Через час постучались более ожидаемые симптомы отравления. Заснуть под бдительным поглядыванием Лерки я не могла, как и не ощутить новую гамму эмоций после длительного мозгового самоедства - тоже. После продолжительного свидания с уборной, жизнь показалась мне чуточку лучше. До момента, пока я не доползла до кровати и живот снова не скрутило. Голова тоже не жаловала на поддержку, ухитряясь развить мою паранойю до предела. Я металась по кровати аки гриль на вертеле, подпекаясь все новым и новым подозрением. Ничтожной частью я уговорила себя забыть о Лойне перед рассветом, пока не избавлюсь от внутренней бациллы и не встану на ноги, и поспать без вмешательства других миров. Предприятие оказалось успешным.
В бодрый полдень я походила на жабу-переростка, всю ночь веселившуюся на болоте с друзьями. Голова отказывалась адекватно работать, так что сравнение в не вызвало у меня и тени недоверия к своим литературным способностям. Живот изредка тянуче напоминал о наказуемой голодной жадности, пока я рассматривала всклокоченное нечто в зеркале. Эх, не идут мне все-таки круги под глазами. С помятым лицом и почерневшими (вопрос освещения) радужными оболочками даже жабы выглядят пристойнее.
Вздохнув, я попыталась переплести спутанную косу, а ледяной водой сделать лицо менее округлым и заплывшим. Получилось споро, но я не отчаивалась. Выходить было никуда не нужно, а значит никто такую красу сегодня не заметит. Соседка куда-то ушла, комната была в моем распоряжении, чем я бессовестно воспользовалась, рухнув в полюбившееся кресло с руками и ногами.
Спустя полчаса в дверь вломился друг, церемонно неся в замотанных полотенцем руках кастрюлю.
- Бульон, - важно объявил он, водружая горячую посудину пред моим носом. Хоть бы на Леркином столе следов не осталось!
- Алекса, приятно познакомиться, - буркнула я, косясь на кулинарный шедевр. Нет, готовил Санек, конечно, вкусно (а я умею правильному научить), но сейчас есть я совершенно не хотела. Отсиживать пятую точку и сверлить задумчивостью стенку виделось куда интереснее.
- Всегда пожалуйста, - не размениваясь на обиду, рядом с кастрюлей появились две тарелки и ложки. Надо же, какая личная предусмотрительность!
- Я не хочу есть.
- И ладно, - Санек остановил движение руки и налил бульон только в одну тарелку. Вытащил из хлебницы ломоть кирпичика, уселся поудобнее на мою кровать и очень громко начал есть. - Как дела в Царии?
Разговорчики подобного типа нам были не в новинку. Друг часто воспринимал мои рассказы как аудиокнигу, а я и рада была хоть с кем-то поделиться пережитой чужой жизнью. Возможно, это связало нашу дружбу прочнее прочих обстоятельств, ибо не каждый воспринял бы подобные "недостатки" в человеке, не высмеяв и не попытавшись затолкать их подальше. Я была премного благодарна ему за такое отношение, чувствуя себя баечником-менестрелем в компании благодарных слушателей. А Санек просто любил все, что было ненормально и фантастично.
Но сегодня я подошла к делу ответственно, памятуя вчерашнее настроение друга, всерьез заволновавшемся о моем здоровье. Приятно, конечно, но то происшествие было не первым моим "насильным приглашением" в Царию, просто раньше эти моменты подгадывались на сонное время, когда все можно списать на переутомление или недосып. К сожалению, в этот раз мне немножко не повезло.
- Один из писарей доложил, что старинная летопись, про которую все почему-то долго не вспоминали, вдруг обросла продолжением. В ней появилась новая глава, пока только одно название "Возрождение", но и этого хватило, чтобы свести с ума Лойна, - вспомнив его необъяснимое дикое бешенство, я тоже испытала те эмоции, и даже сейчас на лицо легла недовольная тень. - Он лично просмотрел запись и тут же приказал найти меня.
- Почему тебя? - ложка звучно брякнула о край тарелки. Я вздрогнула. - Что в летописи?
- Вот и самое интересненькое. Я не могу прочитать, что там. Я уверена, что Управитель об этом в курсе, но кроме его дальнейших планов понять предпосылки его действий не могу. Для меня будто закрыта та часть истории Царии. Будто мы начали смотреть наш сериал не с первого сезона, - я усмехнулась собственным словам. - А когда он приказал: "Немедленно отыскать дрянь", я четко, очень четко увидела в его мыслях свое лицо. Может, не столь неопрятное и хмурое, но детали сводили меня к своему портретику. Ну, или своей сестры-близнеца, какой, насколько я помню, у меня никогда не было.
- Это все похоже на очень интересный поворот сюжета, - прочавкал Санёк и задумался. Я не торопила его, надеясь на его обычно мудрую поддержку, отвлекшую бы меня от сумасшедших мыслишек. И вот, спустя минуту сосредоточенного жевания, его речь явилась миру:
- Ты не против? Я хочу добавки.
Я настолько погрузилась в свою тяжелую думу, что на какой-то миг просто онемела. Желудок уже давно отвлекся на очень аппетитный запах из кастрюли (предатель!), но сейчас меня поддержать не захотел даже он, громогласно высказавшись на этот счет ревностным урчанием.
- Иди ты...
- Иду, - радостно сообщил друг, бодро открывая оплот дивного запаха и жизненной энергии. Упрямство сдалось инстинктам, я сглотнула и вытянула тарелку из-под опустевшего половника прежде, чем его схватил Саня. Гордо вытащив чистую ложку, я уткнулась носом в лечебное пойло. Как же вкусно! - Э-эй! Мы так не договаривались!
Конечно, отвечать было глупо, и я не собиралась без толку тратить драгоценное время на разговоры. Санек налил себе вторую тарелку и теперь не без удовольствия посматривал на мой вконец одичавший видок.
- Сразу бы так. Больше бы досталось, - и мстительно хлопнул половник по опустевшему дну кастрюли. Я заметно погрустнела, но виду не подала. Или попыталась. Видимо, очень плохо попыталась, потому что кое-кто не выдержал щенячьего взгляда и пошел на мировую сам:
- Ладно-ладно, к вечеру сварю еще. Но пополам, - Ой, боюсь-боюсь. Я вечером, может быть и сама смогу себе что-нибудь сварить... то есть, наварить. Кстати о щенках:
- Сань, а что с бездомышем?
Вид друга сделался еще больше виноватым. Да-а, сама затаскала парня по улицам, съела бульон, заставила готовить добавку, а извиняться приходится ему. Женщины.
- Не нашел я его. Может, подобрал кто, - несмело предположил он, тоже, видимо, ощущая осадок ответственности за сбежавшее животное.
- Ничего, спасибо тебе, что искал. Мы сделали для него все, что смогли, - это было уже слишком для моей проснувшейся с сытостью совести. - Ты не виноват, и бульончик у тебя вышел просто потрясающий! А помнишь, как ты первый раз его приготовил мне в простуду, а я потом слегла с отравлением?
На самом деле, в тот раз я сама же настояла на использовании мяса птицы, по сроку годности уже так нетихо прокукарекавшей. К сожалению, на тот момент мои предусмотрения не облеклись в изучение бирки на упаковке, а беспардонно были вытащены из самого дальнего угла морозильной камеры и беззаботно вручены новоявленному повару для простуженных меня и Лерки. Неделя наших больничных возросла до полторы очень стремительно. Зато Санек научился-таки разбираться в курице на собственном опыте.
Воспоминания об этом инциденте раньше цепляли парня, но после частых кулинарных практик переросли в обычную байку для повышения тонуса беседы. Вот и сейчас на знакомом с детства лице расцвела широкая ухмылка, смешанная с польщением. Однако вскоре он не сдержался и захохотал. Слишком долго для невинного разговора, рождая во мне смутное подозрение на наличие скрытых мотивов. И они подтвердились после вопроса:
- Ну что, ты отвлеклась от своей паранойи? Такая заботливая стала, я почти поверил, - утихомирившись, зацокал он, предусмотрительно отставляя недоеденную тарелку на стол. И правильно, Леркина подушка неминуемо стремительно полетела на вражескую территорию и была там же захвачена в плен. Свой суп я доела, так что терять мне было уже нечего. Обыграл, как девочку. Женская обида крепчала...
Я понабирала в ослабевшие легкие воздуха, ожидая ответного нападения. По прошлым практикам боя подушками, я знала, что истерику лучше не закатывать, а то ведь точно прилетит, да так, что ни за что не остановлю перинную "стрелу". Оценив мою наблюдательность, подушка осталась лежать на кровати, а на меня воззрились два невиннейших карих (намного светлее моих) глаза.
- Так на чем мы остановились?
- Предлагаешь все забыть и оставить, как есть? - я вздохнула.
- А какие у тебя еще варианты? - лукаво поинтересовался друг.
- Забаррикадироваться, сбежать в другой город, обратиться к врачам...? - варианты шли с упорным рвением один другого слаще. К сожалению, в реальности им не было отклика.
- Если они, - Саня насмешливо ткнул пальцем в потолок, - все-таки придут, то вряд ли их сдержит расстояние или диван у двери. А к врачам я сам тебя заведу, если дело выйдет из-под контроля.
- Ну, спасибо!
- Всегда пожалуйста, - повторил он, лениво поглаживая подушку. Неужели решил прибегнуть-таки к физической терапии? - Ло, успокойся. Все будет хорошо. Готовь свою работу лучше, здесь угроза куда ближе, чем кажется. У нас на лето грандиозные планы, не забудь.
- Как же - как же, - проворчала я, принимая довод за самый убедительный. Мирские заботы отрезвляли на удивление успешно. Я с тоской воззрилась на гору неправильно оформленной макулатуры. Недомогание тоже с большего отступило, так что мне ничто не мешало закончить начатое. Лето и правда обещало быть замечательным: мы собирались проколесить тучу километров на велосипедах в разные уголки страны, пособирав интересные исторические рассказы каждого посещенного города. Мысль об отдыхе стремительно отравила все неприятные опасения, я наконец возвращалась из пут другого мира в собственный, реальный и неповторимо прекрасный.
Саня как всегда знал, как заставить меня встряхнуться и приободрить. Ишь, довольный какой сидит!
- Ты уже доел?
- А что?
- Ничего, если отвлекать не будешь. Я учусь, между прочим, - деловито включая компьютер, пробасила я.
Циничный смешок был мне ответом.
Работу я сдала без заморочек. Действительно, преподаватели спустя несколько дней уже не придирались, и все предметы закрывались как по маслу. Я была благодарна госпоже удаче за ее расположение и хорошее настроение наставников. Мое лето приближалось все стремительнее и стремительнее. Саня был доволен своим проведенным агитационным трудом, и я не возражала, предвкушая скорейший отдых. Сны меня не посещали.
В день, когда мне нужно было отметиться в университете, я застряла в очереди около банкомата и только там вспомнила, что уже почти неделю таскаю в рюкзаке библиотечную книжку, своенравный "исчезательный" характер которой так и не проявился из-за недостатка внимания к своей персоне. Стоять среди народа было скучно, автомат глючил и не желал выдавать карточку одному из студентов. Время у меня было. Естественно, книга перекочевала ко мне в руки. Я впервые за много дней решилась детально ее изучить.
Обложка книги была насыщенного коричневого цвета, потертая от времени и небрежного обращения, с тоненькой бежевой и слегка витиеватой каймой по периметру. Ни заглавия, ни сведения об издательстве на первых страницах указано не было, зато сами листы оказались мягкими и гладкими, словно были созданы вчера. Да, цвет выдавал их истинно неприличный возраст, но внутри книга выглядела куда опрятнее своей наружности.
Шрифт тоже удивил. Он больше напоминал изящный каллиграфический почерк, чем печатный штрих бездушной машинки. Ровный, понятный, мне он понравился и сразу приковал к случайно открытой странице. Стиль чтива оказался также ясным и не таким тягостным для восприятия, как я предполагала вначале. Написанное несло в себе повествовательный характер, как и увещевал Анастасий. Я не стала лишать себя удовольствия в небрежной прочитке середины произведения, но не смогла разобраться в сюжете сходу и радостно (а я любила авторов, умевших заинтриговать сюжетом!) открыла последнюю пропечатанную страницу. Здесь надо бы прояснить, что я являюсь одним из тех читателей, кто не гнушается узнать заветнейшую концовку перед началом чтения. И я ни разу еще не отмечала за собой потерю интереса из-за этих шалостей, потому как при определенном знании о развязке (которая не раз в процессе мной попросту забывалась или не акцентировалась) я могла лучше понимать природу событий и поступков людей и быстрее различать многие "подводные камушки", оставленные автором для самых преданных и внимательных читателей. Я знаю, как многие осуждают подобные привычки, но поделать с собой ничего не могла, дважды взять в руки одну и ту же книгу мне представлялась возможность очень редко. По разным причинам.
Как бы то ни было, книга содержала в себе примерно четверть пустых страниц в конце, чем меня премного разочаровала. Будто недописанный дневник, небрежно брошенный своим писателем. Я тщетно понадеялась, что история окажется хотя бы оконченной, отведя оставшуюся бесхозную часть под "заметки" или с другим каким-нибудь умыслом. О да, я ненавидела недописанные рассказы.
И этот оказался одним из таких. Правая страничка была старательно изложена до допустимой границы, а на следующей призывно горело изысканное витиеватое название новой главы. Главы без продолжения. Или, вернее выразиться, продолжения основной истории, потому как моя шиза мгновенно выползла наружу после прочитанных нескольких букв. "Возрождение". Ха-ха.
Все плохо. Все очень плохо.
Волнами накатывало головокружение. Уступив место в очереди хилому парнишке, я побрела до широких подоконников. Что-то неуклонно снова тянуло меня в сон. Почему сейчас? Видимо, не один его мир способен на меня влиять. Видимо, в моих руках теперь тоже есть некая летопись (если, конечно, это та самая летопись), сводившая с ума Управителя. Видимо, это происходит по-настоящему. Со мной. Или я окончательно рехнулась. Спать...
Из последних сбежавших сил я взобралась на окно и прислонилась виском к холодному дереву. Обычный замученный наукой студент, - подумали бы вон те двое, если бы проходя мимо решили на меня посмотр... А, хватит уже.
*******
Приказ был отдан. Дело ожидания, но как же томительно следить за спешащими к горизонту лучами! Я жажду услышать доклад о том, что поручение выполнено успешно, что угрозы больше никогда не оживут на страницах "Были", что я могу оставаться хладнокровным расчетливым Управителем. Я ведь могу? Я мог. Мог бы, черти побери, если бы не новая глава! В прошлый раз с новыми строками Царию изрекошетило практически втрое со всего населения, не говоря о прочих разрушениях. После долгих кровавых лет дорога дОлга отняла у меня все, что теперь могло бы помешать моей стране стать ведущей во всем Северном Крае. Так пусть же мое сердце расцветает вместе с народом, раз на большее не способно! Я убью тебя, убью любой ценой, слышишь?!
Порыв ветра перевернул последнее упоминание о пережитом Аду на страницах "Были", открыв прописанное заглавие и приговорный пролог: "Ошибкой за ошибкою Под тенью скрытен луч. За мыслью хладной, прыткою Вину свою озвучь".
Хладнокровно оценивая каждое слово, я остудил чувства прошлого, жегшие проверенную годами бронь. На места паники или благовейного трепета ворвались цинизм и насмешка. Разве не считалось спасением прошлого столетия истребление нескольких бесценных душ ради спасения страны? Даже не душ, а осколков одной, давно погасшей. Что хочешь ты от меня, проклятая книга? Путь к спасению один, и я не собираюсь колебаться. Я освобожу все миры от одной отравленной, кем бы она ни была.
**********
Это был мой самый короткий сон с Лойном. Ничего не значащий, кроме остаточной боли. Чувств, что он ощутил, было недостаточно, чтобы понять, что и кого он потерял в "прошлый век", но маска расчетливости была снята. Впервые за всю мою жизнь я не хотела просыпаться, пытаясь его понять. "Бабы - дуры", ищут сострадание ко всему, что способно на мгновенную слабость. Конечно, один фактор не умалял его жестокости, которая не засыпала ни на секунду. Но мне вдруг стало любопытно, на какие эмоции еще способен этот человек.
Расстраивал тот факт, что. возможно, я не успею этого выяснить. Если доложения ждут как можно скорее, то и "убийство отравленной душеньки" состоится как бы скоро. И как бы я не знала, как к этому относиться. Взяв пример с Управителя, все беспокойства уступили смиренному ожиданию неизбежного. Либо наяву, либо во сне я все узнаю.
С этими бредовыми мыслишками меня выловили из-за поворота у университета, перепугав до почти искреннего ужаса.
- Куда спешишь, красавица?
- Домой, чудовище, - запинаясь, я зарядила рюкзаком крадущемуся обидчику в живот. Саня слегка прогнулся, мне на развлечение.
- Ну и нервишки, - закряхтел он, потирая майку рукой.
- Ну и шуточки! - передразнила я, даже не думая извиняться. Осознав этот момент, друг перестал разыгрывать невинно избитого и поинтересовался обыденным тоном:
- За справкой?
- За справкой, - расстроено подтвердила я, машинально сворачивая на более тихую, но петляющую сквозь недострои дорожку к общежитию.
- Выходной? - продолжал "участливо" подначивать Санек.
- Выходной, - совсем расклеилась. Только зря выходила, честное слово!
- В твоем возрасте полезно двигаться, - нравоучительно.
- Вот и двигайся! - зло.
- Я - уже, - ехидно.
- Молодец! - дважды зло. До Лойна, конечно, далеко, но я старалась.
- Эм-м... Какие симпатичные костюмчики, смотри!
Я не понимала, о чем говорил Санек, пока не повернула голову на одну из недостроенных многоэтажек. Атмосферненько так, нечего сказать. Униформа Царии здесь смотрелась ничуть не хуже местных сатанистов. Что? ЧТО?!
На крыше (полуразваленном шестом этаже) увлеченно переругивались трое. Серые плащи скрывали лица, но голоса были слышны даже там, где стояли мы с другом. И это были печально известные мне голоса. Приближенные моего Лойна, одни из самых доверенных лиц. Что ж, разумно, хоть шумиху поднимать не стал, мудрейший Управитель. Неужели это реальность?
- Сань, я, кажется, оставила в университете зачетку...
Уловка не прошла, Санек предлагать помощь по возврату не спешил, разом разгадав мои планы:
- Твои знакомые? Не знал, что ты подалась в сектанты, - кажется, он пока не понял. Есть надежда его вывести отсюда, пока они не развернулись к нам лицом. А, нет, вот теперь понял. Какой не в меру прозорливый у меня друг!
Санек растерянно посмотрел на меня, на крышу, снова на меня (прямо как в старенькой рекламе "Мужчины на коне"), резко схватил за руку и поволок назад к людной дороге. Жаль, что прошли мы слишком много, чтобы просто потеряться среди толпы. Мой спутник не сдавался, но по всем законам подлости на этой дорожке сейчас находились одни мы. Странно, что нас до сих пор еще не заметили. О, а вот и заметили! Все, больше не буду думать, а то что-то сбывается не на руку...
Следующим мигом для нас стало очередное испытание. Фигуры на здании замолкли, как один обернувшись к нам. Потом они просто оказались рядом. Во сне я к такому трюку успела привыкнуть, но на деле это оказалось куда эффектнее. Как и фокус с отбрасыванием моего лучшего друга о ближайший бетонный забор с последующим свежим кровавым граффити на стене.
Сарказмом сыт не будешь; я закричала так, что смогли бы услышать прохожие в соседних кварталах (если бы кто-нибудь захотел услышать). Рвануть к другу мне, разумеется, не дали, сковав стальными объятиями за плечи и развернув лицом к лицу к Серрту, молодому одаренному магу.
Все происходило быстро и будто отдельно от моего разума. Внезапно я почувствовала холодные и дрожащие пальцы на лбу, пробежавшие от виска до виска. "Шею свернет", - подумала я, но оказалась не права. Меня сличали с "целью" поисков. Страха не ощущалось, волнения (в отличие от заметно нервных царийцев, кстати) - тоже. В подобной ситуации я оказалась впервые, и последним делом, что я от себя ожидала, было просто рухнуть в какой-то миг в забытье.
Пробормотав напоследок: "За друга исполосую, Лойн. Слышишь?! СЛЫШИШЬ, ЛОЙН!? ЛОЙН!!". Крича последнее слово со всей накопленной ненавистью за все сознательные годы, окружающее меркло.
Когда все предметы утратили свой цвет, я услышала голос, противостоять которому раньше не имела сил. Сейчас он стал единственной окраской пространства, где все еще было заперто мое сознание. Голос, принадлежащий Управителю, обратился ко мне:
- Ты знаешь, кто я? - за ровным тоном скрывались очень глубокие эмоции. Милый, я понимаю тебя как себя, можешь не стараться.
- Знаю, - в таком же духе отвечаю. Интересно наконец услышать этот голос, обращенный к тебе, а не от тебя. Так дико непривычно... - Я знаю тебя.
Ответ Управителя явно не порадовал. Молчание задержалось чуть дольше положенного, и я легко его словила. Так легко, как дышать. И я дышала с ним одним воздухом девятнадцать лет, слушала его бесчеловечные мысли, не предполагая, что за последние несколько дней узнаю иные стороны его души. Все-таки ты не безликая кукла, а спрятавшаяся под опеку жестокости личность, о которой я, к сожалению, не успела ничего узнать. Возможно, я бы перестала тебя так ненавидеть за вечный плен в твоем мире, таком же безликом, каким ты себя считаешь.
- За что? - проиграв с долгой паузой, я спросила самое важное.
- Ты знаешь меня девятнадцать лет, но не узнала, за что? - горечь. Признаюсь, от сего чувства в исполнении этого сурового человека хотелось бежать сломя голову. В этом чувстве запросто можно было бы утопиться.
Я поняла, что разницы не будет, буду я говорить или думать, и стараясь больше не анализировать происходящее, просто показала, какими ограниченными и жалкими сведениями обладала. Просто подумала, переворошила в памяти все попытки влиять на ход событий или хотя бы просто понять их и донесла до собеседника. Черт, и почему сейчас я не могу читать его мысли?
За сконфуженностью на меня опустилась грусть и обреченность. Я не знала, за что должна была винить своего пленителя, и это меня выжигало. Мое время почти вышло, но я так многого еще не познала...
- Это ошибка, это просто ошибка, - виновато пробормотал Управитель вместо достойного Управителя предложения. Пожалуй, вот, кто смог бы потягаться с моим безумием за лидерство.
Я удивленно прислушивалась к незнакомым, никогда ранее не проявляемыми эмоциями, будто впервые слышала чужую речь. Как странно, казалось, из человека вырвали возможность чувствовать. Хотя откуда мне знать все тонкости одержимых политиков? Увольте.
- Ты в ответе за моего друга, - придя в себя, тихо прошептала я в пустоту. - Исправь. Исправь и делай, что хочешь.
- Девочка, ты хоть... Что..?
Голос стал отдаляться, и с каждым слогом меня утягивало от него все дальше. Кажется, наше время все-таки вышло. Надеюсь, однажды ты перестанешь быть таким надутым мешком кровожадности.
- Это твоя вина.
- Что? Нет! Нет! - проорали мне в спину, но я не могла задерживаться рядом с ним без более веского для судьбы довода, которого у меня не нашлось. Ну что за странная жизнь!
***
- Прекратить!
Тени неестественно замерли. К сожалению, в тот момент мне было не до элементарной сдержанности. Понимаю, они не ожидали увидеть меня лично; в их лицах читалось непоколебимое недоверие к решениям человека, однажды уже терявшем рассудок перед обликом той, что ныне безропотно принимала уготованный удар судьбы. Боги и Богини, если только я прав..!
- Управитель, вам не нужно было... - Серрт обрел наглость первым, притом дрожа как осиновый лист на ветру. Видно, мальцу тоже были тяжелы вылазки с моими "особыми" поручениями. Но его разум при любых обстоятельствах оставался чистым - я не ошибался в доверенных.
- Лойн, уходи... - Гану тоже спешил отделаться от вспомнившем глупости правителя. Я бы и сам себя, возможно, погнал в три шеи.
- У нас твои же предписания, и мы будем им следовать, - а это Хил. Хладнокровный и незаменимый в безумных планах соратник.
Никто не двигался с места, оценивая мое состояние. Все трое оставались верными трону в такие жуткие годы, что сомневаться в каждом уже попросту не приходилось. За свою все еще коронованную тушку я был должен именно им.
Не уверен, что конкретно заставило меня удержаться от столь знакомой пропасти сразу же, как только увидел своими глазами "пленницу". Может быть, ее семь предшественниц, как две капли воды наглядно напоминавшие ту, что навсегда останется лишь острым осколком в моей дырявой как решето груди. Может быть, это сталь в глазах Хила, холодная и безжалостная, проверенно отрезвляющая от всего необдуманного. А может, это тень страха в глазах Серрта. Мальчишка, как же тебе трудно дается моя нынешняя политика...
- Серрт, - хрип сорвался на нет от догадки, что я все-таки не успел.
Брат по оружию оделил меня тяжелым взглядом, делясь обычно спрятанной толикой ненависти и поглощающей вины, словно в оправдание за то, что в следующий миг тело в его руках медленно рассыпалось золотыми искрами.
- Я никогда, - его шепот отравлял давившую на уши тишину, - никогда к этому не привыкну.
Удар. еще один пропущенный удар сердца. Вернуть четкость зрению я смог не сразу, стараясь казаться просто застывшем камнем. Чудом не зашатавшись от настигнутой ошибки, я отложил дедукцию на потом, вспомнив о свидетеле:
- Ее спутника излечить и подчистить в этом мирке все, что было с ней связано, - окостеневшая маска работала безупречно, как бы не потешалась девчонка. И в этот раз они должны поверить в мою холодность. - Отлично сработано.
Гану с сомнением оглянулся к стене некрупного забора, где лежал почти что присоединившийся к своей подружке паренек, и со вздохом пошел к нему.
- Мы все делаем правильно? - сжал мое плечо Хил.
Я раздумывал над ответом меньше мига, выбрав лучшую тактику:
- Разумеется. Говорилось о восьми, Значит, эта - последняя.
- Мы рядом, - Гану с легкостью колдовал над раненым и вел миротворческие беседы единовременно. В мою сторону полетела склянка с желтой жидкостью. - Держи, это поможет уснуть.
Я благодарно кивнул им и шагнул в портал.
...Мне плевать, что она что-то знала. Это могли быть усиленные способности ведьмы для ее "последнего образца". Ей почти удалось свести меня с ума. Почему же она не учла того, что правитель, лишенный сердца, куда опаснее его хранящего? В любом случае, ей больше не придется ни о чем волноваться. Она канула в историю вместе со своим извращенным подарком. ""Быль" больше не оживет", - прокручивал раз за разом в голове я, шагая по одним из самых непосещаемых ныне коридорах во дворце.
Стиснув зубы и рвущиеся с языка проклятия, я прошел сквозь кабинет в надежно скрытую опочивальню, где давным-давно любил прятаться от назойливых посетителей двора. Уже там я увидел самую жуткую картину за прошедшие несколько десятилетий: на кровати спала девчонка, а прямо сквозь нее старательно взбивала подушки горничная. Иллюзий-призраков бывшей Управительницы Царии я еще не встречал, и ком с просьбой удалиться моментально встал в горле.
Девушка лежала, закутавшись в неосязаемый слой такого же иллюзорного одеяла, что сейчас было застелено на кровати. Паутиной разбросались по подушке длинные волосы, одеяло слишком реалистично приподнималось в такт дыхания.
Служка заметила меня первой и, рассыпавшись в поклонах, поспешно удалилась. Рассудком я хотел убежать за ней и больше никогда не заходить в эти покои, но физически никак не мог заставить себя оторваться от внезапно пошевелившейся иллюзии, что глубоко вздохнула и на секунду задержала дыхание перед тем, чтоб проснуться: такую знакомую и почти родную картину когда-то очень давно я имел счастье наблюдать почти каждое счастливое утро.
Я походил на беспомощный обездвиженный предмет интерьера даже больше, чем девушка в постели походила на давно не существующего в мирах человека. Я оказался настолько легкой мишенью, что случись внезапное обрушение стены, Цария лишилась бы своего второго законного правителя.
Словно подтверждением моего жалкого состояния, девушка соизволила продемонстрировать уроки некоторой жизненной мудрости и ловкости. Убедительно (но для кого угодно, кроме меня) продолжая спать, в один момент она рванула с кровати, растворив укрывавшее ее одеяло прямо в воздухе и прыгнула в мою сторону наперевес с... нет, не с излюбленными ее предшественниками языками пламени, она умудрилась заехать в челюсть одуревшего Управителя одним кулаком. Кровь из губы потекла незамедлительно, ведь ручка иллюзии оказалась на редкость осязаемой.
*****
Я не думала, что когда-нибудь еще проснусь. Что проснусь в Царии - тем более. Сомнений нет, эти витиеватые штрихи по дереву в замысловатом вычурном интерьере я видела в достаточных вариациях исключительно в одном месте. А я уж понадеялась на эпичную смерть в назидание несносным Управителям... Как же! Я так уже запуталась в двух мирах и их обитателях, что Лойна поодаль с кроватью, на которой я почивала (надеюсь, что то была именно я, а не в теле очередного венценосного мерзавишки), хотела также приписать к новому сбою в работе организма, игнорируя сам факт его присутствия.
Сон окончательно вычленился из пробудившегося сознания и самосохранения. Я поняла, что любое промедление может нехорошо сказаться на моем и так нестабильном настоящем. Ждать очередного нападения я не стала, уступив право командовать телом адреналину. Раз уж есть возможность, то хотя бы пальцем коснусь этого осла.
Шансов выиграть заведомо не находилось, зацепить Лойна я тем паче не планировала, будучи уверенной в безукоризненной подготовке вышеупомянутого. В проницательных зеленых глазах смешались обреченная готовность с непонятным недоумением (если, конечно, делать ставку на то, чтобы считать меня еще в полку живых). И я клюнула, выразив секундным промедлением немую растерянность. На ударе не отразилось, но очков к репутации
то точно не добавило. Видать, слишком долго девка пробыла в овечьей, то есть "управленичьей" шкуре, принимая оппонента как свою составную.
Естественно, ни одно доброе дело обычно не остается безнаказанным. Пропустив удар в челюсть, Лойн пришел в себя, без малейших помех шустро обошел меня сбоку и пригвоздил захватом за шею к дальней стене. Он оттеснил меня на несколько метров за каких-то пару мгновений. Потеряв равновесие, я протащилась на "клещах" из крепко стиснутой пятерни, упустив последнюю возможность к устойчивой обороне. Вот и все.
Ожидать расправу с зажмуренными глазами оказалось сложнее, чем я думала. Рассмотреть Лойна на таком расстоянии мне не удавалось ни разу, ибо Управитель никогда особо не был падок на зеркальные самолюбования. Даже бороду подстригал без помощи отражения, когда она начинала щекотать грудь при наклоне головы. А тут такая редкая возможность! Возможно, последняя, но какая разница?
Разъяренные огни зеленющих глаз находились всего в паре десятков сантиметров от моего лица. Грозная борода багровела благодаря треснувшей губе, вселяя своим видом почти животный страх. Щеки и лоб покрыли несколько капель пота, будто Управитель бежал кросс на длинную дистанцию. Но думалось мне, что причиной тому вовсе не являлась физическая усталость. Подобное настроение уводило мои прогнозы на спасение к отрицательному уровню.
Однако со свежеприобретаемым опытом предсмертного поведения теперь я не собиралась упускать и минуты своей жизни, внимательно изучая черты вроде бы знакомого лица со стороны. Надежно прижатое к стене горло худо-бедно позволяло дышать. Я не спешила радоваться этому, доверяя безупречной изобретательности оппонента. Чай, не первый день знакомы.
- Что ты творишь? - зашипел властный голос у уха. Внушительно, ничего не скажешь.
- Мщу за друга.. Нет, за всех, кому ты причинил боль! - ограничила круг своей ярости, называется.
Глаза Управителя расширились, больше не дрогнуло ни мускула. Да уж, тебе есть, за что постыдиться, уважаемый.
- Совсем без мозгов?
- А ты как думал! Скажи спасибо своему стилю жизни, что отразился и на мне.