Слышалась отдаленно французская речь. Слова, сливались в пространное эхо, уплывавшее под потолок галереи. Голос низкий, будто немного шепчущий. Маркус не мог понять о чем говорит этот некто, но очень захотел узнать кому принадлежит этот голос. Он не понимал ни слова. Странно, по-французски он говорил вполне сносно.
Смокинги, коктейльные платья сквозь сигаретный дым. Маркусу стало скучно. Он мало что понимал в современном искусстве и тем более ничего не знал о мистицизме в американской живописи тридцатых годов, но не пойти на открытие выставки он не мог, потому что его пригласил Уиллиам Пиккерри - одна из влиятельнейших фигур в городе. Господин Пиккерри или как называли его "Большой Пиг" познакомился с Маркусом в загородном гольфклубе весной. Маркус был хорош собой и всегда нравился таким как Уиллиам. Они провели ночь вместе, а утром уехали на юг Франции. Маркус не сообщил никому из своих близких об отъезде, чем по-настоящему обидел Фреда - друга еще с колледжа; их роман давно превратился в нечто родственное, никак не связанное со страстью или с чем-то подобным. Маркус привык к тому, что Фред всегда был рядом, с ним было привычно комфортно, но когда Маркус вернулся из Европы, то на протяжении месяца Фред полностью игнорировал его. Впрочем, это не сильно расстроило Марка. Потому что он получил должность в "ПиккериКорп" с жалованием, решающим все насущные проблемы и, к тому же, он знал, что Фред никуда не исчезнет все равно.
- Рад видеть тебя, - сзади к Марку приблизился приземистый человек в смокинге, с сигарой и положил кисть руки Маркусу на предплечье. Желтый бриллиант сверкнул на пальце. Марк улыбнулся, слегка повернувшись в сторону подошедшего.
- Взаимно, Уилл.
- Тссссс... Господин Леворн, здесь губернатор и вся верхушка, без фамильярностей. Понял?
- Да, сэр.
- Как Вам понравилась экспозиция? Владелец собирал по всей стране эти произведения на протяжении 50-ти лет.
- Я не ожидал, по правде, увидеть здесь что-то особенное. Мое присутствие это исключительно знак почтения и уважения Вашей персоны, патрон.
- Приятно, приятно. Старых друзей забывать не стоит - могут пригодиться. - Уллиам слегка похлопал Маркуса по спине. - Я представлю Вас хозяину выставки.
- Думаю, буду вынужден отказаться от знакомства. У меня сегодня поздний деловой ужин и я уже собирался уходить.
Пиккери еле заметно улыбнулся.
- Останься еще на полчаса, хорошо? Так надо. Для меня. Походи, посмотри на картины, пообщайся с публикой. Официант, двойной скотч для джентльмена! Полчаса...
Расслабься. - Уиллиам протянул стакан с виски.
Маркус отпил немного, смотря в спину удаляющемуся патрону. На стенах висели изображения теней, ночных пейзажей, городских переулков, автомобильной стоянки, по проволочному забору которой шел худой человек в венецианской маске с птичьим клювом. Было занятно, но чуждо.
Маркус неторопливо прошел весь основной зал и остановился у входа в боковое помещение, дверной проем которого был занавешен плотным черным бархатом. Он слегка сдвинул занавеску, как неожиданно изнутри вышла женщина с очень бледным лицом. Маркус отпрянул, едва не уронив стакан. Казалось, что её лицо выцвело, не было ни намека на косметику и даже на естественный румянец. Немигающим взглядом она посмотрела Марку в глаза. Запыленное зеркало, отражающее тоску январской ночи. Как на одной из картин. Мурашки растворились где-то на кончиках пальцев. Сердце приняло умеренный ритм.
Как только он вошел, все вокруг стало изумрудно-зеленым, призрачный свет переливался по стенам и потолку. На противоположной входу стене висел портрет, подсвеченный, как казалось, изнутри. С картины смотрело мужское лицо. Черты его были столь искусно прорисованы, что складывалось впечатление объема и пугающей реальности. Вокруг лица полотно было выложено мозаикой из зеленых полупрозрачных камней, сквозь которые просачивался этот призрачный свет. Эффект был потрясающим, Маркус не мог отвести взгляд. Завороженный он шаг за шагом приближался к портрету, не в силах совладать с желанием прикоснуться к изображению. Маркус протянул руку к картине, изумрудное сияние становилось все ярче и все заманчивее.
- Это нефрит, - раздалось откуда-то сзади.
Маркус резко отдернул руку. Какого черта он согласился остаться? Второй раз за несколько минут его сердце сжималось от испуга до размеров перепелиного яйца. Он резко повернулся. Из темноты появился высокий человек в глухом черном сюртуке. Каждому его шагу вторил стук трости о мраморный полированный пол.
- Нефрит считался неисчерпаемым источником жизни у древних майя, в нем заключена великая сила возрождения, - звучал вкрадчивый голос с явно французским акцентом.
Человек почти вплотную приблизился к Маркусу и пристально, изучая, посмотрел на него. Это был мужчина немного старше Марка. Худое лицо, тонкий, слегка горбатый нос, густые брови, подбородок окаймлен эспаньолкой. Черные, как сентябрьское небо, глаза.
- Это автопортрет. Единственная работа, созданная рукой хозяина этого мероприятия.
Маркус, всматриваясь в лицо собеседника, понял, кто стоит перед ним и он узнал голос. Отличие, конечно, есть - с картины смотрел человек гораздо старший.
Он обошел вокруг Маркуса и остановился между ним и портретом, слегка прищурил взгляд.
- Похож? - прозвучал вопрос, не терпящий возражений.
Маркус, почти оцепенев, молчал.
- Где Вы родились, молодой человек?
- Я... Из... Простите, с кем имею честь?
- Хм. Альфонсо Нерон.
- Вы художник?
- Не только. Скорее искусство это хобби и страсть одновременно. Проявление истинной сущности. К сожалению, или к счастью, человечество придумало лишь один способ обелять мотивы поступков, намерений и реализации идей. Это музыка, живопись и литература. Согласны?