Аннотация: Главы с 3 по 5. События тихо развиваются...
Глава 3.
Бернар де Илье
По аптекам Бернару с ребятами пришлось побегать до самого вечера. Когда, наконец, они вернулись в замок, его там ожидал очередной, не сказать чтобы очень приятный, сюрприз. Сюрприз стоял на верхней площадке главной лестницы, как всегда теребя четки с благословенной водой на поясе, и, увидев де Илье, знаком подозвал его к себе. Бернар подошел, преклонил колени и прикоснулся губами к перстню со знаком Единого - двумя перекрещенными розами. Третий всерадетель Ордена благословил Серого жестом, потом шепнул:
- После вечерни - зайдешь ко мне в покои.
Бернар кивнул, и тут же ударили колокола, собирая к вечерней трапезе.
Весь ужин Бернар просидел молча, ковыряясь в миске с кашей, на этот раз пшенной. Он думал о том, чего же хочет от него всерадетель, в миру Этьен де Илье, двоюродный дядька и воспитатель, человек, который, собственно, и посодействовал приему Бернара в Орден. Содействие, как всегда подозревал Бернар, было не просто так - Этьен вообще не имел склонности к благотворительности - и пару раз за время службы он уже давал племяннику всякие мелкие секретные поручения, которые нельзя было доверить кому ни попадя. Но Бернар все ждал, когда же наступит день настоящей платы за помощь, и ему почему-то не хотелось думать, что он уже наступил.
Внутренний голос буркнул, что ничего такого Этьен не попросит, ну чего можно потребовать за узкую келью и пустую кашу два раза в день? Но разум мигом заткнул голос и заметил, что услуга была много больше, чем просто содействие в принятии на службу Ордену, и что на самом деле Бернар получил спасение если не от костра, то от тюрьмы точно, поэтому пахать на дядю теперь придется до конца жизни. На этой мысли Бернар вздохнул, согласился с разумом и принялся жевать безвкусный ужин.
После ужина и общей молитвы пришлось идти в покои старшего де Илье. Всерадетели Ордена обитали в западной башне, комнаты имели не в пример больше, и водичку им туда таскали теплую, а не вперемешку со льдом из колодца на улице. Да и ели они не недоваренную крупу без масла, а что-нибудь повкуснее. Бернар зло усмехнулся и тут же мысленно себя одернул. До горячей воды Этьен десять лет мерз под дерюгой простым братом и нечего тут злопыхать попусту. Остановившись перед тяжелой дубовой дверью, Бернар вдохнул и постучал.
- Войдите! - раздался повелительный голос Этьена.
Пришлось входить. В комнате было темно и мало что видно, но постепенно глаза привыкли к полумраку, и Бернар увидел, что его дядя не один. В креслах у зажженного камина сидело два человека: невысокий толстенький монах-восхожденец и загадочное лохматое чучело в заляпанном черном костюме для верховой езды. Восхожденец одним своим присутствием подтверждал, что в мыслях Бернара было рациональное зерно, и дело назревает серьезное - монахи Восхождения хоть и жили в скитах на склонах Силесских гор в трех днях пути от столицы, но почему-то всегда оказывались в нужное время в нужном месте, особенно если в государстве намечалась заварушка. Поговаривали даже (правда в темных углах и шепотом), что в скитах Восхождения готовят наемных убийц Ордена, которые тихо устраняют всяких неугодных Всеблагому людей, причем так умело, что даже королевские следователи не принимают их работу за убийства. А ведь всем известно, что у королевских следователей нюх на насилие как у гончих - на зайца. Бернар слухи о Силесских монахах не распространял, но и никогда ничего подобного не отрицал - мало ли.
А вот сосед монаха Бернара удивил - он все гадал, что надо этому лохматому, неряшливо одетому человеку, и кто это может быть. Гадал, пока чучело не подняло голову и не стянуло с правой руки перчатку. Под ней блеснул золотой овал перстня с белым опалом, а с круглого, веснушчатого лица на Бернара пронзительно глянули небесно-голубые глаза. Бернар плюхнулся на одно колено.
- Госпожа Настоятельница, - пробормотал он, припадая к протянутой для поцелуя руке. Другая рука, все еще затянутая в перчатку, сотворила благословляющий знак.
- Встаньте, брат мой, - прозвучал глубокий голос Настоятельницы монастыря в Эдорре, и не подчиниться этому голосу казалось невозможным.
Бернар встал, все еще потрясенный присутствием здесь самой могущественной женщины королевства. Монастырь в Эдорре готовил простых с виду целительниц, эти девушки и вправду умели неплохо лечить, вот только отряды Ловцов Тьмы пополнялись именно послушницами монастыря. Красивые монахини, дающие обет целомудрия в пять лет и соблюдающие его до конца своих дней, слыли самыми могущественными волшебницами в государстве (если бы слово "волшебница" не запретили) и могли в открытом бою потягаться с любым магом из нелюдей. Бернар видел однажды результат работы Эдоррских Дев, и еще пару лет после этого ему снились кошмары.
По спине Серого брата побежали мурашки, сердце екнуло от плохого предчувствия.
- Бернар встань, - Этьен остановился рядом, - Разговор будет долгий, на коленях штаны протрешь.
Бернар скрипнул зубами и подчинился. Сидеть в присутствии таких высокопоставленных особ младшим братьям не полагалось, но Настоятельница с улыбкой указала ему на стул, и Бернар сел, не глядя на недовольное лицо дядьки. Этьен относился к Бернару как к непутевому приложению к наследству, доставшемуся ему после смерти Бернарова отца, и поэтому поблажек не допускал никаких, даже самых пустяковых.
- Ты, наверное, удивлен, - Этьен испытующе взглянул в лицо племяннику, - Что я позвал тебя.
Бернар честно попытался изобразить на лице удивление.
- Дело в том, что такое поручение я не могу доверить никому иному, - всерадетель развернулся и стал медленно мерить шагами комнату, - Дело это чрезвычайной важности и требует от его исполнителя не только верности ордену, но хорошего образования и умения держать язык за зубами.
"Или такого жизненного обстоятельства, которое этот язык за зубами удержит", - подумал Бернар.
- В общем, мы подумали и выбрали тебя, - судя по интонациям, вступление закончилось и началось основное, - Скажи, Бернар, что ты знаешь о белых лисах?
Бернар опустил голову, словно собираясь с ответом, а на самом деле пытаясь понять - что такого натворили эти лисы, что сначала на их отлов направляют всех младших братьев, а теперь еще и вызывают первых религиозных чинов королевства.
- Ну... - протянул он, - Белые лисы это нечто вроде наших ведьм...Говорят, они способны насылать чуму и оспу одним своим появлением, а по ночам крадут маленьких детей...
- ...А потом варят из них суп, - весело закончила Эдоррская Настоятельница, - Замечательно! Этьен, вы что, совсем не учите своих людей хотя бы элементарной демонологии? Это же сказки для черни, а он - глава квода!
- Меньше знаешь - крепче спишь! - усмехнулся в ответ всерадетель, - Во имя Единого, Элви, неужели ты думаешь, что младшие братья гонялись бы за всей этой нечистью, если бы знали, на что НА САМОМ ДЕЛЕ она способна? Ха! Да они бы под кроватями попрятались! Поверь, став чем-то большим, чем простой Серый, я понял всю мудрость этого подхода. У нас нет сил Единого, как у твоих красавиц, или святого оружия восхожденцев. У нас только мечи, луки да благословенная вода. Иногда, правда, выдают кое-какие амулеты, но это редко.
- Я смотрю, вдохновения именем Единого им не хватает? - ехидно проскрипел монах, - Надо же, а чем же вы тогда берете? Слава Серых братьев больше и грозней, чем слава любого из орденов нашего королевства.
- Нахрапом и наглостью, - о да, нахрапа и наглости, а также невежества младшим братьям было не занимать, не зря же туда всех подряд! - Вдохновения хватает до первого ведьминого заклинания... Ну что ты так смотришь на меня племянничек? Только не говори, что ты понятия об этом не имел! Ты же, в конце концов, не безграмотный сын свиновода из Малых Дерюжек или Кривых Грядок, ты у нас, как никак, бывший капитан отряда Королевской Гвардии!
Бернар вздрогнул. Воспоминания о Королевской Гвардии он пытался засунуть как можно глубже и доставать как можно реже. Но дядя любил напомнить, почему наследный граф де Илье таскает на себе серые балахоны Ордена.
- Ты прав, дядя, я не потомок свиноводов, а вполне образованный дворянин и сын дворянина, - Бернар скривил губы, - Только про лис знаю мало, Это вашей ВЕЛИКОЙ ЦЕЛИ не помешает?
- Не ехидничай, не таково твое положение, - опять заскрипел монах, - Наоборот, мне так думается, что будет лучше, если этот молодой человек начнет все сначала...Всерадетель? Сестра?
- Конечно, я согласна, - губы Настоятельницы дрогнули в сдерживаемой улыбке, - Пусть он делает все без нашего влияния, тем более что Этьен ручается за него. Да?
Веселые голубые глаза неуловимо похолодели, и всерадетель торопливо кивнул.
- Ну, тогда остается только просветить господина графа относительно нашей ЦЕЛИ, - Бернар вздрогнул, не ожидая, что эта женщина так точно запомнит и вернет обратно любую его попытку съехидничать, - Вы знаете историю нашего королевства, Бернар? А именно - ту часть, что касается Войны Освобождения?
Бернар лишь молча кивнул.
- Как славно! Тогда мне не надо объяснять вам, что такое Священные Розы Единого и что с ними стало? - Настоятельница внимательно посмотрела в расширившиеся от безграничного изумления глаза Серого Брата, - Вы должны найти их следы, Бернар. Начните с самого начала, с истории о короле Людовике IV Околдованном и ТОЙ САМОЙ его фаворитке...
О-Юми
Я возвращалась в аптеку из дома Эрве, который наотрез отказался воспользоваться Лабиринтом. Пришлось вылезать на поверхность и идти назад через Западные Ворота. А они на всю столицу славятся самыми безалаберными и продажными стражниками во всем королевстве, благодаря чему сюда провозят любую контрабанду, начиная с островных наркотиков и заканчивая бандой духов из Броселиандского леса. Не сомневаюсь, что Рианна именно так и пролезла в Город.
Разговора с Эрве у нас не вышло. Во-первых, неизвестный парень с королевской кровью все еще не проснулся, одурманенный чарами, а во-вторых, наследный принц рода Веанорингов не смог выдавить из себя ничего путного, кроме нечленораздельных местоимений. С другой стороны, именно так же и я вела себя после того, как затащила всю компанию в Лабиринт прошлой ночью - охала и ахала, пока Рианна не шлепнулась в обморок от приступа клаустрофобии.
А что вы хотите? Если бы вы точно знали, что человек, протирающий атласные кюлоты на троне, не король, более того, были бы уверены, что последнего настоящего короля убили умельцы Серого Ордена четыреста лет назад, как бы вы реагировали? Вот-вот! А как отреагируют Госпожи Родов, когда я сообщу им эту новость, и представить страшно!
Тут я остановилась прямо посреди темной улицы. Остановилась, ибо в голову мне пришла совершенно неожиданная мысль. А почему, собственно, я должна им что-то говорить? Почему? Четыреста лет в сторону нашего рода если не плюют, то уж точно поглядывают весьма косо! Его чуть не лишили места в совете и права на ношение своего цвета! Хотя все точно знали, что уж нашей-то вины в произошедшем не было абсолютно! Даже более того - мы сами оказались пострадавшей стороной, лишившейся члена рода. Никто не мог предугадать подобного, но все знали - от таких промахов не застрахован не один китсюне! Такова она, наша проклятая лисья доля...
Постояв еще чуть-чуть, я пошла дальше. Нет, все же придется отправить весть в совет. Одна я такую большую проблему не решу, а Эрве ведь тоже далеко не дурак - сейчас отойдет, очнется и тут же потянет одеяло на себя, или я плохо знаю эльфов. Он уже что-то явно предпринял, не зря же Серый брат сегодня был с ним и со мной (предположительно эльфийской квартеронкой) так вежлив. Видимо, мамуля Веаноринг все же двинула сыночка на переговоры с правящими классами нашего королевства. Нет, нам это, конечно, может и выгодно, но на наших условиях.
Я дошла, наконец, до своей аптеки и толкнула дверь. Лавка встретила меня терпким запахом трав, внутри было темно и прохладно. И только когда эта темнота неожиданно ожила и двинулась на меня, я вспомнила, что перед уходом закрыла дверь на засов изнутри.
Правда, слишком поздно - чей-то кулак с силой двинул меня по лицу, и стало совсем темно...
Глава 3.
Казимир
- Дорогой, ну почему ты не останешься? - капризно пропел женский голос, и Казимира впечатало в стену. Пухлые руки обвились вокруг его тела, упругий бюст внушительных размеров уперся в грудь. Пахло пудрой и сладкими духами.
Действительно, почему? Этим вопросом задавался и сам Казимир, упорно одергивая рубашку, которую его новая знакомая настойчиво на нем задирала. Ответа на вопрос он не знал. Просто какая-то цеплючая тревожащая мыслишка засела у него в мозгу и не давала привычно расслабиться с жертвой его убойного лисьего обаяния. Жертва - пухленькая фигуристая блондинка - уже всерьез вознамерилась изнасиловать бедного парня прямо в палисаднике перед собственным особняком, когда калитка распахнулась и с треском впечаталась в каменную стену, опоясывающую участок.
- Маар-ргар-рет! - прорычал голос, звучание которого напомнило Казимиру бойцовых собак королевских тюрем, хотя лису в упомянутых тюрьмах бывать пока не доводилось.
- Ой, ромашик! - удивленно пискнула в ответ Маргарет, прикрывая пухлой рукой пухлую же грудь, вылезшую из декольте, - А почему ты не на островах?
Да, почему? - тоже хотел спросить Казимир, быстренько выползая из-под широкой пятой точки Маргарет и стараясь держаться как можно незаметнее. Но двухметровый накачанный "ромашик" его все же увидел.
- А, хахаля в дом привела! - в особняке задрожали стекла, - Ну щас я тебе причиндалы-то пообрываю, сука!!!
Кас мысленно прикинул возможность скорого превращения из кобеля как раз в суку и принялся бороться за свою свободу и целостность. Он резво поднырнул под описавший дугу кулак законного мужа, воспользовался инерцией его движения вперед и лишь легонько ускорил это движение. Ромашик влетел носом в тротуар, резвый лис прыгнул в проем все еще открытой калитки, но в этот раз удача решила повернуться к нему не бюстом, а задом - оглушенный, зато злой как сто упырей, спутник жизни Маргарет успел сгрести его за ногу. Прыжок оборвался, а вот мощеная камнем дорожка стремительно приблизилась, и Казимир с хрустом впечатался в нее лицом.
- Полет к свободе прерван, - буркнул он, чувствуя, как его медленно втягивают назад в сад.
- Ну что, кобель, готов стать сукой? - ромашик радостно осклабился. Вокруг него резво скакала Маргарет и стучала кулачками по спине и голове, вот только эти удары были мужику не больнее комариных укусов.
- Нет, мой друг, мне и так хорошо, - вежливо ответил Казимир и, наплевав на правила бойцовской чести, метко пнул ромашика ногой пониже пряжки от ремня
Муж шмякнулся на колени и взвыл так, что с яблонь в саду посыпались листья, нога Казимира высвободилась из его цепких пальцев, и он рванул на улицу на четвереньках - вставать времени не было. Ослепленный болью быкоподобный ромашик рычал и орал благим матом, но Касу было все равно - он был свободен!
Сбегая вниз по улице, крайне невезучий сегодня лис внезапно налетел на какого-то человека и они, столкнувшись, кубарем покатились по мостовой. На теле незадачливого искателя приключений появилось еще несколько синяков.
- Смотри, куда прешь! - возмущенно воскликнула светловолосая девчонка, удачно приземлившаяся сверху, - Глаза повылазили?
Ответить Казимир не успел, на улицу вылетела компания из трех человек в темных плащах, и они хором закричали:
- Держи суку!
- Вот же, невезуха! - буркнула девица, слезла с Каса, вскочила и бросилась бежать.
Казимир же, решив не уточнять, какая именно сука имелась в виду в данной ситуации, последовал ее примеру. Девчонка бросилась направо, Казимир налево, троица понеслась за девчонкой.
Пробежав еще три перекрестка, прошмыгнув под пятью телегами и свернув в две подворотни, Казимир окончательно заблудился. Последний раз в столице он был достаточно давно, поэтому нынешнего расположения улиц не знал. Но, решив по своему обыкновению не унывать, он плюхнулся на какую-то бочку и стал считать потери. Сначала придирчиво осмотрел дорогую эльфийскую лютню, которая, как известно, для поэта и хлеб и соль, и красная икра, нашел ее целой и невредимой, а потом принялся за себя. С первого же взгляда выяснилось, что на новой куртке не хватает трех пуговиц, с сапога сорван ремешок - тут видимо проклятый ромашик постарался, весь костюм из черной замши сер и грязен, да еще правый карман что-то оттягивает. Казимир закинул лютню за спину и сунул в него руку. Оттуда был извлечен сверток из потертой дерюжки, в котором то-то лежало. Что-то тяжелое, но некрупное.
Казимир не был бы Казимиром, если бы не развернул сверток. Серая ткань спала и на ладони лиса загадочно замерцала бриллиантовым блеском драгоценная роза. Белая роза.
Казимир зажмурил глаза и потряс головой. Потом осторожно приоткрыл один глаз - роза никуда не делась, а все так же сияла тонкими, искусно сделанными лепестками и поблескивала изящным стеблем из мифрила, на котором проступали даже крошечные шипы. Она была словно живой, только очень маленькой, длиной аккурат с ладонь Казимира.
Лис вздрогнул и поспешно завернул драгоценность обратно в тряпку. Он даже повертел головой, ища место, куда бы ее засунуть и забыть об этом, но...не смог. Он отлично понимал, что эта драгоценная бриллиантовая безделушка навлечет на него огромные неприятности, и все же у него не хватало духу так просто выбросить ее. Впервые за четыреста лет у китсюне появилась надежда, вот прямо здесь, в Казимировых руках, и не возродиться ему заново, если он кинет эту надежду в уличную грязь. Лис опустил сверток в карман и вышел из своего закутка на улицу.
Пытаясь найти путь к гостинице, в которой он остановился, Казимир раздумывал над сложившейся ситуацией. Получалось, что роза попала к нему в карман именно от той девчонки, с которой он столкнулся на улице, уж точно не раньше. Поэтому необходимо срочно забрать вещи и съехать из гостиницы и из столицы, потому что эти ребята в темных плащах ее быстренько найдут и вытрясут, куда она дела цветок. Казимир не сомневался, что они-то уж точно знают, что это не просто ювелирное изделие, и попадаться им в руки как-то не хотелось. Если у них или еще у кого хватило ума хранить цветок четыреста лет, не смотря не на что, тогда уж жизнь отдельно взятого китсюне для них преградой не станет.
Полчаса спустя, совершенно случайно, Казимир уткнулся носом в свою гостиницу. В дверь он на всякий случай не пошел, а просто взял и влез в комнату через окно. Схватил валяющуюся на кровати сумку, засунул в нее рубашку и уже собрался уйти тем же путем, но тут за дверью раздались шаги и голоса.
- Вы уверены, что это он, господин следователь? - испуганно пропищал кто-то, опознанный чутким лисьим слухом как хозяин гостиницы.
- Конечно, - ответил другой голос, простой и невыразительный, - Конечно это он, поэт Казимир из Валессы, вор и альфонс. Он соблазняет честных женщин и крадет их драгоценности!
Казимир мысленно возмутился подобному обвинению - ничего он не крал, сами дают, а уж убытков от этих баб! Вот не далее как не прошлой неделе он забыл у графини...как там ее?.. свои новые штаны и вернуться за ними не смог - очень уж граф свирепствовал.
- Но господин Казимир с виду такой приличный человек! Как же так!
- Внешность бывает обманчива! Открывай-ка лучше дверь, любезнейший!
В замке заскребли ключи и Кас, не дожидаясь незваного гостя, вылез в окошко. Проскользнул на задворки гостиницы, перелез через стену и оказался в чьем-то саду, непотребно заросшем крапивой и полынью. У зарослей была одна положительная черта - они оказались так высоки, что скрывали миниатюрного лиса с головой. Стараясь не ойкать и не ругаться, Казимир продрался сквозь них до другой стены и вылез на параллельную улицу. Узкая улочка была темна, только свет редких фонарей выхватывал из этой темноты давно не беленые стены домов. Немного подумав, Казимир стащил и перекинул назад через стену свою лютню. Лютня была дорога ему как память, но жизнь все же дороже. Потом он натянул на голову капюшон плаща, спрятав лицо в волшебную тень, и постарался слегка изменить внешность. Скулы и щеки закололо, как недавно руки проклятой крапивой, в глазах раздвоилось, нестерпимо зачесалась переносица. Секунду спустя все прошло и он снял капюшон, чтобы не выделяться среди себе подобных. Появившийся в результате метаморфозы остроухий полуэльф, с изящными, но чуждыми людским чертами лица, теперь ничем не напоминал красивого Казимира из Валессы, поэта и человека.
Казимир повернулся и направился в сторону Темных кварталов, справедливо полагая, что без чужой помощи ему из города уже не выбраться. А в кварталах нежити всегда найдется кто-нибудь, кто поможет уйти за небольшую сумму, тем более что деньги в результате вчерашнего глоткодрания на свадьбе господина Главы Купеческий Гильдий у Каса имелись.
До кварталов Казимир добрался без приключений, правда, ему удалось заметить пару отрядов королевских следователей, но за кем они охотились, лис не знал. В Кварталах он забрался на чью-то крышу и, спрятавшись от случайных взглядов за трубой и ветками старой черемухи, стал ждать ночи.
Постепенно полностью стемнело, ночь усыпала небо яркими, как бриллианты в королевской короне, звездами. Казимир засмотрелся на них, в голове невольно начали складываться рифмованные строчки очередной поэмы. Редкие прохожие внизу сновали по неосвещаемым улочкам. Фонарей в Темных кварталах не водилось никогда - местные жители в них не нуждались. Мимо дома кто-то проскользнул, судя по запаху - эльфы, но Кас не обратил на них внимания. Примерно через полчаса на камнях застучали каблучки, до лиса на крыше донесся слабый запах цветочных духов, закутанная в плащ фигурка осторожно открыла чуть скрипнувшую дверь дома и вошла внутрь.
Секунду до Казимира донеслись слабые звуки борьбы. Сначала удар, потом он услышал, как осело тело на пол, и наступила опасная тишина, прерываемая лишь легким ощущением движения. Казимир скользнул по крыше и свесил голову вниз. Слух у китсюне острее, чем слух любых созданий магии, даже острее чем у оборотней, поэтому можно сказать, что Кас ушами видел, как скребется по полу веревка, шелестят шелковые юбки переворачиваемого тела и легко переговариваются эльфы. Три эльфа. Потом невразумительное мычание, закончившееся еще одним ударом - видимо, жертва очнулась.
Вообще-то Казимир не хотел вмешиваться. Но, когда до него долетел звук доставаемого из ножен кинжала, он плюнул на свои желания и скользнул по крыше вниз. Тем более что уже несколько лет Кас терпеть не мог эльфов.
Он заглянул в приоткрытую дверь, увидел две тени у стены, одну, нагнувшуюся над бесформенной кучей на полу, ощутил запах металла и нырнул внутрь. Первый эльф заметил Каса лишь тогда, когда лис ребром ладони ударил его в переносицу и эльф осел, выронив кинжал. Оставшиеся двое бросились вперед, заходя с боков, но Казимир тоже не лыком был шит, тем более что жертва на полу вдруг дернулась и ловко подсекла одного из нападавших. Тот с грохотом приземлился на пол, связанная девушка еще раз дернулась, и внутренности дома огласились утробным воем. Запахло кровью.
Последний эльф сверкнул глазами в темноте, но битву продолжать не стал. Он сгреб валяющегося на полу убийцу, пинком направил второго пострадавшего к двери, и они вылетели на улицу. Казимир не думал их догонять - это, пожалуй, было бы чересчур. Вместо этого он отыскал в темноте лампу и зажег ее, осветив комнату.
Домик оказался аптекой. На полу сидела связанная эльфийской веревкой девушка в синем шелковом платье. Она откинула длинные черные волосы, и Кас попятился. Не веря, он разглядывал перепачканные эльфийской кровью бледные губы, стараясь при этом не смотреть в карие глаза с вертикальными зрачками. Меньше всего на свете Казимир ожидал, что спасенной окажется О-Юми ди Мае.
Его невеста.
Глава 5.
О-Юми
- Младший, что ты здесь делаешь? - спросила я, даже не пытаясь распутать веревки и подняться с пола.
Младший наклонил голову и посмотрел на меня. В его глазах было тщательно скрываемое смущение.
- Здесь - это в Столице или у тебя в аптеке?
Я вздохнула. Время временем, но некоторым совершенно не свойственно меняться, сколько бы лет не прошло.
- Везде! И в столице и в моей аптеке!
- Мимо проходил...Нет, поверь, знал бы, что это твоя аптека, то не зашел бы! - он даже руки вскинул, словно клянясь мне в этом.
- Не сомневаюсь, - буркнула я и дернулась.
Несчастный идиот, мой вечный жених, наконец-то сообразил, что надо разрезать веревки. Я встала и тут же поняла, что на полу мне было гораздо лучше. Голова кружилась, дважды разбитая скула пульсировала болью. Я подошла к висящему зеркалу и критически оглядела себя - так и есть, на щеке уже лиловел огромный синяк.
- Ну и что это? - возмущенно спросила я свое отражение, отражение промолчало. Моя тень на полу шевельнула ушами и махнула хвостом. Она смеялась.
- Я ведь теперь знаменитый поэт, - Младший словно оправдывался передо мной, - Езжу по городам, иногда богатые приглашают к себе на праздники.
- Платят хорошо?
- Да нормально...
Разговор увядал. По большому счету, мы оба чувствовали себя неуютно. Нет, я конечно, благодарна, что он зашел, мало ли, что пришло бы в голову этим... но все же мы с Младшим долго не виделись и с радостью не виделись бы еще столько же.
- Младший, - начала было я, но он прервал меня.
- Казимир.
- Э? - я повернулась к нему.
- Зови меня Казимир. Меня теперь все так зовут.
- Дурацкое имя.
- Лучше дурацкое, чем совсем никакого.
Это верно. Дело в том, что у Младшего имени не было, зато было два старших брата. Когда-то к его родителям зашел старый провидец Кун - как всегда с паршивой вестью - и сказал, что у их третьего сына будет плохая судьба. И чтобы ее избежать, он должен оставаться безымянным. С тех пор и жил бедный парень с прозвищами, самым ходовым было "Младший брат" или просто "Младший", под которым его знали все. И вот, влившись в людское общество (интересно, почему в обличье полуэльфа?), он, наконец, обрел имя. Пусть и чисто номинально.
- Отлично, Казимир так Казимир, - я фыркнула, - А как ты вообще ко мне попал? Я не думаю, что зашел купить лекарство.
- Да нет, конечно, - Младший поставил валявшийся у стены стул на место и сел на него, - Просто увидел, что кто-то собирается прирезать девушку, и полез в драку. Нет, правда, ничего личного...
- Верю, верю, не беспокойся! Спасибо, кстати. А то из-за этих эльфийских веревок я и колдовать не могла...
- Слушай, а кто это был, если не секрет? Налог в Гильдию Воров не платишь или что?
- Гильдия ко мне не ходит. А это были обычные броселиандские эльфы, - я обнаружила, что из кармана платья выпал ключ от погреба и стала его искать, - Просто эльфы...
Проклятый ключ как сквозь землю провалился. Зато под руку попалась перекушенная мною лента-кляп. Пол был обильно закапан эльфийской кровью - да, нехило я цапнула того урода!
- А что им надо?
- Ничего...Хотят, чтобы с Рашки наконец-то ромашки сошли...
Ключ завалился в щель между половицами и застрял. Всецело занятая выковыриванием, я сначала не поняла, что сказала. Поняв же, прикусила язык.
- Прости? - новоявленный Казимир даже вперед подался, - С Рашки? Не Ривиэль же имеется в виду?!
Я вздохнула и кивнула, пытаясь выглядеть смущенной.
- А ромашки? Какие ромашки?!!
- Синие...С желтой сердцевинкой...
- Елки зеленые, Юми!!! Ты совсем с ума сошла?! - Младший в сердцах размахнулся и врезал кулаком по прилавку. Темный дуб пошел трещинами.
- Ты не поверишь, Младший, но она первая начала! Подослала ко мне каких-то снайперов...
- О-о, а ты что? Снайперы живы?!!
- Лечатся...Ничего, скоро лишаи совсем сойдут, они больше трех лет не держатся...
Казимир застонал.
- Юми, мы с тобой одного возраста! Я лишь на месяц старше! Но скажи, почему я веду себя как нормальный, взрослый лис, а ты - словно пятилетка? Две пятилетки!!!
- Три! Ты еще поторгуйся! - я вскочила на ноги, забыв про ключ, скрестила руки на груди, - Во-первых, дорогой мой, я ей ничего не сделала! Это она первой заявилась в город и обматерила меня по-полной! Да ты бы слышал, что она говорила! Я даже не подозревала, что эльфийские принцессы знают такие слова! Грузчики в порту и те покраснеют!
- А во-вторых? - Младший наклонил голову и посмотрел на меня с насмешкой, отчего я вспыхнула и еще больше разозлилась.
- А во-вторых, она начала подсылать ко мне своих слуг. Сначала были эти снайперы, потом какой-то хмырь с деньгами...
- Тебе предлагали деньги?
- Именно! Как уличной девке, мне, наследнице Сапфировой госпожи из рода ди Мае! Думаешь, я ей это простила?!
- Судя по ромашкам - нет...
- Сама виновата, нечего оскорблять дипломированного алхимика. Слала бы себе солдат, жила бы спокойно. И вообще - чего она цепляется? Я же не собираюсь за Эрве замуж!
- Видишь ли, хвостатая, у людей и эльфов есть такое слово - верность. Оно и у нас входит в моду.
Я с подозрением поглядела на Младшего. Никогда не могла понять, когда он смеется надо мной, а когда говорит всерьез.
- Я знаю, что такое "верность", Кас! Ты не поверишь, но знаю. Это такое глупое понятие, согласно которому, я должна была бы сидеть сейчас в горах, пока ты наставляешь мне рога!
Он покраснел! Честно, покраснел! Обидно, да? А нечего намекать на все подряд! Может, и мне обидно.
- Забудем, - откашлявшись, сказал он, - У тебя пожрать ничего нет? С утра голодный, как зверь!
- Ты и есть зверь, - буркнула я из чистой вредности, но все же пошла на кухню, - Пирожки с яблоками пойдут?
- А посытнее? - жалобно провыл Казимир, впрочем, набросившийся на пирожки как миленький, - И вообще, чего их так мало?
Я сверкнула глазами, и он заткнулся. По большому счету, Казимир все же чувствовал себя виноватым, видимо еще помнил про свой побег со свадьбы. Хоть и давно это было, да...
- Кстати, знаменитый поэт, ты почему это в эльфийском обличье?
- Ты тоже не человеком выглядишь, - попытался увильнуть от ответа Младший.
- Но я с людьми и не живу, в отличие от тебя, - возразила я, - Мне квартеронкой удобно и хорошо. А вот тебе - вряд ли...
Казимир молча жевал пирожок, тупо глядя в стену. Он думал. Я даже почти видела, как роятся мысли в его голове. Потом, словно решившись, он внимательно оглядел кухню, заглянул под стол и буфет, за плиту, потом за дверь, вернулся к столу и выложил на него сверток из серой дерюжки. Осторожно развернул.
В слабом свете лампы весело сияла и переливалась Белая Роза Единого.
Через минуту я сообразила, что забыла дышать. Выдохнула и опустилась на стул.
- Рассказывай, - устало сказала я своему непутевому жениху, - И упаси тебя Земля утаить хоть полслова!