Солоненко Ирина Владимировна : другие произведения.

Наследие

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "От автора." Кому-то было суждено увидеть своими глазами создание магической империи. После смерти Эриаса прекрасное королевство погрузилось в хаос, и лишь трое наследников могут обезоружить чёрного мага, который усыпил сознание короля и, как ему казалось, перехитрил пророка, оставившего на земле своё магическое наследие с целью полностью искоренить чёрную магию. Удастся ли трём наследникам найти друг друга и справиться с поставленной миссией?
  
  Ирина Солоненко.
  Наследие.
  Пролог.
  - Стоять! - приказал громким голосом солдат. Он стал прислушиваться к шороху листьев у него за спиной и к сильному осеннему ветру, пронизывающему до мозга костей. Он достал по обыкновению свой острый нож, ожидая удара со стороны, огляделся вокруг и продолжал ждать ответа. Тому, кому часто приходилось видеть смерть в этих краях, нужно быть предельно осторожным, даже слишком.
  Не услышав ничего, воин вернулся к догорающему костру, но его не оставляла в покое мысль, что еще несколько секунд назад кто-то пересёк границу прямо у него под носом. Эта мысль пролетела мимолетно и исчезла так же быстро, как и появилась.
  Соломон вытер лоб рукавом своего обветшалого плаща, пошитого из огрубелой воловьей кожи.
  - Хорошо, что он меня не заметил.
  Он пробирался сквозь чащу леса несколько дней, не был замечен никем, и так должно продолжаться дальше. Глупо попасться в руки оружейника сейчас, почти достигнув своей цели.
  Кто - кто, а Соломон не проявит слабость, не будет сомневаться в своих магических силах, и чтобы не случилось, продолжит свой намеченный путь. Да, он слишком устал, в котомке осталось несколько глотков воды, одежда была изрядно истрёпана и он почти не чувствовал своих ног от усталости. Его нога только что ступила на чужую землю: места злачные с изобилием виноградников, медовых растений жёлтого цвета, зелёных пастбищ и отар овец.
  - Ах, цветущий край. В прошлом - страна мёда и фруктовых садов богатого южного края, ныне - огромная пустыня.
  Каждый пройденный шаг по этой земле казался ему пыткой, будто лезвие ножа медленно проникало в его наболевшее сердце. Вокруг царила одна смерть, безжалостно настигающая свои жертвы одну за другой.
  - Иди дальше! - крикнул кто-то.
  Несмотря на сильную усталость, ему не показалось. Он действительно услышал чей-то отчётливый голос.
  - Пещера - единственное твоё спасение, - странник продолжал играть с его разумом, словно шагал рядом с Соломоном, помогая ему восстановить в памяти карту этих мест.
  А вот и она - древняя пещера Устус.
  Пещера или тайное логово волшебников и колдунов, было будто не тронуто временем. Вход, как обычно, был завален огромными камнями, покрытыми зелёным мхом, рядом журчал водопад.
  - Нет, я не случайно забрёл сюда, - подумал маг. Он встал у входа, рассматривая груду скользких, покрытых мхом камней, и в очередной раз спрашивал себя, стоит ли ему разбирать этот проход, ведь по всему это место не было заброшенным, да и последний раз, когда он был здесь, ему пришлось встретиться с нечистой силой.
  - Помогите мне! - прозвучал тихий голос с другой стороны.
  Этот голос был похож на звуки, раздающиеся из преисподней.
  - Кто-то побывал здесь раньше меня, - промелькнула мысль в голове. Он поднял первый камень, отбросил в сторону, продолжая упорно разбирать вход.
  - Держитесь! Я на полпути к вам, - будто ожидая встретить кого-то, крикнул Соломон.
  Он продолжал усердно разбирать камни, уже не чувствуя усталости, сковавшей его еще несколько часов назад. Стоны, издающиеся неподалёку, становились всё громче, голос всё отчётливей. Через некоторое время ему все же удалось добраться до незнакомца.
  - Вы еще живы? - прозвучал вопрос и остался без ответа.
  - Кто мог оказаться таким чудовищем - держать в цепях пожилого старца? Чьё извращенное воображение могло придумать такое наказание? - спрашивал Соломон, прислушиваясь к слабому дыханию старика.
  - Похоже, он пролежал здесь долгое время, - мыслил Соломон вслух, пока держал бесчувственное тело у себя на руках, всматриваясь в незнакомое и чем-то знакомое ему лицо.
  - Сарус, это ты? - вырвалось вдруг.
  -Ты всё же узнал меня, - старец тяжело вздохнул. - Вот, увидел тебя перед смертью, не поверишь, даже полегчало. Я - мертвец, да и только.
  Сарус тяжело говорил, кашель давил его изнутри. Говорить он больше не мог, а все произнесённое было похоже на предсмертный бред умирающего.
  Соломон дал ему воды из фляги и положил руки на голову, и даже, если и знал, что его последняя попытка бесполезна, всё равно надеялся залечить кровоточащую рану.
  - Оставь, мой друг. Я ослеп и не могу тебя видеть, но я знаю, что обречён. За мои выдающиеся заслуги король сослал меня в эту тюрьму. Не смирился с моим последним пророчеством. Ты меня предупреждал не раскрывать ему имя мальчика. Что сказать, я глупец, переступивший черту дозволенного.
  - Не говори ничего. Я вытащу тебя отсюда.
  - Найди мальчика, пока не поздно. Тень покроет прекрасный город Веду. Ты должен уберечь его от зла. Прости, что не поверил в твоё видение и примкнул ни к тем силам.
  Это были последние слова, после чего его рука опустилась и глаза потухли навсегда. Соломон вынес его из пещеры, снова загородил камень, бросил тело в водопад и сказал:
  - Покойся с миром.
  Глава 1.
  Королевство Терра.
  Началось всё с того, что несколько могучих магов во главе с наисильнейшим из них, Эриасом, правили королевством Терра, которое процветало и не имело равных себе в течение нескольких последних лет. Оно было расположено между скалистыми горами Сумрус с севера и Эврос с юга. Земли этого королевства были прекрасны: зелёный лес, за ним огромная долина. Её пересекала река Сурру, которая разделяла королевство на две части.
  Вода в ней не всегда была пресной. В месяца Арус и Янус она превращалась в солёный водоём. Тогда феи, в которых часто влюблялись эльфы, пропадали в долине и их не было видно довольно долго, пока не наступал месяц Ярус, принося с собой яркое солнце, и вода снова становилась пресной. Тогда эти неземные создания снова появлялись и одна за другой пленили своим взором путников, прибывающих сюда не очень часто, поэтому в основном только эльфы становились жертвами этих жгучих глаз.
  Северное королевство. Месяц Язус по календарю Хеймона. В это время года стоял сильный мороз. Ветряная стужа нанесла так много снега, что теперь северное королевство было укрыто ледяным покрывалом. Но правитель и его сыновья любили эту пору, как никто. Возможно потому, что Эриас слишком долго прожил на севере и сам по натуре был человеком холодным, расчётливым и властным. Сам правитель считал себя не жестоким человеком, но магам, которые вставали у него на пути, не позавидуешь. Он считался чёрным магом, мог задавить любого, кто станет между ним и его благородными землями. Хотя, что касается его силы, у некоторых были сомнения. В его характере не часто, но бывала заметна добрая сторона и просыпалась она именно тогда, когда королевству ничего не угрожало.
  Он обзавёлся семьёй в очень молодом возрасте и взял себе в жёны обычную, правда очень молоденькую девушку четырнадцати лет. Ему понравилась эта строптивая девчонка, которую трудно было завоевать. Пришлось потратить почти два года на усмирение этой львицы. И в месяц Ярус - самый холодный из месяцев, когда зимняя стужа чуть не помешала его женитьбе, и пришло то, о чём молодой правитель северных земель уже и не мечтал, а именно взаимное чувство. Может поэтому, когда мороз рисовал свои узоры, ему вспоминался этот день. Несомненно, любой лёд можно растопить, если только очень захотеть. Его гордостью были трое сыновей - Паторс, Авториус и Ставрос.
  Старший, Авториус, отличался от всех своим добрым сердцем. Иногда великий маг злился на его мягкий характер, поэтому считал, что рано брать его с собой в горы, где проводилось обучение магии. Ему преимущественно подходило белое искусство этой нелёгкой науки и нравилось больше тёмного мастерства. Этим он пошёл в свою мать Кэли, что раздражало Эриаса и радовало сердце матери.
  Паторс, хоть и был меньше, неплохо разбирался в тёмной магии. Правда удовольствия в этом не видел; пока просто делал то, что приказывал отец. Самым большим его развлечением была магическая одежда. Он с лёгкостью переодевался в оболочку разных сущностей и копировал их с такой точностью, что подмены заметить было просто невозможно.
  Ставрос был парнем невысокого роста; смоляные волосы, карие глаза, овальное лицо, на котором почти всегда заметна остроумная, и где-то жестокая ухмылка. В тот момент в нём было что-то отчуждённое, что иногда пугало родную мать. По своему ненасытному характеру он был слишком злостным, как и подобает вампиру. В нём воплощены все плохие качества характера, которые проявлялись слишком часто. Казалось он всем и всегда недоволен, будто кто-то слишком сильно когда-то его обидел, а этот ничего и никому не прощал. Мог вынашивать ненависть целыми неделями, а потом в подходящий момент разнести всех в пух и прах. Ночью его не видно. Он промышлял мелкой добычей в ближних лесах и не появлялся до наступления рассвета.
  - Это мой! - крикнул двенадцатилетний Паторс, примеряя новый костюм. Он прохаживался с высоко поднятой головой по тронному залу и кривился в сторону старшего брата Авториуса.
  Тот стоял молчаливо в сторонке, не отвечая на его гримасы.
  - Хорошо, пусть будет так.
  Костюмчик пришёлся ему по плечу. Его тёмные карие глаза в белую крапинку, словно кто-то подкрасил их при рождении, украсив его грубые черты лица, заблестели от удовольствия, что ему досталась такая модная вещица.
  - Я не забыл про тебя, - обратился отец ко второму сыну, протягивая лук в виде орла, потому что орел символ скорости, точности и молниеносной реакции во время охоты.
  - Спасибо, отец. - Авториус скромно взял подарок и кивнул. Он по натуре был немного молчалив, что иногда настораживало обоих родителей, но они не акцентировали внимание на этом маленьком недостатке.
  - Подумаешь, какая цаца, - иронизировал Паторс.
  Ему всегда всё сходило с рук, потому что он был любимцем отца. Он надел на себя волшебный пояс и исчез. Оказалось, эта вещица волшебная. Впрочем это его не удивляло, просто жуть как хотелось чего- то нового. Паторс повесил её на видное место, так как остальные уже успели ему надоесть.
  Энни, единственная дочь, надела яркое розовое платье, подаренное папой, распустила свои рыжие волосы и вышла к отцу в тронный зал, куда прибыли эльфы после разборок с местными демонами. Тем дай волю, они любого разозлят своим несносным характером.
  Эльфы из покон веков были союзниками магов. По характеру были сговорчивы и послушны, по виду казались некрасивыми, обычными мелкими существами, но это только первое впечатление, и оно обманчиво. Никто не был преданней, чем эти на первый взгляд ничтожные существа, если не знать потенциал, которым они обладали. Их кланы размножались слишком быстро, поэтому появлялись порой незнакомые лица, потому как не всегда удавалось уже старому королю контролировать четыре стороны этой огромной страны.
  Четыре эльфа сразу уселись за дубовый стол и живописно рассказывали королю о сегодняшней битве с демонами. По- видимому, те совсем распоясались, раз сам Ворос решил на них жаловаться. Трое из них были маленького роста, а четвёртый к общему удивлению был выше остальных. Все четверо были довольно молоды, потому как жили они сотни лет, но оставались в возрасте молодых юношей. Эльфы - очень мудрые существа, и навряд ли можно найти что-то, к чему те не имели способностей. Так вот, они тактично сообщали правителю о сегодняшней стычке, выражая яркие эмоции на лице, каждый желая приукрасить битву с демонами, с которыми у них раньше были неплохие отношения. Теперь один влюбился не в ту красавицу, и они всё не могли её поделить между собой. А она в свою очередь потирала руки, что поссорила хороших друзей.
  - Я не думал, что до этого дойдёт, мой король, - эльф ненароком пролил на себя горячий напиток, потому как нервничал не так от того, что сидел перед мудрым правителем, как из-за того, кого считал до сегодняшнего дня своим другом.
  - Вы еще помиритесь. Я-то вас знаю. Не пройдёт и часа, как будете вспоминать это с улыбкой на лице, - Эриас похлопал его по плечу, дабы немного успокоить.
  - Нет, чтобы я опять терпел его угрозы. Ни за что. - Эльф вытирал салфеткой пятно на своём костюме. Пятна уже давно не видно, а он всё трёт, не видя дальше своего носа от злости.
  - Так что ты решил?
  - Будем снова драться. В следующий раз я буду поумнее.
  Ворос (так звали этого несчастного) почесал затылок, по-видимому еще не решив, чем же победить своего врага, и сопел через побитый нос, который раздулся до немалых размеров.
  - Надеюсь, ты не в моём лесу надумал его убивать?
  - Нет. Выманю его в пещеру и там порешу. Ради этой малышки я согласен на всё.
  Эриас расхохотался. Уж очень занимательная история любви. Эльфу не в первый раз удалось поднять ему настроение. Совладать бы со своим дурным характером, прислушаться к переживанию влюблённого, но он любил однажды, и к счастью его избранница ответила взаимностью.
  Эльф остановился, увидев, что наскучил своим длительным рассказом и утомил мага. Двое остальных не могли больше выражать сожаление, так как знали эту историю уже вдоль и поперёк, и если кто из них и хотел бы забыть, Ворос напомнит. Поэтому они помалкивали, наслаждались холодным напитком и ждали когда Ворос наконец выговорится и замолчит. Уж утомил он всех своей несчастной любовью. Последний эльф сидел напротив красавицы Энни и не сводил с неё глаз. Он был довольно симпатичный, чего не скажешь об остальных: ростом немного выше, коренастый, зелёный цвет глаз, её любимый цвет, кроме голубого конечно. Он взял в руки увядший цветок мариэленос и оживил его своим дуновением.
  - Это вам, принцесса.
  - Не знала, что эльфы волшебники.
  Он округлил глаза от удовольствия, что угодил девушке.
  - Ну, есть немного. Раньше мы использовали наши способности на более важные вещи, а вот когда нас выгнали тёмные маги из людского поселения, мы редко это делаем, можно сказать никогда, но сегодня можно сделать исключение.
  - Спасибо.
  Энни приняла цветок и улыбнулась. Стыдно сказать, что за двенадцать лет это был первый подарок от мужчины, пусть хоть и от маленького. Она положила на коленки цветок и поглядывала искоса на нового ухажёра, который еще конечно не заявил об этом, но это заметно по его горящим маленьким глазкам.
  - Кстати, меня зовут Торро. И в отличии от некоторых, меня не интересуют туземки.
  - Ну всё, хватит смеяться надо мной, - проворчал влюблённый эльф.
  - Ворос, не переживай, всё как-то устроится. - Энни поцеловала его в лоб. Этот жест его никак не утешит и это ясно, но в любви все средства хороши.
  Эриас часто выслушивал подобные истории. Похоже эльфы забыли о времени и продолжали подливать масло в огонь своим недовольством, разжигая и до того накалённую обстановку.
  - Да, кстати, мой король, чуть не забыл. Это вам от всех эльфов. Очень хорошая вещь. Нам понадобился почти весь месяц, чтоб заколдовать этот золотистый плащ, и вам он будет к лицу.
  - Вот удивил. У меня их достаточно.
  - Этот особенный. Никто и никогда не сможет расколдовать его. Наши предки называли его "Тень". Это хорошая защита от врагов.
  - Но у меня их нет и надеюсь не будет.
  - Ко всему нужно быть готовым. - Эльф поклонился правителю. - Ладно, мы пойдём. Дела не ждут.
  - Да, конечно, и не забудьте, о чём я вас просил. Никаких мне войн с демонами. - Эриас подмигнул влюблённому эльфу.
  Одни гости удалились. За ними понаехали демоны, рассказывающие другую историю. Этим нельзя доверять. Они так заврались, что начали кричать друг на друга громким голосом, бранились в присутствии девушки, не соблюдая приличий. Один из них, огромного роста, засверкал своими злобными глазами. Взгляд упал на Энни, которая по своему доброму нраву не могла согласиться с его мнением относительно любимого Вороса.
  - Ты поцарапал ему лицо в схватке? Неужели эта туземка слишком дорога тебе, что ты готов убить друга? Другого способа не нашлось, как вырубить своим диким рёвом почти весь лес, перепугать всех животных, дабы доказать своё преимущество и силу? Придётся заставить вас навести там порядок.
  - Это моя девушка! Я наблюдаю за ней с её рождения и ей нет равных, а этот пустоголовый осёл испортил мне свидание. Принёс свой веник и обратил на себя внимание.
  Он еще больше рассвирепел, показал на свои рога и так портившие его внешний облик перед Энни, ожидая другой реакции. К удивлению, единственное чего он добился, это лишь большего недовольства со стороны девушки.
  - Успокойся, здесь всё решает отец, а не ты, - проговорил Паторс.
  Тот стоял с ними на одной ноге. Его веселила их хитрость. С её помощью они неплохо манипулировали отцом, по чьему виду понятно, что он еле выдерживает их сладкоречие, так как в рассказах нет и малой доли правды. Ох, как они старались преимуществовать над эльфами, как выдавали желаемое за действительное. У них действительно многому можно научиться.
  - Она просто еще не знает, что такое любить, - исправил ситуацию Эриас. Его волновало только одно, чтоб эта ссора между его воинами не нанесла вред общему делу. Одни, то есть демоны, были хранителями королевства, другие - леса, к которому так прикипела Энни. Ссору нужно искоренить, пока дело не дошло до войны. Ему ли не знать, что для демонов это всего лишь причина развязать войну с эльфами.
  - Моя дочь права, вы займётесь лесом, устраните всё, что натворили, а эльфы вам в этом помогут. Вместе натворили, совместно и исправлять будете.
  - Но ваше величество! - возмутился один.
  - И никаких возражений. И кстати, Энни лично всё проверит.
  Тот почесал затылок, потом проговорил:
  - Слушаемся, ваше величество.
  Уходя всё тот же кинул недовольный взгляд на Энни, намекая на её вину. Теперь у неё появился первый враг. Когда демоны удалились и от них у неё остался неприятный осадок, она села на королевский трон рядом с отцом и тяжело вздохнула, погрузившись в свои собственные мысли, сопряжённые с недовольством неприятного демона.
  Через несколько часов прибыли дорогие и уже ожидаемые гости. Энни не сразу ответила на приветствие Валок, и ей стало неудобно за свою нерасторопность. Но будущая жена Паторса оказалась простой девушкой, незаносчивой и с понимающим характером. Энни не знала, была ли она одной из ведьм, но на первый взгляд она не казалась оной. Странно, что отец выбрал именно её, и зная папу - это неспроста. Значит он ведал о том, о чём никто не догадывается.
  - Дорогой друг, я рад, что ты всё-таки выбрался. - Эриас похлопал Иания по плечу, как в старые времена.
  - Ну, время не проходит даром. - Тот посмотрел на свой немаленький живот, из-за которого костяные застёжки на одежде еле держались.
  -Это моя дочь Валок.
  - А это мои дети: Авториус - старший, Паторс и моя красавица Энни.
  - А где же Ставрос? Мне помнится, у тебя еще один сын?
  - Этот сорванец еще не пришёл. Начнём без него. Еще увидитесь, отрезал Эриас.
  - Рад вас увидеть, молодая леди. Ты меня помнишь?
  Энни кинула взгляд. Как Ианий постарел. Когда она видела его в последний раз, ей было три года. Его лысая голова, по сторонам свисающие заплетённые косички чуть не рассмешили её, но сдержанность - первое правило королевского замка.
  - Да вы ничуть не изменились.
  - Надеюсь мы не помешали важному разговору? Я тут встретил твоих. Летели, будто стрела их догоняет. У тебя снова с ними дела?
  - Мне же нужны слуги. Нужно отдать им должное, они вредные, но как стражам им нет равных.
  - Я был уверен, это в прошлом. Я бы им больше не доверял. Как я вижу, ты всё тот же всепрощающий Эриас.
  - Ты уж прости, что так всё вышло. Я ж действительно был уверен, что это ты выстрелил тогда на охоте. Я ж не мог знать, что они до этого додумаются, - извинялся маг.
  - Но им удалось нас поссорить.
  - Это в прошлом.
  Ианий взял кубок с вином и выпил его до дна.
  - Как видишь, я до сих пор обожаю пить вино из твоего хранилища. А вот с охотой я завязал. Некогда, да и не с кем. Кстати, моя дочь обожает охотиться, но не на зверей, как мы с тобой, а на чёрных ведьм, которые кишат в наших краях. Она говорит, что устала от их постоянного вмешательства в жизнь простых людей.
  - Тогда за человечество можно быть спокойными, раз сама Валок занялась этим делом, - пошутил Эриас.
  - Папа, перестань.
  Эриас кинул взгляд на девушку.
  - По виду и не скажешь, что она такая. Валок - красивая невеста и достойная партия моему сыну. Будь я помоложе, кто знает?
  - Прекрати. Совсем напугал девушку, - сказала Кэли, которая сегодня сама была похожа на невесту. Она заплела свои волосы в длинную косу, а волосы были её достоинством, и надела белое пышное платье. Когда она спустилась - это было очень странно, ведь мама была против навязанного Эриасом брака, но что-то заставило её улыбнуться Ианию, к которому не испытывала огромной симпатии, и никто не знал почему.
  - Вы, как всегда великолепны.
  Кэли одарила его своей холодностью.
  Энни сразу приметила, что этот комплимент пришёлся матери не по душе.
  - Милый, я думаю, мы просто обязаны показать нашему гостю твой последний трофей.
  - Это какой? - Эриас задумался.
  - Ну тот, который тебе подарил тот звездочёт.
  - Я думаю, это подождёт. Пусть наши дети пока раззнакомятся, а мы поговорим о делах.
  - Хорошо. Я прикажу приготовить гостям комнату в левом крыле.
  Кэли вышла.
  2 Глава.
  Посвящение.
  Посвящение в ведьмы происходило у всех по- разному. Кому- то удавалось пройти испытание, и происходило это крайне часто, были и такие, кто просто не доходил до этого важного в жизни любой ведьмы события, продолжая простое человеческое существование. Таковы были магические реалии и все, кто в последствии примыкал к белому легиону ведьм, считались древними волшебницами. Не все и не всегда могли передать знания своим детям, так как зачастую не имели продолжения своего рода.
  - Очень хорошо, что вы прибыли именно сегодня. Ночь будет занимательной, не так ли Энни? - обратился Паторс к сестре, дабы привлечь на себя внимание гостьи.
  Его бегающие глаза остановились на глубоком декольте, которое всегда невольно притягивает взгляды мужчин. Он, конечно, часто увлекался, потом разочаровывался в своих избранницах, но эта тоже ничего.
  - Почему только эта ночь. Если захотеть, каждый миг может быть чем-то особенным. - Валок одернула своё короткое платье, будто желая вмиг, чтоб оно казалось длиннее.
  - Сестру посвятят в ведьмы. Пойдёмте с нами, если хотите.
  - Ой, как интересно! А что, правда можно присутствовать?
  - Конечно, - молвила Энни дрожащим голосом.
  - Наверно жутко переживаешь?
  - Признаться, не каждый день тебя сжигают на костре и тебе надо еще при всём при этом не только не сгореть, но и остаться с улыбкой на лице. Присоединяйтесь, а то я умру от страха до начала обряда.
  - Ты знаешь, я сама когда-то принимала в этом участие. Это не так страшно, как мы себе представляем. Но я обязательно поеду с тобой, если это как-то тебя поддержит.
  - Ещё как! Тогда до скорого.
  Энни зашла в свою комнату, открыла шкаф, дверцы которого, сразу же стали раздвигаться от её взгляда. Глаза сразу разбежались по сторонам. Были тут цветные, белые платья, открытые сарафаны и много других мелочей. Только повод не совсем подходящий, всё равно придётся раздеваться, хотя нет, накидка всё равно положена.
  - Нет, всё не то, - ворчала она, выкидывая одну вещицу за другой.
  - Это конечно очень красивое, но я же не на свидание готовлюсь. К тому же еще и розовое, и этот белый цветок в другом случае смотрелся бы великолепно, правда совсем не для сегодняшнего события.
  Энни крутила в руках светлое платье и всё не решалась отложить его в сторону, уговаривая себя его не одевать, а внутри бушевало:
  - Почему всё- таки не свидание?
  Она рассматривала все детали так, словно видела впервые цветные маленькие застёжки, серебряный пояс на талии, широкие рукава.
  - Ну, тебя я точно не надену. - Энни плавно перешла к другому, менее красивому, но более элегантному. Да и тёмная накидка закрыла бы её просвечивающуюся сквозь платье наготу. Она стала перед зеркалом, привязала чёрную ленту к волосам, накинула чёрную лёгкую накидку и снова посмотрела в зеркало.
  - Фу, ну вроде бы я готова. Как я ненавижу эти правила, к тому же они мне никак не помогут. И кому пришло в голову их придумывать? Какой-то глупец выдумал, а всем соблюдай. Ну да ладно, что поделаешь, придётся стесняться во время обряда. Все ж смогли и у меня получиться, - утвердила Энни.
  Она тяжело вздохнула, постояла еще несколько минут, настраиваясь, и вышла.
  - Ты выглядишь как ведьма. Ой, прости, не подумала. - Валок закрыла рот рукой, но слова не вернуть назад.
  - Так она и есть ведьма, правда не совсем, но после шабаша точно будет.
  - Ну, так если все ведьмы в сборе, по коням!
  - Паторс, думаешь у меня получится? Вдруг отец ошибся и я совсем не та, за кого он меня принимает.
  - Сестра, настройся на то, что это твой первый ведьминский бал, потому как тебя точно коронуют сегодня. И знаешь, там будут довольно симпатичные маги, может кто-то приглянется.
  - Ужас какой! О чём ты говоришь! Совсем решил меня напугать. Мне, знаешь ли, не до парней.
  - Энни, иногда присутствие незнакомцев даже успокаивает, поверь мне, -поддержала Валок.
  - Даже придаёт силы, что ли. Если ты сейчас так нервничаешь и переживаешь, находясь здесь, и на тебя никто не глазеет со стороны, то что будет там, заметив, как многие жаждут увидеть еще одно громкое падение. Верь, сразу же появится жгучее желание доказать всем, что ты переплюнешь любую глупую ученицу, которая сидит и до сих пор думает, когда представится еще один шанс в жизни быть на твоём месте. Ведь это привилегия дается не каждому. Лучше сейчас потратить несколько минут на подготовку, чем потом кусать себе локти от злости.
  - Но я уже готова.
  - Ты готова внешне, а внутри тебя борьба. Открой дверь, которую сама для себя закрыла. Ты прости, я старше немного, и видела больше твоего падения многих ведьм, а всё потому, что им казалось - в страхе нет ничего особенного. А я тебе точно говорю - страх и есть проигрыш, и из них были довольно сильные личности, только сила приходит к ведьме с рождения, а опыт с годами.
  - Вау, никогда не слышал подобной речи от молодой девушки.
  Энни тяжело вздохнула.
  - Ну, пойдёмте, и надеюсь, мы не опоздаем.
  - Ничего, коронованные ведьмы все когда-то начинали как ты. Подождут.
  - Ты права. Спасибо за поддержку. Я кажется успокоилась.
  - Не может быть, а точно. Ведьма не сомневается, она всегда уверена.
  - Да, конечно.
  Шабаш ведьм по обыкновению проходил ровно в полночь, но они немного опоздали, так как кое-кто потратил слишком много времени на сборы. Паторс не подгонял Энни, потому что если поспешишь, ведьм насмешишь. Всё делал с чувством и расстановкой. Он подвёл чёрного красавца к сестре. Чёрный вороной конь повернул к ней голову, фыркнул, ткнул мордой в руку, выпрашивая сладость.
  - Ну-ну, хватит тебе, щекотно же. - Энни провела рукой по широкой скуле лошади. Тот приветливо вытянул шею, после чего позволил хозяйке оседлать себя.
  Они ехали, или нет, скорее всего летели на волшебных лошадях. Ветер хоть и северный, но прикасался к её коже очень ласково, действовал успокаивающе на молодую ведьму. В её мыслях было разное: как все пройдёт, готова ли она к этому и, что не менее важно, сможет ли она победить костёр?
  До прибытия виновницы осталось несколько минут. В большом языке пламени трещали ветви деревьев. Все уже заждались; один от нетерпения покусывал свои длинные ногти, которые всё равно не стали намного короче; вторая, похоже его жена или любовница, одёргивала его за плечо, напоминая, что они не одни; ученики слушали с открытым ртом историю о ведьме, которая погибла в прошлый раз. Поговаривали, она была очень молоденькой, а её отец до сих пор не может себе простить, что его видение оказалось ошибочным.
  - Но как он мог допустить подобную ошибку, ведь маги в этом совершенны, - высказалась рядом сидящая ученица ведьмы.
  - Ну, предположим, что все мы совершенны, тогда зачем утруждать себя поисками нового зелья, тратить время на заучивание новых магических законов, - шепнула ей на ухо другая. - В этом ведьма слишком строга. Я даже не засыпаю без повторения этих правил. Устала.
  - Юнклида еще ничего. Моя вообще сказала мне в прошлый раз, что ничего из меня не получится. Я так разозлилась, уже хотела всё бросить и уйти. Подумаешь, мои сёстры прекрасно обходятся без колдовской науки и ничего, все счастливы в любви, а я то и делаю, что грызу гранит этой науки. Я не собираюсь быть как она: так и умрёшь в одиночестве.
  - Чего ж не уйдёшь?
  - Кто ж меня отпустит. Я обязана стать лучшей.
  - Ну так стань, кто тебе мешает?
  - Я уже три раза пробовала вызвать капли дождя, а получается невесть что. Светловолосая ученица показала обломанную трость и мелкие ссадины на ладони.
  - Кошмар. - Вторая ученица кинула взгляд на ведьму. У неё был такой наказывающий суровый взгляд, что она пересмотрела все события последних нескольких лет, дабы та не раскрыла пару её детских шалостей. А то обидно, влетит же.
  Третья ученица поправила заколку на волосах, аккуратно достала свою старую тросточку.
  - Держи, она мне больше не нужна. Учиться всё равно надо, так как опасно использовать магическую силу, не обладая полным умением колдовать.
  - А тебе ничего за это не будет? Как это совсем не нужна? А разве так бывает?
  - Не удивляйся. Она самая опытная из нас. Поэтому может обходиться без трости.
  - Не говори так. Мы все одинаковые. Просто некоторые вещи мне легко даются, вот и всё.
  - Не слушай её! Она еще та скромница и любимица Юнклиды.
  Ученица взяла трость.
  - А я вам так скажу: самое главное встретить достойного человека в жизни. А где прикажите с ним знакомиться? Да вот только здесь и остаётся.
  Двое других переглянулись.
  - Ну, тогда удачной охоты.
  Наконец появилась главная ведьма. Юнклида была одета в белоснежную одежду, на голове красовался венок из полевых трав. Она стояла босыми ногами на небольшом выступе, откуда виден каждый присутствующий и выглядывала главную виновницу этого сборища.
  - Простите, я опоздала. - Энни поклонилась ей до земли. Она подняла голову и осмотрелась. Картина была не из весёлых. Здесь оказалось слишком много гостей, а ей было сказано, будут лишь приближённые главной ведьмы и несколько её учеников.
  - Подойди, Энни. Ты как раз вовремя. - Она взяла её за руку и как малое дитя подвела к разгорающемуся огню.
  - Начнём, - проговорила она.
  - Простите, я не нарочно, - оправдывался Паторс. Он ненароком чуть не отдавил ноги одной очаровательной молодой ведьме, взгляд которой заставил его на миг забыть о Валок, идущей за ним следом. Зато ему досталось коронное место впереди.
  - Я не буду долго объяснять. Все не первый раз присутствуют на нашем сборище. Поэтому перейдём к главному. - Юнклида подняла руку, после чего было недолгое молчание, и никто не двинулся с места; казалось даже, все задерживали воздух, чтобы не дышать, дабы не отвлекать главную ведьму.
  - Так на чём я остановилась? Ах да... Вот еще что. - Её раскалённые чёрные глаза пробежались по небольшому кругу приближённых гостей и остановились на Валок.
  - По нашему закону никто не имеет права помогать и вмешиваться. Надеюсь, это понятно и без моих слов. Тот, кому в голову придёт нарушить таинство, будет иметь дело со мной.
  - Даже сестрам не положено вмешиваться, - продолжала она, не отрывая взгляда от девушки, будто та стала ей костью в горле.
  - Пусть твой язык отсохнет! - подумалось Валок.
  Ведьма вдруг поперхнулась, выпила глоток речной пресной воды, кинула бунтарский взгляд на девушку, так как знала виновницу этой детской и наивной шалости. Ну да ничего страшного. Ночь ведь еще только начинается.
  Энни сделала шаг к огненному столбу. Её ноги привязали крепкой верёвкой. Хорошо, что перед этим ей разрешили немного ослабить повязку на глазах, и это позволило ей видеть всё происходящее. Она так боялась, но страх - ничего по сравнению с разочарованием отца, если она не справится. Сначала ей было как-то не по себе, не понимала от рассеянности с чего начать защищаться от красных языков пламени. Потом всё пошло как по маслу. Она выставила зелёный круг вокруг себя, что позволило сперва расслабиться ненадолго, выиграть время для следующей защиты, и показать себя в качестве ведьмы, а то подумают еще, что она неспособна найти в экстремальной ситуации что-то более сильное. Поэтому она выбрала именно эту защиту: во-первых она манила своей формой огромного зелёного яблока, во-вторых докажет всем, что у неё действительно есть определенные способности ведьмы. Отец ведь совсем не имел влияния на Юнклиду, что с одной стороны положительно его характеризует, а со второй - ждать поблажек не приходится.
  - Да мне это и не нужно, - крутились мысли в голове.
  Другая бы не думала вовсе о такой мелочи, а вот у неё это плохо выходило. Всё равно как, только бы отвлечься, то есть избавиться от мысли, что её защита рухнет и её тело сгорит.
  Валок пристально наблюдала за Энни, будто это была её битва. Понятно, кто б пригласил её, если б не её ведьмовская кровь. Руки так и чесались хоть немного ослабить верёвку на ногах и охладить жаркое пламя, но она была на виду у ведьмы, поэтому сидела тихо и не вмешивалась. Только пока её мысли сопрягались с Энни, произошло то, что заставило её переступить через своё ведьмовское слово не нарушать таинство обряда и сделать небольшую поправку.
  - Ну, как тебе представление? - прозвучал вопрос Паторса. Он наклонился и тихонько шептал ей ласковые слова.
  Её это не разбудило. Напротив, она наблюдала за хрупкой девочкой, крики которой звучали в её голове. По виду ей было несколько лет, волосы светлого цвета, пухленькая мордашка и ямочка на правой щечке. Просто прелестное создание. Потом громкий голос ребёнка раздался заново, только по-другому: не с радостным смехом, а с окликом о помощи. Тёмный силуэт схватил её за горло и начал душить со всей силы. Его острые когти вцепились так крепко, что отцепить почти невозможно. И некому было помогать. Это ведь был не их мир, а параллельный. А как было ей известно, чтоб помочь мёртвому человеку, надо сначала умереть. Валок долго смотрела в глубину огня, её глаза начали болеть от боли, душа заболела от переживаний. Потом она вернулась к реальности.
  Энни всё еще на костре. Вроде бы ничего не пропустила.
  - Держись, Энни. У тебя всё получится.
  Энни устала держать своим телом защиту. С её помощью она продержалась несколько часов, а последние минуты дались слишком тяжело. Казалось, прошло не несколько минут, а несколько лет, а то и столетий. И за это время, несмотря на то, что её длинные волосы не сгорели, длина волос осталась всё та же, она понимала, что несколько седых волос на голове ей не избежать.
  - Осталось совсем немного, - повторяла она. Даже начала перемещать невидимый круг со стороны в сторону, дыбы добавить себе силы. Правда руки слишком ослабели от сильного напряжения, стали поддаваться огню, что привело её в замешательство, даже началась паника.
  - Только не сдаваться. - Она скривила своё лицо, затем заставила себя улыбнуться и кинула взгляд на Валок, прося о помощи.
  Нет, так не должно закончиться. Валок поднялась.
  - Простите, дайте пройти.
  - Да что это такое! - возмутился рядом сидящий.
  - Я съела рыбу за ужином. Вот и... - она закрыла рот, чтоб не вырвать, делая только вид, что ее тошнит.
  - Да-да, конечно. - Её пропустили.
  Валок подошла к воде, опустила руку в водоём и пробормотала:
  - Огонь не властен над тобой, а ты им повелеваешь.
  Она с трудом держалась на ногах, так как волшебство, применённое ею, истощило её силу, поэтому она присела ненадолго, достала кусочек плащаницы, с которой не расставалась, смочила лоб холодной водой и положила его в левый карман своего платья.
  - Ну, поздравляю, ты справилась, - послышалось позади.
  - Что столпились? Дайте девушке прийти в себя, - приказала Юнклида. Да, и принесите ей немного воды. Энни, я думаю, тебе не стоит сразу возвращаться домой; посиди, отдохни. Я не отпущу тебя, пока не буду уверена, что ты сможешь идти сама без помощи своих друзей.
  - Интересно получается, - сказал кто-то. Светловолосая ученица прищурила от недовольства глаза, ожидая объяснения главной ведьмы.
  - Это ты мне? - Юнклида подняла бровь.
  - Нет, простите. - Ведьма быстро удалилась. Она считала, что раз все наказываются за нарушение правил, то и эта обязана. Только кто станет перечить главной ведьме и учить, как вести церемонию. Да никто и не вправе понять, что на самом деле заставило её так поступить. И наверняка совсем непустяшная причина.
  - Держи! - Одна из ведьм подала Энни деревянный кубок. Та жадно сделала несколько глотков.
  -Теперь ты одна из нас - белая ведьма. Между прочим, я до последнего сомневалась, но ты меня удивила, как и многих остальных, - сказала ученица.
  - А я никогда не сомневалась в своих способностях.
  - Ну хорошо, что хоть одна не сомневалась. Кстати, я Астор. Надеюсь, мы подружимся.
  - Наверняка.
  Энни отдала деревянный кубок, сняла повязку с головы и надела предназначенный для неё венок. Понятно, другие стояли выше неё, но еще немного и она с ними тоже поравняется. Время облачиться в прежнюю одежду и отправиться домой, но она медлила.
  - Ну, сестра, я рад, что ты всё-таки прошла испытание. Отец будет тобой гордиться.
  - А ты разве нет?
  - Само собой разумеется.
  Валок продолжала стоять возле кромки воды. Юнклида подошла еле слышно, потому она её не сразу приметила. Она опустила свою руку ей на плечо, другой провела по длинным тёмным волосам брюнетки, будто это было сейчас необходимо.
  - А, это вы!
  - Ждала кого-то другого?
  - Нет.
  - Тебе легче?
  - Пройдёт.
  Валок опустила глаза, потом взглянула на отдалённые горы, будто они её успокаивали, и улыбнулась ей в ответ. Теперь она поняла, почему Юнклида заслужила это звание быть самой главной. Ведь их выбирают не по возрасту. Да, эта была еще молодая. Может она и старше, но ненамного. Хотя нет, волосы у неё были седые, но вот лицо совсем юное и свежее, как у юных девушек. Её глаза во время таинства были зелёными, а стали голубыми, как лазурное озеро. Но в этих глазах было некое переживание, и оказывается, она не такая, как она её себе представляла. Другая бы наказала её за нарушение, а эта ничего не сделала. Видимо, хотела что-то доказать, только её мудрый поступок говорил о её выдержке и опытности.
  - На тебе нет лица. Тебе никто не говорил, что ведьма не всегда должна использовать свои способности. Не страшно было попасть под моё подозрение, да еще и додуматься делать это вот таким образом, на шабаше, где много таких же, как и ты сама. Некрасиво, не так ли?
  - Простите, я не подумала об этом. Мне правда очень стыдно.
  - А потом, Энни и без тебя бы справилась с поставленной задачей.
  - К сожалению неуверенность в положительном исходе дела подтолкнула меня так поступить.
  - Но ты ведь не поэтому расстроилась?
  - Нет. - Валок удивилась её словам и даже немного осмелела.
  - Ты мне напомнила о моей молодости. Тогда я бы всё отдала, чтобы увидеть хоть одного человека, который бы желал увидеть мою победу, а не поражение. Во время ритуала скорее многие старались напакостить, вывести меня из равновесия.
  - А где же тогда была главная ведьма?
  - Там, где и всегда. Только по неизвестной причине она ничегошеньки не сделала, дабы уличить мелких вредителей.
  - Но она не имела на это права. - Валок даже разозлилась из-за такой несправедливости.
  - И вы не злились на неё?
  - Сначала очень, но с возрастом поняла, что она была просто уверена в моей силе и моих способностях. Я до сих пор ей благодарна за это.
  - Среди ведьм невозможно найти друзей, лишь врагов, а вот ты сегодня доказала, что даже среди нас встречаются иные. Но послушай старую ведьму, больше не делай медвежьей услуги. Ситуации ведь разные будут, и ты не всегда сможешь оказаться рядом с Энни.
  - По правилам я должна тебя наказать, но не поступлю так.
  Валок кивнула в ответ.
  - И не волнуйся раньше времени.
  - Так это вы послали мне это видение или это сделали другие, чтоб свести меня с ума? Неприятное зрелище. Неужели ребёнок, которого я увидела, действительно обречён?
  - Всё может быть. А тебя что, это действительно волнует?
  - Не знаю почему, мне жаль незнакомое мне маленькое существо. Вы можете казаться холодной, но я знаю - вы не камень. Что-то мне подсказывает, вам не безразлична судьба этого ребёнка.
  - Валок, предопределённое не изменишь. Выкинь из головы увиденное сегодня и живи дальше!
  - Навряд ли у меня получится. Мне не забыть эти маленькие глазки, уставившиеся на меня, будто кроме меня и помочь некому.
  Юнклида сжала ей руку. По телу сразу пробежал лёгкий холодок, который немного её успокоил.
  - Расскажи мне, я хочу всё знать.
  Девушка посмотрела глазами, полными слёз. Она вновь и вновь умоляла открыть ей истинную правду касаемо маленькой девочки, но та была неумолима. Валок и сама не понимала, почему её задело это видение; может оттого, что её сердце слишком сжималось от боли, глаза были на мокром месте всякий раз, когда это видение вновь всплывало в её памяти.
  - Скажите, это как-то касается моего будущего?
  - Одно открою: Энни особенная. Кто знает, может вам вдвоём удастся что-то изменить.
  Валок действительно чувствовала привязанность к Энни, зная её всего ничего, и за это короткое время невозможно узнать человека полностью, и что-то подсказывало ей, что их встреча - не случайное стечение обстоятельств и это предстоит ей еще выяснить.
  Паторс подошёл не в подходящий момент. Ему не хотелось мешать разговору, просто все разлетелись, стало любопытно, чем же эта старуха завлекла его избранницу. Он уже пожалел, что взял её с собой. Можно было бы изрядно повеселиться. Ему никак не забыть глаза одной очаровательной ведьмы, в чьём присутствии Валок казалась ему невзрачной и неинтересной. Слова строгого отца не оспорить, поэтому все желания нужно искоренить и позволить себе влюбиться никак нельзя. К тому же, этот союз давно порешён и отказаться сейчас означало нарушить слово, данное другу отца. Может ему действительно суждено влюбиться в эту девушку.
  - Вы как всегда само совершенство, - сказал Паторс. Как ведьма сорокового поколения, вы неплохо сохранились. Вы со своей дочерью неотразимы. Я всегда ставлю в пример вечную молодость. Должен признаться, я не любитель светлого колдовства, но сегодня вы меня почти переубедили.
  Ведьма кинула настороженный взгляд и ничего не сказала. Она перевела своё внимание на Валок. Девушка поняла, что придётся самой разбираться, что и почём. В сущности одного взгляда достаточно, дабы увидеть все признаки надвигающейся опасности.
  Они вернулись рано на рассвете. Энни устала, поэтому поднялась к себе в комнату, где сразу же погрузилась в глубокий сон.
  Приятное ощущение, когда ты становишься кем-то особенным. Осталось только доказать себе самой, что она достойна этого великого звания быть частью этого волшебного мира, в котором и без неё достаточно великих и бессмертных магов, волшебников и целителей. Только бы отец не задумал выдавать её замуж, как нашёл невесту для Паторса. Правда его выбор ей приятен. Валок действительно милая девушка. Просто выбрать хотелось бы самой и совсем не здорово иметь мужа мага, лучше обычного человека, который не читает твоих мыслей, а любит тебя такую, какая ты есть.
  3 глава.
  Лозарус.
  Энни встала на рассвете, села на своего вороного коня и поскакала подальше от замка. Она до сих пор еще не пришла в себя от вчерашнего. Её тело продолжало гореть, будто она находится на костре, и мысли блуждали в потёмках от вчерашнего посвящения. Ей не стоило большого труда объяснить все отцу. Хоть в этом он понятлив. Девушка захватила с собой одного из эльфов, который не прочь побыть с подругой наедине, к тому же есть, что обсудить. Последняя встреча была слишком короткой, да и неприятнейшие обстоятельства, в которые он был к сожалению вовлечён, являлись не самыми удобными для простого дружеского общения. К тому же, ему нужно показать своей хозяйке, как им удалось исправить неполадки в лесу. Демоны конечно оказались ленивыми на работу, повисли на деревьях и засматривались на туземок, собиравших хворост, а вот эльфам пришлось как всегда за всех отдуваться. Его терпению пришёл конец, поэтому он вызвал некоторых оборотней, которые помогли им завершить всё к обещанному сроку. Но то, что этим всё опять сойдёт с рук, его не просто злило, а выводило из себя.
  - Что скажете, моя госпожа?
  Эльф шёл медленно, показывая на зелёные деревья, которые были возвращены на положенное место. Он гордился своей проделанной работой, а другие как раз заканчивали очередные переговоры с демонами. Им ведь тяжело, видите ли! Один указал ему на сгорбленную от работы спину, другой чесал свое брюхо и тяжело вздыхал, а третий вообще забрался повыше, растянулся во весь рост и похрапывал, не обращая внимания на эльфов, трусящих ветви деревьев, дабы разбудить и заставить его снова приступить к работе.
  - Хорошо, что я приехала. - Энни остановила лошадь, встала возле самого наглого и крикнула:
  - Эй, ты, сейчас же поднимайся! - Она бы разбросала их в пух и прах. Пришлось применить силу, чтоб забыли, как шутить над эльфами и восприняли её слова всерьёз.
  Демон - лежебока открыл глаза и спустился. Негоже злить хозяйку этого леса. Иначе король выгонит их напрочь из замка, а ему это совсем не подходит. Он встрепенулся.
  - Простите, не думал, что вы будете сегодня. Мы почти закончили, как вы уже успели заметить.
  - Не заговаривай мне зубы. Меня достала эта наглость. Всё, моё терпение закончилось. Значит ты, - указала она на одного - вычисти лесную тропинку так, чтоб я ходила по ней босиком. - Она топнула ногой, и грохот раздался по всему лесу.
  - Ты, да ты, подойди! На тебе всё остальное.
  - А как же другие?
  - Вы же сами говорите, почти всё сделали. Вот закончите эти мелочи, а я постою, посмотрю, стоит ли рассказать отцу о вашем поведении или нет.
  Тот кивнул головой, остальные за ним.
  Энни ходила по лесу как королева. Она забыла, с какими мыслями отправилась в путь. Девушка еще ни разу не позволяла себе говорить таким тоном, но иногда надо перепрыгнуть через свою неуверенность. Она направилась к реке. Неужто и там успели всё перепортить. Но нет, всё было по- прежнему: прозрачная голубая река размеренно несла свои воды сквозь чащу леса, вдоль скалистых берегов и извилисто петляла, омывая пойменные луга.
  Она обернулась, руки в боки.
  -А это еще что за птица?
  Молодой человек стоял возле реки, прицеливаясь. Только на кого, трудно было разобрать, рядом летали лишь птицы. Но неужели этот парень мог в кого-то попасть с такого расстояния? Даже глупо как-то надеяться на удачу, которая сегодня была явно не на его стороне.
  - Я Лозарус. Вот думал, что я один, а оказалось, что нет. Правда это приятное удивление увидеть собственными глазами дочь нашего правителя.
  - А вы смельчак, как я погляжу. Но в одном, молодой человек, вы оказались действительно правы: мне почаще нужно выбираться за пределы замка.
  Энни смотрела с опаской. Правда если этот молодой человек уже успел осмотреться, то ему понятно, что она в сопровождении не очень добрых существ, окажись он опасен. По обыкновению, ради проверки скорее, она подумала о различных фруктах, съеденных вчера за ужином. Если он волшебник или тёмный маг, то она выведет его на чистую воду.
  Высокий парень как раз подходил под описание одного недружелюбного мага. Он частенько использовал людскую внешность, дабы убивать и уничтожать простых людей, которых ненавидел. Энни даже слышала страшную историю, как ему удалось обмануть её брата Паторса, который старался его копировать, но тем не менее не рискнул перейти ему дорогу. Всё равно не переиграет. Или скорее всего это и есть её братец, стоит перед ней и издевается.
  - Изволь мне сообщить, что ты делаешь здесь, да еще и без охраны? Теперь подсмеивалась она, сделав вывод, что совпадений не бывает.
  - То, что все - охочусь на оленей. Правда еще ни одного не убил, жаль как-то стало. Ну и на птиц. Уж очень люблю есть из них жаркое.
  Энни подошла ближе, осматривая его предвзято с ног до головы, изучая его как подопытного животного.
  - Слушай, хватит притворяться. Я этого очень не люблю.
  Энни жуть как хотелось разоблачить его. Вроде бы и не брат, но страх как на него похож, будто вылитый Паторс. Слишком большое сходство во внешности: такие же волосы, такая же надменная походка. По виду ему двадцать два, может немного меньше. Она оценила глазами высокого брюнета, его большие карие глаза, и они показались ей немного больше и в сотни раз красивее, чем у брата.
  Лозарус осмелел немного.
  - Я воин, зачем мне выдавать себя за кого-то другого!
  Правда, сейчас перед ней точно брат; высокий, грубый голос, будто сейчас его задачей было узнать, о чём она думает, посмеяться над ней, а брату хорошо это всегда удавалось. Еще вчера она стала ведьмой, стояла на пьедестале, слушала похвалы, а теперь сомневается в наименьшем: кто же стоит перед ней - её хвалённый и надменный брат?
  - Паторс, мне надоел этот цирк. Пойду домой, отец будет волноваться.
  - Госпожа, подождите, пожалуйста, не сетуйте на вашего бедного слугу.
  - Кто ты?
  - Хотите правду?
  - Да. Предпочитаю горькую правду, а не сладкую ложь.
  Молодой человек опустил глаза и на мгновение поменялся в лице, обдумывая, как подобрать слова.
  - Ну, если честно, я скрываюсь.
  - Я так и думала. Опять очередной проходимец. - Энни немного даже расстроилась.
  -Ну, так откуда бежал и куда?
  - Меня хотели запереть в какую-то дурацкую школу магов. Посмотрите на меня, какой же я маг? И что моему отцу так этого хочется! Я же не он. Я - это я.
  - Значит сбежал. Хмм... И куда теперь?
  - Тут один говорил, твоему отцу нужны воины. Вот я и решил испытать судьбу. Вернуться мне некуда, понимаешь? Отец всё равно не простит меня, что я его ослушался.
  Просит помочь, значит это действительно не Паторс. Нужно признать, что она ошиблась и чуть не сделала опрометчивый поступок. Тот бы никогда не попросил о помощи, слишком горд и самоуверен.
  - Что же мне с тобой делать? Я не верю никому на слово, но ты мне кажешься честным молодым человеком, поэтому я рискну.
  - А кто такой Паторс?
  - Мой брат. И на сегодня достаточно расспросов.
  - Ну так вы представите меня своему отцу?
  - Ладно, не обещаю, но постараюсь что-нибудь придумать.
  - Вы очень добры. - Лозарус поклонился ей, закинул свой лук на плечи и последовал за своей спасительницей.
  В то время демоны уже успели закончить все дела. Эльфы разожгли костёр, так как день был холодный, ветреный, но весёлый, по крайней мере для них. Под звуки инструмента они подкидывали поленья в костёр и напевали свою мелодию. Демоны с другой стороны водили с ними хороводы и всё никак не могли остановиться. Один уже отдавил себе все лапы, но продолжал ненавистную ему песню.
  - Вот так, - повторял один из эльфов, подтрунивая над одним. - У тебя неплохо получается. Он соблазнял его чашей с чистой водой, сидя у костра, изредка поглядывая на свои стеклянные башмачки, которые к счастью остались целы.
  - Остановись. Я больше не могу, - крикнул измученный демон. С его лица капали капли пота и ноги заплетались от усталости.
  - Вот если пообещаешь, что больше не будешь приставать к моей девушке, тогда посмотрим.
  Тот шокирован. За это время это был первый раз, когда Ворос показал ему, на что на самом деле способен, а он то считал его немощным, не воинственным мелким существом, а оказывается он кое-что может.
  - Я так и сделаю, не сомневайся.
  Эльф махнул рукой и мелодия и танцы прекратились. Из больших и мелких демонов никто не имел понятия, почему эти маленькие существа стоят один за одного горой. Раньше казалось проще, когда эльфы жили в мелких поселениях, подальше от них, а вот теперь они стали друзьями великого мага. Лучше б продолжали они оставаться просто ткачами, так как воины из них всё равно никакие.
  Энни засмеялась, увидев всех демонов на земле. Похоже, они больше не будут придумывать небылицы, и наконец-то станут терпеть эльфов. Так, одно ясно, им еще долго стоять на страже северного правителя, охранять замок от постоянных нападений со стороны злых магов, волшебников и остальных, которым не по нраву её отец, хотя бы потому, что он хранитель мира между всеми четырьмя сторонами света.
  -Вижу, вы помирились.
  Демоны в один голос:
  - Да.
  - Молодцы, я очень довольна. Вами тоже. - Она указала на демонов, встала на носочки и похлопала одного из них по плечу.
  - Устали? А теперь отдыхать.
  Демоны разлетелись кто куда. Энни вскочила на лошадь.
  - Теперь домой.
  - Как прикажете. - Лозарус взял лошадь за поводья и они двинулись.
  Молодой человек всё время посматривал на юную всадницу. Она гордо держалась в седле, делала вид, что его пристальные взгляды для неё ничего не значат. Только, когда он ненароком оглядывался по сторонам, на её лице появлялось разочарование. Может оттого, что принцессе не позволено даже заговаривать с незнакомцами. Но ему приятней было думать, что Энни решает, как представить его отцу, потому что надеяться на что-то большее казалось глупым в данной ситуации. Кто он, а кто она?
  Наступали сумерки. Ему непонятно, почему все тропинки, ведущие в замок, удлинялись с каждым шагом. Тишина стояла гробовая. Наскучило это молчание.
  - А что, долго еще до замка?
  - Скоро будем. Мой отец сейчас на охоте где-то неподалёку. Если повезёт, встретим его, не доходя до замка. Если охота была удачной, у него будет хорошее настроение. Это наш шанс. Он тогда совсем покладистый. Папа и так очень добр ко многим людям, чего не скажешь про остальных магов. Да и не только к людям. Вот приютил эльфов. Их хотели истребить, а ему стало жаль.
  - А кто, если не секрет?
  - Да есть тут один. Мозай. Он истребил несколько поселений.
  - А чем же они ему помешали?
  - Они встали на защиту простых жителей. Впрочем, там еще что- то есть, но я не вникала.
  Лозарус опустил голову. Стыдно стало, а сказать всё равно необходимо.
  - Мозай - мой отец. Несколько лет назад мама умерла, вот он и сходит с ума. И как все мы знаем, это не лечится.
  - Мне жаль.
  - Мне тоже.
  Когда они прибыли, стемнело. Замок погрузился в сон, кроме Эриаса, который всё никак не мог выгнать последнего посетителя.
  - Я вам говорю, осталось всего четырнадцать лет и это совсем не много. Молодой звездочёт склонился перед правителем, открыл карту и показывал начертания звёзд. Маг в этом не очень разбирался, но тот тараторил без остановок о какой-то опасности.
  - Я не верю в эту глупость. Иди, пока цел.
  - Мальчик этот очень особенный, но по моим подсчётам этому парню нельзя доверять. Пока этот мир принадлежит магам, а из-за него мирная жизнь закончится и наступит война между тёмными и светлыми магами, что приведёт к краху. И то, что вы и ваши прародители так оберегаете, рухнет в один миг.
  - Ах, Мэртэс! Много ты знаешь о моих родителях. Ну, если быть точным, то они погибли, потому что не могли держать язык за зубами. Вот они, как и ты, пытались переубедить своего брата о достоверности пророчества, ну и тот просто казнил их. К счастью, я выжил и установил мир между четырьмя сторонами света. И скажу тебе - это было непросто. Ой, как нелегко. Теперь я никому не позволю вносить коррективы в налаженную жизнь королевства.
  - Ваше величество, это плохая новость, но ценная. Его нужно найти, иначе быть беде.
  - Паторс, что думаешь об этом?
  - Отец, как ты собираешься его искать, если по подсчётам этого ненормального мальчик еще не родился и неизвестно, будет ли рождён. Мы можем конечно присмотреться к нашим врагам. Может из них кто, но насколько мне известно, там одни девчонки. Маг восточных земель - шаман, но старый. Его лета уже подсчитаны. На западе правят ведьмы, но их всего четверо, к тому же они вдовы без детей. Для меня это просто бред, уж прости отец. Ты ведь хотел услышать моё мнение.
  - А как же юг? Король Мариус конечно злой, но обязан тебе по гроб жизни.
  - Нет, с его стороны навряд ли. Он ненавидит женщин, любит больше юнцов. Да, у него внебрачный сын, но насколько мне не изменяет моя старческая память, наша главная ведьма проверяла его на магические способности.
  - Хочешь сказать, он не прошёл испытание? - Паторс первый раз об этом услышал. - Вот это новость!
  - До испытания не дошло. Он вырубился еще до начала обряда. У него нет не только силы, но и понимания этой науки. Она закрыта для него.
  Звездочёт понял, что здесь ему ничего не светит. Он откланялся и вышел. По дороге он столкнулся с Энни, бросил на неё недовольный взгляд, будто она ему чем-то обязана, и пошагал быстрой походкой дальше.
  - Этого что - муха ужалила?
  - Похоже на то. - Эриас покрутил у виска, так как сомнения всё равно зародились в его голове.
  - Папа, я привела одного человека. Он мне все уши прожужжал, что хочет служить только тебе.
  - А где же он? Веди.
  Лозарус вошёл, поклонился.
  - Ваше светлое святейшество, приветствую вас в вашем огромном замке. Он замолчал, будто заучил эти слова и не мог вспомнить остальные.
  - Моя дочь сказала, ты готов мне служить. Ну так твоя служба будет заключаться в том, что ты будешь сопровождать мою дочь всегда и везде. С этого дня - она правительница запада. Ты не против, дочь? Всё-таки ты ведьма, и тебе не составит большого труда управлять такими же.
  - Как скажете, отец.
  - Кстати, Лозарус, для меня не новость, что твой отец постоянно подбивает моих слуг предать меня. Надеюсь, тебе не придёт в голову со временем вонзить мне нож в спину. - Эриас хорошо знал ответ, он всё-таки маг, а не какой-нибудь любитель.
  - Ваша дочь в надёжных руках.
  Так они и порешили. Энни с Лозарусом отправились на запад. Ведьмы встретили её дружелюбно. Еще никто не забыл её яркого посвящения, словно это было только вчера. Да и молодая правительница по характеру была добра, так что Энни приняли как свою. Девушка быстро поняла, что это и было её настоящее предназначение. Со временем всё стало на свои места. Ей удалось стать настоящей правительницей западного острова. Он окружался лучезарной водой, ласковым песчаным берегом, высокими створчатыми растениями. У них верхушки высокие, жёлтого цвета, плоды розовые и красные, а ствол коричневый, поэтому и назвали их красно-розовым Расусом. На вкус их плоды были схожи на что-то очень сладкое. Сам по себе этот западный фрукт был сочным и питательным.
  Энни никогда не думала, что жизнь вдали от замка ей понравится. Если кто-то думает, что ведьмы летают только на метле, то это мнение ошибочно. Эти - современные; они передвигались на деревянных лодках и иногда, если в этом была необходимость, на лошадях. Главная ведьма правда осталась консервативной: никто не мог заставить её прыгнуть на спину строптивому животному. Однажды она даже попробовала пересилить свой страх, обошла животное со всех сторон, даже дотронулась своими руками до гривы, но услышав в ответ неприятное фырканье, сразу же отступила.
  Со временем почти все ведьмы использовали лошадей и многие полюбили кататься с ветерком. К тому же этот вид передвижения не был опасен и, что не менее важно, удавалось очень быстро пересекать любое пространство. Поэтому хоть в этом не обязательно использовать волшебных птиц, которые по быстроте уступали обычному животному, и не требовалось вызывать другие, более мощные силы, если и без них можно обойтись.
  В пору летней жары пресная вода озера Юнсид превращалась в солёный водоём, у берега которого собирались местные ведьмы потолковать о наболевшем. Одна из них, ведьма Юнклида, распустила длинные золотистые волосы, развивающиеся на ветру, кинула взгляд на пену, играющую у неё под ногами, и устремила свой взор на брызги воды, заигрывающие с её молодым девичьим телом. Уже несколько столетий она продолжает ждать любимого, ушедшего так давно, что и не вспомнишь точного времени. В то самое время остальные ведьмы, а осталось их несчётное количество, все вместе решали, как заставить подругу забыть прошлые жизни, которых было немало на памяти.
  Когда Юнклида в очередной раз опомнилась от своих грёз, снова заговорила о былом и не могла остановиться. И было-то у неё женихов, хоть отбавляй. Один прилетал чуть ли не каждый вечер из мира теней, другой приглашал её посидеть у кромки воды, если не был занят магической войной, а третий снился ей ночью, приглашая её на свидание. Все трое несомненно милы и можно поступиться своими бесполезными воспоминаниями, так как они то ей и остались на память о самом дорогом человеке. Вот и в этот раз, бросив все свои дела, важные иль не совсем - не имеет значения, она пыталась проверить, не утратила ли свои способности читать по проплывающим над ней облакам, широко раскинувшимся перед её взором, и всё одно и то же - до сих пор видна картина падения их магического существования.
  Западная сторона дикого островка, так они называли его между собой, так как здесь царствовали они, ведьмы, наделённые способностями управлять силами природы: Юнклида и Сатура - правительницы ветра, Астор- воды, Энни- правительница всех ведьм, но за короткое время её долгая бессмертная жизнь успела ей наскучить.
  - Что, опять разговариваешь сама с собой? - спросила обиженная Сатура.
  Она зашла в воду и обернулась лицом к подруге, стоявшей на берегу. Казалось, вот-вот и она прорежет в ней огромную дыру от огорчения. Сморщив губы от недовольства, что часто невыносимо раздражало, ведьма всё-таки дождалась к себе внимания. Приклеенная улыбка сразу появилась, хоть и не скрасила до того мрачное лицо юной девушки.
  - Я привыкла говорить с волнами. - В глазах Юнклиды появились слёзы, в голосе некая нежность, не присущая её грубому характеру.
  - Ты еще можешь стать счастливой, просто не делаешь шаг навстречу судьбе. Чем тебе не нравится маг Оссо? Он довольно красивый. У меня аж дух захватило, когда ты в прошлый раз отказала ему в свидании.
  - Ничего, как-то переживёт.
  - Ну зачем ты так? На нём же совсем не было лица.
  - Ах, перестань!
  - Ты боишься снова полюбить, но, дорогая подруга, этого не надо бояться. Любовь прекрасна.
  - Слушай, да, я не от мира сего, и мне не нравятся маги, вампиры и я не смогу, нет, переубедить своё сердце. Может ты и права, и новая любовь заставила бы меня забыть обо всём, но как-то не получается выкинуть из головы его последние слова.
  - Какие?
  - Кому я после его смерти достанусь.
  - Ну, а ты?
  - Никому, конечно.
  Между живыми и мёртвыми всегда существовал закон равновесия. Мёртвые не вмешивались в дела живых, ну и живые, по возможности, старались избегать встречи с ушедшими. Не всегда это так получалось, но Юнклида пока держала эту дистанцию.
  Другие были не такого мнения. Они с удовольствием принимали ухаживания со стороны духов. Одна чуть не вышла замуж от скуки. Юнклида переубеждала её довольно долго, говорила о невозможности этих отношений, хотя сама была бы не прочь вернуть любимого мужчину, и совсем не важно, что эта любовь невозможна, потому как мёртвые всегда останутся мёртвыми.
  - Сегодня слишком жаркий день, не так ли? - произнёс Лозарус. Он посмотрел на миловидное личико Энни, и ему было странно, что сколько он не наблюдал за её непеременчивой красотой и сколько времени не проходило, она ко всему прочему была не просто прелестна. В ней не была заметна гордость, превосходство, когда ведьмам приходило в голову учить её жизни. Нет, она была просто Энни - миловидное и искреннее мудрое создание. Она стояла как королева всех ведьм, держа на руке свою любимую птицу, внимая совету Юнклиды, которая стала для неё как мать, соглашалась не со всем, но прислушивалась, и что более странно - всегда благодарила за помощь, не выставляя себя выше других ведьм. Ей удалось сплотить всех настолько, что никто не чувствовал себя ненужным или обделённым.
  - Хотелось бы немного дождя. Из-за этой засухи и ленности Астор мои любимые растения почти засохли. Куда она опять пропала? Неужели охмуряет очередного мага?
  - Сказала, будет вечером.
  - Тогда это серьёзно. Интересно, что для неё вечер? Следующий день? Или опять придёт вразвалочку через несколько?
  - Ну, а почему ты ей не запретишь?
  - Что?
  - Прогулки под луной с очередным магом. Говорят, он настоящий красавец. Приехал с востока в поисках счастья.
  - Да пусть гуляет, только чур не сильно далеко; ты же знаешь, пока наша стена еще не укреплена, не стоит рисковать.
  - Она же не могла взять на свидание еще кого-то. - Лозарус захохотал и его смех не прекращался долго, потом он улыбнулся широко. - Она взрослая и самодостаточная женщина, к тому же еще и ведьма, так что не переживай, нагуляется и вернётся. Ты же не станешь её нянчить?
  - Тревожно мне как-то. Подождём несколько часов, и отправишься за ней.
  - Я не нанимался её караулить.
  Лозарус вспомнил предыдущее свидание Астор. Ему пришлось всю ночь делать ей комплименты, чтоб та забыла неприятного мага, который всю ночь кормил её сладкими речами о самых к ней благих намерениях, а под утро исчез. Он уже три года, как ушёл восвояси, и всё никак не найдёт сюда дороги, а бедная Астор страдала недолго: поплакала, затем забыла о нём и нашла себе нового ухажёра.
  - Какая она всё-таки глупая. Похоже, всё начинается заново. Ну как можно быть такой доверчивой? Ведь не впервой разочаровывается. Зачем входить в одну и ту же воду дважды, если заранее знаешь, чем всё закончится?
  - Но я же не могу запретить ей любить. Такая уж она чувственная и эмоциональная.
  - Этот маг, говорят, еще и пройдоха редкостный. Он ведь и к Юнклиде приставал, предлагая непристойные вещи. Ему всё одно. Всё равно кто-то да согласится.
  - А что, Юнклида, это правда?
  - Ой, Энни, еще как! Такого глупца еще не видела. Гуляет с Астор, а посматривает на остальных. Да был бы еще красавец, а то ни рожи, ни кожи, невысокий, с мелкими прыщами по всему лицу, рост с ноготок, зато задирает свой нос, будто какая-то важная персона.
  - А ты говоришь, красивый.
  - Астор влюблена, поэтому ей и кажется, что принц на волшебном коне.
  Юнклида перекривила:
  - Он то принц?! Да он не то, что не принц, ему не взобраться даже на коня!
  Энни засмеялась во весь голос, видя, как Юнклида взяла её посох и изгибаясь прошлась, копируя его корявую походку.
  - Хорошо, что хоть маг, а не дух из подземелья. Лгуны еще те.
  Они не договорили, как обиженная Астор вернулась. И была она одна, без сопровождения своего кавалера. Она шла по песку, закидывая на ноги мелкие ракушки, лежавшие у неё на пути, злясь сейчас даже на пыль у себя под ногами. Да, ее еще раз разочаровали. Но в этот раз свидание длилось короче обычного. По- видимому, она слишком быстро его раскусила и, не став дожидаться полного разочарования, дала ему пинка под зад. И так ему и надо; нечего цепляться к западной ведьме, ведь если вовремя не узнать свои границы, можно и вовсе не вернуться в родные края.
  Астор остановилась возле воды, намочила свои ноги, стряхивая при этом песок с подошвы, и прикусила губу от злости. Видимо этот тип проявил себя хуже десяти предыдущих.
  - Привет, Астор.
  - Здравствуй, Юнклида.
  - Не удалось свидание?
  - Не спрашивай. Хуже быть просто не может.
  - Какие наши годы! Сколько их еще будет!
  - Вот почему, скажи, мне так не везёт?
  - Не переживай, он всё равно тебя недостоин.
  Астор наклонила свою голову на плечо Юнклиды и зарыдала.
  - Поплачь, дитя моё, и всё скоро забудется. Может ударим его молнией и всё тут?
  - Нет, у него жена и две очаровательные дочурки, - Астор вздохнула.
  - Почему раньше не проверила?
  - Мои чувства помешали мне увидеть. Ладно, пусть живёт.
  Астор вытерла слёзы.
  - Всё, больше ни одной слезинки из-за мужчины.
  - А вот это верная позиция. Они этого просто недостойны. Постоянно в поиске, не удовлетворены тем, что имеют, а в конце концов страдаем от этого мы - женщины.
  Юнклида сделала строгое выражение лица. Откуда же ей это известно? Никто из ведьм никогда не видел и одного мужчину, который бы ей нравился. Она, казалось, не испытала этого чувства любить кого-то. Или выражает мнение остальных, правда не похоже на то.
  - Вы всё больше поражаете меня. - Энни сделала большие и удивлённые глаза.
  - Хотите сказать, они все такие, и у нас нет шанса встретить по-настоящему хорошего, доброго, любящего мужчину?
  - Этого я не говорила. Я лишь выразила, что в большинстве своём таковые давно не свободны, а остальные - так, ищут чего-то особенного. А что им еще надо? Любимая женщина встречает его с улыбкой на лице, но ведь для них это лицо ненавистно только от того, что оно бывает невесёлым, даже порой безжизненным, что перемены в нём не избежать хотя бы потому, что мы ведьмы, и наше лицо от рода нашего занятия не становится краше.
  - Да, многие из нас были брошены, некоторым еще предстоит узнать прелести этого светлого чувства.
  - Вы что, тоже разочаровывались в любви? - Энни еще пуще подняла свои брови от удивления.
  - Думаешь, если я самая старшая из вас, то мне чужды любовные страдания? Одно только - как я не любила и не была огорчена поведением одного, в тот момент единственного, сдерживала слёзы, чтоб не расплакаться прямо перед ним, не позволила ему измываться дальше. Но теперь у меня есть опыт, пусть неприятный, зато я отлично знаю - время лечит все раны.
  Энни посмотрела в ее глаза.
  - И вы больше так и не полюбили?
  - Нет.
  - Поэтому и ненавидите других мужчин?
  - Нет, отношусь к ним так, как они того заслуживают.
  - И что, все прям одинаковые? Я ведь тоже не женщина.
  Лозарус сморщил свой лоб. Его шутка как-то не удалась, но ему всё же стало жутко интересно, как на неё отреагирует Юнклида. Ведь он относился к ней с большим уважением. Из всех ведьм она одна смотрела на него как-то по-особенному.
  - Лозарус, ты не мужчина, а ребёнок. Забыл, что мне слишком много лет, но когда-то я тоже была молодой. Вот в то время я и встретила не того, а после этого думаешь, что всем от тебя только одного и надо.
  - Дело же не в летах, когда вы были слишком юны для любви. Вы же и сейчас молоды.
  - Поверь мне, я живу так долго на этом острове и видела стольких магов, духов и прочих, и некоторым действительно хотелось завоевать моё сердце. Но невозможно полюбить снова, даже спустя сотни лет. Моя молодость - только внешнее проявление. Да, у нас, бессмертных ведьм, большое преимущество над простыми женщинами, но и оно иной раз не помогает нам оставаться для любимого эталоном женственной красоты.
  - Но вы ведь встретили того единственного? - Энни присела на мокрый песок, подбрасывая мелкие щепки в огонь, так как рассказ Юнклиды был очень занимательным, и ей так хотелось узнать больше о жизни ведьм.
  - Да, ему удалось завоевать моё сердце и он как никто понимал меня.
  - А что потом?
  - Потом он часто приходил. Мы могли часами говорить при луне, дожидались вместе рассвета, и весь мир снова преобразился, появился смысл любить и позволить другому человеку слиться с тобой воедино.
  Энни посмотрела на горящие глаза Юнклиды. Они просто горели необыкновенным светом.
  - Ну, а затем?
  - Я стала замечать первые признаки старости, морщины на его высоком лбу, и он слишком быстро превратился из красивого юношу лет двадцати в дряблого старика.
  - И ты оставила его?
  - Нет, что ты. Пришло время, и он ушёл из жизни. А я так и осталась стоять на этом берегу в ожидании, что вернётся ко мне, если не тело, то его дух.
  - А это возможно?
  - Иногда, да.
  Энни наконец поняла безысходность, в которой та находилась.
  - Ты что, полюбила простого смертного?
  - Да. Другого мне и не надо было.
  Юнклида кинула взгляд на Лозаруса, потом на Энни.
  - Когда ты любишь смертного мужчину, нужно быть готовым отдать его морю. Потому как он всё равно от тебя уйдёт. Лучше, когда ведьмы выбирают кого-то из своих, но не всегда сердце подчиняется приказу разума.
  - И это не изменить?
  - Невозможно продлить лета. Ах, эта долгая бессмертная и скучная жизнь.
  Юнклида подошла к Энни и дунула на огонь.
  - К сожалению огонь гораздо легче потушить, чем заставить сердце забыть.
  Ведьмы сели в круг, взялись за руки и пропели свою ведьминскую песню. Они сидели почти до самого рассвета; кто-то размышлял о своей несчастной любви, а некоторые заснули у костра в мечтах о новой и светлой любви. Ведь что бы не говорила Юнклида о недостатке бессмертности, каждой хотелось хоть раз познать это чувство, а что будет потом - неважно.
  - Небольшая прогулка, моя госпожа, - предложил Лозарус.
  Он отвязал челнок и подал девушке руку, при этом не мог оторваться от её взгляда.
  - Нас ждут. Все развлечения потом.
  Лозарус взял вёсла в руки. За это время он сильно полюбил эту изменчивую девушку. Только когда появлялась возможность объясниться, что-то обязательно ему мешало. А по её встревоженному лицу было ясно, что она переживает от предстоящей встречи.
  - Ты чем- то встревожена, моя госпожа?
  - Я же просила не называть меня так, когда мы одни.
  Она опустила руки в воду и нежно ему улыбнулась. Эта улыбка была особенной. Она была мимолётной, но такой светлой первый раз за всё время вместе. Голубые глаза заблестели, казалось стали больше, выразительней. На шее висела всё та же цепочка с небольшим кулоном в виде сердца, которую она никогда не снимала, даже когда купалась при свете луны голой. Она всегда при ней, как талисман.
  - Интересно, чем же ей так важен этот кусок камня?
  Ямочки на её щеках выделялись иногда, только когда улыбалась, а делала она это крайне редко. Должно было произойти что-то особенное, что заставило б её снять грусть с лица, но этого не происходило уже несколько лет. Лозарус не мог понять, зачем ей сегодня такое короткое светлое платье, какие она не носила, только изредка, когда выезжала ночью за пределы поселения. Он то знает, как она радуется, когда видит своих друзей эльфов, по-видимому опять на встречу к ним. Хотя, казалось бы, это одеяние больше подходит к свиданию, значит кого-то уже себе приметила. И скорее всего, кого-то более красивого и значимого.
  - Так куда мы всё-таки направляемся?
  - Как я уже говорила, на тот берег.
  -Нет, это то я понял, не дурак. Потом в какое направление?
  - Сначала встречусь с отцом, потом по ситуации. Больших планов у меня нет, так что думаю вернуться дня через два. Ты переправишь меня на ту сторону, потом можешь быть свободен.
  - Понятно теперь, зачем так нарядилась, - приревновал Лозарус, правда не показал вида.
  Энни была недовольна, потому как ведьма всегда может прочитать мысли, и не только мысли, а и то, что этот парень до сих пор не осмелился сказать. Она не станет его торопить. Благородную причину, чтоб она выбрала более достойного претендента, понять наверняка возможно. Только её всё больше злила его нерасторопность, нежные, но очень короткие взгляды, которые сразу же отводились в сторону, будто его вело что-то более высокое, спрятанное в глубине души. Сейчас они опять одни посреди огромного водяного поля и опять ничего, ни намёка о чувствах.
  - Ну и не надо, подумаешь, он всего лишь воин, хотя странное поведение: в бою - солдат, в любви - просто болван.
  Энни продолжала накручивать себя неприятными и порой даже неприличными мыслями по отношению к нему, но остановить этот поток сильных эмоций никак не получалось. Она ловила себя на том, что все уже давно приметили её необычную краску на лице при его появлении, неконтролируемую грубость и даже порой высокомерие, выражаемое в каждом действии и слове. Только в этот раз всё было словно во сне. Ветер трепал её волосы, её лицо уже успело загореть от палящего солнца, нежные белые руки, хоть и были спрятаны под длинными рукавами её платья, всё равно не уберегли белизну её кожи, о которой она так пеклась. Ведьмы часто удивлялись, сколько часов проводила она возле воды, расчёсывала свои рыжие кудри, поворачивалась вправо и влево, любуясь своим отражением. И хоть немногие из них были уже в летах, помнили из своего собственного опыта, что только любовь может управлять страстным желанием быть лучше, чем ты есть.
  - Да, она красотка, - говорили не только её слуги, но и подруги. Но ведь ей важно не их мнение, а его любовь, о которой она мечтала, лелеяла надежду, что лёд тронется и ей не придётся ждать еще сотню лет до осуществления своей мечты быть рядом с ним. Энни ведь бессмертна, а Лозарус к сожалению смертен.
  Прошло несколько часов. Солнце спряталось и наступали сумерки. Вода разбушевалась, ветер усилился, на небе появились тучи. Энни накинула на плечи белую накидку, дотронулась, словно невзначай, до своей цепочки и тут её начало колотить. Причём это неприятное ощущение длилось несколько мгновений, будто кто-то схватил за горло и не отпускал. Ей подумалось в эти минуты разное: о любви надо забыть, переключиться на что-то другое или на кого-то другого. Заключение стало однозначным: Лозарус не переступит через свою неуверенность, а она через свою гордость. К сожалению для неё, дело было совсем не в любви.
  На противоположной стороне острова стоял кто-то. Энни не сразу узнала своего брата. Вот это перемена. Паторс отрастил бороду, завязал волосы в хвост, при этом это его не портило, наоборот, придавало солидности. На нём был папин плащ, в руках его же белый посох. Он осматривался по сторонам, высматривая по- видимому её, не замечая остальных девушек. Такое поведение ему совсем несвойственно.
  - Ты не меня ждёшь? - Энни улыбнулась.
  Паторс обнял её, что тоже странно. Или он сошёл с ума, или действительно изменился. Она почти поверила ему, потому как так хотелось, чтоб это оказалось правдой. Они же всё-таки не чужие люди.
  - Я рад, что ты здесь. - Он кинул взгляд на Валок, будто ожидал помощи со стороны.
  - Что-то не так? Я думала, меня встретит отец с кучей слуг. Тебе было не обязательно приезжать самому. Не подумай, что я не рада, просто удивлена.
  - Давай я, - предложила Валок.
  - Нет, я сам.
  Паторс некоторое время просто молчал, изредка посматривая на сестру, и набирался смелости. Потом он присел на песчаный берег, словно не в себе, и промолвил:
  - Отца больше нет.
  - Как нет?
  Энни заплакала, села рядом с ним и не могла дышать от боли.
  - Он погиб. Он был не один. Сотни эльфов, демонов положили рядом с ним свои головы.
  - Не понимаю, что всё это значит?
  - Эни, это война. Наш брат Ставрос присоединился к одному из чёрных магов и выступил против нас. Мы пригрели змею на груди.
  - Не понимаю, зачем Ставросу делать это? Это какая-то ошибка.
  - Это власть, сестра. Она теперь его подпитывает. Из нас всех он оказался способным на предательство. Вот от кого-кого, а от него не ожидал.
  Паторс стиснул зубы от злости, потом по его лицу пробежала слеза, и как ему не хотелось, чтоб она осталась незамеченной, всё равно не смог сдержаться. Он смахнул её быстрым движением руки.
  - По-видимому, Ставрос не мог дождаться смерти отца. Кстати, запад твой по праву; нам придётся сплотиться вместе и усилить охрану. Я пришлю несколько своих воинов завтра.
  - Брат, в этом нет нужды, но всё равно спасибо за заботу.
  - Смотри, тебе виднее. Сестра, ты главное не расстраивайся, мы обязательно справимся.
  - Ты что, хочешь убить его? Он же наш брат.
  - А ты что думала, что я буду играть с ним в прятки? Или есть идея получше?
  - Нет. - Энни продолжала плакать.
  - Если нет, то оставь это мне. - На этой ноте они расстались.
  Энни взяла вёсла в руки и села в лодку. Время было позднее. На небе появилась луна. Её сердце выпрыгивало из груди от этой боли. Надо было бы поехать с братом, но оставить всё никак нельзя. Волны качали лодку на мелких волнах. От её настроения вода окрасилась в тёмный цвет, и через несколько минут начался сильный ливень с грозой.
  - Посмотрите на небо, - сказал Лозарус.
  - Странно, но никто из нас не вызывал дождь, да еще и такой холодный, как этот, - удивилась Сатура не меньше.
  - Там что-то явно произошло. Я отправлюсь навстречу Энни. Не ждите нас слишком быстро. Из-за непогоды мы сможем вернуться только к утру.
  - Она разозлится. Ты же знаешь, ей не нравится, когда кто-то её опекает, - возмутилась одна из ведьм.
  Лозарус положил свой плащ в лодку, снова кинул взгляд на чёрную воду и, не задумываясь, начал грести навстречу Энни.
  - Что же такое могло случиться?
  Он знал, дождь закончится через несколько часов, а может продержится до самого утра. Только скажите мне на милость, откуда же взялся этот туман или что-то похожее на него?
  - Это плохо, совсем нехорошо. Значит с ней действительно произошло что-то ужасное.
  Лозарус блуждал в темноте слишком долго. Если бы не плач Энни и светящийся невдалеке фонарик, он мог бы искать её слишком долго, и не факт, что нашел бы. Он всё-таки увидел её. Она промокла, но не это его смутило, а то, что она плакала навзрыд, не обращая внимания, что из-за её плохого, грустного настроения, небо скоро сольётся с водой, и еще немного - и всё превратится в сплошное тёмное месиво.
  - Лозарус, я в первый раз рада, что ты ослушался моего приказа.
  - Энни, перебирайся сюда. - Лозарус протянул ей руку.
  - Больше я тебя одну не оставлю. Проси сколько хочешь!
  - Мне плохо, Лозарус. Как мне больно, если бы ты только знал.
  - Что произошло? Кто посмел тебя обидеть?
  - Никто меня не обижал. - Энни продолжала всхлипывать. Она достала платок, промокнула слёзы. На платке остались капли крови.
  - Да, мы не плачем как люди. Даже в этом наше различие. Поэтому ведьмы и не плачут. А я не могу. Я ведь просто девушка, понимаешь?
  - Не совсем, Энни. Если ты льёшь слёзы, значит в тебе есть что-то от человека. И всем свойственно плакать от обиды.
  - Это не обида. Папа мёртв. Я виделась с братом. Один брат предатель, другой деспот, которому нужна только власть, а третий ведёт себя так, будто меня нет. Я уже несколько лет не видела его. Вот где его черти носят?
  - Энни, будь сильной. - Лозарус пытался найти слова утешения.
  - Твой отец ведь наверняка знал, что когда-нибудь кто-нибудь позарится на его земли. Ты ведь должна это понимать.
  - Нет. Это не должно было случиться. У него не было врагов. Как Ставрос мог пойти войной, предать всех нас? Может его кто-то надоумил?
  - Может и так. - Лозарус пожал плечами.
  - Я совсем одна. - Энни немного успокоилась, перестала плакать, но эти слёзы казалось, застряли глубоко в душе; она задыхалась, вздыхала, выпуская пар.
  - Ты не одна. Я с тобой. - Лозарус опустил вёсла, прикоснулся к её распухшим губам:
  - Я люблю тебя.
  Лозарус прижал её к себе, начал целовать губы и мокрое от слёз личико. Он не мог оторваться, не мог контролировать своё желание быть рядом с этой девушкой.
  - Ты правда меня любишь? - спросила Энни.
  - А ты как думаешь? Кто из нас ведьма - я или ты?
  Энни улыбнулась.
  - Я конечно. Ведьмой может быть лишь женщина, в крайнем случае тебе остаётся стать колдуном.
  - Пока я просто мужчина. Успею перевоплотиться в мага.
  - Ты же говорил, что хочешь отречься от колдовства?
  - Я много что отрицал, и любовь тоже. - Лозарус пуще прежнего прижал её к себе.
  На небе появились звёзды. Одна из них всегда освещала будущее Энни, потому как называлась эта звёздочка Энос, что в переводе на их магический язык означало - путь к любви. Наверняка поэтому при её появлении на небосводе все ведьмы погружались в свои мечты. Любить хотелось каждой: такой сильной как Юнклида и такой впечатлительной как Астор.
  Энни утопала в этой самой любви. Она легла на дно лодки и, держа за руку Лозаруса, наблюдала за звездой. Любимый крепко прижимал её к себе, целовал её губы. Казалось, что боль потери немного отступила, и в сердце закралось новое чувство.
  - У нас всё будет по-другому! - говорила она вслух.
  - Наверняка.
  Прошло еще несколько лет. От мира, созданного Эриасом, почти ничего не осталось. С каждым днём появлялось всё больше претендентов на трон. Паторс пытался выследить брата Ставроса. Его воины прочесали королевство вдоль и поперёк, не оставили ни одного кустика, деревца, поселения, но всё оказалось тщетным. Он словно канул в воду. Понятно, что засел где-то и выжидает. Паторс понимал: пройдёт немного времени и он снова нападёт, поэтому его воины были расставлены везде. Север и юг охранялся солдатами днём и ночью. Всех подозрительных существ, будь они магами или простыми людьми, задерживали. Среди них попался соратник Ставроса - маг Моза. Его тело сожгли на костре, голову закапали в землю, а внутренности отдали на съедение лесным зверям. Так началась война между светлыми и тёмными сторонами света, в которую были к сожалению вовлечены не только сами светлые и тёмные маги, но и человечество, которое не было готово к неблагоприятным переменам.
  4 глава.
  Соломон.
  Поселение Сарос.
  В поселении Сарос, далеко от холодного севера и жаркого юга, решалась судьба местного шамана Эзара. В его покоях побывали местные лекари, колдуны, ведьмы, но никто не мог излечить его недуг. Один пришёл из дальних лесов. Говорят, жил в уединении где-то в горах, далеко от людей, наедине с природой. Слухи о нём шли разные. Кто-то воспринимал его как сильного мага, другие видели перед собой мошенника, для остальных он был просто мало знакомым человеком. В основном люди пугались его больших голубых глаз, из которых исходил яркий свет.
  Само по себе племя существовать не может, поэтому вся надежда оставалась на его сына Геспера, который после смерти отца займёт его место.
  Первая встреча с Соломоном оказалась не настолько приятным зрелищем. В свои семнадцать лет он выглядел как зрелый мужчина: отрастил себе длинную бороду, завязал длинный хвост, который сильно выделялся, когда он снимал свою с круглыми полями шляпу, и в правой руке держал деревянный посох, дополняющий его необычность перед сарийцами. Вот им было на что посмотреть! Один даже расхохотался, увидев его непристойную, по его мнению, внешность, снял небольшой чепец, служивший головным убором, когда наступали жаркие дни, и показал ему лысую голову. Тот ничему не удивлялся. Для этого племени - это был знак силы, а для него немыслимой глупостью, но каждому своё.
  - Ну наконец-то!
  Сариец был зол. Он послал за Соломоном давно, а того заметили только сегодня, и пришёл он не сам по себе, а пришлось применить немного силы. Одно хорошо, что Соломон не сопротивлялся, но эта его злостная ухмылка на лице раздражала. Хотелось сорвать её с лица, но приказ был доставить его в целости и невредимости, потому сделав своё дело, солдат передал его другому воину и сразу же удалился.
  Маг был на удивление спокоен.
  - Похоже, я не опоздал.
  Соломон поставил свой посох у входа, положил на землю котомку, достал сосуд с зелёной жидкостью и уверенно двинулся ко входу в шалаш.
  - Подожди. Не так быстро. Что у тебя там еще? - спросил сариец, достав из ножен свой острый меч.
  - Ничего особенного.
  Внутри оказались лесные травы и разноцветные камни разной формы. На взгляд - обычные булыжники, кроме одного, который сразу бросился в глаза воину. Он покрутил его в руках.
  - Думаю, он может пригодиться.
  - А я вот иного мнения.
  Соломон вырвал из его рук своё маленькое богатство. Конечно только для него этот камень становился значимым и обладал огромной силой, но этого-то никто не знал. Да и Соломон приметил только недавно, когда яркое свечение, исходящее от этого камня, разбудило его от крепкого, долгого сна. Но самое главное - самоцвет дорог ему, как память близкого человека, и отдавать его он не намерен.
  - Ладно, успокойся. Я же просто посмотрел. Нам приказано проверять каждого, кто заходит в шалаш к шаману. Без обид. Это не личное. Просто так положено.
  Сариец сделал шаг назад, потому как глаза Соломона испугали его до смерти. И хоть снаружи этот человек не напоминал ему мага, но после недовольного взгляда почувствовалась тяжесть на затылке, и несмотря на то, что тот был не из пугливых, считал лучше не злить Соломона дальше, а просто уступить.
  - Забудем!
  На лице Соломона снова появилась ухмылка.
  - Посмотрим.
  - Прошу! - сариец указал ему на вход.
  Соломон вошёл в жилище. Ему бросились в глаза некие образы, там же были разбросаны листья дерева шарус. Как не узнать знакомые длинные зелёного с примесью тёмно-синего цвета листья, имеющие сладкий аромат. Они несомненно убивали неприятное зловоние, исходящее от тела больного правителя, который давно мучился от болезни. Сам шаман был небольшого роста, волосы седые, но длинные. Он был худощав, по-видимому от болезни, лицо овальное, но бледное, большие карие глаза на фоне плюгавого тела казались больше, правда острота пронизывающего взгляда никуда не делась. Он поднял голову, ища глазами своего звездочёта.
  - Мэртэс, ты где?
  Тот сразу же явился, как всегда имея при себе свою звёздную карту, с которой никогда не расставался, и захватив два хрусталя (без них, по- видимому, никак не обойтись).
  - Тут я, тут. - Мэртэс поглядел на больного шамана. При этом не обратил внимания на его повышенный голос, так как шаман не отличался добрым нравом, а его плохое настроение по обыкновению никого не удивляло.
  - Ну вот он я. Чем могу быть полезен?
  - Ты, я вижу, как всегда очень торопился. Твоя медлительность мне начинает надоедать. Радуйся, что ты мой главный звездочёт.
  - Как только закончил дела, сразу к вам, - поклонился Мэртэс, не выдавая своего негодования.
  Он не считал себя великим волшебником, не имел понятия в лекарствах, зато обожал читать звёзды, и его знания смогли оказаться для него спасением. Раньше ему приходилось служить двум господам. Конечно он попытался сбежать от короля Мариуса, к которому никогда не испытывал особой симпатии, но очевидно и другой, Ставрос, оказался совсем не лучше. Скорее пришлось выбирать наименьшее из всех зол, а быть повешенным никак не входило в его планы. Пришлось применить всю свою хитрость и втереться к шаману в доверие.
  Если б только Соломон знал, зачем понадобилось его волшебное зелье. Видимое дело, его изворотливость помогла ему в тот раз избавить шамана от болезни, но ненадолго, так как... - одним словом снова понадобилась помощь друга. Однако, стыдно признаться, что он просто его использовал. И не исключено, что Соломон если ранее не пристыдил его за враньё, теперь наверняка сделает это.
  Его размышления прервали.
  - Ну, так представь своего друга, - потребовал Эзар, видя нерасторопность своего звездочёта.
  - Да-да, конечно.
  Мэртэс оторвался от карты, где только что поставил некую заметку, и поднял голову.
  - Это Соломон. Он лучший в своём деле. Вам крупно повезло. Его редко застанешь. Хорошо, что наши его заметили, иначе ушёл бы в лес и не нашли б.
  - Ты уж прости моих ребят, если оказались немного грубы с тобой, -извинялся шаман.
  - Да уж, методы у вас!
  Соломон оправил рукав. Рука всё еще болела от "нежного прикосновения" одного из сарийцев. Может его и хотели застать врасплох, но так и не смогли, а это небольшое недоразумение не смогло по- настоящему его разозлить. Кто и когда верит в изменение человеческой натуры, только не маг. Ему не привыкать каждый раз натыкаться на эту самую людскую тупость, которая выражает их несовершенный характер и слабость.
  - Ладно, оставьте нас наедине.
  Соломон достал из котомки маленький сосуд, положил рядом хрустальный камень тёмного цвета. Это был единственный несветлый булыжник такого маленького размера. Эзар не вмешивался в его волшебство, просто тихо наблюдал.
  - Вам нужно выпить это до дна. - Соломон протянул шаману зелёную жидкость.
  Тот повиновался. Но лекарь не закончил, кидал дикий взгляд, от которого не просто мороз по коже, а ощущение, что тебя не исцеляют, а медленно превращают в какой-то овощ. Тело будто замерзало, в голове слышался гул, или скорее чьё-то навязчивое жужжание. Закралось недоверие, правда успокаивало лишь одно, что Мэртэс хоть и ленивый по натуре, но не предатель. Да и зачем ему убивать старика?
  - Так ты закончил? - промямлил Эзар.
  Соломон не отвлекался.
  - Я тебя спрашиваю, ты закончил? Не люблю повторять дважды.
  Соломон на мгновение поднял голову.
  Шаман кинул на него недовольный взгляд.
  - Ну, готово? Или колдовать еще будешь?
  Маг безмолвно кивнул ему.
  - Мэртэс уже приводил колдуна. Его голова оказалась прекрасным украшением для моего храма. Надеюсь, ты не такой, иначе жаль будет убивать такого молодого лекаря.
  Как объяснить упрямцу, что он делает всё возможное, чтоб не оказаться следующим в списке приговорённых на смерть!
  Эзар почти уже заснул, но бормотал себе что-то несуразное под нос.
  - Вот, теперь всё, - проговорил Соломон, видя плоды своего волшебства. В спину прозвучали последние слова почти уснувшего шамана:
  - Я убью тебя.
  - Да как вам будет угодно, - промолвил громко Соломон и вышел.
  На звёздном небе показалась самая красивая звезда. Она появляется один раз в сто лет. Многие ожидали её возвращения, подсчитывали сроки по небесной дороге, некоторые не дожили, ожидая её яркого появления. Мэртэс рад, что не смог заснуть, пригляделся, и вот она - большая нефритовая царица парит в заоблачных далях.
  - Ну как он? Думаешь, поможет твоё новое зелье? - спросил Мэртес, ожидая приговора опытного мага.
  - Эзар в порядке. Даже грозился убить. Представляешь!
  - А это он может. Правда в том, что он не бросает слов на ветер.
  Мэртэс сел на мокрую траву. Его взгляд всё еще был устремлён на звёздное поле, избегая настойчивых расспросов.
  - Ты что, не боишься?
  - Нет. - Соломон сел рядом с другом.
  - Страшно другое. Ты ничего не хочешь мне рассказать? - спросил Соломон, достав свиток из своей котомки.
  - Да, мне нужно было это зелье не для себя, да ты и так всё уже подметил. Разве от тебя что-либо укроешь?
  Соломон покосился на друга.
  - Я совсем не об этом.
  Он сразу вспомнил свои последние наблюдения. Он так старательно пытался себя переубедить, что это не может быть правдой, что спустя недели истина выглядела совсем в другом. Когда дару всё же удалось переубедить своего господина в обратном, он просто сдался на милость звёздам.
  Трудно совладать с разумом, если речь о верном друге. Правда тот был болен звёздной болезнью, но это до сих пор не мешало им встречаться на этом месте для решения более важных вопросов в области магического искусства. Сейчас Соломон видел перед собой испуганного зверька. Где-то он даже был схож с ним: тоже боялся, но не быть убитым и раздавленным, а умереть с чувством невыполненного долга.
  - Мэртес, я думал ты умнее. Мы ведь договорились не рассказывать о наших наблюдениях, а ты всё растрепал Эзару.
  - Нет, не говорил. Кто знает, может нас пронесёт или... - Мэртэс замолчал, чуть не сболтнув самое важное, что необходимо сохранить, как козырь. Кто знает какое расположение звёзд к тебе будет завтра.
  - Не стоит волновать Эзара глупой болтовней, - продолжил Соломон. Этим он добился лишь холодности и безразличия своего названного брата.
  - К тому же ты подвергнешь смерти многих людей, которые не заслужили наказания, а о нас магах я промолчу. Если небесам суждено дать нам возможность изменить наше грядущее, то я в любом случае буду первым, кто будет бороться до конца. Ты со мной?
  - Я был беглецом много лет, тебе ли не помнить! Я останусь здесь и буду надеяться, что ты всё решишь. Я не трус, но устал бежать в неизвестном направлении. Это не для меня. Хватит того, что меня до сих пор ищут. Хорошо, что южному правителю не приходит в голову искать меня среди живых. Предпочитаю числиться мертвецом.
  Конечно Мэртэс помнил, как в первый раз пересеклись их пути. Ему еще тогда показалось, что Соломон находится в своём вымышленном мире, созданном им самим. От взгляда этого человека никак не скроешься, но ему нужно хотя бы попытаться.
  - Соломон, ты знал, что его гостья Валок принесла в долину магов беду? Осмотри девушку. Ты в этом один из самых сильных. Впрочем, говорят, она очень красива, могу и я попробовать.
  - Даже не надейся. Паторс оторвёт тебе голову и скормит своим воинам. - На этом они расстались.
  Пришлось идти кратчайшим путём через глубокую долину, к подножью гор. Соломон не обращал внимания на раны от острых шипов колючих растений, впивавшихся в его ноги и оставлявших свои следы.
  За многие годы странствования он постарел. В волосах появилась проседь, седина на висках местами прорезалась мелкой паутиной, на его овальном лице выделялись бледные тонкие губы, брови утратили свою идеальную форму, превратившись просто в две небольшие линии, выступая высоко над его прямым носом. Наверно, если б не посох - неотъемлемая часть его облачения - и выразительные голубые глаза, которые выделялись из всей простой внешности, его можно было бы перепутать с простым и невзрачным стариком.
  Его встретили у ворот и провели в полутёмную комнату в левом крыле замка. На окне стояла маленькая клетка, на деревянном небольшом столике чёрная свеча, дым от которой сразу же поднялся вверх. Освещения оказалось достаточно, чтобы приметить, что девушка, несмотря на свою бледность, была очень привлекательна.
  - Не стоит так беспокоиться, - сказала Валок, увидев заботливый взгляд молодого человека, уставившегося на неё, как на диковинку.
  На её лице горел лёгкий румянец; волосы были распущены до плеч и слегка касались её шелковистой шеи; глаза, как две большие чёрные бусинки, пристально уставились на незнакомого человека. Она доверилась ему сразу, не сомневаясь, почувствовав некую симпатию.
  - Стоит, стоит. - Соломон потрогал ей лоб.
  От него пошло такое тепло и нежность, неописуемое ощущение, которое её покорило, да и его голос был не таким грубым, как у Паторса, а сладкий для слуха.
  - Мне неудобно, что мы оторвали вас от дел. Разве Паторса переубедишь? Я говорила ему, что я в порядке.
  - Поглядите- ка на неё! - Паторс вмешался в разговор. - Ты почти не спишь в последнее время, а о ночных полётах и речи вести не надо, я не могу брать тебя с собой, пока ты засыпаешь на ходу.
  - Ты только подумай, Соломон, она засыпает во время полётов на огромной высоте. Что, если она просто упадёт, и всё тут! Так же дело не пойдёт.
  - Да нет, ты всё правильно сделал.
  Соломон снова и снова смотрел ей в глаза, не мог оторваться от её обольстительного взгляда, мало обращая внимание на возмущения Паторса. Ему жаль девушку. Он слишком хорошо знал его. Наверняка она ему надоест, и он помчится навстречу новым приключениям. Не впервой ему наблюдать за женскими страданиями. Паторса хватало ненадолго, а чувства умирают, если не любить по-настоящему.
  - Твоей девушке опасны эти перелёты, с этим надо повременить, ну хотя бы до рождения дочери. Потом всё можно. Повторюсь: никаких дальних передвижений, ни на конях, ни вообще.
  - Ребёнок? Дочка? - Паторс был ошарашен и в одночасье горд. Хотелось бы сына, но девочка тоже неплохо. Второй однозначно будет парень.
  - Вы что, не знали об этом? - удивился Соломон неведению опытного мага.
  - У тебя случайно нет других дел? - проворчал Паторс.
  - Сегодня я весь в твоём распоряжении.
  - Какое детство, - подумала Валок.
  Её мысли по ходу были услышаны Соломоном. Как он ей нравится. Свободен от предрассудков, говорит без стеснения, так просто, будто уверен в каждом своём шаге.
  - Я обязательно последую вашему совету. - Валок протянула ему свою руку.
  Его прикосновение снова обожгло сердце, поток света словно ворвался в её душу, медленно вытесняя ту любовь, от которой отказаться уже никак нельзя. Теперь она не просто девушка мага, а жена, и по закону не имеет права на другие, более сильные чувства. На этом она заставила своё сердце реагировать на этого уважаемого человека по-другому.
  - Спасибо вам. Надеюсь, мы можем вас как-то отблагодарить за вашу доброту? - она взглянула на луну. - Вы потратили с нами уйму времени.
  - Не стоит меня благодарить. Я вырос в этих местах, теперь вижу, что прошло слишком много времени и мы больше не дети, а казалось, это было только вчера.
  - Тебе не безызвестно о кратковременности нашего земного пути. Что поделаешь. Беззаботное детство - это для простых людей; у нас на него совсем нет времени. Видимо, одним всё, другим ничего. Ну, нам магам, оно и не нужно. Пока те наслаждались охотой и ребячились, мы выучили основы колдовства и стали называться светлыми магами. Куда же без нас?
  - Даже не знаю, наверно никуда. Ну, время позднее, а передо мной дальний путь. Позвольте мне откланяться.
  - Нет, нет. Даже слышать ничего не хочу, ты остаёшься. Вообще не понимаю тебя. Ты редко появляешься в этих местах и совсем забыл друзей.
  - Я помогаю людям. Это моё призвание. К тому же - я обожаю горы.
  Его маленький домик стоял высоко в горах. У подножья зелёный лес, а сверху горные вершины. Он так давно отрешился от мирской жизни и превратился в человека, в чьём сердце была непреодолимая любовь к людям, к которым его тянуло. Его воспитывал старик, однажды нашедши его в горах в маленьком кювете, где его бросили умирать. Со смерти названного отца прошли годы, но он до сих пор не смирился, что не смог распознать его недуг. Вот он и бродит между четырьмя сторонами света, чтобы доказать себе самому, что его магические силы помогут ему спасти как можно больше людей, дабы доказать самому себе, что он и есть тот, кто изменит придуманные кем-то законы существования человека.
  Соломон остался на несколько дней в замке. Предлогом стала Валок, в присутствии которой ему сразу хотелось изменить положение звёзд на небе. Появилось желание защитить её от человека, который станет самым большим злом на свете, в чьём сердце зародится ненависть ко всему живому и изменить это может только маленькое существо, зародившееся в теле юной красавицы Валок. Как мог он рисковать человечеством, зная, что другого пути уже не будет.
  Соломону досталась последняя комната в правой стороне замка. Он кинул плащ и расположился на полу не потому, что не было достойной кровати, а потому как привык спать под огромным звёздным небом. Ему было неспокойно на душе. Он встал, пошёл вниз по резной лестнице и наткнулся на потайную комнату без окон и дверей. Если б не зеркальное отражение Паторса, он прошёл бы мимо.
  В небольшом тёмном зале стояло множество неярко горевших светильников, служивших для освещения нескольким слугам, жившим в замке. Паторс достал клинок и раскрыл магическую книгу. Существовавший способ оказался небезопасен. О нём маг совершенно забыл. Теперь вспомнились детские игры, в которых всегда выигрывал Ставрос, потому как был намного ловчее и быстрее всех. Только теперь это не безобидное баловство, а настоящая война, первая на его памяти, и он убеждал себя, что последняя.
  Паторс сидел на полу, начертил круг и начал читать заклинание. Поднялся дикий вопль несчастных, потревоженных от долгого пребывания в тёмном мире душ, выходом из которого было зеркало, стоящее посредине комнаты.
  Тот, кого вызвали, оказался не так страшен. Он выглядел обычно и неприметно, правда его одежда была продырявлена острым предметом, голова качалась из стороны в сторону, а на ногах вместо длинных сапог одета странная обувь. Его болотный цвет кожи приемлем для зрения, если не присматриваться. Он походил на великого воина, держа руку на рукоятке меча, и смотрел с недоверием. В его тёмных глазах было что-то ужасное, но Паторсу стало всё равно, главное избавиться от брата Ставроса.
  - Чем я могу быть тебе полезен? - спросил дух, склоняя голову перед правителем. Он поднял свой длинный хвост для устрашения и голову, внимая приказу.
  - Странно, вроде бы эти существа вымерли давно, - подумал Паторс, обратив внимание на зелёный хвост; на нём были странные жёлтые пятна, словно заклёпки на костюме. Но вот большие размеры этого самого хвоста казались больше самого существа, стоявшего перед ним. Из-за гордого нрава он уже давно потерял близких ему людей. Не хватало недооценить этого, заметил он, после чего осмелел и начал разговор открыто, как будто перед ним один из слуг.
  - В общем так: Ставрос - эта свинья - собрал все демонов и наступает на северные земли. Я так устал от его злости и хитрости. Нет сил терпеть постоянные нападки со стороны.
  - Насколько я понимаю, ваш отец не обещал ему ничего, что тому что-то достанется.
  - Он решил оспорить решение отца. Юг по праву принадлежит его брату Мариусу, север по праву мне, ну а сестре западные земли.
  - Не кажется ли тебе, что это как-то несправедливо по отношению к нему?
  - Ставрос никогда не хотел власти, да я и видел то его редко в последнее время. Кто же мог подумать, что ему придёт в голову убить отца и бороться за власть.
  - Да, но этого можно было ожидать, зная характер твоего брата.
  - Подскажи, что его успокоит?
  -Так, так... - дух начал ходить по комнате, подошёл к клетке, где сидела в заточении птица с голубыми крыльями, и открыл её.
  - Ну я могу конечно предложить вам... Дай подумать! - он схватил летящее создание, которое металось по комнате в поисках какого-нибудь отверстия, и съел её.
  Паторс скривился. Не то, что он любил птиц или ему жаль, просто противно смотреть на сам процесс. Эту птицу обожала его жена. Придётся придумывать какую-то историю, почему она вдруг исчезла.
  Дух открыл рот, засунул палец и чистил зубы, будто ему что-то мешало. Потом он, к счастью, начал касаемо дела:
  - Да, так что мы решили? - он рассматривал свои длинные ногти, развалился на стуле, будто у себя дома, почесывая затылок.
  - В моих силах проучить твоего брата, ну или убить, если пожелаете. - Он показал на шею и засверкал глазами.
  - Что желаешь? Убить или проучить, чтоб неповадно было соваться к тебе? Только предупреждаю, мои услуги кое-чего стоят.
  - Ага, с этого бы и начал. - Паторс достал сундук с побрякушками. Вполне возможно, что что-то его заинтересует. Там были золотые, серебряные монетки, разноцветные камни и много другой чепухи.
  Дух наклонился, недовольно посмотрел.
  - Нет, к такому я равнодушен. Может еще посмотришь и чего и нароешь. Он ухмыльнулся, почти засмеялся, затем сделал серьёзное лицо, закрыл сундук и сел на место.
  - Вот, а что же тебе еще надо. Ты же мертвец.
  - Да, я мертвец, как ты соизволил мне напомнить, и с твоей стороны это даже звучит как оскорбление. Но даже нам, мертвецам, хочется жить на широкую ногу.
  - Не думал, что это тебя как-то оскорбит.
  - Нет, отчего же, продолжай. Все вы на одно лицо. Сначала вызываете к себе, а потом говорите некрасивые вещи. Но я могу и уйти. Может у тебя без помощи мертвеца получится.
  Дух направился к зеркалу.
  - Подожди! Ну зачем ты так сразу. Я всё понял. Хорошо, об оплате поговорим позже. Сделаешь работу - приходи, потолкуем.
  Тот сразу повеселел, зазевал, будто устал, поставил одну руку на зеркало, выкрутил свою немаленькую головешку.
  - До скорого, считай твой враг уже пакует вещи.
  Соломон вошёл в комнату. Это была не маленькая комнатушка, которая представлялась ему. С каждым шагом коридор удлинялся, свечи горели где-то вдалеке, хотя казалось, что совсем близко.
  - Ау, Паторс, ты где?
  Его голос отдался эхом, а в ответ ничего. Всё это наводит на мысли, и по- видимому с Паторсом беда. Пришлось потрудиться, чтоб найти его и стало ясно, что Паторс прячется от назойливых глаз.
  - Ты это что задумал? - Соломон схватил духа за хвост.
  Тот завизжал, изворачивался как мог, поцарапал Соломона за лицо, вырвался наконец и исчез в зеркале.
  - Глупо не прибегнуть к помощи духов. Кстати, этот мне даже понравился. Надеюсь, ты не сильно его разозлил и он исполнит то, что обещал, - проворчал Паторс, заметив непонимание в глазах Соломона.
  - Совсем с ума сошёл. Если он вернётся опять, он потребует оплату.
  - Ну подумаешь, отдам ему пару золотых слитков, пусть радуется. Думаю, я разберусь с этим без тебя. - теперь злился Паторс.
  - Он потребует другую душу. И кто станет жертвой?
  Соломону жаль, что друг так наивен и совсем не понял, что самый опасный демон подземелья перевоплотился в простого мелкого духа и провёл его, как мальчишку.
  - Да никем я не буду жертвовать. Что за глупости. Хочешь сказать, я так глуп и неопытен. Нет. К тому же у меня в запасе пару дней, неделька, может месяц. В общем, не переживай, я справлюсь без тебя.
  - Дорогой друг, ты вспомни, чему нас учит белое мастерство.
  - Ну вот опять начинаешь свои нравоучения. Я ж больше не тот мальчик, которого ты провёл в прошлый раз.
  - Так ты что до сих пор злишься? Это же было просто учение, зато вон ты какой стал. Забыл напрочь все белые законы и пустил вход тёмные.
  - Так может до старости надо было цацкаться со Ставросом, сесть в кресло и просто дожидаться, пока тот проломит ледяную стену. К твоему сведению, он орудует тёмными силами. Или ему можно, а мне нельзя?
  - Почему ты такой упрямый, как осёл. Причём тут, кому можно, кому нет. Ты должен управлять данными тебе силами, а не они тобой. Что касается Ставроса, его тёмные демоны всё равно не проломили бы стену. Это же духи, они слишком долго были в заточении и уже давно потеряли магическую хватку. Да что говорить долго. Ты сделал свой выбор, остаётся только надеяться, что с меньшим ущербом для себя.
  - Прощай. - Соломон накинул плащ и растворился в темноте.
  Соломон двинулся в сторону востока. В тех местах, где нет льда и солнце радует своими лучами, его душа успокоилась. Его безответная любовь продолжала жить в душе, правда пришлось закрыть её на ключ, потопить воспоминания, и со временем почти полностью заставить это чувство заснуть мёртвым сном.
  Слух о смерти Ставроса пронесся птицей по всем поселениям и дошел до востока. По слухам, он умер во сне, так и не добравшись до своего брата.
  - Простите нас, мы совершили грубую ошибку, этого больше не повторится. Ну как нам искупить свою вину? - демоны склонились до земли, их шерсть шевелилась от страха, клочья шерсти сбиты, в глазах существ, отроду не знавших чувства вины, читалось сожаление.
  - Так, так... Предать меня решили? И это за то, что я выпустил вас, дал кров над головой. Не могу понять, чем же Ставрос мог вас купить, продажные мелкие существа. Да я разорву вас на мелкие части!
  Он схватил одного.
  - Сколько ты пробыл в той тёмной темнице?
  - Несколько сотен лет, мой господин. Я даже не помню точно, сколько я там проторчал.
  - А ты?
  - Очень долго мой правитель. - Красный демон почесал затылок, будто пытался вспомнить день своего заточения.
  - Ну, а вас, по-видимому, вызвал Ставрос, - Паторс не побоялся щелкнуть одного по уху.
  Тот не шевелился.
  - Да, мой король. Это так. Кстати, как вы нас всех различаете?
  - Ты еще мне вопросов не задавал! Молчать, когда Паторс - чёрный маг - разговаривает с тобой. Твоё дело отвечать по существу.
  - Простите за дерзость.
  - Ну, как говорит мой хороший друг, каждый заслуживает второй шанс. Так, я посмотрю на вашу службу и тогда решу, что с вами делать. Предупреждаю: замечу за вами малейший промах, сгною в тёмных темницах; и поверьте мне, там всем хватит места.
  - Мы вас не подведём. Будем выполнять все ваши приказы беспрекословно.
  - А вот это еще надо заслужить.
  - Можно идти? - Дух поклонился ему до земли. Этот был какой-то странный. Его шерсть менялась с чёрного в серый цвет, когти на лапах слишком длинные, рога покрыты мелкими буграми, белые клыки раздвигали пасть на две части так, что казалось, будто он постоянно и зловеще ухмыляется.
  - Как тебя прозвали?
  - Мортис, мой повелитель.
  - Значит будешь Мортус.
  На этом демоны были прощены и стали служить Паторсу. Они поняли, что еще одного шанса у них не будет, поэтому со временем стали непобедимыми воинами. Ко всему прочему, Паторс научил их держаться всегда вместе, так как при любых обстоятельствах только это могло обезвредить любого врага, особенно такого, который планировал погубить его и днём и ночью. И этот враг не стал ждать приглашения на ужин, просто пришёл, дабы получить обещанное. Перед этим маг отправил своих воинов, так как совсем не ожидал увидеть его так скоро.
  Он явился в тёмном плаще с ярко выраженной ухмылкой на лице. Одной рукой дух смахнул пыль со стула, придвинул его ближе и уселся.
  - Пора бы заплатить мне за мою услугу, - крикнул он, и стены замка задрожали от его голоса.
  Паторс сразу вспомнил о своём долге. Его власть распространялась почти на всех, кроме демонов подземного царства, которые не прощают своих должников.
  - Чего ты хочешь? - Паторс вспомнил о словах Соломона, правда считал, что бы не случилось, он готов дать ему отпор.
  Дух оглянулся на присутствующих в замке. Какая удача, почти никого то и не было здесь. Слуги словно растворились, а те, кто перед ним, были лишь пылинками на его одежде.
  - Я мог бы насытиться Авториусом, но он слишком слаб, а вот твоя дочь - другое дело; её способности выше всех вас вместе взятых.
  - Нет, я не отдам тебе Изидору. Проси кого-нибудь другого.
  Паторс передал ребёнка жене, за ним стал Авториус. Теперь ему стало понятно, что имел ввиду Соломон, когда говорил о хитрости этого чудовища. Пришлось импровизировать. Он натянул волшебную нить и засмеялся, думал выиграл, оказалось проиграл.
  Дух расправил крылья, подлетел к невидимой для людей броне и пробил её одним дыханием.
  В замке всё замёрзло, пол покрылся льдом, будто вместе со злым демоном пришла нескончаемая зимняя стужа.
  Валок прислонилась к ледяной стене. Её белое волшебство ничто по сравнению с тёмной силой Паторса. Ему не привыкать бороться с нечестью. К тому же трудно выстоять войну, когда тебя переполняет страх за жизнь своего собственного ребёнка. Страхом и воспользовалось это существо. Оно вселилось в маленькую девочку, душило её, пытаясь поработить её изнутри.
  - Держи его, Паторс, - раздавались крики обезумевшей матери. Но кто-то боролся рядом. Только она одна знала, что это был Соломон, который, даже не находясь рядом, посылал ей силу выстоять эту длительную борьбу.
  - Смотрите, она дышит. - Авториус наклонился над ней и был доволен увиденным.
  - По-моему мы справились.
  - Да, оно ушло.
  - Ты видишь его где-нибудь?
  Авториус огляделся.
  - Нет, вроде бы исчезло.
  - Всё-таки я непобедим.
  - Милая, всё позади. - Паторс не услышал ответа, он посмотрел ей в глаза, но она продолжала смотреть в одну точку.
  - Милая, что с тобой? - спросил Паторс, прикоснувшись к ней.
  Валок даже не шевельнулась, словно её тело замёрзло от холода.
  - Отойди-ка, брат! Мне совсем это не нравится. По-моему мы что-то упустили, не досмотрели. - Авториус начал трусить её со всей силы, так как она не реагировала на слова.
  - Дух внутри неё; отпусти, иначе она погибнет.
  - Ха-ха-ха! Смотрю, вы уже успели соскучиться, - говорила тварь у неё в голове.
  Паторс не выдержал, пытался вытрусить оттуда весь мусор, то есть сидевшего в ней демона. Но никак. Ничего не получается.
  Эта война длилась слишком долго. Авториус не мог допустить смерти брата, поэтому старался использовать все возможные силы, дабы помочь ему. Он хоть и белый маг, но в тёмном искусстве разбирался неплохо, а этого духа не выкурить белыми шарами, которые катались в его сознании и к несчастью растворялись слишком быстро. Пришлось напомнить себе, что это его брат, единственный оставшийся в живых брат, и тут не до принципов. Конечно, ему ли не знать о последствиях этой битвы, но отец, будь он сейчас рядом, поступил бы так же.
  - Лови! - Паторс кинул ему магический щит, потому как тот не был искусен в защите от могущественных тёмных сил.
  Сам Паторс извивался, как змея на каменном полу. Невозможно определить, кто на данный момент находился в его теле, и проследить, когда тёмная сущность насладится своей победой и оставит его в покое. Это являлось лишь догадкой белого мага Авториуса, который по своей доброй натуре надеялся, что случится это довольно скоро, потому как тот уже получил свой долгожданный трофей. Ведь тело Валок продолжало лежать бездыханным, и эту битву они к сожалению проиграли.
  - Паторс, покажись мне, я не понимаю.
  Над ним и духом поднялась тёмная дымка. Она была похожа на огромную волну, через которую никак не пробраться, если только не пустить вход обратное оружие, но этого Авториус не мог: что если оно заденет именно брата.
  - Авториус, уходи сейчас же, - слышалось где-то в глубине.
  Потом голос затих, туман рассеялся, и перед Авториусом было тело Паторса.
  
  - Теперь ты пойдёшь со мной! - приказал демон Шаарон, схватив Валок за руку.
  - Отпусти меня сейчас же, иначе пожалеешь. Мой муж придёт в себя и тебе придётся плохо.
  - Может через сотни лет и вернётся. Ты уже мертва. Зачем ему мёртвая жена. Он быстро утешится другой.
  - Нет, я не мертва. Что за бредни. Я еще не совсем потеряла рассудок.
  Валок посмотрела на бездыханное тело, опустилась на колени, дотронулась пальцами очень осторожно до лица, губ, провела рукой по подбородку, пытаясь заставить тело двигаться. Нет, оно не стало живее прежнего. Она действительно умерла.
  - Но я еще такая молодая! Зачем я тебе нужна!
  Валок заплакала, правда не видела своих слёз, но точно знала, что они должны течь по щекам.
  - Наверно, когда умираешь, всё по-другому, - успокаивала она себя.
  - Не переживай. Я найду тебе применение. Не упирайся, будет не так больно.
  Они перешли через перевал. Она оглянулась на замок и пошагала по чёрной тропинке вперёд, оставив свою прежнюю жизнь за десятью холмами.
  Авториус собрал всех магов, лекарей, целителей, кто хоть когда-то имел дело с подобными духами.
  - Я же вам говорю, всё тщетно. Дух уничтожил его человеческую натуру, и еще неизвестно, понравится ли вам тот, кто потом появится перед вами. Послушайте же меня. Мне понятны ваши чувства, но он не будет больше тем, кого вы знали.
  - Ты так и будешь трепаться языком или всё-таки продолжишь?
  Молодой парень опустился на колени.
  - Помни, я тебя предупреждал.
  Через несколько долгих и мучительных недель Паторс очнулся, правда не узнал своего брата и тот мир, который его окружал. Сначала он использовал для общения какие-то знаки, чтоб его понимали остальные. Прежняя жизнь была чем-то новым. Когда листья на деревьях окрасились в лиловый цвет, на небосводе появился знак трёхконечной звезды и мир окутала тьма на какой-то миг, а затем яркие солнечные лучи прорезали небо, Паторс пришёл в себя.
  Глава 5.
  Вильям.
  Солнце стояло высоко над облаками. Вдалеке синели горы, которые подпирали своими вершинами пышные облака. Лес расстилался впереди необъятным зелёным ковром. Он окружал своей стеной маленькую деревушку Веду, которая скрывалась в его объятьях от внешнего мира. Еще прадедом Августа была нарисована карта созвездий, позволяющая видеть важные события этого народа. После смерти его жены он остался совсем один; бороздил просторы реки Сурру и тонул в своей печали каждый раз, когда речное течение оставляло его без рыбы. Похоже, он всё чаще стал слышать голоса речных фей, которые сводили его с ума. Водяные свиристелки не давали ему покоя, приходилось возвращаться в деревню с пустыми руками.
  В обычное солнечное утро Август поднялся, напоил своих овец и снова на реку. Его дом стоял на берегу реки, рядом загон с овцами, тут же небольшой деревянный сарай. Сарай он построил недавно, потому как купил лошадь. Теперь не придётся добираться чем не попадя на базар, и иногда его заносило к ушлому торговцу, чтобы немного выпить. Правда времени не хватало на особые развлечения, но иногда всё же получалось. В последнее время его друг Гето частенько к нему захаживал, да и понятно, он одинок по воле несчастной судьбы, а тому просто нравилось быть одиноким холостяком.
  - Август, как ты? - спросил Гето, встретив его.
  - Да всё нормально.
  - Куда собираешься в такую рань? - спросил тот удивлённо.
  - Как обычно. Может хоть сегодня повезёт чего-нибудь поймать. - Август закинул на плечи ведро и шаркал по направлению к реке.
  - Удачи. Мы собираемся сегодня у таверны. Может присоединишься. Всё- таки девять лет с тех пор, как твоя жена умерла, пора всё забыть и начать новую жизнь.
  - Сегодня не получится. Всем привет.
  Август словно не замечал, что друг просто хотел вытянуть его из дома, приходил в его кузницу, любовался его мечами и галдел без умолку, будто ему нечем заняться. А всё потому, что все стали уже переживать. Девять лет не малый срок, да и Август был уже далеко немолодой несмышлёный парень, а зрелый мужчина. Но беда в том, что он замкнулся в себе, и никто не имел понятия, что на самом деле у него на душе; могли только догадываться, что не может пережить смерть жены.
  - Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.
  - Да, я понял. Ну я пошёл, некогда мне с тобой болтать. - Август насупился, что одного слова недостаточно, чтоб тот его не доставал.
  - Никуда не денется твоя рыба.
  Август насупил брови.
  - Ладно, не буду задерживать.
  Очень быстро Август оказался наедине с прозрачной водой реки Сурру. Он закинул сеть, сел на мохнатый камень и его взгляд удалялся, будто он был совсем не здесь, а где-то далеко. Казалось, боль давней утраты почти затихла, и стало немного легче дышать. Наступил вечер. Солнце спряталось за горизонт, но он не торопился вернуться в свою лачугу, где всё напоминало о его боли. Вдруг ему кто-то померещился.
  Силуэт подошёл к воде, положил свёрток на землю, опустил ноги в воду и снял капюшон тёмного плаща. Это была девушка. Она начала громко плакать, потом обернулась в сторону Августа, но не увидела никого и ничего из-за темноты и небольшого горного выступа. По всему она готовилась прыгнуть в реку и совсем не для того, чтоб окунуться в прозрачную воду, а хотела лишить себя жизни. Сколько Август не присматривался, в голову шло лишь это логическое объяснение. Он долго не осмеливался подойти, потом всё-таки решился.
  - Простите, может вам помощь нужна?
  Незнакомка подняла небольшой свёрток, пробормотала что-то себе под нос и не оборачивалась на молодого парня, стоявшего в нескольких шагах от неё.
  - Девушка, ты меня слышишь? - Август сделал еще несколько шагов. Теперь это было уже делом принципа. Он вспомнил на мгновение, как это потерять близкого человека. Может оттого, что ему не чужда чужая боль, или потому, что не мог смотреть на женские слёзы, ему захотелось помочь этой незнакомке.
  - Может хотя бы назовёте своё имя. - Август настаивал, но не подходил слишком близко, чтоб не напугать её. По всему видно, она и так достаточно испугана.
  - Меня зовут Агрепина. А это мой маленький Вил, - сказала она через несколько минут, захлёбываясь слезами.
  - Хмм... Значит Вильям. Необычное имя. Вы из шатунского племени?
  Агрепина обернулась.
  - Да. Мои родители называли себя предками богини Марру.
  - Ага. Теперь понятно. - Август посмотрел на незнакомку. Она была красива. Женщины из его племени были в основном блондинками со светлыми выразительными глазами, а эта хоть и была светленькой, с длинными почти до земли волосами и голубыми глазами, но кожа была тёмной, будто спала под открытым солнцем.
  - Может всё-таки спустимся? - Август протянул ей руку.
  - Нет, ты иди, а я останусь. - Агрепина вспомнила, зачем пришла.
  Её решение умереть было твёрдым и хорошо обдуманным. Она убежала далеко за пределы своего племени, дабы избавить родителей от позора. Злой демон надругался над ней, разрушил её жизнь и мечты и возможно грядущее счастье. Ей не было известно его имя, поэтому первое попавшееся, которое подходило ему, было злой дух в облике человека, на втором она остановилась, называя его демоном без лица. Он был тем, о ком слагали плохие легенды, тот, от кого прятали детей и с кем не заигрывали пожилые дамы, будь они сто лет одинокими. А после надругательства ничего другого не оставалось, как бежать. Богиня Марру навела бы на всё племя проклятье. По её мнению выхода другого нет. Вот осталось одно мгновение и всё закончится.
  - Агрепина, подумайте хорошо, прежде чем сделать глупость. Я понимаю, что я тебе чужой человек, и ты не должна ко мне прислушиваться, но от своих проблем убежать невозможно и даже смерть их не решит.
  - Мои точно решит.
  - А как же ваши родные, неужели они вас не ищут?
  - У меня никого нет, кроме этого малыша. - Голос Агрепины дрожал, глаза опухли от слёз.
  - Тогда проклятие этой твоей богини ляжет на кого-то из твоей семьи. На отца или мать.
  - Мой отец и есть моё проклятие, вернее стал бы им, если бы я не убежала подальше от моего племени.
  - Хмм... Одни уходят и у них нет шанса вернуться, а другие сами вешают себе петлю на шею. Хорошо, давай прыгай! Жаль малыша, совсем не пожил на белом свете, да и с матерью ему тоже повезло. Она же пытается уберечь его от проклятия невидимой богини. А она точно существует? Может это лишь образ человеческой глупости и неуверенности в своих силах?
  - Что ты понимаешь в этом. - Агрепина открыла лицо сынишке, заглянула в его такие прозрачные голубые глаза и еще пуще заплакала.
  - Я может быть ничего не понимаю в жизни, зато мне известно, что такое горькое одиночество и боль утраты. Ведь это совсем ничего не значит, так?
  Август замолчал.
  - Ты еще здесь?
  - Я буду здесь еще долго стоять, пока твои мысли не переменятся. - Август слегка коснулся её локтя. В тот момент, когда жизнь утратила для него какое-либо значение, появилась она; по-видимому, это судьба.
  Девушка даже не вздрогнула, ей было всё равно, и это безразличие к жизни читалось на её лице. Она находилась где-то далеко наедине со своей болью, не замечая ничего вокруг.
  - Значит так, пойдёшь со мной. - Август взял маленького малыша на руки, её за руку и повёл в деревню.
  Она не осознавала до конца, что с ней происходит, поэтому повиновалась.
  Август задавал себе лишь один вопрос, кто или что заставило молодую красивую девушку потерять смысл жизни, но он не спрашивал её об этом, просто наслаждался запахом её волос и глазами, в которых надеялся когда-нибудь заметить любовь.
  Агрепина оказалась в маленькой деревушке. Хутора стояли недалеко друг от друга, рядом с домом Августа была лоза с гроздьями вкусной сочной ягоды ингоран. Невдалеке простиралась полоса обработанной земли. Сами гурдоны оказались простым и очень дружелюбным народом, что помогло девушке очень быстро освоиться среди своих или скорее она стала своей среди чужих. В деревне вставали очень рано, работали до захода солнца, но к этому не пришлось привыкать, так как она по своей натуре была девушкой трудолюбивой и терпеливой. К счастью они не поклонялись никакой богине Марру, как её племя, не носили тёмную одежду и не прятались в своих домах, когда начинался сильный ураган. Она с детства обожала, когда идёт дождь, выбегала на улицу и тайком от своего отца наслаждалась нежными дождевыми каплями. Теперь больше не нужно прятаться от возможного проклятия, так как богиня Марру навсегда исчезла из её жизни.
  Со временем Агрепина забыла тот случай на реке и несмотря на то, что Август был мужчина строгий, волевой и характерный, она вскоре не могла себе даже представить жизнь без него. Он был старше её на пятнадцать лет, внешностью не был красавцем, но имел некий шарм, носил по обыкновению длинный волос. Правда с этим покончено. Короткий чёрный волос привлекал её больше, и муж вскоре привык к своему новому образу. К тому же этот мужчина хмурил брови от недовольства недолго, всё равно потом прислушивался к её словам, смотрел на неё своими большими карими глазами и нежно обнимал. Что долго говорить, если именно с ним она чувствовала себя любимой и желанной. Что касается её сына Вильяма - всё просто: Август полюбил его еще там, когда она хотела утопить сначала его, затем себя, а теперь и вовсе их не разлучишь. Жизнь в общем-то удалась на славу. Женское счастье пришло к ней не сразу, но время лечит любую боль и её жизнь тому доказательство.
  - Ну, дорогая, что на ужин. - Август зашёл в дом, погладил животик своей жены и поцеловал её в губы. Он поставил инструмент на пол, сел на деревянный стул и заглянул в чан.
  - Я всё подам сама. У нас всё хорошо. Актеон говорит, что еще несколько недель и наш малыш появится на свет. Не смотри на меня так, конечно я сказала, что он не может знать этого, но он же считает себя великим лекарем. Кстати, его зелье уже кому-то помогло.
  - Мне не нравится, что ты веришь этому пройдохе. Но если тебе спокойней, то можешь принять, что прописал наш местный колдун. - Август взял со стола сосуд с водой, добавил в него пару капель ургалипта.
  - Ну как?
  - Если не умру, то можешь принимать. - Август ухмыльнулся.
  Агрепина толкнула его.
   - Ну и шутки у тебя, дорогой.
  - Всё, всё, не вмешиваюсь. - Август притронулся к еде.
  - Ты очень вкусно приготовила эту похлёбку, надеюсь не из этого корня, который я просил тебя выбросить?
  - Нет, не из этого. Принесла из леса свежие листья. Вот, получилось новое блюдо. Кстати, Актеон должен быть с минуты на минуту, хотел поговорить с тобой о чём-то.
  Актеон был в деревне человеком новым. А личностью он был неординарной. Оказывался в нужном месте и в нужное время. Конечно, он не лекарь, а так одно название; его можно назвать человеком, который просто использовал знания одного старика, жившего в горах, и научился у него волшебному настою, сделанному из ургалипта. Помогал ли он на самом деле? Кто знает! Но только некоторые говорили, что у него способность исцелять. Наверняка поэтому он и зацепился за это единственное мнение и уже несколько лет ходит от поселения к поселению и пытается излечить человеческий недуг. Это не всегда ему удавалось, а вот в желании помочь его нельзя было упрекнуть. Когда он вошёл в дом, Август его уже ожидал. Понятно даже невооружённым взглядом, никто не одарит его хорошим словом, но ему необходимо было рассказать о своих предположениях.
  - Прости, что так поздно. Есть разговор.
  - Я весь во внимании. Жена говорит, твоя настойка помогает, так ты что решил продать еще одну?
  - Нет, речь не о настойке. Твоей жене нельзя рожать. Она не переживёт смерти сына.
  - Не понял. - Август уставился на Актеона.
  - Я говорю, ребёнок в опасности, я к сожалению ничем не смогу помочь.
  - Зачем тогда пришёл, если неспособен ничего изменить?
  - Я нет, но есть человек, который сможет. Правда ехать туда несколько вёрст, а потом несколько дней пешком. Только времени совсем мало. Надо тебе поспешить. Если хочешь, я проведу тебя.
  Август не прислушался к нему, и это очень обидно, даже нелепо, потому как, к сожалению, его слова оказались правдивыми. Ребёнок умер, так и не увидев белый свет, после чего Агрепина закрылась в себе и страдала от боли. Август хоть и был неправ и чувствовал вину, не повинился перед ней. Но такой уж человек, не признаёт своих ошибок, не верит никому, кроме здравого смысла. Жаль, что в этот раз он его подвёл.
  Прошло четырнадцать лет. Мальчик, которому суждено было погибнуть в водах реки Сурру, превратился в прекрасного юношу. Видом он походил на свою мать: крепкий светловолосый блондин с голубыми глазами. Когда летом он снимал рубаху, солнце подкрашивало его от рождения шоколадный цвет кожи. Его глаза были большие, прямой нос, широкие брови придавали некой серьёзности, и многим даже казалось, что он немного старше своего возраста. Мальчиком он был очень способным. Скотоводство словно было у него в крови. Отец часто повторял ему, что овцы чувствуют его издалека и блеют при его появлении. Это было еще что, вот изготовление глиняных изделий совсем не прельщало, но ему всё удавалось легко, будь это орнамент, достойный короля, или простая роспись. Единственным недостатком было его упрямство. Если решил что-то, уже не переубедишь. Агрепина считала это больше достоинством, чем недостатком не потому, что она мать, а потому как согласно строгим понятиям Августа именно о таком сыне он мечтал.
  Наступило еще одно утро. Ночь была тёплой, но сырой, так как накануне шёл дождь и земля не успела просохнуть. Вильям спал всего несколько часов, глиняные изделия получились, как нельзя лучше. Он пробудился от топота лошадиных копыт, скинул с себя тканую дерюжку и посмотрел в щель.
  - Опять эти стервятники. Была б моя воля, я б взял один из острых наконечников и воткнул его в горло местному королю.
  Пришлось сдержать свой пыл, наблюдая за отцом, который отдал приказ подать воинам короля и направился, по-видимому, к кузнице, так как через короткое время послышались удары молота. Вильям вышел из сарая и занялся домашними делами. А начинались они всегда одинаково, но это ему ничуть не надоедало. Правда, в свои полные пятнадцать лет это не предел его мечтаний; его влекло что-то неизведанное. Вот и сегодня в день его пятнадцатилетия ему хотелось, чтоб вектор его жизни направился в другую сторону.
  - Сын, иди сюда. Принеси воды, у меня руки заняты, да поторопись, мы едем на базар и попробуем продать наши глиняные изделия, - послышалось из кузницы.
  - Хорошо, отец, - крикнул Вил. Он подошёл к колодцу, набрал воду и сразу назад. Не стоит заставлять отца ждать. Конечно мальчику известно, что Август спас его там на берегу реки много лет назад, но не поэтому испытывал гордость за своего отца, а потому что таких мудрых людей с сильным характером не найдёшь во всём мире.
  Во всём поселении не позволялось напоминать ребёнку об этом деле, и несмотря на болтливость жителей, родителям удалось придумать, как уберечь себя от постоянных расспросов и косых взглядов. Счастье, что за пределами этого маленького посёлка весь мир считал Вильяма сыном кузница и скотовода.
  Когда Вильям вошёл, в руках Августа был готовый меч; по-видимому, отец работал над ним долго. Что ни говори, а он мастер на все руки. Похоже, его отец доволен самим собой. Это отражалось в его глазах, правда сегодня они не такие грустные, как обычно, когда в стойле оставалось мало овец или продажа глиняных изделий не увенчивалась успехом. Наводило на мысль - он-таки помнит об этой знаменательной дате.
  - Ну, сын, тебе нравится?
  - Да. Это правда мой?
  При виде заточенного металла глаза Вила заблестели и на лице появилась улыбка несмотря на то, что ему совсем не верилось, что отец вдруг подобрел и всё-таки вспомнил о знаменательной дате.
  - Учись, пока я жив. Этот я сделал специально для тебя.
  Вильям взял меч и почувствовал себя настоящим воином, а кожаный пояс пришёлся ему как раз в пору.
  - Конечно, сынок. Ты же знаешь, что в наших краях взрослому мужчине ходить безоружным небезопасно. Ты уже в том возрасте, когда это необходимо.
  Август положил руку на плечо сына, после чего обнял его, как в детстве. Этот жест удивил юнца, так как тот редко позволял себе нежные объятия, и если они и случались, то их с лёгкостью пересчитаешь по пальцам. За это время папа никогда не жаловался на свою жизнь, подавал пример сильного человека, поэтому Вильям старался быть на него похожим, хоть это и не всегда ему удавалось.
  - Ну, а теперь пойдём, некогда болтать. - Август будто уже пожалел о своих словах и его голос снова стал грубым.
  Всё пришло в обычное русло. Он вывел лошадь из стойла, загрузил поклажу, и оба отправились в путь. Ярмарка находилась недалеко от деревни. Правда им понадобилось намного больше времени. Старая кобыла фыркала от тяжести перегруженной товаром телеги. Давно нужно купить новую, но как, если денег едва хватало оплатить подать.
  - Ну, пошла, моя хорошая. Нам нужно успеть, - говорил Август с лошадью.
  Она продолжала фыркать, но быстрее идти не могла. Уж слишком тяжела была повозка. Вила трусило всю дорогу, он прикасался к мечу, спрятанному под охапкой с сеном, и вот приехали и остановились. Солнце стояло в зените, когда показались первые желающие немного заработать.
  - Купите у меня, не пожалеете, - слышалось с разных сторон. Вил спрыгнул с повозки, чтоб размять отекшие ноги, осмотрелся и принялся разбирать поклажу.
  Молодая девушка поправляла своё платье, предлагая солдатам свои услуги. Один немолодой солдат, прохаживаясь по ярмарке, заметил её, дал ей пару монет и уединился с ней за углом. Он пристроился к ней сзади. От такого жестокого обращения она начала кричать от боли. Похоже, он сильно бил её, удовлетворяя свою плоть. Потом крик утих. Воин поправил свои доспехи, рукой протёр пот и как ни в чём небывало продолжил поиски новых приключений. Никто не обращал внимания, так как здесь, это было обычным явлением. Для некоторых считалось почестью услужить привратникам короля, слоняющимся в этих злачных местах.
  - Им легче, они служат королю, и им нет необходимости стоять в такой жаркий день на улице в надежде что-нибудь заработать. Вот и не могут найти себе подходящего занятия, кроме этого конечно, - сказал Август, заметив повышенный интерес сына.
  Люди приезжали сюда разные: от приближённых короля, до простых торговцев тканью. Один из них бросался в глаза.
  - Интересно, чем его товар лучше нашего? - спросил Август. - Я останусь здесь, а ты подойди поближе и присмотрись.
  Вильям послушался, ведь ему самому интересно взглянуть на товар этого загадочного торговца. Этот человек был одет в старую, обвисшую на его худощавом теле одежду; рукава на локтях были потёрты от времени, лямки на его сандалиях изношены, лицо скрыто тёмным капюшоном. Его глаза светились, как два уголька ночью, оттеняя непривычное для этих мест одеяние.
  - По- видимому, он не местный; скорее всего жил где-то в горах, - подумалось Вильяму.
  Незнакомец держался одной рукой за корявую палку, подавая одному за одним какие-то мешочки; рядом лежали сушёные травы; тут же лечебные мази, завёрнутые в плотную бумагу. При всём торговец улыбался, искоса поглядывая на него. Его говор отличался от местного, и это еще раз подтверждало, что он либо давно не появлялся в этих местах, либо действительно был чужеземцем, но кто знает, может Вил просто слишком придирался к старику.
  - Наверняка ему неизвестно, что бывает с людьми, уличёнными в нарушении запретов короля, - удивлялся Вильям его смелости и наблюдал, что же с ним будет дальше.
  Некоторые с опаской подходили, крутили диковинные мешочки в руках, потом снова отходили, оборачиваясь, чтоб их никто не заметил; были и те, кто покупал, рискуя всем.
  Через некоторое время Вил осмелел. Торговец неожиданно протянул маленький мешочек, аккуратно стянутый тонким красным лоскутом.
  - Возьми. Это для твоей мамы.
  Вильям посмотрел на него растерянно; рука так и тянулась взять диковинку, но почему-то он медлил.
  - К утру ей станет лучше. Только это нужно принять до захода солнца. -Соломон кинул взгляд на раскалённый круг у него над головой, будто подсчитывал что-то.
  Вильям стоял как завороженный дальше.
  - Ну, бери. Не вижу ничего плохого, если еще один человек выживет. Или ты веришь в случайности?
  - Нет, не верю.
  - Или ты боишься?
  - Здесь все боятся быть пойманными. - Вил оглянулся, и похоже воины куда-то подевались, словно затерялись среди толпы.
  - Не бойся.
  Вил взял небольшой круглый мешочек; содержимое конечно интересовало его больше, чем сама форма.
  - Откуда же тебе известно, что мама не встаёт с постели, и как можно находиться в этом людном месте и при всём при этом не иметь страха, что тебя поймают и вздёрнут на суку? Ведь причина всё равно найдётся, если очень захотеть. - Вильям немного осмелел, уставился на него, терпеливо ожидая ответа.
  Соломон может и ответил бы на его любопытство, но им помешали. Он еще раз кинул взгляд на мальчика, накинул на себя уже пустую котомку и быстро скрылся. На ходу он крикнул:
  - Я Соломон, и мы с тобой еще встретимся.
  Вил был шокирован быстротой, с которой тот растворился, оставив за собой туманную дымку, в которой плелись два солдата, словно блуждали в огромном лесу в поисках преступника. Ему стало немного весело. Он стиснул зубы, чтоб не рассмеяться вслед услужникам короля. Мальчик понял одно: этому человеку было хорошо известно, что его деятельность незаконна в глазах правителя, но что-то заставило его прийти сюда в небезопасное для него место, а причина банальна и проста. Правда он не показался ему глупцом, иначе воины схватили бы его гораздо раньше. Теперь он не видел в нём старика, как несколько минут назад, скорее наоборот - бесстрашного молодого мужчину, в жилах которого течёт кровь воина.
  Всё стало по-прежнему: рядом шёл торг господина, желающего купить себе новую цветную одежду по низкой цене, дети просили кусок лепёшки у булочницы. Только мальчик видел перед собой смельчака, преступившего черту дозволенного. Его слова не выходили у него из головы. После встречи с ним что-то произошло. Многие продолжали стоять на одном месте, а сосуд Вила наполнился монетами, да и товара осталось совсем немного. Оставаться дольше не имело смысла.
  - Похоже, наш счастливый день. Теперь мы заплатим нашему деспоту- королю подать и будем надеяться, доживём до следующего сезона. - Август вскочил на лошадь.
  - Чего стоишь, как вкопаный, забирайся на подводу.
  Путь домой оказался недолгим. Август вымотался за целый день и не прочь отдохнуть. Сколько раз он проезжал мимо земских гор и не замечал ничего, кроме пустых дорог, больных, сидящих у дороги, просящих милостыню. Ветер раскачивал кибитку со стороны в сторону. Пришлось ненадолго остановиться и дать уставшему животному отдохнуть. Вильям встал у окраины и посмотрел вдаль свирепому ветру, словно подыгрывая его хорошему настроению; на светлой рубахе были видны следы дорожной пыли, куски грязи и немного сажи. Он дотронулся до кармана, куда еще недавно положил мешочек с зельем и не мог решить, что с ним делать дальше. Может это единственный способ помочь матери вылечиться или хотя бы избавить её от постоянной боли. Его мысли прервались, когда зайдя в дом мальчик увидел переполненные дождевой водой вёдра, и это означало, что снова протекла крыша.
  - Всё не гладко у нас с тобой. - Август скорчился от усталости. - Ладно, неси молоток. Дождь с ветром принёс холод и сырость. Матери необходимо тепло, иначе она совсем не вылечится.
  Вильям передал инструмент сидящему на крыше отцу, после чего встал возле кровати мамы, достал пакетик с зельем и начал крутить его в руках, словно диковинку. Порошок с мелкими крупинками был чем-то схожий на цветок сонного корня. Он засомневался на мгновение, но вспомнил последние слова незнакомца и его уверенный взгляд, и сомнения отступили.
  В комнате больной лежали лоскутки ткани на случай, если понадобится вытереть пот с лица, но сегодня они остались нетронутыми, и это означало, что ей всё сложнее было вставать с кровати; вода стояла рядом, но не тронута ею. Из-за этой болезни её лицо стало белым, на нём были тёмные пятна, веки опухли и на ногах появился какой-то знак. Кто знает, когда он появился и когда исчезнет, только Вильям замечал, что её кожа стареет, словно высыхает от этого недуга и ничем нельзя его искоренить. Мази, данные Актеоном, ни к чему не привели. Они только подпитывали веру, которая теплилась в ней, или она просто делала вид, что это помогало.
  - Сынок, это ты? - Агрепина попыталась разглядеть силуэт, стоявший перед ней. Некоторые очертания подсказали: перед ней был Вил, не Август. Тот был намного выше, редко садился у изголовья надолго, так как был занят делами. И ей понятно, на него свалилось всё и сразу, а Вил по натуре был совсем другой. Ему не легче и это ясно, но всё равно, когда освобождалась одна минутка, он садился рядом и мог сидеть около неё часами, не отходя от кровати. Он исчезал, по-видимому, рано утром. Правда, не важно когда бы сын не возвращался, на столе всегда стоял свежий букет розовых цветов.
  - Да, мамочка, это я. Ты отдыхай. Я скоро вернусь.
  Глаза налились слезами, но Вил не заплакал, улыбнулся, и мама улыбнулась ему в ответ. Он вышел на улицу, убедился, что отец еще занят починкой крыши, незаметно проскользнул мимо него и направился в сарай, где вытащил зелье, которое лежало в кармане. На мешочке были пятна, так как его руки невольно дотрагивались до него во время поездки. Вил некоторое мгновение сомневался, стоит ли ему открывать его, но рука потянулась сама собой. И вот, там оказался волшебный порошок ярко-голубого цвета, первые крупинки были немного крупней, остальные по виду мельче. От этого средства исходил неприятный запах, который сразу раздразнил ему нос и он чихнул. Странно, смесь сразу растворилась, запах исчез, а цвет стал вдруг вместо ярко-голубого белым.
  - Вот теперь, по-видимому, оно готово. - Вильям завернул готовое лекарство в свою рубаху, перед этим снова поднёс его к носу. Вправду говорят, если решать, то быстро, иначе потом будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Хуже всё равно не будет. С этими мыслями он снова проскользнул мимо отца, сел возле матери.
  - А вот опять я.
  - Пить!
  Вильям приподнял маме голову, его руки немного дрожали от страха, но по ней он понял, что раствор пришёлся ей по вкусу. Видимо он схож с водой. К счастью родниковая вода, откуда её приносили, имела сладкий привкус. Поэтому видимо и не чувствуется разница.
  - Как ты себя чувствуешь, мама?
  - Как обычно. - Агрепина кинула на него утомлённый взгляд.
  - Мама, только не засыпай, - крикнул Вил. Ему страшно, что что-то пойдёт не так, как надо.
  Она не ответила ему. Он стал приглядываться, придвинулся послушать её дыхание, но оно было слишком слабым. Её лицо стало слишком бледным, хуже, чем до этого, круги под глазами стали больше, красные пятна на теле расползались, словно насекомые.
  - Что я только наделал! Папа, иди быстрей сюда!
  Август влетел как вихрь в комнату.
  - Что такое?
  - Папа, мне кажется, нужно показать её лекарю.
  Август наклонился над женой. Перед ним было бездыханное, мёртвое тело, по крайней мере так казалось.
  - С ней неладное. Я за лекарем. Скоро буду.
  Местный лекарь Актеон жил в конце деревни. Вечерами тот обычно палил костёр в лесу, доваривал свои настои и не боялся слуг короля, которые слонялись в этих местах в поисках наживы. Свою усталость он снимал настоем из ургалипта, который помогал ему бодрствовать. Может наконец стал опытным колдуном, а это было бы сейчас совсем кстати. Август никому не верил, но при таких делах в глазах и чёрта увидишь.
  - Из его шалаша доносится запах, значит дома, - подумал Август.
  - Давай за мной. Жене стало хуже.
  Актеон схватил настойку.
  - Да хватит тебе копаться там!
  Тот нахмурился. Он был еще не совсем стар. Может лет сорок с лишним. Бороду отрастил для того, чтоб походить на магов и колдунов, к уровню которых так стремился. Только для Августа как был дурень со ступой, так и остался.
  - Уже иду. - Актеон завязал повязку на голову, оставив пару седых прядей свисать над его морщинистым лицом, и отправился за Августом.
  При этом он ковылял, вздыхал почему- то очень тяжело, но Август сдерживался, чтоб не закатить ему по лбу.
  - Мне не привыкать видеть от людей чёрную неблагодарность. - По ходу Актеон прочитал мысли человека, и в первый раз ему это удалось идеально.
  - Не понял. Это ты про меня?
  - Про всех. А то, что я постарел и стал немного неуклюж и нерасторопен, на это есть свои причины. Меня сломила магия. Вот и постарел лет на двадцать сразу. Сила та тёмная, вот и первая тебе причина.
  - О второй не будем.
  Август молчал до самого дома. Ему было не до болтовни о проблемах Актеона. Его мысли заняты другим. Он уже один раз чуть не потерял Агрепину, второго раза просто не переживёт.
  Актеон сразу приступил к осмотру больной. Он поднимал ей руки, вглядывался в лицо, щупал подбородок, будто искал там прыщи, шептал что-то несуразное под нос.
  - По- моему он такой колдун, как я принцесса, - заметил Вил.
  По увиденному ему стало ясно одно, может кого-то и успокаивало то, что тот вытворял. Всё обсмотрел, только пятки еще забыл. Он вызвал магический ураган. Из-за него в жилище гулял северный ветер, который трепал его бороду, заморозил лицо, так как оно надулось, как большой орех. Еще немного и сдует всех жильцов из жилища.
  - Ну как?
  -Тччч....
  Вильям замолчал. Да, отец молодец, ничего не скажешь. В каких лесах он только его нарыл.
  Лекарь продолжал бубнить себе под нос, только на сей раз какие-то звуки перехлёстывались с его мычанием. По- видимому, это был единственный лекарь, которого можно было найти, раз отец терпит его. Ведь по всему заметно - шарлатан, да и только.
  Август не выдержал.
  - Что скажешь, Актеон?
  - Я сделал всё, что смог. Подождём утра. - Актеон накрыл Агрепину тёплым покрывалом, как делали с теми, кто был близок к смерти. У него не было сомнений, что не пройдёт и часа, как за ним снова придут.
  - Ты же говорил, твоё зелье поможет, - Август разозлился, потом опустился на пол и громко заплакал.
  - Ну хватит тебе.
  - Она еще жива. - Вильям открыл маме лицо, обозлённо посмотрел на лекаря.
  - Каждый день мы теряем друзей и родственников. Крепись.
  - Иди отсюда, а то боюсь, не сдержусь. - Август схватил тяжёлый предмет.
  Тот удалился. Август бранился ему вслед, правда лекарь привык к его недовольствам, а сегодня и совсем не обратил на это внимания. Каждому свойственно говорить вещи в порыве ярости, о которых потом сожалеешь.
  - Зачем я только послушал этого человека? - Вил сел на скамейку и опустил голову. Его мысли были тяжёлыми, заставляли сердце биться быстрее. Если мама не выживет, я никогда не прощу себя за это. А если узнает отец, то всё - считай, что я покойник. Надо бы поговорить с ним. Только что я ему скажу, что оказался слабаком, поверил какому-то торгашу, который просто хотел продать свой товар, не более того, и окажись он в моей ситуации, поступил бы так же.
  - Ну нет, поживу до утра.
  Ночь еще нужно пережить. Вот двое и пытались заснуть, только каждый по- своему. Вильям со страхом дожидался рассвета. Он возлагал надежды на зелье, не верил до конца, что поможет, но переубеждал себя в обратном. Другому так и не удалось заснуть. Конечно, Вильям никогда не видел огорчённого отца, это было в первый раз.
  - Отец, думаешь завтрашний день принесёт нам радость или горе?
  - Это еще что за вопросы. Давай, спи уже, разболтался мне тут. Еще не хватает, чтоб ты встретил мать с заспанными глазами. Спи, я сказал.
  Вильям захрапел.
  - Только этого мне и не хватало, - промолвил Август, но тот его уже не слышал.
  Вильям пробудился от странного звука, исходящего из кухни. В полусонном состоянии, как ему казалось, этот голос был схож с голосом мамы. Сначала Вильям подумал о разбойниках, которые нередко забредали в опустошённые дома в поисках добычи, правда кто из них додумается после разбоя приготовить им завтрак.
  - Мысль глупая и необоснованная, - отрезвил себя Вильям. К тому же грязная одежда уже была в чане с водой, что означало, кто-то должен был её туда положить. Постель, где лежала мама, пустовала, на кровати лежал белый лепесток Астароса; так она всегда делала раньше, когда была здорова. Видимо, кто- то зло издевается над ним.
  - Ты это тоже слышишь или я потерял рассудок? - спросил Август. Похоже, он тут совсем не один. Ведь с ума сходят поодиночке, а не вдвоём сразу.
  - Если ты выжил из ума, то и мне недалеко до этого.
  - Пойду, посмотрю.
  - Подожди, отец. Может это не она, а мёртвый дух. Говорят, человек живёт несколько жизней. Помнишь, Актеон рассказывал, что демоны поднимаются из темноты и забирают душу умершего человека.
  - А ты дальше верь этому сумасшедшему. Он тебе еще не то поведает.
  Никому не пришлось никуда идти. Агрепина плавной походной зашла в комнату, где сидели муж и сын. Боясь поверить своим глазам, оба обомлели.
  - Мама, мамочка! - Вильям прижался всем телом. - Это действительно ты? Он дотронулся до неё.
  - Ну-ну, хватит на меня так смотреть. Это я. Ты ожидал увидеть кого-то другого?
  - Я так рад, что тебе лучше. - Август даже заплакал. Он сразу взял себя в руки, обнял свою жену и не мог ею налюбоваться. Он снова видел перед собой ту девушку, которую встретил много лет назад. На ней и сейчас грязное, порванное платье. Её белоснежная кожа стала бледной, морщинки над уголками губ, но тем не менее для него она осталась такой же прекрасной. Её глаза излучали что-то особенное, неподвластное человеческому уму. Сейчас он видел её такой же, даже немного лучше, словно она помолодела лет на десять.
  -Так что у нас на завтрак? - ухмыльнулся он.
  - Узнаю своего дорого мужа. На завтрак лепёшки и молоко. - Агрепина поставила посудину с едой на стол и при этом продолжала напевать свою любимую мелодию.
  - Вот оно долгожданное избавление. Хорошо, что Актеон ошибся. Надо бы извиниться перед ним, но это подождёт. - Он взял лепешку, положил руку на её руку и проговорил:
  - Я тебя очень люблю.
  
  - Я тебя тоже. Ешьте, а то остынет. - Агрепина кинула взгляд на сына, потрепала его по макушке, дабы пришёл в себя. Раньше его бы это разозлило, а в этот раз понравилось.
  Солнечные лучи уже проникли в маленькое отверстие их небольшого домика. Ветки деревьев, собранные накануне, продолжали лежать возле печи. Из жёлтых лепестков любимого маминого цветка исходил приятный аромат, смешанный с запахом печёного утрешнего хлеба. Мальчику не хотелось снова покидать уютный домашний очаг, но ему необходимо давно было вывести овец на пастбище. Белых овец стало намного больше, и это говорило о том, что они скоро украсят чей-нибудь богатый стол. Пятнистых не забирали, они были нечистыми для короля, поэтому мальчик надеялся, что когда солдаты придут за ними, пятнистых будет больше. Его волновало, какая сила заставила маму выздороветь. Было хорошо известно, что будет, когда слухи о выздоровлении дойдут до короля Мариуса. Его уличат в колдовстве и всю семью сожгут на костре.
  - Сегодня пойду пасти овец сам. Вернусь через пару дней, - было его предложение.
  Он взял несколько лепёшек и захватил тёплое покрывало для ночлега. Второпях он опрокинул ведро с водой, предназначенное для лошади Мороха, так назвал мальчик немолодую кобылу.
   - Ты, я вижу, совсем ничего не ешь. Сегодня больше ничего не получишь.
  Животное насторожило уши от недовольства.
  - Не ворчи, не могу взять тебя с собой. Ты остаешься, а я ухожу.
  Вскоре отара была выведена.
  Сочный луг находился за рекой Фурру, протекающей у подножья горы, перед перевалом к дальнему лесу. Здесь мальчик собирался остановиться на ночлег. Это место было злачным, поле застлано розовыми, синими маками, белыми листьями родоса, полевого растения юга, из него делали вкусную похлёбку с картофелем и фасолью. Само растение было горьковато и имело продолговатые корни. Простой сорняк, цветущий раз в месяц. Когда он первый раз занёс его в дом, мать хотела выкинуть. Он предложил опустить его в воду и вымочить в течение часа. С тех пор мама всегда добавляла его в свои блюда и вкус менялся. Вильям встал на большой камень и наблюдал за своей отарой. Он наклонился и сорвал синий мак и вспомнил лицо незнакомца.
  - Откуда же появился этот человек и что ищет в наших краях? - спрашивал себя Вильям. - Что теперь с нами будет?
  Под камнями прятались змеи. Поднимешь булыжник, а там целое семейство гадов: оранжевые были даже красивыми, чёрная полоса посредине, на некоторых тёмные пятнышки и глаза у них змеиные, салатового цвета. По сравнению с деспотом, управляющим страной, они были безопасные. Их не трогают и они не нападают, в отличии от воинов короля, которые везде видели измену и колдовство. В прошлом году повесили одну маленькую девочку. Её вызвали на суд, и она призналась. Интересно, как она могла это сделать? У неё с рождения не было слуха.
  - Конечно, под пытками и глухой услышит, - были слова палача. Ах, как было бы хорошо иметь власть, изменить все ненужные порядки, отменить его законы, заставить людей подняться буром на этого Мариуса. Подумаешь, велика птица. Если собрать всех, куда он денется. Он один, а недовольных много. Да и не верю я, что не найдется в стране человека, который наступит ему на хвост и не прижмёт к стенке как зверя. Чем же ему помешали волшебники и неужели их так много. По всей стране ходят слухи, что ему просто нравится убивать, и причина ясна: боится, что какой-нибудь волшебник просто оторвёт ему голову. Поскорей бы такой нашёлся.
  - Ночь наступила слишком быстро, не так ли, Ральф?
  Вильям взял собаку с собой. У него был острый нюх и сильная хватка. Выглядел он неприметно: маленький, уши торчком, шерсть клоками, так как был еще тот драчун, морда удлинённая, высокие лапы и коротковатый хвост. Он вытянул передние лапы, расположившись поудобней возле хозяина, и поскуливал от удовольствия.
  - И это твой ответ? - Вил улыбнулся. Да, с кем поговоришь в этой тиши, кроме него.
  Солнце уже давно спряталось в поднебесье и ни одна птица не нарушала покой этого дикого леса. Вильям не знал, сколько ему удалось поспать, когда он услышал вой своего питомца. Похоже, сон был слишком крепок, и пробуждение не из приятных. Белые волки редко появлялись в этих местах. Они не нападали, как дикие звери на детей и не рыскали в поисках наживы. Поэтому их появление удивляло и в то же время настораживало.
  Странно, они ходят стаями, но этот был один. Стоял на высоких лапах и уставился диким взглядом на него, показывая свои большие клыки.
  - Згинь! - молвил мальчик про себя, так как страх сковал его язык.
  - Только не бояться. Тихо, тихо. - Вил успокаивал себя. Он стоял напротив огромного волка, который в его глазах был намного больше своего привычного роста. Страх делает своё дело.
  Мальчик потянулся за луком. Он вытянул руку, сразу же отдёрнул её назад, решил не испытывать судьбу. Несколько минут, может секунд длилось немое общение. Мёртвый питомец лежал рядом, а хозяин леса издал свирепый вой, вот-вот набросится. Но он не напал, кинул испуганный взгляд на мальчика и исчез в чаще леса.
  - Это еще что было? - Вильям нагнулся над мёртвым питомцем. В глазах появились слёзы. Это было горькое чувство потери друга, с которым проводил много времени в отдалении. Послушный, исполнительный, верный пастух теперь мёртв.
  - Жаль собаку, хороший пёс был. Вот незадача, почему я только не выстрелил? Я найду его и пошью из его шкуры тёплый тулуп, - проговаривал он, собирая овец до кучи.
  Он уже собрался уходить, как кто-то показался вдалеке. Только теперь мальчик был наготове. Он достал стрелу и приготовился стрелять.
  В этих местах замечали охотников, ну и королевские гвардейцы прочёсывали местность в поисках сбежавших дезертиров, отказывающихся служить королю, в остальном сюда никто не стремился. Воин приближался очень быстро и через мгновение рассеял его недоброжелательный настрой. Это был не кто иной, как Дарос.
  - Тише, я что так сильно изменился, что заслужил стрелу в сердце? Не очень радужный приём устроил ты мне, племянник.
  Дарос был высоким молодым воином. Казалось, он был солдатом всю жизнь, хоть на самом деле служил в полках короля всего несколько лет. Правда за это время уже успел отрастить себе небольшой живот, поэтому доспехи скрипели на его грузном теле. Вил не сразу узнал его, ведь сходу не определишь, насколько человек изменился и изменился ли вообще. А что касается отца, то тот совсем его не праздновал по какой-то неизвестной для него причине, говорил о нём враждебно; со временем Дарос стал запретной темой в доме, и никому не позволялось даже произносить его имя. А теперь, спустя время, он появляется неожиданно в этих краях, стоит перед ним в своих королевских доспехах, словно виделись только вчера. Правда может он по службе здесь, и не ради удовольствия, но всё равно странно. Хоть его и не было видно, он мог бы хотя бы попытаться помириться с папой. Уж кто-кто, а отец бы простил, будь причина не такая серьёзная. Да и Вильяму неприятно видеть человека, который прислуживает этому деспоту, только перед ним был его дядя, но даже родственные связи не могли уменьшить его неприязни к прихвостням короля. Одно только, что его заставили под пытками смерти, или наоборот, он пришёл для того, чтобы навесить еще одну награду себе на грудь.
  - Зачем ты здесь, дядя?
  - Нужно потолковать с братом. А ты стал совсем взрослый. Когда я видел тебя в последний раз, ты был еще мальцом. Я сразу узнал тебя. В своём возрасте ты очень похож на отца. Вижу, ты перенял лучшие его качества. Он всегда был одним из лучших стрелков.
  - Я же не стрелял. Откуда ты знаешь? - Вильяму понравились его слова. Значит всё-таки помнит о папе, а он то думал, что тот стёр всё из своей памяти.
  - По реакции и понял. Врасплох тебя не застанешь.
  - Я же мог тебя застрелить.
  - А это навряд ли.
  - Если б моя рука не дрогнула и я не сомневался бы, что убью мирного жителя, то ты сейчас бы точно был мёртв. Что б я потом сказал отцу?
  - Он был бы рад.
  Дарос задумался, нахмурил брови и зевнул. Всё-таки дорога на юг не такая короткая, как хочется. На лошадях она занимает несколько дней, а он скакал почти неделю без остановки. Да и пришлось встретить несколько колдунов, наказать их за содеянное, отправить гонца к королю, чтоб не возвращаться, и посетить местного шамана, дабы его прибытие в родные края не стало бесполезной тратой времени.
  - Как мне надоело путешествовать одному.
  - А мне не привыкать.
  Когда Дарос покинул эти края, хутора выглядели по другому, более богаче, больше, можно было ходить по чистым, аккуратным тропинкам, не набивая себе шишек на голове, по крайней мере так было раньше, в детстве. Он кинул взгляд на хутор и ему вспомнился запах костра и крики матери. Они всегда путались у неё под ногами, но Августу удавалось увильнуть от плети, уготовленной обоим, забраться в угол маленькой комнатушки и спрятаться там от сурового наказания. Мать готовила в этот момент рыбную похлёбку. Вот это был запах, похожий на этот, будто радушный хозяин готовится к гостям, только это не тот случай, но это и неважно, просто вспомнилось детство. Его нога только переступила порог жилища, как послышалось:
  - Сын, ты что не один? - У Августа глаз намётан. Пусть он не виделся с Даросом вечность, но в его доме никто не имел привычки шаркать сапогами по полу.
  Вильям молчал.
  Август оторвался от своего занятия и тут раздалось:
  - Как ты посмел после всего явиться под мою крышу! Сейчас же вон! - В голосе Августа звучала не просто обида. По-видимому, она переросла в настоящую ненависть, от которой, как от болезни, необходимо бежать.
  - Отец, я думаю, тебе стоит его выслушать. Сам же всегда говоришь:
  - Лучше повиниться, чем остаться тупоголовым.
  - Посмотрите- ка, мой единственный брат удостоил меня своим присутствием. Может я ему еще и поклониться должен, а?
  - Человек должен только умереть, больше никому и ничего не должен.
  - Пришёл собрать злаки для короля или посетить бедных родственников?
  - Не юродствуй, брат. По-твоему я должен был гнить с вами в этой дыре?
  - Ну да, лучше лакомиться объедками с королевского стола, выполнять его грязные поручения. Люди умирают от голода на юге, а на севере кто-то упивается дорогим вином, зажимает в подворотнях девок и не знает, чем заполнить свою утробу завтра. Продал бы золотые шелка и раздал еду бедным.
  - Брат, на его место придёт другой и никто не знает, будет ли он лучше прежнего.
  - Я не могу тебя понять. Ну да ладно, садись к столу.
  Дарос приземлился на полугнилой пол, доски которого того и гляди провалятся под его грузным телом. Он чувствовал себя нежеланным гостем, но это его не смущало. Руководитель королевского полка не привык задумываться о таких мелочах. Еда, приготовленная хозяйкой дома, оказалась ему по нраву. Что ни говори, Агрепина совсем не разучилась готовить. Конечно при дворе кормят на славу, но никто не умеет печь хлеб, как эта рукодельница. После чарки вина из погреба оба брата немного успокоились. Август даже проглотил одну неуместную шутку, которую брат отпустил. Правда при этом подозрительно на него смотрел, и этим брат не изменился ничуть.
  - Ну, так зачем ты приехал?
  - Зачем ты так, Август?
  - Дарос, я ведь слишком хорошо тебя знаю. Ты ведь неспроста здесь. Так что ходить вокруг да около?
  - Просто захотелось повидаться.
  - Дарос, не зли меня. Я же по-хорошему прошу.
  - Есть обстоятельства, заставившие меня вскочить ни свет ни заря и примчаться к тебе. Я не пришёл просить прощения за прошлые ошибки, для этого уже слишком поздно, но я не могу спокойно смотреть, как убивают члена моей семьи. Вил всё-таки мой племянник.
  - Ты что- то путаешь, брат. - Август встал, насупился на него, словно тот бредит, выглянул в окно, будто увидел кого-то и обернулся со словами:
  - Ты ведь не пришёл снова предать меня, как в прошлый раз, и поэтому придумываешь небылицы, которых нет и быть не может.
  - Послушай меня хоть один раз в жизни. Я тебе совсем не враг.
  Дарос говорил спокойно, сдерживая свой язык, дабы не ляпнуть глупость, что могло привести к ярости брата и вызвать еще большее недоверие. Конечно он отлично помнил давнюю историю, в которой был не прав и отчётливо видел сейчас плоды своей давней глупости. Правда предательством это не назовёшь, но если для Августа это является таковым, пусть так и будет. У него нет ни желания, ни времени рыться в грязном белье, к тому же он не умел просить прощения и его извинения никто и не ждал. Подумаешь, пришлось брату заплатить больше подати королю, в конце концов это его служба, а не бальное празднование.
  - Когда исчез главный звездочёт короля Мариуса, никто не предал делу огласки, - начал он. - Я сам отвёз его в пещеру, заставляя сознаться в содеянном преступлении.
  - В каком же?
  - Его обвиняли в том, что он пытался скинуть короля с трона.
  - Ну, и...?
  - Он назвал мне имя твоего сына. Сказал, что он и есть тот, кого ищет король. Я подумал, что он бредит, выигрывает для себя время, пытается зацепиться за любую ниточку, чтоб его оправдали.
  - Звездочёт указал на моего мальчика? Что за бред!
  - Вот и я сделал такой вывод, поэтому поехал в горы Сатток к слепому шаману, дабы прояснить всё. В твоём сыне течёт кровь мага, которому суждено изменить судьбу всего человечества и убить, сам понимаешь кого. Дарос не стал произносить имя вслух. Осторожность никогда не будет лишней.
  - Ну какой же он маг!
  Август посмотрел на брата. Ему казалось, тот говорит правду, поверить он ему боялся и вовсе не хотел снова обжечься.
  - Посмотри на него, он же просто ребёнок.
  - Для тебя, но не для них. Вот почему он уничтожает любого колдуна, мага, волшебника или просто целителя. Не мудрено, что они догадаются и выследят старика, тогда точно будет поздно.
  - Боишься за свою шкуру. - Август узнал прежнего Дароса.
  - Не за свою, за его, - указал он глазами на Вила.
  Произошло так, что они сидели за столом, говорили полушёпотом, поэтому сразу услышали топот лошадей и громкие крики наездников. Похоже, кто-то прочёсывал посёлок.
  - По-моему это жилище, - послышалось.
  Дарос был подкован и даже ожидал этого. Он обнажил меч и приготовился вступить в неравный бой с противником. Их оказалось всего двое и пришли они совсем не за ним или Вильямом, просто очередные воины, желающие поживиться свежатиной. Вот они и получили по заслугам. Вил спрятался у входа. Его острый кинжал, незадолго подаренный отцом, оказался кстати. До сегодняшнего дня он мог лишь мечтать о поединке с подлизами королевского стола, а теперь они в его доме и есть прекрасная возможность убить хотя бы одного. Как ни странно, но ему не было страшно. Его клинок ему не пригодился, так как дядя оттолкнул его в сторону и принял удар на себя. Только после этого поступка ему стало ясно - на самом- то деле тот не такой уж и плохой. Даже стал гордиться, что он его племянник.
  Агрепина испугалась:
  - Что будем делать?
  Она была женщиной не воинственной, но это не помешало ей взять нож со стола и проткнуть одного из воинов, дабы убедиться, что тот мёртв.
  - Успокойся! Эти уже не заговорят. В остальном мы можем надеяться только на звёзды. - Дарос вытер окровавленный меч и говорил он с иронией, как раньше, когда они были детьми.
  - Спасибо, брат, - проронил Август.
  - Да не за что. Надеюсь, топор войны зарыт в землю.
  - Сначала нужно б избавиться от тел.
  Так они и сделали. Дождались, когда наступят сумерки, вырыли яму за своим домом, при этом постоянно оглядывались и торопились, пока их никто не заметил. Всё было спокойно.
  Кто-то соскочил с лошади и приближался быстрым шагом к еще свежей могиле.
  - Это не выход, - проговорил незнакомец.
  Дарос вытащил меч из ножен.
  - Ты кто?
  Мужчина показался Даросу знаком, правда он не помнил, при каких обстоятельствах и где он видел это лицо.
  Неужели этот человек решил осмотреть эти места в столь неподходящее для него время.
  - По-видимому, он пришёл не с чистыми намерениями, - подумал он.
  Нежданный путник откинул капюшон своего одеяния, опёрся на деревянную трость и подмигнул Вильяму своим белым глазом. Его взгляд обезоруживал всех, кроме Дароса.
  - Простите, совсем забыл представиться в этой суматохе, - сказал он, переступая порог жилища.
  - Я Соломон.
  - Он помог матери вылечиться. Или скорее его зелье сделало это, -проронил мальчик. - Прости отец, что не рассказал тебе об этом. Я просто боялся.
  - То есть хочешь сказать, его зелье сделало то, что несколько лет никому не удавалось. Кто же ты такой?
  - Как я уже говорил, меня зовут Соломон.
  Дарос не мог понять, где же он мог пересекаться с этим стариком. В полу-мрачной комнате его морщины не были так видны. Он поднёс факел к его лицу, но тот даже не моргнул. Его шрам на лице вызвал неприязнь. Странный старик в чёрном плаще: на голове повязка, в руках странный посох, как у местных колдунов, за которыми он гонялся; за плечами у него была котомка; по содроганию его пальцев на руке было видно, что тот всё - таки нервничал. А этот жест доказывает, что он прислан кем-то. Когда человек положил котомку на стол и из нее выпал круглый хрустальный камень, его осенило.
  - Ах вот ты какой, Соломон. Наслышан о твоих магических подвигах.
  - Я пришёл с миром. - Соломон открыл книгу.
  - Как ты не побоялся прийти сюда, зная, что тебя ищут?
  - Ты меня не удивил. Конечно мне известно, что меня хотят убить. Я и раньше не мог смотреть на боль народа, таким и остался.
  Соломон достал дощечку с малознакомыми символами.
  - Убери сейчас же.
  - Уберу, как только кому-то удастся прочитать написанное.
  - Не приказывай. Ты не у себя дома. Делай то, что тебе говорят.
  - Подождите-ка. - Вил поднёс дощечку и пытался разобрать незнакомые закорючки. Он прикоснулся пальцем к первому знаку и он загорелся неким светом, что спугнуло его и вызвало больший интерес. Мальчик начал издавать какие-то звуки. Да, этот язык был ему незнаком, но глаза бегали туда-сюда, иногда останавливались на одной букве, затем задумываясь, он продолжал расшифровывать эти знаки.
  - Скажите, что это? Я, по-видимому, где-то уже замечал эти символы, особенно вот этот. - Вил указал ему на один хвостик, закрученный кверху, похожий на хвост какой-то птицы.
  - Это заклинание. Видеть его ты не мог, оно передалось тебе по наследству.
  - Простите, но это невозможно.
  - Да, но откуда же тебе известно тогда это заклинание. Между прочим, его нельзя выучить, только получить в дар, как я тебе уже сказал по наследству. Это древнее заклинание эльфов, являющихся столетиями союзниками магов. Они, как и все мы, оставшиеся верными этой науке, скрывали в своих лесах белого мага, впоследствии убитого тёмными силами. Некоторые погибли в северных горах, пытаясь противостоять жестокому магу Паторсу - властелину тёмного королевства теней.
  - Всё это вполне занимательно и интересно, но что вы забыли в этом убогом месте? - спросил Август, прервав его рассказ.
  Всё это время он с недоверием смотрел на посетителя. Понятно, что у него в доме находится волшебник. Зайди сейчас солдат, их головы были б одеты на пики. Хотя сегодняшний день особенный, всё равно не спастись от наказания за убийство двух воинов, грозит та же виселица, с различием только, что тела их побьют сначала камнями, вывезут клетку на улицу, где будут бросать не только камни, но остатки испорченной еды, после чего их повесят, дом сожгут, друзей будут пытать калёным железом, пока не умертвят всех родных и близких людей.
  - Вам нужно уходить отсюда. Времени совсем мало осталось. Для вас я неизвестный человек, которого ищут. Спросите себя, за что?
  - Разве ты, Дарос, не мечтал убить этого деспота в прошлом году на охоте за лисами? Не твоя ли стрела пролетела мимо его головы, в надежде продырявить её?
  - А ты, Агрепина, не мечтала о смерти, чтоб не видеть бедности и боли своего сына.
  - Да и ты, Август, не плакал над маленьким тельцем не выжившего вашего второго ребёнка, не кусал себе руки от голода по ночам и не думал, лежа в своей кровати, о судьбе своего народа. Каждый из вас желает лучшей участи, или я не прав?
  Все переглянулись, потому как тот говорил не только о их действиях, но и о мыслях, которые давно были захоронены в подсознании, а для некоторых сидящих в комнате скрыты даже от близких.
  - Я открою вам тайну. Меня ищут потому, что я маг. Мои магические заклинания помогли многим вылечиться. Целебные настои успокаивали боль, а мази залечивали раны. Да, и это не главное, важно, что теперь у людей есть хоть маленькая, но надежда. Мне нужен Вил, он рождённый пророк, его сила велика. Пока он юнец, не испробовавший свои силы, но как только она проявится, он будет делать то, что ему предначертано звёздами на небе и противостоять злу, распространяющемуся повсеместно.
  Соломон замолчал, восстанавливая силы, затем он продолжил:
  - Если всё-таки мне не удастся убедить его, мир, который и так погряз в пучину болезней и воин, исчезнет, и к власти придёт самое большое зло, которое трудно представить обычным смертным.
  - Вы ошибаетесь. Я простой мальчик и во мне нет ничего особенного.
  - Тебе пятнадцать лет. За это время ты ни разу не заболел, даже ухаживал за больной матерью, и болезнь не поразила тебя. У тебя на теле есть родимое пятно в форме звезды, доказывающее мою правоту. И не смотри на меня так, ты прекрасно знаешь об этом.
  Он встал рядом с ним и говорил он по-доброму, его слова звучали правдиво и убедительно. Вильям на самом деле никогда не болел, не получил ни одной царапины за все пятнадцать лет. Отец говорил, что козий жир, которым он натирался на ночь, убережёт его от простуды и заразной болезни.
  - Ну так как? Ты спрячешься здесь и будешь ожидать, пока за тобой не придут, или пойдёшь со мной на восток и продолжишь уготованное тебе судьбой. Я научу тебя тому, что знаю сам. Дар - это с одной стороны подарок, но если неправильно им воспользоваться, он может стать твоей погибелью.
  - Это ещё почему?
  - Хотя бы потому, что тебя уже ищут и хотят предать смерти, и имя твоё Вильям.
  - Граница между белой и чёрной магией невелика. Иногда человек не способен вовремя распознать её. Я потерял многих друзей. Тебя может постичь та же участь.
  - Если я пойду с вами, что будет с моими родными?
  - Ты насчёт двух убитых? Идут войны, и кто будет искать солдат, отлучившихся со своего поста в поисках добычи для своих карманов? Да никто! Дарос вернётся на свой пост, а твои родители смогут гордиться своим сыном.
  - Тогда я согласен. - Вильям одел на себя свежую рубаху, наполнил флягу питьевой водой, положил кусочек козьего сыра и две лепёшки и кинул взгляд на отца, как бы прося отцовского благословения.
  Август не умел прощаться, да и всегда стремился не показывать внутреннего переживания, поэтому просто кивнул в знак одобрения, похлопал Вила по плечу и обнял Дароса. Этим жестом он показал своё настоящее отношение к нему, которое изменилось только сейчас, и вместе с этим просьба присмотреть за сыном. Ведь Соломон - хоть и маг, но не воин и не защитит его от воинов короля. Ему не было известно, что именно этот волшебник и был самим великим воином, призванным защищать его сына не только от них, но и от нелюдей, духов, демонов, как ему было и неведомо, что к поискам его сына включились не только они, но и тёмная нечисть, которая уже успела прорыть магические ходы на своём пути, а здесь, к сожалению, Дарос был бессилен.
  - Я проведу вас до границы, - предложил Дарос. Вам понадобится моя помощь. Помогу пройти через вооружённых солдат.
  - Хорошо. - Они попрощались и вышли.
  6 глава. Замок Паторса.
  За пределами белых холмов на многие мили от южной стороны света всегда царствовала свирепая зима. Замок Паторса стоял на огромном холме за ледяной стеной, скрытой от людских глаз. Четырнадцать длинных коридоров отделяли этот мир тёмных теней от человеческого любопытства.
  Все, включая придворных слуг, не могли обойти все комнаты в замке, так как и комнатами их назвать сложно в каждой были потайные двери, скрытые туннели, и лишь некоторым были доверены ключи от замков, которые открывались двумя магическими заклинаниями, наложенными на них. Ключ от подземелья был спрятан в комнате мага. Мало того, что никто его не видел оттого, что на нём была сотня магических замков, но и тот, кому удастся заметить красную тесьму, будет обречён. Но до сих пор никому еще не удалось его заметить, да и сам тёмный маг по всему забыл о его существовании. Ему не было надобности спускаться в темницу, поэтому со временем без обновления магического заклинания этот ключ немного заржавел и не имел в себе такой огромной силы, как раньше. Не страшно, Паторс уже давно вырос из пелёнок, так говорят о начинающих магах, и он был для него лишь напоминанием о том дне, когда он впервые обратился к духу за помощью. К счастью ему больше не приходится спускаться к демону за советом, потому он сам теперь демон в человеческом обличьи. Его тело правда еще борется с этим, а душа давно уже смирилась. Никто даже не подозревал, почему маг не страшится смерти, а потому что в подземельях его замка хранился секрет его бессмертия.
  Для многих присутствующих в замке после смерти его жены Валок и рождении Изидоры стал незнаком этот человек, в прошлом желающий восстановить мир, к которому так стремился его отец. По его приказу замок был перестроен в крепость, что навивало страх на людей, и даже если кому-то приходилось видеть настоящее лицо истинного Паторса - это были лишь избранные, после чего они конечно долго не оставались в живых, так как демон, который продолжал жить в его подсознании, держал цепко его душу, и иной раз даже его приближённые не знали, кто сейчас стоит перед ними. Никто из магов больше никогда не рисковал встать у него на пути. Один из его придворных, в прошлом - его брат Авториус, - единственный, кто не боялся его страшного и высокомерного нрава.
  - Смотрю, ты еще жив. Не боишься, что твоя длинная борода станет причиной твоей смерти, если один из моих демонов захочет пощекотать тебя? - Паторс пренебрежительно ухмыльнулся. Он всегда подшучивал над стариком, подтрунивая над ним.
  Авториус и есть старик, хотя по летам он гораздо моложе своего брата. Он выглядел как волшебник: белая одежда, борода и посох - три атрибута белого мага.
  - Пока этого не произошло, ваше тёмное святейшество.
  - Наверняка потому, что ты мне пока полезен. Ладно, уйди с моих глаз. От тебя у меня сильно разболелась голова. И зачем я только терплю тебя в своём замке! Ты ни на что не годишься.
  На этом учитель удалился.
  В спальне Паторса было темно. Небольшие окна задёрнуты тёмной тканью. На деревянном столике стояли такие же тёмные свечи. От них исходил едкий запах, который заставил Изидору открыть окно и впустить немного воздуха. Папа умел маскироваться в любую магическую сущность, поэтому для проверки она снова осмотрелась в комнате, пустила в силу одно заклинание и со страхом открыла потайную дверь. Отец не мог знать, что она давно приметила это местечко и частенько приходила сюда тайком. Выходя, она вставляла ключ в замок, возвращала его на место, и до сегодняшнего дня оставалась им не пойманной.
  Книга тёмной магии лежала не верхней полке. Ей удалось дотянуться до неё и она с грохотом упала на пол. Изидора нагнулась, открыла её и начала читать взахлёб. Золотистая обложка уже давно привлекала внимание, вот теперь можно удовлетворить своё любопытство. А то постоянно кто-то мешал дойти до последней страницы, а девушкой она была очень любопытной, хотелось знать всё больше и больше, особенно о том, какую роль в магии играют птицы. А когда-таки выяснила, что их используют не в белой магии, жутко расстроилась.
  - Не делай этого! - сказал кто-то.
  Книга захлопнулась из-за ветра, причиной которого были летающие тени. Почти все духи были жёлтого цвета, кроме одной тёмно-багрового цвета, как опавшая листва.
  - Кто здесь?
  Дух был больших размеров, со светлыми глазами, похожими на человеческие, только слишком мутными. Он подлетел и сел напротив Изидоры.
  - Не бойся меня.
  - Легко сказать, но трудно сделать, - подумала девочка. Она отодвинулась от него, скрестила ноги и руки и закрыла глаза.
  - Уходи.
  Он приблизился к ней. Стало очень холодно и неприятно, будто отморозила пальцы на морозе.
  - Изидора! Изидора! Открой глаза. Это же я, Изидора!
  Он дунул на неё; сразу пошёл холодный пар, веки стали тяжёлыми, глаза приоткрылись будто сами по себе.
  - Дай мне руку. - Он указал мизинцем левой руки на книгу, диким искрящимся взглядом написал некий знак.
  - Нет. Уходи, - противилась Изидора.
  Дух достал дощечку, стал громко читать.
  - Вот, значит вчера ваше высочество хотело спасти бедную птицу, выпавшую из клетки; два дня назад я должен был оставить все тёмные дела, чтоб помочь какому-то мальчишке, который не сдал какой-то предмет. Как его там называли?
  - Тшш... Нас могут услышать. Звездология.
  - Да, точно, звездология. Видите, тут всё записано. Адонис - помочь в экзамене по ...,как, еще раз, это называют?
  - Да звездология!
  - Вот-вот, оно самое. Кстати, откуда вы всё это знаете, моя госпожа?
  - Книги надо читать. А то обнаглели там. Сидите внизу и ничего вам не интересно. Вот, держи. - Изидора протянула ему книгу.
  Тот пролистал одним дуновением всю книжонку.
  - Лучше не надо. Мне кажется, это мне не понадобится.
  - Ну, так что на сей раз вам от меня понадобилось?
  - А ничего, кроме как увидеться с матерью, - сказал неожиданно подлетевший дух. Он встал у неё за спиной. Этот дух был слишком неприятен. Если первый хоть как-то развязал её на нормальный разговор, то общаться с этим совсем не хочется. Он был огромен в размерах, рога на его голове скручивались почти до земли так, что задаешься вопросом, как этому существу не тяжело держать их всем своим телом. А тело у него было покрыто чешуёй, два пальца на ногах длиннее остальных, в носу белое кольцо, сзади чёрные крылья, торчащие за спиной. В общем, он показался Изидоре неприятнейшим типом, с которым нужно держать ухо востро.
  - Ну так ты хочешь знать, где она? Спросил он.
  - Кто она?
  - Твоя мама, конечно. Ты поэтому проводишь здесь столько времени за купой древних книг? А темно здесь как в гробу; наверняка папочке не сказала о своих исследованиях.
  - Тебя это не касается. - Изидора злобно на него посмотрела, опасаясь придвинула книгу поближе к себе.
  - Всё пытаешься найти ритуал, который позволит тебе с ней увидеться? Даже не мечтай. Я жил еще в то время, когда эти книжонки писались многими неопытными магами, и могу тебя уверить, мои знания превышают эти никому ненужные писульки. Ну так что ты вообще знаешь о своей матери?
  - Папа говорит, она умерла сразу, как я родилась.
  - А ты всегда веришь своему отцу? - Дух уставился на неё, как на глупую.
  - Наверняка он тебе не рассказал о том, что ты её и убила.
  - Это неправда.
  - А вот и правда. Я могу тебе это доказать. Хочешь?
  - Нелепо. - Она чуть не заплакала от обиды. Как поверить этому ничтожеству. Отец бы ей обязательно рассказал. Неужели она убийца?
  - Изидора, ты с кем это разговариваешь? - послышался вопрос Авториуса.
  Когда он вошёл, никого уже не было. По ее бегающим маленьким глазкам он всё понял, поставил книгу на полку и ожидал ответа на поставленный вопрос.
  Девочка попыталась придумать на ходу оправдание.
  - Ну, я просто хотела взглянуть на эту книгу. Правда. Только одним глазком. Я ведь уже совсем взрослая.
  - Самоуверенная девчонка. Сколько раз тебе говорить, ты еще не доросла до магических книг, к тому же я учу тебя всему необходимому.
  - Учитель, пожалуйста, не злитесь на меня, я больше не нарушу данное слово.
  - Почти поверил.
  - Правда, я обещаю.
  - Я так понимаю, причиной твоих бессонных ночей являются преследующие тебя тени, ведьмы и еще список прилагается. В таком случае придётся сообщить твоему отцу о их слишком частых визитах. Надеюсь, ты не испугалась пары троек плешивых мертвецов.
  - Никого я не боюсь, только, пожалуйста, не говорите папе о них, я должна во всём разобраться самостоятельно. Разве не вы говорили мне, что поддержите меня в любом начинании.
  - По силе ты способна справиться со многими магическими вещами, но в тёмном искусстве есть вещи, в которых необходимо расти. Тебе хорошо известно, что будет со мной, если твой отец узнает о твоих экспериментах. Духи не приходят просто так: всегда есть цель и эта цель ты.
  - Я не совсем понимаю.
  - Я всё сказал. Всему своё время.
  Наследница тёмного искусства и повелительница теней зашла в огромный зал - единственное место в огромном замке, куда проникал солнечный свет. В данный момент отец занимался приготовлением к кровавому балу мертвецов, созванных из преисподней, и ломал голову над улучшением своего влияния на массы. Сегодня он был в хорошем здравии, его мрачные черты преобразились и на лице промелькнула еле заметная улыбка, правда для всех присутствующих здесь она была слишком скрытой для обличения, только не для дочери. Всё лучше, когда она есть, нежели нет.
  Девочка поклонилась отцу, подошла ближе и поцеловала перстень на его руке. Таково было её каждодневное приветствие, после чего она присаживалась рядом с ним, при этом делая вид, что ей интересно присутствовать на скучных переговорах.
  Паторс взял кусок жареного перепела, покрутил его в руках и положил самый лакомый кусок в рот. Ведь как известно, довольно трудно говорить на голодный желудок.
  - Вы вызывали меня, ваше тёмное преосвященство? - спросил Авториус. Он заметил небольшую перемену в лице господина; на запястье его руки висела красная лента, символизирующая еще одну победу в области чёрной магии; ненароком, или специально для поддержания страха и могущества, рядом лежала голова убитого или скорее то, что от неё осталось.
  - Да, я звал тебя, мой дорогой Авториус. Хочу напомнить тебе, что бывает с предателями. Ты, как никто другой, знаешь, на что я способен.
  Он засмеялся; стены задрожали от силы в его голосе; затем достал из ножен еще окровавленный меч и подставил под горло учителю белой магии.
  Тот не шевелился и ждал окончательного приговора. Несмотря на свою смертность, он совсем её не страшился. Если палач решит удовлетворить своё властное пожелание избавиться от него, то ему этого не миновать. Не станет же он убивать собственного брата.
  - Папа, учитель научил меня вызывать духов смерти и бороться с ними, -заступилась Изидора. Это было так занимательно.
  - Вот это новость, - убрав лезвие от горла, проронил Паторс.
  - А мне донесли о несостоятельности моего коллеги. Говорят, он осмелился учить тебя белой магии; учит тебя добру и еще хуже - я узнаю об этом от своих врагов. Вот удача. Зачем искать их далеко, если они обитают в моём доме.
  - Папа, это неправда. Как бы я могла ослушаться тебя? Для меня огромная радость наследовать со временем твои знания, - контролировала Изидора каждое слово.
  - Не позволю добрым делам твоего любимого учителя уничтожить в тебе тёмную личность. Как ты похожа на свою маму; ей так хотелось изменить элементарные законы колдовства. Но только никому этого еще не удавалось и испокон веков мы, чёрные и серые маги, боролись за преимущество над белыми и добились этого своим острым умом, силой и упорством. Он насекомое, которое я могу раздавить одним ударом заклинания. Ты хочешь быть похожей на него или на меня - великого чёрного мага?
  - Ну что ты, папочка! Конечно на тебя. Но ты ведь сам говорил, лучшего учителя во всём королевстве не сыскать. К тому же Авториус мне кое-что пообещал.
  - И что же?
  - Научить меня стать специалистом в подборе смертельного зелья. Только, к сожалению, нужное растение очень тяжело различить с мариэленосом. Нужно идти в лес Хлосис. Учитель говорит, их там много и мариэленос там не растет. Ты разрешишь мне, ведь правда?
  Изидора посмотрела умоляющим взглядом, опустив веки, играя притворство так великолепно, что только Авториус заметил маленькую улыбку, расползающуюся на её миловидном лице.
  - Не хочу думать, что ты лишишь меня хорошего учителя из-за каких-то сплетен твоих недоброжелателей. Они же мечтают видеть тебя раздавленным и побеждённым.
  - Ну, хорошо, хорошо, - Паторс успокоился.
  - Не заставляй меня пожалеть о сегодняшнем решении. Иди к себе. Мне необходимо потолковать с твоим учителем.
  - Спасибо, ты самый лучший папа на свете. - Девочка подобрала полы своего длинного одеяния, переступила через голову убитого воина и вышла.
  Еще недавнее напряжение, царившее в тронном зале, сменилось диким смехом Паторса.
  - Неплохое представление, не так ли. Только мне непонятно, зачем тебе нужно рисковать моим расположением; неужели тебе недорога твоя жизнь? Я повторюсь, брат мой: мои приказы не нарушаются, они выполняются беспрекословно.
  - Паторс, брат мой, кто же оспаривает твою власть и могущество? Разве не я был первым, кто стоял на твоей стороне, как человек и маг. Да, я выбрал для себя белое волшебство, отказался от жизни, захоронился здесь рядом с тобой, чтоб быть тебе опорой во всём. Ты когда-нибудь слышал от меня хоть один упрёк в твой адрес?
  - Кто тебе виноват. Я тебя не задерживал.
  - Ну да, только не забывай, что где б ты был, если б не моя белая магия, которую так ненавидишь. Ты б просто сошёл с ума.
  - И я тебе за это благодарен. - Паторс вспомнил, как брат помогал ему, когда умерла Валок. Он был долго без сознания, но Авториус не воспользовался этим, собрал всех лекарей и вытащил его с того света. Вот поэтому- то он и терпит его в своём замке. Правда иногда тот слишком навязчив, хочется выдавить из него все соки и задушить.
  - Нет, мне не нужна эта твоя благодарность. Позволь мне учить твою дочь дальше. Ты ж вроде был не против, чтоб она изучала основы колдовства. Напомню, это ты меня заставил заняться ею. И тебе хорошо известно, как это происходит. Невозможно освоить границы чёрной магии без знаний белой.
  - Во-первых, я тебя не заставлял, а попросил.
  - А, теперь угроза сжечь на костре - называется попросил? Я не знал.
  - Не напоминай мне об ошибках молодости. Тогда я был глуп. Или ты злишься, что я скрываю нашу родственную связь. Ну, это я, к сожалению, уже никак не изменю. Пусть у меня будет дополнительный козырь. Представь, меня завтра не станет в живых, ты тогда займёшь мой трон. А так как ты слуга, тебя никто не тронет, когда начнутся тёрки с врагами.
  - Слуга - это не тот, кто служит правителю, а человек, который позволяет другим властвовать над собой. Ты знаешь, мы часто ссорились, но я уйду только тогда, когда буду уверен, что трон нашего отца находится в надёжных руках. Сам же говорил, два глаза хорошо, а четыре лучше.
  - Да, конечно. Вернёмся к моей дочери. Я разрешаю тебе продолжать обучение.
  - Мне кажется, ты не боишься использования твоей дочерью белой магии, тебя смущает её возможный жизненный выбор.
  - Нет, моя девочка другая. Её рука не содрогнётся перед самым главным выбором в жизни. И не смотри на меня, как на бездушного. Мы не имеем права вмешиваться, только направлять, учить и шлифовать её умения.
  -Ты так стараешься сделать из неё орудие борьбы с тёмными силами, что совсем забыл о пророчестве.
  - Этому не бывать, - проронил Паторс. Впрочем, есть только один способ удостовериться в этом. Завтра на рассвете вы отправитесь в долину. Я уверен, после этого ты оставишь меня в покое со своими подозрениями. Какой из неё белый маг древности?!
  - Слушаюсь, ваше тёмное преосвященство, - проронил Авториус, после чего направился в свои покои.
  Изидоре предстояло пройти небольшое испытание возле колдовских врат богини Класты. До сих пор эта невидимая стена защищала чёрное королевство Паторса и отделяла реальный мир людей от созданного им магического царства теней. В этом большом магическом водовороте демонов, ведьм, эльфов и прочих тёмных сил существовал белый перевал. К его подножью причаливали оставшиеся белые маги в надежде встретить однажды человека, которому предназначено спасти народ и заставить мир теней исчезнуть. Это потом, сегодня Изидоре предстоит встретиться с потусторонним миром лицом к лицу.
  Она встала, натянула на себя удобную широкую рубаху, обула длинные сапоги, собрала свой длинный волос в хвост, одела повязку, и её лицо сразу стало открытым. Оно было овальное, худощавое, а теперь казалось еще худее. Но ей нравился её утончённый стан, а кому не по вкусу, пусть не смотрит.
  Путь пролегал через горы в долину. В волшебном лесу раздалась весёлая музыка. Эльфы были изрядными музыкантами. Они играли на своём инструменте, не обращая внимания на гостей. Ведьмы подпевали им в унисон, а вот оборотни растягивали смертельное полотно. У них были вытянутые морды, щелочки вместо глаз, короткая белая, местами чёрная шерсть. Их было немного, но и этих достаточно. Один был на половину человек. Он был мил: широкоплеч, чёрные глубокие глаза, короткие тёмные волосы, но редкие.
  - Я думаю, она не справится, - говорил красавец своей демонессе. Он почесал волосы на затылке, выпучил глаза при виде земной красавицы.
  - Перестань глазеть на неё! - демонесса треснула его по голове.
  - Ой-ой, больно! Ты же у меня самая, самая...
  - Самая красивая, - продолжил он.
  - Самая глупая, похоже. - Её недовольство раздалось эхом по всему лесу.
  На воротах был тяжёлый замок. Отпереть засов не так просто, когда у тебя нет ключей. Тут на помощь пришла магия. Изидора прочитала заклинание, налегла на него своим хрупким телом, но ничего не произошло. Ей на мгновение показалось, что этого достаточно. Авториус наблюдал за хрупкой девушкой. Неудивительно, что она не видит очевидного: не всегда нужна магия, иногда достаточно простого предмета, при помощи которого любая дверь может быть открыта, если конечно не заколдована тёмным магом. А эти ворота оказались лишь злой шуткой богини. Они были видимы только ведьмам и волшебникам, и такой опытный маг, как Авториус просёк сразу, что это лишь происки злых духов и на этом испытание Изидоры только начинается.
  - Никогда не видела такого магического инструмента. - Изидора присмотрелась на два небольших ушка на отверстии большой иглы.
  - Думаешь, оно тебе действительно необходимо? - Авториус сделал задумчивый вид.
  Изидора закрыла глаза, а когда открыла, никаких ворот уже не было, словно испарились, как её страх еще мгновение назад.
  - Ха-ха-ха, - раздалось.
  - Будь внимательней. - Авториус подхватил её смех.
  - Неплохое начало. - Она снова посмотрела в сторону, где только что стояла перепуганная при виде первого препятствия.
  Неровная тропинка была извилистой, но серебристая дорожка не показалась ей миражом. Вдали шумел ручеек, на верхушках деревьев сидели дикие сарусы. Это такие животные с длинными ушами и пёстрой окраской. Они не были опасны, только если посмотреть им в их красные глазища - можно потерять рассудок, но это ей не грозило, так как этот урок она очень хорошо запомнила, навесила на себя красный невидимый щит и шла уверенно дальше.
  - Учитель, а что теперь? - Изидора обернулась. Никого.
  - Ау! Вы где? - Теперь она наедине с потусторонним миром.
  - Ладно, хорошо. Теперь только вперёд, - проговорила она, и её мысли будто отвечали: "Ты справишься".
  Покрытые снегом белые деревья заволновались, словно проснулись от долгого неприятного сновидения. Раздался громкий хохот за спиной, от которого дрожь пробежала по телу, и в теле появился лёгкий озноб.
  - Учитель, где вы?
  В ответ послышался гул, похожий на сильный порыв ветра. Она подняла посох учителя, держась за него левой рукой, другой пытаясь найти выход из туннеля. Наверняка прошло несколько часов, прежде чем она поняла, что заблудилась. Её ноги не слушались, раздающиеся голоса утихли, и она впала в глубокий сон.
  Изидора шла медленной походкой по зыбкому песку, рассыпающемуся у неё под ногами. Вдалеке виднелся яркий свет, от него лучи, похожие на разноцветную радугу, зазывающие подойти ближе. Она знала потусторонний мир, как самый опытный маг, видела многие тени, пересекающие их мир, злых и добрых демонов, эти были совсем другие. Одного она смогла немного разглядеть. На нём была белая одежда, от неё исходил яркий свет. Он сидел на троне, двое других стояли в похожем облачении, но были не совсем людьми. Оба были в три метра ростом, худощавые, с длинными волосами, от которых тоже исходили солнечные лучи. Она не испугалась, стало любопытно, кто же эти создания и что они сделают с ней, если заметят.
  Белый маг Ро был очень красивым молодым парнем лет тридцати. Глубокий взгляд его голубых глаз, похоже, просекал все миры и пространства. Высокий мужчина имел слишком приятную наружность, чтоб на него засматриваться, поэтому Изидора сразу переключилась на двух других, боясь, что это какая-то ловушка.
  Второй - Мо - был словно соткан из змеиной кожи, глаза тёмные, веки приподняты, волосы сплетены в длинную косу, хвост похож на демонский, но не такой длинный.
  Третий - Сэт - оказался карликом по сравнению с двумя остальными. Он был слишком обычен, похож на человека. На нём были широкие штаны с поясом, на голове длинная повязка, даже чем- то похожа на ту, что она сегодня надела. Похоже, он её возраста, молод и очень вежлив, так как вёл себя тактично по отношению к первому, прислушивался к его ворчанию и не отвечал ему на грубость. Нельзя назвать его красавцем, но было в нём что-то такое, что её успокаивало. Хорошо, что Изидора может читать по губам, иначе совсем страшно.
  - Это она. - Сэт держал снежный посох в руках, постоянно кашлял, будто кто-то взял его за горло, и присматривался к гостье.
  - Да нет, думаю другая. Та должна быть старше годами. - Мо распустил свой змеиный хвост и вальяжно расхаживал по залу.
  - Ну, если судить по отцу, то нет. А вот её мать Валок сделала немало за последние несколько лет. - Белый маг не мог оторваться от своего занятия. Он раскрыл некую книгу, положил её на небольшой выступ и что-то искал, при этом постоянно спорил с остальным. По-видимому, не воспринимал критику, причём никакую.
  - Я же тебе говорю, Валок - её мать - была убита Шаароном. - Он снова на него покосился.
  - Из-за старости совсем забывчивым стал? Посмотри. Написано же - она: тёмные волосы, по календарю Хеймона 22 числа будет шестнадцать лет. Какого числа ты родилась, дитя моё? Подойди ближе, а то стоишь там, будто тебя кто-то укусит.
  - 22-го, - тихонько промолвила Изидора и оказалась напротив троих незнакомцев.
  - Ну, вопросы еще будут? - главный подмигнул девушке.
  - Возьми, это тебе поможет. - Он одел на неё цепочку. Этот небольшой сувенир растрогал её. Скорее всего здесь не обошлось без обожаемого учителя.
  - Вот сделал меня врагом. Простите, милое создание. - Мо поклонился, прося прощения за своё недоверие.
  - Эта книга пророка Сатириса и может служить только тебе. Она хранилась много веков вдали от злых глаз и наконец нашла свою хозяйку.
  Изидора очень аккуратно взяла книгу, которая сразу же растворилась.
  - Кажется, я поняла. Это не совсем книга, а знания.
  - Молодец! Ты действительно особенная. Оставайся такой же всегда.
  - Сейчас ты вернёшься назад, в будущем тебе предстоит сразиться с самой смертью. Не смотри ей в глаза, иногда близкий человек покажется тебе чужим и чужой своим.
  После этих слов Изидора прошла через волшебное зеркало и очутилась перед возвышением, где была еще несколько минут назад.
  - Куда же подевался учитель?
  Изидора находилась в замешательстве. Куда же ей сейчас? Вперёд или назад? Ей бы только поговорить и всё рассказать, но кому? Авториуса нигде не было.
  Оказавшись наедине с этим диким лесом, Изидора притронулась к жёлтым листьям, будто прощалась с внешним миром. По рассказам её учителя долина мертвецов поглощает тех, кто не справляется с данным заданием, но она еще не проиграла, по крайней мере сегодня. Вооружившись заклинанием древней богини, вступив в тёмный, бесконечный, огненный круг смерти, ей открылись новые знания. Собравшись духом, Изидора снова посмотрела вдаль, прося о помощи. Летающие тени мешали ей смотреть вперёд, наконец что-то промелькнуло. Появившийся мертвец заставил её напрячь все свои мысли и вспомнить всё, чему учил Авториус.
  - Ах, почему ты не предупредил меня об этом последнем экзамене? Проверяешь, владею ли я магией белых магов древности? Только они могут исчезать, менять оболочку и снова оживать в облике человека, только у них способность прожить несколько жизней, простому человеку это не дано.
  - Так, спокойно, - успокаивала себя Изидора.
  Перед ней была молодая и очень красивая девушка. Трудно поверить, что это её испытание. По-видимому, это просто невинное создание, которое заблудилось между мирами и не может найти своих. В этот момент небо окрасилось в пурпурный цвет, что не свойственно в это время дня. Это был знак. Скорее всего от учителя Авториуса. Наверняка папа запретил ему вмешиваться.
  - Подождите, вы куда? - спросила Изидора.
  Девушка обернулась и сразу же упала на колени. Она целовала обувь на её ногах, не поднимая глаз, всхлипывала.
  - Встань! - Изидора помогла девушке подняться, держась на небольшом расстоянии, потому что не знала, чего ожидать от духа.
  - Мой жених, Адонис, ты не видела его? - спросила незнакомка и опять заплакала. Она всё время всхлипывала, вызывая к себе жалость.
  - Он пригласил меня на свидание и исчез.
  - Нет, здесь никого нет. Только ты и я. Больше ни одной души. А когда это было?
   - Вчера. С ним точно, что- то случилось. Наверняка кто-то убил его или хуже - мой отец, правитель севера, сослал его на восток, подальше от меня.
  - Хмм... Велика любовь, оказывается смерть еще не самое страшное, разлука для неё худшее из зол, - подумала Изидора.
  - А как звали твоего отца, потому как севером правит мой отец Паторс?
  - Нет, мой отец - король северных земель и его имя Расус. - Изидора пыталась вспомнить, кто правил до отца. Сначала был дедушка, потом папа, затем буду я, по-видимому, кто перед ним?
  - Слушай, а счёт дней вёлся по календарю Хэймона?
  - А что это такое? - девушка удивилась.
  - Мы считали дни по звёздам.
  - Так ты из племени Пеллагис?
  - Не Пеллагис, а Пелагиус.
  - Ой, всегда путаюсь в названиях. Так ты дочь Пелагиуса, принцесса, которую убили сразу после свадьбы?
  - Ты что, это не так. Я просто ищу своего жениха. - Принцесса разозлилась, глаза побелели.
  - Не злись. Посмотри на своё платье. - Изидора отошла в сторону. Неизвестно, как она перенесёт эту правду.
  - Вот, сколько брожу, не замечала. - Девушка прикоснулась к белому платью.
  - Пятно, по-видимому, не портит мой наряд, как думаешь? - Её глаза снова стали обычными; ветряная стужа утихомирилась.
  - Для любимого человека ты всегда будешь самой красивой.
  - И не говори. Спасибо тебе. Я пойду, ладно. Теперь я поняла, где его искать.
  - Счастливо, - крикнула вслед Изидора.
  - Конечно, как я раньше не догадалась, - прозвучал её внутренний голос. Книга - вот последнее звено в этой цепочке. Сначала духи, потом эльфы, демоны; осталось только освободить душу умершего человека.
  - Я знал, ты умница. - Авториус появился неожиданно.
  - Было страшно?
  - А ты что, не знаешь, что со мной было?
  - У каждого своё испытание, к тому же первое показывает лишь путь, который ты выбрала. Но на сегодня достаточно учений. Надеюсь, довольна. Ты всегда хотела увидеть другой мир и попробовать себя в настоящем деле.
  - Да. Было даже занимательно. Сегодня я поняла одну вещь: я не пойду по стопам отца, и это меня огорчает.
  - А вот про это пока ни слова. Пусть думает, что ты еще выбираешь.
  - Отец расстроится, если узнает.
  - Твой отец выбрал тени, то есть тёмное искусство, потому как спасал тебе жизнь. Особый дар твоей матери помог вернуть тебя с того света, поэтому ты обладаешь полной чашей белого искусства, и ты сегодня это доказала.
  - Что это мне даёт?
  - Ну, магия довольно сложная и тяжёлая наука. У тебя сильно развито белое мастерство, от тёмного тебе придётся отказаться.
  - Почему?
  - Потому как невозможно спасать и убивать в одно и то же время. Приходится довольствоваться чем-то одним.
  - Папа говорит, тёмная всегда превышала белую.
  - Поверь, это всего лишь попытка переубедить свой разум. Как он может тебе признаться в том, что его выбор стоил ему слишком дорого. И платить за него ой как долго.
  - Что это значит?
  - Существует закон, запрещающий белым и тёмным магам создавать семьи и производить на свет детей, но это случилось, поэтому ты особенная и заполучить тебя хотят обе стороны. Вот почему общения с духами очень опасны.
  - И для них действительно это подвластно?
  - Они могут уничтожить тебя и даже убить.
  - Но как?
  - Ты даже не заметишь, как переступишь черту и станешь на их сторону. Если решила для себя использовать свои знания во благо, делай это и не будь самоуверенной; они существуют так долго, что никакой человек не может их перехитрить, а вот они запросто.
  Изидора вспомнила неприятного духа, и теперь стало ясно, чего тот добивался.
  - Они очень часто используют любого, даже порой очень родного человека, чтобы убедить тебя, что все вокруг враги, а они тебе обязательно помогут восстановить справедливость.
  - Скажите, учитель, но ведь есть и хорошие духи?
  - К сожалению нет. Все, как ты говоришь хорошие, в скорости превращаются в негативных, желающих погубить человеческую натуру.
  - А зачем им это?
  - Сама подумай, они же давно мертвы, а ты вон какая красавица. Так почему же не забрать у тебя твою красоту и молодость? Ты ведь знаешь, духи некрасивы, и так как и люди пытаются зацепиться в этом мире, а некоторые просто ради удовольствия, чтоб доказать всем, что используя украденную женскую красоту, могут оставаться с этим обличьем сотни лет и даже нравиться. Эти существа слишком умны, чтоб просто опуститься в подземелье и оставаться там, как изгои. Им нравится завоёвывать людские сердца, это даёт им чувство удовлетворённости.
  - А, понятно, правда не до конца.
  - Со временем поймёшь.
  - Вы такой мудрый, учитель. Мне просто повезло.
  - Ну что ты, я такой как и все. - Авториус улыбнулся.
  - Неправда, вы для меня как папа. Жаль, что он не вы. Вот что ему сейчас скажу?
  - Ничего. Веди себя естественно, и он ничего не заметит. Вообще для меня удивительно, что он всё-таки разрешил мне прийти сюда.
  - Ты бы всё равно рано ли поздно сделала это, поэтому он просто сэкономил себе время и нервы.
  Изидоре так нравилось проводить время с Авториусом, и он был таким простым, имел столько терпения и как маг, и как человек. Вдали от замка, он казался ей еще мудрее, когда отец не контролировал их учения и не вмешивался во время проведения определённых и очень красочных ритуалов, что так выбивало из равновесия. За все пятнадцать с половиной лет ей всё наскучило. Вечеринки папиных бледных друзей, потайные комнаты, ужины при свечах и ненавистные опыты на животных, которых она так любила.
  - Вы ведь не оставите меня, не покинете, как моя мать? - девочка схватила его за руку, глаза налились слезами.
  - Нет, моё место не здесь, но ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Произойди непоправимое, из чего не знаешь, как выбраться, назови моё имя три раза, и я явлюсь тебе живой или мёртвый. Вот из-за болтовни совсем забыл, мне нужно было навестить свою подругу.
  - У вас есть друзья? Как странно, а я думала, вы всегда находитесь в замке, сидите за купой книг, выполняя поручения отца.
  - Это не мешает мне иметь друзей вне замка. Ну так вот, я продолжу.
  - Она выходит за местного правителя. По моему подсчёту это уже пятый брак. Первый муж умер от её назойливости, второй ушел на охоту и не вернулся, а с другим неизвестно - наверно слишком хороша для него показалась. Вот буду надеяться, мне не придётся выслушивать все душещипательные истории про старых мужей и как мне необходимо иметь жену.
  Авториус улыбнулся сквозь зубы. Он услышал в ответ детский смех и сам засмеялся. Ему удалось заставить Изидору на мгновение забыть увиденное и вернуться к себе.
  - А почему бы вам не прислушаться к советам этой вашей подруги и не подыскать себе хорошую, красивую женщину?
  - О, нет. Это совсем не для меня. К тому же стар я уже для этого. А то смотри, приберут к рукам твоего старого учителя, кто же тогда станет тебя учить?
  - Ну не такой уж вы старый, хотя нет, лучше оставайтесь со мной. Вы - единственный, кто меня понимает.
  - Ну вот и договорились.
  Недолго до полуночи. Бал мертвецов был в самом разгаре. Нечистая сила доигрывала первую партию в кости, демоны приложились к стакану терпкого вина и болтали со своими спутницами. В этот раз маг Паторс не рассчитал приглашённых, пришло слишком много вампиров и оборотней. Он не очень их праздновал, но как пригласить всех и оставить этих в неведении. Обид будет на сто лет вперёд, а жить ему хотелось на свободную ногу, зачем собирать возле себя недовольных, лучше покорные слуги, к тому же они не мешали, рассыпались по всему замку, так как обожали всё блестящее, а этого добра тут хватало. Несколько гостей, кстати живых, тоже приехали. Один из них Фарус, поклонник Изидоры, разливал холодный напиток из дикого фасуса. Это был плод большой, красно-коричневого цвета, из которого и готовили этот напиток.
  Изидора явилась как раз вовремя. Паторс уже начал переживать, несмотря на то, что доверял брату.
  -Ты уже вернулась? Заходи. Прими участие в играх. - Фарус осмотрел её с ног до головы своими безумными карими глазами.
  - Вижу, ты немного устала. Может охладительный напиток поможет? - Он подал ей бокал, только ей показалось, в нём была кровь, а не ягода.
  - Прости, не сейчас. Я поднимусь к себе.
  - И оставишь меня на растерзание этих, - он указал на демонессу. Та пристально на него смотрела, намекая глазами, что готова ради него на всё. С нею всё заканчивалось одинаково. Хоть он и не давал повода для ревности, драка на сегодняшний вечер была ему обеспечена.
  - Ладно, останусь.
  - И этим ты спасёшь меня от смерти.
  Фарус был молодым и привлекательным брюнетом. Он был немного выше Изидоры, простым и не высокомерным. Его одежда всегда соответствовала случаю. Он так хорошо готовился к балу мертвецов, что посыпал себя белым порошком, дабы походить на них. Поэтому, по-видимому, демонессы принимали его за своего. И это её совсем не удивляло. Правда иногда она ловила себя на мысли, что родство с вампирами к добру не приведёт. Его отец - человек, мать - вампир; слишком жгучая смесь. Конечно, он не превращался в вампира, не показывал клыки, но кто знает, может это еще и проявится. Выглядел он как обычный человек, вёл себя как таковой, но будет ли он до конца своих дней этим же человеком. Жаль, что отец этого не понимает.
  - Посмотрите-ка, кто вернулся. Я уже не надеялась увидеть вас, почтенный Авториус. А кто-то мне обещал бальный танец в прошлый раз и исчез, так и не попрощавшись. А я-то думала, вы галантный кавалер и никак не ожидала от вас такой вот подлости.
  - Госпожа Густ, как я рад вас видеть! Вот это встреча. Простите, в прошлый раз мне нужно было отойти по делам. - Авториус покраснел в лице.
  Всякий раз эта старая дама не давала ему прохода. Да, ей просто хотелось внимания, а после того, как её муж ушёл к лучшей подруге, и совсем озверела. Лучше б выбрала моложе и оставила его в покое со своими танцами. Одно уже хорошо, что этот бал закончится, и он некоторое время не увидит этого удивлённого лица. Так, внешне она неплохая женщина, просто ему не пришлось встретить любовь, а теперь и совсем не осталось надежды, что кто-нибудь его привлечёт.
  - Прошу вас. - Он взял её руку, и они закружились под весёлую музыку.
  - Папа, это кто?
  - Тише, это госпожа Густ. Ты что её не узнала?
  - По-моему, она растолстела. Бедный учитель. Вот ему партнёрша досталась.
  - Тише, а то еще услышит. Некрасиво будет.
  - Никогда не видела своего учителя в танце. Оказывается, он специалист по многим вопросам, и не только магическим.
  Она приметила, как его партнёрша неуклюже передвигает ноги, её руки нежно ласкают его шею, корректность учителя поражает. Другой бы давно попрощался, но этот терпеливо выслушивал её противный писклявый голос и невинно улыбался в ответ, когда та наступала ему на ноги. Только нравиться она ему не может. Кстати, было бы интересно узнать, почему он до сих пор один.
  - Скажи, отец, а почему Авториус не женился. Неужели он никогда не любил?
  - Наверняка любил, но мне это неизвестно.
  - Хмм... не верю.
  Учитель стал для Изидоры другом. Она считала, человек не может быть счастлив без пары, даже если он маг. Маги ведь тоже люди.
  Дамам надоело танцевать, а их ухажёры утомились их ожидать. Эта ночь принадлежала к тем ночам, когда вся нечисть выходила на магическую охоту, только хозяин крепости дал им сегодня выходной. Все, будь они люди или мертвецы, понимали - за этим должно стоять большее, чем просто бальное празднование, только Паторса никто не торопил.
  - Перейдём в другой зал. Там всех ждёт небольшой сюрприз. Надеюсь, вам понравится, а потом мы перейдём к главной части нашего торжества.
  - К какому? - спросил кто-то.
  - Терпение, и вы всё узнаете.
  Зеркальный зал был просто огромный. На вид он неинтересен. Зеркала по всей комнате были разных размеров. В углу пылилась книга крови, но никто этому совсем не удивился, а вот кровавые ворота, наоборот, заставили многих открыть рты и с нетерпением ждать начала представления. А кровавыми они назывались, потому как зеркало оживало только с кровью желающего узнать своё будущее. Первый смельчак был Фарус. Парень сделал шаг, при этом он хотел произвести впечатление на Изидору, стоящую рядом. Ему стоило небольших трудов увидеть начертанное, правда по его удивлённому лицу ей стало ясно, что оно не из приятных. Он отошёл в сторону, дав другим место.
  - Что с тобой? Ты даже побледнел. - Изидора заметила пару капель крови, которые упали и быстро исчезли под деревянными полами.
  - Да так, ничего особенного.
  - Что тебя так расстроило?
  - Похоже, меня убьёт какой-то маг. Хотя среди наших я его никогда не видел. Странно, наверняка произошла какая-то ошибка. Но ты не переживай, я умру как настоящий воин.
  - Не нравится мне твой настрой. Ты же мужчина, а им не свойственно сдаваться. Не верю я в эти заморочки. Папа любит выставлять всё не так, как есть на самом деле.
  - А ты сама пробовала?
  - Нет.
  - Посмотри в своё будущее! Тогда и узнаем, правдиво ли предсказание.
  Изидоре так хотелось доказать свою правоту, что она последовала его совету. Девушка подошла к зеркалу, долго смотрела на размытый круг перед глазами, потом уставилась на некое лицо молодого человека. Оно было ей знакомо, потому как это не первое соприкосновение с этим блондином. Её сердце стало биться быстрее, даже появилось сильное и глубокое чувство, которого раньше не испытывала. На его руке был некий знак, но ей не удалось его рассмотреть при виде лунного света, прорезывающегося через тонкое стекло. За ним стоял кто-то. Он говорил и говорил, но разобрать эти слова было невозможно. Потом силуэт более пожилого человека начал удаляться в темноту, а молодой парень шёл по направлению к озеру, где его образ стал совсем туманным, и в конце концов исчез из её поля зрения.
  - Вижу, твоё предсказание тебе понравилось. Теперь ты мне веришь? - спросил Фарус. Он дотронулся до её руки и она была холодна, как лёд.
  Изидора всё еще находилась под впечатлением этого видения и сжала руку молодого человека так сильно, что если б тот её не любил, оттолкнул бы со всей силы.
  - Прости, не хотела сделать тебе больно.
  Она опомнилась, посмотрела вокруг и очертания огромного зала превратились в маленькую комнатку. Пришлось прищурить глаза, чтобы взбодриться.
  - Ничего. Мне приятно твоё прикосновение, пусть хоть и такое.
  - По-моему, другие в восторге. - Фарус кинул взгляд на довольную старую даму и по глазам видно, что в зеркале ей показался очередной любовник. И похоже, ждать осталось совсем недолго. Она сразу отошла от учителя Авториуса, будто его не знает, и осматривалась по сторонам, словно ищет его среди гостей.
  Остальные уже не могли дождаться самого главного. Когда же Паторс всё- таки скажет, зачем всех созвал?
  Тёмный маг встал посредине, взял свой чёрный посох, и Изидора сразу поняла - дело пахнет чем-то неприятным. Удалиться, к сожалению, в этом случае никак.
  - Дорогие гости, я решил созвать вас сюда для того, чтобы объявить, что моя дочь Изидора, наследница тёмного искусства, выходит замуж за здесь присутствующего Фаруса.
  - Это что, шутка? - прошептала Изидора Фарусу на ухо.
  - Сам не знаю. Я правда ничего не ведал. Но я конечно рад. Ты же знаешь моё отношение к тебе.
  Девушка подошла к отцу, подняла высоко голову и заявила:
  - Дорогие гости, я - правительница северного замка и повелительница теней - хочу сообщить вам, что бал закончен. Мне и моему жениху стоит готовиться к свадьбе, которая если состоится, то каждый из вас получит личное приглашение на бал. С завтрашнего дня всех, кто сегодня нашёл время почтить нас своим присутствием и разделить нашу радость, ждёт карета, идущая на запад. Ведьмы - наши давние союзницы - встретят вас к утру и проведут до места назначения. Там вы поможете им в постройке голубой стены, которую мы давно обещали. Если понадобится больше времени, не стесняйтесь. Пока вас не будет, оборотни займут ваш пост. На сегодня всё.
  Паторс махнул рукой, и все исчезли. В замке наступила гробовая тишина. Хозяин редко устраивал бал мертвецов, но в последнее время ему становилось скучно, снова появлялась сильная тоска за женой, от которой он прятался за вуалью своей жестокости, боль в сердце длилась несколько минут, после чего он выходил на магическую войну, и всё снова приходило в норму.
  - Неплохо, совсем даже неплохо. С тебя выйдет настоящая правительница. Я никогда не видел тебя такой грозной.
  - Отец, я очень уважаю твой выбор, но я не хочу замуж. Фарус очень хороший друг и замечательный человек, но он не моя судьба.
  - Что ты знаешь о своём будущем! Насмотрелась в зеркало и думаешь, оно разбирается в этом лучше меня. Ты пойми, я хочу для тебя лучшего.
  - Папа, я не люблю Фаруса.
  - Не спорь. Будет так, как я сказал.
  Изидора убежала из зала, заливаясь слезами. Фарус стоял как оплёванный дальше.
  - Простите, ваше тёмное преподобие, я пойду.
  Паторс похлопал его по плечу.
  - Не расстраивайся, парень. Она успокоится и вернется. Терпение, только оно твой настоящий козырь.
  - Думаете?
  - Уверен.
  Фарус вылетел за Изидорой. Он прошёлся по всем ближним тропам, и заметил её силуэт около ледяного моста.
  - Изидора, да подожди ты!
  Фарус схватил её за руку. Девушка плакала, и её слёзы разрывали ему сердце.
  - Ну, подумаешь, твой отец погорячился. Я ведь не знал, что он не поговорил с тобой об этом.
  - А я? Моё мнение кому- то важно или вы разделили меня, как какую-то вещь? Я живой человек и мне свойственно плакать. Это у вас, вампиров, хорошо получается не испытывать эмоций, причём никаких.
  - Скажи, я когда-нибудь тебя обманывал?
  - Нет, не помню такого.
  - Ну так вот, завтра я пойду к твоему отцу и поговорю с ним. Никто не заставляет тебя любить меня или выходить за меня замуж. Я всегда буду любить тебя.
  Фарус опрокинул бокал с вином, и на его костюме появилось тёмное пятно.
  - Ты сделаешь это ради меня?
  - Даже не сомневайся. Утром буду у него, как штык. Ну так что, забудем это недоразумение и в память о любви бедного вампира может махнём со мной в одно местечко.
  - Хорошо, только ненадолго. Мне кажется, я даже знаю куда.
  - Как угодно, моя повелительница. - Фарус обнял её за талию, и они двинулись.
  Они частенько наблюдали за розовыми лепестками, которые распускались после полуночи, при этом вода при лунном свете, окрашивалась в розовый цвет, разделяя водную гладь; на мелких волнах появлялась серебристая тропинка, а по бокам распускались один за одним эти волшебные цветы, сердце трёх лепестков было белым, что придавало еще большей восторженности молодой девушке, которая не раз наблюдала за этим таинством и оно её не просто радовало, а словно уносило в другой мир.
  - Ну, я тебе не угодил?
  - Нет, здорово, что привёл меня именно сюда.
  - А когда она снова появится?
  - Ты опять за своё. Я видела ее.
  - А я нет.
  - Потому как ты не знаю, куда смотрел.
  - Всё туда же. Ладно, подождём, может и мне сегодня повезёт больше.
  Молодым людям не пришлось долго ожидать. Некая девушка словно спустилась на тропинку, опустилась в воду, сорвала один цветок и поднесла его к губам. Она вдохнула его запах и приблизилась к обоим мечтателям. Её губы были пухленькими, розовыми, платье было открытым, ноги оголены, в тёмных волосах красовался нежный цветок, придавая миловидности красивой фигурке, и тем самым казалось, что это не дух, а вполне реальная девушка. И видела её только Изидора.
  - Ну, теперь ты мне веришь? - Изидора кинула на Фаруса изумляющий взгляд, при этом недовольный.
  - Здесь правда никого нет.
  - Ну это уже слишком. Ты что, слепой? Знаешь, иди домой, а я еще здесь побуду.
  - Но, Изидора. Ты обиделась? Лучше б я солгал, что вижу мнимую гостью.
  - Нет, всё в порядке. Я правда хочу побыть одна. Не беспокойся за меня. Увидимся завтра утром.
  Фарус удалился.
  Изидора протёрла глаза, потом снова посмотрела вдаль, и силуэт не исчез.
  - Изидора, берегись Паторса. Не доверяй ему, - произнесла незнакомка.
  - Вы кто?
  - Я твоя мама, солнышко. Ничего не говори. Я не могу быть здесь очень долго. Меня скоро заметят. Твой отец очень опасный человек и тебе нужно быть осторожной. Не доверяй никому, кроме Соломона. Он единственный, на кого можно положиться.
  Изидора обомлела. Она была слишком зла на отца и считала себя личностью, заслуживающей уважение к себе, и она имела право на своё собственное мнение, и продолжаться так не может. Хочет отец или нет, ему придётся считаться с ней.
  - Ну, так ты идешь? - Фарус напомнил о себе.
  - Я думала, ты уже ушёл.
  - Удостоверюсь, что ты в замке, тогда и исчезну. Не буду тревожить твой сон.
  - Хорошо. Слушай, а кто такой Соломон?
  - Соломон? Где-то слышал уже его имя. Если не ошибаюсь, был другом твоего отца.
  - Если был, то видимо мёртв, потому как отец никого так просто не отпускает.
  - Не думаю, но всё может быть. Дорогу твоему отцу действительно не перейдёшь; если жив, то скоро умрёт, если мёртв, то уже не оживёт.
  - Опять ты со своими жестокими шутками.
  - А тебе они, как всегда, не нравятся.
  - Ладно, увидимся.
  На этом молодые люди расстались.
  Фарусу было тяжело осознавать, что эта девушка его не любит, но если сам маг говорит о терпении, придётся научиться ему, иначе никак. Ведь его чувств хватит на обоих. А судьба в его понятии - дело двоякое. Пусть его предназначение было спасти Изидору и умереть. Пусть так. Если этого не изменить, то так тому и быть. По крайней мере это чётко отражалось в зеркале судьбы.
  7 Глава.
  Заговор.
  К шатунскому племени присоединились иные племена, пришедшие из ближних лесов, нижних гор. Ранее из-за частых войн, распрей и смертей их племена стояли на пороге уничтожения и вымирания. Теперь они стали огромным кланом и казалось, больше никто не помнил традиции собственного племени, потому как они теперь общие. Люди продолжали верить в пророчества своих богов, высматривали на небосводе знаки и надеялись с каждым днём, что всё изменится к лучшему. Каждый клан, будь это народы севера или запада, уважал главного шамана Геспера, которого боялся сам король Мариус. Его повстанческий дух долгое время вселял страх в глазах его воинов, и их нога редко ступала на восточные земли шатунского племени.
  Начальник стражи и пять других солдат стояли на своём посту. Воины уже устали ждать смены караула, сидели возле тлеющего костра, распивали горячий напиток и прислушивались к топоту лошадей. Один из них, Янис, ёжился от холода, потому как по календарю Хеймона наступил созвучный с его именем месяц Янус, который принёс с собой сильный ветер. Он одел на себя тёплый тулуп, держал наготове свой меч и вальяжно расхаживал, отдавая другим приказы.
  - Да, похоже ночка будет не из лёгких. Он сел возле костра, потирая руки от холода. Его лицо покраснело от жаркого пламени.
  Хвороста осталось ненадолго, а ждать придётся, по-видимому, еще долго. Скорее всего воинов направили на север, и пройдёт немало дней, пока те прибудут.
  - Принеси немного хвороста, - скомандовал он.
  Молодой боец покосился, но повиновался. Прошло всего несколько минут, и он снова стоял перед полководцем. Его руки трусились, в глазах был страх, будто увидел привидение.
  - Я видел мертвеца на другой опушке леса.
  Янис расхохотался.
  - Тебя удивил один мертвец, их тут довольно много.
  Янис был отстранён от военных действий, так как не послушался приказа главного, что послужило его переводу в обычные войска. Ему надоело торчать здесь, в глуши, где ничего не происходит, пока другие находились в гуще настоящих событий.
  - Он непохож на наших, может из изменников кто. - Лицо воина побледнело явно не от мороза, а от увиденного им несколько минут назад. Этот не был из пугливых маменькиных сынков, хорошо держался в седле и в схватке был быстр, как молния.
  - Ладно, вы двое остаётесь, а я проверю.
  Как оказалось, здесь действительно был один мерзкий труп, который уже начал разлагаться. Правда на нём были еще заметны следы борьбы. Янис дотронулся остриём меча, словно боялся воскрешения мертвеца и скривился.
  - Не бойся, малыш, этот слишком стар, чтоб оказаться четырнадцатилетним мальчиком. По-моему, обычный старик, умерший от старости. Что с ним произошло, мы конечно же уже не узнаем.
  Другой наклонился над разлагающимся телом. Пришлось закрыть нос платком. Жуткое зловоние разнеслось дальше. Он прикрыл его листьями деревьев и успокоился, будто его внутреннее состояние от этого изменилось.
  - Ну, если других мёртвых сегодня не наблюдается, - продолжал Янис с ухмылкой, - вернёмся к остальным.
  Его нахальство многих раздражало, но он был главным, и приходилось его терпеть. Правда некоторым молодым воинам это даже нравилось, потому как тот надеялся прожить слишком долго и других настраивал на то же самое.
  - К смерти, как и к прочему, привыкаешь. Сначала тошнит, чувствуешь тревогу, не спишь хорошо ночью, потом смотришь на это по-другому. Каждому суждено умереть, кому раньше, а кому позже. Правда, лучше позже, чем раньше.
  - Пусть так и будет! - Молодой воин снова посмотрел на тело. Не хотелось бы быть на его месте.
  - А почему король ищет этого мальчика?
  - А вот это тебя не касается. Приказ есть приказ! Может поменяешься с ним местами, раз тебе его так жаль.
  - Стало интересно, ведь его ищут так долго.
  - Отставить разговоры! Пойдём!
  - Слушаюсь!
  Кто-то крикнул в глубине леса и позвал обоих. Жаль, это совсем не приглашение к ужину в трактире Кроноса. Свежее свиное мясо, просто пальчики оближешь. Он обжаривает овощи и добавляет их к жаркому. У него потекла слюна от запаха свежатины, и неплохо было бы выпить кружку сладкого вина. Из-за тумана он не увидел большие ветки упавших деревьев. Споткнувшись, показалась голова дикого кабана. Воин натянул тетиву и попал ему прямо в брюхо. Багровая кровь хлынула на землю и превратила её в чёрную жижу. Остальные воины удивлялись, как ему удаётся найти, чем поживиться в диком лесу; довольны оказались все, кроме самого младшего. Он стал невдалеке и присматривался к дорожным следам.
  - Здесь явно кто-то прошёл.
  Янис не двинулся с места.
  - Может еще один мертвец, только они не оставляют следов, насколько я знаю.
  - Я не шучу. Иди сам взгляни.
  Тот нагнулся, крикнул остальным:
  - Похоже, у нас гости.
  Все воины подскочили и каждому непонятно, кто мог проскользнуть мимо, если никто из них не отлучался ни на минуту со своего поста.
  Один из воинов увидел вдалеке еле заметный силуэт. Начался туман, из-за которого того невозможно было разобрать.
  - Вон он. Держи его.
  - Где? - Никто его не видел кроме старого воина.
  Может ему просто показалось в очередной раз, но Янис решил проследить беглеца. Воин был еще тот древний следопыт, всегда видел на шаг вперёд. Поэтому сомневаться в его словах ему не приходилось.
  - Нам всем несдобровать, если беглец доберётся до севера. Всем дождаться смены караула.
  Янис вскочил на коня и пустился в погоню. На пути не было никого, кроме убитых, лежавших на поле, и кричащих стервятников, кружащихся над телами. Он остановился возле сотни мёртвых тел. Конь встрепенулся, будто учуял врага.
  - Тише, тише. - Он поглаживал чёрную гриву, пытаясь успокоить строптивое животное. Это не помогло. Тот рванул с места, словно ужаленный. Он нёсся как вихрь несколько миль, не останавливаясь, будто за ним гнался тёмный призрак, догнать которого ему не удалось.
  - Нам ужасно повезло. По-моему нужно поскорее выбираться отсюда, пока они не вернулись. - Соломон стянул с себя мёртвое тело солдата, которое очень помогло ему остаться незамеченным. На одежде ни одной капли крови, так как мертвец похоже умер слишком давно. Ему никогда не приходилось прятаться под человеческим телом, наоборот он был тем, кто как раз спасал их от смерти, но к сожалению пришли совсем другие времена и этим людям уже никак не поможешь.
  - Я было чуть не задохнулся от зловония. Думал, пришла и моя очередь умирать. Как-то не хочется стать одним из них, - проговорил Дарос, сняв с себя пропитанную трупным зловонием рубашку и сделав глубокий вдох.
  - Как ты, Вильям, держишься?
  Вил схватился за живот и вырвал лепёшку, съеденную утром.
  - Я чуть не выдал нас.
  - Нам просто повезло, - продолжил Дарос, поглядывая на бледное лицо племянника.
  - Нам да, а вот им нет. Здесь миллионы павших солдат и некоторые были совсем детьми. Они сами не знали, за что боролись. - Дарос наклонился над одним из воинов.
  - Этого я хорошо знал. - Он закрыл ему глаза и положил меч на грудь, отдавая дань уважения погибшему воину.
  - Мне жаль, - промолвил Соломон. - Сколько еще людей положат свои головы, прежде чем придёт мир в наши края? Никто не заслуживает такой жестокой смерти.
  - Этого никто не знает. Дальше ты пойдёшь один. Прощай, племянник. Еще повоюем за наш любимый край. Береги себя и держись подальше от юга.
  Он осознавал, что это их последняя встреча, но вселял в него надежду. Прав Соломон в своём изречении: никто не заслуживает смерти просто так.
  - У нас больше нет времени. Уходим.
  Кто же сравнится с магом Соломоном. Он мог найти любую тропку с закрытыми глазами, да и любил он эти места, так как они давно стали его родным домом. Восточные земли показались перед взором путников спустя много долгих дней и ночей. Соломон хоть и стар, но двигался гораздо быстрее Вильяма. Тот постоянно вздыхал как старик, останавливался, потом бодрился и шагал бодро дальше. Стыдно же показать учителю, что он не приспособлен к длинным походам, таким как этот.
  - Ну вот и шатунское поселение. - Соломон стоял на выступе, вдохнул свежий воздух леса, который остался позади, и кинул добрый взгляд на ученика. В его глазах была любовь к этому краю, на лице не видна усталость после долгого и небезопасного путешествия.
  Восточные люди отличались от северянцев своей одеждой. Они носили широкие штаны, пояса из прочной ткани, полотняные рубахи и чалму на голове. Женщины держали плетёные корзины в руках, и не пустые, а переполненные овощами и фруктами. Мирные жители встретили Соломона очень дружелюбно. Они подходили, целовали его левую руку, кланялись и говорили на своём языке. Потом вышел разряженный мужчина. Его длинные волосы сплетались в аккуратный зелёный хвост, одна седая прядь свисала над его худощавым лицом. На короткой сплетённой верёвке висел талисман в образе солнца, на голове венчался головной убор из птичьих перьев; одеяние необычное: длинная рубаха с меховым поясом, в руках посох с изображением орла. Может Вильям бы и не заметил это изображение, но его удивило, что именно эта птица являлась для него особенной из всех. Он всего один раз видел шамана вживую, и это было так давно, что не упомнишь, как он выглядел, но этот был приятнее лицом, и по всему намного дружелюбней. Увидев Соломона, он приподнял полы своего одеяния, преклонил колено и пробормотал своё приветствие на незнакомом языке.
  - Встань, друг мой. Я рад, что ты в здравии.
  Вильям удивился, не мог разобрать, кто тут главный. По виду это местный шаман, но неестественно, когда правитель кланяется перед слугой.
  - Я Геспер, правитель шатунского племени. Рад приветствовать тебя в наших землях. - Он перешёл на знакомый мальчику язык, чтоб не смущать его.
  - Его имя Вильям, для своих он просто Вил. Он останется на некоторое время с нами, - сказал Соломон.
  В шалаше оказалось немного сносной еды и напиток из сотового корня народного растения. Мальчику всё пришлось по вкусу. Он совсем забыл, когда последний раз ел, а эта пища оказалась еще горячей. Рядом доваривался настой из трав, запах стоял неприятный, вкус оказался не лучше. Во рту долго оставался горький привкус. Язык словно онемел на некоторое время, а по телу пробежала лёгкая дрожь, хоть в шалаше и не было холодно. Мальчик скривился и пока оба мирно беседовали, держал язык за зубами, дабы не показаться невоспитанным. Геспер подал Соломону кубок с настоем.
  - Ну, что скажешь, Соломон?
  - Молодец, неплохо справился.
  - Пока тебя не было, я не стал рисковать, дал пару капель овце.
  - И как?
  - Сдохла.
  Целитель отсутствовал долго. Каждый раз, когда возвращался, его встречали как своего, потому как он был для шатунского народа не просто волшебником, который помогал им справиться с недугами, но и тот, кому удалось стать для этих ропотных людей хорошим другом. Конечно не для всех он пример для подражания, но один всё-таки нашёлся в лице шамана Геспера. Пророчества Соломона были всегда верными, но тот не всегда рассказывал ему всё. Зачем расстраивать, если тот всё равно ничего не может изменить. Он месяцами работал над зельем, уходил в дальние леса, чтоб достать необходимую траву, но что-то не так, он чувствовал нутром, что этого недостаточно. Неужели в этот раз ему не удастся что-нибудь придумать.
  - А где Адель? Она всегда встречает меня первой.
  Она умерла несколько часов назад. Ее тело не сожгли на костре, как остальных, только успели завернуть в белую плащаницу и вынести на улицу, положили рядом жёлтые цветы и водили предсмертный хоровод.
  - Мне очень жаль. Нужно осмотреть остальных.
  - Я дал ей тоже зелье. Оно не помогло. У меня нет сил смотреть, как медленно гибнут мои люди. Ты же знаешь, я воин и никогда не сдаюсь. Но это совсем другое. Просто напасть, медленно уничтожающая жизнь. Я боюсь, мне не побороть это без тебя.
  - Вот поэтому мы и здесь. Будем думать, как уничтожить эту заразу.
  - Чужак принёс болезнь и она распространилась среди моего народа. Как только он покинул наши места, больных стало больше.
  - Учись Вильям, запоминай всё на лету. Времени не просто не хватает, его практически нет.
  - Это ты мне говоришь про учение. Я никогда не стану тобой. Ты может не заметил, но я совершенно ничему не научился за это время, потому что кое-кто мне ничего не показывает. Я думал, ты прочитаешь сейчас заклинание и люди выздоровеют. Ведь в этом заключается смысл магии?
  - Это тебе не развлечение, а жизнь людей. Не всегда необходимы магические ритуалы, зелья, порошки, чтоб спасти человека от смерти. К тому же неправильное применение погубит его, подставит под сомнение твою силу и в конце концов лишит тебя жизни.
  - Зачем тогда она необходима, если я не могу пользоваться тем, как ты говоришь, что мне дано самими звёздами? Так не добиться результата, тогда можно просто сидеть и ждать, пока болезнь сама по себе не исчезнет.
  - Травы, магические предметы, нужно аккуратно использовать, а не второпях, что не успеешь. Чему случиться, того не миновать.
  В этот момент Соломон был строг с учеником, будто тот учился в школе магии. Он видел перед собой еще подростка с суждениями маленького ребёнка, для которого на первом месте стояло его эго, а потом уже горе другого. С такими принципами далеко не уедешь, а заставить Геспера убедиться в его силе будет еще сложней, если тот продолжит в том же духе. Его самоуверенность слишком бросалась в глаза, а это необходимо искоренять еще в начале его пути, а не потом, когда его уничтожит собственная сила.
  - Наверно я когда-нибудь пойму. Так как поступим? - Вильям насупился.
  - Спасать людей тем, что получается лучше всего, - Соломон смирился и вздохнул. Да, ему вовсе не хочется видеть плоды своих прежних ошибок. Пусть ученик сам откроет в себе магию, а он, несомненно, увидит это первым.
  - Так значит ты Вил, друг нашего всевидца? - Геспер стоял у входа в пещеру, ощущая непривычную беспомощность.
  - Соломон никогда не приводил никого с собой из своих походов, -оценивающе подметил он.
  Вильям подтвердил ему молчанием.
  - Когда войдём, не пугайся. В пещере темно, так как больным опасно освещение. Ты не сможешь увидеть их лица отчётливо.
  - Я лицезрел своими глазами, что нашествие сделало с моим народом. В течение десяти лет свирепствует эта напасть. Как давно ваши люди болеют?
  - Первые умерли семь месяцев назад. Последнее снадобье не вылечивало. Боль притуплялась на несколько месяцев, потом начиналась с большей силой.
  Вильяма огорчило это известие. Он дал маме тоже зелье, значит она скоро почувствует те же симптомы и умрёт.
  - Почему Соломон не предупредил меня об этом? - спрашивал мальчик, и внутри него бушевало негодование. Это чувство поглощало его полностью, заставляло сомневаться в истинной цели его пребывания здесь; неспособность ничего изменить заставляла его разум мыслить, дабы принять правильное решение.
  Проход в пещеру был очень узким. Пришлось пробираться с одним факелом в руках и на ощупь двигаться в темноте. Стоял сильный запах крови. Ему был хорошо известен этот запах. Ни с чем не перепутаешь, он сразу проникает в нос и медленно подходит к сердцу. Когда закалываешь овцу, капли крови остаются на одежде. Мать не раз ругала его, что должен быть осторожней и не пачкать её. С каждым шагом этот запах всё больше въедался и раздражал его ноздри.
  Он толком ничего не видел, зато отчётливо слышал стоны, раздающиеся в пещере.
  Геспер передал ему факел и нагнулся над маленькой девочкой.
  - Как ты себя сегодня чувствуешь, Гелиада?
  - Папа, мне больно, - еле слышным голосом промямлила она.
  - Не бойся, я с тобой. Гелиада, это Вильям - спутник нашего Соломона. -Геспер поглаживал её светлые кудряшки.
  Девочка съёжилась от невыносимой боли. Папа приходил каждый день, прятал слёзы, не показывая ей свою боль, но как только выходил, долго стоял у входа, словно сторожил её сон. Да, она не могла проверить этого, но знала, что это было именно так.
  - А он тоже лекарь, как Соломон?
  - Я еще не совсем лекарь, больше волшебник, но скоро им стану.
  - Поскорей бы! - девочка, расстроившись, вздохнула.
  Поселение уснуло крепким сном, только Вилу не до сна. Он назвал эту напасть чёрной болезнью. Наверно его неприязнь ко всему тёмному привела его к этому заключению. Сегодня она стала ему еще невыносимей. Теперь его обязанность найти управу на это заболевание. Он не привык сдаваться.
  Теперь, когда ему не мешали разные сомнения и тревожные мысли, он вышел из своего шатра. Он осмотрелся и, несмотря на то, что никого не оказалось в пределах его видимости, ему казалось, что он не одинок.
  - А тебе тоже не спится в эту звёздную ночь? - спросил Геспер, протягивая дрожащими руками что-то дымящееся.
  - Предпочитаю иметь трезвую голову, - отказался Вил, подозрительно взглянув на предложенное. Он был не настолько удивлён неожиданным появлением шамана, как тем фактом, что он был готов променять ясный разум на несколько мгновений утоления боли.
  - Простите, я принял решение осмотреться ещё раз в пещере без вашего разрешения.
  - Вижу, ты не теряешь времени даром. Молодец! В этом ты очень похож на Соломона, а ему я доверяю. Правда, он заслужил моё доверие. Помню, он спас моего отца. Никто не справился, а вот он смог.
  - Соломон опытный в своём деле.
  - Я слышал, ты дал обещание моей дочери вылечить её от болезни. Будь осторожен. Не обнадёживай её, если не уверен в своих силах.
  - Я убеждён в своей правоте.
  - В некоторых вопросах он просто еще ребёнок, но зря ты думаешь, что он бросает слова на ветер. - Соломон вернулся из леса, держал в руках охапку лесных трав и флягу с готовым настоем. Этот человек не отдыхал, или не умел делать это.
  - Ну так вот, дорогой Геспер, напомню, меня называли неудачником, ненормальным, в общем кем угодно, только не будущим магом. Помнишь, когда мы встретились с тобой в первый раз, меня обозвали даже нечестью, ходящей по земле и недостойной собирать даже пыль под твоими ногами.
  - Вот, опять разошёлся не на шутку. - Геспер ухмыльнулся, дабы его нарастающее недоверие к мальчику не стало причиной злости и присмирило этого неугомонного старика.
  - Если нет доверия, ничего не получится.
  - Ну, раз сам Соломон - великий маг восточных земель - говорит об этом, тогда извини. Если ты действительно тот, о ком он говорит, тогда мой дом -это и твой дом тоже.
  - Одно могу сказать наверняка, ваша дочь будет жить.
  - Надеюсь, так оно и будет.
  Вильям понимал, он не лекарь, одно точно, скажи ему обратное, народ останется без вождя, а он проиграет, еще не попробовав изменить ситуацию к лучшему. Пусть у него будет надежда на выздоровление, всё остальное сделает магия.
  На востоке дни стали короче, ночи навивали жуткий страх на жителей, два жреца выжидали подходящего момента для совершения мести. Соломон отсутствовал всего несколько дней, правда некоторым это было даже на руку.
  - Посмотри, это еще что за тварь? - старик потянулся за мечом, спрятанным под полами длинного одеяния.
  - Наш пострел и тут поспел, - заметил другой жрец перед тем, как огромная небесная птица, размахивая цветными крыльями, чуть не укусила его за бок. Тот разозлился не на шутку, стал метаться в истерике возле храма, бранить всех, кто стоял у него на пути.
  Начался переполох. Жители спрятались кто где успел, дети выглядывали из своих нор. Им хоть и страшно, но светящиеся глаза этого чудовища подпитывали их любопытство. Оно подлетело к шаману, тот вынул небольшую записку из пасти.
  - И как ему не страшно? - думали многие, но, несмотря на его смелость, никто не покинул своего убежища. А всё оказалось гораздо проще: Геспер прекрасно понимал, от кого это послание, поэтому не страшился. Его друг всегда предупреждал его о надвигающейся беде.
  А вот двоим жрецам, которые в прошлом были единственными хранителями древней культуры, надоело оставаться в тени. Один из них выглядел как старик, хотя это касалось исключительно его внешности: седые волосы, глубокие морщины въедались словно ядовитое растение в его неприметное лицо, которое становилось не краше с годами его жизни.
  - Мы не можем больше ждать. - Он прикоснулся к амулету в образе трезубца, закатил глаза и ждал, как отреагирует на его слова другой.
  Другой был молодым юнцом. Он прислушивался к словам старшего из них, строго следовал его убеждениям и не имел своего собственного мнения.
  - Нет, это уже слишком. Этот народ действительно безумен. Они больше не прислушиваются к нашим советам, не поклоняются богине, сидят и ждут смерти. Мы не можем допустить этого.
  - Да, ты прав. Когда он отказался принимать традиции и законы нашего племени, никто не сопротивлялся.
  - По нашему календарю мы должны совершить жертвоприношение. Ты видел лунный знак. Ночью луна стала полной. Никогда раньше я не видел такого ясного проявления пророчества. Необходимо избавиться от него. Как только его не станет, бунтарство народа против нас прекратится. Как мне надоел этот упёртый старик, его необъяснимые традиции. А его взгляд? Ты видел, как он уставился на меня в прошлый раз?
  - Ах, ты преувеличиваешь. Только не говори, что ты веришь в силу его способностей. - Жрец нахмурил брови.
  Его неприязнь к Соломону заканчивалась на том, что он выслушивал самоуверенного в себе мага, который решил, что может стать выше того, что охранялось и передавалось из поколения в поколение их предками. Он давно предусмотрел, чего добивается этот самонадеянный провидец. Если нет возможности изничтожить этого человека, осталось подорвать его авторитет перед народом. Тогда дело будет в шляпе.
  Тот не ответил на глупое изречение. Он открыл старые деревянные ворота с просмолёнными досками, которые служили еще прежним поколениям. На них остались следы древних нападений. Запор на воротах был сделан из толстого металла и, несмотря на его старость, работал исправно, потому как они тщательно за этим следили.
  После того, как нога главного переступила порог священного места, они упали на колени; один из них оставался стоять как вкопанный, пока главный негромко бормотал вслух свою просьбу. Ненависть к Соломону - человеку, ставшему у них на пути, - переполняла, поэтому просьба у каждого оказалась общей. Ежедневный ритуал раньше выполнялся предками шатунцев, теперь даже говорить о нём запрещалось. Только жрецы думали, что они должны продолжить данную традицию и передать её следующему поколению.
  По обыкновению нож лежал на алтаре, скрытый под старой плащаницей. Один поднял его с гордым видом, порезал себе палец, и кровь потекла по желобу, вырезанному на жертвенном алтаре.
  Это таинство длилось недолго. Когда была потушена последняя свеча в храме, они ушли подальше от племени и уединились.
  - Не хватает только мауренса, - сказал после недолгого молчания один. Его лепестки сладкие, словно козье молоко, вкус остается на губах до самого рассвета.
  - Да, и гуляния не жди, - проронил другой.
  - Чтоб сказал мой прадед, увидев это безобразие. Всё из-за этого бастарта.
  - Замолчи, нас могут услышать.
  - Как Гесперу далеко до его отца. Он слабохарактерный и во всём слушается Соломона.
  - Понять его можно. Нам же не удалось вылечить его от длительной болезни. Для нас он опасен, а для него он является эталоном мудрости. Ко всему прочему, он играет на его дружеских чувствах.
  - Фу, как противно! Из-за его глупости мы утратили связь с нашими богами и навели на себя проклятие богини. Теперь для полного контроля привёл с собой этого мальчишку.
  - Он слишком молод.
  - Пока он ребёнок, будет помогать лечить, а потом, когда его силы возрастут, что? Будет выжигать непокорных людей, заставлять их пресмыкаться перед его величием?
  - Успокойся, до этого еще нужно дожить. А как мы знаем, каждый из нас смертен. - Говорящий засмеялся во весь голос. Его страх словно исчез в языке пламени, разгорающемся у него внутри.
  - Еще как смертен и желательно быстро смертен.
  - Ты всегда был самым остроумным и бесстрашным.
  - Просто я не привык проигрывать. - На этом они разошлись.
  Уже несколько дней Вил работал над своим зельем, приправляя его магическими заклинаниями, находясь в постоянном замешательстве, станет ли оно целебным. Осталось совсем немного: настоять его в чане, и оно готово к использованию. Он попытался восстановить в памяти вкус и добиться того же цвета, как это делал Соломон, но чего-то всё равно не хватало. Мальчик вспомнил о лепестках родоса, лежавших у него в котомке. Смесь получилась зелёного цвета, что немного его смутило. Но зелье не должно иметь вкусовых качеств, оно предназначено на исцеление от болезни.
  - Вот это дрянь! - Вильям попробовал его на вкус. Он говорил сам с собой. В последнее время он делал это довольно часто.
  - Что-то получается, Великий Вил? - прозвучал вопрос сзади. Пришлось уделить немного времени малышу, прервавшему его опыт.
  - Всё идет гораздо лучше, чем я ожидал. Что, переживаешь за любимицу? - Вил сделал последний штрих, добавив ароматные травы в своё зелье, уж очень раздражал его неприятный запах.
  Мальчик не усомнился в его словах, напротив, голос Вильяма был убедительным и спокойным. Он называл его Великим Вильямом, правда, только когда находился с ним наедине без посторонних глаз, а тот в свою очередь не перечил.
  - В шатре довольно темно, - продолжал мальчишка. По виду ему было лет семь; его любопытный взгляд остановился на маленькой статуэтке, сделанной из глины.
  - Что, понравилась вещица?
  Малыш словно опомнился от сна; он начал перебирать пальцы, что выдавало его неуверенность и некий страх. Тогда впервые Вил понял, как ему удавалось раньше почувствовать характер стоявшего перед ним человека. Новые знания прорывались медленно и открывали неизвестное, что ранее было лишь догадками подростка, желающего понять своё отличие перед сверстниками.
  - Мой папа говорит, что наш вождь теряет рассудок, - малыш заставил молодого мага опомниться от своих умозаключений. - Ты можешь вылечить его дочь?
  - Обещаю, она поправится. А теперь иди.
  Вильям устал. Он вышел на свежий воздух проветрить мозги.
  - Умно, - подумалось. - Оставил меня совсем одного, на растерзание всем. Интересно, когда же Соломон всё-таки вернётся? До того, как меня испепелят на жертвенном костре, или после этого? Лучше бы раньше. - Он кинул взгляд на острый клинок, висевший у входа в пещеру, и озноб пробежал по всему телу. Геспер, похоже, тоже где-то недалеко, скорее всего опять сидит около своей дочери. - И что, мой дорогой друг, прикажешь теперь делать?
  - А, вот ты где! - послышались слова шамана. - Как продвигаются твои дела?
  - Ну и болезненный вид. - Вил сразу заметил пятна на руках и ногах. Только этого еще и не хватало. Его поразила та же болезнь, что и остальных. С ран сочилась жидкость и хлопья падали с тела на землю. Они были схожи с крупными пепельными хлопьями.
  - Не смотри на меня так. Лучше помоги моей дочери.
  - Я займусь ею через несколько часов, а сейчас пойдём. Соломон скоро вернётся и осмотрит тебя. Народ обеспокоен и должен видеть своего правителя в здравии. Иначе как править ими, если ты сам опустил голову и не веришь в лучшее.
  - Ты забываешься, юный друг мой. А впрочем, не обращай внимания на сумасшедшего правителя. Ведь так вы все и думаете? Некоторые просто потирают руки в ожидании моей смерти. Да разве тебе понять моё горе! Если она умрёт, вместе с ней закончится моё правление и жизнь моего рода. Она у меня единственная, других наследников нет.
  - Только без пафоса, пожалуйста. Снадобье почти готово и скоро его можно будет использовать.
  Шатунский народ собрался возле статуи; украсили её голову большим розовым цветком, облили свои руки и ноги ургалиптовым маслом, так как раньше это служило началом одного из обрядов недовольства, распалили костёр посредине поселения. Это было лишь началом бунта, не видно только главного зачинщика, спрятавшегося, по-видимому, где-то рядом. Геспер не стал ждать, поднялся на возвышение и крикнул:
  - Безумный шатунский народ! Я знаю, вы устали терять близких вам людей. Готов с радостью сообщить, что целебное снадобье уже готово.
  - Нет, нет, только не это, - подумал Вильям. - Не сходи с ума, он тебе еще понадобится.
  - Интересно, на ком же оно будет испробовано. Может это зелье ядовито, и кому- то просто выгодно истребить нас. Ведь насколько нам известно, Соломона нет, а этому мы не доверяем! - крикнул кто-то из толпы. Он вышел и встал впереди всех, ухмыляясь.
  - На мне. Я готов стать первым, который вылечится. - Геспер снял рубаху и показал свои пятна на теле.
  На лицах людей выражалось сильное удивление.
  - Неужели он сделает это? - слышались пересуды среди толпы.
  - Вы слепы, - крикнул храбрец, обращая на себя внимание. - Разве этот человек - шаман? Никак нет. Он испуганный зверь, боящийся потерять власть над нами. Разве на этого человека можно равняться? Может ли он защитить нас от врагов, если его сила уже в прошлом? Он - один из нас, больной и раздавленный человек.
  Отвечать на грубость смельчака было ниже достоинства и означало признать свою немощность, поэтому Геспер перебил его и громким голосом приказал:
  - Принеси зелье.
  - Но, Геспер...
  - Выполняй!
  - Слушаюсь! - Вил поклонился и двинулся вперёд. По дороге он зацепил рукавом оратора.
  - Посмотрим, кто скоро пожалеет о своих словах!
  - Вильям, мне долго ждать?! - крикнул Геспер.
  - Сейчас всё будет.
  Времени прошло немало. Из толпы слышались пересуды; кто-то прокручивал в голове последние события, некоторые ждали чуда, а другие были в предвкушении предстоящего триумфа.
  Вил подал Гесперу долблённый черпак на деревянном черенке.
  - Вот оно.
  Предводитель взял.
  - Не делай этого, - шепнул ему мальчик. - Зелье еще не успело настояться и не может дать должного результата.
  - Не твоё дело. Если это не поможет и я опозорюсь перед моим народом, скажи Соломону, что я передаю правление в его руки.
  - Ещё чего. Сам и скажешь.
  -А ты хам, как я посмотрю.
  - Есть у кого учиться.
  Вил говорил с ним, пытаясь просто выиграть время и освободить себя от ответственности. Вина за смерть вождя этого народа будет преследовать его, ворвётся в его разум и будет душить его по ночам. Он снова посмотрел ему пристально в глаза.
  - Пусть выпьет этот, - проговорил старый мудрец из народа. Вот кому хотелось убить сразу троих: Геспер исчезнет, Вилли можно осудить за его смерть, а следующим будет Соломон. Он привёл чужака, убившего их вождя.
  - Вижу, я вовремя. - Соломон покровительственно улыбнулся и с открытым взглядом и высоко поднятой головой сделал шаг к народу. Толи их страх, толи его предыдущие заслуги заставили их расступиться и по старинке поклониться до земли. Он шаркал своими сандалиями по раскалённым огаркам, вглядывался в разъярённые лица своих недоброжелателей.
  Маг сделал глоток, дав знать другу, что всё в порядке, потом выпил Геспер, после чего его ноги подкосились, голова пошла кругом, всё стало воздушным и двояким. Он опёрся на Соломона, чтобы устоять на ногах, но они продолжали его не слушаться. Никто не двинулся с места.
  - Нашему вождю нужен сон, - Соломон взял его под руку.
  - Вы двое, со мной! Всем разойтись!
  - Да, а вам не стало бы нарушать спокойствие и баламутить людей, иначе не гнев богини, а мой настигнет вас, - кинул он на ходу старцу, после чего тот накинул свой капюшон и, закрыв лицо, скрылся в свой шатёр.
  - Положите его сюда, - были слова.
  Двое выполнили приказ и вышли из шатра. Соломон колдовал всю ночь. У него не получалось. Когда Вильяма стал охватывать ужас при виде, как меняется цвет его глаз, слушать тяжёлые вздохи, такие громкие, что мёртвый встанет из могилы, он решил взяться за это сам. Тот не стал перечить. Он жутко устал от длительного путешествия, поэтому его храп раздался почти сразу. Только на самом деле он совсем не спал, просто делал вид, дабы увидеть, в кого же превращается его ученик: в слабака, который ничего не решит сам, или в великого мага.
  Вильям обтёр лоб холодной водой, накрыл шамана овечьей шкурой, так как тот трусился от холода, и сел рядом с ним, прислушиваясь, как сильно бьётся его сердце. С ним творилось что-то неладное.
  Он достал магический порошок из котомки, в мешочке осталось несколько мелких крупинок. Он хоть и был волшебным, содержал магию, но, по его мнению, не мог справиться с таки сильными проявлениями болезни. Внутренний голос подсказал положить руку больному на голову. Что-то стало происходить. Было ощущение, что кто-то ударил по голове тяжёлым предметом, а следом ударил в грудь ножом. Внутри всё сжалось, погодя немного стало отпускать, только времени не осталось анализировать, что всё- таки с ним происходит. Геспер очнулся.
  - Спасибо, - промямлил он еле слышным голосом.
  - Поблагодаришь меня завтра. А теперь отдыхай.
  - Ты всё-таки несносный мальчишка.
  - Даже не мечтай, что я изменюсь.
  Утром Вильям встал как разбитый. Он посмотрел на свои руки. Пальцы сильно горели от боли, будто внутри кто-то разжёг костёр, ему было совсем не известно, что один день сделал его героем в глазах вождя и многие ожидали его у шатра, желая получить немного зелья для близких.
  Соломон наблюдал за мальчиком, который словно забыл, что наставник рядом.
  - Вот он, настоящий и опытный маг. Я совсем не ошибся в нём, - подумал про себя Соломон.
  Когда Вил увидел первую победу, ему захотелось узнать больше об этой таинственной науке. Раньше он не воспринимал слова учителя всерьёз, теперь его распирало от любопытства.
  - Осталось совсем немного зелья. Думал, хватит на всех, но ошибся. - Вил показал на пустой сосуд.
  - Что ты добавил в этот состав?
  - Этот цветок растёт только на юге. Его корень послужил основой моего зелья. Если выварить горечь, оно больше не ядовито для использования, и как показал мой опыт, это и есть нужное лекарство для людей.
  - Как ты узнал?
  - Не знаю. Я ощущаю это вот здесь, - указал Вил на сердце.
  Пока два мага обсуждали дальнейшие действия, Геспер вывел дочь на дневной свет. Бедная девочка нахмурила брови и зажмурила глаза. Она слишком долго пролежала в тёмной, сырой пещере, где единственным лучом света был маленький факел. После долгих месяцев мучения приятно ощущать падающие снежинки, гул пронизывающего ветра и запах дикого леса. Она вдыхала свежий воздух и не могла им надышаться, присела на корточки и вдруг заплакала. На этот раз - это слёзы радости и свободы.
  - Не хотел вас прерывать, - застеснялся Вил при виде девушки.
  - Проси, чего хочешь. Я тебе всем обязан. И не только я, но и мой народ перед тобой в огромном долгу.
  - Я должен добыть материал для моего нового зелья. Мне не помешает хорошая лошадь, если таковая имеется.
  - Я пойду с ним, - проронил Соломон. - Если один из нас не выживет, другой доставит необходимое. Возьми, это вылечит остальных. Пусть дают по две капли, тогда хватит для всех. И не забудь, нужно сжечь прежнюю одежду и закрыть вход в пещеру. Если повезёт, вернёмся через неделю.
  - Спасибо вам. Сами звёзды послали вас к нам, - несмело сказала девочка.
  Она преклонилась на одно колено и в этом жесте, как и в её глазах, отражалась девичья красота и искренность.
  - Сейчас же встань!
  - Для их народа - это дань уважения и преклонения перед тобой, - объяснил Соломон.
  - Оттуда, откуда я родом, говорят, друзья не кланяются.
  Девочка посмотрела на него своими большими глазами, потом застеснялась и как озорница убежала.
  - А это какой знак?
  - Этот мне неизвестен, - улыбнулся Соломон. Он заметил краску на лице Вила. - Похоже, знак дружбы или что-то вроде того.
  Из-за большого потока мыслей Вил долго не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, будто не закончил какое-то дело. Его сердце билось быстрее обычного, какое-то плохое предчувствие не давало ему покоя.
  - Доверяй своим ощущениям, - сказал его внутренний голос.
  Он остановился возле той пещеры, которая до недавнего времени служила гробницей для обречённых людей. Некие голоса заставили его остановиться и спрятаться за выступом.
  - Хорошая возможность. Они будут совсем одни. Несколько человек сопровождают их. Они отправляются с утра.
  Вильям прислушался, постарался разглядеть говорящего, но из-за тёмных одеяний, сливающихся с ночью, это было нереально.
  - Король будет доволен вашей работой, - продолжал незнакомец. - Когда всё будет кончено, вы получите власть над этим народом, а мы голову Геспера. Правитель подарит жизнь всем остальным. Ему нужен только шаман, у него с ним свои счёты. - Он протянул старцу несколько монет, сел на коня и ускакал.
  По-видимому, они мечтали, сколько еще почестей получат после своего предательства. Вильям не стал раздумывать.
  - Нужно предупредить Геспера об опасности, - подумал он, и как только они ушли, вернулся в шатёр и разбудил Соломона.
  - Я знал, они не успокоятся, пока не добьются своего. - Соломон взял свой посох и направился к шатру друга.
  - Тебя хотят убить, - сказал он.
  - Ты же знаешь, мне никогда не приходится искать врагов. Они всегда тут как тут, рыщут, словно волки, - с иронией сказал Геспер. - К тому же мои земли давно как кость в горле у южного правителя. А эти трое меня совсем не удивили. Считай, что они уже наказаны за своё предательство. Впрочем, мой отец всегда говорил мне, лучше держать врагов возле себя, чем получить неожиданный удар в спину.
  8 глава.
  Потусторонний мир.
  Вильям с Соломоном попрощались, взобрались на лошадей и в путь. Дорога оказалась размытой от проливного дождя. Наездники промокли до нитки. Они скакали несколько дней без привала, кое-кто стал уже ворчать от недовольства. То ему то не то и это не так. Соломон напротив подгонял своего ученика, поглаживал красивую белую лошадь, подкармливая её по пути пряниками, которые остались от прошлого похода, и посмеялся над ворчанием Вильяма.
  - Здесь пойдём пешком. - Соломон взял лошадь за поводья.
  - Ты уверен, что нам необходимо идти вглубь леса? Тропы размыты дождём, да и недалеко до воинов короля. - Вил слез с коня, обернулся, будто померещилось что-то. Он одел на себя повязку, чтоб обезопасить лицо от сильного ветра.
  - Чтобы это было первым и последним нашим препятствием.
  Вильям любил южные места. Он провёл здесь своё детство и каждое напоминание, будь оно печальным или радостным, оставило следы в его памяти. Кто-то манил его идти вглубь леса, натыкаться на корни деревьев, высматривать стебли растений, маскироваться под тёмным одеянием, дабы оставаться неприметным. Волнение перед встречей с родными и хорошо знакомыми местами отражалось на его лице и не осталось незамеченным учителем.
  - Ты пришёл помогать или стоять, как вкопанный? Или принцу помешали погодные условия? Если так, я тебя разочарую: дождь будет лить еще минимум десять дней. - Соломон стал на корточки, дабы хорошо рассмотреть растение. Он поднёс его ближе, вдохнул запах, который не перепутаешь ни с чем.
  -Так это оно?
  - Точно оно. - Вил встал на корточки, срезал толстые стебли, положил их в походный мешок и привязал его к лошади. Сначала он думал, что растение уже засохло и не готово к использованию, теперь убедился в обратном.
   Жаль только, что эти знания не пришли к нему раньше. Тогда можно было бы избавить остальных от смерти.
   Да, творить добро действительно гораздо сложнее, чем зло. Учитель очень часто повторял эти слова, добился наконец, что они врезались в память его ученику.
  За ветвями деревьев показались белые цветы. Его привлекли белые, жёлтые лепестки, которые волновались от его прикосновения. Это место запомнилось ему еще с детства: единственное, где если повезёт, можно переждать шествие солдат и получить то, зачем он здесь.
  - Ну, закончили и по коням. - Соломон сел в седло.
  - Я остаюсь, - Вил сел на свою котомку.
  - Наверно ты не понял. Сейчас же в седло и это не просьба, а приказ. - Соломон рассвирепел. - Неужто я в няньки нанимался. Пора бы и повзрослеть!
  - Я видел маму мёртвой. Не знаю, видения были слишком чёткими. Я не верю, что ничего уже не исправить.
  - Тебя разыскивают во всех уголках королевства. Ты стал большой помехой на пути великого чёрного мага. А этот не станет церемониться с тобой, а просто уничтожит. Радуйся, что он до сих пор тебя не нашёл.
  Парень упирался, ему всё равно, что с ним будет. Важно, чтоб он успел изменить ситуацию. Пути всего несколько часов и он убедится в обратном. Что случится, если он ненадолго отлучится от поставленной цели. К тому же у них всё готово для отступления. Кто сможет победить такого сильного мага, как Соломон.
  - Ладно, будь по-твоему. - Учитель закатил рукава, взял сухой сучок и очертил круг вокруг себя, сел в центре него и открыл свиток.
  Впрочем, зря Вильям надеялся на чудо, нет, они не полетели по воздуху, как духи или демоны, просто стали невидимы для остальных. Мальчику неизвестно, почему Соломон согласился на его условия. Да и не важно.
  Средством передвижения по земле были лошади. Конечно они были быстрее обычных и их не нужно кормить, останавливаться, чтоб передохнули, но путь от этого не укорачивался, видимо от того, что этому старику пришла в голову дурная затея выбрать другую дорогу. Эта дикая лесная тишина успокаивала мальчика. К счастью старый мост еще не развалился, правда доски изрядно иссохлись. Того и гляди, рассыпятся под ногами. Пришлось спешиться. Лошади фыркали, перебирали ногами на одном месте и не хотели двинуться с места. Пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить их ступить на этот шаткий мост.
  - Вроде бы пронесло, - Вильм оглянулся. Ему небезызвестно, если бы неисправный мост отрезал им путь, Соломон нашёл бы другой, чтобы вернуться.
  Поселение Серы последнее перед его деревней. Всего несколько шагов до дома. Правда, от него мало что осталось. Дым стоял на несколько миль и разъедал оставшиеся доски жилищ. Он знал этих людей, часто продавал глиняную посуду из кузницы отца, собирал хворост в лесу с местными мальчишками. Теперь их головы висели на пиках. Соломону удалось найти последнего очевидца. Он вынес его из пасти полыхающего огня. Тот человек еле дышал, его тело было обожжено во многих местах, но он еще мог говорить.
  - Что здесь произошло? - Соломон наклонился к раненому.
  - Они истребили всех, - тот выдавливал из себя каждое слово, превозмогая боль. - Они насиловали наших женщин у нас на глазах, убивали маленьких детей, потом рубили им головы и вывешивали на пики.
  - А что искали солдаты? - Соломон пытался успеть, так как дыхание раненого было на исходе.
  - Один человек долгое время скрывался у нас, жил в ожидании, всё время вышивал какие-то знаки на своей рубахе. Потом зарыл её в землю. - Мужчина указал дрожащей рукой на сгоревший дом.
  - Торопитесь, - сказал он и умер.
  В указанном месте оказался один небольшой сундук, да и не сундук, а маленький ящик. Вил растер себе пальцы, пока дорылся до нужной глубины. Этот ларец не был тяжёлым. В нём оказались цветные камни и полотняная рубаха. В кармане лежала записка, которая еще не успела сгнить от времени.
  - Похоже, старец говорил правду. - Вил попытался разобрать написанные знаки, но ему не удалось расшифровать ни одного иероглифа.
  - Дай, я посмотрю. - Соломон начал читать послание. По мимике его грустного лица понятно, что ему знаком этот почерк, и человек, написавший эту записку, не был ему безразличен.
  - Это мой друг. Он исчез несколько лет назад. Мне было ведомо о его ссоре с Паторсом, но я, глупец, понадеялся, что ничто не заставит его вернуться назад.
  - А зачем он это сделал?
  - Ради меня, но и частично тебя. Бедный, надеялся увидеть меня, хорошо сохранил секреты магии, запечатал её в себе, в сундуке собственных мыслей. Не думал, что Паторс его и здесь достанет.
  - Похоже, я не один перешёл ему дорогу.
  - Нет, просто его отец оставил ему очень важную вещь, и ему необходимо было сохранить это послание даже ценой своей собственной жизни.
  - Неужели, но он же всё равно попался ему в руки.
  - Он умер, но оставленное им письмо никто не прочитает. Мы придумали свой собственный язык: знаки, рисунки соединялись в голове, между ними невидимые полосы, позволяющие говорить друг с другом при помощи магических символов.
  - Теперь его действительно нет в живых.
  - Мне очень жаль. - Вильям видел, какие тяжёлые мысли одолевали Соломона, и ему был известен этот отрешённый взгляд. Можно только представить себе происшедшее с семьёй, ведь этот город находился всего за несколько миль от родного дома.
  - Мы уходим. - Соломон взял меч, лежавший рядом с убитым воином. В этот момент показался совершенно другой человек. Глаза поменяли цвет, взор испепеляющий, через минуту на него посмотрели карие глаза друга. Будто бы поборол в себе ненависть ко всему миру и стал прежним мудрым учителем.
  - Так Паторс был твоим другом? Даже не верится. Что у вас общего?
  - Ну, когда-то мы действительно были друзьями, потом стали врагами.
  - И тебе не хочется отомстить. - Вил сильно стиснул зубы, один из них чуть не треснул от напряжения во рту. Ему захотелось кинуть тяжёлый предмет в Соломона, дабы он очнулся.
  - В жизни всё по-другому. Я не палач, моя цель совсем не убийство, иначе мы были б как они. Зло всегда порождает зло. Убьёшь одного, на его место придут тысячи других, еще хуже прежних. Магия - невидимая битва; прежде чем ты научишься творить её, нужно уничтожить в себе это зло, взрастить семена прорицания. Вот ты видишь своего врага перед собой и что ты сделаешь? Ты натянешь лук, пустишь стрелу, не задумавшись о последствиях, когда недоброжелатель упадёт, посмотришь на его мучения, и улыбка не сойдёт с твоего лица, пока тот не испустит дух.
  - И поделом ему.
  - Нет, мой мальчик, все совсем не так. Что отличает мага от настоящего мага?
  Тяжелый вопрос и довольно неподходящий. Они стояли посреди разрушенного города, на улице убитые люди, вокруг смерть, а учитель говорит о вещах, непонятных ему до конца.
  - Имея я твою мудрость и силу, на этом месте висела бы голова короля Мариуса.
  - Ты еще совсем не готов.
  - Уходим, - повторил Соломон. - Темнота - наш козырь.
   Он вытащил тёмное одеяние и заставил парня одеть его.
  - Но я думал, что мы идём в моё поселение?
  - Нет, никак нельзя. Позже вернёмся.
  - Соломон, я не вернусь, пока не увижу своих родных и близких.
  - Даже не думай об этом. Обещаю, мы скоро вернёмся. Сейчас лучше скрыться. Ты ведь не хочешь быть убитым еще до того, как увидишься с родными?
  - Ты мне только одно скажи, ты ведь пошёл сюда не потому, что я так хотел. Ты знал всё заранее, не так ли?
  - Молодец! Да ты пойми, важнее для тебя сейчас держаться меня, а не амбиций.
  - Да, конечно, - Вил последовал за Соломоном и старался не думать ни о чём, кроме как о своей миссии.
  Он передвигался по лесу и всё время оглядывался. В темноте всё казалось ему подозрительным, даже листья на мокрой земле вызывали у него недоверие.
  - Здесь кто-то есть. Я чувствую запах приближающейся смерти. - Вил дотронулся до одного из огромных деревьев, будто оно предупреждало его об этом.
  Этот кто-то оказался старым стариком. Вскоре мальчику стало ясно, что раненый старец не то что не мог причинить ему вред, а не был способен стоять на собственных ногах.
  Тот злился на себя, бормотал слова вслух, будто умалишённый. Одной рукой он держался за рану, постоянно останавливался и продолжал шаркать своими ногами по уже окровавленному пути. Обессилев в конец, человек упал; его тяжёлые вздохи отдавались громким эхом, заставляя ветви деревьев колыхаться. Дыхание - словно сильный вихрь заморозил всё вокруг; земля под ним превратилась в ледяное покрывало. Он нагнулся над тем местом, вытащил огромный камень из сумки и острый кинжал. Предмет легко помещался ему в руку. Из последних сил он начал вырезать какой-то рисунок на коре дерева. Его длинные пальцы скользили по звонкому металлу.
  Вил замер. На всякий случай он натянул тетиву лука. Кто знает, если он остался незамеченным ранее, не означает, что за ним нет слежки.
  - Что он делает?
  - Молчи! - Соломон отодвинул ветку в сторону, присмотрелся. - Нет, не может этого быть. Неужели один из нас?
  Незнакомец отдернул рукав своего платья и продолжал вырезать что-то на коре дерева.
  Разумеется Вил осведомлён, что в древности существовали люди, готовые пожертвовать своей жизнью ради другого, особенно, если понимали, что весь мир зависит от него. Самое главное - не позволить злу заполучить их силу. Этот древний обычай был известен лишь избранным пророкам. Их осталось совсем немного, но к счастью, они есть, и один из них как раз был перед его глазами.
  Старик закатил глаза кверху. Его тело начало трястись, ногти на руках стали еще длиннее обычного. Красный блеск его глаз осветил весь лес, после чего он всё- таки закончил начатое.
  - Проклятье, - крикнул он.
  - Давай вмешаемся. - Вильям понимал немного из того, что видел перед своими глазами.
  - Не вздумай. Это опасно.
  - Хорошо учитель.
  Когда старик заметил, что за ним наблюдают, и это было ясно, так как он обладал силой волшебства настолько, что сила волшебной мантии уже давно иссякла, но так как Вильям не был слишком опытен в этих делах, он не сразу это заметил.
  Тёмная дымка обвила намеченное дерево, образуя светлый покров. Этот защитный круг защищал его от нападения, пока тот держался из последних сил.
  - Так значит всё-таки сороковая, - заметил Соломон.
  - Что учитель?
  - Да так, мысли вслух.
  Старик разорвал свой рукав, проткнул себя ножом, который был использован в начертании знаков, потом поднялся на ноги и направил свой взор на дерево, будто ему всё равно, что за ним стояло два мага.
  Соломон сделал несколько шагов в сторону отходившего в мир иной незнакомца.
  - Ты кто?
  - Не важно, кто я, важно, кто находится рядом с тобой.
  - О чём это он? - Вил кинул взгляд на учителя, потом на обезумевшего, который почти лишил себя жизни.
  - Просто слушай.
  - Времени совсем немного, но я уложусь. Это начертание очень важного ритуала. Он тебе пригодится. Тебе предстоит закончить начатое Сатирисом и восстановить мир в наших землях.
  - Мне?
  - Только тебе!
  - Но я не способен убить даже муху, как я могу справиться с огромным войском и жестокостью правителя нашей страны?
  - Подойди. Не бойся. - Незнакомец дотронулся рукой до мальчика. Столько силы было в его руках. Странно, но мальчик не испугался. Он стоял рядом с колдуном и смотрел на движение его губ, внимая его словам.
  - Тебе нужно найти девушку, вместе вам удастся противостоять магу Паторсу.
  - И никогда ни при каких обстоятельствах не прикасайся ни к одному заклинанию, дабы удовлетворить свои магические потребности. Твои знания в тебе. Не доверяй никому.
  - Но если он такой великий и бессмертный, как я - простой мальчик из деревушки Веду - могу его уничтожить?
  - Это ты вскорости сам поймёшь.
  Вильям прислушивался, так как голос старца слабел, и его почти не было слышно. Он лишь одним глазом запечатлел в себе написанное послание, пришлось вернуться на прежнее место, накинуть на себя плащ и выжидать, пока исчезнут воины, которые нежданно появились, словно подслушали их разговор.
  Те наклонились над телом. Один ткнул ножом в лежащего перед ними человека, дабы проверить был ли он еще жив.
  - На наше несчастье он мёртв. Сказано же было доставить живым.
  - Он проскользнул мимо меня, но отвечать нам обоим.
  - Как слепому человеку удалось обмануть тебя, - послышался смех.
  Пока оба рассуждали, что им за это будет, Вильям с Соломоном проскользнули прямо у них под носом. Дорога привела их к узкому мосту. Река Устус была довольно глубока, но оказалась единственным спасением для путников. Соломон говорил без умолку и, несмотря на то, что собеседник не отвечал на его вопросы, продолжал давать наставления.
  За этот короткий период ему удалось научить ученика многим магическим вещам, но пока не смог показать ему главного, в чём заключается основа колдовства и пророчества: Маг должен научиться прежде всего управлять своим даром, дабы данная ему сила не причинила кому-нибудь вред.
  Признаться себе, что он больше не относился к нему как к чужому, никак нельзя. Внутреннее убеждение сделало своё дело. Магия являлась для него всем. Она заменила ему отца, матерь и ребёнка, которых нет.
  У истоков реки их атаковали небесные демоны. Их клыки пробивали любую магическую бронь. По тёмному небу пролетали вороны размером с человека. Они издавали сильный крик, словно подавая знак какому-то чудовищу. Соломон нагнулся над водой, оседлал одну из речных фей Лелит, создал водяное пространство между ними и теми, и их выкинуло в параллельный мир, словно бочку в море. Водяная глыба пронесла их между несколькими мирами и пространствами. Вил остановился только на мгновение, увидев глаза столь прекрасные, что не мог отвести от них взгляда, и эта, как он её видел, богиня была не кто иная, как молодая ведьма Судди, желающая уже давно заполучить нового ухажёра.
  Это был красочный остров с цветовыми гаммами, которые переливались в журчащей воде. Находясь так высоко, ему казалось, что сами облака улыбались ему; на небольшой волне показались белые тени, а вдалеке мерцал силуэт незнакомки. Всё это было лишь недолгим путешествием, но ему приятно находиться здесь, до чего эта девушка ослепила его своей красотой. Её длинные кучерявые волосы развивались над речной гладью, а большие голубые глаза сияли солнечным светом.
  Соломон устал подталкивать своего непослушного ученика. Он то и дело подстёгивал его, заставляя двигаться по магическим лабиринтам, заколдованным дорогам местных колдунов и ведьм. Некоторым уже не суждено встретиться друг с другом, а для двоих молодых людей это всего лишь первая встреча. Пусть Вил уговаривал себя, что это всего лишь мираж, но своё будущее он не мог знать, по крайней мере сейчас.
  Путники застряли в одном из магических лабиринтов. Это место было прекрасным. Везде голубая прозрачная вода; не было видно хуторов, поселений, домов, только большое водное пространство, и они парили над ней на своих волшебных лошадях. Потом лабиринт стал расширяться, впереди раскинулась долина, покрытая лесом. Всё было каким-то нереальным, магический мир всё-таки слишком отличается от настоящего.
  Стало очень холодно; снежные хлопья и проливной дождь; через время его тело стало привыкать, что на него падают огромные лапти снега. Его одежда промокла, своих рук он почти не чувствовал, просто держался за посох своего учителя и пытался противостоять свирепому ветру.
  - Что еще упадёт мне на голову?
  - Ты же маг, терпи.
  В стороне парили белые ледяные птицы. Их было практически незаметно, так как их стаи сливались с падающим снегом. Они были небольших размеров, размахивали крыльями в полёте, не издавали никакого звука, просто парили в заоблачных широтах.
  Вильям почти не мог говорить. Его зубы не попадали один на другой. В этот раз он строго выполнял, что говорит учитель, и следовал по его следам.
  Пока оба путника блуждали по параллельному миру, ища, где остановиться, в долине духов произошло следующее.
  ******
  - Если говорить честно, моя дорогая госпожа, мне не понятна ваша грусть сегодня. Вы хотите сдаться теперь, когда она больше не сопротивляется вам, позволяет входить в своё подсознание, когда у вас есть возможность помочь ей. Или вы до сих пор не можете выбрать между любовью и дочерью.
  - Не скрою, я б вернулась к нему, будь он тем прежним Паторсом, который боролся за справедливость. Он выбрал долгое одиночество и погряз во зле.
  - А как же ваша дочь? Я присматриваю за ней, как вы просили, - продолжал говорить паж. На его одежде остались пятна от тёмного терпкого вина. Смерть застала его случайно, поэтому приходится ему расхаживать всё в том же зелёном плаще, одетым накануне смерти.
  - Она стала настоящей принцессой. В её сердце так много добра. Пока ему не удаётся поработить её полностью. Боюсь, нам скоро придётся вмешаться. Она еще не знает, с кем имеет дело. Я даже не подержала её на руках.
  - Не смейте винить себя за это. - Паж продолжал расхаживать медленным шагом взад и вперёд, постоянно поглядывая на свою богиню, и говорил без умолку, делал комплименты, в которых никто не нуждался, дотрагивался до своей длинной белой бороды, будто это помогало ему казаться серьёзным. Он не мечтал, что на него обратят внимание, хотя этого ему и хочется, но как сравниться с Паторсом, который до сих пор, несмотря ни на что, является её идеалом. Впрочем, её доверие многого стоит.
  - Не переживайте, всё придёт в норму. Ваша девочка не такая уж и глупышка. Она разберётся, что к чему.
  - Ты же помнишь, как всё было. Нет дня, чтоб я не думала об этом, не вспоминала детские крики и испуганные глаза Паторса.
  - Да, денёк выдался не из лёгких. Дождь лил весь день. Небо окрасилось в лиловый цвет. Даже не помню, как он решился вызвать демона Шаарона. Не пришлось долго ожидать. Тот вылез из своего дикого логова и по приказу выполнил данное ему поручение.
  - А потом?
  - Я помню, госпожа. Я всё помню. Сначала он напал на Соломона, разодрал меня в клочья, впустил когти в Паторса, оставив несколько напоминаний о себе, и вселился в маленькую Изидору.
  - Эта сволочь потребовало мою душу взамен.
  - А Паторс? - говорящий кинул взгляд на бледное лицо своей собеседницы. -Почему же он не пожертвовал собой, а тобой?
  - Прекрати. Он сделал всё, что смог.
  Валок до сих пор слышит голос своего мужа. Он пытается вырвать душу из его пасти, но падает без сил и его дыхание становится слабым. Жертва оказалось ненапрасной, их дочь здорова, правда, если присмотреться, еще видны следы царапин и укусов демонского существа. Люди, владеющие огромным потенциалом магического искусства, всегда самоуверенны и немного наивны. Им тоже тогда казалось, что никто не может разрушить союз двух любящих сердец и не сможет манипулировать ими. В мире бессмертных Валок познакомилась с такими же, как она сама, словно бесследно исчезнувшими и забытыми в мире, откуда еще волей - неволей тянутся грустные воспоминания, обиды, ненависть и непонимания случившегося в прошлом.
  - Моя дорогая госпожа, он позволил ему вас забрать. Это означает, он ничего не сделал, дыбы спасти вам жизнь. Это же ненормальное явление, что он ни разу не пришёл, дабы объясниться.
  - У него нет времени. Разве тебе еще неясно. Пропасть между нами слишком велика. Он не может снова стать прежним, а я не смогу нарушить просьбу моего отца и не стану помогать ему в грязных делишках.
  - Не довелось узнать вашего родителя лично. Думаю, последние его слова звучали так:
  - Дитя моё, не позволяй кому-либо изменить твоё отношение к магии и заставить тебя сомневаться в своём предназначении.
  - Его слова врезались мне с самого раннего детства. Он всегда повторял о несокрушимости нашей силы. Его неприязнь к Паторсу меня совсем не удивляла. Любовь ко мне мешала ему посмотреть на моего избранника по-другому. По крайней мере мне так хочется думать.
  - Вы, несомненно, можете продолжать мыслить в этом направлении, только это, как известно, самообман.
  - Может ты прав. Закончим на этом. Нас могут услышать Сурры и тогда нам несдобровать.
  Все духи, будь они недавними странниками иль долго находящими здесь, боялись демонов, облачённых в людское тело. Эти искали свои жертвы и убивали без промедления. Никто не мог отличить их от своих, так как их хитрость не имела границ. Уже несколько долгих лет они в поисках кого-то особенного.
  В этом месте всё замёрзло от холода. Любимое дерево Валок застыло от неожиданного урагана. В этих местах такое часто случается. Эти демоны приносят ледяную стужу с собой, которая даже после их ухода не исчезает. Единственное дерево, растущее посредине огромного магического поля, всегда оставалось в цветении. На верхушке продолжала сидеть синяя птица, предвещающая нового путника.
  - Посмотрите вверх, кто снова ненароком забрёл к нам в гости. Свои или всё-таки чужие, - размышлял паж, всматриваясь своими голубыми глазами на реакцию Валок.
  Её лицо повеселело от этой новости. Она надела свою шляпу, словно желала удивить своей красотой незнакомца, и прислушивалась к предостерегающему крику птицы.
  На оранжевых и лиловых листьях волшебного дерева, ветви которого свисали до земли, словно доброжелательно встречая кого-то, стали появляться белые сочные плоды. Это дерево, будто человек, существовало в этом мире неисчислимое количество лет, и даже самые древние духи не имели понятия, как долго оно растёт на зыбком песке. Оно не было встревожено, как остальные. К его ветвям часто прикасались души умерших, страдающие по своим родным, и в его голубом освещение находили успокоение.
  - Ты это видишь? - прошептала одна ведьма.
  Её длинные кучерявые волосы пропахли от дыма, серые глаза уставились на бьющий поток света. Она протянула свои длинные пальцы и ухватилась за одну ветку, пытаясь узнать грядущее. Этот свет прожёг ей руку, и её отбросило в сторону. Она взвизгнула от боли, но не улетела прочь, осталась поджидать новую жертву. Её красота слепила многих, кто ненароком наткнулся на её колдовской взгляд и больше не видел ничего и никого кроме неё.
  - Кто- то приближается. Я это чувствую, - прошептала она на ухо своему старому кавалеру.
  Он плетётся за ней с тех самых пор, как его лодка пропала в водных глубинах. Жаль, что на карте не помечено это заколдованное место, ведь в его мире в это всё равно никто не поверит. Сначала он уговаривал отослать его назад, потом даже понравилось иметь возле себя такую красавицу. Ничего, что ей много сотен лет, он ведь тоже не первой свежести.
  - Отойдите подальше, - проговорил старик.
  Его часто видели. Он падал у корней дерева и бормотал непонятные слова. Все сочли его за умалишённого. Говорили, его убил Паторс в какой-то магической схватке, после чего он больше не путешествовал между мирами, надоедал своими расспросами и иногда посещал местных мёртвых колдунов, ища управу на своего врага.
  - Это еще почему? - прозвучал вопрос.
  - Берегитесь! - крикнула Валок. - Оно слишком близко.
  - Ну вот, это наша остановка. - Соломон не заметил сотни глаз, смотрящих за ними сверху.
  - Где это мы? Здесь ужасно холодно. Я просто продрог и не могу больше двигаться, - сказал Вил.
  На его одежде появились ледяные сосульки, ноги не хотели больше идти, язык его совсем не слушался. Зуб на зуб не попадал от этого холода, он еле-еле выдавливал слова.
  - Добро пожаловать в страну духов, демонов и всех прочих, - засмеялась спустившаяся с небосвода ведьма.
  За ней последовали другие.
  - Да ты не бойся, мальчик. - Валок подошла близко, дотронулась до его шелковистых, длинных белых волос и протянула ему свою руку, будто они давние знакомые.
  - И тебе не хворать. Кого-кого, а тебя мне приятно снова увидеть. - Соломон нежно посмотрел на неё.
  Как же она была прекрасна. Время совсем не властно над этой очаровательной женщиной. Жаль только, что его не оказалось рядом в момент, когда он был ей так необходим. Ему не вычеркнуть это из своей памяти, после боя руками не машут.
  - Так, нам здесь нечего ловить. Не хватало еще сцепиться с великим магом. Для этого у неё не хватит магической силы.
  - Вот незадача, - бормотала ведьма вслух. - Он помешал моим планам. Так надеялась на что- то свеженькое. Ну да ладно, пойдём. - Она взяла за руку своего верного сопровождающего, продолжая возмущаться.
  Море разбушевалось. Волны вздымались высоко, стараясь накрыть друг друга. Их словно злили два путника, которые хотели поговорить у гребня волны, дабы уменьшить возможность быть услышанными не теми.
  - Как ты? Хотя глупый вопрос, исходя из того, что ты здесь. Мы на полпути к нашей цели. Мы найдём способ вернуть тебя в мир, которому ты принадлежишь.
  - Не получится, Соломон. Если я вернусь, она умрёт. Лучше я, чем моя дочь.
  - Я всегда любил тебя. Ты должна это знать. Моё сердце всегда будет принадлежать только тебе. - Соломон пристально посмотрел на неё. В его глазах отражалась сильная тоска, непреходящая боль и чувство вины.
  - Лучшего времени не нашёл для признаний в любви? - Валок взяла его за руку, но не была удивлена его признанию.
  Она ненавидела себя, что выбрала не того человека при жизни, а в смерти и подавно никому не будет нужна. Соломон всегда был для неё особенным человеком, она чувствовала к нему так много, что даже себе не могла объяснить, были ли её чувства любовью. Вернуть всё равно ничего нельзя.
  - Этот мир неподвластен времени. Когда я закончу все дела, я обязательно переберусь сюда. Думаешь, у меня есть шанс?
  - Если я тебе действительно важна, разыщи мою девочку и отдай ей вот это. Валок сняла амулет на тоненькой верёвочке и дрожащими руками протянула ему дорогую вещицу.
  - Ваша дочь - орудие его бессмертия. Думаешь, он позволит ей уйти. В её руках всё, чем он дорожит. Он её не пожалеет. Я его точно знаю. Думаешь, я не пытался увидеть в нём то, что мы так тщательно ждём. Еще как пытался.
  - Не проси меня. Его нужно уничтожить, иначе мы погибнем, не имея никакой надежды спасти человечество.
  - Мне плевать на всех, кроме неё. - Валок посмотрела на него грустными глазами. - Она наследница Сатириса; будь неладно это пророчество и всё, что к этому имеет отношение.
  - Ты уверена в своих словах?
  - Совершенно.
  Валок вцепилась в Соломона и продолжала умолять его, и делала она это так искусно, зная его слабость к ней, чувствуя некую силу, которая поможет ей его переубедить. Не мог он забыть её, потерять к ней всякий интерес. Ведь она старалась не для себя, и он понимал это, замечая её хитрость, неискренность, но очень любил её всей своей мужской сущностью.
  - Это совсем не та девушка, которую я знал. - Его голос погрубел, глаза почернели, кровь застывала в жилах от услышанного. Ему, разумеется, никогда не удастся вызвать в ней подобные чувства. Она видит в нём того прежнего Соломона, а прошли годы, много долгих лет и он изменился, стал видеть в людях не только хорошее, но и плохое, что раньше отрицал.
  - Прости. Тебе не понять моей боли. Уходи и спасай своих людей или кого-то еще. Я очень сильно ошиблась в тебе.
  Соломон замолчал. В нём боролись разные и противоречивые чувства. С одной стороны он бы обнял её, утешил, с другой не мог пойти на это, чтобы сердце не разорвалось на мелкие куски. Ей всё равно, что с ним будет, главное Изидора. Ничего плохого в том, что мать так любит дочь, но использовать его - это просто кощунство, чёрная неблагодарность за его верную любовь. Вот почему она продолжает любить Паторса и разговаривает с ним так, как с тем бы никогда себе не позволила. Ведь это Паторс её предал, забыл и стёр из своей памяти каждое совместное воспоминание, а он полюбил её с первой встречи, отступил, зная, как сильна её любовь к мужу, и ждал, просто ждал, когда она сделает свой выбор, или пожалеет о нём, но этого не произошло. И даже теперь, находясь в этом месте, он все еще готов всё перенести, только не отрешение.
  Неужели вот так всё должно закончиться? Валок пытается получить желаемое, понимая, что если бы причина была несерьёзная, он бы не отказал ей, просто не смог. Она наверняка забыла, как это совершить одну единственную ошибку и всё, больше ничего не вернуть. Соломон не просто человек, а маг, и ответственность за свои поступки у него осталась. Как не жаль бедное существо, но пойти сейчас на север в пасть злейшего врага было бы глупо и неосторожно. И речи не может идти о таком глупом поступке.
  Вил стоял рядом, не произнося ни слова. Не хотел мешать и не понимал, о чём это они толкуют и почему нельзя помочь какой-то девушке. Он понимал лишь о важности этой встречи.
  - Ты не можешь требовать от меня рисковать всем именно сейчас. Иногда мы приносим жертвы во благо.
  - Соломон, речь идёт о моей дочери. Посмотри на меня. Я лишена всякой возможности, у меня связаны руки и ноги, и я не верю, что ты ничего не предпримешь, чтоб помочь моей дочери. Ты оставишь её на растерзание Паторса. Ты же сам говоришь, он опасен и не отпустит её просто так.
  - Я тебя уверяю, когда его не станет, то твоя дочь будет свободна.
  - А если ты не успеешь, если он снова просчитает всё на шаг вперёд?
  - Если у нас не получится, то погибнет не только твоя дочь. - Соломон перевёл взгляд на Вила.
  - Это Вил, наследник Сатириса.
  - Ты всё-таки нашёл его? Я не сомневалась, правда, ни одного дня, что тебе это удастся. Сколько же столетий прошло?
  - Вот ты то мне и нужен, Вил, - Валок схватила его за руку, опустилась на колени. - Прошу, помоги мне, найди мою девочку, спаси её, я знаю, ты можешь.
  - Прошу вас, встаньте! - Вильям застеснялся, подал ей свою руку.
  - Ты ведь сделаешь это для меня, умоляю. - Она поднялась, уставилась на него своими огромными синими как море глазами.
  - За несколько лет я устал слышать эти слова. Я вообще не уверен, что я именно тот, кому это по силам. Если Соломону это не по силе, то как я смогу?
  Да. Этот мальчик непростой. Его ищут в том мире, чтобы убить, а в этом, мешают мне довести его до определенной цели. Если Паторс его найдёт, не бывать ни этому миру, ни человеческому.
  - Вильям, мне жаль, что тебя постигла участь убить моего любимого супруга. Это нелегко, но я тебе помогу. Расскажу о всех слабых местах, но в обмен ты выполнишь мою просьбу. Так мы договорились?
  - Хорошо.
  - Береги эту вещь. Она скоро вам понадобится и еще одно...
  - Говори!
  - Моя дочь не просто оружие его бессмертия. Он принесёт её в жертву, когда ей исполнится восемнадцать лет. Ты должен успеть до этого момента. Иначе магический мир исчезнет и наступит время великого Паторса. Он хочет уничтожить человечество, стать единственным правителем этого мира и создать свой собственный.
  - И зная это, ты всё равно любишь его?
  - Больше нет. Если вдруг вы не успеете укрыться от его зоркого взгляда, бегите на запад к его сестре Энни. Она спрячет вас ненадолго и отправит в другой мир. Береги себя.
  Путники подошли к магическим воротам. За ними снова их старый мир, а как бы было здорово остаться здесь, рядом с любимой женщиной и забыть, что ты маг. Соломон поцеловал её страстным поцелуем, чтоб было что вспомнить, если всё-таки его план не сработает, кинул на неё добрый ласковый взгляд, который ей не понравился. Всё выглядело так, что он прощался навсегда.
  9 глава.
  Мариус.
  Южная сторона света. На небосклоне появилось знамение, от которого небо превратилось в пурпурный цвет. Этот жёлтый полукруг затмил утреннее солнце и растекся по небосводу в предвестии чего-то необычного. Правитель Мариус был человек жестокий, властный и волевой. Он давно поддался магическому влиянию Паторса. Уже давно тот управлял его мыслями и действиями. Тот ничего не понимал, по незнанию слушал голос, издающийся из внутри него самого, и поступал, как он считал, по законам этой страны. Конечно, магу пришлось постараться. Он гордился, как ему удалось одурачить всех во дворце. Вся страна находилась в его власти. Пришлось послать звездочёту ведение о скорой погибели правителя, заставить поверить в увиденное и предать его смерти. Никто даже не догадался, что за всем стоит он - великий бессмертный маг, вселяющийся периодически в подсознание короля и играющий с ним в какую-то свою игру. Придворные королевства уже давно забыли, когда ему удавалось угодить хоть в чём-то. От недовольства тот кривился, уходил в свои покои, через некоторое время выходил и приказывал найти какого-то мальчика.
  - Его словно подменили, - шли пересуды среди придворных. Один даже заметил на лице ухмылку, которая появлялась крайне редко. Правитель по нраву всегда серьёзен и угрюм, а тут в один миг смеётся, ведёт разговоры сам с собой и не узнаёт никого из приближённых.
  - По вашему приказу доставлена семья Вост. Его уличают в колдовстве, а её в непристойных словах относительно вашего высочества, - произнёс воин. - В его руках оказался некий мешочек с неизвестным содержимым, - продолжал всё тот же воин, подергивая своим искалеченным глазом.
  - Очень хорошая работа. Вывести вон и повесить на рассвете, - были слова.
  Мариус подмигнул солдату, после вернулся в свои палаты, улёгся на широкое ложе и впал в глубокий сон. Паторс оказался вовремя в его голове, начал нашёптывать разные небылицы и напоминать о последнем пророчестве, дабы сдвинуть этого неуклюжего старика с места. Он играл недолго, тот сразу поднялся и снова начал вызывать одного за другим, прелесть в том, что Паторс мог быть и здесь и там. Его делами занимались ему доверенные лица, а тем временем его главной задачей стал мальчик, предназначением которого было убить тёмного мага и завладеть его властью над людьми. Это дурацкое пророчество не выходило у него из головы, придавало ему большей ненависти к незнакомому мальцу.
  - Так вы же сами говорили остановить поиски на некоторое время и заняться нашими непосредственными врагами, - проговорил советник. Он продолжал чертить на карте намеченную территорию и приводить доводы в необходимости наступать на следующее поселение.
  - Ты хочешь сказать, я не помню своих приказов. Думай, прежде чем говорить, и хорошо думай, иначе придётся заменить тебя.
  У того пересохло во рту, его язык словно онемел, он кинул обезумевший взгляд и упал замертво на землю.
  - Вынесите его отсюда, - было указание.
  Воины замерли в ожидании. Каждый думал только о своей шкуре. Когда Дарос зашёл в огромный зал, все вздохнули от созданного напряжения. Его отсутствию никто не удивился. В его руках оказался очередной дезертир, пытающийся пробраться через границу, где был им пойман.
  - А, Дарос, ты как всегда с хорошими вестями. Надоели мне болваны, которые меня окружают. Так и хочется распустить войска, не будь они мне так нужны сейчас. Может ты порадуешь меня своими подвигами? Что происходит на другой стороне света и где этот мальчишка? Куда он мог спрятаться от меня? На каждом посту мои люди, в каждом поселении мои союзники. Так всё-таки, куда могло занести нашего врага?
  - Мой король, я побывал на своей родине, прочесал всю территорию от юга до севера, но ничего важного не смог разузнать. Кроме как...
  - Говори.
  - Убитый пленник не похож на наших, пытался подобраться к северу, но мы его нашли уже мёртвым. Его язык отрезан, поэтому не думаю, что он мог оказаться тем, кого мы ищем.
  - А это уже интересно. Говоришь совсем не из северян. Хмм... очень забавно.
  - Ты уверен, что тот ничего больше не мог рассказать?
  - Я всё проверил, мой король. Он был мёртв, когда мы прибыли. Он попался на северной границе; по-видимому, долго скрывался в горах, но по его виду трудно быть уверенным, что он один из магов.
  - Они выглядят обычно, поэтому воины и ищут его так долго. Ему удалось всех вас перехитрить. Он был молод?
  - Стар, мой повелитель. Слишком стар. Думаю, он старше вас.
  - Тебе не думать надо, а найти этого мальчишку. Вы ищете не простого человека, а мага, поэтому не смотрите на возраст, всех подозрительных доставляйте во дворец. Я сам разберусь, кто есть кто.
  - Слушаюсь!
  Как Мариус был недоволен. Даросу показалось, что тот не поверил его убедительному рассказу.
  - Судя по настойчивости правителя - это уже не просто слухи, - подумал воин.
  Волосы становились дыбом от пронизывающего взгляда. Он не видел его таким злым уже давно. Возможно и стоило присмотреться к нему раньше и не возвращаться на службу. Правда лучше быть рядом с ним, дабы знать первым о его планах и иметь возможность предупредить племянника.
  - Наверняка они уже совсем далеко, - продолжал размышлять Дарос.
  - Дарос, я очень доволен твоей службой. Если бы не твоя прыть, многие маги и ведьмы до сих пор гуляли бы на свободе. И я точно знаю, ты меня и сейчас не подведешь.
  - Мы найдём его, ваша светлость.
  - А вот это обещание настоящего воина.
  - Ты выглядишь усталым. Принесите молодому бойцу лучшего вина, -приказал Мариус, и это было так неожиданно, будто в этот момент с ним рядом находился не жестокий правитель юга, а советник, чьим желанием было проучить их.
  Слуги засуетились. В зале раздалась весёлая музыка, бокалы наполнились сладким вином, придворные приплясывали под звуки этой сладкой мелодии, стучали своими каблуками по каменному полу, изредка поглядывая на правителя, вальяжно расхаживающего по огромному залу и насмехающегося над дамой в жёлто-оранжевом платье. Жгучая длинноволосая блондинка сделала шаг вперед и выставила напоказ свою нежную грудь, показывая своё тёплое расположение к королю.
  - Аманда, тебе не стоит вести себя подобным образом, - произнёс отец девочки. -Тебе совсем не положено здесь находиться. Больше не возьму тебя с собой. Не позорь моё имя.
  - Папа, оставь меня в покое. Я не делаю ничего плохого.
  Она противилась отцу, хоть понимала, его слова правдивы. Кто знает, что у короля на уме. Не зря говорят, его ум острый, как лезвие ножа. Аманда смотрела пристально на его стан. Чем же он может привлечь молодую девушку? Его лицо выражало жестокость, в карих глазах отражалась ненависть, прямые чёрные длинные волосы заплетены в косу, как у девушки её возраста. Его вид больше походил на бродягу с улицы, чем на королевскую кровь. Впрочем, он всегда хотел отличаться от других. Некоторые придворные дамы в тайне любили этого деспота. Его безразличие к ним наводило на разные неприятнейшие слухи во дворе. Кто-то говорил о его пристрастии к мужчинам, особенно его расположение к молодому бойцу. В его присутствии настроение правителя менялось, как и сегодня, по поводу его возвращения был устроен пышный приём. По крайней мере так думали они - сплетницы королевского двора, которые обожали почесать языками за спиной у своих мужей, пока те занимались государственными вопросами.
  В самом разгаре пышного бала, когда дамы насытились пересудами, а воины выстроили стратегию следующего военного похода, появилась в своём пышном розовом платье незнакомка. Её волосы развивались от дуновения лёгкого ветерка. Пришла без приглашения к нему из самого мира теней. Её никто не увидел, кроме того, к кому были направлены её стремления и прошлая любовь.
  - Ты здесь? Никак не ожидал.
  - Я что, так сильно изменилась с нашей последней встречи? Ты думал, вселишься в Мариуса, и я не узнаю тебя. Забудь, это же я Валок - любовь всей твоей жизни. Вижу, ты неплохо устроился здесь. Одна власть тебя интересовала, а вот я, глупая, надеялась еще раз посмотреть тебе в глаза в надежде, что разбужу в тебе того самого молодого парня, чья любовь покорила меня при жизни и в смерти не даёт покоя.
  Паторс сдвинул брови.
  - Оставь правителя Мариуса в покое и прекрати портить людям жизнь. Он ведь твой брат. Неужели тебе не жаль его?
  - Ни капельки.
  - Паторс, каждый человек заслуживает прожить свою собственную жизнь, а не жизнь абсолютно другого, который его просто использует для своей грязной цели. Ты ведь тоже пока живой.
  - Ну, извини, что я выжил, а ты мертва. - Голос Мариуса охрип.
  - Это ты виноват в том, что мы не можем быть вместе. Зачем тебе только понадобилось вызывать этого духа? Нашёлся бы другой способ, и решили бы всё полюбовно.
  - Со Ставросом нельзя было по-другому. Он ведь был моим братом, а не твоим.
  - Паторс, поэтому- то я и надеялась, что ты знаешь, что делаешь.
  - А почему, по-твоему, я так рисковал? Он напал на нашу дочь, забыла?
  - Да, у меня отличная память. Только что же ты ожидал от духа? Что он придёт получить от тебя дорогой подарок и забудет о той услуге. Ты никогда никого не любил и так поступил, лишь чтоб доказать остальным своё могущество. Да, дорогой, прости, ты запамятовал наверно, но я мертва. А в мире мёртвых всё становится яснее ясного.
  - Ты пришла меня упрекать?
  - Нет, что ты.
  - Теперь всё понятно, это не простой любезный визит, не так ли?
  - Так, дорогой.
  - Не зли меня, Валок. Уходи отсюда и не возвращайся.
  - Я исчезну тогда, когда сама того пожелаю. Оставь мальчика в покое. Дай хоть кому-то быть счастливым.
  - А, вот оно что. Этот мальчишка - причина твоего сегодняшнего прихода.
  - Так ты боишься этого парня?
  - Кто? Я? Нет, это дело принципа. Никто не может быть сильнее меня, не сравнится с моей силой.
  - Ты ненормальный. - Валок разозлилась не на шутку. Её муж погиб для неё в тот день, когда пытался спасти её от лап демона, а этот и есть демон в людской оболочке, да еще и не в своём обличии. Она приблизилась к нему, провела рукой по щеке. - В память о нашей светлой любви прошу, одумайся.
  На глазах Мариуса появилась холодная слеза, застывшая сразу же после того, как девушка исчезла.
  Он размахивал руками перед зеркалом в торжественном зале. Со стороны он выглядел смешно, но никто не смел посмеиваться над ним. Музыканты играли слишком громко, поэтому разговор с самим собой не так бросался в глаза. Дамы отводили пристальный взгляд и болтали ни о чём, дабы не стать очередными жертвами в список на виселицу. В королевстве давно не устраивались пышные торжества, слуги забыли, когда в последний раз государь приглашал своих приближённых с разных концов королевства.
  - Пока главным поручено продолжать поиски мальчика, нам доводится терпеть его несносный характер, - думали про себя многие.
  Дух Валок исчез в туннеле зазеркалья. Завесы в замке превратились в тёмно-лиловый цвет. Паторс не видел её, но продолжал ощущать где-то совсем рядом возле себя. Потом он оглянулся и не увидел никого, кроме взглядов дам, слышал музыку и столпотворение своих союзников, их притворные лица, желание занять его трон.
  - Ха-ха-ха, - раздалось по всему коридору. Аманда не думала ослушаться папу, просто любопытство распирало узнать, на кого же сегодня правитель обратит своё внимание.
  - Так тебе смешно? - проговорил правитель. Его взгляд при освещении нескольких свечей казался еще ужасающим, чем раньше.
  - Простите, просто у вас так весело.
  Девушка опустила своё милое личико и искоса поглядывала, сменится ль гнев на милость. Этого не произошло. Мариус излучал только ярость. Ей не известно о причине такой ненависти. Похоже, есть в его жизни кто-то особенный. Вот бы заглянуть в это очерствевшее сердце. Ведь ясно, такой не может увлечься кем-то всерьёз.
  - Вы наивны или так умело притворяетесь? - шепнула одна из придворных дам. Она отвела Аманду в сторону, пытаясь выведать истинную причину её легкомысленного поведения.
  Девушка улыбнулась и снова бросила наивно-игривый взгляд в сторону короля. Ей показалось, он даже улыбнулся ей в ответ, по крайней мере ей очень хотелось, чтоб это было так.
  - Странный он какой-то сегодня, - промолвила всё та же пожилая мадам. Её бегающие маленькие глазки, по ним заметен интерес к Аманде, остановились на ожерелье из мелких белых ракушек на её шее.
  - А по-моему, такой же как всегда. Он правитель, ему всё можно. К тому же надо отдать ему должное, бал сегодня что надо.
  - Смотри-ка, некоторым он не по нраву. Госпожа Лирис вместе с мужем покинули замок, остались мы и семья Дарус. - Пожилая женщина сменила тему для разговора, заметив, что её пристальные взгляды в сторону Аманды сделали уже своё дело. Её лицо стало подозрительным, улыбка сошла, и она отвечала на её вопросы, кивая в ответ.
  Хорошо, что несколько из гостей задержались в замке, иначе Аманде пришлось бы поддерживать глупые разговоры неугомонной старухи.
  Бал удался на славу. Блики свечей, переливающихся с яркого золотисто-розового до тёмного серо-чёрного придавали таинственности уже уставшим гостям, особенно тем, кто пришёл сюда совсем не танцевать и веселиться. Почти все, кроме нескольких приближенных короля, интересовались его душевным состоянием, ведь после его смерти, а это очевидно, все знаки достанутся неизвестному, и любопытство распирало узнать, кого удостоят этим званием. Под подозрением оказался молодой юноша лет двадцати.
  - Какой хорошенький, не так ли? - проронила юная Аманда, отвлекая собеседниц от пристальных взглядов старого короля.
  - Вот говорят воистину, молодость самая хорошая пора, и стоит пользоваться своими прелестями, дабы получить желаемое.
  - Прекрати, дорогая супруга. Кому-то уже стукнуло шестьдесят, пора б остепениться.
  Пышное платье немолодой женщины ничем не хуже других, ни одного седого волоса не заметно, зато мелкие морщинки быстро проявлялись и исчезали каждый раз, когда она улыбалась. Впрочем, наверно поэтому её лицо всегда казалось строгим, немного угрюмым, даже при весёлых, ничем необязующих разговорах. К счастью, её муж Гарольд относился к этому с улыбкой и неким легкомыслием. Широкоплечий мужчина в два метра ростом взял жену под руку, как самый вежливый кавалер, будто снова после многих лет супружеской жизни его привлекала эта несносная по характеру женщина. Его жест галантности покажется глупым и немного нелепым для окружающих их завистниц, которые смотрели на высокого блондина свысока своего маленького положения и стремились повысить мнение о них в глазах короля.
  - Дай хоть на старость вспомнить былые времена, - продолжала генеральша. Она заигрывала перед юным созданием, выпивши достаточно много спиртных напитков, и вскоре пришлось выводить её насильно из зала.
  Внебрачный сын Осмар, которого все считали любовником короля, был довольно красив своим телом. Его волнистые белокурые волосы сочетались с голубыми глубокими глазами, в которых отражалась его душа; в полумраке цветовых гам его тело казалось эталоном красоты, служившим не самое последнее место в королевском мире. Все молодые девушки и дамы пожилого возраста перевели свой взгляд на юношу. Тот напротив, обратил внимание лишь на одну девушку; её плавность и грация во время последнего танца обворожила его полностью.
  - Простите за мою неловкость, - сказала Аманда. - Я не умею хорошо держаться в этом обществе и совсем не могу танцевать. - Она опустила голову, выразив смущение.
  - Это не страшно. Мне льстит, что вы согласились потанцевать со мной. У нас, воинов, довольно скучная и однообразная жизнь. Похоже, наш король в неплохом настроении сегодня. Давайте просто повеселимся. Кто знает, когда еще будет возможность ни о чём не думать.
  - Вы правы, давайте. - Аманда взяла Осмара под руку, и они оказались самой красивой парой на королевском балу. Пришлось ловить недовольные взгляды остальных девушек, но когда его нежные руки обхватили её за талию и глаза оказались к ней так близко, стало всё ни по -чём. Пусть завидуют, что он выбрал именно её.
  - Я первый раз вижу вас здесь. Откуда вы?
  - Ну, это очень долгая история. Не хочу докучать скучной повестью о моей неинтересной жизни при дворе.
  - Но ведь у нас уйма времени. Буду вам признателен, если вы всё-таки поведаете хоть немного о ней.
  Аманда улыбнулась.
  - Что о ней говорить. Вон, видите того мужчину? Это мой отец. Мы живём при дворе, и если честно, мне совсем не положено быть здесь, но так хотелось потанцевать, что я одела лучшее своё платье и появилась.
  - Так вы не родственница нашего короля?
  - Нет. Это вас смущает?
  - Наоборот, радует. Значит, явились без приглашения?
  - Не совсем так. Мариус, то есть наш правитель, приглашал меня несколько раз, а сегодня, когда я наконец осмелела и явилась, он меня даже не узнал.
  - Это ему свойственно. Вообще- то он неплохой, правда иной раз забывчив, но это, понимаете ли, от старости.
  - Насколько мне известно, у него совсем нет наследников. Кому же достанется трон?
  - Этого никто не знает.
  Осмар грозно посмотрел, поменялся в лице, нахмурив правую бровь, и крепче прижал её к себе.
  - А что сама думаешь о короле Мариусе?
  - По-моему, как и каждый наделённый огромной властью, он высокомерен, в остальном человек как человек. Говорят, его брат Эриас подарил ему юг, чтобы между его сыновьями не возникло раздоров, но так и не смог предотвратить этого. Один из них всё-таки попытался, но был убит своим братом.
  - Вижу, ты неплохо осведомлена. - Осмар подмигнул ей, в его лице показалась томная грусть и обида.
  - Всего несколько капель этого яда и его не станет, - вспомнил он слова последнего волшебника. Прошли недели, но он так и не нашёл способа подлить ему смертельную смесь в блюдо. Пробраться в покои короля не так просто, да и с некоторых пор он терпим, как никогда.
  Единственный наследник не надеялся на признание своего отца. Он ненавидел его, как никто другой, знал много тайн, в которые был частично посвящен врагами его величества и вынашивал план мести. Его главным советником по выполнению этой нелёгкой миссии стала его мать. Её выгнали за пределы дворца, где она скрывалась, как изгнанница. Уже несколько лет Осмар обдумывает план мести. Конечно, король принял его в свою свиту, и полюбил так сильно, что иной раз противно на это смотреть. У приемника возникало лишь одно желание - плюнуть ему в лицо, выдернуть чёрную косу и разорвать его тело и разбросать по всему дворцу, но нужно подождать, а ожидать ему не хотелось.
  Королевские ворота закрылись за последним гостем. Ночь накрыла огромное южное королевство. Паторс вернулся в свой замок уже под утро, его тело всё еще не слушалось своего господина, он продолжал думать о невыносимой пытке, устроенной его умершей женой.
  - Ну все, хватит, - говорил он себе. Его незалеченная сердечная рана снова открылась. Ему хотелось вырвать из груди то, что эти мелкие, слабые людишки называют сердцем, ведь ему давно удалось прыгнуть выше человеческого разума, но пока не совсем получилось обуздать своё сердце.
  10 Глава.
  Запад.
  Пришла зима. Правда на западе в это время года никогда не лежал снег, да и ветер был довольно тёплым, озеро не замерзало, и растения оставались в цветении. Здесь почти всегда царствовала тёплая погода, солнечные лучи прорезались сквозь небосвод, и небо оставалось ярко-синего цвета без единой тучки, хоть иногда так хотелось вызвать капли дождя, но ведьмы редко пользовались своей силой: не стоит гневить богов, иначе кто знает, какое наказание им за это будет.
  - Я чего пришла... поговорить с тобой. Тут такое дело. Твой дорогой братец ожидает тебя уже несколько часов. Мне пришлось заговаривать его разными небылицами, так уж будь добра, иди к нему, ты же знаешь, как я его не люблю, - сказала Юнклида.
  - Да, в последнее время стало сложно бороться с его напористым характером, - промолвила Энни.
  - Дамс... Верю, но ничего поделать не могу. Он не отцепится, пока с тобой не поговорит, но если вдруг поднимет на тебя руку, как в прошлый раз, просто позови. И не стесняйся дать ему отпор, а то твои сестринские чувства останавливают меня влепить ему по его дурной голове.
  - Юнклида, ты не злись. Он и так уже наказан. Его жена умерла, дочь его не понимает, поэтому ты уж больно не старайся, придёт время, он получит по всем своим заслугам. Чем на сей раз тебя утомил?
  - Энни, не поверишь. Говорит, у него к нам дело. Представляешь, сам Паторс просит нас о помощи! Если б не слышала своими ушами, не поверила б.
  - Иногда мне действительно невыносимо больно смотреть на своего брата. С виду такой грозный, сильный, а внутри просто несчастный человек. Это же надо истратить свою человеческую оболочку для удовлетворения своей злости.
  - А он когда-то был другим?
  - Представь себе, да. Было время, мы все были иными.
  - Мне жаль его жену Валок. Это же надо так сильно любить, чтобы до сих пор надеяться, что он переменится и не станет делать того, что задумал. Это же его дочь. Неужели в его сердце для неё совсем не найдётся места.
  - У него его просто нет.
  Энни застала любимого брата в раздумьях. Он снял свой тёмный плащ, кинул его на песчаные камни, положил под голову один из самых маленьких для удобства и уставился на голубой водяной столб, служивший ведьмам четвёртого поколения огромной помощью.
  - Смотрю, мои слуги изрядно потрудились. Мы не виделись почти целую вечность, я почти забыл, как ты выглядишь.
  - Ну, и как? Надеюсь, не разочаровала ваше тёмное святейшество?
  -Не юродствуй, сестра. И так нелегко.
  - А что случилось?
  - Да всё тоже. - Паторс уставился на столб, который подпирал магическую стену. Все-таки магические сети получились что надо.
  - Даже не думал, что тебе это удастся.
  - Что именно?
  - Восстановить общение с умершими пророками. Ну, что скажешь, ты еще не нашла его?
  - Послушай, я и тогда тебе говорила - это дело бесполезное; да, через стену можно войти в другой параллельный мир, увидеть, какой будет жизнь после нашей смерти. Правда в том, что Сатириса никто никогда не видел после его смерти, и он никому не являлся.
  - Не заговаривай мне зубы. Мне известно, что тебе это под силу. Сатирис оставил на земле своих наследников. Ну, кто сказал, что их всего двое?
  - Ну, нельзя быть в этом уверенным, но предание говорит лишь о двоих.
  - А может он специально так сделал. Как проверишь?
  - Только поговорить с ним и осталось. Не уверена, что у меня получится найти его.
  - Ты потратила слишком много времени и никакой информации?
  - Ничего не могу сообщить.
  - Впрочем, я бы и сам нашёл его, но есть вещи, которые ты делаешь лучше меня. Найди Сатириса, потолкуй с ним, выведай, где Вил, и тогда я оставлю тебя в покое.
  - А ты изменился, совсем не тот брат, которого я знала. - Энни погрузилась в воспоминания.
  Патерс потёр у виска, пытаясь прочитать её мысли. Ему не выведать и одной, так как для этого ему нужно оказаться выше своей сестры, чьи способности в десять раз превышали его.
  - Не старайся, братец. Сделай мне одолжение, прекрати рыться в моих мозгах, как в мусорном баке, всё равно не получится.
  - Поможешь мне найти его местонахождение и я... - Тут он задумался. Что предложить ей?
  - Паторс, мне ничего от тебя не надо. Извини, дела не ждут. - Энни обернулась, чтоб уйти.
  - Ну, так ты сообщишь мне, когда что-то узнаешь? - Паторс схватил её за руку.
  - Потребуется время.
  - Ты врёшь, пользуясь своим могуществом. Что хорошего Вил тебе сделал? Неужели его жизнь дороже моей?
  - Его жизнь напрямую относится к тебе.
  - Не понял? Ты что вздумала зубы мне заговаривать. - Паторс схватил её за волосы и проволок долго по мокрому песку.
  - Если я узнаю, что ты его укрываешь или имеешь отношение к месту его нахождения, убью, и не посмотрю на наши родственные связи. Его жизнь принадлежит ему, а вот к смерти я буду иметь прямое отношение. Ты ведь это хотела мне сообщить?
  - Паторс, разозлённый маг не видит дальше своего носа и он становится уязвимым глупцом.
  - Я всё равно найду его и уничтожу.
  - Давай. Только прежде, чем продолжать искать Вильяма; так ведь его зовут?
  - Да, и имечко же придумали ему родители, что ни с кем не перепутаешь.
  - А знаешь правильно, что Агрепина назвала его не твоим именем. Хорошо, что девушка не видела твоего лица в тот ужасный для неё день. Так вот, ты ищешь своего родного сына. К счастью он не такой, как ты.
  - Ты просто мстишь мне.
  - Интересно, почему и за что?
  - Я же был любимцем отца, и он оставил мне огромный замок с сотнями слуг, а тебя отправил в эту дыру, чтоб не мешала.
  - Наш отец был очень мудрым человеком и магом. Его решение меня ничуть не удивило и, в конце концов, я ощутила себя здесь по- настоящему счастливой.
  - Да только твоя радость длилась недолго. - Паторс ухмыльнулся, в его голосе звучали нотки злой иронии.
  - Да, пусть коротко, зато тебе и этого не видать, как своих ушей.
  Он ударил её. Потом вытер пот с лица, будто таскал тяжёлые предметы, и крикнул, уходя:
  - Я еще вернусь.
  На горизонте появились чёрные тучи. Как долго Энни будет терпеть несносного братца? И повезло же ей. Приходится общаться и помогать ему из-за данного Валок обещания не оставлять её дочь наедине с этим деспотом. А Энни никогда не нарушает данные ею обещания.
  - Так чего же он хочет от нас? - спросила Астор.
  - Как обычно, будто ты не знаешь его. Ему надоело бегать за этим мальчиком.
  - Кстати, я его видела недавно, очень приятный молодой человек. - Ей вспомнилось сразу, как он пытался отвести от неё взгляд.
  - С ним был Соломон.
  Энни обрадовалась так, как радуется ребёнок, когда получает самый дорогой подарок. Он рядом, и это уже плюс для неопытного мальчика Вила. Она так часто наблюдала за будущими событиями, перерывала в голове прошлое, к которому не вернёшься, что совсем забыла, что много еще не случилось, поэтому есть надежда помочь молодому человеку закончить начатое дело и, что не менее важно, спасти весь род человеческий и их, оставшихся магов. А благодаря самодовольному и эгоистичному Паторсу, который не желал делить свою власть с наиболее сильным Вилом, осталось их действительно немного. Её он не трогал по той причине, что своим давлением внушал себе, что рано или поздно, она сломается и откроет ему будущее, которое не мог видеть, а во-вторых - доверительные отношения с Изидорой. Как же он расскажет своей собственной дочери о попытке убить её брата. И изменить это уже никак не получится, так как считанные дни до их встречи считали все - маги, оставшиеся на этой планете, и добрые боги, желающие потопить злого Паторса. Когда Ставрос умер, ей понадобилось время для усмирения своего непонимания. А второй брат причинит боль не только собственному ребёнку, но и всем живущим на земле существам.
  - Ну, так он поверил тебе?
  - Нет, не поверил. Ничего, скоро всё станет на свои места. Как он сможет отрицать, когда удостоверится в моей правоте.
  Никто из магов, да и сам тёмный маг Паторс не ожидал такого поворота событий. Он кидался из стороны в сторону в поисках парня, только теперь у него было не просто его имя, а плохие, очень неприятные воспоминания о той ночи.
  - Каким же глупцом я был? Как сам не догадался об этом? Неужели всё - таки сын, моя родная кровь. - Паторс был зол на злой рок. Но это его не остановит, цель оправдывает средства. Изидора и Вил - значит жертвовать нужно обоими детьми.
  - Почему Сатирис выбрал именно их? Чем они лучше других? - спрашивал он себя.
  Ведь многим дан этот дар быть магами, но вырастить двоих белых магов в дни, когда столько зла и войн, да это было очень мудро, довольно непросто было спрятать Вила от его зоркого взгляда и если б ни Энни, её особенный дар древнего предсказателя, он бы до сих пор раздумывал над тем, кто его отец.
  Как же заставить его переступить черту? Вот если б он где-то оступился, разозлился настолько сильно, что его единственным желанием стало бы кого-то убить и при этом не почувствовать вину, тогда бы изменилось это дурацкое пророчество и можно было бы выиграть немного времени. Надо что-то придумать, выманить его, подставить ловушку. Остается немного поработать на его чувствах, так как пробовать тоже самое с дочерью - только трата времени. К сожалению, Авториус слишком хорошо обучил её распознавать эти приманки, да и его руку она сразу узнает. Всё-таки зря он зашёл так далеко. Надо было запретить Авториусу учить её белой магии, но так бы он догадался о его планах, ну или сама Изидора дошла бы до этого заключения.
  Авториус встал утром и уехал за пределы замка. Он захватил несколько магических книг, взял свой посох, сел на коня и исчез. В замке остались лишь слуги и некоторые приближённые гости, которые уже с утра дожидались возвращения Паторса.
  Изидора зашла в тронный зал, окинула взглядом огромную комнату, взяла факел в руки и отправилась к тёте Энни. Она одела золотистый плащ, дабы пройти по возможности незамеченной, да и в нём она чувствовала себя намного спокойней. В который раз её неидеальное поведение станет причиной недовольства.
  - Ну и ладно. С кем не бывает? Папа позлится и перестанет.
  По лесной дороге, в широких штанах и папиной накидке её приняли за него. Теперь перед ней преклонялись эльфы и демоны, не поднимая голов. - Как странно: его все боятся, - подумалось Изидоре. - Тем лучше, вернусь быстрее, и он будет считать, что я не удалялась из замка. Один всё-таки заметил небольшую ленту, которая развязалась от быстрого шага девушки.
  - Стоять! - подошёл демон. - Радостное событие, юная леди, ваш отец наверняка не знает, что вы здесь и совершенно одни без присмотра.
  Изидора не остановилась. Шла дальше, будто это относилось ни к ней, а к какому-то прохожему.
  - Да вы забыли застегнуть свой плащ на последнюю застёжку, какая неосторожность. В этом вы сильно отличаетесь от вашего папеньки. Ему не свойственны такие промашки.
  Изидора остановилась. Только не этот несносный демон.
  - А где же делся ваш прислужник? Авториус нашёл дела интересней, чем прислуживать несносной девчонке?
  Ей стало не по себе, она не могла выдавить из себя ни одного слова.
  Демон провёл когтем по её нежному лицу, смахнув капюшон плаща.
  - Отставить! - прозвучал голос Авториуса. Он накинулся на него и сбил его с ног.
  - Думаешь, я слишком стар, чтоб разодрать тебя на куски?
  Тот быстро поднялся.
  - А вот и братец нашего обожаемого правителя. Посмотрите, - обратился он к остальным демонам, которые в отличие от этого смельчака боялись мага. - Эта ищейка тут как тут. Не противно играть роль слуги, когда тебе положена половина королевства.
  - Брат, о чём это он говорит? - Изидора рада была увидеть учителя. Её страх сразу отступил, почувствовав крепкое плечо.
  - Не слушай их. Эти предатели быстро забыли хозяина, который дал им кров над головой. Где б ты был, Ларус? - обратился он к главному и самому злостному. - Мой брат предложил тебе занятие, всё лучше, чем сидеть в темнице, куда тебя заточили твои друзья. Ну, тебе видней, радуйся, что Паторса еще нет. А скажешь хоть одно слово о нашем маленьком путешествии, я с удовольствием отправлю тебя обратно.
  Так они и порешили; у тех совсем не короткая память, хоть они и точили свой зуб на остроумного Авториуса, но пришлось уступить.
  Они бежали так быстро, потому как знали Авториуса, к которому хоть и не было такого уважения, как к чёрному магу Паторсу, но несколько из них до сих пор помнили историю с маленькой Изидорой, и чем тот обязан своему брату. К тому же, именно ему удалось раскусить их заговор много лет назад. И Паторс их всех чуть не сослал опять в темницу. Кто знает, что теперь поведает ему Авториус, и смогут ли они снова отвертеться. Да и зачем рисковать? Ему найдётся, что им припомнить. Двое из них не запамятовали, как Авториус ударил их сильным магическим заклинанием, так что следы остались до сегодняшнего дня. Их главный уже давненько уверяет остальных, что он только кажется слабым белым магом, а на самом деле Паторс и в подмётки ему не годится. Но так ли на самом деле, кто знает?
  - Ты почему не дождалась моего возвращения? Видишь, как опасно ходить по лесу совершенно одной. Если б это еще было такой необходимостью, то ладно.
  - Мне необходимо поговорить с Энни. Что-то мне неспокойно в последнее время и мне еще кажется, я в опасности. Вы ведь знаете, после смерти мамы только она может разуверить меня в чём-то.
  - Всё равно, в следующий раз только со мной. Пойдём, и перестань труситься, всё уже позади.
  - Я думала, вы меня не услышали.
  - Ага, я почти забыл, зачем отправился в путь. Твой страх слишком сильно ударил меня по голове.
  - Я помешала вашим планам? Вас наверняка ожидали, и это было важно, иначе бы вы не отправились так рано?
  - Ты проницательна. Ничего, туда дойдут другие, желающие помочь не меньше.
  Изидоре не терпелось расспросить его о том, о чём толковали демоны. Если учитель посчитает нужным, он расскажет, а если нет - спрашивай, не спрашивай, всё равно будет молчать, как рыба. Поэтому пришлось довольствоваться повестью о этом красивом месте, откуда по словам Авториуса прибыли духи и пытались уничтожить маленькое поселение далеко за пределами замка. Хорошо, что Авториус не первый и не последний белый маг в округе.
  На следующее утро свежая роса мерцала на зелёной траве, и ветер нежно обнимал листья деревьев. Пришлось долго добираться на лошадях, потом пешком, затем на маленькой лодке, которая по обыкновению стояла на берегу, спрятанная за высокими зелёными деревьями. И вот до встречи с тётей осталось несколько часов по воде. Изидора не могла дождаться. Она была задумчива, игриво плеснула водой на учителя и засмеялась, словно отвлекала сама себя от тревожных мыслей. Они оказались плохим путеводителем, придавали еще большей тревоги, но когда ей удавалось поймать на удивление спокойный взгляд учителя, на её лице проскальзывала улыбка. Теперь он даже схож с отцом, правда в чём, она точно не могла распознать. Внешностью он совсем не схож с ним, а вот выражение глаз казалось таким же, как у него.
  - Что, так и хочется прыгнуть, как русалке, в воду? - Авториус улыбнулся. - Можем немного задержаться здесь.
  - С чего ты это взял?
  - Да оттого, что по твоим глазам возможно прочитать абсолютно всё. -Авториус опустил вёсла.
  - Правда? Что же вы распознали такого диковинного в моих глазах?
  - Не расстраивайся, твой отец ничего не узнает. Да и вернёмся мы гораздо быстрей, чем ты думаешь.
  - Надеюсь, вы правы. Почему он должен злиться на меня. Я редко выхожу за пределы замка, и к тому же я с вами, поэтому и переживать нечего.
  - Ну, раз русалка предпочитает быть на суше, продолжим наше путешествие.
  Дело приближалось к сумеркам, но вода оставалась такой же тёплой, ветер таким же ласковым, только настроение у девушки от этого не лучше. Этот демон просто разозлил её, и нет гарантии, что он не предаст их маленький секрет. Она достала магическую книгу, пролистнула несколько страниц.
  - Я думал, ты её изучила вдоль и поперёк.
  - Кто-то очень мудрый мне говорил, что это даже полезно.
  - Интересно, кто это такой был?
  - Тот, кто передо мной. Теперь видите, что все ваши советы для меня на особом счету.
  - Это хорошо, Изидора. Ну, вот мы и прибыли.
  - Да, с вами никогда не скучно, поэтому и время пролетело слишком быстро.
  Энни ожидала гостей. Она стояла на берегу, будто знала о их прибытии. На её лице был лёгкий загар и рассыпаны веснушки, которые она так ненавидела и даже пыталась от них избавиться, но как заметила Изидора, они ей даже к лицу. Ей всегда нравились эти мелкие красные, коричневые пятнышки, даже придавали тёте некую изюминку и совсем не портили её внешность. Рядом догорал костёр и стоял запах её любимого блюда. Изидора ступила на песчаный берег, обняла дорогую тётю и присела к костру. Они оказались совсем не одни, их окружало множество ведьм, а Изидоре так необходимо поговорить наедине.
  - Оставьте нас одних, - сказала неприказным тоном Энни.
  - Как ты выросла, дорогая, и как похожа на свою мать. - Энни снова её обняла.
  - Да ты вся дрожишь! Что случилось?
  - Демоны атаковали меня на пути к тебе. Еле удалось успокоить.
  - Что-то они совсем распоясались. Нет от них покоя. Почему Паторс их никак не усмирит?
  - Ты же знаешь, наш брат не хочет видеть очевидного.
  Энни удивилась: Изидора все знает; больше не нужно притворяться, что я никто.
  - Но почему отец врал мне, почему так красочно описывал смерть своих двух братьев? Ну, хорошо, ему удалось запретить слугам говорить об этом, но вы почему мне ничего не сказали?
  Авториус нахмурился, переглянулся с сестрой.
  - Понимаешь, раньше твой папа был готов жить рядом с людьми, а после смерти твоего дедушки совсем озверел. Мы еще намаемся с ним.
  Энни понимала, слишком много информации может навредить. Она обняла её и подвела к зеркальному отражению.
  В воде тётя виделась ей старой, с седыми волосами и белым прозрачным одеянием, похожей на старуху лет под девяносто, хотя перед ней была красавица. Энни ведь ничуть не изменилась. Её точёный стан, длинные волосы без единого седого волоса, ни одной морщинки на лице, но вот зеркало показало, по-видимому, её второе лицо. Она знала, что ведьмы бессмертны, но не все, а только избранные. Как ей удалось за всё это время сохранить свою обворожительность восемнадцатилетней девушки? Ведь многие знакомые ведьмы потеряли свой дар бессмертия, а её тётя, выходит, самая сильная из всех, иначе как объяснить, что её красота не смогла завянуть.
  Потом Изидора посмотрела на своё отражение в воде, и её зелёные глаза остановились не на внешности, а на маленькой паутинке, спустившейся из ниоткуда. Вода забурлила, и искривлённое отображение стало размываться по кромке. Затем снова развиднелось, и там была уже не она одна. Белокурый юноша из её сновидения пристально смотрел, словно за вуалью, и издалека улыбался ей. Он что-то говорил на непонятном языке, пытаясь, по-видимому, достучаться до её понимания.
  - Кто это, тётя, и почему я постоянно вижу его?
  - Девочка моя, это пройдёт, когда ты его встретишь, а сейчас не концентрируйся на этом, просто живи.
  Девушка села у кромки воды, и хотя силуэт уже давно исчез, его голос продолжал звучать в её подсознании.
  Что-то странное творилось в голове бедной девочки. Она перебирала пальцами свои длинные волосы, посматривала на строгое выражение своего дяди Авториуса, хоть странно называть его так, ведь прошло слишком немного времени, и она как-то привыкла видеть в нём лицо доброго учителя. Теперь понятно, почему он так сильно переживал за неё, ведь его отношение к ней было другим, его опека навязчивой, и постоянная забота особенной. Сейчас ей даже показалось, что ей не будет трудно называть его не по имени.
  Её мысли продолжали крутиться возле молодого парня, хоть его не было рядом. Конечно, слова Энни её успокоили, но совсем не развеселили, наоборот; почему она не может встретиться с ним наяву, посмотреть в глаза этому красавцу. Ах, как не терпится; жаль, что необходимо ждать его появления и невозможно приблизить эту долгожданную встречу.
  Авториус и Энни снова переглянулись. Им нужно было засеять зерно сомнения, иначе как заставить Паторса остановиться. Это только чтоб выиграть время до его следующего прихода. В этом у неё оставался лишь один союзник - верный брат Авториус, единственный, кому она доверяла, кроме себя самой. Ведь, как говорится, самого себя не предашь.
  - Останьтесь сегодня здесь, - предложила Энни.
  - Нет. Не стоит злить Паторса. Да и у тебя будут неприятности.
  - За меня не переживай. Я же ведьма. Он может только размахивать кулаками, на большее не способен.
  - Почему отец так относится к тебе, тётя? - Конечно Изидора заметила синие пятна на её лице.
  - Я, право, не могу ответить тебе на этот вопрос. Он жестокий человек и не терпит, когда ему отказывают.
  - У тебя ведь не будет неприятностей из-за моего прихода?
  - Даже не думай об этом.
  - Ладно, мы пойдём. Ты ведь узнала то, зачем пришла?
  - Да. Право, мне так хочется понять, что скрывается за пределами нашего замка. Видно не судьба.
  - Береги себя и не давай в обиду. Ты меня поняла?
  Изидора кивнула в ответ.
  - Дай, обниму тебя, сестрёнка.
  - Авториус, я очень удивлена твоему неожиданному появлению. Право, очень здорово, что ты пришёл. Жаль, что так коротко. Опять убегаешь как вор, которого ищут.
  - Энни, я не принадлежу себе. Всё ради Изидоры, всё ради неё только. Пойми, я останусь с Паторсом до конца, слышишь, даже если у меня опустятся руки и мне скажут, что ничего и никогда не изменится, я останусь рядом с ним.
  - И в радости, и в горе?
  - И в жизни, и в смерти. Прости, если разочаровал.
  - Нет, даже не удивил.
  - Появляйся хоть изредка. Обещаешь?
  - Постараюсь!
  Авториусу не были свойственны телячьи нежности. Явно с ним творилось что-то неладное. Энни знала лишь одну причину, но это была небольшая догадка. Кто знает, может она и ошибается. В пору, когда их мир стоит перед уничтожением, на ум приходило лишь это объяснение. Ведьма смотрела ему вслед. Он прихрамывал на своё больное колено, так как небольшая стычка накануне оставила болезненное ощущение. Сначала она не заметила притворства брата, который никогда не жаловался на боль, теперь по его неуверенной походке возможно представить, чем окончилась бы встреча с демонами, не обладая он магической силой. С ними не так просто совладать, даже ему.
  Изидора, напротив, двигалась вслед мечтам о предстоящем свидании. Казалось, она летела навстречу чудесному приключению, в её представлении к самому необыкновенному человеку на свете.
  Даже после возвращения в замок её не оставляла мысль о словах тёти. Она пыталась притворяться, хотя чувствовала, что ждать осталось совсем недолго. Когда отец вышел на охоту, она провернула ключ в замочной скважине, захватила свою любимую магическую книгу, надела любимую цепочку, доставшуюся от мамы, накинула капюшон плаща золотистого цвета и направилась к озеру мертвецов.
  Ночь сулила быть тёплой. Верхом на красивом вороном жеребце, грива которого развивалась на ветру, она старалась оставаться незамеченной. Только б отцу не вздумалось проследить за ней, иначе приключение закончится, еще не начавшись. Она поглаживала рыжую гриву любимого питомца, прижавшись к нему дрожащим телом, аккуратно подталкивала его идти быстрее, так как с каждым шагом лошадь двигалась медленнее, требуя остановиться для отдыха.
  Пришлось слезть. Изидора оглянулась и увидела тлеющий костёр. Тишина настораживала её, конь продолжал фыркать, топтаться на одном месте, и эти знаки ей совсем не по душе. К её сожалению, она была здесь совсем не одна. И это не духи, эти ей не страшны; вот если незнакомцы или хуже - воины отца. Это было всего лишь два человека; один, молодой, нёс котомку; по-видимому, были не отсюда. Хотя странно, молодой парень был одет в лёгкую плащаницу, на плечах у него была какая-то магическая птица. А вот это уже не до смеха, она имеет дело с магами. К сожалению, второпях она забыла свой олений рог, дабы позвать на подмогу, а использовать магическую защиту и совсем нет времени. Рядом идущий показался ей человеком непривычным. Его глаза светились странно в темноте, его тело было прикрыто какой-то рванью, а это использовали только маги высокого уровня. Она сейчас не могла вспомнить точно, как назывался этот магический щит. Только оба перекидывались словами и, по-видимому, её не заметили.
  - Совсем забыла. Папин плащ! - Изидора заметила, что по своей неосторожности прожгла магическую вещь. Что теперь делать?
  Молодой человек, будь он магом или кем покруче, неожиданно подошёл к огню, где девушка вся тряслась от страха, что её дар почему-то не работает, и мысли все перепутались так сильно, что забыла все основы колдовской силы, и сейчас была просто молоденькой нерасторопной девицей, одной из тех, которых она не принимала в свой круг общения. Она сидела тихо, почти не дышала, не двигалась, чтоб они её не заметили.
  - Соломон, я думаю, мы уже в полной безопасности и можем отдохнуть. К тому же нам просто необходим привал. Посмотри на себя! Ты совсем продрог и я не хочу остаться без моего любимого учителя. Как ты на это смотришь, или скажешь опять, что я слишком медленный путник? Вообще не понимаю, зачем нам идти на север?
  - Много будешь знать, быстро состаришься.
  - Ну, да кто ж спорит. Странно как-то пахнет. Ты не находишь?
  Соломон поднял свои глаза и уставился прямиком на Изидору.
  - Вот только не смотри на меня так, - подумалось ей.
  - И буду.
  - Что? - спросил Вильям.
  - Она говорит не смотреть, а я говорю - буду. - Соломон захохотал.
  - Учитель, мне кажется, вы переутомились или перемёрзли на морозе.
  - Девушка, не прячьтесь. Мы не сделаем вам ничего худого. К тому же посмотрите на старика, я еще никому за всю жизнь не сделал ничего плохого.
  - Соломон, учитель, что с вами?
  Изидора очень медленно сняла папин плащ.
  - Кто вы? Я встречалась со многими магами, но увидеть папин плащ никому еще не удавалось. Он заколдован сотнями магических заклинаний, соткан эльфами еще во времена, когда правил мой дед.
  - Меня зовут Вил, а этого могучего мага - Соломон. Правда, мой учитель не просто маг, он волшебник высокого уровня, ну и пророк.
  - Помолчал бы лучше. У меня у самого есть язык.
  Вильям просто не мог оторваться от волшебных глаз этого создания, поэтому и молол, что не попадя, не обращая внимания на ворчание.
  Изидора присмотрелась.
  - Скажите, а мы с вами не встречались раньше? Может вы присутствовали на бале мертвецов в папином замке?
  - Мертвецом я еще не был, но попробовать всегда можно. - Он улыбнулся.
  Она округлила глаза.
  - Нет, это такой праздник. Если вы не присутствовали на нём, значит... -Изидора замолчала. Не похожи эти люди на врагов. Да, теперь ей стало ясно, что этот парень не просто знаком ей, он был ей предназначен, и одно точно, от своей судьбы не убежишь.
  - Ты Изидора, не так ли? - Соломон подбросил полено в костёр. Его взгляд остановился на магической книге. Ему неприятно, что такая молодая девушка пользуется этим магическим средством, и это наводило на мысль, что переубедить её в жестокости отца ему не удастся по той простой причине, что тот почти сделал её своей рабой. А девушкой она была очень привлекательной; что касается магической силы, то еще неопытна, но это временно, потому как слишком молода. Он смотрел на неё и видел Валок. Смотрел словно сквозь призму времени и отчётливо понимал, откажи он ей в тот момент, не подай руку помощи, еще один человек погибнет. Да и по всей вероятности никто и не взялся бы помогать ей, потому как эта жизнь висит на волоске, в том самом смысле, что чтобы он сейчас не сказал, отец есть отец. Да и кто он такой, чтоб изменить то, что ей предназначено. Попробовать Соломон всё-таки решил, хоть его план был продуман не до конца и за исход дела никто не ручался.
  - Да, я Изидора. - Девушка присматривалась к старику. На его посохе был знак солнечного затмения. Красивый и где-то ужасающий рисунок. Когда-то уже ей приходилось его видеть. От этого почему-то стало как-то не по себе. Тело покрылось мурашками, стало не хватать воздуха, будто кто-то душит, по волосам скользил мороз. Через мгновение её совсем скрутило.
  - Тебе плохо? - Вильям прикоснулся к ней.
  - Начинается. Этот гад уже развёл костёр.
  - Что происходит со мной? - Изидора прислонилась к Вилу, почти не могла двигаться.
  Соломон достал подарок Валок, не думая ни о чём, надел ей на шею. Странные ощущения прошли, и она даже поменялась в лице.
  - Что это вы мне дали такое? - Она пригляделась. У неё был похожий амулет, только этот оказался его второй половиной.
  - Это от твоей мамы Валок. Она просила передать его тебе, в случае если мне удастся встретиться с тобой. Я выполнил своё обещание.
  - Моя мама? Это невозможно! Она умерла много лет назад. Вы просто лгун.
  Изидора разозлилась, насупилась и её глаза стали похожи на глаза ведьмы перед полётом.
  - Хотел бы я сказать тебе что-то приятное. Да ты садись. - Соломон был спокоен, положил свой посох на землю и затушил костёр, чтоб его не подслушали духи, да и Паторс, который, по-видимому, понял место нахождения своей дочери.
  - В общем так, у тебя есть два варианта. Первый - ты возвращаешься к своему отцу, где вскоре тебя всё равно принесут в жертву, и второй - ты идёшь вместе с нами, пока еще есть время. Думай, если тебе дорога жизнь; ты примешь правильное решение. - Соломон отвернулся, взял магическую книгу в руки и открыл одну страницу.
  - Вот, прочитай это.
  - Я не до конца могу понять это предсказание. Мне еще нет восемнадцати, поэтому мне всё равно не разобрать всех магических символов.
  - А кто тебе это сказал?
  - Отец.
  - Так вот, на этой странице девушку сжигают на костре, как животное на заклание. Это называется жертвоприношение. А тот, кто справа от неё - это тот, кто заберёт её силу, и демоны поднимутся из тёмных кругов в рост нечеловеческий, будут полыхать пламенем и останутся на земле испепелять человечество. Рядом с ним луна - под этим знаком подразумеваются белые маги, которых тоже ждёт смерть и перевоплощение в другую оболочку. Они будут отосланы в другой мир и, как сама понимаешь, такой далёкий мир, где его пути с ним больше не могут пересечься. Так вот, главный зачинщик этого невесёлого мероприятия - твой отец Паторс. Ну, а теперь думай, но очень быстро, потому как остались считаные минуты, и твоё состояние снова вернётся.
  - Мой папа никогда со мной так не поступит. - Изидора посмотрела на картинки, знаки, и начала складывать свою жизнь, словно пазл, только это не просто, но ей удалось кое-что разобрать.
  На картинке была изображена девушка. На ней был золотистый плащ, похожий на тот, который она сегодня на себя одела.
  - Разве может быть такое совпадение?
  Изидора продолжила читать знаки.
  Да, она прожгла свой плащ, и на нём была прожжённая дыра. Она пощупала своё одеяние, даже понюхала, чтоб удостовериться, что она не сошла с ума.
  Изидора сразу поняла, что девушка на картинке - это она и все атрибуты ее: платье, прожжённое место на плаще. Значит ему всё было известно. Значит отец задолго знал, что она будет именно здесь, в это время, что встретит Соломона, что тот будет её переубеждать, поэтому он запрятал книгу под девятью замками. Ведь ей долго не удавалось сорвать магический замок. Значит таки надеялся, что мне это не по силам.
  Разум говорил одно, а сердце совсем другое.
  - Я вам не верю.
  - Послушай, Изидора. - Вильям взял её за руку. - Я знаю Соломона очень давно, и он всё что угодно, только не лгун. Да, его можно назвать вспыльчивым стариком, ворчуном, если хочешь, но он не обманщик. Поверь ему, иначе не сможем завершить наше предназначение, а оно у нас, как видишь, общее.
  - Это еще почему? - Изидора даже всплакнула. Глаза её отца словно преследовали её. Накануне пытался выдать её за Фаруса, и зачем, чтоб было легче от неё избавиться. Какая-то глупая теория и не совсем подходит под убийство.
  - Потому, как я Вильям, тот, кого ищет твой отец, дабы убить, а ты какая-то хранительница. Вспомни, есть у тебя что-то такое, чему ты не училась, а оно далось тебе, потому что ты особенная.
  Изидора задумалась, перерыла в голове все безделушки, которые были подарены отцом, но ничего такого среди них не было, отчего бы отказавшись, можно потерять свои способности и силу. Да нет, ничего такого нет. Хотя... эта книга пророка Фатоса, которую ей подарили, но папа ничего об этом не знает, даже не имеет понятия об этом.
  - Ну как, вспомнила? Давай, девочка, напряги свою память. Это очень важно.
  - Книга пророка Сатириса. - Изидора присмирела.
  - Где она?
  Она показала на голову.
  - Они сказали, я хранитель последней магической книги. Я боюсь.
  - Хорошо, без паники. Твой отец был рядом, когда тебе передавали древние знания?
  - Нет, он не знает об этом.
  - Паторс из тех, кто всегда всё знает.
  - Кто еще в курсе?
  - Мой дядя Авториус, не в его присутствии, но он здесь правда ни при чём. Он замечательный, единственный кому верю, если вообще кому-то можно доверять. - Изидора опустила голову на момент.
  - Вот коварный маг! Даже использовал собственного брата для достижения своей цели.
  - Нет, он не мог. Наверняка ничего не знал об этом. Мне только известно, что он уговаривал отца, чтоб тот позволил проводить испытание. Говорил о каком-то пророчестве Сатириса. Что я мол, маг древности. Ну, тот отрицал долго, а потом согласился.
  - Что, подслушала разговор, да? Наивная девочка, ты что, не понимаешь, зачем он согласился на этот ваш поход? Да потому и согласился, чтоб убить одной стрелой вас обоих. Да, Авториус только для того ему и нужен был, чтоб не осталось ни одного белого мага в мире. К тому же, верь, его жизнь теперь тоже висит на волоске.
  - Из-за меня?
  - Да нет, сначала он уничтожит последнего белого мага, потом принесёт тебя в жертву, и тогда в мире наступит хаос; если ему удастся заполучить твои знания, мир исчезнет и наступит эра Паторса, а белый маг ему нужен для совершенствования своего дурацкого тёмного ритуала. Кровь брата в одном кубке, в другом твоя. Это, детка моя, простая рассчётливость твоего любимого папочки. Тут и думать нечего. Он спланировал это заранее, и ни о какой любви и речи нет. Ведь об этом ты сейчас думаешь?
  - Бред какой-то, несуразица. Я же всё- таки будущая повелительница теней. Зачем ему это всё, я не понимаю?
  - Слабая власть - это рваные крылья в полёте птицы. А ему нужна именно власть. Жизнь среди людей его сильно ослабила как мага, теперь, по- видимому, пришла пора демонов управлять, уничтожать.
  - Но он же и так повелевает всеми духами и они преклоняются перед его могуществом.
  - Не на столько, как ты думаешь.
  Изидора думала о совпадениях, и как маг древности, кем она, по-видимому, была, и это уже не оспаривается, ей становилось понятней с каждым моментом, что этих-то совпадений и нет вовсе, а присутствуют факты - чёткие и неопровержимые доказательства. Она взяла в руки книгу чёрной магии и начала потихоньку заставлять мозг воспринять истину, которая уже успела разжечь в ней искры недоверия, и вся её жизнь превратилась теперь в разорванные клочки. Её отец действительно являлся жестоким, даже не думала, что настолько беспощадным. В её голове прокрутилось в этот миг столько событий. Они были бессвязные, пришлось собирать их по кусочкам. Тут посчастливилось восстановить в памяти, откуда ей был знаком этот человек. Соломон хоть и был маг, но видеть она его никак не могла, да и где собственно можно было его встретить, если отец уничтожил почти всех магов в этой округе, кроме тех, кто, по-видимому, являлся частью его бессердечного плана.
  - Спасибо вам. - Изидора обернулась и протянула Соломону руку. Её глаза были наполнены уважением к уже знакомому человеку.
  - За что?
  - В прошлом вы спасли меня от смерти. Правда я была слишком маленькой и, по-видимому, это событие стёрлось из моей памяти. Но теперь я понимаю, что это были действительно вы. В какой-то миг я почувствовала сильную руку и это была ваша, я точно это знаю. Даже шрам на ней остался. - Взяв его руку, она закатила рваный рукав, чтобы убедиться. Сейчас он выглядит простой царапиной, но тогда из раны долго сочилась кровь.
  - Обидно, что мама помнит только отца, старающегося вырвать меня из лап демона, а не вас, который выставил щит, при помощи которого тот и оставил меня в покое. Ах, и дядя Авториус ничего не заметил. Даже его сила оказалась слабой. Знаете, что я думаю, а я уверена в том, что меня спасла не совсем магия, а ваша любовь к моей матери. И не отрицайте. Как бы вы не скрывали, это слишком заметно в ваших поступках. И скажите мне, пожалуйста, что я брежу.
  - Нет, я не отрекаюсь от того, что твоя мама всегда была и есть для меня особенная. Не благодари меня за прошлое. Это был мой долг. Правда, ты единственный человек, которому удалось разоблачить старого мага. По-видимому, моя магия слишком древнее ремесло по сравнению с книгой пророка Сатириса. Нет слов.
  Соломон даже растрогался; непривычно осознавать, что кто-то роется в прошлых событиях, а эта девушка сделала это очень быстро. Хотя на самом деле его радовало, что кто-то сменит его на боевом посту; со временем любой дар, если его не совершенствовать, становится лишь привычными знаниями, а у Изидоры уже не знания, а настоящий пророческий дар.
  - Ну, так ты решила? - Вильям всё поглядывал на красавицу. Это странное чувство поглотило его полностью. Оно было смешано с желанием защитить эту девушку, с неким другим влечением.
  - Да, я пойду с вами. А куда вы направлялись до этого?
  - К твоему отцу. Но раз сами звёзды повернулись нам навстречу, то мы идём на восток. Там нас уже заждались больные.
  - А это что? - Она указала на большую котомку.
  - Это для больных. К сожалению их слишком много и, по-видимому, мы не в последний раз идём за травами.
  - А взглянуть можно?
  - Да, пожалуйста. - Вильям достал цветок Родоса.
  - Красивый цветок. Его в наших краях много. Она указала на небольшую поляну.
  - Вот дурень, так дурень, - сказал Вил сам себе. Эти цветки были повсюду. Но идти за ними в логово врага раньше не пришло ему в голову. Теперь у него была красивая помощница, в которую он постепенно начал влюбляться.
  Понадобилось несколько минут, чтоб заполнить место в его котомке. Его лицо краснело каждый раз, когда она невольно дотрагивалась до его руки. После они сели на лошадей и отправились в дальнюю дорогу. Всё это время шёл снег, но им не было холодно. Подогретые их взаимным чувством друг к другу, пламенея страстным желанием прикосновения, они пересекали последние перевалы навстречу к своей судьбе. Соломон помалкивал, иногда покашливал, дабы отрезвить обоих, которые не смотрели на дорогу и препятствия, а не могли отвести взгляда друг от друга. Он уже сейчас видел в них пару: тех которым предстоит пройти вместе нелёгкий путь, тех, в чьих сердцах зажглось настоящее чувство, и боялся маг лишь одного, чтоб кому-то не удалось омрачить их светлую любовь друг ко другу. Ведь ему, к сожалению, известно, что светлые маги любят лишь один раз в жизни.
  11 Глава.
  Наследники.
  Предательство, будь оно серьёзным или детской шалостью, всегда приводит к одному, что ты либо чувствуешь свою вину, либо удовлетворён своим злым деянием.
  Оба жреца прожили на востоке слишком долго, готовились к мести всю свою сознательную жизнь, а когда пришёл момент триумфа и, казалось, всё решено, солдаты должны прибыть с минуты на минуту. Геспер повязан и сидит в темнице, ожидая последнего приговора, и жить осталось ему совсем недолго, если повезёт - несколько часов до прибытия Мариуса, их всё равно что-то тревожило. Один нарядился в цветную одежду, ходил с поднятой головой по главной тропинке, ведущей к храму, натянул на себя меховую шляпу шамана, держал в руках его посох и ждал воинов, как ждут самого дорогого триумфа. Это был его день, праздник, он сорвал хороший куш. Всё скоро вернётся на круги своя, и он ликовал; понимал, что раньше времени, но несколько часов ничего не изменят.
  - Прозвенели бубенчики на воротах, хоть один атрибут древней традиции, всё остальное восстановится после смерти шамана.
  - Смотри- ка, прибыли раньше времени.
  Пыль от лошадиных копыт поднималась столбом. Похоже на целый полк, и это может быть только королевское войско. Но он ошибся, это был ненавистный ему пророк, и был не один, а привёл с собой незнакомую спутницу.
  - Где Геспер? - Соломон еще не привязал лошадь и поднял свой посох, словно оружие.
  - Я тебе не обязан отчитываться. Ты вообще кто такой? - Жрец разозлился, готов был убить его, только, к сожалению, никак не мог лишить себя удовольствия посмотреть, как его вздёрнут на суку вместе с шаманом. Не мог же он пропустить этот сладостный для него момент.
  - Сейчас же пропусти меня к шаману! - Вильям натянул стрелу. - У меня давно чешутся руки, не заставляй меня применять силу.
  - Спокойно. - Маг пригнул его к земле. А за то время, пока тот корчился от боли и его голова была приплюснута, и над головой было лишь небо и руки Вильяма, согнувшие его как сорняк, тот не мог говорить, и это его радовало.
  - Отпусти меня. Я проведу тебя к нему.
  - Ну вот и замечательно, что ты всё понял. - Вильям отряхнулся от земли, повернулся к Изидоре, а тот тихонько достал нож и чуть не проткнул его.
  - Ах ты, собака! - Он снова оказался на земле. Ему удалось немного задеть Вила. Правда, рана была неглубокая, царапина на шее, да и только. Единственное, что его расстроило в этот момент, это то, что верёвка, на которой был вырезан амулет, порвалась, и это не к добру. С самого рождения он его не снимал, никогда не ронял, и это маленькое случившееся недоразумение, произошедшее из-за борьбы со жрецом, который ему в прадеды годился, навлечёт на него беду.
  - Ты мне за это ответишь. Встать!
  Тот поднялся, покосился на молодого орла и плюнул ему в лицо.
  Вил взял его за горло.
  - Ты это что удумал? Я если не убью тебя, то наверняка покалечу. - Он поднёс к его лицу талисман. Это было ни к чему, но его рука сама потянулась. Дело ведь было не в талисмане, а в наглости, что тот, несмотря на свои лета, чуть не пригнул его к земле.
  Жрец отвернул голову.
  - Смотри, я сказал! - Вил повернул его голову.
  Вильям прибыл. Ура! Народ собрался, но боялись великого мага, как огня, а после того, как Вил исцелил девочку, и понятно какой силой, были на стороне своих спасителей, а не на стороне предателей. Конечно, они согласились на этот фарс, но теперь, когда Соломон вернулся, всё возвращается на круги своя.
  - Где второй. Я спрашиваю, где жрец Ул?
  - Я здесь, Соломон. - Жрец вышел и поклонился. Он протянул ключи и отошёл в сторону.
  - Надеюсь, больше не будешь сопротивляться. - Вил отпустил руку. Тень от солнца упала на голову жреца, над его головой он увидел кровный круг.
  - Это еще что такое? - Он приблизился, потянул за что-то твёрдое. Оказалось, у него такой же амулет как у того.
  - Откуда это у тебя? Говори! Иначе за себя не ручаюсь.
  - Эта вещь передаётся от отца к детям.
  - А почему только часть, где вторая?
  - Передал своей дочери. Вторая часть у неё. Была у неё.
  - Продолжай! - Вил почувствовал боль в груди.
  - Я...я не знаю, где моя Агрепина. Сбежала из своего племени и больше я о ней не слышал.
  - Ты сказал - Агрепина? Агрепина - моя мать? И это что получается, ты что -мой дед? Вот наградили звёзды дедом, ничего не придумали лучше.
  - Так, так, вечер перестаёт быть томным. Воины скоро прибудут, надо с ними что-то решать. Ты! - указал он на молодого жреца, - приведи Геспера. Всем взять оружие и готовиться встретить врагов, остальные распалите костёр, пусть всё выглядит, как обычно.
  - А с этими что будем делать?
  - Пусть народ решит.
  А люди решили всё быстро. Привязали обоих к жертвенному столбу, который готовился для шамана, и покончили с двумя старцами. У Вильяма б не поднялась рука убить своего родственника, да и здорово, что ему не пришлось этого делать. Всё-таки ему далеко до палача и ничто не заставит его перемениться.
  Время не самый лучший товарищ, когда речь идёт о битве и, по всей видимости, от неё слишком много зависит. Вильям помогал расставлять магические сети, Изидора выдавала жителям мечи и щиты, и хотя они не были настолько воинственными, улавливали всё на ходу. Конечно, волшебство по своей силе имеет преимущество, но справиться с войском им поможет не только магия, а и простые мечи, молоты и стрелы. Некоторые из них хорошо стреляли из лука и, как оказалось, держали мечи не в первый раз в своей жизни. Сам шаман снял своё обычное облачение и стал похож на одного из великих воинов. Только смогут ли они выстоять?
  Геспер поднял меч.
  - Всем приготовиться. Будьте беспощадными, как они, не имейте страха в глазах, иначе ваш враг это сразу приметит. - Он окинул взглядом свой народ и еще никогда они не имели единодушия, а теперь послышалось:
  - Геспер! Геспер!
  Они ждали до утра. Изидора держалась рядом с Вилом, Соломон с Геспером, все остальные по своим указанным местам. Кто-то из племени стоял на стороже. Когда первая стрела полетела в их сторону, сразу была отбита Изидорой. Она управляла магическими щитами, как воины мечами. Она смело направляла их в лица своих врагов, что разрезало солдата на две части, и к счастью эти воины не были наделены магической силой, и восстания из мёртвых не последовало. Вильям всё дожидался, когда попадёт в короля Мариуса, но он оказался слишком далеко от его человеческого взора. Воины метали оружие, и никто не понимал, как простым жителям, которые по натуре не должны были быть готовы к отпору, удавалось узнать, с какой стороны полетит следующая стрела или где уклониться от острого клинка, а по причине, что за это отвечал Соломон. Он словно толкал силой своего разума и передавал воинские навыки оруженосцам.
  Одна стрела промелькнула возле глаз, и если бы не кинутый щит в помощь, Вилу было б сложно избежать ранения. У него болела голова, так как он потратил слишком много магической силы, ноги стали передвигаться медленней, он напустил тёмный туман. Эти чёрные клубки запутали воинов, они попадались в ловушки, которые были умело расставлены перед боем, пытались разбить снежную стену, по крайней мере те, кто смог до неё добраться, и со всей силы лупили своими молотами, мечами и всем, что под рукой. Некоторые пустились наутёк, а были и те, кто стоял до конца. Немногочисленное войско пало, раздались крики радости. К счастью Мариус был беспомощным без Паторса, который только вселил ему ненависть к этому шаману, а отпустил его на войну без помощи со стороны магии.
  Король Мариус вскоре оказался на поле с оставшимися в живых солдатами. Их было где-то десяток, и вскоре и те сдались на милость Геспера. Он совсем не ожидал увидеть здесь полчище воинов, взял с собой только свиту и несколько десятков воинов. Да, Паторс здесь просчитался. Когда Изидора не вернулась домой и на утро её комната осталась пуста, он пустил все силы на её поиски. Некогда ему было заниматься Мариусом и поисками мальца, который стал ему не просто костью в горле, а медленно его посещали мысли, что в пророчестве, по-видимому, есть что-то, о чём он не ведал. Правда без его дочери и её силы ему не победить великого мага. А пока Паторс рассылал гонцов по всему свету, Мариус проиграл его битву.
  После того, как Мариус был повешен шатунским племенем, Вильям взял Изидору за руку и показывал ей те окрестности, которые остались целы. И он рассказывал ей все традиции этого народа, ведь как оказалось, судьба привела его в то место, где родилась его мать, а он относился к племени с уважением хотя бы за то, что она была одной из них. Теперь ему стало ясно, почему он ненавидел жрецов с первого взгляда, не мог смотреть на идол богини, поросший старым венком, и выходя из шалаша ему казалось, что эти места ему не чужие. С каким придыханием он делился с ней знаниями о востоке, о горах, длинной реке Сурру и о матери. Не прошла мимо и история, как Соломон встретился с ним на ярмарке, его волшебные порошок и походы с ним за травами. Вил не мог всего поведать, поэтому его история была намного короче, чем пережитые им события. Для Изидоры стало ясно, Соломон был для него особенным человеком, казалось, он любит его не как друга, а как отца. Она делала большие глаза, поддерживая в нём его восторг.
  - А как же твоя мама? Расскажи, какая она?
  И Вильям продолжил историю о своей семье. Он не мог забыть того видения и последние события говорили ему о том, что идти сейчас туда, как он планировал до этого, не просто опасно, а невозможно. Теперь ему было, что терять.
  Изидора стала грустной, и это заставило его опомниться. Её отец не был эталоном для подражания и одна мысль, что тот хотел её убить, порождало в ней еще большее разочарование. Даже захотелось стать такой, как это племя - держались вместе до последнего. Особенно ей была симпатична Гелиада. Девушка по виду простая, пережила предательство, и, зная, что отца хотят повесить, не предала его.
  - Не переживай, ты совсем не одна. А за время, проведённое с Соломоном, я понял одну очень важную вещь: важна не сила, а умение быстро среагировать. К тому же, я не дам тебя в обиду.
  Теперь, когда глаза человека из её сновидения оказались к ней так близко, она почувствовала влечение, почти любовь, хоть пока не была уверена в этом наверняка, поэтому не торопилась отвечать на его слова и жесты.
  - А это что такое? - она прикоснулась к его ладони.
  - Этот знак у меня с рождения. Если б не он, наверно я б не был бы здесь. Кстати, эта звезда мне никогда не нравилась. Представляешь - тёмное пятно на ладони!
  - А мне нравится. Очень симпатичная звёздочка.
  Изидора улыбнулась ему. Она смотрела в его голубые глаза и не могла понять, почему её мысли были около Фаруса. Он бы сейчас отвесил свою вампирскую шутку, и она б засмеялась. Жаль, что его нет рядом. Посоветовал бы что ли что-нибудь или просто оказался невовремя на бале мертвецов, кинул бы свой странный взгляд исподлобья, когда его очередной костюм испорчен вином из папиного погреба, или строил демонов оттого, что они засматривались на неё во время купания на берегу реки. Этих моментов было не подсчитать, и она не задумывалась о них, а теперь, оставшись совсем одна среди чужого племени, ей стало не хватать её поклонника, который втайне любил её, но ведь он был совсем рядом, а она его не замечала, относилась к нему, как другу. И она ценила эту дружбу, так как друзей у неё было немного, а этот еще и проверенный временем.
  Последующие дни прошли без особых происшествий. Конечно, им не было страшно. Кто же сунется к ним еще раз, как только не Паторс, когда ему станет известно, но пока ему ничего не известно. А чтоб так и оставалось, Изидора решила призвать западных ведьм и своих верных друзей эльфов. К сожалению, ее сердце трепетало от страха, поэтому она взяла простую палку, бросила впереди себя, развела руки, как учила её Энни, и громко призвала тех, кто возможно её услышит. Перед этим, конечно, изменила свой голос до невозможности, приказав светлым и тёмным теням защитить её от отца. Пришли все: эльфы, тёмные и светлые демоны. И скорее всего их переубедили эльфы или были более убедительные доводы, и ей наплевать какие, главное, что прибыли. За ними прискакали оборотни, их было всего двое, но и этим она оказалась рада. Они поклонились и стали в стороне. Затем ведьмы явились вместе со своими кавалерами, по-видимому, захватили с собой по дороге несколько охотников за душами, а впереди них была самая главная - её тётя Энни. Изидора сразу успокоилась.
  - Спасибо, что пришли. Вы знаете, я - Изидора.
  - Вас не слышно, моя госпожа, - проговорил голос позади. Это был её любимый друг Ворос. Он искоса поглядывал на демона и тот кивал ему в знак одобрения.
  - Позвольте, я вам помогу. - Геспер подвёл её к трону, сделанному из листьев и надел на неё такой же зелёный плащ, так как от её одеяния мало что осталось после битвы, а необходимо убедить нечистую силу идти за ней, а не за Паторсом. А в этом случае не только слова, но и готовность, чтоб тебе поверили, важна. И как любая правительница, будь она хранительницей древней книги, или просто шаманка, потеряет любое уважение, не окажись у неё поддержки шамана, его племени, любимого человека, ну и сотни смотрящих глаз видели в ней маленькую испуганную девушку, и ей предстоит доказать обратное. Сила Энни, конечно, убедительна, но теперь всё зависит исключительно только от неё самой.
  - Так вот, воины. Сегодня мы победили войско Мариуса, но Паторс не остановится и отступит. Воины подземного царства, представляю вам шатунское племя и его правителя Геспера. Они себя показали настоящими храбрецами, бесстрашными воинами. Я никого не стану уговаривать остаться; тот, кто хочет уйти, свободен, а те, кому не чужда их страна, останьтесь. Пока вы размышляете, я продолжу. - Она подняла высоко голову, держась, как истинная повелительница теней.
  - Я никогда не буду как он, который предал свою собственную дочь, и если бы ни эти люди, - она указала на Соломона и Вила, - я бы умерла. Паторс был готов отправить многих из вас в темницу, разорвать ваши тела и вызвать более могущественных воинов, которые менее ленивы, - указала она на демонов, - удались ростом, уж извините, - её слова были к эльфам, - и, в конце концов, всех нас не станет. Поэтому нам нужно сплотиться.
  У демонов загорелись и до того красные глаза, уж очень это слово им понравилось. Означает, можно ходить, где хочешь, красавиц на всех хватит, а девушки племени были не хуже туземок. Да и прибыли они только потому, что Изидора действительно права: тот давно подумывал вызвать мёртвые души из подземелья и разогнать своё войско. А этого они не потерпят. Очевидно, стоит забыть прошлые неурядицы и мелкие недоразумения, так как повелительница теней говорила слишком убедительно, да и им ли не знать, куда они отправятся после того, как Паторсу станет известно об этом сборище.
  - Да, кстати, если кто-то захочет меня предать, помните: я - наследница Сатириса. Не злоупотребляйте моим доверием. Замечу, убью.
  Она взяла клинок, сделала надрез, и на её руке не оказалось крови.
  - Это она, - один поклонился ей, потом все остальные.
  - Теперь идите.
  Всем нашлось место в этом поселении. Пришлось делить шалаш с жителями, но демоны быстро привыкли, эльфам вообще было в радость, они и раньше жили среди людей. Им безумно нравилась их новая жизнь, да и Изидора рядом, правда она больше не такая, как раньше, но душу человека изменить нельзя, даже если он правитель.
  - Изидора!
  - Ах, тётя, заходите.
  Энни поклонилась.
  - Перестань издеваться. Я чуть не потеряла голос, пока говорила.
  - А как хорошо держалась. Ты молодец. Я тобой горжусь и твоя мама тоже.
  - Да, мама бы была довольна. Я никогда о ней не слышала, расскажи, прошу.
  - Твоя мама была очень красива, воинственна как ты, но слишком добра и доверчива. Твой отец её никогда не любил по-настоящему, по крайней мере об этом знали только я и Авториус, всех остальных он поразил своим умением убеждать. Да, так вот, когда злой дух унёс её в подземелье, а ты была еще совсем маленькой, она являлась мне, потом мы решили не рисковать, потому что твой отец опасен, и изредка встречались.
  - И где?
  - Я покажу тебе это место, но позже. Слишком рано отпускать тебя одну в зазеркалье. Мир, в котором и живые, и мёртвые могут разговаривать, не опасаясь быть услышанными.
  - Я правда её не убивала?
  - Ты что, нет! Кто сказал тебе такую глупость!
  - Были добрые люди.
  - Её никто не убивал. Просто в нашем мире она больше не существует, а живёт в другом мире, но красивом, и ничуть не хуже нашего. Единственное, ты можешь видеть всё её глазами, чувствовать её телом, но не можешь остаться. Даже не верится, что ты нашла в себе силы противостоять своему отцу. Я думала, ты не решишься никогда. Как же ему сейчас плохо, рвёт на себе волосы, что не предугадал такого неожиданного поворота.
  - Ты знала об этом?
  - Это было не трудно предугадать.
  - А кто такой пророк Сатирис? Или это только миф?
  - Если б это была просто легенда, ты не смогла бы превратиться из простой девушки, наделённой магической силой, в одну из его последователей.
  - Сатирис - великий мудрец, который предсказал падение магической империи и оставил в этом мире своих двух последователей. Он передал одному из них книгу, а другой должен был родиться со знаком пятиконечной звезды. Последователей долго искали, со временем это пророчество знали лишь самые мудрые из народов, потом оно совсем забылось, и среди поселений остались лишь некоторые выжившие маги, которые верили в это. Прошли целые века, прежде чем пророчество сбылось. - Энни так складно рассказывала о нём, словно знала его лично.
  Изидора кинула на неё холодный взгляд, видимо всё происшедшее - слишком тяжёлое испытание, хотя с другой стороны - это придавало силы. Раньше за неё всё решал отец, теперь у неё есть друзья, соратники и любимый человек, и решать всё нужно самой. Вот и начался её путь настоящей хранительницы того, что она не видела, не могла пощупать руками, но замечала, как полученные знания придают ей уверенности в себе и двигают её в нужном направлении. Она понимала отчётливо, что не получится переубедить целое королевство пойти войной против Паторса, но её надежда была на то, что когда новость о ней разнесётся стрелой, в её союзниках будут самые сильные белые и тёмные маги королевства.
  Произошло именно так, как она и представляла. Те, кто жили очень далеко в горах, лесах прибыли, чтоб присоединиться к ним. Оказалось, люди жили в тех местах, где никто и не подумал бы. Что касается нечисти, больше никто не явился. А это означало, что они решили служить прежнему хозяину и отбивать наступление будет гораздо сложнее.
  Несколько дней всё было слишком спокойно, и это настораживало Изидору. Кто знает, чьё лицо он использует в следующий раз. Изидора собрала демонов и разослала их в разные концы; эльфы занялись подземными ходами и их было немало; другая нечисть отправилась на северную границу; кто возвращался, а кто так и остался без вести пропавшим.
  - Доброе утро, госпожа, - проговорила туземка. Она принесла похлёбку и стакан молока.
  - Называй меня Изидора. Ваш правитель Геспер, я просто...просто... - Она замерла, не зная, как объяснить всему народу, что она только играет роль сильного человека, но на самом деле ей хочется кричать от боли, плакать от обиды и разочарования, но она сдержалась, не проронила ни одной слезы, просто улыбнулась. - Я Изидора. Называй меня просто Изидора.
  - Хорошо, Изидора.
  - А где Геспер?
  - Он ожидает вас у себя.
  Изидора отправилась в шалаш к местному шаману. Он сидел на полу, вокруг лежали кости животных, он держал свой посох одной рукой, попивал свой напиток и при этом тяжело вздыхал, будто обдумывал свой следующий шаг.
  - Вижу, ты ранняя птица, и это говорит о том, что ты провела эту ночь в раздумьях, поэтому не могла долго уснуть; в общем, скорее всего твое тело и отдыхало, а вот голова сегодня раскалывается от напряжения.
  - Да, это так, Геспер, если позволите вас так называть.
  - Ничего не имею против. Ты мне в дочери годишься.
  - Лучше иметь отца шамана, чем чёрного мага, который при всём при этом еще и мечтает видеть тебя мёртвой.
  - Пойми, Изидора, он уже давно не человек, а тот, кем управляют тёмные силы, и ты совсем ничего не выиграешь, если будешь концентрироваться на зле. Он ведь не смог тебя уничтожить, и у него это не получится, но отдыхать надо, так как без этого ты будешь слишком ослаблена, когда наступит решающая битва. Я знаю, это совсем не твоё, войны, власть, но кроме тебя некому. Это твоё предназначение. Уж ничего с этим не поделаешь.
  - Я уже поняла, но без вас мне не справиться с ним.
  - Мы будем рядом с тобой, но ты должна быть уверена в своей цели.
  - Я просто хочу мирной жизни для всех племён и народов.
  - В этом мы похожи, и я думаю, сотни людей, духов не иного мнения. Знаешь, мой отец всегда говорил мне, что не тот воин, кто учился военному делу, а тот, кто становится им по вине обстоятельств. На самом деле в нас кроется гораздо больший потенциал, чем мы думаем.
  - Так вы со мной?
  - Даже не сомневайся.
  - А где Соломон и Вильям? Я что-то не видела их еще.
  - А эти двое опять ушли за травами. Да, ты не жди их скоро. Они могут отсутствовать длительное время. А иногда возвращаются через неделю, порой месяц. Думаю, скоро будут.
  - Почему они не взяли хотя бы парочку демонов с собой?
  - Они достаточно сильны во всех вопросах и им никогда не нужны были воины.
  Прошёл еще один месяц. О Соломоне ничего не было слышно. Многие уже подумали, что он и его ученик погибли где-то в горах или замёрзли в сугробе на северной границе, потому как по времени они должны были давно прибыть. Изидора начала переживать за них, отправляла своих воинов им вдогонку, но глупо надеяться, что такой, как Соломон, оставит за собой хоть один след, научен горьким опытом, так как одно дело скрываться от воинов короля Мариуса, а другое заметать следы от мага Паторса. Однажды на рассвете послышалось:
  - Изидора! - Вил спрыгнул с лошади. В его руках были травы, а лицо сияло от радости.
  - Ну, наконец-то. Где это вы пропадали?
  - Прости, не знал, что ты переживаешь.
  - Я уже всё передумала. Вообще-то, вы отсутствовали почти три недели с хвостиком. Похоже, если отец не доберётся до меня, то я умру от постоянного волнения. Ну разве можно так поступать с друзьями. Или я для тебя ничего не значу.
  - Прости еще раз, только сейчас мы должны быть осторожны вдвое прежнего.
  - Поход ведь был удачным, насколько я понимаю.
  - Ты права, я доволен, что болезнь больше не вернётся. За пределами этого места не осталось больных. Мы справились, Изидора. Больше никто не умрёт из-за этой болезни. Если б только удостовериться, что и отец, и мать живы.
  - Ты знаешь, юг осажден воинами Паторса. Туда не пробраться. А где Соломон?
  - Куда же он без меня. - Послышался голос еще одного довольного.
  - Что вы от меня скрываете? Такое ощущение, что вы спасали красивую девушку, а не ходили за травами.
  - Изидора, ты только сразу не кричи.
  - Опять наткнулись на демонов Паторса.
  - Я же просила обходить духов подземелья стороной или хотя бы брать кого-то в помощь.
  - Этот подкрадывался к посёлку, словно вор. Если бы мы его не схватили, неизвестно, стоял бы кто из нас сейчас перед тобой живой и здоровый. Ой, нелегко ловить твоих друзей-демонов. Соломон, веди его сюда.
  Руки этого были стянуты накрепко верёвкой, на голову был натянут мешок.
  - Сними с него это убранство, всё равно уже не убежит, - сказала, насторожившись Изидора.
  - Фу, вы что, совсем голову потеряли?
  - Фарус, это правда ты? - спросила она.
  - Да, я, это я, - сказал Фарус, отряхнув остатки грязи со своего костюма. - Ну вот, теперь моя одежда окончательно испорчена и я в сотнях миль от дома. Так что простите, принцесса, что я стою перед вами в таком виде. Если бы эти двое дали мне всё объяснить, то всего этого можно было бы избежать.
  Сразу понятно, эти двое ловили его долго и протянули на лошади не пару вёрст.
  Изидора засмеялась. Он был похож на плохого вампира. Один зуб торчал сквозь губы, остальные ему, по-видимому, повредили. Волосы на голове были растрёпаны, а от его одеяния почти ничего не осталось: одни лохмотья и лоскуты.
  - Сколько раз я тебя предупреждала, не стоит перевоплощаться днём, а то неизвестно, получится ли у тебя вовремя принять облик человека. Вампиры обычно делают это ночью.
  - Вампир вампиру рознь. Это не оправдывает твоих новых друзей. Бросились на меня, как звери, будто я что-то у них украл. К тому же это было моё второе перевоплощение. Ушел себе в горы, не мешая никому, хотел, видите ли, доказать отцу, что могу стать настоящим родословным вампиром. А то не хочется быть изгоем в этой семье.
  - Ой, как это мне знакомо. И что им, родителям, только от нас надо?
  - Вот то и надо, чтобы мы копировали их во всём и были все на одно лицо. А я больше не собираюсь этого делать. Достало - эти унижения, упрёки, а по окончанию, ты всё равно не достоин быть одним из них.
  - Ага. Соломон и Вил помешали твоему эксперименту по улучшению твоих вампирских способностей.
  - Ничего. Наверно оно и к лучшему. Ну не стать мне вампиром. Может лучше всё-таки быть человеком, к тому же я ненавижу запах крови. Меня даже не тянет убивать людей.
  - Я думал, ты один из демонов Паторса, - сказал Вил, пожимая плечами.
  - Я на половину вампир, наполовину человек. Правда, когда на меня напали сзади, мне захотелось, чтоб я был больше вампир, чем человек.
  - Ну, извини, я ж не знал, что ты свой.
  - Я может и плохой вампир, но не предатель.
  Изидора посмотрела на Фаруса, и перемены были на лицо. Он больше не походил на глупого вампира.
  - Паторс в последнее время мне совсем не нравился. Что-то он замышлял, к чему-то готовился. Вот говорил мне мой отец, что он странный до мозга костей, видит кругом одно предательство - и в своих, и в чужих. Чёрный маг с постоянным чувством, что ему все что-то должны. И как его только земля носит?
  Соломон присматривался к парню, и что-то ему подсказывало, что тот говорит искренне.
  - Уж больно всё странно, сначала этот бал мертвецов, где были приглашены все тёмные маги и нечисть королевства, потом обещал мне твою руку. Я чувствовал себя пешкой в какой-то непонятной игре. Не люблю играть по чужим правилам. Чувствуешь себя, будто бы ты последняя спица в колеснице. Если честно, я совсем не понимаю, что происходит. Может, по-дружески, объяснишь, какая кошка между вами пробежала?
  Изидора кинула на него добрый взгляд.
  - Ты помнишь, когда мы с тобой разговаривали в последний раз, ты мне пообещал кое-что?
  Фарус, не задумываясь:
  - Я всегда буду тебя любить, даже если в твоём сердце не будет для меня места. При этом я разбил бокал с напитком, и ты с меня смеялась.
  - Да, это было именно так. Паторс не мог об этом знать, - подумала Изидора. Похоже, она становится чересчур осторожной.
  Вильям приревновал. Невозможно смотреть на переглядывания этих молодых людей. С одной стороны он понимал, что возможно Изидоре близок этот вампир. Она знает его гораздо дольше, и он ей чем- то близок. Но ведь видом он был однозначно лучше, чем тот, и проведённое время с девушкой говорило в его пользу.
  - Ну, так примете к себе? - Фарус выпрямил плечи, сел на землю и ждал ответа.
  - Ну и наглость. Вообще-то ты стоишь перед правительницей теней. Встать! - Вил схватил меч и пытался заставить того подняться.
  - Это для тебя, а для меня просто Изидора, моя подруга детства, и она останется такой как минимум еще лет сто.
  - Так, обоим успокоиться, - вмешался Соломон. - Нам еще драки тут не хватает для полного счастья.
  - Что скажешь, Изидора? Может проучим молодого вампира и посадим его в темницу? Пусть обдумает своё поведение, - предложил Вил.
  - Не надо. Я ему верю.
  Изидора подала ему руку, и молодой вампир, по обыкновению, обнял её и поцеловал в щечку. Ему еще нужно привыкнуть относиться к ней по-иному. Когда он услышал, как маг использовал южного короля, то есть его внешность, он просто не мог сдержать свою злость, правда распускать кулаки было не перед кем, но одно только - он его абсолютно не боялся, даже наоборот - всё стало ясно: его любимой девушке грозила опасность, а он глупец думал, что между дочерью и отцом произошла безобидная ссора и надеялся на её скорое возвращение в замок.
  - Спасибо за доверие. Я тебя не подведу.
  - Мы расставили магические сети, наши воины устали стоять на посту день и ночь. Они всё-таки заслужили немного отдыха. Им пойдёт на пользу немного вина, - предложил Вильям.
  - Некогда отдыхать. Нужно быть постоянно на чеку, - сказала Изидора. Она посмотрела на рядом стоящих воинов и поняла, что утомлённым солдатам необходимо расслабиться. Кто знает, когда тот нападёт.
  - Что думаешь, Геспер?
  - Я полагаю, это не помешает. Только не переусердствуйте.
  Вил никогда не замечал, чтобы потусторонние силы сидели в огромном кругу, и при этом им всем было весело, они не наступали друг на друга, ничего не делили между собой, просто поднимали бокалы с вином и танцевали с ведьмами.
  Даже Гесперу, который всю жизнь обращался к духам за помощью, казалась странной эта сплоченность вместе. По-видимому, все забыли, кто и откуда, и осознали, что от их войска не останется и пыли, веди они себя по- другому.
  - Ты видел, скольких я положил? - говорил один демон другому.
  - Но не столько, сколько я, - проговорил другой.
  - Так вы что, ссоритесь? - спросил эльф, положив руку на плечо одному, и его разозлённый взгляд скользил по лицу другого.
  - Нет, тебе это только показалось. Я просто рассказывал другу, что мы молодцы, побили целую армию воинов Мариуса и при этом остались живы.
  - Ааа..., ну тогда ладно. А то я, право, думал, что вы опять за старое.
  Изидора села рядом с Вильямом возле костра. Вокруг шло веселье, но обоим было просто не до смеха, вина и прочих удовольствий. Конечно, никто не мог знать наверняка, получится ли отбить следующее наступление. Паторс был достойный противник, да еще и отец Изидоры. Кто знает, может у неё не хватит сил пойти до конца. Ведь одно дело, когда она не видит его рядом, а совсем другое, когда он появится здесь и, по-видимому, будет пытаться как-то выиграть время для последнего удара.
  - Кстати, как можно убить Паторса? Он же бессмертный, - опомнился Вил.
  - Я как-то и не думала об этом до сих пор. - В глазах Изидоры появилось недоумение.
  - Пророк Сатирис, похоже, совсем забыл об этом поведать. Видимо нам надо разведать, каким оружием он должен быть убит. Когда он наступит, совсем не будет времени об этом думать. Только бить и отбивать наступление. И это тебе не король Мариус, а тёмный и очень страшный маг. Его как-то надо лишить бессмертия. Ведь проще бороться со смертным магом, чем с бессмертным.
  - В магической книге пророка Сатириса ничего об этом не сказано.
  - Прости, что прерываю. - Фарус подсел к обоим, всматриваясь в Вила, будто он был девушкой, в которую был по уши влюблён. - Я ненароком подслушал ваш разговор. И, кажется, я могу вам помочь.
  - Иди отсюда! Без тебя как-то разберёмся.
  - Вильям, прекрати. Это неуместно.
  - Прости!
  Фаруc наклонился.
  - Допустим, только предположим, что Паторс действительно бессмертен.
  - Почему предположим. Это так. Вне всяких сомнений.
  - А ты что это проверял?
  - Он был ранен несколько лет назад, и на его теле не осталось и следа борьбы. Это что не доказательство?
  - Откуда тебе это известно? Насколько я знаю, ты никогда не видел его лично.
  - Фарус, Вильям тоже наследник пророка Сатириса. Поэтому он видит всё глазами великого пророка. К сожалению, Вил прав и мой отец бессмертен.
  - А ключ от его бессмертия где?
  - Ломаем голову, где он его может прятать этот ключ. Не ходи вокруг да около, говори, если уже решился.
  - Я слышал, что в подземелье его замка есть потайные двери. Они закрыты многими замками, а вот ключик от этих дверей всегда находился у твоей матери Валок. Нужно только пойти в тот мир и узнать всё у неё самой.
  - Об этом не может быть и речи. - Вильям вдруг вспомнил слова Валок:
  "Она скоро тебе понадобится".
  - Рассуди правильно. Твоя мама передала тебе цепочку с кулоном. Зачем она так торопила меня доставить это тебе? Да потому, что она важна.
  Изидора посмотрела на свой кулон.
   - Половина сердца, а где другая?
  Фарус кинул на него ожидающий взгляд.
  - Похоже, Вил, у тебя. Подумай, хорошо подумай.
  - Единственный знак - это знак родимого пятна в форме звезды, но он не ключ, это точно. У меня есть еще одна вещь. Подождите меня. Я скоро.
  Вильям достал свой камень и сразу вернулся.
  - Вот этот камень.
  - Посмотреть можно? - спросил Фарус.
  - Да, пожалуйста.
  Фарус дотронулся до грубого булыжника. Обычный камень, какие можно найти на любом утёсе.
  - Бери!
  Вильям зажал булыжник в руке, не оставлять же Фаруса снова наедине с Изидорой. Только через мгновение в его руках оказался камень другой формы. Его рука чуть не сгорела от боли, казалось, он засунул руку в костёр на некоторое время. Было очень больно, и сразу появился небольшой шрам.
  - Тебе сильно больно? - Изидора подула на руку, потом полила на неё холодной водой.
  - Ну вот видишь, теперь у вас есть вторая половина, - заметил Фарус, чувствуя себя так, будто открыл обоим глаза.
  Вильям проникся к парню неким доверием. Как тому удалось узнать то, что годами просто пылилось в котомке.
  - Может еще что-то знаешь, что поможет?
  - Мой дед говорил, когда время колдунов и ведьм должно будет подойти к концу, некие молодые люди должны обойти четырнадцать коридоров и их должна соединять большая любовь, потому как этот амулет в целом символизирует любовь друг к другу. И как бы мне не хотелось, чтоб этими двумя оказались вы, это неизбежно.
  По небосводу катился красный шар. Солнечные лучи были не такими яркими, как обычно. Гелиада надела на себя штаны и рубаху, завязала хвост и потянулась. До обеда несколько часов, правда голод давал о себе знать. Было бы здорово отведать жаркого. Сегодня же третий день, а после солнечного затмения полагается свежее мясо и свежие овощи. За изгородью, поросшей вьющимися цветами, стоял Вильям. Этот парень ей нравился с того самого момента, когда он наклонился к ней там, еще в пещере. Он один, кому удалось спасти её, заставить поверить в исцеление, вызвать в ней со временем не только уважение, но и любовь, которая уже несколько лет томит её девичье сердце.
  - Вил, тебе стоит это попробовать, - Гелиада предложила ему оранжевый сочный фрукт, глядя на него своими зелёными глазами.
  Вильям обернулся.
  - Спасибо, а ты стала настоящая красавица.
  Она смутилась, на щеках появился небольшой румянец.
  Гелиада была одета в простую одежду, в рубахе выделялись пухлые груди, талия была стянута поясом, что придавало её формам большой утончённости. От её волос исходил запах от костра, так как ей нравилось готовить с другими похлёбку для отца. Правда этот запах смешивался с ароматом дикого фрукта. Её руки огрубели от женской работы, лицо очень изменилось после той болезни, округлилось, и глаза ярко светились от радости, что она жива, а не умерла, как многие.
  - Знаешь, когда я первый раз пришёл в эти земли, мне стало интересно увидеть человека, которому удалось на протяжении многих лет сохранить традиции своего племени. Твой отец показался мне безликим шаманом, потом страшным, - сказал Вил.
  - Что же изменило твоё мнение?
  - Он удивил меня во время бунтарства народа, а теперь и вовсе не знаю, что о нём думать. Как подумаю о том, что могло случиться, если б зелье не подействовало тогда, жутко становится только от одной мысли.
  - Открою тебе тайну. Когда моя мать умерла, у него осталась лишь я и этот, как ты называешь, бунтарский народ. Но он любит свой народ и как никто надеется, что вы снова победите. В этот раз всё по-другому. Теперь это не только борьба за выживание племён и народов, теперь это война за существование всего человечества.
  - Мне трудно понять его, когда он уходит в свои мысли, говорит с духами. Ведь они выбирают шаманов сами.
  - Отказаться никак нельзя?
  - Нет. Говорят, человек засыпает одним человеком, а просыпается совершенно другим. Потом, они же не дадут покоя, пока не согласимся.
  - Похоже, не всем передаётся это по наследству.
  - Худшее наследство - это способности. Кому-то они даны, а кто-то долго стремится быть одним из шаманов, а спустя время понимает, что это совсем не его.
  - Ты ведь наследница, Геспера, поэтому тебе и продолжать его дело.
  - Это еще неизвестно. Посмотрим! Выберут, значит будет продолжение шаманов. Их ведь совсем мало осталось. Я последняя из своего рода.
  - Когда-нибудь у тебя тоже будут дети, муж. Уже есть кто-то на примете? Я имею ввиду, кто- то уже признавался тебе в любви?
  Девушка еще пуще застеснялась. Такой откровенный разговор с парнем она еще не вела, хотя понимала, что это простое человеческое любопытство.
  - Нет. Пока в меня никто не влюблялся.
  - Не верю, у такой красавицы обязательно должны быть поклонники, - утверждал Вильям, улыбаясь во всё лицо.
  - Зачем ты смеешься надо мной?
  - Я не надсмехаюсь над тобой. Просто это естественно, когда у тебя появится молодой человек, а это будет гораздо быстрей, чем ты думаешь, ты перестанешь грустить. Ты победила смерть совсем не для того, чтобы позволить печали испортить твоё миловидное личико.
  Вильям взял её за руку и уставился на её открытые и удивлённые большие глаза.
  - В будущем у этого народа будет красивая правительница. Вот справимся с Паторсом и его воинами, наступит мир, и мы заживём без страха.
  - Ты его опасаешься?
  - Кто ж его не страшится. Хотя знаешь, я боюсь не за свою жизнь, а за тех, кто мне доверяет, то есть нам. Все вместе мы справимся с ним, в одиночку хорошо только ломать дрова.
  - Ты наверняка прав. Странно, что тёмные силы тоже могут испытывать страх перед магом. Мне казалось, нечистая сила сильнее любого тёмного мага, и вообще странно, что они все на нашей стороне.
  - Не все, только те, кому известна сила пророка Сатириса. Они видят побольше нашего. А потом из всех древних пророков только он один не увидел смерть лицом к лицу.
  - Он что, не умер, как остальные пророки и маги?
  - Легенда говорит, что он спрятался где-то между параллельными мирами и сможет успокоиться только тогда, когда его наследники закончат то, что он предсказал за много столетий до создания магического мира. Да, по легенде он явится только им, но до сих пор никто его не видел.
  - Очень многие выдавали себя за его наследников, потом оказывалось, мнимые наследники пытались путём обмана выиграть время до появления тебя и Изидоры. Тогда-то Паторс и решил сжигать невинных людей на костре. Ужас какой! Не трогали только западных ведьм, потому как ему нужна была их сила для дальнейшего поиска настоящих наследников Сатириса.
  - Да, к сожалению, многие пострадали. - Вильям вспомнил, как король Мариус измывался над племенами, но теперь ясно, почему он ненавидел абсолютно всех, кто имел какое-то отношение к пророчеству Сатириса.
  - Ну, битва еще подождёт, а вот я голоден, как волк. Пойдём! Поедим, а то я с утра крошки во рту не держал.
  Гелиада кивнула Вильяму, и они подошли к костру, откуда доносился запах свежего мяса. Один из сарийцев подал ему сочный кусок мяса и протянул сосуд с вином. За пределами поселения раздался какой-то гул, похоже, кто-то взял рог и дул в него со всей силы. Так делали очень древние племена, правда они давно вымерли, но остались на слуху у некоторых.
  - Похоже, к нам едет кто-то, - сказал Вил, наслаждаясь вкусным мясом.
  - Забудь. Он пытается заставить нас разделиться, - промолвила Изидора, вспомнив, как он обманул её однажды, создав то, что использовали другие народы, дабы созвать остальных на сборище.
   - Неплохая уловка, папочка, - продолжила она. - Только ты меня больше не проведёшь. Мне не двенадцать лет.
  - Тогда мы просто поедим, - предложил Вильям. - Он наколол кусок восточного фрукта и положил его в рот. Фрукт оказался с солоноватым привкусом, чего он никак не ожидал. Он покривился, взял еще один кусочек, заметив, как он нравится остальным.
  - Как вы можете есть этот фрукт? Он же горький, как корень родоса, по-моему, даже хуже. Тот хоть как-то съедобен, а этот горький, солёный и твёрдый, что не прокусить зубами, - возмутился Соломон, который, не смотря на то, что прожил здесь долгое время, никогда его не пробовал.
  - Это у тебя от старости, - засмеялась Энни, нанизывая один из оставшихся зелёных листьев.
  - Это ты меня стариком называешь? - Соломон скривился от недовольства.
  - Мне не так много лет.
  - Тогда не злись, а то, право, мне неудобно перед нашими девушками. Они так старались достать зелёные листья, фрукты. Всё готовилось несколько длительных часов, перемывалось свежей водой, а ты сидишь тут и ворчишь, как девчонка.
  - Так ты определись, старик или девчонка, - пошутил Соломон и покосился на Энни. - Ты что-то не в себе, как я погляжу.
  - Да, мне жаль, что оставила самое большое оружие на западе. Мы так долго выстраивали магическую стену, а теперь мне бы она очень пригодилась.
  - Так в чём дело? Давай построим заново. Вон сколько у нас рук, - предложил Соломон.
  В последующие несколько недель все только и делали, что пытались восстановить связь с параллельным миром. Энни всё контролировала, говорила, что и куда, превращая простые деревяшки в голубую изгородь. После её прикосновения уже никто не мог чего-то нарушить. В средине магического столба стояла она - ведьма сорокового уровня, приглядывая за работой демонов, других ведьм. Вильям прибивал доски одну к другой, используя мужскую силу, Геспер развешивал кости умерших животных на большую доску, к которой крепились другие деревянные дощечки. Через двенадцать дней всё было готово. Нечистая сила уселась на заднем дворе, эльфы заснули в своих домиках, а Энни стояла возле голубого столба. Конечно, тот кто видит это со стороны, подумает, что это всего лишь аккуратно сколоченные деревянные доски, только не те, кто отчётливо видел перед собой магическую стену, со столбом в три метра, от которого исходят голубые лучи, связывающие эти доски огромным магическим щитом.
  - Вот теперь есть шанс, что мы всё- таки найдём пророка Сатириса, который расшифрует легенду до конца, и мне кажется, неспроста Паторс заставлял меня найти его. Конечно, он акцентировал моё внимание на том, что не знает, откуда продолжать свои поиски, но я ему еще тогда не поверила, а сейчас уверена, что это была его очередная хитрость, - сказала Энни, прислонившись к стене.
  - А что это? - спросила Гелиада, по неосторожности зацепившись за магическую нить.
  - Выйди оттуда, - приказала Энни, дотронувшись до руки Гелиады, на которой появилась небольшая царапина и всё оттого, что магическая сеть еще не до конца была натянута, а то пришлось бы отделаться не так легко.
  - Это не что иное, как связь с богами, звёздами, душами умерших, и что немаловажно, через неё можно войти в будущее своих наследников. И еще это последний путь к отступлению, если что-то пойдёт не так.
  - Это было непросто, но нам сегодня почти удалось сделать невозможное. Надеюсь, нам не понадобится долго ждать, и Сатирис подаст нам какой-то знак. Всё-таки двое из его наследников здесь, поэтому у нас все шансы на успех.
  - Изидора, Вильям, завтра я попробую открыть один магический коридор и покажу вам обоим, как открывать двери в параллельный мир, минуя опасности, которые обычно подстерегают вас в лабиринтах.
  - А сейчас спать! На утро хочу увидеть двух магов, а не молодого парня и девушку, у которых слипаются глаза.
  Вильям провёл Изидору до шатра.
   - Увидимся завтра на рассвете.
  - Побудь со мной еще немного. Мне страшно.
  Они сели возле входа в шалаш, наблюдая за солнечным затмением. Всё им говорило о завтрашнем дне, который может стать последним в их судьбе.
  - Как думаешь, почему Сатирис никому не является? Ведь мог же, а не делает этого.
  - Завтра и узнаем. - Вильям наклонил голову и их глаза встретились.
  - Ладно, до завтра, - попрощалась неожиданно Изидора.
  Вил некоторое время назад посчитал бы это непростительной грубостью со стороны девушки. Ведь она чувствует, что и он, а ведёт себя так противоречиво, будто борется сама с собой. Только в чём девушка видит препятствие быть вместе, разделить годы жизни? Почему она то холодна, как лёд, то одаривает его такой нежной улыбкой?
  Как понять женскую натуру, если ты не женщина?
  12 Глава.
  Капкан.
  Паторс не мог сомкнуть глаз всю ночь, долго продумывал, чтобы еще такого придумать, дабы заставить Вильяма выйти из своего убежища, чтобы он остался сам по себе, дабы в конце концов увидеть его лицом к лицу, заставить страдать, сильно и безмятежно проливать слёзы по кому-то важному, вызвать в нём желание отомстить. Наконец в голову пришло: надо найти Агрепину. Ведь, если он правильно рассчитал, тот слишком сильно любит своих родителей и узнав, что кто-то может умереть, заставит его забыть обо всём на свете. Жаль, что нельзя сейчас навестить всех предателей и уничтожить одного за другим, особенно сестрицу Энни. Больше всего ему хочется отомстить именно ей, которая всё-таки пошла на то, чтобы встать у него на пути. Сама по себе Изидора не смогла выстоять даже войска Мариуса.
  - Но ничего, я поквитаюсь со всеми. И с тобой Вил, и с тобой Изидора. Вы пожалеете обо всём. Я вам обещаю, - проговорил Паторс сам себе, подходя к южным землям.
  В то время Агрепина находилась внутри, в чане доваривалась картофельная похлёбка, тут же сидел Август, ожидая, когда жена подаст на стол. Внешне казалось, что они и не подозревают о том, что им что-то угрожает.
  С тех пор, как Вил исчез с Соломоном, прошло около десяти лет. Они продолжали жить здесь и каждый раз, когда путники прибывали в эти места, надеялись услышать хоть какую-то весточку о нём. Вил обязан был сообщить о себе хоть что- нибудь, окажись у него такая возможность. В голове Августа звучало лишь это объяснение, другие мысли он гнал прочь. Конечно, ему известно, что правитель Мариус погиб на востоке, больше никто не приходил за податью, солдаты больше не рыскали в этих местах, но он даже не мог предположить, что их сын имеет прямое отношение ко всему происходящему.
  Скотоводство приносило небольшую прибыль из-за путников, которые стали приезжать гораздо чаще. Август построил большой сарай, завёл несколько лошадей, поправил крышу на старом доме и выстроил высокий новый дом, огородив его частоколом. Дела шли как нельзя лучше. Он проводил меньше времени в кузнеце, больше на лошади и в стойле с овцами. На закате он спускался в погреб, доставал вино и каждый раз, держа сосуд со жгучей смесью, вспоминал Дароса, их последнюю встречу, и не понимал, почему тот не объявляется.
  Многие ушли в поисках нового счастья, кто-то на восток, кто-то на запад, некоторые селились в равнинной местности, но Агрепина так ждала возвращения сына, что сама мысль уйти из родного места казалась ей невыносимой.
  - Дорогой, всё готово, - повторила она слова, которые слышались каждый день с грустью в её глазах; печаль, которая даже если и исчезала ненадолго, снова появлялась.
  Август поднял высокий сосуд, сделал несколько небольших глотков, и его руки невольно опустились, в глазах отразилась тоска, которую он прятал от жены, и похвалил её за еду. Он поднялся, закинул полено в костёр, вымыв при этом руки свежей, только что принесённой водой, повесил грязную рубаху на стул, закинул одну ногу на другую и закурил.
  Стук в двери его немного остудил. Ему стоило больших трудов выкинуть окурок, подняться и открыть двери.
  Перед ним стоял молодой коренастый парень лет двадцати, синие глаза уставились на Августа, его руки были обезображены тяжёлой работой, мокрые волосы блестели от пота. Верхняя одежда была распахнута, на ногах лыковые лапти. Похоже, путник шёл не один долгий день.
  - Простите. Я слышал, в этих местах требуются работники.
  - Заходи. Садись! - сказал Август, предложив ему немного похлёбки.
  - С чего ты это взял? Я вижу, ты человек не местный, молодой и крепкий, но мне помощь совсем не нужна. Спроси у Густо, может у него найдётся для тебя какая-то работёнка.
  - Он живёт в соседнем доме, - добавила Агрепина.
  Молодой человек поднялся, протёр свои усы и кивнул в знак согласия.
  - Откуда вы? - спросила Агрепина.
  - Я долго прожил на севере, потом некоторое время на востоке. В общем, мне трудно сказать, откуда я. Мне всегда хотелось жить на юге. Уж очень меня прельщают ваши виноградники, из которых получается отличное вино. Я всё умею. Жизнь заставила. Могу быть скотоводом, пасти овец, могу помогать в кузнице.
  - Сколько хочешь за свою работу?
  - Достаточно стакана молока и ночлега не под открытым небом.
  - А где же твои родители?
  - Мои родители давно умерли. Потом я долго слонялся от одного дома к другому, а теперь вот услышал об этих местах и решил, что нужно где-то осесть. Надоело покидать одно обжитое место и идти к другому.
  Август услышал блеянье. Похоже, какая-то овца снова сбежала из загона. Он быстро накинул верхнюю одежду, сапоги и выскочил во двор.
  - Я с вами! - произнёс незнакомец.
  Он так ловко обращался с овцами, будто занимался этим всю жизнь, только Август заметил что-то в его взгляде. Его ловкость и быстрота напоминала ему сына. Парень задвинул задвижку, погладил белую овцу и окинул глазами остальных овец.
  - Вам нужно построить новый загон. Им просто тесно здесь всем вместе, вот и бунтарствуют. Смотрю, у вас и лошади имеются. Больше всего мне нравится вон та, белая, - он подошёл к другому загону, пальцами провёл по гладкой гриве и лошадь даже не зафыркала.
  - Похоже, я ей нравлюсь, - продолжал незнакомец.
  - Пойдём в дом! - предложил Август, удивляясь его спокойствию. Характер, по-видимому, даёт о себе знать. Животные ведь чувствуют людей за версту. Значит неплохой парень, с добрым сердцем.
  - Вы, я посмотрю, очень быстро справились. - Агрепина убрала грязную посуду и окинула взглядом чужеземца.
  - Там-то и было работы на полчаса. - Он скромно ей улыбнулся.
  - Ладно, оставайся пока у нас. Будет тебе еда и ночлег. Поможешь мне построить загон, и потом посмотрим. Работа всегда найдётся. Пока поживёшь в сарае. Вставать будешь рано, вместе со мной. Если мне придётся по нраву твой труд, оставлю на целый сезон. По рукам?
  - Да, конечно.
  - А вы не против? - спросил он Агрепину?
  - Да нет, что ты. Мне даже приятно. Ты очень похож на моего мальчика. -Агрепина прослезилась.
  - А где теперь ваш сын? Неужели умер?
  - Почему умер, просто ушёл искать лучшей доли, как многие. Но он обязательно вернётся, как найдёт, то, что искал.
  - Так оно и будет! Надеюсь, я не стесню вас.
  - Нет, что ты. Глупости всё это!
  На следующее утро Август отправился в загон, где стояли лошади. Он поразился. Молодой человек был уже на ногах, накормил скотину, поправил немного изгородь на старом загоне.
  - Вижу, ты уже освоился. Кстати, я вчера совсем забыл спросить, как тебя зовут.
  - Маркан.
  - Ну, будем знакомы, Маркан. Ты хорошо потрудился сегодня с утра. - Август подал ему стакан молока и горбушку хлеба.
  После этого Маркан с Августом начали строить новый загон. Август давно подумывал сам сделать это, но как-то руки не доходили, теперь было проще. Он ведь хоть и казался холодным человеком, но этот парень заставил его вспомнить о многих простых вещах. Вильям ведь был ему сыном, любимым мальцом, а относился он к нему не с достаточной нежностью. Хотелось бы пожалеть себя, сказать, что всё сделал правильно, и ни о чём не жалеет. Только он сожалел, что не выразил ни разу, как сильно он на самом деле его любил и как переживал его уход. Он был до последней минуты с ним сдержан.
  - Наверно, я старею, - подумалось ему.
  Прошёл месяц. Наступила зима. И хоть на юге не выпадал снег, как на севере, было холодно. Несколько недель дул холодный ветер, иногда лил дождь. По обыкновению, Маркан собрал хворост в лесу, разгрузил повозку и зашёл в дом.
  - А, вернулся. У меня кое-что для тебя есть. - Агрепина протянула ему рубаху.
  - Это мне?
  - Тебе, конечно.
  Маркан снял старую потрёпанную рубаху и одел новую.
  - Я не ожидал. Спасибо огромное. Право, не стоило так обо мне беспокоиться.
  - Да, вот еще что. Август купил тебе новые сапоги. А то ты постоянно в поле, а погода у нас здесь дождливая, поэтому мы решили, что негоже тебе ходить постоянно с мокрыми ногами.
  - Я даже не знаю, что сказать. Еще раз благодарю. - Маркан посмотрел на неё своими синими глазами, и мороз пробежал по коже. Эти люди были так добры к нему, что он должен был бы отплатить добром за их гостеприимство. А вместо этого ему нужно пойти к своему господину и поведать, как продвигаются дела.
  - Что, пришлись не впору? Я надеялась, что подойдут.
  - Нет, всё в порядке. Немного узковаты, но в целом можно ходить.
  - Что с тобой?
  - Мне нужно отлучиться на несколько часов. Познакомился с одним парнем, ну он здешний, приглашает меня пойти поохотиться. Вы ведь не против?
  - Очень хорошо. Негоже такому молодому человеку как ты засиживаться дома после работы. Конечно пойди. Там в сарае есть лук со стрелами. Можешь взять его.
  - Я думаю, мы недолго.
  - Не торопись.
  Маркан ничего с собой не взял, пошёл пешком к лесу, где его ожидали. По дороге он обдумывал, что сейчас скажет хозяину. Как-то некрасиво всё получается. Он оставил лошадь около пещеры, зашёл внутрь и осмотрелся.
  Хозяин откинул капюшон своего плаща, был как всегда нетерпим, зол как чёрт.
  - Слушай, ты где пропал? Я жду тебя уже несколько часов.
  - Прости, Паторс, мне необходим был повод. Еле вырвался.
  - Как тебе Агрепина? Когда я с ней познакомился, она была видная красавица. Небось от её красоты совсем ничего не осталось.
  - Я не был знаком с ней ранее, но по мне, на свой возраст она хорошо сохранилась. Очень красивая и добрая женщина, и очень страдает по своему сыну.
  - Замечательно.
  - А что ты хочешь сделать с ними? Надеюсь, не убить?
  - Ну что ты, я же не варвар какой-то. Хочу помочь ей встретиться с её любимым сыном. Видишь ли, мне она не поверит. А вот после того, как станет тебе доверять, тогда ты назначишь ей здесь встречу. Ты ведь помнишь, что твой отец находится у меня в темнице, и от проделанной работы зависит, выживет ли он?
  Парень опустил голову.
  - Как же я могу об этом забыть. Я всё сделаю. Нужно время. Август крепкий орешек. Его не просто будет убедить.
  - Я верю в твою предприимчивость.
  - Слухи распространятся быстро и дойдут до них. Стоит поторопиться.
  Маркан вышел из пещеры и ему так не хотелось возвращаться к ним, чтобы продолжать лгать. Как он ненавидел ложь. Да, его отец был магом, но не таким, как Паторс. И он заставил его пойти на такую низость, противно даже смотреть на себя после этого. Его немного успокоило, конечно, что Паторс не собирается их уничтожить. Только стоит ли ему доверять?
  Он вернулся, укрылся соломой, и попытался ни о чём не думать. Его отцу гораздо хуже, чем ему. Но он не торопился говорить с Августом о его сыне, чтобы не вызвать каких-то подозрений. Просто делал своё дело, а время, назначенное Паторсом, проходило слишком быстро. Что такое два месяца. К тому же в последнее время Август стал расспрашивать, с кем это он уже успел подружиться. И эти походы по ночам рано или поздно раскроют его коварный план. Что, если он уже догадался? Всё-таки его сын не такая безызвестная личность. И кто-то всё равно сообщит ему, что Вильям на востоке и не собирается прийти сюда, дыбы не быть пойманным Паторсом. Может всё-таки рассказать Августу о планах Паторса и будь что будет. Ведь еще неизвестно, может он уже давно убил отца, проверить ведь никак.
  Прошёл еще один месяц. Маркан тянул время как мог. Правда в том, что у него не было матери, а Агрепина с такой любовью заботилась о нём, будто он был ей, как родной. А он врал ей, смотря в лицо, строил из себя невесть кого. Полностью влился к ней в доверие.
  - Нет, никак нельзя заставить её страдать пуще прежнего, надо всё ей поведать. Ведь лишиться он может только крова над головой, ну и отца, которого не спасти. Тёмный маг неспроста кормил его байками о страшной темнице, в которую тот был заточён по его воле, по вине его медлительности и несговорчивости. Паторс не дурак, он маг, последняя встреча говорила о том, что тот устал ждать, все думали, что он скрывается где-то далеко, а он тут, совсем рядом, чтобы вовремя встретить Вильяма и убить его. И зная этого человека, так оно и будет. Только такой глупый парень, как он, всё это время утешался мыслями, что он так не поступит, ведь у каждого мага должно быть что-то человеческое. Только после видения, первого на его памяти, он чётко услышал голос своего отца. И по-видимому, его кости давно сгнили в земле.
  А тем временем, пока Маркан рассуждал, что ему за это будет, Агрепина сидела возле огня и была, как никогда очень задумчива. Август, похоже, находился в кузнице, во дворе веяло тишиной и утренней прохладой. Вдруг она встала и словно заворожённая вышла из дома в одной тонкой накидке, босиком.
  - Я провожу вас! - предложил Маркан. - Куда это вы собрались! Вам нечего волноваться. Я принёс достаточно дров.
  Агрепина словно его не слышала, её шаг ускорялся, глаза смотрели вдаль, будто её кто-то зовёт.
  - Пойдёмте в дом! Мне необходимо переговорить с вами о вашем сыне.
  Тут она посмотрела на него утомлёнными глазами. Кроме боли в этих глазах ничего не отражалось. Казалось, она жила лишь этим моментом, узнать что-либо, что поможет успокоиться. Ему показалось, что ей уже всё равно, что она услышит: весть о его смерти или радостную весть, что он вот-вот прибудет.
  Август зашёл в дом сразу же после них, положил свой молот рядом с собой, так как должен был вернуться к работе, и уставился на парня, который хоть и получил сегодня выходной, не ушёл, а продолжал помогать Агрепине по дому.
  - Тебе и замены теперь не найдёшь! - промолвил Август, видя, как расцвела его жена при виде наточенного ножа.
  - Мне не трудно!
  - Да, Вил тоже бы так ответил. Его глаза боялись, а руки делали.
  - По тому, как ты справляешься, я был бы не я, если б ты оказался не простым мальчиком.
  - Но кем же мне быть? Я действительно молодой парень. Всему научился от своего отца. Только меня заставили прийти сюда, иначе бы один маг его просто убил. Но он это всё равно сделал.
  - Ты хочешь сказать, что Паторс заставил тебя?
  - Вы знали?
  - Да, я с самого начала догадался. Слишком неожиданно ты появился. К тому же, я встал на ноги перед твоим приходом. Ниоткуда появились покупатели, которые редко захаживали, а всё это неестественно.
  - Уходите! Я пойду на север, и будь что будет!
  - Нет. Так не пойдёт. Зачем Паторсу нас видеть?
  - Он говорит, чтобы вернуть вам сына. Моя версия такова, что он просто хочет выманить Вила сюда. А проще всего сделать это при помощи его родителей. Я так понимаю, ваш сын дорожит вами и переживает за вас. Вот он и решил сыграть на его чувствах.
  - Где Вил?
  - Вильям на востоке, по крайней мере таковы были последние сведения.
  - А где сейчас Паторс?
  - Кто ж его знает.
  - Значит так. Мы отправимся на восток. И ты пойдёшь с нами. Никаких возражений. Собери немного хлеба, набери воду и по коням.
  - Вы вот так всё оставите?
  - Нет ничего дороже, чем мой сын. Ты ведь тоже готов был рисковать ради отца.
  - Он мёртв, а вот у вас всё еще может быть хорошо.
  Недолго думая, они кинули пару поленьев в костёр, собрали необходимое в дорогу и отправились.
  Они добирались несколько недель, минуя горы. Кто-кто, а Август не боялся больше ничего: ни мага Паторса, ни его воинов; его сын жив и это главное.
  13 Глава.
  Сатирис.
  В стороне от мира мёртвых в магических лабиринтах будущего и прошлого маячил силуэт уже немолодого пророка. Он шёл по извилистым тропам, минуя один магический коридор за другим, останавливаясь в одном из них ради любопытства и некой проверки. Дошло до того, что ему стоит явиться в настоящее, иначе всё пропало. Его наследники неопытно открывают двери к хранителям этих лабиринтов и не все его празднуют, некоторые только и ждут его разоблачения. В одном из лабиринтов он застрял надолго, ему нравился исходящий от него свет, да и тропы были более ровными для передвижения. По бокам были разноцветные свечи, и стоял гул от сильного ветра, что позволяло заметать следы от своих преследователей и не попасться Паторсу на глаза. За одним из таких лабиринтов стояла огромная гора, рядом с ней водное пространство, где он провёл целую вечность. Его бессмертие довело его до того, что он не уделял времени своему возрасту, старался уберечь своих наследников от грубой ошибки. В этом было его главное предназначение. Поэтому- то он и не являлся им заблаговременно, потому как сохранил им этим жизнь.
  Когда Сатирис выдумал эту легенду, ему право казалось, он сделал это правильно, запутал всех звездочётов и магов, не желающих делить власть друг с другом, потом наступил мир на некоторое время, затем разразилась война. Ему как никому другому стало ясно, покой наступит только тогда, когда исчезнет последний тёмный маг и время чёрных колдунов подойдёт к концу. Его наследники должны были искоренить злого мага Паторса, заставить теней покинуть этот мир и уйти в небытие.
  Он ждал сотни лет до появления своих трёх наследников, учил их при помощи других, таких как Соломон и Авториус. Он предчувствовал, что после победы над тёмными силами и его время подойдёт к концу. Да и пожил он достаточно - 2000 лет и десять дней. Пора и на покой. Ему не стоит ни о чём жалеть. Главным сейчас было встретиться со всеми последователями и как нельзя точно подготовить их к последней битве.
  Энни разожгла костёр как нельзя вовремя. В это время он по обыкновению подходил к главному из коридоров, открывал его, садился на песчаном берегу и смотрел вдаль на то, что создано так много лет назад и прекрасно вмешалось в его разум. Когда-то ему в голову приходили разные идеи, мечты, если хотите о свободе, о том, как сложилось бы его существование, будь он просто Сатирисом. Но он не простой человек, а пророк, которому не суждено было жить по-иному. И имея только это предназначение, ему, как и каждому, кто хоть самую малость разбирается в этом, известно, что не будь его и этой легенды человечество потонуло бы в сетях чёрной магии.
  Вот и пришёл день, когда он покинет ненадолго этот маленький мир и предстанет перед своим наследием.
  - Сатирис! - его позвали.
  Тот пророк не был облачён в белые одежды, скорее носил длинный фрак с галстуком, на голове красовалась шляпа. Он не держал посоха в руках, не читал магические книги, черты на его молодом лице были немного грубоваты, как и полагается мужскому полу, ситцевая рубаха с длинными рукавами, штаны в полоску, кожаный ремень с металлической пряжкой.
  - Это снова вы. Я устал говорить, что меня нельзя переубедить касаемо этого дела. А вы всё плетётесь за мной. Вы только теряете со мной время.
  Молодой человек снял шляпу, расстегнул верхнюю пуговицу, вытащил носовой платок, высморкался и продолжил:
  - Я уважаю ваши лета. Право, мне неудобно говорить вам эти вещи, но я прислан убедить вас остановиться от глупой затеи искоренить полностью тёмную магию. Вы поймите, это глупо лишаться таких сил. Это ваше убеждение, лишь ваше, и больше это не должно затронуть никого другого. Согласен, Паторс перегнул палку, слишком далеко зашёл в своей ненависти, хочет властвовать над всеми живыми и неживыми существами. А кто сказал, что это плохо хотеть большего, чем ты имеешь? Почему одним всё, другим ничего?
  - Скажи своему господину. Пусть прекратит присылать ко мне дурней как ты. Да, я стар, консервативен, и моя чрезмерная доброта делает мне же хуже.
  - Вы же понимаете, что лишитесь своего бессмертия, потеряете своё могущество и умрёте.
  - Это мне известно, молодой человек. Вы бы лучше подумали о своих летах и не тратили свои годы на вашего хозяина. Он не оценит этого, уж поверьте старому человеку. Вам бы цены не было, если б ваше рвение, да в нужное русло.
  - И собирал бы я ракушки на море, сидел в кабаке, не имея возможности заплатить за выпивку.
  - Твой хозяин молодец, вытащил тебя из этого злачного места, сделал тебя бессмертным, поселил в красивом месте, где тебя не трогают его прислужники-духи и демоны подземелья, но рано или поздно ты разочаруешься, и вот тогда скажешь себе: "Почему же я, глупец, останавливал Сатириса!"
  Парень покосился.
  - Вот скажите на милость, вам никто не говорил, что вы еще тот упрямец?
  - Это не упрямство. Я отстаиваю правое дело, а ты живёшь во лжи. Не думаешь, что будет потом?
  - Мне и так неплохо. Я живу в замечательном мире, развлекаюсь, пью вино, а что вы видели, кроме этого длинного, изношенного белого одеяния? Небось за всю жизнь не сделали ни одной ошибки, не потратили и мысли впустую?
  - Если ты считаешь, что жизнь нужно прожигать в сплошных удовольствиях, то я совсем не сожалею, что у меня более благородная цель. Я ни о чём не сожалею. - Сатирис улыбнулся.
  - Белая магия исчерпала себя; даже та книга, которую вы оставили своей хранительнице, не поможет остановить всех демонов подземелья во главе с магом Паторсом. Мой хозяин был до сих пор снисходителен, но вы ведь знаете, к чему приведёт ваше упрямство, если вы не согласитесь признать своё поражение.
  - Смешно; когда нет победы, о проигрыше и говорить не стоит.
  Сатирис подошел к воротам.
  - Передай ему, что я, древний пророк, отказываюсь принимать его предложение.
  - Ответьте мне, просто распирает любопытство узнать...
  - Что?
  - Вы до сих пор медлили, потому как вам дорого ваше бессмертие, ведь так?
  - Нет, чтобы вот такому глупцу было бы чем заняться. А то бы пришлось твоему хозяину всё делать самому. - Сатирис захлопнул ворота и исчез в темноте туннеля.
  Молодой человек пытался до него достучаться, последовать за ним, но потратив слишком много времени, оставил это глупое занятие. Того уже не переубедить. Придётся сообщить его тёмному святейшеству о провале.
  Прежде, чем сделать это, он еще раз обошёл ему известные лабиринты, открывая одну дверь за другой, но так и остался ни с чем.
  В то время Энни подкинула поленья, открыла последний магический портал, взобралась, ступила одной ногой в очерченный возле столба круг, кинула взгляд на Изидору и Вила, которые переглядывались от страха, но следовали примеру Энни.
  - Вот! Готово! Можете идти.
  - Ты уверена, что это как-то поможет? - спросил Вильям.
  - Нет, но пробовать надо.
  Откуда ни возьмись появился очень яркий свет, похоже солнечные лучи пробились не в том месте. Вил зажмурил глаза, потому как почти не видел ничего, кроме этого яркого сияния.
  - Простите, что заставил вас пройти через всё это. Я Сатирис, и нам необходимо поговорить обо всём.
  - Я Вил, - мальчик ясно увидел пророка.
  - Изидора.
  - А я Энни, белая ведьма. Если вы не против, я поприсутствую при вашем разговоре. Они хоть взрослые, но боюсь, мне лучше остаться.
  Сатирис кивнул головой. Он посмотрел на Энни, Изидору и Вила и приблизился, закрыл ненадолго магические двери, дабы преследователи не подслушивали, и они оказались в мгновение ока в чудеснейшем месте.
  Они переместились в другое, троим из них неведомое соизмерение. Высоко над облаками сияло яркое огромное солнце, потом они были выброшены из него и очутились на мосту. Если посмотреть вниз, где голубая прозрачная вода, и вверх, где голубое светлое небо, подумалось бы, что они попали в будущее, но нет, это было всего лишь прошлое пророка Сатириса.
  - Я давно не был здесь. Это магическая страна. В прошлом, то есть когда мне было столько, сколько вам сейчас, существовал закон не позволяющий вредить другому, будь он маг или простой человек. Светлые маги изучали дикие плоды и растения, которые использовались в целительстве, никто не пытался превосходствовать над кем-то, жили в мире и согласии с природой.
  Потом это место было заселено многими племенами. Вот они и построили небольшую деревушку, рядом стоял маленький домик, где хранились записи многих, кто пытался поведать простым людям о своих наблюдениях в области белой магии.
  - Что же произошло, что это всё так быстро изменилось и не в лучшую сторону?
  - Понимаешь, человек способен изменить мир к лучшему или худшему. Нашёлся один маг, который захотел властвовать над всеми остальными. Мы разделились на чёрных и светлых магов, разбежались по разным местам, где нас преследовали, уничтожали, некоторым удалось скрыться, а многие погибли из-за его алчности.
  - Поэтому вы спрятали книгу в таком надёжном месте, куда ни один смертный не мог добраться? - спросила Изидора.
  - Да, эти трое хранили книгу многие столетья до твоего появления. Теперь эти знания в тебе, ты только должна правильно распорядиться ими.
  - Как нам избавиться от Паторса? - спросил Вил, сгорая от нетерпения узнать самое главное.
  - Вы должны отправиться на север, найти четырнадцатый коридор, открыть дверь и уничтожить демона, который скрывается в последней темнице. Тогда Паторс станет уязвимым, и тени и демоны исчезнут и больше никогда не вернутся.
  - Но как мы её откроем?
  - На твоей руке есть знак звезды. Это и есть ключ. Изидоре только нужно прочитать нужное заклинание и тогда двери откроются. Это вы поймёте, когда будете возле нужных ворот. Знания Изидоры - это дополнение к твоему знаку. Да, еще вот что, ничего не перепутайте, их всего четырнадцать, аккуратно идите по тропам, не заблудитесь и ни в коем случае не разделяйтесь.
  - Я всё понял!
  - Ты еще что-то хотел спросить?
  - Да. Почему вы выбрали меня? Изидора ведь росла с магией с самого детства, а я простой мальчик, который был так далёк от всего этого.
  - Потому что у тебя доброе сердце, потому что ты жизнь готов отдать за дорогого тебе человека, за твою любовь к людям. Ведь без этого ты бы никогда не стал волшебником.
  - Ты спас многих людей от смерти за короткое время и научился тому, что передаётся из поколения в поколение. Будь готов! Впереди тебя ждут еще испытания.
  - А ты, Энни, молодец, что вовремя встала на защиту этих молодых людей.
  - Всё-таки не зря я решил оставить тебя вместо себя. - Сатирис дотронулся легонько до её плеча.
  - Что?
  - То, о чём вы говорили с Паторсом, правда. Я действительно оставил троих наследников, а не двоих, как говорит моя же легенда. Это была уловка для тёмных магов. Правда не очень рассчитал силы чёрного мага. Ему всё равно удалось это выведать. Как - не знаю. Об этом знали лишь трое. Я считал, что эта тайна умерла, как те люди. Видимо я ошибся.
  - Я тоже наследница? - Энни широко раскрыла глаза.
  - Да, это так.
  - Я и не подозревала об этом.
  - Изидора, перед тем, как вам отправиться на север, я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась.
  Мост немного шатнулся, будто не был укреплён многочисленными деревянными досками, по ногам повеяло холодком, потом он подобрался к её сердцу, которое затрепеталось, предчувствуя радость, но тревога всё равно осталась.
  - Моя девочка. Моя Изидора!
  - Нет, не может быть. Мама!
  - Ты узнала меня?
  - Да.
  Изидора обняла её, потому как в этом соизмерении она обрела тело, выглядела как человек. Её лицо конечно осталось бледным. Она смогла как человек почувствовать объятия дочери, а не как дух мёртвого человека.
  Валок смотрела в её глаза, дивилась её красоте, так как Изидора очень походила на неё в молодости. Всё в ней говорило о смелости и взрослости. Они пробыли несколько часов вместе, не могли наговориться. Ведь это была их первая и последняя встреча. Валок всё бы отдала, чтобы вернуться к мирской жизни, хотя бы для того, чтобы помочь ей пережить это тяжёлое время, хотела наверстать упущенное, но понимала, что остались минуты, и ей придётся вернуться назад в мир умерших.
  - Мама, не плачь! Я со всем справлюсь, особенно теперь, когда я вижу, что он с тобой сделал. Он подлец. Это его вина, что ты умерла.
  - Его самоуверенность - причина моей смерти, но ты его не вини. Будь, твёрдой! Не бери с него пример, прислушивайся к Сатирису, когда дойдёшь до последней двери и ни в коем случае не обращай внимание на знакомые голоса. Он может использовать любого, кто тебе дорог, чтобы обмануть.
  - Да, я так и сделаю. Ты главное не переживай за меня. Со мной будет Вил, и Энни. Какой хороший маг Соломон. Если б не он, я бы просто умерла.
  - Да. - Валок опустила голову.
  - Мама, он тебя любит. Жаль, что твой выбор пал на Паторса.
  - Ты береги себя и передай Соломону, что я никогда его не забуду.
  - Несомненно!
  Изидора пошагала вперёд за Сатирисом. Её шаг был скор, но не был слышен другим.
  - Вам пора!
  - Сатирис, мы еще встретимся? - спросила Энни.
  - Может быть! Теперь вы можете вернуться назад. Дорогу запомнили?
  - Что тут запоминать, два раза налево, потом прямо, затем с горы в равнину и мы уже там.
  - Всё правильно.
  - Спасибо, что дали мне возможность попрощаться с матерью. Я всегда мечтала увидеть её. Прощайте, древний пророк Сатирис.
  - Прощай, моё наследие! На всё у вас три дня и три ночи. Когда солнце будет в зените, наступайте!
  Энни закрыла ключом магические ворота, кинула взгляд на молодых людей, которые находились под большим впечатлением. Увидеть самого древнего пророка, которого до сих пор никто не видел, побывать в магическом мире, откуда произошли светлые маги и ведьмы! Такое не каждому дано, только избранным, а для них большая честь быть наследниками великого волшебника.
  Энни добралась до мягкой постели, распустила свои волосы, посмотрела в зеркало и улыбнулась.
  -Ты особенная.
  14 глава.
  Встреча.
  На всё про все - всего лишь три дня. До севера как минимум девять дней пути, и то на лошадях. Пришлось подключить магических птиц. Они были большие, за их крыльями человек становился невидимым, но их было не так много и на количество воинов совсем не хватит.
  - Соломон, останься с Геспером и Гелиадой.
  - Хорошо, думаю, это будет разумно.
  - Мы трое уходим.
  - А как же мы? - проворчали эльфы?
  - Торро и Ворос с нами.
  Десять бойцов со стороны нечистой силы остались возле Геспера, остальные отправились за Изидорой. Они добирались ровно три дня, и когда прибыли к северной границе, была тёмная ночь.
  - Вот и затмение, о котором говорил Сатирис.
  Трое пробрались в замок с лёгкостью, ведь Изидора выросла в нём и знала все потайные комнаты, ведущие к подземелью. Правда, она там сама никогда не была и никогда не видела эти четырнадцать потайных дверей, но надеялась, что её дар подскажет куда идти.
  Вил достал магическую карту, положил на неё руку и точка начала двигаться, будто маятник.
  - Где ты этому научился?
  - Ты сама мне только что об этом сказала, только мысленно.
  - Невероятно, это так наверно Сатирис с нами говорит или его книга.
  - Пойдём, хранительница. - Вил встал около первой двери.
   Изидора дотронулась до двери и нащупала мелкое отверстие.
  - Знак, похоже, как у тебя на руке.
  Вил протянул руку, толкнул двери, и они распахнулись.
  - Идите смело, я буду ждать вас здесь, - сказала Энни.
  Вил вышел и смело пошёл по лабиринту. Какой ужасный там был запах, похоже, кто-то старался отвлечь его. Вокруг висели тела и кости умерших, рядом ползали какие-то мелкие твари, везде мелькали цветные огни. Сам коридор был очень длинным и песчаным, иногда под ноги попадались камни, будто их кто-то кидал сверху. Первый коридор очень быстро перешел в другой, потом была развилка на две дороги. Не сложно было догадаться, что это было только первое небольшое препятствие, которое они с лёгкостью преодолели. Никто не гнался за ними, не были слышны голоса духов, демонов и прочих. До темницы, похоже, еще долго топать по бездорожью и мелкому песку, только по подсчётам это уже был двенадцатый лабиринт, а вдалеке виднелась прямая линия.
  - Изидора, давай остановимся!
  - Еще два - и мы на месте.
  - На случай, если этот демон меня убьёт, хочу, чтобы ты знала, что я очень тебя люблю.
  - Я этого не позволю, потому что если так произойдёт, то мне жить тоже незачем. И я тоже тебя люблю. А теперь вперёд и не останавливайся.
  - И ты меня не поцелуешь?
  - Вот убьём эту тварь, тогда и поговорим. Извини, ты меня сбиваешь своими разговорами. Мешает концентрироваться.
  Четырнадцатый коридор был похож на тропу в гору. Они несмело вошли внутрь, взобрались очень высоко. Камни покатились им навстречу, тёмные стрелы посыпались с разных сторон, будто лучники пытались настигнуть дикого кабана. Потом в самой глубине не видно продолжения этого коридора, будто это была бесконечность, пустыня с грубой землёй под ногами. Никого там не оказалось, кроме длинного чёрного ящика.
  - Похоже, здесь еще один мертвец. Только кто такой важный лежит там?
  - Не трусь. Демон хитёр.
  - Об этом Сатирис ничего не говорил.
  - Я думаю, это совсем не спальное ложе, а еще одна уловка.
  Изидора на мгновение вспомнила о воротах, о ключах и рука потянулась за кулоном.
  - Дай мне свою половину!
  С двух половинок талисмана получилось сердце, и оно как раз подошло под отверстие в скале. После чего крышка ящика отворилась, и оттуда вылез ни кто иной, как красивый парень лет двадцати. Его тёмные волосы и карие глаза заставили Изидору сделать шаг назад, так как любая мужская красота заставляла её сомневаться, что она делает всё правильно, что не убьёт невинного пленника.
  Вил не растерялся. Это же не была девушка. Он спрятал за спиной клинок, о котором не было известно даже Изидоре и вышел вперёд.
  - Ты кто?
  - Я пленник Паторса. Спасибо, что освободили меня.
  Вил присмотрелся. Этот человек был очень похож на его отца. Правда он был молодой, но некоторые черты были схожи.
  Изидора подошла ближе и на расстоянии одной руки почувствовала сильный холод, почти мороз.
  Сразу же после этого парень превратился в демона с большими торчащими зубами, шерстью и длинными когтями. Он начал летать из сторону в сторону. Понадобилось слишком много заклинаний, чтобы связать его магическими сетями, воткнуть в сердце нож, после чего от него осталась лишь пыль и горькие воспоминания.
  Пещера рухнула перед глазами, и они оказались возле первых дверей. Энни так переживала, что её останавливало лишь то, что только они могли уничтожить этого демона, на её плечи ложилось лишь сопровождать обоих.
  Изидора окинула взглядом заброшенный и опустошённый замок. Раньше здесь кипела жизнь, теперь веяло смертью.
  - Пойдём отсюда!
  - Да, нам пора. Паторс не успокоится, пока не уничтожит нас.
  - Теперь у него есть одна проблема. Он смертен, - утвердил Вил.
  Четырнадцать лабиринтов находились в её поле зрения с самого детства, так близко и так далеко от её понимания. Сегодня она уничтожила сильнейшее оружие своего отца, а значит сделала его уязвимым, слабым и смертным. Где-то в глубине сердца ей хотелось найти ему оправдание, узнать причину, из-за чего он сломался, потерял целостность, превратился в её врага. Почему из одного человека, который оказался слаб для борьбы с самим собой, должны страдать другие, не имеющие к этому отношения?
  - Вил, я ненавижу его. Он разбил мне жизнь.
  - Изидора, всё почти позади. Успокойся. Мы скоро прибудем на восток. Если он к нам сунется, мы просто его убьём.
  - Ты бы убил своего отца, если бы он так поступил?
  - Но мой отец не чёрный маг, а простой крестьянин.
  - Вот здесь, например, мы гуляли, когда я была маленькой, а тут он спас меня от падения с лошади. - Изидора пустила слезу.
  Вильям прижал её к себе, поцеловал, пытался как-то показать, что ему небезразличны её сомнения и боль.
  Энни покосилась на молодых людей, дав понять, что не место и не время, но в них говорила молодость и страсть, которую они испытывали друг ко другу. Как только поведать им, что их чувства невозможны, что как только Паторс умрёт, в мир придёт еще одно разочарование. Нет ничего хуже, когда два влюблённых сердца не могут быть вместе.
  На следующее утро путники оседлали лошадей и пустились галопом. Они прибыли через несколько дней и их встречали как героев.
  Прошёл еще один месяц. На горизонте показались путники. Они очень медленно шли, и по этой походке стало ясно, что это не Паторс с войском, а простые люди. По корявой походке одного Вильям узнал своего отца. Он постарел, но его лицо осталось строгим, открытым, а глаза такими же любящими, как раньше.
  - Отец! Я рад тебя видеть.
  - Я тоже, сын!
  Агрепина прижала его к себе.
  - Ты возмужал. - Она дотронулась до мускулистого тела.
  - Да, кстати, это Маркан. Этому парню мы обязаны жизнью.
  - Добро пожаловать в долину магов и волшебников. Шучу. Восточные земли шамана Геспера стали родным домом для таких, как я.
  - Рад, что ты называешь вещи своими именами, - проронил Соломон.
  - За время Паторса народы расселились, я собираюсь сплотить их вместе, потому как где бы мы, маги, были, если бы не помощь обычных людей. Воин - он ведь по натуре своей солдат, а не потому, что им управляет магия, ну или он ею. Так ведь, Соломон?
  - Это ты точно подметил.
  Гелиада выбежала как ошпаренная, но когда увидела Вильяма здоровым и невредимым, отошла в сторону. Просто наблюдала со стороны за любимым человеком.
  Наступили спокойные дни. В поселении праздновали знаменательную победу несколько дней, потом снова ожидали нападения со стороны Паторса. Но проходил один месяц за другим и ничего не происходило. Долго длилось это ожидание, люди начали потихоньку надеяться, что он больше не вернётся, а многие знали, что этот человек ни перед чем не остановится.
  Энни слишком долго молчала, высматривая знаки на небосводе, спрашивая древних богов, в какой день лучше сообщить Изидоре о родстве, но почему- то медлила, не хотела огорчать эту пару, видела, как их любовь с каждым днём росла и крепла. В месяц Ярус она решила пригласить их на конную прогулку. Они отправились на западный остров, где лучше всего объяснить им, что их любовь, рождённая во лжи, не будет иметь продолжения.
  - Вот мы и на месте. - Энни спрыгнула с коня.
  - Надеюсь, вести не печальные, а то я устала от неприятностей. К тому же мы с Вильямом решили отправиться на север.
  - На север?
  - Не удивляйся, тётя, но мы оба так решили. Я хочу вернуться домой.
  - Понятно.
  - Тётя, что не так? Тебе не нравится, что я оставляю тебя?
  - Во- первых, Паторс не погиб и ты прекрасно знаешь, что он рано или поздно вернётся. Да, он потерял магическую силу и стал простым смертным человеком, но поверь мне, я его слишком хорошо знаю: будь он даже простым человеком, он будет искать любую возможность отомстить.
  - Ему не справиться с войском. Он больше не маг, сама же только что сказала. Он больше не навредит моему счастью. Мы любим друг друга и хотим быть всегда вместе.
  - К сожалению, вы не можете быть вместе, - возразила Энни.
  - Если вы думаете, что я неискренний, и только играю чувствами Изидоры, то вы заблуждаетесь.
  - Вил, не всё так просто. - Энни вздохнула.
  - Вильям, Изидора твоя сестра. Мне жаль, правда, я огорчена не меньше, но это истина. Паторс изнасиловал Агрепину, затем родился Вильям.
  - Это неправда. - Вил взялся за голову. Ему хотелось рвать на себе волосы.
  - Мой отец чудовище. Как он мог так поступить. А как же Август?
  - Он воспитал меня, как родного сына. Я никогда не спрашивал о своём родном отце, но такого никак не ожидал. Бедная моя мама. Паторс мне за это заплатит. Я из-под земли его достану. Разве может человек так измываться?
  - Мне бы так хотелось, чтоб всё это было неправдой.
  Вильям застыл. Сейчас на фоне воды и солнца мелкие морщины стали прорезаться сквозь его молодое лицо. Энни понимала Изидору. Как не влюбиться в такого доброго и красивого парня. Он был нежен, добр, ласков, но это не меняет сути, он её брат.
  Это конец любви, лекарства от которой, к сожалению, нет и не будет никогда. Это было несправедливо по отношению к двум любящим сердцам, но такова реальность. Энни опустила голову, посмотрела вдаль, к горам, к долине, реке. Там за пределами этого мира реальность не была другой. Листья шелестели от ветра, река волновалась от его нежного прикосновения. Как бы нам не хотелось, чтоб солнечные лучи всегда согревали землю и тучи не появлялись на небосводе, это, к сожалению, невозможно, как и любовь, являясь светом в темноте, принося с собой боль, продолжает оставаться самым светлым чувством на свете и побороться с этим никак невозможно. Она либо есть, либо её нет!
  15 Глава.
  Начало новой жизни.
  На востоке всё очень сильно изменилось. Племена вздохнули от постоянного напряжения, что чёрный маг снова нападёт, просто радовались жизни и свободе от тёмных сил. Многие вспоминали нечистую силу, помнили о их помощи, но не желали созерцать их снова. Старые хутора более походили теперь на небольшие дома с частоколом. Только Геспер обожал свой шалаш, ничего не хотел менять. Он удалялся намного чаще, чем раньше, так как Гелиада его щадила, стала настоящей шаманкой. Только она всё время грустила, будто ждала чего-то особенного, хотела быть другой, бунтовала, что это её мир, и несмотря на то, что с интересом выслушивала его просьбы, казалось, ненавидела всё, что её окружало. Иногда Гесперу так и хотелось ущипнуть её, чтоб она проснулась от своих грёз.
  - Гелиада, к тебе можно? - спросила Изидора. На её лице проскользнула улыбка.
  - Заходи!
  - Чем занимаешься? Почему не присутствовала на сборище?
  - У меня очень много дел. Ты же знаешь, что отец стар. Надоело слушать его разговоры, что его скоро не станет, и я буду по праву называться восточной шаманкой.
  - Он просто хочет подготовить тебя ко всему, чтоб ты не опустила руки, а была уверенной и сильной. Я-то знаю, о чём говорю. Мой отец готовил меня к смерти, это еще хуже.
  - Прости, что напомнила. Кстати, о нём что-нибудь слышно?
  - Нет.
  - Наверняка твоё желание увидеть его среди мертвецов.
  - Нет. Я вообще его не хочу видеть. Забыть, как страшный сон всё, что со мной было за последние месяцы. Вильям говорит, что он не вернётся, так как сам загонит себя в угол, а потом его предложение созвать всех магов и устроить ему западню не входит в мои планы.
  - Ты его жалеешь, это так?
  - Мне ли его жалеть. Разве он подумал обо мне - о своей дочери, не прививал жестокость, не старался воспитать во мне тёмную личность, чтоб его сердце не дрогнуло, чтоб лишить меня жизни? Нет, Гелиада, я не жалею его. Я теперь думаю о себе, о своём будущем.
  Гелиада посмотрела в её грустные глаза и поняла, что её девичьи страдания ничто по сравнению с разочарованием Изидоры.
  - Хочу вернуться домой, к себе в замок и начать всё сначала.
  - А если он только этого и ждёт?
  - Не буду жить в постоянном страхе. Когда-нибудь придётся снова с ним встретиться. Пусть лучше там, чем здесь.
  - А как же Вил?
  - У Вильяма своя жизнь, у меня своя.
  - Мне жаль, если ты покинешь восток, но это только твоё решение. Не буду уговаривать тебя остаться. Знай, ты всегда можешь рассчитывать на шатунское племя.
  - А вы на меня. - Изидора вышла из шатра.
  Как не больно смотреть на голые деревья, опавшую листву, пыльную тропу, ведущую в неизвестность, но Изидора твёрдо решила оставить эти места, столь отдалённые ранее и столь близкие сейчас. Она погладила свою лошадь, кинула взгляд на поля. Её взгляд был такой раненный, что кто бы не посмотрел на неё в момент её огорчения, пожалел бы.
  - Уходишь? - спросил Вил. Он отодвинул ветку дерева, пытаясь прочитать, о чём думает девушка, которую он так сильно полюбил и так болезненно не может забыть. Её глаза говорили о любви и о том, что чувства не переросли в сестринскую нежность, а продолжали мучать её сердце.
  - Да, Вил. Я поеду на север. Там мой дом. Право, я надеялась, время лечит все раны, но ошиблась.
  - Останься! - Вил дотронулся до её руки и посмотрел умоляющим взглядом.
  - Так будет лучше для нас обоих! Брат, я еще не привыкла видеть тебя в этом качестве, но ты мой брат, и этим всё сказано. Здесь останется один из нас. Пусть это будешь ты!
  - Изидора, я знаю, что нам нельзя любить друг друга, но я тебя люблю. Если мы уйдём вместе, сбежим туда, где нас не знают, то мы сможем быть счастливы.
  - Нет, Вил, я влюбилась в родного брата, не зная, что это так. Я не буду ни от кого прятаться. Значит не судьба! - Изидора отвернулась, чтобы спрятать слёзы и дать себе немного времени успокоиться.
  - Ты едешь одна?
  - Нет, Фарус сопроводит меня. Теперь ты настоящий белый маг и тебе не нужна моя поддержка и советы. К тому же Геспер говорит, что ты стал одним из шатунцев, одеваешься как они и говор такой же, до сих пор чувствуется акцент гурдона, но скоро и он вовсе исчезнет.
  - А если наш отец появится на севере, что тогда будешь делать? Я не смогу так быстро прийти тебе на помощь.
  - Эльфы - отличные воины; тени и демоны исчезли, а уж с простым смертным я как-нибудь справлюсь. Звёзды и эльфы - мои верные сопровождающие - защитят меня от него. Пусть только сунется. На западе его встретят ведьмы, кроме того мы не потеряли магическую силу как он. Будь она неладна эта магия! Если бы не она, он бы не облачился в демона и не сделал того, что он сделал.
  - В этом ты права. Он еще попадётся мне под руку!
  - Пообещай мне кое-что.
  - Всё, что угодно, Изидора.
  - Не ищи его сам. На ненависти ничего не построить. Это чувство привело нашего отца к погибели. Пусть наша жизнь будет другой!
  - Но Изидора, сестра, ты не можешь простить его, ведь его поступок не имеет оправдания.
  - Обещай мне! Я не смогу жить спокойно, зная, что ты идёшь тем же путём, что и он.
  - Хорошо! Пусть будет так, как ты говоришь.
  Вильям посмотрел на девушку, сжимая поводья лошади так сильно, что та стала фыркать от недовольства. Она топталась по мокрой траве, и на том месте травинки были короткими, почти вытоптанными, потому как прощание длилось долго, а зверюге это совсем не нравилось и это было слишком заметно для Фаруса, которому было жаль молодых людей, потому что ему, как никому другому известно, что значит любить безответно. Это было другое: Вил любил Изидору, а она его, но судьба оказалась против этой любви. Теперь его черёд попробовать добиться взаимности от этой девушки. Не пойдут же они против всех законов? Да и смотря на Изидору, он прекрасно понимал, что девушка не пойдёт на это, иначе не сорвалась бы ни свет ни заря, не вскочила на лошадь и не торопилась уехать хоть куда, лишь бы не искушать судьбу, не сделать опрометчивого поступка, чтоб потом не сожалеть об этом всю свою жизнь. Да, она молода и красива, сможет полюбить заново, а он будет терпеливо ждать этого момента, и рано или поздно этот момент наступит.
  - Нам пора! Будь счастлив, брат!
  - Фарус, береги её!
  - Несомненно!
  - И прости меня. Я был неправ. Вампиры тоже люди и из них есть очень хорошие друзья.
  - Я не прощаюсь, Вил! - Фарус похлопал его по плечу и вскочил на коня.
  И вот они едут вдвоём по тропам, удаляясь от востока, пересекают последние мили, а вдалеке лишь горы, те горы, от которых не укрыть своего взгляда, не спрятать своего восхищения, и те за которыми начинается её новая жизнь. Пока они скакали на лошадях, Изидора почти не говорила, отвечала короткими фразами и всё это время постоянно думала о Виле, вспоминала его улыбку, смех, его губы и единственный поцелуй, от которого у неё до сих пор мурашки по телу, хотя он всего один, но такой страстный и, к сожалению, последний. Как не стыдно думать о брате? Как странно, что узнав правду, в её сердце ничего не изменилось, хотя рядом был тот, который её любил. Она вскользь посмотрела на него, будто видит впервые. У него тёмные волосы, карие глаза, обворожительная улыбка, и он тоже хорош собой. Не так, как Вил, для этого ему нужно стать им, а этого он не может. Да и зачем ей такой, как брат. Пусть каждый найдёт своё счастье!
  - Думаешь о нём? - Фарус придержал лошадь.
  - Да. Что, так заметно?
  - Послушай, Изидора, это естественно, что тебе понадобится время, чтобы забыть его. Мы прибудем к утру в замок, и с того момента ты станешь правительницей севера.
  - Я знаю. Хочу изменить всё в замке. Пусть ничего мне не напоминает о моём отце!
  - А я тебе во всем помогу.
  - Спасибо, Фарус.
  Как и предсказал Фарус, прошло всего несколько часов и они сидели в тронном зале, распивали тёплый напиток и решали, что делать дальше. Прошли недели, пока Изидора свыклась с мыслью, что она теперь правительница севера, и как её не тянуло снова говорить с Фарусом о Виле, её сдерживало его к ней тёплое чувство и дружба, которую она не хотела испортить. К тому же ей не хотелось показаться эгоисткой. Она стала немного чёрствой, но к слугам замка относилась с большим терпением, чем Паторс. Эльфы стали снова хранителями леса, как и было при нём, в остальном она постаралась всё изменить. Во всех комнатах было светло, в тронном зале устраивались приёмы дорогих гостей, и теперь это не были мертвецы, а люди севера. Северяне теперь стали другими при такой красивой и мудрой правительнице. Она брала пример с Соломона: мудро отвечала, использовала свои знания, согласно законам белой магии.
  Через несколько месяцев, совсем не ожидая, она заметила одного человека возле главных ворот, и он показался ей знаком. Когда она подошла ближе, то не смогла сдержать слёз.
  - Авториус, я думала, что больше не увижу тебя.
  - Оставить тебя здесь совершенно одну, никогда!
  - Однажды вы сделали это! Где вы были всё это время?
  - Когда мне стало известно о его коварных планах, я удалился из замка. Теперь решил вернуться.
  - А Паторс?
  - Я не видел его с тех самых пор, но думаю, он скрывается где-то в горах.
  - Дядя, мне непонятно, как ты не догадался о том, что он задумал?
  - Наверняка потому, что пытался видеть в нём что-то человеческое. Теперь я здесь. Больше я не допущу, чтобы кто-то причинил тебе вред.
  Прошёл еще один год, и за это время Изидора поняла, как хорошо, что Авториус вернулся. Чувство одиночества не покинуло её полностью, но всё же здорово, что дядя хорошо разбирался в делах королевства, часто давал ей нужные советы и стал за это время её правой рукой. Фарус тоже заезжал, иногда они катались к тому месту, где часто виделись и наслаждались закатом, о котором она, право, почти позабыла, пока её снова не забросило в эту рутину. Правительница из неё, по-видимому, и неплохая, только ей хочется быть просто женщиной, которую любят.
  Гонцы нечасто приносили вести с востока. Если нет вестей, значит у Вила всё идёт так, как надо. Авториус побывал там несколько раз и говорил, что восточные земли прекрасны, как никогда еще не были, и Вил имеет прямое отношение к этим переменам. Они даже выстроили какой-то храм. По-видимому, боги вернули веру этим людям, веру в то, что у них чуть не отняли. Кто бы сказал, что есть те, которые вопреки мужеству и мудрости шамана напоминают ему о Паторсе. Хорошо, что Соломон изредка их навещает. Вот в один из таких дней он и дал понять одному магу, что не стоит соваться на территорию востока, потому как, если тот пришёл не с миром, пусть убирается восвояси. Неужели мир ждёт еще одного такого, как отец? Это было бы слишком.
  А маг только покосился на него. Мол, Паторс проиграл только потому, что был глуп, всего не предусмотрел, и что он собирается стать таким как он, или еще хуже. Геспер конечно хотел тому показать, кто хозяин на востоке, но не стал тратить времени зазря. Тот был совсем юноша, и он не поднял своей руки, чтобы ударить его, постараться выбить из головы дурость, это сделает со временем кто-то другой, если убедительность Соломона не сделает своё дело раньше.
  Раз в неделю Изидора отправлялась в лес вместе с Фарусом, потому что ей нравилось находиться среди друзей-эльфов, хотелось отвлечься от суеты, занимающей полностью её время, что не оставалось ничего другого, кроме как сидеть в тронном зале, решая государственные проблемы. Однажды к ней зашёл новый правитель юга, Осмар. Правда приятный молодой человек получил оплеуху за своего отца, но когда он детально всё ей поведал, стало ясно, что Паторс успел навредить всем, даже ему.
  Встреча была короткой, но снова напомнила ей о боли. К счастью рядом был Фарус, по обыкновению принёс ей букет из полевых цветов и отвлёк её поездкой в лес. Она не стала дожидаться дождя, накинула накидку на плечи и отправилась за своим поклонником. Он был её спасением, тем от кого не ожидаешь разочарования, да и второго она больше не переживёт. Этот мужчина стал всё больше походить на того, с которым хотелось проводить время, даже иногда она чувствовала, что скучает по нему, было нелепо думать о новой любви, но её сердце действительно стало биться при его появлении.
  - Нет снега. Ты помнишь, когда эти деревья не были облеплены снегом? -спросил Фарус, трогая кору дерева, покрытую мелкими утренними росинками.
  - Нет, но мне это нравится. Я ходила по этому лесу, закутанная до горла в тёплое одеяние, а вот сегодня этого совсем не надо. Я обожаю гулять здесь после дождя. Воздух такой приятный и совсем не холодно.
  - Да, ты права. Я привык к холодным ночам и к сильному ветру. На то он и север. - Фарус улыбнулся. Его лошадь стояла по другую сторону этого волшебного дерева, соприкасаясь с глазами такими очаровательными, что слова сами по себе путаются. Было неважно, что они говорили ни о чём, она поддерживает этот разговор и улыбается, как раньше, а это главное.
  Изидора неожиданно слезла с лошади и пошла вперёд, будто скрывалась от чего-то. Под её ногами больше не скрипел снег, жёлтые листья цеплялись за подошву; обращая внимание на листву, шагала медленно по тропинке, вдыхая свежий воздух. В мыслях она постоянно себе повторяла, что не должна больше тратить время на любовь к человеку, которого никогда не получит, и постепенно любовь другого всё равно растопит её холодное сердце.
  Прохладное утро разогрело её своими тёплыми лучами, а в большом светлом мироздании можно заблудиться в грёзах любви, только кто-то знал наверняка, что чтобы утонуть в любви, для начала нужно её испытать, но Изидора не видела очевидного, что сама судьба направила её в то место, где снег может растаять навсегда, и её сердце снова полюбит. Вот если бы тот единственный человек выбрал не её, забыл о той любви, которая сжигает его сердце, но он продолжал тихо любить в стороне. А что остаётся ей? Как заставить своё изболевшее сердце принять эту горькую правду, полной грудью вдохнуть и сказать, что боль, причинённую отцом, вообще можно когда-нибудь забыть и проснуться другим человеком - не какой-то правительницей севера, а стать для кого-то особенной. Может Фарус забыл её за это время. Он уже давно не настаивал, просто поддерживает её как друг.
  - Ты твёрдо решил остаться здесь?
  - Пока я тебе нужен, то да.
  - А затем?
  - Мест много. Одно и для меня найдётся.
  - Скажи, если бы у тебя была возможность выбирать, в каком месте ты захотел бы быть сейчас?
  - В том, где смог бы сделать тебя счастливой.
  - Такого места сроду не существовало. Раньше ведь я жила рядом с отцом и, казалось, была счастлива, потому как считала, что он меня любит, хоть и росла без матери, но я не была одинока, раздавлена как сейчас.
  - Ты не одинока. У тебя есть я.
  - Знаешь, я тебе очень благодарна, что ты остался в замке со мной, но ты не должен жертвовать всем ради меня. Это было бы плохо с моей стороны требовать, чтоб ты остался.
  - Я здесь потому, что я этого сам хочу. Мы сами строим своё счастье. И за него, Изидора, нужно бороться.
  - Я боролась тогда, когда отец уничтожал этот мир, пытался убить меня и брата.
  - Зачем тогда ты продолжаешь войну, которая давно закончена?
  - О чём ты говоришь! Паторс всегда будет стоять на моём пути.
  - Если ты забудешь обо всём, то он не сможет больше помешать тебе стать счастливой, но тебе нравится измываться над своим сердцем. Изидора, мы победили чёрного мага, мир обрёл покой, так почему бы тебе тоже не обрести покой, не принять всё как есть?
  - Оставить всё вот так?
  - Изидора, тебя обрадовала бы новость, что Паторс мёртв?
  - Это ничего не изменит, будь он мёртв или жив. Теперь это не имеет большого значения.
  - Да, хотел бы я, чтоб ты поняла, что не магия, а сам человек совершил все эти ужасные вещи. Он позволил духу собой овладеть. Никто его не принуждал. А ты выглядишь такой несчастной, хотя должна радоваться, что осталась жива.
  - Ты прав. Пройдёт время, боль забудется, и я снова стану прежней.
  - А вот это мне уже нравится. - Фарус шагал с ней плечом к плечу, и когда она смотрела на него так, как сейчас, хотелось, чтобы время пролетело как птица и заставило эту милую девушку снова улыбнуться, как прежде.
  На следующий день выпал снег, и все деревья укрылись этим белым покрывалом. Изидора долго думала о словах Фаруса и решила не ждать чего-то, а изменить всё прямо сейчас. Она зашла в свою комнату, уничтожила все магические книги, сорвала полотно, ведущее к потайным дверям, и испепелила его. Четырнадцать коридоров остались в прошлом, чтобы больше никому не пришло в голову хранить там какие-либо секреты, вызывать духов зла и использовать их, чтоб стать бессмертным. Теперь никто не сможет манипулировать человеческим разумом, заставлять выполнять чьи-либо приказания. Никто не заслужил того, чтоб кто-то крал его волю, его возможности. Пусть духи и демоны будут там, где им и положено. Больше у них не получится обладать человеком и творить зло.
  Она сняла с себя тёмное одеяние, выпила настой из трав ургалипта, поискав в шкафу, нашла самое прелестное белое платье, заплела свои волосы и вышла в тронный зал. Она провела рукой по трону и села.
  - Сколько же людей боролись за этот трон? Больше никто не умрёт из-за него. Никто! - Она крикнула в пустоту так громко и отчаянно, что Авториус уже подумал, что кто-то ворвался в замок.
  - Что с тобой, Изидора?
  - Я счастлива, что жизнь дала мне шанс не стать такой, как мой отец.
  - Мне нравится твой настрой. Право, я удивлён твоей перемене. А то замок был больше похож на могилу в последнее время.
  - Отец, ты проиграл. Смирись, ты проиграл!
  Эльфы стояли рядом со своими мечами и стрелами. Один улыбнулся ей в ответ:
  - Правительница, вы красивы. Конечно, вы всегда были прелестным созданием, но сегодня вы просто очаровательны.
  Она поднялась, сделала шаг навстречу.
  - Вы должны сделать мне одолжение.
  - Мы слушаем, - сказал один, у которого чесались руки. Неужели она всё-таки решится отправить их на поиски отца?
  - Да, это то, о чём вы думаете, мои верные друзья. Я не буду жить в страхе, что он придёт. На досуге у меня было много времени, и я всё взвесила. Кто такой этот Паторс! Единственное, что у него осталось - это способность менять обличие. И он может быть среди нас.
  - Это можешь быть ты, или ты, - указала она на некоторых эльфов. Но вот беда, мой отец не спустится до таких воинов как вы, он предпочитает кого-то постарше, более важного для меня. Сволочь ты, Паторс, и пусть моя мама там простит меня за такие слова.
  - Схватить Авториуса, - проговорила она, указав на него пальцем.
  Авториус сделал шаг назад.
  - Изидора, у тебя что, помутилось что-то в голове от горя?
  - Где мой учитель Авториус? Где твой брат?
  - Авториус не такой как ты. Он бы никогда не оставил меня одну. И причина, по которой ты явился в его обличии в этот замок ясна. Ты искал возможность убить меня, отомстить за свой провал, только вот беда, Фарус, как сторож охранял мою комнату, не оставлял меня ни на минуту.
  - Да, а ты поумнела, совсем не та Изидора, которую я знал. И это моя дочь, -изворачивался Паторс.
  - Я повторюсь. Где Авториус?
  - Он мёртв. Я убил его вот на этом самом месте. Жаль, что тебя здесь не оказалось, могла бы разделить с ним его участь. Ему так хотелось помочь моей бедной девочке, пришлось его уговорить.
  Паторс принял свой обычный облик. Да, он стал простым стариком. Его глаза светились от злости, тело было дряблым, волосы свисали над его морщинистым лицом. Кто бы узнал в нём того Паторса, да никто, кроме собственной дочери.
  - Госпожа, позвольте мне проткнуть его гнилое сердце, - сказал высокий воин. Он вытащил свой кинжал.
  - Это слишком просто для моего отца. Нет, мы не убьём его, не лишим жизни. Есть кое-что получше. - Она отодвинула занавес, открыла последние ворота в потусторонний мир.
  - Твои друзья-демоны и тени уже ожидают тебя. Твоё место теперь там, вместе с ними. Вы поладите. Когда они тебя найдут, а они обязательно тебя отыщут, они за всё с тобой поквитаются.
  - Тебе никогда не быть настоящей правительницей севера.
  - А это мы еще посмотрим. Ах да, прежде, чем ты туда отправишься, знай, что в потустороннем мире очень много злых колдунов, которых ты отправил туда, не забудь поприветствовать их, когда прибудешь.
  - Я ненавижу тебя!
  - Я тоже тебя люблю!
  После этих слов ворота за ним захлопнулись, и последний лабиринт отрезал путь в потусторонний мир.
  - Пусть мир мёртвых останется навсегда миром мёртвых!
  На востоке ждали этой новости. Гелиада зашла в шалаш к своему отцу. Она поставила посох возле шалаша, на её лице сияла улыбка. Вил сидел на полу, доигрывая партию в кости с Геспером, и не сразу понял, почему Гелида взяла одну из них и поставила фигуру в середину поля.
  - Чёрный маг больше нас не потревожит.
  - А Изидора, как она?
  - Не переживай, она не взяла меч и не проткнула его сердце, хотя по мне - он это заслужил; отправила его к духам.
  - Я всегда говорил, эта девушка настоящая хранительница. - Геспер кинул взгляд на Вила.
  - Это так, Геспер. Я горжусь своей сестрой. Я бы до этого не догадался. Наверно слишком импульсивен по своей натуре.
  - Я обязательно тобой займусь, Вил.
  - Пожалуйста. Я отдаю себя в твои нежные руки. - Вильям улыбнулся.
  По лицу и поведению Вильяма похоже, что он радуется избавлению от Паторса, но совсем не заметно, чтобы его последние слова значили больше, чем простое заигрывание. То, что он так странно выражался при отце, её взбесило, а пуще, что его до сих пор волнует Изидора, и даже то, что он называл её сестрой, ничегошеньки не меняло. Он по-прежнему видит в ней маленькую девочку, которую он однажды спас от болезни. Пусть будет так! Если он полюбит её так же искренне, как она его, то это произойдёт не скоро, если вообще когда-нибудь полюбит. Правда она каждый день находилась рядом с ним, и за это время они сблизились, много говорили о том, что произошло с ним и Изидорой. Он открыто говорил о своих страданиях, не скрывая ничего. Она верила, что однажды его чувства к Изидоре отступят, и настанет время для новых отношений.
  Когда минуло несколько недель, Гелиаду охватило желание повидаться с Изидорой, увидеть север своими глазами, ведь она не была нигде, кроме востока, видя перед собой только это поселение и череду деревьев. Она поехала вместе с Вильямом. Не мог же он устоять, чтобы не увидеть сестру и самому не расспросить её о встрече с Паторсом. День оказался тёплым, без дождя и тумана, простой тёплый день. Когда солнце обжигает кожу, не берешь с собой тулуп, но путь вёл именно на север, где холодно, зябко, дует северный ветер, поэтому без тёплого одеяния никак. Они взобрались на лошадей, взяв с собой немного еды и питья, и поехали в сторону севера.
  - Тебе не терпится увидеть её, не так ли? - спросила Гелиада, злясь на саму себя, что не может притворно улыбаться, потому как встреча обрадует только его, а она поехала, чтоб наконец понять, испытывает ли он любовь к Изидоре или она для него только сестра.
  - Ты же сама слышала. Изидора отправила отца к духам в тот мир. Хочу удостовериться, что он действительно больше не вернётся, и в том, что миру больше ничего не угрожает. Разве тебе не интересно услышать, как всё было?
  - Не ври хоть сам себе. Изидора передала весточку о его смерти. Значит так оно и есть. Тёмный маг сам вырыл себе могилу. Почему просто не сказать, что ты до сих пор любишь её и не собираешься забывать.
  - Ты права. Я ничего не хочу забывать. Изидора действительно была для меня любимой женщиной, но она моя сестра и я научился за это время воспринимать её именно так.
  - Уверен в этом?
  - Да.
  Когда путники подъехали к северу, тропы были завалены снегом, так что пришлось спешиться. Гелиада не могла дождаться, когда они прибудут в замок. Ей всегда было интересно узнать, почему Изидора так любила свой север. Когда она говорила о нём, её глаза горели, будто нет ничего прекраснее этого края. Но девушка не видела ничего кроме деревьев, покрытых снегом, и извилистых троп.
  Она пыталась увидеть красоту севера, но вместо этого её ноги замёрзли так, что двигаться тяжело, и не видно конца и края. Их никто не ждал, хоть Изидора и догадывалась, что первый, кому станет известно, это Вил, и что ему захочется приехать и самому во всём удостовериться.
  - Какие люди в нашем замке!
  - Спасибо за тёплый приём. Не ожидала?
  - Ожидала, но позже. Впрочем, хорошо, что приехали. В замке празднуют победу над тёмными силами и Паторсом. Будет кому мне помочь. Гелиада, ты отлично выглядишь в этом тулупе, будто северянка. Только тебе это не к лицу, возьми лучше мой, он более женственный.
  - Извини, некогда было думать еще и о красоте одеяния.
  - Брат, запомни, что девушка всегда должна выглядеть красиво: и в тулупе, и в платье. Правда, Гелиада?
  - Несомненно. - Гелиада отбросила тулуп в сторону, но не приняла другой, осталась в своей широкой рубахе и штанах и совсем неважно, что она выглядела не так, как правительница. Её восточная одежда выглядела может и неприметно, но была очень удобной во время недолгого путешествия и главное - её фигура сильно выделялась, а белый цвет рубахи делал её лицо светлее.
  - Надеюсь, встреча с отцом была последней, и ты хорошо закрыла двери в потусторонний мир?
  - Не переживай, больше он нас не побеспокоит своим присутствием. - Изидора приподнялась и подошла к нему. - Мне не было страшно увидеть его в лице Авториуса. Он действительно был дорог мне как учитель. Жаль, что его больше нет среди нас.
  - Ты его разоблачила?
  - Ах, брат, как это ужасно, когда тебя считают маленьким ребёнком. Я для него осталась его девочкой, которая ничего не умеет и не знает. Он недооценил мою силу.
  - Это зря.
  - Меня так и подмывало вставить ему нож в спину.
  - Что же тебя остановило?
  - Тогда я была бы как он. А я не такая.
  - Соломон целых несколько лет учил меня этому, а ты поняла за один день.
  - Поверь, я не такая сильная, как кажусь. Сама себе удивляюсь.
  - Думаю, тебе помогла не только сила твоего дара, а и сила твоего сердца, -сказала Гелиада. Ты подумала, скольким еще этот маг может навредить, поэтому решила наказать его же оружием.
  - Думаешь, это было мудро?
  - А как же еще можно было его уничтожить? Он надругался над моей мамой, облачившись в демона, твою подверг опасности, вызвав духа подземелья, потому что ему, видите ли, хотелось отомстить брату, что напал на его земли, тебя хотел принести в жертву ради власти над людьми и духами, а я так, как закуска ко всему выше сказанному. Выбор у тебя был совсем небольшой. Убить ты его не посмела бы, потому что в тебе течёт его кровь, и, сделав это, эта кровь осталась бы навеки у тебя на руках, а послав его в тот мир, у него есть шанс, что он будет жить. Да, он не сотворит больше зла, но тот мир тоже ничего, это же не смерть. К тому же я не уверен, что он бы когда-нибудь успокоился. Ведь его волшебство исчезло, а душа давным- давно умерла. Так что ты отправила в тот мир не нашего отца, а простого смертного, который рано или поздно ушёл бы в ту сторону.
  - Я сделала это не одна. Забыл, что это ты убил того демона. Так что извини, брат, но мы сделали это вдвоём. Помощь со стороны духов больше никому не понадобится, будем надеяться, никому в голову не придёт стать еще одним Паторсом.
  - Когда-нибудь появится один и два, и три таких, как он, но для того, чтобы их было меньше, мы оставим после себя достойное наследие, как это сделал Сатирис, и будем верить, сестра, что все наши усилия не были напрасны.
  - А где Фарус?
  - На охоте.
  - На ужин ожидается жаркое?
  - Да. Мы же люди и нам нужно что-нибудь поесть.
  Фарус вернулся поздно; когда в замке раздались голоса, ему стало всё ясно. Знал он Вильяма не очень давно, но голос его был громким и чётким.
  Он не успел должным образом отреагировать на прибытие гостей.
  - Знаю, ты не очень рад меня видеть, но я не уеду, пока не отведаю чего-нибудь мясного, и желательно побыстрее.
  - Вил, ты как всегда вовремя со своими шутками. Получишь своё мясо. Отравой не приправить твоё блюдо?
  - Ой, нет. Я буду долго и счастливо жить. Я же белый маг; что будет, если я умру от яда, тебе придётся тогда лечить людей, а насколько мне известно, ты не владеешь такими способностями, так как и я не могу быть вампиром.
  - Это в прошлом. Я больше не вампир. Я человек.
  - То-то лучше. Не хочу, чтоб ты однажды выпил кровь моей сестры.
  - Нет, что ты. Если бы я выпил кровь Изидоры, то ты бы меня достал из мира мёртвых и оторвал бы мне за это голову.
  - Не сомневайся, было бы еще хуже.
  Слуги приготовили трапезу за несколько часов. Жаркое было на славу. По замку раздавались голоса слуг. Они до сих пор обсуждали смерть прежнего господина, и каждая деталь раскрашивалась до самой мелочи, где-то даже преувеличивалась и передавалась из уст в уста дальше. Теперь Паторс был не только человек-демон, убийца и деспот, а и плохой маг, который упал в грязь из-за своей дочери, стал человеком, которого отправили пожинать горькие плоды в мире теней.
  Несколько дней Гелиада и Вил слушали повесть о Паторсе. При этом Изидора поведала брату, каким он был, потому как мир узнал его совсем другим, не таким каким он был ранее. Что-то хорошее наверно можно найти, если очень сильно захотеть.
  - Наверно он боролся сам с собой, потому что у него было достаточно возможностей убить меня?
  - Делема конечно, но это в прошлом и, Изидора, не нужно оправдывать его поступок.
  - Я не оправдываю, я констатирую факт.
  - Наполовину бесчувственный демон без лица, на вторую отец, желающий привить ребёнку столь сложную науку как магия. До сих пор себя спрашиваю, почему ему не удалось сделать из меня повелительницу теней? Наверно Авториуса я должна благодарить за то, что одна половина моего дара прорвалась, а вторая умерла еще и не начав действовать, но Паторс позволил этому случиться, значит было в тот момент в нём что-то человеческое.
  - Я шаманка, обладаю волшебством и хоть оно не такое как ваше, но считаю, Изидора права. Он боролся до самого последнего. Паторс был на свою хорошую сторону белый маг, человек, который любил свою дочь, но когда прорывалась тёмная сторона и тот демон, который владел его душой, он превращался в неуправляемого, грубого и жестокого чёрного мага.
  - Жаль, что при помощи наших способностей мы не могли просто избавить его от этого демона.
  - Если бы ты избавила его от этого демона раньше, то он бы нашёл другое тело, и от этого наше миссия не стала бы менее значимой или другой.
  - Получается, я убила собственного отца.
  - Нет, ты освободила его. Ты не убивала, это его выбор, и ты не должна винить себя за это, - утвердила Гелиада.
  Как странно: замок чёрного мага преобразился, и больше ничего не напоминало о тёмных делах чёрного мага, будто он всегда выглядел вот так, как предстал перед глазами шаманки. Она представляла его серым помещением, где подают угощения слуги, стучат приборами, а вместо этого видела яркий свет, проникающий через отверстия, улыбчивое и благородное лицо Изидоры, полное уважения и благодарности к этим людям. Казалось, она не делала больших различий между ними. Кто знает, правильно это или не совсем, только раз правительница севера так поступает со своими приверженцами, то это нельзя посчитать такой уж большой глупостью.
  - Ты не думаешь, что слишком любезна к своим слугам? - спросила она.
  - На востоке, когда у нас была одна цель, мы стали как одна семья, готовили похлёбку вместе, потом резали овощи и делили между всеми. Между нами не было различий. Мне так понравилось, что я решила, раз я теперь правительница, то и мне устанавливать или отменять что-то. К тому же, кто такие слуги, те же люди, и их поддержка в последнее время дала мне больше, чем родной отец. Если б он не пытался стать выше других, то у него не было бы столько врагов.
  - Это же не то самое. Ты их разбалуешь, сестра, хотя в этом что-то есть.
  Гелиада посмотрела на Изидору и поняла, что боль в её душе еще не прошла. Она слишком часто говорила о Паторсе, сравнивала его со своим учителем Авториусом, который был мудрым человеком и привил ей много хороших качеств. По нему томилась её душа, и она не могла примириться с тем, что его больше нет. Когда подали горячий напиток со сдобой, в дверях кто-то появился. Этот человек был похож на древнего колдуна. Волосы у него были длинные, посох в руках, а глаза безмерно печальные. Похоже, это был гонец, только откуда и для чего он прибыл в столь поздний час? Гонец поклонился.
  - Простите, что отрываю вас от трапезы, но я с плохими вестями.
  - Что случилось?
  - Мне жаль, но Соломон при смерти и Геспер просил вас приехать как можно быстрее.
  - А что с ним случилось? Когда мы уезжали, он был в здравии.
  - Мне это неизвестно, мой господин. - Гонец еще пуще умолял его пойти с ним.
  - Прости сестра, нам надо ехать!
  - Да, конечно.
  Вил вовремя успел, залетел стрелой в шалаш и склонился на колени.
  - Соломон, ты меня слышишь?
  Соломон открыл глаза.
  - Пока слышу. Не пытайся вылечить меня, это не поможет. Я уже стар. Я прожил восемьдесят пять лет и мне пора на покой. Никакое зелье мне не поможет. Не трать своё время, лучше поговори со мной, пока мои глаза закроются. Я умру через два часа. Когда это случится, взойдёт солнце, тогда вынеси меня на свет и похорони, как остальных.
  - Но, Соломон...
  - Не перебивай! Паторса нет, и это радует. Останься здесь с Геспером. Он хороший шаман, но с тобой этот край будет процветать. Не беги от самого себя. Не совершай моих ошибок. Я всегда любил тебя как сына.
  - Я знаю, Соломон.
  - Так сделай так, как я тебя прошу. Как сделал бы, если бы я был твоим отцом.
  - Сожалею, что ты не он.
  - Мне тоже жаль, что это не так. Вот я прожил столько лет, а семьи у меня не было, потому что любил только одну женщину и не мог полюбить другую. Не хочу, чтоб ты пошёл этой же тропой. Ты и Изидора стали мне дороги. Будет лучше для вас обоих, если вы забудете о вашей любви.
  - Я постараюсь, Соломон. Я буду очень стараться. - Он нагнулся над его лицом и сжал его руку. Вмиг хотелось применить магию, сделать что-то, постараться изменить начертанное, но слово Соломона для него закон. Этот человек доказал ему, что никто и ничто не заставит его измениться. И хоть ему страшно, что он остался без мудрого учителя, пришлось в последние минуты его жизни поступиться своими принципами.
  Ровно через два часа, когда глаза Соломона закрылись навсегда, он вынес его, вырыл яму и положил его тело туда. Он долго не решался засыпать его землёй, остальные стояли рядом и никто не плакал, потому как для этого племени он останется в памяти, как самый мудрый волшебник.
  Птица парила в поднебесье, и казалось весь мир, будь он миром мёртвых или живых, пел одну и ту же прощальную песню. За Соломоном скучали все, но со временем многие вспоминали только о его безмерной доброте к людям, о смерти никто не говорил. Когда Изидора узнала о его кончине, расстроилась, не могла есть несколько дней, потом подумала о том, что Соломон достоин того, чтобы его вспоминали с улыбкой на лице. Этот человек был особенным, радовался всему, что многие даже не замечали в своей жизни. Он говорил о горах так, словно они живые, о простом народе, будто был их общим отцом, и как лекарю не было ему равных. И как бы кто не старался стать таким как он, это не получалось, потому как второго такого быть просто не может.
  Вил не стал зарывать вместе с ним его посох и одеяние. Вместе с гонцом отправил сестре один атрибут, его посох, который лежал теперь на видном месте в замке, как память о хорошем друге. Был ли он только другом или кем-то большим и значимым для людей, особенно для тех, кто тесно соприкоснулся с мудростью этого человека? Его тело погребено, дух в мире мёртвых и невозможно получить от него какую-нибудь весточку, но был один человек, которому было суждено увидеть его снова.
  - Соломон, это правда ты? - спросила Валок, оцепенев, увидев его в другом обличии. Конечно она понимала, что он мёртв.
  - Не рада видеть меня?
  - Почему нет? Рада, но честно говоря, думала, что до нашей встречи лет этак сто, не меньше.
  - Может прогуляемся, раз я уже здесь, ведь насколько понимаю, это мое конечное пристанище, поэтому было бы неплохо, если бы кто-то мне всё показал.
  - Мне жаль, что ты умер, Соломон. Жизнь прекрасна.
  - Только если в ней есть ты.
  - Пойдём, мой дорогой Соломон!
  Они побрели по тропинке и вышли к морю, там они остановились и оба посмотрели на лазурную воду, успокаивающую их сердца, которые истомились любовью друг ко другу. Да, живому человеку не понять, что такая вечная любовь как у Соломона существует и неважно, сколько ждать ответа на это чувство, пусть даже столько, сколько он, но его надежды были оправданы. Валок стояла у кромки воды, потом неожиданно побежала по песку. Её силуэт удалялся не быстро и вскоре Соломон её догнал. Он держал её за руки, всматривался в изменённое временем лицо, которое преобразилось, не видно седины, морщин на лице.
  - Ты молода, а вот я нет.
  - Ах, Соломон. С лица воду не пить - это во-первых.
  - А во-вторых?
  - Я полюбила тебя слишком поздно. Надеюсь, я не совсем запоздала?
  - Валок, любить никогда не поздно.
  Соломон вновь смотрел на неё своими голубыми глазами, вспомнил те минуты, когда встретил её впервые, будто не было их разлуки и двух миров, которые их разделяли. Пропасти больше нет!
  Пока они душевно беседовали, Паторс блуждал между параллельными мирами, прячась от тех, кому навредил. Он долго шёл по пыльной дороге, вокруг огромная пустыня и жаркое солнце, от которого слепились глаза, ноги были утомлены и не хотели двигаться. А когда поднимался сильный ветер, становилось еще хуже. Вся эта пыль поднималась в воздух, словно большой ураган валила его на землю, и хуже всего, он совсем не понимал, где находится. Он путался, вставал заново и продолжал идти дальше к бесконечному горизонту. Когда какой-то дух показывался вдали, он торопливо начинал бежать и из последних сил отбивался от угрожающих криков, потом стал думать, что постепенно теряет рассудок.
  Каждый новый день выглядел одинаково. Он открывал глаза, а вокруг это страшное бескрайнее поле. Невозможно увидеть ни конца, ни края.
  Демоны, тени, следовали за ним по пятам. Только он знал, что существует какая-то точка, где ему удастся увидеть кого-то из своих. Хотя бы Валок, неужели она оставит его здесь одного? Бродя несколько недель, он дошёл до перевала.
  - Это спасение, - подумалось ему. Этот перевал выглядел как ворота; будто зеркало, оно отражало красивые высокие деревья с большими фруктами, гладь прозрачной воды и два силуэта, которые держались за руки и посматривали в его сторону. Хуже быть не может! Если одному из демонов удастся его схватить, то его жизнь не будет похожа на жизнь в райском уголке.
  - Помогите мне! - крикнул он сквозь ворота, через которые никак не мог проникнуть.
  - Уходите! - сказал голос с другой стороны.
  - Меня хотят убить, помогите.
  - Вы и так мертвы.
  - Да, но меня преследуют тени.
  - Что вы сделали такого, что вас отправили туда? Не могу же я пропустить вас в этот мир, не имея на то оснований. И для вашего же блага, чтобы они были достаточно убедительными, - издевался над ним всё тот же голос.
  - Я Паторс. Моя жена Валок тоже возле вас? Прошу, дайте мне поговорить с ней.
   Голос больше ничего не сказал и исчез. Паторс ждал недолго. Кто-то открыл ворота, и он зашёл внутрь, после чего зеркало будто исчезло, и он стоял перед Соломоном и своей женой.
  - Ты раздавлен и это меня радует. Единственная причина, по которой ты стоишь передо мной, мне ясна. Что, тени тебя замучили?
  - Позволь мне остаться здесь.
  - Нет, ты не можешь. Они тебя и тут достанут. Мне проблемы не нужны, так что отправляйся назад.
  - Как ты можешь быть такой жестокой!
  - Кто, я? Не ты ли пытался убить всех, кто стоял у тебя на пути, уничтожить человечество, или это был кто-то другой?
  - Я.
  - Послушай, Паторс, это тебе не мир живых людей, где ты мог бы спрятаться и творить зло, в этом мире ты такой же мертвец, как все.
  - Соломон, во имя нашей дружбы, сделай что-нибудь.
  - Не могу. Ты сам так захотел. Там твоё место, среди таких, как ты. Каждому предназначено своё место и в жизни, и в смерти. Выбор у тебя был, но ты не принял его, поэтому тебе и пожинать плоды за свои поступки. Они придут за тобой, так что нет смысла продолжать этот глупый разговор.
  Паторс опустил голову, потом повернулся и исчез по ту сторону; больше его никто не видел.
  16 Глава.
  Любовь.
  - Гелиада, ты что здесь делаешь? - спросил Вил однажды утром, когда заметил силуэт мужчины. Он частенько заходил к ней в шалаш и всегда при себе имел маленький сюрприз.
  - Смотри, какой красивый цветок, - указала она на маленькие голубые мелкие лепестки.
  - Подумаешь, их много на поле. - Вил разозлился и не мог сдержать свой пыл.
  - Спасибо за цветы, Гестор. Мне, право, очень нравится, что ты уделяешь мне время, несмотря на то, что у тебя столько работы.
  - Мне приятно видеть вас с улыбкой на лице. К тому же вы помогли моей матери. И она больше не страдает от бессонницы. Ты же могла прислать кого-то, но пришла сама.
  - Ну, это зелье приготовила Эстерия. Я хотела лишь убедиться, что твоя мама его правильно примет и ничего не перепутает. Я шаманка, но хотела бы, чтоб меня любили не только за это, но и просто, как человека.
  - Мы все тебя любим. Ты красивая и у тебя доброе сердце. Моя мама выздоровела и лично бы поблагодарила тебя, но еще очень слаба. Поэтому я пришёл сам.
  - Правильно сделал. Мне очень приятно. Прогуляемся, погода очень хорошая. - Гелиада вышла с ним под руку и кинула безразличный взгляд на Вильяма.
  Тот, недолго думая, последовал за ней.
  - Извини, что прерываю вашу дивную прогулку, но я зашёл поговорить с тобой, и это важно.
  Гестор удалился.
  - Как там Изидора? - спросила Гелиада. Она мяла в руках цветы и совсем не замечала, что они падали на землю один за другим и от них мало что осталось.
  - Она в порядке. Говорит, что они с Фарусом прибудут к вечеру.
  - Что, скучная жизнь в замке?
  - Я её брат, и это нормально, что сестра желает видеть своего брата. Мы не знали о существовании друг друга много лет. И нам не мешает то, что мы когда-то любили друг друга. Теперь всё изменилось.
  - Ты рад, что она приезжает, так?
  - Я рад, что хоть одному из нас удалось всё забыть и начать сначала.
  - Правда?
  - Да. Зачем же мне тебя обманывать?
  - Не знаю. Тогда нужно приготовиться. Не хочу упасть лицом в грязь, когда они приедут.
  - Гелиада, я правда люблю тебя. Почему ты мне не веришь?
  - Не могу. Ты слишком долго любил её и не видел никого кроме неё.
  - Да, это так и было. Я увидел в тебе ту, которая меня понимает и любит. И не отрицай.
  - Не буду. - Гелиада застеснялась как тогда, когда первый раз увидела его. Правда, тогда ей было всего десять лет, и это была детская непосредственная любовь.
  Каждой клеточкой своего мозга ей хотелось верить в его любовь. Только вот Изидора прибудет и неизвестно, что потом. Сможет ли он после этой встречи говорить ей о чувствах, как делает это сейчас? Или проснётся прежняя любовь. Её сковало от этих мыслей, они разрушали её, отрезвляли и не давали никакой надежды.
  Они пошли медленно вперёд; гости ожидались скоро, поэтому Гелиада попросила остальных быстро приготовить всё к прибытию гостей и сама удалилась в шалаш, чтоб Вил не видел её слёз. Она сорвала свою одежду, будто причина её недовольства была в белой рубахе, надела белое платье, которое подарила ей одна волшебница, живущая в горах. Не будет казаться, что она хуже, чем Изидора. Её наряды конечно совсем другие, длинные, с лентой на поясе, это было прямым и однотонным. Она вышла к вечеру и блистала в своём белоснежном платье.
  - Ты очень красивая и это платье тебе очень идёт, - сказала Изидора, встретив её.
  - Я шаманка, но в первую очередь я красивая девушка.
  Изидора улыбнулась ей в ответ. В это раз Гелиада была похожа на правительницу севера, а она на простую служанку. Она так торопилась, что совсем забыла взять с собой более приличное одеяние, чем то, в котором была одета. На ней была накидка, а под ней скромная одежда, удобная для езды на лошадях. В этот раз они поменялись местами, хоть и не договаривались. Пока Фарус и Вил ломали сучья для костра, две девушки уединились.
  - Я тебе что-то сделала или как-то тебя обидела? - спросила Изидора, видя, с каким выражением лица та встретила её.
  - Нет, с чего ты взяла? Просто немного болит голова.
  - И это никак не связано с моим братом? - утвердила она причину такого поведения.
  - Изидора, он сказал мне, что любит меня.
  - Это тебя огорчило? Я думала, ты обрадуешься. Если мой брат утверждает, что любит, то так оно и есть.
  - А как же ты?
  - Вил мне брат, к тому же я счастлива с Фарусом. Всё в прошлом. Я даже рада. Всегда мечтала иметь брата.
  Несколько дней Изидора узнавала, как это любить, как сестра любит брата. Обычно всё происходит наоборот. Сначала ты чувствуешь привязанность к человеку, а потом можешь полюбить его как мужчину. С Вильямом всё произошло наоборот. Кто знает, будь он не её братом, смог бы он стать таким внимательным, как Фарус.
  Солнце еще не взошло, темнота окутала восточные земли. Огонь горел ярко и клубы дыма поднимались вверх. Гелиада посматривала на Вила и Изидору, заметив, как их губы сжались от холода, и нелепое молчание отражалось на их безмолвных лицах, будто они таким вот образом прощаются навеки со своей любовью, или предаются мечтам, светлым радостным моментам, что их жизнь вопреки всему продолжается. Сейчас в это миг Гелиада бы всё отдала, чтобы он посмотрел на неё, увидел то, что видит в сестре: шикарные длинные тёмные волосы, тонкие длинные пальчики, не обременённые работой, светлое открытое лицо, большие глаза, отражающие яркий свет, в которых тот утопал каждый раз, когда видел её перед собой. Она другая и никогда не будет такой как Изидора. Она спрашивала себя, почему Вил утверждает, что забыл одну и полюбил другую. Ложь ради блага?
  Вил снял тёплый тулуп, по его лицу стекали капли пота, волосы обдувались холодным ветром, но казалось, он ему нипочём. Он ломал один сук за другим, подкидывая его в догорающий костёр, его лицо было улыбчивым и довольным как тогда, когда он победил чёрную болезнь, став магом, поставив на кон слишком многое. Да, он честолюбивый молодой мужчина, только это было что-то другое, воспоминание о чём-то, что гложет его до сих пор.
  Будто из темноты его сознания прозвучало:
  - Эта ночь удивительна! Когда-то у меня было чувство, что моя жизнь сплошная ночь и рассвета больше не будет, ни яркого солнца, ни лучей, обогревающих землю. Ничего не будет, одна сплошная мгла. Наш отец постарался уничтожить все доброе, а вот теперь видно я действительно понял, что эту ночь создаём мы сами. Бросаемся в неё как лютый зверь и не видим просвета.
  Никто не смел с ним спорить.
  Наследники великого пророка - это люди, обладающие силой высокого разума. В них таится другая, более высшая материя: ни магия, ни власть над тенями и духами, а чистое сердце, вера, что в любом человеке можно найти что-то доброе, что победит любое зло. Только выбор всегда за нами, прорастить эти злые семена в себе или уничтожить, не дав им полностью поработить человеческую натуру.
  Они сидели до самого рассвета. На утро Изидора попрощалась с братом и отправилась на север. Фарус пришпорил коня, подгоняя его, что было сил, а правительница наблюдала за ним, следуя рядом. Когда он остановился возле того места, где расстилался большой ковёр восточных полевых цветов, солнце стояло в зените. И розово-белые красавцы ошеломили его своей красотой. За пределами этих полей, за многими милями, начинаются северные просторы.
  - Фарус, я не успеваю за тобой. Я устала, - возмутилась Изидора.
  - Прости! Отдохнём дома. Ты ничего не замечаешь, любимая. Посмотри на благодатные восточные луга. Всё- таки прав был Соломон, который всегда считал, что восточные земли завладели его сердцем. Он называл этот край Элос.
  - Чудный был человек.
  - Не был. Он навсегда останется частью этой земли. Люди говорят, он стал отцом востока, поэтому память о нём будет жить вечно.
  Эпилог.
  - Сатирис, Сатирис, - кто-то позвал умирающего пророка. Тот лежал, устремив свой взор на морскую гладь.
  Молодой человек наклонился над ним:
  - Вы еще живы, пророк?
  Утомленный голос проговорил:
  - Передай своему хозяину, что он проиграл самую большую битву и пророк передаёт ему большой пламенный привет.
  Молодой человек открыл широко глаза, поправил свой галстук, снял пиджак и бросил его на песок.
  - Что ждёшь? Иди и пресмыкайся перед ним дальше.
  - Как ты надоел мне, Сатирис. Я потратил на тебя столько времени. Останусь здесь, по крайней мере ты не умрёшь в одиночестве. Может всё- таки согласишься принять бессмертие, пока мой повелитель еще предлагает?
  - Нет.
  - Да, глупо, что спросил. Знал же, что откажешься. Странно, в будущем, оттуда, откуда я родом, говорят, таких как ты совсем не осталось.
  - Значит я редкий экземпляр. - Пророк тихо засмеялся.
  - Да. - Юноша положил ему руку на плечо.
  - А что ты решил для себя? Вернёшься назад?
  - Если не вернусь сегодня, он отправит меня домой. Ой, как не хочется опять возвращаться в это ужасное место. Но мой испытательный срок закончился.
  - А то еще что такое?
  - Время, которое было отведено, и оно говорит не в мою пользу.
  - Когда будешь дома, попробуй изменить свою жизнь. Того гляди, всё у тебя пойдёт по-другому. Найдёшь себе достойное занятие, обзаведёшься детьми.
  Молодой человек поморщился.
  - Детьми, говоришь.
  - Только это и запомнил из моих советов?
  - Нет. Не боишься, что после твоей смерти Паторс найдёт способ вернуться?
  - Может и найдёт. Это теперь не моя забота.
  - А чья же?
  - Моих наследников, потом их наследников, но это уже другая история. Пророк закрыл глаза и погрузился в вечный сон.
  Молодой человек натянул на себя пиджак, и хоть было жарко, необходимо соответствовать правилам этого мира. Потом он остановился, зашёл в воду, искупался прямо в костюме и обуви, а когда вылез из воды, проговорил:
  - Всё-таки ты неугомонный старик, но как ты верно подметил, это совершенно другая история...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"