Что подталкивает человека к краю крыши? Не знаю как других, а меня подтолкнула ненависть к самому себе.
Моя излюбленная крыша... Сколько раз я тут бывал, сколько ночей любовался луной, сколько девушек стояли в эти моменты со мной рядом? Кажется, что миллионы, или может это всего была одна ночь с полной яблоком луны и единственной девушкой? Может быть, что у меня все до такой степени перепуталось в голове, что я не различаю единичного случая от постоянно повторяющегося? Нет. Их было много. И ночей. И лун. И девушек.
Пришел сюда, когда только скрылось солнце... Закат убежал быстро, как собака, которую злой хозяин палкой загнал домой. И на голову домов медлительно опустилась серо-синяя шаль сумерек. Возле горизонта скопились чернильные тучи, и, если ветер не станет спокойнее, возможно эти черные губки из дождевой воды доползут и до меня... А может, не успеют доползти...
Укутанный в сумерки город прекрасен. Фонари еще светят не в полную силу, жужжанье машин на дорогах становится монотонным, на улицах люди шагают по тротуарам спокойным прогулочным шагом и лишь редкие спешат и торопятся. Уставший за день город постепенно засыпает...
С высоты одиннадцатого этажа видно как стеснительно выглядывает из-за башенки торгового комплекса девятиэтажка с хаотичным рисунком - в сиреневую полоску. Это мой бывший дом. До сих пор там живет Поля, но уже с кем-то другим, не со мной... И это к счастью.
Возле черной дыры городского парка лысеет треугольная шапка мед института, четыре года провел под этой шапкой, и кроме ненужных знаний там, получил еще уверенность, что хирургом мне не быть. Диплом говорит об обратном, но это бумажка лишь доказательство того, что у меня не хватило сил бросить институт сразу, как я понял, что не смогу нести ответственность за жизнь другого человека.
Мои руки предназначены для того, чтобы держать гитару, а не для того, чтобы пытаться удержать чужую жизнь.
Желтая игрунья отдыхает рядом, на парапете, она не чувствует холода камней, а я пока дышу, еще чувствую. Сидеть на кирпичах холодно, но замерзли у меня только ноги, которые ближе всех к пропасти. Иногда бью пяткой о стену, пытаюсь привыкнуть к мысли, что скоро я оттолкнусь от стены, как от бортика в бассейне и полечу до посадочной полосы - глади пыльного тротуара.
Наверно, как многие люди, решившие покончить жизнь самоубийством, я в начале размышлял: " А какой же из всех способов мой? Вены резать, яд, утопиться - банальные варианты я отмел. Эти способы были слишком просты, даже обыденны... Я романтик, хотя бы перед смертью мне хотелось полетать. Свободное падение с крыши.... В этом есть что-то театральное ( хотя надо как-то ухитриться упасть, чтобы не слишком повредить лицо - не хочу на своих похоронах выглядеть слишком помятым). Наверно во мне когда-то умер неплохой актер. Хочу если не красивой, то хотя бы заметной смерти...
Я прямо представляю себе...
Снимают сюжет для криминальной хроники. На фоне одиннадцатиэтажки стоит прекрасная журналистка с короткой стрижкой, одетая в простые джинсы и куртку, и немного поспешно проговаривает текст, глядя в объектив камеры:
- Сегодня ночью, с дома 23К по улице Крунзенского совершил самоубийство Генадий Штиплер. По словам медиков смерть была мгновенной....
Приятный видеоряд с журналисткой вдруг сменится на пейзаж с окровавленным асфальтом, голос журналистки при этом журчит не останавливаясь...
- ... сейчас полиция еще не отвергла версию убийства полностью, так как биография Штиплера и характеристика о нем его друзей, говорят о невозможности версии самоубийства, а, следовательно, вызывают подозрения, что молодого человека, возможно, могли убить. Так же утверждают и его родители... Они не верят, что их сын мог покончить с собой.
Тут показывают моих стариков. Заплаканная мама и бледный хмурый отец. Приковавшая к своим стенам одиннадцатиэтажка не отпускает их домой с самого утра, с того времени как их оповестили, что я скончался.
Голос журналистки все не останавливался...
- ... Закончив медицинский институт с отличием, покойный год проработал в больнице Кончатского ... - голос обрывается.
Оператор опускает камеру и с удивлением смотрит на девушку.
- Ну что смотришь,- сменив сухой тон на раздражительный вскрикивает она,- ну не знаю я ради кого мы тут с самого утра мерзнем?! Обыкновенный неудачник, гуляка, казанова недоделанный, музыкант - самоучка, возомнивший из себя пророком... Ха!И еще раз -Ха!
Оператор смотрит на нее отсутствующим взглядом и пожимает плечами.
- Если бы он год назад, героически не спас девушку... То и пленку на него тратить не стали...
Почему опять мысли о ней? Даже в репортаже о моей смерти, а? Ну спас я ее от трех ублюдков, ну и что? Это разве геройство? Я просто пожалел глупого ягненка, который по дурости забрел в логово к волкам...
Эх...
- Что-то ты парень не торопишься завершать то, что начал.
Оборачиваюсь. В двух шагах от меня, грозно возвышается какое-то странное существо, на первый взгляд похожее на девушку. Очень высокую девушку с ног до головы одетую в черное. Распахнутая кожаная косуха, майка под ней, узкие брюки, прилипшие к длинным ногам - все в черных красках, только длинные пушистые волосы блестят золотом. Великолепное лицо, только иконы писать или на крайний случай портреты. Но...
- А где грудь?
Существо уставилось на меня на несколько секунд, расширив итак большие глаза от удивления, а потом вдруг взорвалась истерическим смехом. Казалось его громовые рулады, отскакивая от стен высоток, накроют весь город.
Смех оборвался так же неожиданно, как и начался, словно вырвали кому - то гланды или резко перерезали горло.
- Слушай,- почти взмолился я,- ты же ангел, да? Ну тогда перед смертью хоть позволь порадоваться глазу?
Усмешка исказило прекрасное лицо.
- А разве ангелы любят пить...,- она завела правую руку за спину, а потом, как волшебник из воздуха вытащила бутылку с темно-янтарной жидкостью и показала мне, - коньяк?
Она сболтала бутылку, и содержимое бутылки наполнилось пузырьками.
- Возможно, современные ангелы предпочитают коньяк, меня не оповещает небесная концелярия о ваших пристрастиях...
Минутная пауза... Пожала плечами, потом открыла одним движением пальцев бутылку и сделала несколько глотков. Она пила коньяк словно воду, а когда отняла стеклянное горлышко от своих губ, на его лице не возникла ни гримасы от "противного" вкуса алкоголя, которая появляется у всех девушек после подобных возлияний, ни гримасы удовлетворения, которая возникает в том же случае у мужчин. Абсолютно беспристрастное лицо.
- А с чего ты взял, что я вообще ангел?
Вслушался в голос. И не мужской - слишком мягкий и звонкий, и не женский - низкий, глубокий, грудной.
- Ну как же,- улыбнулся я, собравшись с мыслями, - сижу тут уже какой час, хваля дьявола, и проклиная Бога... Должен же из них хоть кто-то возмутиться...
Она скривила губы в саркастической усмешке и медленным шагом сократила расстояние между нами до одного метра.
Посмотрела на меня сверху вниз.
- Хочешь? - существо протянула мне бутылку.
- А давай...
Сделал глоток и почувствовал, как приятная жидкость теплом разлилась по телу, второй глоток обжег меня как огненная лава. Я оторвался от горлышка и взглянул на странную собеседницу, которая решила пристроится рядом со мной на парапете. На третий глоток я не решился и вернул бутылку владелице. Несколько секунд она крутила бутылку в руках, любуясь как играюче переливаются янтарный краски "горючей" жидкости, а потом, переглянувшись со мной, выпустила ее из рук, как птицу...
Но это была не птица, и она не полетела. Я видел, как стеклянный сосуд камнем упал вниз, встретив свой сокрушительный конец на проезжей дороге. Осколки его зацепили несколько машин, припаркованных на обочине, и тут же на всю улицу завыли уродливым трехголосием проснувшиеся сигнализации.
- Вот так и от тебя останется только мокрое мятно,- заговорило существо, смотря вниз,- только кровавое пятно, и то ненадолго. Утром последнее напоминание о тебе смоет уборочная машина... И ты исчезнешь...
- Спасибо, за показательный пример... Хотя коньяк жалко, хороший был...
- А это был не просто показательный пример...,- существо кивнула мне, подсказывая взглянуть вниз.
Там возле мокрого пятна, распростершейся на асфальте в виде черной звезды, скопились около десятка людей, которые нет-нет да поглядывали наверх. Вдруг один из них, какой-то служащий в сером костюме показал пальцем на меня и крикнул:
- Да вон он! Смотрите, на крыше сидит!
Больно ударился затылком о дно крыши, но зато благодаря таким потерям, успел до того момента, как и другие там внизу меня увидят.
Послышались голоса:
- Где?
- Да нет там никого...
- И кто на эту крышу вообще влезть вздумает, там же охрана...
Мое присутствие осталось не замеченным. Но...
Но не замеченным и осталось присутствие этого странного существа, которое до сих пор сидело все там же, на парапете, но, не смотря на это ее никто не заметил!
А ее - то фигуру сложно не заменить...
Наконец, вопли сигнализационных сирен прекратились.
- Ушли все, вылезай,- вздохнув, разочарованно произнесла моя странная собеседница,- а я думала, что они снимут тебя с этой крыши. Вот тот... в костюме, мог тебя спасти. Потом вы могли зайти в бар и пить до тех пор, пока у тебя не развяжется язык. Ты бы рассказал о своей судьбе, и его утешительные слова согрели твое сердце. Желание умереть пропало бы, по крайней мере на месяц...
Я поднялся, отряхнул брюки и, облокотившись локтями о парапет, поинтересовался:
- А что было бы после?
Девушка оглянулась. Ее глаза были небесного цвета, мне казалось, что они даже светятся в темноте темно-синих сумерек. Они завораживали.
- Ты бы умер в автомобильной катастрофе.
Я вздохнул.
- А переиграть это все заново не удасться?- у нее в удивлении поднялись брови.
- Я лично ничего не имел бы против смерти в автомобильной катастрофе. И меня такая перспектива намного больше радует, чем размозжить себе голову об асфальт...
- Какой запущенный случай...
- Ангелочек, а сегодня у меня получится умереть?
- Возможность такая есть...
- Немного ты о будущем знаешь...
Мило улыбнулась.
- А мне оно не нужно... будущее это... Для меня время давно остановилось, поэтому, что прошлое что настоящее что будущее, для меня все одно...
-И почему мне какой-то фильм вспоминается со словами, "что воля, что не воля - все равно"?
Тихо засмеялась.
-А у тебя разве не тоже самое?- спросила она, оборачиваясь, сияя улыбкой.
- Видно запущенных случаев у ангелов тоже хватает... Неужели ты мой ангел хранитель?
- Можно и так сказать.
Перебрался на свое прежнее место.
Город под ногами стал еще темнее, где-то на окраине неба заблестела искорка звезды или быть может спутника. Сторожевые - фонари засветили в полную силу. А вдали на трассе, бежали, словно испуганные светлячки, огни фар полуночных авто.
- Красиво, да? Так зачем все это терять...?
- Если ты мой ангел, то должна понимать, что я уже все давно решил для себя...
-Тогда хотя бы сыграй мне.
Дотянулся до грифа гитары и притянул ее прохладное тело к себе. Положил на колени, обнял как всегда, словно в танце талию партнерши... Первый аккорд был неосознанным и грустным, заныла какая-то доминанта, ми минора вроде бы... Второй аккорд, третий... по мере того, как бархатные звуки вступления разливались по крыше, я сочинял мелодию... Вот она и появилась первой звездой на ночном небе, пьянящим дыханием весеннего дня, последней песней...
Весенний воздух пахнет скукой,
Гитара плачет - город дышит...
Мою игру питает мука,
А я сижу один на крыше.
Но ангел глух - меня не слышит...
А я ослеп, не вижу звезд,
Не вижу неба красоты,
Уж нету мечт, не вижу грез,
Не вижу жизни простоты,
В грязи все, нету чистоты....
Мой черный ангел, мой хранитель
Ослеп давно я, ты оглох...
Мой искуситель, избавитель
Доделай то, что я не смог.
Не осуждай, ведь я не бог...
Я не пою, я салютую,
Мы пара гениев калек,
Зачем живем мы, не пойму я....
Но мой сегодня кончен век
Я совершу последний грех.
Отыграв последний аккорд, отложил гитару в сторону...
- Мы пара гениев калек...- шепотом повторила она строчку.
После мы не произнесли и слова. Несколько раз ангелочек поглядывала на меня, словно проверяя может я уснул, или на крайний случай замерз, но я не ответил ей взглядом... Я пристально смотрел вдаль, на восток, одновременно жадно желая и страшно боясь увидеть розовеющий край неба - предвестника восхода. Все уже было решено...
И когда солнце лениво выползло с горизонта, я оттолкнулся от стены и полетел...
|