Мутные стекла пендельтюрей метрополитена, грубая тёмная пыль асфальта, разбросанный горстками бытовой мусор, выброшенные объедки ресторанов быстрого питания, целлофановые пакеты, заносчивые окурки, всевозможные цветные фантики и прочие остатки житейской руки человека.
Тяжёлый смог окутывал эту станцию. Казалось, грязь стала неотъемлемой частью беспокойной человеческой жизни. Одноразовые бумажные стаканчики крепкого кофе выглядывали из полных урн.
Окружающий беспорядок стал привычным свидетельством равнодушного безучастия.
Я бы и дальше сетовала на людское безразличие, если бы не заметила жемчужно-лоскутное небо, которое казалось невероятным. Неземное снисхождение было настолько прекрасным, что я невольно начала спрашивать саму себя: "Отчего облачное царство так великолепно? Почему вокруг никто не восторгается? Зачем, в конце концов, природа к нам так терпима, если человек глуп и слеп?"
Не только эти вопросы донимали меня. Я удивлялась тому, как все продолжали нетерпеливо стоять, ожидая автобус. Никому и дела не было ни до окружающего гнетущего беспорядка, ни до ослепительно красивого неба. Все с явным неудовольствием спешили закрыть гештальт или, по-нашему, замкнуть порочный круг ежедневной поруки бытовых дел.Многие из них вернутся домой после трудного рабочего дня и растворятся в беспамятстве, проводя время за телевизором или готовя ужин.