Аннотация: Несколько образных и забавных историй для легкого чтения и умственного удовольствия. История одиннадцатая, о том, как мастер Дзёка искал что-то одно, а нашел кого-то другого. А ты знаешь, чем пахнут ангелы?
Играя в Ямакуму Дзёка.
Несколько образных и забавных историй для легкого чтения и умственного удовольствия.
История одиннадцатая: Запах отравленных яблок.
Тартоствар, столица республики магов, был небольшим городом, особенно если взяться сравнивать его со столицей империи ангелов Вермой или с Токио-кио столицей Никкон. Центром города был дворец Трех Башен, единственное грандиозное здание напоминавшее чуть скошенный треугольник с тремя, как можно догадаться, башнями по углам. Здесь заседал Маэстрат, управлявший страной в качестве своеобразного парламента и правительства одновременно, состоявший из 63 магов первого и второго кругов, кои раз в десять лет были должны переизбираться всенародным голосованием не более трех раз. От дворца расходились пять магических дорог, будто лучей, которые сливались с первым защитным кругом — кольцевой дорогой, что окружала внутренний город Тарт, отделяя его от внешнего города Ствараса. Внешний город, который был больше и выше внутреннего, в свою очередь, очерчивала другая, гораздо более длинная кольцевая дорога, называемая внешним защитным кругом.
Во втором городе было построено много фабрик и мастерских, магазинов и магических аптек, в нем жизнь кипела ключом и делались большие деньги. Во внутреннем городе, наоборот, царила тишина и покой. В нем, среди уютных парков, тенистых аллей и розариев, в старинных и весьма красивых зданиях, располагались знаменитые магические школы и академии, государственные учреждения и театры. Знать, особенно древних фамилий, тоже предпочитала жить в Тарте, в роскошных усадьбах с колоннами. Молодые же, в свою очередь, выбирали многоэтажный Стварас, где комнаты, квартиры или целые этажи сдавалось внаем за приемлемые деньги, и народ предпочитал ходить не в театр или оперу, а в набиравший моду синематограф.
Около полудня во внутреннем городе, на одной из улочек, что составляли запутанную географию Тарта, возле невысокой усадьбы с черной дверью стояли двое. Один из них, довольно высокий мужчина средних лет в коричневом камзоле с золотым кантом, стучал в дверной молоток, тогда как второй, невысокий и с раскосыми глазами, что выдавало в нем коренного жителя Никкон, стоял возле ступеней и с безучастным видом рассматривал небольшой яблоневый сад, окружавший усадьбу. Сад был древним, деревья в нем давно стали подобны скрюченным артритом старикам, дорожки, вымощенные мраморной плиткой, неумолимо зарастали травой. Чуть дальше, среди сероватой зелени, угадывались контуры беседки с белым каменным куполом и некой скульптурой рядом.
–Он точно дома? – спросил никконец, отвлекшись от сада и глянув на друга, который упорно колотил золоченым молоточком на цепочке по стершемуся бронзовому пятаку.
–Где ж ему быть-то в девяносто три года? – буркнул высокий мужчина, в последний раз со злостью ударив молотком.
–Или открывать не хочет, боится, – никконец вернулся взглядом к старинному яблоневому саду.
Высокий мужчина вздохнул и посмотрел на друга. Строгий черный костюм, черные волосы, зачесанные назад блестящей волной, саквояж, трубка...
–Люди его уровня уже давно ничего не боятся. Даже мастеров жизни и смерти.
–Все чего-нибудь боятся, – ответил никконец, рассматривая статую обнаженной нимфы на мраморном постаменте, что стояла на границе сада. Посеревший камень, мох, черные подтеки... – И даже я.
–Неужели? – мужчина посмотрел на дверь и покачал головой. – И чего, например?
–В данный момент я боюсь этого сада, – никконец показал трубкой вперед. Вслед за движением руки по воздуху растянулась тонкая струйка табачного дыма. В воздухе запахло специями. – Там между деревьев растворено столько незавершенной и экспериментальной магии, что этого вполне хватит, чтоб убить пару десятков человек. И пахнет там отравленными яблоками. Принюхайся, Симон.
–Да? – мужчина безразлично глянул на сад. – И как это ты умудряешься сквозь табак... А я ничего не чувствую, кроме запаха тины. Где-то там, в глубине сада, наверное, есть старый пруд.
–Ты ведь маг первого круга. Как ты можешь не чувствовать магию?
–В Тартостаре ее столько, что просто привыкаешь и не обращаешь внимание на прогорклую от старости ворожбу. Ну, возможно, старик Алоиз использовал сад, как лабораторию, разрабатывая какие-нибудь заклинания...
–Кто это произносит тут мое имя? – послышался дребезжащий голос.
Мужчины одновременно глянули на дверь. Она оказалась открытой, на пороге маячил сгорбленный старик, укутавшийся в плед, свисавший с него, как пыльная и подпорченная молью мантия. Он подслеповато щурился, разглядывая гостей, и все время поправлял засаленный шарф на шее.
–Симон? – старик улыбнулся. Но едва мужчина в коричневом камзоле ответил ему дружеской улыбкой, как вдруг скорчил рожу и проворчал: – Какого черта приперся и еще дикаря с собой приволок?
–Э? – Симон удивленно хлопал глазами.
–Обезьян надобно сдавать в зоопарк или в цирк, там им самое место! – Алоиз сердито глядел на Дзёку.
–С годами вы делаетесь невыносимым, – Симон покачал головой. – Это мастер жизни и смерти и у него есть к вам дело, маэстро Абари.
–Ты думаешь, я впущу в свой дом это животное? Да ты спятил верно! – Алоиз сдвинулся вглубь дома и принялся закрывать тяжелую дверь, навалившись на нее всеми своими мощами.
Симон взялся за ручку и удержал ее. Молоточек качнулся на цепочке и растерянно стукнул.
–Мастер Дзёка имеет к вам не просто вопрос, но и просьбу, маэстро.
–Отпусти! – визгнул старик и вцепился в дверь со своей стороны обеими руками. Однако через мгновение он застыл и удивленно посмотрел на невозмутимого никконца, который в свою очередь, рассматривал старика и курил трубку. Алоиз сердито глянул на Симона, чтоб тот тоже отпустил дверь, затем вышел на крыльцо. – Дзёка, говоришь? А ведь я знал, что ты придешь.
Никконец будто ждал этих слов. Он быстро взошел по ступеням и сделал короткий приветственный поклон. Старик рассматривал мастера с некоторым сомнением.
–По моим сведениям тебя объявили врагом ангелов в империи... – проворчал Алоиз, заметив в руках никконца саквояж и с отчего-то с неудовольствием фыркнув.
–Так и есть, маэстро, – Дзёка улыбнулся. А Симон, заметив улыбку на смуглом лице друга, нахмурился. За то время, что он дружил с этим странным человеком, научился распознавать несколько видов его улыбки, и все они не имели никакого отношения к веселому расположению духа. Скорее это был опасный знак для того, кому эта улыбка была обращена.
–Ты пришел за молотом ангелов? – то ли спросил, то ли, со знанием дела, заявил старик.
–Точно. За ним.
–Симон, – старик отодвинулся от никконца и хмуро посмотрел на мужчину в коричневом камзоле. – До меня дошли слухи, что ты ищешь информацию по этому артефакту, но я не предполагал, что ты настолько глуп.
–Простите? – растерялся маэстро Симон и зачем-то глянул на Дзёка.
–Ну, ладно дикарь ничего себе не представляет, а может, наоборот, рисует в неотесанном своем воображении некий молот или, черт его знает, кувалду из чистого золота. Но ты-то... – Алоиз покачал головой, неумело изображая на лице крайнюю степень разочарования. – Один из моих лучших учеников. Ты-то как мог купиться на слухи!
–Я не понимаю... – пробормотал тот вдруг смутившись.
–Молот ангелов — не молот, черт тебя дери! – Алоиз от раздражения даже ногой притопнул.
–Ну, я понимаю, что это фигуральное выражение, все такое... – бормотал все более смущавшийся Симон. – И этот предмет, скорее всего, вообще...
–Это не предмет! – сильно и теперь всерьез разозлился старик.
–Но, в таком случае, что это? – ошарашенно спросил Арквидар Симон.
–Чертов тупица! – Алоиз замахал руками. – Назови мне четыре основы магии! Надеюсь ты не забыл хотя бы это, из того, чему я тебя учил!
–Ну..., это... – Симон снова почувствовал себя никчемным глупым школяром в присутствии разгневанного учителя. – Это энергия, знание, воля и вера.
–Расшифруй, дери тебя черт!
–Энергия — движущая сила магии, знание — механизм ее воздействия, воля — цель или задание для заклинания, а вера позволяет всему задуманному осуществиться.
–Вкратце, но доходчиво, – старик вдруг успокоился и теперь даже растрогался. – А я уж подумал, что ты стал паршивым колдуном, из тех, которые любят менять местами основы магии. Маги – естествоиспытатели мироздания, а колдуны – проклятые шарлатаны и дураки! И вот вам, милые мои, пример.
Алоиз поднял руку...
И тут же ее опустил, взяв со стола чашку чая.
Симон и Дзёка недоуменно оглядывались.
Потому что теперь они не стояли на крыльце перед тяжелой дверью, а сидели за столом, в совершенно захламленной какими-то коробками и горами пыльных книг гостиной. Круглый стол был покрыт красной бархатной скатертью, на нем имели место быть с десяток чайных чашек, десяток заварочных чайников, множество сахарниц, конфетниц, ложек, блюдец и прочего старого и немытого барахла. Окна в комнате были наглухо заклеены листами черной бумаги, в канделябрах вкривь и вкось горели и плавились красные свечи, а имевшиеся здесь диваны и несколько кресел тоже были завалены каким-то древним и пыльным скарбом.
–Давненько я здесь не бывал, – пробормотал Симон, мельком глянув на друга, который, как всегда, имел невозмутимый вид. Из трубки вилась тонкая струйка дыма, поднимавшаяся к древней свечной люстре, где заворачивалась петлей. – Тот же бардак, что и двадцать лет назад.
–Что ты там сказал? – с угрозой в голосе спросил старик.
–Уютненько тут у вас, – в этот раз громче ответил Симон. – Так, что вы говорили про молот?
–Ты лучше чаю со мной выпей, расскажи, что в миру делается, а потом уж... – Алоиз глянул на один из заварочных чайников, тот сам собою поднялся в воздух, подлетел к протянутой чашке и наполнил ее наполовину какой-то мутной жижей бурого цвета. Затем чайник подлетел к Симону.
–Нет-нет, маэстро, что-то у меня нет аппетита, – Симон отрицательно покачал рукой.
Чайник тут же брякнулся на стол, расплескав из носика несколько капель дурной заварки и звякнув крышечкой.
–Не уважаешь, – снова с угрозой сказал старик. – А вот, как сделаюсь вредным, и не расскажу вам ничего? А? Что будешь делать?
В этот момент послышался довольно громкий механический щелчок. Это был мастер Дзёка. С его тяжелого стального браслета на левом запястье сорвалась тонкая леска с золотым крючком на конце...
Алоиз и Симон одновременно проследили глазами за тем, куда она выстрелила. Оказалось, что крючок вонзился в здоровенную черную муху, которая сидела на горе книг за спиной старика. Тот хмыкнул и продолжил пить свой жуткий чай.
–Полагаю, юноша, это была демонстрация того, что будет, если я заартачусь?
Крючок разорвал муху и леска, с негромким жужжанием, была смотана обратно в браслет.
–У меня нет времени на пустые препирательства, – просто сказал Дзёка, затем выкопал из груды чашек одну, относительно чистую и налил в нее чаю из заварочника, будто имел привычку пить всякую мутную бурду по утрам. Пить он не стал, однако сам факт старика порадовал. – Но сначала я хотел бы узнать, почему вы ждали меня, маэстро Абари?
–Потому что год назад за этим столом, как раз на том стуле, который сейчас занимаете вы, сидел не безызвестный нам всем мастер Антон, – патетически произнес старик и поднял чашку, будто бокал вина для тоста. – Мне продолжать?
–Да, – на лице никконца снова заплясала пугающая улыбка.
–А продолжать, собственно, и нечего, – Алоиз поставил чашку на треснутое блюдце. – Он сказал, что вы придете ко мне ровно через год, чтобы забрать молот ангелов. На что я ответил в том духе, де, молот-то этот пшик и фикция. Ну, то есть, не совсем пшик и не то чтобы фикция... Однако, это не предмет, который можно взять в руки. Антон хмыкнул и сказал, чтобы я объяснил тому, кто придет через год, что же такое молот ангелов. Потом мы поговорили на разные темы недолго и он ушел.
–Это все? – улыбка на лице Дзёка становилась все более напряженной и страшной.
Симон молчал, переводя взгляд со старика на мастера и обратно. Он чувствовал нарастающую тревогу, но не понимал откуда она и почему злился Дзёка.
–Все, – самодовольно ответил старик.
–В таком случае... – произнес мастер жизни и смерти...
И все дальнейшее, что происходило здесь маэстро Симон запомнил, как действо в театре абсурда.
Ибо Дзёка резко встал, потянулся вперед, ухватился рукою за седые космы Алоиза и со всей силы впечатал его лицом в посуду. Старик только и успел охнуть, как сильные руки мастера отогнули плед, а затем одним рывком сорвали ворот. В пыльной тишине звук разрывавшейся ткани прозвучал как-то особенно громко и мерзко.
–Смотри, – сказал Дзёка.
Симон привстал, чтобы глянуть...
–Что это за штука воткнута в его позвоночник?
–Передатчик сущности, – никконец с силой выдернул прибор, который был похож на золотую монету с шипами посредине, воткнутый в спину старика. Затем он со всей силы бросил передатчик на пол и тот разлетелся на части со звоном.
Старик стонал и ворочался на столе, среди осколков разбитой посуды. Изо рта вытекала струйка крови.
–Он... – начал и не смог продолжить Симон.
–Умрет через двадцать минут, если не переборет ломку отторжения. Передатчик сущности не оставляет шанса своему носителю, – Дзёка вздохнул и в этот раз осторожно усадил Алоиза на место. Чайник с отбитым носиком качнулся, проливая остатки заварки на бордовую скатерть. Голова старика упала на грудь, слюна смешанная с кровью мутной розовой струйкой стекала на засаленный шарф, когда-то бывший белого цвета.
–Почему ты не поговорил с ним? – Симон смотрел на Алоиза и не мог отвести глаз. Несчастный старый дурак, тебя втянули в смертельную игру, в который ты был всего лишь разменной пешкой.
–С кем? – Дзёка выбил пепел из трубки в одну из чашек с остатками заплесневевшего чая, затем вынул кисет из кармана и принялся набивать трубку по новой.
–С Антоном, – Симон все же закрыл глаза. – Ведь это он контролировал Алоиза?
–Может контролировал, а может просто подслушивал, – Дзёка убрал кисет в карман и принялся раскуривать трубку. Затянувшись и выдохнув дым, он глянул на стонущего старика. – Зато я теперь знаю две вещи. Молот — это, все-таки, предмет. И раз уж Антон здесь был, то этого предмета в доме нет.
–Может ты и меня проверишь? – Симон, не открыв глаз, отступил от стола. Стариковские стоны причиняли ему просто физическую боль. – Может и на моей спине есть эта штука?
–Не начинай, – Дзёка посмотрел на свою чашку. – А насчет Антона... Знаешь, люди в его присутствии всегда ведут себя странно, у них случаются перепады настроения.
–Ты убил Алоиза! – криком перебил его Симон. – Не Антон, а ты! Ведь это же твое изобретение — передатчик сущности? Почему ты, придумав, как его подключать, не придумал, как извлекать, не убивая носителей?!
–Потому что это невозможно, – Дзёка нахмурился и отвернулся.
–Дзёка, ты... – начал было Симон, но тут старик Алоиз кашлянул и с трудом поднял голову.
Мужчины посмотрели на Абари. А тот вперил взгляд помутневших глаз в никконца.
–Аромат отравленных яблок... – прохрипел он, разбрызгивая кровь на подбородок. – Дзёка... чем пахнут ангелы?
–Птичьими крыльями, – никконец пронзительно смотрел на старика.
–А чем пахнет тот, кто и не ангел, и не человек?
Дзёка вдруг сделался бледным, резко развернулся и выбежал прочь. Скоро хлопнула входная дверь.
–Правильно, – с трудом улыбнулся Алоиз. – Яблони выдают его... А он их ненавидит за это... Потому что в саду он пахнет своим первым настоящим грехом... Отравленными яблоками... – он глянул на Симона. – Иди за другом, ему сейчас как раз пригодится помощь мага.
–Как вы, маэстро? – прошептал ничего не понимающий Симон, приблизившись к старику.
–Паршиво, – зло и страшно прохрипел тот и толкнул Симона слабеющей рукой. – Иди. И не держи на этого дикаря зла. Он делает правильное и нужное дело. Иди же и помоги мастеру!
–Куда идти? – Симон растерянно оглянулся в сторону двери.
–В сад, чертов ты тупица! Иди!
–Но вы...
–Я маг первого круга, если ты не забыл. Выкарабкаюсь... Пшел! Пшел! Пшел!
Едва Симон выбежал из дома и посмотрел в сторону яблоневого сада...
В тот же миг...
Яркая вспышка сверкнула там и раздался оглушительный взрыв.
Симон побежал в ту сторону, шепча:
–Ладно, Дзёка, в последний раз. В последний раз я помогаю тебе!