Соловьев Константин Сергеевич : другие произведения.

Все будет сделано за вас

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Группа молодых людей собирается провести ночь в супер-доме нового поколения, наполненном бесконечным множеством всякого рода облегчающих жизнь приборов. Этот дом оборудован по последнему слову техники и предназначен для полного удовлетворения всех человеческих желаний. Но супер-дом превращается в кошмар, из которого нет выхода, а его электронные обитатели, помощники человека - в беспощадных убийц. Сразу предупреждаю - это фантастический трэш, написанный в совершенно необычной для меня манере. Будет страшно, жутко и мерзко. Это трэш, господа, это трэш...
  
   ВСЕ БУДЕТ СДЕЛАНО ЗА ВАС
  
  
   Флайт сел неуклюже, в последний момент перед посадкой его неожиданно повело
   в сторону и он прошелся боковыми стабилизаторами по кустам, едва не задев
   стоящий неподалеку столб. На землю посыпалась листва, флайт дернулся в другую
   сторону и с шумом сел, выдохнув через сопла черный шлейф. Это была старая и
   порядком потрепанная модель, судя по многочисленным вмятинам на бортах хозяин
   обращался с ней без лишней нежности, но по бортам кабины алели тщательно
   выписанные краской переплетающиеся полосы, придававшие флайту неожиданный для
   его возраста и состояния залихватский вид.
   - Посадка! - объявил Бертс, приподнимая водительский колпак, покрытый
   тонкой сетью старых трещин, - Конечная, дамы и господа!
   Он уперся в борта и, подтянув ноги к животу, перебросил их через край.
   Спустя секунду он уже стоял снаружи, ожесточенно потирая воспаленные глаза.
   Флайт был рассчитан на трех пассажиров, поэтому летящим пришлось потесниться
   - их было едва ли не в два раза больше. Вслед за пилотом на землю спрыгнули
   два парня и три девушки. Девушки сперва делали вид, что они боятся и
   требовали спустить трап, но Бертс крикнул: "Давай, падай сюда, эта железяка
   все равно заржавела еще в те времена, когда я был на первом курсе". Девушки
   спустились вниз, прямо в поджидающие их объятья. Парни захохотали, когда
   Сильв поскользнулась на мокрой траве и чуть не шлепнулась - это выглядело
   действительно забавно.
   - Не отбей себе филейные части, дорогая, - засмеялся Хонки, - Эй, кто видел
   живую воду в последний раз?
   - У меня, - Бертс легко вытащил из багажного отделения увесистую сумку, в
   которой что-то глухо звенело.
   - Ключи?
   - Тоже тут. А жратва?
   - У меня нет. Ты ее не забыл в общаге?
   - Ну не идиот же я... Вайс!
   - Чего? - третий член экипажа уже стоял среди кустов, глаза его мутно
   блестели.
   "Что за кретин, - подумал Бертс, внезапно озлобляясь, - Сейчас замочит к
   черту посадочные стойки, потом запах мочи неделю не выведешь..."
   - Жратва где?
   - Да тут, у меня.
   - Ладно... Не замочи сумку, остолоп.
   Флайт сел неподалеку от дома. Это было довольно высокое строение из
   пожелтевшего от времени, но еще крепкого камня, этажа в два или три - окон
   было мало и они настолько хаотично были разбросаны по всей площади стены, что
   сказать с уверенностью Бертс не взялся бы и в трезвом виде. Плоская крыша
   возносилась над головами и словно подпирала низкое вечернее небо. Кроме этого
   дома ничего видно не было, улица была похожа на извилистую черную змею,
   скользящую между густыми зарослями. Бертс прикинул, что городская черта
   километрах в тридцати, если не больше. Что и говорить, некоторые предпочитают
   жить на отшибе. Лично он врядли поселился бы в такой глуши, где под боком нет
   ни общаги, ни пары ночных клубов, но дом им требовался всего только на одну
   ночь - не страшно.
   - Он? - неуверенно спросил Вайс, выходя наконец из кустов. Судя по его
   затуманенному взгляду и неловкой походке, выпитое накануне крепко дало себя
   знать.
   - Вроде, - протянула Кэль, с выражением удивленной брезгливости изучавшая
   темные окна, - Боже, здесь хоть вода есть?
   Бертс ухмыльнулся.
   - Лапочка, здесь есть все.
   - Внешне все довольно скромно.
   - О, ты просто не заглядывала внутрь. Эта хибара стоит больше, чем любой
   дворец в городе. По крайней мере мне так кажется.
   - Забавно, Бертс. Мраморные полы, колонны, бассейн с шампанским?..
   - Не совсем, лапочка. Видишь ли, это первый в мире авто-дом.
   Кэль недоверчиво приподняла красивую бровь.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Дом нового поколения. Если попросту, в этой хибаре больше автоматики, чем
   бухла в желудке Вайса, - Вайс невнятно запротестовал, но быстро умолк, -
   Автоматизировано все. Ну, знаешь, начиная от всяких там авто-снимателей обуви
   и кончая авто-парикмахером, авто-кондиционером и каким-нибудь чертовым
   авто-унитазом. В таком доме можно жить как принцу, пальцем о палец не ударив.
   - Звучит интересно. Но как-то жутко. Не то чтоб я боялась машин, но все
   равно...
   - Автоматика не опаснее обычной зажигалки, - уверенно сказал Бертс, - Все
   уже отлажено и абсолютно безопасно. Идеальное гнездышко для таких веселых и
   мерзко пьяных птичек как мы, по крайней мере на одну ночь!
   - И как вам удалось ухватить такой домик? - с интересом спросила Сильв.
   Кэль с негодованием заметила, что она придвинулась еще ближе к Бертсу.
   - Это было не очень сложно, крошка. Я немного знаком с тем парнем, который
   здесь живет. Он сейчас перешел в аспирантуру, а учился на два курса старше
   нас.
   - Он что, ученый?
   - Вроде того. Он из породы вечных придурков - постоянно грязный,
   всклокоченный, хилый как червяк, говорит невпопад. Такая себе лабораторная
   мышь, которая сама себе даже бутерброда не приготовит. Блоха, короче. Сколько
   помню, всегда он ныл, что вечно нет времени на хозяйство, ну а денег на
   прислугу у него, кажется, с рождения не было. Курса с третьего его пробило на
   озарение, у придурков такое бывает - чтоб влезло что-то в голову и хоть
   клюшкой по ней лупи, а не вылезет. По-моему, эти ученые вообще через одного
   психи. Наш вот решил улучшить собственный дом, причем напихать в стены
   столько машинерии, чтоб она все делала за него. Мечта детства, короче. Чтоб
   сидеть, ни черта не делать и только кнопки нажимать. Ясно, нормальному
   человеку такое и в голову не придет. А он такой, что скорее помрет, чем
   передумает. Начал, короче, работать. На учебе появлялся день через неделю,
   зачуханный стал как бродяга, разговаривать совсем разучился. Говорю же, псих
   натуральный. Все он что-то там собирал, улучшал, разрабатывал... Причем
   каждый раз, когда он приходил, рожа была такая довольная, что едва не
   трескалась. Наверно, мечтал, что соберет он свой авто-дом и до конца
   жизни будет ставить всякие опыты, не отвлекаясь на мелочи вроде стирки и
   уборки.
   - И что? - спросила любопытная Блисс.
   - Да то, что закончил он свое чудище. Три дня назад, после экзаменов, сам
   раскололся. Радости было столько, что чуть штаны не промочил. Все готово,
   говорит, не считая мелочей работает как часы.
   - И что, действительно дом делает все сам?
   - Только пальцем щелкни - и все будет. Можно весь день на диване валяться и
   ни черта не делать, только на кнопки нажимать. "Все будет сделано за вас" -
   вот девиз этой хибары.
   - Звучит интересно, - промурлыкала Кэль, - А как вам удалось договориться с
   хозяином?
   - Как... - Бертс потер свои мускулистые обезьяньи руки, - Договорились. Он
   без проблем разрешил нам взять девчонок, выпивку и творить тут всю ночь то,
   что хочется. И обещал не ломать нам кайф внезапным приездом. Он очень
   разумный человек, если с ним правильно говорить. Золото, а не человек.
   Стоящий рядом Хонки негромко засмеялся, словно вспоминал что-то приятное.
   - Лапочка, еще не родился тот человек, которого не смогли бы уговорить старики Хонки,
   Вайс и Бертс.
   - Убери клешни, лапочка-то моя, - Бертс отвесил ему легкий подзатыльник и притянул к себе
   Кэль, - У тебя есть Сильв, ее и мацай.
   Сильв делала вид, что поглощена осмотром фасада. За Хонки она не боялась, единственное,
   что ее беспокоило - не потекла ли от сквозняка во флайте косметика на левой щеке. Вайс с Блисс
   стояли в сторонке, являя собой едва ли не идеальный образец супружеской пары - обнялись,
   руки крепко сжаты... На самом деле, подумалось Бертсу, оба пьяны как первокурсники и боятся
   отшибить себе жопы о землю, если сделают хоть шаг.
   - А он точно не заявиться среди ночи? - поинтересовалась Кэль, - Ну, я имею в виду - мало
   ли что... Мы же там... Можем быть заняты, верно?
   - Он там не появится, - уверенно отрезал Бертс, - Дом полностью наш на эту ночь. А если
   появится, я... Ладно, давайте тащить кости внутрь, я скоро покроюсь инеем.
   - Не покроешься, - проворковала Кэль ему на ухо и, игриво цапнув его между ног длинными
   ногтями, первой пошла к дому. Бертс еще подумал, до чего ж смелая и нахальная девчонка. Кэль
   в этот момент думала лишь о том, достаточно ли широко колышется ее и так не очень длинная
   юбка. Спиной она чувствовала взгляд Бертса и этот взгляд предвещал много хорошего.
   - Впере-е-е-ед! - заорал хмельным голосом Вайс и бросился следом, таща за собой спотыкающуюся
   Блисс. Бертс, Хонки и Сильв побежали за ними, похожие в размытом лунном свете на призраков.
  
  
  
  
   - Что-то не похоже на супер-дом, - с чувством сказала Блисс, когда они отперли дверь. Блисс была
   самой молодой в компании и поэтому реже остальных открывала свой хорошенький ротик, но тут Бертс
   вынужден был согласиться на все сто.
   Прихожая была большой и темной, она напоминала просторный каменный склеп и пахло в ней
   так, как пахнет обычно после долгого ремонта - цементом, известкой, краской, старым клеем
   и тысячью не менее знакомых, но противных запахов. У жилых домов такого запаха никогда нет.
   Тем не менее Бертс сразу заметил несколько тлеющих красных точек на стене - свидетельство
   того, что в старых стенах дремлет хитрая электроника, готовая пробудить дом, как только
   появятся гости. Он понятия не имел, что надо сделать, поэтому он сделал самое простое -
   шагнул внутрь темной прихожей. И прилично удивился, когда на потолке вдруг сами собой
   вспыхнули многочисленные лампы, залившие все вокруг мягким голубоватым светом. Он перевел
   дыхание и ободряюще улыбнулся девчонкам.
   - Видали?
   Но это были не все сюрпризы, которые приготовил дом. Из малозаметного углубления в стене
   вдруг выскочила тонкая змея с огромным алым глазом и Бертс не сразу признал в ней зонд
   с камерой на конце. И опять он с неудовольствием заметил, что эта штуковина застала
   его врасплох.
   - Добрый вечер, - сказал нечеловеческий голос, идущий, казалось, из всех стен сразу, -
   Добро пожаловать. Пожалуйста, назовите себя и цель вашего визита.
   Бертс высказал вслух все, что он думал. Сильв и Блисс нервно засмеялись. Вайс несколько
   секунд выждал, ожидая, не появится ли из коридора какой-нибудь механизм, настроенный на
   встречу нежданных гостей, но дом сохранял тишину, лишь едва слышно гудела пробуждавшаяся от
   сна аппаратура. Тогда он осушил до дна бутылку, зажатую в руке и, примерившись, деловито
   шарахнул ей по зонду. Водопад сверкающего стекла превратил объектив в мертвый потухший глаз,
   лампочки на панели погасли одна за другой.
   - Свои, - буркнул Вайс и не глядя бросил под ноги горлышко от бутылки.
   - Идиот! - взвизгнула Блисс и звонко шлепнула его по шее красивой ладонью с ухоженными
   длинными ногтями, - Ты меня чуть не задел! Кретин!
   - Ничего, - сказал Бертс, - Все в норме.
   - Но хозяин заметит, когда вернется...
   Хонки со своей вечной дурацкой улыбкой демонстративно взглянул на хронометр.
   - По моим подсчетам, - сказал он с достоинством, - Хозяина не более чем три часа
   назад только притащили в госпиталь. Не думаю, что он захочет навестить свое холостяцкое гнездышко
   ранее чем через недельку.
   - Вы его избили? - сладко замирая, спросила Сильв.
   - Ничего подобного, мы просто с ним хорошо побеседовали, - Бертс небрежно потер свои
   огромные кулаки, - Придурок сам нарывался. Мы ему предлагали по-хорошему. Мы ж все тут свои
   парни, сказали ему - старик, мол, скинь берлогу не денек, мы ж не забудем... А он совсем
   ошалел, не уважает. Но мы парни не злые, обиды не держим... Хотя пришлось его немного поучить
   вежливости. А что еще делать с такими хамами?
   - Ужас. Вы негодяи, мальчики, - сказала Кэль, незаметно прижимаясь к нему, - Как вам не стыдно?
   - Ладно тебе, Кэль, - заметила Блисс с досадой, - Не ругай ребят. Такого жлоба проучить
   не грех. Нечего жадничать для приятелей, верно?
   - Конечно, цыпочка, - Вайс попытался ее поцеловать, но потерял равновесие и едва не впечатался
   лицом в стену. Все засмеялись и неловкая пауза сразу исчезла.
   Внутри дом оказался похожим на гигантские соты, вдобавок пустые - множество коридоров,
   прямых и однообразных, резких поворотов, изгибов и куча похожих друг на друга как две капли
   воды дверей. Точнее, как тысяча капель воды - дверей было столько, что сравнение с сотами
   было в самый раз. За этими дверями творилось черт знает что - проходя коридором, они видели
   то абсолютно пустые комнаты, то заваленные всяким механическим хламом, то залежами
   строительного мусора. Ничего не стоило наткнуться на кладовку с запасом консервов или на
   чертежную, в которой стены скрывались под многометровыми подсвеченными чертежами, а вместо
   столов стояли только стационарные проекторы. Иногда попадались целые стеллажи с непонятной
   аппаратурой, между которой змеями ползли толстые и тонкие провода. Покрытие везде было
   абсолютно одинаковым - никаких узоров и прочей роскоши, однотонный светло-желтый пластик,
   на полу - такой же, но более темного оттенка. Бертс подумал, что жить здесь может только
   настоящий псих.
   Впрочем, прикинул он, что тут довольно интересно. Дом явно огромный,
   просто с улицы это рассмотреть было сложно, такой огромный, что аж эхо вдоль стен гудит,
   а обилие красных огоньков на стенах свидетельствует о том, что дом и в самом деле напичкан
   электроникой. Чертовски было б хорошо, если бы тут оказалась небольшая сауна, а еще лучше -
   пентхаус с бассейном. Да, и имэйдж-система со стерео-экранами, конечно. Поставить диск
   позаводнее, Кэль сразу перестанет кочевряжиться, да и проще завестись как-то, под фильм...
   - Мрачное место, - вынесла вердикт Сильв, отстраняясь от Хонки и с любопытством оглядываясь,
   - А вообще, убрать бы здесь - было бы довольно мило. Вот тут я поставила бы столик, кофейный,
   из дуба, тут пустить бы розового по стенке, это сейчас модно...
   - Гостиная, должно быть, здесь, - Бертс вел всех вперед, держа Кэль за руку, - Черт,
   это и в самом деле лабиринт.
   - Ях-ха! - заорал Хонки в припадке пьяной эйфории и швырнул очередную бутылку об стену. На
   пластиковом желтом покрытии остались густые темные потеки. Никто не обратил на это внимания -
   после сумасшедшей гонки на флайте они наконец оказались в доме и дом этот уже стал казаться
   им уютным, несмотря на свое сумасшедшее устройство.
   Гостиная и в самом деле оказалась неподалеку, хотя на поиски ее ушло минут десять. Она
   тоже имела не очень обжитый вид, но тут были окна и несколько низких диванчиков - самая
   лучшая мебель, если вам приходится держать одну руку на бутылке, а другую - на плече
   красивой девушки. Кроме мебели ее мало что отличало от прочих комнат.
   - Мы на месте, праздник объявляю открытым! - громогласно провозгласил Хонки, - Банза-а-аай!
   Дом отозвался вибрирующим эхом. Кэль в испуге схватила Бертса за сильную руку.
   - Ай!
   - Ничего, не бойся, - Бертс с удовольствием прижал ее к себе, - Тут никого нет. Только мы и
   все. Тут вполне безопасно.
   - Ты думаешь?..
   - Конечно, котенок. Все в полном ажуре.
   Но он сам вздрогнул, когда свет стал струиться по стенам, а сверху неожиданно заиграла
   приятная тихая музыка. Ловко замаскированные светильники вычерчивали настоящие узоры,
   похожие на струящиеся водопады света, а музыка казалась перезвоном нежнейших серебряных
   колокольцев. И еще Бертс почувствовал едва ощутимые порывы воздуха, то прохладные, как
   речная вода в протоке, то душные, как густая летняя ночь.
   - Климат-контроль! - в восторге воскликнула Сильв, - Вот это супер!
   - Мощ-щная штука, - кивнул Вайс. Он уже порядком набрался и лицо его перекосило на сторону,
   отчего один глаз казался больше другого, - Бешенные бабки...
   - Да, шикарно, - засмеялся Хонки. Его бритая голова с черными узорами модной татуировки
   на висках причудливо отражала мягкий свет светильников, - Эй, домишка, какие еще сюрпризы?
   Бертс хлопнул по своему диванчику - не для того чтобы что-то проверить, а так, от
   нечего делать - и едва не подпрыгнул, когда ощутил его сильные теплые объятья.
   - Массажеры, - сдержано заметил он, чувствуя, как виброманипуляторы разминают его тело, - Черт,
   тут прямо как шестизвездочном отеле в центре. А парень то был жмот еще тот. Скрывал от нас
   такие штуки... Ей-Богу, пару недель в госпитале пойдут ему на пользу.
   Но сюрпризы все не заканчивались - посреди комнаты из пола мягко вывинтилась небольшая
   серебристая тумба и бесшумно раскрылась как огромный цветок. Из ее недр появился холодный
   пар - там, уютно устроившись между ледяными кубиками и заботливо переложенные термо-салфетками,
   покоились темные узкогорлые бутылки.
   Вайс присвистнул. Блисс проворно завладела одной и стала изучать этикетку.
   - Компот для гимназистов, - фыркнул Бертс, - Странно еще, что не молоко. В его возрасте пить
   такую бурду - то же самое, что прыгать на резиновой кукле.
   - Фи, Бертс!.. - картинно скривилась Кэль.
   - А что? Будто не знаешь, что у всех этих придурков яйца от рождения в мозгах!
   - Может тот тип и придурок, который к женщине не приблизится, но кое в чем он знает толк, -
   прищурилась Сильв с видом светской львицы, - Не дом, а дворец как у шишки. Интересно, сколько
   в нем еще всяких сюрпризов?
   "Кошка ты драная, - внезапно раздражаясь, подумал Бертс, - Сама только и смотришь, как
   подкрутить Хонки рога. Будто я не вижу, как ты на меня посматриваешь. Но у меня есть Кэль,
   дорогуша, так что не выгорит, не пялься..."
   - А мне не нравится, - Блисс попыталась улыбнуться, но у нее это не очень получилось, -
   Неприятное место.
   - Чего еще? Не дом, а царский дворец. У меня такое ощущение, что тут даже вместо тряпки
   робот...
   - Какой-то он... не знаю, - девушка передернула плечами, словно из-за климат-контроля ей
   внезапно стало холодно, - У меня такое ощущение, что он смотрит за нами. И думает себе
   потихоньку...
   - Думает! - заржал Хонки в голос, - Думает!.. О, Блисс, ты самая очаровательная дура из всех,
   что я знаю!..
   - Сейчас я загоню кулак тебе в глотку и посмотрю, как далеко он пролезет, - проворчал Вайс,
   - Не лезь к моей девушке.
   - Ладно, катитесь к черту, - обиделась Блисс, - Я просто так сказала.
   - Обычный дом, - отмахнулся Бертс, - Просто нашпигованный всякой вкуснятиной, это да. Ну,
   я думаю мы оставим хозяину пару сюрпризов. А, ребята?..
   - Это мы всегда, - улыбнулся Вайс.
   В гостиной они сидели еще часа полтора. Бутылки были полны, льющаяся из стен музыка не
   надоедала, она постоянно менялась, хоть заметить это было почти невозможно. Ветер ласкал их
   разгоряченные полетом и алкоголем тела, когда окончательно стемнело на стерео-экране у стены
   зажегся вирт-огонь, уютно мурчащий, как оранжевый пушистый кот. Пустые бутылки кидали в
   окна или в противоположную стену. Хонки даже умудрился задеть вирт-экран - изображение костра
   подернулось рябью, но осталось, лишь часть его почернела, как от ожога.
   Разговор не прекращался ни на минуту - вспоминали прошедший семестр, экзамены, строили
   планы на каникулы. Бертс готовился заняться коммерцией "с надежными ребятами", как он говорил,
   Хонки думал остаться на практике в фирме отца, занимавшейся торговлей всякой ерундой, а
   Вайс понятия не имел даже о том, что будет делать через час. Девушки весело щебетали,
   они чувствовали себя нужными и любимыми. При этом они не забывали ревниво поглядывать друг на
   друга. Кэль тщательно следила чтоб коленка Сильв находилась на безопасном расстоянии от
   ноги Бертса и в то же время сама недвусмысленно прижималась к нему.
   Под конец все прилично набрались. Вайс задремал на диване, Бертс и Хонки без силы сидели,
   пялясь на трещащий огонь. Им хотелось что-то сделать, но было лень, даже шевелиться было
   неохота. Бертс чувствовал рукой горячую влажную кожу между лопатками Кэль - последние полчаса
   он осторожно задирал ее кофточку. Кэль была не против, но пока делала вид, что ничего не
   замечает. Это удовлетворяло Бертса. "Никуда ты не денешься, - думал он, прикрыв глаза, -
   Сама ко мне пришла. Сильв, конечно, тоже девчонка хоть куда, да и Вайсу повезло с Блисс,
   но я сделал правильный выбор, это уж, господа, сто процентов".
   Но первой беспокойство проявила Блисс. Видя, что Вайс уже начинает похрапывать, она
   тихонько ущипнула его за плечо и прошептала на ухо:
   - Пошли наверх, милый. Давай...
   - С-счас?.. - невнятно осведомился Вайс.
   - Тс-с-с... Давай я пойду первой. Пока приму душ. Как думаешь, там наверху есть душ?..
   А ты поднимайся через десять минут, я как раз успею. Слышишь?
   - У-мнгу...
   Блисс поднялась.
   - Что-то скучновато, еще и Вайс дрыхнет как сурок. Я пока схожу осмотрюсь, вы не против?
   Сильв и Кэль бросили на нее настороженные взгляды.
   - Одна не боишься? - спросил Бертс, - Ты смотри, мало ли...
   Сейчас, в объятьях Кэль, он чувствовал себя бесстрашным и непобедимым.
   - Не, я не боюсь. Но если буду кричать - бегите на помощь.
   - Угу. Вдруг на тебя нападет стиральная машинка или пылесос...
   - А, к черту. Не поминайте лихом.
   Пять пар глаз провожали ее, пока она поднималась по лестнице.
  
  
  
   Ванная оказалась немного меньше, чем она рассчитывала, но все равно показалась огромной.
   Сверкающие хромом стены, прохладная плитка под ногами, большое зеркало над туалетным столиком
   - черт возьми, от такой ванной комнаты никто бы не отказался. Здесь пахло уютно и мягко,
   кажется фиалками. Стол был буквально заставлен всякой всячиной, но косметики здесь, конечно,
   не оказалось и Блисс разочарованно вздохнула. Какие-то непонятные штучки, все опутанные проводами,
   усеянные кнопками - таким место в гараже или мастерской, но никак не в ванной. Назначение их
   она и представить не могла, единственной понятной вещью тут была бритва. Она сама в жизни не
   догадалась бы, что эта штука может быть бритвой - это больше походило на полупрозрачный
   пластиковый намордник с фиксатором и хищными полосками лезвий внутри - но снаружи было
   написано "Бритва-2Х, не допускать контакта с водой."
   Ванна ее заинтересовала больше. Она была здоровенной как добрая половина флайта Бертса и
   широкой настолько, что можно было лечь хоть вдоль, хоть поперек и ноги все равно не достали
   бы до стенки. Она переливалась перламутром и была похожа на ложе какого-нибудь древнего
   исполинского бога. Изнутри выглядела она чуть хуже - стенки покрыл тонкий белый налет,
   хрустевший на пальцах и похожий на стиральный порошок. "Неряха, - подумала Блисс, - Он что,
   не знает, что ванну можно мыть?.." Здесь не было ни крана, ни смесителя, зато из стены
   выпирала длинная - добрых полметра - панель с кнопками. Здесь ее опять ждало разочарование -
   на кнопках не было ни одной знакомой надписи, лишь сложные цепочки химических формул, длинные
   и похожие на муравьев.
   - Не ванна, а какая-то кювета для лабораторных работ! - рассердилась Блисс. Она уже жалела,
   что в последнем семестре так мало посещала курс химии. Быть может, ей бы сейчас это пригодилось.
   А так... Она закусила губу от досады. Через несколько минут поднимется Вайс, а от нее после
   всех приключений несет грязью и потом. Разве мыслимо!..
   Ей повезло - ее блуждающий взгляд наткнулся на кнопку с надписью Н2О. Она была знакомой.
   Блисс очень осторожно надавила на нее и едва не отпрыгнула с визгом, когда из трех больших
   отверстий в боку ванны стала хлестать вода. Она даже опустила руку чтоб проверить - без всяких
   сомнений это была самая обычная вода, разве что немного прохладная. Блисс стала изучать
   панель дальше и почти сразу нашла шкалу с температурой. Датчик показывал немногим более
   двадцати градусов. Рядом была круглая ручка, окруженная рисками, Блисс довела ее до сорока
   и вода в ванне почти сразу же стала приятно горячей. Напор был очень силен, несмотря на
   огромный объем ванна наполнилась за несколько минут.
   Довольная своей сообразительностью, Блисс быстро разделась, аккуратно сложила вещи и юркнула
   в ванну. Сперва ей стало ужасно горячо, но тело быстро приспособилось и ее одолела
   приятная нега, знакомая каждому, кто хоть раз в жизни нежился в ванне. Хмельные мысли плыли
   легко и приятно, Блисс закрыла глаза и просто лежала, погрузившись в воду по самый подбородок.
   Вайс... Что ж, теперь ему точно никуда не деться, она чувствовала это безошибочно. Парень,
   конечно, туп как стол, но без всякого сомнения красив и приковывает взгляды. С ним можно
   будет провести семестр или два, главным образом для того чтобы вызвать зависть подруг и
   упрочнить свое положение среди зарвавшейся сопливой молодежи. У Вайса, конечно, смазливая
   мордашка, но ничего ему не светит. Улетит как миленький, когда наступит срок. Но не сейчас,
   потому что сейчас у него есть на его счет планы... После сегодняшней ночи он уже никуда не
   денется.
   Замечтавшись, Блисс вытянула руки и случайно коснулась пальцем какой-то кнопки. К счастью,
   ничего ужасного не произошло, некоторое время она вообще не замечала изменений. Потом вода
   приобрела запах винограда, терпкий и свежий. Блисс потянулась от удовольствия и стала
   растирать свое тело. Фигура у нее была очень хороша, она была бы дурой, если бы сама этого
   не замечала, душистая вода делала кожу бархатистой и мягкой. Когда ей надоело, она нажала
   другую кнопку - просто ткнула наугад. Запах винограда исчез, сменившись тонким ароматом
   сирени.
   - Ароматизированная ванна, - хмыкнула Блисс, мгновенно проявляя интерес к странной панели, -
   Хитрая штука. Жаль, дома такой нет. Наверно придется попросить Вайса чтобы он занялся
   хозяином как-нибудь еще разок... Врядли он будет против.
   Минут пять она баловалась с кнопками. Вода пахла то розами, то морем, то яблоками. Это было
   неимоверно приятно. Когда десять или пятнадцать кнопок уже были испробованы, Блисс решила
   заказать что-нибудь посерьезней. Смахнув с панели мыльную пену, она быстро нашла кнопку с
   самой длинной формулой. "Яблоки и розы - это хорошо, - подумала она, - Но не верю, что тут нет
   ничего покруче".
   Кнопка нажалась легко. Блисс закрыла глаза и принюхалась. Но никакого нового запаха не
   почувствовала. Точнее, почувствовала, но он был какой-то не очень приятный - горьковатый и
   немного едкий - похожий на запах сгоревшей изоляции. "Может, ошибка?" - подумал Блисс. Секунд
   через десять она почувствовала, что стало как будто теплее. Вероятно, она случайно задела
   рукоятку, регулирующую температуру. Хотя нет, не могла она ее задеть, ведь она совсем в
   другом месте. Может, только кажется?.. Нет, действительно стало погорячее. Даже жжет... Блисс
   зашипела - вода вдруг стала словно кипящей, ее даже на мгновенье окатило холодом. Даже не кипящей, а
   похожей на очень горячую минеральную воду - кожу закололо тысячами тупых теплых иголочек. А
   запах стал еще сильнее, только теперь он больше походил на запах ржавчины.
   Она вскрикнула, быстро открыла глаза и потянулась к пульту чтобы понизить температуру. И
   чуть не закричала от ужаса, когда перед глазами оказалась какая-то мерзкая, серая и облезлая
   штуковина, похожая на оплавленный муляж из медицинской аудитории. Она была похожа на
   пластмассовую руку куклы, которую долго продержали в духовке - такая же мягкая и оплавленная
   на вид. Но там, где у игрушечной руки зияла бы пустота, здесь были видны слои алого
   мяса, тающие фиолетовые прожилки вен и, в глубине, белые причудливые осколки костей. Блисс,
   от ужаса тут же потерявшая голос, инстинктивно попыталась отпихнуть от себя эту гадость,
   но та, точно подчиняясь ее мыслям, сама шевельнулась в воздухе, едва не задев ее лицо.
   Она не сразу поняла, что эта тающая на глазах культя с беспомощными слипшимися сосульками
   серых пальцев и лохмотьями серой сползающей кожи - ее собственная рука. Блисс заорала от
   ужаса, а боль, как оказалось, только того и ждала - она ворвалась внутрь слепящими огненными
   сполохами, пронзила все тело, дошла до мозга. Чудовищная боль, превращающая мысли в
   беспомощные импульсы гибнущего тела. Блисс чувствовала себя так, словно попадал под сжигающую
   электрическую дугу. Ее рука автоматически впилась в край панели и было видно, как кожа медленно
   разъезжается на ней и шлепается в ванну,
   оставляя бледно-алое мясо с переплетением вен. Кончики пальцев исчезли полностью, их словно
   смыло, лишь выглядывали острые белые кости да причудливо топорщились во все стороны ровные
   лепестки накладных ногтей. Блисс завизжала так, что ванная комната едва не раскололась. Она
   попыталась вскочить и только тогда поняла, что от второй руки осталось еще меньше - она была
   похожа на уменьшающийся с каждой секундой свечной огарок, только воск был не желтым, а
   бледным и сквозь него просвечивало тускло-алым. Оголились связки, мышцы, между ними едва
   заметно белели выступы костей, но все это тоже постепенно растворялось, превращалось в мутный
   осадок. Левая рука еще кое-как могла двигаться, кисть правой исчезла практически без остатка,
   вместе нее остался лишь небольшой огрызок. Страх смерти, ранее никогда не испытваемый,
   придал Блисс сил. В эту секунду включился инстинкт самосохранения, заставляющий живое существо
   выжить во что бы то ни стало. Блисс не замечала, что у нее уже почти нет ног, что под мутной
   пленкой воды в ванне лежит что-то, похожее на бесформенный обрубок, который становится все
   меньше и меньше. Если бы она присмотрелась, она бы увидела острые зубцы выпирающих и уже
   оплавленных ребер, лоскуты отделившегося мяса, плавающего подобно медузам у самого дна,
   спутанный клубок собственных внутренностей. Но она ничего этого не видела. Изо всех сил она
   попыталась встать на колени и дотянуться до пульта. Тело, как ни странно, среагировало, но
   поднявшаяся от резкого движения волна коснулась стенки ванной, секунду помедлила, двинулась
   обратно и почти начисто смыла ее лицо.
   Один глаз еще видел. Хрипя от ужаса и боли, Блисс протянула руку как можно дальше, но
   поздно - оставшаяся культя уже не могла нажать на кнопку.
   Оставался единственный выход. Блисс обхватила локтем правой руки борт ванной и попыталась
   перебросить то, что осталось от ее тела наружу. Ей почти это удалось. Она поднялась над
   бортом, уперлась в него остатком левой руки, потянулась, хотя мышцы уже распадались на глазах...
   Ей не хватило двадцати сантиметров. Тяжесть потащила ее обратно и она едва успела набрать
   воздуха в грудь перед тем, как уйти под воду. Какое-то мгновение она видела, как перед глазами
   сомкнулась прозрачная стена с водоворотами, слышала плеск. Потом наступила полная темнота и
   тишина. Прошло не больше пятнадцати секунд, прежде чем смерть нашла в этой вечной ночи Блисс
   и одним движением стерла ее жизнь начисто.
   Но эти пятнадцать секунд Блисс все еще кричала.
  
  
  
  
   - Ау-у-у! - Вайс осторожно приоткрыл дверь, - Блисс! Ты что, прячешься?
   Это была ванная, но здесь не было ни единой живой души. Немного пошатываясь, Вайс
   сделал еще пару шагов. Комната была громадная, но Блисс видно не было. Здесь стоял
   неприятный едкий запах.
   - Резину здесь что ли жгли? - пробормотал Вайс, принюхиваясь, - Фу-у-уу!
   Он случайно ударился коленом о край огромной ванны, стоявшей у стены и едва не упал в нее,
   но вовремя успел схватиться руками за борт. По инерции перевесившись через край, он заметил что-то
   застрявшее на решетке слива, ведущей, надо полагать, в коллектор. Это был небольшой
   омерзительный сгусток, основу которого составлял пропитанный серой слизью волосатый
   клубок или застиранная тряпка. Еще это было похоже на выцветший спутанный парик
   неопределенного цвета. Мерзкая штуковина болталась, зацепившись за решетку на сливе как огромная
   дохлая мохнатая крыса. Вайса чуть не вырвало. Задержав дыхание, он замолотил пальцами по всем
   кнопкам на панели управления, которая находилась рядом. Ему повезло - сливная решетка раскрылась
   и серый ком с мерзким звуком шлепнулся куда-то в канализацию. В последнюю секунду Вайсу
   показалось, что в этом комке он заметил что-то круглое и желтое, похожее на золотой кулон
   Блисс, но так как в глазах у него порядком двоилось, он решил, что это ему померещилось.
   Блисс наверняка сейчас сидит в какой-нибудь из соседних комнат и прихорашивается. Эта
   девчонка из тех, что может по полдня смазывать себя какими-то бальзамами, эликсирами и кремами
   и ей наплевать, что кто-то может ее ждать. С другой стороны - Вайс не собирался отрицать это -
   она могла себе такое позволить. Мордочка у нее, может, и не супер, но тело как у богини, это
   верно. Он вспомнил ее длинные сильные ноги, особенно то, как они упирались в его спину
   острыми коленками, когда они с ребятами летели сюда, бархатную кожу шеи... Идеальное тело,
   тут не поспоришь.
   Вайсу внезапно пришло в голову, что раз уж Блисс решила припудриться, то и ему неплохо
   было бы привести себя в порядок. Душ ни к чему, а вот лицо смотрится не ахти. Он ценил свое
   лицо и привык заботиться о нем, даже в тех случаях, когда перебирал на гулянке. Вайс не
   считал себя особенно умным, но прекрасно понимал, что лицо - это его козырная карта. У него
   нет таких мышц как у Бертса и ему не завоевать женского внимания шутками, как Хонки, но недаром
   почти все девчонки курса украдкой вздыхают, когда он проходит мимо.
   Вайс встал напротив зеркала и продемонстрировал свою лучшую улыбку. Отражение было
   неподражаемо. Лицо немного покраснело и припухло, но своей привлекательности не утратило -
   он отметил это с огромным облегчением. Пригладил эффектнее волосы, соорудив что-то вроде
   хаотичного на первый взгляд пробора, выпятил подбородок. Несколько прядей с возмутительным
   упрямством выбивались, Вайс, с трудом держась на ногах, попытался их уложить, но тщетно.
   К счастью на захламленном столе под зеркалом попалась штуковина, напоминающая расческу на
   длинной ручке. Вайс включил ее и провел по волосам. Каждый волосок лег как на картинке из
   журнала. Вайс остался доволен.
   Вот про что он едва не забыл, так это про щетину. Это была даже не щетина, а совсем
   свежая поросль, едва заметная на фоне его смуглой кожи, но Вайс терпеть не мог оставлять
   на своем лице эту колючую шерсть. И что скажет Блисс потом?..
   Бритвы с собой, конечно, не было. Вайс разворошил кучу вещей на столе, но ничего напоминающего
   бритву не обнаружил. Бежать к этим придуркам, Хонки и Бертсу, явно не стоило - если у них
   и есть бритва - никогда не отдадут, скорее удавятся. Вайс раздраженно сбросил на пол кучу
   бесполезного хлама и щагнул было к двери чтобы отыскать Блисс, но тут его взгляд по счастливой
   случайности наткнулся на странную штуку. Это была пластиковая прозрачная полумаска с
   надписью печатными буквами: "Бритва Х2. Не допускать контакта с водой". К ней прилагался
   короткий ремень с фиксатором. Вайс задумчиво повертел странную штуковину в руках. Она точно
   повторяла контуры человеческого лица, точнее, нижней его части, от подбородка до носа. Внутри,
   образовывая правильный круг, серебрились крохотные лезвия. Они лежали друг на друге под
   небольшим углом, в результате изнутри странная бритва смотрелась как причудливый металлический
   цветок с булавками-лепестками. Судя по всему, лезвия были адски острыми, Вайс даже не решился
   пробовать их пальцем.
   - Вот ведь хрень... - он уставился на свое отражение в зеркале. С одной стороны он никогда
   не любил незнакомые приборы, да еще и собранные психом, с другой - чертовски неприятно
   будет появиться перед Блисс небритым. Она ведь, небось, приготовилась к встрече... Потом еще
   расскажет всем своим подругам, что ее кавалер не следит за лицом - потом три года позора
   не оберешься. Нет уж, побриться надо обязательно.
   Кнопка включения нашлась почти сразу - просто небольшая серая пуговица. Рядом с ней
   была круглая шкала, вдоль которой шли длинным рядом цифры. Вайс нахмурился - разбирайся еще
   тут с этой железякой... Впрочем, несмотря на то основательное количество алкоголя, которое
   обосновалось в нем, он заметил, что это обычный числовой ряд - в одну сторону числа увеличивались,
   в другую уменьшались.
   "Она еще и регулируется, - подумал Вайс, - Крутану-ка чуть. Чтоб кожа была как
   шелковая". Он крутанул колесико влево, не глядя на цифры, оно послушно затрещало. Помедлив
   немного, Вайс приложил маску-бритву к лицу сразу же стал похож на аквалангиста. Лезвия
   оставались без движения. Он защелкнул на затылке фиксатор, стал поближе к зеркалу чтобы все
   было видно и нажал на кнопку. У него это получилось с третьего раза - пальцы словно нарочно
   дрожали и отказывались подчиняться.
   "И какого дьявола я пил сегодня, - успел подумать Вайс, - Только бы не оплошать позже, это
   уж будет слишком".
   Бритва заработала с тихим мелодичным жужжанием, похожим на тонкий звон. Вайсу на мгновенье
   подумалось, что в этом звоне есть что-то пугающие, как в звоне приближающейся комариной стаи.
   Щеки обдало ветерком, звон стал ближе и перерос в едва ощутимую вибрацию. Невидимые лезвия
   с хрустом смахнули щетину и щекотно прошлись по коже. Несколько секунд они терлись о его
   щеки, сильно, но не причиняя боли. Потом нажим стал чуть сильнее, лезвия теребили лицо
   под маской, не останавливаясь ни на секунду. Вайс подумал, что после этого он сможет не
   бриться добрую неделю. Только как бы...
   Острая боль, пронзившая левую скулу, заставила его рефлекторно поднять руку. Пальцы
   уперлись в твердую поверхность пластика. Вайс видел, как за прозрачной преградой в вихре
   мелькают лезвия. Они уже не были похожи на цветок, все лепестки растопырились и вращались
   быстрее чем в миксере, образовывая мутный и почти непрозрачный круг.
   Вайс даже не успел подумать - собственно говоря, его мысль только
   начала формироваться, когда боль пронзила его голову до самого затылка. И на этот раз она не
   ушла. Вайс почувствовал, как она въедается в его лицо. Под прозрачным пластиком мелькнуло
   что-то ярко-красное. Он впился двумя руками в маску и попытался оторвать ее от лица, но она
   держалась крепко - фиксатор на затылке не давал сдвинуть ее и на миллиметр. Стальной вихрь
   обрушился на незащищенное лицо и боли вдруг стало так много, что она перестала умещаться
   в сознании. Каждая пора кожи превратилась в залитую огнем дыру, совсем рядом с глазами что-то
   шипело, вращалось и терлось с металлическим присвистом.
   Вайс заорал от неожиданности и тут же почувствовал, как к его губам прижалось что-то
   раскаленное и очень острое, почти сразу сточившее их начисто. Стальные осы тысячами впились
   в лицо, они пытались прогрызть его насквозь, каждая из них оглушительно жужжала и звенела.
   Алкоголь испарился в мгновенье. Одуревший и протрезвевший от боли и ужаса Вайс впился двумя
   руками в пластиковый край чтобы отодрать от себя этот пожирающий его плоть механизм, но
   едва не сломал сам себе шею. Бритва метлой шла по его лицу, тщательно, аккуратно смахивая
   один слой кожи за другим. Сквозь маску уже нельзя было различить мелькающих лезвий - там
   бурлило что-то багрово-красное, а в нем скользили тонкие тени. На дне залитого болью
   сознания мелькнула незаметная мысль - это было похоже на пирующих в мутной воде пираний...
   Боль была чудовищная, такая, от которой можно было рехнуться. Намертво вцепившаяся в лицо
   маска срывала его лицо с аккуратной тщательностью запрограммированного механизма. Вайс больше
   не кричал - стоило едва приоткрыть рот, как он начинал захлебываться собственной кровью,
   которая образовывала не оседающую на стенках взвесь. Он лишь хрипел, все еще пытаясь
   одолеть фиксатор. Вайс, почти теряя сознание, со всего размаху врезался лицом о стену. Он
   попал в зеркало - стеклянная лавина сошла искрящимся фонтаном вниз, по пути отделив его
   ухо и наполовину сняв сзади скальп. Вайс завывая продолжал биться головой о стену - он уже
   ничего не чувствовал кроме боли, которая рвала клещами его изнутри. Лезвия забрались куда-то
   глубоко, они пировали внутри его головы и не собирались прекращать свое пиршество. Для них
   не было разницы, что снимать - волосы, плоть или мышцы, они просто выполняли свою работу,
   планомерно очищая его лицо от всего лишнего. И очищали хорошо, с хладнокровием и
   обстоятельностью сельскохозяйственного комбайна.
   Голова Вайса превратилась в пустую выгрызенную оболочку, которая была готова расползтись
   во всем швам. Он не помнил, сколько прошло времени, сколько секунд или минут он провел в этой
   одуряющей мясорубке, но в конце концов боль стала спадать. Он еще чувствовал ее, но сквозь
   плотный туман. Лезвия еще копошились в его голове, когда он почувствовал, что начинает
   сползать куда-то, туда, где нет ни боли, ни света, в молочную однотонную бездну. "Смерть, -
   стукнуло в мозгу с облегчением, - Вот оно как".
   Но перед смертью его ждало еще одно испытание. Фиксатор неожиданно щелкнул и маска на лице
   налилась тяжестью. Лезвия внутри нее остановились. Они были сыты. Уже мертвеющими холодными
   руками, которые неожиданно стали очень точными и не дрожали, Вайс подцепил маску и сдернул
   ее с лица. Она упала и покатилась по полу, оставляя за собой след из взбитой ярко-алой
   крови с серыми сгустками. Вайс поднял к лицу руки, притронулся - и вздрогнул, когда с
   глухим стуком на пол упала его нижняя челюсть. Она несколько раз перевернулась и застыла
   в неподвижности - белая и гладкая, как на рекламных плакатах из числа тех, что висят в
   кабинетах дантистов. Крупные белые зубы сияли в своих гнездах - ни один не выпал. Он тупо
   смотрел на нее некоторое время, потом перевел взгляд на остатки зеркала в стене. Оттуда на
   него пялилась бледно-красная морда, принадлежащая скорее пауку, чем человеку. Половина лица
   принадлежала Вайсу, но ниже носа это была отвратительная заляпанная кровью маска чудовища.
   Блестящий частокол верхней челюсти, свисающие по бокам лохмотья щек... Вайс даже увидел остаток
   своего языка - свешивающийся откуда-то сверху влажный сизый комок. В обнаженной трахее заклокотало,
   кровь потекла с новой силой. Вайс некоторое время стоял, глупо пялясь на отражение своего
   нового лица, потом в затылке что-то ухнуло, плитка ванной завертелась перед глазами и ушла
   в сторону, а потолок завертелся вентилятором.
   Это было последним, что он увидел.
  
  
  
   - Не знаю, как вы, а я хочу жрать, - заметил Хонки, - Кажется, мы собирались что-то готовить.
   Девушки громко фыркнули.
   - Если ты думаешь, что мы прилетели сюда чтобы околачиваться на кухне и готовить для тебя
   жратву, ты прилично ошибаешься, - сказала Кэль.
   - Да я не заставляю... Я просто хочу жрать!
   - Да и я не против, - подал голос Бертс. Он порядком разнежился на мягком массирующем
   диванчике, уставшие за весь день ноги приятно ныли, - У нас полная сумка жратвы. Киньте и...
   - Это не жратва, дубина, это полуфабрикаты и всякая прочая дрянь. Нам нужна кухня. Ты
   говорил, здесь такая есть.
   - Должна быть, - зевнул Бертс, - Я в жизни не видел дома без кухни.
   - Тогда давайте что-нибудь сообразим.
   Девушки переглянулись.
   - Ну уж нет, - заявила Кэль, - Хонки, если ты думаешь, что мы перлись сюда ради того чтоб
   пооколачиваться на кухне, ты крупно ошибся. Найди себе других поваров!
   Хонки покачал головой - мол, что взять с девчонок - вопросительно взглянул на Бертса.
   - Не сейчас, - выдавил тот. Он чувствовал голод, но недостаточно сильный чтобы отрывать
   ради него спину от мягкой спинки дивана и плестись искать кухню, - Я имею в виду, может ты...
   - Сборище лентяев! Мне что, готовить за вас?
   - Ну, было бы неплохо в принципе.
   - В принципе!.. В принципе можешь засунуть свой язык себе же в задницу, потому что если
   я что-то и буду готовить один, то только для себя, ясно? Я сюда не прислуживать летел. Сильв,
   пошли, а?
   Сильв надула красивые губки и поморщилась. Судя по выражению ее лица, она тоже не горела
   желанием тратить время на готовку. Порядком разозленный Хонки вскочил.
   - Ладно. Буду готовить сам. Где сумка? И учтите - я приготовлю так, что у вас языки из пастей
   повыпадают, но хрен вы получите хоть кусочек. Понятно? Я все сделаю сам. Бездельники...
   Взяв сумку с провизией, Хонки громко хлопнул дверью и скрылся в коридоре. "Пустозвон, -
   почти беззлобно подумал Бертс, которого все еще клонило в сон, - Все равно явишься обратно."
   Кэль, лежащая у него на груди, зевнула и погладила его по щеке. Она спиной чувствовала, как
   злится и незаметно кусает губы Сильв. Надо быть совсем слепым придурком чтоб не заметить, как
   эта блоха таращится на ее Бертса. Она ведь специально отшила Хонки, решила остаться - на него,
   тварь такая, поглядывает.
   - Тебе, наверно, скучно, Сильв? - самым сладким голосом спросила Кэль, одновременно
   щелчком ногтей расстегивая пуговицу на воротнике дремлющего Бертса, - Можешь пока прогуляться
   по дому, посмотреть...
   - Спасибо, - улыбнулась Сильв. Яда в ее голосе было столько, что хватило бы на половину
   города, - Мне не очень скучно. Могу и посидеть.
   Кэль стала гладить Бертса по лицу, потом наклонилась над ним и поцеловала в губы. Бертс
   довольно заворчал и притянул ее к себе за талию. Он постепенно отходил от сна и запах
   находившейся рядом женщины заставлял сердце биться чуть быстрее обычного. Сильв сжала зубы.
   Некоторое время она сидела неподвижно, делая вид, что происходящее ее ничуть не интересует,
   но было видно, что внутри она звенит от напряжение. Наконец она не выдержала.
   - Да, что-то здесь и впрямь невесело, - выдохнула Сильв, - Пройдусь-ка в самом деле по дому.
   Кэль мысленно улыбнулась. Это была ее маленькая, но важная победа.
   - Не заблудись... - почти с насмешкой крикнула она вслед.
   Сильв лишь дернула плечом. С неприкрытой ненавистью взглянув на Кэль, она вышла из комнаты.
  
  
  
   Кухню Хонки нашел почти сразу же. Он просто прошел двумя или тремя коридорами, поднялся
   по небольшой лестнице и сразу почувствовал тот запах, который выдает кухню в любом доме -
   тонкий аромат специй, размороженной еды, фруктов. И запах его не подвел - у Хонки всегда был
   верный нюх на такие дела.
   Здесь было просторно, не так, как в гостинной, но все же. Обычный невысокий стол без всякого
   намека на вездесущие механизмы, несколько деревянных стульев, приятного оттенка пластиковое
   покрытие стен. С виду - обычная кухонька в небольшом провинциальном доме. Хонки сразу приметил
   домашний пищевой рефрижератор, но его ждало сильное разочарование - внутри лежала всякая
   старая дрянь, остатки размороженных консервов, несколько кетчупов, бутылка скисшего молока,
   подсохшее и тронутое плесенью варенье. Кто бы ни жил в этом доме, питаться он явно предпочитал
   за его пределами.
   - Ничего, - Хонки водрузил сумку на стол и принялся ее распаковывать, - Сейчас мы быстро
   сварганим что надо. Хотя тебе, парень, сейчас наверно только сопли через трубку жрать можно...
   Представив себе хозяина дома, лежащего на госпитальной койке с торчащими изо рта шлангами,
   Хонки даже развеселился. Однажды, еще на первом курсе, ему сломали челюсть и он знал, каково
   это - лопать одну пищесмесь. Предвкушая сытную обильную трапезу, он поспешно доставал из
   сумки упаковки, банки термо-консервов, свертки и прочие пакеты. Куриные грудки, рис,
   картофель, немного зелени, сыр, два брикета хлеба - все что надо для приятного вечера. Закупками
   он занимался лично. "Последний кусок съем на их глазах, - думал Хонки, - Посмотрим, какие у них
   морды тогда будут. Особенно когда допьют все и жрать пробьет. Ха, еще как посмотрим!.." Никому
   ни кусочка, даже Сильв. Брехливая зараза! Даже помочь отказалась... Что ж, сама виновата. А он
   сейчас хорошенько попирует.
   Домашняя печка с грилем нашлась почти сразу - она была вделана в стену и едва выделялась
   на ее фоне. Хонки нежно провел по ней рукой и вдруг заметил, что рядом с печкой есть еще
   одна дверца. Хотя слово "дверца" не вполне подходило к этой конструкции, скорее это была
   настоящая дверь стандартных размеров - тоже выкрашенная под цвет пластика и едва видимая на
   его фоне. Лицевая сторона была полупрозрачной, единственным, за что мог уцепиться взгляд, была
   ручка. Без всяких кнопок, просто обычная черная ручка.
   - Ух... - Хонки приник лицом к самому пластику, пытаясь разглядеть, что находится за
   дверью, но там было темно. На самой двери был плоский проекционный экранчик, но он был
   абсолютно пуст. Что это могло быть? Не печь, не рефрижератор, не кладовка... Хонки потянул
   ручку и дверь послушно открылась, хоть и не совсем так, как он ожидал - она не распахнулась,
   а просто отъела в сторону. За ней обнаружился низкий темный тоннель со стальными стенами,
   ведущий куда-то вглубь. Хонки присвистнул. Мысли о еде покинули его почти сразу же. Тайный
   ход? Центр управления? Незаконченный механизм? Он не знал, но очень хотел узнать. Вполне
   может быть, это спрятанный на кухне тайник, который хранит в себе что-нибудь очень интересное.
   Или что-нибудь очень ценное, что еще лучше.
   Проникающего внутрь света было слишком мало чтобы рассмотреть, чем заканчивается тоннель.
   Одно было ясно - в длину он не меньше трех-четырех метров. С шириной было хуже - всего на
   пару сантиметров шире плечей, протиснуться сложновато. В высоту метр и сантиметров семьдесят.
   Хонки в который раз поблагодарил судьбу за то, что не превратился в дылду вроде Вайса - уж тот-то
   точно не смог бы сюда пролезть. Может, вентиляционная шахта?.. Хотя нет, совсем не похоже,
   да и сквозняка нет. Хонки почесал в затылке и решительно шагнул внутрь. В тоннеле пахло чем-то
   знакомым и почти приятным, хоть он не мог вспомнить, чем именно. Здесь было душно, правильный
   освещенный квадрат кухни за спиной казался куском другого мира.
   - Осторожно, - сказал сам себе Хонки и, выставив вперед руки, сделал еще несколько шагов.
   Темнота тут была почти сплошной и он боялся расшибить лоб о внезапную преграду. Здесь было
   неуютно, металл давил со всех сторон, воздух был сухой, но природное любопытство не давало
   ему остановиться. Он сделал еще два шага.
   После этого ему показалось, что на кухне что-то пискнуло. Вероятно, сработал таймер печи или
   кто-то открыл камеру рефрижератора. Но в груди вдруг появилась неприятнейшая щекочущая
   тяжесть и Хонки с нехорошим предчувствием подумал, что писк раздался совсем рядом. За спиной.
   Он резко повернул голову и тут-то ему и в самом деле стало страшно, страшно настолько,
   что в спинном мозге закопошились колючие холодные муравьи. Дверь, через которую он вошел, была
   закрыта. Не было ни единой щели, свет с кухни крохотным размытым пятном падал на пол тоннеля,
   он был совсем тусклым... Больно треснувшись плечом при повороте, Хонкии в два быстрых шага
   оказался рядом. Нажал и... дверь даже не шелохнулась. Он уперся покрепче ногами, страх
   придавал ему сил, но без толку. Проще было сдвинуть каменную плиту.
   - Так, все в порядке, - сказал он себе тогда, оттирая с бритой головы липкий пот, - Меня
   просто заперло. Здесь есть воздух, никакой опасности, просто такой маленький коридорчик...
   Через пару минут припрется Сильв или Бертс, они откроют дверь и выпустят меня. Вот и все.
   Ритм голоса успокаивал, но Хонки все равно чувствовал приближающуюся истерику. Он был
   заперт в металлическом узком колодце, сжат со всех сторон, беспомощен как закрепленная на
   препарационном столике лягушка. В этом сумасшедшем доме, где механизмов больше чем вшей у
   уличной дворняги, разве можно быть в чем-то уверенным?..
   - Сука!.. - всхлипнул он, понимая, как смешно и жалко выглядит в эту секунду. Но он ничего
   не мог поделать, - Откройся ты! Живо!
   Он треснул кулаком по двери, но пластик лишь едва вздрогнул. Вслед за этим послышался
   писк. Знакомый. Такой он уже слышал.
   Хонки с удивлением посмотрел на загоревшийся экран на двери. Экран был проекционным,
   совсем плоским, поэтому изображение было видно даже изнутри, хоть и в зеркальном отображении.
   "Врядли кто-нибудь рассчитывал смотреть на экран изнутри", - скользнула еще одна мерзкая
   пугающая мысль. На экране появились символы и Хоннки успел перевести зеркальные строки в
   обычные слова.
   ВНИМАНИЕ. ОПРЕДЕЛЕНИЕ...
   ПАРАМЕТРЫ УСТАНОВЛЕНЫ.
   ЗАГРУЗКА ШАБЛОНА ПО УМОЛЧАНИЮ.
   БИБЛИОТКЕКА АКТИВИРОВАНА.
   ПОДОЖДИТЕ...
   Каждое слово было зеленым как абсент и это почему-то ужаснуло Хонки еще больше.
   - Пусти! - заорал он и врезался со всего маху в дверь плечом. От боли перехватило дыхание,
   но дверь даже и не думала открываться.
   ПРОЦЕДУРА НАЧАТА.
   ПРИБЛИЗИТЕЛЬНОЕ ВРЕМЯ - 15 МИНУТ.
   ЖДИТЕ...
   Хонки понял, что сейчас произойдет что-то ужасное. У него не было никаких оснований так думать,
   кроме того привычное слово "Ждите" подразумевало, что ничего страшного прямо сейчас не
   случится. Но ему впервые в жизни было страшно до дрожи, даже страшнее, чем в тот раз, когда
   пьяный Бертс чуть не всадил свой флайт вместе со всеми пассажирами в дерево пару лет назад.
   За спиной что-то зашевелилось. По-металлически легко звякнуло. Заскрипело. Заворочалось. Это
   был не просто механизм, это было что-то большое и что-то очень, ужасно нехорошее. Такое, о
   чем лучше было даже и не думать... Звон превратился в постоянное звяканье, но не ритмическое,
   а неравномерное, словно бы даже разумное. Здесь не было даже намека на монотонный шум
   обычного домашнего механизма, то, что подбиралось к нему в темноте металлического тоннеля,
   имело свои планы.
   И Хонки с беспощадной ясностью вдруг понял - это за ним. Он был заживо погребен в одной
   гробнице с огромным механическим чудищем, которое уже почувствовало его и выбралось из своей
   норы. И оно собиралось сделать что-то ужасное с ним, со стариной Хонки.
   Хонки завизжал, теряя остатки выдержки и достоинства, у него не было сил обернуться чтобы
   встретиться с чудовищем лицом к лицу. В последней попытке он приник к полупрозрачному
   пластику, словно собирался выдавить его лицом. Но ничего не получилось, он лишь успел
   заметить только что появившуюся на экране зеленую надпись.
   ПРОЦЕДУРА НАЧАТА.
   А потом что-то острое и холодное деловито ощупало его ногу.
   И стало очень, очень больно.
  
  
  
   Сильв шла по дому, кипя от ярости. Проще всего сейчас было бы выйти из этого мерзкого
   дома, сесть во флайт и улететь в город. Но во-первых ключи были у Бертса, который их ни за что
   не отдаст, во-вторых вести такую старую развалюху, да еще и ночью, ей тоже не улыбалось.
   Но она твердо знала, что в гостиную не вернется. Не хватало еще увидеть, чем занимаются там
   Бертс и Кэль.
   Хонки она видеть тоже не хотела. Этот самодовольный хлыщ утомил ее давно, пусть копается
   на своей кухне и забудет про нее. Пусть все забудут!
   Хлюпая носом, Сильв открыла первую попавшуюся дверь и вошла внутрь. Сейчас ей требовалось
   только одно - побыть наедине с собой, пережить горечь поражения. И еще обдумать, как
   отомстить этой стерве.
   В комнате было зеркало. Сильв придирчиво осмотрела свое лицо и осталась довольна. Прическа
   немного растрепалась, но смотрится вполне ничего, глаза не покраснели от слез, косметика
   лежит эффектно и в нужных местах. Возможно, и не лучшая красавица курса, но девушка хоть
   куда - это без сомнений. Если бы еще Бертс не был таким слепым придурком, а Кэль такой
   похотливой тупой курицей, все могло бы выйти куда лучше.
   "Намного лучше", - зло вздохнула Сильв.
   Словно назло, будто не хватало на ее долю и так сегодня неприятностей, она отвела взгляд от
   зеркала и заметила, что ее одежда никуда не годится. Новое платье оказалось помято - нельзя
   было доверять этим чертовым массажерам в гостиной! - внизу несколько жирных пятен от масла.
   Сильв чуть было не заревела. Если она в таком виде явится обратно, Бертс точно решит, что она
   неряха и полная дура. Запасных вещей она с собой не брала, да и не собиралась. К чему брать
   лишние шмотки, если едешь с парнями на одну ночь за город? Это тоже было ошибкой. И что теперь?
   Попросить что-нибудь у Блисс? Она, конечно, даст, но будет смотреть такой змеей, что лучше
   не стоит. И потом разнесет на весь курс Бог весть что... Про Кэль и думать не хотелось. Черт,
   неужели оставшуюся часть ночи так и придется ходить по дому как чучелу?
   Сильв решила оглядеться. Не столько из-за того, что ожидала обнаружить в этом загадочном
   доме подходящую одежду, сколько из-за того, что была по природе любознательна. Как знать,
   может в подвале здесь спрятан целый цех по пощиву модной одежды. Если ходишь по дому психа,
   ожидать можно чего угодно.
   Но комната была практически пуста, не считая трюмо с зеркалом и узкой койкой она вмещала
   в себя лишь небольшой шкаф да несколько светильников. Кажется, это была единственная
   комната в доме, лишенная механизмов, подумалось Сильв. Это утешало, она всегда терпеть не
   могла эти жужжащие и надоедливые штуковины. На всякий случай она решила обследовать шкаф.
   Не из-за того, что надеялась найти там что-то подходящее, скорее из того же любопытства. И
   сильно удивилась, обнаружив, что шкаф - вовсе никакой не шкаф.
   Внешне сходство было значительным - большая не очень широкая коробка на ножках и с дверцей.
   Но на обычных шкафах редко можно увидеть панель управления - экран и добрых полсотни
   разноцветных кнопок. Сильв сперва заглянула внутрь. Шкаф как шкаф - тесно, душно и пахнет
   пылью. Никаких вешалок, даже крючков и полок - и тех нет. Экран был пуст. Она коротко
   клацнула длинным ногтем по красной клавише в углу, рассудив, что это должно быть питанием.
   Действительно, экран сразу же ожил.
   АВТОМАТИЧЕСКИЙ ПРОЕКТИРОВЩИК ОДЕЖДЫ.
   ПОДКЛЮЧЕНИЕ ДИНАМИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ ПРОИЗВЕДЕНО УСПЕШНО.
   ГОТОВ К РАБОТЕ.
   Сильв сперва даже не поверила своему счастью. Зайти в первую попавшуюся комнату - и сразу
   наткнуться на такое! Неужели ей наконец хоть раз повезло? Правда, тут же появилось
   и сомнение - а сможет ли она чего-нибудь добиться от этой железяки? Сконструировавший ее
   человек сейчас находится далеко и явно не сможет помочь ей. При мысли о хозяине дома,
   нашпигованном кучей трубочек и датчиков, Сильв хихикнула. Да, он явно не придет ей на помощь.
   Значит, придется разбираться самой. Не в первый раз!
   Но управление оказалось на удивление простым и понятным. Сильв увлеченно стала перебирать
   модели, вносить изменения, менять покрой. Это было несложно. Вот это ничего... Не очень
   модно этим летом, но если чуть-чуть подправить, получится хоть куда. Немного изменим здесь,
   подтянем, перенесем... Проектирование одежды оказалось увлекательным занятием, Сильв и не
   заметила, как прошло полчаса. Пожалуй, стоило заканчивать, если она хочет выйти из комнаты
   до рассвета. Панель управления услужливо жужжала, отображая внесенные ей изменения. Наконец
   на экране появилось то, к чему она стремилось.
   "Просто супер, - решила она, разглядывая цветную картинку, - Если я спущусь в этом вниз,
   Сильв в своей задрыпаной кофточке захлебнется соплями. А Бертс уж точно оценит. Он, конечно,
   парень подслеповатый, но опытная женщина знает, как привлечь к себе внимание. Она будет
   просто неотразима и он не сможет долго сопротивляться." Так тому и быть.
   Торжествующе улыбнувшись, уже представив себе, как будет выглядеть в новом сногсшибающем
   наряде, Сильв нажала на кнопку "Завершение". Внутри шкафа что-то вздрогнула, несколько
   секунд пожужжало и замолкло. Сильв приоткрыла дверцу - там было абсолютно пусто. Она
   расстроилась. Неужели не работает? На экране мигала короткая надпись:
   МОДЕЛЬ ГОТОВА.
   ПРОИЗВЕДИТЕ ЗАГРУЗКУ.
   - Какую еще загрузку? - недовольно пробормотала Сильв.
   Внезапно до нее дошло. Умный проектировщик хотел шить по ее фигуре! Это значило, что
   придется зайти в этот темный шкаф. Ну и что с того? Она никогда не боялась темноты, не то что
   трусиха Блисс. Хотя жутковато немножко, сразу скажем, не каждый день прямо на тебе шьют
   новую одежду. С другой стороны, все механизмы пока работали идеально и вовремя, у нее не было
   причин не доверять проектировщику.
   - Ладно, - вздохнула Сильв, - Выхода у меня нет. Но смотри, не дай Бог уколешь - разнесу
   на микросхемы, понял?
   Она погрозила проектировщику кулаком, но тот не отозвался. Надпись "ПРОИЗВЕДИТЕ ЗАГРУЗКУ"
   продолжала меланхолично мигать на экране. Сильв решилась. Она сняла с себя всю одежду,
   бросила ее на кровать и скользнула в шкаф. Тут действительно было тесно и пахло пылью, да так,
   что она едва не расчихалась. Проектировщик сразу оживился, в его внутренностях начало что-то
   поскрипывать. Сильв прижалась спиной к холодному металлу, вздохнула и потянула на себя дверь.
   Механизм был очень неудобный, казалось что хозяин спроектировал его так, что управлять дверью
   снаружи было не в пример удобнее. Но сам-то ведь он жил один...
   Дверь наконец закрылась. Сильв вздохнула поглубже чтобы успокоиться. Шкаф вдруг затрясся,
   взревел и едва не оторвался от пола. Сильв взвизгнула. Неожиданно что-то стало шевелиться
   перед ее лицом. Хоть она и знала, что все абсолютно безопасна, она рефлекторно протянула
   вперед руки. И нащупала две каких-то холодных твердых штуковины непонятных очертаний. Штуковины
   мелко подрагивали, чувствовалось, что им не терпится приступить к делу. Она провела по ним
   руками. Наверно, она ошибалась, но это было похоже на два больших острых...
   ...снаружи казалось, что шкаф трясется совсем несильно. Лишь едва вибрировал пол, да звенело
   стекло. Проектировщик был занят, он деловито гудел, щелкал, пищал и был похож на мастера,
   занятого работой и не обращающего внимания на все окружающее. На его кремовом экране
   умиротворяюще горела темная надпись.
   МАТЕРИАЛ ЗАГРУЖЕН.
   ИДЕТ ОБРАБОТКА.
   Иногда шкаф дергался очень резко и тогда даже казалось, что его движениями управляют не
   столько сервомоторы, сколько что-то внутри него, бьющееся из стенки в стенку. К счастью, рядом
   не было никого, способного на такое сравнение.
  
  
  
   Эти полчаса выдались одними из лучших в жизни Бертса. Они долго целовались с Кэль, причем
   у него было время оценить ее темперамент и опыт. Не опытная куртизанка, конечно, но очень,
   очень толковая... Оба не спешили - впереди была бОльшая часть ночи. В гостиной кроме них
   никого не было, разогретые алкоголем и страстью тела налились жаром, но не обжигающим,
   а совсем другим, жаром двух человек, которые упиваются друг другом.
   Наконец Бертс не выдержал и помог Кэль освободиться от кофточки. Та была не против и в свою
   очередь помогла ему скинуть рубашку. От рубашки пахло потом и машинным маслом, но Бертсу
   было плевать. Ему вообще было плевать на все, кроме того, что сейчас происходило. Он был
   уверен, что не оторвется, даже если этот чертов электронный дом оторвется от фундамента и
   возьмет курс на Юпитер. Но оторвавшись на секунду от Кэль чтобы принять более удобное
   положение, он неожиданно для себя хмыкнул. Она его услышала.
   - Что?
   - Нет-нет, все в порядке.
   - Нет, скажи что.
   - У тебя тушь немного потекла. Совсем чуть-чуть. Наверно я... мм-мм-м... задел языком.
   Ничего, ерунда.
   Но Кэль сразу стала серьезной.
   - Тушь? Ой, - она осторожно высвободилась из его объятий, схватила со столика зеркало и
   сразу расстроилась.
   "Женщины, - философски подумал Бертс, неохотно отпуская ее, - Кончится тем, что она
   захочет подновить краску у себя на мордашке".
   Он словно читал ее мысли.
   - Бертс... Я на секунду, только косметику подправлю.
   - Ты с ума сошла, киска. Ты и так смотришься потрясно. Если хочешь, я могу выключить свет.
   - Нет, - она заупрямилась, - Мне надо подправить. Я не смогу сосредоточиться, если буду
   знать, что похожа на клоуна.
   - И вовсе не на клоуна... - попытался спорить Бертс. Разумеется, бесполезно.
   - Я на секунду, в туалет и обратно. Это будет быстро, честно-честно.
   Все таки ему удалось сорвать долгий страстный поцелуй, прежде чем она выскочила из комнаты
   со своей косметичкой.
  
  
  
   Отыскать на первом этаже туалет было непростой задачей. Кэль открывала каждую дверь, но все
   равно у нее ушло на это порядочно времени. Создавалось впечатление, что дом абсолютно нежилой
   и похож на огромный кусок сот, где каждая ячейка - пустая комната, в которой навалено
   невообразимое количество бесполезных и глупых вещей. Беспорядочное нагромождение дешевой
   мебели, залитой смазкой и засыпанной мелкими деталями сменялось штабелями каких-то труб
   и поршней, сложенных вдоль стен или грудами строительного мусора. Кто бы ни жил тут раньше,
   он не очень-то стремился к комфортной жизни. Зато автоматика была отлажена на диво - свет
   зажигался в тех местах, где она проходила, сами собой открывались перед ней двери, включался
   климат-контроль. Коврик в прихожей попытался почистить ей обувь, аудио-система, хитро
   замаскированная вдоль стен, исполняла музыку, причем непременно в ритм ее шагов. Но Кэль это
   не развлекало, ей нужна была ванная или туалет с большим зеркалом. Следовало торопиться -
   в любой момент в гостиную могли спуститься Вайс с Блисс или, того хуже, Сильв. Хорошо еще,
   Хонки пропал на кухне и так и не вернулся. Значит занят.
   По закону подлости туалет оказался последней комнатой, дверь в которую она открыла. Там
   тоже было отвратительно - у стены стояла какая-то громоздкая кушетка, опутанная проводами,
   над которой на сверкающих стальных креплениях нависла огромная лампа. Вокруг было множество
   каких-то непонятных деталей, прущих из-под кушетки как иглы из ежа - какие-то щеточки на
   шарнирах, кисточки, антенки, пилочки. Все вместе это было похоже на дешевую декорацию к
   фантастическому фильму, изображающую кресло для космонавтов далекого будущего. Куча приборов,
   сотни горящих и потухших диодов, разнообразные переключатели, тумблеры, кнопки... Человек,
   легший на эту футуристическую кушетку, оказался бы скрыт от мира за водопадами шлейфов и
   проводов всех цветов радуги.
   Кэль с опаской посмотрела на уродливую штуковину. Что бы это ни было, в туалете оно смотрелось
   совершенно неуместно. зеркало было, но совсем небольшое, она заглянула в него. Тушь потекла
   сильно, щеки были в черно-синих разводах и смотрелось это ужасно. Застонав, Кэль достала
   косметичку и принялась устранять следы катастрофы. Это было непросто - косметика от
   влажности, жары, алкоголя и потом и Бертса стала размазываться, плыть. Кэль мучалась минут
   двадцать, кусая губы. Все было тщетно - ее лицо стало еще ужаснее, чем было до того. Не могло
   быть и речи чтоб вернуться в таком виде к Бертсу.
   Кончилось тем, что она села на унитаз и расплакалась. После этого косметика превратилась в такое
   месиво, что увидь Бертс - выскочил бы из дома, позабыв про штаны. "Нет уж! - ожесточенно
   подумала она, вновь берясь за косметичку, - Я все сделаю. Чего бы это ни стоило".
   Взгляд ее случайно упал на уродливую кушетку с аппаратурой. И как она раньше не заметила!
   Надпись была желтой, сразу бросающейся в глаза - ПРОГРАММАТОР ВНЕШНОСТИ. Программатор!
   Черт, и чего она такая невнимательная дура... Если он занимается внешностью, это означает, что
   эта штуковина лучше любой косметички на свете. Кэль внимательнее присмотрелась к прибору.
   Управляющая панель была огромной, ей место скорее на каком-нибудь огромном заводе, чем в
   крохотном туалете, но кнопки выглядели предельно функционально - "Очистка пор", "Массаж",
   "Регидрация", "Фиксация"... БОльшая часть выглядели совершенно незнакомо, но попадались
   и обнадеживающие. С техникой у Кэль были хорошие отношения, еще на втором курсе она
   прослушала два семестра по информационным технологиям, первичному моделированию и прочим
   дисциплинам, на которых учат разбираться с такими вещами. Пусть она не была компьютерным гением,
   но с каких пор чтобы наложить косметику требуются гении!
   Отложив косметичку, Кэль стала разбираться. Компьютер ожил тут же, стоило ей поднести
   руку. Она вошла в меню, стала осматриваться. Бесконечное множество функций, скрытых атрибутов,
   опций - все это постепенно раскрывалось перед ней, словно она читала открытую книгу. Интерфейс
   и в самом деле был довольно прост и рассчитан на практически неподготовленного пользователя,
   что было удивительно, учитывая серьезность техники. Кэль поспешно отвергла раздел
   "Косметической хирургии", углубилась в "Косметические изменения" и "Оздоровительные операции".
   Там было что посмотреть! Ничего подобного не мог предложить ни один салон красоты в городе, а
   то, что стоило огромных денег здесь выглядело как невзрачная строка на экране. Кэль подумалось,
   что она попала в сказку. Торопливо, едва не ломая ногти, она взялась за работу, сперва даже
   не зная, с чего начать. От богатства выбора глаза у нее разбегались. Массаж, тени,
   яркость губ, румяна... Это было похоже на сказочную игру.
   Она управилась довольно быстро - разобравшись, можно было сделать все в пять секунд. Оставалось
   только занять место и приготовиться. Это далось сложнее всего - очень уж опутанная проводами
   койка напоминала хирургический стол, да и болтающиеся над головой скальпели и пилочки не внушали
   доверия. Но Кэль знала, что все сделала правильно. На всякий случай она несколько раз проверила
   заложенную программу чтобы убедится, не вкралась ли туда ошибка. Но все было идеально. Надо
   было торопиться, она и так провела здесь слишком много времени. Вот-вот в туалет может
   заглянуть Бертс, а ей совсем не хотелось выдавать свою тайну.
   На поверхности программатора лежала грязный мятый клочок бумаги. Кэль брезгливо смахнула его
   и клочок, красиво вертясь, скользнул на пол. Кэль облизнула губы и, решительно смыв на всякий
   случай косметику с лица, забралась на койку. Лежать тут было жутко - сверху смотрели всевозможные
   механизмы, которые, как казалось, только и ждали удобного случая впиться ей в лицо. Особенно
   мерзко скалились всевозможные лезвия для пластической хирургии, крошечные, извилистые, тонкие
   как иглы. Но она нашла силы отвести взгляд от них и дотянуться рукой до кнопки "Запуск".
   Программатор работал бесшумно, она лишь чувствовала спиной исходящую от него едва ощутимую
   вибрацию. Лежать на нем было неудобно и холодно, но она была готова вытерпеть что угодно.
   "Ради Бертса, - подумала она, прикрыв глаза, - Ради него..."
   Ее губ коснулось что-то твердое. Открыв глаза, она увидела, что на ее лице лежит прозрачная
   маска вроде тех, по которым в больнице дают усыпляющий газ. Она хотела задержать дыхание и
   отвести от себя эту штуковину, но та держалась крепко и Кэль, сама того не заметив, сделала
   вдох. Мир вдруг стал стремительно сереть, неприятно запахло чем-то горьковато-сладким, почти
   тошнотворным. Руки и ноги стали ватными, отяжелели так, что не сдвинуться. Захотелось даже
   не спать, а просто провалиться внутрь себя, в бархатную нежную тьму. Кэль отчаянно боролась
   с веками, не позволяя им закрыться, но они в конце концов захлопнулись сами, как автоматические
   люки. Кэль вдруг стало легко и спокойно, так, как никогда не было прежде. Она знала, что все
   хорошо, все в порядке, так почему бы не расслабиться?
   "Как хорошо и тепло, - было ее последней мыслью, - Но все-таки с каких пор косметику накладывают
   под наркозом?.."
   Она уснула. Программатор работал над ней с холодной отрешенностью отлаженного механизма. Он
   выбирал инструменты, касался ими ее лица, почти не колеблясь брал следующие. Бесстрастные
   камеры сканировали ее, сравнивали с моделью, измеряли. Они работали идеально, как не знающий
   ошибок сложный часовой механизм. Кэль спала и видела приятные сны, пока программатор все
   работал и работал. Был бы на его месте человек, ему врядли по силам было справиться с поставленной
   задачей, но он был машиной, не знавшей усталости. У него было много времени.
   На полу, перевернутый гулявшим над самым полом сквозняком климат-контроля, лежал грязный
   клочок бумаги. На нем виднелись слова, написанные неуклюже и вкривь, словно писавший их
   держал ручку левой рукой и вдобавок спешил. Некрасивые символы, отличающиеся по размеру и
   наклону, гласили: "Не забыть закончить ремонт в пятницу".
   Кэль спала.
  
  
  
   Бертс ждал долго. Он терпеливо лежал на спине, скрестив руки под затылком и глядя в потолок.
   Бутылки сиротливо стояли в его тени - пустые, полные, разбитые. Он ждал Кэль, размышляя над
   тем, почему так долго не видно ребят. Ну, с Вайсом и Блисс все ясно, хорошо если спустятся к
   рассвету, но Хонки не видно уже пару часов, неужели все еще хозяйничает на кухне?.. Сильв
   тоже куда-то делась и пропала бесследно. Может, сидит на верху чтобы не помешать им с Кэль?
   Что ж, это было бы благородно с ее стороны.
   - Кэль!.. - тихонько позвал он, - Э-ге-гей! Ты где?
   Дом не отвечал. Молчаливые стены окружали его, стены из мертвого камня, который не умеет
   ни чувствовать, ни говорить. Неожиданно Бертс поймал нехорошую мысль - что он один остался
   в этом доме, вокруг нет ничего живого. Мысль эта была глупой и детской, но он избавился от нее
   не без труда. В конце концов он был сильным и уверенным в себе человеком, которого испугать
   сложнее, чем проломить головой стену. Он привык идти по жизни твердо, считаясь лишь с
   собственными соображениями и простой понятной выгодой. Страхам и опасениям не было места в
   его мозге. Но неприятная мысль все же засела где-то...
   - Кэль! - позвал он опять, теперь уже с едва заметным раздражением.
   Что за фокусы! Ушла размазать краску на лице и исчезла на час! Это уже, в конце концов,
   свинство. Не много ли эта девчонка о себе думает?
   Наконец, не выдержав, он поднялся с дивана. Массажер еще несколько секунд работал, потом
   разочарованно пискнул и затих. Не набрасывая рубашки, Бертс нащупал на полу свои кроссовки
   и встал на ноги. Он собирался найти Кэль и как можно быстрее, пока еще от ночи что-то осталось.
   Он совсем забыл, до чего запутан этот дом. Едва выйдя из гостиной, он сразу оказался
   в лабиринте коридоров и галлерей, причем лабиринт был тем гаже, что состоял не из запутанных
   переплетающихся ходов, а из прямых параллельно-перпендикулярных друг другу отрезков. Открыв
   пару дверей, Бертс убедился, что туалета здесь нет. Он повернул направо и пошел вперед, стараясь
   не забывать, из какой двери вышел. Миновав еще пару переходов, он прилично разозлился и поклялся,
   что как только хозяин этого улья выйдет из госпиталя, сломает в качестве моральной компенсации
   ему руку или ногу. Черт возьми, он, Бертс, столько сил и времени потратил на планирование этой
   ночи, какой-то сопляк не сможет ему помешать провести ее с кайфом.
   Туалета все не было видно. Бертс почувствовал приятный запах чего-то жареного и подумал,
   что оказался неподалеку от кухни. Запах был упоительный, от него во рту скапливалась слюна
   и подводило живот. "А Хонки-то не терял времени, сукин сын. Что ж, надо заглянуть к нему,
   посмотреть, что он там наготовил. А Кэль подождет пару минут, не помрет". С такими мыслями
   Бертс пошел по запаху как охотничий пес.
   Очередная дверь привела его на кухню. К его удивлению Хонки здесь не оказалось, лишь на
   столе лежала их общая сумка, до конца не распакованная. На столе сиротливо стояли полуфабрикаты,
   с которых так и не сняли упаковку, блестело стекло. Зато исчтоник запаха обнаружился быстро -
   большая дверца в стене, практически непрозрачная, но с маленьким экранчиком. Бертс, потирая
   руки, подошел поближе.
   - Готово, - прочитал он, прищуриваясь, - Приятного аппетита.
   "Ладно, Хонки не обидится, - решил он, берясь за ручку, - Я ему скажу спасибо потом. К тому
   же сам виноват, что ушел в такой момент. Если съем все без него - перебьется раззява".
   Он потянул ручку и дверь послушно скользнула в сторону. Из дышущей жаром дыры медленно
   выехал толстый металлический противень. И Бертс с каким-то неожиданным хладнокровием понял,
   что Хонки никуда не уходил.
   Хонки лежал здесь - коричневый, тушеный, покрытый аппетитной поджаристой корочкой, которая,
   казалось, захрустела бы, прикоснись к ней вилкой. На лице эта корочка слиплась, отчего его
   черты казались смазанными и незнакомыми. Руки и ноги выглядели непривычно тонкими, по обнаженному
   животу шел едва заметный, мастерски сделанный шов. Судя по запаху, Хонки был фарширован
   грибами и зеленью. В некоторых местах кожа его была слегка надрезана и оттуда выглядывали
   бледно-желтые кусочки лимона. Рот Хонки был перекошен и тоже заштопан. Глаза остались
   открытыми, но прочитать по ним выражение было сложно, они уже потеряли прозрачность.
   Прошло очень много времени, прежде чем до Бертса наконец дошло, что он видит. Картина была
   настолько абсурдна и нелепа, что у него ушло на это добрых полминуты. И тогда хладнокровие
   его рассыпалось, как стеклянный купол, на который уронили что-то тяжелое. Голосовые связки
   слиплись, вместо громкого крика они породили то ли хрип, то ли утробный визг. Бертс попятился,
   врезался спиной в стенку и только тогда у него хватило сил оторвать взгляд от лежащего на
   противне блюда. Он бросился бежать прочь от кухни и перед глазами завертелись тысячи
   безликих дверей. Он бежал, не чувствуя под собой ног, ледяной пот заливал грудь и лоб. Так
   быстро Бертс не бегал еще никогда в жизни. Ужас черный, растопырившийся где-то в районе
   груди, перекрывал дыхание. Этот ужас вымел из головы все мысли, он гнал его все вперед и
   вперед, так, словно сзади полыхало пламя огромного пожара. "Хонки-Хонки-Хонки-Хонки, -
   бессмысленно колотилось в мозгу, - Хонки-тонки-хонки-тонки...".
   Прочь из дома - подумал лихорадочно Бертс, не останавливаясь - Ключи в кармане, флайт во
   дворе. Достаточно запрыгнуть внутрь и рвануть экстренный взлет. К черту остальных, пусть
   выбираются как умеют. Тут скоро будет столько жандармов, что не провернуться и... Он вспомнил
   снова запах тушеного в собственном соку Хонки, так явно, словно снова стоял на кухне. От
   этого запаха его вывернуло на бегу, да так сильно, словно желудок хотел сорваться со своего места
   и вылезти через глотку. Бертс поскользнулся, упал, тут же вскочил. Ему казалось, что за его
   спиной бежит Хонки, бежит, хрустя на бегу поджаренной корочкой и блестя ломтиками лимона.
   Страх был столь силен, что Бертс бежал как вслепую. Сам не заметив, как оказался в гостинной, он
   в несколько прыжков добрался до второго этажа и бросился бежать дальше, так и не успев понять,
   что с каждым шагом удаляется от выхода. Дом вертелся перед его глазами гигантской головоломкой,
   он отчаялся понять, в какую сторону надо бежать, единственное, что он мог делать - нестись
   вперед, надеясь только на свою выносливость. Если пробежать много-много комнат и коридоров,
   подумал он отстраненно, рано или поздно будет выход...
   Но коридоры все не кончались и он постепенно стал задыхаться. С усталостью немного отступил
   страх, он стал соображать четче. "Ничего по-настоящему кошмарного не случилось, - заставил он
   себя думать, - Несчастный случай. Хонки, конечно, умер и выглядит тошнотворно, но все равно
   это лишь неприятность, не смертельная. Просто... просто неприятность и все. Надо найти всех
   остальных и быстро смотать отсюда, пока не поздно".
   Он с трудом остановился. Сердце колотилось в груди так, что грозило выломать изнутри ребра,
   одежда была мокрой от пота. Бертс несколько раз глубоко вздохнул и собирался уже было
   прислониться к стене чтоб окончательно успокоиться, но тут одна из дверей открылась. От
   облегчения у него едва не подломились ноги.
   - Вайс! - заорал он тонким голосом, - Блисс! Эй!..
   Но это был не Вайс и не Блисс. Вышедший в коридор человек двигался как-то очень необычно,
   спотыкаясь и дергаясь всем туловищем. Он шел так, словно из него вынули все кости и заменили их
   ржавыми прутьями на скрипящих сочленениях. Казалось, остановись этот человек на секунду - он
   осядет безвольной кучей и больше не сможет подняться.
   Свет еще не успел разгореться в полную силу, но Бертс с облегчением увидел лицо и волосы
   Сильв. Он забыл про странность в ее движении - все-таки она была рядом и в порядке, а это
   главное. Вместе они быстро спустятся, отыщут остальных и покинут это адское место. Сделав по
   направлению к ней несколько шагов, Бертс заметил еще одну странность - непривычную одежду. Он
   точно помнил, что поднималась она в обычном сиреневом платье, теперь же она была окутана
   колышущимся в воздухе нарядом ярко-алого цвета. Новое платье черезвычайно шло ей, но Сильв
   двигалась так, словно давно уже умерла - с мертвыми пустыми глазами, выставив впереди себя
   руки. Она словно не видела ничего вокруг себя, просто шла вперед с грацией большой поломанной
   куклы.
   - Сильв!.. - окликнул ее Бертс, зачем-то останавливаясь. Кажется, она его услышала. Ее
   голова повернулась в его сторону, медленно, тоже по-кукольному. В глазах ее что-то появилось,
   она узнала его, губы едва заметно дрогнули. Она сделала еще два или три шага - ломких,
   механических, коротких - протянула к нему руки и завыла.
   Обмирая от ужаса, чувствуя как волосы на голове превращаются в крошечные вставшие вертикально
   арматурины, Бертс вжался лопатками в стену. Он неожиданно понял, почему ее движения так
   странны, понял и то, почему красное платье на ней вызывает в нем такой ужас, а за самой Сильв
   на полу остаются темные отпечатки.
   Платье было сшито из кожи. Из вывернутой наизнанку кожи самой Сильв. Свет включился на полную
   яркость и только тогда он заметил, что ее ноги красны от текущей сверху крови, а руки до локтя
   и лицо покрыты частыми алыми каплями. Без сомнения, это платье было шедевром. Оно было скроено
   точно по фигуре и совсем без швов.
   Сильв завыла, хрипло и страшно, так, что хотелось проткнуть самому себе барабанные перепонки.
   Сил ее хватило только на то, чтоб выйти из комнаты - неловко покачнувшись, она упала сперва
   на колени, потом на бок, и пол в этом месте сразу изменил цвет. Не прекращая выть, она
   попыталась позти к нему, со скрипом впиваясь в пол поломанными ногтями и подтягивая свое
   тело в пурпурных одеждах. А Бертс просто стоял и смотрел на нее, потому что от ужаса он стал
   настолько спокоен, что внутри него все перевернулось. Волосы на голове сперва побледнели,
   потом стали белыми, словно взявшийся неизвестно откуда морозный ветер укрыл их мелких снегом.
   Сильв проползла не больше двух метров. Все это время ее лицо было обращено к нему и в
   бездумных глазах, видящих только боль, замерзли какие-то слова. Возможно, она узнала его
   и просила помощи. Но было поздно - вой оборвался, Сильв замерла, руки обмякли. Она попыталась
   задрать голову, но та беспомощно мотанулась и уткнулась в пол. Пальцы на простертой к Бертсу
   руке задрожали и медленно сжались. Сильв была мертва.
   Бертс несколько секунд смотрел на нее, потом повернулся и пошел обратно. Ужас пировал его
   внутренностями, проник внутрь каждой кости. Такого ужаса Бертс раньше не знал и сейчас,
   встретившись с ним, почувствовал себя пустым и мертвым, как опустошенная до капли бутылка.
   Сознание его помутнилось, он с трудом видел окружающие его вещи и не вполне сознавал
   собственные действия.
   Спотыкаясь и то и дело сбиваясь с шага, он кое-как спустился по лестнице и заковылял обратно
   через гостиную. Он не помнил, что такое выход и зачем он нужен, но знал, что до него надо
   во что бы то ни стало добраться. Он помнил - когда он доберется до выхода, сразу станет лучше.
   И он очень хотел в это верить.
   Ужас управлял его ногами, он вел Бертса вперед, временами заставляя повернуть то в одну
   сторону, то в другу. Бертс покорно шел, чувствуя себя беспомощной марионеткой. Когда-то
   сильные огромные руки превратились в тяжелые обрубки, походка была стариковской. Если бы
   он сейчас заглянул в зеркало, он бы увидел в нем человека, которому исполнилось не меньше
   семи десятков, но, по счастью, зеркал на его пути не было. Бертс шел вперед заведенным
   неразмышляющим механизмом.
   Дом заинтересованно наблюдал за ним - подслеповато помаргивая, загорались на его пути лампы,
   шевелились ковры. Даже в дуновении искусственного ветра мерещилось любопытство.
   "Он смотрит за мной, - мертво подумал Бертс, переставляя ноги, - Выжидает."
   За очередной дверью послышался шум, но шум непривычный. В нем не было равнодушного жужжания
   серво-приводов и механизмов, скорее он напоминал низкий писк. Бертсу было все равно, но его
   путь все равно лежал рядом и он, зачем-то улыбнувшись, открыл дверь и шагнул в комнату.
   Что-то большое и ужасное метнулось ему навстречу. От неожиданности Бертс отпрянул и, хоть
   он уже не мог чувствовать ужаса, сердце его заиндевело.
   Существо, бросившееся на него было человекоподобным, но настолько непривычным и гротескным,
   что больше напоминало наспех сваянную пьяным скульптором статую. Бертс в первую секунду принял
   его за очередной механизм или похожий на человека манекен. Но это был человек. Точнее, что-то,
   что раньше было человеком.
   Тело его было тонким, каким-то вывернутым наизнанку, бугрящимся. Из согнутого таза выпирали
   развернутые под неестественным углом ноги-ходули со ступнями, похожими на ласты моржа. Торс
   был искривлен и запрокинут назад, причудливым каркасом внутри него угадывались ребра, все
   перекрученные и напоминающие клубок проволоки, руки бесформенными кусками мяса шевелились
   по бокам, скорее их можно было назвать короткими щупальцами. Но самой страшной была голова
   чудовища. Развернутая боком, с каким-то ужасным подобием слепленного из человеческой кожи
   птичьего клюва и кривым провалом рта, она была настолько отвратительна, что при виде нее
   Бертс почувствовал, как сердце вот-вот лопнет в груди крошечным мыльным пузырем. Клочки волос
   торчали беспорядочно из склизкой жирной кожи, один глаз с рыбьим тупым безразличием таращился
   чуть ли не изо лба, другой, поворачиваясь вокруг своей оси, свисал на какой-то бледно-алой
   веревочке из затылка. В провале рта громко скрежетали друг о друга зубы, торчащие с разных
   сторон как в каком-то агрегате для перемалывания мусора.
   Страх Бертса вгрызся с тело сотней раскаленный игл. Отскочив от двери, он попытался бежать,
   но ноги были неуклюжими и тяжелыми, они волочились и с трудом разгибались. Полупарализованный,
   Бертс рвался вперед по коридору, слыша за собой холодные шлепки ног по пластику. Оно шло за ним!
   Он едва не лишился остатков разума. С трудом обернувшись он увидел то, что не было похоже даже
   на самый страшный ночной кошмар - безобразная тварь, вперив в него свой единственный видящий
   глаз, шла следом. Двигалась она с трудом, ее качало то вперед, то назад, словно центр тяжести
   оказался где-то в районе головы, "руки" царапали стены.
   - Не-е-ет! - завизжал Бертс, отчаянно пытаясь двигаться быстрее.
   - Б-е-еертс-с-с-с-ш-ш-шш... - просипело чудовище, нагоняя его. Оно приближалось неумолимо,
   этот обретший плоть ночной кошмар, отвратительное шлепающее по полу нечто.
   Бертс уже видел, как оно настигает его, сбивает с ног ужасной лапой и наваливается сверху,
   чавкая своей зубастой пастью. Оно оторвет ему голову и долго будет пожирать еще теплые
   потроха, а остатки потом растащит по всему дому... Страх больше не прибавлял сил, он
   заморозил мышцы и сухожилия. Бертс с хрипом рвался вперед, но видел, как медленно тянутся
   навстречу двери и понимал, что не успеет. Коридор был слишком длинный, слишком. Он опоздал.
   Отчаянье смерти завладело им, то отчаянье, которое испытывает человек, почти спасшийся, но
   в последнее мгновение понявший, что все напрасно. От такого предчувствия хочется по-собачьи
   завыть и свернуться клубком, подчиняя себя судьбе. Но бывает, что оно толкает человека
   на неожиданные действия.
   Бертс не хотел умирать, он бился до последнего. Каждая натянувшаяся жила, каждая клетка
   в нем работали, подчинив себя единственной цели - выжить. Тварь почти нагнала его, он слышал
   ее страшное прерывистое дыхание и рев, похожий на собственное имя. Она хотела его
   смерти и она почти получила ее.
   Неожиданно свернув, Бертс распахнул боковую дверь и нырнул внутрь. Это позволило выиграть ему
   несколько секунд - тварь с трудом поворачивалась и была слишком угловата чтобы
   быстро протиснуться в проем - но это не принесло ему пользы, потому что другого выхода отсюда
   не было. Не было даже маленького окна. Все, что было - два или три невысоких стола, на
   которых стояли компьютеры. Большие стрекочущие ящики, из которых выпирали сотни
   разноцветных проводов. Горело несколько экранов, по ним скользили строки, но Бертс и не
   пытался вчитываться. Тварь за его спиной, шумно засопев, протиснулось в комнату. Наверно,
   при этом она испытала боль потому что снова заревела.
   - Мразь... - шептал Бертс, бросаясь к противоположной стене, - Сука...
   Но тварь не отстала. Она двинулась следом и Бертсу, прижавшемуся к пластику спиной, показалось,
   что ее глаз горит торжеством, а пасть сладострастно скалится. Один из столов, которого коснулось
   щупальце чудовища, опрокинулся, компьютер со звоном рухнул вниз. Из его горячих недр брызнули
   наружу два снопа синих искр, заверещал какой-то механизм у стены. Бертсу показалось, что сам
   дом содрогнулся от этого.
   Тварь была рядом. Она перла на Бертса, который вжался в угол и выставил перед собой руки,
   ласты влажно шлепали по полу, жирная кожа дрожала. Тварь опять заревела, но почему-то не
   сделала последнего шага. Ему даже показалось, что в ее голосе есть какая-то нечеловеческая
   тоска и страдание.
   Но он не стал вслушиваться. Воспользовавшись тем, что тварь на секунду остановилась, он
   сорвал со стола компьютер и обрушил искрящийся куб с хвостами оборванных проводов ей на
   голову. Силы оказалось в нем больше, чем он сам ожидал. Корпус с хрустом врезался в плечо и
   по инерции скользнул дальше, отчего кожа расползлась как ткань на плотно набитом мешке и
   вывернула наружу влажные внутренности, скользнувшие змеями на пол и так и повисшие. Тварь
   от боли или удивления вздрогнула и попыталась отойти, но Бертс опередил ее. Корпус в его
   руках поднялся еще раз и снова упал - на этот раз точно на голову. Голова твари расползлась
   с отвратительным треском, висящий позади нее глаз оторвался и упал. Вместо нависающего
   клюва и глаза осталось непонятное месиво, больше напоминающее неумело раскатанное тесто
   с редкими вкраплениями чего-то белого и твердого. Бертс не мог остановиться. Раз за разом
   он поднимал свое тяжелое оружие и крушил его стальными острыми гранями отвратительное
   существо, протянувшее к нему свои щупальца. Он не знал, откуда в нем взялись силы, но удары
   его были разрушительны. Тварь захрипела и попыталась свернуться на полу, истекая кровью
   и лимфой, она прятала уродливую морду, но тщетно - все новые и новые удары безжалостно
   обрушивались сверху. Бертс все бил и бил, не замечая, что ладони у него порезаны и с них
   капает кровь, с каждым ударом ему казалось, что ему становится все лучше и лучше - усталость
   проходит, исчезает страх, проясняется рассудок. Когда он наконец смог остановится, тварь
   неподвижно лежала, едва ли не размазанная по полу.
   Бертс стоял над ней, окаменевший, с тяжелым ящиком в руке, сам полумертвый. Только сейчас он
   заметил, что вокруг него почти полная темнота - свет во всем доме погас, исчез дувший из
   невидимых щелей ветер. Исчезло даже едва слышное жужжание, которое он привык не замечать,
   жужжание, царившее повсюду.
   Бертс засмеялся.
   Дом умер, остатки его сердца искрили на полу, заляпанные кровью твари. Ток электронной
   крови остановился, механизмы умерли, теперь это была лишь металлическая пустая скорлупа, мертвая
   и бездушная.
   Где-то далеко послышался звук и он все нарастал, пока не стал оглушающим. Бертс вслушивался
   в него, сперва с ужасом, потом с восхищением. Этот звук был грохотом машин. Они ожили по всему
   дому. Непрерывное жужжание, клацанье, скрип, шипение, звяканье, треск - все это наполнило
   дом. На всех этажах механизмы всех мастей просыпались и начинали бурную, но бессмысленную
   деятельность, которая скорее была похожа на предсмертную агонию. Дом нашел дополнительный
   источник питания, но его мозг был поражен. Это были хаотические судороги. Бертс слушал
   эту какофонию и бессмысленно улыбался. Его глаза были пусты.
   Последний раз посмотрев на разбитые компьютеры, он переступил через остатки твари и вышел.
   Входная дверь оказалась в конце коридора, он видел ее контур в почти полной темноте. Он подошел
   к ней, взялся за ручку, приоткрыл. Она с неохотным жужжанием распахнулась. Снаружи была ночь,
   но уже жидкая, предрассветная. Небо заливало серостью с востока, у шевелившихся у крыльца
   кустов был утренний вид. Неподалеку стоял его флайт, темный и угловатый, он видел, как
   горят лампочки на приборной панели в кабине пилота. Бертс почему-то еще раз рассмеялся, хотя
   не видел ничего смешного. Ему стало гораздо легче, мысли были простые и складные, а мир ясен и
   понятен.
   Бертс задумался - зачем он открыл дверь? Кажется, ему что-то надо было... Он не помнил, что.
   На улице было промозгло и холодно, ночной ветер неприятно холодил тело. Бертс пожал плечами
   и закрыл дверь. Он снова оказался в темноте, наполненной жужжанием и скрежетом. Весь дом
   дрожал, когда невидимые механизмы, ожившие на всех этажах, в каждой комнате, сверлили, стучали,
   резали, пришивали, переливали и занимались сотнями тысяч разннобразнейших дел. Бертс внезапно
   почувствовал себя своим в этом механическом улье. Ему снова стало весело.
   Убедившись, что дверь заперта, он развернулся и побрел по коридору навстречу механическому
   грохоту, который казался ему прекраснейшей музыкой. Он знал, что его там ждут, хотя и не знал
   кто. Бертс шел шатаясь, придерживаясь порезанными ладонями за стену, и негромко напевал себе
   под нос:
   - Хонки-хонки-тонки-хонки-тонки-хонки...
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"