Соловьев Антон Владимирович : другие произведения.

Дорога без возврата

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это автобиографическая повесть, написана по материалам моей поездки на Урал в августе 2000-го года. Написана двумя годами позднее. Цель повести, познакомить читателя с миром субкультуры ролевого движения.

   Антон Соловьев vsadnik2000@list.ru
  
  

Дорога без возврата

(автобиографическая повесть о ролевиках, написанная для всех людей)

Солнце ближе, длиннее тени.

Тени движутся прямо к нам.

Забывая цветы на сцене,

Мы расходимся по домам.

Андрей Макаревич

  
   Предисловие
  
   Когда-то на интернетовском форуме я задал Борису Натановичу Стругацкому вопрос: "Были ли хиппи прообразом неформальному молодежному движению, описанному в романе "Отягощенные злом". На этот вопрос Борис Натанович ответил примерно так: "Это движение появилось в книге лишь потому, что отвечало законам развития того общества". Действительно, если призадуматься, то любое неформальное молодежное движение, возникшее в XX веке, было лишь болезненной реакцией на негативные тенденции в обществе. Если сравнивать эти процессы с процессами в человеческом организме, то это -- своего рода повышение температуры тела.
   Появившееся в 60-х годах в США движение хиппи стало болезненной реакцией общества на глобальную милитаризацию и урбанизацию. Сотни молодых людей из обеспеченных семей уходили жить в коммуны и устраивали демонстрации против войны во Вьетнаме. В 80-х годах в Англии появились панки. Своего рода антитеза хиппи. В те годы в Англии большинство молодых людей, окончивших учебные заведения, не могли найти себе работу. Страну наводнила волна эмигрантов из развивающихся стран, которые готовы были работать за еду и крышу над головой и которые тем самым создали серьезную конкуренцию молодым англичанам. Многие из них стали жить на пособие по безработице. И как это ни парадоксально, оно было больше, чем зарплата эмигрантов. Молодежь начала протестовать против государственного строя. "Я не знаю, что буду делать. Но я хочу это все разрушить", - пелось в одной из песен культовой панк-группы "Sex Pistols".
   Когда микробы в организме уничтожаются, температура спадает. Выполнили свою задачу и хиппи. Американское общество, пусть и не в полной мере, осознало угрозу ядерной войны. Армия перешла на контрактную основу. Может, ключевым моментом этому послужили кадры, которые увидела вся Америка: девушка в одежде хиппи вкладывает розу в дуло автомата. Событие это произошло на одном из военных парадов. Каким образом девушке удалось пробиться через кордон полицейских - осталось загадкой. И хиппи ушли, незаметно растворились среди общей массы различных движений.
   Однако когда самочувствие больного ухудшается, то температура продолжает повышаться. "У нас нет будущего / Мы цветы, выброшенные в мусорную корзину", - пел солист "Sex Pistols" Джон Линдон. Общество так и не отреагировало на болезненные симптомы. Оно пыталось лишь снизить температуру, а не найти причину болезни. Дешевая рабочая сила продолжала наводнять города Европы. И в результате общество получило свое закономерное повышение температуры в лице более радикальной неформальной молодежной организации бритоголовых.
   Нельзя не отметить и тот факт, что неформальной молодежной организации присущи черты страны-родоначальницы. Так хиппи во многом заимствовали индейскую культуру, а панки стали кривым зеркалом английской чопорности и консерватизма. Идея подобна семенам, всходы которых во многом зависят от почвы.
   В ряду неформальных молодежных движений толкинисты и ролевики стали исключением. Исходным толчком, без сомнения, стали книги оксфордского профессора Джона Толкина. Однако на родине писателя его идеи дальше литературных клубов не заходили. В чем же секрет? Почему идеи английского писателя нашли такую благодатную почву в России и странах СНГ?
   Первые переводы Толкина появились в России в конце 80-х годов прошлого века. Время перемен - самое тяжелое время. Может, зарождение толкинистской неформальной среды и было болезненной реакцией отечественного общества на перемены. Молодые люди, пережив крах социалистической системы, которая их воспитала, стали жить в другой стране, которая в общем-то оставалась той же самой и ничего к лучшему в ней не изменилось. Тоталитаризм сменила инфляция, преступность, безработица. Коротко говоря, хрен редьки не слаще. На глазах у молодых людей рушились все мечты. Они поняли, что ни они, ни тем более их дети, никогда не будут жить в светлом коммунистическом будущем, описанном братьями Стругацкими в романе "Полдень. XXII век". Никто из них не покорит Марс Рэя Брэдбери, потому что пустынная планета никому не нужна. У человека должна быть мечта, пусть неисполнимая, но прекрасная как свет далекой звезды. И такой мечтой стал для некоторых мир Толкина. Где ярко выражены добро и зло. Где есть место чуду и благородным героям. Где все непременно заканчивается хорошо.
   Возникнув в начале 90-х годов, движение толкинистов стало стремительно обрастать все новыми и новыми единомышленниками. В основном это были студенты ВУЗов. Книги Толкина стали тем самым фильтром, сквозь который проходила молодежь. У одних книга не вызывала никаких эмоций, другие же оставались в Средиземье навсегда. Людям, всерьез увлекшимся сказкой, показалось мало просто обсуждать с единомышленниками книги Толкина, они разработали уникальную, практически не имеющую аналогов систему ролевой игры на местности. Это своего рода "Зарница", только с более сложными правилами, где в реальных условиях отыгрываются экономическая, политическая, социальная и духовная стороны общественной жизни. Первые ролевые игры появились еще до массовой популярности книг Толкина. Подобные мероприятия проводил вместе со своим клубом "Бригантина" известный детский писатель Крапивин. Однако именно среди толкинистов ролевые игры приобрели наибольшую популярность. Одной из самых популярных игр стала ежегодно проводящаяся с 1990 года всесоюзная игра Хоббитские Игрища (ХИ).
   Если поставить толкинистов в описанную выше теорию о естественном возникновении неформальных движений, то получится, что толкинисты наиболее ярко отразили потребности сегодняшнего общества: сказка, мечта, вера в победу добра над злом, победа интеллекта и неординарности над серостью и заурядностью. Однако наше общество, к сожалению, так и не почувствовало тревожных симптомов. И толкинисты подверглись наибольшему давлению с его стороны.
   Давление это для общественности было малозаметным. Первое время в прессе о толкинистах в основном были положительные отзывы. Но, тем не менее, публикации в прессе и передачи на телевидении сыграли свою отрицательную роль. Если бы меня попросили дать совет как наиболее эффективнее разрушить толкинистскую неформальную среду, то я не нашел бы ничего лучшего, чем посоветовать уничтожить подобное общество изнутри. В отличии от многих других неформальных объединений, толкинисты являются наиболее интеллектуальными среди неформальной молодежи. Соответственно, лишение объединения духовности, придание ему обыденности, своего рода бытового характера лишило бы его силы. И с этой задачей успешно справились СМИ. Многочисленные передачи и публикации в прессе спровоцировали приход в эту неформальную среду людей недалеких, привлеченных внешней атрибутикой, но отнюдь не идеей. То, от чего бежали молодые интеллектуалы, стало в порядке вещей на сборищах толкинистов и в ролевых играх. Многие стали создавать закрытые клубы, не появлялись на массовых сборищах и в больших играх. Появилось понятие "элитарная ролевая игра", то есть игра, где ограничено количество участников и существует список лиц, не допускающихся на игру ни под каким условием.
   Когда зверь умирает, начинают слетаться стервятники. Среда толкинистов и ролевиков перестала быть уделом интеллектуальной молодежи и приняла в свои ряды людей самых разнообразных взглядов -- на толкинистов можно было смело вешать всех собак. В прессе появилось множество публикаций о толкинистах-сектантах и сатанистах, о ритуальных убийствах и самоубийствах. Апогеем этому стало закрытие сборища толкинистов в Москве в Нескучном саду. К слову сказать, многие приходили в давно уже потерявшее популярность среди "старичков" место лишь в силу многолетней привычки. Правительство Москвы лишило молодежь уже двух культовых мест: Горбушки (музыкальный развал возле ДК имени Горбунова) и Эгладора (Нескучного сада). Общество по-прежнему борется с температурой, но не с болезнью. А воспаление продолжает расти. Вспомнить хотя бы зверский разгон ОМОНом "Радуги", летнего лагеря хиппи, уже в наше, демократическое время. Стоит ли теперь удивляться массовому притоку молодежи в секты и ряды бритоголовых. Болезнь прогрессирует, продолжайте сбивать температуру в том же духе. Хотя в этом мире все слишком логично. И уж если кому-то была очень не выгодна интеллектуальная молодежь, которая помимо сказок очень хорошо разбиралась во многих вещах, в том числе и в политике, то тем же людям безусловно выгодно оболванивать молодежь и дальше, а серую массу запугивать бритоголовыми.
   События, о которых рассказывается в повести, происходили в августе 2000 года. В то время сборище в Нескучном саду еще существовало, хотя уже неминуемо саморазрушалось. Описанные "ХИ-2000: Ангельские войны" стали одной из последних массовых игр, которые, на мой взгляд, прошли более или менее успешно. Повествование будет вестись от двух персонажей. Один из них -- это я, старающийся смотреть на все беспристрастно, а другой - это мой игровой персонаж: человек в возрасте около 40 лет, живущий в Гондоре конца 3-й эпохи. Поскольку одним из основополагающих принципов ролевой игры является максимальное вживание в придуманный образ, то для персонажа, чью роль я отыгрывал, все будет происходить в реальном мире Средиземья.
   В силу того, что каждое неформальное движение имеет свой специфический разговорный язык, а персонажи игры являются прототипами героев произведений Толкина, я счел необходимом сделать комментарии к некоторым местам этого произведения. Надеюсь, они помогут читателю разобраться в некоторых тонкостях взаимоотношений в ролевой среде.
   Я заранее прошу прощения за некоторые неточности, в том числе и хронологические, поскольку все это пишется два года спустя, поэтому многое исказилось в памяти либо видится совсем не так, как было на самом деле. Все реальные и игровые имена, упомянутые в произведении, настоящие.
  
   Глава 1. Поезд в Средиземье
  
   Я еще раз выслушал напутственные слова родителей и, в который раз пообещав, что в этот раз все тоже будет хорошо, вылез из машины и направился ко входу станции метро "Комсомольская". Рюкзак приятно оттягивал плечи, я пытался вспомнить, все ли взял с собой. Еще до того как я побывал на своей самой первой игре, Джазз говорила мне, что, когда идешь по улице с огромным туристическим рюкзаком, испытываешь гордость. Я в который раз поразился правоте ее слов. Спустившись вниз на забитом до отказа эскалаторе я представил, что мне придется еще и подниматься: надо было договориться с ребятами встретиться на вокзале.
   У памятника Ленину все были давно в сборе. Лешка, он же Гарет, он же наш капитан, что-то обсуждал с Джазз и Руби и время от времени произносил свою любимую фразу: "Ну, так это замечательно". Судя по всему, он был в прекрасном настроении. Помимо Джазз, Гарета и Руби у памятника присутствовали брат Джазз, ее мама, а также парень, провожающий Руби. Мы немного пообщались, помогли друг другу надеть огромные рюкзаки и двинулись на вокзал. По дороге нам то и дело попадались товарищи с огромными рюкзаками и притороченными к ним щитами. Как потом выяснилось, это была довольно большая часть команды Рохана.
   Время еще оставалось, и мы пошли с Гаретом купить воды. Затем объявили посадку, и все стали продвигаться к поезду. Билеты мы взяли удачно: все четверо ехали рядом. Кинули вещи и вышли на улицу прощаться. Я раскурил трубку. Мать Джазз тут же начала читать мне лекцию о вреде курения. Настроение у меня было отличное, поэтому я особо обижаться не стал. Руби бурно прощалась со своим приятелем. Гарет просто стоял и всем улыбался.
   Но вот поезд тронулся, и провожающие остались по ту сторону стекла в пыльной и душной Москве. В первые минуты всем с трудом верилось, что мы наконец-то в пути. Руби решила пойти в соседний вагон и познакомиться с другими ролевиками, благо в нашем вагоне на игру, кроме нас, никто не ехал. В какой-то степени нашим невольным попутчикам повезло. Бывают случаи, когда набивается полный плацкарт нашего народа, едущего на игру или фестиваль, и песни не смолкают до утра. А у нас, кстати, даже гитары с собой не было.
   Руби вернулась довольно быстро и явно огорченная. На ее наивный вопрос "Любите ли вы хоббитов?" наши коллеги сказали, что да, особенно жареных. Как такое можно сказать девушке с огромными, словно в японском мультфильме, глазами, которая выглядела моложе своих лет, да и ощущала себя такой же, для меня осталось загадкой.
   Тем временем Гарет извлек из глубин своих многочисленных сумок пакет с домашними пирожками, что значительно подняло наше и без того хорошее настроение. Под чай с пирожками разговор, как водится, пошел по проторенной дороге. Я искреннее радовался тому факту, что наконец-то могу вдоволь наговориться с Гаретом, поскольку жизненный загруз различными траблами оставлял нам место для разговоров разве что по телефону, да и то коротких.
   Мне было трудно представить более интересного собеседника, чем Гарет. Безусловно, во многом наши взгляды не совпадали, но зато Лешка относился к литературе так же, как и я. Словно заядлые автолюбители, которым дай только поваляться под машиной и в который раз собрать и разобрать движок, мы разбирали книги не то что по винтику, а даже на еще более мелкие части. Если бы какой-нибудь автор одной из известных или не очень известных книг послушал наши рассуждения, то удивился бы, как, оказывается, глубоко и детально он разработал мир, об этом даже не подозревая. Или, скажем, какая ужасная там экономика, на фоне грандиозных сражений добра со злом.
   На этот раз мы решили для начала промыть косточки Арканару, поскольку Гарет стал утверждать, что Арканар - это вовсе не средневековье, а нечто вроде Римской империи, причем еще не завоеванной варварами. Свою защиту Гарет строил на основе экономики, и на пятом пирожке я понял, что Гарет таки формально прав, хотя все равно "Трудно быть богом" для меня всегда будет ассоциироваться исключительно со средневековьем. Потом, как всегда, прошлись по дону Рэбе, хотя мысль о том, что он вовсе не похож на кардинала Ришелье, была не нова.
   Все это время девчонки сидели и молча поглощали пирожки. Они, видимо, ждали своего часа, поскольку, какие бы темы ни обсуждались, разговор неминуемо съедет к Средиземью. В конце концов мы на ХИ ведь едем. И когда разговор плавно перешел к извечной теме борьбы добра со злом и начал цитироваться Клайв Льюис, до Средиземья оставалось уже недалеко.
  -- Нет, техническое и культурное развитие в мире, не искаженном грехопадением, абсолютно не нужно, - развивал свою мысль Гарет. - У людей все есть, они счастливы. Им абсолютно незачем улучшать технологии.
  -- Но ведь если условия жизни позволяют комфортно существовать, то у людей начинает активно развиваться искусство, а вместе с искусством совершенствуются и орудия труда, - возразил я.
  -- Не обязательно. Вспомни хотя бы каноническую "Космическую трилогию" Льюиса.
  -- А как же Валинор, ведь это фактически аналог земного рая, но там процветают ремесла? - Мне не хотелось легко сдаваться. И если Арканар для меня был вопросом не особо принципиальным, то по поводу мира без зла я имел четкие убеждения, которое продолжал отстаивать до конца.
  -- Валинор -- совсем другое дело. Туда уже проникло зло.
  -- Ты что, хочешь сказать, что Феанор начал творить сильмариллы потому, что Мелькор был неподалеку?
  -- Не совсем так.
  -- Гарет, неужели ты думаешь, что люди в мире, не искаженном первородным грехом, просто будут гулять по саду? - не унимался я.
  -- Опять же не совсем так. Понимаешь, в чем дело: в мире искаженном культура и технология являются своеобразными костылями для человечества. Они призваны помочь человеку выжить.
  -- То есть получается, что культура и технология в нашем мире являются заменителями чего-то такого, что мы и представить себе не можем?
  -- Именно, - Гарет улыбнулся и надкусил пирожок.
  -- Надо покурить и обдумать. - Я набил трубку и отправился в тамбур в гордом одиночестве. Все остальные не курили.
   Когда я пришел, Руби уже легла спать, а Джазз решилась спорить с Гаретом. Причем, как я тут же заметил, заняла мою позицию. Я уселся рядом с Джазз, и мы продолжили дискуссию.
  -- Вот какая мысль пришла мне в голову. Получается, что если технический прогресс возможен только в мире искаженном, то сам прогресс является злом.
  -- Нет. - Когда Гарет не соглашался, он всегда четко и отрывисто говорил слово "нет". - Если прогресс может существовать только в искаженном мире, то это вовсе не значит, что он есть зло. Я же тебе объяснял про костыли.
  -- Вот с костылями как раз согласиться сложно, поскольку прогресс несет как зло, так и добро. Хотя... Если отталкиваться от того, что мир искажен...
  -- По крайней мере другого мы не видели.
  -- Хочешь сказать, что мир неискаженный может существовать только теоретически... - Я замолчал, чувствуя, в какие глухие дебри мы залезли.
  -- А мне все-таки больше нравится идея мира неискаженного, - вдруг неожиданно сказала Джазз.
  -- Ладно, давайте спать, - зевая сказал Гарет.
  -- Угу, - пробурчал я и полез на верхнюю полку.
   Но несмотря на усталость мне не спалось. Несколько хороших глотков из армейской фляги, куда был заблаговременно налит "Бальзам охотничий", сна не прибавили, и я снова пошел курить.
   Когда я вернулся, все уже спали без задних ног, и мне ничего не оставалось, кроме как снова лезть на свою верхнюю полку и размышлять о жизни. Под стук колес никогда не хочется думать о чем-нибудь плохом. Я стал вспоминать первую игру этого сезона "Ангмарские войны", затем подумал о доме, но не с тоской, а просто так. Затем мои мысли незаметно перенеслись к Джазз.
   Честно говоря, я поразился тем переменам, которые коснулись Джазз, стоило ей надеть туристический прикид. Как будто та же девушка, но с ней было что-то не так. Вроде бы как повзрослела... Или нет, "повзрослела" - это совсем не то слово. Просто изменилась... И я не мог не отметить, что такая Джазз мне нравится гораздо больше.
   Познакомились мы с нею в сети. Причем не в интернете, а в старом добром Фидо. Не помню уже, что это была за эха, но точно помню, что разговор касался Перумова, которого толкинисты не жалуют за вольное продолжение "Властелина колец". Вообще-то, к слову сказать, с большинством друзей я познакомился в сети. Это кажется диким только тем, кто в сети никогда и не сидел. А для меня это вполне нормально. Я, можно сказать, в сети вырос. Десять лет. Старичок как-никак. И тем более девушку там довольно легко найти. Не будешь же на улице кричать: "Люди! Кто любит фэнтези? Давайте дружить!" Это сейчас сеть превратилась в непонятно что, а вот годика четыре назад она по дружелюбию была ничем не хуже Эгладора в начале девяностых. Впрочем, раньше все было лучше, это вам хоть ролевик, хоть интернетчик, хоть панк с Арбата скажет.
   С Джазз мы созвонились и после длительного разговора поняли, что общие знакомые, а также общие интересы у нас присутствуют. Дело было поздней осенью, поэтому проводить первую встречу по старому фидошному обычаю с пивом и на улице мы не стали, а пошли в музей. Да, представьте себе, что люди, которые слушают рок, а летом тащатся с рюкзаками на край света, еще и по музеям ходят.
   Помню, что встретились мы первый раз в метро, причем Джазз читала Фоменко и меня это сильно развеселило. Потом пошли в музей Востока, а дальше просто без цели шатались по Москве. После более близкого знакомства с Джазз я понял, что человек она подходящий и стоит поговорить с Гаретом на предмет взятия Джазз в нашу команду.
   Каждый выходные мы встречались с Джазз, ходили по музеям или просто так гуляли, разговаривали по поводу того, как нам лучше отыграть на ХИ. А однажды мы гуляли по пустому Нескучному в выходной день, обсуждали кое-что насчет ХИ, и я вдруг, сам не зная почему, сказал, что, мол, неплохо, если Джазз будет играть мою жену. Сказано это было в шутку. Но Джазз почему-то так порадовала эта идея, что на попятную было идти нельзя. Зима пролетела незаметно. С Джазз мы встречались все реже и реже. Тем более, честно говоря, у меня появилось новое увлечение женского пола. Что поделаешь, весна! Однако об обещании играть мужа и жену ни я, ни Джазз не забыли. Размышляя об этих вещах и вспоминая прошедшую зиму и весну, я сам не заметил как уснул.
   Разбудили меня звуки просыпающегося вагона. Джазз, Гарет и Руби уже встали и собирались завтракать. Недолго думая, я достал из рюкзака тормозок, полуторалитровую бутылку сидра и спустился вниз.
   Гарет подозрительно покосился на бутылку и поинтересовался, что это такое. Еще одна черта Лешкиного характера, которая мне всегда нравилась, - неистребимое любопытство, причем любопытство крайне острожное. Гарет сначала понюхал налитый мною в кружку сидр, затем сделал несколько глотков и поморщился. Судя по выражению лица, напиток ему явно не понравился. Девчонки тоже выпили немного, и большая часть напитка досталась мне. Это, конечно, был не тот самый сидр, который пили рыцари круглого стола. Тем более, если внимательно прочитать на этикетке состав напитка, можно сделать вывод, что это вовсе не сидр, а разведенный водою спирт с добавлением красителей и ароматизаторов. Однако над такими вещами мне задумываться не хотелось.
   После завтрака девчонки сели дошивать кое-что из своего прикида, а также наше знамя, Гарет же приводил в порядок диски. Помимо всяких разных кушаний и напитков, за реальные, а не игровые деньги в нашем кабаке можно будет купить произведения ролевого творчества. В общем, Гарет решил активно продвигать культуру в массы. Мне заняться было нечем. Я сначала пробовал читать, но мне почему-то не сиделось на одном месте. Я болтал то с Гаретом, то с Руби. Периодически напоминал Джазз, что она обещала вышить мне Белое Древо на рубахе и обшить ее тесьмой.
   В один из перекуров у меня произошел довольно забавный разговор с двумя цивильными людьми, ехавшими в одном вагоне с нами. Туристический прикид, длинные волосы, странные разговоры и, наконец, трубка не могли не привлечь их внимания к моей скромной персоне.
  -- Типа, трубку курить прикольно? - спросил один у меня.
  -- Угу, - ответил я.
  -- А вы вообще-то кто? Хиппи, что ли?
  -- Нет, так просто, в поход едем под Е-бург.
  -- Странные вы какие-то. Все нормальные люди в Москву стремятся, а вы из Москвы...
  -- А кто сказал, что мы нормальные? - последовал мой резонный ответ.
   После этого разговора они ко мне больше не подходили. Мало ли, вдруг мы и правда ненормальные? А я про себя в который раз посмеялся. Почему-то меня всегда и везде принимали за хиппи. Даже когда я носил балахон, где красным по черному было написано "Anarchy" и можно было догадаться, что я панк, это не спасало. Лицо у меня, что ли, такое? Правда, Гарет утверждает, что у меня самая настоящая бандитская рожа. Не знаю, не мне судить. Но факт постоянного отождествления моей личности с хиппи меня всегда забавлял.
   После обеда девчонки наконец-то закончили свое рукоделие. Своей рубахой я остался вполне доволен. Сели опять болтать. Гарет безнадежно призывал нас лечь спать, поскольку поезд должен прибыть в Е-бург ранним утром. Постепенно за разговорами Гарета и Руби одолел сон, и мы остались с Джазз. Сначала мы болтали просто так, о том о сем. Вспоминали наших любимых ролевых бардов, книжки, просто болтали всякую ерунду. Потом мне захотелось покурить, и Джазз пошла вместе со мною в тамбур.
   Поезд мчался через глухую ночь, словно сквозь опрокинутую на землю банку с черной краской. Только отсветы далеких огней да сплошная стена леса молчаливо следовали рядом с поездом. Мы стояли вдвоем в коридоре. Запах хвои, приносимый в окно ветром, опьянял сильнее, чем вино. Вагон, да и, пожалуй, весь поезд спал. Только мы, стоявшие у открытого окна, и больше никого. Никаких слов не хватало, да и не нужны были они. Мы словно две одинокие души вместе с ветром, пахнущим хвоей, вместе со стуком колес неслись через ночь. И не было ничего, и в то же время было все. И яркий свет огней, изредка слепящий глаза, и чувство дороги чуть горьковатое, но приятное на вкус. Хотелось петь и молчать. Хотелось просто взлететь. И никогда раньше я не ощущал с той поразительной ясностью, что мне хорошо, я счастлив. Счастлив беспричинно, и это счастье может длиться бесконечно долго. Наверное, каждый из живущих на Земле испытывал подобное чувство беспричинной радости и какой-то щемящей тоски. Я посмотрел в глаза Джазз и понял, что она чувствует то же самое. И мне подумалось, что так хорошо мне никогда, наверное, не будет, ведь молодость не может длиться вечно, а поезда в Средиземье ходят очень редко, и кто знает, смогу ли я повторить этот необъяснимый, беспричинный миг счастья, или же прошлое - это всегда дорога без возврата.
  
   Глава 2. Екатеринбург
  
   Спать мы с Джазз так и не легли, но никакой усталости при этом не ощущали. Проводница сообщила, что мы подъезжаем к Е-бургу. Джазз попросила переложить часть ее продуктов к нам в рюкзаки, и мы с Гаретом, естественно, согласились. Надо сказать, что поскольку мы ехали командой кабака, то всякой ерунды типа зеленого горошка и кукурузы тащили с собой немало. Разобравшись с вещами, мы стали постепенно выдвигаться в тамбур, поскольку с нашими баулами лучше всего выйти первыми.
   В Е-бург мы прибыли, когда едва стало светать, так что добраться до полигона часам к двум дня у нас были все шансы. Но до этого нам предстояло еще одно важное мероприятие: выловить Игоря, который должен приехать на поезде из другого города. Его поезд прибывал где-то через час, так что времени у нас было навалом. Оставив Руби и Гарета с вещами, мы с Джазз пошли шататься по утреннему Е-бургу. Дабы немного взбодриться после бессонной ночи, я купил себе пива.
   Привокзальная площадь поразила меня жуткой грязью. Наверное, так выглядела площадь перед Курским вокзалом в период перестройки. Свои соображения по поводу грязи я высказал вслух. Джазз начала активно защищать город.
   Но чем дальше мы отходили от вокзала, тем вокруг становилось чище. В целом город произвел на меня благоприятное впечатление. И прежде всего меня поразило необыкновенное спокойствие, притаившееся среди домов.
   С возвращением на вокзал мое безмятежное настроение улетучилось. Наш товарищ по команде Игорь на ожидаемом поезде так и не приехал. Следующие несколько часов прошли в бесполезной беготне от справочного бюро к различным поездам, шедшим этим же маршрутом. Толку это не принесло никакого. Оставалось два варианта: либо Игорь уже приехал и ждет нас на полигоне, либо он приедет завтра. Последнее было намного хуже, поскольку кому-то придется снова тащиться сюда. Второй неприятностью оказался дефицит билетов. Обратный билет до Москвы взяли только Гарету, так как ему нужно было выходить на работу. Да и то купейный. Джазз собиралась после ХИ ехать еще и на Имя Розы, и она особо не переживала. В итоге грузился только я один, а Руби даже без обратного билета оставалась такой же веселой и жизнерадостной.
   Обсудив сложившуюся ситуацию, мы начали выдвижение к автовокзалу. На месте оказалось, что подходящий автобус пойдет только через час. Я продолжал сокрушаться по поводу билетов, Джазз пыталась меня успокоить. Руби купила себе огромный чупа-чупс и начала его смачно поглощать. Глядя на это зрелище, я заразился оптимизмом и немного повеселел.
   Дорогу в автобусе помню довольно смутно. Большую ее часть я благополучно проспал. В перерывах я слушал громкий мат подвыпивших пассажиров и не менее громкие просьбы заткнуться, опять же переходящие в мат. Руби с Гаретом сидели вне поля моего зрения, а Джазз села не со мной, а с каким-то местным парнем и начала его нещадно грузить играми. Мне даже стало его немножечко жалко. Но так, самую малость. Вообще-то я очень ревнивый.
  
   Глава 3. Полигон
  
   Автобус высадил нас около плотины. Дальше предстоял долгий переход вдоль реки и преимущественно в гору. Благодаря недоразумению с Игорем, этот путь нам пришлось преодолевать по самому пеклу. Но, несмотря на тяжесть нашей поклажи -- помимо рюкзаков у нас с Гаретом в руках было еще по тяжеленной сумке с продуктами, -- дорога приносила огромное удовольствие. Тропинка тянулась между рекой и высоким склоном, поросшим лесом. Очень хотелось остановиться и искупаться, но мы продолжали идти дальше. Еще издали мы заметили крепость, находившуюся на возвышенности. Сначала мы решили, что это Минас Тирит, столица нашего славного Гондора, однако позже выяснили, что это город Дол Амрот, столица дружественного нам княжества. По дороге мы то и дело встречали наших: таких же, как мы, только идущих на полигон, или беззаботно гулявший народ, заехавший раньше. Поднявшись на возвышенность и осмотрев живописные окрестности, мы стали спускаться вниз, тем самым все больше углубляясь на территорию полигона.
   Поняв, что уже надо определяться с местом для лагеря, мы сделали привал. Гарет отправился искать мастерятник, то бишь лагерь мастеров, а мы пили воду из ручья и вообще наслаждались жизнью. Мимо нас то и дело проходил народ, заезжающий на игру. Мы со всеми знакомились, узнавали, из каких они городов. А затем мы увидели двух гномов. То, что это были гномы, понятно было каждому, потому что ни один нормальный человек не станет разгуливать по жаре в кольчуге, тем более, что игра начнется только через два дня. Гномы поздоровались и хотели было ретироваться, но не тут-то было. Их заметила Руби.
  -- Вы гномы? - восторженно спросила она.
  -- Угу, - пробурчал один из них.
  -- Как здорово!
   После этого Руби подскочила к гномам, стала ощупывать их на предмет реальности, дергать за колечки кольчуги. Гномы были явно польщены фактом такого пристального внимания к своим персонам и улыбались.
   Наконец-то вернулся Гарет, да еще и не один. Вместе с ним был Игорь! Все вздохнули с облегчением, особенно Джазз, которая уже настроилась на завтрашнюю поездку в Е-бург. Оказывается, Игорь приехал на день раньше. Как доехать до полигона, он не знал, поэтому прибился к кому-то из наших, благо опознать их на вокзале не составило труда. День прокантовался в мастерятнике, где и был обнаружен Гаретом.
   Обрадованный такой новостью, я решил-таки позвонить домой. Включив мобильник, я попытался настроиться на одну из местных станций. Никаких результатов это не дало. Тогда я решил слазить на возвышенность...
   Я стоял на высоком холме. Где-то внизу несла свои воды синяя река, а по берегам зеленел лес. Я еще раз посмотрел на экран мобильника и улыбнулся. Какая здесь связь? Мы же в Средиземье...
   Идти дальше было легче, потому что часть груза взвалил на свои плечи Игорь. Осталось найти место для лагеря, и оно нашлось довольно быстро. Мы встали прямо напротив ворот Минас Тирита. Естественно, напротив воображаемых ворот, поскольку сами минастиритцы к постройке еще толком не приступили.
   Место было выбрано отлично. Сам наш лагерь стоял в лесочке, тут же неподалеку был родник, столики таверны поставим на опушке... Передохнув, мы начали обустраивать лагерь.
   Палатки располагали с таким расчетом, чтобы хватило место томичам, которые должны были приехать ближе к вечеру. Мы с Джазз взялись ставить мою здоровенную четырехместную палатку. Причем каждый из нас был абсолютно уверен в том, что другой только мешает процессу.
   После того, как в лагере был наведен порядок, я принялся готовить ужин. Гарет умчался опять куда-то в сторону мастерятника, а мы сидели вокруг костра и ждали, пока сварится гречневая каша, коей я зарядил целый котелок, ибо ожидался наплыв голодных томичей.
   Когда я уже выпил чуть-чуть "Охотничьей настойки" и активно закусывал гречневой кашей с тушенкой, в лагерь ворвалась незнакомая девушка. Вообще-то, ворвалась -- это не то слово. Она влетела как вихрь, так что я даже не понял произнесенного скороговоркой вопроса: "Это команда кабака?" Прожевав кашу, я уже собирался ответить, но девушка издала победный крик и кинулась куда-то в сторону. Продолжая неторопливое поглощение ужина, я обернулся. Девушка висела на шее у Гарета, чему тот был весьма доволен:
  -- Познакомьтесь с Эстерой, капитаном томской части нашей команды.
   С первых минут знакомства с Эстерой я уловил какую-то странную, необъяснимую схожесть Эстеры и Гарета. Может, все дело было в похожей манере говорить, каких-то специфических словечках. Я так и не смог понять. Своими соображениями я поделился с Джазз, на что она лишь вдохнула, посетовав: жаль, что два таких хороших человека живут в разных городах.
   Тем временем Эстера привела всю свою команду, которая спешно начала ставиться лагерем. Мы потихоньку стали знакомиться. В первую очередь мне примелькался Змей, длинноволосый, очень высокий парень чуть постарше меня. Еще в команде присутствовал вечно задумчивый Илья, которого я тут же назвал Философом, и молчаливый парень Дима с двумя сестрами -- Любой и Таней. Мое знакомство с людьми проходит обычно так: они мне сразу нравятся или не нравятся вовсе. Эти люди никакой антипатии у меня не вызвали. А когда они стали активно нахваливать кашу моего приготовления, то их рейтинг в моих глазах повысился в несколько раз.
   Гарет достал заначенные для подобного случая две бутылки вина, и мы их тут же распили. Затем Гарет и вся честная компания отправились купаться. В лагере остались только мы с Джазз. Я, как водится, начал ворчать о том, что они ушли и оставили всю работу мне, а уже темнело. Еще полчаса, и вообще ничего не будет видно. Джазз со мной соглашалась.
   Неожиданно в лагере появился незнакомый человек. Оказалось, это старый приятель Джазз, которого она знает по играм несколько лет. Мы накормили человека, вернее - гнома, чему он был рад. Затем они с Джазз стали обсуждать каких-то общих знакомых, неизвестных мне, а я поначалу пытался что-нибудь делать, но, поскольку уже ничего не было видно, плюнул и просто сидел у костра.
   Громко шумя, подошла искупавшаяся часть команды. Лица у всех были довольные и абсолютно беззаботные. Честно говоря, меня охватила еще большая досада, что они так беспечно бросили все дела на нас. Говорить что-то мне показалось бесполезным, и я просто предложил Джазз тоже сходить искупаться.
   Когда мы вышли из леса, окончательно стемнело. Небо светилось миллиардами разноцветных огоньков. Стоило остановить взгляд на небе хотя бы на несколько секунд, как тут же начинала кружиться голова. Такого количества звезд я не видел больше нигде и никогда. На Урал стоило съездить хотя бы для того, чтобы посмотреть на ночное небо.
   Мы шли через ночь. Где-то виднелись огни костров, слышались голоса. Мне казалось, что мы попали в какой-то другой мир. Что нет ни городов, ни железных дорог, ни самолетов. Ничего нет. Есть только лес, поле, ослепительное звездное небо и кто-то, идущий рядом с тобой. Оказывается, так мало человеку нужно для счастья. Всего лишь кусок настоящего звездного неба и возможность понять, осознать свое счастье.
   Купаться в сторону Дол Амрота мы не пошли -- там был очень крутой спуск. Решили искупаться возле мастерятника. Но когда мы подошли ближе к воде, то услышали плеск воды и крики. Судя по всему, народу там было предостаточно, поэтому наше купание было отложено до завтра. Какое-то время мы просто молча сидели. Слова казались абсолютно не нужными. Затем решили идти в лагерь, поскольку завтра придется рано вставать и заниматься строяком.
   По дороге к лагерю у костра минастиритцев мы услышали знакомый голос. Лорку было трудно с кем-либо перепутать. Я начал уговаривать Джазз пойти послушать. Джазз по непонятной причине заупрямилась. Может быть, просто устала. Однако Лорку мне хотелось послушать очень сильно. Тем более вживую я ее не слышал ни разу. Джазз отправилась спать, и я пошел один.
   К сожалению, мне удалось услышать только пару песен. Затем завязалась беседа об игре. Лорка, она же главмастер игры, рассказывала про концепцию дерева Мелкина.
   В одном из его рассказов говорится о художнике, который всю жизнь рисовал дерево, уделяя слишком много времени деталям, и в итоге вокруг одного дерева вырос целый мир. Дерево Мелкина - это символ идеального воплощения мечты творческого человека. Согласно концепции игры, оно должно было объединить все произведения Толкина, а также всех персонажей, отыгрываемых на игре. Сама же Лорка, помимо функции главмастера, играла художника, сидящего под деревом и как бы рисующего саму игру.
   Вдруг кто-то сказал, что ему все это в принципе по фигу и его больше волнуют правила по боевке. Безусловно, знать, сколько очков дает тебе броня, очень важно, только вот Лорка сейчас рассказывала действительно об очень важных вещах, причем важных не столько для игры, сколько для жизни.
   Не знаю, обиделась Лорка или нет, во всяком случае она как-то слишком быстро засобиралась и ушла. Из посиделок среди команды Минас Тирита мне также запомнился приход представителя темного блока. Как впоследствии выяснилось, это был один из назгулов. Произнося длинный монолог, он, видно, пытался отработать концепцию темных. Речь его была вполне логичной, к тому же оказалась весьма полезной для меня как игрока.
   Вообще вся идея игры "ХИ-2000: Ангельские войны" по своему духу соответствовала книгам Толкина как никакая другая. Темные и светлые здесь были мастерскими силами, а люди, как и в реальной жизни, были изначально нейтральными. Силы Мордора соответствовали демоническим силам, а эльфы ангельским. Задача каждой из сил была перетянуть людей на свою сторону, причем каждый должен использовать в игре соответствующие методы.
   Темный рассуждал о величии человека, о его будущем, которое несомненно будет блистательным, если из Средиземья исчезнут эльфы, которое во всем и виноваты, умаляя роль людей и всячески мешая им развиваться. С одной стороны, подобные речи должны были вызывать в человеке гордыню, с другой - ненависть, то есть пробудить в человеке сразу две отрицательные черты. Слова о человеколюбии темных и величии человеческой расы почему-то вызвали у меня ассоциации с фашисткой Германией.
   После того как темный наконец-то высказался, все еще немного посидели, попели песни, а потом стали расходиться. Я тоже направился к своему лагерю, с трудом найдя дорогу в абсолютной темноте. Когда я пришел, наш лагерь уже спал. Мне еще долго не спалось. Я сидел в полной темноте у входа в палатку, выпил немного из фляги и покурил, но сон так и не шел. Но когда я забрался в палатку, то тут же уснул.
  
  
   Глава 4. Перед игрой
  
  
   Разбудили меня очень рано. За день перед игрой предстояло сделать очень многое. От общего строяка, связанного с установкой столов, я отмазался под очень благовидным предлогом. Выгребная яма была нужна. И ее рытьем я прозанимался практический весь день. Когда становилось скучно, я звал к себе Джазз или Эстеру в качестве моральной поддержки. Пока я копал, мы болтали, или они пели песни под гитару. Джазз своих песен не сочиняла, но зато знала почти все известные в нашей среде. Эстера пела свои, в основном на скандинавскую тематику. Собеседником она оказалась тоже неплохим, рассказывала, как обстоят дела с движением в Томске. К тому же Эстера оказалась человеком весьма начитанным, так что с ней можно было о многом поговорить. В одной из бесед, которая проходила намного позже, выяснилось, что Эстера знакома и с моим творчеством, что было приятно. Кстати, благодаря нашим с ней разговорам я впоследствии изменил концовку в рассказе "Любовь сильнее", за что ей огромное спасибо.
   Периодически приходил Гарет и ругался, что я отвлекаю людей от строяка. На что я резонно отвечал, что под музыку копание выгребной ямы идет гораздо быстрее. Но тем не менее периодически мне приходилось копать в гордом одиночестве. Туалет в итоге получился отличный, с ширмой, которая даже закрывалась на крючок. Люди из других команд вежливо интересовались, что символизирует это постройка. На что мы беспечно отвечали, что это всего лишь туалет "типа сортир". После этого мы обнаружили, что наш туалет стали посещать соседи.
   Весь день был заполнен суетой. Походами в мастерятник за едой для кабака и регистрацией. Говорят, что на игре было больше восьмисот человек. Это если считать официально зарегистрировавшихся, то есть уплативших взнос и заполнивших анкету со своими данными. На всю команду у нас был только один меч, да и то мой. Но его все равно необходимо было зачиповать, то есть зарегистрировать. Вообще чипом на игре называется бумажка, обозначающая какой-либо предмет. Чип на мече обозначал сам меч, а еще есть чипы на железо, золото и так далее.
   Однако сама чиповка оружия была одним из самых слабых мест в игре. На ХИ-2000 отыгрывалось старение оружия, а это значит, что чипы на него нужно было покупать за игровые деньги, что означало его перековку. Если при первоначальной чиповке мастер хоть как-то ограничивал попадание на игру откровенно опасного оружия, то в процессе игры чип можно было навесить на что угодно. Не знаю, как повлиял оборот чипов на экономику, но следствием подобного хода явилось появление на игре оружия явно опасного или абсолютно неантуражного. Я уже молчу про кольчуги, сделанные из алюминиевых колец в кулак диаметром. Если и так на игре очень сложно контролировать оружие, должна была быть одна-единственная чиповка "допущено к игре", проводимая только мастерами.
   Между походами за провизией в мастерятник и возведением столов мы с Джазз успели-таки выгадать время и сходить искупаться. Во второй половине дня все начали собираться на парад, то есть на общий сбор всех команд перед игрой. Тут произошла неприятность. Нужно было кому-то оставаться в лагере и не идти на парад, и этим кем-то должен быть именно я. Оказалось, что большая часть команды на играх толком не была. Кроме меня, Гарета, Эстера и Джазз. Эстера с Гаретом отпадали как капитаны. А оставлять девчонку без парада - это значит испортить ей всю игру, лишив возможности покрасоваться в нарядах. Я прекрасно понимал, что лагерь оставлять без присмотра нельзя, однако было жутко обидно оставаться одному. Но идти наперекор решению капитана было еще хуже. В силу мягкости характера и природной уступчивости Гарету и так приходилось тяжело с управлением. Все, что я мог сказать: "Я подчиняюсь капитану". Я даже не стал переодеваться в прикид, поскольку работа еще оставалась, а пачкать игровую одежду раньше времени не хотелось. Никто не застрахован от глупости, и теперь я понимаю, что не надо мне было особо суетиться, тем более что и так ничего изменить было нельзя.
   Чтобы разрядить обстановку, я предложил команде сфотографироваться. Народ после долгих сборов отправился на парад, а я решил не терять времени даром и еще раз поесть да хоть чуть-чуть убрать обиду содержимым фляги и трубкой.
   С парада команда вернулась довольная, однако работы предстояло еще очень много, поэтому все поснимали игровые прикиды и одели цивильную одежду. Завтра с утра уже начиналась игра, а таверну пока открывать было рано. Решено было придумать хорошую игровую отмазку. Ничего умнее, чем то, что таверну разгромили пьяные гномы, мы не придумали.
   За ужином решили прогнать все квенты, то есть наши легенды на игру, поскольку мы и томичи все еще довольно смутно представляли, кто кого будет играть. В темноте, при свете костра обстановка как раз располагала к подобному разговору.
   Первыми свою квенту рассказали Гарет и Эстера. Персонажа Гарета звали Ородрет Усатый. Усатый - потому что по жизни Лешка очень гордился своими усами. Он был старшим сыном кабатчика и унаследовал его дело. Эстера была его женой и звали ее по игре Эленриэль. Потом дошла очередь до нас с Джазз. Наша квента была проработана хорошо, правда вместо оговоренных тридцати я сказал, что по игре мне будет сорок, что постоянно вызывало путаницу в процессе игры, поскольку Раэнриль, персонаж Джазз, не очень-то хотела прибавлять себе еще десяток. История моего персонажа была проста. Будучи младшим сыном кабатчика, он дело не наследовал, поэтому долгое время провел в сомнительных странствиях с криминальным оттенком. В одном из таких странствий он угодил в лапы к оркам, и если бы не чудо, то точно бы погиб. После этой переделки вернулся домой и тут же поступил на службу в стражу Минас Тирита, женился на дочери одного из сослуживцев и оставил военную службу. Раэнриль по квенте должна быть образованнее и гораздо разумнее меня, а характер моего персонажа во многом должен соответствовать моему собственному. Имя я себе выбрал на эльфийском, поскольку, как я вычитал у Толкина, гондорцы часто брали себе имена на эльфийском языке. Не особо утруждаясь, я выбрал имя Фион, что означает "ястреб".
   Дальше выяснилось, что у нас в команде целых два хоббита. И если квента Руби была довольно убедительной - ее подобрал в младенчестве Ородрет, то квента Змея была явно с натяжкой. Трудно себе представить хоббита, который слонялся бы по разным городам и наконец осел в нашей таверне. Ведь хоббиты - народ домоседов. Илья тоже выбрал себе непростую роль философа с явно буддистским закосом. В рамках Средиземья, где все делилось на черное и белое, сохранять буддистское мировоззрение тяжело. Что касается Игоря, то он был учеником Ородрета, а Дима с двумя сестрами были какой-то дальней родней и тоже работали в таверне. После того, как все рассказали о себе, Гарет начал грузить новичков тем, как входят в роль, внутрикомандной игрой и прочей ерундой. Мы со Змеем в качестве наглядного примера сделали пятиминутный отыгрыш на тему того, как получилось, что гномы разгромили таверну. Суть заключалось в том, что гномов разозлили мы с ним. Получилось весело и народ проникся. Все дружно пообещали избегать неигрового базара, хотя в таверне это будет сложно. Затем все разошлись спать.
  
   Глава 5. Таверна
  
   Разбудили меня опять очень рано. Игра уже началась, а таверна до сих пор не была готова. Позавтракав, мы пошли доделывать столы. Параллельно мне приходилось входить в роль и объяснять посетителям, что таверна закрыта на ремонт. Однако байка про пьяных гномов особого успеха не имела. Многие еще не вошли как следует в роль и удивлялись, когда это гномы успели так повеселиться. Тогда я тоже выходил из роли и объяснял, что это были воображаемые гномы.
   После обеда таверна была готова к открытию. Все переоделись в игровые прикиды и стали ждать первых посетителей. Я тоже оделся в игровой прикид. Оставалась самая малость - войти в роль. У каждого для этого существуют свои приемы. Лично я предпочитаю делать это так же быстро, как прыгать с разбегу в воду.
  
   Утро выдалось очень хлопотным. Жена подняла меня ни свет, ни заря. Голова гудела как пустой пивной бочонок. Я с трудом припоминал события вчерашнего вечера. Полная таверна гномов, а Змей, которому вообще лучше не наливать, набрался до невменяемого состояния. Нет, я, конечно, тоже выпил немало. Но я же не лез к гномам с дурацкими вопросами. А потом началась эта глупая драка. А все Змей. Кто тянул его за язык крикнуть: "Барук назад!" Я все понимаю, понимаю и Змея, который хотел на гномском языке крикнуть "Топоры гномов!", их клич и вечный тост, вроде нашего "Ну, будем!". Только вместо "казад", заплетающийся хоббичий язык ляпнул "назад". Гномы вообще потом утверждали, что Змей крикнул "барук в зад". Но это все отмазки гномов, чтобы не возмещать ущерб.
   В итоге полночи мы со Змеем отсиживались в кустах, пока гномы не успокоились и не отправились восвояси. Итогом глупости Змея стало несколько сломанных скамеек и столов. Змею, как у нас в таверне водится, ничего не было. Вон скамейку чинит и насвистывает себе песенку. А мне досталось по полной программе. Сначала от брата, затем от жены. Потом ото всех сразу. И главное, в чем меня обвиняют, что споил Змея, так сказать, не уследил за младшим товарищем. Я что, нянька ему?
   Я вздохнул и, раскурив трубку, стал оглядываться по сторонам. Да если разобраться - ничего страшного-то в общем и не случилось. А столы все равно надо ремонтировать.
   Женушка тут же увидела, что я стою без дела, и начала читать нотацию. Я резонно ответил, что ничего не намерен делать, пока не поем. Узнав, что завтрак будет нескоро, я направился к двери, стараясь не обращать внимания на окрики своей любимой.
   Я сел на пороге таверны и заново набил трубку. Знамя с изображением семи разноцветных кубков лениво полоскало по ветру. Взгляд устремился к городским воротам. Мост был опущен, и по нему туда-сюда сновал разнообразный народ. Удивительно, что никто не замечает перемен. Еще несколько лет назад увидеть гнома вблизи столицы было большой редкостью. Теперь же они шляются здесь, да еще и вооруженные до зубов. Таверне-то, конечно, прибыль немалая, особенно от продажи пива. Но толпы гномов, которые в былые времена из своих рудников и носа не высовывали, не сулили ничего хорошего.
   Я уж и не говорю про обычных людей. Всяких бродяг с большой дороги за последние месяцы здесь перебывало немало. Лица у всех какие-то угрюмые. Все, конечно же, при оружии. Разве такое было в прежние времена? А теперь еще и эльфы повадились. Раньше я их сам сказкой считал, пока случай вместе не свел. Давно это было, я еще молодой был. В эту историю мало кто тогда поверил. А сейчас эльфы, что кузнецы с соседней улицы, в нашей таверне обедают. Мой братец, добрая душа, еще и кормит их бесплатно. Говорит, что у эльфов денег нет. Делает он, конечно, правильно. Окромя эльфов в нашем сером мире никаких чудес больше не осталось. Да и те уходят куда-то и не возвращаются. Люди говорят, что они на корабли садятся и в свою волшебную страну уплывают, о которой в легендах говорится. Чего это, спрашивается, эльфам на месте не сидится? Вот и я о том же. Вы уж поверьте мне, за свои сорок лет много чего перевидал. Воевать будут, только вот кто и с кем - пока не ясно.
   После завтрака открыли таверну. Народу сразу навалилась целая толпа. Наши только успевали еду да пиво подносить - и как это в людей столько помещается. Немного поболтав с женой и братцем, я поплелся открывать свою комнатушку с надписью "Лавка законника". Хоть большую часть своей жизни я по лесам шатался да с разными лихими людьми дружбу водил, но грамоте еще с детства обучен был и законы гондорские знал неплохо. Вот когда надоело мне приключения искать, а служба в страже нашей доблестной грозила совсем здоровье от пьянства испортить, я вот такое маленькое дельце и открыл у братца под боком. Пара человек придет в день - и то хорошо. Кому совет дать по законам нашим, королями древности составленным, кому сделку заверить или письмо помочь составить. Все я.
   Однако сегодня день явно не задался. Посетителей не было, и я собирался уже закрывать лавку, когда ко мне зашел братец и сообщил, что пришли два фарамировца и хотят что-то у меня спросить. Дружина Фарамира была народом шумным, но дело свое знала. Лихие люди, а тем паче орки, за версту обходили их заставку. Правда, сами фарамировцы, когда напивались, были едва ли лучше гномов. Но то ведь свои, местные гуляки.
   Когда воины начали излагать суть дела, я еле сдерживался от смеха. До чего мы докатились в наше серое время! Два потомственных гондорца выспрашивают у меня подробности свадебного обряда своей же родной страны. Нет, я, конечно, все понимаю. Что времена уже не те, что династия королей давно уже сгинула, что завяло Белое Древо на дворцовой площади, но идти и узнавать особенности священного обряда у законника... Да-а... Я им, конечно, растолковал, кое-что из манускрипта почитал. Парни вроде остались довольны. Тем более, что плату я с них взял чисто символическую. Все равно ведь свадьбу к нам придут отмечать.
   Солнце клонилось к закату. Очередной день, похожий на все остальные, подходил к концу. А на меня накатила какая-то странная, необъяснимая тоска. Я сидел на пороге таверны, курил трубку и смотрел, как по дороге тащится обоз с провиантом. Мне вдруг стало жутко обидно от мысли, что моя жизнь так и пройдет здесь, серо и обыденно, а все яркие события останутся где-то в стороне.
  
   Игра поначалу проходила довольно скучно. Приходили посетители в таверну, ели, пили, рассказывали всякие сплетни. Только и успевали за ними убирать. Рутину скрасило два события: появление хоббитов, которые на доске объявлений повесили свою газету, надо признать - прикольную, а потом почтовой службы, обещавшей доставить письма куда угодно. Подобное было для меня в новинку. Чтобы немного разнообразить жизнь, мы решили сходить с Джазз в поселок неподалеку. Тем более я все-таки хотел дозвониться до Москвы, раз вышел такой облом с телефоном. Дабы не провоцировать местное население, мы переоделись в цивильную одежду и пошли.
   Поселок был совсем маленьким. Пара улиц, почта, несколько магазинов и все. Игры здесь проводились уже не первый сезон, поэтому местные жители давно привыкли к странному народу. По дороге мы неоднократно встречали наших, разгуливающих по поселку в игровых прикидах. Особенно впечатляли девушки в средневековых платьях на фоне сельпо. Единственные, кто был рад присутствию ролевиков в поселке, так это продавцы магазинов. Во время игр им удавалось перевыполнить план в несколько раз.
   До Москвы мы дозвонились быстро. Хорошо, что мои не волновались. Папа, как человек проницательный, естественно, предвидел облом с телефоном и успокоил маму. Я продиктовал им несколько телефонов наших, чтобы они обзвонили родителей. По дороге я купил себе бутылку пива и шоколадку для Джазз, дабы скрасить нам обоим тяжелые будни в таверне. Быть в команде кабака оказалось не таким уж простым делом, особенно для девчонок, которые только и делали, что готовили и убирали.
   Ближе к вечеру мы гуляли близ таверны, любовались огнями, освещающими Дол Амрот. Однако сходить туда мне так и не удалось...
  
   Глава 6. Тени сгущаются
  
   То, что где-то неподалеку происходит что-то странное, было понятно еще с утра. Ворота столицы были заперты, на стенах удвоены караулы. Мне как бывшему минастиритскому стражнику это говорило больше, чем остальным.
   Свою контору я решил сегодня не открывать. Сидел прямо в таверне, за одним из столиков и смотрел по сторонам. Посетителей было немного, да и те, поев, спешили покинуть таверну.
   Момент, когда в двери таверны с улицы влетела жена, я запомнил на всю жизнь. У нее было такое лицо, словно она увидела горящую столицу. Однако мое предположение было недалеко от истины.
  -- Дол Амрот осажден!
  -- Кем? - Представить, что хорошо укрепленный город соседнего княжества обложили за несколько часов, было очень трудно.
  -- Темные, и говорят еще - харадцы.
  -- Южане? - Вот этого как раз и можно было ожидать. - Много?
  -- Люди говорят - много, и с ними назгулы.
  -- Улари, призраки кольца? - Я не поверил своим ушам.
  -- Думаешь, город выстоит? - спросила меня жена.
  -- Мне откуда знать, - не очень дружелюбно буркнул я и отправился к себе в контору.
   Меч лежал на дне сундука. Сколько же лет я его не доставал, а теперь, видно, придется. Немного почистить, и старый друг вновь будет готов послужить мне. Я бережно вытащил перевязь с мечом и, положив на стол, раскурил трубку.
   Наместник ополчение собирать не будет. Это может вызвать панику. Возможно, пошлют гонца в Рохан. Хотя трудно сказать, что будет дальше, пока не выяснится, что же там произошло на самом деле. Возможно, это всего лишь обычный набег харадцев или умбарских пиратов. У страха глаза велики, вот и придумывают ужастики про призраков кольца. Да, границы нынче неспокойны. Но Мордор далеко. Для многих это всего лишь символ страха. Что ж, посмотрим.
  
   Дверь в мою контору открыла жена. Ее не удивило даже, что я достал из сундука оружие.
  -- Город взят, князь погиб при штурме, большая часть войска тоже... - В глазах жены стоял такой ужас, что мне стало не по себе. А потом она заплакала...
  
   Она плакала по жизни. Струйки слез текли по ее раскрасневшимся щекам. Джазз закрыла лицо руками и побежала в сторону палаток. Я подумал, что это срыв. Так иногда бывает. Особенно в начале игры. Может быть, и я в чем-то был виноват? Не к месту сказанное слово или что-нибудь в этом роде. Я побежал за ней. Остановившись у нашей палатки, я прислушался. Джазз всхлипывала и что-то невнятно бормотала. Я залез внутрь.
   Она лежала, уткнувшись лицом в спальник. Я наклонился и, легонько дотронувшись до плеча, позвал ее.
  -- Джазз, все нормально. Прости, если я тебя чем-то обидел. Все нормально.
   Джазз перестала плакать и повернулась ко мне. Лицо у нее было опухшее от слез, но взгляд совершенно серьезный.
  -- Кто такая Джазз?
  -- Джазз - это ты. - Я не сразу врубился.
  -- Меня зовут Раэнриль. Ты понимаешь, что Дол Амрот взят, враги подступают к нашему порогу, а ты зовешь жену чужим именем?
  -- Я... Прости, Раэнриль. Я оговорился. - Я настолько опешил, что не знал, что и говорить дальше.
  -- Оставь меня одну, - сказала Джазз, которая теперь была Раэнриль, и снова заплакала.
   Когда я вышел из палатки, то увидел Гарета, Эстеру и Руби.
  -- Что с ней? - спросила Эстера.
  -- Она плачет, - ответил я и добавил чуть тише: - По игре плачет, а я не знаю, что делать...
  -- Ну, так она вжилась в образ. Что ж ты хочешь? - ответил Гарет.
  -- Но ведь это как-то неправильно... - Я с трудом подбирал слова. - Гарет, ты пойми - она ведь по-настоящему плачет. У нее слезы текут, она не притворяется.
   Гарет ничего не ответил. Он посмотрел на меня и отправился в зал таверны.
  -- Что мне делать, Эстера? - спросил я. - Я чувствую себя как-то паршиво. Ведь так можно сломаться. Это уже не игра.
  -- Иди к Гарету, мы с Руби ее успокоим. Вы, мужики, ничего в женщинах не понимаете.
   Я вздохнул и поплелся вслед за Гаретом, с каждым шагом снова погружаясь в игру.
  
   Я стоял у ворот таверны и смотрел на унылую вереницу беженцев, бредущих по тракту. Я всегда считал самым несправедливым в жизни те беды, когда ты никак не можешь помочь. Я смотрел на угрюмые лица людей, которые еще вчера жили в одном из самых красивых городов, а теперь лишились всего. Иногда мне приходила в голову мысль, что тем, кто погиб, защищая город, повезло больше. Однако я старался гнать эти мысли куда подальше.
   Несмотря на столь прискорбные обстоятельства, наша таверна продолжала работать. Народу приходило немало. Все чаще стали появляться роханцы. По древнему договору конунг Рохана обещал оказывать военную помощь Гондору. В столице собиралось все больше и больше вооруженных людей. Не нужно быть военным человеком, чтобы понять: грядет поход на Дол Амрот.
   Между тем недавние трагические события обрастали все новыми зловещими подробностями. Очевидцы утверждали, что среди атакующих были орки, что само по себе уже говорило о многом. Уцелевшие защитники рассказывали, что во время штурма у стен появились несколько всадников, одетых в черное, с закрытыми лицами. А с ними пришел непреодолимый, почти животный страх. Воины бросали оружие, падали словно оглушенные и в бессилии скребли руками землю, будто пытаясь зарыться в нее.
   Не нужно быть гениальным полководцем, чтобы захватить город, где большая часть воинов была парализована непонятным заклятьем. А потом пришла тень. Черные клубы мрака непроницаемой завесой скрывали вражеское войско, так что у защитников не было возможности даже как следует разглядеть противника.
   Когда завязался бой внутри города, впереди всех на черных лошадях ехали те самые всадники, и ни у кого не осталось сомнений по поводу того, кто они такие. Многие пытались стрелять в них, сразить копьем или мечом. Но стрелы отскакивали от них словно заколдованные, а меч не оставлял никаких следов на черных плащах. Некоторые из тех, кому удалось увидеть назгулов вблизи, заболевали какой-то странной болезнью, похожей на лихорадку, а потом умирали в течение суток.
  
   Захват Дол Амрота был настоящим шоком для всех игроков. Особенно было обидно за команду Дол Амрота, поскольку это была одна из самых лучших команд на игре. Во всяком случае такое мнение сложилось не только у меня. Я уже не говорю о подготовке команды, отличном прикиде и прочих достоинствах. Естественно, взять Дол Амрот военной силой было маловероятно. Однако на игре назгулы обладали почти что неисчерпаемыми возможностями, поэтому можно сказать, что город захватили благодаря им.
   Безусловно, это событие расшевелило вялотекущую игру, придало ей некоторый накал. Однако многие забыли, что концепция игры была не совсем обычной, поэтому стандартные игровые решения здесь были малоэффективны. По этой причине многочисленные попытки вернуть Дол Амрот не увенчались успехом. При первой же попытке погибло довольно много народу, но ощутимых результатов это не принесло, поскольку назгулы могли легко остановить любое войско. Всех стал волновать только один вопрос - как найти управу на призраков кольца.
  
   Удивительно, как люди быстро привыкают к переменам. Еще совсем недавно все оплакивали защитников Дол Амрота, а теперь смирились с тем, что за рекой находится вражеская крепость. Захваченную территорию занимали в основном харадцы. Ходили слухи, что в крепости есть небольшой отряд орков, но это были всего лишь слухи. Назгулы время от времени появлялись там, но поскольку Гондор не предпринимал никаких военных действий, они тоже, казалось бы, утихли.
   Таверна продолжала работать, а вместе с ней и моя скромная контора. Война не прибавила мне клиентов, однако кое-какие дела я все-таки ухитрялся проворачивать. В последнее время все чаще в нашей таверне можно было встретить южан. Одетые в пестрые одежды, говорящие со странным акцентом, они давно уже перестали быть чем-то необычным.
   Никто не запрещал харадцам пересекать границу реки и приходить торговать, тем более, что они привозили редкие товары: пряности, шелка, изделия из бивней мумака.
   На границе то и дело вспыхивали стычки с расплодившимися бандами и нередко среди убитых разбойников находили харадцев. Однако власти южан открещивались от подобных соплеменников.
   Казалось, сами южане не имеют никакого отношения к Мордору, тем более что они всячески уклонялись от разговоров на эту тему. Но однажды произошел случай, который в корне изменил мою дальнейшую судьбу.
   Я по своему обыкновению сидел у себя в конторе и разбирал кое-какие бумаги, когда ко мне пришел брат, а вместе с ним какой-то харадец. Судя по одежде, человек этот был весьма богат. Вместе с южанином в мою небольшую комнату набилось несколько вооруженных харадцев, скорее всего - его телохранителей.
  -- Мне кабатчик сказал, что ты тут самый грамотный будешь, - начал издалека харадец, - законы знаешь, обычаи, древностями интересуешься.
  -- Да, - усмехнулся я, оглядывая полки со свитками.
  -- Есть у меня один хороший знакомый, который хочет продать старинный манускрипт, и я подумал, что тебя это заинтересует.
  -- А что за манускрипт?
  -- Очень древний, очень!
  -- Ценность документа в его содержании, - заметил я.
  -- В этом документе говорится о назгулах, - понизив тон, сказал харадец и заговорщически подмигнул.
  -- О назгулах и так уже немало легенд. В нашей библиотеке их собрано предостаточно. Одной легендой больше, одной меньше... - Я старался быть невозмутимым.
  -- В этом документе говорится, как можно бороться с назгулами.
  -- Что ж, любопытно... - Я изо всех сил старался сохранить равнодушное выражение лица. - А взглянуть на него можно?
  -- У меня нет его с собой, но если тебя заинтересует мое предложение, то я буду здесь через неделю.
  -- А сколько это документ будет стоить?
   Харадец заломил такую цену, что я чуть со стула не рухнул. Даже мой зажиточный братец вряд ли мог достать из заначки столько золота. Я хотел было отказаться, но вдруг вспомнил, что знаю кое-кого в столице, кто явно заинтересовался бы подобным документом. Я пообещал харадцу, что подумаю и, проводив его до дверей таверны, тут же отправился в Минас Тирит.
  
   Давненько я не прибегал к старым связям, налаженным еще во время службы в городской страже. Мне повезло, и я быстро вышел на нужных мне людей. Видать, назгулами занимались на самом высоком уровне, так что я не удивился тому, что меня пожелал принять сам министр безопасности.
   Помогать родной стране - священный долг каждого, однако если при этом можно еще и заработать, то такую возможность тоже упускать нельзя. Я прекрасно понимал, что любые сведения о назгулах будут полезны, поэтому тут же оговорил цену. Деньги мне были обещаны, и я, ничего не утаивая, рассказал о харадцах и таинственном манускрипте. Цена, запрошенная южанином, удивила даже министра. Однако сам факт предложения от харадцев помощи, пусть и не бескорыстной, министра явно насторожил.
   Человеком он был отнюдь не глупым. Дармоедов наш наместник не держал. Он спросил мое мнение о том, почему харадцы вдруг решили продать подобный манускрипт. Я высказал кое-какие свои соображения. Причин было много. С одной стороны, это могла быть попытка дезинформировать нас, с другой - это мог быть действительно ценный документ, владелец которого не знал его истинной ценности. Но скорее всего, и с этим не мог согласиться министр, это попытка прощупать наши интересы, узнать уровень нашей осведомленности о враге.
   Министр кивал, не то соглашаясь, не то в ответ на свои мысли. Поскольку наша таверна была зоной нейтральной, находящейся за пределами города, то здесь был реальный шанс добыть кое-какую информацию, даже поважнее, чем манускрипт харадцев. Чтобы я понял, о чем идет речь, министр сказал мне, что из хорошо проверенных источников ему стало известно о том, что Мордор очень сильно интересуется людьми, в которых течет эльфийская кровь. Сообщение и впрямь было интересное, тем более как сейчас узнаешь - течет в ком-то кровь эльфов или нет. Обо всех новостях я должен был сообщать лично министру в условленное время. Так я стал агентом Минас Тирита. И конечно, агентом оплачиваемым.
  
   Почему-то на всех играх очень популярны роли разведчиков. Если разобраться, то со стороны это смотрится как-то нелепо, словно игры в Штирлица во дворе собственного дома. Я шел от Минис Тирита, безуспешно пытаясь снова войти в роль, но какое-то непонятное, нелепое веселье царило внутри меня. Простой человек докладывает министру о военной обстановке, тот с умным видом кивает. Я в который раз вспомнил "Ангмарские войны" этого сезона. В первый день я сильно натер ноги по дороге на полигон и поэтому рано пошел спать, но сквозь сон слышал, как народ всю ночь носится по лагерю, ловит и допрашивает шпионов, посылает агентов... Странно, почему до сих пор не провели игру по мотивам "Семнадцатого мгновения весны", а переносят всю эту глупую шпионскую лабуду в игру про вымышленное средневековье. Всю эту шпионскую лабуду, которая, как ни странно, несмотря на всю ее глупость, мне тоже нравится. Все, пора играть дальше.
  
   Тянулись дни, похожие один на другой. Я старался проводить как можно больше времени в зале таверны, прислушиваясь к разговорам, собирая всевозможные сплетни. Особенно меня интересовали люди с эльфийской кровью. Ходили слухи, что если темным удавалось поймать кого-то с примесью этой крови, то они не убивали их сразу, а уводили с собой. На мой вопрос, каким образом они узнают нужного человека, люди говорили, что, мол, враги это чувствуют. Все эти сведения я передавал в Минас Тирит. Однако сам чувствовал, что гондорская разведка и так это знает. Тем не менее, деньги я получал исправно.
   Знакомый харадец появился в таверне, когда я его уже не ждал. На лице южанина читалось явное беспокойство, и по всему было видно, что он спешит. Я попросил подождать его в таверне, пока я схожу за нужным человеком в город и не сведу его с ним. Однако харадец очень сильно торопился. Будет ли он еще в наших краях - он не знал, однако сообщил имя человека в Хараде, к которому можно обратиться насчет манускрипта, если я надумаю когда-нибудь там побывать.
   Опасения харадца были не напрасными, поскольку из города в боевом порядке выдвинулся довольно большой отряд стражников и направился в сторону нашей таверны. Как я потом узнал, этот харадец был замешан в какой-то нехорошей истории с захватом мирных жителей на территории Гондора. Благодаря вовремя поданному сигналу от одного из осведомителей, поселян удалось отбить. Однако нужный нам харадец успел-таки переправиться через реку. Надо сказать, что у харадцев захват пленных и последующая их продажа на невольничьем рынке считались в порядке вещей. Поэтому они частенько под видом торговых миссий приходили, чтобы захватить рабов где-нибудь на границе. Власти могли лишь пресекать подобные действия, на открытый конфликт с Харадом пока никто не шел. Все прекрасно помнили, чем заканчивались предыдущие попытки.
   Тени сгущались. Если вблизи Минас Тирита спокойно разгуливают вооруженные до зубов харадцы, а в Рохане орки по ночам с каждым разом уводят все больше и больше лошадей, то времена настали совсем уж невеселые. Но я и не предполагал, что в скором времени случатся еще более страшные события.
  
  
   Глава 7. Я отправляюсь в путь
  
   Прошло уже несколько недель, но знакомый харадец так и не появлялся. Может быть, боялся, что в этот раз ему непоздоровится от гондорских властей, но что более вероятно - свою задачу он выполнил. Самое досадное, что в этой истории был замешан и я, а это означало, что можно было ожидать чего угодно. Ничего не скажешь, хороший из меня получился шпион.
   Все чаще в нашей таверне стали останавливаться какие-то странные люди. Несмотря на ветхую одежду и весьма потрепанный вид, они буквально излучали внутренне благородство и отличались удивительной грацией. Если не всматриваться в их черты лица, то их легко можно было принять за эльфов. К тому же они ходили с оружием явно эльфийской работы. К моему удивлению, брат их тоже кормил бесплатно, как и эльфов, однако на мои расспросы по поводу этих людей отвечал уклончиво. Кстати об эльфах, они давно уже не появлялись а окрестностях города, и это было плохим признаком.
   О странных людях я не раз сообщал в Минас Тирит, однако у меня сложилось впечатление, что в этом вопросе гондорские власти были осведомлены гораздо лучше меня. Но за сведения меня благодарили и просили продолжать наблюдение.
   А в один из вечеров случилось событие, которое я долго не забуду. В таверну вошла девушка. Своим наметанным глазом я тут же определил, что она из этих странных людей. У нее были правильные черты лица, и вообще походкой и манерами она очень напоминала эльфа, однако человеческое все же преобладало в ней. На ее старом плаще можно было разглядеть странные символы, очень похожие на эльфийские руны, а в ножнах красовался клинок изумительной работы. Девушка заказала обед и только начала есть, как в таверне появились они.
   Как потом вспоминали очевидцы, всех неожиданно охватил беспричинный страх. У меня самого было такое чувство, будто кто-то зажал мое сердце в кулаке. Послышался стук копыт и ржание лошадей. А потом в таверну вошли несколько высоких фигур, закутанных в черные плащи. Сколько их было - я не могу сейчас точно вспомнить, да и каждый из очевидцев называет разные цифры. Кто говорит, что пять, а кто-то - что и все девять. Двое тут же встали у дверей, а остальные направились к стойке.
   По мере того, как черные фигуры приближались к стойке, все посетители и прислуга старались забиться в самые дальние углы таверны. За стойкой нас было четверо: я, мой братец, моя жена и жена брата.
   Неожиданно один назгул остановился около одного из столов и, заглянув вниз, не то зашипел, не то засвистел. Звук был такой ужасный, что хотелось броситься наутек. Но я тут же забыл про все свои страхи, когда понял, кто именно заинтересовал призрака кольца. Под столом сидела приемная дочка брата, хобичиха Руби. Воображение тут же начало рисовать страшные картины того, что назгул может сделать с бедным существом. Но ситуацию, как водится, спасла неожиданность.
  -- Что шипите? - Я не сразу догадался, что голос принадлежал нашей Руби. - Заказывать что-нибудь будете?
   Говорят, в критические моменты у хоббитов просыпается храбрость, которой мог бы позавидовать бывалый рубака.
   В этот момент я подумал, что это были последние слова, которые Руби сказала на этом свете. Однако назгул повел себя совершенно неожиданно. Он потерял всякий интерес к Руби и, как и остальные, направился к стойке.
   Сколько времени назгулы молча изучали меню таверны - я не помню. Однако могу с уверенностью сказать, что для нас прошла целая вечность. Их лица были закрыты черной материей, да и вообще были ли у них лица? Только в небольших прорезях сверкали красные, словно угольки, глаза.
   Братец попытался завести разговор и узнать, чего они собственно хотят, но назгулы словно бы не слышали его слов.
   Оглушенные страхом, мы совсем забыли о странной девушке. Когда я спохватился и посмотрел в ту сторону, где она сидела, ее уже не было на месте. И не было прежней неприметной странницы в потертом плаще. Посреди таверны стояла высокая красивая девушка с длинными распущенными волосами. Плащ был сброшен на пол. На девушке оказалась длинная черная туника, расшитая серебром. Одна рука покоилась на эфесе клинка, другая подпирала бок.
  -- Убирайтесь отсюда, отродья тьмы, порождения черной воли Мордора! - Девушка еще несколько минут продолжала выкрикивать ругательства, пока назгулы не соизволили оглянуться.
  -- Всегда так... - Я не сразу понял, что голос принадлежал одному из назгулов. - Мы зашли в таверну, никакого не трогая, а еще говорят, что мы нападаем первыми. - Мне показалось, что в голосе призрака кольца скользнула легкая ирония.
  -- Да как вас вообще земля носит, отродья! - Вероятно, девушка пыталась таким образом внушить себе хоть немного храбрости.
  -- Все говорят, что мы зло, но посмотрите на этого человека, - голос принадлежал уже другому призраку кольца и был обращен ко всем находившимся в таверне. - Разве кто-нибудь теперь может упрекнуть нас в том, что мы поступили несправедливо после всего того, что сказала о нас эта девушка.
  -- Вернее, даже не девушка, - теперь уже говорил третий назгул, - а полукровка, отродье, как она сама выражается, прихвостень эльфов, которые веками помыкали людьми.
   Меч девушки со звоном выскользнул из ножен. Клинок загорелся каким-то неземным, серебристым светом, а на лезвие отчетливо проступили руны, полыхавшие ярким пламенем. Назгулы начали медленно приближаться к ней. В их руках совершенно непонятным образом стало появляться оружие: массивные черные мечи, а у одного секира. Призраки кольца, стоявшие у двери, стали медленно приближаться сзади. Девушка сделала несколько выпадов, но ее меч не причинил назгулам никакого вреда. Через несколько секунд девушка стояла, окруженная врагами.
  -- Убери меч, ты ведь видишь, что он не причинил нам никакого вреда.
   Девушка опустила оружие, но тут же совершила едва уловимое движение, пытаясь пронзить себя собственным мечом, однако назгулы с легкостью остановили ее, но меч забирать не стали, тем самым лишний раз показывая, что он попросту бесполезен.
  -- Не пытайся бежать или убить себя, - сказал один из них, - иначе мы подвергнем тебя таким страданиям, которые тебе даже не снились. Ты еще будешь молить нас о пощаде, но не надейся на скорую смерть.
   Девушка опустила меч, однако в ножны его убирать не торопилась.
   Назгулы отступили от нее и стали неторопливо выходить из таверны. Уходивший последним бросил ей через плечо: "Следуй за нами". Он сказал это настолько непринужденно, будто разговаривал не с пленницей, а со своей старой знакомой. Девушка вышла вслед за ними. Наверное, назгулы подавили ее волю или наложили на нее какое-то заклятье. Иначе такую покорность объяснить было трудно.
   Прошло несколько минут, прежде чем мы пришли в себя. Я смотрел на брата, Эленриэль и Раэнриль. В их глазах застыл ужас. И я тут же представил, как выгляжу со стороны. Мы обменялись взглядами, а затем не сговариваясь последовали за назгулами.
   Когда мы вышли, призраки кольца и девушка еще стояли во дворе. Со стороны могло показаться, что они просто ведут мирную беседу. Однако, несмотря на приличное расстояние, мы отчетливо слышали разговор, от которого всем нам сделалась не по себе.
  -- И что ты можешь? Что? - говорил один из назгулов.
  -- Все равно вам никогда не победить. Пусть я погибну, но за меня отомстят другие.
  -- Фраза, достойная героя из древней легенды. Люди очень любят красиво говорить, однако их слова не всегда совпадают с делами... Как только доходит до битвы, они тут же поджимают хвост. - Назгул указал на стены города.
   Я тоже посмотрел на Минас Тирит. Ворота были заперты, на стенах стояла стража. Все молча наблюдали за назгулами.
  -- Вот они, твои друзья и союзники, спрятались за крепостными стенами.
  -- Давай, попроси их о помощи. Их там гораздо больше, чем нас. Чего же они боятся? Почему не придут на помощь?
   И тут девушка не выдержала. Видимо, сильное напряжение все-таки сказалось на ней. Она вскинула вверх руку с мечом и закричала что-то на эльфийском или на каком-то из древних людских языков. Причем мне показалась, что это был не заученный девиз. Она говорила на своем родном языке. Она повторяла свой крик еще много раз. Назгулы молча стояли неподалеку. Мне тогда показалось, что если бы она подошла и начала стучать в ворота Минас Тирита, то ей бы никто не открыл. Большего унижения и придумать было нельзя.
   Она не переставала кричать даже тогда, когда один из назгулов посадил ее впереди себя на лошадь и они тронулись в путь. Я оглянулся и посмотрел на двери таверны - народ повылезал из укрытий и тоже молча провожал всадников угрюмыми взглядами. Я в бессилии сжал кулаки. Даже если бы мне удалось добраться до своего меча, я бы все равно не смог помочь несчастной.
  
   Все это игра. Ничего нет. Нет ни призраков кольца, ни безумной воительницы, а министр безопасности Гондора - это всего лишь выползший из палатки заспанный дядька. Так легче, так совсем не страшно. Не страшно, если верить, что девушка с деревянным мечом, на котором нарисованы руны, уходит не с назгулами, а с обычными людьми, одетыми в черные плащи. Так легче, но надо играть дальше.
  
   Я набил трубку и долго еще стоял у дверей таверны и смотрел в ту сторону, куда умчались призраки кольца. Я долго думал над тем, что же заставило девушку спровоцировать врагов. Возможно, назгулы пришли именно за ней, и ей ничего не оставалось, кроме как хоть как-то держаться. Призраки кольца обставили все так, что девушка сама начала их оскорблять. И в этот вечер я с сожалением слушал разговоры посетителей о том, что девчонка сама накликала беду, спровоцировала врага. Что ж, недаром говорят, что там, где появляются слуги врага, зло поселяется в сердцах. Люди даже не хотели и думать о том, что было бы, если бы она продолжала сидеть за своим столом.
   Ведь то, что они пришли именно за ней, никаких сомнений не вызывало. Может быть, они начали бы на ее глазах убивать посетителей, при этом утверждая, что в этом виновата она. И потом люди бы с еще большей ненавистью осуждали ее. Враг любит обставлять все таким образом, чтобы всегда оставаться в стороне.
  
   Зло, незримо пришедшее с призраками кольца, коснулось и работников таверны. Мы сами стали раздражаться друг на друга из-за мелочей. Может быть, сказалось нервное напряжение. Однако таверне появление назгулов даже принесло некоторую выгоду, поскольку много народу специально приходило к нам из города, чтобы полюбопытствовать.
  
   Немного успокоившись и переведя дух, я тут же направился в Минас Тирит. Как-никак я был одним из немногих, кто стал свидетелем происшедшего в таверне. Министр принял меня без промедления. Я рассказал ему все, что видел и слышал. В том месте рассказа, где назгулы предлагали девушке искать помощи в Минас Тирите, министр со злостью сжал кулаки. Темные очень любят играть на человеческих чувствах. Особенно им нравится заставлять людей мучиться ложным чувством вины. Наместник, да и все люди прекрасно понимали, чем могла обернуться вылазка из города. События в Дол Амроте случились не так давно. Однако стоять на стенах и знать, что на твоих глазах человека ведут даже не на смерть, а на страшные пытки, было тяжело.
   После того, как я закончил рассказ, министр еще долго стоял в раздумье, а затем попросил меня подождать. Вернулся он не один. Вместе с ним в зал вошли двое эльфов. Они были одеты в дорожные плащи и за спиной у них висели луки. Судя по заляпанным грязью одежде и сапогам, они только что пришли в город. Лица у обоих были напряженные. Они вопросительно посмотрели на министра, и он попросил меня повторить рассказ.
   Они слушали меня очень внимательно, ни разу не остановив и не задав ни одного вопроса. Рассказывая, я заметил, как мрачнели их лица. Когда я дошел до того места, где девушка кричала у ворот города, в глазах одного из эльфов отразилась такая неземная тоска, что мне тут же захотелось закончить рассказ. Наверное, эта девушка многое значила для него.
   Когда я закончил рассказ и собирался уже уходить, один из эльфов, тот самый, в чьих глазах теперь уже навечно застыла печаль, жестом остановил меня.
  -- То, что ты рассказал сейчас, очень важно, - голос у него был очень мелодичным, однако в нем без труда можно было почувствовать властные нотки. - Мы решили, что ты пойдешь с нами.
  -- Далеко? - спросил я.
  -- Да, эта дорога будет очень трудна, много опасностей подстерегает тебя на ней.
   Прямо как в сказке, подумалось мне. Идти не знаю куда, причем в компании двух эльфов. Я хотел было спросить, могу ли отказаться, но тут же поймал напряженный взгляд министра. Я вздохнул и кивнул в знак согласия.
  -- Сколько времени у меня есть на сборы? - спросил я, прикидывая, успею ли собраться до завтрашнего утра.
  -- Не больше часа.
  -- Ладно, - стараясь не терять невозмутимости, пожал плечами я. - Ждите меня возле таверны, напротив городских ворот.
   Эльфы кивнули и вышли из зала.
   Министр многозначительно посмотрел на меня и улыбнулся:
  -- Такая удача выпадает редко. Эльфы давно уже не поддерживают с нами официальных отношений, а ведь их помощь очень бы пригодилась. Надеюсь, ты понимаешь, что мы находимся в состоянии войны не с Харадом, а с Мордором, хотя об этом не принято говорить.
   Я кивнул.
  -- А теперь слушай внимательно. Ты пойдешь с этими двумя. Не знаю, по каким причинам они выбрали именно тебя. Весьма вероятно, что они поведут тебя в одно из своих убежищ. Внимательно запоминай все, что увидишь и услышишь. К тому же может получиться так, что ты будешь своего рода неофициальным послом от людей. Старайся расположить эльфов к себе, убеди их в необходимости сотрудничества. Да что тебе объяснять, ты и сам все понимаешь.
   Я попрощался и направился к двери. Времени на сборы оставалось все меньше.
  -- И не забудь, - сказал на прощание министр. - Любыми способами постарайся узнать, как победить назгулов.
   Когда я вышел на улицу, тут же наткнулся на знакомых эльфов. Ни слова не говоря, они последовали за мной. Хорошенькие дела, получается, что поход вместе с ними обязателен.
  -- Вы что думаете, я собрался куда-нибудь от вас убежать? - спросил я у эльфов, однако они мне ничего не ответили.
   Когда мы втроем вошли в таверну, за стойкой стоял мой брат. Судя по его выражению лица, то, что я вернулся из города в компании двух эльфов, его нисколько не удивило. Он только поинтересовался, будут ли гости что-нибудь есть. Когда эльфы сели за стол, я тут же отозвал брата для серьезного разговора.
   Брат слушал очень внимательно и лишь иногда кивал. Затем вздохнул и тихо сказал: "Ну что ж - надо идти!" Я попросил его никому не рассказывать о моем путешествии, поскольку мое новое знакомство может принести немало бед, учитывая то, что назгулы передвигаются по нашим землям, словно у себя дома.
   Я еще зашел к Эленриэль и рассказал примерно то же, что и брату. Человеком она была не болтливым и меня выслушала с полным пониманием. Правда, в силу своего характера, она тут же стала давать полезные советы. И я с приятным изумлением заметил, что ход ее мыслей мало отличается от мыслей министра безопасности. Ничего не скажешь, хорошую жену выбрал мой брат.
   Со своей женой я решил попрощаться в самый последний момент, благо когда я собирался, она была на кухне.
   Когда я вошел на кухню, в дорожной одежде, с мешком за плечами и мечом на поясе, она сидела ко мне спиной и резала овощи для салата. Я тихо окликнул ее. Она обернулась. Увидев меня, она тут же скосила глаза на перевязь с мечом.
   Наткнувшись на ее взгляд, словно на стену, я сбивчиво стал ей объяснять, что иду очень далеко и путешествие мое будет опасным, и когда вернусь - не знаю. Раэнриль слушала меня молча, а затем тихо сказала: "Иди". Это прозвучало так буднично, что мне стало ужасно обидно за себя. Только потом, вспоминая этот момент прощания, я стал понимать, почему она так отреагировала. Слезы только разозлили бы меня, и она это прекрасно знала. Впрочем, возможно, все было гораздо проще. Жена просто не понимала всей значимости моего путешествия. Когда я обнял и поцеловал ее на прощание, ее лицо было похоже на застывшую маску. Не говоря больше ни слова, она села на скамейку и продолжила резать салат. Что ж, может быть, так и лучше.
   Когда я вошел в зал, эльфы тут же поднялись со скамьи и направились ко мне. Один из них внимательно оглядел меня, затем его взгляд скользнул по перевязи с мечом, и эльф улыбнулся:
  -- Это тебе не понадобится.
  -- Может быть, - ответил я, - но мне так будет спокойнее.
  
   Ничего нет. Это не таверна "Семь кубков", а наспех сколоченные из досок кривые столы. Тот парень, что стоит возле стойки, - не гондорский стражник, а обычный человек в армейском камуфляже, с надетой поверх него совсем неантуражной кольчугой из огромных колец. Это не эльфы, а просто два парня с луками, да и лица у них отнюдь не излучают свет и доброту. Все нормально. Только надо играть дальше.
  
   Глава 8. Как победить зло?
  
   Таверну мы покинули, когда уже вечерело. Мне стало обидно оттого, что эту ночь нам придется провести в близлежащем лесу, а не дома. Но я понимал, что у эльфов есть какие-то серьезные причины отправиться в дальнюю дорогу под вечер.
   Спутники мои оказались на редкость молчаливыми, и все мои попытки начать разговор игнорировали. Через несколько дней пути я наконец-то осознал, как сильно мне не хватало странствий. Однако если бы не эльфы, я никогда не решился бы снова выбраться из дома.
   Мои спутники оказались правы, и мой меч ни разу мне не пригодился. Вообще дорога была на редкость спокойной. Вероятно, эльфы вели меня какими-то тайными тропами, которых кроме них не знал больше никто. Впрочем, однажды, уже ближе к концу нашего путешествия, мы повстречались с одним весьма необычным и пугающим явлением.
   Случилось это событие уже ближе к вечеру. Мы шли мимо леса, когда на опушке появилось какое-то странное существо. Первоначально я принял его за дерево. С виду оно ничем не отличалось от большего дуба. Однако когда массивный ствол вдруг неожиданно начал двигаться, меня обуял такой страх, что я едва удержался, чтобы не пуститься наутек. Но я тут же вспомнил, что со мною были эльфы, а уж они-то в странных вещах понимали побольше моего.
   Эльфы остановились и стали внимательно разглядывать ходячее дерево. Затем один из них многозначительно произнес: "Древние легенды начинают сбываться". Это он верно подметил, недавно сами эльфы были не больше, чем легендой. Мы еще какое-то время стояли и рассматривали издалека странное существо, которое, впрочем, не проявляло к нам никакого интереса.
   Мы уже собирались идти дальше, когда на опушку, где было ходячее дерево, высыпала толпа невысоких людей. Все они были вооружены луками, а их одежда была увешана листьями и веточками. Я представил, как, наверное, удобно маскироваться в такой одежде в лесу, и вопросительно посмотрел на своих спутников. Но они лишь пожали плечами. То ли не захотели ответить, то ли сами не знали.
  
   Помимо эльфов, гномов и хоббитов в мире Толкина обитает еще немало странных существ. Ходячие деревья называются энтами. Это своего рода духи леса, пастухи деревьев. Они живут в непроходимых чащобах и для многих жителей Средиземья являются легендой. Их появление из чащи уже говорит о том, что в мире творится неладное. Что же касается странного невысокого народца, то это друаданы, одно из людских племен, хотя ближе все-таки они к хоббитам. Их нельзя встретить на страницах "Властелина колец", но более подробно узнать о них можно в черновиках Толкина, которые благодаря его сыну Кристоферу изданы в двенадцати томах под названием "История Средиземья". Так что кому интересно - может почитать о друаданах в двенадцатом томе, в главе "Народы Средиземья", правда, читать придется на английском языке. Ребята, игравшие друаданов, с этими сочинениями Толкина скорее всего были знакомы.
  
   Если не считать встречи с загадочными лесными людьми и ходячим деревом, ничего интересного нам больше не попадалось. Я просто наслаждался дорогой, радуясь, что наконец-то оторвался от рутины.
   Однажды мы сели отдохнуть на опушке леса. Но после привала эльфы не торопились идти дальше. Они как-то странно посмотрели на меня, а затем один из них сказал мне, что здесь начинается граница их владений и мне придется дальше идти с закрытыми глазами. Я, конечно, стал возмущаться: "Как можно идти по лесу с закрытыми глазами? Да я о первую же корягу споткнусь". Однако они тут же пообещали мне, что я ни разу не споткнусь. Судя по нашему совместному пути, эльфам можно было верить.
   - Когда-то эльфы спасли мне жизнь. Это был в пограничье, очень много лет назад. Меня взяли в плен орки. Я только и помню, что свист стрел да высокие тени в отблесках костра. Но я знаю, это был кто-то из вашего народа. Спасший однажды не будет в другой раз убивать. Ведите меня, я вам верю.
   Я позволил завязать себе глаза черным куском материи и, держась за плечо одного из спутников, продолжил путь.
   То, что мы вошли в эльфийский лес, было ясно с первых шагов. Воздух и звуки здесь были самыми обычными, однако меня охватило какое-то странное чувство не то тоски, не то какой-то легкой печали, смешанной с радостью. Даже не могу сказать точно. Любые сравнения здесь не годятся.
   Через некоторое время откуда-то сверху нас окликнул мелодичный голос, спросивший что-то на эльфийском. Один из моих спутников ответил, и мы пошли дальше. После этого голоса эльфов я стал слышать гораздо чаще, иногда где-то рядом раздавался смех и звуки музыкальных инструментов. Мне было очень любопытно посмотреть, что происходит вокруг, однако повязку мне снимать не торопились.
   По звукам я понял, что мы зашли в какое-то помещение. И мне наконец-то сняли повязку. Мои спутники куда-то удалились, а я остался один в огромном зале, посреди которого стоял стол. Стены зала были завешены очень красивыми гобеленами, и я невольно загляделся. По большей части они изображали различные пейзажи. Стоило пристально посмотреть на один из них, как тут же казалось, что картинка живая: ветви колышутся под ветром, речка неторопливо бежит, омывая берега. Я протер глаза, отгоняя наваждение.
  
   Это всего лишь обычный лагерь в лесу. На деревьях развешаны знамена, а на сколоченном из бревен столе разбросаны деревянные чаши. Причем все это хранило следы недавнего дождя. Стоп, так дело дальше не пойдет! Я играю или нет?
  
   Стол был покрыт красивой скатертью и хранил остатки недавнего пиршества. На нем в беспорядке стояли блюда, чаши, валялись музыкальные инструменты. Я не бывал на приемах у знати, однако что такое тонкая работа - знаю прекрасно. Уж поверьте, вещей красивее я нигде не встречал. Разглядывая обстановку, я не заметил, как в зал кто-то вошел.
   Меня окликнул один из моих недавних спутников. Он все еще был в дорожной одежде, и у меня сложилось впечатление, будто он чем-то взволнован.
  -- Следуй за мной, тебя ждут.
   Идти пришлось недолго. Мы прошли небольшим коридором и остановились перед массивными дверями, украшенными золотом и драгоценными камнями. Мой проводник едва ощутимо прикоснулся к створкам, и двери бесшумно растворились.
  -- Входи, - произнес он, следуя по коридору.
   Этот зал немного уступал размерами тому, в котором я сначала очутился, но украшен был не в пример богаче. У меня даже голова пошла кругом от такого обилия драгоценных камней, золота и серебра. Я подумал, что, продав любую вещь из этого зала, можно будет запросто купить две таких таверны, как у моего братца. Впрочем, вполне вероятно, вещи эти настолько древние, что стали просто бесценными и ни у кого из людей не хватит денег на то, чтобы купить их.
   Мебели в зале было немного. У стен стояли обитые тканью скамьи, а в центре зала находилось возвышение, на котором стояло внушительных размеров... кресло. Не знаю, почему мне пришла в голову такая странная ассоциация. Вероятно, я в своей жизни ни разу не видел настоящего трона. Не хватит слов, чтобы описать это произведение искусства. Скажу только, что кресло было сделано великолепно.
   Любуясь обстановкой, я не сразу заметил эльфа, сидевшего на ступеньках ниже трона. Он был одет в просторные белые одежды. Не слишком богатые, как мне показалось. Хотя великие люди и, вероятно, эльфы тоже не слишком-то заботятся о внешней красоте. То, что он сидел на ступеньках, говорило о том, что он кто-то вроде нашего министра безопасности. Я про себя облегченно вздохнул - беседовать с эльфийским владыкой сразу после долгой дороги мне не хотелось бы.
   Дождавшись, пока я оторвусь от созерцания обстановки, эльф улыбнулся. Не снисходительно, как это обычно делали мои спутники, а как-то совсем по-человечески. Да и в облике его, как мне показалось, был что-то уж совсем наше, человеческое. Конечно, у него были правильные черты лица, чуть заостренные уши и миндалевидные глаза. Но какая-то деталь меня все-таки настораживала. И я тут же понял: среди прядей его светлых волос проглядывала седина. Эльфы живут очень долго, некоторые говорят, что они вовсе бессмертны. Хотя я в этом сомневаюсь. Ничто не вечно на этой земле. Мне неожиданно пришел на ум отрывок из одной древней хроники. Он касался возраста эльфов. Вспомнив, в каком примерно возрасте они седеют, я понял, что разговор будет очень не простой, поскольку по самым скромным подсчетам он был старше меня раз в десять, если не больше.
  -- Добро пожаловать в Раздол. Присаживайся, - эльф улыбнулся и похлопал ладонью по ступенькам рядом с собой.
   В присутствии нашего министра безопасности я всегда стоял. Что ж, возможно, у эльфов совсем другие обычаи или же мой будущий собеседник желает, чтобы я чувствовал себя непринужденнее. Я кивнул и послушно уселся рядом с ним.
  -- Как добрался? - спросил меня эльф.
  -- Нормально. - Я пожал плечами.
  -- Тебе нравится у нас?
  -- Я здесь недавно, но то, что я видел, пришлось мне по душе.
  -- Мне приятно это слышать. Расскажи о Гондоре.
   Его голос странным образом успокаивал меня. В нем было что-то родное, очень знакомое. Этому существу хотелось доверять. Мне казалось, он знает все, о чем я думаю. Может быть, даже больше. И я начал рассказывать. Про свою жизнь, про то, как в молодости скитался с контрабандистами на границе, о том, как меня ранили орки и, напившись какой-то дряни, начали меня пытать. Просто так, ради развлечения. А потом послышался свист стрел. Легкие, чуть заметные тени скользнули в свете костра. Я рассказал о том, как еле живой очнулся в какой-то маленькой деревушке. Я говорил о жене и брате, о таверне и ее посетителях, о том, как пьяные гномы устроили недавно драку. Он слушал очень внимательно, будто человек, давно не бывавший в родных краях. Он то кивал головой, то задавал уточняющие вопросы. Когда разговор дошел до назгулов, улыбка пропала с его лица. Я рассказал о веренице беженцев из Дол Амрота, о харадцах и рукописи, которую нам так и не удалось получить. А потом про девушку, которую увели с собой призраки кольца.
   После того как я закончил рассказ, эльф долго молчал, и я решил заговорить первым.
  -- Как победить назгулов?
  -- Как победить зло? - ответил он вопросом на вопрос.
  -- Зло понятие абстрактное. А у нас есть конкретная проблема, и мы не знаем, как с ней бороться. Издревле люди и эльфы были союзниками. Мы не знаем, как бороться с таким врагом, а вы живете на свете очень долго и, возможно, знаете ответ. Я от лица людей Гондора прошу помощи.
   Я заглянул в глаза эльфу и мне на секунду показалось, что в них отражаются звезды.
  -- Чтобы решить проблему, нужно прежде всего найти ее причину. Назгулы являются порождением зла - если победить это зло, то можно победить и назгулов.
  -- Не проще ли наоборот?
  -- Послушай притчу. Однажды в поле встретились два воина. Один из них был светлый рыцарь. Его помыслы были чисты, а сердце отважно. Но его противником был древний чародей. Черный рыцарь. Он прожил сотни лет, и все эти годы он совершенствовал боевое искусство. Он превосходил белого рыцаря во много раз. И вот они сошлись в битве: двое, одетые в белые и черные одежды. Как ты думаешь, кто победил?
  -- Победил добрый рыцарь.
  -- Нет, победил черный рыцарь. И знаешь почему?
  -- Потому, что он опытнее и сильнее.
  -- Нет, потому что белый рыцарь сражался со злом его же методами. А зло никогда нельзя победить злом.
  -- Какой же тогда у нас выход?
  -- Победить зло в себе, и тогда назгулы пропадут, рассеются. Призраки кольца питаются страхом и ненавистью. Чем больше вы их ненавидите и боитесь, тем сильнее они становятся.
   Неожиданно я все понял. Неужели так просто? Вот почему назгул отшатнулся от Руби, от маленького беззащитного хоббита. В тот момент Руби была сильнее, чем любой из нас, потому что она смогла побороть свой страх. Вот почему зачарованный меч той девушки не причинил никакого вреда назгулам. С каждым проклятьем, с каждым ударом клинка девушка становилась слабее и под конец попала под власть врага.
  -- Получается, что мы сами призвали назгулов. Наша серость, какие-то мелочные проблемы, в которых мы погрязли, - это и есть наши призраки кольца?
  -- Каждый из назгулов воплощает в себе один из людских пороков. Ведь когда-то призраки кольца тоже были людьми, но потом их пороки обрели над ними власть и они стали слугами зла. Они находятся на грани между жизнью и смертью и страдают от этого. Их мучения невыносимы, и потому они так безжалостны к людям.
  -- Но ведь существует способ остановить их хотя бы на время.
  -- Да, существует. Но тем самым вы лишь ненадолго задержите их, вскоре они вернутся и будут еще сильнее. Как я уже говорил, каждый из них является олицетворением какого-либо порока. Вот послушай одно древнее стихотворение...
  
   По замыслу мастеров в игру внедрили девять стихотворений, в которых содержался ключ к тому, как развоплотить назгулов. Разгадав загадку, необходимо было совершить над назгулом определенное действие, и тогда он развоплощался. Одного назгула надо было поцеловать, другому принести чашу с водой, и так далее. Причем надо было догадаться, с каким из них что именно нужно делать. Идея эта, несомненно, хорошая, однако в игре так и не реализовалась. Во-первых, не совсем понятно, зачем нужно развоплощать назгулов, если они вернутся еще сильнее, во-вторых, игрок должен был как-то отличать их. Это должна была быть либо какая-то деталь в костюме, либо соответствующее поведение назгула. Но назгулы выглядели и вели себя одинаково.
  
  -- Я запомню эти стихи.
  -- Помни, что это всего лишь временная мера. Чтобы окончательно победить назгулов, необходимо перестать их бояться и победить зло в самом себе. И это нужно сделать всем.
  -- Я передам твои слова людям.
  -- Ты, наверное, устал - иди отдохни. Потом мы сможем продолжить беседу.
  -- Прости, но я не знаю твоего имени. Мои спутники тоже не назвали своих имен. Вероятно, у вас существуют какие-то обычаи, о которых мне не известно. Как мне назвать тебя?
  -- Мои имя Элронд, я владыка Раздола.
   Мне тут же стало не по себе. Это значит, что я все время беседовал с самим королем эльфов. Да, вот дела. Такого поворота событий я не ожидал. Будем надеяться, что я не сказал ничего лишнего.
   После таких потрясений мне действительно необходим был отдых. Прощаясь с Элрондом, я хотел опуститься на колени, однако он остановил меня жестом, и я ограничился кивком головы. Да, странный народ эти эльфы. С нашими правителями так просто не поговоришь. Кому рассказать, так не поверят, что я разговаривал с самим владыкой Раздола.
  
   Сравнение Элронда с человеком не случайно. В нем действительно течет и человеческая кровь. Как гласит легенда, рассказанная в книге Толкина "Сильмариллион", Элронд и его брат Элрос были рождены от брака эльфа и человека. Братьям было предложено самим выбирать народ, с которым они разделят судьбу. Элрос стал легендарным смертным королем людей, а Элронд - эльфом. Поэтому Элронд как никто другой из эльфов понимает людей.
  
   Я пробыл еще какое-то время в Раздоле. Сказать точно - сколько, я не могу, поскольку здесь время течет по-другому. Но мне показалось, что прошло несколько недель. Это место обладало каким-то незримым ореолом покоя. Я бродил по лесу, осматривал некоторые комнаты дворца, в которые мне разрешали входить, беседовал с эльфами. С ними очень весело болтать. Несколько минут разговора, и ты тут же получаешь заряд хорошего настроения.
   Помимо эльфов в Раздоле я встречал и людей. И я наконец-то разрешил для себя загадку о людях с примесью эльфийской крови и понял, кем была та девушка, которую захватили назгулы. Этих людей называли следопытами или дунаданами. Как я понял, они были потомками древних благородных родов Гондора, но ныне утратили свое былое могущество. Нередко они приходили в Раздол, принося раненых или больных черной немощью, странной болезнью, которой можно было заболеть, повстречавшись с назгулами. Если было не слишком поздно, людей удавалось спасти.
   Я несколько раз пытался заговорить с ними, однако они были не очень-то разговорчивы. Вероятно, у них были на то свои причины. С Эрлондом я больше не беседовал, хотя видел его несколько раз. С уходом меня никто не торопил, и если бы я захотел, то мог бы остаться здесь насовсем. Однако моих вестей ждали в Гондоре, и я решил отправляться в обратный путь. Перед уходом Элронд все-таки встретился со мной еще раз.
   Теперь он уже сидел на троне, а на голове у него был золотой венец. Но владыка не внушал мне угрозы или ужаса. Он был тем же приятным собеседником, что и в первую нашу встречу. Я сидел на ступеньках возле трона, и мы болтали обо всем подряд. На прощанье я решил ему задать один из главных вопросов, который откладывал до последнего момента.
  -- Владыка, хоть я пришел не по своей воле, но все же я говорю от лица своих соплеменников. Я получил немало полезных знаний, однако я не министр и не наместник. Я многого не знаю и не понимаю... Возможно ли, чтобы в Раздол пришло официальное посольство?
  -- Раздол открыт для всех, кто желает сюда попасть.
  -- Однако меня сюда вели с завязанными глазами.
  -- Прости этих двух эльфов. Они долгое время скитались по диким местам, видели много опасного, потому и боятся за свой дом. Но Раздол хранят чары, и задумавший зло никогда не сможет найти сюда дорогу.
  -- Я передам твои слова людям. Надеюсь, мы вместе сможем справиться с нависшей угрозой.
  -- Только если каждый победит в себе зло.
  -- Это будет очень трудно.
   Элронд проводил меня до дверей зала. Я был полностью одет для дороги, и на моем поясе висел меч. Неожиданно для самого себя я вынул его из ножен и, протянув рукоятью к Элронду, опустился на колено. Элронд взял меч и плашмя ударил меня по плечу. Конечно, я приносил присягу наместнику, но это было совсем другое. Теперь я приносил присягу не столько самому Элронду, сколько добру, которое он олицетворял. И как бы теперь ни повернулись обстоятельства, я точно знал, что если мне придется выбирать, я буду верен Элронду.
  
   Глава 9. Рохан
  
   Мой обратный путь вышел значительно длиннее, и я лишний раз убедился, что эльфы действительно вели меня потайными тропами. Уходил я снова под вечер. Сейчас торопиться было не к спеху, однако я с каждым часом ощущал, как Раздол притягивает меня, и решил не медлить. Первую ночь я провел в лесу неподалеку и прошла она спокойно, хотя, честно говоря, я немного боялся. Особенно мне не давала покоя мысль о ходячих деревьях.
   К концу третьего дня пути, когда искал место для ночлега, я почувствовал за собой слежку. В молодости я много времени проводил в лесу и поэтому без труда определил, что намерения у следивших не враждебные. Однако кто знает, известно ли им, что я так же миролюбиво к ним настроен. Чтобы напрасно не провоцировать их, я остановился, протянул вперед руки с раскрытыми ладонями и громко сказал, что не замышляю против них ничего плохого...
   Через несколько секунд меня обступили те самые лесные люди, которых я встречал вместе с ходячим деревом. В одеяниях с веточками и листвой они почти сливались с погружающимся в сумерки лесом.
  -- Кто ты? - спросил один из них
  -- Я человек. Зовут меня Фион. Я был в Раздоле, теперь возвращаюсь к себе в Минас Тирит. Сейчас ищу подходящее место для ночлега.
  -- Мы проводим тебя.
   Куда именно - они не потрудились объяснить. Очень хорошо, если не к ходячему дереву. Однако мои опасения были напрасны. Лесные люди проводили меня к уютной поляне на опушке леса и сообщили, что это безопасное место для ночевки. Я поблагодарил их и решил спросить, кто они такие.
  -- Мы люди, - последовал лаконичный ответ, и они незаметно растворились в лесу.
   Через несколько дней пути лес стал заметно редеть. Моему взору открылись бескрайние равнины. Где-то вдалеке можно было разглядеть поднимающийся к небу дым, а на земле стал все чаще попадаться конский навоз.
   Я давно уже понял, что сделал небольшой крюк и забрел на территорию роханских пастбищ. Однако этот факт меня ничуть не расстраивал, поскольку коневоды мне всегда нравились и к тому же по их территории было вполне безопасно ходить, поскольку постоянные разъезды охраняли пастбища от орков.
   На один из таких разъездов я вскоре и наткнулся. Роханцы тут же наставили на меня свои длинные копья и потребовали ответа, кто я такой. Я распахнул полы своего дорожного плаща, и они увидели мою черную рубаху, на которой было вышито белое древо. Копья были тут же опущены. Воины рассказали мне, что нынче не очень спокойно, всюду шныряют банды орков и лазутчики врага. Вот она - прямолинейность человека, выросшего в степи. Им даже в голову не пришло, что я тоже мог оказаться лазутчиком. Однако своими соображениями с роханцами я делиться не стал. Все знают, что у них, как и у гномов, весьма своеобразное чувство юмора.
   Коневоды всегда славились своим гостеприимством. Поэтому они тут же пригласили меня переночевать на одном из становищ. Я, естественно, не отказался. Я уселся позади одного из всадников, и мы поскакали. Первое, что бросилось в глаза, когда мы подъехали - это кони. Кони черные и белые, кони в яблоках, рыжие. Каких только не было. Я не разбираюсь в них, однако могу сказать, что каждый конь в табуне не уступал по красоте тому, на котором ездит наш наместник.
   Я присел у одного из многочисленных костров. Мне налили немного вина и дали теплое одеяло. Сидящие у костра сообщили мне, что сегодня их очередь сторожить табун и они не будут спать всю ночь. Недолго думая, я пообещал им, что посижу с ними сколько смогу, пока меня не сморит сон.
   Вечерело. Небо начало покрываться звездами. В степи это потрясающее зрелище. Если лечь на спину и долго смотреть в небо, то кажется, что ты тонешь в этом огромном, горящем холодными искрами море.
  -- Вот и наши предки зажгли костры на вечном пастбище, - сказал один из пастухов.
   О роханских легендах я ничего не знал. Мы, гондорцы, верили примерно в то же, что и эльфы. Наши дальние предки, жившие некогда на острове Нуменор, донесли до нас предания о сотворении мира Творцом Эру Илуватаром, о битвах валар с древним злом, изгнанным за пределы мира, о первых племенах людей и волшебной стране Валинор, куда уплывают эльфы. Все это было настолько красиво, что никак не сочеталось с повседневной рутиной. Разве что в последнее время, когда я повидал столько чудесного и ужасного, я стал задумываться: а может, все так и было на самом деле. Хотя одно я знал точно: где-то там далеко живет великий Творец, который следит за нашими жизнями на земле. И еще я верю, что жизнь на земле - это всего лишь начало длинного пути, и никто не знает, куда этот путь ведет.
   Я попросил роханцев рассказать что-нибудь из своих легенд. Рассказывать вызвалась симпатичная девушка, одетая во все зеленое. Согласно роханским легендам, свое начало их род берет от великого коня. Искры из-под его копыт и зародили на земле жизнь. Предки же их после смерти уходят жить в небесные поля. Огни их костров можно увидеть по ночам. Узнал я кое-что и про обычаи роханцев. С детства мальчиков и девочек учат ездить на лошадях и владеть оружием. Женщины у них имеют равное с мужчинами положение в обществе и участвуют в сражениях.
   За разговорами я не заметил, как с меня окончательно слетели остатки сна, и решил, что просижу с роханцами до самого рассвета.
   Это была странная ночь. К нашему костру то и дело подсаживались какие-то люди. Каждого из них мы просили рассказать какую-нибудь историю. Чего я только не услышал за эту ночь. Совершенно непонятным образом у нашего костра оказывались люди из дальних земель и даже гномы. Они рассказывали свои печальные или веселые истории, а затем исчезали в ночной степи. Мне казалось, что наш костер горит где-то посередине между временем и пространством, и если внимательно смотреть и слушать, то в эту ночь можно узнать обо всем, что происходит или уже произошло на свете.
   Приходил к нашему костру и эльф. Однако роханцы не особо жаловали дивный народ. Я пытался убедить их в том, что эльфы миролюбивы, но так же, как и мы, готовы сражаться с врагом. Ответ роханцев меня несколько озадачил. Коневоды выказали крайнее равнодушие к этой проблеме. Один из них сказал, что единственное, что их волнует - это чтобы их стада находились в безопасности. Назгулы их пока не беспокоят, а вот орков они убивают, но не потому, что это слуги врага, а потому что те воруют их лошадей. Я рассказал про Дол Амрот и назгулов в таверне, но роханцы на это заявили, что пока беда не пришла - не стоит о ней и говорить. Вот если наместник Гондора пришлет им просьбу о помощи, тогда они тут же ее предоставят. Эльфа тоже попросили рассказать какую-нибудь историю, и он начал рассказывать одну из древних легенд, вошедших в хроники под названием история о Берене и Лютиэн.
  
   С первых слов эльф начал ужасно путаться в "Сильмариллионе". Я как мог пытался вытягивать рассказ. С учетом того, что эльфы сами сочинили это предание и лишь потом его узнали люди, по игре это было настоящим позором. Ко всему прочему один из роханцев не выдержал и начал поправлять эльфа, причем довольно грамотно. В общем, позор был полнейший. Едешь эльфом - так хоть книжку почитай. Популярности по игре эльфам это не добавило. Однако буквально через день ситуация кардинально изменилась, и роханцы стали надежными союзниками эльфов.
  
   После того, как эльф ушел от нашего костра, роханцы заметно повеселели. Девушка, которая рассказывала мне легенды своего народа, достала лютню и стала петь песни. Звуки ее голоса разносились далеко по степи. Она пела про лошадей, бескрайнюю степь и подвиги славных предков. Ее голос сливался с шумом ветра, треском дров в костре. Может быть, эти простые и суровые, как жизнь кочевника, песни не показались бы такими же красивыми где-нибудь на рыночной площади Минас-Тирита, зато здесь, в степи, они были так же естественны, как звезды над головой.
  -- Кто эта девушка? - шепотом спросил я у одного из роханцев.
  -- Разве ты не знаешь? - удивился он. - Это дочь нашего конунга, Йовин.
   Я был поражен. Как же все просто за пределами нашего Гондора. Владыка эльфов беседует с простым смертным на ступеньках перед троном, прекрасная дочь владыки степей сидит у костра с простыми пастухами и поет песни. Мы, гондорцы, погрязли в своих сиюминутных проблемах, забыли кто мы и откуда. Утонули в бесконечных условностях и пытаемся решить не саму проблему, а следствие ее появления. Сидя здесь, у костра коневодов, я окончательно понял, что буду говорить министру безопасности.
  -- О чем задумался, гондорец? - толкнул меня в бок сидевший рядом роханец.
  -- Сам не знаю.
   Йовин отложила в сторону лютню и стала о чем-то болтать с одним из сидевших роханцев. Я окликнул ее и, когда она повернулась, посмотрел в ее глаза. В глазах дочери конунга отражалось пламя костра.
   - Сыграй для меня еще раз. Я не знаю, буду ли когда-нибудь в ваших краях, а песня останется со мной.
   Девушка кивнула и взяла высокий аккорд.
  
   Посиделки у ночного костра с роханцами были одним из самых ярких моих впечатлений на игре. Честно говоря, я никогда не чувствовал на играх полного отрешения от мира реального. Но когда вокруг кромешная ночь, горит костер, над головой бескрайнее звездное небо, а вокруг люди в отличных костюмах и говорят исключительно по игре, то мне иногда казалось, что это действительно все правда, все по-настоящему и где-то совсем рядом слышится тихо лошадиное ржание.
  
   Глава 10. Дома
  
   Особой радости по поводу моего возвращения домой никто не выразил. Когда я вошел в двери таверны, мой братец коротко кивнул мне и продолжил разговор с одним из посетителей. Я подошел к стойке, пожал брату руку и сказал, что мне позже нужно с ним серьезно поговорить. Потом я направился на кухню. Однако и там при виде меня восторга никто не испытал. Жена пробурчала что-то вроде "где ты так долго был", а жена брата посмотрела на меня каким-то странным взглядом. И только наша маленькая Руби повисла у меня на шее, без передыху рассказывая, что у нас нового.
   Я вышел из кухни и направился к себе. Необходимо было привести себя в порядок и срочно идти в город докладывать министру. По пути меня догнала вышедшая из кухни жена брата.
  -- Что-то невесело меня дома встречают, - проворчал я.
  -- Да твоя жена извелась, каждый день про тебя вспоминала.
  -- Что ж она на шею мне тогда не кинулась?
  -- Эх, не понимаешь ты женщин, хотя и прожил долго.
  -- А чего тут понимать, я жизнью рисковал, между прочим, а она что-то пробурчала и продолжает резать салат. А ты говоришь, я не понимаю...
   Эленриэль обреченно махнула рукой.
  -- Мне сейчас срочно нужно в город. Я принес очень важные новости.
  -- Мне-то хоть что-нибудь расскажешь? - Жена брата умоляюще посмотрела на меня.
  -- Я был у государя эльфов, у самого... - Я приложил палец к губам. - Вечером все расскажу.
  
   У министра был очень усталый вид. Видно, дела в Гондоре стали еще хуже. Я как можно подробнее рассказал о своем путешествии в Раздол, о странных лесных людях, роханцах и много еще о чем. Министр слушал меня, не перебивая. Когда я закончил, он долго ходил взад-вперед по своему кабинету, после чего сел в кресло и вздохнул.
  -- Значит, военной помощи от эльфов ждать не стоит?
  -- Трудно сказать, - ответил я. - Такие вопросы должны решать вы, а не я. Они же сказали, что Раздол открыт для всех.
  -- Посольство мы, само собой, соберем. Вот только с назгулами я, честно говоря, не все понял. Стихи эти достаточно занятные, с ними знающие люди пусть работают.
  -- Стихи - это лишь временная мера.
  -- Как знать. Если они способны на какое-то время развоплотить назгулов, мы легко сможем смять вражеское войско.
  -- В том-то и дело, что на время. Главное оружие - это не бояться призраков кольца.
  -- Думаешь, я не понимаю, - махнул рукой министр. - А ты пойди солдатам объясни, что чудовище в черном плаще ничего ему не сделает. Все эти эльфы правильно говорят. Только как ты сможешь людей изменить за один день? А времени у нас не так уж много. Вот и получается, что помимо стихов нет у нас другого оружия. Легко говорить, что нельзя бороться с врагом его же методами, а нам что - людей под вражеские стрелы безоружными посылать?
  -- Не знаю. - Я опустил глаза.
  -- Ладно, иди. - Министр как-то грустно улыбнулся. - Советую тебе как-нибудь еще раз в Раздол наведаться.
   На том мы и расстались. Когда я пришел домой, таверна уже была закрыта для посетителей, однако все мои родственники и наши работники сидели в зале и, по-видимому, ждали меня. Мне очень не хотелось повторять всю историю с самого начала еще раз, однако я собрал все свои силы и начал рассказ.
   Слушали меня внимательно, однако то и дело перебивали. Особенно в тех местах, где речь шла о том, как справиться с назгулами.
  -- Так что Руби наша молодец, - подытожил я свой рассказ. - Самой храброй среди нас оказалась.
   Все стали расходиться по своим комнатам. В зале остались только Элениэль и мой брат. Они долго расспрашивали меня про дворец эльфов, интересуясь всякими незначительными деталями, и я с ужасом понял, что они мне не верят.
  -- Вы не верите мне? - спросил я, посмотрев на брата.
  -- Мы только знаем, что ты ушел с двумя эльфами и тебя долго не было, - ответил брат.
  -- Да, конечно, кто же поверит в то, что сам владыка Элронд снизошел до обычного человека...
  -- Мы можем поверить, что ты был в эльфийском лесу, может быть, даже видел владыку, - вмешалась в разговор Эленриэль.
  -- Если не верите в мой рассказ об Элронде, то поверьте хотя бы в то, что я рассказал о назгулах. Если мы будем их бояться, то никогда не сможем победить.
  -- Давайте спать, - вздохнув, сказал брат
   Когда я вошел в нашу с Раэнриль спальню, свет был уже потушен. Я сел на кровать и тихо позвал жену.
  -- Я уже сплю, - сонно отозвалась она.
  -- Раэнриль, ты-то хоть мне веришь?
  -- Тебя так долго не было, брату и без того тяжело приходится в таверне, а ты пропадаешь где-то, - сказала сквозь сон жена.
   Я вздохнул. Спать абсолютно не хотелось, и я вышел из таверны подышать свежим воздухом. Ночь была ясная, и, любуясь звездами, я вспомнил красивую легенду роханцев о кострах, которые зажигают в небе их предки.
  
   В эту ночь мне приснился очень странный сон. Я будто бы прожил часть своей будущей жизни и пережил события, которых еще не было. Как я впоследствии разобрался, во сне мне открылось около двух лет предстоящей жизни. Словно в кадрах кинохроники события сменяли друг друга, я видел знакомые и незнакомые лица, с кем-то разговаривал, что-то делал. Однако в увиденном мною было мало приятного, а некоторые вещи откровенно напугали меня. Когда я проснулся, Джазз с подозрением смотрела на меня. То ли я кричал во сне, то ли просто видок у меня был неважный.
  -- Джазз, мне тут такой кошмар приснился.
  -- Бывает, - улыбнулась она.
   От ее улыбки стало значительно легче, однако сон так и не шел у меня из головы. С самого раннего детства я стал замечать, что мне иногда снятся сны, показывающие будущее. Как правило, такие сновидения всегда отличаются удивительной четкостью и логикой и запоминаются до мельчайших подробностей. К тому же я всегда точно знал, какие из снов всего лишь плод моего воображения, а какие - события будущего. Сам этот феномен я не мог никак объяснить, но поскольку данное явление всегда было моим неизменным спутником, я старался относиться к нему философски. Однако никогда еще мне не открывался такой обширный фрагмент моего будущего. И столько в нем было пугающего...
   Я без цели расхаживал по лагерю, пытаясь переварить увиденное. Самое обидное заключалось в том, что даже зная из сна свое будущее, я никаким образом не мог изменить его, как бы при этом ни старался избежать неприятных событий. Мне вспомнилось мое раннее детство и самый первый такой сон, когда я увидел драку, в которой серьезно пострадал. Как я ни старался, драки избежать не удалось.
   Я смотрел, как Дима рубит дрова и напевает арии из рок-оперы "Иисус Христос Супер Звезда", причем на английском. В том, что он знает ее наизусть - удивительного ничего не было, все мы тут люди образованные. Дымился висевший над костром котелок, народ постепенно приходил в себя после сна и начинал потихоньку играть. Я смотрел на всю эту спокойную веселую жизнь, вдыхал запах леса и думал: неужели все это действительно случится и ничего нельзя изменить? Я попытался успокоить себя и начать наконец-то играть, но на грани сознания понимал, что так оно и будет и испытания гораздо легче вынести, если знаешь о них заранее. Прожив наяву показанные мне во сне события, я понял, как на самом деле ошибался. Ведь увиденное мною во сне сбылось. И я много раз возвращался к этому сну, хотя знаю, что теперь все эти события позади.
  
   День не заладился с самого утра. Я сдуру попытался поговорить по душам с женой, однако это возымело самые тяжкие последствия для меня. Как я убедился из вчерашних разговоров с родней, никто моим рассказам особо не поверил. Жена заявила мне, что пока я шлялся незнамо где, к ней сватался кто-то из фарамировцев. На что я заявил, что, мол, меньше надо с посетителями кокетничать, а по-хорошему я бы с удовольствием отдал бы ее хоть даже фарамировцам. На мою беду под рукой жены оказалась здоровенная деревянная скалка, и я тут же сообразил, что самая лучшая защита в этом случае - это быстрые ноги. К счастью, закончилось все достаточно мирно. Жена всего лишь пару раз меня догнала. Родные с умилением смотрели на эту картину: милые бранятся - только тешатся.
  
   На самом деле роль скалки играла пустая пластиковая бутылка. А вся наша команда дружно кричала: "Какой отыгрыш! Какой отыгрыш!" Да, мы с Джазз действительно вошли в раж и уже чуть ли сами не поверили, что у нас семейный скандал. Что ж, подобный опыт для будущей жизни весьма полезен, хотя по жизни я человек миролюбивый и до скандалов, тем более семейных, дело никогда не доходит, тем более с применением бутылок. А все-таки люди зря говорят, что нынче внутрикомандной игры совсем не осталось.
  
   Дни снова полетели обычной чередой событий. Все уже давно привыкли, что назгулы разгуливают где хотят и спокойно входят в таверну. Стихи-загадки мало чем помогли Минас Тириту, и зло безнаказанно гуляло рядом с нами. На всех нас это действовало угнетающе. В нашем дружном коллективе стали проявляться какое-то недоверие и раздражительность. А однажды произошел случай, который потряс всех нас.
   Началось с того, что у нас пропала вывеска таверны. Удивляться тут было нечему - если уж назгулы разгуливают где хотят, то всякого ворья сейчас предостаточно. Вывеску быстро обновили, и все тут же забыли про этот досадный инцидент, однако спустя два дня к нам в таверну заявился орк.
   Да, самый настоящий орк, с зеленой кожей и торчащими из пасти клыками. Он зашел через черный ход, когда мы с Руби о чем-то болтали. Оружия при нем не было, и вообще, несмотря на свою жуткую внешность, выглядел он миролюбиво. Совершенно будничным тоном он поинтересовался, где наш хозяин. Братца дома не было, и мы лишь развели руками. Я уже имел несчастье встречаться с орками и потому был настороже.
  -- Я вот вывеску вашу разыскал и хотел бы ее вернуть за вознаграждение. Желательно, что-то из еды, - сказал орк и облизнулся.
   Только сейчас я заметил, что наш гость переживал не лучшие свои дни: он был худ и глаза его сверкали голодным блеском.
  -- Встречался я с твоими соплеменниками, чуть с жизнью не распрощался. Но раз ты пришел к нам не со злом, то ты такой же гость, как и все остальные. Только уходи через черный ход.
   Орк попытался улыбнуться, и это у него получилось.
   - Если я встречу тебя где-нибудь, то не убью тебя, - запинаясь, сказал он. Внезапно какой-то нехороший огонек проскользнул в его взгляде. - Впрочем, я не могу обещать, - закончил он, явно колеблясь, и направился к двери.
  -- Подожди, - окликнула его Руби. Она достала из своего передника горсть конфет и протянула орку. Тот боязливо взял их, засунул в кошель.
  -- Спасибо тебе, маленький хоббит.
   Когда орк ушел, мы обнаружили, что свидетелем этой сцены была Эленриэль.
  -- Вы все правильно сделали, - проговорила она.
  -- Не знаю, - вздохнул я. - Он всего лишь бедный раб врага.
  -- К тому же голодный, - добавила Руби.
  
   Орк вернулся под вечер. Я был в своей конторе и не застал его приход. Узнав, что хозяин в зале, он тут же отправился туда. О том, что случилось дальше, я узнал от прибежавшей ко мне Руби. Я впервые увидел ее плачущей
  -- Бедный орк, - ревела Руби, утираясь краем передника. - Они зарезали его...
  -- Кто? - Я вскочил со стула.
  -- Фарамировцы.
   Не теряя времени, я поспешил в зал. Тело орка уже унесли, и об инциденте напоминала только лужа крови около стойки. Фарамировцы молча сидели за столиком в углу.
  -- Как это случилось? - спросил я брата.
  -- Он подошел к стойке и начал со мной разговор. Один из фарамировцев заметил орка, подошел к нему сзади и перерезал горло. - Брат тоже был недоволен исходом встречи.
   Тем временем к нам подошел один из фарамировцев.
  -- Как ни крути, но мы поступили правильно, - тут же начал он, - орки наши враги, и неизвестно, что бы он мог сделать.
  -- Он был безоружен, - возразил брат.
  -- Осторожность не помешает, - парировал воин.
   Он хотел сказать что-то еще, но брат объявил, что таверна на сегодня закрывается, и фарамировцы вынуждены были уйти.
   Брат собрал всех работников таверны в зале. Начинать никому не хотелось, и все сидели молча. Случай был действительно из ряда вон выходящий. Наша таверна всегда считалась нейтральным местом. Даже призраки кольца не стали проливать здесь кровь, а нарушили правило наши же соотечественники, причем убив безоружного и со спины.
  -- Гадко это все, - начала Эленриэль. - Это деяние сделало врага еще чуть-чуть сильнее. Убивать со спины и безоружного - как раз в стиле врага.
  -- Они могли вывести орка из таверны и разобраться с ним там, - стал развивать мысль мой брат. - Но были ли у них основания убивать этого орка?
  -- По их понятиям - да. - Я не стремился защитить фарамировцев. Мне просто хотелось понять их логику. - Для них орк - враг. Не важно, безоружен он или нет.
   Тут стали высказываться и остальные. В основном все их доводы сводились к тому, что убивать безоружного, причем в месте, где запрещалось пользоваться оружием, было нельзя.
  -- У нас был шанс показать врагу, что мы не такие, как он. И этот шанс мы упустили, - сказала Эленриэль.
  -- Послушайте, мы тут говорил о том, что орка нельзя было убивать при определенных обстоятельствах. Значит получается, что в остальных случаях его можно было спокойно убить? - вмешался в разговор Змей.
  -- Змей, ты не заговаривайся. Ты в плену у орков не был, а я был, - возразил я.
  -- Почему живые существа должны резать друг друга? Слуги света, слуги врага. Какая вообще разница?
  -- Змей, ты думаешь, что говоришь? - Эленриэль посмотрела на Змея.
  -- А он прав, - сказал Философ. - В сущности разницы никакой. Ведь ничего бы не произошло, если бы не вмешались фарамировцы. Но все-таки я не совсем об этом. Может быть, единственный способ нашего спасения и заключается в том, чтобы не поднимать оружия. Мы просто ни разу не пробовали это сделать, потому что думали, что если не защитимся, то нас убьют. Мы не умеем жить по-другому.
  -- Поэтому враг и побеждает, - ответил я. Не важно, поверили ли они в мою встречу с Элрондом, но идея, поведанная эльфийским владыкой, теперь прочно укоренилась в умах моих близких.
   Здесь же, в зале таверны, мы открыли для себя оглушительную истину. Оказывается, никто никогда не пробовал дать отпор врагу своим духом, а не оружием. Мы всегда защищались из страха, и враг, питаясь этим страхом, был всегда сильнее. Но теперь, боюсь, слишком поздно. Фарамировцы считаются одними из лучших воинов Гондора, остальным эта идея тем более будет чужда, а значит мы обречены на провал, если ничего не изменим.
   Неизвестно, случайно ли орк оказался в нашей таверне или он целенаправленно был послан врагом для проверки. Что ж, враг теперь знает, что мы оказались слабы.
  
   Несмотря на то, что все мы в таверне придерживались одних взглядов, в моих отношениях с женой наметился стабильный разлад. Мы говорили об одном и том же только разными словами, и каждый считал, что прав только он. Жена почему-то вбила себе в голову, что я считаю поступок фарамировцев правильным. Напрасно я пытался убедить ее в обратном. Она считала, что раз я тогда попал в плен к оркам, все равно в душе считаю поступок воина правильным. Я не стал с ней спорить, тем более, зачем это нужно, если она просто считает правдой не то, что я говорю, а то, что она обо мне думает.
  
   Через несколько дней после инцидента с орком мне пришлось отлучиться по каким-то делам в Минас Тирит. Когда я пришел домой, моей жены там не оказалось. В нашей с Раэнриль комнате не хватало некоторых ее вещей. Я отправился за объяснениями к Эленриэль. Но она тоже пребывала в недоумении. Я стал припоминать, что накануне жена сказала мне о своем желании отправиться к эльфам и самостоятельно найти ответ на многие вопросы. Этот разговор произошел как бы между прочим, и я тогда пообещал ей, что в следующий раз возьму ее в Раздол. Однако я забыл, что моя жена вообще не верила, что я был в Раздоле, и потому решила сама разыскать не воображаемых, а настоящих эльфов.
   Догонять ее было уже бесполезно, прошло слишком много времени. Мне оставалось надеяться лишь на то, что с ней ничего не случится. За долгие дни ее отсутствия я понял, как на самом деле переживала она. Мне раньше казалось, что тревога за близкого человека должна иметь какое-то внешнее проявление. Как же я ошибался. Ведь внешне со мной не происходило ничего. Я открывал по утрам контору, принимал посетителей, но тревога по-прежнему жила во мне.
  
   И однажды она вернулась. Я сидел на ступеньках таверны и курил. Она шла совсем одна. Лицо ее было спокойно и безмятежно. Казалось, что она просто вышла погулять к реке и теперь возвращается домой. Мне хотелось броситься к ней, обнять ее, ругать за то, что она отправилась в такое опасное путешествие совсем одна. Но я почему-то сдержался.
   Когда она подошла ко входу в таверну, я внимательно посмотрел ей в глаза и все понял: она достигла своей цели.
  -- Ты видела Элронда? Ты теперь поняла, что это все правда? Насчет страха, насчет надежды и любви.
  -- Да, - ее голос звучал как-то отрешенно. - Если хочешь что-то найти, то сначала нужно все потерять.
   Я заметил на ее руке очень красивое кольцо эльфийской работы и спросил ее о нем.
  -- Это кольцо веры, надежды и любви. Так его назвал тот, кто подарил его мне в лабиринте.
   По словам жены, она прошла какой-то лабиринт, находящийся в глубине эльфиского леса. На мои вопросы, что она там видела и что дает этот лабиринт, она лишь отвечала, что не может выразить это словами.
   Как это ни странно, после ее чудесных приключений наши отношения стали значительно лучше. Теперь у каждого из нас было по тайне, и верить друг другу было единственным способом понять друг друга. Она верила в Элронда, а я в лабиринт и в то, что она разговаривала с королевой эльфов Галадриэль. Но как ни крути, мне все равно было этого мало. И я твердо решил отыскать лабиринт. Раэнриль говорила, что лабиринт может ответить на любой вопрос. Она искала просто способ понять себя, мне же казалось, что себя я понимал прекрасно и если даже и вел постоянные споры с самим собой, то это еще больше помогало мне найти внутреннюю гармонию. Мне требовался ответ иного качества. Я хотел знать только одно: возможно ли нам рассчитывать на победу. Вокруг Минас Тирита все было тихо, однако я чувствовал - это тишина перед бурей.
  
   Глава 11. Лабиринт
  
   Мой поход в Раздол пришлось все же отложить, поскольку наша Руби и подмастерье моего братца Хадор вдруг неожиданно решили пожениться. Вообще-то они давно собирались, и я рассчитывал вернуться как раз к их свадьбе. Но по не совсем понятной для меня причине они решили сделать это на днях. Торжество устроили в самом лучшем виде. Моему братцу даже удалось устроить свадьбу таким образом, чтобы ее посетил сам наместник. Мне в эту затею верилось мало, но когда в сопровождении своей свиты в зал нашей таверны вошел сам Денетор, я взял свои слова обратно.
   Хоббиты значительно меньше людей ростом, однако Хадор особенно высоким ростом не отличался, и вместе они смотрелись нормально, тем более, что Руби даже по людским меркам была симпатичной. Больше всего радовался мой братец. Хадор давно уже стал для него правой рукой и решал очень многие важные вопросы в таверне. А о том, что он удачно выдал свою приемную дочку, и говорить не приходилось. В общем, все были счастливы, пили вино и поздравляли молодых. Пользуясь всеобщей гулянкой, я тихо собрался и, ни с кем кроме брата не прощаясь, ушел из дома.
  
   Стоит сделать небольшое отступление и кое-что разъяснить насчет времени и расстояния на игре. Мастера, конечно, постарались и сделали расстояния между разными объектами максимально большими. Так, например, к Хараду и Мордору игроку приходилось идти что-то около двух часов. Однако некоторые особенности полигона не позволяли адекватно отобразить Средиземье. По этой причине Дол Амрот находился за рекой, а от Минас Тирита до Рохана было около двадцати минут быстрой ходьбы. Что касается Раздола и Лориэна, владений Галадриэль, то они находились в одном лесу и из-за этого, начав проходить лабиринт в Раздоле, в конце пути я оказался в Лориэне.
   Время на игре, насколько я понял, считалось приблизительно как один игровой год за реальные сутки. И с этим, естественно, возникали всякого рода путаницы. Самые большие временные аномалии возникали почему-то в Рохане. Не успел новый молодой конунг вступить на должность, как к нему пришел мастер и дал вводную, что, мол, конунг состарился и решил пойти в последний поход - умереть в битве. В итоге из-за этой путаницы в Рохане время шло совершенно иначе, чем на всем полигоне: то скачкообразно, то наоборот замедляясь. В итоге к моменту прихода истинного наследника гондорского престола Йовин была уже древней старухой, хотя по книге ей только замуж пора было выходить. Ох, все-таки игра не может адекватно отразить реальную жизнь, поэтому подобные проколы неизбежны.
  
   До Раздола я добрался без особых приключений. По дороге навестил своих друзей в Рохане, узнал последние новости. Теперь коневоды считают себя чуть ли не самыми большими друзьями эльфов и регулярно бывают в Раздоле. Элронд оказался прав, когда сказал, что каждый сам должен найти свою дорогу в Раздол.
   За время моего прошлого пребывания в Раздоле мне удалось выучить несколько фраз на эльфийском наречии, и когда я вошел в лес, то как можно громче поздоровался на родном языке его обитателей... Тут же из-за ближайшего дерева вышла эльфийка, одетая во все зеленое. На шее у нее висел какой-то странный музыкальный инструмент, состоящий из трубочек разной длинны. Когда я назвал себя и сказал о цели своего прихода в Раздол, девушка поднесла к губам инструмент и проиграла короткую мелодию. Я не сомневался, что это было условным сигналом.
   Дорогу до дворца Элронда я помнил не очень хорошо и поэтому попросил девушку проводить меня, она молча кивнула головой и пошла по тропинке, наигрывая какую-то незамысловатую мелодию на своем инструменте. Я несколько раз пытался заговорить с этим чудным лесным созданием, но моя прекрасная проводница хранила молчание.
   Первое, что меня удивило во дворце, - это огромное количество разномастного народа. Кого здесь только не было: роханцы, люди из каких-то совсем далеких краев, гномы и даже хоббиты. Шум стоял такой, что мне стало очень жалко эльфов, привыкших к тишине. К своему счастью, я неожиданно увидел мелькнувшую где-то в конце зала черную рубаху с белым древом. Оказалось, что в Раздоле теперь чуть ли не постоянно находятся представители моей родной державы, а со дня на день должен прибыть сам наместник со свитой.
   Я разыскал одного из знакомых эльфов и попросил его передать Элронду, что я в Раздоле и если он найдет время, то я бы хотел с ним поговорить. Эльф печальным взглядом обвел многоликую толпу и пообещал, что передаст мои слова владыке, однако увижу я его очень нескоро.
   Я запасся терпением и, чтобы не тратить времени понапрасну, решил пойти в общий зал, чтобы пообщаться с толпящимся там народом.
   Среди ожидающих я быстро отыскал знакомых. Помимо моих соотечественников я встретил нескольких роханцев, бывавших в нашей таверне. Среди них выделялся внушительных размеров уже немолодой воин, ни на минуту не расстававшийся с огромным двуручником. Говорить с ним было довольно интересно. Несмотря на то, что большую часть своей жизни он провел в степи, роханец прекрасно разбирался в оружии и был не чужд поговорить о политике. Он согласился со мной в том, что времена сейчас выдались не из лучших и нам всем стоит держаться вместе. Я рассказал роханцам о своем желании пройти лабиринт. Они одобрили мои намерения, однако никто из них толком не знал, какие опасности в нем могут подстерегать.
   Рядом с нами примостился задумчивый хоббит, который ни на минуту не расставался с огромным портретом. Я познакомился с ним и спросил, что заставило его идти в такую даль. В ответ хоббит рассказал какую-то путаную историю про постоянно терзавшие его кошмары. Сути ее я не понял, однако еще раз убедился в том, что беспокойные мысли одолевают сейчас всех без исключения.
  -- А портрет зачем в такую даль потащил? - спросил я.
  -- Как зачем? - возмутился хоббит. - А зачем вы носите с собой столько железяк? - И хоббит кивнул на стоявшего неподалеку воина, одетого в полный доспех. - Мечи, кольчуги. Это ж все потяжелее, чем мой портрет будет.
  -- Это все для защиты, - ответил я хоббиту.
  -- Вот и это для защиты, - улыбнулся он в ответ. - Посмотрю в дороге на портрет любимого дедушки - и сразу же на душе легче станет и не так страшно.
   Я был немного озадачен, однако какая-никакая логика в рассуждениях хоббита присутствовала. Наши мечи и доспехи все равно бесполезны против назгулов, и вера хоббита в то, что портрет его любимого деда может защитить его от любых напастей, действительно может ему помочь. Да, правы были эльфы, приведшие меня первый раз в Раздол, что меч мне в дороге не пригодится. Роханцы же откровенно посмеивались над чудаковатым хоббитом.
   Однако не все пришедшие в Раздол были между собой столь дружелюбны. Дунаданы и вовсе держались в стороне и являли собой сплошное высокомерие. По крайне мере те, которые попались мне на глаза. Конечно, им было обидно за то, что не они единственные теперь допущены в Раздол.
   Пока мы с роханцем обсуждали достоинства и недостатки того или иного вооружения, к нам подошла какая-то женщина, судя по одежде, из весьма далеких земель и стала громко возмущаться по поводу того, что мы не оставили у входа свое оружие, а притащились с ним прямо во дворец.
  -- Даже входя к себе домой, мы оставляем оружие у входа, - продолжала возмущаться женщина.
   Это был как раз тот случай, когда люди из лучших побуждений стремятся навязать свои обычаи человеку, воспитанному совершенно в другой среде. Может быть в ее рассуждениях и был какой-то резон и негоже нам было к друзьям эльфам приходит вооруженными до зубов, однако если сами эльфы разрешают находиться на их земле с оружием, то это лишний раз показывает, что они нам доверяют. Однако как объяснить этой женщине, что в Гондоре каждый второй мужчина ходит с оружием, а в Рохане все, включая даже женщин. И носим мы оружие не для того, чтобы в любой момент кого-нибудь убить, а как дань уважения к нашим предкам и нашему прошлому. Мне очень трудно было представить того же колоритного роханца без его двуручника. Да и я, признаться, не хотел бы расставаться со своим мечом. Народ тут собрался разнообразный, украсть что-нибудь может, а мой меч пусть и не шедевр оружейного искусства, но дорог мне как память о молодости.
   Переубеждать в чем-либо эту женщину было делом абсолютно бесполезным. Мы старались быть с ней как можно корректнее, но она явно пыталась спровоцировать скандал. Не желая видеть дальнейшее развитие событий, я отправился гулять по окрестностям.
   С первых минут пребывания Раздол оказал на меня свое целебное воздействие. Мысли пришли в порядок, а в душе образовалось какое-то неземное спокойствие. Я бродил по живописным окрестностям, вслушивался в звучащие где-то рядом мелодичные голоса, сплетающиеся с музыкой так, что трудно было разобрать, где звучит речь, а где играют удивительные музыкальные инструменты. Я подумал о том, что если бы в наш мир не пришло искажение, то вся земля была бы похожа на Раздол. Никто бы не ссорился из-за пустяков, не надо было бы, как говорил мой недавний знакомый хоббит, таскать на себе кучу ненужных железяк. Но мир без искажения трудно себе вообразить, потому что искажение коснулось и людей. Из-за этого мы не можем даже представить наш мир неискаженным, точно так же как нельзя слепому от рождения объяснить, что такое радуга.
   Время здесь идет по-другому. Мне показалось, что прошло всего несколько часов, а на лес опустились сумерки, и я решил двигаться к дворцу, пока еще можно было найти дорогу. Зал уже давно был пуст. Все гости разбрелись по отведенным им покоям. Тускло горели факелы, бросая отсветы на украшенные гобеленами стены. Я присел на одну из скамеек и закурил трубку.
   Когда Элронд вошел в зал, то я почему-то сразу понял, что это он. От высокой фигуры, облаченной в белые одежды, меня отделяло изрядное расстояние и я не мог разглядеть лица, но с его появлением меня охватило то странное чувство, которое мне было хорошо знакомо, и я сразу понял, кто вошел в зал.
   Встав со скамьи, я направился к Элронду. В отсветах факелов его лицо казалось печальным и задумчивым.
  -- Здравствуй, владыка! - Я поклонился. - Это я, твой осведомитель из Гондора.
  -- Ты просто мой друг. - Элронд вздохнул.
  -- Мне тоже хотелось так думать, - ответил я и подошел ближе, хотя подумал, что существу, которое пытается сохранить добро во всем мире, очень тяжело быть другом отдельному человеку. Я еще с детских лет запомнил прочитанную в каком-то из старинных манускриптов мысль: "У великих мира сего не бывает друзей". Но мне кажется, что эта фраза относится исключительно к людям.
   Мы присели на скамью и начали разговор. Я старался рассказать обо всем, в особенности о своих проблемах. И с каждым словом я чувствовал, как мне становится легче. Когда я поведал историю про орка, Элронд сказал, что и на этот раз происки врага увенчались успехом. Тем самым он лишний раз подтвердил мои мысли.
  -- Все хотят узнать: как победить назгулов? - говорил он, - И я всем даю один и тот же ответ. Тот самый, что ты услышал при первой нашей встрече. Назгулов можно победить только тогда, когда победишь зло внутри себя, перестанешь бояться. Но все пришедшие сюда желают получить волшебные мечи, которые способны разрушить колдовские чары, или заклинание, которое уничтожит назгулов, хотя на самом деле решение гораздо проще.
  -- Да, это так. Когда я вернулся в Гондор, то всех больше интересовало, что означают стихи. Но эти загадки так и остались нерешенными, поскольку люди искали в них лишь способ остановить назгулов, пусть даже и ненадолго.
  -- Ты все верно понимаешь. Стихи рассказывают о падении кольценосцев, дают возможность лучше понять врага, чтобы найти в себе силы преодолеть страх перед ним.
  -- Вот потому я хочу пройти лабиринт.
  -- Что ж, быть может, ты что-то поймешь там.
  -- Элронд, ведь все так просто на самом деле. Но никто не хочет понять, что это совсем другая война, война не мечей, а душ.
  -- Да, если попытаться победить врага его же методами, то даже в случае победы мы проиграем, потому что тогда мы сами станем врагом.
  -- Но что я могу один? Я простой человек, работаю в таверне. Мне даже на своих родственников тяжело повлиять, не то что на весь Гондор. Что я могу один? Вот это я и хочу узнать в лабиринте.
  -- Я могу сказать тебе это и так. То, что ты уже находишься на стороне света, дает всем нам преимущество. В этой битве важна каждая душа.
  -- На днях должен прибыть наместник.
   Элронд улыбнулся. И я понял его намек. В том, что люди Гондора пришли в Раздол, есть и моя маленькая заслуга. Только нельзя, ни в коем случае нельзя гордиться этим. Ведь есть люди, которые делают гораздо более великие дела и даже не говорят об этом вслух. Если зло хотя бы чуть-чуть коснулось меня, то оно несомненно вошло через мою гордость. Ведь я очень гордился тем, что нашел свой путь в Раздол, стал другом Элронда. Однако очень часто я стал замечать, что эта гордость превращается в гордыню. Что ж, видимо мне придется еще долго сражаться с тем назгулом, который незримо сидит в каждом из нас.
  -- О чем ты задумался? - спросил Элронд.
  -- О многом. Само это место вызывает много мыслей. Владыка, ты ведь будешь говорить с наместником, постарайся его убедить. Ведь ты смог убедить меня.
  -- Человек наделен свободой выбора. Каждый выбирает свой путь сам. Ты выбрал быть с нами добровольно?
  -- Да.
  -- Вот и я хочу, чтобы каждый сделал этот выбор сам. Только вступивший добровольно на путь света сможет победить.
  -- Знаешь, Элронд, я теперь многое понял. Но все равно мне надо в лабиринт. Я чувствую, что это мой путь.
  -- Пусть солнце будет светить на твоем пути, - Элронд сказал это на своем родном языке, но я понял.
  -- Когда-нибудь я хотел бы здесь остаться. Не знаю, почему, но мне иногда кажется, что это самое близкое мне на земле место.
  -- Ты знаешь, что Раздол примет любого.
  -- Даже если я захочу остаться насовсем?
  -- Да.
  -- Но ведь я не эльф, я уже почувствовал старость. Как я буду смотреться среди твоих соплеменников?
  -- Истинная красота не в том, что можно увидеть простым взглядом.
  -- Но...
  -- Помни, ты всегда можешь здесь остаться насовсем, только если сам этого захочешь.
  
   Утром я проснулся с твердым желанием во что бы то ни стало попасть в лабиринт. Однако оказалось, что это не так уж просто. Сначала я встретился с привратником лабиринта, который сказал мне, что количество желающих пройти лабиринт растет день ото дня и мне очень долго придется ждать своей очереди. Затем он спросил, зачем мне в лабиринт, на какие вопросы я хочу получить ответ. Я ответил ему то же, что и Элронду. Привратник стал уговаривать меня не ходить в лабиринт.
  -- Должен предупредить тебя, - начал пугать он, - что из лабиринта можно не вернуться, а если и вернешься, то будешь совсем не таким, как прежде.
   Я твердо стоял на своем, и привратник, видимо, отчаявшись меня отговорить, сказал мне быть где-нибудь поблизости и ждать.
   Однако ждать мне пришлось несколько дней. За это время я пообщался с большим количеством людей и других существ из самых разных краев. И вот однажды ко мне подошел какой-то эльф и объявил, что меня ждет привратник лабиринта.
  -- Ну что, ты готов? - поинтересовался привратник.
  -- Я слишком долго ждал этого момента, чтобы в последний момент отказаться.
  -- Но, тем не менее, я в последний раз прошу тебя отказаться от этой затеи.
  -- Я иду, - сказал я как можно тверже.
   Привратник открыл передо мной дверь, за которой меня ждала неизвестность. Я хотел было шагнуть за нее, но в самый последний момент остановился и, сняв перевязь с мечом, положил ее к ногам привратника. Никто мне не говорил, что в лабиринт нельзя идти с оружием, я это почувствовал сам. В голове моей появилась очень странная мысль: в том месте, куда я иду, мне предстоит поединок с самим собой, а здесь всякое оружие бесполезно. Посмотрев на лежащую у его ног перевязь с мечом, привратник улыбнулся.
   Едва я вошел, как за моей спиной с гулким шумом закрылась дверь. В лабиринте был тусклый свет, однако понять, откуда он исходит, мне не удалось. Я сделал несколько шагов вперед, но не услышал ни звука. Пройдя еще немного, я тут же потерял всякое понятие о времени и пространстве. То мне казалось, что потолок находится высоко надо мной, то я едва касался его головой. Стены тоже то сдвигались, то раздвигались. Я попытался дотронуться до одной из них, но она тут же отдалилась. Мне казалось, что я нахожусь в месте, где нет ни стен, ни потолка, ни даже пола, а все, что я вижу - это всего лишь защитная реакция моего рассудка для того, чтобы не сойти с ума. От этой мысли мне стало очень страшно. Однако я собрал в кулак всю решимость и двинулся дальше.
   Первым кого я встретил, блуждая по коридорам лабиринта, оказался самый обычный эльф. Вернее сказать, внешне он напоминал самого обычного эльфа. Но поскольку я уже понял, что в этом месте все выглядит не так, как на самом деле, то был готов к чему угодно.
   Эльф сидел на том, что я мог условно назвать полом. Он приветливо улыбнулся мне, и мы поздоровались. Затем он начал расспрашивать меня о моей жизни и о целях моего прихода в лабиринт. Я рассказал как можно подробнее. Мы еще какое-то время посидели, а затем я спросил, можно ли мне идти дальше.
  -- Да, ты можешь продолжить путь, - ответил он. - Но взамен ты должен оставить что-нибудь здесь...
   Я стал осматривать себя, пытаясь найти какую-нибудь вещь, которую можно было оставить эльфу, однако тот покачал головой:
  -- Ты не понял меня. Ты должен оставить какую-нибудь частичку себя: храбрость, благородство, честность, мудрость. Что ты выбираешь?
  -- Я оставляю свою гордость, - ответил я.
   Все это походило на какой-то старинный ритуал. Безусловно, в нем был какой-то глубокий смысл, но как можно отдать черту своего характера? И вдруг я остановился от поразившей меня мысли. Я действительно больше не чувствовал гордости. Я не горжусь тем, что вожу дружбу с самим Элрондом, я не горжусь лихими приключениями своей молодости. Мне не то чтобы все равно. Я просто этого не чувствовал, только помнил, что когда-то этим гордился. Гордость была не самым лучшим моим качеством, но все-таки это была частичка меня, и теперь я чувствовал, что моя душа безвозвратно что-то утратила.
   Я шел по лабиринту и встречал все новых и новых собеседников. Мы говорили о многом, и постепенно я получил ответы на вопросы, которые волновали меня всю жизнь. Но с каждой встречей мне приходилось что-то отдавать. Я отдал благородство и перестал жалеть того орка, я отдал мудрость и мне стало тяжело отвечать на вопросы, которые мне задавали, я отдал храбрость и мне стало страшно идти дальше, но тем не менее я продолжал идти..
   Свернув в один из многочисленных поворотов, я внезапно оказался в огромном саду. Я зажмурился, потому что над головой светило самое обычное солнце, а по небу плыли самые обычные облака. Я стал рассматривать сад. И сразу заметил одну интересную особенность. Ни одно дерево, росшее здесь, не было похоже на другое. Здесь были огромные исполины с обширной кроной и совсем маленькие деревца. У одних были прямые стволы, иные же разветвлялись едва не у самой земли. И, конечно же, на всех деревьях были самые разные листья, цветы и плоды. В тени одного из деревьев сидела очень красивая эльфийка. Однако я почему-то сразу понял, что ей очень много лет.
  -- Присаживайся. - пригласила она. - Тебе нравится сад?
  -- Да, - ответил я.
  -- Ты проделал тяжелый путь, однако тебе предстоит пройти еще много испытаний. Ляг и отдохни.
   Я послушался. Земля была теплая, а трава мягкая как ковер. Я лежал и смотрел, как по небу плывут облака.
  -- Закрой глаза, - попросила она. - Теперь представь себе дерево. Какое оно?
  -- Оно не очень высокое, у него прямой ствол, покрытый мягкой корой. На его ветках зеленеют маленькие листочки. Оно неприметно и на нем не распускаются прекрасные цветы, но зато на его ветки иногда садятся певчие птички. Но это деревце хрупкое лишь на вид, когда дует сильный ветер, от которого ломаются вековые исполины, гибкий ствол дерева пригибается к земле, а стоит ветру утихнуть, как оно снова тянет свои ветви к солнцу.
  -- Открой глаза. Ты посадил в этом саду прекрасное дерево.
   Когда я открыл глаза, то заметил, как рядом с тем местом, где я лежал, непостижимым образом выросло новое дерево, причем в точности такое, как я описал.
   В конце сада я нашел полутемный проход и двинулся дальше. Некоторое время я снова шел по странному коридору, пока не попал в огромный зал, освещенный множеством свечей. Чего только в этом зале не было. Здесь было прекрасное оружие и доспехи самых разнообразных видов; украшенные драгоценными камнями золотые и серебряные кубки, блюда, кольца, браслеты и ожерелья; целыми кипами лежали свитки; в украшенных искусной росписью вазах стояли изумительной красоты цветы, а на стенах висели гобелены, красота которых во многом превосходила те, что украшали зал дворца в Раздоле. От всего этого великолепия у меня разбежались глаза, и я не сразу заметил эльфа, с улыбкой смотрящего на меня.
  -- Нравится? - спросил он.
   Я с восхищением кивнул.
  -- Но какая вещь тебе нравится больше всего?
   Я стал осматриваться по сторонам. Сначала мне хотелось взять меч в богато украшенных ножнах. С таким оружием не стыдно войти во дворец к самому наместнику, затем мой взгляд упал на свитки. Мне очень хотелось знать, что в них. Быть может в одном из них и хранились ответы на многие вопросы, волнующие лучшие умы Гондора. Неожиданно мой взгляд остановился на сухой веточке, лежавшей на полу. Этот предмет казался здесь абсолютно лишним, неуместным среди всей этой роскоши. Я нагнулся и поднял веточку.
  -- Я бы выбрал эту вещь, - сказал я.
  -- Почему? - Эльф был явно удивлен.
  -- Творец создал этот мир. Он всеблаг, а значит все созданное им прекрасно. И эта сухая веточка так же прекрасна, как и любая вещь в этом месте. - Я замолчал, а затем добавил: - Даже орки, кажущиеся нам ужасными, имеют право на существование, раз Творец до сих пор позволяет им существовать.
  -- Иди дальше, - ответил мне эльф.
   Я снова пошел по коридору. Но теперь с каждым шагом мне все отчетливее слышались звуки, напоминающие стук молотка. Я зашел в очередной зал и сразу очутился в огромной кузнице. Повсюду были разложены различные инструменты и заготовки будущих изделий, ярким пламенем горел горн, а у наковальни стояли два эльфа. Один из них стучал маленьким молоточком, другой за ним внимательно следил.
  -- Да не так же, - ворчал смотрящий. - Я всегда тебе говорил, что любой предмет, которые ты делаешь, должен иметь идеальную форму, в нем не должно быть ничего лишнего. Эх, так и будешь еще сто лет у меня в подмастерьях ходить.
  -- Здравствуйте. - Я подошел ближе.
   Оба эльфа кивнули мне и снова погрузились в работу.
  -- Дай сюда молоток, а то испортишь. Вот, смотри как надо. - Тот, что наставлял, взял в руки маленький молоток и бойко застучал о наковальню.
  -- Присаживайся, гость, - сказал он, не отрываясь от работы. - Давай поговорим, если ты никуда не торопишься.
  -- Не тороплюсь, - ответил я.
  -- Это приятно слышать. В любой работе не нужна спешка. Все нужно делать в свое время.
   Кузнец, как я назвал про себя своего нового собеседника, очень любил поговорить. Однако пустой болтовней его речи назвать было нельзя. Он говорил короткими четкими фразами, словно ударял молотом по наковальне. Его слова очень точно отражали суть того, что он хотел сказать. Мы говорили о многом. Но в основном о красоте вещей. Он спросил, какую я выбрал вещь в предыдущем зале и я рассказал о сухой веточке и объяснил, почему я сделал такой выбор. Кузнец его тоже одобрил. Мы рассуждали о том, что может считаться идеальным, а что нет. Можно ли достичь совершенства, изготовляя какую-либо вещь. При этом кузнец продолжал работать. Наконец, он перестал стучать молоточком и, взяв в руки какой-то небольшой предмет, протянул его мне. Это было кольцо, очень похожее на то, что принесла из лабиринта моя жена. Только оно было чуть толще и рисунок был совсем другой. Но я сразу понял, что кольцо моей жены принадлежит руке этого мастера.
  -- У моей жены тоже есть кольцо из лабиринта. Она называет его кольцом веры, надежды и любви.
  -- Ты тоже можешь дать этому кольцу имя.
  -- Я не хочу давать ему имени. Иногда невозможно дать имя тому, что видишь, его можно только почувствовать.
  -- Мне приятно было с тобой поговорить. Иди дальше.
   Я вышел из зала и продолжил свой путь. Спустя какое-то время я встретил эльфийку, сидящую в коридоре прямо на полу.
  -- Ты хочешь пройти дальше?
  -- Да.
  -- Тогда ты должен отдать все, кроме трех вещей, без которых ты не сможешь идти дальше. Что ты оставляешь себе?
  -- Я оставляю веру, надежду и любовь, - ответил я. - Веру, потому что я верю в то, что смогу пройти этот путь, надежду, потому что она будет вести меня, и любовь, потому что невозможно преодолеть путь, если не любишь его.
  -- Хорошо, я оставляю тебе веру, надежду и любовь. Но я забираю все остальное, твою память и твою жизнь. Иди.
   Я продолжал путь, хотя уже не помнил ни кем был до этого, ни куда я иду. Я не чувствовал тела, я был словно тень, какой-то странный призрак, блуждающий по безвременью. Неожиданно мне преградила путь еще одна эльфийка.
  -- Ты приближаешься к концу лабиринта. Чтобы пройти дальше, ты должен отдать все, что у тебя есть.
  -- Но у меня нет ничего кроме веры, надежды и любви.
  -- Отдай их мне и ты сможешь продолжить путь.
  -- Но если я отдам их тебе, то без них я не смогу идти дальше.
  -- Только утратив все, можно пройти лабиринт.
   С каждым разом движения давались все тяжелее и тяжелее. Я чувствовал незримое давление, которое стремится прижать меня к полу, а затем смять и выкинуть за пределы лабиринта. Я не помнил, кто я и зачем здесь. Однако я понимал, что единственный смысл моего существования - это двигаться дальше. Я сделал еще одно усилие и почувствовал, как на меня накатывает волна чудовищной тяжести. А затем свет померк в моих глазах.
   Первое, что я увидел, когда очнулся - это плывущие по небу облака. Я попробовал пошевелить руками и ногами и испытал огромную радость от того, что я снова их чувствую. Я сел и поднес руки к глазам. На правой красовалось золотое кольцо, и я сразу вспомнил, откуда оно. Ко мне вернулась память, я теперь помнил, кто я и откуда. Я был снова жив, и это было неописуемо хорошо. Ко мне снова вернулись все мои чувства, даже моя гордость. Я страшно гордился тем, что преодолел этот путь. Хотя это было еще неизвестно. Возможно, что я до сих пор в лабиринте.
   Мне захотелось оглядеться по сторонам. Я сидел в удивительном по красоте саду в тени огромного дерева. Рядом со мной сидела та самая эльфийка, что забрала у меня веру, надежду и любовь.
  -- Ты прошел лабиринт. Твоя жизнь и все твои чувства снова вернулись к тебе.
  -- Да, теперь мне понятны слова моей жены: чтобы что-то обрести - надо все потерять. Что ждет меня дальше?
  -- Ты должен немного подождать, а затем с тобой будет говорить владычица Галадриэль. Пока ты можешь просто погулять по саду. Когда ты будешь нужен, тебя позовут.
  
   Не могу удержаться от нескольких комментариев относительно лабиринта. Во-первых, хочу сказать, что это был один из самых интересных и запоминающихся моментов в игре. Так же не могу не отметить игру всех персонажей лабиринта, она была безупречной. И это несмотря на то, что всем им помногу раз подряд приходилось говорить одно и то же. Что касается технического исполнения лабиринта, то оно имело два существенных недостатка.
   С одной стороны, лабиринт был рассчитан на людей высоко эмоциональных, поэтому людям рациональным там было тяжело играть. Согласитесь, очень сложно представить, что у тебя постепенно отнимают какие-то качества характера. Здесь получается как бы игра с самим собой, а это очень сложно. Другим, на мой взгляд, упущением разработчиков является сам механизм прохождения. Получается, что игрок независимо от того, как и что говорил, все равно проходит лабиринт. Признаться, я до последнего момента верил, что от моих ответов зависит: пройду ли я дальше. Возможно, если бы разработчики сделали лабиринт не однозначно проходимым, а в случае проигрыша персонаж бы погибал, то такого наплыва посетителей бы не было. Под конец в лабиринт шли все кому не лень, чтобы просто поставить галочку.
   Разговаривая с Гаретом уже после игры, мы сошлись на том, что в принципе в подобном лабиринте можно было бы предусмотреть систему подсчета очков. Реализовать ее довольно просто: в зависимости от ответов игроку на листочек записывались бы условные обозначения, которые могли понять только игротехники. Таким образом, каждый игрок проходил бы лабиринт с разным результатом.
   Весьма странным моментом было дарение колец. Как я понял, каждый из встречавшихся в лабиринте был одним из валар, то есть стихий мира. Допустим, Йаванну, владычицу всех растений, я узнал, и кузнеца Ауле тоже. Но другие, честно говоря, были слабо узнаваемы. После того, как моя жена вернулась из лабиринта, я думал, что кольцо символизирует успешное завершение лабиринта. Однако на практике оказалось, что изо всех, проходивших лабиринт, кольца получили только три человека: моя жена, я и еще какая-то девушка. По какому принципу давались кольца и какую смысловую нагрузку они несли - я так и не понял.
  
   Гуляя по саду в ожидании аудиенции с Галадриэлью, я, как это ни странно, наткнулся на гнома. Оказывается, он тоже прошел лабиринт и уже долгое время ждет возможности поговорить с владычицей зачарованного леса. Я не стал расспрашивать гнома ни о цели, которую он преследовал идя в лабиринт, ни о том, что он там видел. Вместо этого гном угостил меня хорошим табачком, и мы покурили.
  -- У нее там ваш наместник, - сказал наконец гном. - Вот уже битый час там сидит, а мне ждать. Может быть, у меня тоже важный разговор.
  -- Что делать, придется подождать, - сказал я, однако сам порадовался за нашего наместника. Лабиринт прошел, попал к Галадриэль на аудиенцию. Может, теперь он во всем разберется.
   Мы продолжали ждать, утвердившись во мнении, что о нас забыли.
  
   Какое-то время мы просто разговаривали по игре, а затем решили познакомиться по жизни. Тем более что после лабиринта действительно нужно какое-то время побыть вне игры. Игравший гнома оказался моим земляком и кое-что рассказал про свой реконструкторский клуб.
   Стоит сделать небольшое отступление и дать некоторые разъяснения по поводу реконструкторов и тусовки в целом. Люди, поверхностно знакомые с нашей средой, и в особенности журналисты, которые пишут статьи о поклонниках Толкина, нередко путают три разных движения: толкинистов, ролевиков и реконструкторов. Безусловно, все три движения связаны, но нередко люди обижаются, когда их причисляют к другому движению. Поэтому дам небольшое пояснение. Толкинисты - поклонники творчества Толкина, ролевики - люди, играющие в ролевые игры на местности, а реконструкторы - это те, кто серьезно занимается историей и реконструирует предметы одежды и быта какого-то определенного исторического периода. Не все реконтрукторы любят ролевиков, считая подобное занятие несерьезным, а ролевой костюм - плохой копией реального исторического. У реконструкторов свои фестивали и там самое главное - это максимальное воссоздание исторических реалий. Больше всего в России клубов, занимающихся реконструкцией периода Древней Руси и стран Скандинавии времен викингов. К одному из таких клубов и принадлежал мой собеседник.
   Мы еще немного побеседовали с моим новым знакомым о ходе игры, ее замысле и, конечно же, о гномах. Ведь самой любимой темой разговора для этих существ являются их непревзойденная доблесть и отвага. Мы могли говорить еще очень долго, но в самый разгар беседы пришел эльф и пригласил гнома на беседу с Галадриэлью, а затем очередь дошла и до меня.
  
   Владычица сидела в летней беседке, оплетенной вьюном. На ней было легкое белое платье, а золотые волосы распущены. Она приветливо улыбнулась и пригласила меня присесть.
  -- Ты прошел лабиринт. Я поздравляю тебя с этим.
  -- Спасибо, - я боялся смотреть ей в глаза - Галадриэль можно было назвать прекраснейшей даже среди эльфов, отличающихся недоступной человеку красотой.
  -- К тебе вернулись память, жизнь и все твои чувства. Но после лабиринта ты как бы заново родился, обрел новую жизнь. Если хочешь, я могу дать тебе новое имя.
  -- Нет, я привык к старому. Пусть останется имя Фион.
  
   Вообще-то по поводу имен в тусовке у меня есть свое мнение. Иногда бывает так, что тусовочные имена настолько приживаются, что люди забывают или вообще не знают настоящих имен своих знакомых. У меня никогда не было тусовочного имени, хотя кликух в институте и в тусовке было много. Но я не позволил ни одной из них перейти во что-то большее. Во-первых, по поводу имени у меня есть свои убеждения, а во-вторых - имя "Антон" мне вполне нравится. Так, все приятели по фэндому знают меня как Антона. Кстати, я даже в сети почти всегда подписываюсь реальным именем, вот уже десять лет как подписываюсь. Мне скрывать нечего. Я такой какой есть. Очень часто имена пристают после игры. Вот и меня после ХИ все начали упорно называть Фионом, на что я всегда отвечал: Фиона здесь нет, он остался в Средиземье.
  
   Я смотрел на прекрасную женщину и думал о том, что, пока эльфы здесь, красота еще живет в мире. Но стоит им уйти - и вместе с ними из мира уйдет все прекрасное.
  -- О чем ты задумался? - спросила Галадриэль.
  -- Я думаю о том, каким бы тусклым стал мир, если бы из него ушли эльфы.
  -- Рано или поздно это случится.
   Владычица зачарованного леса посмотрела на меня. И в ее глазах была такая неземная печаль и скорбь о всех несчастьях мира, что я не выдержал и опустил глаза. Тяжело считать друзьями сильных мира сего, но еще тяжелее смотреть им в глаза.
  -- У тебя есть какой-нибудь вопрос, на который ты ищешь ответ?
  -- Да, но боюсь, что я нашел ответ гораздо раньше, чем попал в лабиринт. Привратник был прав - из лабиринта возвращается совсем другой человек.
  -- И каков же был вопрос, и какой ты на него нашел ответ?
  -- Я хотел знать, как мне помочь миру. Что я один могу сделать? И ответ оказался слишком прост: просто жить. Элронд сказал, что я уже нахожусь на пути к свету и в этой битве исход может решить перевес даже в единственную душу. Мне просто надо продолжать жить.
  -- В твоих словах звучит мудрость.
  -- По меркам людей я прожил долгую жизнь.
  -- Скажи, тебе нравится здесь?
  -- Да, в этом месте чувствуется покой. Так мог бы выглядеть весь мир, если бы его не коснулось искажение.
  -- Ты хотел бы здесь остаться?
  -- Мне тяжело усидеть на месте. Мне нравится уютный зал нашей таверны и огни роханских костров, но мне по душе и дорога. Мне трудно усидеть на одном месте.
  -- Это соответствует твоему имени.
   Я уже собирался уходить, когда владычица окликнула меня. Она посмотрела в мои глаза еще раз. Собрав в себе все возможные силы, я не отвел взгляда.
  -- В твоем теле живет душа эльфа. Приходи сюда, когда захочешь.
  
   Несколько слов о Галадриэли. Если честно, то по книге я представлял ее именно такой. И когда я попал на аудиенцию к ней, то на какое-то мгновение забыл, что это все игра, что это не по-настоящему.
  
   После лабиринта, я собирался какое-то время побыть в Раздоле и отдохнуть. Однако буквально на следующий день посольство Гондора во главе с наместником срочно засобиралось домой. Я решил не упускать случая и отправился домой вместе со своими соотечественниками.
  
   В дороге с посольством Гондора произошло целых два курьезных случая. Представьте себе такую картину. Идет толпа народа - в большинстве своем в черных рубахах с белым древом, то есть гербом Гондора. Развивается знамя. Шагают воины в кольчугах и при оружии. Впереди всех важно шествует сам наместник. И тут перед этой процессией выскакивает девушка в совершенно цивильном прикиде с огромным фотоаппаратом на шее и спрашивает у наместника:
  -- Вы не подскажете, где тут Минас Тирит выносят?
  -- Ты вообще понимаешь, у кого это спрашиваешь? - ответил наместник, не выходя из игры. - Я наместник Денетор.
  -- А я вообще не в игре, - не растерялась девушка.
  -- Вот и иди отсюда читать книжку, где выносят Минас Тирит, - посоветовал на прощание наместник.
   Все успокоились, идем дальше. Проходим мимо заставы Фарамира. Прекрасно зная в лицо почти всех членов посольства и тем более наместника, фарамировцы тем не менее спрашивают у идущего впереди наместника:
  -- Стой! Кто идет?
  -- Вообще-то на своей земле этот вопрос обычно задаю я, - отвечает не отошедший еще от прошлого события наместник.
  
   Глава 12. Кто победил?
  
   Я шел по запруженному повозками и людьми тракту. Причем все двигались в противоположном направлении. Первые новости об исходе битвы застали меня в Шире, когда я сидел в одной из местных таверн и пил пиво. В Шир привезли несколько раненых, и все они утверждали, что битва проиграна. Я стал срочно собираться в дорогу.
   Если бы мне еще десять лет назад сказали, что под стенами моего родного города будет разворачиваться битва народов, а я в это время буду пить пиво в каком-то далеком хоббитском селении, то я рассмеялся бы в лицо сказавшему это. Однако жизнь не стоит на месте, все меняется, в том числе и я. Путь человека похож на дорогу, по которой никогда нельзя вернуться обратно. И даже если ты снова пойдешь этой дорогой, то либо дорога покажется тебе другой, либо ты будешь идти по ней совсем другим.
  
   Все началось с атаки темных на Минас Тирит. Она произошла спустя несколько дней после возвращения наместника из Раздола. Нападение был столь неожиданным, что защитникам едва удалось отстоять город. В этой битве погиб наместник. И тогда в моей душе что-то переломилось. Ведь не могло быть случайностью возвращение из Раздола Денетора и нападение темных. Наместник, как и я, тоже прошел сквозь лабиринт. И наверняка тоже вернулся оттуда другим. Только вот каким? Этого теперь никто не узнает. Может быть, лабиринт лишь усилил его страх перед грядущей опасностью или произошло что-то еще более страшное? Но мне было ясно одно: Денетор не понял того, что сказала ему Галадриэль, и поплатился за это жизнью.
   А вскоре прошел слух, что появился истинный наследник Гондорского престола и он собирает все свободные народы для решительной битвы с силами тьмы. Эти самые свободные народы потянулись к стенам города, вооруженные до зубов. И тогда я все понял. Враг победил. Он победил еще до того, как появился у стен города. Темные одержали победу уже тогда, когда самый первый воин взял в руки оружие, готовясь к битве. Чем больше будет ярости в защитниках, чем больше они будут ненавидеть врага - тем сильнее он станет. И назгулов теперь не победить никогда.
   Я поделился со своими родными этой мыслью, и мне показалось, что они были далеки от понимания. Даже моя жена, которая прошла лабиринт. Последнее время она находилось в состоянии какай-то странной, беспричинной радости и все время повторяла одно и то же: "Скоро придет истинный король!"
   Да, возможно, этот истинный король и есть законный наследник гондорского трона, но неужели он не может понять, что мечом назгулов не одолеть? Да, король придет. И момент он выбрал самый что ни на есть подходящий. Только вот если он соберет людей и скажет им достать оружие и идти сражаться со злом, то это точно не мой король. И меня почему-то посетило чувство, что именно так он и скажет.
   Я прекрасно понимал, что, когда все те, с кем я столько времени жил рядом, достанут из сундуков оружие и построятся под гондорским знаменем, у меня не будет другого выхода, кроме как присоединиться к ним. И мне уже не важно будет, что поднятый мною меч я фактически поднимаю против всего добра, что осталось в мире, против Элронда, наконец, которому дал присягу.
   И тогда я собрался и решил уехать как можно дальше от Минас Тирита. Конечно, мне хотелось взять с собой и всех остальных, однако моя жена грезила истинным королем, а братец никогда бы не оставил таверну без присмотра. Поэтому я и отправился в самое глухое и дальнее место, которое можно найти на земле - маленькое хоббитское селение Шир, где даже люди в диковинку, тем более там слыхать не слыхивали ни про какие великие битвы.
  
   Чем дальше я уходил от Шира, тем больше я узнавал самых разнообразных новостей. К счастью, худшие опасения не подтвердились. Назгулам так и не удалось взять город. Вероятно, раненые, встреченные мною в Шире, видели лишь начало битвы. Я пытался узнать, не пострадала ли наша таверна, которая вполне могла оказаться в самой гуще сражения. Однако про таверну мне никто ничего не мог рассказать.
   Спустя несколько дней, когда я уже был на подходе к родным местам, один из встреченных мною воинов огорошил меня ужасным известием. Он сказал, что во время битвы гномы, которые сначала были за нас, вдруг неожиданно перешли на строну врага, а наша таверна как раз оказалась на их пути. Что могло остаться от таверны - представить было несложно, и я быстрее зашагал вперед. Эту же новость подтвердили еще несколько встреченных мною людей, однако о судьбе хозяев таверны никто не мог сказать ничего определенного.
   Когда впереди показались стены столицы, я заметил огромное количество народа, стоявшего вокруг городских стен. Судя по радостным крикам, битва закончилась победой гондорцев.
   С трудом проталкиваясь сквозь толпу, я направился к нашей таверне. К моему огромному облегчению, таверна была цела, а возле входа я встретил всех своих.
   Жена тут же кинулась ко мне навстречу, в глазах ее светилась радость, однако не по поводу того, что я наконец-то оказался дома.
  -- Истинный король вернулся! - рассказывала она с каким-то странным блеском в глазах. - Когда он проезжал мимо таверны, я бросила ему цветы, и он поймал их. Я так счастлива, что наконец-то все закончилось, и зло повержено.
   Я посмотрел на брата. Таким мрачным я его не видел очень давно.
  -- Пойдем поговорим, - предложил я. И мы направились в таверну, чтобы спокойно обсудить произошедшие события.
  
  -- Темных пришло немного, - начал рассказ брат, - помимо назгулов, пришел небольшой отряд из орков и людей. Можешь себе представить, как смотрелась эта горстка нападающих на фоне лавины светлых, накинувшихся на них. Не жалели никого. На каждого темного приходился чуть ли не десяток наших. Они опрокидывали противника и кромсали его мечами, пока тело не превращалось в кровавое месиво.
  -- А что там с гномами? - спросил я. - Я просто слышал от раненых, что гномы перешли на сторону врага и он чуть ли не одержал победу.
  -- Еще в самом начале назгулы напустили на гномских хирд какое-то заклятье, и гномы, развернувшись, пошли на своих. То ли чары развеялись сами по себе, то ли кто-то снял их, но гномы пришли в себя быстро.
  -- Убитых и раненых много?
  -- С нашей стороны не очень. В основном те, кто полез в самую гущу боя в начале сражения. А потом огромная лавина светлых смела все на своем пути. Ни одного пленного врага, только расчлененные на куски трупы и все. А назгулы исчезли в неизвестном направлении.
  -- Мне кажется, что они ушли праздновать победу. Ведь своей цели они добились. Теперь гондорцы ничем не отличаются от врага.
  -- Увы...
  -- А что эльфы?
  -- Они пришил на битву во главе с Элрондом и стояли в стороне. Никто из них не участвовал в сражении.
  -- Это был последний шанс. Последний шанс людей примкнуть к силам света - если бы мы встали вместе с эльфами, то только своей силой духа могли бы разрушить силы зла.
  -- Это, увы, никто не понял, - вздохнул брат.
  -- Тогда это конец.
  
   Среди очевидцев и участников игры Пеленорскую битву кроме как позорищем никто не называл. Поскольку назгулов по игре нельзя было убить, их просто повалили на землю и прижали щитами. Удивительно, как люди, игравшие назгулов, вообще не получили никаких серьезных увечий. Что касается светлого войска, то оно, состоявшее фактически из всех команд, накинулось на темных и стало всех мочить. Короче говоря, идея о победе зла лишь силой духа на игре не была реализована вообще.
   Причин тут несколько. Во-первых, подобная интеллектуальная война хороша для небольшой, желательно элитарной игры, а не массовой, где участвовало свыше восьмисот человек. Во-вторых, большая часть народу просто не поняла саму идею игры и отыгрывала так же, как и на большинстве игр: вот плохие - их надо всех поубивать. Большой процент игроков приехал просто помахаться мечами и покрасоваться в своих нарядах, вот и все. И третья причина - это то, что в любой масштабной игре должна быть завершающая фаза с битвой, где все могли бы разрядиться. Вывод таков: подобную интеллектуальную идею нельзя запускать на массовой игре, что и показала финальная битва.
   Это что касается самой игры... А если говорить по жизни, то мне было очень обидно смотреть на огромную, ликующую толпу возле стен Минас Тирита. Ведь все так просто... Все мы такие умные, читали исторические книги и любим сказки. А есть такая старая-престарая сказка, пересказанная Шварцем. Человек, убивший дракона, сам становится драконом. Эту простую истину знают не только наши интеллектуалы, но и самые обычные люди. А что в итоге? В итоге получается то же самое, что и в обычной жизни: каждый день мы боремся с драконом его же методами, медленно превращаясь в него самого. Поэтому не стоит удивляться ни разладу в тусовке, ни тем более всем проблемам нашей обычной жизни. Все мы знаем эту старую сказку... Но редко задумываемся над ее смыслом.
  
   Глава 13. Хранители
  
   После битвы и возвращения истинного короля игра фактически закончилась. На следующий день большинство народу съезжало с полигона. Наша таверна закрылась, и мы стали подводить кое-какие итоги. По словам Гарета, среди других таверн на игре в нашей был самый большой финансовый оборот, что всех нас очень порадовало.
   И, конечно же, мастера не могли не отметить успешную игру нашей команды. После игры к нам пришла Лорка Бочарова, главмастер игры, и подарила написанную ею на игре картину. На ней было изображено дерево и называлась она "Дерево Мелкина". Лорка подарила картину и ушла, не сказав ни слова больше.
   Мы стали решать, кому достанется картина. Чтобы никого не обидеть, решили вытягивать жребий. Мне хотелось, чтобы картина досталась нашему капитану Гарету, поскольку он больше всех за игру намотался и по праву заслужил этот приз. Так оно на самом деле и получилось, и теперь Лоркина картина украшает его квартиру.
   Последний поход Гарета в мастерятник тоже окончился успешно. За отличную работу нашего заведения мастера презентовали нам несколько больших бутылок пива. Надо сказать, что с их стороны это был оправданный шаг, поскольку заморочек по игре они устраивали нам немало.
   Пожалуй, самой страшной напастью, организованной мастерами, была кража из стойла около нашей таверны коня одного из роханцев. По игре, для роханцев нет сокровища дороже, чем родной конь, и они устроили ужасный скандал. Отыгрыш был действительно отличным. На секунду нам всем показалось, что за недосмотр за вымышленным конем роханцы убьют нас по-настоящему. Вира за пропавшего коня составила очень солидное количество еды и пива. Кстати, палка, обозначающая злополучного коня, в конце игре нашлась в близлежащих кустах.
   Последний вечер на полигоне мы сидели и пили пиво, обсуждая игру и расслабляясь. Постепенно к нам присоединились несколько человек из соседних команд, и разговоры пошли более оживленные. Особенно мне запомнился парень в дырявом плаще, игравший какого-то князя. Меня заинтересовал вопрос, почему бы дырки на плаще не заштопать. Он резонно заметил, что по игре это был очень древний плащ, а семейную реликвию княжеского рода нужно хранить в первозданном виде. Я стал припоминать, что читал что-то подобное из истории средних веков по поводу полуистлевших мантий и лишний раз поразился, как только народ ни заморачивается по игре. Также сидел у нашего костра и тот самый эльф в шапке американских поселенцев. Я выяснил, почему он был так расстроен, когда узнал о попавшей в плен девушке. Оказывается, он ее любил и даже пытался выручить из плена, но ничего не получилось.
   Когда уже стемнело, по полигону стала бродить очень странная процессия. Человек во главе нее подходил к лагерям и громко вещал: "Слушайте, слушайте и не говорите, что вы не слышали. Единое кольцо снова вернулось к своему хозяину. Тьма победила." Что ж, подобный результат вполне можно было ожидать после Пеленорской битвы. Я лишний раз убедился, что концепция игры работает. Темные добились своего. Они вызвали в людях отрицательные чувства и тем самым перетянули их на свою сторону.
   Как только мы услышали новость о кольце, погода внезапно испортилась. Небо заволокли тучи, стали слышны раскаты грома, а затем хлынул проливной дождь. После стольких солнечных дней и звездных ночей эта внезапная перемена погоды многим из нас показалась не простой случайностью. Словно тьма опустилась на землю, когда враг снова надел кольцо всевластья.
  
   Какое-то время мы просто молча лежали в палатке и слушали, как дождь отстукивает барабанную дробь.
  -- Что ж, это конец игры, - сказал я Джазз. - Темные победили.
  -- Так было всегда, - ответила мне Джазз. - На ХИ почти всегда побеждали темные.
  -- Совсем как в жизни. Люди чаще всего обращаются ко злу.
   Джазз промолчала.
  -- Знаешь, давай хотя бы сейчас не думать об этом, ведь игра кончилась, а жизнь продолжается, - сказал я и придвинулся к Джазз.
   Всю ночь по крыше стучал проливной дождь. Но это не мешало, наоборот, от этого становилось почему-то еще теплее...
   Для нас игра была уже закончена, но кто-то еще продолжал свой путь, и об этом почти никто не знал.
  
  -- Мы у цели. Вот она, Роковая гора, - сказал роханец.
  -- Да, нелегким был путь, - проворчал гном. - Сдается мне, что скоро история с кольцом завершится.
  -- Скоро многое решится, - не то сказала, не то пропела эльфийка.
  -- Что скажешь, хранительница кольца? - обратился к маленькой хоббитянке роханский воин.
   Хоббитянка молчала. Золотое кольцо, висевшее у нее на шее, стало давить нестерпимо, и говорить что-либо было трудно.
   Неожиданно из темноты появилась странная фигура, закутанная в плащ.
  -- Дальше сможет пройти только хранитель кольца, - монотонным голосом произнесла она.
   Гном схватился за секиру, роханец взмахнул своим длинным двуручником. Но их остановил мелодичный голос эльфийки:
  -- Пусть идет, эту дорогу хранитель должен пройти один.
  
   Она стояла почти у самого края. От гигантской впадины, где кипело неугасимое пламя, ее отделяло лишь несколько шагов. Всего несколько шагов и все будет кончено. Не надо больше бояться каждую минуту, что из кустов выскочат разъяренные орки и над ее головой засвистят стрелы, не надо будет нести это кольцо, которое, несмотря на свои размеры, стало таким тяжелым, что еле передвигаешь ноги. Через мгновение все кончится.
  -- Думаешь? - раздался голос за ее спиной.
   Хоббитянка обернулась. Сзади нее стоял высокий человек, одетый во все черное. Вернее сказать, это было существо, принявшее человеческий облик. В незнакомце чувствовала какая-то непостижимая, нечеловеческая сила. Хоббитянка попыталась взглянуть ему в глаза, но тут же отвела взгляд. Его черные как ночь глаза завораживали, подчиняли себе. Ей казалось, что его взгляд может запросто испепелить ее.
  -- Ты у цели, - продолжил незнакомец. - Вот оно - жерло Роковой горы, где некогда было выковано Кольцо Всевластья. Тебе остается только сделать выбор.
  -- Какой?
  -- Ты можешь броситься в жерло вулкана, и тогда единое кольцо погибнет, а вместе с ним рассеются все злые чары. Ведь ты ради этого проделала такой нелегкий путь?
  -- Но ведь я тогда погибну?
  -- Несомненно.
   Хоббитянка сделала шаг назад от пропасти.
  -- Но у тебя есть и другой путь. Ты можешь надеть кольцо и стать его новым хозяином, - незнакомец улыбнулся, - ведь все зависит от тебя. Тебе не обязательно становиться злым повелителем. Ты только представь, сколько добрых дел ты сможешь совершить, воспользовавшись могуществом кольца.
  -- Я... я не знаю...
  -- Ты можешь освободить от рабства всех слуг врага, сделать их свободными жителями Средиземья. И тогда не с кем будет воевать. Все станут жить счастливо, а ты превратишься в мудрую и справедливую правительницу всех народов.
  -- А я смогу?
  -- Конечно! - Незнакомец как можно дружелюбнее улыбнулся. - Я уверен, что это тебе по силам.
   Хоббитянка сделала еще один шаг от пропасти и дрожащими от волнения руками надела кольцо.
   Незнакомец перестал улыбаться, он опустился на одно колено и торжественно произнес:
  -- Моя повелительница! Какие будут распоряжения?
  
   Она шла по огромному залу, а стоявшие по бокам от нее орки, волколаки и люди почтительно склонялись перед ней. Она приблизилась к огромному трону, явно не предназначенному для хоббитов, и с трудом вскарабкалась на него.
   К трону стали почтительно подходить слуги и кланяться ей.
  -- Моя повелительница, мы так счастливы, что наконец-то освободились от гнета черного властелина, - пророкотал волколак.
  -- Мы рады, что теперь нами управляет такая добрая и мудрая особа. И наше единственное желание - стать хорошими и добрыми, жить в мире с другими народами.
  -- Хорошо, да будет так, - объявила хоббитянка.
  -- Но одного вашего желания и силы кольца недостаточно, - заискивающе проскулил волколак. - Необходимо немного крови...
  -- Крови? - удивилась хоббитянка.
  -- Да, именно. Совсем немного свежей эльфийской крови.
  -- И что для этого нужно?
  -- Убить всего лишь одного эльфа.
  -- Но ведь это неправильно. Он же тоже хочет жить.
  -- Всегда нужно чем-то жертвовать. Но подумай, всего лишь один убитый эльф - и все слуги врага: орки, волколаки, тролли, люди смогут освободиться от рабских пут. Одна жизнь в обмен на свободу стольких живых существ, которые веками мучились под гнетом черного властелина.
  -- Я не знаю...
  -- Ну решайся же! - Волколак лег у самого трона, завиляв хвостом совсем как собака. - Неужели тебе нас не жалко, повелительница? Мне казалось, что вы такая добрая и справедливая... - Волколак жалобно заскулил, и тут же все находящиеся в зале слуги стали вторить его жалобному плачу.
  -- Ладно, приведите сюда одного пленного эльфа.
   Прогремел гром, а затем прозвучал громкий хохот, потрясший зал. Ряды слуг расступились, и к трону подошел тот самый человек, что встретил хоббитянку у жерла вулкана.
  -- Вот ты и совершила плохой поступок. Слаб человек! - Подошедший улыбнулся. - Колечко, колечко, иди к своему хозяину.
   Кольцо соскочило с пальца хоббитянки и, покатившись, остановилось около ног позвавшего его человека. Наклонившись, он поднял кольцо и неторопливо надел его на палец.
  -- А теперь пошла вон с моего места! - крикнул он хоббитянке.
   Испугавшись, она слезла с трона. Человек с кольцом взошел по ступенькам и уселся на трон. Причем сделал он это так спокойно, будто бы садился на этот трон уже сотни раз.
  -- Что вы стоите? - крикнул он столпившимся слугам. - На колени перед своим повелителем!
   Все упали ниц и залепетали:
  -- Будь славен, Саурон!
  -- А что делать с хоббИтянкой? - спросил лежавший у трона волколак.
  -- А что хочешь, то и делай, - ответил Саурон.
   Волколак плотоядно облизнулся.
  
   Ни при каких обстоятельствах нельзя идти ни на какие сделки со злом - гласит один из христианских постулатов. Дорога ко злу - это всегда дорога без возврата, и вступившему на нее очень трудно повернуть обратно. Кольцо Всевластья - это оружие врага, и его нельзя использовать во благо, потому что, надев его, тут же попадаешь под власть зла. В игре был предусмотрен момент, когда хранитель надевает кольцо сам. Однако в случае, если он совершит хотя бы один плохой поступок, он утрачивает кольцо, что и случилось с хоббитянкой. Все читали "Властелин колец", и сколько раз на играх складывалась почти точно такая же ситуация. Как же мы слабы, господи!
  
   Человек, гном и эльфийка стояли под проливным дождем и смотрели в ту сторону, где скрылась хранительница кольца.
  -- Не нравится мне все это, - проворчал гном. - Справится ли она? Да еще дождь вдруг неожиданно пошел.
  -- Давайте подождем, - предложила эльфийка.
  -- Смотрите, к нам кто-то идет, - сказал роханец, всматриваясь в дождевую кисею.
  
   К ним приближалась странная процессия. Впереди шел человек, а сзади него шли орки, волколаки и люди. Процессия приблизилась, и человек, шедший впереди, подошел к ним и объявил: "Слушайте, слушайте и не говорите, что вы не слышали! Кольцо Всевластья обрело своего истинного хозяина. Тьма победила".
   Гном схватился за секиру и хотел броситься на говорившего.
  -- Не надо! - Эльфийка дотронулось до его руки, и гном опустил оружие.
   Тем временем процессия, не уделив хранителям больше никакого внимания, пошла дальше. И лишь вдалеке, сквозь промозглую кисею дождя доносился голос: "Слушайте, слушайте и не говорите, что вы не слышали..."
  -- Так я и знал, что эта хоббитянка все загубит, - с досадой проворчал гном.
  -- Надо было идти с ней. Да что теперь говорить. - Роханец обреченно махнул рукой.
   Роханец и гном посмотрели на эльфийку, но она ничего не сказала. Она взяла в руки свой музыкальный инструмент, состоящий из трубочек разной длины и заиграла. Музыка разливалась вокруг, и казалось, что она поднимается ввысь, к небесам. И на мгновение не стало ни черных туч, ни промозглого холодного дождя, даже горечь поражения стала не такой мучительной. И роханцу с гномом показалось, что вот-вот тучи разойдутся и на небе засияют звезды.
   Эльфийка закончила играть, и окружающий мир накатился на них. Кожу холодила промокшая насквозь одежда, ветер пробирал до самых костей, но в душе осталось что-то теплое, родное, словно маленький лучик солнца.
  -- Вот что я скажу, друзья! - Роханец взял свой меч и с силой воткнул его в землю. - Кольцо досталось врагу, но мы пока что еще живы и в силах противостоять злу. Может быть, будущая битва станет последней, но я пойду до конца, ибо другого пути для себя не вижу. - Он выжидающе посмотрел на гнома и эльфийку.
  -- Я с тобой, человек! - Гном воткнул секиру рядом с мечом роханца и протянул ему руку.
  -- И я, - пропел эльфийка. Она сняла с шеи музыкальный инструмент и положила рядом с оружием человека и гнома.
   Руки трех свободных народов соединились в едином пожатии.
  
   Глава 14. Ты не мой король
  
   Утро встретило нас холодной и пасмурной погодой. Все вещи, которые мы по рассеянности оставили на улице, безнадежно промокли. К тому же в нашу с Джазз палатку затекла вода и промочила кое-какие вещи. Джазз долго сокрушалось по поводу того, что намок ее прикид для игры "Имя Розы".
   К счастью, через некоторое время выглянуло солнышко, и Джазз разложила свое платье сушиться. Я смотрел на прекрасное платье, в котором не то что на игре про позднее средневековье, а и на цивильном приеме высокого уровня не стыдно было бы появиться. С трудом верилось, что Джазз сшила его сама. И эта нелепая картина почему-то запала мне в память на всю жизнь: прекрасное платье, лежавшее на мокрой траве среди разбросанного в беспорядке туристического снаряжения. В этом что-то было, что-то на уровне подсознания. Мне почему-то подумалось, что таковы все мы внутри - красивые, созданные своими руками. Но если взглянуть со стороны - мы похожи на мокрый кусок материи, лежащий среди разбросанных в беспорядке вещей, и если не знать, какие мы на самом деле, никто и не посмотрит на нас.
   А нужен ли нам этот взгляд со стороны, восхищенный или презирающий, нужно ли нам чье-либо мнение или мы просто самодостаточные вещи-в-себе? Мы, прочитав кучу книг, поняли лишь одно - это все мы знали и раньше. Мы, пишущие рассказы и стихи, рисующие картины и поющие песни. Нужны ли мы кому-нибудь еще кроме нас самих? Должны ли мы идти дальше или просто довольствоваться тем, что мы такие, какие есть?
   Надо идти, надо говорить, писать и если надо - даже кричать. Меч может покрыть ржавчина, блеск самоцвета потускнеть, а платье - съесть моль, но пока есть дорога - надо идти, потому что вещь в себе рано или поздно себя же и поглотит. Книги, не самиздат, а нормальные книги наших, выпущенные большим тиражом, занимают у меня целую полку. Благодаря хорошему человеку Максу Семкину сотоварищи у наших музыкантов появилась возможность записывать диски студийного качества. Но, к сожалению, романы, написанные в стол, и песни, оставшиеся лишь на диктофонных записях, увы, не редкость. А ведь это тоже дорога без возврата.
  
   Игра заканчивалась, перед отъездом все ходили по другим лагерям, знакомились с народом, с которым пришлось играть, обменивались координатами, фотографировались на память. Однако некоторые, и я из их числа, заканчивали игру.
  
   Утро выдалось хмурое. Таверна была закрыта на неопределенный срок. Все ходили какие-то потерянные, ничего не хотелось делать. Мы с братцем сидели за одним из столиков и беседовали.
  -- Что дальше-то будет? - спросил я у брата.
  -- А что? - стараясь выглядеть спокойным, ответил он. - Темным тоже надо есть, так что таверна будет работать.
   Я вяло улыбнулся, понимая, что на самом деле хотел сказать братец. Не все еще потеряно, эльфы еще не уплыли в свою сказочную страну, да и многие люди будут сражаться со злом до последнего. И я точно знал, что мой брат тоже будет на их стороне. Он никогда не держал в руках меч, но в этой войне его помощь может стать неоценимой. Как говорил Элронд, в этой войне важна каждая душа.
  -- Знаешь, что самое страшное? - сказал я. - То, что большинству людей все равно, какая будет власть. Самое главное, чтобы они были сыты и здоровы. Большего им и не надо.
  -- Увы, это так, - вздохнул брат.
  -- Мне кажется, этот мир навсегда потерян для добра. Вот потому эльфы и уплывают в свою сказочную страну. Им слишком тяжело видеть искаженный злом мир.
  -- Трудно сказать, - задумчиво произнес брат.
  -- Знаешь, а я ухожу. Мое место в Раздоле. Ты уж не обижайся. Тем более я никогда особенно не интересовался делами таверны.
  -- Что ж, это твой выбор.
  -- Ты не понял, братец, я ухожу навсегда.
  -- Я понял. - Брат натянуто улыбнулся.
  -- Уходишь и все бросаешь? Бросаешь меня? - Я обернулся, за моей спиною стояла жена.
  -- Но ведь ты не захочешь пойти со мной? - сказал я.
  -- Мое место здесь, потому что истинный король вернулся в Гондор. Разве я могу все бросить?
  -- Это не мой король. Я присягнул на верность Элронду и должен идти.
  -- Но когда-то ты обещал быть верным мне всю жизнь.
  -- По древнему гондорскому праву муж, чья жена не родила ему ребенка в течении десяти лет, имеет право расторгнуть брак. Ты мне больше не жена, - сказал я, стараясь не дать воли эмоциям.
  -- Ты.... ты... - лишь сказала жена, сжав ладони в кулаки.
   Я посмотрел на ее лицо. Впервые я не мог понять, что она больше всего хочет: накинуться на меня с кулаками или же просто разрыдаться. В тот момент я еще не понимал смысла своих слов. Не понимал, как это больно для женщины - еще раз услышать, что она так и не стала матерью. Но это понимание пришло слишком поздно и я еще долго жалел о сказанных мною словах. Несмотря ни на что я так и не смог до конца победить в себе зло.
   Когда я уже вышел из своей комнаты с собранными вещами, наткнулся на Эленриэль и Руби. Они молча смотрели на меня, ожидая, что я заговорю первым.
  -- Я ухожу в Раздол.
  -- Фион, как же так? Как же Раэнриль? Мы все будем скучать по тебе. - Руби разрыдалась и кинулась мне на шею. Я мягко отстранил ее и посмотрел на Эленриэль.
  -- Ты подумал, в какое время бросаешь свою жену?
  -- Она не пойдет со мной. Тем более она считает, что пришел истинный король и теперь все будет хорошо.
  -- Ты не думаешь о других. Твои интересы оказались для тебя важнее.
  -- Я чувствую, что это мой путь.
  -- Но твой дом?.. - не могла успокоиться Эленриэль.
  -- Мой дом там, где я чувствую себя хорошо. А здесь мне больше места нет. Наместник, которому я присягал на верность, - мертв, а новому королю я служить не буду. Прощай, Эленриэль.
  -- Прощай.
  
   Меня провожали в полном молчании. Когда я выходил из дверей таверны, все делали вид, что занимаются своими делами. Я встретился взглядом с Раэнриль, но она ничего не сказала. Я подумал, что если бы она бросилась мне на шею, то я бы скорее всего остался. Но моя теперь уже бывшая жена всегда отличалась гордостью, за что я ее всегда и любил. Если в ком-то и текла кровь древних нуменорцев, так это в ней. Впрочем, любил ли я ее? Любить - это значит понимать. А я, как выяснилось, не всегда понимал самого себя, что же говорить о других? В глубине своей души я всегда жил в каком-то заоблачном, нереальном мире и не хотел видеть что-то хорошее в окружающем. А теперь я нашел дорогу туда, где эта сказка существует на самом деле. Вот почему я ухожу в Раздол. Не столько ради борьбы за свет и добро, а сколько ради того, чтобы убежать от окружающей тьмы, хотя на самом деле от зла невозможно убежать, если хотя бы маленькая его частичка продолжает жить в тебе. Я шел по дороге из таверны и думал о том, что если я нашел в себе силы признаться в этом себе, то у меня еще есть шанс спасти свою душу. Но шанс очень маленький.
  
   Поле вокруг города было запружено разномастным народом. Звучала музыка, на лицах сияли улыбки. Народ праздновал победу. Интересно, неужели никто из них не знает о кольце? Конечно же, они слышали вчера темного глашатая, но никто не придал этому большого значения. Подумаешь, кольцо! Мы победили, и истинный король вернулся.
   То и дело я встречал знакомых. Они радостно улыбались мне и хлопали по плечу, а я продолжал идти дальше. Больше всего народу было в центре поля, и я решил посмотреть, что там происходит. Протолкнувшись в центр толпы, я увидел очень высокого человека, одетого в черное с серебром. Его голову венчала корона, больше всего похожая на древний шлем нуменорцев. Человек постоянно улыбался, пожимал руки подходящим к нему людям. Вот он какой - истинный наследник гондорского престола. Теперь я понял, почему Раэнриль говорила о нем с таким восторгом. В отличие от наместника, он запросто мог поговорить с любым простолюдином, он внимательно выслушивал каждое сказанное ему слово. Король был высок, а его правильные, почти эльфийские черты лица так напоминали изваяния королей древности. В его движениях легко можно было узнать бывалого воина, но в то же время от внимательного взгляда не могла ускользнуть горделивая осанка и некая необъяснимая одухотворенность. Королями не становятся, ими только рождаются. Увы, это так. Заметив меня, король приветливо улыбнулся.
  -- Вот и один из моих верных подданных, - сказал он, рассматривая белое древо на моей тунике.
  -- Я клялся в верности наместнику, а не тебе, - ответил я.
   Люди, стоявшие рядом, отшатнулись от меня, словно от больного заразной болезнью.
  -- Наместник был хранителем гондорского престола, - ответил король, продолжая улыбаться. И мне почему-то стало очень холодно от этой улыбки. - Принимая присягу, ты клялся в верности всем королям древности и всем будущим королям.
  -- Нет, я клялся только наместнику. Теперь он мертв. А я служу владыке Элронду, которому тоже приносил присягу.
  -- И ты не хочешь служить мне? - Король не переставал улыбаться.
  -- Ты не мой король.
   Я ждал, что король отдаст приказ схватить меня. Но этого не произошло. Что для него неповиновение одного человека по сравнению с сотнями обожающих взглядов. Может быть, в другой раз я и поплатился бы головой, но не сейчас, когда король празднует свой триумф. Для него меня просто не стало, он вычеркнул меня из своей памяти, как досадную мелочь, про которую лучше сразу забыть. Король продолжал улыбаться и пожимать руки, а я шел дальше.
  
   Я назвал его вечным противником. Почему? Вот уже вторую игру подряд мы оказывались на противоположных сторонах. И если в прошлый раз, на Ангмарских войнах, он привел войска, чтобы уничтожить мой родной город, то теперь мы вроде как были на одной стороне. Вроде как... Потому что мой персонаж отказался признать его своим королем. И мне почему-то кажется, что если бы мы когда-нибудь еще оказались на одной игре, то наши персонажи оказались бы в похожей ситуации.
   В тусовке он носит имя Астальдо, одного из светлых валар Арды. И все его называют "паладин Астальдо". Высокий и длинноволосый. Даже в обычной цивильной одежде он похож на невесть каким образом попавшего в наше время из прошлого или волшебной сказки благородного рыцаря. Никто другой не смотрелся бы так в роли короля, крестоносца или просто благородного рыцаря. Да и в историческом фильме или сказке он тоже выглядел бы неплохо. Но вот ведь судьба, по непонятной причине в играх он мой противник. Хотя это всего лишь игра.
  
   Когда я увидел их, мне на мгновение показалось, что в небе исчезли мрачные тучи и поле озарило солнце. Навстречу мне шел Элронд, одетый в расшитую серебром и золотом мантию, а на голове у него сиял королевский венец, а рядом с ним в белоснежном платье шла Галадриэль, владычица зачарованного леса. Я стоял будто бы завороженный, пока они не подошли ко мне.
  -- Здравствуй! - Элронд улыбнулся, и я поразился, насколько отличается его улыбка от улыбки короля.
  -- Здравствуй, владыка Элронд! Здравствуй, владычица Галадриэль!
   Они улыбнулись мне в ответ.
  -- Я не ожидал увидеть вас здесь.
  -- Но разве мы можем оставить людей?
  -- Кольцо попало к своему хозяину.
  -- Мы знаем. - С лица Галадриэль пропала улыбка.
  -- А я, я... - Мне трудно было подобрать слова. - Вы говорили, что я могу остаться в Раздоле навсегда.
  -- Конечно, - ответил Элронд.
  -- В общем, я собрался. Насовсем. Здесь мне нет места, я не хочу служить новому королю. Тем более, что я принес присягу тебе, владыка.
  -- Мы будем рады видеть тебя в Раздоле.
   Я посмотрел на Галадриэль. Мудрая владычица зачарованного леса все уже знала заранее, когда спрашивала меня о том, хочу ли я остаться.
  -- А вы разве не уплывете в свою сказочную страну? Ведь кольцо у врага и миром правит зло. Мне не хочется здесь оставаться. Потому что если из мира уйдете вы, то из него навсегда уйдет добро. - Я посмотрел на Элронда и Галадриэль. Они внимательно слушали меня. - Может, вы возьмете меня с собой? Но если нельзя, я буду провожать вас до пристани, а потом брошусь на меч, потому что у меня не останется больше смысла в жизни.
   Улыбка пропала с лица Элронда. Взгляд его сделался печальным, и мне показалось, что он устремлен куда-то очень далеко, в необозримую даль. Может быть, он смотрел в будущее или думал о сказочной стране, куда уплывают эльфы.
  -- Конечно, ты можешь поплыть с нами, но сначала нам здесь нужно еще многое сделать. Очень многое. А потом мы сможем уплыть на Запад, где нет зла и смерти. Где мы будем вечно жить и славить Творца.
  -- Но как я смогу плыть с вами? Я же не эльф.
  -- Я уже говорила, что в твоем человеческом теле живет душа эльфа, а теперь ты сам стал эльфом, - ответила Галадриэль.
   Я хотел было остаться с Элрондом и Галадриэлью и вместе с их свитой отправиться в Раздол, но понял, что чем дольше я задержусь здесь, тем тяжелее мне будет уходить. И я отправился в Раздол один.
  
   Уходя все дальше от Минас Тирита, я не переставал размышлять над словами, которые сказала мне напоследок Галадриэль. Несмотря на то, что дорога размокла от дождей и дул холодный ветер, мне удивительно легко было идти. Даже мой мешок с вещами казался не таким тяжелым как прежде. Я с удивлением заметил, что у меня перестали ныть старые раны, как это обычно бывает в плохую погоду. Я не мог отделаться от какого-то странного ощущения. Что-то было не так.
   Я прошел еще немного и тут же остановился как вкопанный. Мои руки. Они стали какими-то другими. Пальцы удлинились, кожа стала гладкой, с ладоней пропали мозоли. Я зажмурил глаза и снова посмотрел на руки. Вроде бы мои, только такие руки у меня были лет в шестнадцать. Очень странно. И тут я все понял.
   Река была в какой-нибудь сотне метров. Я скинул с плеч мешок и побежал. Ощущение было очень странным. Словно бы я не бежал, а парил над землей. Ноги сами несли меня, будто бы все мои прошедшие годы остались позади.
   Я сел на корточки около воды и стал вглядываться в свое отражение. На меня смотрел совсем другой человек. Нет, безусловно, это был я, только значительно моложе. Некоторые черты лица стали другими, разгладились морщины. Я откинул с уха прядь волос и ощупал его. Дотронулся до век, носа. Отражение проделало то же самое. Только из воды на меня смотрел не человек, а эльф. И единственное, что еще напоминало о том, что я совсем недавно был человеком - это седина в волосах.
  
   Конечно, в мире Толкина такого произойти не могло, а вот на ХИ-2000 запросто. Концепция игры значительно отличалась от классических игр по мотивам Толкина, и одним из ее основополагающих пунктов являлось то, что вера может на игре совершить любое чудо. Мой персонаж всегда мечтал быть эльфом, и он им стал. Это было для меня закономерным итогом игры.
  
   Я стоял на опушке леса. Стоит мне сделать несколько шагов, и я окажусь в месте, которое станет для меня домом. Думал ли я об этом, когда впервые попал сюда с завязанными глазами? Но стоило мне увидеть Раздол, как я навсегда понял, что это единственное место, где мне хотелось бы быть на земле. Элронд говорил о том, что можно совершить все что угодно, если в это по-настоящему верить. И я в который раз убедился в этом. По какой-то необъяснимой причине мне захотелось взять в руки меч. И я с удивлением обнаружил на нем ржавчину. Странно, ведь я всегда за ним хорошо ухаживал. Я внимательно осмотрел его, а затем, размахнувшись, швырнул его в кусты. Может быть, та женщина и была права, негоже заходить к себе домой с оружием.
  
   Я стоял на опушке леса. Стоит мне сделать несколько шагов, и я окажусь в Раздоле, где и кончится моя игра. Я хотел было идти, но какое-то странное чувство заставило обернуться, и я заметил, что ко мне приближается какой-то человек. Выглядел он необычно. Во-первых, у него был отличный прикид. Черная туника с белым древом была гораздо лучше сделана, чем у меня. За спиной у него был дорожный мешок, совсем такой, как носили в старину, а на ногах вместо обычных армейских ботинок сапоги странного фасона. Но самым необычным было то, что на поясе у него висел не деревянный или текстолитовый, а самый настоящий меч. Причем точно такой же как у меня - королинг.
   Когда незнакомец поравнялся со мной, я окликнул его, но он не обратил внимания. Я хотел окликнуть его еще раз, но, разглядев его лицо, тут же передумал. Он был похож на меня. Только у него были более правильные черты лица и чуть раскосые, словно у эльфа, глаза. Ветер трепетал его волосы, в которых кое-где проглядывала седина.
   После того, как он поравнялся со мною, он сделал еще несколько шагов и остановился. Затем он вытащил из ножен меч, внимательно осмотрел его и, размахнувшись, кинул в кусты. После этого он еще какое-то время постоял на опушке и скрылся в лесу.
   Вот теперь игра для меня кончилась. Меня охватило чувство какой-то странной беспричинной тоски, и я понял, что здесь я оставил частичку себя. Не здесь на полигоне, а в Средиземье. И эта маленькая частичка навсегда поселилась в Раздоле, перед этим выкинув ненужный больше меч, покрывшийся ржавчиной.
  
   А где-то далеко, и в то же время совсем рядом, на опушке, перед входом в зачарованный эльфийский лес, стояла очень странная троица. Грузный роханец с огромным двуручным мечом, гном с секирой и эльфийка, у которой не было оружия, а на шее висел странный музыкальный инструмент, сделанный из трубочек разной длины. Их лица были напряжены. Они чего-то ждали... И казалось, что даже если несметные полчища врагов явятся на границы зачарованного леса, они не в силах будут одолеть эту отчаянную троицу.
  
   Глава 15. Дорога без возврата
  
   Когда я вернулся в лагерь, все уже были в сборе. Пока я доигрывал, наша команда времени даром не теряла, а не много не мало взяла штурмом Дол Амрот. То, что не удалось во время игры армии светлых, с легкостью сделали наши.
   А дело было так. Вооружившись предметами профессиональной деятельности, а именно ложками, вилками и поварешками, предварительно наклеив на них чипы оружия, команда кабака пошла брать штурмом Дол Амрот. Из темных там находился всего лишь один орк, который за две банки кильки согласился покинуть крепость. После чего команда кабака водрузила на башне Дол Амрота кабацкое знамя и сфотографировалась.
   Вещи были давно собраны, и мы решили сваливать с полигона, поскольку и так уже было поздно. В лагере остались Руби, Хадор и Джазз. Джазз спешить было некуда, поскольку она и так ехала на другую игру, а Руби и Хадор решили последнюю ночь провести на полигоне, а поутру ехать в Е-бург.
   С Джазз мы попрощались холодно. Сказался наш отыгрыш. Хотели сыграть добропорядочных супругов, а получилось как раз противоположное. Я ее чмокнул в щеку и пожелал удачи на следующей игре. В который раз мне стало жалко, что я не еду на "Имя Розы". В Москве у меня важных дел не было, немного денег еще оставалось. Честно говоря, лень было заниматься прикидом, потому и не поехал.
   После проливного дождя земля превратилась в густую жижу, и я по дороге к автобусной остановке несколько раз обругал себя за дурость, благодаря которой надел не армейские ботинки, а кроссовки. Но переобуваться было уже поздно, потому что джинсы были по колено в грязи.
   По дороге обсуждали игру. Я попросил всех честно высказаться по поводу моей игры. Мнения разделились. Одни говорили, что вроде бы хорошо, другие - что персонаж вышел слишком уж противоречивый: с одной стороны, светлый человек, друг эльфов, с другой - страдающей непомерной гордыней, да к тому же ни за что ни про что обидевший свою жену. На этой позиции больше всего настаивала Эстера. Защищал меня больше всего Змей, утверждая, что моя жена по игре персонаж еще тот и поводов для развода хоть отбавляй. Я был очень благодарен Змею за солидарность. Вообще-то я сам считаю, что персонаж получился вполне жизненный. Это только в сказке - или очень плохой, или очень хороший. У меня как раз получилось всего понемножку. Хотя с гордыней вышел явный перебор. Пожалуй, единственный прокол по игре - это то, что во время Пеленорской битвы мне следовало быть рядом с эльфами, а не в Шире. Но, как говорится, всего не предусмотришь.
   Вообще-то после этой игры мне в голову пришла одна очень простая мысль. Получается, что в игре хочешь не хочешь мы играем самих себя, вот и вылезают собственные гипертрофированные качества. Так что после игры каждому стоит задуматься над своей личностью. Вот потому-то я так упорно и расспрашивал всех о своем персонаже.
   Постепенно прошлись по всему. Но споров особенно не было. А потом все сошлись на мнении, что кабак лучше всего отыграть один раз в жизни. Слишком уж это тяжелое дело.
   Автобус пришлось ждать долго. Постепенно к нам подтянулся народ из других команд. А когда подошел автобус, выяснилось, что до Е-бурга он нас не довезет, а только до ближайшей станции электрички. Тащиться обратно на полигон никому не хотелось, и мы сели в автобус. Пока доехали до этой самой никому не известной станции, уже окончательно стемнело. А ближайшая электричка до Е-бурга будет только утром.
   Так мы и сидели. Толпа помятого грязного народа с огромными рюкзаками на пустом перроне. Со стороны мы, наверное, походили на военнопленных, возвращающихся домой после долгой неволи. И если разобраться - так оно и было.
   Наступала ночь и становилось все холоднее. Костер жечь было не из чего, да и негде, поэтому возникла острая необходимость в согревающей жидкости. Желающих скинуться среди нашей команды явно не наблюдалось, но тут, к своей радости, я заметил знакомого гондорца. Поздоровавшись, мы тут же пришли к консенсусу по поводу согревающей жидкости. Я благоразумно оставил большую часть денег на хранение Гарету, и мы пошли в ближайшую деревню в поисках чего-нибудь алкогольного.
  -- Только ты учти, - предупредил меня приятель, - если что, я махаться не могу.
  -- А что с тобой?
  -- Мне на Пеленорской битве копьем в глаз попали, так что я не очень хорошо вижу из-за синяка.
  -- Глаз-то цел?
  -- Да что ему будет. Не впервой.
   Встретив местных, гуляющих по деревне, мы спросили, где тут поблизости можно найти ларек.
  -- Ларек? - удивленно спросил один. - Какой еще ларек? Вам че надо-то, пацаны?
  -- Водки.
  -- А, ну так бы и сказали. Вон в тот дом постучите.
  -- Не отравимся?
  -- Ну, мы-то пьем всю жизнь, живы, как видишь.
   Судя по их лицам, они действительно всю жизнь пили самогон самого ужасного качества, но другого выбора у нас не было.
   Мы подошли к указанному дому и постучались. Через некоторое время нам открыли.
  -- Че надо?
  -- Водки.
  -- Деньги покажи.
   Я показал деньги.
  -- Заходи кто-нибудь один.
   Приятель толкнул меня в бок, и я сделал нерешительный шаг вперед.
  -- Да не бойся, - усмехнулся хозяин, - Это ж деревня, а не столица, здесь никто просто так не обидит.
   Догадался самогонщик, что я из Москвы, или ляпнул наобум - для меня так и осталось загадкой.
  -- Почем? - спросил я.
  -- Пятнашка. Сколько брать будешь?
  -- Парочку. Понравится - еще приду.
  -- Бери сразу.
  -- Не, сначала попробуем.
  -- Ну, как знаешь.
   Самогонщик протянул мне две бутылки, на которых красовались еще допотопные этикетки "Русская водка".
   Когда мы пришли назад, нас ожидал приятный сюрприз. Кто-то из наших договорился, чтобы нас за соответствующее вознаграждение пустили переночевать в состав, который отправится рано утром.
  -- Только, чтобы тихо. Никаких песен и воплей. Быстро поели и все дружно пошли спать. Иначе выгонят, - пугал парень.
   Все дружно закивали. Перспектива всю ночь просидеть на перроне никого не радовала. Поскольку вместе с приятелем мы собирались дегустировать местный самогон, то я разместился не со своей командой, а несколько дальше, предварительно вытребовав у Гарета положенную мне долю пайка на закусь.
   В вагоне нашелся кипяток, и народ дружно ринулся разводить вермишель и супы быстрого приготовления.
   Самогон не просто оказался отвратительным, а к тому же еще разбавленным. Мой внутренний измеритель алкоголя показал не более пятнадцати градусов. Так что нам пришлось идти за дополнительной порцией.
   Взяв еще бутылок пять отвратительной жидкости с этикеткой "Русская водка", мы уселись в купе. Я достал пару пакетов разводного супа и буханку хлеба. Парень предложил только свою хорошую компанию, что тоже было немало.
   Нашими соседями оказались несколько девчонок, которых я на игре не встречал, поскольку они были в противоположной части полигона. У одной из них был очень грустный вид, и мы поинтересовались, в чем дело.
  -- Да простыла я что-то, - пожаловалась она.
  -- А, ну так это мы быстро подлечим, - обнадежил я.
   Лечили ее следующим образом. Заставили залпом выпить этой дряни и закусить чесноком.
  -- К утру все как рукой снимет.
  -- Угу, - морщилась девчонка. - Лучше болеть, чем такое лечение.
   Остальные от купленной нами дряни отказались, и нам пришлось пить вдвоем.
  -- Вот все говорят, что мол москвичи гады, жадло и снобы, - рассуждал я, по новой разливая отвратительный самогон.
  -- Угу, - согласился мой приятель, который, кстати, был родом из Е-бурга.
  -- А вот я из Москвы, - гордо ответил я.
   Гондорец поперхнулся самогоном.
  -- Не, ты не думай, не все вы гады, - оправдывался он, уминая наш с ним общий паек и запивая самогоном. - Просто сам понимаешь, у нас бабок не заработаешь особых, вот и обидно всем.
  -- Москвичи, е-буржцы, томичи - какая хрен разница. Мы же ролевики или нет? Жители Средиземья, - сказал я, поднимая стакан.
  -- За ХИ, - ответил мой приятель.
   Я кивнул.
   Дальше пошли разговоры про игру. В общем и целом сошлись на том, что игра была неплохая. Я рассказал, что закончил игру, превратившись в эльфа. А рассказ парня меня озадачил. Он играл одного из гондорских воинов и, поняв во время битвы, что происходит и чего стоит новый король, отказался ему присягать на верность и бросился на меч. Я был рад. Все-таки много народу просекло идею о невозможности борьбы со злом его методами.
  -- А наместник наш был все же хорош. Таким был бы Денетор, если бы не тронулся в книжке, - сказал я.
  -- Да, а вот король дал маху, это точно.
   Потом я немного поболтал с девчонкой напротив. Она оказалась из Москвы. Зашел треп про мифологию, и она попросила по памяти вспомнить всех скандинавских богов. Я вспомнил то ли трех, то ли четырех. После игры в голове была полная каша.
   Народ, как это ни странно, быстро угомонился и уснул. Что поделать - конец игры. Вот если бы на игру ехали, никто сейчас бы не спал.
   Постепенно я обнаружил, что все мои соседи спят, а самогон еще остался. Пить больше не хотелось и, покурив, я тоже отправился спать.
   Проснулся я, когда наш поезд уже давно ехал. Народ вокруг меня собирал свои вещи, и я последовал их примеру. Похмелья, как это ни странно, пока не наблюдалось. Видать, после гаретовского "орочьего бальзама", изготовленного из девяностоградусного спирта и острого перца, мой организм было трудно чем-либо удивить. Мой недавний собутыльник пребывал в состоянии жуткого похмелья. Я предложил ему опохмелиться остатками самогона, на что он резонно заметил, что пусть лучше болит голова.
   Пришел Гарет и сообщил, что скоро мы прибываем, однако не в Е-бург, а на очередную безвестную станцию, откуда и лежит прямой путь на Е-бург. Настроение у меня было неважное, поскольку все чаще в голову приходила так и не решенная мною проблема с билетом до Москвы. А тут еще началось запоздавшее похмелье.
   На станции обнаружилась колонка воды, мы, как смогли, отчистились от полигонной грязи и стали ждать электричку, которая скоро подошла.
   До Е-бурга было что-то около часа езды, и я, пользуясь моментом, старался напоследок наговориться с томичами, поскольку неизвестно - увижу ли я их еще когда-нибудь. Философ грузил меня "Князем Света" Роджера Желязны, и я обещал ему, что книгу обязательно прочту. Надо сказать, что это обещание я выполнил, о чем не жалею.
   В Е-бурге все мои худшие опасения по поводу билетов до Москвы подтвердились, и передо мной стала вырисовываться весьма незавидная перспектива торчать еще сутки в Е-бурге, где я не знал ни одной вписки. Эстера утешала меня, утверждая, что проводники тоже люди и с ними всегда можно договориться, а я утешался остатками самогона, благоразумно перелитого во флягу.
   Проблема с билетами бесила не только меня. Эстера, которая тоже собиралась съездить в гости в Москву, ехала не в том поезде, в котором ехал Гарет. И это лишний раз лишало их возможности хотя бы на сутки продлить их и без того нечастое общение.
   Первым должен был ехать Гарет, затем Эстера. И я, чтобы не искушать судьбу, решил сначала попытаться вписаться в поезд к Гарету, а уж если не получится - то в Эстерин. На том мы и порешили и, сдав вещи в камеру хранения, отправились шататься по Е-бургу.
   Гарет то и дело запечатлял себя с Эстерой на фоне достопримечательностей Е-бурга, а я подкреплялся местными не то пирожками, не то беляшами, которые имели тот же противный вкус прогорклого масла, что и московские, но стоили значительно дешевле. Затем мы решили покататься на Е-бургском метро, которое удивило меня маленьким количеством веток.
   На выходе одной из станций к нам подошла девушка, в которой мы без труда признали нашу. Что же касается нас, то группа длинноволосых людей в туристических прикидах и со значками ХИ однозначно трактовалась в пользу принадлежности к ролевому движению. Странное дело, девушка приехала в Е-бург просто к кому-то на вписку и не была на ХИ. Сама она из Москвы, и у нее была та же проблема с билетом. Однако, в отличие от меня, у нее имелась вписка, да к тому же где-то под Е-бургом проживала бабушка.
   Пообщавшись с ней, мы решили, что если с билетами будет полный облом, то будем пробовать вместе выбраться стопом. Опыта автостопа у меня не было никакого, у девушки - минимальный. Но торчать в Е-бурге нам обоим не хотелось.
   Эстера ехидно заметила, что мне в какой-то степени повезло, поскольку поездка стопом с такой девушкой гораздо лучше, нежели цивильно добираться поездом. Я от нее отмахнулся.
   На вокзал мы пришли незадолго до гаретовского поезда. Я перебирал в уме возможные варианты переговоров с проводником, а Гарет меня торопил. На вокзале вырисовались Джазз, Руби и Хадор. Однако поговорить мы так и не успели, поскольку времени было в обрез.
   Проводник заломил непомерную цену, тем более что вагон был купейный. Я выложил означенную сумму и вполз в вагон вместе с Гаретом. С Эстерой, Змеем, Философом, Димкой и двумя его сестрами мы тоже так и не успели попрощаться.
   Проводник мне выделил двойное купе. Когда я в него ввалился, то оно было пусто, и я, даже не запихивая рюкзак наверх, снял кроссовки и тут же отрубился на койке. Разбудил меня все тот же проводник, который принес мне билет и постельное белье. Я расстелился, достал все необходимое и запихал рюкзак наверх. Затем я пошел проведать Гарета. Леша ехал в купе на верхней полке, в компании трех цивильных тетушек. Я поинтересовался, все ли у него в порядке, на что Гарет как-то вяло улыбнулся и продолжил что-то записывать в свой блокнот. Отходняк после игры был налицо. Пока я не стал особо доставать Гарета, пусть немного погрузится, и отправился к себе.
   На ближайшей станции я купил себе бутылку любимой тогда "Балтики" N9 и пачку сигарет, поскольку трубочный табак давно уже закончился.
   Я сидел у окна, пил пиво и смотрел на проносящийся мимо однообразный пейзаж. Несмотря на то, что я удачно разрешил проблему с обратной дорогой, настроение было неважное. Я чувствовал, как у меня тоже начинается отходняк.
   А что я собственно ожидал? По-своему, мы ведь тоже наркоманы. Помимо всякой дури типа геры и травки в мире существует множество других наркотиков. Только вот от водки болит голова, без укола ломает, а когда ты понимаешь, что кончилась игра, - у тебя начинает болеть душа. Каждый мог бы объяснить это по-своему. Мне лично казалось, что я умер и снова родился. И этот поезд мчит меня по дороге, с которой никуда нельзя свернуть, и эта дорога называется "жизнь". Словно после эльфийского лабиринта, я приеду с ХИ другим человеком.
   Несомненно, это буду я, который любит читать книжки, пишет прозу и стихи, слушает рок, подрабатывает юристом и журналистом, учится в институте. Но даже если я очень сильно захочу, я никогда не смогу пережить того, что пережил за эти две недели. Я могу вернуться на полигон в Михайловском, могу снова увидеть уральские звезды и даже посидеть у того самого костра. Только мне уже никогда этого не понять с той яркой, головокружительной остротой ощущений, которая бывает лишь в двадцать лет, когда кажется, что зло можно легко победить, даже если враг незримо бродит по земле, а на пальце у него кольцо всевластья. Хотя и сейчас я понимаю, что зло можно победить, но с каждым прожитым днем это становится все труднее и труднее. А дорога жизни идет, стучит колесами поезда. Дорога, в которой есть лишь понимание необходимости пройти путь до конца. Но где отыскать этот путь и не будет ли конец лишь началом новой, не менее трудной дороги?
   За этими мыслями я не заметил, как в купе ввалились трое бритых здоровенных мужиков с пивом. Один из них приветливо произнес:
   - Привет братан, я типа твой сосед.
  -- Очень приятно. - Я улыбнулся и пожал ему руку.
   Дальше пошел обычный разговор за жизнь, единственной целью которого было скрасить время, проведенное в дороге. Парни говорили, что едут в Москву на заработки. Я не стал уточнять, чем именно будут заниматься в Москве эти крепкие бритоголовые ребята.
  -- Мы тут видели, что вас целая толпа, все с одинаковыми значками, - начал один из них. - У вас что: типа, слет какой-то туристический?
  -- Типа того, - туманно ответил я. - Вот под Е-бургом собирались на две недели.
  -- А народу-то много было?
  -- Человек восемьсот или даже больше.
  -- Ого, много, - сказала в один голос троица.
  -- И че вы там делали, просто водку на природе глушили?
   Я был приятно удивлен позитивностью мышления своего соседа. Если он считает, что бухать на природе не самое лучше времяпрепровождение, то этот человек заслуживает уважения.
  -- Не, играли мы.
  -- В смысле, играли?
  -- Ну, игра у нас там была. Знаете, в пионерские времена была игра "Зарница"?
  -- Ну.
  -- Это то же самое, только вместо автоматов мечи, луки. Вроде как в старину играли.
  -- И че, ты с собой меч тащишь? - удивленно спросил он.
  -- Угу, - сказал я и кинул взгляд на закинутый наверх рюкзак. - Только не из стали, из стеклопластика.
  -- Ясное дело, - облегченно вздохнул сосед. Перспектива ехать со странным хайратым парнем, да еще вооруженным мечом, его явно не радовала.
  -- А вообще, кто вы такие по жизни? Ну, бегаете с мечами там. Прикольно, типа. А еще что?
  -- Историей мы интересуемся, литературой, много еще чем.
  -- Историей, говоришь... - усмехнулся он. - Ща проверим, как ты историю знаешь.
   И парень начал меня гонять по всем датам русской истории. Причем, если я не знал, он сам называл точную дату. В голове моей после игры была полная каша, и ошибался я постоянно. Я тогда не то, что историю, с трудом вообще мог ответить на более простые вопросы. Тем более на даты у меня всегда была отвратительная память.
  -- Историк, - усмехнулся он. - Видишь, я покруче твоего историю знаю.
   Я признал поражение, чем привел парня в неописуемый восторг. А для себя я сделал вывод, что никогда не буду больше оценивать умственные способности людей по их внешности.
   Дальше пошли разговоры про Москву. Особенно ребят интересовала проблема с регистрацией. Я как будущий юрист втолковал им все правила и рассказал про порядки нашей столичной милиции. Как есть рассказал. После этого ребята дружно свалили в вагон-ресторан дозаправляться, а я, кое-как перекусив, завалился спать.
   Утром мое настроение улучшилось. Этому способствовал и тот факт, что мой сотовый наконец-то заработал, настроившись на одну из местных станций. Я дозвонился домой и попросил меня встретить. После чего я направился к Гарету и нашел его все в том же скучающем настроении. Решив про себя, что грузиться ему достаточно, я решил кардинально взяться за улучшение его самочувствия.
   Все, кто меня знает и в тусовке, и среди обычных цивильных людей, говорят, что я очень жизнерадостный и веселый человек. Но на самом деле это не так. Это маска. Мне не нравится, когда люди видят меня в состоянии апатии, поэтому я стараюсь всегда выглядеть на людях веселым, чего бы мне это ни стоило. Разве что стихи меня выдают, но их мало кто читал. Хотя сейчас я пришел к выводу, что позитивное мышление, направленное на поиск в жизни любых положительных моментов, - это очень здорово.
   Я предложил Гарету совместную трапезу, и он не отказался. Аппетит - безусловно хороший признак. Сначала я обрадовал Гарета известием, что мой мобильник заработал и меня встретят, а заодно подвезут и его. Эта новость явно оживила Лешу. Затем я напомнил ему, что после приезда ему нужно срочно отмываться, и свежим и красивым ехать встречать Эстеру, но при этом ему надо еще вернуть себе отличное расположение духа. С этим Гарет тоже согласился. После этого я ни на минуту не замолкал, не давая Гарету снова погрузиться в пучину философских переживаний.
   Мы обсудили игру, лишний раз сойдясь на мнении, что если бы не Пеленорская битва, то все было бы просто отлично, и вообще такие глобальные идеи не для игры на восемьсот человек. Потом стали болтать обо всем понемногу, включая философию, религию и историю. При этом тетеньки, ехавшие с Гаретом, внимательно прислушивались к нашему разговору. Одна из них наконец не выдержала и спросила:
  -- Ребята, я что-то никак не могу понять, кто вы такие. Вроде на русском говорите, без мата, а все равно ни одного слова не понять. Вы кто - историки, археологи?
  -- Всего понемногу, - уклончиво ответил Гарет.
   Дабы не смущать тетушек, мы решили продолжить нашу беседу в тамбуре. Постепенно я стал замечать, что наш разговор оказывает положительное воздействие и на мое настроение. Таким образом, поднимая настроение Гарету, я понял, что он поднимает его мне. За что я ему был очень благодарен.
   Еще раз убедившись в том, что все мастера... далеки от совершенства, мы стали от нечего делать придумывать собственные игровые модули. Надо сказать, что Гарет всегда был близок к играм мистериального типа, то есть с жестким сюжетом, где у игрока мало личной инициативы. Я же считал и считаю, что любая игра будет хорошей независимо от модуля и мастеров, если будут нормальные игроки. Так что я сторонник элитарных игр, где каждый на своем месте. Мы прикидывали, как теоретически можно сделать маленькую игру по "Хоббиту", причем Гарет сказал, что Гендальф из меня никакой. Представив, какого бы Гендальфа я отыграл, мы оба рассмеялись.
   Далее нам в голову пришел вообще безумный игровой модуль, который мы с упоением обсуждали до самой Москвы, напрочь забыв про игровой отходняк. Условно мы его назвали "Перекресток миров". Суть его довольно простая. Весь полигон разделен на замкнутые зоны, условные миры. Базовая зона - это отыгрываемый на игре реальный Эгладор, где народ будет играть фактически самих себя. Для колорита можно ввести нескольких игроков в ментовской форме. Другие игровые зоны представляют собой популярные миры фэнтези и фантастики: мир Ведьмака, Средиземье, Крин и так далее. При определенных обстоятельствах игрок попадает в один из этих миров прямо с зоны Эгладор. Соответственно, из других миров будут попадать на Эгладор. Никто не будет знать, кто есть кто на самом деле: настоящий он эльф из Средиземья или прикидывающийся дивный с Эгладора. Игра должна получиться довольно стебной. Но мы подсчитали, что для нее нужно дофига народа игроков и огромное количество посредников, которые отслеживали бы каждого игрока.
   Кстати, в первые годы Эгладора, это примерно начало девяностых, люди туда приходили именно играть, а не тусоваться. Это было нечто вроде игрового сериала по четвергам. И люди, не понимавшие, что в Нескучном саду идет игра, сильно удивлялись, пообщавшись с тогдашними толкинистами.
   Я стоял вместе с Лешкой в купе, смеялся над совместно придуманной затеей, и тут в голову пришла довольно простая мысль, которая почему-то никогда не беспокоила меня раньше. Гарет, Лешка, мой бывший капитан... Кто он такой? Что за человек? Я могу с точностью сказать, на каких он играх был и кого играл, могу перечислить большинство книг, которые он читал, и даже сказать, как он относится к определенным героям, но что он за человек - я не знаю. Да, я не знаю, о чем он думает, когда засыпает, что ему нравится кроме книг и наших песен, о чем он мечтает и к чему стремится, какие у него отношения с близкими... Я ничего этого не знаю. Да и Гарет ничего не знает обо мне, кроме той же мишуры из книг и придуманных героев.
   Я перебрал всех своих знакомых в тусовке - то же самое. Кроме очевидных биографических подробностей я ничего ни о ком не знаю, и обо мне мало кто знает. Мы даже не всех знаем по настоящим именам. Мы пришли в тусовку с другими именами, напялив маски по своему вкусу, и считаем, что нашли тех, кто нас понимает, кому мы нужны. А нужны ли мы на самом деле кому-то в тусовке? Мы сами, Пети, Маши, Васи и Оли, а не Арагорны, Митрандиры, Лиголасы и Галадриэли. Мы пришли, чтобы убежать от мира, который на самом деле все время с нами. Мы вещи в себе, стеклянные разноцветные шарики, разбросанные на одном и том же полу, но никогда не соприкасающиеся. Красивые шарики, издали так похожие на волшебные миры, а на самом деле всего лишь шарики, которым нравится вращаться вокруг себе подобных, но так больно, мучительно больно сталкиваться друг с другом. Поэтому нас так легко победить, потому что мы любим открывать друг другу свой разум, но при этом запираем на замок свои души. Ведь так неудобно сказать тому, с кем легко обсуждать любимые книги: "Знаешь, а у меня сейчас большие проблемы по жизни". И гораздо сложнее ответить: "Чем я могу тебе помочь?" Может быть, кто-то скажет, что я совсем не прав и он нашел в тусовке самых лучших друзей по жизни. Что ж, это всего лишь моя точка зрения, мой взгляд на мир.
   Поезд подъезжал к Москве. Мы стояли в тамбуре, готовые в любой момент надеть весьма полегчавшие рюкзаки. Вагон дернулся и остановился. Открылись двери, и мне почему-то показалось, что это занавес, только вот он не закрывается, а наоборот - открывается. Может быть, сейчас начинается совсем другая игра?
  
   Послесловие
  
   Я сидел дома за компом и просматривал сообщения в интернетовском форуме, посвященном "ХИ-2000: Ангельские войны". Споров было немало, и, принимая в них участие, каждый невольно снова переживал события игры. Здесь было почти то же самое, что на игре. Только там мы закрывались друг от друга своими ролями, а теперь экранами компьютеров, где никогда не увидишь лиц. На столе лежал раскрытый "Сильмариллион", еще одно лекарство от игрового отходняка.
   Позвонила Эстера, сообщила подробности их путешествия до Москвы. Руби тоже дала на лапу проводнику, только ей это обошлось гораздо дешевле, поскольку Эстера ехала в плацкарте. Мы немного поговорили об игре, посмеялись. Однако встречаться мне почему-то не хотелось. По крайне мере не сегодня, не сейчас.
   Я долго сидел, уставившись в экран компа. На память мне пришла фраза, сказанная кем-то из наших по поводу очередного разгона милицией Эгладора: "Когда я стояла и смотрела на то, как народ испуганно разбегается, то поняла, какие мы на самом деле беспомощные. И вроде бы огромная толпа, но здесь каждый сам за себя".
   Я размышлял над тем, что дала мне игра. И пришел к неутешительному выводу, что она дала мне ровно столько, сколько и забрала. Что поделать, закон сохранения энергии. В голове витал набросок будущего рассказа, который впоследствии стал называться "Сказочник". Некоторые считают его одним из самых моих тяжелых произведений. А пока... Пока я загрузил текстовой редактор. Передо мной был чистый лист, и я написал эти абсолютно нескладные стихи:
  
   Гордый принц на белом коне,
   Оказался дешевой игрушкой,
   Дивный замок в волшебной стране,
   Домик карточный ветер разрушил.
  
   Добрый маг оказался глупцом
   И свое колдовство опровергнул,
   Только ржавые петли скрипят
   Да в развалинах чьи-то тени.
  
   Кипы свитков бросали в огонь,
   В правду эту никто не поверил.
   Кто-то ждал приход короля,
   Что бесстрашно убьет всех злодеев?
  
   Но дорога из леса пуста.
   Не приходят на праздник к вам феи.
   Кто-то ждал приход короля,
   Но не знал, кто такие злодеи.
  
   Подмосковье-Москва, август-октябрь 2002 г.
  
  
   Сноски
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
   Эгладор - в переводе с одного из придуманных Толкином языков - "скрытая земля".
   Всего в истории Средиземья было четыре эпохи. Конец третьей эпохи принято считать с возрождения династии гондорских королей и уничтожением кольца всевластья. См. также Саурон.
   Средиземье - название мира, в котором происходят события большинства
   произведений Толкина.
   Рохан - одно из описанных во "Властелине колец" людских королевств. Подробнее см. главу Рохан.
   Хоббиты - самые мирные существа, рожденные фантазией Толкина. В общем-то это обычные люди, только довольно маленького роста и имеют волосатые ноги. Они ведут обособленную от внешнего мира жизнь с патриархальным укладом и в основном занимаются сельским хозяйством.
   Загруз, грузиться - испытывать очень сильное напряжение или переживание.
   Траблы - от английского trouble, то есть беда, проблема.
   Арканар - вымышленное государство, описанное в романе Аркадия и Бориса Стругацких "Трудно быть богом".
   Дон Рэба - один из персонажей романа Аркадия и Бориса Стругацких "Трудно быть богом".
   Клайв Льюис - известный английский писатель, филолог и богослов, друг Джона Толкина. Автор цикла сказочных повестей "Хроники Нарнии", фантастических романов, известных под названием "Космическая трилогия", а также ряда художественных и публицистических произведений на христианскую тематику.
   Валинор - согласно "Сильмариллиону" Толкина, земля, где обитают валар (стихии мира), а также эльфы, однако для людей это место недоступно.
   Три чудесных камня, сделанные эльфом Феанором в Валиноре и украденные Мелькором. См. Мелькор.
   Мелькор - темный валар (стихия, божество) в мире Толкина, своеобразный аналог падшего ангела.
   Фидо (FidoNet) - международная некоммерческая компьютерная сеть, появившаяся у нас задолго до массовой популярности интернета. Название получила по имени любимой собаки создателя сети, однако российские пользователя расшифровывают слово ФИДО как федерация исключительно доброго общения.
   Эха - область для коллективных дискуссий в сети ФИДО. Как правило, имеет определенную тематику. Аналог интернетовского форума.
   Николай Перумов - известных российский писатель-фантаст. Стал знаменит благодаря вольному продолжению "Властелина колец" под названием "Кольцо тьмы". Также автор фэнтези-романов, уже не имеющих отношения к Средиземью. Среди поклонников творчества Толкина роман-трилогия Перумова "Кольцо тьмы" до сих пор вызывает множество споров. Ортодоксальные поклонники Толкина обвиняют Перумова в кощунстве, другие же наоборот хвалят "Кольцо тьмы", а себя называют уже не толкинистами, а перумистами.
   Фэнтези - жанр фантастического романа, в котором используются элементы фольклора и эпоса различных народов, а также средневекового рыцарского романа.
   Белое Древо - Согласно "Властелину колец", в Минас Тирите на площади перед дворцом росло чудесное белое древо, которое считалось символом королевской династии. Когда род королей пресекся, дерево завяло. Существовала легенда, что с возобновлением династии королей дерево вновь оживет.
   Гондор - одно из описанных во "Властелине колец" светлых королевств.
   Дол Амрот - столица Итилиенского княжества.
   Лорка - Лариса Бочарова (Лора Провансаль). Как и в любой среде, у ролевиков существуют известные всему сообществу личности, пользующие большим авторитетом. Нередко в шутку их называют "монстрами". Лариса Бочарова - поэт, прозаик и художник. Один из известных ролевых бардов, организатор ролевых игр, режиссер-постановщик и участник нескольких популярных в среде ролевиков рок-опер, записала несколько студийных альбомов.
   Назгул (улари, призрак кольца) - согласно "Властелину колец", черный властелин Саурон подарил девятерым людям кольца, дающие огромное могущество. Однако со временем кольца поработили девятерых, превратив их в призраков и слуг Саурона.
   Мордор - страна злых сил, где обитают отрицательные персонажи Средиземья: орки, тролли, назгулы, волколаки, а также их повелитель черный властелин Саурон. См. также Саурон, назгул, орк, волколак.
   Отмазаться - найти причину не делать что-либо, в чем-либо не участвовать.
   За едой для кабака - взносы, уплаченные участниками игры, в основном шли на закупку продуктов для кабаков, распределением которых занимается мастер по экономике.
   Неантуражного - некрасиво сделанного. Например, палка, обмотанная изолентой, отыгрывается как меч.
   Прикид - вообще прикидом называется одежда, отличающая человека из неформальной молодежной среды от цивила (обычного человека). У ролевиков слово прикид означает игровой костюм. Прикинуться - значит одеться в игровую одежду.
   Квента - на языке, придуманном Толкином, означает история. На жаргоне ролевиков квента - это история персонажа, которого он будет играть, либо просто одна из историй придуманного персонажа для собственного литературного произведения или ради прикола. Нередко квенту придумывают, чтобы объяснить свое тусовочное имя. У некоторые толкинистов существует поверье, что квента - это твоя прошлая жизнь, поскольку вера в переселение душ среди них довольно широко распространена.
   Орки - придуманная Толкином раса. Свой род орки берут от эльфов, попавших в плен к Мелькору и посредством злых чар превращенных в его уродливых и злобных слуг. Ближайшим аналогом орка является мифологическое существо гоблин.
   Грузить - что-то очень долго и подробно рассказывать.
   Внутрикомандная игра - помимо того, что мы должны были вести себя в соответствии со своей ролью, общаясь с игроками из других команд, мы еще должны были играть и между собой, что мне кажется даже немного сложнее.
   Отыгрыш - исполнение своей роли.
   Неигровой базар - выход во время игры из своей роли и разговор по жизни. Полностью избежать подобного на игре очень сложно, поскольку, помимо самой игры, мы еще и живем походной жизнью, где нужно говорить о таких обыденных вещах, как готовка еды и прочее. Наилучший вариант неигрового базара - подойти к нужному человеку и тихо сказать: "Я не по игре", после чего говорить о каких-то реальных вещах.
   "Барук назад". О языке гномов у Толкина говорится мало. Одно из гномьих выражений, известных всем - это боевой клич "Барук казад". Барук - топор, казад - самоназвание гномов. То есть получается топоры гномов. Почему обиделись гномы, догадайтесь сами.
   Семь разноцветных кубков. Семь кубков символизировало семь валар (стихий, светлых божеств). Еще одна причина, почему таверна называлась "Семь кубков", заключалось в том, что у Гарета в интернете есть форум с таким же названием. Некоторые, заходившие в нашу таверну ролевики, периодически обитающие в сети, поняли этот прикол.
   "Лавка законника". По образованию я юрист, вот мне и было интересно отыграть законника, то есть по нашим понятиям у меня было что-то вроде "Нотариальной конторы". Я очень долго искал в работах Толкина хоть какие-то ссылки на законодательство, но так и не нашел, поэтому решил применять вполне земные обычаи и законы периода раннего средневековья.
   Харадцы - народ, придуманный Толкином. Эти смуглолицые жители южных краев своей культурой похожи на жителей Африки, только немного более цивилизованные. Согласно "Властелину колец", харадцы попали под власть Мордора.
   Умбар - согласно Толкину некогда был портом и цитаделью светлых, но потом попал в руки темных и стал прибежищем слуг врага, пиратов и всякого сброда.
   А потом она заплакала - жители Дол Амрота не только были нашими военными союзниками, но и поддерживали просто дружественные отношения с гондорцами и часто ходили друг другу в гости. К тому же, после взятия Дол Амрота ближайшей целью для врага мог стать Гондор.
   Мумак - во "Властелине колец" самый обычный слон.
   Йовин (Лина Воробьева) - в тусовке она тоже носит имя Йовин. Одна из известных всем ролевикам личностей, ролевой бард, автор и исполнитель многих популярных среди ролевиков песен, записала несколько студийных альбомов.
   Дал вводную - задал какую-то задачу. Иногда для развития сюжета мастера дают игрокам некие задачи, которые и называются вводные. К примеру: "Ты узнал...." или "Неожиданно к тебе в голову пришла идея...". Еще бывает изначальная вводная, когда какие-то установки, типа некоторых возможностей героя, мастера сообщают игроку перед игрой. Также в случае, если человек приехал на игру без определенной роли, либо его персонаж умер, а он хочет еще играть, ему также дается вводная.
   Внушительных размеров роханца отыгрывал не кто иной, как известный всем ролевикам Борис Борисыч Батыршин - один из самых старых ролевиков, известный знаток оружия и доспехов, а также отличный мастер меча. Среди ролевиков ходит немало баек о его силе и воинском мастерстве. Что из них правда, а что вымысел - сказать сложно. Вообще очень приятно, что на этой игре собралось такое количество ветеранов движения или, как в шутку говорят ролевики, монстров.
   Игротехи - создатели игры или ее части, а также персонажи, играющие не самостоятельно, а только по указанию мастеров.
   В институте, как и в школе, кликухи являются производными имен и фамилий и очень редко отражают какие-либо черты характера или особенности поведения. В тусовке кликухи как правило имеют смысл. Чаще всего это имена известных музыкантов или литературных героев. Грань между кликухой и тусовочным именем очень шаткая. Мне лично кажется, что тусовочным именем кликуха становится тогда, когда этого хочет сам человек.
   Напомню, что "фион" по-эльфийски означает ястреб.
   Выносят - на жаргоне ролевиков означает: штурмуют какой-либо лагерь, укрепление, город. Также в контексте "вынести какую-либо команду" означает вывести из игры ее участников.
   Конечно же, наместник имел в виду "Властелин колец".
   Шир - это то самое селение хоббитов, где обитал Фродо Беггинс, один из главных героев книги "Властелин колец".
   Хирд - военное соединение викингов. Словосочетание "гномских хирд" стало широко известно благодаря книгам Перумова.
   Имеется в виду пьеса Шварца "Дракон", известная многим под названием "Убить дракона" благодаря экранизации.
   Вира - старинное слово, означающее компенсацию причиненного ущерба.
   Имеется в виду Саурон - по сюжету книг Толкина, ближайший помощник изгнанного Мелькора остался в Средиземье и сделал кольца для всех народов и Кольцо Всевластья, чтобы управлять остальными. Весь сюжет "Властелина колец" закручен на том, что кольцо всевластья не должно было попасть к хозяину. В итоге хоббит Фродо бросил кольцо в жерло вулкана и светлые силы победили. Однако на игре получилось иначе.
   Роковая гора (Ородруин) - то самое жерло вулкана, где было выковано Кольцо Всевластья и куда надо было его кинуть для того, чтобы уничтожить.
   Волколаки - волки-оборотни. Персонажи взяты Толкином из европейской мифологии.
   Черного властелина - то есть Саурона.
   Раэнриль была из благородного рода, а в Гондоре считалось, что во многих древних родах еще течет кровь нуменорцев, легендарных предков, некогда живших на острове, который в древние времена затонул.
   Арда - другое название Средиземья.
   Игровое оружие обычно делается из дерева либо текстолита (стеклопластика), реже из дюрали. Текстолитовое оружие, особенно если его покрасить серебристой краской, смотрится более антуражно и поэтому постепенно вытесняет деревянные мечи, которые очень быстро ломаются. Что касается дюрали, то лично я против такого игрового оружия, слишком уж оно опасно, несмотря на то, что режущая и колющая поверхности у игрового оружия по правилам затупляются.
   Королинг - это одна из самых известных моделей средневекового меча. Название свое получил благодаря тому, что был широко распространен в эпоху Карла Великого. Представляет собой одноручный меч с широким лезвием и короткой гардой. Обычно использовался для боя с мечом и щитом. До появления романского меча, с более широкой гардой, был распространен в странах Скандинавии, западной Европы и в Древней Руси.
   Махаться - драться.
   По "Властелину колец", гондорский наместник Денетор сошел с ума и сжег себя заживо на погребальном костре.
   Илья, он же Философ, увлекался буддизмом, а в этом "Князе света" как раз было много близких ему идей.
   Вписка - понятие, заимствованное у хиппи, означает устроиться, найти место для жилья. Вписка - квартира знакомых или вообще незнакомых людей, принадлежащих к близкой неформальной культуре, где можно на время поселиться почти без всяких предварительных договоренностей и, конечно же, платы.
   Облом - неудача.
   Стопом (автостопом) - способ передвижения по местности на попутных машинах, не платя водителям за проезд и надеясь исключительно на их доброе сердце. Когда-то это был образ жизни хиппи, теперь это превратилось в развлечение или даже спорт.
   Вырисовались - появились.
   Отрубился - в данном случае уснул.
   Цивильных тетушек - в понимании любого неформала, обычных людей.
   Отходняк - похмелье алкогольное либо наркотическое. В данном случае понимается как легкая депрессия после игры.
   Дурь - обычно травка, но иногда употребляется как общее название наркотических веществ. См. также травка.
   Гера - героин, сильный наркотик.
   Травка (марихуана, план, ганжа) - растение из семейства конопляных, считается легким наркотиком. В Голландии официально разрешен.
   Хайратым - длинноволосым, заимствовано у хиппи.
   Игровой модуль - понятие очень сложное, если говорить обобщенно, то это сценарий ролевой игры.
   Гендальф - добрый волшебник, персонаж книг Толкина "Хоббит" и "Властелин колец".
   Мир Ведьмака - серия книг польского писателя Энджея Сапковского. Крин - мир, рожденный фантазией американских писателей Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн.
   Дивный - неоднозначно понимаемое в тусовке слово. Лично я толкую его как толкиниста, очень сильно старающегося своим поведением и внешним видом походить на эльфа.
   Стебной - есть игры серьезные, а есть игры, сделанные специально, чтобы веселить играющих.
   Дофига - очень много.
   Посредник - человек, который на игре осуществляет взаимосвязь между мастерами и игроками.
   Все эти имена из книги "Властелин колец".
   Комп - сокращенное "компьютер".
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"