Соколова Ирина Валерьевна : другие произведения.

Время звёзд. Часть I I. Другая сторона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.82*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение истории. Немного о другой стороне жизни Мориона.

Часть II

Другая сторона.

  
   И вновь - убегающая под конские копыта дорога. Сколько их было в моей жизни? Кажется, вся жизнь - один сплошной путь из ниоткуда в никуда. С краткими остановками у тёплого очага в домах друзей или среди кровавой грязи у трона властителей. В этом мире нет двух одинаковых дорог. Больше того, по одной и той же дороге не пройдёшь дважды, а, возвращаясь, всегда встречаешь новое место и других людей. Этот мир слишком изменчив, чтобы позволить себе такую роскошь как постоянное пристанище.
   Но зато можно познавать его в свое удовольствие!
   Я не в силах понять, как можно устать от жизни. Когда вокруг столько нового, неизвестного. Не пройденные дороги, несыгранные роли, непрочитанные книги... встречи, которым только предстоит состояться. Это завораживает.
  
   Не по-весеннему жаркое солнышко немного печёт голову. Надо было всё же потратиться на шляпу. Мрак неторопливо перебирает копытами, я дремлю в седле, погрузившись в свои мысли. До Ллевельдеила - одного из крупнейших эльфийских княжеств - полтора десятидневья пути на запад. Достаточно времени, чтобы обдумать происходящее.
   Редкие чахлые перелески почти не дают тени. Хорошо, что с водой здесь проблем нет. Ближе к югу деревья исчезнут вовсе, сменяясь ковром из травы и цветов. В это время года степь должна просто завораживать.
   Степь... что-то там неладное творится, как ни крути. Тот, кто хоть недолго пожил среди степняков, не может не уяснить одну простую вещь. Употребляющий черную пыльцу кочевник это не просто немыслимо, это невозможно. Как зелёное солнце или обжигающий лёд.
   Не хочется этого признавать, но сразу две таких невозможности - знак того, что в кланах что-то не в порядке. Серьёзно так не в порядке. Не стоит ли немного отложить визит к эльфам и для начала заглянуть в степь? Маг от меня никуда не денется.
   Чуть морщусь. Вся эта история просто вызывающе подозрительна! Преступившие вековые запреты кочевники, маг, интересующийся Детьми Звезды, маленькая ясновидящая, которая какому-то магу зачем-то очень нужна... И не факт, что именно тому, у кого она воспитывалась.
   Не стоило, наверное, так резко срываться из Серого Замка. Нужно было Лерду расспросить... Поздно. Что сделано, то сделано.
   Ощущение того, что все эти вещи связаны всё же не оставляет. Чёткое такое предчувствие из тех, что меня редко подводят. Вполне возможно, что со смертью мага разрешится и всё остальное... И, во всяком случае, он-то точно знает, кому его воспитанница понадобилась и зачем. Но Лерда сейчас в безопасности. Даже более чем, астайе - фигура из тех, с которыми считаются даже маги. А вот если в кланах не всё в порядке, оставаться в стороне я просто права не имею. И если бы Джалэнай что-то знал, он бы мне сообщил...
   Хмыкаю. Знала бы Сора, кем меня считают по ту сторону границы... Убила бы.
   Со вздохом вытаскиваю из потайного кармана одну из припасенных на крайний случай монеток. Подкидываю. Профиль Проводника - Ллевельдеил, знак Троих - Степь. Янтарный кружок тепло светится в солнечных лучах, приземляясь мне точно в центр ладони. Звезда с шестью лучами разного размера. Степь.
   Решительно тряхнув поводьями, направляю Мрака к угадывающемуся вдали поселению. Сегодня ночуем под крышей.
  
   Крохотная деревушка пугливо жалась к подножью замка. Не столь мощного, как Серый, но тоже вполне надёжного. Главное - постоялый двор в ней был. Чистый и вполне внушающий доверие, что в здешних местах вообще редкость. Оторвав от сердца две янтарных монеты, требую лучшую комнату и бадью горячей воды. Визит в Степь требует серьёзной подготовки, и где-нибудь в лесу с этим не справиться.
   Пока слуги носят воду, торопливо ужинаю, сидя в общем зале. Гречневая каша с мясом немного пригорела, но я, в принципе, ем всё, особенно если оно горячее. Жизнь приучила не привередничать.
   Чужой пристальный взгляд чуть не заставил меня поперхнуться. Как можно равнодушнее оглядываю помещение и натыкаюсь на внимательные глаза незнакомой ундины в дальнем углу. Вопросительно приподнимаю брови. Женщина секунду медлит, затем поднимается и идёт ко мне почти через весь зал.
   Незнакомка поздоровалась и присела напротив. Несколько секунд беззастенчиво её разглядываю. Немолода, но все ещё достаточно привлекательна - вряд ли намного старше сотни лет. Бледная до прозрачности кожа, круглые темно-зеленые глаза с тонкими, как бумага веками, чуть вздёрнутый нос со способными открываться и закрываться щелями ноздрей - чистокровнейшая ундина. Странно, для них здесь чересчур сухо. Платье из плотной ткани, укутывающее женщину от подбородка до ступней, не новое и с запылённым подолом. Странница? Кожа межпальцевых перепонок сухая и складчатая - давненько дочь Воды не плавала в родном море.
   - Чем я могу вам помочь?
   - Скорее уж я вам, - женщина тоже времени зря не теряла, пристально всматриваясь в мои глаза. - Насколько я могу судить, у вас сейчас нет проблем с деньгами.
   Ошибаетесь, таэс. И сильно.
   Продолжаю вопросительно смотреть на ундину. Кажется, я догадываюсь, к чему она клонит.
   - Могу подсказать, на что их потратить.
   - Не нуждаюсь.
   - На десяток переходов вокруг другого торговца не найдёте.
   - Я же сказал, не нуждаюсь.
   - Как знаете. - Женщина встала и направилась на свое место.
   Устало опускаю веки. Да, цвет моих глаз неестественен. Но это, Бездна побери, не значит, что меня заинтересует чёрная пыльца!
   Отшвырнув ложку, поднимаюсь из-за стола. Комната уже должна быть готова.
  
   Вымытая и расчесанная грива тяжелым плащом спадает на спину, заставляя голову чуть откидываться назад. Густые мягкие волосы такой длинны при моём образе жизни скорее орудие пытки, но предложения укоротить их хотя бы до пояса я всегда встречаю в штыки. Интересно, чего в этом все-таки больше: жизненной необходимости или больного самолюбия?
   Разделив их на восемь прядей разной толщины, начинаю неспешно сооружать косу. На сей раз не простую - вычурное плетение может рассказать знающему о том, из какого рода человек, какая у него семья, чем он славен и насколько богат. Сплести такое - почти искусство, требующее времени и полной сосредоточенности. Перевязываю кончик тонким кожаным шнурком с бубенцами. А вот серьги лучше вынуть - согласно правилам степняков, прокалывать свое тело, дабы вставить украшение, может только женщина. Ну или... хм... за этим точно не ко мне!
   Теперь развести тёплой водой немного туши и тонкой кисточкой подрисовать затейливый узор на левой щеке. От скулы к шее - стилизованное изображение дикой кошки в прыжке. Последний штрих - несколько капель травяного сока под веки.
   Порывшись в шкатулке, достаю пару морионовых браслетов и ожерелье-ошейник из шести рядов мелких черных камней. Не люблю оставаться без защиты. Так, теперь чистая одежда. Хорошо бы что-то степняцкое, но не судьба. Придется облачиться в то, что есть.
   Критическим взглядом окидываю себя в маленьком тусклом зеркале. Здравствуй, Яаттай из рода Каракала. Тебе нужно о многом поговорить со своим файхом.
   Устраиваюсь на кровати, закинув руки за голову. Так, теперь главное - не проспать. С постоялого двора так и так придётся выбираться через окно, а из города - задворками. И лучше, чтобы у местных жителей было как можно меньше шансов меня встретить.
  
   Степь отцветала. Колышущееся под ветром травяное море от горизонта до горизонта притягивало взгляд и заставляло сердце биться чаще. Хорошо тут, право слово! Сейчас. Меньше чем через две недели трава выгорит, а в полдень раскаленный воздух будет обжигать горло на вдохе. Но пока - свежесть травы и буйство красок, короткая, предельно концентрированная весна.
   До мест, где сейчас должны кочевать Каракалы, было не меньше пяти дней пути, но это меня мало беспокоило. Никогда не подводившая память услужливо приводила к колодцам и мелким, обречённым вскоре пересохнуть ручейкам.
   Люди не попадались. Встретить их здесь возможно, только если специально искать. И то, смотря как искать...
   Мне было прекрасно известно, куда сейчас направляется мой род и оставалось лишь следовать к их обычным пастбищам. И размышлять. На сей раз просто для себя.
   Успокаивать душу стихотворными строчками у костра и бесконечными напевами без слов, смотреть на низкие, огромные звёзды, слушать шелест трав и беседовать с миром. Не бояться и не гадать. Пусть всё идет своим чередом.
  

***

   Ранним утром из ворот Серого Замка выехал на юго-восток отряд из тридцати воинов. Предстояло очередное патрулирование границы. Тяжёлая, опасная, но вполне заурядная работа, которую Альрэна теперь должна была исполнять наравне с родителями. Белка с самого детства знала, что рождена для битвы, а воины уже сейчас беспрекословно признавали её своим командиром. И никогда не роптали на приказы, а уж тем более просьбы.
   Ни Сорана, ни Рениан юную предводительницу не провожали, а потому на то, что один из солдат на удивление неловко держится в седле никто не обратил внимания.
  

***

   Ваэй заметил чужака ещё издали. Всадник на непривычной лошади - высокий массивный жеребец из тех, на которых в степи никто не ездит. Юноша на всякий случай взялся за лук. Незнакомец остановил коня и поднял руку в приветственном жесте.
   Ваэй взмахнул свободной рукой, предлагая подъехать поближе. Всадник, в отличие от коня, оказался худым и непримечательным. Молодой парень в потрепанной дорожной одежде и без видимого оружия. Не похож на этха, но родовой рисунок на лице отчётливо виден.
   Разглядев, наконец, кто это, юноша вздрогнул и торопливо отвел глаза. Убрал лук, машинально потёр украшенную клановой татуировкой щёку, отгоняя зло.
   - Да хранит Богиня твой путь! - приветственно произнёс он, глядя в землю. Яаттая, якшающегося с чужими выродка, в роду Каракала не любили и побаивались. Считалось, что он приносит неудачи и даже может наслать болезнь.
   - Да хранит она и твою дорогу. - Колкий, насмешливый взгляд, казалось, чувствовался кожей. Поговаривали, его мать была травяной танцовщицей, а то и серой ведьмой. Отсюда и бледная кожа, и глаза, посмотрев в которые можно было, как утверждали женщины, лишиться разума, а то и души.
   - Я приехал переговорить с файхом. - одна из немногих фраз, которых удостаивались от надменного нелюдя простые этха*. В редкие свои появления общался он почти исключительно с файхом и главами семей.
   - Я провожу вас, - неохотно выдавил Ваэй. Можно было бы конечно и не предлагать - чай не заблудится, но мало ли что у него на уме. Вроде и родич по Закону, а всё равно чужак, от них всего ожидать можно.
   Яаттай хмыкнул, но протестовать не стал, так что юноша развернул кобылу и неспешно поехал рядом с ним.
   - Что нового под небом? - вопрос был задан легко и спокойно. Такой... разумеющийся вопрос. Ваэй поёжился. Хоть и украшено каракалом его лицо, а всё равно чуждость не скроешь. И отвечать на такие вопросы чужаку... ох, аж подумать тяжело.
   - Милостью Богини, всё хорошо, - не стал вдаваться в подробности парень, искоса взглянув на сопровождаемого.
   Яаттай рассеянно смотрел вперед и юноша, пользуясь случаем, украдкой его разглядывал. Бледный, худой как щепка, кисти рук узкие, словно у девушки, даже в перчатках заметно... на воина ничуть не похож. А вот коса заплетена по-воински, многими победами украшена. Как такое может быть? И не изменился ничуть, с тех пор как четыре года назад Ваэй с ним первый раз у шатра отца столкнулся. Истинно - нелюдь.
   - А новости какие? - тот перекинул косу на спину, блеснул солнечных лучах широкий браслет, брызнул колючими искорками в глаза этха. Красивый. И ожерелье ему под стать. Ваэй невольно залюбовался. Вот бы ему такие, все одногодки от зависти бы полопались. Или для Ласэйи, в подарок...
   - Да говори ты, не бойся. - Юноша словно очнулся. И вдруг понял, что прямо смотрит чернущие, что те камни в ожерелье, раскосые глаза. Яаттай понимающе усмехнулся. - Я без причины людям зла не желаю.
   - Я и не боюсь! - Обиделся парень, - Воины этха ничего не боятся!
   - Верю, - его собеседник отвернулся, всё ещё посмеиваясь. Но почему-то это не казалось таким уж обидным. - Так расскажешь или нет?
   Ваэй пожал плечами и, неожиданно для себя, начал рассказывать.

***

   В шатре файха душный полумрак, пропитанный горьким травяным запахом. Принюхиваюсь - лечебный отвар, правителя опять беспокоят суставы. Джалэнай - бессменный глава рода Каракалов вот уже на протяжении тридцати лет - сидит на ковре, скрестив ноги, щурит непроницаемо-чёрные глаза. Мельком окидываю его взглядом и тут же утыкаюсь глазами в пол. Прохожу в центр шатра, опускаюсь на колени, почти касаюсь лбом циновки. Теперь выждать положенные тридцать ударов сердца.
   - Да охранит ваш путь Богиня.
   - Да охранит Она и твою дорогу, - сильный, не смотря на преклонные годы, звучный голос, - Поднимись, мальчик, к чему церемонии.
   Угу. А не исполни я хоть один пункт из этих церемоний, вы бы первый мне недовольство выразили. В предельно... доступной форме. Поднимаюсь на ноги, наконец-то встречаю взгляд своего файха. Предводитель каракалов уже стар. Длиннющая, петлями раскинувшаяся по полу коса почти совсем седая, смуглая кожа сплошь изрезана морщинами. Но худое тело еще крепко, а узкие глаза ясны и светятся умом
   - Будь так любезен, раздели со мной трапезу.
   - Благодарю за честь.
   Это тоже традиция. Вернувшегося, даже после недолгого отсутствия этха первым делом приглашают к столу. На случай, если в его обличье в дом пришел злой дух, из тех, кто не может есть человеческую пищу.
   Джалэнай хлопнул в ладоши. Из-за занавески выпорхнули несколько девушек - его дочери и внучки, засуетились, расставляя на низком столике блюда и кувшины. Закончив, так же бесшумно исчезли.
  
   - Какие вести ты принес мне? - Без обиняков спросил файх, как только мы окончили трапезу. Ну да, без веской причины я в Степи не появляюсь. Роль шпиона, помимо очевидных плюсов, сопряжена и с некоторыми серьезными неудобствами.
   - Неясные. - Если верить словам того мальчишки в последнее время не происходило ничего экстраординарного ни в роду Каракала, ни у его соседей. Никаких побегов, исчезновений, таинственных смертей. Жизнь шла своим чередом. - В землях Астэ мне довелось встретить двух этха, преступивших Закон. В одежде жителей Альянса и с бесцветными глазами.
   Джалэнай еле заметно вздрогнул.
   - Ты уверен?
   - У обоих были ожоги на месте кланового знака. И волосы расплетены. Я убил их.
   - Кому они служили? Расскажи подробно, с самого начала.
   Рассказываю. Джалэнай хмурится, покусывает мундштук длинной, затейливо выгнутой трубки. Слушает, не перебивая.
   - Я не знаю, кто это мог быть. В роду Каракала за последние годы не пропало ни одного человека. Никто не пытался уйти или нарушить Закон.
   И за то и за другое наказание одно - смерть. Этха не терпят отступников. Возможно, не самый верный путь, но степняки сейчас, пожалуй, единственный народ, который не затронула пропитавшая все остальные гниль вседозволенности. Есть деяния, которые нормальный этха никогда не совершит.
   - Скоро Первое Полнолуние Года. Соберутся файхи всех родов... я постараюсь обсудить твои вести с ними.
   - Благодарю вас. Могу я продолжить свой путь?
   - Нет. Ты будешь сопровождать меня.
   - Но...
   - Ступай, отдохни с дороги. Ласэйя тебя проводит.
   Файх вновь хлопнул в ладоши, показывая, что разговор закончен. Мне ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги и, поклонившись на прощание, проследовать за явившейся проводницей.
  
   Ваэй беспокойно крутился на своей лежанке. Ночь перевалила за середину, а заснуть всё не получалось. Утром главы семей отъезжают в храм Полнолуния, дабы почтить Богиню. Отец, как всегда, едет, и он, Ваэй, в этот раз будет его сопровождать! Как совершеннолетний наследник и будущий глава семьи.
   Первое Полнолуние года - ночь почитания Богини. Величайший праздник во всей Степи. Простые этха празднуют всю ночь напролет, а главы родов привозят дары в Её храм, дабы выказать расположение служительницам божества. А жрицы танцуют в лунном свете и пируют вместе с гостями.
   Легендарные танцы жриц! Немногим смертным доводилось их увидеть, а те, кто видел, не могли потом забыть. Юноша невольно покраснел. Перевернулся на другой бок. Повозился, пытаясь устроиться поудобнее. Сон не шёл.
   Отчаявшись заснуть, Ваэй поднялся с лежанки, тихонько оделся и вышел из шатра. До рассвета было еще далеко. Стойбище казалось целиком погруженным в сон, только пофыркивали в темноте лошади.
   Тут юноша заметил одинокую фигуру, движущуюся от шатра файха. Яаттай, даже в одежде этха, все равно отличался от степняков. Ваэй узнал его даже со спины. Нахмурился и двинулся следом. Тот неспешно направлялся куда-то в степь.
  
   Запах пыли и трав. Опрокинутые звёзды над необъятным простором степи. Мягкая, успокаивающая тишина, наполненная шелестом стеблей, стрекотанием кузнечиков... неуклюжими шагами крадущегося за мной мальчишки. Хотя... ладно, преувеличиваю. Крадется он вполне прилично. Почти неслышно. Усмехаюсь уголками губ - можно было бы очень весело поиграть в кошки-мышки. В одну секунду исчезнуть из поля зрения, раствориться среди высоких стеблей, перейти на бесшумную, скользящую походку хищника... Впрочем, не стоит портить отношения с тем, с кем предстоит делить дорогу.
   Рука задевает какой-то кустик. Знакомый запах. Серебристая степная полынь. Растираю в пальцах мелко изрезанные листочки, вдыхаю тяжелый, будоражащий аромат. Прикусываю отломленную веточку - едкая горечь оседает на губах. Не знаю почему, но мне нравится это ощущение. Сильный, яркий вкус. Вновь глажу серебряные листья, перекатываю стебелек в другой уголок рта. Горько.
   Не переставая покусывать ветку полыни, опускаюсь в траву. Укладываюсь на спину, закидываю руки за голову... В десятке шагов озадаченно замирает мальчишка. Бдит.
   Перевожу взгляд на небо. От плохого настроения нет лучшего лекарства, чем звёзды. Вечная красота, заставляющая забыть о проблемах и сомнениях.
   Нет у меня ни малейшего желания ехать в Храм! Разъяснить ситуацию собравшимся там главам родов Джалэнай может и сам. А вот мне потеря времени крайне нежелательна. Да и... воспоминания не хочется будить. Слишком многое связывает меня с древней столицей. Плохого, хорошего... старого. Века прошли.
   Главнейший из городов Зайнерии, блистательная Тофайна. Давным-давно, во времена расцвета империи один из магов-правителей решил перенести столицу в центр исконных земель этха. Собственно, с этого и началось падение Империи. Усилиями всех придворных магов был изменен климат, в кратчайшие сроки возвели город, считавшийся прекраснейшим из всех, выстроенных людьми. Чуть меньше столетия спустя заточенные стихии вырвались из-под контроля и город был разрушен землятрясением. Величайшая из империй к тому моменту уже агонизировала - выжившие жители просто покинули его, не пытаясь отстроить заново.
   И лишь жрицы Богини Неба остались в своем храме, стеречь хранящиеся там святыни. При строительстве города в новое святилище со всеми возможными почестями перевезли их главное сокровище - гигантскую статую Богини, а её предыдущее жилище разрушили по приказу императора. Священнослужительницам просто некуда было идти. С тех пор они живут за счет даров вернувшихся к образу жизни предков этха и, могу поспорить, постепенно теряют накопленные знания. И мне совершенно неинтересно, во что они превратились за два столетия такого существования.
   Мальчишка нетерпеливо ёрзает. Скучно лежать на одном месте, когда подозрительный нелюдь и не думает как-то вредить добропорядочным этха.
   - Ну кто так подкрадывается, ты мне скажи?
   Даже дыхание затаил. Смешной!
   - С тем же успехом ты мог бы идти за мной в полный рост и не скрываясь.
   - Неправда! - обиженно донеслось из высокой травы. - Нормальный человек бы меня ни за что не заметил!
   - Будешь всегда рассчитывать на людей - долго не проживешь! - и, уже более мирным тоном, - Не спится?
   - Тебе, как я посмотрю, тоже! - парнишка, видимо, решил, что терять ему уже нечего.
   - Разумеется. Завтра же выезжаем.
   - Гордись! - Ваэй, судя по звукам, устроился поудобнее и продолжил, - Даже не каждому из чистокровных этха выпадает такая честь.
   - Я и горжусь. - Ну да, вру. Иногда иначе не получается.
   - Ты не понимаешь! Жрицы Богини это же... это... и их танцы...
   - Все я прекрасно понимаю. И танцы их, кстати говоря, уже видел.
   - Когда это? - в этой роли меня в Храме ещё не было.
   - Давно. Когда в развалинах не только жрицы жили. Тогда еще танцовщица жила одна замечательная. Айфир, прозванная Черной Жемчужиной.
   - Врешь ты всё! - смелый ребенок, уважаю, - Она еще когда жила! И вообще - сказки все это.
   - Может и вру.
   - Точно врёшь! Так долго даже нелюди не живут.
   - Хех! Много ты знаешь о нелюдях! Кстати, светает уже. Тебя отец не хватится?
   Парнишка вскочил и опрометью бросился домой. Неторопливо поднимаюсь и направляюсь следом, поглядывая на светлеющее небо.

***

   Развалины древней столицы показались на горизонте на пятый день пути. Тёмное, неясное пятно, постепенно обретающее четкость, растущее, распадающееся на силуэты отдельных зданий.
   Ваэй еле слышно ахнул и тут же смущенно покосился на меня. Во время пути мальчишка старался держаться поближе ко мне (вдруг что-нибудь интересное расскажу), но при этом демонстративно не обращал на меня внимания (воинам этха нет дела до дурацких баек). Ну что ж, не будем разочаровывать будущего главу одного из самых уважаемых семейств...
   - Когда-то этот город поражал воображение своими размерами. - Да и сейчас, будем честны, впечатление производит. - Его населяли почти пятьдесят тысяч человек. К тому же множество людей приезжало, чтобы увидеть легендарный императорский дворец или храм Богини.
   - Дворец? - обернулся ко мне Ваэй.
   - В центре города когда-то было огромное озеро, Храм и дворец стояли на противоположных его берегах. К воде спускались ступени...
   Едущие рядом молодые воины заинтересованно прислушиваются. Большинство из них уже бывало в заброшенном городе, но вряд ли хоть кто-то из них мог достоверно вообразить, как он выглядел в пору своего расцвета.
   В паломничество к жилищу Богини традиционно отправляются лишь самые важные для рода этха. Файх и главы семей с наследниками, везущие дары Её служительницам. От Каракалов, одних из самых многочисленных в Степи, было всего полтора десятка мужчин, да две девочки, избранные для участи жриц. От остальных вряд ли будет больше. На праздник первого полнолуния не принято возить с собой охрану - у порога Дома Богини запрещено отнимать жизни. Даже представители враждующих родов, в другое время способные зубами перервать друг другу глотки, в ночь первого полнолуния пьют вино из одной чаши.
   - Каждое утро старшая супруга Императора лично сходила по ним и набирала чашу воды, чтобы Император, проснувшись, мог омыть руки той водой, что дает жизнь его подданным. Фасад императорского дворца и фасад храма были выстроены по одной схеме, здания как бы отражали друг друга. Только императорский дворец был отделан ашианским мрамором и плитками лазурита, а Храм вулканическим стеклом и красным гранитом ...
   - Яаттай, поравняйся со мной, - негромко приказал до этого молча слушавший файх. Придерживаю коня, виновато опускаю голову. Кажется, мне не стоило так откровенничать.
   - Не смущай юношей своими выдумками, Яаттай.
   - Как будет угодно моему файху.
   - Мне угодно, чтобы ты не открывал рта, пока я тебе не разрешу.
   Ещё ниже опускаю голову, но Джалэнай даже не смотрит в мою сторону. Нервно дёргаю себя за косу. Надо же было так увлечься! Вот Б-бездна!

***

   Дэррик Виттанийский сидел в кресле, и вертел в руках недавно распечатанное письмо. Маг недовольно хмурился - согласно донесению Морион в Ллевельдеиле до сих пор не появлялся. Хотя по всем расчётам должен был прибыть уже два дня назад. Где же эту тварь носит? Дэррик поймал себя на том, что всерьез беспокоится за жизнь неуловимого "полуэльфа". Прожить столько лет и погибнуть в какой-нибудь стычке с грабителями когда маг почти его заполучил - гадость вполне в его духе!
   Чародей задумался на секунду. Поморщился болезненно - предстоящая процедура была на редкость неприятна, опасна и отнимала уйму сил. Затем он выпрямился и несколько раз глубоко вздохнул, сосредотачиваясь. Медленно, со всей возможной аккуратностью произнес положенные слова, мысленно сплетая узор заклятья. Осторожно потянулся вовне, туда, где мерцала искорка чужого разума. Где-то на огромном расстоянии от него мирно спящий человек вздрогнул от боли. Полуприкрытые глаза мага затянула перламутровая пленка. На лбу выступил пот, лицо застыло.
   - Здравствуй, - произнес он в пустоту. Говорить - лучший способ отделить свои мысли от чужих при контакте сознаний. Некоторое время маг молчал, прислушиваясь к неслышному ответу.
   - Да, я знаю, - чуть раздражённо прервал он собеседника. - Тебе необходимо найти его, ты это понимаешь? Любыми способами.
   Снова сосредоточенное молчание.
   - А мне откуда это знать?! Попробуй послушать городские слухи. Если ничего не найдёшь - расспроси на постоялых дворах по дороге к замку. Да, вернувшись!
   Недовольная гримаса почти пробилась сквозь отстранённость.
   - Нет, действуй самостоятельно. Я не смогу тебе помочь.
   - Аркай сводит счёты, ему не до тебя.
   Тишина. Недовольство всё заметнее.
   - Прости. Я понимаю, тебе тяжело. Мир людей грязен и жесток. Ничего, потерпи немного. Мы закончим, и ты вернешься ко мне... Я очень тебя люблю.
   С этими словами маг резко разорвал связь. Скорчился, беззвучно шипя сквозь стиснутые зубы. Переждав приступ боли, Дэррик обессилено откинулся на спинку кресла. С трудом подняв руку, стёр капли пота со лба. По неизвестным причинам ситуация становилась всё более неуправляемой. Неужели он где-то допустил просчёт?

***

   В разрушенный город въезжали в молчании. Умолкли шушукающиеся девочки, парни не перебрасывались шутками, даже лошади, казалось, старались вести себя потише. Тофайна подавляла. Размерами, древностью, пустотой. Целых зданий сохранилось очень мало, большинство домов представляли собой бесформенные груды камней, засыпанные землей, похожие на невысокие холмы. На них росла трава. Некогда ведущие к храму улицы были, впрочем, заботливо расчищены, и даже сохранили, почти в целости, булыжную мостовую. Над головами порхали гнездящиеся в развалинах ласточки. Жизнь в столице все еще продолжалась. Только это была уже не человеческая жизнь.
   "Интересно, а что Лерда бы сказала, увидь она это" - пришла в голову странная мысль. Ловлю себя на желании видеть рядом с собой несносную девчонку. Просто для того, чтобы спросить ее мнение и выслушать несколько рифмованных строчек, которые она сложит под впечатлением от увиденного. В последние дни она иногда читала мне свои стихи и, надо признать, получались они всё лучше и лучше. Нет уж, нет уж! Старательно вытряхиваю из головы глупые мысли.
   Тем временем наш отряд выехал к центру города. Окруженное развалинами пустое пространство, заросшее высоченной, способной с головой скрыть человека, травой и редкими кустами. Когда-то здесь было озеро, но, лишенное магической подпитки, оно давно высохло. Справа темная, полурассыпавшаяся громада императорского дворца, слева почти полностью сохранившийся... точнее, восстановленный за долгие годы храм Богини, к которому мы и направились. Лошади дружно цокаю копытами по остаткам набережной, приободрившиеся этха негромко заговорили между собой.
   На площади перед входом в Храм уже расположились посланцы от других родов. Насколько можно было судить - наш отряд прибыл почти последним. Файх поторопил коня, выехав вперед. Глава рода всегда первым приветствует жриц и прибывших раньше гостей. Пусть и служит эта поднятая рука скорее для привлечения внимания.
   Выехав на площадь, мы остановились и огляделись по сторонам. Большинство прибывших уже расстелили ковры и расставили привезенные подарки. Спешившись, Джалэнай велел этха начать подготовку к празднованию, а сам направился к уже поджидавшим его файхам остальных родов.
   Очень хорошо сохранившаяся площадь перед Храмом была достаточно велика, чтобы вместить всех желающих принести свои дары служительницам Богини. По краю, традиционно, размещаются посланцы родов, каждый на своем, десятилетиями не изменяемом месте. Ставят лошадей, расстилают ковры, разводят костры на строго отведённых, покрытых многолетней копотью камнях. Лучшие воины сосредоточенно готовят угощение - частично привезенное с собой, частично изготовляемое на месте. Трепещут на ветру разноцветные ленты, светятся изысканные узоры на тканях, пахнет дымом и благовониями. Мы предпоследние. Свободны только площадки Пустельг и Каракалов.
   Все пространство перед входом в Храм застелено коврами, на которых будут сидеть пирующие и танцевать жрицы. Шатров в ночь Первого Полнолуния не разбивают, празднующих укрывает само небо, и лунный свет обливает фигуры танцующих священнослужительниц.
   Их танцы - это действительно нечто особенное. Целый ритуал, направленный на то, чтобы вознести хвалу Богине и вызвать желание у присутствующих мужчин. И чем оно сильнее, тем довольнее и благосклоннее будет в наступившем году божество. В конце ночи танцевавшая жрица имеет право выбрать любого из присутствующих. Для этха это большая честь.
  
   Всхрапывают лошади. Негромко переговариваются занятые работой этха. Приготовления к празднованию почти завершены. Предназначенные храму девочки шепчутся, сидя на тюках с не распакованными еще дарами. Богине отправляют не больше нескольких девчонок от всех родов, и не в каждый сезон. Каждый файх сам решает, есть ли среди его рода те, кому не стоит и мечтать о свадебных колокольцах в будущем. Не дурнушки, этха вообще считают красоту не самым главным женским качеством. Просто если в семье слишком много дочерей, то замужество - судьба исключительно старших из них.
   Вытаскиваю из чехла рулон ослепительно белой ткани, на которой будут разложены дары Богине от рода Каракала. Ткань, в отличие от подношений, расстилается безо всяких обрядов, по-деловому.
   - Яаттай, Яаттай! - передо мной возник запыхавшийся Ваэй. - Файх велел тебе идти к нему. Воон туда, я провожу!
   Качаю головой. Уж что-что, а своего файха я могу найти и самостоятельно. Всучив мальчишке злосчастный сверток, направляюсь в сторону Храма.
   За моей спиной будущие жрицы, хихикая, принялись наперебой давать указания, где и как его лучше расстелить.
  
   Главы родов собрались чуть в стороне от дверей Храма. Окидываю присутствующих быстрым взглядом и опускаюсь на колени. Здесь все, кроме файха не прибывших ещё Пустельг.
   - Поднимись, Яаттай, - раздался рядом со мной спокойный голос Джалэная, - я разрешаю тебе говорить. Расскажи то, что ты поведал мне, вернувшись из Альянса.
   Неохотно разлепляю губы. Слова простого воина имеют куда меньший вес, чем слова файха, мне могут и не поверить.
   Когда я замолкаю, несколько секунд стоит недоверчивая тишина. Но уже через пару мгновений её сметает сразу несколько голосов. Почтенные главы родов говорят все разом, перебивая друг друга, словно спорящие пастухи.
   - ... Невозможно!..
   - Степные Лисы никогда...
   - Вот уже сто лет как...
   - ...Немыслимо!
   - Я ручаюсь за свой род!
   - Быть может, ваш воин ошибся...
   - Темнота, ранение...
   - Разве можно верить...
   - Посланцы клана Пустельги до сих пор не прибыли. - Этот голос раздался из-за моей спины. Женский, хрипловатый. Немолодой. Оборачиваюсь, чтобы снова рухнуть на колени, едва взглянув на подошедшую. Да и файхи, как по команде сгибаются в поклоне. Умения ходить, не тревожа песчинки под ногами, жрицы, как выяснилось, не растеряли.
   - Приветствую пришедших в Её дом гостей!
   С облегчением поднимаюсь, чтобы как можно незаметнее переместиться за спины глав кланов. Негоже воину стоять к Верховной Жрице ближе них. Украдкой разглядываю её. Высокая, худая женщина намного старше сорока лет, в длинных, унизанных золотыми кольцами косах поровну серебра и темной меди. Лицо узкое, хищное, почти не тронутое временем, нос с заметной горбинкой. Двойное жемчужное ожерелье - знак высокого положения - просто надето, а не приколото к коже, как было принято когда-то.
   - Не хочет ли сказать госпожа.... - первым опомнился Джалэнай. О том, что год назад Пустельги вдрызг рассорились с Лисами и Каракалами в Степи знали все до последней ящерицы. Не слишком приглядная история, в общем-то. Два дурных юнца соперничали из-за девушки. И когда ситуация окончательно зашла в тупик, не нашли ничего лучше, чем взяться за оружие. К несчастью, один из них был единственным сыном главы Пустельг, а второй - отпрыском одной из весьма уважаемых семей Каракалов. Первому не повезло. Джалэнай предлагал выплатить виру за убийство, но Аркай и слышать о ней не хотел, требуя выдать ему головы убийцы и заварившей кашу ветреной лисички. Оба клана, разумеется, ответили категорическим отказом и совет файхов их поддержал. Тогда глава Пустельг поклялся покоем предков отомстить обидчикам.
   - Я лишь предполагаю. - Лёгкий ветерок колышет узкие шелковые ленты юбки верховной жрицы. Привычно пытаюсь прочесть её цвета и тут же сбиваюсь - яркие полосы складываются в совершеннейшую бессмыслицу. - Как бы то ни было, ночь вот-вот начнётся, и мы должны отложить печалящие разговоры. Но завтра утром я жду вас всех у ступеней Храма.
   Главы родов, от самых слабых, до самых влиятельных, лишь молча склоняются в ответ.
  
   Жрица, которой выпало сегодня начинать ритуал, была совсем молоденькой и страшно волновалась. Нет, ни в жестах, не в походке грациозно обходящей площадь девушки это не отражалось, но вздёрнутая голова, напряженная, старательно удерживаемая улыбка, излишне резкие движения... кто её учил?
   Жрица, между тем, завершила круг и вышла в его центр. Замерла, прикусив губу. Напряжённая тишина сменилась низким, пробирающим до костей барабанным ритмом. Танцовщица крутанулась на месте, взвились в воздух лёгкие шёлковые ленты и тяжёлые, увитые золотом косы, переливчато зазвенели браслеты на запястьях и лодыжках...
   Сдерживаю желание отвернуться. Во времена расцвета Храма такое исполнение сочли бы попыткой сорвать празднество. Хм, интересно, это ещё конструктивная критика или уже стариковское брюзжание?
   - Не нравится? - шепотом спросил сидящий по правую руку Ваэй, заметив краем глаза мою кислую физиономию.
   Пожимаю плечами.
   - Не слишком.
   - Я так и знал! - он ехидно усмехнулся, не отрывая от жрицы горящего взгляда. Повод для самодовольства у парнишки был, и весьма весомый - во время церемонии вручения даров одна из участвовавших в ней служительниц Богини соизволила ему улыбнуться. Ваэй был настолько счастлив и горд, мне даже было стыдно говорить ему, что в восхвалении Богини она принимать участия не будет. - Танцы простой смертной не могут удовлетворить того, кто знал Небесную Жемчужину Айфир.
   - Жемчужина была лишь первой среди равных, не преувеличивай. Жрица во время церемонии думает о Той, кому посвящает свой танец. Мысли этой заняты лишь тем, как лучше показать мужчинам свои бёдра.
   В этот момент из-за спин сидящих на земле зрителей выскользнули остальные участницы. Мелко ступая, пересекли разложенные на земле ковры, уставленные угощением, вступили в круг. На сей раз я всё же не выдерживаю и отворачиваюсь. Как и следовало ожидать, ритуал начинала лучшая.
   А этха, даже немолодые файхи кланов, не на шутку увлечены зрелищем. Ваэй аж рот приоткрыл! Пожалуй, если я сейчас исчезну, никто не заметит.
   Поднимаюсь со своего места и, бесшумно ступая, исчезаю в темноте.

***

   Заросли, в которые превратилось дно высохшего озера, совершенно непролазны. Обхожу их по остаткам каменной набережной.
   Императорский дворец почти не сохранился. Что неудивительно - катастрофа началась именно с него. Я даже, пожалуй, смогу указать точное место...
   Медленным шагом обхожу гору растрескавшихся, обожжённых солнцем камней. Они, как и большая часть зданий, глубоко вросли в землю, из щелей растёт высокая трава. Восточное крыло, как ни странно, более-менее уцелело - лишь рухнула одна из стен, да разъехались местами когда-то тщательно пригнанные друг к другу каменные блоки. Тщательнейшим образом придавив мысли про "на кой мне это понадобилось" подбираюсь к остаткам здания. Вскоре свободно идти становится невозможно - карабкаюсь по камням, помогая себе руками. Интересно, свернуть шею среди развалин - достаточно нелепая смерть, чтобы быть реальной? Кусок растрескавшегося песчаника осыпается под ступней. Падаю на колени, цепляясь обеими руками за пучки жухлой травы. Кажется, последняя мысль была лишней.
   Наконец достигаю уцелевшей части здания. Перекрытия частично осыпались, земля и разбитые камни устилают пол, но идти всё равно легче. Поднимаю голову - кое-где сквозь дыры в стенах просвечивает звёздное небо. Крыша, насколько я помню, не уцелела, а вот второй этаж, быть может, ещё проходим. Если лестница цела. Достаю один из заранее припрятанных под курткой факел, несколько минут вожусь с огнивом. Свет озаряет просторное помещение с усыпанным камнями и песком полом. Когда-то он был выложен мозаикой, но она, если и сохранилась, погребена под слоями грязи.
   - Ойууу! - резко оборачиваюсь на звук. С преграждающего вход завала стремительно скатывается маленькая фигурка. Отбросив факел, я со всех ног бросаюсь к мальчишке, в надежде успеть хотя бы замедлить его падение.
   - Цел? - Ваэй прошипел что-то утвердительное, пытаясь вывернуться из моих рук. Проигнорировав попытки сопротивления, тщательно ощупываю его в поисках возможных переломов. Кажется, действительно цел, ссадины не в счет.
   - Хвала Богине! Дурак, ты не представляешь, как тебе повезло!
   - Пусти!
   Разжимаю руки. Встаю и протягиваю ему ладонь, которую тот высокомерно игнорирует. Неуклюже поднимается на ноги, безуспешно пытается отряхнуть одежду. Стоит вполне ровно - значит и правда цел. Страшно вообразить, что со мной сделает его отец, если с ним что-то случится.
   - Ну и зачем ты за мной увязался?
   Насупленное молчание, взгляд исподлобья. Всё с тобой ясно. Кстати, молодец, сообразил, что пойди он прямо за мной, был бы услышан. Крался, как видно, поодаль, судя по времени, не меньше чем в двухстах шагах. Как же повезло, что из-за факела мне пришлось немного задержаться у входа!
   - Как теперь назад полезешь?
   - Так же как и сюда! - Ваэй с независимым видом развернулся и направился обратно к завалу.
   - Стой! Не дури, вместе вернёмся.
   - Нуу... ладно. - И он мне ещё одолжение делает! Слов нет! - А ты зачем сюда пришёл?
   Мальчишка с любопытством огляделся. Факел, как ни странно, не погас, неплохо освещая окружающее. Все что было здесь ценного вынесли ещё столетия назад, но на стенах сохранились фрески и остатки вычурной лепнины, часть высоких колонн всё же устояла, а помещение, даже полуразрушенное и засыпанное пылью и мусором, поражало своими размерами.
   - Посмотреть, - беззаботно пожимаю плечами. Даже не лгу. Подняв факел, зажигаю от него еще один и протягиваю мальчишке.
   - Угу. - Тот с факелом в руках подошёл к одной из стен, недоверчиво коснулся пальцами полустёртого изображения изогнувшейся в сложном танцевальном движении девушки. Частицы штукатурки осыпались с глухим шорохом, лишив танцовщицу ножного браслета и части ступни. Ваэй отскочил от стены.
   - А что здесь было? - обернулся он ко мне.
   - Церемониальный зал.
   Нарисованная девушка кружилась в танце, окутанная развевающимися косами и лентами зелёного шелка. Из обрамлявшего когда-то изображение рельефного узора в виде побегов плюща мародеры вытащили все самоцветы.
   - Пойдём наверх? Здесь нет больше ничего интересного.
   Лестница, пусть и местами обвалившаяся, сохранилась. Ступать по ней приходилось вдвое осторожнее, слишком уж подозрительный шорох и скрип издавала она при каждом шаге.
   На втором этаже фрески были видны ещё хуже - сказалось свободно достигающее их солнце.
   - Двигайся только вдоль стен, - на всякий случай предупреждаю опять отвлёкшегося на какую-то безделицу мальчишку. Так, а здесь должен быть проход к центральной части дворца. Не сохранился. Жаль.
   - Как отсюда далеко видно! - восхитился Ваэй, высовываясь из выходящего к озеру окна. - Ой, смотри, Храм! И костры праздничные!
   Подхожу к нему. Храм и прилегающая к нему площадь, действительно как на ладони. Высокие костры, мечущиеся между ними фигурки. Мечущиеся...
   - Яаттай, что там происходит? - мне бы тоже хотелось это знать.
   - Нападение. Возвращаемся немедленно!
   Схватив мальчишку за руку, устремляюсь к лестнице. Вниз, быстрее, быстрее...
   - Не туда! - одёргиваю метнувшегося к завалу Ваэя. - Мы не успеем через город!
   - А как же?..
   Лихорадочно оглядываюсь. А, вот же он - неприметный проход во внутренние помещения. Несколько небольших комнат, спуск в подвал...
   - Здесь раньше тайный ход был. Прямо к Храму. Если уцелел - доберемся за пару минут.
   - А есл... если н-нет?
   - Тогда можем и не торопиться.
  
   Подземный ход уцелел. В него, в свое время, столько магии вложили - землетрясения ни по чем, не то что время. Сдвигаю в сторону внешне совершенно неподъёмный каменный постамент, засыпанный осколками статуи, спрыгиваю в открывшийся провал.
   - Ваэй, сюда! Факел сперва кинь.
   - Ааа... да, я сейчас.
   Мальчишку пришлось-таки снова ловить. Ничего, высота небольшая.
   - Быстрее!
   Высокий, просторный, практически прямой коридор. Подземный ход строили одновременно с дворцом, ещё до создания озера. Как раз на случай неожиданного нападения.
   - Яаттай!
   Неохотно останавливаюсь. Ваэй удивленно рассматривает лежащий у стены труп. Годы превратили его в хрупкую мумию, одежды истлели. Черты иссохшего лица уже невозможно разобрать. Впрочем, захлестнувшая шею зелёная лента по прежнему ярка - эльфийский паутинный шёлк плохо поддается разложению.
   - Идём, нет времени.
   Если всё обойдется, надо будет обязательно вернуться и похоронить его. Поздно, но лучше сейчас, чем никогда.
   Наши факелы гаснут как раз тогда, когда уже видны покрытые пылью ступени, ведущие к выходу. Тщательно ощупываю закрывающую его плиту, наконец нахожу выемки для пальцев. Плита поддаётся с мерзким сухим скрежетом, на голову сыплется песок.
   В одном из внутренних помещений храма стояла когда-то такая же статуя. Хотя нет, стоит до сих пор. Первый Маг-Император Зайнерии, чтоб ему в посмертии не повезло. Выныриваю из лаза, протягиваю руку замешкавшемуся Ваэю. На постаменте лежит забытый кем-то ритуальный кинжал с посеребрённой рукоятью. На секунду задерживаюсь, чтобы поднять его - оружие нам сейчас пригодится.
   Внутренняя планировка храма ничуть не изменилась за эти годы, так что найти дорогу к выходу не составило особого труда. Анфилада пыльных, полузаброшеных помещений, заканчивается одним из боковых выходов с распахнутой настежь дверью.
   На площади у Храма вовсю кипит бой. Вооруженные чем попало гости отбиваются от многочисленных воинов в астайской одежде. Тоже этаха, но с обрезанными волосами и бесцветным безумием в глазах. Кое-где мелькают яркие одеяния растерянных жриц с перепугу позабывших о пристегнутых к икрам ритуальных ножах.
   - Отец! - Ваэй отчаянно рванулся куда-то в сторону. В последний момент успеваю сжать чуть не выскользнувший из пальцев рукав его куртки.
   - Возьми! - Передав парнишке подобранный кинжал, отпускаю его руку. Ваэй уже признан взрослым и воином, я не имею права его остановить. Да хранит тебя Богиня, мальчик.
   У самых ступеней лежит труп жрицы. Та самая, начинавшая праздник. На юном лице навеки застыл испуг и какая-то детская обида. Вытаскиваю из ножен её кинжалы, подкидываю в руках, привыкая к балансу. Подойдёт. Надо найти файха.
   Кое-кто из нападавших уже обратил внимание на появление нового лица. Несколько человек бросились ко мне с разных сторон. Не проблема.
   Моим первым противником оказался высокий, молодой совсем парень со знакомым чем-то лицом. Встречались раньше? Не важно. Отбить направленный в голову удар, вторым кинжалом распороть живот. Развернуться, рассекая горло следующему противнику. Мне показалось, что впереди мелькнуло праздничное одеяние Джалэная. Устремляюсь туда, расчищая себе дорогу клинками. Смена стоек, уклоны, выпады - иногда бой до жути напоминает танец. Сотворение смерти - страшная, отталкивающая, вывернутая наизнанку красота. Ещё один упавший под ноги труп, пробежать несколько шагов, отбить удар... Поймать потрясённый, неверящий взгляд. Глаза Верховной Жрицы широко распахнуты, с лезвий узких клинков в её руках срываются багряные капли. Потом, Верховная, всё потом. Вы же только-только призвали своих девиц к порядку!
   Где же...
   Мой файх тяжело валится на землю, пытаясь зажать рану на боку. В последний момент успеваю оттолкнуть добивающую руку, полоснуть по глазам торжествующего отступника. Аркай?
   - Вы живы? - стою над телом главы клана, оскалившись и сжав рукояти кинжалов. Ну, кто ещё?
   - Где тебя носило, жеребёнок паршивый?!
   Еле удерживаю облегченный вздох. Жив! Ну что ж, теперь посмотрим, кто сможет до него добраться.
   Этха сражались отчаянно. Слишком страшная, невозможная, не укладывающаяся в голове вещь - нападение на храм Богини в ночь Первого Полнолуния. Додумавшихся до подобной мерзости следовало уничтожить во что бы то ни стало. Этха бились как демоны, но голыми руками, против вооруженных и более многочисленных нападавших немногое сделаешь.
   В тот момент, когда это стало ясно почти всем, в спины отступникам неожиданно ударил отряд вооруженных рыцарей, возглавляемых невысоким воином в подозрительно знакомых фамильных доспехах. На секунду мне показалось, что я сплю. Впрочем, миг растерянности прошел, и теперь основной задачей стало докричаться до юной воительницы сквозь шум битвы.
   - Белка! Прикажи своим людям не трогать этха!!! - могу, если надо, как выяснилось.
   Альрэна, умница, не растерялась. Лишь замерла на секунду, увидев и узнав меня. И тут же передала команду своим воинам.

***

   "...Рьешши встретила его в одном из постоялых дворов Шерла. Через два дня после отъезда из Серого Замка. Она не знает, куда он мог направиться в дальнейшем".
   Дэррик Витанийский отложил письмо и глубоко задумался. В Ллевельдеиле полуэльф не появлялся. Более того, знакомый эльфийский маг сообщил, что в числе поданных Князя авантюрист и путешественник по имени Морион вообще не значится. Волшебник чуть заметно поморщился. Вся эта история была, кажется, намного загадочнее, чем он предполагал.
   Маг достал из стопки чистый лист бумаги и принялся набрасывать письмо Аркаю. Обезумевший от горя файх, предложивший верность всего своего клана в обмен на покровительство и помощь в отмщении, кажется, начинал быть полезен. Если добыча затерялась в Степи, он её найдёт.

***

   В превращенном в лазарет Храме было шумно и людно. Уцелевшие файхи уже послали гонцов к своим кланам за воинами и целительницами, а пока небесные плясуньи лично меняли повязки, готовили еду, поили раненых и отгоняли смерть от тех, кому посчастливилось выжить в произошедшей бойне. Альра с её отрядом смотрелись здесь довольно чужеродно, но Верховная непререкаемым тоном заявила, что неожиданные спасители останутся здесь, пока не залечат раны и никто не посмел с ней спорить. Старшая жрица тоже получила легкие ранения в предплечье и бедро, но отлеживаться не пожелала, быстрым шагом перемещаясь по всему Храму и железным тоном командуя как своими уцелевшими девицами, так и суровыми воинами, причем не различая этха и жителей Альянса. Даже Белка поглядывала на неё с нескрываемым уважением.
   Мой файх ещё не пришёл в себя. Джалэнай неподвижно лежал на циновке, вынуждая меня, как единственного оставшегося невредимым воина, сидеть у его изголовья с самым преданным и обеспокоенным видом. Разумеется, собрав перед этим всех способных держаться на ногах Каракалов, раздав, на правах самого старшего, срочные поручения, проследив за тем, чтобы к Белке и её людям отнеслись со всей возможной вежливостью, поприсутствовав на совещании Верховной с уцелевшими файхами, приняв посильное участие в оказании помощи раненым... Честно говоря, это была первая и, кажется, единственная возможность присесть за весь день.
   - Яаттай... - лежащий на соседней циновке Ваэй заворочался и попытался подняться.
   - Лежи, ты что! - укладываю его обратно. - Пить?
   - Да. - Подношу к его губам чашку с водой. Напившись, мальчик утомленно закрывает глаза и, кажется, вновь засыпает. А я в который раз чувствую смешанное со стыдом облегчение. Говорить, что он теперь глава семьи, придется ещё не сейчас.
   - В себя не пришел? - неслышно подошедшая Верховная Жрица уселась рядом, звякнув многочисленными серьгами. Даже хромать бесшумно умудряется. Потрясающая женщина!
   - Нет.
   - Перемотай потуже, - она протянула мне раненую руку.- И скажи, наконец, своё имя, я вчера не успела его расслышать.
   - Яаттай, - склоняюсь над её рукой, распутываю тугие узлы на совесть наложенной повязки, - Могу я просить об ответном даре?
   - Наглеееец... - жрица криво усмехнулась, - Впрочем, признаю, заслужил. Алакса. При рождении - Алаксана.
   Вздрагиваю. Вот это да! Первый раз слышу, чтобы верховной жрицей становилась нечистокровная этха. К детям от чужаков в кланах относятся не слишком хорошо. Жить позволяют лишь доказавшим свою полезность.
   - Ну, сам расскажешь, или мне тебя расспрашивать придется? - Приподнятая насмешливо бровь, ясно различимый приказ в негромком голосе.
   - У меня целебная мазь ещё есть. Разрешите воспользоваться?
   Она фыркает.
   - С девицей твоей я уже с глазу на глаз пообщалась. Не бойся, файх не узнает. На вашу связь обратила внимание одна я.
   Поднимаю на жрицу ошарашенные глаза.
   - Моя мать была родом из Альянса, так что я прекрасно говорю на их языке, - Снизошла до объяснений Алакса, - Так ты будешь говорить или нет?
   - Как она здесь оказалась? - всё же вытаскиваю из поясной сумки флакон с остатками мази. Жрица легким интересом наблюдает за моими действиями.
   - Пустельги напали на одно из приграничных селений, - при упоминании рода отступников она брезгливо морщится, - Дальше сам представляешь... Дай-ка сюда!
   Алакса подносит к носу флакон, сосредоточенно принюхивается.
   - Надо же, самое обычное лечебное зелье. Не ожидала!
   - Верховная, вы... вы понимаете, в чём вы меня сейчас обвинили?
   - Прости, - далёким от раскаяния тоном бросила она, возвращая флакон, - Должна же я быть уверенной в твоих целях. Сам ни к девчонке, ни к воинам её приближаться не вздумай, если что-то нужно, я передам. Не хватало ещё кого-нибудь на подозрения навести. Но прежде ответь мне на один вопрос...
   - Потерпите, она щиплется. - Начинаю аккуратно наносить мутно-белесую жидкость на края раны. Старый, проверенный временем состав, помогающий избежать воспаления. Кровотечение уже давно остановилось, шов покрылся корочкой запёкшейся крови. Замечательно.
   - Юлишь как змея. Я же всё равно... ой!
   - Я предупреждал. И, Верховная, вы же сами всё поняли, к чему вам мои слова?
   - Значит... да?
   - Да, - затягиваю последний узел повязки, - Готово.
   - Благодарю тебя, воин, - женщина грациозно, словно и не была ранена, поднялась на ноги, - Я надеюсь, что мне ещё удастся поговорить с тобой.
  
   Допросить Аркая решили только через четыре дня, когда прибыли воины. Им предстояла нелегкая миссия - найти оставшихся в живых пустельг и вырезать их до последнего младенца. Так борются с чумой. Так выжигают колонии крыс. И мне и в голову не пришло бы осудить их.
   Файх отступников сидел на земле в центре храмовой площади, связанный по рукам и ногам. Слепые глаза прикрывала побуревшая от запекшейся крови повязка. Вокруг него широким кольцом собрались все, кому Верховная жрица сочла нужным разрешить присутствовать. Допрос отступников традиционно проводят старшие жрицы, способные различить ложь. Ввиду серьезности преступления, в этом участвовала сама Алакса.
   Солнце неумолимо подбиралось к зениту - время начинать. По крыше храма бестолково скакала какая-то маленькая птичка.
   Алакса посолонь обошла пленного, рассыпая под ноги соль и семена полыни. Предосторожность, защищающая от зла. В нескольких шагах от меня Белка поёжилась и чуть не осенила себя знаком Троих. Ей дозволили присутствовать на допросе, но явно не предупредили о соответствующих ритуалах. Украдкой посылаю ей ободряющий взгляд - ничего страшного не предстоит. Жрица тем временем остановилась напротив пленника и прижала кончик ритуального ножа к его лбу.
   Странно, солнце печет вовсю, почему мне так зябко? Или это камни в ожерелье холодят кожу?
   - Аркай, бывший файх Пустельг, что лишены звания рода, ответишь ли ты Верховной служительнице Богини Неба?
   Стоящий рядом с Белкой немолодой смуглый воин принялся быстро шептать ей на ухо, переводя.
   - Да, отвечу.
   На рассвете уже был проведён ритуал, лишающий всех бывших пустельг имен и человеческого статуса. Теперь для этха они ничем не отличаются от животных. Аркаю имя оставили до конца допроса - с животным не говорят. Он это оценил. А может, ему просто было уже всё равно...
   - Почему ты нарушил Закон?
   - Я хотел отомстить.
   Пичуга слетела с крыши и закружилась над площадью. Странная, таких здесь никогда не водилось. Крохотное тельце с непропорционально большими крыльями. Серебристая. Первый раз такую вижу.
   - Ты сам решил напасть на Храм?
   - Мне подсказал маг... из Альянса. Я не знаю его имени. Он обещал помочь мне отомстить.
   А ведь он безумен. И не черная пыльца тому причина. Аркай сошёл с ума давно, когда ему только привезли завернутое в кусок кожи тело единственного сына. Но этого никто не заметил...
   - Именно для этого ты приказал своим воинам попробовать запретное?
   - Ради мести. Это было его условием...
   Не могу не признать, хорошая идея. Зависимый позволит наложить на себя любые чары, взамен на Пыльцу. Какая-то мысль скребется на границе сознания. Что-то...
   - Зачем вы напали на деревню Альянса? - неожиданно подала голос Альрэна. Этха зашептались, непозволительная вольность - прервать Верховную. Впрочем, жрица лишь слегка пожимает плечами. И невозмутимо повторяет вопрос на языке этха.
   - Воинам хотелось убивать. Он обещал им кровь, но...
   - Не применяй слово "воин" к своим людям. В чём заключалась помощь этого мага?
   Птица, наконец, определилась с намерениями и порхнула Аркаю на плечо. И, едва коснувшись его кожи, превратилась в аккуратно свернутый лист дорогой бумаги. Одновременно с этим бусины моего ожерелья налились мертвенным холодом. Опасность!
   - Что это? - Алакса подняла листок и, недоуменно хмурясь, развернула.
   - Верховная, нет! - бросаюсь к ней, опережая собственный вопль. Меедленно-медленно, как под водой, Жрица поднимает глаза, недоуменно смотрит на меня. Резкий удар по запястьям заставляет её разжать руки, а я, обхватив женщину за пояс, оттаскиваю её как можно дальше от медленно падающего клочка бумаги, за очерченный солью круг. Примитивная, основанная исключительно на вере, но действенная защита. Вспыхнул листок ещё в воздухе. Бледно-голубым, неестественным пламенем. Оно перекинулось на землю, охватило пленника. Жрица обернулась и осела на песок, вполголоса призывая на помощь Богиню. Мне зрелище заживо разлагающегося человека уже не в новинку, но к горлу всё равно подкатывает ледяной комок. Есть во всём этом что-то до дрожи жуткое. Что-то куда хуже обычного колдовства. Аркай молчит, судорога, исказившая его лицо, неприятно похожа на улыбку. Обнимаю Алаксу за плечи. Верховная жрица дрожит и шепчет молитву, словно маленькая напуганная девочка. Опытные, многое повидавшие на своем веку воины в ужасе отворачиваются, Белка прикрывает рукой рот.
   Через несколько долгих, страшно долгих минут тело, бывшее повелителем Пустельг, наконец рассыпается прахом. Жрица неуверенно поднимается и стряхивает мои руки. Шаг в сторону, брезгливо искривившиеся губы - она вновь Верховная Жрица, сильная и уверенная в себе.
   - Полагаю, мы больше не в силах ничего узнать, - Алакса покосилась на засыпанную прахом площадку, - Иннай, велите своим людям развести здесь костёр и жечь его до вечера. Всех остальных прошу за мной.
  
   Воины Альянса уехали через пару часов. Альрэна кидала на меня отчаянные взгляды, но возможности поговорить так и не представилось. Незримую черту, разделяющую их и этха, нельзя было переступить, не привлекая внимания. Единственное, что удалось - день назад передать через Алаксу, что всё хорошо и я объяснюсь, как только появится возможность.
   Этха смотрели им вслед со странным выражением. Альянс и Степь враждовали испокон веков, но здесь умеют ценить помощь, а тем более - спасённую жизнь вождя. Могу поспорить, не позже чем через месяц в Серый замок явятся посланники от всех кланов. Ловлю краем глаза задумчивую улыбку Верховной - она явно думает так же.
   Еще несколькими часами позднее Храм покидали этха. Большая часть отправлялась искать затаившихся отступников, остальные везли домой тех раненых, что могли перенести дорогу. Погибших этха похоронили утром, насыпав курган на берегу бывшего озера. Поминальный обряд проведут потом, отдельно в каждом клане, как только вернуться последние воины. А до тех пор по умершим не разрешено даже плакать. Тела отступников просто вывезли подальше и бросили, на радость лисам и шакалам.
  
   Верховная Жрица вышла на ступени Храма, держа в руке серебряный кубок с вином. Как ни странно, меня это не насторожило. Мне, как и еще полутора десяткам этха из разных кланов, предстояло задержаться в храме, пока не поправятся оставленные здесь раненые. Мой файх уверенно шёл на поправку, что не могло не радовать. Его мнение о том, кто здесь слаб и не перенесёт дороги, до сих пор звенело в ушах у каракалов. Женщина сердечно попрощалась со всеми этха, после чего подошла к Карлаю, старшему сыну Джалэная, взявшему на себя управление родом, пока отец не оправится от ран.
   - Твой воин спас мне жизнь. Я благодарна.
   Мужчина поклонился. Алакса вежливо улыбнулась, продолжая держать кубок в чуть отставленной руке. В мою голову наконец-то закрались нехорошие подозрения.
   - Отныне и до тех пор, пока я Верховная Жрица, род Каракала почетные гости Храма в любое время и всегда могут рассчитывать на совет от меня и моих сестер.
   На сей раз поклонились все присутствующие каракалы. Прочие этха покосились на них с легкой завистью. И, с неприкрытым любопытством, на сосуд, всё ещё находящийся в руках Верховной жрицы. Женщина тем временем повернулась ко мне. Жестом остановила попытку опуститься на колени, посмотрела в глаза.
   - Ты же, воин, заслужил отдельную награду. Ночь Полнолуния уже окончилась, но праздник не был завершен как должно, - она обмакнула в вино кончики пальцев и протянула мне кубок.
   Мёртвая тишина. Абсолютная. Неслыханная, высочайшая честь - быть избранным Верховной Жрицей. Благословение и избраннику, и его клану, и всем его потомкам в течении трёх поколений. Редчайшее событие и, да, вполне достойная награда за спасённую жизнь. Богиня, признайтесь, что вы такое против меня имеете?
   У меня тряслись руки. Так, что драгоценный кубок едва не упал на землю.
   - Не отравлено, - одними губами прошептала Алакса, придерживая мои пальцы, - Нужно поговорить.
   Вкус вина в моей памяти не отложился.
  
   Пламя в мгновение ока обняло иссохшие останки, укутало их рыжим коконом, наконец-то стирая из этого мира. Жаль, нельзя так же сжечь на погребальном костре память. У баюкаемого огнём трупа когда-то были зелёные глаза и сложный характер... Давным-давно...
   - Кем он был? - в простом тёмном платье и накинутом сверху, как принято у женщин этха, вышитом халате, Алакса смотрится моложе и, как ни странно, мягче. Так странно... в легкомысленных, чисто символических ритуальных одеждах - Верховная Жрица, та, чей голос перевешивает мнение файхов, лёд и властность во всей фигуре, а в скромном и закрытом одеянии - уже не юная, но сохранившая очень много привлекательности степнячка.
   - Теперь это уже не важно.
   Небо на востоке едва начинало светлеть, развалины были окутаны туманом, словно саваном. Мы стояли среди руин дворца и смотрели в огонь. Вряд ли кто-то из этха в состоянии представить, что подарившая ночь простому воину Верховная Жрица будет до утра складывать с ним погребальный костер для три столетия назад убитого человека. И говорить. Столь о многом.
   - Ты ничего не скажешь ему в дорогу? - несколько секунд раздумываю над этим вопросом.
   - Между нами не осталось несказанного.
   Жрица серьезно кивнула и зашептала провожающую молитву. Он чтил Богиню, пусть и не слишком всерьез.
   - Лёгкой дороги, - неуверенно произношу я в конце. Молчим. Показавшееся из-за горизонта солнце заливает заброшенный город розово-золотыми лучами, заставляя клочья тумана испуганно жаться к земле. Очень красиво и так... правильно? Тофайны моих воспоминаний нет и больше никогда не будет, а то, что от неё осталось, живет теперь своей жизнью. Наверное, мне стоило приехать сюда, чтобы это понять.
   Когда костер догорает окончательно, мы разворачиваемся и уходим. Теперь ветер разнесет частицы пепла по Степи, сделав её частью. Обряд завершен.
   - Скажи, как ты понял, про то письмо? - Алакса споткнулась и ухватила меня под руку. Остатки камней на берегах бывшего озера скорее мешают, чем помогают идти. Приходится постоянно смотреть под ноги.
   - У меня есть амулет, предупреждающий о колдовстве.
   - Ммм?
   - Но я не маг.
   - Зайнерию погубила магия... - Она нахмурилась, задумчиво оглядела окружающие руины, - С тех пор этха не общаются с теми, кто одобряет колдовство.
   Возвращаемся мы кружным путем, по поверхности. Неспешно, любуясь начинающимся днем. В Храме скоро проснутся, но мы успеем вовремя, я это знаю.
   - Я прослежу за тем, чтобы все файхи отблагодарили астаэс Альрэну не позже следующего полнолуния. И не забывали об этом долге никогда.
   - Ты ведь не считаешь это правильным?
   - Я не знаю, - она сокрушенно покачала головой, - Я ни в чем не уверена. После падения столицы мы отказались от общения с другими народами, боясь их влияния. Тогда это казалось правильным.
   - Этха один из самых чистых народов этого мира.
   - И уже давно начавший вырождаться. Ты слишком редко здесь бываешь, чтобы это понять. С каждым десятилетием этха теряют старые знания, забывают свое прошлое. Уже почти забыли. Ни древних песен, ни древних сил. Лишь пустые оболочки от ритуалов. Мы давно уже самый обычный народ кочевников, для которого изоляция губительна. Набеги не в счет. Нам необходима связь с соседними странами и их правителями и как можно более прочная. Хотя бы потому, что рано или поздно Альянсу станет тесно в его границах, и ты знаешь, что тогда будет. Этха слабы и почти беззащитны, и отступник очень хорошо это доказал.
   - Я не могу ни признать вашей правоты, Верховная. Но моё сердце спорит.
   Мы почти пришли. Свежий курган рядом с храмовой площадью кажется странно уместным. Подчеркивает обречённость жилища Богини. Жриц традиционно хоронят в катакомбах под храмом, даже после смерти оставляя частью жилища богини.
   - Так всегда бывает, когда принимаешь трудные решения. - Жрица выпустила мою руку. - Я передам Джалэнаю твои слова и извинения.
   - Благодарю. Он поймет.
   - Не в первый раз? - она понимающе улыбнулась, - Что делать с Ваэем?
   - Думаете, он что-то понял?
   - Не знаю... ладно, я найду, что ему сказать. Уедешь не попрощавшись?
   - Да, я уже собрал всё необходимое. Нужно спешить.
   - Да хранит Богиня твою дорогу.

***

   Лерда никогда не чувствовала себя такой одинокой и напуганной. Она потерялась в огромном, полном равнодушных людей мире и рядом нет никого, кто бы поддержал и одобрил. Она потеряла Мориона и теперь не знает, где его искать. А главное - она совсем-совсем запуталась и теперь даже не знает, что делать
   Леренва поудобнее устроила подбородок на коленях. Звёздочка паслась неподалеку и совершенно не мешала переживать. Девушка уже почти час сидела у корней раскидистого дуба на краю какой-то деревни. Надо было войти в неё и расспросить о Морионе, но почему-то не хватало духу. Деньги неумолимо кончались, она никогда не умела их тратить, о полуэльфе никто не знал, а что будет, если она его так и не найдёт, девушка просто боялась представить.
   Лерда шмыгнула носом. Совсем одна. И никто не поможет...
   - Таэс, у вас что-то случилось? Могу я вам помочь? - Надо же, так задумалась, что пропустила приближение человека.
   - Н-не знаю... - Девушка подняла глаза, по привычке ловя взгляд неожиданного собеседника. Располагающие, широко открытые серые глаза, не затуманенные ни наледью корысти, ни склизкой плёнкой похоти. Она неуверенно улыбнулась. - Я заблудилась.
   - Я неплохо знаю эти места. Этрам из Шерла к вашим услугам.
   Юный рыцарь подошел на пару шагов и учтиво поклонился. Девушка смутилась и поднялась на ноги.
   - Леренва. Ученица менестреля.

***

   Дэррик Виттанийкий, один из первых магов Ашшиана, решительным шагом вышел из портала. Сбросил на руки подошедшему слуге церемониальную мантию и, наконец, позволил себе недовольно скривиться. Очередное собрание Совета отличалось редкостной скукой. Как, впрочем, и всегда. Глупости, сплошные глупости вот уже почти сотню лет. Ничего по-настоящему важного. Маг поморщился. Столько времени теряется зря! От агентов давно должны были поступить донесения, а он вынужден выслушивать всякую чушь!
   Мужчина вышел в холл и, как ни торопился, задержался у стоящей там статуи. Древняя работа, лет сорок назад откопанная в развалинах неизвестного дворца каким-то крестьянином. Невежда, тот даже не подозревал, насколько она на самом деле ценна. Вырезанное из белоснежного мрамора обнаженное существо танцевало под неслышную музыку. Не мужчина и не женщина, не принадлежащее ни к одной из существующих рас. Ослепительно прекрасное. В удивительно точно запечатленной позе было что-то странное, неправильное. Человек может точно так же вытянуть руки, поставить ноги, изогнуться... но вместе производилось впечатление чего-то нереального. Это завораживало.
   Маг чуть улыбнулся, заставляя себя стряхнуть очарование, и быстрым шагом направился в свой кабинет. Там его уже ждало донесение от обретающейся в последнее время у границ Степи Рьешши. Ундина с прискорбием сообщала, что Аркай и все его люди были уничтожены, предположительно патрулем из Шенгреила. Все, связанные с ними планы со свистом летели в Бездну.

***

   До Ллевельдеила, одного из крупнейших эльфийских лесов, было десять дней пути по старому, почти заброшенному тракту ещё Зайнерийских времен. Империя тогда очень активно общалась с Лесами. Сквозь небольшие серо-коричневые камни дороги росла трава, кое-где они рассыпались от времени, но тракт всё ещё был вполне проходим.
   Времени в пути было вполне достаточно, чтобы не торопясь, понемногу отшелушить с себя Яаттая. Вокруг Лесов люди почти не живут, но мне всё равно не хотелось рисковать, появляясь в облике этха вне Степи. К тому моменту, когда вдоль дороги стали появляться первые редкие деревца, в седле сидел уже привычный бродяга-полуэльф. Мрак тоже заметно приободрился. Степь жеребец откровенно не любит, даже несмотря на то, что этха почти в каждый визит охотно привлекают его к улучшению породы своих лошадей.
   Перелески с каждым днем становились все гуще, сливаясь в рощи, а на горизонте неумолимо вырастала громада Леса. Нет в мире деревьев выше и величественнее, чем те, что растут в эльфийских лесах. Вековые дубы рядом с ними - все равно что кустарник. Для лесного народа они и дом, и жизнь, и весь мир. Помнящие многое из того, что забыли смертные, древние и мудрые деревья. Кажущиеся вечными даже старшим из эльфов.
   Дорога наоборот становилась всё хуже, пока совсем не превратилась в едва угадываемую стежку. Вполне, однако, безопасную для лошадиных ног - здешние тропы не уступают по ровности и надежности лучшим дорогам людей.
  
   Последнюю ночь перед вступлением под своды Ллевельдеила принято проводить, не зажигая огня. Я просто лежу на земле, подстелив плащ, закинув руки за голову. Покусываю травинку и смотрю на звёзды. Машинально сжимаю в кулак левую ладонь, придерживая спадающий перстень. Он всегда был мне велик, а в последнее время просто сваливается с пальцев. Подношу руку к глазам, разглядывая тусклое золото. Массивная, но при этом удивительно изящная вещь, с тонкой резьбой по всей поверхности. Крохотные ветви ивы обрамляли стилизованное изображение стрижа - символ Ллевельдеила и его правителей. По ребристому ободку кольца очень приятно проводить пальцами, но смотреть на княжескую реликвию мне не слишком нравится.
   Хорошо лежать вот так, полностью расслабившись и ни о чём не думая. Однако мысли помимо воли вновь и вновь возвращаются к предстоящему завтра.
   Трудно признать, но мне не хочется возвращаться в Ллевельдеил. Совсем не хочется. Нет, было бы приятно вновь пройтись по величественному лесу, встретить старых друзей, послушать древние песни. Вот только старые друзья тоже будут мне рады.
   Элистар. Сколько уже лет мы друг друга мучаем? Наследник князя, чья жизнь практически по минутам расписана на сто лет вперед и... я. Безнадёжно. Давно надо было поставить точку в этих странных, никуда не ведущих отношениях, но не получается. Сил не хватает... или воли?
   Если подумать, с моей стороны гораздо больше чисто практических причин. Он станет великим Князем. Действительно Великим.
   И он - тот, на кого я всегда могу положиться, я могу ему доверять, рассчитывать на его помощь, а хорошие отношения с повелителем Ллевельдеила очень пригодятся мне в будущем. Я давно уже провожу подобные расчёты совершенно автоматически. А значит, буду и впредь возвращаться в Лес, не смотря на тяжесть на сердце.
   А теперь я ещё и собираюсь использовать принца. Нагло и беззастенчиво, твёрдо зная, что он не откажет. Из-за этого на душе становится еще гаже. Возможно, именно это и называют совестью.
  
   Границу эльфийского княжества невозможно заметить. Только почувствовать. Казалось бы, всё так же стелется под ноги тропа, поют птицы, шелестят ветви деревьев, пока вполне обычных дубов и лип, но вдруг что-то меняется. Чуть ярче краски, чуть мягче травы, едва уловимый сладко-свежий привкус в воздухе. Мрак, давно уже идущий неторопливым шагом, по собственной инициативе останавливается. Спешиваюсь, снимаю перчатки и трижды произношу ритуальную просьбу войти. Старый этот обычай дает стражам время рассмотреть нежданного гостя и решить, можно ли ждать от него зла. Пустая формальность, здесь меня неплохо знают и без того.
   - Кто вы и по какой причине желаете вступить под короны Ллевельдеила? - звонкий и подозрительно знакомый голос раздался словно из ниоткуда. Два стража в коричнево-зеленых лесных костюмах грациозно выступили из-за деревьев. Как из воздуха соткались. На эльфа в лесу можно в упор смотреть - не заметишь, пока он этого не захочет. Оба светловолосые и светлоглазые, да и вообще похожие как два жёлудя. И знакомые. На мою физиономию наползает совершенно неуместная довольная ухмылка.
   Тот, что повыше, продолжил по эльфийски:
   - Назовитесь!
   Негромко прокашливаюсь, потираю горло. После нескольких лет разговора на низких нотах возвращение на высокие почти болезненно. Небрежно, для порядка взмахиваю рукой с кольцом и отвечаю на том же языке.
   - С каких это пор меня здесь не узнают, Риэ? - кажется, мне удалось добавить в голос достаточно язвительности. - Или, быть может, мне здесь не рады?
   - Тебе здесь всегда рады, но порядок есть порядок! - тепло улыбнулся второй страж, гася такую многообещающую перепалку, после чего закинул лук в налуч и поспешил мне навстречу.
   - Морвена, листвы тебе на дорогу!
   - Листвы и тебе, Риалойна! - искренне улыбаюсь подруге в ответ, легонько прикасаюсь губами к светлым прядям на ее виске, - Рада тебя видеть!
   А ведь она мне действительно рада. Эльфы, в отличие от людей, относятся к своим именам весьма легкомысленно, используя несокращенные формы только в особых случаях.
   - Я тоже! - ответное касание губ, - Страшно по тебе соскучилась!
   Риэллин презрительно усмехнулся, всем своим видом показывая, что уж он-то ни по кому не скучал. В отличие от сестры этот надменный эльф меня терпеть не может.
   Все нелепые слухи о распространенности среди эльфов однополых отношений основаны на одном маленьком недоразумении - для того, чтобы отличить юного эльфа от юной эльфийки требуется определённая наблюдательность. И те и другие хрупкие, смазливые, длинноволосые, с мелодичными голосами. Дело осложняется ещё и тем, что "девичьи прелести" у эльфийских женщин появляются только после первой беременности, а незамужние эльфийки могут состоять и в войсках, и в страже, и в посольствах.
   - Как дела? - Риа взяла Мрака под уздцы, и тот тут же попытался продегустировать её волосы. Эльфийка со смехом отклонилась. - Эй, не балуйся! Здравствуй, мальчик. Злая хозяйка всё ещё хранит это твоё дурацкое имя?
   Иногда мне кажется, что она с ним ладит даже лучше меня.
   - Неплохо. А менять имя подаренной лошади, к твоему сведенью, очень дурная примета, - имечко Мрака источник наших споров с тех пор, как он у меня появился. Я не возражаю, кличка глупая, но ведь конь к ней уже привык. Да и память, всё же. - Проводишь до Ивовой Рощи?
   - Разумеется! - вообще-то Стражи Границ и так обязаны сопровождать гостей княжества, но мне хочется, чтобы это сделала именно она. С Риалойной поговорить можно, узнать новости... а вот её братец так и будет всю дорогу гордо молчать, с выражением "полукровки-оскорбляют-древние-устои-Ллевельдеила-а-ты-в-особенности!" на породистом лице. Сволочь он, между нами говоря.
  
   - Что новенького? - мы с Риа прогулочным шагом направляемся вглубь Леса. Деревья, на границе совершенно обычные, понемногу сменяются узколистыми гигантами с гладкой, как стекло, золотистой корой. Линны, деревья эльфов. Еще молодые и сравнительно невысокие, как и положено на периферии. Лес, незаметно для людей, с каждым столетием по чуть-чуть разрастается. В воздухе всё сильнее тонкий, горьковато-свежий аромат линновой коры, отгоняющий тоску и обостряющий чувства. За духи с таким запахом человеческие правительницы платят драгоценными камнями по весу флакона.
   - Да ничего, всё тихо. Правда, когда Князь Эссариона с астаэ Сэлис поссорились, на наших тоже коситься начали, но, хвала Лесу, обошлось. И почему смертные никогда эльфов из разных княжеств не отличали? - Надо не забыть выяснить подробности, возможно, что-то важное. Но только не у Риалойны. Эльфийка - существо незамысловатое, мигом братцу растреплет.
   Риа охотно рассказывает о последних событиях Ллевельдеила. Увидел бы её сейчас кто-то из людей, был бы поражен до глубины души - безгранично мудрая, холодная и отстраненная Лесная Дева так и лучилась радостью. Безумная редкость - увидеть эльфа таким. Внешнее проявление эмоций они позволяют себе только с теми, кого любят.
   - Новый договор с Шенгреилом подписали... ну, ты слышала, наверное. Кстати, Повелитель Элистару невесту подыскал, из того же Эссариона. Тот, правда, против, уперся всеми конечностями.
   - Дурак. - скорее бурчу это себе под нос, чем обращаюсь к подруге, но она слышит.
   - Это не только его вина. Возможно, тебе стоит поговорить с ним...
   - Это будет не слишком удобно, не находишь? А кто невеста?
   - Мирэана, младшая дочь Эссарионского Князя. Слышала о ней?
   Кто не слышал о Ледяной Звезде? Прекрасна как жизнь, холодна как смерть... Но с политической точки зрения партия действительно весьма удачная. Точнее, была пару месяцев назад. Ллевельдеил, благодаря усилиям наследника, второе по степени открытости для других рас княжество, а Князь Эссариона, как назло поссорился, с людьми непонятно из-за чего.
   - Даже видела один раз. Красивая.
   - Угу. Лучше расскажи, как у тебя дела? Откуда к нам?
   - Ох, долгая история!
   Тропинка стелется под ноги, журчит неторопливый разговор. Умиротворяюще.
   У эльфов нет городов в привычном смысле этого слова. Лесной народ селится, кто где желает, и большинство из них не слишком любит скученность. Исключение составляют места, по каким-то причинам важные. Дом Князя, храмы, ярмарки. Ивовая Роща как раз из последних. Место, дальше которого прочие расы пускают очень неохотно. Поселение расположенное на заросших ивами берегах небольшой реки, густо расшитой изящными резными мостиками. Именно здесь приезжие купцы круглый год продают свои товары, и покупают взамен изделия эльфийских ремесленников. Яркое, шумное, бестолковое. Где людские, стоящие на земле постройки соседствуют с эльфийскими домами в кронах деревьев, а в речи жителей мешаются десятки наречий.
   Риа помахала рукой охране, дескать "гость безопасен, проверила, ручаюсь", сунула мне в руку резную деревянную пластинку ключа и умчалась обратно на пост.
   Кивнув охраннику, направляюсь к ближайшему постоялому двору. Мрака придётся оставить тут, в пределах Ллевельдеила разрешено передвигаться только пешком. Я, когда здесь бываю, обычно останавливаюсь у Риа, но лошадь там совершенно негде держать.
   Конюх оказался незнакомым, но, узрев перстень, безропотно предоставил жеребцу лучшее стойло и клятвенно пообещал, что ему обеспечат достойный уход. Перстень князя дарует очень много привилегий в эльфийских лесах. Я ими обычно не злоупотребляю, но остатки денег тратить совсем не хочется.
   Разобравшись с лошадью и закинув на плечо сумки, направляюсь к жилищу Риа. Мне в этот раз здорово повезло - не пришлось искать её по всей Роще. Подруга никогда не против приютить меня, вот только ключи за пределы Леса выносить нельзя.
   Традиционный эльфийский дом представляет собой весьма занятное зрелище. Когда эльф решает, что хочет жить в отдельном жилище, он находит линну по душе и говорит с ней. Долго, месяцами. И дерево, в конце концов, начинает изменяться. На стволе формируется ровная площадка, ветви становятся стенами. Самое потрясающее - в этом нет ни капли магии. Вообще. Маг тоже может такое проделать, причем гораздо быстрее, но большинство эльфов предпочитают справляться своими силами. Потом, конечно, приходит черед и обычных досок, и многого другого, но каркас всегда живое дерево.
   Так, зайду, вещи кину, приведу себя в порядок, и можно будет по торжищу пройтись. Слухов наловить и знакомых поискать.
   - Хэй, Морве! - окликнули меня от ближайшей лавки, - Листвы тебе на дорогу!
   - Здравствуй, Арле, - ага, последний пункт отменяется. Быть не может, чтобы Арлайн меня в гости не пригласил. Место людное, поэтому мы с приятелем ограничиваемся суховатыми приветственными кивками с пары шагов.
   - Зайдешь к нам сегодня? Вьена будет рада.
   Супруга Арлайна, одна из лучших вышивальщиц Ллевельдеила, в своё время торжественно пообещавшая не слезть с моей шеи, пока я не выдам ей всех своих секретов. Меня угораздило неосторожно признаться в ее присутствии в том, что много знаю о традиционных вышивках этха. Секреты пока не кончились, так что мы можем приятельствовать с полным на то основанием.
   - После полудня подойдет?
   - Вполне.
  
   Линна Риалойны высится далеко за границей поселения, к ней ведет едва заметная стежка. Совсем молодое ещё дерево, всего в два обхвата толщиной. Высокое, тонкое, с растрёпанной кроной. Под стать хозяйке. Приветственно погладив теплую кору, подношу к губам ключ. Переливчатый свист заставляет чуть отклониться одну из верхних веток и хитро закрепленная веревочная лестница спускается на землю. Дерево не против моего присутствия. Это странно звучит, но иного определения я подобрать не могу.
   В жилище Риа просторно и светло. Комната всего одна, пол застелен циновками. Поверх них изящный, не вызывающий неприятных впечатлений, бардак. Широкие окна распахнуты, занавешивающие их гибкие ветви подвязаны яркими лоскутками и лентами для волос. С восторгом узнаю среди них одну из своих. В центре низкий столик, на нем буйно и ароматно цветет ало-золотистая лилия в горшке и свалены листы с набросками. В углу груда пледов, служащая постелью, среди них затесалась раскрытая книга. На стенах вперемешку оружие и книжные полки, с потолочных ветвей то тут, то там свисают разновеликие колокольчики.
   Со вздохом облегчения сваливаю сумки в излюбленный угол у окна,. Мои права на него Риа уже не оспаривает. Здесь даже стоит небольшой сплетенный из лозы сундучок с моими вещами. Несколько платьев, бельё, ленты, низка тонких серебряных колечек, служащих у эльфов деньгами...
   Какое же это невероятное облегчение - наконец содрать с себя пропахшую потом и пылью дорожную одежду! Скидываю тряпки в корзину, к ним же прибавляю условно чистую смену из сумок. Надо бы заняться стиркой ближе к вечеру, тем более что, судя по залежам "собратьев" моих вещей, Риа это обрадует. Девушка терпеть не может стирать, откладывая это занятие до последнего и сваливая на заезжающих в гости подруг.
   Собранной дождевой воды с избытком хватало, чтобы помыться. Более старшие деревья проводят воду в дом напрямую, от корней, но риалойниной линне до такого еще расти и расти. Расчесав благоухающие позаимствованным у подруги коричным бальзамом (благо, здесь это уже не вызов обществу) волосы, завязываю их в высокий хвост на макушке зеленой лентой, оставив два длинных конца. При необходимости ими несколько раз крест-накрест обвязывают волосы, чтобы не мешали. Извлечённое из сундучка свободное платье цвета нефрита спадает мягкими складками, прикосновение шелка к коже до безумия приятно. Жаль, позволить себе подобное я могу очень редко. Бисерный пояс, кулон и серьги с морионами - образ готов.

***

   Линна, на которой живут Арле с семьей, растет почти в центре Рощи. Старое дерево настолько огромно, что стоящая у его подножья кожевенная лавка и до половины не закрывает ствол. От мощных сучьев тянутся подвесные мостики к другим домам.
   Наскоро поздоровавшись с занятым покупателями Арлайном (его колчаны и пояса славятся на пол Союза), поднимаюсь по ажурной, спиралью обвивающей ствол лестнице, скользя рукой по гладкой коре. С этой линной говорил еще дважды прадед нынешнего хозяина. Даже для эльфов это такая древность, что и представить сложно. На её ветвях должна бы жить большая семья, а не пара супругов с детьми, но не случилось. Из всего рода уцелел лишь самый младший отпрыск.
   Хозяйка дома отыскалась на одной из террас. Греющаяся на солнышке Вьена при виде меня улыбнулась и попыталась подняться на ноги.
   - Сиди, не вставай!
   Устраиваюсь рядом на разбросанных по полу подушках. Прикасаюсь губами к ее виску.
   Вьена выглядит именно так, как представляют эльфийских дев художники и поэты. Высокая, царственная, с плащом бледно-золотистых волос и огромными, серо-зелеными глазами. В домашнем, расшитым осенними листьями платье, с задремавшей на руках младшей дочкой, она красива так, что дух захватывает.
   - Рада тебе.
   - Я тоже, - она осторожно, чтобы не потревожить маленькую Ольрейну, повторила мой жест, - Подожди, отнесу малышку и поговорим.
   Она поднялась и вышла, чтобы через минуту вернуться с высоким сосудом в руках. Разговаривать за едой у эльфов не принято. Чтобы горло не пересыхало, к дружеской беседе подается кувшин освежающего напитка и один на двоих бокал. Но мы с Вьеной обходимся простой водой.
   С увлечением участвую в обсуждении семейных новостей и жизни общих знакомых, привычно вылавливая ценную информацию. Алорлана вышла замуж. Эллайн всё же решил стать магом. Жаль парня, мне казалось что его ещё можно спасти. После гибели невесты он был сам не свой, но в последний наш разговор мне показалось, что рана начала затягиваться. Где-то под ключицами ворочается тяжёлый комок чувства вины. Не стоило мне тогда уезжать. Возможно, ещё одна беседа по душам всё бы изменила. А может и нет, всё же с его стороны это была самая настоящая любовь. Отгоняю не ко времени пришедшую в голову мысль, что Элистару грозит похожая судьба. Нет, ни в коем случае! Я ещё успею что-нибудь придумать. И вообще, невежливо отвлекаться от разговора, обдумать его можно и потом, в одиночестве. А борцов за эльфийскую избранность, оказывается, стало ещё больше, и Риэ вот-вот выбьется в лидеры. Дураки, но опасные. За Ллевельдеил волноваться не стоит, Элистар их приструнит, как только станет князем. А вот в другие княжества стоит наведываться почаще. Вряд ли это только местные настроения.
   Выяснив все, что хотелось, пытаюсь аккуратно перевести разговор на интересующую тему Эссариона. Вьена, не будь дура, настораживается. Признанным из милости авантюристкам вроде меня положено держаться от политики на расстоянии выстрела из ростового лука.
   - А зачем тебе знать об этой ссоре?
   Пришлось смущаться и торопливо краснеть. У меня это здорово получается, сразу всем лицом и даже шеей немного.
   - Ясно, - Вьена понимающе улыбнулась, - Про Мирэану уже рассказали. Не надейся, на отношениях с нашими ничего не сказалось. А та история банальна до неприличия. Астайе Сэлиса серьезно оскорбил посла. И не пожелал признавать свою вину.
   Странно, люди эту историю рассказывают совершенно иначе.
   - Князь попросил объяснений, не получил их и разорвал с астаем все отношения.
   Да, иначе. С точностью до наоборот.
   - И это всё?
   - Всё, что точно известно. Слухов, разумеется, полно, но достоверных среди них почти нет.
   - Спасибо и на этом.
   Из глубины дома донесся детский плач. Эльфийка вскочила и, скороговоркой извинившись, поспешила к дочери.

***

   Усталая Риалойна вернулась далеко за полночь. Окинула одобрительным взглядом воцарившийся в доме порядок и заинтересованно принюхалась.
   - Ммм, а что это у нас такое вкусное грядёт?
   - Увидишь, - улыбаюсь я, не переставая помешивать густую похлебку в котелке, - Белье лучше с ветвей сними.
   Риа вприпрыжку унеслась наружу. С её ночным зрением скакать по веткам в темноте не сложно. Я же возвращаюсь к прерванному занятию. Наполненная горячими углями железная чаша на которой я готовлю - единственный допустимый огонь в эльфийском доме - почти не дает света, но мне не сложно ориентироваться при помощи памяти и обоняния. Попробовав получившееся варево, снимаю суп с огня. Да, я не люблю готовить. Но кто сказал, что не умею? Все остальные кушанья уже расставлены на столике и ждут своего часа. Салат из стеблей и молодых листочков, запечённая в пряных листьях рыба и человеческий хлеб, купленный по пути от Вьены.
   - Что бы я без тебя делала! - вернувшаяся Риалойна пристроила ворох одежды на одном из горизонтальных сучьев.
   - Грязью бы заросла по самые кончики ушей! - тяжело вздыхаю я.
   - Не факт, не факт. У меня подруг много! - Риа рассмеялась и благодарно ткнулась носом мне в волосы. - Хотя тебя я бы у себя, пожалуй, насовсем поселила. Готовить будешь!
   - Лентяйка! - разливаю суп в глубокие пиалы, - Садись, давай!
   - Надолго у меня задержишься? - спросила эльфийка, как только мы, наконец, устроились друг напротив друга и приступили к еде. Этикет, повелевающий во время приема пищи молчать и не отвлекаться, всегда был не для неё писан.
   - Прости, на сей раз праздник не затянется - завтра же утром отправлюсь к Князю. Важное дело.
   - Я-а-асненько, - понимающе ухмыльнулась она, - Нет, завтра утром ты никуда не пойдешь!
   Риа шумно отхлебнула из чашки.
   - Завтра утром ты вместе со мной пускаешь мыльные пузыри!
   А что, вполне подходящее занятие для эльфийки, если её не видит никто из посторонних. Да и мне бы не помешало немного развеяться.
   - Ну ладно, - в принципе, одно утро погоды уже не сделает, - А можно просьбу? Когда время будет, поговори со своей матерью, мне арфа нужна.
   Лерду же надо учить не только пению. А под ее пальцы арфа - самое то.
   - Точно тебе? Ты учти, она же без личной встречи ничего не делает.
   Как и положено настоящему мастеру. Великая женщина, Риалойнина мама, хоть и стерва редкостная.
   - Одной человеческой девушке. Очень талантливая, не переживай.
   Представив, как обрадуется Лерда, когда я привезу её в эльфийский лес, довольно жмурюсь. Ей понравиться, я верю.
   - Ховофо, а ео уховову.... уговорю, то есть. Рыбку подай!

***

   Дэррик Виттанийский отложил в сторону перо и потянулся. Расшифровка старинного манускрипта продвигалась медленно, но труд того стоил. Подумать только, подлинные записки кого-то из Звезднорождённых! Полностью прочесть их никак не удавалось, но уже расшифрованные фрагменты несли просто невероятные знания!
   Заблуждение, что Звезднорожденные не использовали магию. Ещё как использовали, маг был в этом абсолютно уверен. Заклятье тления, которым он так гордился, было почёрпнуто именно из этих записей. То есть не само оно - писавший почему-то не использовал общепринятых магических формул. Должно быть, у его народа это не было принято, или же он опасался за свои тайны. Тем не менее, достаточно опытный маг способен восстановить заклинание даже на основе самого общего описания принципов его действия.
   Дэррик провел кончиками пальцев по полустертым буквам. Неразгаданные фрагменты таили в себе новые знания, но потребуется еще очень много времени, чтобы их понять. Упрямый текст очень плохо поддавался расшифровке, неведомый автор менял способ записи в зависимости от дня, часа и даже, кажется, погоды, а приходилось ещё и переводить с давно мертвого языка. Временами казалось, что сам манускрипт не желает быть прочитанным, сопротивляется, словно живое существо, то и дело выдавая новый принцип записи или чтения. Сравнение мага позабавило. Он еще не встречал существа, способного противостоять его воле. И непокорный пергамент тоже подчинится, рано или поздно.
   Маг довольно улыбнулся. А самое главное, эта редкость ему почти ничего не стоила. Всего лишь пара слов нужному человеку в нужное время. С Сэлисским астайе он давно был накоротке. А эльфы, кажется, сами рады были избавиться от бесполезных, с их точки зрения, записей.

***

   Выйти от Риа получилось только ближе к полудню, когда мы, наконец, вдоволь надурачились. Повесив на пояс сумку со всякой необходимой мелочью и стребовав с подруги клятву не забыть об обещании, с легким сожалением покидаю Рощу.
   Перемещаться в эльфийском лесу можно только пешком. И при этом за полдня преодолевая расстояния, которые на лошади можно покрыть только за неделю. Эльфийские Тропы - самая странная и прекрасная особенность линновых лесов. И чтобы ступить на них, эльфом быть отнюдь не обязательно. Достаточно того, чтобы тебя признали деревья, как бы странно это не звучало. Тогда можно войти в лес, снять обувь и пойти, загадав конечную цель. И через пару десятков шагов ты найдешь Тропу. Где угодно, они никогда не появляются дважды подряд в одном и том же месте.. Несколько часов величественной лесной тишины и полного одиночества, и вот ты уже на месте. Просто и замечательно. Говорят, некоторые из эльфов потеряли способность перемещаться подобным образом, но так ли это мне пока неизвестно.
   А ещё, хоть раз пройдя Тропой, невозможно не почувствовать благоговения. Деревья древнее всех, кто ходит в тени их крон, они видели иные эпохи и иной мир и помнят столько, что и не снилось никому из живущих. Огромные, прекрасные, вечные... Далеко в вышине их ветви сплетаются с солнечными лучами, бросая на землю причудливое кружево теней. Тропа среди них - ручей зеленоватого света, непонятно как пробившегося сквозь высокие кроны. Мягкая прошлогодняя листва слегка пружинит под ногами, словно подталкивая в пятки, торопя, не давая остановиться и задуматься. Останавливаться на Тропе нельзя - можно ненароком сойти и заблудиться. Впрочем, бежать я тоже не собираюсь. На бегу невозможно увидеть ничего интересного и, тем более, красивого. Солнечные блики на золотистой коре складываются в смутно угадываемый девичий силуэт. Куст черемухи с порывом ветра обдает меня целой метелью из белоснежных лепестков. Мелькает сбоку целая поляна, белая от цветущей земляники - эх, как жаль, что нельзя вернуться сюда через пару месяцев! Маленький, с пол ладони, пёстрый паучок деловито натягивает свою сеть прямо над тропой. Эльфы приручают таких, делая из их паутины тончайший и прочнейший эльфийский шёлк, сохраняющийся веками. Не сбавляя шага пригибаюсь, пропуская над головой полузаконченную сеть. А, выпрямившись, неожиданно понимаю, что до цели моего пути осталось всего полтысячи шагов. И, даже сознавая всю глупость подобного поступка, не могу не обернуться. Паучка, разумеется, нет.
   Линны, в кронах которых построен дворец князя, своей древностью просто подавляют. Несколько сплетшихся, почти сросшихся ветвями деревьев, каждое обхватом в хорошую площадь. А тень от их крон лишь немного не достигает пальцев моих ног. Старые настолько, что, кажется, помнят рождение этого мира. О чём они думают? Чего ждут? Замечают ли копошение смертных букашек на их телах?
   Ажурное кружево княжеского дворца, запутавшегося в ветвях, кажется праздничной гирляндой Дня Цветения, почему-то вырезанной из белой, а не цветной бумаги. Террасы и переходы, отдельные здания и целые замки, серебристо-белые, переливающиеся на солнце, тончайшие и невесомые на фоне мощных, затейливо перекрученных стволов, от времени сменивших цвет на бархатисто-коричневый. Широкие подвесные лестницы и мосты почти не видны среди золотистой зелени листвы и похожи на занесённые ветром паутинки. Дворец князя - пожалуй единственный аналог человеческого города в каждом княжестве. Столица Леса, его сердце. Со вздохом снимаю с плеча связанные ремешками сандалии и нехотя обуваюсь. Входя туда нужно соответствовать приличиям.
   Здесь одним кольцом дело не ограничилось - стоящему у лестницы стражу пришлось назвать полное имя и цель визита. Имя знакомое, цель визита известная, но доблестный воин все равно переглянулся с напарником и счел необходимым проводить меня до первой террасы, передав там с рук на руки одной из незанятых служанок. Девушка приветливо улыбнулась и вызвалась показать мне закрепленные за мной апартаменты. Как будто за то время, что я здесь бываю, нельзя было дорогу выучить! Вежливо поддерживаю бессодержательный разговор, с огромным трудом удерживаясь от того, чтобы смутиться и попытаться одёрнуть платье. Лицо и голос эльфийки источают устало-привычную доброжелательность, но в глазах, развороте плеч легко читается всё, что она думает о всяких там оборванках, являющихся во дворец в обносках, не озаботившись привести себя в порядок. Всё же украдкой поправляю ворот, заработав презрительное шевеление лопаткой. Это платье у меня самое лучшее, шёлковое, с тонкой вышивкой, но по сравнению с нарядами даже здешней прислуги оно все равно смотрится лохмотьями. На то, что здесь принято носить мне и за десять лет не накопить. В основном по причине того, что сейчас мне даже в голову не придет заниматься подобными глупостями.
   Во дворце мне отведены несколько комнат на концевой развилке одной из крайних ветвей. Просторные, уютно и со вкусом обставленные и чужие. Я специально стараюсь не оставлять в них своих вещей, чтобы не создавать даже слабую иллюзию обжитости. Мне не слишком-то по душе княжеский дворец.
   Присев на краешек стула, достаю из сумки рильду и лист бумаги и быстро вывожу несколько слов. Девушка наблюдает за мной с брезгливым любопытством. Ну да, человеческие выдумки. Эльфийские кисти и тушь требуют слишком много возни. Складываю записку особым образом, не забыв слегка задеть края испачканным в угле пальцем.
   - Передай это Наследнику, пожалуйста. Только обязательно лично в руки.
   - Всё будет исполнено в точности. - Даже глаза не отвела. Вот что значит хорошая придворная школа лганья!
   Служанка спрятала в рукав записку и откланялась, позволив мне, наконец-то, скинуть обувь и ничком рухнуть на широкую постель. Не для того, чтобы поспать - здесь вообще очень тяжело засыпается, слишком многое помнят старые деревья - лишь немного собраться с мыслями. Элистар не откажет. Но мне хочется сформулировать просьбу так, чтобы не перестать себя уважать. Пока служанка покажет записку кому надо, пока этот кто-то убедится, что ничего подозрительного в ней нет и разрешит передать по назначению, пока найдет наследника, пока он разберется с делами.... время подумать у меня есть.
  
   Несколькими часами позднее я стою на одной из внешних галерей и слушаю песенку ветра. Лёгкого теплого ветерка, вечно гуляющего среди ветвей древних ллин. Он дергает за одежду, перебирает волосы, прохладными прикосновениями ласкает лицо, принося запах листвы и солнца. И поёт. Можно остановить мысли и закрыть глаза, полностью отдавшись его незатейливой мелодии. Шаловливой, переменчивой, очень тёплой и светлой. Даже слишком светлой для этого наполненного тысячелетиями памяти места. Она звучит как россыпь солнечных зайчиков на листьях или вкус первой земляники. Непроизвольно начинаю постукивать в такт кончиками пальцев по резным перилам. Ветер поёт о грядущем лете...
   Глупцы те, кто считает стихии мертвыми проявлениями законов природы. Вдвойне глупы верящие в различных духов, сильфов и прочих дриад. Как они не понимают, не чувствуют того, что для меня не требует подтверждений и доказательств - душу мира. Он ведь живой! Нет, ни в коем случае не разумный, во всяком случае, не в том смысле, который принято вкладывать в это слово. Просто живой. Бесконечно изменчивый и удивительно гармоничный. Его сущность сквозит во всем, что нас окружает. Некоторые умеют её слышать. Единицы - беседовать с ней. Не словами, нет. Слова - глупое и бесполезное изобретение смертных. Душой, сердцем, искусством. Именно это и есть истинное вдохновение.
   Легко вскакиваю на перила, неспешно прохожу по ним, напевая услышанную мелодию. Ветер колышет свободное, тёмно-зеленое платье, раздувает распущенные волосы. Наблюдателей, если они все же здесь есть, ожидает довольно занятное зрелище. Впрочем, я слишком хорошо знаю наследника, чтобы поверить, будто он заранее не позаботился убрать все нескромные глаза со всех ближних и дальних ветвей. По влиятельности Эл уже давно соперничает с Князем.
   - Морвена! - в донесшемся из-за спины голосе искренняя радость. Чуть улыбнувшись, оборачиваюсь к его владельцу.
   - Элистар. Листвы на твою дорогу.
   Спрыгиваю на выложенный мозаикой из разноцветных кусочков дерева пол, поправляю складки платья. Мой друг ничуть не изменился - похожий на серебрянную статуэтку в застегнутом на все крючки и пряжки официальном одеянии, с уложенными на старинный манер в жгуты серебристыми волосами и идеально правильным лицом, не несущем и следа эмоций. Лишь в глазах подрагивают яркие искорки. Элистар, будущий правитель Ллевельдэила.
   Мы познакомились почти полстолетия назад, и за время общения очень сблизились. Вплоть до того, что я периодически у него живу. Иногда по нескольку лет, иногда заезжаю на пару дней - отлежаться и успокоиться, никогда не предупреждаю о своем уходе и возвращении, сваливаясь как снег на голову, часто с погоней за спиной и очередной партией соратников-друзей-подопечных на шее. Он не возражает. Не спрашивает, куда я уезжаю и когда вернусь, безропотно приняв мои странности, как принимают капризы погоды и превратности судьбы. Слишком горд, чтобы давать волю чувствам. Но слишком молод, чтобы вовсе не испытывать их...
   - Я очень рад тебя видеть! - длинные бледные пальцы обхватывают мою руку, чужие губы чуть касаются моих. Я не протестую, хотя почти никогда не отвечаю ему. Ещё в самом начале нашего знакомства мы серьезно обсудили этот вопрос, так что Элистар прекрасно знает, до каких границ ему позволено дойти. Вот и сейчас поцелуй практически неощутим. Легкое прикосновение сухих губ, теплая ладонь, накрывшая мои пальцы... Всё.
   - Я тоже, - поднимаю голову, вглядываясь в серебристо-серые глаза. Классический миндалевидный разрез, яснее формы ушей говорящий о безупречно чистой эльфийской крови. Очень светлая кожа, запах мяты и талой воды... Помню, в первую нашу встречу мне до безумия захотелось его лизнуть. Просто чтобы проверить - ощущается ли эта холодная чистота на вкус так же ярко, как на вид и запах. Разумеется, я себе такой вольности никогда не позволю.
   - Ты надолго в этот раз? - В Ллевельдэиле многие считают меня его любовницей. Эльфы, как, впрочем, и люди, и прочие смертные, предпочитают самые простые объяснения, а по какой еще причине наследник правящего рода будет покровительствовать никому не известной смазливой полукровке? Обычной, в общем-то, искательнице приключений, каких по человеческим землям не меньше полусотни скитается. Мы не спорим. Так гораздо проще и им и нам.
   И ещё я точно знаю, что могу положиться на него. Что он всегда поможет и будет ждать меня, несмотря ни на что. Сейчас от этого вдвойне паршиво.
   Набираю воздух в легкие. Пора. А в голове, как назло, ни одной дельной мысли. Даже заготовленный заранее вежливый вопрос куда-то подевался.
   - Нет. Эл, мне может потребоваться твоя помощь!
   - Я всегда готов помочь тебе, ты же знаешь, - лёгкая укоризна в голосе, когда-то давно он сам предложил мне обращаться к нему в любой момент с любыми просьбами, - Что случилось?

***

   - Пусть вздыхают кроны в чаще,
   Некуда свернуть.
   Пусть уводит нас все дальше
   Бесконечный путь.
   Мы над бедами смеемся,
   Путь лежит в рассвет.
   Может, мы еще вернемся -
   А, быть может, нет...
  
   Вместе меряем дорогу
   На одном коне.
   Отдавила лошадь ногу
   И тебе, и мне.
   Так свивай узор, дорога,
   На лесном лугу.
   Пусть отдавит лошадь ногу
   Нашему врагу!
   Песня кончилась. Лерда отпила немного воды из фляжки и неуверенно улыбнулась.
   - Хорошо поёшь, - одобрительно прогудел едущий рядом пожилой воин, - Как выучишься, приезжай в Аранну, Искерий певцов привечает.
   Девушка смутилась.
   Выдуманную сдуру байку про ученицу менестреля пришлось доказывать, как только Риард представил её своим людям. Лерда пела в пути и на привалах и, как ни странно, никто не имел ничего против. Песни всплывали в памяти и старые, мамины, и подхваченные у Мори, голос лился свободно и весело.
   - Вы столько песен знаете, - Улыбнулся поравнявшийся с ней Риард, - Я не представляю, как такое можно запомнить.
   - Я как-то не задумывалась. Вспоминается к месту, вот и пою.
   В направляющемся в Ллевельдеил отряде её приняли неожиданно хорошо. Не все, взгляд некоторых мужчин девушке определенно не нравился, но командир пообещал ей защиту и помощь, и, она знала точно, обещания свои нарушать не привык. С каждым днем она всё свободнее общалась с воинами, даже отшучиваться научилась.
   - Споёте ещё что-нибудь?
   - Горло устало. Можно чуть позже?
   С тех пор, как она присоединилась к рыцарям, Лерда не уставала удивляться своему, вдруг ставшему таким послушным голосу. Год назад ей бы и в голову не пришло, что она может так легко и непринужденно петь, не сбиваясь и не задыхаясь. И не только петь. Стихи рождались сами, непонятно как. Раньше они с Мори часто играли в рифмы от нечего делать. Теперь же она все чаще ловила себя на том, что играет них в одиночку, про себя. В дороге или за хлопотами на привале как-то незаметно сочинялись длинные рифмованные тексты ни о чем. Все это было странно и почему-то вызывало восторг. Словно внутри у нее всю жизнь была прореха, а теперь кто-то по кусочку заполняет её цветной мозаикой. Когда девушка пыталась думать об этом, у нее захватывало дух. И очень хотелось спеть на одном из привалов что-то из сочиненного ей самой, но Лерда боялась неудачи и сдерживалась. Пока сдерживалась.

***

   Оставшееся до вечера время было с толком потрачено на сбор сведений о Эссарионе вообще и элистаровой невесте в частности. Среди обитающих во дворце женщин у меня хороших знакомых нет, но местные красавицы не могли упустить случай поточить ядовитые зубки об отвергнутую фаворитку наследника. Особенно если последняя с несчастным видом прогуливается по галереям у всех на виду. Девушки одна за другой подходили "посочувствовать" и рассказать о том, как князь выбрал сыну невесту, и насколько она хороша. Раньше эти прекрасные змейки единодушно мне завидовали, пряча зависть под презрительным равнодушием. Теперь принялись не менее единодушно злорадствовать, не слишком старательно маскируясь приличиями. Страшно довольны, что самая завидная партия княжества досталась если не им, то, по крайней мере, не безродной бродячей выскочке. Однако, говорят иной раз кое-что действительно интересное. К сумеркам у меня было что рассказать Элу.
   Но, как только солнце скрылось за горизонтом ровно наполовину, меня отыскала давешняя служанка и сообщила, что Князь желает видеть деву, известную как Морвена-Странница. Сейчас же. Сказать, что это вызвало нехорошее предчувствие, значит сильно приуменьшить. Следуя за вызвавшейся меня проводить девушкой, пытаюсь сообразить, чем мне грозит подобный поворот событий. Варианты... не радуют. Надеюсь., хотя бы устранить досадную помеху не попытаются.
   Князь принял меня в одной из внутренних, почти полностью отрезанных от внешнего мира, зал. Большое, шагов пятьдесят в поперечнике, помещение совершенно пусто, только у закрытых дверей предметами мебели замерли стражи. Стены цвета слоновой кости украшает изысканная резьба в виде переплетающихся трав, кончающаяся только у забранного голубоватым стеклом окна в центре потолочного купола. В столбе света, падающем из него, стоит сам Князь. Расходящиеся широкими лучами серебристые узоры на выложенном лазуритом полу тоже сбегаются к центру, прямо к его ступням. На мой вкус излишне грубый намек мне на мое место. Но, не могу не признать, впечатляет.
   Правитель Ллевельдеила медленно обернулся, чуть слышно зашуршали разложенные веером по полу волосы. Преклоняю колено, не опуская взгляд. Он похож на сына. Глазам больно, до чего похож. Те же гладко струящиеся волосы, точеные черты лица, длинные одеяния из серебристого шёлка. И, тем не менее, двух более различных эльфов не так просто найти. Сходства как между ртутью и сталью.
   Старые эльфы всегда вызывали у меня некоторую оторопь. Юное тело, совершенное лицо и абсолютно пустые, ничего не выражающие глаза. Отполированные зеркала, не способные к выражению эмоций. Старение души... мне всегда казалось это чересчур жестокой платой за долгую жизнь.
   А князь Ллевельдеила стар. Очень стар. С годами эльф теряет глубину чувств, свежесть и яркость восприятия... высыхает изнутри. Пока не останется только разум - вымороженный, вышлифованный, идеально логичный. После этого они уходят в смерть. Просто в один, ничем не отличающийся от прочих, момент останавливают сердце.
   Я смотрю в глаза Князя и с внезапной четкостью осознаю, что ему осталось совсем немного. Десятилетие, не больше. И он сам это тоже понимает. А потому сделает всё, чтобы выполнить свои планы относительно сына. Те самые, о которых я могу только догадываться и по мере сил предотвращать их исполнение. Не отводя взгляда, мы настороженно изучаем друг друга, как перед боем. Насчет меня у него тоже есть планы, могу на собственную косу поспорить.
   Почти лишённый интонаций льдисто-звонкий голос правителя, наконец, нарушает тишину
   - Я бы хотел с тобой поговорить, Морвена.
   Ни приветствий, ни пустых слов. Мы с ним давние, очень давние и очень скрытые враги. Точнее не совсем так. Он мне враг. Я ему мешаю.
   - Да, правящий.
   - О моём сыне. Ваша с ним связь начала причинять неудобства. Это может отразиться на его будущем. Я бы не хотел, чтобы благополучие наследника оказалось под угрозой из-за девушки недостойного происхождения.
   - Да, правящий. - А что тут еще скажешь? Не спорить же.
   - Я терпел твое присутствие, пока он был свободен, но после его помолвки это уже немыслимо. Юноше его возраста необходимо женское внимание, я знаю. Но ты свою роль в его жизни сыграла. И больше не нужна.
   - Да, правящий. - С-с-сволочь! Даже богиню судьбы поминать не хочется.
   - В твоих же интересах покинуть Ллевельдеил сегодня же. Ты не должна мешать подготовке бракосочетания.
   - Да, правящий, - и, мгновенным отступлением от этикета, - Могу я с ним проститься?
   - Нет. За этой дверью ждут те, кто сопроводят тебя до границы княжества. Я уже распорядился доставить туда же твою лошадь и личные вещи.
   Это как удар под дых. Вот значит как... а в его комнату уже наверняка подкинута записка с извинениями и прощанием. Моим почерком написанная. Мне не впервой исчезать без предупреждения, Эл не удивится.
   - Верни кольцо.
   - Нет. Я приняла его в подарок от наследника и верну лишь Элистару.
   - Что ж, это не столь важно. Вернёшь ему лично...
   В груди трепыхнулась нелепая надежда.
   -... Когда в следующий раз посетишь Ллевельдеил. Стражи не пропустят тебя в ближайшие пять лет.
   - Да, правящий.
   Что ж, могло быть и хуже. В конце концов, ему ничего не стоило просто-напросто приказать меня убить.

***

   Конвоиров оказалось четверо. Вежливо здороваюсь, несколько мгновений прислушиваюсь к ответной хмурой тишине. С отстраненным любопытством разглядываю их. Пара серьезных незнакомых воинов, не менее незнакомый скучающий маг и Риэллин, лучащийся плохо сдерживаемым торжеством. Его сложившаяся ситуация радует, пожалуй, больше, чем всех придворных красоток вместе взятых. Тех моё существование просто как женщин оскорбляло, а Риэ и ему подобным я об эльфийской избранности грезить мешаю.
   Впрочем, между незнакомым магом и знакомым националистом я определенно предпочитаю второго. С самой вежливой из возможных улыбкой подхватываю эльфа под локоть. Риэллин скрипнул зубами, но смолчал. Ничего, ему полезно, да и мне тоже. Всё же в темноте я вижу гораздо хуже эльфов. Да и на магов с занятыми руками кидаться неудобно. С усилием отвожу взгляд от угадывающейся под тёмно-каштановыми прядями ямки у основания затылка идущего впереди колдуна. Один удар и... Если понадобится, я разделаюсь с охраной за несколько мгновений. Но нельзя.
   Когда мы вышли из покоев князя, уже стемнело. Растущие прямо на ветвях круглые гладкие фонарики на высоких, завитых спиралью ножках, неярко светятся голубовато-зеленым. Такая роскошь бывает только на самых старых деревьях. Наша нелепая процессия торопливо спускается по одной из второстепенных, полузаброшенных лестниц. Этот путь почти не используется, сучья закрывают его так, что иногда приходится пригибаться, на ступеньках лежат листья и обломанные веточки. Разумеется, по дороге нам никто не встретился, и встретиться не может, но маг все равно спешит. Он идёт первым, вслед за ним я, под ручку с едва не шипящим Риэллином, сзади плечом к плечу явно сбитые с толку таким вниманием к простой полукровке воины.
   Тропа нашлась после полусотни шагов от ствола. Точнее, не нашлась. И не тропа... от эльфийских троп здесь только зеленоватое свечение, и то не спускающееся из ветвей, а словно пробивающееся из-под земли. Крепче прижимаюсь к Риэ, нервно косясь на магическую подделку. Заставить себя ступить на неё кажется невозможным. Риэллин презрительно фыркает и пытается выдернуть руку. Не надейся, из моей хватки ещё никто не вырывался.
   - Не трясись, никто не собирается тебя убивать, - сквозь зубы шипит Риэ, дёргая меня по направлению к тропе.
   - Я знаю. - Глубокий вдох, как перед погружением в воду. Ничего, Орин, это всего лишь надо пережить. Ничего. Просто пройти. Бывало и хуже.
   Идти по этой мерзости совсем уж невыносимо. Словно ступаешь по разлагающимся трупам. От отвращения меня мелко трясет и подташнивает.
   Заметив состояние сопровождаемой, маг забеспокоился. Даже привал сделать предложил. На тропе. И в этом колдовская подделка не была настоящей! Разумеется, я отказываюсь. Идти здесь я ещё могу, но если остановлюсь - точно сойду с ума.
   Когда путь, наконец, заканчивается, я уже почти вишу на Риэллине. Тот раздражён и обеспокоен. И непонятно, что больше.
   Едва сойдя с тропы, без сил опускаюсь на траву. Риэ с облегчением выпустил мой локоть и отошел в сторону. Интересно руки потом вымоет, или до такой степени глупости еще не дошел? Любопытство, однако, едва ощутимо. Мне плевать на всё. Даже желание прикончить мага отползло куда-то в дальний уголок сознания и почти не мешает дышать.
   - Вы в порядке? - Лёгок на помине, - Возможно я мог бы...
   - Сгинь.
   Звёзды сквозь листву. Красиво. Крохотные яркие огоньки среди темной массы листьев. Здесь молодые линны уже растут вперемешку с ясенями и дубами. Почти граница.
   - Уважаемые, мене нужно несколько минут. Я скоро буду готова продолжить путь.
   - Могу я чем-то помочь? - Риэллин. Надо же! Перевожу на него взгляд. Вид у эльфа слегка ошарашенный, словно он сам не в силах поверить, что задал этот вопрос.
   Меня, наконец, отпустило настолько, что я уже в состоянии мысленно развернуть карту.
   - Сестре передай, что я в Перекрёстье на полдесятидневья задержусь. Пусть придёт попрощаться, если хочет.
   Молча кивнул. Интересно, передаст ли?
   Со вздохом поднимаюсь на ноги. Один из воинов уже держит под уздцы оседланного Мрака, сонного и недовольного. Интересно, как его выйти из конюшни уговаривали? Ох, чую, не обошлось без жертв. Даже несмотря на всю эльфийскую способность свободно общаться с живыми существами. К седлу привешены раздутые сумки с торчащей из них одеждой. Смерив Риэллина недовольным взглядом - забрать мои вещи из дома Риалойны мог только он - принимаю поводья.
   - Прощайте.
   И снова никто мне не ответил. Ведя коня на поводу, направляюсь в сторону границы. Риэллин, как и положено стражу, сопровождает меня. Молчит. Как-то... недоуменно-яростно молчит. Кажется, тот факт, что ему не безразлично мое состояние, стал для парня весьма неприятным сюрпризом. Интересно, поблагодарить за заботу или не стоит? Наверное, все же не стоит. Обидится.
   У границы я останавливаюсь. Оборачиваюсь к спутнику.
   - Ну, до встречи, Риэ.
   Привычная высокомерная ухмылка.
   - Надеюсь, нескорой.
   Самое смешное, я тоже очень на это надеюсь.
   - Прощай!

***

   Море шумело тихо и ровно. Волны накатывали на берег одна за другой и в их плеске чудились тающие голоса. Пахнущий солью прохладный ветер развевал волосы, приятно охлаждая лоб. День клонился к вечеру, но солнце все еще ощутимо припекало, даже рубашку расстегнуть пришлось. Дэррик расслабился, позволяя коню идти шагом. Маг не понимал бесцельных прогулок, но сейчас, возвращаясь с важной встречи, позволил себе немного развеяться. Смирный соловый мерин переставлял копыта неторопливо и ровно, так что даже весьма посредственно держащийся в седле волшебник чувствовал себя уверенно. Честно говоря, Дэррик верховую езду недолюбливал, предпочитая порталы. Но сегодняшняя встреча была из тех, на которых своё имя не указывают даже малейшим намёком.
   "Фиолетовая раковина" показалась из-за обточенного ветрами утеса. Маг въехал во двор, соскочил с коня и кинул поводья подошедшему слуге. Тот равнодушно поклонился и направился к конюшне, глядя прямо перед собой пустыми бесцветными глазами. Дэррик гордо улыбнулся. Идея с чёрной пыльцой, без сомнения, была гениальной. Теперь не надо ни беспокоиться о лояльности слуг, ни пытаться заставить их принести клятву верности. Зависимых куда проще и приятнее контролировать, а уж заклятий, которые можно на них навесить, просто не счесть.
   Когда маг уже поднимался по ступеням к двери, на его плечо села маленькая серебристая пичуга. Дэррик накрыл её ладонью и сжал в кулаке, а когда раскрыл его, на ладони лежало свернутое в свиток послание. Наконец-то! Маг направился в дом, на ходу разворачивая письмо.
   Захлопнув за собой дверь кабинета, Дэррик аккуратно отложил в сторону послание и, наконец, позволил себе расхохотаться. Нет, но какова наглость! Любовница принца, подумать только! Неудивительно, что никто из его знакомых эльфийских магов не догадался. Он и сам бы не догадался, если бы не попросил у Акрилина описание всех признанных князем полукровок.
   Ничего, теперь, когда цель, наконец, нашлась, осталось лишь отправить сообщение и немного подождать. Маг поморщился. В последнее время устанавливать мысленную связь было всё тяжелее. Возраст, что ли, берёт свое? От этой мысли маг слегка поёжился. Нет, с чего бы, ему ещё не столь много лет. Просто усталость.

***

   Стражница склонилась в неловком поклоне, попрощалась и вышла. Девушка, кажется, сама не могла поверить, что решилась прийти к Наследнику, но чувство долга и беспокойство за подругу перевесили неуверенность. И Элистар был ей за это страшно благодарен. Когда служанка принесла ему не отмеченное условным знаком послание, он не знал, что и думать. Даже чуть было не пошел к отцу с расспросами, но, хвала Лесу, не успел. Риалойна, умница, не забыть бы её в число своей личной охраны включить, сообразила, что что-то не так, едва заметив пропажу всех принадлежащих подруге вещей. А уж когда брат передал ей, где и сколько Морвена будет ждать её, чтобы попрощаться, бросилась к Наследнику, едва дотерпев до конца своего дежурства.
   Элистар пакостно ухмыльнулся. Увидел бы его отец, прочитал бы целую лекцию о недопустимости для будущего правителя проявлений столь низменных чувств, а вот Мори насторожилась бы и попросила ничего не делать сгоряча. Что ж, на сей раз он последует её мысленному совету и немного повременит. Всего пару дней, чтобы все убедились, что Наследник ничего не заподозрил, а он успел лучше подготовиться к побегу. Мори просила его о помощи и он выполнит эту просьбу во что бы то ни стало. Морвена и так почти никогда его ни о чем не просила.
   Улыбка эльфа угасла. Он прекрасно понимал, что ничем хорошим задуманное не кончится. И что князь был во многом прав, отсылая её. Прекрасно понимал, но...
   Изначально это было всего лишь игрой, вызовом отцу. Отдать перстень Наследника первой встречной полукровке, что может быть скандальнее? А когда шутка обернулась горьким, невозможным для него чувством, было поздно что-то менять. Эльфы редко любят по-настоящему. Слишком легки их эмоции, слишком часто меняется настроение, слишком сложно долго концентрироваться на чем-то одном. Эльф за свою жизнь может сменить не один десяток тех, кому посвящал стихи и ночи, но так ни разу и не встретить ту, без которой не мыслит жизни. Элистару повезло, но везение обернулось проклятьем. И дело даже не в том, что Наследник не может жениться на девушке недостойного происхождения, не способной подарить ему наследника. Просто Мори, искренне считая его своим ближайшим другом, так и не смогла полюбить в ответ.
   Он помнил, когда впервые осознал свою любовь. Морвена к тому времени уже была частой гостьей в Ллевельдеиле. И в тот визит к одному из гномьих царей напросилась за компанию с посольством. Как и положено сыну князя, на сколько-нибудь важные, подразумевающие заключение серьезных договоров переговоры Элистар выезжал лично, и с его решением взять с собой девушку никто не рискнул спорить. Эл так и не спросил потом, что за дела у неё были в Серебряных горах. Зачем? Ведь от той долгой, полной осенних листьев и стылого ветра поездки у него осталось самое главное в его жизни воспоминание. Бережно хранимое, как редкая драгоценность.
   Элистар тогда проснулся от холода - ночью ударили заморозки. Выпал первый снег и навесы, деревья и землю укутывало невесомое белое покрывало, лёгкое и эфемерное, как предрассветный сон. Эльф оглядел спящий лагерь и вздрогнул: место Морвены пустовало. На снегу отпечаталась цепочка узких легких следов. Он может, и не стал бы тревожиться, мало ли, понадобилось девушке отойти. Вот только оставлены они были босыми ногами. Вещи полуэльфийки были аккуратно сложены на одеяле.
   Тихо поднявшись, Элистар взял один из кинжалов и направился по следу, уже припорошенному не перестающим сыпаться снегом. Прислушался к лесу. Хрупкая, хрустальная тишина, почти зимнее ледяное безмолвие, которое, как он прекрасно знал, рассыплется с первым лучом солнца, как исчезнет и снежное кружево под безжалостным взглядом дневного светила.
   За обледенелыми зарослями послышался тихий смех. Поудобнее перехватив нож, эльф выглянул из-за ветвей. И замер, поражённый, задохнувшись от удивления и восторга. Забытый кинжал полетел в снег, а принц смотрел, не в силах оторваться...
   Морвена танцевала. Босиком, в одной тонкой, не достигающей и середины бёдер, рубашке, девушка невесомо ступала по тончайшему льду маленького лесного озера, кружилась, изгибалась и взмахивала руками.
   Легчайший шелест падающего снега был её музыкой. Шелест снежинок, звездный свет и лёгкий ночной ветер создавали аккомпанемент, недоступный человеческому слуху. Нечто за гранью звуков, образов и даже чувств. Хлопья снега сплетались с распущенными прядями волос, скользили вокруг кажущегося бесплотным тонкого тела. И сама девушка казалась ещё одной снежинкой, древним духом, видением на границе сна и яви...
   Элистар подобрал оброненный кинжал и, стараясь не шуметь, направился обратно. В душе щемило от восхищения и какой-то странной неловкости. Этой ночью ему посчастливилось увидеть кусочек истинной души этой странной девушки, но на души нельзя любоваться украдкой. Просто нельзя и всё.
   Впрочем, наутро эльф уже не был уверен, что все это ему не приснилось. И твёрдо знал лишь одно - он нашел ту, рядом с которой хочет провести всю жизнь. И теперь надо как-то решать, что с этим делать.
   Но найти решение за годы знакомства им так и не удалось. Даже наоборот, всё запуталось ещё больше.
   Тэм&Йовин "Дорожная"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 7.82*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"