Соловьева Марина : другие произведения.

Пишите Смс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я даже предположить не могла, насколько плохо обстоят дела в нашем королевстве, пока не услышала историю Игоря Ивановича, которая произвела на меня столь сильное впечатление, что я решила оформить многочисленные заметки в рассказы.
  Пишите СМС
  Автор Соловьёва Марина
  
  Я даже предположить не могла, насколько плохо обстоят дела в нашем королевстве, пока не услышала историю Игоря Ивановича, которая произвела на меня столь сильное впечатление, что я решила оформить многочисленные заметки в рассказы.
  
  Октябрь, 2019 год.
  Я ожидала очереди на приём к врачу, придя за 15 минут до начала времени приёма, указанного в талоне.
  Однако прошло уже два часа ожидания, а я всё ещё ждала.
  Рядом сидящий дедушка, обратившись ко мне, сказал:
  - Не следует волноваться. Примет. Сейчас принимают до последнего человека.
  Это меня немного успокоило.
  - Хотите, я расскажу вам свою историю? - спросил дедушка.
  Я не люблю разговоры в больницах, потому что в этих учреждениях говорят о недугах.
  В других местах обсуждают иные темы, т.е. всюду человек о том говорит, что у него "болит".
  Но в этот раз я согласилась выслушать его историю, надеясь на то, что за разговором ожидание приёма врача, будет не столь томительно.
  
  - Моя история, - начал дедушка свой рассказ, - началась со времён всем известной перестройки, обернувшейся для страны и людей катастрофой, и тянется по сегодняшний день. И трудно сказать, закончится ли она когда-нибудь.
  
  Говорил он довольно громко, как обычно говорят плохо слышащие люди.
  Приглядевшись к нему, я заметила в его ухе ушной вкладыш с отходящей от него к слуховому аппарату прозрачной трубкой.
  Сам аппарат, расположенный над ушной раковиной, был почти скрыт за его седыми, не слишком коротко остриженными, волосами.
  
  Дедушка продолжал рассказывать.
  
  В один из летних, совсем не прекрасных для меня дней, хотя ярко светило солнце и на небе не было ни одного облака, когда деревья шелестели своей листвой, накануне омытой летним дождём, и весело щебетали птахи, почувствовал я себя неважно.
  Да что там неважно, прямо скажем, плохо.
  Справедливости ради, хочу заметить, что болел я не часто и не так тяжело, как случилось в тот день.
  Моё состояние напугало жену, и она тут же позвонила в "скорую".
  - А вы участкового врача вызывали? - спросили её на том конце провода.
  - Нет, - ответила жена.
  - Вызовете участкового, - в трубке послышались гудки.
  Жена набрала номер поликлиники, с намерением вызвать врача на дом. Но выслушав её, в трубку рявкнули:
  - Сам дойдёт!
  - А талон? - растерянно спросила жена.
  - Нет талонов!
  Трубку бросили.
  Жена снова набрала поликлинику.
  - Я же русским языком тебе сказала - талонов нет! - снова прорычала трубка.
  Связь прервалась.
  
  И мне, ничего не оставалось, как убедив жену в том, что всё образуется, тащиться на работу, в тайне лелея мысль, что возьму несколько дней отгулов.
  К тому времени их у меня накопилось не на один отпуск.
  Однако отгулы мне не дали, пригрозив увольнением, если я ещё хоть раз заикнусь о них.
  Причина известная: нет денег. В то время даже заработанную плату не платили.
  А что уж тут говорить о переработках?
  Кто-то из сослуживцев, видя мои мучения, посоветовал оформить отпуск за свой счёт.
  Отпуск оформили без промедления, я бы сказал, с огромным облегчением.
  Работы не было, и людей буквально выталкивали на неопределённый срок в отпуск без содержания.
  Кто выжил, тот до сих пор с содроганием вспоминает то время, - передёрнув плечами, сказал дедушка.
  
  В это время дверь кабинета врача скрипнула.
  В коридоре повисла мёртвая тишина.
  Вышел пациент.
  И вскоре, напряжённо ожидающие не один час своей очереди пациенты, услышали фамилию, приглашаемого на приём "везунчика".
  Дедушка поднялся со своего места.
  Я с сожалением подумала, что не услышу продолжения его истории.
  
  После весьма неприятного "врачебного приёма", о котором ещё расскажу в одном из рассказов, в растрёпанных чувствах шла я к остановке, не замечая людей вокруг.
  - Я вижу, вам не до меня. Возьмите, - протягивая бумажку, сказал мой знакомый из поликлиники. - Это мой номер телефона и имя.
  Когда захотите выслушать мою историю - напишите СМС.
  - СМС? - переспросила я.
  - Я плохо слышу. Поэтому общаюсь с помощью СМС, - пояснил он.
  - Я напишу, - взяв бумажку, пообещала я, не будучи уверенной, что сдержу обещание после "столь любезного приёма" врача.
  
  Но видимо, судьбе было угодно, чтобы я не только услышала его историю, но и ознакомилась с документами, подтверждающими его слова.
  Через несколько дней я отправила СМС Игорю Ивановичу - моему новому знакомому из поликлиники.
  Игорь Иванович предложил встретиться в не дорогом, но вполне приличном кафе.
  Согласовав время встречи, мы почти одновременно были в условленном месте.
  Обменявшись приветствиями. Мы пошли в кафе.
  Расположились за столиком.
  Изучив меню и сделав заказ, Игорь Иванович предложил:
  - Если вы не возражаете, я продолжу свою историю.
  Естественно, я не возражала.
  Если было бы иначе, этой встречи просто не было бы.
  
  Тяжело вздохнув, будто погружаясь в тяжёлые воспоминания, Игорь Иванович продолжил свой рассказ, начатый ещё в поликлинике.
  Я взял отпуск за свой счёт, для того, чтобы сходить в больницу.
  Уж так допекло меня тогда, хоть ложись и помирай.
  Но талона к врачу не оказалось.
  Расстроенный, я отошёл от окна регистратуры.
  Но, как известно, мир не без добрых людей, хотя перестройка такое высветила в людях, что порой становилось страшно.
  Словом, добрые люди подсказали, что нужно "смазать", если чего-то хочешь получить.
  Между прочим, "смазка" безотказно действует по сей день.
  Но проблема в том, что у таких, как я "смазочного материала" недостаточно для того, чтобы "смазывать" бесплатную медицину и разного пошиба чинуш и главнюков.
  
  Меня передёрнуло от слова, вылетевшего из уст Игоря Ивановича.
  И в то же время мелькнула мысль:
  - Главнюк - какое ёмкое слово. В нём и статус, и суть человека, и отношение к нему людей.
  
  Игорь Иванович продолжал свой рассказ.
  Наученный добрыми людьми, вложил я последний полтинник в страховой полис, подал в окно регистратуры.
  И чудо свершилось: я получил заветный талон на приём к врачу в этот же день.
  У кабинета врача не наблюдалось ни единого человека.
  Робко постучав в дверь, я услышал вежливое приглашение:
  - Войдите.
  
  Окинув быстрым оценивающим взглядом появившегося в проёме двери пациента, медсестра огорошила злобным визгом:
  - Куда прёшь? Разувайся!
  Я послушно снял видавшие виды летние туфли.
  Летом в те времена я, как и большинство людей, не носил носки.
  Не хватало даже на хлеб, где уж тут думать о новых носках.
  Аккуратно ставя туфли у двери, я услышал:
  - Куда!? За дверь!
  Услышав истерически-злобный крик медсестры, я, растерявшись, схватил туфли и попятился из кабинета.
  - Бестолочь! Сюда! - указывая на стул у стола врача, истерила медсестра.
  И я, не привыкший к столь "вежливому" обращению, действительно почувствовал себя бестолочью.
  
  И босой с туфлями в руках, прошёл к указанному стулу, ступнями ног ощущая грязь и песок на полу кабинета.
  Этот путь, длиною в три метра показался мне бесконечно длинным и унизительным.
  Но я терпел, потому что денег для "смазки" у меня не было.
  И это чувствовала не только медсестра, но и врач.
  Врач во время "приёма" был груб, измываясь надо мной, он наслаждался своим чувством превосходства, обрывал меня на полуслове:
  - Замолчи! Ты мне мешаешь заполнить твою карточку!
  - Как же вы заполните мою карточку, если даже не хотите слушать? - искренне удивился я.
  - Это не твоя забота! - снисходительно заявил врач.
  Закончив заполнять карточку, он выписал пару направлений на анализы на клочках бумаги и демонстративно отвернулся, показывая всем своим видом, что приём окончен.
  - А когда на повторный приём? - спросил я на всякий случай.
  - А ты сначала сдай анализы, - повернувшись ко мне, ответил врач, ехидно ухмыляясь, - а потом запишись, тогда и узнаешь дату повторного приёма.
  Медсестра развеселилась:
  - Вот-вот! Сдай и запишись, когда будут результаты на руках. Ха-ха-ха.
  Врач хихикнув, снова отвернулся.
  
  Сдать анализы никак не получалось.
  Пока ждал очереди, "бланки" - клочки бумаги, "устарели".
  Нужно было снова идти к участковому терапевту, выписывать направления на анализы.
  Но и к врачу записаться не удавалось - отсутствовала "смазка".
  Еле сдерживаясь от боли, обиды и бессилия что-либо изменить, я ворвался в кабинет к участковому терапевту.
  - Бланки устарели, - выдохнул я.
  - А я-то тут причём? - удивлённо вскинул брови врач.
  - Выпишите новые! - еле сдерживаясь, потребовал я.
  - Слушай, мужик, ты здоров. Понимаешь?
  Следи за моими губами: здо - ро - о - ов!
  И не ходи, не ищи болячек. Не по карману тебе их найти, а уж вылечить тем более.
  Халявы нынче нет - самим есть хочется. Ты меня понял?
  - Как не понять? Когда так доходчиво объяснили.
  
  Вот так и закончилось моё обследование, даже не начавшись.
  Но слова врача "следи за моими губами" побудили меня наблюдать за лицами людей.
  И надо сказать, что большая часть информации от человека читается на невербальном уровне.
  И эта информация чаще всего бывает совсем противоположной тому, что говорит человек.
  
  - Каждая встреча, даже самая неприятная, учит чему-то, - заметила я.
  - Главное, надо научиться видеть эти уроки, - отозвался Игорь Иванович и замолчал.
  
  - И, что было дальше? - нарушила я молчание.
  - Позднее этот "визит" к врачу я обнаружил в медицинской карте описанным, "как полагается" и даже результаты анализов наклеены хорошие.
  Меня это возмутило до глубины души - приёма-то по существу не было, и анализы я не сдавал!
  Но к кому бы я ни обращался, не получил вразумительного ответа.
  По заключению "экспертизы" визит описан "правильно", а то, что это подлог, подделка документов - никого не интересовало.
  Для страховой компании, департамента здравоохранения (ныне так его называют) - главное, чтобы было "оформлено правильно".
  Такие слова были в ответах-отписках на все мои жалобы.
  
  Принесли наш заказ.
  - Давайте на время прервём беседу, - предложил Игорь Иванович, и, улыбнувшись, добавил, - Эта тема может вызвать несварение.
  - Следуете правилу: когда я ем, я глух и нем, - и, смутившись, добавила, - Простите.
  Ругая себя за то, что ляпнула, не подумав, и тем напомнила о его глухоте.
  Но Игорь Иванович невозмутимо ответил:
  - Не то что следую, но стараюсь не вести за трапезой неприятных разговоров.
  
  Мы покончили с едой.
  Игорь Иванович продолжил свой рассказ.
  
  В то время я работал на фармацевтическом предприятии.
  В результате развала страны, с сырьём начались проблемы.
  Брак зашкаливал все нормативы, и администрация организовала кооперативы при предприятии.
  И как только приходила рекламация или возврат бракованной лекарственной продукции, сразу же готовились документы, что лекарства этой серии предприятие не выпускало.
  Следовательно, это контрафактная продукция, выпущенная недобросовестными производителями под маркой завода.
  Ищите, мол, производителей контрафакта, а с завода, как говорится, взятки гладки.
  Завод, так и быть, пойдёт на уступки - утилизирует этот брак.
  Надо заметить, что лекарственные средства относятся к токсическим отходам 3-4 класса и утилизация их стоит не малых денег.
  Однако решение по утилизации брака нашлось быстро.
  На разборку брака сгонялись инженерно-технические работники, тогда их сокращённо называли ИТР, которые "вышелушивали" таблетки из блистеров.
  Игорь Иванович снова замолчал.
  
  - И как же утилизировались бракованные таблетки? - спросила я.
  - Утилизация шла двумя способами.
  Если таблетки были с посторонними включениями видимыми глазом, их просто ночами с пятницы на субботу и на воскресенье сжигали в котельной завода.
  - Почему ночами и в выходной?
  - В это время экологи отдыхали.
  И если даже поступит жалоба от жильцов близ стоящих домов, то произведённые в понедельник замеры не покажут запредельного значения загрязнения атмосферы.
  А если и будет фон превышен, проверяющим представят пустые упаковки.
  И доходчиво объяснят, что, возможно, загрязнение атмосферы дало сжигание этих упаковок.
  И даже "наглядно продемонстрируют и проведут замеры" в присутствии экологов.
  
  - А второй способ? - ошарашенно спросила я.
  - Без видимых глазом включений таблетки дробились, просеивались, смешивались с дополнительными ингредиентами.
  Затем обновленная таблеточная масса прессовалась в новые таблетки.
  - А как же дозировка составляющих таблетки?
  - Дозировку проверяли химики, перед тем, как смешивать таблеточную массу.
  Но вот микробная обсеменённость беспокоила - это настоящая бомба для здоровья и без того больного человека.
  Хотя микробную обсеменённость никто не проверял, за исключением случаев, когда нужно было получать лицензии на производство того или иного наименования лекарства.
  Все старались заработать, ибо основная цель любой организации - извлечение прибыли.
  И лицензирующие органы были не исключением, поэтому лицензии выдавали на короткое время.
  
  Но и тут нашёлся выход.
  - И какой же? - спросила я.
  - Главный инженер завода предложил купить маленькую радиационную установку.
  Для получения лицензии нужно было представить небольшую серию таблеток.
  Поэтому облучить таблетки не составляло труда.
  - Радиацией? - не поверив, переспросила я.
  - Да, радиацией.
  Я отлично помню, когда получили лицензии на производство таблеток с микробами, как ликовал главнюк, говоря:
  - "Только благодаря мне завод получил лицензии и остаётся на плаву".
  И на совещании самодовольно потирая руки, с гордым видом говоря о получении лицензий, добавил:
  - "Как хорошо, что там, - указывая на потолок, заявил тогда главнюк, - не додумались ещё проверять таблетки на радиацию".
  
  Мне стало трудно дышать - настолько была потрясена услышанным, что просто не была в состоянии, что-либо ещё слушать.
  - Мне пора домой, - сказала я.
  Одевшись, мы вышли на улицу.
  - Я вас провожу.
  - До остановки, - согласилась я.
  Автобус на удивление подошёл быстро.
  Входя в автобус, я оглянулась.
  Игорь Иванович улыбнулся и крикнул:
  - Пишите СМС.
  
  В следующую нашу встречу Игорь Иванович продолжил рассказ.
  Инженерно-технические работники месяцами "шелушили" брак.
  Таблеточная пыль стояла столбом, ложилась на лица и одежду, проникала в дыхательные пути.
  Люди стали болеть - дыхательные пути, печень, почки, поджелудочная железа - это далеко не полный перечень нарушений здоровья ИТР, работающих на фармацевтическом предприятии.
  ИТР не считались работающими во вредных условиях труда.
  Соответственно у них не было льгот ни по продолжительности рабочего дня, ни по вредному стажу работы.
  Кривая заболеваемости по предприятию поползла вверх.
  Однако "техника безопасности" не дремала.
  Ввели ставку фельдшера.
  И фельдшер, заприметив нездорового сотрудника, сообщал о нём администрации.
  Собиралось закрытое совещание "узких специалистов", решалось, что делать с заболевшим, "портившим" статистическую отчётность.
  
  К заболевшему сотруднику начинали придираться, занижали и недоплачивали и без того не высокую зарплату, интригуя, низко клеветали.
  В то тяжёлое время каждый выживал, как умел.
  Какая только грязь не вылезала из человеческих душ.
  Как вспомнишь - так вздрогнешь.
  И специалист не выдерживал прессинга, увольнялся.
  Но если, не смотря ни на что, держался за работу, то проводили реорганизацию или модернизацию рабочих мест, главной целью которых было - сокращение больных людей.
  Хотя по факту рабочие места оставались.
  Однако должности называлась по-другому, и должностные инструкции переписывалась, с учётом новых названий.
  Издавались приказы по заводу о сокращении прежних ставок, и введении новых.
  А больного специалиста выкидывали с работы "в связи с сокращением штатов".
  
  Я держался до последнего: на мне лежала ответственность за судьбу и жизнь детей и жены, в то время безработной.
  Я старался не показывать вида, молчал о своём недуге.
  Мы с женой искали, пробовали разные народные средства.
  Лекарства боялся использовать, поскольку знал, что от них я скорее отправлюсь к праотцам.
  
  Прошло лет пять.
  Казалось, что здоровье моё пошло на поправку.
  Я подумывал о смене работы, смотрел вакансии, ходил на собеседования.
  По опыту работы я подходил и как специалист устраивал.
  Но возраст был не подходящим.
  Уже в 45 лет человек был не перспективным.
  А что было говорить обо мне?
  И пришлось "шелушить" брак, поскольку ИТР продолжали гонять на разборку "контрафактной продукции".
  
  Игорь Иванович пояснил.
  Ещё с советских времён было заведено, что ИТР - это рабочая сила, которая должна выполнять, помимо своей основной работы, работу дворников, строителей, колхозников, отсутствующих рабочих за станками.
  Кроме того, разбирать и исправлять брак "его величества рабочего класса", записывая эту работу, как выполненную самим бракоделом.
  А бракодел получал дополнительную оплату за "разборку брака", за "переработку не стандартных заготовок", за работу во вредных условиях труда, за сверхурочную работу, то есть за работу, выполненную инженерно-техническими работниками.
  Помимо доплат разного рода, за работу по факту сделанную ИТР, "его величество" получало звания и награды, как "передовики производства, постоянно перевыполняющие план".
  Но если инженерно-технические работники при такой нагрузке не успевали делать свою основную работу, то "обязаны задержаться" после смены и сделать, поскольку у них был "не нормированный рабочий день".
  И за всё получить оклад 100-120 рублей и "дополнительный отпуск за ненормированный рабочий день три дня", работая по 12-16 часов и прихватывая выходные.
  
  - А премии разве не платили? - спросила я.
  - О, да! Премии платили, - усмехнулся Игорь Иванович.
  Процент премии был ниже, чем у работяг и накручивался на смехотворный оклад, а не на 300 рублей, как рабочим.
  К тому же ИТР постоянно наказывали, за ошибки руководства.
  Вы, наверное, слышали выражение "разобрались, виновные понесли наказание"?
  - Да, такое выражение часто мелькает в средствах массовой информации, - ответила я.
  - Смысл этого выражения в том, что руководство нашло того, на кого можно списать свою некомпетентность.
  - Не отсюда ли выражение "нашли стрелочника"?
  - Вполне возможно.
  "Стрелочник" на производстве только из приказа о лишении премии узнавал, что где-то "сошел с рельсов поезд", причём не на его участке.
  - Но это же можно оспорить, - заметила я.
  - Можно теоретически, но не практически.
  И вы поймёте почему, выслушав мою историю, - сказал Игорь Иванович.
  
  Иногда переработки инженерно-технических работников компенсировались в виде "отгулов", записанных в записной книжке начальника отдела.
  Но если начальнику или вышестоящему руководству не по нраву кто-либо из сотрудников, то об отгулах он может забыть.
  Ничем не докажет, что были переработки: по КЗОТ у ИТР "не нормированный рабочий день".
  И не дай Бог сказать что-либо в защиту себя, сразу запишут в диссиденты.
  
  Если будущий инженер по молодости лет не успел в ВУЗе вступить в партию, то он останется беспартийным.
  На предприятиях лимитировали количество партийных ИТР.
  Для отчётов было важно "преобладающее большинство партийных рабочих и крестьян".
  А среди пьяни и прогульщиков набрать "преобладающее большинство" было затруднительно.
  Вот и выдерживали "баланс" по методу "не пущать" ИТР в партию.
  А беспартийный инженер - это "не надёжный человек, гнилая интеллигенция".
  И каким бы замечательным специалистом он не был, из рядовых инженеров он не поднимется.
  Потому что нужна рекомендация "партийного товарища".
  Но "партийный товарищ" не будет подставляться, давая рекомендацию беспартийному, т.е. "не надёжному человеку".
  
  - Но это какое-то... рабство.
  - Пожалуй, - согласился Игорь Иванович.
  Но никто, поступая в ВУЗ, не думал, что на производстве его ждёт рабство.
  - А как же дети руководителей? Они же все с образованием.
  - Начальство своих детей пристраивало в разные "комы": профкомы, парткомы, исполкомы, горкомы, обкомы.
  - А уйти на другое предприятие?
  Ведь была же возможность - всюду требовались специалисты.
  - Возможность была на бумаге. А по факту - нет.
  Выпускника направляли "по распределению" и он обязан был отработать 3 года.
  Ему давали общежитие, даже ставили на "очередь молодых специалистов" для получения квартиры.
  Но только при условии: если есть семья.
  К слову, семейных абитуриентов на дневное отделение в учебные заведения не принимали, не принимали и детей репрессированных.
  Официального запрета не было.
  Но в пакете документов, сдаваемых поступающим в приёмную комиссию, были сведения о семейном положении и много ещё чего.
  И комиссия, просматривая бумаги, решала, кого допустить к вступительным экзаменам.
  А поступающим на вечернее или заочное обучение, необходимо было представить справку о том, что он работает по "родственной специальности".
  - Как человек может работать по "родственной специальности", не имея образования?
  - Естественно, никак. И молодёжь шла в "работяги".
  Тогда неработающего человека привлекали "за тунеядство".
  Проработав не менее года, молодому человеку могли дать рекомендацию на обучение в ВУЗе по такой-то специальности.
  - То есть, могли и не дать? - уточнила я.
  - Могли и не дать, если "не справляется".
  Нужно было не только отлично и без брака работать, но и общественной работой заниматься.
  Тащить всевозможные нагрузки, среди которых - нянчится с великовозрастными пьянчугами и прогульщиками.
  Не каждому это под силу.
  И молодой человек увольнялся, устраивался на новое место.
  Но и там было не лучше.
  Снова менял работу.
  За ним закрепляли характеристику - "летун".
  А с такой характеристикой в ВУЗ не поступишь.
  С целью закрепления кадров на рабочих местах, появилась статья в КЗОТ.
  Человек мог уволиться только один раз в год "по собственному желанию", по уважительной причине.
  - Не веселая история.
  - Да уж, - согласился Игорь Иванович.
  
  - Но были же случаи, что студенты женились, и продолжали учиться.
  - Были, - ответил Игорь Иванович.
  - И как они жили, учились?
  - На стипендию 40-45 рублей тогда можно было прожить.
  Судите сами, килограммовая булка хлеба стоила от 14 до 20 копеек, в зависимости от вида муки.
  Тогда на 40 рублей я мог купить хорошего хлеба 200 кг.
  А сейчас на пенсию восемь тысяч рублей, при цене 60 рублей за килограмм хлеба сомнительного качества, мне хватит только на 133 кг.
  Но не хлебом единым жив человек.
  Хотелось бы сходить в кино, театр, купить новую одежду, обувь.
  Посидеть в кафе с симпатичной барышней.
  Но необходимо заплатить коммунальные и прочие поборы.
  И даже купить за свой счёт жизненно важные лекарства и средства реабилитации инвалида, положенные по закону.
  
  Игорь Иванович погрузился в свои мрачные размышления.
  Я почувствовала себя неловко.
  
  - Не вините себя. Не вы в ответе за то, что страна в дерьме, а главнюки и главнючки.
  Сейчас любят говорить: кого выбирали, того и имеете.
  Народ не избирал. Народ давно не ходит на выборы.
  А не ходит потому, что голосовать "за" - рука не поднимается.
  Голосовать же "против" - бесполезно.
  И даже подделывать бюллетени не нужно.
  Просто посчитайте, сколько чиновников, приходится на одного человека.
  И все они кормятся из одной кормушки.
  При таком раскладе у власти всегда будут "нужные люди", которые будут проводить "нужные законы".
  Сами посудите: на выборы пришли 20% избирателей.
  И выборы считаются состоявшимися.
  Но если за закон проголосовало 50% депутатов - закон не прошёл.
  
  - Но вернёмся к нашей теме.
  - Мы остановились на том, как жили и учились, студенты, поженившиеся во время учёбы, - напомнила я.
  - Как я уже говорил, что тогда на стипендию прожить было можно.
  Конечно, не пошикуешь, но и с голоду не умрёшь.
  Многим помогали родители - в то время они могли это делать.
  Если нужны были деньги, скажем на магнитофон, - подрабатывали.
  - Но тогда же это было не возможно, - возразила я.
  - Когда нужно - всё возможно.
  Работали на разгрузке вагонов с углём.
  На эту работу власти смотрели сквозь пальцы: простой вагонов не допускался, как впрочем, и срывы сроков подключения к теплу домов.
  Оплата работы производилась без всякого оформления, сразу по окончанию разгрузки.
  Уложился в срок - получи. Не уложился - отойди.
  - Как отойди? Работал же!
  - Работал. Но не уложился в срок.
  А за простой вагонов или, скажем, простой котельного оборудования из-за отсутствия угля по головке не погладят.
  И чтобы усидеть в кресле, чиновники страховали себя за счёт студентов.
  - Но это же беспредел!
  - Беспредел, милая барышня, творится сейчас.
  А тогда это считалось нормой.
  Многие женатые студенты не выдерживали: бросали учёбу или разводились, а то и спивались.
  Но и те, кто выдержал всё, и даже получил красный диплом, распределялся на работу во тьму тараканью.
  
  - С красным дипломом? Шутите?
  - Нет. Никому не нужны специалисты, обременённые семьёй.
  Такого специалиста необходимо обеспечить жильём, детскими учреждениями, которых зачастую не было на предприятии.
  Квартир на предприятие "давалось" мало - "своим" не хватало.
  Поэтому заявки работодатель подавал на "своих".
  "Своим" молодым специалистам давались новые квартиры.
  Подчёркиваю, новые, а не освободившиеся.
  "Своим" только лучшее, в первую очередь и за счет других, "чужих".
  
  У женатых "чужих" выпускников выбора не было, потому и ехали во тьму тараканью.
  Во-первых, надо после окончания ВУЗа обязательно отработать три года.
  Во-вторых, там сразу давали полноценное жильё.
  И в-третьих, каждый надеялся, что у него всё будет лучше, чем у его предшественника.
  Человек живёт надеждой.
  Но надежда не оправдывается и человек бросает всё.
  Проработав три года, специалист увольнялся, уезжал из тьмы тараканьей.
  
  - И как же семья решала квартирный вопрос на новом месте? - спросила я
  - Жили на съёмной квартире.
  - А прописка? Без неё ведь не принимали на работу.
  А без работы человека привлекали "за тунеядство".
  - В частном секторе проще было с пропиской.
  Но жизнь была не сахар.
  Хорошее жильё было не по карману.
  Приходилось семьёй ютиться в развалюхе, чаще всего с хозяевами в одной комнате, в отгороженном шкафом углу.
  Прописавшись, инженер искал работу, где была возможность получить квартиру.
  Получить квартиру не к пенсии, а чуть раньше можно было на стройке.
  И специалист уже не работал по специальности, полученной в ВУЗе.
  
  - А случалось, что "чужой" выпускник попадал по распределению в хорошее место?
  - Случалось, но не семейным. Но и их судьба складывалась трудно.
  Хотя закон и предписывал обеспечивать жильём молодых специалистов, но каким - не уточнял.
  Поэтому специалисту давали койко-место в общежитии.
  Тогда в очередь на получение жилья ставили только семейных.
  И если специалист женился, уже работая на предприятии, то его ставили в "льготную" очередь на получение жилья, как молодого специалиста.
  Но по истечении трёх лет после окончания ВУЗа специалист уже не считался "молодым".
  И его выкидывали из льготной и ставили в самый конец общей очереди.
  Лет через 20, а то и больше он мог получить освободившуюся "гостинку" или квартиру.
  Новые-то квартиры, как я уже говорил, отдавали "своим" и "рабочему классу".
  Но чаще всего в ожидании своей очереди на получение квартиры специалист с семьёй жил в общежитии всю жизнь.
  Правда, разрешалось семейному специалисту занимать комнату в общежитии, если соглашался оплачивать все койко-места в этой комнате.
  Это получалось в четыре раза больше, чем платил бы он за коммунальные услуги, живя в благоустроенной квартире.
  
  - И ничего нельзя было сделать?
  - А что можно сделать в таких условиях?
  - Уйти на другое предприятие.
  
  - Уходили, когда проходил слух, что где-то очередь на квартиру движется быстрее.
  Но тогда жить приходилось на съёмной квартире.
  - Общежития не было?
  - Общежития-то были, но койко-место в первую очередь отдавали рабочим.
  - Почему?
  - Из-за пьянства была страшная текучка "рабочих кадров".
  Пьяницы и прогульщики мнили себя "его величеством рабочим классом".
  Кочевряжилась: "захочу - пойду на работу, не захочу - не пойду", "приду, а работать ещё подумаю".
  С этой мразью нянчились, воспитывали, за ручку водили на работу.
  Нянькой к ним прикрепляли молодых специалистов, и попробуй, откажись - выкинут из очереди на квартиру.
  
  - И руководство не пресекало беспредел?
  - Не пресекало и ублажало.
  - Но почему?
  - Такова была политика КПСС - правящей в то время партии: "воспитание кадров".
  Воспитать пьянчугу и прогульщика не удавалось, и, помучившись с ним, просили его уволиться по "собственному желанию".
  Но опустившееся "величество" ещё больше выламывалось, зная, что его увольнение по статье за пьянство и прогулы, "ляжет пятном" на предприятие.
  Тогда же были "социалистические соревнования"- никому не хотелось плестись в хвосте.
  Бывало, своим поведением забулдыга допечёт до того, что его "увольняют по статье".
  То есть пишут приказ и вывешивают на "доске объявлений".
  Вот тут-то он спохватывался, давал обещание, что завяжет, если его оставят работать.
  Если это не проходило, забулдыга просил уволить его "по собственному желанию".
  За женатых "кормильцев" просили жёны и дети.
  В то время слёзы детей и жён могли тронуть кого угодно.
  И приказ переделывался.
  "Кормильца" увольняли "по собственному желанию".
  
  На освободившееся место, брали другого рабочего, надеясь, что пить будет меньше.
  Холостых рабочих поселяли в общежитие.
  В общежитии алкаши делали невыносимой жизнь порядочных рабочих людей.
  И те, помучившись с "воспитанием", увольнялись.
  Получалось, что уволив одного алкаша, на другом предприятии оголяли до четырёх рабочих мест.
  
  Много чего Игорь Иванович рассказывал о жизни в советское время - хватит не на одну книгу.
  
  Но продолжу его историю.
  
  - До 2005 года, - рассказывал Игорь Иванович, - я многократно обращался в поликлинику.
  Но мне говорили:
  - Возраст.
  Состояние моё ухудшалось.
  "Шелушить" брак я уже не мог.
  Меня начали гнобить.
  
  В поликлинике я стал требовать обследование.
  Меня направляли на консультации в другие медицинские учреждения.
  Там ставили диагнозы под вопросом, рекомендовали дополнительные обследования.
  Но в поликлинике в дополнительных обследованиях отказывали:
  - Ещё чего захотел! Средств не хватает для нормальных людей, а тут старьё обследуй.
  
  Обращался к главному врачу поликлиники, так она заявила:
  - Ты на сегодняшний день у нас самый обследованный больной!
  - Если диагноз под вопросом, какой же я обследованный? - возражал я.
  - Какая разница, что диагноз под вопросом! - заявляла она.
  
  В том же году прямо с работы меня увезли по "скорой" и на операционный стол.
  В течение двух месяцев сделали бесплатно несколько операций.
  Но за последнюю операцию потребовали денег.
  Хирург сказал, что "по медицинской страховке такие операции теперь не делают".
  
  Очередная оптимизация, точнее, профанация медицины испарила "эту услугу" из перечня медицинских услуг, оказываемых по страховому полису.
  
  В "Коллективном договоре сотрудников и администрации завода" была запись о возмещении полной стоимости операций.
  Я обратился в профсоюзную организацию, тогда ещё существующую на предприятии.
  И мне пообещали, что так и будет, после предъявления мной чеков и договора о проведении операции.
  
  Однако на заводе обстряпали дело так, что я будто сам напросился на операцию.
  Мне предъявили копию моего согласия на хирургическое вмешательство.
  Поэтому я "не имел права на возмещение понесённых мной затрат"
  Профком завода, чтобы не потерять лицо перед другими сотрудниками, "облагодетельствовал" меня.
  Вынудив признать версию "напросился сам на операцию" и отказаться от возмещения её стоимости.
  Председатель профкома заявила:
  - Вообще ничего не получишь, если не сделаешь, как тебе говорят.
  Если же согласишься, то получишь материальную помощь, которая возместит твои расходы процентов на пятьдесят, как минимум.
  Пришлось согласиться - жить-то на что-то надо было.
  И под её диктовку я написал заявление на оказание материальной помощи "в связи с затруднительным материальным положением".
  Мне выдали смехотворную материальную помощь с извинениями:
  - Больше не можем. Сам понимаешь - времена нынче тяжёлые.
  Это не прозвучало бы издевательством, если бы не закатывались корпоративные вечера и празднования юбилеев.
  
  Операция ли прошла неудачно, или наркоз так подействовал, но я "не просыпался" несколько суток.
  Так бы и отошел в мир иной, не придя в себя.
  Но меня берегла судьба.
  Уборщица подняла шум, что я "слишком долго сплю".
  Врачи всполошились - "трупы им не нужны".
  Хотя при больнице построили часовню, в которой эти "трупы отпевали", а врачи получали благословение и отпущение грехов у служителя культа.
  Как мне рассказывали, врачей беспокоила необходимость объясняться с родственниками:
  - Кто знает, кто у него за спиной?
  Нужно "вытащить" его, во что бы то ни стало.
  
  Меня "вытащили", но я почти ничего не слышал.
  Сказал об этом лечащему врачу.
  Но он заверил:
  - "Оглушённость после наркоза - это нормально. Со временем пройдёт".
  
  Меня выписали из стационара с открытой датой в больничном листе.
  В медицинских документах отметили, что "послеоперационный период прошёл без осложнений".
  "Выписан на долечивание в поликлинику по месту жительства".
  
  Но послеоперационный период проходил тяжело.
  Полгода я почти не вставал, как говорят, был "прикован к постели".
  И всё это время был на больничном.
  Потом комиссия МСЭ: вторая группа инвалидности.
  Меня выкинули с работы с записью в трудовой "уволен по состоянию здоровья".
  И всё для меня закончилось.
  
  Вы можете представить, каково живётся человеку на мизерную пенсию, потерявшему всё?
  Он не живёт, а существует.
  И почти ничего не слышит.
  Вы можете представить, каково жить, когда не слышишь?
  Не слышишь, что говорят вокруг тебя.
  Не можешь посмотреть телевизор, сходить в кино, театр, на концерт.
  Не слышишь музыку, пения птиц, шелеста листвы.
  Человек выключен из жизни.
  Не слышит сигналов машины, не говоря уже о шорохе шин.
  На не регулируемых перекрёстках не однажды меня сбивали не адекватные водители.
  
  Но когда я говорил об этом в поликлинике, в страховой компании, в центре социальной поддержки населения мне неизменно отвечали:
  - Это никого не интересует! Есть закон, постановление, решение, распоряжение, приказ номер такой-то...
  Такое говорили и до сих пор говорят те, кто получает зарплату за то, что "помогает инвалидам".
  
  И врачи в медицинских документах пишут: "положительная динамика".
  Врачей не интересуют результаты обследования.
  Любое отклонение здоровья они списывают на возраст.
  Врачи рады, что отказали старику в лечении, в госпитализации.
  И МСЭ в "Картах реабилитации инвалида" пишет, что инвалид "не нуждается" ни в чём.
  
  Время шло, а слух не восстановился, как обещали врач и анестезиолог.
  Из-за врачебной ошибки я стал инвалидом.
  Но медицинские работники врачебную ошибку назвали "издержкой профессии".
  "Ничего особенного, бывает".
  
  - А каково мне это слышать и жить с этим? - спрашивает Игорь Иванович.
  
  Я молчала. А что я могла сказать?
  Если его судьба не интересует никого из тех, кто обязан по долгу службы помогать ему.
  
  - Пять лет я жил в "тишине", - продолжал рассказ Игорь Иванович.
  Я не мог разговаривать даже телефону.
  Не слышал сигнала домофона, стука в дверь.
  За тринадцать лет социальная служба ни разу не поинтересовалось, как мне живётся.
  А когда я сам приходил, неизменно получал ответ:
  - Нет средств. Самим не хватает.
  - Самим? А на что же вам самим не хватает?
  Средства-то эти предназначены для реабилитации инвалидов!
  
  Каждый год сурдолог рекомендовал ежегодное стационарное лечение и дважды в год сосудистую терапию.
  Но в поликлинике постоянно отказывали.
  ЛОР поликлиники заявляла:
  - "Рекомендации сурдолога для меня ничего не значат! Нечего ко мне ходить!".
  Я жаловался главному врачу - стало ещё хуже.
  ЛОР отказывалась меня принимать, не смотря на наличие талона.
  Однако в медицинской карточке описывала приём и "положительную динамику".
  
  Пять лет я ходил по разным кабинетам.
  Только через пять лет мне удалось добиться, чтобы наконец-то вписали, что я нуждаюсь в слухопротезировании:
  Сурдолог - в своём заключении.
  Поликлиника - в документах, подаваемых на комиссию МСЭ.
  МСЭ - в "Карту реабилитации инвалида" вписала, что мне необходимо слухопротезирование и лечение, для подержания слуха.
  Однако в лечении поликлиника отказала:
  - Как бы ни так! Нет денег для нормальных людей, а тут ещё "отработанный материал" лечи!
  И при очередной комиссии МСЭ в "Программу реабилитации инвалида" вписали, что я "не нуждаюсь" ни в чём, кроме слухопротезирования.
  
  Словом, через пять лет "хождений по мука", слуховой аппарат я получил.
  Но радоваться "радуге звуков" не пришлось.
  Аппарат не держал звук: звук то пропадал, то появлялся.
  Я обратился в сурдологический центр, выдавший мне аппарат.
  Но мне наговорили массу такого, что до сих пор горько вспоминать.
  Обратился в центр социальной поддержки населения, где заявили:
  - Аппарат выдан на четыре года. Только по истечению четырёх лет и наличии оснований получите новый.
  
  Через два года хождений от одной организации к другой, до меня снизошли:
  взяли в ремонт неисправный аппарат.
  Но на время его ремонта, мне не выдали другой:
  - "Не положено!"
  После "ремонта" выдали заключение: "неисправность не обнаружена".
  Хотя звук, по-прежнему, то появлялся, то исчезал.
  
  Но со мной никто не захотел даже разговаривать:
  - Неисправности нет! Точка!
  
  Мало того, со мной обращались, как с тупым человеком.
  - Я глухой, но не тупой! - разозлившись, говорил я.
  Но меня всячески убеждали в обратном.
  Пытались доказать, что я не только тупой, но и "псих".
  Особенно старалась главврач поликлиники.
  
  Когда я прочитал о ней в интернете, то понял её "старания".
  До нашей поликлиники она работала врачом в "психушке".
  Затем - в департаменте здравоохранения.
  Стало понятно, почему всех "жалобщиков" она отправляла в "психушку".
  
  У главного врача не было "оснований" меня принудительно засунуть в "психушку".
  И потому она настойчиво убеждала меня "добровольно лечь в психдиспансер".
  
  Расставшись с Игорем Ивановичем, я решила проверить в интернете сведения о главном враче.
  Его слова подтвердились.
  Но Игорь Иванович видимо не знал, что главного врача поликлиники уже перевели руководителем другой, более крупной поликлиники.
  И начальник департамента здравоохранения, представляя её сотрудникам, как нового главного врача, сказал, что у неё "есть опыт, как в практическом здравоохранении, так и в управлении здравоохранением".
  "Я уверен, что она справится с возложенной задачей и в поликлинике сложится хорошая работоспособная команда".
  
  При очередной встрече я рассказала Игорю Ивановичу о том, что прочитала о главном враче поликлиники.
  
  Внимательно выслушав, он сказал:
  - Можно только посочувствовать пациентам, у которых будет руководитель с таким "опытом" работы и "команда", умеющая отучить посещать поликлинику.
  В поликлинике, которой ранее она руководила, врачи всем недовольным угрожали "психушкой".
  Сама главный врач подключала врача-психиатра из психдиспансера, которая "оформляла визиты" пациентов, будто они сами приходили к ней на приём.
  Люди случайно узнавали об этих "визитах" в "электронной записи" в своих личных кабинетах.
  Даже писали в страховую компанию и в департамент здравоохранения жалобы на подлоги и подделку визитов в "психушку".
  Однако страховая компания отмахивалась, что это не её компетенция.
  А департамент здравоохранения отвечал, что "оформлено правильно".
  И кто знает, не делались ли эти подлоги и подделка медицинских документов по указанию чиновников, чтобы были "основания" упрятать в "психушку" неудобных людей.
  В советское время такое в нашем городе часто практиковалось.
  Люди не доверяли врачам, а после угроз "психушкой" перестали ходить в поликлинику, перейдя на самолечение.
  - Почему на самолечения? А не в другую поликлинику, - спросила я.
  - Потому что не у всех есть возможность лечиться платно, как, впрочем, и прикрепиться к другой поликлинике.
  - Но есть же закон, - возразила я.
  - Есть, - усмехнулся Игорь Иванович.- Но попробуйте реализовать свои права.
  Не получится! Сам не раз пытался прикрепиться к другой поликлинике.
  Думаю, что пациентов крупной поликлиники ждёт та же участь.
  
  В ноябре 2019 года, на очередной встрече Игорь Иванович продолжил свою историю, как он пошутил, про "АКТИВНОЕ ДОЛГОЛЕТИЕ".
  
  Сейчас любят говорить про "активное долголетие".
  Даже "Программу" такую сочинили.
  И я один из участников этой профанации.
  Где бы ни появился, всюду мне говорят:
  - А вас нет в списках!
  
  Меня вычёркивают из жизни уже тридцать лет.
  А я всё АКТИВНО сопротивляюсь.
  И всё ещё хочу получить положенное мне по закону.
  
  Я часто слышу, как обманывают пожилых людей мошенники разного вида, назвавшиеся врачами, социальными и прочими работниками, обещая им всевозможную помощь.
  Чтобы получить даже то, что полагается по закону, нужно тысячу раз доказать, что ты имеешь на это право.
  И даже доказав, ещё не факт, что тебе что-то выдадут.
  А уж на дом, тем более НЕ ПРИНЕСУТ.
  
  Социальные и прочие службы не помогают, не облегчают жизнь ни пожилым, ни инвалидам.
  Сидя в офисах, чиновники получают не хилые зарплаты за то, что усложняют, делают не выносимой жизнь пожилого человека.
  А потом, выйдя сами на пенсию, получают не гроши, а по отдельному закону, как "бюджетники".
  И при необходимости, получают качественные средства реабилитации, путёвки в санатории и прочее.
  Потом всюду пишут благодарности, за то, что к ним внимательно отнеслись, обеспечили всем необходимым.
  
  То, что вы услышали от меня - это, как говорится, "цветочки".
  А "ягодки" ещё впереди.
  
  Выданный мне аппарат не работал.
  А заменить его или отремонтировать отказались.
  Даже повели компанию с целью упрятать меня в "психушку".
  
  Меня вынудили самому купить слуховой аппарат.
  Однако оплаченный мною аппарат, оформили как выданный социальной службой.
  И попытались заставить меня подписать бумаги о том, будто я его получил бесплатно.
  Я отказался подписывать.
  Меня пригласили в кабинет руководителя сурдологического центра и попытались отобрать чек.
  Я закричал. Вбежали люди, остановили беспредел.
  Мне оформили договор купли-продажи слухового аппарата.
  Но центр социальной защиты отказался вернуть деньги.
  
  Прошло четыре года, как мне выдали бесплатно неисправный слуховой аппарат.
  По закону я имел право получить новый.
  Для этого необходимо было пройти медицинское обследование.
  Поликлиника должна была оформить документы на МСЭ (медико-санитарную экспертизу).
  МСЭ - выписать новую "Программу реабилитации инвалида".
  Затем центр социальной поддержки населения должен принять у меня заявление.
  И сурдологический центр выдать НОВЫЙ ИСПРАВНЫЙ слуховой аппарат.
  
  НО:
  ЛОР поликлиники отказалась выдать направление на обследование.
  А администрация поликлиники отмахнулась:
  - Решайте вопрос с ЛОР-врачом.
  Вопрос не решился.
  Пришлось платно пройти обследование.
  С результатами снова пришёл к врачу.
  Но ЛОР отказалась заполнять документы на МСЭ, "вдруг" обнаружив, что я за четыре года не получил "записанных в "Программе" мероприятий по реабилитации".
  
  Я пожаловался главврачу, которая молча выслушала.
  И никакого телодвижения.
  Я писал письма - никакой реакции.
  Написал президенту.
  Из его администрации пришло уведомление, что моё "письмо направлено для рассмотрения в администрацию области".
  Боже, что тут началось!
  Я готов был отказаться от получения слухового аппарата.
  Но все, кто был в курсе этих безобразий, говорили:
  - От тебя этого и ждут!
  
  Вынуждать инвалидов самим покупать средства реабилитации - это норма!
  И я продолжил добиваться положенное мне по закону.
  
  И, наконец-то, в назначенное время пришёл с пакетом документов на МСЭ.
  Но меня развернули: документы были оформлены не так, как должно.
  
  Пришёл к главврачу поликлиники, высказал претензии МСЭ.
  И ушёл, пообещав, что это издевательство, я так не оставлю.
  Подействовали мои угрозы или администрация поликлиники решила, что достаточно поизмывалась, но документы были оформлены и отправлены на МСЭ без моего участия.
  
  Я прошёл МСЭ.
  Получил слуховой аппарат, но на полгода позже, чем должен бы получить.
  Причём снова выдали брак.
  
  Целый год продолжались "хождения по мукам", пока, наконец-то, забрали слуховой аппарат в ремонт.
  Не выдав на время ремонта другого аппарата, цинично заявили:
  - Обойдёшься!
  Продержав месяц, мне вернули слуховой.
  В акте написали, что "провели диагностику и косметическую чистку".
  Но аппарат как не работал, так и не работает.
  
  - Сколько я ни обращался, ответ один - "не умеешь пользоваться", - рассказывал Игорь Иванович.
  - Странное заявление: "не умеешь пользоваться", - заметила я.
  - Вот именно! Странное. Купленный мной аппарат работает до сих пор, а выданные бесплатно оба аппарата не проработали и пары часов.
  
  Я часто думаю, - рассказывал Игорь Иванович.
  - А не выдали ли мне бывшие в употреблении неисправные слуховые аппараты?
  Как может первый аппарат, пролежавший всё время в футляре, иметь "внешние повреждения в виде царапин и потёртостей"?
  И почему не проработавшему и двух часов, второму "новому" слуховому аппарату потребовалась "косметическая чистка"?
  
  Вот и не верь после этого народной мудрости, что "бесплатный сыр бывает только в мышеловке".
  
  Слуховые аппараты инвалиду выдаются бесплатно на четыре года.
  Осенью этого года я должен получить новый, уже третий по счёту, слуховой аппарат.
  Первый я добивался пять лет!
  Второй я получил на полгода позже, чем положено.
  А третий вообще получу ли когда-нибудь - не известно.
  
  С первым бракованным я промучился два года и вынужден был купить сам.
  Второй тоже оказался с браком. И я продолжаю до сих пор пользоваться тем, что купил сам.
  С третьим слуховым аппаратом эпопея началась раньше положенного срока.
  Но когда она закончится - никто не знает.
  
  В начале года неожиданно для меня терапевт выдал мне направление к сурдологу.
  - Но мне пока не нужно это направление, - возражал я.
  - Это акция, - ответил терапевт.
  - Что за акция? - спросил я.
  - Узнаете! - ответил терапевт.
  
   "По акции" попал я к врачу только через четыре месяца.
  Сначала не было записи на приём к врачу.
  Потом записав меня на приём через три недели, запись перенесли.
  И вот, наконец-то, я на приёме у врача.
  
  Врач начал говорить о "положительной динамике".
  - Какая положительная динамика, если аудиограмма не показывает улучшения? - удивился я.
  - Но и заметного ухудшения не наблюдается по сравнению с прошлым годом, - говорит врач.
  - С прошлым да, но с 2015 не сравнить - ухудшение явное.
  Да и окружающие меня люди говорят, что слышу намного хуже, - упорствовал я.
  - Это вам так кажется, - убеждала меня врач.
  - Как же кажется, если я в слуховом аппарате еле слышу. Слова ваши читаю по губам. Вы же сами видите, что когда вы наклоняете голову, я отвечаю невпопад.
  Но врач, занятая набором текста, не ответила.
  Сунула мне распечатку и... приём окончен.
  
  Получив заключение сурдолога, отправился я в поликлинику.
  Шёл я туда с тяжёлым сердцем.
  Так не хотелось встречаться с истерящей ЛОР-врачом.
  Но приём вела новая врач без унижений и оскорблений.
  
  Я прошёл комиссию МСЭ.
  С НОВОЙ "Картой реабилитации инвалида" поехал в центр социальной поддержки населения.
  И здесь я узнал, что мне полагается аппарат меньшей мощности, потому что у меня "улучшился слух".
  
  И до меня дошло: очередная медицинская профанация!
  Поликлиники проводят "акции", как в магазине.
  Налетай - подешевело!
  Отрицательную динамику заменяем положительной!
  Вместо дорогого мощного аппарата получите дешёвый, менее мощный слуховой аппарат!
  
  Словом, после этой АКЦИИ мне заново пришлось проходить все обследования.
  Без унижений и оскорблений уже не обошлось.
  Вежливость - только по акции!
  
  На повторное обследование ушло более трёх месяцев.
  
  По результатам медицинской профанации, поликлиника обязана отчитаться, что положение улучшилось, сроки ожидания приёма сократились.
  Поэтому электронную запись к врачам заблокировали.
  По телефону записаться не возможно - человек часами ждёт, но ему не перезванивают, как обещают.
  И больной человек вынужден лично ехать в больницу, чтобы записаться к врачу.
  Например, в понедельник записывают только к терапевту на неделю, во вторник только к ЛОРу тоже на неделю и т.д.
  И не факт, что тебя запишут, потому что приезжаешь, а записи уже нет.
  Регистратор вежливо говорит:
  - Запись к ЛОРу будет на следующей неделе в пятницу.
  - Почему в пятницу? Была же по вторникам.
  - Потому что график такой дали.
  Приезжаешь на следующей неделе в пятницу, а тебе говорят:
  - Записи к ЛОРу нет.
  - Как нет? Сегодня же пятница.
  - Записи нет, потому что в среду была.
  
  С такой чехардой пришлось ездить три месяца каждый день, чтобы только записаться на приём к врачу.
  
  Эту чехарду реформаторы от медицины придумали, чтобы выдержать срок ожидания приёма не более одной недели.
  И кого обманывают?
  Пациент-то ходит месяцами, чтобы только записаться на приём.
  
  По факту, медицина крадёт у человека не только время, но и здоровье, и жизнь.
  Но это никого не волнует.
  Главное для медицины и чиновников от медицины то, что написано в отчётах, в медицинских картах.
  А в них пишут - "положительная динамика", "срок ожидания приёма одна неделя".
  
  Словом, прошёл я "чехарду" в поликлинике.
  Потом комиссию МСЭ, через четыре месяца после первой МСЭ.
  И наконец, выдали мне НОВЕЙШУЮ "Карту реабилитации инвалида", вместо НОВОЙ..
  
  И вот я снова в центре социальной поддержки населения.
  И снова получил от ворот поворот:
  - Заявление на получение аппарата примем только в ноябре.
  Тут уж меня зло не на шутку взяло: сколько ещё можно издеваться?
  Я пошел к руководителю центра социальной поддержки.
  А она даже слушать меня не хотела.
  - Нет, вы выслушайте, - настаивал я.
  - Ну, давайте, вещайте, - снизошла руководительница.
  Выслушала и говорит:
  - Слуховой аппарат мы можем выдать позже указанного срока, но никак не раньше.
  - И даже если аппарат не работает?
  - Сдавайте в ремонт.
  - Так возьмите!
  - Я бы взяла, но тут осталось-то подождать пару недель.
  - Вот прожили бы вы хотя бы день глухой, посмотрел бы я, как бы вы заговорили.
  - А ТЫ не желай мне, - взвизгнула начальница.
  - А, - подумал я, - понимаешь, каково это быть глухим. А что же ты издеваешься?
  
  А ведь эта организация работает только с инвалидами.
  И занимается обеспечением средствами реабилитации инвалидов.
  
  Ушёл я из центра социальной поддержки населения злой, как чёрт.
  Долго бродил по городу, проклиная их всех.
  От души желая всем главнюкам и главнючкам того же, что мне пришлось пережить за последние тридцать лет, включая разбойные девяностые годы.
  
  В начале ноября снова поехал в центр социальной поддержки населения.
  Купленный за свои, кровные слуховой аппарат стал барахлить.
  Понятное дело - срок службы ему 4 года.
  А он прослужил уже 6 лет.
  А ведь куплен он был в том же сурдологическом центре, где мне выдавали два бесплатных бракованных аппарата.
  
  В центре социальной поддержки чинуша долго смотрел мои бумаги, ища к чему придраться.
  Затем стал проверять в компьютере.
  И наконец, выдал:
  - Заявление я у вас приму, хотя по сроку должен сделать это завтра.
  Но аппарат вы получите только в следующем году.
  - В каком году? - растерялся я.
  - В 2020-м.
  - Мне аппарат положен завтра, а не в 2020 году.
  - Нет для вас аппарата. Не заказан, - говорит чинуша.
  - В компьютере есть и не заказан?
  - Мы заказываем аппараты при наличии заявления.
  А заявление вот оно, ещё не оформлено.
  Пока оформим, пока заявку отправим, пока придёт - как раз новый год будет.
  - И как же я должен жить всё это время?
  - А это никого не волнует! - отрезал чинуша.
  
  Собрав свои бумажки, я направился к выходу.
  - Куда же вы? Я же не до конца оформил заявление.
  Без него вы вообще никогда не получите слуховой.
  - Я вижу, что и с заявлением я не получу.
  Поиздевались? Хватит!
  Будьте вы все прокляты!
  
  Я ушёл ни с чем.
  Если и выдадут слуховой, то только в 2020 г.
  Да и то не факт, что аппарат будет исправный.
  И на что он мне такой нужен?
  Чтобы эти главнюки отчитались, будто обеспечили меня средствами реабилитации?
  
  Словом, иду, сам не знаю куда.
  Зло берёт: наплодили чиновников тьму тьмущую!
  Дали им не хилые зарплаты, якобы за то, что помогает людям.
  А ты не можешь себе позволить купить даже слуховой аппарат, не говоря уже о лекарствах.
  Эх, если б разогнали их всех!
  И офисы их под детские садики оборудовали бы.
  Сумели же в разбойные девяностые садики под банки и офисы переделать.
  Почему бы сейчас не сделать доброе дело?
  А то призывают рожать, а детских учреждений нет.
  А деньги, которые идут на их зарплаты, пустили бы на прибавку к пенсии.
  Тогда каждый смог бы сам приобрести и слуховой аппарат, и лекарства и всё необходимое для нормальной, человеческой жизни.
  
  Остановился, оглядываюсь: куда это меня занесло?
  Оказалось: стою у двери сурдологического центра, где слуховые аппараты выдают инвалидам.
  А на входной двери висит объявление:
  
  "Здесь Вы можете проверить слух,
  подобрать и приобрести слуховой аппарат,
  как за наличный, так и за безналичными расчёт.
  С уважением, администрация"
  
  Вот так, уважают только, когда за наличный или безналичный расчёт.
  
  Получается, что торговать есть слуховые аппараты.
  А инвалидов обеспечить - нет!
  
  Развернулся, пошёл домой.
  А дома никого, поговорить не с кем.
  Ещё в девяностые разбойные годы сына убили.
  Оказался он случайным свидетелем бандитских разборок.
  А "правоохранительные органы" отказались даже заявление принять.
  Жена сильно переживала смерть сына.
  Не выдержала - умерла.
  
  Пусто вокруг и в ушах гробовая тишина.
  Только и осталось, что читать, думать и размышлять.
  И подумалось мне:
  - А ведь могла бы быть у меня внучка вашего возраста.
  Вот и послал вам, милая барышня, сообщение:
  "Пишите СМС".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"