Аннотация: Долгое время имя моё мне не очень нравилось. А потом вот как то прониклась. Даже написала кое-что о его влиянии на жизнь мою. Рассказ участвует в конкурсе "Имена и судьбы" журнала "Самарские судьбы"
Назвали меня в честь бабушки Татьяны, женщины красивой, судьбой наделённой властным, а порой и деспотичным характером. Вся наша семья у неё в подчинении. Праздник - значит все, без исключения, за столом, выходные - в грядках на даче. И, конечно, ежедневный отчёт по телефону, как прошёл день. Ни одно решение без бабушки не принималось. Ибо, Татьяна Ивановна - учредительница семейных правил и повелительница наших душ.
На бунт никто не осмеливался. "Ах, Таня, Танечка", - бормотал себе под нос, увешанный всеми земными регалиями дедушка, безропотно отправляясь выполнять поручения своей властной жёнушки. Хмуря брови и протирая запотевшие очки, тащил тачку с землёй для новых грядок отец. Забыв про ухоженные руки пианистки, сражалась с сорняками мама. И только я, спрятав в кустах садовые перчатки, осмеливалась тайком перелезть через забор, чтобы сходить на свидание. Возвращаясь под вечер с букетом полевых цветов, я, ожидавшая расплаты за содеянное, только выше поднимала подбородок, стараясь убедить себя, что совсем не боюсь бабушку, не даром имя её ношу.
Увидев меня, Татьяна Ивановна, удобно расположившаяся в кресле со спицами в руках, опускала очки на нос, чтобы разглядеть бунтовщицу получше. В комнате воцарялось молчание и только дедушка, предвосхищая бурю, мягко замечал, что я отпросилась у него и что Алёша ждал меня у ворот с самого утра, как когда-то, в далёкой молодости, ждали саму бабушку.
Лицо Татьяны Ивановны от его слов становилось ещё суровее, на переносице образовывалась складка.
- Вот и надо было мне замуж не за тебя, а за твоего друга пойти, который министром стал. Тогда бы и домработница была бы и садовник.
- Не обижай дедушку! Он самый лучший! - Я прижималась к дедушкиному плечу, пока бабушка перечисляла, сколько грядок мне положено прополоть в наказание.
За ужином я наблюдала, как ловко двигаются спицы в бабушкиных руках. Я быстро ела, чтобы побыстрее пристроиться рядом и, достав своё вязание, рассказать, как переживал Димка, когда увидел меня с Алёшкой. Бабушка смягчалась, глаза под очками становились добрыми и весёлыми, когда она вспоминала своих ухажёров.
Бабушка была общительна, все соседки забегали к ней поболтать или спросить совета. Называли её "Татьяночкой" с отчеством и без, видимо, чтобы смягчить решительность и твёрдость имени.
С возрастом я становилась всё больше похожей на неё, а после того, как бабушки не стало, уверенно забрала бразды правления в свои крепкие ручки. И настали новые учредительные правила. На участке нашем вместо грядок поднялись люпины и незабудки, а на месте кустов с малиной колыхался от летнего ветерка гамак, в котором мне нравилось расположиться с вязанием, наблюдая, как мой муж, недовольно качая головой, подстригает наш и без того безупречный газон, а маленькая дочурка, которую я, избегая бунта в семье, не стала называть Танечкой, послушно сгребает подстриженную траву.