Аннотация: Название украл у Муроками, любовь к алкоголю - у Довлатова, и вот что получилось
Три медленных танца
Танец 1
Я жил в маленьком северном городе. Имя этого города не очень известно, но если такие городки становятся известны на весь мир, и иностранные корреспонденты из CNN старательно выговаривают непривычно-русское имя это населенного пункта, то это означает, что ничего хорошего там не произошло.
Я работал на "важном объекте" и обслуживал систему, "важную для безопасности". Как и во многих таких населенных пунктах, наиболее интересные события случались именно на работе, особенно такой увлекательной как у меня, ведь в случае чего, мы тоже можем стать известными на весь мир. В периметре же городка жизнь, казалось, консервируется холодным северным климатом. Некоторые его жители разнообразили свое существование рыбалкой, некоторые водкой, некоторые супружескими изменами, другие смешивали в той или иной пропорции эти увлекательные занятия. Первые два случая не возбранялись общественным мнением, к третьему отношение было уже не столь однозначным.
Небольшие размеры городка делают отношения прозрачными, как легкий тюль на окнах.
Если парень шел по улице с "другой" девушкой, то "его" девушке в это время звонил/ла доброжелатель, наблюдающий/ая эту картину из окна, и выдавал/ла прямой репортаж с места событий. Нередко такой репортаж подтверждался и из другой точки по пути следования отбившейся от норм местной морали пары.
Были отдельные хитрые личности, которые считали, что им удается сделать все по принципу "шито - крыто, в землю врыто". Но, как правило, их тайна была тайной для них самих, их сторонних увлечений, и законных половин. Остальное население городка многозначительно кивало при упоминании этих имен и было, что называется, "в курсе".
К рыбалке у меня душа не лежала, и я пропускал мимо ушей рассказы коллег об эхолотах, электрических удочках и споры о том, чей спиннинг длиннее. Запомнилась лишь история моего наставника, о том, когда во времена застоя поступил сигнал от одной дамы, что ее муж ей изменяет. Времена были суровые, мужика отыскали и выдернули прямо с озера во время рыбалки на льду. Картина была следующая - зал, набитый людьми, а на сцене, как на лобном месте, сидит мужик - в ватнике, валенках, со своим рюкзаком с рыбацкими снастями, а его, распаляясь, критикует парторг.
Мужик вытирает пот со лба, ему жарко, он почти ничего не понимает, что случилось, и что от него хотят, только грузно дышит, хватая ртом воздух, как недавно вытащенные им рыбы. Наставник не продолжал эту историю, комментируя тем, что ему стал так противно, что он выскользнул из этого душного зала. "Такие были мутные времена, Серега" - заключил он.
Какое-то время спустя я случайно узнал, что именно он был парторгом.
Теперь я перейду к первому танцу.
Ресторан назывался "Лапландия". Места в таких заведениях заказываются исключительно заранее, поэтому "движения" там нет, все приходят провести здесь целый вечер от и до.
Я пришел туда с друзьями скрасить пустоту субботы и оторваться немного от реальности. Отрыв достигался применением особого ракетного топлива по классическому рецепту - пиво с водкой.
Как сейчас помню, что эту комбинацию я попробовал после возвращения из института в родные пенаты.
Собралась компания молодых повес, на стол были вытащены пивные бутылки и водка. Вместе со всеми я решился на дегустацию классического ерша. При этом парни уговаривали меня пойти на местную дискотеку. Но я был не в духе.
- Нет, что вы. Сегодня никуда не пойду. Давайте посидим, поболтаем.
- Ладно, Серега, наливай.
Далее провал, как в кино при смене сцен. Следующий кадр - я отплясываю на местной дискотеке.
Потом рецепт был неоднократно опробован, и сейчас он применится вновь.
Через какое-то время силуэты реального мира приобретают расплывчатый характер, в кабачке образуется некий социум, своя мини ноосфера, и, наверно, в этот момент зал ресторанчика маленького городка можно сравнить с кают-компанией корабля, который плывет в своем направлении, и все соединены некой невидимой общностью. Может быть тем, что если выйти - то утонешь в море... или непрерывной тоске.
Я сижу с Витей и Наташей, моим одноклассником и его женой. Мы, что называется, старые друзья. Витя, чтоб стать разговорчивее, по привычке налегает на водку, мы с Наташкой говорим о всякой ерунде, ожидая горячих блюд.
Внезапно около нас оказывается какой-то парень. Он почтительно обращается ко мне:
- Можно я приглашу Вашу спутницу? - и указывает на Наташку.
После секундной паузы, я, сделав соответствующую мину, и, театрально махнув рукой в сторону притихшей Натальи, говорю:
- Конечно же. Приглашайте!
Витя с Наташей изумленно смотрят на меня, но потом смеются. Вообщем, они знают меня, а, зная меня - знают, что я шучу не зло, поэтому улыбаются. Наташка ненадолго исчезает в танцующих парах.
В какой то момент я заметил девушку, с хорошей фигурой, в юбке и свитере, на высоких каблуках, Она вытанцовывает одна, не глядя ни на кого. В какой-то медленный танец я оказываюсь рядом и приглашаю ее. Она берет мою руку, и мы встаем в круг танцующих пар.
- К сожалению, я совсем не умею танцевать, - для начала говорю я.
- Неважно, кто - то сказал - главное танцевать сердцем. Да я тоже не балерина!
- Разрешите познакомиться?
- Хорошо. Я Света.
- Приятно, а мое имя очень стандартно и распространено (я пытаюсь внести интригу).
Она внимательно смотрит на меня.
- Александр?
- Еще одна попытка.
- Тогда Сергей.
Я киваю с расстроенным видом, она улыбается и кладет руки мне на плечи.
- Ты кто по профессии.
- Я? Стыдно говорить. Я инженер (конец 90-х, эта фраза вызывала и улыбку, и понимание).
- А я следователь.
Я слегка протрезвел.
- Милиция?
- Показать ксиву?
Я великодушно отказался.
- А почему ты выбрала такую профессию? Романтика?
- Какая романтика. Кончила юридический, вернулась сюда. А здесь, куда устроиться с моим образованием? Разве что в ментуру.
Она прильнула ко мне поближе. Запах духов обволакивал мое сознание.
- А почему не осталась там, где училась?
- Да сволочь он оказался. Пришлось с ребенком возвращаться обратно, к родителям.
Я замолчал, и мы лишь качались в такт музыке.
Красивая девчонка - и такая жестко-обыденная действительность.
Музыка, алкоголь делали свое дело. Она рассказывала о своих буднях, о том, как ей жаль, что дурные молодые парни попадают в тюрьмы только потому, что местный судья относится ко всем по букве закона, и не смотрит на обстоятельства, как они безуспешно борются с наркотиками, потому что дилеры успевают смывать все в унитаз, пока они стучат дверь, о том, как она устала и хочет отдохнуть. В свою очередь я попытался войти в образ и сказал, раз такой случай, то готов признаться в содеянном.
- У нас недавно на работе из компьютера начинку стырили. Один корпус остался.
Так вот, хочу сознаться.
Теперь она на минутку протрезвела:
- Да?? А как твое...твоя фамилия?
Тут уже мне стало не по себе от профессионального интереса моей спутницы:
-Хочу сознаться, в том, что это... не я.
-А кто же тогда?
Я решил закрыть эту скользкую тему и начал разбирать последнюю серию сериала "Улицы разбитых фонарей", а она снова говорила о своих проблемах и желании и невозможности уехать на юг, где тепло и хорошо, и где нас нет.
Мы ненадолго отрывались к своим столикам, и под конец, по словам Наташки, мы кружились вдвоем, уже не обращая внимания на темп, и на то, что это "энергичный танец", при этом это длилось не один час.
Но общая атмосфера была такова, что наша странная пара казалось органичной. Корабль плыл....
Когда надо было уже срываться в ночь, появилась брутальная бритоголовая фигура. Света сфокусировала взгляд и сказала:
- О, это мои коллеги. Они за мной присматривают.
- Тебе пора. - Строго сказал бритый и бросил на меня строго-профессиональный взгляд. Я шутливо приподнял руки.
Света исчезла, растворилась в своем мире. А меня куда-то унесла алкогольная ирреальность...
Танец 2
Прошло несколько лет. Я уже жил в Питере. К супруге приехал брат из Москвы. Студент. Желая произвести на него впечатление питерскими реалиями, я повел в бар на Кронверкском проспекте. Он назывался "Бригантина", или что-то в этом, обусловленным близостью Невы, духе... В двух шагах от тогдашнего места моего обитания, он мне был по деньгам, и к тому же туда заглядывала замечательная девочка - стриптизерша. Перед этим я позвонил в бар и убедился, что она сегодня будет.
Трезвыми в такие заведения никто не приходит. Поэтому по этому поводу была торжественно извлечена недопитая с нового года бутылка виски и допита. Мы были готовы.
В баре мы потихоньку набирались спиртными напитками. Причем Антона изумляли наши питерские цены. В то время действительно они, эти самые питерские цены, больше походили на провинциальные, нежели на столичные. Поэтому мы налегали на закуски, на водку, и оглядывались по сторонам в поисках приключений. Конечно, я с самого начала, пока еще был относительно трезвый, четко для себя отвел себе роль этакого дядьки при Гриневе. Все- таки брат жены, куролесить в его присутствии показалось мне перебором. Сбоку сидела компания молодых девчонок, по виду студенток. Они бросали заинтересованные взгляды на статного, высокого молодого Антона, я же, поглядывая в зеркало на свою тридцатилетнюю лысину, думал о том, что девчонки еще не дозрели до понимания, в чем состоят истинные человеческие качества, вспоминал про свою роль дядьки, и, конечно, налегал на бесцветную жидкость, которая призвана утолять любые печали и сомнения.
Наконец пришла стриптизерша.
Я ее видел раньше, и она вызывала какие-то особые чувства. Она была очень молода, и печать профессиональной скуки и какой-то налет прожженности еще не успел наложиться на ее миловидные черты лица.
Бар был небольшой, и эта девушка очень скоро перешла к танцам с посетителями. А надо сказать, что ее изюминка была в большой черной накидке, и когда она садилась на колени к посетителю, она накрывала обоих этой черной тканью и ...
Первый пример подал я.
Зажав купюру в руке, я поманил ее.
Сделав несколько колебательных танцевальных кругов вокруг меня, словно бабочка вокруг фонарика, она села ко мне на колени. Кожа ее была нежна на ощупь, от нее приятно пахло духами, молодостью, и ... чем-то затаенным, неосознанным, глубинным. Все было слишком задушевно... для такого скучного действа как стриптиз.
Черная накидка позволяла касаться запретных зон, что обычно находится под пристальным оком охранников, но сейчас эта накидка скрывала мои движения. Конечно, если я переходил грань, стриптизерша отклонялась - но не грубо, ласково... и так... нежно.
Антону она понравилась так, что, по-моему, он потратил на нее всю свою стипендию. И когда, сделав прощальный круг по залу, она в сопровождении охранника уехала в другой клуб, Антон еще долго был под впечатлением.
- Какая девушка, Серега, ты был прав. Что-то необычное. Представляешь, мы с ней еще успели поговорить. Она такая... такая... классная.
Я только подливал ему еще.
Наконец спиртные пары стерли робость и расстояние до студенток. Мы уже сидели за их столиком и весело болтали. С ролью дядьки я не расстался даже уже будучи навеселе, может быть этому способствовало то, что из четырех студенток только одна была симпатичная и естественно досталась Антону, три ее подруги не вызвали во мне никаких мыслей, кроме облегчения от того, что искушения в этот вечер не будет.
В два часа клуб закрывался. Я уже был пьян настолько, насколько позволяло мое здоровье и комплекция. Но остальная команда только набирала обороты.
- Я знаю отличный клуб, - сказала избранница Антона.
-Поехали! - дружно сказали ее спутницы. Глядя на полного сил Антона, мне оставалось лишь вздохнуть. Оплачивал банкет я, и мне приходилось соблюдать необходимый баланс в своем портмоне.
Я вышел на улицу ловить авто. Поскольку в одну машину мы не влазили, мои расходы вырастали вдвое. Плюс к тому же вторая машина будет абсолютно впустую! Так я бессердечно и корыстно, как и положено дядьке при молодом барчуке, рассуждал сам с собой.
Привычно отпустив первые две - три машины (всегда надо пропускать несколько машин, чтобы позади идущие бомбилы мысленно уже сбрасывали свой ценник до минимума) - я был вознагражден. Мне попался микроавтобус, который был согласен отвезти нас по нужному адресу - до Маяковской - за 50 рублей.
Антон не мог поверить в реальность этой цифры и долго задумчиво смотрел на водителя, пока остальные рассаживались по местам.
Состояние мое было действительно близко к пограничному. Например, я так и не понял, почему мальчики проходят в клуб бесплатно, а девчонки должны платить за себя.
Когда мы сели за столик, мое опьяненное сознание было неприятно поражено видом однополых пар, которые демонстративно миловались друг с другом. Цена входа стала ясной.
"Блин, да это же гей клуб!" - понял я. Но деваться было некуда. Возникло какое-то внутреннее напряжение.
Мы сели за столик. За ним уже сидела девушка и белобрысый парень.
Парень был на вид поджарым и спортивным. Его спутница миловидна и тоже хорошо сложена.
- Этот столик занят, - решительно сказал спортсмен.
- Официант! - позвал я, - Вы же сказали, что мы можем сюда сесть.
Официант угодливо встал на нашу сторону и пояснил спортивной паре, что они оплатили только свои два стула, а не весь стол. Мы сели к неудовольствию белобрысого.
Но вскоре атмосфера разрядилась. Несколько дежурных фраз, и я уже спрашивал, кто они такие.
- Мы из балета Бориса Эфроса, скоро улетаем в Америку, и решили слегка расслабиться.
"Балерун, значит. В гей клубе. Ясно". - Подумал я. И решительно спросил:
- Так значит ты из этих?
Парень явно смутился и огорчился:
- Ну почему все думают, что раз мы из балета, значит мы все такие? Да у нас из 40 танцоров только двое голубых!
Несмотря не некоторое помутнение в уме, я удержался от вопроса: "А где второй?".
В это время начался очередной конкурс. Пригласили на сцену парня и девушку из публики. Танцевать стриптиз вокруг стула.
Причем ведущий - гей подобрал девчушку из публики безобразной комплекции. Толстая, с нескладной фигурой, основательно пьяная, она танцевала под какую-то разухабистую попсовую песню. Смысл этого выбора стал понятен на следующем участнике.
Это был молодой, стройный и трезвый гей, с отличной фигурой, который исполнил свою композицию под бессмертного Азнавура с его "Любовью всей жизни" (Une Vie d'amour).
Всем присутствующим стало очевидно, насколько мужское начало благороднее, выше и привлекательнее женского.
Скоро я стал болтать с балериной. Мариной. Но поскольку мой язык уже заплетался, я воспользовался моментом и пригласил ее, когда заиграла медленная композиция. Она оказалась на удивление высокой, выше меня.
- Я ... я плохо танцую, - предупредил я.
- Ну что ж, ты должен танцевать сердцем, - ответила она и добавила, - значит, в остальном, у тебя все ок.
- Ты ... про плохого танцора? - заплетающимся языком спросил я, сорвав ее улыбку.
- И почему ты так грустна? Ведь завтра Америка, все прочее.
- Знаешь, мы выбираем, нас выбирают. Как это часто не совпадает. Не будем о грустном, расскажи лучше о себе.
Я что- то рассказывал, но видел, что она грустит о чем-то своем и даже сейчас находится в своем измерении, и я ничего не могу сделать, не могу попасть в ту же плоскость, несмотря на то, что она реагировала на мои шутки и охотно болтала со мной..
Когда мы танцевали, я ловил себя на мысли, что наверно никогда не танцевал и вряд ли буду - с настоящей балериной... и эта мысль придавала какое-то особое очарование вечеру.
В четыре часа танцор сказал:
- Все ребят, с вами здорово, но нам пора на самолет.
И они ушли, улетели куда - то в свой мир...
Танец 3
Казахстан. Районный центр.
Мы, трое коллег, один - коренной москвич, один коренной питерец, и я, бывший провинциал, бывший питерец, теперешний москвич в первом поколении, приехали в местный клуб с традиционным для провинции названием "Бумер". Водила охотно пояснил:
- Это чеченский клуб. Чеченцы его держат. Суровые ребята.
- И как вы с ними?
- Да нормально. Мы со всеми нормально.
Мы прошли внутрь. Бетонная коробка с танцполом, зеркальным шаром и цветомузыкой. Мы расположились в зале, заказали выпивку.
До 11 часов, пока не подошел народ, играли музыку из детских советских фильмов и мультфильмов.
Юрий, имеет маленькую дочь, и, неплохо разбираясь в музыке, просвещает меня:
- Слушай - видишь, это джазовые интонации. А это уже рок, чуть ли не из "Иисус Христос -суперзвезда" прослеживается. Раньше ведь такая музыка была под запретом, и они все это в детских песнях выражали. Вот - вот, слышишь? А ди джей тут с юмором, мне уже тут нравится.
И с ним нельзя было не согласиться.
Заказали бутылку виски.
Скоро она стала не такой полной.
Мы танцевали быстрые танцы, поскольку к тому времени я побывал у пары учителей латинских танцев, и, как известно, и медведя можно научить езде на велосипеде, то смело отплясывал современные танцы, совершая замысловатые движения, в которых специалисту показалась бы причудливая смесь ча-ча-ча, джайва, и румбы.
- Хорошо танцуешь, - сказал мне в секундной паузе Юрий, - только это... живот втяни.
Комплимент от москвича обычно можно получить лишь с довеском.
У стены стояла девушка. Она давно стояла одна, выделяясь на фоне стены. Никто не подходил к ней. Кроме меня. Я подошел и пригласил танцевать.
- Я не танцую, - сказала она с характерным акцентом.
- Разве в суверенном Казахстане запрещено симпатичным казашкам танцевать с иностранцами?
Девушка улыбнулась.
- Я не казашка.
Акцент, который подсознательно холодит кровь любого русского еще со времен первого Шамиля, слова водителя не оставили вариантов.
- Вы - чеченка?
- Да.
- А что Вы тут делаете?
- Мои братья держат этот клуб.
- Что ж... Все же думаю, Ваши братья не будут ничего иметь против Вашего вполне невинного танца с гостем из Москвы, - я протянул руку.
И мы пошли танцевать.
- Вот Вы здесь живете... Скажите, а что если ты - ведь можно на ты?
Она кивнула.
- А если ты влюбишься в казаха или русского и захочешь уйти к нему, то ...
- Мои меня убьют.
Это было сказано спокойным тоном, может быть, с тенью улыбки. И то, что это было произнесено без тени рисовки, вдруг придало такой вес этим словам, что усомниться в них было уже невозможно.
- Так, вопрос можно сказать без повода...А как братья отнесутся к нашему, пусть даже невинному, танцу?
Она засмеялась.
- Без моего слова братья с тобой ничего не сделают. Меня зовут Белла.
Печорин - чуть было не представился я, но ответил:
- Сергей - очень приятно.
- А ты хорошо танцуешь, Сергей.
- Спасибо, жаль, балерина не слышит.
- Что?
- Да это я так.
Музыка кончилась.
Я подошел к парням. Рассказал о знакомстве.
- отрежут тебе ... - лениво прокомментировали они и налили виски, - сидел бы лучше с нами. Похоже, интересных девчонок сегодня нет.
Но эта ячменная жидкость, как обычно, придала смелости. Я снова подошел к ней, стоящей около стены родового клуба. И так несколько раз, в перерывах подходя к своему столику за новым импульсом ирреальности для этой действительности. Мы танцевали и танцевали. Я кожей ощущал внимательные взгляды из темноты, но мне было все равно. Обсуждали национальные особенности и корректно обходили темы, которые могли задеть обе стороны. Смеялись о чем-то.
На выходе меня догнал огромный охранник - чеченец и тронул меня за плечо.
- Маладой чэловек.
Я остановился, пока еще не успев испугаться.
- Ви забили мобилу на столике.
Я поблагодарил. Мы сели в машину, а утром самолет унес нас обратно - в наш мир.
Три разных танца. Что может быть общего? Три разные девушки, у которых свои жизни, свои земные радости и горести. Может, только партнер, который вряд ли надолго задержался в их памяти. И мои воспоминания об этих трех танцах стали размытыми, их сделали нечеткими алкогольные молекулы в крови тогда, и пробежавшие с той поры обороты часовых стрелок. Они стали похожи на слепки с античных статуй... Сами статуи исчезли во времени, остались только эти формы, полустершиеся, которые лишь дают представление об оригиналах...И я перебираю их в своей памяти.