Извините, что без гиперссылок, но я постоянно работаю над этой подборкой, и не хочется без конца как мартышкин труд.. ну и все такое

Содержание

• XVII век
• Англия
• Философия, наука и др
• Франция
• Философия и пр наука
• Германия
• Философия и пр наука
• Испания
• Драматургия
• Италия
• Наука
• Галилей
• Голландия
• Россия
• Восточноевропейские страны
• Прочее
• Спиноза

XVII век

Англия

добродельный Макбет "Хроники" Холиншеда у Шекспира становится злодеем

В XVII веке бродячие торговцы продавали маленькие буклеты и сборники - дешевое издание народных сказок, преданий, баллад. Эти книги получили название chap-books (Скорее всего, слово это происходит от названия странствующего торговца "chapmen", который продавал эти книги.) Наибольшей популярностью пользовался формат ин-октаво, поскольку из одного листа получался буклет из шестнадцати страниц

Ученые в длинных списках перечисляли тысячи стихотворных строк, заимствованных Шекспиром из произведений предшественников или современников и выданных за свои собственные: некоторые из его драм в этом отношении похожи на мозаику

Мильтон издал учебник латинской грамматики, логику, историю Англии, теологический трактат "De doctrina Christiana", собирал материалы для большого латинского словаря

Шекспир настоящего Макбета - добродетельного короля, совершавшего паломничества в Рим и оделявшего милостыней бедняков сделал злодеем и узурпатором.

Согласно преданию голодавший Отвей умер, набросившись на пищу

Джереми Тэйлор (1613--1667), издал проповеди, которого называли The spenser of the pulpit

Первая американская поэтесса Анна Брэдстрит (1612--1677), домохозяйка в суровых условиях освоения колоний, мать восьмерых детей

В 1650 в Лондоне анонимно вышла книга стихов Брэдстрит "Десятая муза, объявившаяся недавно в Америке или несколько стрихтворений, сочиненных с большим разнообразимем, остроумием и ученостью"

Эдвард Тэйлор (1645--1729) не публиковал своих стихов и был против их публикации

Правнак Э. Тэйлора отдал его стихи на хранение в библиотеку Йельского университета. Их публикация в 1939 произвела фурор (а обнаружены они были в 1937)

У Марвелла критики находили "поражающую силу деталей"

В Англии было полно и сокращенных вариантов "Дон Кихота", и его переделок, и разных романов, перепевающих его темы ("Дон Кихот-девица", "Духовный Дон Кихот"), и пьес и поэм, продолжающих историю Рыцаря Печального Образа

"Теория юморов" Б. Джонсона (1573-1637), предполагала определенную заданность характера, индивидуальное отклонение от "общей нормы". В поэтике классицизма с "юморами" Джонсона соотносима "главенствующая страсть"; у сентименталиста Стерна это "конек"

Джонсон пользовался такой славой у близоруких современников, что его ставили выше Шекспира

В своих предсмертных страданиях Карл II просил извинения у окружающих за то, что "так долго возится со смертью". Одна из его любовниц, герцогиня Портсмутская, склонилась вся в слезах над его подушкой. Он думал в это время о другой своей фаворитке. "Позаботься,- прошептал он своему брату и преемнику,- чтобы бедная Нелли не умерла с голоду"

Мильтон окончил университет в 1631 году и немедленно уже стал строить план дальнейших работ. Он особенно радовался тому, что может уехать теперь в имение отца и там, "на покое и просторе, среди пения птиц и аромата цветов, вызывать перед собой вечно живые образы древности и упиваться красотой классической музы"

"Лучшие люди Италии, - пишет Мильтон, - убедившись, что со мной можно говорить с полной откровенностью, выражали мне свою зависть, что я родился в свободной стране, где мысль и научное исследование шествуют без ярма. Сами они жаловались на свое положение, выражая свою ненависть и презрение к тиранам"

Мильтон думал создать для Англии такую же поэму, какие создали для Италии Данте и Тассо

гений Мильтона всегда отличался медлительностью и лишь при особенных обстоятельствах бывал способен достигать высоты

Жизнь Мильтона шла тихо и однообразно. Он ни в чем не изменял своему строгому режиму "избранного поэта", предпочитал уединение обществу, сторонился женщин и, проводя целые дни и ночи в усиленных умственных занятиях, не чувствовал даже потребности в развлечениях

"Eikon Basilike" ("Kopoлевский лик") - произведение, по всей вероятности, апокрифическое, где были описаны последние дни заключения и жизни казненного короля от его собственного лица. Подделка была не только талантливая, но и как нельзя лучше отвечала потребностям времени; в один год разошлось 47 изданий. Личность Карла была выставлена в самом симпатичном свете: перед нами истинный христианин, прекрасный отец семейства, еще лучший отец подданных

уже с 1638 года зрение Мильтона стало постепенно слабеть. В 1650 году он перестал видеть на один глаз. Доктора прямо заявили ему, что он должен оставить книги и письмо, если не хочет совершенно ослепнуть. Он не послушался. "Мне предстоял выбор, - рассказывает он, - или оставить защиту святого дела, или потерять зрение; в этом случае я не мог слушаться докторов, даже если бы сам Эскулап явился ко мне с предостережением; я мог слушаться лишь внутреннего голоса и воли неба. Я рассудил, что люди часто теряют больше, чем зрение, ради достижения ничтожных благ, и решил, что никакие соображения и угрозы не должны удерживать меня от служения общему благу"

Ричард Кромвель, малоспособный сын Оливера, о котором история сохранила лишь то воспоминание, что он много-много лет спустя, уже 60-летним стариком, любил показывать своим деревенским друзьям грамоты и бумаги, подписанные им как лордом-протектором, и весело смеялся над своим прошлым величием

характер Мильтона не был создан ни для любви, ни для дружбы. В нем было что-то жреческое, суровое, что отталкивало от него людей, и, чтобы привязаться к нему, надо было прежде всего заглянуть в глубину его гения, что было под силу далеко не всем. Строгий, без того "маленького ума", который делает такими приятными взаимные отношения людей, ненавидевший шутку и легкомыслие, Мильтон и в лучшие годы своей жизни был обречен на одиночество

некоторые строфы поэмы были написаны еще в начале сороковых годов. Работу над ней Мильтон возобновил лишь в 1660 году, и вдохновение его забило таким могучим ключом, что все 12 песен были готовы в семь - восемь лет

Мильтон не писал, а диктовал стихи. Обыкновенно это происходило утром при пробуждении, когда 40-50 строк, обдуманные ночью, выливались сразу одной непрерывной струей. Поэту оставалось только сократить их, что он и делал немедленно

"Кто пишет героические поэмы, - говорит Мильтон, - должен был бы стараться, чтобы и жизнь его была такой же героической поэмой"

Имена и роли талантливейших артистов известны во всей стране, некоторые пьесы и спектакли долго волнуют население, например шекспировский Генрих VI, собравший до десяти тысяч зрителей в несколько недель

Поклонница Фальстафа, королева Елизавета умела также ценить тонкие создания Возрождения. Она была знакома с античной литературой, не чужда итальянскому искусству и благосклонно принимает всевозможные стихотворные и прозаические аллегории, сонеты и поэмы, прославляющие ее мудрость и девственность

актер шекспировских времен позволял себе обращаться с текстом, даже во время спектаклей, по личному вдохновению, и, несомненно, часто волей-неволей самим актерам приходилось мастерить какую-нибудь жестокую драму или шутовской фарс для ближайшего представления

Пьесы в шекспировские времена едва считались литературой и авторы их - поэтами

Пьесы публике в XVII веке громадном большинстве были известны лишь по спектаклям

пьесы в шекспировские времена, будучи собственностью определенных трупп, в печати не появлялись и, следовательно, всегда могли служить материалом для новых упражнений на старые темы

большая часть пьес шекспировского театра -- это переделки, компиляции, вставки собственных сцен в чужие пьесы, нередко совместная работа с другим литератором

Первое достоверное известие о Шекспире - предсмертная исповедь одного из талантливейших драматургов эпохи Елизаветы, Грина. После легкомысленной и бурно проведенной жизни Грин пришел к глубокому раскаянию и желал обратить на путь истинный своих бывших товарищей - драматургов. Речь умирающего звучит необычайно резко, направлена преимущественно против актеров, причем автор не скрывает своего негодования на их короткую память. Он, Грин, оказавший им столько благодеяний, "сразу забыт". И ради кого же? Ради "выскочки-вороны, разукрашенной нашими перьями, с сердцем тигра, прикрытым снаружи кожей актера". Эта "ворона" воображает, будто может писать белыми стихами не хуже кого угодно,- настоящий lohannes factotum [factotum (лат.) - совершенно доверенное лицо; слуга по дому]; он считает себя единственным потрясателем сцены (shake-scene) во всей Англии... Дальше следовало заявление, что никто из товарищей автора не станет ростовщиком (usurer) и стыдно им зависеть от прихотей "таких грубых лакеев"

Шекспир, по-видимому, приобрел право заправлять репертуаром театра, где он работал

Биография Марло и Грина менее всего свидетельствует о джентльменстве и изяществе личного поведения даровитейших писателей английского Возрождения, а закулисный мир заклеймил сам Грин

Что касается материального вопроса, то тот же Грин изобразил полнейшую беззаботность поэтов-гуляк, в течение всей жизни менявших свой труд и талант на рейнское вино и маринованные селедки

Сохранилось известие о ратоборстве Шекспира с многоученым поэтом Беном Джонсоном, причем "Вилль" отличался быстротой ума и силой воображения и одерживал верх над тяжеловесным педантизмом своего соперника

трактирные сцены в хронике Генрих VI, по остроумию и веселости единственные во всей комической литературе, без особенных натяжек подсказывают мысль о личных опытах Шекспира

к достоверным сведениям о Шекспире относят посвящения, сначала к изданию Венеры и Адониса в 1593 году, а потом к изданию Лукреции, годом позже. Обе поэмы посвящены графу Саутгемптону, молодому аристократу, любителю литературы в итальянском стиле, и оба посвящения отличаются достоинством и сдержанностью тона

весной 1597 года Шекспир приобретает в Стратфорде дом за 60 фунтов - сумма весьма значительная для того времени,- и дальше следует одна покупка за другой, вплоть до 1610 года, когда поэт уже является крупнейшим земельным собственником родного города и держит на откупу десятинные сборы Стратфорда

Достоверно, что Шекспир принадлежал к труппе лорда-камергера. Одним из главных представителей труппы был знаменитый Бербедж. Труппа владела двумя театрами - летним, Blackfriars, и зимним, Глобус

Что касается актерской деятельности, она прошла для современников довольно глухо: Шекспир играл Тень в Гамлете, исполнял роли королей, то есть роли не первостепенные и не особенно ответственные

исключительный успех пьес Шекспира давал ему больший ход, чем другим драматургам, но вряд ли один авторский гонорар мог поднять благосостояние поэта на ту высоту, на которой оно было. Остается помириться с общим заключением о выдающихся практических способностях Шекспира и о его редкостном уменье "бороться за существование"

главная особенность театра шекспировского времени: сцена находится посреди театра, поэтому немыслимы декорации. Актеры появляются из дверей задней части сцены. Над сценой возвышается балкон, откуда часто говорят действующие лица шекспировских пьес. Зрители помещается частью в ложах (sedilia), а большей частью вокруг сцены

Шекспир, конечно, основательно был знаком с итальянскими новеллами и английскими хрониками. Одни дали ему материал для комедий, другие - для исторических драм

Для комедий и драм Шекспира до сих пор беспрестанно открывают все новые источники, начиная с Рабле и испанской драмы, кончая Джордано Бруно и произведениями даже второстепенных итальянских новеллистов

Как Шекспир мог усвоить многочисленные иностранные источники, хотя бы даже и косвенными путями? Ученый Бен Джонсон засвидетельствовал, что Шекспир "немного знал по-латыни и еще меньше по-гречески". С этим фактом легко помириться, но необходимо допустить, что в новых языках Шекспир чувствовал себя несравненно более сведущим

Можно сомневаться в подлинности шекспировской надписи на французском экземпляре "Опытов" Монтеня, но несомненны заимствования поэта из этой книги, когда еще не существовало английского перевода

По античной истории руководством Шекспиру служил Плутарх, переведенный в 1579 году

Шекспир не зависит от обширных филологических знаний при сочинении сюжета комедии или трагедии и от ученых исторических трудов при написании хроники: здесь ему достаточно общей интриги и фактических данных

Бен Джонсон мог всякую сцену и всякий монолог своих пьес подкрепить ссылкой на исторический документ

В печати пьесы Шекспира начинают появляться с 1597 года: сначала "Ричард II", "Ричард III", в следующем году "Генрих IV", "Бесплодные усилия любви"; но появление в печати отнюдь не определяет времени возникновения пьесы, тем более что сам автор был непричастен к изданиям

у Грина Шекспир мог научиться изящному изображению сельских идиллий, поэтической характеристике женщин и забавному остроумию комических сцен

у Марло Шекспир мог заимствовать бурный трагический пафос, искусство героям и событиям летописей сообщать психологическую яркость и жизненную силу и, наконец, усвоить белый стих

Ранние пьесы Шекспира могут быть почти с одинаковым правом приписаны и ему, и кому-нибудь из его современников. "Тит Андроник", "Перикл" и в меньшей степени "Генрих VI" - совершенно очевидные памятники ученического периода шекспировской деятельности

Тарквиний Шекспира, конечно, не заурядный насильник и ночной искатель приключений: он превосходно знаком со школой галантности, изучал томления любви по сонетам Петрарки, правила чести, вероятно, по модному руководству графа Кастильоне

поэмы Шекспари своей популярностью затмевают все его другие произведения, а по количеству изданий стоят на первом месте в течение XVI и XVII веков

Сонеты Шекспари изданы впервые в 1609 году, но писались в разное время

Уильям Кемп, главный комик и танцор в труппе Шекспира в 1590-е годы

Основу каждой из комедий Шекспира можно найти в сочинениях Боккаччо, Ариоста, в современных пастушеских романах, проникших в Англию из Испании или из той же Италии, или даже в идиллических повестях английских писателей вроде Лоджа ("Как вам угодно"), a отчасти и в сочинениях Плавта ("Комедия ошибок")

Шекспир с удивительным самоотвержением и тактом подчиняется своим источникам, часто буквально заимствует сцены и монологи из летописи Холиншеда

Бен Джонсон слышал от актеров, что Шекспир никогда не вычеркивал раз написанных стихов и, следовательно, вообще не любил исправлять своих сочинений. Но бывали исключения: "Гамлет", "Ромео и Джульетта", несомненно, подвергались переделкам. Сонеты, конечно, принадлежат к тщательно отделанным произведениям: они требовали особой работы уже по своей форме и обязательному количеству рифм

О популярности шекспировских сонетов мы слышим еще от Мереза, в 1598 году; но поэт, очевидно, не думал оказать им честь поэм и напечатать

Сонеты Шекспира адресованы двум лицам: мужчине-другу и женщине-возлюбленной; первое издание посвящено неизвестному, скрытому под буквами W.H., и этот W.H. назван the onlie begetter of these insving sonnets... Громадная литература, посвященная Сонетам, не разгадала ни одной из этих трех загадок

Сюжет Шекспир мог заимствовать из десятка источников: в старинной Италии не было города, где бы не разыгрывались по нескольку раз драмы туземных Монтекки и Капулетти, и при Шекспире существовала на английском языке поэма на ту же тему

Том сочинений Монтеня сохранился будто бы с надписью Шекспира

8 марта 1600 года для королевы игралась комедия Шекспира "Сэр Джон Олдкастль". Так назывался раньше "Фальстаф",- поэт изменил имя, узнав, что Олдкастль был знаменитый в свое время пуританин и пострадал за свои убеждения

Публика от времен Шекспира до последних дней не переставала интересоваться "Гамлетом" более, чем другими великими созданиями поэта

в разгар французского классицизма, "Гамлет" не сходил со сцены, представлением его обыкновенно открывались театры

Нигде Шекспир до такой степени явно и с таким резко определенным планом не отступал от источника, как при создании Гамлета

На раннего "Гамлета", известного по изданию 1603 года, источник оказал значительное влияние

Перед Шекспиром была публика, привыкшая к сверхъестественному миру на сцене в религиозных и нравоучительных драмах, а, например, фигура злого духа с незапамятных времен стала для нее совершенно реальным, заурядным сценическим явлением, играла даже просто шутовскую роль

Содержание Макбета взято из хроники Холиншеда, и Шекспир в очень немногом отступил от ее фактов

"Лиром" увенчалось гениальное творчество Шекспира и, может быть, закончились его "годы странствий". Шекспир переселился на житье в Стратфорд, хотя продолжал навещать Лондон, виделся со старыми друзьями - и в столице, и у себя, в своем джентльменском доме New Place. ["Новое место" (англ.).] С этих пор внимание поэта сосредоточилось на семейных и хозяйственных интересах. Он стал едва ли не самым богатым обывателем Стратфорда и во всяком случае самым влиятельным благодаря своему званию джентльмена и обширным связям в Лондоне

Предание неожиданно скорую кончину Шекспира приписывают попойке в компании с товарищами-писателями - Дрейтоном и Беном Джонсоном

Шекспир в беседе - sufflaminandus erat, по выражению того же Джонсона, речь его лилась неудержимо, и огонь остроумия слепил и смущал тяжеловесных господ вроде ученого соревнователя нашего поэта

Неизвестно, когда, но до появления в печати произведений Шекспира семья воздвигла ему памятник с бюстом недалеко от могилы; здесь впервые надписи, латинская и английская, засвидетельствовали гений и славу поэта,- и английские стихи, может быть, написаны Джонсоном

для издания 1623 года Джонсон сочинил большое хвалебное стихотворение в честь Шекспира

в первом издании пьес Шекспира издатели назвали его пьесы "безделками" (trifles) сравнительно с высокой благосклонностью лордов, которым эти пьесы посвящались

Жизнь Шекспира протекала довольно бурно и не была лишена приключений, но все же ему не приходилось хаживать под руку с королями; однако их души были ему настолько понятны (сами короли это признавали), что в нем непременно должно было таиться нечто королевское

Во времена Шекспира конкурирующие театры нанимали людей, обладавших хорошей памятью, и те, прослушав раз или два новую пьесу, восстанавливали затем ее текст, разумеется с произвольными изменениями, и в таком виде она входила в репертуар театра-конкурента вопреки воле автора и вразрез с его интересами

"Женщина, обладающая гениальностью Шекспира, в XVI веке была бы затравлена, лишила бы себя жизни или закончила бы ее вне общества, где-нибудь в глухой деревушке, как ведьма"

слепота Мильтона или приступы ревматизма у Конрада делали для них настоятельной необходимостью надиктовку

Сэмюэля Пипс писал свои дневники шифром

Мильтон диктовал, лежа на низкой софе, опустив голову почти до пола

Шекспир говорил о башенных часах и об очках в эпоху Цезаря

Шекспир одарил огромное число поэтов тем, что создал сам, и тем, что заимствовал у других

Шекспиру не пришлось листать словари, чтобы поглотить огромное королевство слов, какое только знает европейская литература, но не следует сбрасывать со счетов отнюдь немаловажный факт, что Шекспир был Шекспиром и делал все, чтобы собрать в себе это ни с чем не сравнимое богатство. То был труд пчелы, упорной и неутомимой

Драйден учился писать по-английски, внимательно читая Тиллотсона

Драйден так полюбил писательские встречи, что если первые полдня он проводил за письменным столом, то вторую в кафе, откуда возвращался за полночь и однажды в небезопасном тогда Лондоне был избит и ограблен ворами

Библиотека Пеписа, одна из самых значительных в совр еме Англии содержала более 3000 названий, была тщательно каталогизирована и индехсирована

Дневник Пипса был написан системой скорописи, и исследователь Смит потратил три года (1819-1822) на его расшифровку, хотя сам Пипс приложил ключ, который находился в его же библиотеке, полкой выше полки с дневниками

Пипс прекратил писание дневника из-за болезни глаз в 1669 (36 лет)

Пипс, описывая свои любовные похождния, использовал смесь английского, французского и испанского языков, хотя остальной текст написан хорошим английским

Пипс оставил свои дневники колледжу, где он учился, если они вдруг окажутся полезными для общества

Дневник Пипса был передан в Колледж в 1724, а первые выдержки из него опубликованы в 1824

Обри был секретарем Оксфордского профессора Вуда (XVII в) и помогал ему готовить биографии; после смерти профессора он подготовил свой сборник из коротких биографий, который и стал классическим в англ литературе

Обри начинал писать очередную биографию с того, что набрасывал на отдельном листке все что он знал о биографируемом по примерно следующему плану: внешний вид, друзья, книги, высказывания, дела

Эти заметки потом расширялись многими деталями, так что ученым пришлось нелегко при работе с рукописями Обри: над многими из них работа не закончена до сих пор

Философия, наука и др

Задача была послана Лейбницем в 1716 году в письме аббату Конти, по его собственным словам, "с целью пощупать пульс у английских аналитиков". Ньютону было в то время семьдесят четыре года. Задача состояла в том, чтобы найти кривую, пересекающую под прямыми углами бесчисленный ряд однородных кривых, например кругов или Парабол. Ньютон получил эту задачу в пять часов пополудни, когда он возвращался со службы с монетного двора. Несмотря на утомление, он тотчас взялся за задачу и в тот же вечер решил ее

Такие личности, как Ольденбург, были необходимы в век, когда личные сношения между учеными затруднялись плохими путями сообщения, когда периодическая печать вообще, а тем более научная, находилась в зародыше. Высокообразованный, с широкими и разносторонними умственными интересами, Ольденбург сознательно ставит себе целью сплачивать общей работой разрозненные умственные силы

Коснувшись разногласий, возникших между Спинозой и Бойлем по поводу химических опытов последнего, Ольденбург писал: "Я не желал бы преувеличивать вашего разногласия; напротив, я готов сделать все от меня зависящее, чтобы вы соединили ваши умственные силы для разработки вопросов истинной прочной философии"

Ольденбург относился к Спинозе с уважением, но не мог отделаться от боязни, что в "Этику" попадут взгляды, "могущие поколебать религиозную добродетель"

Оба эти стимула - бегство и компенсация - получают более глубокое истолкование и более убедительную мотивировку, если вспомнить о чувстве независимости, о котором пишет Бэкон Веруламский. Искусство наделяет творцов властью, которой могли бы позавидовать владыки земли, если бы обладали достаточной долей воображения

Один из кембриджских профессоров в свою очередь взялся за работу и по указаниям Ньютона сделал еще более хороший инструмент. Об этих телескопах узнало наконец Лондонское королевское общество, которое обратилось к Ньютону через посредство своего секретаря Ольденбурга с просьбою сообщить подробности изобретения. В 1670 году Ньютон передал свой телескоп Ольденбургу - событие весьма важное в его жизни, так как этот инструмент впервые сделал имя Ньютона известным всему тогдашнему ученому миру

Ф. Бэкон сам ставил многочисленные опыты

Бэкон после написания своих "Эссе" на английском взялся переводить их на латинский

Годы канцлерства Бэкона были самыми гнусными годами правления Якова I

"Журнал ученых" в популярной форме освещал проблемы науки. Основан в 1665, редактировался учеными

Бэкон вышел из универа в 13 лет, недольный, как там преподается философия

Речи Бэкона вызывали восторг у современников, но сейчас ничего замечательного в сохранившихся не находят

В области мысли Бэкон обнаруживал большую смелость, а в жизни дрожал за свое благополучие

Деятельность Бэкона как штатного адвоката высоко оценивается юристами

Бэкон не печатал "Нового Органон", а разослал в рукописи своим просвещенным друзьям, которые, однако, испугались смелости и новизны его взглядов. Они были преданы схоластике и отличались осторожностью

Предаваясь внушениям тщеславия и утопая в роскоши, Бэкон равнодушно смотрел, как казнили достойных людей, составлявших честь и славу своего века, только потому, что они не имели счастья угодить Бекингэм

Трудно себе представить, чтобы при той жизни, которую вел Бэкон, можно было найти время для занятий философией; однако он его находил.

Свой "Новый Органон" Бэкон посвятил Якову I. Перед очами Якова I он и "зажег новый светильник во мраке философии прошлого"

Молодой Бэкон отличался весьма скромностью, когда писал лорду Солсбери: "Я только звонарь, который встал раньше других для того, чтоб всех созвать в церковь". Но годы и удачи придали ему много гордости

Большую часть своего времени автор "Органона" отдавал опытам, но знание природы у него было ниже его знаменитых современников. Избалованная светская жизнь служила плохой подготовкой для естествоиспытателя, и работы его в области естественных наук имели весьма скромное значение, несмотря на то, что он чрезвычайно любил изучать природу

Когда и под каким влиянием проявилась у Гарвея любовь к науке, в чем обнаружилась его любознательность, почему он заинтересовался медициной,- ничего этого мы не знаем. Отец его, как уже сказано, занимался торговлей, братья пошли по той же дорожке и выросли купцами - "не тощими и скаредными, но именитыми и богатыми", по выражению одного из биографов Гарвея; только Уильям заинтересовался наукой и предпочел мантию "doctoris illustrissimi" сокровищам Леванта и Константинополя, с которыми вели торговлю его братья

Гарвей был не из тех ученых, которые могли удовлетвориться штудированием древних. Он посетил Францию, побывал в Германии, отсюда проехал в Италию и поступил в Падуанский университет. Тут пробыл он четыре года

Сначала Гарвей, по всей вероятности, практиковал безвозмездно среди бедного населения, приобретая навык и опытность. В 1607 году лондонская коллегия врачей избрала его членом; в 1609 году он получил место доктора при госпитале св. Варфоломея. Добиваясь этого места, он представил удостоверение в своей компетентности от доктора Аткинсона, президента коллегии врачей, и рекомендательное письмо от самого короля

В числе пациентов и покровителей Гарвея были лорд-канцлер Бэкон, знаменитый философ, и Томас Говард граф Арондель, лицо вовсе не знаменитое в истории человеческой культуры, но с длиннейшей родословной, огромными поместьями и большим весом в обществе

Среди своих коллег-докторов Гарвей, однако, не пользовался особенно высокой репутацией. Его современник Джон Обрей рассказывает: "Хотя все его коллеги соглашались, что он превосходный анатом, но я никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь одобрял его как терапевта. Я знал многих врачей в этом городе, которые не дали бы трех пенсов за его рецепт и говорили, что из его предписаний нельзя понять, чего он добивается"

Практика, без сомнения, отнимала у Гарвея много времени, но досуги свои он посвящал чисто научным исследованиям. Кровообращение составляло предмет его лекций в течение многих лет, но только в 1628 году он решился обнародовать свои воззрения в небольшой книжке, озаглавленной "Exercitatio anatomica de Motu Cordis et Sanguinis in Animalibus" ("Анатомическое исследование о движении сердца и крови в животных")

Гарвей не делал тайны из своих открытий и рассказывал о них друзьям, знакомым, ученикам, рискуя потерять право первенства. Должно заметить, что в те времена вообще не замечалось такой ревности к сохранению приоритета, как ныне

Дружба с королем не доставила Гарвею никаких титулов, никаких великих и богатых милостей, да он и не добивался их, ограничиваясь ролью врача и ученого

Гарвей резко отличался от некоторых из своих современников, каковы, например, Бэкон, принесший в жертву мамоне честь и совесть, Коули, даровитый поэт, не гнушавшийся ролью шпиона, Драйден, писавший стихотворные памфлеты против врагов короля

Гарвей был увлекательный собеседник. Недаром Карл I - плохой король, но блестящий представитель тогдашней интеллигенции,- дорожил его дружбой. Даже противники признавали силу его речи. "Когда послушаешь нашего Гарвея,- говорит Веслинг,- поневоле поверишь в обращение крови". Этому можно поверить, читая сочинения Гарвея, в особенности трактат о кровообращении

По словам Гарвея, именно эти соображения - о количестве крови, проходящей в каждый данный момент в аорту,- навели его на мысль о кровообращении. "Мне пришло в голову, - говорит он, - не происходит ли тут кругового движения, что и подтвердилось впоследствии". (Exercitatio anatomica, гл. VIII.) Понятно, что так ставить вопрос - значило почти ответить на него. Таковы, впрочем, все великие открытия. Каждое оказывается яйцом Колумба и возбуждает тем большую досаду в маленьких соперниках великого ученого: "так просто, а мы-то не догадались!"

Придворные отношения нередко отрывали Гарвея от профессиональных занятий. Так, в 1630-1631 годах он сопровождал герцога Леннокса в поездке на материк

В 1636 году Гарвей во время поездки в Германию посетил многие немецкие города и виделся с тамошними светилами, в том числе со своим старым товарищем по Падуанскому университету, Каспаром Гофманом, о котором мы упоминали в предыдущей главе. Гарвей пытался убедить его в существовании кровообращения наглядными доказательствами, попробовал повторить перед ним свои опыты, но Гален и Гиппократ казались почтенному старцу более достоверными свидетелями, чем собственные глаза, и, убедившись в его несокрушимости, Гарвей положил скальпель и ушел, видя бесполезность дальнейших препирательств

Несмотря на преклонный возраст - ему было уже более шестидесяти лет,- Гарвей последовал за королем. Сохранилось известие о его участии в битве при Эджилле, где королевские войска впервые сошлись с парламентскими,- известие довольно характерное, рисующее нам его отношение к политике

Вскоре после Эджилльской битвы мы находим Гарвея в Оксфорде, погруженным в научные исследования, предметом которых было развитие зародыша. "Я увидел его впервые в Оксфорде,- говорит Обрей,- в 1642 году. Он часто заходил в нашу коллегию к Джорджу Батурсту, бакалавру богословия, державшему в своей комнате наседку с яйцами, за развитием которых они следили изо дня в день"

Энт настаивал и наконец добился своего - отобрал у Гарвея рукопись, немедленно отдал ее в типографию, сам следил за печатанием, держал корректуры, а в следующем, 1651 году книга вышла в свет

одном только отношении теория Гарвея представляла пробел: он не знал, каким образом артерии сообщаются с венами, не видел движения крови по капиллярам. Но это понятно: он не употреблял микроскопа. Этот пробел был пополнен через несколько лет после смерти Гарвея Мальпиги, который открыл капилляры и видел переход крови из артерий в вены в легких и брыжейке лягушки (в 1661 году), и Левенгуком, который наблюдал то же явление несколько позднее Мальпиги, но независимо от него, в хвосте головастика

"Только узкие умы могут думать, что все искусства и науки переданы нам древними в таком совершенном и законченном состоянии, что для прилежания и искусства других тут нечего делать. Вся масса наших знаний ничто в сравнении с тем, что остается для нас неизвестным; не следует до такой степени подчиняться традициям и учениям кого бы то ни было, чтоб терять свободу и не верить собственным глазам, клясться словами наставников древности и отвергать очевидную истину" (Гарвей)

"Факты, доступные чувствам, не справляются с мнениями, и явления природы не преклоняются перед древностью; нет ничего древнее и авторитетнее самой природы". (Гарвей) Сравните с этими словами заявление уже упоминавшегося нами противника Гарвеевых взглядов Гюи Патена: "Все тайны нашего искусства заключаются в афоризмах и прогностике Гиппократа, в методе и книге о кровопускании Галена"

В довершение всего XVI и XVII века были критической эпохой для медицины: дух самостоятельности уже проснулся, старые доктрины теряли кредит. Новые росли как грибы, но создавались так же, как прежние - путем бесплодных умствований над воображаемым организмом. То было время бесчисленных толков и сект в медицине, время ожесточенных споров, причем, однако, вопреки пословице, из столкновения мнений не рождалась истина. Физиология еще дожидалась Гарвея с его великим открытием и строго научным методом, а обновление медицины не могло совершиться раньше обновления физиологии. При таком состоянии врачебного искусства шарлатанство, личные вкусы, пристрастия и фантазии играли огромную роль, и едва ли не каждый доктор имел свои секреты, свои эликсиры и эссенции, свои излюбленные панацеи против всевозможных болезней

"Multitudo remediorum est filia ignorantiae" (множество лекарств - дочь невежества),- говорил Френсис Бэкон

Представители чистого классицизма, царившего преимущественно во французских школах, вообще не злоупотребляли лекарствами, они терзали больных другими способами. Так, например, современник и противник Гарвея, Гюи Патен, излечивал все болезни кровопусканием и слабительным. Это был фанатик ланцета и александрийского листа. Он пускал кровь грудным младенцам, дряхлым старикам - без милости и пощады

В молодости Локк писал стихи, блиставшие остроумием, но не отличавшиеся изяществом формы. Он не особенно уважал поэтов, на чтение их тратил немного времени и не имел терпения подражать им в тщательности отделки своих стихотворений

Могущество университетов Оксфордского и Кембриджского было во время Локка очень велико. Пышность, которую Оксфорд выказывал в торжественных случаях, могла поспорить с пышностью державных государей

1664 Локк пробыл на континенте около года. Письма его к друзьям отличаются наблюдательностью, всегда составлявшей особенность Локка. Обстоятельно и живо описывает он решительно все, что обращает на себя его внимание, начиная с положения финансов в Берлине и кончая крестинами одного новорожденного берлинца, при которых ему пришлось присутствовать

Небольшое состояние, оставленное Локку отцом, освободило его от необходимости зарабатывать на жизнь, отсутствие же честолюбия отняло стремление к карьере. Он как нельзя лучше пользовался своей свободой для приобретения знания, наблюдал жизнь и людей, заботился о своем нравственном усовершенствовании и не обнаруживал ни малейшего желания пойти какой-нибудь торной дорогой

Маколей говорит: "Локк ненавидел тиранию и преследования как философ; его ум и характер предохраняли его от насильственных действий человека партии"

В 1689 году Локк окончил свой "Опыт" в доме наследников Антони Шефтсбери. Появление в свет этого сочинения было настоящим событием в Англии, где в то время высоко ценились умственные интересы и текла свободная жизнь... На одном митинге в Оксфорде было решено всячески содействовать распространению этого сочинения Локка, в котором с поразительной ясностью высказывались мысли, более или менее сознаваемые всеми

Ньютон, став кембриджским студентом, обратил главное внимание на математику, не столько ради самой этой науки, с которой был еще мало знаком, сколько потому, что наслышался об астрологии и хотел проверить, стоит ли заниматься этою таинственною премудростью?

Геометрия Евклида показалась Ньютону собранием истин настолько очевидных, что он не дал себе труда заняться основательным изучением ее и почти без всякой предварительной подготовки взялся за аналитическую геометрию Декарта. Впоследствии Ньютон считал весьма существенным пробелом такое пренебрежение к геометрии древних

Читая книги, Ньютон составлял заметки о прочитанном, но не в виде выписок - любимое занятие талантливых посредственностей, - а стараясь развить то или другое положение, обратившее на себя его внимание. Так, изучая алгебру Валлиса, он изобрел свой знаменитый бином, причем мотивом послужило желание усовершенствовать найденный им у Валлиса способ интерполяции (так называют вставки неизвестных членов математического ряда)

Судя по книгам университета, в 1661 году Ньютон был "субсайзером". Так назывались бедные студенты, не имевшие средств платить за учение и еще недостаточно подготовленные к слушанию настоящего университетского курса. Они посещали некоторые лекции и вместе с тем должны были прислуживать более богатым

Единственное сведение, которое сохранилось о занятиях Ньютона в те годы, состоит в том, что в 1664 году он купил призму; такое приобретение при его малых средствах и дороговизне стеклянных изделий в XVII веке было для Ньютона событием

Познакомившись с трудами Кеплера, Декарта и своего учителя Барроу, Ньютон как ум вполне независимый никому не поверил на слово. Сохранились сведения, что упомянутая покупка Ньютоном призмы в 1664 году была сделана главным образом с целью проверить учение Декарта, имевшее наиболее философскую и законченную форму

В начале 1666 года Ньютон много работал над шлифовкою увеличительных стекол и зеркал. Эти работы познакомили его опытным путем с основными законами отражения и преломления, с которыми он был уже теоретически знаком по трактатам Декарта и Джемса Грегори

В 1666 году в Кембридже появилась какая-то эпидемия, которую по тогдашнему обычаю сочли чумой, и Ньютон удалился в свой Вульсторп. Здесь в деревенской тиши, не имея под рукой ни книг, ни приборов, живя почти отшельнической жизнью, двадцатичетырехлетний Ньютон предался глубоким философским размышлениям. Плодом их было гениальнейшее из его открытий - учение о всемирном тяготении

доктор Уард, известный епископ, автор нескольких астрономических сочинений и профессор астрономии в Оксфорде, который предложил Ньютона в члены общества, основывая его права главным образом на изобретении телескопа

В письме к Лейбницу (1675 год) Ньютон говорит: "Меня до того преследовали полемикой, возникшей из-за опубликования моей теории света, что я проклинал свою неосторожность, променяв такое блаженство, как спокойствие духа, на погоню за тенью"

Как раз в тот день, когда Ньютон написал Лейбницу, что не желает более "гоняться за тенью", он не вытерпел и отправил в Королевское общество новый философский трактат, содержавший исследование цветов тонких пластинок и, в частности, изучение оптических свойств мыльных пузырей

в эпоху мимолетного разочарования в философии Ньютон вздумал заняться самым прозаическим делом, а именно посадкою яблонь с целью производства фруктового кваса (сидра). Но такова была натура Ньютона, что он и к яблокам относился лишь с научной точки зрения. Сохранилось письмо, в котором он пишет о посадке яблонь и производстве сидра в таком тоне, как будто речь идет о всемирном тяготении

В 1678 году Ньютон объясняет при помощи эфира не только явления света, но и сцепление, капиллярное притяжение, тяготение и даже свойства взрывчатых веществ. Все же он пишет астроному Галлею: "Все это догадки, я вовсе не ручаюсь за их верность"

На первых порах Ньютону не повезло. Еще в 1666 году, желая убедиться, действительно ли сила земного тяготения, заставляющая тела падать на Землю, тождественна силе, удерживающей Луну в ее орбите. Вычисление показало, что при таких числовых данных сила земной тяжести больше силы, удерживающей Луну в ее орбите, на одну шестую и как будто существует некоторая причина, противодействующая движению Луны. На первый раз Ньютон, по словам его ученика Уистона, предположил, что, вероятно, движение Луны задерживается чем-либо вроде декартовских вихрей. Не имея достаточных оснований для такой гипотезы, он бросил ее и терпеливо продолжал вычисления, не составляя пока никакого окончательного суждения

28 апреля 1686 года состоялось заседание Королевского общества. Председательское место занимал сэр Госкинс, закадычный друг Гука, главного из соперников Ньютона. Один из членов общества заметил: "Мистер Ньютон довел этот предмет до такого совершенства, что ничего нельзя ни прибавить, ни убавить". Госкинс в свою очередь сказал: "Это произведение тем более изумительно, что оно в одно и то же время было изобретено и доведено до высочайшего совершенства". При этих словах Гук, давно уже выражавший нетерпение, не выдержал. - Я решительно протестую, - сказал он, - и выражаю порицание сэру Джону за то, что он ни словом не упомянул о сообщениях, которые давно были сделаны ему мною по тому же предмету. - Что касается меня, - возразил Госкинс, - я, к сожалению, не помню, чтобы доктор Гук делал мне какие-либо подобные сообщения. С этого дня неразлучные до тех пор друзья стали заклятыми врагами и при встрече не кланялись

В начале 1692 года с Ньютоном произошло событие, потрясшее его нервную систему до такой степени, что в течение двух лет с некоторыми промежутками этот великий человек обнаруживал признаки явного душевного расстройства и были периоды, когда с ним случались припадки настоящего, так называемого тихого умопомешательства, или меланхолии. Виновницею этого события была маленькая комнатная собачка, попавшая в историю: ее звали Алмаз (Дайамонд). В одно воскресное зимнее утро Ньютон по английскому обычаю пошел в церковь. Вставал он всегда рано, а потому с утра работал при свече и по своей вошедшей в пословицу рассеянности оставил ее на столе зажженной. Возвратясь домой и войдя в свой кабинет, он к своему ужасу увидел, что собачка перевернула свечу на разложенные на столе бумаги, в которых содержались результаты многолетних вычислений и опытов по химии и оптике. Увидев, что труды его пропали даром, Ньютон, говорят, воскликнул: "Ах, Алмаз, Алмаз, если бы ты знал, сколько беды ты мне наделал!"

После рокового Лондонского пожара 1666 расстроенный мозг Ньютона продолжал работать, и весьма возможно, что Ньютон явился к архиепископу с такими богословскими рассуждениями, которые смутили это духовное лицо не менее чем друзей Ньютона

Согласно завещанию известного физика Бойля была учреждена стипендия по пятьсот рублей в год для основания кафедры, с которой предстояло произносить ежегодно восемь проповедей против атеизма

Бентлей, молодой богослов, решил при опровержении атеизма использовать научные доводы

Бентлей просил Ньютона указать ему, какие книги следует прочесть предварительно, чтобы осилить его "Начала". Ньютон составил список, и Бентлей, человек огромных способностей и чрезвычайного трудолюбия, очень скоро одолел "Начала", постиг систему Ньютона не как дилетант, а как настоящий математик

Особенно смущала молодого богослова Бентлея теория знаменитого римского поэта-материалиста Лукреция, представляющая поэтическую обработку атомизма. Бентлей послал Ньютону целый список вопросов, и едва оправившийся больной лихорадочно взялся за работу, желая согласовать свое философское антиатеистическое учение с положительной религией

По словам самого Ньютона, целью его писем было доказать, что он создал свои "Начала естественной философии", чтобы найти принципы, которые неизбежно должны привести к вере в Божество

В 1695 году поклонник Ньютона Чарльз Монтегю, молодой аристократ, лет на двадцать моложе Ньютона, страстный любитель литературы, немного занимавшийся также и наукой, добился для Ньютона высокооплачиваемой должности директора Монетного двора

Благодаря Ньютону трудное и запутанное дело перечеканки было удачно выполнено в течение двух лет, что сразу восстановило торговый кредит. Эта реформа чрезвычайно огорчила менял, ростовщиков и фальшивомонетчиков. Некий Шалонэ написал на Ньютона донос, указав на выпуск фальшивой монеты и обвиняя в этом Ньютона. Следствие показало, что монету фабриковал сам доносчик, и по тогдашним законам он был казнен

В июне 1696 года известный математик Иоганн Бернулли, один из членов знаменитой "математической династии Бернулли", послал вызов "всем остроумнейшим математикам, процветающим на земном шаре", предлагая решить две весьма трудные задачи. Одна состояла в определении рода кривой линии, соединяющей две точки таким образом, что тело, движущееся по ней единственно в силу своей тяжести, начав движение из верхней точки, достигало нижней в возможно короткий промежуток времени. Можно подумать, что прямая линия как кратчайшая удовлетворяет этой задаче; но не следует забывать, что в этом вопросе играет роль не одна длина пути, но и скорость движения точки. Другая задача, чисто геометрическая, была не менее сложна. В то время председателем Королевского общества был Монтегю. Получив задачи, он передал их Ньютону, который, занявшись ими в часы досуга, в тот же день решил обе и прислал решение Монтегю. Ньютон показал, что первой задаче удовлетворяет так называемая циклоида, кривая линия, исследованная еще Паскалем

В 1699 году Парижская академия наук, только что получившая разрешение допустить в число своих членов несколько корреспондентов из иностранцев, избрала в свои члены Ньютона

в частных беседах Ньютон никогда не утверждал положительно

"Что всего замечательнее, - говорит Пембертон, - и что меня сразу очаровало и изумило: ни весьма престарелый возраст Ньютона, ни его всемирная слава не сделали его упрямым в своих мнениях"

Бэкон отрицал всякое значение математики для естественных наук

"Мы видим, насколько прочнее памятники ума и знания, нежели памятники силы и рук. Разве стихи Гомера не существуют более двадцати пяти веков, не потеряв при этом ни единого слога, ни единой буквы, а между тем за это время бесчисленные дворцы, храмы, замки, города приходили в упадок и исчезали с лица земли? Невозможно получить абсолютно верных изображений или статуй Цезаря, Александра, Кира, как и королей и великих личностей позднейших веков, а образы людских мыслей и людского знания запечатлены в книгах неизменными, и время им не вредит, они всегда свежи..." (Ф. Бэкон)

В молодости Бэкон увлекался театром. Еще в 1588 г. он участвовал в написании и постановке студентами Грейз-Инн спектакля-маски "Беды короля Артура" - первой обработки для английской сцены легенды о короле Артуре

"Журнал ученых" в популярной форме освещал проблемы науки. Основан в 1665, редактировался учеными. В нем анонсировались публикации сообщений об экспериментах, открытиях, резюме исследований, ученой переписки, "курьезов в естественных науках", а также некрологи знаменитостей. Основанный как частное издание, журнал в 1702 году стал органом Парижской Академии наук

Все время Непера было посвящено занятиям богословскими предметами и математикой. По его собственным словам, истолкование пророчеств всегда составляло главный предмет его занятий, математика же служила для него только отдыхом

"Я старался, насколько мог и умел, отделаться от трудности и скуки вычислений, докучность которых обычно отпугивает весьма многих от изучения математики" -- так объяснил Непер изобретение им логарифмов

"Я не знаю, что люди будут думать о моих сочинениях; что же касается меня, то мне кажется, что я был похож на ребенка, играющего на берегу моря и сбирающего то блестящие камешки, то более красивые, чем другие, раковины, тогда как обширный океан глубоко скрывает истину от моих глаз" (Ньютон)

В 1678 году Ричард Саймон опубликовал "Critical History of the Old Testament", где, используя патристику, Талмуд и еврейские схолии, пытался показать, что текст Библии состоит из различных хронологических слоев

У короля Карла II была своя лаборатория. Для репутации светского джентльмена почти необходимо было уметь что-нибудь сказать о воздушных насосах и телескопах

Т. Гоббс еще до поступления в универ (до 14 лет), перевел "Медею" Еврипида с греческого на латинский

Гоббс с детства любил забиться в уголок и учить наизусть греческие стихи, хотя и с пацами играть не отказывалс

По окончании Оксфорда профессора рекомендовали Гоббса к молодому лорду, его сверстнику, уверяя, что тот лучше овладеет антиками, если будет заниматься со сверстниками; эта работа обеспечила Гоббсу безбедное существование, кроме того для него была открыта лордова библиотека, постоянно пополнявшаяся редкими и дорогими книгами, приобретаемыми по гоббсовой рекомендации

В течение 2-х лет Гоббс усердно читал романы и пьесы с целью пополнить свой словарный запас; бросив это занятие, он всегда позднее сожалел о потерянном времени

Бэкон привлекал многих молодых ученых, чтобы они помогали ему читать антиков; так несколько латинских книг он прочитал с помощью молодого тогда Гоббса

Гоббс начал изучать геометрию по Евклиду в возрасте 40 лет, до этого никогда не увлекаясь математикой

Один из англиканских епископов оказался в Тауэре за то, что пропагандировал доктрину Гоббса

Имея массу незанятого времени во время эмиграции во Франции, Гоббс занялся изучением химии и штудировал "Анатомию" Везалия

Гоббс все свои работы писал на латинском и только потом переводил их на английский

Гоббс изложил "Универсальную историю" Клюверйюса в латинских гекзаметрах

Гоббс для размышлений выбирал место в саду; он говорил, что чтобы не запутаться он всегда обдумывал не более одной мысли зараз, примерно в течение недели, иногда двух

Когда высказывалась в адрес Гоббса критика, он редко отвечал тут же; но если критика казалась ему заслуживающей внимания, он мог детально ответить критикану, порой уже и забывшему о своем замечании

В комнате Гоббса его помощник никогда не видел более 12 книг. Гомер, Вергилий, иногда Ксенофон лежали постоянно открытыми на его столе

Кроме ежедневных прогулок Гоббс дважды в неделю играл в теннис (его видели за этой игрой даже в 75 лет)

Гоббс имел песенник и громко распевал песни, когда был один и тщательно закрыв за собой дверь

Джон Мор (1617-1679) -- знаменитый астроном и математик, главный инженер строительства мола в Танжере и осушения болот в Восточной Англии -- два выдающихся инженерных сооружения) гуляя по морскому берегу обратил внимание, что береговая линия на самом деле не прямая и даже не лини

Леди Грэй, мать Бэкона, читала Федона в подлиннике; чтение служило ей отрадой в тяжелые минуты

"Признаюсь, мое честолюбие безгранично в области созерцания, но оно самое умеренное в общественной жизни. Я хочу пользоваться неограниченной властью в науке, я хочу изгнать всех, кто ей вредит: болтунов, слепых поклонников старых традиций и т.д" (Бэкон)

Закончив "Новый Органон" Бэкон не стал его печатать, а разослал рукописи друзьям

Франция

Для обучения наследника фр престола было составлено адаптированное пособие из классиков в 64-х тт; оно начало составляться, когда тому было 9 лет, а закончилось, когда исполнилось Гр как и латинские поэты скрывали имена своих возлюбленных под псевдонимом

Будучи первоначально иезуитом, Лабади затем вышел из ордена и примкнул к янсенистам *; порвав с католицизмом, стал пастором и в 1669 г. оказался вынужденным бежать в Женеву

французский исследователь Гонзаг Труц показал, что трагедии Расина представляют собой не что иное, как вереницу актов одной огромной трагедии внутренней жизни их автора

Фр. аристократам было западло заниматься литературным трудом. Мадам Лафайет открещивалась, что было сил от своей "Принцессы Клевской" -- это де не она написала, а ее секретарь, поэт Ж. де Сегре

Фр. писатель Ж. Бальдасан в 1647 г снял свою кандидатуру на выборах в Академию, чтобы не мешать Корнелю

Во времена Расина пьесу, которая не была поставлена на сцене, публика читающая почти не замечала

В 1660 Расин (1639-1699) написал оду "Нимфа Сены" по случаю бракосочетания короля, она был одобрена официальными литкругами, и, вследствие этого, напечатана

Назначение Расина придворным историографом означало конец его театральной карьеры, ибо негоже было придворному пачкаться о театр

"Ларошфуко -- французский писатель-моралист, автор книги 'Размышления', в которой дана сатирическая оценка аристократии и ее нравов" -- комментарий к Олдингтону в советском издании

Лафонтен полагал, что в его сказочках главное не "содержание", а манера рассказывания

В сказках "происшествия должны быть неправдоподобны, зато чувства естественны" (K. Bertrand (1662--1712))

Фенелон (1651--1715), выступавший за толерантность был в личной жизни нетерпим и высокомерен

Боссюэ (1627--1704), непримеримый в проповедях, был человеком вполне кроткого нрава

Жан Прадон (1644--1698) написал "Федру" в пику Расину

"Громоздкими тихоходами" галантно-авантюрные романы Мадлен де Скюдери (1608-1701) названы небезосновательно: например, очень популярный в Англии роман "Клелия" (1654-1660) - это десять томов, с приложением карты "Страна Любви"

Еще оставаясь все тем же никому не известным Жаном-Батистом, он, в сотрудничестве с Сирано де Бержераком, написал комедию "Осмеянный педант",- по крайней мере, когда его обвиняли в заимствованиях у Бержерака, он ответил: "Je reprends mon bien je le trouve" ["Хорошей мыслью грешно не воспользоваться" (фр.)]

Скюдери в своей "Comedie des Comediens" ["Комедия комедиантов" (фр.)] рассказывает, между прочим, об одном бароне, который разыскивал своего без вести пропавшего племянника и вдруг, найдя его среди актеров одной театральной труппы, сделался сам коллегой своего племянника

в 1641 году королевский указ вывел актера Бежара из его опального положения

Жозеф Бежар был один из парижских судебных приставов. Многочисленная семья и неуменье жить довели его до неоплатных долгов, и, чтобы спастись от них, его вдова должна была отказаться от наследства. Жозеф Бежар умер в 1643 году. Но еще раньше его смерти Мадлена покинула родительский дом и сделалась актрисой

6 января 1643 года Жан-Батист Поклен отказался от своего наследственного права на должность королевского обойщика и камердинера и получил при этом 630 ливров "как в счет того, что приходилось на его долю из имущества его матери, так и в виде аванса в счет причитающейся ему части из будущего наследства от отца"

31 декабря 1643 года число парижских театров увеличилось еще одним, носившим громкое на звание "Блистательный театр" ("L'Illustre theatre"), с которым связана сценическая жизнь Мольера

Отец Мольера, несмотря на королевский указ от 16 апреля 1641 года, считал актера достойным всякого презрения, и велик был его гнев, когда он узнал о решении своего сына поступить в число этих несчастных лицедеев. Долго увещевал он его отказаться от этого намерения, обещал купить ему какую угодно должность, если стоимость ее не превысит его средств,- все было напрасно. По рассказу Шарля Перро, автора "Знаменитых людей", убедившись в бессилии своих просьб, не понимавший сына, несчастный отец послал к Жану его бывшего учителя чистописания Жоржа Пинеля. Почтенный наставник, вероятно, славился своим красноречием среди пользовавшихся его услугами. Но и эта миссия успеха не имела. На советы своего бывшего учителя отказаться от сцены Жан-Батист Поклен ответил такою страстною речью в защиту избранного им поприща, так ярко изобразил возможность служить обществу и на театральных подмостках, что посол его отца смутился и, забыв цель своего прихода, сам поступил в актеры труппы "Блистательного театра", где пробыл до 1645 года, а потом скитался по провинциям в другой труппе

Франция, XVII век. Небольшие театральные труппы обыкновенно давали свои представления в залах для игр - jeu de paume

"Мадлена Бежар,- рассказывает в своих "Historiettes" Тальман де Рео,- играла в Париже в 1655 году, но в труппе любителей, бывшей в столице некоторое время. Какой-то юноша по имени Мольер оставил ради нее школу, долго был влюблен в нее, давал советы ее труппе и наконец сам поступил туда. Это чудный актер, но только в комических ролях"

"Блистательный театр", где начиналась карьера Мольера представлял собою товарищество, где все артисты были равны и равно отвечали своими кошельками. Что же касается главенства, то оно, по безмолвному согласию всех, принадлежало наиболее талантливым и опытным

Плата за вход в "Блистательный театр" была самой незначительной, всего пять су: товарищество надеялось привлечь посетителей общедоступностью зрелищ. Но почти с первого же дня надежды его не оправдались. Напрасно, желая поразить свежестью своего репертуара, оно приобретало у авторов нигде не игранные еще пьесы, например, "Сцеволу" у Тристана и "Смерть Криспа" у дю Рийе,- это влекло за собою только новые, ничем не вознаграждавшиеся издержки, а зрительный зал по-прежнему оставался пустым

на помощь молодым актерам "Блистательного театра" пришел граф Моден. Он был в это время в Париже, и благодаря его стараниям брат Людовика XIII, Гастон, герцог Орлеанский, пригласил Мольера и его коллег дать представление в Люксембургском дворце. Казалось, счастье начинало, наконец, улыбаться "Блистательному театру". Зная любовь герцога Орлеанского к балету, труппа прихватила с собою еще танцовщика Палле из театра акробата Гарделена и по ставила в Люксембурге "Живую воду" и "Панфусскую сивиллу". Игра актеров понравилась герцогу, он разрешил им в награду называться его придворною труппою и дал щедрое пособие

Ришелье имел слабость считать себя поэтом и, кроме плохих стихов, написал еще бездарную комедию "Мирам". Отсюда его симпатии к театру, где он чувствовал себя не совсем посторонним лицом; симпатии его выразились, между прочим, подарком богатого костюма, в котором Бельроз блистал в "Лжеце" Корнеля

Игра артистов, в полном смысле слова, не стоила свеч. 2 августа 1645 года Мольер был посажен в тюрьму Шателэ по претензии свечника Фоссе

В эти тяжелые дни "Блистательному театру" еще раз помог Леонар Обри. Этот прекрасный человек, любитель искусства и по некоторым данным сам немножко артист, взялся удовлетворить кредиторов злополучной труппы, обещав уплачивать им по сорок ливров в неделю. Есть сведения о том, что Мольер не забыл услуг Леонара Обри и, когда достиг наконец успеха, выхлопотал для сына своего спасителя звание мостовщика Его Величества

Франция, XVII век. Зал для игры, если он имелся, какое-нибудь самое обширное помещение в городе, а то и просто сарай на время очищались от своего обычного содержимого и отдавались в распоряжение актеров. На скорую руку устанавливали они ряд скамеек для зрителей, при помощи нескольких досок сооружали сцену,- и театр был готов. Декорации были очень просты, они устанавливались один раз на всё представление и соединяли в себе все площадки, где должно было происходить действие пьесы. Во время представления "Folie de Cidamont", приблизительно в 1619 году, задний план сцены представлял дворец, левая сторона - море и на нем корабль, а правая - красиво убранную комнату, в отворенную дверь которой виднелась кровать. В комедии Ротру "L'Hipohondriaque", девятью годами позже, средняя часть декорации изображала усыпальницу, а боковые - одна сторона дворец, а другая - лес и в лесу пещеру. Актеры начинали игру у той из декораций, которая относилась к месту завязки действия пьесы, и потом, по ходу представления, перемещались к другим

С 1638 года Скаррон постоянно страдал от неизлечимой болезни, которая свела его в могилу, и, однако успел закончить веселый "Комический роман", который появился в 1651 году

На юге Франции в середине XVII в раньше Парижа распространился вкус к итальянской комедии, по большей части драматизированным рассказам Боккаччо и других новеллистов

Шарль Куапо был одним из последних, когда-то знаменитых провансальских трубадуров. С лютнею в руках, в сопровождении двух помощников-певцов, он скитался, переходя от города к городу, от замка к замку, и давал концерты. Искусство плохо кормило поэта и его спутников, один из которых наконец не вытерпел и сбежал. В эту пору Куапо прибыл в Лион и встретился там с Мольером. Несчастный певец находился в самом жалком положении, и добродушный Мольер не замедлил дать ему приют в своем доме. Куапо провел у него три месяца, и вот как писал он потом об этом пребывании у Мольера: "Говорят, что лучшему брату надоедает через месяц кормить своего брата, но эти люди, более великодушные, чем все братья, каких только можно встретить, не переставали беречь меня в продолжение целой зимы, и никогда я не видел столько доброты, столько радушия и честности, так что могу сказать: в этом милом обществе, которое я забавлял музыкой, без стеснений пользуясь обедом в семь-восемь блюд, я провел прекрасные дни: никогда нищий не чувствовал себя более сытым"

В конце 1654 года скончался секретарь принца Конти, поэт Сарразен: по одним сведениям, от лихорадки, по другим,- от удара щипцами, нанесенного ему принцем под влиянием раздражения. Говорят, место покойного Сарразена принц предложил Мольеру

Конти продолжал осыпать Мольера и его труппу знаками своего внимания, выдавал пособия, сперва в пять, потом в шесть тысяч ливров, и обеспечивал актерам, на случай разъездов, подводы. Эти милости Конти имели свое неудобство. Богатый владелец замка Лагранж де Пре бесцеремонно выдавал труппе пособия из провинциальной кассы и тем вооружал против Мольера население Лангедок

Приехав в Безье, Мольер разослал депутатам съезда бесплатные билеты, но они тотчас возвратили их с заявлением, что всякий желающий быть в театре может приобрести билеты за деньги. В Безье была поставлена 6 декабря 1656 года вторая крупная пьеса Мольера - "Любовная досада", содержание которой было заимствовано автором на этот раз у испанского писателя Николо Секки

В 1653 году, когда Мольер впервые знакомил лионцев со своею труппою, его соперник в этом деле, Миталла, был принужден прекратить представления. То же самое случилось и в Руане. Там до приезда Мольера подвизалась труппа дю Круази. С первых же представлений Мольера дю Круази почувствовал превосходство новой труппы, потому что сборы его кассы сразу упали. Дальнейшая конкуренция оказалась безуспешной, и спектакли дю Круази прекратились, а труппа его частью разбрелась, частью присоединилась к Мольеру, и в числе этих последних был и сам Филибер Гассо (дю Круази)

После неудачи своего "Пертрарита" Пьер Корнель перестал писать для театра и занимался исправлением прежних своих сочинений, подготовляя второе их издание и переводя также "Подражание Иисусу Христу"

Прибыв в Руан, Мольер не замедлил поставить, кроме своих фарсов, еще и трагедии Корнеля. Автор "Сида", конечно, был в числе почетных посетителей этих представлений и вскоре сделался, вместе со своим братом, преданнейшим другом Мольера

Бывший правитель Лангедока, Конти осенью 1658 года находился в Париже. Правда, между ним и Мольером лежала теперь преграда, различие убеждений: Конти сделался янсенистом и потому считал актера отравителем общества,- но прежняя дружба взяла все-таки верх, и он направил Мольера к Конде, где его труппа получила звание "актеров его королевского высочества" и разрешение дебютировать в Лувре

Дебют Мольера был назначен на 26 октября 1668 года. В королевском дворце в это время не было специального помещения для театральных представлений; спектакли давались там или во дворцовых галереях, или в парке. Для Мольера была отведена одна из зал Лувра. Когда Людовик XIV в сопровождении герцога Орлеанского и принца Конде занял свое место, спектакль начался трагедией Корнеля "Никомед". Ни сам Мольер, ни его актеры не отличались в пьесах подобного склада, и "Никомед" прошел у них ни хуже, ни лучше, чем в Бургонском отеле. Трудно было надеяться привлечь особенное внимание короля и двора подобною игрою. Мольер сейчас же почувствовал, что счастье его труппы может погибнуть, и решился прибегнуть к последнему средству. Он вышел на сцену и, после соответствовавших случаю поклонов, обратился к королю с речью. Поблагодарив его за доставленное труппе счастье развлекать "величайшего в мире монарха", он просил Его Величество не отказать прослушать еще небольшой дивертисмент. Король согласился, и за "Никомедом" последовал "Влюбленный ученый". Настроение зрителей сразу переменилось. В пьесах, принадлежавших перу Мольера, дебютировавшая труппа была в своей сфере, и, подобно тому как она покоряла своею игрою провинциальных слушателей, на этот раз она покорила и столичных. Его Величество остался очень доволен и, покидая зал спектакля, разрешил труппе Мольера давать представления в театре Пти-Бурбон. На другой день король и его двор уехали на юг, где должны были пробыть три месяца. Таким образом, неудача Мольера могла иметь для него самые печальные последствия

во время спектакля выдающиеся лица и покровители театра располагались на сцене, на боковых скамейках, а нередко и прямо спиною к зрителям. Этот неудобный обычай был уничтожен в 1750 году

В комедии-балете Мольера "Недовольные" Эраст с негодованием рассказывает Ламонтаню о человеке с большими "канонами" [Канонами назывались украшения из лент, которыми заканчивались короткие панталоны внизу, поверх колен], который с шумом забрался на сцену, не обращая внимания на игравших актеров, большими шагами прошел по самой ее середине и затем уселся спиною к зрителям, заслонив для них сцену. Недовольные зрители подняли шум, от которого всякий другой сгорел бы со стыда, но человек с большими "канонами" невозмутимо оставался на своем месте

Во время представления "Психеи", в 1673 году, в зрительный зал Пале-Рояля ворвалась толпа юнкеров, человек в пятьдесят. Эти почитатели театра подняли такой гвалт, что продолжение спектакля оказалось невозможным, и Мольер послал к юнкерам актера Ла Ториллера с предложением возвратить им деньги, если причиною их шума - недовольство пьесой. Но молодые люди ответили на это, что они пришли в театр с намерением держать себя здесь как им вздумается

Еще во времена представления мистерий необходимость объяснять зрителям содержание пьесы с ее непонятной большинству латынью потребовала введения на сцену особого актера-"оратора", исполнявшего в то же время и роль успокоителя публики. Такие "ораторы" существовали и в дни Мольера. Вначале он сам исполнял эту обязанность в своем театре, но его склонность к саркастическим замечаниям лишь усиливала грубые выходки зрителей, не всегда ограничивавшихся словами, а потому место Мольера в этом случае занял со временем невозмутимый Лагранж

Простота царила только в кабинете Мольера; главным украшением этой комнаты был большой дубовый шкаф, где помещалась библиотека Мольера. Тут было 360 томов, между прочим, Библия, Плутарх, Геродот, Диодор Сицилийский, Сенека, Ювенал, Теренций, собрания французских, итальянских и испанских комедий

Реформатор в литературе, Мольер был таким же реформатором и в сценическом искусстве. До него и при нем в Бургонском отеле актеры читали свои роли нараспев, почти речитативом. Мольер внес в свою игру простоту и естественность, и вот это обстоятельство и не нравилось рутинерам и вызывало их смех

Буало упрашивал Мольера бросить сцену и ограничиться положением писателя и директора труппы. Мольер отказался наотрез от этой идеи. Он был такой же преданный своему делу актер, как и писатель

"Дон-Жуан" был поставлен в Пале-Рояле 15 февраля 1665 года. Несмотря на полные сборы кассы, после пятнадцатого представления он был снят с репертуара, а со второго Мольеру пришлось уже переделывать слишком резкие места

Вино и Лагранж, первые издатели сочинений Мольера, уже после смерти автора, принуждены были по требованию полиции уничтожать многие сцены в напечатанных уже экземплярах "Дон-Жуана"

желая чем-нибудь обрадовать больного Мольера, Людовик разрешил ему постановку "Тартюфа" с условием переделать слишком резкие места

президент Парижского парламента Ламуаньон запретил дальнейшие представления "Тартюфа". Людовика в это время не было в Париже, он находился при армии во Фландрии. Когда получено было запрещение, зрители уже наполняли театр. Об отмене спектакля их известил сам Мольер и, говорят, посмеялся при этом над Ламуаньоном. "Господа,- сказал он будто бы,- мы с удовольствием сыграли бы вам "Тартюфа", но он запрещен. Господин президент не желает, чтобы его представляли на сцене". Гораздо вероятнее, однако, что Мольер не говорил ничего подобного

даже на переменах ученикам иезуитских колледжей вменялось говорить на латинском языке, в противном случае они получали наказания

"Пусть, - говорится в одном из учебных наставлений иезуитов, - ученик не отвечает своего урока в одиночку, пусть у него будет соперник, готовый его критиковать, торопить, опровергать, наслаждаться его поражением... Устраивайте состязания, выбирайте борцов, назначайте судей... Лавры, приобретенные в качестве награды за труд, можно выставить напоказ в каком нибудь видном месте..."

в 1628 году в Руане гастролировал Мондори с театром Маре, и двадцатидвухлетний автор, восхищенный игрой прославленного артиста, осмелился показать ему свой первый опыт - комедию "Мелита", в которой рассказывал о забавном событии из собственной жизни: друг познакомил его со своей возлюбленной, и та предпочла юного Корнеля прежнему воздыхателю. Мондори оценил пьесу, и в следующем году она была поставлена в Париже с большим успехом

Приближенный к Ришелье аббат и поэт Буаробер однажды сообщил кардиналу, что каждую неделю группа писателей (Годо, Гомбо, Шаплен и др.) тайком собирается на квартире богатого буржуа и любителя изящной словесности Конрара и обсуждает лингвистические и литературные вопросы. Ришелье решает создать на основе этой группы особое учреждение, строго подчиненное государству. Так в 1634 году возникает Французская Академия

В XVI и XVII веках в европейских городах, особенно во французских, стали распространяться рукописные новости (nouvelles a la main), в которых сообщалось о событиях городской и придворной жизни, слухах, происшествиях и т. п.

В Париже, например, образовывались целые артели "нувеллистов" (от французского слова nouvelle - новость), собиравшиеся в наиболее оживленных местах (па Королевской площади, возле Нового Моста и ярмарки, в кабачках и т. д.). Они обсуждали последние политические и военные события, скрытые от всех (а им известные) намерения тех или иных государственных деятелей, секреты их интимной жизни; узнавали и распространяли скандальные происшествия в различных сферах, накапливали и записывали анекдоты, пересуды и т. д.

Некоторые "нувеллисты" превращались в профессиональных охотников за новостями и состояли, подобно кучеру или парикмахеру, в штате какого нибудь значительного лица

Отец французской журналистики Теофраст Ренодо изобретал разные полезные обществу заведения - ломбард, адресный стол, бюро по найму служащих, ссылаясь при этом на "авторитет Аристотеля и господина Монтеня"

бюро по найму служащих, служившее посредником между наемниками и нанимателями, должно было также доставлять всевозможные торговые и прочив сведения. Так контора по найму сделалась своеобразным центром обширной корреспонденции и свежих новостей. Смекалистый Ренодо скоро понял, что эти новости - неплохой товар, и задумал регулярно печатать все доходившие до него известия. Так появилась первая французская газета, издававшаяся раз в неделю и состоявшая вначале из четырех страниц длиной в 21,5 сантиметра и шириной 15 сантиметров, отпечатанных очень сжатым шрифтом, без разделения на столбцы и без всяких пробелов. Она так и называлась "Газета" (считается, что это слово происходит от наименования итальянской монеты - gazetta, по цене которой продавались рукописные новости в тогдашней Венеции, однако некоторые острословы производили его от имени болтливой птицы сороки - gazza ) и распространялась специальными разносчиками. Некоторые бедняки скупали номера и перепродавали их любителям новостей по более высокой цене

Ришелье фактически санкционировал издание "Газеты" и, сознавая могущественное влияние прессы на общественное мнение, посылает Ренодо правительственные сообщения и целые статьи обо всем, что он хочет довести до всеобщего сведения. Когда издателю что то не нравится в сообщениях правителя, кардинал может написать ему следующее: "Газета" исполнит свой долг, или Ренодо будет лишен той пенсии, которой он пользовался до сих пор"

двенадцатилетняя учительница встретила неожиданные затруднения, так как добродушная, кроткая и одновременно непослушная ученица питала отвращение к чтению и не учила уроков. Однажды, когда до очередного занятия оставалось еще некоторое время, Жильберта читала вслух в своей комнате какие то стихи. Вошедшая Жаклина внимательно прислушалась к размеренно чередующимся слогам, ритм стихотворения заворожил ее, и она стала умолять сестру преподавать ей чтение с помощью стихов. Та была удивлена столь необычному требованию, но просьбу Жаклины выполнила. Дела с тех пор пошли на лад. Жаклина старалась все время говорить в рифму и, обладая прекрасной памятью, запоминала наизусть множество стихотворений. Затем она пожелала познакомиться с правилами стихосложения и стала сочинять сама, прежде чем научилась читать

Ришелье не терпел ни малейших замечаний в адрес написанного им, не любил, чтобы его исправляли, и, когда Корнель позволил себе переделать акт одного из драматических произведений, он вызвал тем самым недовольство его высокопреосвященства и вышел из числа "соавторов"

в салоне госпожи де Рамбуйе, самом прославленном в XVII веке, собирались наиболее известные аристократы Франции кардинал де Лавалетт, маршал Шомбер, принцесса Конде, герцогини де Роган и де Шеврез и одновременно профессиональные и полупрофессиональные литераторы, среди которых в первую очередь следует назвать Вуатюра, Малерба, Геза де Бальзака, Конрара

Сын простого провинциального виноторговца, Вуатюр, сполна обладавший пикантным умом и светским обхождением, вскоре стал душою самого изысканного общества, собиравшегося у знаменитой маркизы

основным достоинством книги Фонтенеля "Рассуждение о множественности миров", приспосабливавшей для дам теорию Коперника, считалось то, что она написана весьма галантно и в ней нельзя обнаружить ничего "дикого"

после ужина гости госпожи де Рамбуйе удалялись в Голубую комнату, украшенную мифологическими картинами и турецкими коврами, среди которых на кровати с газовым балдахином и отделанным золотыми узорами одеялом возлежала маркиза, и усаживались вокруг "божественной Артенисы" на зачехленные бархатом мягкие и удобные табуреты. На стоявшем в углу Столе из эбенового дерева зажигались все пятнадцать свечей огромного подсвечника, и начинались, как их называла маркиза, "часы пищеварения": какой нибудь очередной остроумец сыпал экспромтами и эпиграммами, светский аббат рассказывал о своих и чужих любовных приключениях, посетитель театральных премьер подтрунивал над присутствовавшей на нашумевшем спектакле публикой, сочинитель дилетант сгорал от нетерпения выпалить припасенный мадригал, а маститый писатель открывал литературно языковые дебаты

"Все эти люди, - пишет историк французской литературы о "часах пищеварения", - живут в постоянном состоянии разговора, как святые живут в молитве. Из слова они сделали искусство - фреску, миниатюру, барельеф, вышивку, симфонию, оперу!"

Один из самых значительных законодателей стиля в XVII веке, Гез де Бальзак, писал, что красноречие является совершенным, когда оно способно придать форму вещам, ее не имеющим, и "возвысить самые низкие вещи"

кавалер де Мере, любимый гость маркизы де Рамбуйе, сыгравший определенную роль в жизни Паскаля, добавлял: говорить обо всем хорошо и приятно - это шедевр ума, далее которого ум не может заходить в своих притязаниях

одним из основных способов времяпрепровождения у маркизы де Рамбуйе были импровизированные мифологические сценки, розыгрыши, сюрпризы, переодевания, что преломилось и в литературной деятельности салона

домашний театр, для которого господин де Рамбуйе, хранитель королевской гардеробной, доставал костюмы, принадлежавшие королевскому балету. Иногда приглашались и профессиональные актеры, даже группа самого Мондори

Когда Корнель, уже знаменитый драматург, представил на суд Голубой комнаты "Полиевкта", салонные мэтры снисходительно забраковали христианскую трагедию. Им больше по душе была галантная поэзия

Вуатюр слыл непререкаемым авторитетом в области метаморфоз. Под его пером фаворитка маркизы мадемуазель Поле превращается в жемчуг, а дочь маркизы, "принцесса Юлия", - в прекрасную розу с благоухающими лепестками

Знаменитый коллективный сборник галантных стихов посетителей салонм г-жи де Рамбуйе, известный под названием "Гирлянда Юлии", был также выполнен в столь полюбившемся салонным поэтам жанре метаморфоз

Идея светского обожествления женщины расцвела именно во Франции XVII века. В письме к известной аристократке госпоже де Лож Гез де Бальзак замечал: "Бог возвысил Вас над мужчинами и женщинами и ничем не поскупился для совершенства своего творения. Вами восхищается лучшая часть Европы. Принцы склоняются у Ваших ног, ученые учатся у Вас"

Интерес к собственной внешности к середине XVII века настолько возрос, что в 1644 году была издана книга "Законы французской вежливости", в которой среди прочего рекомендовалось, например, "мыть руки каждый день, а лицо почти так же часто", ибо ежедневное умывание среди дворян этого времени не было распространено

даже в похоронной процессии за телом Вуатюра несли его тонко благоухающие вещи

Лоре, нувеллист герцогини де Лонгвилль, без всяких сотрудников еженедельно в течение пятнадцати лет издавал стихотворную газету, в которой в шутливо любезном тоне рассказывал о парижских слухах и королевских пиршествах, о помолвках прославленных людей и проповедях модных проповедников, раскрывал альковные секреты и распространял салонные анекдоты

В "Исторической музе" Лоре, читавшейся обыкновенно великосветским и придворным обществом, можно было встретить и подробные сообщения о новых пьесах Корнеля и Мольера, о нашумевших книгах и диковинных изобретениях

14 апреля 1652 года в Малом Люксембурге, где располагается особняк племянницы Ришелье герцогини д'Эгийон, состоялась своеобразная популярная конференция. Эта конференция словно бы предначертала дальнейший путь для многих французских ученых и философов XVII-XVIII веков, приспосабливавших предмет своих исследований к салонно дамскому обществу

Аббат Бурделло до отъезда в Швецию в 1651 году нередко собирал в особняке Конде общество ученых и литераторов, в котором обсуждались различные мировоззренческие, моральные и научные проблемы

Дамье Миттон в молодости сумел купить выгодную военную должность общего и экстраординарного казначея. Самым страстным жизненным увлечением Миттона была азартная игра. Женившись, он принимает в своем доме игроков и становится расточительным и гостеприимным хозяином. Лоре упоминал, что к дому "здравомыслящего и хорошо знавшего светское общество" Миттона ежечасно съезжались не "какие нибудь мужланы и прохвосты, а прославленные игроки". Миттон слыл изрядным краснобаем, и репутация остроумца позволила ему быть принятым при дворе. Но светские и карточные достижения не приносили удовлетворения Миттону. За соблазнительным и беспечным видом, за вежливой улыбкой пряталось глубокое разочарование и меланхолический скептицизм. "Я так всем недоволен, меня забавляют лишь несколько мыслей, но и они полны слабости и тщеславия. Нужно удвоить шаг, чтобы удалиться от подобного состояния". Пресыщенный соблазнами мира, Миттон, однако, не мог от них отказаться. Его изысканные манеры и салонное остроумие иногда сменялись резкими вольнодумными речами и показным развязно эпикурейским поведением. Однажды в компании с известным фрондирующим атеистом де Барро он был приглашен на знаменитый омлет с салом в последнюю неделю поста. Когда во время обеда разбушевалась гроза и раздался сильный гром, де Барро выбросил блюдо через окно, приговаривая: "Вот сколько шума из за омлета". Сам Миттон заявлял, что он верит в бога, и добавлял при этом с ядовитым остроумием что нибудь совершенно противоположное. Написанный им в шутливой форме "Трактат о бессмертии души" Миттон называл в интимном кругу трактатом о ее смертности.

Де Мере был эрудитом и имел довольно солидное образование. Он знал греческий, испанский, итальянский и немного даже арабский, владел латинским, по словам Геза де Бальзака, с "тонкостью и изяществом". Он знал более или менее основательно Гомера, Ксенофонта, Плутарха, несколько диалогов Платона, считал Цицерона образцом литературного и ораторского искусства. Но античный мир де Мере видел глазами светского человека XVII века, отличавшего формально эстетические и стилевые особенности жизни и искусства и приспосабливавшего их к своим собственным вкусам. Глубокая серьезность и истинное своеобразие древнегреческого мира не попадали в поле его зрения. Так, в Платоне он видел не великого философа, а блестящего стилиста, Вергилия же упрекал в отсутствии галантности

К концу жизни, устав от светских удовольствий и желая увековечить свою жизненную философию, де Мере удалился в имение близ Пуату и написал целый ряд произведений: "Рассуждение о справедливости", "Рассуждение об уме", "Рассуждение о беседе", "Рассуждение о приятности" и некоторые другие. Перед смертью он опубликовал два тома писем, которые не датированы и содержат различные анекдоты, литературно критические замечания, размышления о правильном поведении и т. д. Письма эти в свое время жадно перечитывались завсегдатаями парижских салонов и составляли конкуренцию знаменитым письмам остроумного Вуатюра, являвшегося "душой" и "гением" Голубой комнаты маркизы де Рамбуйе

Де Мере вспоминал, что однажды он путешествовал из Парижа в Пуату вместе с герцогом де Роаннец, который "обладал математическим умом и был приятным собеседником", и Миттоном, которого "при дворе все любят". Чтобы не скучать в дороге, герцог взял в попутчики человека средних лет, в то время еще малоизвестного, но впоследствии заставившего много о себе говорить. Это был большой знаток математики, ничего, кроме нее, не знавший. Однако подобные науки, рассуждал де Мере, не доставляют мирских удовольствий и не делают приятным собеседником. И попутчик, не имевший тонкого вкуса, вмешивался невпопад во все разговоры своих спутников, вызывая смех и удивление. Мы старались, продолжал он свой рассказ, разубедить его, и через два три дня неловкий попутчик почувствовал недоверие к собственным мнениям, только и делал, что слушал и спрашивал, уясняя особенности обсуждаемых тем. Время от времени он доставал записные дощечки и заносил в них что то. И еще до прибытия в Пуату, заканчивал де Мере, он стал говорить почти совсем хорошо и мог выразить все, что мы сами захотели бы сказать, открыто радуясь происшедшим в нем переменам. После путешествия, заявлял кавалер, он не думал более о математике и словно отрешился от этой науки (он -- это Паскаль)...

Вот краткое изложение "случая на мосту", которое мы приводим по первоначальной (сделанной много позднее смерти Паскаля) записи, приобретшей затем в многочисленных пересказах весьма пеструю беллетристическую раскраску. Якобы во время одной из прогулок по окрестностям Парижа Паскаль ехал вместе с друзьями в карете, запряженной четверкой или шестеркой лошадей. И вот на мосту близ деревни Нейи передние лошади, сбитые с толку отсутствием перил, обрушиваются в реку, оборвав постромки. Карета чудом устояла на краю моста. Это происшествие "заставило Паскаля прекратить свои прогулки и жить в полном затворничестве"

"Мемориал" или "Амулет Паскаля" -- запись, сделанная ночью 23 ноября 1654, где Паскаль изложил план своей будущей жизни

"Хроника бычьего глаза" -- собрание скандальных анекдотов из придворной жизни XVII--XVIII вв. "Бычьим глазом" называлось небольшое круглое или овальное окошко в полутемной прихожей перед спальней короля

В Европе XVII-XVIII века - это века поэтов, разрабатывавших темы, требовавшие предварительного изучения, и даже Лафонтен, единственный, может быть, настоящий питомец "школы бездельников", имел репутацию добросовестного исследователя природы

Если правда, будто бы отец Лафонтена желал, чтобы его сын стал поэтом, то этот достойный всяческого уважения отец является исключением

Драмы Расина наводят на мысль, что их автор должен был жить жизнью, кипящей страстями, это и дало ему возможность отобразить их с такой глубокой правдивостью, а между тем Расин жил затворником. Воспитанный в строгих принципах Пор-Рояля, никогда не дышавший сердечной атмосферой родного дома, он также был чужд страстей своего века, а весь его любовный опыт ограничился романом с актрисой - очень банальная вещь в жизни драматурга

"поэты для общества ненамного полезнее игроков в кегли" (Малерб)

Мольеру платили как обойщику

Расин носил почетный титул "историографа", но за это был обязан принимать участие в военных кампаниях

мадам де Саблиер, которой Лафонтен был обязан даровым хлебом, писала в одном из своих писем: "Я распустила весь дом, оставив только собаку, кошку и Лафонтена"?

"мода на Расина пройдет так же, как и на кофе" (Мадам де Севиньи)

Мольер называл себя пчелой, добывающей пищу там, где ее находит

"Из всех возможных фраз, - говорит Лабрюйер, - которые призваны выразить нашу мысль, есть только одна истинная. Не всегда найдешь ее в речи или в письме. А между тем она существует, и все, что не является ею, слабо и плохо и не удовлетворит человека высокого ума, желающего, чтобы его поняли"

Боссюэ лучше работалось, когда он сидел в холодной комнате, закутав голову в меха

...если замысел у вас в уме готов, Все нужные слова придут на первый зов (Буало)

Расин и Буало в сотнях писем вели друг с другом споры о правильных и неправильных оборотах

Расин, Лабрюйер появились после precieux - "прецизионных"

Классическая французская драма, взяв из греческих мифов Федр и Андромах, делала из них символы людских чувств, живые, пламенные, страждущие, но оторванные от времени и от среды

Лабрюйер, назвав свою книгу также, как и Теофраст "Характеры", прямо указывал на своего учителя и скромно прятался в тени, несмотря на то что каждая его страница блещет оригинальностью наблюдений

Фамилия Лафонтена на титульном листе "Басен" выглядит так, словно он всего-навсего пересказал стихами сказки Эзопа

Трактат Лэ (Leigh) "О религии и ее науке", напечатанный в 1656 году, сопровождается перечнем опечаток на двух страницах в лист.

В течение первой половины семнадцатого столетия сочинения, издававшиеся в Париже, печатались так неисправно, что устав книгопродавцев, изданный в 1649 году, заключает в себе много жалоб по этому предмету. "В Париже печатается так мало хороших книг (говорится в этом уставе), и то, что печатается, является в свет в таком небрежном виде, на такой дурной бумаге и с такими неисправностями в тексте, что мы вынуждены поставить на вид, какой стыд и какое великое зло для нашего государства производят подобные издания. И преимущественно те из наших подданных, кои принадлежат к литературному сословию, терпят от того немало, ибо им приходится отыскивать старинные издания, употребляя на то значительные издержки".

Есть предание, что французский лирик Малерб обязан опечатке одним из лучших стихов своих. В своем известном послании к дю Перрье, дочь которого звали Розеттой, он написал сначала: Et Rosette a vecu се que vivent les roses {И Розетта прожила столько, сколько обычно живут розы (франц.).}. Но в типографии плохо разобрали рукопись и поставили Roselle вместо Rosette. Малерб, читая вслух корректуру, был поражен этою переменой и изменил таким образом к лучшему свой стих: Et roselle a vecu ce que vivent les roses. {И так как она была розой, она прожила столько, сколько обычно живут розы (франц.).}

"Хроника бычьего глаза" -- собрание скандальных анекдотов из придворной жизни XVII--XVIII вв. "Бычьим глазом" называлось небольшое круглое или овальное окошко в полутемной прихожей перед спальней короля

Мадам де Севиньи издавала свои романы под фамилией своего секретаря

жизнь Мольера и Шекспира была связана с разъездами

После того как Фуке, всесильный министр и литературный меценат, попал в немилость, Лафонтен с риском потери благоволения пытался добиться его помиловани

Учась в иезуитском колледже юный Мольер познакомился с артистами

Когда разорился основанный Мольером Блестящий театр, он перешел не положение странстующего по провинции актера

Первым драматическим произведением Мольера была трагедия "Фиваида", с которой он провалилс

Мольер упорно хотел играть в трагедиях, даже вкусив комедийного успеха, и раз за разом проваливалс

После премьеры "Шалого" -- первого фарса Мольера -- публика бросилась в кассу валом. Был случай, когда двое дворян смертельно поругались в давке и дрались на дуэли

Словом, публика хлынула к Мольеру так, что находившаяся в то время в Лионе бродячая труппа некоего Миталла поняла, что она прогорела

О том, что Мольер -- хороший актер принца Конти убедил его секретарь, после чего герцог принял его труппу к себе на службу

По заказу влиятельных лиц, в т. ч. короля Мольер вынужден был писать либретто к вошедшим тогда в моду операм и балетам

"Историетки" (забавные истории) политического деятеля Талемана де Рео

Говорят, что на смертном ложе Агриппа д'Обинье затянул псалом, с которым некогда водил в бой свои полки

Рассказывают, что, чувствуя приближение смерти, Скаррон сказал: "Право, я никогда не думал, что так легко смеяться над смертью. Не будет больше ни бессонницы, ни подагры. Наконец-то я буду чувствовать себя хорошо"

в 1670-е во французских салонах мадам де Сабле, мадам Рамбуйе, мадемуазель де Скюдери увлекались игрой в "сентенции". Правила этой игры были таковы: заранее определялась тема, в соответствии с которой каждый составлял афоризмы, затем сентенции зачитывались в салоне, и из них выбирались самые меткие и остроумные

Роман О. де Юрфе "Новая Астрея" был очень моден в XVII в., его герои считались совершенным образцом "honnete homme"

репетитором у Ларошфуко был королевский прокурор Жюльена Каллардо, который занимался с ним латынью, историей и математикой

"Первая половина жизни Ларошфуко напоминает похождения героев галантно-героических эпопей или романа Дюма "Три мушкетера", - отмечают историки

В 1625 году Гассенди пишет письмо Галилею, в котором сообщает, что он знаком с его трудами и что давно восхищается им.

Гассенди избрал себе девизом слова Горация: "Sapere aude"

Гассенди "стал осторожным" из-за предписания Бито, запрещавшего поддерживать тезисы против Аристотеля, в то время как парламент заставлял уничтожать эти тезисы и принял решение об изгнании трех антиперипатетиков

Мадам Мантенон сказал по поводу успеха "Андромахи": "Пьеса такая хорошая, и поставлена так хорошо, что больше она уже не будет ставиться никогда" (т. е. подпадает под запрет)

Корнель, перед постановкой своей второй трагдии "Горации", прочитал специальную лекцию перед академиками с объяснениями идеи пьесы, однако отказался вносить предлагавшиеся ими изменени

Арифметика в низших классах иезуитского колледжа, по предписанию устава, должна была преподаваться легко, между делом, но в течение восьми лет проходился полный курс математики

Христина, шведская королева, говорила на шести языках, в том числе на латинском, и ежедневно прочитывала в подлиннике по нескольку страниц из Тацита

m-me де Севинье находит, что всякая светская женщина должна точно так же уметь говорить о декартовой философии, как должна она уметь играть в ecarte

"Всегда он успевал увидеть нечто такое, чего не видели другие; поэтому стоило ему прийти, как все собирались вокруг него, дабы его послушать" (Теллеман о Вуатюре)

Вуатюр не оставил ни одной книги, но его стихи, письма, афоризмы копировались и передавались в многочисленных списках

де Сент-Мор, возлюбленный дочери маркизы Рамбуйе, чтобы сделать ей приятное, подарил ей искусственный цветок, на каждом из лепесков которого было начертана какая-нибудь из ее женских добродетелей. И каждая из них была раскрыта сонетом, специально написанным по этому поводу. Среди автором были все тамошние знаменитости, включая Вуатюра, Теламена и др, в т. ч. и П. Корнель. Цветок был выполнен искусным каллиграфом, и найден будущей маркизой в день рождения у ее постели. Правда она продержала Сен-Мора в ухажерах еще 4 года, пока наконец не согласилась выйти за него замуж

В 1645 Вуатюр и Бенсаред устроили поэтическую дуэль в стихах. Посетители парижских салонов разлелились на две группы, между которыми долго шел спор, кто пишет лучше

сразу же по выходу в свет "Принцессы Клевской" на страницах журнала "Меркюр Галан" развернулось бурное его обсуждение. Книгу упрекали в неестественном изображении переживаний героев, в плагиате, а главное - в "нерегулярности", несоответствии нормативной эстетике классицизма

Мадам де Лафайет родилась в Сен-Жерменском предместье и здесь же скончалась. А ее "путешествия" редко выходили за пределы Люксембургского сада

По образованию юрист, Менаж полностью отказался от соответствующей карьеры и стал организатором так называемых "сред" - в его доме собирались известные писатели, и в их числе Шаплен, Фюретьер, Сарразен, Пелиссон... Менажу покровительствовали сильные мира сего - Мазарини, к примеру, назначил ему пенсию как большому знатоку итальянской культуры

Менаж был таким ярым классицистом, что даже Буало не отваживался ему перечить

Писатель Сегрэ был завсегдатаем в доме мадам Лафайет, и в конце концов она предоставляет ему жилье в собственном доме

У Ларошфуко, когда он писал "Максимы" глаза уже видели очень плохо, он страдал ярко выраженной неврастенией

в одном из писем Ларошфуко просит в качестве награды за чтение "Максим" угостить его морковным супом и рагу из барашка

мадам де Лафайет, уже известной авторше, лишь после долгих хлопот и унижений удается попасть в салон мадам де Саблье

Известен отзыв де Лафайет, адресованный маркизе де Сабле по поводу "Максим" : "Ах, сударыня, каким же испорченным умом и сердцем надо обладать, чтобы суметь выдумать все это!"

весной 1672 года Корнель "обкатывал" в разных домах Парижа свою новую пьесу "Пульхерия", и лишь после этого в ноябре состоялась премьера

План "Принцессы Клевской" был составлен совместно рядом автором, в т. ч. Сегре и Ларошфуко. Роман писался 6 лет и характерен большой подготовительной работой

аббат Шольё писал стихи и был известен своим вольнодумством

Мадам де Рамбуйе собирала у себя аристократов, которые были в опале при дворе, а чтобы беседы были не скучными, она разбавляла их поэтами и учеными

В салоне де Рамбуйе представлялись небольшие сцены из пьес, а также импровизировались на основе произведений. Приветствовалось чтение новых произведений, которое вовлекало бы присутствующих в диалог

Один из лучших провансальских поэтов, Гираут де Борнель, считал, что романы и новеллы не достойны того одобрения, которое встречают при дворах знатных покровителей искусства

Расин в 18 лет прочитал и поразился греческой повестью "Диоген и Хераклея", потом когда он писал "Федру" и "Беренику", эта повесть постоянно была у него не столе

Философия и пр наука

Проследив за всеми отраслями интеллектуального труда, Бокль неопровержимыми фактами доказывает, что век Людовика XIV был не золотым веком литературы, науки и искусства, а, напротив, веком их упадка: то был век нищеты, нетерпимости и притеснений, то был век рабства, позора и бездарности. Причина этого заключалась в правительственном покровительстве, в желании подчинить науку, искусство и литературу правительственным целям

Декарт хотел бы "не знать, что до него существовали другие люди"

Когда выходит в свет исследование Гарвея, встретившее со стороны схоластиков XVII века такую же оппозицию, какую встретило учение Дарвина со стороны современных ему схоластиков, Декарт с восторгом приветствует новую теорию

Декарт, определяя для себя отношение к религии, пришел к паломничеству в Лорето и к установке правила, что следует держаться религии, в которой воспитан

Декарт постоянно боится быть замеченным церковью и принимает для этого предосторожности, доходящие до крайности", переделывает свои рукописи, когда до него доходит известие об осуждении Галилея, и посвящает свои "Meditationes" Сорбонне

и католическая Сорбонна и протестантский Дортрехтский собор объявляют сочинения Декарта еретическими

Декарт еще в 1629 году выяснил ход лучей в призме и в стеклах различной формы; он даже придумал механизмы для полировки стекол

Moreri Луи (1643--1680), автор "Большого исторического словаря"

"Во мне, а не в писаниях Монтеня содержится то, что я оттуда вычитал" (Паскаль)

Декарт желал, "быть зрителем в разыгрывающихся перед ним комедиях

Молодого Декарта интересовали пышные церемонии, в 1619 году он покидает Голландию и отправляется во Франкфурт, где присутствует на коронации вновь избранного императора Фердинанда II

В своем дневнике Декарт записал: "10 ноября 1619 года я начал понимать основания чудесного открытия (coepi intelligere fundamenta inventi mirabilis)". Как полагают это было открытие аналитической геометрии

Хорошенькая барышня, которую прочили ему в жены, завела раз с Декартом небезопасный разговор о "различных видах красоты". Но Декарт, вместо ожидавшегося и вполне заслуженного комплимента, осторожно заметил, что "из всех известных ему видов красоты на него наиболее сильное впечатление произвела красота Истины"

"Учиться - для меня такое наслаждение, что я принужден употребить насилие над собой, чтобы засадить себя за трактат, который, однако, я обещаю вам окончить к началу 1633 года, чтобы этим обещанием принудить себя писать" (Декарт)

Декарт первым признал кровообращение (1637) и немало способствовал торжеству Гарвея (скорее, впрочем, авторитетом своего имени, чем какими-либо доказательствами в пользу кровообращения, так как великий философ и математик был довольно жалким физиологом и внес в эту науку много путаницы)

в Монпелье, охранявшем древние традиции с такой же ревностью, как и Парижский факультет, нашелся еретик, профессор Ривериус, который осмелился заявить о своем согласии с Гарвеем, за что, впрочем, и потерял кафедру

Враг познания через диалектику, Гассенди постоянно вышучивал современных ему медиков

Маленький Паскаль отличался замечательной понятливостью и любознательностью. Отец часто рассказывал ему вещи, могущие поразить воображение ребенка, но Блез тотчас доискивался объяснения и никогда не довольствовался плохим или неполным ответом

Однажды за обедом один из гостей ударил ножом по фаянсовой тарелке, причем раздался протяжный музыкальный звук, но, как только на тарелку положили руку, звук оборвался. Паскаль удивился и потребовал объяснения. Не получив его, он сам стал делать опыты и составил о них заметки, дав им громкое название "Трактат о звуках". В то время Паскалю было двенадцать лет

Отец Паскаля сам много занимался математикой и любил собирать у себя в доме математиков. Но, составив план занятий сына, он отложил математику до тех пор, пока сын не усовершенствуется в латыни

Зная любознательность Блеза, отец тщательно прятал от него все математические сочинения и при нем никогда не вел с друзьями математических бесед. Когда мальчик просил учить его математике, отец обещал это в виде награды в будущем

Отец Паскаля, когда обнаружил незаурядные матспособности сына был не только удивлен, но испуган силою этого детского ума

Отец Паскаля дал сыну Евклидовы "Начала", позволив читать их в часы отдыха. Мальчик прочел Евклидову "Геометрию" сам, ни разу не попросив объяснения. Не довольствуясь прочитанным, он дополнял и сочинял

Собрания, проходившие у отца Паскаля и у некоторых из его приятелей, например у Мерсенна, Роберваля, Каркави и других, приняли характер правильных ученых заседаний. Раз в неделю математики, примыкавшие к кружку Этьена Паскаля, собирались, чтобы читать сочинения членов кружка, предлагать разные вопросы и задачи. Иногда читались также присланные заграничными учеными записки. Деятельность этого скромного частного общества или, скорее, приятельского кружка стала началом будущей славной Парижской академии. В 1666 году, уже по смерти обоих Паскалей, французское правительство официально признало существование общества, успевшего приобрести прочную репутацию во всем ученом мире

Кардиналу Ришелье вдруг пришла фантазия приказать, чтобы в его присутствии была разыграна молоденькими девушками трагикомическая пьеса Скюдери "Тираническая любовь". Руководство этим спектаклем было поручено герцогине Эгийон, знавшей семейство Паскалей и давно заметившей сценические способности младшей сестры Паскаля, Жаклины, в то время тринадцатилетней девочки. В отсутствие отца главою семьи была старшая сестра Паскаля, Жильберта. На вопрос герцогини, дозволит ли она младшей сестре принять участие в спектакле, восемнадцатилетняя девушка дала гордый ответ: "Кардинал, - сказала она, - не доставил нам столько удовольствия, чтобы мы могли в свою очередь думать о доставлении ему развлечений"

Изложение Паскаля отличается необыкновенною ясностью и общедоступностью. Его трактат о равновесии жидкостей может быть прочитан людьми, знающими лишь арифметику

Жаклина, сестра Паскаля, красивая, изящная девушка, подававшая блестящие надежды, писавшая стихотворения, которые заслужили похвалы Корнеля, вскоре подчинилась влиянию брата, стала думать об отречении от мира и наконец ушла в монастырь

Молодой Паскаль до того увлекся своими религиозными упражнениями, что на первых же порах обнаружил все качества, характеризующие прозелитов. В одном случае он даже не остановился перед формальным доносом на человека, казавшегося ему опасным в религиозном отношении

Светские развлечения, которые позволял себе Паскаль, нередко казались ему преступными, и в тяжелые минуты, вроде тех, которые доставила ему смерть отца, он опять становился необычайно религиозным и упрекал себя за перемену образа жизни

Еще в 1647 году молодой Роанез познакомился с Паскалем и так полюбил его, что не мог с ним расставаться на долгое время. Герцог помещал Паскаля у себя в доме, постоянно ездил с ним по своей провинции и бывал крайне огорчен, когда Паскаль покидал его на продолжительное время. Паскаль имел на герцога огромное влияние. Двадцати пяти лет этот аристократ, несмотря на все просьбы и даже угрозы родственников, отказался от весьма выгодного брачного союза, потом продал свою должность, передал свой титул одному родственнику и обрек себя на безбрачие

В своих "Мыслях" ("Pensees") Паскаль говорит в одном месте: "Можно сколько угодно скрываться: всякий человек любит"

Как страстный игрок де Мере чрезвычайно интересовался следующим вопросом: каким образом разделить ставку между игроками в случае, если игра не была окончена? Эта задача была решена одновременно в Тулузе математиком Ферма и в Париже Паскалем. По этому поводу в 1654 году между Паскалем и Ферма завязалась переписка, и, не будучи знакомы лично, они стали лучшими друзьями

у Паскаля религиозный экстаз являлся как бы реакцией, наступавшей после чрезмерного напряжения, которого требовали его научные открытия

Герцог Лианкур так уважал янсенистов, что не только дал в своем доме убежище двум преследуемым янсенистам, но даже отдал свою внучку на воспитание в пор-рояльский женский монастырь, где, как известно, в числе монахинь была также сестра Паскаля

с 1 декабря 1655 года по 31 января 1656 года в Сорбонне состоялся ряд прений между янсенистами и иезуитами, настолько бурных, что французский писатель Сент-Бев сравнивает их с самыми шумными политическими собраниями 1815 года. Прения велись на тогдашнем варварском латинском наречии, и выражения ораторов были таковы, что синдикат Сорбонны постоянно должен был прибегать к торжественной формуле: Domine mi, importo tibi silentium (сударь, повелеваю тебе молчать)

"Письма к провинциалу" печатались главным образом в тайной типографии, находившейся в одной из водяных мельниц, которыми тогда изобиловал Париж. Печатание взял на себя Пьер Лепети, знаменитый книгопродавец и королевский типограф, который употребил для этой цели какие-то особые типографские чернила, им самим изобретенные, обладавшие свойством высыхать почти мгновенно, что позволяло печатать "Письма" за час до их отправки

В 1660 году по повелению короля "Письма" мнимого Монтальта были рассмотрены комиссией из четырех епископов и девяти докторов Сорбонны. Комиссия признала, что в "Письмах" содержатся все лжеучения Янсения, а также мнения, оскорбительные для папы, епископов, короля, богословского парижского факультета и некоторых монашеских орденов. Это заявление было сообщено государственному совету, который повелел, чтобы письма были изорваны и сожжены рукою палача

парламент в Э (Aix) повелел сжечь "Письма", но члены этого судебного учреждения сами охотно читали "Письма", и никто из них не решался пожертвовать своим экземпляром для публичной экзекуции. Наконец один из судей догадался и дал бывший у него альманах, велев надписать на переплете заглавие "Писем". Этот невинный альманах и был сожжен публично

О значении "Писем" Паскаля можно судить по следующему событию. Как только появились первые письма, один из руанских проповедников поспешил заявить с кафедры, что автор "Писем" - опасный еретик, клевещущий на достопочтенных отцов иезуитов. Тогда руанское духовенство избрало из своей среды комиссию, чтобы проверить цитаты, приведенные в "Письмах". Цитаты оказались совершенно согласными с цитируемыми оригиналами, убедившись в этом, руанские священники написали послание к священникам Парижа, прося их собраться вместе с целью публичного осуждения мерзостей, проповедуемых иезуитами. В 1656 году действительно состоялся в Париже съезд, на котором было принято предложение руанского духовенства заявить публично, что "чтение иезуитских книг привело слушателей в ужас"

Однажды ночью, мучимый жесточайшей зубной болью, Паскаль совершенно без всякого предварительного намерения стал думать о вопросах, касающихся свойств так называемой циклоиды, кривой линии, обозначающей путь, проходимый точкою катящегося по прямой линии круга, например, колеса. За одною мыслью последовала другая, образовалась целая цепь теорем. Паскаль вычислял как бы бессознательно и сам был изумлен своими открытиями

Паскаль писал свой труд о циклоиде с необычайной быстротою. Все исследование было написано в восемь дней, причем Паскаль писал сразу, не переписывая. Две типографии едва поспевали за ним, и только что исписанные листы тотчас сдавались в набор

Размышления о помощи бедным навели Паскаля даже на одну в высшей степени практическую мысль. Паскалю принадлежит честь организации одного из самых дешевых способов передвижения. Он первый во Франции и почти во всей Европе придумал устроить движение "пятикопеечных карет", то есть омнибусов. При этом Паскаль имел в виду не только удешевить для бедных людей способы передвижения, но и собрать сумму, достаточную для сколько-нибудь серьезной помощи нуждающимся

Когда Паскалю сообщили о смерти младшей сестры, он сказал только: "Дай Бог и нам умереть так же хорошо"

Паскаль добивался всеми силами того, чтобы никто не мог чувствовать к нему привязанности

Математические образы господствуют над умом Паскаля. Желает ли он изобразить необъятность вселенной, - он, повторяя мысли средневековых писателей, выражает их в сжатой и сильной геометрической форме: вселенная есть "бесконечный шар, центр которого везде, а окружность - нигде". Старается ли он доказать ничтожество человеческой жизни и убедить нас, что для него совершенно безразлично, продлится ли наша жизнь на десять лет более или нет, - он поясняет свою мысль в строго математической форме: "В виду бесконечных величин, все конечные равны между собой". Хочет ли он убедить нас в необходимости веры в божество, - Паскаль прибегает к своей теории вероятностей, оценивает разные гипотезы точно так же, как игрок оценивает партию"

Паскаль советует нам поглупеть (abatir), что, конечно, нельзя понимать в буквальном смысле, как сделал французский философ Кузен, который с видом умного человека прочел Паскалю за этот совет весьма строгий выговор

после выхода из коллегии Декарт стремится строить свою жизнь и науку на "пустом" месте с помощью только одного архитектора и наставника - математического разума - и выработанных этим разумом правил и средств

Однажды за столом кто то из гостей нечаянно задел ножом фаянсовую тарелку. Раздался продолжительный звук, но, как только к тарелке прикоснулись, он тотчас же исчез. Блез долго размышлял над причиной возникновения и угасания звука, стучал по различным предметам, сравнивал полученные наблюдения. На основе этих наблюдений и выводов из них одиннадцатилетний мальчик написал небольшой трактат о звуках (несохранившийся), который был признан сведущими в науках людьми "удивительным и весьма разумным"

"Подлинным центром французской науки, - пишет историк естествознания Джон Бернал, - была, вплоть до его смерти в 1648 году, келья францисканского монаха Мерсенна, который сам был незаурядным ученым. Он неустанно вел переписку, будучи своего рода главным почтамтом для всех ученых Европы, начиная с Галилея и кончая Гоббсом". Переписка заменяет в это время научные журналы

первый европейский "Журнал ученых", этот, по словам Вольтера, "отец всех произведений подобного рода, которыми сегодня наполнена Европа", выходит во Франции с 1665 года (еженедельно с той или иной степенью регулярности). Со следующего года журнал иллюстрируется гравюрами, вставными рисунками и плакатами (например, на одном из них изображена увиденная в микроскоп вошь величиной не менее полуметра). В предуведомлении читателю основатель журнала, эрудированный судейский чиновник Салло, так определяет его задачи: составлять перечни наиболее важных книг, издающихся в Европе, кратко характеризовать их содержание и полезность; печатать хвалебные речи скончавшимся ученым, знакомить с их трудами и основными обстоятельствами жизни; описывать новые изобретения и полезные эксперименты в области физики, химии, астрономии, анатомии и т, д., освещать основные решения церковных и гражданских судов, цензоров Сорбонны и других университетов (как во Франции, так и за границей)

По словам биографа Декарта Байе, получая и рассылая научные данные, Мерсенн выполнял в науке те же функции, что и сердце в теле человека. В числе его корреспондентов были такие светила европейской науки, как Гюйгенс, Ферма, Торричелли, Галилей, Кавальери, но особенно активным был Декарт. Им адресовано Мерсенну более полутораста писем, многие из которых представляют собой полноценные научные трактаты или полемические работы

чтобы широкой публике были более понятными научные сочинения, Мерсенн одним из первых (ранее Галилея) стал использовать в них жанр диалога, сочетать обучение с наставлением

Мерсенн перевел на французский также ряд сочинений древних авторов, содействовал изданию работ Декарта, пропагандировал во Франции запрещенное Ватиканом учение Галилея

умирая, Мерсенн совершил последний акт для прогресса наук - просил хирургов вскрыть его тело после смерти и пристально исследовать причины болезни

Успехи Роберваля в области математики позволили ему занять в одном из самых крупных учебных заведений Парижа, в Коллеж Рояль (теперешнем Коллеж де Франс), кафедру, основанную знаменитым ученым Пьером Рамусом. По положению профессорское место на этой кафедре каждые три года должно было подвергаться конкурсу. По условиям конкурса, кроме чтения лекций в присутствии комиссии, соискатель должен был показать и собственные открытия в математике. Без устали трудившийся Роберваль ревниво скрывал свои теоремы и новые методы, чтобы затем представить их на очередной конкурс и победить возможных соперников. Он добивался значительных результатов, что позволяло ему сохранять за собой кафедру Рамуса до самой смерти. Однако из за этих "тайн" другие математики часто опережали Роберваля в публикации сходных результатов, а отсюда возникали нудные и трудноразрешимые споры о приоритете и плагиате, подогреваемые к тому же резким и придирчивым характером профессора

Дезарг имел обыкновение публиковать результаты своих исследований на небольших листках, которые он пересылал другим ученым или наклеивал в виде афиши на улицах, как бы призывая всех желающих знакомиться с его открытиями и реагировать на них

Близкий друг Декарта, советник парижского парламента Клод Арди издал Евклида с греческим текстом, латинским переводом и комментариями, переводил также сочинения Эразма Роттердамского и других авторов

По сведениям Байе, Арди знал 36 языков и диалектов. Лейбниц впоследствии называл его "великим математиком и великим ориенталистом"

Геометр Клод Мидорж (также друг Декарта) хотя и считался государственным чиновником, однако почти все время посвящал математическим штудиям. В своем основном труде о конических сечениях он показывал, что теорию этих сечений можно описывать проще, чем она излагалась. Кроме того, Мидорж увлеченно занимался изготовлением линз, зеркал, всевозможных инструментов и приборов, на что израсходовал целое состояние (около ста тысяч экю), и помогал Декарту в шлифовке стекол для его диоптрических опытов

Когда Далибре в нескольких сонетах просил его высказаться по поводу учения Галилея о вращении Земли, Ле Пайер ответил длинным стихотворным письмом, в котором советовал оставить всю эту дребедень и отправиться в кабачок попить винца с жареным мясом

у Ле Пайера было всего лишь 29 су, когда он стал читать сочинения по математике, и ему приходилось менять книги по мере того, как он прочитывал и продавал их

Наука нового времени зарождалась как своеобразное "хобби" - увлеченные точным знанием люди занимались ею помимо своих основных занятий. Священники, монахи, судьи, адвокаты, советники, казначеи, дипломаты, собираясь в небольшие группы, забывали на время о своих делах и заботах и беседовали о математике и экспериментах. Именно такие группы стали зародышами, из которых впоследствии вырастали общественные научные институты. И именно члены кружка Мерсенна составили ядро созданной в 1668 году во Франции Академии наук (в отличие от детища Ришелье - Французской Академии, - здесь занимались исключительно естественнонаучными проблемами), в организации которой действенную помощь первому министру Кольберу оказывал Каркави и председательствовать которой был приглашен знаменитый Христиан Гюйгенс

Еще в 1619 году, когда Декарту было 23 года и он искал свой путь среди открывающихся жизненных возможностей, его вдруг озарило. "10 ноября 1619 года, - писал он, - преисполненный энтузиазма, я нашел основания чудесной науки". Это озарение сопровождалось тремя сновидениями, укрепившими его, и Декарт дал обет богоматери совершить паломничество в Лоретто, с тем чтобы она даровала успех новой науке (обет был исполнен через несколько лет)

Обнаружил Ферма и ряд недочетов в "Геометрии", послав ее автору свое сочинение "О наибольших и наименьших величинах", как бы дополнявшее работу философа. Декарт был явно раздосадован замечаниями Тулузского юриста и решил, как он писал в письме к Мерсенну, что Ферма направил ему свою работу "с целью вступить в соперничество и показать, что он в этом знает больше, чем я". Чтобы сразить "соперника", Декарт стал несправедливо критиковать метод Ферма в шутливо высокомерном тоне

Этьен Паскаль был членом кружка Мерсенна, и маленький Блез старался присутствовать не его заседаниях, не пропуская ни слова

Растроганный игрой Ж. Паскаль в придворном спектакле, Ришелье снимает опалу с ее отца

В 1649 году Паскаль официально получает на свое изобретение королевскую привилегию, в которой отмечается большой успех молодого человека, проявившего с ранних лет склонность к математике, и описывается своеобразие арифметической машины. Привилегия эта действительно "совершенно особая": по просьбе изобретателя запрещаются подделки не только его собственной модели, но и изготовление любых видов счетных машин без разрешения Паскаля; иностранцам (торговых или иных профессий) не разрешается выставлять и продавать подобные машины во Французском королевстве, даже если они сделаны за его пределами

Янсений совместно со своим другом Жаном Дювержье де Оранном в течение шести лет упорно изучал, пренебрегая сном и здоровьем, Писание, решения вселенских соборов и труды отцов церкви, прежде всего Августина

Сен Сиран обосновался в загородном Пор Рояле, считая, что в городе дьявол прогуливается чаще, чем в полях. Аскетическая прямота, суровая цельность, отсутствие какой бы то ни было политико религиозной двусмысленности притягивали к нему множество лиц, в том числе из великосветских и ученых кругов. Вскоре вокруг Сен Сирана образовался кружок так называемых "отшельников" - людей, оставивших свои светские обязанности, но не связанных монашеским уставом и обетами

Порта в "Натуральной магии" наряду с различными природными свойствами и средствами воздействия на них описывал способ определения девственности с помощью магнита

Паскаля отличали крайняя осторожность в установке фактов и смелость в заключених, вытекающих из них

У каждой женщины, замечал один из авторов XVII века, вместо пажа появился свой математик. Многие увлеклись астрономией и пристрастились к наблюдениям за звездным небом

Лансло написал "Новый метод для легкого и быстрого изучения латинского языка"

Арно, желая разоблачить недостойные приемы иезуитов и защитить свою позицию, решил высказаться публично. Когда он представил свое сочинение на суд отшельников Пор Рояля, их молчание свидетельствовало о неудаче. Тогда Арно обратился к присутствовавшему на обсуждении Паскалю со словами: "Вы молоды и должны сделать что нибудь..." Блез согласился составить набросок ответа. Через несколько дней он читает свой первый опыт, выполненный в форме письма, отшельникам, которые находят его превосходным, единодушно одобряют и решают немедленно печатать

Появление в свет "Письма к провинциалу" произвело впечатление взорвавшегося порохового погреба. На следующий день после выхода письма в знак протеста против незаконных приемов богословского факультета Сорбонну покинули 60 докторов

"Меня спрашивают, - говорил Паскаль, - читал ли я сам все те книги, которые цитирую. Я отвечаю, что нет: потребовалось бы провести всю мою жизнь за чтением очень плохих книг, но я дважды прочел старика Эскобара. Что касается остальных, их читали мои друзья; но я не привел ни одного отрывка, не прочитав его сам в той книге, из которой цитировал, и не вникнув в вопрос, которого он касался, а также не прочитав того, что отрывку предшествовало, и того, что за ним следовало, дабы не ошибиться и не процитировать вместо возражения ответ, что было бы несправедливым и достойным упреков"

"Меня спрашивают, - говорил Паскаль, - почему я воспользовался стилем приятным, ироническим и развлекательным. - Я отвечаю, что, если бы я написал стилем догматическим, книгу читали бы только ученые, а они в этом не нуждаются, ибо знают об том столько же, сколько я. Поэтому я думал, что надо написать так, чтобы мои письма читали женщины и светские люди и уяснили себе опасность всех максим и предложений, которые распространялись тогда повсюду и воздействию которых легко поддавались"

Впоследствии Арно, отвечая на вопрос знаменитого теоретика классицизма Буало о том, как работал Паскаль над "Письмами...", вспоминал, что Блез читал готовое сочинение перед большой аудиторией отшельников; если все восхищались, но находился один, кого письмо не затрагивало, Паскаль искал новые варианты, одобряемые единогласно

Еще когда Паскаль работал над последними двумя письмами, "Газета" сообщила, что парламент Экса приговорил первые шестнадцать как клеветнические и опасные для общества к сожжению у позорного столба на городской площади. Издателям же грозили галерой. Но "Газета" ничего не сообщила о том, что вместо "Писем..." сожгли какой то альманах, ибо никто из судей не захотел отдавать для казни свой личный экземпляр

Продолжались и преследования издателей. Один издатель оказался в тюрьме, другой едва избежал наказания кнутом и был приговорен к пяти годам ссылки. В сентябре 1657 года "Письма к провинциалу" были осуждены папой римским и внесены в Индекс запрещенных книг. Когда Паскаль узнал об этом, он воскликнул: "Если мои "Письма..." осуждены в Риме, то ведь то, что я осуждаю в них, осуждено и на небе"

Уже после седьмого письма парижские кюре собрались на свою ассамблею, чтобы рассмотреть вопросы, поднятые в сочинениях неизвестного автора, и осудить либо казуистов, либо их хулителя. В то же время руанские кюре потребовали осуждения нравственных правил иезуитов и просили своих парижских собратьев присоединиться к ним. Осенью 1656 года в Париже состоялся съезд духовенства, созванный по инициативе руанских кюре, на котором говорилось, что чтение иезуитских книг привело слушателей в ужас

"Письма..." вызвали во многих французских городах широкое движение протеста против морали иезуитов. В ответ на это движение в конце 1657 года появилась анонимная "Апология казуистов против янсенистов", принадлежавшая другу Анна - ректору иезуитского Коллежа де Клермон отцу Пиро. "Апология..." произвела скандал неловкой защитой наиболее уязвимых положений казуистов (о человекоубийстве и т. п.) и клеветой, и парижские кюре постановили представить ее на суд парламента и богословского факультета Сорбонны. О ней стали с неудовольствием высказываться сами иезуиты, а в 1659 году она была зачислена в Индекс запрещенных книг. В 1665 и в 1679 годах папами Александром VII и Иннокентием XI были осуждены многие из тех положений, которые отмечены Паскалем в "Письмах к провинциалу"

В бессонную мучительную ночь, заглушая острейшую боль мощной работой интеллекта, безостановочно выдвигающего цепь стройных доказательств, Блез не только решает задачу Мерсенна, но и делает ряд важных математических открытий в области изучения рулетты

герцог де Роаннец советует Блезу, работающему в это время над "Апологией..." - центральным трудом своей жизни, опубликовать найденные решения и использовать их для... косвенного убеждения атеистов; ведь человек, сделавший такие замечательные научные открытия, не может не знать всех возможностей интеллекта, когда призывает скептиков склонить свой разум перед таинствами веры. Чтобы усилить подобный эффект, герцог предлагает Паскалю устроить конкурс среди математиков Европы, на который следует выдвинуть решенные Блезом задачи. Паскаль соглашается и начинает с того, что в течение нескольких дней напряженного труда записывает решения, связанные с определением площади и центра тяжести сегмента циклоиды, объемов и центра тяжести тел вращения сегмента, центра тяжести половин этих объемов, отсекаемых плоскостью, которая проходит через ось вращения. Эти задачи он включает в циркулярное письмо, которое в июне 1658 года под псевдонимом Амоса Деттонвилля (анаграмма Луи де Монтальта) распространяется среди известных математиков. Большинство задач, как стало известно после выхода письма, уже решил Роберваль, и Паскаль счел необходимым подводить итоги конкурса на основании решения только двух последних вопросов. На решение задач отводится три месяца, и закрытие конкурса назначено на 1 октября 1658 года. Для премии выделено шестьдесят пистолей, а жюри должен возглавить Каркави. В научном мире Европы конкурс вызвал большой интерес, но проблемы, поставленные анонимом, поддавались далеко не всем. Слюз справился лишь с одной из задач. Гюйгенс - с тремя первыми и частично с последней, несмотря на то, что он был большим знатоком циклоиды. Но труды "славного Гугения", как его называл Ломоносов, не пропали даром: он изобрел циклоидальный маятник и применил его в часах, показав, что период колебаний не зависит от амплитуды в случае, когда маятник описывает циклоиду, для чего требуется специальное приспособление также циклоидальной формы. Некоторые ученые не решились прислать свои результаты, считая их несовершенными, а другие, занимаясь поставленными задачами, пришли параллельно к интересным открытиям. Так, например, двадцатишестилетний английский профессор астрономии Рен, будущий королевский архитектор (с его именем связано создание собора святого Павла в Лондоне), хотя и не решил задач, но произвел спрямление циклоиды, то есть определил ее длину. Паскаль высоко отзывался о результате Рена, тем более что в это время сравнение кривых линий с прямыми казалось нелепым, задачи о спрямлении кривых считались необыкновенно трудными и были решены лишь для окружности, параболы и некоторых спиралей

Мерсенн в одном Париже насчитывал около пятидесяти тысяч атеистов. Против них в это время принимались суровые меры наказания (отрезание губ, языка, сожжение)

с середины 1657 года Блез вплотную занялся основным трудом своей жизни, рассчитывая затратить на него около десяти лет. Записи он делает на больших листах, распределяя на них различные фрагменты в зависимости от соответствующей темы

когда в декабре 1660 года его навещает в Париже Гюйгенс и заводит с ним беседу о силе пара и телескопах, Блез довольно равнодушно относится к волнующим голландца проблемам...

О "мнении читателя" Паскаль утверждал, якобы оно разумно и справедливо

Подобное же состояние пережил Декарт 10 ноября 1619 года. Он считал этот день не менее для себя важным, чем день, когда он родился. Потому что в тот день предстала перед ним в ослепительном блеске его знаменитая идея. Этому мгновению предшествовало состояние сосредоточенности, глубочайшего внутреннего затишья, сменившегося затем сильнейшим возбуждением. Байе, его биограф, сообщает: "Он до такой степени обессилел, что был близок к воспалению мозга, а ум его, пылающий энтузиазмом, порождал сны и видения". В конце концов Декарт упал на колени и обещал совершить паломничество во имя божьей матери, поручая ее опеке плод своих мыслей

Ученый Л. П. Кушу изучил и обработал рукописи Паскаля, он описал, как перо философа боролось со словами, как оно отбрасывало выражения слабые и банальные, выискивало звучные и неизбитые фразы, как оттачивал Паскаль каждую мысль, освобождая ее от излишнего балласта, от тряпья и оберток, делал ее четкой, краткой, почти нагой

Декарт в письме к другу, просившему у него совета относительно воспитания сына, с большим уважением отзывался о своих учителях из иезуитского колледжа и указывал на "равенство, которое они устанавливают, одинаково обращаясь со знатными и простыми"

Декарт оправдывался перед Мерсенном за многочисленные орфографические ошибки "Диоптрики"; его плохо учили французского, ибо основой преподавания в иезуитском колледже был натиск на свободное владение латинским

Для слабых здоровьем учеников в иезуитском колледже делались льготы. Декарту, ввиду слабого его здоровья, разрешено было до позднего часа оставаться в постели и он посещал только уроки послеобеденные

Привычку допоздна лежать в постели Декарт усвоил себе на всю жизнь и считал те часы, которые он проводил по пробуждении, размышляя в постели, лучшими часами своей умственной работы

"Я с детства был вскормлен на книжном знании, и, так как меня уверяли, что с помощью его можно получить ясное и твердое познание всего полезного для жизни, то я имел чрезвычайное желание приобрести его" (Декарт)

Мерсенн был известен в свое время как автор весьма двусмысленного комментария к книге Бытия, при чтении которого благочестивые люди покачивали головами

В Париже Декарт попал в компанию "золотой молодежи", вел рассеянную жизнь и увлекся карточной игрой. После полутора лет такой жизни в юноше вдруг произошел перелом. Тайком от своих друзей и парижских родных он перебрался в уединенный домик в Сен-Жерменском предместье, заперся здесь со своими слугами и погрузился в изучение математики - главным образом, геометрии и анализа древних. В этом добровольном заточении Декарт провел около двух лет

Вопросы, волновавшие тогда французское общество, Декарта занимали мало: он несравненно больше интересовался задачами, оставленными Паппом и Диофантом

Декарт желал "быть зрителем в разыгрывающихся перед ним комедиях"

В дневнике Декарта мы находим заметку: "10 ноября 1619 года я начал понимать основания чудесного открытия (coepi intelligere fundamenta inventi mirabilis)" Биографы считают, что чудесным открытием, о котором говорит здесь Декарт, было открытие основ аналитической геометрии

"Наука, - пишет Декарт в дневнике, - похожа на женщину: у нее есть свой стыд. Пока она при муже, ее уважают; становится публичной - подвергается презрению"

"Подобно актеру, надевающему маску, чтобы не видели краску на его лбу, я, выходя на сцену мира, где был доселе только зрителем, появляюсь замаскированным" (Декарт)

Открыв в 24 года начала аналитической геометрии, Декарт решил написать трактат о своем открытии. Он долго бился над заглавием, однако дальше заглавия трактат не двинулс

Хорошенькая барышня, которую прочили ему в жены, завела раз с Декартом небезопасный разговор о "различных видах красоты". Но Декарт, вместо ожидавшегося и вполне заслуженного комплимента, осторожно заметил, что "из всех известных ему видов красоты на него наиболее сильное впечатление произвела красота Истины"

Большой круг знакомых всегда тяготил Декарта. Вернувшись в 1628 г в Париж, он тайком от большинства друзей поселился в укромном уголке и только спустя долгое время был случайно разыскан настойчивым родственником. Последний явился к нему на квартиру в одиннадцать часов утра и, наблюдая в замочную скважину, увидел, что Декарт еще лежит в постели, время от времени приподнимается, пишет и потом опять ложится "подумать"

Кардинал Берюль познакомился с Декартом, тогда 33-летним человеком, никак еще не проявившим себя в обществе, и посоветовал ему бросить все и заняться философией

Декарт избрал своим девизом: "Qui bene latuit, bene vixit" (счастлив тот, кто прожил свою жизнь скрытым от всех) и в течение двадцати лет своего пребывания в Голландии пятнадцать раз менял место своего жительства. Жил он большею частью в предместьях больших городов или в деревне, тщательно скрывая свой адрес от своих корреспондентов

Декарт жил в полном одиночестве в Амстермдаме. Обо всех новостях в ученом тогдашнем мире его уведомлял в переписке Мерсенн

Декарт долго работал над своим первым трактатом "О Божестве", но поскольку работа у него не шла, он забрасил его и перешел к естественнонаучным занятиям

Мерсенн был сильно заинтересован столь многообещающими исследованиями и настойчиво просил Декарта опубликовать их. Но Декарт откладывает печатание с года на год

"Учиться - для меня такое наслаждение, что я принужден употребить насилие над собой, чтобы засадить себя за трактат" (Декарт)

После того как Декарт узнал о запрещении учения Галилея, он решил сжечь все свои рукописи. "Если, - пишет он Мерсенну, - это учение ошибочно, то ошибочны все основы моей философии, так как оно необходимо вытекает из них"

несмотря на запрещение печатать какие-либо сочинения Галилея, Мерсенн принял на себя издание галилеевых "Разговоров о механике"

В 1635 году Декарт заинтересовался формой снежинок, и написал этюд, включенный им впоследствии в "Опыт о метеорах". Наблюдениями своими он был так доволен, что выражал желание, чтобы и другие "нужные для подтверждения его теории опыты точно так же падали с облаков и чтобы нужно было иметь только глаза, чтобы их видеть"

В Утрехте во времена Декарта жила m-lle Шюрманс, ученейшая женщина своего времени, замечательная лингвистка, знавшая все европейские живые языки, не исключая турецкого, и, кроме того, свободно говорившая на латинском, греческом, еврейском, сирийском и арабском. В то же время это была талантливая художница, прекрасно рисовавшая и ваявшая, и знаток математики, философии и богословской литературы. На последней окончательно сосредоточились ее симпатии, и она отказалась от светских развлечений, оправдывая свое решение словами св. Игнатия: "моя любовь распята на кресте"

Иезуит Даниэль рассказывает, что один из его приятелей, найдя у него на столе "Размышления" Декарта и прочитав "посвящение", попросил дать ему их на страстную неделю в качестве книги для душеспасительного чтени

Декарт был крайне заносчив и нетерпим. На возражения Ферма он демонстративно поручил ответить своему слуге Жильо

После того как Гоббс подверг критике ряд положений Декарта, тот попросил Мерсенна больше не присылать ему таких пустяков

Книги Декарта расходились так плохо, что он обирался совсем бросить писать, "так как, - писал он своему другу Шаню, - публика меня знать не хочет"

В родной семье Декарт не пользовался привязанностью и отчужденность его от родных была настолько велика, что его не сочли даже нужным известить о смерти отца, последовавшей в 1640 году

влиятельные друзья выхлопотали Декарту у кардинала Мазарини пенсию в три тысячи ливров

ревнивый Декарт, не допускавший, чтобы какое-либо крупное открытие могло совершиться без его участия, говорил, что идею знаменитого опыта с бочкой внушил Паскалю именно он. Паскаль заявлял, что идея опыта была внушена ему некоторыми замечаниями Торричелли, и, в сущности, она была так проста, опыт до такой степени напрашивался сам собой, что вряд ли Паскаль нуждался в указаниях Декарта

Мерсенн, верный до конца жизни своей любви к науке, завещал вскрыть свое тело, "для того, чтобы врачи, узнавши его болезнь, получили возможность в будущем помочь тем, кто будет страдать ею"

В своей работе Региус, один из первых картезианцев, позволил себе некоторые критические замечания в адрес учителя. Декарт, просмотрев присланную ему Региусом на отзыв книгу, запретил тому издавать книгу и объявил, что если он, тем не менее, решится ее издать, то Декарт публично заявит, что не имеет с ним ничего общего

принцессой Елизаветой, дочь курфюрста пфальцского Фридриха V была еще молоденькой девушкой, когда прочитала только что вышедшие тогда "Начала" Декарта. Книга произвела на нее сильное впечатление. Между ней и Декартом завязалась оживленная переписка. Позже принцесса удалилась в Германию к своим родным и после долгих скитаний назначена была настоятельницей Герворденского аббатства, утратившего с переходом в руки лютеран характер монастыря и представлявшего собой бенефицию, обеспечивавшую принцессе значительный доход. Здесь она устроила нечто вроде академии, в которой находили радушный прием люди самых разнообразных религиозных взглядов, не исключая социниан и деистов. В последние годы своей жизни принцесса раскаивалась в том, что "занятия философией удалили ее от искания истинного блага", и говорила, что "теперь любой из сынов Божиих дороже ей всех величайших философов мира"

Декарт был всегда преисполнен пиетета к высокопоставленным особам. Он даже писал: "Особы высокого происхождения не нуждаются в достижении зрелого возраста, чтобы превзойти ученостью и добродетелью прочих людей"

Шведская королева Христина пригласила к себе Декарта. Не давая ему времени опомниться, она, не дожидаясь его согласия, отправила в Голландию адмирала с кораблем, на котором он должен был приехать в Швецию

Первой просьбой к Декарту в Швеции было принять участие в балете и написать стихи для бала

Умственной работе Декарт старался уделять по возможности меньше времени и, по его словам, был обязан достигнутым им результатам только тому, что отводил математическим занятиям не более нескольких часов в день, а метафизическим - не более нескольких часов в год

Разговор Декарта был прост и суховат. Лица, подходившие к нему как к оракулу и видевшие в нем олицетворение мудрости, бывали, по словам Балье, разочарованы простотой его ответов. В большом обществе Декарт был молчалив и ненаходчив, как это часто бывает у людей, привыкших к уединенному образу жизни

Один из слуг Декарта, Жильо благодаря совместной работе с Декартом так усовершенствовался в математике, что впоследствии преподавал ее голландским офицерам

В 1663 году сочинения Декарта внесены были в ватиканский index, a в 1671 году парижский архиепископ сообщил университету королевский приказ, запрещавший преподавать иную философию, кроме схоластической

Когда Лейбниц в Париже познакомился с Арно, тот попытался обратить немца в католичество

На частные лекции Режи по картезианской философии, запрещенной тогда к преподаванию в университетах, стекалась вся Тулуза

17-томное собрание переписки Мерсенна было издано в Париже в 1932-1988 годах

об открытиях Ферма мы знаем практически только из его переписки с Мерсенном, изданной посмертно

Мерсенн первым на французском языке издал Евклида, Апполония и Архимеда

Германия

Грифиус (1657) написал пьесу о пьесе, играемой дилетантами, по мотивам "Сна в летнюю ночь" Шекспира (Gryphius)

Местный патриотизм мескирхцев всегда зиждился, среди прочего, на почитании памяти знаменитого придворного проповедника Абрахама а Санкта-Клара, который родился в 1644 году в Креенхайнштетгене и умер в 1709-м в Вене. Статьи о нем периодически появлялись в местной печати, и по круглым юбилейным датам в его честь устраивались скромные торжества

Боннское читательское общество, где книги не только читались, но и обсуждались, было основано курфюрстом Максимилианом Францем Австрийским. Он же выделил Обществу помещение

Антон Ульрих, брауншвейгский правитель второй половины XVII века, ввел в своем герцогстве в обиход французский язык, и тратил на искусство и образование несоразмерные бюджету средства

Антон Ульрих превратил герцогскую библиотеку в одну из богатейших в Европе. Гл библиотекарем он пригласил Лейбница

Антон Ульрих -- автор многочисленных пьес, стихов, романов, которые он создавал в соавторстве со своим секретатем Бирке

Антон Ульрих писал оперные либретто для многочисленных празденств, происходивших при дворе

Fruchtbringende Gesellschaft -- крупнейшее объединение литераторов барокко -- насчитывало в своих рядах 890 членов

Среди членов Fruchtbringende Gesellschaft было много чисто политических фигур

главной целью Fruchtbringende Gesellschaft было "онемечить" популярные тогда французские слова и обороты

Первый читательский кружок в Германии в 1610 организовал почтемейстер Китцингена. Почтмейстеры тогда имели монополии на известия. Вокруг почмейстера организовалась группа в 16 человек, которым он давал читать извести

Абрахам а Санкта-Клара -- под этим именем прославился проповедник и сатирик Ганс Ульрих Мегерле (1644--1709), августинский монах, бывший с 1677 г. придворным проповедником в Вене

Философия и пр наука

"Теодицея" Лейбница произвела огромное впечатление, тотчас была переведена на латинский язык и стала настольной книгой всех светских людей

В XVII в при германских университетах существовали читательские общества, где профессора могли знакомиться с переводой научной литературой и рукописями

Один из современных историков философии, измеряющий величие философов количеством прочитанных ими книг и возбужденных последними идей, справедливо поэтому ставит Лейбница на "недосягаемую высоту". "Все-то ведь он знал!" - восклицает восхищенный историк. - Он был юрист, историк, дипломат, математик, физик, философ, теолог и филолог"

Москва на польском престоле будет, по словам Лейбница, второй Турцией, и, избрав московского царя, Польша откроет дорогу варварству, которое подавит европейскую цивилизацию. Это было написано в 1669 году

Ознакомившись с трудами и с личностью Лейбница, курфюрст пригласил молодого ученого (1667) принять участие в предпринятой реформе: курфюрст пытался составить новый свод законов

"Гроза с Востока,- пишет Лейбница,- одинаково опасна Польше и Германии; против нее восстает чувство самосохранения"

один знакомый писал Лейбницу: "Рад, что ты не нуждаешься в принуждении к труду, скорее следует сдерживать изливающуюся через край силу и думать не только о настоящем, но и о будущем

еще в 1671 Лейбниц составил очерк своего будущего философского учения

По возвращении в Париж (1672) Лейбниц разделял свое время между занятиями математикой и работами философского характера. Математическое направление все более одерживало в нем верх над юридическим, точные науки привлекали его теперь более, чем диалектика римских юристов и схоластиков

Ознакомление с сочинениями Паскаля навело Лейбница на мысль усовершенствовать некоторые теоретические положения и практические открытия французского философа. Арифметический треугольник Паскаля и его арифметическая машина одинаково занимали ум Лейбница. Он истратил массу труда и немало денег для усовершенствования арифметической машины. В то время, как машина Паскаля совершала непосредственно лишь два простейших действия - сложение и вычитание, модель, придуманная Лейбницем, оказалась пригодною для умножения, деления, возведения в степени и извлечения корня по крайней мере квадратного и кубического

В ноябре 1676 года он приехал в Гаагу, главным образом, с целью свидания со Спинозой. Еще раньше Лейбниц пытался завести переписку со Спинозой, о котором в то время много слышал как об искусном практическом оптике. Лейбниц придумывал тогда разные системы оптических стекол; в 1671 году он написал Спинозе, спрашивая его мнения. Спиноза ответил чрезвычайно вежливо, но сказал, что присланное ему Лейбницем описание неясно

Значительное удобство для научных трудов Лейбница доставило основание в Лейпциге первого немецкого научного журнала "Acta eruditorum" ("Труды ученых"), выходившего под редакцией университетского друга Лейбница Отто Менгера. Лейбниц стал одним из главных сотрудников и, можно даже сказать, душою этого издания. Он поместил там множество статей по всем отраслям знаний, главным образом, по юриспруденции, философии и математике; кроме того, он печатал здесь извлечения из разных редких книг, рефераты и рецензии на новые научные сочинения и всячески содействовал привлечению новых сотрудников и подписчиков

Лейбниц собирался уже возвратиться в Ганновер, как вдруг получил известие, что герцог Моденский предлагает ему воспользоваться своим домашним архивом. Лейбниц знал уже по своим предыдущим исследованиям, что этот архив для него особенно важен

Вопрос о народных школах также занимал Лейбница. В этом, как и в некоторых других случаях, его опередил бывший его учитель, иенский профессор Вейгель, который в 1696 году объехал всю Германию, изучая положение весьма жалких в то время протестантских народных школ. Вейгель, однако, не обратился к Лейбницу, на которого разгневался за то, что Лейбниц не поддержал присланного им проекта переименования созвездий по гербам владетельных домов

Лейбниц сказал - кто меня знает только по моим изданным книгам, тот меня не знает

Лейбниц был с детства близорук и полагал, что от этого зависело его сравнительно бедное воображение

Память у Лейбница была неровная: некоторые вещи он запоминал превосходно, другие - с трудом. По его собственным словам, "легкое было ему обыкновенно трудно, а самое трудное - легко"

Лейбниц сделал предложение одной девице, но та просила времени подумать. Тем временем 50-летний Лейбниц раздумал жениться и сказал: "До сих пор я воображал, что всегда успею, а теперь оказывается, что опоздал"

Лейбниц узнал от Гримальди о древнем китайском исчислении, отличавшемся от нынешнего, и сообщения ученого иезуита навели его на мысль придумать новую арифметику, в которой достаточно лишь двух цифр: 1 и 0

Лейбницу так понравилась "двоичная" система, что он усмотрел в ней даже нечто мистическое или символическое, хотя по натуре мало был склонен к мистике

По мнению Лейбница, "двоичная" система есть символ творческого акта, imago creationis, потому что она показывает воочию, что единица или "монада", играющая основную роль во всей философии Лейбница, достаточна для построения вселенной: стоит комбинировать единицы и нули (изображающие отсутствие бытия), чтобы получить всевозможные числа

переписка Лейбница с Софией Шарлоттой прекращалась лишь на время их частых и продолжительных свиданий. Известно 164 письма, написанных с обеих сторон в течение семи лет; на самом деле их было гораздо больше, потому что муж Софии Шарлотты (с 1701 года король прусский) по смерти жены приказал сжечь всю ее корреспонденцию. Уцелело лишь то, что было сохранено Лейбницем и ее матерью, которая на несколько лет пережила дочь

Лейбниц, по поручению той же герцогини Софии (в то время Ганновер стал уже курфюршеством), написал строгий выговор суперинтенданту Гейнсону за то, что этот фанатический пастор жестоко преследовал так называемых пиетистов, требуя содействия полиции. Лейбниц написал между прочим: "Без отлучения со стороны папы Льва X Лютер не зашел бы так далеко, а без своего рода инквизиции, которую устроили в Лейпциге, не было бы никакой истории с пиетистами. Если правда, что язва ереси, как вы пишете курфюрстине, захватила лучшую часть подданных, то было бы нелепо отсечь эту лучшую часть и истребить ее"]

здравый смысл Софии Шарлотты часто отыскивал дорогу там, где, по выражению Лейбница, "кончалась латынь философов"

Лейбниц развивал свою теорию страстей и аффектов, стараясь доказать, что страсти - не что иное, как смутные представления. Королева пишет своей Пёлльниц: "Великий Лейбниц! Ты говоришь прекрасные истины! Ты нравишься, убеждаешь, но не исправляешь"

Основание академии наук в Берлине окончательно сблизило Лейбница с королевой. Муж Софии Шарлотты мало интересовался философией Лейбница, но проект основания академии наук показался ему интересным. 18 марта 1700 года Фридрих III (в то время еще курфюрст) подписал декрет об основании академии и обсерватории

В 1700 году ему исполнилось пятьдесят четыре года. Он находился в зените своей славы, не должен был думать о насущном хлебе, был независим, мог спокойно предаваться своим любимым философским занятиям, и, что всего важнее, его жизнь согревалась высокой, чистой любовью женщины - вполне его достойной по уму, нежной и кроткой, без излишней чувствительности, которая свойственна многим немецким женщинам, смотревшей на мир просто и ясно. Любовь такой женщины, философские беседы с нею, чтение произведений других философов, особенно Бейля, -- все это не могло не повлиять на деятельность самого Лейбница. Как раз в то время, когда Лейбниц возобновил связь со своей бывшей ученицей, он работал над системой "предустановленной гармонии" (1693-1696)

Переписка Лейбница с Софией Шарлоттой представляет лишь бледное отражение той высокой взаимной любви, которая существовала между ними. В Берлине и в Лютценбурге Лейбниц проводил нередко целые месяцы вблизи королевы; он провожал ее также в Герренгаузен к ее матери. В письмах королевы, при всей ее сдержанности, нравственной чистоте и сознании своего долга перед мужем, никогда ее не ценившим и не понимавшим, - в этих письмах постоянно прорывается сильное чувство

Новый ганноверский курфюрст, брат Софии Шарлотты, даже иронизировал над отношением своей сестры к Лейбницу и досадовал, замечая, что королева отвлекает Лейбница от составления истории его династии

Лейбниц был "поражен красотою задач" и, узнав, что Бернулли назначил шестимесячный срок на решение, просил продлить его до одного года. Бернулли охотно согласился, и к концу срока были получены решения от Ньютона, Лейбница и Лопиталя, причем решение Ньютона, найденное им в несколько часов, было без подписи. Но Бернулли тем не менее тотчас угадал автора: "tanquam ex ungue leonem (как по когтям льва)", по словам самого Бернулли

Лейбниц вычитывал из книг больше, чем в них было написано (Фалькенберг)

Лейбниц двадцатидвухлетним юношей сочиняет проект строгой цензуры против "крайних учений"

Всю жизнь Лейбниц страдал оттого, что в "Переписке" Спинозы, по недосмотру печатавших ее друзей Спинозы (и приятелей Лейбница) напечатано было письмо его к покойному мыслителю. Даже на склоне своей жизни, оканчивая "Теодицею", Лейбниц, достаточно доказавший свою благонамеренность, "спасший религию и нравственность", не может отделаться от боязни, что его скомпрометирует знакомство с опасным философом, и он старается выставить на вид невинный характер этого знакомства, умалить значение своего визита к Спинозе

В письме к своему учителю Томазию Лейбниц называет "Левиафан" Гоббса чудовищной книгой и чудовищными же объявляет взгляды Спинозы. Тем не менее, ему очень хочется познакомиться с тем и с другим. Гоббсу он пишет льстивое письмо, но, вообще чувствительный к лести, Гоббс почему-то ему не ответил. Раздраженный Лейбниц пишет Томазию, что "по известиям, полученным из Англии, Гоббс впадает в детство", однако спустя два года опять старается завязать знакомство с престарелым английским мыслителем, обнаруживая при этом "настойчивость, граничащую с назойливостью" (проф. Штейн)

Лейбниц попал во Францию ради политических интриг. Он хотел втянуть Францию в войну с Турцией, соблазнял ее завоевать Египет и мечтал об аудиенции у короля-солнца

Лейбниц носился с проектом воссоединения протестантской и католической церквей

Аудиенции у короля-солнца Лейбниц, мечтавший о великих проектах, не добился и направил свои стопы в сторону светила несравненно меньшей величины, герцога ганноверского, который назначил его своим библиотекарем

Лейбниц говорит, что во время свиданая со Спинозой тот рассказал ему много интересных политических анекдотов. Из писем Лейбница к аббату Галлуа и из недавно найденного философского наброска, написанного Лейбницем во время разговора со Спинозой, видно, что в разговоре этом были затронуты гораздо более философские вопросы

Работая, Лейбниц мог почти по трое суток не вставать из-за стола

переписка Лейбница достигает 15 тысяч писем

В Нюрнберге молодой Лейбниц с конца 60-х гг. стал секретарем общества розенкрейцеров

Лейбниц высказывает глубочайшие философские идеи, и до сих пор приложимые к истолкованию природы и человеческого духа, в частных письмах и отрывочных заметках, написанных по тому или другому случаю

император Рудольф оберегал с такой скупостью коллекцию астрономических инструментов, что не давал ею пользоваться даже великому Кеплеру

Пуфендорф осознанно сторонился научных степеней и поступил гувернёром к сыну шведского посланника при датском дворе, Койэта

"Elementorum Jurisprudentiae Universalis Libri duo" Пуффендорфа первоначально возникла в плену, где он не имея под рукой ни книг, ни чем писать, по памяти начал воссаздавать прочитанные им книги по философии. Так у него сложился конспект собственной книги

Один из коллег Пуфендорфа, Бекман, написал на эту книгу критику, в которой выставлял Пуфендорфа вероотступником; но критика Бекмана в Швеции была запрещена, а сам Бекман отправился в изгнание

Переводы Пуфендорфа на русский язык были выполнены под личным наблюдением Петра I

Когда Пуфендорф высказал некоторые критические замечания по готовившимся в Пруссии законам, он не получил на руки их текстов, и вынужден был оставить Готтинген

Немецкий профессор XVII Моланус века вел длительные переговоры с Лейбницем, Спинолой, другими философами, чтобы выработать единую систему взглядов христианских мыслителей. Эти переговоры ни к чему не привели, но оставили после себя интересную переписку и записи по этим проблемам

Испания

первый по порядку биограф Сервантеса, Грегорио Маянс, составивший его жизнеописание в начале XVIII века (в 1738 году), простодушно заявляет, что обстоятельства жизни Сервантеса достоверно не известны. Толчок, данный Наваретом, вызвал ряд исследований, которыми занималась с тех пор целая плеяда испанских писателей

Рассказам о подвигах Сааведра не было конца в доме Родриго Сервантеса (отца писателя), и они составляли любимую тему для разговоров у его семейного очага

По его собственному свидетельству, у Сервантеса рано проявилась также и любовь к чтению, и он читал все попадавшееся ему под руку, подбирая даже клочки исписанной бумаги, валявшиеся где-нибудь в грязи на улице

Священник по имени Хуан Лопес де Ойос, учитель Сервантеса, преподавал риторику и составил себе славу тем, что содействовал развитию молодых талантов, заставляя их заниматься сочинением небольших поэтических произведений и с любовью руководя этими работами молодежи

В 1569 году, по случаю смерти Изабеллы Валуа, несчастной супруги Филиппа II, печальная судьба которой изображена Шиллером в его "Дон Карлосе", Ойос предложил своим ученикам написать на конкурс хвалебное стихотворение в честь покойной королевы. Между стихотворениями, напечатанными им по этому случаю, особенной похвалы удостоились шесть вариантов, написанных Сервантесом, его, как он выражался, "дорогим и возлюбленным учеником", которому он поспешил публично выразить свое уважение

Другим учителем Сервантеса был, как сказано, кочующий актер Лопе де Руэда. По ремеслу золотых дел мастер, он по неизвестным нам причинам оставил как свое занятие, так и свое местожительство, Севилью, и сделался одновременно актером и драматическим писателем. Это был самородок, одаренный необыкновенным комическим талантом. Он собрал небольшую труппу из нескольких актеров, исполнявших и мужские, и женские роли, так как в то время женщины не допускались на подмостки. Репертуар составляли пьесы его собственного сочинения: четыре комедии, два пастушеских coloquis [диалога (исп.)], десять диалогов в прозе и два диалога в стихах. Пьесы эти разыгрывал он на площадях Севильи, Кордовы, Валенсии, Сеговии и по всей вероятности еще и других городов, приводя в восторг своих нетребовательных слушателей, между которыми одним из самых восторженных был молодой Мигель Сервантес

В театре Лопе де Руэда пьесы первых испанских драматических писателей: Хуана Энцины, Хиля Виценте, Торреса Нахаро и других

Главною целью разнообразных по форме драматических произведений, созданных Лопе де Руэда, было желание позабавить публику низшего класса. При этом средства, которыми он располагал для своей цели, были так мизерны, что они не могут идти в сравнение даже с теми приспособлениями, которыми обыкновенно обставляются в наше время кукольные комедии

"Во время этого знаменитого испанца, Лопе де Руэда ,- говорит автор "Дон Кихота" в прологе к своим комедиям,- все бутафорские принадлежности умещались в одном мешке и состояли из четырех белых пастушеских курток с кожаными отворотами и с позолотою, четырех бород, коллекции париков и четырех или более посохов. Пьесы наподобие эклог состояли из разговоров между двумя или тремя пастухами и пастушкою. В них вставлялись две или три интермедии, где появлялись негр, негодяй, шут, а иногда и бискаец. Все эти четыре роли и многие другие исполнял сам Лопе де Руэда с неподражаемым искусством"

По случаю смерти Изабеллы Валуа папа послал в 1570 году к Филиппу II кардинала Аквавиву, которому поручено было вручить королю письмо с выражением соболезнования. Дурно принятый Филиппом II, менее всего нуждавшимся в соболезнованиях, Аквавива как любитель поэзии обратил особое внимание на стихотворения, обнародованные в честь покойной королевы, и на поэтов, писавших эти стихотворения. В особенности заинтересовал его Мигель Сервантес, заслуживший такие горячие похвалы со стороны своего учителя. Желая содействовать развитию молодого таланта, Аквавива увез его с собой в Рим в качестве своего дворецкого

Историограф Алжира, современник Сервантеса патер Гедо неистощим в описании тех мук, которые выпадали на долю пленных. Это бесконечный, непрерывающийся ряд палочных ударов, пинков, наказаний плетью, томлений голодом и жаждой и других бесчеловечных истязаний

Однажды, на Рождество, Сервантес разыграл в алжирской тюрьме по памяти рождественское ауто, сочиненное Лопе де Руэда. Так назывались драматические представления духовного содержания, обыкновенно разыгрываемые в Испании в церквах в большие праздники

вероятно, чтение португальских пасторальных романов побудило Сервантеса испробовать свои силы в этом новом для него роде поэтических произведений и заодно познакомить с ним Испанию. Тогда же, в Португалии (1584 год), он написал свой первый роман "Галатея" - произведение, всецело принадлежащее к пастушеской литературе

Сам Сервантес не раз иронизировал над своим увлечением пастушеской литературой, в которой видел только манерность

Обнародованные исследователем подробности брачного контракта Сервантеса показывают, до чего доходила бедность жениха и невесты: в числе предметов, составлявших приданое Каталины Воцмедиана, значилось полдюжины кур!

"Галатея" открыла Сервантесу доступ в круг мадридских литераторов. Поэты Испании зачислили в свои ряды этого пришельца из дальних краев, который уже своим дебютом ввел в испанскую литературу новый жанр, до сих пор ей неизвестный

Бермудес и Архенсола, современники Сервантеса, старались придать театру серьезный характер и шли с этой целью по стопам знаменитейших драматургов Греции. Но пьесы Архенсолы, самые популярные в свое время, пользовались лишь эфемерным успехом и вскоре были забыты точно так же, как было забыто и имя их автора

Сервантес удалил со сцены сарабанду, несмотря на пристрастие к ней испанской публики, распростился с традиционными пастухами и пастушками, исключил из своих пьес любимца публики gracioso (забавный плут). Все легкое, игривое и шутовское должно было уступить свое место серьезному, важному и высокому

Сервантес написал, как сам свидетельствует, от двадцати до тридцати пьес, принятых с одобрением,- число, до которого не доходил ни один из его предшественников. Ни одна из этих пьес не была издана при его жизни. Он оставил нам название десяти пьес. Остальные пьесы едва ли не потеряны безвозвратно, и среди них "La Confusa", которую Сервантес сам считал одною из лучших народных пьес

Из дошедших до нас драм его первая: "Алжирские нравы" - именно та пьеса, при помощи которой Сервантес надеялся обратить внимание Испании на врага, надвигающегося на нее с Востока. Эта пьеса - самое выдающееся из всего написанного Сервантесом против ислама. Впоследствии она послужила отчасти сюжетом для одной из драм царя испанского театра, Лопе де Вега

успехи на поприще драматической литературы дали Сервантесу надежду обеспечить себе и своим домашним верный кусок хлеба. Он писал пьесу за пьесой и, казалось, начинал входить в моду, но его перешибло новое светило -- Л. де Вега

В Севилье Сервантес был некоторое время агентом у Антонио Гевары, королевского комиссара по делам американского флота. Он должен был совершенно оставить свои любимые литературные занятия и чтение, служившее ему отдохновением от работы; он только изредка мог видеть свою семью

Сервантес написал ряд сочинений в плутовском жанре: "Ложная тетка", "Ринконете и Кортадильо", "Цыганочка", "Педро де Урдемалас" и другие

После каждой из своих поездок Сервантес имел привычку заходить в мастерскую своего друга художника Пахеко, учителя знаменитого Веласкеса. С ним он любил делиться впечатлениями и наблюдениями, вывезенными из объездов страны, и в этой дружеской беседе находил отдохновение от своей прозаической деятельности

Сохранился, между прочим, курьезный договор, заключенный Сервантесом с каким-то Родриго де Оссорио в Севилье 5 сентября 1592 года. В силу этого договора Сервантес обязался написать шесть пьес по 50 дукатов за каждую, с непременным условием, что написанные им пьесы будут одни из лучших в Испании; в противном случае он не получит ничего

Предание о заключении его в ламанчской тюрьме отчасти подтверждается показанием самого Сервантеса, что "Дон Кихот" начат в тюрьме

В течение двадцати лет, протекших со времени напечатания "Галатеи", Сервантес ничего более не печатал вплоть до "Дон-Кишота"

Сам автор "Дон Кихота" попеременно вел счета маленькой швейной мастерской или заведовал делами какого-нибудь магната, или же заканчивал последние хлопоты по своей тяжбе с казной. По вечерам, в то время как быстро мелькала игла работниц, склонившихся над куском материи, Сервантес вооружался пером, садился в конце стола и заносил на бумагу свои мысли

Сервантесу оставалось еще найти человека, способного оценить его книгу и взять ее под свою защиту. Выбор его остановился на герцоге Бехарском. "Я направляю ее к Вашему Превосходительству,- писал он ему,- потому что Вы не покровительствуете вещам, написанным в угоду толпе". Но герцог, узнавши, что это сатира, услыхав, кроме того, от своего полкового священника, что автор - несчастный бедняк, сочинитель комических фарсов, отказался ввиду своего высокого сана от посвящения, которое обессмертило его имя. Однако Сервантесу удалось испросить позволение прочесть герцогу из своей книги хотя бы одну главу. Восторг слушателей при этом чтении был так велик, что автор должен был читать главу за главой, пока, увлекшись, не прочел всей книги. Тогда герцог принял посвящение

Сервантес в молодости, по примеру всех своих современников, сильно увлекался рыцарскими романами. Читая "Дон Кихота", на каждом шагу приходится удивляться начитанности автора в этой области и настолько близкому знакомству его с рыцарскими романами, что на основании нравственных свойств их героев он бойко рисует нам наружность каждого из них, вдаваясь в такие подробности, которые показывают, как сильно занимали его в свое время эти герои

Странствующие рыцари, столь беспощадно осмеянные Сервантесом в его романе, действительно существовали в Испании. Вот почему воспроизведение их в рыцарских романах встречалось с восторгом

Вера многих в нелепости, рассказываемые в рыцарских романах, прекрасно характеризуется анекдотом из "Arte de Galanteria", написанной до 1632 года: "Один рыцарь, вернувшись домой с охоты, услышал вопли жены, дочерей и их служанок. Удивленный и опечаленный, он спросил их, не умер ли кто из детей или родственников? "Нет",- отвечали они рыдая. "Так отчего же вы так плачете?" - снова спросил он, еще более удивленный. "Ах,- отвечали они,- Амадис умер". До этих пор они дочитали"

историк испанской литературы Тикнор: "Всего более достойно удивления, что цель Сервантеса увенчалась таким успехом, в котором невозможно сомневаться. После появления "Дон Кихота" в 1605 году не было написано ни одной рыцарской книги; с того же времени перестали перепечатываться, за одним или двумя неважными исключениями, даже те книги, которые уже пользовались величайшею популярностью, так что с тех пор и до нашего времени они постоянно исчезали и составляют теперь величайшую библиографическую редкость. Здесь мы имеем единственный в своем роде пример силы гениального ума, который одним хорошо рассчитанным ударом уничтожает цветущую и популярную область литературы великой и гордой нации"

"Пародия, - говорит исследеватель Сервантеса Шаль,- оказалась такой веселой, такой приятной для всех, что общий взрыв хохота встретил три фигуры, нарисованные Сервантесом... Во Фландрии поспешили перепечатать книгу, во Франции перевели ее; вся Европа стала ее читать. Это был один из тех великих успехов, популярных и всемирных, которые разрушают все преграды; словом - это была революция"

Рассказывают, что Филипп III, стоя однажды на балконе своего дворца, увидел на берегу Мансанареса студента, который с удивлением читал какую-то книгу, постоянно прерывая чтение неудержимым смехом; король сказал тотчас же: "Этот человек или дурак, или читает "Дон Кихота"

Тикнор в своей "Истории испанской литературы" рассказывает, что во время своего путешествия по Испании он не встретил ни одного человека, который не был бы знаком с "Дон Кихотом". Он же приводит следующий любопытный рассказ. "Когда один отряд французских войск вступил в Тобосо,- совершенно верно, по его словам, описанный Сервантесом,- они так были увлечены воспоминанием о Дулъсинее и Дон Кихоте, пробужденным этим местом, что сразу вошли в хорошие отношения с его жителями, и Сервантес сделался причиною взаимного доброжелательства, которое не только удержало жителей от бегства, как они делали в подобных случаях, но и побудило солдат обращаться с ними и с их домами с необычайным уважением"

Книга "Дон Кихот", обогативший книгопродавцев, не принес своему автору даже малого дохода; он должен был продать ее за бесценок

После издания "Дон Кихота" Сервантес познакомился с Лопе де Вега, Эспинелем, обоими Архенсола, Кеведо и другими. Судя по мемуарам того времени, Сервантес, казалось, пользовался теперь большим почетом в литературном мире. Писатели чествовали его талант, его записывали в члены модных в то время религиозных братств, венчали на поэтических турнирах, раскрывали перед ним двери академий

"Жизнь Сервантеса в Вальядолиде и в Мадриде в начале XVII столетия,- говорит Шаль,- представляет непрерывную войну. Каждый день он дает сражение или плохой литературе, или плохо организованному обществу"

Сервантес считал изгнание мавров из Испании необходимой политической мерой

Говорят, что, живя одно время в Толедо, Мигель Сервантес случайно поселился в бедной лачуге как раз против старого замка. Этого факта было достаточно, чтобы вызвать ряд оскорбительных сопоставлений известного всей Испании разрушенного замка с носящим такое же имя знаменитым писателем-калекой, который был назван при этом обломком Лепанто

В течение своей десятилетней жизни в столице Сервантес, уже прославленный автор "Дон Кихота", семь раз менял местожительство, и всегда вследствие недостатка средств

В 1609 году Сервантес поступил в одно из модных тогда религиозных братств, к которому принадлежали уже Кеведо и Лопе де Вега

В 1613 году Сервантес издал том своих "Новелл", состоящий из двенадцати повествований. Итальянские и французские новеллы переводились на испанский язык, но никому еще в Испании не приходило в голову подражать им

Сервантес при написании своих "Новелл" тщательно изучил Ариосто, Боярдо, Танзило и теперь, вдохновляясь ими и своими воспоминаниями о Неаполе, который он называл самым прелестным городом в мире, стал писать свои новеллы, намеренно обогащая испанский язык большим количеством итальянизмов

Во времена Сервантеса в Испании развелась целая толпа мелких бесталанных поэтиков,- толпа, осаждавшая академические конкурсы, ломившаяся в двери грандов, ища для себя покровителей и кормильцев. Это была настоящая корпорация попрошаек, изнеженных, болтливых и дерзких, так же явно выставлявших напоказ свою нищету, как и свои негодные произведения. Сервантес окрестил эту голодную толпу поэтов именем "poetambre" (от "hambre" - голод). В промежуток времени между 1610 и 1612 годами вся эта poetambre пришла в необычайное волнение: уезжая в Неаполь, граф Лемос объявил, что увезет с собою лучших поэтов. Желающих оказалось целое войско. Братья Архенсола, которым было поручено сделать выбор, теряли голову

Сервантес задался мыслью сделать еще раз обзор всей современной литературы с целью доказать молодежи, что вне бескорыстия нет поэзии

"Блестящий испанец", очень живая, полная движения комедия; в ней главное действующее лицо Фернандо Сааведра, независимый в своих суждениях, пылкий и отважный солдат, защитник Орана. Эта комедия представляет собою диаметральную противоположность тому, что нужно было ожидать от Сервантеса: образец рыцарской литературы со всеми ее волшебствами и переодеваниями

В 1614 вышло в свет сочинение под заглавием "Вторая часть изобретательного идальго Дон Кихота Ламанчского, содержащая рассказ о его третьем выезде и пятую книгу его приключений". Книгу эту при первом ее появлении каждый должен был счесть за сочинение Сервантеса; однако подписана она была не его именем. Внизу более мелким шрифтом значилось: "Сочинено лиценциатом Алонсо Фернандес де Авельянеда, уроженцем города Тордезилла.- Таррагона. Напечатано Филиппе Роберто, 1614 год"

Основываясь на приведенном взгляде на роман как на наиболее благодарную форму изящной литературы, Сервантес задумал написать произведение, которое было бы для серьезного романа таким же образцом, каким был для комического "Дон Кихот". Однако план серьезного романа не удался Сервантесу. Его "Персилес и Сихизмунда" не вышел ни лучшею, ни худшею книгой в этом роде

Сервантес не захотел удалиться из этого мира, не выразив своей признательности людям, которые поддерживали его в тяжелые минуты. "Я предлагаю то, что могу,- говорил он в одном из последних своих сочинений,- если я не в состоянии за добро заплатить тем же добром, то по крайней мере я его обнародую". Здесь он называет имена герцога Лемос, архиепископа Сандоваля и актера Педро де Моралеса, которые не дали ему умереть с голоду

Роман Сервантаса, как краковская колбаса салом, напичкан тоннами эрудиции

Драматургия

Тирсо де Молина, хотя и монах, принимал участие в поэтической академии

Самым яростным врагом Лопе и его теорий выступил профессор университета в Алькала де Энарес Педро де Торрес Рамила, напечатавший на латинском языке в опровержение "варварской" и "невежественной" драматургии трактат "Spongia" (1617)

В 1610 г. Лопе де Вега состоял уже членом двух религиозных братств, а в 1612 г. вступил в религиозную, полумонашескую организацию "терциариев" ордена св. Франциска Ассизского. В дальнейшем он получил священнический сан

В 1609 г. Лопе де Вега получил звание "приближенного" (familiar) святейшей инквизиции, то есть лица, пользовавшегося доверием этого учреждения и вместе с тем обязанного являть собой пример преданности католической церкви

Хотя герцог Сесса и ценил творческий гений своего секретаря Лопе де Вега, тем не менее он смотрел на него преимущественно как на своего поверенного и наперсника в многочисленных любовных авантюрах

В 1605 г. Лопе стал секретарем Луиса Фернандеса де Кордова-и-Арагон, герцога Сесса (1579-1642). Обширная переписка между драматургом и его патроном служит ценнейшим источником биографии Лопе и материалом для характеристики мадридской литературной и светской жизни

Первая часть собрания комедий Лопе де Вега была издана без ведома и участия автора в 1604 г. Только начиная с IX части, выпущенной в 1617 г., издание это стало осуществляться под наблюдением самого драматурга, который и довел его до XX части, напечатанной в 1625 г. Части XXI-XXV были изданы уже после кончины Лопе де Вега его зятем Луисом де Усатеги.

Лопе де Вега отбыл на борту галеона к британским берегам в качестве солдата - участника похода "Непобедимой армады". На палубе корабля им была написана поэма "Красота Анджелики" ("La hermosura de Angelica", опубликована в 1602 г.), в которой он стремился соперничать с "Неистовым Роландом" Ариосто

В 1590 г. Лопе поступил в качестве секретаря на службу к Антоньо Альваресу де Толедо, герцогу Альба. Будучи уже широко известным писателем, он пребывал в скромной должности письмоводителя - стилиста

В 1588 г. Лопе решением коронного суда был приговорен за оскобление своей бывшей любовницы к удалению из столицы на восемь лет и из пределов Кастильи на два года

В составленной Монтальбаном вскоре же после смерти Лопе де Вега его биографии говорится о тысяче восьмистах комедиях и четырехстах "священных действах"

Создавая драму из чешской истории, Лопе де Вега пользовался известной "Историей императоров и цезарей" ("Historia imperial у сеsarea", 1544) Перо Мехии

по окончании одной из своих пьес Лопе де Руэда просит своих слушателей разойтись покушать, а потом снова возвратиться на свои места

Лопе де Вега казалось, был создан для театра; его пьесы, рассчитанные исключительно на вкусы большой публики, написанные необыкновенно горячо и талантливо, без малейшей претензии на нравственное воздействие на общество,- эти блестящие, но легковесные драмы-новеллы, скоро наводнили сцену

Видя, что публике нравятся пьесы Лопе де Вега, актеры перестали ставить пьесы других драматургов. Для Сервантеса это было равносильно разорению

именем Лопе де Вега назывались тогда модные материи и женские драгоценные уборы

Частная переписка Лопе де Вега свидетельствует о его затаенной злобе к Сервантесу

Сервантес называет Л. де Вега moonstruo de naturaleza, что может означать по желанию и чудный гений, и чудовищный гений

Лопе де Вега не гнушался ролью инквизитора и принял деятельное участие в сожжении одного помешанного францисканского монаха; Сервантес всю жизнь как истинный христианин проповедовал идею прощения, милосердия, свободы совести и тем далеко опередил свой век, еще не знавший веротерпимости

В ответ на великолепную главу о драме, помещенную Сервантесом в первой части "Дон Кихота", Лопе, подстрекаемый доброжелателями, сочинил свое "Arte nuevo de hacer comedias" ("Новейшее искусство сочинять комедии"), в котором открыто заявляет, что пишет всегда намеренно против правил

Италия

Итальянские писатели (подразумеваем работавших для театра) обыкновенно выписывали с особым тщанием одну какую-нибудь фигуру в своей пьесе, роль главного актера труппы, и вокруг нее располагали другие, более или менее шаблонные. И те и другие были вполне стереотипны и неизменно появлялись во всех пьесах, почти всегда под одним и тем же именем. Таковыми были Арлекин, главный движитель пьесы (le grand meneur d'intrigues), Лелио - увлеченный страстью юноша, пустой фат Леандр и Кассандр - обманутый старик

В мае 1630 года какой-то монах, фра Томмазо Мартинелли, отбил одну стенку саркофага и украл правую руку Петрарки. На процессе он признался, что хотел подарить ее Флоренции, которая так страдала от того, что прах обоих великих поэтов-флорентийцев - Данте и Петрарки - покоится на чужбине

"Мне известны сто способов, как выразить в глазах Марии Магдалины раскаяние и смирение" (Гвидо Рени)

Кардинал Беллармино, видя, что его "Прения" печатаются в разных местах и самым небрежным образом, велел снять с них рукописную копию и отдал ее одному венецианскому типографщику, чтобы сделать наконец издание исправное; но эти предосторожности оказались бесполезными, и автор был вынужден издать книгу под заглавием: "Recognitio librorum omnium Roberti Bellarmini" {"Обзор сочинений Роберто Беллармино" (лат.).} (Ингольштадт, 1608), в которой исправил все ошибки, вкравшиеся в его собственное издание. Один перечень опечаток занимает восемьдесят восемь страниц. Автор жалуется в предисловии, что типографщик заставил его более нежели в сорока местах говорить да вместо нет и нет вместо да.

Поэтическое наследие Якопо (и всей Сицилийской школы) состоит почти исключительно из любовной лирики. Канцоны и сонеты обыгрывают различные любовные темы, в которых отношения между мужчиной и женщиной строятся по вполне определенному куртуазному образцу. Якопо да Лентини приписывают создание "Canzoniere" (то есть - "сборника канцон") из 38 стихотворений, в которых он отобразил все имевшиеся в распоряжении Сицилийской Поэтической Школы стилистические возможности: в нем есть канцоны возвышенного характера, канцонетты, построенные как рассказ или диалог, и, разумеется, - сонет, по преданию, созданный самим Якопо, посвященный теоретическим, моральным и философским рассуждениям, в основном - на тему природы любви

Не зная греческого, Монти был вынужден прибегнуть к помощи Эннио Куирино Висконти - знаменитого литератора и археолога, и грека Андреа Мустоксиди, а также взять за основу уже имевшиеся переводы "Илиады" на латинский и итальянский; тем не менее, финальный результат оказался превосходен и версия Монти является, возможно, самым эмблематичным текстом итальянского неоклассицизма

У Базиле была сестра Адриана, очень популярная певица. Он писал для нее тексты песен, и благодаря ей завязал знакомства со многими людьми мира искусства

Наука

в 1614 г. итал священник Качиани потребовал изгнать всех математиков авторов различных ересей и запретить геометрию как дьявольское искусство

Галилей

тупые приверженцы старины говорили Галилею, что открытые им планеты невидимы простым глазом, значит, они и не нужны, а потому и не для чего было открывать их

В 1612 году он совершенно самостоятельно сконструировал микроскоп, и поэтому может считаться одним из его изобретателей. К тому же времени относятся его занятия явлениями звука и хроматизма, свойствами маятника и магнита. Замечательно, что в руках Галилея находился какой-то странный магнит, принадлежавший тосканскому князю и имевший свойство притягивать железо при значительном расстоянии и отталкивать его на малом. Магнит этот был потом затерян, и загадочное свойство его до сих пор остается неразъясненным

Галилей ясно видел, что ему неизбежно придется считаться с церковным фанатизмом, а потому, надеясь на свою известность и высокое положение при Тосканском дворе, решился расположить в свою пользу высшее духовенство, и в 1611 году отправился в Рим, чтоб засвидетельствовать свое почтение папе и кардиналам. Ближайшим поводом к этому была задержка римскою цензурой его сочинения о вращении Солнца и о пятнах на нем, вышедшего только в 1613 году. Как папа Павел V, так и кардиналы отнеслись к Галилею, по-видимому, благосклонно. Последние пожелали даже поближе ознакомиться с его открытиями и, собравшись в саду кардинала Бандини, просили Галилея показать им небо в свой телескоп. Он с удовольствием исполнил их желание, но лишнего ничего не говорил, в чем, может быть, немало помог ему совет Сарпи, убеждавшего его быть осторожнее, потому что духовенство из чисто научного вопроса может создать кляузное дело и под страхом отлучения от церкви заставить отказаться от убеждений. Впрочем, кардинал Беллармини возбудил все-таки вопрос о том, не грешно ли смотреть в трубу, и это вовсе не было шуткой, так как была назначена комиссия для рассмотрения этого смехотворного вопроса!

Галилей в 1613 году пишет письмо к аббату Кастелли, в котором доказывает, что Писание не предназначалось служить авторитетом для науки. За этим письмом последовало другое, которое Галилей потом напечатал и которое служило продолжением первого. В нем он продолжает доказывать, что Писание назначено только для "спасения души" и что область науки и философии не должна зависеть от него; что, наконец, на практике это давно и признано, так как сочинение Коперника было посвящено папе Павлу III, который, приняв такое посвящение, санкционировал тем и само учение великого философа

В 1614 году каноник флорентийского собора Каччини, один из злейших недоброжелателей Галилея, в своей проповеди на текст: "Мужи галилейские, что стоите, смотря на небо?", приурочивая этот текст к современным событиям и к имени придворного математика, разразился церковными громами против суетного любопытства людей, увлекающихся лжемудрствованием математиков, доказывая, что математика, собственно говоря, наука нечистая и даже дьявольская и что изучающие эту богопротивную науку как виновники всех ересей должны быть изгоняемы из всех христианских стран. Проповедь эта, или "слово", наделала много шума и не обещала ничего хорошего Галилею. А между тем Каччини деятельно начал хлопотать о принятии мер против распространявшегося "лжеучения". В 1615 году он отправился в Рим и, подобрав там себе партию в духовенстве, решил торжественно представить на суд инквизиции источник всех ересей - книгу Коперника "De revolutionibus"

в речах добродушного Симплиция очень часто попадались слова и выражения самого папы Урбана VIII, слышанные Галилеем во время многократных бесед его со святейшим отцом в Риме

Во дворце епископа Пикколомини, бывшего своего ученика, Галилей прожил под надзором инквизиции пять месяцев. Здесь неутомимый старец вновь принимается за научные исследования: он занимается исследованиями над сопротивлением твердых тел. Этому вопросу он посвятил особое сочинение, которое, однако, затеряно и не дошло до нас

Многие рукописи Галилея были вовремя взяты учениками Галилея, Вивиани и Торричелли, и таким образом не попали в руки инквизиции, которой было очень желательно сжечь их; однако скрывание рукописей путем передачи от одних лиц к другим плохо обеспечивало их целость, и они едва было не погибли совсем, попав, наконец, в мелочную лавку в качестве оберточной бумаги. Часть их уже и послужила для этой цели, потому что Нелли открыл место их нахождения в 1739 году именно по обертке, носившей на себе подпись Галилея. Нелли выкупил эти рукописи и воспользовался ими для составления биографии Галилея

Галилей завещал похоронить его рядом с Микеланджело, каковую его волю потомки исполнили только через 100 лет. Заслужил не сразу

Галилей своей игрой на лютне доставлял наслаждение гостям

Галилей поступил в 1583 году 19-летним юношей в Пизанский университет с намерением изучать медицину. По счастью для него, в таинства этой науки или искусства посвящали не тотчас, а нужно было прослушать до этого приготовительный курс аристотелевской или перипатетической философии, состоящей из метафизики и математики. Последняя, бывшая для него столь долго запретным плодом и потому представлявшая всю прелесть новизны, живо привлекла к себе внимание Галилея

элементарных сведений оказалось, однако, достаточным, чтобы Галилей получил вкус к математике и быстро увидел в ней, по его собственным словам, "самое надежное орудие для изощрения ума, потому что она приучает нас строго мыслить и рассуждать"

Рассказывают, будто Галилей, жадно относившийся ко всякому знанию, подслушивал за дверью уроки, даваемые Ричи пажам, и, застигнутый в этом подслушивании, обратил на себя внимание Ричи. Как бы то ни было, но молодой Галилей обратился к Ричи с просьбой познакомить его с Евклидом, и - тайно от отца

По ходатайству маркиза Убальди Галилей был назначен великим князем Фердинандом I из фамилии Медичи преподавателем математики в Болонский университет, откуда вскоре, в 1589 году, перешел в свою негостеприимную alma mater, Пизанский университет

побочный сын Козмы I Медичи, устроил какую-то плохую гидравлическую машину, а Галилей, бывший не менее того плохим политиком и слишком любивший справедливость, дал об этой машине такой отзыв, какого она вполне заслуживала, и тем разгневал изобретателя. По настоянию последнего Галилей вскоре после этого прискорбного случая лишен был должности преподавателя в Пизанском университете и отпущен, что называется, на все четыре стороны. Летом 1592 года без гроша в кармане Галилей вернулся во Флоренцию, не смея показаться на глаза отцу, которому он причинил уже столько неприятностей

маркиз Убальди опять принял горячее участие в судьбе Галилея и дал ему рекомендательное письмо к флорентийскому вельможе Сальвиати. Последний оказался столь же высокой души человеком, как и Убальди, и до приискания места предложил Галилею все средства жить и заниматься наукой

К числу немногих друзей Галилея в Падуе присоединился замечательный ученый Сарпи, с успехом занимавшийся математическими, физическими и астрономическими вопросами, а также и теологией. Вместе с Согредо и Сальвиати Сарпи составлял тот тесный кружок, в котором мог отдохнуть Галилей от огорчений, какие часто выпадали на его долю. Разделяя его мнения, эти благородные люди поддерживали и защищали Галилея от разных несправедливостей, служили ему добрыми советами, были искренне привязаны к нему и крайне внимательно следили за его открытиями.

Галилей, уже известный ученый, принужден был тратить свое дорогое время на то, чтобы давать частные уроки

обязанности Галилея состояли в давании уроков сыновьям великого князя и в ведении научных бесед с приезжавшими иноземными государями и князьями. Ему назначено было 2500 рублей (1000 флоринов) жалованья с прибавкой столовых денег, которые он, впрочем, наравне с другими профессорами, получал и в Падуе

В первые годы пребывания в Падуе он много занимался проектами разных машин по заказу венецианского правительства, и помимо своей преподавательской деятельности составил несколько учебных руководств по механике, гномонике и другим дисциплинам, а также написал первый трактат по той отрасли прикладной науки, которая известна теперь под именем фортификации. Все эти сочинения ходили в рукописях и не издавались Галилеем

враги Галилея не остановились даже перед низким доносом на него, обвиняя его в безнравственности, так как он жил в незаконном браке с одной венецианкой, приехавшей с ним в Падую. Они позаботились о том, чтобы это стало известным правительству, но, к счастью для Галилея, эта гнусная ябеда послужила ему только в пользу. Когда правительство узнало, что на небольшое жалованье Галилею приходится жить вдвоем, оно удвоило содержание ему, так что с 1599 года он стал получать 320 флоринов, то есть 800 рублей в год

Голландия

"Останься дома,- убеждал Рембрандт молодого художника, собиравшегося отправиться в путешествие, - останься дома! Целой жизни не хватит на познание чудес, какие здесь таятся".

Схюрман вела обширную переписку с самыми просвещенными людьми века. Шведская королева Христина однажды специально приехала в Утрехт, чтобы поговорить со знаменитой голландкой

Лукан Хольстеньюс в течение 9 лет добивался места библиотекаря у к. Барберини, пока не получил его

Хольстеньюс хотел издать, перевести и откомментировать все доступные сочинения неоплатоников; издать неизданные труды ранних отцов церкви, собрать все еще сохранившиеся тогда во множестве латински надписи; написать комментарии к греческому тексту Библии; создать историю папства. Ничего из этих хотелок не осуществилось, однако он оставил многочиленные выписки, многие из которых отсылают к исчезнувшим либо недоступным до сих пор источникам

Хольстеньюс создал труд о сборниках образцов церковных католических докуметов (образец проповеди, образец послания), но этот труд был запрещен папой Александром VI

Вермеер писал в год лишь по две картины, он помогал своей матери управлять трактиром "Мехелен" на главном рынке Делфта, доставшимся ей в наследство после смерти мужа

Ещё при жизни художника за картины Яна Вермеера платили очень хорошие деньги. В основном Вермеер писал для своих заказчиков-меценатов. Главными покровителями художника и почитателями его творчества были пекарь Хендрик ван Буйтен и хозяин печатной мастерской Якоб Диссиус, в коллекции которого согласно инвентарному перечню 1682 г. находилось 19 картин Вермеера

Вермеер был известным экспертом по вопросам искусства. Так, например, он был в числе экспертов, которым доверили установить подлинность коллекции венецианских и римских полотен, предложенных курфюрсту Бранденбурга Фридриху Вильгельму I за 30 тысяч гульденов

Дельфт во времена Вермеера был хоть и малым городом, но там была гильдия художников, где состояло несколько десятков человек

В палитре Вермеера имеется всего 20 красок, 12 из которых употребляются наиболее часто. Основаная причина -- дороговизна красок

Первая публичная выставка работ Вермеера состоялась в 1842 году

Клюверьюс, чтобы написать "Историческую географию Италии" в течение 1615 г, уже немолодым человеком, обошел ее всю пешком. Вообще он всегда путешествовал только пешком

Наука, философия

Ян Сваммердам (1637--1680), знаменитый голландский исследователь мира насекомых; в конце жизни засомневался в соответствии своих исследований религии и сжег большинство своих трудов

Литераторы, художники, ученые должны были прибегать к покровительству сильных мира или искать посторонний заработок. Так, Спиноза добывал хлеб шлифовкой стекол, Коперник был священником; но большинство группировалось около знатных патронов и пользовалось их щедротами, властью и значением

Гюйгенс сумел соорудить великолепный инструмент, далеко оставивший за собою первые попытки Галилея и позволивший своему изобретателю открыть кольца и спутники Сатурна

друзья Спинозы не оставили нам никаких биографических заметок, - вероятно, по желанию самого Спинозы: он осуждал авторское честолюбие и запретил даже выставить на посмертных произведениях свое имя

Учебные годы Спинозы прошли, вероятно, в школе, основанной португальскими выходцами в 1639 году. Это было правильно организованное училище, в старших классах которого ученики изучали богословие, еврейскую филологию, риторику и пиитику

несмотря на то, что взгляды Спинозы нередко тесно соприкасаются со взглядами Маймонида, он в своих произведениях относится к тому с нескрываемой враждебностью

окружавшая Спинозу в течение его детства и юности умственная атмосфера была насыщена идеями, пущенными в обращение каббалой

"царь атеистов", как по недоразумению любили называть Спинозу, оставался в течение всей своей жизни глубоко религиозным человеком; он искренно возмущается, когда его называют атеистом

Из переписки Спинозы с Ольденбургом за последние годы его жизни видно, как трудно было Спинозе даже освоиться с возражениями, выставлявшимися против его миросозерцания другой стороной

Говорят, Спинозе было 15 лет, когда он обратился за разъяснением их к своему учителю, Саулу Мортейре, и поставил в тупик старого раввина

В Спинозе его наставники видели будущего великого учителя, "надежду Израиля", считали его будущим "великим столпом синагоги". Как они жестоко ошиблись

Ван ден Энде, учитель латинского языку у Спинозы, окончил свою жизнь печальным образом. Когда амстердамские богословы забили тревогу по поводу гибельного влияния его на молодежь, ван ден Энде лишился всяких средств к существованию. В 1671 году он переехал в Париж и занимался здесь медицинской практикой. Во время войны Людовика XIV с Нидерландами он принял участие в заговоре, имевшем целью передать последним Нормандию. Заговор этот, во главе которого стояли кавалер Роган и ла Треомон, был открыт, и ван ден Энде, принявший в нем участие из патриотического желания помочь родине в годину тяжелого бедствия, окончил в 1674 году жизнь на виселице

"Ван ден Энде, - рассказывает биограф Спинозы Колерус, - имел единственную дочь, которая в таком совершенстве владела латинским языком и музыкой, что могла в отсутствие отца обучать его учеников"

"В герои романа Спиноза не годится. Те, которые превращают биографию Спинозы в слащавую любовную драму, забывают об его уме, обнаруживают непонимание силы его характера"

Латинский язык произведений Спинозы действительно прозрачен и ясен, как его мысль, но мастером слога он не был, так как перед печатанием отдавал рукописи для исправления своему другу, Л. Мейеру

Слово "крайний элемент" понимается в XVII веке в необычайно широком смысле: даже набожный, глубоко религиозный Ньютон попадает в разряд "атеистов"

Спиноза часто говорил, что всеми своими сведениями по философии он обязан Декарту

в ту эпоху, когда Спиноза впервые познакомился с произведениями французского мыслителя, Голландия кишела "тупоумными картезианцами" (как называл их Спиноза), повторявшими слова учителя и не выходившими из круга его идей

Уже в юношеском произведении Спинозы - недавно найденном "Трактате о Боге, человеке и его блаженстве" - мы находим все основные черты его философского учения в том же почти виде, в каком находим их в самом зрелом его произведении, "Этике"

учение Спинозы настолько оригинально, что даже метафизические историки философии принуждены назвать его "изолированной системой"

эрудиция Спинозы была ничтожна; его цитаты - преимущественно из Овидия и Квинта Курция - могут вызвать у читателя только улыбку сострадания

Подобно Декарту, Спиноза не стремился к книжной учености. Со свойственным всем реформаторам отвращением к прошлому они оба не только не находили в этом прошлом ничего привлекательного, но старались освободиться от остатков его, навязанных им воспитанием

Спиноза пренебрежительно заявляет, что авторитет Сократа и Платона для него не существует

не одна жажда научных знаний мучит юношу, уже в раннюю пору Спиноза ставит перед собой вопрос: "В чем состоит истинное благо, где правда человеческой жизни?"

"Истинное благо может быть найдено только в жизни общественной, в познании мирового порядка и общественного процесса, в сознательном и свободном слиянии с ними разумной личности" (Спиноза)

Еще молодым человеком Спинозу прокляли иудаисты, а позже его взгляды вызвали бурю негодования со стороны протестантских богословов

Спиноза отнесся к Св. Писанию как к естественноисторическому объекту и подверг его научному анализу

Проверка хронологических данных в книгах Св. Писания выяснила Спинозе необходимость осторожного, критического пользования ими

"Я не пишу здесь ничего такого, - говорит Спиноза в девятой главе "Богословско-политического трактата", - над чем бы я уже давно и долго не думал. Хотя с детства мне внушены были обычные взгляды относительно Писания, но я принужден был наконец от них отказаться"

Когда было замечено, что юный Спиноза стал уклоняться от посещения синагоги к нему обратились с увещаниями

Спинозе предложили ежегодную пенсию в тысячу флоринов с тем, чтобы он продолжал исполнять обряды и время от времени посещал синагогу. Спиноза отклонил предложение

Однажды вечером, когда Спиноза выходил из театра, на него бросился какой-то человек с кинжалом. Спиноза вовремя успел отстраниться от удара, и кинжал скользнул только по его одежде

26 июня 1656 года, Спиноза был отлучен от синагоги "ввиду чудовищной ереси, им исповедуемой и проповедуемой, и ужасных поступков, им совершаемых". "Ужасными поступками" было, вероятно, неисполнение обрядов; первое же обвинение, как полагают некоторые исследователи, относится к ходившей между друзьями рукописи трактата "О Боге, человеке и его блаженстве"

Не довольствуясь отлучением и желая оградить от влияния Спинозы молодежь, раввины обратились к городским властям Амстердама с просьбой о высылке его из города. Власти передали вопрос на обсуждение протестантского духовенства. Последнее оказалось вполне солидарным со своими еврейскими коллегами

Известие о своем отлучении от иудаизма Спиноза принял спокойно, но против административной высылки он счел своим долгом протестовать. В записке, написанной на испанском языке, он доказывал, что пользовался неотъемлемым правом всякого гражданина, когда подвергал обсуждению религиозные вопросы, хотя бы его убеждения и отклонялись от общепринятых

один из биографов говорил, что Спиноза "был как бы похоронен в своем кабинете"

Учил Спиноза бесплатно, чем вызвал негодующее замечание Себастьяна Кортгольта, сына упомянутого уже биографа: "Он даром распространял свои зловредные атеистические идеи"

следуя мудрому талмудическому правилу, предписывающему ученым изучить какое-нибудь ремесло, Спиноза изучил шлифовку стекол, руководствуясь при выборе занятия своим интересом к оптике

В шлифовке стекол Спиноза достиг значительного искусства, стекла его покупались по дорогой цене, и он считался, как видно из писем Гюйгенса и Лейбница, одним из лучших оптиков своего времени

Становиться в положение облагодетельствованного, принимать подарки меценатов - единственное в то время при бедности научной литературы и слабой потребности в ней общества средство существования профессиональных ученых - Спиноза не мог и всегда решительно отклонял предложения помощи со стороны друзей

Из письма, относящегося уже ко времени поселения Спинозы в Ринсбурге, мы узнаем, что в Амстердаме существовал кружок молодежи, занимающийся изучением философии под руководством Спинозы

Дарования Спинозы становятся известны широкому кругу лиц. Его навещают люди, которые раньше с ним не были знакомы; они дорожат завязавшимися отношениями и стараются поддержать их при помощи переписки

Переписка Спинозы, изданная вскоре после его смерти, была потом дополнена письмами, найденными Кузеном и ван Влотеном. Благодаря ей мы с 1661 года, к которому относится первое письмо Ольденбурга к Спинозе, можем следить за жизнью последнего по безукоризненно достоверным данным

Издавшие переписку Спинозы его друзья подвергли ее строгой цензуре и исключили из нее почти все, что не относится непосредственно к разъяснению философских взглядов Спинозы

На одном из интереснейших писем Спинозы (к д-ру Брессеру от 1665 года), выпущенном в посмертном издании переписки, ван Влотен нашел пометку: "Is van geender Waarde" (лишено всякого значения), так как в нем не говорится о субстанции, модусах и так далее. Только изредка, мельком и кстати сообщаются в переписке биографические факты, и эти брошенные вскользь указания служат единственными почти данными, на основании которых можно составить себе представление о внешней жизни Спинозы

Ольденбург был саксонским резидентом в Лондоне, пользовался симпатиями Карла II и принадлежал к кружку ученых, превратившемуся скоро в знаменитое Королевское общество. Проездом в Англию он навестил в 1661 году в Ринсбурге Спинозу, и последний произвел на него такое сильное впечатление, что немедленно по возвращении в Лондон Ольденбург спешит завязать с ним письменные сношения

Ольденбург берет на себя роль связующего звена между Спинозой и английскими естествоиспытателями, - в особенности близким своим другом, знаменитым химиком и физиком Робертом Бойлем

Спиноза получает от Ольденбурга подробные известия о работах Королевского общества и печатные сочинения Бойля; Бойлю пересылаются отрывки из писем Спинозы, посвященные философским вопросам

"Между волей и отдельными желаниями такая же разница, как между белизной и отдельными предметами белого цвета" (Спиноза)

Спиноза часто откладыл свою работу в сторону, так как вопрос об издании своих произведений вызывает у него ряд колебаний. Он живо представляет себе современных теологов, их отношение к его взглядам и с ужасом думает о предстоящих пререканиях

Ранние произведения Спинозы не увидели свет при его жизни. Одно из них, "Трактат о Боге...", был найден Бёмером в рукописи только в 1852 году. "Этика", в которой он был подвергнут детальной переработке, была издана друзьями уже после смерти Спинозы

Спиноза в 1663 году выступил перед публикой с "Основами декартовой философии, изложенными в геометрическом порядке", - единственном сочинением Спинозы, напечатанным при его жизни под именем автора

Как это нередко случается с людьми, чересчур требовательно относящимися к своим произведениям и переделывающими их бесконечное количество раз, Спиноза выступил впервые перед публикой с произведением, носящим на себе все следы недостаточной обработки и подготовленным к печати в какие-нибудь две недели

Друзья доказывали Спинозе, что появление в печати "Основ декартовой философии" облегчит ему впоследствии издание произведений, посвященных его собственной философии

первое печатное произведение Спинозы способствовало возникновению долго поддерживавшейся легенды о его картезианстве

нехилое впечатление "Основы декартовой философии" произвели и на одного современника Спинозы, дортрехтского купца, Вильгельма Блейенбурга. Как ни невинны были "Основы", изощренное чутье Блейенбурга почуяло в них нечто, не вполне одобряемое "Гейдельбергским катехизисом". Завязалась крайне тягостная для Спинозы переписка. В ней Спинозе пришлось затронуть многое и между прочим развить свое нравственное учение, доставлявшее в дни душевных бурь успокоение не только созерцательным натурам, вроде Гете, но и такому страстному бойцу, как Прудон, - и кажущееся рассудочным, холодным, "насильственно выведенным" современным елейным моралистам из метафизического лагеря

Возмутитель спокойствия Спиноза по натуре был мирным человеком и всеми силами старался продлить годы покоя и мира, нужного ему для научных занятий

в доносе, вызванном партийными раздорами между жителями городка Ворбурга, где жил Спиноза, по поводу выбора пастора и подписанном 53 гражданами, фигурирует имя некоего "Спинозы, еврея по происхождению, атеиста и врага всякой религии по убеждениям, вообще опасной и зловредной личности"

"Во мне все эти треволнения (война между Англией и Голландией) не возбуждают ни смеха, ни даже слез, но вызывают меня на серьезные размышления и изучение человеческой природы. Я не считаю возможным осмеивать человеческую природу, ни тем более оплакивать ее; ибо полагаю, что люди, как и все вообще, составляют только часть природы, и мне неизвестно, каким образом каждая часть природы согласуется с ее целым и в какой зависимости она состоит от остальных частей. Я думаю, что только этот недостаток знания и был причиной того, что некоторые вещи, познаваемые лишь частично, отрывочно и не вполне отвечающие нашим философским воззрениям, казались мне прежде ничтожными, беспорядочными и нелепыми". (Из письма к Ольденбургу, английскому другу Спинозы)

Спиноза объясняет Ольденбургу причины, побуждающие его писать трактат. Это, во-первых, предрассудки теологов, препятствующие успехам философии; во-вторых, сознание, что необходимо выступить с защитой свободы слова и философского исследования, которые постоянно угнетаются, и, наконец, в-третьих, желание рассеять составившееся о нем в толпе мнение, будто он - атеист

На заглавной странице "Богословско-политический трактата" Спинозы указано, что книга напечатана в Гамбурге у Генриха Конрада, тогда как в действительности она была напечатана в Амстердаме у Кристофа Конрада

поведение Спинозы, не скрывавшего своего авторства, заставляют думать, что анонимные предосторожности при издании его трактатов были приняты исключительно ради соблюдения приличия и для ограждения от неприятностей со стороны теологов дружественно расположенного к Спинозе правительства

вокруг "Трактата" Спинозы возникла целая полемическая литература, в которой в основном изобилуют обычные полемические перлы: "лжеучитель, рожденный на погибель религии и государства", "книга, полная открытий, которые могли быть почерпнуты только в аду" и так далее

Обыкновенно осторожный, когда дело шло о неизданных произведениях, Спиноза в 1671 году предлагает совершенно ему незнакомому Лейбницу экземпляр "Богословско-политического трактата" в благодарность за присланную последним статью по оптике. Трогательное впечатление производит оговорка, сделанная при этом Спинозой: "Если только вам это не будет неприятно"

Спиноза старался избегать в переписке всего, что может вызвать личное сочувствие к нему в его корреспондентах

Узнав, что подготовляется к печати "Этика", друг Спинозы Ольденбург просит того не помещать туда "ничего такого, что могло бы поколебать религиозную добродетель"

Этика" Спинозы издана была уже после его смерти друзьями, обставившими издание такой таинственностью, что имя издателя (д-ра Г. Шуллера) удалось выяснить только недавно

Карл-Людвиг, курфюрст пфальцский, был одним из гуманнейших государей Европы, воскресил Гейдельбергский университет, построил в своей резиденции - в век, не отличавшийся веротерпимостью - храм Согласия трех христианских исповеданий и пригласил к себе Спинозу, не только всеми тогда гонимого, но и отвернутого даже друзьями

Спиноза был противником государственного университетского преподавания. Мотивы такого отношения, ярко характеризующие этот смелый и свободный дух, состоят в том, что "...государственные учебные заведения ставят себе задачей не столько воспитание умов, сколько дрессировку их. Науки и искусства могут процветать только в том случае, если всякому предоставлена свобода учить на свой риск и страх"

Колерус, который через несколько лет жил в пансионе, где ранее обитал Спиноза, заинтересовался рассказами о своем предшественнике по квартире и стал собирать о нем сведения. Последние настолько противоречили небылицам, распускаемым врагами, что честный пастор счел своим долгом восстановить в памяти потомства истинный образ мыслителя, оклеветанного современниками. Колерусу несимпатичны убеждения философа, но на всем его рассказе лежит печать глубокого уважения, которое нравственная личность Спинозы внушала простодушным свидетелям его будничной жизни

Спиноза переехал в Гаагу из Ворбурга, уступая настойчивым просьбам гаагских друзей, желавших почаще иметь возможность видеться с ним, тем не менее он жил здесь в высшей степени уединенно и редко выходил из дому. "Он принимал больше визитов, чем возвращал"

Писал Спиноза ночью, и в ночные часы, с десяти до трех, написана большая часть его произведений

Чтобы освежить свой ум от писания, Спиноза развлекался, наблюдая борьбу мух и пауков и рассматривая под микроскопом "мельчайших насекомых"

Значительную часть своего времени Спиноза принужден был посвящать труду, ускорившему, вероятно, его смерть: вдыхание мелкой стекольной пыли вредно отзывалось на его больных легких

В числе друзей Спинозы были богатые люди, считавшие своей обязанностью облегчить его положение и не раз упрашивавшие его принять их помощь. Но предложения помощи всегда встречали со стороны Спинозы решительный отпор

Когда один из лучших его друзей, член близкого к Спинозе интимного кружка, Симон де Врис, упрашивал его принять 2 тысячи флоринов, Спиноза вежливо, но твердо отклонил подарок, заявляя, что ни в чем не нуждается и что такая большая сумма отвлекла бы его от занятий. Перед смертью Симон де Врис, умерший в молодых летах, хотел завещать Спинозе все свое состояние, но Спиноза уговорил его этого не делать и заставил написать завещание в пользу законного наследника - брата. Горячо привязанный к Спинозе Симон де Врис обязал, однако, в завещании брата выплачивать Спинозе ежегодную пенсию в 500 флоринов. Уступая настояниям наследника, Спиноза согласился принимать пенсию, но, находя, что пятисот флоринов для него слишком много, уменьшил ее до трехсот. В последние годы его жизни к этой пенсии присоединилась другая небольшая пенсия, завещанная ему Яном де Виттом в благодарность за руководство в научных занятиях и "за советы в политических делах", как полагают некоторые биографы. Но этой поддержкой Спиноза мог пользоваться только в ту пору жизни, когда изнурительная болезнь довела его до крайней степени истощения

Отклоняя помощь со стороны друзей, Спиноза в то же время был так беден, что принужден был отказывать себе в самом необходимом. Он сам готовил себе пищу. Об этой скудной пище сохранил подробные сведения Колерус. Иногда Спиноза в течение целого дня обходился молочным супом и кружкой пива. "И хотя, - прибавляет биограф, - он часто получал приглашения к обеду, однако предпочитал свою скудную пищу вкусным обедам за счет других"

Одевался Спиноза бедно, ходил в одежде "простого мещанина", и добросовестный биограф сохранил анекдот о халате Спинозы небезукоризненной чистоты

"Никто не видал Спинозу ни сильно опечаленным, ни особенно веселым, - рассказывает Колерус. - Он умел удивительно господствовать над своими страстями, владеть собой в минуты досады и неприятностей, встречавшихся на его жизненном пути, и не допускал никаких внешних проявлений своего душевного настроения. Если же ему случалось выдать свое огорчение каким-нибудь словом или движением, он тотчас же удалялся"

"Беседы Спинозы, - рассказывает Колерус, - были кротки и спокойны. Он любил простых людей и, почувствовав усталость после занятий, часто спускался к хозяевам выкурить трубку и "беседовал с ними о всяких пустяках"

Спиноза жил и умер пролетарием, Лейбниц к концу жизни получил возможность украсить свою фамилию частичкой "von"

что члены кружка, группировавшиеся вокруг Спинозы, дали учителю торжественное обещание никому не показывать имеющихся у них рукописей без его разрешения

Известие об убийстве братьев де Виттов - если верить Лейбницу - лишило Спинозу обычного самообладания. Он волновался и ночью пришел в такое возбужденное состояние, что порывался отправиться на площадь, где был убит великий патриот, и приклеить там прокламацию, в которой убийцы названы были "презреннейшими варварами". Ван дер Спик, отчаявшись в возможности убедить Спинозу в безрассудстве такого поступка, решился запереть своего обыкновенно столь спокойного и сдержанного жильца

В 1673 году во время военных действий Спиноза получил письмо, приглашавшее его приехать в Утрехт, где находилась тогда французская главная квартира, для свидания с принцем Конде, желавшим познакомиться со Спинозой

"За гробом [Спинозы] следовало много знатных лиц и шесть карет". Имущество Спинозы было описано и продано; вырученной суммы едва хватило на покрытие мелких долгов, оставшихся после покойного, и сестра его поспешила отказаться от своих прав на наследство

"Грамматику еврейского языка" Спиноза писал по чувству долга. В "Богословско-политическом трактате" он выясняет, что для толкования Писания необходимо знакомство с языком, на котором оно было написано, и поэтому считал своей обязанностью облегчить ученому миру это знакомство

Спиноза предпринял перевод Св. Писания на голландский язык, но в одну из грустных минут, бывавших и в жизни этого спокойного, умевшего владеть собой человека, он сжег свой труд

Спустя несколько месяцев после выхода в свет "Посмертные произведения" Спинозы были запрещены, как "книга кощунственная, атеистическая, подрывающая существенные пункты веры и авторитет чудес". Они включены были также в папский "index" и фигурируют в нем до сих пор

В биографии знаменитого голландского врача Боэргава сообщается следующий факт. Боэргав в молодости мечтал о богословской карьере и в университете изучал богословие. Раз во время разговора, слыша ожесточенные нападки против Спинозы, Боэргав, сам не читавший его произведений, полюбопытствовал, читал ли их его собеседник. Этого было достаточно, чтобы богословская карьера закрылась для неосторожного студента навсегда. Он прослыл атеистом, принужден был бросить богословие и заняться изучением медицины

в Голландии возникло религиозное движение, в основу которого было положено нравственное учение Спинозы. Вождем движения был пастор Понтиан ван Гаттем, от которого сектанты получили название гаттемистов. Число сектантов было, по-видимому, велико, так как только одна из проповедниц, служанка Дина Янс, обратила до семи тысяч человек

люди, не могшие достать сочинений Спинозы, ставших библиографической редкостью, отыскивали "следы спинозизма" в сочинениях Лейбница - Вольфа

Ренери, профессор элоквенции Утрехтского университета, столь увлекался Декартом, что даже написал стихи в его честь

"Этику" Спинозы нашел в черновых бумагах философа врач Мейер, единственный свидетель его одинокой смерти

Константин Гюйгенс, отец великого Гюйгенса, был поэтом и секретарем двух принцев Оранских

Константин Гюйгенс вел переписку со многими современниками в виде поэтических текстов

Константин Гюйгенс оставил массу описательных стихов: свадеб, своего жилища, дороги, по которой он возвращался в Амстермдам из Франции и т. д.

Во время своей болезни, ставшей для него последней, друг Флобера ночи напролет читал Спинозу

Россия

"Кириллова книга" (1644) -- Рогова, направлена против католицизма: компиляция + собственные размышления и комментарии

Аввакуум вступил в яростную полемику с другими сторонниками раскола -- Феодором, в частности. С помощью стрельцов выкрал сочинения последнего из земляной тюрьмы, где они рядом сидели, и сжег

Впервые "Житие" Аввакуума опубликовано в 1862 году академиком Тихомировым и сразу стало событием

Симеон Полоцкий ездил уговаривать по приказу царя Алексея Михайловича протопопа в Белозерск. Между ними возникла такая жаркая дискуссия, что Аввакуум и "поесть не мог после крика"

полная Библия издана была при царе Алексее Михайловиче и при патриархе Никоне в 1663 году

Первое издание "Синопсиса" относится еще к 1674 году, написан же он значительно раньше. Остовом его является история Киева, к чему впоследствии были прибавлены некоторые эпизоды из жизни северо-восточной Руси. "Синопсис" издавался и переиздавался более пяти раз и вплоть до нашего века пользовался популярностью. Его содержание, несмотря на массу подробностей о построении церквей, о вкладах в монастыри и т.п., во многих отношениях могло интересовать малообразованного, но любознательного читателя

Со знаменитым ученым Петр I встретился еще во время своего первого путешествия в 1697 году в городе Торгау и пожаловал ему звание тайного советника и содержание в одну тысячу рейхсталеров в год. За это Лейбниц составлял разные планы и проекты для просвещения России

В 1672 году Алексей Михайлович по случаю рождения сына Петра приказал пастору Московской лютеранской церкви магистру Ягану Готфриду Грегори "учинить комедию, а на комедии действовать из Библии книгу Эсфирь и для того действа устроить хоромину вновь"

В России первой печатной миниатюрой считаются "Святцы", изданные в 1639 году: семнадцать 8-листных тетрадей форматом 71х97 мм

С 1699 г. в Амстердаме у Яна Тесинга, а затем и в некоторых других частных типографиях стали печататься книги по заказу русского

24 апреля 1623 в Путивле с двумя сыновьями появился Леонтий Зизания, привезший Катехизис, учительное Евангелие Кирилла Транквилиона"(34) и цитирует царский указ 1627 года: "... ведомо учинилось, что за рубежом Черниговский архимандрит Кирилл пристал к латинской вере и впал во многие латинские ереси, и в учительные евангелия и в иные книги литовские печати многие латинские ереси вводит тайно, а такие книги торговые люди привозят в Путивль и в другие русские города для смуты"(35), согласно которому в Путивле собраны были "в церквах и монастырях и сожжены сочинения Транквилиона и отосланы на патриарший двор Евангелия Виленской и старо-литовской печати, два Апостола, два Трефолея, два Часослова и Псалтырь киевской печати, Иоанн Златоуст и Псалтырь виленской печати. В 1638 году в Путивле были отняты у монахов "печатные Острожской печати Библия, Василий Великий и Маргарит Львовской Златоуст о священстве Рахмановской - Транквилионово Евангелие Литовской Триодь Постная, Три цветных Служебник - Киевской, несколько экземпляров бесед Златоуста, Апостол и Апокалипсис Толковый"

Нужные для книжной справы книги при патриархе Никоне были собраны из русских монастырей и в большом количестве привезены с Востока Арсением Сухановым, присланы восточными Патриархами, видными афонскими и другими восточными монастырями. Новоисправленные книги после просмотра и соборного одобрения печатались и рассылались по церквам, монастырям и лавкам

С первых же годов служения Аввакум ревностно отдался своему духовному делу, уча, наставляя и наказывая своих духовных детей и временами вступая в борьбу с притеснителями-начальниками. За это он был не раз бит, преследуем и, наконец, изгнан из своего села

За полтора года жизни в Тобольске на Аввакума подано было пять доносов

Собрание русских летописей началось по инициативе Петра I

Восточноевропейские страны

"Автобиография" венгерского инсургента М. Бетлина (1710) написана в тюрьме

В тюрьме же написаны "Славяно-сербская хроника" Бранковича (1711)

Эльжбета Дружбацкая проявила некоторую умеренность, когда озаглавила свою поэму следующим образом: "Фортеция, богом вознесенная, пятью вратами замкнутая, сиречь душа человеческая с пятью чувствами"

в XVII веке в Польше люди, знавшие из латыни только то, что им вдолбили в школе, нашпиговывали латинскими словами каждую фразу. Им казалось, что говорить или писать иначе, особенно в торжественных случаях, нельзя. "Законодатель" всех нелепостей той эпохи Бенедикт Хмелевский на ряде сопоставлений старался доказать, насколько выразительнее и красивее названия латинские, нежели простые польские. Слово "спальня", говорит он, хуже, чем "дормиторий", а "старший над пушками" хуже, чем "генерал артиллерии"

Прочее

в западноевропейских еврейских школах в начале Нового времени изучались талмуд и религиозная философия Маймонида и его последователей

В XVII веке, спустя четыре с лишним столетия после смерти Маймонида, он был веками освященный авторитет, и взгляды его получили силу почти религиозных догматов

Беспокойная натура, проведшая в скитаниях почти всю вторую половину своей жизни, поэт, математик, астроном и филолог, Ибн-Эзра соединял с редким критическим талантом и смелостью мысли громадную и разностороннюю эрудицию, необходимую для экзегета

Опасаясь обвинения в ереси, Ибн-Эзра высказывал свои взгляды туманными намеками

по указаниям каббалистической книги "Зогар" евреи прихода Мессии ожидали в 1648 году

одной из причин, побуждавших Манассе Бен Израэля так настойчиво ходатайствовать о допущении евреев в Англию, было его желание осуществить одно из необходимых предварительных условий прихода Мессии - расселение евреев по всему земному шару. Побуждений этих Бен Израэль не хранит про себя; он излагает их полностью в качестве одного из аргументов в петиции, поданной им английскому парламенту в 1657 году, и - что всего страннее - этот аргумент не показался смешным

к XVII веку относится ряд сочинений, написанных христианами (голландцем Генриком Иессе, гугенотом Ла-Пейрером, чешским врачом Павлом Фельгенгауэром и др.), в которых последние предсказывают евреям близкий приход Мессии, возвещают "грядущую славу Израиля" и восстановление царства Давидова

латинизация не только имен, но и фамилий была тогда в большом ходу: немецкий философ Окслейн известен под фамилией Таурелла, анатом Бахман подписывался Ривинус; ближайший друг Спинозы, врач Мейер, никогда не порывавший связи с еврейством, известен под именем Людовика

Иезуиты начали первыми выпускать календари, справочники и т. д. полезную литературу вперемешку с идеологическим содержанием

Целый ряд математиков и физиков XVII века: Валлис, Паскаль, Уайстон, преемник Ньютона по кафедре в Кембридже, Борроу - его предшественник по ней, наконец, он сам и его соперники по открытиям, Лейбниц и Гун, - все наряду с любимыми науками занимаются изучением Св. Писания и пишут богословские трактаты

когда некоторые правительства, пытались заставить иезуитов ввести плату за обучение, они закрывали свои коллегии

Прочие предметы сваливались в иезуитском колледже в одну кучу под общим наименованием "эрудиция". "Эрудиция" представляла курьезную смесь обрывков из самых разнородных областей ведения: в нее входили рассказы из истории, нравы различных народов, иероглифы, эмблемы, эпиграммы, эпитафии, кое-что о римском и афинском сенате, о военном деле у греков и римлян, о сивиллах, о триумфе, о садоводстве, пифагорейские символы, пословицы и сравнения, любопытные истории, изречения оракула и другое в том же роде... "Эрудиции" иезуитская школа с полной откровенностью ставила вполне определенные задачи. Не давая сколько-нибудь солидных знаний, она должна была дать знания показные, при помощи которых можно было бы придать научный облик светскому разговору, щегольнуть ученостью в проповеди

Ученик иезуитского колледжа в день должен был заучивать не более 4 строк

К началу страницы

Извините, что без гиперссылок, но я постоянно работаю над этой подборкой, и не хочется без конца как мартышкин труд.. ну и все такое

Содержание

• XVIII век. Англия
• Поэзия
• Проза
• Франция
• Проза
• Философия, наука
• Германия
• Поэзия
• Гете
• Шиллер
• Философы, историки и пр ученые
• Кант
• Россия
• Другие страны

XVIII век. Англия

Неимоверно халкал вино, а еще больше пиво английский философ Д. Юм и дохалкался до того, что признал существование внешнего мира иллюзорным

В XVIII веке, по словам достовернейшего писателя, ни одна пьеса так не волновала сердца англичан и так часто не игралась, как "Гамлет"

Как хорошему знатоку французской и немецкой литературы Мальтусу-отцу долгое время приписывался английский перевод "Поля и Виржини" и "Страданий молодого Вертера"

Герцог Монтегю -- этот государственный человек, водивший дружбу со многими учеными, литераторами и поэтами, например с Галлеем, Конгривом, Стилем и Попом, умер в расцвете лет, в 1715 году, оставив в завещании значительную сумму на имя Катерины Бартон и записав на имя Ньютона, в знак любви и уважения, немалый куш

Гилпин (1724--1804) в течение многих лет вел наблюдения над повадками птиц, домашних животных, пчел; эти многотомные записи не опубликованы до сих пор

Англичанин Рамзей (1684--1758) был книготорговцем. В его лавке был настоящий клуб любителей поэзии

Большой шаг вперед в области типографского искусства представляет изобретение стереотипии. Она изобретена в Шотландии Вильямом Гедом в 1729 году. Чтобы сократить работу для переиздания книг, Гед додумался до способа делать копию с набора. Гед сделал на пробу стереотипные доски посредством гипсовой массы и оттиснул их на бумаге

"Живя в Париже, испытываешь большое удовольствие от соседства с разумными, учеными и вежливыми людьми, которых здесь больше, чем где-либо в целом свете. Поэтому одно время я намеревался остаться жить там до моей смерти" (Юм)

"Ричард III" в переделке Сиббера шел с 1700 года и удерживался в репертуаре английских театров вплоть до конца XIX века. В этом варианте около 2000 строк, из них едва ли не половина принадлежала Сибберу

"Так как нет счастья без занятий, то я начал труд, которому должен буду посвятить несколько лет и который доставляет мне большое удовольствие. Это "Британская (шотландские предрассудки не позволяли Юму сказать английская) история начиная от соединения королевств до настоящего времени. Я уже окончил царствование короля Иакова. Мои друзья уверяют, что моя работа успешна. Вы знаете, конечно, что на английском Парнасе самое вакантное место - это место истории. Слог, оценка, беспристрастие, старательность - всего этого оставляют желать наши историки; что до меня, то я пишу мое сочинение очень сжато, по образцу древних историков..."

"Теперь я недоволен собой, но, без сомнения, скоро буду недоволен всем миром, подобно другим авторам-неудачникам (Юм)

"Я должен сказать Вам, - пишет Юм, - что с самого раннего детства у меня было сильное влечение к книгам и письмам. Так как наше классическое образование в Шотландии,- не идущее, впрочем, далее изучения языков,- обыкновенно оканчивается в четырнадцати- или пятнадцатилетнем возрасте, то по окончании курса мне предоставлялась полная свобода в выборе чтения; скоро я убедился, что меня в равной степени влекут к себе как философские книги, так и произведения поэтические и словесные. Тот, кто изучал философию или критику, знает, что ни в одной из этих областей нет ничего прочно установленного и что они, даже в самых существенных частях своих, заключают главным образом бесконечные противоречия. Изучив их, я почувствовал, что во мне зарождается и крепнет смелость духа, не располагающая меня склониться перед тем или другим авторитетом, а, напротив, побуждающая искать какого-либо нового средства для восстановления истины. После целого ряда занятий и долгих размышлений об этом предмете, когда я достиг восемнадцатилетнего возраста, мне стало наконец казаться, что передо мной открылась совершенно новая арена мысли; это сознание безмерно обрадовало меня, и с жаром, свойственным молодым людям, я отклонял всякое удовольствие, всякое другое занятие, решившись всецело отдаться своим размышлениям. Карьера, которую я намеревался было избрать, юриспруденция, мне опротивела, и я начал думать, что единственный путь, на котором для меня возможен успех,- это стать ученым (scholar) и философом. Этот образ жизни доставлял мне бесконечное счастье в течение нескольких месяцев; но в сентябре 1729 года я почувствовал, что мой первоначальный пыл остывает и что я не могу более поддерживать свой дух на той высоте, на которой до сих пор он испытывал величайшие наслаждения"

1700. В архиве Кембриджского университета сохранилась интересная рукопись, писанная современником Ньютона. Некий Абрагам де ла Прим, студент Кембриджского университета, в то время юноша восемнадцати лет, аккуратно вел дневник, в который заносил всякое поражавшее его событие

1791. В это время сообщения между людьми не отличались быстротой; по рассказам современников, письмо из Лондона в Эдинбург шло тогда не менее трех дней, и то если благоприятствовала погода и на пути не попадались разбойники

Wood (1716--1771), английский автор, которого "Попытка об оригинальности Гомера" была отрецензирована Гете и в таком виде без изменений вошла в "Страдания юного Вертера"

Беркли студентом организовал философский кружок и вел дневник своих философских заметок

был так называемый "Подлинный журнал" ("The original journal"), издаваемый Джоном Аппльби, бывшим владельцем типографии, в которой печатались все официальные отчеты Ньюгейтской тюрьмы и сведения о заключенных там преступниках. Дефо в течение шести лет, с 1720 года, являлся постоянным сотрудником названной газеты и благодаря этому обстоятельству имел свободный доступ в тюрьму

В 1701 году Ньютон, убедившись в полной несовместимости своей должности директора Монетного двора с профессорскими обязанностями, передает кембриджскую кафедру своему ученику Уистону

В 1705 году в Кембридже нашли, что он слишком долго и без пользы был депутатом от университета, и на новых выборах Ньютон провалился, пройдя последним в списке

В 1705 году королева Анна вздумала со всем своим двором посетить Кембриджский университет и по этому случаю пожаловала Ньютона в дворянское звание

в 1734 году, заручившись важными рекомендательными письмами, Юм отправился в Бристоль, надеясь устроиться в конторе одного из тамошних коммерсантов. "Через несколько месяцев,- говорит Юм в своей автобиографии,- я нашел, что этот род деятельности совершенно неподходящ для меня"

В 1741 году Поп издал "Мемуары Мартина Скриблеруса", их первый том целиком принадлежал перу Арбетнота, бывшего также автором серии памфлетов "История Джона Буля" (1712) и памфлета "История политической лжи" (1712)

В 1752 году общество эдинбургских адвокатов избрало Юма своим библиотекарем; звание это, охотно принятое Юмом, не предоставляло значительных материальных выгод, так как оплачивалось всего четырьмястами рублями годичного жалованья; но зато теперь в распоряжение Юма поступала обширная библиотека (около тридцати тысяч томов), особенно богатая книгами исторического содержания,- факт, крайне важный для Юма, задумавшего писать историю Англии и действительно занимавшегося этим трудом в течение одиннадцати лет

В 1763 от маркиза Гертфорда, назначенного на пост английского посланника во Франции, Юм получил приглашение занять место секретаря посольства "Решительно непонятно, как случилось, что подобный пост был предложен философу, писателю, человеку никоим образом не придворному и с самым независимым духом",- писал Юм в одном из писем

В Англии она игралась отчасти в переводе, отчасти в переделке, под измененным названием "Школа развратников" (The school for Rakes). "Школа развратников",- писал об этом Бомарше знаменитый Гаррик,- скорее подражание, чем перевод вашей "Евгении",- написана дамой, которой я рекомендовал вашу драму. Эта драма доставила мне величайшее удовольствие, и я думал, что из нее может быть сделана пьеса специально для английской публики. Я не ошибся, с моей помощью наша "Евгения" постоянно заслуживала аплодисменты многочисленных зрителей"

в пользу Ньютона следует сказать, что он в этом деле поступил осмотрительнее и даже благороднее Лейбница, воздав ему должное в своих бессмертных Principia, тогда как Лейбниц в написанной им (вдобавок анонимной) статье, появившейся в лейпцигских "Трудах", отозвался о Ньютоне так, как будто тот совершил у него плагиат

Дж. Ральф (1705?-1762) был небесталанным дилетантом: известно, что он помог советами Хогарту, когда тот работал над "Анализом красоты" (1753)

Джон Ванбру (1664-1726) - английский комедиограф и архитектор. По его проекту был выстроен для герцога Мальборо Бленхеймский дворец (близ Оксфорда)

Джон Кейль был первым из учеников Ньютона, читавшим о его теории публичные лекции, которые сопровождались опытами. Он излагал кроме теории тяготения также оптику и гидростатику. Кейль читал в Оксфорде и Лондоне, и лекции его благодаря блестящей манере изложения и интересным экспериментам пользовались немалым успехом "среди людей всех профессий и даже среди дам, которым нравились, по словам современника, опыты, пояснявшие дело"

Зимой 1713-1714 Дж. Свифт (1667-1745), А. Поп (1688-1744), Дж. Гей (1685-1732) и Дж. Арбетнот (1667-1735) основали "Клуб Мартина Скриблеруса", то есть Мартина-Писаки, ученого-педанта, от чьего имени писались пародии на литературные и ученые темы

Знаменитый английский мыслитель Юм, современник Руссо, находившийся во Франции в период наибольшего расцвета его творчества, замечает, что трудно выразить и даже вообразить народный энтузиазм к нему

Знаменитый опыт с бумажным змеем Бенджамина Франклина в 1752 году (причем он рисковал жизнью и, в случае неудачи, мог прослыть за самоубийцу или сумасшедшего) был началом первой эры и дал толчок научному исследованию законов электричества по всей Европе

Известный Артур Юнг, путешествовавший по Франции в 1787 году, интересуясь "познанием всякого рода вещей", побывал также у Лавуазье и оставил такой отзыв о его жене: "Г-жа Лавуазье, особа очень образованная, умная и живая, приготовила нам завтрак по-английски; но лучшая часть ее угощения, без сомнения, ее разговор, частью об "Опыте о флогистоне" Кирвана, частью о других предметах, которые она умеет передавать замечательно интересно"

Известный нечистыми сделками, "пиратскими изданиями" и публичной компрометацией авторов книгопродавец Эдмунд Керл (1675-1747) более чем заслужил отзыв Свифта: "пройдоха". Он был традиционной - и неуязвимой - мишенью тогдашних сатириков

Издав свое второе литературное произведение, Юм прожил два-три года в Ninewells, занимаясь чтением и совершенствуясь в греческом языке, который, по его признанию, он знал недостаточно хорошо

Культ Шекспира, начавшийся с появлением "Рассуждений об оригинальности произведений" Э. Юнга и знаменитого предисловия С. Джонсона к собранию сочинений Шекспира, обязан широте взглядов автора "Тома Джонса", намного опередившего свое время

Льюис говорит, что в Англии одно время вошло в моду относиться к Локку свысока. Встречая на каждом шагу нападки на его философию, Льюис решил с пером в руке вновь перечитать сочинения Локка. Этот труд дал ему силу отразить всех врагов философии Локка. И он завещал своему читателю: "Если хотите знать и понимать Локка, читайте Локка!"

Милорд Болингброк своими рассказами об Англии и английских порядках, может быть, впервые обратил внимание Монтескье на замечательные учреждения этой страны

На пьесу Лилло "Лондонский купец или история Д. Барнуэлла" купцы зачастую покупали билеты своим подмастерьям

Направленная против диссентеров якобы потакавшего им правительства вигов проповедь Генри Сэчверела (1674?-1724) от 5 ноября 1709 года была издана брошюрой и разошлась в количестве 40 тыс. экз. Автора обвинили в государственной измене, ему грозила смертная казнь. Суд, однако, ограничился запретом Сэчверелу читать проповеди в течение трех лет

Не будучи в состоянии понять ньютоновых "Начал", но и не желая верить автору на слово, Локк справился у Гюйгенса, верны ли все математические положения Ньютона? Когда Гюйгенс ответил, что на верность математических выводов Ньютона смело можно положиться, Локк счел их доказанными и затем тщательно исследовал рассуждения и выводы не математического характера. Таким образом он понял и усвоил в общих чертах физические истины, вытекающие из теории Ньютона

Ньюгетский Альманах -- многотиражная хроника уголовных преступлений, издававшийся с 1780 -- хроника всех уголовных преступлений

Ньютон употребил немало труда, чтобы сообщить Локку свои выводы в форме более популярной, чем та, которую он избрал в первых двух книгах своих "Начал"

Ньютон, открыв закон всемирного тяготения, остановился перед вопросом: не противоречат ли этому закону изменения в скоростях, наблюдаемые в движениях светил, в их орбитах, расстояниях и наклонениях. Разнообразие явлений, открывшееся вдруг взорам Ньютона, было так велико, что и этот колоссальный ум не нашел выхода из лабиринта; Ньютон полагал, что Солнечная система заключает в себе много неправильностей, способных нарушить в конце концов замечаемый в ней строгий порядок, и допускал, что рука Всемогущего должна по временам восстанавливать равновесие

Ньютоновы "Начала" распродавались весьма успешно, особенно если принять во внимание, что первые две части его книги недоступны пониманию большинства читателей. В 1707 году цена книги была уже вчетверо больше номинальной, а еще восемь лет спустя первого издания нельзя уже было нигде достать

Одною из горячих почитательниц Юма сделалась госпожа Буффле, имевшая славу первой красавицы Парижа. Прочтя написанную Юмом историю дома Стюартов, эта парижская львица пришла в такой восторг, что написала автору пламенное послание, в котором характеризовала книгу Юма как "terra fecunda [плодоносная почва (лат.).] морали и поучений".

Первое издание Britannic'и вышло в свет в 1771 г

Первый энциклопедический словарь в том смысле, как мы теперь его понимаем, появился в Лондоне в 1728 году и принадлежит Чемберсу

По поводу вынужденных изменений в своем трактате Юм писал: "В этом есть доля малодушия, за которое я себя порицаю; но я решил не быть энтузиастом в философии, тем более что сам порицал других энтузиастов"

По смерти Монтегю племянница Ньютона продолжала жить у дяди, как всегда, вела его хозяйство и ухаживала за ним. Когда она затем вышла замуж за Кондюита, Ньютон решительно объявил, что не желает расстаться с племянницей, и она вместе с мужем жила в его доме до самой его смерти

Поп, Аддисон, Гей, Юнг, Филдинг категорически отвергли традицию исправлять и улучшать Шекспира, а Филдинг - и поиск у него несообразностей и огрехов, чем грешили Александр Поп и Сэмюэл Джонсон. Филдинг и Уильям Хогарт - два человека во всей Англии - защищали Шекспира таким, каким он был

Популярные песенки в Англии XVIII века печатались в виде листовок

Предшественник К. Сиббера (1671-1757) на посту поэта-лауреата Лоренс Юсден (1688-1730) получил это звание в 1718 году благодаря протекции герцога Ньюкасла

При втором издании своих "Начал" Ньютон запретил упоминать о своих разногласиях с Лейбницем, ибо сознавал, что великое произведение, где излагаются вечные истины, не должно иметь ничего общего с полемикой, представляющей чисто личный и весьма недолговечный интерес

Слава С. Джонсона как блестящего остроумца в беседе перевешивала его славу лексикографа

Событиями эпохального значения стали "Предложение об исправлении, улучшении и закреплении английского языка" Свифта (1712) и "Словарь" Джонсона (1755)

Юм посылал свой "Трактат о человеческой природе" на просмотр епископу Бётлеру

в 1787 году американец Эванс изобрел свой локомотив, в котором была впервые применена изобретенная тем же Эвансом паровая машина высокого давления, занимающая немного места и развивающая значительную силу

еще в 1759 году Робинзон пытался применить пар к движению колес обыкновенной повозки, но результата не достиг

Гиббон решил написать "Историю упадка и гибели Римской империи" во время богослужения монахов на развалинах храма Юпитера Капитолийского, воспоминания о пении, о руинах, заросших сорняком, как это изображено на гравюрах Пиранези, о городе, пахнущем весенней сыростью, в течение многих лет не тускнели в памяти Гиббона

А вот Адам Смит не только потребовал уничтожить все свои бумаги после смерти, но у него еще достало сил и пакостливости проследить за исполнением

Джон Локк не знал математики, и, чтобы он смог разобраться в сути "Начал", Ньютону пришлось составить для него упрощенное доказательство того, что эллиптические орбиты требуют введения силы, изменяющейся обратно пропорционально квадрату расстояния от центра

Шеридан обличал Гастингса в парламенте в блестящей пятичасовой речи

Драматург Шеридан Ноэльс рассказывал впоследствии, что видел у актера Кина сотни страниц выписок из критических работ о Шекспире

После первого же спектакля Кина признали величайшим актером Англии

в момент, когда яд ревности начинал проникать в сердце Отелло, Кин вдруг сжимал руками голову так, будто хотел удержать головокружение, резко поворачивался спиной к зрительному залу и стоял в глубоком оцепенении

Для романтического искусства Кина была характерна неровность исполнения. Он всегда определял кульминационные куски в роли, которые как бы высвечивали основные черты характера героя. Эта особенность игры Кина позволила английскому поэту Кольриджу заметить: "Смотреть игру Кина все равно что читать Шекспира при блеске молнии"

Кин по окончании каждого спектакля выступал перед публикой с речами против своих врагов

Вокруг молодого Франклина, наборщика типографии, объединилось множество филадельфийских любителей чтени

Не имея средств для издания своей первой работы, Франклин сам набрал и отпечатал "диссертацию" в виде брошюры и в небольшом количестве экземпляров

Слоун был широко известен и как страстный коллекционер. Собранные им различные диковинные вещи представляли большую научную и художественную ценность. Купленные английским правительством, они и составили основу знаменитого Британского музе

Пожалуй, одна из самых характерных черт Франклина - творческий подход ко всему, чем ему приходилось заниматься. Показательно, что, когда Франклин впервые приступил к печатанию бумажных денежных знаков, он старался не только выполнить эту работу на высоком техническом уровне, но и осмыслить вопрос о роля денег в процессе производства, обмена, торговли, разобраться в природе стоимости

Юм не знал ни одного атеиста в Англии и, приехав во Францию, просил показать ему "хоть одного атеиста"

Локк всю жизнь без всякой внешней необходимости провел в чужих домах

Локк не особенно уважал поэтов, на чтение их тратил немного времени

В молодости Локк писал стихи, но считал глупым тратить время на их отделку

Один из приятелей Локка занял важный пост в Дублине и предложил ему видное место в духовной иерархии в Ирландии. Эта должность как нельзя более пленяла благочестивого Локка, но скромность заставила отказаться; он считал себя в то время недостаточно к ней подготовленным

слава Локка как врача была настолько значительной, что знаменитый в то время врач Сиденгам в своих примечаниях к истории лечения острых болезней с восторгом заявляет, что один из изобретенных им способов лечения одобрен Локком

Лорд Ашли не был исключительно практическим деятелем; он в часы досуга любил обсуждать вопросы, относящиеся к философии, к политике и теологии. Этими занятиями он увлек равнодушного к ним до того Локка

Лорд Пемброк, приятель и покровитель Локка, Пемброк обладал талантом, любил науку, но ничего не печатал из аристократической гордости, составлявшей в то время отличительную особенность англичан

Локк в Оксфордском университете воздерживался от выражения каких бы то ни было мнений касательно современной политики. Около него оказались шпионы. Доктора богословия и магистры наук не стыдились исполнять самую унизительную должность - ловить своего товарища на слове, чтобы обратить его речь ему на гибель. Разговоры в общей зале были умышленно направляемы на раздражающие предметы: билль об исключении, характер графа Шефтсбери,- но напрасно. Локк не проговаривался, не притворялся и хранил такое упорное молчание и спокойствие, что заставил шпионов сознаться с досадой, что никогда еще человек не являлся таким полным господином своего языка и своих страстей. Когда коварство оказалось недействительным, были пущены в ход сила и произвол. После напрасных попыток заставить Локка повиниться решили наказать его без вины. Получено было повеление исключить его из числа членов коллегии

Во время заговора Монмута Локк вынужден был скрываться в Амстермдаме и даже не выходил днем из дома; к заговору он не имел никакого отношения, но был вхож к аристократам, его участникам

Закончив свой главный труд "Опыт исследования человеческого разума", Локк сделал из него краткое резюме и перевел его на французский. Это была его первая публикаци

"Опыт исследования человека" был по выходе встречен с восторгом. На одном митинге в Оксфорде было решено всячески содействовать распространению этого сочинения Локка

В корреспонденции Лейбница мы находим письмо королевы прусской Софии Шарлотты, начинающееся словами: "Я читаю сочинения Локка..."

Локк обладал особенным искусством рассказывать занимательно и живо. Его шутки и остроты всегда отличались незлобивостью и тонкостью

К старости Локк оглох. В отчаянии писал одному из своих друзей, что согласился бы лучше ослепнуть, чем оглохнуть, так как глухота мешает ему беседовать с людьми"

Локк не любил писателей, употреблявших весь свой талант на разрушение каких-нибудь воззрений; он говорил о таких: "Им не нравится то, что есть; в существующем они находят только ошибки и с удовольствием его уничтожают; попробовали бы лучше заменить старое чем-нибудь новым"

Локк советовал всем имеющим привычку размышлять о чем-нибудь записывать всякую новую мысль как можно скорее; это, по его мнению, облегчает возможность установить связь между собственными отдельными мыслями

Локк считал, что ум человеческий не в силах сохранить в памяти все промежуточные звенья длинного ряда выводов и потому в нем необходимо должны являться пробелы, препятствующие ясности окончательного вывода. Этим, по его мнению, объясняется, что часто взгляды, восхищающие нас, теряют свое очарование и кажутся нам несостоятельными после того, как мы рассмотрим внимательно все положения, на которых они основаны

Локк считал также необходимым сообщать для проверки свои мысли друзьям, прежде чем отдавать их на суд публики. Он не мог понять, как можно упустить из виду, что рассудок человеческий слаб, подвержен ошибкам и заблуждениям

Локк чрезвычайно любил порядок и во всех своих делах, больших и малых, отличался крайней точностью

После Локка осталась большая переписка, дневники его путешествий и первоначальные наброски его мыслей

Из писем и записок Локка очень немного можно узнать о внутренней жизни Локка, но они ценны в двух отношениях: во-первых, как собрание самых разносторонних наблюдений и остроумных, проницательных замечаний, а во-вторых,- как закулисная сторона, или изнанка умственной деятельности Локка. Из них мы узнаем, как и при каких условиях зарождались его мысли, в какой форме они выражены были им вначале

Локк так аккуратно записывал свои мысли и так бережно хранил все свои рукописи, что мы можем проследить всю историю создания его трудов

Локк так пишет о первоначальном импульсе своего "Опыта о человеческом знании: "Однажды у меня собралось небольшое общество, пять-шесть человек; зашел разговор о предметах, не имеющих ничего общего с содержанием книги. Наблюдая за развитием разговора и ходом мыслей, я заметил, что затруднения в выводах представлялись со всех сторон, и старался уяснить себе причину этого, причем нашел, что она кроется в недостаточном знакомстве с самими свойствами нашей познавательной способности. Я тотчас же сообщил эту мысль своим друзьям; они нашли ее справедливой и пожелали ей дальнейшего развития. Я тут же передал им, что в данную минуту думал об этом предмете, и возбудил в них большой интерес; они убедили меня заняться исследованием законов нашего мышления"

О работе над своим главным трудом Локк пишет: "Я отдавался ему урывками, писал, когда было время, не соблюдая строгой последовательности, смотря по обстоятельствам и своему настроению. Мое расстроенное здоровье привело меня в тихое уединенное пристанище, и там мне удалось привести в порядок свой труд. Но все же на нем лежит отпечаток неправильной работы; о многом сказано слишком кратко, многое же растянуто. Замечая все это, я не могу решиться переделать всю книгу; не знаю, что служит помехой этому - лень или другие занятия"

по рекомендации Шефтсбери Локк написал конституцию для Сев. Каролины, которая в 1669 году была одобрена собранием народных представителей и вступила в силу

Локк в своем трактате о терпимости не требует ее применения к католикам и атеистам

Томас Джефферсон изъял сочинения Юма из библиотеки шт Вирджиния за их консерватизм

Юм по выходе из университета отказался от какой-либо карьеры, решив посвятить 10 лет чтению и писанию, только чтобы определиться со своими взглядами

После публикации своего "Опыта о человеческом познании" Юм попытался получить место в Эдинбургском университете, но был отвергнут, т. к. его работа была слишком абстрактной и непонятной

В середине XVIII века шотландцы были одним из самых грамотных народов Европы, по оценкам, уровень грамотности достигал 75 %

Многие факты в "Исследованиях о природе и причинах богатства народов" Адам Смит узнал от глазговских торговцев, со многими из которых находился в приятельских отношениях

Многие эдинбургские профессора дружили и за стенами университета. Так в XVIII в городе возникло много клубов по интересам: The Select Society (первоначально The St. Giles Society в честь собора св. Джайлса) занимали вопросы политики и философии. The Poker Club обсуждал проблемы шотландской милиции. Поэтическое и художественное сообщество называлось Edinburgh Cape Club и существует и по сей день

Английский автор XVIII Магнуссон в побывал в Эдинбурге. "В воскресенье я пошел в церковь и здесь в течение меньше чем часа насчитал запрасто почти 50 гениев, известных всей Европе"

Члены эдинбургских клубов поддерживали научные проекты своих членов, среди которых было много дилетантов: торговцев, адвокатов, лэрдов

Адам Смит тщательно готовился к лекциям и писал план на бумажке. Однако во время лекции он редко туда заглядывал. Тем не менее если бумажка пропадала, что у педантичного Смита было ЧП, он не мог норамально прочитать лекции

Когда Смит беседовал с друзьями, он делал так будто читал лекции. При этом на замечания не реагировал, а на шутки не велс

Свои работы Адам Смит надиктовывал. При этом он долго выхаживал в уме свою фразу, прежде чем озвучивать ее для секретар

Самюэль Джонсон расцветал только в жарком споре. Если собеседник с ним соглашался, он становился вял и скучен

Юм писал свою "Историю Англии" на полях книг и документов, а потом собирал разрозненные выписки до кучи и так относил их в типографию

Юм написал свои знаменитые трактаты во Франции, где он работал торговым агентом, пока его не попросили в отставку за весьма низкую эффективность

Еремей Бентам читал по латыни в 4 года, в 12 поступил в Оксфорд, а в 15 окончил его

Проработов немного в коллегии адвокатов, Бентам был освобожден оттуда своим отцом, который назначил ему приличное содержание на безделье: занятия наукой и литературой

Юм составил краткие биографии великих ученых, где главное внимание обратил на то, как они контактировали с обществом и друг с другом

К концу XVIII века в Англии уже выпускалось столько книг, а круг читателей возрос настолько, что начавший тогда издаваться журнал Analytical Review пользовался большой популярностью

"Природа проста и не роскошествует излишним количеством причин" (Ньютон)

Толанд опубликовал труд Шефсбери "Опыт о добродетели или достоинстве" без согласия автора, пока тот был за границей

В деревне Шефтсбери возвел дом, куда приглашал философов, и который так и назывался "Философская башня"

Когда на теорию света И. Ньютона стали поступать критические отклики, он попросил секретаря Общества Ольденбурга больше не пересылать ему критических писем и дал зарок на будущее

Поэзия

Лимерики -- традиционные застольные ирландские песни. Их пели, соревнуясь в остроумии

Прочитанные газеты Бернсу сплавлял сосед: у поэта не было на них денег

Рамзей убирал из шотланских баллад, которые издавал, непристойности, дабы не оскорблять прекрасных читательниц

"Лондон" Джонсона (1738) является переложением III сатиры Ювенала

"Прощание с родиной" Бернс написал, собираясь уехать на Ямайку

"Стих может настичь того, кто убежал от проповеди" (Уинглворт, XVIII век)

Авторское право на все произведения Бернса переходило к издателю Кричу за 100 гиней

Бернс был приглашен к лорду Селькирку. Вместо того чтобы прочитать перед обедом молитву, он сэспромтировал стишок: "У которых есть что есть..."

Бернс небрежно относился к своим стихам: многие были написаны даже на оберточной бумаге

Бернс поражал, то глубоким знанием шотландского диалекта, то образцовой английской речью

Бернсу пришлось из своего 2-хтомника исключить многие стихи, дабы "не оскорбить тонкий вкус подпсчиков"

Благодаря покровительству королевы малоодаренный поэт-самоучка С. Дак (1705-1756) сумел добиться некоторой известности: выпустил сборник "Красоты Дака", в Америке его стихи печатал Б. Франклин (несомненно, из демократических побуждений)

Звание "поэта-лауреата" в Англии присуждается пожизненно, с назначением регулярного пособия. Прежде в обязанности "лауреата" входило сочинение од на достопримечательные события в жизни королевской семьи и нации.

Каледонский охотничий клуб (сплошь аристократы) постановил в полном составе подписаться на издание Бернса в 2-х томах

Отчаявшись найти издателя, Блейк делал вручную гравюры (стихи+рисунок) и продавал их

Первый сборник Бернса был издан по подписке, неподписанные 400 экземпляров разошлись за 1 день во время ярмарки

Тысячи книг Бернса на всех языках собраны в библитеке Глазго

Эразм Дарвин (1731--1802) в поэме "Ботанический сад" (1802) пытался воссоединить ботанику и поэзию

Юнг писал свои мрачные "Ночи" при свете свечи, воткнутой в человеческий череп.

В Англии первым поэтом, зарабатывавшим на жизнь пером, был Александр Поп, которому перевод Гомера принес 9000 фунтов, что по тогдашнему курсу составляло значительное состояние. "Благодаря Гомеру, - говорит Поп в одном из стихотворений, - я могу жить, не задалживая ни одному принцу или вельможе".

Макферсон сознательно исключил из опубликованных им поэм Оссиана все упоминания какой бы то ни было религии

Александр Поуп (1688-1744) написал, к примеру, огромную поэму "Опыт о человеке", в которой чеканным ямбом запечатлел все известные ему философские доктрины, касающиеся нравственной сущности человека в ее отношениях к природе и обществу

Проза

Однажды на площади перед собором собралась и подняла шум многочисленная толпа. Свифту доложили, что это горожане готовятся наблюдать солнечное затмение. Раздражённый Свифт велел передать собравшимся, что декан отменяет затмение. Толпа затихла и почтительно разошлась

В XVIII веке листы стали складывать двенадцать раз, и появились буклеты, состоящие из двадцати четырех страниц. Классическая серия в этом формате, выпускавшаяся голландским издательством Эльзевира, была так популярна среди не самых обеспеченных читателей, что граф Честерфилд однажды снобистски заметил: "Если у вас в кармане лежит классика от Эльзевира, никогда не показывайте этого и не упоминайте об этом"

"Робинзона Крузо" вначале читали рассудительные мещане, а потом им завладели дети

Под видом постоянного сотрудника и переводчика иностранных известий он приобрел большое влияние на Миста - этого издателя заведомо якобитского органа. Влияние это сказывалось в том, что Дефо незаметно для издателя, пользуясь полным его доверием и имея в своих руках почти весь литературный материал, поступавший в журнал, смягчал направленные против правительства статьи, вычеркивал в них все резкие места, сам помещал статьи в духе господствовавшей тогда партии вигов и превратил таким образом журнал Миста, считавшийся самым крайним органом якобитов и защищающий прерогативы королевской власти, в сравнительно безвредный для правительства журнал консервативного направления

Гольдсмит написал биографию Р. Нэша (1674--1762), игрока и законодателя мод, филантропа

Дефо, писавший известный свой памфлет "Воззвание к совести и справедливости", был поражен апоплексическим ударом. В течение почти двух месяцев Дефо находился между жизнью и смертью, но его сильная натура восторжествовала над недугом, и он выздоровел. Еще не вполне оправившись от своей болезни и лежа в постели, он опять взялся за перо и выступил энергическим защитником тех самых начал революции 1688 года, которым он не изменял всю свою жизнь и которым теперь угрожала новая опасность

правительство не могло не заметить даровитого публициста, отстаивавшего с таким талантом самые близкие ему интересы, и вскоре после появления памфлета, оказавшего ему немалую услугу, Даниелю Дефо, без всяких исканий с его стороны, было предложено место счетовода в комиссии по сбору пошлины со стекла, которое он занимал до самого упразднения этих пошлин в 1699 году"...я задумывал новый жанр комедии, чтобы узнать, чего можно добиться от этих актеров" (Гольдони)

"Дон-Кишот женского пола" (1752) -- роман Ш. Леннокс

"Духовный Дон Кихот" -- очень известная во второй половине XVIII в, несколько грубая сатира против религиозных распрей вообще и против двух английских теологов в частности

"Робинзон Крузо" впервые был издан тиражом 1000 экз. -- для тех времен беспрецендентный успех

Библиотека Филдинга насчитывала 653 названия (1298 томов, не считая памфлетов, брошюр и газетных подшивок). Писатель собирал ее четверть века

В 1701 году, во время несогласий между обеими палатами по поводу предполагавшейся новой войны с Францией, когда появилось множество памфлетов, отстаивавших права той или другой стороны, Дефо издал свой знаменитый памфлет "О верховных правах английского народа",- позабытых, по-видимому, спорившими,- который по ясному и логическому изложению главных основ английской конституции до сих пор считается одним из лучших политических трактатов в этом роде

В 1728 году в толстом памфлете под названием "Augusta Triumphans, или Как сделать Лондон самым цветущим городом в мире" Дефо предлагает целый ряд мер для улучшения состояния столицы. Первая из них - устройство в Лондоне университета, где молодежь могла бы получать высшее образование, не отрываясь от своих родных

В течение своего полуторагодового заключения вместе с убийцами и разбойниками Дефо издал до сорока сочинений и памфлетов по разным общественным и политическим вопросам, кроме газеты, называвшейся "Обозрение" и бывшей во многом предшественницею современных газет, которую он также начал издавать в тюрьме, один, без всяких сотрудников. Газета эта аккуратно выходила сначала один раз, потом три раза в неделю и пользовалась большою известностью

Дефо всю жизнь был жертвою самого бессовестного литературного хищничества, отличавшего нравы его времени. Вслед за выходом каждого его сочинения, каждого выдающегося памфлета, появлялись незаконные перепечатки их; о такой книге, как "Робинзон Крузо", и говорить нечего

Джон Харви (1696-1743) - государственный деятель, публицист. Оставил ценные "Мемуары о царствовании Георга II", впервые опубликованные в 1848 году

добрым гением музы Филдинга была прославленная актриса Энн Олдфилд

кроме множества разных других сочинений и памфлетов, Дефо одновременно с этим вел ежемесячное политическое издание в сто страниц ("Меrcurius politicus") и, кроме того, принимал самое деятельное участие в издании трех газет, из которых одна выходила ежедневно

Легкостью, с которой устроился его дебют (1727), Филдинг, несомненно, был обязан своей троюродной сестре леди Мэри Уортли Монтегю: она прочла рукопись, побывала на двух представлениях

Лорд Честерфилд писал Гуаско по поводу "Духа законов": "Жаль, что г-н президент Монтескье, очевидно, удерживаемый страхом перед властью, не решился высказать все. Прекрасно чувствуется в общих чертах, что он желал бы сказать об известных вопросах, но он не выражается достаточно ясно и сильно. Гораздо лучше можно было бы знать, что он думает, если бы он мог писать в Лондоне и если бы он родился в Англии"

Любимый Филдингом Лукиан присутствовал девятью изданиями - по-гречески, на латыни и в переводах на французский и английский языки

Мэри Уортли Монтегю получила от Филдинга заслуженное посвящение, когда через неделю после премьеры его пьеса была опубликована

Однажды Свифт с серьзными интонициями в голосе прочитал свои "Размышления о дятле" -- пародию на Бойля

Первое издание "Робинзона Крузо" вышло в Лондоне в апреле 1719 года, когда Дефо уже было пятьдесят восемь лет. К этому времени он издал сто девяносто разных сочинений и брошюр, касающихся всевозможных направлений общественной жизни и политики, написанных во всевозможных литературных жанрах. Один перечень этих сочинений занимает шестнадцать страниц мелкой печати в книге его биографа Ли

Полнее всего в библиотеке Филдинга была представлена специальная, юридическая литература (228 томов); затем - исторические и биографические сочинения, античные авторы

Свифт в качестве капеллана вынужден был читать жене его покровителя философские трактаты Бойля

Свои первые письма, еще пацану, Честерфильд писал на 3-х языках: английском, французском и латинском -- учись сынок!

Тобайас Смоллетт взялся за пятый по счету перевод "Дон Кихота" на английский язык и создал единственный вариант, способный соперничать по успеху с переводом Мотто начала XVIII века

Хойл (Hoyle) (1672--1769) -- составитель систематического описания карточных игр

Как горячий приверженец короля, дед Свифта принял деятельное участие в борьбе и оказывал содействие своим единомышленникам чем только мог. Он произносил речи ультрароялистического содержания, зорко следил за отрядами войск, беспрестанно передвигавшихся с места на место, уведомлял своих, предупреждая об угрожавших опасностях, наконец, жертвовал последним своим достатком для поддержания безнадежного дела. Он проявлял большую энергию и деятельность. Простой деревенский народ с недоумением смотрел на своего викария. Несколько раз все его достояние подвергалось полному разграблению и расхищению, однако из неведомых недр его обширного, с массой всяких чуланов и кладовых, дома извлекались все новые запасы. Народ считал его просто колдуном

Четырнадцати лет Свифт поступил в Тринити-колледж в Дублине. Он был далеко не из выдающихся учеников. К некоторым наукам, например к метафизике, логике, схоластической, конечно, в то время, он питал положительное отвращение, - отвращение

На последнем курсовом испытании в колледже Свифт получил следующие отметки: по физике - скверно, по латыни и греческому - хорошо, по сочинению - небрежно. Такие отметки не давали права держать дальнейший экзамен на бакалавра, который состоял в схоластическом диспуте, и Свифту предстояло потерять еще один год; но в то время практиковался обычай допускать в подобных случаях к диспуту specialis gratia, как выражались тогда, то есть в виде особой милости. Это злополучное specialis gratia послужило впоследствии поводом для биографов обвинять Свифта в том, что он получил саму степень бакалавра из милости

Получив степень бакалавра, Свифт ревностно принялся за систематическое чтение, продолжал заниматься классиками и начал изучать новейшую французскую литературу

Свифт признается, что он повинен в подобных забавах, - любовных интригах - но что он никогда не выходил из известных границ

Темпль, дальний родственник Свифта -- аристократ -- пригласил Свифта к себе. По мнению придворного вельможи, бедный родственник должен был удовлетвориться ролью доверенного слуги при нем. Действительно, положение Свифта на первых порах было крайне незавидное и даже унизительное. Он читал своему патрону, писал для него, вел счетные книги и вообще исполнял всякие обязанности старшего камердинера

с юности Свифта привлекала литературная деятельность, и он мечтал выдвинуться именно на этом поприще. Он "писал и сжигал, и снова писал по всевозможным вопросам, писал, быть может, больше, чем кто-либо другой в Англии"

Свифт писал пиндарические оды, посвященные архиепископу Санкрафту, Темплю, Вильгельму III, которые имеют теперь лишь биографический интерес, да и в свое время не пользовались ни малейшей известностью. Драйден, литературный диктатор того времени и родственник Свифта, по поводу их сказал, между прочим: "Кузен Свифт, вы никогда не будете поэтом"

Свифт был неутомимым читателем: порой он проводил за книгой по 16 часов в сутки

среди разнообразного содержания свифтовского чтения мы не встречаем почти вовсе книг по теологическим и философским вопросам; больше всего он читал по истории

свою эрудицию Свифт черпал в библиотеке Темпля, богатого аристократа, у которого он был на правах полудруга-полуслуги; эта библиотека представляла такой богатый выбор, которого в те годы не мог дать ни один общественный институт

За напряженными занятиями наступала обыкновенно реакция; физические силы требовали также исхода и находили его в далеких прогулках, путешествиях пешком - одним словом, в усиленной ходьбе. В ходьбе Свифт как бы изнашивал ту энергию, которая бурлила внутри его и причиняла ему немало страданий

В 1679 году Вильям Темпль умер; в оставленном им завещании он поручал Свифту издать его произведения и назначил на это некоторую сумму

к 30 годам Свифт принял ряд решений, записанных им и принятых в руководство для своей последующей жизни. А именно: не жениться на молодой женщине, не водиться с молодежью, исключая те случаи, когда она сама того желает, не повторять всяких слухов и пустых рассказов, не слушать болтливых и плутоватых слуг, не быть особенно щедрым на советы всякого рода, не хвастать своей красотой и благосклонностью женщин, искать хороших друзей, которые указывали бы ему на всякое уклонение от этих правил и помогали бы ему следовать им, не стоять за немедленное осуществление всех правил - из опасения, что в таком случае ни одно из них не будет осуществлено

среди решений, которые Свифт принял для себя в жизни есть запрет любить детей

Дилени, рассказывает, что он случайно застал Свифта, тогда уже декана церкви Святого Патрика, тотчас после его секретного бракосочетания со Стеллой у архиепископа. Свифт был страшно возбужден и расстроен. Он не узнал своего друга, но, заметив присутствие постороннего человека, бросился бежать. Дилени подошел к архиепископу; тот плакал и на удивленный вопрос, в чем дело, ответил: "Вы только что видели самого несчастного человека в мире, но вы никогда не должны спрашивать меня о причине его несчастия"

с 1710 по 1713 год Свифт ведет свой знаменитый "Дневник для Стеллы", представляющий богатый материал как для биографии его автора, так и вообще для характеристики политической жизни того времени

Свифт легко проникал во всякие слои общества. Через вице-королей Ирландии, с которыми он поддерживал постоянные отношения, а также через знакомства, завязанные еще в Мур-Парке, он находил доступ в разные аристократические дома. Через Конгрива, бывшего товарища по школе, а теперь литературную знаменитость, знакомился с литераторами

Свифт был, как говорится, рожден для власти, его грызла потребность руководить и повелевать людьми, - а он осужден теперь, в пору полных сил (ему было тогда 42 года), на жалкое прозябание... Его "заклятый дух" возмущался, и негодование против партии, не сумевший оценить его, росло в ларакорском уединении и вылилось в ряд политических памфлетов

Но больше всего Свифт обязан в своей корьере лично самому себе, своему остроумию, своему умению оживлять юмором, шуткой, остротой всякое сборище людей

Королева никогда, до самой смерти своей, не могла простить Свифту "Сказки о бочке", что, несомненно, служило большой помехой для его личной карьеры

Свифт, убедившись, что в деле о положение католической церкви в Ирландии его просто-напросто обманывают, решил покинуть Лондон и возвратиться в Ларакор. Он решил покинуть своих политических друзей - и он покинул их, когда они торжествовали свои победы. Крайне несправедливо поэтому, говорит Лесли Стивн, считать Свифта ренегатом; напротив, "...я думаю, - продолжает он, - что немногие люди обнаруживали когда бы то ни было более упорную приверженность к принципам, с которыми они выступили в жизнь"

Галифакс предлагает выпить за возвращение вигов к власти, Свифт соглашается, но прибавляет: "...и за преобразование в их среде"

Свифт в качестве министра без портфеля должен был защищать администрацию новым оружием, получившим уже тогда большое значение, - пером

Однажды Гарлей вздумал его отблагодарить за некоторые услуги, прислав 50 фунтов. Свифт пришел в бешенство, и потребовалось немало усилия и заискиваний, чтобы примирить его с первым министром

Свифт никогда не любил Ирландии и ирландцев, и ему в голову не приходило взять на себя защиту угнетенного народа, и если он выступил в конце концов в роли ирландского патриота и борца за вольность ирландского народа, то к этому привела его ненависть против вигов и борьба с министерством Уолпола

Целых шесть лет Свифт как писатель и политический деятель провел в молчании, занятый выяснением своих личных отношений с двумя женщинами, Стеллой и Ванессой

Памфлет Свифта "Письма суконщику" был объявлен преступным: против автора и издателя возбуждено преследование, - но автор был, как и всегда, неизвестен, издателю же пришлось попасть на скамью подсудимых

Когда Уолпол заговорил о необходимости арестовать Свифта, то ему ответили, что для этого потребуется отряд в десять тысяч солдат, так была велика популярность последнего

Однажды большая толпа собралась наблюдать затмение; декан свифт, любивший всегда пошутить, послал своего слугу объявить, что в силу его приказаний затмение отменяется. Толпа поверила и рассеялась: так велика была его популярность в Ирландии после "Писем суконщика"

Несмотря на славу и громадный авторитет Свифт считал свое пребывание в Ирландии ссылкою и постоянно рвался оттуда

"Путешествия Гулливера" Свифт обдумывал в течение долгого времени и писал их постепенно. Первоначально в кругу близких друзей Свифта - Попа, Арбэтнота, образовавших "клуб писак", зародилась мысль написать сообща сатиру в виде мемуаров, осмеивающую педанта, мнящего себя всезнающим. Затея эта не была осуществлена, но она дала толчок Свифту, который и принялся за работу в годы своего "изгнания"

В 1726 году Свифт привез рукопись в Лондон и здесь передал ее издателю секретно, не обнаруживая своего авторства, так как опасался преследования со стороны правительства. Впрочем, ближайшие друзья его, как это видно из переписки, знали раньше о его работе

В письме к Попу Свифт пишет: "Я ненавижу всем сердцем и презираю это животное, именующееся человеком, хотя я горячо люблю Джона, Петра, Томаса и так далее. На такой-то великой основе мизантропии зиждется все издание моих путешествий... Если бы в мире можно было насчитать только двенадцать Арбэтнотов, я сжег бы свою книгу"

"Если ему встретится смешное, - говорит Тэн, - он не касается его ради забавы, - но принимается изучать: он серьезно углубляется в него, овладевает им вполне, узнает все его свойства, все оттенки... Шутка Свифта, в сущности, есть ничто иное, как отрицание посредством вполне систематического абсурда... В его смехе слышится что-то гробовое..."

В "Приличном разговоре" Свифт дает прекрасную коллекцию бессодержательных фраз, в говорении которых люди проводят целые часы

за исключением "Путешествий Гулливера", доставивших ему 200 фунтов стерлингов, Свифт ни за одно из остальных своих произведений не получил ни гроша и совершенно не заботился об этом

в доме декана Свифта собирались по воскресеньям многие из интеллигентных и образованных жителей Дублина и проводили время в оживленных и остроумных беседах, хотя гости не всегда оставались довольны слишком уж экономным угощением своего хозяина

В юности и зрелые годы Свифт читал много, в особенности по истории, перечитывал классиков, развлекался даже математикой, - но в старости принужден был все забросить, так как глаза его испортились, а носить очки он, по какому-то предубеждению, не хотел

В Дублине у Свифта был целый "сераль" обнищалых старых женщин; он обыкновенно добродушно здоровался с ними, расспрашивал о делах, покупал им разные безделушки и всех их наделял особыми именами

С немногими друзьями, в особенности с Шериданом, Свифт постоянно обменивается смешными, вздорными пустяками

"Я напряг все свое остроумие, весь юмор, чтобы, высмеивая в этом романе человеческую глупость и человеческие слабости, помочь людям избавиться от их недостатков", - пишет Филдинг в предисловии к "Тому Джонсу"

Свифт, как известно, утверждал, что можно писать о чем угодно, и, когда ему предложили написать рассуждение о метле, очень неплохо справился с этой задачей

Больной и без денег Филдинг читал "Утешение" Цищерона

Уже смертельно больной Фильдинг, отправившись в Лиссабон, взял с собой томик Платона

Некая леди Лаксборо жаловалась по выходе "Т. Джонса", что персонажи этой книги "слишком похожи на людей, которых встречаешь в свете"

В Англии издавали проповеди известных священников, которые многими охотно читались

Хойл настолько добыл такой авторитет по изложению правил карточной игры, что в английский язык даже вошла поговорка according to Hoyle, когда упоминается о непререкаемом авторитете

Франция

Горас Уолпол негодовал, что фр аристократы рассуждают довольно-таки смело о философии, религии в присутствии лакеев

"Это произведение,- писал Гримм,- первый опыт г-на Бомарше на сцене и в литературе. Г-н Бомарше, как говорят, человек лет сорока (на самом деле - тридцати пяти - Авт.), богач, обладатель придворной должности, до сих пор джентльмен, а теперь некстати забравший в голову фантазию сделаться автором..."

Если поэты "рождены для звуков сладких и молитв", то никогда они не были так далеки от своего настоящего назначения, как в ранненаполеоновскую эпоху. Злоба дня царила во французкой постреволюционной литературе. Романы, повести, стихи, комедии, драмы и водевили,- все, что имело какое-нибудь право на звание литературного произведения, отражало в себе течения общественной жизни до самых незначительных ее изменений

"Братья Пари,- писала в 1743 году мадам Тенсен герцогу Ришелье,- должны быть приняты во внимание. У них много друзей, всевозможные ходы и выходы и много денег для оплаты этих ходов и выходов. Подумайте после этого, сколько могут они сделать добра и зла"

"Во время монолога Фигаро,- пишет госпожа Кампан,- в котором он нападает на различные стороны администрации,- но больше всего под влиянием тирады о государственных тюрьмах, король быстро поднялся и сказал: "Это отвратительно! Этого никогда не сыграют: нужно разрушить Бастилию, иначе представление пьесы будет опасною непоследовательностью. Этот человек смеется над всем, что должно уважаться в государстве!.."

1730. Маркиза де Ламбер собирала в своем блестящем салоне высшее общество, некоторых избранных литераторов, академиков, членов магистратуры. Тут бывали Фонтенель, Мерой, аббат Монго, Шуази, Гено, Сази, Мен. Д'Аржансон говорил о маркизе, что "она сделала академикам половину всего современного состава академии"

Montyon (1733--1820), барон, основатель многих премий, ежегодно вручаемых Французской Академией

Андре Карон, отец Бомарще, строгий, как настоящий кальвинист, холодно внимающий жгучему красноречию католического проповедника, он вдруг становился сентиментальным, почти до слез, как это видно из многих его писем. Он любил литературу и, судя по его цитатам и сравнениям, особенно увлекался сентиментальной литературой

Бокль писал, что никогда писатели не были вознаграждены с большей щедростью, чем при Людовике XIV, и никогда они не были так низки духом, так раболепны, так положительно неспособны к выполнению своего великого призвания апостолов знаний и проповедников истины. Для того чтобы приобрести расположение короля, даже самые знаменитые писатели жертвовали независимостью духа. Естественным следствием этого было измельчание и раболепие духа, а затем унижение страны, что именно и случилось с Францией Людовика XIV

Бомарше в поэме "Оптимизм" делал сатирический обзор Европы

Бомарше написал пьесу "Два друга", построенную на раскрытии механизма коммерческих сделок: пьеса полностью провалилась

Бомарше никогда не принадлежал к числу людей, добровольно поддающихся стрижке, и как только актеры стали справляться у него, когда будет принадлежать им "Севильский цирюльник", он иронически ответил им: "А зачем ему принадлежать вам, господа?"... "Скажите,- говорили ему те же актеры,- вы хотите, чтобы мы играли его в вашу пользу еще шесть, семь, даже восемь раз?"... А Бомарше хотел "тысячу и один раз". Из этих препирательств мало-помалу возникла продолжительная борьба писателя за права своих собратьев. С обычною энергией он поднял на ноги других драматургов, привлек к делу внимание правительства и, таким образом, положил начало ныне существующей во Франции ассоциации писателей для сцены, зорко оберегающей права своих членов

Бомарше старался заинтересовать своей драмой и своих покровительниц - mesdames de France, и семейство маршала де Ноайля, и влиятельного члена французской Академии, герцога де Нивернуа, а бесплатным билетом на первое представление пытался расположить в свою пользу сурового критика Фрерона. Герцог де Нивернуа, познакомившись с рукописью "Евгении", сделал автору много дельных замечаний по поводу усмотренных недостатков; что касается Фрерона, то он разгадал маневр Бомарше и отказался от бесплатного билета. Это не помешало ему дать о драме вполне беспристрастный отзыв с указанием как ее недостатков, так и достоинств

Бомарше хотел ввести в свою комедию "Жан-дурак на ярмарке" несколько куплетов, но не лишенные некоторой чопорности артисты "Дома Мольера" ни за что не соглашались на это нововведение

В "Академических предположениях" аббат д'Обиньяк (1715) говорил, что принцам не надлежит проявлять свою искусность в приготовлении фрикасе и рагу (намек на гомеровских героев)

В "Доме Мольера" существовал во времена Бомарше обычай конфисковывать в свою пользу всякую пьесу, если она начинала приносить доход не выше определенной меры. Само собою разумеется, актеры всегда имели возможность довести какое угодно произведение до конфискации, объявить его, как они говорили, tombe dans les regles, т.е. подходящим к параграфу, а потом опять получать с него полные сборы в свое полное распоряжение

В царствование Людовиков XIV и XV происходила настоящая оргия. Некто Бурэ, введенный в откуп маркизой Помпадур, нажился на спекуляциях с хлебом, просадил 42 миллиона и умер в нищете; откупщик Руссель награбил и промотал 12 миллионов - и много было таких героев, оставивших славное имя в скандальной хронике того времени. Эти "подвиги" производились без всякого стеснения

во Франции граф Кэлюс в 1757 году утверждал, что о достоинстве поэта можно судить главным образом по числу картин, которые он доставляет живописцу

Впервые Шенье (1762--1794) был издан в 1819

г-жа Дюпен (бабка Ж. Санд) принадлежала к образованнейшим и начитаннейшим женщинам своего времени, высоко ценила умственное развитие, разделяла философские воззрения энциклопедистов, на религию смотрела с точки зрения Вольтера, своего любимого писателя

Грандисон увлекает отца Бомарше до того, что он читает эту книгу серьезно больным, как только недуг хоть несколько позволит ему забыть о страданиях. Ему не чужды также приливы легкого юмора; Рабле, может быть, менее Ричардсона, все-таки знаком этому человеку...

Действительно, в бумагах писателя сохранился список мн латинсих изречений с приложением французского перевода их, исполненного рукою Бомарше

Л. Пенуар (1729--1807), сочинил более 600 эпиграмм

Лирика Тибулла, Проперция, Катулла часто издавали под одной обложкой

Первое представление "Евгении" Бомарше было неудачным, ее длинноты расхолаживали зрителей; но когда автор исправил эти недостатки ко второму представлению, драма имела полный и долго повторявшийся потом успех

С 1745 года, то есть со времени воцарения, если можно так выразиться, мадам Помпадур, литература вздохнула свободнее. В это время Бюффон написал "Естественную историю", Дидро - "Письма о слепых и глухонемых", Вольтер - "Исследование о нравах", Руссо - "Слово против неравенства"

с конца XVIII века, благодаря усилиям Бомарше французские драматурги нередко наживали целые капиталы на нескольких пьесах, стяжавших любовь публики

Франция. Начало XVIII в. Каждую субботу члены "Клуба антресолей" проводили вместе три часа, причем в течение первого часа сообщались политические новости, в течение второго шло обсуждение событий дня, а третий посвящался чтению трудов или рефератов кого-нибудь из членов

Французский пейзаж и французские имена не получили, однако, цензурной санкции, и Бомарше пришлось умерить оппозиционный характер своей драмы и придать ей английский couleur locale [местный колорит (фр.)]. В таком виде "Евгения" была поставлена на сцене "Французской комедии", в первый раз - 29 января 1767 года

Через четыре дня после переворота, т.е. 13 ноября 1799 года, на сцене Национальной комической оперы был поставлен экспромт Севрена "Mariniers de Saint-Cloud" ("Унтер-офицеры Сен-Клу"). В кабачок некоего Жерома приходит толпа посетителей: жители Сен-Клу и унтер-офицеры. "Послушайте,- говорит им хозяин,- я чрезвычайно доволен этой милой малюткой революцией (de la gentille bonne petite revolution)... Она свершилась так кстати, что не останься в моем погребе вина, я отнюдь не скорбел бы... пусть только пьют его за здоровье храброго генерала, за того героя, который одержал столько побед, за его товарищей и за всех его помощников!..." "Клянусь небом,- ответил на это один из посетителей,- мы говорим то же самое!.. Порядок водворился, мир обеспечен, и в этом ручательство, что республика укрепится..."

Шарль-Луи Гюго, умерший в 1739 году, будучи доктором и профессором богословия, он устроил типографию в своем премонстранском монастыре и под конец жизни получил звание епископа Птолемаидского

Кребийон гордился, что на представлениях его пьес женщины падали в обморок

"У меня не было выбора. Корнель взял себе небо, Расин - землю. Оставался только ад, и я бросился в него очертя голову" (Кребийон)

Мнение о превосходстве Кребильона поддерживалось с такой страстью, что д'Аламберу в "Предварительной речи к Энциклопедии" нужно было иметь настоящее мужество, чтобы поставить Рольтера наравне с ним

госпожа Помпадур дулась на него за экспромт, в котором он фамильярно журил ее за небольшие погрешности в произношении. Вольтер попытался восстановить свое положение, написав в придворном духе историю войны 1744 года и похвальное слово Людовику Святому, но ни то ни другое не поправило дела

Люди же XVIII века совершали воображаемые путешествия в поисках "bon sauvage" - "доброго дикаря", который бы своей простотой и наивностью дал им отдохнуть от изящных манер и этикета

Сколько веселых минут доставляют вот уже нескольким литературным поколениям чудачества XVIII века, предписывавшие называть саблю "губительной сталью", а гуся облагораживать титулом "спаситель Капитолия". В те времена приходилось оправдывать Гомера за то, что он собаку без обиняков называл собакой

Делиль упрятал шелкопряда под словами "возлюбленный листьев Тисбы", а его поэма "L'homme des champs" - "Сельский житель" вся состояла из подобных шарад

В "Пещере"-1848 число членов не должно было превышать 20, но число приглашенных на заседания не ограничивалось

В "Пещере" (литературный клуб, Париж, 1740-е гг) был обычай: его члены писали по очереди эпиграммы друг на друга. Если эпиграмма тем, на кого она писалась, признавалась удачной, автору наливали кубок вина, если нет -- воды

Французские композиторы (Рамо и др) ходили на заседания "Пещеры", чтобы найти там авторов для своих комических купленов и песен

Буше приносил в "Пещеру" свои рисунки. Кто придумывал лучшую эпиграмму или стих на их сюжет, объявлялся председателем следующего собрани

Д. Морнэ, изучивши каталоги 500 частных французских библиотек XVIII в., обнаружил, что в этих библиотеках сочинения Бюффона ветре чаются 220 раз, Плюша-206, Реомюра-82, Де-Майэ- 72, Бриссона-70, Боннэ-38

Кардинал М. де Полиньяк уже в XVIII веке написал на латинском поэму "Анти-Лукреций или о боге и природе". Эту поэму высоко ценил Гете

Основной поток протестной французской литературы в XVIII веке печатался в Голландии и Дрездене, откуда гигантскими тиражами доставлялся во Францию

парламентские советники, поговаривавшие в 1760-х годах, что мало сжечь книги, что следовало бы сжечь также и авторов, разбирают произведения этих вредных авторов для своих библиотек, а в костры бросаются для виду связки старых бумаг из архива

обычай вести в обществе разговоры теоретического характера, о котором упоминается во множестве современных мемуаров и писем, был, вероятно, причиной того обстоятельства, что писатели XVIII века так часто прибегали к форме диалога для изложения своих взглядов

Ввиду ранних любовных похождений герцога Ришелье, его отец сам выхлопотал приказ о заключении его в Бастилию, где он провел 14 месяцев

В отличие от домашних священников в Комбуре, парижские священники оказались весельчаками, атеистами, прекрасными рассказчиками эротических анекдотов, от которых у молодого Шатобриана кружилась голова

На мраморном столике Помпадурши постоянно стоял глобус и лежали книги в кожаных переплетах с надписями: "Диксионер наук, искусств и ремесл", "Дух законов" Монтескье

Мальзерб -- один из советников Людовика XVI и ярый сторонник прогрессивных реформ, старый друг энциклопедистов в 1792 г был крайне напуган и говорил навестившему его Шатобриану, что разыгрались стихии, что революция утратила разум, ибо на сцену выступила "неразумная масса"

Согласно лингвистическим теориям XVIII века (наиболее четко выраженным в трактате Ривароля "Об универсальности французского языка", 1784), французская фраза выстроена согласно естественной общечеловеческой логике: сначала субъект фразы, потом глагол, то есть действие, этим субъектом производимое, и наконец, объект этого действия. Так строят фразу цивилизо-ванные люди. А вот простодушные первобытные варвары начинают с поразившего их воображение объекта; они поступают так по велению природы, то есть дей-ствуют вполне естественно, однако на фоне классической фразы их восклицания звучат неестественно и манерно

В XVIII веке в обществе энциклопедистов было в большом ходу писать портреты своих знакомых; кто не владел кистью, тот прибегал к перу

Проза

7 июля 1762 года Вольтер перечисляет работы, над которыми он трудится одновременно: "Комментарий к собрнию сочинений Корнеля", перевод белым стихом "Ю. Цезаря", перевод "Геракла" Кальдерона" и еще наводит массу справок по делу Каласа

Вольтер был нехилым коммерсантам: так очень выгодно продал оптом на 8 тыс золотых рублей партию часов Екатерине II

Голландские издатели, наживавшиеся от продажи запрещенных во Франции книг, тоже не дремали и оказались даже бдительнее французских властей. Самой маленькой неосторожности - отданного в переплет экземпляра - было достаточно, чтобы в Амстердаме появилась точная подделка руанского издания "Английских писем", начавшая быстро распространяться во Франции

Дюкло на спор на мотив эстампа Буше создал одну из замечательных своих сказок Acajou et Zirphile

Натура более эмоциональная, нежели интеллектуальная, Руссо нуждался в таком возбуждении его чувств и его фантазии, которое бы отлило в художественные образы его идеи

Несмотря на то, что Руссо был объявлен во Франции вне закона, в Страсбурге его ждали овации и чествования. В Париже он прожил около месяца во дворце принца Конти, куда сходился поклониться ему "весь Париж"

Николле убежал в Америку, и Комиссия долгот исключила его из числа своих членов. Это был тот самый Николле, который мистифицировал почти весь читающий мир своей сказкою о лунных людях, будто бы виденных Джоном Гершелем на мысе Доброй Надежды

"Бросьте вашу переписку нот, - говорил Руссо Гримм, - и продавайте лимонад: весь Париж прибежит покупать у вас, и вы станете богачом"

"Вымышленные путешествия, сны, видения и кабаллистические романы" (Voyages imaginaires, songes...) (1787) в 36 томах

"если самообучение имеет свои преимущества, то вместе с тем изобилует и неудобствами, и трудностями. Например, неудобство такого самообучения заключалось в невозможности усвоить просодию и версификацию. Я затратил много усилий и труда на это изучение, потому что желал чувствовать гармонию языка прозаического и поэтического. Я должен был убедиться, однако, что без учителя это почти невозможно. Усвоив самый легкий размер, именно гекзаметр, я имел терпение проскандировать почти всего Вергилия, отметив повсюду ударения и долготу слогов. Потом, когда я бывал в сомнении, должно ли посчитать данный слог долгим или коротким, я обращался к моему размеченному Вергилию. Очевидно, это приводило меня нередко к ошибкам, ввиду некоторых вольностей, допускаемых правилами латинского стихосложения" (Руссо)

"Изучение латинского языка было самым трудным для меня делом, и я не успел достичь многого в этом предмете. Сначала я следовал общепринятому методу учебников, но бесплодно. Эти варварские вирши мне были противны, и мои уши были для них глухи. Я терялся в лабиринте и, выучивая последнее, забывал предыдущее. Заучивание слов тоже не может быть успешно для ума, почти лишенного памяти. Я упорствовал долго на этом пути, надеясь развить память. В конце концов пришлось все-таки оставить этот метод. Я достаточно усвоил строение языка, чтобы при помощи словаря читать легкий текст. Я выбрал эту дорогу и по ней двигался успешнее. Я делал устный перевод читаемого и благодаря упражнениям со временем достиг способности довольно свободно читать латинских авторов, но никогда не мог ни писать, ни говорить по-латыни" (Руссо)

"Начинал я с философских сочинений: с "Логики", "Опытов" Локка, с Мальбранша, Лейбница, Декарта и других. Я, конечно, не мог не видеть, что авторы эти постоянно противоречат друг другу. Сначала я задался химерическим планом их согласовать. Я изнемогал под бременем этой непосильной задачи и потратил на нее много времени. Я терял голову и не подвигался вперед в моем философском развитии. Наконец я отказался от этой химеры и избрал другой метод, которому я и обязан всеми своими успехами на этом пути и который был наиболее пригоден для меня, вообще малоспособного к учению. Принимаясь за какого-нибудь автора, я ставил своей задачей усвоить его точку зрения, проникнуться его идеями и следовать за ним, не примешивая ни своих идей, ни идей другого мыслителя, никогда не стараясь его оспаривать или ему противоречить" (Руссо)

"Никогда не было потрачено столько искусства,- писал Вольтер по поводу работ Руссо, - на то, чтобы нас всех сделать дураками. Прочитав это сочинение, хочется ходить на четвереньках"

"Никогда я не был достаточно посвящен в тайны математического анализа, чтобы вполне усвоить смысл приложения алгебры к геометрии. Мне не по вкусу этот метод оперировать геометрическими данными, их не видя, и мне кажется, что решать геометрическую проблему при помощи алгебраических уравнений - все равно, что играть арию, вертя рукоятку шарманки" (Руссо)

"От философии я перешел к элементарной геометрии, но никогда не поднялся в этой области выше. Недостаток памяти заставлял меня много раз возвращаться к началу и снова повторять все пройденное. Евклид был мне не по вкусу. Он гонится более за цепью доводов, нежели за связностью идей" (Руссо)

"Я шел к Дидро, тогда узнику в Венсене. Я захватил с собою номер "Mercure de France" [Газета, издававшаяся тогда аббатом Рейналем.] и просматривал его дорогой. Глаза мои скользили по столбцам газеты и вдруг остановились на теме, предложенной Дижонской Академией для соискания премии. [Тема: "Улучшило или испортило нравы людей распространение наук и искусств?"] Если когда-либо мир видел внезапное наитие, то это было душевное движение, меня охватившее в эту минуту. В моем уме как бы сразу сверкнул свет, все озаривший. Разнообразные идеи, яркие и живые, представились мне вдруг с такой силой и в таком количестве, что смущение и трепет охватили мою душу. Я как бы опьянел от наплыва мысли и чувства. Сердце усиленно билось, сдавливая грудь, стесняя дыхание... Я опустился на траву под деревом у дороги и просидел здесь, охваченный таким волнением, что через полчаса, поднимаясь продолжать путь, я увидел всю переднюю часть моей одежды омоченной слезами, бессознательно лившимися из глаз" (Руссо)

8 лет печатались 92 тома сочинений Вольтера и тайно ввозились во Францию, где были запрещены

Lettre de quelques Juifs portugais... a M. de Voltaire (1769) произведение аббата Guenee, над которым он работал 20 лет, направлено против Вольтера

Академия, рассмотрела нотную систему тогда еще малоизвестного Руссо. Отзыв был самый лестный, система признана остроумной и удобной, но недостаточной для того, чтобы переучиваться и переучивать весь мир. К тому же опытные музыканты находили, что читать ноты по этой системе трудне

Бомарше для издания Вольтера арендовал в графстве Боденштедт замок, в котором разместил типографию

Багаж знаний, с которым Бомарше возвратился под сень родительской кровли, без сомнения, был невелик. В Альфоре его обучали среди прочего латыни, и некоторые обстоятельства дают повод думать, что Карон-сын преуспел в этой науке

Баколяр (1718--1805), писатель, под конец жизни проживал в богатых домах Парижа

Беспечный, увлекающийся Исаак Руссо страстно любил чтение и скоро приучил и маленького шести-семилетнего сына к этому занятию

Бокль, изучив подробно XVIII век, называет Руссо могущественным, а его влияние - изумительным

В 1750 году Руссо находился на службе по финансовому ведомству, под начальством барона Де Франкея. Барон очень ценил его и предложил значительное повышение, именно должность казначея в Париже, но как раз в это время в жизни Руссо произошел знаменательный перелом, и, вместо повышения, Руссо совершенно оставляет службу

в 1754 году Руссо ездил в Женеву, где он был принят снова в число последователей реформатской церкви и восстановлен в правах женевского гражданина

В 1785--1789 годах была издана во Франции "Библиотека волшебных сказок" (Le Cabinet des Fees) в 41 томах

В научной деятельности Лавуазье нас поражает ее строго логический ход. Сначала он вырабатывает метод исследований. Этот подготовительный период завершается в 1770 году работой "О природе воды". Овладев методом, Лавуазье приступает к своей главной задаче. Работы его, создавшие современную химию, охватывают период времени с 1772 по 1789 год

В начале 1762 года вышел "Общественный договор", а весной того же года - и "Эмиль". Друзья Руссо, ознакомившиеся в рукописи и в корректурах с наиболее выдающимися страницами этого последнего произведения, советовали снять имя автора с книги. Тогда автор мог бы спокойно посмеиваться над торжественным осуждением книги и с улыбкой торжества смотреть, как палач будет жечь ее на площади. Это не остановило бы ее распространения, а только помогло. Однако Руссо наотрез отказался от совета, заявив, что, выступая с горячими и беспощадными обличениями существующего строя и его деятелей, он считал бы бесчестным прятаться от обличаемых

в Париже Руссо, при помощи своих лионских друзей, сразу вошел в круг высшей интеллигенции и был принят в салоны. Он имел успех, и его нотная система заставляла много говорить о себе. Некоторые его музыкальные пьесы тоже стали известны

В Париже, в Берне, в Невшателе, в Гааге жгли роман Руссо "Эмиль" как преступное и злонамеренное сочинение

В числе поклонниц Руссо была одна красивая аристократка, Д'Эпине. Она уговорила Жан-Жака весною 1756 года поселиться в уединенном маленьком коттедже в лесу, в ее именье под Парижем. Эта простая лачужка, которая своим местоположением однажды во время прогулки очень понравилась Руссо, была отремонтирована, отделана в простом вкусе Жан-Жака и предложена ему с дружеской искренностью. "Мой милый медведь, - сказала ему Д'Эпине, приведя его к хижине, названной "Эрмитажем",- вот ваш скит"

Вольтер, все яснее сознававший, что личные невзгоды Руссо только усиливают популярность его идей и что все искусство, которое он, Вольтер, затратил на полемику, не помешало вырасти авторитету ненавистного противника, прибег к последнему средству. Он выпустил в 1765 году книжку под заглавием "Sentimens des Citoyens" ["Чувства граждан" (фр.).], где перенес полемику на личную почву. Собрав всяческие сплетни, анонимный автор (Вольтер не выставил имени) обвиняет Руссо во всевозможных гнусных преступлениях и пороках (даже в убийстве). Эта недостойная брошюра стала новым сильным оружием в руках противников Руссо

Все последние 8 лет своей жизни Руссо жил в Париже, в одной и той же тесной квартире (одна комната, которая была и кухней), на улице, которая теперь носит его имя; добывал себе пропитание перепиской нот; писал свои последние, упомянутые выше произведения; принимал немногочисленных друзей; иногда посещал общество, где читал отрывки "Исповеди", и медленно угасал

Всегда религиозный (хотя и на свой лад), Руссо в изгнании посещал церковь, ходил к причастию и принимал участие в религиозной жизни своего прихода

Всякие попытки покровительства и помощи со стороны его аристократических почитателей были отклоняемы Руссо иногда даже с чрезмерной щепетильностью (например даже такие любезности, как присылка в подарок дичи или фруктов)

Г-жа Пюизьё, жена адвоката, была женщина хотя и ученая (она при содействии Дидро написала целое исследование о характерах, напечатанное в 1751 году), но в отношениях с мужчинами несколько легкомысленная

Дамы писали письма Руссо, увлекались им, не зная его; искали свидания. Ничего подобного этому увлечению до тех пор французская литература не знала

Две тетки Жан-Жака Руссо были оштрафованы по суду за карточную игру в публичном месте в воскресенье

Действительно, только нежелание самого Руссо явилось причиной того, что он не был представлен королю, и что ему не была назначена королевская пенсия за литературные заслуги. Он строго оберегал свою независимость и был вдвойне прав. Он готовил произведения, за которые король затруднился бы назначить пенсию

Для изучения Вольтера Бомарше собрал и скупил его рукописи

Дюкло (1704--1772) и его книга "Размышления о нравах сего века"

Дюкло (1704-1772), сын шляпочника, получил в 1755 году дворянство за литературные заслуги

Ж.-Ж. Руссо с 6 лет зачитывался Плутархом, воображая себя то греком, то римлянином

Жанлис (1746--1830) была воспитательницей детей герцога Орлеанского, в т. ч. будущего Луи-Филиппа

Жоффруа (1743--1814), считается создателем жанра "литературной хроники" как постоянной рубрики в журнале

За чтение книг Руссо при их появлении назначалась плата по часам

Для издания ПСС Вольтера Бомарше закупил в Англии и Голландии шрифты и бумагу

Когда запас романов, предлагавшихся тогдашней литературой, истощился, отец и сын Руссо перешли к истории и биографиям

Леретье (1664--1734) считал, что сказки с приятностью доказывают мудрость древних изречений

Литературные альманахи (вторая половина XVIII века) поначалу были календарями-памятниками астрономических и хозяйственных событий (ярмарок); для развлечения туда вносились литпроизведения

литературные работы Руссо не давали автору средств к жизни

Маршал Франции, пэр королевства, приближенный короля, родственник королевского дома, один из первых вельмож и сановников, герцог Люксембургский принадлежал к числу самых просвещенных и гуманных людей своего времени. Почитатель литературного таланта Руссо, он сделал ему визит в его хижине весной 1759 года, как только прибыл в Монморанси

Одна аристократка, начав перелистывать "Новую Элоизу" в то время, когда уже совсем готовая - собиралась ехать на бал, все откладывала отъезд, пока не пропустила все сроки, и дочитала роман в постели

Отец Руссо после долгого чтения романов с сыном часто восклицал: "Идем спать, я, право, более ребенок, чем ты!"

Палиссо (1730--1814), в книге "Опасный человек" осмеял сам себя, издал книгу анонимно (1770), добился ее запрещения, издал ее за границей, но не добился популярности

Парижский архиепископ Кристоф де Бомон, не довольствуясь нелитературными средствами борьбы, к которым прибегала католическая церковь, выступил против Руссо и с литературной критикой. Жан-Жак ответил одним из самых талантливых своих произведений

Плутарх оставил особенно глубокий след на впечатлительной душе Жан-Жака

По решению Парижского парламента Руссо должен был быть брошен в тюрьму, но, предупрежденный друзьями, бежал. Его узнавали во многих местах Франции, но не спешили исполнить декрет высшего парижского судилища

По словам Руссо, его жена Тереза пять раз имела детей, но все они будто бы были отданы в воспитательный дом. Руссо об этом сам говорит в своей "Исповеди", но в той ее части, которая писана уже во время несомненной душевной болезни и заключает в себе довольно фантастические рассказы. Последнее обстоятельство возбудило сомнение в достоверности и этого самообличительного показания. По крайней мере, герцогиня Люксембургская по просьбе Руссо с большим старанием разыскивала его детей, но никаких их следов не нашла

После издания "Эмиля" и "Общественного договора" Руссо должен был бежать из Франции

Бомарше для издания Вольтера приобрел оборудование, чтобы выделывать бумагу особого качества

Приобщение Ж.-Ж. Руссо к литературе началось с чтения романов, те фантастические, романтические романы, которые только и существовали в литературе того времени

Продолжая с увлечением заниматься музыкой, Руссо натолкнулся на идею новой системы обозначения нот. Много и долго работая над этой идеей, ему удалось создать систему, в некоторых отношениях имевшую преимущества перед принятой

ПСС Вольтера было издано в 1785--1789 гг в 70-ти тт

Пьер д'Аржансон (1696--1764), госдеятель, друг Вольтера, Дидро; последнй посвятил ему издание Энциклопедии

Руссо восстал против проекта учреждения театра в Женеве

Руссо ради независимости и последовательности, отказался от службы и для содержания себя и семьи он добывал средства перепиской нот

Руссо составил конституцию для Корсики, освободившейся от генуэзского владычества

С помощью друзей Руссо устроился домашним учителем к аббату Мабли, старшему брату известного писателя, идеи которого были родственны идеям Руссо. Так в 28 лет началась его самостоятельная жизнь

свой спор с Руссо Вольтер разделил на ряд отдельных эпизодов, в которых по отдельности фернейский философ был зачастую более прав, нежели его странствующий, гонимый, больной физически и душевно противник

Систематически учиться Руссо начал поздно, у своей любовницы мадам де Воранс. Были изучаемы латинский язык, математика, физика, химия, астрономия, история, ботаника, но особенно литература и философия

утопический роман Ф. Фенелона (1651-1715) "Приключения Телемака" (1699) выдержал в Англии в 1700-1740 гг. свыше двадцати изданий

Экземпляры первого издания "Хромого беса" Лесажа покупатели рвали из рук; дело даже дошло до дуэли

Библиотека Вольтера по составленному им самому каталогу насчитывала 6814 томов. Все книги были заключены в изящные переплеты и содержали многочисленные пометы владельца на полях

В 1964 году составлен каталог библиотеки Вольтера. Вот разделы

• 1) Теология и религиозные энциклопедии и журналы
• 2) Теология и сообщения в Академии наук и избранных библиотеках
• 3) История Франции
• 4) История Франции, опирающаяся на историю др. наций. Латинские авторы
• 5) Словари ин-фолио. Плутарх, Платон. Поппури
• 6) История. Поппури
• 7) Вольтер ин-кварто. Корнель ин-кварто. Словари ин-кварто
• 8) Философия. Вольтер в осмушку
• 9) Итальянские, английские, различные французские книги
• 10) Театр, поэзия, художественная литература
• 11) Путешествия, коммерция, естественная история, мидицина

Вольтер составлял "Поппури" -- сборники разных автров, отобранные им самим

Вольтер читал везде: в библиотеке, в саду, в спальне. У него были спецкарманы в штанах для маленьких книжек

ПСС Вольтера насчитывает 63 тома корреспонденции

За свою жизнь Вольтер сочинил более 20 тыс писем (которые дошли), из них на последние 16 лет приходится ок 8000

вопрос о финансовой стороне пребывания Вольтера в Берлине был тщательно обсужден заранее - король назначал философу 20 000 франков годового содержания

если в Париже во времена Вольтера тайное издание было делом обычным, то в Берлине оно считалось государственным преступлением Фридриха II раздражало то, что президент Академии Мопертюи был чиновником прусской службы, что, по его понятиям, делало научную полемику с ним оскорблением государства, даже если полемику вел Вольтер

Фантастические и моральные повести "a la th?se" (т. е. посвященных иллюстративному доказательству некоторой предвзятой идеи), весьма распространенные в XVIII веке, имели целью пропагандировать в квази-художественной форме некоторую наперед данную иде

Исследователи насчитали у Вольтера 137 псевдонимов

В письмах в Париж он извещал, что трудится над составлением словаря королевских выражений. Согласно Вольтеру, "мой друг" на языке Фридриха означало "мой раб", "мой дорогой друг" - "ты безразличен для меня", "я вас осчастливлю" - "я буду терпеть тебя, пока ты будешь мне нужен", "поужинаем со мной сегодня" - "я хочу сегодня позабавиться над тобой" и т. д.

Вольтер не без причины выбрал именно "Гамлета" для характеристики "дикого" гения английского драматурга

"Мой Аполлон - это гнев", - признается Жан-Жак Руссо

Вовенарг усматривал в желании обрести в литературе то, чего не удалось в жизни одним из главных, если не единственных, стимулов к писательскому творчеству

Герцог де Сен-Симон, прославившийся своими мемуарами, служит превосходным примером человека, который искал справедливости и власти в слове. Возвращаясь с дворцовых приемов, раздраженный и озлобленный, он размашистым почерком на листах большого формата, совсем как король, судил министров и послов, выявляя низкие мотивы их поступков, изобличая придворные интриги. Предсказывал неудачи и падения сильных мира сего, мстил и награждал. А отложив перо, снова входил в свою роль верноподданного и снова терпеливо, с кроткой улыбкой сносил надменность Людовика XIV, наглость бастардов, подлость их клевретов

Руссо уверял, что только в завываниях зимнего ветра нисходит на него песнь весны

Исповедь" Жан-Жака Руссо, передразнивая полную смирения и раскаяния "Исповедь" Августина, сделалась образцом лживого эксгибиционизма

"Тот, кто не читал ничего, кроме романов, и сам ничего, кроме романов, не написал, кто без всякого искусства кое-как состряпал одну-две пьесы или, не обладая никакими знаниями, склеил несколько проповедей, - тот никогда не войдет в литературу" (Вольтер)

Руссо с детства грезил о творческой славе и к тому моменту, когда счастливый случай указал ему на его главную тему у Руссо в папке уже лежали и "Нарцисс" - маленькая комедия в прозе в стиле Мариво, и трагедия "Открытие нового света", и пригоршня миниатюр в стихах.

В своей "Исповеди" Жан-Жак Руссо рассказывает о своих прогулках между Парижем и Венсенном (две мили), которые он имел обыкновение прерывать по дороге недолгим отдыхом, причем всегда имел при себе что-нибудь для чтения. "Однажды я захватил с собой номер "Меркюр де Франс" и, перелистывая его на ходу, наткнулся на конкурсное задание-вопрос, предложенный Академией в Дижоне: прогресс науки и искусства способствовал ухудшению или улучшению нравов? Едва прочитал я эти слова, как вдруг увидел иной мир и стал иным человеком. В Венсенн я пришел в состоянии возбуждения, близкого к безумию. Дидро это заметил, я сообщил ему причину, и он тут же уговорил меня изложить свои мысли на бумаге и принять участие в конкурсе". В другом месте "Исповеди" Руссо добавляет несколько деталей. "Если и существовало когда-нибудь нечто похожее на внезапное вдохновение, то это было состояние, в какое я впал, прочитав о конкурсе". Руссо говорит о том, как билось у него сердце, как потемнело в глазах, как закружилась голова, признается, что упал под одним из придорожных деревьев и пролежал там с полчаса в диком возбуждении, а когда снова поднялся на ноги, вся жилетка была мокрой от слез. В рассказах Дидро и Мармонтеля событие выглядело иначе. Дидро себе приписывает инициативу, импульс, толкнувший Жан-Жака на головокружительную стезю воинствующего вольнодумца, в этих рассказах Дидро явно ощущается большая доля желчи. Остается факт внезапного осенения и открытия своего пути. Настоящий акт призвания.

Вольтер умел всяческими способами выуживать деньги и подарки от монархов своего времени

"в бессмертие отправляются с небольшим багажом" (Вольтер)

Сколько упреков и по сей день раздается в адрес бедной Терезы, подруги жизни Ж.-Ж. Руссо, или жены Джамбаттисты Вико, не умевшей подписаться на брачном контракте!

Руссо при жизни "Исповедь" не издал, а его продолжателям в этом жанре не захотелось ждать посмертных публикаций, поэтому уже Гонкур еще при жизни опубликовал несколько томов дневника, который вел вместе с братом, в наше время так же поступили Ян Лехонь, Жюльен Грин, Франсуа Мориак, Поль Клодель, Шарль Дюбо

Руссо вначале, благодаря "Новой Элоизе" и "Эмилю", представился миру как воплощение нежности и доброты, а затем решил то, что там было только намеком, развернуть в искренний рассказ о своей жизни и о себе; в "Исповеди" он описал себя таким, каким хотел предстать перед взорами всех будущих поколений. Он не принял в расчет историков, роющихся во всех шкатулках, шкафах, архивах, книгах записей гражданского состояния, и ему, борющемуся в припадках мании преследования с клеветой и наговорами воображаемых врагов, даже во сне не могло присниться, что через сто-двести лет неведомые ему люди смогут так основательно испортить его портрет

Вольтер, даже лежа в постели, работал весьма энергично

"Эмиль" Жан-Жака Руссо Кант с таким увлечением читал, что забыл вовремя выйти на прогулку, которую совершал ежедневно и всегда в один и тот же час, и был точнее, чем часы на городской ратуше

первую страницу "Поля и Виргинии", такую простую и легкую, Бернарден де Сен-Пьер переделывал четырнадцать раз

Руссо не умел мыслить, сидя за письменным столом. В одиноких прогулках произносил про себя непрерывный монолог, осваивал тему, компоновал, переделывал

Руссо рассказывает в "Исповеди" о двух первых частях "Новой Элоизы": "Я создал их и переписал начисто в течение зимы, работая с невыразимой приятностью, использовав наикрасивейшую золоченую бумагу, лазоревый и серебряный порошки для сушки написанного и голубые ленточки для сшивания тетрадей"

Руссо заставлял интенсивнее работать свою мысль, стоя на солнце с непокрытой головой

Вольтер не мог надивиться девственной чистоте рукописей Фонтенеля, в них оп едва насчитал десять помарок

"Мысли укладываются в голове с невероятным трудом. Кружатся, бушуют, кипят - я весь возбужден, распален, сердце колотится... Вот почему мне так трудно писать. Мои рукописи - перечеркнутые, замазанные, перепутанные, неразборчивые - свидетельствуют о муках, каких они мне стоили. Каждую из них я вынужден был переписывать по четыре, по пять раз, прежде чем отдать в типографию. Мне никогда ничего не удавалось создать, сидя за моим письменным столом с пером в руке над листом бумаги. Только во время прогулок среди полей, скал и лесов, только ночью, лежа в постели, не в состоянии заснуть, я как бы пишу у себя в мозгу... Не один из моих замыслов я оборачивал во все стороны на протяжении пяти или шести ночей, прежде чем решался нанести его на бумагу" (Ж-Ж Руссо)

Мало кто в европейской литературе может сравниться с Вольтером в его усилиях по завоеванию славы. Правда, ему благоприятствовали два обстоятельства: всемогущее обаяние французского языка и высокий авторитет, каким в ту эпоху пользовался голос писателя. Не имея к своим услугам прессы, у которой тогда только-только начинали прорезываться зубы, Вольтер сумел вместо репортеров пользоваться услугами писателей, послов, аристократии и монархов всех стран. Не колеблясь, он осыпал похвалами явных политических разбойников, получая взамен их покровительство. Ему выпало редчайшее счастье быть признанным величайшим представителем своего народа и своего века

Хронологические, лингвистические и пр комментарии фр писателя XVIII в О. Кальме к его труду La Bible en latin et en francais, и Commentaire litteral et critique оказались ценнее самого труда

Свои источники Кальме нашел в библиотеках подведомственных ему монастырей

Руссо дебютировал в парижских салонах как музыкант

Руссо очень много занимался шахматами, но успеха так и не добился

Руссо признался в любви хозяйке салона м. Дюпен, после чего ему едва не отказали от дома

де Жуи за свою статью в la Biographie nouvelle des contemporains, появившуюся после прихода Людовика XVIII к власти был посажен в тюрьму. По его освобождении члены Академии провели торжественное заседание, где высказали ему полное свое одобрение

де Жуи утверждал, что из-за толп на улицах Парижа неуютно, в то время как Jardin des Princes, наиболее популярное место отдыха в Париже начала XIX века offered "all the charms of solitude"

В 1785-1789 гг в Амстермадаме был издан "Кабинет фей", собрание сказок фр писателей в 41 томе

Шатонеф, воспитатель маленького Вольтера, заставлял его заучивать "Моизиаду", модное в то время скептическое произведение некоего Лурде. Можно с уверенностью сказать, что ребенок раньше ознакомился с нападками на религию, чем с ее учением

Благодаря своим способностям, а в особенности уменью писать стихи, юный школьник Вольтер очень скоро сделался маленькой знаменитостью коллежа

Вольтер в школе правоведения совсем не занимался и проводил все время в обществе, в которое ввел его аббат Шатонёф

Старик Комартэн, у которого в имении гостил молодой Вольтер, проведший всю жизнь среди выдающихся людей двора Людовика XIV, знал множество анекдотов из жизни этого двора, множество закулисных подробностей различных событий, о которых непосвященная публика могла строить лишь догадки

Вольтер в ссылке написал послание и к герцогу Орлеанскому, которое заканчивалось просьбою лишь прочесть предлагаемые стихи, чтобы убедиться через сравнение, что их автор не может быть сочинителем отвратительных куплетов, которые ему приписывают

Мелкие стихотворения был вообще в моде среди высшего общества того времени, и даже принц Конти удостоил самого Вольтера посланием, в котором восхвалял его "Эдипа"

Регент пожаловал Вольтеру, как автору "Эдипа" значительную денежную награду

Даже успех "Эдипа" не примирил старика Аруэ с карьерой писателя сына

Вольтер в 1722 встретился с Ж.-Б. Руссо, тогда прославленным поэтом, и эта встреча положила начало их длинной литературной распре

Вольнодумца Ж.-Б. Руссо в старости шокировало свободомыслие Вольтера

"Из всех эпических поэм одна "Генриада" имеет нравственную цель... потому что она дышит ненавистью к войне и фанатизму, терпимостью и любовью к человечеству" (Кондорсе, который считал "Генриаду" вершиной эпической поэзии)

Время своего пребывания в крепости Вольтер употребил на изучение английского языка

В Англии Вольтера поражала свобода исследования Св. Писани

"Я встречал слишком много бедных и презираемых писателей,- говорит Вольтер в своих мемуарах,- и давно решил, что не должен увеличивать собою их числа"

Основание будущему богатству Вольтера положила сумма в две тысячи фунтов стерлингов, вырученная в Англии от подписки на новое издание его поэмы "О лиге", переименованной затем в "Генриаду". В подписке принимали участие сама королева и чуть ли не вся английская аристократи

Вольтер встретил в Англии одного из приближенных Карла и заинтересовался его рассказами о необычайных приключениях шведского короля. Эти-то рассказы и послужили главным материалом для его "Истории Карла XII"

Отказ в разрешении издания "Истории Карла XII" был вызван дипломатическими соображениями. Предположили, будто польский король Август может обидеться тем, что блестящий соперник затмевает его на страницах истории так же, как затмевал в жизни

Стараясь придать по возможности невинный вид "Английским письмам", Вольтер нарочно приписал квакерам, которым посвящены первые письма, побольше комических черт и даже читал самые смешные выдержки министру Флёри

Склад руанского издания был разыскан и конфискован; издатель посажен в Бастилию за "Английские письма"

После "Английских писем" французские дамы принялись изучать английский язык

Г-жа Дю Шатле трудится упорно, серьезно и внимательно, излагает Лейбница и переводит Ньютона

Для обучение английскому языку Вольтер перечитывает с м-м дю Шатле своих любимых английских философов и поэтов: Ньютона, Локка, Поупа

долгое время увлечение наукой Вольтера было так велико, что он писал стихи только в постели, во время своих частых болезней, никогда, однако, не мешавших ему работать. Здоровый же он занимался физикой

Однажды Вольтер собственноручно обезглавил до сорока улиток, чтобы проверить одно мнение итальянского ученого

"Основы философии Ньютона" Вольтера встретило при печатании затруднение, вытекавшее на этот раз из чисто философских соображений. Канцлер Д'Агессо, заведовавший делами Печати, был человек ученый и именно поэтому очень твердый в своих научных взглядах. Он был ярым картезианцем и не желал содействовать распространению ложной, по его мнению, доктрины

Вольтер напечатал свою трагедию "Магомет" с посвящением папе: "Главе истинной религии произведение, направленное против основателя ложной религии". Папа принял посвящение, поблагодарил автора очень любезным письмом, благословил его и прислал золотую медаль со своим портретом

Вольтер тщательно подмечал, чем можно угодить этой публике, и всегда готов был по несколько раз переделывать свои трагедии по ее "указаниям"

по случаю бракосочетания дофина Вольтер написал "Наваррскую принцессу", за что, к немалому огорчению многих родовитых дворян, был сразу пожалован офицером двора Его Величества с двадцатью тысячами франков жалованья и сделан придворным историографом, а при первой открывшейся вакансии был избран, наконец, и в члены Французской академии

поэма Вольтера, прославляющая битву при Фонтенуа, требовала большого искусства, так как в ней нужно было назвать в стихах до сотни имен главных участников битвы, сказать каждому по комплименту и при этом не забывать беспрестанно возвращаться к прославлению корол

Всего охотнее помогал Вольтер людям, подававшим какую-нибудь надежду сделаться писателями или артистами. И его помощь не была небрежной помощью богатого барина. Он входил во все интересы вновь приобретенного друга; при малейшей возможности поселял его у себя; тратил на него не одни деньги, а также труд, время: переправлял его сочинения, хлопотал об их издании. Так, он долго возился с неким Линаном, затем поддерживал Мармонтел

В разгар увлечения придворной карьерой любимцем Вольтера был рано умерший, даровитый юноша Вовенарг. На двадцать с лишним лет моложе Вольтера, больной, он вел уединенный образ жизни, думал на досуге и записывал свои мысли, сообщая их лишь близким друзьям. Характер его ума был совершенно противоположен характеру ума Вольтера. Он занимался больше нравственными вопросами, придавал огромное значение чувству; его выражение: "Великие мысли вытекают из сердца",-приобрело известность. Вольтер часто расходился с ним во взглядах, но преклонялся перед его нравственной чистотой, его "добродетелью", как тогда выражались. Близкий с обоими Мармонтель говорит в своих мемуарах, что его восхищало нежное уважение, которым знаменитый писатель окружал своего молодого друга

Вольтера бесило, что при дворе вошло в моду прославлять, назло ему, в качестве первого современного трагика Кребильона

Чтобы вывести Вольтера из мрачного состояния духа, его друзья Д'Аржанталь и Ришелье нарочно рассказывал ему о славе Кребильона, на сторону которого враги успели уже перетянуть и Помпадур. Друзья рассчитали верно: жилка борьбы заговорила в Вольтере. Он согласился поставить на сцене "Ореста"

"Орест" Вольтера был, впрочем, беспощадно освистан благодаря усилиям сторонников Кребильона

В Париже существовало в то время несколько обществ любителей из буржуазии, игравших небольшие пьесы в нанятых помещениях. Попав на одно из таких представлений, Вольтер был очарован талантливой игрой одного молодого ремесленника, Лекена. После представления он зазвал его к себе, обласкал и, узнав, что тот по недостатку средств не может совершенствовать свой талант, тут же предложил ему значительную денежную помощь. Лекен рассказывает в своих воспоминаниях, что был растроган до слез такой добротой в человеке, которого молва рисовала жадным, бессердечным эгоистом. При следующих свиданиях Вольтер окончательно увлекся юношей, поселил его у себя, давал ему уроки, устроил для него домашнюю сцену, на которой тот играл вместе с товарищами. Он же потом выхлопотал Лекену позволение дебютировать на сцене. Это было едва ли не самое удачное из всех внезапных увлечений Вольтера подающими надежды юношами. Лекен скоро сделался лучшим парижским актером и навсегда остался преданным другом своего знаменитого покровителя, его "благородным учеником", как он сам называл себ

"Моя должность,- писал Вольтер в Париж о своем пребывании у Фридриха Великого,- заключается в том, чтобы ничего не делать. Час в день я посвящаю королю, чтобы несколько сглаживать слог его произведений в стихах и прозе... Все остальное время остается в моем полном распоряжении, а вечер заканчивается приятным ужином"

Когда Вольтер публично раскритиковал президента Берлинской академии Мопертюи, король потребовал от него извинения и взял письменное обязательство, что он впредь этого делать не будет

Находясь в старинном аббатстве в Лотарингии, Вольтер заказал монахам сделать выписки из старинных документов по истории церкви и папства

Вольтер потому получил доступ в монастырскую библиотеку, что настоятель монастыря в Лотарингии, где остановился Вольтер был его однокашником по иезуитскому колледжу

маркиза Дю Шатле чувствовала отвращение к истории. "Я никогда не могла. окончить,- говорила она,- ни одной истории новых народов (для истории Греции и Рима она делала исключение). Я встречаю в них лишь путаницу событий; массу мелких фактов без последовательности и связи, тысячи битв, которые ничего не решают". Вольтер же ее убеждал, что из массы бесформенного исторического материала можно сделать разумный выбор. Он разработал план, по которому следует изучать историю, и составившиеся таким образом выписки стали основой его труда "Философия истории"

Вольтер написал шутливую поэму "La poucelle", которую читал только друзьям. Однако поэма попала против его воли в печать и принесла ему массу неприятностей

Вольтер писал "Философию истории" по плану "Речи о всемирной истории" Боссюэ, но в резком противоречии с мыслями епископа

Вольтер работал над "La poucelle" около 20 лет, отдыхая за поэмой от серьезных трудов и откровенно дурачась. Чтение поэмы друзьям всегда сопровождалось хохотом

известный приятель Вольтера Тирио заучил "Девственницу" практически наизусть и сделал своей специальностью декламирование поэмы в салонах

Иметь копию "La poucelle" и знать из нее наизусть несколько отрывков стало во Франции сер XVIII века признаком хорошего тона и доказательством принадлежности к избранному обществу

копии "Pucelle" до того размножились, что упали в цене с 50 луидоров в 1754 году до одного в 1760

Через Вольтера "Энциклопедия" получала статьи швейцарских протестантских теологов "которые были не прочь в анонимных произведениях выражаться довольно "развязно"

Вольтер поселился в Швейцарии, чтобы обезопасить себя от преследований: Швейцария не входила во фр юрисдикцию. Кроме того, если бы в Женеве над ним нависла угроза, у него было имущество в Лозанне, куда он мог в любой момент перебратьс

Вольтер враждовал с Руссо, тем не менее перепечатывал его "Савойского викария" для контрабандного распространени

Вольтер издал несколько карманных словарей и энциклопедий

Вольтер издал со своими примечаниями перевод большей части исторических книг Ветхого Завета, производивший тем большее впечатление, что сама Библия была недоступна большинству читателей-католиков

Старательно критикуя библейские события, Вольтер в то же время так сжился с Библией, что относился далеко не хладнокровно и к библейским личностям. К одним он чувствовал вражду, другим покровительствовал. Царя Давида он ненавидел всей душой, а Саула горячо защищал против несправедливостей Самуила

"Трактат о метафизике" не предназначался для печати, а исключительно для одной только г-жи Дю Шатле, и действительно не был напечатан при жизни автора

Театр был запрещен в Женеве. Поэтому на представления домашнего театра Вольтера собиралось по его приглашению много женевцев

В 1762 году "Эмиль" и "Общественный договор" Руссо сжигаются сперва в Париже, а затем - в Женеве. Бежавшего автора вскоре изгоняет также Бернское правительство, и он находит временное убежище лишь в невшательских владениях Фридриха II

В свои поздние годы своей жизни Вольтер работал, как сообщает его секретарь Ваньер, часов по восемнадцать в сутки. Спал он очень мало и, случалось, будил по ночам секретаря, чтобы продиктовать ему пришедшие в голову мысли. Зато большую часть дня он работал - читал или диктовал,-лежа в постели. При малейшей болезни - действительной или кажущейся - он по несколько дней и даже недель совсем не одевался и не выходил из комнаты, но работать не переставал. В работе он был очень нетерпелив. Раз начавши, изо всех сил спешил кончить и сейчас же печатать, если не было к тому особых препятствий

"Желчь и постоянно раздраженные нервы были, есть и будут вечными причинами его болезней",- говорил доктор Троншен, лечивший Вольтера

В разговорах Вольтер был до самой смерти положительно виртуозом. Многие из современников утверждают, что остроумие, живость и меткость его речи превосходили все им написанное

В 1791 г были изданы мемуары герцога де Ришелье, признанные фальшивыми. Однако когда в 1868 для исследователей был открыт архив герцога, оказалось что автор поддельных "Мемуаров" был вхож к нему

в 1797 году Сенак де Мейан выпустил роман, который так и назывался "Эмигрант", и который стал родоначальным в отдельной разновидности романного жанра - романа об эмиграции

Вольтер сочинил "Поэму о естественном законе" (1754), где дал, по сути дела, поэтический конспект некоторых важных положений физики Ньютона и философии Локка и Лейбница

"Я нашел Вольтера таким живым и деятельным, что готов был бы считать его бессмертным", писал Кондорсе о 76-летнем старике

Философия, наука

Во время судебного разбирательства явился гражданин Галле с петицией от Совещательного бюро, в которой указывались научные заслуги Лавуазье. "Республика не нуждается в ученых, - отвечал ему Коффингаль, - не мешайте правосудию совершать свой ход".

Сардинский король увлекался его чтением и заставлял сына своего делать из книги извлечения. Он весьма благосклонно отнесся к переводу "Духа законов" на итальянский язык, предпринятому другом Монтескье, аббатом Гуаско, и разрешал публичные чтения о нем в королевском туринском обществе. Прусский король тщательно изучал "Дух законов"

Современные способы очистки селитры основаны на трудах Лавуазье и Боме. "Сомнительно, чтобы подобные улучшения были полезны для человечества, - замечает он в одном из своих докладов, - но, во всяком случае, они выгодны для государства"

Титул академика в 1793 году сделался подозрительным; Добантон, знаменитый анатом, должен был принять звание "пастуха" (он занимался среди прочего вопросами об овцеводстве)

Друзья, желая утешить Лапласа в минуты страданий, напоминали ему о его великих открытиях. Это не помогало; великий ученый отвечал: "То, что мы знаем, так ничтожно сравнительно с тем, чего мы не знаем"

В 1764 году Гримм как-то предложил Дидро написать отчет о прошедшем "Салоне". Последний тотчас же сел за работу и в течение семнадцати часов исписал более 200 страниц

"Я был молод - я жаждал славы". (Лавуазье)

"Никак невозможно оторваться от римлян... Еще и теперь в их столице оставляешь невольно новые дворцы, чтобы разыскивать развалины" (Монтескье)

"Персидские письма" появились в 1721 году без имени автора, с ложным обозначением места издания

"У меня болезнь - писать книги,- говаривал Монтескье,- и стыдиться их, когда напишу"

Антуан Лоран учился отлично. Как многие из выдающихся ученых, Лавуазье мечтал сначала о литературной славе и, находясь еще в коллеже, начал писать драму в прозе "Новая Элоиза", но ограничился только первыми сценами. В то же время писал он рассуждения на дидактические темы, предлагаемые для конкурса провинциальными академиями, например, "Прямое сердце так же необходимо для достижения истины, как и здравый ум" или "Сообразно ли с природой и разумом желание увековечить свое имя в памяти людей"

Араго, подав голос за Лапласа, сказал что звание академика не принесло бы ему никакой радости, если бы не хватало голоса великого творца "Небесной механики"

биографию Лапласа приходится начинать указанием пробела, относящегося к его раннему детству; этим пробелом мы обязаны воле самого Лапласа; он никогда не любил говорить о своем детстве и первой молодости и упорно скрывал все, что относилось к этому времени его жизни. Великий астроном и математик не пожелал, чтобы мы знали его слабым и беззащитным ребенком и могли бы проследить тот путь, каким он дошел до той степени развития, какую он обнаружил перед людьми, когда стал им известен

большая часть приборов, описанных в новом учебнике Лавуазье, изобретена им самим. Из них достаточно назвать газометр и калориметр, чтобы показать, какое огромное значение имел он и в этой, технической части химических исследований

Большинство статей Дидро посвящено вопросам грамматики, затем следуют статьи исторические, этические, философские, мифологические, литературные и художественные, богословские, политические, географические и так далее. Есть и статьи, касающиеся архитектуры, медицины, законоведения, астрономии, ботаники, химии и физики, минералогии и металлургии

Бордо представлял собою один из выдающихся провинциальных центров интеллектуальной жизни Франции. Там был целый кружок просвещенных лиц, главным образом, из адвокатов и членов магистратуры, интересовавшихся литературой, наукой и искусством и работавших совместно. Из этого кружка впоследствии возникла Бордосская академия, открытая с разрешения короля в 1713 году. Монтескье был радушно принят в этом кружке

Бувар по происхождению своему был швейцарец, он пас коров в Альпах и засматривался на звезды. Эта страсть к наблюдению светил небесных сделала чудеса, превратив пастуха в астронома. Бувар отправился во Францию и там, на свое счастье, познакомился с Лапласом. Это знакомство было важным событием в жизни Бувара. В 1794 г. Лаплас удалился в деревню близ Мелюня и погрузился в занятия небесной механикой. Он не мог в одно и то же время углубляться в теорию и производить вычисления. Наивный Бувар предложил ему себя в полное распоряжение, взяв на себя весь труд вычислений. Лаплас вскоре проникся благодарностью к своему скромному и неутомимому сотруднику, и Бувар, при содействии своего сильного покровителя, стал членом Академии наук и достиг вполне обеспеченного положения. Он составил множество таблиц Луны, Юпитера, Сатурна и Урана. Умирая, Бувар не сводил глаз с особенного ящика, в котором хранились Изложение системы мира и пять томов Небесной механики. Он умер в той самой комнате, с которой у него связано было лучшее воспоминание в жизни: в этой комнате провел с ним несколько недель Лаплас, проверяя его вычисления

В 1745 году Дидро еще переводит книгу Шефтсбери "О заслуге и добродетели" и горячо защищает мысли этого моралиста и деиста

В 1754 году Монтескье пришлось оставить свой замок и снова ехать в Париж. Дело в том, что некий Ла-Бомель, родом француз, профессор университета в Даннемарке, был одним из первых, открыто выступивших с горячей защитой "Духа законов" против посыпавшихся на книгу нападок критики. Монтескье получил известие, что этот первый его горячий защитник по требованию французского правительства был арестован в Пруссии, выдан Франции и посажен в Бастилию как человек политически неблагонадежный. Монтескье счел своей нравственной обязанностью отплатить Ла-Бомелю и постараться выручить его из беды. Он отправился в Париж, куда и прибыл в декабре. Он энергично стал хлопотать за несчастного профессора, поднял на ноги своих влиятельных друзей,- и ему скоро удалось добиться освобождения Ла-Бомеля

в 1789 году политика так занимала всех, что даже специальные ученые трактаты без нее не обходились. Установив факт соотношения между усиленным дыханием и мускульной работой, Лавуазье распространяется о грустном положении бедняка, которому приходится много работать и мало есть, хотя при усиленном горении требовалось бы и больше топлива

В 18 столетии во Франции не умели изготавливать астрономических инструментов. Пальма первенства в этом принадлежала англичанам. Когда Гершель производил свои открытия, то во Франции никто не мог проверить этих открытий. Лаплас, однако, при помощи одного математического анализа с величайшими подробностями предсказывал то, что видел виндзорский астроном при помощи своих превосходных телескопов. В своей записке, относящейся к 1789 году, Лаплас сообщил, что Сатурн должен быть сжат в полюсах вращения; в том же году Гершель удостоверился в обращении Сатурна вокруг оси, наблюдая его

В домашней академической жизни Лавуазье старался, сколько мог, отстаивать независимость этой ученой корпорации. Так, он хлопотал, хотя и безуспешно, о предоставлении академикам права самим выбирать директора; воевал с президентами, которые назначались королем из почетных членов и не зависели от остальных академиков: в 1772-м он энергично восстал против герцога Лаврильера, президента, который покровительствовал своим протеже в ущерб остальным членам. Впрочем, ему не удалось добиться существенных улучшений

В жизни великих и много работавших людей мы постоянно встречаем одни и те же черты. При всем различии направлений, характеров, занятий у них есть нечто общее, как бы известный шаблон, по которому они устраивают свою жизнь. Так, например, вопреки старому представлению о гении как о каком-то растрепанном во всех отношениях существе, мы убеждаемся, что трудолюбие, аккуратность и строгий порядок представляют почти неизменную черту жизни великих деятелей науки и литературы, в особенности науки. То же самое мы наблюдаем и в жизни Лавуазье. Он положил себе за правило заниматься наукой шесть часов в день: от шести до девяти утра и от семи до десяти вечера. Остальная часть дня распределялась между занятиями по откупу, академическими делами, работой в различных комиссиях и так далее

В заключение этой главы нам остается сказать несколько слов о литературных достоинствах Лавуазье. Слог его ясен и прост в высшей степени, форма вполне гармонирует с содержанием; в соединении с могучей силой ума, необыкновенно ясного, логического, систематичного, с величием истин, открываемых им, это производит положительно чарующее впечатление

В зрелые годы Монтескье работал над "Духом законов", но, готовясь к этому труду, как-то невольно напал на мысль написать историю Рима. Еще на школьной скамье он сделал на латинском языке набросок истории Рима, в юности он написал речь о Цицероне, в Бордосской академии читал "О политике римлян в области религии", а в "Клубе Антресоли" - диалог "Сулла и Эвкрат"

В книгопродавческом деле "Энциклопедия" была для того времени успехом изумительным, и успех этот рос с каждым новым томо

В молодости своей Броннер был монахом-католиком, потом принадлежал к ордену иллюминатов; он то писал поэтические идиллии, то занимался механикой и физикой, то историей и статистикой. Его увлечение никогда не ограничивалось словами, а всегда переходило в дело. Например, увлечение некоторыми лучшими идеями французской революции дошло у него до того, что он отправился пешком во Францию, питаясь кореньями, ягодами и грибами. Он пришел в такой восторг на французской границе, что французская стража приняла его сперва за сумасшедшего, но потом обошлась с ним очень милостиво; вскоре, однако, он разочаровался, увидев, что во Франции не было терпимости и уважения к старым верованиям народа; ему не понравились эти храмы разума, в которых сообщали только военные известия и не давали ничего душе и сердцу

В общем итоге мы можем сказать о деятельности Лавуазье следующее. Там, где дело касалось вопросов науки и техники, он сделал много: напомним его агрономические опыты, массу докладов в академии, усовершенствования в добыче и фабрикации селитры и пороха. Но там, где дело шло об улучшении государственного порядка, его деятельность большею частью не заходила дальше благих намерений и кое-каких мелких улучшений

В ответ на проявление некоторого негодования по поводу намеченных, но оставленных втуне преобразований, Екатерина ответила философу: "М-r Дидерот! Я слушала с большим удовольствием все, что внушает вам блистательный ваш ум; но со всеми великими вашими правилами, которые очень хорошо понимаю, сочиняют хорошие книги и делают вздорные дела. Во всех ваших планах и преобразованиях вы забываете разницу в нашем положении: вы имеете дело с бумагой, которая очень терпелива; она гладка, уклончива и не ставит препятствий ни воображению, ни уму вашему, тогда как я, бедная императрица (!), должна иметь дело с самими людьми, которые раздражительнее и щекотливее бумаги"

В следующем году академия предложила премию за "лучший способ освещения улиц большого города". Лавуазье принялся за работу, убедившись, что глаза его недостаточно впечатлительны к различным оттенкам света, он велел обить свою комнату черной материей и заперся в ней на шесть недель, в темноте. Этот факт достаточно характеризует его энергию. С такой настойчивостью и человек средних способностей мог бы уйти далеко; чего же можно было ожидать от Лавуазье. Результатом его исследований явился обширный мемуар, представленный им академии. Премии, однако, он не получил: она была выдана другим соискателям, отнесшимся к вопросу с более практической точки зрения; ему же, исследовавшему предмет с научной, теоретической стороны, была присуждена золотая медаль (1766 г.), а работа напечатана в мемуарах академии

В то время научные открытия публиковались и распространялись не так быстро, как теперь; личные контакты между учеными были более развиты; естественно, что всякий, интересовавшийся вопросами химии, стремился на свет нового учения. Лаборатория Лавуазье сделалась центром тогдашней науки; друзья и недруги стекались вокруг солнца химии и, отражая лучи его гения, рассылали их во все концы мира

В учебниках вам преподносят великие истины в готовой, более или менее догматической форме; вы соглашаетесь с ними - потому что нельзя не согласиться - совершенно спокойно и равнодушно. Но, читая мемуары Лавуазье, вы видите их зарождение. Перед вами хаос, "тьма над бездною"... И вот начинается творческая работа; тьма рассеивается, суша выступает из воды,- на ваших глазах возникает новый мир

В характере Лавуазье были цепкость и упорство расы, выразившиеся в настойчивости, с какою он вел свои работы в течение многих лет подряд, шаг за шагом, не торопясь, обдуманно, сознательно, хладнокровно, логически переходя от вывода к выводу, от факта к факту, без всяких скачков и увлечений. Эта спокойная рассудочность соединялась в нем с удивительной энергией. Ниже мы увидим, какую бездну дел переделал он в течение своей жизни. Химик, технолог, агроном, финансист, администратор, - да, кажется, не найдется такой отрасли общественной деятельности, в которой бы он не играл более или менее важной роли, всегда веселый, кипучий, живой, поднимавший на ноги самых ленивых и сонных, всюду вносивший свою горячку работы

Весною 1749 года за выпуск книги "Письма о слепых" Дидро был арестован и брошен в тюрьму. Его просвещенные друзья из аристократии скоро добились смягчения условий его заключения. Дидро был переведен в Венсенский замок, где ему было разрешено принимать знакомых

во время французкой революции Кондорсе просил людей, которым благодетельствовал в продолжение двадцати лет, приютить его на одни сутки; они же согласились только на то, что садовая калитка будет отперта для него на ночь, а до того времени эти друзья предоставляли Кондорсе укрыться в каменоломнях Кламори и, чтобы ему там не было скучно, снабдили его посланиями Горация

Воззрения Лавуазье, творца современной химии, были, как все новое, встречены нападками и бранью. В Германии произошло сожжение портрета Лавуазье, и только математики Лаплас, Менье и Монж явились в то время сторонниками новой теории

Вольтер, под предлогом защиты Монтескье от нападок его врагов, также обрушился на него за недостаток порядка и системы в его труде, утверждая даже, что Монтескье делает неверные и прямо ложные цитаты

Гельвеций над поэмой "Счастье" работал с 1741 по 1751. Много раз откладывал, но завершил лишь незадолго до смерти в 1771

Гельвеций полюбил литературу в богатой библиотеке отца, придворного врача

Г-жа Дидро была женщина семейственная, домовитая, религиозная. Она была прекрасная хозяйка и неусыпно заботилась о внешнем благополучии своего мужа и своей дочери. Но ко всем идеям Дидро, к его напряженной умственной работе, к тому, что составляло его славу, в чем он полагал весь интерес своей жизни, на что тратил все душевные свои силы, она оставалась равнодушной

Д'Аламбер дал понять Королевской академии в Турине, что молодой Лагранж, которого она недостаточно ценила,- первоклассный математик; королю прусскому он же внушил должное почтение к великому Эйлеру

Д'Аламбер написал однажды русской императрице: "Во французской литературе только одна новость: один епископ провозгласил Локка и Ньютона нечестивыми"

Д'Аламбер писал Лагранжу: "у меня не в характере заниматься продолжительно одним и тем же предметом. Я оставляю его и принимаюсь за него снова по воле моей фантазии. И такой способ занятий нимало не вредит моим успехам"

Д'Аламбер употребил все свои усилия, чтобы улучшить материальное положение Лапласа; он отыскал издателя первых его трудов и предоставил еще место профессора в одном военном учебном заведении

Два посетивших его молодых английских туриста следующим образом описывают свои впечатления: "Вместо сурового и строгого философа перед нами был веселый, вежливый, полный жизни француз, который после тысячи любезностей предложил нам завтрак. Мало-помалу для нас сделался настолько незаметным его гений и его возраст, что беседа потекла так свободно и легко, как будто мы были людьми, равными ему во всех отношениях. После обеда Монтескье настаивал на том, чтобы мы остались еще, и отпустил нас только через три дня, в течение которых беседа наша была столь же занимательна, как и поучительна. Его секретарь, родом ирландец, проводил нас до Бордо"

Дидро был одним из первых представителей так называемой литературной богемы. Чем он жил в течение многих лет, известно одному Богу. Мы знаем, например, что он давал частные уроки, но доход с них был более чем скудный, потому что Дидро имел странную манеру заниматься со своими учениками. Попадался ему ученик даровитый, хотя бы и такой же бедняк, как он сам,- он просиживал с ним целые дни, а с бездарным учеником, каковы бы ни были его средства, он немедленно расставался

Дидро и его помощникам по "Энциклопедии" пришлось самим посещать разные мастерские, знакомиться с орудиями производства и с условиями труда

Дидро написал для "Энциклопедии" 1259 более или менее обширных статей

Дидро не одобрял "опрощения" Руссо (как теперь назвали бы его поведение -- его упорное нежелание принимать богатое покровительство и жить св. трудом) и старался его уговорить "жить, как люди живут"

Дидро открыл за несколько лет до своей смерти знаменитого Жака Луи Давида, которого все просмотрели, но который стал родоначальником новейшей школы живописи. Художники его проглядели на выставке 1781 года

Дидро очень сблизился с нашим тогдашним посланником в Париже, князем Голицыным, и когда княгиня Дашкова приехала в столицу Франции, она имела с Дидро продолжительные беседы, о которых она сообщает в своих знаменитых "Записках"

Дидро перевел шеститомный медицинский словарь англичанина Джемса

Дидро пригласил его участвовать в "Энциклопедии", и Руссо составил несколько статеек по музыке, но их, конечно, нельзя было считать его литературным дебютом, как и шутливых комедий, сочиненных им в это время

Дидро учился у Ричардсона и у Стерна, которых он ставил очень высоко

Задача собирания материала для "Энциклопедии" усложнялась тем, что сами хозяева и рабочие часто оказывались неспособными сколько-нибудь толково разъяснить значение орудий, способы их употребления и всякие другие манипуляции. Приходилось лично присматриваться к работе, иногда присутствовать при ней целыми часами, чтобы составить себе о ней ясное понятие

Замечательно, что первыми сторонниками воззрений Лавуазье явились не химики, а математики - Лаплас, Менье, Монж. В 1785 году Бертолле первым из химиков объявил себя сторонником новых воззрений

Изданы были "Персидские письма" в Голландии, издавна снабжавшей Францию нелегальными изданиями, под наблюдением секретаря Монтескье, Дюваля, ставшего впоследствии аббатом

Издать книгу Монтескье решил в Женеве, так как благодаря старинным привилегиям этот город мог довольно свободно провозить произведения своих типографий во Францию

исследованием "Духа законов" занялась римская "Конгрегация Индекса", в обязанности которой входило издавать указатель книг, запрещенных и еретических для всего католического мира. Исследование книги было поручено конгрегацией своему члену Баттори. Граф Ниверне, французский посланник в Риме и друг Монтескье, конечно, старался употребить все свое влияние, чтобы воспрепятствовать запрещению. Он привлек на свою сторону самого просвещенного члена конгрегации, кардинала Пассионея, который в свою очередь вместе с Ниверне просил Баттори сообщить им его доклад и, если можно, переслать его заблаговременно Монтескье, чтобы он мог вовремя защититься. Монтескье написал тогда Пассионею два письма, которые, как он надеялся, дойдут до конгрегации и до папы и в которых он изложил свою защиту. Но, из-за медленности сообщения письма эти написанные в Гиени еще в июне не попали в Рим к концу августа, когда было назначено заседание конгрегации. Секретарь заявил, что более откладывать нельзя. Удалось кое-как протянуть еще несколько дней, и заседание состоялось в начале сентября, но Баттори, по просьбе Пассионея, не прочел своего доклада, а добился новой отсрочки. В конце сентября состоялось, наконец, решительное заседание конгрегации, на котором кардинал Квирини, председатель конгрегации, заявил, что он удовлетворен вполне печатной защитой "Духа законов", опубликованной Монтескье еще в апреле в Париже. Папа также был против запрещения. Однако прошел почти год, Монтескье издал "Дух законов" вновь, но это издание не заключало требуемых духовной властью и обещанных Монтескье поправок. Тогда конгрегация уже в 1751 году, по докладу Эмальди, который сменил Баттори, произнесла свое запрещение. Но, в вознаграждение за внешнюю готовность Монтескье подчиниться указаниям духовной власти, этот декрет почти не получил огласки, так что многие современники даже не знали о нем. И готовность Монтескье подчиниться указаниям духовной власти не была только внешней: известно, что он в течение трех последних лет своей жизни серьезно занят был пересмотром и исправлением для нового издания "Духа законов", согласно указаниям конгрегации, надеясь добиться таким образом отмены запрещения книги

Как-то раз Дидро был одним из первых представителей так называемой литературной богемы. Чем он жил в течение многих лет, известно одному Богу. Мы знаем, например, что он давал частные уроки, но доход с них был более чем скудный, потому что Дидро имел странную манеру заниматься со своими учениками. Попадался ему ученик даровитый, хотя бы и такой же бедняк, как он сам,- он просиживал с ним целые дни, а с бездарным учеником, каковы бы ни были его средства, он немедленно расставался вздумал остепениться и поступил домашним учителем к денежному человеку, очень богатому финансисту. Тот предложил ему блестящие условия: готовое помещение, стол и 1500 франков в год. Дидро пробыл у финансиста три месяца и затем явился к нему с просьбою об увольнении. Тот ничего не понял. "Разве вам не хорошо? - спросил он.- Может быть, вам стол не нравится? Прикажите повару готовить все, что вам угодно. Может быть, вам комната не по вкусу? Выбирайте любую в моей квартире. Или жалованья вам мало? Я его удвою. Словом, я готов сделать все, что в моих силах, чтобы вас удержать". Дидро ответил: "Мне так хорошо у вас в доме, что лучшего я и желать не могу: и комнатою, и столом я свыше всякой меры доволен. Денег у меня гораздо больше, чем мне нужно. Но взгляните на меня: на мне ведь лица нет. Я делаю из ваших ребят людей, но сам опускаюсь в умственном отношении, сам становлюсь ребенком. Я умираю у вас, а умереть я не хочу"

Книга Гельвеция "О человеке" была напечатана в Гааге после смерти автора в 1773

Книга Гельвеция "О человеке" посвящалась Екатерине II, но была запрещена в России

когда в 1747 году в Гиени был голод, Монтескье из своих средств прокормил все находившиеся на его землях деревни, что обошлось ему не дешевле шести с половиною тысяч ливров

Когда-то Марат представил академии бездарнейший трактат "Об огне". Лавуазье отозвался о нем презрительно. Теперь Марат отплачивал ему сторицею в своем "Друге народа": "Вот вам корифей шарлатанов, господин Лавуазье, сын сутяги, недоучившийся химик, ученик женевского спекулянта, откупщик податей, управляющий пороховым делом, администратор учетной кассы, секретарь короля, член Академии наук, величайший интриган нашего времени. Поверите ли вы, что этот молодчик, который получает 40 тысяч ливров дохода и коего единственные права на общественную признательность заключаются в том, что он посадил Париж в тюрьму, уничтожил в нем циркуляцию воздуха посредством стены, стоившей 33 миллиона бедному народу, и перевез порох из арсенала в Бастилию в ночь с 12 на 13 июля, - интригует, как черт, чтобы быть избранным администратором Парижского департамента. Жаль, что его не вздернули на фонаре 6 августа; избирателям не пришлось бы краснеть за его выбор"

Краузе Жан (1656--1738) -- фр. иезуит, автор многотомных "Размышлений преподобного отца"

кроме литературных источников, Монтескье широко пользовался и своими заметками. Как мы знаем, он в течение всей своей жизни имел обыкновение вечером записывать впечатления дня, примечательные чем-нибудь мысли и разговоры,- и, таким образом, эти записи представляли весомый результат многолетних наблюдений такого наблюдателя, каким был Монтескье

Лавуазье был кандидатом на место умершего химика Барона. Большинство голосов оказалось за него, однако за его соперника Жарса стоял министр Флорентен. Не желая ни уступить, ни оскорбить академиков, он вышел из затруднительного положения, создав для Лавуазье новое место адъюнкта. Таким образом, оба кандидата были выбраны

Лавуазье был членом Орлеанского собрания по созыву Генеральных Штатов, созванного в 1787 году. Тут было 25 членов, назначенных королем: 6 духовных, 6 аристократов, 12 из третьего сословия и президент, герцог Люксембургский. Собрание должно было выработать меры для поощрения торговли и земледелия, улучшить систему раскладки и сбора податей и т. п. Лавуазье, фигурировавший в числе членов третьего сословия, несмотря на свое благоприобретенное дворянство, и здесь выдвинулся на первый план. "Лавуазье всем вертит, всё оживляет; его хватает на всё, его имя постоянно на слуху"

Лавуазье интересовался всем - от философии Кондильяка до освещения улиц. Он впитывал знания, как губка; всякий новый предмет возбуждал его любопытство; он ощупывал его со всех сторон, выжимая из него все, что возможно. Вскоре, однако, из этого разнообразия начинает выделяться одна группа знаний, которая все более и более поглощает его: естественные науки

Лавуазье принадлежит ряд блестящих открытий, но почти все они были сделаны независимо от него другими учеными. Кислород, например, открыт Байеном и Пристли до Лавуазье и Шееле, независимо от первых трех; открытие состава воды приписывалось, кроме Лавуазье, Кавендишу, Уатту и Монжу (в действительности оно принадлежит Кавендишу). По поводу последнего открытия Лавуазье даже обвиняли в плагиате, в недобросовестном умолчании о будто бы известном ему открытии Кавендиша. Но слава Лавуазье так мало зависит от этих фактических открытий, что нам даже нет надобности касаться вопросов о первенстве. Если бы он не открыл ни одного нового факта, но высказал только свои выводы, свою систему воззрений - его слава не пострадала бы ни на йоту. Он велик как теоретик, как архитектор, строивший из материалов, накопленных трудами многих исследователей; что за важность, если архитектор не таскает сам кирпичи и бревна!

Лагранж долго не мог оторваться от занятий каким-нибудь одним предметом; он говорит о себе: "Я занимаюсь математикой спокойно и в тишине. И когда меня ничто и никто не торопит, то я работаю более для своего удовольствия, а не по обязанности; я похожу на вельмож, охотников строиться: я строю, ломаю, перестраиваю до тех пор, пока не выйдет что-нибудь такое, чем я останусь хоть несколько доволен"

Лаланд, подавший за Лавуазье свой голос при выборах в Академию, так объясняет свой выбор: "Я содействовал избранию Лавуазье, хотя он был моложе своего соперника, минералога Жарса, и менее известен, потому что молодой человек, обладавший такими знаниями, умом и энергией и притом значительным состоянием, избавлявшим его от необходимости искать заработок, естественно, мог быть очень полезен для науки"

Лаплас в совершенстве знал древние языки и с успехом занимался литературой

Лаплас готовился быть теологом и имел самый блестящий успех на этом поприще, проявив большой ораторский талант и изворотливость ума в спорах о различных предметах богословия

Лаплас приехал в Париж с запасом всевозможных рекомендаций. Но Д'Аламбер не обратил на них никакого внимания и даже не принял Лапласа. Тогда Лапласу пришла счастливая мысль изложить свои мысли об основных законах механики и послать их Д'Аламберу. Позднее Лаплас любил вспоминать об этом и часто сообщал математику Фурье отрывки из этого своего письма к Д'Аламберу. Фурье в своем похвальном слове Лапласу говорит, что в них много было глубоких мыслей, поэтому неудивительно, что Д'Аламбер после такой рекомендации принял Лапласа с распростертыми объятиями и через несколько дней предоставил ему место профессора в Париже, в Военной школе

Лаплас родился в бедной среде и весьма рано начал заниматься наукой; в науке он сразу почувствовал свои силы, а то, что он видел вокруг себя, наносило раны его гордости; с презрением отвернулся он от жизни и не отводил глаз от своих книг

Лефевр-Ларош, друг Гельвеция, издал в 1795 его сочинения

Мелюнь пользовался в 1793 году полным спокойствием. Лаплас, удалившись туда, занимался исследованием чудес неба; для того, чтобы пользоваться полным уединением, он жил не в собственном доме в Мелюне, а на даче за городом, на берегу Сены; свой же дом он хотел отдать в распоряжение Бальи. Бальи и его жена с удовольствием приняли это предложение и выехали из Нанта. Но в это самое время до Лапласа дошел слух, что дивизия революционных войск готова вступить в Мелюнь. Жена Лапласа поспешила написать Бальи, чтобы он не думал ехать в Мелюнь. Скрывая настоящую причину, она выставляла на вид то, что дом их находится на берегу реки и здесь сыро, что г-жа Бальи, наверное, в нем умрет. Но все это не помогло. Через несколько дней Лаплас и его жена, гуляя у себя в саду, к ужасу своему увидели идущего к ним навстречу Бальи. "Боже мой! Вы не поняли смысла нашего письма", - сказали с отчаянием муж и жена. "Нет, я его хорошо понял, - спокойно отвечал Бальи, - я знаю, что меня арестуют, но пусть это случится в доме, а не на дороге; я не хочу, чтоб меня называли бездомным"

Многие из товарищей Лавуазье по академии, предвидя кровавую расправу, бежали из Франции; иные, как Фуркруа, примкнули к якобинцам, заседали на скамьях Горы в Конвенте, а впоследствии сами проклинали неистовство крайней партии. Наконец, третьи притихли, попрятались, надеясь остаться незамеченными в общем хаосе. Ничего подобного мы не замечаем у Лавуазье. Он смело выступает на защиту учреждений, которым сочувствует, например, академии, хотя уже это одно могло навлечь на него обвинение в "заговоре против республики". Никакие соображения личного характера не заставили его примкнуть к партии Робеспьера, которой он не сочувствовал. Он спокойно продолжает свою деятельность, оставаясь по-прежнему сторонником реформ и противником насилия

Монтескье вообще работал нескоро. Мы знаем, что он даже в более мелких вещах многое изменял, перечитывал, поправлял

Монтескье говорит: "Многие платят прогоны за почтовых лошадей, но путешественников между ними мало". Действительно, таких путешественников, как он, найдется немного. Он умел сразу схватывать характерные особенности каждой местности, быстро входить в интересы населения, уловить самую сущность политического и социального положения страны

Монтескье называет "Дух законов" трудом всей своей жизни. Уже на школьной скамье он задумывался, как мы знаем, о значении права в общественной жизни

Монтескье начал писать самый текст своего труда вскоре после издания "Персидских писем", то есть около 1724 года, а во время путешествий "Дух законов" стал уже целью его жизни, так как и сами путешествия были предприняты в значительной степени ради ознакомления на месте с учреждениями других стран

Монтескье относился к "Персидским письмам" не особенно серьезно, сознавая, что то, что здесь разбросано в виде отдельных блестящих мест и не всегда ясных намеков, он в состоянии обработать гораздо полнее и серьезнее

Монтескье прежде чем приняться за свой труд по римской истории, написал две маленькие монографии из истории римлян, прочитанные им в 1731 и 1732 годах в Бордосской академии

Монтескье просил Берне делать ему чистосердечно всякие замечания, какие ему придут в голову. из-за чего дважды едва не возникло серьезное разногласие между ним и автором. Во-первых, Монтескье желал в начале XX книги поместить воззвание к Музам, но Берне восстал против этого, находя подобную вставку в серьезном труде неуместной, и добился своего; во-вторых, Монтескье желал исключить главу о lettres de cachet; на этот раз Берне не удалось отстоять этой главы, и она была исключена. Воззвание к Музам было впоследствии разыскано, но злополучная глава так и пропала. Мы думаем, что в обоих случаях Берне был прав

Монтескье с готовою рукописью отправился в Париж, чтобы там еще раз обсудить с приятелями и знакомыми свое детище прежде, чем издать его. Это вторичное чтение состоялось, по всей вероятности, в квартире президента парижского парламента и члена академии Гено, друга Монтескье, кроме которого присутствовали известный финансист Силуэтт, Гельвециус, драматург Сорси, романист Кребильон и Фонтенель. Гено нашел, что труд производит впечатление чего-то недоделанного. Силуэтт посоветовал просто сжечь рукопись, Кребильон и Фонтенель советовали не издавать ее. Гельвециус написал даже мотивированное мнение, также неблагоприятное для книги

Монтескье сошелся с другим кружком, поставившим себе целью изучение политических наук и политических вопросов -- "Клуб Антресоли". Основателями клуба были член Французской академии аббат Алари и изгнанный из отечества после революции 1688 года английский эмигрант милорд Болингброк

Монтескье, собственно, написал не историю Рима, а философию этой истории. Событий он почти не описывает и не останавливается на них, его занимает, главным образом, их объяснение, которое он ищет в постоянно присущих человеку психологических свойствах

Незадолго до революции Лавуазье сделался предметом ожесточенных нападок за один из своих проектов, касавшихся откупной системы. В то время каждый товар, ввозимый в Париж, должен был оплачиваться пошлиной, но, разумеется, масса их провозилась контрабандой. Лавуазье пришла в голову несчастная мысль: обнести Париж заставой. Исполнение этого проекта было поручено некоему Леду, который воздвиг целые укрепления, стоившие более тридцати миллионов ливров. Это случилось в 1787 году - во время, самое неподходящее для подобных предприятий, беспокойное, лихорадочное, канун революции. Формула "тащить и не пущать" решительно выходила из моды, и все, что напоминало эту формулу, возбуждало ненависть. Стена, воздвигнутая Леду, вызвала целую бурю. Уверяли, что тайная цель ее - удержать парижан в повиновении в случае восстания

Некто писал после посещения замка Ла-Бред: "Никто решительно, будь то талантливый человек или нет, никогда не был более прост, чем Монтескье. Таков он был и в парижских салонах, и в своих владениях, где он гулял по полям, лугам и рощам, отделанным на английский лад, с длинной виноградной тростью на плече и в белом колпаке и где не раз те, кто являлся засвидетельствовать ему почтение от лица всей Европы, спрашивали у него, принимая его за садовника, где замок Монтескье"

Нередко академия поручала Лавуазье отвечать на запросы различных лиц и учреждений, например, о безопасности новых пиротехнических изобретений, о способах очистки соли (на запрос министра финансов), о стоимости колониальных продуктов (на запрос морского министра). В должности директора академии ему приходилось хлопотать о назначении премий, о порядке чтений на заседаниях, об инструкциях для путешественников и т. п. Наконец, он участвовал во многих комиссиях, например, по вопросу об улучшении тюрем (1780 г.), о месмеризме (1783 г.), об улучшении аэростатов (1784 г.) -тогдашней новинки, возбудившей преувеличенные надежды

Несмотря на молодость невесты, брак оказался счастливым. Лавуазье нашел в ней деятельную помощницу и сотрудницу в своих занятиях. Она помогала ему в химических опытах, вела журнал лаборатории, переводила для мужа работы английских ученых, между прочим, брошюру Кирвана, написанную в защиту старой теории флогистона и изданную во французском переводе с примечаниями Лавуазье и его сотрудников. Рисунки, приложенные к "Traite de chimie" Лавуазье, были сделаны и выгравированы ею

Но 13 (24) июля 1749 года полиция вдруг арестовала Дидро и препроводила его в венсенскую тюрьму. Одни рассказывают, что случилось это по доносу одной духовной особы, заявлявшей, что "некий Дидро, квартирующий у какого-то Гильота, богохульствует". Поэтому духовная особа просила действовать быстро, хотя и с должной осторожностью. По другим слухам, причиной ареста послужило неосторожное слово, сказанное о даме, пользовавшейся особенным расположением военного министра Аржансона. Дело в том, что знаменитый Реомюр сделал слепорожденному операцию и возвратил ему зрение. Решено было дать ему увидеть свет божий в присутствии компетентных лиц, чтобы составить себе точное понятие о впечатлении, которое вынесет бывший слепой. Между прочим, был приглашен и Дидро. Когда сняли повязку с глаз больного, то оказалось, что она снималась уже раньше, то есть что сеансу в присутствии ученых предшествовал другой сеанс, в присутствии именно той дамы, которая пользовалась особенным расположением военного министра. Дидро не стерпел и, уходя, заметил, "что

Нужно было поставить точку над i, вымести старый мусор из нового здания. В 1783 году Лавуазье напечатал "Размышления о флогистоне". Опираясь на свои открытия, он доказывает полнейшую ненужность теории флогистона. Без нее факты объясняются ясно и просто; с нею начинается бесконечная путаница. "Химики сделали из флогистона туманный принцип, который вовсе не определен точно и, следовательно, пригоден для всевозможных объяснений. Иногда это - весомый принцип, иногда - невесомый, иногда - свободный огонь, иногда - огонь, соединенный с землею; иногда он проходит сквозь поры сосудов, иногда они непроницаемы для него; он объясняет разом и щелочность и нещелочность, и прозрачность и тусклость, и цвет и отсутствие цветов. Это настоящий Протей, который ежеминутно меняет форму"

Огюст Кальма (1672--1757) и его "Буквальный комментарий ко всем книгам Ветхого и Нового завета" (1706--1716)

Один день в неделю посвящался исключительно науке. С утра Лавуазье запирался в лаборатории со своими сотрудниками; тут они повторяли опыты, обсуждали химические вопросы, спорили о новой системе

один критик сказал, что многие книги XVIII века созданы в салонных разговорах, а в заметках Монтескье записано немало его бесед с выдающимися людьми его эпохи по самым разнообразным вопросам

Однажды вечером Дидро высказал мысль, с которой, как известно, одновременно носилась и Екатерина, - именно о необходимости приступить к освобождению русских крестьян. Княгиня Дашкова старалась разъяснить ему невыгодные для самих крестьян стороны этой реформы. Она сравнила их со слепорожденным, стоящим на скале среди глубоких пропастей. Внезапно врач возвращает ему зрение, и он вдруг видит опасности, которыми он окружен; он не знает, как себе помочь, и в цвете лет становится жертвою отчаяния. Это сравнение, к которому прибегла княгиня, чтобы нагляднее пояснить свою мысль человеку, незнакомому с русскими условиями, глубоко поразило Дидро. Он вскочил с места, начал быстро бегать по комнате, затем с яростью плюнул на паркет и воскликнул: "Что вы за женщина! В одну секунду вы поколебали идеи, с которыми я носился в течение двадцати лет!"

Однажды его младшая любимая дочь развернула при нем "Персидские письма", но Монтескье остановил ее и сказал: "Оставь,- это книга моей юности, но она не годится для твоей"

окончательно засел за работу Монтескье лишь с 1743 года, запершись в своем замке и мало показываясь в свете в течение двух лет, вдали от парижских развлечений. К этому времени у него была собрана масса необходимого материала, перечитана целая литература

Он деятельно принялся за чтение источников, причем многие выборки делал для него один бенедиктинский монах, Сен-Мор, которого Монтескье приютил у себя после того, как тот сбежал из своего монастыря

Он Монтескье писал из Парижа одному своему приятелю: "Я в ходу в большом свете, очень разбрасываюсь; пребывание в столице приведет меня к могиле, хотя и по пути, усеянному цветами"

Он тратил огромные суммы на устройство приборов, представляя в этом отношении совершенную противоположность некоторым из своих современников, например, Шееле, производившему свои удивительные исследования в черепках и помадных банках. Лавуазье стремился к идеальной точности и совершенству аппаратов; это был его конек, его страсть, и это стоило огромных денег: как мы уже упоминали, одни опыты над составом воды обошлись ему в 50 тысяч ливров

Особенно привлекали к себе внимание Монтескье государственные учреждения Англии. Он посещал парламент и однажды присутствовал при интересном состязании оппозиции и министерства, длившемся более 12 часов. Состязались в этот день, главным образом, лорд Болингброк и Уолпол

От 1783 г. до 1792 г. печаталась шеститомная "Histoire physyue, morale, civile et politique de la Russie ancienne et moderne" ["Физическая, духовная, гражданская и политическая история старой и новой России" (фр.)] Леклерка

партия Робеспьера была уничтожена. Погибли Фукье, Коффингаль, большая часть судей, казнивших Лавуазье. Почти все они встретили смерть с тем же холодным спокойствием и уверенностью в своей правоте, с какими сами посылали на казнь "врагов революции"

Первые работы Лавуазье были сделаны под влиянием его учителя и друга Гэтара. Последний занимался сначала ботаникой и за свои труды в этой области получил звание академика; потом перешел к геологии и минералогии. Кроме ученых трудов, он славился невозможным характером. "Немного найдется людей, которые имели столько ссор", - говорит его биограф Кондорсе; он был до крайности резок, вспыльчив, груб, бесцеремонен и сварлив, не выносил противоречий, не стеснялся в выражениях и манерах. Воспитанный в коллегии иезуитов, он остался ярым поклонником и защитником этого ордена, который в то время был, к общему удовольствию, изгнан из Франции; понятно, что разговоры об этом событии давали обильную пищу для вспышек Гэтара. Эти недостатки характера не мешали ему быть безукоризненно честным и справедливым человеком; интриги его возмущали, а так как никакое человеческое учреждение - даже Парижская академия - без интриг не обходится, то источник ссор и грызни не иссякал для него... Как бы то ни было, Лавуазье всегда оставался с ним в наилучших отношениях

по самому своему характеру Монтескье никогда не мог сделаться настоящим чиновником и крючкотвором. Он жаловался, что его удручают бесконечные и бесцельные формальности парламентской процедуры того времени. Поэтому естественно, что Монтескье находил большее удовлетворение, принимая живое участие в трудах Бордосской академии, членом которой он был избран в 1716 году

Польза (Paulze) был один из выдающихся людей своего времени. Он принадлежал к партии гуманистов, во главе которой стоял сам король и которая в течение многих лет тщетно пыталась обновить старый порядок. Он интересовался, главным образом, экономическими вопросами и много работал над улучшением финансовой системы Франции: предложил ряд полезных и гуманных мер, которые не были приняты; указал много улучшений, которые не были исполнены; давал прекрасные советы, которых не слушали... В доме его собирались выдающиеся представители науки и литературы, особенно экономисты. Он доставил Рейналю материалы для "Философской истории обеих Индий", наделавшей в свое время много шума. Впоследствии он, так же, как и Лавуазье, поплатился головой за грехи старого порядка, хотя личная его деятельность была так же безупречна, как и деятельность его зятя

После подсчета всех сумм, полученных Дидро и его семейством от русской императрицы, оказывается, что общая цифра достигает 267 тысяч франков, если считать на современную французскую валюту и если включить сюда путевые издержки

предприимчивые почитатели нарочно предпринимали путешествие в Гиень, чтобы поговорить с Монтескье и посмотреть на него поближе. Таким образом, и деревня не спасла Монтескье от восторженных почитателей

При жизни Гельвеция единственной его опубликованной работой было "Об уме" (1758)

При принятии Монтескье в число членов "Клуба антресолей" на него, по обычаю, возложили обязанность написать и прочесть какой-нибудь реферат, и он прочел диалог "Сулла и Эвкрат"

Руэль оставил немного оригинальных работ, но славился своим преподаванием. Живое, блестящее, увлекательное изложение, ясность и стройность - насколько, конечно, они были достижимы при тогдашнем смутном состоянии химии - привлекали к нему бездну учеников

С 1736 по 1748 Гельвеций далал записи наблюдений, отдельных мыслей и фактов, изречений

С особенным усердием занимался Лавуазье экономическим положением Франции. Помимо мелких статей и докладов он составил обширный труд "О территориальном богатстве Франции"

Сент-Бёв следующим образом определяет значение Дидро как художественного критика: "Он научил французов любить краски через посредство идей"

сестра фаворитки герцога, маркизы При, m-lle Клермон, открыто жившая с графом Мелюном, обратила внимание на молодого, умного, веселого Монтескье, только что прославленного благодаря "Персидским письмам". Это была молодая двадцатисемилетняя красавица, принцесса крови, происходившая от мадам Монтеспан, веселая, полная жизни и соскучившаяся, очевидно, со своим Мелюном, который, по словам Вольтера, "обладал большей добродетелью, чем привлекательностью"

Сорбонна назначила специальных комиссаров для исследования "Духа законов" и "Естественной истории" Бюффона. Сорбонна признала еретическими много мест "Духа законов"

Такие труды Дидро, как "Монахиня", "Сон Д'Аламбера", "Возражение на книгу Гельвеция "О человеке", "Салоны", "Парадокс об актере", были опубликованы и сделались известными лишь много лет спустя после смерти их автора, например "Монахиня" появилась в 1796 году, то есть спустя тридцать шесть лет после того, как она была написана, "Салоны" появились в 1798-1856 годах, "Парадокс" - в 1830 году, "Возражение Гельвецию" - в 1875 году.

То Монтескье казалось, что он не кончит "Дух законов", и он писал: "Жизнь моя идет вперед, а труд - назад", то снова бодро принимался за работу и тогда уже восклицал: "В три дня я исполнил трехмесячную работу!"

У m-me Жоффрен некий парламентский советник, автор весьма посредственного "Исследования о праве и морали", считал Монтескье своим соперником и пресерьезно уверял, что последний часто пользуется заимствованиями из его книги, эксплуатирует его идеи

Ум Лапласа отличался крайней сосредоточенностью, способностью углубляться в свой предмет

Фурье в своей похвальной речи Лапласу, как видно, ощущал потребность сказать что-нибудь хорошее о его нравственных качествах и, по весьма понятной причине, вдруг от Лапласа перешел к Лагранжу: "Лагранж был столько же философ, сколько и математик. Он доказал это всей своей жизнью, умеренностью желаний земных благ, глубокой преданностью общим интересам человечества, благородной простотой своих привычек, возвышенностью души и глубокой справедливостью в оценке трудов своих современников. Лаплас был одарен от природы гением, заключавшим в себе все необходимое для свершения громадного научного предприятия..."

Химия имеет дело с весомыми телами, химические реакции состоят в соединении и разъединении весомых тел, по увеличению или уменьшению веса можно судить о присоединении или отделении вещества. Все это так просто, ясно, что мы готовы спросить: неужели нужен великий ум, чтобы додуматься до таких простых вещей? Но это ясно и очевидно для нас - после Лавуазье и благодаря ему. А посмотрим на его современников. Через несколько лет после вышеизложенной работы Шееле, блестящий, проницательный, остроумный исследователь, обогативший науку массой крупных открытий, издает трактат о воздухе, в котором среди прочего доказывает, что два весомых элемента - "огненный воздух" (кислород) и флогистон - соединяясь, дают невесомую материю, которая проходит сквозь стенки сосуда и исчезает в виде теплоты и света

Эрудиция Монтескье просто поражала его современников

Эти путешествия стоили немалых денег, но Монтескье, вообще весьма расчетливый человек, не жалел их на это

"Завещание" Мелье у Вольтера было переплетено с совершенно другим названием: тогда подобную книгу было держать в библиотеке весьма опасно

В 1763 году французский инженер Кюньо построил паровую повозку для передвижения артиллерийских снарядов. Машина эта работала однако всего 12-15 минут, после чего останавливалась на столько же времени

В 1770 году тот же Кюньо построил более совершенную паровую повозку, но когда его пустили по улицам Парижа, оказалось, что им не умели управлять: машина понеслась совсем не по тому направлению, по которому предполагалось, налетела на стену и разрушила ее. Это так напугало современников Кюньо, что машина была сдана в архив ремесел и искусств, где сохраняется и до сих пор, а дело было оставлено

Бюффон собственным творчеством дал ответ на вопрос, когда ученый оказывается одновременно и писателем. Флуранс в исследовании "Рукописи Бюффона" раскрыл нам секреты его мастерства. Бюффон по многу раз переписывал или заново диктовал каждую главу своих "Epoques de 1а nature" ("Периоды природы"), стараясь дать одновременно и научное описание мира, и произведение искусства. Он по праву занял место среди классиков французской прозы

"Прошу только об одном, - писал Монтескье во вступлении к "Духу законов", - но опасаюсь, что мне будет в этом отказано: пусть никто, бегло прочитав книгу, не выносит поспешно суда о работе, на которую потрачено двадцать лет". Его просьбу выполнили лишь в наше время, когда она, в общем-то, уже никому и не нужна

Окончательно был позабыт завет Бюффона: "Nommez les choses par les termes generaux" - "Называйте вещи общими названиями", завет, как раз противоположный нашим принципам - искать слова единственного, настоящего, целиком и недвусмысленно определяющего предмет

французская "Энциклопедия" родилась из более скромного замысла издателя Ле Бретона - переработать перевод труда Э. Чэмберса Ephraim Chambers, Cyclopaedia, 1728

Знаменитый физик XVII века Бойль писал богословские трактаты и учредил особую кафедру для "научной" борьбы с атеизмом

Говорили, что Гельвеций свою знаменитую книгу наполовину сочинил в салонах, искусно заставляя друзей обсуждать его идеи

В 15 лет Кондросе получил награду за успехи в словесных науках

Математика не входила в круг изучаемых Кондорсе дисциплин. Впервые с ним стал заниматься репетитор, когда ему было 15 лет. А уже через 9 месяцев он сделал первое самостоятельное открытие, доказав одну из теорем

В 17 лет Кондорсе создал свою теорию нравственности, которую развивал до конца жизни

в 26 лет Кондорсэ стал секретатем Академии наук

Кондорсе всегда избегал сложных вычислений. Его любимой работой была аналитика. Едва он находил общее решение проблемы и требовалось скрупулезное доведение до ума в мелочах, он чаще всего бросал работу

Д'Аламбер упрекал Кондорсе, что тот пишет так темно, и совесем не думает о читателе

Кондорсэ занимался многими отраслями знаний, но нигде не довел свои исследования до конца

"Спокойствие, с каким он обсуждает все, что его лично касается, стоит в поразительном контрасте с той живостью, с какой он относится к несчастиям своих друзей, и с готовностью поспешить к ним на помощь" (мадам Леспинас о Кондорсе)

"Работая по десяти часов в день, Кондорсе имеет вид человека незанятого" (мадам Леспинас)

В занятиях науками Кондорсе всегда видел средство сохранить свежесть своего ума

"Если бы я раздумывал об этом предмете, то поступил бы, как Лейбниц, который не решился жениться. Сказать правду, и я сам никогда не имел склонности к супружеской жизни: Я женился, уступив силе обстоятельства; мне было необходимо устроить судьбу одной моей бедной родственницы, да и сам я нуждался в заботах и попечении. Я не писал вам о своей женитьбе, потому что не считал эту перемену в образе жизни важной для себя и достойной вашего внимания" (Кондорсе)

в салоне Кондорсе политические вопросы занимали первое место, и многое из того, что было напечатано впоследствии Кондорсе в виде отдельных брошюр или журнальных статей, излагалось сперва дома, перед друзьями, и подвергалось их обсуждению

Свое единственное стихотворение "Послание поляка, сосланного в Сибирь, к жене" Кондорсе написал на тайной квартире, объявленный в розыск как государственный преступник

Германия

Французские гувернеры приохотили наследного принца (Фридриха II) к чтению, игре на флейте и хорошим манерам, чтобы сделать из него настоящего galant homme . Вид чувствительной задумчивости на лице сына выводил Фридриха Вильгельма из себя. "Нет, Фриц повеса и поэт: в нем проку не будет! Он не любит солдатской жизни", - горевал коронованный фельдфебель. Чтобы выбить из принца французскую дурь, король бросал в камин книги, ломал флейты и усердно, до вывихов пальцев на ногах, пинал доморощенного galant homme'a и его учителей. Принцу приходилось ночью тайком покидать дворец и в доме у кого-нибудь из своих молодых друзей предаваться порокам образованности. Но если дежурному офицеру удавалось выследить его, то король не ленился подняться с постели, чтобы лично накрыть всю компанию и раздать всем сестрам по серьгам антично-средневековая театральность пропитывала весь быт Рейнсберга.

в 2007 году было возрождено Fruchtbringende Gesellschaft

Исследователи насчитывают 7650 названий пьес, созданных за 220 в так называемом "орденском театре" (Австрия, XVI-XVIII вв)

"Um eine fremde Sprache recht gut sprechen zu lernen... muss man nicht allein Gedaechtnis und Ohr haben, sondern auch in gewissen Grad ein kleiner Gech sein" (Lichtenberg)

9 июля 1788 года Вёлльнер, прусский государственный министр, издал пресловутый религиозный эдикт, в котором всем учителям и священникам было повелено строго держаться официального катехизиса

P. F. Arpes и его книга "Die Werdenwerke der Natur und Kunst, die man Talismane und Amulette nennt" (1717)

в 1777 году Лессинг стал издавать так называемые "Вольфенбюттельские фрагменты". В богословском мире против Лессинга поднялась страшная буря

В самом начале царствования Фридриха Вильгельма II один из триумвиров, Вольтерсдорф, подал королю докладную записку, в которой содержалось неслыханное в истории немецкой философии предложение: жалкий невежда требовал, чтобы первому философу Германии Канту было вовсе запрещено писать. Это показалось неуместным даже королю и его главному министру, и в 1788 году король послал в Кенигсберг Кизеветтера с целью ближе ознакомиться с философией Канта. Быть может, прусское правительство при этой миссии руководствовалось задними мыслями, но Кизеветтер возвратился из Кенигсберга горячим поклонником Канта и дал о его учении самый лестный отзыв. 3 марта 1789 года Кант получил подписанный Вёльнером королевский декрет, в которым содержались лестные выражения по адресу философа, его жалованье было увеличено, он назван "приятным, бескорыстным, искусным и прямодушным мужем"

Гёце, припертый к стене доводами Лессинга, прибег к самому простому средству - полицейской защите. Он выхлопотал лишение права издавать Лессингу рукописи без разрешения цензуры, - права, предоставленного ему как герцогскому библиотекарю

Граф Зоден (1754--1831) также издал "Фауста" (1797)

еще в школе, увлекшись астрономическими сведениями, сообщенными ему математиком Климмом, Лессинг пытался изобразить в поэтической форме теории Уистона и Гюйгенса

Затворническая жизнь в частном пансионе Афранеуме познакомила Лессинга лишь с одним типом - школьного педанта. На себе самом Лессинг испытал, как легко усвоить карикатурные приемы мнимой учености

издание "Вольфенбюттельских фрагментов" произвело величайший скандал в богословском мире. Гамбургский пастор Мельхиор Гёце не замедлил написать на Лессинга донос, утверждая печатно, что Лессинг издал рукопись, гибельную с религиозной точки зрения и подрывающую основы государства

К 1773 году в Германии было опубликовано 3000 писателей, к 1787 -- 6000

Когда полицейское распоряжение зажало ему рот, Лессинг написал г-же Реймарус: "Попытаюсь проповедовать с моей старинной кафедры, с театральных подмостков; быть может, там меня оставят в покое"

Лёвен затевал устроить "национальный театр". Лессингу была предложена курьезная должность "драматурга и консультанта" с содержанием в 800 "тяжелых талеров", то есть 3200 марок (около 1000 рублей золотом)

Лессинг в 1757 году замышлял издавать вместе с Николаи свою газету, в которой намеревался "выступить против кумовских, наполненных комплиментами, периодических изданий и обсуждать честно литературные явления во время войны"

Лессинг с необычайною смелостью указывает на превосходство Шекспира над французскими драматургами. Высказать подобное мнение в Германии в 1759 году было страшною ересью

Лессинг, просмотрев рукопись "Апологии" Реймаруса, убедился в том, что издать ее целиком было невозможно по тогдашним условиям печати. Он решил издать отрывки, да и те - под видом старинных рукописей, якобы найденных им в архиве Вольфенбюттельской библиотеки

Лессинг, следуя Аристотелю, требует, чтобы в трагедии никакое страдание не являлось без всякой вины страждущего. Лессинг считает, например, непригодным для трагических сюжетов большую часть событий из жизни христианских мучеников. Трагедия является лишь там, где страдание составляет последствие нарушения нравственного закона

Лессинг. По словам ректора, нет "ни единой области знания, на которую не набрасывался бы его пытливый дух, но ему надо часто напоминать, чтобы он не раздроблял своих сил"

Лихтенберг в 1794--1799 издал репродукции Хогарта с собственными объяснениями

Немецкий писатель Zimmermann (1728--1795) и его книга "Об одиночестве"

Писательский талант Лессинга-отца не подлежит сомнению. Его сын Карл приводит названия 14 выдающихся богословских сочинений отца, не считая четырех томов переводов, в числе которых находятся переводы трех богословских трактатов Тиллотсона

Принц (будущий Фридрих II) основал рыцарский орден, избравший своим покровителем Баярда. Эмблемой ордена была шпага, лежащая на лавровом венке, а его девиз: "Без страха и упрека" - повторял девиз легендарного рыцаря. Рыцарское братство состояло из двенадцати ближайших друзей Фридриха, у каждого из которых было свое прозвище: сам принц назывался Постоянный, Фуке, гроссмейстер ордена, - Целомудренный, герцог Вильгельм Баварский - Золотой колчан и т. д. Рыцари носили кольца в виде согнутого меча с надписью: "Да здравствует кто не сдается!" - и давали обет блюсти доблесть душевную, храбрость воинскую и славу вождя. В разлуке они обменивались выспренними письмами в старофранцузском рыцарском стиле. Позже Фридрих вступил в масонскую ложу "Авессалом", а после восшествия на престол сделался гроссмейстером Великой ложи

Родной язык Фридрих презирал и знал по-немецки ровно столько, сколько было необходимо, чтобы выбранить лакея или подать команду гренадерам. К немецким писателям он был равнодушен и не читал их, полагая, что немецкий язык не способен достичь силы выражения, грации в оборотах и гармонии в стихах, свойственных языку французскому

В своем стремлении стать единственным "обладателем" поэта Фридрих зашел так далеко, что велел своим агентам в Париже подбрасывать под двери влиятельных вельмож письма, порочащие Вольтера, в надежде, что того вышлют из Франции

Фридрих, заманивая к себе Вольтера, играл на тщеславии последнего, делая вид, что перенес свое уважение на д'Арно - многообещающего молодого поэта, вынужденного покинуть Францию и нашедшего убежище в Берлине. Король сочинил несколько стишков, развивавших одну поэтическую метафору: Вольтер - заходящее солнце, д'Арно - восходящее. Уловка помогла. Друзья Вольтера не преминули прочитать ему эти стихи. Поэт, лежавший в это время в постели, в бешенстве вскочил и забегал по комнате в одной рубашке; прислуга немедленно была послана за паспортом и почтовыми лошадьми

В кенингсбергсой библиотеке книги были прикованы к полкам цепью: дабы всяким их можно было с полки снять и читать, а похитить с собой и унести было бы не можно" (Болотов)

Книжная лавка Кантера в Кененгсберге была чем-то средним между торговой точкой и литературным клубом

Ламберт, современник и друг Канта, жаловался, что наука в Германии в загоне, все читают только стихи и романы

В Германии конца XVIII в университеты имели право издать книги, минуя цензурный комитет

Гайдн, когда у него возникла мелодия, долженствовавшая в "Сотворении мира" выразить рождение света, воскликнул, ослепленный ее блеском: "Это не от меня, это свыше!"

с 1715 по 1795 год, в одной Германии вышло из-под типографских станков 1 670 333 экземпляра полной библии и 863 890 экземпляров Нового завета отдельно

Единственный философский диспут при Фридрихе-Вильгельме I проходил по тематике "Все ученые болтуны и балбесы"

Шуты проходили у Фридриха-Вильгельма I по штату Академии наук

Чтобы возвратить Вольфа в Германию Фридрих назначил ему пенсии в 2000 талеров (сумма громадная по тем временах). Философ однако не захотел жить в Берлине и попросился в родной Галле

Фридрих II не любил немецкий язык, литературу и культуру, говоря, что немецкие авторы "громоздят скобки на скобки, и часто лишь в конце целой страницы ты находишь глагол, от которого зависит смысл целого периода"

Циммерманн приглашался, как врач, к умирающему прусскому королю Фридриху II. Много беседовал с монархом на самые разнообразные темы. Свои впечатления от общения с Фридрихом II изложил в сочинении "Фридерик Великий при смерти"

Фридрих II с первой своей юности говорил и писал преимущественно на французском языке. Он также во всю свою жизнь любил французскую литературу и писал на сем языке все свои сочинени

Книгге герцог Карл Август Саксен-Веймарский назначил камергером при веймарском дворе; там он прославился остроумием, но тоже долго не ужился и впоследствии едко высмеивал придворные нравы в своих сатирических книгах

Гердер, не завершив своего основного труда, потерял годы на опровержение Канта

"В наши дни посланцами бога являются Ньютоны и Лейбницы, подобно тому как в первобытные времена оными являлись и Моисей, и Давид, и Иов" (Гердер)

"Никогда и нигде в мире не говорили с такой свободой обо всех человеческих суевериях и не третировали их с большими насмешками и презрением",- говорит Вольтер, характеризуя знаменитые ужины у Ф. Прусского

В стихах Фридриха Прусского, которые он давал читать только своим близким знакомым, было много выпадов против коронованных особ

С конца XVIII века в Германии распространилось движение читательских обществ, где за небольшую плату участники могли читать дорогие тогда книги и газеты

Поэзия

Заболевшему поэту Геллерту (1715--1768) принц Г. Прусский подарил лошадь "для верховых прогулок"

Точно так же Уланд свои "Lenzlieder" - "Весенние песни" писал зимой

"Два с половиной дня я потратил на одну фразу, где, по существу, дело шло об одном-единственном слове, которое мне было нужно, и я никак не мог его найти. Я поворачивал фразу на все лады, стараясь придать ей форму, в которой рисовавшийся мне образ стал бы видимым и для читателя, в таких случаях ut nosci достаточно одного штриха, самого малого оттенка..." - писал Виланд Мёрку

Гете

На вопрос Кермана, знает ли он средства для вызывания или поднятия творческого настроения, Гете ответил: "Никакое творчество высшего порядка - никакая большая идея, приносящая плоды и чреватая следствиями, не подчиняется усилиям. В таких вещах человек должен видеть неожиданные подарки судьбы, которые должен принимать с радостной признательностью и благоговением..."

Точно так же считают, что убогой по духу была и Христина Вульпиус. И однако же, она вовсе не была так глупа, как утверждают веймарские сплетни. Прежде чем о ней судить, следует прочитать письма Гёте периода их любви, эпиграммы, элегии и другие произведения, например "Die Metamorphose der Pflanzen" - "Метаморфоз растений", и прочувствовать, сколько тепла и счастья вошло с нею в его жизнь

Гёте как главе правительства пришлось решать дело незамужней женщины, обвинявшейся в убийстве своего ребенка; и та самая рука, что в "Фаусте" свила незабываемую гирлянду из строф прощения и искупления Маргариты, подписала обвинительный приговор

Гёте в течение года занимался преимущественно научными исследованиями в области оптики, стараясь заменить несимпатичную ему световую теорию Ньютона собственной теорией цветов

Гёте нередко находился в периоде "колебания и остановки" поэтической "производительности"

Гёте пожелал изучить и древнееврейский язык, для чего стал брать уроки у ректора местной гимназии Альбрехта. Изучение еврейского языка мало удалось ему, но зато он основательно проштудировал Библию, причем, с одной стороны, возбудились в нем с новой силой разные религиозные сомнения, с другой,- возник интерес к жизни древних евреев. Плодом этих впечатлений была эпическая поэма в прозе "Иосиф", не сохранившаяся и не попавшая в печать

Гёте усердно учился рисованию, фортепианной игре, верховой езде, фехтованию. Для лучшего усвоения иностранных языков он стал писать роман на разных языках в форме переписки между братьями и сестрами, живущими в разных странах

Еще в первый год своего пребывания в Веймаре он устроил подписку в пользу нуждающегося поэта Бюргера, а страсбургскому своему приятелю Юнгу Штиллингу, обремененному долгами, послал тридцать луидоров,- сумму немалую для того времени, когда за свою "Стеллу" Гёте получил гонорар всего в двадцать талеров. Гердеру, сильно допекавшему его своими резкими выходками, поэт доставил выгодное место в Веймаре и устроил воспитание детей его на казенный счет

Молодой Гёте выучился он и практической французской речи, что было для него достаточно легко, так как раньше он знал уже порядочно латинский и итальянский языки. Изучению французского языка много помогло и частое посещение театра, где давались французские пьесы

молодой Гёте оказывал особенные способности к языкам, хотя грамматики не любил. Он стал много читать и излагал свои мысли письменно, к чему его усердно приучал отец; скоро начал он писать и стихи

По просьбе Гёте герцог освободил его от председательства в Государственном совете и военной комиссии, после чего поэт зажил спокойной уединенной жизнью

юные товарищи Гёте, желая воспользоваться его талантом для своих кутежей, доставали ему заказы на разные свадебные, похоронные и тому подобные стихотворения "на случай", которые в то время были в большой моде. Деньги, добытые таким образом, прокучивались сообща

Гете познакомился с "Этикой", как рассказывает он сам в своей автобиографии, в период юношеских душевных бурь, и "Этика" дала ему успокоение

Гете не раз возвращался к Спинозе, и "Этика" стала любимой книгой его старости

Гёте считал, что не стоит писать, если нельзя рассчитывать на миллионы читателей. (Ныне мы знаем, что Гёте смело мог на это рассчитывать. Но вот несколько неожиданных фактов: накануне первой мировой войны в книжных магазинах легко можно было достать экземпляры первого издания "Западно-восточного дивана", а второе издание вышло более чем полвека спустя. "Герман и Доротея" расходились так плохо, что издатель Фивег старался заманивать покупателей подарками.)

"Я привык, - признается Гёте, - претворять в образы, в поэзию все, что меня радует, печалит и мучит. Все мои произведения - фрагменты одной большой исповеди"

Любовное разочарование ввергло Гёте в состояние глубокой депрессии, он помышлял о самоубийстве. "Я преодолел эти мрачные настроения и решил жить. Но для того чтобы жить спокойно, я должен был написать произведение, где выразил бы все чувства, мечтания и мысли того важного периода моей жизни". Так возник Вертер

Гете начинал как лирический поэт, и, хотя не переставал пописывать стишки до смерти, но чем ближе ко второй дате в биографической справке, тем все более и более ударялся в серьезные жанры

Гёте утверждал, что у настоящего творца врожденное знание мира и что ему излишен личный опыт, чтобы справиться с каждым поставленным себе заданием

Олимпиец Гёте не переносил запаха чеснока, людей в очках и собак. Он подал в отставку, когда по приказанию герцога на сцене театра, где Гёте был директором, появилась собака.

Ото всего света запирался пиша Гёте

Гёте рассказывает во вступлении к "Вечному жиду", как он около полуночи словно безумный вскочил с постели, как его внезапно захватила жажда воспеть эту загадочную личность. И в данном случае, наверное, было то же, что и во всех ему подобных: поэт годами носил в себе тон, настроение баллады, прежде чем она вылилась у него в стихи. И вот каким сравнением заканчивает Гёте рассказ об этом переживании: "Мы только складываем поленья для костра и стараемся, чтобы они были сухими, а когда наступит урочный час, костер вспыхнет сам - к немалому нашему удивлению".

Даже Гёте оставил после себя много неоконченных фрагментов. Не помогло ему, что он был с детства приучен отцом, неумолимым педантом, не бросать работы, не окончив ее

"Прошло шестьдесят лет, - пишет Гёте, - с тех пор, когда замысел "Фауста" возник у меня в расцвете молодости - идеально ясный, выразительный, все сцены проходили у меня перед глазами в установленной последовательности. Я верно придерживался этого плана, пронес его через всю жизнь, разрабатывая то одну, то другую деталь, ту, которая меня в данный период наиболее привлекала. Но когда интерес ослабевал, появлялись пробелы, они особенно заметны во второй части".

Насколько писатель отчуждается от своих же творений, иллюстрирует пример с Гёте, которому случилось однажды наткнуться на несколько разрозненных страниц, и он прочел их с большим интересом, а когда начал выяснять, откуда они взялись, оказалось, что автором был он сам

Гёте искал в Падуе книги Палладио и проглядел фрески Джотто, как не заметил их и в Ассизи, где разыскивал алтарь Минервы

В университетские годы скучны Гете были литературные упражнения с критиком Геллертом и мощно захватили его лекции Винклера по физике

Студентом, бродя с приятелями по Эльзасу, Гете внимательно присматривается к богатствам местной промышленности, осматривает рудники и заводы, чтобы много лет спустя отметить в своей автобиографии: "Здесь, собственно зародилось во мне тяготение к экономическим и техническим размышлениям, занимавшим меня в продолжении большой части моей жизни"

"Вот они приходят я допытываются, какую идею я стремился воплотить в моем "Фаусте". Точно я сам это знаю и могу выразить!" (Гете)

Жан-Поль-Рихтеру, по его собственным словам "достаточно-де выпить кофе, чтобы писать вещи, потрясающие восторгом христианский мир" (Гете)

Когда автор "Вертера" весной 1790 году сдал в печать "Опыт о метаморфозе растений", его издатель Гешен решительно отказался печатать это сочинение. Книга вышла у другого издателя и была встречена с враждебным холодом. Симптоматичным оказалось то, что отпор шел по единому фронту. Поэт должен был оставаться поэтом

У Гёте было слабое здоровье. В 19 лет - произошло кровотечение из легких, в 21 год у него уже была до крайности расшатанная нервная система. Гёте не мог переносить даже малейшего шума, любой звук приводил его в бешенство и исступление. Но усилиями воли, невероятной настойчивостью он преодолел свои слабости, укрепил здоровье. Позже, чтобы побороть частые головокружения и страх высоты, Гёте заставлял себя подниматься на соборную колокольню. Он посещал больницы, следил за хирургическими операциями и таким образом укреплял свою психику. Ради того чтобы преодолеть свое неприятие шума, Гёте приходил в казармы, заставляя себе подолгу слушать солдатские барабаны. Он пристраивался к проходящей воинской части и принуждал себя пройти под грохот барабанов через весь город. Так Гёте воспитывал в себе выдержку, которая позже поражала его современников

Молодой Гете усердно работал также постоянным рецензентом и во "Франкфуртском ученом вестнике", пропагандировавшем идеи "Бури и натистка"

Записавшись по приезде в Вецлар (в мае 1772 г.) адвокатом-практиком, Гете почти не заглядывал в здание судебной палаты

"Я написал "Гёца фон Берлихингена", - говорит Гёте, - в возрасте двадцати двух лет, а десятью годами позже удивлялся, сколько правды в моей драме, хотя ничего из того, что я там изобразил, мне в пору создания вещи не пришлось еще пережить"

На протяжении многих лет Гёте сносил капризы герцога Веймарского, от которого зависело его благополучие. Герцог, увлекавшийся французской драмой, принуждал Гёте и Шиллера переводить Вольтера, вмешивался в их творчество, не хотел ставить "Орлеанскую деву", потому что пьеса не понравилась его любовнице

Беспорядочность в обыденной жизни, неукротимость желаний, отсутствие системы в занятиях и предприятиях - все это кажется Гёте заслуживающим резкого порицания, все это он считает необходимым исправить. В нем начинает пробуждаться дух сурового порядка и строгой систематизации

В 1777 году мы застаем Гёте уже настолько отрешившимся от шумного "гениальничанья" и ушедшим в самого себя, что веймарские друзья - исключая герцога - даже негодуют на поэта за его чрезвычайную сдержанность и недоумевают, отчего в нем произошла такая перемена

В 1791 году было основано в Веймаре художественно-научное общество, которое собиралось по пятницам сперва у герцогини Амалии, затем у Гёте. Последний нередко делал в этом обществе рефераты по оптике, другой его темой стала родословная Калиостро; Гердер читал доклад "О бессмертии", Гуфеланд - по макробиотике, и так далее

1777 Гёте весь погрузился в кипучую, неустанную деятельность. То он объезжает с герцогом страну, стараясь выяснить нужды населения и поднять те или другие отрасли промышленности, то сидит упорно в своем загородном домике и учится рисованию под руководством придворного живописца Крауса, то устраивает спектакли и пишет пьесы для веймарского театра, то предпринимает или продолжает обширные поэтические и беллетристические труды, каковы "Ифигения", "Эгмонт", "Вильгельм Мейстер"

1783 Как ни старался Гёте найти душевное равновесие среди своих многочисленных и разносторонних работ,- это не удалось ему в той мере, как он надеялся. Увеличение официальных обязанностей сильно тяготило его: в глубине души он чувствовал себя лишь поэтом и мыслителем, и роль первого министра, которую ему приходилось играть в такие сравнительно молодые годы, становилась ему все более и более неприятна

1788 Все это время Гёте продолжал ревностно изучать картины и статуи, пользуясь по преимуществу указаниями даровитого художника Генриха Мейера. Что касается его усилий добиться самому каких-либо результатов в живописи, то он пришел наконец к сознанию своей неспособности к этому искусству

1789 Но более всего нарушалось душевное равновесие Гёте политическими событиями. ему, искавшему лишь мира и долгого терпеливого труда над собранными им богатыми материалами в области искусства и науки, ему, только что взявшему на себя управление театром и отдавшемуся всей душой этому делу, которое он считал чрезвычайно важным для развития в обществе настоящего художественного вкуса,- ему приходилось оторваться от своих любимых занятий и даже участвовать в военных походах!

6 августа 1771 года Гёте защитил наконец свою диссертацию, то есть, собственно, несколько избранных тезисов, саму же диссертацию ему отсоветовало печатать университетское начальство, так как проведенные в ней мысли казались слишком смелыми и оригинальными

Первый подробный разбор "Гамлета" принадлежит Гете, в романе "Вильгельм Мейстер". С тех пор в толковании образа датского принца изощрялись все литературные школы, политические и философские направления

"Гёте большею частью оставался у себя в комнате, и только очень немногие счастливцы имели к нему доступ. Но он любил, чтобы ему рассказывали новости, и интересовался всеми иностранцами. Если чье-нибудь лицо ему нравилось, художник, живший у него специально для этого, немедленно рисовал портрет этого человека. Из таких портретов у Гёте постепенно составилась целая галерея. Дом его был полон картин, рисунков, статуй и медалей. " (Теккерей)

"Писать воинственные песни и сидеть у себя дома? - спрашивал он. - Хорошо бы это было! Другое дело писать их на биваке, где слышно ржание лошадей с неприятельских форпостов. Но это не моя роль, я не гожусь для этого. Тут нужен Кернер, который в своих военных песнях находится в своей сфере, а для меня, при полном отсутствии воинственности в моем характере, это значило бы надевать маску, вовсе мне не идущую к лицу" (Гете)

В 1825 Гете утверждал, что иностранец, знающий немецкий, получал доступ к античной, испанской, итальянской литературам

В 1827 году Гете обсуждает с Эккерманом выгоды возможных Панамского и Суэцкого каналов

В молодости Гете делал маленькие рукописные сборники для друзей. Один из ник (цикл "Annette") был обнаружен уже в 1894

в разговоре с Эккерманом Гёте жалеет о времени, потраченном Шиллером на такой непроизводительный для него труд, как занятия историей и философией

В эпоху наполеоновского владычества, как с гордостью сознается Гёте в своем дневнике, он несколько лет сряду не читал никаких газет, а в 1813 году, в то время, когда вся Германия была охвачена патриотическим возбуждением, он, испуганный военными событиями, искал мира и спокойствия и для этого посвятил себя серьезному изучению китайского государства, о волонтерах же произнес краткий приговор: "ведут себя неприлично"

Во время работы над "Записками об Италии" Гете делал зарисовки древнеримских статуй

Гете возражал против вампиров, чертей, призраков Гофмана и П. Мериме, которые заменяли благородных мир античных героев и богов

Гете написал сначала прозаический вариант "Ифигении", а потом переложил ее в стихи

Гете и Гегель рассматривали "поэзию на случай" как высший вид поэзии

Гете поначалау несерьезно относился к своему поэтическому творчеству и лишь после 40 лет стал собирать свои ранние стихи

Гёте признавался Эккерману, какое удовольствие ему доставило украсть у великого драматурга песенку, так подходившую для Фауста, ничего лучшего он сам придумать не сумел бы. И, рассказывая об этом, он смеялся над крохоборами, старающимися устанавливать плагиаты. (Дело происходило в канун появления первых немецких "Literaturgeschichten" - "Истории литературы".)

Гете сначала намечал дать сцену окончательного небесного суда над Фаустом. Потом отказался от этой сцены

Гете тщательно собирал и хранил все подготовительные материалы к своему "Фаусту"

Гёте, оглядываясь на прожитую жизнь, представляющуюся нам такой счастливой и безоблачной, признавался Эккерману, что обнаруживает в ней не более нескольких недель, отданных отдыху и развлечениям, все остальное - работа, труд

Гёте, превративший свой дом в музей, выделил для работы комнату скромную, как келья, где ничто не рассеивало его внимания

Громадный литературный материал, накопившийся у Гёте в течение его долгой и плодотворной жизни, был приведен с помощью Эккермана в порядок, так что в 1830 году вышли последние из 40 томов полного собрания сочинений нашего поэта

когда окончание очередного произведения требовало от Гете глубокого спокойствия души и свободного времени, он переселялся в Йену

Крупное наводнение 1825 года в Северном море: Гете просил Эккемана, который посещал Гамбург, собрать сведения о нем

Мефистофель поет песню Офелии. Когда Гете упрекали в плагиате у Шекспира, он говорил: "Зачем выдумывать что-то новое, если уже есть то, что подходит Мефистофелю в данной ситуации преотлично".

На Гете большое впечатление произвела красота австрийской императрицы Марии-Людовики. Та, узнав об этом попросила не высказывать Гете своего мнения в стихах. Все же Гете сделал это, но в завуалированной форме

На сцену, где Фауст танцует с ведьмочками. один из современников Гете говорил, что "Фауст здесь становится свиньей"

На сюжет "Дочь нищего из Беднал Грин" Гете написал свою балладу, настолько сложную и непонятную, что сам же ее и откомментировал

Наиболее приятен был ему подарок великого герцога Мекленбург-Стрелицкого, который приобрел часы, стоявшие в доме отца Гёте во время детства поэта, и велел их тайно поставить в доме престарелого автора "Фауста". Услышав бой этих часов и увидев драгоценный подарок, Гёте не мог удержаться от слез

Наполеон уговаривал Гёте посвятить какое-нибудь произведение царю Александру. "Сир, - ответил Гёте, - это не в моих обычаях. Я никому не посвящаю моих книг, чтобы позже об этом не жалеть". На что Наполеон возразил: "Великие писатели времен Людовика XIV думали иначе". "Верно,- согласился Гёте, - но вы, ваше величество, не станете отрицать, что им не раз приходилось сожалеть об этом".

Научные занятия украсили собой последнюю зиму, которую суждено было прожить Гете. Он занимался преимущественно столь сильно интересовавшей его теорией цветов, развил теорию радуги, изучал с жадным вниманием "Зоологическую философию" Жоффруа Сент-Илера, писал о пластической анатомии

Некто Оленшлагер в 1766 издал "Новые объяснения Золотой Буллы" Карла IV", которую Гете подробно изучал в 1831

Гете

Перед выпуском II части "Фауста" Гете опубликовал некоторые предварительные замечания, чтобы сделать свою драму понятней читателям (1827)

Сочинение Руми было в Веймарской библиотеке в рукописи, где с ним и познакомился Гете

Сюжет "Paria' из старинной индийской легенды привлек внимание Гете еще в юности. Но только через 40 лет он нашел способ его воплощения

Три дня заняла у Гёте переписка "Мариенбадской элегии" витиеватым каллиграфическим почерком, достойным средневековых рукописей. Ныне этим экземпляром можно любоваться в архиве Гёте и Шиллера в Веймаре и восхищаться прелестной обложкой из голубого полотна. Но первоначально Гёте, как и Руссо, сам сшил свою рукопись шелковым шнуром и переплел красным сафьяном

Уже под старость Гете читал и живо обсуждал книгу Буха (1774--1853), геолога, основоположника вулканизма

Через путешественников, посещавших Веймар, Байрон передавал Гете устные и письменные приветы

Чтобы проникнуть в дух Востока Гете изучал каллиграфию и даже без знания языка пытался копировать восточные письмена

Лессинг упрекал Гете за самоубийство Вертера: "Вы что думаете, греческий или римский юноша вот так бы, из-за несчастной любви лишил себя жизни?"

франкфуртские дельцы в начале XIX века решили, что для успеха их знаменитой ярмарки было бы полезно связать с судьбами ярмарки воспоминания о Гете

Шиллер

Фридрих Шиллер называл вдохновение "неожиданностью души"

Шиллер и Гёте, восторгались беллетристическими произведениями Дидро, никому не известными и хранившимися в его портфелях или в ящиках

Шиллер поспешил перевести один из романов Дидро, как только он случайно попал к нему в руки, а Гёте перевел другой при таких же обстоятельствах, "вложив в него всю свою душу"

Шиллер, работая, держал ноги в холодной воде

Гете и Шиллер издали ряд эпиграмм, "Ксении", в которых не ставили подписи, так что сегодня историкам литературы трудно определить, какая из них кому принадлежит

Знакомство с известной французской писательницей, г-жой Сталь, автором романа "Дельфина", отняло у Шиллера много времени

Не имея сил взяться теперь за оригинальную работу, Шиллер в конце жизни занялся переводом трагедии Расина "Федра"

неизвестно, как "Племянник Рамо" оказался в руках Шиллера в 1804 году или "Жак-фаталист" - в руках принца Генриха Прусского

Осенью 1803 года Шиллер засел за новую драму "Вильгельм Телль". Еще в 1801 году распространился неизвестно кем пущенный слух, что Шиллер пишет "Телля". Ничего подобного не приходило ему до тех пор в голову. Но новые и новые запросы по этому поводу обратили его внимание на указанный сюжет

В 1796 году Гете и Шиллер своими "Ксениями" на литпротивников вызвали бурю в литературной среде

В бумагах Шиллера после смерти нашлась масса новых поэтических произведений и более 25 сюжетов трагедий и драм

"поэт - вот единственный настоящий человек" (Шиллер)

Дальберг предложил Шиллеру в 1785 после появления "Коварства и любви" место драматического писателя при театре, заключил с ним на год контракт, по которому Шиллеру назначалось годовое жалованье в 300 гульденов и сбор с одного представления каждой новой его пьесы

Датский поэт Баггезен, большой почитатель Шиллера, что, может быть, Шиллер и мог бы поправиться, если бы хоть временно имел возможность перестать работать. Но этого не позволяют ему его обстоятельства. Имея лишь двести талеров в год содержания, он, в случае заболевания, должен быть в нерешительности, посылать ли эти деньги в аптеку или отдать их на кухню. С письмом Рейнгольда Баггезен тотчас же поспешил к 26-летнему принцу Гольштейн-Августенбургскому и датскому министру графу Шиммельману. Эти достойные люди в самых лестных и благородных выражениях, чтобы "сохранить человечеству одного из его учителей", предложили поэту на три года пенсию по 1000 талеров в год

"Нередко, - рассказывает Кристофина, сестра Шиллера, - малютка взбирался на стул, просил меня или мать облачить его вместо пасторской мантии в черный передник и затем начинал с самым серьезным видом говорить проповедь со своей воображаемой кафедры"

"Элегия моя доставила мне сразу более громкую известность, чем могла бы сделать двадцатилетняя врачебная практика. Но известность эта - да помилует меня Господь - равняется известности Герострата, сжегшего храм в Эфесе" (Шиллер)

"Антологию" Шиллер издал опять-таки на собственный счет и должен был для этого, по словам Гауга, сделать заем в 600 гульденов, который не раз потом давал себя тяжело чувствовать поэту

"Выдающаяся, гениальная женщина не осчастливит меня, или же я себя никогда не знал" (Шиллер)

"Единственное отношение к публике, в котором никогда не раскаешься, - это война" (Шиллер в 1799, после многолетнего издательского опыта)

"Как я буду благодарить небо, когда наконец из моих рук и с письменного стола исчезнет "Валленштейн". Он все еще лежит передо мной, словно целое море, которое мне предстоит испить, и я не предвижу этому конца" (Шиллер)

"Мне кажется, - пишет он, - что всякое поэтическое творчество есть не что иное, как восторженная дружба или платоническая любовь к созданиям нашей фантазии" (Шиллер)

"Отныне публика будет для меня всем в мире, моей заботой, предметом моих наблюдений, моим доверенным другом и повелителем; одной публике принадлежу я отныне; над собой признаю я только ее суд и никакого другого; только одну ее чту и боюсь я теперь. Для меня есть нечто величественное в сознании, что отныне не буду носить иных оков, кроме приговора света, не буду обращаться ни к какому другому престолу, кроме человеческой души" (Шиллер в 1785, когда он впервые решил издавать журнал)

"Отпадение нидерландских провинций" наделало много шума и имело то благоприятное для поэта следствие, что Шиллеру предложили занять только что освободившуюся в Йене кафедру истории

"Я долго боялся минуты, которую вместе с тем нетерпеливо ждал, - минуты, когда я закончу свою драму. И действительно, при теперешней моей свободе чувствую себя хуже, чем при тогдашнем рабстве. Та масса, которая меня до сих пор притягивала и поддерживала, - исчезла вдруг, и мне кажется, что я, потеряв сознание, вишу где-то в безвоздушном пространстве. Я не успокоюсь до тех пор, пока мысль моя снова не остановится с надеждой и любовью на определенной драматической теме" (Шиллер)

В Людвигсбурге Шиллера отдали в местную "латинскую" школу, где преимущественно обучали латыни, а также началам греческого и еврейского языков. Школа эта считалась подготовительною ступенью для желавших посвятить себя изучению богословия

в Мангейме Шиллер был арестован и посажен в долговую тюрьму. Ему помог квартирный хозяин, простой и вовсе не богатый плотник, Антон Хёльцел, большой почитатель поэта; он достал нужную сумму

В противоположность Гёте, творившему всегда в уединении и державшему до поры до времени произведение свое в тайне от всех, Шиллер не мог ничего хранить в себе

В течение целых четырнадцати лет страдания Шиллера прекращались весьма редко; но с беспримерной энергией и силой воли поэт заставлял болезненное тело служить духу. Он искал и находил утешение и мужество в работе: "Мне дивно хорошо, - пишет он, - когда я занят и работа удается"

В течение четырех лет, с 18 до 21 года, писал Шиллер своих "Разбойников". Он работал по большей части ночью, потому что в академии нельзя было иначе. "Склонность к поэзии оскорбляла законы заведения, в котором я воспитывался, и противоречила планам его учредителя", - жалуется Шиллер, извещая о выходе своей "Thalia". Эти ночные занятия в академии вошли затем в привычку у Шиллера, и он потом уже всю свою жизнь предпочитал работать ночью

Виланд говорил даже, что "История отпадения нидерландских провинций" дает Шиллеру право стать на один уровень с английскими историками - Юмом, Робертсоном и Гиббоном

вместе со своими друзьями по военному училищу Шиллер организовал тайное поэтическое общество, где молодые люди читали друг другу запретные в академии плоды своего поэтического вдохновения; они письменно критиковали друг друга и высказывали как похвалу, так и порицание

Во время припадка его болезни слухи о смерти Шиллера разнеслись повсюду и достигли Копенгагена. Здесь восторженный почитатель Шиллера, датский писатель Баггезен, узнав печальное известие, устроил в честь поэта поминальное торжество, длившееся три дня. Шиллер, между тем уже поправившийся, находился по предписанию докторов в Карлсбаде. Узнав здесь о происшествии в Копенгагене, он, и в особенности жена его, были крайне тронуты

выпускная диссертация Шиллера - "Опыт о связи животной стороны человеческой природы с его духовной стороной" - была одобрена профессорами и удостоилась чести, выпадавшей на долю только лучших работ, быть напечатанной

выше всех ставил Шиллер Плутарха, который, по его словам, своими жизнеописаниями великих людей "возносит нас над нашим поколением и делает нас современниками более совершенных, сильных характеров"

Гёте сказал про "Валленштейна": "Драма эта, как хорошо выстоявшееся вино, тем больше нравится, чем становится старше"

драма Шиллера проникла тогда во все слои общества. В Баварии, например, мальчики составили шайку разбойников, которая потому только не осуществилась, что один из малолетних Карлов Моров, прежде чем отправиться в Богемские леса, нашел нужным проститься с матерью

зиму 1786 в Веймаре Шиллер неутомимо работал: он продолжал издавать журнал "Thalia", писал статьи в виландовском "Немецком Меркурии", написал роман "Духовидец" и, кроме того, "Историю отпадения нидерландских провинций"

К числу близких друзей Шиллера в академии принадлежал сын издателя "Deutsche Chronik" и известного поэта Шубарта. В то время как мальчик Шубарт, милостью герцога, воспитывался в академии, тот же герцог без суда и следствия, - вероятно, за непонравившиеся ему эпиграммы - заключил его отца в крепость Асперг, где несчастный протомился целых десять лет. Позже, в 1781 году, Шиллер, большой поклонник Шубарта, посетил его здесь, и заключенный поэт, в свою очередь, сильно восхищался автором "Разбойников"

Каспар Шиллер, скучая от ничегонеделания гарнизонной службы, занялся изучением ботаники, лесоводства и садоводства. Смотрителем дворца он оставался до своей смерти, последовавшей в 1799 году, и то, что он дело вел осмысленно, доказывает изданная им в 1795 году книга "Die Baumzucht im Grossen"

Кернер выражал недовольство "Историей отпадения нидерландских провинций" и огорчался тем, что он, вместо того чтобы заняться большим поэтическим произведением, Шиллер тратит силы свои на посторонний его призванию предмет

Конец столетия прошел у Гёте в том же тесном общении с Шиллером, который не переставал поощрять своего друга к более напряженной поэтической деятельности

Куно Фишер назвал "Философские письма" Шиллера "философскими гимнами, ежеминутно готовыми превратиться в поэтические"

личность Фиеско возбудила интерес в Шиллере вследствие беглого замечания Руссо, что один из сильных характеров, заслуживающих особого внимания, - Фиеско

маленький Шиллер устраивал из книг подобие сцены, вырезал бумажные фигуры, которые Кристофина раскрашивала, и заставлял этих кукол разыгрывать драматические сцены

На драму Шиллер смотрел как на средство не только нравственного, но и политического воспитания общества

некоторые биографы полагают, что пламенные оды к Лауре, помещенные Шиллером в его "Антологии" в 1782 году, вызваны действительно чувством его именно к Луизе Фишер, краснощекой немке 30 лет, матери двоих детей

несмотря на усиленную борьбу с материальными затруднениями, Шиллер всегда умел дать своим творениям полную законченность

обыкновенно Шиллер проводил за письменным столом по четырнадцати часов в сутки

однажды профессор объяснял слушателям столкновение страстей и с этою целью читал им соответственные места из "Отелло". Шиллер слушал затаив дыхание и, подойдя после лекции к профессору, упросил его дать ему Шекспира

Поэтическая деятельность Шиллера не могла, конечно, нравиться герцогу Карлу Евгению; он потребовал к себе полкового лекаря и предложил ему - все что он впредь ни напишет присылать ему до напечатания на просмотр. Шиллер мужественно отказался

Появление "Разбойников" сделалось настоящим "литературным событием". Весь город всполошился; молодежь была в восторге, словно наэлектризована, а сторонники тогдашних порядков, предрассудков и понятий выходили из себя от негодования и страха. Так, по словам Гёте, одно очень высокопоставленное лицо сказало ему в Карлсбаде: "Если бы я был Богом, только что собравшимся сотворить мир, и предвидел, что в нем появятся "Разбойники" Шиллера, я передумал бы, и мир не был бы сотворен"

Проф Абель, препод военного училища, где учился Шиллер, имел обыкновение, читая лекции, иллюстрировать философские положения выдержками из поэтов

профессор военной академии, Гауг, где учился Шиллер преподававший историю, немецкую стилистику и искусства и писавший стихи, издавал литературный ежемесячный журнал "Schwabisches Magazin". Здесь в 1776 году мы находим первое напечатанное стихотворение Шиллера - оду "Вечер"

симпатичная 16-летняя дочь г-жи Вольцоген, Шарлотта, воспламенила сердце поэта, однако любовь к Шарлотте не вызвала у Шиллера ни единого стихотворения

статьями Шиллера по философии восхищались Кант и Рейнгольд, а Фихте говорит, что, если бы поэт внес в свою философскую систему столько же единства, сколько проявляет в чувстве, то и тут он дал бы больше, чем кто-либо другой, и сделал бы эпоху

Темой вступительной лекции Шиллер избрал "Значение всеобщей истории и цель ее изучения". Эта первая лекция Шиллера составила целое событие в Йене. Толпами бежали студенты, чтобы скорей заручиться местом в аудитории. Жители городка испуганно высовывали головы из окон, думая, не пожар ли где. Аудитория была битком набита, соседняя зала, лестница и двор тоже были забиты студентами. Шиллера встретили восторженно, успех его лекции был блестящий, и по окончании ее студенты проводили его криками "Виват!" и устроили под его окном ночью серенаду, что ими никогда не делалось ни для кого из профессоров

Уже первый номер журнала поставил Шиллера во враждебные отношения с актерами; им очень не понравилась критическая статья поэта о театрах и драматическом искусстве

Учиться Шиллер начал с шести лет; первым его учителем был хороший ориенталист и составитель еврейского словаря Мозер, пастор в местечке Лорх

Шиллер любил поэтические начинания свои обсуждать с друзьями. Замечания их никогда не уменьшали пыла его вдохновения

Шиллер на несколько месяцев, отложив работу, погрузился в изучение философии Канта

Шиллер прожил в Бауернбахе целых восемь месяцев, почти в полном уединении. Единственным его приятелем был здесь библиотекарь близлежащего городка Мейнингена, Рейнвальд, к которому г-жа фон Вольцоген дала ему рекомендательное письмо и который снабжал его книгами

Шиллер совершенно переделал и окончил "Дон Карлоса" после усиленных подготовительных исторических занятий

Шиллер считал себя способным скорее "идеализировать реальное, чем реализовать идеальное"

Шиллер читал с особенною любовью Библию в переводе Лютера, а также Сервантеса, Лессинга, Гердера, Мендельсона, Оссиана и других

Штутгартский книгопродавец Котта предложил издавать журнал и обещал Шиллеру платить весьма высокий для тех времен редакторский гонорар, - тысячу талеров в год. Однако, журнал просуществовал недолго, - в 1798 году он перестал выходить, так как подписка, в первый год весьма значительная, потом все более и более падала.

Шиллеру весна одним своим дыханием воплощала все замыслы, над которыми он впустую просиживал зиму

"Когда короли начинают строить, у возчиков прибавляется работы" (Шиллер о Канте)

В 1794 году происходит знакомство Гете с Шиллером, благотворно сказавшееся на всей дальнейшей его деятельности и переросшее в глубокую и преданную дружбу двух великих людей. Начало этой дружбы положил разговор о метаморфозе, завязавшийся после окончания заседания общества Естествоиспытателей в Йене. Гете так увлекся рассказом о пра-растении, что, доведя Шиллера до его дома, набросал небольшой рисунок. "При этом Шиллер недоверчиво покачал головой: "это не действительность, а отвлеченная идея", сказал он, на что Гете ответил, что "в таком случае он может идеи видеть глазами"

"Я знаю, конечно, как это трудно, - пишет Гете Шиллеру, - но вы должны понемногу, посредством раздумья и упражнения усвоить столько приемов драматического ремесла, что не для всякой операции понадобятся вдохновение и поэтическое настроение"

Философы, историки и пр ученые

Гмелин, путешествую по Сибири, собрал богатый материал по ее флоре и др областям. Однако, уехав в Германию, он забрал с собой весь собранный материал. Часть его однако он в течение нескольких лет небольшими порциями по мере работы над "Флорой России" высылал в С.-Петербург

"Дневник камер-юнкера Берхгольца, веденый им в России в царствование П. Великого с 1721 по 1725 гг."

1759--1764 в Лейпциге появились обширные греко-латинские комментарии Ernesti

Альбрехт фон Галлер, знаменитый физиолог XVIII века, профессор ботаники в Геттингенском университете, никогда лично не видев Линнея и зная его только по сочинениям, предложил ему занять свою кафедру в Геттингене, так как сам он собирался уезжать на родину, в Швейцарию. Получи Линней это предложение тогда, когда обстоятельства его были так плохи, - кто знает, какой оборот приняла бы его дальнейшая судьба. Но его сохранили для родины почтовые порядки прошлого столетия: письмо Галлера было от 24 ноября 1738 года; получил же его Линней чуть не через год, 12 августа 1739 года, когда его обстоятельства уже были в сравнительно цветущем положении

в 1792 году Фихте, благоговевший перед Кантом, нашел его лекции "снотворными". За тридцать лет до этого Гердер писал о пламенном красноречии Канта

в Иене устроилось общество естествоиспытателей, почетными членами которого были избраны Гёте, Шиллер и Гердер; Гёте посещал заседания этого общества очень аккуратно

Винкельману было предложено место королевского библиотекаря; но так как Фридрих II, поощрявший французов, объявил, что для немца довольно и тысячи талеров жалованья, Винкельман с негодованием отказался

Гердер писал в 1778: "Мы проснулись,- говорит он,- в ту пору, когда солнце стояло везде на полудне, а у некоторых склонялось к закату. Придя слишком поздно, мы стали подражателями, потому что нашли множество предметов, достойных подражания"

Из-за куска хлеба шестнадцатилетний Бартельс взял место помощника учителя в частной школе города Брауншвейга; он чинил перья и помогал ученикам в чистописании. В числе учеников этой школы находился тогда восьмилетний Гаусс; математические способности гениального ребенка обратили на себя внимание талантливого и умного юноши Бартельса, и между ними завязалась тесная дружба. Бартельс доставал книги и задачи и изучал их вместе с Гауссом. Энергичный юноша в то время сам готовился к должности бухгалтера и занимался еще посторонними заработками; у него был какой-нибудь час для отдыха, но и это время употреблял он на удовлетворение своей любознательности: он занимался математикой и древними языками. Благодаря своей энергии Бартельс пробил себе дорогу и получил возможность оказывать услуги своему молодому другу Гауссу. Эта дружба продолжалась всю жизнь. Бартельс и сам был прекрасным математиком. В мире ученых существует предание, что на вопрос, кто первый математик в Германии, Лаплас отвечал: "Бартельс, потому что Гаусс - первый математик в целом мире"

Королева Шарлотта, любившая общество ученых, запросто беседовавшая с Ньютоном и Локком, заинтересовалась также и гостившим в Англии Монтескье, который затем удостоился несколько раз новых приглашений ко двору

Самуил Реймарус, талантливый профессор восточных языков, был одним из самых выдающихся рационалистов XVIII века. Он защищал теорию, учившую, что Бог создал мир, управляемый неизменными законами, действующими в духовной жизни так же, как и в материальной, и с этой точки зрения отвергал возможность сверхъестественного вмешательства и всяких чудес. Взгляды эти были изложены в его "Апологии разумных почитателей Божества", посвященной, главным образом, строго научной критике библейских источников

Эйлер вычислял с необыкновенной легкостью; вычисления были его стихией, всякий физический вопрос, которым он занимался, он спешил привести к вычислению

Профессор Вольф, начавший преподавание в Галле с переполненных лекционных залов, закончил тем, что однажды оказался перед пустыми скамейками

Гаман вел обширную переписку с своими кенингсбергскими друзьями, живя в этом же городе и почти ежедневно с ними встречаясь

Один студент попросил 28-летнего Фихте помочь ему изучить Канта; Фихте Канта не знал, но за деньги согласился. Занимаясь со студентом, он сам стал поклонником Канта

Вскоре после смерти Лессинга Якоби опубликовал свой разговор с ним, происходивший в 1780 году. Тешась остолбенением, в которое погружали его собеседника похвалы Спинозе, Лессинг заявил Якоби, что "существует одна только философия - философия Спинозы, и что если бы ему пришлось искать учителя, то он обратился бы к Спинозе". Эти заявления до такой степени компрометировали Лессинга, что друзья его, в том числе известный еврейский реформатор и философ-популяризатор Мендельсон, сочли нужным вступиться за память покойного писателя, снять с него тяжелое обвинение в спинозизме, взведенное Якоби. Завязалась оживленная полемика, и следствием ее, как свидетельствует Гердер уже в 1800 году, было то, что Спиноза, имя которого еще недавно упоминалось с отвращением, стал предметом восторженного поклонения

Якоби, лично не сочувствовавший взглядам Спинозы, причисляет его к лику святых

Прусский король Фридрих-Вильгельм I приказал философу Вольфу в течение 48 часов покинуть Пруссию под угрозой смертной казни: ему донесли, что тот оправдывает вольнодумство и оправдывает дезертирство

В самый день получения письма о пенсии, перестроившего его жизнь, он прежде всего спешит отправить в Лейпциг заказ - на "Критику чистого разума" Канта

Работа немецкого теолога Реймаруса "Апологии, или защите разумных почитателей бога" при жизни не были опубликована. Своей публикации он обязан Лессингу, который обнаружил ее в Гамбургском архиве

Реймарус был преподавателем еврейского языка в университете Висмара. Этот пост он имел в течение многих лет, хотя у него не было ни одного студента. Свободное время он использовал для личных научных студий

Реймарус начал писать в возрасте 60 лет. При этом он начал делать выписки из книг по новой, посколько разобраться с массой своих прежних конспектов у него не было ни сил, ни времени

Академия получила задание выполнить срочное и очень громоздкое астрономическое (по другим данным, картографическое) вычисление. Группа академиков просила на эту работу три месяца, а Эйлер взялся выполнить работу за 3 дня - и справился самостоятельно. Однако перенапряжение не прошло бесследно: он заболел и потерял зрение на правый глаз

Помимо математики, Эйлер по поручению Фридриха II занимается многими практическими делами, включая лотереи, чеканку монет, прокладку нового водопровода и организацию пенсионного обеспечени

Л. Эйлер в возрасте шестнадцати лет защитил магистерскую диссертацию по философии

Когда Эйлера пригласили в Петербургскую академию наук, единственной вакансией была должность помощника анатомии и физиологии. Эйлер тут же принялся их изучать

В рамках должности помощника кафедры анатомии и физиологии Эйлер написал трактат "Основы движения крови по артериям", встреченный специалистами со смехов, но оказавший громадное влияние на развитие гидродинамики

Кант

В одном из писем к Мендельсону Кант говорит, что он обдумывал свое сочинение "по меньшей мере в течение 12 лет"

В письме от 1772 года Кант пишет: "В течение долгого времени мне недоставало еще кое-чего существенного, что на самом деле является ключом ко всем тайнам метафизики, которая до сих пор сама себя не понимала. Я спросил себя: на чем основано отношение представления к предмету?"

"Для тебя было бы не трудно писать на латыни, - замечает Рункен Канту. - Тогда и англичане, и голландцы могли бы понять тебя. Ты ведь еще в школе прекрасно писал на латыни. Судя по твоим способностям, все предсказывали, что ты достигнешь блестящей будущности на поприще словесности"

6 апреля 1781 года Кант прислал Гаманну - мыслителю весьма оригинальному, хотя и не глубокому,- первые 30 листов "Критики чистого разума", которые тот "прочел в один день"

В 1763 году Кант написал письмо своей знакомой девице Шарлотте фон Кноблох, которая, подобно большинству тогдашних светских женщин, чрезвычайно интересовалась откровениями пресловутого шведского ясновидца и чудотворца Сведенборга

В 1764 году Кант впервые основательно знакомится с Руссо и необычайно увлекается им

в 1766 году Кант все еще не получил кафедры, но ему было, по крайней мере, предоставлено место помощника библиотекаря в королевской дворцовой библиотеке. Место это оплачивалось более чем скромным жалованием - 62 талера в год. В королевском приказе о назначении Канта сказано, что место это предоставляется "искусному и прославившемуся своими учеными сочинениями магистру Канту"

В 1778 году Кант пишет, что с некоторого времени привык считать здоровьем весьма относительное благосостояние, которое многие почли бы болезнью. По возможности он щадил свои силы и старался отдохнуть. Лишь в 1780 году Кант вновь усиленно принимается за работу

В 1781 году Кант посвятил свою "Критику чистого разума" прусскому государственному министру фон Цедлицу, одному из своих ревностных почитателей. Этот Цедлиц доставал тетрадки с записанными лекциями Канта и писал последнему, что, находясь за сотни верст, считает себя в числе его слушателей

Кант внушал своим слушателям необычайное уважение. К нему нельзя было применить пословицу: "Никто не пророк в своем отечестве". Студенты обожали Канта и открыто выражали это при всяком удобном случае

Кант любил из своего окна подолгу смотреть на вид готического собора

Кант не выносил никакого шума или резких звуков, способных нарушить его покой во время занятий; поэтому, при всем своем консерватизме относительно привычек, Кант часто менял квартиру

Кант постоянно сообщал Герцу о плане капитального философского труда, задуманного им в 1770 году, вскоре после защиты диссертации. В одном из первых писем Кант сообщает, что намерен написать сочинение под заглавием "О границах чувственности и разума"

Канту вместо трех месяцев понадобилось девять лет на исполнение лишь одной из намеченных им задач, на создание критики теоретического разума: Не следует думать, что Кант писал и переделывал написанное: работа происходила в его голове

Насколько сам Кант сознавал, что его труд не отличается общедоступностью, видно главным образом из того, что он сам взялся написать популярную переделку, нечто среднее между комментарием и кратким изложением. Таким образом, в 1782 году появилась книга, озаглавленная: "Предисловие ко всякой будущей метафизике, которая будет в состоянии выступить как наука"

Недалеко от домика Канта находилась городская тюрьма. Для нравственного исправления арестантов было придумано средство в чисто протестантском духе: они должны были несколько часов кряду петь псалмы. Громкое нестройное пение при открытых окнах тюрьмы сильно раздражало Канта. Долго терпел он, наконец написал письмо первому бургомистру, своему приятелю Гиппелю, прося его принять меры "для прекращения скандала". Письмо Канта довольно курьезно. Он пишет, что просит от своего имени и от имени других жителей этого квартала придумать меры против "громогласного благочестия этих ханжей". "Не думаю, - пишет Кант, - чтобы они имели повод жаловаться и утверждать, что их души находятся в опасности, если их голоса во время пения будут умерены тем, что они станут петь при закрытых окнах, да и в этом случае им не следовало бы кричать изо всех сил. Все равно сторож выдаст им свидетельство, о котором собственно они и хлопочут, и там будет сказано, что они весьма богобоязненны; их услышат и в том случае, если они перестанут будить своим ревом набожных граждан нашего доброго города". Просьба Канта была уважена

Несмотря на то, что Кант успел обратить на себя внимание университета, академическая карьера его подвигалась необыкновенно туго. В течение пятнадцати лет он вынужден был оставаться приват-доцентом

Но написана была вся книга ("Критика чистого разума"), по словам самого Канта, "в какие-нибудь 4-5 месяцев, как бы наскоро, правда, с величайшим вниманием к содержанию, но с малым прилежанием относительно изложения и доступности для читателя"

Обстановка у Канта была весьма скромной. Всего требовательнее он относился к местоположению своего рабочего кабинета. Немало трудов стоило Канту устроиться сколько-нибудь удобно

По немецкому обычаю Кант подразделил свои лекции на публичные (которые обыкновенно читаются бесплатно - publice et gratis), приватные и приватнейшие

По соседству с домом Канта постоянно играли танцы, и эта игра порою выводила философа из терпения. В конце концов Кант вообще невзлюбил музыку и часто называл ее несносным искусством, которое умудрилось внести элемент назойливости в саму эстетику. Впрочем, Кант охотно посещал концерты всех приезжавших в Кенигсберг знаменитостей

Пока Кант был приват-доцентом, он продолжал читать в своей аудитории, кроме студентов, многим частным лицам, как, например, герцогу Гольштейн-Беккскому

Рекомендуя студентам учебник логики Мейера и "Метафизику" Баумгартена, Кант пользовался лишь рубриками этих сочинений, часто указывая на несостоятельность тех или иных положений

Рункен, школьный товарищ Канта пишет в 1771, что ему редко удавалось доставать написанные на немецком языке сочинения Канта, о которых он узнавал главным образом из газетных отзывов

Рункен, школьный товарищ Канта, как самый богатый из троих, доставал дорогие книги, которые читались сообща

Сначала Кант жил на берегу реки: здесь ему мешали крики польских лодочников. Другую квартиру Канту пришлось оставить потому, что у его соседа был несносный петух, своим криком мешавший философу. Кант предлагал соседу за петуха какую угодно сумму, но тот упорствовал, и дело кончилось переездом Канта на другую квартиру

Читал Кант по самым разнообразным предметам, начиная с фортификации и кончая метафизикой. Логика, естественное право, мораль, физическая география были его главными предметами

Кант с детства мечтал посвятить себя изучению древних языков

Будучи домашним учителем и располагая многим свободным временем, юный Кант за три года составил объемистую книгу: "Космогония"

Диссертационные рукописи Канта написаны каллиграфическим почерком

"Я сижу каждодневно за своей кафедрой, как за наковальней, и кую тяжелым молотом мои похожие одна на другую лекции" (Кант о своей преподавательской деятельности)

Когда полемика с Гердером начала переходить на личности, Кант прекратил ее

Прочитав "Эмиль" Руссо, Кант повесил в своем кабинете портрет автора -- единственное украшение кабинета

Кант читал приватные лекции офицерам, и два генерала были его хорошими знакомыми

В 40 лет Кант все еще не имел прочного положения, но отказывался упорно от тех предложений, которые помешали бы его занятиям философии

Одно время в поисках заработка Кант заведовал частной минералогической коллекцией

Кант выкроил из своего скромного профессорского жалованья значительную сумму и заказал в Лондоне "Грезы духовидца" Сведенборга

Познакомившись с "Грезами духовидца", Кант назвал их полной чепухой

Письма Канта носят почти полностью деловой характер и не пригодны для понимания его творчества

"Волею судеб я влюблен в метафизику, хотя она лишь редко выказывает мне свое благоволение" (Кант)

В середине творческого пути Кант разочаровался в метафизике

Через Кантера Кант получил многие из своих книг

Кант говорил, что он учит философствовать, а не философии

"Почему вы молчите, -- спрашивал Канта Лафатер, -- почему пишут те, кто на это не способен, а не вы, отлично владеющий пером"

"чернильница, перо и нож, бумага, рукописи, книги, домашние туфли, сапоги, шуба, шапка, ночные штаны, салфетки, скатерть, полотенце, тарелки, миски, ножи и вилки, солонка, рюмки и стаканы, бутылка вина, табак, трубка, чайник, чай, сахар, щетка" -- таков составленный Кантом реестр вещей при его переезде на новую квартиру

Кант отказался от кафедры с окладом 800 талеров/год, хотя сам тогда получал 236

Кант начал издавать "Критику чистого разума" по настоянию издателя

Первое издание "Критики чистого разума" расходился так плохо, что издатель подумывал пустить его на мукулатуру

Библиотека Канта насчитывала ок 500 книг, включая брошюры: Гете имел дома 2300 томов, Гердер -- 7700

Кант предпочитал работать по утрам

Кант большое значение придавал эстетике застольной беседы

"Кант говорил без умолку, он лучше знал, какая у нас в Штайермарке [откуда родом был гость] домашняя птица, как выглядит страна, в какой степени образован католический священник. По всем этим вопросам он противоречил мне"

Кант во время прогулки старался не думать, но если мысли приходили в голову, он садился на скамейку и записывал их

Кант по вечерам созерцал церковную башню, и когда подросшие тополя стали заслонять вид, он уговорил соседа подрезать верхушки

"Мне не хватает пальцев для чтения твоих произведений," -- жаловался Канту его однокашник. "Что ты имеешь в виду?" -- "Ты употребляешь слишком много оговорок: чтобы их запомнить, я загибаю пальцы и пальцы на руках заканчиваются раньше, чем я успеваю перевернуть страницу"

"Человек -- животное, способное смеяться" (Кант)

Кант был ревностным читателем Персия, Ювенала, Свифта, Фильдинга, Вольтера, Лихтенберга

Осенью из Берлина в Кенингсберг за госсчет был командирован Кизеваттер, чтобы он изучил философию Канта и преподавал ее при дворе

"Великий Кант, к тебе взываю я как верующий к Богу: спаси, утешь или возвести кончину" (из письма к философу некоей М. фон Херберт)

Кант нашел издателя Фихте, добился печатания и выплаты гонорара

Издатель предложил издать Канту его статью в обход цензуры, но Кант отказался не повиноваться законам

Сийес попросил В. Гумбольдта, когда тот был в Париже в 1798, познакомить тамошних философов с идеями Канта: идеи не нашли понимания у метафизической публики

Наполеон пытался осилить Канта, но не одолел. В Швейцарии он спросил у одного из профессоров мнение о немце. "Мы его не понимаем" -- "Слава богу! ну так и я тоже"

В преклонном возрасте Кант, несмотря на недомогание, пару часов обязательно проводил за письменным столом

Поля "Эмиля", вышедший из-под пера Руссо, были испещрены размышлениями Канта

Кант, если верить легенде, прожив полвека в Кенигсберге, ни разу не убедился воочию, что город этот расположен на берегу моря

Кант не терпел около себя женатых: его верный долголетний слуга Лампе лишился места, едва хозяин узнал, что он женился

В 1784 сразу через 3 года после появления "Критики чистого разума" появились "Разъяснение "Критики чистого разума"" кенигсбергского проповедника Шульца, причем при их написании он консультировался с Кантом

Россия

В 1792 году был напечатан немецкий перевод "Видение Мурзы" придворного ученого и воспитателя Шторха. Ни один из живущих в то время поэтов не имел, по его мнению, столько шансов на бессмертие, как Державин

Однако важнейшей вехой в культурной жизни провинции, качественно новым этапом в истории книжной культуры стало открытие в Тобольске в 1789 г. типографии Корнильевых

"Повесть о приключениях английского милорда Георга и бранденбургской маркграфини Фредерики Луизы..." - популярный лубочный роман писателя XVIII в. Матвея Комарова вышедший в Петербурге в 1772 г. и переиздававшийся до 1917 г. более 200 раз. Название романа стало как бы символом рыночной литературы: ему посвящены известные строки Н. А. Некрасова о "милорде глупом"

Под влиянием нового в русской литературе поэтического направления, образцы которого дал Жуковский, старик Державин также пробовал перейти в своем творчестве в область героической и сказочной русской древности. В 1812 году он написал род баллады: "Царь-девица", изобразив в ней, впрочем, черты характера и образ жизни императрицы Елизаветы Петровны

Не только в крестьянском вопросе, но и во всех замыслах Александра Державин являлся тормозом, вечно видел кругом, в лучших людях, его окружавших, какие-то польско-еврейские интриги, всех министров также подозревал в интригах то против Александра, то против себя как единственного правдолюбивого охранителя. Эту роль он брал на себя до такой степени назойливо, что государю очень трудно было сохранить хладнокровие и не обидеть старика. В конце концов, однако, согласие стало невозможно, и Державин должен был сойти со сцены. Увольнение его было решено. В октябре 1803 года он приехал во дворец с докладом, но государь не принял его, а на другой день послал рескрипт, в котором просил оставить пост министра, продолжая присутствовать в Сенате и совете

Державин держался точки зрения, что поэзия не хуже холодного лимонада в летний зной

"Знаю, что когда хвалы принимаюсь писать, когда, муза, твой нрав сломить стараюсь, сколько ногти ни грызу и тру лоб вспотелый, с трудом стишка два сплету, да и те неспелы... А как в нравах вредно что усмотрю... чувствую сам, что тогда в своей воде плавлю и что чтецов я своих зевать не заставлю; проворен, весел спешу, как вождь на победу или как поп с похорон к жирному обеду" (Кантемир)

"Любовны песни писать, я чаю, тех дело, коих столько ум не спел, сколько слабо тело" (Кантемир)

"Не могу уже читать - значит, умираю", - произнес Кантемир

"Неподготовленный к какому-нибудь специальному отделу, Татищев,- говорит Милюков,- тем свободнее схватывает целое и всюду вносит в объяснение прошлого свой личный жизненный опыт: какой-нибудь хорошо знакомый ему обычай судейской практики или свежее воспоминание о нравах XVII века, концу которого принадлежит его детство и юношество, дают ему возможность понять жизненный смысл нашего московского законодательства, личное знакомство с инородцами уясняет ему нашу древнюю этнографию, а в их живом языке он ищет объяснения древних имен и географических названий"

"С 1779 года, - говорит Державин в "Записках", - избрал я совершенно особый путь, руководствуясь наставлениями Батте и советами друзей моих, H.A. Львова, В.В. Капниста и Хемницера, причем наиболее подражал Горацию"

"Словесные труды" прельстили Карамзина. В том же 1783 году он перевел идиллию Геснера "Деревянная нога", в которой каждая фраза удивительно хорошо восстанавливает перед нами язык слащавой и добродетельной немецкой поэзии прошлого века

13-ти и 14-ти лет Карамзин отправился в Москву, где и поступил в университетский пансион Шадена. Личность этого педагога заслуживает полного нашего внимания. По свидетельству Фонвизина, "сей ученый муж, т.е. Шаден, имеет отменное дарование преподавать лекции и изъяснять так внятно, что успехи наши уже были очевидны". Шаден был немец, родом из Пресбурга. Прослушав курс философии в Тюбингене, он был вызван в Москву и получил в недавно основанном тогда университете сразу четыре кафедры: нравоучения, права естественного и народного и политики. Приехав в Россию и заняв место директора университетской гимназии, Шаден сообразил, что университет сам по себе может принести очень мало пользы. Необходимо было, по его мнению, учредить средние и низшие школы и частные пансионы. Поэтому на торжественном акте 1751 года, в присутствии двора, он произнес речь о заведении гимназий в России, а вскоре сам, примера ради, открыл пансион по образцу германских

14 июля 1763 года Теплов огласил в канцелярии высочайшее повеление о немедленном составлении карт с обозначением всех произведений, которыми отличается та или другая местность России, причем все изменения, могущие последовать, должны были ежегодно вноситься в карты. Ломоносов весьма метко и убедительно доказал всю неосуществимость такого проекта и, несмотря на то, что в нем высказывалась воля императрицы, зло осмеял его. Дело завершилось тем, что государыня поручила составление подобных карт самому Ломоносову. Тогда он потребовал через Сенат из разных присутственных мест сведения, необходимые для составления ландкарт. Чтобы избежать многочисленности их, он предложил составлять "экономический лексикон российских продуктов". Все это, приходится заметить, было немногим более практично, чем проект Екатерины П. Но деятельность Ломоносова все-таки понравилась государыне, и она 20 декабря 1763 года произвела его в статские советники с жалованьем в 1875 рублей в год

17 октября 1745 года Ломоносов просил академическое собрание выдать ему физические инструменты, которые будут ему нужны при чтении лекций; затем, он предложил, чтобы студенты прилежнее посещали аудитории и чтобы Академия хлопотала через Сенат о присылке большого числа учеников из Невской и Новгородской семинарий

1730, Россия. Речь Делиля о вращении Земли нашли невозможным напечатать по-русски, сочинение Фонтенеля о множестве миров не решились издать без разрешения высшего начальства, и т.д.

26 мая 1759 года Ломоносов потребовал от синода подробный список всех синодальных строений, церквей, монастырей, сведения об их устройстве и положении, "а сверх того присланы были из монастырей с исторических описаний о времени построения оных для сочиняющейся российской истории копии". В Сенат же Ломоносов подал ходатайство о содействии для получения сведений о городах, их положении, устройстве, экономическом состоянии, торговле, промыслах, заводах, фабриках и так далее. Причем опять-таки не забывалось и об интересах истории: ученый просил присыпать копии с летописей. Сенат отпечатал 30 запросов на одном листе и разослал по всем городам. С 19 января 1760 года стали поступать ответы на запросы; разборкой и приведением в порядок этих сведений занимался студент Илья Абрамов. Но Ломоносову не суждено было ими воспользоваться

26 сентября 1742 года наш знаменитый писатель Ломоносов, под влиянием, конечно, винных паров, произвел крупное побитие немцев. Вот как это произошло. Ломоносов забрался в кухню своего соседа, академического садовника Штурма, занимавшего квартиру в том же самом доме, в котором были отведены две каморки и для Михаила Васильевича по приезде его из-за границы. В кухне была новая кухарка Штурма - Прасковья Васильевна, жена канцелярского солдата Василия Арлукова. О том, какого рода беседа происходила между нашим поэтом и указанной женщиной, документальных данных не сохранилось. Только вскоре Ломоносов вошел в комнату к Штурму, у которого в это время собрался кружок сослуживцев, и с негодованием заявил хозяину, что у него "нечестивые гости сидят: епанчу его украли". На это отвечал лекарь ингерманландского полка Брашке, что Ломоносову "непотребных речей не надлежит говорить при честных людях". Тогда Ломоносов, не долго думая, ударил лекаря по голове, схватил "на чем парики вешают и начал всех бить и слуге своему приказывал бить всех до смерти"... Штурм выскочил из окна, выбежал на улицу и стал кричать караул; его примеру последовал словолитный мастер Битнер. Штурм возвратился с шестью караульными солдатами. К этому времени Ломоносов успел уже жестоко переколотить гостей академического садовника. Его беременная жена, с подбитым глазом и синяками на плечах и руках, решилась тоже выскочить из окна. Особенно досталось тестю Штурма, переводчику Ивану Грове и академическому бухгалтеру Прейсеру, которые были биты до полусмерти и слегли потом в постель. Оказалась здорово поколоченной и вышеупомянутая служанка Прасковья, которая, собственно, и была поводом, как Елена Прекрасная, к столь кровопролитному сражению. Ломоносову под натиском шести караульных солдат пришлось уступить. Его отправили на съезжий двор, откуда капитан Матюнин при "репорте" представил его в полицейскую канцелярию, а эта последняя "с промеморией отправила его в Десьянс Академию". Ломоносов, вместо того чтобы явиться в академическую канцелярию, прямо пошел к себе на квартиру и слег в постель. Битва не прошла для него даром. Когда канцелярия потребовала его к ответу, наш поэт "объявил, что ему итти в канцелярию никак невозможно, понеже он ногою и другими членами весьма болен", и просил прислать доктора. Пришедший к нему доктор Вильде писал потом в своем рапорте между прочим следующее: "А как его спросил, чем он неможет, то отвечал он мне на сие, что у него почти все члены болят, а особливо чувствует в грудях лом и плюет кровью. Притом же показал он мне левое колено, которое совсем распухло, так что тою ногою ни ступить, ни ходить не может. Еще показал он мне рубец на брюхе по левую сторону, про что он сказывал, что в том месте рублено шпагою. Еще видел я у него на правой руке на ладони рубец, и притом припухлый и синий глаз. Понеже вышеозначенный адъюнкт Ломоносов за распухлым коленом вытти из квартиры не может, а особливо для лома грудного сего делать отнюдь ему не надлежит, того ради во-первых для отвращения харкания кровью надобно принимать ему потребные к тому лекарства, и притом советую ему пустить кровь..."; и однако Ломоносов, "для его довольного обучения", как сказано в сенатском указе от 18 января 1744 года, освобождался от наказания

3 января 1754 года Ломоносов писал Шувалову, что весьма полезно было бы Академии издавать русский периодический журнал, в котором бы помещались в доступной для любителей чтения форме статьи академиков. В конце года граф К. Разумовский разрешил Академии издавать этот учено-литературный журнал, под названием "Санкт-Петербургские академические примечания"

4 октября 1738 года Ломоносов послал в Академию донесение на немецком языке о лекциях, которые он посещал, и о приобретенных им книгах; к этому донесению он приложил свое первое ученое рассуждение по одному из вопросов физики и стихотворный перевод оды Фенелона, воспевающей счастье сельского уединения вдали от сутолоки городской жизни, под кровом муз. Перевод сделан четырехстопным хореем,- размер, как известно, введенный у нас Тредиаковским

6 марта 1757 года синод подал императрице всеподданнейший доклад, которым Ломоносов за "Гимн бороде" обвинялся в кощунстве, "в явных духовному чину ругательствах, так как поставил безразумных козлят далеко почтеннейшими, нежели попов". Синод просил, чтобы государыня приказала публично сжечь "соблазнительные и ругательные пашквили", а Ломоносова для надлежащего увещания и исправления отослать в синод. Но весьма набожная императрица не подвергла Ломоносова никакой ответственности

7 июня 1764 года императрица, узнав о болезни Ломоносова, посетила его на дому вместе с княгиней Дашковой и некоторыми из придворных

Автор "Фелицы" рассказывает, что, написав ее, показал друзьям своим Львову, Капнисту и Хемницеру, а затем спрятал, "опасаясь, чтобы некоторые вельможи не приняли чего на свой счет и не сделались его врагами". Случайно увидел ее однажды Козодавлев, выпросил домой, обещая никому, кроме тетки, поклонницы Державина, не показывать, и, как всегда в этих случаях бывает, рукопись стала ходить по рукам. Прочли ее Шувалов и другие. Она появилась вскоре напечатанной в первой же книжке "Собеседника", без подписи и под заглавием: "Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице ("богиня блаженства", по объяснению поэта), писанная некоторым мурзой, издавна поселившимся в Москве и живущим по делам своим в С.-Петербурге. Переведена с арабского языка 1782 г.". Так думал оградить себя поэт от мести оскорбленных, если бы они случились. К словам "с арабского языка" сделано было редакцией примечание: "хотя имя сочинителя нам не известно, но известно нам то, что сия ода точно сочинена на российском языке".

арифметика Магницкого составлена по старинным рукописям, несомненно, перешедшим к нам из Польши; Магницкий только скомпилировал, если не перевел, готовый материал и разукрасил его силлабическими виршами, действительно, своего сочинения

Братья Пушкины - Сергей и Василий Львовичи - представляли собою типы передовых дворян того времени: писали стихи, знали много умных изречений и острых слов из старого и нового периода французской литературы и смело рассуждали о чем угодно с голоса французских энциклопедистов

в 1726 году Кантемир перевел с французского "Некое итальянское письмо, содержащее утешное критическое описание Парижа и французов". Неизвестно, по собственному ли побуждению он принялся за этот перевод, оставшийся ненапечатанным. Он сам говорил, что сделал этот выбор для упражнения во французском и славяно-российском языках

В 1730 Кантемир перевел книгу Фонтенеля "Разговоры о множестве миров", снабдив ее обстоятельными примечаниями

в 1735 году барон Корф старался приискать за границей астронома и химика, сведущего и в горном деле, для отправления их в ученое путешествие по Сибири. Астронома удалось найти, а химика - нет. Когда начальник Академии обратился за рекомендацией к Иоганну Фридриху Генкелю, доктору и горному советнику, пользовавшемуся большою известностью, то этот последний прямо объявил, что такого химика указать не может, и предложил прислать к нему для обучения нескольких молодых людей, достаточно подготовленных к слушанию лекций. Это предложение было принято, Сенат утвердил доклад барона и выделил 1200 рублей на годичное содержание и обучение трех молодых людей - Виноградова, Ломоносова и Райзера. Но Генкель потребовал за обучение их такую сумму, которой Академия не располагала. Тогда барон Корф обратился к известному уже нам Вольфу. Тот дал свое согласие, и наши юноши, получив подробную инструкцию, как им обучаться и вести себя, 8 сентября 1736 года отправились на корабле в Германию

в 1742 отмечались самовластие, ничтожные успехи Академии в учебном деле, безотчетное употребление академических денег на свои расходы или на вспомоществование свойственникам и приятелям. Но Сенат не обращал никакого внимания на эти жалобы, вероятно, потому, как выразился Ломоносов, что ученые "приобыкли быть всегда при науках и, не навыкнув разносить по знатным домам поклонов, не могли сыскать себе защищения"

В 1748 году академическая канцелярия постановила отобрать для университета 30 человек из указанных духовных училищ. Духовное начальство этих школ встретило такое требование с открытым неудовольствием, потому что эта мера должна была непременно повести к недостатку в способных людях при замещении наиболее важных должностей по духовному ведомству

В 1754 году начали появляться в заграничных журналах крайне пристрастные критические разборы статей Ломоносова, помещенных в "Новых комментариях". Затем, несколько месяцев спустя, немецкий магистр Иоганн Христофор Арнольд выступил с диссертацией, опровергающей ломоносовскую гипотезу теплоты. В одной из последних своих записок наш академик прямо сказал, что давний враг его историограф Мюллер получал писать за границей неодобрительные критики на его сочинения. В этом утверждении Ломоносова, несомненно, заключается доля истины. Иначе зачем же было и Шумахеру, и Мюллеру пересылать как можно скорее все статьи Ломоносова заграничным ученым, причем обыкновенно добавлять, что автор статей хвастается своими новыми открытиями. Но этого иноземным академикам было мало. Они обратились к иностранным стихоплетам и просили их писать сатиры на Ломоносова. Одна из этих сатир сохранилась до наших дней

В 1754 году, вследствие сообщений нашего академика И. Шувалову, граф К. Разумовский обратил внимание на множество второстепенных служащих при Академии, большинство из которых не приносило ей никакой пользы. Президент поручил советнику Шумахеру вместе с Ломоносовым, Мюллером и Штелином рассмотреть, нет ли среди "находящихся ныне налицо в штате, так и сверх штата служителей, в которых искусства, пользы и дальней или никакой нужды признано не будет и без которых во исправление каких-либо дел обойтиться можно; также нет ли и таких, которые хотя и в штате есть, но или должности своей не отправляют за какими-либо собственными пороками или способности к тому не имеют, - таких всех с суммы академической сбавить, а надобных только оставить". Ломоносов принялся за это дело с обычной своей энергией, но все-таки весь труд комитета остался без последствий. Наш академик писал Шувалову: "Иной боится отрешить... чтобы не раздражить какого-нибудь знатного господина; иной говорит, что он беден. Однако прошу меня извинить - не могу всех пристрастий и всех обстоятельств изобразить. Словом: с одного конца Академию хотят починивать, а с другого портят... окончание сего дела ясно покажет, и я никогда по чистой моей совести не останусь лживым человеком"

В 1757 году члены Синода подали Елизавете доклад, в котором просили высочайшим указом запретить ее, "дабы никто отнюдь ничего писать и печатать, как о множестве миров, так и обо всем другом, вере святой противном и с честными нравами несогласном, под жесточайшим за преступление наказанием не отваживался, а находящуюся ныне во многих руках книгу "О множестве миров" Фонтенеля указать везде отобрать и передать в Синод"

В 1782 году "Недоросль" не только был напечатан, но и появился на сцене, разрешенный, благодаря положенной в основание пьесы мысли о спасительном величии власти, несмотря даже на несколько вольные рассуждения Стародума о жизни и службе при дворе. Дозволение было дано самой императрицей - цензура не решалась

В 1783 году княгиня Дашкова назначена была президентом Академии наук и основала при ней периодическое издание - "Собеседник". Первый выпуск разошелся в количестве 1812 экземпляров, громадном по тому времени, когда и 200-300 экземпляров уже означали успех. В этом журнале сотрудничала сама императрица, помещая известные свои "Были и небылицы"

В 1797 году было запрещено употребление слов: обозрение (вместо него повелено употреблять осмотрение), врач (вместо него лекарь), выполнение (исполнение), пособие (помощь), преследование (посланной -?- в погоню), сержант (унтер-офицер), граждане (жители или обыватели), отечество (государство), приверженность (привязанность или усердие), стража (караул), степень (класс), отряд (деташемент или команда); слово "общество" совсем изгонялось из русского языка - без замены каким-либо другим.] и т.п.), несоблюдение которых могло, однако, сгубить жизнь человека

В Германии, в 1739 Ломоносов сочинил оду по случаю взятия русскими войсками турецкой крепости Хотин. В этой оде заметно подражание немецкому поэту Гюнтеру, а отчасти и Буало. Она написана ямбами, размером, до того времени небывалым в русских стихотворениях, и по языку стоит много выше последних. Ломоносов, посылая свое произведение в Академию наук, приложил к нему большое письмо, в котором рассказывает, как он начал писать стихи тоническим размером, и приводит образчики своих опытов. Между прочим он пишет: "Я не могу довольно о том нарадоваться, что российский наш язык не токмо бодростию и героическим звоном греческому, латинскому и немецкому не уступает, но и подобную оным, а себе купно природную и свойственную версификацию иметь может", и затем он пускается в описание красот различных размеров

В заведенной Державиным в Тамбове типографии стали печататься сенатские указы, публикации, сведения о ценах на хлеб и так далее. Для собирания материалов учрежден был особый стол. Статьи, подлежавшие оглашению, печатались по субботам и воскресеньям, посылались городничему и в нижний земский суд для всеобщего сведения, а затем прибивались к стенам в церквах, на базарах и ярмарках. Таким образом, заведено было нечто вроде будущих губернских ведомостей, официально установленных в царствование Николая. Кроме официальных бумаг в тамбовской типографии стали печататься и "литературные труды" тамбовских дам - переводы романов

В конце царствования Екатерины поэт едва не подвергся действительным неприятностям за оду "Властителям и судиям", включенную им в тетрадь стихотворений, поднесенную государыне в 1795 году. Это переложение псалма Давида. Стихотворение напоминает земным владыкам о правде, но в то же время велит народам почитать их избранным от Бога и повиноваться. Однако слова: "неправда потрясает троны" и некоторые другие позволили врагам Державина внушить Екатерине, напуганной террором, что тот же самый псалом был переложен якобинцами и пет на парижских улицах. Екатерина стала выказывать к поэту холодность. Шепотом говорили, что велено даже допросить его; в то время уже действовала снова Тайная канцелярия со всем арсеналом и с Шешковским во главе

В Москве Иван Петрович Тургенев ввел Карамзина в лучший и, пожалуй, единственный интеллигентный кружок того времени, собравшийся возле знаменитого книгоиздателя Новикова, где, по словам Дмитриева, он имел случай вращаться в среде людей степенных, соединенных дружбою и просвещением

В начале XVIII столетия в Москве явились "Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти", выходившие под строжайшей цензурой большей частью самого государя Петра I. Это была первая русская газета, наполненная официальными реляциями послов отечеству и императору служащих

в письме к Козодавлеву по поводу вопроса о помещении в российском словаре уменьшительных имен, Петрушек, Ванек, Анюток, Марфуток и так далее, Фонвизин остроумно и логично поясняет: "Тридцать тысяч душ иметь хорошо, но не в лексиконе"

В публичном собрании Московского университета 3 октября 1762 года Рейхель, профессор университета и библиотекарь, произнес "Слово" по случаю коронования Екатерины и говорил о том, что "наука и художества процветают запрещением (?) и покровительством владеющих особ и великих людей в государстве". Это "Слово" переведено было Фонвизиным с немецкого на русский

В столичном обществе начали образовываться литературные кружки. В Москве, под сенью университета, такой кружок образовался даже несколько раньше, уже в 1760 году. Членами этого кружка стали недавние его питомцы: Фонвизин, Я. И. Булгаков, И. Ф. Богданович, Потемкин и другие. Но главным членом, возле которого группировались остальные, был Херасков, сперва асессор, а потом директор университета, человек высокого благородства, искренно преданный просвещению и заслуживший уважение не одного поколения в русском обществе. Под его редакцией издавался журнал "Полезное увеселение", который члены кружка снабжали плодами своих трудов

в эту пору печатная литература начинает вытеснять рукописную, хотя они идут рядом еще долгое время. Новость дня в 1763 году между прочим составляет рукописная трагедия Тредиаковского "Деидамия", о которой Фонвизин пишет сестре: "Нет ничего ее смешнее; Ахиллес является в ней в женском платье. В ней 4626 стихов..."

В январе 1793 года пришло известие из Парижа о казни Людовика XVI. Весть произвела сильное впечатление. Екатерина слегла в постель, была больна и печальна. Державин отозвался одой "Колесница". Франция - "вертеп убийства преужасна", он зрит на ней руку разгневанных небес

Вилькез интересен потому, что он чуть ли не первый занес идеи Канта в Россию, куда уехал, став гувернером у детей князя Волконского

Влияние Ильинского на него было громадным. Об этом свидетельствуют многие факты: несомненно, что от учителя Антиох перенял склонность писать стихи; как Ильинский составил "симфонию" на темы Четвероевангелия, так Антиох уже на четырнадцатом году составил "симфонию" на темы псалмов - первый печатный труд нашего сатирика. Мало того, из заметок Антиоха в его календаре за 1728 год видно, что он находился в деятельной переписке со своим бывшим наставником, и мы знаем, что эта переписка продолжалась в течение всей жизни Ильинского

Возвратясь в Петербург осенью 1790 года, в модном фраке, с шиньоном и гребнем на голове, с лентами на башмаках, Карамзин введен был И. И. Дмитриевым к Державину и умными, любопытными рассказами обратил на себя его внимание. Державин одобрил его намерение издавать журнал и обещал сообщать ему свои сочинения

Вольф совсем не находил практичным открывать в Петербурге Академию наук; при этом он указывал на Берлинскую академию, которая "по имени известна всему свету, но пользы никому и ничему еще не принесла". "Обыкновенный университет, - писал он, - где ученые будут преподавать то, что распространит наука между русскими, не только полезнее для страны, чем Академия наук, но также к тому поведет, что в несколько лет Академия наук будет состоять из русских, которые потом настоящую славу доставят своему государству"

Вот как описывает Вольф отъезд нашей молодежи из Марбурга: "Студенты уехали отсюда 20 июля (1739 года) утром, после 5 часов, и сели в экипаж у моего дома, причем каждому при входе в карету вручены деньги на путевые издержки. Из-за Виноградова мне пришлось еще много хлопотать, чтобы предупредить столкновения его с разными студентами, которые могли замедлить отъезд. Ломоносов также еще выкинул штуку, в которой было мало проку и которая могла послужить только задержкою, если бы я, по теперешнему своему званию этого... Причина их долгов обнаруживается лишь теперь, после их отъезда. Они чрез меру предавались разгульной жизни и были пристрастны к женскому полу. Пока они еще сами были здесь налицо, всякий боялся сказать про них что-нибудь, потому что они угрозами своими держали всех в страхе... Когда они увидели, сколько уплачивалось за них денег (около двух тысяч рейхсталеров), и услышали, какие им делали затруднения при переговорах о сбавке, тогда только стали они раскаиваться и не только извиняться предо мною, что они наделали мне столько хлопот, но и уверять, что впредь хотят вести себя совершенно иначе и что я нашел бы их совершенно другими людьми, если бы они только ныне явились в Марбурге. Я убеждал их, что им теперь необходимо опять загладить свой проступок пред вашим превосходительством (то есть бароном Корфом) и Академией наук, а что обо мне им нисколько не нужно беспокоиться. При этом особенно Ломоносов от горя и слез не мог промолвить ни слова..."

гвардейские офицеры при Павле всегда носили с собою запас денег, чтобы не быть застигнутыми врасплох, когда им неожиданно прикажут садиться в телегу и отправляться в сибирские тундры

Даже в Тобольске сосланный за продерзости Сумароков издавал "Иртыш, превращающийся в Ипокрену" - разумеется, под пером самого издателя

Державин просил достать ему "Анархасиса", но будучи достан так и не прочитал книгу: скучно. Затем, отложив все дела и приглашения, он вдруг уткнулся в книгу. Когда друзья полюбопытствовали, что за опус -- оказывается это был "Устав соколиной охоты" царя Алексея М.

Державин уединился для окончания оды "Бог". Сказав жене, что едет в имение, он остановился в Нарве и там нанял себе на несколько дней у старушки-немки маленькую комнату. Воображение его было сильно разгорячено, судя по рассказу его в "Записках". Не докончив последней строфы, он уснул перед зарей; вдруг ему показалось, что кругом по стенам бегает яркий свет; слезы ручьями полились у него из глаз; он встал и при свете лампады разом написал последнюю строфу

Державин, в бытность губернатором в Тамбове, никак не мог выписать из столицы хоть какие-нибудь печатные уложения и хлопотал о том через разных друзей. Отпечатанные экземпляры законов были редкостью и расходились в небольшом количестве

Для русского человека поездка за границу была далеко не обычным явлением в XVIII веке. Такая поездка требовала и значительных средств, и знания иностранных языков, и сравнительно высокого умственного развития. Все это было у Карамзина, и в мае 1789 года он выехал наконец из столицы в дорожном дормезе с любимыми книгами в чемодане

Для характеристики времени особенно интересен журнал "Вечера", выходивший в 1772-1773 годах. По мнению академика Л. Н. Майкова, этот журнал был не предприятием одного лица, но порождением "литературного салона". Центром кружка являлись Херасков и его жена. Посетителями салона и авторами журнала были Богданович, Майков, Козловский, М. В. Храповицкая и др. Помещаемые в этом журнале вопросы и ответы, задачи и загадки, стихи на заданные темы - все хранило следы тех литературных забав, которые были в моде в старину

Екатерина Дмитриевна Голицына завещала 22 тысячи рублей - сумму очень значительную для того времени, на проценты с которой должны были получать медицинское образование молодые русские за границей, преимущественно в Страсбургском университете

Екатерина понимала сатиру только "в улыбательном духе", то есть писать следовало так, чтобы никого не обидеть. Княгиня Дашкова жаловалась, что князь Вяземский, генерал-прокурор, все относит или к себе, или к жене своей и потому ей делает неприятности

Екатерина, конечно, ожидала от своего секретаря новых посвященных ей поэм, а лира Державина заупрямилась. Он говорит, что императрица сама побуждала его писать в этом роде; он же, с одной стороны, предался слишком горячо делам, а с другой, видя несправедливости, не имел охоты, а если писал, то с примесью нравоучения. Несколько раз он все же принимался, запираясь дома, но ничего не мог написать, "не быв возбужден каким-либо патриотическим, славным подвигом"

Если трудно было найти приличных канцелярских служителей, то и наборщиков - не менее того. Державин обратился за содействием к типографской компании и вступил таким образом в переписку с Новиковым. Последний, конечно, охотно принял участие в излюбленном им деле и помог Державину приобрести все нужное. Зимним путем предметы были пересланы в Тамбов, и в начале 1788 года типография открыла свою деятельность

Еще в 1793 году он устроил в селе Кручик сельскую думу, которая состояла из двух выбранных крестьянами стариков и самого Каразина. В 1804 году, поселившись в деревне, Каразин преобразовал сельскую думу, которая в новом составе имела председателем Каразина и членами старшего и младшего выборного, из которых первый был вместе с тем и церковным старостой, а младший заведовал сельскою полицией и назывался благочинным; к числу членов думы принадлежали также священник и особый "надзиратель", старый отставной офицер, живший у Каразина на покое. Из членов думы трое получали жалованье: старший выборный - 42 рубля в год, младший - 60 рублей и надзиратель -120 рублей. Постановления думы записывались писарем, который получал 24 рубля в год и имел право получать, кроме того, с крестьян за внесение в особую книгу заключаемых ими друг с другом договором одну пятидесятую часть их ценности. Дума заседала раз в неделю. Она ведала как административные, так и судебные дела, и руководствовалась общими государственными законами, а в тех случаях, относительно которых не было узаконений, особыми постановлениями самой думы

Журналисты невыносимо ссорились между собой, ссорились до того, что журнал Миллера был закрыт в 1765 году по распоряжению Екатерины II, "дабы не было соблазну"

и хороших учебников во время обучения Фонвизина в гимназии, ни книг для чтения не было. Только сочинения Ломоносова, напечатанные в академической типографии, присылались в университет. Из других русских авторов отдельно печатался в это время Сумароков: его трагедии "Хорев", "Синав и Трувор", "Гамлет", "Аристон". Моральное воспитание черпало много из этих произведений

Из Молдавии князь Дмитрий привез с собою ученого священника, грека Анастасия Кондоиди, именно в качестве наставника своих детей. Но Петр, озабоченный привлечением к государственной службе возможно большего числа образованных людей, которых, как известно, было тогда мало в России, определил ученого греческого священника в духовную коллегию

Из Парижа его "выгоняли" в Россию "как собаку, без денег", по его выражению, и он был в таком беспомощном положении, что собирался идти пешком, ,и "ежели не достанет жалованья, то милостыню будет просить дорогою". Возвратился он в свите князя В. Л. Долгорукова, который очень им тяготился и не хотел кормить дорогою, так что Ганнибал выражал опасение, "как бы ему с голоду не умереть"

Из писем Ибрагима Ганнибала видно, что, назначив ему на содержание всего двести сорок франков в год, Петр часто совсем забывал о существовании своего арапа и не всегда выплачивал ему аккуратно жалованье

Известная книга Фонтенеля "Беседы о множественности миров" в Европе давно уже сделала общим достоянием факты учения Декарта и Коперника о природе. У нас же она была запрещена

Инициатором напечания был русский посланник Д. А. Голицын

Как-то зайдя в дом односельчанина Христофора Дудина, он увидел в первый раз в своей жизни недуховные книги. Это были "Грамматика" Смотрицкого и "Арифметика" Магницкого. Как Ломоносов ни просил старика Дудина дать ему эти книги на несколько дней, дед оставался непреклонен и отвечал на все просьбы отказом. Тогда Ломоносов избрал другой путь. Он стал особенно ласков с тремя сыновьями старика, старался им всячески угодить, пока наконец не получил от них этих столь заманчивых книг. "От сего самого времени не расставался он с ними никогда, носил везде с собою и, непрестанно читая, вытвердил наизусть. Сам он потом называл их вратами своей учености"

Карамзин (ему, заметим, было в 1785 году только 18 лет) не понял Новикова, а Новиков понял его и сразу нашел для него подходящее дело. Он предложил ему переводы разных иностранных сочинений по педагогике. Карамзин согласился, находя, что такое занятие для него очень полезно, так как выработает из него хорошего переводчика

Карамзин познакомился с Державиным после возвращения своего из-за границы; он ехал в Москву с мыслью основать журнал и радовался полученному от "певца мудрой Фелицы" согласию принять участие в издании. Державин в самом деле стал одним из самых усердных сотрудников возникшего "Московского журнала"

Карамзин уехал в деревню и, точно влюбленный, отдался своей "Аглае", первая книга которой появилась лишь зимой. Сборник - прототип всех наших будущих альманахов - был составлен умелой рукой человека, знавшего, что не надо слишком далеко уходить от понимания публики, чтобы нравиться ей. Здесь мы находим несколько восторженных фраз о пользе просвещения, много стихов, несколько рассказов. Кроме хорошего языка, "Аглая" ничем не отличается от "Невинного развлечения" и ему подобных журналов

комедия "Недоросль" представлена была в первый раз в Петербурге 24 сентября 1782 года "на щет (в бенефис) первого придворного актера Дмитревского, в которое время несравненно театр был наполнен и публика аплодировала пьесу метанием кошельков"

Лагарп, воспитатель Александра I, говорит, что императрица требовала, чтобы августейшие внуки ее учились бы так же охотно, как и играли

Лейпциг Фонвизин нашел наполненным учеными людьми, из которых одни считают будто бы главным человеческим достоинством умение говорить по-латыни, "чему, однако ж, во времена Цицероновы умели и пятилетние дети", другие возносятся на небеса, не зная, что делается на земле

Леклерк, бывший домовой врач гетмана Разумовского, весьма плодовитый писатель по самым разнообразным отраслям знания, находился в России в 1759 и в 1769-75 годах. Задумав уже тогда писать о русской истории, он обратился к некоему Сабакину, который с помощью двух подведомственных чиновников сделал для Леклерка обширные извлечения из рукописей различных архивов и синодальной библиотеки и перевел эти извлечения на французский язык

Ломоносов В юности "младый его разум уловлен был раскольниками так называемого толка беспоповщины; держался оного два года, но скоро познал, что заблуждает"

Ломоносов-отец вовсе не являлся обычным крепостным крестьянином-рабом того времени. Совсем напротив, он имел участок земли, которым владел на правах собственности. Кроме того, он "промысел имел на море, по мурманскому берегу и в других приморских местах для лова рыбы трески и полтосины на своих судах, из коих в одно время имел немалой величины гукор с корабельною оснасткою, всегда имел в том рыбном промысле счастие, а собою был простосовестлив и к сиротам податлив, а с людьми обходителен, только грамоте неучен..."

Ломоносову "жалованья определяется ему с 1742 года января с 1 числа по 360 рублей на год, счисляя в то число квартиру, дрова и свечи..." Такое жалованье было далеко не ничтожным. В то время в Петербурге фунт говядины стоил полторы-две копейки; соответственно с этим были дешевы и все остальные продукты. В 1741 году Эйлер, покидая столицу, продал свой дом, в котором жил со всею многочисленною семьей, всего за 300 рублей и находил, что совершил эту продажу очень удачно

М. Чулков издал "Словавь русских суевений" (1786)

Между тем в декабре 1752 года велено было академической типографии печатать знаменитое "Письмо о пользе стекла к И. Шувалову". О причинах, побудивших Ломоносова написать это стихотворение, рассказывали следующий анекдот. Однажды наш поэт, в кафтане со стеклянными пуговицами, обедал у И. Шувалова. Один из знатных людей, рассматривая знаменитого ученого, заметил эти пуговицы и, будучи, надо полагать, аккуратным последователем моды, не удержался от замечания, что таких пуговиц теперь больше не носят. Ломоносов возразил, что носит стеклянные пуговицы не по моде, а из уважения к стеклу, и наш ученый с таким воодушевлением стал рассказывать о пользе, приносимой стеклом в домашнем быту, в ремеслах, художествах, науках и так далее, что хозяин пришел от этих изъяснений в восторг и просил его написать все это в стихах. Ломоносов исполнил его просьбу

Муравьев-Апостол (1768--1851), граф, племянник бездетного гетмана Данилы Апостола, который завещал ему свою фамилию; блестящий знаток классической и европейской словесности

На вопрос Фонвизина: "Отчего у нас тяжущиеся не печатают тяжеб своих и решений правительства", вызванный, очевидно, изучением системы законов во Франции и желанием гласности, которую имел он случай там наблюдать в то время, когда процессы Вольтера и других делали столько шума во всей Европе, Екатерина отвечала: "Для того, что вольных типографий до 1782 года не было". Этот ответ, совершенно неопределенный, дает повод Фонвизину в его письме возликовать. Он видит в нем обещание и уже в самых высокопарных выражениях восхваляет намерения Екатерины

на Ломоносова возлагали просмотр переводов многих книг, которые печатались при Академии наук

На русский язык, к великой досаде Сумарокова, драма Бомарше была переведена Николаем Пушниковым и ставилась в Москве с феноменальным успехом с Дмитревским в роли Кларендона

Но то, что отразилось так выгодно на князе Антиохе, т.е. ученость и нравственные достоинства его отца, вероятно, послужило помехой для упрочения молдавского княжества за родом Кантемиров. Во всяком случае, нам известно из истории, что князю Дмитрию трудно было справиться с интригами пронырливого и хитрого валахского князя Бранкована, стремившегося захватить власть над обоими княжествами

Новиков и друзья его на свое иждивение воспитывали бедных молодых людей, учили их в школах, в университетах; вообще употребляли немалые суммы на благотворения

очень характерны его заметки в календаре за 1728 год. Из них мы узнаем, что Кантемир во время коронации Петра II пожалован в подпоручики, что он часто стоял на карауле и в то же время ревностно занимался литературой, потому что в календаре то и дело указываются разные книги, которые Кантемир прочел или собирался прочитать, с обозначением даже лиц, у которых он надеялся получить ту или другую книгу. Кажется, ни одно сколько-нибудь заслуживающее внимания сочинение того времени не ускользало от зоркого глаза девятнадцатилетнего юноши. Его в одинаковой степени занимают книги, касающиеся России, мемуары, исторические монографии, классическая древность, философские и естественноисторические книги

Петр I просил Лейбница изложить все соображения, какие только он сочтет полезными. Лейбниц, между прочим, предложил организацию наблюдений над магнитным склонением, обрисовал в общих чертах проект законодательной реформы, указал на значение коллегиального начала в суде и администрации, наконец, набросал план реформы учебного дела и проект учреждения Петербургской академии наук. "Я хочу быть издалека русским Солоном",- писал Лейбниц Софье Ганноверской

Петр I тогда же принял философа на русскую службу и назначил ему пенсию в 2000 гульденов. Планы, проекты и письма Лейбница хранятся в Московском государственном архиве. Лейбниц был чрезвычайно доволен своими отношениями с Петром I. "Покровительство наукам всегда было моей главной целью, - писал он, - только недоставало великого монарха, который достаточно интересовался бы этим делом"

По ходатайству Безбородко в 1782 году Фонвизин получил (после "Недоросля") пожизненную пенсию из "почтовых доходов" - половинное жалованье с прибавочным окладом, пожалованным ему ранее, а всего 1250 рублей в год

При Павле Петровиче дело пошло еще хуже и может лишь издали представляться комическим. Целые полки ссылались на поселение, всякое сношение с заграницей было запрещено, даже музыкальные ноты не допускались в Россию, подвергали страшным наказаниям всякого, нарушившего правила благочиния, правила бесчисленные и мелочные, вроде того, что надо было ложиться в таком-то часу, носить кафтан, а не фрак

работы Ломоносова по приготовлению разноцветных стекол в 1750 и 1751 годах шли весьма успешно, хотя в то же время ему приходилось заниматься рассмотрением и исправлением переводов, сочинением стихотворных надписей на иллюминации, подготовительными работами по истории, составлением новой теории цветов, сочинением по приказанию императрицы двух трагедий: "Тамира и Селим" и "Демофонт", - которые, впрочем, не имели никакого успеха, изобретением новых физических инструментов и производством многочисленных физических и химических опытов; тогда же он начал составлять новую грамматику, сочинил "начало третьей книги красноречия о стихотворстве вообще", читал лекции по химии, давал уроки студенту Поповскому и И. Шувалову, составлял с Кондратовичем словарь, работал в "С.-Петербургских ведомостях", спорил с Мюллером и т.д. и т.д.

руководитель Ломоносова в Марбурге Вольф заметил, что 3 русских воспитанника покучивают. Добродушный немец, вероятно, сделал им отеческое наставление и этим ограничился. Впрочем, он написал в Академию, что "не мешало бы напомнить им, чтобы они были бережливее, а то в случае отозвания их окажутся долги, которые могут замедлить их отъезд"

С 1727 года начался первый русский журнал в нашем смысле слова, под названием "Исторические, генеалогические и географические примечания к "Санкт-Петербургским ведомостям". Редакцию к примечаниям взял на себя немец Миллер, который ввел нечто новое, именно "Прибавления к примечаниям". В этих "прибавлениях" помещались сведения о всяких диковинных вещах, происходящих на свете, и они пришлись публике как нельзя более по вкусу

С довольно большими перерывами "Прибавления" выходили вплоть до 1755 года, когда тот же Миллер, расширив программу, заменил их "Ежемесячными сочинениями, к пользе и увеселению служащими". Самое заглавие уже указывает на содержание сочинений. Тут сообщалось и о разведении капусты, и о ходе семилетней войны, и об излечении мозолей, и о родившихся уродцах. В 1758 году Миллер, видя успех дела, сделал еще шаг вперед, и "Ежемесячные сочинения" превратились в "Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие". Здесь помещались статьи из лучших иностранных журналов, стихи Сумарокова и Хераскова, исследования самого Миллера. Публика приохочивалась к чтению, и Миллер имел уже несколько сот субскрибентов

Сборник "Российский театр" (1786) -- печатались лучшие российские и переводные пьесы

слушая чтение "Росслава" Княжнина, Фонвизин спросил, смеясь: "Когда же вырастет твой герой? Он все твердит: "Я - Росс, я - Росс!" Пора бы ему и перестать расти!" На эту шутку, не лишенную, впрочем, основания в связи с затянутостью трагедии, Княжнин находчиво ответил: "Мой Росслав вырастет совершенно тогда, когда твоего Бригадира произведут в генералы"

смелость сатиры, вообще довольно робкой, по мнению Екатерины уже перешла намеченные ею границы "в улыбательном духе". Явных же мер к прекращению журналов принимать не пришлось, так как при существовавшем в то время тесном общении двора и литературы настроение первого сейчас же непосредственно отражалось на второй

Со своею горячо любимою сестрою Марией Кантемир переписывался на греческом и итальянском языках, но, очевидно, отчасти для усовершенствования в них (итальянским языком Антиох начал свободно владеть только за границей), отчасти же чтобы скрыть содержание корреспонденции от охотников до чтения чужих писем, которых в России было и тогда много. Переписка на этих языках представляла для него затруднение, и когда он чувствовал себя слабым, когда болезнь лишала его энергии, он писал сестре по-русски. Так, одно из его писем начинается следующими словами: "Будучи я весьма слаб, а наипаче сего дня, не в состоянии много писать, для того ответствую по-русски"

Современник Фонвизина, известный поэт И. И. Дмитриев говорит, что благодаря романам он в первый раз услышал имена Буало, Мольера, Кальдерона и пожелал с ними познакомиться

столкновение при дворе с одним заносчивым юношей, который отнесся к нему как к невеже из-за незнания французского языка, побудило Фонвизина пополнить образование с этой стороны. Не оставляя латинского языка и слушая логику у профессора Шадена, он в то же время взялся за Вольтера и через два года пробовал уже переводить стихами его "Альзиру"

Сумароков, "почитавший себя не ниже г-на Вольтера", завел собственный журнал "Трудолюбивая пчела", где бранил все, что попадалось под руку, особенно почему-то Миллера. Перебранив всех и вся в течение года и наговорив лично самому себе бесчисленное множество самых беззастенчивых комплиментов, Сумароков бросил журнал и вернулся к стихам и драмам

Татищев взялся за историю совершенно случайно, по поручению Брюса. "Хотя,- признается он,- я по скудости способных к тому (т. е. к сочинению истории) наук и необходимо нужных известий осмелиться не находил себя в состоянии, но ему (Брюсу), яко командиру и благодетелю, отказать не мог"

у Ломоносова проявлялась какая-то жадность к делу, - ему как будто хотелось все занятия Академии вместить в одном своем лице, а между тем у него работы была целая пропасть и он сам стал отказываться, как мы видели уже, от некоторых возложенных на него поручений

удачно переводил Фонвизин в это время с немецкого и, познакомившись с книгопродавцем, стал получать заказы. Первым литературным опытом его были басни Хольберга, изданные в 1761 году, затем последовали "Метаморфозы" Овидия и переводы статей: "Изыскание о зеркалах древних", "О рисовальном искусстве" и др

Усидчивость в труде, прилежание характеризуют Кантемира столько же, как и стремление быть полезным обществу, в котором он живет. С другой стороны, он решительно отвергает, несмотря на тихий свой нрав, на мягкость характера, все то, что представляется ему бесполезным, не соответствующим внутреннему его настроению, его стремлениям

Учитель географии был тупее учителя латинского языка и не сумел даже фокусом подготовить учеников к экзамену. Поэтому на вопрос: "Куда течет Волга?" - один отвечал "в Черное море", другой - "в Белое". Фонвизин "с таким видом простодушия" отвечал "не знаю", что экзаменаторы "единогласно" присудили ему медаль

Фонвизин во Франкфурте-на-Майне видел "золотую буллу" императора Карла V, писанную в 1356 году, был в имперском архиве и замечает: "Все сие поистине не стоит труда лазить на чердаки и слезать в погреба, где хранятся знаки невежества"(!)

Царствование Екатерины благодаря вольным типографиям и дружной деятельности новых людей воспитало читающую публику, которая до того времени была совершенно случайной. "Кой-кто читал трагедии Сумарокова,- говорит Болотов.- Один унтер-офицер полка знал "Хорева" наизусть и, побывав, вероятно, в Петербурге в театре, декламировал всю трагедию с выкриками, пафосом и жестами завзятого актера". Он подарил Болотову рукопись трагедии и выучил его самого "выкрикивать по-модному стихи"

Чувствительный юноша, пока тетка правила, зачитывался масонскими и мистическими книгами, был проникнут религиозностью, переходившей в мистицизм, и любил размышлять о суете мира сего. Он любил строить церкви, обращая особенное внимание на музыкальность звона церковных колоколов. До сих пор народ считает весь "колокольный звон" от Шурана до Казани сооруженным Петром Андреевичем Нармацким. Он возмущался помещичьим произволом, объяснял крестьянам, что Бог создал всех людей свободными, и мечтал об освобождении своих людей (которых, однако, по бесхарактерности не сумел избавить даже от произвола тетки - одного из "подлинников" Простаковой). Такое "умоначертание", как выражались в прошлом веке, естественно, не нашло сочувствия в соседях и почиталось за более вредное, чем все самодурства и преступления его отца. Дворяне казанские подали прошение Екатерине II о сумасбродных намерениях его. Та самая рука, что покарала отца, дикого барина, тяжело легла теперь на сына. По высочайшему повелению он был вытребован в Нижний Новгород. Неизвестны подробности суда и следствия, так как, несмотря на вольные типографии, сведения о подобных тяжбах не печатались, но Петр Андреевич был признан сумасшедшим и оставлен на жительство в Новгороде, где и умер

Юный Ломоносов, с таким жаром накинувшийся на эти новые книги, не мог без посторонней помощи понять всего их содержания, особливо арифметику-логистику. А между тем жажда понять была очень велика. И вот он сидит по целым дням за книгами. Сварливая мачеха сердится и бранится, всячески старается "произвести гнев" в отце его; этот последний становится на сторону своей жены и находит, что сын его предается действительно пустым занятиям. Любознательному юноше не остается ничего иного, как удалиться из дому в "уединенные и пустые места и терпеть стужу и холод". Вскоре Ломоносов выучил наизусть обе книги. Все то, что было им понято и усвоено, нисколько не удовлетворяло его любознательности, а скорее, напротив, возбуждало ее

Однако важнейшей вехой в культурной жизни провинции, качественно новым этапом в истории книжной культуры стало открытие в Тобольске в 1789 г. типографии Корнильевых

Буквы нашей гражданской печати были изобретены Петром Великим в 1704 году и в следующем же году по рисунку его отлиты в Амстердаме

"Письмовник, содержащий в себе науку российского языка со многим присовокуплением разного учебного и полезно-забавного вещесловия. С присовокуплением книги: Неустрашимость духа, геройские подвиги и примерные анекдоты русских". Первое издание вышло в С. - Петербурге в 1769 г. под заглавием "Российская универсальная грамматика, или Всеобщее письмословие" - популярнейшая книга второй половины XVIII в., составлена ученым и писателем Н. Г. Кургановым (1725-1796), выдержала множество изданий

"Российский феатр, или Полное собрание всех российских феатралъных сочинений" - сборники, издававшиеся в Петербурге Академией наук в 1786-1794 гг. Всего было издано 43 части. В 1793 г. сборник подвергся гонениям за напечатание известной тираноборческой трагедии Я. Б. Княжнина "Вадим Новгородский" и вскоре прекратил существование очередной фаворит Екатерины II И. Н. Корсаков, получивший в дар от императрицы большое собрание книг, на вопрос книгопродавца Вейтбрехта - "какие ему желательно иметь книги" - надменно ответил: "Это ваше дело, а мне все равно. Ставьте только большие книги на нижние полки, а маленькие - на верхние. Словом, сделайте так, как это сделано у императрицы"

Первая светская российская мини-книга - "Искусство быть забавным в беседах", 1788 год

Лагарп, воспитатель Александра I, говорит, что императрица требовала, чтобы августейшие внуки ее учились бы так же охотно, как и играли

Наибольший интерес представляет Курский летописец, известный как повесть о чудесах Курской Коренной иконы. Повесть эта была в свое время довольно широко распространена и, по оценке специалистов, занимает видное место среди имевших широкое хождение текстов этого канра. О ее значении для местной культуры говорит тот факт, что именно эта рукописная "повесть" стала первым литературным произведением, напечатанным сразу после открытия курской губернской типографии (1792 год)

Павел I любил, чтобы в доме была библиотека

Усадебные библиотеки были в моде у русского дворянства на рубеже XVIII-XIX вв

Борис Голицин, как поэт и человек, неравнодушный к природе и ее красотам, оказался в местах, живописные виды которых вдохновляли его французскую музу. Свое "Предисловие" к "Заметкам об Эсфири", трагедии Ж. Расина, он сочиняет в прекрасном месте, деревеньке Исси

В усадьбе была уникальная библиотека, собранная Борисом Владимировичем Голицыным (1769-1813) и насчитывавшая около 30 тысяч томов

Самая первая книжная лавка в Петербурге появилась в 1714 году. Находилась она на Троицкой площади в Гостином дворе, рядом с первой типографией. История этой лавки изложена в рассказе А. В. Арсеньева "Первая книжная лавочка в Петербурге при Петре Великом". После закрытия типографии перестала существовать и лавка, которая до 1722 года торговала продукцией государевой типографии - календарями, азбуками, учебниками, военной и морской литературой

В 1770-е гг. И. И. Дмитриев отмечал, что если места вложах и в партере Придворного театра раздавали бесплатно в зависимости от чина, то на галерку допускались люди всех сословий, лишь бы они не были одеты в ливреи

В январе 1766 г. директором придворного театра и музыки был назначен один из личных друзей Екатерины И. П. Елагин. Он еще раньше выступал в роли неофициального покровителя нескольких молодых российских драматургов, самыми заметными из которых были В. И.Лукин и Д. И. Фонвизин

Екатерина была не чужда драматургии. Четыре ее сатирические пьесы увидели свет в 1772 г

"Бригадир" был поставлен при дворе только в 1772 г., а в публичном театре - в 1780 г., потому что Екатерина нашла пьесу слишком дерзкой

Петр III играл на скрипке, и в его недолгое царствование при дворе часто звучала камерная музыка в любитель-ском исполнении. При этом к государю присоединялись в роли музыкантов такие исполнители, как Г. Н. Теплов

В домах богатых екатерининских сановников возникали так называемые "вольные театры", в которых ставились популярные комедии и работали музыканты, игравшие на разных инструментах. В таких театрах также поощряли исполнение народных песен и постановку популярных сочинений, ходивших в списках

первый русский журнала для детей Николая Новикова "Детское чтение для сердца и разума" вышел в 1775

Петр I был автором многих ее статей "С-Петербургских ведомостей"

В октябре 1708 г. царь через И. А. Мусина-Пушкина приказывал московскому печатнику Федору Поликарпову: "историю Курциеву об Александре Македонском, исправя, напечатать"8; этот перевод вышел год спустя в Москве

В марте 1716 г. Петр писал из Данцига русскому поверенному в делах в Вене: "Г. Веселовский! По получении сего приищите историю Юлия Цезаря, чтоб оная была такова выхода, как в приложенном при сем реестре написанном, и на латинском языке, а не на немецком, и пришлите к нам"

По возвращении из Персидского похода царь как-то заинтересовался историей языческой религии; узнав, что по этому вопросу есть сочинение древнего греческого писателя Аполлодора, он повелел перевести это сочинение на русский язык, что и было сделано типографским справщиком Алексеем Барсовым

П.П. Шафиров и Ф. Прокопович писали прямо по указке царя, их духовные или политические сочинения были просто составной частью их службы или служения и публиковались именно потому, что носили характер государственного заказа

Василий Тредиаковский был настоящим профессиональным литератором, состоя при дворе Анны Иоанновны в звании "придворного поэта"

на основе разоблаченной еще в XVIII в. подделки - письма Иоанна Смеры, в 1950 г. было заявлено о приоритете русских в изобретении книгопечатани

Доставка библиотеки Вольтера в Петербург была осуществлена на специальном корабле осенью 1779 года, она состояла из 6 тысяч 814 книг и 37 томов с рукописями

на родине Ломоносова долго передавалось предание о том, что дьячок, обучавший Ломоносова грамоте, очень скоро упал перед отроком на колени, со смиренным благоговением признавшись, что больше ничему научить его не может

Год спустя после начала учебы в Греко-латинской академии Ломоносов уже настолько был силен в латинском языке, что мог сочинять на нем небольшие стихи

Многие свои стихи Прокопович писал на латинском, а потом переводил на русский

у себя на подворье в 1721 г. Прокопович завел школу для "сирот всякого звания", это было первое среднее учебное заведение в Петербурге

Для своей школы Прокопович сочинил букварь "Первое учение отрокам", выдержавший 11 изданий. Татищев назвал этот букварь "лучшим нравоучением для юношей"

Вспоминая годы московского ученичества, Ломоносов, между прочим, писал: "Обучаясь в Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти непреодоленную силу имели"

Ломоносов попал в число 12 учеников, командированных за границу благодаря протекции Ф. Прокоповича

в 1735 году в Петербурге при Академии было создано общество переводчиков

когда воспитанный на чуждой русскому языку силлабической стихотворной системе Тредиаковский в 1735 году решился реформировать книжную поэзию, он не преминул подчеркнуть: "Поэзия нашего простого народа к сему меня довела"

Сохранился даже анекдот о том, что царь, увидев Тредиаковского среди его сверстников, указал на него пальцем и предрек: "Этот будет вечный труженик"

В начале 1723 года Тредиаковский едва ли не пешком отправляется с берегов моря Каспийского в Славяно греко латинскую академию

Тредиаковский жил три года в Париже в доме русского посла во Франции князя А. Б. Куракина: на полном обеспечении, исполняя секретарские обязанности

книга Тредиаковского "Приклады како пишутся комплименты разные" (1708, 1712, 1718), послужившая образцом для писавшихся тогда любовных писем

Подводя итог своим наблюдениям за успехом "Езды в остров Любви" у читателей, в следующем письме к Шумахеру Тредиаковский писал: "Подлинно могу сказать, что книга моя вошла здесь в моду, и, к несчасгию или скорее к счастию, и я сам вместе с ней. Клянусь, милостивый государь, не знаю, что мне делать; меня повсюду разыскивают, везде спрашивают у меня мою книгу; когда же я говорю, что у меня ее вовсе нет, они обижаются в такой степени, что я боюсь вызвать их неудовольствие"

Если "Езда в остров Любви" понравилась публике, то обо всех остальных свершениях и замыслах Тредиаковского мало кто знал и еще меньше было тех, кто

в первый раз Тредиаковский был избит Волынским, тогда всесильным кабинет-министром и его покровителем, когда получил приказ написать стихи к знаменитой "дурацкой свадьбе", описанной позднее в "Ледяном доме" И. Лажечникова

после чудовищной экзекуции Тредиаковский был посажен в карцер, где должен был к утру написать таки пресловутые стихи, а написав, продекламировать их в тот же день на шутовском действе в "Ледяном доме"

Тредиаковского все время преследовали житейские невзгоды, он был очень беден, постоянно болел. И несмотря на все это, Тредиаковский, этот "Сизиф русской литературы", как назвал его однажды советский литературовед Д. Д. Благой, продолжал свою титаническую работу, направленную на просвещение соотечественников

за несколько месяцев до смерти, Тредиаковский писал: "Исповедую чистосердечно, что, после истины, ничего другого не ценю дороже в жизни моей, как услужение, на честности и пользе основанное, досточтимым по гроб мною соотечественникам"

Ломоносов заполнял поля книги Тредиаковского о русском стихосложении репликами на русском, немецком, французском, латинском языках

Вот как выглядел обычный студенческий день Ломоносова в Марбурге (на основании его рапорта в Академию наук от 15 октября 1738 года): утром с 9 часов до 10 - занятия экспериментальной физикой, с 10 до 11 - рисованием, с 11 до 12 - теоретической физикой; далее - перерыв на обед и короткий отдых; пополудни с 3 до 4 часов - занятия метафизикой, с 4 до 5 - логикой. К этому нужно добавить, что Ломоносов самостоятельно брал уроки французского языка, фехтования, танцев, а также работал области теории русского стиха

Первым поэтическим опытом Ломоносова был перевод оды Анакреонта

"После того, что я прочитал у Бойля, мною овладело страстное желание исследовать мельчайшие частички тел. О них я размышлял 18 лет; не в моей привычке лишь тогда начинать думать о каком нибудь предмете, когда уже пришло время для объяснения его" (Ломоносов)

"Хоть я твердо уверен, что это мистическое учение должно быть до основания уничтожено моими доказательствами, однако я боюсь омрачить старость мужу, благодеяния которого по отношению ко мне я не могу забыть..." (Ломоносов в частном письме, где он сообщает, что нашел доводы против теории, сторонником которой был Вольф -- его учитель)

"Мы были очень удивлены, - вспоминал первое чтение "Оды на взятие Хотина" академик Я. Я. Штелин (1709-1785), - таким, еще не бывалым в русском языке размером стихов... Все читали ее, удивляясь новому размеру"

Миних поручил Юнкеру, своему историографу и поэту "осмотреть и поправить соляное дело" на Украине, что тот и сделал, исправно и основательно

Одной из обязанностей Ломоносова было переводить с немецкого оды Штелина, штатного поэта при Елизавете

Ломоносов в течение 1742 года пишет ряд программных работ по геологии, переводит с немецкого большую статью Крафта о различных машинах, и с французского пролог к итальянской опере "Титово милосердие"

Не имея возможности добиться справедливости в академических кругах, Ломоносов никогда не скрывал своего мнени

Ломоносов в академическом собрании "поносил профессора Винсгейма и всех прочих профессоров многими бранными и ругательными словами, называя их плутами и другими скверными словами, что и писать стыдно. Сверх того, грозил он профессору Винсгейму, ругая его всякою скверною бранью, что он ему зубы поправит, а советника Шумахера называл вором"

Феофан Прокопович направил римское папе стихотворное послание, в котором защищал Галиле

Антиох Кантемир дружил с Монтескье и состоял в переписке с Вольтером

Поэма Тредиаковского "Феонтия" о теодицее -- это переработка "Трактата о существовании и атрибутах Бога" Фенелона

По приезде из Германии Ломоносов вел для себя записи по физике и математике, которые в дальнейшем, при систематизации его рукописного наследия, получили название "276 заметок по физике и корпускулярной философии" (1741-1743)

В начале самостоятельной научной деятельности Ломоносов намеревается "полагать основания" и "охватывать совокупность всех вещей, чтобы нигде не встретилось противопоказаний"

"Не следует выдумывать много разных причин там, где достаточно одной; таким образом, раз центрального движения корпускул достаточно для объяснения теплоты, так как оно может увеличиваться до бесконечности, то не следует придумывать других причин" (Ломоносов)

"Что касается тех мистических писателей, которые уклоняются от сообщения своих знаний, то они с меньшим уроном для своего доброго имени и с меньшей тягостью для своих читателей могли бы скрыть это учение, если бы вовсе не писали книг" (Ломоносов)

"Тончайшие философские воображения и рассуждения, многоразличные естественные свойства и перемены, бывающие в сем видимом строении мира и в человеческих обращениях, имеют у нас пристойные и вещь выражающие речи. И ежели чего точно изобразить не можем, не языку нашему, по недовольному своему в нем искусству приписывать долженствуем" (Ломоносов)

Находясь под арестом за буйство в Академии, Ломоносов нижайше просил: "Потребна мне, нижайшему, для упражнения и дальнейшего происхождения в науках математических Невтонова Физика и универсальная Арифметика, которые обе книги находятся в книжной академической лавке"

Когда Ломоносов представил "Рассуждение о причине теплоты и холода", академики по прочтении выразили ему свое неодобрение именно в связи с неучтивым "поношением" признанных имен

Пиша учебник по физике для студентов, Ломоносов столкнулся с неразработанностью русского языка. "...принужден я был искать слов для наименования некоторых физических инструментов, действий и натуральных вещей, которые хотя сперва покажутся несколько странны, однако надеюсь, что они со временем чрез употребление знакомее будут"

Академия отклонила "Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия" Ломоносова, поскольку то не было написано на латинском языке

В своем "Кратком руководстве к риторике на пользу любителей сладкоречия" Ломоносов приводил примеры только из своих од и классических авторов

Ломоносов, Тредиаковский и Сумароков на спор перевели 143 псалом Давидов

Тредиаковский от имени Академии написал возражение на ломоносовскую поэтику ("Письмо о правилах российского стихотворства"), но академиками было решено "сего, учеными ссорами наполненного письма для пресечения дальних бесполезных и напрасных споров к Ломоносову не отправлять и на платеж на почту денег напрасно не терять"

"Жаль того, что в кое время мы с ним были приятели и ежедневные собеседники и друг от друга здравые принимали советы" (Сумароков о своей дружбе с Ломоносовым)

Ломоносов был человеком Елизаветы Петровны и братьев Шуваловых, Сумароков человеком великой княгини Екатерины Алексеевны и братьев Паниных, а Тредиаковский -- Святейшего Синода. Поневоле вовлеченные в междоусобную, скрытую борьбу этих сил, русские поэты служили интересам этих сил, подчас забавляя своих покровителей взаимной непримиримостью

при расчете с русскими учеными во времена Ломоносова вместо денег часто использовались книги, которые стоили дорого и которые можно было продать

31 мая 1750 года Ломоносов получил президентское указание посещать Ботанический сад Академии наук. Дело в том, что Ботанический сад примыкал к дому, в котором вместе с другими академическими служащими жил Ломоносов. Ходить в присутствие и обратно через Ботанический сад было короче, но входить на его территорию не работающим там не разрешалось. Вот Ломоносов и обратился за соответствующим разрешением и получил его

3 мая Академическое собрание, рассмотрев ломоносовское прошение о присвоении ему звания профессора, предложило ему "как можно скорее" подать еще одну диссертацию - "из области науки о металлах". Ломоносов в феноменально короткий срок, уже 29 мая, представил новую работу "О металлическом блеске" (написанную на основе его студенческого специмена 1740 года "Физико химические размышления о соответствии серебра и ртути")

Тредиаковский был произведен в профессора риторики и словесности не по представлению академиков, а Священного Синода

"Какие были тогда распри или лучше позорище между Шумахером, Делилем и Миллером! Целый год почти прошел, что в Конференции, кроме шумов, ничего не происходило" (Ломоносов о ситуации в Российской академии в 1740-е гг)

граф Кирила Григорьевич Разумовский был назначен именным указом от 21 мая 1746 года президентом Академии наук. Ему было тогда 18 лет

Книгопродавец Миллер (Петербург, 1780-е) "покупал и печатал переводы, платя за них, по произвольной оценке и согласию переводчика, книгами из своей книжной лавки"

в конце 1784 года в Москве Тургенев ввел Карамзина в лучший и, пожалуй, единственный интеллигентный кружок того времени, собравшийся возле знаменитого книгоиздателя Новикова, где, по словам Дмитриева, он имел случай вращаться в среде людей степенных, соединенных дружбою и просвещением

Новиков предложил ему переводы разных иностранных сочинений по педагогике. Карамзин согласился, находя, что такое занятие для него очень полезно, так как выработает из него хорошего переводчика

Петров первый заинтересовал Карамзина Шекспиром и советовал ему переводить его драмы на русский язык

В журнале Миллера "Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие" (основан в 1758) впервые в России стали публиковать произвдения оригинальных писателей

Сумароков, "почитавший себя не ниже г-на Вольтера", завел собственный журнал "Трудолюбивая пчела", где бранил все, что попадалось под руку, особенно почему-то Миллера. Перебранив всех и вся в течение года и наговорив лично самому себе бесчисленное множество самых беззастенчивых комплиментов, Сумароков бросил журнал и вернулся к стихам и драмам

журнал Миллера был закрыт в 1765 году по распоряжению Екатерины II, "дабы не было соблазну"

стихи и проза, критика и библиография, разные статьи и анекдоты нашли себе место в первой же тоненькой книге "Московского журнала". Последующие были не хуже и число субскрибентов быстро возросло до 300 человек, с которыми можно было вести дело, так как за материал издатель не платил ничего

Татищев взялся за историю совершенно случайно, по поручению Брюса

Брюс разыскал для Татищева список Нестора, который пришлось сравнивать с другими. Работа предстояла кропотливая, долгая, но Татищев, несмотря на службу, постоянные разъезды и собственное хозяйство, не испугался ее

"Самый любопытный из романов г-на Эмина есть собственная жизнь его, как он рассказывал ее своим приятелям" (Карамзин)

Екатерина II разрешила Щербатову для написания порученной ему истории брать нужные ему бумаги из различных библиотек, но, разумеется, свободного доступа во все архивы не открыла

Другие страны

Долгие годы бр поэт Клаудио Мануэл да Коста работал над поэмой "Вила Рика", мечтая издать ее большим тиражом на английском, французском, итальянском и испанском языках, с тем чтобы послать в столицы государств и поведать всему миру о том, как прекрасна Вила Рика

Клаудио Мануэла да Коста поэт считался одним из самых образованных людей капитании Минас. В его библиотеке было триста восемьдесят восемь томов книг не только религиозного, но и светского содержания. Среди них встречались даже произведения французских философов, которые в вице королевстве Бразилии считались в то время крамолой

"Если синьора Медбак внушала мне сюжеты занимательные, трогательные... то синьора Марлиани... давала иные толчки моему воображению и побуждала меня работать в области того комедийного жанра, который требует тонкости и лукавства" (Гольдони)

"Мне казалось, что я воздаю им [крестьянам] должное, изображая их на сцене и привлекая к ним внимание образованных людей и изящных дам" (Гольдони)

"Не меньшее воздействие оказало творчество Гольдони на двух блистательных диалектических поэтов Италии: миланца Порта и римлянина Белли"

Альфиери педантично отмечал этапы работы над своими трагедиями; так, замысел "Брута Второго" от отнес к 18 апреля 1786 года

Альфиери работал в 3 этапа: а) план; б) прописывание обязательно всего текста; в) отделка; между этапами отлежка материала примерно в 1 год

Благодаря средствам, данным на улучшение сада графом Гилленборгом, Линней привел Упсальский ботсад в блестящее состояние

В "Дзеиме" Гоцци так нашкодил на просветителей, что уже монахи, сняв рясу и надев маску, шли в театр

В 1730 году Рудбек по старости лет решил передать кому-нибудь часть своих лекций, и выбор его остановился на Линнее. Факультет произвел ему испытание и одобрил его, хотя профессор Рогберг и считал рискованным "делать доцентом студента, не пробывшего еще трех лет в университете"

в 1742 году, на тридцать пятом году жизни, Линней стал профессором ботаники в Упсале; вся его остальная жизнь до самой смерти, последовавшей в 1778 году, прошла в этом городе почти безвыездно

В 1753 году он купил себе около Упсалы небольшое имение Гаммарба, где и проводил лето в последние 15 лет своей жизни; иностранцы, приезжавшие заниматься под его руководством, нанимали себе квартиры в соседней деревеньке. В своем имении Линней выстроил особый домик для своих естественноисторических коллекций

В июле-августе 1776 года Альфиери создает прозаический вариант трагедии "Орест" и только в 1778 первый стихотворный

В комедиях "Кухарка" и "Кьоджинские перепалки" Гольдони изображает перебранки простых женщин

В молодости Линней отличался блестящей памятью и сохранил ее приблизительно до пятидесятого года жизни, когда она стала слабеть. Но к языкам у него были плохие способности; мы видели уже, сколько огорчений ему причиняла в детстве латынь; позднее он и писал и говорил на этом международном языке ученых того времени, но латынь его всегда хромала и была далеко не классической; когда в 1763 году он был избран членом Французской академии, то не решился написать сам благодарственное письмо по-латыни, а, написавши его по-шведски, дал сделать перевод. С новыми языками у него дела шли не лучше; за три года жизни в Голландии он не выучился по-голландски

В шведских университетах тогда господствовал такой обычай: студенты, прослушавшие курс, ездили за границу для получения докторской степени в тамошних университетах. У Линнея решительно не было средств для поездки в Голландию, куда ездили обыкновенно медики за докторским дипломом, и он все еще оставался врачом непатентованным. Между тем, по уставу, человек, не имеющий ученой степени, не мог быть доцентом в университете, так что лекции, которые читал Линней, были не совсем законны. Факультет, очевидно, смотрел на это сквозь пальцы, принимая во внимание его знания, его бедность и влияние его покровителей, Рудберга и Цельзия. Но неожиданный успех молодого доцента начинал мозолить глаза его менее счастливым товарищам и соперникам, и один из них, Розен, адъюнкт медицинского факультета, возбудил вопрос о незаконности чтения лекций Линнеем. Раз вопрос был поставлен официально, пришлось его решить на почве формальности, и Линнею было воспрещено дальнейшее преподавание в университете

Впоследствии многие из его учеников становились его верными помощниками; предпринимая отдаленные путешествия, заносимые судьбой в разные страны, они отовсюду присылали Линнею научные материалы. С этой целью он постоянно старался доставлять своим ученикам должности духовных лиц или врачей на кораблях

Гольдони впервые вывел на сцену в Италии крестьян

Гольдони: зритель устал от импровизированной комедии, где из спектакля в спектакль кочуют одни и те же слова и шутки; не успевает артист открыть рот, как зритель уже готов подсказать, что будет дальше

Гоцци полагал, что пошлость тогда будет иметь успех, когда автор понимает, что это пошлость и изображат ее именно как пошлость

Дорожный дневник, который Линней вел в лапландском путешествии, остался, впрочем, неизданным; он напечатал, по возвращении, только статью о лапландской флоре ("Florula lapponica"), и это был его первый напечатанный труд (1732 год)

За свою жизнь Гольдони создал: 5 трагедий, 16 трагикомедий, 137 комедий, 57 сценариев для импровизированного театра, 13 либретто серьезных опер 49 -- комических, 2 священных действия, 20 интермедий, 3 фарса и 3 тома "Мемуаров"

Из Испании Линней получил предложение поселиться в Мадриде и сделаться королевским ботаником - неслыханная честь для ученого отдаленной страны, к тому же еретика, лютеранина; ему предлагали право свободного исповедания своей религии, возведение в дворянское достоинство и годовое жалованье в 2000 пиастров

Книга Нострдамуса в 1781 была запрещна папой

Комедия Гольдони "Трактирщица" была снята из репертуара труппы из-за зависи Медбак к Марлиани

Линней был знаком с манускриптом Артеди и сейчас же после его смерти бросился на его квартиру, чтоб спасти это драгоценное наследство. Однако хозяин квартиры решил прежде выручить деньги, которые Артеди оставался ему должен, и заявил, что продаст все имущество покойного с молотка. В этом затруднительном положении Линнея выручил Клиффорт: он выкупил рукописи Артеди у расчетливого кредитора и подарил их Линнею. В 1738 году Линней издал сочинение Артеди о рыбах. Сочинение это настолько богато содержанием, что Артеди называют отцом ихтиологии

Линней был, как и всякий человек, сыном своего времени; теперь мы знаем имя графа Тессина только в связи с именем славного ученого; в глазах же Линнея Тессин был знатной персоной, и их разделяла целая пропасть в общественном положении. За услуги, ему оказанные, Линней платил Тессину в течение всей жизни самой теплой благодарностью; ему посвящал он издания "Systema naturae", начиная со второго, вышедшего в 1740 году в Стокгольме. Письма его к Тессину любопытны как пример отношений, которые в XVII веке существовали между ученым и придворным, как образчик эпистолярного слога того времени

Между тем в Упсале, где у Линнея не было равных по учености и таланту, он чувствовал себя довольно одиноким. Его сидячая жизнь прерывалась только время от времени непродолжительными путешествиями в разные провинции Швеции

Мы уже говорили, что основные идеи Линнея, которые он внес в науку (двойная номенклатура, система растений), были им выработаны за время его жизни в Голландии, когда ему не было еще тридцати лет. Остальную свою долгую жизнь он посвятил тщательному изучению и описанию растений и животных по разработанным им принципам. Первое издание его "Systema naturae", вышедшее в Лейдене в 1735 году и положившее начало его известности (там уже были изложены начала половой системы растений), заключало в себе всего четырнадцать страниц in folio

Падуанская Академия Риковрати (XVIII век) включала в свой состав 9 женщин, давая каждой из них имя какой-нибудь музы

Портан (1739--1804) -- финский филолог, впервые опубликовал памятники финской культуры

После его смерти кафедру ботаники в Упсальском университете получил его сын; он ревностно принялся за работу, стараясь в новом и щекотливом для него положении сделаться достойным отца; первой его заботой было издание оставшихся рукописей отца и обработка новых изданий его сочинений, именно "Системы природы"

После смерти обоих Линнеев в руках вдовы и матери двух ученых осталось огромное количество научных предметов, в которых ее интересовала лишь их стоимость. Шведский король Густав в это время был за границей; вдова Линнея, опасаясь, что правительство купит наследство Линнея для Упсальского университета дешевле, чем его можно продать за границу, спешила воспользоваться отсутствием короля и послала в Англию, к богатому и известному натуралисту Банксу, предложение купить все книги и коллекции за тысячу гиней. Банкс не воспользовался сам этим предложением, но передал его молодому, начинающему, впоследствии очень известному ботанику Смиту, человеку также с хорошими средствами; получивши список всех вещей, входивших в научное наследство Линнея, Смит беспрекословно уплатил его вдове требуемые деньги. Он получил библиотеку в 2500 томов (что одно уже стоило почти этих денег), огромные гербарии отца и сына, много неизданных рукописей и разных естественноисторических коллекций во вкусе того времени: сушеных рыб, насекомых, раковин, окаменелостей. Между тем почтенная женщина, кажется, прогадала: когда переговоры со Смитом уже были окончены, к ней стали поступать предложения и запросы о научном наследстве Линнея, в том числе, между прочим, из Петербурга, где ей сулили не постоять за ценой. Предусмотрительный Смит поторопился и заплатил дорогую цену капитану судна, чтобы он не мешкал с доставкой драгоценного груза. В это время вернулся в Швецию король Густав; узнав, что коллекции Линнея уже проданы за границу, он пришел в такое негодование, что послал военный корабль в погоню за судном, везшим покупку Смита в Англию. Но судно счастливо прибыло в Англию, где таможня с почетом пропустила наследство Линнея без всякого досмотра. Шведы до сих пор с досадою вспоминают, как чужая страна завладела ученым наследством их величайшего натуралиста

Пятидесяти пяти лет от роду Сведенборг, выражаясь языком современных спиритов, стал медиумом, или духовидцем, ему начал являться Христос, он стал слышать небесные откровения, толковал по-своему Священное Писание и пророчил появление "нового Иерусалима или апокалиптической церкви

У Линнея была всегда полная аудитория; его слава натуралиста привлекала учеников отовсюду, и в стенах скромного провинциального университета впервые появились студенты, говорящие на чужих языках,- немцы, швейцарцы, датчане, англичане, даже русские [В 1761 году у Линнея слушал лекции один из богачей Демидовых, вероятно, Григорий Яковлевич Демидов, заплативший ему огромный гонорар. В1766 году в Упсале защищал диссертацию некто Матвей Афонин.]

Число студентов в Упсале до Линнея не превышало обыкновенно 500 человек и опустилось снова до этой цифры после его смерти; но при жизни Линнея его громкая известность привлекала массу студентов, и в 1759 году, в год его ректорства, оно достигло небывалой цифры -1500 человек

Аристократ, получивший традиционное воспитание и не обладавший никакими иными преимуществами, кроме владения в совершенстве французским языком и искусством верховой езды, Витторио Альфьери может служить прекрасным примером того, как одновременно с пробуждением таланта в поэте просыпается и любовь к языку. Все его устраивало, пока он не почувствовал, что станет поэтом. Дав отчет в своем призвании, он со страстью и упоением принялся изучать родной язык. Вчитывался в поэзию XIII-XIV, в прозу XV-XVI веков, занимался грамматикой и диалектологией, взялся за латынь, даже за греческий. Все это было ему необходимо для сотворения собственного поэтического мира.

Гоцци насчитал тридцать шесть трагических ситуаций, постоянно используемых драматургами, Жерар де Нерваль уменьшил это количество до двадцати четырех, добавив, что все они вытекают из семи смертных грехов

В качестве орудий письма древние писцы использовали птичьи, преимущественно гусиные перья. Способ приготовления гусиных перьев был устойчивым и дожил до XIX в. Чтобы размягчить перо и очистить от жира, его втыкали в горячие и влажные песок или золу. Затем с помощью ножа очинивали: делали надрез с двух боков, оставляя небольшой полукруглый желобок, по которому стекали чернила. Для удобства нажима желобок расщепляли.

большинство произведений Алваренги, в свое время считавшегося одним из трех лучших поэтов Бразилии, не увидели свет, и сейчас литературоведы могут судить о стиле и мастерстве Алваренги Пейшото лишь по одной единственной, сохранившейся до наших дней поэме, которая называется "Канто Женетлиако"

Гоцци бесплатно отдавал свои фьябы актерам

Во времена Гоцци этого Чиголотти знала вся Венеция: забавный старик-баечник рассказывал волшебные истории, нарочно нес околесицу и собирал вокруг себя толпы

Альгаротти составил популяризацию философии Ньютона, предназначенную "для дам"

Итальянский патриций Баффо (XVIII в) писал сонеты на веницианском диалекте, причем совершенно непристойного содержани

В отличие от Лондонской библиотеки, где царит тишина, в библиотеке Ambrosiana в Милане никогда не прекращается гул

Заблуждение о том, что Овидий -- поляк, держалось в Польше довольно долго, даже такие серьезные ученые, как Вишневский и Белевский, не хотели от него отказаться

К началу страницы

---

Оставить комментарий © Copyright Соколов Владимир Дмитриевич (sokolwlad@narod.ru) Размещен: 09/04/2013, изменен: 22/06/2017. 519k. Статистика. Справочник: Критика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"