Соловьев Антон Владимирович. Моя прекрасная секретарша

Моя прекрасная секретарша

Но мы-то все знаем, что женщины не могут не любить чиновников, когда те вдруг обратят на них внимание; более того, они уже любят чиновников заранее, хоть и пытаются отнекиваться, а ведь Сортини не только обратил внимание на Амалию - он даже перепрыгнул через рукоять насоса ногами, онемевшими от сидения за письменным столом, он перепрыгнул через рукоять!

Франц Кафка "Замок"

Если все вокруг и говорят обо мне плохо, то только из завести. Попрекнуть меня им нечем. Тем более, если я с кем-то и поссорилась в нашем поселке, то только потому, что они первые начали, или уж, во всяком случае плохо подумали обо мне. А плохо думают они обо все без исключения. Завидуют моему простому бабскому счастью. Почти все бабы то - курицы, их петух придет потоптать они и рады. Мало какая, раздвигая ноги, думает о чем-нибудь больше, чем просто ЗАГС. Они вообще думать о будущем не умеют, а еще говорят, что я дура. Ненавижу их всех! Не, хотя Людка, жена владельца сети бистро, еще ничего. По крайней мере она мне в рот смотрит и слушает. А остальные только улыбаются, ручками машут, а сами так и думают про меня... Нет, не хочу даже представлять, что они там думают.

Что они тут все сплошь университеты да консерватории позаканчивали?! Вот Танька гнет пальцы, что ее сейчас водитель в институт возит, она там заочно на психолога учится, рефераты там какие-то пишут. Ее муж как погуливал, так и погуливает от нее. Даже если ей и дадут бумажку, что она на психолога выучилась, мозгов ей это не прибавит, и мужнины, хотя и нечастные, гульки пресечет. Вот дура, так дура! Да все они дурры и мужики у них лапухи. Если человек живет тут у нас на Николиной горе, то она значит умный. Это толь в Штатах, если человек умный, оксфорды какие-то там закончил, то он и богатым станет. У нас как раз умные люди на метро ездят и в однокомнатной квартире живут, а то и в коммуналке ютятся. А у самих в голове книг больше, чем тараканов на кухне. Книг может и полно, а мозгов то все равно нету.

Умный - это типа не тот, у кого мозги есть, а тот кто в место того, что бы жизнь свою и своих детей устраивать всякие диссертации пишет и копейку каждую считает. Вот я, например, закончился муз. училище в Урюпинске, хоть на все тройки зато по классу вокала. Я ни какая-нибудь Машка из 26-го коттеджа, которую давеча по ящику показывали, почти голой и она свою пасть фарфоровую открывала перед микрофоном так, будто член своего мужика себе в рот запихнуть хочет. Я вот настоящая певица! Только все искусство у нас фальшивое и продажное, не поймут они меня. Не хочу стараться для идиотов. Вон когда гости приезжают, и мы караоке подключаем к двум большим колонкам, я так пою, что в соседнем лесу аж слышно.

Я всегда себе так говорила: Оксанка, ты самая лучшая, а все вокруг либо тебя не понимают, либо завидуют. У меня, это, устройство мозгов сложное, куда ж им понять меня. Одна маман меня понимала и еще одна цыганка старая. Но, нет маман уже, еще когда я за первым была за мужем, померла.

Хоть и пила много, а баба крепкая была, могла мужика кулаком свалить, хотя на вид и не скажешь, тем более хрома. Говорила всегда, что если б с дерева в детстве не упала, когда в соседский сад за яблоками лазала, то балериной бы стала. Тока я не верю этому. Наши соседи говорили, что сколько помнят, Алена Ивановна, это маман моя значит, всегда хромой была, а бабка косая. Ну если мать хромая, а бабка косая, то в кого я такая красавица уродилась?! Уж не точно не в папашу, которого и не видела в своей жизни ни разу. Командировочный он был, так маман говорила, и большой чиновник. Кстати в это я верю, ведь мне то ж на роду было написано, что я за чиновника замуж выйду и карты так тоже говорят.

Жила на нашей улице в Урюпинске старая цыганка. Никто ее не любил. Да и она никого не любила. А вот ко мне она всегда хорошо относилась. Бывала иду по улице, а она мне кричит: детка, зайди к старой, чаем напою.

Чай она хороший заваривала, с травами. Да и вообще бабка мировая была. Сидим мы у окна. Она говорит: хочешь тот мужик споткнется? И точно же, спотыкался. Маман моя особенно не любила ее и всегда злилась, что я к ней ходила. А бабка говорила: цыганы, цыганы, милка были у тебя в роду. Кого только не было и евреи и поляки и армяне, и хохлы, и русские, но цыганская кровь, она ничем неистребима. В ком она есть, тогда всегда мужики будут любить и карты его будут слушаться. Так она и научила меня на картах гадать. Не на тех мудреных, что нынче там все увлекаются, "Таро" этими. На обычной колоде, что в дурака играют.

И бабки уже нет, и дом тот старый небось снесли. А ее колода, старая замыленная все у меня. Старая, еще в 53-й год напечатанная там год на рубашке имеется. У карт все можно спросить. Я у бабки начала выведывать как-то, мол, а кто мне отвечает.

-Как кто? Чертушко и отвечает. Они, четрушки, быстрее птиц по воздуху летают, аки ангелы. Только ангелам, детка, нет до людей дела, а чертушко, он людям помогает.

- Как так? - спрашиваю, - Черти же, это, они плохие как бы.

- Черт цыгана никогда не обидит. Потому, что цыган за всегда хитрее черта. Да, потом говорят, что однажды старый цыган черта в карты обыграл, черту платить было нечем, и он обещал, что всему роду его теперь карты будут слушаться. А черти они свое слово держат, так Господь им повелел.

Но и без карт, все часто ясно бывает. Как исполнилось мне тринадцать лет, стали мужики за мной бегать. Да, все взрослые. Погодки они глупые, да еще их на баб постарше тянет. Бабка еще говорила мне, что не надо с мужиков деньги требовать, сами придут, сами на стол все положат. А чем больше отказываться будешь, то за честную сойдешь, а на такой мужик и хочет жениться. Я все это, еще сопливая, слушала, да на ус мотала.

В нашем городке не сильно то выбор большой был. Да и время было - совок. Ни крутых, ни деловых еще не было. Те, которые из партии, они точно графья старорежимные между собой тока роднились. А если залезешь к ихнему сыночку в кровать, то больше проблем наживешь, нежели выгоды. Партия она всемогущая была.

К интеллигентам соваться тоже не было резона, так как потом все родичи волком будут смотреть, все думать, что ты на их жилплощадь зуб имеешь. А даже если и имею, то что с того плохого? Я перед вашим сынком ноги раздвинула, а за все платить надо. В общем, мороки много. Оставались только менты, да военные. Ментов я никогда не любила. Во дворе всегда со шпаной бегала, из рогатки стреляла. Пару раз даже на стреме стояла. Так что ментов не люблю я. Вот военный то другое дело. Тогда, если в форме, то человек был. Не то что сейчас. Никакой парнишка-офицер к бабе на свидание в форме не пойдет. А тогда другое дело совсем.

Вот и подвернулся мне один капитан. К матери приехал на побывку. А мать его жила у нас, этажом ниже. Военные, они точно пацаны, что целый день на улице пробегали, всегда голодные. Я его пригласила к нам, а готовлю я хорошо. Говорю ему значит: помню, был ты у нас Анрюха во дворе заводилой и я, дура сопливая, бегала с пацанами, а сама на тебя все смотрела, Это я наврала, конечно. Я Андрюху не помню, он старше меня на пять лет. А в таком возрасте, пятнадцатилетний для малявки все равно, что старик.

Мать его не очень то готовила, она у нас в прачечном комбинате работа, уставала. Сготовит, что полегче. А я его и борщем, и котлетами, и голубцами. Маман моя оживилась, даже три дня трезвой ходила. Говорит, мол, Оксана не будь дурой, за военного самое то выйти и мужик красивый.

А меня все сомнения брали. Я к бабке с его фотографией, которую у него выпросила, и говорю мол: то или не то? "На первое время хватит тебе! - усмехнулась цыганка, - Не понравится, другого найдешь. Только вижу я, дорога у него дальняя, в Москву". Это все и решило.

Я конечно поизводила его немного. Мол до свадьбы ни-ни. А то трахнешь и в свою часть уедешь. Он бедный меня зажимал, зажимал, а я только еще больше его распаляла. Пару раз за сиську дала подержаться, так он видать в штаны кончил.

Расписались тихо, да ни у него, ни у меня денег не было. А потом я чемоданы стала поковать. Вернее чемодан. Все мое шмотье в один влезло, вместе с его. И поехал мы с ним в часть.

В части скука была страшная. Делать нечего. Ходил ко мне один прапорщик, да больно грубый был и болтливый по пьяни. Я его отшила потом. Нехай! А начальник части, точно пес блудливый все своими масляными глазками на меня посматривал. Я ему не сразу дала, тоже помурыжила чуть-чуть. Да, еще его супружница больно бдительная была. Училкой в школе при части работала, редкостная стерва и дура.

Начальник части так на меня набросился, как не каждая собака за куском вырезки прыгнуть может. А с мужиком в кровати все что хочешь делать можно. Хоть веревки вей и в узлы их завязывай. А такие мужики, что до власти дорвались, они с бабами особо мягкотелые. Я еще в Урюпинске заметала, что почти все большие начальнике почему-то подкаблучники. Мне тогда странно было. А теперь нет. Теперь то я все понимаю, как жизнь устроена. Даром, что не дура.

Ну и когда, значит, разнарядка из Москвы пришла, стали мы чемоданы поковать. И тогда у меня своих уже целых три было. Вот так-то жить надо! Шансы то всем выпадают, но не все их видеть могут. Да, и я, наивная, полезла к прапорщику зачем-то. А он говорят того больной был, потому что путался вообще со всеми. Меня то пронесло, ко мне зараза никакая не липнет! Потому что я сама зараза!

Прапрор - рожа козлиная, один глаз рябой, другой серый, а трахал меня ну точно Распутин. Даром, Андрюха валенок, он похоже вообще и мысли не допускал, что я могу ему рога наставить. Когда человек влюбленный, он завсегда глупый. Это все бабы должны помнить. Страшен тока тот мужик, кто умеет влюбленным хорошо притворяется. Но таких я пока не встречала.

А в Москве сразу много всего произошло. Во-первых, нам квартиру дали. Конечно, на самой окраине. Но все-таки двухкомнатную. "По нашим временам, да чистое чудо!" - , Андрюха все разорялся. Я ж думала про себя, что уже тебе майора дали, а ты дурашка все в чудеса какие-то веришь. Надо просто знакомства нужные сводить. Да, не с теми, с кем выпить приятно, а с теми, кто полезен может оказаться. Не имей сто рублей, а имей сто связЕй!

Потом Севка родился. На папашку ничуть не похож. Тож как я чернявый и голосистый. Права была бабка, крепка цыганская кровь. А еще меня после родов клинить стало. Думала я, что раз в Москву перебралась из своей урюпинской дыры, так и жизнь на лад пойдет. А тут Перестройка, потом вообще все развалилась. Я благоверному говорю, мол, смотри, время какое, демократия, все можно значит и ничего за это не будет. Люди деньги лопатой загребают. А он дурак, дескать, мы государству обязаны, оно нам квартиру предоставило и вообще меня могут в академию послать учиться, а там может в загранку пошлют.

А я думаю: ну и на дураке же женилась. Государству мы обязаны, смешно повторить! Не государству, а жене, что бедрами хорошо подмахивать умеет. Да и не пошлют тебе не куда, если только на три буквы. Свою честность при этом можешь в зад себе засунуть и прокрутить два разА.

В общем говорю ему: или иди деньги зарабатывай, или я ухожу. Мне о ребенке думать надо. Он что-то мялся, пытался мне что-то доказывать. Мне надоело. Я на развод сама и подала. Развелись и квартиру разделили. Так я в Москве и закрепилась. А о муже с тех пор и слышать не слышала. Спился, поди, со своими принципами. Принципиальные, они раньше всего и ломаются.

А я взяла, да со своим прекрасным музыкальным образованием плюнула и пошла в коммерческий ларек пивом и сигаретами торговать. Хозяин его, Ашот, все подмазывался, подмазывался, а его завтраками только кормила. Такому только дай разок, он сначала матом начнет тебя посылать, а потом и вовсе поколачивать. А пока не даешь, он ходит и облизывается на тебя как кот на сметану и поперек ничего сказать не может.

И опять мне случай помог. Случай он всегда на стороне тех, кто в жизни чего-то добиться хочет. Была у меня товарка одна. Дамочка с претензиями. Но человек полезный. Ейная свекровь директором школы была, куда я сынулю отдала. Я ей коньячек, сигаретки хорошие для мужа. А она, не знаю как получилась, на свекровь большое влияние имела. Потому как мужик при ней даже напиваться боялся. А боялся он потому, что она татарка была. А татарки - они самые хваткие бабы на свете. У такой мужик не только пить не станет, он будет разрешение в туалет сходить спрашивать. Вот она мне и говорил, что мужнин знакомый контору свою открывает. А ему, значит, секретарша нужна. Ты, говорит, умеешь на печатной машинке? Я говорю, мол, умею. А я и вправду умею, я в штаб части машинисткой и устроилась, чтобы потом к начальнику подъехать

Сомнения меня взяли. В ларьке тогда хорошие деньги можно было заработать. А много ли секретарше будут платить? Да и все известно, секретаршу все за шлюху начальника считают. Не секретарша, а секретутка. Ну, это как мне еще один парниша бывалый говорил, к которого ходка одна уже была. Мол, на зоне и в жизни как себя поставишь, так и будешь Поставишь петухом, тебя и будут все кому ни лень пользовать.

Карты разложила, а они мне и говорят странное. Там все толкование у бабки старежимные, что я в тетрадочку перписывала. Но что сейчас, что при царе Горохе, одни хрен у нас все. Говорят карты мне, что суждено мне за слугу царева замуж выйти. А это все уж понятно, что де значит. Ну, думаю, секретутка, тьфу, секретарша она у всех на виду, может, кто и приметит.

Работа то непыльная оказалась и платили хорошо. Тока пришлось на компутере научиться работать. Но я ж не дура какая-то. Человек с блестящим музыкальным образованием, он и в компутере разберется. А это то ж, что печатная машинка, но еще ошибки сама исправляет. У меня с грамотностью всегда не очень было. Наверное, потому что училка русского меня не любила. Ментов и учителей я с детства ненавидела!

А начальник оказался мужик деловой. Его контора ни абы чем, а строительством занималась. Я не будь дурой, пару раз в бумаги, что ему на подпись приносят, нос свой засунула. А там такие большие цифры, что у меня аж дух захватило. А еще дело по тем временам неспокойным неслыханное, он дом начал строить. Не какой-нибудь там сруб, а кирпичный, трехэтажный. Это я тоже выведала быстро.

Женат то он был уж конечно. Уже двое близняшек успео настругать. Но не из той он породы дурных семьянинов, что работа кончится, они к женушке под юбку прятаться бегут. Гульнуть любил, выпить любил. Рестораны опять же. А какой мужик не любит выпить, то с ним вообще бабе лучше дЕла не иметь. Такие особо мужики желчные. Похоронит и не заметит.

Ну, женатики как известно, они холостых сговорчивее. То, что он на работе нередко торчит, когда все уматывают после шести, так не от особого рвения, а от того, что дома ему пресно. Как ни странно, с ним вообще все просто вышло. Все самые важные дела в жизни, они и впрямь легко делаются. Села я к нему на стол в мини юбке, ногу на ногу положила, острым носочком туфли на высоком каблуке покачала. А он не будь дурак, да за задницу меня сразу и схватил. А когда он мой лобок разглядел, тут и вовсе у мужика крышу снесло. На лобке у меня родинка черная в виде сердечка. Бабка говорила, что кто из мужиков увидит, рассудок будет терять. И впрямь так всегда выходило. Ну и опыта у меня было много. А мужик он, как и все, что большими делами ворочают, он поддатливый оказался и трусливый.

Я его запугивать стала, что ему, как честному человеку, все жене нужно сказать. Если ты боишься, то я скажу. Я человек, мол, прямой, честный, не хочу таиться. Да и на работе уже косо смотрят. А на работе как раз смотрели как надо, побаиваться меня стали. Кто не по мне чего сделает, я на него просто посмотрю и он сразу сам додумывает, что я шефу про него могут рассказать. А я про всех все знаю, секретарша он ж в конторе, самый главный человек после шефа. Без нее вообще никакой работы не будет. Это я поняла только, когда сама секретаршей стала.

Я ему сказал, что он как честный человек просто обязан жене с детьми квартиру оставить. А пожить можем пока и в моей. А то что я знаю, что он дом строит - я ему ни гу-гу конечно. И впрямь пришлось нам пожить, правда, совсем недолго втроем в моей однушке. Я сынку, сразу сказала, это не абы мужик какой-то, это теперь батя твой. И драгоценному своему Анатолию Степанычу сказала, что теперь у на все общее: кровать, деньги, квартира и ребенок.

Дом большущий оказался. Тогда мне так казалось. Сейчас у нас замок почти. А тогда тот кирпичный домишка мне дворцом казался. С работы я, конечно, ушла. Не до работы стало. Надо ж столько всего делать: и прислугой руководить, и сынулю в гимназию возить, и за собой следить.

Муж стал в дом к нам всяких важных людей приглашать, а я все думала про царева слугу. Неужто Степаныча бросить придется, он ведь такой мужик удобный. Да и сынуля к нему привязался.

И еще мне жизнь отравляло, что по нашему поселку слух какая-то гадина пустила, что я драгоценного своего у жены увела, и он двух дочек из-за меня бросил. Узнать бы кто такой болтливый, да язык бы ему укоротить. Но где теперь?! Но я тоже времени даром не теряла. Я свою работу вела, друзей заводила, из тех жен, чьи мужики моему ровне или покруче.

Поплакалась я им, как муженька я своего от алкоголички-жены с трудом вытащила. Сам, такой талантливый, из-за нее спиваться начал. У нее из-за этого дети-дегенераты родились. Так или не так я сама не знала, но что жена чем-то болела, то факт. И потом не для себя я старалась, а для мужа, ему в его положении плохие разговоры не нужны.

Не напрасно я подпрягалась, и карты не соврали. Получился шанс мужу помочь. Как помочь то и история обычная, да при том не особо интересная. В общем, взяли его в Правительство Москвы, да причем туда, где тоже руководят строительством, разрешения всякие дают. А это уж тебе не фирма. Там ничего делать не надо, надо только деньги уметь брать. А в этом плане Степаныч мужик очень осторожный.

Потом и переехали сюда на Николину горы. В том то поселке, все равно что в Урюпинске в сравнении с Москвой. Там так всякие мелкие бизнесменишки, у кого магазин, у кого должность директорская. А здесь, кто не певец, тот значит в Думе или просто ну очень крутой.

Сына я в Юр. Академию отдала. Юрист, не мент. Юрист покруче мента будет. Юрист, это значит адвокат, а то еще круче прокурор. Говорила я ему, что самое важное, это преподавателям преданно в глаза заглядывать, а остальное не так уж и важно. Я вот глупая молодая была, не понимала. А сыночек, он только меня и слушает и только мне и подчиняется. И все-все момчке рассказывать приходит, даже про свою девку первую пришел и рассказал. Вот какой молодец!

Одно плохо, в зеркало стало как-то боязно смотреть. Но сейчас с деньгами можно и молодость возвернуть. Сейчас что хочешь с деньгами можно. Думала ли я в своем Урюпинске, что увижу всякие там острова в океане, шмоток вагон куплю. Только вот оказалось, что это омоложение вообще дело не то, что дорогое, а безумно дороге. Особенно тогда, поначалу, когда это только появилось. Называется это клетки половые или стволовые не помню точно? В общем, тебе их вводят, и начинает кожа разглаживаться. Благоверный уперся, мол, я тебя и такой люблю и все. Но я его быстро убедила. Потому как мы стараемся не для него, а для его карьеры. По жене ведь судят часто!

Денег все-таки не хватать стало. С новым домом и прислуги по прибавилось, уставать я стала сильно. Но благо ездили три раза в год отдыхать. Я Степанычу говорю: ты теперь еще больше продвинулся, так и бери больше и чужими руками. А он, дескать, боюсь. Я ему: бояться надо было раньше. Да и кто у нас не берет?!

Вот, кстати зам его, он совсем другое дело. Мужик молодой, шустрый. Но какой-то пришибленный все ходил. Степаныч за зря тиранить не будет. Думаю: в чем дело? Как-то заехал он к нам, за какими-то документами, что муж мой оставил перед командировкой. Я его, значит, как водится борщем и всем остальным. Рюмку налила, благо у него свой водитель. А он и начал мне плакаться, что все хорошо, да только силы мужской нет.

А я ему говорю: ерунда все это. Раз ты мужик деловой, бегаешь, все у тебя нормально. Только бабу нормальную себе найди, с понятиями. А он вторую рюмку выпил и еще больше плачется. Я тогда ему и предложила на спор просто проверить. От проверки же ничего не будет. Тем более не для себя, для мужа стараюсь. Ему нужен зам бодрый и веселый.

Ну, проверили. Думаю и у чернобыльца со мной все бы заработало, даже несмотря что и годы мои уже не те. Заму понравилось, он стал почаще заезжать. Мужик оказался покладистый и кстати не дурак: подарки стал делать с пониманием: меньше чем на брюлики я бы уже не согласилась. Они мне конечно не особо, своих как грязи, но женщине внимание всегда приятно. И Степаныч, лапоть, как и первый мой, все восхищался. А я ему умными словами как из телека: я с ним психологический тренинг провела, он мне поплакался за рюмкой и все прошло у него.

Карты же все ж подвели: не показали того, чего бояться надо было, казенного дома. С обыском пришли лихо. В пять утра. Муж то по пробкам в пол шестого уже выезжает от нас, чтобы все проскочить. Но я сразу думаю: обыск не арест. Ничего страшного, все поправить можно, тем более то и не предъявили ничего серьезного.

Дело, кстати, было не во взятках. Их всех главный кинул. Там какая-то афера была большая, какой-то армянин со странной фамилией всю их московскую власть на лимон баксов опустил. А самый главный по их ведомству начальник все спихнул на Степаныча, бедного. Да, отмазались бы, отмазались. Только Степаныч, я ж говорю мужик то трусливый. Его удар хватил. Упал он и все. Не знаю, чего он все боялся, имущество все давно уже на меня и на сынулю переписал. Я не будь дурой посоветовала. У него кроме штанов уже ничего и не было.

А зам его сразу два места занял, у меня в спальне и в мужнином кабинете в Правительстве. Так что все хорошо стало. Только что-то в последнее время хреново я чувствовать стала, после похорон. К врачу своему сходила, он погнал на анализы. А потом говорит: вы только про рак не думайте. Что там клеток вредоносный больше, чем надо, это еще ни о чем не говорит. Это все сейчас химией успешно лечится.

Я, конечно же, ему поверила. Тем более, Василич, мой третий благоверный, он еще круче может подняться. С тех пор как я ему его член подняла, он точно орел в небе летает. Царем не станет, хотя чем черт не шутит. А что касается болячек, то отправит меня в Швейцарию, и там все подлечат мне в один момент, за одно и отдохну от всего этого, потому как жизнь у меня все-таки очень тяжелая.

© Copyright Соловьев Антон Владимирович Размещен: 17/12/2013, изменен: 17/12/2013. 23k. Статистика. Рассказ: Проза Большая книга ведьм		Ваша оценка:

Соловьев Антон Владимирович : другие произведения.

Моя прекрасная секретарша