Несколько образных и забавных историй для легкого чтения и умственного удовольствия.
История тринадцатая: Молот ангелов. Ч2.
–Все понятно, – сказал Ямакума Дзёка и посмотрел вверх, на оранжевое вечернее небо, что становилось алым с сиреневыми полосками облаков, которые закручивались в грандиозную спираль над Тартостваром. – Ответьте мне на два вопроса, мастер. И можете убивать меня.
–Валяй, – Антон махнул рукой и выхватил из воздуха раскуренную сигару.
–В чем смысл моего предназначения?
–Узнать срок, – Антон хмыкнул и выдохнул тонкую сиреневую струйку. Яблоневый парк за его спиной принялся шевелиться и словно бы рычать, превращаясь в огромное чудовище с шестью лапами и ужасной пастью. Там трещали ветки, шелестела срываемая листва, ломались и стреляли мраморные плитки на дорожках. Запах отравленных яблок, чуть сладковатый и горький, казалось, вытеснил весь свободный воздух и с каждым вдохом глубже проникал в организм. – Каждый мой ученик несет в себе какое-то предназначение. Я не могу прожить все ваши жизни целиком для чистоты эксперимента. Поэтому я выбрал некоторых, как варианты. Тебя, например, для того, чтобы узнать, сколь долго человек может носить в себе ненависть и чувство вины.
–Эксперимент удался? – Дзёка глянул на Антона. А тот, в свою очередь, задумчиво рассматривал вздымавшийся яблоневый сад, который скреб деревянными когтями по траве, рассыпая листву и плоды, и все громче рычал, будто с рудом вылезал из земли, не желавшей его отпускать.
–Не знаю, – Антон беззаботно пожал плечом. – Я еще не думал об этом. Сорок лет, это ответ или нет?
–Ну хорошо, допустим... – Дзёка опустил голову. – Но зачем вы убили Саюри?
–Это второй вопрос? – спросил Антон со смешком, коротко глянув на Дзёку.
–Мне не смешно... – Дзёка попробовал встать, но тупая боль в животе толкнула его обратно на ступень. Мастер выдохнул и сделал еще одну попытку. Встать ему все-таки не удалось. Зато он высвободил кое-что, лежавшее во внутреннем кармане пиджака.
–Почему ты думаешь, что Саюри существовала? – Антон перевел взгляд на крышу дома, что возвышался над Дзёка и отбрасывал неестественно черную тень вглубь двора. В тот же миг дом тоже принялся шевелиться и рычать, в точности, как сад, роняя черепицу на замшелую брусчатку, где она разбивалась на мелкие красно-оранжевые осколки. – Вот скажи, что у тебя осталось от сестры, кроме неясных воспоминаний? Если она была так тебе дорога, то должна была остаться хоть какая-то частичка ее, пояс кимоно, платок, зеркальце... Ну хоть что-то!
–Ничего нет, – прошептал Дзёка, неотрывно наблюдая за Антоном и что-то пряча за полой своего помятого и обгоревшего по краям пиджака. – Ты отобрал ее у меня сорок лет назад.
–Глупец, – сердито буркнул Антон и дом сразу отозвался грозным ревом, вместе с которым все окна хлопнули, хряснули и высыпались наружу стеклянным дождем. Дзёка не стал уворачиваться от осколков, часть из которых до крови поранила голову. – Ты не считаешь того, что я тебе дал. А то, что, и без того, твоим не было никогда, помнишь чертову уйму лет.
–Я помню свою сестру, ее звали Саюри, – упрямо произнес Дзёка.
–Ты помнишь то, что я тебе внушил и видишь то, что я тебе показываю. Неужели ты до сих пор ничего не понял? – Антон сердито бросил недокуренную сигару на брусчатку, усыпанную осколками стекла и черепицы. Она с хлопком рассыпалась снопом искр, которые прыгали по осколкам, шипели и гасли. – Почему ты думаешь, что сейчас находишься в Тартостваре и сидишь на ступенях старого запущенного дома? Почему тебе в голову не приходит мысль, что на самом деле сейчас ты лежишь на койке в клинике для душевнобольных, обвязанный крепкими ремнями?
–Вы правы, сенсей, пора это проверить, – Дзёка вынул то, что прятал под пиджаком.
И у Антона расширились глаза.
–Что? – сказал он, с удивленным неверием рассматривая тяжелую стальную пластину, будто состоявшую из множества плотно пригнанных друг к другу механизмов. Тонкие пальцы Дзёка нажали на выступ и пластина, с громким металлическим щелчком, стала браслетом.
Дзёка надел новый браслет на левое запястье и защелкнул замочки.
–Я очень хороший механик, вы сами это говорили. Помните, учитель?
–Не называй меня так... – пробормотал Антон, все еще не веря в происходящее, как в реальность.
–Я сделал копию и думаю, что она даже лучше оригинала.
–И что дальше? – Антон сурово посмотрел в глаза Дзёка.
–Все просто, – мастер тряхнул рукой и из браслета выстрелили три тонкие лески с золотыми крючками на кончиках.
Боль в животе делалась все сильнее, а еще Дзёка не чувствовал своих ног, поэтому он кое-как спустился со ступеней и пополз к бездвижному телу Антона. На полпути никконец остановился, чтобы выдернуть из руки впившийся осколок стекла и посмотреть вперед. Отравленный яблоневый сад, ставший шестипалым чудовищем, умер, засох и принялся разваливаться на ворохи пожухлых листьев, ветвей и целых деревьев, которые с грохотом и треском падали на землю, вздымая клубы пыли и высохшей травы. Дом тоже умер и начал проседать внутрь себя, будто в нем в один миг сломались все перегородки. Но этого Дзёка не видел, а лишь слышал сухой треск и скрежет.
Отдышавшись Дзёка пополз дальше. И скоро добрался до Антона. Тот еще жил, брызгая кровью из перерезанного горла. Он скосил помутневшие, но все еще отчаянно-зеленые глаза, на Дзёка и скорчил испачканный кровью рот, пытаясь что-то сказать.
–Ты должен знать, – Дзёка подобрался к голове Антона, его лицо сделалось черным и непроницаемым пятном на фоне алого вечернего неба. – Ты должен знать, кто тебя убил!
И в черном пятне показались знакомые Антону черты.
–Ты, – вместе с кровью выдохнул тот, и забулькал алыми пузырями, будто начал тонуть.
–Он называет себя Автором, а иногда Сказочником, и он хочет, чтобы перед своей смертью ты знал… – это тебе за все и за всех. Это тебе за Моргана, за Рема, за Саюри, за меня. Он хочет, чтобы я сказал тебе эти слова: Как же ты не догадался с самого начала? Ты ведь спрашивал меня, что за странное имя у этого мальчика, – Дзёка. А всего лишь нужно было подумать, Антон, и не верить мне так слепо. Дзёка, джокер... ни о чем не говорит? Я первым достал тебя, Антон. Дзёка стал моим молотом ангелов. Я не мог убить тебя сам, потому что жалел, как жалеет каждый автор своего персонажа, будто родного ребенка. Слишком много своего сердца я вложил в тебя. А теперь... Его руками я вскрыл твое горло и буду смотреть, как вытекает из тебя кровь до конца. Я покину этот мир вместе с этим нелепым человечком только тогда, когда твой охладелый труп окоченеет. Сдохни в агонии, пёс. Навсегда.
*
–Где я? – он стоял на отмели и смотрел вдаль. Безбрежный океан простирался до горизонта, а по синему-синему небу плыли континенты облаков.
–А тебе не все равно? – ответил голос из воздуха.
–Кто я? – боль в животе исчезла, как и не было ее. А еще он чувствовал свои ноги. И теплую воду, и песок с маленькими ракушками, что качался вместе с прозрачными спокойными волнами.
–Человек.
–Как меня звать? – он улыбнулся и вдохнул просоленного воздуха.
–Ты разве все забыл? Ну, хорошо... Тебя зовут Дзёка.
–Так просто? Дзёка? Но ведь у меня должно быть какое-то предназначение?
–Ты сделал то, что должен был сделать другой человек, некий мастер из Стокванхейма. Потом ты умер, если к смерти можно применить это странное слово – потом. И ожил здесь, на окраине моего сознания. Но сейчас для тебя все это не имеет значение, потому что...
–Ваши слова непонятны мне... Потому что?
–Случилось еще кое-что. Едва я оживил тебя, как сразу воскрес и он. Впрочем, ладно... Все прошло, Дзёка. Просто живи здесь. Просто живи. Я выделил для тебя часть своей романтической фантазии с безбрежным океаном и синим-синим небом. И пока буду жив я, будешь жить и ты.
–Знаете... – Дзёка смотрел, смотрел и не мог насмотреться на сияющую даль. – Наверное, я больше не буду задавать вам вопросов о прошлой жизни, потому что уже боюсь ответов. Лучше скажите, вы будете приходить ко мне хоть иногда?
–Да.
–Здесь есть еще кто-нибудь?
–Возможно. Для того, чтобы узнать, тебе придется предпринять небольшое путешествие. Ты готов?
–Сначала, все же... – он закрыл глаза, прислушиваясь к тихому шороху волн. – Просто поживу.
![[]](/img/s/soni_r_s/yamakuma_djoka_0094/djoka-end.jpg)