|
|
||
А я, как редактор, был у него на побегушках по составлению библиографических списков, расставлению запятых, правильному цитированию и всей прочей оформительской шелухе, без которой в солидное научное общество не лезь. За некоторые из этих списков мне не стыдно и до сих пор, и очень жаль, что они погребены на складах ненужного диссертационного хлама: в частности, по истории крестьянского движения на Алтае в 1918-1922 гг. И я, конечно, получал соответствующую долю от гонораров своего друга и других заказчиков.
А вот где-то с середины 2000 годов эта лафа постепенно иссякла. Соискателям в диссертационных советах стали давать готовые диссертации, их они и представляли для защиты -- иногда целиком, но чаще в компиляционном поясе, сварганенном на скорую руку из 2-3 источников. Это намного упростило технологический процесс, ибо теперь диссертации могли стряпать и студенты, и аспиранты, которым вообще не надо ничего платить. Ибо они довольны уже тем, что за такую работу им засчитывали курсовые и дипломные, скомпонованные из тех же диссертаций. И теперь мой друг, выброшенный на пенсию, пробавляется собиранием пустых бутылок и подработкой охранником в нашем же университете.
1. Но в том-то и загвоздка, что плагиатствуют не только чиновники или депутаты, но и вполне добросовестные люди. Даже скажем резче: из гамлетовского вопроса плагиатствовать или не плагиатствовать "или" полностью исчезло за ненадобностью. Другой мой друг, которого камарилья, в которую он входил, упорно проводила на пост проректора по информатизации, не имел вообще никаких степеней. И тогда его научный пахан -- заметим, человек вполне интеллигентный и вежливый, совсем не похожий на нынешних научных генералов, рекрутируемых из непереизбранных депутатов и выпихнутых из администрации руководителей -- взял его за руку и жестко усадил за стол. "Чтобы в течение месяца диссертация была готова". И жестко наблюдал за соблюдением графика. Еще бы, он уже успел договориться о защите в одном из наших престижнейших научных вузов с давними историческими традициями, и непредставление живым или полумертвым -- поить приходилось многих -- соискателя, больно ударило бы по его репутации человека, с кем можно гонять договорняки.
И вот мой друг весь месяц пахал как папа Карло, компонуя данный ему материал и жестко биваемый по рукам надзором, когда он пытался вставить туда что-нибудь от себя. Тема-то ему была хорошо знакома. Еще студентом он обучался по персональному плану и получил красный диплом. А потом был одним из пионеров в нашей стране по информационным технологиям в издательском процессе. Вот он и пытался втиснуть в диссертацию что-нибудь из своих наработки, которых имел массу. Но это "что-нибудь" могло внести диссонанс в мирно дремавшую обстановку защиты, породив ненужные вопросы. Он-то ведь был в курсе последних достижений в области информатизации, а члены диссертационных советов -- нет.
Тем более что печальный опыт защиты у моего друга был. По молодости, полный сил, задора и веры в благородный мир поиска истины, он взялся защищать диссертацию по теории управления. Много там было интересного, о чем он мне с сожалением (потому что эти мысли так и остались с ним) рассказывал. Например, он полностью опрокинул теорию стоимости, предлагаемую Марксом и его предшественниками Петти, Смитом и Рикардо. Он полагал, что стоимость определяется не трудом, а доступностью ресурса. Допустим, есть в библиотеке два справочника по коррозии металлов. А в институте, куда приписана эта библиотека, работают 2 специалиста в этой области. Ресурс будет для них совершенно бесплатным. А когда появится третий лишний специалист, он затребует долю себе, и у ресурса появится стоимость, хотя бы в форме очередности доступа к нему.
И вот эту диссертацию прокатили. И поделом. Ибо друг залез на чужую территории, где снимали сметану свои специалисты по управлению, во главе с членкором Сибирской академии наук. И делиться еще с кем-нибудь эта шайка-лейка не была настроена ни за какие коврижки, вернее за те коврижки, которые она имела. Так что любой ученый, если он хочет быть в науке кем-то более существенным, чем энтузиастом и первопроходцем, должен оставить свои амбиции до другого раза, а в диссертациях, публикациях, лекциях и др. (какой может быть еще "другой раз" моего воображения не хватает) строго следовать в установленном фарватере. Иначе ни грантов, ни степеней, ни должностей не видать. И будешь как мой первый по упоминанию друг работать охранником, читать по ночам материалы по излюбленной им до дыр истории межвоенного Союза и хватить за руку всех своих знакомых и малознакомых, чтобы поведать им о сногсшибательных открытиях, как Сталин приезжал в 1928-е гг в Сибирь под видом решения проблемы хлебозаготовительного кризиса, а на самом деле для сколачивания антизиновьевской оппозиции. (Любопытно, когда мой друг представлял по этой теме диссертацию, его научный руководитель сказал: "Что за чушь вы несете о Сталине. Мой отец тогда работал охранником в Доме культуры, где выступал Сталин, и ни о какой оппозиции он не слышал").
2. О том, как описаны или описяны в науке пастбищные места, другой пример. Ученые-лингвисты всей Сибири молятся не намолятся на икону светлой памяти Василия Макаровича Шукшина. Вот уже второе поколение их кормится диссертациями с его творчества. Один небольшой рассказ "Срезал" породил в одном из университетов аж целую коллективную монографию в 250 страниц с двумя десятками авторов, каждый из которых по объему переплюнул эту шукшинскую юмореску.
А один из авторов в университете, где я работал, написал целый изыск на тему "Шукшин и Шекспир". Я весело и непочтительно высмеял этот опус в университетской газете (да были времена -- "это было недавно, это было давно": в 1990-е гг -- когда в газете сталкивались разные мнения, бурлила полемика, ученые и неученые, как я, обзывали друг друга, как только умели: сейчас о подобном и помыслить невозможно). В частности, я вдоволь позубоскалил над сравнением автора наглой общественной бабы из "Мой зять украл машину дров" с шекспировско-пушкинским "Анджело". Якобы демагогические приемы этой бабы и Анджело ложатся друг на друга как муж и жена одна сатана. Сходство, возможно, и было, и даже разительное. Но не проще ли было предположить, что Шукшину не зачем было ходить за образцами демагогии в глубь веков, когда "Правда" и советское телевидение предоставляли их ежедневно до одурения и отвращения.
И вот по поводу моей критики меня вызвал к себе проректор по науке и стал увещевать:
-- Пиши, конечно, как хочешь, -- сказал он, -- и как хочешь (другой профессор однажды прибежал к этому проректору жаловаться на меня, а тот с ним, как рассказывала секретарша, полностью согласился: "Правильно, правильно. Это возмутительно, что он написал, этого так оставлять нельзя. Ты тоже напиши на него, чтобы ему неповадно было". Хороший совет, но как им воспользоваться, если этот профессор и доктор философских наук, бывший секретарь по идеологии, ничего в жизни, кроме кляуз и докладных не писал).
Но учти одно. Вот ты раскритиковал Д. А ты знаешь, что наша университетская газета внимательно читается в Министерстве. И там делают выводы. "Ага, Д. пишет чушь". А ведь ему скоро защищаться. И там никто не будет разбираться, кто из вас прав, кто нет. Дыма без огня не бывает. И прокатят его как миленького. А ведь каждая ученая степень это баллы к рейтингу университета, от которого зависит всехняя наша, в том числе и твоя, зарплата. Так что думай, когда пишешь. И помни: поэтом можешь ты не быть, а гражданином и патриотом своего университета быть обязан.
Сделай прикид и с другой стороны. Вот Д., я знаю, на дух не переносит Шукшина (по секрету, я тоже), а любит Пушкина, читает его без конца и все что о нем. А куда с этим деваться. Пушкина давно уже застолбили в Москве и Питере. Простому мужику из Сибири тут слова не дадут сказать, вот и приходится ему изворачиваться, вставлять Пушкина куда надо и не надо, хотя бы в Шукшина. Молчи, молчи, я знаю, что ты хочешь сказать. Мол, все правильно, давайте прямо на обороте титула так и напишем: "Уважаемый читатель! Автору нужно защититься, и потому он прошелся по Шукшину. Просим высказанную им точку зрения всерьез не принимать". Я только "за", чтобы была такая приписка, но, мы ведь люди умные, мы понимаем, что в порядочном научном обществе так не делается. И в конце концов книги пишутся не для читателя. Э... э... Серьезные книги. Научные.
Возвращаемся от прямой речи к авторской; потом меня же проректор и благодарил:
-- Правильно ты написал. Сунулся он со своей статью в "Вопросы литературы": такой хай поднялся. Оказывается, там по мосту "Пушкин--Шекспир" уже целые батальоны ученых прошлись и прохаживаются. А что касается этого
-- "Анджело"?
-- Во-во, его самого, так там целых две научных школы вокруг него сгруппировалось, и каждая думает, чей наш Д. засланный казачок, и гадит от соперников. Так что убрал он о Шекспире и Пушкине. Надо этого "Анджело" почитать: забойная, должно быть, штука. А Д. понял: тебе обозначили красными флажками шукшинскую поляну, вот и пасись там. Тем более, что чужаков, которые норовят к нам залезть, хватает. Так что приходится отстреливаться не покладая рук. А "Анджело" читай-перечитывай себе дома. Кто тебе мешает?
3. Но что мы все о печальном, да о печальном. Развеселим воображенье картиной счастливой любви. Предыдущие примеры относятся к 1990-м гг, а с тех пор несколько нагулянный в советскую эпоху жирок романтического отношения к науке уже давно сошел на нет. Общество повзрослело, повзрослели и ученые, как молодые, так и старые. Розовых очков давно уже нет даже на складах.
Пару лет назад в археологии прогремело сенсационное открытие, относящееся к андроновской культуре (название условное, хотя андроновская культура бронзового века действительно существует). Якобы было доказано, что андроновский мужик -- это особый тип, совершенно не похожий на современный, но такой же высокоразвитый, и даже высокоразвитее. Открытие на какое-то время попало в объективы телекамер, и даже в Википедию. И сделали это открытие, якобы, академик Шанталосов (тоже вымышленная фамилия, хотя история и правдивая) и его группа, а шведские ученые, проанализировав ДНК, подтвердили совершенно новый человеческий генотип.
Андроновская культура, андроновская культура, андроновская... едва услышав новость, всполошился я. Что-то я об этом слышал и не раз. И не мудрено. Работая редактором университетского издательства, через мои руки прошла масса статей, где мелькали все эти "андроновская, афанасьевская, шапкульская культура; майминские, усть-коксинские курганы". Сразу потянуло знакомым дымком. И не удержался спросил у наших археологов:
-- Как же так? Вы исследовали-исследовали, копали-копали, ссорились-ссорились с бедными садоводами, которые лезли на территорию раскопок, писали-писали статьи, я их редактировал-редактировал. А теперь оказывается андроновскую культуру открыл Шантолосов.
Ребята -- они моложе меня лет на двадцать -- так и грохнули:
-- Это же понятно. Шантолосов -- академик, величина. Все раскопки в Ю. Сибири -- это его школа. А нам еще расти и расти до него.
И даже прозвучало что-то, что они готовы расти, ибо "плох тот солдат, который не мечтает стать генералом".
-- Как это расти?
-- Остепеняться, получать гранты, публиковаться, да не в нашем "Вестнике", а в зарубежных изданиях. Со временем и наши имена прозвучат, и о нас будут говорить по телевизору.
-- А разве открытий мало, чтобы заработать научный авторитет?
Они даже засмеялись от такой наивности.
4. Отвлечемся слегка от плагиата и привлечемся на смежную тему о природе возникновения так называемого "научного мусора". Оставим в стороне откровенных халтурщиков, вламывающихся в науку непосредственно с производства -- из дум и администраций: им по рангу положено производить такой, лишь бы было солидно и авторитетно. Кстати, и вред от них не так уж и велик. Они лишь паразитируют на науке, но сами ничего не производят, даже научного мусора.
Это пока прерогатива ученых, подчас настоящих. И вот как это происходит. Один из таких ученых воспламенился разыскать столицу тюркского каганата, которую как раз полагают на Алтае, раз уж мы завели разговор об археологии. В течение 10 лет три или четыре сезона -- не всегда копается там, где хочется -- он упорно рыл и рыл в разных местах. Столицы тю-тю. Ну что же, дело житейское. Ищется чего-то одного, а находится другое, или вообще ничего не находится. Такая у них у ученых планида: от неудачи никто не застрахован (этот искатель, правда, еще не сдался).
А теперь представьте себе его положение. Он руководитель. У него под началом студенты, аспиранты, мало- или совсем неостепененные преподаватели. Все они получили деньги, и он в том числе. По разным грантам и министерским программам. Он должен за все это отчитаться, написать статьи, будущие диссертации, публикации и книги. И что ему писать? "Я ничего не нашел"? Включите ваше воображение и прокрутите ситуацию, а я не любитель жанра фэнтази и ничего путного представить себе не могу.
Поэтому будучи не мальчиком, но мужем, он просто вынужден писать многостраничные отчеты и публикации, где бодро сообщает... Нет, нет не о том, что он нашел или не нашел столицу, он ведь не дурак... поэтому тема его грантов какие-нибудь "Раскопка могильных захоронений раннетюркского периода в районе селе Ореховка"... об успехах экспедиции, сколько чего и как они выкопали, и составляет подробный реестр находок. Которые в курилке сам откровенно называет "археологическим мусором". Не потому, конечно же, что все это он нашел на городской свалке -- все эти предметы действительно относятся к указанным могильниками и принадлежат указанному периоду. Но не все подлинные находки являются ценными. Таких находок уже было найдено столько, что уже и в школьных музеях археологии им нет места. Поэтому их и называют археологическим мусором, ибо для науки никакой ценности они не представляют. Но чтобы отчитаться за исследования он и описывает все эти предметы, удваивая археологический мусор мусором публикационным.
Описывать их это все равно, что для ботаника описывать каждое конкретное дерево в лесу, каждый куст, каждую травинку. Можно дойти и до каждого корня и листочка: такой работы хватит на поколения и поколения ботаников. Вот только смысла в этой работе никакого. Впрочем, историки и литературоведы этим только и занимаются: без конца описывают у писателей одни и те же отдельные романы, рассказы, пьесы, стихотворения.. 100-летнему юбилею "Ночи, ледяной глади канала" так была посвящена целая научная конференция.
5. Кто о своем, а голый о бане. Вернемся поэтому к плагиату (надеюсь голым здесь выступает не автор данной статьи). Предположим, ученому улыбнулась удача, вознаградила коварная за труды и понесенный талант. А такое случается и в наше время. Однако результат результатом, но его надо претворить в публикации, монографии, диссертации и другие славные дела. А что такое научный результат? Сам по себе в голом виде это не стоящая внимания (серьезных людей управляющих наукой) фитюлька. В археологии достаточно описать одну могилу определенного типа (1 страница), ареал распространения могил этого типа (еще одна страница) и следующие из этого выводы (еще одна страница). Вот и все.
И так не только в археологии. Дж. Дж. Томсон отхватил Нобелевскую за пять страничек текста, где он описал опыт, выданный им на открытие электрона. Не гуще были и статьи Рентгена, Резерфорда, супругов Кюри. Но это было когда. Так исторический курьез. А сегодня пять страничек и на статью не потянут. Так, сообщение в прениях для научной конференции. Вот и приходится серьезным ученым, потратившим годы трудов на раскопки, чтобы установить этот самый ареал, за ради диссертаций раздувать свою результаты еще хорошо если научным мусором, а то и прямым плагиатом из никому не нужных библиографических списков и описанием результатов неудавшихся предшественников.
И получается, что в таком мусоре похоронены не только честь и порядочность ученых, ни немногие реальные достижения современной науки.
1. Берут ли вузовские преподаватели взятки? Конечно, берут, но далеко не "еще как", намного меньше, чем это может показаться, учитывая общий уровень коррупции (вообще, если присмотреться к этому явлению, взятка окажется его самой громкой, но не самой существенной составляющей. На взятках ловится больше мелкий чиновничий люд, который щипает там и сям своих жертв от полной безысходности). По крайней мере, со взятками преподавателей начальство в вузах борется и очень активно, а также жестоко, бескомпромиссно. А еще успешно. Преподавателя, пойманного на взятке, тут же из вуза вычищают, громко и со смаком, чтобы другим неповадно было.
Ибо брать преподавателю взятки не только плохо, но и глупо.
Объясню, что такое зарплата преподавателя. Объясню, хотя это знают "все", но каким-то странным образом это знание не присутствует в многочисленных дискуссиях о рассуждениях о нашем образовании. Зарплата состоит из двух частей: ставки и надбавок. Ставка -- это то, что определено бюджетом, то что правительство регулярно раз в 2-3 года повышает на 5-10 % и об этом телевидение эти 2-3 года регулярно доводит до всей страны. Вторая часть формируется из доплат по линии ФСО (или ФЦО -- аббревиатура постоянно на слуху, но как-то в разговорах не расшифровывается), то есть из внебюджетных фондов, большую часть которых составляют как раз поступления от платы студентов за обучение.
Чтобы был понятен порядок соотношения этих частей, приведу свою зарплату (прошу обратить внимание только на соотношение частей, ибо конкретные цифры устаревают так быстро, что никакая, рассчитанная на нетленку статья, за ними не поспееет): 1261 руб я получал по полной ставке редактора, а расписывался в ведомости примерно за 6000 (для сравнения коммунальные платежи + телефон + электроэнергия брали в те годы у меня ок 1000 в месяц, то есть шестую часть зарплаты). То же самое было и с преподавателями: четверть ставки на филологическом факультете за латинский язык мне была положена 320 руб/мес, а получал я на руки 1200-1300.
А теперь задайте себе простой вопрос: какой дурак при таком положении дел будет брать взятки? Отчисляя неуспевающего студента, ты покушаешься на святое святых для всякого преподавателя: не его зарплату. Поэтому всякая неудовлетворительная отметка рассматривается т. н. педагогическим коллективом как ЧП. Преподавателю, ради его же собственного блага, речь часто идет не о том, чтобы брать взятку от студента, а о том, чтобы ее давать. Особенно, когда из хилой группы в 15, булькающих язык Цицерона, регулярно на занятия едва ли ходила треть, которые получали зачет автоматом, только за эту регулярность. И если до взяток студентам дело не доходило, то мне приходилось изрядно попотеть, чтобы найти в Интернете задания по латинскому языку, которые соответствовали бы университетскому "тематическому плану" и буквально подсовывать их студентам. Иначе ты подвергался нешуточному риску, что сами они их там не найдут.
Преподавателя, который дает задания студентам и тут же подсовывает им ответ (а на меня постоянно шли жалобы, что я даю такие задания "выполнить, которые невозможно") -- это ли не коррупция. Согласен, латинский язык -- не показательный предмет для, как гордо именовал себя наш вуз, "классического университета" (довожу до сведения, что "классическое" у них -- это образование основанное на изучении "классиков", то есть античных авторов в подлиннике), где главным латинистом была женщина-специалист по румынскому языку и литературе как выходец из Молдавии (иного применения ее прямым навыкам в провинциальном "классическом вузе" как преподавать латинский, конечно же, не было).
2. Но и с другими предметами дела обстоят лишь немного лучшим образом. Скажем, информатика -- уж куда как более необходимый предмет для выпускника физического факультета, но и здесь можно насобирать забавных историй по поводу качества ее преподавания на целую книгу под названием "Физики шутят" (ибо только шутить им и остается, ибо на занятия физикой "учебный план" им времени не оставляет).
Приведу одну из историй этого возможного сборника. Проверяет преподаватель контрольное задание. В одном месте вместо одного Tab в программе обнаруживает два. "Здесь у тебя будет сбой", -- говорит он студенту и обводит два Tab'а красными чернилами. Однако в целом работа добротная, и студент получает свой зачет. Проходит некоторое время. Этот преподаватель проверяет очередную порцию заданий, и одно из них что-то очень ему кажется знакомым. Это подозрение как вспышка молнии обретает характер уверенности, когда (по законам жанра новеллистки) он находит обведенные красными чернилами два Tab'а.
Не обременяя себя ненужными объяснениями, он говорит на этот раз студентке, что работа ей не засчитывается. Проходит некоторое время, она приходит снова (зачет-то нужен), клянется, что все исправила, проверила на компьютере программу и та работает отлично (если бы я писал на латинском языке, передачу ее речи следовало бы доверить сослагательному наклонению). Не утруждая себя проверкой, этот преподаватель открывает нужную страницу, где по-прежнему два Tab'а обведены красными чернилами. Не буду затягивать рассказа. Скажу лишь по врожденной вредности этого преподавателя (а что с него взять, молодой, участвовал в программистских конкурсах -- настоящих конкурсах, а не российских, он еще серьезно относился к своему предмету (сейчас он работает в Дании)) эпопея длилась довольно-таки долго. Были там эпизоды с приходом папы, который грозил разнести в пух и прах нашу контору и даже писал письмо в администрации, что с его дочери вымогают взятку (вот откуда растут ноги у всех этих "журналистских расследованиях" якобы процветающих в вузах взятках), были его вызовы в деканат и даже к проректору, где ему настойчиво намекали да поставить ей в конце концов зачет ("ты ей объясни ошибки, ведь не тупая же она" -- раз за ее обучение родителями заплачены деньги, и немаленькие). В конце концов он поставил ей требуемый зачет: "Заставил ее в аудитории окно вымыть, с паршивой овцы хоть шерсти клок".
Этот случай стал козырным номером в застольных беседах. Он пользовался и пользуется у моих знакомых -- по большей части как раз преподавателей вузов -- неизменным успехом. Каждый из них и сам может рассказать не одну такую историю. Но как особо пикантный факт я хотел бы отметить почти однозначную их реакцию на поведение молодого коллеги. "Нужно было сразу показать ей ее ошибку (эти обведенные красными чернилами Tab'ы), а не мучить человека понапрасну". "А может сразу помочь составить правильную программу", -- подбрасывают я идею в качестве шутки, которая однако отнюдь в таком качестве не воспринимается. "Конечно, надо".
3. Подловить коррупцию в университете -- да и за его стенами -- нелегко. Она как Протей постоянно меняет формы. Вот она, вот она, в руках, а ее уже там и нет. Поэтому описывать в статье конкретные формы ее проявления гиблое мероприятие, особенно в наш переходный период. То что еще процветало 5 лет назад, отодвинулось на задний план, а характерное для нашего дня изменится через 5 лет до такой неузнаваемости, что у читателя ты рискуешь напороться на клеймо клеветника или незнайки.
Еще не так давно процветал институт репетиторства. "Гарантирую поступление в вуз". Преподаватель брался натаскать абитуриента по одному-двум вопросам из обширной программы, договориться с кем-то из будущих экзаменаторов. На экзамене абитуриент счастливо вытягивал выученный биле, отчеканивал его и получал необходимую оценку.
Выполняли преподаватели для студентов в массовом порядке дипломные, курсовые и просто контрольные задания. По большей части не для тех, кого они обучали, а для других вузов, а то и с другого потока своего собственного. А поскольку провинциальный город не бог весть какой большой, то и кто, для кого и как делал задания -- всем было известно. В последние годы дошло уже до полного бесстыдства, когда преподаватели, не стесняясь давали объявления в газете, а их коллеги подсовывали своим студентам эти объявления. "По крайней мере, ошибок будет меньше", -- растолковывали они свою позицию.
Размах репетиторства был столь широк, что министр тогдашнего российского образования блаженной памяти Фурсенко даже утверждал, что оборот в сфере репетиторства составляет 2 млрд долларов, а академик Велихов вздыхал, как бы эти деньги направить в законное русло. Откуда вычислились эти миллиарды -- непонятно. Я что-то не слышал, чтобы за репетиторство платили и принимали по квитанциям. Не иначе как министр использовал разведданные, где, если это так, сотрудники специалисты в области экономики посвыше, чем в соответствующем министерстве. В любом случае размах был широк.
А теперь репетиторство почти соскользнуло на нет. Значит с коррупцией можно бороться и бороться успешно, следует вывод, с которым автор совершенно согласен. Особенно если учесть, что во-первых, студенты и так платят бешеные деньги за обучение, чтобы платить еще за какое-то репетиторство, а, во-вторых, многое из этого переведено в разряд так называемых платных услуг. В частности в нашем университете возник Лингвистический центр, где его же собственные преподаватели иностранных языков за плату выполняют те же самые переводы и задания. И если я использовал оговорку "почти", то только потому что голь на выдумки хитра, и мелкий университетский люд находит неофициальные способы выжимать из студентов деньги, особенно тех, что по бюджетному набору. Но до прежних 2 млрд это явно не дотягивает.
4. Наблюдая коррупционную игру, подобную игре света и волн, постоянное изменение ее форм, все же можно вывести некоторые объективные законы. Вот какие вывел автор этой статьи, отнюдь не претендуя на славу Ньютона.
1. Коррупция институционализируется
То есть приобретает легальные формы. С контрольными я это уже показал. Аналогичная картина наблюдается при защите диссертаций. Раньше вокруг этого дела кормилась масса людей: кто-то писал диссертации, кто-то проталкивал их через дисссовет. Теперь, если человек хочет защитить диссертацию, ему достаточно заплатить, причем не отмусолить свои непосильным нажитые в темном углу, а официально внести в кассу. В определенный срок приходит уведомление: "вам такого-то и такого надлежит явиться на защиту диссертации". Человеку суют в руку бумажку, называемую докладом, он промямливает ее перед несколькими мужиками и тетками, которые вяло задают ему вопросы, ответы на которые есть в той же бумажке, и он становится кандидатом или доктором. Все для удобства клиентов. Официально это называется хоздоговорной работой по подготовке такого-то и такого к защите диссертации.
Бывший "взяткополучатель" теперь становится официальным руководителем и получает деньги на вполне законных основаниях, в кассе. Там же получают деньги члены диссовета, секретари, и масса другого люда, оказывавшего те или иные образовательные услуги в ходе подготовки диссертации. Никакой коррупции нет, или правильнее сказать коррупция легализировалась.
2. От ее основных потоков отсекается мелкий университетский люд
Естественно, если деньги проходят через кассу, то большая их часть попадает через разные фонды и премии университетскому руководству. Сейчас в ректорские и проректорские кресла косяком падают (сужу исключительно по своему региону, провинциальная ограниченность мешает мне оценить размеры этого явления) сделавшие себе докторские и кандидатские диссертации еще в 90-нулевые годы чиновники, которых потихоньку во власти заменяет молодая поросль и которым университеты отдаются на кормление. Естественно, они будут выдавливать оттуда все возможное и невозможное, и не совсем законный дополнительный заработок мелкого университетского люда будет стремительно уменьшаться. Это тот прогноз, сделать который не нужно обладать большой прогностической силой. По крайней мере, начиная с конца 80-х годов я постоянно наблюдал в том числе и на своей шкуре эту борьбу маленького человека за свой мизер под солнцем, как он постоянно искал новые и новые способы прокорма, и как его постоянно обрезают и обрезают, как допустим, с тем же репетиторством. Коррупция выгодна только крупных коррупционерам, для маленького же человека она губительна.
3. В коррупцию вовлекаются все работники, хотят они того или нет
Можно сказать, что сегодня в коррупцию, по большей частью легализированную, вовлечены в университете почти все (кроме охранников, уборщиц и т. п.). Причем, часто без особого желания. Скажем, защитить диссертацию сегодня без денег невозжно. Платят все. Одни большие деньги, и им достаточно внести требуемую сумму и получить свои корочки. Другие маленькие, на частные услуги. Это как в медицине. Она у нас бесплатная, пока, и как заверил президент, такой останется и впредь. Но попробуйте пойти в больницу, и окажется, что чтобы сдать анализы, нужно платить, просветиться на томографе -- платить, за физиотерапевтические процедуры -- платить, и все бесплатность при самой простой болезни выливается в изрядные суммы.
Так и при защите диссертации: за что-нибудь да обязательно придется платить. Сделать все самому, "по честному" физически невозможно. Такие здесь выставлены бюрократические препоны, которые в отличие рекордов спортсменов растут гораздо быстрее. Например, сейчас выдвинуто требование, чтобы диссертант ссылался только на публикации не более чем 5-летней давности. Если человек готовит диссертацию 5 лет -- а это нормальный срок -- подготовив ее, он, следуя логике этого требования, должен выбросить ее в мусорное ведро и начать писать по новой. Конечно, никто в здравом уме не начинает диссертации с проработки литературы по предмету: все эти ссылки и библиографии делаются уже на последнем витке. И все же уложиться в 5-летний срок, практически невозможно. Поэтому диссертанту приходится прибегать к покупке готовых списков и расстановке нужных ссылок по месту. Таким образом даже честно или, по крайней мере, самостоятельно выполненная диссертация на радость придуркам-правдорубам, а также проверяющим комиссиям, если на кого дана команда фас, приобретает все внешние признаки плагиата.
Хуже при этом, что размывается само понятие коррупции. Где грань между коррупцией и порядочностью? Целиком купить диссертацию -- это коррупция. А сдать за деньги экзамен по философии или получить перевод автореферата и аннотации на английский -- это нормально: этого никто не осуждает. Как никто не будет осуждать покупку библиографических описаний, написание вводных и заключительных глав, таких же нелепых и ненужных, как прикручивание своего материала к решения очередного съезда в советские времена.
Так ученый делается частью коррупционной машины. "Чтобы заниматься наукой, ученый должен прежде всего жить" сегодня превратилось в "ученый должен как-то жить, а не заниматься наукой".
* * * 3. Лозунг сегодняшнего дня для науки, идущий, правда, еще из советских времен, "наука должна давать результат" или "наука должна быть востребована обществом". Что переводя на общедоступный язык "обществу нужен результат, а не наука". Ибо единственный результат, который может дать наука, это наука или, если вы любитель выспренностей -- истина. Результат же, которого может потребовать современное общество, организованное в государство или коммерческие структуры это либо прибыль, либо реклама. Либо общественная польза, если государство здоровое, а не банановая республика. Все это с наукой не совместимо.
Было был любопытно порассуждать на тему, что научно-технический прогресс состоит на самом деле из научного и технического прогресса, которые могут идти врозь, но также и параллельно, но никак не рука об руку. И даже если в ходе научных исследований выскакивает техническое достижение, то это побочный, а не искомый результат. Искали, какие элементарные частицы образуют материю, а получили атомную бомбу, получили атомную бомбу, а структуру материи так и не нашли. Искали ученые, а результат получили инженеры. До кучи заметим, что и от технического до коммерческого результата еще дистанция огромного размера. Уатт изобретает паровую машину, а Болтон лопатой гребет прибыля.
И если от науки требуют результат, то она его выдает такой, какой от нее требуют, то есть не имеющий никакого отношения к науке. Например, когда университет проводит по заказу администрации или фирм экологическую экспертизу, ее результат всегда удовлетворяет замыслам заказчика. Обе стороны довольны -- ученые получили свой результат (плату за экспертизу), заказчики -- свой: бумагу, где страшно в ученых и непонятных терминах с кучей форм и графиков говорится, что все что он делает, не имеет никаких отрицательных последствий. Даже захоронение ядерных отходов. Непонятно, правда, зачем ученым платить деньги, когда такое заключение вполне можно получить и без них. Для успокоения мифического общественного мнения?
Не будем множить примеров: экспертные заключения в суде, социологические опросы, Сколково, выступления "экспертов" по телевидению дают их массу.
[цена вопроса]
4. А теперь немного о главном: о позиции ученых. Ограничимся художественным примером. Если спросить ученых, когда началась и кончилась скифская эпоха в Сибири и на Урале, они будут говорить долго и путано. Автор данной статьи имеет смелость ответить на этот сугубо научный вопрос быстро, ясно и абсолютно точно. Началась она в 1990-е гг и кончилась к середине нулевых (2000-х) годов. И также точно могу обосновать эти хронологические рамки, тем более что являлся непосредственным свидетелем зарождения и гибели этой эпохи. После распада СССР в молодую российскую науку поползли тоненькими ручейками западные гранты. Но какими бы тоненькими они не были для тогда голодавших ученых (только вспомнить какую мы водку в то время пили, дрожь пронимает: и как мы все только не потравились), они были чуть ли не единственным допзаработком к невыплачивавшейся зарплате. Я, например, только на грантовые деньги мог позволить покупать хоть что-то сверх самого необходимого.
Естественно, чтобы получить гранты, необходимо были представить свою работы для грантодателей, типа Сороса, хоть в каком-то понятном для них виде. Скажем, все эти жулики когда-то кончали университет, и где-то в их мозгах вертится что-то о Геродоте, скифах, массагеты, (как в мозгах наших начальников вертится что-то там о Пушкине и декабристах). Других народов они не знали, а когда слышали, то подозревали подвох. Вот и открыли наши историки, что оказывается скифы населяли не только С. Причерноморье, как было известно историкам, но и всю Восточную Европу, Урал, Сибирь и даже Дальний восток (там ведь тоже были историки, и они тоже хотели кушать и получать соровские гранты). А к 2005 г где-то западное финансирование в рамках укрепления властной вертикали прикрыли. Соответственно, и необходимость иметь скифов и массагетов в Сибири отпала. И как-то тихо-тихо, незаметно о скифской эпохе в этих регионах перестали говорить.
-- Да все эти скифы в Сибири, -- говорили наши археологи в курилке, -- полная чушь. Как мог один народ заполнять такие пространства при отсутствии массовых коммуникаций и единого государства в те века? Растягиваясь на тысячи километров, такой народ уже в течение одного-двух поколений терял свою целостность и распадался на ряд этнических групп. Уж на что Римская империя обладала мощным государством и сильной письменной культурой, а и то к моменту ее распада разговорный латинский язык -- вульгата -- Дакии совершенно не походил на латинский Галлии.
-- А что ж вы тогда пишете о скифской эпохе? Где ваша научная совесть?
-- Научная совесть при нас, спокойная и чистая как у младенца. Таковы правила игры, и не нам поднимать на них хвост. А кроме того, мы ведь проводим настоящие исследования, копаем на Алтае, Урале, Прибайкалье, а не на городских свалках. И накопанное (т. н. артефакты) описываем по-честному, какое оно есть, а не выдумываем всякие так характеристики из головы. А то что относим их к скифской эпохе, так любой грамотный специалист поймет из описания, что это полная туфта, и будет обращать внимание не на заглавия, а на собранный нами фактический материал.
Так и хочется встать в пафосную позу и воскликнуть:
-- Каких ученых могут воспитать такие воспитатели?
если бы ты в этой позе не выглядел нелепо, ибо современные будущие ученые еще до поступления в университет разделяют эту позицию.
Замечу к месту, что вообще современные ученые занимают странную позицию, ограничивая себя сбором и описанием фактов (типа "я гипотез не измышляю"). Это все равно, что следователю вывалить на стол судьи окурки, отпечатки пальцев и заявить: "я собрал все что нужно, а уж кто преступник, а кто нет -- это любой грамотный специалист поймет".
|