de pièces en état de faire feu ? |
-- Вы осмотрели батарею, -- сколько у нас орудий, годных к бою? |
|
-- Neuf. |
-- Девять. |
|
-- Soit, dit à son tour Boisberthelot. |
-- Превосходно! -- в тон ему ответил дю Буабертло. |
|
Il reprit la longue-vue des mains du pilote, et regarda l'horizon. |
Он взял из рук лоцмана подзорную трубу и стал всматриваться в горизонт. |
|
Les huit navires silencieux et noirs semblaient immobiles, mais ils grandissaient. |
Казалось, что восемь черных кораблей, откуда не доносилось ни звука, стоят на месте, и все же они неотвратимо увеличивались в размерах. |
|
Ils se rapprochaient insensiblement. |
Эскадра незаметно приближалась к корвету. |
|
La Vieuville fit le salut militaire. |
Ла Вьевиль отдал честь. |
|
-- Commandant, dit La Vieuville, voici mon rapport. Je me défiais de cette corvette Claymore. C'est toujours ennuyeux d'être embarqué brusquement sur un navire qui ne vous connaît pas ou qui ne vous aime pas. Navire anglais, traître aux Français. La chienne de caronade l'a prouvé. J'ai fait la visite. Bonnes ancres. Ce n'est pas du fer de loupe, c'est forgé avec des barres soudées au martinet. Les cigales des ancres sont solides. Câbles excellents, faciles à débiter, ayant la longueur d'ordonnance, cent vingt brasses. Force munitions. Six canonniers morts. Cent soixante et onze coups à tirer par pièce. |
-- Капитан, -- заговорил он, -- разрешите доложить. Я с первой же минуты не доверял нашему "Клеймору". И нет, по-моему, ничего хуже, как внезапно очутиться на судне, к которому ты не привык или которое тебя не любит. Судно английское -- значит для нас, французов, предательское. Тому доказательство хотя бы эта чортова каронада. Я все осмотрел. Якори крепкие, металл хороший, без раковин, якорные кольца надежные. Канаты превосходные, отдавать их легко, длина обычная -- сто двадцать сажен. Ядер и прочего -- достаточно. Шесть канониров убито, на каждую пушку приходится сто семьдесят один выстрел. |
|
-- Parce qu'il n'y a plus que neuf pièces, murmura le capitaine. |
-- Только потому, что у нас всего девять орудий, -- пробормотал капитан. |
Boisberthelot braqua sa longue-vue sur l'horizon.
La lente approche de l'escadre continuait. |
Он навел подзорную трубу на горизонт. Эскадра попрежнему медленно приближалась. |
|
Les caronades ont un avantage, trois hommes suffisent pour les manoeuvrer ; mais elles ont un inconvénient, elles portent moins loin et tirent moins juste que les canons. Il fallait donc laisser arriver l'escadre à portée de caronade. |
У каронады есть свои преимущества: она требует всего трех человек прислуги; но у нее есть и недостатки -- стреляет она на меньшее расстояние и поражает цель не так метко, как обычная пушка. Следовательно, по необходимости приходилось подпустить вражескую эскадру на расстояние выстрела из каронады. |
|
Le capitaine donna ses ordres à voix basse. Le silence se fit dans le navire. On ne sonna point le branle-bas, mais on l'exécuta. La corvette était aussi hors de combat contre les hommes que contre les flots. On tira tout le parti possible de ce reste de navire de guerre. On accumula près des drosses, sur le passavant, tout ce qu'il y avait d'aussières et de grelins de rechange pour raffermir au besoin la mâture. On mit en ordre le poste des blessés. Selon la mode navale d'alors, on bastingua le pont, ce qui est une garantie contre les balles, mais non contre les boulets. On apporta les passe-balles, bien qu'il fût un peu tard pour vérifier les calibres ; mais on n'avait pas prévu tant d'incidents. Chaque matelot reçut une giberne et mit dans sa ceinture une paire de pistolets et un poignard. On plia les branles ; on pointa l'artillerie ; on prépara la mousqueterie ; on disposa les haches et les grappins ; on tint prêtes les soutes à gargousses et les soutes à boulets ; on ouvrit la soute aux poudres. Chaque homme prit son poste. Tout cela sans dire une parole et comme dans la chambre d'un mourant. Ce fut rapide et lugubre. |
Капитан вполголоса отдавал приказания. На корвете воцарилась тишина. Боевой тревоги не пробили, но все готовились к бою. Корвет был в такой же мере не пригоден к битве с людьми, как и со стихиями. Однако все, что можно сделать, было сделано, дабы придать боеспособность этой тени военного корабля. Команда собрала у ростр на шкафуте все запасные перлини и кабельтовы, чтобы в случае необходимости укрепить рангоут. Привели в порядок лазарет. По тогдашним морским обычаям на судне устанавливались защитные заслоны, что предохраняло против пуль, но отнюдь не против ядер. Принесли даже прибор для проверки калибра ядер, хотя сейчас уже вряд ли стоило проверять калибровку; но никто не мог предвидеть подобного поворота событий. Каждый матрос получил подсумок и засунул за пояс пару пистолетов и кинжал. Койки были скатаны, пушки наведены, заряжены мушкетоны, разложены по местам топоры и кошки; крюйт-камера и бомбовый погреб открыты. Люди заняли свои места. Все делалось бесшумно, словно у одра умирающего. Быстро и мрачно. |
|
Puis on embossa la corvette. Elle avait six ancres comme une frégate. On les mouilla toutes les six ; l'ancre de veille à l'avant, l'ancre de toue à l'arrière, l'ancre de flot du côté du large, l'ancre de jusant du côté des brisants, l'ancre d'affourche à tribord et la maîtresse-ancre à bâbord. |
Корвет поставили на якоря. На "Клейморе", как и на фрегатах, имелось шесть якорей. Их отдали все шесть: становой якорь бросили с носа, стоп-анкер -- с кормы, один из больших верпов -- со стороны открытого моря, другой -- со стороны бурунов, второй становой якорь -- с штирборта, запасной якорь -- с бакборта. |
|
Les neuf caronades qui restaient vivantes furent mises en batterie toutes les neuf d'un seul côté, du côté de l'ennemi. |
Девять уцелевших каронад выстроили в боевом порядке, все девять на одном борту, в сторону врага. |
|
L'escadre, non moins silencieuse, avait, elle aussi, complété sa manoeuvre. Les huit bâtiments formaient maintenant un demi-cercle dont les Minquiers faisaient la Corde. La Claymore, enfermée dans ce demi-cercle, et d'ailleurs garrottée par ses propres ancres, était adossée à l'écueil, c'est-à-dire au naufrage. |
Эскадра тоже бесшумно закончила свой маневр. Восемь судов выстроились полукругом, хорду которого составляли скалы Менкье. "Клеймор", запертый в этом полукольце и к тому же связанный собственными якорями, был почти прижат к скалам, другими словами, прижат к стене. |
|
C'était comme une meute autour d'un sanglier, ne donnant pas de voix, mais montrant les dents. |
Так свора гончих наседает на кабана, не подавая голоса, но уже ощерив страшные зубы. |
|
Il semblait de part et d'autre qu'on s'attendait. |
Казалось, противники выжидали, кто начнет первым. |
|
Les canonniers de la Claymore étaient à leurs pièces. |
Канониры "Клеймора" припали к орудиям. |
|
Boisberthelot dit à La Vieuville : |
Буабертло повернулся к Ла Вьевилю. |
|
-- Je tiendrais à commencer le feu. |
-- Я хотел бы первым открыть огонь, -- произнес он. |
|
-- Plaisir de coquette, dit La Vieuville. |
-- Прихоть, достойная кокетки, -- ответил Ла Вьевиль. |
|
France |
Русский |
|
Le vieillard redressa lentement la tête. |
Старик медленно поднял голову. |
|
L'homme qui lui parlait avait environ trente ans. |
Тому, кто произнес эти слова, было около тридцати лет. |
|
Il avait sur le front le hâle de la mer ; ses yeux étaient étranges ; c'était le regard sagace du matelot dans la prunelle candide du paysan. Il tenait puissamment les rames dans ses deux poings. Il avait l'air doux. |
На лбу его лежала полоска морского загара; и странен был его взгляд -- в простодушных глазах крестьянина светилась проницательность матроса. В мощных руках весла казались двумя перышками. Вид у него был незлобивый. |
|
On voyait à sa ceinture un poignard, deux pistolets et un rosaire. |
За матросским поясом виднелся кинжал и пара пистолетов рядом с четками. |
|
-- Qui êtes-vous ? dit le vieillard. |
-- Кто вы? -- переспросил старик. |
|
-- Je viens de vous le dire. |
-- Я же вам сказал. |
|
-- Qu'est-ce que vous me voulez ? |
-- Что вы от меня хотите? |
|
L'homme quitta les avirons, croisa les bras et répondit : |
Матрос бросил весла, скрестил на груди руки и ответил: |
|
-- Vous tuer. |
-- Я хочу вас убить. |
|
-- Comme vous voudrez, dit le vieillard. |
-- Как вам угодно, -- бросил старик. |
|
L'homme haussa la voix. |
Матрос возвысил голос: |
|
-- Préparez-vous. |
-- Готовьтесь. |
|
-- A quoi ? |
-- К чему готовиться? |
|
-- A mourir. |
-- К смерти. |
|
-- Pourquoi ? demanda le vieillard. |
-- Почему к смерти? -- спросил старик. |
|
Il y eut un silence. L'homme sembla un moment comme interdit de la question. Il reprit : |
Воцарилось молчание. Матрос словно опешил от такого вопроса и ничего не ответил. Потом он промолвил: |
|
-- Je dis que je veux vous tuer. |
-- Я же сказал, что хочу вас убить. |
|
-- Et je vous demande pourquoi ? |
-- А я спрашиваю, почему? |
|
Un éclair passa dans les yeux du matelot. |
Глаза матроса метнули молнию. |
|
-- Parce que vous avez tué mon frère. |
-- Потому что вы убили моего брата. |
|
Le vieillard repartit avec calme : |
|
|
-- J'ai commencé par lui sauver la vie. |
-- Но ведь до этого я спас ему жизнь. |
|
-- C'est vrai. Vous l'avez sauvé d'abord et tué ensuite. |
-- Верно. Сначала спасли, а потом убили. |
|
-- Ce n'est pas moi qui l'ai tué. |
-- Нет, не я его убил. |
|
-- Qui donc l'a tué ? |
-- А кто же? |
|
-- Sa faute. |
-- Его собственная вина. |
|
Le matelot, béant, regarda le vieillard ; puis ses sourcils reprirent leur froncement farouche. |
Матрос, разинув рот, молча смотрел на старика, потом его брови снова грозно нахмурились. |
|
-- Comment vous appelez-vous ? dit le vieillard. |
-- Как вас зовут? -- спросил старик. |
|
-- Je m'appelle Halmalo, mais vous n'avez pas besoin de savoir mon nom pour être tué par moi. |
-- Зовут меня Гальмало, впрочем вам вовсе не обязательно знать имя того, кто вас убьет! |
|
En ce moment le soleil se leva. Un rayon frappa le matelot en plein visage et éclaira vivement cette figure sauvage. Le vieillard le considérait attentivement. |
Как раз в эту минуту над горизонтом поднялось солнце. Первый луч упал прямо на лицо матроса, подчеркивая дикарскую выразительность черт. Старик внимательно вглядывался в своего спутника. |
|
La canonnade, qui se prolongeait toujours, avait maintenant des interruptions et des saccades d'agonie. Une vaste fumée s'affaissait sur l'horizon. Le canot, que ne maniait plus le rameur, allait à la dérive. |
Пушки все еще грохотали за рифом; залпы теперь следовали друг за другом в каком-то судорожном беспорядке, рывками, словно в агонии. Клубы дыма заволокли все небо. Гичка, не управляемая ударами весел, неслась по прихоти волн. |
|
Le matelot saisit de sa main droite un des pistolets de sa ceinture et de sa main gauche son chapelet. |
Матрос выхватил из-за пояса пистолет и взял в левую руку четки. |
|
Le vieillard se dressa debout : |
Старец поднялся во весь свой рост. |
|
-- Tu crois en Dieu ? dit-il. |
-- Ты веришь в бога? -- спросил он. |
|
-- Notre Père qui est au ciel, répondit le matelot. |
-- Отче наш иже еси на небесех, -- пробормотал матрос. |
|
Et il fit le signe de la croix. |
И он осенил себя крестным знамением. |
|
-- As-tu ta mère ? |
-- Есть у тебя мать? |
|
-- Oui. |
-- Есть. |
|
Il fit un deuxième signe de croix. Puis il reprit : |
Он снова осенил себя крестным знамением. Потом добавил: |
|
-- C'est dit. Je vous donne une minute, monseigneur. |
-- Решено. Даю вам всего одну минуту, ваша светлость. |
|
Et il arma le pistolet. |
И он взвел курок. |
|
-- Pourquoi m'appelles-tu monseigneur ? |
-- Почему ты так меня величаешь? |
|
-- Parce que vous êtes un seigneur. Cela se voit. |
-- Потому что вы сеньор. Это сразу видать. |
|
-- As-tu un seigneur, toi ? |
-- А у тебя-то самого есть сеньор? |
|
-- Oui, et un grand. Est-ce qu'on vit sans seigneur ? |
-- Есть. Да еще какой важный. Как же без сеньора жить! |
|
-- Où est-il ? |
-- А где он сейчас? |
|
-- Je ne sais pas. Il a quitté le pays. Il s'appelle monsieur le marquis de Lantenac, vicomte de Fontenay, prince en Bretagne ; il est le seigneur des Sept-Forêts. Je ne l'ai jamais vu, ce qui ne l'empêche pas d'être mon maître. |
-- Не знаю. Уехал куда-то из наших краев. Звали его маркиз де Лантенак, виконт де Фонтенэ, принц Бретани; он всем Семилесьем владел. Хоть я его никогда в глаза не видал, а все-таки он мой хозяин. |
|
-- Et si tu le voyais, lui obéirais-tu ? |
-- Ну, а если бы ты его увидел, повиновался бы ты ему или нет? |
|
-- Certes. Je serais donc un paien, si je ne lui obéissais pas ! on doit obéissance à Dieu, et puis au roi qui est comme Dieu, et puis au seigneur qui est comme le roi. Mais ce n'est pas tout ça, vous avez tué mon frère, il faut que je vous tue. |
-- Разумеется. Я ведь не нехристь какой-нибудь, как же не повиноваться. Прежде всего мы должны повиноваться господу богу, потом королю, потому что король вроде бога на земле, потом сеньору, потому что сеньор для нас почти что король. Да все это к делу не относится, вы убили моего брата, значит я должен вас убить. |
|
Le vieillard répondit : |
Старик ответил. |
|
-- D'abord, j'ai tué ton frère, j'ai bien fait. |
-- Я убил твоего брата и тем сделал доброе дело. |
|
Le matelot crispa son poing sur son pistolet. |
Матрос судорожно сжал рукоятку пистолета. |
|
-- Allons, dit-il. |
-- Готовьтесь! -- сказал он. |
|
-- Soit, dit le vieillard. |
-- Я готов, -- ответил старик. |
|
Et, tranquille, il ajouta : |
И спокойно добавил: |
|
-- Où est le prêtre ? |
-- А где же священник? |
|
Le matelot le regarda. |
Матрос удивленно поднял на него глаза: |
|
-- Le prêtre ? |
-- Священник? |
|
-- Oui, le prêtre. J'ai donné un prêtre à ton frère, tu me dois un prêtre. |
-- Да, священник. Я ведь позвал к твоему брату священника! Стало быть, и ты должен позвать. |
|
-- Je n'en ai pas, dit le matelot. |
-- Где же я его возьму? -- ответил матрос. |
|
Et il continua : |
И добавил: |
|
-- Est-ce qu'on a des prêtres en pleine mer ? |
-- Да разве в открытом море найдешь священника? |
|
On entendait les détonations convulsives du combat de plus en plus lointain. |
Издали доносились отрывистые отзвуки боя, становившиеся все тише. |
|
-- Ceux qui meurent là-bas ont le leur, dit le vieillard. |
-- У тех, кто умирает там, есть священник, -- произнес старик. |
|
-- C'est vrai, murmura le matelot. Ils ont monsieur l'aumônier. |
-- Что верно, то верно, -- пробормотал матрос. -- У них есть господин кюре. |
|
Le vieillard poursuivit : |
Старик спокойно продолжал: |
|
-- Tu perds mon âme, ce qui est grave. |
-- Вот ты хочешь погубить мою душу, а ведь это грех. |
|
Le matelot baissa la tête, pensif. |
Матрос в раздумье потупил голову. |
|
-- Et en perdant mon âme, reprit le vieillard, tu perds la tienne. Ecoute. J'ai pitié de toi. Tu feras ce que tu voudras. Moi, j'ai fait mon devoir tout à l'heure, d'abord en sauvant la vie à ton frère et ensuite en la lui ôtant, et je fais mon devoir à présent en tâchant de sauver ton âme. Réfléchis. Cela te regarde. Entends-tu les coups de canon dans ce moment-ci ? Il y a là des hommes qui périssent, il y a là des désespérés qui agonisent, il y a là des maris qui ne reverront plus leurs femmes, des pères qui ne reverront plus leur enfant, des frères qui, comme toi, ne reverront plus leur frère. Et par la faute de qui ? par la faute de ton frère à toi. Tu crois en Dieu, n'est-ce pas ? Eh bien, tu sais que Dieu souffre en ce moment ; Dieu souffre dans son fils très-chrétien le roi de France qui est enfant comme l'enfant Jésus et qui est en prison dans la tour du Temple ; Dieu souffre dans son église de Bretagne ; Dieu souffre dans ses cathédrales insultées, dans ses évangiles déchirés, dans ses maisons de prière violées ; Dieu souffre dans ses prêtres assassinés. |
-- И губя мою душу, -- добавил старик, -- ты тем самым губишь и свою душу. Слушай. Мне жаль тебя. Ты волен поступать так, как тебе заблагорассудится. А я выполнил свой долг -- я спас сначала жизнь твоему брату, потом отнял у него жизнь, и сейчас я выполняю свой долг, стараясь спасти твою душу. Подумай хорошенько. Ведь дело идет о тебе самом. Слышишь выстрелы? Там на корвете в эту минуту гибнут люди, там они стонут в предсмертных муках, там мужья, которые никогда больше не увидят своих жен, там отцы, которые никогда больше не увидят своих детей, братья, которые, подобно тебе, не увидят своего брата. А по чьей вине? По вине твоего собственного брата. Ты веруешь в бога? Так знай же, что бог скорбит сейчас, бог скорбит о сыне своем христианнейшем короле Франции, который страдает в тюрьме Тампль столь же безвинно, как сын божий Иисус Христос; бог скорбит о своей святой бретонской церкви; бог скорбит о поруганных своих храмах, об уничтоженных священных книгах, об оскверненных домах молитвы; бог скорбит об убиенных пастырях церкви. |
|
Qu'est-ce que nous venions faire, nous, dans ce navire qui périt en ce moment ? Nous venions secourir Dieu. Si ton frère avait été un bon serviteur, s'il avait fidèlement fait son office d'homme sage et utile, le malheur de la caronade ne serait pas arrivé, la corvette n'eût pas été désemparée, elle n'eût pas manqué sa route, elle ne fût pas tombée dans cette flotte de perdition, et nous débarquerions à cette heure en France, tous, en vaillants hommes de guerre et de mer que nous sommes, sabre au poing, drapeau blanc déployé, nombreux, contents, joyeux, et nous viendrions aider les braves paysans de Vendée à sauver la France, à sauver le roi, à sauver Dieu. Voilà ce que nous venions faire, voilà ce que nous ferions. Voilà ce que, moi, le seul qui reste, je viens faire. Mais tu t'y opposes. Dans cette lutte des impies contre les prêtres, dans cette lutte des régicides contre le roi, dans cette lutte de Satan contre Dieu, tu es pour Satan. Ton frère a été le premier auxiliaire du démon, tu es le second. Il a commencé, tu achèves. Tu es pour les régicides contre le trône, tu es pour les impies contre l'Eglise. |
А мы, что мы делали на том судне, которое борется сейчас с гибелью? Мы старались помочь нашему господу. Если бы брат твой был добрый слуга, если бы он верно нес свою службу, как положено человеку разумному и полезному для нашего общего дела, не произошло бы несчастья с каронадой, корвет не был бы искалечен, не сбился бы с пути, миновал бы эту гибельную эскадру и мы бы сейчас -- а ведь нас немало, -- мы, доблестные солдаты и доблестные моряки, счастливо высадились бы на французский берег и с мечом в руке, с гордо развевающимся белым стягом, радостно помогали бы отважным вандейским крестьянам спасти Францию, спасти короля, спасти бога. Вот, что мы сделали, вот, что мы могли бы сделать. И вот то, что я, единственно оставшийся в живых, буду делать. Но ты противишься этому. В борьбе нечестивцев против священников, в борьбе цареубийц против короля, в борьбе сатаны против бога ты держишь руку сатаны. Брат твой был первым пособником дьявола, а ты второй его пособник. Он начал черное дело, а ты довершишь начатое. Ты вместе с цареубийцами против престола, ты вместе с нечестивцами против церкви. |
|
Tu ôtes à Dieu sa dernière ressource. Parce que je ne serai point là, moi qui représente le roi, les hameaux vont continuer de brûler, les familles de pleurer, les prêtres de saigner, la Bretagne de souffrir, et le roi d'être en prison, et Jésus-Christ d'être en détresse. Et qui aura fait cela ? Toi. Va, c'est ton affaire. Je comptais sur toi pour tout le contraire. Je me suis trompé. Ah oui, c'est vrai, tu as raison, j'ai tué ton frère. Ton frère avait été courageux, je l'ai récompensé ; il avait été coupable, je l'ai puni. Il avait manqué à son devoir, je n'ai pas manqué au mien. Ce que j'ai fait, je le ferais encore. Et, je le jure par la grande sainte Anne d'Auray qui nous regarde, en pareil cas, de même que j'ai fait fusiller ton frère, je ferais fusiller mon fils. Maintenant, tu es le maître. Oui, je te plains. Tu as menti à ton capitaine. Toi, chrétien, tu es sans foi ; toi, Breton, tu es sans honneur ; j'ai été confié à ta loyauté et accepté par ta trahison ; tu donnes ma mort à ceux à qui tu as promis ma vie. Sais-tu qui tu perds ici ? C'est toi. Tu prends ma vie au roi et tu donnes ton éternité au démon. Va, commets ton crime, c'est bien. Tu fais bon marché de ta part de paradis. |
Ты хочешь лишить господа бога последнего его оплота. Ибо, если я, я, представляющий ныне короля, не попаду на французскую землю, не перестанут полыхать в огне хижины, стенать осиротевшие семьи, проливать свою кровь священнослужители, страдать Бретань, король пребудет в узилище, а Иисус Христос в скорби. И кто тому будет виной? Ты. Что ж, действуй, если желаешь. Я надеялся на тебя. Видно, я ошибся. Ах да, правда, я убил твоего брата. Твой брат оказался храбрым, и я наградил его; он оказался виноватым, и я покарал его. Он изменил своему долгу, но я не изменил своему. И, приведись еще раз, я поступил бы точно так же. Клянусь святой Анной Орейской, что смотрит на нас с небес: так же, как я приказал расстрелять твоего брата, я приказал бы расстрелять и своего собственного сына. А теперь ты волен поступать, как знаешь. Да, мне жаль тебя, ты солгал своему командиру. У тебя, христианина, нет веры, у тебя, бретонца, нет чести. Меня передали в руки верного человека, а я оказался в руках изменника; ты обещал сохранить мне жизнь, а несешь мне смерть. А знаешь ли ты, кого ты губишь? Себя самого. Ты отнимаешь мою бренную жизнь у короля и вручаешь свою бессмертную душу сатане. Что ж, твори свое черное дело, твори. Недорого же ты ценишь свое место в раю. |
|
Grâce à toi, le diable vaincra, grâce à toi, les églises tomberont, grâce à toi, les paiens continueront de fondre les cloches et d'en faire des canons ; on mitraillera les hommes avec ce qui sauvait les âmes. En ce moment où je parle, la cloche qui a sonné ton baptême tue peut-être ta mère. Va, aide le démon. Ne t'arrête pas. Oui, j'ai condamné ton frère, mais sache cela, je suis un instrument de Dieu. Ah ! tu juges les moyens de Dieu ! tu vas donc te mettre à juger la foudre qui est dans le ciel ? Malheureux, tu seras jugé par elle. Prends garde à ce que tu vas faire. Sais-tu seulement si je suis en état de grâce ? Non. Va tout de même. Fais ce que tu voudras. Tu es libre de me jeter en enfer et de t'y jeter avec moi. Nos deux damnations sont dans ta main. Le responsable devant Dieu, ce sera toi. Nous sommes seuls et face à face dans l'abîme. Continue, termine, achève. Je suis vieux et tu es jeune ; je suis sans armes et tu es armé ; tue-moi. |
С твоей помощью победит дьявол, с твоей помощью падут храмы, с твоей помощью безбожники будут попрежнему лить из колоколов пушки, и то, что должно служить спасению души человека, обратится в смертоносное орудие против него. И вот сейчас, в ту самую минуту, когда я с тобой говорю, медь колокола, который благовестил на твоих крестинах, может быть, убила твою родную мать. Что ж, торопись, помогай дьяволу, не медли. Да, я покарал твоего брата, но знай, я лишь орудие в руце божьей. Ого, да ты, как видно, берешься судить пути господни, ты, чего доброго, будешь осуждать и гром, который разит с небес. Он падет на твою голову, несчастный. Но берегись. А знаешь ли ты, что на мне почиет милость божья? Не знаешь? Так действуй. Сверши свой замысел. Что ж! Ты волен ввергнуть меня, да и себя самого в ад. В твоей власти погубить в геенне огненной наши бессмертные души. Но отвечать перед господом будешь ты один. Здесь нет никого, кроме нас с тобой да морской пучины. Что ж, начинай, действуй, рази. Я стар, а ты молод, я без оружия, а ты вооружен, так убей же меня. |
|
Pendant que le vieillard, debout, d'une voix plus haute que le bruit de la mer, disait ces paroles, les ondulations de la vague le faisaient apparaître tantôt dans l'ombre, tantôt dans la lumière ; le matelot était devenu livide ; de grosses gouttes de sueur lui tombaient du front ; il tremblait comme la feuille ; par moments il baisait son rosaire ; quand le vieillard eut fini, il jeta son pistolet et tomba à genoux. |
Старик говорил, стоя во весь рост, и голос его покрывал рокот моря; в лад с ударами волны о днище гички высокая фигура попадала то в полосу света, то в полосу тени; матрос побледнел, как мертвец, крупные капли пота струились по его лбу, он дрожал, словно осиновый лист, и время от времени благоговейно подносил к губам свои четки; когда старик замолк, он отбросил в сторону пистолет и упал на колени. |
|
-- Grâce, monseigneur ! pardonnez-moi, cria-t-il ; vous parlez comme le bon Dieu. J'ai tort. Mon frère a eu tort. Je ferai tout pour réparer son crime. Disposez de moi. Ordonnez. J'obéirai. |
-- Смилуйтесь, ваша светлость! простите меня! -- вскричал он. -- Сам господь бог глаголет вашими устами. Я виновен. И брат мой был виновен. Я все сделаю, лишь бы искупить свою вину. Располагайте мной. Приказывайте. Я ваш слуга. |
|
-- Je te fais grâce, dit le vieillard. |
-- Прощаю тебя, -- произнес старец. |
|
France |
Русский |
|
Les provisions qui étaient dans le canot ne furent pas inutiles. |
Провизия, сброшенная с корабля на дно гички, весьма пригодилась. |
|
Les deux fugitifs, obligés à de longs détours, mirent trente-six heures à atteindre la côte. Ils passèrent une nuit en mer ; mais la nuit fut belle, avec trop de lune cependant pour des gens qui cherchaient à se dérober. |
После вынужденного блуждания по морю беглецам удалось добраться до берега лишь на вторые сутки. Ночь они провели в открытом море; правда, ночь выдалась на славу, пожалуй даже слишком лунная, особенно если требуется проскользнуть незамеченным. |
|
Ils durent d'abord s'éloigner de France et gagner le large vers Jersey. |
Сначала гичке пришлось отойти от французского берега и держаться открытого моря в направлении острова Джерсей. |
|
Ils entendirent la suprême canonnade de la corvette foudroyée, comme on entend le dernier rugissement du lion que les chasseurs tuent dans les bois. Puis le silence se fit sur la mer. |
Беглецы слышали последний залп разбитого врагами корвета, разнесшийся вокруг, подобно предсмертному рычанию льва, которого настигла в лесной чаще пуля охотника. Затем на море спустилась тишина. |
|
Cette corvette la Claymore mourut de la même façon que le Vengeur ; mais la gloire l'a ignoré. On n'est pas héros contre son pays. |
Корвет "Клеймор" принял ту же смерть, что и "Мститель", но слава обошла его. Нельзя быть героем, сражаясь против отчизны. |
|
Halmalo était un marin surprenant. Il fit des miracles de dextérité et d'intelligence ; cette improvisation d'un itinéraire à travers les écueils, les vagues et le guet de l'ennemi fut un chef-d'oeuvre. Le vent avait décru et la mer était devenue maniable. |
Гальмало оказался на редкость опытным моряком. Он совершал чудеса ловкости и сообразительности; только вдохновенный мастер мог прочертить утлым челном извилистый и безопасный путь сквозь рифы и валы, под самым носом у неприятеля. Ветер утих, и плавание теперь не представляло больших опасностей. |
|
Halmalo évita les Caux des Minquiers, contourna la Chaussée-aux-Boeufs, s'y abrita, afin d'y prendre quelques heures de repos dans la petite crique qui s'y fait au nord à mer basse, et, redescendant au sud, trouva moyen de passer entre Granville et les îles Chausey sans être aperçu ni de la vigie de Chausey ni de la vigie de Granville. Il s'engagea dans la baie de Saint-Michel, ce qui était hardi à cause du voisinage de Cancale, lieu d'ancrage de la croisière. |
Гальмало благополучно миновал скалы Менкье, обогнул Бычий Вал и укрылся в бухточке с северной его стороны, чтобы немного передохнуть, потом снова взял курс на юг, пробрался между Гранвилем и островами Шосси, благополучно обошел дозорные посты у Шосси и у Гранвиля. Так он достиг бухты Сен-Мишель, что уже само по себе было весьма дерзким маневром, ввиду близости Канкаля, где стояла на якоре французская эскадра. |
|
Le soir du second jour, environ une heure avant le coucher du soleil, il laissa derrière lui le mont Saint-Michel, et vint atterrir à une grève qui est toujours déserte, parce qu'elle est dangereuse ; on s'y enlise. |
К вечеру второго дня, приблизительно через час после захода солнца, гичка обогнула гору Сен-Мишель и пристала к берегу, куда не ступает нога человека, ибо смельчака подстерегает здесь опасность увязнуть в зыбучих песках. |
|
Heureusement la marée était haute. |
К счастью, в это время начался прилив. |
|
Halmalo poussa l'embarcation le plus avant qu'il put, tâta le sable, le trouva solide, y échoua le canot et sauta à terre. |
Гальмало подгреб как можно ближе к берегу, ощупал веслом песок и, убедившись, что он способен выдержать тяжесть человека, врезался носом гички прямо в берег и выскочил первым. |
|
Le vieillard après lui enjamba le bord et examina l'horizon. |
Вслед за ним вышел старик и внимательно огляделся вокруг. |
|
-- Monseigneur, dit Halmalo, nous sommes ici à l'embouchure du Couesnon. Voilà Beauvoir à tribord et Huisnes à bâbord. Le clocher devant nous, c'est Ardevon. |
-- Ваша светлость, -- сказал Гальмало, -- мы с вами находимся в устье реки Куэнон. Вон там по левому борту Бовуар, а по правому -- Гюинь. А вон там прямо, видите, колокольню, так это Ардевон. |
|
Le vieillard se pencha dans le canot, y prit un biscuit qu'il mit dans sa poche, et dit à Halmalo : |
Старик нагнулся, взял одну галету, сунул ее в карман и приказал Гальмало: |
|
-- Prends le reste. |
-- Остальное возьми себе. |
|
Halmalo mit dans le sac ce qui restait de viande avec ce qui restait de biscuit, et chargea le sac sur son épaule. Cela fait, il dit : |
Гальмало положил в мешок остаток окорока и остаток галет и взвалил мешок на плечо. Затем он сказал: |
|
-- Monseigneur, faut-il vous conduire ou vous suivre ? |
-- Ваша светлость, мне вести вас или идти за вами? |
|
-- Ni l'un ni l'autre. |
-- Ни то, ни другое. |
|
Halmalo stupéfait regarda le vieillard. |
Гальмало удивленно уставился на старика. |
|
Le vieillard continua : |
А тот продолжал: |
|
-- Halmalo, nous allons nous séparer. Etre deux ne vaut rien. Il faut être mille ou seul. |
-- Сейчас, Гальмало, нам приходится расставаться. Два человека -- это ничто. Тут нужно идти или с тысячным отрядом, или одному. |
|
Il s'interrompit, et tira d'une de ses poches un noeud de soie verte, assez pareil à une cocarde, au centre duquel était brodée une fleur de lys en or. Il reprit : |
Не докончив фразы, старик вытащил из кармана зеленый шелковый бант, напоминавший кокарду, с вышитой посредине золотой лилией. |
|
-- Sais-tu lire ? |
-- Ты читать умеешь? -- спросил он. |
|
-- Non. |
-- Нет. |
|
-- C'est bien. Un homme qui lit, ça gêne. As-tu bonne mémoire ? |
-- Тем лучше. Грамота -- лишняя обуза. А память у тебя хорошая? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- C'est bien. Ecoute, Halmalo. Tu vas prendre à droite et moi à gauche. J'irai du côté de Fougères, toi du côté de Bazouges. Garde ton sac qui te donne l'air d'un paysan. Cache tes armes. Coupe-toi un bâton dans les haies. Rampe dans les seigles qui sont hauts. Glisse-toi derrière les clôtures. Enjambe les échaliers pour aller à travers champs. Laisse à distance les passants. Evite les chemins et les ponts. N'entre pas à Pontorson. Ah ! tu auras à traverser le Couesnon. Comment le passeras-tu ? |
-- Вот это отлично. Слушай меня, Гальмало. Ты пойдешь вправо, а я влево; я направлюсь в сторону Фужера, а ты в сторону Базужа. Не бросай мешок, так легче сойдешь за крестьянина. Оружие спрячь. Вырежь себе в кустах палку. Пробирайся через рожь, она нынче высока. Крадись вдоль изгородей. Минуя околицы, иди напрямик полем. Прохожих сторонись. Избегай проезжих дорог и мостов. Не вздумай заходить в Понторсон. Ах да, путь тебе преграждает река Куэнон. Как ты через нее переберешься? |
|
-- A la nage. |
-- Вплавь. |
|
-- C'est bien. Et puis il y a un gué. Sais-tu où il est ? |
-- Отлично. Впрочем, ее можно перейти и вброд. Знаешь, где брод? |
|
-- Entre Ancey et Vieux-Viel. |
-- Между Ансе и Вьевилем. |
|
-- C'est bien. Tu es vraiment du pays. |
-- Отлично. Теперь я вижу, что ты действительно местный уроженец. |
|
-- Mais la nuit vient. Où monseigneur couchera-t-il ? |
-- Но ведь ночь на дворе. Где же вы будете ночевать, ваша светлость? |
|
-- Je me charge de moi. Et toi, où coucheras-tu ? |
-- Обо мне не беспокойся. А вот ты где думаешь переночевать? |
|
-- Il y a des émousses. Avant d'être matelot j'ai été paysan. |
-- Где-нибудь на мху. Ведь до матросской службы я был крестьянином. |
|
-- Jette ton chapeau de marin qui te trahirait. Tu trouveras bien quelque part une carapousse. |
-- Да, кстати, выбрось матросскую шапку, а то тебя по ней опознают. А крестьянский головной убор ты легко найдешь. |
|
-- Oh ! nu tapabor, cela se trouve partout. Le premier pêcheur venu me vendra le sien. |
-- Ну за этим дело не станет. Любой рыбак с охотой продаст мне свою шапку. |
|
-- C'est bien. Maintenant, écoute. Tu connais les bois ? |
-- Отлично. А теперь слушай. Ты здешние места знаешь? |
|
-- Tous. |
-- Все до единого. |
|
-- De tout le pays ? |
-- По всей округе знаешь? |
|
-- Depuis Noirmoutier jusqu'à Laval. |
-- От Нуармутье до самого Лаваля. |
|
-- Connais-tu aussi les noms ? |
-- А как они называются, тоже знаешь? |
|
-- Je connais les bois, je connais les noms, je connais tout. |
-- И леса знаю, и как они называются, знаю, все знаю. |
|
-- Tu n'oublieras rien ? |
-- И все запомнишь, что я тебе скажу? |
|
-- Rien. |
-- Запомню. |
|
-- C'est bien. A présent, attention. Combien peux-tu faire de lieues par jour ? |
-- Отлично. А теперь слушай внимательно. Сколько лье ты можешь пройти за день? |
|
-- Dix, quinze, dix-huit, vingt, s'il le faut. |
-- Ну десять, пятнадцать, восемнадцать. А если понадобится -- и все двадцать. |
|
-- Il le faudra. Ne perds pas un mot de ce que je vais te dire. Tu iras au bois de Saint-Aubin. |
-- Может понадобиться. Запомни каждое мое слово. Пойдешь отсюда прямо в Сент-Обэнский лес. |
|
-- Près de Lamballe ? |
-- Тот, что рядом с Ламбалем? |
|
-- Oui. Sur la lisière du ravin qui est entre Saint-Rieul et Plédéliac il y a un gros châtaignier. Tu t'arrêteras là. Tu ne verras personne. |
-- Да. На краю оврага, который идет между Сен-Риэлем и Пледелиаком, растет высокий каштан. Там ты и остановишься. И никого не увидишь. |
|
-- Ce qui n'empêche pas qu'il y aura quelqu'un. Je sais. |
-- А все равно там кто-нибудь да есть. Знаю, знаю. |
|
-- Tu feras l'appel. Sais-tu faire l'appel ? |
-- Ты подашь сигнал. Умеешь подавать сигналы? |
|
Halmalo enfla ses joues, se tourna du côté de la mer, et l'on entendit le hou-hou de la chouette. |
Гальмало надул щеки, повернулся лицом к морю и несколько раз ухнул по-совиному. |
|
On eût dit que cela venait des profondeurs nocturnes ; c'était ressemblant et sinistre. |
Казалось, что звук идет из самой ночной мглы. Неотличимо похожее и зловещее ухание. |
|
-- Bien, dit le vieillard. Tu en es. |
-- Отлично, -- произнес старик. -- Молодец. |
|
Il tendit à Halmalo le noeud de soie verte. |
И он протянул Гальмало зеленый шелковый бант. |
|
-- Voici mon noeud de commandement. Prends-le. Il importe que personne encore ne sache mon nom. Mais ce noeud suffit. La fleur de lys a été brodée par Madame Royale dans la prison du Temple. |
-- Вот моя кокарда. Возьми ее. Неважно, что имени моего здесь никто не знает. Вполне достаточно этой кокарды. Смотри, вот эту лилию вышивала в тюрьме Тампль сама королева. |
|
Halmalo mit un genou en terre. Il reçut avec un tremblement le noeud fleurdelysé, et en approcha ses lèvres ; puis s'arrêtant comme effrayé de ce baiser : |
Гальмало преклонил колена. С священным трепетом он принял из рук старца вышитую кокарду и приблизил ее было к губам, но тут же отдернул руку, убоявшись такого святотатства. |
|
-- Le puis-je ? demanda-t-il. |
-- Смею ли я? -- спросил он. |
|
-- Oui, puisque tu baises le crucifix. |
-- Конечно, ведь целуешь же ты распятие! |
|
Halmalo baisa la fleur de lys. |
Гальмало коснулся губами золотой лилии. |
|
-- Relève-toi, dit le vieillard. |
-- Встань, -- приказал старик. |
|
Halmalo se releva et mit le noeud dans sa poitrine. |
Гальмало встал с колен и засунул бант за пазуху. |
|
Le vieillard poursuivit : |
А старик продолжал: |
|
-- Ecoute bien ceci. Voici l'ordre : Insurgez-vous. Pas de quartier. Donc, sur la lisière du bois de Saint-Aubin tu feras l'appel. Tu le feras trois fois. A la troisième fois tu verras un homme sortir de terre. |
-- Слушай меня хорошенько. Запомни пароль: "Подымайтесь. Будьте беспощадны". Итак, добравшись до каштана, что на краю оврага, подашь сигнал. Трижды подашь. На третий раз из-под земли выйдет человек. |
|
-- D'un trou sous les arbres. Je sais. |
-- Из ямы, что под корнями. Знаю. |
|
-- Cet homme, c'est Planchenault, qu'on appelle aussi Coeur-de-Roi. Tu lui montreras ce noeud. Il comprendra. Tu iras ensuite, par les chemins que tu inventeras, au bois d'Astillé ; tu y trouveras un homme cagneux qui est surnommé Mousqueton, et qui ne fait miséricorde à personne. Tu lui diras que je l'aime, et qu'il mette en branle ses paroisses. Tu iras ensuite au bois de Couesbon qui est à une lieue de Ploërmel. Tu feras l'appel de la chouette ; un homme sortira d'un trou ; c'est M. Thuault, sénéchal de Ploërmel, qui a été de ce qu'on appelle l'Assemblée constituante, mais du bon côté. Tu lui diras d'armer le château de Couesbon qui est au marquis de Guer, émigré. Ravins, petits bois, terrain inégal, bon endroit. M. Thuault est un homme droit et d'esprit. Tu iras ensuite à Saint-Ouen-les-Toits, et tu parleras à Jean Chouan, qui est à mes yeux le vrai chef. Tu iras ensuite au bois de Ville-Anglose, tu y verras Guitter, qu'on appelle Saint-Martin, tu lui diras d'avoir l'oeil sur un certain Courmesnil, qui est gendre du vieux Goupil de Préfeln et qui mène la jacobinière d'Argentan. Retiens bien tout. Je n'écris rien parce qu'il ne faut rien écrire. La Rouarie a écrit une liste ; cela a tout perdu. Tu iras ensuite au bois de Rougefeu où est Miélette qui saute par-dessus les ravins en s'arc-boutant sur une longue perche. |
-- Человек этот некто Планшено, его прозвали также "Королевское Сердце". Покажешь ему кокарду. Он все поймет. Затем пойдешь в Астиллейский лес по любой дороге, которая тебе приглянется; там ты встретишь колченогого человека, который зовется Мускетон и не дает спуску никому. Скажи ему, что я его помню и люблю и что пора ему подымать все окрестные приходы. Оттуда иди в Куэсбонский лес, он всего в одном лье от Плэрмеля. Там прокричишь по-совиному, из берлоги выйдет человек, это господин Тюо, сенешал Плэрмеля, бывший член так называемого Учредительного собрания, но придерживается он наших убеждений. Скажешь ему, что пора подготовить к штурму замок Куэсбон, который принадлежит маркизу Гюэ, ныне эмигрировавшему. Местность там пересеченная, овраги, перелески -- словом, самая для нас подходящая. Господин Тюо -- человек решительный и умный. Оттуда пойдешь в Сент-Уэн-ле-Туа и поговоришь с Жаном Шуаном, который, по моему мнению, подлинный вождь. Оттуда пойдешь в Виль-Англозский лес, увидишь там Гитте, его зовут также Святитель Мартен, и скажешь ему, чтобы он зорко следил за неким Курменилем, зятем старика Гупиль де Префельна, который возглавляет в Аржентане якобинскую секцию. Запомни все хорошенько. Я ничего не записываю, потому что писать ничего нельзя. Ларуари написал несколько строк, и это его погубило. Оттуда ты пойдешь в Ружфейский лес, где встретишь Миэлета, он умеет прыгать через овраги, опираясь на длинный шест. |
|
-- Cela s'appelle une ferte. |
-- У нас такой шест зовется жердиной. |
|
-- Sais-tu t'en servir ? |
-- Ты тоже умеешь ею пользоваться? |
|
-- Je ne serais donc pas Breton et je ne serais donc pas paysan ? La ferte, c'est notre amie. Elle agrandit nos bras et allonge nos jambes. |
-- Еще бы, неужто я не бретонец, неужто я не крестьянин? Да у нас жердь первый друг, с нею и руки крепче и ноги длиннее. |
|
-- C'est-à-dire qu'elle rapetisse l'ennemi et raccourcit le chemin. Bon engin. |
-- Другими словами, с нею враг слабее и расстояние короче. Хорошая штука. |
|
-- Une fois, avec ma ferte, j'ai tenu tête à trois gabeloux qui avaient des sabres. |
-- Раз как-то я со своей жердиной отбился от трех жандармов, а у них были сабли. |
|
-- Quand ça ? |
-- Когда же это? |
|
-- Il y a dix ans. |
-- Лет десять тому назад. |
|
-- Sous le roi ? |
-- При короле? |
|
-- Mais oui. |
-- Ну да. |
|
-- Tu t'es donc battu sous le roi ? |
-- Значит, ты сражался еще при короле? |
|
-- Mais oui. |
-- Ну да. |
|
-- Contre qui ? |
-- Против кого сражался? |
|
-- Ma foi, je ne sais pas. J'étais faux-saulnier. |
-- Хоть убей, не знаю. Я соль тайком привозил. |
|
-- C'est bien. |
-- Отлично. |
|
-- On appelait cela se battre contre les gabelles. Les gabelles, est-ce que c'est la même chose que le roi ? |
-- У нас это называлось бороться против соляных налогов. Да разве соляные налоги и король одно и то же? |
|
-- Oui. Non. Mais il n'est pas nécessaire que tu comprennes cela. |
-- Да. Нет. Впрочем, тебе это знать необязательно. |
|
-- Je demande pardon à monseigneur d'avoir fait une question à monseigneur. |
-- Прошу прощения, что осмелился задать вашей светлости вопрос! |
|
-- Continuons. Connais-tu la Tourgue ? |
-- Хорошо, слушай дальше. Ты знаешь Ла Тург? |
|
-- Si je connais la Tourgue ! j'en suis. |
-- Это я-то? Да я сам оттуда. |
|
-- Comment ? |
-- Как так? |
|
-- Oui, puisque je suis de Parigné. |
-- Да так, я ведь родом из Паринье. |
|
-- En effet, la Tourgue est voisine de Parigné. |
-- Правильно, Тург рядом с Паринье. |
|
-- Si je connais la Tourgue ! Le gros château rond qui est le château de famille de mes seigneurs ! Il y a une grosse porte de fer qui sépare le bâtiment neuf du bâtiment vieux et qu'on n'enfoncerait pas avec du canon. C'est dans le bâtiment neuf qu'est le fameux livre sur saint Barthélemy qu'on venait voir par curiosité. Il y a des grenouilles dans l'herbe. J'ai joué tout petit avec ces grenouilles-là. Et la passe souterraine ! je la connais. Il n'y a peut-être plus que moi qui la connaisse. |
-- Знаю ли я Тург -- да это же родовой замок моих господ, большой такой, с круглой башней. Старое здание от нового отделено крепкой железной дверью, ее и пушкой не прошибешь. В новом замке хранится книга про святого Варфоломея, многие нарочно приезжали в Тург поглядеть эту книжку. А лягушек там вокруг -- пропасть. Сколько я их мальчишкой переловил. И подземный ход там тоже есть. Может, кроме меня, никто этого хода и не знает. |
|
-- Quelle passe souterraine ? Je ne sais pas ce que tu veux dire. |
-- Какой подземный ход? О чем это ты? Ничего не понимаю. |
|
-- C'était pour autrefois, dans les temps, quand la Tourgue était assiégée. Les gens du dedans pouvaient se sauver dehors en passant par un passage sous terre qui va aboutir à la forêt. |
-- Старинный ход, его еще в те времена прорыли, когда враг осадил Тург. Те, что сидели в замке, спаслись только потому, что прошли подземным ходом, а ход выводит прямо в лес. |
|
-- En effet, il y a un passage souterrain de ce genre au château de la Jupellière, et au château de la Hunaudaye, et à la tour de Champéon ; mais il n'y a rien de pareil à la Tourgue. |
-- Такой подземный ход есть в замке Жюпельер, это верно, есть ход в замке Юнодэй и в Кампеонской башне тоже, но в Турге никакого хода нет. |
|
-- Si fait, monseigneur. Je ne connais pas ces passages-là dont monseigneur parle. Je ne connais que celui de la Tourgue, parce que je suis du pays. Et, encore, il n'y a guère que moi qui sache cette passe-là. On n'en parlait pas. C'était défendu, parce que ce passage avait servi du temps des guerres de M. de Rohan. Mon père savait le secret et il me l'a montré. Je connais le secret pour entrer et le secret pour sortir. Si je suis dans la forêt, je puis aller dans la tour, et si je suis dans la tour, je puis aller dans la forêt, sans qu'on me voie. Et quand les ennemis entrent, il n'y a plus personne. Voilà ce que c'est que la Tourgue. Ah ! je la connais. |
-- Да есть, ваша светлость, есть. Вот о тех ходах, что вы сейчас говорили, никогда не слыхивал. Знаю только один ход -- в Турге, потому что я сам из тех краев. Кроме меня, об этом ходе ни одна живая душа не знает. Да никто о нем никогда и не заикался. Запрещено было, потому что этим ходом пользовались во времена войн, которые вел господин Роган. Мой отец знал про этот ход и мне показывал. И я знаю, как войти и как выйти. Из лесу я могу попасть прямо в башню, а из башни прямо в лес. И никто меня не увидит. Враг ворвется, а там пусто. Вот он какой наш Тург. Я-то его хорошо знаю. |
|
Le vieillard demeura un moment silencieux. |
Старик стоял в раздумье. |
|
-- Tu te trompes évidemment ; s'il y avait un tel secret, je le saurais. |
-- Да нет, ты, должно быть, ошибаешься, будь в Турге такой ход, мне было бы это известно. |
|
-- Monseigneur, j'en suis sûr. Il y a une pierre qui tourne. |
-- Уж поверьте совести, ваша светлость. Там еще камень такой есть, который поворачивается. |
|
-- Ah bon ! Vous autres paysans, vous croyez aux pierres qui tournent, aux pierres qui chantent, aux pierres qui vont boire la nuit au ruisseau d'à côté. Tas de contes. |
-- Так бы и сказал! Ведь вы, мужики, во что только не верите; у вас и камни вращаются, да еще поют, и ночью на водопой к ручью ходят. Словом, басни и басни. |
|
-- Mais puisque je l'ai fait tourner, la pierre... |
-- Да я сам видел, как этот камень поворачивается. |
|
-- Comme d'autres l'ont entendue chanter. Camarade, la Tourgue est une bastille sûre et forte, facile à défendre ; mais celui qui compterait sur une issue souterraine pour s'en tirer serait naif. |
-- А другие сами слышали, как камни поют. Слушай, приятель, Тург -- хорошая, надежная крепость и защищать ее легко; но тот, кто станет рассчитывать на ваши подземные ходы, тот жестоко просчитается. |
|
-- Mais, monseigneur... |
-- Да как же, ваша светлость... |
|
Le vieillard haussa les épaules. |
Старик нетерпеливо пожал плечами. |
|
-- Ne perdons pas de temps, parlons de nos affaires. |
-- Не будем терять зря времени. Поговорим о делах. |
|
Ce ton péremptoire coupa court à l'insistance de Halmalo. |
Слова эти были произнесены столь решительным тоном, что Гальмало перестал настаивать на существовании подземного хода. |
|
Le vieillard reprit : |
А старик продолжал: |
|
-- Poursuivons. Ecoute. De Rougefeu, tu iras au bois de Montchevrier, où est Bénédicité, qui est le chef des Douze. C'est encore un bon. Il dit son Benedicite pendant qu'il fait arquebuser les gens. En guerre, pas de sensiblerie. De Montchevrier, tu iras... |
-- Итак, слушай дальше. Из Ружфе пойдешь в лес Моншеврие, где верховодит Бенедиктус, командир Двенадцати. Он тоже славный малый. Читает "Benedicite", пока по его приказу расстреливают людей. На войне не до сентиментов. Из Моншеврие пойдешь... |
|
Il s'interrompit. |
Он не докончил фразы. |
|
-- J'oubliais l'argent. |
-- Да, я забыл о деньгах. |
|
Il prit dans sa poche et mit dans la main de Halmalo une bourse et un portefeuille. |
Старик вынул из кармана кошелек и бумажник и протянул их Гальмало. |
|
-- Voilà dans ce portefeuille trente mille francs en assignats, quelque chose comme trois livres dix sous ; il faut dire que les assignats sont faux, mais les vrais valent juste autant ; et voici dans cette bourse, attention, cent louis en or. Je te donne tout ce que j'ai. Je n'ai plus besoin de rien ici. D'ailleurs, il vaut mieux qu'on ne puisse pas trouver d'argent sur moi. Je reprends. De Montchevrier tu iras à Antrain, où tu verras M. de Frotté ; d'Antrain à la Jupellière, où tu verras M. de Rochecotte ; de la Jupellière à Noirieux, où tu verras l'abbé Baudouin. Te rappelleras-tu tout cela ? |
-- В этом бумажнике тридцать тысяч франков в ассигнатах, что составляет приблизительно три ливра десять су; надо сказать, ассигнаты фальшивые, впрочем и настоящие стоят не дороже; а в кошельке -- смотри хорошенько -- сто золотых. Отдаю тебе все, что у меня есть. Мне ничего не нужно. Впрочем, это и к лучшему, по крайней мере при мне не найдут денег. Продолжаю: из Моншеврие пойдешь в Антрэн и встретишься там с господином Фротте; из Антрэна иди в Жюпельер, где увидишься с господином Рошкоттом; из Жюпельера отправляйся в Нуарье, где повидаешь аббата Бодуэна. Запомнил? |
|
-- Comme mon Pater. |
-- Как "Отче наш". |
|
-- Tu verras M. Dubois-Guy à Saint-Brice-en-Cogle, M. de Turpin, à Morannes, qui est un bourg fortifié, et le prince de Talmont, à Château-Gonthier. |
-- Встретишься с господином Дюбуа-Ги в Сен-Брикан-Коле, с господином Тюрпэном в Моранне, -- Моранн это укрепленный городок, -- а в Шато-Гонтье отыщешь принца Тальмона. |
|
-- Est-ce qu'un prince me parlera ? |
-- Неужели принц станет со мной говорить? |
|
-- Puisque je te parle. |
-- Я же с тобой говорю. |
|
Halmalo ôta son chapeau. |
Гальмало почтительно обнажил голову. |
|
-- Tout le monde te recevra bien en voyant cette fleur de lys de Madame. N'oublie pas qu'il faut que tu ailles dans des endroits où il y a des montagnards et des patauds. Tu te déguiseras. C'est facile. Ces républicains sont si bêtes, qu'avec un habit bleu, un chapeau à trois cornes et une cocarde tricolore on passe partout. Il n'y a plus de régiments, il n'y a plus d'uniformes, les corps n'ont pas de numéros ; chacun met la guenille qu'il veut. Tu iras à Saint-Mhervé. Tu y verras Gaulier, dit Grand-Pierre. Tu iras au cantonnement de Parné où sont les hommes aux visages noircis. Ils mettent du gravier dans leurs fusils et double charge de poudre pour faire plus de bruit, ils font bien ; mais surtout dis-leur de tuer, de tuer, de tuer. Tu iras au camp de la Vache-Noire qui est sur une hauteur, au milieu du bois de la Charnie, puis au camp de l'Avoine, puis au camp Vert, puis au camp des Fourmis. Tu iras au Grand-Bordage, qu'on appelle aussi le Haut-du-Pré, et qui est habité par une veuve dont Treton, dit l'Anglais, a épousé la fille. Le Grand-Bordage est dans la paroisse de Quelaines. Tu visiteras Epineux-le-Chevreuil, Sillé-le-Guillaume, Parannes, et tous les hommes qui sont dans tous les bois. Tu auras des amis et tu les enverras sur la lisière du haut et du bas Maine ; tu verras Jean Treton dans la paroisse de Vaisges, Sans-Regret au Bignon, Chambord à Bonchamps, les frères Corbin à Maisoncelles, et le Petit-Sans-Peur, à Saint-Jean-sur-Erve. C'est le même qui s'appelle Bourdoiseau. |
-- Тебе повсюду обеспечен хороший прием, раз у тебя лилия, вышитая руками самой королевы. Не забудь еще вот что: выбирай такие места, где живут горцы и мужики потемней. Переоденься. Это нетрудно. Республиканцы -- болваны: в синем мундире и треуголке с трехцветной кокардой можно пройти повсюду беспрепятственно. Сейчас нет ни полков, ни единой формы; армии и те не имеют номеров, каждый надевает на себя любое тряпье, по своему вкусу. Непременно побывай в Сен-Мерве. Там повидайся с Голье, или, как его называют иначе, с Пьером Большим. Пойдешь в лагерь Парне, где тебе придется иметь дело с черномазыми. Дело в том, что они кладут в ружье двойную порцию пороха да еще добавляют песку, чтобы выстрел был погромче; что ж, молодцы. Скажешь им одно: убивать, убивать и убивать. Пойдешь в лагерь "Черная Корова", который расположен на возвышенности посреди Шарнийского леса, потом в "Овсяный лагерь", потом в "Зеленый", а оттуда в "Муравейник". Пойдешь в Гран-Бордаж, который иначе зовется О-де-Пре, там живет вдова, на дочери которой женился некто Третон, прозванный "Англичанином". Гран-Бордаж -- один из приходов Келена. Непременно загляни к Эпине-ле-Шеврейль, Силле-ле-Гильом, к Парану и ко всем тем, что прячутся по лесам. Словом, друзей ты заведешь немало и пошлешь их к границе Верхнего и Нижнего Мэна; ты встретишься с Жаном Третоном в приходе Вэж, с Беспечальным -- в Биньоне, с Шамбором -- в Бошампе, с братьями Корбэн -- в Мэзонселле и с Бесстрашным Малышом -- в Сен-Жан-сюр-Эрв. Иначе его зовут Бурдуазо. |
|
Tout cela fait, et le mot d'ordre, Insurgez-vous, Pas de quartier, donné partout, tu joindras la grande armée, l'armée catholique et royale, où elle sera. Tu verras MM. d'Elbée, de Lescure, de La Rochejaquelein, ceux des chefs qui vivront alors. Tu leur montreras mon noeud de commandement. Ils savent ce que c'est. Tu n'es qu'un matelot, mais Cathelineau n'est qu'un charretier. Tu leur diras de ma part ceci : Il est temps de faire les deux guerres ensemble ; la grande et la petite. La grande fait plus de tapage, la petite plus de besogne. La Vendée est bonne, la Chouannerie est pire ; et en guerre civile, c'est la pire qui est la meilleure. La bonté d'une guerre se juge à la quantité de mal qu'elle fait. |
Проделав все это, пройдя повсюду с лозунгом: "Подымайтесь, будьте беспощадны", ты присоединишься к великой армии, армии католической и королевской, где бы она ни находилась. Ты увидишься с господами д'Эльбе, Лескюром, Ларошжакленом, словом, со всеми вождями, которые еще будут живы к тому времени. Предъявляй им мою кокарду. Они сразу поймут, в чем дело. Ты простой матрос, но ведь и Катлино тоже простой ломовик. Скажешь им от моего имени следующее: "Пришел час вести разом две войны: войну большую и войну малую. От большой войны большой шум, от малой большие хлопоты. Вандейская война -- хороша, шуанская хуже, но в годину гражданских междуусобиц худшее подчас становится лучшим. Война тем лучше, чем больше зла она причиняет". |
|
Il s'interrompit. |
Старик помолчал немного. |
|
-- Halmalo, je te dis tout cela. Tu ne comprends pas les mots, mais tu comprends les choses. J'ai pris confiance en toi en te voyant manoeuvrer le canot ; tu ne sais pas la géométrie, et tu fais des mouvements de mer surprenants ; qui sait mener une barque peut piloter une insurrection ; à la façon dont tu as manié l'intrigue de la mer, j'affirme que tu te tireras bien de toutes mes commissions. Je reprends. Tu diras donc ceci aux chefs, à peu près, comme tu pourras, mais ce sera bien. J'aime mieux la guerre des forêts que la guerre des plaines ; je ne tiens pas à aligner cent mille paysans sous la mitraille des soldats bleus et sous l'artillerie de monsieur Carnot ; avant un mois je veux avoir cinq cent mille tueurs embusqués dans les bois. L'armée républicaine est mon gibier. Braconner, c'est guerroyer. Je suis le stratège des broussailles. Bon, voilà encore un mot que tu ne saisiras pas, c'est égal, tu saisiras ceci : Pas de quartier ! et des embuscades partout ! Je veux faire plus de Chouannerie que de Vendée. Tu ajouteras que les Anglais sont avec nous. Prenons la république entre deux feux. L'Europe nous aide. Finissons-en avec la révolution. Les rois lui font la guerre des royaumes, faisons-lui la guerre des paroisses. Tu diras cela. As-tu compris ? |
-- Я не зря тебе все это говорю, Гальмало. Пусть ты не поймешь моих слов, зато поймешь суть дела. Я поверил в тебя, когда ты так искусно вел гичку; геометрии ты не знаешь, зато умеешь отгадывать капризы моря и пользоваться ими, а кто умеет править лодкой, тот сумеет направлять мятеж; и уж по одному тому, как ты ловко управлялся в море, обходя все его ловушки, я понял, что ты отлично справишься с моими поручениями. Продолжаю. Всем вандейским вождям ты передашь вот что, конечно, не этими самыми словами, а как сумеешь, и то слава богу: я отдаю все преимущества войне лесной перед войной в открытом поле; я вовсе не намерен подставлять стотысячную крестьянскую армию под картечь и пушки господина Карно; через месяц, а то и раньше, мне необходимо иметь пятьсот тысяч надежных убийц, залегших в лесной чаще. Республиканская армия -- это моя дичь. Браконьерствовать -- значит воевать. Я -- стратег лесных зарослей. Опять трудное слово, неважно, если ты его и не поймешь, улови хотя бы смысл: действовать беспощадно, и засады, повсюду и везде засады! Я хочу, чтобы дрались по-шуански, а не по-вандейски. Добавишь еще, что англичане с нами. Зажмем республику меж двух огней. Европа нам помогает. Покончим с революцией. Короли ведут с ней войну королей, а мы поведем с ней войну прихожан. Скажи им это. Понял ты меня? |
|
-- Oui. Il faut tout mettre à feu et à sang. |
-- Понял. Все надо предать огню и мечу. |
|
-- C'est ça. |
-- Совершенно верно. |
|
-- Pas de quartier. |
-- Не щадить. |
|
-- A personne. C'est ça. |
-- Никого. Совершенно верно. |
|
-- J'irai partout. |
-- Всех обойду. |
|
-- Et prends garde. Car dans ce pays-ci on est facilement un homme mort. |
-- Только будь осторожен. Ибо в этом краю не так-то уж трудно стать мертвецом. |
|
-- La mort, cela ne me regarde point. Qui fait son premier pas use peut-être ses derniers souliers. |
-- А что мне смерть? Тот, кто делает свой первый шаг, уже снашивает свои последние башмаки. |
|
-- Tu es un brave. |
-- Ты храбрый малый. |
|
-- Et si l'on me demande le nom de monseigneur ? |
-- А если меня спросят, как вас звать, ваша светлость? |
|
-- On ne doit pas le savoir encore. Tu diras que tu ne le sais pas, et ce sera la vérité. |
-- Пока еще никто не должен знать моего имени. Скажешь, что не знаешь, и не солжешь. |
|
-- Où reverrai-je monseigneur ? |
-- А где я увижусь с вами, ваша светлость? |
|
-- Où je serai. |
-- Там, где я буду. |
|
-- Comment le saurai-je ? |
-- А как я узнаю? |
|
-- Parce que tout le monde le saura. Avant huit jours on parlera de moi, je ferai des exemples, je vengerai le roi et la religion, et tu reconnaîtras bien que c'est de moi qu'on parle. |
-- Все узнают, и ты тоже. Через неделю повсюду заговорят обо мне, я первый подам вам всем пример, я отомщу за короля и нашу веру, и ты догадаешься, что говорят обо мне. |
|
-- J'entends. |
-- Понимаю. |
|
-- N'oublie rien. |
-- Смотри не забудь ничего. |
|
-- Soyez tranquille. |
-- Будьте спокойны. |
|
-- Pars maintenant. Que Dieu te conduise. Va. |
-- Ну, а теперь в путь. Да хранит тебя бог. Иди. |
|
-- Je ferai tout ce que vous m'avez dit. J'irai. Je parlerai. J'obéirai. Je commanderai. |
-- Я сделаю все, что вы мне приказали. Я пойду. Я скажу. Не выйду из повиновения. Передам приказ. |
|
-- Bien. |
-- Отлично. |
|
-- Et si je réussis... |
-- И если все мне удастся... |
|
-- Je te ferai chevalier de Saint-Louis. |
-- Я награжу тебя орденом Святого Людовика. |
|
-- Comme mon frère ; et si je ne réussis pas, vous me ferez fusiller. |
-- Как моего брата. Ну, а если мне не удастся, вы прикажете меня расстрелять? |
|
-- Comme ton frère. |
-- Как твоего брата. |
|
-- C'est dit, monseigneur. |
-- Хорошо, ваша светлость. |
|
Le vieillard baissa la tête et sembla tomber dans une sévère rêverie. Quand il releva les yeux, il était seul. Halmalo n'était plus qu'un point noir s'enfonçant dans l'horizon. |
Старец уронил голову на грудь и вновь ушел в свои суровые думы. Когда он вскинул глаза, никого уже не было. Лишь вдалеке смутно виднелась какая-то черная точка. |
|
Le soleil venait de se coucher. |
Солнце только что скрылось. |
|
Les goëlands et les mouettes à capuchon rentraient ; la mer c'est dehors. |
Чайки и альбатросы возвращались на берег: как-никак море -- не родное гнездо. |
|
On sentait dans l'espace cette espèce d'inquiétude qui précède la nuit ; les rainettes coassaient, les jaquets s'envolaient des flaques d'eau en sifflant, les mauves, les freux, les carabins, les grolles, faisaient leur vacarme du soir ; les oiseaux de rivage s'appelaient ; mais pas un bruit humain. La solitude était profonde. Pas une voile dans la baie, pas un paysan dans la campagne. A perte de vue l'étendue déserte. Les grands chardons des sables frissonnaient. Le ciel blanc du crépuscule jetait sur la grève une vaste clarté livide. Au loin les étangs dans la plaine sombre ressemblaient à des plaques d'étain posées à plat sur le sol. Le vent soufflait du large. |
В воздухе была разлита смутная тревога, предвестница наступающей ночи; лягушки пронзительно квакали, кулички со свистом взлетали с мочежин, чайки, чирки, грачи, скворцы подняли обычный вечерний гомон, звонко перекликались болотные птицы, только человеческий голос не участвовал в этом хоре природы. Полное безлюдие! Ни паруса в море, ни крестьянина в поле. Куда ни кинешь взор, всюду пустынные просторы. Огромные чертополохи мерно вздрагивали под порывами ветра. Бесцветное сумеречное небо заливало всю землю мертвенным светом. Озерца, разбросанные по темной равнине, издали казались аккуратно разложенными оловянными монетками. С моря дул ветер. |
|
France |
Русский |
|
Le vieillard laissa disparaître Halmalo, puis serra son manteau de mer autour de lui, et se mit en marche. Il cheminait à pas lents, pensif. Il se dirigeait vers Huisnes, pendant que Halmalo s'en allait vers Beauvoir. |
Старик подождал, пока вдали исчезнет фигура Гальмало, затем плотнее закутался в матросский плащ и двинулся в путь. Шагал он медленно, задумчиво. Он направлялся в сторону Гюина, а Гальмало тем временем пробирался к Бовуару. |
|
Derrière lui se dressait, énorme triangle noir, avec sa tiare de cathédrale et sa cuirasse de forteresse, avec ses deux grosses tours du levant, l'une ronde, l'autre carrée, qui aident la montagne à porter le poids de l'église et du village, le mont Saint-Michel, qui est à l'océan ce que Chéops est au désert. |
Позади возвышалась огромным черным треугольником знаменитая гора Сен-Мишель, Хеопсова пирамида пустыни, именуемой океаном. У горы Сен-Мишель есть своя тиара -- собор и своя броня -- крепость с двумя высокими башнями -- круглой и квадратной, -- которая принимает на себя тяжесть каменных церковных стен и деревенских домов. |
|
Les sables mouvants de la baie du mont Saint-Michel déplacent insensiblement leurs dunes. Il y avait à cette époque entre Huisnes et Ardevon une dune très haute, effacée aujourd'hui. Cette dune, qu'un coup d'équinoxe a nivelée, avait cette rareté d'être ancienne et de porter à son sommet une pierre milliaire érigée au XIIe siècle en commémoration du concile tenu à Avranches contre les assassins de saint Thomas de Cantorbéry. Du haut de cette dune on découvrait tout le pays, et l'on pouvait s'orienter. |
В бухточке, лежащей у подошвы Сен-Мишеля, идет непрестанное движение зыбучих песков, то и дело вырастают и рассыпаются дюны. В ту пору между Гюином и Ардевоном особенно славилась высокая дюна, исчезнувшая ныне с лица земли. Дюна эта, которую как-то в дни равноденствия до основания смыли волны, насчитывала, -- что редкость для дюн, -- не один век, и на вершине ее красовался каменный верстовой столб, воздвигнутый еще в XII веке в память собора, осудившего в Авранше убийц святого Фомы Кентерберийского. Отсюда открывалась как на ладони вся округа, что позволяло без труда ориентироваться в местности. |
|
Le vieillard marcha vers cette dune et y monta. |
Старик направился к дюне и стал взбираться на вершину. |
|
Quand il fut sur le sommet, il s'adossa à la pierre milliaire, s'assit sur une des quatre bornes qui en marquaient les angles, et se mit à examiner l'espèce de carte de géographie qu'il avait sous les pieds. Il semblait chercher une route dans un pays d'ailleurs connu. Dans ce vaste paysage, trouble à cause du crépuscule, il n'y avait de précis que l'horizon, noir sur le ciel blanc. |
Достигнув цели, он присел на одну из четырех каменных тумб, стоявших по углам верстового столба, прислонился к столбу и стал внимательно изучать географическую карту, разостланную у его ног самой природой. Казалось, он силится припомнить дорогу среди некогда знакомых мест. В беспредельно огромной панораме, уже затянутой сумерками, ясно вырисовывалась только линия горизонта, черная линия на бледном фоне неба. |
|
On y apercevait les groupes de toits de onze bourgs et villages ; on distinguait à plusieurs lieues de distance tous les clochers de la côte, qui sont très hauts, afin de servir au besoin de points de repère aux gens qui sont en mer. |
Отчетливо были видны сбившиеся в кучу крыши одиннадцати селений и деревень; врезали в небо свои шпили далекие колокольни, которые здесь, как и во всех прибрежных селениях, с умыслом строили значительно выше обычного: плавающие могли по ним, как по маяку, определять курс судна. |
|
Au bout de quelques instants, le vieillard sembla avoir trouvé dans ce clair-obscur ce qu'il cherchait ; son regard s'arrêta sur un enclos d'arbres, de murs et de toitures, à peu près visible au milieu de la plaine et des bois, et qui était une métairie ; il eut ce hochement de tête satisfait d'un homme qui se dit mentalement : C'est là ; et il se mit à tracer avec son doigt dans l'espace l'ébauche d'un itinéraire à travers les haies et les cultures. De temps en temps il examinait un objet informe et peu distinct, qui s'agitait au-dessus du toit principal de la métairie, et il semblait se demander : Qu'est-ce que c'est ? Cela était incolore et confus à cause de l'heure ; ce n'était pas une girouette puisque cela flottait, et il n'y avait aucune raison pour que ce fût un drapeau. |
Через несколько минут старик, очевидно, обнаружил то, что искал в полумраке: он не отрывал теперь взора от купы деревьев, осенявших крыши и ограду мызы, затерявшейся среди перелесков и лугов; он удовлетворенно качнул головой, будто подтверждая верность своей догадки: "Ага, вот оно!" -- и, вытянув указательный палец, прочертил в воздухе извилистую линию -- кратчайший путь между живых изгородей и нив. Время от времени он пристально вглядывался в какой-то бесформенный и неразличимый предмет, раскачивавшийся над крышей самого крупного строения мызы, и словно мысленно пытался разрешить загадку -- что это такое? Однако темнота скрадывала очертания и цвет загадочного предмета; флюгером это быть не могло, хотя и вертелось во все стороны, а флаг водружать здесь было незачем. |
|
Il était las ; il restait volontiers assis sur cette borne où il était ; et il se laissait aller à cette sorte de vague oubli que donne aux hommes fatigués la première minute de repos. |
Старик долго не вставал с тумбы, отдаваясь тому смутному полузабытью, которое в первую минуту охватывает утомленного путника, присевшего отдохнуть. |
|
Il y a une heure du jour qu'on pourrait appeler l'absence de bruit, c'est l'heure sereine, l'heure du soir. |
Есть в сутках час, который справедливо зовут часом безмолвия -- безмятежный час, час предвечерний. |
|
On était dans cette heure-là. Il en jouissait ; il regardait, il écoutait, quoi ? la tranquillité. Les farouches eux-mêmes ont leur instant de mélancolie. Subitement, cette tranquillité fut, non troublée, mais accentuée par des voix qui passaient ; c'étaient des voix de femmes et d'enfants. Il y a parfois dans l'ombre de ces carillons de joie inattendus. On ne voyait point, à cause des broussailles, le groupe d'où sortaient les voix, mais ce groupe cheminait au pied de la dune et s'en allait vers la plaine et la forêt. Ces voix montaient claires et fraîches jusqu'au vieillard pensif ; elles étaient si près qu'il n'en perdait rien. |
И этот час наступил. Путник вкушал блаженство этого часа, он вглядывался, он вслушивался -- вслушивался в тишину. Даже на самых жестоких людей находит своя минута меланхолии. Вдруг эту тишину не то, чтобы нарушили, а еще резче подчеркнули близкие голоса. Два женских голоса и детский голосок. Так иногда в ночную мглу нежданно ворвется веселый перезвон колоколов. Густой кустарник скрывал говоривших, но ясно было, что они пробираются у самого подножия дюны, в сторону равнины и леса. Свежие и чистые голоса легко доходили до погруженного в свои думы старца и звучали так явственно, что можно было расслышать каждое слово. |
|
Une voix de femme disait : |
Женский голос произнес: |
|
-- Dépêchons-nous, la Flécharde. Est-ce par ici ? |
-- Поторопитесь, Флешардша. Сюда, что ли, идти? |
|
-- Non, c'est par là. |
-- Нет, сюда. |
|
Et le dialogue continuait entre les deux voix, l'une haute, l'autre timide. |
И два голоса, один погрубей, другой помягче, продолжали беседу. |
|
-- Comment appelez-vous cette métairie que nous habitons en ce moment ? |
-- Как зовется та ферма, где мы сейчас стоим? |
|
-- L'Herbe-en-Pail. |
-- "Соломинка". |
|
-- En sommes-nous encore loin ? |
-- А это далеко? |
|
-- A un bon quart d'heure. |
-- Минут пятнадцать, не меньше. |
|
-- Dépêchons-nous d'aller manger la soupe. |
-- Пойдемте быстрей, тогда, может, и поспеем к ужину. |
|
-- C'est vrai que nous sommes en retard. |
-- Верно. Мы сильно запоздали. |
|
-- Il faudrait courir. Mais vos mômes sont fatigués. Nous ne sommes que deux femmes, nous ne pouvons pas porter trois mioches. Et puis, vous en portez déjà un, vous, la Flécharde. Un vrai plomb. Vous l'avez sevrée, cette goinfre, mais vous la portez toujours. Mauvaise habitude. Faites-moi donc marcher ça. Ah ! tant pis, la soupe sera froide. |
-- Бегом бы поспели. Да малышей, гляди, совсем разморило. Куда же нам двоим на себе трех ребят тащить. И так вы, Флешардша, ее с рук не спускаете. А она прямо как свинец. Отняли ее, обжору, от груди, а с рук она у вас все равно не слезает. Привыкнет, сами будете жалеть. Пускай сама ходит. Ну ладно, и холодного супа похлебаем. |
|
-- Ah ! les bons souliers que vous m'avez donnés là ! On dirait qu'ils sont faits pour moi. |
-- А какие вы мне башмаки хорошие подарили. Совсем впору, словно по заказу сделаны. |
|
-- &Сcedil;a vaut mieux que d'aller nu-pattes. |
-- Какие ни на есть, а все лучше, чем босиком шлепать. |
|
-- Dépêche-toi donc, René-Jean. |
-- Прибавь шагу, Рене-Жан. |
|
-- C'est pourtant lui qui nous a retardées. Il faut qu'il parle à toutes les petites paysannes qu'on rencontre. &Сcedil;a fait son homme. |
-- Из-за него-то мы и опоздали. Ни одной девицы в деревне не пропустит, с каждой ему, видите ли, надо поговорить. Настоящий мужчина растет. |
|
-- Dame, il va sur cinq ans. |
-- А как же иначе? Ведь пятый годок пошел. |
|
-- Dis donc, René-Jean, pourquoi as-tu parlé à cette petite dans le village ? |
-- Отвечай-ка, Рене-Жан, почему ты разговорился с той девчонкой в деревне, а? |
|
Une voix d'enfant, qui était une voix de garçon, répondit : |
Детский, вернее мальчишеский, голосок ответил: |
|
-- Parce que c'est une que je connais. |
-- Потому что я ее знаю. |
|
La femme reprit : |
Женский голос подхватил: |
|
-- Comment, tu la connais ? |
-- Господи боже мой, да откуда же ты ее знаешь? |
|
-- Oui, répondit le petit garçon, puisqu'elle m'a donné des bêtes ce matin. |
-- А как же не знать, -- удивленно произнес мальчик, -- ведь она мне утром разных зверушек дала. |
|
-- Voilà qui est fort ! s'écria la femme, nous ne sommes dans le pays que depuis trois jours, c'est gros comme le poing, et ça vous a déjà une amoureuse ! |
-- Ну и парень, -- воскликнула женщина, -- трех дней нет, как сюда прибыли, а этот клоп уже завел себе милую! |
|
Les voix s'éloignèrent. Tout bruit cessa. |
Голоса затихли вдали. Все смолкло. |
|
France |
Русский |
|
Le marquis de Lantenac, nous le nommerons par son nom désormais, répondit gravement : |
Маркиз де Лантенак, впредь мы так и будем его именовать, сурово вымолвил: |
|
-- Soit. Livrez-moi. |
-- Что ж! Идите и сообщите обо мне. |
|
L'homme poursuivit : |
Но незнакомец продолжал: |
|
-- Nous sommes tous deux chez nous ici, vous dans le château, moi dans le buisson. |
-- Мы тут с вами оба дома, вы у себя в замке, я у себя в лесу. |
|
-- Finissons. Faites. Livrez-moi, dit le marquis. |
-- Довольно. Идите. Сообщите обо мне, -- повторил маркиз. |
|
L'homme continua : |
Незнакомец спросил: |
|
-- Vous alliez à la métairie d'Herbe-en-Pail, n'est-ce pas ? |
-- Вы, я вижу, держите путь на ферму "Соломинка". Так? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- N'y allez point. |
-- Не советую туда ходить. |
|
-- Pourquoi ? |
-- Почему? |
|
-- Parce que les bleus y sont. |
-- Потому что там синие. |
|
-- Depuis quand ? |
-- Сколько дней? |
|
-- Depuis trois jours. |
-- Уже три дня. |
|
-- Les habitants de la ferme et du hameau ont-ils résisté ? |
-- Жители фермы оказали им сопротивление? |
|
-- Non. Ils ont ouvert toutes les portes. |
-- Какое там. Отперли перед ними все двери. |
|
-- Ah ! dit le marquis. |
-- Ах так! -- сказал маркиз. |
|
L'homme montra du doigt le toit de la métairie qu'on apercevait à quelque distance par-dessus les arbres. |
Незнакомец показал пальцем в сторону фермы, крыша которой еле виднелась из-за купы деревьев. |
|
-- Voyez-vous le toit, monsieur le marquis ? |
-- Вот она, крыша, видите? |
|
-- Oui. |
-- Вижу. |
|
-- Voyez-vous ce qu'il y a dessus ? |
-- А видите, что там такое наверху? |
|
-- Qui flotte ? |
-- Что-то вьется. |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- C'est un drapeau. |
-- Флаг вьется. |
|
-- Tricolore, dit l'homme. |
-- Трехцветный, -- заключил незнакомец. |
|
C'était l'objet qui avait déjà attiré l'attention du marquis quand il était au haut de la dune. |
Еще с вершины дюны маркиз обратил внимание на этот предмет, вблизи оказавшийся флагом. |
|
-- Ne sonne-t-on pas le tocsin ? demanda le marquis. |
-- Что это, кажется, в набат бьют? |
|
-- Oui. |
-- Да, бьют. |
|
-- A cause de quoi ? |
-- А что тому причиной? |
|
-- Evidemment à cause de vous. |
-- Вы, должно быть. |
|
-- Mais on ne l'entend pas ? |
-- А почему ничего не слышно? |
|
-- C'est le vent qui empêche. |
-- Ветер относит. |
|
L'homme continua : |
Незнакомец спросил: |
|
-- Vous avez vu votre affiche ? |
-- Объявление видели? |
|
-- Oui. |
-- Видел. |
|
-- On vous cherche. |
-- Вас разыскивают. |
|
Et, jetant un regard du côté de la métairie, il ajouta : |
Затем, бросив беглый взгляд в сторону фермы, добавил: |
|
-- Il y a là un demi-bataillon. |
-- Там целый полубатальон. |
|
-- De républicains ? |
-- Республиканцев? |
|
-- Parisiens. |
-- Парижан. |
|
-- Eh bien, dit le marquis, marchons. |
-- Ну что ж, -- ответил маркиз, -- идем. |
|
Et il fit un pas vers la métairie. |
И сделал шаг по направлению фермы. |
|
L'homme lui saisit le bras. |
Нищий схватил его за руку. |
|
-- N'y allez pas. |
-- Не ходите туда! |
|
-- Et où voulez-vous que j'aille ? |
-- А куда же, по-вашему, я должен идти? |
|
-- Chez moi. |
-- Ко мне. |
|
Le marquis regarda le mendiant. |
Маркиз молча взглянул на нищего. |
|
-- Ecoutez, monsieur le marquis, ce n'est pas beau chez moi, mais c'est sûr. Une cabane plus basse qu'une cave. Pour plancher un lit de varech, pour plafond un toit de branches et d'herbe. Venez. A la métairie vous seriez fusillé. Chez moi vous dormirez. Vous devez être las ; et demain matin les bleus se seront remis en marche, et vous irez où vous voudrez. |
-- Послушайте-ка меня, господин маркиз. У меня не сказать чтобы очень богато, зато надежно. Землянка не высока, вроде погреба. Вместо кровати сухие водоросли. Вместо кровли ветки и трава. Идем ко мне. На ферме вас расстреляют. А у меня вы спокойно отдохнете. Вы, должно быть, устали; завтра утром синие уйдут, и можете идти куда вам угодно. |
|
Le marquis considérait cet homme. |
Маркиз попрежнему глядел на незнакомца. |
|
-- De quel côté êtes-vous donc ? demanda le marquis ; êtes-vous républicain ? êtes-vous royaliste ? |
-- А вы-то на чьей стороне? -- спросил он. -- Вы что -- республиканец? роялист? |
|
-- Je suis un pauvre. |
-- Я -- нищий. |
|
-- Ni royaliste, ni républicain ? |
-- Не республиканец, не роялист? |
|
-- Je ne crois pas. |
-- Как-то не думал об этом. |
|
-- Etes-vous pour ou contre le roi ? |
-- За короля вы или против? |
|
-- Je n'ai pas le temps de ça. |
-- Времени не было решить. |
|
-- Qu'est-ce que vous pensez de ce qui se passe ? |
-- А что вы думаете о происходящих событиях? |
|
-- Je n'ai pas de quoi vivre. |
-- Думаю, что жить мне не на что. |
|
-- Pourtant vous venez à mon secours. |
-- Однакож вы решили спасти меня. |
|
-- J'ai vu que vous étiez hors la loi. Qu'est-ce que c'est que cela, la loi ? On peut donc être dehors. Je ne comprends pas. Quant à moi, suis-je dans la loi ? suis-je hors la loi ? Je n'en sais rien. Mourir de faim, est-ce être dans la loi ? |
-- Я узнал, что вас объявили вне закона. А что такое закон, раз можно быть вне его? Никак в толк не возьму. Вот я, что я -- вне закона? Или наоборот? Ничего не понимаю. С голоду помереть это по закону выходит или нет? |
|
-- Depuis quand mourez-vous de faim ? |
-- Вы давно уж так бедствуете? |
|
-- Depuis toute ma vie. |
-- Всю жизнь. |
|
-- Et vous me sauvez ? |
-- И все-таки решили меня спасти? |
|
-- Oui. |
-- Решил. |
|
-- Pourquoi ? |
-- Почему? |
|
-- Parce que j'ai dit : Voilà encore un plus pauvre que moi. J'ai le droit de respirer, lui ne l'a pas. |
-- Потому, что я подумал: вот человек, которому еще хуже, чем мне. Я хоть имею право дышать, а он и того права не имеет. |
|
-- C'est vrai. Et vous me sauvez ? |
-- Это верно. И вы хотите меня спасти? |
|
-- Sans doute. Nous voilà frères, monseigneur. Je demande du pain, vous demandez la vie. Nous sommes deux mendiants. |
-- Конечно. Мы ведь теперь с вами братья, ваша светлость. Я прошу кусок хлеба, вы просите жизни. Оба мы теперь нищие. |
|
-- Mais savez-vous que ma tête est mise à prix ? |
-- А вы знаете, что моя голова оценена? |
|
-- Oui. |
-- Знаю. |
|
-- Comment le savez-vous ? |
-- А как вы об этом узнали? |
|
-- J'ai lu l'affiche. |
-- Объявление прочел. |
|
-- Vous savez lire ? |
-- Вы умеете читать? |
|
-- Oui. Et écrire aussi. Pourquoi serais-je une brute ? |
-- Умею. И писать тоже умею. Почему же я должен неграмотным скотом быть? |
|
-- Alors, puisque vous savez lire, et puisque vous avez lu l'affiche, vous savez qu'un homme qui me livrerait gagnerait soixante mille francs ? |
-- Раз вы умеете читать и раз вы прочитали объявление, вы должны знать, что тот, кто меня выдаст, получит шестьдесят тысяч франков! |
|
-- Je le sais. |
-- Знаю. |
|
-- Pas en assignats. |
-- И не в ассигнатах. |
|
-- Oui, je sais, en or. |
-- Знаю, в золоте. |
|
-- Vous savez que soixante mille francs, c'est une fortune ? |
-- А знаете ли вы, что шестьдесят тысяч -- это целое состояние? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- Et que quelqu'un qui me livrerait ferait sa fortune ? |
-- И следовательно, тот, кто меня выдаст, станет богачом? |
|
-- Eh bien, après ? |
-- Знаю, ну и что? |
|
-- Sa fortune ! |
-- Богачом! |
|
-- C'est justement ce que j'ai pensé. En vous voyant je me suis dit : Quand je pense que quelqu'un qui livrerait cet homme-ci gagnerait soixante mille francs et ferait sa fortune ! Dépêchons-nous de le cacher. |
-- Как раз я об этом и подумал. Увидел вас и сразу сообразил: тот, кто выдаст этого человека, получит шестьдесят тысяч франков и станет богачом, Значит, придется его спрятать да побыстрее. |
|
Le marquis suivit le pauvre. |
Маркиз молча последовал за нищим. |
|
Ils entrèrent dans un fourré. La tanière du mendiait était là. C'était une sorte de chambre qu'un grand vieux chêne avait laissé prendre chez lui à cet homme ; elle était creusée sous ses racines et couverte de ses branches. C'était obscur, bas, caché, invisible. Il y avait place pour deux. |
Они углубились в чащу. Здесь и помещалась землянка нищего. Огромный старый дуб пустил к себе человека, устроившего под его сенью свое жилье; под мощными корнями была вырыта землянка, прикрытая сверху густыми ветвями. Землянка была темная, низкая, надежно укрытая от глаз. В ней могли поместиться двое. |
|
-- J'ai prévu que je pouvais avoir un hôte, dit le mendiant. |
-- Словно я знал, что мне придется принимать гостей, -- сказал нищий. |
|
Cette espèce de logis sous terre, moins rare en Bretagne qu'on ne croit, s'appelle en langue paysanne carnichot. Ce nom s'applique aussi à des cachettes pratiquées dans l'épaisseur des murs. |
Такие землянки гораздо чаще попадаются в Бретани, чем принято думать, и зовутся на местном диалекте "пещерка". Тем же словом здесь называют тайники, которые устраивают в толще стен. |
|
C'est meublé de quelques pots, d'un grabat de paille ou de goémon lavé et séché, d'une grosse couverture de créseau, et de quelques mèches de suif avec un briquet et des tiges creuses de brane-ursine pour allumettes. |
Все убранство такой пещерки обычно составляют несколько горшков, ложе из соломы или из промытых и высушенных на солнце морских водорослей, дерюга вместо одеяла, два-три светильника, наполненных животным жиром, и десяток сухих стебельков в замену спичек. |
|
Ils se courbèrent, rampèrent un peu, pénétrèrent dans la chambre où les grosses racines de l'arbre découpaient des compartiments bizarres, et s'assirent sur un tas de varech sec qui était le lit. L'intervalle de deux racines par où l'on entrait et qui servait de porte donnait quelque clarté. La nuit était venue, mais le regard se proportionne à la lumière, et l'on finit par trouver toujours un peu de jour dans l'ombre. Un reflet du clair de lune blanchissait vaguement l'entrée. Il y avait dans un coin une cruche d'eau, une galette de sarrasin et des châtaignes. |
Согнувшись, почти на четвереньках, вползли они в пещерку, перерезанную толстыми корнями дуба на крохотные каморки, и уселись на кучу сухих водорослей, заменявших кровать. Меж двух корней, образующих узкий вход, в пещерку проникал слабый свет. Спускалась ночь, но человеческий глаз приспособляется к любому освещению и в конце концов даже в полном мраке сумеет отыскать светлую точку. Лунный луч бледным пятном лежал у входа. В углу виднелся кувшин с водой, лепешка из гречневой муки и кучка каштанов. |
|
-- Soupons, dit le pauvre. |
-- Давайте поужинаем, -- предложил нищий. |
|
Ils se partagèrent les châtaignes ; le marquis donna son morceau de biscuit ; ils mordirent à la même miche de blé noir et burent à la cruche l'un après l'autre. |
Они поделили каштаны, маркиз вынул из кармана матросскую галету, они откусывали от одного куска и пили по очереди из одного кувшина. |
|
Ils causèrent. |
Завязался разговор. |
|
Le marquis se mit à interroger cet homme. |
Маркиз начал первым. |
|
-- Ainsi, tout ce qui arrive ou rien, c'est pour vous la même chose ? |
-- Следовательно, -- спросил он, -- случаются ли какие-нибудь события, или вовсе ничего не случается, вам все равно? |
|
-- A peu près. Vous êtes des seigneurs, vous autres. Ce sont vos affaires. |
-- Пожалуй, что и так. Вы -- господа, вы другое дело. Это уж ваша забота. |
|
-- Mais enfin, ce qui se passe... |
-- Но ведь то, что сейчас происходит... |
|
-- &Сcedil;a se passe là-haut. |
-- Происходит -- наверху. |
|
Le mendiant ajouta : |
И нищий добавил: |
|
-- Et puis il y a des choses qui se passent encore plus haut, le soleil qui se lève, la lune qui augmente ou diminue, c'est de celles-là que je m'occupe. |
-- А многое происходит еще выше: вот солнце, к примеру, подымается, или месяц на убыль идет, или полнолунье наступит, вот это мне не все равно. |
|
Il but une gorgée à la cruche et dit : |
Он отхлебнул глоток из кувшина и произнес: |
|
-- La bonne eau fraîche ! |
-- Хороша вода, свежая. |
|
Et il reprit : |
И добавил: |
|
-- Comment trouvez-vous cette eau, monseigneur ? |
-- А вам она по вкусу ли, ваша светлость? |
|
-- Comment vous appelez-vous ? dit le marquis. |
-- Как вас зовут? -- спросил маркиз. |
|
-- Je m'appelle Tellmarch, et l'on m'appelle le Caimand. |
-- Зовут меня Тельмарш, а кличут "Нищеброд". |
|
-- Je sais. Caimand est un mot du pays. |
-- Слыхал такое слово. В здешних местах так говорят. |
|
-- Qui veut dire mendiant. On me surnomme aussi le Vieux. |
-- Нищеброд -- значит нищий. И еще одно прозвище у меня есть -- "Старик". |
|
Il poursuivit : |
Он продолжал: |
|
-- Voilà quarante ans qu'on m'appelle le Vieux. |
-- Вот уже сорок лет как меня "Стариком" величают. |
|
-- Quarante ans ! mais vous étiez jeune ? |
-- Сорок лет! да вы тогда были еще совсем молодым человеком. |
|
-- Je n'ai jamais été jeune. Vous l'êtes toujours, vous, monsieur le marquis. Vous avez des jambes de vingt ans, vous escaladez la grande dune ; moi, je commence à ne plus marcher ; au bout d'un quart de lieue je suis las. Nous sommes pourtant du même âge ; mais les riches, ça a sur nous un avantage, c'est que ça mange tous les jours. Manger conserve. |
-- Никогда я молодым не был. Вот вы, маркиз, всегда были молоды. У вас и сейчас ноги, как у двадцатилетнего, смотрите, как легко вы на дюну взобрались; а я еле двигаюсь, пройду четверть лье, и конец, из сил выбился. А ведь мы с вами однолетки; ну да у богатых против нас есть одно преимущество -- каждый день едят. А еда человека сохраняет. |
|
Le mendiant, après un silence, continua : |
Помолчав немного, нищий снова заговорил: |
|
-- Les pauvres, les riches, c'est une terrible affaire. C'est ce qui produit les catastrophes. Du moins, ça me fait cet effet-là. Les pauvres veulent être riches, les riches ne veulent pas être pauvres. Je crois que c'est un peu là le fond. Je ne m'en mêle pas. Les événements sont les événements. Je ne suis ni pour le créancier, ni pour le débiteur. Je sais qu'il y a une dette et qu'on la paye. Voilà tout. J'aurais mieux aimé qu'on ne tuât pas le roi, mais il me serait difficile de dire pourquoi. Après ça, on me répond : Mais autrefois, comme on vous accrochait les gens aux arbres pour rien du tout ! Tenez, moi, pour un méchant coup de fusil tiré à un chevreuil du roi, j'ai vu pendre un homme qui avait une femme et sept enfants. Il y a à dire des deux côtés. |
-- Бедняки, богачи -- страшное дело. Отсюда все беды и идут. По крайней мере так на мой взгляд выходит. Бедные хотят стать богатыми, а богачи не хотят стать бедными. В этом-то весь корень зла, по моему разумению. Только мое дело сторона. События они и есть события. По мне что кредитор, что должник -- все едино. Знаю только, что раз есть долги, их надо платить. Вот и все. Было бы лучше, если бы короля не убивали, а почему -- сказать не могу. Мне на это возражают: "В прежние времена господа ни за что ни про что людей на сук вздергивали". Что и говорить, я своими глазами видел, как один бедняга подстрелил в недобрый час королевскую косулю, за что его и повесили, а у него осталась жена и семеро ребятишек. Так что тут надвое можно сказать. |
|
Il se tut encore, puis ajouta : |
Он помолчал и снова заговорил: |
|
-- Vous comprenez, je ne sais pas au juste, on va, on vient, il se passe des choses ; moi, je suis là sous les étoiles. |
-- Поверьте, никак я в толк не возьму. Одни приходят, другие уходят, события разные случаются, а я вот сижу на отшибе да гляжу на звезды. |
|
Tellmarch eut encore une interruption de rêverie, puis continua : |
Тельмарш погрузился в глубокое раздумье, потом произнес: |
|
-- Je suis un peu rebouteux, un peu médecin, je connais les herbes, je tire parti des plantes, les paysans me voient attentif devant rien, et cela me fait passer pour sorcier. Parce que je songe, on croit que je sais. |
-- Я, видите ли, немножко костоправ, немножко лекарь, в травах разбираюсь, знаю, какая на пользу человеку идет, а здешние жители заметят, что я гляжу на что-нибудь задумавшись, ну и говорят, будто я колдун. Я просто размышляю, а они считают, что мне невесть что открыто. |
|
-- Vous êtes du pays ? dit le marquis. |
-- Вы местный житель? -- спросил маркиз. |
|
-- Je n'en suis jamais sorti. |
-- Всю жизнь здесь прожил. |
|
-- Vous me connaissez ? |
-- А меня вы знаете? |
|
-- Sans doute. La dernière fois que je vous ai vu, c'est à votre dernier passage, il y a deux ans. Vous êtes allé d'ici en Angleterre. Tout à l'heure j'ai aperçu un homme au haut de la dune. Un homme de grande taille. Les hommes grands sont rares ; c'est un pays d'hommes petits, la Bretagne. J'ai bien regardé, j'avais lu l'affiche. J'ai dit : tiens ! Et quand vous êtes descendu, il y avait de la lune, je vous ai reconnu. |
-- Как же не знать. В последний раз я вас видел два года тому назад, в последний ваш приезд. А отсюда вы в Англию отправились. А вот сейчас заметил какого-то человека на вершине дюны. Смотрю, человек высокого роста. А высокие здесь в диковину; в Бретани народ все мелкий, низкорослый. Пригляделся получше, прочел объявление и подумал: "Гляди-ка ты!" А когда вы спустились, тут уж луна взошла, я вас сразу же и признал. |
|
-- Pourtant, moi, je ne vous connais pas. |
-- Однако я вас не знаю. |
|
-- Vous m'avez vu, mais vous ne m'avez pas vu. |
-- Вы меня видели и не видели. |
|
Et Tellmarch le Caimand ajouta : |
И Тельмарш-Нищеброд пояснил: |
|
-- Je vous voyais, moi. De mendiant à passant, le regard n'est pas le même. |
-- Я-то вас видел. Прохожий и нищий по-разному друг на друга глядят. |
|
-- Est-ce que je vous avais rencontré autrefois ? |
-- Стало быть, я вас и раньше встречал? |
|
-- Souvent, puisque je suis votre mendiant. J'étais le pauvre du bas du chemin de votre château. Vous m'avez dans l'occasion fait l'aumône ; mais celui qui donne ne regarde pas, celui qui reçoit examine et observe. Qui dit mendiant dit espion. Mais moi, quoique souvent triste, je tâche de ne pas être un mauvais espion. Je tendais la main, vous ne voyiez que la main, et vous y jetiez l'aumône dont j'avais besoin le matin pour ne pas mourir de faim le soir. On est des fois des vingt-quatre heures sans manger. Quelquefois un sou, c'est la vie. Je vous dois la vie, je vous la rends. |
-- Частенько, ведь я здешний, значит как бы ваш нищий. Я просил милостыню на той дороге, что ведет к вашему замку. При случае вы мне тоже подавали; но тот, кто милостыню подает, не смотрит, а тот, кто получает, все заметит, все оглядит. Нищий, говорят, тот же соглядатай. Хоть мне подчас и горько приходится, однако я стараюсь, чтобы мое соглядатайство во зло никому не пошло. Я протягивал руку, вы только мою руку и видели; бросите проходя монету, а она мне как раз утром нужна, чтобы дотянуть до вечера и не умереть с голоду. Иной раз круглые сутки маковой росинки во рту не бывает. А когда есть грош -- значит еще жив. Выходит, я вам обязан жизнью, а теперь только заплатил долг. |
|
-- C'est vrai, vous me sauvez. |
-- Совершенно верно, вы меня спасли. |
|
-- Oui, je vous sauve, monseigneur. |
-- Да, я вас спас, ваша светлость. |
|
Et la voix de Tellmarch devint grave. |
В голосе Тельмарша прозвучали торжественные ноты. |
|
-- A une condition. |
-- Только при одном условии. |
|
-- Laquelle ? |
-- Каком условии? |
|
-- C'est que vous ne venez pas ici pour faire le mal. |
-- При том, что вы явились сюда не ради зла. |
|
-- Je viens ici pour faire le bien, dit le marquis. |
-- Я явился сюда ради добра, -- ответил маркиз. |
|
-- Dormons, dit le mendiant. |
-- Ну, пора спать, -- сказал нищий. |
|
Ils se couchèrent côte à côte sur le lit de varech. |
Они устроились рядом на ложе из водорослей. |
|
Le mendiant fut tout de suite endormi. Le marquis, bien que très las, resta un moment rêveur, puis, dans cette ombre, il regarda le pauvre, et se coucha. Se coucher sur ce lit, c'était se coucher sur le sol ; il en profita pour coller son oreille à terre, et il écouta. |
Нищий тут же заснул. А маркиз, несмотря на сильную усталость, с минуту еще думал о чем-то, потом взглянул на лежащего с ним рядом в потемках Тельмарша и лег. Спать на нищенском ложе, значит спать прямо на голой земле; воспользовавшись этим обстоятельством, маркиз припал ухом к земле и стал слушать. |
|
Il y avait sous la terre un sombre bourdonnement ; on sait que le son se propage dans les profondeurs du sol ; on entendait le bruit des cloches. |
Оттуда доносился глухой шум -- как известно, звук быстро распространяется под землей; и маркиз различил далекий перезвон колоколов. |
|
Le tocsin continuait. |
Попрежнему били в набат. |
|
Le marquis s'endormit. |
Маркиз уснул. |
|
France |
Русский |
|
Quand il se réveilla, il faisait jour. |
Когда он проснулся, уже брезжил свет. |
|
Le mendiant était debout, non dans la tanière, car on ne pouvait s'y tenir droit, mais dehors et sur le seuil. Il était appuyé sur son bâton. Il y avait du soleil sur son visage. |
Нищий стоял не в землянке, так как в землянке невозможно было выпрямиться во весь рост, а у порога своей пещерки. Он опирался на палку. На лице его играли солнечные лучи. |
|
-- Monseigneur, dit Tellmarch, quatre heures du matin viennent de sonner au clocher de Tanis. J'ai entendu les quatre coups. Donc le vent a changé ; c'est le vent de terre ; je n'entends aucun autre bruit ; donc le tocsin a cessé. Tout est tranquille dans la métairie et dans le hameau d'Herbe-en-Pail. Les bleus dorment ou sont partis. Le plus fort du danger est passé ; il est sage de nous séparer. C'est mon heure de m'en aller. |
-- Ваша светлость, -- начал Тельмарш, -- на колокольне Танис уже пробило четыре часа; ветер переменился, теперь он с суши дует. А кругом тихо, ни звука, стало быть в набат больше не бьют. Все спокойно и на ферме и на мызе "Соломинка". Синие или еще спят, или уже ушли. Теперь опасности нет, разумнее всего нам с вами распрощаться. В этот час я обычно ухожу из дому. |
|
Il désigna un point de l'horizon. |
Он указал куда-то вдаль: |
|
-- Je m'en vais par là. |
-- Вот туда я и пойду. |
|
Et il désigna le point opposé. |
Затем показал в обратную сторону: |
|
-- Vous, allez-vous-en par ici. |
-- А вы вот туда идите. |
|
Le mendiant fit au marquis un grave salut de la main. |
И нищий важно махнул рукой на прощание. |
|
Il ajouta en montrant ce qui restait du souper : |
Потом указал на остатки вчерашнего ужина: |
|
-- Emportez des châtaignes, si vous avez faim. |
-- Если вы голодны, можете взять себе каштаны. |
|
Un moment après, il avait disparu sous les arbres. |
Через мгновение он уже скрылся в чаще. |
|
Le marquis se leva, et s'en alla du côté que lui avait indiqué Tellmarch. |
Маркиз поднялся со своего ложа и пошел в направлении, указанном Тельмаршем. |
|
C'était l'heure charmante que la vieille langue paysanne normande appelle la " piperette du jour ". |
Был тот восхитительный час, который в старину нормандские крестьяне именовали "птичьи пересуды". |
|
On entendait jaser les cardrounettes et les moineaux de haie. Le marquis suivit le sentier par où ils étaient venus la veille. Il sortit du fourré et se retrouva à l'embranchement de routes marqué par la croix de pierre. L'affiche y était, blanche et comme gaie au soleil levant. Il se rappela qu'il y avait au bas de l'affiche quelque chose qu'il n'avait pu lire la veille à cause de la finesse des lettres et du peu de jour qu'il faisait. Il alla au piédestal de la croix. L'affiche se terminait en effet, au-dessous de la signature PRIEUR, DE LA MARNE, par ces deux lignes en petits caractères : |
Со всех сторон доносился пересвист щеглов и воробьиное чирикание. Маркиз шагал по тропинке, по которой он шел вчера в сопровождении нищего. Он выбрался из лесной чащи и направился к перекрестку дорог, где стоял каменный крест. Объявление попрежнему было здесь, в лучах восходящего солнца оно выглядело каким-то нарядным и особенно белым. Маркиз вспомнил, что внизу объявления имеется строчка, которую он не мог прочитать накануне. Он подошел к подножью креста. И действительно, ниже подписи "Приер из Марны", две строчки, набранные мелким шрифтом, гласили: |
|
" L'identité du ci-devant marquis de Lantenac constatée, il sera immédiatement passé par les armes. |
"В случае установления личности маркиза де Лантенака он будет немедленно расстрелян". |
|
-- Signé : le chef de bataillon, commandant la colonne d'expédition, GAUVAIN. " |
Подписано: "Командир батальона, начальник экспедиционного отряда Говэн". |
|
-- Gauvain ! dit le marquis. |
-- Говэн! -- промолвил маркиз. |
|
Il s'arrêta profondément pensif, l'oeil fixé sur l'affiche. |
С минуту он стоял неподвижно, не отрывая глаз от объявления. |
|
-- Gauvain ! répéta-t-il. |
-- Говэн! -- повторил он. |
|
Il se remit en marche, se retourna, regarda la croix, revint sur ses pas, et lut l'affiche encore une fois. |
Он зашагал вперед, потом вдруг обернулся, взглянул на крест, повернул обратно и прочел объявление еще раз. |
|
Puis il s'éloigna à pas lents. Quelqu'un qui eût été près de lui l'eût entendu murmurer à demi-voix : " Gauvain ! " |
Затем он медленно отошел прочь. И повстречайся с ним в эту минуту прохожий, он услышал бы, как маркиз вполголоса твердит про себя: "Говэн!" |
|
Du fond des chemins creux où il se glissait, on ne voyait pas les toits de la métairie qu'il avait laissée à sa gauche. Il côtoyait une éminence abrupte, toute couverte d'ajoncs en fleur, de l'espèce dite longue-épine. Cette éminence avait pour sommet une de ces pointes de terre qu'on appelle dans le pays une " hure ". Au pied de l'éminence, le regard se perdait tout de suite sous les arbres. Les feuillages étaient comme trempés de lumière. Toute la nature avait la joie profonde du matin. |
Высокий обрывистый откос дороги, по которой он шел, загораживал крыши фермы, оставшейся по левую руку. Путь маркиза лежал мимо крутого холма, покрытого цветущим терновником. Вершину пригорка венчал голый земляной выступ, именовавшийся в здешних краях "Кабанья Голова". Подножье пригорка густо поросло кустарником, и взгляд терялся в зеленой чаще. Листва словно вбирала в себя солнечный свет. Вся природа дышала безмятежной радостью утра. |
|
Tout à coup ce paysage fut terrible. Ce fut comme une embuscade qui éclate. |
Вдруг этот мирный пейзаж стал страшен. Перемена была внезапной, как нападение из засады. |
|
On ne sait quelle trombe faite de cris sauvages et de coups de fusil s'abattit sur ces champs et ces bois pleins de rayons, et l'on vit s'élever, du côté où était la métairie, une grande fumée coupée de flammes claires, comme si le hameau et la ferme n'étaient plus qu'une botte de paille qui brûlait. Ce fut subit et lugubre, le passage brusque du calme à la furie, une explosion de l'enfer en pleine aurore, l'horreur sans transition. On se battait du côté d'Herbe-en-Pail. Le marquis s'arrêta. |
Лавина диких криков и ружейных залпов внезапно обрушилась на эти леса и нивы, залитые солнцем; над фермой и мызой поднялся огромный клуб дыма, пронизанный языками огня, словно там заполыхал стог соломы. Как зловещ и скор был этот переход от безмятежного спокойствия к ярости, эта вспышка адского пламени на фоне розовеющей зари, этот внезапно родившийся ужас! Бой шел возле фермы "Соломинка". Маркиз остановился. |
|
Il n'est personne qui, en pareil cas, ne l'ait éprouvé, la curiosité est plus forte que le danger ; on veut savoir, dût-on périr. Il monta sur l'éminence au bas de laquelle passait le chemin creux. De là on était vu, mais on voyait. Il fut sur la hure en quelques minutes. |
Нет человека, который в подобных обстоятельствах не поддался бы чувству жгучего любопытства, чувству более сильному, нежели чувство самосохранения. Старик взошел на холм, у подножия которого пролегала дорога. Пусть отсюда будет видно его самого, зато он сам увидит все. Через несколько минут он достиг Кабаньей Головы. |
|
Il regarda. |
И огляделся по сторонам. |
|
En effet, il y avait une fusillade et un incendie. On entendait des clameurs, on voyait du feu. La métairie était comme le centre d'on ne sait quelle catastrophe. Qu'était-ce ? La métairie d'Herbe-en-Pail était-elle attaquée ? Mais par qui ? Etait-ce un combat ? N'était-ce pas plutôt une exécution militaire ? Les bleus, et cela leur était ordonné par un décret révolutionnaire, punissaient très souvent, en y mettant le feu, les fermes et les villages réfractaires ; on brûlait, pour l'exemple, toute métairie et tout hameau qui n'avaient point fait les abatis d'arbres prescrits par la loi et qui n'avaient pas ouvert et taillé dans les fourrés des passages pour la cavalerie républicaine. On avait notamment exécuté ainsi tout récemment la paroisse de Bourgon, près d'Ernée. Herbe-en-Pail était-il dans le même cas ? Il était visible qu'aucune des percées stratégiques commandées par le décret n'avait été faite dans les halliers et dans les enclos de Tanis et d'Herbe-en-Pail. Etait-ce le châtiment ? Etait-il arrivé un ordre à l'avant-garde qui occupait la métairie ? Cette avant-garde ne faisait-elle pas partie d'une de ces colonnes d'expédition surnommées colonnes infernales ? |
Да, там раздавались выстрелы, там разгорался пожар. Сюда наверх доносились крики, отсюда видно было пламя. Ферма оказалась в центре какой-то непонятной катастрофы. Какой именно? Неужели "Соломинка" подверглась нападению? Но кто же напал на нее? Да и бой ли это? Вероятнее всего, это просто карательная экспедиция. Нередко синие, во исполнение революционного декрета, карали мятежные деревни и фермы, предавая их огню; чтобы другим не повадно было, они сжигали каждый хутор и каждую хижину, не сделавших в лесу вырубки, как то от них требовалось, или же своевременно не расчистивших прохода в чаще для следования республиканской кавалерии. Совсем недавно подобная экзекуция была совершена в приходе Бургон, неподалеку от Эрне. Неужели и "Соломинка" подверглась такой каре? Даже простым глазом было видно, что среди кустарника и лесов, окружавших Танис и "Соломинку", никто не позаботился, вопреки требованию декрета, проложить стратегической просеки. Значит, расправа обрушилась и на "Соломинку"? Уж не получили ли занявшие ферму солдаты соответствующего приказа? И уж не входит ли этот авангардный батальон в состав карательных отрядов, именуемых "адскими колоннами"? |
|
Un fourré très hérissé et très fauve entourait de toutes parts l'éminence au sommet de laquelle le marquis s'était placé en observation. Ce fourré, qu'on appelait le bocage d'Herbe-en-Pail, mais qui avait les proportions d'un bois, s'étendait jusqu'à la métairie, et cachait, comme tous les halliers bretons, un réseau de ravins, de sentiers et de chemins creux, labyrinthes où les armées républicaines se perdaient. |
К пригорку, с которого маркиз обозревал округу, со всех четырех сторон подступал густой, почти непроходимый перелесок. Известный больше под именем рощи, но вполне достойный по своим размерам зваться бором, перелесок этот тянулся вплоть до фермы "Соломинка" и, подобно всем бретонским чащам, скрывал глубокие складки оврагов, лабиринты тропинок и дорог, где сутками блуждали в поисках пути республиканские армии. |
|
L'exécution, si c'était une exécution, avait dû être féroce, car elle fut courte. Ce fut, comme toutes les choses brutales, tout de suite fait. L'atrocité des guerres civiles comporte ces sauvageries. Pendant que le marquis, multipliant les conjectures, hésitant à descendre, hésitant à rester, écoutait et épiait, ce fracas d'extermination cessa, ou pour mieux dire se dispersa. Le marquis constata dans le hallier comme l'éparpillement d'une troupe furieuse et joyeuse. Un effrayant fourmillement se fit sous les arbres. De la métairie on se jetait dans le bois. Il y avait des tambours qui battaient la charge. On ne tirait plus de coups de fusil. Cela ressemblait maintenant à une battue ; on semblait fouiller, poursuivre, traquer ; il était évident qu'on cherchait quelqu'un ; le bruit était diffus et profond ; c'était une confusion de paroles de colère et de triomphe, une rumeur composée de clameurs ; on n'y distinguait rien ; brusquement, comme un linéament se dessine dans une fumée, quelque chose devint articulé et précis dans ce tumulte, c'était un nom, un nom répété par mille voix, et le marquis entendit nettement ce cri : |
Экзекуция, если только это действительно была экзекуция, должно быть, обрушилась на мирную ферму со всей жестокостью, ибо длилась она всего несколько минут. Как и любое насилие, она совершилась мгновенно. Гражданские войны приемлют такие расправы. Пока маркиз терялся в догадках, не зная, спуститься ли ему вниз, или оставаться здесь, на холме, пока он вслушивался и вглядывался, шум побоища утих, или, вернее, рассеялся. Маркиз догадался, что теперь среди густого кустарника растеклась во всех направлениях яростная и торжествующая орда. Под сенью дерев кишел человеческий муравейник. Расправившись с фермой, все бросились в лес. Барабаны били сигнал атаки. Выстрелы смолкли; бой затих, но началась облава, словно люди преследовали, выслеживали кого-то, гнались за кем-то. Ясно было, что начался поиск; кругом стоял глухой и раскатистый шум; слышались вперемежку крики гнева и ликования, из общего гула вдруг вырывался радостный возглас, но слов нельзя было различить. Подобно тому как сквозь густой дым вдруг начинают вырисовываться очертания предметов, так и сквозь этот гам пробилось одно четко и раздельно произнесенное слово, вернее имя, имя, повторенное тысячью глоток, и маркиз различил: |
|
" Lantenac ! Lantenac ! le marquis de Lantenac ! " |
"Лантенак! Лантенак! Маркиз де Лантенак!" |
|
C'était lui qu'on cherchait. |
Стало быть, искали именно его. |
|
France |
Русский |
|
Et subitement, autour de lui, et de tous les côtés à la fois, le fourré se remplit de fusils, de bayonnettes et de sabres, un drapeau tricolore se dressa dans la pénombre, le cri Lantenac ! éclata à son oreille, et à ses pieds, à travers les ronces et les branches, des faces violentes apparurent. |
И внезапно вокруг маркиза, разом со всех сторон, перелесок ощетинился дулами ружей, штыками и саблями; в пороховом дыму заплескалось трехцветное знамя, крики "Лантенак!" явственно достигли слуха маркиза, а у ног его, между колючек, терний и веток, показались свирепые физиономии. |
|
Le marquis était seul, debout sur un sommet, visible de tous les points du bois. Il voyait à peine ceux qui criaient son nom, mais il était vu de tous. S'il y avait mille fusils dans le bois, il était là comme une cible. |
Одинокая фигура маркиза, стоявшего неподвижно на вершине пригорка, была заметна из каждого уголка леса. Хотя сам он с трудом различал тех, кто выкликал его имя, его было видно отовсюду. Если в лесу имелась тысяча ружей, то он, стоя здесь, на вершине пригорка, являл собою превосходную мишень для каждого. |
|
Il ne distinguait rien dans le taillis que des prunelles ardentes fixées sur lui. |
В густом кустарнике виднелись лишь горящие зрачки. |
|
Il ôta son chapeau, en retroussa le bord, arracha une longue épine sèche à un ajonc, tira de sa poche une cocarde blanche, fixa avec l'épine le bord retroussé et la cocarde à la forme du chapeau, et, remettant sur la tête le chapeau dont le bord relevé laissait voir son front et sa cocarde, il dit d'une voix haute, parlant à toute la forêt à la fois : |
Маркиз снял шляпу, отогнул поля, сорвал с терновника длинную сухую колючку, вытащил из кармана белую кокарду и приколол ее колючкой вместе с поднятым бортом к тулье, надел шляпу, так что кокарда сразу же бросалась в глаза, и произнес громким голосом, как бы требуя внимания от лесной чащи: |
|
-- Je suis l'homme que vous cherchez. Je suis le marquis de Lantenac, vicomte de Fontenay, prince breton, lieutenant général des armées du roi. Finissons-en. En joue ! Feu ! |
-- Я тот, кого вы ищете. Да, я маркиз де Лантенак, виконт де Фонтенэ, бретонский принц, генерал-лейтенант королевских армий. Кончайте быстрее! Целься! Огонь! |
|
Et, écartant de ses deux mains sa veste de peau de chèvre, il montra sa poitrine nue. |
И, схватившись обеими руками за отвороты своей козьей куртки, он широко распахнул ее, подставив под дула голую грудь. |
|
Il baissa les yeux, cherchant du regard les fusils braqués, et se vit entouré d'hommes à genoux. |
Опустив глаза долу, он искал взглядом нацеленные на него ружья, а увидел коленопреклоненную толпу. |
|
Un immense cri s'éleva : " Vive Lantenac ! Vive monseigneur ! Vive le général ! " |
Громогласный крик единодушно вырвался из сотен глоток: "Да здравствует Лантенак! Да здравствует его светлость! Да здравствует наш генерал!" |
|
En même temps des chapeaux sautaient en l'air, des sabres tournoyaient joyeusement, et l'on voyait dans tout le taillis se dresser des bâtons au bout desquels s'agitaient des bonnets de laine brune. |
Над деревьями замелькали брошенные в воздух шляпы, весело закружились над головами клинки сабель, и над зеленым кустарником поднялся частокол палок, с нацепленными на них коричневыми вязаными колпаками. |
|
Ce qu'il avait autour de lui, c'était une bande vendéenne. |
Люди, толпившиеся вкруг Лантенака, оказались отрядом вандейцев. |
|
Cette bande s'était agenouillée en le voyant. |
Увидев его, вандейцы преклонили колена. |
|
La légende raconte qu'il y avait dans les vieilles forêts thuringiennes des êtres étranges, race des géants, plus et moins qu'hommes, qui étaient considérés par les Romains comme des animaux horribles et par les Germains comme des incarnations divines, et qui, selon la rencontre, couraient la chance d'être exterminés ou adorés. |
Старинная легенда гласит, что некогда в тюрингских лесах жили удивительные существа, из породы великанов, похожие на людей и вместе с тем не совсем люди, коих римлянин почитал дикими зверьми, а германец -- богами во плоти, и в зависимости от того, кто попадался на пути такого бога-зверя, его ждал смертоносный удар или слепое преклонение. |
|
Le marquis éprouva quelque chose de pareil à ce que devait ressentir un de ces êtres quand, s'attendant à être traité comme un monstre, il était brusquement traité comme un dieu. |
В эту минуту маркиз ощутил нечто подобное тому, что должны были испытывать те сказочные существа, -- он ожидал, как зверь, удара, и вдруг ему, как божеству, воздаются почести. |
|
Tous ces yeux pleins d'éclairs redoutables se fixaient sur le marquis avec une sorte de sauvage amour. |
Сотни глаз, горевших грозным огнем, впились в маркиза с выражением дикарского обожания. |
|
Cette cohue était armée de fusils, de sabres, de faulx, de perches, de bâtons ; tous avaient de grands feutres ou des bonnets bruns, avec des cocardes blanches, une profusion de rosaires et d'amulettes, de larges culottes ouvertes au genou, des casaques de poil, des guêtres en cuir, le jarret nu, les cheveux longs, quelques-uns l'air féroce, tous l'air naif. |
Весь этот сброд был вооружен карабинами, саблями, косами, мотыгами, палками; у каждого на широкополой войлочной шляпе или на коричневом вязаном колпаке рядом с белой кокардой красовалась целая гроздь амулетов и четок, на всех были широкие штаны, не доходившие до колен, плащи, кожаные гетры, открывавшие голые лодыжки, космы волос падали на плечи; у многих был свирепый вид, но во всех взглядах светилось простодушие. |
|
Un homme jeune et de belle mine traversa les gens agenouillés et monta à grands pas vers le marquis. Cet homme était, comme les paysans, coiffé d'un feutre à bord relevé et à cocarde blanche, et vêtu d'une casaque de poil, mais il avait les mains blanches et une chemise fine, et il portait par-dessus sa veste une écharpe de soie blanche à laquelle pendait une épée à poignée dorée. |
Какой-то молодой человек с красивым лицом растолкал толпу коленопреклоненных вандейцев и твердым шагом направился к маркизу. Голову его украшала простая войлочная шляпа с белой кокардой на приподнятом крае, одет он был, как и все прочие, в плащ из грубой шерсти, но руки выделялись белизной, а сорочка качеством полотна; под распахнутой на груди курткой виднелась белая шелковая перевязь, служившая портупеей для шпаги с золотым эфесом. |
|
Parvenu sur la hure, il jeta son chapeau, détacha son écharpe, mit un genou en terre, présenta au marquis l'écharpe et l'épée, et dit : |
Добравшись до верха Кабаньей Головы, молодой человек швырнул наземь шляпу, отцепил перевязь и, опустившись на колени, протянул ее маркизу вместе со шпагой. |
|
-- Nous vous cherchions en effet, nous vous avons trouvé. Voici l'épée de commandement. Ces hommes sont maintenant à vous. J'étais leur commandant, je monte en grade, je suis votre soldat. Acceptez notre hommage, monseigneur. Donnez vos ordres, mon général. |
-- Да, мы искали вас, -- сказал он, -- и мы вас нашли. Разрешите вручить вам шпагу командующего. Все эти люди отныне в полном вашем распоряжении. Я был их командиром, теперь я получил повышение в чине: я ваш солдат. Примите, ваша светлость, наше глубочайшее почтение. Мы ждем ваших приказаний, господин генерал. |
|
Puis il fit un signe, et des hommes qui portaient un drapeau tricolore sortirent du bois. Ces hommes montèrent jusqu'au marquis et déposèrent le drapeau à ses pieds. C'était le drapeau qu'il venait d'entrevoir à travers les arbres. |
Он махнул рукой, и из леса показались люди, несущие трехцветное знамя. Они тоже подошли к маркизу и опустили знамя к его ногам. Именно это знамя заметил маркиз тогда среди деревьев и кустов. |
|
-- Mon général, dit le jeune homme qui lui avait présenté l'épée et l'écharpe, ceci est le drapeau que nous venons de prendre aux bleus qui étaient dans la ferme d'Herbe-en-Pail. Monseigneur, je m'appelle Gavard. J'ai été au marquis de la Rouarie. |
-- Господин генерал, -- продолжал молодой человек, сложивший к ногам маркиза свою шпагу с перевязью, -- мы только что отбили это знамя у синих, засевших на ферме "Соломинка". Имя мое Гавар. Я служил под началом маркиза де Ларуари. |
|
-- C'est bien, dit le marquis. |
-- Что ж, чудесно, -- ответил старик. |
|
Et, calme et grave, il ceignit l'écharpe. |
Уверенным и спокойным движением он перепоясал себя шарфом. |
|
Puis il tira l'épée, et l'agitant nue au-dessus de sa tête : |
Потом выхватил из ножен шпагу и, потрясая ею над головой, воскликнул: |
|
-- Debout ! dit-il, et vive le roi ! |
-- Встать! Да здравствует король! |
|
Tous se levèrent. |
Коленопреклоненная толпа поднялась. |
|
Et l'on entendit dans les profondeurs du bois une clameur éperdue et triomphante : Vive le roi ! Vive notre marquis ! Vive Lantenac ! |
И в мрачной чаще леса прокатился глухой ликующий крик: "Да здравствует наш король! Да здравствует наш маркиз! Да здравствует Лантенак!" |
|
Le marquis se tourna vers Gavard. |
Маркиз повернулся к Гавару: |
|
-- Combien donc êtes-vous ? |
-- Сколько вас? |
|
-- Sept mille. |
-- Семь тысяч. |
|
Et tout en descendant de l'éminence, pendant que les paysans écartaient les ajoncs devant les pas du marquis de Lantenac, Gavard continua : |
И, спускаясь с пригорка за Лантенаком, перед которым услужливые руки крестьян торопливо раздвигали колючие ветки, Гавар добавил: |
|
-- Monseigneur, rien de plus simple. Tout cela s'explique d'un mot. On n'attendait qu'une étincelle. L'affiche de la république, en révélant votre présence, a insurgé le pays pour le roi. Nous avions en outre été avertis sous main par le maire de Granville qui est un homme à nous, le même qui a sauvé l'abbé Olivier. Cette nuit on a sonné le tocsin. |
-- Нет ничего проще, ваша светлость. Сейчас я вам все объясню в двух словах. Мы ждали лишь первой искры. Узнав из объявления республиканцев о вашем прибытии, мы призвали всю округу встать за короля. К тому же нас тайком известил мэр Гранвиля -- наш человек, тот самый, что спас аббата Оливье. Нынче ночью ударили в набат. |
|
-- Pour qui ? |
-- Ради чего? |
|
-- Pour vous. |
-- Ради вас. |
|
-- Ah ! dit le marquis. |
-- А!.. -- произнес маркиз. |
|
-- Et nous voilà, reprit Gavard. |
-- И вот мы здесь, -- подхватил Гавар. |
|
-- Et vous êtes sept mille ? |
-- Вас семь тысяч? |
|
-- Aujourd'hui. Nous serons quinze mille demain. C'est le rendement du pays. Quand M. Henri de La Rochejaquelein est parti pour l'armée catholique, on a sonné le tocsin, et en une nuit six paroisses, Isernay, Corqueux, les Echaubroignes, les Aubiers, Saint-Aubin et Nueil, lui ont amené dix mille hommes. On n'avait pas de munitions, on a trouvé chez un maçon soixante livres de poudre de mine, et M. de La Rochejaquelein est parti avec cela. Nous pensions bien que vous deviez être quelque part dans cette forêt, et nous vous cherchions. |
-- Сегодня всего семь. А завтра будет пятнадцать. Да и эти пятнадцать -- дань лишь одной округи. Когда господин Анри Ларошжаклен отбывал в католическую армию, мы тоже ударили в набат, и в одну ночь шесть приходов -- Изернэ, Коркэ, Эшобруань, Обье, Сент-Обэн и Нюэль выставили десять тысяч человек. Не было боевых припасов, -- у какого-то каменотеса обнаружилось шестьдесят фунтов пороха, и господин Ларошжаклен двинулся в поход. Мы предполагали, что вы должны находиться где-нибудь поблизости в здешних лесах, и отправились на поиски. |
|
-- Et vous avez attaqué les bleus dans la ferme d'Herbe-en-Pail ? |
-- Значит, это вы перебили синих на ферме "Соломинка"? |
|
-- Le vent les avait empêchés d'entendre le tocsin. Ils ne se défiaient pas ; les gens du hameau, qui sont patauds, les avaient bien reçus. Ce matin, nous avons investi la ferme, les bleus dormaient, et en un tour de main la chose a été faite. J'ai un cheval. Daignez-vous l'accepter, mon général ? |
-- Ветром унесло колокольный звон в другую сторону, и они не слышали набата. Потому-то они и не поостереглись; жители фермы -- безмозглое мужичье -- встретили их с распростертыми объятиями. Сегодня утром, пока синие еще мирно почивали, мы окружили ферму и покончили с ними в одну минуту. У меня есть лошадь. Разрешите предложить ее вам, господин генерал? |
|
-- Oui. |
-- Хорошо. |
|
Un paysan amena un cheval blanc militairement harnaché. Le marquis, sans user de l'aide que lui offrait Gavard, monta à cheval. |
Какой-то крестьянин подвел к генералу белую лошадь под кавалерийским седлом. Маркиз, словно не заметив подставленной руки Гавара, без посторонней помощи вскочил на коня. |
|
-- Hurrah ! crièrent les paysans. Car les cris anglais sont fort usités sur la côte bretonne-normande, en commerce perpétuel avec les îles de la Manche. |
-- Ур-ра! -- крикнули крестьяне. Возглас "ура", как и многие другие английские словечки, широко распространены на бретонско-нормандском берегу, издавна связанном с островами Ламанша. |
|
Gavard fit le salut militaire et demanda : |
Гавар отдал честь и спросил: |
|
-- Quel sera votre quartier général, monseigneur ? |
-- Где изволите выбрать себе штаб-квартиру, господин генерал? |
|
-- D'abord la forêt de Fougères. |
-- Пока в Фужерском лесу. |
|
-- C'est une de vos sept forêts, monsieur le marquis. |
-- В одном из семи принадлежащих вам лесов, маркиз? |
|
-- Il faut un prêtre. |
-- Нам необходим священник. |
|
-- Nous en avons un. |
-- Есть один на примете. |
|
-- Qui ? |
-- Кто же? |
|
-- Le vicaire de la Chapelle-Erbrée. |
-- Викарий из прихода Шапель-Эрбре. |
|
-- Je le connais. Il a fait le voyage de Jersey. |
-- Знаю. Если не ошибаюсь, он бывал на Джерсее. |
|
Un prêtre sortit des rangs et dit : |
Из рядов выступил священник. |
|
-- Trois fois. |
-- Трижды, -- подтвердил он. |
|
Le marquis tourna la tête. |
Маркиз обернулся на голос: |
|
-- Bonjour, monsieur le vicaire. Vous allez avoir de la besogne. |
-- Добрый день, господин викарий. Хлопот у вас будет по горло. |
|
-- Tant mieux, monsieur le marquis. |
-- Тем лучше, ваша светлость. |
|
-- Vous aurez du monde à confesser. Ceux qui voudront. On ne force personne. |
-- Вам придется исповедовать сотни людей. Но только тех, кто изъявит желание. Насильно никого. |
|
-- Monsieur le marquis, dit le prêtre, Gaston, à Guéménée, force les républicains à se confesser. |
-- Маркиз, -- возразил священник, -- Гастон в Геменэ насильно гонит республиканцев на исповедь. |
|
-- C'est un perruquier, dit le marquis ; mais la mort doit être libre. |
-- На то он и цирюльник, -- ответил маркиз. -- В смертный час нельзя никого неволить. |
|
Gavard, qui était allé donner quelques consignes, revint : |
Гавар, который тем временем давал солдатам последние распоряжения, выступил вперед. |
|
-- Mon général, j'attends vos commandements. |
-- Жду ваших приказаний, господин генерал. |
|
-- D'abord, le rendez-vous est à la forêt de Fougères. Qu'on se disperse et qu'on y aille. |
-- Прежде всего встреча состоится в Фужерском лесу. Пусть пробираются туда поодиночке. |
|
-- L'ordre est donné. |
-- Приказ уже дан. |
|
-- Ne m'avez-vous pas dit que les gens d'Herbe-en-Pail avaient bien reçu les bleus ? |
-- Помнится, вы говорили, что жители "Соломинки" встретили синих с распростертыми объятьями? |
|
-- Oui, mon général. |
-- Да, господин генерал. |
|
-- Vous avez brûlé la ferme ? |
-- Вы сожгли ферму? |
|
-- Oui. |
-- Да. |
|
-- Avez-vous brûlé le hameau ? |
-- А мызу сожгли? |
|
-- Non. |
-- Нет. |
|
-- Brûlez-le. |
-- Сжечь немедленно. |
|
-- Les bleus ont essayé de se défendre ; mais ils étaient cent cinquante et nous étions sept mille. |
-- Синие пытались сопротивляться, но их было всего сто пятьдесят человек, а нас семь тысяч. |
|
-- Qu'est-ce que c'est que ces bleus-là ? |
-- Что это за синие? |
|
-- Des bleus de Santerre. |
-- Из армии Сантерра. |
|
-- Qui a commandé le roulement de tambours pendant qu'on coupait la tête au roi. Alors c'est un bataillon de Paris ? |
-- А, того самого, что командовал барабанщиками во время казни короля? Значит, это парижский батальон? |
|
-- Un demi-bataillon. |
-- Вернее, полбатальона. |
|
-- Comment s'appelle ce bataillon ? |
-- А как он называется? |
|
-- Mon général, il y a sur le drapeau : Bataillon du Bonnet-Rouge. |
-- У них на знамени написано: "Батальон Красный Колпак". |
|
-- Des bêtes féroces. |
-- Зверье! |
|
-- Que faut-il faire des blessés ? |
-- Как прикажете поступить с ранеными? |
|
-- Achevez-les. |
-- Добить. |
|
-- Que faut-il faire des prisonniers ? |
-- А с пленными? |
|
-- Fusillez-les. |
-- Расстрелять. |
|
-- Il y en a environ quatre-vingts. |
-- Их человек восемьдесят. |
|
-- Fusillez tout. |
-- Расстрелять. |
|
-- Il y a deux femmes. |
-- Среди них две женщины. |
|
-- Aussi. |
-- Расстрелять. |
|
-- Il y a trois enfants. |
-- И трое детей. |
|
-- Emmenez-les. On verra ce qu'on en fera. |
-- Захватите с собой. Там посмотрим. |
|
Et le marquis poussa son cheval. |
И маркиз дал шпоры коню. |
|
France |
Русский |
|
Pendant que ceci se passait près de Tanis, le mendiant s'en était allé vers Crollon. Il s'était enfoncé dans les ravins, sous les vastes feuillées sourdes, inattentif à tout et attentif à rien, comme il l'avait dit lui-même, rêveur plutôt que pensif, car le pensif a un but et le rêveur n'en a pas, errant, rôdant, s'arrêtant, mangeant çà et là une pousse d'oseille sauvage, buvant aux sources, dressant la tête par moments à des fracas lointains, puis rentrant dans l'éblouissante fascination de la nature, offrant ses haillons au soleil, entendant peut-être le bruit des hommes, mais écoutant le chant des oiseaux. |
В то время как все эти события разыгрывались возле Таниса, нищий брел по дороге в Кроллон. Он спускался в овраги, исчезал порой под широколиственными кронами дерев, то не замечая ничего, то замечая что-то вовсе недостойное внимания, ибо, как он сам сказал недавно, он был не мыслитель, а мечтатель; мыслитель, тот во всем имеет определенную цель, а мечтатель не имеет никакой, и поэтому Тельмарш шел куда глаза глядят, сворачивал в сторону, вдруг останавливался, срывал на ходу пучок конского щавеля, жевал свежие его листочки, то, припав к ручью, пил прохладную воду, то, заслышав вдруг отдаленный гул, удивленно вскидывал голову, потом вновь подпадал под колдовские чары природы; солнце пропекало его лохмотья, до слуха его, быть может, доносились голоса людей, но он внимал лишь пенью птиц. |
|
Il était vieux et lent ; il ne pouvait aller loin ; comme il l'avait dit au marquis de Lantenac, un quart de lieue le fatiguait ; il fit un court circuit vers la Croix-Avranchin, et le soir était venu quand il s'en retourna. |
Он был стар и медлителен; дальние прогулки стали ему не под силу; как он сам объяснил маркизу де Лантенаку, уже через четверть лье у него начиналась одышка; поэтому он обогнул кратчайшим путем Круа-Авраншен и к вечеру вернулся к тому перекрестку дорог, откуда начал путь. |
|
Un peu au delà de Macey, le sentier qu'il suivait le conduisit sur une sorte de point culminant dégagé d'arbres, d'où l'on voit de très loin et d'où l'on découvre tout l'horizon de l'ouest jusqu'à la mer. |
Чуть подальше Масэ тропка вывела его на голый безлесный холм, откуда было видно далеко во все четыре стороны; на западе открывался бескрайний простор небес, сливавшийся с морем. |
|
Une fumée appela son attention. |
Вдруг запах дыма привлек его внимание. |
|
Rien de plus doux qu'une fumée, rien de plus effrayant. Il y a les fumées paisibles et il y a les fumées scélérates. Une fumée, l'épaisseur et la couleur d'une fumée, c'est toute la différence entre la paix et la guerre, entre la fraternité et la haine, entre l'hospitalité et le sépulcre, entre la vie et la mort. Une fumée qui monte dans les arbres peut signifier ce qu'il y a de plus charmant au monde, le foyer, ou ce qu'il y a de plus affreux, l'incendie ; et tout le bonheur comme tout le malheur de l'homme sont parfois dans cette chose éparse au vent. |
Нет ничего слаще дыма, но нет ничего и страшнее его. Дым бывает домашний, мирный, и бывает дым-убийца. Дым разнится от дыма густотой своих клубов и цветом их окраски, и разница эта та же, что между миром и войной, между братской любовью и ненавистью, между гостеприимным кровом и мрачным склепом, между жизнью и смертью. Дым, вьющийся над кроной деревьев, может означать самое дорогое на свете -- домашний очаг и самое страшное -- пожар; и все счастье человека, равно как и все его горе, заключено подчас в этой субстанции, послушной воле ветра. |
|
La fumée que regardait Tellmarch était inquiétante. |
Дым, который заметил с пригорка Тельмарш, вселял тревогу. |
|
Elle était noire avec des rougeurs subites comme si le brasier d'où elle sortait avait des intermittences et achevait de s'éteindre, et elle s'élevait au-dessus d'Herbe-en-Pail. |
В густой его черноте пробегали быстрые красные язычки, словно пожар то набирался новых сил, то затихал. Дым подымался над фермой "Соломинка". |
|
Tellmarch hâta le pas et se dirigea vers cette fumée. |
Тельмарш ускорил шаг и направился туда, откуда шел дым. |
|
Il était bien las, mais il voulait savoir ce que c'était. |
Он очень устал, но ему не терпелось узнать, что там происходит. |
|
Il arriva au sommet d'un coteau auquel étaient adossés le hameau et la métairie. |
Нищий взобрался на пригорок, к подножью которого прилепились ферма и мыза. |
|
Il n'y avait plus ni métairie ni hameau. |
Но ни фермы, ни мызы не существовало более. |
|
Un tas de masures brûlait, et c'était là Herbe-en-Pail. |
Тесно сбитые в ряд пылающие хижины, вот что осталось от "Соломинки". |
|
Il y a quelque chose de plus poignant à voir brûler qu'un palais, c'est une chaumière. Une chaumière en feu est lamentable. La dévastation s'abattant sur la misère, le vautour s'acharnant sur le ver de terre, il y a là on ne sait quel contre-sens qui serre le coeur. |
Если существует на. свете зрелище более печальное, чем горящий замок, то это зрелище горящей хижины. Охваченная пожаром хижина невольно вызывает слезы. Есть какая-то удручающая и нелепая несообразность в бедствии, обрушившемся на нищету, в коршуне, раздирающем земляного червя. |
|
A en croire la légende biblique, un incendie regardé change une créature humaine en statue ; Tellmarch fut un moment cette statue. Le spectacle qu'il avait sous les yeux le fit immobile. Cette destruction s'accomplissait en silence. Pas un cri ne s'élevait ; pas un soupir humain ne se mêlait à cette fumée ; cette fournaise travaillait et achevait de dévorer ce village sans qu'on entendît d'autre bruit que le craquement des charpentes et le pétillement des chaumes. Par moments la fumée se déchirait, les toits effondrés laissaient voir les chambres béantes, le brasier montrait tous ses rubis, des guenilles écarlates et de pauvres vieux meubles couleur de pourpre se dressaient dans ces intérieurs vermeils, et Tellmarch avait le sinistre éblouissement du désastre. |
По библейскому преданию, всякое живое существо, смотрящее на пожар, обращается в каменную статую; и Тельмарш тоже на минуту застыл, как изваяние. Он замер на месте при виде открывшегося перед ним зрелища. Огонь творил свое дело в полном безмолвии. Ни человеческого крика не доносилось с фермы, ни человеческого вздоха не летело вслед уплывающим клубам; пламя в сосредоточенном молчании пожирало остатки фермы, и лишь временами слышался треск балок и тревожный шорох горящей соломы. Минутами ветер раздирал клубы дыма, и тогда сквозь рухнувшие крыши виднелись черные провалы горниц; горящие угли являли взору всю россыпь своих рубинов; окрашенное в багрец тряпье и жалкая утварь, одетая пурпуром, на мгновение возникали среди разрумяненных огнем стен, так что Тельмарш невольно прикрыл глаза перед зловещим великолепием бедствия. |
|
Quelques arbres d'une châtaigneraie contiguë aux maisons avaient pris feu et flambaient. |
Каштаны, росшие возле хижин, уже занялись и пылали. |
|
Il écoutait, tâchant d'entendre une voix, un appel, une clameur ; rien ne remuait, excepté les flammes ; tout se taisait, excepté l'incendie. Est-ce donc que tous avaient fui ? |
Тельмарш напряженно прислушивался, стараясь уловить хоть звук человеческого голоса, хоть призыв о помощи, хоть стон; но все было недвижно, кроме языков пламени, все молчало, кроме ревущего огня. Следовательно, люди успели разбежаться? |
|
Où était ce groupe vivant et travaillant Herbe-en-Pail ? Qu'était devenu tout ce petit peuple ? |
Куда делось все живое, что населяло "Соломинку" и трудилось здесь? Что сталось с горсткой ее жителей? |
|
Tellmarch descendit du coteau. |
Тельмарш зашагал с пригорка вниз. |
|
Une énigme funèbre était devant lui. Il s'en approchait sans hâte et l'oeil fixe. Il avançait vers cette ruine avec une lenteur d'ombre ; il se sentait fantôme dans cette tombe. |
Он старался разгадать страшную тайну. Он шел не торопясь, зорко глядя вокруг. Медленно, словно тень, подходил он к этим руинам и сам себе казался призраком, посетившим безмолвную могилу. |
|
Il arriva à ce qui avait été la porte de la métairie, et il regarda dans la cour qui, maintenant, n'avait plus de murailles et se confondait avec le hameau groupé autour d'elle. |
Он подошел к воротам фермы, вернее к тому, что было раньше ее воротами, и заглянул во двор: ограды уже не существовало и ничто не отделяло его от хижины. |
|
Ce qu'il avait vu n'était rien. Il n'avait encore aperçu que le terrible, l'horrible lui apparut. |
Все увиденное им прежде было ничто. Он видел лишь страшное, теперь пред ним предстал сам ужас. |
|
Au milieu de la cour il y avait un monceau noir, vaguement modelé d'un côté par la flamme, de l'autre par la lune ; ce monceau était un tas d'hommes ; ces hommes étaient morts. |
Посреди двора чернела какая-то груда, еле очерченная с одной стороны отсветом зарева, а с другой -- сиянием луны; эта груда была грудой человеческих тел, и люди эти были мертвы. |
|
Il y avait autour de ce tas une grande mare qui fumait un peu ; l'incendie se reflétait dans cette mare ; mais elle n'avait pas besoin du feu pour être rouge ; c'était du sang. |
Вокруг натекла лужа, над которой подымался дымок, отблески огня играли на ее поверхности, но не они окрашивали ее в красный цвет; то была лужа крови. |
|
Tellmarch s'approcha. Il se mit à examiner, l'un après l'autre, ces corps gisants ; tous étaient des cadavres. |
Тельмарш приблизился. Он начал осматривать лежащие перед ним тела, -- тут были только трупы. |
|
La lune éclairait, l'incendie aussi. |
Луна лила свой свет, пожарище бросало свой. |
|
Ces cadavres étaient des soldats. Tous étaient pieds nus ; on leur avait pris leurs souliers ; on leur avait aussi pris leurs armes ; ils avaient encore leurs uniformes qui étaient bleus ; çà et là on distinguait, dans l'amoncellement des membres et des têtes, des chapeaux troués avec des cocardes tricolores. C'étaient des républicains. C'étaient ces Parisiens qui, la veille encore, étaient là tous vivants, et tenaient garnison dans la ferme d'Herbe-en-Pail. Ces hommes avaient été suppliciés, ce qu'indiquait la chute symétrique des corps ; ils avaient été foudroyés sur place, et avec soin. Ils étaient tous morts. Pas un râle ne sortait du tas. |
То были трупы солдат. Все они лежали босые; кто-то поторопился снять с них сапоги, кто-то поторопился унести их оружие. Но на них уцелели мундиры -- синие мундиры; в груде мертвых тел и отрубленных голов валялись простреленные каски с трехцветными кокардами. То были республиканцы, которые еще вчера, живые и здоровые, расположились на ночлег на ферме "Соломинка". Этих людей предали мучительной смерти, о чем свидетельствовала аккуратно сложенная гора трупов; людей убили на месте и убили обдуманно. Все были мертвы. Из груды тел не доносилось даже предсмертного хрипа. |
|
Tellmarch passa cette revue des cadavres, sans en omettre un seul ; tous étaient criblés de balles. |
Тельмарш провел смотр этим мертвецам, не пропустив ни одного; всех изрешетили пули. |
|
Ceux qui les avaient mitraillés, pressés probablement d'aller ailleurs, n'avaient pas pris le temps de les enterrer. |
Те, кто выполнял приказ о расстреле, по всей видимости, поспешили уйти и не позаботились похоронить мертвецов. |
|
Comme il allait se retirer, ses yeux tombèrent sur un mur bas qui était dans la cour, et il vit quatre pieds qui passaient de derrière l'angle de ce mur. |
Уже собираясь уходить, Тельмарш бросил последний взгляд на низенький частокол, чудом уцелевший посреди двора, и заметил две пары ног, торчащих из-за угла. |
|
Ces pieds avaient des souliers ; ils étaient plus petits que les autres ; Tellmarch approcha. C'étaient des pieds de femme. |
Ноги эти были обуты и казались меньше, чем все прочие; Тельмарш подошел поближе. То были женские ноги. |
|
Deux femmes étaient gisantes côte à côte derrière le mur, fusillées aussi. |
По ту сторону частокола лежали две женщины, их тоже расстреляли. |
|
Tellmarch se pencha sur elles. L'une de ces femmes avait une sorte d'uniforme ; à côté d'elle était un bidon brisé et vidé ; c'était une vivandière. Elle avait quatre balles dans la tête. Elle était morte. |
Тельмарш нагнулся. На одной женщине была солдатская форма, возле нее валялась продырявленная пулей пустая фляга. Это оказалась маркитантка. Череп ее пробили четыре пули. Она уже скончалась. |
|
Tellmarch examina l'autre. C'était une paysanne. Elle était blême et béante. Ses yeux étaient fermés. Elle n'avait aucune plaie à la tête. Ses vêtements, dont les fatigues, sans doute, avaient fait des haillons, s'étaient ouverts dans sa chute, et laissaient voir son torse à demi nu. Tellmarch acheva de les écarter, et vit à une épaule la plaie ronde que fait une balle ; la clavicule était cassée. Il regarda ce sein livide. |
Тельмарш осмотрел ту, что лежала с ней рядом. Это была простая крестьянка. Бледное лицо, оскаленный рот, глаза плотно прикрыты веками. Но раны на голове Тельмарш не обнаружил, Платье, превратившееся от долгой носки в лохмотья, разорвалось при падении и открывало почти всю грудь. Тельмарш раздвинул лохмотья и увидел на плече круглую пулевую ранку, -- очевидно, была перебита ключица. Старик взглянул на безжизненно посиневшую грудь. |
|
-- Mère et nourrice, murmura-t-il. |
-- Мать-кормилица, -- прошептал он. |
|
Il la toucha. Elle n'était pas froide. |
Он дотронулся до тела женщины. И ощутил живое тепло. |
|
Elle n'avait pas d'autre blessure que la clavicule cassée et la plaie à l'épaule. |
Других повреждений, кроме перелома ключицы и раны в плече, он не заметил. |
|
Il posa la main sur le coeur et sentit un faible battement. Elle n'était pas morte. |
Тельмарш положил руку на сердце женщины и уловил робкое биение. Значит, она еще жива. |
|
Tellmarch se redressa debout et cria d'une voix terrible : |
Он выпрямился во весь рост и прокричал страшным голосом: |
|
-- Il n'y a donc personne ici ? |
-- Эй, кто тут есть? Выходи. |
|
-- C'est toi, le caimand ! répondit une voix, si basse qu'on l'entendait à peine. |
-- Да это никак ты, Нищеброд, -- тут же отозвался голос, но прозвучал он приглушенно. |
|
Et en même temps une tête sortit d'un trou de ruine. |
И в ту же минуту между двух рухнувших балок просунулась чья-то физиономия. |
|
Puis une autre face apparut dans une autre masure. |
Следом из-за угла хижины выглянуло еще чье-то лицо. |
|
C'étaient deux paysans qui s'étaient cachés ; les seuls qui survécussent. |
Два крестьянина успели во-время спрятаться, только им двоим и удалось спастись от пуль. |
|
La voix connue du caimand les avait rassurés et les avait fait sortir des recoins où ils se blottissaient. |
Услышав знакомый голос Тельмарша, они приободрились и рискнули выбраться на свет божий. |
|
Ils avancèrent vers Tellmarch, fort tremblants encore. |
Их обоих до сих пор била дрожь. |
|
Tellmarch avait pu crier, mais ne pouvait parler ; les émotions profondes sont ainsi. |
Тельмарш мог только кричать, говорить он уже не мог; таково действие глубоких душевных потрясений. |
|
Il leur montra du doigt la femme étendue à ses pieds. |
Он молча показал пальцем на тело женщины, распростертое на земле. |
|
-- Est-ce qu'elle est encore en vie ? dit l'un des paysans. |
-- Неужели жива? -- спросил крестьянин. |
|
Tellmarch fit de la tête signe que oui. |
Тельмарш утвердительно кивнул головой. |
|
-- L'autre femme est-elle vivante ? demanda l'autre paysan. |
-- А другая тоже жива? -- осведомился второй крестьянин. |
|
Tellmarch fit signe que non. |
Тельмарш отрицательно покачал головой. |
|
Le paysan qui s'était montré le premier, reprit : |
Тот крестьянин, что выбрался из своего укрытия первым, заговорил: |
|
-- Tous les autres sont morts, n'est-ce pas ? J'ai vu cela. J'étais dans ma cave. Comme on remercie Dieu dans ces moments-là de n'avoir pas de famille ! Ma maison brûlait. Seigneur Jésus ! on a tout tué. Cette femme-ci avait des enfants. Trois enfants, tout petits ! Les enfants criaient : Mère ! La mère criait : Mes enfants ! On a tué la mère et on a emmené les enfants. J'ai vu cela, mon Dieu ! mon Dieu ! mon Dieu ! Ceux qui ont tout massacré sont partis. Ils étaient contents. Ils ont emmené les petits et tué la mère. Mais elle n'est pas morte, n'est-ce pas, elle n'est pas morte ? Dis donc, le caimand, est-ce que tu crois que tu pourrais la sauver ? veux-tu que nous t'aidions à la porter dans ton carnichot ? |
-- Стало быть, все прочие померли? Видел я все, своими глазами видел. Сидел в погребе. Вот в такую минуту и поблагодаришь господа, что нет у тебя семьи. Домишко-то мой сожгли. Боже мой, господи, всех поубивали. А у этой вот женщины дети были. Трое детишек! Мал мала меньше. Уж как ребятки кричали: "Мама! Мама!" А мать кричала: "Дети мои!" Мать, значит, убили, а детей увели. Сам своими глазами видел. Господи Иисусе! Господи Иисусе! Те, что всех здесь перебили, ушли потом. Да еще радовались. Маленьких, говорю, увели, а мать убили. Да она жива, скажи, жива ведь? Как, по-твоему, удастся тебе ее спасти? Хочешь, мы тебе поможем перенести ее в твою пещерку? |
|
Tellmarch fit signe que oui. |
Тельмарш утвердительно кивнул головой. |
|
Le bois touchait à la ferme. Ils eurent vite fait un brancard avec des feuillages et des fougères. Ils placèrent sur le brancard la femme toujours immobile et se mirent en marche dans le hallier, les deux paysans portant le brancard, l'un à la tête, l'autre aux pieds, Tellmarch soutenant le bras de la femme et lui tâtant le pouls. |
Лес подступал к самой ферме. Не мешкая зря, крестьяне смастерили из веток и папоротника носилки. На носилки положили женщину, попрежнему не подававшую признаков жизни, один крестьянин впрягся в носилки в головах, другой в ногах, а Тельмарш шагал рядом и держал руку раненой, стараясь нащупать пульс. |
|
Tout en cheminant, les deux paysans causaient, et, par-dessus la femme sanglante dont la lune éclairait la face pâle, ils échangeaient des exclamations effarées. |
По дороге крестьяне продолжали беседовать, и их испуганные голоса как-то странно звучали над израненным телом женщины, которая в лучах луны казалась еще бледнее. |
|
-- Tout tuer ! |
-- Всех поубивали. |
|
-- Tout brûler ! |
-- Все сожгли. |
|
-- Ah ! monseigneur Dieu ! est-ce qu'on va être comme ça à présent ? |
-- Святые угодники, что-то теперь будет? |
|
-- C'est ce grand homme vieux qui l'a voulu. |
-- А все это длинный старик натворил. |
|
-- Oui, c'est lui qui commandait. |
-- Да, это он всем командовал. |
|
-- Je ne l'ai pas vu quand on a fusillé. Est-ce qu'il était là ? |
-- Я что-то его не заметил, когда расстрел шел. Разве он был тут? |
|
-- Non. Il était parti. Mais c'est égal, tout s'est fait par son commandement. |
-- Не было его. Уже уехал. Но все равно, все делалось по его приказу. |
|
-- Alors, c'est lui qui a tout fait. |
-- Значит, он всему виной. |
|
-- Il avait dit : Tuez ! brûlez ! pas de quartier ! |
-- А как же, ведь это он приказал: "Убивайте, жгите, никого не милуйте". |
|
-- C'est un marquis ? |
-- Говорят, он маркиз. |
|
-- Oui, puisque c'est notre marquis. |
-- Маркиз и есть. Наш маркиз. |
|
-- Comment s'appelle-t-il donc déjà ? |
-- Как его звать-то? |
|
-- C'est monsieur de Lantenac. |
-- Да это же господин де Лантенак. |
|
Tellmarch leva les yeux au ciel et murmura entre ses dents : |
Тельмарш поднял глаза к небесам и прошептал сквозь судорожно стиснутые зубы: |
|
-- Si j'avais su ! |
-- Если б я знал! |