Аннотация: Продолжение истории. Немного о другой стороне жизни Мориона.
ЧастьII
Другаясторона.
И вновь - убегающая под конские копыта дорога. Сколько их было в моей жизни? Кажется, вся жизнь - один сплошной путь из ниоткуда в никуда. С краткими остановками у тёплого очага в домах друзей или среди кровавой грязи у трона властителей. В этом мире нет двух одинаковых дорог. Больше того, по одной и той же дороге не пройдёшь дважды, а, возвращаясь, всегда встречаешь новое место и других людей. Этот мир слишком изменчив, чтобы позволить себе такую роскошь как постоянное пристанище.
Но зато можно познавать его в свое удовольствие!
Я не в силах понять, как можно устать от жизни. Когда вокруг столько нового, неизвестного. Не пройденные дороги, несыгранные роли, непрочитанные книги... встречи, которым только предстоит состояться. Это завораживает.
Не по-весеннему жаркое солнышко немного печёт голову. Надо было всё же потратиться на шляпу. Мрак неторопливо перебирает копытами, я дремлю в седле, погрузившись в свои мысли. До Ллевельдеила - одного из крупнейших эльфийских княжеств - полтора десятидневья пути на запад. Достаточно времени, чтобы обдумать происходящее.
Редкие чахлые перелески почти не дают тени. Хорошо, что с водой здесь проблем нет. Ближе к югу деревья исчезнут вовсе, сменяясь ковром из травы и цветов. В это время года степь должна просто завораживать.
Степь... что-то там неладное творится, как ни крути. Тот, кто хоть недолго пожил среди степняков, не может не уяснить одну простую вещь. Употребляющий черную пыльцу кочевник это не просто немыслимо, это невозможно. Как зелёное солнце или обжигающий лёд.
Не хочется этого признавать, но сразу две таких невозможности - знак того, что в кланах что-то не в порядке. Серьёзно так не в порядке. Не стоит ли немного отложить визит к эльфам и для начала заглянуть в степь? Маг от меня никуда не денется.
Чуть морщусь. Вся эта история просто вызывающе подозрительна! Преступившие вековые запреты кочевники, маг, интересующийся Детьми Звезды, маленькая ясновидящая, которая какому-то магу зачем-то очень нужна... И не факт, что именно тому, у кого она воспитывалась.
Не стоило, наверное, так резко срываться из Серого Замка. Нужно было Лерду расспросить... Поздно. Что сделано, то сделано.
Ощущение того, что все эти вещи связаны всё же не оставляет. Чёткое такое предчувствие из тех, что меня редко подводят. Вполне возможно, что со смертью мага разрешится и всё остальное... И, во всяком случае, он-то точно знает, кому его воспитанница понадобилась и зачем. Но Лерда сейчас в безопасности. Даже более чем, астайе - фигура из тех, с которыми считаются даже маги. А вот если в кланах не всё в порядке, оставаться в стороне я просто права не имею. И если бы Джалэнай что-то знал, он бы мне сообщил...
Хмыкаю. Знала бы Сора, кем меня считают по ту сторону границы... Убила бы.
Со вздохом вытаскиваю из потайного кармана одну из припасенных на крайний случай монеток. Подкидываю. Профиль Проводника - Ллевельдеил, знак Троих - Степь. Янтарный кружок тепло светится в солнечных лучах, приземляясь мне точно в центр ладони. Звезда с шестью лучами разного размера. Степь.
Решительно тряхнув поводьями, направляю Мрака к угадывающемуся вдали поселению. Сегодня ночуем под крышей.
Крохотная деревушка пугливо жалась к подножью замка. Не столь мощного, как Серый, но тоже вполне надёжного. Главное - постоялый двор в ней был. Чистый и вполне внушающий доверие, что в здешних местах вообще редкость. Оторвав от сердца две янтарных монеты, требую лучшую комнату и бадью горячей воды. Визит в Степь требует серьёзной подготовки, и где-нибудь в лесу с этим не справиться.
Пока слуги носят воду, торопливо ужинаю, сидя в общем зале. Гречневая каша с мясом немного пригорела, но я, в принципе, ем всё, особенно если оно горячее. Жизнь приучила не привередничать.
Чужой пристальный взгляд чуть не заставил меня поперхнуться. Как можно равнодушнее оглядываю помещение и натыкаюсь на внимательные глаза незнакомой ундины в дальнем углу. Вопросительно приподнимаю брови. Женщина секунду медлит, затем поднимается и идёт ко мне почти через весь зал.
Незнакомка поздоровалась и присела напротив. Несколько секунд беззастенчиво её разглядываю. Немолода, но все ещё достаточно привлекательна - вряд ли намного старше сотни лет. Бледная до прозрачности кожа, круглые темно-зеленые глаза с тонкими, как бумага веками, чуть вздёрнутый нос со способными открываться и закрываться щелями ноздрей - чистокровнейшая ундина. Странно, для них здесь чересчур сухо. Платье из плотной ткани, укутывающее женщину от подбородка до ступней, не новое и с запылённым подолом. Странница? Кожа межпальцевых перепонок сухая и складчатая - давненько дочь Воды не плавала в родном море.
- Чем я могу вам помочь?
- Скорее уж я вам, - женщина тоже времени зря не теряла, пристально всматриваясь в мои глаза. - Насколько я могу судить, у вас сейчас нет проблем с деньгами.
Ошибаетесь, таэс. И сильно.
Продолжаю вопросительно смотреть на ундину. Кажется, я догадываюсь, к чему она клонит.
- Могу подсказать, на что их потратить.
- Не нуждаюсь.
- На десяток переходов вокруг другого торговца не найдёте.
- Я же сказал, не нуждаюсь.
- Как знаете. - Женщина встала и направилась на свое место.
Устало опускаю веки. Да, цвет моих глаз неестественен. Но это, Бездна побери, не значит, что меня заинтересует чёрная пыльца!
Отшвырнув ложку, поднимаюсь из-за стола. Комната уже должна быть готова.
Вымытая и расчесанная грива тяжелым плащом спадает на спину, заставляя голову чуть откидываться назад. Густые мягкие волосы такой длинны при моём образе жизни скорее орудие пытки, но предложения укоротить их хотя бы до пояса я всегда встречаю в штыки. Интересно, чего в этом все-таки больше: жизненной необходимости или больного самолюбия?
Разделив их на восемь прядей разной толщины, начинаю неспешно сооружать косу. На сей раз не простую - вычурное плетение может рассказать знающему о том, из какого рода человек, какая у него семья, чем он славен и насколько богат. Сплести такое - почти искусство, требующее времени и полной сосредоточенности. Перевязываю кончик тонким кожаным шнурком с бубенцами. А вот серьги лучше вынуть - согласно правилам степняков, прокалывать свое тело, дабы вставить украшение, может только женщина. Ну или... хм... за этим точно не ко мне!
Теперь развести тёплой водой немного туши и тонкой кисточкой подрисовать затейливый узор на левой щеке. От скулы к шее - стилизованное изображение дикой кошки в прыжке. Последний штрих - несколько капель травяного сока под веки.
Порывшись в шкатулке, достаю пару морионовых браслетов и ожерелье-ошейник из шести рядов мелких черных камней. Не люблю оставаться без защиты. Так, теперь чистая одежда. Хорошо бы что-то степняцкое, но не судьба. Придется облачиться в то, что есть.
Критическим взглядом окидываю себя в маленьком тусклом зеркале. Здравствуй, Яаттай из рода Каракала. Тебе нужно о многом поговорить со своим файхом.
Устраиваюсь на кровати, закинув руки за голову. Так, теперь главное - не проспать. С постоялого двора так и так придётся выбираться через окно, а из города - задворками. И лучше, чтобы у местных жителей было как можно меньше шансов меня встретить.
Степь отцветала. Колышущееся под ветром травяное море от горизонта до горизонта притягивало взгляд и заставляло сердце биться чаще. Хорошо тут, право слово! Сейчас. Меньше чем через две недели трава выгорит, а в полдень раскаленный воздух будет обжигать горло на вдохе. Но пока - свежесть травы и буйство красок, короткая, предельно концентрированная весна.
До мест, где сейчас должны кочевать Каракалы, было не меньше пяти дней пути, но это меня мало беспокоило. Никогда не подводившая память услужливо приводила к колодцам и мелким, обречённым вскоре пересохнуть ручейкам.
Люди не попадались. Встретить их здесь возможно, только если специально искать. И то, смотря как искать...
Мне было прекрасно известно, куда сейчас направляется мой род и оставалось лишь следовать к их обычным пастбищам. И размышлять. На сей раз просто для себя.
Успокаивать душу стихотворными строчками у костра и бесконечными напевами без слов, смотреть на низкие, огромные звёзды, слушать шелест трав и беседовать с миром. Не бояться и не гадать. Пусть всё идет своим чередом.
***
Ранним утром из ворот Серого Замка выехал на юго-восток отряд из тридцати воинов. Предстояло очередное патрулирование границы. Тяжёлая, опасная, но вполне заурядная работа, которую Альрэна теперь должна была исполнять наравне с родителями. Белка с самого детства знала, что рождена для битвы, а воины уже сейчас беспрекословно признавали её своим командиром. И никогда не роптали на приказы, а уж тем более просьбы.
Ни Сорана, ни Рениан юную предводительницу не провожали, а потому на то, что один из солдат на удивление неловко держится в седле никто не обратил внимания.
***
Ваэй заметил чужака ещё издали. Всадник на непривычной лошади - высокий массивный жеребец из тех, на которых в степи никто не ездит. Юноша на всякий случай взялся за лук. Незнакомец остановил коня и поднял руку в приветственном жесте.
Ваэй взмахнул свободной рукой, предлагая подъехать поближе. Всадник, в отличие от коня, оказался худым и непримечательным. Молодой парень в потрепанной дорожной одежде и без видимого оружия. Не похож на этха, но родовой рисунок на лице отчётливо виден.
Разглядев, наконец, кто это, юноша вздрогнул и торопливо отвел глаза. Убрал лук, машинально потёр украшенную клановой татуировкой щёку, отгоняя зло.
- Да хранит Богиня твой путь! - приветственно произнёс он, глядя в землю. Яаттая, якшающегося с чужими выродка, в роду Каракала не любили и побаивались. Считалось, что он приносит неудачи и даже может наслать болезнь.
- Да хранит она и твою дорогу. - Колкий, насмешливый взгляд, казалось, чувствовался кожей. Поговаривали, его мать была травяной танцовщицей, а то и серой ведьмой. Отсюда и бледная кожа, и глаза, посмотрев в которые можно было, как утверждали женщины, лишиться разума, а то и души.
- Я приехал переговорить с файхом. - одна из немногих фраз, которых удостаивались от надменного нелюдя простые этха*. В редкие свои появления общался он почти исключительно с файхом и главами семей.
- Я провожу вас, - неохотно выдавил Ваэй. Можно было бы конечно и не предлагать - чай не заблудится, но мало ли что у него на уме. Вроде и родич по Закону, а всё равно чужак, от них всего ожидать можно.
Яаттай хмыкнул, но протестовать не стал, так что юноша развернул кобылу и неспешно поехал рядом с ним.
- Что нового под небом? - вопрос был задан легко и спокойно. Такой... разумеющийся вопрос. Ваэй поёжился. Хоть и украшено каракалом его лицо, а всё равно чуждость не скроешь. И отвечать на такие вопросы чужаку... ох, аж подумать тяжело.
- Милостью Богини, всё хорошо, - не стал вдаваться в подробности парень, искоса взглянув на сопровождаемого.
Яаттай рассеянно смотрел вперед и юноша, пользуясь случаем, украдкой его разглядывал. Бледный, худой как щепка, кисти рук узкие, словно у девушки, даже в перчатках заметно... на воина ничуть не похож. А вот коса заплетена по-воински, многими победами украшена. Как такое может быть? И не изменился ничуть, с тех пор как четыре года назад Ваэй с ним первый раз у шатра отца столкнулся. Истинно - нелюдь.
- А новости какие? - тот перекинул косу на спину, блеснул солнечных лучах широкий браслет, брызнул колючими искорками в глаза этха. Красивый. И ожерелье ему под стать. Ваэй невольно залюбовался. Вот бы ему такие, все одногодки от зависти бы полопались. Или для Ласэйи, в подарок...
- Да говори ты, не бойся. - Юноша словно очнулся. И вдруг понял, что прямо смотрит чернущие, что те камни в ожерелье, раскосые глаза. Яаттай понимающе усмехнулся. - Я без причины людям зла не желаю.
- Я и не боюсь! - Обиделся парень, - Воины этха ничего не боятся!
- Верю, - его собеседник отвернулся, всё ещё посмеиваясь. Но почему-то это не казалось таким уж обидным. - Так расскажешь или нет?
Ваэй пожал плечами и, неожиданно для себя, начал рассказывать.
***
В шатре файха душный полумрак, пропитанный горьким травяным запахом. Принюхиваюсь - лечебный отвар, правителя опять беспокоят суставы. Джалэнай - бессменный глава рода Каракалов вот уже на протяжении тридцати лет - сидит на ковре, скрестив ноги, щурит непроницаемо-чёрные глаза. Мельком окидываю его взглядом и тут же утыкаюсь глазами в пол. Прохожу в центр шатра, опускаюсь на колени, почти касаюсь лбом циновки. Теперь выждать положенные тридцать ударов сердца.
- Да охранит ваш путь Богиня.
- Да охранит Она и твою дорогу, - сильный, не смотря на преклонные годы, звучный голос, - Поднимись, мальчик, к чему церемонии.
Угу. А не исполни я хоть один пункт из этих церемоний, вы бы первый мне недовольство выразили. В предельно... доступной форме. Поднимаюсь на ноги, наконец-то встречаю взгляд своего файха. Предводитель каракалов уже стар. Длиннющая, петлями раскинувшаяся по полу коса почти совсем седая, смуглая кожа сплошь изрезана морщинами. Но худое тело еще крепко, а узкие глаза ясны и светятся умом
- Будь так любезен, раздели со мной трапезу.
- Благодарю за честь.
Это тоже традиция. Вернувшегося, даже после недолгого отсутствия этха первым делом приглашают к столу. На случай, если в его обличье в дом пришел злой дух, из тех, кто не может есть человеческую пищу.
Джалэнай хлопнул в ладоши. Из-за занавески выпорхнули несколько девушек - его дочери и внучки, засуетились, расставляя на низком столике блюда и кувшины. Закончив, так же бесшумно исчезли.
- Какие вести ты принес мне? - Без обиняков спросил файх, как только мы окончили трапезу. Ну да, без веской причины я в Степи не появляюсь. Роль шпиона, помимо очевидных плюсов, сопряжена и с некоторыми серьезными неудобствами.
- Неясные. - Если верить словам того мальчишки в последнее время не происходило ничего экстраординарного ни в роду Каракала, ни у его соседей. Никаких побегов, исчезновений, таинственных смертей. Жизнь шла своим чередом. - В землях Астэ мне довелось встретить двух этха, преступивших Закон. В одежде жителей Альянса и с бесцветными глазами.
Джалэнай еле заметно вздрогнул.
- Ты уверен?
- У обоих были ожоги на месте кланового знака. И волосы расплетены. Я убил их.
- Кому они служили? Расскажи подробно, с самого начала.
- Я не знаю, кто это мог быть. В роду Каракала за последние годы не пропало ни одного человека. Никто не пытался уйти или нарушить Закон.
И за то и за другое наказание одно - смерть. Этха не терпят отступников. Возможно, не самый верный путь, но степняки сейчас, пожалуй, единственный народ, который не затронула пропитавшая все остальные гниль вседозволенности. Есть деяния, которые нормальный этха никогда не совершит.
- Скоро Первое Полнолуние Года. Соберутся файхи всех родов... я постараюсь обсудить твои вести с ними.
- Благодарю вас. Могу я продолжить свой путь?
- Нет. Ты будешь сопровождать меня.
- Но...
- Ступай, отдохни с дороги. Ласэйя тебя проводит.
Файх вновь хлопнул в ладоши, показывая, что разговор закончен. Мне ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги и, поклонившись на прощание, проследовать за явившейся проводницей.
Ваэй беспокойно крутился на своей лежанке. Ночь перевалила за середину, а заснуть всё не получалось. Утром главы семей отъезжают в храм Полнолуния, дабы почтить Богиню. Отец, как всегда, едет, и он, Ваэй, в этот раз будет его сопровождать! Как совершеннолетний наследник и будущий глава семьи.
Первое Полнолуние года - ночь почитания Богини. Величайший праздник во всей Степи. Простые этха празднуют всю ночь напролет, а главы родов привозят дары в Её храм, дабы выказать расположение служительницам божества. А жрицы танцуют в лунном свете и пируют вместе с гостями.
Легендарные танцы жриц! Немногим смертным доводилось их увидеть, а те, кто видел, не могли потом забыть. Юноша невольно покраснел. Перевернулся на другой бок. Повозился, пытаясь устроиться поудобнее. Сон не шёл.
Отчаявшись заснуть, Ваэй поднялся с лежанки, тихонько оделся и вышел из шатра. До рассвета было еще далеко. Стойбище казалось целиком погруженным в сон, только пофыркивали в темноте лошади.
Тут юноша заметил одинокую фигуру, движущуюся от шатра файха. Яаттай, даже в одежде этха, все равно отличался от степняков. Ваэй узнал его даже со спины. Нахмурился и двинулся следом. Тот неспешно направлялся куда-то в степь.
Запах пыли и трав. Опрокинутые звёзды над необъятным простором степи. Мягкая, успокаивающая тишина, наполненная шелестом стеблей, стрекотанием кузнечиков... неуклюжими шагами крадущегося за мной мальчишки. Хотя... ладно, преувеличиваю. Крадется он вполне прилично. Почти неслышно. Усмехаюсь уголками губ - можно было бы очень весело поиграть в кошки-мышки. В одну секунду исчезнуть из поля зрения, раствориться среди высоких стеблей, перейти на бесшумную, скользящую походку хищника... Впрочем, не стоит портить отношения с тем, с кем предстоит делить дорогу.
Рука задевает какой-то кустик. Знакомый запах. Серебристая степная полынь. Растираю в пальцах мелко изрезанные листочки, вдыхаю тяжелый, будоражащий аромат. Прикусываю отломленную веточку - едкая горечь оседает на губах. Не знаю почему, но мне нравится это ощущение. Сильный, яркий вкус. Вновь глажу серебряные листья, перекатываю стебелек в другой уголок рта. Горько.
Не переставая покусывать ветку полыни, опускаюсь в траву. Укладываюсь на спину, закидываю руки за голову... В десятке шагов озадаченно замирает мальчишка. Бдит.
Перевожу взгляд на небо. От плохого настроения нет лучшего лекарства, чем звёзды. Вечная красота, заставляющая забыть о проблемах и сомнениях.
Нет у меня ни малейшего желания ехать в Храм! Разъяснить ситуацию собравшимся там главам родов Джалэнай может и сам. А вот мне потеря времени крайне нежелательна. Да и... воспоминания не хочется будить. Слишком многое связывает меня с древней столицей. Плохого, хорошего... старого. Века прошли.
Главнейший из городов Зайнерии, блистательная Тофайна. Давным-давно, во времена расцвета империи один из магов-правителей решил перенести столицу в центр исконных земель этха. Собственно, с этого и началось падение Империи. Усилиями всех придворных магов был изменен климат, в кратчайшие сроки возвели город, считавшийся прекраснейшим из всех, выстроенных людьми. Чуть меньше столетия спустя заточенные стихии вырвались из-под контроля и город был разрушен землятрясением. Величайшая из империй к тому моменту уже агонизировала - выжившие жители просто покинули его, не пытаясь отстроить заново.
И лишь жрицы Богини Неба остались в своем храме, стеречь хранящиеся там святыни. При строительстве города в новое святилище со всеми возможными почестями перевезли их главное сокровище - гигантскую статую Богини, а её предыдущее жилище разрушили по приказу императора. Священнослужительницам просто некуда было идти. С тех пор они живут за счет даров вернувшихся к образу жизни предков этха и, могу поспорить, постепенно теряют накопленные знания. И мне совершенно неинтересно, во что они превратились за два столетия такого существования.
Мальчишка нетерпеливо ёрзает. Скучно лежать на одном месте, когда подозрительный нелюдь и не думает как-то вредить добропорядочным этха.
- Ну кто так подкрадывается, ты мне скажи?
Даже дыхание затаил. Смешной!
- С тем же успехом ты мог бы идти за мной в полный рост и не скрываясь.
- Неправда! - обиженно донеслось из высокой травы. - Нормальный человек бы меня ни за что не заметил!
- Будешь всегда рассчитывать на людей - долго не проживешь! - и, уже более мирным тоном, - Не спится?
- Тебе, как я посмотрю, тоже! - парнишка, видимо, решил, что терять ему уже нечего.
- Разумеется. Завтра же выезжаем.
- Гордись! - Ваэй, судя по звукам, устроился поудобнее и продолжил, - Даже не каждому из чистокровных этха выпадает такая честь.
- Я и горжусь. - Ну да, вру. Иногда иначе не получается.
- Ты не понимаешь! Жрицы Богини это же... это... и их танцы...
- Все я прекрасно понимаю. И танцы их, кстати говоря, уже видел.
- Когда это? - в этой роли меня в Храме ещё не было.
- Давно. Когда в развалинах не только жрицы жили. Тогда еще танцовщица жила одна замечательная. Айфир, прозванная Черной Жемчужиной.
- Врешь ты всё! - смелый ребенок, уважаю, - Она еще когда жила! И вообще - сказки все это.
- Может и вру.
- Точно врёшь! Так долго даже нелюди не живут.
- Хех! Много ты знаешь о нелюдях! Кстати, светает уже. Тебя отец не хватится?
Парнишка вскочил и опрометью бросился домой. Неторопливо поднимаюсь и направляюсь следом, поглядывая на светлеющее небо.
***
Развалины древней столицы показались на горизонте на пятый день пути. Тёмное, неясное пятно, постепенно обретающее четкость, растущее, распадающееся на силуэты отдельных зданий.
Ваэй еле слышно ахнул и тут же смущенно покосился на меня. Во время пути мальчишка старался держаться поближе ко мне (вдруг что-нибудь интересное расскажу), но при этом демонстративно не обращал на меня внимания (воинам этха нет дела до дурацких баек). Ну что ж, не будем разочаровывать будущего главу одного из самых уважаемых семейств...
- Когда-то этот город поражал воображение своими размерами. - Да и сейчас, будем честны, впечатление производит. - Его населяли почти пятьдесят тысяч человек. К тому же множество людей приезжало, чтобы увидеть легендарный императорский дворец или храм Богини.
- Дворец? - обернулся ко мне Ваэй.
- В центре города когда-то было огромное озеро, Храм и дворец стояли на противоположных его берегах. К воде спускались ступени...
Едущие рядом молодые воины заинтересованно прислушиваются. Большинство из них уже бывало в заброшенном городе, но вряд ли хоть кто-то из них мог достоверно вообразить, как он выглядел в пору своего расцвета.
В паломничество к жилищу Богини традиционно отправляются лишь самые важные для рода этха. Файх и главы семей с наследниками, везущие дары Её служительницам. От Каракалов, одних из самых многочисленных в Степи, было всего полтора десятка мужчин, да две девочки, избранные для участи жриц. От остальных вряд ли будет больше. На праздник первого полнолуния не принято возить с собой охрану - у порога Дома Богини запрещено отнимать жизни. Даже представители враждующих родов, в другое время способные зубами перервать друг другу глотки, в ночь первого полнолуния пьют вино из одной чаши.
- Каждое утро старшая супруга Императора лично сходила по ним и набирала чашу воды, чтобы Император, проснувшись, мог омыть руки той водой, что дает жизнь его подданным. Фасад императорского дворца и фасад храма были выстроены по одной схеме, здания как бы отражали друг друга. Только императорский дворец был отделан ашианским мрамором и плитками лазурита, а Храм вулканическим стеклом и красным гранитом ...
- Яаттай, поравняйся со мной, - негромко приказал до этого молча слушавший файх. Придерживаю коня, виновато опускаю голову. Кажется, мне не стоило так откровенничать.
- Не смущай юношей своими выдумками, Яаттай.
- Как будет угодно моему файху.
- Мне угодно, чтобы ты не открывал рта, пока я тебе не разрешу.
Ещё ниже опускаю голову, но Джалэнай даже не смотрит в мою сторону. Нервно дёргаю себя за косу. Надо же было так увлечься! Вот Б-бездна!
***
Дэррик Виттанийский сидел в кресле, и вертел в руках недавно распечатанное письмо. Маг недовольно хмурился - согласно донесению Морион в Ллевельдеиле до сих пор не появлялся. Хотя по всем расчётам должен был прибыть уже два дня назад. Где же эту тварь носит? Дэррик поймал себя на том, что всерьез беспокоится за жизнь неуловимого "полуэльфа". Прожить столько лет и погибнуть в какой-нибудь стычке с грабителями когда маг почти его заполучил - гадость вполне в его духе!
Чародей задумался на секунду. Поморщился болезненно - предстоящая процедура была на редкость неприятна, опасна и отнимала уйму сил. Затем он выпрямился и несколько раз глубоко вздохнул, сосредотачиваясь. Медленно, со всей возможной аккуратностью произнес положенные слова, мысленно сплетая узор заклятья. Осторожно потянулся вовне, туда, где мерцала искорка чужого разума. Где-то на огромном расстоянии от него мирно спящий человек вздрогнул от боли. Полуприкрытые глаза мага затянула перламутровая пленка. На лбу выступил пот, лицо застыло.
- Здравствуй, - произнес он в пустоту. Говорить - лучший способ отделить свои мысли от чужих при контакте сознаний. Некоторое время маг молчал, прислушиваясь к неслышному ответу.
- Да, я знаю, - чуть раздражённо прервал он собеседника. - Тебе необходимо найти его, ты это понимаешь? Любыми способами.
Снова сосредоточенное молчание.
- А мне откуда это знать?! Попробуй послушать городские слухи. Если ничего не найдёшь - расспроси на постоялых дворах по дороге к замку. Да, вернувшись!
Недовольная гримаса почти пробилась сквозь отстранённость.
- Нет, действуй самостоятельно. Я не смогу тебе помочь.
- Аркай сводит счёты, ему не до тебя.
Тишина. Недовольство всё заметнее.
- Прости. Я понимаю, тебе тяжело. Мир людей грязен и жесток. Ничего, потерпи немного. Мы закончим, и ты вернешься ко мне... Я очень тебя люблю.
С этими словами маг резко разорвал связь. Скорчился, беззвучно шипя сквозь стиснутые зубы. Переждав приступ боли, Дэррик обессилено откинулся на спинку кресла. С трудом подняв руку, стёр капли пота со лба. По неизвестным причинам ситуация становилась всё более неуправляемой. Неужели он где-то допустил просчёт?
***
В разрушенный город въезжали в молчании. Умолкли шушукающиеся девочки, парни не перебрасывались шутками, даже лошади, казалось, старались вести себя потише. Тофайна подавляла. Размерами, древностью, пустотой. Целых зданий сохранилось очень мало, большинство домов представляли собой бесформенные груды камней, засыпанные землей, похожие на невысокие холмы. На них росла трава. Некогда ведущие к храму улицы были, впрочем, заботливо расчищены, и даже сохранили, почти в целости, булыжную мостовую. Над головами порхали гнездящиеся в развалинах ласточки. Жизнь в столице все еще продолжалась. Только это была уже не человеческая жизнь.
"Интересно, а что Лерда бы сказала, увидь она это" - пришла в голову странная мысль. Ловлю себя на желании видеть рядом с собой несносную девчонку. Просто для того, чтобы спросить ее мнение и выслушать несколько рифмованных строчек, которые она сложит под впечатлением от увиденного. В последние дни она иногда читала мне свои стихи и, надо признать, получались они всё лучше и лучше. Нет уж, нет уж! Старательно вытряхиваю из головы глупые мысли.
Тем временем наш отряд выехал к центру города. Окруженное развалинами пустое пространство, заросшее высоченной, способной с головой скрыть человека, травой и редкими кустами. Когда-то здесь было озеро, но, лишенное магической подпитки, оно давно высохло. Справа темная, полурассыпавшаяся громада императорского дворца, слева почти полностью сохранившийся... точнее, восстановленный за долгие годы храм Богини, к которому мы и направились. Лошади дружно цокаю копытами по остаткам набережной, приободрившиеся этха негромко заговорили между собой.
На площади перед входом в Храм уже расположились посланцы от других родов. Насколько можно было судить - наш отряд прибыл почти последним. Файх поторопил коня, выехав вперед. Глава рода всегда первым приветствует жриц и прибывших раньше гостей. Пусть и служит эта поднятая рука скорее для привлечения внимания.
Выехав на площадь, мы остановились и огляделись по сторонам. Большинство прибывших уже расстелили ковры и расставили привезенные подарки. Спешившись, Джалэнай велел этха начать подготовку к празднованию, а сам направился к уже поджидавшим его файхам остальных родов.
Очень хорошо сохранившаяся площадь перед Храмом была достаточно велика, чтобы вместить всех желающих принести свои дары служительницам Богини. По краю, традиционно, размещаются посланцы родов, каждый на своем, десятилетиями не изменяемом месте. Ставят лошадей, расстилают ковры, разводят костры на строго отведённых, покрытых многолетней копотью камнях. Лучшие воины сосредоточенно готовят угощение - частично привезенное с собой, частично изготовляемое на месте. Трепещут на ветру разноцветные ленты, светятся изысканные узоры на тканях, пахнет дымом и благовониями. Мы предпоследние. Свободны только площадки Пустельг и Каракалов.
Все пространство перед входом в Храм застелено коврами, на которых будут сидеть пирующие и танцевать жрицы. Шатров в ночь Первого Полнолуния не разбивают, празднующих укрывает само небо, и лунный свет обливает фигуры танцующих священнослужительниц.
Их танцы - это действительно нечто особенное. Целый ритуал, направленный на то, чтобы вознести хвалу Богине и вызвать желание у присутствующих мужчин. И чем оно сильнее, тем довольнее и благосклоннее будет в наступившем году божество. В конце ночи танцевавшая жрица имеет право выбрать любого из присутствующих. Для этха это большая честь.
Всхрапывают лошади. Негромко переговариваются занятые работой этха. Приготовления к празднованию почти завершены. Предназначенные храму девочки шепчутся, сидя на тюках с не распакованными еще дарами. Богине отправляют не больше нескольких девчонок от всех родов, и не в каждый сезон. Каждый файх сам решает, есть ли среди его рода те, кому не стоит и мечтать о свадебных колокольцах в будущем. Не дурнушки, этха вообще считают красоту не самым главным женским качеством. Просто если в семье слишком много дочерей, то замужество - судьба исключительно старших из них.
Вытаскиваю из чехла рулон ослепительно белой ткани, на которой будут разложены дары Богине от рода Каракала. Ткань, в отличие от подношений, расстилается безо всяких обрядов, по-деловому.
- Яаттай, Яаттай! - передо мной возник запыхавшийся Ваэй. - Файх велел тебе идти к нему. Воон туда, я провожу!
Качаю головой. Уж что-что, а своего файха я могу найти и самостоятельно. Всучив мальчишке злосчастный сверток, направляюсь в сторону Храма.
За моей спиной будущие жрицы, хихикая, принялись наперебой давать указания, где и как его лучше расстелить.
Главы родов собрались чуть в стороне от дверей Храма. Окидываю присутствующих быстрым взглядом и опускаюсь на колени. Здесь все, кроме файха не прибывших ещё Пустельг.
- Поднимись, Яаттай, - раздался рядом со мной спокойный голос Джалэная, - я разрешаю тебе говорить. Расскажи то, что ты поведал мне, вернувшись из Альянса.
Неохотно разлепляю губы. Слова простого воина имеют куда меньший вес, чем слова файха, мне могут и не поверить.
Когда я замолкаю, несколько секунд стоит недоверчивая тишина. Но уже через пару мгновений её сметает сразу несколько голосов. Почтенные главы родов говорят все разом, перебивая друг друга, словно спорящие пастухи.
- ... Невозможно!..
- Степные Лисы никогда...
- Вот уже сто лет как...
- ...Немыслимо!
- Я ручаюсь за свой род!
- Быть может, ваш воин ошибся...
- Темнота, ранение...
- Разве можно верить...
- Посланцы клана Пустельги до сих пор не прибыли. - Этот голос раздался из-за моей спины. Женский, хрипловатый. Немолодой. Оборачиваюсь, чтобы снова рухнуть на колени, едва взглянув на подошедшую. Да и файхи, как по команде сгибаются в поклоне. Умения ходить, не тревожа песчинки под ногами, жрицы, как выяснилось, не растеряли.
- Приветствую пришедших в Её дом гостей!
С облегчением поднимаюсь, чтобы как можно незаметнее переместиться за спины глав кланов. Негоже воину стоять к Верховной Жрице ближе них. Украдкой разглядываю её. Высокая, худая женщина намного старше сорока лет, в длинных, унизанных золотыми кольцами косах поровну серебра и темной меди. Лицо узкое, хищное, почти не тронутое временем, нос с заметной горбинкой. Двойное жемчужное ожерелье - знак высокого положения - просто надето, а не приколото к коже, как было принято когда-то.
- Не хочет ли сказать госпожа.... - первым опомнился Джалэнай. О том, что год назад Пустельги вдрызг рассорились с Лисами и Каракалами в Степи знали все до последней ящерицы. Не слишком приглядная история, в общем-то. Два дурных юнца соперничали из-за девушки. И когда ситуация окончательно зашла в тупик, не нашли ничего лучше, чем взяться за оружие. К несчастью, один из них был единственным сыном главы Пустельг, а второй - отпрыском одной из весьма уважаемых семей Каракалов. Первому не повезло. Джалэнай предлагал выплатить виру за убийство, но Аркай и слышать о ней не хотел, требуя выдать ему головы убийцы и заварившей кашу ветреной лисички. Оба клана, разумеется, ответили категорическим отказом и совет файхов их поддержал. Тогда глава Пустельг поклялся покоем предков отомстить обидчикам.
- Я лишь предполагаю. - Лёгкий ветерок колышет узкие шелковые ленты юбки верховной жрицы. Привычно пытаюсь прочесть её цвета и тут же сбиваюсь - яркие полосы складываются в совершеннейшую бессмыслицу. - Как бы то ни было, ночь вот-вот начнётся, и мы должны отложить печалящие разговоры. Но завтра утром я жду вас всех у ступеней Храма.
Главы родов, от самых слабых, до самых влиятельных, лишь молча склоняются в ответ.
Жрица, которой выпало сегодня начинать ритуал, была совсем молоденькой и страшно волновалась. Нет, ни в жестах, не в походке грациозно обходящей площадь девушки это не отражалось, но вздёрнутая голова, напряженная, старательно удерживаемая улыбка, излишне резкие движения... кто её учил?
Жрица, между тем, завершила круг и вышла в его центр. Замерла, прикусив губу. Напряжённая тишина сменилась низким, пробирающим до костей барабанным ритмом. Танцовщица крутанулась на месте, взвились в воздух лёгкие шёлковые ленты и тяжёлые, увитые золотом косы, переливчато зазвенели браслеты на запястьях и лодыжках...
Сдерживаю желание отвернуться. Во времена расцвета Храма такое исполнение сочли бы попыткой сорвать празднество. Хм, интересно, это ещё конструктивная критика или уже стариковское брюзжание?
- Не нравится? - шепотом спросил сидящий по правую руку Ваэй, заметив краем глаза мою кислую физиономию.
Пожимаю плечами.
- Не слишком.
- Я так и знал! - он ехидно усмехнулся, не отрывая от жрицы горящего взгляда. Повод для самодовольства у парнишки был, и весьма весомый - во время церемонии вручения даров одна из участвовавших в ней служительниц Богини соизволила ему улыбнуться. Ваэй был настолько счастлив и горд, мне даже было стыдно говорить ему, что в восхвалении Богини она принимать участия не будет. - Танцы простой смертной не могут удовлетворить того, кто знал Небесную Жемчужину Айфир.
- Жемчужина была лишь первой среди равных, не преувеличивай. Жрица во время церемонии думает о Той, кому посвящает свой танец. Мысли этой заняты лишь тем, как лучше показать мужчинам свои бёдра.
В этот момент из-за спин сидящих на земле зрителей выскользнули остальные участницы. Мелко ступая, пересекли разложенные на земле ковры, уставленные угощением, вступили в круг. На сей раз я всё же не выдерживаю и отворачиваюсь. Как и следовало ожидать, ритуал начинала лучшая.
А этха, даже немолодые файхи кланов, не на шутку увлечены зрелищем. Ваэй аж рот приоткрыл! Пожалуй, если я сейчас исчезну, никто не заметит.
Поднимаюсь со своего места и, бесшумно ступая, исчезаю в темноте.
***
Заросли, в которые превратилось дно высохшего озера, совершенно непролазны. Обхожу их по остаткам каменной набережной.
Императорский дворец почти не сохранился. Что неудивительно - катастрофа началась именно с него. Я даже, пожалуй, смогу указать точное место...
Медленным шагом обхожу гору растрескавшихся, обожжённых солнцем камней. Они, как и большая часть зданий, глубоко вросли в землю, из щелей растёт высокая трава. Восточное крыло, как ни странно, более-менее уцелело - лишь рухнула одна из стен, да разъехались местами когда-то тщательно пригнанные друг к другу каменные блоки. Тщательнейшим образом придавив мысли про "на кой мне это понадобилось" подбираюсь к остаткам здания. Вскоре свободно идти становится невозможно - карабкаюсь по камням, помогая себе руками. Интересно, свернуть шею среди развалин - достаточно нелепая смерть, чтобы быть реальной? Кусок растрескавшегося песчаника осыпается под ступней. Падаю на колени, цепляясь обеими руками за пучки жухлой травы. Кажется, последняя мысль была лишней.
Наконец достигаю уцелевшей части здания. Перекрытия частично осыпались, земля и разбитые камни устилают пол, но идти всё равно легче. Поднимаю голову - кое-где сквозь дыры в стенах просвечивает звёздное небо. Крыша, насколько я помню, не уцелела, а вот второй этаж, быть может, ещё проходим. Если лестница цела. Достаю один из заранее припрятанных под курткой факел, несколько минут вожусь с огнивом. Свет озаряет просторное помещение с усыпанным камнями и песком полом. Когда-то он был выложен мозаикой, но она, если и сохранилась, погребена под слоями грязи.
- Ойууу! - резко оборачиваюсь на звук. С преграждающего вход завала стремительно скатывается маленькая фигурка. Отбросив факел, я со всех ног бросаюсь к мальчишке, в надежде успеть хотя бы замедлить его падение.
- Цел? - Ваэй прошипел что-то утвердительное, пытаясь вывернуться из моих рук. Проигнорировав попытки сопротивления, тщательно ощупываю его в поисках возможных переломов. Кажется, действительно цел, ссадины не в счет.
- Хвала Богине! Дурак, ты не представляешь, как тебе повезло!
- Пусти!
Разжимаю руки. Встаю и протягиваю ему ладонь, которую тот высокомерно игнорирует. Неуклюже поднимается на ноги, безуспешно пытается отряхнуть одежду. Стоит вполне ровно - значит и правда цел. Страшно вообразить, что со мной сделает его отец, если с ним что-то случится.
- Ну и зачем ты за мной увязался?
Насупленное молчание, взгляд исподлобья. Всё с тобой ясно. Кстати, молодец, сообразил, что пойди он прямо за мной, был бы услышан. Крался, как видно, поодаль, судя по времени, не меньше чем в двухстах шагах. Как же повезло, что из-за факела мне пришлось немного задержаться у входа!
- Как теперь назад полезешь?
- Так же как и сюда! - Ваэй с независимым видом развернулся и направился обратно к завалу.
- Стой! Не дури, вместе вернёмся.
- Нуу... ладно. - И он мне ещё одолжение делает! Слов нет! - А ты зачем сюда пришёл?
Мальчишка с любопытством огляделся. Факел, как ни странно, не погас, неплохо освещая окружающее. Все что было здесь ценного вынесли ещё столетия назад, но на стенах сохранились фрески и остатки вычурной лепнины, часть высоких колонн всё же устояла, а помещение, даже полуразрушенное и засыпанное пылью и мусором, поражало своими размерами.
- Посмотреть, - беззаботно пожимаю плечами. Даже не лгу. Подняв факел, зажигаю от него еще один и протягиваю мальчишке.
- Угу. - Тот с факелом в руках подошёл к одной из стен, недоверчиво коснулся пальцами полустёртого изображения изогнувшейся в сложном танцевальном движении девушки. Частицы штукатурки осыпались с глухим шорохом, лишив танцовщицу ножного браслета и части ступни. Ваэй отскочил от стены.
- А что здесь было? - обернулся он ко мне.
- Церемониальный зал.
Нарисованная девушка кружилась в танце, окутанная развевающимися косами и лентами зелёного шелка. Из обрамлявшего когда-то изображение рельефного узора в виде побегов плюща мародеры вытащили все самоцветы.
- Пойдём наверх? Здесь нет больше ничего интересного.
Лестница, пусть и местами обвалившаяся, сохранилась. Ступать по ней приходилось вдвое осторожнее, слишком уж подозрительный шорох и скрип издавала она при каждом шаге.
На втором этаже фрески были видны ещё хуже - сказалось свободно достигающее их солнце.
- Двигайся только вдоль стен, - на всякий случай предупреждаю опять отвлёкшегося на какую-то безделицу мальчишку. Так, а здесь должен быть проход к центральной части дворца. Не сохранился. Жаль.
- Как отсюда далеко видно! - восхитился Ваэй, высовываясь из выходящего к озеру окна. - Ой, смотри, Храм! И костры праздничные!
Подхожу к нему. Храм и прилегающая к нему площадь, действительно как на ладони. Высокие костры, мечущиеся между ними фигурки. Мечущиеся...
- Яаттай, что там происходит? - мне бы тоже хотелось это знать.
- Нападение. Возвращаемся немедленно!
Схватив мальчишку за руку, устремляюсь к лестнице. Вниз, быстрее, быстрее...
- Не туда! - одёргиваю метнувшегося к завалу Ваэя. - Мы не успеем через город!
- А как же?..
Лихорадочно оглядываюсь. А, вот же он - неприметный проход во внутренние помещения. Несколько небольших комнат, спуск в подвал...
- Здесь раньше тайный ход был. Прямо к Храму. Если уцелел - доберемся за пару минут.
- А есл... если н-нет?
- Тогда можем и не торопиться.
Подземный ход уцелел. В него, в свое время, столько магии вложили - землетрясения ни по чем, не то что время. Сдвигаю в сторону внешне совершенно неподъёмный каменный постамент, засыпанный осколками статуи, спрыгиваю в открывшийся провал.
- Ваэй, сюда! Факел сперва кинь.
- Ааа... да, я сейчас.
Мальчишку пришлось-таки снова ловить. Ничего, высота небольшая.
- Быстрее!
Высокий, просторный, практически прямой коридор. Подземный ход строили одновременно с дворцом, ещё до создания озера. Как раз на случай неожиданного нападения.
- Яаттай!
Неохотно останавливаюсь. Ваэй удивленно рассматривает лежащий у стены труп. Годы превратили его в хрупкую мумию, одежды истлели. Черты иссохшего лица уже невозможно разобрать. Впрочем, захлестнувшая шею зелёная лента по прежнему ярка - эльфийский паутинный шёлк плохо поддается разложению.
- Идём, нет времени.
Если всё обойдется, надо будет обязательно вернуться и похоронить его. Поздно, но лучше сейчас, чем никогда.
Наши факелы гаснут как раз тогда, когда уже видны покрытые пылью ступени, ведущие к выходу. Тщательно ощупываю закрывающую его плиту, наконец нахожу выемки для пальцев. Плита поддаётся с мерзким сухим скрежетом, на голову сыплется песок.
В одном из внутренних помещений храма стояла когда-то такая же статуя. Хотя нет, стоит до сих пор. Первый Маг-Император Зайнерии, чтоб ему в посмертии не повезло. Выныриваю из лаза, протягиваю руку замешкавшемуся Ваэю. На постаменте лежит забытый кем-то ритуальный кинжал с посеребрённой рукоятью. На секунду задерживаюсь, чтобы поднять его - оружие нам сейчас пригодится.
Внутренняя планировка храма ничуть не изменилась за эти годы, так что найти дорогу к выходу не составило особого труда. Анфилада пыльных, полузаброшеных помещений, заканчивается одним из боковых выходов с распахнутой настежь дверью.
На площади у Храма вовсю кипит бой. Вооруженные чем попало гости отбиваются от многочисленных воинов в астайской одежде. Тоже этаха, но с обрезанными волосами и бесцветным безумием в глазах. Кое-где мелькают яркие одеяния растерянных жриц с перепугу позабывших о пристегнутых к икрам ритуальных ножах.
- Отец! - Ваэй отчаянно рванулся куда-то в сторону. В последний момент успеваю сжать чуть не выскользнувший из пальцев рукав его куртки.
- Возьми! - Передав парнишке подобранный кинжал, отпускаю его руку. Ваэй уже признан взрослым и воином, я не имею права его остановить. Да хранит тебя Богиня, мальчик.
У самых ступеней лежит труп жрицы. Та самая, начинавшая праздник. На юном лице навеки застыл испуг и какая-то детская обида. Вытаскиваю из ножен её кинжалы, подкидываю в руках, привыкая к балансу. Подойдёт. Надо найти файха.
Кое-кто из нападавших уже обратил внимание на появление нового лица. Несколько человек бросились ко мне с разных сторон. Не проблема.
Моим первым противником оказался высокий, молодой совсем парень со знакомым чем-то лицом. Встречались раньше? Не важно. Отбить направленный в голову удар, вторым кинжалом распороть живот. Развернуться, рассекая горло следующему противнику. Мне показалось, что впереди мелькнуло праздничное одеяние Джалэная. Устремляюсь туда, расчищая себе дорогу клинками. Смена стоек, уклоны, выпады - иногда бой до жути напоминает танец. Сотворение смерти - страшная, отталкивающая, вывернутая наизнанку красота. Ещё один упавший под ноги труп, пробежать несколько шагов, отбить удар... Поймать потрясённый, неверящий взгляд. Глаза Верховной Жрицы широко распахнуты, с лезвий узких клинков в её руках срываются багряные капли. Потом, Верховная, всё потом. Вы же только-только призвали своих девиц к порядку!
Где же...
Мой файх тяжело валится на землю, пытаясь зажать рану на боку. В последний момент успеваю оттолкнуть добивающую руку, полоснуть по глазам торжествующего отступника. Аркай?
- Вы живы? - стою над телом главы клана, оскалившись и сжав рукояти кинжалов. Ну, кто ещё?
- Где тебя носило, жеребёнок паршивый?!
Еле удерживаю облегченный вздох. Жив! Ну что ж, теперь посмотрим, кто сможет до него добраться.
Этха сражались отчаянно. Слишком страшная, невозможная, не укладывающаяся в голове вещь - нападение на храм Богини в ночь Первого Полнолуния. Додумавшихся до подобной мерзости следовало уничтожить во что бы то ни стало. Этха бились как демоны, но голыми руками, против вооруженных и более многочисленных нападавших немногое сделаешь.