Краткая коллекция текстов на французском языке
A. Dumas/А. Дюма
Les Trois Mousquetaires/Три мушкетера
- Chapitre XLIX. FATALITE./Фатальность
- Chapitre L. CAUSERIE D'UN FRERE AVEC SA SOEUR./Беседа брата с сестрой
- Chapitre LI. OFFICIER./Офицер
- Chapitre LII. PREMIERE JOURNEE DE CAPTIVITE./Первый день пленницы
- Chapitre LIII. DEUXIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Второй день пленницы
- Chapitre LIV. TROISIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Третий день пленницы
- Chapitre LV. QUATRIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Четвертый день пленницы
- Chapitre LVI. CINQUIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Пятый день пленницы
- Chapitre LVII. UN MOYEN DE TRAGEDIE CLASSIQUE./Испытанный прием классической трагедии
- Chapitre LVIII. EVASION./Побег
- Chapitre LIX. CE QUI SE PASSAIT A PORTSMOUTH LE 23 AOUT 1628/Что происходило в Портсмуте 23 августа 1628
- Chapitre LX. EN FRANCE./Во Франции
- Chapitre LXI. LE COUVENT DES CARMELITES DE BETHUNE./Монастырь кармелиток в Бетюне
- Chapitre LXII. DEUX VARIETES DE DEMONS./Две разновидности демонов
- Chapitre LXIII. UNE GOUTTE D'EAU./Одна капля воды
- Chapitre LXIV. L'HOMME AU MANTEAU ROUGE./Человек в красном пальто
- Chapitre LXV. LE JUGEMENT./Суд
- Chapitre LXVI. L'EXECUTION./Казнь
- Chapitre LXVII. CONCLUSION./Заключение
Chapitre XLIX. FATALITE./Фатальность
| France | Русский |
| Cependant Milady, ivre de colère, rugissant sur le pont du bâtiment, comme une lionne qu'on embarque, avait été tentée de se jeter à la mer pour regagner la côte, car elle ne pouvait se faire à l'idée qu'elle avait été insultée par d'Artagnan, menacée par Athos, et qu'elle quittait la France sans se venger d'eux. Bientôt, cette idée était devenue pour elle tellement insupportable, qu'au risque de ce qui pouvait arriver de terrible pour elle-même, elle avait supplié le capitaine de la jeter sur la côte ; mais le capitaine, pressé d'échapper à sa fausse position, placé entre les croiseurs français et anglais, comme la chauve-souris entre les rats et les oiseaux, avait grande hâte de regagner l'Angleterre, et refusa obstinément d'obéir à ce qu'il prenait pour un caprice de femme, promettant à sa passagère, qui au reste lui était particulièrement recommandée par le cardinal, de la jeter, si la mer et les Français le permettaient, dans un des ports de la Bretagne, soit à Lorient, soit à Brest ; mais en attendant, le vent était contraire, la mer mauvaise, on louvoyait et l'on courait des bordées. Neuf jours après la sortie de la Charente, Milady, toute pâle de ses chagrins et de sa rage, voyait apparaître seulement les côtes bleuâtres du Finistère. | Между тем миледи, вне себя от гнева, металась по палубе, точно разъяренная львица, которую погрузили на корабль; ей страстно хотелось броситься в море и вплавь отправиться на берег: она не могла примириться с мыслью, что д'Артаньян оскорбил ее, что Атос угрожал ей, а она покидает Францию, так и не отомстив им. Эта мысль вскоре стала для нее настолько невыносимой, что, пренебрегая опасностями, которым она могла подвергнуться, она принялась умолять капитана высадить ее на берег. Но капитан, спешивший поскорее выйти из своего трудного положения между французскими и английскими военными кораблями - положения летучей мыши между крысами и птицами, - торопился добраться до берегов Англии и наотрез отказался подчиниться тому, что он считал женским капризом. Впрочем, он обещал своей пассажирке, которую кардинал поручил его особому попечению, что высадит ее, если позволят море и французы, в одном из бретонских портов - в Лориане или в Бресте. Но ветер дул противный, море было бурное, и приходилось все время лавировать. Через девять дней после отплытия из Шаранты миледи, бледная от огорчения и неистовой злобы, увидела вдали только синеватые берега Финистера. |
| Elle calcula que pour traverser ce coin de la France et revenir près du cardinal il lui fallait au moins trois jours ; ajoutez un jour pour le débarquement et cela faisait quatre ; ajoutez ces quatre jours aux neuf autres, c'était treize jours de perdus, treize jours pendant lesquels tant d'événements importants se pouvaient passer à Londres. Elle songea que sans aucun doute le cardinal serait furieux de son retour, et que par conséquent il serait plus disposé à écouter les plaintes qu'on porterait contre elle que les accusations qu'elle porterait contre les autres. Elle laissa donc passer Lorient et Brest sans insister près du capitaine, qui, de son côté, se garda bien de lui donner l'éveil. Milady continua donc sa route, et le jour même où Planchet s'embarquait de Portsmouth pour la France, la messagère de Son Eminence entrait triomphante dans le port. | Она рассчитала, что для того, чтобы проехать из этого уголка Франции к кардиналу, ей понадобится, по крайней мере, три дня; прибавьте к ним еще день на высадку - это составит четыре дня; прибавьте эти четыре дня к десяти истекшим - получится тринадцать потерянных дней! Тринадцать дней, в продолжение которых в Лондоне могло произойти столько важных событий! Она подумала, что кардинал, несомненно, придет в ярость, если она вернется, и, следовательно, будет более склонен слушать жалобы других на нее, чем ее обвинения против кого-либо. Поэтому, когда судно проходило мимо Лориана и Бреста, она не настаивала больше, чтобы капитан ее высадил, а он, со своей стороны, умышленно не напоминал ей об этом. Итак, миледи продолжала свой путь, и в тот самый день, когда Планше садился в Портсмуте на корабль, отплывавший во Францию, посланница его высокопреосвященства с торжеством входила в этот порт. |
| Toute la ville était agitée d'un mouvement extraordinaire : - quatre grands vaisseaux récemment achevés venaient d'être lancés à la mer ; - debout sur la jetée, chamarré d'or, éblouissant, selon son habitude, de diamants et de pierreries, le feutre orné d'une plume blanche qui retombait sur son épaule, on voyait Buckingham entouré d'un état- major presque aussi brillant que lui. | Весь город был в необычайном волнении: спускали на воду четыре больших, только что построенных корабля; на молу, весь в золоте, усыпанный, по своему обыкновению, алмазами и драгоценными камнями, в шляпе с белым пером, ниспадавшим ему на плечо, стоял Бекингэм, окруженный почти столь же блестящей, как и он, свитой. |
| C'était une de ces belles et rares journées d'hiver où l'Angleterre se souvient qu'il y a un soleil. L'astre pâli, mais cependant splendide encore, se couchait à l'horizon, empourprant à la fois le ciel et la mer de bandes de feu et jetant sur les tours et les vieilles maisons de la ville un dernier rayon d'or qui faisait étinceler les vitres comme le reflet d'un incendie. | Был один из тех редких прекрасных зимних дней, когда Англия вспоминает, что в мире есть солнце. Погасающее, но все еще великолепное светило закатывалось, обагряя и небо и море огненными полосами и бросая на башни и старинные дома города последний золотой луч, сверкавший в окнах, словно отблеск пожара. |
| Milady, en respirant cet air de l'Océan plus vif et plus balsamique à l'approche de la terre, en contemplant toute la puissance de ces préparatifs qu'elle était chargée de détruire, toute la puissance de cette armée qu'elle devait combattre à elle seule - elle femme - avec quelques sacs d'or, se compara mentalement à Judith, la terrible Juive, lorsqu'elle pénétra dans le camp des Assyriens et qu'elle vit la masse énorme de chars, de chevaux, d'hommes et d'armes qu'un geste de sa main devait dissiper comme un nuage de fumée. | Миледи, вдыхая морской воздух, все более свежий и благовонный по мере приближения к берегу, созерцая эти грозные приготовления, которые ей поручено было уничтожить, все могущество этой армии, которое она должна была сокрушить несколькими мешками золота - она одна, она, женщина, - мысленно сравнила себя с Юдифью, проникшей в лагерь ассирийцев и увидевшей великое множество воинов, колесниц, лошадей и оружия, которые по одному мановению ее руки должны были рассеяться, как дым. |
| On entra dans la rade ; mais comme on s'apprêtait à y jeter l'ancre, un petit cutter formidablement armé s'approcha du bâtiment marchand, se donnant comme garde-côte, et fit mettre à la mer son canot, qui se dirigea vers l'échelle. Ce canot renfermait un officier, un contremaître et huit rameurs ; l'officier seul monta à bord, où il fut reçu avec toute la déférence qu'inspire l'uniforme. | Судно стало на рейде. Но, когда оно готовилось бросить якорь, к нему подошел превосходно вооруженный катер и, выдавая себя за сторожевое судно, спустил шлюпку, которая направилась к трапу; в шлюпке сидели офицер, боцман и восемь гребцов. Офицер поднялся на борт, где его встретили со всем уважением, какое внушает военная форма. |
| L'officier s'entretint quelques instants avec le patron, lui fit lire un papier dont il était porteur, et, sur l'ordre du capitaine marchand, tout l'équipage du bâtiment, matelots et passagers, fut appelé sur le pont. | Офицер поговорил несколько минут с капитаном и дал ему прочитать какие-то бумаги, после чего, по приказанию капитана, вся команда судна и пассажиры были вызваны на палубу. |
| Lorsque cette espèce d'appel fut fait, l'officier s'enquit tout haut du point de départ du brick, de sa route, de ses atterrissements, et à toutes les questions le capitaine satisfit sans hésitation et sans difficulté. Alors l'officier commença de passer la revue de toutes les personnes les unes après les autres, et, s'arrêtant à Milady, la considéra avec un grand soin, mais sans lui adresser une seule parole. | Когда они выстроились там, офицер громко осведомился, откуда отплыл бриг, какой держал курс, где приставал, и на все его вопросы капитан ответил без колебания и без затруднений. Потом офицер стал оглядывать одного за другим всех находившихся на палубе и, дойдя до миледи, очень внимательно посмотрел на нее, но не произнес ни слова. |
| Puis il revint au capitaine, lui dit encore quelques mots ; et, comme si c'eût été à lui désormais que le bâtiment dût obéir, il commanda une manoeuvre que l'équipage exécuta aussitôt. Alors le bâtiment se remit en route, toujours escorté du petit cutter, qui voguait bord à bord avec lui, menaçant son flanc de la bouche de ses six canons ; tandis que la barque suivait dans le sillage du navire, faible point près de l'énorme masse. | Затем он снова подошел к капитану, сказал ему еще что-то и, словно приняв на себя его обязанности, скомандовал какой-то маневр, который экипаж тотчас выполнил. Судно двинулось дальше, сопровождаемое маленьким катером, который плыл с ним борт о борт, угрожая ему жерлами своих шести пушек, а шлюпка следовала за кормой судна и по сравнению с ним казалась чуть заметной точкой. |
| Pendant l'examen que l'officier avait fait de Milady, Milady, comme on le pense bien, l'avait de son côté dévoré du regard. Mais, quelque habitude que cette femme aux yeux de flamme eût de lire dans le coeur de ceux dont elle avait besoin de deviner les secrets, elle trouva cette fois un visage d'une impassibilité telle qu'aucune découverte ne suivit son investigation. L'officier qui s'était arrêté devant elle et qui l'avait silencieusement étudiée avec tant de soin pouvait être âgé de vingt-cinq à vingt-six ans, était blanc de visage avec des yeux bleu clair un peu enfoncés ; sa bouche, fine et bien dessinée, demeurait immobile dans ses lignes correctes ; son menton, vigoureusement accusé, dénotait cette force de volonté qui, dans le type vulgaire britannique, n'est ordinairement que de l'entêtement ; un front un peu fuyant, comme il convient aux poètes, aux enthousiastes et aux soldats, était à peine ombragé d'une chevelure courte et clairsemée, qui, comme la barbe qui couvrait le bas de son visage, était d'une belle couleur châtain foncé. | Пока офицер разглядывал миледи, она, как легко можно себе представить, тоже пожирала его глазами. Но, при всей проницательности этой женщины с пламенным взором, читавшей в сердцах людей, на этот раз она встретила столь бесстрастное лицо, что ее пытливый взгляд не мог ничего обнаружить. Офицеру, который остановился перед нею и молча, с большим вниманием изучал ее внешность, можно было дать двадцать пять - двадцать шесть лет; лицо у него было бледное, глаза голубые и слегка впалые; изящный, правильно очерченный рот был все время плотно сжат; сильно выступающий подбородок изобличал ту силу воли, которая в простонародном британском типе обычно является скорее упрямством; лоб, немного покатый, как у поэтов, мечтателей и солдат, был едва прикрыт короткими редкими волосами, которые, как и борода, покрывавшая нижнюю часть лица, были красивого темно-каштанового цвета. |
| Lorsqu'on entra dans le port, il faisait déjà nuit. La brume épaississait encore l'obscurité et formait autour des fanaux et des lanternes des jetées un cercle pareil à celui qui entoure la lune quand le temps menace de devenir pluvieux. L'air qu'on respirait était triste, humide et froid. | Когда судно и сопровождавший его катер вошли в гавань, было уже темно. Ночной мрак казался еще более густым от тумана, который окутывал сигнальные фонари на мачтах и огни мола дымкой, похожей на ту, что окружает луну перед наступлением дождливой погоды. Воздух был сырой и холодный. |
| Milady, cette femme si forte, se sentait frissonner malgré elle. | Миледи, эта решительная, выносливая женщина, почувствовала невольную дрожь. |
| L'officier se fit indiquer les paquets de Milady, fit porter son bagage dans le canot ; et lorsque cette opération fut faite, il l'invita à y descendre elle-même en lui tendant sa main. | Офицер велел указать ему вещи миледи, приказал отнести ее багаж в шлюпку и, когда это было сделано, пригласил ее спуститься туда же и предложил ей руку. |
| Milady regarda cet homme et hésita. | Миледи посмотрела на него и остановилась в нерешительности. |
| " Qui êtes-vous, Monsieur, demanda-t-elle, qui avez la bonté de vous occuper si particulièrement de moi ? | - Кто вы такой, милостивый государь? - спросила она. - И почему вы так любезны, что оказываете мне особое внимание? |
| -- Vous devez le voir, Madame, à mon uniforme ; je suis officier de la marine anglaise, répondit le jeune homme. | - Вы можете догадаться об этом по моему мундиру, сударыня: я офицер английского флота, - ответил молодой человек. |
| -- Mais enfin, est-ce l'habitude que les officiers de la marine anglaise se mettent aux ordres de leurs compatriotes lorsqu'ils abordent dans un port de la Grande-Bretagne, et poussent la galanterie jusqu'à les conduire à terre ? | - Но неужели это обычно так делается? Неужели офицеры английского флота предоставляют себя в распоряжение своих соотечественниц, прибывающих в какую-нибудь гавань Великобритании, и простирают свою любезность до того, что доставляют их на берег? |
| -- Oui, Milady, c'est l'habitude, non point par galanterie, mais par prudence, qu'en temps de guerre les étrangers soient conduits à une hôtellerie désignée, afin que jusqu'à parfaite information sur eux ils restent sous la surveillance du gouvernement. " | - Да, миледи, но это обычно делается не из любезности, а из предосторожности: во время войны иностранцев доставляют в отведенную для них гостиницу, где они остаются под надзором до тех пор, пока о них не соберут самых точных сведений. |
| Ces mots furent prononcés avec la politesse la plus exacte et le calme le plus parfait. Cependant ils n'eurent point le don de convaincre Milady. | Эти слова были сказаны с безупречной вежливостью и самым спокойным тоном. Однако они не убедили миледи. |
| " Mais je ne suis pas étrangère, Monsieur, dit-elle avec l'accent le plus pur qui ait jamais retenti de Portsmouth à Manchester, je me nomme Lady Clarick, et cette mesure... | - Но я не иностранка, милостивый государь, - сказала она на самом чистом английском языке, который когда-либо раздавался от Портсмута до Манчестера. - Меня зовут леди Кларик, и эта мера... |
| -- Cette mesure est générale, Milady, et vous tenteriez inutilement de vous y soustraire. | - Эта мера - общая для всех, миледи, и вы напрасно будете настаивать, чтобы для вас было сделано исключение. |
| -- Je vous suivrai donc, Monsieur. " | - В таком случае я последую за вами, милостивый государь. |
| Et acceptant la main de l'officier, elle commença de descendre l'échelle au bas de laquelle l'attendait le canot. L'officier la suivit ; un grand manteau était étendu à la poupe, l'officier la fit asseoir sur le manteau et s'assit près d'elle. | Опираясь на руку офицера, она начала спускаться по трапу, внизу которого ее ожидала шлюпка; офицер сошел вслед за нею. На корме был разостлан большой плащ; офицер усадил на него миледи и сам сел рядом. |
| " Nagez " , dit-il aux matelots. | - Гребите, - приказал он матросам. |
| Les huit rames retombèrent dans la mer, ne formant qu'un seul bruit, ne frappant qu'un seul coup, et le canot sembla voler sur la surface de l'eau. | Восемь весел сразу погрузились в воду, их удары слились в один звук, движения их - в один взмах, и шлюпка, казалось, полетела по воде. |
| Au bout de cinq minutes on touchait à terre. | Через пять минут она пристала к берегу. |
| L'officier sauta sur le quai et offrit la main à Milady. | Офицер выскочил на набережную и предложил миледи руку. |
| Une voiture attendait. | Их ожидала карета. |
| " Cette voiture est-elle pour nous ? demanda Milady. | - Эта карета подана нам? - спросила миледи. |
| -- Oui, Madame, répondit l'officier. | - Да, сударыня, - ответил офицер. |
| -- L'hôtellerie est donc bien loin ? | - Разве гостиница так далеко? |
| -- A l'autre bout de la ville. | - На другом конце города. |
|
-- Allons " , dit Milady. Et elle monta résolument dans la voiture. |
- Едемте, - сказала миледи и, не колеблясь, села в карету. |
| L'officier veilla à ce que les paquets fussent soigneusement attachés derrière la caisse, et cette opération terminée, prit sa place près de Milady et referma la portière. | Офицер присмотрел за тем, чтобы все вещи приезжей были тщательно привязаны позади кузова, и, когда это было сделано, сел рядом с миледи и захлопнул дверцу. |
| Aussitôt, sans qu'aucun ordre fût donné et sans qu'on eût besoin de lui indiquer sa destination, le cocher partit au galop et s'enfonça dans les rues de la ville. | Кучер, не дожидаясь приказаний и даже не спрашивая, куда ехать, пустил лошадей галопом, и карета понеслась по улицам города. |
| Une réception si étrange devait être pour Milady une ample matière à réflexion ; aussi, voyant que le jeune officier ne paraissait nullement disposé à lier conversation, elle s'accouda dans un angle de la voiture et passa les unes après les autres en revue toutes les suppositions qui se présentaient à son esprit. | Такой странный прием заставил миледи сильно призадуматься. Убедившись, что молодой офицер не проявляет ни малейшего желания вступить в разговор, она откинулась в угол кареты и стала перебирать всевозможные предположения, возникавшие у нее в уме. |
| Cependant, au bout d'un quart d'heure, étonnée de la longueur du chemin, elle se pencha vers la portière pour voir où on la conduisait. On n'apercevait plus de maisons ; des arbres apparaissaient dans les ténèbres comme de grands fantômes noirs courant les uns après les autres. | Но спустя четверть часа, удивленная тем, что они так долго едут, она нагнулась к окну кареты, желая посмотреть, куда же ее везут. Домов не видно было больше, деревья казались в темноте большими черными призраками, гнавшимися друг за другом. |
| Milady frissonna. | Миледи вздрогнула. |
| " Mais nous ne sommes plus dans la ville, Monsieur " , dit-elle. | - Однако мы уже за городом, - сказала она. |
| Le jeune officier garda le silence. | Молодой офицер промолчал. |
| " Je n'irai pas plus loin, si vous ne me dites pas où vous me conduisez ; je vous en préviens, Monsieur ! " | - Я не поеду дальше, если вы не скажете, куда вы меня везете. Предупреждаю вас, милостивый государь! |
| Cette menace n'obtint aucune réponse. | Ее угроза тоже осталась без ответа. |
| " Oh ! c'est trop fort ! s'écria Milady, au secours ! au secours ! " | - О, это уж слишком! - вскричала миледи. - Помогите! Помогите! |
| Pas une voix ne répondit à la sienne, la voiture continua de rouler avec rapidité ; l'officier semblait une statue. | Никто не отозвался на ее крик, карета продолжала быстро катиться по дороге, а офицер, казалось, превратился в статую. |
| Milady regarda l'officier avec une de ces expressions terribles, particulières à son visage et qui manquaient si rarement leur effet ; la colère faisait étinceler ses yeux dans l'ombre. | Миледи взглянула на офицера с тем грозным выражением лица, которое было свойственно ей в иных случаях и очень редко не производило должного впечатления; от гнева глаза ее сверкали в темноте. |
| Le jeune homme resta impassible. | Молодой человек оставался по-прежнему невозмутимым. |
| Milady voulut ouvrir la portière et se précipiter. | Миледи попыталась открыть дверцу и выскочить. |
| " Prenez garde, Madame, dit froidement le jeune homme, vous vous tuerez en sautant. " | - Берегитесь, сударыня, - хладнокровно сказал молодой человек, - вы расшибетесь насмерть. |
| Milady se rassit écumante ; l'officier se pencha, la regarda à son tour et parut surpris de voir cette figure, si belle naguère, bouleversée par la rage et devenue presque hideuse. L'astucieuse créature comprit qu'elle se perdait en laissant voir ainsi dans son âme ; elle rasséréna ses traits, et d'une voix gémissante : | Миледи опять села, задыхаясь от бессильной злобы. Офицер наклонился и посмотрел на нее; казалось, он был удивлен, увидев, что это лицо, недавно такое красивое, исказилось бешеным гневом и стало почти безобразным. Коварная женщина поняла, что погибнет, если даст возможность заглянуть себе в душу; она придала своему лицу кроткое выражение и заговорила жалобным голосом: |
| " Au nom du Ciel, Monsieur ! dites-moi si c'est à vous, si c'est à votre gouvernement, si c'est à un ennemi que je dois attribuer la violence que l'on me fait ? | - Скажите мне, ради Бога, кому именно - вам, вашему правительству или какому-нибудь врагу - я должна приписать учиняемое надо мною насилие? |
| -- On ne vous fait aucune violence, Madame, et ce qui vous arrive est le résultat d'une mesure toute simple que nous sommes forcés de prendre avec tous ceux qui débarquent en Angleterre. | - Над вами не учиняют никакого насилия, сударыня, и то, что с вами случилось, является только мерой предосторожности, которую мы вынуждены применять ко всем приезжающим в Англию. |
| -- Alors vous ne me connaissez pas, Monsieur ? | - Так вы меня совсем не знаете? |
| -- C'est la première fois que j'ai l'honneur de vous voir. | - Я впервые имею честь видеть вас. |
| -- Et, sur votre honneur, vous n'avez aucun sujet de haine contre moi ? | - И, скажите по совести, у вас нет никакой причины ненавидеть меня? |
| -- Aucun, je vous le jure. " | - Никакой, клянусь вам. |
| Il y avait tant de sérénité, de sang-froid, de douceur même dans la voix du jeune homme, que Milady fut rassurée. | Голос молодого человека звучал так спокойно, так хладнокровно и даже мягко, что миледи успокоилась. |
| Enfin, après une heure de marche à peu près, la voiture s'arrêta devant une grille de fer qui fermait un chemin creux conduisant à un château sévère de forme, massif et isolé. Alors, comme les roues tournaient sur un sable fin, Milady entendit un vaste mugissement, qu'elle reconnut pour le bruit de la mer qui vient se briser sur une côte escarpée. | Примерно после часа езды карета остановилась перед железной решеткой, замыкавшей накатанную дорогу, которая вела к тяжелой громаде уединенного, строгого по своим очертаниям замка. Колеса кареты покатились по мелкому песку; миледи услышала мощный гул и догадалась, что это шум моря, плещущего о скалистый берег. |
| La voiture passa sous deux voûtes, et enfin s'arrêta dans une cour sombre et carrée ; presque aussitôt la portière de la voiture s'ouvrit, le jeune homme sauta légèrement à terre et présenta sa main à Milady, qui s'appuya dessus, et descendit à son tour avec assez de calme. | Карета проехала под двумя сводами и наконец остановилась в темном четырехугольном дворе. Дверца кареты тотчас распахнулась; молодой человек легко выскочил и подал руку миледи; она оперлась на нее и довольно спокойно вышла. |
| " Toujours est-il, dit Milady en regardant autour d'elle et en ramenant ses yeux sur le jeune officier avec le plus gracieux sourire, que je suis prisonnière ; mais ce ne sera pas pour longtemps, j'en suis sûre, ajouta- t-elle, ma conscience et votre politesse, Monsieur, m'en sont garants. " | - Все же, - заговорила миледи, оглядевшись вокруг, переведя затем взор на молодого офицера и подарив его самой очаровательной улыбкой, - я пленница. Но я уверена, что это ненадолго, - прибавила она, - моя совесть и ваша учтивость служат мне в том порукой. |
| Si flatteur que fût le compliment, l'officier ne répondit rien ; mais, tirant de sa ceinture un petit sifflet d'argent pareil à celui dont se servent les contremaîtres sur les bâtiments de guerre, il siffla trois fois, sur trois modulations différentes : alors plusieurs hommes parurent, dételèrent les chevaux fumants et emmenèrent la voiture sous une remise. | Ничего не ответив на этот лестный комплимент, офицер вынул из-за пояса серебряный свисток, вроде тех, какие употребляют боцманы на военных кораблях, и трижды свистнул, каждый раз на иной лад. Явились слуги, распрягли взмыленных лошадей и поставили карету в сарай. |
| Puis l'officier, toujours avec la même politesse calme, invita sa prisonnière à entrer dans la maison. Celle-ci, toujours avec son même visage souriant, lui prit le bras, et entra avec lui sous une porte basse et cintrée qui, par une voûte éclairée seulement au fond, conduisait à un escalier de pierre tournant autour d'une arête de pierre ; puis on s'arrêta devant une porte massive qui, après l'introduction dans la serrure d'une clef que le jeune homme portait sur lui, roula lourdement sur ses gonds et donna ouverture à la chambre destinée à Milady. | Офицер все так же вежливо и спокойно пригласил пленницу войти в дом. Она, все с той же улыбкой на лице, взяла его под руку и вошла с ним в низкую дверь, от которой сводчатый, освещенный только в глубине коридор вел к витой каменной лестнице. Поднявшись по ней, миледи и офицер остановились перед тяжелой дверью; молодой человек вложил в замок ключ, дверь тяжело повернулась на петлях и открыла вход в комнату, предназначенную для миледи. |
| D'un seul regard, la prisonnière embrassa l'appartement dans ses moindres détails. | Пленница одним взглядом рассмотрела все помещение, вплоть до мельчайших подробностей. |
| C'était une chambre dont l'ameublement était à la fois bien propre pour une prison et bien sévère pour une habitation d'homme libre ; cependant, des barreaux aux fenêtres et des verrous extérieurs à la porte décidaient le procès en faveur de la prison. | Убранство его в равной мере годилось и для тюрьмы, и для жилища свободного человека, однако решетки на окнах и наружные засовы на двери склоняли к мысли, что это тюрьма. |
| Un instant toute la force d'âme de cette créature, trempée cependant aux sources les plus vigoureuses, l'abandonna ; elle tomba sur un fauteuil, croisant les bras, baissant la tête, et s'attendant à chaque instant à voir entrer un juge pour l'interroger. | На миг душевные силы оставили эту женщину, закаленную, однако, самыми сильными испытаниями; она упала в кресло, скрестила руки и опустила голову, трепетно ожидая, что в комнату войдет судья и начнет ее допрашивать. |
| Mais personne n'entra, que deux ou trois soldats de marine qui apportèrent les malles et les caisses, les déposèrent dans un coin et se retirèrent sans rien dire. | Но никто не вошел, кроме двух-трех солдат морской пехоты, которые внесли сундуки и баулы, поставили их в угол комнаты и безмолвно удалились. |
| L'officier présidait à tous ces détails avec le même calme que Milady lui avait constamment vu, ne prononçant pas une parole lui-même, et se faisant obéir d'un geste de sa main ou d'un coup de son sifflet. | Офицер все с тем же неизменным спокойствием, не произнося ни слова, распоряжался солдатами, отдавая приказания движением руки или свистком. |
| On eût dit qu'entre cet homme et ses inférieurs la langue parlée n'existait pas ou devenait inutile. | Можно было подумать, что для этого человека и его подчиненных речь не существовала или стала излишней. |
| Enfin Milady n'y put tenir plus longtemps, elle rompit le silence : | Наконец миледи не выдержала и нарушила молчание. |
| " Au nom du Ciel, Monsieur ! s'écria-t-elle, que veut dire tout ce qui se passe ? Fixez mes irrésolutions ; j'ai du courage pour tout danger que je prévois, pour tout malheur que je comprends. Où suis-je et que suis-je ici ? Suis-je libre, pourquoi ces barreaux et ces portes ? Suis-je prisonnière, quel crime ai-je commis ? | - Ради Бога, милостивый государь, объясните, что все это означает? - спросила она. - Разрешите мое недоумение! Я обладаю достаточным мужеством, чтобы перенести любую опасность, которую я предвижу, любое несчастье, которое я понимаю. Где я, и в качестве кого я здесь? Если я свободна, для чего эти железные решетки и двери? Если я узница, то в чем мое преступление? |
| -- Vous êtes ici dans l'appartement qui vous est destiné, Madame. J'ai reçu l'ordre d'aller vous prendre en mer et de vous conduire en ce château : cet ordre, je l'ai accompli, je crois, avec toute la rigidité d'un soldat, mais aussi avec toute la courtoisie d'un gentilhomme. Là se termine, du moins jusqu'à présent, la charge que j'avais à remplir près de vous, le reste regarde une autre personne. | - Вы находитесь в комнате, которая вам предназначена, сударыня. Я получил приказание выйти вам навстречу в море и доставить вас сюда, в замок. Приказание это я, по-моему, исполнил со всей непреклонностью солдата и вместе с тем со всей учтивостью дворянина. На этом заканчивается, по крайней мере в настоящее время, возложенная на меня забота о вас, остальное касается другого лица. |
| -- Et cette autre personne, quelle est-elle ? demanda Milady ; ne pouvez-vous me dire son nom ?... " | - А кто это другое лицо? - спросила миледи. - Можете вы назвать мне его имя? |
| En ce moment on entendit par les escaliers un grand bruit d'éperons ; quelques voix passèrent et s'éteignirent, et le bruit d'un pas isolé se rapprocha de la porte. | В эту минуту на лестнице раздался звон шпор и прозвучали чьи-то голоса, потом все смолкло, и слышен был только шум шагов приближающегося к двери человека. |
| " Cette personne, la voici, Madame " , dit l'officier en démasquant le passage, et en se rangeant dans l'attitude du respect et de la soumission. | - Вот это другое лицо, сударыня, - сказал офицер, отошел от двери и замер в почтительной позе. |
| En même temps, la porte s'ouvrit ; un homme parut sur le seuil. | Дверь распахнулась, и на пороге появился какой-то человек. |
| Il était sans chapeau, portait l'épée au côté, et froissait un mouchoir entre ses doigts. | Он был без шляпы, со шпагой на боку и теребил в руках носовой платок. |
| Milady crut reconnaître cette ombre dans l'ombre, elle s'appuya d'une main sur le bras de son fauteuil, et avança la tête comme pour aller au- devant d'une certitude. | Миледи показалось, что она узнала эту фигуру, стоящую в полумраке; она оперлась рукой о подлокотник кресла и подалась вперед, желая убедиться в своем предположении. |
| Alors l'étranger s'avança lentement ; et, à mesure qu'il s'avançait en entrant dans le cercle de lumière projeté par la lampe, Milady se reculait involontairement. | Незнакомец стал медленно подходить, и, по мере того как он вступал в полосу света, отбрасываемого лампой, миледи невольно все глубже откидывалась в кресле. |
| Puis, lorsqu'elle n'eut plus aucun doute : | Когда у нее не оставалось больше никаких сомнений, она, совершенно ошеломленная, вскричала: |
| " Eh quoi ! mon frère ! s'écria-t-elle au comble de la stupeur, c'est vous ? | - Как! Лорд Винтер? Вы? |
| -- Oui, belle dame ! répondit Lord de Winter en faisant un salut moitié courtois, moitié ironique, moi-même. | - Да, прелестная дама! - ответил лорд Винтер, отвешивая полуучтивый, полунасмешливый поклон. - Я самый. |
| -- Mais alors, ce château ? | - Так, значит, этот замок... |
| -- Est à moi. | - Мой. |
| -- Cette chambre ? | - Эта комната?.. |
| -- C'est la vôtre. | - Ваша. |
| -- Je suis donc votre prisonnière ? | - Так я ваша пленница? |
| -- A peu près. | - Почти. |
| -- Mais c'est un affreux abus de la force ! | - Но это гнусное насилие! |
| -- Pas de grands mots ; asseyons-nous, et causons tranquillement, comme il convient de faire entre un frère et une soeur. " | - Не надо громких слов, сядем и спокойно побеседуем, как подобает брату и сестре. |
| Puis, se retournant vers la porte, et voyant que le jeune officier attendait ses derniers ordres : | Он обернулся к двери и, увидев, что молодой офицер ждет дальнейших приказаний, сказал: |
| " C'est bien, dit-il, je vous remercie ; maintenant, laissez-nous, Monsieur Felton. " | - Хорошо, благодарю вас! А теперь, господин Фельтон, оставьте нас. |
Chapitre L. CAUSERIE D'UN FRERE AVEC SA SOEUR./Беседа брата с сестрой
| France | Русский |
| Pendant le temps que Lord de Winter mit à fermer la porte, à pousser un volet et à approcher un siège du fauteuil de sa belle-soeur, Milady, rêveuse, plongea son regard dans les profondeurs de la possibilité, et découvrit toute la trame qu'elle n'avait pas même pu entrevoir, tant qu'elle ignorait en quelles mains elle était tombée. Elle connaissait son beau-frère pour un bon gentilhomme, franc-chasseur, joueur intrépide, entreprenant près des femmes, mais d'une force inférieure à la sienne à l'endroit de l'intrigue. Comment avait-il pu découvrir son arrivée ? la faire saisir ? Pourquoi la retenait-il ? | Пока лорд Винтер запирал дверь, затворял ставни и придвигал стул к креслу своей невестки, миледи, глубоко задумавшись, перебирала в уме самые различные предположения и наконец поняла тот тайный замысел против нее, которого она даже не могла предвидеть, пока ей было неизвестно, в чьи руки она попала. За время знакомства со своим деверем миледи вывела заключение, что он настоящий дворянин, страстный охотник и неутомимый игрок, что он любит волочиться за женщинами, но не отличается умением вести интриги. Как мог он проведать о ее приезде и изловить ее? Почему он держит ее взаперти? |
| Athos lui avait bien dit quelques mots qui prouvaient que la conversation qu'elle avait eue avec le cardinal était tombée dans des oreilles étrangères ; mais elle ne pouvait admettre qu'il eût pu creuser une contre-mine si prompte et si hardie. | Правда, Атос сказал вскользь несколько слов, из которых миледи заключила, что ее разговор с кардиналом был подслушан посторонними, но она никак не могла допустить, чтобы Атос сумел так быстро и смело подвести контрмину. |
| Elle craignit bien plutôt que ses précédentes opérations en Angleterre n'eussent été découvertes. Buckingham pouvait avoir deviné que c'était elle qui avait coupé les deux ferrets, et se venger de cette petite trahison ; mais Buckingham était incapable de se porter à aucun excès contre une femme, surtout si cette femme était censée avoir agi par un sentiment de jalousie. | Миледи скорее опасалась, что выплыли наружу ее прежние проделки в Англии. Бекингэм мог догадаться, что это она срезала две алмазных подвески, и отомстить за ее мелкое предательство; но Бекингэм был не способен совершить какое-нибудь насилие по отношению к женщине, в особенности если он считал, что она действовала под влиянием ревности. |
| Cette supposition lui parut la plus probable ; il lui sembla qu'on voulait se venger du passé, et non aller au-devant de l'avenir. | Это предположение показалось миледи наиболее вероятным: она вообразила, что хотят отомстить ей за прошлое, а не предотвратить будущее. |
| Toutefois, et en tout cas, elle s'applaudit d'être tombée entre les mains de son beau- frère, dont elle comptait avoir bon marché, plutôt qu'entre celles d'un ennemi direct et intelligent. | Как бы то ни было, она радовалась тому, что попала в руки своего деверя, от которого рассчитывала сравнительно дешево отделаться, а не в руки настоящего и умного врага. |
| " Oui, causons, mon frère, dit-elle avec une espèce d'enjouement, décidée qu'elle était à tirer de la conversation, malgré toute la dissimulation que pourrait y apporter Lord de Winter, les éclaircissements dont elle avait besoin pour régler sa conduite à venir. | - Да, поговорим, любезный брат, - сказала она с довольно веселым видом, рассчитывая выведать из этого разговора, как бы ни скрытничал лорд Винтер, все, что ей необходимо было знать для дальнейшего своего поведения. |
| -- Vous vous êtes donc décidée à revenir en Angleterre, dit Lord de Winter, malgré la résolution que vous m'aviez si souvent manifestée à Paris de ne jamais remettre les pieds sur le territoire de la Grande- Bretagne ? " | - Итак, вы все-таки вернулись в Англию, - начал лорд Винтер, - вопреки вашему решению, которое вы так часто высказывали мне в Париже, что никогда больше нога ваша не ступит на землю Великобритании? |
| Milady répondit à une question par une autre question. | Миледи ответила вопросом на вопрос: |
| " Avant tout, dit-elle, apprenez-moi donc comment vous m'avez fait guetter assez sévèrement pour être d'avance prévenu non seulement de mon arrivée, mais encore du jour, de l'heure et du port où j'arrivais. " | - Прежде всего объясните мне, каким образом вы сумели установить за мной такой строгий надзор, что заранее были осведомлены не только о моем приезде, но и о том, в какой день и час и в какую гавань я прибуду? |
| Lord de Winter adopta la même tactique que Milady, pensant que, puisque sa belle-soeur l'employait, ce devait être la bonne. | Лорд Винтер избрал ту же тактику, что и миледи, полагая, что раз его невестка придерживается ее, то, наверное, она самая лучшая. |
| " Mais, dites-moi vous-même, ma chère soeur, reprit-il, ce que vous venez faire en Angleterre. | - Сначала вы мне расскажите, любезная сестра, зачем вы пожаловали в Англию? - возразил он. |
| -- Mais je viens vous voir, reprit Milady, sans savoir combien elle aggravait, par cette réponse, les soupçons qu'avait fait naître dans l'esprit de son beau-frère la lettre de d'Artagnan, et voulant seulement capter la bienveillance de son auditeur par un mensonge. | - Я приехала повидаться с вами, - ответила миледи, не зная того, что она невольно усиливает этим ответом подозрения, которые заронило в ее девере письмо д'Артаньяна, и желая только снискать этой ложью расположение своего собеседника. |
| -- Ah ! me voir ? dit sournoisement Lord de Winter. | - Вот как, повидаться со мной? - угрюмо переспросил лорд Винтер. |
| -- Sans doute, vous voir. Qu'y a-t-il d'étonnant à cela ? | - Да, конечно, повидаться с вами. Что же тут удивительного? |
| -- Et vous n'avez pas, en venant en Angleterre, d'autre but que de me voir ? | - Так вас привело в Англию только желание увидеться со мной, никакой другой цели у вас не было? |
| -- Non. | - Нет. |
| -- Ainsi, c'est pour moi seul que vous vous êtes donnée la peine de traverser la Manche ? | - Стало быть, вы только ради меня взяли на себя труд переправиться через Ла-Манш? |
| -- Pour vous seul. | - Только ради вас. |
| -- Peste ! quelle tendresse, ma soeur ! | - Черт возьми! Какие нежности, сестра! |
| -- Mais ne suis-je pas votre plus proche parente ? demanda Milady du ton de la plus touchante naiveté. | - А разве я не самая близкая ваша родственница? - спросила миледи с выражением трогательной наивности в голосе. |
| -- Et même ma seule héritière, n'est-ce pas ? " dit à son tour Lord de Winter, en fixant ses yeux sur ceux de Milady. | - И даже моя единственная наследница, не так ли? - спросил, в свою очередь, лорд Винтер, смотря в упор на миледи. |
| Quelque puissance qu'elle eût sur elle-même, Milady ne put s'empêcher de tressaillir, et comme, en prononçant les dernières paroles qu'il avait dites, Lord de Winter avait posé la main sur le bras de sa soeur, ce tressaillement ne lui échappa point. | Несмотря на все свое самообладание, миледи невольно вздрогнула, и, так как лорд Винтер, говоря эти слова, положил руку на плечо невестки, эта дрожь не ускользнула от него. |
| En effet, le coup était direct et profond. La première idée qui vint à l'esprit de Milady fut qu'elle avait été trahie par Ketty, et que celle-ci avait raconté au baron cette aversion intéressée dont elle avait imprudemment laissé échapper des marques devant sa suivante ; elle se rappela aussi la sortie furieuse et imprudente qu'elle avait faite contre d'Artagnan, lorsqu'il avait sauvé la vie de son beau-frère. | Удар в самом деле пришелся в цель и проник глубоко. Первой мыслью миледи было, что ее выдала Кэтти, что Кэтти рассказала барону о том корыстолюбивом и потому неприязненном отношении к нему, которое миледи неосторожно обнаружила в присутствии своей камеристки; она вспомнила также свой яростный и неосторожный выпад против д'Артаньяна после того, как он спас жизнь ее деверя. |
| " Je ne comprends pas, Milord, dit-elle pour gagner du temps et faire parler son adversaire. Que voulez-vous dire ? Et y a-t-il quelque sens inconnu caché sous vos paroles ? | - Я не понимаю, милорд, - заговорила она, желая выиграть время и заставить своего противника высказаться, - что вы хотите сказать? И нет ли в ваших словах какого-нибудь скрытого смысла? |
| -- Oh ! mon Dieu, non, dit Lord de Winter avec une apparente bonhomie ; vous avez le désir de me voir, et vous venez en Angleterre. J'apprends ce désir, ou plutôt je me doute que vous l'éprouvez, et afin de vous épargner tous les ennuis d'une arrivée nocturne dans un port, toutes les fatigues d'un débarquement, j'envoie un de mes officiers au- devant de vous ; je mets une voiture à ses ordres, et il vous amène ici dans ce château, dont je suis gouverneur, où je viens tous les jours, et où, pour que notre double désir de nous voir soit satisfait, je vous fais préparer une chambre. Qu'y a-t-il dans tout ce que je dis là de plus étonnant que dans ce que vous m'avez dit ? | - Ну, разумеется, нет, - сказал лорд Винтер с видом притворного добродушия. - У вас возникает желание повидать меня, и вы приезжаете в Англию. Я узнаю об этом желании или, вернее говоря, догадываюсь о нем и, чтобы избавить вас от всех неприятностей ночного прибытия в порт и всех тягот высадки, посылаю одного из моих офицеров вам навстречу. Я предоставляю в его распоряжение карету, и он привозит вас сюда, в этот замок, комендантом которого я состою, куда я ежедневно приезжаю и где я велю приготовить вам комнату, чтобы мы могли удовлетворить наше взаимное желание видеться друг с другом. Разве все это представляется вам более удивительным, чем то, что вы мне сказали? |
| -- Non, ce que je trouve d'étonnant, c'est que vous ayez été prévenu de mon arrivée. | - Нет, я нахожу удивительным только то, что вы были предупреждены о моем приезде. |
| -- C'est cependant la chose la plus simple, ma chère soeur : n'avez- vous pas vu que le capitaine de votre petit bâtiment avait, en entrant dans la rade, envoyé en avant et afin d'obtenir son entrée dans le port, un petit canot porteur de son livre de loch et de son registre d'équipage ? Je suis commandant du port, on m'a apporté ce livre, j'y ai reconnu votre nom. Mon coeur m'a dit ce que vient de me confier votre bouche, c'est-à-dire dans quel but vous vous exposiez aux dangers d'une mer si périlleuse ou tout au moins si fatigante en ce moment, et j'ai envoyé mon cutter au-devant de vous. Vous savez le reste. " | - А это объясняется совсем просто, любезная сестра: разве вы не заметили, что капитан вашего судна, прежде чем стать на рейд, послал вперед, чтобы получить разрешение войти в порт, небольшую шлюпку с судовым журналом и списком команды и пассажиров? Я начальник порта, мне принесли этот список, и я прочел в нем ваше имя. Сердце подсказало мне то, что сейчас подтвердили ваши уста: я понял, ради чего вы подвергали себя опасностям столь затруднительного теперь переезда по морю, и выслал вам навстречу свой катер. Остальное вам известно. |
| Milady comprit que Lord de Winter mentait et n'en fut que plus effrayée. | Миледи поняла, что лорд Винтер лжет, и это еще больше испугало ее. |
| " Mon frère, continua-t-elle, n'est-ce pas Milord Buckingham que je vis sur la jetée, le soir, en arrivant ? | - Любезный брат, - заговорила она снова, - не милорда ли Бекингэма я видела сегодня вечером на молу, когда мы входили в гавань? |
| -- Lui-même. Ah ! je comprends que sa vue vous ait frappée, reprit Lord de Winter : vous venez d'un pays où l'on doit beaucoup s'occuper de lui, et je sais que ses armements contre la France préoccupent fort votre ami le cardinal. | - Да, его... А, я понимаю! Увидев его, вы взволновались: вы приехали из страны, где, вероятно, мысль о нем заботит всех, и я знаю, что его приготовления к войне с Францией очень тревожат вашего друга - кардинала. |
| -- Mon ami le cardinal ! s'écria Milady, voyant que, sur ce point comme sur l'autre, Lord de Winter paraissait instruit de tout. | - Моего друга - кардинала?! - вскричала миледи, убеждаясь, что и в этом отношении лорд Винтер, по-видимому, хорошо осведомлен. |
| -- N'est-il donc point votre ami ? reprit négligemment le baron ; ah ! pardon, je le croyais ; mais nous reviendrons à Milord duc plus tard, ne nous écartons point du tour sentimental que la conversation avait pris : vous veniez, disiez-vous, pour me voir ? | - А разве он не ваш друг? - небрежным тоном спросил барон. - Если я ошибся - извините: мне так казалось. Но мы вернемся к милорду герцогу после, а теперь не будем уклоняться от того крайне чувствительного направления, которое принял наш разговор. Вы приехали, говорите вы, чтобы повидать меня? |
| -- Oui. | - Да. |
| -- Eh bien, je vous ai répondu que vous seriez servie à souhait et que nous nous verrions tous les jours. | - Ну что ж, я вам ответил, что все устроено согласно вашему желанию и что мы будем видеться каждый день. |
| -- Dois-je donc demeurer éternellement ici ? demanda Milady avec un certain effroi. | - Значит, я навеки должна оставаться здесь? - с оттенком ужаса спросила миледи. |
| -- Vous trouveriez-vous mal logée, ma soeur ? demandez ce qui vous manque, et je m'empresserai de vous le faire donner. | - Может быть, вы здесь терпите какие-нибудь неудобства, сестра? Требуйте, чего вам недостает, и я постараюсь вам это предоставить. |
| -- Mais je n'ai ni mes femmes ni mes gens... | - У меня нет ни служанок, ни лакеев... |
| -- Vous aurez tout cela, Madame ; dites-moi sur quel pied votre premier mari avait monté votre maison ; quoique je ne sois que votre beau-frère, je vous la monterai sur un pied pareil. | - У вас все это будет, сударыня. Скажите мне, на какую ногу был поставлен ваш дом при первом вашем муже, и, хотя я только ваш деверь, я заведу вам все на такой же лад. |
| -- Mon premier mari ! s'écria Milady en regardant Lord de Winter avec des yeux effarés. | - При моем первом муже? - вскричала миледи, уставившись на лорда Винтера растерянным взглядом. |
| -- Oui, votre mari français ; je ne parle pas de mon frère. Au reste, si vous l'avez oublié, comme il vit encore, je pourrais lui écrire et il me ferait passer des renseignements à ce sujet. " | - Да, вашем муже - французе, я говорю не о моем брате... Впрочем, если вы это забыли, то, так как он жив еще, я могу написать ему, и он сообщит мне все нужные сведения. |
| Une sueur froide perla sur le front de Milady. | Холодный пот выступил на лбу миледи. |
| " Vous raillez, dit-elle d'une voix sourde. | - Вы шутите! - проговорила она глухим голосом. |
| -- En ai-je l'air ? demanda le baron en se relevant et en faisant un pas en arrière. | - Разве я похож на шутника? - спросил барон, вставая и отступая на шаг. |
| -- Ou plutôt vous m'insultez, continua-t-elle en pressant de ses mains crispées les deux bras du fauteuil et en se soulevant sur ses poignets. | - Или, вернее, вы меня оскорбляете, - продолжала миледи, судорожно впиваясь пальцами в подлокотники кресла и приподнимаясь. |
| -- Vous insulter, moi ! dit Lord de Winter avec mépris ; en vérité, Madame, croyez-vous que ce soit possible ? | - Оскорбляю вас? - презрительно усмехнулся лорд Винтер. - Неужели же, сударыня, вы полагаете, что это возможно? |
| -- En vérité, Monsieur, dit Milady, vous êtes ou ivre ou insensé ; sortez et envoyez-moi une femme. | - Вы, милостивый государь, или пьяны, или сошли с ума, - сказала миледи. - Ступайте прочь и пришлите мне женщину для услуг! |
| -- Des femmes sont bien indiscrètes, ma soeur ! ne pourrais-je pas vous servir de suivante ? de cette façon tous nos secrets resteraient en famille. | - Женщины очень болтливы, сестра! Не могу ли я заменить вам камеристку? Таким образом, все наши семейные тайны останутся при нас. |
| -- Insolent ! s'écria Milady, et, comme mue par un ressort, elle bondit sur le baron, qui l'attendait avec impassibilité, mais une main cependant sur la garde de son épée. | - Наглец! - вскричала миледи вне себя от ярости и кинулась на барона, который стал в выжидательную позу, положив одну руку на эфес шпаги. |
| -- Eh ! eh ! dit-il, je sais que vous avez l'habitude d'assassiner les gens, mais je me défendrai, moi, je vous en préviens, fût-ce contre vous. | - Эге! - произнес он. - Я знаю, что вы имеете обыкновение убивать людей, но предупреждаю: я буду обороняться, хотя бы и против вас. |
| -- Oh ! vous avez raison, dit Milady, et vous me faites l'effet d'être assez lâche pour porter la main sur une femme. | - О, вы правы, - сказала миледи, - у вас, пожалуй, хватит низости поднять руку на женщину. |
| -- Peut-être que oui, d'ailleurs j'aurais mon excuse : ma main ne serait pas la première main d'homme qui se serait posée sur vous, j'imagine. " | - Да, быть может. К тому же у меня найдется оправдание: моя рука будет, я полагаю, не первой мужской рукой, поднявшейся на вас. |
| Et le baron indiqua d'un geste lent et accusateur l'épaule gauche de Milady, qu'il toucha presque du doigt. | И барон медленным обвиняющим жестом указал на левое плечо миледи, почти коснувшись его пальцем. |
| Milady poussa un rugissement sourd, et se recula jusque dans l'angle de la chambre, comme une panthère qui veut s'acculer pour s'élancer. | Миледи испустила сдавленный стон, похожий на рычание, и попятилась в дальний угол комнаты, точно пантера, приготовившаяся к прыжку. |
| " Oh ! rugissez tant que vous voudrez, s'écria Lord de Winter, mais n'essayez pas de mordre, car, je vous en préviens, la chose tournerait à votre préjudice : il n'y a pas ici de procureurs qui règlent d'avance les successions, il n'y a pas de chevalier errant qui vienne me chercher querelle pour la belle dame que je retiens prisonnière ; mais je tiens tout prêts des juges qui disposeront d'une femme assez éhontée pour venir se glisser, bigame, dans le lit de Lord de Winter, mon frère aîné, et ces juges, je vous en préviens, vous enverront à un bourreau qui vous fera les deux épaules pareilles. " | - Рычите, сколько вам угодно, - вскричал лорд Винтер, - но не пытайтесь укусить! Ибо, предупреждаю, это для вас плохо кончится: здесь нет прокуроров, которые заранее определяют права наследства, нет странствующего рыцаря, который вызвал бы меня на поединок из-за прекрасной дамы, которую я держу в заточении, но у меня есть наготове судьи, которые, если понадобится, учинят расправу над женщиной настолько бесстыдной, что она при живом муже прокралась на супружеское ложе моего старшего брата, лорда Винтера, и эти судьи, предупреждаю вас, передадут вас палачу, который сделает вам одно плечо похожим на другое. |
| Les yeux de Milady lançaient de tels éclairs, que quoiqu'il fût homme et armé devant une femme désarmée, il sentit le froid de la peur se glisser jusqu'au fond de son âme ; il n'en continua pas moins, mais avec une fureur croissante : | Глаза миледи метали такие молнии, что, хотя лорд Винтер был мужчина и стоял вооруженный перед безоружной женщиной, он почувствовал, как в душе его зашевелился страх. Тем не менее он продолжал говорить, но уже с закипающей яростью: |
| " Oui, je comprends, après avoir hérité de mon frère, il vous eût été doux d'hériter de moi ; mais, sachez-le d'avance, vous pouvez me tuer ou me faire tuer, mes précautions sont prises, pas un penny de ce que je possède ne passera dans vos mains. N'êtes-vous pas déjà assez riche, vous qui possédez près d'un million, et ne pouviez-vous vous arrêter dans votre route fatale, si vous ne faisiez le mal que pour la jouissance infinie et suprême de le faire ? Oh ! tenez, je vous le dis, si la mémoire de mon frère ne m'était sacrée, vous iriez pourrir dans un cachot d'Etat ou rassasier à Tyburn la curiosité des matelots ; je me tairai, mais vous, supportez tranquillement votre captivité ; dans quinze ou vingt jours je pars pour La Rochelle avec l'armée ; mais la veille de mon départ, un vaisseau viendra vous prendre, que je verrai partir et qui vous conduira dans nos colonies du Sud ; et, soyez tranquille, je vous adjoindrai un compagnon qui vous brûlera la cervelle à la première tentative que vous risquerez pour revenir en Angleterre ou sur le continent. " | - Да, я понимаю, что, получив наследство после моего брата, вам было бы приятно унаследовать и мое состояние. Но знайте наперед: вы можете убить меня или подослать ко мне убийц - я принял на этот случай предосторожности: ни одно пенни из того, чем я владею, не перейдет в ваши руки! Разве вы недостаточно богаты, имея около миллиона? И не пора ли вам остановиться на вашем гибельном пути, если вы делали зло из одного только ненасытного желания его делать? О, поверьте, если бы память моего брата не была для меня священна, я сгноил бы вас в какой-нибудь государственной тюрьме или отправил бы в Тайберн на потеху толпы! Я буду молчать, но и вы должны безропотно переносить ваше заключение. Дней через пятнадцать - двадцать я уезжаю с армией в Ла-Рошель, но накануне моего отъезда за вами прибудет корабль, который отплывет на моих глазах и отвезет вас в наши южные колонии. Я приставлю к вам человека, и, будьте покойны, он всадит вам пулю в лоб при первой вашей попытке вернуться в Англию или на материк! |
| Milady écoutait avec une attention qui dilatait ses yeux enflammés. | Миледи слушала с пристальным вниманием, от которого ширились зрачки ее сверкающих глаз. |
| " Oui, mais à cette heure, continua Lord de Winter, vous demeurerez dans ce château : les murailles en sont épaisses, les portes en sont fortes, les barreaux en sont solides ; d'ailleurs votre fenêtre donne à pic sur la mer : les hommes de mon équipage, qui me sont dévoués à la vie et à la mort, montent la garde autour de cet appartement, et surveillent tous les passages qui conduisent à la cour ; puis arrivée à la cour, il vous resterait encore trois grilles à traverser. La consigne est précise : un pas, un geste, un mot qui simule une évasion, et l'on fait feu sur vous ; si l'on vous tue, la justice anglaise m'aura, je l'espère, quelque obligation de lui avoir épargné de la besogne. Ah ! vos traits reprennent leur calme, votre visage retrouve son assurance : Quinze jours, vingt jours dites-vous, bah ! d'ici là, j'ai l'esprit inventif, il me viendra quelque idée ; j'ai l'esprit infernal, et je trouverai quelque victime. D'ici à quinze jours, vous dites-vous, je serai hors d'ici. Ah ! ah ! essayez ! " | - Да, теперь вы будете жить в этом замке, - продолжал лорд Винтер. - Стены в нем толстые, двери тяжелые, решетки на окнах надежные; к тому же ваше окно расположено над самым морем. Люди моего экипажа, беззаветно мне преданные, несут караул перед этой комнатой и охраняют все проходы, ведущие на двор. Да если бы вы и пробрались туда, вам предстояло бы еще проникнуть сквозь три железные решетки. Отдан строгий приказ: один шаг, одно движение, одно слово, указывающее на попытку к бегству, - и в вас будут стрелять. Если вас убьют, английское правосудие, надеюсь, будет мне признательно, что я избавил его от хлопот... А, на вашем лице появилось прежнее выражение спокойствия и самоуверенности! Вы рассуждаете про себя: "Пятнадцать - двадцать дней... Ничего, ум у меня изобретательный, я до того времени что-нибудь да придумаю! Я чертовски умна и найду какую-нибудь жертву. Через пятнадцать дней, - говорите вы себе, - меня здесь не будет..." Что ж, попробуйте! |
| Milady se voyant devinée s'enfonça les ongles dans la chair pour dompter tout mouvement qui eût pu donner à sa physionomie une signification quelconque, autre que celle de l'angoisse. | Миледи, видя, что лорд Винтер отгадал ее мысли, вонзила ногти в ладони, стараясь подавить в себе малейшее движение души, которое могло бы придать ее лицу какое-нибудь иное выражение, помимо выражения тоскливой тревоги. |
| Lord de Winter continua : | Лорд Винтер продолжал: |
| " L'officier qui commande seul ici en mon absence, vous l'avez vu, donc vous le connaissez déjà, sait, comme vous voyez, observer une consigne, car vous n'êtes pas, je vous connais, venue de Portsmouth ici sans avoir essayé de le faire parler. Qu'en dites-vous ? Une statue de marbre eût-elle été plus impassible et plus muette ? Vous avez déjà essayé le pouvoir de vos séductions sur bien des hommes, et malheureusement vous avez toujours réussi ; mais essayez sur celui-là, pardieu ! si vous en venez à bout, je vous déclare le démon lui-même. " | - Офицера, который остается здесь начальником в мое отсутствие, вы уже видели и, стало быть, знаете его. Он, как вы убедились, умеет исполнять приказания: по дороге из Портсмута сюда вы, конечно, - я ведь вас знаю, - пытались вызвать его на разговор. И что вы скажете? Разве мраморная статуя могла быть молчаливее и бесстрастнее его? Вы уже на многих испытали власть ваших чар, и, к несчастью, с неизменным успехом. Испытайте-ка ее на этом человеке, и, черт возьми, если вы добьетесь своего, я готов буду поручиться, что вы - сам дьявол! |
| Il alla vers la porte et l'ouvrit brusquement. | Лорд Винтер подошел к двери и резким движением распахнул ее. |
| " Qu'on appelle M. Felton, dit-il. Attendez encore un instant, et je vais vous recommander à lui. " | - Позвать ко мне господина Фельтона! - распорядился он и, обращаясь к миледи, сказал: - Сейчас я представлю вас ему. |
| Il se fit entre ces deux personnages un silence étrange, pendant lequel on entendit le bruit d'un pas lent et régulier qui se rapprochait ; bientôt, dans l'ombre du corridor, on vit se dessiner une forme humaine, et le jeune lieutenant avec lequel nous avons déjà fait connaissance s'arrêta sur le seuil, attendant les ordres du baron. | Между этими двумя лицами воцарилось напряженное молчание; затем в наступившей тишине послышались медленные и размеренные шаги, приближающиеся к комнате. Вскоре в полумраке коридора обозначилась человеческая фигура, и молодой лейтенант, с которым мы уже познакомились, остановился на пороге, ожидая приказаний барона. |
| " Entrez, mon cher John, dit Lord de Winter, entrez et fermez la porte. " | - Войдите, милый Джон, - заговорил лорд Винтер. - Войдите и закройте дверь. |
| Le jeune officier entra. | Офицер вошел. |
| " Maintenant, dit le baron, regardez cette femme : elle est jeune, elle est belle, elle a toutes les séductions de la terre, Eh bien, c'est un monstre qui, à vingt-cinq ans, s'est rendu coupable d'autant de crimes que vous pouvez en lire en un an dans les archives de nos tribunaux ; sa voix prévient en sa faveur, sa beauté sert d'appât aux victimes, son corps même paye ce qu'elle a promis, c'est une justice à lui rendre ; elle essayera de vous séduire, peut-être même essayera-t-elle de vous tuer. Je vous ai tiré de la misère, Felton, je vous ai fait nommer lieutenant, je vous ai sauvé la vie une fois, vous savez à quelle occasion ; je suis pour vous non seulement un protecteur, mais un ami ; non seulement un bienfaiteur, mais un père ; cette femme est revenue en Angleterre afin de conspirer contre ma vie ; je tiens ce serpent entre mes mains ; Eh bien, je vous fais appeler et vous dis : Ami Felton, John, mon enfant, garde-moi et surtout garde-toi de cette femme ; jure sur ton salut de la conserver pour le châtiment qu'elle a mérité. John Felton, je me fie à ta parole ; John Felton, je crois à ta loyauté. | - А теперь, - продолжал барон, - посмотрите на эту женщину. Она молода, она красива, она обладает всеми земными чарами. И что же! Это чудовище, которому всего двадцать пять лет, совершило столько преступлений, сколько вы не насчитаете и за год в архивах наших судов. Голос располагает в ее пользу, красота служит приманкой для жертвы, тело платит то, что она обещает, - в этом надо отдать ей справедливость. Она попытается обольстить вас, а быть может, даже и убить. Я извлек вас из нищеты, я дал вам чин лейтенанта, я однажды спас вам жизнь - вы помните, при каких обстоятельствах. Я не только ваш покровитель, но и друг; не только благодетель, но и отец. Эта женщина вернулась в Англию, чтобы устроить покушение на мою жизнь. Я держу эту змею в своих руках, и вот я позвал вас и прошу: друг мой Фельтон, Джон, дитя мое, оберегай меня и в особенности сам берегись этой женщины! Поклянись спасением твоей души сохранить ее для той кары, которую она заслужила! Джон Фельтон, я полагаюсь на твое слово! Джон Фельтон, я верю в твою честность! |
| -- Milord, dit le jeune officier en chargeant son regard pur de toute la haine qu'il put trouver dans son coeur, Milord, je vous jure qu'il sera fait comme vous désirez. " | - Милорд, - ответил молодой офицер, вкладывая в брошенный на миледи взгляд всю ненависть, какую только он мог найти в своем сердце, - милорд, клянусь вам, все будет сделано так, как вы того желаете! |
| Milady reçut ce regard en victime résignée : il était impossible de voir une expression plus soumise et plus douce que celle qui régnait alors sur son beau visage. A peine si Lord de Winter lui-même reconnut la tigresse qu'un instant auparavant il s'apprêtait à combattre. | Миледи перенесла этот взгляд с видом безропотной жертвы; невозможно представить себе выражение более покорное и кроткое, чем то, какое было написано на ее прекрасном лице. Сам лорд Винтер с трудом узнал в ней тигрицу, с которой он за минуту перед тем готовился вступить в борьбу. |
| " Elle ne sortira jamais de cette chambre, entendez-vous, John, continua le baron ; elle ne correspondra avec personne, elle ne parlera qu'à vous, si toutefois vous voulez bien lui faire l'honneur de lui adresser la parole. | - Она не должна выходить из этой комнаты, слышите, Джон? - продолжал лорд Винтер. - Она ни с кем не должна переписываться, не должна разговаривать ни с кем, кроме вас, если вы окажете честь говорить с ней. |
| -- Il suffit, Milord, j'ai juré. | - Я поклялся, милорд, этого достаточно. |
| -- Et maintenant, Madame, tâchez de faire la paix avec Dieu, car vous êtes jugée par les hommes. " | - А теперь, сударыня, постарайтесь примириться с Богом, ибо людской суд над вами свершился. |
| Milady laissa tomber sa tête comme si elle se fût sentie écrasée par ce jugement. | Миледи поникла головой, точно подавленная этим приговором. |
| Lord de Winter sortit en faisant un geste à Felton, qui sortit derrière lui et ferma la porte. | Лорд Винтер движением руки пригласил за собой Фельтона и вышел из комнаты. Фельтон пошел вслед за ним и запер дверь. |
| Un instant après on entendait dans le corridor le pas pesant d'un soldat de marine qui faisait sentinelle, sa hache à la ceinture et son mousquet à la main. | Мгновение спустя в коридоре раздались тяжелые шаги солдата морской пехоты, стоявшего на карауле с секирой за поясом и с мушкетом в руках. |
| Milady demeura pendant quelques minutes dans la même position, car elle songea qu'on l'examinait peut-être par la serrure ; puis lentement elle releva sa tête, qui avait repris une expression formidable de menace et de défi, courut écouter à la porte, regarda par la fenêtre, et revenant s'enterrer dans un vaste fauteuil, elle songea. | Миледи несколько минут оставалась все в том же положении, думая, что за ней наблюдают сквозь замочную скважину, потом она медленно подняла голову, и лицо ее вновь приняло устрашающее выражение угрозы и вызова. Она подбежала к двери и прислушалась, затем взглянула в окно, отошла от него, опустилась в огромное кресло и задумалась. |
Chapitre LI. OFFICIER./Офицер
| France | Русский |
| Cependant le cardinal attendait des nouvelles d'Angleterre, mais aucune nouvelle n'arrivait, si ce n'est fâcheuse et menaçante. | Тем временем кардинал ждал известий из Англии, но никаких известий не приходило, кроме неприятных и угрожающих. |
| Si bien que La Rochelle fût investie, si certain que pût paraître le succès, grâce aux précautions prises et surtout à la digue qui ne laissait plus pénétrer aucune barque dans la ville assiégée, cependant le blocus pouvait durer longtemps encore ; et c'était un grand affront pour les armes du roi et une grande gêne pour M. le cardinal, qui n'avait plus, il est vrai, à brouiller Louis XIII avec Anne d'Autriche, la chose était faite, mais à raccommoder M. de Bassompierre, qui était brouillé avec le duc d'Angoulême. | Хотя Ла-Рошель была в лесном кольце, хотя успех осады благодаря принятым мерам, и в особенности благодаря дамбе, препятствовавшей лодкам проникать в осажденный город, казался несомненным, тем не менее блокада могла тянуться еще долго, к великому позору для войск короля и к большому неудовольствию кардинала, которому, правда, не надо было больше ссорить Людовика XIII с Анной Австрийской, ибо это было уже сделано, по предстояло мирить г-на де Бассомпьера, поссорившегося с герцогом Ангулемским. |
| Quant à Monsieur, qui avait commencé le siège, il laissait au cardinal le soin de l'achever. | Что же касается брата короля, то он только начал осаду, а заботу окончить ее предоставил кардиналу. |
| La ville, malgré l'incroyable persévérance de son maire, avait tenté une espèce de mutinerie pour se rendre ; le maire avait fait pendre les émeutiers. Cette exécution calma les plus mauvaises têtes, qui se décidèrent alors à se laisser mourir de faim. Cette mort leur paraissait toujours plus lente et moins sûre que le trépas par strangulation. | Город, несмотря на чрезвычайную стойкость своего мэра, хотел было сдаться и потому сделал попытку поднять бунт, но мэр велел повесить бунтовщиков. Эта расправа успокоила самые горячие головы, и они решили лучше дать уморить себя голодом: такая гибель казалась им все же более медленной и менее верной, чем смерть на виселице. |
| De leur côté, de temps en temps, les assiégeants prenaient des messagers que les Rochelois envoyaient à Buckingham ou des espions que Buckingham envoyait aux Rochelois. Dans l'un et l'autre cas le procès était vite fait. M. le cardinal disait ce seul mot : Pendu ! On invitait le roi à venir voir la pendaison. Le roi venait languissamment, se mettait en bonne place pour voir l'opération dans tous ses détails : cela le distrayait toujours un peu et lui faisait prendre le siège en patience, mais cela ne l'empêchait pas de s'ennuyer fort, de parler à tout moment de retourner à Paris ; de sorte que si les messagers et les espions eussent fait défaut, Son Eminence, malgré toute son imagination, se fût trouvée fort embarrassée. | Осаждающие время от времени хватали гонцов, которых ларошельцы посылали к Бекингэму, или шпионов, посылаемых Бекингэмом к ларошельцам. И в том и в другом случае суд был короток, кардинал произносил одно-единственное слово: "Повесить!" Приглашали короля смотреть казнь. Король приходил вялой походкой и становился на удобное место, чтобы видеть процедуру во всех ее подробностях. Это не мешало ему сильно скучать и каждую минуту говорить о своем возвращении в Париж, но это все-таки слегка развлекало его и заставляло более терпеливо сносить обиду, так что, если бы не гонцы и не шпионы, его высокопреосвященство, несмотря на всю свою изобретательность, оказался бы в очень затруднительном положении. |
| Néanmoins le temps passait, les Rochelois ne se rendaient pas : le dernier espion que l'on avait pris était porteur d'une lettre. Cette lettre disait bien à Buckingham que la ville était à toute extrémité ; mais, au lieu d'ajouter : " Si votre secours n'arrive pas avant quinze jours, nous nous rendrons " , elle ajoutait tout simplement : " Si votre secours n'arrive pas avant quinze jours, nous serons tous morts de faim quand il arrivera. " | Однако время шло, а ларошельцы не сдавались. Последний гонец, которого поймали осаждающие, вез письмо Бекингэму. В письме сообщалось, правда, что город доведен до последней крайности, но в нем не говорилось в заключение: "Если ваша помощь не подоспеет в течение двух недель, мы сдадимся", а было просто сказано: "Если ваша помощь не подоспеет в течение двух недель, то к тому времени, когда она явится, мы все умрем с голоду". |
| Les Rochelois n'avaient donc espoir qu'en Buckingham. Buckingham était leur Messie. Il était évident que si un jour ils apprenaient d'une manière certaine qu'il ne fallait plus compter sur Buckingham, avec l'espoir leur courage tomberait. | Итак, ларошельцы возлагали надежды только на Бекингэма. Бекингэм был их мессией. Было очевидно, что, если бы им стало доподлинно известно, что на Бекингэма рассчитывать больше нечего, они потеряли бы вместе с надеждой и мужество. |
| Le cardinal attendait donc avec grande impatience des nouvelles d'Angleterre qui devaient annoncer que Buckingham ne viendrait pas. | Поэтому кардинал с большим нетерпением ждал из Англии известий о том, что Бекингэм не прибудет под Ла-Рошель. |
| La question d'emporter la ville de vive force, débattue souvent dans le conseil du roi, avait toujours été écartée ; d'abord La Rochelle semblait imprenable, puis le cardinal, quoi qu'il eût dit, savait bien que l'horreur du sang répandu en cette rencontre, où Français devaient combattre contre Français, était un mouvement rétrograde de soixante ans imprimé à la politique, et le cardinal était, à cette époque, ce qu'on appelle aujourd'hui un homme de progrès. En effet, le sac de La Rochelle, l'assassinat de trois ou quatre mille huguenots qui se fussent fait tuer ressemblaient trop, en 1628, au massacre de la Saint- Barthélémy, en 1572 ; et puis, par-dessus tout cela, ce moyen extrême, auquel le roi, bon catholique, ne répugnait aucunement, venait toujours échouer contre cet argument des généraux assiégeants : La Rochelle est imprenable autrement que par la famine. | Вопрос о том, чтобы взять город приступом, часто обсуждался в королевском совете, но его всегда отклоняли: во-первых, Ла-Рошель казалась неприступной, а во-вторых, кардинал, что бы он ни говорил, отлично понимал, что такое кровопролитие, когда французам пришлось бы сражаться против французов же, явилось бы в политике возвращением на шестьдесят лет назад, а кардинал был для своего времени человеком передовым, как теперь выражаются. В самом деле, разгром Ла-Рошели и убийство трех или четырех тысяч гугенотов, которые скорее дали бы себя убить, чем согласились сдаться, слишком походили бы в 1628 году на Варфоломеевскую ночь 1572 года; да и, наконец, это крайнее средство, к которому сам король, как ревностный католик, отнюдь не высказывал отвращения, неизменно отвергалось осаждающими генералами, выдвигавшими следующий довод: Ла-Рошель нельзя взять иначе, как только голодом. |
| Le cardinal ne pouvait écarter de son esprit la crainte où le jetait sa terrible émissaire, car il avait compris, lui aussi, les proportions étranges de cette femme, tantôt serpent, tantôt lion. L'avait-elle trahi ? était-elle morte ? Il la connaissait assez, en tout cas, pour savoir qu'en agissant pour lui ou contre lui, amie ou ennemie, elle ne demeurait pas immobile sans de grands empêchements. C'était ce qu'il ne pouvait savoir. | Кардинал не мог отогнать от себя невольный страх, который внушала ему его страшная посланница: и он тоже подметил странные свойства этой женщины, казавшейся то змеей, то львицей. Не изменила ли она ему? Не умерла ли? Во всяком случае, он достаточно хорошо изучил ее и знал, что, независимо от того, действовала ли она в его пользу или против него, была ли ему другом или недругом, она не оставалась в бездействии, если только ее не вынуждали к этому большие препятствия. Но откуда было возникнуть таким препятствиям? Этого-то кардинал и не мог знать. |
| Au reste, il comptait, et avec raison, sur Milady : il avait deviné dans le passé de cette femme de ces choses terribles que son manteau rouge pouvait seul couvrir ; et il sentait que, pour une cause ou pour une autre, cette femme lui était acquise, ne pouvant trouver qu'en lui un appui supérieur au danger qui la menaçait. | Впрочем, он твердо полагался на миледи, и не без основания: он догадывался, что прошлое этой женщины таит страшные вещи, покрыть которые может только его красная мантия, и чувствовал, что, по той или другой причине, эта женщина ему предана, ибо только в нем одном она может найти поддержку и защиту от угрожающей ей опасности. |
| Il résolut donc de faire la guerre tout seul et de n'attendre tout succès étranger que comme on attend une chance heureuse. Il continua de faire élever la fameuse digue qui devait affamer La Rochelle ; en attendant, il jeta les yeux sur cette malheureuse ville, qui renfermait tant de misère profonde et tant d'héroiques vertus, et, se rappelant le mot de Louis XI, son prédécesseur politique, comme lui-même était le prédécesseur de Robespierre, il murmura cette maxime du compère de Tristan : " Diviser pour régner. " | Итак, он решился вести войну один и ожидать посторонней помощи так, как ждут счастливой случайности. Он продолжал воздвигать знаменитую дамбу, которая должна была уморить голодом население Ла-Рошели. Созерцая, в ожидании этого, несчастный город, заключавший в себе столько великих бедствий и столько героических добродетелей, он вспомнил слова Людовика XI, своего политического предшественника, подобно тому как сам он был предшественником Робеспьера, - слова покровителя Тристана: "Разделяй, чтобы властвовать". |
| Henri IV, assiégeant Paris, faisait jeter par-dessus les murailles du pain et des vivres ; le cardinal fit jeter des petits billets par lesquels il représentait aux Rochelois combien la conduite de leurs chefs était injuste, égoiste et barbare ; ces chefs avaient du blé en abondance, et ne le partageaient pas ; ils adoptaient cette maxime, car eux aussi avaient des maximes, que peu importait que les femmes, les enfants et les vieillards mourussent, pourvu que les hommes qui devaient défendre leurs murailles restassent forts et bien portants. Jusque-là, soit dévouement, soit impuissance de réagir contre elle, cette maxime, sans être généralement adoptée, était cependant passée de la théorie à la pratique ; mais les billets vinrent y porter atteinte. Les billets rappelaient aux hommes que ces enfants, ces femmes, ces vieillards qu'on laissait mourir étaient leurs fils, leurs épouses et leurs pères ; qu'il serait plus juste que chacun fût réduit à la misère commune, afin qu'une même position fît prendre des résolutions unanimes. | Генрих IV, осаждая Париж, приказывал бросать через стены города хлеб и другие съестные припасы; кардинал же приказал подбрасывать письма, в которых он разъяснял ларошельцам, насколько поведение их начальников несправедливо, эгоистично и жестоко. У этих начальников хлеба было в изобилии, но они не раздавали его населению; они придерживались правила (у них тоже были свои правила), что неважно, если умрут женщины, старики и дети, лишь бы мужчины, обязанные защищать стены их города, оставались здоровыми и полными сил. К тому времени правило это, правда, не получило еще всеобщего применения, но, то ли вследствие бессилия жителей ему противодействовать, то ли вследствие их самопожертвования, превратилось уже из теории в практику; подметные письма кардинала подорвали веру в его неоспоримость; письма напоминали мужчинам, что обреченные на смерть дети, женщины и старики - их сыновья, жены и отцы, что было бы справедливее, если бы все разделяли общее бедствие, и тогда одинаковое положение приводило бы жителей к единодушным решениям. |
| Ces billets firent tout l'effet qu'en pouvait attendre celui qui les avait écrits, en ce qu'ils déterminèrent un grand nombre d'habitants à ouvrir des négociations particulières avec l'armée royale. | Эти подметные письма произвели как раз то действие, какого и ожидал их составитель: склонили многих жителей вступить в сепаратные переговоры с королевской армией. |
| Mais au moment où le cardinal voyait déjà fructifier son moyen et s'applaudissait de l'avoir mis en usage, un habitant de La Rochelle, qui avait pu passer à travers les lignes royales, Dieu sait comment, tant était grande la surveillance de Bassompierre, de Schomberg et du duc d'Angoulême, surveillés eux-mêmes par le cardinal, un habitant de La Rochelle, disons-nous, entra dans la ville, venant de Portsmouth et disant qu'il avait vu une flotte magnifique prête à mettre à la voile avant huit jours. De plus, Buckingham annonçait au maire qu'enfin la grande ligue contre la France allait se déclarer, et que le royaume allait être envahi à la fois par les armées anglaises, impériales et espagnoles. Cette lettre fut lue publiquement sur toutes les places, on en afficha des copies aux angles des rues, et ceux-là mêmes qui avaient commencé d'ouvrir des négociations les interrompirent, résolus d'attendre ce secours si pompeusement annoncé. | Но в то самое время, когда кардинал уже видел, что испытанное им средство приносит плоды, и радовался, что пустил его в ход, один из жителей Ла-Рошели, который сумел перейти линию королевских войск, - одному Богу известно, как ему удалось обмануть бдительность Бассомпьера, Шомберга и герцога Апгулемского, за которыми, в свою очередь, бдительно надзирал кардинал, - один из жителей Ла-Рошели, говорим мы, пробрался в город прямо из Портсмута и сообщил, что он видел там внушительный флот, готовый отплыть не позже как через неделю. Больше того: Бекингэм извещал мэра, что наконец будет заключен великий союз против Франции и во Французское королевство одновременно вторгнутся английские, испанские и австрийские войска. Это письмо публично читалось на всех площадях города, копии с него были вывешены на перекрестках улиц, и даже те, кто начал уже переговоры с королевской армией, прервали их, решившись дождаться столь торжественно обещанной помощи. |
| Cette circonstance inattendue rendit à Richelieu ses inquiétudes premières, et le força malgré lui à tourner de nouveau les yeux de l'autre côté de la mer. | Это неожиданное обстоятельство возбудило у Ришелье прежнее беспокойство и невольно заставило его снова обратить взоры по ту сторону моря. |
| Pendant ce temps, exempte des inquiétudes de son seul et véritable chef, l'armée royale menait joyeuse vie ; les vivres ne manquaient pas au camp, ni l'argent non plus ; tous les corps rivalisaient d'audace et de gaieté. Prendre des espions et les pendre, faire des expéditions hasardeuses sur la digue ou sur la mer, imaginer des folies, les exécuter froidement, tel était le passe-temps qui faisait trouver courts à l'armée ces jours si longs, non seulement pour les Rochelois, rongés par la famine et l'anxiété, mais encore pour le cardinal qui les bloquait si vivement. | Между тем королевская армия, которой были чужды тревоги его единственного и настоящего главы, вела веселую жизнь. И съестных припасов, и денег в лагере было вдоволь; все части соперничали друг с другом в удальстве и различных забавах. Хватать шпионов и вешать их, устраивать рискованные экспедиции на дамбу и на море, затевать самые безрассудные предприятия и хладнокровно выполнять их - вот в чем армия проводила все время и что помогало ей коротать дни, долгие не только для ларошельцев, терзаемых голодом и мучительным ожиданием, но и для кардинала, столь упорно блокировавшего их. |
| Quelquefois, quand le cardinal, toujours chevauchant comme le dernier gendarme de l'armée, promenait son regard pensif sur ces ouvrages, si lents au gré de son désir, qu'élevaient sous son ordre les ingénieurs qu'il faisait venir de tous les coins du royaume de France, s'il rencontrait un mousquetaire de la compagnie de Tréville, il s'approchait de lui, le regardait d'une façon singulière, et ne le reconnaissant pas pour un de nos quatre compagnons, il laissait aller ailleurs son regard profond et sa vaste pensée. | Кардинал, вечно разъезжавший верхом, как рядовой кавалерист, окидывал задумчивым взглядом эти нестерпимо медленно, как ему казалось, подвигавшиеся укрепления, возводимые под его руководством инженерами, которых он выписал со всех концов Франции. Если при его объездах ему случалось встретить мушкетера из полка де Тревиля, он иногда подъезжал к нему, внимательно вглядывался и, не признав в нем ни одного из наших четырех друзей, направлял на что-нибудь другое свой проницательный взгляд. |
| Un jour où, rongé d'un mortel ennui, sans espérance dans les négociations avec la ville, sans nouvelles d'Angleterre, le cardinal était sorti sans autre but que de sortir, accompagné seulement de Cahusac et de La Houdinière, longeant les grèves et mêlant l'immensité de ses rêves à l'immensité de l'océan, il arriva au petit pas de son cheval sur une colline du haut de laquelle il aperçut derrière une haie, couchés sur le sable et prenant au passage un de ces rayons de soleil si rares à cette époque de l'année, sept hommes entourés de bouteilles vides. Quatre de ces hommes étaient nos mousquetaires s'apprêtant à écouter la lecture d'une lettre que l'un d'eux venait de recevoir. Cette lettre était si importante, qu'elle avait fait abandonner sur un tambour des cartes et des dés. | Однажды, томясь смертельной скукой, не надеясь больше на переговоры с городом и все еще не получая известий из Англии, кардинал выехал из дому в сопровождении только Каюзака и Ла Удиньера, выехал без всякой цели, лишь затем, чтобы прокатиться. Он ехал вдоль песчаного берега, предаваясь необъятным мечтам и созерцая необъятный простор океана. Неторопливо поднявшись на холм, он увидел невдалеке за изгородью семь человек, которые лежали и грелись в лучах солнца, редко проглядывающего в это время года, причем вокруг них валялись пустые бутылки. Четверо из этих людей были наши мушкетеры, приготовившиеся слушать чтение письма, только что полученного одним из них. Это письмо было настолько важно, что из-за него они оставили карты и кости, разложенные на барабане. |
| Les trois autres s'occupaient à décoiffer une énorme dame-jeanne de vin de Collioure ; c'étaient les laquais de ces Messieurs. | Трое остальных были заняты тем, что снимали смолу с горлышка огромной, оплетенной соломой бутыли колиурского вина; это были слуги наших молодых людей. |
| Le cardinal, comme nous l'avons dit, était de sombre humeur, et rien, quand il était dans cette situation d'esprit, ne redoublait sa maussaderie comme la gaieté des autres. D'ailleurs, il avait une préoccupation étrange, c'était de croire toujours que les causes mêmes de sa tristesse excitaient la gaieté des étrangers. Faisant signe à La Houdinière et à Cahusac de s'arrêter, il descendit de cheval et s'approcha de ces rieurs suspects, espérant qu'à l'aide du sable qui assourdissait ses pas, et de la haie qui voilait sa marche, il pourrait entendre quelques mots de cette conversation qui lui paraissait si intéressante ; à dix pas de la haie seulement il reconnut le babil gascon de d'Artagnan, et comme il savait déjà que ces hommes étaient des mousquetaires, il ne douta pas que les trois autres ne fussent ceux qu'on appelait les inséparables, c'est-à- dire Athos, Porthos et Aramis. | Кардинал, как мы уже сказали, был в мрачном расположении духа, а когда он впадал в него, ничто так не усиливало его угрюмость, как веселье других. К тому же у него было странное предубеждение: он всегда воображал, что причиной веселости других было как раз то, что печалило его самого. Сделав Каюзаку и Ла Удиньеру знак остановиться, кардинал спешился и направился к подозрительным весельчакам, надеясь, что благодаря заглушавшему его шаги песку и укрывавшей его изгороди ему удастся подслушать несколько слов из разговора, казавшегося ему крайне интересным. Очутившись в десяти шагах от изгороди, он узнал выговор гасконца, а так как он еще раньше разглядел, что это были мушкетеры, то больше не сомневался, что трое остальных были те, кого называли неразлучными приятелями, то есть Атос, Портос и Арамис. |
| On juge si son désir d'entendre la conversation s'augmenta de cette découverte ; ses yeux prirent une expression étrange, et d'un pas de chat-tigre il s'avança vers la haie ; mais il n'avait pu saisir encore que des syllabes vagues et sans aucun sens positif, lorsqu'un cri sonore et bref le fit tressaillir et attira l'attention des mousquetaires. | Легко можно представить себе, насколько его желание расслышать их разговор усилилось от этого открытия; глаза его приняли странное выражение, и он кошачьей походкой подкрался к изгороди. Но едва ему удалось уловить несколько неясных звуков, без всякого определенного смысла, как вдруг громкий, отрывистый возглас заставил его вздрогнуть и привлек внимание мушкетеров. |
| " Officier ! cria Grimaud. | - Офицер! - крикнул Гримо. |
| -- Vous parlez, je crois, drôle " , dit Athos se soulevant sur un coude et fascinant Grimaud de son regard flamboyant. | - Вы, кажется, заговорили, негодяй! - сказал Атос, приподнимаясь на локте и устремляя на Гримо сверкающий взор. |
| Aussi Grimaud n'ajouta-t-il point une parole, se contentant de tendre le doigt indicateur dans la direction de la haie et dénonçant par ce geste le cardinal et son escorte. | Гримо не прибавил больше ни слова и только протянул указательный палец по направлению к изгороди, возвещая этим жестом приход кардинала и его свиты. |
| D'un seul bond les quatre mousquetaires furent sur pied et saluèrent avec respect. | Одним прыжком мушкетеры очутились на ногах и почтительно поклонились. |
| Le cardinal semblait furieux. | Кардинал, по-видимому, был взбешен. |
| " Il paraît qu'on se fait garder chez Messieurs les mousquetaires ! dit- il. Est-ce que l'Anglais vient par terre, ou serait-ce que les mousquetaires se regardent comme des officiers supérieurs ? | - Кажется, господа мушкетеры велят караулить себя! - заметил он. - Уж не подходит ли сухим путем англичане? Или мушкетеры считают себя старшими офицерами? |
| -- Monseigneur, répondit Athos, car au milieu de l'effroi général lui seul avait conservé ce calme et ce sang-froid de grand seigneur qui ne le quittaient jamais, Monseigneur, les mousquetaires, lorsqu'ils ne sont pas de service, ou que leur service est fini, boivent et jouent aux dés, et ils sont des officiers très supérieurs pour leurs laquais. | - Ваша светлость... - ответил Атос, так как среди общего смятения он один сохранил то спокойствие и хладнокровие настоящего вельможи, которое никогда его не покидало, - ваша светлость, мушкетеры, когда они не несут службы или когда их служба окончена, пьют и играют в кости, и они для своих слуг - офицеры очень высокого ранга. |
| -- Des laquais ! grommela le cardinal, des laquais qui ont la consigne d'avertir leurs maîtres quand passe quelqu'un, ce ne sont point des laquais, ce sont des sentinelles. | - Слуги! - проворчал кардинал. - Слуги, которым приказано предупреждать своих господ, когда кто-нибудь проходит мимо, уже не слуги, а часовые. |
| -- Son Eminence voit bien cependant que si nous n'avions point pris cette précaution, nous étions exposés à la laisser passer sans lui présenter nos respects et lui offrir nos remerciements pour la grâce qu'elle nous a faite de nous réunir. D'Artagnan, continua Athos, vous qui tout à l'heure demandiez cette occasion d'exprimer votre reconnaissance à Monseigneur, la voici venue, profitez-en. " | - Ваше высокопреосвященство, однако, сами видите, что если бы мы не приняли этой предосторожности, то, чего доброго, упустили бы случай засвидетельствовать вам ваше почтение и принести благодарность за оказанную милость - за то, что вы соединили нас всех вместе... Д'Артаньян, - продолжал Атос, - вы сейчас только говорили о вашем желании найти случай выразить его светлости вашу признательность: случай представился, воспользуйтесь же им. |
| Ces mots furent prononcés avec ce flegme imperturbable qui distinguait Athos dans les heures du danger, et cette excessive politesse qui faisait de lui dans certains moments un roi plus majestueux que les rois de naissance. | Эго было сказано с невозмутимым хладнокровием, отличавшим Атоса в минуты опасности, и с крайней вежливостью, делавшей его в иные минуты более величественным, чем прирожденные короли. |
| D'Artagnan s'approcha et balbutia quelques paroles de remerciements, qui bientôt expirèrent sous le regard assombri du cardinal. | Д'Артаньян подошел и пробормотал несколько благодарственных слов, которые быстро замерли у него на языке под угрюмым взглядом кардинала. |
| " N'importe, Messieurs, continua le cardinal sans paraître le moins du monde détourné de son intention première par l'incident qu'Athos avait soulevé ; n'importe, Messieurs, je n'aime pas que de simples soldats, parce qu'ils ont l'avantage de servir dans un corps privilégié, fassent ainsi les grands seigneurs, et la discipline est la même pour eux que pour tout le monde. " | - Все равно, господа... - заговорил Ришелье, которого замечание Атоса, по видимому, нисколько не отклонило от его первоначального намерения, - все равно, господа, я не люблю, чтобы простые солдаты, потому только, что они имеют преимущество служить в привилегированной части, разыгрывали знатных вельмож: они должны соблюдать такую же дисциплину, как и все. |
| Athos laissa le cardinal achever parfaitement sa phrase, et, s'inclinant en signe d'assentiment, il reprit à son tour : | Атос предоставил кардиналу договорить до конца эту фразу и, поклонившись в знак согласия, ответил: |
| " La discipline, Monseigneur, n'a en aucune façon, je l'espère, été oubliée par nous. Nous ne sommes pas de service, et nous avons cru que, n'étant pas de service, nous pouvions disposer de notre temps comme bon nous semblait. Si nous sommes assez heureux pour que Son Eminence ait quelque ordre particulier à nous donner, nous sommes prêts à lui obéir. Monseigneur voit, continua Athos en fronçant le sourcil, car cette espèce d'interrogatoire commençait à l'impatienter, que, pour être prêts à la moindre alerte, nous sommes sortis avec nos armes. " | - Надеюсь, ваша светлость, что мы ничем не нарушили дисциплины. Мы сейчас не несем службы и думали, что можем располагать своим временем, как нам заблагорассудится. Если вашему высокопреосвященству угодно будет осчастливить нас каким-нибудь особым приказанием, мы готовы повиноваться. Вы сами видите, ваша светлость, - продолжал мушкетер, хмуря брови, так гак этот допрос начинал выводить его из терпения, - что мы захватили с собой оружие, чтобы быть наготове при малейшей тревоге. |
| Et il montra du doigt au cardinal les quatre mousquets en faisceau près du tambour sur lequel étaient les cartes et les dés. | И он указал кардиналу пальцем на четыре мушкета, составленные в козлы около барабана, на котором лежали карты и кости. |
| " Que Votre Eminence veuille croire, ajouta d'Artagnan, que nous nous serions portés au-devant d'elle si nous eussions pu supposer que c'était elle qui venait vers nous en si petite compagnie. " | - Будьте уверены, ваше высокопреосвященство, что мы вышли бы вам навстречу, - прибавил д'Артаньян, - если бы могли предположить, что это вы подъезжаете к нам с такой малочисленной свитой. |
| Le cardinal se mordait les moustaches et un peu les lèvres. | Кардинал кусал усы и губы. |
| " Savez-vous de quoi vous avez l'air, toujours ensemble, comme vous voilà, armés comme vous êtes, et gardés par vos laquais ? dit le cardinal, vous avez l'air de quatre conspirateurs. | - Знаете ли вы, на кого вы похожи, когда, как теперь, собираетесь вместе, вооруженные и охраняемые вашими слугами? - спросил кардинал. - Вы похожи на четырех заговорщиков. |
| -- Oh ! quant à ceci, Monseigneur, c'est vrai, dit Athos, et nous conspirons, comme Votre Eminence a pu le voir l'autre matin, seulement c'est contre les Rochelois. | - Совершенно верно, ваша светлость, - подтвердил Атос, - мы действительно составляем заговор, как ваше высокопреосвященство могли сами убедиться однажды утром, но только против ларошельцев. |
| -- Eh ! Messieurs les politiques, reprit le cardinal en fronçant le sourcil à son tour, on trouverait peut-être dans vos cervelles le secret de bien des choses qui sont ignorées, si on pouvait y lire comme vous lisiez dans cette lettre que vous avez cachée quand vous m'avez vu venir. " | - Э, господа политики, - возразил кардинал, в свою очередь хмуря брови, - в ваших мозгах, пожалуй, нашлась бы разгадка многих секретов, если бы они были так же доступны для чтения, как то письмо, которое вы спрятали, заметив меня! |
| Le rouge monta à la figure d'Athos, il fit un pas vers Son Eminence. | Краска бросилась в лицо Атосу, он сделал шаг к кардиналу: |
| " On dirait que vous nous soupçonnez réellement, Monseigneur, et que nous subissons un véritable interrogatoire ; s'il en est ainsi, que Votre Eminence daigne s'expliquer, et nous saurons du moins à quoi nous en tenir. | - Можно подумать, что вы действительно подозреваете нас, ваша светлость, и подвергаете настоящему допросу. Если это так, то пусть ваше высокопреосвященство соблаговолит объясниться, и мы, по крайней мере, будем знать, как нам следует поступать. |
| -- Et quand cela serait un interrogatoire, reprit le cardinal, d'autres que vous en ont subi, Monsieur Athos, et y ont répondu. | - А что, если бы это и в самом деле был допрос? - возразил кардинал. - И не такие люди, как вы, подвергались ему и отвечали, господин мушкетер. |
| -- Aussi, Monseigneur, ai-je dit à Votre Eminence qu'elle n'avait qu'à questionner, et que nous étions prêts à répondre. | - Вот почему я и сказал вашему высокопреосвященству, что в его воле допрашивать нас, мы готовы отвечать. |
| -- Quelle était cette lettre que vous alliez lire, Monsieur Aramis, et que vous avez cachée ? | - Что это за письмо, которое вы начали читать, господин Арамис, а затем спрятали? |
| -- Une lettre de femme, Monseigneur. | - Письмо от женщины, ваша светлость. |
| -- Oh ! je conçois, dit le cardinal, il faut être discret pour ces sortes de lettres ; mais cependant on peut les montrer à un confesseur, et, vous le savez, j'ai reçu les ordres. | - О, я понимаю! - сказал кардинал. - Относительно такого рода писем следует хранить молчание. Однако их можно показывать духовнику, а ведь я, как вам известно, посвящен в духовный сан. |
| -- Monseigneur, dit Athos avec un calme d'autant plus terrible qu'il jouait sa tête en faisant cette réponse, la lettre est d'une femme, mais elle n'est signée ni Marion de Lorme, ni Mme d'Aiguillon. " | - Ваша светлость, - заговорил Атос со спокойствием тем более ужасающим, что, отвечая таким образом, он рисковал головой, - письмо это от женщины, но оно не подписано ни Марион Делорм, ни госпожой д'Эгильон. |
| Le cardinal devint pâle comme la mort, un éclair fauve sortit de ses yeux ; il se retourna comme pour donner un ordre à Cahusac et à La Houdinière. Athos vit le mouvement ; il fit un pas vers les mousquetons, sur lesquels les trois amis avaient les yeux fixés en hommes mal disposés à se laisser arrêter. Le cardinal était, lui, troisième ; les mousquetaires, y compris les laquais, étaient sept : il jugea que la partie serait d'autant moins égale, qu'Athos et ses compagnons conspiraient réellement ; et, par un de ces retours rapides qu'il tenait toujours à sa disposition, toute sa colère se fondit dans un sourire. | Кардинал смертельно побледнел, и глаза его вспыхнули зловещим огнем. Он обернулся, словно затем, чтобы отдать приказание Каюзаку и Ла Удиньеру. Атос уловил это движение и сделал шаг к мушкетам, на которые были устремлены глаза его трех друзей, вовсе не склонных позволить себя арестовать. На стороне кардинала, считая его самого, было трое, а мушкетеров вместе со слугами было семь человек. Кардинал рассудил, что игра будет тем более неравной, что Атос и его товарищи действительно тайно сговаривались о чем-то, и прибегнул к одному из тех внезапных поворотов, к которым он всегда прибегал: весь его гнев растворился в улыбке. |
| " Allons, allons ! dit-il, vous êtes de braves jeunes gens, fiers au soleil, fidèles dans l'obscurité ; il n'y a pas de mal à veiller sur soi quand on veille si bien sur les autres ; Messieurs, je n'ai point oublié la nuit où vous m'avez servi d'escorte pour aller au Colombier-Rouge ; s'il y avait quelque danger à craindre sur la route que je vais suivre, je vous prierais de m'accompagner ; mais, comme il n'y en a pas, restez où vous êtes, achevez vos bouteilles, votre partie et votre lettre. Adieu, Messieurs. " | - Ну полно, полно! - сказал он. - Вы храбрые молодые люди: гордые при свете дня, преданные во мраке ночи. Неплохо оберегать себя, когда так хорошо оберегаешь других. Господа, я вовсе не забыл той ночи, когда вы охраняли меня на пути к "Красной голубятне". Если бы на той дороге, по которой я сейчас поеду, мне угрожала какая-нибудь опасность, я попросил бы вас сопровождать меня. Но, так как опасности не предвидится, оставайтесь тут, доканчивайте ваши бутылки, вашу игру и ваше письмо. Прощайте, господа! |
| Et, remontant sur son cheval, que Cahusac lui avait amené, il les salua de la main et s'éloigna. | Сев на коня, которого подвел ему Каюзак, он попрощался с ними взмахом руки и умчался. |
| Les quatre jeunes gens, debout et immobiles, le suivirent des yeux sans dire un seul mot jusqu'à ce qu'il eût disparu. | Четверо молодых людей, застыв на месте, не произнося ни слова, провожали его глазами, пока он не исчез из виду. |
| Puis ils se regardèrent. | Затем они переглянулись. |
| Tous avaient la figure consternée, car malgré l'adieu amical de Son Eminence, ils comprenaient que le cardinal s'en allait la rage dans le coeur. | У всех были удрученные лица: они понимали, что, несмотря на дружеское прощание, кардинал уехал взбешенный. |
| Athos seul souriait d'un sourire puissant et dédaigneux. Quand le cardinal fut hors de la portée de la voix et de la vue : | Один Атос улыбался властной, презрительной улыбкой. Когда кардинал отъехал на такое расстояние, что не мог ни слышать, ни видеть их, Портос, которому не терпелось сорвать на ком-нибудь свой гнев, вскричал: |
| " Ce Grimaud a crié bien tard ! " dit Porthos, qui avait grande envie de faire tomber sa mauvaise humeur sur quelqu'un. | - Этот болван Гримо поздно спохватился! |
| Grimaud allait répondre pour s'excuser. Athos leva le doigt et Grimaud se tut. | Гримо хотел было что-то сказать в свое оправдание, но Атос поднял палец, и Гримо промолчал. |
| " Auriez-vous rendu la lettre, Aramis ? dit d'Artagnan. | - Вы бы отдали письмо, Арамис? - спросил д'Артаньян. |
| -- Moi, dit Aramis de sa voix la plus flûtée, j'étais décidé : s'il avait exigé que la lettre lui fût remise, je lui présentais la lettre d'une main, et de l'autre je lui passais mon épée au travers du corps. | - Я принял такое решение, - отвечал Арамис самым приятным, нежным голосом. - Если б кардинал потребовал, я одной рукой вручил бы письмо, а другой проткнул бы его шпагой. |
| -- Je m'y attendais bien, dit Athos ; voilà pourquoi je me suis jeté entre vous et lui. En vérité, cet homme est bien imprudent de parler ainsi à d'autres hommes ; on dirait qu'il n'a jamais eu affaire qu'à des femmes et à des enfants. | - Так я и думал, - сказал Атос. - Вот почему я вмешался в ваш разговор. Право, этот человек очень неосторожно поступает, разговаривая так с мужчинами. Можно подумать, что ему приходилось иметь дело только с женщинами и детьми. |
| -- Mon cher Athos, dit d'Artagnan, je vous admire, mais cependant nous étions dans notre tort, après tout. | - Любезный Атос, я восхищен вами, но в конце концов мы все-таки были неправы, - возразил д'Артаньян. |
| -- Comment, dans notre tort ! reprit Athos. A qui donc cet air que nous respirons ? A qui cet océan sur lequel s'étendent nos regards ? A qui ce sable sur lequel nous étions couchés ? A qui cette lettre de votre maîtresse ? Est-ce au cardinal ? Sur mon honneur, cet homme se figure que le monde lui appartient ; vous étiez là, balbutiant, stupéfait, anéanti ; on eût dit que la Bastille se dressait devant vous et que la gigantesque Méduse vous changeait en pierre. Est-ce que c'est conspirer, voyons, que d'être amoureux ? Vous êtes amoureux d'une femme que le cardinal a fait enfermer, vous voulez la tirer des mains du cardinal ; c'est une partie que vous jouez avec Son Eminence : cette lettre c'est votre jeu ; pourquoi montreriez-vous votre jeu à votre adversaire ? cela ne se fait pas . Qu'il le devine, à la bonne heure ! Nous devinons bien le sien, nous ! | - Как - неправы! - возмутился Атос. - Кому принадлежит воздух, которым мы дышим? Океан, на который мы обращаем взоры? Песок, на котором мы лежали? Кому принадлежит письмо вашей любовницы? Разве кардиналу? Клянусь честью, этот человек воображает, что он владеет всем миром! Вы стояли перед ним и что-то бормотали, ошеломленный, подавленный... Можно было подумать, что вам уже мерещится Бастилия и что гигантская Медуза собирается превратить вас в камень. Ну скажите, да разве быть влюбленным значит составлять заговоры? Вы влюблены в женщину, которую кардинал запрятал в тюрьму, и хотите вызволить ее из его рук. Вы ведете игру с его высокопреосвященством, это письмо - ваш козырь. Зачем вам показывать противнику ваши карты? Это не принято. Пусть он их отгадывает, в добрый час! Мы-то ведь отгадываем его игру! |
| -- Au fait, dit d'Artagnan, c'est plein de sens, ce que vous dites là, Athos. | - В самом деле, - согласился д'Артаньян, - все, что вы говорите, Атос, вполне справедливо. |
| -- En ce cas, qu'il ne soit plus question de ce qui vient de se passer, et qu'Aramis reprenne la lettre de sa cousine où M. le cardinal l'a interrompue. " | - В таком случае - ни слова больше о том, что сейчас произошло, и пусть Арамис продолжает читать письмо своей кузины с того места, на котором кардинал прервал его. |
| Aramis tira la lettre de sa poche, les trois amis se rapprochèrent de lui, et les trois laquais se groupèrent de nouveau auprès de la dame-jeanne. | Арамис вынул письмо из кармана, трое его друзей пододвинулись к нему, а слуги опять столпились вокруг бутыли. |
| " Vous n'aviez lu qu'une ligne ou deux, dit d'Artagnan, reprenez donc la lettre à partir du commencement. | - Вы прочитали всего одну или две строчки, - заметил д'Артаньян, - так уж начните опять с начала. |
| --- Volontiers " , dit Aramis. | - Охотно, - ответил Арамис. |
| " Mon cher cousin, je crois bien que je me déciderai à partir pour Stenay, où ma soeur a fait entrer notre petite servante dans le couvent des Carmélites ; cette pauvre enfant s'est résignée, elle sait qu'elle ne peut vivre autre part sans que le salut de son âme soit en danger. Cependant, si les affaires de notre famille s'arrangent comme nous le désirons, je crois qu'elle courra le risque de se damner, et qu'elle reviendra près de ceux qu'elle regrette, d'autant plus qu'elle sait qu'on pense toujours à elle. En attendant, elle n'est pas trop malheureuse : tout ce qu'elle désire c'est une lettre de son prétendu. Je sais bien que ces sortes de denrées passent difficilement par les grilles ; mais, après tout, comme je vous en ai donné des preuves, mon cher cousin, je ne suis pas trop maladroite et je me chargerai de cette commission. Ma soeur vous remercie de votre bon et éternel souvenir. Elle a eu un instant de grande inquiétude ; mais enfin elle est quelque peu rassurée maintenant, ayant envoyé son commis là-bas afin qu'il ne s'y passe rien d'imprévu. | "Любезный кузен, я, кажется, решусь уехать в Стене, где моя сестра поместила нашу юную служанку в местный монастырь кармелиток. Бедняжка покорилась своей участи, она знает, что не может жить в другом месте, не подвергаясь опасности погубить свою душу. Однако, если наши семейные дела уладятся так, как мы того желаем, она, кажется, рискнет навлечь на себя проклятие и вернется к тем, по ком она тоскует, тем более что о ней постоянно думают и она знает это. А пока что она не так уж несчастна: единственное ее желание - получить письмо от своего возлюбленного. Я знаю, что такого рода товар нелегко проникает через решетки монастыря, но, как я уже доказала вам, любезный кузен, я не такая уж неловкая и возьмусь за это поручение. Моя сестра благодарит вас за вашу неизменную добрую память о ней. Одно время она очень тревожилась, но теперь несколько успокоилась, послав туда своего поверенного, чтобы там не случилось чего-нибудь непредвиденного. |
| " Adieu, mon cher cousin, donnez-nous de vos nouvelles le plus souvent que vous pourrez, c'est-à-dire toutes les fois que vous croirez pouvoir le faire sûrement. Je vous embrasse. " | Прощайте, любезный кузен, пишите о себе как можно чаще, то есть каждый раз, как вам представится надежная возможность прислать нам весточку. Целую вас. |
| " MARIE MICHON. " | Аглая Мишон". |
| " Oh ! que ne vous dois-je pas, Aramis ? s'écria d'Artagnan. Chère Constance ! j'ai donc enfin de ses nouvelles ; elle vit, elle est en sûreté dans un couvent, elle est à Stenay ! Où prenez-vous Stenay, Athos ? | - О, как я вам обязан, Арамис! - вскричал д'Артаньян. - Дорогая Констанция! Наконец-то я имею о ней сведения! Она жива, она за монастырской оградой, вне опасности, она в Стене! Как вы полагаете, Атос, где это? |
| -- Mais à quelques lieues des frontières ; une fois le siège levé, nous pourrons aller faire un tour de ce côté. | - В Лотарингии, в нескольких лье от границы Эльзаса. Мы можем прокатиться в ту сторону, как только кончится осада. |
| -- Et ce ne sera pas long, il faut l'espérer, dit Porthos, car on a, ce matin, pendu un espion, lequel a déclaré que les Rochelois en étaient aux cuirs de leurs souliers. En supposant qu'après avoir mangé le cuir ils mangent la semelle, je ne vois pas trop ce qui leur restera après, à moins de se manger les uns les autres. | - И, надо надеяться, этого недолго ждать, - вставил Портос. - Сегодня утром повесили одного шпиона, который показал, что ларошельцы уже питаются кожей своих сапог. Если предположить, что, съев кожу, они примутся за подметки, то я уж не знаю, что им после этого останется... разве только пожирать друг друга. |
| -- Pauvres sots ! dit Athos en vidant un verre d'excellent vin de Bordeaux, qui, sans avoir à cette époque la réputation qu'il a aujourd'hui, ne la méritait pas moins ; pauvres sots ! comme si la religion catholique n'était pas la plus avantageuse et la plus agréable des religions ! C'est égal, reprit-il après avoir fait claquer sa langue contre son palais, ce sont de braves gens. Mais que diable faites-vous donc, Aramis ? continua Athos ; vous serrez cette lettre dans votre poche ? | - Бедные глупцы! - заметил Атос, осушая стакан превосходного бордоского вина, которое хотя и не пользовалось в то время такой доброй славой, как теперь, но заслуживало ее не меньше нынешнего. - Бедные глупцы! Как будто католичество не самое удобное и не самое приятное из всех вероисповеданий!.. А все-таки, - заключил он, допив вино и прищелкнув языком, - они молодцы... Но что вы, черт возьми, делаете, Арамис? - продолжал он. - Вы прячете в карман это письмо? |
| -- Oui, dit d'Artagnan, Athos a raison, il faut la brûler ; encore, qui sait si M. le cardinal n'a pas un secret pour interroger les cendres ? | - Да, - поддержал его д'Артаньян, - Атос прав: его надо сжечь. Впрочем, кто знает... может быть, кардинал обладает секретом вопрошать пепел? |
| -- Il doit en avoir un, dit Athos. | - Уж наверное обладает, - сказал Атос. |
| -- Mais que voulez-vous faire de cette lettre ? demanda Porthos. | - Что же вы хотите сделать с этим письмом? - спросил Портос. |
| -- Venez ici, Grimaud " , dit Athos. | - Подите сюда, Гримо, - приказал Атос. |
| Grimaud se leva et obéit. | Гримо встал и повиновался. |
| " Pour vous punir d'avoir parlé sans permission, mon ami, vous allez manger ce morceau de papier, puis, pour vous récompenser du service que vous nous aurez rendu, vous boirez ensuite ce verre de vin ; voici la lettre d'abord, mâchez avec énergie. " | - В наказание за то, что вы заговорили без позволения, друг мой, вы съедите этот клочок бумаги. Затем, в награду за услугу, которую вы нам окажете, вы выпьете этот стакан вина. Вот вам сначала письмо, разжуйте его хорошенько. |
| Grimaud sourit, et, les yeux fixés sur le verre qu'Athos venait de remplir bord à bord, il broya le papier et l'avala. | Гримо улыбнулся и, устремив глаза на стакан, который Атос наполнил до краев, прожевал бумагу и проглотил ее. |
| " Bravo, maître Grimaud ! dit Athos, et maintenant prenez ceci ; bien, je vous dispense de dire merci. " | - Браво! Молодец, Гримо! - похвалил его Атос. - А теперь берите стакан... Хорошо, можете не благодарить. |
| Grimaud avala silencieusement le verre de vin de Bordeaux, mais ses yeux levés au ciel parlaient, pendant tout le temps que dura cette douce occupation, un langage qui, pour être muet, n'en était pas moins expressif. | Гримо безмолвно проглотил стакан бордоского, но глаза его, поднятые к небу, говорили в продолжение этого приятного занятия очень выразительным, хоть и немым языком. |
| " Et maintenant, dit Athos, à moins que M. le cardinal n'ait l'ingénieuse idée de faire ouvrir le ventre à Grimaud, je crois que nous pouvons être à peu près tranquilles. " | - Ну, теперь, - сказал Атос, - если только кардиналу не придет в голову хитроумная мысль распороть Гримо живот, я думаю, что мы можем быть более или менее спокойны... |
| Pendant ce temps, Son Eminence continuait sa promenade mélancolique en murmurant entre ses moustaches : | Тем временем его высокопреосвященство продолжал свою меланхолическую прогулку и бормотал себе в усы: |
| " Décidément, il faut que ces quatre hommes soient à moi. " | - Положительно необходимо, чтобы эта четверка друзей перешла ко мне на службу! |
Chapitre LII. PREMIERE JOURNEE DE CAPTIVITE./Первый день пленницы
| France | Русский |
| Revenons à Milady, qu'un regard jeté sur les côtes de France nous a fait perdre de vue un instant. | Вернемся к миледи, которую мы, бросив взгляд на берега Франции, на миг потеряли из виду. |
| Nous la retrouverons dans la position désespérée où nous l'avons laissée, se creusant un abîme de sombres réflexions, sombre enfer à la porte duquel elle a presque laissé l'espérance : car pour la première fois elle doute, pour la première fois elle craint. | Мы застанем ее в том же отчаянном положении, в каком ее покинули, - погруженной в бездну мрачных размышлений, в кромешный ад, у врат которого она оставила почти всякую надежду: впервые она сомневается, впервые страшится. |
| Dans deux occasions sa fortune lui a manqué, dans deux occasions elle s'est vue découverte et trahie, et dans ces deux occasions, c'est contre le génie fatal envoyé sans doute par le Seigneur pour la combattre qu'elle a échoué : d'Artagnan l'a vaincue, elle, cette invincible puissance du mal. | Дважды счастье изменило ей, дважды ее разгадали и предали, и в обоих случаях виновником ее неудачи был злой дух, должно быть ниспосланный всевышним, чтобы ее одолеть: д'Артаньян победил ее - ее, эту непобедимую злую силу. |
| Il l'a abusée dans son amour, humiliée dans son orgueil, trompée dans son ambition, et maintenant voilà qu'il la perd dans sa fortune, qu'il l'atteint dans sa liberté, qu'il la menace même dans sa vie. Bien plus, il a levé un coin de son masque, cette égide dont elle se couvre et qui la rend si forte. | Он насмеялся над ее любовью, унизил ее гордость, обманул ее честолюбивые замыслы и вот теперь губит ее счастье, посягает на свободу и даже угрожает жизни. Более того: он приподнял уголок ее маски, той эгиды, которой она обычно прикрывалась и которая делала ее такой сильной. |
| D'Artagnan a détourné de Buckingham, qu'elle hait, comme elle hait tout ce qu'elle a aimé, la tempête dont le menaçait Richelieu dans la personne de la reine. D'Artagnan s'est fait passer pour de Wardes, pour lequel elle avait une de ces fantaisies de tigresse, indomptables comme en ont les femmes de ce caractère. D'Artagnan connaît ce terrible secret qu'elle a juré que nul ne connaîtrait sans mourir. Enfin, au moment où elle vient d'obtenir un blanc-seing à l'aide duquel elle va se venger de son ennemi, le blanc-seing lui est arraché des mains, et c'est d'Artagnan qui la tient prisonnière et qui va l'envoyer dans quelque immonde Botany Bay, dans quelque Tyburn infâme de l'océan Indien. | Д'Артаньян отвратил от Бекингэма - а его она ненавидит, как ненавидит все, что прежде любила, - бурю, которой грозил ему Ришелье, угрожая королеве. Д'Артаньян выдал себя за де Варда, к которому она на миг воспылала страстью тигрицы, неукротимой, как вообще страсть женщин такого склада. Д'Артаньяну известна ее страшная тайна, а она поклялась, что тот, кто узнает эту тайну, поплатится жизнью. И, наконец, в ту минуту, когда ей удалось получить охранный лист, с помощью которого она собиралась отомстить своему врагу, этот охранный лист вырывают у нее из рук. И все тот же д'Артаньян держит ее в заточении и ушлет в какой-нибудь гнусный Ботанибей, в какой-нибудь мерзкий Тайберн Индийского океана... |
| Car tout cela lui vient de d'Artagnan sans doute ; de qui viendraient tant de hontes amassées sur sa tête sinon de lui ? Lui seul a pu transmettre à Lord de Winter tous ces affreux secrets, qu'il a découverts les uns après les autres par une sorte de fatalité. Il connaît son beau-frère, il lui aura écrit. | Сомнения нет, все это случилось с ней по милости д'Артаньяна, - кто другой мог покрыть ее таким позором! Только он мог сообщить лорду Винтеру все эти страшные тайны, которые он роковым образом открыл одну за другой. Он знает ее деверя и, должно быть, написал ему. |
| Que de haine elle distille ! Là, immobile, et les yeux ardents et fixes dans son appartement désert, comme les éclats de ses rugissements sourds, qui parfois s'échappent avec sa respiration du fond de sa poitrine, accompagnent bien le bruit de la houle qui monte, gronde, mugit et vient se briser, comme un désespoir éternel et impuissant, contre les rochers sur lesquels est bâti ce château sombre et orgueilleux ! | Какая ненависть клокочет в ней! Она сидит неподвижно, уставив горящий взор в глубину пустынной комнаты; глухие стоны порой вырываются вместе с дыханием из ее груди и согласно вторят шуму волн, которые вздымаются, рокочут и с ревом, как вечное и бессильное отчаяние, разбиваются о скалы, на которых воздвигнут этот мрачный и горделивый замок. |
| Comme, à la lueur des éclairs que sa colère orageuse fait briller dans son esprit, elle conçoit contre Mme Bonacieux, contre Buckingham, et surtout contre d'Artagnan, de magnifiques projets de vengeance, perdus dans les lointains de l'avenir ! | Какие превосходные планы мести, теряющиеся в дали будущего, замышляет против г-жи Бонасье, против Бекингэма и в особенности против д'Артаньяна ее ум, озаряемый вспышками бурного гнева! |
| Oui, mais pour se venger il faut être libre, et pour être libre, quand on est prisonnier, il faut percer un mur, desceller des barreaux, trouer un plancher ; toutes entreprises que peut mener à bout un homme patient et fort mais devant lesquelles doivent échouer les irritations fébriles d'une femme. D'ailleurs, pour faire tout cela il faut avoir le temps, des mois, des années, et elle... elle a dix ou douze jours, à ce que lui a dit Lord de Winter, son fraternel et terrible geôlier. | Да, но, чтобы мстить, надо быть свободной, а чтобы стать свободной, когда находишься в заточении, надо проломить стену, распилить решетки, разобрать пол. Подобные предприятия может довести до конца терпеливый и сильный мужчина, но женщина, да еще в состоянии лихорадочного возбуждения, обречена на неудачу. К тому же для всего этого нужно иметь время - месяцы, годы, а у нее... у нее впереди десять или двенадцать дней, как сказал ей лорд Винтер, ее грозный брат и тюремщик. |
| Et cependant, si elle était un homme, elle tenterait tout cela, et peut- être réussirait-elle : pourquoi donc le Ciel s'est-il ainsi trompé, en mettant cette âme virile dans ce corps frêle et délicat ! | И все-таки, будь она мужчиной, она предприняла бы эту попытку и, возможно, добилась бы успеха. Зачем небо совершило такую ошибку, вложив мужественную душу в хрупкое, изнеженное тело! |
| Aussi les premiers moments de la captivité ont été terribles : quelques convulsions de rage qu'elle n'a pu vaincre ont payé sa dette de faiblesse féminine à la nature. Mais peu à peu elle a surmonté les éclats de sa folle colère, les frémissements nerveux qui ont agité son corps ont disparu, et maintenant elle s'est repliée sur elle-même comme un serpent fatigué qui se repose. | Итак, первые минуты заточения были ужасны: миледи не могла побороть судорожных движений ярости, женская слабость отдала дань природе. Но мало-помалу она обуздала порывы безумного гнева, нервная дрожь, сотрясавшая ее тело, прекратилась, она свернулась клубком и стала собираться с силами, как усталая змея, которая отдыхает. |
| " Allons, allons ; j'étais folle de m'emporter ainsi, dit-elle en plongeant dans la glace, qui reflète dans ses yeux son regard brûlant, par lequel elle semble s'interroger elle-même. Pas de violence, la violence est une preuve de faiblesse. D'abord je n'ai jamais réussi par ce moyen : peut- être, si j'usais de ma force contre des femmes, aurais-je chance de les trouver plus faibles encore que moi, et par conséquent de les vaincre ; mais c'est contre des hommes que je lutte, et je ne suis qu'une femme pour eux. Luttons en femme, ma force est dans ma faiblesse. " | - Ну полно, полно же! Я с ума сошла, что впала в такое исступление, - сказала она, смотрясь в зеркало, отразившее ее огненный взгляд, который, казалось, вопрошал ее самое. - Не надо неистовствовать: неистовство - признак слабости. К тому же это средство никогда не удавалось мне. Может быть, если бы я пустила в ход силу, имея дело с женщинами, мне посчастливилось бы, и я могла бы их победить. Но я веду борьбу с мужчинами, и для них я всего лишь слабая женщина. Будем бороться женским оружием: моя сила в моей слабости. |
| Alors, comme pour se rendre compte à elle-même des changements qu'elle pouvait imposer à sa physionomie si expressive et si mobile, elle lui fit prendre à la fois toutes les expressions, depuis celle de la colère qui crispait ses traits, jusqu'à celle du plus doux, du plus affectueux et du plus séduisant sourire. Puis ses cheveux prirent successivement sous ses mains savantes les ondulations qu'elle crut pouvoir aider aux charmes de son visage. Enfin elle murmura, satisfaite d'elle-même : | И, словно желая своими глазами убедиться в том, какие изменения она могла придать своему выразительному и подвижному лицу, миледи заставила его попеременно принимать все выражения, начиная от гнева, искажавшего ее черты, и кончая самой кроткой, самой нежной и обольстительной улыбкой. Затем ее искусные руки стали менять прическу, чтобы еще больше увеличить прелесть лица. Наконец, вполне удовлетворенная собой, она прошептала: |
| " Allons, rien n'est perdu. Je suis toujours belle. " | - Ничего еще не потеряно: я все так же красива. |
| Il était huit heures du soir à peu près. Milady aperçut un lit ; elle pensa qu'un repos de quelques heures rafraîchirait non seulement sa tête et ses idées, mais encore son teint. Cependant, avant de se coucher, une idée meilleure lui vint. Elle avait entendu parler de souper. Déjà elle était depuis une heure dans cette chambre, on ne pouvait tarder à lui apporter son repas. | Было около восьми часов вечера. Миледи заметила в глубине кровать; она подумала, что недолгий отдых освежит не только голову и мысли, но и цвет лица. Однако, прежде чем она легла спать, ей пришла еще более удачная мысль. Она слышала, как говорили об ужине. А она уже более часа находилась в этой комнате, и, наверное, ей вскоре должны были принести еду. |
| La prisonnière ne voulut pas perdre de temps, et elle résolut de faire, dès cette même soirée, quelque tentative pour sonder le terrain, en étudiant le caractère des gens auxquels sa garde était confiée. | Пленница не хотела терять время и решила, что она в этот же вечер сделает попытку нащупать почву, занявшись изучением характера тех людей, которым было поручено стеречь ее. |
| Une lumière apparut sous la porte ; cette lumière annonçait le retour de ses geôliers. Milady, qui s'était levée, se rejeta vivement sur son fauteuil, la tête renversée en arrière, ses beaux cheveux dénoués et épars, sa gorge demi-nue sous ses dentelles froissées, une main sur son coeur et l'autre pendante. | Под дверью показался свет; он возвещал о приходе ее тюремщиков. Миледи, которая было встала, поспешно опять уселась в кресло; голова ее была откинута назад, красивые волосы распущены по плечам, грудь немного обнажилась под смятыми кружевами, одна рука покоилась на сердце, а другая свешивалась с кресла. |
| On ouvrit les verrous, la porte grinça sur ses gonds, des pas retentirent dans la chambre et s'approchèrent. | Загремели засовы, дверь заскрипела на петлях, и в комнате раздались шаги. |
| " Posez là cette table " , dit une voix que la prisonnière reconnut pour celle de Felton. | - Поставьте там этот стол, - сказал кто-то. И миледи узнала голос Фельтона. |
| L'ordre fut exécuté. | Приказание было исполнено. |
| " Vous apporterez des flambeaux et ferez relever la sentinelle " , continua Felton. | - Принесите свечи и смените часового, - продолжал Фельтон. |
| Ce double ordre que donna aux mêmes individus le jeune lieutenant prouva à Milady que ses serviteurs étaient les mêmes hommes que ses gardiens, c'est-à-dire des soldats. | Это двукратное приказание, которое молодой лейтенант отдал одним и тем же лицам, убедило миледи в том, что ей прислуживают те же люди, которые стерегут ее, то есть солдаты. |
| Les ordres de Felton étaient, au reste, exécutés avec une silencieuse rapidité qui donnait une bonne idée de l'état florissant dans lequel il maintenait la discipline. | Приказания Фельтона выполнялись к тому же с молчаливой быстротой, свидетельствовавшей о безукоризненном повиновении, в котором он держал своих подчиненных. |
| Enfin, Felton, qui n'avait pas encore regardé Milady, se retourna vers elle. | Наконец Фельтон, еще ни разу не взглянувший на миледи, обернулся к ней. |
| " Ah ! ah ! dit-il, elle dort, c'est bien : à son réveil elle soupera. " | - А-а! Она спит, - сказал он. - Хорошо, она поужинает, когда проснется. |
| Et il fit quelques pas pour sortir. | И он сделал несколько шагов к двери. |
| " Mais, mon lieutenant, dit un soldat moins stoique que son chef, et qui s'était approché de Milady, cette femme ne dort pas. | - Да нет, господин лейтенант, - остановил Фельтона подошедший к миледи солдат, не столь непоколебимый, как его начальник, - эта женщина не спит. |
| -- Comment, elle ne dort pas ? dit Felton, que fait-elle donc, alors ? | - Как так - не спит? - спросил Фельтон. - А что же она делает? |
| -- Elle est évanouie ; son visage est très pâle, et j'ai beau écouter, je n'entends pas sa respiration. | - Она в обмороке. Лицо у нее очень бледное, и, сколько ни прислушиваюсь, я не слышу дыхания. |
| -- Vous avez raison, dit Felton après avoir regardé Milady de la place où il se trouvait, sans faire un pas vers elle, allez prévenir Lord de Winter que sa prisonnière est évanouie, car je ne sais que faire, le cas n'ayant pas été prévu. " | - Вы правы, - согласился Фельтон, посмотрев на миледи с того места, где он стоял, и ни на шаг не подойдя к ней. - Доложите лорду Винтеру, что его пленница в обмороке. Это случай непредвиденный, я не знаю, как поступить! |
| Le soldat sortit pour obéir aux ordres de son officier ; Felton s'assit sur un fauteuil qui se trouvait par hasard près de la porte et attendit sans dire une parole, sans faire un geste. Milady possédait ce grand art, tant étudié par les femmes, de voir à travers ses longs cils sans avoir l'air d'ouvrir les paupières : elle aperçut Felton qui lui tournait le dos, elle continua de le regarder pendant dix minutes à peu près, et pendant ces dix minutes, l'impassible gardien ne se retourna pas une seule fois. | Солдат вышел, чтобы исполнить приказание своего офицера. Фельтон сел в кресло, случайно оказавшееся возле двери, и стал ждать, не произнося ни слова, не делая ни одного движения. Миледи владела великим искусством, хорошо изученным женщинами: смотреть сквозь свои длинные ресницы, как бы не открывая глаз. Она увидела Фельтона, сидевшего к ней спиной; не отрывая взгляда, она смотрела на него минут десять, и за все это время ее невозмутимый страж ни разу не обернулся. |
| Elle songea alors que Lord de Winter allait venir et rendre, par sa présence, une nouvelle force à son geôlier : sa première épreuve était perdue, elle en prit son parti en femme qui compte sur ses ressources ; en conséquence elle leva la tête, ouvrit les yeux et soupira faiblement. | Она вспомнила, что сейчас придет лорд Винтер, и сообразила, что его присутствие придаст ее тюремщику новые силы. Ее первый опыт не удался, она примирилась с этим, как женщина, у которой еще немало средств в запасе, подняла голову, открыла глаза и слегка вздохнула. |
| A ce soupir, Felton se retourna enfin. | Услышав этот вздох, Фельтон наконец оглянулся. |
| " Ah ! vous voici réveillée, Madame ! dit-il, je n'ai donc plus affaire ici ! Si vous avez besoin de quelque chose, vous appellerez. | - А, вот вы и проснулись, сударыня! - сказал он. - Ну, значит, мне здесь делать больше нечего. Если вам что-нибудь понадобится - позвоните. |
| -- Oh ! mon Dieu, mon Dieu ! que j'ai souffert ! " murmura Milady avec cette voix harmonieuse qui, pareille à celle des enchanteresses antiques, charmait tous ceux qu'elle voulait perdre. | - Ах, Боже мой, Боже мой, как мне было плохо! - прошептала миледи тем благозвучным голосом, который, подобно голосам волшебниц древности, очаровывал всех, кого она хотела погубить. |
| Et elle prit en se redressant sur son fauteuil une position plus gracieuse et plus abandonnée encore que celle qu'elle avait lorsqu'elle était couchée. | И, выпрямившись в кресле, она приняла позу еще более привлекательную и непринужденную, чем та, в какой она перед тем находилась. |
| Felton se leva. | Фельтон встал. |
| " Vous serez servie ainsi trois fois par jour, madame, dit-il : le matin à neuf heures, dans la journée à une heure, et le soir à huit heures. Si cela ne vous convient pas, vous pouvez indiquer vos heures au lieu de celles que je vous propose, et, sur ce point, on se conformera à vos désirs. | - Вам будут подавать еду три раза в день, сударыня, - сказал он. - Утром в десять часов, затем в час дня и вечером в восемь. Если этот распорядок вам не подходит, вы можете назначить свои часы вместо тех, какие я вам предлагаю, и мы будем сообразовываться с вашими желаниями. |
| -- Mais vais-je donc rester toujours seule dans cette grande et triste chambre ? demanda Milady. | - Но неужели я всегда буду одна в этой большой, мрачной комнате? - спросила миледи. |
| -- Une femme des environs a été prévenue, elle sera demain au château, et viendra toutes les fois que vous désirerez sa présence. | - Вызвана женщина, которая живет по соседству. Завтра она явится в замок и будет приходить к вам каждый раз, когда вам будет желательно ее присутствие. |
| -- Je vous rends grâce, Monsieur " , répondit humblement la prisonnière. | - Благодарю вас, - смиренно ответила пленница. |
| Felton fit un léger salut et se dirigea vers la porte. Au moment où il allait en franchir le seuil, Lord de Winter parut dans le corridor, suivi du soldat qui était allé lui porter la nouvelle de l'évanouissement de Milady. Il tenait à la main un flacon de sels. | Фельтон слегка поклонился и пошел к двери. В ту минуту, когда он готовился переступить порог, в коридоре появился лорд Винтер в сопровождении солдата, посланного доложить ему, что миледи в обмороке. Он держал в руке флакон с нюхательной солью. |
| " Eh bien ! qu'est-ce ? et que se passe-t-il donc ici ? dit-il d'une voix railleuse en voyant sa prisonnière debout et Felton prêt à sortir. Cette morte est-elle donc déjà ressuscitée ? Pardieu, Felton, mon enfant, tu n'as donc pas vu qu'on te prenait pour un novice et qu'on te jouait le premier acte d'une comédie dont nous aurons sans doute le plaisir de suivre tous les développements ? | - Ну, что такое? Что здесь происходит? - спросил он насмешливым голосом, увидев, что его пленница уже встала, а Фельтон готовится уйти. - Покойница, стало быть, уже воскресла? Черт возьми, Фельтон, дитя мое, разве ты не понял, что тебя принимают за новичка и разыгрывают перед тобой первое действие комедии, которую мы, несомненно, будем иметь удовольствие увидеть всю до конца? |
| -- Je l'ai bien pensé, Milord, dit Felton ; mais, enfin, comme la prisonnière est femme, après tout, j'ai voulu avoir les égards que tout homme bien né doit à une femme, sinon pour elle, du moins pour lui- même. " | - Я так и подумал, милорд, - ответил Фельтон. - Но, поскольку пленница все-таки женщина, я хотел оказать ей внимание, которое всякий благовоспитанный человек обязан оказывать женщине, если не ради нее, то, по крайней мере, ради собственного достоинства. |
| Milady frissonna par tout son corps. Ces paroles de Felton passaient comme une glace par toutes ses veines. | Миледи вся задрожала. Слова Фельтона леденили ей кровь. |
| " Ainsi, reprit de Winter en riant, ces beaux cheveux savamment étalés, cette peau blanche et ce langoureux regard ne t'ont pas encore séduit, coeur de pierre ? | - Итак, - смеясь, заговорил лорд Винтер, - эти искусно распущенные красивые волосы, эта белая кожа и томный взгляд еще не соблазнили тебя, каменное сердце? |
| -- Non, Milord, répondit l'impassible jeune homme, et croyez-moi bien, il faut plus que des manèges et des coquetteries de femme pour me corrompre. | - Нет, милорд, - ответил бесстрастный молодой человек, - и, поверьте, нужно нечто большее, чем женские уловки и женское кокетство, чтобы совратить меня. |
| -- En ce cas, mon brave lieutenant, laissons Milady chercher autre chose et allons souper ; ah ! sois tranquille, elle a l'imagination féconde et le second acte de la comédie ne tardera pas à suivre le premier. " | - В таком случае, мой храбрый лейтенант, предоставим миледи поискать другое средство, а сами пойдем ужинать. О, будь спокоен, выдумка у нее богатая, и второе действие комедии не замедлит последовать за первым! |
| Et à ces mots Lord de Winter passa son bras sous celui de Felton et l'emmena en riant. | С этими словами лорд Винтер взял Фельтона под руку и, продолжая смеяться, увел его. |
| " Oh ! je trouverai bien ce qu'il te faut, murmura Milady entre ses dents ; sois tranquille, pauvre moine manqué, pauvre soldat converti qui t'es taillé ton uniforme dans un froc. " | - О, я найду то, что нужно для тебя! - прошептала сквозь зубы миледи. - Будь покоен, бедный неудавшийся монах, несчастный новообращенный солдат! Тебе бы ходить не в мундире, а в рясе! |
| " A propos, reprit de Winter en s'arrêtant sur le seuil de la porte, il ne faut pas, Milady, que cet échec vous ôte l'appétit. Tâtez de ce poulet et de ces poissons que je n'ai pas fait empoisonner, sur l'honneur. Je m'accommode assez de mon cuisinier, et comme il ne doit pas hériter de moi, j'ai en lui pleine et entière confiance. Faites comme moi. Adieu, chère soeur ! à votre prochain évanouissement. " | - Кстати, - сказал Винтер, останавливаясь на пороге, - постарайтесь, миледи, чтобы эта неудача не лишила вас аппетита: отведайте рыбы и цыпленка. Клянусь честью, я их не приказывал отравить! Я доволен своим поваром, и, так как он не ожидает после меня наследства, я питаю к нему полное и безграничное доверие. Берите с меня пример. Прощайте, любезная сестра! До следующего вашего обморока! |
| C'était tout ce que pouvait supporter Milady : ses mains se crispèrent sur son fauteuil, ses dents grincèrent sourdement, ses yeux suivirent le mouvement de la porte qui se fermait derrière Lord de Winter et Felton ; et, lorsqu'elle se vit seule, une nouvelle crise de désespoir la prit ; elle jeta les yeux sur la table, vit briller un couteau, s'élança et le saisit ; mais son désappointement fut cruel : la lame en était ronde et d'argent flexible. | Это был предел того, что могла перенести миледи; она судорожно вцепилась руками в кресло, заскрипела зубами и проследила взглядом за движением двери, затворявшейся за лордом Винтером и Фельтоном. Когда она осталась одна, на нее вновь напало отчаяние. Она взглянула па стол, увидела блестевший нож, ринулась к нему и схватила его, но ее постигло жестокое разочарование: лезвие ножа было из гнущегося серебра и с закругленным концом. |
| Un éclat de rire retentit derrière la porte mal fermée, et la porte se rouvrit. | За неплотно закрытой дверью раздался взрыв смеха, и дверь снова растворилась. |
| " Ah ! ah ! s'écria Lord de Winter ; ah ! ah ! vois-tu bien, mon brave Felton, vois-tu ce que je t'avais dit : ce couteau, c'était pour toi ; mon enfant, elle t'aurait tué ; vois-tu, c'est un de ses travers, de se débarrasser ainsi, d'une façon ou de l'autre, des gens qui la gênent. Si je t'eusse écouté, le couteau eût été pointu et d'acier : alors plus de Felton, elle t'aurait égorgé et, après toi, tout le monde. Vois donc, John, comme elle sait bien tenir son couteau. " | - Ха-ха! - воскликнул лорд Винтер. - Ха-ха-ха! Видишь, милый Фельтон, видишь, что я тебе говорил: этот нож был предназначен для тебя - она бы тебя убила. Это, видишь ли, одна из ее слабостей: тем или иным способом отделываться от людей, которые ей мешают. Если б я тебя послушался и позволил подать ей острый стальной нож, то Фельтону пришел бы конец: она бы тебя зарезала, а после тебя всех нас. Посмотри-ка, Джон, как хорошо она умеет владеть ножом! |
| En effet, Milady tenait encore l'arme offensive dans sa main crispée, mais ces derniers mots, cette suprême insulte, détendirent ses mains, ses forces et jusqu'à sa volonté. | Действительно, миледи еще держала в судорожно сжатой руке наступательное оружие, но это величайшее оскорбление заставило ее руки разжаться, лишило ее сил и даже воли. |
| Le couteau tomba par terre. | Нож упал на пол. |
| " Vous avez raison, Milord, dit Felton avec un accent de profond dégoût qui retentit jusqu'au fond du coeur de Milady, vous avez raison et c'est moi qui avais tort. " | - Вы правы, милорд, - сказал Фельтон тоном глубокого отвращения, кольнувшим миледи в самое сердце. - Вы правы, а я ошибался. |
| Et tous deux sortirent de nouveau. | Оба снова вышли. |
| Mais cette fois, Milady prêta une oreille plus attentive que la première fois, et elle entendit leurs pas s'éloigner et s'éteindre dans le fond du corridor. | На этот раз миледи прислушивалась более внимательно, чем в первый раз, и выждала, пока они не удалились и звук шагов не замер в глубине коридора. |
| " Je suis perdue, murmura-t-elle, me voilà au pouvoir de gens sur lesquels je n'aurai pas plus de prise que sur des statues de bronze ou de granit ; ils me savent par coeur et sont cuirassés contre toutes mes armes. " Il est cependant impossible que cela finisse comme ils l'ont décidé. " | - Я погибла! - прошептала она. - Я во власти людей, на которых все мои уловки так же мало действуют, как на бронзовые или гранитные статуи. Они знают меня наизусть и неуязвимы для любого моего оружия. И все-таки нельзя допустить, чтобы все это кончилось так, как они решили! |
| En effet, comme l'indiquait cette dernière réflexion, ce retour instinctif à l'espérance, dans cette âme profonde la crainte et les sentiments faibles ne surnageaient pas longtemps. Milady se mit à table, mangea de plusieurs mets, but un peu de vin d'Espagne, et sentit revenir toute sa résolution. | Действительно, как показывало последнее рассуждение миледи и ее инстинктивный возврат к надежде, ни страх, ни слабость не овладевали надолго этой сильной душой. Миледи села за стол, отведала разных кушаний, выпила немного испанского вина и почувствовала, что к ней вернулась вся ее решимость. |
| Avant de se coucher elle avait déjà commenté, analysé, retourné sur toutes leurs faces, examiné sous tous les points, les paroles, les pas, les gestes, les signes et jusqu'au silence de ses geôliers, et de cette étude profonde, habile et savante, il était résulté que Felton était, à tout prendre, le plus vulnérable de ses deux persécuteurs. | Прежде чем лечь спать, она уже разобрала, обдумала, истолковала и изучила все со всех сторон: слова, поступки, жесты, малейшее движение и даже молчание своих собеседников; результатом этого искусного и тщательного исследования явилось убеждение, что из двух ее мучителей Фельтон все же более уязвим. |
| Un mot surtout revenait à l'esprit de la prisonnière : | Одна фраза в особенности все снова и снова приходила на память пленнице: |
| " Si je t'eusse écouté " , avait dit Lord de Winter à Felton. | "Если б я тебя послушался", - сказал лорд Винтер Фельтону. |
| Donc Felton avait parlé en sa faveur, puisque Lord de Winter n'avait pas voulu écouter Felton. | Значит, Фельтон говорил в ее пользу, раз лорд Винтер не послушался его. |
| " Faible ou forte, répétait Milady, cet homme a donc une lueur de pitié dans son âme ; de cette lueur je ferai un incendie qui le dévorera. | "У этого человека есть, следовательно, хоть слабая искра жалости ко мне, - твердила миледи. - Из этой искры я раздую пламя, которое будет бушевать в нем. |
| " Quant à l'autre, il me connaît, il me craint et sait ce qu'il a à attendre de moi si jamais je m'échappe de ses mains, il est donc inutile de rien tenter sur lui. Mais Felton, c'est autre chose ; c'est un jeune homme naif, pur et qui semble vertueux ; celui-là, il y a moyen de le perdre. " | Ну а лорд Винтер меня знает, он боится меня и понимает, чего ему можно от меня ждать, если мне когда-нибудь удастся вырваться из его рук, а потому бесполезно и пытаться покорить его... Вот Фельтон - совсем другое дело: он наивный молодой человек, чистый душой и, по-видимому, добродетельный; его можно совратить". |
| Et Milady se coucha et s'endormit le sourire sur les lèvres ; quelqu'un qui l'eût vue dormant eût dit une jeune fille rêvant à la couronne de fleurs qu'elle devait mettre sur son front à la prochaine fête. | И миледи легла и уснула с улыбкой на устах; тот, кто увидел бы ее спящей, мог бы подумать, что это молодая девушка и что ей снится венок из цветов, которым она украсит себя на предстоящем празднике. |
Chapitre LIII. DEUXIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Второй день пленницы
| France | Русский |
| Milady rêvait qu'elle tenait enfin d'Artagnan, qu'elle assistait à son supplice, et c'était la vue de son sang odieux, coulant sous la hache du bourreau, qui dessinait ce charmant sourire sur les lèvres. | Миледи снилось, что д'Артаньян наконец-то в ее руках, что она присутствует при его казни, и эту очаровательную улыбку на устах у нее вызывал вид его ненавистной крови, брызнувшей под топором палача. |
| Elle dormait comme dort un prisonnier bercé par sa première espérance. | Она спала, как спит узник, убаюканный впервые блеснувшей надеждой. |
| Le lendemain, lorsqu'on entra dans sa chambre, elle était encore au lit. Felton était dans le corridor : il amenait la femme dont il avait parlé la veille, et qui venait d'arriver ; cette femme entra et s'approcha du lit de Milady en lui offrant ses services. | Когда наутро вошли в ее комнату, она еще лежала в постели. Фельтон остался в коридоре; он привел женщину, про которую говорил накануне и которая только что приехала. Эта женщина вошла в комнату и, подойдя к миледи, предложила ей свои услуги. |
| Milady était habituellement pâle ; son teint pouvait donc tromper une personne qui la voyait pour la première fois. | Миледи обычно была бледна, и цвет ее лица мог обмануть того, кто видел ее в первый раз. |
| " J'ai la fièvre, dit-elle ; je n'ai pas dormi un seul instant pendant toute cette longue nuit, je souffre horriblement : serez-vous plus humaine qu'on ne l'a été hier avec moi ? Tout ce que je demande, au reste, c'est la permission de rester couchée. | - У меня лихорадка, - сказала она. - Я ни на миг не сомкнула глаз всю эту долгую ночь, я ужасно страдаю. Отнесетесь ли вы ко мне человечнее, чем обошлись здесь со мной вчера? Впрочем, все, чего я прошу, - чтобы мне позволили остаться в постели. |
| -- Voulez-vous qu'on appelle un médecin ? " dit la femme. | - Не угодно ли вам, чтобы позвали врача? - спросила женщина. |
| Felton écoutait ce dialogue sans dire une parole. | Фельтон слушал этот разговор, не произнося ни слова. |
| Milady réfléchissait que plus on l'entourerait de monde, plus elle aurait de monde à apitoyer, et plus la surveillance de Lord de Winter redoublerait ; d'ailleurs le médecin pourrait déclarer que la maladie était feinte, et Milady, après avoir perdu la première partie, ne voulait pas perdre la seconde. | Миледи рассудила, что чем больше вокруг нее будет народу, тем больше будет людей, которых она могла бы разжалобить, и тем больше усилится надзор лорда Винтера; к тому же врач может объявить, что ее болезнь притворна, а миледи, проиграв первую игру, не хотела проигрывать и вторую. |
| " Aller chercher un médecin, dit-elle, à quoi bon ? ces Messieurs ont déclaré hier que mon mal était une comédie, il en serait sans doute de même aujourd'hui ; car depuis hier soir, on a eu le temps de prévenir le docteur. | - Посылать за врачом? - проговорила она. - К чему? Эти господа объявили вчера, что моя болезнь - комедия. То же самое было бы, без сомнения, и сегодня: ведь со вчерашнего вечера они успели предупредить и врача. |
| -- Alors, dit Felton impatienté, dites vous-même, Madame, quel traitement vous voulez suivre. | - В таком случае, - вмешался выведенный из терпения Фельтон, - скажите сами, сударыня, как вы желаете лечиться. |
| -- Eh ! le sais-je, moi ? mon Dieu ! je sens que je souffre, voilà tout, que l'on me donne ce que l'on voudra, peu m'importe. | - Ах, Боже мой, разве я знаю как! Я чувствую, что больна, вот и все. Пусть мне дают что угодно, мне все равно. |
| -- Allez chercher Lord de Winter, dit Felton fatigué de ces plaintes éternelles. | - Подите пригласите сюда лорда Винтера, - приказал Фельтон, которого утомили эти нескончаемые жалобы. |
| -- Oh ! non, non ! s'écria Milady, non, Monsieur, ne l'appelez pas, je vous en conjure, je suis bien, je n'ai besoin de rien, ne l'appelez pas. " | - О нет, нет! - вскричала миледи. - Нет, не зовите его, умоляю вас! Я чувствую себя хорошо, мне ничего не нужно, только не зовите его! |
| Elle mit une véhémence si prodigieuse, une éloquence si entraînante dans cette exclamation, que Felton, entraîné, fit quelques pas dans la chambre. | Она вложила в это восклицание такую горячность, такую убедительность, что Фельтон невольно переступил порог комнаты и сделал несколько шагов. |
| " Il est ému " , pensa Milady. | "Он вошел ко мне", - подумала миледи. |
| " Cependant, Madame, dit Felton, si vous souffrez réellement , on enverra chercher un médecin, et si vous nous trompez, Eh bien, ce sera tant pis pour vous, mais du moins, de notre côté, nous n'aurons rien à nous reprocher. " | - Однако, сударыня, - сказал Фельтон, - если вы действительно больны, мы пошлем за врачом; а если вы нас обманываете - ну что ж, тем хуже для вас, но, по крайней мере, нам не в чем будет себя упрекнуть. |
| Milady ne répondit point ; mais renversant sa belle tête sur son oreiller, elle fondit en larmes et éclata en sanglots. | Миледи ничего не ответила и, уткнув прелестную головку в подушки, залилась слезами. |
| Felton la regarda un instant avec son impassibilité ordinaire ; puis voyant que la crise menaçait de se prolonger, il sortit ; la femme le suivit. Lord de Winter ne parut pas. | Фельтон с минуту смотрел на нее с обычным своим бесстрастием; затем, видя, что припадок грозит затянуться, вышел. Женщина вышла вслед за ним. Лорд Винтер не показывался. |
| " Je crois que je commence à voir clair " , murmura Milady avec une joie sauvage, en s'ensevelissant sous les draps pour cacher à tous ceux qui pourraient l'épier cet élan de satisfaction intérieure. | "Кажется, я начинаю понимать!" - с неудержимой радостью сказала про себя миледи и зарылась под одеяло, чтобы скрыть от тех, кто, возможно, подсматривал за нею, этот порыв внутреннего удовлетворения. |
| Deux heures s'écoulèrent. | Прошло два часа. |
| " Maintenant il est temps que la maladie cesse, dit-elle : levons-nous et obtenons quelque succès dès aujourd'hui ; je n'ai que dix jours, et ce soir il y en aura deux d'écoulés. " | "Теперь пора болезни кончиться, - решила миледи. - Встанем и постараемся сегодня же добиться чего-нибудь. У меня только десять дней, и второй из них сегодня вечером истекает". |
| En entrant, le matin, dans la chambre de Milady, on lui avait apporté son déjeuner ; or elle avait pensé qu'on ne tarderait pas à venir enlever la table, et qu'en ce moment elle reverrait Felton. | Утром, когда входили в комнату миледи, ей принесли завтрак; миледи сообразила, что скоро придут убирать со стола, и тогда она опять увидит Фельтона. |
| Milady ne se trompait pas. Felton reparut, et, sans faire attention si Milady avait ou non touché au repas, fit un signe pour qu'on emportât hors de la chambre la table, que l'on apportait ordinairement toute servie. | Миледи не ошиблась: Фельтон явился снова и, не обратив ни малейшего внимания на то, притронулась ли она к еде или нет, распорядился вынести из комнаты стол, который обычно вносили уже накрытым. |
| Felton resta le dernier, il tenait un livre à la main. | Когда солдаты выходили, Фельтон пропустил их вперед, а сам задержался в комнате; в руке у него была книга. |
| Milady, couchée dans un fauteuil près de la cheminée, belle, pâle et résignée, ressemblait à une vierge sainte attendant le martyre. | Миледи, полулежа в кресле, стоявшем подле камина, прекрасная, бледная, покорная, казалась святой девственницей, ожидающей мученической смерти. |
| Felton s'approcha d'elle et dit : | Фельтон подошел к ней. |
| " Lord de Winter, qui est catholique comme vous, Madame, a pensé que la privation des rites et des cérémonies de votre religion peut vous être pénible : il consent donc à ce que vous lisiez chaque jour l'ordinaire de votre messe , et voici un livre qui en contient le rituel. " | - Лорд Винтер - он католик, как и вы, сударыня, - подумал, что вас может тяготить то, что вы лишены возможности исполнять обряды вашей церкви и посещать ее службы. Поэтому он изъявил согласие, чтобы вы каждый день читали ваши молитвы. Вы найдете их в этой нише. |
| A l'air dont Felton déposa ce livre sur la petite table près de laquelle était Milady, au ton dont il prononça ces deux mots votre messe , au sourire dédaigneux dont il les accompagna, Milady leva la tête et regarda plus attentivement l'officier. | Заметив, с каким видом Фельтон положил книгу на столик, стоявший возле миледи, каким тоном он произнес слова "ваши молитвы" и какой презрительной улыбкой сопровождал их, миледи подняла голову и более внимательно взглянула на офицера. |
| Alors, à cette coiffure sévère, à ce costume d'une simplicité exagérée, à ce front poli comme le marbre, mais dur et impénétrable comme lui, elle reconnut un de ces sombres puritains qu'elle avait rencontrés si souvent tant à la cour du roi Jacques qu'à celle du roi de France, où, malgré le souvenir de la Saint-Barthélémy, ils venaient parfois chercher un refuge. | И тут по его строгой прическе, по преувеличенной простоте костюма, по его гладкому, как мрамор, по такому жо суровому и непроницаемому лбу она узнала в нем одного из тех мрачных пуритан, каких ей приходилось встречать как при дворе короля Якова, так и при дворе французкого короля, где, несмотря на воспоминание о Варфоломеевской ночи, они иногда искали убежища. |
| Elle eut donc une de ces inspirations subites comme les gens de génie seuls en reçoivent dans les grandes crises, dans les moments suprêmes qui doivent décider de leur fortune ou de leur vie. | Ее осенило внезапное вдохновение, что бывает только с людьми гениальными в моменты перелома, в те критические минуты, когда решается их судьба, их жизнь. |
| Ces deux mots, votre messe , et un simple coup d'oeil jeté sur Felton, lui avaient en effet révélé toute l'importance de la réponse qu'elle allait faire. | Эти два слова - "ваши молитвы" - и беглый взгляд, брошенный на Фельтона, вдруг уяснили миледи всю важность тех слов, которые она произнесет в ответ. |
| Mais avec cette rapidité d'intelligence qui lui était particulière, cette réponse toute formulée se présenta sur ses lèvres : | Благодаря свойственной ей быстроте соображения эти слова мгновенно сложились в ее уме. |
| " Moi ! dit-elle avec un accent de dédain monté à l'unisson de celui qu'elle avait remarqué dans la voix du jeune officier, moi, Monsieur, ma messe ! Lord de Winter, le catholique corrompu, sait bien que je ne suis pas de sa religion, et c'est un piège qu'il veut me tendre ! | - Я? - сказала она с презрением, созвучным презрению, подмеченному ею в голосе молодого офицера. - Я, сударь... мои молитвы! Лорд Винтер, этот развращенный католик, отлично знает, что я не одного с ним вероисповедания. Это ловушка, которую он мне хочет поставить. |
| -- Et de quelle religion êtes-vous donc, Madame ? demanda Felton avec un étonnement que, malgré son empire sur lui-même, il ne put cacher entièrement. | - Какого же вы вероисповедания, сударыня? - спросил Фельтон с удивлением, которое, несмотря на его умение владеть собою, ему не вполне удалось скрыть. |
| -- Je le dirai, s'écria Milady avec une exaltation feinte, le jour où j'aurai assez souffert pour ma foi. " | - Я скажу это в тот день, - вскричала с притворным воодушевлением миледи, - когда достаточно пострадаю за свою веру! |
| Le regard de Felton découvrit à Milady toute l'étendue de l'espace qu'elle venait de s'ouvrir par cette seule parole. | Взгляд Фельтона открыл миледи, как далеко она продвинулась в своих стараниях одной этой фразой. |
| Cependant le jeune officier demeura muet et immobile, son regard seul avait parlé. | Однако молодой офицер не проронил ни слова, не сделал ни малейшего движения, и только взгляд его говорил красноречиво. |
| " Je suis aux mains de mes ennemis, continua-t-elle avec ce ton d'enthousiasme qu'elle savait familier aux puritains ; Eh bien, que mon Dieu me sauve ou que je périsse pour mon Dieu ! voilà la réponse que je vous prie de faire à Lord de Winter. Et quant à ce livre, ajouta-t-elle en montrant le rituel du bout du doigt, mais sans le toucher, comme si elle eût dû être souillée par cet attouchement, vous pouvez le remporter et vous en servir pour vous-même, car sans doute vous êtes doublement complice de Lord de Winter, complice dans sa persécution, complice dans son hérésie. " | - Я в руках моих врагов! - продолжала миледи тем восторженным тоном, который она подметила у пуритан. - Уповаю на Господа моего! Или Господь спасет меня, или я погибну за него! Вот мой ответ, который я прошу вас передать лорду Винтеру. А книгу эту, - прибавила она, указывая на молитвенник пальцем, но не дотрагиваясь до него, словно боясь осквернить себя таким прикосновением, - вы можете унести и пользоваться ею сами, ибо вы, без сомнения, вдвойне сообщник лорда Винтера - сообщник в гонении и сообщник в ереси. |
| Felton ne répondit rien, prit le livre avec le même sentiment de répugnance qu'il avait déjà manifesté et se retira pensif. | Фельтон ничего не ответил, взял книгу с тем же чувством отвращения, которое он уже выказывал, и удалился, задумавшись. |
| Lord de Winter vint vers les cinq heures du soir ; Milady avait eu le temps pendant toute la journée de se tracer son plan de conduite ; elle le reçut en femme qui a déjà repris tous ses avantages. | Около пяти часов вечера пришел лорд Винтер. У миледи в продолжение целого дня было достаточно времени обдумать свое дальнейшее поведение. Она приняла своего деверя как женщина, уже вполне овладевшая собою. |
| " Il paraît, dit le baron en s'asseyant dans un fauteuil en face de celui qu'occupait Milady et en étendant nonchalamment ses pieds sur le foyer, il paraît que nous avons fait une petite apostasie ! | - Кажется... - начал барон, развалясь в кресле напротив миледи и небрежно вытянув ноги на ковре перед камином, - кажется, мы совершили небольшое отступничество? |
| -- Que voulez-vous dire, Monsieur ? | - Что вы хотите этим сказать, милостивый государь? |
| -- Je veux dire que depuis la dernière fois que nous nous sommes vus, nous avons changé de religion ; auriez-vous épousé un troisième mari protestant, par hasard ? | - Я хочу сказать, что с тех пор, как мы с вами в последний раз виделись, вы переменили веру. Уж не вышли ли вы за третьего мужа - протестанта? |
| -- Expliquez-vous, Milord, reprit la prisonnière avec majesté, car je vous déclare que j'entends vos paroles, mais que je ne les comprends pas. | - Объяснитесь, милорд, - произнесла пленница величественным тоном. - Заявляю вам, что я слышу ваши слова, но не понимаю их. |
| -- Alors, c'est que vous n'avez pas de religion du tout ; j'aime mieux cela, reprit en ricanant Lord de Winter. | - Ну, значит, вы совсем неверующая - мне это даже больше нравится, - насмешливо возразил лорд Винтер. |
| -- Il est certain que cela est plus selon vos principes, reprit froidement Milady. | - Конечно, это больше вяжется с вашими правилами, - холодно заметила миледи. |
| -- Oh ! je vous avoue que cela m'est parfaitement égal. | - О, признаюсь вам, для меня это совершенно безразлично! |
| s-- Oh ! vous n'avoueriez pas cette indifférence religieuse, Milord, que vos débauches et vos crimes en feraient foi. | - Если бы вы даже и не признавались в своем равнодушии к вопросам веры, милорд, ваше распутство и ваши беззакония изобличили бы вас. |
| -- Hein ! vous parlez de débauches, Madame Messaline, vous parlez de crimes, Lady Macbeth ! Ou j'ai mal entendu, ou vous êtes, pardieu, bien impudente. | - Гм... Вы говорите о распутстве, госпожа Мессалина, леди Макбет! Или я толком не расслышал, или вы, черт возьми, на редкость бесстыдны! |
| -- Vous parlez ainsi parce que vous savez qu'on nous écoute, Monsieur, répondit froidement Milady, et que vous voulez intéresser vos geôliers et vos bourreaux contre moi. | - Вы говорите так потому, что знаете, что нас слушают, - холодно заметила миледи, - и потому, что хотите вооружить против меня ваших тюремщиков и палачей. |
| -- Mes geôliers ! mes bourreaux ! Ouais, Madame, vous le prenez sur un ton poétique, et la comédie d'hier tourne ce soir à la tragédie. Au reste, dans huit jours vous serez où vous devez être et ma tâche sera achevée. | - Тюремщиков? Палачей?.. Вот так раз, сударыня! Вы впадаете в патетический тон, и вчерашняя комедия переходит сегодня в трагедию. Впрочем, через неделю вы будете там, где вам надлежит быть, и мое намерение будет доведено до конца. |
| -- Tâche infâme ! tâche impie ! reprit Milady avec l'exaltation de la victime qui provoque son juge. | - Постыдное намерение! Нечестивое намерение! - произнесла миледи с экзальтацией жертвы, бросающей вызов своему судье. |
| -- Je crois, ma parole d'honneur, dit de Winter en se levant, que la drôlesse devient folle. Allons, allons, calmez-vous, Madame la puritaine, ou je vous fais mettre au cachot. Pardieu ! c'est mon vin d'Espagne qui vous monte à la tête, n'est-ce pas ? Mais, soyez tranquille, cette ivresse-là n'est pas dangereuse et n'aura pas de suites. " | - Честное слово, мне кажется, эта развратница сходит с ума! - сказал лорд Винтер и встал. - Ну довольно, ну успокойтесь же, госпожа пуританка, или я велю посадить вас в тюрьму! Готов поклясться, это, должно быть, мое испанское вино бросилось вам в голову. Впрочем, не волнуйтесь: такое опьянение неопасно и не приведет к пагубным последствиям. |
| Et Lord de Winter se retira en jurant, ce qui à cette époque était une habitude toute cavalière. | И лорд Винтер ушел, отпуская ругательства, что в ту эпоху было в обычае даже у людей высшего общества. |
| Felton était en effet derrière la porte et n'avait pas perdu un mot de toute cette scène. | Фельтон действительно стоял за дверью и слышал до единого слова весь разговор. |
| Milady avait deviné juste. | Миледи угадала это. |
| " Oui, va ! va ! dit-elle à son frère, les suites approchent, au contraire, mais tu ne les verras, imbécile, que lorsqu'il ne sera plus temps de les éviter. " | - Да, ступай, ступай! - прошептала она вслед своему деверю. - Пагубные для тебя последствия не заставят себя ждать, но ты, глупец, заметишь их только тогда, когда их уже нельзя будет избежать! |
| Le silence se rétablit, deux heures s'écoulèrent ; on apporta le souper, et l'on trouva Milady occupée à faire tout haut ses prières, prières qu'elle avait apprises d'un vieux serviteur de son second mari, puritain des plus austères. Elle semblait en extase et ne parut pas même faire attention à ce qui se passait autour d'elle. Felton fit signe qu'on ne la dérangeât point, et lorsque tout fut en état il sortit sans bruit avec les soldats. | Опять стало тихо. Прошло еще два часа. Солдаты принесли ужин и услышали, что миледи громко читает молитвы, те молитвы, которым научил ее старый слуга ее второго мужа, ревностный пуританин. Она, казалось, была в каком-то экстазе и даже не обращала внимания на то, что происходило вокруг нее. Фельтон сделал знак, чтобы ей не мешали, и, когда все было приготовлено, бесшумно вышел вместе с солдатами. |
| Milady savait qu'elle pouvait être épiée, elle continua donc ses prières jusqu'à la fin, et il lui sembla que le soldat qui était de sentinelle à sa porte ne marchait plus du même pas et paraissait écouter. | Миледи знала, что за ней могут наблюдать в окошечко двери, а потому прочитала свои молитвы до конца, и ей показалось, что часовой у ее двери ходит иначе, чем ходил до сих пор, и как будто прислушивается. |
| Pour le moment, elle n'en voulait pas davantage, elle se releva, se mit à table, mangea peu et ne but que de l'eau. | В этот вечер ей ничего больше и не надо было; она встала, села за стол, немного поела и выпила только воды. |
| Une heure après on vint enlever la table, mais Milady remarqua que cette fois Felton n'accompagnait point les soldats. | Через час солдаты пришли вынести стол, но миледи заметила, что на этот раз Фельтон не сопровождал их. |
| Il craignait donc de la voir trop souvent. | Значит, он боялся часто видеть ее. |
| Elle se retourna vers le mur pour sourire, car il y avait dans ce sourire une telle expression de triomphe que ce seul sourire l'eût dénoncée. | Миледи отвернулась к стене и улыбнулась: эта улыбка выражала такое торжество, что могла бы ее выдать. |
| Elle laissa encore s'écouler une demi-heure, et comme en ce moment tout faisait silence dans le vieux château, comme on n'entendait que l'éternel murmure de la houle, cette respiration immense de l'océan, de sa voix pure, harmonieuse et vibrante, elle commença le premier couplet de ce psaume alors en entière faveur près des puritains : | Она подождала еще полчаса. В старом замке царила тишина, слышен был только вечный шум прибоя - это необъятное дыхание океана. Своим чистым, мелодичным и звучным голосом миледи запела первый стих излюбленного псалма пуритан: |
|
Seigneur, si tu nous abandonnes, C'est pour voir si nous sommes forts. ; Mais ensuite c'est toi qui donnes De ta céleste main la palme à nos efforts. |
Ты нас, о Боже, покидаешь, Чтоб нашу силу испытать. А после сам же осеняешь Небесной милостью тех, кто умел страдать. |
| Ces vers n'étaient pas excellents, il s'en fallait même de beaucoup ; mais, comme on le sait, les protestants ne se piquaient pas de poésie. | Эти стихи были очень далеки от совершенства, но, как известно, пуритане не могли похвастаться поэтическим мастерством. |
| Tout en chantant, Milady écoutait : le soldat de garde à sa porte s'était arrêté comme s'il eût été changé en pierre. Milady put donc juger de l'effet qu'elle avait produit. | Миледи пела и прислушивалась. Часовой у ее двери остановился как вкопанный; из этого миледи могла заключить, какое действие произвело ее пение. |
| Alors elle continua son chant avec une ferveur et un sentiment inexprimables ; il lui sembla que les sons se répandaient au loin sous les voûtes et allaient comme un charme magique adoucir le coeur de ses geôliers. Cependant il paraît que le soldat en sentinelle, zélé catholique sans doute, secoua le charme, car à travers la porte : | И она продолжала петь с невыразимым жаром и чувством; ей казалось, что звуки разносятся далеко под сводами и, как волшебные чары, смягчают сердца ее тюремщиков. Однако часовой, без сомнения ревностный католик, стряхнул с себя это очарование и крикнул через дверь: |
| " Taisez-vous donc, Madame, dit-il, votre chanson est triste comme un De profundis , et si, outre l'agrément d'être en garnison ici, il faut encore y entendre de pareilles choses, ce sera à n'y point tenir. | - Да замолчите, сударыня! Ваша песня наводит тоску, как заупокойное пение, и если, кроме удовольствия стоять здесь в карауле, придется еще слушать подобные вещи, то будет уж совсем невмоготу... |
| -- Silence ! dit alors une voix grave, que Milady reconnut pour celle de Felton ; de quoi vous mêlez-vous, drôle ? Vous a-t-on ordonné d'empêcher cette femme de chanter ? Non. On vous a dit de la garder, de tirer sur elle si elle essayait de fuir. Gardez-la ; si elle fuit, tuez-la ; mais ne changez rien à la consigne. " | - Молчать! - сурово приказал кто-то, и миледи узнала голос Фельтона. - Чего вы суетесь не в свое дело, наглец? Разве вам было приказано, чтобы вы мешали этой женщине петь? Нет, вам велели стеречь ее и стрелять, если она затеет побег. Стерегите ее; если она надумает бежать, убейте ее, но не отступайте от данного вам приказа! |
| Une expression de joie indicible illumina le visage de Milady, mais cette expression fut fugitive comme le reflet d'un éclair, et, sans paraître avoir entendu le dialogue dont elle n'avait pas perdu un mot, elle reprit en donnant à sa voix tout le charme, toute l'étendue et toute la séduction que le démon y avait mis : | Выражение неописуемой радости, мгновенное, как вспышка молнии, озарило лицо миледи, и, точно не слыша этого разговора, из которого она не упустила ни одного слова, пленница тотчас снова запела, придавая своему голосу всю полноту звука, все обаяние и всю чарующую прелесть, какой наделил его дьявол: |
|
Pour tant de pleurs et de misère, Pour mon exil et pour mes fers, J'ai ma jeunesse, ma prière, Et Dieu, qui comptera les maux que j'ai soufferts. |
Для горьких слез, для трудной битвы, Для заточенья и цепей Есть молодость, есть жар молитвы, Ведущей счет дням и ночам скорбей. |
| Cette voix, d'une étendue inouie et d'une passion sublime, donnait à la poésie rude et inculte de ces psaumes une magie et une expression que les puritains les plus exaltés trouvaient rarement dans les chants de leurs frères, et qu'ils étaient forcés d'orner de toutes les ressources de leur imagination : Felton crut entendre chanter l'ange qui consolait les trois Hébreux dans la fournaise. | Голос миледи, на редкость полнозвучный и проникнутый страстным воодушевлением, придавал грубоватым, неуклюжим стихам псалма магическую силу и такую выразительность, какую самые восторженные пуритане редко находили в пении своих братьев, хотя они и украшали его всем пылом своего воображения. Фельтону казалось, что он слышит пение ангела, утешающего трех еврейских отроков в печи огненной. |
| Milady continua : | Миледи продолжала: |
|
Mais le jour de la délivrance Viendra pour nous, Dieu juste et fort ; Et s'il trompe notre espérance, Il nous reste toujours le martyre et la mort. |
Но избавленья час настанет Для нас, о Всеблагой Творец! И если воля нас обманет, То не обманут смерть и праведный венец. |
| Ce couplet, dans lequel la terrible enchanteresse s'efforça de mettre toute son âme, acheva de porter le désordre dans le coeur du jeune officier : il ouvrit brusquement la porte, et Milady le vit apparaître pâle comme toujours, mais les yeux ardents et presque égarés. | Этот стих, в который неотразимая очаровательница постаралась вложить всю душу, довершил смятение в сердце молодого офицера; он резким движением распахнул дверь и предстал перед миледи, бледный, как всегда, но с горящими, блуждающими глазами. |
| " Pourquoi chantez-vous ainsi, dit-il, et avec une pareille voix ? | - Зачем вы так поете, - проговорил он, - и таким голосом? |
| -- Pardon, Monsieur, dit Milady avec douceur, j'oubliais que mes chants ne sont pas de mise dans cette maison. Je vous ai sans doute offensé dans vos croyances ; mais c'était sans le vouloir, je vous jure ; pardonnez-moi donc une faute qui est peut-être grande, mais qui certainement est involontaire. " | - Простите, - кротко ответила миледи, - я забыла, что мои песнопения неуместны в этом доме. Я, может быть, оскорбила ваше религиозное чувство, но, клянусь вам, это было сделано без умысла! Простите мою вину, быть может и большую, но, право же, невольную... |
| Milady était si belle dans ce moment, l'extase religieuse dans laquelle elle semblait plongée donnait une telle expression à sa physionomie, que Felton, ébloui, crut voir l'ange que tout à l'heure il croyait seulement entendre. | Миледи была так прекрасна в эту минуту, религиозный экстаз, в котором, казалось, она пребывала, придавал такое неземное выражение ее лицу, что ослепленному ее красотой Фельтону почудилось, будто он видит перед собой ангела, пение которого он только что слышал. |
| " Oui, oui, répondit-il, oui : vous troublez, vous agitez les gens qui habitent ce château. " | - Да, да... - ответил он. - Да, вы смущаете, вы волнуете людей, живущих в замке... |
| Et le pauvre insensé ne s'apercevait pas lui-même de l'incohérence de ses discours, tandis que Milady plongeait son oeil de lynx au plus profond de son coeur. | Бедный безумец сам не замечал бессвязности своих слов, а миледи между тем зорким взглядом старалась проникнуть в тайники его сердца. |
| " Je me tairai, dit Milady en baissant les yeux avec toute la douceur qu'elle put donner à sa voix, avec toute la résignation qu'elle put imprimer à son maintien. | - Я не буду больше петь, - опуская глаза, сказала миледи со всей кротостью, какую только могла придать своему голосу, со всей покорностью, какую только могла изобразить своей позой. |
| -- Non, non, Madame, dit Felton ; seulement, chantez moins haut, la nuit surtout. " | - Нет, нет, сударыня, - возразил Фельтон, - только пойте тише, в особенности ночью. |
| Et à ces mots, Felton, sentant qu'il ne pourrait pas conserver longtemps sa sévérité à l'égard de la prisonnière, s'élança hors de son appartement. | И с этими словами Фельтон, чувствуя, что он не в состоянии надолго сохранить суровость по отношению к пленнице, бросился вон из комнаты. |
| " Vous avez bien fait, lieutenant, dit le soldat ; : ces chants bouleversent l'âme ; cependant on finit par s'y accoutumer : sa voix est si belle ! " | - Вы хорошо сделали, господин лейтенант! - сказал солдат. - Ее пение переворачивает всю душу. Впрочем, к этому скоро привыкаешь - голос у нее такой чудесный! |
Chapitre LIV. TROISIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Третий день пленницы
| France | Русский |
| Felton était venu ; mais il y avait encore un pas à faire : il fallait le retenir, ou plutôt il fallait qu'il restât tout seul ; et Milady ne voyait encore qu'obscurément le moyen qui devait la conduire à ce résultat. | Фельтон явился, но предстояло сделать еще один шаг: надо было удержать его или, вернее, надо было добиться того, чтобы он сам пожелал остаться, и миледи еще неясно представляла себе, как ей этого достичь. |
| Il fallait plus encore : il fallait le faire parler, afin de lui parler aussi : car, Milady le savait bien, sa plus grande séduction était dans sa voix, qui parcourait si habilement toute la gamme des tons, depuis la parole humaine jusqu'au langage céleste. | Надо было достигнуть большего: необходимо было заставить его говорить, чтобы иметь возможность самой говорить с ним, - миледи хорошо знала, что самое большое ее очарование таилось в голосе, так искусно принимавшем все оттенки, начиная от человеческой речи и кончая ангельским пением. |
| Et cependant, malgré toute cette séduction, Milady pouvait échouer, car Felton était prévenu, et cela contre le moindre hasard. Dès lors, elle surveilla toutes ses actions, toutes ses paroles, jusqu'au plus simple regard de ses yeux, jusqu'à son geste, jusqu'à sa respiration, qu'on pouvait interpréter comme un soupir. Enfin, elle étudia tout, comme fait un habile comédien à qui l'on vient de donner un rôle nouveau dans un emploi qu'il n'a pas l'habitude de tenir. | Однако, несмотря на все эти обольщения, миледи могла потерпеть неудачу, ибо Фельтон был предупрежден против малейшей случайности. Поэтому она стала наблюдать за всеми своими поступками, за каждым своим словом, за самым обыкновенным взглядом и жестом и даже за дыханием, которое можно было истолковать как вздох. Короче говоря, она стала изучать все, как делает искусный актер, которому только что дали новую, необычную для него роль. |
| Vis-à-vis de Lord de Winter sa conduite était plus facile ; aussi avait- elle été arrêtée dès la veille. Rester muette et digne en sa présence, de temps en temps l'irriter par un dédain affecté, par un mot méprisant, le pousser à des menaces et à des violences qui faisaient un contraste avec sa résignation à elle, tel était son projet. Felton verrait : peut-être ne dirait-il rien ; mais il verrait. | Ее поведение относительно лорда Винтера не представляло особых трудностей, поэтому она обдумала его еще накануне и решила в присутствии деверя быть молчаливой и держать себя с достоинством, время от времени раздражая его напускным пренебрежением, каким-нибудь презрительным словом подстрекая его к угрозам и насилиям, которые составят контраст ее покорности. Фельтон будет всему этому свидетелем; он, может быть, ничего не скажет, но все увидит. |
| Le matin, Felton vint comme d'habitude ; mais Milady le laissa présider à tous les apprêts du déjeuner sans lui adresser la parole. Aussi, au moment où il allait se retirer, eut-elle une lueur d'espoir ; car elle crut que c'était lui qui allait parler ; mais ses lèvres remuèrent sans qu'aucun son sortît de sa bouche, et, faisant un effort sur lui-même, il renferma dans son coeur les paroles qui allaient s'échapper de ses lèvres, et sortit. | Утром Фельтон явился в обычный час, но за все время, пока он распоряжался приготовлениями к завтраку, миледи не сказала ему ни слова. Зато в ту минуту, когда он собрался уходить, ей показалось, что он хочет заговорить сам, и у нее мелькнула надежда. Однако губы его шевельнулись, не издав ни звука; сделав над собой усилие, он затаил в своем сердце слова, которые чуть было не сорвались с его уст, и удалился. |
| Vers midi, Lord de Winter entra. | Около полудня пришел лорд Винтер. |
| Il faisait une assez belle journée d'hiver, et un rayon de ce pâle soleil d'Angleterre qui éclaire, mais qui n'échauffe pas, passait à travers les barreaux de la prison. | Был довольно хороший зимний день, и луч бледного солнца Англии, которое светит, но не греет, проникал сквозь решетку в тюрьму миледи. |
| Milady regardait par la fenêtre, et fit semblant de ne pas entendre la porte qui s'ouvrait. | Она глядела в окно и сделала вид, что не слышала, как открылась дверь. |
| " Ah ! ah ! dit Lord de Winter, après avoir fait de la comédie, après avoir fait de la tragédie, voilà que nous faisons de la mélancolie. " | - Вот как! - усмехнулся лорд Винтер. - После того как мы разыгрывали сначала комедию, затем трагедию, мы теперь ударились в меланхолию. |
| La prisonnière ne répondit pas. | Пленница ничего не ответила. |
| " Oui, oui, continua Lord de Winter, je comprends ; vous voudriez bien être en liberté sur ce rivage ; vous voudriez bien, sur un bon navire, fendre les flots de cette mer verte comme de l'émeraude ; vous voudriez bien, soit sur terre, soit sur l'océan, me dresser une de ces bonnes petites embuscades comme vous savez si bien les combiner. Patience ! patience ! Dans quatre jours, le rivage vous sera permis, la mer vous sera ouverte, plus ouverte que vous ne le voudrez, car dans quatre jours l'Angleterre sera débarrassée de vous. " | - Да, да, понимаю, - продолжал лорд Винтер. - Вам бы хотелось очутиться на свободе на этом берегу, хотелось бы рассекать на надежном корабле изумрудные волны этого моря, хотелось бы устроить мне, на воде или на суше, одну из тех ловких засад, на которые вы такая мастерица. Потерпите! Потерпите немного! Через четыре дня берег станет для вас доступным, море будет для вас открыто, даже более открыто, чем вы того желаете, ибо через четыре дня Англия от вас избавится. |
| Milady joignit les mains, et levant ses beaux yeux vers le ciel : | Миледи сложила руки и, подняв красивые глаза к небу, проговорила с ангельской кротостью в голосе и в движениях: |
| " Seigneur ! Seigneur ! dit-elle avec une angélique suavité de geste et d'intonation, pardonnez à cet homme, comme je lui pardonne moi- même. | - Боже, Боже! Прости этому человеку, как я ему прощаю! |
| -- Oui, prie, maudite, s'écria le baron, ta prière est d'autant plus généreuse que tu es, je te le jure, au pouvoir d'un homme qui ne pardonnera pas. " | - Да, молись, проклятая! - закричал барон. - Твоя молитва тем более великодушна, что ты, клянусь в этом, находишься в руках человека, который никогда не простит тебя! |
| Et il sortit. | Он вышел. |
| Au moment où il sortait, un regard perçant glissa par la porte entrebâillée, et elle aperçut Felton qui se rangeait rapidement pour n'être pas vu d'elle. | В тот миг, когда он выходил из комнаты, чей-то пристальный взгляд скользнул в полуотворенную дверь, и миледи заметила Фельтона, который быстро отошел в сторону, не желая, чтобы она его видела. |
| Alors elle se jeta à genoux et se mit à prier. | Тогда она бросилась на колени и стала громко молиться. |
| " Mon Dieu ! mon Dieu ! dit-elle, vous savez pour quelle sainte cause je souffre, donnez-moi donc la force de souffrir. " | - Боже, Боже! Боже мой! - говорила она. - Ты знаешь, за какое святое дело я страдаю, так дай мне силу перенести страдания... |
| La porte s'ouvrit doucement ; la belle suppliante fit semblant de n'avoir pas entendu, et d'une voix pleine de larmes, elle continua : | Дверь тихо открылась. Прекрасная молельщица притворилась, будто не слышит ее скрипа, и со слезами в голосе продолжала: |
| " Dieu vengeur ! Dieu de bonté ! laisserez-vous s'accomplir les affreux projets de cet homme ! " | - Боже карающий! Боже милосердный! Неужели ты допустишь, чтобы осуществились ужасные замыслы этого человека?.. |
| Alors, seulement, elle feignit d'entendre le bruit des pas de Felton et, se relevant rapide comme la pensée, elle rougit comme si elle eût été honteuse d'avoir été surprise à genoux. | И только после этого она сделала вид, что услышала шаги Фельтона, мгновенно вскочила и покраснела, словно устыдившись, что к ней вошли в ту минуту, когда она стояла на коленях и творила молитву. |
| " Je n'aime point à déranger ceux qui prient, Madame, dit gravement Felton ; ne vous dérangez donc pas pour moi, je vous en conjure. | - Я не люблю мешать тем, кто молится, сударыня, - серьезно сказал Фельтон, - а потому настоятельно прошу вас, не тревожьтесь из-за меня. |
| -- Comment savez-vous que je priais, Monsieur ? dit Milady d'une voix suffoquée par les sanglots ; vous vous trompiez, Monsieur, je ne priais pas. | - Почему вы думаете, что я молилась? - спросила миледи сдавленным от слез голосом. - Вы ошибаетесь, я не молилась. |
| -- Pensez-vous donc, Madame, répondit Felton de sa même voix grave, quoique avec un accent plus doux, que je me croie le droit d'empêcher une créature de se prosterner devant son Créateur ? A Dieu ne plaise ! D'ailleurs le repentir sied bien aux coupables ; quelque crime qu'il ait commis, un coupable m'est sacré aux pieds de Dieu. | - Неужели вы полагаете, сударыня, - ответил Фельтон все так же серьезно, но уже более мягко, - что я считаю себя вправе препятствовать созданию пасть ниц перед Создателем? Сохрани меня Боже! К тому же раскаяние приличествует виновным. Каково бы ни было преступление, преступник священен для меня, когда он повергается к стопам Всевышнего. |
| -- Coupable, moi ! dit Milady avec un sourire qui eût désarmé l'ange du jugement dernier. Coupable ! mon Dieu, tu sais si je le suis ! Dites que je suis condamnée, Monsieur, à la bonne heure ; mais vous le savez, Dieu qui aime les martyrs, permet que l'on condamne quelquefois les innocents. | - Виновна, я виновна! - произнесла миледи с улыбкой, которая обезоружила бы ангела на Страшном суде. - Боже, ты знаешь, так ли это! Скажите, что я осуждена, это правда, но вам известно, что Господь Бог любит мучеников и допускает, чтобы иной раз осуждали невинных. |
| -- Fussiez-vous condamnée, fussiez-vous martyre, répondit Felton, raison de plus pour prier, et moi-même je vous aiderai de mes prières. | - Преступница вы или мученица - и в том и в другом случае вам надлежит молиться, и я сам буду молиться за вас. |
| -- Oh ! vous êtes un juste, vous, s'écria Milady en se précipitant à ses pieds ; tenez, je n'y puis tenir plus longtemps, car je crains de manquer de force au moment où il me faudra soutenir la lutte et confesser ma foi ; écoutez donc la supplication d'une femme au désespoir. On vous abuse, Monsieur, mais il n'est pas question de cela, je ne vous demande qu'une grâce, et, si vous me l'accordez, je vous bénirai dans ce monde et dans l'autre. | - О, вы праведник! - вскричала миледи и упала к его ногам. - Выслушайте, я не могу дольше таиться перед вами: я боюсь, что у меня не хватит сил в ту минуту, когда мне надо будет выдержать борьбу и открыто исповедать свою веру. Выслушайте же мольбу отчаявшейся женщины! Вас вводят в заблуждение, но не в этом дело - я прошу вас только об одной милости, и, если вы мне ее окажете, я буду благословлять вас и на этом и на том свете! |
| -- Parlez au maître, Madame, dit Felton ; je ne suis heureusement chargé, moi, ni de pardonner ni de punir, et c'est à plus haut que moi que Dieu a remis cette responsabilité. | - Поговорите с моим начальником, сударыня, - ответил Фельтон, - мне, к счастью, не дано права ни прощать, ни наказывать. Эту ответственность Бог возложил на того, кто выше меня. |
| -- A vous, non, à vous seul. Ecoutez-moi, plutôt que de contribuer à ma perte, plutôt que de contribuer à mon ignominie. | - Нет, на вас, на вас одного! Лучше вам выслушать меня, чем способствовать моей гибели, способствовать моему бесчестью! |
| -- Si vous avez mérité cette honte, Madame, si vous avez encouru cette ignominie, il faut la subir en l'offrant à Dieu. | - Если вы заслужили этот позор, сударыня, если вы навлекли на себя это бесчестье, надо претерпеть его, покорившись воле Божьей. |
| -- Que dites-vous ? Oh ! vous ne me comprenez pas ! Quand je parle d'ignominie, vous croyez que je parle d'un châtiment quelconque, de la prison ou de la mort ! Plût au Ciel ! que m'importent, à moi, la mort ou la prison ! | - Что вы говорите? О, вы меня не понимаете! Вы думаете, что, говоря о бесчестье, я разумею какое-нибудь наказание, тюрьму или смерть? Дай Бог, чтобы это было так! Что мне смерть или тюрьма! |
| -- C'est moi qui ne vous comprends plus, Madame. | - Я перестаю понимать вас, сударыня. |
| -- Ou qui faites semblant de ne plus me comprendre, Monsieur, répondit la prisonnière avec un sourire de doute. | - Или делаете вид, что перестали, - проронила пленница с улыбкой сомнения. |
| -- Non, Madame, sur l'honneur d'un soldat, sur la foi d'un chrétien ! | - Нет, сударыня, клянусь честью солдата, клянусь верой христианина! |
| -- Comment ! vous ignorez les desseins de Lord de Winter sur moi. | - Как! Вам неизвестны намерения лорда Винтера относительно меня? |
| -- Je les ignore. | - Нет, неизвестны. |
| -- Impossible, vous son confident ! | - Не может быть, ведь вы его поверенный! |
| -- Je ne mens jamais, Madame. | - Я никогда не лгу, сударыня. |
| -- Oh ! il se cache trop peu cependant pour qu'on ne les devine pas. | - Ах, он так мало скрывает свои намерения, что их нетрудно угадать! |
| -- Je ne cherche à rien deviner, Madame ; j'attends qu'on me confie, et à part ce qu'il m'a dit devant vous, Lord de Winter ne m'a rien confié. | - Я не стараюсь ничего отгадывать, сударыня, я жду, чтобы мне доверились, а лорд Винтер, кроме того, что он говорил при вас, ничего мне больше не доверял. |
| -- Mais, s'écria Milady avec un incroyable accent de vérité, vous n'êtes donc pas son complice, vous ne savez donc pas qu'il me destine à une honte que tous les châtiments de la terre ne sauraient égaler en horreur ? | - Значит, вы не его сообщник? - вскричала миледи с величайшей искренностью в голосе. - Значит, вы не знаете, что он готовит мне позор, в сравнении с которым ничто все земные наказания? |
| -- Vous vous trompez, Madame, dit Felton en rougissant, Lord de Winter n'est pas capable d'un tel crime. " | - Вы ошибаетесь, сударыня, - краснея, возразил Фельтон. - Лорд Винтер не способен на такое злодеяние. |
| " Bon, dit Milady en elle-même, sans savoir ce que c'est, il appelle cela un crime ! " | "Отлично! - подумала миледи. - Еще не зная, о чем идет речь, он называет это злодеянием". |
| Puis tout haut : | И продолжала вслух: |
| " L'ami de l'infâme est capable de tout. | - Друг низкого человека на все способен. |
| -- Qui appelez-vous l'infâme ? demanda Felton. | - Кого вы называете низким человеком? - спросил Фельтон. |
| -- Y a-t-il donc en Angleterre deux hommes à qui un semblable nom puisse convenir ? | - Разве есть в Англии другой человек, которого можно было бы назвать так? |
| -- Vous voulez parler de Georges Villiers ? dit Felton, dont les regards s'enflammèrent. | - Вы говорите о Джордже Вилльерсе?.. - снова спросил Фельтон, и глаза его засверкали. |
| -- Que les paiens, les gentils et les infidèles appellent duc de Buckingham, reprit Milady ; je n'aurais pas cru qu'il y aurait eu un Anglais dans toute l'Angleterre qui eût eu besoin d'une si longue explication pour reconnaître celui dont je voulais parler ! | - ...которого язычники и неверующие зовут герцогом Бекингэмом, - договорила миледи. - Я не думала, чтобы в Англии нашелся хоть один англичанин, которому нужно было бы так долго объяснять, о ком я говорю! |
| -- La main du Seigneur est étendue sur lui, dit Felton, il n'échappera pas au châtiment qu'il mérite. " | - Десница Господня простерта над ним, - сказал Фельтон, - он не избегнет кары, которую заслуживает. |
| Felton ne faisait qu'exprimer à l'égard du duc le sentiment d'exécration que tous les Anglais avaient voué à celui que les catholiques eux- mêmes appelaient l'exacteur, le concussionnaire, le débauché, et que les puritains appelaient tout simplement Satan. | Фельтон лишь выражал по отношению к герцогу чувство омерзения, которое питали все англичане к тому, кого даже католики называли вымогателем, кровопийцей и развратником, а пуритане - просто сатаной. |
| " Oh ! mon Dieu ! mon Dieu ! s'écria Milady, quand je vous supplie d'envoyer à cet homme le châtiment qui lui est dû, vous savez que ce n'est pas ma propre vengeance que je poursuis, mais la délivrance de tout un peuple que j'implore. | - О, Боже мой! Боже мой! - воскликнула миледи. - Когда я молю тебя послать этому человеку заслуженную им кару, ты знаешь, что я поступаю так не из личной мести, а взываю об избавлении целого народа! |
| -- Le connaissez-vous donc ? " demanda Felton. | - Разве вы его знаете? - спросил Фельтон. |
| " Enfin, il m'interroge " se dit en elle-même Milady au comble de la joie d'en être arrivée si vite à un si grand résultat. | "Наконец-то он обращается ко мне с вопросом!" - мысленно отметила миледи, вне себя от радости, что она так быстро достигла такого значительного результата. |
| " Oh ! si je le connais ! oh, oui ! pour mon malheur, pour mon malheur éternel. " | - Знаю ли я его! О да! К моему несчастью, к моему вечному несчастью! |
| Et Milady se tordit les bras comme arrivée au paroxysme de la douleur. Felton sentit sans doute en lui-même que sa force l'abandonnait, et il fit quelques pas vers la porte ; la prisonnière, qui ne le perdait pas de vue, bondit à sa poursuite et l'arrêta. | Миледи стала ломать руки, словно в порыве глубочайшей скорби. Фельтон, должно быть, почувствовал, что стойкость оставляет его, и сделал несколько шагов к двери, пленница, не спускавшая с него глаз, вскочила, кинулась ему вслед и остановила его. |
| " Monsieur ! s'écria-t-elle, soyez bon, soyez clément, écoutez ma prière : ce couteau que la fatale prudence du baron m'a enlevé, parce qu'il sait l'usage que j'en veux faire ; oh ! écoutez-moi jusqu'au bout ! ce couteau, rendez-le-moi une minute seulement, par grâce, par pitié ! J'embrasse vos genoux ; voyez, vous fermerez la porte, ce n'est pas à vous que j'en veux : Dieu ! vous en vouloir, à vous, le seul être juste, bon et compatissant que j'aie rencontré ! à vous, mon sauveur peut- être ! une minute, ce couteau, une minute, une seule, et je vous le rends par le guichet de la porte ; rien qu'une minute, Monsieur Felton, et vous m'aurez sauvé l'honneur ! | - Господин Фельтон, будьте добры, будьте милосердны, выслушайте мою просьбу! - вскричала она. - Дайте мне нож, который из роковой предосторожности барон отнял у меня, ибо он знает, для чего я хочу им воспользоваться... О, выслушайте меня до конца! Отдайте мне на минуту нож, сделайте это из милости, из жалости! Смотрите, я у ваших ног! Поверьте мне, к вам я не питаю злого чувства. Бог мой! Ненавидеть вас... вас, единственного справедливого, доброго, сострадательного человека, которого я встретила! Вас, моего спасителя, быть может!.. На одну только минуту, на одну-единственную минуту, и я верну его вам через окошечко двери. Всего лишь на минуту, господин Фельтон, и вы спасете мне честь! |
| -- Vous tuer ! s'écria Felton avec terreur, oubliant de retirer ses mains des mains de la prisonnière ; vous tuer ! | - Вы хотите лишить себя жизни? - в ужасе вскрикпул Фельтон, забывая высвободить свои руки из рук пленницы. |
| -- J'ai dit, Monsieur, murmura Milady en baissant la voix et en se laissant tomber affaissée sur le parquet, j'ai dit mon secret ! Il sait tout ! Mon Dieu, je suis perdue ! " | - Я выдала себя! - прошептала миледи и, как будто обессилев, опустилась на пол. - Я выдала себя! Теперь он все знает... Боже мой, я погибла! |
| Felton demeurait debout, immobile et indécis. | Фельтон стоял, не двигаясь и не зная, на что решиться. |
| " Il doute encore, pensa Milady, je n'ai pas été assez vraie. " | "Он еще сомневается, - подумала миледи, - я была недостаточно естественна". |
| On entendit marcher dans le corridor ; Milady reconnut le pas de Lord de Winter. Felton le reconnut aussi et s'avança vers la porte. | Они услышали, что кто-то идет по коридору. Миледи узнала шаги лорда Винтера; Фельтон узнал их тоже и сделал движение к двери. |
| Milady s'élança. | Миледи кинулась к нему. |
| " Oh ! pas un mot, dit-elle d'une voix concentrée, pas un mot de tout ce que je vous ai dit à cet homme, ou je suis perdue, et c'est vous, vous... " | - Не говорите ни слова... - сказала она сдавленным голосом, - ни слова этому человеку из всего, что я вам сказала, иначе я погибла, и это вы, вы... |
| Puis, comme les pas se rapprochaient, elle se tut de peur qu'on n'entendît sa voix, appuyant avec un geste de terreur infinie sa belle main sur la bouche de Felton. Felton repoussa doucement Milady, qui alla tomber sur une chaise longue. | Шаги приближались. Она умолкла из страха, что услышат их голоса, и жестом бесконечного ужаса приложила свою красивую руку к губам Фельтона. Фельтон мягко отстранил миледи; она отошла и упала в кресло. |
| Lord de Winter passa devant la porte sans s'arrêter, et l'on entendit le bruit des pas qui s'éloignaient. | Лорд Винтер, не останавливаясь, прошел мимо двери, и шаги его удалились. |
| Felton, pâle comme la mort, resta quelques instants l'oreille tendue et écoutant, puis quand le bruit se fut éteint tout à fait, il respira comme un homme qui sort d'un songe, et s'élança hors de l'appartement. | Фельтон, бледный как смерть, несколько мгновений напряженно прислушивался, затем, когда шум шагов замер, вздохнул, как человек, пробудившийся от сна, и кинулся прочь из комнаты. |
| " Ah ! dit Milady en écoutant à son tour le bruit des pas de Felton, qui s'éloignaient dans la direction opposée à ceux de Lord de Winter, enfin tu es donc à moi ! " | - А! - сказала миледи, в свою очередь прислушавшись и уверившись, что шаги Фельтона удаляются в сторону, противоположную той, куда ушел лорд Винтер. - Наконец-то ты мой! |
| Puis son front se rembrunit. | Затем ее лицо снова омрачилось. |
| " S'il parle au baron, dit-elle, je suis perdue, car le baron, qui sait bien que je ne me tuerai pas, me mettra devant lui un couteau entre les mains, et il verra bien que tout ce grand désespoir n'était qu'un jeu. " | "Если он скажет барону, - подумала она, - я погибла: барон знает, что я не убью себя, он при нем даст мне в руки нож, и Фельтон убедится, что все это ужасное отчаяние было притворством". |
| Elle alla se placer devant sa glace et se regarda, jamais elle n'avait été si belle. | Она посмотрела в зеркало: никогда еще она не была так хороша собою. |
| " Oh ! oui ! dit-elle en souriant, mais il ne lui parlera pas. " | - О нет! - проговорила она, улыбаясь. - Конечно, он ему ничего не скажет. |
| Le soir, Lord de Winter accompagna le souper. | Вечером, когда принесли ужин, пришел лорд Винтер. |
| " Monsieur, lui dit Milady, votre présence est-elle un accessoire obligé de ma captivité, et ne pourriez-vous pas m'épargner ce surcroît de tortures que me causent vos visites ? | - Разве ваше присутствие, милостивый государь, - обратилась к нему миледи, - составляет неизбежную принадлежность моего заточения? Не можете ли вы избавить меня от терзаний, которые причиняет мне ваш приход? |
| -- Comment donc, chère soeur ! dit de Winter, ne m'avez-vous pas sentimentalement annoncé, de cette jolie bouche si cruelle pour moi aujourd'hui, que vous veniez en Angleterre à cette seule fin de me voir tout à votre aise, jouissance dont, me disiez-vous, vous ressentiez si vivement la privation, que vous avez tout risqué pour cela : mal de mer, tempête, captivité ! Eh bien, me voilà, soyez satisfaite ; d'ailleurs, cette fois ma visite a un motif. " | - Как, любезная сестра! - сказал лорд Винтер. - Ведь вы сами трогательно объявили мне вашими красивыми устами, из которых я слышу сегодня такие жестокие речи, что приехали в Англию только для того, чтобы иметь удовольствие видеться со мной, удовольствие, лишение которого вы, по вашим словам, так живо ощущали, что ради него решились пойти на все: на морскую болезнь, на бурю, на плен! Ну вот, я перед вами, будьте довольны. К тому же на этот раз мое посещение имеет определенную цель. |
| Milady frissonna, elle crut que Felton avait parlé ; jamais de sa vie, peut-être, cette femme, qui avait éprouvé tant d'émotions puissantes et opposées, n'avait senti battre son coeur si violemment. | Миледи вздрогнула: она подумала, что Фельтон ее выдал; никогда, быть может, за всю жизнь у этой женщины, испытавшей столько сильных и самых противоположных волнений, не билось так отчаянно сердце. |
| Elle était assise ; Lord de Winter prit un fauteuil, le tira à son côté et s'assit auprès d'elle, puis prenant dans sa poche un papier qu'il déploya lentement : | Она сидела. Лорд Винтер придвинул кресло и уселся возле миледи, потом вынул из кармана какую-то бумагу и медленно развернул ее. |
| " Tenez, lui dit-il, je voulais vous montrer cette espèce de passeport que j'ai rédigé moi-même et qui vous servira désormais de numéro d'ordre dans la vie que je consens à vous laisser. " | - Посмотрите! - заговорил он. - Я хотел показать вам этот документ, я сам его составил, и впредь он будет служить вам своего рода видом на жительство, так как я согласен сохранить вам жизнь. |
| Puis ramenant ses yeux de Milady sur le papier, il lut : | Он перевел глаза с миледи на бумагу и вслух прочитал: |
| " Ordre de conduire à... " Le nom est en blanc, interrompit de Winter : si vous avez quelque préférence, vous me l'indiquerez ; et pour peu que ce soit à un millier de lieues de Londres, il sera fait droit à votre requête. Je reprends donc : " Ordre de conduire à... la nommée Charlotte Backson, flétrie par la justice du royaume de France, mais libérée après châtiment ; elle demeurera dans cette résidence, sans jamais s'en écarter de plus de trois lieues. En cas de tentative d'évasion, la peine de mort lui sera appliquée. Elle touchera cinq shillings par jour pour son logement et sa nourriture. " | - "Приказ отвезти в..." - для названия, куда именно, оставлен пробел, - перебил сам себя Винтер. - Если вы предпочитаете какое-нибудь место, укажите его мне, и, лишь бы только оно отстояло не менее чем на тысячу миль от Лондона, я исполню вашу просьбу. Итак, читаю снова: "Приказ отвезти в... поименованную Шарлотту Баксон, заклейменную судом Французского королевства, но освобожденную после наказания; она будет жить в этом месте, никогда не удаляясь от него больше чем на три мили. В случае попытки к бегству она подвергнется смертной казни. Ей будет положено пять шиллингов в день на квартиру и пропитание". |
| " Cet ordre ne me concerne pas, répondit froidement Milady, puisqu'un autre nom que le mien y est porté. | - Этот приказ относится не ко мне, - холодно ответила миледи, - в нем проставлено не мое имя. |
| -- Un nom ! Est-ce que vous en avez un ? | - Имя! Да разве оно у вас есть? |
| -- J'ai celui de votre frère. | - Я ношу фамилию вашего брата. |
| -- Vous vous trompez, mon frère n'est que votre second mari, et le premier vit encore. Dites-moi son nom et je le mettrai en place du nom de Charlotte Backson. Non ? ... Vous ne voulez pas ?... Vous gardez le silence ? C'est bien ! Vous serez écrouée sous le nom de Charlotte Backson. " | - Вы ошибаетесь: мой брат был вашим вторым мужем, а ваш первый муж жив еще. Назовите мне его имя, и я поставлю его вместо имени Шарлотты Баксон... Не хотите? Нет?.. Вы молчите? Хорошо. Вы будете внесены в арестантский список под именем Шарлотты Баксон. |
| Milady demeura silencieuse ; seulement, cette fois ce n'était plus par affectation, mais par terreur : elle crut l'ordre prêt à être exécuté ; elle pensa que Lord de Winter avait avancé son départ ; elle crut qu'elle était condamnée à partir le soir même. Tout dans son esprit fut donc perdu pendant un instant, quand tout à coup elle s'aperçut que l'ordre n'était revêtu d'aucune signature. | Миледи продолжала безмолвствовать, но на этот раз не из обдуманного притворства, а от ужаса: она вообразила, что приказ тотчас же будет приведен в исполнение. Она подумала, что лорд Винтер ускорил ее отъезд; подумала, что ей предстоит уехать сегодня же вечером. На минуту ей представилось, что все потеряно, как вдруг она заметила, что приказ не скреплен подписью. |
| La joie qu'elle ressentit de cette découverte fut si grande, qu'elle ne put la cacher. | Радость, вызванная в ней этим открытием, была так велика, что она не могла утаить ее. |
| " Oui, oui, dit Lord de Winter, qui s'aperçut de ce qui se passait en elle, oui, vous cherchez la signature, et vous vous dites : tout n'est pas perdu, puisque cet acte n'est pas signé ; on me le montre pour m'effrayer, voilà tout. Vous vous trompez : demain cet ordre sera envoyé à Lord Buckingham ; après-demain il reviendra signé de sa main et revêtu de son sceau, et vingt-quatre heures après, c'est moi qui vous en réponds, il recevra son commencement d'exécution. Adieu, Madame, voilà tout ce que j'avais à vous dire. | - Да, да... - сказал лорд Винтер, подметивший, что с ней творится, - да, вы ищете подпись, и вы говорите себе: "Не все еще потеряно, раз этот приказ не подписан; мне его показывают, только чтобы испугать меня". Вы ошибаетесь: завтра этот приказ будет послан лорду Бекингэму, послезавтра он будет возвращен, подписанный им собственноручно и скрепленный его печатью, а спустя еще двадцать четыре часа, ручаюсь вам, он будет приведен в исполнение. Прощайте, сударыня. Вот все, что я имел вам сообщить. |
| -- Et moi je vous répondrai, Monsieur, que cet abus de pouvoir, que cet exil sous un nom supposé sont une infamie. | - А я отвечу вам, милостивый государь, что это злоупотребление властью и это изгнание под вымышленным именем - подлость! |
| -- Aimez-vous mieux être pendue sous votre vrai nom, Milady ? Vous le savez, les lois anglaises sont inexorables sur l'abus que l'on fait du mariage ; expliquez-vous franchement : quoique mon nom ou plutôt le nom de mon frère se trouve mêlé dans tout cela, je risquerai le scandale d'un procès public pour être sûr que du coup je serai débarrassé de vous. " | - Вы предпочитаете быть повешенной под вашим настоящим именем, миледи? Ведь вам известно, что английские законы безжалостно карают преступления против брака. Объяснимся же откровенно: хотя мое имя или, вернее, имя моего брата оказывается замешанным в эту позорную историю, я пойду на публичный скандал, чтобы быть вполне уверенным, что раз и навсегда избавился от вас. |
| Milady ne répondit pas, mais devint pâle comme un cadavre. | Миледи ничего не ответила, но побледнела как мертвец. |
| " Oh ! je vois que vous aimez mieux la pérégrination. A merveille, Madame, et il y a un vieux proverbe qui dit que les voyages forment la jeunesse. Ma foi ! vous n'avez pas tort, après tout, et la vie est bonne. C'est pour cela que je ne me soucie pas que vous me l'ôtiez. Reste donc à régler l'affaire des cinq shillings ; je me montre un peu parcimonieux, n'est-ce pas ? cela tient à ce que je ne me soucie pas que vous corrompiez vos gardiens. D'ailleurs il vous restera toujours vos charmes pour les séduire. Usez-en si votre échec avec Felton ne vous a pas dégoûtée des tentatives de ce genre. " | - А, я вижу, что вы предпочитаете дальнее странствие! Отлично, сударыня. Старинная поговорка утверждает, что путешествия просвещают юношество. Честное слово, в конце концов вы правы! Жизнь - вещь хорошая. Вот потому-то я и забочусь о том, чтобы вы ее у меня не отняли. Значит, остается договориться относительно пяти шиллингов. Я могу показаться несколько скуповатым, не так ли? Объясняется это моей заботой о том, чтобы вы не подкупили ваших стражей. Впрочем, чтобы обольстить их, при вас еще останутся все ваши чары. Воспользуйтесь ими, если неудача с Фельтоном не отбила у вас охоты к такого рода попыткам. |
| " Felton n'a point parlé, se dit Milady à elle-même, rien n'est perdu alors. " | "Фельтон не выдал меня! - подумала миледи. - В таком случае ничего еще не потеряно". |
| " Et maintenant, Madame, à vous revoir. Demain je viendrai vous annoncer le départ de mon messager. " | - А теперь - до свиданья, сударыня. Завтра я приду объявить вам об отъезде моего гонца. |
| Lord de Winter se leva, salua ironiquement Milady et sortit. | Лорд Винтер встал, насмешливо поклонился миледи и вышел. |
| Milady respira : elle avait encore quatre jours devant elle ; quatre jours lui suffiraient pour achever de séduire Felton. | Миледи облегченно вздохнула: у нее было еще четыре дня впереди; четырех дней ей будет достаточно, чтобы окончательно обольстить Фельтона. |
| Une idée terrible lui vint alors, c'est que Lord de Winter enverrait peut- être Felton lui-même pour faire signer l'ordre à Buckingham ; de cette façon Felton lui échappait, et pour que la prisonnière réussît il fallait la magie d'une séduction continue. | Но у нее явилась ужасная мысль, что лорд Винтер, возможно, пошлет как раз Фельтона к Бекингэму получить его подпись на приказе; в таком случае Фельтон ускользнет из ее рук; а для полного успеха пленнице необходимо было, чтобы действие ее чар не прерывалось. |
| Cependant, comme nous l'avons dit, une chose la rassurait : Felton n'avait pas parlé. | Все же, как мы уже говорили, одно обстоятельство успокаивало миледи: Фельтон не выдал ее. |
| Elle ne voulut point paraître émue par les menaces de Lord de Winter, elle se mit à table et mangea. | Пленница не хотела обнаруживать волнение, вызванное в ней угрозами лорда Винтера, поэтому она села за стол и поела. |
| Puis, comme elle avait fait la veille, elle se mit à genoux, et répéta tout haut ses prières. Comme la veille, le soldat cessa de marcher et s'arrêta pour l'écouter. | Потом, как и накануне, она опустилась на колени и прочитала вслух молитвы. Как и накануне, солдат перестал ходить и остановился, прислушиваясь. |
| Bientôt elle entendit des pas plus légers que ceux de la sentinelle qui venaient du fond du corridor et qui s'arrêtaient devant sa porte. | Вскоре она различила более легкие, чем у часового, шаги; они приблизились из глубины коридора и остановились у ее двери. |
| " C'est lui " , dit-elle. | "Это он", - подумала миледи. |
| Et elle commença le même chant religieux qui la veille avait si violemment exalté Felton. | И она запела тот самый гимн, который накануне привел Фельтона в такое восторженное состояние. |
| Mais, quoique sa voix douce, pleine et sonore eût vibré plus harmonieuse et plus déchirante que jamais, la porte resta close. Il parut bien à Milady, dans un des regards furtifs qu'elle lançait sur le petit guichet, apercevoir à travers le grillage serré les yeux ardents du jeune homme ; mais, que ce fût une réalité ou une vision, cette fois il eut sur lui-même la puissance de ne pas entrer. | Но, хотя ее чистый, сильный голос звучал так мелодично и проникновенно, как никогда, дверь не открылась. Миледи украдкой бросила взгляд на дверное окошечко, и ей показалось, что она видит сквозь частую решетку горящие глаза молодого человека; но она так и не узнала, было ли то в самом деле, или ей только почудилось: на этот раз у него хватило самообладания не войти в комнату. |
| Seulement, quelques instants après qu'elle eut fini son chant religieux, Milady crut entendre un profond soupir ; puis les mêmes pas qu'elle avait entendus s'approcher s'éloignèrent lentement et comme à regret. | Однако спустя несколько мгновений после того, как миледи кончила петь, ей показалось, что она слышит глубокий вздох; затем те же шаги, которые перед тем приблизились к ее двери, медленно и как бы нехотя удалились. |
Chapitre LV. QUATRIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Четвертый день пленницы
| France | Русский |
| Le lendemain, lorsque Felton entra chez Milady, il la trouva debout, montée sur un fauteuil, tenant entre ses mains une corde tissée à l'aide de quelques mouchoirs de batiste déchirés en lanières tressées les unes avec les autres et attachées bout à bout ; au bruit que fit Felton en ouvrant la porte, Milady sauta légèrement à bas de son fauteuil, et essaya de cacher derrière elle cette corde improvisée, qu'elle tenait à la main. | На следующий день Фельтон, войдя к миледи, увидел, что она стоит на кресле и держит в руках веревку, свитую из батистовых платков, которые были разорваны на узкие полосы, заплетенные жгутами и связанные концами одна с другой. Когда заскрипела открываемая Фельтоном дверь, миледи легко спрыгнула с кресла и попыталась спрятать за спину импровизированную веревку, которую она держала в руках. |
| Le jeune homme était plus pâle encore que d'habitude, et ses yeux rougis par l'insomnie indiquaient qu'il avait passé une nuit fiévreuse. | Молодой человек был бледнее обыкновенного, и его покрасневшие от бессонницы глаза указывали на то, что он провел тревожную ночь. |
| Cependant son front était armé d'une sérénité plus austère que jamais. | Однако по выражению его лица можно было заключить, что он вооружился самой непреклонной суровостью. |
| Il s'avança lentement vers Milady, qui s'était assise, et prenant un bout de la tresse meurtrière que par mégarde ou à dessein peut-être elle avait laissée passer : | Он медленно подошел к миледи, усевшейся в кресло, и, подняв конец смертоносного жгута, который она нечаянно или, может быть, нарочно оставила на виду, холодно спросил: |
| " Qu'est-ce que cela, Madame ? demanda-t-il froidement. | - Что это такое, сударыня? |
| -- Cela, rien, dit Milady en souriant avec cette expression douloureuse qu'elle savait si bien donner à son sourire, l'ennui est l'ennemi mortel des prisonniers, je m'ennuyais et je me suis amusée à tresser cette corde. " | - Это? Ничего, - ответила миледи с тем скорбным выражением, которое она так искусно умела придавать своей улыбке. - Скука - смертельный враг заключенных. Я скучала и развлекалась тем, что плела эту веревку. |
| Felton porta les yeux vers le point du mur de l'appartement devant lequel il avait trouvé Milady debout sur le fauteuil où elle était assise maintenant, et au-dessus de sa tête il aperçut un crampon doré, scellé dans le mur, et qui servait à accrocher soit des hardes, soit des armes. | Фельтон обратил взгляд на стену, у которой стояло кресло миледи, и увидел над ее головой позолоченный крюк, вделанный в стену и служивший вешалкой для платья или оружия. |
| Il tressaillit, et la prisonnière vit ce tressaillement ; car, quoiqu'elle eût les yeux baissés, rien ne lui échappait. | Он вздрогнул, и пленница заметила это: хотя глаза ее были опущены, ничто не ускользало от нее. |
| " Et que faisiez-vous, debout sur ce fauteuil ? demanda-t-il. | А что вы делали, стоя на кресле? - спросил Фельтон. |
| -- Que vous importe ? répondit Milady. | - Что вам до этого? |
| -- Mais, reprit Felton, je désire le savoir. | - Но я желаю это знать, - настаивал Фельтон. |
| -- Ne m'interrogez pas, dit la prisonnière, vous savez bien qu'à nous autres, véritables chrétiens, il nous est défendu de mentir. | - Не допытывайтесь. Вы знаете, что нам, истинным христианам, запрещено лгать. |
| -- Eh bien, dit Felton, je vais vous le dire, ce que vous faisiez, ou plutôt ce que vous alliez faire ; vous alliez achever l'oeuvre fatale que vous nourrissez dans votre esprit : songez-y, Madame, si notre Dieu défend le mensonge, il défend bien plus sévèrement encore le suicide. | - Ну, так я сам скажу, что вы делали или, вернее, что собирались сделать: вы хотели привести в исполнение гибельное намерение, которое лелеете в уме. Вспомните, сударыня, что если Господь запрещает ложь, то еще строже он запрещает самоубийство! |
| -- Quand Dieu voit une de ses créatures persécutée injustement, placée entre le suicide et le déshonneur, croyez-moi, Monsieur, répondit Milady d'un ton de profonde conviction, Dieu lui pardonne le suicide : car, alors, le suicide c'est le martyre. | - Когда Господь видит, что одно из его созданий несправедливо подвергается гонению и что ему приходится выбирать между самоубийством и бесчестьем, то, поверьте, Бог простит ему самоубийство, - возразила миледи тоном глубокого убеждения. - Ведь в таком случае самоубийство - мученическая смерть. |
| -- Vous en dites trop ou trop peu ; parlez, Madame, au nom du Ciel, expliquez-vous. | - Вы или преувеличиваете, или не договариваете. Скажите все, сударыня, ради Бога, объяснитесь! |
| -- Que je vous raconte mes malheurs, pour que vous les traitiez de fables ; que je vous dise mes projets, pour que vous alliez les dénoncer à mon persécuteur : non, Monsieur ; d'ailleurs, que vous importe la vie ou la mort d'une malheureuse condamnée ? vous ne répondez que de mon corps, n'est-ce pas ? et pourvu que vous représentiez un cadavre, qu'il soit reconnu pour le mien, on ne vous en demandera pas davantage, et peut-être, même, aurez-vous double récompense. | - Рассказать вам о моих несчастьях, чтобы вы сочли их выдумкой, поделиться с вами моими замыслами, чтобы вы донесли о них моему гонителю, - нет, милостивый государь! К тому же, что для вас жизнь или смерть несчастной осужденной женщины? Ведь вы отвечаете только за мое тело, не так ли? И лишь бы вы представили труп - с вас больше ничего не спросят, если в нем признают меня. Быть может, даже вы получите двойную награду. |
| -- Moi, Madame, moi ! s'écria Felton, supposer que j'accepterais jamais le prix de votre vie ; oh ! vous ne pensez pas ce que vous dites. | - Я, сударыня, я? - вскричал Фельтон. - И вы можете предположить, что я соглашусь принять награду за вашу жизнь? Вы не думаете о том, что говорите! |
| -- Laissez-moi faire, Felton, laissez-moi faire, dit Milady en s'exaltant, tout soldat doit être ambitieux, n'est-ce pas ? Vous êtes lieutenant, Eh bien, vous suivrez mon convoi avec le grade de capitaine. | - Не препятствуйте мне, Фельтон, не препятствуйте! - воодушевляясь, сказала миледи. - Каждый солдат должен быть честолюбив, не правда ли? Вы лейтенант, а за моим гробом вы будете идти в чине капитана. |
| -- Mais que vous ai-je donc fait, dit Felton ébranlé, pour que vous me chargiez d'une pareille responsabilité devant les hommes et devant Dieu ? Dans quelques jours vous allez être loin d'ici, Madame, votre vie ne sera plus sous ma garde, et, ajouta-t-il avec un soupir, alors vous en ferez ce que vous voudrez. | - Да что я вам сделал, что вы возлагаете на меня такую ответственность перед Богом и людьми? - проговорил потрясенный ее словами Фельтон. - Через несколько дней вы покинете этот замок, сударыня, ваша жизнь не будет больше под моей охраной, и тогда... - прибавил он со вздохом, - тогда поступайте с ней, как вам будет угодно. |
| -- Ainsi, s'écria Milady comme si elle ne pouvait résister à une sainte indignation, vous, un homme pieux, vous que l'on appelle un juste, vous ne demandez qu'une chose : c'est de n'être point inculpé, inquiété pour ma mort ! | - Итак, - вскричала миледи, словно не в силах больше сдержать священное негодование, - вы, богобоязненный человек, вы, кого считают праведником, желаете только одного - чтобы вас не обвинили в моей смерти, чтобы она не причинила вам никакого беспокойства? |
| -- Je dois veiller sur votre vie, Madame, et j'y veillerai. | - Я должен оберегать вашу жизнь, сударыня, и я сумею сделать это. |
| -- Mais comprenez-vous la mission que vous remplissez ? cruelle déjà si j'étais coupable, quel nom lui donnerez-vous, quel nom le Seigneur lui donnera-t-il, si je suis innocente ? | - Но понимаете ли вы, какую вы выполняете обязанность? То, что вы делаете, было бы жестоко, даже если б я была виновна; как же назовете вы свое поведение, как назовет его Господь, если я невинна? |
| -- Je suis soldat, Madame, et j'accomplis les ordres que j'ai reçus. | - Я солдат, сударыня, и исполняю полученные приказания. |
| -- Croyez-vous qu'au jour du jugement dernier Dieu séparera les bourreaux aveugles des juges iniques ? Vous ne voulez pas que je tue mon corps, et vous vous faites l'agent de celui qui veut tuer mon âme ! | - Вы думаете, Господь в день Страшного суда отделит слепо повиновавшихся палачей от неправедных судей? Вы не хотите, чтобы я убила свое тело, а вместе с тем делаетесь исполнителем воли того, кто хочет погубить мою душу! |
| -- Mais, je vous le répète, reprit Felton ébranlé, aucun danger ne vous menace, et je réponds de Lord de Winter comme de moi-même. | - Повторяю, - сказал Фельтон, начавший колебаться, - вам не грозит никакая опасность, и я отвечаю за лорда Винтера, как за самого себя. |
| -- Insensé ! s'écria Milady, pauvre insensé, qui ose répondre d'un autre homme quand les plus sages, quand les plus grands selon Dieu hésitent à répondre d'eux-mêmes, et qui se range du parti le plus fort et le plus heureux, pour accabler la plus faible et la plus malheureuse ! | - Безумец! - вскричала миледи. - Жалкий безумец тот, кто осмеливается ручаться за другого, когда наиболее мудрые, наиболее угодные Богу люди не осмеливаются поручиться за самих себя! Безумец тот, кто принимает сторону сильнейшего и счастливейшего, чтобы притеснять слабую и несчастную! |
| -- Impossible, Madame, impossible, murmura Felton, qui sentait au fond du coeur la justesse de cet argument : prisonnière, vous ne recouvrerez pas par moi la liberté, vivante, vous ne perdrez pas par moi la vie. | - Невозможно, сударыня, невозможно! - вполголоса произнес Фельтон, сознававший в душе всю справедливость этого довода. - Пока вы узница, вы не получите через меня свободу; пока вы живы, вы не лишитесь через меня жизни. |
| -- Oui, s'écria Milady, mais je perdrai ce qui m'est bien plus cher que la vie, je perdrai l'honneur, Felton ; et c'est vous, vous que je ferai responsable devant Dieu et devant les hommes de ma honte et de mon infamie. " | - Да, - вскричала миледи, - но я лишусь того, что мне дороже жизни: я лишусь чести! И вас, Фельтон, вас я сделаю ответственным перед Богом и людьми за мой стыд и за мой позор! |
| Cette fois Felton, tout impassible qu'il était ou qu'il faisait semblant d'être, ne put résister à l'influence secrète qui s'était déjà emparée de lui : voir cette femme si belle, blanche comme la plus candide vision, la voir tour à tour éplorée et menaçante, subir à la fois l'ascendant de la douleur et de la beauté, c'était trop pour un visionnaire, c'était trop pour un cerveau miné par les rêves ardents de la foi extatique, c'était trop pour un coeur corrodé à la fois par l'amour du Ciel qui brûle, par la haine des hommes qui dévore. | На этот раз Фельтон, как ни был он бесстрастен или как ни старался казаться таким, не мог устоять против тайного воздействия, которому он уже начал подчиняться: видеть эту женщину, такую прекрасную, чистую, словно непорочное видение, - видеть ее то проливающей слезы, то угрожающей, в одно и то же время испытывать обаяние ее красоты и покоряющую силу ее скорби - это было слишком много для мечтателя, слишком много для ума, распаленного восторгами исступленной веры, слишком много для сердца, снедаемого пылкой любовью к Богу и жгучей ненавистью к людям. |
| Milady vit le trouble, elle sentait par intuition la flamme des passions opposées qui brûlaient avec le sang dans les veines du jeune fanatique ; et, pareille à un général habile qui, voyant l'ennemi prêt à reculer, marche sur lui en poussant un cri de victoire, elle se leva, belle comme une prêtresse antique, inspirée comme une vierge chrétienne, et, le bras étendu, le col découvert, les cheveux épars, retenant d'une main sa robe pudiquement ramenée sur sa poitrine, le regard illuminé de ce feu qui avait déjà porté le désordre dans les sens du jeune puritain, elle marcha vers lui, s'écriant sur un air véhément, de sa voix si douce, à laquelle, dans l'occasion, elle donnait un accent terrible : | Миледи уловила это смущение, бессознательно почуяла пламя противоположных страстей, бушевавших в крови молодого фанатика; подобно искусному полководцу, который, видя, что неприятель готов отступить, идет на него с победным кличем, она встала, прекрасная, как древняя жрица, вдохновенная, как христианская девственница; шея ее обнажилась, волосы разметались, взор зажегся тем огнем, который уже внес смятение в чувства молодого пуританина; одной рукой стыдливо придерживая на груди платье, другую простирая вперед, она шагнула к нему и запела своим нежным голосом, которому в иных случаях умела придавать страстное и грозное выражение: |
|
Livre à Baal sa victime, Jette aux lions le martyr : Dieu te fera repentir !... Je crie à lui de l'abîme. . |
Бросьте жертву в пасть Ваала, Киньте мученицу львам - Отомстит Всевышний вам!..Я из бездн к нему воззвала... |
| Felton s'arrêta sous cette étrange apostrophe, et comme pétrifié. | При этом странном обращении Фельтон застыл от неожиданности. |
| " Qui êtes-vous, qui êtes-vous ? s'écria-t-il en joignant les mains ; êtes- vous une envoyée de Dieu, êtes-vous un ministre des enfers, êtes-vous ange ou démon, vous appelez-vous Eloa ou Astarté ? | - Кто вы, кто вы? - вскричал он, с мольбой складывая ладони. - Посланница ли вы неба, служительница ли ада, ангел вы или демон, зовут вас Элоа или Астарта? |
| -- Ne m'as-tu pas reconnue, Felton ? Je ne suis ni un ange, ni un démon, je suis une fille de la terre, je suis une soeur de ta croyance, voilà tout. | - Разве ты не узнал меня, Фельтон? Я не ангел и не демон - я дочь земли, и я сестра тебе по вере, вот и все. |
| -- Oui ! oui ! dit Felton, je doutais encore, mais maintenant je crois. | - Да, да! Я сомневался еще, теперь я верю. |
| -- Tu crois, et cependant tu es le complice de cet enfant de Bélial qu'on appelle Lord de Winter ! Tu crois, et cependant tu me laisses aux mains de mes ennemis, de l'ennemi de l'Angleterre, de l'ennemi de Dieu ? Tu crois, et cependant tu me livres à celui qui remplit et souille le monde de ses hérésies et de ses débauches, à cet infâme Sardanapale que les aveugles nomment le duc de Buckingham et que les croyants appellent l'Antéchrist. | - Ты веришь, а между тем ты сообщник этого отродья Велиала, которого зовут лордом Винтером! Ты веришь, а между тем ты оставляешь меня в руках моих врагов, врага Англии, врага Божия! Ты веришь, а между тем ты предаешь меня тому, кто наполняет и оскверняет мир своей ересью и своим распутством, - гнусному Сарданапалу, которого слепцы зовут герцогом Бекингэмом, а верующие называют антихристом! |
| -- Moi, vous livrer à Buckingham moi! que dites-vous là ? | - Я предаю вас Бекингэму? Я? Что вы такое говорите! |
| -- Ils ont des yeux, s'écria Milady, et ils ne verront pas ; ils ont des oreilles, et ils n'entendront point. | - Имеющие глаза - не увидят! - вскричала миледи. - Имеющие уши - не услышат! |
| -- Oui, oui, dit Felton en passant ses mains sur son front couvert de sueur, comme pour en arracher son dernier doute ; oui, je reconnais la voix qui me parle dans mes rêves ; oui, je reconnais les traits de l'ange qui m'apparaît chaque nuit, criant à mon âme qui ne peut dormir : " Frappe, sauve l'Angleterre, Sauve-toi, car tu mourras sans avoir désarmé Dieu ! " Parlez, parlez ! s'écria Felton, je puis vous comprendre à présent. " | - Да-да, - сказал Фельтон и провел рукой по лбу, покрытому потом, словно желая с корнем вырвать последнее сомнение. - Да, я узнаю голос, вещавший мне во сне. Да, я узнаю черты ангела, который является мне каждую ночь и громко говорит моей душе, не знающей сна: "Рази, спаси Англию, спаси самого себя, ибо ты умрешь, не укротив гнева Господня!" Говорите, говорите, - вскричал Фельтон, - теперь я вас понимаю! |
| Un éclair de joie terrible, mais rapide comme la pensée, jaillit des yeux de Milady. | Устрашающая радость, мгновенная, как вспышка молнии, сверкнула в глазах миледи. |
| Si fugitive qu'eût été cette lueur homicide, Felton la vit et tressaillit comme si cette lueur eût éclairé les abîmes du coeur de cette femme. | Как ни мимолетен был этот зловещий луч радости, Фельтон уловил его и содрогнулся, словно он осветил бездну сердца этой женщины. |
| Felton se rappela tout à coup les avertissements de Lord de Winter, les séductions de Milady, ses premières tentatives lors de son arrivée ; il recula d'un pas et baissa la tête, mais sans cesser de la regarder : comme si, fasciné par cette étrange créature, ses yeux ne pouvaient se détacher de ses yeux. | Фельтон вспомнил вдруг предостережения лорда Виктора относительно чар миледи и ее первые попытки обольщения; он отступил на шаг и опустил голову, не переставая глядеть на нее: точно завороженный этим странным созданием, он не мог отвести от миледи глаза. |
| Milady n'était point femme à se méprendre au sens de cette hésitation. Sous ses émotions apparentes, son sang-froid glacé ne l'abandonnait point. | Миледи была достаточно проницательна, чтобы правильно истолковать смысл его нерешительности. Ледяное хладнокровие, таившееся за ее кажущимся волнением, ни на миг не покидало ее. |
| Avant que Felton lui eût répondu et qu'elle fût forcée de reprendre cette conversation si difficile à soutenir sur le même accent d'exaltation, elle laissa retomber ses mains, et, comme si la faiblesse de la femme reprenait le dessus sur l'enthousiasme de l'inspirée : | Прежде чем Фельтон снова заговорил и тем заставил бы ее продолжать разговор в том же восторженном духе, что было бы чрезвычайно трудно, она уронила руки, словно женская слабость пересилила восторг вдохновения. |
| " Mais, non, dit-elle, ce n'est pas à moi d'être la Judith qui délivrera Béthulie de cet Holopherne. Le glaive de l'Eternel est trop lourd pour mon bras. Laissez-moi donc fuir le déshonneur par la mort, laissez- moi me réfugier dans le martyre. Je ne vous demande ni la liberté, comme ferait une coupable, ni la vengeance, comme ferait une paienne. Laissez-moi mourir, voilà tout. Je vous supplie, je vous implore à genoux ; laissez-moi mourir, et mon dernier soupir sera une bénédiction pour mon sauveur. " | - Нет, - сказала она, - не мне быть Юдифью, которая освободит Ветулию от Олоферна. Меч Всевышнего слишком тяжел для руки моей. Дайте же мне умереть, чтобы избегнуть бесчестья, дайте мне найти спасение в мученической смерти! Я не прошу у вас ни свободы, как сделала бы преступница, ни мщения, как сделала бы язычница. Дайте мне умереть, вот и все. Я умоляю вас, на коленях взываю к вам: дайте мне умереть, и мой последний вздох будет благословлять моего избавителя! |
| A cette voix douce et suppliante, à ce regard timide et abattu, Felton se rapprocha. | При звуках этого кроткого и умоляющего голоса, при виде этого робкого, убитого взгляда Фельтон снова подошел к ней. |
| Peu à peu l'enchanteresse avait revêtu cette parure magique qu'elle reprenait et quittait à volonté, c'est-à-dire la beauté, la douceur, les larmes et surtout l'irrésistible attrait de la volupté mystique, la plus dévorante des voluptés. | Мало-помалу обольстительница вновь предстала перед ним в том магическом уборе, который она по своему желанию то выставляла напоказ, то прятала и который создавали красота, кротость, слезы и в особенности неотразимая прелесть мистического сладострастия - самая губительная из всех страстей. |
| " Hélas ! dit Felton, je ne puis qu'une chose, vous plaindre si vous me prouvez que vous êtes une victime ! Mais Lord de Winter a de cruels griefs contre vous. Vous êtes chrétienne, vous êtes ma soeur en religion ; je me sens entraîné vers vous, moi qui n'ai aimé que mon bienfaiteur, moi qui n'ai trouvé dans la vie que des traîtres et des impies. Mais vous, Madame, vous êtes si belle en réalité, vous si pure en apparence, pour que Lord de Winter vous poursuive ainsi, vous avez donc commis des iniquités ? | - Увы! - сказал Фельтон. - Я единственно только могу пожалеть вас, если вы докажете, что вы жертва. Но лорд Винтер возводит на вас тяжкие обвинения. Вы христианка, вы мне сестра по вере. Я чувствую к вам влечение - я, никогда не любивший никого, кроме своего благодетеля, не встречавший в жизни никого, кроме предателей и нечестивцев! Но вы, сударыня, вы так прекрасны и с виду так невинны! Должно быть, вы совершили какие-нибудь беззакония, если лорд Винтер так преследует вас... |
| -- Ils ont des yeux, répéta Milady avec un accent d'indicible douleur, et ils ne verront pas ; ils ont des oreilles, et ils n'entendront point. | - Имеющие глаза - не увидят, - повторила миледи с оттенком невыразимой печали в голосе, - имеющие уши - не услышат. |
| -- Mais, alors, s'écria le jeune officier, parlez, parlez donc ! | - Но если так, говорите, говорите же! - вскричал молодой офицер. |
| -- Vous confier ma honte ! s'écria Milady avec le rouge de la pudeur au visage, car souvent le crime de l'un est la honte de l'autre ; vous confier ma honte, à vous homme, moi femme ! Oh ! continua-t-elle en ramenant pudiquement sa main sur ses beaux yeux, oh ! jamais, jamais je ne pourrai ! | - Поверить вам мой позор! - сказала миледи с краской смущения в лице. - Ведь часто преступление одного бывает позором другого... Мне, женщине, поверить мой позор вам, мужчине! О... - продолжала она, стыдливо прикрывая рукой свои прекрасные глаза, - о, никогда, никогда я не буду в состоянии поведать это! |
| -- A moi, à un frère ! " s'écria Felton. | - Мне, брату? - сказал Фельтон. |
| Milady le regarda longtemps avec une expression que le jeune officier prit pour du doute, et qui cependant n'était que de l'observation et surtout la volonté de fasciner. | Миледи долго смотрела на него с таким выражением, которое молодой офицер принял за колебание; на самом же деле оно показывало только, что миледи наблюдает за ним и желает его обворожить. |
| Felton, à son tour suppliant, joignit les mains. | Фельтон с умоляющим видом сложил руки. |
| " Eh bien, dit Milady, je me fie à mon frère, j'oserai ! " | - Ну хорошо, - проговорила миледи, - я доверюсь моему брату, я решусь! |
| En ce moment, on entendit le pas de Lord de Winter ; mais, cette fois, le terrible beau-frère de Milady ne se contenta point, comme il avait fait la veille, de passer devant la porte et de s'éloigner, il s'arrêta, échangea deux mots avec la sentinelle, puis la porte s'ouvrit et il parut. | В эту минуту послышались шаги лорда Винтера, но на этот раз грозный деверь миледи не ограничился тем, что прошел мимо двери, как накануне, а, остановившись, обменялся несколькими словами с часовым; затем дверь открылась, и он появился на пороге. |
| Pendant ces deux mots échangés, Felton s'était reculé vivement, et lorsque Lord de Winter entra, il était à quelques pas de la prisonnière. | Во время этого краткого разговора за дверью Фельтон отскочил в сторону, и, когда лорд Винтер вошел, он стоял в нескольких шагах от пленницы. |
| Le baron entra lentement, et porta son regard scrutateur de la prisonnière au jeune officier : | Барон вошел медленно и обвел испытующим взглядом пленницу и молодого человека. |
| " Voilà bien longtemps, John, dit-il, que vous êtes ici ; cette femme vous a-t-elle raconté ses crimes ? alors je comprends la durée de l'entretien. " | - Вы что-то давно здесь, Джон, - сказал он, - Уж не рассказывает ли вам эта женщина о своих преступлениях? В таком случае я не удивляюсь тому, что ваш разговор продолжается столько времени. |
| Felton tressaillit, et Milady sentit qu'elle était perdue si elle ne venait au secours du puritain décontenancé. | Фельтон вздрогнул, и миледи поняла, что она погибла, если не придет на помощь опешившему пуританину. |
| " Ah ! vous craignez que votre prisonnière ne vous échappe ! dit-elle, Eh bien, demandez à votre digne geôlier quelle grâce, à l'instant même, je sollicitais de lui. | - А, вы боитесь, чтобы пленница не ускользнула из ваших рук! - заговорила она. - Спросите вашего достойного тюремщика, о какой милости я сейчас умоляла его. |
| -- Vous demandiez une grâce ? dit le baron soupçonneux. | - Вы просили о милости? - подозрительно спросил барон. |
| -- Oui, Milord, reprit le jeune homme confus. | - Да, милорд, - подтвердил смущенный молодой человек. |
| -- Et quelle grâce, voyons ? demanda Lord de Winter. | - О какой же это милости? - заинтересовался лорд Винтер. |
| -- Un couteau qu'elle me rendra par le guichet, une minute après l'avoir reçu, répondit Felton. | - Миледи просила у меня нож и обещала отдать его через минуту в окошко двери, - ответил Фельтон. |
| -- Il y a donc quelqu'un de caché ici que cette gracieuse personne veuille égorger ? reprit Lord de Winter de sa voix railleuse et méprisante. | - А разве здесь кто-нибудь спрятан, кого эта милая особа хочет зарезать? - произнес лорд Винтер своим насмешливым, презрительным тоном. |
| -- Il y a moi, répondit Milady. | - Здесь нахожусь я, - ответила миледи. |
| -- Je vous ai donné le choix entre l'Amérique et Tyburn, reprit Lord de Winter, choisissez Tyburn, Milady : la corde est, croyez-moi, encore plus sûre que le couteau. " | - Я предоставил вам на выбор Америку или Тайберн, - заметил лорд Винтер. - Выбирайте Тайберн, миледи: веревка, поверьте, надежнее ножа. |
| Felton pâlit et fit un pas en avant, en songeant qu'au moment où il était entré, Milady tenait une corde. | Фельтон побледнел и сделал шаг вперед, вспомнив, что в ту минуту, когда он вошел в комнату, миледи держала в руках веревку. |
| " Vous avez raison, dit celle-ci, et j'y avais déjà pensé ; puis elle ajouta d'une voix sourde : j'y penserai encore. " | - Вы правы, - сказала она, - я уже думала об этом. - И прибавила сдавленным голосом: - И еще подумаю. |
| Felton sentit courir un frisson jusque dans la moelle de ses os ; probablement Lord de Winter aperçut ce mouvement. | Фельтон почувствовал, как дрожь пронизала все его тело; вероятно, это движение не укрылось от взгляда лорда Винтера. |
| " Méfie-toi, John, dit-il, John, mon ami, je me suis reposé sur toi, prends garde ! Je t'ai prévenu ! D'ailleurs, aie bon courage, mon enfant, dans trois jours nous serons délivrés de cette créature, et où je l'envoie, elle ne nuira plus à personne. | - Не верь этому, Джон, - сказал он. - Джон, друг мой, я положился на тебя! Будь осторожен, я предупреждал тебя! Впрочем, мужайся, дитя мое: через три дня мы избавимся от этого создания, и там, куда я ушлю ее, она никому не сможет вредить. |
| -- Vous l'entendez ! " s'écria Milady avec éclat, de façon que le baron crût qu'elle s'adressait au Ciel et que Felton comprît que c'était à lui. | - Ты слышишь! - громко вскричала миледи, чтобы барон подумал, что она взывает к Богу, а Фельтон понял, что она обращается к нему. |
| Felton baissa la tête et rêva. | Фельтон опустил голову и задумался. |
| Le baron prit l'officier par le bras en tournant la tête sur son épaule, afin de ne pas perdre Milady de vue jusqu'à ce qu'il fût sorti. | Барон, взяв офицера под руку, пошел с ним к двери, все время глядя через плечо на миледи и не спуская с нее глаз, пока они не покинули комнату. |
| " Allons, allons, dit la prisonnière lorsque la porte se fut refermée, je ne suis pas encore si avancée que je le croyais. Winter a changé sa sottise ordinaire en une prudence inconnue ; ce que c'est que le désir de la vengeance, et comme ce désir forme l'homme ! Quant à Felton, il hésite. Ah ! ce n'est pas un homme comme ce d'Artagnan maudit. Un puritain n'adore que les vierges, et il les adore en joignant les mains. Un mousquetaire aime les femmes, et il les aime en joignant les bras. " | "Оказывается, я еще не настолько преуспела в моем деле, как предполагала, - подумала пленница, когда дверь закрылась за ними. - Винтер изменил своей обычной глупости и проявляет небывалую осторожность. Вот что значит жажда мести! И как она совершенствует характер человека! Ну, а Фельтон... Фельтон колеблется! Ах, он не такой человек, как этот проклятый д'Артаньян! Пуританин обожает только непорочных дев, и к тому же обожает их, сложив молитвенно руки. Мушкетер же любит женщин, и любит их, заключая в свои объятия". |
| Cependant Milady attendit avec impatience, car elle se doutait bien que la journée ne se passerait pas sans qu'elle revit Felton. Enfin, une heure après la scène que nous venons de raconter, elle entendit que l'on parlait bas à la porte, puis bientôt la porte s'ouvrit, et elle reconnut Felton. | Однако миледи с нетерпением ожидала возвращения Фельтона: она не сомневалась, что еще увидится с ним в этот день. Наконец, спустя час после описанной нами сцены, она услышала тихий разговор у двери; вскоре дверь отворилась, и перед ней предстал Фельтон. |
| Le jeune homme s'avança rapidement dans la chambre en laissant la porte ouverte derrière lui et en faisant signe à Milady de se taire ; il avait le visage bouleversé. | Молодой человек быстро вошел в комнату, оставив за собой дверь полуоткрытой, и сделал миледи знак, чтобы она молчала; лицо его выражало сильную тревогу. |
| " Que me voulez-vous ? dit-elle. | - Чего вы от меня хотите? - спросила миледи. |
| -- Ecoutez, répondit Felton à voix basse, je viens d'éloigner la sentinelle pour pouvoir rester ici sans qu'on sache que je suis venu, pour vous parler sans qu'on puisse entendre ce que je vous dis. Le baron vient de me raconter une histoire effroyable. " | - Послушайте, - тихо заговорил Фельтон, - я удалил часового, чтобы мой приход к вам остался для всех тайной и никто не подслушал нашу беседу. Барон сейчас рассказал мне ужасающую историю... |
| Milady prit son sourire de victime résignée, et secoua la tête. | Миледи улыбнулась своей улыбкой покорной жертвы и покачала головой. |
| " Ou vous êtes un démon, continua Felton, ou le baron, mon bienfaiteur, mon père, est un monstre. Je vous connais depuis quatre jours, je l'aime depuis dix ans, lui ; je puis donc hésiter entre vous deux : ne vous effrayez pas de ce que je vous dis, j'ai besoin d'être convaincu. Cette nuit, après minuit, je viendrai vous voir, vous me convaincrez. | - Или вы демон, - продолжал Фельтон, - или барон, мой благодетель, мой отец, - чудовище! Я вас знаю всего четыре дня, а его я люблю уже два года. Мне простительно поэтому колебаться в выборе между вами. Не пугайтесь моих слов, мне необходимо убедиться, что вы говорите правду. Сегодня после полуночи я приду к вам, и вы меня убедите. |
| -- Non, Felton, non mon frère, dit-elle, le sacrifice est trop grand, et je sens qu'il vous coûte. Non, je suis perdue, ne vous perdez pas avec moi. Ma mort sera bien plus éloquente que ma vie, et le silence du cadavre vous convaincra bien mieux que les paroles de la prisonnière. | - Нет, Фельтон, нет, брат мой, - отвечала она, - ваша жертва слишком велика, и я понимаю, чего она вам стоит! Нет, я погибла, не губите себя вместе со мной! Моя смерть будет гораздо красноречивее моей жизни, и молчание трупа убедит вас гораздо лучше слов узницы... |
| -- Taisez-vous, Madame, s'écria Felton, et ne me parlez pas ainsi ; je suis venu pour que vous me promettiez sur l'honneur, pour que vous me juriez sur ce que vous avez de plus sacré, que vous n'attenterez pas à votre vie. | - Замолчите, сударыня! - вскричал Фельтон. - Не говорите мне этого! Я пришел, чтобы вы обещали мне, дали честное слово, поклялись всем, что для вас свято, что не посягнете на свою жизнь. |
| -- Je ne veux pas promettre, dit Milady, car personne plus que moi n'a le respect du serment, et, si je promettais, il me faudrait tenir. | - Я не хочу обещать, - ответила миледи. - Никто так не уважает клятвы, как я, и, если я обещаю, я должна буду сдержать слово. |
| -- Eh bien, dit Felton, engagez-vous seulement jusqu'au moment où vous m'aurez revu. Si, lorsque vous m'aurez revu, vous persistez encore, Eh bien, alors, vous serez libre, et moi-même je vous donnerai l'arme que vous m'avez demandée. | - Так обещайте, по крайней мере, подождать, не покушаться на себя, пока мы не увидимся снова! И, если вы после того, как увидитесь со мной, будете по-прежнему упорствовать в вашем намерении, тогда делать нечего... вы вольны поступать, как вам угодно, и я сам вручу вам оружие, которое вы просили. |
| -- Eh bien, dit Milady, pour vous j'attendrai. | - Что ж, ради вас я подожду. |
| -- Jurez-le. | - Поклянитесь! |
| -- Je le jure par notre Dieu. Etes-vous content ? | - Клянусь нашим Богом! Довольны вы? |
| -- Bien, dit Felton, à cette nuit ! " | - Хорошо, до наступления ночи. |
| Et il s'élança hors de l'appartement, referma la porte, et attendit en dehors, la demi-pique du soldat à la main, comme s'il eût monté la garde à sa place. | И он бросился из комнаты, запер за собой дверь и стал ждать в коридоре, с пикой солдата в руке, точно заменяя на посту часового. |
| Le soldat revenu, Felton lui rendit son arme. | Когда солдат вернулся, Фельтон отдал ему его оружие. |
| Alors, à travers le guichet dont elle s'était rapprochée, Milady vit le jeune homme se signer avec une ferveur délirante et s'en aller par le corridor avec un transport de joie. | Подойдя к дверному окошечку, миледи увидела, с каким исступлением перекрестился Фельтон и как пошел по коридору вне себя от восторга. |
| Quant à elle, elle revint à sa place, un sourire de sauvage mépris sur les lèvres, et elle répéta en blasphémant ce nom terrible de Dieu, par lequel elle avait juré sans jamais avoir appris à le connaître. | Она вернулась на свое место с улыбкой злобного презрения на губах, повторяя имя Божие, которым она только что поклялась, так и не научившись познавать его. |
| " Mon Dieu ! dit-elle, fanatique insensé ! mon Dieu ! c'est moi, moi et celui qui m'aidera à me venger. " | - Мой Бог? - сказала она. - Безумный фанатик! Мой Бог - это я и тот, кто поможет мне отомстить за себя! |
Chapitre LVI. CINQUIEME JOURNEE DE CAPTIVITE./Пятый день пленницы
| France | Русский |
| Cependant Milady en était arrivée à un demi-triomphe, et le succès obtenu doublait ses forces. | Между тем миледи наполовину уже торжествовала победу, и достигнутый успех удваивал ее силы. |
| Il n'était pas difficile de vaincre, ainsi qu'elle l'avait fait jusque-là, des hommes prompts à se laisser séduire, et que l'éducation galante de la cour entraînait vite dans le piège ; Milady était assez belle pour ne pas trouver de résistance de la part de la chair, et elle était assez adroite pour l'emporter sur tous les obstacles de l'esprit. | Нетрудно было одерживать победы, как она делала это до сих пор, над людьми, которые легко поддавались обольщению и которых галантное придворное воспитание быстро увлекало в ее сети; миледи была настолько красива, что на пути к покорению мужчин не встречала сопротивления со стороны плоти, и настолько ловка, что без труда преодолевала препятствия, чинимые духом. |
| Mais, cette fois, elle avait à lutter contre une nature sauvage, concentrée, insensible à force d'austérité ; la religion et la pénitence avaient fait de Felton un homme inaccessible aux séductions ordinaires. Il roulait dans cette tête exaltée des plans tellement vastes, des projets tellement tumultueux, qu'il n'y restait plus de place pour aucun amour, de caprice ou de matière, ce sentiment qui se nourrit de loisir et grandit par la corruption. Milady avait donc fait brèche, avec sa fausse vertu, dans l'opinion d'un homme prévenu horriblement contre elle, et par sa beauté, dans le coeur et les sens d'un homme chaste et pur. Enfin, elle s'était donné la mesure de ses moyens, inconnus d'elle- même jusqu'alors, par cette expérience faite sur le sujet le plus rebelle que la nature et la religion pussent soumettre à son étude. | Но на этот раз ей пришлось вступить в борьбу с натурой дикой, замкнутой, нечувствительной благодаря привычке к самоистязанию. Религия и суровая религиозная дисциплина сделали Фельтона человеком, недоступным обычным обольщениям. В этом восторженном уме роились такие обширные планы, такие мятежные замыслы, что в нем не оставалось места для случайной любви, порождаемой чувственным влечением, той любви, которая вскармливается праздностью и растет под влиянием нравственной испорченности. Миледи пробила брешь: своей притворной добродетелью поколебала мнение о себе человека, сильно предубежденного против нее, а своей красотой покорила сердце и чувства человека целомудренного и чистого душой. Наконец-то в этом опыте над самым строптивым существом, какое только могли предоставить ей для изучения природа и религия, она развернула во всю ширь свои силы и способности, ей самой дотоле неведомые. |
| Bien des fois néanmoins pendant la soirée elle avait désespéré du sort et d'elle-même ; elle n'invoquait pas Dieu, nous le savons, mais elle avait foi dans le génie du mal, cette immense souveraineté qui règne dans tous les détails de la vie humaine, et à laquelle, comme dans la fable arabe, un grain de grenade suffit pour reconstruire un monde perdu. | Но тем не менее много раз в продолжение этого вечера она отчаивалась в своей судьбе и в себе самой; она, правда, не призывала Бога, но зато верила в помощь духа зла, в эту могущественную силу, которая правит человеческой жизнью в мельчайших ее проявлениях и которой, как повествует арабская сказка, достаточно одного гранатового зернышка, чтобы возродить целый погибший мир. |
| Milady, bien préparée à recevoir Felton, put dresser ses batteries pour le lendemain. Elle savait qu'il ne lui restait plus que deux jours, qu'une fois l'ordre signé par Buckingham (et Buckingham le signerait d'autant plus facilement, que cet ordre portait un faux nom, et qu'il ne pourrait reconnaître la femme dont il était question), une fois cet ordre signé, disons-nous, le baron la faisait embarquer sur-le-champ, et elle savait aussi que les femmes condamnées à la déportation usent d'armes bien moins puissantes dans leurs séductions que les prétendues femmes vertueuses dont le soleil du monde éclaire la beauté, dont la voix de la mode vante l'esprit et qu'un reflet d'aristocratie dore de ses lueurs enchantées. Etre une femme condamnée à une peine misérable et infamante n'est pas un empêchement à être belle, mais c'est un obstacle à jamais redevenir puissante. Comme tous les gens d'un mérite réel, Milady connaissait le milieu qui convenait à sa nature, à ses moyens. La pauvreté lui répugnait, l'abjection la diminuait des deux tiers de sa grandeur. Milady n'était reine que parmi les reines, il fallait à sa domination le plaisir de l'orgueil satisfait. Commander aux êtres inférieurs était plutôt une humiliation qu'un plaisir pour elle. | Миледи хорошо подготовилась к предстоящему приходу Фельтона и тщательно обдумала свое поведение при этом свидании. Она знала, что ей остается только два дня и что как только приказ будет подписан Бекингэмом (а Бекингэм не задумается подписать его еще и потому, что в приказе проставлено вымышленное имя и, следовательно, он не будет знать, о какой женщине идет речь), как только, повторяем, приказ этот будет подписан, барон немедленно отправит ее. Она знала также, что женщины, присужденные к ссылке, обладают гораздо менее могущественными средствами обольщения, чем женщины, слывущие добродетельными во мнении света, те, чья красота усиливается блеском высшего общества, восхваляется голосом моды и золотится волшебными лучами аристократического происхождения. Осуждение на унизительное, позорное наказание не лишает женщину красоты, но оно служит непреодолимым препятствием к достижению могущества вновь. Как все по-настоящему одаренные люди, миледи отлично понимала, какая среда больше всего подходит к ее натуре, к ее природным данным. Бедность отталкивала ее, унижение отнимало у нее две трети величия. Миледи была королевой лишь между королевами; для того чтобы властвовать, ей нужно было сознание удовлетворенной гордости. Повелевать низшими существами было для нее скорее унижением, чем удовольствием. |
| Certes, elle fût revenue de son exil, elle n'en doutait pas un seul instant ; mais combien de temps cet exil pouvait-il durer ? Pour une nature agissante et ambitieuse comme celle de Milady, les jours qu'on n'occupe point à monter sont des jours néfastes ; qu'on trouve donc le mot dont on doive nommer les jours qu'on emploie à descendre ! Perdre un an, deux ans, trois ans, c'est-à-dire une éternité ; revenir quand d'Artagnan, heureux et triomphant, aurait, lui et ses amis, reçu de la reine la récompense qui leur était bien acquise pour les services qu'ils lui avaient rendus, c'étaient là de ces idées dévorantes qu'une femme comme Milady ne pouvait supporter. Au reste, l'orage qui grondait en elle doublait sa force, et elle eût fait éclater les murs de sa prison, si son corps eût pu prendre un seul instant les proportions de son esprit. | Разумеется, она вернулась бы из своего изгнания, в этом она не сомневалась ни одной минуты, но сколько времени могло продолжаться это изгнание? Для такой деятельной и властолюбивой натуры, как миледи, дни, когда человек не возвышается, казались злосчастными днями; какое же слово можно подыскать, чтобы назвать дни, когда человек катится вниз! Потерять год, два года, три рода - значит, потерять вечность; вернуться, когда д'Артаньян, вместе со своими друзьями, торжествующий и счастливый, уже получит от королевы заслуженную награду, - все это были такие мучительные мысли, которых не могла перенести женщина, подобная миледи. Впрочем, бушевавшая в ней буря удваивала ее силы, и она была бы в состоянии сокрушить стены своей темницы, если бы хоть на мгновение физические ее возможности могли сравняться с умственными. |
| Puis ce qui l'aiguillonnait encore au milieu de tout cela, c'était le souvenir du cardinal. Que devait penser, que devait dire de son silence le cardinal défiant, inquiet, soupçonneux, le cardinal, non seulement son seul appui, son seul soutien, son seul protecteur dans le présent, mais encore le principal instrument de sa fortune et de sa vengeance à venir ? Elle le connaissait, elle savait qu'à son retour, après un voyage inutile, elle aurait beau arguer de la prison, elle aurait beau exalter les souffrances subies, le cardinal répondrait avec ce calme railleur du sceptique puissant à la fois par la force et par le génie : " Il ne fallait pas vous laisser prendre ! " | Помимо всего этого, ее мучила мысль о кардинале. Что должен был думать, чем мог себе объяснить ее молчание недоверчивый, беспокойный, подозрительный кардинал - кардинал, который был не только единственной ее опорой, единственной поддержкой и единственным покровителем в настоящем, но еще и главным орудием ее счастья и мщения в будущем? Она знала его, знала, что, вернувшись из безуспешного путешествия, она напрасно стала бы оправдываться заключением в тюрьме, напрасно стала бы расписывать перенесенные ею страдания: кардинал сказал бы ей в ответ с насмешливым спокойствием скептика, сильного как своей властью, так и своим умом: "Не надо было попадаться! " |
| Alors Milady réunissait toute son énergie, murmurant au fond de sa pensée le nom de Felton, la seule lueur de jour qui pénétrât jusqu'à elle au fond de l'enfer où elle était tombée ; et comme un serpent qui roule et déroule ses anneaux pour se rendre compte à lui-même de sa force, elle enveloppait d'avance Felton dans les mille replis de son inventive imagination. | В такие минуты миледи призывала всю свою энергию и мысленно твердила имя Фельтона, этот единственный проблеск света, проникавший к ней на дно того ада, в котором она очутилась; и, словно змея, которая, желая испытать свою силу, свивается в кольца и вновь развивает их, она заранее опутывала Фельтона множеством извивов своего изобретательного воображения. |
| Cependant le temps s'écoulait, les heures les unes après les autres semblaient réveiller la cloche en passant, et chaque coup du battant d'airain retentissait sur le coeur de la prisonnière. A neuf heures, Lord de Winter fit sa visite accoutumée, regarda la fenêtre et les barreaux, sonda le parquet et les murs, visita la cheminée et les portes, sans que, pendant cette longue et minutieuse visite, ni lui ni Milady prononçassent une seule parole. | Между тем время шло, часы один за другим, казалось, будили мимоходом колокол, и каждый удар медного языка отзывался в сердце пленницы. В девять часов пришел, по своему обыкновению, лорд Винтер, осмотрел окно и прутья решетки, исследовал пол, стены, камин и двери, и в продолжение этого долгого и тщательного осмотра ни он, ни миледи не произнесли ни слова. |
| Sans doute que tous deux comprenaient que la situation était devenue trop grave pour perdre le temps en mots inutiles et en colère sans effet. | Без сомнения, оба понимали, что положение стало слишком серьезным, чтобы терять время на бесполезные слова и бесплодный гнев. |
| " Allons, allons, dit le baron en la quittant, vous ne vous sauverez pas encore cette nuit ! " | - Нет-нет, - сказал барон, уходя от миледи, - этой ночью вам еще не удастся убежать! |
| A dix heures, Felton vint placer une sentinelle ; Milady reconnut son pas. Elle le devinait maintenant comme une maîtresse devine celui de l'amant de son coeur, et cependant Milady détestait et méprisait à la fois ce faible fanatique. | В десять часов Фельтон пришел поставить часового, и миледи узнала его походку. Она угадывала ее теперь, как любовница угадывает походку своего возлюбленного, а между тем миледи ненавидела и презирала этого бесхарактерного фанатика. |
| Ce n'était point l'heure convenue, Felton n'entra point. | Условленный час еще не наступил, и Фельтон не вошел. |
| Deux heures après et comme minuit sonnait, la sentinelle fut relevée. | Два часа спустя, когда пробило полночь, сменили часового. |
| Cette fois c'était l'heure : aussi, à partir de ce moment, Milady attendit- elle avec impatience. | На этот раз время наступило, и миледи стала с нетерпением ждать. |
| La nouvelle sentinelle commença à se promener dans le corridor. | Новый часовой начал прохаживаться по коридору. |
| Au bout de dix minutes Felton vint. | Через десять минут пришел Фельтон. |
| Milady prêta l'oreille. | Миледи насторожилась. |
| " Ecoute, dit le jeune homme à la sentinelle, sous aucun prétexte ne t'éloigne de cette porte, car tu sais que la nuit dernière un soldat a été puni par Milord pour avoir quitté son poste un instant, et cependant c'est moi qui, pendant sa courte absence, avais veillé à sa place. | - Слушай, - сказал молодой человек часовому, - ни под каким предлогом не отходи от этой двери. Тебе ведь известно, что в прошлую ночь милорд наказал одного солдата за то, что тот на минуту оставил свой пост, а между тем я сам караулил за него во время его недолгого отсутствия. |
| -- Oui, je le sais, dit le soldat. | - Да, это мне известно, - ответил солдат. |
| -- Je te recommande donc la plus exacte surveillance. Moi, ajouta-t-il, je vais rentrer pour visiter une seconde fois la chambre de cette femme, qui a, j'en ai peur, de sinistres projets sur elle-même et que j'ai reçu l'ordre de surveiller. " | - Приказываю тебе надзирать самым тщательным образом. Я же, - прибавил Фельтон, - войду и еще раз осмотрю комнату этой женщины: у нее, боюсь, есть злое намерение покончить с собой, и мне приказано следить за ней. |
| " Bon, murmura Milady, voilà l'austère puritain qui ment ! " | - Отлично, - прошептала миледи, - вот строгий пуританин начинает уже лгать. |
| Quant au soldat, il se contenta de sourire. | Солдат только усмехнулся: |
| " Peste ! mon lieutenant, dit-il, vous n'êtes pas malheureux d'être chargé de commissions pareilles, surtout si Milord vous a autorisé à regarder jusque dans son lit. " | - Черт возьми, господин лейтенант, вы не можете пожаловаться на такое поручение, особенно если милорд уполномочил вас заглянуть к ней в постель. |
| Felton rougit ; dans toute autre circonstance il eût réprimandé le soldat qui se permettait une pareille plaisanterie ; mais sa conscience murmurait trop haut pour que sa bouche osât parler. | Фельтон покраснел; при всяких других обстоятельствах он сделал бы солдату строгое внушение за то, что тот позволил себе подобную шутку, но совесть говорила в нем слишком громко, чтобы уста осмелились что-нибудь произнести. |
| " Si j'appelle, dit-il, viens ; de même que si l'on vient, appelle-moi. | - Если я позову, - сказал он, - войди. Точно так же, если кто-нибудь придет, позови меня. |
| -- Oui, mon lieutenant " , dit le soldat. | - Слушаюсь, господин лейтенант, - ответил солдат. |
| Felton entra chez Milady. Milady se leva. | Фельтон вошел к миледи. Миледи встала. |
| " Vous voilà ? dit-elle. | - Это вы? - промолвила она. |
| -- Je vous avais promis de venir, dit Felton, et je suis venu. | - Я вам обещал прийти и пришел. |
| -- Vous m'avez promis autre chose encore. | - Вы мне обещали еще и другое. |
| -- Quoi donc ? mon Dieu ! dit le jeune homme, qui malgré son empire sur lui-même, sentait ses genoux trembler et la sueur poindre sur son front. | - Что же? Боже мой! - проговорил молодой человек, и, несмотря на все умение владеть собой, у него задрожали колени и на лбу выступил пот. |
| -- Vous avez promis de m'apporter un couteau, et de me le laisser après notre entretien. | - Вы обещали принести нож и оставить его мне после нашего разговора. |
| -- Ne parlez pas de cela, Madame, dit Felton, il n'y a pas de situation, si terrible qu'elle soit, qui autorise une créature de Dieu à se donner la mort. J'ai réfléchi que jamais je ne devais me rendre coupable d'un pareil péché. | - Не говорите об этом, сударыня! Нет такого положения, как бы ужасно оно ни было, которое давало бы право Божьему созданию лишать себя жизни. Я подумал и пришел к заключению, что ни в коем случае не должен принимать на свою душу такой грех. |
| -- Ah ! vous avez réfléchi ! dit la prisonnière en s'asseyant sur son fauteuil avec un sourire de dédain ; et moi aussi j'ai réfléchi. | - Ах, вы подумали! - сказала пленница, с презрительной улыбкой садясь в кресло. - И я тоже подумала и тоже пришла к заключению. |
| -- A quoi ? | - К какому? |
| -- Que je n'avais rien à dire à un homme qui ne tenait pas sa parole. | - Что мне нечего сказать человеку, который не держит слова. |
| -- O mon Dieu ! murmura Felton. | - О, Боже мой! - прошептал Фельтон. |
| -- Vous pouvez vous retirer, dit Milady, je ne parlerai pas. | - Вы можете удалиться, я ничего не скажу. |
| -- Voilà le couteau ! dit Felton tirant de sa poche l'arme que, selon sa promesse, il avait apportée, mais qu'il hésitait à remettre à sa prisonnière. | - Вот нож! - проговорил Фельтон, вынимая из кармана оружие, которое, согласно своему обещанию, он принес, но не решался передать пленнице. |
| -- Voyons-le, dit Milady. | - Дайте мне взглянуть на него. |
| -- Pour quoi faire ? | - Зачем? |
| -- Sur l'honneur, je vous le rends à l'instant même ; vous le poserez sur cette table ; et vous resterez entre lui et moi. " | - Клянусь честью, я его отдам сейчас же! Вы положите его на этот стол и станете между ним и мною. |
| Felton tendit l'arme à Milady, qui en examina attentivement la trempe, et qui en essaya la pointe sur le bout de son doigt. | Фельтон подал оружие миледи; она внимательно осмотрела лезвие и попробовала острие на кончике пальца. |
| " Bien, dit-elle en rendant le couteau au jeune officier, celui-ci est en bel et bon acier ; vous êtes un fidèle ami, Felton. " | - Хорошо, - сказала она, возвращая нож молодому офицеру, - этот из отменной твердой стали... Вы верный друг, Фельтон. |
| Felton reprit l'arme et la posa sur la table comme il venait d'être convenu avec sa prisonnière. | Фельтон взял нож и, как было условлено, положил его на стол. |
| Milady le suivit des yeux et fit un geste de satisfaction. | Миледи проследила за Фельтоном взглядом и удовлетворенно кивнула головой. |
| " Maintenant, dit-elle, écoutez-moi. " | - Теперь, - сказала она, - выслушайте меня. |
| La recommandation était inutile : le jeune officier se tenait debout devant elle, attendant ses paroles pour les dévorer. | Это приглашение было излишне: молодой офицер стоял перед ней и жадно ждал ее слов. |
| " Felton, dit Milady avec une solennité pleine de mélancolie, Felton, si votre soeur, la fille de votre père, vous disait : " Jeune encore, assez belle par malheur, on m'a fait tomber dans un piège, j'ai résisté ; on a multiplié autour de moi les embûches, les violences, j'ai résisté ; on a blasphémé la religion que je sers, le Dieu que j'adore, parce que j'appelais à mon secours ce Dieu et cette religion, j'ai résisté ; alors on m'a prodigué les outrages, et comme on ne pouvait perdre mon âme, on a voulu à tout jamais flétrir mon corps ; enfin... " | - Фельтон... - начала миледи торжественно и меланхолично. - Фельтон, представьте себе, что ваша сестра, дочь вашего отца, сказала вам: когда я была еще молода и, к несчастью, слишком красива, меня завлекли в западню, но я устояла... Против меня умножили козни и насилия - я устояла. Стали глумиться над верой, которую я исповедую, над Богом, которому я поклоняюсь, - потому что я призывала на помощь Бога и эту мою веру, - но и тут я устояла. Тогда стали осыпать меня оскорблениями и, так как не могли погубить мою душу, захотели навсегда осквернить мое тело. Наконец... |
| Milady s'arrêta, et un sourire amer passa sur ses lèvres. | Миледи остановилась, и горькая улыбка мелькнула на ее губах. |
| " Enfin, dit Felton, enfin qu'a-t-on fait ? | - Наконец, - повторил за ней Фельтон, - что же сделали наконец? |
| -- Enfin, un soir, on résolut de paralyser cette résistance qu'on ne pouvait vaincre : un soir, on mêla à mon eau un narcotique puissant ; à peine eus-je achevé mon repas, que je me sentis tomber peu à peu dans une torpeur inconnue. Quoique je fusse sans défiance, une crainte vague me saisit et j'essayai de lutter contre le sommeil ; je me levai, je voulus courir à la fenêtre, appeler au secours, mais mes jambes refusèrent de me porter ; il me semblait que le plafond s'abaissait sur ma tête et m'écrasait de son poids ; je tendis les bras, j'essayai de parler, je ne pus que pousser des sons inarticulés ; un engourdissement irrésistible s'emparait de moi, je me retins à un fauteuil, sentant que j'allais tomber, mais bientôt cet appui fut insuffisant pour mes bras débiles, je tombai sur un genou, puis sur les deux ; je voulus crier, ma langue était glacée ; Dieu ne me vit ni ne m'entendit sans doute, et je glissai sur le parquet, en proie à un sommeil qui ressemblait à la mort. | - Наконец, однажды вечером, решили сломить мое упорство, победить которое все не удавалось... Итак, однажды вечером мне в воду примешали сильное усыпляющее средство. Едва окончила я свой ужин, как почувствовала, что мало-помалу впадаю в какое-то странное оцепенение. Хотя я ничего не подозревала, смутный страх овладел мною, и я старалась побороть сон. Я встала, хотела кинуться к окну, позвать на помощь, но ноги отказались мне повиноваться. Мне показалось, что потолок опускается на мою голову и давит меня своей тяжестью. Я протянула руки, пыталась заговорить, но произносила что-то нечленораздельное. Непреодолимое оцепенение овладевало мною, я ухватилась за кресло, чувствуя, что сейчас упаду, но вскоре эта опора стала недостаточной для моих обессилевших рук - я упала на одно колено, потом на оба. Хотела молиться - язык онемел. Господь, без сомнения, не видел и не слышал меня, и я свалилась на пол, одолеваемая сном, похожим на смерть. |
| " De tout ce qui se passa dans ce sommeil et du temps qui s'écoula pendant sa durée, je n'eus aucun souvenir ; la seule chose que je me rappelle, c'est que je me réveillai couchée dans une chambre ronde, dont l'ameublement était somptueux, et dans laquelle le jour ne pénétrait que par une ouverture au plafond. Du reste, aucune porte ne semblait y donner entrée : on eût dit une magnifique prison. | Обо веем, что произошло во время этого сна, и о том, сколько времени он продолжался, я не сохранила никакого воспоминания. Помню только, что я проснулась, лежа в постели в какой-то круглой комнате, роскошно убранной, в которую свет проникал через отверстие в потолке. К тому же в ней, казалось, не было ни одной двери. Можно было подумать, что это великолепная темница. |
| " Je fus longtemps à pouvoir me rendre compte du lieu où je me trouvais et de tous les détails que je rapporte, mon esprit semblait lutter inutilement pour secouer les pesantes ténèbres de ce sommeil auquel je ne pouvais m'arracher ; j'avais des perceptions vagues d'un espace parcouru, du roulement d'une voiture, d'un rêve horrible dans lequel mes forces se seraient épuisées ; mais tout cela était si sombre et si indistinct dans ma pensée, que ces événements semblaient appartenir à une autre vie que la mienne et cependant mêlée à la mienne par une fantastique dualité. | Я долго не в состоянии была понять, где я нахожусь, не могла отдать себе отчет в тех подробностях, о которых только что рассказала вам: мой ум, казалось, безуспешно силился стряхнуть с себя тяжелый мрак этого сна, который я не могла превозмочь. У меня было смутное ощущение езды в карете и какого-то страшного сновидения, отнявшего у меня все силы, но все это представлялось мне так сбивчиво, так неясно, как будто все эти события происходили не со мной, а с кем-то другим и все-таки, в силу причудливого раздвоения моего существа, вплетались в мою жизнь. |
| " Quelque temps, l'état dans lequel je me trouvais me sembla si étrange, que je crus que je faisais un rêve. Je me levai chancelante, mes habits étaient près de moi, sur une chaise : je ne me rappelai ni m'être dévêtue, ni m'être couchée. Alors peu à peu la réalité se présenta à moi pleine de pudiques terreurs : je n'étais plus dans la maison que j'habitais ; autant que j'en pouvais juger par la lumière du soleil, le jour était déjà aux deux tiers écoulé ! c'était la veille au soir que je m'étais endormie ; mon sommeil avait donc déjà duré près de vingt-quatre heures. Que s'était-il passé pendant ce long sommeil ? | Некоторое время состояние, в котором я находилась, казалось мне настолько странным, что я вообразила, будто вижу все это во сне... Я встала, шатаясь. Моя одежда лежала на стуле возле меня, но я не помнила, как разделась, как легла. Тогда мало-помалу действительность начала представляться мне со всеми ее ужасами, и я поняла, что нахожусь не у себя дома. Насколько я могла судить по лучам солнца, проникавшим в комнату, уже близился закат, а уснула я накануне вечером - значит, мой сон продолжался около суток! Что произошло во время этого долгого сна? |
| " Je m'habillai aussi rapidement qu'il me fut possible. Tous mes mouvements lents et engourdis attestaient que l'influence du narcotique n'était point encore entièrement dissipée. Au reste, cette chambre était meublée pour recevoir une femme ; et la coquette la plus achevée n'eût pas eu un souhait à former, qu'en promenant son regard autour de l'appartement elle n'eût vu son souhait accompli. | Я оделась так быстро, как только позволили мне мои силы. Все мои движения, медлительные и вялые, свидетельствовали о том, что действие усыпляющего средства все еще сказывалось. Эта комната, судя по ее убранству, предназначалась для приема женщины, и самая законченная кокетка, окинув комнату взглядом, убедилась бы, что все ее желания предупреждены. |
| " Certes, je n'étais pas la première captive qui s'était vue enfermée dans cette splendide prison ; mais, vous le comprenez, Felton, plus la prison était belle, plus je m'épouvantais. | Без сомнения, я была не первой пленницей, очутившейся взаперти в этой роскошной тюрьме, но вы понимаете, Фельтон, что чем больше мне бросалось в глаза все великолепие моей темницы, тем больше мной овладевал страх. |
| " Oui, c'était une prison, car j'essayai vainement d'en sortir. Je sondai tous les murs afin de découvrir une porte, partout les murs rendirent un son plein et mat. | Да, это была настоящая темница, ибо я тщетно пыталась выйти из нее. Я исследовала все стены, стараясь найти дверь, но при постукивании все они издавали глухой звук. |
| " Je fis peut-être vingt fois le tour de cette chambre, cherchant une issue quelconque ; il n'y en avait pas : je tombai écrasée de fatigue et de terreur sur un fauteuil. | Я, быть может, раз двадцать обошла вокруг комнаты, ища какого-нибудь выхода, - никакого выхода не оказалось. Подавленная ужасом и усталостью, я упала в кресло. |
| " Pendant ce temps, la nuit venait rapidement, et avec la nuit mes terreurs augmentaient : je ne savais si je devais rester où j'étais assise ; il me semblait que j'étais entourée de dangers inconnus, dans lesquels j'allais tomber à chaque pas. Quoique je n'eusse rien mangé depuis la veille, mes craintes m'empêchaient de ressentir la faim. | Между тем быстро наступила ночь, а с ней усилился и мой ужас. Я не знала, оставаться ли мне там, где я сидела: мне чудилось, что со всех сторон меня подстерегает неведомая опасность и стоит мне сделать только шаг, как я подвергнусь ей. Хотя я еще ничего не ела со вчерашнего дня, страх заглушал во мне чувство голода. |
| " Aucun bruit du dehors, qui me permît de mesurer le temps, ne venait jusqu'à moi ; je présumai seulement qu'il pouvait être sept ou huit heures du soir ; car nous étions au mois d'octobre, et il faisait nuit entière. | Ни малейшего звука извне, по которому я могла бы определить время, не доносилось до меня. Я предполагала только, что должно быть часов семь или восемь вечера: это было в октябре, и уже совсем стемнело. |
| " Tout à coup, le cri d'une porte qui tourne sur ses gonds me fit tressaillir ; un globe de feu apparut au-dessus de l'ouverture vitrée du plafond, jetant une vive lumière dans ma chambre, et je m'aperçus avec terreur qu'un homme était debout à quelques pas de moi. | Вдруг заскрипела дверь, и я невольно вздрогнула. Над застекленным отверстием потолка показалась зажженная лампа в виде огненного шара. Она ярко осветила комнату. И я с ужасом увидела, что в нескольких шагах от меня стоит человек. |
| " Une table à deux couverts, supportant un souper tout préparé, s'était dressée comme par magie au milieu de l'appartement. | Стол с двумя приборами, накрытый к ужину, появился, точно по волшебству, на середине комнаты. |
| " Cet homme était celui qui me poursuivait depuis un an, qui avait juré mon déshonneur, et qui, aux premiers mots qui sortirent de sa bouche, me fit comprendre qu'il l'avait accompli la nuit précédente. | Это был тот самый человек, который преследовал меня уже целый год, который поклялся обесчестить меня и при первых словах которого я поняла, что в прошлую ночь он исполнил свое намерение... |
| -- L'infâme ! murmura Felton. | - Негодяй! - прошептал Фельтон. |
| -- Oh ! oui, l'infâme ! s'écria Milady, voyant l'intérêt que le jeune officier, dont l'âme semblait suspendue à ses lèvres, prenait à cet étrange récit ; oh ! oui, l'infâme ! il avait cru qu'il lui suffisait d'avoir triomphé de moi dans mon sommeil, pour que tout fût dit ; il venait, espérant que j'accepterais ma honte, puisque ma honte était consommée ; il venait m'offrir sa fortune en échange de mon amour. " | - О да, негодяй! - вскричала миледи, видя, с каким участием, весь превратившись в слух, внимает молодой офицер этому страшному рассказу. - Да, негодяй! Он думал, что достаточно ему было одержать надо мной победу во время сна, чтобы все было решено. Он пришел в надежде, что я соглашусь признать мой позор, раз позор этот свершился. Он решил предложить мне свое богатство взамен моей любви. |
| Tout ce que le coeur d'une femme peut contenir de superbe mépris et de paroles dédaigneuses, je le versai sur cet homme ; sans doute, il était habitué à de pareils reproches ; car il m'écouta calme, souriant, et les bras croisés sur la poitrine ; puis, lorsqu'il crut que j'avais tout dit, il s'avança vers moi ; je bondis vers la table, je saisis un couteau, je l'appuyai sur ma poitrine. | Я излила на этого человека все презрение, все негодование, какое может вместить сердце женщины. Вероятно, он привык к подобным упрекам: он выслушал меня спокойно, скрестив руки и улыбаясь; затем, думая, что я кончила, стал подходить ко мне. Я кинулась к столу, схватила нож и приставила его к своей груди. |
| " -- Faites un pas de plus, lui dis-je, et outre mon déshonneur, vous aurez encore ma mort à vous reprocher. " | "Еще один шаг, - сказала я, - и вам придется укорять себя не только в моем бесчестье, но и в моей смерти! " |
| " Sans doute, il y avait dans mon regard, dans ma voix, dans toute ma personne, cette vérité de geste, de pose et d'accent, qui porte la conviction dans les âmes les plus perverses, car il s'arrêta. | Мой взгляд, мой голос и весь мой облик, вероятно, были исполнены той неподдельной искренности, которая является убедительной для самых испорченных людей, потому что он остановился. |
| " -- Votre mort ! me dit-il ; oh ! non, vous êtes une trop charmante maîtresse pour que je consente à vous perdre ainsi, après avoir eu le bonheur de vous posséder une seule fois seulement. Adieu, ma toute belle ! j'attendrai, pour revenir vous faire ma visite, que vous soyez dans de meilleures dispositions. " | "В вашей смерти? - переспросил он. - О нет! Вы слишком очаровательная любовница, чтобы я согласился потерять вас таким образом, вкусив счастье обладать вами только один раз. Прощайте, моя красавица! Я подожду и навещу вас, когда вы будете в лучшем расположении духа". |
| " A ces mots, il donna un coup de sifflet ; le globe de flamme qui éclairait ma chambre remonta et disparut ; je me retrouvai dans l'obscurité. Le même bruit d'une porte qui s'ouvre et se referme se reproduisit un instant après, le globe flamboyant descendit de nouveau, et je me retrouvai seule. | Сказав это, он свистнул. Пламенеющий шар, освещавший комнату, поднялся еще выше над потолком и исчез. Я опять оказалась в темноте. Мгновение спустя повторился тот же скрип открываемой и снова закрываемой двери, пылающий шар вновь спустился, и я опять очутилась в одиночестве. |
| " Ce moment fut affreux ; si j'avais encore quelques doutes sur mon malheur, ces doutes s'étaient évanouis dans une désespérante réalité : j'étais au pouvoir d'un homme que non seulement je détestais, mais que je méprisais ; d'un homme capable de tout, et qui m'avait déjà donné une preuve fatale de ce qu'il pouvait oser. | Эта минута была ужасна. Если у меня и осталось еще некоторое сомнение относительно моего несчастья, то теперь это сомнение исчезло, и я познала ужасную действительность: я была в руках человека, которого не только ненавидела, но и презирала, в руках человека, способного на все и уже роковым образом доказавшего мне, что он может сделать... |
| -- Mais quel était donc cet homme ? demanda Felton. | - Но кто был этот человек? - спросил Фельтон. |
| -- Je passai la nuit sur une chaise, tressaillant au moindre bruit ; car, à minuit à peu près, la lampe s'était éteinte, et je m'étais retrouvée dans l'obscurité. Mais la nuit se passa sans nouvelle tentative de mon persécuteur ; le jour vint : la table avait disparu ; seulement, j'avais encore le couteau à la main. | - Я провела ночь, сидя на стуле, вздрагивая при малейшем шуме, потому что около полуночи лампа погасла и я вновь оказалась в темноте. Но ночь прошла без каких-либо новых поползновений со стороны моего преследователя. Наступил день, стол исчез, и только нож все еще был зажат в моей руке. |
| " Ce couteau c'était tout mon espoir. | Этот нож был моей единственной надеждой. |
| " J'étais écrasée de fatigue ; l'insomnie brûlait mes yeux ; je n'avais pas osé dormir un seul instant : le jour me rassura, j'allai me jeter sur mon lit sans quitter le couteau libérateur que je cachai sous mon oreiller. | Я изнемогала от усталости, глаза мои горели от бессонницы, я не решалась заснуть ни на минуту. Дневной свет успокоил меня, я бросилась на кровать, не расставаясь со спасительным ножом, который я спрятала под подушку. |
| " Quand je me réveillai, une nouvelle table était servie. | Когда я проснулась, снова стоял уже накрытый стол. |
| " Cette fois, malgré mes terreurs, en dépit de mes angoisses, une faim dévorante se faisait sentir ; il y avait quarante-huit heures que je n'avais pris aucune nourriture : je mangeai du pain et quelques fruits ; puis, me rappelant le narcotique mêlé à l'eau que j'avais bue, je ne touchai point à celle qui était sur la table, et j'allai remplir mon verre à une fontaine de marbre scellée dans le mur, au-dessus de ma toilette. | На этот раз, несмотря на весь мой страх, на всю мою тоску, я почувствовала отчаянный голод: уже двое суток я не принимала никакой пищи. Я поела немного хлеба и фруктов. Затем, вспомнив об усыпляющем средстве, подмешанном в воду, которую я выпила, я не прикоснулась к той, что была на столе, и наполнила свой стакан водой из мраморного фонтана, устроенного в стене над умывальником. |
| " Cependant, malgré cette précaution, je ne demeurai pas moins quelque temps encore dans une affreuse angoisse ; mais mes craintes, cette fois, n'étaient pas fondées : je passai la journée sans rien éprouver qui ressemblât à ce que je redoutais. | Несмотря на эту предосторожность, я все же вначале страшно беспокоилась, но на этот раз мои опасения были неосновательны: день прошел, и я не ощутила ничего похожего на то, чего боялась. |
| " J'avais eu la précaution de vider à demi la carafe, pour qu'on ne s'aperçût point de ma défiance. | Чтобы моя недоверчивость осталась незамеченной, воду из графина я предусмотрительно наполовину вылила. |
| " Le soir vint, et avec lui l'obscurité ; cependant, si profonde qu'elle fût, mes yeux commençaient à s'y habituer ; je vis, au milieu des ténèbres, la table s'enfoncer dans le plancher ; un quart d'heure après, elle reparut portant mon souper ; un instant après, grâce à la même lampe, ma chambre s'éclaira de nouveau. | Наступил вечер, а с ним наступила и темнота. Однако мои глаза стали привыкать к ней; я видела во мраке, как стол ушел вниз и через четверть часа поднялся с поданным мне ужином, а минуту спустя появилась та же лампа и осветила комнату. |
| " J'étais résolue à ne manger que des objets auxquels il était impossible de mêler aucun somnifère : deux oeufs et quelques fruits composèrent mon repas ; puis, j'allai puiser un verre d'eau à ma fontaine protectrice, et je le bus. | Я решила ничего не есть, кроме того, к чему нельзя примешать усыпляющего снадобья. Два яйца и немного фруктов составили весь мой ужин. Затем я налила стакан воды из моего благодетельного фонтана и напилась. |
| " Aux premières gorgées, il me sembla qu'elle n'avait plus le même goût que le matin : un soupçon rapide me prit, je m'arrêtai ; mais j'en avais déjà avalé un demi-verre. | При первых же глотках мне показалось, что вода не такая на вкус, как была утром. Во мне тотчас зашевелилось подозрение, и я не стала пить дальше, но я уже отпила примерно с полстакана. |
| " Je jetai le reste avec horreur, et j'attendis, la sueur de l'épouvante au front. | Я с отвращением выплеснула остаток воды и, покрываясь холодным потом, стала ожидать последствий. |
| " Sans doute quelque invisible témoin m'avait vue prendre de l'eau à cette fontaine, et avait profité de ma confiance même pour mieux assurer ma perte si froidement résolue, si cruellement poursuivie. | Без сомнения, какой-то невидимый свидетель заметит, как я брала воду из фонтана, и воспользовался моим простодушием, чтобы верное добиться моей гибели, которая была так хладнокровно предрешена и которой добивались с такой жестокостью. |
| " Une demi-heure ne s'était pas écoulée, que les mêmes symptômes se produisirent ; seulement, comme cette fois je n'avais bu qu'un demi- verre d'eau, je luttai plus longtemps, et, au lieu de m'endormir tout à fait, je tombai dans un état de somnolence qui me laissait le sentiment de ce qui se passait autour de moi, tout en m'ôtant la force ou de me défendre ou de fuir. | Не прошло и получаса, как появились те же признаки, что и в первый раз. Но так как на этот раз я выпила всего полстакана, то я дольше боролась и не заснула, а впала в какое-то сонливое состояние, которое не лишило меня понимания всего происходящего вокруг, но отняло всякую способность защищаться или бежать. |
| " Je me traînai vers mon lit, pour y chercher la seule défense qui me restât, mon couteau sauveur ; mais je ne pus arriver jusqu'au chevet : je tombai à genoux, les mains cramponnées à l'une des colonnes du pied ; alors, je compris que j'étais perdue. " | Я пыталась доползти до кровати, чтобы извлечь из-под подушки единственное оставшееся у меня средство защиты - мой спасительный нож, но не могла добраться до изголовья и упала на колени, судорожно ухватившись за ножку кровати. Тогда я поняла, что погибла... |
| Felton pâlit affreusement, et un frisson convulsif courut par tout son corps. | Фельтон побледнел, и судорожная дрожь пробежала по всему его телу. |
| " Et ce qu'il y avait de plus affreux, continua Milady, la voix altérée comme si elle eût encore éprouvé la même angoisse qu'en ce moment terrible, c'est que, cette fois, j'avais la conscience du danger qui me menaçait ; c'est que mon âme, je puis le dire, veillait dans mon corps endormi ; c'est que je voyais, c'est que j'entendais : il est vrai que tout cela était comme dans un rêve ; mais ce n'en était que plus effrayant. | - И всего ужаснее было то, - продолжала миледи изменившимся голосом, словно все еще испытывая отчаянную тревогу, овладевшую ею в ту ужасную минуту, - что на этот раз я ясно сознавала грозившую мне опасность: душа моя, утверждаю, бодрствовала в уснувшем теле, и потому я все видела и слышала. Правда, все происходило точно во сне, но это было тем ужаснее. |
| " Je vis la lampe qui remontait et qui peu à peu me laissait dans l'obscurité ; puis j'entendis le cri si bien connu de cette porte, quoique cette porte ne se fût ouverte que deux fois. | Я видела, как поднималась вверх лампа, как я постепенно погружалась в темноту. Затем я услышала скрип двери, хорошо знакомый мне, хотя дверь открывалась всего два раза. |
| " Je sentis instinctivement qu'on s'approchait de moi : on dit que le malheureux perdu dans les déserts de l'Amérique sent ainsi l'approche du serpent. | Я инстинктивно почувствовала, что ко мне кто-то приближается, - говорят, что несчастный человек, заблудившийся в пустынных степях Америки, чувствует таким образом приближение змеи. |
| " Je voulais faire un effort, je tentai de crier ; par une incroyable énergie de volonté je me relevai même, mais pour retomber aussitôt... et retomber dans les bras de mon persécuteur. | Я пыталась превозмочь свою немоту и закричать. Благодаря невероятному усилию воли я даже встала, но для того только, чтобы тотчас снова упасть... упасть в объятия моего преследователя... |
| -- Dites-moi donc quel était cet homme ? " s'écria le jeune officier. | - Скажите же мне, кто был этот человек? - вскричал молодой офицер. |
| Milady vit d'un seul regard tout ce qu'elle inspirait de souffrance à Felton, en pesant sur chaque détail de son récit ; mais elle ne voulait lui faire grâce d'aucune torture. Plus profondément elle lui briserait le coeur, plus sûrement il la vengerait. Elle continua donc comme si elle n'eût point entendu son exclamation, ou comme si elle eût pensé que le moment n'était pas encore venu d'y répondre. | Миледи с первого взгляда увидела, сколько страданий она причиняет Фельтону тем, что останавливается на всех подробностях своего рассказа, но не хотела избавить его ни от единой пытки: чем глубже она уязвит его сердце, тем больше будет уверенности, что он отомстит за нее. Поэтому она продолжала, точно не расслышав его восклицания или рассудив, что еще не пришло время ответить на него: |
| " Seulement, cette fois, ce n'était plus à une espèce de cadavre inerte, sans aucun sentiment, que l'infâme avait affaire. Je vous l'ai dit : sans pouvoir parvenir à retrouver l'exercice complet de mes facultés, il me restait le sentiment de mon danger : je luttai donc de toutes mes forces et sans doute j'opposai, tout affaiblie que j'étais, une longue résistance, car je l'entendis s'écrier : | - Только на этот раз негодяй имел дело не с безвольным и бесчувственным подобием трупа. Я вам уже говорила: не будучи в состоянии окончательно овладеть своими телесными и душевными способностями, я все же сохраняла сознание грозившей мне опасности. Я боролась изо всех сил и, по-видимому, упорно сопротивлялась, так как слышала, как он воскликнул: |
| " - Ces misérables puritaines ! je savais bien qu'elles lassaient leurs bourreaux, mais je les croyais moins fortes contre leurs séducteurs. " | "Эти негодные пуританки! Я знал, что они доводят до изнеможения своих палачей, но не думал, что они так сильно противятся своим любовникам". |
| " Hélas ! cette résistance désespérée ne pouvait durer longtemps, je sentis mes forces qui s'épuisaient, et cette fois ce ne fut pas de mon sommeil que le lâche profita, ce fut de mon évanouissement. " | Увы, это отчаянное сопротивление не могло быть длительным. Я почувствовала, что силы мои слабеют, и на этот раз негодяй воспользовался не моим сном, а моим обмороком... |
| Felton écoutait sans faire entendre autre chose qu'une espèce de rugissement sourd ; seulement la sueur ruisselait sur son front de marbre, et sa main cachée sous son habit déchirait sa poitrine. | Фельтон слушал, не произнося ни слова и лишь издавая глухие стоны; только холодный пот струился по его мраморному лбу и рука была судорожно прижата к груди. |
| " Mon premier mouvement, en revenant à moi, fut de chercher sous mon oreiller ce couteau que je n'avais pu atteindre ; s'il n'avait point servi à la défense, il pouvait au moins servir à l'expiation. | - Моим первым движением, когда я пришла в чувство, было нащупать под подушкой нож, до которого перед тем я не могла добраться: если он не послужил мне защитой, то, по крайней мере, мог послужить моему искуплению. |
| " Mais en prenant ce couteau, Felton, une idée terrible me vint. J'ai juré de tout vous dire et je vous dirai tout ; je vous ai promis la vérité, je la dirai, dût-elle me perdre. | Но, когда я взяла этот нож, Фельтон, ужасная мысль пришла мне в голову. Я поклялась все сказать вам и скажу все. Я обещала открыть вам правду и открою ее, пусть даже я погублю себя этим! |
| -- L'idée vous vint de vous venger de cet homme, n'est-ce pas ? s'écria Felton. | - Вам пришла мысль отомстить за себя этому человеку? - вскричал Фельтон. |
| -- Eh bien, oui ! dit Milady : cette idée n'était pas d'une chrétienne, je le sais ; sans doute cet éternel ennemi de notre âme, ce lion rugissant sans cesse autour de nous la soufflait à mon esprit. Enfin, que vous dirai-je, Felton ? continua Milady du ton d'une femme qui s'accuse d'un crime, cette idée me vint et ne me quitta plus sans doute. C'est de cette pensée homicide que je porte aujourd'hui la punition. | - Увы, да! - ответила миледи. - Я знаю, такая мысль не подобает христианке. Без сомнения, ее внушил мне этот извечный враг души нашей, этот лев, непрестанно рыкающий вокруг нас. Словом, признаюсь вам, Фельтон, - продолжала миледи тоном женщины, обвиняющей себя в преступлении, - эта мысль пришла мне и уже не оставляла меня больше. За эту греховную мысль я и несу сейчас наказание. |
| -- Continuez, continuez, dit Felton, j'ai hâte de vous voir arriver à la vengeance. | - Продолжайте, продолжайте! - просил Фельтон. - Мне не терпится узнать, как вы за себя отомстили. |
| -- Oh ! je résolus qu'elle aurait lieu le plus tôt possible, je ne doutais pas qu'il ne revînt la nuit suivante. Dans le jour je n'avais rien à craindre. | - Я решила отомстить как можно скорее; я была уверена, что он придет в следующую ночь. Днем мне нечего было опасаться. |
| " Aussi, quand vint l'heure du déjeuner, je n'hésitai pas à manger et à boire : j'étais résolue à faire semblant de souper, mais à ne rien prendre : je devais donc par la nourriture du matin combattre le jeûne du soir. | Поэтому, когда настал час завтрака, я не задумываясь ела и пила: я решила за ужином сделать вид, что ем, но ни к чему не притрагиваться, и мне нужно было утром подкрепиться, чтобы не чувствовать голода вечером. |
| " Seulement je cachai un verre d'eau soustraite à mon déjeuner, la soif ayant été ce qui m'avait le plus fait souffrir quand j'étais demeurée quarante-huit heures sans boire ni manger. | Я только припрятала стакан воды от завтрака, потому что, когда мне пришлось пробыть двое суток без пищи и питья, я больше всего страдала от жажды. |
| " La journée s'écoula sans avoir d'autre influence sur moi que de m'affermir dans la résolution prise : seulement j'eus soin que mon visage ne trahît en rien la pensée de mon coeur, car je ne doutais pas que je ne fusse observée ; plusieurs fois même je sentis un sourire sur mes lèvres. Felton, je n'ose pas vous dire à quelle idée je souriais, vous me prendriez en horreur... | Все, что я передумала в течение дня, еще больше укрепило меня в принятом решении. Не сомневаясь в том, что за мной наблюдают, я старалась, чтобы выражение моего лица не выдало моей затаенной мысли, и даже несколько раз поймала себя на том, что улыбаюсь. Фельтон, я не решаюсь признаться вам, какой мысли я улыбалась, - вы почувствовали бы ко мне отвращение. |
| -- Continuez, continuez, dit Felton, vous voyez bien que j'écoute et que j'ai hâte d'arriver. | - Продолжайте, продолжайте! - умолял Фельтон. - Вы видите, я слушаю и хочу поскорее узнать, чем все это кончилось. |
| -- Le soir vint, les événements ordinaires s'accomplirent ; pendant l'obscurité, comme d'habitude, mon souper fut servi, puis la lampe s'alluma, et je me mis à table. | - Наступил вечер, все шло по заведенному порядку. По обыкновению, мне в темноте подали ужин, затем зажглась лампа, и я села за стол. |
| " Je mangeai quelques fruits seulement : je fis semblant de me verser de l'eau de la carafe, mais je ne bus que celle que j'avais conservée dans mon verre, la substitution, au reste, fut faite assez adroitement pour que mes espions, si j'en avais, ne conçussent aucun soupçon. | Я поела фруктов, сделала вид, что наливаю себе воды из графина, но выпила только ту, что оставила от завтрака. Подмена эта была, впрочем, сделана так искусно, что мои шпионы, если они у меня были, не могли бы ничего заподозрить. |
| " Après le souper, je donnai les mêmes marques d'engourdissement que la veille ; mais cette fois, comme si je succombais à la fatigue ou comme si je me familiarisais avec le danger, je me traînai vers mon lit, et je fis semblant de m'endormir. | После ужина я притворилась, что на меня нашло такое же оцепенение, как накануне, но на этот раз, сделав вид, что я изнемогаю от усталости или уже освоилась с опасностью, я добралась до кровати, сбросила платье и легла. |
| " Cette fois, j'avais retrouvé mon couteau sous l'oreiller, et tout en feignant de dormir, ma main serrait convulsivement la poignée. | Я нащупала под подушкой нож и, притворившись спящей, судорожно впилась пальцами в его рукоятку. |
| " Deux heures s'écoulèrent sans qu'il se passât rien de nouveau : cette fois, ô mon Dieu ! qui m'eût dit cela la veille ? je commençais à craindre qu'il ne vînt pas. | Два часа прошло, не принеся с собой ничего нового, и - Боже мой, я ни за что бы не поверила этому еще накануне! - я почти боялась, что он не придет. |
| " Enfin, je vis la lampe s'élever doucement et disparaître dans les profondeurs du plafond ; ma chambre s'emplit de ténèbres, mais je fis un effort pour percer du regard l'obscurité. | Вдруг я увидела, что лампа медленно поднялась и исчезла высоко над потолком. Темнота наполнила комнату, но ценой некоторого усилия мне удалось проникнуть взором в эту темноту. |
| " Dix minutes à peu près se passèrent. Je n'entendais d'autre bruit que celui du battement de mon coeur. | Прошло минут десять. До меня не доносилось ни малейшего шума, я слышала только биение собственного сердца. |
| " J'implorais le Ciel pour qu'il vînt. | Я молила Бога, чтобы тот человек пришел. |
| " Enfin j'entendis le bruit si connu de la porte qui s'ouvrait et se refermait ; j'entendis, malgré l'épaisseur du tapis, un pas qui faisait crier le parquet ; je vis, malgré l'obscurité, une ombre qui approchait de mon lit. | Наконец раздался столь знакомый мне звук открывшейся и снова закрывшейся двери, и послышались чьи-то шаги, под которыми поскрипывал пол, хотя он был устлан толстым ковром. Я различила в темноте какую-то тень, приближавшуюся к моей постели... |
| -- Hâtez-vous, hâtez-vous ! dit Felton, ne voyez-vous pas que chacune de vos paroles me brûle comme du plomb fondu ! | - Скорее, скорее! - торопил Фельтон. - Разве вы не видите, что каждое ваше слово жжет меня, как расплавленный свинец? |
| -- Alors, continua Milady, alors je réunis toutes mes forces, je me rappelai que le moment de la vengeance ou plutôt de la justice avait sonné ; je me regardai comme une autre Judith ; je me ramassai sur moi-même, mon couteau à la main, et quand je le vis près de moi, étendant les bras pour chercher sa victime, alors, avec le dernier cri de la douleur et du désespoir, je le frappai au milieu de la poitrine. | - Тогда, - продолжала миледи, - я собрала все силы, я говорила себе, что пробил час мщения или, вернее, правосудия, я смотрела на себя как на новую Юдифь. Я набралась решимости, крепко сжала в руке нож и, когда он подошел ко мне и протянул руки, отыскивая во мраке свою жертву, тогда с криком горести и отчаяния я нанесла ему удар в грудь. |
| " Le misérable ! il avait tout prévu : sa poitrine était couverte d'une cotte de mailles ; le couteau s'émoussa. | Негодяй, он все предвидел: грудь его была защищена кольчугой, и нож притупился о нее. |
| "-- Ah ! ah ! s'écria-t-il en me saisissant le bras et en m'arrachant l'arme qui m'avait si mal servie, vous en voulez à ma vie, ma belle puritaine ! mais c'est plus que de la haine, cela, c'est de l'ingratitude ! Allons, allons, calmez-vous, ma belle enfant ! j'avais cru que vous vous étiez adoucie. Je ne suis pas de ces tyrans qui gardent les femmes de force : vous ne m'aimez pas, j'en doutais avec ma fatuité ordinaire ; maintenant j'en suis convaincu. Demain, vous serez libre. " | "Ах, так! - вскричал он, схватив мою руку и вырывая у меня нож, который сослужил мне такую плохую службу. - Вы покушаетесь на мою жизнь, прекрасная пуританка? Да это больше, чем ненависть, это прямая неблагодарность! Ну, ну, успокойтесь, мое прелестное дитя... Я думал, что вы уже смягчились. Я не из тех тиранов, которые удерживают женщину силой. Вы меня не любите, в чем я сомневался по свойственной мне самонадеянности. Теперь я в этом убедился, и завтра вы будете на свободе". |
| " Je n'avais qu'un désir, c'était qu'il me tuât. | Я ждала только одного - чтобы он убил меня. |
| " -- Prenez garde ! lui dis-je, car ma liberté c'est votre déshonneur. | "Берегитесь, - сказала я ему, - моя свобода грозит вам бесчестьем! " |
| "Объяснитесь, моя прелестная сивилла". | |
| Oui, car, à peine sortie d'ici, je dirai tout, je dirai la violence dont vous avez usé envers moi, je dirai ma captivité. | "Хорошо. Как только я выйду отсюда, я все расскажу - расскажу о насилии, которое вы надо мной учинили, расскажу, как вы держали меня в плену. |
| Je dénoncerai ce palais d'infamie ; vous êtes bien haut placé, Milord, mais tremblez ! Au-dessus de vous il y a le roi, au-dessus du roi il y a Dieu. " | Я во всеуслышание объявлю об этом дворце, в котором творятся гнусности. Вы высоко поставлены, милорд, но трепещите: над вами есть король, а над королем - Бог! " |
| " Si maître qu'il parût de lui, mon persécuteur laissa échapper un mouvement de colère. Je ne pouvais voir l'expression de son visage, mais j'avais senti frémir son bras sur lequel était posée ma main. | Как ни хорошо владел собой мой преследователь, он не смог сдержать гневное движение. Я не пыталась разглядеть выражение его лица, но почувствовала, как задрожала его рука, на которой лежала моя. |
| " -- Alors, vous ne sortirez pas d'ici, dit-il. | "В таком случае - вы не выйдете отсюда! " |
| " -- Bien, bien ! m'écriai-je, alors le lieu de mon supplice sera aussi celui de mon tombeau. Bien ! je mourrai ici et vous verrez si un fantôme qui accuse n'est pas plus terrible encore qu'un vivant qui menace ! | "Отлично! Место моей пытки будет и моей могилой. Прекрасно! Я умру здесь, и тогда вы увидите, что призрак-обвинитель страшнее угроз живого человека". |
| " -- On ne vous laissera aucune arme. | "Вам не оставят никакого оружия". |
| " -- Il y en a une que le désespoir a mise à la portée de toute créature qui a le courage de s'en servir. Je me laisserai mourir de faim. | "У меня есть одно, которое отчаяние предоставило каждому существу, достаточно мужественному, чтобы к нему прибегнуть: я уморю себя голодом". |
| " -- Voyons, dit le misérable, la paix ne vaut-elle pas mieux qu'une pareille guerre ? Je vous rends la liberté à l'instant même, je vous proclame une vertu, je vous surnomme la Lucrèce de l'Angleterre . | "Послушайте, не лучше ли мир, чем подобная война? - предложил негодяй. - Я немедленно возвращаю вам свободу, объявляю вас воплощенной добродетелью и провозглашаю вас Лукрецией Англии". |
| " -- Et moi je dis que vous en êtes le Sextus , moi je vous dénonce aux hommes comme je vous ai déjà dénoncé à Dieu ; et s'il faut que, comme Lucrèce, je signe mon accusation de mon sang, je la signerai. | "А я объявлю, что вы ее Секст, я разоблачу вас перед людьми, как уже разоблачила перед Богом, и, если нужно будет скрепить, как Лукреции, мое обвинение кровью, я сделаю это! " |
| " -- Ah ! ah ! dit mon ennemi d'un ton railleur, alors c'est autre chose. Ma foi, au bout du compte, vous êtes bien ici, rien ne vous manquera, et si vous vous laissez mourir de faim, ce sera de votre faute. " | "Ах, вот что! - насмешливо произнес мой враг. - Тогда другое дело. Честное слово, в конце концов вам здесь хорошо живется, вы не чувствуете ни в чем недостатка, и если вы уморите себя голодом, то будете сами виноваты". |
| " A ces mots, il se retira, j'entendis s'ouvrir et se refermer la porte, et je restai abîmée, moins encore, je l'avoue, dans ma douleur, que dans la honte de ne m'être pas vengée. | С этими словами он удалился. Я слышала, как открылась и опять закрылась дверь, и я осталась, подавленная не столько горем, сколько - признаюсь в этом - стыдом, что так и не отомстила за себя. |
| " Il me tint parole. Toute la journée, toute la nuit du lendemain s'écoulèrent sans que je le revisse. Mais moi aussi je lui tins parole, et je ne mangeai ni ne bus ; j'étais, comme je le lui avais dit, résolue à me laisser mourir de faim. | Он сдержал слово. Прошел день, прошла еще ночь, и я его не видела. Но и я держала свое слово и ничего не пила и не ела. Я решила, как я объявила ему, убить себя голодом. |
| " Je passai le jour et la nuit en prière, car j'espérais que Dieu me pardonnerait mon suicide. | Я провела весь день и всю ночь в молитве: я надеялась, что Бог простит мне самоубийство. |
| " La seconde nuit la porte s'ouvrit ; j'étais couchée à terre sur le parquet, les forces commençaient à m'abandonner. | На следующую ночь дверь отворилась. Я лежала на полу - силы оставили меня... |
| " Au bruit je me relevai sur une main. | Услышав скрип двери, я приподнялась, опираясь на руку. |
| " Eh bien, me dit une voix qui vibrait d'une façon trop terrible à mon oreille pour que je ne la reconnusse pas ; eh bien, sommes-nous un peu adoucie, et paierons nous notre liberté d'une seule promesse de silence ? | "Ну как, смягчились ли мы немного? - спросил голос, так грозно отдавшийся у меня в ушах, что я не могла не узнать его. - Согласны ли мы купить свободу ценой одного лишь обещания молчать? |
| " Tenez, moi, je suis bon prince, ajouta-t-il, et, quoique je n'aime pas les puritains, je leur rends justice, ainsi qu'aux puritaines, quand elles sont jolies. Allons, faites-moi un petit serment sur la croix, je ne vous en demande pas davantage. | Послушайте, я человек добрый, - прибавил он, - и хотя я не люблю пуритан, но отдаю им справедливость, и пуританкам тоже, когда они хорошенькие. Ну, поклянитесь-ка мне на распятии, больше я от вас ничего не требую". |
| " -- Sur la croix ! m'écriai-je en me relevant, car à cette voix abhorrée j'avais retrouvé toutes mes forces ; sur la croix ! je jure que nulle promesse, nulle menace, nulle torture ne me fermera la bouche ; sur la croix ! je jure de vous dénoncer partout comme un meurtrier, comme un larron d'honneur, comme un lâche ; sur la croix ! je jure, si jamais je parviens à sortir d'ici, de demander vengeance contre vous au genre humain entier. | "Поклясться вам на распятии? - вскричала я, вставая: при звуках этого ненавистного голоса ко мне вернулись все мои силы. - На распятии! Клянусь, что никакое обещание, никакая угроза, никакая пытка не закроют мне рта!.. Поклясться на распятии!.. Клянусь, я буду всюду изобличать вас как убийцу, как похитителя чести, как подлеца!.. На распятии!.. Клянусь, если мне когда-либо удастся выйти отсюда, я буду молить весь род человеческий отомстить вам!.. " |
| " -- Prenez garde ! dit la voix avec un accent de menace que je n'avais pas encore entendu, j'ai un moyen suprême, que je n'emploierai qu'à la dernière extrémité, de vous fermer la bouche ou du moins d'empêcher qu'on ne croie à un seul mot de ce que vous direz. " | "Берегитесь! - сказал он таким угрожающим голосом, какого я еще у него не слышала. - У меня есть вернейшее средство, к которому я прибегну только в крайнем случае, закрыть вам рот или, по крайней мере, не допустить того, чтобы люди поверили хоть одному вашему слову". |
| " Je rassemblai toutes mes forces pour répondre par un éclat de rire. | Я собрала остаток сил и расхохоталась в ответ на его угрозу. |
| " Il vit que c'était entre nous désormais une guerre éternelle, une guerre à mort. | Он понял, что впредь между нами вечная война не на жизнь, а на смерть. |
| " -- Ecoutez, dit-il, je vous donne encore le reste de cette nuit et la journée de demain ; réfléchissez : promettez de vous taire, la richesse, la considération, les honneurs mêmes vous entoureront ; menacez de parler, et je vous condamne à l'infamie. | "Послушайте, я даю вам на размышление еще остаток этой ночи и завтрашний день, - предложил он. - Если вы обещаете молчать, вас ждет богатство, уважение и даже почести; если вы будете угрожать мне, я предам вас позору". |
| " -- Vous ! m'écriai-je, vous ! | "Вы! - вскричала я. - Вы! " |
| " -- A l'infamie éternelle, ineffaçable ! | "Вечному, неизгладимому позору! " |
| " -- Vous ! répétai-je. | "Вы!.." - повторяла я. |
| Oh ! je vous le dis, Felton, je le croyais insensé ! | О, уверяю вас, Фельтон, я считала его сумасшедшим! |
| " -- Oui, moi ! reprit-il. | "Да, я!" - отвечал он. |
| " -- Ah ! laissez-moi, lui dis-je, sortez, si vous ne voulez pas qu'à vos yeux je me brise la tête contre la muraille ! | "Ах, оставьте меня! - сказала я ему. - Уйдите прочь, если вы не хотите, чтобы я на ваших глазах разбила себе голову о стену! " |
| " -- C'est bien, reprit-il, vous le voulez, à demain soir ! " | "Хорошо, - сказал он, - как вам будет угодно. До завтрашнего вечера". |
| -- A demain soir " , répondis-je en me laissant tomber et en mordant le tapis de rage... " | "До завтрашнего вечера!" - ответила я, падая на пол и кусая ковер от ярости... |
| Felton s'appuyait sur un meuble, et Milady voyait avec une joie de démon que la force lui manquerait peut-être avant la fin du récit. | Фельтон опирался о кресло, и миледи с демонической радостью видела, что у него, возможно, не хватит сил выслушать ее рассказ до конца. |
Chapitre LVII. UN MOYEN DE TRAGEDIE CLASSIQUE./Испытанный прием классической трагедии
| France | Русский |
| Après un moment de silence employé par Milady à observer le jeune homme qui l'écoutait, elle continua son récit : | После минутного молчания, во время которого миледи украдкой наблюдала за слушавшим ее молодым человеком, она продолжала: |
| " Il y avait près de trois jours que je n'avais ni bu ni mangé, je souffrais des tortures atroces : parfois il me passait comme des nuages qui me serraient le front, qui me voilaient les yeux : c'était le délire. | - Почти три дня я ничего не пила и не ела. Я испытывала жестокие мучения: порой словно какое-то облако давило мне лоб и застилало глаза - это начинался бред. |
| " Le soir vint ; j'étais si faible, qu'à chaque instant je m'évanouissais et à chaque fois que je m'évanouissais je remerciais Dieu, car je croyais que j'allais mourir. | Наступил вечер. Я так ослабела, что поминутно впадала в беспамятство и каждый раз, когда я лишалась чувств, благодарила Бога, думая, что умираю. |
| " Au milieu de l'un de ces évanouissements, j'entendis la porte s'ouvrir ; la terreur me rappela à moi. | Во время одного такого обморока я услышала, как дверь открылась. От страха я очнулась. |
| " Mon persécuteur entra suivi d'un homme masqué, il était masqué lui-même ; mais je reconnus son pas, je reconnus cet air imposant que l'enfer a donné à sa personne pour le malheur de l'humanité. | Он вошел ко мне в сопровождении какого-то человека с лицом, прикрытым маской; сам он был тоже в маске, но я узнала его шаги, узнала его голос, узнала этот величественный вид, которым ад наделил его на несчастье человечества. |
| " Eh bien, me dit-il, êtes-vous décidée à me faire le serment que je vous ai demandé ? | "Ну что же, - спросил он меня, - согласны вы дать мне клятву, которую я от вас требовал? " |
| " -- Vous l'avez dit, les puritains n'ont qu'une parole : la mienne, vous l'avez entendue, c'est de vous poursuivre sur la terre au tribunal des hommes, dans le ciel au tribunal de Dieu ! | "Вы сами сказали, что пуритане верны своему слову. Я дала слово - и вы это слышали - предать вас на земле суду человеческому, а на том свете - суду Божьему". |
| " -- Ainsi, vous persistez ? | "Итак, вы упорствуете? " |
| " -- Je le jure devant ce Dieu qui m'entend : je prendrai le monde entier à témoin de votre crime, et cela jusqu'à ce que j'aie trouvé un vengeur. | "Клянусь перед Богом, который меня слышит, я призову весь свет в свидетели вашего преступления и буду призывать до тех пор, пока не найду мстителя! " |
| " -- Vous êtes une prostituée, dit-il d'une voix tonnante, et vous subirez le supplice des prostituées ! Flétrie aux yeux du monde que vous invoquerez, tâchez de prouver à ce monde que vous n'êtes ni coupable ni folle ! " | "Вы публичная женщина, - заявил он громовым голосом, - и подвергнетесь наказанию, налагаемому на подобных женщин! Заклейменная в глазах света, к которому вы взываете, попробуйте доказать этому свету, что вы не преступница и не сумасшедшая!" |
| " Puis s'adressant à l'homme qui l'accompagnait : | Потом он обратился к человеку в маске. |
| " -- Bourreau, dit-il, fais ton devoir. " | "Палач, делай свое дело!" - приказал он. |
| -- Oh ! son nom, son nom ! s'écria Felton ; son nom, dites-le-moi ! | - О! Его имя! Имя! - вскричал Фельтон. - Назовите мне его имя! |
| -- Alors, malgré mes cris, malgré ma résistance, car je commençais à comprendre qu'il s'agissait pour moi de quelque chose de pire que la mort, le bourreau me saisit, me renversa sur le parquet, me meurtrit de ses étreintes, et suffoquée par les sanglots, presque sans connaissance, invoquant Dieu, qui ne m'écoutait pas, je poussai tout à coup un effroyable cri de douleur et de honte ; un fer brûlant, un fer rouge, le fer du bourreau, s'était imprimé sur mon épaule. " | - И вот, несмотря на мои крики, несмотря на мое сопротивление - я начинала понимать, что мне предстоит нечто худшее, чем смерть, - палач схватил меня, повалил на пол, сдавил в своих руках. Я задыхалась от рыданий, почти лишалась чувств, взывала к Богу, который не внимал моей мольбе... и вдруг я испустила отчаянный крик боли и стыда - раскаленное железо, железо палача, впилось в мое плечо... |
| Felton poussa un rugissement. | Фельтон издал угрожающий возглас. |
| " Tenez, dit Milady, en se levant alors avec une majesté de reine, - tenez, Felton, voyez comment on a inventé un nouveau martyre pour la jeune fille pure et cependant victime de la brutalité d'un scélérat. Apprenez à connaître le coeur des hommes, et désormais faites-vous moins facilement l'instrument de leurs injustes vengeances. " | - Смотрите... - сказала миледи и встала с величественным видом королевы, - смотрите, Фельтон, какое новое мучение изобрели для молодой невинной девушки, которая стала жертвой насилия злодея! Научитесь познавать сердца людей и впредь не делайтесь так опрометчиво орудием их несправедливой мести! |
| Milady d'un geste rapide ouvrit sa robe, déchira la batiste qui couvrait son sein, et, rouge d'une feinte colère et d'une honte jouée, montra au jeune homme l'empreinte ineffaçable qui déshonorait cette épaule si belle. | Миледи быстрым движением распахнула платье, разорвала батист, прикрывавший ее грудь, и, краснея от притворного гнева и стыда, показала молодому человеку неизгладимую печать, бесчестившую это красивое плечо. |
| " Mais, s'écria Felton, c'est une fleur de lys que je vois là ! | - Но я вижу тут лилию! - изумился Фельтон. |
| -- Et voilà justement où est l'infamie, répondit Milady. La flétrissure d'Angleterre !... il fallait prouver quel tribunal me l'avait imposée, et j'aurais fait un appel public à tous les tribunaux du royaume ; mais la flétrissure de France... oh ! par elle, j'étais bien réellement flétrie. " | - Вот в этом-то вся подлость! - ответила миледи. - Будь это английское клеймо!.. Надо было бы еще доказать, какой суд приговорил меня к этому наказанию, и я могла бы подать жалобу во все суды государства. А французское клеймо... О, им я была надежно заклеймена! |
| C'en était trop pour Felton. | Для Фельтона это было слишком. |
| Pâle, immobile, écrasé par cette révélation effroyable, ébloui par la beauté surhumaine de cette femme qui se dévoilait à lui avec une impudeur qu'il trouva sublime, il finit par tomber à genoux devant elle comme faisaient les premiers chrétiens devant ces pures et saintes martyres que la persécution des empereurs livrait dans le cirque à la sanguinaire lubricité des populaces. La flétrissure disparut, la beauté seule resta. | Бледный, недвижимый, подавленный ужасным признанием миледи, ослепленный сверхъестественной красотой этой женщины, показавшей ему свою наготу с бесстыдством, которое он принял за особое величие души, он упал перед ней на колени, как это делали первые христиане перед непорочными святыми мучениками, которых императоры, гонители христианства, предавали в цирке на потеху кровожадной черни. Клеймо перестало существовать для него, осталась одна красота. |
| " Pardon, pardon ! s'écria Felton, oh ! pardon ! " | - Простите! Простите! - восклицал Фельтон. - О, простите мне! |
| Milady lut dans ses yeux : Amour, amour. | Миледи прочла в его глазах: люблю, люблю! |
| " Pardon de quoi ? demanda-t-elle. | - Простить вам - что? - спросила она. |
| -- Pardon de m'être joint à vos persécuteurs. " | - Простите мне, что я примкнул к вашим гонителям. |
| Milady lui tendit la main. | Миледи протянула ему руку. |
| " Si belle, si jeune ! " s'écria Felton en couvrant cette main de baisers. | - Такая прекрасная, такая молодая! - воскликнул Фельтон, покрывая ее руку поцелуями. |
| Milady laissa tomber sur lui un de ces regards qui d'un esclave font un roi. | Миледи подарила его одним из тех взглядов, которые раба делают королем. |
| Felton était puritain : il quitta la main de cette femme pour baiser ses pieds. | Фельтон был пуританин - он отпустил руку этой женщины и стал целовать ее ноги. |
| Il ne l'aimait déjà plus, il l'adorait. | Он уже не любил - он боготворил ее. |
| Quand cette crise fut passée, quand Milady parut avoir recouvré son sang-froid, qu'elle n'avait jamais perdu ; lorsque Felton eut vu se refermer sous le voile de la chasteté ces trésors d'amour qu'on ne lui cachait si bien que pour les lui faire désirer plus ardemment : | Когда этот миг душевного восторга прошел, когда к миледи, казалось, вернулось самообладание, которого она ни на минуту не теряла, когда Фельтон увидел, как завеса стыдливости вновь скрыла сокровища любви, лишь затем так тщательно оберегаемые от его взора, чтобы он еще более пылко желал их, он сказал: |
| " Ah ! maintenant, dit-il, je n'ai plus qu'une chose à vous demander, c'est le nom de votre véritable bourreau ; car pour moi il n'y en a qu'un ; l'autre était l'instrument, voilà tout. | - Теперь мне остается спросить вас только об одном: как зовут вашего настоящего палача? По-моему, только один был палачом, другой являлся его орудием, не больше. |
| -- Eh quoi, frère ! s'écria Milady, il faut encore que je te le nomme, et tu ne l'as pas deviné ? | - Как, брат мой, - вскричала миледи, - тебе еще нужно, чтоб я назвала его! А сам ты не догадался? |
| -- Quoi ! reprit Felton, lui !... encore lui !... toujours lui !... Quoi ! le vrai coupable... | - Как - спросил Фельтон, - это он?.. Опять он!.. Все он же... Как! Настоящий виновник... |
| -- Le vrai coupable, dit Milady, c'est le ravageur de l'Angleterre, le persécuteur des vrais croyants, le lâche ravisseur de l'honneur de tant de femmes, celui qui pour un caprice de son coeur corrompu va faire verser tant de sang à deux royaumes, qui protège les protestants aujourd'hui et qui les trahira demain... | - Настоящий виновник - опустошитель Англии, гонитель истинно верующих, гнусный похититель чести стольких женщин, тот, кто из прихоти своего развращенного сердца намерен пролить кровь стольких англичан, кто сегодня покровительствует протестантам, а завтра предаст их... |
| -- Buckingham ! c'est donc Buckingham ! " s'écria Felton exaspéré. | - Бекингэм! Так это Бекингэм! - с ожесточением выкрикнул Фельтон. |
| Milady cacha son visage dans ses mains, comme si elle n'eût pu supporter la honte que lui rappelait ce nom. | Миледи закрыла лицо руками, словно она была не в силах перенести постыдное воспоминание, которое вызывало у нее это имя. |
| " Buckingham, le bourreau de cette angélique créature ! s'écria Felton. Et tu ne l'as pas foudroyé, mon Dieu ! et tu l'as laissé noble, honoré, puissant pour notre perte à tous ! | - Бекингэм - палач этого ангельского создания! - восклицал Фельтон. - И ты не поразил его громом, Господи! И ты позволил ему остаться знатным, почитаемым, всесильным, на погибель всем нам! |
| -- Dieu abandonne qui s'abandonne lui-même, dit Milady. | - Бог отступается от того, кто сам от себя отступается! - сказала миледи. |
| -- Mais il veut donc attirer sur sa tête le châtiment réservé aux maudits ! continua Felton avec une exaltation croissante, il veut donc que la vengeance humaine prévienne la justice céleste ! | - Так, значит, он хочет навлечь на свою голову кару, постигающую отверженных! - с возрастающим возбуждением продолжал Фельтон. - Хочет, чтобы человеческое возмездие опередило правосудие небесное! |
| -- Les hommes le craignent et l'épargnent. | - Люди боятся и щадят его. |
| -- Oh ! moi, dit Felton, je ne le crains pas et je ne l'épargnerai pas !... " | - О, я не боюсь и не пощажу его! - возразил Фельтон. |
| Milady sentit son âme baignée d'une joie infernale. | Миледи почувствовала, как душа ее наполняется дьявольской радостью. |
| " Mais comment Lord de Winter, mon protecteur, mon père, demanda Felton, se trouve-t-il mêlé à tout cela ? | - Но каким образом мой покровитель, мой отец, лорд Винтер, оказывается причастным ко всему этому? - спросил Фельтон. |
| -- Ecoutez, Felton, reprit Milady, car à côté des hommes lâches et méprisables, il est encore des natures grandes et généreuses. J'avais un fiancé, un homme que j'aimais et qui m'aimait ; un coeur comme le vôtre, Felton, un homme comme vous. Je vins à lui et je lui racontai tout ;, il me connaissait, celui-là, et ne douta point un instant. C'était un grand seigneur, c'était un homme en tout point l'égal de Buckingham. Il ne dit rien, il ceignit seulement son épée, s'enveloppa de son manteau et se rendit à Buckingham Palace. | - Слушайте, Фельтон, ведь наряду с людьми низкими и презренными есть на свете благородные и великодушные натуры. У меня был жених, человек, которого я любила и который любил меня... мужественное сердце, подобное вашему, Фельтон, такой человек, как вы. Я пришла к нему и все рассказала. Он знал меня и ни секунды не колебался. Это был знатный вельможа, человек, во всех отношениях равный Бекингэму. Он ничего не сказал, опоясался шпагой, закутался в плащ и направился во дворец Бекингэма... |
| -- Oui, oui, dit Felton, je comprends ; quoique avec de pareils hommes ce ne soit pas l'épée qu'il faille employer, mais le poignard. | - Да, да, понимаю, - вставил Фельтон. - Хотя, когда имеешь дело с подобными людьми, нужна не шпага, а кинжал. |
| -- Buckingham était parti depuis la veille, envoyé comme ambassadeur en Espagne, où il allait demander la main de l'infante pour le roi Charles Ier, qui n'était alors que prince de Galles. Mon fiancé revint. | - Бекингэм накануне уехал чрезвычайным послом в Испанию - просить руки инфанты для короля Карла Первого, который тогда был еще принцем Уэльским. Мой жених вернулся ни с чем. |
| " -- Ecoutez, me dit-il, cet homme est parti, et pour le moment, par conséquent, il échappe à ma vengeance ; mais en attendant soyons unis, comme nous devions l'être, puis rapportez-vous-en à Lord de Winter pour soutenir son honneur et celui de sa femme. " | "Послушайте, - сказал он мне, - этот человек уехал, и я покамест не могу ему отомстить. В ожидании его приезда обвенчаемся, как мы решили, а затем положитесь на лорда Винтера, который сумеет поддержать свою честь и честь своей жены". |
| -- Lord de Winter ! s'écria Felton. | - Лорда Винтера! - вскричал Фельтон. |
| -- Oui, dit Milady, Lord de Winter, et maintenant vous devez tout comprendre, n'est-ce pas ? Buckingham resta plus d'un an absent. Huit jours avant son arrivée, Lord de Winter mourut subitement, me laissant sa seule héritière. D'où venait le coup ? Dieu, qui sait tout, le sait sans doute, moi je n'accuse personne... | - Да, лорда Винтера, - подтвердила миледи. - Теперь вам все должно быть понятно, не так ли? Бекингэм был в отъезде около года. За неделю до его возвращения лорд Винтер внезапно скончался, оставив меня своей единственной наследницей. Кем был нанесен этот удар? Всеведущему Богу одному это известно, я никого не виню... |
| -- Oh ! quel abîme, quel abîme ! s'écria Felton. | - О, какая бездна падения! Какая бездна! - ужаснулся Фельтон. |
| -- Lord de Winter était mort sans rien dire à son frère. Le secret terrible devait être caché à tous, jusqu'à ce qu'il éclatât comme la foudre sur la tête du coupable. Votre protecteur avait vu avec peine ce mariage de son frère aîné avec une jeune fille sans fortune. Je sentis que je ne pouvais attendre d'un homme trompé dans ses espérances d'héritage aucun appui. Je passai en France résolue à y demeurer pendant tout le reste de ma vie. Mais toute ma fortune est en Angleterre ; les communications fermées par la guerre, tout me manqua : force fut alors d'y revenir ; il y a six jours j'abordais à Portsmouth. | - Лорд Винтер умер, ничего не сказав своему брату. Страшная тайна должна была остаться скрытой от всех до тех пор, пока бы она как гром не поразила виновного. Вашему покровителю было прискорбно то, что старший брат его женился на молодой девушке, не имевшей состояния. Я поняла, что мне нечего рассчитывать на поддержку со стороны человека, обманутого в своих надеждах на получение наследства. Я уехала во Францию, твердо решив прожить там остаток моей жизни. Но все мое состояние в Англии. Из-за войны сообщение между обоими государствами прекратилось, я стала испытывать нужду, и мне поневоле пришлось вернуться сюда. Шесть дней назад я высадилась в Портсмуте. |
| -- Eh bien ? dit Felton. | - А дальше? - спросил Фельтон. |
| -- Eh bien, Buckingham apprit sans doute mon retour, il en parla à Lord de Winter, déjà prévenu contre moi, et lui dit que sa belle-soeur était une prostituée, une femme flétrie. La voix pure et noble de mon mari n'était plus là pour me défendre. Lord de Winter crut tout ce qu'on lui dit, avec d'autant plus de facilité qu'il avait intérêt à le croire. Il me fit arrêter, me conduisit ici, me remit sous votre garde. Vous savez le reste : après-demain il me bannit, il me déporte ; après-demain il me relègue parmi les infâmes. Oh ! la trame est bien ourdie, allez ! le complot est habile et mon honneur n'y survivra pas. Vous voyez bien qu'il faut que je meure, Felton ; Felton, donnez-moi ce couteau ! " | - Дальше? Бекингэм, вероятно, узнал о моем возвращении, переговорил обо мне с лордом Винтером, который и без того уже был предубежден против меня, и сказал ему, что его невестка - публичная женщина, заклейменная преступница. Мужа моего уже нет в живых, чтобы поднять свой правдивый, благородный голос в мою защиту. Лорд Винтер поверил всему, что ему рассказали, поверил тем охотнее, что ему это было выгодно. Он велел арестовать меня, доставить сюда и отдал под вашу охрану. Остальное вам известно: послезавтра он удаляет меня в изгнание, отправляет в ссылку, послезавтра он на всю жизнь водворяет меня среди отверженных! О, поверьте, злой умысел хорошо обдуман! Сеть искусно сплетена, и честь моя погибнет! Вы сами видите, Фельтон, мне надо умереть... Фельтон, дайте мне нож! |
| Et à ces mots, comme si toutes ses forces étaient épuisées, Milady se laissa aller débile et languissante entre les bras du jeune officier, qui, ivre d'amour, de colère et de voluptés inconnues, la reçut avec transport, la serra contre son coeur, tout frissonnant à l'haleine de cette bouche si belle, tout éperdu au contact de ce sein si palpitant. | С этими словами миледи, словно исчерпав все свои силы, в изнеможении склонилась в объятия молодого офицера, опьяненного любовью, гневом и дотоле неведомым ему наслаждением; он с восторгом подхватил ее и прижал к своему сердцу, затрепетав от дыхания этого прекрасного рта, обезумев от прикосновения этой вздымавшейся груди. |
| " Non, non, dit-il ; non, tu vivras honorée et pure, tu vivras pour triompher de tes ennemis. " | - Нет, нет! - воскликнул он. - Нет, ты будешь жить всеми почитаемой и незапятнанной, ты будешь жить для того, чтобы восторжествовать над твоими врагами! |
| Milady le repoussa lentement de la main en l'attirant du regard ; mais Felton, à son tour, s'empara d'elle, l'implorant comme une divinité. | Миледи отстранила его медленным движением руки, в то же время привлекая его взглядом; но Фельтон вновь заключил ее в объятия, и глаза его умоляюще смотрели на нее, как на божество. |
| " Oh ! la mort, la mort ! dit-elle en voilant sa voix et ses paupières, oh ! la mort plutôt que la honte ; Felton, mon frère, mon ami, je t'en conjure ! | - Ах, смерть! Смерть! - сказала она, придавая своему голосу томное выражение и закрывая глаза. - Ах, лучше смерть, чем позор! Фельтон, брат мой, друг мой, заклинаю тебя! |
| -- Non, s'écria Felton, non, tu vivras, et tu seras vengée ! | - Нет! - воскликнул Фельтон. - Нет, ты будешь жить, и жить отомщенной! |
| -- Felton, je porte malheur à tout ce qui m'entoure ! Felton, abandonne-moi ! Felton, laisse-moi mourir ! | - Фельтон, я приношу несчастье всем, кто меня окружает! Оставь меня, Фельтон! Дай мне умереть! |
| -- Eh bien, nous mourrons donc ensemble ! " s'écria-t-il en appuyant ses lèvres sur celles de la prisonnière. | - Если так, мы умрем вместе! - воскликнул Фельтон, целуя узницу в губы. |
| Plusieurs coups retentirent à la porte ; cette fois, Milady le repoussa réellement. | Послышались частые удары в дверь. На этот раз миледи по-настоящему оттолкнула Фельтона. |
| " Ecoute, dit-elle, on nous a entendus, on vient ! c'en est fait, nous sommes perdus ! | - Ты слышишь! - сказала она. - Нас подслушали, сюда идут! Все кончено, мы погибли! |
| -- Non, dit Felton, c'est la sentinelle qui me prévient seulement qu'une ronde arrive. | - Нет, - возразил Фельтон, - это стучит часовой. Он предупреждает меня, что подходит дозор. |
| -- Alors, courez à la porte et ouvrez vous-même. " | - В таком случае - бегите к двери и откройте ее сами. |
| Felton obéit ; cette femme était déjà toute sa pensée, toute son âme. | Фельтон повиновался - эта женщина уже овладела всеми его помыслами, всей его душой. |
| Il se trouva en face d'un sergent commandant une patrouille de surveillance. | Он распахнул дверь и очутился лицом к лицу с сержантом, командовавшим сторожевым патрулем. |
| " Eh bien, qu'y a-t-il ? demanda le jeune lieutenant. | - Что случилось? - спросил молодой лейтенант. |
| -- Vous m'aviez dit d'ouvrir la porte si j'entendais crier au secours, dit le soldat, mais vous aviez oublié de me laisser la clef ; je vous ai entendu crier sans comprendre ce que vous disiez, j'ai voulu ouvrir la porte, elle était fermée en dedans, alors j'ai appelé le sergent. | - Вы приказали мне открыть дверь, если я услышу, что вы зовете на помощь, но забыли оставить мне ключ, - доложил солдат. - Я услышал ваш крик, но не разобрал слов. Хотел открыть дверь, а она оказалась запертой изнутри. Тогда я позвал сержанта... |
| -- Et me voilà " , dit le sergent. | - Честь имею явиться, - отозвался сержант. |
| Felton, égaré, presque fou, demeurait sans voix. | Фельтон, растерянный, обезумевший, стоял и не мог вымолвить ни слова. |
| Milady comprit que c'était à elle de s'emparer de la situation, elle courut à la table et prit le couteau qu'y avait déposé Felton : | Миледи поняла, что ей следует отвлечь на себя общее внимание, - она подбежала к столу, схватила нож, положенный туда Фельтоном, и выкрикнула: |
| " Et de quel droit voulez-vous m'empêcher de mourir ? dit-elle. | - А по какому праву вы хотите помешать мне умереть? |
| -- Grand Dieu ! " s'écria Felton en voyant le couteau luire à sa main. | - Боже мой! - воскликнул Фельтон, увидев, что в руке у нее блеснул нож. |
| En ce moment, un éclat de rire ironique retentit dans le corridor. | В эту минуту в коридоре раздался язвительный хохот. |
| Le baron, attiré par le bruit, en robe de chambre, son épée sous le bras, se tenait debout sur le seuil de la porte. | Барон, привлеченный шумом, появился на пороге, в халате, со шпагой, зажатой под мышкой. |
| " Ah ! ah ! dit-il, nous voici au dernier acte de la tragédie ; vous le voyez, Felton, le drame a suivi toutes les phases que j'avais indiquées ; mais soyez tranquille, le sang ne coulera pas. " | - А-а... - протянул он. - Ну, вот мы и дождались последнего действия трагедии! Вы видите, Фельтон, драма прошла одну за другой все фазы, как я вам и предсказывал. Но будьте спокойны, кровь не прольется. |
| Milady comprit qu'elle était perdue si elle ne donnait pas à Felton une preuve immédiate et terrible de son courage. | Миледи поняла, что она погибла, если не даст Фельтону немедленного и устрашающего доказательства своего мужества. |
| " Vous vous trompez, Milord, le sang coulera, et puisse ce sang retomber sur ceux qui le font couler ! " | - Вы ошибаетесь, милорд, кровь прольется, и пусть эта кровь падет на тех, кто заставил ее пролиться! |
| Felton jeta un cri et se précipita vers elle ; il était trop tard : Milady s'était frappée. | Фельтон вскрикнул и бросился к миледи... Он опоздал - миледи нанесла себе удар. |
| Mais le couteau avait rencontré, heureusement, nous devrions dire adroitement, le busc de fer qui, à cette époque, défendait comme une cuirasse la poitrine des femmes ; il avait glissé en déchirant la robe, et avait pénétré de biais entre la chair et les côtes. | Но благодаря счастливой случайности, вернее говоря - благодаря ловкости миледи, нож встретил на своем пути одну из стальных планшеток корсета, которые в тот век, подобно панцирю, защищали грудь женщины. Нож скользнул, разорвав платье, и вонзился наискось между кожей и ребрами. |
| La robe de Milady n'en fut pas moins tachée de sang en une seconde. | Тем не менее платье миледи тотчас обагрилось кровью. |
| Milady était tombée à la renverse et semblait évanouie. | Миледи упала навзничь и, казалось, лишилась чувств. |
| Felton arracha le couteau. | Фельтон вытащил нож. |
| " Voyez, Milord, dit-il d'un air sombre, voici une femme qui était sous ma garde et qui s'est tuée ! | - Смотрите, милорд, - сказал он мрачно, - вот женщина, которая была под моей охраной и лишила себя жизни. |
| -- Soyez tranquille, Felton, dit Lord de Winter, elle n'est pas morte, les démons ne meurent pas si facilement, soyez tranquille et allez m'attendre chez moi. | - Будьте покойны, Фельтон, она не умерла, - возразил лорд Винтер. - Демоны так легко не умирают. Не волнуйтесь, ступайте ко мне и ждите меня там. |
| -- Mais, Milord... | - Однако, милорд... |
| -- Allez, je vous l'ordonne. " | - Ступайте, я вам приказываю. |
| A cette injonction de son supérieur, Felton obéit ; mais, en sortant, il mit le couteau dans sa poitrine. | Фельтон повиновался своему начальнику, но, выходя из комнаты, спрятал нож у себя на груди. |
| Quant à Lord de Winter, il se contenta d'appeler la femme qui servait Milady et, lorsqu'elle fut venue, lui recommandant la prisonnière toujours évanouie, il la laissa seule avec elle. | Что касается лорда Винтера, он ограничился тем, что позвал женщину, которая прислуживала миледи, а когда она явилась, поручил ее заботам узницу, все еще лежавшую в обмороке, и оставил ее с ней наедине. |
| Cependant, comme à tout prendre, malgré ses soupçons, la blessure pouvait être grave, il envoya, à l'instant même, un homme à cheval chercher un médecin. | Но так как рана, вопреки его предположениям, могла все же оказаться серьезной, он тотчас послал верхового за врачом. |
Chapitre LVIII. EVASION./Побег
| France | Русский |
| Comme l'avait pensé Lord de Winter, la blessure de Milady n'était pas dangereuse ; aussi dès qu'elle se trouva seule avec la femme que le baron avait fait appeler et qui se hâtait de la déshabiller, rouvrit-elle les yeux. | Как и предполагал лорд Винтер, рана миледи была неопасна; едва миледи осталась наедине с вызванной бароном женщиной, которая стала ее поспешно раздевать, она открыла глаза. |
| Cependant, il fallait jouer la faiblesse et la douleur ; ce n'étaient pas choses difficiles pour une comédienne comme Milady ; aussi la pauvre femme fut-elle si complètement dupe de sa prisonnière, que, malgré ses instances, elle s'obstina à la veiller toute la nuit. | Однако надо было притворяться слабой и больной, что было нетрудно для такой комедиантки, как миледи; бедная служанка была совсем одурачена узницей и, несмотря на ее настояния, упорно решила просидеть всю ночь у ее постели. |
| Mais la présence de cette femme n'empêchait pas Milady de songer. | Но присутствие этой женщины не мешало миледи предаваться своим мыслям. |
| Il n'y avait plus de doute, Felton était convaincu, Felton était à elle : un ange apparût-il au jeune homme pour accuser Milady, il le prendrait certainement, dans la disposition d'esprit où il se trouvait, pour un envoyé du démon. | Вне всякого сомнения, Фельтон был убежден в правоте ее слов, Фельтон был предан ей всей душой; если бы ему теперь явился ангел и стал обвинять миледи, то в том состоянии духа, в котором он находился, он, наверное, принял бы этого ангела за посланца дьявола. |
| Milady souriait à cette pensée, car Felton, c'était désormais sa seule espérance, son seul moyen de salut. | При этой мысли миледи улыбалась, ибо отныне Фельтон был ее единственной надеждой, единственным средством спасения. |
| Mais Lord de Winter pouvait l'avoir soupçonné, mais Felton maintenant pouvait être surveillé lui-même. | Но ведь лорд Винтер мог его заподозрить, теперь за самим Фельтоном могли установить надзор. |
| Vers les quatre heures du matin, le médecin arriva ; mais depuis le temps où Milady s'était frappée, la blessure s'était déjà refermée : le médecin ne put donc en mesurer ni la direction, ni la profondeur ; il reconnut seulement au pouls de la malade que le cas n'était point grave. | Около четырех часов утра приехал врач, но рана миледи уже успела закрыться, и потому врач не мог выяснить ни ее направления, ни глубины, а только определил по пульсу, что состояние больной не внушает опасений. |
| Le matin, Milady, sous prétexte qu'elle n'avait pas dormi de la nuit et qu'elle avait besoin de repos, renvoya la femme qui veillait près d'elle. | Утром миледи отослала ухаживавшую за ней женщину под предлогом, что та не спала всю ночь и нуждается в отдыхе. |
| Elle avait une espérance, c'est que Felton arriverait à l'heure du déjeuner, mais Felton ne vint pas. | Она надеялась, что Фельтон придет, когда ей принесут завтрак, но Фельтон не явился. |
| Ses craintes s'étaient-elles réalisées ? Felton, soupçonné par le baron, allait-il lui manquer au moment décisif ? Elle n'avait plus qu'un jour : Lord de Winter lui avait annoncé son embarquement pour le 23 et l'on était arrivé au matin du 22. | Неужели ее опасения подтвердились? Неужели Фельтон, заподозренный бароном, не придет ей на помощь в решающую минуту? Ей оставался всего один день: лорд Винтер объявил ей, что отплытие назначено на двадцать четвертое число, а уже наступило утро двадцать второго. |
| Néanmoins, elle attendit encore assez patiemment jusqu'à l'heure du dîner. | Все же миледи довольно терпеливо прождала до обеда. |
| Quoiqu'elle n'eût pas mangé le matin, le dîner fut apporté à l'heure habituelle ; Milady s'aperçut alors avec effroi que l'uniforme des soldats qui la gardaient était changé. | Хотя она утром ничего не ела, обед принесли в обычное время, и она с ужасом заметила, что у солдат, охранявших ее, уже другая форма. |
| Alors elle se hasarda à demander ce qu'était devenu Felton. On lui répondit que Felton était monté à cheval il y avait une heure, et était parti. | Тогда она отважилась спросить, где Фельтон. Ей ответили, что Фельтон час назад сел на коня и уехал. |
| Elle s'informa si le baron était toujours au château ; le soldat répondit que oui, et qu'il avait ordre de le prévenir si la prisonnière désirait lui parler. | Она осведомилась, все ли еще барон в замке. Солдат ответил утвердительно и прибавил, что барон приказал известить его, если узница пожелает с ним говорить. |
| Milady répondit qu'elle était trop faible pour le moment, et que son seul désir était de demeurer seule. | Миледи сказала, что она сейчас еще слишком слаба и что ее единственное желание - остаться одной. |
| Le soldat sortit, laissant le dîner servi. | Солдат поставил обед на стол и вышел. |
| Felton était écarté, les soldats de marine étaient changés, on se défiait donc de Felton. | Фельтона отстранили, солдат морской пехоты сменили - значит, Фельтону не доверяли больше! |
| C'était le dernier coup porté à la prisonnière. | Это был последний удар, нанесенный узнице. |
| Restée seule, elle se leva ; ce lit où elle se tenait par prudence et pour qu'on la crût gravement blessée, la brûlait comme un brasier ardent. Elle jeta un coup d'oeil sur la porte : le baron avait fait clouer une planche sur le guichet ; il craignait sans doute que, par cette ouverture, elle ne parvînt encore, par quelque moyen diabolique, à séduire les gardes. | Оставшись одна в комнате, миледи встала: постель, в которой она из предосторожности пролежала все утро, чтобы ее считали тяжело раненной, жгла ее, как раскаленная жаровня. Она взглянула на дверь - окошечко было забито доской. Вероятно, барон боялся, как бы она не ухитрилась каким-нибудь дьявольским способом обольстить через это отверстие стражу. |
| Milady sourit de joie ; elle pouvait donc se livrer à ses transports sans être observée : elle parcourait la chambre avec l'exaltation d'une folle furieuse ou d'une tigresse enfermée dans une cage de fer. Certes, si le couteau lui fût resté, elle eût songé, non plus à se tuer elle-même, mais, cette fois, à tuer le baron. | Миледи улыбнулась от радости: наконец-то она могла предаваться обуревавшим ее чувствам, не опасаясь того, что за ней наблюдают! В порыве ярости она стала метаться по комнате, как запертая в клетке тигрица. Наверное, если бы у нее остался нож, она на этот раз помышляла бы убить не себя, а барона. |
| A six heures, Lord de Winter entra ; il était armé jusqu'aux dents. Cet homme, dans lequel, jusque-là, Milady n'avait vu qu'un gentleman assez niais, était devenu un admirable geôlier : il semblait tout prévoir, tout deviner, tout prévenir. | В шесть часов пришел лорд Винтер; он был вооружен до зубов. Этот человек, о котором миледи до сих пор думала, что он всего лишь глуповатый придворный кавалер, стал превосходным тюремщиком: казалось, он все предвидел, обо всем догадывался, все предупреждал. |
| Un seul regard jeté sur Milady lui apprit ce qui se passait dans son âme. | Один взгляд, брошенный на миледи, пояснил ему, что творится в ее душе. |
| " Soit, dit-il, mais vous ne me tuerez point encore aujourd'hui ; vous n'avez plus d'armes, et d'ailleurs je suis sur mes gardes. Vous aviez commencé à pervertir mon pauvre Felton : il subissait déjà votre infernale influence, mais je veux le sauver, il ne vous verra plus, tout est fini. Rassemblez vos hardes, demain vous partirez. J'avais fixé l'embarquement au 24, mais j'ai pensé que plus la chose serait rapprochée, plus elle serait sûre. Demain à midi j'aurai l'ordre de votre exil, signé Buckingham. Si vous dites un seul mot à qui que ce soit avant d'être sur le navire, mon sergent vous fera sauter la cervelle, et il en a l'ordre ; si, sur le navire, vous dites un mot à qui que ce soit avant que le capitaine vous le permette, le capitaine vous fait jeter à la mer, c'est convenu. Au revoir, voilà ce que pour aujourd'hui j'avais à vous dire. Demain je vous reverrai pour vous faire mes adieux ! " | - Пусть так, - сказал он, - но сегодня вы меня еще не убьете: у вас нет больше оружия, и к тому же я начеку. Вы начали совращать беднягу Фельтона, он уже стал поддаваться вашему дьявольскому влиянию, но я хочу спасти его: он вас больше не увидит, все кончено. Соберите ваши пожитки - завтра вы отправляетесь в путь. Сначала я назначил ваше отплытие на двадцать четвертое число, но потом подумал, что чем скорее дело будет сделано, тем оно будет вернее. Завтра в полдень у меня на руках будет приказ о вашей ссылке, подписанный Бекингэмом. Если вы, прежде чем сядете на корабль, скажете кому бы то ни было хоть одно слово, мой сержант пустит вам пулю в лоб - так ему приказано. Если на корабле вы без разрешения капитана скажете кому бы то ни было хоть одно слово, капитан велит бросить вас в море - такое ему дано распоряжение. До свидания. Вот все, что я имел вам сегодня сообщить. Завтра я вас увижу - приду, чтобы распрощаться с вами. |
| Et sur ces paroles le baron sortit. | С этими словами барон удалился. |
| Milady avait écouté toute cette menaçante tirade le sourire du dédain sur les lèvres, mais la rage dans le coeur. | Миледи выслушала всю эту грозную тираду с улыбкой презрения на губах, но с бешеной злобой в душе. |
| On servit le souper ; Milady sentit qu'elle avait besoin de forces, elle ne savait pas ce qui pouvait se passer pendant cette nuit qui s'approchait menaçante, car de gros nuages roulaient au ciel, et des éclairs lointains annonçaient un orage. | Подали ужин. Миледи почувствовала, что ей нужно подкрепиться: неизвестно было, что могло произойти в эту ночь. Она уже надвигалась, мрачная и бурная: по небу неслись тяжелые тучи, а отдаленные вспышки молнии предвещали грозу. |
| L'orage éclata vers les dix heures du soir : Milady sentait une consolation à voir la nature partager le désordre de son coeur ; la foudre grondait dans l'air comme la colère dans sa pensée ; il lui semblait que la rafale, en passant, échevelait son front comme les arbres dont elle courbait les branches et enlevait les feuilles ; elle hurlait comme l'ouragan, et sa voix se perdait dans la grande voix de la nature, qui, elle aussi, semblait gémir et se désespérer. | Гроза разразилась около десяти часов вечера. Миледи было отрадно видеть, что природа разделяет смятение, царившее в ее душе; гром рокотал в воздухе, как гнев в ее сердце; ей казалось, что порывы ветра обдавали ее лицо подобно тому, как они налетали на деревья, сгибая ветви и срывая с них листья; она выла, как дикий зверь, и голос ее сливался с могучим голосом природы, которая, казалось, тоже стонала и приходила в отчаяние. |
| Tout à coup elle entendit frapper à une vitre, et, à la lueur d'un éclair, elle vit le visage d'un homme apparaître derrière les barreaux. | Вдруг миледи услышала стук в окно и при слабом блеске молнии увидела за его решеткой лицо человека. |
| Elle courut à la fenêtre et l'ouvrit. | Она подбежала к окну и открыла его. |
| " Felton ! s'écria-t-elle, je suis sauvée ! | - Фельтон! - вскричала она. - Я спасена! |
| -- Oui, dit Felton ! mais silence, silence ! il me faut le temps de scier vos barreaux. Prenez garde seulement qu'ils ne vous voient par le guichet. | - Да, - отозвался Фельтон, - но говорите тише! Мне надо еще подпилить прутья решетки. Берегитесь только, чтобы они не увидели вас в окошечко двери. |
| -- Oh ! c'est une preuve que le Seigneur est pour nous, Felton, reprit Milady, ils ont fermé le guichet avec une planche. | - Вот доказательство тому, что Бог за нас, Фельтон, - сказала миледи, - они забили окошечко доской. |
| -- C'est bien, Dieu les a rendus insensés ! dit Felton. | - Это хорошо... Господь лишил их разума! - ответил Фельтон. |
| -- Mais que faut-il que je fasse ? demanda Milady. | - Что я должна делать? - спросила миледи. |
| -- Rien, rien ; refermez la fenêtre seulement. Couchez-vous, ou, du moins, mettez-vous dans votre lit tout habillée ; quand j'aurai fini, je frapperai aux carreaux. Mais pourrez-vous me suivre ? | - Ничего, ровно ничего, закройте только окно. Ложитесь в постель или хотя бы прилягте не раздеваясь. Когда я кончу, я постучу. Но в состоянии ли вы следовать за мною? |
| -- Oh ! oui. | - О да! |
| -- Votre blessure ? | - А ваша рана? |
| -- Me fait souffrir, mais ne m'empêche pas de marcher. | - Причиняет мне боль, но не мешает ходить. |
| -- Tenez-vous donc prête au premier signal. " | - Будьте готовы по первому знаку. |
| Milady referma la fenêtre, éteignit la lampe, et alla, comme le lui avait recommandé Felton, se blottir dans son lit. Au milieu des plaintes de l'orage, elle entendait le grincement de la lime contre les barreaux, et, à la lueur de chaque éclair, elle apercevait l'ombre de Felton derrière les vitres. | Миледи закрыла окно, погасила лампу, легла, как посоветовал ей Фельтон, и забилась под одеяло. Среди завываний бури она слышала визг пилы, ходившей по решетке, и при каждой вспышке молнии различала тень Фельтона за оконными стеклами. |
| Elle passa une heure sans respirer, haletante, la sueur sur le front, et le coeur serré par une épouvantable angoisse à chaque mouvement qu'elle entendait dans le corridor. | Целый час она лежала, едва переводя дыхание, покрываясь холодным потом и чувствуя, как сердце у нее отчаянно замирает от страха при малейшем шорохе, доносившемся из коридора. |
| Il y a des heures qui durent une année. | Бывают часы, которые длятся годы... |
| Au bout d'une heure, Felton frappa de nouveau. | Через час Фельтон снова постучал в окно. |
| Milady bondit hors de son lit et alla ouvrir. Deux barreaux de moins formaient une ouverture à passer un homme. | Миледи вскочила с постели и распахнула его. Два прута решетки были перепилены, и образовалось отверстие, в которое мог пролезть человек. |
| " Etes-vous prête ? demanda Felton. | - Вы готовы? - спросил Фельтон. |
| -- Oui. Faut-il que j'emporte quelque chose ? | - Да. Нужно ли мне что-нибудь захватить с собой? |
| -- De l'or, si vous en avez. | - Золото, если оно у вас есть. |
| -- Oui, heureusement on m'a laissé ce que j'en avais. | - Да, к счастью, мне оставили то золото, которое я имела при себе. |
| -- Tant mieux, car j'ai usé tout le mien pour fréter une barque. | - Тем лучше. Я истратил все свои деньги на то, чтобы нанять судно. |
| -- Prenez " , dit Milady en mettant aux mains de Felton un sac plein d'or. | - Возьмите, - сказала миледи, вручая Фельтону мешок с золотыми монетами. |
| Felton prit le sac et le jeta au pied du mur. | Фельтон взял мешок и бросил его вниз, к подножию стены. |
| " Maintenant, dit-il, voulez-vous venir ? | - А теперь, - сказал он, - пора спускаться. |
| -- Me voici. " | - Хорошо. |
| Milady monta sur un fauteuil et passa tout le haut de son corps par la fenêtre : elle vit le jeune officier suspendu au-dessus de l'abîme par une échelle de corde. | Миледи встала на кресло и высунулась в окно. Она увидела, что молодой офицер висит над пропастью на веревочной лестнице. |
| Pour la première fois, un mouvement de terreur lui rappela qu'elle était femme. | Впервые ее объял страх и напомнил ей, что она женщина. |
| Le vide l'épouvantait. | Ее пугала зияющая бездна. |
| " Je m'en étais douté, dit Felton. | - Этого я и боялся, - сказал Фельтон. |
| -- Ce n'est rien, ce n'est rien, dit Milady, je descendrai les yeux fermés. | - Это пустяки... пустяки... - проговорила миледи. - Я спущусь с закрытыми глазами. |
| -- Avez-vous confiance en moi ? dit Felton. | - Вы мне доверяете? - спросил Фельтон. |
| -- Vous le demandez ? | - И вы еще спрашиваете! |
| -- Rapprochez vos deux mains ; croisez-les, c'est bien. " | - Протяните мне ваши руки. Скрестите их. Вытяните. Вот так. |
| Felton lui lia les deux poignets avec son mouchoir, puis par-dessus le mouchoir, avec une corde. | Фельтон связал ей кисти рук своим платком и поверх платка - веревкой. |
| " Que faites-vous ? demanda Milady avec surprise. | - Что вы делаете? - с удивлением спросила миледи. |
| -- Passez vos bras autour de mon cou et ne craignez rien. | - Положите мне руки на шею и не бойтесь ничего. |
| -- Mais je vous ferai perdre l'équilibre, et nous nous briserons tous les deux. | - Но из-за меня вы потеряете равновесие, и мы оба упадем и разобьемся. |
| -- Soyez tranquille, je suis marin. " | - Не беспокойтесь, я моряк. |
| Il n'y avait pas une seconde à perdre ; Milady passa ses deux bras autour du cou de Felton et se laissa glisser hors de la fenêtre. | Нельзя было терять ни мгновения; миледи обвила руками шею Фельтона и с его помощью проскользнула в окно. |
| Felton se mit à descendre les échelons lentement et un à un. Malgré la pesanteur des deux corps, le souffle de l'ouragan les balançait dans l'air. | Фельтон начал медленно спускаться со ступеньки на ступеньку. Несмотря на тяжесть двух тел, лестница качалась в воздухе от яростных порывов ветра. |
| Tout à coup Felton s'arrêta. | Вдруг Фельтон остановился. |
| " Qu'y a-t-il ? demanda Milady. | - Что случилось? - спросила миледи. |
| -- Silence, dit Felton, j'entends des pas. | - Тише! - сказал Фельтон. - Я слышу чьи-то шаги. |
| -- Nous sommes découverts ! " | - Нас увидели! |
| Il se fit un silence de quelques instants. | Несколько мгновений они молчали и прислушивались. |
| " Non, dit Felton, ce n'est rien. | - Нет, - заговорил Фельтон, - ничего страшного. |
| -- Mais enfin quel est ce bruit ? | - Но чьи же это шаги? |
| -- Celui de la patrouille qui va passer sur le chemin de ronde. | - Это часовые обходят дозором замок. |
| -- Où est le chemin de ronde ? | - А где они должны пройти? |
| -- Juste au-dessous de nous. | - Как раз под нами. |
| -- Elle va nous découvrir. | - Они нас заметят... |
| -- Non, s'il ne fait pas d'éclairs. | - Нет, если не сверкнет молния. |
| -- Elle heurtera le bas de l'échelle. | - Они заденут конец лестницы. |
| -- Heureusement elle est trop courte de six pieds. | - К счастью, она на шесть футов не достает до земли. |
| -- Les voilà, mon Dieu ! | - Вот они... Боже мой! |
| -- Silence ! " | - Молчите! |
| Tous deux restèrent suspendus, immobiles et sans souffle, à vingt pieds du sol ; pendant ce temps les soldats passaient au-dessous riant et causant. | Они продолжали висеть, не двигаясь и затаив дыхание на высоте двадцати футов над землей, а в то самое время под ними, смеясь и разговаривая, проходили солдаты. |
| Il y eut pour les fugitifs un moment terrible. | Для беглецов настала страшная минута... |
| La patrouille passa ; on entendit le bruit des pas qui s'éloignait, et le murmure des voix qui allait s'affaiblissant. | Патруль прошел. Слышен был шум удаляющихся шагов и замирающие вдали голоса. |
| " Maintenant, dit Felton, nous sommes sauvés. " | - Теперь мы спасены, - сказал Фельтон. |
| Milady poussa un soupir et s'évanouit. | Миледи вздохнула и лишилась чувств. |
| Felton continua de descendre. Parvenu au bas de l'échelle, et lorsqu'il ne sentit plus d'appui pour ses pieds, il se cramponna avec ses mains ; enfin, arrivé au dernier échelon, il se laissa pendre à la force des poignets et toucha la terre. Il se baissa, ramassa le sac d'or et le prit entre ses dents. | Фельтон стал опять спускаться. Добравшись до нижнего конца лестницы и не чувствуя дальше опоры для ног, он начал цепляться за ступеньки руками; ухватившись наконец за последнюю, он повис на ней, и ноги его коснулись земли. Он нагнулся, подобрал мешок с золотом и взял его в зубы. |
| Puis il souleva Milady dans ses bras, et s'éloigna vivement du côté opposé à celui qu'avait pris la patrouille. Bientôt il quitta le chemin de ronde, descendit à travers les rochers, et, arrivé au bord de la mer, fit entendre un coup de sifflet. | Потом он схватил миледи на руки и быстро пошел в сторону, противоположную той, куда удалился патруль. Вскоре он свернул с дозорного пути, спустился между скалами и, дойдя до самого берега, свистнул. |
| Un signal pareil lui répondit, et, cinq minutes après, il vit apparaître une barque montée par quatre hommes. | В ответ раздался такой же свист, и пять минут спустя на море показалась лодка с четырьмя гребцами. |
| La barque s'approcha aussi près qu'elle put du rivage, mais il n'y avait pas assez de fond pour qu'elle pût toucher le bord ; Felton se mit à l'eau jusqu'à la ceinture, ne voulant confier à personne son précieux fardeau. | Лодка подплыла настолько близко, насколько это было возможно: недостаточная глубина помешала ей пристать к берегу. Фельтон вошел по пояс в воду, не желая никому доверять свою драгоценную ношу. |
| Heureusement la tempête commençait à se calmer, et cependant la mer était encore violente ; la petite barque bondissait sur les vagues comme une coquille de noix. | К счастью, буря начала затихать. Однако море еще бушевало: маленькую лодку подбрасывало на волнах, точно ореховую скорлупу. |
| " Au sloop, dit Felton, et nagez vivement. " | - К шхуне! - приказал Фельтон. - И гребите быстрее! |
| Les quatre hommes se mirent à la rame ; mais la mer était trop grosse pour que les avirons eussent grande prise dessus. | Четыре матроса принялись грести, но море так сильно волновалось, что весла с трудом рассекали воду. |
| Toutefois on s'éloignait du château ; c'était le principal. | Тем не менее беглецы удалялись от замка, а это было самое важное. |
| La nuit était profondément ténébreuse, et il était déjà presque impossible de distinguer le rivage de la barque, à plus forte raison n'eût-on pas pu distinguer la barque du rivage. | Ночь была очень темная, и с лодки уже почти невозможно было различить берег, а тем более увидеть с берега лодку. |
| Un point noir se balançait sur la mer. | Какая-то черная точка покачивалась на море. |
| C'était le sloop. | Это была шхуна. |
| Pendant que la barque s'avançait de son côté de toute la force de ses quatre rameurs, Felton déliait la corde, puis le mouchoir qui liait les mains de Milady. | Пока четыре матроса изо всех сил гребли к ней, Фельтон распутал сначала веревку, а потом и платок, которым были связаны руки миледи. |
| Puis, lorsque ses mains furent déliées, il prit de l'eau de la mer et la lui jeta au visage. | Высвободив ее руки, он зачерпнул морской воды и спрыснул ей лицо. |
| Milady poussa un soupir et ouvrit les yeux. | Миледи вздохнула и открыла глаза. |
| " Où suis-je ? dit-elle. | - Где я? - спросила она. |
| -- Sauvée, répondit le jeune officier. | - Вы спасены! - ответил молодой офицер. |
| -- Oh ! sauvée ! sauvée ! s'écria-t-elle. Oui, voici le ciel, voici la mer ! Cet air que je respire, c'est celui de la liberté. Ah !... merci, Felton, merci ! " | - О! Спасена! - воскликнула она. - Да, вот небо, вот море! Воздух, которым я дышу, - воздух свободы... Ах!.. Благодарю вас, Фельтон, благодарю! |
| Le jeune homme la pressa contre son coeur. | Молодой человек прижал ее к своему сердцу. |
| " Mais qu'ai-je donc aux mains ? demanda Milady ; il me semble qu'on m'a brisé les poignets dans un étau. " | - Но что с моими руками? - удивилась миледи. - Мне их словно сдавили в тисках! |
| En effet, Milady souleva ses bras : elle avait les poignets meurtris. | Миледи подняла руки: кисти их действительно онемели и были покрыты синяками. |
| " Hélas ! dit Felton en regardant ces belles mains et en secouant doucement la tête. | - Увы! - вздохнул Фельтон, глядя на эти красивые руки и грустно качая головой. |
| -- Oh ! ce n'est rien, ce n'est rien ! s'écria Milady : maintenant je me rappelle ! " | - Ах, это пустяки, пустяки! - воскликнула миледи. - Теперь я вспомнила! |
| Milady chercha des yeux autour d'elle. | Миледи что-то поискала глазами вокруг себя. |
| " Il est là " , dit Felton en poussant du pied le sac d'or. | - Он тут, - успокоил ее Фельтон и ногой пододвинул к ней мешок с золотом. |
| On s'approchait du sloop. Le marin de quart héla la barque, la barque répondit. | Они подплыли к шхуне. Вахтенный окликнул сидевших в лодке - с лодки ответили. |
| " Quel est ce bâtiment ? demanda Milady. | - Что это за судно? - осведомилась миледи. |
| -- Celui que j'ai frété pour vous. | - Шхуна, которую я для вас нанял. |
| -- Où va-t-il me conduire ? | - Куда она меня доставит? |
| -- Où vous voudrez, pourvu que, moi, vous me jetiez à Portsmouth. | - Куда вам будет угодно, лишь бы вы меня высадили в Портсмуте. |
| -- Qu'allez-vous faire à Portsmouth ? demanda Milady. | - Что вы собираетесь делать в Портсмуте? - спросила миледи. |
| -- Accomplir les ordres de Lord de Winter, dit Felton avec un sombre sourire. | - Исполнить приказания лорда Винтера, - с мрачной усмешкой ответил Фельтон. |
| -- Quels ordres ? demanda Milady. | - Какие приказания? |
| -- Vous ne comprenez donc pas ? dit Felton. | - Неужели вы не понимаете? |
| -- Non ; expliquez-vous, je vous en prie. | - Нет. Объясните, прошу вас. |
| -- Comme il se défiait de moi, il a voulu vous garder lui-même, et m'a envoyé à sa place faire signer à Buckingham l'ordre de votre déportation. | - Не доверяя мне больше, он решил сам стеречь вас, а меня послал отвезти на подпись Бекингэму приказ о вашей ссылке. |
| -- Mais s'il se défiait de vous, comment vous a-t-il confié cet ordre ? | - Но если он вам не доверяет, как же он поручил вам доставить этот приказ? |
| -- Etais-je censé savoir ce que je portais ? | - Разве мне полагается знать, что я везу? |
| -- C'est juste. Et vous allez à Portsmouth ? | - Это верно. И вы отправляетесь в Портсмут? |
| -- Je n'ai pas de temps à perdre : c'est demain le 23, et Buckingham part demain avec la flotte. | - Мне надо торопиться: завтра двадцать третье число, и Бекингэм отплывает с флотом. |
| -- Il part demain, pour où part-il ? | - Он уезжает завтра? Куда? |
| -- Pour La Rochelle. | - В Ла-Рошель. |
| -- Il ne faut pas qu'il parte ! s'écria Milady, oubliant sa présence d'esprit accoutumée. | - Он не должен ехать! - вскричала миледи, теряя свое обычное самообладание. |
| -- Soyez tranquille, répondit Felton, il ne partira pas. " | - Будьте спокойны, - ответил Фельтон, - он не уедет. |
| Milady tressaillit de joie ; elle venait de lire au plus profond du coeur du jeune homme : la mort de Buckingham y était écrite en toutes lettres. | Миледи затрепетала от радости - она прочитала в сокровенной глубине сердца молодого человека: там была написана смерть Бекингэма. |
| " Felton... , dit-elle, vous êtes grand comme Judas Macchabée ! Si vous mourez, je meurs avec vous : voilà tout ce que je puis vous dire. | - Фельтон, ты велик, как Иуда Маккавей! Если ты умрешь, я умру вместе с тобой, - вот все, что я могу тебе сказать! |
| -- Silence ! dit Felton, nous sommes arrivés. " | - Тише! - напомнил ей Фельтон. - Мы подходим. |
| En effet, on touchait au sloop. | В самом деле, лодка уже подходила к шхуне. |
| Felton monta le premier à l'échelle et donna la main à Milady, tandis que les matelots la soutenaient, car la mer était encore fort agitée. | Фельтон первый взобрался по трапу и подал миледи руку, а матросы поддержали ее, так как море было еще бурное. |
| Un instant après ils étaient sur le pont. | Минуту спустя они стояли на палубе. |
| " Capitaine, dit Felton, voici la personne dont je vous ai parlé, et qu'il faut conduire saine et sauve en France. | - Капитан, - сказал Фельтон, - вот особа, о которой я вам говорил и которую нужно целой и невредимой доставить во Францию. |
| -- Moyennant mille pistoles, dit le capitaine. | - За тысячу пистолей, - отвечал капитан. |
| -- Je vous en ai donné cinq cents. | - Я уже дал вам пятьсот. |
| -- C'est juste, dit le capitaine. | - Совершенно верно. |
| -- Et voilà les cinq cents autres, reprit Milady, en portant la main au sac d'or. | - А вот остальные, - вмешалась миледи, берясь за мешок с золотом. |
| -- Non, dit le capitaine, je n'ai qu'une parole, et je l'ai donnée à ce jeune homme ; les cinq cents autres pistoles ne me sont dues qu'en arrivant à Boulogne. | - Нет, - возразил капитан, - я никогда не изменяю своему слову, а я дал слово этому молодому человеку: остальные пятьсот причитаются мне по прибытии в Булонь. |
| -- Et nous y arriverons ? | - А доберемся мы туда? |
| -- Sains et saufs, dit le capitaine, aussi vrai que je m'appelle Jack Buttler. | - Целыми и невредимыми, - подтвердил капитан. - Это так же верно, как то, что меня зовут Джек Бутлер. |
| -- Eh bien, dit Milady, si vous tenez votre parole, ce n'est pas cinq cents, mais mille pistoles que je vous donnerai. | - Так вот: если вы сдержите слово, я дам вам не пятьсот, а тысячу пистолей. |
| -- Hurrah pour vous alors, ma belle dame, cria le capitaine, et puisse Dieu m'envoyer souvent des pratiques comme Votre Seigneurie ! | - Ура, прекрасная дама! - вскричал капитан. - И пошли мне Бог почаще таких пассажиров, как ваша милость! |
| -- En attendant, dit Felton, conduisez-nous dans la petite baie de Chichester, en avant de Portsmouth ; vous savez qu'il est convenu que vous nous conduirez là. " | - А пока что, - сказал Фельтон, - доставьте нас в бухту... помните, относительно которой мы с вами уговорились, что вы доставите нас туда. |
| Le capitaine répondit en commandant la manoeuvre nécessaire, et vers les sept heures du matin le petit bâtiment jetait l'ancre dans la baie désignée. | В ответ капитан приказал взять нужный курс, и около семи часов утра небольшое судно бросило якорь в указанной Фельтоном бухте. |
| Pendant cette traversée, Felton avait tout raconté à Milady : comment, au lieu d'aller à Londres, il avait frété le petit bâtiment, comment il était revenu, comment il avait escaladé la muraille en plaçant dans les interstices des pierres, à mesure qu'il montait, des crampons, pour assurer ses pieds, et comment enfin, arrivé aux barreaux, il avait attaché l'échelle, Milady savait le reste. | Во время этого переезда Фельтон все рассказал миледи: как он, вместо того чтобы отправиться в Лондон, нанял это судно, как он вернулся, как вскарабкался на стену, втыкая, по мере того как поднимался, в расселины между камнями железные скобы и становясь на них, и как наконец, добравшись до решетки окна, привязал веревочную лестницу. Остальное было известно миледи. |
| De son côté, Milady essaya d'encourager Felton dans son projet ; mais aux premiers mots qui sortirent de sa bouche, elle vit bien que le jeune fanatique avait plutôt besoin d'être modéré que d'être affermi. | Миледи же пыталась укрепить Фельтона в его замысле. Но с первых сказанных им слов она поняла, что молодого фанатика надо было скорее сдерживать, чем поощрять. |
| Il fut convenu que Milady attendrait Felton jusqu'à dix heures ; si à dix heures il n'était pas de retour, elle partirait. | Они условились, что миледи будет ждать Фельтона до десяти часов, а если в десять часов он не вернется, она тронется в путь. |
| Alors, en supposant qu'il fût libre, il la rejoindrait en France, au couvent des Carmélites de Béthune. | Тогда, в случае если он останется на свободе, они встретятся во Франции, в монастыре кармелиток в Бетюне. |
Chapitre LIX. CE QUI SE PASSAIT A PORTSMOUTH LE 23 AOUT 1628/Что происходило в Портсмуте 23 августа 1628
| France | Русский |
| Felton prit congé de Milady comme un frère qui va faire une simple promenade prend congé de sa soeur en lui baisant la main. | Фельтон простился с миледи, поцеловав ей руку, как прощается брат с сестрой, уходя на прогулку. |
| Toute sa personne paraissait dans son état de calme ordinaire : seulement une lueur inaccoutumée brillait dans ses yeux, pareille à un reflet de fièvre ; son front était plus pâle encore que de coutume ; ses dents étaient serrées, et sa parole avait un accent bref et saccadé qui indiquait que quelque chose de sombre s'agitait en lui. | С виду он казался спокойным, как всегда, только глаза его сверкали необыкновенным, словно лихорадочным блеском. Лицо его было бледнее, чем обычно, губы плотно сжаты, а речь звучала коротко и отрывисто, изобличая клокотавшие в нем мрачные чувства. |
| Tant qu'il resta sur la barque qui le conduisait à terre, il demeura le visage tourné du côté de Milady, qui, debout sur le pont, le suivait des yeux. Tous deux étaient assez rassurés sur la crainte d'être poursuivis : on n'entrait jamais dans la chambre de Milady avant neuf heures ; et il fallait trois heures pour venir du château à Londres. | Пока он находился в лодке, отвозившей его с корабля на берег, он не отрываясь смотрел на миледи, которая, стоя на палубе, провожала его взглядом. Оба они уже почти не опасались погони: в комнату миледи никогда не входили раньше девяти часов, а от замка до Портсмута было три часа езды. |
| Felton mit pied à terre, gravit la petite crête qui conduisait au haut de la falaise, salua Milady une dernière fois, et prit sa course vers la ville. | Фельтон сошел на берег, взобрался по гребню холма на вершину утеса, в последний раз приветствовал миледи и повернул к городу. |
| Au bout de cent pas, comme le terrain allait en descendant, il ne pouvait plus voir que le mât du sloop. | Дорога шла под уклон, и, когда Фельтон отошел шагов на сто, ему видна была уже только мачта шхуны. |
| Il courut aussitôt dans la direction de Portsmouth, dont il voyait en face de lui, à un demi-mille à peu près, se dessiner dans la brume du matin les tours et les maisons. | Он устремился по направлению к Портсмуту, башни и дома которого вставали перед ним, окутанные утренним туманом, приблизительно на расстоянии полумили. |
| Au-delà de Portsmouth, la mer était couverte de vaisseaux dont on voyait les mâts, pareils à une forêt de peupliers dépouillés par l'hiver, se balancer sous le souffle du vent. | По ту сторону Портсмута море было заполнено кораблями; их мачты, похожие на лес тополей, оголенных дыханием зимы, покачивались на ветру. |
| Felton, dans sa marche rapide, repassait ce que dix années de méditations ascétiques et un long séjour au milieu des puritains lui avaient fourni d'accusations vraies ou fausses contre le favori de Jacques VI et de Charles Ier. | Быстро шагая вперед, Фельтон перебирал в уме все обвинения, истинные или ложные, против Бекингэма, фаворита Якова I и Карла I, - обвинения, которые накопились у него в итоге двухлетних размышлений и длительного пребывания в кругу пуритан. |
| Lorsqu'il comparait les crimes publics de ce ministre, crimes éclatants, crimes européens, si on pouvait le dire, avec les crimes privés et inconnus dont l'avait chargé Milady, Felton trouvait que le plus coupable des deux hommes que renfermait Buckingham était celui dont le public ne connaissait pas la vie. C'est que son amour si étrange, si nouveau, si ardent, lui faisait voir les accusations infâmes et imaginaires de Lady de Winter, comme on voit au travers d'un verre grossissant, à l'état de monstres effroyables, des atomes imperceptibles en réalité auprès d'une fourmi. | Сравнивая публичные преступления этого министра, преступления нашумевшие и, если можно так выразиться, европейские, с частными и никому не ведомыми преступлениями, в которых обвиняла его миледи, Фельтон находил, что из двух человек, которые уживались в Бекингэме, более виновным был тот, чья жизнь оставалась неизвестной широкой публике. Дело в том, что любовь Фельтона, такая странная, внезапная и пылкая, в преувеличенных размерах рисовала ему низкие и вымышленные обвинения леди Винтер, подобно тому как пылинки, в действительности едва уловимые для глаза, даже по сравнению с муравьем, представляются нам сквозь увеличительное стекло страшными чудовищами. |
| La rapidité de sa course allumait encore son sang ; l'idée qu'il laissait derrière lui, exposée à une vengeance effroyable, la femme qu'il aimait ou plutôt qu'il adorait comme une sainte, l'émotion passée, sa fatigue présente, tout exaltait encore son âme au-dessus des sentiments humains. | Быстрая ходьба еще сильнее разжигала его пыл; мысль о том, что там, позади него, оставалась, подвергаясь угрозе страшной мести, женщина, которую он любил, вернее, боготворил, как святую, недавно пережитое волнение, испытываемая усталость - все это приводило его в состояние величайшего душевного подъема. |
| Il entra à Portsmouth vers les huit heures du matin ; toute la population était sur pied ; le tambour battait dans les rues et sur le port ; les troupes d'embarquement descendaient vers la mer. | Он вошел в Портсмут около восьми часов утра. Все население города было на ногах; на улицах и в гавани били барабаны, отъезжавшие войска направлялись к морю. |
| Felton arriva au palais de l'Amirauté, couvert de poussière et ruisselant de sueur ; son visage, ordinairement si pâle, était pourpre de chaleur et de colère. La sentinelle voulut le repousser ; mais Felton appela le chef du poste, et tirant de sa poche la lettre dont il était porteur : | Фельтон подошел к адмиралтейству весь в пыли и поту; его лицо, обычно бледное, раскраснелось от жары и гнева. Часовой не хотел пропускать его, но Фельтон позвал начальника караула и, вынув из кармана приказ, который ему велено было доставить, заявил: |
| " Message pressé de la part de Lord de Winter " , dit-il. | - Спешное поручение от лорда Винтера. |
| Au nom de Lord de Winter, qu'on savait l'un des plus intimes de Sa Grâce, le chef de poste donna l'ordre de laisser passer Felton, qui, du reste, portait lui-même l'uniforme d'officier de marine. | Услышав имя лорда Винтера, являвшегося, как было всем известно, одним из ближайших друзей его светлости, начальник караула приказал пропустить Фельтона, который к тому же был в мундире морского офицера. |
| Felton s'élança dans le palais. | Фельтон ринулся во дворец. |
| Au moment où il entrait dans le vestibule un homme entrait aussi, poudreux, hors d'haleine, laissant à la porte un cheval de poste qui en arrivant tomba sur les deux genoux. | В ту минуту, когда он входил в вестибюль, туда же вошел какой-то запыхавшийся, весь покрытый пылью человек, оставивший у крыльца почтовую лошадь, которая, доскакав, рухнула на колени. Фельтон и незнакомец одновременно обратились к камердинеру Патрику, который пользовался полным доверием герцога. |
| Felton et lui s'adressèrent en même temps à Patrick, le valet de chambre de confiance du duc. Felton nomma le baron de Winter, l'inconnu ne voulut nommer personne, et prétendit que c'était au duc seul qu'il pouvait se faire connaître. Tous deux insistaient pour passer l'un avant l'autre. | Фельтон сказал, что он послан бароном Винтером; незнакомец отказался сказать, кем он послан, и заявил, что может назвать себя одному только герцогу. Каждый из них настаивал на том, чтобы пройти первым. |
| Patrick, qui savait que Lord de Winter était en affaires de service et en relations d'amitié avec le duc, donna la préférence à celui qui venait en son nom. L'autre fut forcé d'attendre, et il fut facile de voir combien il maudissait ce retard. | Патрик, знавший, что лорда Винтера связывают с герцогом и служебные дела, и дружеские отношения, отдал предпочтение тому, кто явился от его имени. Другому гонцу пришлось дожидаться, и видно было, как он проклинает эту задержку. |
| Le valet de chambre fit traverser à Felton une grande salle dans laquelle attendaient les députés de La Rochelle conduits par le prince de Soubise, et l'introduisit dans un cabinet où Buckingham, sortant du bain, achevait sa toilette, à laquelle, cette fois comme toujours, il accordait une attention extraordinaire. | Камердинер прошел с Фельтоном через большой зал, в котором ждала приема депутация от жителей Ла-Рошели во главе с принцем Субизом, и подвел его к дверям комнаты, где Бекингэм, только что принявший ванну, заканчивал свой туалет, уделяя ему, как всегда, очень большое внимание. |
| " Le lieutenant Felton, dit Patrick, de la part de Lord de Winter. | - Лейтенант Фельтон, - доложил Патрик. - Явился по поручению лорда Винтера. |
| -- De la part de Lord de Winter ! répéta Buckingham, faites entrer. " | - По поручению лорда Винтера? - повторил Бекингэм. - Впустите его. |
| Felton entra. En ce moment Buckingham jetait sur un canapé une riche robe de chambre brochée d'or, pour endosser un pourpoint de velours bleu tout brodé de perles. | Фельтон вошел. Бекингэм в эту минуту швырнул на диван богатый халат, затканный золотом, и стал надевать камзол синего бархата, весь расшитый жемчугом. |
| " Pourquoi le baron n'est-il pas venu lui-même ? demanda Buckingham, je l'attendais ce matin. | - Почему барон не приехал сам? - спросил Бекингэм. - Я ждал его сегодня утром. |
| -- Il m'a chargé de dire à Votre Grâce, répondit Felton, qu'il regrettait fort de ne pas avoir cet honneur, mais qu'il en était empêché par la garde qu'il est obligé de faire au château. | - Он поручил мне передать вашей светлости, - ответил Фельтон, - что он весьма сожалеет, что не может иметь этой чести, так как ему приходится самому быть на страже в замке. |
| -- Oui, oui, dit Buckingham, je sais cela, il a une prisonnière. | - Да-да, я знаю. У него есть узница. |
| -- C'est justement de cette prisonnière que je voulais parler à Votre Grâce, reprit Felton. | - Об этой узнице я и хотел поговорить с вашей светлостью. |
| -- Eh bien, parlez. | - Ну, говорите! |
| -- Ce que j'ai à vous dire ne peut être entendu que de vous, Milord. | - То, что мне нужно вам сказать, никто не должен слышать, кроме вас, милорд. |
| -- Laissez-nous, Patrick, dit Buckingham, mais tenez-vous à portée de la sonnette ; je vous appellerai tout à l'heure. " | - Оставьте нас, Патрик, - приказал Бекингэм, - но будьте поблизости, чтобы тотчас явиться на мой звонок. Я сейчас позову вас. |
| Patrick sortit. | Патрик вышел. |
| " Nous sommes seuls, Monsieur, dit Buckingham, parlez. | - Мы одни, сударь, - сказал Бекингэм. - Говорите. |
| -- Milord, dit Felton, le baron de Winter vous a écrit l'autre jour pour vous prier de signer un ordre d'embarquement relatif à une jeune femme nommée Charlotte Backson. | - Милорд, барон Винтер писал вам несколько дней назад, прося вас подписать приказ о ссылке, касающейся одной молодой женщины, именуемой Шарлоттой Баксон. |
| -- Oui, Monsieur, et je lui ai répondu de m'apporter ou de m'envoyer cet ordre et que je le signerais. | - Да, сударь, я ему ответил, чтобы он привез сам или прислал мне этот приказ, и я подпишу его. |
| -- Le voici, Milord. | - Вот он, милорд. |
| -- Donnez " , dit le duc. | - Давайте. |
| Et, le prenant des mains de Felton, il jeta sur le papier un coup d'oeil rapide. Alors, s'apercevant que c'était bien celui qui lui était annoncé, il le posa sur la table, prit une plume et s'apprêta à signer. | Герцог взял из рук Фельтона бумагу и бегло просмотрел ее. Убедившись, что это тот самый приказ, о котором ему сообщал лорд Винтер, он положил его на стол и взял перо, собираясь поставить свою подпись. |
| " Pardon, Milord, dit Felton arrêtant le duc, mais Votre Grâce sait-elle que le nom de Charlotte Backson n'est pas le véritable nom de cette jeune femme ? | - Простите, милорд... - сказал Фельтон, удерживая герцога. - Но известно ли вашей светлости, что Шарлотта Баксон - не настоящее имя этой молодой женщины? |
| -- Oui, Monsieur, je le sais, répondit le duc en trempant la plume dans l'encrier. | - Да, сударь, это мне известно, - ответил герцог и обмакнул перо в чернила. |
| -- Alors, Votre Grâce connaît son véritable nom ? demanda Felton d'une voix brève. | - Значит, ваша светлость знает ее настоящее имя? |
| -- Je le connais. " | - Я его знаю. |
| Le duc approcha la plume du papier. | Герцог поднес перо к бумаге. Фельтон побледнел. |
| " Et, connaissant ce véritable nom, reprit Felton, Monseigneur signera tout de même ? | - И, зная это настоящее имя, вы все-таки подпишете, ваша светлость? |
| -- Sans doute, dit Buckingham, et plutôt deux fois qu'une. | - Конечно, и нисколько не задумываясь. |
| -- Je ne puis croire, continua Felton d'une voix qui devenait de plus en plus brève et saccadée, que Sa Grâce sache qu'il s'agit de Lady de Winter... | - Я не могу поверить, - все более резким и отрывистым голосом продолжал Фельтон, - что вашей светлости известно, что дело идет о леди Винтер... |
| -- Je le sais parfaitement, quoique je sois étonné que vous le sachiez, vous ! | - Мне это отлично известно, но меня удивляет, как вы это можете знать? |
| -- Et Votre Grâce signera cet ordre sans remords ? " | - И вы без угрызения совести подпишете этот приказ, ваша светлость? |
| Buckingham regarda le jeune homme avec hauteur. | Бекингэм надменно посмотрел на молодого человека: |
| " Ah çà, Monsieur, savez-vous bien, lui dit-il, que vous me faites là d'étranges questions, et que je suis bien simple d'y répondre ? | - Однако, сударь, вы предлагаете мне странные вопросы, и я поступаю очень снисходительно, отвечая вам! |
| -- Répondez-y, Monseigneur, dit Felton, la situation est plus grave que vous ne le croyez peut-être. " | - Отвечайте, ваша светлость! - сказал Фельтон. - Положение гораздо серьезнее, чем вы, быть может, думаете. |
| Buckingham pensa que le jeune homme, venant de la part de Lord de Winter, parlait sans doute en son nom et se radoucit. | Бекингэм решил, что молодой человек, явившись по поручению лорда Винтера, говорит, конечно, от его имени, и смягчился. |
| " Sans remords aucun, dit-il, et le baron sait comme moi que Milady de Winter est une grande coupable, et que c'est presque lui faire grâce que de borner sa peine à l'extradition. " | - Без всякого угрызения совести, - подтвердил он. - Барону, как и мне, известно, что леди Винтер большая преступница и что ограничить ее наказание ссылкой почти равносильно тому, что помиловать ее. |
| Le duc posa sa plume sur le papier. | Герцог пером коснулся бумаги. |
| " Vous ne signerez pas cet ordre, Milord ! dit Felton en faisant un pas vers le duc. | - Вы не подпишете этого приказа, милорд! - воскликнул Фельтон, делая шаг к герцогу. |
| -- Je ne signerai pas cet ordre, dit Buckingham, et pourquoi ? | - Я не подпишу этого приказа? - удивился Бекингэм. - А почему? |
| -- Parce que vous descendrez en vous-même, et que vous rendrez justice à Milady. | - Потому что вы заглянете в свою душу и воздадите миледи справедливость. |
| -- On lui rendra justice en l'envoyant à Tyburn, dit Buckingham ; Milady est une infâme. | - Справедливость требовала бы отправить ее в Тайберн. Миледи - бесчестная женщина. |
| -- Monseigneur, Milady est un ange, vous le savez bien, et je vous demande sa liberté. | - Ваша светлость, миледи - ангел, вы хорошо это знаете, и я прошу вас дать ей свободу! |
| -- Ah çà, dit Buckingham, êtes-vous fou de me parler ainsi ? | - Да вы с ума сошли! Как вы смеете так говорить со мной? |
| -- Milord, excusez-moi ! je parle comme je puis ; je me contiens. Cependant, Milord, songez à ce que vous allez faire, et craignez d'outrepasser la mesure ! | - Извините меня, милорд, я говорю, как умею, я стараюсь сдерживаться... Однако подумайте о том, милорд, что вы намерены сделать, и опасайтесь превысить меру! |
| -- Plaît-il ?... Dieu me pardonne ! s'écria Buckingham, mais je crois qu'il me menace ! | - Что?.. Да простит меня Бог! - вскричал Бекингэм. - Он, кажется угрожает мне! |
| -- Non, Milord, je prie encore, et je vous dis : une goutte d'eau suffit pour faire déborder le vase plein, une faute légère peut attirer le châtiment sur la tête épargnée malgré tant de crimes. | - Нет, милорд, я вас еще прошу и говорю вам: одной капли довольно, чтобы чаша переполнилась, одна небольшая вина может навлечь кару на голову того, кого щадил еще Всевышний, несмотря на все его преступления! |
| -- Monsieur Felton, dit Buckingham, vous allez sortir d'ici et vous rendre aux arrêts sur-le-champ. | - Господин Фельтон, извольте выйти отсюда и немедленно отправиться под арест! - приказал Бекингэм. |
| -- Vous allez m'écouter jusqu'au bout, Milord. Vous avez séduit cette jeune fille, vous l'avez outragée, souillée ; réparez vos crimes envers elle, laissez-la partir librement, et je n'exigerai pas autre chose de vous . | - Извольте выслушать меня до конца, милорд. Вы соблазнили эту молодую девушку, вы ее жестоко оскорбили, запятнали ее честь... Загладьте то зло, какое вы ей причинили, дайте ей беспрепятственно уехать, и я ничего больше не потребую от вас. |
| -- Vous n'exigerez pas ? dit Buckingham regardant Felton avec étonnement et appuyant sur chacune des syllabes des trois mots qu'il venait de prononcer. | - Ничего не потребуете? - проговорил Бекингэм, с изумлением глядя на Фельтона и делая ударение на каждом слове. |
| -- Milord, continua Felton s'exaltant à mesure qu'il parlait, Milord, prenez garde, toute l'Angleterre est lasse de vos iniquités ; Milord, vous avez abusé de la puissance royale que vous avez presque usurpée ; Milord, vous êtes en horreur aux hommes et à Dieu ; Dieu vous punira plus tard, mais, moi, je vous punirai aujourd'hui. | - Милорд... - продолжал Фельтон, все больше воодушевляясь по мере того, как он говорил. - Берегитесь, милорд, вся Англия устала от ваших беззаконий! Милорд, вы злоупотребили королевской властью, которую вы почти узурпировали. Милорд, вы внушаете отвращение и людям и Богу! Бог накажет вас впоследствии, я же накажу вас сегодня! |
| -- Ah ! ceci est trop fort ! " cria Buckingham en faisant un pas vers la porte. | - Это уж слишком! - крикнул Бекингэм и сделал шаг к двери. |
| Felton lui barra le passage. | Фельтон преградил ему дорогу. |
| " Je vous le demande humblement, dit-il, signez l'ordre de mise en liberté de Lady de Winter ; songez que c'est la femme que vous avez déshonorée. | - Смиренно прошу вас, - сказал он, - подпишите приказ об освобождении леди Винтер. Вспомните, это женщина, которую вы обесчестили! |
| -- Retirez-vous, Monsieur, dit Buckingham, ou j'appelle et vous fais mettre aux fers. | - Ступайте вон, сударь! Или я позову стражу и велю заковать вас в кандалы! |
| -- Vous n'appellerez pas, dit Felton en se jetant entre le duc et la sonnette placée sur un guéridon incrusté d'argent ; prenez garde, Milord, vous voilà entre les mains de Dieu. | - Вы никого не позовете, - заявил Фельтон, встав между герцогом и колокольчиком, стоявшим на столике с серебряными инкрустациями. - Берегитесь, милорд, вы теперь в руках Божьих! |
| s-- Dans les mains du diable, vous voulez dire, s'écria Buckingham en élevant la voix pour attirer du monde, sans cependant appeler directement. | - В руках дьявола, хотите вы сказать! - вскричал Бекингэм, повышая голос, чтобы привлечь внимание людей в соседней комнате, но еще прямо не взывая о помощи. |
| -- Signez, Milord, signez la liberté de Lady de Winter, dit Felton en poussant un papier vers le duc. | - Подпишите, милорд, подпишите приказ об освобождении леди Винтер! - настаивал Фельтон, протягивая герцогу бумагу. |
| -- De force ! vous moquez-vous ? holà, Patrick ! | - Вы хотите меня принудить? Да вы смеетесь надо мной!.. Эй, Патрик! |
| -- Signez, Milord ! | - Подпишите, милорд! |
| -- Jamais ! | - Ни за что! |
| -- Jamais ! | - Ни за что? |
| -- A moi " , cria le duc, et en même temps il sauta sur son épée. | - Ко мне! - крикнул герцог и схватился за шпагу. |
| Mais Felton ne lui donna pas le temps de la tirer : il tenait tout ouvert et caché dans son pourpoint le couteau dont s'était frappée Milady ; d'un bond il fut sur le duc. | Но Фельтон не дал ему времени обнажить ее: на груди он держал наготове нож, которым ранила себя миледи, и одним прыжком бросился на герцога. |
| En ce moment Patrick entrait dans la salle en criant : | В эту минуту в кабинет вошел Патрик и крикнул: |
| " Milord, une lettre de France ! | - Милорд, письмо из Франции! |
| -- De France ! " s'écria Buckingham, oubliant tout en pensant de qui lui venait cette lettre. | - Из Франции? - воскликнул Бекингэм, забывая все на свете и думая только о том, от кого это письмо. |
| Felton profita du moment et lui enfonça dans le flanc le couteau jusqu'au manche. | Фельтон воспользовался этим мгновением и всадил ему в бок нож по самую рукоятку. |
| " Ah ! traître ! cria Buckingham, tu m'as tué... | - А, предатель! - крикнул Бекингэм. - Ты убил меня... |
| -- Au meurtre ! " hurla Patrick. | - Убийство!.. - завопил Патрик. |
| Felton jeta les yeux autour de lui pour fuir, et, voyant la porte libre, s'élança dans la chambre voisine, qui était celle où attendaient, comme nous l'avons dit, les députés de La Rochelle, la traversa tout en courant et se précipita vers l'escalier ; mais, sur la première marche, il rencontra Lord de Winter, qui, le voyant pâle, égaré, livide, taché de sang à la main et à la figure, lui sauta au cou en s'écriant : | Фельтон, пытаясь скрыться, оглянулся по сторонам и, увидев, что дверь открыта, ринулся в соседний зал, где, как мы уже говорили, ждала приема депутация Ла-Рошели, бегом промчался по нему и устремился к лестнице, но на первой ступеньке столкнулся с лордом Винтером. Увидев мертвенную бледность Фельтона, его блуждающий взгляд и пятна крови на руках и лице, лорд Винтер схватил его за горло и закричал: |
| " Je le savais, je l'avais deviné et j'arrive trop tard d'une minute ! Oh ! malheureux que je suis ! " | - Я это знал! Я догадался, но, увы, минутой позже, чем следовало! О, я несчастный! Несчастный!.. |
| Felton ne fit aucune résistance ; Lord de Winter le remit aux mains des gardes, qui le conduisirent, en attendant de nouveaux ordres, sur une petite terrasse dominant la mer, et il s'élança dans le cabinet de Buckingham. | Фельтон не оказал ни малейшего сопротивления. Лорд Винтер передал его в руки стражи, которая, в ожидании дальнейших распоряжений, отвела его на небольшую террасу, выходившую на море, а сам поспешил в кабинет Бекингэма. |
| Au cri poussé par le duc, à l'appel de Patrick, l'homme que Felton avait rencontré dans l'antichambre se précipita dans le cabinet. | На крик герцога, на зов Патрика человек, с которым Фельтон встретился в вестибюле, вбежал в кабинет. |
| Il trouva le duc couché sur un sofa, serrant sa blessure dans sa main crispée. | Герцог лежал на диване и рукой судорожно зажимал рану. |
| " La Porte, dit le duc d'une voix mourante, La Porte, viens-tu de sa part ? | - Ла Порт... - произнес герцог угасающим голосом, - Ла Порт, ты от нее? |
| -- Oui, Monseigneur, répondit le fidèle serviteur d'Anne d'Autriche, mais trop tard peut-être. | - Да, ваша светлость, - ответил верный слуга Анны Австрийской, - но, кажется, я опоздал... |
| -- Silence, La Porte ! on pourrait vous entendre ; Patrick, ne laissez entrer personne : oh ! je ne saurai pas ce qu'elle me fait dire ! mon Dieu, je me meurs ! " | - Тише, Ла Порт, вас могут услышать... Патрик, не впускайте никого... Ах, я так и не узнаю, что она велела мне передать! Боже мой, я умираю! |
| Et le duc s'évanouit. | И герцог лишился чувств. |
| Cependant, Lord de Winter, les députés, les chefs de l'expédition, les officiers de la maison de Buckingham, avaient fait irruption dans sa chambre ; partout des cris de désespoir retentissaient. La nouvelle qui emplissait le palais de plaintes et de gémissements en déborda bientôt partout et se répandit par la ville. | Между тем лорд Винтер, посланцы Ла-Рошели, начальники экспедиционных войск и офицеры свиты Бекингэма толпой вошли в комнату; повсюду раздавались крики отчаяния. Печальная новость, наполнившая дворец стенаниями и горестными воплями, вскоре перекинулась за его пределы и разнеслась по городу. |
| Un coup de canon annonça qu'il venait de se passer quelque chose de nouveau et d'inattendu. | Пушечный выстрел возвестил, что произошло нечто важное и неожиданное. |
| Lord de Winter s'arrachait les cheveux. | Лорд Винтер рвал на себе волосы. |
| " Trop tard d'une minute ! s'écriait-il, trop tard d'une minute ! Oh ! mon Dieu, mon Dieu, quel malheur ! " | - Минутой позже! - восклицал он. - Одной минутой! О, Боже, Боже, какое несчастье! |
| En effet, on était venu lui dire à sept heures du matin qu'une échelle de corde flottait à une des fenêtres du château ; il avait couru aussitôt à la chambre de Milady, avait trouvé la chambre vide et la fenêtre ouverte, les barreaux sciés, il s'était rappelé la recommandation verbale que lui avait fait transmettre d'Artagnan par son messager, il avait tremblé pour le duc, et, courant à l'écurie, sans prendre le temps de faire seller son cheval, avait sauté sur le premier venu, était accouru ventre à terre, et sautant à bas dans la cour, avait monté précipitamment l'escalier, et, sur le premier degré, avait, comme nous l'avons dit, rencontré Felton. | Действительно, в семь часов утра ему доложили, что у одного из окон замка висит веревочная лестница. Он тотчас бросился в комнату миледи и увидел, что комната пуста, окно открыто, прутья решетки перепилены; он вспомнил словесное предостережение д'Артаньяна, переданное через его гонца, затрепетал от страха за герцога, бегом кинулся в конюшню и, не дожидаясь, пока ему оседлают коня, вскочил на первого попавшегося, во весь опор примчался в адмиралтейство, спрыгнул во дворе наземь, взбежал по лестнице и, как мы уже говорили, столкнулся на верхней ступеньке с Фельтоном. |
| Cependant le duc n'était pas mort : il revint à lui, rouvrit les yeux, et l'espoir rentra dans tous les coeurs. | Однако герцог был еще жив: он пришел в чувство, открыл глаза, и в сердца всех окружающих вселилась надежда. |
| " Messieurs, dit-il, laissez-moi seul avec Patrick et La Porte. | - Господа, - сказал он, - оставьте меня одного с Ла Портом и Патриком... |
| " Ah ! c'est vous, de Winter ! vous m'avez envoyé ce matin un singulier fou, voyez l'état dans lequel il m'a mis ! | А, это вы, Винтер! Вы сегодня утром прислали ко мне какого-то странного безумца. Посмотрите, что он со мной сделал! |
| -- Oh ! Milord ! s'écria le baron, je ne m'en consolerai jamais. | - О милорд, - вскричал барон, - я навсегда останусь неутешным! |
| -- Et tu aurais tort, mon cher de Winter, dit Buckingham en lui tendant la main, je ne connais pas d'homme qui mérite d'être regretté pendant toute la vie d'un autre homme ; mais laisse-nous, je t'en prie. " | - И будешь неправ, милый Винтер, - возразил Бекингэм, протягивая ему руку. - Я не знаю ни одного человека, который заслуживал бы того, чтобы другой человек оплакивал его всю свою жизнь... Но оставь нас, прошу тебя. |
| Le baron sortit en sanglotant. | Барон, рыдая, вышел. |
| Il ne resta dans le cabinet que le duc blessé, La Porte et Patrick. | В комнате остались только раненый герцог, Ла Порт и Патрик. |
| On cherchait un médecin, qu'on ne pouvait trouver. | Приближенные герцога искали врача и не могли найти его. |
| " Vous vivrez, Milord, vous vivrez, répétait, à genoux devant le sofa du duc, le messager d'Anne d'Autriche. | - Вы будете жить, милорд, вы будете жить! - твердил, стоя на коленях перед диваном, верный слуга Анны Австрийской. |
| -- Que m'écrivait-elle ? dit faiblement Buckingham tout ruisselant de sang et domptant, pour parler de celle qu'il aimait, d'atroces douleurs, que m'écrivait-elle ? | - Что она мне пишет? - слабым голосом спросил Бекингэм; истекая кровью, он пересиливал жестокую боль, чтобы говорить о той, кого любил. - Что она мне пишет? |
| Lis-moi sa lettre. | Прочитай мне ее письмо. |
| -- Oh ! Milord ! fit La Porte. | - Как можно, милорд! - испугался Ла Порт. |
| -- Obéis, La Porte ; ne vois-tu pas que je n'ai pas de temps à perdre ? " | - Повинуйся, Ла Порт. Разве ты не видишь, что мне нельзя терять время? |
| La Porte rompit le cachet et plaça le parchemin sous les yeux du duc ; mais Buckingham essaya vainement de distinguer l'écriture. | Ла Порт сломал печать и поднес пергамент к глазам герцога, но Бекингэм тщетно пытался разобрать написанное. |
| " Lis donc, dit-il, lis donc, je n'y vois plus ; lis donc ! car bientôt peut- être je n'entendrai plus, et je mourrai sans savoir ce qu'elle m'a écrit. " | - Читай же... - приказал он, - читай, я уже не вижу. Читай! Ведь скоро я, быть может, перестану слышать и умру, так и не узнав, что она мне написала... |
| La Porte ne fit plus de difficulté, et lut : | Ла Порт не стал больше возражать и прочитал: |
| " Milord, | "Милорд! |
| " Par ce que j'ai, depuis que je vous connais, souffert par vous et pour vous, je vous conjure, si vous avez souci de mon repos, d'interrompre les grands armements que vous faites contre la France et de cesser une guerre dont on dit tout haut que la religion est la cause visible, et tout bas que votre amour pour moi est la cause cachée. Cette guerre peut non seulement amener pour la France et pour l'Angleterre de grandes catastrophes, mais encore pour vous, Milord, des malheurs dont je ne me consolerais pas. | Заклинаю вас всем, что я выстрадала из-за вас и ради вас с тех пор, как я вас знаю, - если вам дорог мой покой, прекратите ваши обширные вооружения против Франции и положите конец войне. Ведь даже вслух все говорят о том, что религия - только видимая ее причина, а втихомолку утверждают, что истинная причина - ваша любовь ко мне. Эта война может принести не только великие бедствия Франции и Англии, но и несчастья вам, милорд, что сделает меня неутешной. |
| " Veillez sur votre vie, que l'on menace et qui me sera chère du moment où je ne serai pas obligée de voir en vous un ennemi. | Берегите свою жизнь, которой угрожает опасность и которая станет для меня драгоценной с той минуты, когда я не буду вынуждена видеть в вас врага. |
| " Votre affectionnée, | Благосклонная к вам |
| " ANNE " | Анна". |
| Buckingham rappela tous les restes de sa vie pour écouter cette lecture ; puis, lorsqu'elle fut finie, comme s'il eût trouvé dans cette lettre un amer désappointement : | Бекингэм собрал остаток сил, чтобы выслушать все до конца. Затем, когда письмо было прочитано, он спросил с оттенком горького разочарования в голосе: |
| " N'avez-vous donc pas autre chose à me dire de vive voix, La Porte ? demanda-t-il. | - Неужели вам нечего передать мне на словах, Ла Порт? |
| -- Si fait, Monseigneur : la reine m'avait chargé de vous dire de veiller sur vous, car elle avait eu avis qu'on voulait vous assassiner. | - Да, как же, ваша светлость! Королева поручила мне сказать вам, чтобы вы были осторожны: ее предупредили, что вас хотят убить. |
| -- Et c'est tout, c'est tout ? reprit Buckingham avec impatience. | - И это все? Все? - нетерпеливо спрашивал Бекингэм. |
| -- Elle m'avait encore chargé de vous dire qu'elle vous aimait toujours. | - Она еще поручила мне сказать вам, что по-прежнему вас любит. |
| -- Ah ! fit Buckingham, Dieu soit loué ! ma mort ne sera donc pas pour elle la mort d'un étranger !... " | - Ах!.. Слава Богу! - воскликнул Бекингэм. - Значит, моя смерть не будет для нее безразлична! |
| La Porte fondit en larmes. | Ла Порт залился слезами. |
| " Patrick, dit le duc, apportez-moi le coffret où étaient les ferrets de diamants. " | - Патрик, - сказал герцог, - принесите мне ларец, в котором лежали алмазные подвески. |
| Patrick apporta l'objet demandé, que La Porte reconnut pour avoir appartenu à la reine. | Патрик принес его, и Ла Порт узнал ларец, принадлежавший королеве. |
| " Maintenant le sachet de satin blanc, où son chiffre est brodé en perles. " | - А теперь белый атласный мешочек, на котором вышит жемчугом ее вензель. |
| Patrick obéit encore. | Патрик исполнил и это приказание. |
| " Tenez, La Porte, dit Buckingham, voici les seuls gages que j'eusse à elle, ce coffret d'argent, et ces deux lettres. Vous les rendrez à Sa Majesté ; et pour dernier souvenir... (il chercha autour de lui quelque objet précieux)... vous y joindrez... " | - Возьмите, Ла Порт, - сказал Бекингэм. - Вот единственные знаки ее расположения, которые я получил от нее: этот ларец и эти два письма. Отдайте их ее величеству и как последнюю память обо мне... - он взглядом поискал вокруг себя какую-нибудь драгоценность, - присоедините к ним... |
| Il chercha encore ; mais ses regards obscurcis par la mort ne rencontrèrent que le couteau tombé des mains de Felton, et fumant encore du sang vermeil étendu sur la lame. | Он снова стал искать что-то взглядом, по его затуманенные близкой смертью глаза различили только нож, который выпал из рук Фельтона и еще дымился алой кровью, расплывшейся по лезвию. |
| " Et vous y joindrez ce couteau " , dit le duc en serrant la main de La Porte. | - ...присоедините этот нож, - договорил герцог, сжимая руку Ла Порта. |
| Il put encore mettre le sachet au fond du coffret d'argent, y laissa tomber le couteau en faisant signe à La Porte qu'il ne pouvait plus parler ; puis, dans une dernière convulsion, que cette fois il n'avait plus la force de combattre, il glissa du sofa sur le parquet. | Он смог еще положить мешочек на дно ларца и опустить туда нож, знаком показывая Ла Порту, что не может больше говорить. Потом, забившись в предсмертной судороге, которую на этот раз он был уже не в силах побороть, скатился с дивана на паркет. |
| Patrick poussa un grand cri. | Патрик громко закричал. |
| Buckingham voulut sourire une dernière fois ; mais la mort arrêta sa pensée, qui resta gravée sur son front comme un dernier baiser d'amour. | Бекингэм хотел в последний раз улыбнуться, но смерть остановила его мысль, и она запечатлелась на его челе как последний поцелуй любви. |
| En ce moment le médecin du duc arriva tout effaré ; il était déjà à bord du vaisseau amiral, on avait été obligé d'aller le chercher là. | В эту минуту явился взволнованный врач герцога; он был уже на борту адмиральского судна, и пришлось послать за ним туда. |
| Il s'approcha du duc, prit sa main, la garda un instant dans la sienne, et la laissa retomber. | Врач подошел к герцогу, взял его руку, подержал ее в своей и опустил. |
| " Tout est inutile, dit-il, il est mort. | - Все бесполезно, - сказал он, - герцог умер. |
| -- Mort, mort ! " s'écria Patrick. | - Умер, умер! - закричал Патрик. |
| A ce cri toute la foule rentra dans la salle, et partout ce ne fut que consternation et que tumulte. | На его крик вся толпа хлынула в комнату, и повсюду воцарилось отчаяние, горестное изумление и растерянность. |
| Aussitôt que Lord de Winter vit Buckingham expiré, il courut à Felton, que les soldats gardaient toujours sur la terrasse du palais. | Как только лорд Винтер увидел, что Бекингэм испустил дух, он кинулся к Фельтону, которого солдаты по-прежнему стерегли на террасе дворца. |
| " Misérable ! dit-il au jeune homme qui, depuis la mort de Buckingham, avait retrouvé ce calme et ce sang-froid qui ne devaient plus l'abandonner ; misérable ! qu'as-tu fait ? | - Негодяй! - сказал он молодому человеку, к которому после смерти Бекингэма вернулось спокойствие и хладнокровие, по-видимому не оставившие его до конца. - Негодяй! Что ты сделал! |
| -- Je me suis vengé, dit-il. | - Я отомстил за себя, - ответил Фельтон. |
| -- Toi ! dit le baron ; dis que tu as servi d'instrument à cette femme maudite ; mais je te le jure, ce crime sera son dernier crime. | - За себя! - повторил барон. - Скажи лучше, что ты послужил орудием этой проклятой женщины! Но, клянусь тебе, это будет ее последним злодеянием! |
| -- Je ne sais ce que vous voulez dire, reprit tranquillement Felton, et j'ignore de qui vous voulez parler, Milord ; j'ai tué M. de Buckingham parce qu'il a refusé deux fois à vous-même de me nommer capitaine : je l'ai puni de son injustice, voilà tout. " | - Я не понимаю, что вы хотите сказать, - спокойно ответил Фельтон, - и я не знаю, о ком вы говорите, милорд. Я убил герцога Бекингэма за то, что он дважды отклонил вашу просьбу произвести меня в чин капитана. Я наказал его за несправедливость, вот и все. |
| De Winter, stupéfait, regardait les gens qui liaient Felton, et ne savait que penser d'une pareille insensibilité. | Винтер, ошеломленный, смотрел на солдат, вязавших Фельтона, и поражался подобной бесчувственности. |
| Une seule chose jetait cependant un nuage sur le front pur de Felton. A chaque bruit qu'il entendait, le naif puritain croyait reconnaître les pas et la voix de Milady venant se jeter dans ses bras pour s'accuser et se perdre avec lui. | Одна только мысль омрачала спокойное лицо Фельтона: когда до него доносился какой-нибудь шум, наивному пуританину казалось, что он слышит шаги и голос миледи, которая явилась кинуться в его объятия, признать себя виновной и погибнуть вместе с ним. |
| Tout à coup il tressaillit, son regard se fixa sur un point de la mer, que de la terrasse où il se trouvait on dominait tout entière ; avec ce regard d'aigle du marin, il avait reconnu, là où un autre n'aurait vu qu'un goéland se balançant sur les flots, la voile du sloop qui se dirigeait vers les côtes de France. | Вдруг он вздрогнул и устремил взор на какую-то точку в море, которое во всю ширь открывалось перед ним с террасы, где он находился. Орлиным взором моряка он разглядел то, что другой человек принял бы на таком расстоянии за покачивающуюся на волнах чайку, - парус шхуны, отплывавшей к берегам Франции. |
| Il pâlit, porta la main à son coeur, qui se brisait, et comprit toute la trahison. | Он побледнел, схватился рукой за сердце, которое готово было разорваться, и понял все предательство миледи. |
| " Une dernière grâce, Milord ! dit-il au baron. | - Прошу вас о последней милости, милорд! - обратился он к барону. |
| -- Laquelle ? demanda celui-ci. | - О какой? - спросил лорд Винтер. |
| -- Quelle heure est-il ? " | - Скажите, который час? |
| Le baron tira sa montre. | Барон вынул часы. |
| " Neuf heures moins dix minutes " , dit-il. | - Без десяти минут девять, - ответил он. |
| Milady avait avancé son départ d'une heure et demie ; dès qu'elle avait entendu le coup de canon qui annonçait le fatal événement, elle avait donné l'ordre de lever l'ancre. | Миледи на полтора часа ускорила свой отъезд: как только она услышала пушечный выстрел, возвестивший роковое событие, она приказала сняться с якоря. |
| La barque voguait sous un ciel bleu à une grande distance de la côte. | Судно плыло под ясным небом, на большом расстоянии от берега. |
| " Dieu l'a voulu " , dit Felton avec la résignation du fanatique, mais cependant sans pouvoir détacher les yeux de cet esquif à bord duquel il croyait sans doute distinguer le blanc fantôme de celle à qui sa vie allait être sacrifiée. | - Так угодно было Богу, - сказал Фельтон с покорностью фанатика, не в силах, однако, отвести глаза от крохотного суденышка, на палубе которого ему чудился белый призрак той, для кого ему предстояло пожертвовать жизнью. |
| De Winter suivit son regard, interrogea sa souffrance et devina tout. | Лорд Винтер проследил за взглядом Фельтона, перевел вопрошающий взор на его страдальческое лицо и все отгадал. |
| " Sois puni seul d'abord, misérable, dit Lord de Winter à Felton, qui se laissait entraîner les yeux tournés vers la mer ; mais je te jure, sur la mémoire de mon frère que j'aimais tant, que ta complice n'est pas sauvée. " | - Сначала ты один понесешь наказание, негодяй, - сказал он Фельтону, который, неотступно глядя на море, покорно подчинялся уводившим его солдатам, - но, клянусь памятью моего брата, которого я горячо любил, твоей сообщнице не удастся спастись! |
| Felton baissa la tête sans prononcer une syllabe. | Фельтон опустил голову и не проронил ни слова. |
| Quant à de Winter, il descendit rapidement l'escalier et se rendit au port. | А лорд Винтер сбежал с лестницы и поспешил в гавань. |
Chapitre LX. EN FRANCE./Во Франции
| France | Русский |
| La première crainte du roi d'Angleterre, Charles Ier, en apprenant cette mort, fut qu'une si terrible nouvelle ne décourageât les Rochelois ; il essaya, dit Richelieu dans ses Mémoires, de la leur cacher le plus longtemps possible, faisant fermer les ports par tout son royaume, et prenant soigneusement garde qu'aucun vaisseau ne sortît jusqu'à ce que l'armée que Buckingham apprêtait fût partie, se chargeant, à défaut de Buckingham, de surveiller lui-même le départ. | Когда английский король Карл I узнал о смерти Бекингэма, его первым и самым большим опасением было, как бы эта страшная весть не лишила ларошельцев бодрости духа. Поэтому он старался, как рассказывает Ришелье в своих "Мемуарах", скрывать ее от них возможно дольше. Он приказал запереть все гавани своего государства и тщательно следить за тем, чтобы ни один корабль не вышел в море до отплытия армии, которую снаряжал Бекингэм и за отправкой которой, после его смерти, король сам взялся надзирать. |
| Il poussa même la sévérité de cet ordre jusqu'à retenir en Angleterre l'ambassadeur de Danemark, qui avait pris congé, et l'ambassadeur ordinaire de Hollande, qui devait ramener dans le port de Flessingue les navires des Indes que Charles Ier avait fait restituer aux Provinces- Unies. | Он довел строгость этого запрета до того, что даже задержал в Англии датских послов, которые уже откланялись ему, и голландского посла, который должен был доставить в Флиссинген ост-индские корабли, возвращенные Карлом I Соединенным Нидерландам. |
| Mais comme il ne songea à donner cet ordre que cinq heures après l'événement, c'est-à-dire à deux heures de l'après-midi, deux navires étaient déjà sortis du port : l'un emmenant, comme nous le savons, Milady, laquelle, se doutant déjà de l'événement, fut encore confirmée dans cette croyance en voyant le pavillon noir se déployer au mât du vaisseau amiral. | Но, так как он позаботился отдать этот приказ только через пять часов после печального события, то есть в два часа дня, два корабля успели выйти из гавани. Один, как мы знаем, увозил миледи, которая уже догадывалась о том, что произошло, и еще больше уверилась в своем предположении, увидев, что на мачте адмиральского корабля поднят черный флаг. |
| Quant au second bâtiment, nous dirons plus tard qui il portait et comment il partit. | Что касается второго корабля, мы расскажем после, кто на нем находился и каким образом он отплыл. |
| Pendant ce temps, du reste, rien de nouveau au camp de La Rochelle ; seulement le roi, qui s'ennuyait fort, comme toujours, mais peut-être encore un peu plus au camp qu'ailleurs, résolut d'aller incognito passer les fêtes de saint Louis à Saint-Germain, et demanda au cardinal de lui faire préparer une escorte de vingt mousquetaires seulement. Le cardinal, que l'ennui du roi gagnait quelquefois, accorda avec grand plaisir ce congé à son royal lieutenant, lequel promit d'être de retour vers le 15 septembre. | За это время, впрочем, в лагере под Ла-Рошелью не случилось ничего нового; только король, очень скучавший, как всегда, а в лагере, пожалуй, еще больше, чем в других местах, решил уехать инкогнито в Сен-Жермен - провести там день святого Людовика и попросил кардинала снарядить ему конвой всего из двадцати мушкетеров. Кардинал, которому иногда передавалась скука короля, с большим удовольствием предоставил этот отпуск своему царственному помощнику, обещавшему вернуться к 15 сентября. |
| M. de Tréville, prévenu par Son Eminence, fit son porte-manteau, et comme, sans en savoir la cause, il savait le vif désir et même l'impérieux besoin que ses amis avaient de revenir à Paris, il va sans dire qu'il les désigna pour faire partie de l'escorte. | Господин де Тревиль, уведомленный его высокопреосвященством, собрался в дорогу и, зная, что его друзья, по неизвестной ему причине, испытывают сильное желание и даже настоятельную потребность вернуться в Париж, разумеется, включил их в конвой короля. |
| Les quatre jeunes gens surent la nouvelle un quart d'heure après M. de Tréville, car ils furent les premiers à qui il la communiqua. Ce fut alors que d'Artagnan apprécia la faveur que lui avait accordée le cardinal en le faisant enfin passer aux mousquetaires ; sans cette circonstance, il était forcé de rester au camp tandis que ses compagnons partaient. | Четверо молодых людей узнали эту новость через четверть часа после г-на де Тревиля, так как им первым он сообщил о ней. Вот когда д'Артаньян особенно оценил милость, которую оказал ему кардинал, наконец-то позволив перейти в мушкетеры! Если бы не это обстоятельство, д'Артаньяну пришлось бы остаться в лагере, а его товарищи уехали бы без него. |
| On verra plus tard que cette impatience de remonter vers Paris avait pour cause le danger que devait courir Mme Bonacieux en se rencontrant au couvent de Béthune avec Milady, son ennemie mortelle. Aussi, comme nous l'avons dit, Aramis avait écrit immédiatement à Marie Michon, cette lingère de Tours qui avait de si belles connaissances, pour qu'elle obtînt que la reine donnât l'autorisation à Mme Bonacieux de sortir du couvent et de se retirer soit en Lorraine, soit en Belgique. La réponse ne s'était pas fait attendre, et, huit ou dix jours après, Aramis avait reçu cette lettre : | Нечего и говорить, что их побуждала вернуться в Париж мысль о той опасности, которая угрожала г-же Бонасье при встрече в Бетюнском монастыре с ее смертельным врагом - миледи. Поэтому, как мы уже сказали, Арамис немедленно написал той самой турской белошвейке, у которой были такие влиятельные знакомства, чтобы она испросила у королевы разрешение для г-жи Бонасье выйти из монастыря и удалиться в Лотарингию или Бельгию. Ответ не заставил себя долго ждать, и через девять-десять дней Арамис получил следующее письмо: |
| " Mon cher cousin, | "Любезный кузен! |
| " Voici l'autorisation de ma soeur à retirer notre petite servante du couvent de Béthune, dont vous pensez que l'air est mauvais pour elle. Ma soeur vous envoie cette autorisation avec grand plaisir, car elle aime fort cette petite fille, à laquelle elle se réserve d'être utile plus tard. | Вот вам разрешение моей сестры взять нашу юную служанку из Бетюнского монастыря, воздух которого, по вашему мнению, вреден для нее. Моя сестра с большим удовольствием посылает вам свое разрешение, так как она очень любит эту славную девушку и надеется в случае надобности быть ей полезной и в дальнейшем. |
| " Je vous embrasse. | Целую вас. |
| " MARIE MICHON. " | Аглая Мишон". |
| A cette lettre était jointe une autorisation ainsi conçue : | К этому письму было приложено разрешение, составленное в следующих выражениях: |
| " La supérieure du couvent de Béthune remettra aux mains de la personne qui lui remettra ce billet la novice qui était entrée dans son couvent sous ma recommandation et sous mon patronage. | "Настоятельнице Бетюнского монастыря надлежит передать на попечение того лица, которое вручит ей это письмо, послушницу, поступившую к ней в монастырь по моей рекомендации и находящуюся под моим покровительством. |
| " Au Louvre, le 10 août 1628. | В Лувре, 10 августа 1628 года. |
| " ANNE. " | Анна". |
| On comprend combien ces relations de parenté entre Aramis et une lingère qui appelait la reine sa soeur avaient égayé la verve des jeunes gens ; mais Aramis, après avoir rougi deux ou trois fois jusqu'au blanc des yeux aux grosses plaisanteries de Porthos, avait prié ses amis de ne plus revenir sur ce sujet, déclarant que s'il lui en était dit encore un seul mot, il n'emploierait plus sa cousine comme intermédiaire dans ces sortes d'affaires. | Можно себе представить, какую пищу веселому остроумию молодых людей давали эти родственные отношения Арамиса с белошвейкой, называвшей королеву своей сестрой! Но Арамис, два-три раза густо покраснев в ответ на грубоватые шутки Портоса, попросил своих друзей впредь не возвращаться к этой теме и заявил, что, если они скажут ему по этому поводу хоть одно слово, он больше не прибегнет в такого рода делах к посредничеству своей кузины. |
| Il ne fut donc plus question de Marie Michon entre les quatre mousquetaires, qui d'ailleurs avaient ce qu'ils voulaient : l'ordre de tirer Mme Bonacieux du couvent des carmélites de Béthune. Il est vrai que cet ordre ne leur servirait pas à grand-chose tant qu'ils seraient au camp de La Rochelle, c'est-à-dire à l'autre bout de la France ; aussi d'Artagnan allait-il demander un congé à M. de Tréville, en lui confiant tout bonnement l'importance de son départ, lorsque cette nouvelle lui fut transmise, ainsi qu'à ses trois compagnons, que le roi allait partir pour Paris avec une escorte de vingt mousquetaires, et qu'ils faisaient partie de l'escorte. | Поэтому о белошвейке больше не упоминалось в разговорах четырех мушкетеров, которые к тому же добились того, чего хотели: получили разрешение взять г-жу Бонасье из Бетюнского монастыря кармелиток. Правда, от этого разрешения им было мало пользы, пока они находились в лагере под Ла-Рошелью, иначе говоря - на другом конце Франции. А потому д'Артаньян уже собирался откровенно признаться г-ну де Тревилю, для чего ему необходимо уехать, и попросить у него отпуск, как вдруг г-н де Тревиль объявил ему и его трем товарищам, что король едет в Париж с конвоем из двадцати мушкетеров и что они назначены в число конвойных. |
| La joie fut grande. On envoya les valets devant avec les bagages, et l'on partit le 16 au matin. | Друзья очень обрадовались. Они послали слуг вперед с багажом и наутро выехали сами. |
| Le cardinal reconduisit Sa Majesté de Surgères à Mauzé, et là, le roi et son ministre prirent congé l'un de l'autre avec de grandes démonstrations d'amitié. | Кардинал проводил его величество от Сюржера до Мозе, и там король и его министр простились с взаимными изъявлениями дружеских чувств. |
| Cependant le roi, qui cherchait de la distraction, tout en cheminant le plus vite qu'il lui était possible, car il désirait être arrivé à Paris pour le 23, s'arrêtait de temps en temps pour voler la pie, passe-temps dont le goût lui avait autrefois été inspiré par de Luynes, et pour lequel il avait toujours conservé une grande prédilection. Sur les vingt mousquetaires, seize, lorsque la chose arrivait, se réjouissaient fort de ce bon temps ; mais quatre maugréaient de leur mieux. D'Artagnan surtout avait des bourdonnements perpétuels dans les oreilles, ce que Porthos expliquait ainsi : | Желая приехать в Париж к двадцать третьему числу, король как можно быстрее продвигался вперед. Однако в поисках развлечений он время от времени останавливался для соколиной охоты, своей излюбленной забавы, к которой некогда пристрастил его герцог де Люинь. Когда это случалось, шестнадцать мушкетеров из двадцати очень радовались такому веселому времяпрепровождению, а остальные четверо проклинали все на свете, в особенности д'Артаньян; у него постоянно звенело в ушах, что Портос объяснял следующим образом: |
| " Une très grande dame m'a appris que cela veut dire que l'on parle de vous quelque part. " | - Как мне сказала одна очень знатная дама, это значит, что о вас где-то вспоминают. |
| Enfin l'escorte traversa Paris le 23, dans la nuit ; le roi remercia M. de Tréville, et lui permit de distribuer des congés pour quatre jours, à la condition que pas un des favorisés ne paraîtrait dans un lieu public, sous peine de la Bastille. | Наконец в ночь на двадцать третье число конвой проехал Париж и добрался до места своего назначения. Король поблагодарил г-на де Тревиля и разрешил ему поочередно увольнять конвойных в отпуск на четыре дня, с условием, чтобы никто из счастливцев, под страхом заключения в Бастилию, не показывался в публичных местах. |
| Les quatre premiers congés accordés, comme on le pense bien, furent à nos quatre amis. Il y a plus, Athos obtint de M. de Tréville six jours au lieu de quatre et fit mettre dans ces six jours deux nuits de plus, car ils partirent le 24, à cinq heures du soir, et par complaisance encore, M. de Tréville postdata le congé du 25 au matin. | Первые четыре отпуска, как легко догадаться, были даны нашим четырем друзьям; более того, Атос выпросил у г-на де Тревиля шесть дней вместо четырех и присоединил к ним еще две ночи - они уехали двадцать четвертого, в пять часов вечера, а г-н де Тревиль любезно пометил отпуск двадцать пятым числом. |
| " Eh, mon Dieu, disait d'Artagnan, qui, comme on le sait, ne doutait jamais de rien, il me semble que nous faisons bien de l'embarras pour une chose bien simple : en deux jours, et en crevant deux ou trois chevaux (peu m'importe : j'ai de l'argent), je suis à Béthune, je remets la lettre de la reine à la supérieure, et je ramène le cher trésor que je vais chercher, non pas en Lorraine, non pas en Belgique, mais à Paris, où il sera mieux caché, surtout tant que M. le cardinal sera à La Rochelle. Puis, une fois de retour de la campagne, Eh bien, moitié par la protection de sa cousine, moitié en faveur de ce que nous avons fait personnellement pour elle, nous obtiendrons de la reine ce que nous voudrons. Restez donc ici, ne vous épuisez pas de fatigue inutilement ; moi et Planchet, c'est tout ce qu'il faut pour une expédition aussi simple. " | - Ах, Боже мой, по-моему, мы причиняем себе много хлопот из-за пустяков! - сказал д'Артаньян, как известно никогда ни в чем не сомневавшийся. - В два дня, загнав двух-трех лошадей, - это мне нипочем, деньги у меня есть! - я доскачу до Бетюна, вручу настоятельнице письмо королевы и увезу мою милую не в Лотарингию и не в Бельгию, а в Париж, - где она будет лучше укрыта, особенно пока кардинал будет стоять под Ла-Рошелью. А когда мы вернемся из похода, тут уж мы добьемся от королевы - отчасти пользуясь покровительством ее кузины, отчасти за оказанные нами услуги - всего, чего захотим. Оставайтесь здесь, не тратьте сил понапрасну! Меня и Планше вполне хватит для такого простого предприятия. |
| A ceci Athos répondit tranquillement : | На это Атос спокойно ответил: |
| " Nous aussi, nous avons de l'argent ; car je n'ai pas encore bu tout à fait le reste du diamant, et Porthos et Aramis ne l'ont pas tout à fait mangé. Nous crèverons donc aussi bien quatre chevaux qu'un. Mais songez, d'Artagnan, ajouta-t-il d'une voix si sombre que son accent donna le frisson au jeune homme, songez que Béthune est une ville où le cardinal a donné rendez-vous à une femme qui, partout où elle va, mène le malheur après elle. Si vous n'aviez affaire qu'à quatre hommes, d'Artagnan, je vous laisserais aller seul ; vous avez affaire à cette femme, allons-y quatre, et plaise à Dieu qu'avec nos quatre valets nous soyons en nombre suffisant ! | - У нас тоже есть деньги - я еще не пропил всей своей доли, полученной за перстень, а Портос и Арамис еще не всю ее проели. Стало быть, мы так же легко можем загнать четырех лошадей, как и одну. Но не забывайте, д'Артаньян... - прибавил он таким мрачным голосом, что юноша невольно вздрогнул, - не забывайте, что Бетюн - тот самый город, где кардинал назначил свидание женщине, которая повсюду, где бы она ни появлялась, приносит несчастье! Если бы вы имели дело только с четырьмя мужчинами, д'Артаньян, я отпустил бы вас одного. Вы же будете иметь дело с этой женщиной - так поедем вчетвером, и дай Бог, чтобы всех нас, да еще с четырьмя слугами в придачу, оказалось достаточно! |
| -- Vous m'épouvantez, Athos, s'écria d'Artagnan ; que craignez-vous donc, mon Dieu ? | - Вы меня пугаете, Атос! - вскричал д'Артаньян. - Да чего же вы опасаетесь, черт возьми? |
| -- Tout ! " répondit Athos. | - Всего! - ответил Атос. |
| D'Artagnan examina les visages de ses compagnons, qui, comme celui d'Athos, portaient l'empreinte d'une inquiétude profonde, et l'on continua la route au plus grand pas des chevaux, mais sans ajouter une seule parole. | Д'Артаньян внимательно поглядел на своих товарищей, лица которых, как и лицо Атоса, выражали глубокую тревогу; не промолвив ни слова, все пришпорили коней и продолжали свой путь. |
| Le 25 au soir, comme ils entraient à Arras, et comme d'Artagnan venait de mettre pied à terre à l'auberge de la Herse d'Or pour boire un verre de vin, un cavalier sortit de la cour de la poste, où il venait de relayer, prenant au grand galop, et avec un cheval frais, le chemin de Paris. | Двадцать пятого числа под вечер, когда они въехали в Аррас и д'Артаньян спешился у "Золотой бороны", чтобы выпить стакан вина в этой гостинице, какой-то всадник выехал с почтового двора, где он переменил лошадь, и на свежем скакуне галопом помчался по дороге в Париж. |
| Au moment où il passait de la grande porte dans la rue, le vent entrouvrit le manteau dont il était enveloppé, quoiqu'on fût au mois d'août, et enleva son chapeau, que le voyageur retint de sa main, au moment où il avait déjà quitté sa tête, et l'enfonça vivement sur ses yeux. | В ту минуту, как он выезжал из ворот на улицу, ветром распахнуло плащ, в который он был закутан, хотя дело происходило в августе, и чуть не снесло с него шляпу, но путник вовремя удержал ее рукой, поймав уже на лету, и проворно надвинул себе на глаза. |
| D'Artagnan, qui avait les yeux fixés sur cet homme, devint fort pâle et laissa tomber son verre. | Д'Артаньян, пристально смотревший на этого человека, отчаянно побледнел и выронил из рук стакан. |
| " Qu'avez-vous, Monsieur ? dit Planchet... Oh ! là, accourez, Messieurs, voilà mon maître qui se trouve mal ! " | - Что с вами, сударь? - встревожился Планше. - Эй, господа, бегите на помощь, господину моему худо! |
| Les trois amis accoururent et trouvèrent d'Artagnan qui, au lieu de se trouver mal, courait à son cheval. Ils l'arrêtèrent sur le seuil de la porte. | Трое друзей подбежали и увидели, что д'Артаньян и не думал падать в обморок, а кинулся к своему коню. Они преградили ему дорогу. |
| " Eh bien, où diable vas-tu donc ainsi ? lui cria Athos. | - Куда ты, черт побери, летишь сломя голову? - крикнул Атос. |
| -- C'est lui ! s'écria d'Artagnan, pâle de colère et la sueur sur le front, c'est lui ! laissez-moi le rejoindre ! | - Это он! - вскричал д'Артаньян. - Это он! Дайте мне его догнать! |
| -- Mais qui, lui ? demanda Athos. | - Да кто "он"? - спросил Атос. |
| -- Lui, cet homme ! | - Он, этот человек! |
| -- Quel homme ? | - Какой человек? |
| -- Cet homme maudit, mon mauvais génie, que j'ai toujours vu lorsque j'étais menacé de quelque malheur : celui qui accompagnait l'horrible femme lorsque je la rencontrai pour la première fois, celui que je cherchais quand j'ai provoqué Athos, celui que j'ai vu le matin du jour où Mme Bonacieux a été enlevée ! l'homme de Meung enfin ! je l'ai vu, c'est lui ! Je l'ai reconnu quand le vent a entrouvert son manteau. | - Тот проклятый человек - мой злой гений, который попадается мне навстречу каждый раз, когда угрожает какое-нибудь несчастье! Тот, кто сопровождал эту ужасную женщину, когда я ее в первый раз встретил, тот, кого я искал, когда вызвал на дуэль нашего друга Атоса, кого я видел утром того самого дня, когда похитили госпожу Бонасье! Я его разглядел, это он! Я узнал его! |
| -- Diable ! dit Athos rêveur. | - Черт возьми... - задумчиво проговорил Атос. |
| -- En selle, Messieurs, en selle ; poursuivons-le, et nous le rattraperons. | - На коней, господа, на коней! Поскачем за ним, и мы его догоним. |
| -- Mon cher, dit Aramis, songez qu'il va du côté opposé à celui où nous allons ; qu'il a un cheval frais et que nos chevaux sont fatigués ; que par conséquent nous crèverons nos chevaux sans même avoir la chance de le rejoindre. Laissons l'homme, d'Artagnan, sauvons la femme. | - Мой милый, примите во внимание, - удержал его Арамис, - что он едет в сторону, противоположную той, куда мы направляемся; что у него свежая лошадь, а наши устали, и, следовательно, мы их загоним, даже без всякой надежды настичь его. Оставим мужчину, д'Артаньян, спасем женщину! |
| -- Eh ! Monsieur ! s'écria un garçon d'écurie courant après l'inconnu, eh ! Monsieur, voilà un papier qui s'est échappé de votre chapeau ! Eh ! Monsieur ! eh ! | - Эй, сударь! - закричал конюх, выбегая из ворот и кидаясь вслед незнакомцу. - Эй, сударь! Вот бумажка, которая выпала из вашей шляпы... Эй, сударь! Эй! |
| -- Mon ami, dit d'Artagnan, une demi-pistole pour ce papier ! | - Друг мой, - остановил его д'Артаньян, - хочешь полпистоля за эту бумажку? |
| -- Ma foi, Monsieur, avec grand plaisir ! Le voici ! " | - Извольте, сударь, с большим удовольствием! Вот она! |
| Le garçon d'écurie, enchanté de la bonne journée qu'il avait faite, rentra dans la cour de l'hôtel : d'Artagnan déplia le papier. | Конюх, в восторге от удачной сделки, вернулся на почтовый двор, а д'Артаньян развернул листок бумаги. |
| " Eh bien ? demandèrent ses amis en l'entourant. | - Что там? - спросили обступившие его друзья. |
| -- Rien qu'un mot ! dit d'Artagnan. | - Всего одно слово! - ответил д'Артаньян. |
| -- Oui, dit Aramis, mais ce mot est un nom de ville ou de village. | - Да, - подтвердил Арамис, - но это слово - название города или деревни. |
| -- " Armentières " , lut Porthos. Armentières, je ne connais pas cela ! | - "Армантьер", - прочитал Портос. - Армантьер... Не слыхал такого места. |
| -- Et ce nom de ville ou de village est écrit de sa main ! s'écria Athos. | - И это название города или деревни написано ее рукой! - заметил Атос. |
| -- Allons, allons, gardons soigneusement ce papier, dit d'Artagnan, peut-être n'ai-je pas perdu ma dernière pistole. A cheval, mes amis, à cheval ! " | - Если так, спрячем хорошенько эту бумажку - может быть, я не зря отдал последние полпистоля, - заключил д'Артаньян. - На коней, друзья, на коней! |
| Et les quatre compagnons s'élancèrent au galop sur la route de Béthune. | И четверо товарищей пустились вскачь по дороге в Бетюн. |
Chapitre LXI. LE COUVENT DES CARMELITES DE BETHUNE./Монастырь кармелиток в Бетюне
| France | Русский |
| Les grands criminels portent avec eux une espèce de prédestination qui leur fait surmonter tous les obstacles, qui les fait échapper à tous les dangers, jusqu'au moment que la Providence, lassée, a marqué pour l'écueil de leur fortune impie. | Большим преступникам предназначен в жизни определенный путь, на котором они преодолевают все препятствия и избавляются от всех опасностей вплоть до того часа, когда по воле провидения, уставшего от их злодеяний, наступает конец их беззаконному благополучию. |
| Il en était ainsi de Milady : elle passa au travers des croiseurs des deux nations, et arriva à Boulogne sans aucun accident. | Так было и с миледи: она удачно проскользнула между сторожевыми судами обоих государств и прибыла в Булонь без всяких приключений. |
| En débarquant à Portsmouth, Milady était une Anglaise que les persécutions de la France chassaient de La Rochelle ; débarquée à Boulogne, après deux jours de traversée, elle se fit passer pour une Française que les Anglais inquiétaient à Portsmouth, dans la haine qu'ils avaient conçue contre la France. | Высаживаясь в Портсмуте, миледи утверждала, что она англичанка, которую преследования французов заставили покинуть Ла-Рошель; высадившись, после двухдневного переезда по морю, в Булони, она выдала себя за француженку, которую англичане из ненависти к Франции притесняли в Портсмуте. |
| Milady avait d'ailleurs le plus efficace des passeports : sa beauté, sa grande mine et la générosité avec laquelle elle répandait les pistoles. Affranchie des formalités d'usage par le sourire affable et les manières galantes d'un vieux gouverneur du port, qui lui baisa la main, elle ne resta à Boulogne que le temps de mettre à la poste une lettre ainsi conçue : | Миледи обладала к тому же самым надежным паспортом: красотой, представительным видом и щедростью, с которой она раздавала направо и налево пистоли. Избавленная благодаря любезности и учтивым манерам старика, начальника порта, от соблюдения обычных формальностей, она пробыла в Булони лишь столько времени, сколько потребовалось для того, чтобы отправить по почте письмо такого содержания: |
| " A Son Eminence Monseigneur le cardinal de Richelieu, en son camp devant La Rochelle. | "Его высокопреосвященству монсеньеру кардиналу де Ришелье, в лагерь под Ла-Рошелью. |
| " Monseigneur, que Votre Eminence se rassure ; Sa Grâce le duc de Buckingham ne partira point pour la France. | Вы можете быть спокойны, ваше высокопреосвященство: его светлость герцог Бекингэм не поедет во Францию. |
| " Boulogne, 25 au soir. | Миледи. |
| " MILADY DE ***. | Булонь, вечером 25 августа. |
| " P.-S. Selon les désirs de Votre Eminence, je me rends au couvent des carmélites de Béthune où j'attendrai ses ordres. " | Р.S. Согласно желанию вашего высокопреосвященства, я направляюсь в Бетюн, в монастырь кармелиток, где буду ждать ваших приказаний". |
| Effectivement, le même soir, Milady se mit en route ; la nuit la prit : elle s'arrêta et coucha dans une auberge ; puis, le lendemain, à cinq heures du matin, elle partit, et trois heures après, elle entra à Béthune. | Действительно, в тот же вечер миледи тронулась в путь. Ночь застала ее в дороге; она остановилась на ночлег в гостинице, в пять часов утра отправилась дальше и три часа спустя приехала в Бетюн. |
| Elle se fit indiquer le couvent des carmélites, et y entra aussitôt. | Она осведомилась, где находится монастырь кармелиток, и тотчас явилась туда. |
| La supérieure vint au-devant d'elle ; Milady lui montra l'ordre du cardinal, l'abbesse lui fit donner une chambre et servir à déjeuner. | Настоятельница вышла ей навстречу. Миледи показала приказ кардинала; аббатиса велела отвести приезжей комнату и подать завтрак. |
| Tout le passé s'était déjà effacé aux yeux de cette femme, et, le regard fixé vers l'avenir, elle ne voyait que la haute fortune que lui réservait le cardinal, qu'elle avait si heureusement servi, sans que son nom fût mêlé en rien à toute cette sanglante affaire. | Прошлое уже изгладилось из памяти миледи; всецело устремляя взгляд в будущее, она видела перед собой только ожидавшие ее великие милости кардинала, которому она так удачно услужила, нисколько не замешав его имени в это кровавое дело. |
| Les passions toujours nouvelles qui la consumaient donnaient à sa vie l'apparence de ces nuages qui volent dans le ciel, reflétant tantôt l'azur, tantôt le feu, tantôt le noir opaque de la tempête, et qui ne laissent d'autres traces sur la terre que la dévastation et la mort. | Снедавшие ее все новые страсти делали ее жизнь похожей на те облака, которые плывут по небу, отражая то лазурь, то пламя, то непроглядный мрак бури, и оставляют на земле одни только следы опустошения и смерти. |
| Après le déjeuner, l'abbesse vint lui faire sa visite ; il y a peu de distraction au cloître, et la bonne supérieure avait hâte de faire connaissance avec sa nouvelle pensionnaire. | После завтрака аббатиса пришла к ней с визитом; в монастыре мало развлечений, и доброй настоятельнице не терпелось познакомиться со своей новой гостьей. |
| Milady voulait plaire à l'abbesse ; or, c'était chose facile à cette femme si réellement supérieure ; elle essaya d'être aimable : elle fut charmante et séduisit la bonne supérieure par sa conversation si variée et par les grâces répandues dans toute sa personne. | Миледи хотела понравиться аббатисе, что было нетрудно для этой женщины, обладавшей блестящим умом и привлекательной внешностью; она постаралась быть любезной и обворожила добрую настоятельницу занимательным разговором и прелестью, которой было исполнено все ее существо. |
| L'abbesse, qui était une fille de noblesse, aimait surtout les histoires de cour, qui parviennent si rarement jusqu'aux extrémités du royaume et qui, surtout, ont tant de peine à franchir les murs des couvents, au seuil desquels viennent expirer les bruits du monde. | Аббатиса была особой знатного происхождения и очень любила придворные истории, так редко доходившие до отдаленных уголков королевства и еще того реже проникавшие за стены монастырей, у порога которых смолкает мирская суета. |
| Milady, au contraire, était fort au courant de toutes les intrigues aristocratiques, au milieu desquelles, depuis cinq ou six ans, elle avait constamment vécu, elle se mit donc à entretenir la bonne abbesse des pratiques mondaines de la cour de France, mêlées aux dévotions outrées du roi, elle lui fit la chronique scandaleuse des seigneurs et des dames de la cour, que l'abbesse connaissait parfaitement de nom, toucha légèrement les amours de la reine et de Buckingham, parlant beaucoup pour qu'on parlât un peu. | Миледи же как раз была широко осведомлена о всех аристократических интригах, среди которых она постоянно жила в продолжение пяти или шести лет; поэтому она стала занимать добрую аббатису рассказами о легкомысленных нравах французского двора, мирно уживавшихся с преувеличенной набожностью короля; она познакомила ее со скандальными похождениями придворных дам и вельмож, имена которых были хорошо известны аббатисе, слегка коснулась любви королевы и Бекингэма и наговорила кучу всяких вещей, чтобы заставить и свою собеседницу разговориться. |
| Mais l'abbesse se contenta d'écouter et de sourire, le tout sans répondre. Cependant, comme Milady vit que ce genre de récit l'amusait fort, elle continua ; seulement, elle fit tomber la conversation sur le cardinal. | Но аббатиса только слушала и улыбалась, не произнося в ответ ни слова. Тем не менее, видя, что подобные рассказы ее очень забавляют, миледи продолжала в том же духе, но перевела разговор на кардинала. |
| Mais elle était fort embarrassée ; elle ignorait si l'abbesse était royaliste ou cardinaliste : elle se tint dans un milieu prudent ; mais l'abbesse, de son côté, se tint dans une réserve plus prudente encore, se contentant de faire une profonde inclination de tête toutes les fois que la voyageuse prononçait le nom de Son Eminence. | Тут она оказалась в большом затруднении: она не знала, была аббатиса роялисткой или кардиналисткой, а потому старалась осторожно держаться середины; но аббатиса вела себя еще осторожнее и только низко склоняла голову всякий раз, как приезжая упоминала имя его высокопреосвященства. |
| Milady commença à croire qu'elle s'ennuierait fort dans le couvent ; elle résolut donc de risquer quelque chose pour savoir de suite à quoi s'en tenir. Voulant voir jusqu'où irait la discrétion de cette bonne abbesse, elle se mit à dire un mal, très dissimulé d'abord, puis très circonstancié du cardinal, racontant les amours du ministre avec Mme d'Aiguillon, avec Marion de Lorme et avec quelques autres femmes galantes. | Миледи начала думать, что ей будет очень скучно в монастыре; поэтому она решилась на рискованный шаг, чтобы сразу выяснить, как ей следовало поступать. Желая посмотреть, как далеко простирается сдержанность доброй аббатисы, она принялась сначала иносказательно, а затем и более откровенно злословить о кардинале, рассказывать о любовных связях министра с г-жой д'Эгильон, Марион Делорм и другими куртизанками. |
| L'abbesse écouta plus attentivement, s'anima peu à peu et sourit. | Аббатиса стала слушать внимательнее, понемногу оживилась и начала улыбаться. |
| " Bon, dit Milady, elle prend goût à mon discours ; si elle est cardinaliste, elle n'y met pas de fanatisme au moins. " | "Хорошо, - подумала миледи, - она уже входит во вкус. Если она и кардиналистка, то, во всяком случае, не проявляет фанатизма". |
| Alors elle passa aux persécutions exercées par le cardinal sur ses ennemis. | Миледи перешла к преследованиям, которым кардинал подвергал своих врагов. |
| L'abbesse se contenta de se signer, sans approuver ni désapprouver. | Аббатиса только перекрестилась, не выражая ни одобрения, ни порицания. |
| Cela confirma Milady dans son opinion que la religieuse était plutôt royaliste que cardinaliste. Milady continua, renchérissant de plus en plus. | Это утвердило миледи во мнении, что монахиня скорее роялистка, чем кардиналистка. Миледи продолжала свои рассказы, все больше сгущая краски. |
| " Je suis fort ignorante de toutes ces matières-là, dit enfin l'abbesse, mais tout éloignées que nous sommes de la cour, tout en dehors des intérêts du monde où nous nous trouvons placées, nous avons des exemples fort tristes de ce que vous nous racontez là ; et l'une de nos pensionnaires a bien souffert des vengeances et des persécutions de M. le cardinal. | - Я не очень сведуща во всех этих вещах, - сказала наконец аббатиса, - но, как мы ни далеки от двора и от всех мирских дел, у нас есть очень печальные примеры того, о чем вы рассказываете. Одна из наших послушниц много выстрадала от кардинала: он мстил ей и преследовал ее. |
| -- Une de vos pensionnaires, dit Milady ; oh ! mon Dieu ! pauvre femme, je la plains alors. | - Одна из ваших послушниц? - повторила миледи. - Ах, Боже мой, бедная женщина, мне жаль ее! |
| -- Et vous avez raison, car elle est bien à plaindre : prison, menaces, mauvais traitements, elle a tout souffert. Mais, après tout, reprit l'abbesse, M. le cardinal avait peut-être des motifs plausibles pour agir ainsi, et quoiqu'elle ait l'air d'un ange, il ne faut pas toujours juger les gens sur la mine. " | - И вы правы: она достойна сожаления. Чего ей только не пришлось вынести: и тюрьму, и всякого рода угрозы, и жестокое обхождение... Впрочем, - прибавила аббатиса, - у господина кардинала, быть может, были веские основания так поступать, и хотя с виду она настоящий ангел, но не всегда можно судить о людях по наружности. |
| " Bon ! dit Milady à elle-même, qui sait ! je vais peut-être découvrir quelque chose ici, je suis en veine. " | "Хорошо! - подумала миледи. - Как знать... может быть, я здесь что-нибудь разведаю. Мне повезло! " |
| Et elle s'appliqua à donner à son visage une expression de candeur parfaite. | Она постаралась придать своему лицу самое искреннее выражение и сказала: |
| " Hélas ! dit Milady, je le sais ; on dit cela, qu'il ne faut pas croire aux physionomies ; mais à quoi croira-t-on cependant, si ce n'est au plus bel ouvrage du Seigneur ? Quant à moi, je serai trompée toute ma vie peut-être ; mais je me fierai toujours à une personne dont le visage m'inspirera de la sympathie. | - Да, увы, я это знаю. Многие говорят, что лицу человека не надо верить. Но чему же и верить, как не самому прекрасному творению создателя! Я, возможно, всю жизнь буду обманываться, но я всегда доверюсь особе, лицо которой внушает мне симпатию. |
| -- Vous seriez donc tentée de croire, dit l'abbesse, que cette jeune femme est innocente ? | - Значит, вы склонны думать, что эта молодая женщина ни в чем не повинна? - спросила аббатиса. |
| -- M. le cardinal ne punit pas que les crimes, dit-elle ; il y a certaines vertus qu'il poursuit plus sévèrement que certains forfaits. | - Господин кардинал преследует не одни только преступления, - ответила миледи, - есть добродетели, которые он преследует строже иных злодеяний. |
| -- Permettez-moi, Madame, de vous exprimer ma surprise, dit l'abbesse. | - Разрешите мне, сударыня, выразить вам мое удивление! - сказала аббатиса. |
| -- Et sur quoi ? demanda Milady avec naiveté. | - А по какому поводу? - наивно спросила миледи. |
| -- Mais sur le langage que vous tenez. | - По поводу того, что вы ведете такие речи. |
| -- Que trouvez-vous d'étonnant à ce langage ? demanda en souriant Milady. | - Что вы находите удивительного в моих речах? - улыбаясь, спросила миледи. |
| -- Vous êtes l'amie du cardinal, puisqu'il vous envoie ici, et cependant... | - Раз кардинал прислал вас сюда, значит, вы его друг, а между тем... |
| -- Et cependant j'en dis du mal, reprit Milady, achevant la pensée de la supérieure. | - ...а между тем я говорю о нем худо, - подхватила миледи, досказывая мысль настоятельницы. |
| -- Au moins n'en dites-vous pas de bien. | - Во всяком случае, вы не говорите о нем ничего хорошего. |
| -- C'est que je ne suis pas son amie, dit-elle en soupirant, mais sa victime. | - Это потому, что я не друг его, а жертва, - вздохнула миледи. |
| -- Mais cependant cette lettre par laquelle il vous recommande à moi ?... | - Однако это письмо, в котором он поручает вас моему попечению... |
| -- Est un ordre à moi de me tenir dans une espèce de prison dont il me fera tirer par quelques-uns de ses satellites. | - ...является для меня приказом оставаться здесь, как в тюрьме, пока он не велит кому-нибудь из своих приспешников выпустить меня отсюда. |
| -- Mais pourquoi n'avez-vous pas fui ? | - Но отчего вы не бежали? |
| -- Où irais-je ? Croyez-vous qu'il y ait un endroit de la terre où ne puisse atteindre le cardinal, s'il veut se donner la peine de tendre la main ? Si j'étais un homme, à la rigueur cela serait possible encore ; mais une femme, que voulez-vous que fasse une femme ? Cette jeune pensionnaire que vous avez ici a-t-elle essayé de fuir, elle ? | - А куда? Неужели есть, по-вашему, на земле такое место, где бы меня не нашел кардинал, если он только даст себе труд протянуть руку? Будь я мужчиной, это еще было бы возможно, но женщине... что может поделать женщина!.. А эта послушница, которая живет у вас, разве пыталась бежать? |
| -- Non, c'est vrai ; mais elle, c'est autre chose, je la crois retenue en France par quelque amour. | - Нет, не пыталась. Но она - другое дело. По-моему, ее удерживает во Франции любовь к кому-то. |
| -- Alors, dit Milady avec un soupir, si elle aime, elle n'est pas tout à fait malheureuse. | - Если она любит, - сказала, вздохнув, миледи, - значит, она не совсем несчастна. |
| -- Ainsi, dit l'abbesse en regardant Milady avec un intérêt croissant, c'est encore une pauvre persécutée que je vois ? | - Итак, - заговорила аббатиса, с возрастающим интересом глядя на миледи, - я вижу перед собой еще одну бедную, гонимую женщину? |
| -- Hélas, oui " , dit Milady. | - Увы, да! - подтвердила миледи. |
| L'abbesse regarda un instant Milady avec inquiétude, comme si une nouvelle pensée surgissait dans son esprit. | В глазах аббатисы отразилось беспокойство, словно в уме у нее зародилась новая мысль. |
| " Vous n'êtes pas ennemie de notre sainte foi ? dit-elle en balbutiant. | - Вы не враг нашей святой веры? - спросила она, запинаясь. |
| -- Moi, s'écria Milady, moi, protestante ! Oh ! non, j'atteste le Dieu qui nous entend que je suis au contraire fervente catholique. | - Я? - вскричала миледи. - Я протестантка?! Нет, призываю в свидетели Господа Бога, который слышит нас, что я, напротив, ревностная католичка! |
| -- Alors, Madame, dit l'abbesse en souriant, rassurez-vous ; la maison où vous êtes ne sera pas une prison bien dure, et nous ferons tout ce qu'il faudra pour vous faire chérir la captivité. Il y a plus, vous trouverez ici cette jeune femme persécutée sans doute par suite de quelque intrigue de cour. Elle est aimable, gracieuse. | - Если так - успокойтесь, сударыня, - улыбаясь, сказала аббатиса. - Дом, где вы находитесь, не будет для вас суровой тюрьмой, и мы все сделаем, чтобы вы полюбили ваше заключение. Более того: вы увидите здесь эту молодую женщину, гонимую, наверное, вследствие какой-нибудь придворной интриги. Она мила и приветлива. |
| -- Comment la nommez-vous ? | - Как ее зовут? |
| -- Elle m'a été recommandée par quelqu'un de très haut placé, sous le nom de Ketty. Je n'ai pas cherché à savoir son autre nom. | - Одна очень высокопоставленная особа поручила ее моему попечению под именем Кэтти. Я не старалась узнать ее настоящее имя. |
| -- Ketty ! s'écria Milady ; quoi ! vous êtes sûre ?... | - Кэтти? - вскричала миледи. - Как, вы в этом уверены? |
| -- Qu'elle se fait appeler ainsi ? Oui, Madame, la connaîtriez-vous ? " | - Что она так называет себя? Да, сударыня. А вы ее знаете? |
| Milady sourit à elle-même et à l'idée qui lui était venue que cette jeune femme pouvait être son ancienne camérière. Il se mêlait au souvenir de cette jeune fille un souvenir de colère, et un désir de vengeance avait bouleversé les traits de Milady, qui reprirent au reste presque aussitôt l'expression calme et bienveillante que cette femme aux cent visages leur avait momentanément fait perdre. | Миледи усмехнулась про себя - ей пришла в голову мысль, что, может быть, это ее бывшая камеристка. Воспоминание о молодой девушке вызвало в душе миледи чувство гнева, жажда мести исказила ее черты; впрочем, они почти тотчас вновь приняли спокойное и доброжелательное выражение, которое эта столикая женщина на миг позволила себе утратить. |
| " Et quand pourrai-je voir cette jeune dame, pour laquelle je me sens déjà une si grande sympathie ? demanda Milady. | - А когда я смогу увидеть эту молодую даму, к которой я уже чувствую большую симпатию? - спросила миледи. |
| s-- Mais, ce soir, dit l'abbesse, dans la journée même. Mais vous voyagez depuis quatre jours, m'avez-vous dit vous-même ; ce matin vous vous êtes levée à cinq heures, vous devez avoir besoin de repos. Couchez-vous et dormez, à l'heure du dîner nous vous réveillerons. " | - Да сегодня вечером, - ответила аббатиса, - даже, если угодно, днем. Но вы четыре дня пробыли в дороге, как вы мне сами сказали, сегодня вы встали в пять часов утра, и вам, наверное, хочется отдохнуть. Ложитесь и усните. К обеду мы вас разбудим. |
| Quoique Milady eût très bien pu se passer de sommeil, soutenue qu'elle était par toutes les excitations qu'une aventure nouvelle faisait éprouver à son coeur avide d'intrigues, elle n'en accepta pas moins l'offre de la supérieure : depuis douze ou quinze jours elle avait passé par tant d'émotions diverses que, si son corps de fer pouvait encore soutenir la fatigue, son âme avait besoin de repos. | Возбужденная новым похождением, от которого трепетало ее падкое на интриги сердце, миледи отлично могла бы обойтись и без сна, но тем не менее она последовала совету настоятельницы: за последние две недели она испытала столько различных треволнений, что, хотя ее железное тело еще могло выдерживать утомление, душа нуждалась в покое. |
| Elle prit donc congé de l'abbesse et se coucha, doucement bercée par les idées de vengeance auxquelles l'avait tout naturellement ramenée le nom de Ketty. Elle se rappelait cette promesse presque illimitée que lui avait faite le cardinal, si elle réussissait dans son entreprise. Elle avait réussi, elle pourrait donc se venger de d'Artagnan. | Она простилась с аббатисой и легла, убаюкиваемая приятными мыслями о мщении, на которые невольно навело ее имя Кэтти. Она вспомнила почти безоговорочное обещание кардинала предоставить ей свободу действий в случае, если она успешно выполнит свое предприятие. Она добилась успеха, и, стало быть, д'Артаньян в ее власти! |
| Une seule chose épouvantait Milady, c'était le souvenir de son mari, le comte de La Fère, qu'elle avait cru mort ou du moins expatrié, et qu'elle retrouvait dans Athos, le meilleur ami de d'Artagnan. | Одно только приводило миледи в трепет - воспоминание о муже, о графе де Ла Фер. Она думала, что он умер или покинул Францию, и неожиданно узнала его в Атосе, лучшем друге д'Артаньяна. |
| Mais aussi, s'il était l'ami de d'Artagnan, il avait dû lui prêter assistance dans toutes les menées à l'aide desquelles la reine avait déjoué les projets de Son Eminence ; s'il était l'ami de d'Artagnan, il était l'ennemi du cardinal ; et sans doute elle parviendrait à l'envelopper dans la vengeance aux replis de laquelle elle comptait étouffer le jeune mousquetaire. | Но, если он друг д'Артаньяна, он, наверное, помогал ему во всех происках, с помощью которых королева расстроила замыслы его высокопреосвященства; если он друг д'Артаньяна, значит, он враг кардинала, и она сумеет завлечь его в сети мщения, которые она расставит и в которых, надо надеяться, задушит молодого мушкетера. |
| Toutes ces espérances étaient de douces pensées pour Milady ; aussi, bercée par elles, s'endormit-elle bientôt. | Все эти надежды навевали отрадные мысли; убаюканная ими, миледи вскоре заснула. |
| Elle fut réveillée par une voix douce qui retentit au pied de son lit. Elle ouvrit les yeux, et vit l'abbesse accompagnée d'une jeune femme aux cheveux blonds, au teint délicat, qui fixait sur elle un regard plein d'une bienveillante curiosité. | Ее разбудил приятный голос, прозвучавший у ее постели. Она открыла глаза и увидела аббатису в сопровождении молодой женщины с белокурыми волосами и нежным цветом лица, которая смотрела на нее с доброжелательным любопытством. |
| La figure de cette jeune femme lui était complètement inconnue ; toutes deux s'examinèrent avec une scrupuleuse attention, tout en échangeant les compliments d'usage : toutes deux étaient fort belles, mais de beautés tout à fait différentes. Cependant Milady sourit en reconnaissant qu'elle l'emportait de beaucoup sur la jeune femme en grand air et en façons aristocratiques. Il est vrai que l'habit de novice que portait la jeune femme n'était pas très avantageux pour soutenir une lutte de ce genre. | Лицо молодой женщины было ей совершенно незнакомо. Обе они, обмениваясь обычными приветствиями, внимательно оглядывали друг друга: обе были очень красивы, но совсем разной красотой. Однако миледи с улыбкой отметила про себя, что у нее самой гораздо более представительный вид и более аристократические манеры, чем у этой молодой женщины. Правда, платье послушницы, облекавшее ее стан, было не очень-то выгодно для такого рода состязания. |
| L'abbesse les présenta l'une à l'autre ; puis, lorsque cette formalité fut remplie, comme ses devoirs l'appelaient à l'église, elle laissa les deux jeunes femmes seules. | Аббатиса познакомила их; выполнив эту формальность, она удалилась, так как обязанности настоятельницы призывали ее в церковь, и молодые жепщины остались одни. |
| La novice, voyant Milady couchée, voulait suivre la supérieure, mais Milady la retint. | Послушница, видя, что миледи лежит в постели, хотела уйти вслед за аббатисой, но миледи удержала ее. |
| " Comment, Madame, lui dit-elle, à peine vous ai-je aperçue et vous voulez déjà me priver de votre présence, sur laquelle je comptais cependant un peu, je vous l'avoue, pour le temps que j'ai à passer ici ? | - Как, сударыня, - заговорила она, - едва я вас увидела, вы уже хотите лишить меня вашего общества? Признаюсь вам, я немного рассчитываю на него, пока мне придется жить здесь. |
| -- Non, Madame, répondit la novice, seulement je craignais d'avoir mal choisi mon temps : vous dormiez, vous êtes fatiguée. | - Нет, сударыня, - ответила послушница, - я просто испугалась, что не вовремя пришла: вы спали, вы утомлены... |
| -- Eh bien, dit Milady, que peuvent demander les gens qui dorment ? un bon réveil. Ce réveil, vous me l'avez donné ; laissez-moi en jouir tout à mon aise. " | - Ну так что ж? - возразила миледи. - Чего могут желать те, кто спит? Хорошего пробуждения! Вы мне его доставили, так позвольте мне вполне им насладиться. |
| Et lui prenant la main, elle l'attira sur un fauteuil qui était près de son lit. | И, взяв молодую женщину за руку, миледи притянула ее к стоявшему возле кровати креслу. |
| La novice s'assit. | Послушница села. |
| " Mon Dieu ! dit-elle, que je suis malheureuse ! voilà six mois que je suis ici, sans l'ombre d'une distraction, vous arrivez, votre présence allait être pour moi une compagnie charmante, et voilà que, selon toute probabilité, d'un moment à l'autre je vais quitter le couvent ! | - Боже мой, как мне не везет! - сказала она. - Уже полгода, как я живу здесь, не имея никаких развлечений. Теперь вы приехали, ваше присутствие сулит мне очаровательное общество, и вот, по всей вероятности, я с минуты на минуту покину монастырь! |
| -- Comment ! dit Milady, vous sortez bientôt ? | - Как! - удивилась миледи. - Вы скоро выходите из монастыря? |
| -- Du moins je l'espère, dit la novice avec une expression de joie qu'elle ne cherchait pas le moins du monde à déguiser. | - По крайней мере, я на это надеюсь! - ответила послушница с радостью, которую она ничуть не пыталась скрыть. |
| -- Je crois avoir appris que vous aviez souffert de la part du cardinal, continua Milady ; c'eût été un motif de plus de sympathie entre nous. | - Я кое-что слышала о том, что вы много выстрадали от кардинала. Если это так, то вот еще одна причина для нашей взаимной симпатии. |
| -- Ce que m'a dit notre bonne mère est donc la vérité, que vous étiez aussi une victime de ce méchant cardinal ? | - Значит, мать настоятельница сказала правду: вы, так же как и я, жертва этого злого пастыря? |
| -- Chut ! dit Milady, même ici ne parlons pas ainsi de lui ; tous mes malheurs viennent d'avoir dit à peu près ce que vous venez de dire, devant une femme que je croyais mon amie et qui m'a trahie. Et vous êtes aussi, vous, la victime d'une trahison ? | - Тише! - остановила миледи молодую женщину. - Даже здесь не будем так говорить о нем. Все мои несчастья проистекают оттого, что я выразилась примерно так, как вы сейчас, при женщине, которую я считала своим другом и которая предала меня. И вы тоже жертва предательства? |
| -- Non, dit la novice, mais de mon dévouement à une femme que j'aimais, pour qui j'eusse donné ma vie, pour qui je la donnerais encore. | - Нет, - ответила послушница, - я жертва моей преданности, преданности женщине, которую я любила, за которую я отдала бы жизнь и готова отдать ее и впредь! |
| -- Et qui vous a abandonnée, c'est cela ! | - И которая покинула вас в беде? Так всегда бывает! |
| -- J'ai été assez injuste pour le croire, mais depuis deux ou trois jours j'ai acquis la preuve du contraire, et j'en remercie Dieu ; il m'aurait coûté de croire qu'elle m'avait oubliée. Mais vous, Madame, continua la novice, il me semble que vous êtes libre, et que si vous vouliez fuir, il ne tiendrait qu'à vous. | - Я была настолько несправедлива, что думала так, по два-три дня назад я убедилась в противном и благодарю за это создателя: мне тяжело было бы думать, что она меня забыла... Но вы, сударыня... вы, кажется, свободны, и, если бы вы захотели бежать, это зависит только от вашего желания. |
| -- Où voulez-vous que j'aille, sans amis, sans argent, dans une partie de la France que je ne connais pas, où je ne suis jamais venue ?... | - А куда я пойду, не имея друзей, не имея денег, в незнакомых мне краях, в которых я прежде никогда не бывала? |
| -- Oh ! s'écria la novice, quant à des amis, vous en aurez partout où vous vous montrerez, vous paraissez si bonne et vous êtes si belle ! | - Ах, что касается друзей, они будут у вас везде, где бы вы ни были! - воскликнула послушница. - Вы кажетесь такой доброй, и вы такая красавица! |
| -- Cela n'empêche pas, reprit Milady en adoucissant son sourire de manière à lui donner une expression angélique, que je suis seule et persécutée. | - Что не мешает мне быть одинокой и гонимой, - возразила миледи, придавая своей улыбке ангельское выражение. |
| -- Ecoutez, dit la novice, il faut avoir bon espoir dans le Ciel, voyez- vous ; il vient toujours un moment où le bien que l'on a fait plaide votre cause devant Dieu, et, tenez, peut-être est-ce un bonheur pour vous, tout humble et sans pouvoir que je suis, que vous m'ayez rencontrée : car, si je sors d'ici, Eh bien, j'aurai quelques amis puissants, qui, après s'être mis en campagne pour moi, pourront aussi se mettre en campagne pour vous. | - Верьте мне, - заговорила послушница, - надо надеяться на провидение. Всегда наступает такая минута, когда однажды сделанное нами добро становится нашим ходатаем перед Богом. И, быть может, как я ни бессильна, как ни ничтожна, - это ваше счастье, что вы меня встретили. Если я выйду отсюда, у меня найдутся влиятельные друзья, которые, выступив на мою защиту, смогут потом выступить и на вашу. |
| -- Oh ! quand j'ai dit que j'étais seule, dit Milady, espérant faire parler la novice en parlant d'elle-même, ce n'est pas faute d'avoir aussi quelques connaissances haut placées ; mais ces connaissances tremblent elles-mêmes devant le cardinal : la reine elle-même n'ose pas soutenir contre le terrible ministre ; j'ai la preuve que Sa Majesté, malgré son excellent coeur, a plus d'une fois été obligée d'abandonner à la colère de Son Eminence les personnes qui l'avaient servie. | - Если я сказала, что я одинока, это не значит, что у меня нет знакомых, занимающих высокое положение, - продолжала миледи в надежде, что, говоря о себе, она вызовет послушницу на откровенность. - Но эти знакомые сами трепещут перед кардиналом, сама королева не осмеливается никого поддержать против грозного министра. У меня есть доказательства того, что ее величество, несмотря на доброе сердце, не раз бывала вынуждена отдавать в жертву гнева его высокопреосвященства тех, кто оказывал ей услуги. |
| -- Croyez-moi, Madame, la reine peut avoir l'air d'avoir abandonné ces personnes-là ; mais il ne faut pas en croire l'apparence : plus elles sont persécutées, plus elle pense à elles, et souvent, au moment où elles y pensent le moins, elles ont la preuve d'un bon souvenir. | - Поверьте мне, сударыня, королева может сделать вид, что она от них отступилась, но нельзя судить по внешнему впечатлению: чем больше они подвергаются гонениям, тем больше королева о них думает, и часто в ту минуту, когда они этого меньше всего ожидают, они убеждаются в том, что не забыты ее милостивым вниманием. |
| -- Hélas ! dit Milady, je le crois : la reine est si bonne. | - Увы! - вздохнула миледи. - Я верю этому - ведь королева так добра! |
| -- Oh ! vous la connaissez donc, cette belle et noble reine, que vous parlez d'elle ainsi ! s'écria la novice avec enthousiasme. | - Ах, значит, вы знаете нашу прекрасную и великодушную королеву, если вы о ней так отзываетесь! - восторженно произнесла послушница. |
| -- C'est-à-dire, reprit Milady, poussée dans ses retranchements, qu'elle, personnellement, je n'ai pas l'honneur de la connaître ; mais je connais bon nombre de ses amis les plus intimes : je connais M. de Putange ; j'ai connu en Angleterre M. Dujart ; je connais M. de Tréville . | - То есть я не имею чести быть лично знакомой с ней, - ответила миледи, спохватившись, что она зашла слишком далеко, - но я знакома со многими из ее ближайших друзей: я знаю господина де Пютанжа, знала в Англии господина Дюжара, знакома с господином де Тревилем... |
| -- M. de Tréville ! s'écria la novice, vous connaissez M. de Tréville ? | - С господином де Тревилем! - вскричала послушница - Вы знакомы с господином де Тревилем? |
| -- Oui, parfaitement, beaucoup même. | - Да, как же, и даже хорошо знакома. |
| -- Le capitaine des mousquetaires du roi ? | - С капитаном королевских мушкетеров? |
| -- Le capitaine des mousquetaires du roi. | - Да, с капитаном королевских мушкетеров. |
| -- Oh ! mais vous allez voir, s'écria la novice, que tout à l'heure nous allons être des connaissances achevées, presque des amies ; si vous connaissez M. de Tréville, vous avez dû aller chez lui ? | - В таком случае вы увидите, что скоро, очень скоро мы с вами станем близкими знакомыми, почти друзьями! Если вы знакомы с господином де Тревилем, вы, вероятно, бывали у него в доме? |
| -- Souvent ! dit Milady, qui, entrée dans cette voie, et s'apercevant que le mensonge réussissait, voulait le pousser jusqu'au bout. | - Да, часто, - подтвердила миледи. Вступив на этот путь и видя, что она лжет удачно, она решила держаться его до конца. |
| -- Chez lui, vous avez dû voir quelques-uns de ses mousquetaires ? | - Вы, вероятно, встречали у него кое-кого из мушкетеров? |
| -- Tous ceux qu'il reçoit habituellement ! répondit Milady, pour laquelle cette conversation commençait à prendre un intérêt réel. | - Всех, кого он обычно у себя принимает, - ответила миледи, уже по-настоящему заинтересованная этим разговором. |
| -- Nommez-moi quelques-uns de ceux que vous connaissez, et vous verrez qu'ils seront de mes amis. | - Назовите мне кого-нибудь из тех, кого вы знаете, и вы увидите - они окажутся моими друзьями. |
| -- Mais, dit Milady embarrassée, je connais M. de Louvigny, M. de Courtivron, M. de Férussac. " | - Ну, например... - в замешательстве начала миледи, - я знаю господина де Сувиньи, господина де Куртиврона, господина де Ферюссака... |
| La novice la laissa dire ; puis, voyant qu'elle s'arrêtait : | Послушница выслушала миледи, не перебивая ее, потом, видя, что миледи умолкла, спросила: |
| " Vous ne connaissez pas, dit-elle, un gentilhomme nommé Athos ? " | - Не знаете ли вы кавалера по имени Атос? |
| Milady devint aussi pâle que les draps dans lesquels elle était couchée, et, si maîtresse qu'elle fût d'elle-même, ne put s'empêcher de pousser un cri en saisissant la main de son interlocutrice et en la dévorant du regard. | Миледи побледнела, как полотно простыни, на которой она лежала, и, как ни велико было ее умение владеть собой, она невольно вскрикнула, схватив собеседницу за руку и пожирая ее глазами. |
| " Quoi ! qu'avez-vous ? Oh ! mon Dieu ! demanda cette pauvre femme, ai-je donc dit quelque chose qui vous ait blessée ? | - Что такое? Что с вами? - спросила бедняжка. - Ах, Боже мой, не сказала ли я чего-нибудь такого, что оскорбило вас? |
| -- Non, mais ce nom m'a frappée, parce que, moi aussi, j'ai connu ce gentilhomme, et qu'il me paraît étrange de trouver quelqu'un qui le connaisse beaucoup. | - Нет, но это имя поразило меня, так как я тоже знала этого кавалера, и мне показалось странным встретить человека, который, по-видимому, хорошо знаком с ним. |
| -- Oh ! oui ! beaucoup ! beaucoup ! non seulement lui, mais encore ses amis : MM. Porthos et Aramis ! | - Да, хорошо, очень хорошо! И не только с ним, но и с его друзьями господином Портосом и господином Арамисом. |
| -- En vérité ! eux aussi je les connais ! s'écria Milady, qui sentit le froid pénétrer jusqu'à son coeur. | - В самом деле? Их я тоже знаю! - воскликнула миледи, чувствуя, что вся холодеет от страха. |
| -- Eh bien, si vous les connaissez, vous devez savoir qu'ils sont bons et francs compagnons ; que ne vous adressez-vous à eux, si vous avez besoin d'appui ? | - Ну, если вы их знаете, вам, конечно, известно, что они славные и смелые люди. Отчего вы не обратитесь к ним, если вам нужна помощь? |
| -- C'est-à-dire, balbutia Milady, je ne suis liée réellement avec aucun d'eux ; je les connais pour en avoir beaucoup entendu parler par un de leurs amis, M. d'Artagnan. | - Дело в том... - запинаясь, ответила миледи, - что я ни с кем из них не связана дружбой. Я их знаю только по рассказам их друга, господина д'Артаньяна. |
| -- Vous connaissez M. d'Artagnan ! " s'écria la novice à son tour, en saisissant la main de Milady et en la dévorant des yeux. | - Вы знаете господина д'Артаньяна? - вскричала послушница, в свою очередь схватив миледи за руку и впиваясь в нее глазами. |
| Puis, remarquant l'étrange expression du regard de Milady : | Заметив странное выражение во взгляде миледи, она спросила: |
| " Pardon, Madame, dit-elle, vous le connaissez, à quel titre ? | - Простите, сударыня, в каких вы с ним отношениях? |
| -- Mais, reprit Milady embarrassée, mais à titre d'ami. | - Он... - смутилась миледи, - он мой друг. |
| -- Vous me trompez, Madame, dit la novice ; vous avez été sa maîtresse. | - Вы меня обманываете, сударыня, - сказала послушница. - Вы были его любовницей! |
| -- C'est vous qui l'avez été, Madame, s'écria Milady à son tour. | - Это вы были любовницей д'Артаньяна! - воскликнула в ответ миледи. |
| -- Moi ! dit la novice. | - Я? - проговорила послушница. |
| -- Oui, vous ; je vous connais maintenant : vous êtes Madame Bonacieux. " | - Да, вы. Теперь я вас знаю: вы госпожа Бонасье. |
| La jeune femme se recula, pleine de surprise et de terreur. | Молодая женщина удивленно и испуганно отшатнулась. |
| " Oh ! ne niez pas ! répondez, reprit Milady. | - Не отпирайтесь! Отвечайте мне! - продолжала миледи. |
| -- Eh bien, oui, Madame ! je l'aime, dit la novice sommes-nous rivales ? " | - Ну что ж! Да, сударыня! - сказала послушница. - Значит, мы соперницы? |
| La figure de Milady s'illumina d'un feu tellement sauvage que, dans toute autre circonstance, Mme Bonacieux se fût enfuie d'épouvante ; mais elle était toute à sa jalousie. | Лицо миледи вспыхнуло таким свирепым огнем, что при всяких иных обстоятельствах г-жа Бонасье со страха обратилась бы в бегство, но в эту минуту она была во власти ревности. |
| " Voyons, dites, Madame, reprit Mme Bonacieux avec une énergie dont on l'eût crue incapable, avez-vous été ou êtes-vous sa maîtresse ? | - Признайтесь же, сударыня, - заговорила она с такой настойчивостью, какую нельзя было предположить в ней, - вы его любовница? Или, может быть, вы были его любовницей прежде? |
| -- Oh ! non ! s'écria Milady avec un accent qui n'admettait pas le doute sur sa vérité, jamais ! jamais ! | - О нет! - воскликнула миледи голосом, не допускавшим сомнения в ее правдивости. - Никогда! Никогда! |
| -- Je vous crois, dit Mme Bonacieux ; mais pourquoi donc alors vous êtes-vous écriée ainsi ? | - Я верю вам, - сказала г-жа Бонасье. - Но отчего же вы так вскрикнули? |
| -- Comment, vous ne comprenez pas ! dit Milady, qui était déjà remise de son trouble, et qui avait retrouvé toute sa présence d'esprit. | - Как, вы не понимаете? - притворно удивилась миледи, уже оправившаяся от смущения и вполне овладевшая собой. |
| -- Comment voulez-vous que je comprenne ? je ne sais rien. | - Как я могу понять? Я ничего не знаю. |
| -- Vous ne comprenez pas que M. d'Artagnan étant mon ami, il m'avait prise pour confidente ? | - Вы не понимаете, что господин д'Артаньян поверял мне, как другу, свои сердечные тайны? |
| -- Vraiment ! | - В самом деле? |
| -- Vous ne comprenez pas que je sais tout, votre enlèvement de la petite maison de Saint-Germain, son désespoir, celui de ses amis, leurs recherches inutiles depuis ce moment ! Et comment ne voulez-vous pas que je m'en étonne, quand, sans m'en douter, je me trouve en face de vous, de vous dont nous avons parlé si souvent ensemble, de vous qu'il aime de toute la force de son âme, de vous qu'il m'avait fait aimer avant que je vous eusse vue ? Ah ! chère Constance, je vous trouve donc, je vous vois donc enfin ! " | - Вы не понимаете, что мне известно все: ваше похищение из домика в Сен-Клу, его отчаяние, отчаяние его друзей и их безуспешные поиски. И как же мне не удивляться, когда я вдруг неожиданно встречаюсь с вами? Ведь мы так часто беседовали с ним о вас! Ведь он вас любит всей душой и заставил меня полюбить вас заочно. Ах, милая Констанция, наконец-то я нашла вас, наконец-то я вас вижу! |
| Et Milady tendit ses bras à Mme Bonacieux, qui, convaincue par ce qu'elle venait de lui dire, ne vit plus dans cette femme, qu'un instant auparavant elle avait crue sa rivale, qu'une amie sincère et dévouée. | И миледи протянула г-же Бонасье руки, и г-жа Бонасье, убежденная ее словами, видела теперь в этой женщине, которую она за минуту до того считала соперницей, своего искреннего и преданного друга. |
| " Oh ! pardonnez-moi ! pardonnez-moi ! s'écria-t-elle en se laissant aller sur son épaule, je l'aime tant ! " | - О, простите меня! Простите! - воскликнула она и склонилась на плечо к миледи. - Я так люблю его! |
| Ces deux femmes se tinrent un instant embrassées. Certes, si les forces de Milady eussent été à la hauteur de sa haine, Mme Bonacieux ne fût sortie que morte de cet embrassement. Mais, ne pouvant pas l'étouffer, elle lui sourit. | Обе женщины с минуту держали друг друга в объятиях. Если бы силы миледи равнялись ее ненависти, г-жа Бонасье, конечно, нашла бы в объятиях миледи смерть. Но, не будучи в состоянии задушить ее, миледи ей улыбнулась и воскликнула: |
| " O chère belle ! chère bonne petite ! dit Milady, que je suis heureuse de vous voir ! Laissez-moi vous regarder. | - Милая моя красавица, дорогая моя малютка, как я счастлива, что вижу вас! Дайте мне на вас наглядеться! |
| Et, en disant ces mots, elle la dévorait effectivement du regard. | И, говоря это, она пожирала ее глазами. |
| Oui, c'est bien vous. Ah ! d'après ce qu'il m'a dit, je vous reconnais à cette heure, je vous reconnais parfaitement. " | - Да-да, конечно, это вы! По всему тому, что он говорил мне, я сейчас узнаю вас, отлично узнаю! |
| La pauvre jeune femme ne pouvait se douter de ce qui se passait d'affreusement cruel derrière le rempart de ce front pur, derrière ces yeux si brillants où elle ne lisait que de l'intérêt et de la compassion. | Бедная молодая женщина и не подозревала жестоких замыслов, которые таились за этим ясным лбом, за этими блестящими глазами, в которых она читала только участие и жалость. |
| " Alors vous savez ce que j'ai souffert, dit Mme Bonacieux, puisqu'il vous a dit ce qu'il souffrait ; mais souffrir pour lui, c'est du bonheur. " | - Значит, вам известно, сколько я выстрадала, если он рассказывал вам о моих страданиях, - сказала г-жа Бонасье. - Но страдать ради него - блаженство! |
| Milady reprit machinalement : | Миледи машинально повторила: |
| " Oui, c'est du bonheur. " | - Да, блаженство. |
| Elle pensait à autre chose. | Она думала о другом. |
| " Et puis, continua Mme Bonacieux, mon supplice touche à son terme ; demain, ce soir peut-être, je le reverrai, et alors le passé n'existera plus. | - И к тому же мои мучения скоро кончатся, - продолжала г-жа Бонасье. - Завтра или, быть может, сегодня вечером я его опять увижу, и грустное прошлое будет забыто. |
| -- Ce soir ? demain ? s'écria Milady tirée de sa rêverie par ces paroles, que voulez-vous dire ? Attendez-vous quelque nouvelle de lui ? | - Сегодня вечером? Завтра? - переспросила миледи, которую эти слова вывели из задумчивости. - Что вы хотите этим сказать? Вы ждете от него какого-нибудь известия? |
| -- Je l'attends lui-même. | - Я жду его самого. |
| -- Lui-même ; d'Artagnan, ici ! | - Его самого? Д'Артаньян будет здесь? |
| -- Lui-même. | - Да, будет. |
| s-- Mais, c'est impossible ! il est au siège de La Rochelle avec le cardinal ; il ne reviendra à Paris qu'après la prise de la ville. | - Но это невозможно! Он на осаде Ла-Рошели, вместе с кардиналом. Он вернется только после взятия города. |
| -- Vous le croyez ainsi, mais est-ce qu'il y a quelque chose d'impossible à mon d'Artagnan, le noble et loyal gentilhomme ! | - Вы так думаете? Но разве есть на свете что-нибудь невозможное для моего д'Артаньяна, для этого благородного и честного кавалера! |
| -- Oh ! je ne puis vous croire ! | - Я не могу вам поверить! |
| -- Eh bien, lisez donc ! " dit, dans l'excès de son orgueil et de sa joie, la malheureuse jeune femme en présentant une lettre à Milady. | - Ну так прочтите сами! - предложила от избытка горделивой радости несчастная молодая женщина и протянула миледи письмо. |
| " L'écriture de Mme de Chevreuse ! se dit en elle-même Milady. Ah ! j'étais bien sûre qu'ils avaient des intelligences de ce côté-là ! " | "Почерк госпожи де Шеврез! - отметила про себя миледи. - А, я так и знала, что они поддерживают сношения с этим лагерем! " |
| Et elle lut avidement ces quelques lignes : | И она жадно прочитала следующие строки: |
| " Ma chère enfant, tenez-vous prête ; notre ami vous verra bientôt, et il ne vous verra que pour vous arracher de la prison où votre sûreté exigeait que vous fussiez cachée : préparez-vous donc au départ et ne désespérez jamais de nous. | "Милое дитя, будьте наготове. Наш друг вскоре навестит вас, и навестит только затем, чтобы вызволить вас из тюрьмы, где вам пришлось укрыться ради вашей безопасности. Приготовьтесь же к отъезду и никогда не отчаивайтесь в нашей помощи. |
| " Notre charmant Gascon vient de se montrer brave et fidèle comme toujours, dites-lui qu'on lui est bien reconnaissant quelque part de l'avis qu'il a donné. " | Наш очаровательный гасконец недавно выказал себя, как всегда, человеком храбрым и преданным; передайте ему, что где-то очень ему признательны за предостережение". |
| " Oui, oui, dit Milady, oui, la lettre est précise. Savez-vous quel est cet avis ? | - Да-да, - сказала миледи, - в письме все ясно сказано. Известно вам, что это за предостережение? |
| -- Non. Je me doute seulement qu'il aura prévenu la reine de quelque nouvelle machination du cardinal. | - Нет. Но я догадываюсь, что он, должно быть, предупредил королеву о каких-нибудь новых кознях кардинала. |
| -- Oui, c'est cela sans doute ! " dit Milady en rendant la lettre à Mme Bonacieux et en laissant retomber sa tête pensive sur sa poitrine. | - Да, наверное, это так! - сказала миледи, возвращая г-же Бонасье письмо и в задумчивости снова опуская голову. |
| En ce moment on entendit le galop d'un cheval. | В эту минуту послышался топот скачущей лошади. |
| " Oh ! s'écria Mme Bonacieux en s'élançant à la fenêtre, serait-ce déjà lui ? " | - Ах! - вскричала г-жа Бонасье, бросаясь к окну. - Уж не он ли это? |
| Milady était restée dans son lit, pétrifiée par la surprise ; tant de choses inattendues lui arrivaient tout à coup, que pour la première fois la tête lui manquait. | Миледи, окаменев от удивления, осталась в постели: на нее сразу свалилось столько неожиданностей, что она впервые в жизни растерялась. |
| " Lui ! lui ! murmura-t-elle, serait-ce lui ? " | - Он! Он! - прошептала она. - Неужели это он? |
| Et elle demeurait dans son lit les yeux fixes. | И она продолжала лежать в постели, устремив неподвижный взор в пространство. |
| " Hélas, non ! dit Mme Bonacieux, c'est un homme que je ne connais pas, et qui cependant a l'air de venir ici ; oui, il ralentit sa course, il s'arrête à la porte, il sonne. " | - Увы, нет, - вздохнула г-жа Бонасье. - Это какой-то незнакомый человек... Однако он, кажется, едет к нам... Да, он замедляет бег коня... останавливается у ворот... звонит... |
| Milady sauta hors de son lit. | Миледи вскочила с постели. |
| " Vous êtes bien sûre que ce n'est pas lui ? dit-elle. | - Вы вполне уверены, что это не он? - спросила она. |
| -- Oh ! oui, bien sûre ! | - Да, вполне. |
| -- Vous avez peut-être mal vu. | - Вы, может быть, не разглядели? |
| -- Oh ! je verrais la plume de son feutre, le bout de son manteau, que je le reconnaîtrais, lui ! " | - Ах, стоит мне только увидеть перо его шляпы, кончик плаща, и я его тотчас узнаю! |
| Milady s'habillait toujours. | Миледи продолжала одеваться. |
| " N'importe ! cet homme vient ici, dites-vous ? | - Все равно. Вы говорите, этот человек идет сюда? |
| -- Oui, il est entré. | - Да, он уже вошел. |
| -- C'est ou pour vous ou pour moi. | - Это или к вам, или ко мне. |
| -- Oh ! mon Dieu, comme vous semblez agitée ! | - Ах, Боже мой, какой у вас взволнованный вид! |
| -- Oui, je l'avoue, je n'ai pas votre confiance, je crains tout du cardinal. | - Да, признаюсь, я не так доверчива, как вы, я всего опасаюсь... |
| -- Chut ! dit Mme Bonacieux, on vient ! " | - Тише! - остановила ее г-жа Бонасье. - Сюда идут! |
| Effectivement, la porte s'ouvrit, et la supérieure entra. | В самом деле, дверь открылась, и вошла настоятельница. |
| " Est-ce vous qui arrivez de Boulogne ? demanda-t-elle à Milady. | - Это вы приехали из Булони? - обратилась она к миледи. |
| -- Oui, c'est moi, répondit celle-ci, et, tâchant de ressaisir son sang- froid, qui me demande ? | - Да, я, - ответила миледи, пытаясь вернуть себе хладнокровие. - Кто меня спрашивает? |
| -- Un homme qui ne veut pas dire son nom, mais qui vient de la part du cardinal. | - Какой-то человек, который не хочет назвать себя, но говорит, что прибыл по поручению кардинала. |
| -- Et qui veut me parler ? demanda Milady. | - И желает меня видеть? |
| -- Qui veut parler à une dame arrivant de Boulogne. | - Он желает видеть даму, приехавшую из Булони. |
| -- Alors faites entrer, Madame, je vous prie. | - В таком случае, пожалуйста, пригласите его сюда, сударыня. |
| -- Oh ! mon Dieu ! mon Dieu ! dit Mme Bonacieux, serait-ce quelque mauvaise nouvelle ? | - Ах, Боже мой, Боже мой! - ужаснулась г-жа Бонасье. - Уж не привез ли он какое-нибудь плохое известие? |
| -- J'en ai peur. | - Боюсь, что да. |
| -- Je vous laisse avec cet étranger, mais aussitôt son départ, si vous le permettez, je reviendrai. | - Я оставлю вас с этим незнакомцем, но, как только он уедет, я, если позволите, вернусь к вам. |
| -- Comment donc ! je vous en prie. " | - Конечно, прошу вас. |
| La supérieure et Mme Bonacieux sortirent. | Настоятельница и г-жа Бонасье вышли. |
| Milady resta seule, les yeux fixés sur la porte ; un instant après on entendit le bruit d'éperons qui retentissaient sur les escaliers, puis les pas se rapprochèrent, puis la porte s'ouvrit, et un homme parut. | Миледи осталась одна и устремила глаза на дверь; минуту спустя раздался звон шпор, гулко отдававшийся на лестнице, затем шаги приблизились, дверь распахнулась, и на пороге появился человек. |
| Milady jeta un cri de joie : cet homme c'était le comte de Rochefort, l'âme damnée de Son Eminence. | Миледи радостно вскрикнула: этот человек был граф де Рошфор, душой и телом преданный кардиналу. |
Chapitre LXII. DEUX VARIETES DE DEMONS./Две разновидности демонов
| France | Русский |
| " Ah ! s'écrièrent ensemble Rochefort et Milady, c'est vous ! | - А! - воскликнули одновременно миледи и Рошфор. - Это вы! |
| -- Oui, c'est moi. | - Да, я. |
| -- Et vous arrivez... ? demanda Milady. | - И откуда? - спросила миледи. |
| -- De La Rochelle, et vous ? | - Из-под Ла-Рошели. А вы? |
| -- D'Angleterre. | - Из Англии. |
| -- Buckingham ? | - Бекингэм? |
| -- Mort ou blessé dangereusement ; comme je partais sans avoir rien pu obtenir de lui, un fanatique venait de l'assassiner. | - Умер или опасно ранен. Когда я уезжала, ничего не добившись от него, один фанатик его убил. |
| -- Ah ! fit Rochefort avec un sourire, voilà un hasard bien heureux ! et qui satisfera Son Eminence ! L'avez-vous prévenue ? | - А! - усмехнулся Рошфор. - Вот счастливая случайность! Она очень обрадует его высокопреосвященство. Известили вы его? |
| -- Je lui ai écrit de Boulogne. Mais comment êtes-vous ici ? | - Я написала ему из Булони. Но каким образом вы здесь? |
| -- Son Eminence, inquiète, m'a envoyé à votre recherche. | - Его высокопреосвященство беспокоится и послал меня отыскать вас. |
| -- Je suis arrivée d'hier seulement. | - Я только вчера приехала. |
| -- Et qu'avez-vous fait depuis hier ? | - А что вы делали со вчерашнего дня? |
| -- Je n'ai pas perdu mon temps. | - Я не теряла даром времени. |
| -- Oh ! je m'en doute bien ! | - О, в этом я не сомневаюсь! |
| -- Savez-vous qui j'ai rencontré ici ? | - Знаете, кого я здесь встретила? |
| -- Non. | - Нет! |
| -- Devinez. | - Отгадайте! |
| -- Comment voulez-vous ?... | - Как я могу отгадать? |
| -- Cette jeune femme que la reine a tirée de prison. | - Ту молодую женщину, которую королева освободила из тюрьмы. |
| -- La maîtresse du petit d'Artagnan ? | - Любовницу этого мальчишки д'Артаньяна? |
| -- Oui, Mme Bonacieux, dont le cardinal ignorait la retraite. | - Да, госпожу Бонасье, местопребывание которой было неизвестно кардиналу. |
| -- Eh bien, dit Rochefort, voilà encore un hasard qui peut aller de pair avec l'autre ; M. le cardinal est en vérité un homme privilégié. | - Ну, вот еще одна счастливая случайность, под пару той, - заметил Рошфор. - Положительно, господину кардиналу везет! |
| -- Comprenez-vous mon étonnement, continua Milady, quand je me suis trouvée face à face avec cette femme ? | - Можете представить мое удивление, - продолжала миледи, - когда я очутилась лицом к лицу с этой женщиной! |
| -- Vous connaît-elle ? | - Она вас знает? |
| -- Non. | - Нет! |
| -- Alors elle vous regarde comme une étrangère ? " | - Значит, вы для нее чужая? |
| Milady sourit. | Миледи улыбнулась: |
| " Je suis sa meilleure amie ! | - Я ее лучший друг! |
| -- Sur mon honneur, dit Rochefort, il n'y a que vous, ma chère Comtesse, pour faire de ces miracles-là. | - Клянусь честью, только вы, милая графиня, можете творить такие чудеса! |
| -- Et bien m'en a pris, chevalier, dit Milady, car savez-vous ce qui se passe ? | - И счастье мое, что мне удалось стать ее другом, шевалье: знаете ли вы, что здесь происходит? |
| -- Non. | - Нет! |
| -- On va la venir chercher demain ou après-demain avec un ordre de la reine. | - Завтра или послезавтра за ней приедут с приказом королевы. |
| -- Vraiment ? et qui cela ? | - Вот как! Кто же это? |
| -- D'Artagnan et ses amis. | - Д'Артаньян и его друзья. |
| -- En vérité ils en feront tant, que nous serons obligés de les envoyer à la Bastille. | - Право, они дождутся того, что мы будем вынуждены засадить их в Бастилию. |
| -- Pourquoi n'est-ce point déjà fait ? | - Почему же они до сих пор на свободе? |
| -- Que voulez-vous ! parce que M. le cardinal a pour ces hommes une faiblesse que je ne comprends pas. | - Ничего не поделаешь! Господин кардинал питает к этим людям какую-то непонятную для меня слабость. |
| -- Vraiment ? | - В самом деле? |
| -- Oui. | - Да. |
| -- Eh bien, dites-lui ceci, Rochefort : dites-lui que notre conversation à l'auberge du Colombier-Rouge a été entendue par ces quatre hommes ; dites-lui qu'après son départ l'un d'eux est monté et m'a arraché par violence le sauf-conduit qu'il m'avait donné ; dites-lui qu'ils avaient fait prévenir Lord de Winter de mon passage en Angleterre ; que, cette fois encore, ils ont failli faire échouer ma mission, comme ils ont fait échouer celle des ferrets ; dites-lui que parmi ces quatre hommes, deux seulement sont à craindre, d'Artagnan et Athos ; dites-lui que le troisième, Aramis, est l'amant de Mme de Chevreuse : il faut laisser vivre celui-là, on sait son secret, il peut être utile ; quant au quatrième, Porthos, c'est un sot, un fat et un niais, qu'il ne s'en occupe même pas. | - Ну, так скажите ему следующее, Рошфор: скажите ему, что наш разговор в гостинице "Красная голубятня" был подслушан этой четверкой; скажите ему, что после его отъезда один из них явился ко мне и силой отнял у меня охранный лист, который кардинал дал мне; скажите ему, что они предупредили лорда Винтера о моем приезде в Англию; что и на этот раз они едва не помешали исполнить данное мне поручение, как уже помешали в деле с подвесками; скажите ему, что из этих четырех человек следует опасаться только двоих: д'Артаньяна и Атоса; скажите ему, что третий, Арамис, - любовник госпожи де Шеврез; его надо оставить в живых, тайна его нам известна, и он может быть нам полезен; а что касается четвертого, Портоса, то это дурак, фат и простофиля, и не стоит даже обращать на него внимание. |
| -- Mais ces quatre hommes doivent être à cette heure au siège de La Rochelle. | - Но все четверо теперь, должно быть, на осаде Ла-Рошели? |
| -- Je le croyais comme vous ; mais une lettre que Mme Bonacieux a reçue de Mme de Chevreuse, et qu'elle a eu l'imprudence de me communiquer, me porte à croire que ces quatre hommes au contraire sont en campagne pour la venir enlever. | - Я сама так думала, но письмо, которое госпожа Бонасье получила от супруги коннетабля и имела неосторожность показать мне, заставляет меня предположить, что все четверо, напротив, сейчас в дороге и явятся сюда, чтобы увезти ее. |
| -- Diable ! comment faire ? | - Черт возьми! Что же делать? |
| -- Que vous a dit le cardinal à mon égard ? | - Что приказал вам кардинал относительно меня? |
| -- De prendre vos dépêches écrites ou verbales, de revenir en poste, et, quand il saura ce que vous avez fait, il avisera à ce que vous devez faire. | - Получить ваши донесения, письменные или словесные, и вернуться на почтовых; а когда он будет осведомлен обо всем, что вы сделали, он решит, как вам дальше поступить. |
| -- Je dois donc rester ici ? demanda Milady. | - Так я должна остаться здесь? |
| -- Ici ou dans les environs. | - Здесь или где-нибудь поблизости. |
| -- Vous ne pouvez m'emmener avec vous ? | - Вы не можете увезти меня с собой? |
| -- Non, l'ordre est formel : aux environs du camp, vous pourriez être reconnue, et votre présence, vous le comprenez, compromettrait Son Eminence, surtout après ce qui vient de se passer là-bas. | - Нет, мне дано точное приказание. В окрестностях лагеря вас могут узнать, а ваше присутствие, сами понимаете, будет бросать тень на его высокопреосвященство. |
| Seulement, dites-moi d'avance où vous attendrez des nouvelles du cardinal, que je sache toujours où vous retrouver. | - Ну что ж, придется мне ждать здесь или где-нибудь поблизости. |
| - Только скажите мне заранее, где вы будете ожидать известий от кардинала, чтобы я всегда знал, где вас найти. | |
| -- Ecoutez, il est probable que je ne pourrai rester ici. | - Послушайте, я, вероятно, не смогу остаться здесь... |
| -- Pourquoi ? | - Почему? |
| -- Vous oubliez que mes ennemis peuvent arriver d'un moment à l'autre. | - Вы забываете, что с минуты на минуту сюда могут приехать мои враги. |
| -- C'est vrai ; mais alors cette petite femme va échapper à Son Eminence ? | - Это правда. Но в таком случае эта юная особа улизнет от его высокопреосвященства? |
| -- Bah ! dit Milady avec un sourire qui n'appartenait qu'à elle, vous oubliez que je suis sa meilleure amie. | - Ну нет! - ответила миледи с присущей только ей улыбкой. - Вы забываете, что я ее лучший друг. |
| -- Ah ! c'est vrai ! je puis donc dire au cardinal, à l'endroit de cette femme... | - Да, это правда! Итак, я могу сказать кардиналу относительно этой женщины... |
| s-- Qu'il soit tranquille. | - ...что он может быть покоен. |
| -- Voilà tout ? | - И это все? |
| -- Il saura ce que cela veut dire. | - Он поймет, что это означает. |
| -- Il le devinera. Maintenant, voyons, que dois-je faire ? | - Он догадается. А что же мне теперь делать? |
| -- Repartir à l'instant même ; il me semble que les nouvelles que vous reportez valent bien la peine que l'on fasse diligence. | - Немедленно ехать обратно. По-моему, известия, которые вы доставите кардиналу, стоят того, чтобы поспешить. |
| -- Ma chaise s'est cassée en entrant à Lillers. | - Моя коляска сломалась, когда я въезжал в Лилье. |
| -- A merveille ! | - Чудесно! |
| -- Comment, à merveille ? | - Как так - чудесно? |
| -- Oui, j'ai besoin de votre chaise, moi, dit la comtesse. | - Да так, ваша коляска нужна мне. |
| -- Et comment partirai-je, alors ? | - А как же я, в таком случае, доберусь? |
| -- A franc étrier. | - Верхом. Скачите во весь опор. |
| -- Vous en parlez bien à votre aise, cent quatre-vingts lieues. | - Хорошо вам это говорить! А каково мне будет проскакать сто восемьдесят лье? |
| -- Qu'est-ce que cela ? | - Пустяки! |
| -- On les fera. Après ? | - Ну, так и быть. А дальше? |
| -- Après : en passant à Lillers, vous me renvoyez la chaise avec ordre à votre domestique de se mettre à ma disposition. | - Дальше: когда вы будете проезжать через Лилье, вы пошлете мне коляску и прикажете вашему слуге, чтобы он был в моем распоряжении. |
| -- Bien. | - Хорошо. |
| -- Vous avez sans doute sur vous quelque ordre du cardinal ? | - У вас, конечно, есть с собой какой-нибудь приказ кардинала? |
| -- J'ai mon plein pouvoir. | - У меня есть письменное полномочие действовать по своему усмотрению. |
| -- Vous le montrez à l'abbesse, et vous dites qu'on viendra me chercher, soit aujourd'hui, soit demain, et que j'aurai à suivre la personne qui se présentera en votre nom. | - Вы предъявите его настоятельнице и скажете, что сегодня или завтра за мной приедут и что мне велено отправиться с тем лицом, которое явится от вашего имени. |
| -- Très bien ! | - Отлично! |
| -- N'oubliez pas de me traiter durement en parlant de moi à l'abbesse. | - Не забудьте резко отзываться обо мне в разговоре с настоятельницей. |
| -- A quoi bon ? | - Зачем это? |
| -- Je suis une victime du cardinal. Il faut bien que j'inspire de la confiance à cette pauvre petite Mme Bonacieux. | - Я жертва кардинала. Мне необходимо внушить доверие этой дурочке Бонасье. |
| -- C'est juste. Maintenant voulez-vous me faire un rapport de tout ce qui est arrivé ? | - Совершенно справедливо! А теперь, пожалуйста, потрудитесь составить донесение обо всем, что произошло. |
| -- Mais je vous ai raconté les événements, vous avez bonne mémoire, répétez les choses comme je vous les ai dites, un papier se perd. | - Я ведь вам рассказала то, что случилось. У вас хорошая память: повторите все, что я вам говорила, а бумага может потеряться. |
| -- Vous avez raison ; seulement que je sache où vous retrouver, que je n'aille pas courir inutilement dans les environs. | - Вы правы. Только бы мне знать, где потом найти вас, чтобы не рыскать напрасно по окрестностям... |
| -- C'est juste, attendez. | - Верно. Подождите-ка... |
| -- Voulez-vous une carte ? | - Дать вам карту? |
| -- Oh ! je connais ce pays à merveille. | - О, я прекрасно знаю эти места! |
| -- Vous ? quand donc y êtes-vous venue ? | - Вы? А когда же вы бывали здесь? |
| -- J'y ai été élevée. | - Я здесь воспитывалась. |
| -- Vraiment ? | - Вот как? |
| -- C'est bon à quelque chose, vous le voyez, que d'avoir été élevée quelque part. | - Как видите, иногда и то обстоятельство, что вы где-то получили воспитание, может на что-нибудь пригодиться. |
| -- Vous m'attendrez donc... ? | - Итак, где вы меня будете ждать? |
| -- Laissez-moi réfléchir un instant ; eh ! tenez, à Armentières. | - Дайте минутку подумать... Да вот где: в Армантьере. |
| -- Qu'est-ce que cela, Armentières ? | - А что это такое - Армантьер? |
| -- Une petite ville sur la Lys ! je n'aurai qu'à traverser la rivière et je suis en pays étranger. | - Небольшой городок на реке Лис. Мне стоит только переправиться через реку, и я буду в чужом государстве. |
| -- A merveille ! mais il est bien entendu que vous ne traverserez la rivière qu'en cas de danger. | - Превосходно! Но, разумеется, вы переправитесь только в случае опасности? |
| -- C'est bien entendu. | - Разумеется. |
| -- Et, dans ce cas, comment saurai-je où vous êtes ? | - А если это случится, как я узнаю, где вы? |
| -- Vous n'avez pas besoin de votre laquais ? | - Вам не нужен ваш лакей? |
| -- Non. | - Нет! |
| -- C'est un homme sûr ? | - Он надежен? |
| -- A l'épreuve. | - Вполне. Он человек испытанный. |
| -- Donnez-le-moi ; personne ne le connaît, je le laisse à l'endroit que je quitte, et il vous conduit où je suis. | - Отдайте его мне. Никто его не знает, я его оставлю в том месте, откуда уеду, и он проводит вас туда, где я буду. |
| -- Et vous dites que vous m'attendez à Argentières ? | - Так вы говорите, что будете ждать меня в Армантьере? |
| -- A Armentières, répondit Milady. | - Да, в Армантьере. |
| -- Ecrivez-moi ce nom-là sur un morceau de papier, de peur que je l'oublie ; ce n'est pas compromettant, un nom de ville, n'est-ce pas ? | - Напишите мне это название на клочке бумаги, а то я боюсь, что забуду. Ведь в названии города нет ничего порочащего, не так ли? |
| -- Eh, qui sait ? N'importe, dit Milady en écrivant le nom sur une demi- feuille de papier, je me compromets. | - Как знать... Ну, так и быть, я готова набросить тень на свое доброе имя! - согласилась миледи и написала название на листке бумаги. |
| -- Bien ! dit Rochefort en prenant des mains de Milady le papier, qu'il plia et qu'il enfonça dans la coiffe de son feutre ; d'ailleurs, soyez tranquille, je vais faire comme les enfants, et, dans le cas où je perdrais ce papier, répéter le nom tout le long de la route. Maintenant est-ce tout ? | - Хорошо, - сказал Рошфор, взял листок из рук миледи, сложил его и засунул за подкладку своей шляпы. - Впрочем, будьте спокойны: если даже я потеряю эту бумагу, то поступлю, как делают дети - всю дорогу буду твердить это название. Ну, как будто все? |
| -- Je le crois. | - Кажется, да. |
| -- Cherchons bien : Buckingham mort ou grièvement blessé ; votre entretien avec le cardinal entendu des quatre mousquetaires ; Lord de Winter prévenu de votre arrivée à Portsmouth ; d'Artagnan et Athos à la Bastille ; Aramis l'amant de Mme de Chevreuse ; Porthos un fat ; Mme Bonacieux retrouvée ; vous envoyer la chaise le plus tôt possible ; mettre mon laquais à votre disposition ; faire de vous une victime du cardinal, pour que l'abbesse ne prenne aucun soupçon ; Armentières sur les bords de la Lys. Est-ce cela ? | - Вспомним хорошенько: Бекингэм убит или тяжело ранен... ваш разговор с кардиналом подслушан четырьмя мушкетерами... лорд Винтер был предупрежден о вашем приезде в Портсмут... д'Артаньяна и Атоса в Бастилию... Арамис - любовник госпожи де Шеврез... Портос - фат... госпожа Бонасье найдена... послать вам как можно скорее коляску... предоставить моего лакея в ваше распоряжение... изобразить вас жертвой кардинала, чтобы у настоятельницы не возникло никаких подозрений... Армантьер на берегу Лиса. Так? |
| -- En vérité, mon cher chevalier, vous êtes un miracle de mémoire. A propos, ajoutez une chose... | - Право, у вас чудесная память, любезный шевалье! Кстати, прибавьте еще кое-что. |
| -- Laquelle ? | - Что же? |
| -- J'ai vu de très jolis bois qui doivent toucher au jardin du couvent, dites qu'il m'est permis de me promener dans ces bois ; qui sait ? j'aurai peut-être besoin de sortir par une porte de derrière. | - Я видела славный лес, который, по-видимому, прилегает к монастырскому саду. Скажите настоятельнице, что мне позволено гулять в этом лесу. Как знать... может быть, мне понадобится уйти с заднего крыльца. |
| -- Vous pensez à tout. | - Вы обо всем позаботились! |
| -- Et vous, vous oubliez une chose... | - А вы забыли еще одно... |
| -- Laquelle ? | - Что же еще? |
| -- C'est de me demander si j'ai besoin d'argent. | - Спросить меня, не нужно ли мне денег. |
| -- C'est juste, combien voulez-vous ? | - Да, правда. Сколько вам дать? |
| -- Tout ce que vous aurez d'or. | - Все золото, какое у вас найдется. |
| -- J'ai cinq cents pistoles à peu près. | - У меня около пятисот пистолей. |
| -- J'en ai autant : avec mille pistoles on fait face à tout ; videz vos poches. | - И у меня столько же. Имея тысячу пистолей, можно выйти из любого положения. Выкладывайте все, что у вас в карманах. |
| -- Voilà, Comtesse. | - Извольте. |
| -- Bien, mon cher Comte ! et vous partez... ? | - Хорошо. Когда вы едете? |
| -- Dans une heure ; le temps de manger un morceau, pendant lequel j'enverrai chercher un cheval de poste. | - Через час. Я только наскоро пообедаю, а тем временем кто-нибудь сходит за почтовой лошадью. |
| -- A merveille ! Adieu, Chevalier ! | - Отлично! Прощайте, шевалье! |
| -- Adieu, Comtesse. | - Прощайте, графиня! |
| -- Recommandez-moi au cardinal, dit Milady. | - Засвидетельствуйте мое почтение кардиналу. |
| -- Recommandez-moi à Satan " , répliqua Rochefort. | - А вы - мое почтение сатане. |
| Milady et Rochefort échangèrent un sourire et se séparèrent. | Миледи и Рошфор обменялись улыбками и рассталась. |
| Une heure après, Rochefort partit au grand galop de son cheval ; cinq heures après il passait à Arras. | Час спустя Рошфор галопом умчался обратно; пять часов спустя он проехал через Аррас. |
| Nos lecteurs savent déjà comment il avait été reconnu par d'Artagnan, et comment cette reconnaissance, en inspirant des craintes aux quatre mousquetaires, avait donné une nouvelle activité à leur voyage. | Наши читатели уже знают, каким образом д'Артаньян узнал его и как эта встреча, возбудив опасения четырех мушкетеров, заставила их еще поспешнее продолжать свой путь. |
Chapitre LXIII. UNE GOUTTE D'EAU./Одна капля воды
| France | Русский |
| A peine Rochefort fut-il sorti, que Mme Bonacieux rentra. Elle trouva Milady le visage riant. | Как только Рошфор вышел, г-жа Бонасье вернулась в комнату и увидела, что миледи радостно улыбается. |
| " Eh bien, dit la jeune femme, ce que vous craigniez est donc arrivé ; ce soir ou demain le cardinal vous envoie prendre ? | - Ну вот, то, чего вы опасались, случилось, - заговорила молодая женщина, - сегодня вечером или завтра кардинал пришлет за вами. |
| -- Qui vous a dit cela, mon enfant ? demanda Milady. | - Кто вам это сказал, дитя мое? - спросила миледи. |
| -- Je l'ai entendu de la bouche même du messager. | - Я об этом слышала из уст самого гонца. |
| -- Venez vous asseoir ici près de moi, dit Milady. | - Подойдите и сядьте тут возле меня, - предложила миледи. |
| -- Me voici. | - Извольте. |
| -- Attendez que je m'assure si personne ne nous écoute. | - Подождите, я посмотрю, не подслушивает ли нас кто-нибудь. |
| -- Pourquoi toutes ces précautions ? | - К чему все эти предосторожности? |
| -- Vous allez le savoir. " | - Вы сейчас узнаете. |
| Milady se leva et alla à la porte, l'ouvrit, regarda dans le corridor, et revint se rasseoir près de Mme Bonacieux. | Миледи встала, подошла к двери, открыла ее, выглянула в коридор, потом опять уселась рядом с г-жой Бонасье и спросила: |
| " Alors, dit-elle, il a bien joué son rôle. | - Значит, он хорошо сыграл свою роль? |
| -- Qui cela ? | - Кто это? |
| -- Celui qui s'est présenté à l'abbesse comme l'envoyé du cardinal. | - Тот, кто представился настоятельнице как посланный кардинала. |
| -- C'était donc un rôle qu'il jouait ? | - Так он только играл роль? |
| -- Oui, mon enfant. | - Да, дитя мое. |
| -- Cet homme n'est donc pas... | - Так, значит, этот человек не... |
| -- Cet homme, dit Milady en baissant la voix, c'est mon frère. | - Этот человек, - сказала миледи, понизив голос, - мой брат. |
| -- Votre frère ! s'écria Mme Bonacieux. | - Ваш брат? - вскричала г-жа Бонасье. |
| -- Eh bien, il n'y a que vous qui sachiez ce secret, mon enfant ; si vous le confiez à qui que ce soit au monde, je serai perdue, et vous aussi peut-être. | - Вы одна знаете эту тайну, дитя мое. Если вы ее доверите кому бы то ни было, я погибла, а возможно, и вы тоже. |
| -- Oh ! mon Dieu ! | - Ах, Боже мой! |
| -- Ecoutez, voici ce qui se passe : mon frère, qui venait à mon secours pour m'enlever ici de force, s'il le fallait, a rencontré l'émissaire du cardinal qui venait me chercher ; il l'a suivi. Arrivé à un endroit du chemin solitaire et écarté, il a mis l'épée à la main en sommant le messager de lui remettre les papiers dont il était porteur ; le messager a voulu se défendre, mon frère l'a tué. | - Слушайте, вот что произошло. Мой брат, который спешил сюда ко мне на помощь, с тем чтобы, если понадобится, силой освободить меня, встретил гонца, посланного за мной кардиналом, и поехал за ним следом. Добравшись до пустынного и уединенного места, он выхватил шпагу и, угрожая гонцу, потребовал, чтобы тот отдал ему бумаги, которые он вез. Гонец вздумал обороняться, и брат убил его. |
| -- Oh ! fit Mme Bonacieux en frissonnant. | - Ах!.. - содрогнулась г-жа Бонасье. |
| -- C'était le seul moyen, songez-y. Alors mon frère a résolu de substituer la ruse à la force : il a pris les papiers, il s'est présenté ici comme l'émissaire du cardinal lui-même, et dans une heure ou deux, une voiture doit venir me prendre de la part de Son Eminence. | - Это было единственное средство, поймите! Дальше брат решил действовать не силой, а хитростью: он взял бумаги, явился сюда под видом посланца самого кардинала, и через час или два, по приказанию его высокопреосвященства, за мной должна приехать карета. |
| -- Je comprends ; cette voiture, c'est votre frère qui vous l'envoie. | - Я понимаю: эту карету вам пришлет ваш брат. |
| -- Justement ; mais ce n'est pas tout : cette lettre que vous avez reçue, et que vous croyez de Mme Chevreuse... | - Совершенно верно. Но это еще не все: письмо, которое вы получили, как вы полагаете, от госпожи де Шеврез... |
| -- Eh bien ? | - Ну? |
| -- Elle est fausse. | - ...подложное письмо. |
| -- Comment cela ? | - Как так? |
| -- Oui, fausse : c'est un piège pour que vous ne fassiez pas de résistance quand on viendra vous chercher. | - Да, подложное: это западня, устроенная для того, чтобы вы не сопротивлялись, когда за вами приедут. |
| -- Mais c'est d'Artagnan qui viendra. | - Но ведь приедет д'Артаньян! |
| -- Détrompez-vous, d'Artagnan et ses amis sont retenus au siège de La Rochelle. | - Перестаньте заблуждаться: д'Артаньян и его друзья на осаде Ла-Рошели. |
| -- Comment savez-vous cela ? | - Откуда вы это знаете? |
| -- Mon frère a rencontré des émissaires du cardinal en habits de mousquetaires. On vous aurait appelée à la porte, vous auriez cru avoir affaire à des amis, on vous enlevait et on vous ramenait à Paris. | - Мой брат встретил посланцев кардинала, переодетых мушкетерами. Вас вызвали бы к воротам, вы подумали бы, что имеете дело с друзьями, вас похитили бы и отвезли обратно в Париж. |
| -- Oh ! mon Dieu ! ma tête se perd au milieu de ce chaos d'iniquités. Je sens que si cela durait, continua Mme Bonacieux en portant ses mains à son front, je deviendrais folle ! | - О, Боже, я теряю голову в этом хаосе преступлений! Я чувствую, что, если так будет продолжаться, - промолвила г-жа Бонасье, поднося ладони ко лбу, - я сойду с ума! |
| -- Attendez... | - Постойте! |
| -- Quoi ? | - Что такое? |
| -- J'entends le pas d'un cheval, c'est celui de mon frère qui repart ; je veux lui dire un dernier adieu, venez. " | - Я слышу лошадиный топот... Это уезжает мой брат. Я хочу с ним еще раз проститься, пойдемте. |
| Milady ouvrit la fenêtre et fit signe à Mme Bonacieux de l'y rejoindre. La jeune femme y alla. | Миледи открыла окно и движением руки подозвала к себе г-жу Бонасье. Молодая женщина подошла. |
| Rochefort passait au galop. | Рошфор галопом мчался под окном. |
| " Adieu, frère " , s'écria Milady. | - До свидания, брат! - крикнула миледи. |
| Le chevalier leva la tête, vit les deux jeunes femmes, et, tout courant, fit à Milady un signe amical de la main. | Всадник поднял голову, увидел обеих молодых женщин и на всем скаку дружески махнул миледи рукой. |
| " Ce bon Georges ! " dit-elle en refermant la fenêtre avec une expression de visage pleine d'affection et de mélancolie. | - Славный Жорж! - сказала она, придавая своему лицу нежное и грустное выражение, и закрыла окно. |
| Et elle revint s'asseoir à sa place, comme si elle eût été plongée dans des réflexions toutes personnelles. | Она уселась на прежнее место и сделала вид, что погрузилась в глубокие размышления. |
| " Chère dame ! dit Mme Bonacieux, pardon de vous interrompre ! mais que me conseillez-vous de faire ? mon Dieu ! Vous avez plus d'expérience que moi, parlez, je vous écoute. | - Простите, сударыня, разрешите прервать ваши мысли! - обратилась к ней г-жа Бонасье. - Что вы мне посоветуете делать? Боже мой! Вы опытнее меня в житейских делах и научите меня, как мне быть. |
| -- D'abord, dit Milady, il se peut que je me trompe et que d'Artagnan et ses amis viennent véritablement à votre secours. | - Прежде всего, - ответила миледи, - возможно, что я ошибаюсь и д'Артаньян и его друзья в самом деле приедут к вам на помощь. |
| -- Oh ! c'eût été trop beau ! s'écria Mme Bonacieux, et tant de bonheur n'est pas fait pour moi ! | - Ах, это было бы так хорошо, что даже и не верится! - воскликнула г-жа Бонасье. - Такое счастье не для меня! |
| -- Alors, vous comprenez ; ce serait tout simplement une question de temps, une espèce de course à qui arrivera le premier. Si ce sont vos amis qui l'emportent en rapidité, vous êtes sauvée ; si ce sont les satellites du cardinal, vous êtes perdue. | - В таком случае, вы понимаете, это только вопрос времени, своего рода состязание - кто приедет первый. Если ваши друзья - вы спасены, а если приспешники кардинала - вы погибли. |
| -- Oh ! oui, oui, perdue sans miséricorde ! Que faire donc ? que faire ? | - О, да-да, погибла безвозвратно! Что же делать? |
| -- Il y aurait un moyen bien simple, bien naturel... | - Есть, пожалуй, одно средство, очень простое и вполне естественное... |
| -- Lequel, dites ? | - Какое, скажите? |
| -- Ce serait d'attendre, cachée dans les environs, et de s'assurer ainsi quels sont les hommes qui viendront vous demander. | - Ждать, укрывшись где-нибудь в окрестностях, и сначала удостовериться, кто эти люди, которые приедут за вами. |
| -- Mais où attendre ? | - Но где ждать? |
| -- Oh ! ceci n'est point une question : moi-même je m'arrête et je me cache à quelques lieues d'ici en attendant que mon frère vienne me rejoindre ; Eh bien, je vous emmène avec moi, nous nous cachons et nous attendons ensemble. | - Ну, это легко придумать. Я сама остановлюсь в нескольких лье отсюда и буду скрываться там, пока ко мне не приедет брат. Сделаем так: я увезу вас с собой, мы спрячемся и будем ждать вместе. |
| -- Mais on ne me laissera pas partir, je suis ici presque prisonnière. | - Но меня не выпустят отсюда, я здесь на положении пленницы. |
| -- Comme on croit que je pars sur un ordre du cardinal, on ne vous croira pas très pressée de me suivre. | - Здесь думают, что я уезжаю по приказанию кардинала, и уверены, что вы вовсе не склонны сопровождать меня. |
| -- Eh bien ? | - Ну? |
| -- Eh bien, la voiture est à la porte, vous me dites adieu, vous montez sur le marchepied pour me serrer dans vos bras une dernière fois ; le domestique de mon frère qui vient me prendre est prévenu, il fait un signe au postillon, et nous partons au galop. | - Ну вот, карета подана, вы прощаетесь со мной, вы становитесь на подножку, желая в последний раз обнять меня. Слуга моего брата, которого он пришлет за мной, будет обо всем предупрежден - он подаст знак почтарю, и мы умчимся вскачь. |
| -- Mais d'Artagnan, d'Artagnan, s'il vient ? | - Но д'Артаньян? Что, если приедет д'Артаньян? |
| -- Ne le saurons-nous pas ? | - Мы это узнаем. |
| -- Comment ? | - Каким образом? |
| -- Rien de plus facile. Nous renvoyons à Béthune ce domestique de mon frère, à qui, je vous l'ai dit, nous pouvons nous fier ; il prend un déguisement et se loge en face du couvent : si ce sont les émissaires du cardinal qui viennent, il ne bouge pas ; si c'est M. d'Artagnan et ses amis, il les amène où nous sommes. | - Да ничего не может быть легче! Мы пошлем обратно в Бетюн слугу моего брата, на которого, повторяю, мы вполне можем положиться. Он переоденется и поселится против монастыря. Если приедут посланцы кардинала, он не двинется с места, а если д'Артаньян и его друзья - он проводит их к нам. |
| -- Il les connaît donc ? | - А разве он их знает? |
| -- Sans doute, n'a-t-il pas vu M. d'Artagnan chez moi ! | - Конечно, знает! Ведь он не раз видел д'Артаньяна у меня в доме. |
| -- Oh ! oui, oui, vous avez raison ; ainsi, tout va bien, tout est pour le mieux ; mais ne nous éloignons pas d'ici. | - Да-да, вы правы... Итак, все улаживается, все складывается как нельзя лучше... Но не будем уезжать далеко отсюда. |
| -- A sept ou huit lieues tout au plus, nous nous tenons sur la frontière par exemple, et à la première alerte, nous sortons de France. | - Самое большее за семь-восемь лье. Мы остановимся в укромном месте у самой границы и при первой тревоге уедем из Франции. |
| -- Et d'ici là, que faire ? | - А до тех пор что делать? |
| -- Attendre. | - Ждать. |
| -- Mais s'ils arrivent ? | - А если они приедут? |
| -- La voiture de mon frère arrivera avant eux. | - Карета моего брата приедет раньше. |
| -- Si je suis loin de vous quand on viendra vous prendre ; à dîner ou à souper, par exemple ? | - Но что, если меня не будет с вами, когда за вами явятся, - например, если в это время я буду обедать или ужинать? |
| -- Faites une chose. | - Сделайте одну вещь. |
| s-- Laquelle ? | - Какую? |
| -- Dites à votre bonne supérieure que, pour nous quitter le moins possible, vous lui demanderez la permission de partager mon repas. | - Скажите добрейшей настоятельнице, что вы просите у нее позволения обедать и ужинать вместе со мной, чтобы нам как можно меньше расставаться друг с другом. |
| -- Le permettra-t-elle ? | - Позволит ли она? |
| -- Quel inconvénient y a-t-il à cela ? | - А почему бы нет? |
| -- Oh ! très bien, de cette façon nous ne nous quitterons pas un instant ! | - Отлично! Таким образом, мы ни на минуту не будем расставаться! |
| -- Eh bien, descendez chez elle pour lui faire votre demande ! Je me sens la tête lourde, je vais faire un tour au jardin. | - Ступайте же к ней и попросите ее об этом. У меня какая-то тяжесть в голове, я пойду прогуляться по саду. |
| -- Allez, et où vous retrouverai-je ? | - Идите. А где я вас найду? |
| -- Ici, dans une heure. | - Здесь, через час. |
| -- Ici, dans une heure ; oh ! vous êtes bonne et je vous remercie. | - Здесь, через час... Ах, благодарю вас, вы так добры! |
| -- Comment ne m'intéresserais-je pas à vous ? Quand vous ne seriez pas belle et charmante, n'êtes-vous pas l'amie d'un de mes meilleurs amis ! | - Как же мне не принимать в вас участия! Если бы даже вы не были сами по себе такой красивой и очаровательной, вы ведь подруга одного из моих лучших друзей! |
| -- Cher d'Artagnan, oh ! comme il vous remerciera ! | - Милый д'Артаньян, как он будет вам благодарен! |
| -- Je l'espère bien. Allons ! tout est convenu, descendons. | - Надеюсь. Ну вот, мы обо всем условились. Пойдемте вниз. |
| -- Vous allez au jardin ? | - Вы идете в сад? |
| -- Oui. | - Да. |
| -- Suivez ce corridor, un petit escalier vous y conduit. | - Пройдите по этому коридору и спуститесь по маленькой лестнице - она выведет вас прямо в сад. |
| -- A merveille ! merci. " | - Отлично! Благодарю вас. |
| Et les deux femmes se quittèrent en échangeant un charmant sourire. | Молодые женщины обменялись приветливой улыбкой и разошлись. |
| Milady avait dit la vérité, elle avait la tête lourde ; car ses projets mal classés s'y heurtaient comme dans un chaos. Elle avait besoin d'être seule pour mettre un peu d'ordre dans ses pensées. Elle voyait vaguement dans l'avenir ; mais il lui fallait un peu de silence et de quiétude pour donner à toutes ses idées, encore confuses, une forme distincte, un plan arrêté. | Миледи сказала правду - она действительно ощущала какую-то тяжесть в голове: неясные еще замыслы хаотично теснились в ее уме. Ей надо было уединиться, чтобы разобраться в своих мыслях. Она смутно представляла себе дальнейшие события, и ей нужны были тишина и покой, чтобы придать своим неясным намерениям определенную форму, чтобы составить план действий. |
| Ce qu'il y avait de plus pressé, c'était d'enlever Mme Bonacieux, de la mettre en lieu de sûreté, et là, le cas échéant, de s'en faire un otage. Milady commençait à redouter l'issue de ce duel terrible, où ses ennemis mettaient autant de persévérance qu'elle mettait, elle, d'acharnement. | Прежде всего нужно было как можно скорее похитить г-жу Бонасье, укрыть ее в надежном месте и, если понадобится, держать там заложницей. Миледи начинала страшиться исхода этой отчаянной борьбы, в которую ее враги вкладывали столько же упорства, сколько она вкладывала ожесточения. |
| D'ailleurs elle sentait, comme on sent venir un orage, que cette issue était proche et ne pouvait manquer d'être terrible. | К тому же она чувствовала, как иные люди чувствуют надвигающуюся грозу, что исход этот близок и неминуемо будет ужасен. |
| Le principal pour elle, comme nous l'avons dit, était donc de tenir Mme Bonacieux entre ses mains. Mme Bonacieux, c'était la vie de d'Artagnan ; c'était plus que sa vie, c'était celle de la femme qu'il aimait ; c'était, en cas de mauvaise fortune, un moyen de traiter et d'obtenir sûrement de bonnes conditions. | Итак, главное для нее, как мы уже сказали, было захватить г-жу Бонасье в свои руки. Г-жа Бонасье была для д'Артаньяна все; ее жизнь, жизнь любимой женщины, была для него дороже собственной. |
| Or, ce point était arrêté : Mme Bonacieux, sans défiance, la suivait ; une fois cachée avec elle à Armentières, il était facile de lui faire croire que d'Artagnan n'était pas venu à Béthune. Dans quinze jours au plus, Rochefort serait de retour ; pendant ces quinze jours, d'ailleurs, elle aviserait à ce qu'elle aurait à faire pour se venger des quatre amis. Elle ne s'ennuierait pas, Dieu merci, car elle aurait le plus doux passe-temps que les événements pussent accorder à une femme de son caractère : une bonne vengeance à perfectionner. | Если бы счастье изменило миледи и ее постигла неудача, она могла бы, имея г-жу Бонасье заложницей, вступить в переговоры и, несомненно, добилась бы выгодных условий. Эту задачу она уже разрешила: г-жа Бонасье готова была доверчиво сопровождать ее; а если они обе укроются в Армантьере, миледи легко будет убедить г-жу Бонасье, что д'Артаньян не приезжал в Бетюн. Самое большее через полмесяца вернется Рошфор, а за эти полмесяца миледи придумает, как ей отомстить четырем друзьям. Скучать ей, благодарение Богу, не придется - ей предстоит самое приятное времяпрепровождение, какое только могут доставить обстоятельства женщине с ее характером: довести до совершенства замысел своей мести. |
| Tout en rêvant, elle jetait les yeux autour d'elle et classait dans sa tête la topographie du jardin. Milady était comme un bon général, qui prévoit tout ensemble la victoire et la défaite, et qui est tout prêt, selon les chances de la bataille, à marcher en avant ou à battre en retraite. | Размышляя, миледи в то же время окидывала взглядом сад и старалась запомнить его расположение. Она действовала, как искусный полководец, который предусматривает сразу и победу и поражение и готовится - смотря по тому, как будет протекать битва, - либо идти вперед, либо отступать. |
| Au bout d'une heure, elle entendit une douce voix qui l'appelait ; c'était celle de Mme Bonacieux. La bonne abbesse avait naturellement consenti à tout, et, pour commencer, elles allaient souper ensemble. | Через час она услышала, что кто-то зовет ее ласковым голосом. Это была г-жа Бонасье. Добрая настоятельница, конечно, изъявила полное согласие, и для начала молодые женщины отправились вместе ужинать. |
| En arrivant dans la cour, elles entendirent le bruit d'une voiture qui s'arrêtait à la porte. | Когда они вошли во двор, до них донесся стук подъезжавшей кареты. |
| Миледи прислушалась. | |
| " Entendez-vous ? dit-elle. | - Вы слышите? - спросила она. |
| -- Oui, le roulement d'une voiture. | - Да, у ворот остановилась карета. |
| -- C'est celle que mon frère nous envoie. | - Это та самая, которую прислал нам мой брат. |
| -- Oh ! mon Dieu ! | - О, Боже! |
| -- Voyons, du courage ! " | - Ну полно, мужайтесь! |
| On sonna à la porte du couvent, Milady ne s'était pas trompée. | Миледи не ошиблась: у ворот монастыря раздался звонок. |
| " Montez dans votre chambre, dit-elle à Mme Bonacieux, vous avez bien quelques bijoux que vous désirez emporter. | - Подите в свою комнату, - сказала она г-же Бонасье, - у вас, наверное, есть кое-какие драгоценности, которые вам хотелось бы захватить с собою. |
| -- J'ai ses lettres, dit-elle. | - У меня есть его письма, - ответила г-жа Бонасье. |
| -- Eh bien, allez les chercher et venez me rejoindre chez moi, nous souperons à la hâte ; peut-être voyagerons-nous une partie de la nuit, il faut prendre des forces. | - Так заберите их и приходите ко мне, мы наскоро поужинаем. Нам, возможно, придется ехать всю ночь - надо запастись силами. |
| -- Grand Dieu ! dit Mme Bonacieux en mettant la main sur sa poitrine, le coeur m'étouffe, je ne puis marcher. | - Боже мой! - проговорила г-жа Бонасье, хватаясь за грудь. - У меня так бьется сердце, я не могу идти... |
| -- Du courage, allons, du courage ! pensez que dans un quart d'heure vous êtes sauvée, et songez que ce que vous allez faire, c'est pour lui que vous le faites. | - Мужайтесь! Говорю вам, мужайтесь! Подумайте, через четверть часа вы спасены. И помните: все, что вы собираетесь делать, вы делаете для него. |
| -- Oh ! oui, tout pour lui. Vous m'avez rendu mon courage par un seul mot ; allez, je vous rejoins. " | - О да, все для него! Вы одним словом вернули мне бодрость. Ступайте, я приду к вам. |
| Milady monta vivement chez elle, elle y trouva le laquais de Rochefort, et lui donna ses instructions. | Миледи поспешно поднялась к себе в комнату, застала там слугу Рошфора и отдала ему необходимые приказания. |
| Il devait attendre à la porte ; si par hasard les mousquetaires paraissaient, la voiture partait au galop, faisait le tour du couvent, et allait attendre Milady à un petit village qui était situé de l'autre côté du bois. Dans ce cas, Milady traversait le jardin et gagnait le village à pied ; nous l'avons dit déjà, Milady connaissait à merveille cette partie de la France. | Он должен был ждать у ворот; если бы вдруг появились мушкетеры, карета должна была умчаться прочь, обогнуть монастырь, направиться в небольшую деревню, расположенную по ту сторону леса, и поджидать там миледи. В таком случае она прошла бы через сад и пешком добралась бы до деревни, - мы уже говорили, что миледи отлично знала эти края. |
| Si les mousquetaires ne paraissaient pas, les choses allaient comme il était convenu : Mme Bonacieux montait dans la voiture sous prétexte de lui dire adieu, et Milady enlevait Mme Bonacieux. | Если же мушкетеры не появятся, все должно произойти так, как условлено: г-жа Бонасье станет на подножку под тем предлогом, что хочет еще раз проститься с миледи, и та увезет ее. |
| Mme Bonacieux entra, et pour lui ôter tout soupçon, si elle en avait, Milady répéta devant elle au laquais toute la dernière partie de ses instructions. | Госпожа Бонасье вошла. Желая развеять все подозрения, какие могли бы у нее возникнуть, миледи в ее присутствии повторила слуге вторую половину своих приказаний. |
| Milady fit quelques questions sur la voiture : c'était une chaise attelée de trois chevaux, conduite par un postillon ; le laquais de Rochefort devait la précéder en courrier. | Миледи задала слуге несколько вопросов относительно кареты. Выяснилось, что она запряжена тройкой лошадей, которыми правит почтарь; слуга Рошфора должен был сопровождать карету в качестве форейтора. |
| C'était à tort que Milady craignait que Mme Bonacieux n'eût des soupçons : la pauvre jeune femme était trop pure pour soupçonner dans une autre femme une telle perfidie ; d'ailleurs le nom de la comtesse de Winter, qu'elle avait entendu prononcer par l'abbesse, lui était parfaitement inconnu, et elle ignorait même qu'une femme eût eu une part si grande et si fatale aux malheurs de sa vie. | Напрасно миледи опасалась, что у г-жи Бонасье могут зародиться подозрения: бедняжка была слишком чиста душой, чтобы заподозрить в другой женщине такое коварство; к тому же имя графини Винтер, которое она слышала от настоятельницы, было ей совершенно незнакомо, и она даже не знала, что какая-то женщина принимала столь деятельное и роковое участие в постигших ее бедствиях. |
| " Vous le voyez, dit Milady, lorsque le laquais fut sorti, tout est prêt. L'abbesse ne se doute de rien et croit qu'on me vient chercher de la part du cardinal. Cet homme va donner les derniers ordres ; prenez la moindre chose, buvez un doigt de vin et partons. | - Как видите, все готово, - сказала миледи, когда слуга вышел. - Настоятельница ни о чем не догадывается и думает, что за мной приехали по приказанию кардинала. Этот человек пошел отдать последние распоряжения. Покушайте немножко, выпейте глоток вина, и поедем. |
| -- Oui, dit machinalement Mme Bonacieux, oui, partons. " | - Да, - безвольно повторяла г-жа Бонасье, - поедем. |
| Milady lui fit signe de s'asseoir devant elle, lui versa un petit verre de vin d'Espagne et lui servit un blanc de poulet. | Миледи знаком пригласила ее сесть за стол, налила ей рюмку испанского вина и положила на тарелку грудку цыпленка. |
| " Voyez, lui dit-elle, si tout ne nous seconde pas : voici la nuit qui vient ; au point du jour nous serons arrivées dans notre retraite, et nul ne pourra se douter où nous sommes. Voyons, du courage, prenez quelque chose. " | - Смотрите, как все нам благоприятствует! - заметила она. - Вот уже темнеет; на рассвете мы приедем в наше убежище, и никто не догадается, где мы... Ну полно, не теряйте бодрости, скушайте что-нибудь... |
| Mme Bonacieux mangea machinalement quelques bouchées et trempa ses lèvres dans son verre. | Госпожа Бонасье машинально проглотила два-три кусочка и пригубила вино. |
| " Allons donc, allons donc, dit Milady portant le sien à ses lèvres, faites comme moi. " | - Да выпейте же, выпейте! Берите пример с меня, - уговаривала миледи, поднося ко рту свою рюмку. |
| Mais au moment où elle l'approchait de sa bouche, sa main resta suspendue : elle venait d'entendre sur la route comme le roulement lointain d'un galop qui allait s'approchant ; puis, presque en même temps, il lui sembla entendre des hennissements de chevaux. | Но в ту самую минуту, когда она готовилась прикоснуться к ней губами, рука ее застыла в воздуха: она услышала отдаленный топот скачущих коней; топот все приближался, и почти тотчас ей послышалось ржание лошади. |
| Ce bruit la tira de sa joie comme un bruit d'orage réveille au milieu d'un beau rêve ; elle pâlit et courut à la fenêtre, tandis que Mme Bonacieux, se levant toute tremblante, s'appuyait sur sa chaise pour ne point tomber. | Этот шум сразу вывел ее из состояния радости, подобно тому как шум грозы будит нас и прерывает пригрезившийся нам чудесный сон. Она побледнела и кинулась к окну, а г-жа Бонасье, дрожа всем телом, встала и оперлась о стул, чтобы не упасть. |
| On ne voyait rien encore, seulement on entendait le galop qui allait toujours se rapprochant. | Ничего еще не было видно, слышался только быстрый, неуклонно приближающийся топот. |
| -- " Oh ! mon Dieu, dit Mme Bonacieux, qu'est-ce que ce bruit ? | - Ах, Боже мой, что это за шум? - спросила г-жа Бонасье. |
| -- Celui de nos amis ou de nos ennemis, dit Milady avec son sang- froid terrible ; restez où vous êtes, je vais vous le dire. " | - Это едут или наши друзья, или наши враги, - осветила миледи со свойственным ей ужасающим хладнокровием. - Стойте там. Сейчас я вам скажу, кто это. |
| Mme Bonacieux demeura debout, muette, immobile et pâle comme une statue. | Госпожа Бонасье замерла на месте, безмолвная и бледная, как мраморное изваяние. |
| Le bruit devenait plus fort, les chevaux ne devaient pas être à plus de cent cinquante pas ; si on ne les apercevait point encore, c'est que la route faisait un coude. Toutefois, le bruit devenait si distinct, qu'on eût pu compter les chevaux par le bruit saccadé de leurs fers. | Топот все усиливался, лошади были уже, вероятно, не дальше как за полтораста шагов от монастыря; если их еще не было видно, то лишь потому, что в этом месте дорога делала изгиб. Однако топот слышался уже так явственно, что можно было бы сосчитать число лошадей по отрывистому цокоту подков. |
| Milady regardait de toute la puissance de son attention ; il faisait juste assez clair pour qu'elle pût reconnaître ceux qui venaient. | Миледи напряженно всматривалась в даль: было еще достаточно светло, чтобы разглядеть едущих. |
| Tout à coup, au détour du chemin, elle vit reluire des chapeaux galonnés et flotter des plumes ; elle compta deux, puis cinq, puis huit cavaliers ; l'un d'eux précédait tous les autres de deux longueurs de cheval. | Вдруг она увидела, как на повороте дороги заблестели обшитые галунами шляпы и заколыхались на ветру перья. Она насчитала сначала двух, потом пять и, наконец, восемь всадников; один из них вырвался на два корпуса вперед. |
| Milady poussa un rugissement étouffé. Dans celui qui tenait la tête elle reconnut d'Artagnan. | Миледи издала глухой стон: в скачущем впереди всаднике она узнала д'Артаньяна. |
| " Oh ! mon Dieu ! mon Dieu ! s'écria Mme Bonacieux, qu'y a-t-il donc ? | - Ах, Боже мой, Боже мой? - воскликнула г-жа Бонасье. - Что там такое? |
| -- C'est l'uniforme des gardes de M. le cardinal ; pas un instant à perdre ! s'écria Milady. Fuyons, fuyons ! | - Это мундиры гвардейцев кардинала, нельзя терять ни минуты! - крикнула миледи. - Бежим, бежим! |
| -- Oui, oui, fuyons " , répéta Mme Bonacieux, mais sans pouvoir faire un pas, clouée qu'elle était à sa place par la terreur. | - Да-да, бежим! - повторила г-жа Бонасье, но, пригвожденная страхом, не могла сойти с места. |
| On entendit les cavaliers qui passaient sous la fenêtre. | Слышно было, как всадники проскакали под окном. |
| " Venez donc ! mais venez donc ! s'écriait Milady en essayant de traîner la jeune femme par le bras. Grâce au jardin, nous pouvons fuir encore, j'ai la clef, mais hâtons-nous, dans cinq minutes il serait trop tard. " | - Идем! Да идем же! - восклицала миледи, схватив молодую женщину за руку и силясь увлечь ее за собой. - Через сад мы еще успеем убежать, у меня есть ключ... Поспешим! Еще пять минут - и будет поздно. |
| Mme Bonacieux essaya de marcher, fit deux pas et tomba sur ses genoux. | Госпожа Бонасье попыталась идти, сделала два шага - у нее подогнулись колени, и она упала. |
| Milady essaya de la soulever et de l'emporter, mais elle ne put en venir à bout. | Миледи попробовала поднять ее и унести, но у нее не хватило сил. |
| En ce moment on entendit le roulement de la voiture, qui à la vue des mousquetaires partait au galop. Puis, trois ou quatre coups de feu retentirent. | В эту минуту послышался стук отъезжающей кареты: увидев мушкетеров, почтарь погнал лошадь галопом. Потом раздались три-четыре выстрела. |
| " Une dernière fois, voulez-vous venir ? s'écria Milady. | - В последний раз спрашиваю: намерены вы идти? - крикнула миледи. |
| -- Oh ! mon Dieu ! mon Dieu ! vous voyez bien que les forces me manquent ; vous voyez bien que je ne puis marcher : fuyez seule. | - О, Боже, Боже! Вы видите, мне изменяют силы, вы сами видите, что я совсем не могу идти... Бегите одна! |
| -- Fuir seule ! vous laisser ici ! non, non, jamais " , s'écria Milady. | - Бежать одной? Оставить вас здесь? Нет-нет, ни за что! - вскричала миледи. |
| Tout à coup, un éclair livide jaillit de ses yeux, d'un bond, éperdue, elle courut à la table, versa dans le verre de Mme Bonacieux le contenu d'un chaton de bague qu'elle ouvrit avec une promptitude singulière. | Вдруг она остановилась, глаза ее сверкнули недобрым огнем; она подбежала к столу и высыпала в рюмку г-жи Бонасье содержимое оправы перстня, которую она открыла с удивительной быстротой. |
| C'était un grain rougeâtre qui se fondit aussitôt. | Это было красноватое зернышко, которое сразу же растворилось в вине. |
| Puis, prenant le verre d'une main ferme : | Потом она твердой рукой взяла рюмку и сказала: |
| " Buvez, dit-elle, ce vin vous donnera des forces, buvez. " | - Пейте, это вино придаст вам силы! Пейте! |
| Et elle approcha le verre des lèvres de la jeune femme, qui but machinalement. | И она поднесла рюмку к губам молодой женщины, которая машинально выпила. |
| " Ah ! ce n'est pas ainsi que je voulais me venger, dit Milady en reposant avec un sourire infernal le verre sur la table, mais, ma foi ! on fait ce qu'on peut. " | "Ах, не так мне хотелось отомстить! - сказала про себя миледи, с дьявольской улыбкой ставя рюмку на стол. - Но приходится делать то, что возможно". |
| Et elle s'élança hors de l'appartement. | И она ринулась из комнаты. |
| Mme Bonacieux la regarda fuir, sans pouvoir la suivre ; elle était comme ces gens qui rêvent qu'on les poursuit et qui essayent vainement de marcher. | Госпожа Бонасье проводила ее взглядом, но не могла последовать за нею: она впала в то состояние, какое испытывают люди, которые видят во сне, как кто-то гонится за ними, и тщетно пытаются бежать. |
| Quelques minutes se passèrent, un bruit affreux retentissait à la porte ; à chaque instant Mme Bonacieux s'attendait à voir reparaître Milady, qui ne reparaissait pas. | Прошло несколько минут - раздался отчаянный стук в ворота; г-жа Бонасье каждую минуту ждала возвращения миледи, но миледи не появлялась. |
| Plusieurs fois, de terreur sans doute, la sueur monta froide à son front brûlant. | Пылающий лоб молодой женщины - должно быть, от страха - то и дело покрывался холодным потом. |
| Enfin elle entendit le grincement des grilles qu'on ouvrait, le bruit des bottes et des éperons retentit par les escaliers ; il se faisait un grand murmure de voix qui allaient se rapprochant, et au milieu desquelles il lui semblait entendre prononcer son nom. | Наконец она услышала лязг отпираемых решеток, на лестницах загремели сапоги и зазвенели шпоры, поднялся гул голосов, звучавших все ближе и ближе, и ей показалось, что она слышит свое имя, произнесенное среди этого гула. |
| Tout à coup elle jeta un grand cri de joie et s'élança vers la porte, elle avait reconnu la voix de d'Artagnan. | Вдруг она радостно вскрикнула и бросилась к двери: она узнала голос д'Артаньяна. |
| " D'Artagnan ! d'Artagnan ! s'écria-t-elle, est-ce vous ? Par ici, par ici. | - Д'Артаньян! Д'Артаньян! - закричала она. - Это вы? Сюда, сюда! |
| -- Constance ! Constance ! répondit le jeune homme, où êtes-vous ? mon Dieu ! " | - Констанция! Констанция, где вы? - отвечал юноша. - Боже мой! |
| Au même moment, la porte de la cellule céda au choc plutôt qu'elle ne s'ouvrit ; plusieurs hommes se précipitèrent dans la chambre ; Mme Bonacieux était tombée dans un fauteuil sans pouvoir faire un mouvement. | В тот же миг дверь кельи отворилась, вернее - поддалась под напором извне, и несколько человек вбежали в комнату. Г-жа Бонасье опустилась в кресло, не в силах больше шевельнуться. |
| D'Artagnan jeta un pistolet encore fumant qu'il tenait à la main, et tomba à genoux devant sa maîtresse, Athos repassa le sien à sa ceinture ; Porthos et Aramis, qui tenaient leurs épées nues, les remirent au fourreau. | Д'Артаньян бросил еще дымившийся пистолет, который он держал в руке, и упал на колени перед своей возлюбленной. Атос заткнул свой пистолет за пояс, а Портос и Арамис, державшие шпаги наголо, вложили их в ножны. |
| " Oh ! d'Artagnan ! mon bien-aimé d'Artagnan ! tu viens donc enfin, tu ne m'avais pas trompée, c'est bien toi ! | - О д'Артаньян, любимый мой! Наконец ты приехал, ты не обманул меня!.. Да, это ты... |
| -- Oui, oui, Constance ! réunis ! | - Да-да, Констанция, мы опять вместе! |
| -- Oh ! elle avait beau dire que tu ne viendrais pas, j'espérais sourdement ; je n'ai pas voulu fuir ; oh ! comme j'ai bien fait, comme je suis heureuse ! " | - Как она ни уверяла, что ты не приедешь, я все-таки втайне надеялась и не захотела бежать. Ах, как я хорошо сделала, как я счастлива! |
| A ce mot elle , Athos, qui s'était assis tranquillement, se leva tout à coup. | При слове "она" Атос, спокойно усевшийся в кресло, внезапно встал. |
| " Elle ! qui elle ? demanda d'Artagnan. | - Она? Кто "она"? - спросил д'Артаньян. |
| -- Mais ma compagne ; celle qui, par amitié pour moi, voulait me soustraire à mes persécuteurs ; celle qui, vous prenant pour des gardes du cardinal, vient de s'enfuir. | - Да моя приятельница, та самая, которая из дружбы ко мне хотела укрыть меня от моих гонителей, та, которая приняла вас за гвардейцев кардинала и только что убежала отсюда. |
| -- Votre compagne, s'écria d'Artagnan, devenant plus pâle que le voile blanc de sa maîtresse, de quelle compagne voulez-vous donc parler ? | - Ваша приятельница? - вскричал д'Артаньян, и лицо его стало бледнее белого покрывала его возлюбленной. - О какой приятельнице вы говорите? |
| -- De celle dont la voiture était à la porte, d'une femme qui se dit votre amie, d'Artagnan ; d'une femme à qui vous avez tout raconté. | - О той, чья карета стояла у ворот, о женщине, которая называет себя вашим другом, д'Артаньян, и которой вы все рассказали. |
| -- Son nom, son nom ! s'écria d'Artagnan ; mon Dieu ! ne savez-vous donc pas son nom ? | - Ее имя, имя? - допытывался д'Артаньян. - Боже мой, неужели вы не знаете ее имени? |
| -- Si fait, on l'a prononcé devant moi ;, attendez... mais c'est étrange... oh ! mon Dieu ! ma tête se trouble, je n'y vois plus. | - Да как же, его называли при мне... Погодите... вот странно... Ах, Боже мой, у меня мутится в голове... темнеет в глазах... |
| -- A moi, mes amis, à moi ! ses mains sont glacées, s'écria d'Artagnan, elle se trouve mal ; grand Dieu ! elle perd connaissance ! " | - Ко мне, друзья мои, помогите! - закричал д'Артаньян. - У нее холодеют руки, ей дурно... Боже мой, она лишается чувств! |
| Tandis que Porthos appelait au secours de toute la puissance de sa voix, Aramis courut à la table pour prendre un verre d'eau ; mais il s'arrêta en voyant l'horrible altération du visage d'Athos, qui, debout devant la table, les cheveux hérissés, les yeux glacés de stupeur, regardait l'un des verres et semblait en proie au doute le plus horrible. | Пока Портос во весь голос звал на помощь, Арамис кинулся к столу и хотел налить стакан воды, но остановился, увидев, как жутко изменился в лице Атос: он стоял перед столом, уставив застывшие от ужаса глаза на одну из рюмок, и, казалось, терзался страшным подозрением. |
| " Oh ! disait Athos, oh ! non, c'est impossible ! Dieu ne permettrait pas un pareil crime. | - О нет, нет, это невозможно! - повторял он. - Бог не допустит такого преступления! |
| -- De l'eau, de l'eau, criait d'Artagnan, de l'eau ! | - Воды, воды! - кричал д'Артаньян. - Воды! |
| " pauvre femme, pauvre femme ! " murmurait Athos d'une voix brisée. | - Бедняжка! Бедняжка! - хриплым голосом шептал Атос. |
| Mme Bonacieux rouvrit les yeux sous les baisers de d'Artagnan. | Оживленная поцелуями д'Артаньяна, г-жа Бонасье открыла глаза. |
| " Elle revient à elle ! s'écria le jeune homme. Oh ! mon Dieu, mon Dieu ! je te remercie ! | - Она приходит в себя! - воскликнул юноша. - Слава Богу! |
| -- Madame, dit Athos, Madame, au nom du Ciel ! à qui ce verre vide ? | - Сударыня... - заговорил Атос, - сударыня, скажите, ради Бога, чья это пустая рюмка? |
| -- A moi, Monsieur... , répondit la jeune femme d'une voix mourante. | - Моя, сударь... - ответила молодая женщина умирающим голосом. |
| -- Mais qui vous a versé ce vin qui était dans ce verre ? | - А кто вам налил вино, которое было в рюмке? |
| -- Elle. | - Она. |
| -- Mais, qui donc elle ? | - Да кто же это "она"? |
| Ah ! je me souviens, dit Mme Bonacieux, la comtesse de Winter... " | - А, вспомнила? - сказала г-жа Бонасье. - Графиня Винтер. |
| Les quatre amis poussèrent un seul et même cri, mais celui d'Athos domina tous les autres. | Четыре друга все разом вскрикнули, но крик Атоса был громче остальных. |
| En ce moment, le visage de Mme Bonacieux devint livide, une douleur sourde la terrassa, elle tomba haletante dans les bras de Porthos et d'Aramis. | Лицо г-жи Бонасье покрылось мертвенной бледностью, острая боль подкосила ее, и она, задыхаясь, упала на руки Портоса и Арамиса. |
| D'Artagnan saisit les mains d'Athos avec une angoisse difficile à décrire. | Д'Артаньян с неописуемой тревогой схватил Атоса за руку. |
| " Et quoi ! dit-il, tu crois... " | - Неужели ты допускаешь?.. |
| Sa voix s'éteignit dans un sanglot. | Голос его перешел в рыдание. |
| " Je crois tout, dit Athos en se mordant les lèvres jusqu'au sang. | - Я допускаю все, - ответил Атос и до крови закусил губы, стараясь подавить невольный вздох. |
| -- D'Artagnan, d'Artagnan ! s'écria Mme Bonacieux, où es-tu ? ne me quitte pas, tu vois bien que je vais mourir. " | - Д'Артаньян, д'Артаньян, - крикнула г-жа Бонасье, - где ты? Не оставляй меня, видишь - я умираю! |
| D'Artagnan lâcha les mains d'Athos, qu'il tenait encore entre ses mains crispées, et courut à elle. | Д'Артаньян, все еще трепетно сжимавший руку Атоса, выпустил ее и кинулся к г-же Бонасье. |
| Son visage si beau était tout bouleversé, ses yeux vitreux n'avaient déjà plus de regard, un tremblement convulsif agitait son corps, la sueur coulait sur son front. | Ее прекрасное лицо исказилось, остекленевшие глаза уже утратили всякое выражение, судорожная дрожь сотрясала плечо, по лбу катился пот... |
| " Au nom du Ciel ! courez appeler ; Porthos, Aramis, demandez du secours ! | - Ради Бога, бегите, позовите кого-нибудь... Портос, Арамис, просите помощи! |
| -- Inutile, dit Athos, inutile, au poison qu'elle verse il n'y a pas de contrepoison. | - Бесполезно, - сказал Атос. - Бесполезно: от яда, который подмешивает она, нет противоядия. |
| -- Oui, oui, du secours, du secours ! murmura Mme Bonacieux ; du secours ! " | - Да-да, помогите! - прошептала г-жа Бонасье. - Помогите! |
| Puis, rassemblant toutes ses forces, elle prit la tête du jeune homme entre ses deux mains, le regarda un instant comme si toute son âme était passée dans son regard, et, avec un cri sanglotant, elle appuya ses lèvres sur les siennes. | Потом, собрав последние силы, она взяла обеими руками голову юноши, посмотрела на него так, словно изливала в этом взгляде всю душу, и с горестным возгласом прижалась губами к его губам. |
| " Constance ! Constance ! " s'écria d'Artagnan. | - Констанция! Констанция! - крикнул д'Артаньян. |
| Un soupir s'échappa de la bouche de Mme Bonacieux, effleurant celle de d'Artagnan ; ce soupir, c'était cette âme si chaste et si aimante qui remontait au ciel. | Вздох вылетел из уст г-жи Бонасье и коснулся уст д'Артаньяна - то отлетела на небо ее чистая и любящая душа. |
| D'Artagnan ne serrait plus qu'un cadavre entre ses bras. | Д'Артаньян сжимал в объятиях труп. |
| Le jeune homme poussa un cri et tomba près de sa maîtresse, aussi pâle et aussi glacé qu'elle. | Юноша вскрикнул и упал подле своей возлюбленной такой же бледный и похолодевший, как она. |
| Porthos pleura, Aramis montra le poing au ciel, Athos fit le signe de la croix. | Портос заплакал, Атос погрозил кулаком небу, Арамис перекрестился. |
| En ce moment un homme parut sur la porte, presque aussi pâle que ceux qui étaient dans la chambre, et regarda tout autour de lui, vit Mme Bonacieux morte et d'Artagnan évanoui. | В эту минуту в дверях показался незнакомый человек, почти такой же бледный, как все бывшие в комнате; осмотревшись вокруг себя, он увидел мертвую г-жу Бонасье и лежавшего без чувств д'Артаньяна. |
| Il apparaissait juste à cet instant de stupeur qui suit les grandes catastrophes. | Он явился в тот миг оцепенения, который обычно следует за большими катастрофами. |
| " Je ne m'étais pas trompé, dit-il, voilà M. d'Artagnan, et vous êtes ses trois amis, MM. Athos, Porthos et Aramis. " | - Я не ошибся, - сказал он. - Вот господин д'Артаньян, а вы - трое его друзей: господа Атос, Портос и Арамис. |
| Ceux dont les noms venaient d'être prononcés regardaient l'étranger avec étonnement, il leur semblait à tous trois le reconnaître. | Все трое с удивлением смотрели на незнакомца, назвавшего их по именам; всем им казалось, что когда-то они уже видели его. |
| " Messieurs, reprit le nouveau venu, vous êtes comme moi à la recherche d'une femme qui, ajouta-t-il avec un sourire terrible, a dû passer par ici, car j'y vois un cadavre ! " | - Господа, - продолжал вновь пришедший, - вы, так же как и я, разыскиваете женщину, которая, - прибавил он с ужасной улыбкой, - наверное, побывала здесь, ибо я вижу труп! |
| Les trois amis restèrent muets ; seulement la voix comme le visage leur rappelait un homme qu'ils avaient déjà vu ; cependant, ils ne pouvaient se souvenir dans quelles circonstances. | Три друга по-прежнему безмолвствовали; голос этого человека тоже казался им знакомым, но они не могли припомнить, при каких обстоятельствах они его слышали. |
| " Messieurs, continua l'étranger, puisque vous ne voulez pas reconnaître un homme qui probablement vous doit la vie deux fois, il faut bien que je me nomme ; je suis Lord de Winter, le beau-frère de cette femme. " | - Господа, - снова заговорил незнакомец, - так как вы не хотите узнать человека, который, вероятно, дважды обязан вам жизнью, мне приходится назвать себя. Я лорд Винтер, деверь той женщины. |
| Les trois amis jetèrent un cri de surprise. | Трое друзей вскрикнули от изумления. |
| Athos se leva et lui tendit la main. | Атос встал и подал лорду Винтеру руку. |
| " Soyez le bienvenu, Milord, dit-il, vous êtes des nôtres. | - Добро пожаловать, милорд, - сказал он. - Будем действовать сообща. |
| -- Je suis parti cinq heures après elle de Portsmouth, dit Lord de Winter ; je suis arrivé trois heures après elle à Boulogne, je l'ai manquée de vingt minutes à Saint-Omer ; enfin, à Lillers, j'ai perdu sa trace. J'allais au hasard, m'informant à tout le monde, quand je vous ai vus passer au galop ; j'ai reconnu M. d'Artagnan. Je vous ai appelés, vous ne m'avez pas répondu ; j'ai voulu vous suivre, mais mon cheval était trop fatigué pour aller du même train que les vôtres. Et cependant il paraît que malgré la diligence que vous avez faite, vous êtes encore arrivés trop tard ! | - Я уехал пятью часами позже нее из Портсмута, - стал рассказывать лорд Винтер, - тремя часами позже нее прибыл в Булонь, всего на двадцать минут разминулся с ней в Сент-Омере и, наконец, в Лилье потерял ее след. Я ехал наудачу, всех расспрашивая, как вдруг вы галопом проскакали мимо меня. Я узнал д'Артаньяна. Я окликнул вас, но вы не ответили; я хотел пуститься за вами следом, но моя лошадь выбилась из сил и не могла идти вскачь, как ваши. Однако, несмотря на всю вашу поспешность, вы, кажется, явились слишком поздно! |
| -- Vous voyez, dit Athos en montrant à Lord de Winter Mme Bonacieux morte et d'Artagnan que Porthos et Aramis essayaient de rappeler à la vie. | - Вы видите, - ответил Атос, показывая лорду Винтеру на бездыханную г-жу Бонасье и на д'Артаньяна, которого Портос и Арамис пытались привести в чувство. |
| -- Sont-ils donc morts tous deux ? demanda froidement Lord de Winter. | - Они оба умерли? - невозмутимо спросил лорд Винтер. |
| -- Non, heureusement, répondit Athos, M. d'Artagnan n'est qu'évanoui. | - К счастью, нет, - ответил Атос. - Господин д'Артаньян только в обмороке. |
| -- Ah ! tant mieux ! " dit Lord de Winter. | - А, тем лучше! - сказал лорд Винтер. |
| En effet, en ce moment d'Artagnan rouvrit les yeux. | Действительно, Д'Артаньян в эту минуту открыл глаза. |
| Il s'arracha des bras de Porthos et d'Aramis et se jeta comme un insensé sur le corps de sa maîtresse. | Он вырвался из рук Портоса и Арамиса и как безумный бросился на труп своей возлюбленной. |
| Athos se leva, marcha vers son ami d'un pas lent et solennel, l'embrassa tendrement, et, comme il éclatait en sanglots, il lui dit de sa voix si noble et si persuasive : | Атос встал, медленно и торжественно подошел к своему другу, нежно обнял его и, когда д'Артаньян разрыдался, сказал ему своим проникновенным голосом: |
| " Ami, sois homme : les femmes pleurent les morts, les hommes les vengent ! | - Друг, будь мужчиной: женщины оплакивают мертвых, мужчины мстят за них! |
| -- Oh ! oui, dit d'Artagnan, oui ! si c'est pour la venger, je suis prêt à te suivre ! " | - Да! - произнес д'Артаньян. - Да! Чтобы отомстить за нее, я готов последовать за тобой куда угодно! |
| Athos profita de ce moment de force que l'espoir de la vengeance rendait à son malheureux ami pour faire signe à Porthos et à Aramis d'aller chercher la supérieure. | Атос воспользовался минутным приливом сил, который надежда на мщение вызвала в его несчастном друге, и сделал знак Портосу и Арамису сходить за настоятельницей. |
| Les deux amis la rencontrèrent dans le corridor, encore toute troublée et tout éperdue de tant d'événements ; elle appela quelques religieuses, qui, contre toutes les habitudes monastiques, se trouvèrent en présence de cinq hommes. | Оба встретили ее в коридоре, взволнованную и растерявшуюся от такого множества событий. Настоятельница позвала нескольких монахинь, и они, вопреки всем монастырским обычаям, очутились в присутствии пяти мужчин. |
| " Madame, dit Athos en passant le bras de d'Artagnan sous le sien, nous abandonnons à vos soins pieux le corps de cette malheureuse femme. Ce fut un ange sur la terre avant d'être un ange au ciel. Traitez- la comme une de vos soeurs ; nous reviendrons un jour prier sur sa tombe. " | - Сударыня, - обратился Атос к настоятельнице, беря д'Артаньяна под руку, - мы поручаем вашим благочестивым заботам тело этой несчастной женщины. До того, как она стала ангелом на небе, она была ангелом на земле. Похороните ее как монахиню вашего монастыря. Со временем мы приедем помолиться на ее могиле. |
| D'Artagnan cacha sa figure dans la poitrine d'Athos et éclata en sanglots. | Д'Артаньян спрятал лицо на груди Атоса и зарыдал. |
| " Pleure, dit Athos, pleure, coeur plein d'amour, de jeunesse et de vie ! Hélas ! je voudrais bien pouvoir pleurer comme toi ! " | - Плачь, - сказал Атос, - плачь, сердце твое полно любви, молодости и жизни! Ах, если б я еще мог плакать, как ты! |
| Et il entraîna son ami, affectueux comme un père, consolant comme un prêtre, grand comme l'homme qui a beaucoup souffert. | И он увел своего друга, любовно опекая его, как отец, утешая, как духовный пастырь, и проявляя величие человека, который сам много выстрадал. |
| Tous cinq, suivis de leurs valets, tenant leurs chevaux par la bride, s'avancèrent vers la ville de Béthune, dont on apercevait le faubourg, et ils s'arrêtèrent devant la première auberge qu'ils rencontrèrent. | Все пятеро в сопровождении своих слуг, которые вели в поводьях лошадей, направились к городу Бетюн, предместье которого виднелось вдали, и остановились перед первой же встретившейся им по дороге гостиницей. |
| " Mais, dit d'Artagnan, ne poursuivons-nous pas cette femme ? | - А почему мы не гонимся за этой женщиной? - спросил д'Артаньян. |
| -- Plus tard, dit Athos, j'ai des mesures à prendre. | - Отложим погоню, - ответил Атос. - Сначала нужно принять кое-какие меры. |
| -- Elle nous échappera, reprit le jeune homme, elle nous échappera, Athos, et ce sera ta faute. | - Она ускользнет от нас! - встревожился юноша. - Она ускользнет, Атос, и ты будешь в этом виноват! |
| -- Je réponds d'elle " , dit Athos. | - Я отвечаю за нее, - ответил Атос. |
| D'Artagnan avait une telle confiance dans la parole de son ami, qu'il baissa la tête et entra dans l'auberge sans rien répondre. | Д'Артаньян питал такое доверие к своему другу, что опустил голову и, не возражая больше, вошел в гостиницу. |
| Porthos et Aramis se regardaient, ne comprenant rien à l'assurance d'Athos. | Портос и Арамис переглянулись, не понимая, откуда у Атоса такая уверенность. |
| Lord de Winter croyait qu'il parlait ainsi pour engourdir la douleur de d'Artagnan. | Лорд Винтер подумал, что Атос говорит это, желая смягчить скорбь д'Артаньяна. |
| " Maintenant, Messieurs, dit Athos lorsqu'il se fut assuré qu'il y avait cinq chambres de libres dans l'hôtel, retirons-nous chacun chez soi ; d'Artagnan a besoin d'être seul pour pleurer et vous pour dormir. Je me charge de tout, soyez tranquilles. | - Теперь, господа, удалимся каждый к себе, - предложил Атос, после того как удостоверился, что в гостинице есть пять свободных комнат. - Д'Артаньяну необходимо побыть одному, чтобы выплакаться и заснуть. Я все беру на себя, будьте спокойны. |
| -- Il me semble cependant, dit Lord de Winter, que s'il y a quelque mesure à prendre contre la comtesse, cela me regarde : c'est ma belle- soeur. | - Мне думается, однако, - заметил лорд Винтер, - что если нужно принять какие-нибудь меры против графини, то это мое дело: она моя невестка. |
| -- Et moi, dit Athos, c'est ma femme. " | - И мое, - сказал Атос, - она моя жена. |
| D'Artagnan tressaillit, car il comprit qu'Athos était sûr de sa vengeance, puisqu'il révélait un pareil secret ; Porthos et Aramis se regardèrent en pâlissant. Lord de Winter pensa qu'Athos était fou. | Д'Артаньян улыбнулся: он понял, что Атос уверен в своем мщении, раз он открыл такую тайну. Портос и Арамис побледнели и переглянулись. Лорд Винтер решил, что Атос сошел с ума. |
| " Retirez-vous donc, dit Athos, et laissez-moi faire. Vous voyez bien qu'en ma qualité de mari cela me regarde. Seulement, d'Artagnan, si vous ne l'avez pas perdu, remettez-moi ce papier qui s'est échappé du chapeau de cet homme et sur lequel est écrit le nom de la ville... | - Итак, ступайте каждый в свою комнату, - повторил Атос, - и предоставьте мне действовать. Вы сами видите, что это мое дело, так как я ее муж. Только отдайте мне, д'Артаньян, если вы его не потеряли, листок бумаги, который выпал из шляпы того человека и на котором написано название деревни. |
| -- Ah ! dit d'Artagnan, je comprends, ce nom écrit de sa main... | - А, понимаю! - воскликнул д'Артаньян. - Это название написано ее рукой. |
| -- Tu vois bien, dit Athos, qu'il y a un Dieu dans le ciel ! | - Ты видишь сам, - сказал Атос, - есть Бог на небесах! |
Chapitre LXIV. L'HOMME AU MANTEAU ROUGE./Человек в красном пальто
| France | Русский |
| Le désespoir d'Athos avait fait place à une douleur concentrée, qui rendait plus lucides encore les brillantes facultés d'esprit de cet homme. | Отчаяние Атоса сменилось затаенной печалью, которая еще обостряла блестящие качества его ума. |
| Tout entier à une seule pensée, celle de la promesse qu'il avait faite et de la responsabilité qu'il avait prise, il se retira le dernier dans sa chambre, pria l'hôte de lui procurer une carte de la province, se courba dessus, interrogea les lignes tracées, reconnut que quatre chemins différents se rendaient de Béthune à Armentières, et fit appeler les valets. | Поглощенный мыслью о данном им обещании и о принятой на себя ответственности, он последним ушел к себе в комнату, попросил хозяина гостиницы достать ему карту этой провинции, склонился над ней, изучил нанесенные на ней линии, выяснил, что из Бетюна в Армантьер ведут четыре разные дороги, и велел позвать к себе слуг. |
| Planchet, Grimaud, Mousqueton et Bazin se présentèrent et reçurent les ordres clairs, ponctuels et graves d'Athos. | Планше, Гримо, Мушкетон и Базен явились к Атосу и получили от него ясные, точные и обдуманные приказания. |
| Ils devaient partir au point du jour, le lendemain, et se rendre à Armentières, chacun par une route différente. Planchet, le plus intelligent des quatre, devait suivre celle par laquelle avait disparu la voiture sur laquelle les quatre amis avaient tiré, et qui était accompagnée, on se le rappelle, du domestique de Rochefort. | Они должны были на рассвете отправиться в Армантьер, каждый своей дорогой. Планше как самый смышленый из всех четверых должен был направиться по той дороге, куда уехала карета, в которую стреляли четыре друга и которую, как помнят читатели, сопровождал слуга Рошфора. |
| Athos mit les valets en campagne d'abord, parce que, depuis que ces hommes étaient à son service et à celui de ses amis, il avait reconnu en chacun d'eux des qualités différentes et essentielles. | Атос пустил в дело слуг прежде всего потому, что за время их службы у него и у его друзей он подметил в каждом из них немаловажные достоинства. |
| Puis, des valets qui interrogent inspirent aux passants moins de défiance que leurs maîtres, et trouvent plus de sympathie chez ceux auxquels ils s'adressent. | Далее, слуги, которые расспрашивают прохожих, внушают меньше подозрений, чем их господа, и встречают больше доброжелательства в тех, к кому они обращаются. |
| Enfin, Milady connaissait les maîtres, tandis qu'elle ne connaissait pas les valets ; au contraire, les valets connaissaient parfaitement Milady. | И, наконец, миледи знала господ, но не знала слуг; слуги же, напротив, отлично ее знали. |
| Tous quatre devaient se trouver réunis le lendemain, à onze heures à l'endroit indiqué ; s'ils avaient découvert la retraite de Milady, trois resteraient à la garder, le quatrième reviendrait à Béthune pour prévenir Athos et servir de guide aux quatre amis. | Все четверо в одиннадцать часов следующего дня должны были сойтись в условленном месте. Если им удастся обнаружить, где скрывается миледи, трое останутся стеречь ее, а четвертый должен вернуться в Бетюн, чтобы известить Атоса и служить проводником четырем друзьям. |
| Ces dispositions prises, les valets se retirèrent à leur tour. | Выслушав эти распоряжения, слуги удалились. |
| Athos alors se leva de sa chaise, ceignit son épée, s'enveloppa dans son manteau et sortit de l'hôtel ; il était dix heures à peu près. A dix heures du soir, on le sait, en province les rues sont peu fréquentées. Athos cependant cherchait visiblement quelqu'un à qui il pût adresser une question. Enfin il rencontra un passant attardé, s'approcha de lui, lui dit quelques paroles ; l'homme auquel il s'adressait recula avec terreur, cependant il répondit aux paroles du mousquetaire par une indication. Athos offrit à cet homme une demi-pistole pour l'accompagner, mais l'homme refusa. | Атос встал со стула, опоясался шпагой, закутался в плащ и вышел из гостиницы. Было около десяти часов. В десять часов вечера, как известно, улицы провинциального города обычно безлюдны; однако Атос явно искал кого-нибудь, к кому бы он мог обратиться с вопросом. Наконец он встретил запоздалого прохожего, подошел к нему и сказал несколько слов. Человек, к которому он обратился, в испуге отшатнулся, но все же в ответ на слова мушкетера куда-то указал рукой. Атос предложил этому человеку полпистоля за то, чтобы тот проводил его, но прохожий отказался. |
| Athos s'enfonça dans la rue que l'indicateur avait désignée du doigt ; mais, arrivé à un carrefour, il s'arrêta de nouveau, visiblement embarrassé. Cependant, comme, plus qu'aucun autre lieu, le carrefour lui offrait la chance de rencontrer quelqu'un, il s'y arrêta. En effet, au bout d'un instant, un veilleur de nuit passa. Athos lui répéta la même question qu'il avait déjà faite à la première personne qu'il avait rencontrée, le veilleur de nuit laissa apercevoir la même terreur, refusa à son tour d'accompagner Athos, et lui montra de la main le chemin qu'il devait suivre. | Атос углубился в улицу, на которую прохожий указал ему, но, дойдя до перекрестка, опять остановился, видимо затрудняясь, в какую сторону идти дальше. Но так как на перекрестке он скорее всего мог кого-нибудь встретить, то он продолжал стоять там. И в самом деле, вскоре прошел ночной сторож. Атос обратился к нему с тем же вопросом, который он уже задавал прохожему; сторож точно так же испугался, тоже отказался проводить Атоса и показал ему рукой дорогу. |
| Athos marcha dans la direction indiquée et atteignit le faubourg situé à l'extrémité de la ville opposée à celle par laquelle lui et ses compagnons étaient entrés. Là il parut de nouveau inquiet et embarrassé, et s'arrêta pour la troisième fois. | Атос пошел в указанном направлении и добрался до предместья, расположенного на окраине города, противоположной той, через которую он и его товарищи вошли в город. Здесь он, по-видимому, опять оказался в затруднительном положении и в третий раз остановился. |
| Heureusement un mendiant passa, qui s'approcha d'Athos pour lui demander l'aumône. Athos lui proposa un écu pour l'accompagner où il allait. Le mendiant hésita un instant, mais à la vue de la pièce d'argent qui brillait dans l'obscurité, il se décida et marcha devant Athos. | К счастью, мимо проходил нищий; он подошел к Атосу попросить у него милостыню. Атос предложил экю за то, чтобы нищий довел его туда, куда он держал путь. Нищий сначала заколебался, но при виде серебряной монеты, блестевшей в темноте, решился и пошел впереди Атоса. |
| Arrivé à l'angle d'une rue, il lui montra de loin une petite maison isolée, solitaire, triste ; Athos s'en approcha, tandis que le mendiant, qui avait reçu son salaire, s'en éloignait à toutes jambes. | Дойдя до угла одной улицы, он издали показал Атосу небольшой, стоящий особняком домик, уединенный и унылый. Атос направился к нему, а нищий, получивший свою плату, со всех ног побежал прочь. |
| Athos en fit le tour, avant de distinguer la porte au milieu de la couleur rougeâtre dont cette maison était peinte ; aucune lumière ne paraissait à travers les gerçures des contrevents, aucun bruit ne pouvait faire supposer qu'elle fût habitée, elle était sombre et muette comme un tombeau. | Атосу пришлось обойти дом кругом, прежде чем он различил дверь на фоне багровой краски, которой были покрыты стены; сквозь щели ставен не пробивался наружу ни один луч света, не слышно было ни малейшего звука, который позволил бы предположить, что этот дом обитаем: он был мрачен и безмолвен, как могила. |
| Trois fois Athos frappa sans qu'on lui répondît. Au troisième coup cependant des pas intérieurs se rapprochèrent ; enfin la porte s'entrebâilla, et un homme de haute taille, au teint pâle, aux cheveux et à la barbe noire, parut. | Атос трижды постучал, но никто ему не ответил. Однако после третьего раза изнутри донесся шум приближающихся шагов; наконец дверь приоткрылась, и показался высокий человек с бледным лицом, черными волосами и черной бородой. |
| Athos et lui échangèrent quelques mots à voix basse, puis l'homme à la haute taille fit signe au mousquetaire qu'il pouvait entrer. Athos profita à l'instant même de la permission, et la porte se referma derrière lui. | Атос и незнакомец тихо обменялись несколькими словами, после чего высокий человек сделал мушкетеру знак, что он может войти. Атос тотчас воспользовался этим разрешением, и дверь закрылась за ним. |
| L'homme qu'Athos était venu chercher si loin et qu'il avait trouvé avec tant de peine, le fit entrer dans son laboratoire, où il était occupé à retenir avec des fils de fer les os cliquetants d'un squelette. Tout le corps était déjà rajusté : la tête seule était posée sur une table. | Человек, в поисках которого Атос так далеко забрался и которого он нашел с таким трудом, ввел Атоса в кабинет, где он перед тем скреплял проволокой побрякивавшие кости скелета. Весь остов был уже собран, только череп еще отдельно лежал на столе. |
| Tout le reste de l'ameublement indiquait que celui chez lequel on se trouvait s'occupait de sciences naturelles : il y avait des bocaux pleins de serpents, étiquetés selon les espèces ; des lézards desséchés reluisaient comme des émeraudes taillées dans de grands cadres de bois noir ; enfin, des bottes d'herbes sauvages, odoriférantes et sans doute douées de vertus inconnues au vulgaire des hommes, étaient attachées au plafond et descendaient dans les angles de l'appartement. | Все остальное убранство комнаты показывало, что ее хозяин занимается естественными науками: разные змеи лежали в банках, на которых виднелись ярлыки с названием каждой породы; высушенные ящерицы сверкали, точно изумруды, вставленные в большие рамы черного дерева; пучки дикорастущих трав, пахучих и, вероятно, обладающих свойствами, неизвестными людям непосвященным, были подвязаны к потолку и свешивались по углам комнаты. |
| Du reste, pas de famille, pas de serviteurs ; l'homme à la haute taille habitait seul cette maison. | Бросалось в глаза отсутствие семьи и слуг: высокий человек жил один в этом доме. |
| Athos jeta un coup d'oeil froid et indifférent sur tous les objets que nous venons de décrire, et, sur l'invitation de celui qu'il venait chercher, il s'assit près de lui. | Атос окинул невозмутимым, равнодушным взглядом все описанные нами предметы и по приглашению того, к кому он пришел, сел возле него. |
| Alors il lui expliqua la cause de sa visite et le service qu'il réclamait de lui ; mais à peine eut-il exposé sa demande, que l'inconnu, qui était resté debout devant le mousquetaire, recula de terreur et refusa. Alors Athos tira de sa poche un petit papier sur lequel étaient écrites deux lignes accompagnées d'une signature et d'un sceau, et le présenta à celui qui donnait trop prématurément ces signes de répugnance. L'homme à la grande taille eut à peine lu ces deux lignes, vu la signature et reconnu le sceau, qu'il s'inclina en signe qu'il n'avait plus aucune objection à faire, et qu'il était prêt à obéir. | Затем он объяснил ему причину своего посещения и ту услугу, за которой он к нему обращается. Но едва Атос изложил свою просьбу, как незнакомец, стоявший перед мушкетером, в ужасе отпрянул и отказался. Тогда Атос вынул из кармана листок бумаги, на котором были написаны две строчки, скрепленные подписью и печатью, и показал их тому, кто чересчур поторопился проявить свое отвращение. Как только высокий человек прочитал эти две строчки, увидел подпись и узнал печать, он тотчас поклонился в знак того, что у него нет больше возражений и что он готов повиноваться. |
| Athos n'en demanda pas davantage ; il se leva, salua, sortit, reprit en s'en allant le chemin qu'il avait suivi pour venir, rentra dans l'hôtel et s'enferma chez lui. | Атосу только это и нужно было. Он встал, попрощался, вышел, зашагал обратно той же дорогой, по которой пришел, вернулся в гостиницу и заперся у себя в комнате. |
| Au point du jour, d'Artagnan entra dans sa chambre et demanda ce qu'il fallait faire. | На рассвете д'Артаньян вошел к нему и спросил, что надо делать. |
| " Attendre " , répondit Athos. | - Ждать, - ответил Атос. |
| Quelques instants après, la supérieure du couvent fit prévenir les mousquetaires que l'enterrement de la victime de Milady aurait lieu à midi. Quant à l'empoisonneuse, on n'en avait pas eu de nouvelles ; seulement elle avait dû fuir par le jardin, sur le sable duquel on avait reconnu la trace de ses pas et dont on avait retrouvé la porte fermée ; quant à la clé, elle avait disparu. | Спустя несколько минут настоятельница монастыря уведомила мушкетеров, что похороны состоятся в полдень. Что же касается отравительницы, то о ней не было никаких сведений; предполагали только, что она бежала через сад: там обнаружили на песке ее следы, и садовая калитка оказалась запертой, а ключ от нее исчез. |
| A l'heure indiquée, Lord de Winter et les quatre amis se rendirent au couvent : les cloches sonnaient à toute volée, la chapelle était ouverte, la grille du choeur était fermée. Au milieu du choeur, le corps de la victime, revêtue de ses habits de novice, était exposé. De chaque côté du choeur et derrière des grilles s'ouvrant sur le couvent était toute la communauté des carmélites, qui écoutait de là le service divin et mêlait son chant au chant des prêtres, sans voir les profanes et sans être vue d'eux. | В назначенный час лорд Винтер и четверо друзей явились в монастырь; там звонили во все колокола, двери часовни были открыты, но решетка клироса оставалась запертой. Посреди клироса стоял гроб с телом жертвы злодеяния, облаченным в одежду послушницы. По обеим сторонам клироса, позади решеток, куда вход был прямо из монастыря, находились кармелитки, все в полном сборе; они слушали оттуда заупокойную службу и присоединяли свое пение к песнопениям священников, не видя мирян и сами невидимые для них. |
| A la porte de la chapelle, d'Artagnan sentit son courage qui fuyait de nouveau ; il se retourna pour chercher Athos, mais Athos avait disparu. | Подойдя к дверям часовни, д'Артаньян почувствовал, что ему вновь изменяет мужество; он обернулся, ища глазами Атоса, но Атос скрылся. |
| sFidèle à sa mission de vengeance, Athos s'était fait conduire au jardin ; et là, sur le sable, suivant les pas légers de cette femme qui avait laissé une trace sanglante partout où elle avait passé, il s'avança jusqu'à la porte qui donnait sur le bois, se la fit ouvrir, et s'enfonça dans la forêt. | Верный взятой на себя задаче мщения, Атос велел проводить себя в сад; идя там по легким, тянувшимся по песку отпечаткам ног этой женщины, которая оставляла за собой кровавый след повсюду, где она появлялась, он дошел до калитки, выходившей на опушку, велел отпереть ее и углубился в лес. |
| Alors tous ses doutes se confirmèrent : le chemin par lequel la voiture avait disparu contournait la forêt. Athos suivit le chemin quelque temps les yeux fixés sur le sol ; de légères taches de sang, qui provenaient d'une blessure faite ou à l'homme qui accompagnait la voiture en courrier, ou à l'un des chevaux, piquetaient le chemin. Au bout de trois quarts de lieue à peu près, à cinquante pas de Festubert, une tache de sang plus large apparaissait ; le sol était piétiné par les chevaux. Entre la forêt et cet endroit dénonciateur, un peu en arrière de la terre écorchée, on retrouvait la même trace de petits pas que dans le jardin ; la voiture s'était arrêtée. | Тут все его предположения подтвердились: дорога, на которую свернула карета, огибала лес. Атос некоторое время шел по этой дороге, устремив глаза в землю; он то и дело различал на ней небольшие пятна крови, которые свидетельствовали о ране, нанесенной или человеку, верхом сопровождавшему карету, или одной из лошадей. А примерно в трех четвертях лье от монастыря, шагов за пятьдесят от Фестюбера, виднелось пятно большего размера, и земля вокруг была утоптана лошадьми. Между лесом и этим изобличающим местом, немного поодаль от взрытой копытами земли, тянулись следы тех же мелких шагов, что и в саду; здесь карета, по-видимому, останавливалась. |
| En cet endroit, Milady était sortie du bois et était montée dans la voiture. | В этом месте миледи вышла из леса и села в карету. |
| Satisfait de cette découverte qui confirmait tous ses soupçons, Athos revint à l'hôtel et trouva Planchet qui l'attendait avec impatience. | Довольный этим открытием, подтверждавшим все его догадки, Атос вернулся в гостиницу и застал там нетерпеливо ожидавшего его Планше. |
| Tout était comme l'avait prévu Athos. | Все обстояло так, как предполагал Атос. |
| Planchet avait suivi la route, avait comme Athos remarqué les taches de sang, comme Athos il avait reconnu l'endroit où les chevaux s'étaient arrêtés ; mais il avait poussé plus loin qu'Athos, de sorte qu'au village de Festubert, en buvant dans une auberge, il avait, sans avoir eu besoin de questionner, appris que la veille, à huit heures et demie du soir, un homme blessé, qui accompagnait une dame qui voyageait dans une chaise de poste, avait été obligé de s'arrêter, ne pouvant aller plus loin. L'accident avait été mis sur le compte de voleurs qui auraient arrêté la chaise dans le bois. L'homme était resté dans le village, la femme avait relayé et continué son chemin. | Двигаясь по дороге, Планше, так же как и Атос, заметил пятна крови и обнаружил место, где останавливались лошади; но оттуда Атос повернул обратно, а Планше двинулся дальше и в деревне Фестюбер, сидя в трактире и распивая вино, узнал, даже никого не расспрашивая, что накануне, в восемь с половиной часов вечера, раненый человек, сопровождавший даму, которая путешествовала в почтовой карете, вынужден был остановиться, так как не мог ехать дальше. Его рану проезжавшие объяснили нападением грабителей, якобы остановивших в лесу карету. Раненый остался в деревне; женщина переменила лошадей и продолжала путь. |
| Planchet se mit en quête du postillon qui avait conduit la chaise, et le retrouva. Il avait conduit la dame jusqu'à Fromelles, et de Fromelles elle était partie pour Armentières. Planchet prit la traverse, et à sept heures du matin il était à Armentières. | Планше принялся разыскивать почтаря этой кареты и нашел его. Почтарь довез даму до Фромеля, а из Фромеля она поехала в Армантьер. Планше пустился напрямик проселочной дорогой и в семь часов утра добрался до Армантьера. |
| Il n'y avait qu'un seul hôtel, celui de la Poste. Planchet alla s'y présenter comme un laquais sans place qui cherchait une condition. Il n'avait pas causé dix minutes avec les gens de l'auberge, qu'il savait qu'une femme seule était arrivée à onze heures du soir, avait pris une chambre, avait fait venir le maître d'hôtel et lui avait dit qu'elle désirerait demeurer quelque temps dans les environs. | Оказалось, что там только одна гостиница, при почтовой станции. Планше явился туда под видом слуги, который остался без места и ищет службу. Не поговорил он и десяти минут с прислугой гостиницы, как ему уже стало известно, что какая-то женщина, никем не сопровождаемая, приехала накануне, в одиннадцать часов вечера, заняла комнату, велела позвать к себе смотрителя гостиницы и сказала ему, что она желала бы некоторое время пожить в окрестностях Армантьера. |
| Planchet n'avait pas besoin d'en savoir davantage. Il courut au rendez- vous, trouva les trois laquais exacts à leur poste, les plaça en sentinelles à toutes les issues de l'hôtel, et vint trouver Athos, qui achevait de recevoir les renseignements de Planchet, lorsque ses amis rentrèrent. |
Планше узнал все, что ему было нужно. Он побежал в назначенное для свидания место, встретился там, как было условлено, с остальными тремя слугами, поручил им караулить все выходы гостиницы и поспешил обратно к Атосу. Планше еще сообщал собранные им сведения, когда друзья Атоса вернулись с похорон и вошли к нему в комнату. |
| Tous les visages étaient sombres et crispés, même le doux visage d'Aramis. | Лица у всех, и даже кроткое лицо Арамиса, были угрюмы и нахмурены. |
| " Que faut-il faire ? demanda d'Artagnan. | - Что надо делать? - спросил д'Артаньян. |
| -- Attendre " , répondit Athos. | - Ждать, - ответил Атос. |
| Chacun se retira chez soi. | Все разошлись по своим комнатам. |
| A huit heures du soir, Athos donna l'ordre de seller les chevaux, et fit prévenir Lord de Winter et ses amis qu'ils eussent à se préparer pour l'expédition. | В восемь часов вечера Атос приказал седлать лошадей и велел сказать лорду Винтеру и своим друзьям, чтобы они собирались в путь. |
| En un instant tous cinq furent prêts. Chacun visita ses armes et les mit en état. Athos descendit le premier et trouva d'Artagnan déjà à cheval et s'impatientant. | Вмиг все пятеро были готовы. Каждый из них осмотрел свое оружие и привел его в надлежащий вид. Атос сошел вниз последним. Д'Артаньян уже сидел на коне и торопил с отъездом. |
| s" Patience, dit Athos, il nous manque encore quelqu'un. " | - Потерпите немного, - сказал Атос, - нам недостает еще одного человека. |
| Les quatre cavaliers regardèrent autour d'eux avec étonnement, car ils cherchaient inutilement dans leur esprit quel était ce quelqu'un qui pouvait leur manquer. | Четыре всадника с удивлением осмотрелись кругом; каждый из них тщетно старался припомнить, кого это им недостает. |
| En ce moment Planchet amena le cheval d'Athos, le mousquetaire sauta légèrement en selle. | Между тем Планше привел лошадь Атоса; мушкетер легко вскочил в седло. |
|
" Attendez-moi, dit-il, je reviens. " Et il partit au galop. |
- Подождите меня, я скоро вернусь, - сказал он и ускакал. |
| Un quart d'heure après, il revint effectivement accompagné d'un homme masqué et enveloppé d'un grand manteau rouge. | Через четверть часа он действительно вернулся в сопровождении человека в маске, закутанного в длинный красный плащ. |
| Lord de Winter et les trois mousquetaires s'interrogèrent du regard. Nul d'entre eux ne put renseigner les autres, car tous ignoraient ce qu'était cet homme. Cependant ils pensèrent que cela devait être ainsi, puisque la chose se faisait par l'ordre d'Athos. | Лорд Винтер и три мушкетера вопросительно переглянулись. Ни один из них не мог осведомить остальных: никому не было известно, кто этот человек. Но они мысленно решили, что так оно и должно быть, раз это исходило от Атоса. |
| A neuf heures, guidée par Planchet, la petite cavalcade se mit en route, prenant le chemin qu'avait suivi la voiture. | В девять часов небольшая кавалькада, руководимая Планше, двинулась в путь по той самой дороге, по которой проехала карета. |
| C'était un triste aspect que celui de ces six hommes courant en silence, plongés chacun dans sa pensée, mornes comme le désespoir, sombres comme le châtiment. | Печальное зрелище представляли эти шесть человек, ехавшие молча, погруженные в свои мысли, мрачные, как само отчаяние, грозные, как само возмездие. |
Chapitre LXV. LE JUGEMENT./Суд
| France | Русский |
| C'était une nuit orageuse et sombre, de gros nuages couraient au ciel, voilant la clarté des étoiles ; la lune ne devait se lever qu'à minuit. | Ночь была темная и бурная, тяжелые тучи неслись по небу, заволакивая звезды; луна должна была взойти только в полночь. |
| Parfois, à la lueur d'un éclair qui brillait à l'horizon, on apercevait la route qui se déroulait blanche et solitaire ; puis, l'éclair éteint, tout rentrait dans l'obscurité. | Порой при свете молнии, сверкавшей на краю неба, белела пустынная, уходившая вдаль дорога, а затем все опять погружалось во мрак. |
| A chaque instant, Athos invitait d'Artagnan, toujours à la tête de la petite troupe, à reprendre son rang qu'au bout d'un instant il abandonnait de nouveau ; il n'avait qu'une pensée, c'était d'aller en avant, et il allait. | Атос каждую минуту подзывал д'Артаньяна, все время опережавшего небольшой отряд, но в следующее мгновение д'Артаньян снова уносился вперед; у него была одна мысль: мчаться вперед - и он мчался. |
| On traversa en silence le village de Festubert, où était resté le domestique blessé, puis on longea le bois de Richebourg ; arrivés à Herlies, Planchet, qui dirigeait toujours la colonne, prit à gauche. | Всадники в молчании проехали через деревню Фестюбер, где остался раненый слуга, потом обогнули Ришбургский лес. Когда они достигли Эрлие, Планше, по-прежнему указывавший дорогу кавалькаде, свернул налево. |
| Plusieurs fois, Lord de Winter, soit Porthos, soit Aramis, avaient essayé d'adresser la parole à l'homme au manteau rouge ; mais à chaque interrogation qui lui avait été faite, il s'était incliné sans répondre. Les voyageurs avaient alors compris qu'il y avait quelque raison pour que l'inconnu gardât le silence, et ils avaient cessé de lui adresser la parole. | Несколько раз то лорд Винтер, то Портос, то Арамис пытались заговорить с человеком в красном плаще, но на все задаваемые вопросы он отвечал безмолвным поклоном. Путники поняли, что незнакомец молчал не без причины, и перестали с ним заговаривать. |
| D'ailleurs, l'orage grossissait, les éclairs se succédaient rapidement, le tonnerre commençait à gronder, et le vent, précurseur de l'ouragan, sifflait dans la plaine, agitant les plumes des cavaliers. | Между тем гроза усиливалась, вспышки молнии быстро следовали одна за другой, гремели раскаты грома, и ветер, предвестник урагана, развевал волосы всадников и перья на их шляпах. |
| La cavalcade prit le grand trot. | Кавалькада пошла крупной рысью. |
| Un peu au-delà de Fromelles, l'orage éclata ; on déploya les manteaux ; il restait encore trois lieues à faire : on les fit sous des torrents de pluie. | Вскоре после того, как она миновала Фромель, полил дождь. Всадники закутались в плащи; им оставалось еще три лье - они проехали их под проливным дождем. |
| D'Artagnan avait ôté son feutre et n'avait pas mis son manteau ; il trouvait plaisir à laisser ruisseler l'eau sur son front brûlant et sur son corps agité de frissons fiévreux. | Д'Артаньян снял шляпу и откинул плащ: он с наслаждением подставлял под ливень пылающий лоб и сотрясаемое лихорадочной дрожью тело. |
| Au moment où la petite troupe avait dépassé Goskal et allait arriver à la poste, un homme, abrité sous un arbre, se détacha du tronc avec lequel il était resté confondu dans l'obscurité, et s'avança jusqu'au milieu de la route, mettant son doigt sur ses lèvres. | Когда кавалькада, оставив позади себя Госкаль, подъезжала к почтовой станции, какой-то человек, укрывавшийся от дождя под деревом, отделился от ствола, с которым он сливался в темноте, вышел на середину дороги и приложил палец к губам. |
| Athos reconnut Grimaud. | Атос узнал Гримо. |
| " Qu'y a-t-il donc ? s'écria d'Artagnan, aurait-elle quitté Armentières ? " | - Что случилось? - крикнул д'Артаньян. - Неужели она уехала из Армантьера? |
| Grimaud fit de sa tête un signe affirmatif. D'Artagnan grinça des dents. | Гримо утвердительно кивнул головой. Д'Артаньян заскрежетал зубами. |
| " Silence, d'Artagnan ! dit Athos, c'est moi qui me suis chargé de tout, c'est donc à moi d'interroger Grimaud. | - Молчи, д'Артаньян! - приказал Атос. - Я все взял на себя, так предоставь мне расспросить Гриме. |
| -- Où est-elle ? " demanda Athos. | - Где она? - спросил Атос. |
| Grimaud étendit la main dans la direction de la Lys. | Гримо протянул руку по направлению к реке Лис. |
| " Loin d'ici ? " demanda Athos. | - Далеко отсюда? - спросил Атос. |
| Grimaud présenta à son maître son index plié. | Гримо показал своему господину согнутый указательный палец. |
| " Seule ? " demanda Athos. | - Одна? - спросил Атос. |
| Grimaud fit signe que oui. | Гримо сделал утвердительный знак. |
| " Messieurs, dit Athos, elle est seule à une demi-lieue d'ici, dans la direction de la rivière. | - Господа, - сказал Атос, - она одна, за пол-лье отсюда, по направлению к реке. |
| -- C'est bien, dit d'Artagnan, conduis-nous, Grimaud. " | - Хорошо, - отозвался д'Артаньян. - Веди нас, Гримо. |
| Grimaud prit à travers champs, et servit de guide à la cavalcade. | Гримо зашагал через поля, кавалькада последовала за ним. |
| Au bout de cinq cents pas à peu près, on trouva un ruisseau, que l'on traversa à gué. | Шагов через пятьдесят всадники встретили ручей и перешли его вброд. |
| A la lueur d'un éclair, on aperçut le village d'Erquinghem. | При блеске молнии они на миг увидели деревню Ангенгем. |
| " Est-ce là ? " demanda d'Artagnan. | - Там, Гримо? - спросил Атос. |
| Grimaud secoua la tête en signe de négation. | Гримо отрицательно покачал головой. |
| " Silence donc ! " dit Athos. | - Тише, господа! - сказал Атос. |
| Et la troupe continua son chemin. | Отряд продолжал свой путь. |
| Un autre éclair brilla ; Grimaud étendit le bras, et à la lueur bleuâtre du serpent de feu on distingua une petite maison isolée, au bord de la rivière, à cent pas d'un bac. | Снова блеснула молния. Гримо протянул руку, и в голубоватом свете змеившегося зигзага всадники разглядели уединенный домик на берегу реки, в ста шагах от парома. |
| Une fenêtre était éclairée. | Одно окно было освещено. |
| " Nous y sommes " , dit Athos. | - Мы у цели, - сказал Атос. |
| En ce moment, un homme couché dans le fossé se leva, c'était Mousqueton ; il montra du doigt la fenêtre éclairée. | В эту минуту какой-то человек, лежавший в канаве, вскочил на ноги. Это был Мушкетон. Он указал пальцем на освещенное окно и сказал: |
| " Elle est là, dit-il. | - Она там. |
| -- Et Bazin ? demanda Athos. | - А Базен? - спросил Атос. |
| -- Tandis que je gardais la fenêtre, il gardait la porte. | - Я сторожил окно, а он в это время сторожит дверь. |
| -- Bien, dit Athos, vous êtes tous de fidèles serviteurs. " | - Хорошо, - похвалил Атос. - Вы все верные слуги. |
| Athos sauta à bas de son cheval, dont il remit la bride aux mains de Grimaud, et s'avança vers la fenêtre après avoir fait signe au reste de la troupe de tourner du côté de la porte. | Атос соскочил с коня, отдал повод Гримо и, сделав всем остальным знак обогнуть дом и подъехать к двери, направился к окну. |
| La petite maison était entourée d'une haie vive, de deux ou trois pieds de haut. Athos franchit la haie, parvint jusqu'à la fenêtre privée de contrevents, mais dont les demi-rideaux étaient exactement tirés. | Домик был окружен живой изгородью в два-три фута вышиной. Атос перепрыгнул через нее и подошел к окну; оно было без ставен, но доходившие до половины занавески были плотно сдвинуты. |
| Il monta sur le rebord de pierre, afin que son oeil pût dépasser la hauteur des rideaux. | Атос встал на каменный выступ и заглянул поверх занавесок в комнату. |
| A la lueur d'une lampe, il vit une femme enveloppée d'une mante de couleur sombre, assise sur un escabeau, près d'un feu mourant : ses coudes étaient posés sur une mauvaise table, et elle appuyait sa tête dans ses deux mains blanches comme l'ivoire. | При свете лампы он увидел закутанную в темную мантилью женщину; она сидела на табуретке перед потухающим огнем очага и, поставив локти на убогий стол, подпирала голову белыми, словно выточенными из слоновой кости, руками. |
| On ne pouvait distinguer son visage, mais un sourire sinistre passa sur les lèvres d'Athos, il n'y avait pas à s'y tromper ; c'était bien celle qu'il cherchait. | Лица ее нельзя было рассмотреть, но на губах Атоса мелькнула зловещая улыбка: он не ошибся - это была та самая женщина, которую он искал. |
| En ce moment un cheval hennit : Milady releva la tête, vit, collé à la vitre, le visage pâle d'Athos, et poussa un cri. | Вдруг заржала лошадь. Миледи подняла голову, увидела прильнувшее к стеклу бледное лицо Атоса и вскрикнула. |
| Athos comprit qu'il était reconnu, poussa la fenêtre du genou et de la main, la fenêtre céda, les carreaux se rompirent. | Атос понял, что она узнала его, и толкнул коленом и рукой окно; рама подалась, стекла разлетелись вдребезги. |
| Et Athos, pareil au spectre de la vengeance, sauta dans la chambre. | Атос вскочил в комнату и предстал перед миледи, как призрак мести. |
| Milady courut à la porte et l'ouvrit ; plus pâle et plus menaçant encore qu'Athos, d'Artagnan était sur le seuil. | Миледи кинулась к двери и открыла ее - на пороге стоял д'Артаньян, еще более бледный и грозный, чем Атос. |
| Milady recula en poussant un cri. D'Artagnan, croyant qu'elle avait quelque moyen de fuir et craignant qu'elle ne leur échappât, tira un pistolet de sa ceinture ; mais Athos leva la main. | Миледи вскрикнула и отшатнулась. Д'Артаньян, думая, что у нее есть еще возможность бежать, и боясь, что она опять ускользнет от них, выхватил из-за пояса пистолет, но Атос поднял руку. |
| " Remets cette arme à sa place, d'Artagnan, dit-il, il importe que cette femme soit jugée et non assassinée. Attends encore un instant, d'Artagnan, et tu seras satisfait. Entrez, Messieurs. " | - Положите оружие на место, д'Артаньян, - сказал он. - Эту женщину надлежит судить, а не убивать. Подожди еще немного и ты получишь удовлетворение... Войдите, господа. |
| D'Artagnan obéit, car Athos avait la voix solennelle et le geste puissant d'un juge envoyé par le Seigneur lui-même. Aussi, derrière d'Artagnan, entrèrent Porthos, Aramis, Lord de Winter et l'homme au manteau rouge. | Д'Артаньян повиновался: у Атоса был торжественный голос и властный жест судьи, ниспосланного самим создателем. За д'Артаньяном вошли Портос, Арамис, лорд Винтер и человек в красном плаще. |
| Les quatre valets gardaient la porte et la fenêtre. | Слуги охраняли дверь и окно. |
| Milady était tombée sur sa chaise les mains étendues, comme pour conjurer cette terrible apparition ; en apercevant son beau-frère, elle jeta un cri terrible. | Миледи опустилась на стул и простерла руки, словно заклиная это страшное видение; увидев своего деверя, она испустила страшный вопль. |
| " Que demandez-vous ? s'écria Milady. | - Что вам нужно? - вскричала миледи. |
| -- Nous demandons, dit Athos, Charlotte Backson, qui s'est appelée d'abord la comtesse de La Fère, puis Lady de Winter, baronne de Sheffield. | - Нам нужна, - ответил Атос, - Шарлотта Баксон, которую звали сначала графиней де Ла Фер, а потом леди Винтер, баронессой Шеффилд. |
| -- C'est moi, c'est moi ! murmura-t-elle au comble de la terreur, que me voulez-vous ? | - Это я, это я! - пролепетала она вне себя от ужаса. - Чего вы от меня хотите? |
| -- Nous voulons vous juger selon vos crimes, dit Athos : vous serez libre de vous défendre, justifiez-vous si vous pouvez. Monsieur d'Artagnan, à vous d'accuser le premier. " | - Мы хотим судить вас за ваши преступления, - сказал Атос. - Вы вольны защищаться; оправдывайтесь, если можете... Господин д'Артаньян, вам первому обвинять. |
| D'Artagnan s'avança. | Д'Артаньян вышел вперед. |
| " Devant Dieu et devant les hommes, dit-il, j'accuse cette femme d'avoir empoisonné Constance Bonacieux, morte hier soir. " | - Перед Богом и людьми, - начал он, - обвиняю эту женщину в том, что она отравила Констанцию Бонасье, скончавшуюся вчера вечером! |
| Il se retourna vers Porthos et vers Aramis. | Он обернулся к Портосу и Арамису. |
| " Nous attestons " , dirent d'un seul mouvement les deux mousquetaires. | - Мы свидетельствуем это, - сказали вместе оба мушкетера. |
| D'Artagnan continua. | Д'Артаньян продолжал: |
| " Devant Dieu et devant les hommes, j'accuse cette femme d'avoir voulu m'empoisonner moi-même, dans du vin qu'elle m'avait envoyé de Villeroi, avec une fausse lettre, comme si le vin venait de mes amis ; Dieu m'a sauvé ; mais un homme est mort à ma place, qui s'appelait Brisemont. | - Перед Богом и людьми обвиняю эту женщину в том, что она покушалась отравить меня самого, подмешав яд в вино, которое она прислала мне из Виллеруа с подложным письмом, желая уверить, что это вино - подарок моих друзей! Бог спас меня, но вместо меня умер другой человек, которого звали Бризмоном. |
| -- Nous attestons, dirent de la même voix Porthos et Aramis. | - Мы свидетельствуем это, - сказали Портос и Арамис. |
| -- Devant Dieu et devant les hommes, j'accuse cette femme de m'avoir poussé au meurtre du baron de Wardes ; et, comme personne n'est là pour attester la vérité de cette accusation, je l'atteste, moi. | - Перед Богом и людьми обвиняю эту женщину в том, что она подстрекала меня убить графа де Варда, и, так как здесь нет никого, кто мог бы засвидетельствовать истинность этого обвинения, я сам ее свидетельствую! |
| " J'ai dit. " | Я кончил. |
| Et d'Artagnan passa de l'autre côté de la chambre avec Porthos et Aramis. | Д'Артаньян вместе с Портосом и Арамисом перешел на другую сторону комнаты. |
| " A vous, Milord ! " dit Athos. | - Ваша очередь, милорд! - сказал Атос. |
| Le baron s'approcha à son tour. | Барон вышел вперед. |
| " Devant Dieu et devant les hommes, dit-il, j'accuse cette femme d'avoir fait assassiner le duc de Buckingham. | - Перед Богом и людьми, - заговорил он, - обвиняю эту женщину в том, что по ее наущению убит герцог Бекингэм! |
| -- Le duc de Buckingham assassiné ? s'écrièrent d'un seul cri tous les assistants. | - Герцог Бекингэм убит?! - в один голос воскликнули все присутствующие. |
| -- Oui, dit le baron, assassiné ! Sur la lettre d'avis que vous m'aviez écrite, j'avais fait arrêter cette femme, et je l'avais donnée en garde à un loyal serviteur ; elle a corrompu cet homme, elle lui a mis le poignard dans la main, elle lui a fait tuer le duc, et dans ce moment peut-être Felton paie de sa tête le crime de cette furie. " | - Да, - сказал барон, - убит! Получив ваше письмо, в котором вы меня предостерегали, я велел арестовать эту женщину и поручил стеречь ее одному верному и преданному мне человеку. Она совратила его, вложила ему в руку кинжал, подговорила его убить герцога, и, быть может, как раз в настоящую минуту Фельтон поплатился головой за преступление этой фурии... |
| Un frémissement courut parmi les juges à la révélation de ces crimes encore inconnus. | Судьи невольно содрогнулись при разоблачении этих еще неведомых им злодеяний. |
| " Ce n'est pas tout, reprit Lord de Winter ; mon frère, qui vous avait faite son héritière, est mort en trois heures d'une étrange maladie qui laisse des taches livides sur tout le corps. Ma soeur, comment votre mari est-il mort ? | - Это еще не все, - продолжал лорд Винтер. - Мой брат, который сделал вас своей наследницей, умер, прохворав всего три часа, от странной болезни, от которой по всему телу идут синеватые пятна. Сестра, от чего умер ваш муж? |
| -- Horreur ! s'écrièrent Porthos et Aramis. | - Какой ужас! - вскричали Портос и Арамис. |
| -- Assassin de Buckingham, assassin de Felton, assassin de mon frère, je demande justice contre vous, et je déclare que si on ne me la fait pas, je me la ferai. " | - Убийца Бекингэма, убийца Фельтона, убийца моего брата, я требую правосудия и объявляю, что если я не добьюсь его, то совершу его сам! |
| Et Lord de Winter alla se ranger près de d'Artagnan, laissant la place libre à un autre accusateur. | Лорд Винтер отошел и стал рядом с д'Артаньяном. |
| Milady laissa tomber son front dans ses deux mains et essaya de rappeler ses idées confondues par un vertige mortel. | Миледи уронила голову на руки и силилась собраться с мыслями, путавшимися от смертельного страха. |
| " A mon tour, dit Athos, tremblant lui-même comme le lion tremble à l'aspect du serpent, à mon tour. J'épousai cette femme quand elle était jeune fille, je l'épousai malgré toute ma famille ; je lui donnai mon bien, je lui donnai mon nom ; et un jour je m'aperçus que cette femme était flétrie : cette femme était marquée d'une fleur de lys sur l'épaule gauche. | - Теперь моя очередь... - сказал Атос и задрожал, как дрожит лев при виде змеи, - моя очередь. Я женился на этой женщине, когда она была совсем юной девушкой, женился против воли всей моей семьи. Я дал ей богатство, дал ей свое имя, и однажды я обнаружил, что эта женщина заклеймена: она отмечена клеймом в виде лилии на левом плече. |
| -- Oh ! dit Milady en se levant, je défie de retrouver le tribunal qui a prononcé sur moi cette sentence infâme. Je défie de retrouver celui qui l'a exécutée. | - О! - воскликнула миледи и встала. - Ручаюсь, что не найдется тот суд, который произнес надо мной этот гнусный приговор! Ручаюсь, что не найдется тот, кто его выполнил! |
| -- Silence, dit une voix. | - Замолчите! - произнес чей-то голос. |
| -- A ceci, c'est à moi de répondre ! " | - На это отвечу я! |
| Et l'homme au manteau rouge s'approcha à son tour. | Человек в красном плаще вышел вперед. |
| " Quel est cet homme, quel est cet homme ? " s'écria Milady suffoquée par la terreur et dont les cheveux se dénouèrent et se dressèrent sur sa tête livide comme s'ils eussent été vivants. | - Кто это, кто это? - вскричала миледи, задыхаясь от страха; волосы ее распустились и зашевелились над помертвевшим лицом, точно живые. |
| Tous les yeux se tournèrent sur cet homme, car à tous, excepté à Athos, il était inconnu. | Глаза всех обратились на этого человека: никто, кроме Атоса, не знал его. |
| Encore Athos le regardait-il avec autant de stupéfaction que les autres, car il ignorait comment il pouvait se trouver mêlé en quelque chose à l'horrible drame qui se dénouait en ce moment. | Да и сам Атос глядел на него с тем же изумлением, как и все остальные, недоумевая, каким образом этот человек мог оказаться причастным к ужасной драме, развязка которой совершалась в эту минуту. |
| Après s'être approché de Milady, d'un pas lent et solennel, de manière que la table seule le séparât d'elle, l'inconnu ôta son masque. | Медленным, торжественным шагом подойдя к миледи на такое расстояние, что его отделял от нее только стол, незнакомец снял с себя маску. |
| Milady regarda quelque temps avec une terreur croissante ce visage pâle encadré de cheveux et de favoris noirs, dont la seule expression était une impassibilité glacée, puis tout à coup : | Миледи некоторое время с возрастающим ужасом смотрела на бледное лицо, обрамленное черными волосами и бакенбардами и хранившее бесстрастное, ледяное спокойствие, потом вдруг вскочила и отпрянула к стене. |
| " Oh ! non, non, dit-elle en se levant et en reculant jusqu'au mur ; non, non, c'est une apparition infernale ! ce n'est pas lui ! A moi ! à moi ! " s'écria-t-elle d'une voix rauque en se retournant vers la muraille, comme si elle eût pu s'y ouvrir un passage avec ses mains. | - Нет-нет! - вырвалось у нее. - Нет! Это адское видение! Это не он!.. Помогите! Помогите! - закричала она хриплым голосом и обернулась к стене, точно желая руками раздвинуть ее и укрыться в ней. |
| " Mais qui êtes-vous donc ? s'écrièrent tous les témoins de cette scène. | - Да кто же вы? - воскликнули все свидетели этой сцены. |
| -- Demandez-le à cette femme, dit l'homme au manteau rouge, car vous voyez bien qu'elle m'a reconnu, elle. | - Спросите у этой женщины, - сказал человек в красном плаще. - Вы сами видите, она меня узнала. |
| -- Le bourreau de Lille, le bourreau de Lille ! " s'écria Milady en proie à une terreur insensée et se cramponnant des mains à la muraille pour ne pas tomber. | - Лилльский палач! Лилльский палач! - выкрикивала миледи, обезумев от страха и цепляясь руками за стену, чтобы не упасть. |
| Tout le monde s'écarta, et l'homme au manteau rouge resta seul debout au milieu de la salle. | Все отступили, и человек в красном плаще остался один посреди комнаты. |
| " Oh ! grâce ! grâce ! pardon ! " s'écria la misérable en tombant à genoux. | - О, пощадите, пощадите, простите меня! - кричала презренная женщина, упав на колени. |
| L'inconnu laissa le silence se rétablir. | Незнакомец подождал, пока водворилось молчание. |
| " Je vous le disais bien qu'elle m'avait reconnu ! reprit-il. Oui, je suis le bourreau de la ville de Lille, et voici mon histoire. " | - Я вам говорил, что она меня узнала! - сказал он. - Да, я палач города Лилля, и вот моя история. |
| Tous les yeux étaient fixés sur cet homme dont on attendait les paroles avec une avide anxiété. | Все не отрываясь смотрели на этого человека, с тревожным нетерпением ожидая, что он скажет. |
| " Cette jeune femme était autrefois une jeune fille aussi belle qu'elle est belle aujourd'hui. Elle était religieuse au couvent des bénédictines de Templemar. Un jeune prêtre au coeur simple et croyant desservait l'église de ce couvent ; elle entreprit de le séduire et y réussit, elle eût séduit un saint. | - Эта молодая женщина была когда-то столь же красивой молодой девушкой. Она была монахиней Тамплемарского монастыря бенедиктинок. Молодой священник, простосердечный и глубоко верующий, отправлял службы в церкви этого монастыря. Она задумала совратить его, и это ей удалось: она могла бы совратить святого. |
| " Leurs voeux à tous deux étaient sacrés, irrévocables ; leur liaison ne pouvait durer longtemps sans les perdre tous deux. Elle obtint de lui qu'ils quitteraient le pays ; mais pour quitter le pays, pour fuir ensemble, pour gagner une autre partie de la France, où ils pussent vivre tranquilles parce qu'ils seraient inconnus, il fallait de l'argent ; ni l'un ni l'autre n'en avait. Le prêtre vola les vases sacrés, les vendit ; mais comme ils s'apprêtaient à partir ensemble, ils furent arrêtés tous deux. | Принятые ими монашеские обеты были священны и нерушимы. Их связь не могла быть долговечной - рано или поздно она должна была погубить их. Молодая монахиня уговорила своего любовника покинуть те края, но для того, чтобы уехать оттуда, чтобы скрыться вдвоем, перебраться в другую часть Франции, где они могли бы жить спокойно, ибо никто бы их там не знал, нужны были деньги, а ни у того, ни у другого их не было. Священник украл священные сосуды и продал их; но в ту минуту, когда любовники готовились вместе уехать, их задержали. |
| " Huit jours après, elle avait séduit le fils du geôlier et s'était sauvée. Le jeune prêtre fut condamné à dix ans de fers et à la flétrissure. J'étais le bourreau de la ville de Lille, comme dit cette femme. Je fus obligé de marquer le coupable, et le coupable, Messieurs, c'était mon frère ! | Неделю спустя она обольстила сына тюремщика и бежала. Священник был приговорен к десяти годам заключения в кандалах и к клейму. Я был палачом города Лилля, как подтверждает эта женщина. Моей обязанностью было заклеймить виновного, а виновный, господа, был мой брат! |
| " Je jurai alors que cette femme qui l'avait perdu, qui était plus que sa complice, puisqu'elle l'avait poussé au crime, partagerait au moins le châtiment. Je me doutai du lieu où elle était cachée, je la poursuivis, je l'atteignis, je la garrottai et lui imprimai la même flétrissure que j'avais imprimée à mon frère. | Тогда я поклялся, что эта женщина, которая его погубила, которая была больше чем его сообщницей, ибо она толкнула его на преступление, по меньшей мере разделит с ним наказание. Я догадывался, где она укрывается, выследил ее, застиг, связал и наложил такое же клеймо, какое я наложил на моего брата. |
| " Le lendemain de mon retour à Lille, mon frère parvint à s'échapper à son tour, on m'accusa de complicité, et l'on me condamna à rester en prison à sa place tant qu'il ne se serait pas constitué prisonnier. Mon pauvre frère ignorait ce jugement ; il avait rejoint cette femme, ils avaient fui ensemble dans le Berry ; et là, il avait obtenu une petite cure. Cette femme passait pour sa soeur. | На другой день после моего возвращения в Лилль брату моему тоже удалось бежать из тюрьмы. Меня обвинили в пособничестве и приговорили к тюремному заключению до тех пор, пока беглец не отдаст себя в руки властей. Бедный брат не знал об этом приговоре. Он опять сошелся с этой женщиной: они вместе бежали в Берри, и там ему удалось получить небольшой приход. Эта женщина выдавала себя за его сестру. |
| " Le seigneur de la terre sur laquelle était située l'église du curé vit cette prétendue soeur et en devint amoureux, amoureux au point qu'il lui proposa de l'épouser. Alors elle quitta celui qu'elle avait perdu pour celui qu'elle devait perdre, et devint la comtesse de La Fère... " | Вельможа, во владениях которого была расположена приходская церковь, увидел эту мнимую сестру и влюбился в нее, влюбился до такой степени, что предложил ей стать его женой. Тогда она бросила того, кого уже погубила, ради того, кого должна была погубить, и сделалась графиней де Ла Фер... |
| Tous les yeux se tournèrent vers Athos, dont c'était le véritable nom, et qui fit signe de la tête que tout ce qu'avait dit le bourreau était vrai. | Все перевели взгляд на Атоса, настоящее имя которого было граф де Ла Фер, и Атос кивком головы подтвердил, что все сказанное палачом - правда. |
| " Alors, reprit celui-ci, fou, désespéré, décidé à se débarrasser d'une existence à laquelle elle avait tout enlevé, honneur et bonheur, mon pauvre frère revint à Lille, et apprenant l'arrêt qui m'avait condamné à sa place, se constitua prisonnier et se pendit le même soir au soupirail de son cachot. | - Тогда, - продолжал палач, - мой бедный брат, впав в безумное отчаяние и решив избавиться от жизни, которую эта женщина лишила и чести и счастья, вернулся в Лилль. Узнав о том, что я отбываю вместо него заключение, он добровольно явился в тюрьму и в тот же вечер повесился на дверце отдушины своей темницы. |
| " Au reste, c'est une justice à leur rendre, ceux qui m'avaient condamné me tinrent parole. A peine l'identité du cadavre fut-elle constatée qu'on me rendit ma liberté. | Впрочем, надо отдать справедливость: осудившие меня власти сдержали слово. Как только личность самоубийцы была установлена, мне возвратили свободу. |
| " Voilà le crime dont je l'accuse, voilà la cause pour laquelle je l'ai marquée. | Вот преступление, в котором я ее обвиняю, вот за что она заклеймена! |
| -- Monsieur d'Artagnan, dit Athos, quelle est la peine que vous réclamez contre cette femme ? | - Господин д'Артаньян, - начал Атос, - какого наказания требуете вы для этой женщины? |
| -- La peine de mort, répondit d'Artagnan. | - Смертной казни, - ответил д'Артаньян. |
| -- Milord de Winter, continua Athos, quelle est la peine que vous réclamez contre cette femme ? | - Милорд Винтер, какого наказания требуете вы для этой женщины? |
| -- La peine de mort, reprit Lord de Winter. | - Смертной казни, - ответил лорд Винтер. |
| -- Messieurs Porthos et Aramis, reprit Athos, vous qui êtes ses juges, quelle est la peine que vous portez contre cette femme ? | - Господин Портос и господин Арамис, вы судьи этой женщины: к какому наказанию присуждаете вы ее? |
| -- La peine de mort " , répondirent d'une voix sourde les deux mousquetaires. | - К смертной казни, - глухим голосом ответили оба мушкетера. |
| Milady poussa un hurlement affreux, et fit quelques pas vers ses juges en se traînant sur ses genoux. | Миледи испустила отчаянный вопль и на коленях проползла несколько шагов к своим судьям. |
| Athos étendit la main vers elle. | Атос поднял руку. |
| " Anne de Breuil, comtesse de La Fère, Milady de Winter, dit-il, vos crimes ont lassé les hommes sur la terre et Dieu dans le ciel. Si vous savez quelque prière, dites-la, car vous êtes condamnée et vous allez mourir. " | - Шарлотта Баксон, графиня де Ла Фер, леди Винтер, - произнес он, - ваши злодеяния переполнили меру терпения людей на земле и Бога на небе. Если вы знаете какую-нибудь молитву, прочитайте ее, ибо вы осуждены и умрете. |
| A ces paroles, qui ne lui laissaient aucun espoir, Milady se releva de toute sa hauteur et voulut parler, mais les forces lui manquèrent ; elle sentit qu'une main puissante et implacable la saisissait par les cheveux et l'entraînait aussi irrévocablement que la fatalité entraîne l'homme : elle ne tenta donc pas même de faire résistance et sortit de la chaumière. | Услышав эти слова, не оставлявшие ей ни малейшей надежды, миледи поднялась, выпрямилась во весь рост и хотела что-то сказать, но силы изменили ей: она почувствовала, что властная, неумолимая рука схватила ее за волосы и повлекла так же бесповоротно, как рок влечет человека. Она даже не пыталась сопротивляться и вышла из домика. |
| Lord de Winter, d'Artagnan, Athos, Porthos et Aramis sortirent derrière elle. Les valets suivirent leurs maîtres et la chambre resta solitaire avec sa fenêtre brisée, sa porte ouverte et sa lampe fumeuse qui brûlait tristement sur la table. | Лорд Винтер, д'Артаньян, Атос, Портос и Арамис вышли вслед за ней. Слуги последовали за своими господами. В опустевшей комнате с разбитым окном и раскрытой настежь дверью печально догорала на столе чадившая лампа. |
Chapitre LXVI. L'EXECUTION./Казнь
| France | Русский |
| Il était minuit à peu près ; la lune, échancrée par sa décroissance et ensanglantée par les dernières traces de l'orage, se levait derrière la petite ville d'Armentières, qui détachait sur sa lueur blafarde la silhouette sombre de ses maisons et le squelette de son haut clocher découpé à jour. En face, la Lys roulait ses eaux pareilles à une rivière d'étain fondu ; tandis que sur l'autre rive on voyait la masse noire des arbres se profiler sur un ciel orageux envahi par de gros nuages cuivrés qui faisaient une espèce de crépuscule au milieu de la nuit. A gauche s'élevait un vieux moulin abandonné, aux ailes immobiles, dans les ruines duquel une chouette faisait entendre son cri aigu, périodique et monotone. &Сcedil;à et là dans la plaine, à droite et à gauche du chemin que suivait le lugubre cortège, apparaissaient quelques arbres bas et trapus, qui semblaient des nains difformes accroupis pour guetter les hommes à cette heure sinistre. | Было около полуночи; ущербная луна, обагренная последними отблесками грозы, всходила за городком Армантьер, и в ее тусклом свете обрисовывались темные очертания домов и остов высокой ажурной колокольни. Впереди Лис катила свои воды, походившие на поток расплавленного свинца, а на другом берегу реки виднелись черные купы деревьев, выделявшиеся на бурном небе, затянутом большими багровыми тучами, которые создавали подобие сумерек посреди мрачной ночи. Налево высилась старая, заброшенная мельница с неподвижными крыльями, в развалинах которой то и дело раздавался пронзительный монотонный крик совы. На равнине, справа и слева от дороги, по которой двигалось печальное шествие, кое-где выступали из темноты низкие, коренастые деревья, казавшиеся уродливыми карликами, присевшими на корточки и подстерегающими людей в этот зловещий час. |
| De temps en temps un large éclair ouvrait l'horizon dans toute sa largeur, serpentait au-dessus de la masse noire des arbres et venait comme un effrayant cimeterre couper le ciel et l'eau en deux parties. Pas un souffle de vent ne passait dans l'atmosphère alourdie. Un silence de mort écrasait toute la nature ; le sol était humide et glissant de la pluie qui venait de tomber, et les herbes ranimées jetaient leur parfum avec plus d'énergie. | Время от времени широкая молния озаряла весь край неба, змеилась над черными купами деревьев и, словно чудовищный ятаган, рассекала надвое небо и воду. В душном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра. Мертвое молчание тяготело над природой, земля была влажная и скользкая от недавнего дождя, и освеженные травы благоухали еще сильнее. |
| Deux valets traînaient Milady, qu'ils tenaient chacun par un bras ; le bourreau marchait derrière, et Lord de Winter, d'Artagnan, Athos, Porthos et Aramis marchaient derrière le bourreau. | Гримо и Мушкетон увлекали вперед миледи, держа ее за руки; палач шел за ними, а лорд Винтер, д'Артаньян, Атос, Портос и Арамис шли позади палача. |
| Planchet et Bazin venaient les derniers. | Планше и Базен замыкали шествие. |
| Les deux valets conduisaient Milady du côté de la rivière. Sa bouche était muette ; mais ses yeux parlaient avec leur inexprimable éloquence, suppliant tour à tour chacun de ceux qu'elle regardait. | Слуги вели миледи к реке. Уста ее были безмолвны, но глаза говорили со свойственным им неизъяснимым красноречием, умоляя поочередно каждого, на кого она устремляла взгляд. |
| Comme elle se trouvait de quelques pas en avant, elle dit aux valets : | Воспользовавшись тем, что она оказалась на несколько шагов впереди остальных, она сказала слугам: |
| " Mille pistoles à chacun de vous si vous protégez ma fuite ; mais si vous me livrez à vos maîtres, j'ai ici près des vengeurs qui vous feront payer cher ma mort. " | - Обещаю тысячу пистолей каждому из вас, если вы поможете мне бежать! Но если вы предадите меня в руки ваших господ, то знайте: у меня есть здесь поблизости мстители, которые заставят вас дорого заплатить за мою жизнь! |
| Grimaud hésitait. Mousqueton tremblait de tous ses membres. | Гримо колебался. Мушкетон дрожал всем телом. |
| Athos, qui avait entendu la voix de Milady, s'approcha vivement, Lord de Winter en fit autant. | Атос, услыхавший голос миледи, быстро подошел; лорд Винтер последовал его примеру. |
| " Renvoyez ces valets, dit-il, elle leur a parlé, ils ne sont plus sûrs. " | - Уберите этих слуг, - предложил он. - Она что-то говорила им - на них уже нельзя полагаться. |
| On appela Planchet et Bazin, qui prirent la place de Grimaud et de Mousqueton. | Атос подозвал Планше и Базена, и они сменили Гримо и Мушкетона. |
| Arrivés au bord de l'eau, le bourreau s'approcha de Milady et lui lia les pieds et les mains. | Когда все пришли на берег реки, палач подошел к миледи и связал ей руки и ноги. |
| Alors elle rompit le silence pour s'écrier : | Тогда она нарушила молчание и воскликнула: |
| " Vous êtes des lâches, vous êtes des misérables assassins, vous vous mettez à dix pour égorger une femme ; prenez garde, si je ne suis point secourue, je serai vengée. | - Вы трусы, вы жалкие убийцы! Вас собралось десять мужчин, чтобы убить одну женщину! Берегитесь! Если мне не придут на помощь, то за меня отомстят! |
| -- Vous n'êtes pas une femme, dit froidement Athos, vous n'appartenez pas à l'espèce humaine, vous êtes un démon échappé de l'enfer et que nous allons y faire rentrer. | - Вы не женщина, - холодно ответил Атос, - вы не человек - вы демон, вырвавшийся из ада, и мы заставим вас туда вернуться! |
| -- Ah ! Messieurs les hommes vertueux ! dit Milady, faites attention que celui qui touchera un cheveu de ma tête est à son tour un assassin. | - О добродетельные господа, - сказала миледи, - имейте в виду, что тот, кто тронет волосок на моей голове, в свою очередь будет убийцей! |
| -- Le bourreau peut tuer, sans être pour cela un assassin, Madame, dit l'homme au manteau rouge en frappant sur sa large épée ; c'est le dernier juge, voilà tout : Nachrichter , comme disent nos voisins les Allemands. " | - Палач может убивать и не быть при этом убийцей, сударыня, - возразил человек в красном плаще, ударяя по своему широкому мечу. - Он последний судья, и только. Nachrichter, как говорят наши соседи - немцы. |
| Et, comme il la liait en disant ces paroles, Milady poussa deux ou trois cris sauvages, qui firent un effet sombre et étrange en s'envolant dans la nuit et en se perdant dans les profondeurs du bois. | И так как, произнося эти слова, он связывал ее, миледи испустила дикий крик, который мрачно и странно прозвучал в ночной тишине и замер в глубине леса. |
| " Mais si je suis coupable, si j'ai commis les crimes dont vous m'accusez, hurlait Milady, conduisez-moi devant un tribunal, vous n'êtes pas des juges, vous, pour me condamner. | - Но если я виновна, если я совершила преступления, в которых вы меня обвиняете, - рычала миледи, - то отведите меня в суд! Вы ведь не судьи, чтобы судить меня и выносить мне приговор! |
| -- Je vous avais proposé Tyburn, dit Lord de Winter, pourquoi n'avez- vous pas voulu ? | - Я предлагал вам Тайберн, - сказал лорд Винтер, - отчего же вы не захотели? |
| -- Parce que je ne veux pas mourir ! s'écria Milady en se débattant, parce que je suis trop jeune pour mourir ! | - Потому что я не хочу умирать! - воскликнула миледи, пытаясь вырваться из рук палача. - Потому что я слишком молода, чтобы умереть! |
| -- La femme que vous avez empoisonnée à Béthune était plus jeune encore que vous, Madame, et cependant elle est morte, dit d'Artagnan. | - Женщина, которую вы отравили в Бетюне, была еще моложе вас, сударыня, и, однако, она умерла, - сказал д'Артаньян. |
| -- J'entrerai dans un cloître, je me ferai religieuse, dit Milady. | - Я поступлю в монастырь, я сделаюсь монахиней... - продолжала миледи. |
| -- Vous étiez dans un cloître, dit le bourreau, et vous en êtes sortie pour perdre mon frère. " | - Вы уже были в монастыре, - возразил палач, - и ушли оттуда, чтобы погубить моего брата. |
| Milady poussa un cri d'effroi, et tomba sur ses genoux. | Миледи в ужасе вскрикнула и упала на колени. |
| Le bourreau la souleva sous les bras, et voulut l'emporter vers le bateau. | Палач приподнял ее и хотел отнести к лодке. |
| " Oh ! mon Dieu ! s'écria-t-elle, mon Dieu ! allez-vous donc me noyer ! " | - Ах, Боже мой! - закричала она. - Боже мой! Неужели вы меня утопите?.. |
| Ces cris avaient quelque chose de si déchirant, que d'Artagnan, qui d'abord était le plus acharné à la poursuite de Milady, se laissa aller sur une souche, et pencha la tête, se bouchant les oreilles avec les paumes de ses mains ; et cependant, malgré cela, il l'entendait encore menacer et crier. | Эти крики до такой степени надрывали душу, что д'Артаньян, бывший до сих пор самым ожесточенным преследователем миледи, опустился на ближайший пень, наклонил голову и заткнул ладонями уши; но, несмотря на это, он все-таки слышал ее вопли и угрозы. |
| D'Artagnan était le plus jeune de tous ces hommes, le coeur lui manqua. | Д'Артаньян был моложе всех, и он не выдержал: |
| " Oh ! je ne puis voir cet affreux spectacle ! je ne puis consentir à ce que cette femme meure ainsi ! " | - Я не могу видеть это ужасное зрелище! Я не могу допустить, чтобы эта женщина умерла таким образом! |
| Milady avait entendu ces quelques mots, et elle s'était reprise à une lueur d'espérance. | Миледи услышала его слова, и у нее блеснул луч надежды. |
| " D'Artagnan ! d'Artagnan ! cria-t-elle, souviens-toi que je t'ai aimé ! " | - Д'Артаньян! Д'Артаньян! - крикнула она. - Вспомни, что я любила тебя! |
| Le jeune homme se leva et fit un pas vers elle. | Молодой человек встал и шагнул к ней. |
| Mais Athos, brusquement, tira son épée, se mit sur son chemin. | Но Атос выхватил шпагу и загородил ему дорогу. |
| " Si vous faites un pas de plus, d'Artagnan, dit-il, nous croiserons le fer ensemble. " | - Если вы сделаете еще один шаг, д'Артаньян, - сказал он, - мы скрестим шпаги! |
| D'Artagnan tomba à genoux et pria. | Д'Артаньян упал на колени и стал читать молитву. |
| " Allons, continua Athos, bourreau, fais ton devoir. | - Ну, палач, делай свое дело, - проговорил Атос. |
| -- Volontiers, Monseigneur, dit le bourreau, car aussi vrai que je suis bon catholique, je crois fermement être juste en accomplissant ma fonction sur cette femme. | - Охотно, ваша милость, - сказал палач, - ибо я добрый католик и твердо убежден, что поступаю справедливо, исполняя мою обязанность по отношению к этой женщине. |
| -- C'est bien. " | - Хорошо. |
| Athos fit un pas vers Milady. | Атос подошел к миледи. |
| " Je vous pardonne, dit-il, le mal que vous m'avez fait ; je vous pardonne mon avenir brisé, mon honneur perdu, mon amour souillé et mon salut à jamais compromis par le désespoir où vous m'avez jeté. Mourez en paix. " | - Я прощаю вам, - сказал он, - все зло, которое вы мне причинили. Я прощаю вам мою разбитую жизнь, прощаю вам мою утраченную честь, мою поруганную любовь и мою душу, навеки погубленную тем отчаянием, в которое вы меня повергли! Умрите с миром! |
| Lord de Winter s'avança à son tour. | Лорд Винтер тоже подошел к ней. |
| " Je vous pardonne, dit-il, l'empoisonnement de mon frère, l'assassinat de Sa Grâce Lord Buckingham ; je vous pardonne la mort du pauvre Felton, je vous pardonne vos tentatives sur ma personne. Mourez en paix. | - Я вам прощаю, - сказал он, - отравление моего брата и убийство его светлости лорда Бекингэма, я вам прощаю смерть бедного Фельтона, я вам прощаю ваши покушения на мою жизнь! Умрите с миром! |
| -- Et moi, dit d'Artagnan, pardonnez-moi, Madame, d'avoir, par une fourberie indigne d'un gentilhomme, provoqué votre colère ; et, en échange, je vous pardonne le meurtre de ma pauvre amie et vos vengeances cruelles pour moi, je vous pardonne et je pleure sur vous. Mourez en paix. | - А я, - сказал д'Артаньян, - прошу простить меня, сударыня, за то, что я недостойным дворянина обманом вызвал ваш гнев. Сам я прощаю вам убийство моей несчастной возлюбленной и вашу жестокую месть, я вас прощаю и оплакиваю вашу участь! Умрите с миром! |
| -- I am lost ! murmura en anglais Milady. I must die. " | - I am lost! - прошептала по-английски миледи. - I must die! (Я погибла!.. Я должна умереть!) |
| Alors elle se releva d'elle-même, jeta tout autour d'elle un de ces regards clairs qui semblaient jaillir d'un oeil de flamme. | И она без чьей-либо помощи встала и окинула вое вокруг себя одним из тех пронзительных взглядов, которые, казалось, возгорались, как пламя. |
| Elle ne vit rien. | Она ничего не увидела. |
| Elle écouta et n'entendit rien. | Она прислушалась, но ничего не уловила. |
| Elle n'avait autour d'elle que des ennemis. | Подле нее не было никого, кроме ее врагов. |
| " Où vais-je mourir ? dit-elle. | - Где я умру? - спросила она. |
| -- Sur l'autre rive " , répondit le bourreau. | - На том берегу, - ответил палач. |
| Alors il la fit entrer dans la barque, et, comme il allait y mettre le pied, Athos lui remit une somme d'argent. | Он посадил ее в лодку, и, когда он сам занес туда ногу, Атос протянул ему мешок с золотом. |
| " Tenez, dit-il, voici le prix de l'exécution ; que l'on voie bien que nous agissons en juges. | - Возьмите, - сказал он, - вот вам плата за исполнение приговора. Пусть все знают, что мы действуем как судьи. |
| -- C'est bien, dit le bourreau ; et que maintenant, à son tour, cette femme sache que je n'accomplis pas mon métier, mais mon devoir. " | - Хорошо, - ответил палач. - А теперь пусть эта женщина тоже знает, что я исполняю не свое ремесло, а свой долг. |
| Et il jeta l'argent dans la rivière. | И он швырнул золото в реку. |
| Le bateau s'éloigna vers la rive gauche de la Lys, emportant la coupable et l'exécuteur ; tous les autres demeurèrent sur la rive droite, où ils étaient tombés à genoux. | Лодка отчалила и поплыла к левому берегу, увозя преступницу и палача. Все прочие остались на правом берегу и опустились на колени. |
| Le bateau glissait lentement le long de la corde du bac, sous le reflet d'un nuage pâle qui surplombait l'eau en ce moment. | Лодка медленно скользила вдоль каната для парома, озаряемая отражением бледного облака, нависавшего над водой. |
| On le vit aborder sur l'autre rive ; les personnages se dessinaient en noir sur l'horizon rougeâtre. | Видно было, как она пристала к другому берегу; фигуры палача и миледи черными силуэтами вырисовывались на фоне багрового неба. |
| Milady, pendant le trajet, était parvenue à détacher la corde qui liait ses pieds : en arrivant sur le rivage, elle sauta légèrement à terre et prit la fuite. | Во время переправы миледи удалось распутать веревку, которой были связаны ее ноги; когда лодка достигла берега, миледи легким движением прыгнула на землю и пустилась бежать. |
| Mais le sol était humide ; en arrivant au haut du talus, elle glissa et tomba sur ses genoux. | Но земля была влажная; поднявшись на откос, миледи поскользнулась и упала на колени. |
| Une idée superstitieuse la frappa sans doute ; elle comprit que le Ciel lui refusait son secours et resta dans l'attitude où elle se trouvait, la tête inclinée et les mains jointes. | Суеверная мысль поразила ее: она решила, что небо отказывает ей в помощи, и застыла в том положении, в каком была, склонив голову и сложив руки. |
| Alors on vit, de l'autre rive, le bourreau lever lentement ses deux bras, un rayon de lune se refléta sur la lame de sa large épée, les deux bras retombèrent ; on entendit le sifflement du cimeterre et le cri de la victime, puis une masse tronquée s'affaissa sous le coup. | Тогда с другого берега увидели, как палач медленно поднял обе руки; в лунном свете блеснуло лезвие его широкого меча, и руки опустились; послышался свист меча и крик жертвы, затем обезглавленное тело повалилось под ударом. |
| Alors le bourreau détacha son manteau rouge, l'étendit à terre, y coucha le corps, y jeta la tête, le noua par les quatre coins, le chargea sur son épaule et remonta dans le bateau. | Палач отстегнул свой красный плащ, разостлал его на земле, положил на него тело, бросил туда же голову, связал плащ концами, взвалил его на плечо и опять вошел в лодку. |
| Arrivé au milieu de la Lys, il arrêta la barque, et suspendant son fardeau au-dessus de la rivière : | Выехав на середину реки, он остановил лодку и, подняв над водой свою ношу, крикнул громким голосом: |
| " Laissez passer la justice de Dieu ! " cria-t-il à haute voix. | - Да свершится правосудие Божие! |
| Et il laissa tomber le cadavre au plus profond de l'eau, qui se referma sur lui. | И он опустил труп в глубину вод, которые тотчас сомкнулись над ним... |
| Trois jours après, les quatre mousquetaires rentraient à Paris ; ils étaient restés dans les limites de leur congé, et le même soir ils allèrent faire leur visite accoutumée à M. de Tréville. | Три дня спустя четыре мушкетера вернулись в Париж; они не просрочили своего отпуска и в тот же вечер сделали обычный визит г-ну де Тревилю. |
| " Eh bien, Messieurs, leur demanda le brave capitaine, vous êtes-vous bien amusés dans votre excursion ? | - Ну что, господа, - спросил их храбрый капитан, - хорошо вы веселились, пока были в отлучке? |
| -- Prodigieusement " , répondit Athos, les dents serrées. | - Бесподобно! - ответил Атос за себя и за товарищей. |
Chapitre LXVII. CONCLUSION./Заключение
| France | Русский |
| Le 6 du mois suivant, le roi, tenant la promesse qu'il avait faite au cardinal de quitter Paris pour revenir à La Rochelle, sortit de sa capitale tout étourdi encore de la nouvelle qui venait de s'y répandre que Buckingham venait d'être assassiné. | Шестого числа следующего месяца король, исполняя данное им кардиналу обещание вернуться в Ла-Рошель, выехал из столицы, совершенно ошеломленный облетевшим всех известием, что Бекингэм убит. |
| Quoique prévenue que l'homme qu'elle avait tant aimé courait un danger, la reine, lorsqu'on lui annonça cette mort, ne voulut pas la croire ; il lui arriva même de s'écrier imprudemment : | Хотя королева была предупреждена, что человеку, которого она так любила, угрожает опасность, тем не менее, когда ей сообщили о его смерти, она не хотела этому верить; она даже неосторожно воскликнула: |
| " C'est faux ! il vient de m'écrire. " | - Это неправда! Он совсем недавно прислал мне письмо. |
| Mais le lendemain il lui fallut bien croire à cette fatale nouvelle ; La Porte, retenu comme tout le monde en Angleterre par les ordres du roi Charles Ier, arriva porteur du dernier et funèbre présent que Buckingham envoyait à la reine. | Но на следующий день ей все же пришлось поверить роковому известию: Ла Порт, который, как и все отъезжающие, был задержан в Англии по приказу короля Карла I, приехал и привез последний, предсмертный подарок, посланный Бекингэмом королеве. |
| La joie du roi avait été très vive ; il ne se donna pas la peine de la dissimuler et la fit même éclater avec affectation devant la reine. Louis XIII, comme tous les coeurs faibles, manquait de générosité. | Радость короля была очень велика, он и не старался скрыть ее и даже умышленно дал ей волю в присутствии королевы: Людовик XIII, как все слабохарактерные люди, не отличался великодушием. |
| Mais bientôt le roi redevint sombre et mal portant : son front n'était pas de ceux qui s'éclaircissent pour longtemps ; il sentait qu'en retournant au camp il allait reprendre son esclavage, et cependant il y retournait. | Но вскоре король вновь стал скучен и угрюм: чело его было не из тех, что надолго проясняются; он чувствовал, что, вернувшись в лагерь, опять попадет в рабство. И все-таки он возвращался туда. |
| Le cardinal était pour lui le serpent fascinateur et il était, lui, l'oiseau qui voltige de branche en branche sans pouvoir lui échapper. | Кардинал был для него зачаровывающей змеей, а сам он - птицей, которая порхает с ветки на ветку, но не может ускользнуть от змеи. |
| Aussi le retour vers La Rochelle était-il profondément triste. Nos quatre amis surtout faisaient l'étonnement de leurs camarades ; ils voyageaient ensemble, côte à côte, l'oeil sombre et la tête baissée. Athos relevait seul de temps en temps son large front ; un éclair brillait dans ses yeux, un sourire amer passait sur ses lèvres, puis, pareil à ses camarades, il se laissait de nouveau aller à ses rêveries. | Поэтому возвращение в Ла-Рошель было очень унылым. Особенно наши четыре друга вызывали удивление своих товарищей: они ехали все рядом, понурив голову и мрачно глядя перед собой. Только Атос время от времени поднимал величавое чело, глаза его вспыхивали огнем, на губах мелькала горькая усмешка, а затем он снова, подобно своим товарищам, впадал в задумчивость. |
| Aussitôt l'arrivée de l'escorte dans une ville, dès qu'ils avaient conduit le roi à son logis, les quatre amis se retiraient ou chez eux ou dans quelque cabaret écarté, où ils ne jouaient ni ne buvaient ; seulement ils parlaient à voix basse en regardant avec attention si nul ne les écoutait. | После приезда в какой-нибудь город, проводив короля до отведенного ему для ночлега помещения, друзья тотчас удалялись к себе или шли в расположенный на отшибе кабачок, где они, однако, не играли в кости и не пили, а только шепотом разговаривали между собой, зорко оглядываясь, не подслушивает ли их кто-нибудь. |
| Un jour que le roi avait fait halte sur la route pour voler la pie, et que les quatre amis, selon leur habitude, au lieu de suivre la chasse, s'étaient arrêtés dans un cabaret sur la grande route, un homme, qui venait de La Rochelle à franc étrier, s'arrêta à la porte pour boire un verre de vin, et plongea son regard dans l'intérieur de la chambre où étaient attablés les quatre mousquetaires. | Однажды, когда король сделал в пути привал, желая поохотиться, а четыре друга, вместо того чтобы примкнуть к охотникам, удалились, по своему обыкновению, в трактир на проезжей дороге, какой-то человек, прискакавший во весь опор из Ла-Рошели, остановил коня у дверей этого трактира, желая выпить стакан вина, заглянул в комнату, где сидели за столом четыре мушкетера, и закричал: |
| " Holà ! Monsieur d'Artagnan ! dit-il, n'est-ce point vous que je vois là-bas ? " | - Эй, господин д'Артаньян! Не вас ли я там вижу? |
| D'Artagnan leva la tête et poussa un cri de joie. Cet homme qu'il appelait son fantôme, c'était son inconnu de Meung, de la rue des Fossoyeurs et d'Arras. | Д'Артаньян поднял голову и издал радостное восклицание. Это был тот самый человек, которого он называл своим призраком, это был незнакомец из Менга, с улицы Могильщиков и из Арраса. |
| D'Artagnan tira son épée et s'élança vers la porte. | Д'Артаньян выхватил шпагу и кинулся к двери. |
| Mais cette fois, au lieu de fuir, l'inconnu s'élança à bas de son cheval, et s'avança à la rencontre de d'Artagnan. | Но на этот раз незнакомец не обратился в бегство, а соскочил с коня и пошел навстречу д'Артаньяну. |
| " Ah ! Monsieur, dit le jeune homme, je vous rejoins donc enfin ; cette fois vous ne m'échapperez pas. | - А, наконец-то я вас нашел, милостивый государь! - сказал юноша. - На этот раз вы от меня не скроетесь. |
| -- Ce n'est pas mon intention non plus, Monsieur, car cette fois je vous cherchais ; au nom du roi, je vous arrête et dis que vous ayez à me rendre votre épée, Monsieur, et cela sans résistance ; il y va de la tête, je vous en avertis. | - Это вовсе не входит в мои намерения - на этот раз я сам искал вас. Именем короля я вас арестую! Я требую, чтобы вы отдали мне вашу шпагу, милостивый государь. Не вздумайте сопротивляться: предупреждаю вас, дело идет о вашей жизни. |
| -- Qui êtes-vous donc ? demanda d'Artagnan en baissant son épée, mais sans la rendre encore. | - Кто же вы такой? - спросил д'Артаньян, опуская шпагу, но еще не отдавая ее. |
| -- Je suis le chevalier de Rochefort, répondit l'inconnu, l'écuyer de M. le cardinal de Richelieu, et j'ai ordre de vous ramener à Son Eminence. | - Я шевалье де Рошфор, - ответил незнакомец, - конюший господина кардинала де Ришелье. Я получил приказание доставить вас к его высокопреосвященству. |
| -- Nous retournons auprès de Son Eminence, Monsieur le chevalier, dit Athos en s'avançant, et vous accepterez bien la parole de M. d'Artagnan, qu'il va se rendre en droite ligne à La Rochelle. | - Мы возвращаемся к его высокопреосвященству, господин шевалье, - вмешался Атос и подошел поближе, - и, разумеется, вы поверите слову господина д'Артаньяна, что он отправится прямо в Ла-Рошель. |
| -- Je dois le remettre entre les mains des gardes qui le ramèneront au camp. | - Я должен передать его в руки стражи, которая доставит его в лагерь. |
| -- Nous lui en servirons, Monsieur, sur notre parole de gentilshommes ; mais sur notre parole de gentilshommes aussi, ajouta Athos en fronçant le sourcil, M. d'Artagnan ne nous quittera pas. " | - Мы будем служить ему стражей, милостивый государь, даю вам слово дворянина. Но даю вам также мое слово, - прибавил Атос, нахмурив брови, - что господин д'Артаньян не уедет без нас. |
| Le chevalier de Rochefort jeta un coup d'oeil en arrière et vit que Porthos et Aramis s'étaient placés entre lui et la porte ; il comprit qu'il était complètement à la merci de ces quatre hommes. | Шевалье де Рошфор оглянулся и увидел, что Портос и Арамис стали между ним и дверью; он понял, что он всецело во власти этих четырех человек. |
| " Messieurs, dit-il, si M. d'Artagnan veut me rendre son épée, et joindre sa parole à la votre, je me contenterai de votre promesse de conduire M. d'Artagnan au quartier de Monseigneur le cardinal. | - Господа, - обратился он к ним, - если господин д'Артаньян согласен отдать мне шпагу и даст, как и вы, слово, я удовлетворюсь вашим обещанием отвезти господина д'Артаньяна в ставку господина кардинала. |
| -- Vous avez ma parole, Monsieur, dit d'Artagnan, et voici mon épée. | - Даю вам слово, милостивый государь, - сказал д'Артаньян, - и вот вам моя шпага. |
| -- Cela me va d'autant mieux, ajouta Rochefort, qu'il faut que je continue mon voyage. | - Для меня это тем более кстати, - прибавил Рошфор, - что мне нужно ехать дальше. |
| -- Si c'est pour rejoindre Milady, dit froidement Athos, c'est inutile, vous ne la retrouverez pas. | - Если для того, чтобы встретиться с миледи, - холодно заметил Атос, - то это бесполезно: вы ее больше не увидите. |
| -- Qu'est-elle donc devenue ? demanda vivement Rochefort. | - А что с ней сталось? - с живостью спросил Рошфор. |
| -- Revenez au camp et vous le saurez. " | - Возвращайтесь в лагерь, там вы это узнаете. |
| Rochefort demeura un instant pensif, puis, comme on n'était plus qu'à une journée de Surgères, jusqu'où le cardinal devait venir au-devant du roi, il résolut de suivre le conseil d'Athos et de revenir avec eux. | Рошфор на мгновение задумался, а затем, так как они находились всего на расстоянии одного дня пути от Сюржера, куда кардинал должен был выехать навстречу королю, он решил последовать совету Атоса и вернуться вместе с мушкетерами. |
| D'ailleurs ce retour lui offrait un avantage, c'était de surveiller lui-même son prisonnier. | К тому же его возвращение давало ему то преимущество, что он мог сам надзирать за арестованным. |
| On se remit en route. | Все снова тронулись в путь. |
| Le lendemain, à trois heures de l'après-midi, on arriva à Surgères. Le cardinal y attendait Louis XIII. Le ministre et le roi y échangèrent force caresses, se félicitèrent de l'heureux hasard qui débarrassait la France de l'ennemi acharné qui ameutait l'Europe contre elle. Après quoi, le cardinal, qui avait été prévenu par Rochefort que d'Artagnan était arrêté, et qui avait hâte de le voir, prit congé du roi en l'invitant à venir voir le lendemain les travaux de la digue qui étaient achevés. | На следующий день, в три часа пополудни, они приехали в Сюржер. Кардинал поджидал там Людовика XIII. Министр и король обменялись многочисленными любезностями и поздравили друг друга со счастливым случаем, избавившим Францию от упорного врага, который поднимал на нее всю Европу. После этого кардинал, предупрежденный Рошфором о том, что д'Артаньян арестован, и желавший поскорее увидеть его, простился с королем и пригласил его на следующий день осмотреть вновь сооруженную плотину. |
| En revenant le soir à son quartier du pont de La Pierre, le cardinal trouva debout, devant la porte de la maison qu'il habitait, d'Artagnan sans épée et les trois mousquetaires armés. | Вернувшись вечером в свою ставку у Каменного моста, кардинал увидел у дверей того дома, где он жил, д'Артаньяна без шпаги и с ним трех вооруженных мушкетеров. |
| Cette fois, comme il était en force, il les regarda sévèrement, et fit signe de l'oeil et de la main à d'Artagnan de le suivre. | На этот раз, так как сила была на его стороне, он сурово посмотрел на них и движением руки и взглядом приказал д'Артаньяну следовать за ним. |
| D'Artagnan obéit. | Д'Артаньян повиновался. |
| " Nous t'attendrons, d'Artagnan " , dit Athos assez haut pour que le cardinal l'entendît. | - Мы подождем тебя, д'Артаньян, - сказал Атос достаточно громко, чтобы кардинал услышал его. |
| Son Eminence fronça le sourcil, s'arrêta un instant, puis continua son chemin sans prononcer une seule parole. | Его высокопреосвященство нахмурил брови и приостановился, но затем, не сказав ни слова, пошел в дом. |
| D'Artagnan entra derrière le cardinal, et Rochefort derrière d'Artagnan ; la porte fut gardée. | Д'Артаньян вошел вслед за кардиналом, а за дверью остались на страже его друзья. |
| Son Eminence se rendit dans la chambre qui lui servait de cabinet, et fit signe à Rochefort d'introduire le jeune mousquetaire. | Кардинал отправился прямо в комнату, служившую ему кабинетом, и подал знак Рошфору ввести к нему молодого мушкетера. |
| Rochefort obéit et se retira. | Рошфор исполнил его приказание и удалился. |
| D'Artagnan resta seul en face du cardinal ; c'était sa seconde entrevue avec Richelieu, et il avoua depuis qu'il avait été bien convaincu que ce serait la dernière. | Д'Артаньян остался наедине с кардиналом; это было его второе свидание с Ришелье, и, как д'Артаньян признавался впоследствии, он был твердо убежден, что оно окажется последним. |
| Richelieu resta debout, appuyé contre la cheminée, une table était dressée entre lui et d'Artagnan. | Ришелье остался стоять, прислонясь к камину; находившийся в комнате стол отделял его от д'Артаньяна. |
| " Monsieur, dit le cardinal, vous avez été arrêté par mes ordres. | - Милостивый государь, - начал кардинал, - вы арестованы по моему приказанию. |
| -- On me l'a dit, Monseigneur. | - Мне сказали это, ваша светлость. |
| -- Savez-vous pourquoi ? | - А знаете ли вы, за что? |
| -- Non, Monseigneur ; car la seule chose pour laquelle je pourrais être arrêté est encore inconnue de Son Eminence. " | - Нет, ваша светлость. Ведь единственная вещь, за которую я бы мог быть арестован, еще неизвестна вашему высокопреосвященству. |
| Richelieu regarda fixement le jeune homme. | Ришелье пристально посмотрел на юношу: |
| " Oh ! Oh ! dit-il, que veut dire cela ? | - Вот как! Что это значит? |
| -- Si Monseigneur veut m'apprendre d'abord les crimes qu'on m'impute, je lui dirai ensuite les faits que j'ai accomplis. | - Если вашей светлости будет угодно сказать мне прежде, какие преступления вменяются мне в вину, я расскажу затем поступки, которые я совершил на деле. |
| -- On vous impute des crimes qui ont fait choir des têtes plus hautes que la vôtre, Monsieur ! dit le cardinal. | - Вам вменяются в вину преступления, за которые снимали голову людям познатнее вас, милостивый государь! - ответил Ришелье. |
| -- Lesquels, Monseigneur ? demanda d'Artagnan avec un calme qui étonna le cardinal lui-même. | - Какие же, ваша светлость? - спросил д'Артаньян со спокойствием, удивившим самого кардинала. |
| -- On vous impute d'avoir correspondu avec les ennemis du royaume, on vous impute d'avoir surpris les secrets de l'Etat, on vous impute d'avoir essayé de faire avorter les plans de votre général. | - Вас обвиняют в том, что вы переписывались с врагами государства, в том, что вы выведали государственные тайны, в том, что вы пытались расстроить планы вашего военачальника. |
| -- Et qui m'impute cela, Monseigneur ? dit d'Artagnan, qui se doutait que l'accusation venait de Milady : une femme flétrie par la justice du pays, une femme qui a épousé un homme en France et un autre en Angleterre, une femme qui a empoisonné son second mari et qui a tenté de m'empoisonner moi-même ! | - А кто меня обвиняет в этом, ваша светлость? - сказал д'Артаньян, догадываясь, что это дело рук миледи. - Женщина, заклейменная государственным правосудием, женщина, вышедшая замуж за одного человека во Франции и за другого в Англии, женщина, отравившая своего второго мужа и покушавшаяся отравить меня! |
| -- Que dites-vous donc là ? Monsieur, s'écria le cardinal étonné, et de quelle femme parlez-vous ainsi ? | - Что вы рассказываете, милостивый государь! - с удивлением воскликнул кардинал. - О какой женщине вы говорите? |
| -- De Milady de Winter, répondit d'Artagnan ; oui, de Milady de Winter, dont, sans doute, Votre Eminence ignorait tous les crimes lorsqu'elle l'a honorée de sa confiance. | - О леди Винтер, - ответил д'Артаньян. - Да, о леди Винтер, все преступления которой были, очевидно, неизвестны вашему высокопреосвященству, когда вы почтили ее своим доверием. |
| -- Monsieur, dit le cardinal, si Milady de Winter a commis les crimes que vous dites, elle sera punie. | - Если леди Винтер совершила те преступления, о которых вы сказали, милостивый государь, она будет наказана. |
| -- Elle l'est, Monseigneur. | - Она уже наказана, ваша светлость. |
| -- Et qui l'a punie ? | - А кто же наказал ее? |
| -- Nous. | - Мы. |
| -- Elle est en prison ? | - Она в тюрьме? |
| -- Elle est morte. | - Она умерла. |
| -- Morte ! répéta le cardinal, qui ne pouvait croire à ce qu'il entendait : morte ! N'avez-vous pas dit qu'elle était morte ? | - Умерла? - повторил кардинал, не веря своим ушам. - Умерла? Так вы сказали? |
| -- Trois fois elle avait essayé de me tuer, et je lui avais pardonné ;, mais elle a tué la femme que j'aimais. Alors, mes amis et moi, nous l'avons prise, jugée et condamnée. " | - Три раза пыталась она убить меня, и я простил ей, но она умертвила женщину, которую я любил. Тогда мои друзья и я изловили ее, судили и приговорили к смерти. |
| D'Artagnan alors raconta l'empoisonnement de Mme Bonacieux dans le couvent des Carmélites de Béthune, le jugement dans la maison isolée, l'exécution sur les bords de la Lys. | Д'Артаньян рассказал про отравление г-жи Бонасье в Бетюнском монастыре кармелиток, про суд в уединенном домике, про казнь на берегу Лиса. |
| Un frisson courut par tout le corps du cardinal, qui cependant ne frissonnait pas facilement. | Дрожь пробежала по телу кардинала - а ему редко случалось содрогаться. |
| Mais tout à coup, comme subissant l'influence d'une pensée muette, la physionomie du cardinal, sombre jusqu'alors, s'éclaircit peu à peu et arriva à la plus parfaite sérénité. | Но вдруг, словно под влиянием какой-то невысказанной мысли, лицо кардинала, до тех пор мрачное, мало-помалу прояснилось и приняло наконец совершенно безмятежное выражение. |
| " Ainsi, dit-il avec une voix dont la douceur contrastait avec la sévérité de ses paroles, vous vous êtes constitués juges, sans penser que ceux qui n'ont pas mission de punir et qui punissent sont des assassins ! | - Итак, - заговорил он кротким голосом, противоречившим его суровым словам, - вы присвоили себе права судей, не подумав о том, что те, кто не уполномочен наказывать и тем не менее наказывает, являются убийцами. |
| -- Monseigneur, je vous jure que je n'ai pas eu un instant l'intention de défendre ma tête contre vous. Je subirai le châtiment que Votre Eminence voudra bien m'infliger. Je ne tiens pas assez à la vie pour craindre la mort. | - Ваша светлость, клянусь вам, что у меня ни на минуту не было намерения оправдываться перед вами! Я готов понести то наказание, какое вашему высокопреосвященству угодно будет наложить на меня. Я слишком мало дорожу жизнью, чтобы бояться смерти. |
| -- Oui, je le sais, vous êtes un homme de coeur, Monsieur, dit le cardinal avec une voix presque affectueuse ; je puis donc vous dire d'avance que vous serez jugé, condamné même. | - Да, я знаю, вы храбрый человек, - сказал кардинал почти ласковым голосом. - Могу вам поэтому заранее сказать, что вас будут судить и даже приговорят к наказанию. |
| -- Un autre pourrait répondre à Votre Eminence qu'il a sa grâce dans sa poche ; moi je me contenterai de vous dire : " Ordonnez, Monseigneur, je suis prêt. " | - Другой человек мог бы ответить вашему высокопреосвященству, что его помилование у него в кармане, а я только скажу вам: приказывайте, ваша светлость, я готов ко всему. |
| -- Votre grâce ? dit Richelieu surpris. | - Ваше помилование? - удивился Ришелье. |
| -- Oui, Monseigneur, dit d'Artagnan. | - Да, ваша светлость, - ответил д'Артаньян. |
| -- Et signée de qui ? du roi ? " | - А кем оно подписано? Королем? |
| Et le cardinal prononça ces mots avec une singulière expression de mépris. | Кардинал произнес эти слова с особым оттенком презрения. |
| " Non, de Votre Eminence. | - Нет, вашим высокопреосвященством. |
| -- De moi ? vous êtes fou, Monsieur ? | - Мною? Вы что, с ума сошли? |
| -- Monseigneur reconnaîtra sans doute son écriture. " | - Вы, конечно, узнаете свою руку, ваша светлость. |
| Et d'Artagnan présenta au cardinal le précieux papier qu'Athos avait arraché à Milady, et qu'il avait donné à d'Artagnan pour lui servir de sauvegarde. | Д'Артаньян подал его высокопреосвященству драгоценную бумагу, которую Атос отнял у миледи и отдал д'Артаньяну, чтобы она служила ему охранным листом. |
| Son Eminence prit le papier et lut d'une voix lente et en appuyant sur chaque syllabe : | Кардинал взял бумагу и медленно, делая ударение на каждом слове, прочитал: |
| " C'est par mon ordre et pour le bien de l'Etat que le porteur du présent a fait ce qu'il a fait. " | "Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства. |
| "Au camp devant La Rochelle, ce 5 août 1628. " | 5 августа 1628 года. |
| " RICHELIEU " | Ришелье". |
| Le cardinal, après avoir lu ces deux lignes, tomba dans une rêverie profonde, mais il ne rendit pas le papier à d'Artagnan. | Прочитав эти две строчки, кардинал погрузился в глубокую задумчивость, но не вернул бумагу д'Артаньяну. |
| " Il médite de quel genre de supplice il me fera mourir, se dit tout bas d'Artagnan ; Eh bien, ma foi ! il verra comment meurt un gentilhomme. " | "Он обдумывает, какой смертью казнить меня, - мысленно решил д'Артаньян. - Но, клянусь, он увидит, как умирает дворянин! " |
| Le jeune mousquetaire était en excellente disposition pour trépasser héroiquement. | Молодой мушкетер был в отличном расположении духа и готовился геройски перейти в иной мир. |
| Richelieu pensait toujours, roulait et déroulait le papier dans ses mains. Enfin il leva la tête, fixa son regard d'aigle sur cette physionomie loyale, ouverte, intelligente, lut sur ce visage sillonné de larmes toutes les souffrances qu'il avait endurées depuis un mois, et songea pour la troisième ou quatrième fois combien cet enfant de vingt et un ans avait d'avenir, et quelles ressources son activité, son courage et son esprit pouvaient offrir à un bon maître. | Ришелье в раздумье свертывал и снова разворачивал в руках бумагу. Наконец он поднял голову, устремил свой орлиный взгляд на умное, открытое и благородное лицо д'Артаньяна, прочел на этом лице, еще хранившем следы слез, все страдания, перенесенные им за последний месяц, и в третий или четвертый раз мысленно представил себе, какие большие надежды подает этот юноша, которому всего двадцать один год, и как успешно мог бы воспользоваться его энергией, его умом и мужеством мудрый повелитель. |
| D'un autre côté, les crimes, la puissance, le génie infernal de Milady l'avaient plus d'une fois épouvanté. Il sentait comme une joie secrète d'être à jamais débarrassé de ce complice dangereux. | С другой стороны, преступления, могущество и адский гений миледи не раз ужасали его. Он испытывал какую-то затаенную радость при мысли, что навсегда избавился от этой опасной сообщницы. |
| Il déchira lentement le papier que d'Artagnan lui avait si généreusement remis. | Кардинал медленно разорвал бумагу, так великодушно возвращенную д'Артаньяном. |
| " Je suis perdu ! " , dit en lui-même d'Artagnan. | "Я погиб!" - подумал д'Артаньян. |
| Et il s'inclina profondément devant le cardinal en homme qui dit : " | Он низко склонился перед кардиналом, как бы говоря: |
| Seigneur, que votre volonté soit faite ! " | "Господи, да будет воля Твоя! " |
| Le cardinal s'approcha de la table, et, sans s'asseoir, écrivit quelques lignes sur un parchemin dont les deux tiers étaient déjà remplis et y apposa son sceau . | Кардинал подошел к столу и, не присаживаясь, написал несколько строк на пергаменте, две трети которого были уже заполнены: затем он приложил свою печать. |
| " Ceci est ma condamnation, dit d'Artagnan ; il m'épargne l'ennui de la Bastille et les lenteurs d'un jugement. C'est encore fort aimable à lui. " | "Это мой приговор, - решил про себя д'Артаньян. - Кардинал избавляет меня от скучного заточения в Бастилии и от всех проволочек судебного разбирательства. Это еще очень любезно с его стороны". |
| " Tenez, Monsieur, dit le cardinal au jeune homme, je vous ai pris un blanc-seing et je vous en rends un autre. Le nom manque sur ce brevet : vous l'écrirez vous-même. " | - Возьмите! - сказал кардинал юноше. - Я взял у вас один открытый лист и взамен даю другой. На этой грамоте не проставлено имя, впишите его сами. |
| D'Artagnan prit le papier en hésitant et jeta les yeux dessus. | Д'Артаньян нерешительно взял бумагу и взглянул на нее. |
| C'était une lieutenance dans les mousquetaires. | Это был указ о производстве в чин лейтенанта мушкетеров. |
| D'Artagnan tomba aux pieds du cardinal. | Д'Артаньян упал к ногам кардинала. |
| " Monseigneur, dit-il, ma vie est à vous ; disposez-en désormais ; mais cette faveur que vous m'accordez, je ne la mérite pas : j'ai trois amis qui sont plus méritants et plus dignes... | - Ваша светлость, - сказал он, - моя жизнь принадлежит вам, располагайте ею отныне! Но я не заслуживаю той милости, какую вы мне оказываете: у меня есть три друга, имеющие больше заслуг и более достойные... |
| -- Vous êtes un brave garçon, d'Artagnan, interrompit le cardinal en lui frappant familièrement sur l'épaule, charmé qu'il était d'avoir vaincu cette nature rebelle. Faites de ce brevet ce qu'il vous plaira. Seulement rappelez-vous que, quoique le nom soit en blanc, c'est à vous que je le donne. | - Вы славный малый, д'Артаньян, - перебил его кардинал и дружески похлопал по плечу, довольный тем, что ему удалось покорить эту строптивую натуру. - Располагайте этой грамотой, как вам заблагорассудится. Только помните, что, хотя имя и не вписано, я даю ее вам. |
| -- Je ne l'oublierai jamais, répondit d'Artagnan, . Votre Eminence peut en être certaine. " | - Я этого никогда не забуду! - ответил д'Артаньян - Ваше высокопреосвященство может быть в этом уверены. |
| Le cardinal se retourna et dit à haute voix : | Кардинал обернулся и громко произнес: |
| " Rochefort ! " | - Рошфор! |
| Le chevalier, qui sans doute était derrière la porte, entra aussitôt. | Кавалер, который, вероятно, стоял за дверью, тотчас вошел. |
| " Rochefort, dit le cardinal, vous voyez M. d'Artagnan ; je le reçois au nombre de mes amis ; ainsi donc que l'on s'embrasse et que l'on soit sage si l'on tient à conserver sa tête. " | - Рошфор, - сказал кардинал, - перед вами господин д'Артаньян. Я принимаю его в число моих друзей, а потому поцелуйтесь оба и ведите себя благоразумно, если хотите сберечь ваши головы. |
| Rochefort et d'Artagnan s'embrassèrent du bout des lèvres ; mais le cardinal était là, qui les observait de son oeil vigilant. | Рошфор и д'Артаньян, едва прикасаясь губами, поцеловались; кардинал стоял тут же и не спускал с них бдительных глаз. |
| Ils sortirent de la chambre en même temps. | Они вместе вышли из комнаты. |
| " Nous nous retrouverons, n'est-ce pas, Monsieur ? | - Мы еще увидимся, не так ли, милостивый государь? |
| -- Quand il vous plaira, fit d'Artagnan. | - Когда вам будет угодно, - подтвердил д'Артаньян. |
| -- L'occasion viendra, répondit Rochefort. | - Случай не замедлит представиться, - ответил Рошфор. |
| -- Hein ? " fit Richelieu en ouvrant la porte. | - Что такое? - спросил Ришелье, открывая дверь. |
| Les deux hommes se sourirent, se serrèrent la main et saluèrent Son Eminence. | Молодые люди тотчас улыбнулись друг другу, обменялись рукопожатиями и поклонились его высокопреосвященству. |
| " Nous commencions à nous impatienter, dit Athos. | - Мы уже стали терять терпение, - сказал Атос. |
| -- Me voilà, mes amis ! répondit d'Artagnan, non seulement libre, mais en faveur. | - Вот и я, друзья мои! - ответил д'Артаньян. - Я не только свободен, но и попал в милость. |
| -- Vous nous conterez cela ? | - Вы нам расскажете все? |
| -- Dès ce soir. " | - Сегодня же вечером. |
| En effet, dès le soir même d'Artagnan se rendit au logis d'Athos, qu'il trouva en train de vider sa bouteille de vin d'Espagne, occupation qu'il accomplissait religieusement tous les soirs. | Действительно, в тот же вечер д'Артаньян отправился к Атосу и застал его за бутылкой испанского вина - занятие, которому Атос неукоснительно предавался каждый день. |
| Il lui raconta ce qui s'était passé entre le cardinal et lui, et tirant le brevet de sa poche : | Д'Артаньян рассказал ему все, что произошло между ним и кардиналом, и, вынув из кармана грамоту, сказал: |
| " Tenez, mon cher Athos, voilà, dit-il, qui vous revient tout naturellement. " | - Возьмите, любезный Атос, она принадлежит вам по праву. |
| Athos sourit de son doux et charmant sourire. | Атос улыбнулся своей ласковой и очаровательной улыбкой. |
| " Amis, dit-il, pour Athos c'est trop ; pour le comte de La Fère, c'est trop peu. Gardez ce brevet, il est à vous ; hélas, mon Dieu ! vous l'avez acheté assez cher. " | - Друг мой, для Атоса это слишком много, для графа де Ла Фер, - слишком мало, - ответил он. - Оставьте себе эту грамоту, она ваша. Вы купили ее, увы, дорогой ценой! |
| D'Artagnan sortit de la chambre d'Athos, et entra dans celle de Porthos. | Д'Артаньян вышел от Атоса и вошел в комнату Портоса. |
| Il le trouva vêtu d'un magnifique habit, couvert de broderies splendides, et se mirant dans une glace. | Он застал его перед зеркалом; облачившись в великолепный, богато расшитый камзол, Портос любовался собой. |
| " Ah ! ah ! dit Porthos, c'est vous, cher ami ! comment trouvez-vous que ce vêtement me va ? | - А, это вы, любезный друг! - приветствовал он д'Артаньяна. - Как вы находите, к лицу мне это платье? |
| -- A merveille, dit d'Artagnan, mais je viens vous proposer un habit qui vous ira mieux encore. | - Как нельзя лучше, - ответил д'Артаньян. - Но я пришел предложить вам другое платье, которое будет вам еще больше к лицу. |
| -- Lequel ? demanda Porthos. | - Какое же это? |
| -- Celui de lieutenant aux mousquetaires. " | - Мундир лейтенанта мушкетеров. |
| D'Artagnan raconta à Porthos son entrevue avec le cardinal, et tirant le brevet de sa poche : | Д'Артаньян рассказал Портосу о своем свидании с кардиналом и, вынув из кармана грамоту, сказал: |
| " Tenez, mon cher, dit-il, écrivez votre nom là-dessus, et soyez bon chef pour moi. " | - Возьмите, любезный друг, впишите ваше имя и будьте мне хорошим начальником. |
| Porthos jeta les yeux sur le brevet, et le rendit à d'Artagnan, au grand étonnement du jeune homme. | Портос взглянул на грамоту и, к великому удивлению д'Артаньяна, отдал ее обратно. |
| " Oui, dit-il, cela me flatterait beaucoup, mais je n'aurais pas assez longtemps à jouir de cette faveur. Pendant notre expédition de Béthune, le mari de ma duchesse est mort ; de sorte que, mon cher, le coffre du défunt me tendant les bras, j'épouse la veuve. Tenez, j'essayais mon habit de noce ; gardez la lieutenance, mon cher, gardez. " | - Да, это было бы для меня очень лестно, - сказал он, - но мне недолго пришлось бы пользоваться этой милостью. Во время нашей поездки в Бетюн скончался супруг моей герцогини, а потому сундук покойного просится ко мне в руки, и я, любезный друг, женюсь на вдове. Вот видите, я примерял мой свадебный наряд. Оставьте чин лейтенанта себе, друг мой, оставьте! |
| Et il rendit le brevet à d'Artagnan. | И он возвратил грамоту д'Артаньяну. |
| Le jeune homme entra chez Aramis. | Юноша пошел к Арамису. |
| Il le trouva agenouillé devant un prie-Dieu, le front appuyé contre son livre d'heures ouvert. | Он застал его перед аналоем; Арамис стоял на коленях, низко склонив голову над раскрытым молитвенником. |
| Il lui raconta son entrevue avec le cardinal, et tirant pour la troisième fois son brevet de sa poche : | Д'Артаньян рассказал ему о своем свидании с кардиналом и, в третий раз вынув из кармана грамоту, проговорил: |
| " Vous, notre ami, notre lumière, notre protecteur invisible, dit-il, acceptez ce brevet ; vous l'avez mérité plus que personne, par votre sagesse et vos conseils toujours suivis de si heureux résultats. | - Вы наш друг, наш светоч, наш незримый покровитель! Примите эту грамоту. Вы, как никто другой, заслужили ее вашей мудростью и вашими советами, неизменно приводившими нас к удаче. |
| -- Hélas, cher ami ! dit Aramis, nos dernières aventures m'ont dégoûté tout à fait de la vie d'homme d'épée. Cette fois, mon parti est pris irrévocablement, après le siège j'entre chez les Lazaristes. Gardez ce brevet, d'Artagnan, le métier des armes vous convient, vous serez un brave et aventureux capitaine. " | - Увы, любезный друг! - вздохнул Арамис. - Наши последние похождения окончательно отвратили меня от мирской жизни и от военного звания. На этот раз я принял бесповоротное решение: по окончании осады я вступаю в братство лазаристов. Оставьте себе эту грамоту, д'Артаньян: военная служба как нельзя более подходит вам. Вы будете храбрым и предприимчивым военачальником. |
| D'Artagnan, l'oeil humide de reconnaissance et brillant de joie, revint à Athos, qu'il trouva toujours attablé et mirant son dernier verre de malaga à la lueur de la lampe. | Д'Артаньян, со слезами признательности на глазах и с радостью во взоре, вернулся к Атосу и по-прежнему застал его за столом; Атос рассматривал на свет лампы последний стакан малаги. |
| " Eh bien, dit-il, eux aussi m'ont refusé. | - Ну вот, и они тоже отказались! - сказал д'Артаньян. |
| -- C'est que personne, cher ami, n'en était plus digne que vous. " | - Да потому, милый друг, что никто не заслуживает этого больше вас. |
| Il prit une plume, écrivit sur le brevet le nom de d'Artagnan, et le lui remit. | Он взял перо, вписал имя д'Артаньяна и подал ему грамоту. |
| " Je n'aurai donc plus d'amis, dit le jeune homme, hélas ! plus rien, que d'amers souvenirs... " | - Итак, у меня не будет больше друзей, - сказал юноша, - и, увы, не останется ничего, кроме горестных воспоминаний! |
| Et il laissa tomber sa tête entre ses deux mains, tandis que deux larmes roulaient le long de ses joues. | Он поник головой, и две крупные слезы скатились по его щекам. |
| " Vous êtes jeune, vous, répondit Athos, et vos souvenirs amers ont le temps de se changer en doux souvenirs ! " | - Вы молоды, - ответил Атос, - и ваши горестные воспоминания еще успеют смениться отрадными. |
К началу страницы Ла-Рошель, не получая помощи английского флота и войск, обещанных Бекингэмом, сдалась после годичной осады. 28 октября 1628 года была подписана капитуляция.
Король совершил свой въезд в Париж 23 декабря того же года. Ему устроили торжественную встречу, точно он возвращался после победы над врагом, а не над французами. Он въехал через увитую цветами и зеленью аркаду, сооруженную в предместье Сен-Жак.
Д'Артаньян принял пожалованный ему чин лейтенанта. Портос оставил службу и женился в следующем году на г-же Кокнар: в вожделенном сундуке оказалось восемьсот тысяч ливров.
Мушкетон стал щеголять в великолепной ливрее и достиг величайшего удовлетворения, о каком он мечтал всю жизнь: начал ездить на запятках раззолоченной кареты.
Арамис, совершив поездку в Лотарингию, внезапно исчез и перестал писать своим друзьям. Впоследствии стало известно через г-жу де Шеврез, рассказавшую об этом двум-трем своим любовникам, что он принял монашество в одном из монастырей Нанси.
Базен стал послушником.
Атос служил мушкетером под начальством д'Артаньяна до 1631 года, когда, после поездки в Турень, он тоже оставил службу под тем предлогом, что получил небольшое наследство в Русильоне.
Гримо последовал за Атосом.
Д'Артаньян три раза дрался на дуэли с Рошфором и все три раза его ранил.
- В четвертый раз я, вероятно, убью вас, - сказал он, протягивая Рошфору руку, чтобы помочь ему встать.
- В таком случае будет лучше для вас и для меня, если мы на этом покончим, - ответил раненый. - Черт побери, я к вам больше расположен, чем вы думаете! Ведь еще после нашей первой встречи я бы мог добиться того, чтобы вам отрубили голову: мне стоило только сказать слово кардиналу.
Они поцеловались, но на этот раз уже от чистого сердца и без всяких задних мыслей.
Планше получил при содействии Рошфора чин сержанта гвардии.
Господин Бонасье жил очень спокойно, ничего не ведая о том, что сталось с его женой, и нимало о ней не тревожась. Однажды он имел неосторожность напомнить о себе кардиналу; кардинал велел ему ответить, что он позаботится о том, чтобы отныне г-н Бонасье никогда ни в чем не нуждался.
Действительно, г-н Бонасье, выйдя на следующий день в семь часов вечера из дому с намерением отправиться в Лувр, больше уже не вернулся на улицу Могильщиков; по мнению людей, по-видимому хорошо осведомленных, он получил стол и квартиру в одном из королевских замков от щедрот его высокопреосвященства.
Примечания
Людовик XIII (1601-1643) - сын Генриха IV и Марии Медичи, французский король с 1610 по 1643 год.Анна Австрийская (1601-1666) - французская королева, жена Людовика XIII и сестра австрийского короля.
Ришелье (1585-1642) - Арман-Жан дю Плесси, видный политический деятель, кардинал; с 1624 по 1642 год - первый министр Людовика XIII.
Анкетиль (1723-1806) - аббат, автор многотомной истории Франции.
Полен Парис (1800-1881) - французский ученый, автор исследований в области средневековой литературы Франции.
"Роман о Розе" - знаменитая поэма XIII века. Первая ее часть написана Гильомом де Лоррисом, вторая часть создана около 1277 года Жаном Клопинелем из Менга.
Гугеноты - сторонники кальвинистской (протестантской) религии во Франции. Во второй половине XVI - начале XVII века к гугенотам принадлежали главным образом дворяне и часть феодальной знати, недовольные политикой централизации, которую проводила королевская власть.
Ла-Рошель - город на берегу Атлантического океана, оплот гугенотов, взятый после упорной осады кардиналом Ришелье в 1628 году.
Гасконь - провинция на юге Франции. Гасконские дворяне обычно служили в гвардии короля.
Беарн - область (провинция) на юге Франции, у подножия Пиренеев.
Генрих IV Бурбон (1553-1610) - французский король с 1583 по 1610 год, родился в Беарне. До вступления на престол был вождем гугенотов. Впоследствии из политических соображений перешел в католическую веру. В 1598 году издал Нантский эдикт (указ), по которому гугенотам была предоставлена свобода вероисповедания и некоторая политическая независимость.
...цапля в басне... - Имеется в виду басня Лафонтена "Цапля" (VII, 4).
Отец Жозеф - Франсуа Ле Клер дю Трамбле (1577-1638). Известен под именем "отца Жозефа" или "серого преосвященства". Был доверенным лицом и советником кардинала Ришелье. Энергичный, жестокий, честолюбивый, отец Жозеф, не имея никакого официального звания, тем не менее пользовался большим влиянием и властью.
Лига (или: Святая Лига) - название католической конфедерации, созданной в 1576 году герцогом де Гизом с целью защиты католической религии и борьбы против кальвинистов.
Бассомпьер, Франсуа (1579-1646) - маршал Франции и дипломат. Участвовал в дворцовой интриге против Ришелье; после ее провала просидел по приказу всесильного кардинала двенадцать лет в Бастилии.
Шале - Анри де Талейран, маркиз де Шале (1599-1626), фаворит Людовика XIII; казнен по подозрению в заговоре против кардинала Ришелье.
Бекингэм, Джорж Вилльерс (1592-1628) - английский политический деятель, фаворит королей Якова I и Карла I.
Нарцисс - персонаж древнегреческих мифов. Влюбившись в свое собственное отражение в воде фонтана и не в силах оторвать от него взора, он бросился в воду и погиб. Имя его стало нарицательным для человека самонадеянного и самовлюбленного.
Великий Помпеи проиграл Фарсальскую битву, а король Франциск Первый... бой при Павии. - Имеется в виду римский политический деятель и полководец Гней Помпеи (106-48 до н.э.) и его битва с войсками Цезаря около города Фарсала в Фессалии. Силы Помпея были разбиты, сам он бежал в Египет, где был убит приближенным египетского царя.
Французский король Франциск I (1494-1547) в 1525 году был побежден испанцами в битве при городе Павия (Италия) и захвачен в плен, откуда он и написал в письме ставшую знаменитой фразу: "Все потеряно, кроме чести".
Соломонов суд - выражение, употребляемое в значении: суд мудрый и скорый. Оно основано на библейском мифе (3-я Книга Царств, 3, 16-28). Соломон, один из величайших мудрецов древности, был сыном царя Давида и наследовал ему, правя прибл. с 970 по 931 год до н.э. Ему приписывается составление ряда канонических книг Библии.
Карл Великий - Карл I Великий (742-814), король франков, с 800 года - император Запада.
Августин, Аврелий (354-430) - один из выдающихся религиозных философов, автор сочинений "О граде Божием", "Исповедь" и др.
...победа... столь же полная, как у Сэ. - Речь идет о стычке, происшедшей в 1620 году между армией короля и войсками засевших в Анжере мятежных феодалов. В политических целях успеху королевских войск придавали характер шумной победы.
Бонифаций. - То есть "делающий добро" (от лат. bonus - "хороший, добрый" и facere - делать").
Люксембург. - То есть Люксембургский дворец в Париже. Построен в 1615-1620 годах для Марии Медичи.
... Атос представлялся ему Ахиллом, Портос - Аяксом, а Арамис - Иосифом. - Ахилл (Ахиллес) и Аякс в древнегреческой мифологии - герои Троянской войны, знаменитые своей силой и доблестью; Иосиф - один из легендарных библейских персонажей, идеальный юноша.
Жан Моке (1575 - после 1617) - французский путешественник, автор книги "Путешествия в Африку, Азию, восточную и западную Индию" (1617).
...тень Самуила явилась Саулу... - Саул, первый правитель иудеев (XI век до н.э.). Библейская легенда рассказывает о том, что Саул стал царем при поддержке пророка Самуила. Впоследствии Саул стал неугоден Богу; явившись к чародейке Аэндоре, он просил вызвать дух Самуила, который предсказал поражение Израиля, смерть Саула и его сыновей.
Изваяние Самаритянки. - Речь идет о скульптурном изображении евангельского эпизода - Христос и Самаритянка у колодца Иакова. Оно служило украшением гидравлического насоса, установленного в 1603-1608 годах в Париже.
Госпожа де Шеврез (1600-1679) - имела большое влияние в оппозиционных кругах, участвовала в заговорах против Ришелье и Мазарини, активно участвовала в событиях Фронды.
Трагуарский крест - с XIII века крест с таким названием находился в Париже на одном из уличных перекрестков. Был упразднен в 1778 году.
...почувствовал себя сильным, как Самсон перед филистимлянами. - Библейский персонаж Самсон знаменит своей силой и отвагой, сосредоточенной, по преданию, в его волосах. Возлюбленная Самсона - коварная Далила, филистимлянка, во сне остригла его и выдала своим соотечественникам. Когда у Самсона отросли волосы, он потряс филистимлянский храм и разрушил его, погибнув вместе со своими врагами под развалинами.
Сегье, Пьер (1588-1672) - канцлер Франции при короле Людовике XIII и Людовике XIV.
Мария Медичи (1573-1642) - французская королева, жена Генриха IV и мать Людовика XIII.
Лафем, Бартелеми (1545-1612) - генеральный контролер коммерции; покровительствовал ряду нарождающихся отраслей французской промышленности.
...некое подобие Дионисиева уха.. - Дионисий Старший, сиракузский тиран (405-367 до н.э.), отличавшийся крайней подозрительностью, содержал своих пленников в помещениях, своды которых были устроены таким образом, что малейший шорох оттуда доходил до тайника, сделанного в форме уха, где Дионисий подслушивал их разговоры. Тайник этот получил название Дионисиева уха.
Иоанн Златоуст (ок. 347-407) - крупный деятель восточнохристианской церкви, ритор и богослов. Обладая выдающимся ораторским талантом, снискал известность своими проповедями.
Тауэр - замок в Лондоне, с XVI века служивший политической тюрьмой.
Боюсь данайцев, даже приносящих дары - полустишие Вергилия (из его "Энеиды"), часто цитируемое по-латыни. Выражение возникло из греческих сказаний о Троянской войне. Данайцы, после безуспешной осады Трои, прибегли к хитрости: соорудив огромного деревянного коня, они оставили его у стен Трои. Троянцы, не слушая предостережений Лаокоона и пророчицы Кассандры, втащили коня в город. Ночью данайцы, спрятавшиеся внутри коня, вышли, перебили стражу и овладели Троей.
Шатле - название двух крепостей в старом Париже. В одной из них помещалась уголовная полиция, другая - служила тюрьмой.
Сады Армиды. - Армида - одна из героинь поэмы итальянского поэта XVI века Торквато Тассо "Освобожденный Иерусалим". В своих заколдованных садах она удерживала вдали от армии крестоносцев воина Рено.
Ересиарх Янсений - голландский богослов Корнелий Янсен (1585-1638), прозванный Янсением. В посмертно изданной книге "Августинус" изложил свои взгляды на учение Августина по поводу благодати и предопределения, отстаивая их решающую роль. Положил начало янсенизму - религиозно-нравственному течению, близкому к протестантизму.
Ересь пелагианцев и полупелагианцев - по имени монаха Пелагия (ок. 360-422), проповедовавшего значительную свободу воли и выбора, преуменьшая тем самым роль "божественной благодати", то есть фактически участие церкви в нравственном совершенствовании человека.
Вуатюр, Венсан (1597-1648) - французский поэт, почитаемый в литературно-аристократических салонах своего времени.
Патрю, Оливье (1604-1681) - известный французский адвокат. Благодарственная речь, которую он произнес перед Академией по поводу своего избрания, имела такой успех, что впоследствии произнесение торжественной речи стало традиционно обязательным для каждого вновь избранного в нее члена.
Юдифь - библейская героиня. Проникнув в лагерь ассирийского военачальника Олоферна, она убила его, спасая от гибели осажденный город Ветулию.
...при осаде Арраса... - Речь идет о городе на севере Франции. Его осады неоднократно предпринимались в царствование Генриха IV.
Брут - Марк Юний Брут. Вместе со своим другом Кассием был участником заговора против Цезаря и его убийства.
Седьмая заповедь Господня - "не прелюбодействуй" - одна из десяти библейских заповедей, то есть морально-религиозных предписаний, будто бы собственноручно начертанных Богом на каменных скрижалях и врученных им пророку Моисею на горе Синай.
...голова его тряслась, как у пьяных сатиров Рубенса. - На ряде полотен крупнейшего фламандского живописца Петера Пауля Рубенса (1577-1640) изображены опьяненные вином и любовью сатиры.
...знатный, как Дандоло или Монморанси... - Дандоло - знаменитый венецианский род эпохи средних веков и Возрождения. Многие из его представителей стали дожами Венеции. Монморанси - один из древнейших родов Франции.
...седла наших Буцефалов. - Буцефалом звали коня Александра Македонского, которого только он один сумел укротить.
...мы были бы похожи на двух сыновей Эмона... - Имеется в виду эпизод из французской средневековой поэмы и рыцарского романа "Четыре сына Эмона" (или "Рено де Монтобан"), повествующих о четырех братьях, непокорных вассалах Карла Великого.
Великий Могол - титул правителей монгольской империи в Индии со времени правления Бабера (1505-1530), потомка Тамерлана.
...подобно боевым коням Ипполита... - По древнегреческим преданиям, Ипполит, сын Тезея, был любим своею мачехой Федрой. Отвергнув ее любовь, он пал жертвой вызванного по наущению Федры гнева бога Посейдона: испуганные морским чудовищем, его кони устремились с крутого берега в пропасть.
Бассет, гальбик, ландскнехт - названия карточных игр.
Лукулл (ок. 106 - ок. 57 до н.э.) - римский военачальник, обладавший огромным богатством и прославившийся роскошью и пирами.
Мольер еще не написал тогда своего "Скупого". - Речь идет о пьесе великого французского драматурга Мольера, написанной в 1668 году. Ее главным действующим лицом является скупой богатей Гарпагон.
Пуритане - участники религиозного движения в Англии, возникшего во второй половине XVI века. Представители торговой буржуазии и зажиточных земледельцев, пуритане были врагами абсолютизма. В быту проповедовали нетерпимость к роскоши, аскетизм, строгую нравственность.
Бенсерад - Исаак де Бенсерад (1613-1691) - французский писатель, автор многочисленных поэтических и драматических произведений.
Цирцея - по Гомеру, коварная волшебница. В "Одиссее" рассказывается, как с помощью волшебного напитка она превратила спутников Одиссея в свиней. Ее имя стало синонимом опасной обольстительницы.
...какая-нибудь рыба... принесет его нам, как принесла Поликрату. - Поликрат, правитель Самоса (ум. 522 до н.э.), сорок лет наслаждался полным благополучием, но, боясь больших несчастий в будущем, решил откупиться от судьбы малой жертвой и бросил в море свое драгоценное кольцо. Однако вскоре ему была принесена рыба, которая, как оказалось, проглотила это кольцо. Через некоторое время Самос был захвачен врагами, а Поликрат убит.
Госпожа де Севинье - Мари де Рабютен-Шанталь, маркиза де Севинье (1626-1696), ставшая широко известной после публикации в 1726 году ее писем к дочери, замечательных по стилю и содержащих немало интересных деталей о нравах ее времени.
...вложив в руки какого-нибудь фанатика кинжал Жака Клемана или Равальяка... - Жак Клеман (1567-1589) - доминиканский монах, в 1589 году убивший французского короля Генриха III.
Равальяк (1578-1610) - фанатический приверженец католицизма. В 1610 году совершил убийство французского короля Генриха IV.
Мадемуазель де Монпансье - Катрин-Мари де Лорэнн, герцогиня де Монпансье (1552-1596), принимавшая активное участие в войнах Лиги. Ее подозревали, правда, без достаточных оснований, в подстрекательстве Жака Клемана к убийству Генриха III.
Сикст Пятый - папа с 1585 по 1590 год, известен своей реформаторской деятельностью и участием в религиозных раздорах во Франции.
Нестор - один из персонажей "Илиады" Гомера, славившийся своим умом и мудрыми советами.
Тайберн - квартал старого Лондона, где совершались публичные экзекуции.
Варфоломеевская ночь 1572 года. - Речь идет об избиении гугенотов в ночь на 24 августа 1572 года (день св. Варфоломея).
Тристан - французский государственный деятель при короле Людовике XI (1461-1483).
Марион Делорм (1611-1650) - получила известность благодаря своей красоте и любовным историям.
Госпожа д'Эгильон (1604-1675) - племянница кардинала Ришелье.
Медуза - в древнегреческой мифологии женщина-чудовище, чей взгляд превращал в камень все, на что он обращался.
Мессалина - третья жена римского императора Клавдия, известная своим распутством. Имя ее стало нарицательным.
Леди Макбет - персонаж трагедии Шекспира "Макбет"; жестокая и коварная женщина.
...пение ангела, утешающего трех еврейских отроков в печи огненной. - Речь идет о библейском эпизоде, повествующем о том, как Навуходоносор повелел бросить в раскаленную добела печь Седраха, Мисаха и Авденаго, которые не желали поклоняться его божествам и его золотому истукану. Бог же послал ангела и сделал трех отроков невредимыми среди огня.
Велиал - имя, которым в Ветхом завете наделен глава демонов, означает "вредоносный".
Сарданапал - легендарный ассирийский правитель, воплощение жесткости и разврата.
Сивиллы - легендарные женщины-пророчицы.
"...провозглашаю вас Лукрецией Англии". - Лукрецией звали римлянку, лишившую себя жизни после того, как она была обесчещена Секстом, сыном царя Тарквиния Гордого.
Иуда Маккавей - вождь иудейского восстания против сирийского царя Антиоха IV Эпифана, одержал несколько побед над сирийскими войсками и погиб в бою (160 год до н.э.).
Герцог де Люинь - коннетабль Франции и фаворит Людовика XIII.
Братство лазаристов - конгрегация, созданная в 1625 году Венсаном де Полем для подготовки миссионеров.
