Соколова Надежда : другие произведения.

Башня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Некоторые картины могут не только радовать глаз. Попасть в другой мир через картину и стать ожидаемой мессией? А так ли это безопасно? И можно ли потом вернуться назад, не потеряв свое сердце? Для любителей дарк-фэнтези с ненавязчивой любовной линией. Из-за перехода на другой договор с издательством здесь выставляю только ознакомительный фрагмент. Вся книга тут: https://www.litres.ru/nadezhda-sokolova-13329766/bashnya/ или https://mybook.ru/author/nadezhda-sokolova-3/bashnya-10/
  Глава 1
  
  Сущность человека - в удивительной способности привыкать ко всему. Нет в природе ничего такого, к чему бы человек ни притерпелся. Вероятно, Бог, создавая человека, догадывался, на какие муки его обрекает, и дал ему огромный запас сил и терпения.
  Аркадий и Борис Стругацкие, "Трудно быть богом"
  
  
   Башня стояла в самом центре шумного города и была видна из любого его района. Высокое темно-коричневое строение, величавое и стройное, оно, словно нарядно одетая, но скромно накрашенная молодая женщина, приковывало к себе взгляды людей со всей округи. Башня завораживала, манила, звала...
   - Лерка, хватит пялиться. Пошла бы вон посуду помыла. Сидит тут часами, уставившись в стену.
   Лера нехотя оторвалась от картины. Мать, как обычно, пришла не вовремя. Впрочем, это и не удивительно. Её родительница вечно все делала не вовремя. Женщина молча поднялась и, не возражая, ушла на кухню. Последнее время они мало разговаривали. Лера старалась как можно меньше бывать дома, оставаясь только на неизбежные выходные и праздничные дни, мать обижалась, ревновала, периодически устраивала скандалы и закатывала истерики, кричала, не стесняясь соседей, о неблагодарной черствой дочери, которую она вырастила, отказывая себе во всем. После очередной порции подобных обвинений дочь еще больше замыкалась в себе, холод в отношениях с родительницей лишь возрастал. И снова ничего в их жизни не менялось.
   Посуда... Пусть будет посуда.... Что угодно, лишь бы занять себя, постараться хоть на несколько минут отвлечься от горькой, жестокой реальности, забыть, что такую как ты среди людей обычно зовут старой девой, синим чулком, никому не нужной тридцатитрехлетней теткой... И ведь не жила толком, ничего вокруг не видела, жизнь не познала... Вроде и молодая еще. По календарю. А в душе чувствуешь себя седой старухой лет восьмидесяти, не меньше.
   Еще и мать рядом... Нет, раньше она мать любила. Очень. Да и как было не любить, когда эта женщина была единственным на свете родным человеком, который делал все возможное, чтобы его ребенок жил достойно, пусть и небогато. Поздний ребенок... Мать родила ее в тридцать, через год отец бросил их, ушел к более молодой, более красивой, не имеющей еще детей, мешавших спать по ночам и отнимавших все свободное время. Мать тяжело пережила расставание, а затем - и развод, долго плакала по ночам в подушку, и как следствие - возненавидела всех мужчин вокруг, посвятила себя дочери, баловала ее, отказывая себе во многом, покупала и сладости, и игрушки, и даже недешевую технику; только одевала так, чтобы мальчики как можно меньше внимания обращали - в длинные широкие вещи серо-коричнево-черных цветов.
  В восемнадцать Лера захотела сменить гардероб, желая нравиться парням и ходить на свидания, подошла к родительнице, попросила денег на новую, более яркую и модную одежду, и мать первый раз в жизни ударила ее, влепила унизительную пощечину, закатила истерику, обвиняла дочь во всевозможных грехах, в желании поскорей убежать от той, что ночами не спала, стараясь вырастить ребенка, дать ему достойное образование, выпустить в люди.
   Больше Лера с матерью на эту тему не разговаривала. Да и вообще стала меньше общаться с той, кого когда-то так сильно любила, переживая все в себе, не желая делиться чувствами и мечтами ни с кем, и уж тем более - с близкой родственницей; молча отучилась, молча устроилась на работу бухгалтером в небольшой строительной фирме на другом конце города, молча работала за своим столом, приходила в офис самая первая, уходила самая последняя, стараясь не задерживаться дома. Матери это не нравилось, ей хотелось внимания и общения, но Лера на чувства родительницы уже не обращала внимания.
   А год назад на блошином рынке ей попалась на глаза странная картина: городская узкая улица, ведущая куда-то вниз, небольшие каменные двухэтажные дома с узкими, будто бойницы, окошками, и башня, возвышавшаяся горделиво надо всем. Отдавала картину практически даром согбенная морщинистая старушка, возможно, заставшая еще Романовых. Лера потратила на очаровавший ее пейзаж последние деньги и повесила картину над своим письменным столом. Матери купленная вещь почему-то сразу не понравилась, но дочь проявила несвойственное ей до этого упрямство и все-таки настояла на своем, а когда картина однажды вдруг исчезла с предназначенного ей места, Лера показала родительнице, что тоже умеет скандалить, и пейзаж практически сразу же вернулся на стену. Больше мать его не трогала, лишь зыркала недовольно на него с безопасного расстояния и раздраженно шипела на дочь, когда та, желая отрешиться от своей неудачно сложившейся личной жизни, внимательно разглядывала живопись, стараясь запомнить мельчайшие детали и мечтая оказаться там, на этих улочках, рядом с башней.
   Посуда закончилась. Лера вытерла руки и вернулась за стол. Родительница ушла ворчать в свою комнату, и никто не мешал женщине снова наслаждаться городским пейзажем, чем-то отдаленно похожим на европейский. Красиво... Как же невероятно красиво... Аж дух захватывает... И словно чувствуешь под босыми ногами раскаленные от летней жары гладкие камни мостовой...
   - Иди давай. Что встала? - кто-то толкнул ее в спину, женщина вздрогнула и недоуменно обернулась. Она действительно стояла на мостовой. На той самой улочке. И башня. Вот же она. Стоит только руку протянуть...
   - Иди давай, - повторил угрюмый бородатый детина, стоявший за ней, и снова несильно толкнул ее в спину, понуждая сделать шаг вперед. - Как бишь тебя кличут? Запамятовал я что-то...
   - Лера, - удивленно ответила она, все еще боясь поверить в случившееся. Мужчина вдруг резко переменился в лице, побледнел, став почти прозрачным, и почтительно склонился перед ней:
   - Простите, госпожа, дурня, не со зла я, я и подумать не мог, что вы - четырехбуквенная. Прошу, пойдемте, повозка уже ждет.
   Что за...? Что происходит? Где она? Почему и как попала сюда? Зачем ей куда-то идти, да еще и со странным спутником? И спросить не у кого: улица на удивление пустынна, только этот странный мужчина все так же стоит, низко склонившись в поясном поклоне, и показывает рукой чуть в сторону, за городские ворота, распахнутые настежь. Чтобы не заставлять его и дальше ждать, Лера покорно пошла в указанном направлении. Там и правда стояла крытая плотным коричневым брезентом повозка с распряженными лошадьми, на которой сидели, свесив босые ноги и оживленно болтая о чем-то, две девушки в цветастых длинных платьях. Рядом молодецки гарцевал на черном коне мужчина средних лет и среднего же роста, одетый в защитный темно-зеленый костюм, чуть поодаль вольготно расположились на траве и азартно резались в карты трое стражников.
   - Ди, ты ее наконец нашел? - Всадник подъехал к Лере и шедшему за ней ее спутнику и пристально уставился на женщину. Что им всем от нее нужно? Откуда такой интерес? И эти глаза... Зеленые, словно молодая, только что распустившаяся весенняя листва, странно светящиеся в лучах уже закатного солнца...
   И мрачный голос детины:
   - Ты, Арт, не пялься так. Четырехбуквенная она.
   Испуганно замолчали и мгновенно прижались друг к другу две девушки, взирая теперь на Леру, будто на жуткого, непонятно откуда вылезшего монстра, сразу же подскочили, бросив на траве карты, молодые стражники и вытянулись в струнку, преданно поедая появившихся глазами, сам ее спутник тоже готов был вытянуться в любой миг, по приказу, только всадник чуть усмехнулся и, не слезая с лошади, внимательно взглянул на женщину:
   - Простите невежу, госпожа. А звать вас как?
   - Лера, - все еще слабо понимая, что с ней происходит, повторила она.
   Мужчина чуть приподнял брови, будто не ожидал ответа или же услышал что-то странное, соскочил с коня и галантно подал ей руку, помогая забраться в повозку:
   - Прошу, сюда. Надеюсь, вам будет удобно. Ехать нам предстоит долго.
   И уже к остальным, не обращая внимания на новенькую, зычным голосом командира:
   - Собираемся и выступаем!
   И всё сразу пришли в движение: солдаты начали собирать свое скудно имущество, девушки соскочили на землю и стали запрягать пасшихся лошадей, странный бородатый детина полез на козлы. Лера помотала головой, стараясь прийти в себя. Боже, что творится? Получается, она действительно оказалась в увиденном ею городе? Но как? Почему именно она? И как отсюда выбраться, вернуться назад? Что произошло с ней в ее родном мире? Зачем и кому она нужна здесь? Одни вопросы, и никаких ответов.
   Тем временем повозка плавно покатила по усыпанной мелким гравием широкой дороге. Девушки уселись вглубь транспортного средства и оттуда настороженно посматривали на свою новую спутницу, изредка о чем-то шепчась между собой. Мужчина на коне умчался далеко вперед, солдаты, еле слышно переговариваясь, шли неспешно позади.
   Как же тут пыльно и жарко. Пот разъедает кожу и скоро будет заливать глаза. Лера полезла было в карман домашнего байкового халата за носовым платком и вздрогнула: не было на ней халата, вместо него женщина была обряжена в длинную, почти до щиколоток, юбку из грубой ткани и кофту, закрывавшую грудь и руки до запястий. На голове, как только что обнаружила женщина, была повязана косынка. На ногах - что-то вроде сандалий, выструганных из дерева. Прямо монастырское одеяние, непривычное и пугающее своей необычностью.
   Женщина огляделась: они удалялись от города, от башни. Почему-то от понимания данного факта Лере сделалось неуютно. Сразу же захотелось вернуться туда, к этому странному, манившему, словно сильный магнит, строению...
   - Госпожа, - тихонько окликнула ее одна из девушек, осторожно подбираясь поближе с явными намерениями остановить собиравшуюся спрыгнуть вниз женщину. - Госпожа, вам никак нельзя туда. Господин запретил.
   Что за чушь? Кто запретил? Почему нельзя? Мозги словно были окутаны дурманом и тяжестью. Чтобы хоть как-то избавиться от непривычного ощущения, Лера помотала головой и буквально сразу же почувствовала облегчение. К башне больше не тянуло. Девушка, окликнувшая ее, сидела все это время рядом. Будто почувствовав, что ее подопечной стало легче, 'охранница' с облегчением вздохнула и вернулась к подруге.
   Да что происходит? Лера всегда гордилась своим умением противостоять любого вида внушению. Однажды ее на спор предложил загипнотизировать довольно известный в своем деле специалист. Не смог. Женщина в тот день заслуженно получила прозвище 'неподдающейся'. Здесь же происходит нечто невероятное и оттого - пугающее.
   Пытаясь переключиться на другую тему, Лера начала крутить головой в разные стороны: они ехали между желто-зеленых полей, на которых виднелись многочисленные согнутые спины. Крестьяне собирают урожай? Получается, сейчас позднее лето или ранняя осень?
   Медленно тянулось тягучее, словно патока, время. Поля, поля, поля... И ничего нового... Женщина привалилась спиной к брезенту и задремала. Сквозь сон она смутно слышала чей-то женский плач, но не рядом, а невероятно далеко, как будто в другой вселенной. Кто-то ждал ее там, звал по имени, молил вернуться.
   - Лера, Лера, Лера.
   Она вздрогнула и резко открыла глаза. Возле нее стоял тот самый всадник, ставший во главе их непонятного отряда, и пытался разбудить, не дотрагиваясь. Заметив, что все получилось, он удовлетворенно улыбнулся, зеленые глаза довольно сверкнули:
   - Вы проснулись. Это хорошо. У нас привал. Вы можете выйти и размять ноги. Скоро ехать дальше.
   Зачем и куда, он не пояснил, наоборот, сразу же отошел от повозки и вместе с детиной-кучером ушел куда-то. Лера слезла и осмотрелась: небольшая, довольно миленькая полянка возле леса. Деревья частые и высокие. Настоящая чащоба. Девушки все так же настороженно наблюдали за ней, сидя неподалеку, стражники занимались впряженными в повозку лошадьми. Конь главы отряда, стреноженный, пасся возле деревьев. Настоящая крестьянская идиллия. Только на сердце почему-то тяжело и неспокойно...
   Привал действительно был недолгим, Лера едва успела вернуться в повозку после прогулки до кромки леса, когда пришли кучер и глава отряда, раздраженные и чем-то недовольные. При их появлении все сразу пришло в движение, и через несколько минут они все снова двигались по усыпанной гравием дороге.
   Пока ехали, женщина пыталась припомнить все, что знала о попаданцах в иной мир. Получалось не очень. В свободное от работы время она читала исключительно серьезную и профессиональную литературу, справедливо опасаясь, что если откроет какой-нибудь любовный роман, то просто разрыдается от душевной боли и жалости к самой себе. Все, что ей удалось вспомнить, сводилось к двум пунктам: попаданцы обычно были людьми, никому не нужными у себя дома, и именно в другом мире им предназначалась непонятная, но важная роль спасителя человечества. Лера подавила дрожь. Выводы не радовали. Нет, то, что она не нужна матери, женщина поняла давно. Не нужна именно как дочь, как самодостаточный взрослый человек, зато удобна, как говорящая кукла, к которой можно обратиться в любую минуту с указаниями, попреками или жалобами. Наверное, именно поэтому судьба и закинула ее сюда, пусть и через картину... Но вот роль спасителя человечества Леру совсем не радовала. Не горела женщина желанием никого спасать. Кто бы ее саму спас, хотя бы от ее жутких горьких мыслей...
   - Гарпии!!! - Крик достиг ушей, но не проник в сознание. Какие гарпии? Откуда они здесь?
   - Госпожа! - Испуганный голосок одной из девушек, прижавшейся к подруге внутри повозки. - Отползите от входа, госпожа! Гарпии!
   Послушалась Лера исключительно инстинктивно: привыкнув постоянно повиноваться матери в своем мире, женщина и здесь беспрекословно исполняла чужие приказы и просьбы, даже не задумываясь над их смыслом.
   В проходе замелькали мужские тела и руки. Кто-то что-то громко и экспрессивно кричал, наверное, ругался, так как слова были непонятные и явно незнакомые, кто-то пытался порвать брезент сверху, периодически царапая чем-то острым, похожим на когти. Девушки, теперь уже сидевшие рядом, сжались в комок и еле дышали от ужаса, а Лера все еще не могла поверить в реальность происходившего. Все воспринималось ею как страшный сон или затянувшаяся дурная шутка. Но вот снаружи наступила тишина, и женщине снова почему-то стало жутко. А потом в проходе показалась голова начальника их отряда:
   - Все в порядке. На этот рад отбились. - Он помолчал несколько секунд, а потом неожиданно попросил странно мягким тоном. - Госпожа, выйдите наружу, пожалуйста.
   И снова женщина повиновалась, но, оказавшись за стенами повозки, практически сразу же пожалела об этом: на земле лежали несколько, нет, не животных, скорее - созданий, огромных, темно-серых, даже пепельных, как будто придуманных ночным кошмаром шизофреника: большие, длинные, широко раскинутые кожистые крылья, словно у летучих мышей, непропорционально маленькие, отвратительные на вид туловища и головы (каким образом они летают при таком строении?), грязные, покрытые красными пятнами острые клювы, а на лапах - когти, узкие и загнутые, и жидкость без цвета и запаха, лившаяся ручьем из рваных ран.
   Лера сама не поняла, как оказалась у ближайшего чахлого кустика, практически единственного в этой округе. Склонившись над ним, она судорожно освобождала желудок от всего съеденного. Нет, это уже была не шутка. Эти чудовища готовы были убить всех, кто попадется им под лапу. И женщину впервые за то время, что она провела здесь, накрыл с головой холодный и липкий, как осенняя паутина, страх.
   Чья-то рука услужливо протянула фляжку, и Лера с удовольствием напилась воды. Сил не осталось. Кто-то (похоже, что начальник их отряда) заботливо помог ей добраться до повозки, усадил, и они снова тронулись в путь.
  
   - Привал! Здесь остановимся на ночь! - Зычный и громкий голос Арта (Так ведь его назвал кучер?) нельзя было перепутать ни с каким другим. А вот и он сам, заглянул в повозку, позволяя вблизи подробно рассмотреть широкое, плоское как блин лицо со сломанным несколько раз горбатым носом, небольшими рваными шрамами на правой щеке, в опасной близости от виска, короткую, взлохмаченную, черную шевелюру и необычные, большие, зеленые глаза с переливом.
   - Госпожа, здесь речка неподалеку. Пойдемте провожу. - Подал руку, помогая спуститься, потом пошел на шаг впереди, указывая дорогу. Их маленький лагерь жил своей жизнью: девушки разбирали три тюка, замеченные женщиной в повозке, мужчины возились с лошадьми. Ни на Леру, ни на ее спутника никто не обратил ни малейшего внимания, будто все шло так, как нужно. Странное отсутствие интереса в пусть даже и маленьком, но коллективе...
   Опять частый густой лес, высокие деревья. Ее провожатый шел уверенно, словно не раз бывал здесь. Женщине, не привыкшей к отдыху на природе, дорога давалась с большим трудом: корни так и норовили залезть под ноги, сучья мешали пути, ветки лезли в лицо. Через некоторое время невдалеке и правда послышался звук льющейся воды, а спустя несколько минут они вышли к небольшой, но быстрой лесной речке. Какая прозрачная, чистая вода. И ощущение полной дикости, нетронутости местной природы. Опустившись на колени, Лера сложила руки ковшом и сделала три глотка. Вкусно. И сладко. Поднялась. Обернулась. Мужчина внимательно смотрел на нее.
   - Что-то не так? - Смутилась она.
   - Да нет, все так. - И голос такой странный, будто его обладатель никак не может решиться на что-то. Потом вздохнул, повернул на пальце красным камнем вверх не замеченное Лерой раньше массивное кольцо, и воздух замерцал яркими оранжево-синими искрами. Он маг? Теперь уже она ничему не удивилась бы...
   - Сейчас нас никто не слышит. - Ее спутник присел на берег речки и похлопал ладонью рядом с собой. Подчиняясь его жесту, женщина опустилась туда же.
   - У тебя, наверное, много вопросов накопилось? Задавай. Постараюсь ответить.
   Задавать? Вопрос у нее только один.
   - Что со мной происходит?
   Внимательный взгляд зеленых глаз:
   - Тебя притянула Турма.
   - Что?
   - Турма. Местное название башни. Ты ведь хотела вернуться к ней, когда мы поехали прочь, правильно? Пыталась слезть с повозки? Да? Это ее влияние. Старики говорят, что раньше, несколько сотен лет назад, на месте Турмы были врата, через которые проходили существа из других миров. Проходили и навсегда исчезали, не причиняя ни малейшего вреда местным жителям, затем за одну ночь врата куда-то исчезли, а на их месте появилась башня. Те несчастные, кому не посчастливилось побывать в ней, уверяли, что ее стены от пола до потолка черны от копоти и сажи, окна закрыты наглухо, а под потолком разливается таинственный фиолетовый свет. Не знаю, насколько это правда, и, если честно, не горю желанием выяснять, но каждый год в Турму приводят нескольких человек, которых отбирают по непонятному принципу. Кто-то возвращается, начисто забыв, что с ним там происходило, но большинство пропадает без вести. Башня, словно ненасытная троллья утроба, пожирает их. И постоянно притягивает к себе пришельцев из иных миров. Они, в отличие от местных, побывав в Турме, получают в дар от башни какие-то редкие магические особенности и начинают обустраивать свою жизнь здесь. Я - потомок одного из таких пришельцев. И я пытаюсь положить конец могуществу башни.
   Сказка. Жуткая сказка, сочиненная братьями Гримм.
   - Не веришь? - Будто почувствовал он ее сомнения.
   Лера вздохнула:
   - Верю. Но принять все сказанное пока не получается. И при чем здесь я?
   - Ты - последняя, притянутая башней. Оракул предсказал, что 'слабая телом, но сильная духом поможет разрушить мощь и влияние Турмы'. Ты идеально подходишь под первую часть описания: невысокого роста, очень худая, физически слабая. Возможно, именно ты - та, кого ждут люди этого мира.
   - Сколько пафоса... - Женщина покачала головой. - А если оракул ошибся? Или ошиблись вы?
   В ответ - снисходительная улыбка на тонких губах.
   - Оракул не ошибается. Никогда. Мы. Мы, конечно, могли сделать ставку не на того человека. Но тогда в День Жертв тебя просто выкинет в свой мир.
   - День Жертв?
   - Да. Через несколько дней Турма выберет себе тех, кто должен будет войти в неё. Именно тогда мы и поймем, кто был прав: ты или оракул. До этого времени тебе придется ездить с нами.
   - Зачем?
   - Сам мир попытается любыми силами избавиться от тебя, чтобы сохранить установившийся порядок. Начало уже положено - гарпии. Обычно они не нападают на вооруженных путников, предпочитая безоружных селян или же больную крупную дичь. Но сегодня что-то заставило их изменить своим привычкам. Я склонен считать, что дело во влиянии магии мира. Что нас ждет впереди, мы не знаем. Но нам нужно продержаться. Любыми силами. И уехать как можно дальше от башни.
   - Не понимаю... А как же День Жертв? Разве я не должна находиться в городе и войти в башню в этот день?
   - Нет. Турма способна притянуть выбранных ею людей отовсюду. В столице же ее сила возрастает, и она способна поглотить тебя, Избранную, подчинить своей магии.
   Все сказанное не укладывалось в голове. Она - Избранная? О ней говорил Оракул? Нет, глупости. Эти люди ошиблись. Она, скромный бухгалтер, не может ничего разрушить.
   - Лера... - Мужской голос вырвал ее из ее мыслей. Она вынырнула из своих мыслей, вскинула голову и встретилась взглядом с этими необычными зелеными глазами. - Разве кто-то ждет тебя там, в твоем мире? Если нет, почему ты сомневаешься? Постарайся выжить здесь, дождись Дня Жертв, тогда все и откроется.
   Ждет? Её? Там? Нет, никто. О матери женщина даже не вспомнила, давно вычеркнув ту из своей личной жизни. И сейчас она решительно покачала головой в ответ на слова своего собеседника:
   - Некому ждать. Одна я там.
   - Тогда тем более нет никакого смысла волноваться. Нам уже пора возвращаться, но, может, у тебя остались какие-то вопросы? Что еще тебя интересует?
   Теперь, когда туман вокруг ее появления в этом необычном мире рассеялся, думать стало намного проще, и Лера смогла сосредоточиться на том, что происходило в течение дня.
   - Что за странное деление по буквам? Почему ты на людях обращаешься ко мне с почтением, как к высшей по иерархии?
   Он чуть улыбнулся:
   - Это особенность нашего мира. От других пришельцев я слышал, что такого нет нигде. Зато есть у нас: чем длиннее у тебя имя, тем выше ты в своей жизни: двухбуквенные - крестьяне и бедные горожане, трехбуквенные - ремесленники и мелкие купцы, четырехбуквенные - купцы средней руки и зажиточные горожане, пятибуквенные - высшее купечество и низшее дворянство, шестибуквенные - 'высокое дворянство', и наконец семибуквенные - семья Правителя. Насчет твоего второго вопроса: я и в дальнейшем на людях обязан проявлять к тебе почтение и уважительно обращаться. Сменить тон мне позволено только в ситуациях, подобных нынешней, когда нас никто не слышит.
   Она кивнула, принимая его объяснения, хоть и не понимая всех сложностей подобного общения.
   - Ты можешь вымыться в реке, если хочешь, я уйду проверить силки, вернусь через несколько минут.
   Вымыться? В грязной речке? Хотя почему грязной? Здесь же нет заводов и фабрик... Да и какой у нее выбор, если завтра снова предстоит весь день ехать непонятно куда?
   Мыться она все же не стала, так, чуть ополоснулась, и когда ее сопровождающий пришел с пустыми силками, женщина уже была полностью одета.
  
   Вернувшись в лагерь, они поужинали бурой массой, по вкусу напомнившей Лере несоленую гречневую кашу.
   - Так то ж царая, госпожа, - охотно ответил на ее вопрос сидевший рядом кучер.
   Что за царая, женщина уточнять не стала. Поев, она улеглась в повозке неподалеку от входа и скоро, измученная дневными событиями, провалилась в долгий тяжелый сон.
  
   Темные широкие коридоры. Практически полное отсутствие света. И запах. Странный запах, как будто искусственного происхождения. Лера сама не знала, откуда у нее в голове появилась эта аналогия, но чувствовала, что права, что настоящий 'живой' воздух так пахнуть не может.
   Она шла уже давно, у нее гудели ноги и болела спина, словно она, как в далеком детстве, вновь весь день помогала матери на работе: рвала сорняки, полола траву, ухаживала за цветами.
   Куда она шла и зачем, женщина не думала, она просто, как заводная кукла, снова и снова переставляла ноги, зная, что нужно дойти, нужно исполнить предначертанное. Нужно. Нужно...
   - Лера. Лера. Лера.
   Опять этот голос. Он зовет, заставляет прислушаться, вернуться. Но она не хочет. Она должна...
   Женщина резко распахнула глаза. Над ней в тревоге склонились кучер и командир отряда. Ди и Арт, вспомнила она. Последний, увидев, что его подопечная наконец очнулась, с облегчением улыбнулся:
   - Вы пришли в себя. Это хорошо. Вставайте. У нас еще есть несколько минут пред тем, как нужно будет ехать. Ди вам поможет.
   Повернулся и ушел. Остался кучер.
   - Ох, и напугали вы всех нас, госпожа, - бормотал он чуть слышно, накладывая завтрак в глубокую деревянную, грубо вытесанную тарелку, и кладя возле наполненной посуды такую же деревянную ложку, пока Лера слезала с повозки и приводила себя в порядок. - Лежите как труп, белая, холодная, вроде как и не дышите уже. Как это Арт догадался вас позвать? А то, мабыть, и хоронить пришлось бы.
   Перспектива быть похороненной заживо женщину не порадовала. Молча поев всю ту же не особо аппетитную несоленую бурую массу, она отлучилась в лес на несколько минут, а как только вернулась, отряд снова двинулся в путь.
   Ехали все в том же порядке. Командир скакал далеко впереди, Ди сидел на месте кучера, и ветер доносил до женщины незнакомую мелодию, которую мужчина негромко напевал, правя лошадьми, две девушки жались в одном из углов их транспортного средства, о чем-то изредка переговариваясь между собой на непонятном женщине наречии, сзади неизменно шли солдаты.
   Чтобы не скучать, Лера вернулась мыслями в тот день, когда впервые увидела странную картину: она вышла на блошиный рынок в надежде присмотреть себе в комнату что-нибудь старинное - женщина питала слабость к старым вещам, представителям других эпох, - и сразу же, в первом ряду, увидела небольшого росточка, закутанную в несколько платков, несмотря на сильнейшую жару, пожилую женщину, явно с трудом стоявшую на ногах. Вернее, сначала она обратила внимание на картину, странную, необычную, манившую своим немного жутковатым городским пейзажем, и просто влюбилась в так искусно изображенную на полотне высокую темную башню, поняла, почувствовала, осознала, что готова выложить практически любую сумму за это произведение искусства. Но оказалось, что продавец отдавал свой товар за копейки, и Лера с радостью заплатила деньги, а потом бережно несла вещь домой, любуясь ею всю дорогу.
   Башня. Турма. Этот странный начальник их маленького отряда уверяет, что она - очередная Избранная, призванная из своего мира, чтобы помочь сокрушить строение и восстановить справедливость, лишив башню ее ежегодных жертв... Разрушать Турму она не хотела, чувствуя к строению непонятную симпатию, как будто к дальнему, уже давно забытому и вдруг неожиданно нашедшемуся родственнику.
   Девушки, о чем-то шептавшиеся неподалеку, вдруг испуганно ойкнули и замолчали. Такое необычное поведение заставило женщину вынырнуть из своих невеселых мыслей. Она обернулась, пытаясь понять, в чем же дело, и сама подавилась криком: посередине повозки лениво раскачивался на паутине ярко-желтый паук размером с ее кулак.
   Откуда и когда он тут появился? Лера могла поклясться чем угодно: еще несколько минут назад этого чудовища здесь не было, иначе она просто не села бы внутрь, пошла бы пешком, да просто осталась бы на месте, что угодно, только не ехать рядом с таким своеобразным восьмилапым попутчиком.
   Повозка между тем начала медленно останавливаться. Привал? Или что-то еще приключилось? Снаружи показалась голова Арта.
   - Госпожа, - начал было он, но увидел паука и напрягся.
   - Пригнитесь и закройте глаза. Все трое. - Последовал затем отрывистый приказ. Женщина повиновалась: крепко зажмурившись, она буквально сжалась в комок. Через секунду послышался непонятный звук, потом вновь стало тихо. И голос командира их отряда сообщил:
   - Теперь все в порядке.
   Лера открыла глаза и обернулась: из задней стенке повозки, покрытой брезентом, торчала короткая стрела. Паука нигде не было видно.
   - Мы подъехали к лайтару. Здесь можно немного отдохнуть, купить то, что необходимо, да и вообще, размять ноги. Не желаете пройти со мной госпожа?
   Лайтар? Это что? Местный магазин? Да, конечно, она пойдет... Лера вылезла из повозки и пошла рядом с мужчиной. Как оказалось, лайтар был аналогом небольшого поселка, в котором жили исключительно ремесленники, владевшие разнообразными умениями и выставлявшие излишки своего товара на продажу.
   Их сопровождал кучер, несший в руке большую глубокую корзину. Солдаты и девушки остались возле повозки. Втроем спутники подошли к проему в стене из плетеного лозняка, окружавшего поселок, и прошли внутрь. Селение казалось вымершим: в нем не раздавались человеческие голоса, не слышно было криков животных, даже пения птиц, заливавшихся возле их повозки, и того не было. Такое беззвучие напрягало женщину, но ее спутники, не подавая признаков волнения, так же молча шли рядом. И Лера постаралась выбросить из головы странное местное гостеприимство, с интересом разглядывая дома: они все были одноэтажными круглыми строениями и остроконечными крышами. И все сплетены из того же лозняка, включая широкие и длинные навесы, выдающиеся вперед возле каждого дома. Интересно, продукты и одежду здесь тоже делают из лозы? Оказалось, что нет.
   Командир их отряда подошел к одному такому навесу, чуть наклонился, чтобы его голова оказалась вровень с проемом домика, призванным выполнять роль двери, и засвистел. Лера с любопытством наблюдала, как буквально сразу же из проема показалось нечто маленькое и круглое, ответившее таким же свистом. Потом оно исчезло, а на свет появились съедобные на вид вяленые и мороженые продукты и какая-то ткань. Расплатившись за все серебряной монетой, Арт кивнул Ди, и кучер, подойдя, сгреб в охапку, уложил в корзину, повернулся и направился к повозке.
   - Что это было? - нарушила тишину Лера, когда они все трое вышли из селения?
   - Обычные лайры, госпожа, - последовал ответ. - Живут под землей, торгуют всем подряд, тем и зарабатывают на жизнь.
   - Если бы только торговали, - проворчал чем-то недовольный кучер.
   И Арт по непонятной причине нахмурился:
   - Каждый выживает, как может, Ди. Скажи своим внучкам, пусть приготовят на обед мяса. Надоело одной цараей питаться.
   Кучер кивнул и ускорил шаг. Командир их отряда, вместо того чтобы последовать за ним, повернул в сторону и жестом предложил женщине следовать за ним. Они отошли на несколько шагов от стены необычного поселения, и воздух снова замерцал яркими оранжево-синими искрами.
   - Ты странная, Лера. И мир относится к тебе тоже странно: вроде и пытается избавиться от нежелательного пришельца, и в то же время каждый раз дает тебе шанс на спасение. Ты уверена, что никогда не бывала здесь раньше? Может, видела это место во сне?
   - Нет. Я увидела на рынке картину с видом на вашу необычную башню и буквально влюбилась в этот сюжет. Дома я часто рассматривала изображение. Но бывать здесь. Нет, никогда. Даже во сне. Ты хмуришься... Я что-то неправильно сказала?
   - Не в твоих словах дело. Я не могу понять мотивов и действий мира по отношению к тебе. Тот паук позади тебя. Это был посланник местной богини смерти, Ариды. Она редко кого предупреждает таким образом. Тебе оказана великая честь. Богиня как бы дает понять, чтобы ты была осторожней, и в то же время она заинтересована в тебе...
   Паук. Богиня смерти. Душу женщины охватило холодом. В этом мире, похоже, возможно если не все, то многое... И с каждым прожитым здесь часом Лера чувствовала, как реальность все глубже затягивает ее в свои сети, не дает вернуться домой. Впрочем, а нужно ли возвращаться?...
   - Лера...
   - Прости. Для меня все сказанное тобой очень уж жутко. Зачем я могла понадобиться вашей богине?
   - Хотел бы я это знать. Но раз она прислала вестника, значит, в любой смертельной ситуации у тебя может быть шанс спастись.
   Обнадеживающе. Вот только умирать все равно не хочется, пусть даже и с ее пустой никчемной жизнью.
   - Арт, эти девушки, что едут со мной в повозке. Они боятся меня. Может, есть возможность нас как-то разделить, чтобы уменьшить их страх?
   Собеседник улыбнулся и покачал головой:
   - Ли и Ло, внучки Ди? Не думаю, что их страх исчезнет. Они выросли в глубоком селенье и никогда до сих пор не были знакомы даже с трехбуквенными, так что ты для них вроде богини. Постарайся не замечать их отношение к себе. У нас не принято позволить путешествовать женщине верхом, так что при всем желании я не смогу что-то изменить в этой ситуации. И будь внимательней: твоя жизнь в этом мире висит на волоске, опасность может появиться откуда угодно. Если вдруг тебе что-то понадобится, обратись ко мне или к Ди.
  
  Глава 2
  
  Любить она умела, как любят сейчас на Земле, - спокойно и без оглядки.
  Аркадий и Борис Стругацкие, "Трудно быть богом"
  
   В лагере их уже ждал поздний завтрак: все та же царая и жареное мясо непонятного животного, на вкус напоминающее курицу. После рассказанного Артом есть не хотелось, но Лера заставила себя проглотить несколько ложек каши и пожевать немного мяса.
   И снова дорога, поездка непонятно куда и зачем. Быть подальше от столицы, чтобы не попасть под влияние Турмы? Женщина считала это слабой отговоркой для их странного путешествия. Скорее всего, их командир преследует в этом путешествии какую-то свою цель, потому что едут они по строго заданному маршруту, четко на северо-запад. Но мыслями своими Арт делиться с ней не спешил, так что Лере оставалось лишь гадать, для чего именно она служит прикрытием.
   День выдался жарким, повозка защищала только от прямых солнечных лучей, но никак не от зноя. Женщине все сильней хотелось искупаться, погрузиться в прогретую солнечными лучами воду, смыть с себя грязь и пот, почувствовать, как волны омывают ее измученное дневными переходами тело, а может быть, даже очищают душу. Тяга к проточной воде была уже непреодолимой.
   Когда с внезапно почерневшего неба полил частый крупный дождь, Лера ничуть не удивилась. Казалось, все так и должно быть. Лошади встали, оглушенные громом и ослепленные всполохами молний, и женщина, подчиняясь своим желаниям, вылезла наружу и вскинула руки вверх, позволяя холодным струям просачиваться в каждую клеточку усталого тела. Так хорошо ей давно не было. Она будто растворялась в водной стихии, наслаждалась ее мощью и силой, впитывала в себя каждую каплю, летевшую с небес.
   - Айрина! Айрина!
   Что? Что они все кричат? Что им от нее надо? Кто такая эта Айрина? Не нужно ее отвлекать. Ей так хорошо сейчас. Наконец-то в душе спокойствие и умиротворение. И легкость. Во всем теле.
   Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Женщина, будто очнувшись от дурмана, вздрогнула и огляделась. На нее с ужасом в глазах смотрели все члены их небольшого отряда. В том числе и Арт. Последнее ее почему-то расстроило. Чтобы скрыть это непонятное ей чувство, она громко спросила:
   - Что случилось?
   Отвернулись солдаты, испуганно сжались и уставились в землю девушки, смущенно кашлянул кучер. Только начальник их отряда не отвел взгляд. Теперь, кроме страха, в его глазах появилось нечто вроде уважения. К ней, к Лере.
   - Вы простынете, госпожа. Ло, достань сменную одежду. Привал несколько минут.
   Девушка, вздрогнув, подчинилась, и вскоре Лера, уже переодетая в сухое длинное платье, явно ей большое, опять сидела в повозке. На ее вопрос ей никто не ответил, после произошедшего ее спутники, и до этого не стремившиеся к общению, стали и вовсе ее избегать. Женщина чувствовала себя изгоем. Горькое знакомое чувство. Как дома.
   Вечером, объявив очередной привал, начальник их отряда почтительно приблизился к ней:
   - Госпожа не желает уделить мне несколько минут?
   Желает. Очень. Это тяжелое вязкое молчание Леру невероятно утомляло.
   Снова защитная магическая стена от прослушивания, и они, отойдя на несколько шагов от лагеря, могут говорить свободно.
   - Ты не перестаешь меня удивлять, Лера. Скажи, как ты смогла днем вызвать дождь?
   - Вызвать дождь? Арт, ты о чем? Началась гроза, я воспользовалась случаем смыть с себя пыль, вот и все.
   Пристальный взгляд и удивленное:
   - Ты, похоже, действительно не поняла, что произошло. Не бывает в этом сезоне дождей. Вообще. Даже тоненьких струек. Только жгучая засуха. Всё.
   - Ты сейчас шутишь, да? Нет, подожди. Арт, ты серьезно? Дождь пошел из-за меня?
   - Не совсем верно. Ты его вызвала. Гроза разразилась благодарю твоему сильному желанию.
   Ошеломленная, она смотрела в его загадочные зеленые глаза. Он, похоже, не шутит. Но... Она не могла... Или...
   - Арт, что они тогда кричали? Имя какое-то.
   - Это богиня стихий. Они посчитали, что ты умеешь общаться с богами, в частности - с ней, с Айриной.
   - Я даже не знаю, что на это сказать... Я просто захотела искупаться, смыть с себя пот и грязь. Ни с какими богами я не общалась...
   Очередной пристальный взгляд, на этот раз - напряженный.
   - Тогда еще хуже. Тебя не слушают боги, ты сама обладаешь их силой. Не говори об этом никому, Лера. Наш отряд будет молчать, и ты постарайся забыть все, что сегодня случилось. Так будет безопасней. Для тебя.
   Спалось ночью плохо. Женщина лежала на спине, смотрела на яркие звезды, видневшиеся с ее спального места в палатке, и снова и снова прокручивала в голове разговор с Артом. Она вызвала дождь. Своим желанием. У нее может быть сила богов. Абсурд. Где она и где боги. Сказка об удачливых попаданцах, о глупой дурочке, по воле случая ставшей невероятно могущественной и влиятельной в чужом мире. Лера первая посмеялась бы над подобным сюжетом, если бы в роли дурочки не выступала сейчас она сама.
  
   Утром ожидаемо на нее косились все, в том числе и начальник их отряда. Ночевали они в степи, пустой и голой, и Лере пришлось зайти за повозку, чтобы привести себя в порядок после сна. Чувствовала она себя при этом отвратительно: было неимоверно стыдно, а еще душила горькая досада на своих спутников, на всех, включая Арта. Для них лона была опасной говорящей зверушкой, с ней старались не иметь дела. И такая ситуация обижала и расстраивала. Когда она вернулась, девушки уже приготовили завтрак - цараю с вяленым мясом. Подойдя к костру, она застала там только кучера и начальника отряда, активно расправлявшихся со своими небольшими порциями. Остальные ели в отдалении, опасливо поглядывая на женщину.
   - Присаживайтесь, госпожа, - и в руках у Леры оказалась деревянная грубо вырезанная неглубокая тарелка с ее порцией. Взяв ложку, женщина начала через силу есть. Завтракать она никогда не любила, дома обходилась без этого, здесь же приходилось издеваться над своим организмом и буквально насильно впихивать в него еду, помня о том, что в следующий раз поесть удастся только через несколько часов.
   - Арт, можно вопрос?
   - Конечно, госпожа.
   - Как получилось развести костер? Здесь же нет ни кустов, ни деревьев?
   Оба мужчины посмотрели на нее снисходительно.
   - Магия, госпожа. Я стараюсь не прибегать к ней без надобности.
   Действительно. Как она могла забыть. Это ведь магический мир.
   - Ясно...
   - Госпожа?
   - Да, Ди?
   Начальник отряда нахмурился и непонятно почему закашлялся.
   - Ну так скажи сам, - огрызнулся недовольный кучер.
   Женщина недоуменно перевела взгляд с одного на другого. В чем дело? Что сказать?
   Арт вздохнул...
   - Госпожа, мы с Ди пораскинули мозгами по поводу вчерашнего. Вы когда-нибудь слышали легенду о трех желаниях?
   - Нет.
   - Немудрено, она ж местная...
   - Ди...
   - Угу. Сам давай.
   - В общем, это не столько легенда, сколько поверье. Считается, что боги, когда им становится очень скучно, выполняют у некоторых людей по три их заветных желания. Самых сильных. Ваши два, похоже, уже выполнены. Так что вы бы были поосторожней с третьим...
   Лера удивленно посмотрела на мужчину:
   - Ничего не понимаю Какие желания? Ты сейчас о вчерашнем дожде, да? А первое тогда какое?
   - Ваше появление в этом мире.
   - То есть... Ты хочешь сказать... Если я загадаю что-то еще, кроме возврата домой, то могу навсегда остаться здесь, в этом мире?
   - Это один из возможных вариантов, госпожа.
   Она хотела спросить что-то еще, уточнить... Но все мысли мгновенно вылетели из головы, и она заворожено уставилась на уже угасавший огонь, в котором танцевала маленькая женщина. Огонь послушно ластился к ней, лизал ее полуголое тело, играл с волосами, поставлял свои струи, позволяя взбираться по ним, как по лестнице. Откуда здесь это чудо? И почему она пляшет на углях, да еще и в костре? Какой красивый, необычный, притягивающий к себе танец.
   - Госпожа никогда не видела саламандру?
   Женщина вздрогнула и повернулась к Арту.
   - Нет. В моем мире саламандры не водятся.
   - Это предвестница скорой встречи, неожиданной и не всегда приятной. Так что, думаю, нам лучше подготовиться.
   - Поздно, братец. - Насмешливый голос за спиной заставил ее вздрогнуть. Начальник их отряда недовольно скривился:
   - Джад. Я должен был догадаться, что это твоя вестница. Что тебе надо?
   - Не что. Кого. Говорят, тебе удалось найти ее, ту, что притянута Турмой. Отдай мне ее.
   Голос был властный и жестокий. Поворачиваться лицом к его владельцу женщине не хотелось. Почему-то была твердая уверенность, что ничего хорошего встреча с неизвестным Джадом ей не сулит.
   - Нет. Она моя по праву Вальта.
   - Ты хочешь сказать, что она настолько хороша, что ради нее ты согласен преступить свою клятву?
   - Не твое дело, - напрягся Арт.
   - Естественно, - послышался глумливый ответ. - Я вернусь завтра. Проверю.
   И тишина. Гнетущая, тяжелая.
   - Арт...
   - Помолчи, Ди. Отправляйся к лошадям. Поднимай остальных.
   Тяжело вздохнув, кучер поднялся и отправился к повозке. Начальник их отряда снова повернул кольцо и, стараясь не встречаться с вопросительным взглядом женщины, глухо произнес:
   - Я не ожидал, что они узнают. По крайней мере, не так быстро. Не спрашивай пока ни о чем. Я все объясню позже. Сегодня днем привала не будет. Нам нужно к вечеру добраться до ближайшего леса. Поэтому ехать будем быстро.
   Интригующе. А судя по тому, что смотреть в глаза он не хочет, еще и настораживающее. Что же такое должно случиться вечером? И почему им обязательно нужно быть при этом возле леса? Вопросы... Вопросы... И никаких ответов...
   Ехали действительно быстро, нет, лошадей не гнали галопом, но и медленно плестись по засыпанной щебенкой дороге тоже не позволяли. В полдень сделали небольшой, на пару минут, перерыв, позволив желающим размять ноги, и снова в путь. По приказу командира, сегодня постоянно ехавшего неподалеку от повозки, словно боявшегося упустить транспортное средство и его пассажиров из вида, внучки Ди, отвечавшие за провизию, на этом самом небольшом привале раздали каждому немного сушеного мяса, чтобы хоть как-то утолить появившийся голод. Женщина жевала небольшой кусочек и задумчиво скользила глазами по дороге: камни, камни, камни... По бокам - уже начавшая желтеть степь. И ни единого деревца или кустика. Все голо и пусто.
   Первые деревья, еще разрозненные, стали попадаться ближе к вечеру. Глаз, уставший за день от однообразного пейзажа, с радостью цеплялся за них. Вот вдалеке показалась темная полоса. Обещанный лес? Да, скорее всего... Лера почувствовала то, что ее мать всегда называла словом 'мандраж', а именно - нервное возбуждение. Чем ближе они подъезжали к полосе, тем четче вырисовывались деревья, тем сильнее нервничала женщина. Что должно здесь произойти? Почему Арт все чаще поглядывает в ее сторону, если считает, что она не видит? И напряжен. Как будто жрец перед жертвоприношением. Женщина сама не знала, откуда в голове появилась такая аналогия, но была уверена, что там, в лесу, должно случиться нечто важное, и мужчине, похоже, это не нравится...
   Лес появился неожиданно, как будто вырос из-под земли. Ди резко остановил повозку, слез с облучка и принялся с угрюмым видом распрягать лошадей. Лера прогулялась к первым деревьям. Когда она вернулась, девушки уже готовили ужин, солдаты, настороженно посматривая на начальство, готовились к отдыху, кучер, то и дело тяжело вздыхая, стреноживал лошадей. Сам же Арт слез со своего коня и подошел к женщине:
   - Госпожа, прошу, составьте мне компанию.
   Как будто у нее есть выбор...
   Шли недолго: лес будто услужливо расступался перед ними, позволяя пройти к самой своей сердцевине, туда, где они никем не будут замечены. Странно, но волнение, которое сопровождало женщину в течение сегодняшней поездки, сейчас отступило, на его место пришло равнодушие: будь что будет. Какая разница, что случится с ней в этом мире...
   Небольшая речонка с песчаным берегом, пение птиц над головой. Начальник их отряда в очередной раз повернул кольцо, сел на берег, избегая смотреть спутнице в глаза, сообщил:
   - Нас никто не увидит и не услышит без моего на то желания. Сядь. Сначала нам нужно поговорить.
   Сначала? Значит, будет не только разговор? Впрочем, 'многие знания - многие слезы'. Все равно ведь узнает. Потом. Сейчас же она подчинилась и села рядом.
   - Тот, кто приходил утром... Джад... Он и его люди хотят оставить Турму в нашем мире, сохранить всё без изменений. Их устраивает нынешнее положение дел. Ни он, ни я официально не имеем прав на тебя, но... Если опираться на древние верования и обычаи, по которым до сих пор живут в некоторых частях этого мира, то я, как первый нашедший тебя, имею право назвать тебя своей... женщиной... И Джад не сможет этого оспорить... При всем его желании... Если ты попадешь к ним в руки, они тебя убьют. Я почти уверен, что оракул донес и до них свои слова, а значит, ты, как вероятный избавитель местных существ, им не нужна. Если останешься со мной, я постараюсь сделать все, чтобы в День Жертв ты была еще жива... Выбор за тобой...
   Как сумбурно. Сколько вопросов. И о чем он умалчивает? Что именно она должна сделать или решить?
   - Арт... Ты ведь не договариваешь, да? Что не так? В чем загвоздка?
   Кривая усмешка:
   - Ты умная женщина, Лера. Да, есть и загвоздка. То самое право Вальта. Если ты останешься здесь, я смогу объявить тебя своей женщиной, только если ты станешь ею... во всех смыслах этого слова...
   То есть? Секс? И все? Тогда почему он до сих пор напряжен?
   - Арт, я не понимаю ваших тонкостей. Что страшного в наших возможных половых отношениях?
   - Для меня - ничего. Для тебя - позор. Я - незаконнорожденный, Лера. Не знаю, как относятся к этом у в вашем мире, а здесь я не смогу создать семью, да и доступны мне лишь двухбуквенные. Если ты ляжешь со мной, тебя будут презирать...
   - Боже. Всего-то. Арт, скорее всего, я в этом мире на несколько дней. Ты думаешь, мне есть дело до мнения других?
   - А если ты ошибаешься, и башня оставит тебя здесь?
   - Я никому не нужна в своем мире. Я привыкла к холодности и бездушию окружающих. Ты действительно думаешь, что меня может напугать презрение местных? Умирать от рук этого непонятного Джада я точно не хочу.
   Он немного помолчал, потом поднялся, подошел к ней и начал расстегивать одежду - платье типа халата, скрывавшее фигуру и доходившее женщине до щиколоток. У нее заалели щеки. Он, заметив, нахмурился:
   - Ты дева, Лера?
   - Что?
   - Ты не знала мужчин?
   - Ты об этом... Нет, никогда.
   Признаваться в таком было стыдно, словно она совершила нечто гадкое, постыдное. Он мягко улыбнулся, поднял руку, провел пальцами по ее щеке:
   - Не бойся. Я буду нежен.
   Халат упал к ногам.
   Руки. Она никогда не думала, что у мужчины, тем более - воина, могут быть такие нежные и ласковые руки. Страх показаться некрасивой, сомнения по поводу правильности своих действий, неуверенность в самой себе - все это растворилось под его руками. Он гладил и ласкал ее везде, и она выгибалась ему навстречу, сходя с ума от желания. Весь мир сузился до его глаз и рук. Она забыла, как дышать, когда он наконец вошел в не. А потом... Взрыв эмоций потряс ее, она закричала, уже не думая о том, что кто-то способен их услышать, двинулась к нему навстречу, сходя с ума от полноты чувств, желая как можно дольше ощущать его внутри себя.
   - Ч-ш-ш... Ну что ты, маленькая. Все хорошо, не плачь.
   Она? Плачет? Да, точно, по щекам течет что-то... Слезы?
   - Что... Что это было?
   Голос. Это ее голос? Куда делись все силы?
   И мягкая улыбка у него на губах:
   - Ты стала женщиной, Лера.
   Ночь медленно проходила мимо, сияя множеством звездных глаз.
   - О случившемся из всего отряда будет знать только Ди. Днем ничего не изменится.
   - А ночью? - Она спросила и сама смутилась от своей храбрости и 'распущенности', как назвала бы это мать. Впрочем, мать была далеко. А он... Он лежал рядом и улыбался, и она таяла в его зеленых глазах.
   - Ночью. Я буду с тобой, если ты того захочешь.
   Она хотела. Очень. Годы воздержания и 'монашества', жизни под постоянным присмотром матери в ее родном мире, как только что оказалось, не смогли заморозить чувства, убить желание любить и быть любимой, превратить ее в ледышку. О том, что у них осталось всего лишь несколько ночей, она старалась не думать. Пусть так. Пусть. Возможно, у нее заберут и его, и этот непонятный мир, но воспоминания... Их никто забрать не сможет... Она будет помнить его... Всегда...
   - Не плачь. Лера...
   - Да?
   - Я могу спросить? Личное...
   - Да.
   - Ты так и не завела семью, не нашла себе мужчину. Почему?
   - Мать. Она вырастила меня, она... всю жизнь ненавидит мужчин... она не позволила бы... А бросать ее... Уходить куда-то...
   - Я понял. Ты хотела бы семью?
   - А кто ее не хочет. Но пока мать жива, это невозможно. А потом. Потом будет слишком поздно.
   - Твоя мать жива... Я думал... Прости. Ты тогда сказала, что тебя никто не ждет.
   - Не ждет. Мы с ней живет в одном месте, но почти не разговариваем. Чужие друг другу. Арт, что будет завтра?
   - Ты о Джаде? Ничего страшного. Он умеет видеть краски души. У тебя они после этой ночи изменились. Он посмотрит и уйдет.
   - Краски души?
   - Да. Изменения в наших душах.
   - Ясно. Мы говорим 'аура'... Арт, поцелуй меня?
   Его улыбка, его глаза. Женщина почувствовала, что растворяется в них. Как же мало времени осталось...
   Утро принесло навалившуюся на душу и тело усталость и горечь от понимания, что все хорошее очень скоро закончится. Наскоро вымывшись в реке, женщина оделась, и вдвоем они отправились назад. Не доходя до лагеря, Арт напрягся:
   - Не нравится мне эта тишина. Побудь пока здесь. Это безопасней.
   И мужчина исчез среди деревьев. Лера подавила в себе страх за него. Он воин, он умеет сражаться, он должен справиться. Иначе зачем вообще все это: и ее попадание в этот чуждый мир, и сегодняшняя ночь? Не могут боги быть настолько жестоки...
   Он вернулся через несколько минут, покачал головой:
   - Магия сна. Кто-то сторонний навел чары. Искали, видимо, тебя. Пойдем, теперь уже все проснулись. Позавтракаем, покажешься Джаду, и поедем.
   Действительно, когда они подошли, в лагере уже царила утренняя суета: девушки разожгли костер и готовили пищу, солдаты, занимались лошадьми и оружием, кучер, недовольно косясь в сторону пришедших, разбирался с повозкой, которой кто-то, похоже, повредил колесо. Кроме Ди, в их сторону никто не смотрел. Значит, не знают. Или же им неинтересно.
   Джад появился, когда с едой было покончено. Лера увидела, как недовольно скривился сидевший напротив нее Арт, а затем почувствовала мужскую руку у себя на плече:
   - Встань, посмотри на меня.
   Голос властный и жесткий. Этот человек привык, что ему всегда и во всем подчиняются. Женщине он не понравился сразу. А разглядев его внешность, Лера лишь уверилась в своих чувствах: холеное аристократическое лицо, презрительный и наглый взгляд. Да и его поза... Самоуверенный нахал. Очередной хозяин жизни. Сколько их повидала она в том, своем мире.
   Глаза, яркие, как летние звезды, и почти такие же бесцветные, требовательно впились в нее, цепко обежали ее лицо, остановились на губах, мужчина замер на пару секунд, а затем презрительно улыбнулся:
   - Решилась, значит. Глупо.
   Последнее слово он выплюнул, как выплевывают застрявшую между зубами кость, потом взмахнул рукой, подернулся дымкой и исчез. За спиной послышался вздох облегчения. Ди. Следом - безжизненный голос Арта:
   - Запрягая лошадей. Поедем через несколько минут.
  
   Солнце палило нещадно. Лера, не привыкшая к такой иссушающей все живое жаре, пряталась под брезентом повозки. Мысли то текли вяло одна за другой, то перескакивали с одного предмета на другой, то надолго застревали на каком-то событии. Почему-то вспоминалась жизнь в родном мире: детские утренники, праздники в школе, веселье в институте. И везде она - в стороне, вдали от остальных, как часть обстановки, как ненужный никому старый стул. Мальчики обходили ее стороной, всегда. Сначала ее это удивляло, потом стало задевать, а после... После стало все равно... По крайней мере, внешне. Но она хотела, всю свою сознательную жизнь, хотела иметь друга, а потом, став старше, решила, что нужен не друг, нужен мужчина, любой, пусть и женатый. Неважно. Главное - знать, что под этим небом ты не одинока, что кто-то думает о тебе, пусть не всегда, пусть лишь во время обеденных перерывов. Но желания оставались лишь желаниями. А теперь оказалось, что у судьбы были на нее свои планы. И в этом, чужом мире, в жизни Леры все же появился мужчина.
   Заунывный звук, похожий на чью-то горькую песнь, резанул по нервам не хуже ножа, выбросив женщину из мыслей и воспоминаний. Что случилось? Почему стоит повозка? Лера обернулась к своим спутницам: те лихорадочно рылись в вещмешках. Звук сменил тональность, и женщине показалось, что где-то рядом плачем брошенный матерью младенец. Нахмурившись, женщина вылезла из повозки и направилась туда, откуда шел звук. Кто-то заступил ей дорогу, мешая, не давая пройти, кто-то пытался удержать ее за руки, но голос звал, ребенок плакал, она старалась вырваться, что-то кричала. Как же они не понимают? Там же ребенок! Ему нужна помощь! Потом в поле зрения появилось напряженное лицо Арта. Его губы шевелились, но она не слышала ни звука, всей душой стремясь туда, где плакал младенец. На глаза ей опустилось что-то темное, и мир исчез: она потеряла сознание.
   - Слава богам, вы очнулись, госпожа.
   Голос. Знакомый какой. Ди. Кучер. Смотрит испуганно. Отодвинулся. На его месте Арт. Такой же испуганный, немного ошарашенный взгляд. Что случилось?
   - Госпожа, вам над лежать. Вы потеряли много сил.
   Снова Ди. Теперь уже рядом с Артом:
   - Артаны пьют души госпожа. Не нужно было выходить из повозки.
   - Артаны?
   Чей это голос? Как у каркающей вороны? Неужели её?
   Кивок. Снова Арт:
   - Маленькие существа, похожие на детей. Зовут путников, внушая им то, что те хотят услышать. Вы поддались их магии, госпожа, и они лишили вас сил.
  
   Теперь повозка катила медленно, чтобы не потревожить больную женщину. Возле Леры постоянно сидела одна из девушек. Внучки Ди, как объяснил прошлой ночью Арт, исполняли в их отряде роли кухарок и прачек. Они были единственными родными существами в жизни кучера. Ди боялся оставлять их в родной деревне и старался держать всегда при себе. Ли и Ло сменяли друг друга и следили за покоем женщины. Когда отряд остановился на обед, девушки принесли в повозку порцию Леры и уговорили женщину поесть: немного цараи, три небольших куска вяленого мяса, горячий отвар, восстанавливавший, по словам одной из сиделок, силы.
   Лежа в повозке до вечера, Лера бездумно смотрела в потолок. Ей казалось, что она только недавно очнулась после долгой, изматывающей болезни, во время которой часто лежала в беспамятстве. Вечером заглянул в повозку начальник их отряда, внимательно посмотрел на женщину, покачал головой и ушел.
  А ночью. Ночью Лера вновь оказалась в башне. Те же коридоры, пустые и темные, тот же искусственный запах. И безразличие. Полное безразличие в душе. Ноги сами подвели ее к одной из стен. Сверху вспыхнул свет, буквально на несколько секунд, но Лера успела увидеть копоть, покрывавшую стену. Свет погас, и женщина снова очутилась в практически полной темноте. И снова, развернувшись, пошла дальше по коридору. Она знала, что там, впереди, находится то, ради чего она была призвана в этот мир. Ей надо дойти. Надо. Она должна...
   - Лера. Лера. Лера.
   Этот голос. Он мешал ей, не давал сосредоточиться на цели, тянул куда-то назад, не позволяя углубиться в нутро коридора. Пусти! Нет, настойчивый.
   - Лера. Лера. Лера.
   Женщина вздрогнула и открыла глаза.
   Мужчина. Знакомый? Или нет? Смотрит странно... Страх в глазах... Рядом еще один, крупнее, спокойней. Но тоже боится. Чего?
   - Арт?
   - Она не узнает нас, Ди.
   - Турма?
   - Видимо. Проследи за людьми.
   - Ты...
   - Да. Не мешай.
   Сильные мужские руки подняли ее. Мужчина, бережно прижимая свою ношу к груди, широким шагом удалялся от лагеря и спавших в них людей. Она не боялась. Наверное, должна была. Но... Ей почему-то было уютно в его объятьях...
   Они отошли всего лишь на несколько шагов. Мужчина наклонился, осторожно положил ее на землю, сел рядом, потеребил кольцо на пальце и потом повернулся к ней:
   - Смотри мне в глаза.
   Зачем? Она почему-то была уверена, что никто не сможет ее... Что? Не помнит...
   - Лера. Смотри мне в глаза. Вот так. Вспоминай. Все вспоминай. Прямо смотри. Лера. Лера... Лера...
   Его глаза. Они завораживали, меняя свой цвет, будто змея - кожу. Она хотела, но не могла оторваться... И плыла. В радужке и в зрачке. Растворялась в них...
   Что за?..
   - Арт? Что случилось?
   Еще секунду назад напряженный, мужчина облегченно выдохнул и устало потер руками лицо.
   - Турма. Тебя тянула турма. Она хотела забрать свой разум. Мы с трудом разбудили тебя.
   Женщина недоуменно моргнула. И вспомнила. И как шла по коридору в полусне-полуяви, и как звал ее казавшийся знакомым голос, и как она не могла узнать его, и как потом он применил к ней гипноз... Вместе с памятью тело омыла волна страха, липкого, словно летний пот, и горячего, как огонь. Она могла потерять память. Навсегда.
   - Спасибо...
   Его глаза снова зеленые, хотя еще несколько минут назад в них переливались все краски мира. А лицо... Осунувшееся и серое. Будто этот гипноз выпил из него жизненные силы.
   - Плохо выгляжу? - улыбнулся. Криво. С горечью.
   - Скорее измученно.
   - Побудь со мной остаток ночи.
   Не приказ. Скорее робкая просьба. Остаток ночи? Она готова быть с ним остаток жизни...
   И снова нежные мужские руки ласкали ее тело, а она млела под его прикосновениями.
   Там, в прошлой жизни, еще будучи восемнадцати- а затем и двадцатилетней наивной дурочкой, женщина почему-то была твердо уверена, что если и полюбит кого-нибудь, то это обязательно будет высокий красивый атлет. И ей, конечно, будут завидовать все вокруг, так как он обязательно будет любить ее, и носить на руках, и заботиться, и выполнять все ее желания, и... Потом, ближе к тридцати, она готова была влюбиться и не в атлета, и не в высокого, лишь бы он был красивый. И опять, чтобы ей все завидовали. Сейчас, здесь, в этом страшном магическом мире, лежа рядом с мужчиной, которого она, боясь признаться в этом даже себе, похоже, полюбила, Лера с легкой снисходительной улыбкой вспоминала эти глупости, свойственное максимализму юности. Какая разница, как он выглядит? Пусть у него шрамы на лице и перебитый нос. Не это важно. Он одинок, женщина чувствовала это, и понимала, что с его стороны нет сильных чувств. Да и откуда им взяться... Она здесь лишь замена... Пусть так. Какое это имеет значение... Через несколько дней все равно все закончится, они расстанутся. И он даже не узнает о ее чувствах, когда придет время возвращаться в тот мир, к матери и постылой работе...
   - Что-то не так?
   - Да нет, просто мысли. Разные. Арт, можно как-то защититься от влияния башни?
   - Боюсь, что нет. Ты оказалась в этом мире по ее желанию, а значит, она способна притянуть твою душу к себе в любую ночь, пока ты будешь спать. В этой ситуации ни амулеты, ни заклинания не помогут.
   Он выглядит лучше. Серость покинула его лицо. Теперь он кажется отдохнувшим, как будто и не было второй бессонной ночи подряд...
   - Да.
   Лера вздрогнула:
   - Что да?
   - Я подпитываюсь через постель. Подарок моему отцу от турмы. Прости. Я должен был сказать раньше... До...
   Подпитывается?
   - Ты энергетический вампир?
   Улыбнулся. Женщина залюбовалась его улыбкой. В предрассветных сумерках он выглядел чрезвычайно маняще и таинственно.
   - Нет, я не пью энергию. Это работает по-другому. Не смогу объяснить. Но постельные действа для меня - лучшее лекарство в любой ситуации.
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"