Аннотация: Книга вторая. Глава Тринадцатая. Дата выкладки: 03.05.2011 Дата последней правки: 03.05.2011
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
После сей кровавой сечи Мир пришел в Колючий лес, И в три дня наш конунг отбыл В поисках речных чудес.
Донжон, несмотря на чуть не ставшую губительной задержку, был, наконец, захвачен спецназом, который, как это и было задумано, его сейчас и охранял, поэтому Влад не стал ничем ограничивать неистовый грабеж, начавшийся сразу после одержания славной виктории. Он предполагал, что все самое вкусное старый барон наверняка держал в своей главной твердыне. А для счастья наемников хватит и содержания всех остальных башен и помещений, расположенных в казематах и галереях внутри стен. Разгул безудержного насилия и грабежа захлестнул взятый приступом замок, и Влад не имел никакого желания даже пытаться его остановить или вообще, не дай Маниту, вставать на пути у озверевших подчиненных.
Сейчас же требовалось взять под личный контроль и удержать самое ценное - нынешний гарнизон донжона мог и не выдержать претензий опьяненных грабежом наемников. Поэтому штабная группа вновь, как и при захвате в замке Трант, не отвлекаясь, резво рванула в самую большую башню. Среди этой круговерти их как-то догнал Стиг с частью артиллеристов, сменивших рычаги машин на белое оружие. Конунг хоть и удивился, но не имел ничего против такого дисциплинированного подкрепления.
По пути они даже встретили расхристанного наемника из Гуронов, который, по-видимому, уже взял свою долю в виде свесившейся у него с плеча блондинки и, весело насвистывая, тащил добычу в темный уголок. Вид у бойца был чрезвычайно счастливый и настолько напоминал довольного кота, утащившего с кухни гирлянду говяжьих сосисок, что у штабной группы даже повысилось настроение, с каким они и вошли сквозь главные, пока никем не охраняемые ворота в укрепление.
Осматривая донжон, Влад понял, почему задержались люди Ингвара - взрывом не откинуло плиту, закрывающий выход из подземной галереи, а обрушило огромными кусками в ход, вместе с элементами камина, в нише за которым он и был замаскирован. Штурмовой группе, когда им удалось откинуть часть камней, пришлось выползать в зал через камин, куда теперь открылся полузаваленный лаз, в котором жарко горел огонь.Но тут спецназу и повезло - пока они провозились с разборкой завала, барон со всеми воинами через мостик на втором этаже уже покинул здание и пошел убивать Влада, спустившись по канату со стен цитадели, построенной вокруг донжона.
Попав на этаж личных покоев барона, конунг счастливо избег щедрого предложения братьев по оружию "попробовать" местных обитательниц - воинов от этого предостерег вид обоих "ведьм-жен", с круглыми ошалевшими глазами теперь неотступно следовавших за Владом. Лица девчонок были бледны, зрачки расширены, а движения несколько дерганы, что навевало мысли о мощном колдовством искусстве, в котором они выложились на поле боя.
Влад нашел спальню, быстро ее осмотрел и затолкал внутрь помещения троицу своих подростков. Туда, видимо, по недомыслию, чуть не просочился и Стиг, но был остановлен в проеме дверей полководческой дланью и выдворен вообще за пределы этажа.
- Принц Трейв! - обратился конунг к дроу, который тоже явно сейчас показывал намерение прошмыгнуть в спальню, но не знал, как обойти стоящее в косяке проема препятствие в виде тела командующего. - От имени Арвенстара объявляю вам благодарность. Присваиваю вам внеочередное звание сержанта гвардии! -О! Спасибо, Ваша Светлость! - церемонно поклонился темный эльф. - Для меня дело чести отдать жизнь во славу Арвенстара!
Влад долгое время приглядывался к дроу. Тот, похоже, по-настоящему проникся уважением к конунгу и его людям, да и к новой религии с интересом присматривался. Влад отметил наличие томагавка за поясом Трейва. Странно, конечно, было то, что дроу еще не догадался об истинном положении дел касательно принца Нюкаэля. В любом случае, следовало провести разговор наедине, так как сегодняшнее поведение Эльнуриэль на поле боя несколько не соответствовало понятиям о кодексе чести эльфийских принцев. Но доверять Трейву уже было можно. Конунг сделал себе заметку провести разговор с Трейвом об истинном, слабом и прекрасном поле светлоэльфийского принца. Влад, как настоящий начальник, почему-то считал себя самым умным, а всех остальных начинал потихоньку оценивать как непроходимых тупиц, совершенно забыв к настоящему времени, что он сам постоянно изображал перманентное тугодумие перед лицом руководства подполья. Конунг очень серьезно недооценивал силу горизонтальных связей в той вертикали власти, что он выстроил. Но, с другой стороны, подозревать подчиненных во всезнании - это уже попахивает качественной паранойей. Влад и был параноиком в некоторых вопросах, но определенные аспекты межличностных отношений от него иногда, временами, как-то ускользали, уплывая в невидимую часть спектра. Это происходило не потому, что человек в некоторых плоскостях сознания глуп или излишне косен, а потому, что запланированные нами замыслы имеют на нас обратное влияние, заставляя сознание двигаться по инерции, подменяя текущее положение дел задуманным проектом. И так происходит ровно до тех пор, пока обогнавшая реальность не рвет бумажную ткань планов в клочья на глазах у излишне мудрого мыслителя. И тут уже от запущенности ситуации зависит -собьет ли локомотив набравших ход событий незадачливого кукловода или просто пугнет гудком, проносясь мимо, в прекрасное далекое будущее.
- Ваше Высочество, пока принц удалился со спутницами отдыхать - займитесь, пожалуйста, их охраной, питанием и обслуживанием. Я имею в виду местных служанок. Их, кстати, еще проверить надо на благонадежность и объяснить, что в случае диверсий с ними церемониться не будут. Только вам я могу доверить безопасность принца.
- Да, Ваша Светлость, - вновь склонил голову Трейв. - Я позабочусь о моем светлокожем принце. С удовольствием. И сделаю это даже не по воле клятвы.
Влад немного опешил от таких оборотов речи. "Мой светлокожий принц"... Это надо так еще сказать. Тут конунга пронзила мысль: "А не гей ли наш дроу?" Это здорово ломало бы текущие планы по раскрученной интриге вокруг престола эльфов. Но увидев, как темный шлепнул по заднице одну из взвизгнувших служанок, стоящих у стеночки ни живыми ни мертвыми, и вспомнив историю с соблазнением Трейва в камере, Влад немного расслабился. Затем он внезапно подумал, что дроу может быть и бисексуальным товарищем, и вновь уже чуть не расстроился... но сплюнул на грязный затоптанный пол и выкинул все эти дурацкие мысли из головы - нужно было заниматься делом, а не страдать бабскими переживаниями от недопонятых и недосказанных недомолвок и полунамеков. Заболеет - вылечим электрошоком.
Сбросив с себя заботу о девушках и перепоручив их исполнительному Трейву, Влад занялся выжившим персоналом донжона. По уму - всех их надо было пускать под нож. Дабы потом не было проблем с потравленной пищей и не мешал ходить по анфиладам комнат незатейливо воткнутый в спину из-за портьеры нож. Но такой приказ мешала отдать его же совесть. - Ингвар! - громко позвал он своего начальника личной охраны, а заодно и руководителя контрразведки. Тот почти немедленно явился перед конунгом, оправляя на ходу одежду. Вид у него был еще тот, абсолютно чертячий, весь в саже и чужой крови. - Значит так. Приведи себя в порядок, для начала, все-таки высший офицер. Далее, я гляжу, ты активно знакомишься с местными...достопримечательностями. Ты вот что, себя не ограничивай. Твоя задача полностью вскрыть всю возможную замаскированную агентуру. Глядя на то, как вытягивается лицо у верного Ингвара, который воспринял это указание как буквальный приказ, конунг, на которого накатило внезапное косноязычие, поспешил исправиться:
- Нет, не всех поголовно насиловать. Сотрешься. Выясни, кто кухарка, а кто незаконнорожденная дочь Ногта, кто его жена, любящая любовница, что там по сыновьям Ногта, что с их семьями. Да, и еще, узнай, наконец, где барон Трант? Время тебе до заката.
Следующему прилетело генералу Виту. Влад заметил, как тот с голодным выражением лица посмотрел на вход в альков, откуда выскочил только что использовавший во всю прыть право победителя Ингвар. В планы конунга совершенно не входило, чтобы место лояльной к нему миледи Аннет заняла какая-нибудь прошмандовка, пусть и голубых кровей, проживающая в одном из уютных апартаментов в донжоне. Женщины - они существа коварные, и для того чтобы им победить в какой-либо ситуации даже самого сильного и удачливого воина, симпатичной фемине зачастую достаточно удачно подлечь под этого самого бойца. И, как говорится, в дамках.
- Генерал Вит! Отправляйтесь на поле боя. Мне нужен отчет, сколько убитых и раненых у нас после этой бойни. Перед закатом, с командирами полков, жду здесь, у себя в зале для совещаний. И не забудьте отослать гонцов в замок Трант, порадуйте свою невесту.
У конунга еще не было никакого зала для совещаний, но это не остановило поток распоряжений. И они посыпались, как только Хаген отыскал несколько выживших писарей из административного отдела и притащил за шкирятник в донжон, оторвав от празднования. Но все приказы были пока бесполезны - войско после штурма праздновало победу на широкую ногу, потрясая стены взятой твердыни звуками и сценами невиданного разгула. Да и сами писари лыка не вязали, упившись в сосиску. Армию Влада в эту ночь можно было разгромить силами пары сотен трезвых и яростных бойцов.
Но конунг нечеловеческими усилиями заставил повиноваться часть людей и в первую очередь позаботился о раненых. Вечернее совещание ничего не дало - командиры полков и батальонов сами не знали ситуации и пребывали частично в неадеквате, приложившись к емкостям из разгромленных подвалов крепости по мере своих сил; про контроль над пьяной толпой, которая сейчас бесилась за стенами донжона, никто даже не заикался.
Правитель всех окрестных земель, глядя из бойницы на постоянно перемещающиеся внизу факелы и вслушиваясь в буйство криков, раздающихся по всей крепости, тяжко собирался с мыслями в планировании намерений по закручиванию гаек. С дисциплиной в нанятом им войске что-то надо было делать. С этими мыслями он сел за стол, задумался, устало уронил голову на руки и тут же вырубился. Ингвар и Хаген, вошедшие в комнату, будить конунга не стали. Ингвару только что проткнули стилетом руку, когда он начал допытываться до одной девахи с чересчур надменным выражением лица, кем она приходится барону Ногту. Хагену же, который решил помочь другу в этой нелегкой дознавательской работе, другая девка чуть не проломила голову, когда он расспрашивать продолжил уже на кушетке, воспользовавшись силой для применения своих аргументов по ходу допроса. За навыки и опыт, приобретаемые на практике, в процессе оперативной работы по специальности, парням пришлось платить кровью.
Разрешил сомнения израненых руководителей силовых ведомств и дал им утешение сам Скарви. Мудрый старец испытывал личную ненависть ко всем "благородным". Он толкнул речь, густо пересыпанными цитированиями Маниту, которую начал с фразы: "И на минном поле цветет земляника, но не каждый усик ведет к ягодке...", и закончил стандартным уже выражением "...Маниту сказал: если враг не сдается, его уничтожают". Право слово, Мудрый Скарви отлично ориентировался в материале и совершенно непринужденно мог выдать любую фразу с нужным контекстом. Нужным и правильным с точки зрения старосты, конечно. А конунгом Вальдуром Арвенстарским Скарви всегда затем прикрывался, говоря, что Голос Маниту произнес данное изречение, а первосвященник лишь цитирует. Мужики, выслушав Скарви, потерев кровавые повязки на раненых местах, переглянулись и дружно кивнули друг другу. Но воины все еще колебались, то, на что их толкал Скарви, никому из них особо не нравилось. Да и девки были симпатичные, пусть и гонористые. Мудрый Скарви воздел руку, как бы благословляя обоих будущих карателей: - Вспомните слова Голоса Маниту, вы прекрасно слышали сами, как он когда-то произнес: "Только массовые расстрелы спасут нашу дворянскую интеллигенцию!" Не будет толку от змеиного отродья, не ждите добра от них, ибо посмотрите на раны свои и вспомните завет Маниту: "Нельзя ставить ногу на белый череп, в каждом из них сидит змея - ваша вещая смерть".
Это цитирование добило начальников силовых ведомств. Влад действительно произнес эти фразы в присутствии свидетелей. И неважно, что первая фраза, про расстрелы, была сказана на военном совете в самом начале войны, а вторая, про лошадиный череп, явилась на свет во время исследования подвалов замка Трант. Раз это сказано "Голосом Маниту", значит, все верно. Да, впрочем, и не в первый раз им придется заняться грязной работой на благо Великого конунга и Арвенстара. Кто-то ее должен делать, эту работу. Соратники грустно выдохнули и пошли по донжону собирать своих людей. Требовалось до охраняемого родника провести сквозь празднующий лагерь тридцать человек. После этого кровавого штурма сотни раненых ждали помощи, и для того чтоб большая часть из них выжила и вновь встала в строй, следовало обеспечить госпиталь просто гигантским количеством "живой воды". Это прекрасно понимали Скарви, Кольгримма, Ингвар и Хаген, да и все прочие, кто был в курсе, в стане конунга. Это осознавал и сам Влад, но предпочитал не спрашивать про детали, дабы не тревожить сладко спящую совесть. И вот сложилась уникальная ситуация, впрочем, хорошо нам знакомая по человеческой истории, когда высокий начальник отдает приказ о бесперебойном снабжении госпиталя каким-либо эликсиром, а подчиненные, просто "выполняя приказ" - лишают жизни одних, чтобы жили другие. И где здесь мораль? А мораль всегда на стороне написавших мемуары победителей.
До момента пробуждения Влада из родственников и фаворитов семьи барона Ногта никто не дожил. Конунг об этом узнал вскользь и гораздо позже, поэтому назревший, как хороший нарыв, разговор со Скарви, которого уже можно было переименовывать в Торквемаду новой религии, вновь был отложен до лучших времен. Кстати, Влада очень здорово еще отвлекли от того, куда делись все выжившие ногты, настоящей приключенческой историей с бароном Трантом. Оказывается, как показало расследование, этот ушлый боец, посаженный в самую далекую камеру самого глубокого уровня темницы, во время штурма ухитрился придушить потерявшего осторожность охранника, снять с его пояса ключи, отомкнуть двери камеры и проникнуть в донжон сразу после штурмовой команды Влада. Там он отловил единственную правнучку Ногта, оглушил ее и под видом захватчика уволок из замка в неизвестном направлении, мимоходом убив одного из мародерящих Гуронов. Романтика, достойная пера Вальтера нашего Скотта, или классика приключения от Сабатини, который Рафаэль.
По канонам жанра, злой и противный конунг, испепеливший и поработивший всю округу, должен был поутру, сразу после освещения Хагеном этой авантюры, бросить все силы на преследование благородного героя. Но этого не произошло, хотя Влад и должен был предвидеть, что дерзкий двойной побег вновь улизнувшего Транта не предвещает ничего хорошего. Он просто не рискнул отправить погоню, ослабляя свои силы, будучи сам фактически на осадном положении.
Лишь на третий день дикий разгул победившей армии начал потихоньку спадать. Только тогда, проблесками, по крупинкам песчинок власти, пытающихся загнать и похоронить взбесившиеся страсти под курган повиновения, вновь стал налаживаться контроль над людьми. Из-за существенных потерь отдельных подразделений полки пришлось реформировать. Но не это послужило основной причиной реорганизации армии.
У конунга на данный момент существовала возможность переправить всю или часть армии в Пандору. Целыми тремя способами: или через новую активацию сильмарилла, не будем говорить каким образом; или речным путем; или используя последний, освобожденный от взрывчатки посох. Короче, можно было перекинуть, нужно только выбрать как. Но чем кормить, чем платить и что там делать? Три тысячи, именно столько осталось у конунга боеспособного народу, который теперь срочно требовалось хоть чем-то занять. И только благодаря "живой воде" их было не полторы, а именно три. В эти три тысячи не входили гарнизоны всех захваченных в процессе конфликта крепостей, персонал осадного лагеря, который Влад решил сохранить в качестве учебного, застава на реке под командованием Андрилла и личный состав шести небольших укрепленных пунктов, устроенных на контролируемом конунгом участке, общим числом всех задействованных сил еще до полутора тысяч бойцов. В принципе, этих пятнадцати сотен должно было хватить для охраны нового графства, которым по праву теперь могли называться захваченные земли.
Военный конфликт на все оставшиеся в Колючем Лесе замки свободных баронов было решено не расширять в связи с возможным вмешательством в ситуацию эльфийских кланов. Ведь пока произошедшие события в центре этих забытых богами земель никого из крупных игроков напрямую не касались. Но все могло и поменяться в случае затрагивания интересов эльфов. История любого государства как независимого образования - всегда есть следствие всего двух факторов. Гарантией невмешательства в собственные внутренние дела является или полное отсутствие интересов других держав, или наличие у страны таких весомых доводов, при виде которых соседи благоразумно считают, что у них нет особого желания вмешиваться.
Ситуация с контролем пространства, а также дебетом и кредитом, пока складывалась удовлетворительно - подавляющее большинство транзитных караванных маршрутов сквозь Колючий лес шло через замки конунга. И их количество, вероятно, в ближайшее время могло и увеличиться, так как те, кто раньше обходил из-за войны центр Колючего леса стороной, могли вновь вернуться на маршрут. Этому способствовало не только окончание боевых действий, но и то, что Влад снизил расценки и ввел единый тариф, а также обеспечивал охраной караваны. Количество бандформирований, орудующих на торговых дорогах, резко пошло вниз. Всех несогласных с этой политикой, из тех счастливчиков, кто сумел выжить и сдаться в плен после операции по блокированию и уничтожению очередной банды, или сразу отводили к роднику с лесным ваном, или предлагали вступить в армию конунга. С отказавшимися поступали по уже озвученному чуть выше способу в этом цикле.
Влад принял решение и дальше действовать по первоначальному плану - идти к Торхольму, но уже в расширенном формате.
Теперь требовалось подать весточку в Пандору. Влад подозревал что отсутствие новостей сводит с ума всех их соратников, поэтому с этим делом следовало не затягивать. У конунга остался последний посох связи, и он, отбросив сомнения в том что лишается средства экстренной эвакуации, решил с его помощью перебросить в свою столицу людей, которые бы рассказали поселению кузнецов о достигнутых успехах, передали накопленные запасы злаковых для посевов, а так же усилили пандорский гарнизон. Всем этим параметрам отвечал отряд сына Скарви - Орли. Путем голубиной переписки, начав процесс переговоров с посредниками накануне начала войны, Влад выяснил где находится Орли и его люди и взял в "аренду на сезон". У того закончился контракт с кланом Синего Стебля, а на родине, находящейся на землях под контролем Клана Зеленого Листа бушевала гражданская война. Поэтому Орли не спешил возвращаться, и со своим отрядом проматывал деньги, состоящие из жалования и награбленной добычи, в тавернах Торхольма. Хотя выкупать его пришлось у представителя Клана Зеленого Листа, который тоже находился в Торхольме, и, похоже, пока благоразумно ждал, чем кончатся события на родине, не предпринимая ровно никаких шагов, чтобы помочь любой из сторон. Эльфы недаром славились феноменальным долгожительством. Отряд Орли появился на подконтрольных конунгу землях, в районе сейчас восстанавливаемого ударными темпами замка Дирн, на пятый день после завершения войны. Еще через два дня он прибыл в военный лагерь у крепости Ногт. Конунгу потом рассказали, что редко когда увидишь такое - встречу отца и сына, настолько радостную и в тоже время сдержанную. Больше всех и с самыми яркими красками, рассказывал потом об этой встрече Орфейг, который сам обнял старшего брата, пришедшего в числе прочих родственников и знакомых с отрядом Орли. Брат даже поначалу не узнал его, прошедшего путь от запуганного дровосека до бойца носящего высокое звание знаменосца конунга, Вальдура Арвенстарского, лично убившего Эльфийскую Королеву.
Влад, распоряжаясь из Приречной крепостцы Андрилла, приказал к тем тремстам, что привел сын Скарви, добавить еще двести человек, из тех которые поспокойнее в поведении, затем снабдить оговоренными запасами, клетками с голубями и отправить с помощью последнего посоха прямиком в Пандору. Что и было проделано в лучшем виде. Конунгу, правда, пришлось послать два письма - Скарви и Орли, дабы, не дай Маниту, те не обиделись, что владетель побрезговал встречей с сыном своей "правой руки". Ситуация с Орли, как думалось конунгу поначалу, складывалась весьма непростой. Все усложняло то, что он приходился сыном Скарви, а бескрайнего усиления своего первосвященника конунг не желал. Скарви вообще его начал пугать, особенно после вскрывшейся истории с принесением в жертву всех ногтов. Ему, для полного счастья, кроме входящего в силу единоличного главы религии, еще тут "церковного спецназа" не хватало. Вообще, конунгу, умеющему проводить аналогии, откровенно не нравилось появление тех паразитирующих на простом народе жреческих институтов и признаков, бывших в его родном государстве, и которые благополучно сгинули вместе с началом оккупации.
Влад даже поначалу хотел оставить Орли, но в качестве командира одного из гарнизонов, подальше от его слишком мудрого отца, однако затем ему пришла в голову мысль - что он совершенно зря боится отправлять его в Пандору, с тем что тот может подорвать хлипкую власть Жэки, осуществляемую под твердым каблуком Ирины и Натальи. Там уже, наверняка, находится сейчас такое количество народу, сагитированного по поселкам "людьми Маниту", что даже их сплоченный отряд в триста человек сразу погрязнет в рутинных проблемах и просто-напросто растворится в них. И будет выступать не подрывной структурой, а наоборот, станет элементом стабильности. Все же к семьям вернутся, и к соседским рыжим девкам незамужним, а вокруг куча чужих людей, и в первую очередь других, рыжих незамужних девок, прибывших строить новую светлую и счастливую жизнь без жестоких эльфов...
На всякий случай, вслед за телепортированным отрядом, Влад послал речным путем в Пандору небольшую группу людей. Исключительно чтобы проверить свою теорию о том, что река, протекающая через Колючий лес, и Ведьмина река - есть одна и та же водяная артерия континента.
По этому поводу он поимел неприятный разговор с генералом Витом. Тот, практически как "местный" настаивал на немедленном прекращении любого перемещения по поверхности реки, и что переброску войск и грузов лучше запретить вообще. Следом он посоветовал свернуть деятельность Андрилла на берегу реки, а крепостцу разобрать. Удивленный конунг, выслушав все это, потребовал детальных объяснений таких неординарных требований, направленных на уменьшение обороноспособности его новоприобретенного графства. Согласно услышанным объяснениям, оказалось, что реку контролируют три речных ведьмы, и при случае топят все средства перемещения - лодки, плоты и прочее. А на неосторожных путешественников, разбивших по берегам реки привалы напускают голодных гадов ужасного вида. Если же люди пробуют как-то закрепиться - то из воды вылезает старшая из ведьм, вооруженная огненным мечом и сжигает все в пепел одним лишь его прикосновением. Резюмировал свое объяснение генерал следующим образом - риск имел смысл и был оправдан во время активных боевых действий, а сейчас можно обойтись и без этого. Даже южные орки, уж на что бесстрашные бойцы - и то боятся лишний раз подходить к водам этой реки, божества которой безжалостны и беспощадны.
Конунг задумался. Описание речных ведьм и набора их мокрых трюков уж больно подходило под Дендриэллу и ее дочерей, убитых арвенстарцами при защите Пандоры. И упоминание про пламенеющий меч - деталь, которая вряд ли присутствует при описании любой другой ведьминской тройки. Лезвия Судьбы - товар штучный, и идет по особому учету. Всем выжившим тогда Влад строго-настрого приказал забыть о произошедшем, а останки ведьм сжег и развеял по ветру.
Но вот стоило это сообщать генералу Виту? Получается, судоходство по Ведьминой реке невозможно для всех прочих, пока они верят в существование Дендриэллы. На крайний случай, можно даже организовать для потерявших осторожность что-то вроде театрального представления, с гарантированным восстановлением всех утерянных страхов - ведь весь реквизит, так сказать, шмотки, колечки и сам меч-кладенец - бережно хранятся у доверенных людей и в потайной кладовке-"гримерке" в доме конунга в Пандоре.
Как и говорилось ранее, конунг реорганизовал армию. Это выразилось в том, что из полков "гуронов" и "сиу" он перевел часть народа в изрядно поредевших "могикан" и "делаваров". Конных "команчей" тоже пришлось серьезно пополнять, чтобы их численность после участия в штурме вновь вернулась к сотне. Если с пехотными подразделениями процесс пополнения проходил относительно просто, то в конную сотню требовались те, кто хотя бы, для начала, имел развитые навыки верховой езды. Поэтому сотня команчей еще долго только называлась сотней, будучи устойчивым фразеологизмом, а на самом деле имея не больше половины численности.
"Саперы" после штурма тоже уполовинились. Их метания по полю боя не прошли даром, но зато гномы всласть намахались топорами и теперь единогласно признавали, что конунг Вальдур Арвенстарский - потрясающий вождь, который крепко держит данное слово и всегда обеспечивает хорошую драку с хэппи-эндом. Хопли, вместе с двадцатью выжившими сокланами, получив вольную, демобилизовался и покинул ряды арвенстарского воинства. Теперь он намеревался вернуться домой, в пещеры и земли родного клана. Его не удерживали, конунг здраво рассудил, что пожилой гном явно имеет у себя дома причину, во что бы то ни стало вернуться. Проводы прошли довольно трогательно. Катерина даже заплакала, а Влад, расчувствовавшись, подарил на прощание старательному Хопли запасной комплект регалий из кокарды, пряжки ремня, значка и дал немного денег. Так что пожилой гном возвращался домой как король - с победой и осыпанный подарками. Меньше всех потерь понес "спецназ", на который Влад перед штурмом возлагал такие огромные надежды. Вообще ни одного убитого. И теперь все остальное войско их дико ненавидело - в бою не участвовали - это раз, захватили самую богатую добычу- это два, получают пятерное жалование - это, вообще, три!.. Зато у Влада существовало подразделение, причем не состоящее из пандорцев, лично ему преданное, и обязанное по гроб жизни. Каждый в спецназе, благодаря Скарви и его помощникам, верил в Маниту так истово, что иногда даже напрягало. Это числилось еще одной загадкой для конунга, он почему-то считал, что люди выделенные, вознесенные в когорту избранных, будут атеистами, но все пошло наперекосяк. Мудрый первосвященник так промыл мозги воинам, найдя к ним практически индивидуальный подход, и объясняя все их удачи, бонусы и отсутствие потерь личной заинтересованностью в них самого Маниту, что поверив в это, в свою уникальность, бойцы демонстрировали всем и каждому свой религиозный благоприобретенный фанатизм. Все срывы и проколы, любые неприятности они теперь объясняли недовольством Маниту за неправедность мыслей и несоблюдение ритуалов.
Про личность самого первосвященника разговор стоял отдельно. Владу откровенно не нравилось влияние упрямого и кровожадного старца на свое окружение. Конунг уже посматривал на кандидатуры, способные заменить Скарви, но не видел ни в ком даже четверти той энергии которой обладал бодрый дед. Как локомотив, бывший староста, неустанно продвигал новую религию, зажигая нескончаемыми проповедями сердца верой в нового бога Маниту. Можно конечно попытаться все это объяснить употреблением "живой воды", но никто другой из пивших ее такой энергетикой похвастаться не мог, разве что общим плавным поднятием тонуса. Появление сына старосты, Орли, тоже стало хорошей палкой в планы по устранению излишне резвого религиозного деятеля. Да и привык конунг к Скарви. Тот, конечно, иногда бесил его безмерно, а порой и просто пугал, но зато на Скарви можно было списать огрехи своей же политики, идущей вразрез с декларированными принципами. Другой вопрос, что сам первосвященник, точно также при каждом удобном случае прикрывался "словами Маниту". Проблема назревала, это Влад чувствовал пятой точкой. Но сейчас, на взлете религиозного культа, оборвать жизнь Скарви означало потерять потенциально слишком многое. Поэтому, скрипя зубами, конунг тихо терпел своего главного жреца, надеясь успеть ухватить момент, когда тот в своем религиозном фанатизме станет чересчур опасен. Перефразируя надписи на медицинских упаковках и перенеся на сложившиеся обстоятельства можно сказать следующее: нанесенный вред, всему делу становления новой религии, под эгидой которой можно объединить человечество и скинуть эльфийское иго, от ликвидации, не должен превысить ожидаемую пользу. Поэтому Великий конунг занял выжидательную позицию. И, как известно, поставленный на ребро большой вопрос, может стоять на этом ребре сколь угодно долго, пока не подует ветер больших перемен.
Перед тем как отправится в Торхольм вместе со своим войском, Влад посчитал необходимым подтянуть дисциплину, а заодно и мотивацию. Если первое достигается жестким распорядком дня и прописанными военными уставами, которым необходимо следовать неукоснительно, то второй фактор вроде как зависел от движения и перераспределения денежных потоков. Но конунг нашел другой путь. Говорят, Леонардо да Винчи, изобретал свои летающие машины, рассматривая полет птиц. Влад же придумал для мира Ванахейм новый способ мотивации, глядя на свою личную охрану. Это вновь была религия. Да, способ кривоватый, но и гений возрождения Леонардо, когда зарисовывал свои чертежи, в отсутствии системы патентования изобретений, специально делал в каждом наброске небольшую, но существенную ошибку. То ли как копирайт, а то ли чисто из вредности.
В каждое подразделение ввели должность замполита. Не комиссара, а именно замполита. То есть жрец новой религии не мог влиять напрямую на решения командира части. Он мог только советовать и самое главное, должен был следить за уровнем дисциплины и религиозности в подразделении. Так конунг избежал создания частей, состоящих исключительно из фанатиков, но зато поднял общий градус почитания Маниту на новую ступень. Вытанцовывалось даже что то вроде митраизма, хотя адресация к слоям населения планировалась максимально широкой. Далее Влад решил проблему с возможной "пятой колонной". Слухи и пересуды к нему теперь поступали не только по ведомству Хагена, но и от жрецов Скарви, так как люди активно делились своими сомнениями и размышлениями с представителями культа. Именно Марина, засветившая свой скилл в сложной сфере разведывательных и контрразведывательных мероприятий, подсказала идею введения "доверительных разговоров", аналога исповеди, только без обязательства тайны. Наоборот, жрецы в открытую говорили, что "сказанное однажды, может быть повторено дважды" - перед Маниту и перед более опытным жрецом.
И информация о любых изменениях в моральном и идеологическом настрое в войсках пошла к командованию чуть ли в режиме реального времени.
Хаген с Ингваром, и умудренный годами Мудрый Скарви, получив доступ к такому массиву данных схватились за голову. Ведь, как считали они, нужно немедленно реагировать на каждый всплывающий случай яркой нелояльности и карать за всякое преступление, которое становится известным. Любое слово несогласных вносить в специальные свитки. Влад лишь посмеялся над ними. Госбезопасность, по его мнению, не должна вообще интересовать уголовщина. Ее дело - предотвращение крупных саботажей, охрана высших лиц государства, нейтрализация потенциальных талантливых лидеров оппозиции. А все остальное сделает хаос разнонаправленных человеческих страстей и желаний. Солдаты много о чем треплются, большей частью о своих несбыточных мечтах, опираясь в голословных обвинениях на самую обычную человеческую зависть. Нет никакого смысла реагировать на каждый чих, и пока вероятные бунтари не начали собирать ячейки - все идет нормально. А до создания ячеек всем начинающим маргиналам ой как далеко, потому что благодаря реорганизации подразделения специально перетасованы и в них добавлены жрецы новой религии с прописанной должностной инструкцией замполита.
Влад не просто так через неделю после штурма уехал из комфортабельного замка Ногт и разместился в неуклюжем срубе, что служил казармой Андриллу и его людям, свалив все дела по реорганизации войска на Вита и Скарви. Крепостцу, построенную бывшим моряком, сейчас срочно расширяли, чтобы вместить Великого конунга и его охрану. Конечно близко, а по местным меркам вообще рядом, находился замок Трант, Влад в сносных условиях, разместил там своих эльфов и хакерш и даже наведывался туда время от времени. Хотя эта свита конунга конечно и так проводила рядом с ним на берегу реки целый день, приезжая как на работу.
Так чем же занялся удачливый полководец на берегу этой великой реки, пересекающей полконтинента? Археологические раскопки - вот теперь что занимало воистину разностороннего бывшего сисадмина и подпольщика. Еще до конфликта с баронами, читая переписку Транта, он обратил внимание на странный заказ, содержащий приличный перечень шанцевого инструмента. Низложенный феодал собирался что-то раскапывать на берегу реки, там, где у брода, среди вековечных елей и сосен, угадывались остатки древних строений.
И вот опять, отложив только что полученное письмо от миледи Аннет, с приглашением через две недели прибыть на свадьбу в замок Ногт, он печально вздохнул и вышел из хибарки, служащей ему сейчас временным штабом, на воздух. Генерала Вита ему было искренне жаль. Женитьба в судьбе мужчины - часто тот самый страшный и непоправимый шаг что может сделать человек в своей жизни, намертво и навсегда обрывающий веселую и беззаботную жизнь без лишних скандалов и ответственности. Но мужчина сам выбирает жестокость своей судьбы по себе, а потом живет с ней. Каждому свое. И не будем тут углубляться в дебри психологических изысканий, согласно которым, отбирает подходящие варианты в первую очередь как раз таки женщина, а мужчина просто тыркается по возможностям время от времени, пытаясь любым доступным способом расширить спектр своих небогатых шансов на продолжение рода.
Официально, генерал Вит командовал всеми вооруженными силами и считался владельцем замка Трант. Но сейчас комендантом замка был капитан Мадерик, а Вит управлял аж целыми двумя поселениями - замком Ногт и военным лагерем при нем. Конунг запретил сносить любые фортификационные постройки, и теперь, по факту, и лагерь и крепость находились в черте одного объединенного населенного пункта, окруженным основательно укрепленным тыном.
Конунг вернулся от мыслей бренных о сиюминутном к терпеливо ждущим его столетия археологическим загадкам:
- Значит так! - обратился Влад к стоящим и ожидающим приказа солдатам с лопатами в руках, предварительно сверившись с разграфленной картой местности. - Копаем вон от той сосны и до обеда! Солдаты, подгоняемые офицерами, грустно побрели на место раскопок. Эти несколько дней, с черенками в руках, для них тянулись как те самые века, сквозь которые им следовало прокопаться.
- Стиг! - подозвал Влад ассистирующего ему в раскопках головастого паренька. Тот подбежал, обменявшись на бегу кивками с одним из телохранителей Влада, комотделения Троем, приходившимся ему братом. - Вот, Ваша Светлость! Намагнитил иголки как вы вчера просили!
"А пацан молодец", - подумал Влад. - "Его орудие на штурме стреляло метче остальных. И намагнитил иголки как-то. Блин, надо будет спросить, не развеяв свой ореол всезнающего вождя, как он это ухитрился сделать?"
Стиг сумел намагнитить весьма просто, он взял у Марины шелковый платочек, и потер им иголки вдоль, в одном направлении. Марина без особых выкрутасов общалась с этим парнем, своим сверстником, потому что он единственный кто ее смог уделать два раза подряд в "эльфийские шахматы". Влад, глядя на увлеченную и бескомпромиссную игру, как-то чуть один раз не пошутил, что из их одержимой парочки выведет расу сверхлюдей. Но, слава Маниту, нашел в себе силы сдержаться. Это было странно, он видел шестым чувством, что молодежь будет связана в будущем, так же как Влад в свое время увидел вместе и эльфов, но это радостное чувство за их совместное счастье в то же время наполняло душу глухой тревогой. Ведь, если подумать, это могло и означать, что Марина не вернется в Митгард, в мир Земли, или еще что хуже - они все туда не вернутся. А ведь у Марины, как догадывался Влад, есть самые веские основания, для своего возвращения, с ней, об этих резонах, еще следовало откровенно поговорить. И эти причины весьма усложнялись проявленными Мариной глубокими и системными познаниями в процедурах разведывательной работы...
Конунг отстранился от злых мыслей, используя испытанное средство - представив поле с ромашками. Стало легче, зуд предвиденья, колокол рока ушел куда-то в неслышимую даль. Но его уже стало понемногу напрягать все происходящее. Ведь третью ночь подряд, конунг просыпался весь в поту и ужасе от приснившегося. Последний сон запомнился как прошедший наяву. Сюжет транслировался довольно печальный. В нем Влада опять убивал томагавкам Трой, следующим он видел целующихся Марину со Стигом, а затем шел эпизод с убитой стрелой в спину Катериной. После все во сне заплывало в огне. Горел лес, горели замки.
Высшие силы, а может подсознание, явно давали конунгу знак, причем без модных фрейдовских обратных интерпретаций, а сразу показывая будущее ясной картинкой.
"Вот так всегда", - расстроился в своих мыслях Влад. - "Строишь, строишь королевство, расчетливо и холодно, а стоит вплестись в повествование горячей страсти двух сердец, пораженных ферромонами амура, и все. Хана всем-всем планам, королям и королевствам". Он покосился на Троя. Определенно томагавк из сна торчал у телохранителя за поясом. У конунга страшно зачесался затылок - именно туда его во сне ударили этим томагавком.
- Стиг, как ты намагнитил иголки? - не выдержал конунг. Мысли у него просто бурлили в голове и срочно требовалось получить ответ хотя бы на одну загадку.
Парень простодушно протянул шелковую тряпочку своему командующему. Влад пощупал руками нежную фактуру ткани и явно увидел, что платок тот самый, что он подарил после штурма Ногта Марине.
"Млять",- совсем уж огорченно подумал конунг. - "Даже идиот способен все эти знаки прочитать. Меня кто-то наверху, видимо, считает особенно тупым, раз такие подсказки пошли открытым текстом".
Утро вообще принесло одни разочарования. Воспользовавшись тем, что его хакерши и эльфы расквартированы в близлежащем замке, конунг, которому его скромность весьма иногда мешала если не жить, то распробовать все удовольствия жизни, решил пуститься во все тяжкие. То есть не в смысле решения устроить оргию, залив землю приречной крепости вином и кровью, а просто, хотя бы прервать свой вынужденный целибат. Тайком от юных и, как он думал, невинных, приближенных женского пола, дабы не подрывать свой авторитет, Влад взял да и купил как-то у одного из проходящих караванщиков товар женского пола, рабыню проще говоря. Рыженькую, плотненькую, как говорится, кровь с молоком, чуть староватую по местным меркам, но зато в самый смак для изголодавшегося мужика. И не модный подиумный суповой набор, состоящий из голодных глаз, впалых ребер и зачморенного диетами вида, а чтоб тела приходилось ровно столько, дабы щипнуть, а затем и погладить было за что. Влад, существовала у него определенная слабость, всегда отдавал предпочтение рыженьким. Нравились они ему особой бесшабашностью выгодно отличающих их от прочих разномастных характеров. Вот есть же определенный набор штампов, от которых цивилизация никогда уже, наверное, не избавится, как ни сажай мужиков по кутузкам за их предвзятый шовинизм: блондинки - кукольно красивые туповатые тугодумки, брюнетки - утонченные коварные стервы, шатенки - целеустремленные но ветреные хитрые бестии. Вот из этого-то логического ряда выбиваются лишь рыжие, они безбашенно-смелые чувственные беспредельщицы. И только рыжая может встать со своего места и посреди оглушительной тишины замолкшей аудитории поинтересоваться у самого Серого Императора, "не планирует ли тот парочку-другую силовых структур переименовать в "пидоров" и "геев". Чаще всего, именно у рыжих дам, неважно причем, крашеная она или натуральная, на пределе критической ситуации проявляются стальные яйца, иногда, даже круче по качеству материала, чем у некоторых мужиков. Но мы отвлеклись от сексуальных приключений нашего главного героя. Вернемся ж, наконец, поскорее, в мир Ванахейма, и распахнем пошире двери в конунгские альковы.
С самого начала этой эротической затеи злая судьбина стала издеваться над похотливым сластолюбцем. Первый раскатистый хохот судьбы раздался, когда оказалось, что девок две. Близняшки. И за вторую, после слезной просьбы первой, пришлось выложить круглую сумму. Тут конунг задергался, его активно начала клевать совесть, взял да и выкупил у купца вообще весь товар. Купленным рабам на глазах у совершенно изумленного этим торговца дали вольную, но тут же вменили в обязанность погасить долг. Конунг активно внедрял схему, удачно апробированную на гномах. Бедолаг кое-как распределили по различным работам, но рыженьких целенаправленно определили в кухню при тереме полководца. Казалось, сама собой исполняется мечта любого здорового мужчины, но не тут-то было. При детальном и внимательном осмотре купленного товара, обе красотки оказались покрыты какой-то сыпью и местами даже коростой. Про остальные вещи, коробящие взор современного человека, думаю, лучше даже не рассказывать. Одна еще дополнительно жаловалась на боли в желудке, у второй постоянно раскалывалась от мигрени голова. В общем, девки чисто внешне выглядели в местах для показа своей красоты весьма и весьма привлекательными, но под одеждой и внутри у них много чего, образно выражаясь "прогнило". И ведь не спишешь на экологию. Влад не был привередой, да и брезгливым себя он не считал, но высокий руководящий ранг уже наложил на него несмываемый отпечаток. Невзыскательному сисадмину, которому ранее каждый женский знак внимания был подарком судьбы, став вождем, потребовались девочки "со справкой".
Конунг Вальдур Арвенстарский среди своего окружения считался человеком упертым и способным в любом деле дойти до конца. Поэтому он начал лечение будущих несчастных наложниц с основного лечебного средства - с баньки. Баньку отгрохали на берегу реки - просто загляденье. Возводил венцы весь гарнизон приречной крепостцы, во главе с комендантом, работая почти полтора дня без отдыха, вахтовым методом, и ударно завершив строительство за тридцать шесть часов. Конечно, крышу пришлось разбирать и собирать заново, когда из замка приволокли два железных короба и их, согласно банной технологии, потребовалось установить внутри помещения, но ничто не могло погасить энтузиазм личного состава. Ведь каждый ощущал собственную причастность к будущему событию и уже предвкушал, как он будет травить по тавернам байки про личную жизнь "Голоса Маниту".
Следующая проблема состояла в вениках - лист в начале лета Влада не устраивал. Тут уже пришла очередь Кольгриммы ублажать пожелания конунга-батюшки. Каким то волшебным образом, видимо, использовав технологию, которая была освоена при возвращении к жизни консервированного горошка - ведьма таки сумела березовые и дубовые листья привести к требуемой кондиции. К этому сроку будущих работниц труда по секретарскому профилю, уже третий день как активно лечили отварами, мазями, бульонами и, конечно, лошадиными дозами универсального напитка "святая вода Маниту". Девушки прямо на глазах шли на поправку, даже потихоньку начали с надеждой смотреть на будущее, и тут им наступил Судный... извиняюсь, банный день.
Жуткие вопли, визги, хлесткие удары, доносящиеся из парилки бани взбудоражили гарнизон не хуже внезапной атаки орды красноглазых гоблинов. Самые лихие и отважные из спецназовцев отваживались пробежаться мимо окошек и краем глаза хоть попытаться заглянуть в загадочный мрак творящегося внутри беспредела. Когда дверь в предбанник распахнулась, и конунг требовательно запросил бадью с холодной водой, десятки глаз уставились на два безвольных тела, лежащие за спиной полуобнаженного Влада на скамьях в предбаннике и завернутые по какому-то посмертному бедуинскому ритуалу в белые простыни. В души бесстрашных воинов закрался царапающий грудь изнутри, потусторонний страх. Конунгу даже пришлось проорать еще раз требование принести воды, прежде чем бойцы, разглядывающие следствия неведомой и несомненно страшной церемонии пришли в себя. Охрана дружно вздрогнула, когда завернутые в простыни тела зашевелились и жалобно застонали.
Оживив страдалиц, и планируя вернуться к ним ближе к вечеру, конунг уделил внимание и археологическим раскопкам. Сейчас дюжина человек, несла в руках небольшие плошки, в которых, положенные на листики, на поверхности воды плавали намагниченные иголки. Эти люди, разойдясь цепью, должны были исследовать один из перспективных участков. Территория разрушенного поселения оказалась довольно приличной. Остатки зданий и сооружений превратились в небольшие холмики, плотно заросшие нетронутым лесом. Ветви деревьев кое-где спрягались в непроходимые дебри, и поэтому перед тем как пустить оператора с хитрым прибором, требовались усилия нескольких человек по расчистке маршрута. Развалины хранили в себе много тайн. Например, отчетливо прослеживались неоднократные попытки отстроить здесь поселение заново. По меньшей мере, копнув у брода землю и сделав срез культурного слоя - стали видны пять слоев сожженной древесины, густо пересыпанных черепками, костями, монетками и прочими кусочками утвари. Владу не нужно было перенапрягать догадками свой мозг, он и так знал, что все эти разрушения на совести трех речных ведьм. Его интересовал другой вопрос - что заставляло людей, или может не людей, селиться здесь, с явным риском для жизни. Он частично нашел ответ на свои вопросы - берег реки содержал места прошлых, весьма масштабных раскопок. Существование огромных котлованов, к нынешнему времени густо заросших ельником, никакому другому объяснению не поддавалось. И конунгу теперь предстояло найти то, что искали на этом поприще его предтечи.
Он не собирался сам брать в руки пехотную, или вообще, не дай Маниту, саперную лопату и окунаться по самую нехочушку в увлекательный мир прикладной археологии. Напротив, отходя после трудов праведных банных, одетый в белую рубаху конунг предавался порокам гедонизма, сидя на лавке, вяло покрикивая на суетящуюся обслугу и лениво потягивая через соломинку морс.
Влад в своих поисках сделал ставку на локальную магнитную аномалию, которая сопровождает следы человеческой деятельности. Так, например, копатели восемнадцатого века разоряли курганы скифских царей в Сибири и на Алтае - компас в местах изменения почвенной структуры начинал неуверенно себя вести. Конунг из столешницы в беседке, недолго думая, сделал примитивную карту, острием ножа нанеся русло реки и основные элементы ландшафта. За этим увлекательным занятием его застал залихватский свист с переправы - Влад просил предупредить его, когда из замка Трант к переправе подъедет делегация, состоящая из разномастных принцев и ведьм.
- Лохди! - заорал конунг своему повару. - Поди сюда!
- Что желает Ваша светлость?! - угодливо осведомился через минуту прибежавший чуть полноватый "главный по тарелочкам". Влад оценивающе посмотрел на пухлого улыбчивого человечка, он-то знал, что Лохди, прежде чем стать личным поваром, успел и повоевать, и поубивать. Кашевар при первом взгляде на него, как и небезызвестный кинообраз Мюллера, выведенного в романах Юлиана Семёнова и особенно в фильме Татьяны Лиозновой "Семнадцать мгновений весны", где Мюллера сыграл Леонид Броневой, вызывал ассоциацию с простоватым и добрым деревенским учителем.
- Друг мой, - Влад очень уважительно относился к людям, от которых зависело состояние его желудка. - Вон те две одинаковые рыжие женщины, которые сейчас хихикают в окне над нами, пройдя курс лечения, поступают в твое распоряжение. Ну, помнишь, я тебе еще два дня назад об этом сказал. Они для всех официантки, ну или кухарки, помощницы повара - сам придумай. Работу им дай, но чтоб себе ногу не оттяпали и не лапал их никто... Кто спросит - они в твоем штате, понял?
- Как не понять, давно все понял, Ваша Светлость, - низко закланялся повар. Ему платили столько, что можно было даже лбом при каждом поклоне биться об землю. В уме и сообразительности дядюшке Лохди было не отказать, память тоже пока не подводила, он понял, что конунг решил перестраховаться перед прибытием своих непонятных "ведьм".
Влад откинулся на спинку скамьи и прищурившись стал разглядывать происходящее сейчас на паромной переправе. Тут же пришла светлая мысль сделать бинокль или подзорную трубу. Она и раньше посещала конунга, но все было недосуг.
- Трой, брат-боец, а вы с братом часом не принцы? - внезапно спросил конунг стоящего рядом личного телохранителя. Закаленный жизнью головорез, меньше всего на свете рассчитывавший услышать подобное, от такой постановки вопроса даже вздрогнул от неожиданности.
- Нет, Ваша Светлость, - просто ответил сержант спецназа, пытаясь прийти в себя. Бедняге Трою суровую школу по закаливанию психики, которую уже прошла целая плеяда высших руководителей, от Хагена до Скарви, еще только предстояло освоить.
- А я был бы не против, если бы, например, твой брат, совершенно случайно, оказался принцем, - потрясающей глубиной, как Марианская впадина, сослагательного наклонения озадачил своего собеседника Влад. - Вот смотри, речь у вас правильная, ты сам знатный мастер меча, на симпатичную мордашку вы чистые нобили, порода, как говорится, видна. Тебе, конечно, Трой, мешает сломанный нос, но это издержки выбранной профессии. Что скажешь? - продолжал он свои странные расспросы.
-Великий конунг! Мы сыновья простого десятника, но получили воспитание вместе с сыном герцога Филипна. Тот обучался лучшими преподавателями, вместе с еще двумя десятками сверстников. Герцог хотел создать для своего сына когорту верных людей, он тренировал войско и собирался завоевать все окрестные земли.
- И что случилось? - поинтересовался заинтригованный Влад.
- Эльфы отравили всю семью герцога, а потом его лен подвергся одновременному набегу почти всех соседей. Особенно отличились гоблины, после себя оставлявшие лишь выжженную пустыню. Теперь нет там больше такого государства.
- И Стиг - это тот самый сын герцога Филипна! Но это просто замечательно! А ты воин, поклявшийся его защищать? - радостно подвел черту под этой головоломкой Влад. Казалось, конунг, ну чисто как ребенок на утреннике, сейчас захлопает в ладоши. Он, проявляя редкую безалаберность, почему-то даже не подумал про личную безопасность, пытаясь "расколоть" стоящего рядом вооруженного человека.
- Да нет же, Ваша Светлость! - взмолился Трой. - Верой своей в Маниту вам клянусь! Наша мать была из благородных, это так, но отец служил десятником. И я действительно старший брат Стигги! Конунг задумался, заодно рассматривая, как на паром с той стороны речки заводят последних лошадей.
- Плохо, Трой. Очень плохо. Волей Маниту мне было видение - дочь моего лучшего друга, которою я взял в свою семью, под свою защиту - станет женой принца. - Влад помахал платочком Марины перед глазами телохранителя. - Принца. Именно это я обещал. И в этом я рассчитывал на твоего брата... Точно он не принц?
Этот в любой другой обстановке юмористический диалог мог бы изрядно повеселить всех слушателей и участников, но сейчас собеседникам приходилось не до смеха. Влад был измотан непонятными видениями, Трой откровенно не понимал, что от него хотят и куда толкают.
- Ладно, подумаем, что тут можно сделать, - стал размышлять вслух Влад. - Если, как ты говоришь, все в том герцогстве погибли, что мешает нам назвать твоего брата чудом выжившим наследником? Принц или герцог - без разницы, самостоятельный феодал. Что это нам дает, и что, самое главное, нам в результате этого угрожает?
- Голову отрубят, Ваша Светлость, и мне, и брату, - попытался сходу энергично откреститься Трой. - Нас сразу разоблачат, выживших там целый флот, который успел отчалить из взятой на копье гоблинами столицы.
-Нет, ты смотри, стоит у пристани твой братан и в потной ладошке за спиной букетик сжимает! - чуть привстал со скамьи Влад. - Это он вдоль берега, по кустам, чтоб мы не увидели, просочился, но не учел того, что здесь, от бани, просвет между деревьями! Трой, обрати внимание на диверсионную подготовку брата, вернемся в лагерь - погоняй как следует, пусть мозг включает. А моя-то цаца, на пароме, ко всем кормой встала и, закрывшись телом, ласково ему ладошкой помахивает! И ведь познакомились они как романтично - ночь, осада, брат пацана сидит в тюряге за неудачный комплимент, и тут она с передачей и извинениями. Помнишь, Трой? Охранник отвел смущенный взор, а Великий конунг глубокомысленно зацокал языком.
- Ах, молодость, молодость... черт, принесите еще морсу, ты, рыжая, Аннут, тьфу, Юлган, - крикнул конунг своим... наложницам. Влад вздрогнул от осознания мысли, что он стал подлым рабовладельцем, грубо и безвкусно принуждающий свою собственность к близости, а не благородным рыцарем, добивающимся благосклонности дам куртуазными поступками. Настроение упало. Душе хотелось романтики, а тело желало плотских утех. И по ходу эти две вещи никак не хотели, как рельсы, укладываться параллельно. Поэтому поезд высоких чувств Влада никоим образом не мог прийти на станцию удовлетворения.
- Значит так, Трой. Думай. Вот иди на берег, посиди и подумай, что тут можно сделать. Потому что когда волна любви захлестнет молодые сердца, ей Маниту - вам с братом отрублю голову за то, что опозорили семью сюзерена! Присвою тебе лейтенанта - а затем казню! - забрюзжал недовольный и расстроившийся от своих последних мыслей Влад.
- Ваша Светлость! - взмолился Трой. - Так что я могу сделать? Кто я такой? Запретите им встречаться, и все! Это же в вашей воле! Ну что я тут могу сделать? Сколько раз меня наказывали вместо него, я брал на себя всю вину. И еще, то, что вы видите - может, это не то, что вы думаете?
- Интересная точка зрения, - саркастично скривил рот конунг. - Только если я молодежи запрещу что-либо - они сделают назло ровно все наоборот. Вот тут-то чувства и полыхнут, как акрит. И, помяни мое слово, ровно через девять месяцев мы будем агукать с плодами неземной любви, полученными через этот самый страшный запрет. Маленький Стиг, а может, сразу два... Это твой брат, в конце концов! Короче, я тебе расклад озвучил - Марину твой брательник получит только тогда, когда станет принцем. Сын десятника нас не устраивает. Вариант в первом приближении я тебе дал. Сдай дежурство Согди и иди подумай, потом поговори с братиком.
Совершенно потерявшийся голову от такой накачки Трой повернулся, врезался в умывальник, чуть не рухнул на луже с мокрой травой и, качаясь, пошел в сторону ворот из крепости.
-Стой! Вообще-то, Согди в казарме в другой стороне, - вдруг остановил телохранителя Влад. - А как звали сына герцога Филипна?
- Алехандро, сэр! - бодро ответил Трой.
Тем временем хитрый Стиг, оставив букетик на перилах причала, до того как паром пришвартовался, тихо растворился в приречных кустах. Марина, первая выскочившая на берег, схватила букет обоими руками и совершенно счастливая зарылась в него лицом, вдыхая манящий аромат флюидов высоких чувств. Женщине, чтобы достичь вершины счастья иногда для этого достаточно маленького, но искреннего знака внимания. Влад, видя это, только грустно покачал головой. Увлеченный слежкой за влюбленной хакершей конунг совершенно не обратил внимания, как игриво Трейв подал руку Эльнуриэль, когда та сходила с палубы парома и в ответ на эту грациозную любезность специально практически прыгнула к нему в объятья. Это бы конунгу на многое открыло глаза, но зашоренное сознание Влада все еще обрабатывало информацию, связанную с амурами Марины и Стига. А зря. Хотя ведь этого он с самого начала и добивался и неужто хотел еще и свечку держать, при всех важных этапах становления отношений? Но никто не может объять необъятное. Молодежь - она такая, дай только повод собраться да поделиться на пары по симпатиям, и только потом успевай... подносить пеленки. Конунг все сделал правильно, придав мощный импульс в нужном направлении, но потихоньку уже стал отставать от поезда.