Аннотация: Рассказ про то, как благие намерения могут обернуться кое чем неожиданным...
Подарок отца
- Ты хоть понимаешь, что это значит, Миш?
Отец внимательно исследовал лицо сына.
- Ну... Не совсем. Круглая дата?
- Что ты ерунду говоришь, какая же она круглая? - снисходительно улыбнулся Артём, - хотя... Знаешь, я как раз, наверное, по поводу круглости и хотел с тобой поговорить. Присядь.
Миша подозрительно заглянул в глаза отца. Он всегда так делал, когда совершенно не мог представить, о чём пойдёт дальнейший разговор. Ему казалось, что этим острым и пронзительным взглядом он, словно тараном, разобьёт стену не понимания, проникнет в глубину отцовских мыслей. Но самое главное - сделать это резко, быстро, что бы БАМ! и осталась дырка в стене, откуда стаями стали вылетать разношёрстные и разноцветные мысли. Только лови их, и всё станет ясно.
- Знаешь что, сын, - последнее слово Артём произнёс с явным оттенком гордости и даже поддёрнул нос высоко к потолку, - шестнадцать лет - это очень значимая дата. Послушай, Миш, я хочу сейчас, чтобы мы с тобой стали предельно откровенны. Ответь мне честно, ты уже успел переспать с девушкой?
Миша выпучил глаза. Во рту у него пересохло.
- Пап, ты чего?! Можно я не буду отвечать?..
- Я знаю, сын, что ты всегда был скромным и интеллигентным юношей, - Артём не сильно огорчился реакцией сына, - я тоже был таким... Потому отлично знаю, что ты ещё девственник. А теперь желаю услышать это от тебя. Только честно. Я могу и ошибаться.
- Ну... ну... я... - заикался от волнения Миша, он не хотел расстраивать отца, - ...не спал. Честно...
- Я так и знал... Ну ничего, Мишутка, тебе завтра исполняется шестнадцать. А значит... Тебе пора стать мужчиной! - тепло улыбнулся Артём.
Миша промолчал. Ему нечего было сказать. Он вообще не мог понять своим девственно чистым умом, как же отец собирается сделать из него мужчину. Мишино тело безвольно растеклось по креслу. Он ощущал себя большой-большой безвольной и безмозглой амёбой, из которой мало что мужчину, человека-то не слепишь.
- В общем, завтра ведь суббота, верно? - начал с вопроса Артём.
- Да... - слабым голосом отозвался Миша.
- Так вот, мама уйдёт на какое-то мероприятие утром, причём почти на весь день. У тебя в честь дня рождения будет выходной, у меня выходной... Я завтра вызову одну очень приятную девушку, что поможет стать тебе мужчиной...
- Проститутку что ли?! - с тихим ужасом вырвалось у Миши.
- Да, её самую. Но, обещаю, выберу лучшую. Как она придёт, уйду по делам. А вернусь, когда она уже закончит. Всё понял? - вопросительно посмотрел на сына Артём.
- Пап... - обречённо начал Миша.
- Ну что?
- Пап, я боюсь... А если у меня не получиться?.. Или если узнают про меня все одноклассники? Смеяться же будут...
- Что за глупости? Эти девушки профессионалы своего дела! - уязвлённо возразил Артём, - И потом, это всё конфиденциально! Наверняка тебе известно это слово. И если ты сам не проговоришься, то и никто не узнает.
Миша умоляюще взглянул на отца. Но тот даже и замечать не захотел этого знака. Он был твёрдо уверен, что настал момент, когда его сын (Его Сын!) перейдёт на новую ступень развития. Сам Артём в 16 лет жутко хотел отведать постельной любви с женщиной, что у него так и вышло. И исполнил он свою прихоть лишь на восемнадцатом году, из-за чего дико сокрушался и по сей день. Потому считал этот необычный подарок для Миши абсолютно своевременным.
- Я понял, пап, понял...
Настало утро субботы. Миша лениво приоткрыл один глаз, затем второй. И несколько минут смотрел каким-то сонно-грустным взглядом в белеющий потолок. За окном было пасмурно. Потому ни о какой утренней бодрости и солнечной улыбке не могло быть и речи. Наконец Миша присел, почесал бок и проверил время. Без пяти десять. И тут он вспомнил. В одиннадцать. В это время к нему придут и лишат его чего-то так привычного, а взамен отдадут что-то взрослое и непомерно ужасное. О да, Мише было страшно. И он застыл в одной позе, всё ещё косясь на часы, хотя на самом деле, он их уже вовсе не видел. Был полностью погружён в себя. Пытался кое-как обороняться против всепоглощающего чувств страха и волнения. Эти альфа и омега безмикробного недуга обездвижили бедного мальчика.
Таким и нашёл Мишу его отец, с радостными восклицаниями ворвавшийся в комнату мальчика, ровно в десять часов.
- Ты чего, сын, какой кислый? А? Как будто я тебе на день рожденье операцию по смене пола дарю, а не девушку на блюдечке? - расхохотался Артём. Мише было не папиных пошлых шуток.
- Пап, скажи, а это очень больно?.. - наконец открыл рот он.
- Как тебе сказать... Это необычные ощущения, сначала будет, наверное, непривычно. Но потом тебе понравится, я уверяю, - Артём подмигнул.
Миша слабо улыбнулся, и, собрав все силы, оторвался от кровати. Его отец одобряюще покивал и отправился к себе в кабинет. Сидел там и упивался своим благородным поступком, достойным только настоящего отца. Знающего и понимающего проблему всех сыновей. Он чуть ли не ощущал себя святым, первым среди всех филантропов, великим благодетелем. Артём представлял, как потом, лет через десять, Миша будет его сердечно благодарить за сегодняшний бесценный подарок, рассказывать всем знакомым, какой у него понимающий и заботливый отец, как он безумной горд своим папой... А затем это войдёт в традицию в их семье. Каждый отец будет дарить своему сыну в шестнадцать такой же подарок, как он, Артём, подарил Мишке. Он будет основателем это великолепной традиции, и все будут помнить его и благословлять. Да, он увековечит своё имя хотя бы в кругу семьи этим нехитрым способом.
От мечтаний его разбудил звонок в дверь. Артём поспешно покинул свой кабинет в прихожую и натянул обувь. Затем задорно подмигнул бледному Мише и вышел из квартиры, захлопнув за собой первую дверь. Оставалась ещё одна, железная, отделявшая его от Мишиного подарка. Артём с любопытством заглянул в глазок и по-мальчишечьи широко улыбнулся: девушка и вправду была прекрасна. Артём ещё раз пожалел про себя, что в его детстве отсутствовал вот такой великодушный отец. И отпер дверь.
Девушка с приветливым видом вошла, заглянув пристально и страстно в глаза Артёма. Его это только раздражало, ему вполне хватало сына, обладающего подобной привычкой. Правда, несколько секунд спустя, он мысленно взял свои слова обратно: этот пылкий недвусмысленный взгляд был самым настоящим безмолвным комплиментом. Артём сжал в своей ладони маленькую нежную руку девушки и сладко прикоснулся к ней губами, почувствовал от запястья пьянящий аромат духов. Всё это время их глаза соприкасались - его томно-карие и её искряще-голубые.
- Артём, очень приятно, - представился он.
- Диана, рада познакомится, - отозвалась она бархатным голосом. Артём и в мыслях не держал, что проститутки могут быть настолько очаровательны. Помимо сексуальности он отлично мог разглядеть в девушке множество других умело подчёркнутых достоинств, при том, что только часть из них относилась к внешности.
- Диана, дорогая, понимаешь... Короче говоря, сегодня у моего сына день рожденья. Ему шестнадцать. И я хочу, чтобы он именно сегодня стал мужчиной, - слушая речь Артёма, девушка понимающе кивала, - так вот, у тебя есть два часа сделать его твёрже, сексуальней, мужественней. Если всё пройдёт хорошо, и мой сын оценит твои старания, я заплачу вдвое больше, всё понятно?
- Несомненно, милый. Всё будет так, как ты пожелал. - покорно и в то же время с оттенком безусловной уверенности произнесла Диана. Словно не её выбрали, а это она хозяйка положения. Хотя, отчасти, это было и верно. В её руках находилась дальнейшая половая судьба Миши и самовлюблённость Артёма. Одна грубая ошибка и первый мог получить ужасный комплекс до конца жизни, а второй горький привкус провала, неудавшегося подвига ради сына и светлого будущего семьи.
- Тысячу вперёд, дорогой, - невинно улыбнулась Диана. Артём без колебаний передал ей деньги.
- Ну... как я и сказал, вернусь через два часа, удачи, - обворожительно обнажил зубы Артём.
- Чао, милый, жди здесь через обусловленное время.
И Диана, покачивая бёдрами, сначала одолела коридор, а затем скрылась за дверью квартиры.
Там девушку уже ждал Мишка.
- Здравствуй, солнышко, - ласково произнесла она, - какой же ты симпатичный мальчик!
Миша, что-то пробурчав, стал неуклюже стягивать с себя одежду. Диана, сначала планирующая сама заняться его раздеванием, решительно приняла его правило и последовала его примеру - сняла с себя всё. Причём так изящно и грациозно, что мальчик на мгновение забыл о своём смущении и пожирающе наблюдал за необычно-притягательным зрелищем. Но очнувшись от отступившего наваждения, он вновь сжался, скрестив руки и ноги. Диана прелестно рассмеялась, будто родничок прожурчал рядом, и, обняв его за плечи, повела к кровати. Миша всё ещё находился в растерянности, и даже не додумался взобраться на постель. Тогда девушка нежно притронулась тёплой ладонью к горевшей от стыда щеке, а затем прильнула своими розовыми губами к тонким юношеским губкам Миши и стала его трепетно, неспешно целовать. Мальчику, как Диана и ожидала, самому надоело просто целоваться, и он, виновато оторвавшись от её губ, неловко взобрался на кровать. Диана по-матерински улыбнулась и полезла на кровать за Мишей, решив сначала, просто поиграть с его, уже имевшем мужские черты, телом...
Артём спокойно стоял около железной двери в ожидании. Уже прошло два отведённых часа, и он заранее пришёл на случай не предвиденных обстоятельств. Но нет, ему даже пришлось подождать на десять минут больше, видимо всё прошло гладко. Да он и не сомневался в этом, уже тысячи раз прокрутив в своей озабоченной голове, чтобы сотворил с Дианой на месте сына. Застывшая глупая улыбка и пустые мечтательные глаза сделали его лицо подобным карнавальной маски, которая скрывала серьёзные мины за безмятежностью своих черт.
Наконец, из квартиры не теряя своей грациозности, покачивая бёдрами и смотря искоса лукавым взглядом на Артёма, вышла Диана. Лёгкий румянец освещал её смугловатые щёчки, что придавало ей ещё больший оттенок чисто русской красоты.
- Ну что, я даже думаю, что и спрашивать нет толку, всё, наверняка, прошло как по маслу, верно? - одобрительно высказался Артём.
- Конечно, дорогой, всё прекрасно, - полушёпотом сказала Диана и вплотную подошла к нему. У Артёма всё тело покрылось мурашками, а глаза закатились от удовольствия, когда она прижалась к нему и шепнула на ушко:
- Знаешь, я бы рада была и тебя сделать мужчиной. Во второй раз.
И отстранилась от Артёма. Тот, прерывисто дыша, пытаясь заглотить как можно больше прохладного воздуха, чтобы остыть, пожирал её бесстыдным взглядом. И, не отводя глаз, достал бумажник, а затем вынул из него две хрустящие пятитысячные купюры.
- Это двойная оплата, как я и обещал.
Диана молча взяла купюры и вызвала лифт. Пока он поднимался на нужный этаж - а это был девятый - девушка подошла к Артёму, чем заставила его вновь вспыхнуть, кротко и дразняще чуть прикоснулась своими губами к его, а затем, у самого его лица выдохнула медовым голосом:
- Позвони мне...
И быстрым шагом направилась в дожидающийся её лифт. Артём ещё минут 5 стоял в каком-то сладком оцепенении, покачиваясь из стороны в сторону. А потом, так же пошатываясь, опьянённый женскими феромонами, он отправился разузнать, как там сын.
Миша, полуголый, с растрёпанными волосами, сидел на кровати и мечтательно глядел в окно, всё так же освещённое тусклым, всепроникающим дневным светом. Трудно было ему поверить, что это лучи солнца пробиваются через заборы пасмурных туч, а не сами облака источают мирный и спокойный свет. Он вообще, так же, как и отец, находился в лёгком трансе, отчасти осознавая всё произошедшее. Он теперь мужчина. Мужчина! Эти два неописуемо ярких часа, как мальчику казалось, стали переломным моментов в его жизни. Они останутся во всех подробностях в его памяти внезапной вспышкой. И каждый раз, когда бы он вспоминал эти мгновения, был ослеплён, вновь пьян и непомерно счастлив. В этот момент отец пробился сквозь занавесу рассуждений, и мальчик посмотрел на него. Да, это правда был прекрасный подарок.
- Ну как, Миш, тебе понравилась корифея секса? Ты чувствуешь себя мужчиной?
Миша удивлённо взглянул на отца. Затем отвернулся и покачал головой.
- Да. Очень, - только нашёлся ответить он.
В понедельник Миша, как и положено, пошёл в школу. Но сейчас всё было не так, как раньше. Теперь мальчик чтил себя мужчиной, самым настоящим, сильным и непоколебимым, таким, каким он видел свой идеал. Смесь героев кино, как Джеймс Бонд или Дон Карлионе, и виданных в жизни людей, обладающих какой-то внутренней силой и внешней неоспоримой мужественностью. Из памяти всплыл его дядя, которого ни разу он не помнил в разгневанном состоянии: дядя прекрасно умел управлять своими эмоциями. Мальчик подумал о вечно небритом, неотёсанном продавце мясного магазина, проще говоря - бакалейщике, который был при всей своей не ухоженности невероятно красив. И вспомнил учителя русского языка, что, наоборот, очень трепетно следил за своей внешностью, но был в нём какой-то внутренний стержень, непоколебимое спокойствие и очевидное радушие, заставлявшие его бесспорно уважать.
Соединив всех этих людей и многих других в один образ, Миша примерил его на себя, и решил, что приблизительно теперь подходит под описание своего идеала. И вправду, что-то в мальчике изменилось, он стал сравнительно уверенней и решительней, нежели раньше. Все окружающие его люди сразу же это заметили. Прежняя скромность, слабовольность, малодушие - всё с каждой секундой перерождалось в противоположные качества. А спустя неделю, от бесхарактерности мальчика практически ничего не осталось. Только прежние интеллигентные черты, как дипломатичность, бескорыстность, и ненависть к коварству по-прежнему остались в нём.
И каждый день он вспоминал те два неземных часа; лукавые глаза той девушки, которая показала ему ранее не вкушённый источник бесконечного удовольствия.
Настала снова суббота. Но к великой радости Миши, половину запланированных уроков отменили, и он, в припрыжку, поспешил домой. Дома должен был быть отец, потому сегодня, наверняка, они поедут куда-нибудь, в кино, к примеру, или в планетарий.
Миша решил сделать маленький сюрприз: незаметно пробраться в квартиру и испугать отца, когда тот пойдёт на кухню или в туалет. Лицо мальчика уже осветил восторг от предстоящей шалости, хотя до её свершения было ещё далеко. Миша как можно тише отпер входную железную дверь, затем дверь от квартиры и медленно-медленно, с горящими от веселья глазами, стал её открывать... и тут же замер.
Из глубины квартиры доносился протяжные стоны. Мишу сразу же бросило в пот, по его телу пробежала лёгкая волна судороги: он прекрасно знал, чьи это стоны. Но в глубине души у него зиждилась надежда, что нет, ошибся, это не она. Бесшумными шагами, мальчик добрался до входа в спальную и чуть не вскрикнул от отчаянья: на отце, сверху, прыгала и извивалась Диана с полуоткрытыми от наслаждения глазами. Периодически с её губ срывался громкий стон... Миша схватился за голову и, облокотившись спиной о стенку, съехал по ней на пол. В его голове играло вновь и вновь: Почему, почему так?!
Миша никак не мог представить, что влюбился в Диану, эта мысль поразила его, как стрела купидона. В полумраке прихожей безнадёжно вслушивался в какофонию звуков из спальни, пытаясь опровергнуть то, что сейчас ужасно ревнует девушку. Но нет, он только подпитывал свой гнев, злость к отцу росла в геометрическом размере. Настал даже такой момент, когда его эмоции вскипели, взъярились, перерастая в жгущее бешенство на глупого папу и злополучный подарок, мальчик чуть не сорвался в спальню, что бы избить обоих совокупляющихся. Но собрав всю волю, что он приобрёл за последнюю неделю, да и за минувшие шестнадцать лет, в кулак, он удержался, снова представил себя своим дядей, постигшим искусства владения собой. Затем слегка успокоился. И тогда у Миши созрел план, как потешить свой гнев. Через пять минут, так же тихо, как и пришёл, он пробрался к входной двери и незаметно запер её за собой.
В воскресное солнечное утро, Миша весёлым шагом направился на кухню. Было уже десять часов, и потому его мать и отец уже давно приняли душ и преспокойно завтракали.
- Привет, Мишутка, - поприветствовала его ласково мама, - иди, умойся и дуй скорее завтракать, уже всё давно готово.
- Мам, - начал Миша с предвкушающей улыбкой, - а можно я тебе сначала кое-что покажу?
- Ну конечно, Миш, покажи. - благосклонно пожала плечами она. Артём вдруг задним числом стал чувствовать что-то непонятное внутри. Обычно интуиция подсказывала ему таким путём, что сейчас приближается опасность. Но он никак не мог понять, от чего же у него появляются подобные ощущения.
Миша медленно и уверенно достал мобильный телефон, вошёл в раздел видеозаписей и включил одну в проигрывателе. Его мать беспомощно уставилась на экран телефона, её руки безвольно повисли вдоль тела. Невооружённым глазом можно было заметить, как же ей плохо. Артём, увидев это, уже вскочил к ней на помощь, но тут услышал два до боли знакомы голоса из динамика телефона, стонущих и вскрикивающих. Он плюхнулся обратно, на табуретку и закрыл обескровленными ладонями жутко побледневшее лицо...