Все события и люди, описанные в рассказе, являются авторским вымыслом. Все совпадения событий, фактов из биографий, имен собственных, названий считать случайным совпадением.
Рассказ написан осенью 2012 года и посвящен трагическим события в жизни постсоветского общества, которые разрушили жизни и судьбы многие людей, говорящих на русском языке
У нас всех почти одинаковые родители, одинаковые учителя и одинаковые типовые квартиры.
Антон Соловьев
-- А отец этого человека пил?
-- Да, сударь, пил немного, как все пьют... Он умер... был выпивши, упал с крыши и разбился.
-- А мать пила?
-- Бог мой, да как все, сударь. Тут рюмочку, там рюмочку... Нет, семейство очень хорошее!.. У него был брат, но тот еще совсем молодым умер от падучей.
Врач уставился на нее своим пронзительным взглядом и грубо спросил:
-- Вы тоже пьете?
Жервеза что-то залепетала, прижимая руку к сердцу, божилась и отнекивалась.
-- Пьете! Берегитесь, сами видите, до чего это доводит... Рано или поздно вы умрете вот таким же образом.
Эмиль Золя "Западня"
Что подразумевается под матерью?
Наставник ответил:
-- Алчность есть мать. Стоит хоть одной мысли возникнуть у тебя, как ты попадаешь в мир желаний, ищешь эту алчность, но не видишь ничего, кроме того, что все Дхармы не имеют никаких признаков -- нигде ни за что нельзя ухватиться. Это и называется убийством матери.
ЗАПИСИ БЕСЕД "МУДРОСТЬЮ ОСВЕЩАЮЩЕГО" НАСТАВНИКА ЧАНЬ ЛИНЬ-ЦЗИ ИЗ ОБЛАСТИ ЧЖЭНЬ. Параграф 85
Считается, что в современной литературе нет запретных тем. Вероятно, так считал и Салман Ружди. Мне же кажется, что свобода бесценна, и зиндан он везде зиндан, даже если он создан из собственных книг. Но каждый сам выбирает свою несвободу. И чем явственней мы стремимся к призраку свободы, тем крепче завязывается узел на шее. Удавка в виде символа бесконечности, это всего лишь двойная удавка. Так что "освобождаясь" от очередной запретной темы, поборники свободы ставят на себе клеймо каторжника. И если со временем нападки Вольтера могут проститься, то все равно останутся ценности, попрание которых общество прощать не намеренно. Карается это кощунство жестоко и особенно безжалостно, потому что относятся к так называем вечным ценностям. Вот Макиавелли навсегда записали в антихристы и нет, пожалуй, классика, чтобы не прошелся по могиле великого флорентинца. Ведь он, как ни как, покусился на вечное - на власть. Но самое обидно то, что вечные ценности попирают все, а анафеме придают тех, кто говорит о них правду. Вольтер не был безбожником, Макиавелли сущее дитя по сравнению с некоторыми политическими блогерами. Но он был первым. Вот в чем проблема.
Замахиваясь на святое, я тщательно изучил историю вопроса, как мне собственно и положено. Я то историк по образованию, как ни как. Хотя тут не надо иметь семи пядей во лбу, а достаточно немного углубиться в истоки нашей культуры. Слово "арийский", у нас ассоциируется понятно с чем. В стране, победившей Гитлера, интересующихся арийской культурой будут называть скинхэдами, а читателей "Ледокола" западными прихвостнями. При этом заброшенные памятники солдатам, черная археология, и поточная продажа наград - это не фашизм, а всего лишь криминал. Старики-победители, умирающие в сырых российских бараках, и немцы, выплачивающие ветеранам пенсию независимо от стороны, за которую он воевали - страшное надгробие последнему ветерану Великой Отечественной войны. У нас можно гнобить, но не нельзя говорить об этом. Вот главный принцип раздачи ярлыков.
Что ж, отбросим слово "арийский" и выберем более политкорректное "индоевропейский". В мире победившего лицемерия, скоро придется выпускать справочники культурных соответствий. Итак, наши корни - индоевропейские. В каждом европейце есть капелька крови некогда пришедших неизвестно откуда племен, расселившихся по всеми миру: в Европе, Азии, и Африке. Мешались языки и кровь, менялись законы, религии и обычаи. Но оставались неизменными некоторые ценности. И даже слово их означающие. Одно из них слово "мама", на всех языках звучащее почти одинаково.
Индийская культура, одна из немногих смогла донести до нас фундаментальные ценности наших предков, тех, кто основал Шумерскую и Римскую цивилизации, в честь кого названа страна Иран. Одни из краеугольных камней пирамиды вечных ценностей является почитании матери. Причем индийские мудрецы четко разделяют понятие матери биологической и той, что воспитала. Как вам не покажется странным, мать биологическая имеет абсолютный примат. Она неподсудна со стороны сына, даже если не участвовала в его воспитании. Убить свою мать - это страшный несмываемый грех, независимо от того, как мать относилась к тебе.
Индуизм - это древнейшая религия, корни которой опутали наши индоевропейские гены. Поэтому нет ничего удивительного, что и во всех мировых религиях мать является табу. При этом это табу односторонне. Мать трогать не моги, а вот сама мать с сыном может делать все, что угодно. Вспомнить хотя бы святую Ирину, которая ослепила своего сына, и это ничуть не помешало ей стать святой. Мать всегда оправдывают, говоря простые и вечные слова: "Она же мать!" Женщина издревле прикрывалась своим чадом как щитом. Я вижу это чуть ли не каждый день в магазине, в транспорте, в банке, на почте. Одна мамаша, совершенно не стесняясь, призналась мне, что специально берет повсюду ребенка, хотя его можно оставить с бабушкой. "У меня нет времени стоять в очередях. Я ведь мать как никак", - сказал мне чуть располневшая брюнетка, чей воющий как авто сигнализация в ночи ребенок успешно экономил ей время.
Одна из самых известных убийц нового времени Мэри Энн Коттон (1860). Она не только отравила всех своих детей, но и получила за них страховку. Мэрибет Тиннинг была признана виновной в убийстве восьми из девяти своих детей на протяжении 1970-х и 80-х годов. И, наконец, совсем недавнее шумное брянское дело. Когда мать и отец заявили о похищении ребенка, успешно прошли проверку на детекторе лжи и тем не менее выяснилось, что именно они убили своего ребенка. Дело вскрылось случайно. Удивленные соседи заметили, что двуличная мать необычно весела, для родительницы, которая на камеру оплакивает потерявшееся дитя. Я говорил и буду утверждать, что самый тяжелейший грех нашего времени - это лицемерие. Его символ - видеокамера. Его пророки - телевизор и "ю-туб".
Вы скажите, что в семье, мол, не без урода?! Что это исключения, скорее подтверждающие правило. Мать готова на все, чтобы спасти своего сына. Но я пишу о запретной теме не потому, что я историк-трупоед, который хочет показать самое-самое. Мол, смотрите, в мире ничего нет святого. Даже матери убивают своих детей. Нет! Нет и еще раз нет.
Этот долгий экскурс в историю вопроса, в историю запрета и темы "не трогай святое", похож на полированный пол. Все по нему ходят, а он все ярче блестит. Не трогай святое - мы по нему ходим. Короче, как нынче говорит молодежь. Короче, не выбивай почву из под ног. Но я просто хочу, чтобы вы, те немногие, кто когда-нибудь прочитает этот мой автобиографический очерк хотя бы попытались понять меня: я не хочу покушаться на святое, потому что ничего святого у меня уже нет. Ведь я убил свою мать.
Почти не один из писателей не избежал соблазна написать хоть бы кусочек своей автобиографии. Искушение немного приукрасить себя и свои родственников не избежал никто, разве что Довлатов. В его автобиографической повести "Свои" перед нами проходит калейдоскоп психопатов, пьяниц и преступников. Но знаем ли мы, как было на самом деле?! Может быть все здесь так же приукрашено. Когда человека спрашивают - чем занимались твой отец? Никто не скажет - он был алкоголик. Скажут так - он много работал, уставал, выпивал как все. Никто не захочет назвать свою мать шлюхой. В худшем случае скажут - у нее была непростая личная жизнь.
Мой мать не была шлюхой. Это я знаю достоверно и из многих источников. Пожалуй, это самое хорошее, что я могу о ней сказать. Моя мать не была воровкой, она не нарушала законы Российской Федерации, исправно платила налоги и даже была удостоена звания "Заслуженный учитель Российской Федерации".
Когда мне задают вопрос: "Как пожимает твоя мама?", я вынужден честно отвечать: "Опять приезжала. Ремонтировал дверь". Расхожая фраза: "Лучше бы я был сиротой" с моих губ не срывалась, так как в России лучше вообще не рождаться, чем быть сиротой. К слову скажу, что только в нашей стране есть детские дома. Их нет в большинстве европейских стран, нет и в США. Это явление постсоветское и нас, похоже, неискоренимое. Но мысль о том, что даже у Золушки была добрая крестная-фея меня нередко посещала, поскольку родственники со стороны матери были добрыми трусами, а со стороны отца - лицемерными прихлебателями, готовыми на все за очередную подачку богатого родственника. Так что появление "ангела-хранителя" было расценено мной как долгожданная компенсация от судьбы.
Ангелы в нашей жизни седы и суровы. Они не сентимитальничают и не лезут без проса в душу. Мой ангел был психиатром и первое что он спросил у меня: "А кем работает твоя мать?" На что я ответил: "Она директор школы, заслуженный учитель России". "Профессиональный садист, значит", - недобро усмехнулся ангел и посмотрел... Именно так, скорее всего, смотрел ангел с обнаженным мечем, на первых людей, которые просились обратно в рай. Раньше надо было думать. Я не знаю, да и никто не знает, как выглядел плод познанию добра и зла. Кто-то говорит, что это было яблоко. Может потому что слово грех и яблоко почти амонимично звучат на латыни. Но я точно знаю, какого цвета был змей - зеленым.
Когда мой отец и младший брат моей матери вскрыли могилу, ой, извините, квартиру, моей бабушки, то им предстала довольно неприглядная картина. Лицом вниз на диване лежала абсолютная голая сморщенная старуха. Весь пол был усеян пустыми бутылками. Моя бабушка была из тех женщин, которых жалели. Мой дед был военным летчиком и разбился в 33 года. Мать рассказывала: "Я сижу на земле смотрю на самолеты и думаю, вот отец не вернется. Так и случилось". "Почему?" - вновь и вновь я задаю этот вопрос. Почему ты так думала, мама. Ведь когда вы уезжали из забытого в казахстанских степях военного города, под кроватью вы нашли детскую кукольную мебель. Дед умер за неделю до твоего дня рождения. И так ты, уроженка вяземской губернии, стала москвичкой. Кровью была куплено пианино, на которым ты потом не играла. Вообще мне страшно думать, на что ты способна. Надоело мотаться по гарнизонам и ты живешь в Москве. Тогда не любили скандалов. Советский Союз щедро платил за кровь своих военных. И в новенькой пятиэтажке, на Таганке ты не захотела играть на пианино. Небольшая и неопасная травма пальца и вот ты уже избавлена от горькой участи чудо-пианистки.
Бабушка, пока ее не поперли за пьянку из медсестер, отправили на почетную пенсию так сказать, работала в поликлинике Госплана, что в 10 минутах от ее дома на улице Нижегородской. Так вот, бабушка, не имея высшего образования, очень хотела, чтобы дочка получила интеллигентную профессию. "Нет, врачом она не станет", - вдохнула она, когда по совету коллег привела ее в перевязочную. Ватка с нашатырем привела ее в чувство и мама пошла в пед. "Стыда нет - иди в мед, ума нет - иди в пед", - так гласит народная мудрость. Но что есть ум?! В спецслужбах например не желают золотых медалистов и краснодипломников. Мама закончила школу с одной четверкой. Серебро тогда не давали. Но пошла на вечерку, так как на экзамене не смогла вспомнить девичью фамилию Екатерины II.
В советское время людям не принадлежащих к числу знатных партийцев, ученых и политических деятелей все-таки можно было сделать карьеру. Так бедный крестьянин мог стать епископом, хотя Римский Папой навряд ли. В советское время была религия, со всеми ее атрибутами: религиозными службами (партсобрания), соборами (партийные съезды), пантеоном святых и места для благочестивого паломничества (по Ленинским местам). Русский народ не может без трех вещей: религии, чинопочитания и водки. А все остальное у нас идет по рецепту Черномырдина: "Какую партию не строй, все равно получится КПСС". Как историк вам скажу, что человек из партии был ничем не лучше представителя священного синода, который так же лез в каждую книжную и газетную строчку. У нас меняются только портреты вождей.
Ну, мама и сделал клирикальную карьеру. Из пешки в ферзи, из учительницы истории в 1-е секретари Райкома партии. Только подобно О. Бендеру мама очень быстро поняла, что никакого Рио, где ходят в белых штанах, нет. По крайней мере, по эту сторону среды обитания. Ницше писал, что не хлебом единым жив человек, но и мясом.
Правительственные заказы - это хорошо. Но вот даже на партийную зарплату не купишь нарядов из трофейных фильмов. Впрочем, бабушке как-то удавалось. Как пишет историк Шубин, в России было две валюты: деньги и дефицит. Бабушка делали уколы толстым подагричным дядькам из Госплана, которым было совершенно невдомек, что даже такое невинное дело, как перевыполнение плана по выпуску галош 56 размера рано или поздно угробит экономику, где прибыль предприятия не являлась решающим фактором его существования. Выполни план, и тебе пришлют деньги. Подагричные дядьки делали у бабушки уколы и приносили конфеты. Конфеты был валютой N2 и менялись на эквивалентные виды дефицита по курсу черного рынка. Моя бабушка умела зарабатывать деньги, но только в эпоху дефицита. Когда в обществе стали зарождаться здоровые торгово-рыночные отношения и конфеты стали всего лишь конфетами, моя бабушка стремительно спилась и ушла в мир иной так же как и пришла - голой, в прямом смысле этого слова.
Успешная коммерческая деятельность не мешала бабушке подкарауливать мою маму в день зарплаты прямо в Райкоме партии и забирать всю зарплату, не отходя от кассы. Не будем забывать, что никакой системы охраны в советское время не было. А с любыми консьержем-пенсионером бабушка могла договориться.
Но блистательный Рио все-таки был. Был для тех, кто отоваривался в магазине "Березка". Ведь была еще и валюта N3. Это были сверх-деньги. Валютные операции на территории СССР были запрещены и карались высшей формой социальной защиты (расстрелом). Приезжающие граждане РФ не потраченную валюту меняли на чеки. Чеки - это псевдовалюта, на которую можно было купить "товары из Рио". Это вам не сырокопченая колбаса из партийных заказов. Мама говорила, что бабушка купилась на японский зонтик, который ей подарил отец.
Зонтик был из "Березки", а чеки были из Ирака, соседки страны ариев, где отец был переводчиком. Они оба поднялись из низов. Отец поступил в Военный Институт иностранных языков будучи солдатом срочной службы. Но он уже был членом партии. Впрочем всему есть предел, Римским папой ему не бывать, только епископом. "Выбирай, - сказали ему, - Арабский, китайский или иврит, хотя с Израилем у нас не очень. Выбирай лучше арабский". Мы не будем говорить о том, кто выбирал испанский, итальянский, французский. "Нам нужен простой парень, чтобы по партийной линии, понимаешь, и разнарядка такая есть, и кто-то должен этих мальчиков из московских семей строить". Когда отец познакомился с матерью у него уже был костюм, как ходят в РИО и ярко-красный галстук, не пионерский, но так же сигнализирующий, что он всегда готов. Украинский акцент со смягченной "г" был безжалостно вытравлен на первом курсе, но полноценным москвичом можно было стать только в ЗАГСе. Лейтенанту квартиру надо ждать до майора как минимум. Корни надо было пускать не в Багдаде, а в Москве.
Заграница до сих пор многими воспринимаете как мир загробный. Туда можно съездить на две недели в отель "все включено", но живут там только иностранцы и олигархи. Хотя квартира в центре Берлина стоит значительно дешевле аналогичной квартиры в центре Москвы, да ирасценки ЖКХ там совсем иные.
Заграница маме не пришлась по душе. В Сомали были стада бабуинов, прокаженные и летающие тараканы, в Египте удушающая жара и позорная высылка советского посольства. А больше и не случилось никакого РИО. После дипломатической академии папа отправился не помощником военного атташе в Стамбул, а обычным оперативником ГРУ в славным город Одессу, практически на свою историческую родину.
"Хочешь покажу тебе донос, который на него написали?" - предложил маме один влиятельный знакомый. "Не надо, я и так знаю, за что его туда. Не надо было нос задирать". Однако роль жены декабриста маме не понравилось. В Одессе была дорогая съемная квартира без душа, с роем красных муравьев, кошачьей и рыбной вонью под окнами и без всяких перспектив.
А вот роль жены, ждущей мужа в разлуке, маме понравилась. "Куда же я поеду, у меня меленький сын и он все время болеет?!" Чем только я не болел. Моя карта была похожа на справочник по педиатрии. Очень подробный справочник. А в Одессе я не болел. Этот как раз было в год Чернобыля, когда "жемчужину у моря" слега тряхнуло землетрясение. Помню, стоим мы ночью на трамвайных путях, а земля из под ног уходит, будто до этого на карусели кружился.
Болел я в Москве и наизусть выучил все узоры на потолке. "Ты продержись, а мне в школу надо". Мама снова делала карьеру. Начала не с пешек, с ладьи, стала завучем. Мечты о Рио рассеялись, партия была уже не та. А педагогика сулила власть. Сколько долгих часов я провел с температурой сорок. Я всегда дожидался, я всегда продерживался. Я не знал, почему злые дяди не дают маме больничный. И как странно было слушать: "Я не имею право сейчас взять больничный. Я просто не имею права". А потом я услышал это по телефону: "Я жертвую больным ребенком. А вы?!" Я так и не понял, что ребенок это я и мной жертвуют.
Тогда не было ни интернета, ни компьютера, и всего три телевизионных канала. Игрушки были те, что привезли из Египта в 80-м и чуть-чуть советских. Я до сих по памяти помню всех своих солдатиков, и сколько делателей было в конструкторе. Я подолгу и часто болел.
В девяностых изменился статус обоих моих родителей. Отец уволился и в одночасье стал бизнесменом и миллионером. Он с гордостью мне сказал как-то: у меня в сейфе, были деньги на 10 трехкомнатных квартир.
- Но почему ты их не купил?
- А зачем? Я что какой-то гнилой рантье? Да и потом деньги все обесценились быстро. Я дом зато построил.
Да уж если б не дом, никогда мне не видать мне свою двухкомнатную квартиру в двенадцатиэтажке!
Я помню, тогда, в 90-е, когда отец резко поднялся, просил у него сделать апгрейт компьютера. Он долго ломался, говорит, что у нас трудное положение. Это было в то время, когда открылась Новая Березка на Набережной, где уже отпускали не за чеки, а за валюту. Отец там покупал две вещи: мороженое и сосиски. "Такие как были в партийных заказах мамы". Я помню эти сосиски. Это были сосиски, сосиски из Новой березки. Я больше никогда никакие сосиски не ел. А если случалось в гостях, за сосиски не считал.
Отец купил мне компьютер, "наскреб" денег. Чуть-чуть отложил из тех десяти квартир. А на следующий день, когда я счастливый играл, он сказал: я передумал, давай тому парню, что тебе делал компьютер из моего старого, вернем все и заберем старый, мне его так жалко стало. Сколько было слез! В итоге он забрал старый компьютер, но оставил и мне мой новый. Заберите у ребенка долгожданное игрушку, и вы поймете, что я пережил тогда.
Бил ли меня отец?! Не часто, но запомнилось два момента. Первый - это когда мне дядя, он работал в НИИ, привез игры на дискетах, а отец не разрешил их мне включить. Я ждал дядю пол года с этими играми. "У тебя тройка была в журнале". Я просто расплакался. А я помню, что отец снял турник. Он перегораживал дверь так, что она не закрывалась и вошел с этим турником в руке ко мне в комнату.
У меня было много страшных моментов в жизни. Я всегда дрался, сколько себя помню. Не привык лебезить. Я был высокий, худой, юркий и отец научился меня драться очень просто. Бей так, как будто хочешь убить. Это мне всегда помогало. Били бывало и втроем и вшестером. Когда отбивался, когда нет. Всякое бывало. Чаще отбивался. Тогда еще были обычаи не особо волчьи. Ножи редко, а про травматики и не слыхивали. После первой крови оставляли чаще всего. Я никогда не боялся. А вот тогда я испугался, что будет бить турником и убьет. Но, слава Богу, обошлось. Бил меня тренажером, это длинный резиновый жгут, для растягивания, в большой палец толщиной. Это как раз был день рождения отца. Дядя бы так просто с дискетами не приехал. А потом мы пошли за стол. И отец мне сказал: "Улыбайся".
Второй, но по времени первый раз, когда я запомнил удар отца. Было мне лет пять. Пошли мы с мячом во двор соседней школы. Это недалеко, но через две дороги. Была весна. Мы перебрасывали мячик. Я засмотрелся, отец выбрал этот момент и ударил мне мечом прямо в лицо. Удар это было ни столько болезненным, сколько неожиданным. Я не сразу сообразил, что случилось, зачем, почему.
Потом я понял, что меня ударил отец и понял что специально. Он так и сказал: "Что бы не зевал". Помню я бежал куда-то, плакал. А когда очнулся от обиды, страха или боли отца уже не было. Я бродил по пустому футбольному полю, думал что он спрятался... Через час я пришел домой. Один. Я думал, что не застану отца, что он ищет меня. Они с матерью сидели на кухне и пили чай. Спокойно. Они даже не сразу заметили, что я пришел. Я тогда думал, что он просто матери не сказал, что случилось, соврал, что я остался во дворе. Я узнал потом, что мать все прекрасно знала.
Вам может показаться, что я нытик. Может и так. Но я сейчас описал все три случая моих истерик. Больше я не плакал. Никогда. Мяча я с тех пор боюсь, в футбол и баскетбол никогда не играл, разве что принудительно на физ-ре. А вот с единоборствами у меня пошло хорошо. Закрывался я всегда от ударов идеально. И в драках помогало.
Дрался я часто, а отец бил меня по голове и по рукам. По рукам, потому что мать решила, что меня нужно на правшу с левши переучить. Она будто чувствовала, что снова придет в педагогику. Руку мне завязывали левую, чтобы я ей не рисовал, а потом я не мог нормально завязывать шнурки. И меня были по рукам. Я так хорошо научился завязывать, что потом макраме даже плел. Не думайте, это бабское занятие. Его моряки придумали. Я даже продавал. Потом в пору моего увлечения исторической реконструкцией делал кольчуги. Спасибо папе. Только все равно я потом перешел на левую руку. Хотя мама авторитетно заявляла, что я правша. Я только в банке расписываюсь и на документах правой и в договорах. Подчерк у левой другой. Я сейчас бизнесмен. Как отец.
Мама говорит, мол, ты окончил истфак МГУ, аспирантуру, а торгуешь компакт-дисками. Кому они нужны?! НУ, у меня вообще-то самый крупный магазин в России по продаже тяжелой музыки. "Ты забиваешь гвоздь микроскопом. Мог бы книги писать!" - сказал как-то отец, узнав, что об арабском востоке я знаю больше, чем он, там живший.
- Фамилией не вышел.
- А что не так с фамилией? - возмутился отец, - Отличная украинская фамилия.
- Да, но, если бы ты был Марк Давидович Либерзон, то мой гонорар за очередную книгу не составлял был половины моего рабочего дня как бизнесмена.
- Но ты сейчас пишешь и не публикуешь!
- Говоря слишком умнО! Да и вообще, что ты мне указываешь, ты вон с четырьмя языками торгуешь двигателями в другом городе и на выходные приезжаешь только.
Отец уже боялся бить меня по голове. Я был девяносто килограмм и отжимался по пятьсот раз за вечер. Это был последний "дружеский" разговор с отцом.
Мама в 90-е хорошо устроилась. Она стала директором школы. Поработала три года завучем и стала. Но потом быстро поняла, чтобы хорошо жить, работая директором, нужно быть такой как бабушка или иметь богатого мужа. Так подполковник запаса, чья карьера начиналась в Ираке в качестве советского переводчика у молодого черноусого и чернобрового полковника Хусейна, закончилась в безвестной секретной части, в качестве преподавателя спецкурса для молодых албанских офицеров, снова стремительно подыматься по социальной лестницы. Да, через два года отец мог купить десять квартир, но не купил. Но программу максимум выполнил: посадил дерево, построил дом, вырастил сына. Но получилось чуть наоборот, деньги на квартиры он просадил, дерево вырастил, а сына построить не получилось, но и посадить тоже.
Но об этом чуть позже. Богатый муж удобен, взятки брать не надо. Всю мою жизнь родители работали на фотографии. У нас прекрасные семейные фото и видео архивы всех важных для них событий. Когда мы с женой недавно разбирали вещи, я нашел тот самый тринажер-растяжку, которым меня бил отец. Я сжал его в руке и вспомнил отца. Я уже весил центнер и с двадцатикилограммовыми гантелями творил чудеса. Но я оказался в роли царя, который хотел высечь море - отец был уже мертв. Тема отцеубийства в романах разработана хорошо. Поэтому я и начал про мать. Отца, кстати, я тоже убил.
То, что я хорошо дерусь, я понял в школе, а то что хорошо учусь, в университете. Школу я едва-едва вытянул на четверки. Университет закончил с красным дипломом. Когда маленький, все вещи понимаешь и видишь по-другому. Но взрослый помнит памятью ребенка, но уже понимает ее как взрослый. Я тогда слышал разговор: "Если он получит 5, ставьте, 4, если получит 4, ставьте три". Все думают, что сын директора ногой дверь открывает в кабинет матери. Я был удивлен, когда мне один парень рассказал, как был сыном директора и "поставил на бабки всех, конкретно. Я в восьмом классе с десятиклассников брал. Я училку трахнул даже. Сказал, что матери скажу, что она взятки берет".
А вы смотрели фильм "Чучело"? Мне было хуже. Люди, они как волки. Они чуют слабину. Помню, первый раз меня привели в кабинет к матери с другим парнем. Она ему платочком кровь вытирает, а на меня даже не смотрит. А потом все просекли - можно травить, можно бить. Бить я себя не давал. А вот против травли ничего сделать не мог. Не бить же учителей.
Больше всех старалась учительница литературы и русского языка. Из-за нее я получил резиновым жгутом по спине, вместо дискеты с играми. У нее были двое сыновей. Близнецы. Они сейчас в прокураторе работают, пошли по стопам отца. Странно, они ведь тоже были учительские. Как же они хитро все обставляли, что повода не было рожу набить. А когда был, их много было. Почему-то учительницу русского боялись. И как она травила! Она весь класс настроила. Я жаловался матери, она делала вид, что ничего не происходит.
Тогда отец почти все время был на заводе, где он двигателями торговал. А потом я уподобился Ганди, воевал без оружия. Просто сел дома и не пошел в школу. И звоню всем, с кем в хороших отношениях, мол чуть-чуть приболел. Чуть-чуть длилось долго. Приехал отец. Он пошел в школу. "Ты должен сходить в школу. Ты отец как никак. Я ничего сделать не могу. Я же ответственный работник". Он пошел. Потом говорил гордо, что всего полчаса разговора и она, учительница русского, пыталась из окна выброситься". "Нас в ГРУ учили КАК надо ТАК делать", - гордо сказал отец.
В нем не было ничего примечательного. Уже в тридцать лет с сильной залысиной, худой. Голодный офицер. Потом толстый, обрюзгший, с отечным и красным от алкоголя лицом, очень сутулый. В то время, когда он пугал учительницу он был чем-то средним: уже не худой, но еще не толстый. Глаза серые, холодные. Не понятно, засмеется он или ударит. Помню, тогда он приезжал с завода, в первые годы, и его постоянно рвало. Не привык есть столько жирного, обильно запивая водкой. Потом привык. Уже не мог без этого.
- Спасибо, папа!
- Маму, маму благодари! Это она просила сходить. Она ж не может, она директор. - и он еще так посмотрел, я тогда подумал, что он бы меня просто силой заставил. Это было в седьмом классе, я был еще дохлый.
Помню, когда все только началось, штурм квартиры и все последующие события, когда отец хотел посадить меня или убить. Он приезжал еще, когда переговоры были. Я ему тогда один единственный раз все припомнил. И про левую руку и про мяч.
- Но мать была не в силах! Она же директор. Она же не могла испортить карьеру себе из-за сына.
- То есть ты говоришь, что карьера для нее дороже сына. Ты уверен в своих словах?
- Уверен.
- Бей своих, чтобы чужие боялись, - ответила жена. А отец как-то засмущался. Он почему-то тогда смущался, один раз в жизни. Мы его круто поймали на всяком вранье. И матери рядом не было.
А мать, она всегда все чужими руками делала. У нее начиналась работа всегда дома. Она придет часа в три из школы, пива выпьет, съест картошки с котлетой и спать часа на два. С пива то все и началось. А потом плохо все было. Когда уже к психиатру обратились, все было отягощено еще и православием головного мозга. Я думал, она просто спивается, что ошибку сделала, из школы ушла на пенсию. Заманчиво было поселится в большом доме с прислугой, с дорогой собакой и личным водителем. А потом я узнал, что ее как и бабушку, попросили... искать себе молодую замену.
Но тогда она бодрая, садилась и часов шесть по телефону. Она через телефон все решала. Потом уже на следующий день люди сами собой из школы увольнялись. Мама всегда знала, когда проверка в школу придет и что кому сказать надо. До эпохи социальных сетей, у нее была своя сеть учителя.ру, телефонная.
И принципиальностью на самом деле не пахло. Когда требует дело, разве будет кто-то принципиальным. Принципиальность нужна только напоказ. Когда попробовали, как и меня, потравить дочку маминой будущей преемницы, головы на следующий день полетели. А то думали, всех учительских можно!
Я потом много интересного узнал. Говорила мне одна учительница про мать: "Твоя мать святая женщина. Одна даже дочку самой последней уборщицы защищала, как свою, собственную".
Когда я в одиннадцатом классе готовился к поступлению в МГУ и ни о чем не думал, мать приходит в комнату и заговорщически мне показывает классный журнал. Этот твой, говорит, за 7-ой класс. Там у Моршанских, это сыновья руссички, что в окно от моего отца хотела сигануть, тройки есть. Будем переписывать. Тогда я и узнал страшную тайну, как золотые медали получают. А вы не знали? Рассказываю. Чтобы получить медаль, в журнале троек не должно быть. Но у сыновей учительницы русского были тройки, за то, что были тройки у ребенка учительницы истории или химии. Вы не поверите, но журналы за три, четыре учебных года переписывались за один день. Причем все подлинно. Даже теми учителями, которые в школе уже не работали, но тогда преподавали. Я был бы совершено не удивился, если бы она мертвых из могилы подымала и заставляла журнал переделывать.
- Думаешь, я для кого стараюсь?! Я для школы стараюсь, сколько медалей золотых, столько и денег на ремонт школы дадут! У нас же все тоже самое осталось, план, как в советское время.
Трудно сейчас поверить, что такой рациональный человек да и сошел с ума. Как быстро теряя власть, погибает сумасшедший! Нерону хватило несколько часов, чтобы в агонии убить себя со словами: "Какой артист умирает!" Мама убивала себя медленно. И я грешным делом думал, что пьянка и религиозные бредни, которые она смотрела почти круглосуточно по спутнику, это печальный удел многих пенсионерок. Но она продолжала руководить школой. Она часами разговаривала по мобильному с новым директором, ее ставленником и приемником. Но уже, к сожалению, не понимала, что школой не руководит. Просто новому человеку от власти нужны компроматы на сотрудников. Как у Уоррена в романе про политика: "Всегда что-то есть".
Ей еще звонили учителя на 8-е марта и день учителя. А мама еще брезгливо смеялась, мол, просят замолвить за них словечко. Я же принципиальная, ты знаешь, не буду этого делать. Но делала. Я слышал. Были такие в прошлом веке фотографии. Красивый пейзаж, а человеку только надо голову вставить в отверстие. А принц на коне, прекрасная дама и пр. уже нарисованы. Так жила моя мать.
- Она кончит как бабушка, - кричал отец. - Сделай что-нибудь, или я с ней разведусь и она сдохнет под забором!
Надо было не слушать отца. Он уже тогда боялся на меня руку поднять. Он почти даже считал меня серьезным человеком, он мне даже стартовый капитал на бизнес дал под проценты. Правда, получилось как с компьютером в детстве, потом забрал половину. Он тогда уже был заядлым игроманом. Но играл по-крупному, не на рулетке, а на бирже, через компьютер. В прошлом месяце, рассказывает и сам смеется, приходили налоговики, говорят у вас прибыль была три миллиона, в том квартале. А я им документы. Нате, - он размахивает руками и очень напоминает известно у нас эксцентричного политика, который тоже восточные языки учил. У меня прибыли была три миллиона, но 10 потом проиграл. Он смеется и отхлебывает виски.
Я мать по дуркам таскал. А она как бабушка, начала пить таблетки и бухло. Она всегда стеснялась покупать что-то крепче пива. Но у отца, везде, где они ни жил, был отличный бар. Я как-то посчитал. В его большом доме было 80 бутылок, тех напитков, что после 23-х часов не продают. Потом у нас власти опомнились и пиво запретили продавать. Но все когда-то бывает. Трудно поверить, что в 90-е по ящику рекламу водку и сигарет показывали.
А мама.. Мама с ума стала даже не от православия сходить. Это как-то все было несерьезно. Подумаешь, говорит: "Я кота молиться научила. Он со мной идет в комнату, и когда молюсь, в нужных местах поклоны кладет. Я спрашиваю: "Не крестится?" Православие у нее какое-то жуткое. Как-то я приезжал к ним за город. Все спать пошли. И вдруг грохот колоссальный. Мать выбегает. Люстра упала в каминной, огромная такая. Спустя три минуты после того, как мама помолилась и вышла. Говорит, за мое счастье в личной жизни молилась, а то мне тридцать, а я так и не женился.
Я долго скрывал свою невесту. Когда отец узнал, что она старше на двенадцать лет, они с матерю вроде нормально отнеслись. Приняли нас, благословили. Словно бы их кинохроника снимала. А за ночь мать отца накрутила. Удивительное дело, она как Кашпировский, умеет. И ведь отец знает, что она алкоголичка, знает, что она таблетки пьет с тем, что в баре найдет, что сколько денег ей не дай все как в трубу.
Куда она их тратит?! Продукты отец привозит, слугам он тоже платит. Я с детства помню, когда отец на нее кричать начинал, то она как-то легко его на меня переключала. И они тут же мирились. У нас в доме крик был всегда Я, когда сам стал жить, они мне квартиру отдали. Долго не мог понять отчего такая щедрость, пока не сопоставил, что тогда я с Мариной, девушкой одной расстался, а собирался на ней жениться. Они во всяком случае так думали. И тогда квартиру приватизировали и мне отдали. Я оттуда вывез пять грузовых машин хлама. Даже газеты брежневские и молью поеденный материал для шинели. Это уже когда с женой стали жить. Тогда отец второй раз угрожал: кричал, что с его деньгами моя статья легко найдется. Мне квартира была дадена для того, чтобы они старые вещи могли там хранить. Не выбрасывать же! У них кстати и новая квартира есть, ее отец купил, когда позиционная война началась против меня и жены.
После смотрин и благословения была нервная ночь и отец приехал. Он к нам не пошел, тогда еще. А мы с ним у дома стояли, у аптеки. И он смотрит на меня и родинка его над левым глазом черная, будто впивается в меня. Родинку он так и не смог свести. В ГРУ когда служил, не нужны были особые приметы. Сводил тогда на съемной даче, когда в академии учился и чуть не умер. Родинка не сошла, чуть в цвете только потеряла. А у матери под правым глазам родинка. Я это рассказываю, потому что это потом важно будет.
Мне тетка, папина сестра с Украины говорила, что у нас в роду поэтому все и директора, что знаки есть особые. Знаки силы. Там на Украине это все знают. Еще Гоголь писал, что в Киеве, что не торговка, то ведьма. А мать... Она тоже. Директором в Москве может только ведьма. Не знаю, человека ни одного, который бы и на смертной одре какой-нибудь учительницы бы не боялся. И про самолет и деда я вспомнил, когда в новую школу за мамой не захотел переходить и руку сломал, ту самую левую и сильно. А потом я пошел, мама убедила, что в ее школе будет все хорошо. Мне там не очень понравилось, когда все драки начались, травля. Но потом я еще ногу сломал, когда хотел в другую школу перейти, левую ногу, чтобы не пошел в "левую" школу. И потом как-то так получилось, что мама сказала, что не будешь же ты в октябре в новую школу переходить, в старой у тебя есть друзья. А потом я привык. Прокручивая жизнь матери, я понимаю, что у нее была сила: все вокруг нее происходило так, как хотела она. Будто она фильм снимала про себя. Фильм советский и дико пафосный.
Она мне и невесту присмотрели и даже вице-невесту. Но они были так похожи на мать, а я не был каким-то девственником, а был уже бизнесменом, а это подразумевает ответственность человека. И перед собой в том числе. Я папе сказал как-то: "Я бы никогда на такой как мать не женился". Я ему сказал это, когда он спрашивал, почему мне Вера не нравиться.
- Она холодная.
- Можно растопить любую. Вот со мной любая вмиг горячей станет.
Я смотрю на него, толстый, лысый, сутулый: из одного кармана ключи от иномарки торчат, другой - кошелек оттопыривает. Чем не жених!
Я про папины подвиги матери не рассказывал. Она как-то очень круто изобразила попытку суицида, когда кто-то из ее школьных недоброжелателей позвонил, и сказал, что у отца любовница. Я тогда психиатра, что лечил мать, ночью поднял. А оказалось, мама отправилась, но тем чем и обычно - водкой.
- Исключено, - авторитетно заявил отец. Я-то знал, что папаша хорошо следы заметает. Но досье на него собрал хорошее. Хотя потом понял, напрасно. Мама же живет в советском кинофильме. Она не поверит. К одному министру пришел жандарм и говорит, вот доказательства, что ваша жена спит с Распутиным. Он пошел к жене в спальню возмущенный. А вышел улыбающийся и с ней в обнимку. И на следующий день жандарма уволили. Исторический факт.
Так что можно было в мусорку выбросить все эти доказательства. Как я потом выяснил, что его реально сдерживало, так то, что он по глупости часть земли на меня записал, где дом стоит. И боялся, что продам ее, если что. Я ему намекнул, когда он угрожать стал. Говорит, ты перепиши квартиру и землю на меня. А то хоть и молодой, молодые тоже умирают. Ты, говорит, даже если бы сказал, что гомик, это не так позорно. Мы бы тебе нашли жену, сделал бы ей ребенка, отметили бы свадьбу и жил бы как хотел. А тут ты нашел на двенадцать старше, что наши знакомые скажут, как с такой свадьбу праздновать?!. Но ты же сказал, что любую примешь, тебе пофигу. А он мне: но не лягушку же эту. А как он сказал это и глазом свои серым сверкнул под родинкой, то у жены руки обсыпало. Врачи говорят, нервный дерматит. А очень похоже как "лягушачья" кожа.
Я очень хотел хоть как-то по-хорошему. Даже стало что-то получаться. Мать игнорирует. Так отец все заезжал всегда по дороге в аэропорт. Наташа его кормила, первое второе. А он и говорит в тот последний раз, что перед ссорой был: "Ты бы к матери приехал с 8-м марта поздравил. Мы тебе невесту приготовили классную! Пригласим". И на Наташу смотрит выжидательно. Мы как люди вежливые проводили его, но больше я ему никогда не звонил и живым не видел.
Только слышал его. Когда он ломился. Отец тогда поздравлять меня приезжал. Подарил какой-то странный подарок: кеды и спортивные штаны. Ты говорит спортсмен, на тебе. Вообще то, странно, я ему в прошлый раз подарил телескоп за две штуки евро. Он просил. Говорит, телескоп мне. А он мне штаны и кеды. Ну, ладно. Меня это не обидело. Главное же внимание. А вот то, что он про на счет 8-го, обидело.
Отец за день перед моим день рожденьем звонил и уехал к себе на завод двигателями торговать. А мать на следующий позвонила, поздравила и говорит: "Напрасно ты отцу на меня жалуешься, ничего у тебя не выйдет. Чтобы ему не говорил, все будет по-моему. Тебе никто никогда не поверит. Ты вообще можешь пойти и в дурдом лучше сдаться. Только сумасшедший может так свои имидж портить, на старухе жениться". Потом я святотатство совершил маму ни с 8-м марта, ни с днем рожденья не поздравил.
После такого кощунства все и началось. А кстати жена говорит, я единственного мужчину знаю, что матери звонил два раза в день. Звонил. Перестал. Я знаю, что все ее рук дело то. Все ее работа. После ее дня рожденья пауза неделю была. И потом звонит в восемь утра мамаша и в трубку рыдает: "Отец на самолете разбился". Звонит не мне, а моей жене. Я тут же снимаю трубку и звоню с городского в приемную отца в другой город. Там нет АОНа.
- Завод "Электродвигатель"? Мне можно услышать Владимира Михайловича. Это его из Ижевская, главный бухгалтер "Машиностроителя" спрашивает.
- Он сейчас по мобильному.
- Вы передайте ему, что я перезвоню сам чуть позже.
А потом был штурм. Я его предвидел. Знал папашино подлое нутро. При том, кто когда его уже потом спрашивали, зачем он в в период с 21 до 00.30 рвался в мою квартиру он так и не смог объяснить. Мы просто не открывали и держали оборону.
Отец два часа беспрерывно звонил в звонок, бил ногами в дверь. Шептался с соседом: "Заперлись, как крысы!" У нас предбанник с соседями общий маленький, слышимость идеальная.
Потом они шли на свою квартиру, что рядом купили. Видите как, когда мотив есть. Тогда и покупают квартиру и деньги находятся. Нужен был им форпост. И оттуда они пишут мне на электронную почту: "Антошечка, милый сынок. Мы с мамочкой хотим быть уверены, что тебя не взяли в заложники. Подойди к двери, умоляем, скажи хоть слово".
Я подошел, но то, что он и соседи услышали, им не понравилось. Я все припомнил. И мяч, и эспандер, и школу и еще сказал, что из кого алкоголичка безумная веревки вьет, того и на работе скоро уважать не будут. И еще раз про землю напомнил и сказал, что если что, то адвокат, мой, все сделает и в мое отсутствие и в случае смерти тоже. Успеет все. Он ушел.
А через два дня приехал мужичок. Сразу видно, что в органах служил. Лицо такое, никогда не запомнишь, только взгляд выразительный такой, цепкий, волчий. Представился коротко, Глеб Ревун. То же хохол, нашей пароды. Хотя потом я узнал, что белорус.
- Хотел я, - говорит, посмотреть на сына, которого родной отец вместе с женой заказал.
Наташа так и села. Я чтоб она не впала в истерику, заставил ее обед готовить. Человек пришел, карты на стол, так что тут говорить можно? Про таких Джойс хорошо писал: "Гамлеты в хаки стреляют без предупреждения"
- Ты не думай, что я добрый такой. Мое дело сторона. Сказали, я сделал. Я все могу организовать. Меня учили, хорошо учили всему, как таких как твой батя ловить и сажать тоже учили. Они пока по за границам разъезжали с женами, у меня жена в грязном кишлаке рожала, где туалет был через улицу. Я решение принял. Знаешь, мы когда под Кандагаром выходили из окружения, я тогда впервые прочитал "Отце наш". В Бога не верил. Всему учили. И я вышел. Все, что я и могу про веру в Бога сказать. Твой папаша мудак и сумасшедший. И с сумасшедшими очень работать тяжело. Сегодня так, а завтра сяк. И потом я еще посмотреть хотел. Ты не думай, я не то, что решал, смотрел, хороший ты или нет. Я вот решил заранее, что не буду. Не потому, что у меня сын есть и дочь. А просто потому, что отец твой говно полное. Но помогать не буду и тебе. Потому что с отцом дела общие есть. Нужен и полезен мне твой отец, хоть он и мудак. Я ему говорю: - Ты, мать твою, кому все оставишь, вечно жить что ли будешь? А он мямлит, мне жена сказала, что в такие годы женщины не рожают. У нас внука не будет, жизнь кончена.
- Идиот, мать твою. Сейчас в любое время рожают. Надо и мужик родит. А он не слушает, все про жену. А я ему: жена - училка? Значит садистка. Не помогу тебе, Антон, но телефон нужный дам. Тебе психиатр нужен. В смысле, не тебе, бате твоему. Только не клинический, а из судебной медицины. Резун вытащил мобильник набрал номер: "Але! Да, это я. Что взяли твоего маньякА? Ну, ладно. Тут я у одного парня сижу. У него батя четко идет по 105-ой. Да, хочет грохнуть его жену и сказал, сына если задет, ему тоже полезно будет. Да, прям так, конкретно. Хотел чтобы я заказ принял. Да. Да. Я парню дам твой телефон".
Когда прощались, я его спросил: "Он что хотел прям киллера нанять, чтобы он меня застрели?" "Не, зачем. Идет человек в толпе, к нему сзади подходят шилом протыкают и смерть мгновенная. Или инсценируют нападение пьяных гопников. Папашка-то твой так сказал. Мол, в больницу Антон попадает, мы к нему сразу придем, утешим и все такое. И знаешь, что ты позвони врачу прям сейчас, потому что он не остановится. Он разведчик бывший. Если крышу сносит у кого-то из спецов - это все. Это грузовик без тормозов, прет пока бензин не кончится".
Тогда появился ангел-хранитель. И он долго сдерживал и защищал. Наташа просидела три месяца дома и не подходила к окнам, пока он не сказал можно. Но лечится отец не стал, и мать не стала.
Я ангелу хранителю говорю: А как же наследственность? Вот вы говорите они оба сумасшедшие. А я?
- Ты пьешь?
- Нет. Когда в институте начал. Буквально за месяцы стал спиваться. А пил только пиво. Бросил. Никогда больше. Даже не курю.
- Вот тебе наследственность. Понял?
- И что теперь?
- А ничего. Он предупрежден о карательной медицине.
- А Наташе можно на улицу то?
- Нужно, в ее то положении.
И началась тихая холодная война. Отец приезжал на каждые выходные, я видел то и дело его машину у соседнего дома, где был их форпорст с ремонтом за два миллиона. Я будто был слышал голос матери, ее патетический театральный голос: "Ну сделай же что-нибудь. Верни мне сына". И будто эхом ему вторил другой, злой, грубый: "Верни мне второго мужа!".
Мать дважды звонила Наташе. Первый раз патетически рыдала, второй - ревела в трубку: "Вам отец никогда не поверит. Он как страус, голову в песок если что. Он только меня слушает. А я всегда всего в жизни добивалась!" Только раз в демоническом обличье явилась она, да и то по телефону. Это было где-то после того, как "папа разбился", но кажется до Глеба Ревуна. Кстати дверь правда чинили. Слесарь, здоровый великан, под два метра ростам все усмехался. "Батя, блин, дает твой. Своротил железную дверь". Я до сих пор не знаю, с чем он приходил ко мне. Но на металлической поверхности двери остались зарубки. Довольно глубокие.
У Наташи аномалии проявились в виде лягушачьей кожи, а у меня родинки появились. Странно, я слышал, в зрелом возрасте уже не бывает. Тем более на лице. Как у отца, только не над правым, а под левым глазом и как у матери, под правым, около носа. Только значительно меньше чем у родителей.
Жена говорит, ты ведьмаком стал, как твои родичи. А я ей, что никому зла не желаю. Помню дождь шел всю ночь. Не лето, а какая-то осень сплошная. И нам не спалось. Мы старались не говорить ОБ ЭТОЙ ТЕМЕ. Тем более Наташе уже скоро срок. И вдруг я как-то посмотрел в зеркало, на родинке свои. Потом на живот, где ожидает меня мой прямой потомок и вспомнил искореженное от злобы лица матери. Они тогда опять приехали (до штурма еще) и тет-а-тет права качали, как говориться неофициально.
- Да с ней тебя никто не обвенчает никогда.
- Сейчас и педиков венчают, только деньги плати, - ржет отец.
- Нам внуки нужны!!!! У всех есть и у нас должны быть. Ради кого, нам жить?! Ради кого мы дом строили?!
Я тут вспомнил, что когда у меня плохо с деньгами было. Я еще только бизнес начинал. Денег вообще в обрез. Он заезжает ко мне. Открывает холодильник и спрашивает: - Ты еще не сдох от голода тут!.
А ему говорю: - Нет, пап. Поесть есть что. Ты сам не голоден? Покормить?
- Я нет. Я в ресторан заезжал. На тебе, он достает тугую пачку денег и выделяет из нее, по-царски, тысячу рублей.
- А я ему, мама меня просила ей три тысячи на телефон положить. Ты не мог возместить, а то с деньгами сейчас не очень.
Отец морщиться и достает еще три бумажки.
- Ты когда нам с матерью будешь помогать? Когда нас будешь содержать, говорит он, не глядя на меня и что-то щелкая на своей новой электронной игрушке, I-Pad. И не забудь проценты-то бегут?
И вот я стою и смотрю на этот бесконечный дождь за окном, на свое еще молодое лицо, изуродованное не весть как появившимися родинками. Потом я слова Ревуна вспоминаю, про то, что он один раз читал "Отце наш", когда выходил из окружения. Я смотрю на жену и понимаю, в фильме мой мамы у нее нет внуков от этой женщины. Это не ее фильм. Еще я дядю вспомнил, маминого брата, что до 33 лет не мог жениться. И говорит: они все равно своего добьются. Бабушка всегда добивалась.
Тебе может мать рассказывала, нет, тогда расскажу тебе. У нас в доме цыганка жила. Все ее боялись. А она никого не любила. Посмотрит на кого, тот спотыкается. И только Нину, маму твою, она обожала. Чаями поила. А мать твоя к ней всех женихов водила. И только отца твоего она одобрила. Я видел, как-то сидят они у окна, цыганка эта и Нина, а цыганка на первом жила, потому что высоты боялась, в окно смотрят. Цыганка говорит: хочешь научу, что у тебя тоже любой падать будет?
Дядя мне напомнил про цыганку, а я тогда подумал, что мама и раньше умела, только неосознанно. А ее, как средневековую ведьму инициировали, и она тогда стала делать осознанно. Хотя непонятно какая связь между ведьмой и православием. И тут я как ошпаренный вспомнил. Мать то уже год в церковь не ходит. Она в город ездила, на исповедь, а потом приехала, отпустила слуг и напилась. И упала с лестницы. У нее лицо было синее все. Не знаю, уж что было на самом деле. Только в том, что мешало ее сценарию, она не могла найти у церкви понимания. У священников на сожительство однозначное мнение: "нужно жить в церковном браке и возраст и отсутствие детей не помеха". Получается, что ее сначала люстрой предупредили, потом об пол ударили.
Дядя единственный был, кто мне позвонил, с днем рожденья поздравил. Огромный сонм соседей, друзей и родственников отвернулся от меня. До меня доходили смутные слухи и я удивлялся, что люди так хорошо зная меня, и при этом частенько видя мою мать под хмельком верили ей, а не мне. А она мстила, глупо, как обиженный ребенок. Не захотел меня поздравить! На, получи!
И я отчетливо помню, как стоял, как смотрел на дождь, на свои родинки. Это чувство, которое возникает у человека в период острой опасности. Так чувствуют, когда на твой дом надвигается орда врага, когда идешь по лесу и чувствуешь: за тобой следит дикий зверь. Быть может это чувство передалось мне от предков, которые успели залезть на дерево от волка, или, собрав нехитрые пожитки, укрыться в лесу от воинственных степняков. Но мои родители, они были лишены этого чувства. Чувства опасности. Ибо убивая потомков, человек убивает свое будущее, убивает себя.
Очень легко перейти грань между мыслями и убийством. Это же самоубийство, - начать с первой рюмки, один раз попробовать наркотик ради любопытства, ударить жену, чтобы она заткнулась. Как показывает криминальная практика, переступив эту грань, обратно практически не возвращаются. Никто уже давно не говорит о том, что целью тюрьмы является исправление. Тюрьма - это изоляция. Казнь преступника, как утверждали советские юристы, - это высшая мера социальной защиты.
И подумал про единственную молитву. Я прочел и сказал. Сказал только одно: "Правосудия!"
А через день мне позвонили из ГИДД, сказали, чтобы я на опознание приезжал. Хотя там опознавать и хоронить толком нечего. Машина прогорела полностью, только по номерам закопченным и узнали. А я все равно настоял и обоих останки на генетический анализ сдал. И так я понял то, о чем говорил древний философ Чань Линь-Цзи из области Чжэнь: "Алчность есть мать!" И еще одна деталь - она сгорела в десяти километрах от моего дома. В багажнике у отца был охотничий карабин.
Салман Рушди - британскийписатель индийского происхождения, лауреат Букеровской премии (1981). Критика относит писателя к магическим реалистам. Его роман "Сатанинские стихи" (1988) вызвал яростный протест мусульман. Один из персонажей списан с пророка Мухаммеда, причём выставляет того в неприглядном свете. Иранский аятоллаХомейни публично проклял Рушди в своей фетве и приговорил его, а также всех лиц, причастных к изданию книги, к смертной казни, призвав мусульман всего мира исполнить приговор. Этот эпизод привёл к разрыву дипломатических отношений между Великобританией и Ираном. Писатель скрывался в течение многих лет, появляясь на публике лишь эпизодически. (Википедия)
Традиционная тюрьма в Средней Азии.
Вольтер - французский просветитель. Считался одним из ярых критиков абсолютизма и церки
"Ледокол" - роман Виктора Суворова (Владимир Резун), бывшего сотрудника советских спецслужб, получившего убежище в Великобритании. Суворов историк-ревизионист пропагандирующий идей о том, что вина за вторую мировую войну лежит на Сталине, который сам готовился к захвату Европы, но был опережен Гитлером всего лишь на коротки срок. Официальная историческая наука эту идею отвергает.
Исключение может быть разве что грузинский, где "мама" - это отец.
Иран - Айран - страна ариев.
Ныне Центральная поликлиника ФНС.
Он рассказывает о вечном конфликте разведке и контрразведки. ГРУ и КГБ.